Газета День Литературы # 101 (2005 1) [Газета «День Литературы»] (fb2) читать постранично, страница - 49

станет говорить княгиня Марья Алексевна", то есть он на деле сильно зависит от мнения "света" и не является в этом смысле самодостаточной фигурой. Подобная "двойственность" наших "государевых людей", вечная оглядка на "свет", включая весь остальной, иностранный свет — уже без кавычек, куда страшнее всех "французиков из Бордо" и даже из Корсики, и даже не "французиков", которые суть лишь следствие, но не причина болезни.

Русскому дворянину Фамусову страшны "злые языки", слово, испанскому крестьянину Санчо Пансе — порка. Даже в ответ на злое многословие Чацкого, которого никоим образом не боится и которого, в общем-то, даже не воспринимает всерьёз, Фамусов закрывает уши — его нежелание слышать плохое о себе вполне сродни нежеланию Санчо подвергаться самобичеванию, а тем более — бичеванию чужой рукой. Здесь налицо совершенно разные "группы страха" — как бывают разные группы крови. Отсюда и преодоление этих страхов: физического порядка у Санчо Пансы и информационного порядка у Фамусова, — оказывается важнейшим и непременным условием "расколдования" внутренней, душевной сути их народов, заключенной соответственно в образах Дульсинеи и Софии: испанской сладости и русской мудрости.

Поскольку человек, согласно евангельской традиции, изначально был создан для райского наслаждения, а от древа мудрости, древа познания добра и зла вкусил по дьявольскому наущению, Сервантес через Дон Кихота увидел в Дульсинее гораздо более величественную и всечеловеческую сущность, чем Грибоедов через Чацкого — в Софии. И пусть у каждого народа в мире есть своя задача, своя историческая судьба, — осознать и выполнить ее можно только в связи с задачами и судьбами других народов. "Несть бо во Христе ни еллина, ни иудея". Но до Христа еще надо дойти.

(обратно)

Евгений НЕФЁДОВ ВАШИМИ УСТАМИ

СЕДИНА В ГОЛОВУ

"На семьдесят пятом году

Мальчишку себе заведу…

И буду его баловать

И между бровей целовать…

Стихи ему в кухне читать

И громко, до слёз хохотать,

Однажды с девчонкой застукав…

Ох, прячьте, подруженьки, внуков!"

Марина БОРОДИЦКАЯ

В две тысячи пятом году

Ещё ничего я бабец:

Три зуба есть в нижнем ряду,

А также клюка и чепец…

И всё же возьму и влюблю

В себя я мальца порезвей.

Очки только дай нацеплю:

Вдруг чмокну не между бровей…

Мальчонка закатит скандал,

Толкнет современную речь:

«Да вы педофилка, мадам.

Вас можно к ответу привлечь!»

Он будет по-своему прав:

Процесс стихотворный не здрав,

В нем столько таких «нетрадиций»,

Каких мы не знали вчера,

Что прятать от всех Бородицких —

И внуков и внучек пора!

(обратно)