Лунный мираж над Потомаком [Юрий Николаевич Листвинов] (fb2) читать постранично, страница - 2

падение акций — уже к 8 октября их общая стоимость снизилась на 4 млрд. долл. Впрочем, это не касалось акций компаний, связанных с производством электронной аппаратуры и ракетостроением, — они раскупались нарасхват.

Паника разрасталась, превзойдя в первые же дни по своим размерам знаменитую истерию 1948 года, вызванную слухами о высадке марсиан в Нью-Джерси. Однако всё это было только пеной, подобно той, которая обычно всплывает на поверхность закипающего варева. Отвратительная сама по себе, она была всего лишь побочным продуктом более глубинных процессов, которые невольно привёл в движение запуск первого советского спутника.

Самая страшная угроза

Со времени запуска первого советского спутника и по сей день в Соединённых Штатах не прекращаются горячие, подчас горькие споры о причинах, приведших страну к проигрышу «великой технической битвы». В качестве своего оправдания апологеты всего американского обычно ссылаются на тот неопровержимый факт, что США в отличие от Советского Союза не располагали ко времени запуска «Спутника-1» сколько-нибудь мощными ракетами-носителями, необходимыми для вывода искусственного тела на космическую орбиту.

Этот ответ, несмотря на его кажущуюся простоту, в действительности мало что объясняет. Если Соединённые Штаты оказались отставшими в области космических исследований из-за отсутствия у них мощных ракет-носителей, то что мешало их вовремя сконструировать и построить?

Наиболее ярые милитаристы не делают секрета, что, по их мнению, дело заключается в «прогнившей государственной системе», благодаря которой гражданские политические деятели всё ещё могут позволить себе давать указания генералам и адмиралам. «Война слишком серьёзное дело, чтобы её можно было доверить военным», — таков известный афоризм. Но в Пентагоне по-своему переиначивают его. «Вопросы обороны, — писала «Уолл-стрит джорнэл», — слишком серьёзное и сложное дело, чтобы их можно было доверить любителям».

Любопытно, однако, что критики гражданского образа правления с не меньшей энергией поносят и президента Эйзенхауэра — генерала Эйзенхауэра! — в котором раньше они готовы были видеть своего кумира. Слушая их, можно подумать, что, сменив генеральский мундир на штатский костюм, Эйзенхауэр, как по мановению волшебной палочки, превратился в того самого «любителя» в военных делах, один вид которого вызывает у них такое отвращение. Эйзенхауэр, утверждают они, и в этом их поддерживают те, кто видел причину всех бед в личных качествах президента, проявил непонимание нужд обороны Соединённых Штатов, намеренно держал ракетную и космические программы на «голодном пайке». «Несмотря на всю иронию этого факта, — писал обозреватель Дрю Пирсон, — падение военного могущества нации началось именно с того момента, когда её руководителем стал один из наиболее прославленных генералов».

Эйзенхауэр, как генерал старой школы, действительно относился несколько предубежденно к возможностям нового оружия. Однако, по свидетельству некоторых лиц его близкого окружения, он постоянно уделял развитию военного ракетостроения самое пристальное внимание. Под председательством Эйзенхауэра члены кабинета не раз собирались для обсуждения ракетной программы, отмечая в качестве первостепенного к ней требования необходимость добиться в этой области лидирующей роли.

Заявление министра обороны Вильсона в мае 1956 года, где говорилось о том, что осуществление ракетной программы проводится на основе «неограниченного финансирования», не было преувеличением. В октябре 1954 года, одновременно с извещением о создании комитета по наблюдению за развитием программы управляемых снарядов, в печати появилось сообщение, что расходы на её осуществление в 1950–1954 финансовых годах составили 700 млн. долл. В дальнейшем расходы росли, подобно снежному кому. В 1955 финансовом году они составили 500 млн. долл. В 1956 году планировалось новое увеличение до 750 млн. долл. Однако фактические расходы значительно превзошли намеченную цифру, достигнув 1,168 млрд. Кроме того, в том же 1956 году 1,495 млрд. долл. было истрачено на военную научно-исследовательскую работу, львиная доля которой приходилась на разработку ракетного оружия. 20 декабря 1955 г. министр обороны Вильсон заявил, что в 1957 году на разработку и производство управляемых снарядов будет выделено свыше 1 млрд. долл. Вскоре Эйзенхауэр поправил своего министра, указав, что в целях предотвращения «возможной агрессии» эта цифра будет увеличена до 1,276 млрд. На практике ракетные расходы 1957 года составили 1,506 млрд. долл.

Предложенный Эйзенхауэром бюджет, кроме того, предусматривал ассигнования в размере 1,032 млрд. долл. на строительство военных кораблей, в том числе и ракетоносцев, 1,43 млрд. долл. на военную научно-исследовательскую работу, основной упор в которой предполагалось сделать на разработку проектов, имеющих отношение к управляемым снарядам, и 28 млн. долл. на расходы в