Голос блокадного Ленинграда [Ольга Федоровна Берггольц] (fb2) читать постранично, страница - 78

минимуме изобразительных средств, на скудном блокадном рационе, на суровом военном режиме». Но такой аскетизм, как считал Синявский, был оправдан именно содержанием стихотворений, повествовавших о ленинградской блокаде» («Новый мир», 1960, № 5).

Ещё в войну Берггольц предложила председателю Всесоюзного радиокомитета Д.А. Поликарпову издать книгу радиовыступлений «Говорит Ленинград». Но тот идею не поддержал. Как писала поэтесса, «холёный чиновник, явно тяготясь моим присутствием, говорил вонючие прописные истины». Книга вышла лишь в 1946 году. Но почти сразу она из-за «ленинградского» дела попала под запрет.

Говорили, будто тогда над Берггольц вновь сгустились тучи. В «Ленинградской правде» появилась статья, которая осуждала блокадные стихи поэтессы за пессимизм, а поэма «Твой путь» была объявлена пошлостью. По одной из версий, чекисты даже заготовили бланк для второго ареста, но тут вмешался Александр Фадеев, написавший на представлении, что категорически возражает.

Пережитое в войну, естественно, ни для кого бесследно не прошло. После блокады Берггольц жила уже всего с одной почкой.

Поэтесса надеялась, что со временем всё утрясётся. Ещё в конце войны она в третий раз вышла замуж. Её новым избранником стал литературовед Георгий Макогоненко. Но сильной страсти уже не было. И со временем они расстались.

После Победы Берггольц обратилась к воспоминаниям детства, когда на её глазах обуховские и семенниковские рабочие решили покинуть революционный Петроград и отправились на Алтай, создав там земледельческую коммуну. Поэтесса воспела их мученическую судьбу в героико-романтической поэме «Первороссийск», за которую ей в 1951 году дали Сталинскую премию третьей степени. Однако широкие читательские массы это сочинение не всколыхнуло.

Я думаю, главной книгой Берггольц стали «Дневные звёзды». Первые главы из этой книги ещё в 1954 году опубликовал в «Новом мире» Александр Твардовский. Почти все критики сразу признали: это вещь большого звучания. Она даже была выдвинута на Ленинскую премию. Но потом власть сочла, что этой книге не хватает идейности, и премию дали другим литераторам.

Уже на излёте «оттепели» Берггольц выпустила сборник «Узел», в котором впервые были напечатаны многие её тюремные стихи. Но вскоре стало ясно, что форточка захлопнулась. Писательница поняла, что вряд ли ей позволят довести до ума вторую часть «Дневных звёзд». И действительно, с публикацией продолжения «Звёзд» потом возникло множество разных проблем.

Видимо, от отчаяния Берггольц ещё в 1960-е годы начала сильно пить. Со временем её пристрастие к алкоголю переросло в страшную болезнь. Она ещё верила в свою творческую судьбу. Лакшин после одной из встреч с ней в сентябре 1971 года записал, как в пьяном угаре Берггольц утверждала: «Я буду ещё писать стихи — я могу лучше Цветаевой, лучше Ахматовой — настоящие женские стихи, где судьба. Я их много не дописала». Но силы оказались уже не те.

Умерла Берггольц 13 ноября 1975 года в Ленинграде. Она очень хотела, чтобы её похоронили на Пискарёвском кладбище. Когда-то там навечно высекли её строки: «Их имён благородных мы здесь перечислить не можем: так их много под вечной охраной гранита, но знай, внимающий этим камням, никто не забыт и ничто не забыто». Однако в ЦК КПСС распорядились по-другому. Свой последний приют Берггольц нашла на Волковском кладбище.

Примечания

1

Источник: http://olga-berggolc.gatchina3000.ru/bio.htm

(обратно)

2

Соч.: Собр. соч., т. 1–2, М., 1958; Избр. произв., т. 1–2. [Предисл. А. Яшина], Л., 1967.

Лит.: Цурикова Г., Ольга Берггольц, М. — Л., 1962.

С. С. Лесневский.

(обратно)