Кристалл памяти (сборник) [Александр Эйпур] (fb2) читать постранично, страница - 80

Прохоров привязал к ней головы, хотел было связать ноги, но вытянуть вторую из-под туловища было невозможно. Он легким движением сделал надрез и обнаружил в чреве матери двух мокрых, розовых, с чуть наметившимися цыплячьими крылышками детенышей. У каждого было всего по одной голове. Он выложил одного на траву, поднял на руки другого, как вдруг подогнутая под существо лапа высвободилась, конвульсивно распрямилась, и острейшие когти рванули Прохорова за правое плечо, за грудь… Резкая боль… Треск рвущихся мускулов… И Прохоров потерял сознание. Последнее, что он увидел: испуганное женское лицо, склонившееся над ним.

* * *

Прохоров застонал от боли и проснулся. Над ним стояла проводница и с раздражением говорила, тряся его за правое плечо:

— Да что вы!.. Проснетесь, наконец?.. Уедете дальше, сами ругаться будете.

Увидев, что пассажир открыл глаза, она облегченно вздохнула и повторила, чтобы он скорее собирался и выходил.

Прохоров подхватился с места, нащупал под полкой сумку, вытащил ее, шатаясь побрел к выходу из вагона, машинально миновал перрон, подозвал такси… Он никак не мог выбраться из сна. Все бывшее с ним и привидевшееся связывалось просто классически: конференция, впечатление от доклада кандидата наук, банкет, неуемное желание спать, дети на вокзале, ночные капризы их — и фон: ускользающая из сознания реальность, состояние болезненной взвешенности, ощущение холода (наверное, открывали дверь в коридор, а одеяло сползло…) и впечатление, разыгравшееся воображение… Словом, концы сходились самым научным образом.

Поднимаясь к себе, вытащил из ящика газеты. Дома никого не было. Пустота его обрадовала: хотелось тишины после дороги В кухне прямо из чайничка хлебнул заварки и полез в ванну. Просмотрев газеты, которые сообщали, что все в мире шло своим, привычным порядком, он отложил их и стал намыливать грудь — боль остановила его. Он наклонил голову, глянул на грудь, плечо… Выскочил из ванны, посмотрел на себя в зеркало — через правое плечо и грудь шли три, разбегающихся веером шрама… Прохоров сел на край ванны и задумался.