Полтавское сражение. И грянул бой [Андрей Иванович Серба] (fb2) читать постранично, страница - 2

охране коммуникаций. Карл XII, раненный на рекогносцировке 17(28) июня, передал командование фельдмаршалу К.Г. Реншильду. В 2 часа ночи 27 июня (8 июля) шведская пехота 4 колоннами двинулась на русские редуты, за ней следовало 6 колонн конницы. После упорного двухчасового боя шведам удалось овладеть лишь 2 передовыми редутами и они начали перегруппировку влево для обхода поперечной линии редутов. При этом 6 правофланговых шведских батальонов и несколько эскадронов генералов Росса и Шлиппенбаха оторвались от главных сил и отошли в лес севернее Полтавы, где были разгромлены двинувшейся за ними конницей Меншикова и сдались. Остальная часть русской конницы под командованием генерала Р.Х. Боура по приказу Петра I стала отходить к лагерю. Шведы прорвались между редутами, но попали под артиллерийский и ружейный фланговый огонь из лагеря и в беспорядке отошли в Будищенский лес. Около 6 часов Петр I вывел армию из лагеря и построил ее в две линии, имея в центре пехоту Б.П. Шереметева и на флангах конницу Меншикова и Боура. В лагере был оставлен резерв (9 батальонов). Главные силы шведов выстроились напротив русских войск. В 9 часов завязался рукопашный бой, а русская конница начала охватывать фланги противника. Шведы начали отступление, превратившееся к 11 часам в беспорядочное бегство. Русская конница преследовала их до Переволочны, где остатки шведской армии сдались в плен. Карл XII и Мазепа с небольшим отрядом бежали на территорию Османской империи. Шведы потеряли свыше 9 тыс. убитыми и свыше 18 тыс. пленными, орудия и обоз; потери русских — 1345 человек убитых и 3290 раненых. В результате Полтавского сражения военное могущество Швеции было подорвано и в войне произошел перелом в пользу России.

Славной памяти моих предков-запорожцев из родов Сулима—Серба—Колга

Часть первая. Лесная

1

— Говоришь, Москва — Третий Рим? Мыслишь, твои слова вызовут во мне благоговейный трепет и преклонение перед славой и мощью державы, столица коей носит столь гордое имя? Так, отче?

Несколько мгновений, сузив глаза, гетман пытливо всматривался в лицо митрополита. Тот, опустив голову и перебирая четки, молчал, и Мазепа, скривив губы в иронической усмешке, наклонился в кресле к собеседнику.

— Возможно, так и случилось, ежели бы я не знал историю двух предшествовавших Москве Римов и держав, стольным градом которых они являлись. А не забыл ли эти страницы истории ты? Как рухнул Первый Рим, чьи владения занимали половину известного тогда мира, как погиб Второй Рим — Византия, раскинувшийся на просторах Европы, Малой Азии, Африки? Не назовешь причину гибели этих двух великих империй, отче?

— Они ведомы любому школяру, — тихо ответил митрополит, не отрывая глаз от четок. — Крахом обоих Римов послужили две общие для них причины — внутренние распри-междоусобицы и никогда не ослабевавший натиск недругов.

— Верно, отче, — удовлетворенно произнес Мазепа. — Теперь ответь, не сдается ли тебе, что московскому Третьему Риму рано или поздно суждено разделить судьбу своих предшественников — италийского Рима и византийского Константинополя?

— Нет. Коли известны причины, приведшие к падению обоих Римов, надобно быть редким глупцом, чтобы повторять их. А московских великих князей и Российских государей Господь от таковых миловал, если некогда крохотную захолустную деревеньку Москву им удалось превратить в стольный град великой державы.

— Во многом согласен с тобой, отче, однако не во всем. Возвеличивая и крепя Москву, превращая ее в сердце крепнущего Московского княжества, затем Московской и Российской державы, Московские великие князья и Российские государи действительно вершили святое дело — возрождали мощную славянскую державу. Славянскую, отче! Ту, что должна была прийти на смену Киевской Руси, а не одинаково чуждым славянскому сердцу обоим Римам!

— Ты называешь чуждой славянскому сердцу Византию, откуда на Русь хлынул свет истинной веры, пришли письменность и книжная премудрость, наука и истинная культура, добрососедские связи с которой ввели доселе полудикую языческую Русь в лоно европейской цивилизации? Как смеешь так кощунствовать, гетман православной Украины?

Четки в руках митрополита замерли, вскинув голову, он осуждающе смотрел на Мазепу. Тот, не обращая внимания на взгляд собеседника, откинулся на спинку кресла, весело рассмеялся.

— Обвиняешь меня в кощунстве, отче? Над чем? Над империей хищных и вероломных ромеев, которые, мечтая покорить Русь, но не обладая для этого достаточными собственными силами, постоянно науськивали на нее хазар, печенегов и прочую нечисть, за что наши князья, начиная с Аскольда и Дира, ходили на нее с бранью? Скорее, в кощунстве можно обвинить тебя, киевского митрополита Иоасафа Кроковского. Что ты, славянин, унижаешь своих великих предков, заявляя, что лишь после принятия христианства они получили от Византии письменность, познание наук, благодаря ей