Встречи на грешной земле [Самуил Иосифович Алёшин] (fb2) читать постранично, страница - 128

захлопнулась дверью их комнаты. А через несколько минут свет у них погас.

Зашел в ванную комнату Николай Иванович Лобзиков и через минуту, обтирая лицо мохнатым полотенцем, прошел к себе.

В час ночи вернулась из клуба с работы Шитикова, а спустя несколько минут Борис.

В половине второго появился из ночной смены Митя. Он громко захлопнул входную дверь и, как всегда стуча ботинками, прошел в комнату. Слышно было, как ботинки упали на пол и как Митя, сопя и подвывая, раздевался. Затем и он утих.

Еще прошло минут пять, и в квартире стало совсем тихо.

В два часа Илья встал, собрал исписанные листики, тихо закрыл чернильницу и пошел умываться.

Еще не так давно, когда был жив Александр Иванович Лобзиков, в это время на кухне обычно слышался легкий плеск. Это Мария Филипповна стирала белье мужа. Но теперь и она уже спала.

Тихо, на цыпочках, Илья вернулся в комнату и лег спать. Он вытянулся на прохладной разложенной кресле-кровати и уткнулся лицом в подушку. Он слушал, как часы отсчитывают время, словно топча его тоненькими ножками, а потом постепенно эти шажки перестают быть слышными.

Илья думает о том, что прочел недавно: чтобы писать о людях, надо их любить. Любит ли он людей? Ну, скажем своих соседей? Вороватую Евдокию, крикливую Пенкину, Валю, Митю, Бориса, Лобзиковых?..

И сначала он суетливо подумал, что как будто действительно любит их. А потом вдруг решил, что это фальшь, и что он нарочно поторопился так подумать, чтобы оправдать свою литературную деятельность. И что на самом деле он их ненавидит.

А затем вдруг, вселяя ясное спокойствие, пришла мысль, что он их потому и ненавидит, что, наверное, все-таки любит.

То был июнь 1941 года. А через месяц Илья ушел на фронт. Началась война.

Капитан Лопаткин.

Эх, капитан Лопаткин, капитан Лопаткин! Едва ли не одно из самых светлых военных воспоминаний.

Война, Сталинград. 1942 год. 21-й отдельный танковый батальон, размешенный близ тракторного завода. Там ремонтировались танки, а мы на них обкатывали молодых солдатиков, и капитан Лопаткин командовал этим делом.

Жив ли он? Впрочем, раз я жив, почему бы и ему не топтать ногами землю?

Помнишь ли ты меня, своего помощника по техчасти, тоже капитана, этакого интеллигентика, при котором ты своих солдат учил уму-разуму?

А я помню и никогда не забуду твоих правил, достойных того, чтобы их счесть афоризмами. Вот, например:

Главное, слышь ты, в военном деле — подход и отход к начальству!

И показывал, как надо это совершать.

Рршитте войти?! — каркал он и затем шел, что называется, печатая шаг. Потом, щелкнув каблуками, столбенел. Вскидывал откуда-то из-под носа руку к козырьку и рапортовал: — Капитан Лопаткин явился по вашему приказанию!

Затем, сбросив руку плетью вниз, опять каменел. И далее, изобразив начальство, через губу бросил:

— Что же ты, капитан, мать твою так-то, своих... распустил? Чтобы к завтрему они у тебя были как штык, тудыт твою и обратно. — И добавлял: — Это я к примеру.

Затем продолжал: — Рршитте идти? — И, после небрежного кивка, — молниеносный поворот. И, чеканя шаг, отходил.

Совершив это, он делал паузу, во время которой победительно оглядывал нас: оценили ли мы происшедшее?

Или, вот другое его правило:

Если начальство тебя ругает, ешь его глазами. И чтобы с любовью. И молчи, как вкопанный. Когда отматерит, спроси: «Рршитте идти?» Чтобы никаких оправданий, понял? Тогда все.

И еще правило:

Возле начальства не мелькай. Обязательно куда не надо пошлет. Но без спросу — никуда. На военной службе — что? Есть дело, нет — болтайся, как поплавок.

Ну и так далее. Были среди его назиданий и неприличные. (Дам прошу зажмуриться.) Впрочем, где надо, я опять поставлю три точки. Например:

— Что ты все в город просишься, мне мозги крутишь: «зубы пилять»? Вчера «зубы пилять», сегодня «зубы пилять». Скажи прямо: «Рршитте... поточить?» Отпущу. Но — зная меру!

А командир он был умелый. Когда немецкая разведка неожиданно вплотную подошла к Тракторному, то батальон Лопаткина так дал по немцам, что они откатились, решив, что напоролись на серьезное танковое соединение. И долго потом с этой стороны не подходили к Сталинграду.

Вскоре меня перебросили в самый Сталинград, и наши с Лопаткиным пути разошлись. На войне все скоротечно.

Что было дальше с ним, не знаю. А хотелось бы знать. Вот бы выступить по телевидению и обратиться:

Капитан Лопаткин (а может, он теперь уже и генерал?), отзовитесь!

И, если б подал голос, отрапортовал бы ему, как положено:

Рршитте обратиться? Так что, рршитте доложить, хотел бы поприветствовать вас лично.

...Посидели бы, вспомнили б и ту историю с немцами. Кстати, солдатиков своих, после того боевого крещения, он стал отпускать в город щедрее.

Пусть ездят. Дело молодое, нужное. Боевой подготовке не мешает. Даже, полагаю, годится.

...И даже коровы

В начале 60-х годов мои друзья снимали на лето дом в деревне Трусово у