Черненькие штучечки [Лора Белоиван] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Такой молоденький, — опечалилась мать с ребенком.

Опять помолчали.

Подошел милиционер.

— По какому случаю стоим молчим? — спросил он.

— Да вот, молодого человека в горах камнями задавило, — отозвалась сверху баба Катя.

— Вот оно что, — сказал милиционер, глядя на велосипедиста с сочувствием, — ну-ну. Бывает.

— Да-а-а, — протянул мужчина средних лет, — чего только не бывает. Меня вот дружбан на охоте ухлопал, падла. Говорит, думал, кабан.

— Вы не похожи на кабана, — с сомнением оглядела убитого на охоте молодая мать.

— Так и я про что говорю, — охотник достал из кармана пиджака пачку «Союз-Аполлона», — совсем я не похож на кабана.

— А я при родах умерла, — сказала женщина, хотя её никто и не спрашивал, — вот этого вот когда рожала, — с неожиданной злостью она хлопнула ребёнка по затылку и мальчик тихо заскулил.

— Ножками шёл? — поинтересовалась баба Катя, — или попкой?

— Вообще ничем не шёл, дрянь такая, — досадливо сказала женщина, — взял, помер внутри.

Мальчик продолжал хныкать.

— Вот, доставали когда, ножку ему оттяпали, — немного помолчав, мать задрала на сыне штанину шортиков и все увидели на ножке ребенка белый шрам.

— Да, бывает, — сказал милиционер.

— А вас где? В Чечне, наверное? — поинтересовался у милиционера велосипедист.

— Да нет, у меня еще семь лет, слава Богу. Даже семь с половиной, — посчитал милиционер пальцами.

— А потом? — спросило сразу несколько голосов, включая бабкатин.

— А потом на выбор: под поезд попасть или на самолёте разбиться, когда из отпуска возвращаться буду. Не решил еще.

— Под поезд лучше, — рассудительно сказал охотник.

— Почему? — спросили его милиционер и хозяин «Форестера» в один голос.

— Билет дешевле.

— Это да, это да, — согласились с ним остальные. Промолчал лишь хозяин «Форестера».

— А вы-то как? — обратился к нему охотник. После бабы Кати, он был самым любопытным.

— А меня завтра кончат, — весело ответил водитель, — это вообще смех: не за того примут. По ошибке, в общем! Так что поехал я, у меня еще дел куча.

— Да успеешь, чего там, — сказа милиционер, — куда торопиться-то?

— Правда, не спеши, сынок, — баба Катя снова прихлопнула подол, — только разговорились.

— Ну, десять минут еще побуду, — согласился тот.

Поговорили еще десять минут.

Первым уехал велосипедист.

Затем — хозяин «Форестера», аккуратно объехавший то, из чего наконец перестало вытекать. «Бывай, мать!» — помахал он на прощание бабе Кате. «Бывай, сынок! — отозвалась баба Катя, — а я еще немного тут это».

Потом ушел милиционер, перед этим вызвавший по рации подметальную машину.

Дольше всех на месте аварии оставались мать с ребёнком и охотник. Им хотелось посмотреть, как будут подметать бабу Катю. Когда рабочие спецавтохозяйства закончили своё дело, разошлись и они.

Баба Катя еще чуть-чуть повисела в воздухе, затем перевернулась вверх головой, опустилась на землю и стала осматривать придорожный газон, надеясь найти хоть что-нибудь. Но подметальщики прибрали всё. Лишь под самым фонарём бабе Кате повезло наткнуться на случайно уцелевший рулон туалетной бумаги. Она подобрала его и пошла домой.

МАЛЕНЬКАЯ ХНЯ

Елена Игоревна, автор литературной Энциклопедии Онанирующих Писательниц, сдержанно пила коньяк и расставляла знаки препинания. Работа, потребовавшая почти ничего, близилась к логическому началу. Осталось систематизировать первоисточники, где главные героини, за которыми угадывалась авторская позиция, отвечали себе взаимностью.

Еще раньше была написана Энциклопедия Онанирующих Писателей, но она была не такая интересная. Писательницы дрочили более незамысловато, но с надрывом и часто-часто. Елене Игоревне в конце концов захотелось надавать им по рукам, но вместо этого она выставила перед собою правую кисть и принялась с уважением разглядывать пальцы.

Этажом ниже кто-то зашевелился. Елена Игоревна прислушалась и догадалась, что у нижнего соседа глубокая депрессия. Помочь ему имелось чем, но было слишком, слишком, слишком поздно. Она вздохнула и заплакала от безысходности.

Стоило первой слезе упасть на стол, как из-под него вылезла маленькая хня, ударившись головой о крышку, от чего стоявшая на столе бутылка звякнула о компьютерный монитор.

— Что за сволочь, — удивилась Елена Игоревна, разглядывая хню и прекращая плакать.

— Сама сволочь, — ответила хня мужским голосом и поправила косы, — сколько время?

— Пол-пятого, — ответила Елена Игоревна, глянув в монитор.

— Чего пол-пятого? Ночи? Дня? Утра? Вечера?

— Утра, наверное, — засомневалась Елена Игоревна.

— Гы! Пол-пятого утра, а она до сих пор не повесилась, — развеселилась хня.

— О Господи, — сказала Елена Игоревна, — ты о ком?!

— Не поминай имя Божье всуе, — строго приказала хня, — о тебе, о ком еще.

— Чего