Этот мальчик [Виктор Владимирович Голявкин] (fb2) читать постранично, страница - 3

том, что вы говорите это не к месту, не вовремя и ни к чему...

— Он первый начал, — сказал я, — а я за ним.

— Зачем же ты за ним повторяешь?

— Интересно, — говорю.

— Интересно? Но что же здесь интересного? Я просто выхожу из терпения. Я хочу выяснить, знаешь ли ты смысл этих слов?

— Фофано-фофанот... — объясняю я, — ну это просто фофано-фофанот.

— Но откуда тебе в голову пришли эти слова? — говорит Пал Палыч.

— Они вон ему пришли, — сказал я про Ваську.

— А ты повторяешь за ним, не вдумываясь в смысл? Впрочем, ты всегда за ним повторяешь.

— Повторял, — говорю. — И вы ведь тоже повторяли.

— Я? Да вы что? Ну, знаете... — растерялся Пал Палыч.

— А я думал, что вы тоже включились, и вас поддержал.

— Я включился? А ты меня поддержал? Какая чушь. Фофано-фофанот. Никто из вас, ребята, не знает, что означают эти слова? — обратился он к классу.

— Не знаем, — хором ответил класс.

— Тогда продолжим урок. — Пал Палыч написал на доске упражнение: «Сев — сеять, занятие — заниматься, потеря — потерять, фофано-фофанот...» — Простите, — говорит он и стирает два последних слова.

Вася поднимает руку.

— Что тебе? — спрашивает учитель.

— Вы стёрли, а я уже написал.

— Ишь какой быстрый и старательный, — говорит Пал Палыч, — не ожидал от тебя такой прыти.

— Мне тоже стереть? — говорит Вася.

— Я вам сто раз говорил: в тетрадях лучше не стирать, не разводить грязи. Поняли?

— Поняли, — отвечает класс.

Вася смотрит в свою тетрадь. Он ничего не понял.

— Но я же написал «фофано-фофанот»?

— Вот что, — говорит учитель, — выйди-ка ты из класса и до звонка подожди меня за дверью.

— А я? — говорю я.

— И ты, — говорит Пал Палыч.

Мы и ушли.

Сначала мы сели на школьную лестницу. Но тут услышали чьи-то шаги. Мы вышли из школы и сели на нашу лестницу.

Вася был мрачный, а я не очень.

— Это всё из-за тебя, — говорит и вздыхает.

— Вот сейчас кто-нибудь пройдёт из знакомых или соседей, и я попадусь. Это ведь моя лестница, меня здесь все знают, а тебе хоть бы что. Пошли лучше сядем на чужую лестницу.

Пошли сели на чужую.

Вася всё равно вздыхает.

— Не горюй, — говорю, — давай я тебя на лифте покатаю.

Покатались на лифте, снова сидим. Неприятно как-то сидеть. Другие в школе сидят, а мы... Мне тоже не по себе стало и на Ваську зло взяло:

— Почему ты говоришь, из-за меня нас выгнали? А кто мне прозвище нелепое придумал?

— Всё равно это ты виноват.

— Спроси кого хочешь, и всякий тебе скажет, что виноват именно ты.

— У кого это я здесь спрашивать должен?

— Да хоть вот позвони в любую квартиру, и любой тебе скажет.

— Ну уж нет, ещё чего, хватит с меня. Сам звони, если тебе нужно, говорит Вася.

— Позвоню, — говорю, — и узнаешь: ты виноват. Взрослые тебе скажут. Они всё знают.

Я позвонил в чью-то дверь. Никого.

— Всё ясно. На работе. Позвоним к другим. И эти на работе. Нам просто не везёт. Не могут быть все на работе. Есть же разные там пенсионеры и другие люди, которые дома сидят.

Позвонил в третью дверь. Шаги. Открывает нам какая-то старушка. Ну, думаю, она вообще ничего не поймёт, но надо же что-то спросить, и я говорю:

— Скажите, пожалуйста, у вас тут Вася Иванов не живёт?

— Кто, кто? — Старушка глуховата.

— Вася не живёт?

— Ах, Вася? Не живёт, — говорит.

— Извините, ха-ха!

— Что, что?

— Ничего.

Мы спускались по лестнице. Я от души смеялся. Васька тоже вдруг засмеялся.

— Смешно? Ну, видишь! А я что говорил. Здорово я придумал? Шевелил мозгами, шевелил и наконец дошевелился. Хочешь, можно ещё что-нибудь придумать. Ты не робей.

— Да я и не робею. Я уже давно фофано-фофанота придумал.

Звоню ещё в одну квартиру.

— А вдруг там собака? — забеспокоился Вася.

— Собаки сами дверь не открывают, — говорю.

— Тоже верно, — говорит Вася.

Звоним ещё раз.

Вдруг дверь слетает с петель, и мы с Васькой отлетаем в сторону, к стене — на нас что-то обрушивается. И что-то проносится мимо, но что именно, не разобрать.

Мы встаём взъерошенные и обалделые.

— Кто бы это мог быть?

— Воры, наверно, кто же ещё, — говорю.

— Вечно тебе бандиты, воры да шпионы чудятся, — говорит Вася.

— Зайдём поглядим, — говорю.

— Неудобно в чужую квартиру заходить.

Мы только осторожно туда заглянули.

Квартира как квартира. Всё в порядке. На местах. Нет никого. И дверь на полу...

— Уйдём-ка отсюда поскорей, — говорю я.

Только, только успели выйти на площадку, поднимается нам навстречу малыш.

— Постой, постой, мальчик, ты здесь живёшь?

— А что?

— Что у вас там с дверью, погляди.

— А, это я, когда уходил, её с петель сорвал, — спокойно объяснил мальчик.

— Сорвал? — спрашиваю.

— Когда меня дома запирают, я её всегда срываю.

— Зачем?

— Чтобы на велосипеде покататься.

— А где твой велосипед?

— Велосипед я Коле дал покататься. Вы Колю знаете? Он тоже катается на моём велосипеде.

— Как же тебе удаётся дверь сбивать? — спрашиваю.

— А вы