Покорность ей к лицу [Ширли Басби] (fb2) читать постранично, страница - 2

просит за него немало, но и не заламывает заоблачную цену. И я согласен, что жеребец красив. У него безупречная родословная, и каждый, кто знает толк в лошадях, будет горд заполучить его.

Мрачное лицо Изабел в тот же миг осветилось ослепительной улыбкой.

— О, Маркус, он великолепен! Не правда ли?

Маркус кивнул, ошеломленный этой улыбкой:

— Да, это так. — И добавил: — Но он не для вас.

Улыбка исчезла, как солнце за набежавшей тучей.

— Это еще почему?

— Потому, — напрямик сказал он, — что сейчас вы не располагаете ни опытом, ни силой, которые позволили бы вам справиться с животным таких размеров и норова. — Он неуверенно улыбнулся. — Вы оба молоды, необъезженны и, вероятнее всего, убьете друг друга, не пройдет и недели.

Изабел ахнула от гнева.

Маркус предостерегающе поднял руку:

— Но есть и еще одна причина, по которой я не выдам денег на этот ваш каприз. Сколько раз вы выдумывали один невероятный план за другим, чтобы через две недели совершенно к нему охладеть? Помните, как вы собирались разводить коз? Или исполнились уверенности, что вам необходимо завести кур? Если мне не изменяет память, козы съели почти до основания розарий вашей тетушки Агаты, а что касается кур… Кажется, была какая-то история с петухом и палисандровыми перилами главной лестницы Данем-Мэнора? — Не обращая внимания на бурю, бушевавшую в глазах Изабел, он продолжил: — А теперь вы говорите, что собираетесь разводить лошадей, но что будет через месяц или через год? И вот еще что: какая судьба постигнет ваш конезавод и все планы, когда в следующем году вы отправитесь в Лондон на сезон? — Маркус покачал головой и улыбнулся. — Я знаю вас. К лету ваша головка будет забита лишь бальными платьями, всякой мишурой, обедами и балами, которые вы посетите следующей весной, и джентльменами, что упадут к вашим ногам. А когда вы выйдете замуж — а вы, несомненно, выйдете замуж, — у вас не останется времени заниматься лошадьми. И деньги, которые вы заплатите за Урагана, окажутся выброшенными на ветер.

Изабел вновь вспыхнула в мгновение ока и стиснула маленькие кулачки.

— Это нечестно! — отчаянно воспротивилась она. — Мне было всего одиннадцать, когда я взялась за кур. И я не виновата, что петух залетел в дом. Это старая папина собака Люси загнала его туда. — Она оборонялась как могла. — Да, козы съели розы тети Агаты прошлой осенью, это правда. Но это лишь пошло растениям на пользу! В этом году они цвели великолепно, никто и не скажет, что их объели козы. Даже тетя Агата подтвердила это. — Изабел бросила на Маркуса неприязненный взгляд. — И не все кусты пострадали, только некоторые…

Маркус, не обращая внимания на ее вспышку, сказал:

— Я считаю так: у вас не очень-то хороший опыт следования своим сумасбродным желаниям. Откуда мне знать, что Ураган и ваш план по разведению лошадей не то же самое, что козы в розовом саду и петухи в гостиной?

Изабел смотрела на него, гнев и боль теснились в ее груди. Ну как же он не поймет, что Ураган и огромный конезавод, который она уже рисовала в воображении, не имеют ничего общего с козами и петухами! Ее жалкий опекунишка прекрасно знает, что она обожает лошадей, что она обожала их всю жизнь и, с обидой подумала Изабел, прекрасно с ними ладит. Все так говорят. Даже Маркус признавал — когда не был так невыносимо упрям! — что у нее дар находить подход к лошадям. Жестоко и несправедливо с его стороны тыкать ее носом в неудачи с курами и козами. То были всего лишь детские забавы! Теперь она взрослая и принимает взрослые решения. Почему, ну почему он этого не понимает? Почему относится к ней как к ребенку? Ребенку, которого можно ласкать, баловать и отсылать прочь, когда захочется?

Изабел с горечью подумала, что для того чтобы ответить на этот вопрос, достаточно посмотреть в псише^[1] в ее комнате. Она до сих пор выглядела как ребенок: неполных пяти футов росту, тоненькая, хрупкая, как фея, и — к величайшему ее сожалению! — без намека на грудь… Похоже, пройдут десятки лет, прежде чем ее семья и друзья перестанут воспринимать ее как ребенка. К тому же природа наделила ее пышной копной непослушных рыжих волос и — о ужас! — россыпью веснушек у носа, против которых бессильны и пахта, и огурцы. Нет, сам по себе нос ничего, она пришла к этому мнению несколько месяцев назад, красивый, слегка вздернутый носик. Никто не посмел бы спорить: ее огромные сияющие глаза, обрамленные темными ресницами дивной густоты и длины, — ее главное украшение. Но красивые у нее глаза или нет, а ничто, даже то, что она уже несколько месяцев назад оставила классную комнату, — ничто не могло заставить других смотреть на нее иначе, пока у нее рост и формы десятилетнего мальчишки! Особенно Маркуса Шербрука. Сердце ее сжалось от боли. Изабел осознала, что ей страстно хотелось, чтобы он разглядел в ней молодую женщину. Он не сможет — по крайней мере пока она заперта в этом детском, мальчишеском теле. В душе поднялась волна горя. Ей никогда