Дети Мафусаила [Роберт Энсон Хайнлайн] (fb2) читать постранично, страница - 5

перешла в ненависть. Подсознательно они убеждены, что мы злонамеренно лишаем их законного права на долгую жизнь. Ненависть к нам, непрестанно усиливаясь, превратилась в мощный поток, угрожающий благосостоянию и самой жизни тех наших братьев, кто раскрылся для общества. Потенциально поток ее опасен и для остальных членов Семей. Опасность, которая нависла над нами, весьма велика.

Разом замолчав, он сел.

Слушатели сохраняли спокойствие — с годами невозмутимость вошла у них в привычку. Поднялась одна из женщин:

— Ева Барстоу, от Семьи Купер. Ральф Шульц, мне сто девятнадцать лет. По-моему, ты младше. У меня нет ни математических способностей, ни знания человеческой психологии, однако на своем веку я встречалась со множеством людей. Человек по сути благожелателен, он чуток и добр. Конечно, у него имеются некоторые недостатки, но дайте ему хоть маленький просвет впереди, и все в порядке! Я не могу, никак не могу поверить, что кто-то может возненавидеть меня и даже убить только за то, что я живу дольше! Что ты скажешь на это? Ведь раз ты уже ошибся — может, и тут тоже?

Шульц спокойно смотрел на нее, разглаживая складку на килте.

— Ты права, Ева. Очень может быть, что я снова ошибся. Вся беда психологии в том, что она так сложна, в ней так много скрытых факторов, а человеческие взаимоотношения иногда настолько непредсказуемы, что даже убедительные с виду выводы в свете последующих событий частенько оказываются полной чепухой.

Он снова поднялся, оглядел аудиторию и заговорил с прежним апломбом:

— На этот раз я не пытаюсь предсказать отдаленное будущее. Я оперирую фактами, а не догадками или надеждами на лучшее. И то, что можно предсказать на основании этих фактов, верно, как дважды два, и произойдет неминуемо. Однако в главном Ева права. По отдельности каждый человек добр и терпим в отношениях с другими отдельно взятыми людьми. Еве не угрожает никакая опасность со стороны ее друзей и соседей. Мне со стороны моих — тоже. Но мои соседи могут представлять опасность для нее, а ее — для меня.

Психология масс — не просто сумма психологий индивидуумов, а нечто более сложное и непредсказуемое; в этом — основное положение социальной психодинамики, и исключений из этого правила пока что не наблюдалось. Психология масс подчинена закону стадности, закону массовой истерии. Он давно известен военным, политическим и религиозным деятелям, рекламным агентам, пророкам и агитаторам, инициаторам беспорядков и актерам, а также главарям банд. Этот закон использовали на практике с незапамятных времен — задолго до того, как он был обоснован математически. И он всегда отлично работал, и сейчас работает не хуже.

Я и мои коллеги еще несколько лет назад стали подозревать, что массовая истерия по нашему поводу возрастает, однако сочли, что доводить наши соображения до сведения Совета рано, так как доказательствами мы еще не располагали. К тому же любое, даже самое здоровое, общество имеет свои недостатки… Антагонистические тенденции были вначале столь незначительны, что мы даже сомневались в их существовании, не говоря уж о том, что общественные отношения вообще сложны и перепутаны, хуже клубка спагетти. Они существуют в абстрактном топологическом пространстве со многими измерениями, а потому математически описать их чрезвычайно трудно. Сложность такой задачи невозможно преувеличить.

Итак, мы выжидали, беспокоились, проводили статистические исследования, тщательно конструируя нашу статистическую вселенную. И когда убедились в правильности наших догадок, то было едва ли не поздно. Социопсихологические тенденции зарождаются и угасают экспоненциально, или по степенному закону с комплексным показателем. Мы не оставляли надежды, что сыграют свою роль положительные факторы: работы Нельсона в области симбиотики, наши успехи в гериатрии, громадное общественное значение освоения спутников Юпитера для колонизации. Любое событие, потенциально способное дать шанс на продление жизни, либо большие жизненные перспективы для недолговечных, положили бы конец глухой враждебности по отношению к нам. Вместо этого ненависть из искры превратилась в пламя, в целый лесной пожар, которым невозможно управлять. По нашим сведениям, число людей, настроенных агрессивно, лишь за последние тридцать семь дней увеличилось вдвое и продолжает неуклонно расти. Можно лишь строить предположения, как далеко зайдет этот процесс и как быстро он будет идти; вот почему мы предложили созвать очередной Совет. Неприятностей можно ожидать в любой момент.

Он тяжело опустился в кресло; лицо его было бледным.

Ева не стала продолжать спор. Не возражал никто из присутствующих. Не один Ральф Шульц — признанный авторитет в своей области, — но все они чувствовали: к их братьям, открывшимся обществу, люди настроены крайне недоброжелательно. И хотя все понимали, что им угрожает, у каждого было свое мнение о том, что следует предпринять. В продолжение двух часов Лазарь