Дневники голодной акулы [Стивен Холл] (fb2) читать постранично, страница - 3

химическую реакцию, чем на человека. Она представлялась мне огромным ядерным реактором, эта женщина, чьи коротко подрубленные жесткие курчавые волосы — каштановые с проседью — со скрипом терлись о ворот просторной блузы, которая, в свою очередь, потрескивала, прикасаясь к клетчатой шерстяной ткани ее юбки. У нее были серые глаза под мешковатыми веками. Вокруг нее создавалась атмосфера обреченности, легкой радиоактивности. Отчасти можно было ожидать, что у вас поджарятся уши.

Я отвел взгляд, пока она разделывалась со своим печеньем.

Мне никак не удавалось завязать разговор, а она, похоже, испытывала почти такую же неловкость из-за молчания, как и я.

— Ну что ж. Пожалуй, поначалу нам следует разобраться с самыми значительными обстоятельствами, а потом мы могли бы продолжить.

Я кивнул.

— Хорошо, — она громко хлопнула в ладоши. — Я полагаю, что вы испытываете потерю памяти, вызванную тем, что мы называем диссоциативным состоянием.

Когда вам требуется спрашивать почти обо всем, то это часто означает, что вы ни о чем спросить не можете, — любой вопрос, будучи заданным прежде всех остальных, представляется чересчур нелепым, чтобы начинать именно с него. Я чувствовал себя совершенным посмешищем. И был растерян. И пристыжен. А потому просто посиживал на своем месте да старался помалкивать.

— Диссоциативным? — сказал я. — Понятно.

— Да. И это означает, что физически вы совершенно здоровы. С физической точки зрения у вас нет решительно никаких проблем.

Подавая это таким образом, она, конечно, на самом деле подчеркивала что-то другое, то, о чем умалчивала. Это заставило меня вспомнить шуточку старины Питера Кука: «Я совершенно ничего не имею против вашей правой ноги. Вся беда в том, что и вы сами от нее без ума».

— Вы хотите сказать, что я спятил?

Рэндл под острым углом соединила кончики указательных пальцев.

— У вас просто незначительное отклонение. Люди ежедневно испытывают миллионы различных отклонений. Просто случилось так, что отклонение, от которого страдаете вы, оно… не физиологической природы.

Она обогнула словечко «психической». По сути, едва-едва от него увернулась.

— Ясно, — сказал я.

— По-настоящему хорошая новость состоит в том, что у вас нет никакого дегенеративного состояния или же заболевания, которое представляло бы собой серьезную угрозу вашему мозгу. Физически вы в отменной форме, и нет никаких препятствий к тому, чтобы вы не могли достичь полного выздоровления.

— Значит, все это временно?

Глубоко замороженное время незнания, прожитое мною после того, как я открыл глаза на ковре, вроде бы немного раскололось. Теплый всплеск облегчения ударил меня изнутри по ребрам.

— Полагаю, что так. — Доктор сдержанно улыбнулась.

— Но?

— Но, боюсь, нам на это потребуется немалое время.

— Насколько немалое?

Она приподняла руку в мягком жесте: притормози-ка, мол.

— Думаю, пока не следует забегать вперед. Я отвечу на все ваши вопросы так честно, как только смогу, но, прежде чем мы в это углубимся, вам необходимо услышать нечто очень важное. Считаю, что лучше всего вам услышать это прямо сейчас, в самом начале.

Я ничего не сказал. Просто сидел, стискивая у себя на коленях покрытые холодным потом руки, и ждал, какую такую будущность мне вот-вот преподнесут.

— Эрик, произошел несчастный случай, помните? Сожалею, но ваша подруга погибла.

Я так и сидел, ничего не понимая.

— Это случилось в Греции. Несчастный случай в море. Помните?

Полная пустота.

— Что-нибудь из этого кажется вам знакомым?

Ничего.

— Нет.

Из-за всего этого, из-за каждой подробности я вдруг почувствовал себя очень больным. Тупым, бесчеловечным и больным. Я потирал нос, зажав его между большим и указательным пальцами. Смотрел вверх. Смотрел в сторону. Вопросы, что я задал, были жгучими и колючими, их было два, глупо и наобум выхваченных из тысяч других:

— Кто она была? Чем занималась?

— Ее звали Клио Аамес, и она училась на адвоката.

— Это была моя вина? То есть — мог я хоть что-нибудь сделать?

— Нет, это был несчастный случай. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог хоть что-то сделать.

— Требуется что-нибудь устроить? Что-нибудь, чем мне сейчас надо было бы заняться? — Смысл моих слов доходил до меня по мере того, как я их произносил. — Родственники? Похороны? Кто всем этим занимается?

Тяжелый взгляд доктора Рэндл, устремленный поверх чашки, придавил меня к спинке кресла.

— Последний долг Клио уже отдан. Поминки организовали вы сами.

Я сидел совершенно неподвижно.

— Почему я ничего этого не помню?

— До этого мы доберемся.

— Когда?

— Не хотите ли поговорить об этом прямо сейчас?

— Нет, я имею в виду, когда это произошло?

— Эрик, Клио умерла чуть больше трех лет назад.

Все собранные, схваченные и только что увязанные друг с другом факты моей жизни треснули, подломились и обрушились под моим весом.