Авиация и время 2004 06 [Журнал «Авиация и время»] (fb2) читать постранично, страница - 46

один самолет и пошел в нашу сторону. Уже по тому, как он быстро приближался, я понял, что имею дело с каким-то новым самолетом. имеющим значительное преимущество в скорости по сравнению с моим.

Надо было драться, и я указал летнабу на верхний пулемет. Он взялся, но тотчас же его бросил, жестом показав, что пулемет не работает, и схватился за турельный. Уже по приему первой атаки я увидел, что имею дело не только с быстроходным самолетом, но и имеющим пулемет, стреляющий через пропеллер. Первая атака немецкого летчика была неудачна, и. отойдя в сторону, он снова стал нагонять нас, но не пытался занять опасную для меня позицию под хвостом моего самолета, а смело шел под огонь нашего турельного пулемета. Это давало мне надежду на победу, потому что стрельба с турели, то есть с рук, точнее, чем стрельба, при которой летчик целится всем самолетом У немца, по-видимому, в ленте через каждые 3-5 обычных патронов были пристрелочные, пули которых рвались в воздухе примерно за 50-100 м от нашего самолета и давали белые комочки дыма. Это позволяло немцу видеть, куда попадают его пули, и он дела л поправки при следующей очереди Но я тоже видел, где рождаются эти комочки, и обманывал нем1|а, давая легкое, без крена, незаметное для него скольжение. Но вот неприятель понял и учел мой обман, и его пули легли уже около моего правого крыла. Чтобы не налететь на них. я резко прекратил скольжение и подумал, что теперь, если он правильно прицелится, то может попасть. Мелькнула мысль – куда? Почему-то подумал – в мотор. Этот трофейный самолет и его мотор были гордостью нашего отряда, мы дорожили ими, каждая деталь была начищена до блеска и сверкала. Я пожалел мотор! Но между мотором и стреляющим немецким пулеметом был я сам. и я почувствовал сильный удар в предплечье правой руки. Рука скатилась со штурвала, и самолет тут же клюнул носом. Подтянув штурвал левой рукой, я посмотрел на правую – она безжизненно свисала вниз. В полушубке на предплечье было два отверстия. Одно – совсем маленькое, другое большое с рваными краями Боли не было, только сильно саднило, а по руке в кабину стекала кровь.

Сидевший ко мне спиной летнаб пока не знал о моем ранении, и когда немец снова подошел к нам, он начал по нему стрелять. Однако кровь из моей раны потоком воздуха разбрызгивало по кабине, и часть кровавых брызг попала на голову летнаба Увидев кровь на своем лице, он обернулся и понял, что я ранен. Это известие повергло его в шок. и -поручик Иванов-, вытаращив глаза, уставился на мою кровоточащую рану и совсем бросил свой пулемет, в это время белые комочки угрожающе набежали на мое левое крыло. Оглянувшись, я понял: немецкий летчик видит, что мой летнаб не стреляет, и безбоязненно приближается вплотную к моему самолету. Тогда я с разворотом на 180' бросился под немца Он сделал полот ий заход, и я снова бросился под него. А пока он заходил, я всячески старался вывеет летнаба из его состояния: крутил головой, кричал, но он по-прежнему смотрел только на рану и как бы не видел меня. Я понял, что он в беспамятстве, и выход мне надо искать самому. До сих пор ускользать от пуль противника удавалось, бросаясь под него, но с каждым разом мы теряли в высоте, а бой проходил над неприятельской территорией Мне же плен у немцев был страшнее смерти. Тогда пришла мысль о таране Но попробуйте таранить вражеский самолет, когда его скорость превосходит скорость вашего. Это возможно только на встречных курсах, а немец держался сзади.

С работающим мотором я повел свой самолет на снижение, немец сделал новый заход и снова стал нагонять меня, обстреливая. Но на этот раз я не спешил броситься под него, я давал ему возможность приблизиться, уклоняясь от пуль движением змейкой и небольшими пологими подскальзываниями, а когда он подошел близко, то, используя накопленную за счет снижения скорость, развернулся на 180". взял штурвал на себя, взмыл и пошел ему в лоб. Мой расчет на внезапность оправдался Немец не ожидал встречной атаки, и моя за гея с тараном едва не увенчалась успехом. Я надеялся подставить под его пропеллер свое шасси, или ударить его колесами в крыло. В этом все же был какой-то шанс на спасение. Один из ста, из тысячи – неважно… Немец, не ожидая такого нападения, на мгновение растерялся Наши самолеты почти врезались друг в друга, у него уже не было времени отворачивать, и он бросил свой самолет о крутое пике. Вот тут действительно я чуть не таранил противника. Когда он пошел вниз, я бросил свой самолет на него сверху, долю секунды видел хвост его машины перед самыми глазами и даже думал. что ударю шасси по рулям.

Мой бросок испугал немца. Некоторое время он не подходил близко, это давало мне возможность. уклоняться от его пуль и продолжать лететь в сторону своих. Но я еще оставался в глубоком тылу противника. лететь было далеко, а немецкий летчик изменил тактику – он стал стрелять отдельными короткими очередями, прекращая стрельбу, как только я начинал разворот под него. Сначала я подумал, что у него осталось мало патронов, а --">

Пожертвовать