Дневник Кришнамурти [Кришнамурти Джидду] (fb2) читать постранично, страница - 2

could hear big boulders being pushed around by the force of on-rushing waters. A tall pine of fifty years or more crashed into the water; the road was being washed away. The stream was muddy, slate coloured. The fields above it were full of wild flowers. The air was pure and there was enchantment. On the high hills there was still snow, and the glaciers and the great peaks still held the recent snows; they will still be white all the summer long.

It was a marvellous morning and you could have walked on endlessly, never feeling the steep hills. There was a perfume in the air, clear and strong. There was no one on that path, coming down or going up. You were alone with those dark pines and the rushing waters. The sky was that astonishing blue that only the mountains have. You looked at it through

прямых стволов сосен. Никого не было рядом, с кем надо было бы разговаривать, не было никакой болтовни ума. Мимо пролетела черно-белая сорока и скрылась в лесу. Тропа увела в сторону от шумного потока, и настала абсолютная тишина. Это не была тишина, которая наступает после прекращения шума; это не была та тишина, которая приходит с закатом солнца, и не тишина умолкнувшего ума. Это не была тишина музеев или церквей, а нечто абсолютно не относящееся ко времени и пространству. Это не была тишина, которую создаёт для себя ум. Солнце было жарким, и в тени было приятно.

Он лишь недавно осознал, что в течение этих длительных прогулок по людным улицам или уединённым тропам у него не бывало ни единой мысли. Так было с ним всегда, ещё когда он был мальчиком; тогда тоже не возникало в уме ни одной мысли. Он наблюдал, внимательно слушал, и больше ничего. Мысли с её ассоциациями не возникало. Не было создания образов. Однажды он вдруг осознал, как странно это было; он часто даже пытался думать, но ни одной мысли не приходило. Во время этих прогулок, с людьми или без них, какое бы то ни было движение мысли отсутствовало. Это означает быть одному.

Над снежными вершинами сгущались облака, тяжёлые и тёмные; возможно, позднее пойдёт дождь, но сейчас тени были очень резкие от ослепительно яркого солнца. В воздухе ощущался всё тот же приятный аромат; после дождей он станет другим. Предстоял долгий спуск по тропе к дому.

16 сентября 1973

В эти ранние утренние часы улицы небольшого селения были пусты, но за ними простиралась местность, на которой росло много деревьев, зеленели луга и слышался шёпот лёгкого ветерка. Единственная главная улица была

leaves and the straight pines. There was no one to talk to and there was no chattering of the mind. A magpie, white and black, flew by, disappearing into the woods. The path led away from the noisy stream and the silence was absolute. It wasn't the silence after the noise; it wasn't the silence that comes with the setting of the sun, nor that silence when the mind dies down. It wasn't the silence of museums and churches but something totally unrelated to time and space. It wasn't the silence that mind makes for itself. The sun was hot and the shadows were pleasant.

He only discovered recently that there was not a single thought during these long walks, in the crowded streets or on the solitary paths. Ever since he was a boy it had been like that, no thought entered his mind. He was watching and listening and nothing else. Thought with its associations never arose. There was no image-making. One day he was suddenly aware how extraordinary it was; he attempted often to think but no thought would come. On these walks, with people or without them, any movement of thought was absent. This is to be alone.

Over the snow peaks clouds were forming, heavy and dark; probably it would rain later on but now the shadows were very sharp with the sun bright and clear. There was still that pleasant smell in the air and the rains would bring a different smell. It was a long way down to the chalet.

16 TH SEPTEMBER 1973

At that time of the morning the streets of the small village were empty but beyond them the country was full with trees, meadows and whispering breezes. The one main street was

освещена, а всё остальное оставалось погружённым в темноту. Солнце должно было взойти часа через три. Было прозрачное звёздное утро. Снежные вершины и ледники оставались ещё погружёнными во мрак, и почти все люди спали. Узкие горные дороги имели так много поворотов, что невозможно было быстро двигаться; машина была новая, её обкатывали — прекрасная машина, мощная, самая лучшая модель. В утреннем воздухе мотор работал с предельной эффективностью. На автотрассе машина смотрелась как творение красоты, легко преодолевая подъёмы, беря каждый поворот, устойчивая, как скала. Начинался рассвет, уже стали видны очертания деревьев, длинная цепь холмов; виноградники; утро обещало быть прекрасным; среди холмов была приятная прохлада. Солнце взошло; на листьях и на траве серебрилась роса.

Он всегда любил механизмы; он разбирал мотор автомашины, и мотор он начинал работать как новый. Когда вы ведёте машину, медитация возникает естественно, сама собой. Вы осознаёте сельскую местность, дома, фермеров, поле, марку проходящей машины и синее небо сквозь листву. Вы даже не замечете, что продолжается медитация, медитация, начало которой теряется в глубине веков и которая будет длиться бесконечно. Фактором медитации не являются ни время, ни слово, являющееся медитирующим. В медитации нет медитирующего. Если же есть, то это не медитация. Медитирующий — это слово, мысль и время, тот субъект, который может изменяться, приходить и уходить. Это не цветок, который цветёт и умирает. Время — это движение. Вы сидите на берегу реки, наблюдая ее воды, течение и проплывающие предметы. Когда же вы в воде — наблюдающего нет. Красота не заключается просто в выражении, она — в уходе от слова и выражения, от холста и книги.

Как спокойны эти холмы, луга и деревья: все вокруг залито светом наступившего утра. Два человека громко

lighted and everything else was