Дракон. Книга 1. Наследники Желтого императора [Игорь Александрович Алимов] (fb2) читать постранично, страница - 3

инструкций… Возможные следы! Что это? Может, следы есть, а может, их и нет вовсе? Вечно ты перестраховываешься!..

Губы бывшего Второго искривила неприятная усмешка.

— Предлагаю лучше подумать над тем, как с наибольшим комфортом провести в этом захолустье остаток жизни. По старой дружбе я готов подарить тебе целый континент…

— Я… должен остановить тебя, — решительно сказал Первый-из-желтых и сделал шаг по направлению к собеседнику. — Я не позволю…

— Стоп! — Первый-из-красных сделал упреждающий жест рукой. — Стой, где стоишь. Я предполагал, что ты ляпнешь что-нибудь подобное, и приготовился.

В одно мгновение вся рука бывшего Второго до самого локтя оделась сталью, а на кончике указательного пальца вспыхнул неудержимый синий огонек.

— О, предки… — только и смог выдохнуть пораженный Первый. — Есть ли предел твоему падению? Ты вживил себе големские имплантаты!

Первый-из-красных усмехнулся со всем возможным злорадством.

— Я знал, что твой идиотизм неизлечим, и ты с пеной у рта будешь защищать абстрактные предписания, не имеющие здесь и сейчас никакого значения и смысла. Я догадывался, что не смогу тебя переубедить. У тебя ведь несокрушимое чувство долга и непоколебимые при-и-и-инципы, — состроил Первый-из-красных язвительную гримасу. — И потому ты со своими принципами останешься здесь, а я отправлюсь вниз, к моим соратникам и подданным. Что до войны… Война закончится очень скоро, потому что мы попросту истребим вас всех, до единого. Надоело миндальничать с людьми, которые неспособны отремонтировать простейший репликатор! Все, что вы можете и умеете, это слова, одни слова. Но время разговоров прошло, и наступило время дел! Что у тебя есть, кроме высоких теорий? Первая директива? Я уже сказал, как ты можешь ее использовать… Зато у меня есть армия! И бабы, что нарожают много солдат! — Первый-из-красных захлебнулся перспективами и закончил торжествующе: — Увы, ты не техник! И потому — в глубокой и безнадежной заднице…

Произнося эту речь, бывший Второй опасливо пятился к платформе транспортатора.

— Я тебя остановлю, — слова давались Первому-из-желтых не без труда. — Видят предки, я хотел бы поступить иначе. Но ты наломал таких дров… Я уничтожу тебя, а затем исправлю все то зло, которое ты успел причинить… Как велит мне долг.

— Попробуй! — взвизгнул Первый-из-красных, ступив на платформу. — Ну, давай, попробуй! Ну же?!

Синяя молния сорвалась с его руки и метнулась прямо в лицо Первому-из-желтых. Не долетев до цели какие-то полметра, она внезапно натолкнулась на невидимую стену и в мгновение ока рассыпалась ворохом яростных искр.

— Как это?! — успел спросить Первый-из-красных, исчезая в луче транспортатора.

— А вот так… — ответил опустевшему залу Первый-из-желтых. Он вынул руку из кармана и разжал кулак. На ладони лежала серебристая фигурка, изображавшая распустившего хвост павлина.

ЭПИЗОД 2 Книги в огне

Поднебесная, в нескольких часах пути от столицы, III в. до н. э.

Поленья весело трещали в костре, а над головой раскинулось бездонное черное небо, усеянное мириадами звезд.

— Что-то сотник задерживается, — задумчиво глядя в огонь, обронил десятник Лю.

— Такие дни, старший брат, такие дела, — мелко затряс жидкой бороденкой его помощник Ван, сидевший неподалеку. — Сюда поспеть, туда угнаться, а концы-то немаленькие! Велика держава, обширны земли ее, крепка рука владыки!

— Воистину, — старательно всматриваясь в пламя, поддержал разговор Лю.

— Вот и я говорю! — Ван, тощий и длинный, придвинулся ближе, попытался заглянуть в лицо. — Это же какое радение о государстве надобно иметь, чтобы всех книгочеев проверить и отделить скверну от истины! Тут не до заботы о себе самом. Верно, я говорю, старший брат Кан?

— Верно, верно, — согласно кивнул десятник, с трудом удержав в голосе неприязненные нотки. — Держава обширна, а государево дело не ждет.

— Вот! — торжествующе поднял к небу палец Ван. — И мы, слуги владыки, должны как один со всех ног исполнять повеления его, ибо он есть надежда наша и опора! Надлежит скорейше положить заслон той скверне, что сердца мутит и умы смущает, дабы в Поднебесной воцарились мир и покой!..

Ван буквально захлебывался от охватившего его горячего восторга.

Десятник Лю, бывалый воин, вдруг почувствовал неудержимое желание впечатать кулак прямиком в эти слюнявые губы. Заткнуть захлебывающийся славословиями рот. Едва утерпел Лю, не дал себе воли, потому что при всей своей никчемности приходился ему Ван свояком, а семья — это святое. «Навязался на мою голову… — неприязненно подумал десятник. — Даже тут выслуживается… Перед кем?»

Лю не любил свояка.

Они сидели посреди внутреннего дворика небольшой усадьбы. Рядом развели костерок свободные от дозора воины. Глухие глинобитные стены, опоясывавшие двор, терялись во тьме наступающей ночи, которая едва-едва отступила от огня, но полностью