местечко, стали подпрыгивать, чтобы согреть ноги.
— Ну, конечно, ни один черт не пришел, — сказал с раздражением режиссер. — Теперь грим от дождя расползется — все на чертей будем похожи.
— И как это черт его надоумил про идейное написать…
— Да… Теперь вот что: подождем, когда будут сходиться к заутрене, тогда и начнем.
— Хоть бы поскорей утреня начиналась, — сказал Саваоф, пряча от холода то одну, то другую руку в карманы, в которых он держал ламповый шар. — Вот этого черта навязали еще. Все руки об него обморозил…
Все стояли на пустой темной площади перед монастырем и приплясывали от холода. Из калитки дома напротив вышла было какая-то тень, но сейчас же шарахнулась обратно.
— Когда- ж заутреня-то начнется? Уж половина двенадцатого.
— Через полчаса. На пасху всегда в двенадцать начинается.
— Погреться бы куда-нибудь пойти, да неловко. Пойди у церковного сторожа спроси, когда начнется, а то что-то странно: полчаса до начала, а там еще никого нет.
Один из чертей, придерживая хвост, побежал к сторожке, постучал в окошечко, что-то поговорил через стекло, стараясь не попадать в полосу света, и вернулся.
— Вот это так угодили. Это получше идейного: утренято по-старому в двенадцать, а по-новому — в два часа начинается!..
— Тьфу!.. Ведь это околеешь тут до двух часов. Лошадь как на грех еще отпустили. Ноги вдребезги промокли. Пойдемте в сарай, что ли, погреться, там все-таки не так мокро.
Все, пробравшись в ворота стоявшего на площади сарая, отыскали ощупью впотьмах сваленную в углу прошлогоднюю солому и присели на корточках, сбившись для тепла в кучу.
— Вот как хозяин заглянет сюда с вилами… — сказал режиссер, — вот тебе будет представление!..
— Ах, черт! Вот устряпаДи штуку. Хоть бы один дьявол вышел. А ведь объявление небось все читали.
По площади кто-то проехал на телеге. Слышно было, как разбрызгивалась грязь, смешавшаяся со снегом. Потом телега вернулась обратно.
— Ребята, где вы? — послышался голос заведующего,
— Здесь…
— Утреня, оказывается, в два часа…
— То-то вот — оказывается…
— А я езжу по всей площади, ищу вас. Чтой-то вы сюда забились?
— Забьешься…
— Ах, черт, вот маху дали. Никто не пришел?
— Ни одной души. Тут нужно было музыку пропустить сначала, потом ребят накрасить всеми цветами, тоже Пропустить.
И чтоб места — ограниченное количество.
— Это верно… Замерзли небось?
— Еще бы не замерзли. Мокрые все, как собаки.
— Ну, садитесь скорей, нынче уж не стоит. Черти небось закоченели совсем. Будда, садись как следует, что ты все на корточках!
— Озяб очень…
Все стали молча рассаживаться на телеге. Вдруг послышался звон разбитого стекла. Кто-то плюнул и скаэайз
— Так!.. Чтоб тебя черти взяли!
— Что там?
— Державу разбил.
— Эх, тюря! Последний абажур…
— Ну садитесь, садитесь. Ой, черт, что это мокрое попало под сиденье?
— Это мой хвост, — сказал один из чертей.
— Так оторви его к дьяволу, что ж ты распускаешь его, когда и без того все мокрые.
Обратно ехали все молча. Только заведующий покачал головой и сказал:
— И как это меня черт угораздил, же понимаю.
— Что?
— Да вот ошибку эту допустил: про идейное-то упомянул.
II
ПУСТЫЕ ГОЛОВЫ
Вечером, накануне пасхи, когда в пригородном селе допекались последние куличи, около Народного дома толкался какой-то народ, подставляли лестницы, что-то устраивали. А потом на фронтоне дома ярко вспыхнули красные электрические звезды.
— Что там такое? — спрашивали друг у друга редкие прохожие.
— Э, пустые головы… ребята все пропаганду свою устраивают против бога. Люди в церковь собираются, а они — чертте что.
— Наши мужики грозились, что ежели они будут безобразничать, то соберутся и искблотят всех.
— Ну, да слава богу, на нее, на пропаганду-то эту, внимапия никто не обращает: в прошедшем году ни одного человека не было; поездили, поездили да так и вернулись ни с чем. Хотели было перед церковью безобразие устроить.
— Нынче, кажись, чтой-то еще придумали. Гимнастику будут у всех на глазах делать, музыка будет…
На улице показался отряд мальчиков со знаменами и барабаном, направлявшийся к Народному дому.
Из калитки выскочила молодая баба в накинутом на голову платке.
— Тьфу ты пропасть, думала, солдаты идут, — сказала она.
Но все-таки остановилась посмотреть. Шедшие по краю мостовой прохожие тоже остановились и стали смотреть.
— На что время тратят… Вместо того чтобы делом заниматься, а они…
— А все-таки ладно идут, — сказал кто-то. — Малыши, а любо глядеть.
— Намуштровались за год-то.
— Глянь, еще идут! — крикнула стоявшая у калитки женщина в полушубке.
Показался еще отряд, более взрослых.
— И девки туда же! Ах, пустые головы. Вместо того чтобы в семье праздник встречать по-христиански, они антихристу в лапы лезут.
Где-то за углом заиграла музыка, и на площади показался еще отряд
Последние комментарии
14 часов 34 минут назад
14 часов 35 минут назад
19 часов 54 минут назад
23 часов 36 минут назад
23 часов 56 минут назад
1 день 51 минут назад