Одинокая звезда [Марина Николаевна Казанцева] (fb2) читать постранично, страница - 2

обнаружилась некоторая мозговая деятельность.

Счастливая звезда Дарби удостоила его после окончания местной школы скромной работы уборщика в единственном городском банке. Весьма довольный, он обходил с ведром горячей воды и целой коллекцией швабр все помещения банка. Братцы же его, отчаянные лоботрясы, пристрастились вместе с мамашей смотреть телевизор.

И вот однажды произошло нечто особенное! Мамаша вдруг встала с драного кресла, выпрямившись во весь свой невеликий рост, и тазик с поп-корном слетел с ее колен. Скрэбб и Гунни изумленно воззрились на нее, не зная, что и подумать.

— Ну, хватит! — вдруг рявкнула мамаша неожиданным баском. Гунни пустил слюну, а Скрэбб в раздумье принялся чесать тыкву.

— Так больше жить нельзя! — с пафосом изрекла мамаша.

Фунт и Полпенни, которые не слышали материнского голоса с того дня, как ходили учиться, еще больше вытаращили глаза.

— Будем грабить банк! — убежденно произнесла миссис Дак.

Сказано — сделано. Долгие сборы не в манере этой семьи. Скрэбб насадил на ручку от мясорубки консервную банку, а Гунни взял деревянный пугач с пробкой на веревочке. Мамаша вооружилась половником. Все трое надели на головы в изобилии валявшиеся вокруг бумажные ведра от поп-корна. В таком виде они и явились грабить банк: мамаша в грязном переднике, одном чулке и половником в руках. Сынки по обе стороны от нее.

Скрэбб испытывал небывалый душевный подъем, смакуя про себя те грозные слова, которые он выкрикнет, когда явится в помещение банка. Он возбужденно делился подробностями с братцем, а тот радостно все одобрял.

Скрэбб поднимал вверх большой палец и с торжеством восклицал:

— Фунт!

— Полпенни! — соглашался Вонючка.

Но, когда глаза двух служащих и одного посетителя уставились на диковинную троицу, ввалившуюся в двери, Скрэбб забыл, что хотел грозно рявкнуть: "Все на пол, руки вверх! Это ограбление!" Вместо этого после некоторого замешательства он вдруг выкрикнул:

— Фунт!

— Полпенни! — проблеял Гунни.

Все засмеялись. Но глава банды на эти штуки не поддалась, она была настроена воинственно. Кроме того, в отличие от сынков, маманя Утка обладала куда большим даром красноречия. Выставив вперед огромную засаленную грудь в древнем фартуке, она грозно заявила:

— Всех укокошу! Деньги давайте! — и страшно замахнулась половником.

Очень неречистый Скрэбб внушительно потряс своей погремушкой и крикнул:

— Да!

Гунни не успел добавить ничего, потому что в этот момент дверь открылась, и в помещение проник вооружённый до зубов Макушка Джо.

Макушка Джо был потомственный грабитель. Он был сыном Плешивого Дарри, тоже потомственного грабителя. Папаша Дарри был сынком Тыквы Оддо, дедули Макушки Джо. У всех у них была одна природная отметина — быстро лысеющая голова. Все мужчины рода Тороссов с момента совершеннолетия награждались прозвищем, которым дорожили, как семейной реликвией. В роду были Коленка, Задница, Полянка, Маслена Головушка и даже Не-За-Что-Ухватиться, прозванный так индейцами, жившими на этой территории в то время.

Джо Торосс вошел и сразу повел себя как профессионал, хорошо знающий свое дело. Он вскинул старый дедушкин дробовик и заявил:

— Все руки на стену! Тысячу долларов в мелких купюрах!

Мамаша с сынками попятилась и подняла вверх половник.

Тут Макушка Джо увидел, что у него отбирают работу, и тоже попятился в испуге. Два клерка за деревянной стойкой умилённо созерцали эту сцену. Но недолго — минуты две примерно. Потому что дверь распахнулась, да так, что отчаянно задребезжали стекла. И вошла Банда Кроликов.

Насколько Макушка Джо был внушительнее семейства Дак, настолько Банда Кроликов выглядела внушительней Макушки Джо.

Мамаша Кроликов была женщиной жестокой и властной, а четверых ее сынков называли сущим наказанием. Кролики — это не фамилия, а визитная карточка банды. Несколько лет назад Мамаша Кроликов являлась вполне добропорядочной сельской домохозяйкой: варила самогон, продавала дешёвые сигареты, по ночам скромно воровала у соседей репу. Но непроходимая нищета измотала её, и однажды она решительно переменила образ жизни.

В одно прекрасное утро Крольчиха вышла из своего фанерного жилища с вонючей мексиканской сигарой в зубах и двумя большими бутылями самодельного брюквенного виски. Ни говоря ни слова, мамаша с силой запустила эти самые бутыли обратно в дом, потом заплюнула туда сигару и неторопливо направилась к старому пикапу. За спиной решительной мамаши рванула старая канистра с остатками бензина, брызнули осколки стёкол и с визгом стали разбегаться крысы. Все четверо сынков уже ждали маму в семейном экипаже. В очках у младшенького металось пламя.

Семейство отправилось брать банк, прихватив из своего ранчо только старые маски Кроликов, в которых много лет встречали Рождество. Мамаша была особой консервативного склада и считала всякую роскошь, вроде масок президентов,