Журнал `Юность`, 1973-2 [Журнал «Юность»] (fb2) читать постранично, страница - 3

другую. Плясали, взвизгивали, поводя руками, две женщины, одинаковые в одинаковых шубках и цветных платках. Хриплая частушка, которую пронзительно выкрикивала одна из них, то и дело прерывалась смехом плотного круга людей.

В стороне стоял молодой гармонист. Склонив голову, он старательно вытягивал мелодию; его серьёзно слушали.

— Дайте мне! — закричал Валерка, проталкиваясь к танцующим.

Он вбежал внутрь круга, прошелся около женщин, притопывая, разводя руками, присвистывая.

Сергей зябко поежился: после бессонной ночи ему было не по себе на октябрьском ветру в летнем пальтишке.

— Ну, как я дал! — Валерка вышел к ним, тяжело дыша, — Разминочка!

— Делать тебе нечего, — сказал Алеша.

— У, индюк, представляю, тебя бы провожали…

То, что жизнь Сергея менялась так круто, делало и для Валеры с Алешей сегодняшнее утро рубежом, отделяющим прошлое от будущего.

Рядом с тремя сверстниками, которые сильно, не в лад били по струнам гитар, стоял, отвернувшись от них, высокий парень в коротком, не по росту ватнике. Он плакал, всхлипывая.

— Ну, Митенька… Будет, Митенька, — говорила ему мать, маленькая пожилая женщина, — подумаешь, остригли… отрастут снова… и будешь опять красивый…

Она крепко держала сына за рукав ватника, глядя на него снизу вверх; слёзы текли по её щекам.

Ещё вчера утром, когда парикмахер стрекочущей машинкой бездушно выкосил первую полосу в Митиных каштановых кудрях, Митя Андреев понял, что в мире что-то рухнуло. Он смотрел в зеркало на свою обезображенную голову, на оттопыренные уши и пытался найти то красивое, как он всегда думал, прежнее свое лицо. Но из зеркала синими глазками вглядывался в него страдающе некто с длинноватым, пожалуй, и чуть искривленным носом, с девичьим маленьким ртом, с первой морщинкой на лбу. Парикмахер не говорил ни слова утешения, лишь толстыми теплыми пальцами наклонял в разные стороны Митину голову.

«Проклятый парикмахер», — подумал Митя и, уходя, изменил своему шикарному правилу оставлять на сером мраморе подзеркальника чаевую мелочь.

От конца тупика, от железных зелёных ворот, за которыми виднелось приземистое здание казармы, рассекая и прерывая звуки музыки, пение, смех, плач, зычно разнеслось:

— Станови-ись!

С некоторой заминкой в каждой отдельной группе людей происходило одно и то же: молодой парень с рюкзаком или чемоданом отходил от провожающих и шел к зеленым воротам, где стоял весёлый полный майор со списком в руках.

— Строиться, строиться, товарищи призывники! — повторял он,

У ворот выстроилось пятнадцать человек, Почти все были в ватниках; это уже напоминало какую-то форму.

— Команда — всего ничего, а будто полк провожают… Каждый раз одна и та же история, — сказал майор, строго глянул на неровную шеренгу призывников, сделал чёткий шаг вперёд, щелкнул каблуками и одновременно выкрикнул: — Становись!

Митя, как самый высокий, пристроился к майору слева, к нему подстроились по росту, долго менялись местами остальные,

— В трех соснах запутались, молодцы, — сказал майор и, скомандовав «смирно», вышел на середину перед строем. — Перекличка… Андреев… Дмитрий… — Он посмотрел на ребят поверх бумаги, которую держал в руках.

— Здесь, — ответил самый высокий.

— Надо отвечать: «Я».

— Я, — повторил Андреев,

— Вот так лучше…

Из толпы выбежали двое: худенький, стройный парнишка, совсем подросток, и с ним девушка. Они держались за руки, В свободной руке у паренька была спортивная сумка.

— С супружницами не берут! — закричали с левого фланга.

Толпа и строй оживились.

Майор оглянулся. Двое стояли между гудящей толпой и шеренгой. Паренёк обнял девушку, покружил, поставил на землю, взял её лицо в ладони, поцеловал и, повернув её за плечи, слегка подтолкнул к толпе, а сам побежал в строй. Майор проводил его взглядом.

— Васильев.

— Присутствует…

— Отвечайте как положено,

— Я!

— Сметанин… Сергей!.. — выкрикнул майор,

— Я, — сказал Сергей.

— Ярцев… Валентин…

— Я, — сказал тот, что прибежал последним.

Сметанин посмотрел на неестественно веселое, побледневшее лицо Ярцева, и чувства, которые он пытался скрыть, мгновенно передались Сергею. Он представил, что его провожает Лена, что он расстаётся с ней на три года, что это она стоит потерянная, заплаканная среди чужих людей. Сергею показалось, будто он давно знает этого Валентина и дружен с ним.

Валя Ярцев родился, когда его отцу было сорок, а матери — тридцать восемь лет. Сестра была старше его на целую вечность — на двадцать лет. Отец, мать, сестра — все работали на опытном заводе при одном из институтов. Отец был слесарем, каких немного. Рабочих такой квалификации называют профессорами. Иногда замыслы целой лаборатории держатся на умении одного рабочего воплотить чужую мысль во что-то вещественное. Обычно к нему приходили с приблизительными чертежами и иногда толково, а иногда путано объясняли, что