Поездка в Херостров [Борис Виан] (fb2) читать постранично, страница - 2

него было очень юное лицо, а аккуратно разделенные пополам ниточкой пробора светлые волосы спадали ему на виски двумя одинаковыми волнами.

— Каков! — сказал Брис. — Он нас провоцирует.

Эти слова не вызвали никакого отзвука во всем семнадцатиметровом диапазоне вагона, что вполне естественно, если учесть, что стенки железнодорожного купе окулированы купирующими звук материалами.

Тишина угнетала.

— Не сыграть ли в карты? — сказал тогда Раймон.

— Опять вы со своими картами! — сказала Гарамюш.

Ей явно хотелось чего-то.

— Оставьте нас в покое! — сказал Жак.

— Во времена инквизиции, — сказала Коринна, — им, чтобы развязать язык, прижигали ноги. Раскаленным докрасна железом или еще чем-нибудь. А еще, им выдирали ногти или выкалывали глаза. Им…

— Ага, — сказал Брис. — Вот и нашли чем заняться.

Они встали все вместе, кроме Сатурна Ламийского. Громко и сипло завывая, поезд въезжал в туннель, шумно спотыкаясь на неровном щебне.

Когда он выбрался из туннеля наружу, Коринна и Гарамюш сидели около окна лицом друг к другу. Рядом с Сатурном Ламийским очутился Раймон. Между ним и Коринной было свободное место. Напротив Сатурна сидел Жак, потом Брис, свободное место и Гарамюш.

На коленях Бриса виднелся маленький, новехонький чемоданчик из желтой кожи, его ручка крепилась при помощи блестящих никелированных колец, а инициалы на нем гласили, что он принадлежит кому-то другому, кого тоже зовут Брис, но в чьем имени П удвоенно.

— Вы до Херострова? — сказал Жак.

Он обращался прямо к Сатурну Ламийскому. Глаза того были закрыты; он дышал тихонько, чтобы не проснуться.

Раймон вновь надел очки. Это был большой и сильный мужчина, в массивных очках и с пробором сбоку, волосы его слегка растрепались.

— Что будем делать? — сказал он.

— Начнем с пальцев ног, — сказал Брис.

Он открыл свой желтый чемоданчик.

— Нужно снять с него туфли, — предложила Коринна.

— По-моему, лучше его по-китайски, — сказала Гарамюш.

Она замолчала и покраснела, потому что все с негодованием на нее уставились.

— Хватит! — сказал Жак.

— Черт подери! Во бляха! — сказал Брис.

— Вы выходите за рамки, — сказала Коринна.

— А как это, по-китайски? — сказал Раймон.

На этот раз воцарилась и в самом деле гробовая тишина, тем более что поезд теперь катил по участку пути, уложенному на каучуковую насыпь, ее недавно возвели между Комсодерьметровым и Смогогольцом.

Это и разбудило Сатурна Ламийского. Его прекрасные каштановые глаза вдруг раскрылись, и он натянул на колени сползший с них плед. А потом опять закрыл глаза и, казалось, вновь погрузился в сон.

Под громкий хруст тормозов Раймон покраснел как рак и более не настаивал на своем вопросе. Гарамюш ворчала что-то в своем углу; посмотрев, достаточно ли накрашены ее губы, она вынула губную помаду и украдкой несколько раз быстро подвигала ею туда-сюда внутри облатки, чтобы Раймон сообразил. Тот стал еще пунцовее.

Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Коринна брезгливо разглядывала Гарамюш.

— Начнем с ног, — сказал Жак. — Снимите-ка с него туфли, — подсказал он Раймону.

Тот, в счастье, что может быть полезен, опустился рядом с Сатурном Ламийским на колени и попытался развязать его шнурки, но те, завидев его приближение, зашипели и стали извиваться во все стороны. Не преуспев, он плюнул на них, как разъяренный кот.

— Ну давайте же, — сказал Брис. — Вы нас задерживаете.

— Я стараюсь, как могу, — сказал Раймон. — Но их не развязать.

— Держите, — сказал Брис.

Он протянул Раймону крохотные, ослепительно блестящие кусачки. С их помощью Раймон взрезал кожу туфель вокруг шнурков, не повредив их; завершив операцию, он намотал полоненные шнурки себе на пальцы.

— Ну вот, — сказал Брис. — Осталось снять с него обувь.

Это взял на себя Жак. Сатурн Ламийский по-прежнему спал. Жак закинул туфли в багажную сетку.

— Не оставить ли на нем носки? — предложила Коринна. —

Они помогут сохранить тепло и попадут в рану. Если повезет, это вызовет заражение.

— Прекрасная мысль, — сказал Жак.

— Угу! — сказал Брис.

Раймон уселся рядом с Сатурном и принялся заигрывать со шнурками.

Брис вынул из чемоданчика прелестную миниатюрную паяльную лампу и бутылочку, из которой налил в лампу бензина. Жак чиркнул спичкой. Красивое желто-голубое с дымком пламя поднялось и опалило ресницы Бриса, тот в ответ разразился бранью.

В этот миг Сатурн Ламийский открыл глаза, но тут же закрыл их снова. Его ухоженные руки покоились поверх пледа, а длинные пальцы переплетались столь сложным образом, что у Раймона, после того как он минут пять пытался в этом разобраться, разболелась голова.

Коринна открыла свою сумочку и вынула оттуда расческу. Она поправила прическу перед окном, благодаря черному ночному фону в него прекрасно можно было глядеться. Снаружи ветер свистел по степи, и волки, чтобы согреться, носились как угорелые. Поезд обогнал одинокого