В дебрях времени [Герман Михайлович Чижевский] (fb2) читать постранично, страница - 5

кроме того, еще расти и усложняться. Вот почему все высшие животные и растения — многоклеточные.

В сложных многоклеточных организмах различные группы клеток выполняют разные функции. Одни служат для дыхания, другие перерабатывают питательные продукты в вещества, удобные для усвоения, третьи разносят питательные соки всем клеткам. Все функции в живом организме поделены между большими группами клеток, и каждая группа занята каким-либо одним или несколькими делами «по специальности».

Древние многоклеточные организмы тоже пошли по разным путям развития. Некоторые осели на дно и прикрепились к нему, навсегда потеряв возможность передвигаться. Другие приобрели способность двигаться произвольно. Так появились, с одной стороны, водоросли, губки, а с другой — медузы и сифонофоры, кораллы, мшанки. Их появление относится к очень отдаленным временам, и тем не менее они почти не изменились до наших дней. После этого жизнь развивалась в водах морей и океанов еще около шестисот миллионов лет.

И сейчас животных, обитающих в воде, гораздо больше, чем на суше. Мы знаем, что жизнь в морях неизмеримо богаче и разнообразнее. В наше время в океанах и морях живет свыше ста пятидесяти тысяч видов животных и примерно десять тысяч видов водорослей. Ими пройден грандиозный путь эволюционного развития. Великими событиями была насыщена история жизни на заре времен с момента появления первых живых пылинок. Вот основные: возникновение многоклеточных организмов, появление и расцвет беспозвоночных и водорослей и возникновение позвоночных животных.

Подводные джунгли силура

Указатель геологического времени засвидетельствовал, что машина вырвалась в силурийский период, и я поспешно схватился за рычаг управления. Едва сквозь серую пелену «межвременного» пространства проступили яркие пятна нормального мира, как машина очутилась по щиток индикаторов в теплой спокойной воде. Я расстегнул ремни и вскарабкался на сиденье с ногами. Убедившись, что машина стоит прочно, я выпрямился во весь рост и огляделся.

Видимо, машина угодила на мелководье силурийского моря. Глубина здесь была невелика, всего около метра. Яркое солнце насквозь пронизывало толщу воды, песчаное дно усеивали светлые пляшущие зайчики. Мне была видна каждая песчинка. Вокруг машины копошились десятки и сотни странных животных, напоминающих теперешних мечехвостов, мокриц и раков. Я без труда узнал в них трилобитов — их тела отчетливо делились на три части, чем они и заслужили свое название (трилобит — значит трехдольчатый). Они были разного цвета, некоторые окрашены очень пестро. Величина их тоже была разной, я видел мальков с пшеничное зерно и настоящих исполинов длиной в метр.

Волны выбрасывали на берег силурийского моря гигантских ракоскорпионов и аммонитов.

Трилобиты были одеты в панцирь, но он покрывал мягкие части животного не сплошным щитом, а отдельными сегментами. Трилобит мог свободно свернуться кольцом, как это делают в минуту опасности мокрицы.

Видимо, на этом заливе трилобиты чувствовали себя особенно привольно. Они энергично двигались во всех направлениях, ползали по песку и проплывали над дном. Некоторые копошились в ямках, вырытых в песке и иле. У трилобитов было множество плавательных ножек, выступающих по бокам панциря наподобие весел у галеры, одинаково годных и для плавания и для разгребания песка. Трилобиты питались гниющими остатками животных и растений, поэтому их называют мусорщиками палеозоя.

Насмотревшись на трилобитов, я обратил внимание на морских ежей, напоминавших дыни, яблоки и тыквы. Даже слепящие блестки солнца не мешали различить причудливый дырчатый орнамент, покрывавший их филигранные панцири. Между ежами, как страшные медузы-горгоны, высились офиуры. Они имели вид толстого приземистого ствола с пятью отростками, которые бесконечно ветвились, устилая дно красными, бурыми и черными шевелящимися нитями. Тут же копошились голотурии, цистоидеи, морские яблоки — известковые «фрукты» подводного сада.

Невдалеке плавали граптолиты. Они напоминали большие слизистые шары, качавшиеся на поверхности. Большой сверкающий мешок лежал на нескольких маленьких, вокруг которых, как розовая бахрома, свешивались иссеченные прорезями перья.

Покой и довольство царили на мелководье. Трилобиты звучно терлись друг о друга жесткими панцирями. Большой проворный трилобит нежно-розового цвета, торопливо взмахивая ногами-веслами, настойчиво преследовал своего более мелкого собрата, и оба скрылись в карминных зарослях мшанок и ленточных водорослей.

Внезапно из этих зарослей пурпурной молнией вырвалась гигантская остроконечная стрела. Она пробуравила воду в двух метрах от машины и с пронзительным скрипом воткнулась заостренным концом в основание крупной губки, равнодушно возвышавшейся в копошащейся гуще трилобитов.

Собрав венцом