Судите и судимы будете [Stashe] (fb2) читать постранично, страница - 2

ноздри приплюснутого носа чутко реагировали на любые запахи. Кроме крови. Ее слишком много в его жизни.

— Хочешь посмотреть? — темные глаза изучающее смотрели в оранжевые. Келан нерешительно кивнул. Жевлар тяжелой поступью подошел к столу и, нагнувшись, откинул покрытую пятнами крови тряпку. Мальчишка заглянул в таз. Зародыш был большим, примерно с его ладонь. Затянутые пленкой птичьи глаза, крохотные, непропорциональные ручки и ножки. Плод плавал в крови, исторгнутой вместе с ним из чрева матери. Келан смотрел округлившимися от страха и отвращения глазами:

— Жалко? — Спросил Стоуш. Ребенок выпрямился, пытаясь ладонью спрятать кривящийся в беззвучном плаче рот. Помотал отрицательно головой. Правильно.

— Иди, — сказал жевлар. Застучали по доскам голые пятки, и мальчишка вылетел на улицу.

Стоуш проводил его взглядом. Сам не знал, зачем при такой работе держит рядом ребенка. С тех пор, как подобрал его на дороге, возвращаясь домой, мальчик находился рядом. Произошло это почти девять лет назад. Зачем тогда он, угрюмый одиночка, пожалел новорожденного, да еще и шантийца, жевлар задумался только раз. Мяукающий сверток, в котором лежал полумертвый от голода младенец с присохшей пуповиной, легче всего было оставить на дороге. Или свернуть тонкую шею двумя пальцами. Но вместо этого Стоуш отнес его в селение и выкармливал, выхаживал. Мальчишка выжил.

Жевлар взглянул на таз. Эти женщины — катаринки, сентки, моргутки шли к нему, зная, что не откажет. Знали и то, что как бы не было больно сначала, поправятся они быстро. Грубые лапы Стоуша поистине волшебные. Не пожалеет, не обласкает, но сделает. Он работал палачом и по долгу службы прерывал разные жизни. Но не поэтому слава опережала его самого. Жевлар считался лучшим. Лучшим из своего клана великих палачей, наемников и лекарей. Он знал множество способов лишения жизни. Умел пытать так, что осужденный долгие часы оставался на тонкой грани между жизнью и смертью, балансируя, но не переходя. До тех пор, пока мастер сам не позволял уйти или остаться. Стоуш великолепно лечил раны и облегчал боль, чтобы тот, кто должен умереть медленно, раз за разом погружался в пучину страданий. Жевлар мог бы стать величайшим лекарем. Но стал палачом.

Стоуш никогда не задумывался, виновен ли тот, кто умирает от его руки. И не получал удовольствия от насилия. Он просто очень хорошо делал свою работу.

Келан бежал вверх по склону. Он тяжело дышал, сердце колотилось в груди, как пойманный зверек. На вершине холма росло несколько больших деревьев. Могучие исполины, сотканные из блестящих толстых жгутов лиан и ороговевших пластин, подобия коры. Крупные кружевные листья ярко-зеленого цвета гроздьями облапливали тонкие отростки гибких ветвей, образуя пышную, беспрестанно шевелящуюся крону. Они источали слабый чуть сладковатый запах. Мальчишка направился к одному из великанов. Старый кривой кебук с толстыми испещренными отметинами времени ветвями — любимое место. Обдирая ладони и цепляясь пальцами ног за шершавые пластины, Келан влез на одну из жгутообразных ветвей. Замер, распластавшись, словно лягушонок, и только тогда позволил себе расплакаться. Стыдно плакать в таком возрасте. Мальчик считал себя уже взрослым, но сейчас ничего не мог с собой поделать. Выплакавшись, вытер грязные щеки. Более тонкие ветви мягко сошлись над его головой, образуя колыбель из зеленого кружева и упругих сильных лоз. Природа слышит шантийцев также как и они ее. Кебук мог убить любого неосторожно присевшего в его тень путника, но мальчишку ласкал, легонько покачивая. Почему? Еще одна из тайн проклятого народа. Келан чувствовал, как дрожит под ним ствол, пульсирует, словно внутри гиганта бьется могучее сердце. Неясный шепот, тепло, разливающееся по телу — следствие действия наркотика выделяемого в воздух листьями. Кебук успокаивал, не пытаясь отравить.

Завитки волос щекотали шею Келана, открывая большое родимое пятно, похожее на изогнутый лук с наложенной на тетиву стрелой. Тишину нарушал равномерный шелест листьев. Внизу, ветер волнами гнал высокую траву, заставляя ее переливаться под солнцем от серебристого до темно-зеленого. Мальчик сощурился и, ковыряя пальцем пластину перед собой, предался размышлениям. Келан знал историю своего появления на свет и теперь пытался понять, что лучше. Знать, что кто-то носил под сердцем много месяцев, а затем выбросил на обочину дороги? Или что мог умереть гораздо раньше, очутившись в тазу?

Стоуш был в его жизни всегда. Мальчик знал, нельзя называть огромного, угрюмого силача, племя которого проживало далеко на юге, в пустынях талаври, отцом. Кто такой жевлар и чем зарабатывает на пропитание им обоим, тоже знал. Но никто не смог бы позаботился о нем лучше. Эту уверенность мальчик принимал как данность. Келан не понимал многих вещей в силу своего возраста. Но чувствовал, что Стоуш защищает его от многих бед, в том числе и от чужой глупости, ненависти.

Он усвоил из уроков приемного