Коричневый Предел. Там, где зимуют раки [Татьяна Морозова] (fb2) читать постранично, страница - 96

умерла несколько лет назад.

— Сожалею…

— Ничего, Клер прожила долгую и счастливую жизнь, — чуть с грустью в голосе ответил старик.

— Так что же произошло с вами, уважаемый отец Лазурий?

— О, это поучительная история, про то, как надо аккуратнее геройствовать. Мне тогда исполнилось восемнадцать лет. В нашем посёлке случился пожар — горела местная библиотека. Пламя мгновенно охватило всё здание, и рьяно пожирало его. Зевак собралось видимо-невидимо, но никто из них, руководствуясь здравым смыслом, не кидался спасать книги. Вот тогда-то я и решил проявить необдуманную отвагу — кинулся выносить из огня народное достояние.

— Вы же поступили благородно, — возразил Заххар.

— Отнюдь. В нашей библиотеке не хранились важные книги, в основном это были или любовные романы, или беллетристика, детские сказки. Одним словом такие книги, которые в изобилии продаются на рынках. Пожарный расчёт всё никак не приезжал, а я, мня себя героем, вбегал в горящий дом и выносил очередную партию. На третьем заходе, почти у самой двери рухнула потолочная балка, ударив меня по голове и придавив ноги. В ту секунду я осознал, что погибаю по глупости. Дальше я ничего не помню — сознание отключилось. Мама рассказывала, что несколько мужчин кинулись в пылающий дом спасать горе-героя. Затем меня срочно отвезли в ближайший город в больницу. Врачи несколько часов боролись за мою жизнь, приложив всё своё мастерство. Одному из ординаторов даже пришлось стать моим кровным братом. Можно сказать именно ему я и обязан жизнью.

— А что так?

— Крови много потерял, а группа редкая, лишь у трёх-четырёх процентов населения Арлила такая. Ординатор тот, совсем мальчишка, почти мне ровесник. Как же его звали? Столько лет прошло… А ведь клялся, что помнить буду, пока не помру.

— Сейчас это не важно, — махнул рукой Заххар.

— Как не важно? Очень даже важно. Руф… Риф… Вот ты память стариковская, — отец Лазурий принялся усиленно тереть пальцами виски. — Ро… А может быть и не на "р" его имя начиналось?

В ответ на вопрос Заххар только плечами пожал — дескать: а я откуда знаю? По выражению лица старика, было видно, что он изо всех сил пытается вспомнить, словно от этого зависело очень многое. Отец Лазурий не мог себе простить, что забыл имя спасителя, и жутко нервничал. Премьер-министр и сам уже начал переживать, глядя на то, как мучается старик, и хотел уже начать перечислять вслух мужские имена, как вдруг отец Лазурий радостно выкрикнул:

— Вспомнил! Его звали Трифальд, — лицо старика сияло как начищенная монета. — Слава Владыке, всё-таки вспомнил.

— Вот и хорошо, — облегчённо выдохнул Заххар. — Значит, в ваших жилах течёт чужая кровь?

— Ну, тоже скажите… Она уже давным-давно, как моей стала. Между прочим, именно после начались видения. Похоже, что удар по голове оказался очень даже сильным.

— Видения?

— А как это ещё назвать? Ну, тот факт, что я порой видел происходящее глазами магистра Рифальда.

— Что ж… вполне возможно, — согласился с ним Заххар. — Кстати, я понял одну вещь.

— Какую? — старик внимательно посмотрел на собеседника.

— Мы с вами, дорогой отец Лазурий, ничего не ели с самого утра. Не знаю, как у вас, но у меня желудок давно уже сводит.

— И в самом деле, — всплеснул руками старик, — одними разговорами сыт не будешь. Давайте-ка я что-нибудь придумаю.

Две луны, два небесных светила — Сихей и Сиул заняли свои места на небосводе. Отец Лазурий самозабвенно ворожил для себя и своего друга шикарный ужин. Не успел Заххар Тоин глазом моргнуть, как возле костра появился стол и два удобных мягких кресла. Затем, с молниеносной быстротой стол было заставлен многочисленными тарелками с едой, кувшинами с винами и напитками, а так же появились столовые приборы на две персоны.

— Вуа-ля, — хлопнул в ладоши Лазурий, когда закончил. — Прошу вас, дорогой Заххар разделить со мной эту скромную трапезу.

— О да! — потирая руки и смачно сглатывая слюну, отозвался премьер-министр. — Весьма скромная…

Вскоре в полночной тишине над Квертонайской грядой полилась негромкая песня.