Там — первый причал. Холодильник. «Красные» склады...
— Ты всегда такой? — прокурорским голосом спросила Света, сдергивая мою руку.
— Какой?
— Шустрый.
— А что?
— А то. Обниматься спешишь, будто на поезд торопишься.
— В общем, ты недалека от истины, — вздохнул я. — Но интересно получается... На танцах можно, а тут...
Сзади совсем неделикатно кашлянули, прервав таким образом нашу светскую беседу.
Оглянулся. Нашли все же! Ого! Полдюжины! Впереди общественным обвинителем возвышался «долларовый».
— Девушка, удались! — предложил один из танцевальных инквизиторов с бицепсами Поддубного.
Света вцепилась в мою руку.
— Сейчас закричу! — пригрозила она. — Что это все значит?
— Ты нам не нужна. Желаем с ним побеседовать, — усмехнулся «долларовый».
— Девушка! — с угрозой повторил сателлит «долларового».
— Э, Светунчик, — освободил бережно руку, — это мои детсадовские друзья. Груз воспоминаний тяготит их.
Света колебалась недолго. Крепко обняла меня и чуть слышно шепнула:
— Я за милицией.
Пришлось чмокнуть ее в лоб, благословляя на подвиг.
Она прошла между расступившимися храбрецами и исчезла в темноте. Мне стало любопытно, как долго будет спешить помощь. Превращение в ромштекс длится гораздо быстрее.
— Судя по всему, — медленно отступая к кромке обрыва, констатировал я, — намечается классика — семеро на одного. О-опытные ребятишки подрастают в нашем городе. Я ж предупреждал! — восторженно заорал я. — Наши идут!
Наемники и «долларовый» невольно посмотрели в сторону указующего перста.
Прыжок! Я исчез.
Ловко сворачивая на невидимых сверху, но хорошо знакомых мне поворотах тропинки, то подпрыгивая, то придерживаясь за ветви кустов, кубарем скатился с обрыва, тормознул у деревца, крепко обхватив ствол.
Сверху донеслись испуганные голоса:
— Загремел!
— Атас!
Они исчезли, а на смену, заливаясь соловьями, к обрыву подбежали вызванные Светой охранники правопорядка. Их уже не видел — быстро шагал по территории судостроительного завода к забору порта. Приходилось торопиться — смена начиналась в девять.
Перелез через забор по предусмотрительно подставленным кем-то ящикам, пропыхтел по вязкому песку пляжа, пересек площадку, на которой сохли тюки индийской мешковины, свернул влево, оставил позади мастерские, справа — седьмой и восьмой причалы, где, я знал, вкалывала на генгрузе моя бывшая бригада, помчался по дороге, ведущей из порта.
Спешил на свою новую роботу.
В дежурной комнате дневная смена передавала дела заступавшей ночной, то есть, в данном случае, моей.
Замер у двери, посмотрел в щелку.
Инспекторы, все в серых блузах, смена напротив смены, сидели по обеим сторонам составленных в ряд тяжелых письменных столов, обменивались папками с документами.
Старший смены, Володя Тарасов, сидел во главе собрания, заглядывая в листок, зачитывал по порядку.
— Восьмой причал. Кобец.
Инспектор, докладывавший обстановку, передал Кобцу папку.
Тут, пригибаясь, вошел я, стараясь держаться поближе к вешалке на ножках, на которой гроздьями висели фуражки с зелеными околышами.
— Хорунжий! — нахмурился Тарасов. — Девятый причал. Почему опаздываешь?
— Кто? Я? Ничего подобного. Как раз вовремя поспел.
— А он опять прямо с танцев, — чмыхнул в нос Кобец. — Пора на профсобрании ставить вопрос о его срочной женитьбе.
Под смешок присутствовавших, усевшись на свой стул рядом с Никитиным, принял панку, заглянул в нее.
— Хорунжий, — сказал Тарасов, — после пересменки пойдешь не на причал, а на досмотр с Никитиным. На семнадцатом складе бой бренди. Продолжаем. Десятый причал...
После передачи судовых погрузочных документов Тарасов зачитал несколько информаций Главного Таможенного Управления.
— Руководство напоминает, что в связи с работой на проходной возрастает необходимость изучения второго и третьего языков. Серопян! Вы знаете почти все языки Ближнего Востока, но, работая с новозеландцем...
— Слушайте, я не виноват, что он доллары в рот засунул! — вскинулся смуглый Серопян. — Что-то такое по-английски говорит, а что — непонятно.
Тарасов продолжал:
— Все равно обязаны посещать курсы английского. Тем более, что сами пожелали учить его. Далее... Наше внимание обращают на опасность работы в трюмах траулеров. Рыбная мука разлагается и выделяет токсичный газ. При досмотре таких трюмов работать в противогазах. Пересменка закончена. Все по местам. Хорунжий, не забудь папку с бланками. Вечно приходится напоминать.
Я чертыхнулся про себя. Единственный раз забыл, а второй раз при всех напоминают!
Шагал с Никитиным к громаде многоярусного восемнадцатого склада, вспоминал Свету. До конца танцев почти два часа. С кем она сейчас?
— Доиграешься, Юрка, что начальство на аттестации тебе фитиль вставит. Стажерский срок ведь не закончился. Где твой галстук? Фуражку надень! Почему фуражку под мышкой носишь?
— Не люблю лишний раз гербом козырять.
Все же я вынул из кармана галстук,
Последние комментарии
10 часов 12 минут назад
10 часов 30 минут назад
10 часов 39 минут назад
10 часов 40 минут назад
10 часов 43 минут назад
11 часов 1 минута назад