судьбе-злодейке.
Тактика в общем-то не новая и достаточно примитивная: представить дело так, будто преступление совершено неумышленно, в состоянии сильного душевного волнения. Но нет! Фонарев сам себя выдал с головой: тот циничный расчет, то бесчувственное хладнокровие, которые он проявил, скрываясь от правосудия, исключают смягчение наказания. Фонарев внутренне был готов к преступлению, а когда он его совершил бы — в ту субботу или годом позже, — не суть важно.
— Это все она, она виновата, — твердит без устали Фонарев. — Из-за нее все случилось… Это ж такая стервозная девка!.. Ее надо судить, ее!.. Если бы не она!..
— Какой же вы все-таки!.. — вспылила, не выдержав, Сушко. — Было одно смягчающее обстоятельство — слепая, безрассудная любовь, но и ее вы растоптали!
На сегодня допрос закончен. Я вывожу подследственного в коридор, чтобы сдать конвоиру. Навстречу нам поднимается по лестнице мать таксиста. Увидела Романа, побледнела, отшатнулась. В глазах испуг, удивление, презрение и… жалость. Да, обыкновенная бабья жалость, которую испытывают женщины к несчастным и ущербным. Фонарев прощупал лицо Ксении Борисовны тяжелым, заледенелым взглядом, молча прошел мимо. Ни одна жилочка в нем не дрогнула, не всколыхнулись ни совесть, ни раскаяние.
«Пустое сердце бьется ровно», — вспомнилась мне строка из школьной хрестоматии.
Последние комментарии
29 минут 39 секунд назад
1 час 24 минут назад
1 час 27 минут назад
12 часов 18 минут назад
12 часов 20 минут назад
1 день 1 час назад