«Если», 2000 № 09 [Владимир Гаков] (fb2) читать постранично, страница - 3

доведут.

— Ты один, что ли, собирал? — все еще удивленно, однако уже с неопределенной обвиняющей ноткой в голосе сказал Пилот.

— Да понимаешь… — Мэллар жутковато улыбнулся, и его улыбка еще больше испугала Пилота. Пилот вдруг понял, что совсем Мэллара не узнает, хотя всего несколько часов назад разговаривал с ним. — Кто на ногах был, тот помогал. Но, конечно, мало кто сейчас на ногах.

Совсем мало. Никто.

При правильной постановке дела, как любил говорить Ченджи, самоучка-законник Ченджи, наш всеобщий прокурор (вот он сейчас лежит за этой стеной… потрясающая работа мускулов лица… ему бы в актеры…), так вот, при правильной постановке дела на Париже-Сто вообще бы не надо было людей, кроме разве одного-двух дежурных, профессиональных бездельников, так, на всякий случай. Но где вы найдете правильную постановку дела, если Интеллектор может только рекомендовать, если люди не хотят (и правильно делают!), а если точнее, хотят, но побаиваются (и тоже правильно делают) отдать ему управление полностью. И незачем надрываться тут людям, с самого начала машин надо было побольше нагнать, сколько бы оно ни стоило, ведь предсказывался высокий индекс потребности! И какая разница, что сюда нужны несерийные машины? Несерийность — не повод делать плохие вещи, вон, весь сарай завален рухлядью, взять хотя бы тех же гусе…

— Я уже сказал, — словно птичий вскрик, раздался голос Пилота, — могу взять двоих. И все.

— А ты пойди к ним да и сам выбери, кого брать… — зарычал Мэллар.

…ниц, хотя бы тех же гусениц взять — ведь это просто позор, пусть пойдет, пусть сам выбирает, в самом-то деле… Один человек работает в три раза быстрее, чем весь наличный состав гусениц Бар-рака! Этого просто быть не может, это несусветная чушь, а не машинное замещение! Человек точнее, чем гусеница, может оценить срок созревания — это даже не смешно, за это не ругать, за это судить надо! Четыре раза переделывать техническое задание на репроцессор! А индекс, между прочим, растет, этот проклятый индекс потребности в синаконе…

Пилот что-то спрашивал, Мэллар что-то ему разъяренным голосом отвечал.

— Понимаю, — внезапно спокойно и сухо сказал Пилот. — Конечно. Тебе не хочется, чтобы тебя обвинили, чтобы на тебя показали пальцем — мол, вот он, человек, обменявший наши жизни — тысячи, может, миллионы жизней — на жизни десяти человек.

— Откуда такие цифры?

— У меня одна цифра — девяносто семь. Это уже не потребность, это крайняя необходимость, это почти катастрофа!

— В чем катастрофа? Кто умрет? От чего?

Пилот сверкнул глазами, скривил презрительно губы.

— Я так и знал, что об этом заговоришь.

Вопрос был неуместен, и Мэллар сознавал это. Это был изначально провокационный вопрос, в приличном обществе его бы просто проигнорировали, только взяли бы себе на заметку никогда, ни при каких обстоятельствах с задавшим такой вопрос не общаться. Но Пилот, видно, к приличному обществу не принадлежал и потому озверело ответил:

— Я не знаю! И никто, кроме Интеллектора, не знает! Спроси у него — и он даст тебе ответ на пятьдесят два тома специальной терминологии. Ты их прочтешь?

— Ладно, — сказал Мэллар.

— Я знаю одно: Интеллектор ни разу не ошибался. Он, в принципе, не может ошибаться. Или ты об этом не слышал?

— Я же сказал, ладно.

— В самом лучшем случае, — чуть успокоившись, сообщил Пилот, — если даже не брать синакон, уместится только пять человек. А синакон я возьму.

— Аппаратура, — сказал Мэллар.

— Нет там лишней аппаратуры! Да и та ничего не весит. И места много не занимает. Не станешь же ты вынимать бортинтеллектор.

— Хватит, — сказал Мэллар, болезненно покривившись. — Пошли.

Он оторвался наконец от стены, запахнулся плотнее, хотя ветра уже не было. Но наволокло туч — обычный стопарижский день этих широт. Было здесь местечко, тысячах этак в пяти километров, шикарное местечко, способное превратить Париж-Сто в планету ранга курортной, только очень уж небольшое — но там не рос синакон. В данном случае, правда, Мэллара синакон не интересовал. Его интересовало местечко.

Тяжесть, такая тяжесть на плечи. У Мэллара не было сил свернуть, он даже думать об этом боялся, оставалось идти прямо. Прямо перед ним был Пилот, и Мэллар пошел на него. Тот удивленно посторонился.

— Ты что?

Нет, положительно пугал его этот старик. Словно какой-то секрет знал. Может, это результат двойного омоложения? После двух раз наступает «практическое бессмертие», тусклое, скудное, полоумное, но бессмертие. Говорят, дважды омоложенные очень быстро уподобляются растениям.

— Ладно. Хорошо. Делай свое дело для Интеллектора, только сам решай, кого взять, — выдавил из себя Мэллар.

Он и сам не знал, куда идет, в ногах засвербело, уже нельзя было оставаться на одном месте. Пилот закричал вдогонку:

— Даже если б и хватило места, нет у меня на них кислорода! Сам посчитай!

— Им кислорода не надо, — бросил Мэллар через плечо, потому что