Рано утром в глубине одного из московских дворов, возле глухой кирпичной стены, где стояли тёмные металлические баки с мусором, кто-то из женщин обнаружил лежавшего человека. Он был мёртв. Лицо его, рубашка, пиджак были залиты кровью. Маленький немолодой человек в светлом костюме и сандалетах беспомощно и неловко, подвернув руку и как-то неестественно разбросав ноги, лежал на грязном асфальте, морщинистое лицо его застыло в болезненной гримасе.
Всякое зрелище смерти ужасно, зрелище насильственной смерти ужасно вдвойне. Женщина в отчаянии всплеснула руками и через секунду с криком выбежала на улицу.
Так началось это очередное дело. Началось ранней, золотой осенью, когда всё кругом уже чуть грустно и устало от летних буйств красок, жар и гроз, но пока нет ещё слякоти, первых утренних холодов и затяжных дождей.
Кто был убитый, установить сразу не удалось: никаких документов при нём не оказалось и заявления об исчезновении похожего человека в милицию города не поступало. Оставалось предположить, что человек этот либо приезжий, либо одинокий, да к тому же находится в отпуске, потому, видимо, и на работе его не хватились, не подняли тревогу. Словом, ни личность убитого, ни его жизненные обстоятельства и возможную причину убийства, а тем более предполагаемых убийц установить было пока невозможно.
Между тем прошло уже три дня с того печального утра и три дня, как уголовный розыск начал работу по делу, начал, как всегда, особо энергично, ибо преступление было самым серьёзным «по его линии», и начал отнюдь не вслепую. Даже в таких, казалось бы, безнадёжных условиях существовали, однако, точные правила, методы работы, пути поиска. Для этого, естественно, требуются подлинные профессионалы, в данном случае — мастера сыска.
Такое дело, как и положено, взял к себе МУР, и оно попало в отдел полковника Цветкова, а группу розыска возглавил капитан Лосев, один из лучших сотрудников отдела. Назначение Лосева объяснялось не только тяжестью совершённого преступления, особым доверием, которое питал к нему Цветков, и чрезвычайной занятостью в этот момент других ведущих сотрудников отдела, но и одним странным открытием, сделанным ещё при первом осмотре трупа на месте происшествия, а точнее — на месте его обнаружения, ибо само «происшествие», то есть убийство, могло, как подсказывал опыт, произойти и не здесь.
Так вот, о том странном открытии. Как уже было отмечено, никаких документов у убитого не оказалось. В карманах его были обнаружены лишь ничего не значащие, обычные мелочи вроде старенькой расчёски с поломанным зубом и мятого носового платка. Из кармана брюк извлекли чёрный кожаный складывающийся кошелёк, там оказалось двадцать семь рублей различными купюрами, а в отдельном кармашке мелочь, шестьдесят пять копеек. Сумма, в общем, не такая уж большая, но всё же, видимо, свидетельствовавшая, что убийство было совершено не с целью ограбления. Такой суммой грабители бы в любом случае не погнушались. Однако в том же кошельке в отдельном кармашке были обнаружены два небольших клочка бумаги, две записки, почерк в них был разный и бумага тоже. Один листок был вырван из небольшого блокнота, а другой оказался неровно оторванным уголком газеты. Обе эти записки представляли немалый интерес. На первой значились в основном цифры: «98 840 — 8.500 А. И. и 3.» Вторая записка была не менее загадочна, всех повергшая в недоумение. Там было написано: «Лосев Вит. Павл.»
— К тебе собирался, надо думать, — сказал Цветков, взглянув поверх очков на Лосева, в то первое утро во время короткой оперативки в отделе. — Тебе и заниматься. Генерал тоже так полагает.
Из последних слов Цветкова следовало, что происшествие это уже обсуждалось на пятиминутке у начальника МУРа и, конечно, взято генералом на контроль как особо опасное. А это влекло за собой повышенную ответственность, что всегда нервировало, как тут ни притворяйся спокойным.
— Почему же вы думаете, он ко мне собирался? — пожал плечами Лосев. — Никогда я его не встречал.
— А как тогда записку эту понять? — спросил Пётр Шухмин.
— Не иначе как признаться в чём-то решил нашему Лосеву, — усмехаясь, сказал Игорь Откаленко. — А имя его от кого-то из наших клиентов подцепил, где-нибудь в колонии, допустим. Мол, есть в МУРе такой душевный человек Лосев, валите, братцы, к нему. Очень жалостливый.
— Ладно тебе, — махнул рукой Виталий, нисколько, видимо, не обидевшийся на насмешку, даже, кажется, не заметивший её, так внимательно он рассматривал вторую записку. И тут же добавил: — Вот эта меня больше интересует.
— Записка интересная, — тут же согласился Игорь. — Большие цифры он там складывает.
— А возможно, и не он, — добавил Виталий.
— И ещё там буквочки, — заметил педантичный и аккуратный Валя Денисов, худенький и большеглазый, похожий на девушку. — Инициалы это. Двоих. И два числа. Должны они
Последние комментарии
14 часов 25 минут назад
18 часов 33 минут назад
18 часов 50 минут назад
19 часов 11 минут назад
21 часов 52 минут назад
1 день 5 часов назад