Время Шамбалы [Александр Иванович Андреев] (fb2) читать постранично, страница - 3

широкой публике. Пытаясь доказать, что на заре человеческой цивилизации наука и религия были неразделимы, составляя некую единую эзотерическую доктрину — «первоначальное откровение, данное человечеству», — Е. П. Блаватская обратилась к истокам мировых религий — древнейшим мистериальным культам и учениям, сохранившим, по ее мнению, остатки этой неразделенности. В своем капитальном труде «Тайная доктрина» Е. П. Блаватская (со ссылкой на публикации Чёма де Кёреши и сообщения немецких путешественников по Тибету братьев Шлагинтвейт) упоминает о Шамбале и о священной книге «Дус-Кьи-Хорло» (Цикл Времени). Содержащаяся в этой книге система тибетского мистицизма, по утверждению Блаватской, столь же древняя, как и человек, практиковалась в Индии и Тибете задолго до того, как Европа стала континентом (!), хотя первые сведения о ней появились только 9 или 10 веков тому назад. «В глуши Транс-Гималаев — слишком общо называемых Тибетом — в наиболее недоступных местах пустынь и гор до сегодняшнего дня живет Эзотерический „Благой Закон“ — „Печать Сердца“ — во всей своей первоначальной чистоте»^[5]. Здесь надо отметить, что Шамбала для Блаватской и ее последователей — это уже не «мифическая страна» Дэджунг (тиб. bde 'byung) — «Источник счастья», но некое реально существующее братство или община посвященных йогов — адептов эзотерического учения, которых она называет «махатмами». Таких мистических братств, хранящих остатки древней Универсальной науки, на земле, по убеждению Е. П. Блаватской, существует немало, однако они не имеют никакого отношения к так называемым «цивилизованным странам». Более того, местонахождение их должно оставаться тайной для остального мира — до тех пор, пока «человечество в массе своей не очнется от духовной летаргии и не раскроет свои слепые очи навстречу ослепительному свету Истины»^[6].

Тогда же, в конце XIX века, путешественники — исследователи Центральной Азии Н. М. Пржевальский, В. И. Poборовский, М. В. Певцов, Г. Е. Грум-Гржимайло, П. К. Козлов и др. — столкнулись с еще одной удивительной легендой — о Беловодском царстве или Беловодье, стране справедливости и истинного благочестия. Находясь в 1877 г. на берегах «блуждающего» озера Лобнор, севернее реки Тарим в Западном Китае, или Синьцзяне, Н. М. Пржевальский записал рассказ местных жителей о том, как в эти места в конце 1850-х — начале 1860-х пришла партия русских алтайских староверов числом более сотни человек. Староверы разыскивали Беловодскую «землю обетованную». Большая часть пришельцев, не удовлетворившись условиями жизни на новом месте, двинулась затем дальше на юг, за хребет Алтынтаг, где и устроила свое поселение. Но и те и другие в конце концов вернулись на родину, на Алтай. Рассказ об этом хождении искателей Беловодья, записанный со слов одного из его участников А. Е. Зырянова, вместе с приложенной к нему маршрутной картой всего путешествия, был впоследствии опубликован А. Н. Белослюдовым в Записках Русского Географического Общества^[7].

Беловодье — еще одна загадка центрально-азиатской истории. Современный исследователь К. В. Чистов, правда, считает, что это «не определенное географическое название, а поэтический образ вольной земли, образное воплощение мечты о ней»^[8]. Поэтому не случайно эту «счастливую крестьянскую страну» русские староверы искали на огромном пространстве — от Алтая до Японии и Тихоокеанских островов и от Монголии до Индии и Афганистана. Во второй половине XVIII века название Беловодье носили два поселения в Бухтарминской и Уймонской долинах юго-восточного Алтая. Сюда не доходила власть «начальства» и попов — гонителей староверов, не принявших церковной реформы патриарха Никона. Эта «нейтральная земля» между Российской и Китайской империями была включена в 1791 г. в состав России. Именно тогда, как утверждает Чистов, и возникла легенда о Беловодье. Ее бытование тесным образом связано с деятельностью секты «бегунов», или странников, которая является крайне левым ответвлением старообрядчества.

Первые сведения о поисках староверами заповедной страны относятся к 1825–1826 гг., а во второй половине XIX столетия (1850–1880 гг.) хождения в Беловодье приобретают массовый характер. Для нас, однако, наибольший интерес представляют сообщения о центральноазиатских маршрутах искателей Беловодья (Монголия Западный Китай — Тибет), — именно там, в самом сердце Азии, по-видимому, и произошла контаминация двух легенд — христианской о Беловодье и буддийской о Шамбале. Схожесть христианского и буддийского мифов впоследствии послужила поводом некоторым авторам говорить об их едином «корне». Крайне любопытен также другой факт — побывавшие в Индии и Тибете искатели Беловодья принесли оттуда в Россию какие-то элементы восточных учений (может быть, даже буддийской тантры), которые впоследствии были ассимилированы некоторыми русскими мистическими сектами