Когда приплывут младенцы? [Тэру Миямото] (fb2) читать постранично, страница - 2

Эта черная кошка была одной из тех трех котят, от которых жена Кодзава-сан хотела избавиться прошлой осенью. Она попросила нас с Ко-тяном помочь ей в этом деле. Котята непонятно откуда появились у черного хода их дома и беспрерывно пищали, и тогда жена Кодзава-сан завернула их в тряпку, накрепко завязала ее и отдала узелок нам.

Я думал отдать котят бабульке-кошатнице, которая ночевала у складов на другом берегу реки, и мы побежали к ней по Хадатэкура-баси. Обычно в коляске у этой бабульки копошилось котят двадцать. Поговаривали, что бабулька ест кошек, когда ей нечего кушать, но на самом деле кошки прямо-таки липли к бабульке и не отставали от нее, поэтому я думал, что взрослые все врут про нее.

Посередине моста Ко-тян взял у меня узелок, положил его на перила и стал вытаскивать котят. И тут вдруг один из них свалился вниз. Мы с ужасом смотрели на черного котенка, который барахтался на волнах, то и дело пропадая под водой и снова всплывая, и решили оставить котят на перилах и убежать. Но в этот момент проплывавший катер замедлил ход, и молодой капитан огромным сачком выловил котенка из воды.

Прижимая мокрого котенка к груди, он крикнул нам:

— Эй, вы что, нарочно его в воду скинули?

— Он сам упал, — ответил Ко-тян зазвеневшим с перепугу голосом.

— Это что, ваша кошка? — Мы с Ко-тяном, не сговариваясь, отрицательно замотали головами.

Капитан посмотрел на нас с нескрываемой злостью, и катер снова двинулся вверх по течению. С тех пор, едва завидев этот катер, я старался спрятаться под мостом или за домами и не попадаться на глаза молодому капитану.

Как только звук двигателя растаял вдали, я заорал ему вслед: «Дурак с кошачьей посудины!» — и кинул камень в реку.

— А что это за кошачья посудина? — спросил меня старик Хання.

— Да катер этот! Там всегда на рубке кошка сидит. Конечно же, кошачья посудина!

Старик Хання вытянул шею, посмотрел в сторону Фунацу-баси, что на север от Хадатэкура-баси, и пробормотал:

— Что-то не идет…

Потом старик спросил меня, знаю ли я, почему, как только наступает весна, река приносит трех-четырех младенцев. Я сказал, что не знаю, машинально собирая катышки на своей шерстяной жилетке, связанной матерью.

— Ты в каком классе-то? — Он пошевелил шестом пуповину младенца.

— После весенних каникул в четвертый пойду.

— Когда в четвертом учился, все на этом свете уже знал — что надо и не надо…

Старик объяснил мне, что девки, которые по весне забрюхатели, как раз к этому времени рожают ублюдков и потом не знают, как от них избавиться, вот и выбрасывают в реку. Он засунул в рот толстую иголку, которую всегда использовал вместо зубочистки. Я не совсем понял, что такое «забрюхатеть» и кто такие «ублюдки», но сделал вид, что мне все понятно, и тоже стал смотреть вверх по течению реки. Оттуда доносился протяжный непрерывный звук, и по замусоренному берегу реки распространялся какой-то гул.

— Это берег укрепляют, — сказал старик Хання.

Наверное, летом и здесь берег укрепят бетоном… Работа кипит, а людей не хватает, говорят, что сюда, в Осакский порт, приезжают на заработки аж с южных островов — Сикоку и Кюсю.

Старик Хання заметно нервничал и все поглядывал в сторону Фунацу-баси.

— Ну, теперь тайфун не страшен. Вот если бы в прошлом году все сделали… — В его голосе улавливалась ехидца. Чтобы не встречаться с ним взглядом, я смотрел на нитку, тянувшуюся из-под решета.

В прошлом году из-за тайфуна разорился мой отец. Он купил партию брезента, из которого делают пожарные шланги, и собирался продать ее пожарным. Ткань эту привезли из Осакского порта к нам домой на «Тибисима-мару» — суденышке старика Хання. Отец сложил ее в подвале нашего дома, но однажды ночью разлившаяся река затопила подвал, и вся партия была испорчена. Когда тайфун пришел на полуостров Кии, старик Хання посоветовал отцу побыстрее переложить товар в другое место, но отец не стал этого делать.

Я знал, что отец не послушал старика не потому, что он по легкомыслию не боялся тайфуна. Просто тогда, пользуясь моментом, старик заломил за перегрузку тяжелых тюков с брезентом непомерно высокую цену.

— Ты тут покарауль-ка, — приказал мне старик и решительно зашагал к полицейскому посту. Я подождал, пока старик пересек Фунацу-баси, и подошел к перевернутому решету. Мне хотелось поглядеть на трупик младенца. Но от страха я не мог даже руку протянуть и только топтался на месте, глядя на решето. Тут я решил бросить это дело и бежать домой, но только поднялся с берега на дорогу, как увидел едущего на велосипеде полицейского. За ним бежал Ко-тян. Полицейский не разрешил нам спускаться на берег и, завидев старика Хання, который только-только вернулся и тяжело отдувался от быстрой ходьбы, спросил:

— Ну что тут у нас? Опять «божки новорожденные»? Старик мотнул головой в сторону берега.

— Да прямо с пуповиной…

— Вообще-то странно всё это. Тут с километр вверх по течению человек двести день и ночь работают. Если его