Издранное [Фима Жиганец] (fb2) читать постранично, страница - 3

как говорится, "без родины и флага" — то есть самих по себе. Некоторые из них, пока здоровы и молоды, не очень тяготятся этим обстоятельством. А если к тому же близким требуется помощь — тут уж арестант триста раз вспомнит, что, как поется в песне группы "Лесоповал",

Это блажь воровского закона,

Но у жулика матери нет.

И всплывает в памяти моей одна история — грустная и смешная одновременно. Случилось это в 80-е годы, когда еще производство в колониях было крепким, а не упало "ниже уровня городской канализации", как говорят "сидельцы". Заработать арестант мог довольно приличные деньги — если, конечно, имел хорошую профессию и вкалывал нормально, то есть относился к касте так называемых "мужиков" — работяг.

ВОТ ТАКОЙ "МУЖИК" ЧАЛИЛСЯ^[14] в середине 80-х на одной из ростовских зон. Пахарь отменный, сварщик экстра класса. С рабоче-крестьянским "погонялом" Лопата. В свои сорок годков — Андрюха Лопата. Бомбанул^[15] Лопата в Целинском районе какой-то ларек по пьянке — ну, и подзасекся: попал за "колючку" в третий раз. Бывают такие дурни: и чего, казалось бы, не жить — профессия есть, деньгу неплохую зашибает, а вот поди ж ты — всегда вляпается в блудную^[16]. Сам арестант — с Урала, на Дон залетел так, по случаю. За Уральскими горами осталась у Лопаты маманя престарелая, живущая на крохотную колхозную пенсию. Понятно, от такой старушки проку для зэка мало: на свиданку за тридевять земель не потащится (куда уж ей, развалится по дороге), деньжат не пришлет. Наоборот, все от сына ждет весточку да какой-никакой помощи.

Поначалу Андрюха посылал матери небольшие денежные переводы, благо зарабатывал он на промзоне неплохо, на квиток^[17] кое-что перепадало. Но случилось так, что сварщику в очередной раз не пофартило. Дернула его как-то нелегкая: решил в воскресный день перекинуться в нарды с милым старичком-узбеком по прозвищу Шайтан-арба. Благообразный мухоморчик с седенькой жидкой бородкой, старичок был майданником^[18] со стажем, чаще всего "работал на доверие": никто из лоховатых^[19] пассажиров не мог заподозрить в простодушном азиате опытного "крадуна".

Лопата нарды любил, но на деньги "шпилить"^[20] опасался. Жаден был. А тут вдруг что-то нашло. Хороший месяц выдался, вкалывал сварщик на выполнении одного срочного заказа, отвалило ему начальство приличную сумму. И решил пацан покуражить, сел с бабаем^[21] "сгонять фишку"^[22]. Сел днем, а к вечеру уже оказался у Шайтана в долгах, как в шелках.

— Горачий ты малшик, — сочувственно улыбнулся Лопате старичок. Шеш-беш^[23] — это тебе не шахмат. Зидесь думат надо. Зидесь башка хитрый нужен, а не просто зарики^[24] шивырять. А ты посмотри, сколко денги засадил вай-ме…

— Слышишь, отец, я тебе все отдам, в натуре, — смущенно стал оправдываться Андрюха, чтобы азиат и окружающие не решили, что он "двинул фуфло" (то есть, проиграв, не может расплатиться). — У меня и на счете бабки есть, и ларек, сам знаешь, каждый месяц…

— Щито ты, Андрюша, зачем этот базар пустой? — ласково успокоил Лопату Шайтан. — Я тибе щито, первый день знаю? Ты мужик с понятием, я — тоже не махновец, да? Пусть пока долг молчит. Зачем твой ларек-хорек, никто тибе за жабры не берет. Спокойно паши, будешь просто на мене месячный норма выработки записывать, пажилому чилавеку на чай копейка будет падать…

Это значило, что теперь Лопата должен давать в месяц две нормы: одну за себя, другую — за Шайтана. А тому как "передовику производства" начислялась зарплата за "трудовые достижения". Короче, попал Лопата в рабство. А кто тебя, братан, заставлял на катран^[25] лезть, если у тебя башка под хрен заточена?

С этого дня началась у Лопаты суровая жизнь. Вкалывал, как черт на мельнице. А долгу конца-края нету… Тут еще маманя слезные письма пишет: самой-то мне, сынок, ничего не надо, картошки посадила, соседи молочка всегда дадут, — да вот сестренка твоя, Любаня, шибко приболела по женскому делу, если можешь, пришли какую копейку, больше ждать неоткуда… Раз не ответил Андрей, другой. А старушка письмецо начальству зоны затележила: что, мол, с сыночком моим? Может, беда какая приключилась? Отрядный провел с Лопатой воспитательную беседу: ты мать-то не забывай да сестру больную! На счете у тебя деньги есть, перечисли малость, да гляди — я проверю. Ты ведь, кажется, просился в колонию-поселение…

— Совсем оборзели дуры! — вскипел Лопата, которому пришлось-таки "отстегнуть" денег сестре и матери. — Волнуются они за меня! Мне ихние волнения дорого обходятся! Глядишь, понравится меня казачить^[26]! И так уже один чурка^[27] на шее сидит…

Решил арестант отбояриться от назойливой