Последнее пророчество [Скотт Мариани] (fb2) читать постранично, страница - 2

в седан. В назначенном месте их уже ожидала моторка.

Подойти к ней и впрямь оказалось несложно. Мужчина представился Риком. Поболтали, поулыбались, пофлиртовали. Он предложил мартини. Зои не стала отказываться. Он отошел к бару, смешал коктейль и незаметно добавил в напиток содержимое флакона. Все в высшей степени профессионально. Возвратившись, с улыбкой протянул бокал.

— За тебя.

Она хихикнула и поднесла бокал к губам. Болтавшийся на запястье золотой браслет скользнул по загорелому предплечью.

И тут план начал валиться.

Мужчина стоял в углу, и они заметили его, только когда он вдруг быстро пересек комнату, взял Зои за руку и спросил, не хочет ли она потанцевать. Они знали его в лицо, видели несколько раз, пока наблюдали за виллой. С виду лет сорок пять, подтянутый, элегантный, виски тронуты сединой. Хорош, но постарше других ее бой-френдов. Внимания на него они не обращали.

Зои кивнула и, не притронувшись к коктейлю, поставила бокал на столик. А потом незнакомец сделал нечто странное, по крайней мере для человека, выглядевшего вполне трезвым. Неловко — или расчетливо? — повернувшись, он задел коленом столик. Бокал опрокинулся, и содержимое вылилось на пол.

Другого флакона со снотворным у них не было. Незнакомец повел Зои на террасу, туда, где под звездным небом звучала знойная мелодия и танцевали гости.

Когда рушится план, остается только импровизировать. Пара была готова к этому — они прошли хорошую подготовку. Все их общение свелось к нескольким взглядам и жестам, уловить и понять значение которых мог только посвященный. Новый план родился за несколько секунд. Смешаться с толпой, не мозолить глаза и, затаившись в доме, ждать, пока гости разойдутся и хозяйка останется одна. Легко. Спешить некуда. Они вышли на террасу и, потягивая из бокалов вино, стали ждать.

От них не укрылось некоторое напряжение, возникшее между объектом и «старичком». Похоже, он пытался в чем-то ее убедить, шептал что-то на ухо, заглядывал в глаза, волновался, но при этом старался не подавать виду, что чем-то обеспокоен.

Никто ничего и не заметил, кроме пары наблюдателей. Впрочем, если он и просил ее о чем-то, она не согласилась. В какой-то момент показалось, что назревает ссора. Он отступил. Примирительно погладил ее по руке, чмокнул в щечку и ушел. Пара проводила его взглядом. «Старичок» сел в «мерседес» и уехал.

Часы показывали половину двенадцатого.

Без четверти двенадцать они заметили, что хозяйка посмотрела на часики. И тут же, ни с того ни с сего, начала выпроваживать оставшихся. Выключила музыку, извинилась, объяснила, что у нее самолет рано утром. Спасибо, что пришли. Всего хорошего. Как-нибудь увидимся.

Все немного удивились, однако никто особенно не огорчился. В такую теплую летнюю ночь развлечение найти нетрудно — эта вечеринка не единственная на острове.

Паре ничего не оставалось, как уйти вместе со всеми. Затаиться, спрятаться было невозможно. Впрочем, они не выказали разочарования. Оснований для тревоги нет — мелкий сбой и только. Спокойно и неспешно вернулись к притаившейся в тени оливковых деревьев машине.

— Что дальше? — спросил шофер.

— Подождем, — ответила с заднего сиденья женщина.

— Хватит, — нахмурился блондин. — Довольно с меня этой чепухи. Дай мне пистолет. Зайду в дом и вытащу эту стерву. Прямо сейчас.

Он протянул руку и щелкнул пальцами. Водитель пожал плечами и достал из кобуры под пиджаком девятимиллиметровый пистолет. Блондин выхватил оружие и толкнул дверцу, но его остановила женщина.

— Без шума, не забыл? Все должно пройти тихо и незаметно.

— К черту. Послушай…

— Мы подождем, — повторила женщина, бросив на соседа взгляд, мгновенно заставивший его замолчать.

И тут они услышали треск мотоцикла. На часах была полночь.

2

Галуэй-Бэй, западное побережье Ирландии

Двумя минутами позже,

10.02 по британскому времени

Бен Хоуп так долго стоял перед окном в темной комнате, что лед в стакане с виски успел растаять. Солнце тонуло в Атлантике, небо прочертили золотистые и алые полосы, с запада надвигались тучи.

Он смотрел на волны, бьющиеся о камни, рассыпающиеся в пыль. Лицо оставалось бесстрастным, но мысли уносились в прошлое и воскрешали образы, отдающиеся такой болью, заглушить которую не могло даже виски. Он думал о своей жизни. О том, что делал и в чем раскаивался теперь. О том, чего не мог больше сделать и о чем сожалел еще больше. О будущем, заполнить которое было нечем. О долгих днях одиночества, перетекающих в долгие ночи одиночества.

«Наверное, все было бы не так».

За спиной у него, на низком столике, стояла бутылка виски. Отличного солодового скотча десятилетней выдержки. Еще в полдень она была полна, теперь осталось на два пальца.

Возле бутылки лежала Библия. Старая, в потертом кожаном переплете. Книга, которую он хорошо знал.