Нечем позавтракать [Харлан Эллисон] (fb2) читать постранично, страница - 2

гравитации на планете был достаточен, чтобы чувствовать себя уютно, лишь изредка случались сильные, резкие толчки в груди, а с обогревательной системой, впрессованной в материал скафандра, я чувствовал себя в полной безопасности.

Я повесил на спину кислородное снаряжение, установил в креплениях шлем, опустил на место и проверил, свободно ли голове. Потом подсоединил трубку, идущую от кислородных баллонов к шлему, затянул ключом сочленения, чтобы предотвратить утечку воздуха. И вышел наружу.

Наступали сумерки, небо над Адом темнело.Три месяца светлого периода были уже позади, когда я опустился на уцелевшем обломке, и я полагал, что прошло около двух месяцев, прежде чем я решил выбраться на прогулку. Так что у меня оставался приблизительно месяц, пока Вторая Луна наползет на диск очень маленького красного солнца, которому я так и не дал названия. Уже сейчас Вторая Луна показалась над горизонтом, и я знал, что благодаря этому спутнику настанет целых шесть месяцев тьмы, потом следующие шесть из-за Первой Луны, и только после этого на недолгие шесть месяцев вернется свет.

Было не трудно рассчитать орбиты и периоды затмений, учитывая три предшествовавших месяца. Чем мне было еще заниматься?

Итак, я отправился на прогулку. Идти было нетрудно, и я обнаружил, что если передвигаться большими прыжками, то я смогу преодолевать расстояние в три раза быстрее, чем это было бы на Земле.

Планета оказалась почти бесплодной. Не было ни лесных массивов, ни ручьев, ни океанов, ни полей с колосящимися хлебами, ни птиц, ни какой-либо другой жизни, не считая меня, ни...

Когда я впервые увидел их, то был уверен, что это цветы, настолько характерным был колоколообразный бутон с нежными тычинками, слегка выступающими над краем чашечки. Но когда я подошел поближе, то понял, что ничего, напоминающего Землю - хотя бы только внешним видом, - встретиться здесь не может. Это были не цветы, и сразу же, в застоявшемся воздухе шлема, я назвал их фласами.

С наружной стороны их колокольчики были ослепительно оранжевыми, становясь к низу оранжево-голубоватыми и переходя в простую, тона моря, синеву стебля. Внутри чашечки были уже не столь яркими и казались скорее золотыми, а синий пестик был усыпан оранжевой пыльцой. Они казались такими красивыми, такими привлекательными с виду.

Возможно, там было около сотни этих растений, росших у подножия горной гряды, которая выглядела совершенно неестесвенной: высокие, наклоненные вперед утесы, совершенно одинаковые, заостренные и сплющивающиеся к вершине, напоминавшие копья. Это походило, скорее, не на скалы, а на кристаллики соли или стекла, рассматриваемые при сверхувеличении. В этой районе было множество подобных формаций, и, потеряв на мгновение связь с реальностью, я вообразил себя микроскопическим существом, окруженном плоскими поверхностями, плоскими вершинами кристаллов, которые на самом деле были просто пылью или микрочастицами.

Потом ощущение перспективы восстановилось, и я вплотную подошел к фласам, чтобы подробно рассмотреть их, потому что они оказались единственной формой жизни, способной существовать на Аде, получая, очевидно, питательные вещества из заряженной азотной атмосферы. Для упора я навалился грудью на один из наклонных псевдокаменных столбов и нагнулся, чтобы заглянуть внутрь бутонов. Это была одна из первых и чуть ли не фатальных моих ошибок, которая определила тональность моей дальнейшей жизни в Аду.

Скала обвалилась - это была пористая вулканическая порода, структурой напоминающая шлак, - увлекая за собой скрепленные с ней формации. Я полетел прямо на фласы и последнее, что почувствовал - как шлем вдребезги раскалывается о мою голову.

Потом наступила темнота, хотя и не такая бездонная, как в космосе. Она надвинулась на меня...

* * *

Я должен был погибнуть. Не было никаких разумных объяснений тому, что я не погиб. Но я остался жив, я дышал!

Можете вы понять такое? Я уже должен был присоединиться к своей жене, и все же остался жив.

Мое лицо было вдавлено в фласы. Я дышал их кислородом.

Я допустил ошибку, упал, расколол шлем и должен был умереть, но так как странные растения поглощали азот из разряженной атмосферы, перерабатывали его и возвращали назад уже в виде кислорода, я остался жив. Я проклинал фласы за то, что они помешали моему быстрому, бессознательному уходу. Я был уже близок к тому, чтобы соединиться с женой, и упустил такую возможность. Мне хотелось выбраться из зарослей фласов наружу, на открытое пространство, где они не смогут одарить меня жизнью, и выдохнуть из себя эту похищенную жизнь. Но что-то остановило меня. Я никогда не был религиозен и теперь не стал им, но мне показалось, что во всем происшедшем скрывается нечто большее. Я не мог объяснить этого ощущения, я только з н а л, что в моем падении в заросли фласов виден перст Судьбы.

Я лежал, дыша полной грудью. У основания пестика шла мягкая мембрана, которая удерживала кислород, позволяя ему лишь понемногу просачиваться