тридцать лет ты преследуешь меня своими рацеями. Будто я преступник какой, алкоголик или, там, гуляю безбожно. Тоже мне, прокурор!
— Я не прокурор, — промолвил Дедушев грустно. — Я твоя совесть.
— Ну и видок у нее, голубушки, — огрызнулся Колобов. — Брюки бы, что ли, погладила с прошлого сезона, или ботинки бы почистила. А лучше новые бы купила.
— Ты на себя посмотри! — парировал тот.
— Не хочу. Вот умоюсь, щетину сниму, кофейцу вдену — тогда и посмотрю. И тебе покажу в назидание.
— Что ты делал прошлым вечером и ночью?
— Не надейся. Никакой клубники. Зашел в гости к Бабьеву, а там как раз четвертого искали для пульки. Ну, и расписали мы ее, родимую. Естественно, пивка трахнули попутно, в меру.
— С ведерко, — добавил Дедушев. — Послушай, Колобок, а тебе никогда не хотелось вместо пульки этой дебильной почитать хорошую книгу? По дому что-нибудь сделать? Вон у тебя плинтус отошел, кран течет на кухне. Замок на двери закрывается через раз, зато открывается на любой тычок.
— Поспорил бы я с тобой, — поморщился Колобов. — Насчет пульки-то. Большого потенциала времяпровождение. Не хуже шахмат! Да голова трещит. Замок я, разумеется, починю. Авось по утрам не доведется видеть твою скисшую вывеску. А книги… Что их читать? Много уж очень пишут, заумно, всего не перечтешь, а что прочтешь — не поймешь.
— Так думать же надо читаючи! Головой, а не хребтом, как бронтозавр. И вообще думать полезно. Вот ты вчера трешницу в преферанс оставил…
— Ни фига, только рубль!
— Неважно. В общем, время ты попусту растранжирил псу под хвост, драгоценное свое жизненное пространство урезал. Да еще накурился под завязку, пивом дурным пропитался, а утром встать без посторонней помощи не можешь. Ведь твоему организму, Колобок, такие кувырки уже противопоказаны, ресурс-то повыработан.
— Что тебе за дело до моего ресурса? За свой беспокойся!
— Не мне одному дело. И некоторым другим.
— Кому это «другим»? — насторожился Колобов.
— Тебе ничего не говорит такое слово — Роллит?
— Лекарство какое-нибудь, — осторожно предположил Колобов.
— Отнюдь, — прокряхтел Дедушев, с натугой водружая на прикроватный столик некий агрегат, весьма схожий с донельзя ободранным и раскуроченным портативным телевизором. — Понимаешь, Колобок, задумался я как-то о причинно-следственных связях…
— Сразу видно: не о чем человеку думать, — съязвил Колобов.
— Долго думал, все утро, — продолжал Дедушев, не реагируя. — И вдруг понял, что все в нашей вселенной накрепко увязано. То есть ничего нельзя сделать без последствий космического масштаба!
— Еще бы, — не унимался Колобов. — Вот я ночь не спал — зато полдня продрых, благо выходной.
— А связи-то непростые! Они ох какие сложные, от атома к атому, да лавиной — от атома к звезде. Как эхо в горах: ты крикнешь из баловства, а со склона оползень стронется, целое селение в пудру сотрет. Так и во вселенной: тянутся нити, перекрещиваются, сплетаются в сеть. Дернешь за одну — звезда качнется. Звезда качнется — Галактика дрогнет!
— Что-то не пойму, при чем здесь я.
— А при том, что я сконструировал прибор, который эти нити отслеживает. И выдает на телеэкран визуальную информацию с другого их конца. И знаешь что получается?
— Что?
— То, что все мы — каждый человек на нашей планете — связаны этими ниточками с целыми галактическими объектами. Со звездами, с шаровыми скоплениями, с туманностями! Причем каждый наш поступок проецируется на соответствующий объект и влечет за собой изменение в его состоянии. Я же тебе говорю: эхо, только не горное — звездное!
— Подожди, — Колобов помотал дурно соображающей головой и скривился: мозг больно застучал о черепную коробку. — Выходит, что же? Я поднял руку — а там, в Галактике, катаклизм? Я чихнул — а какая-то звезда, про которую я и не слышал ни разу, пятнами покрылась?!
— Примерно так, — согласился Дедушев. — Ну, если ты руку поднимешь, ничего особенного не произойдет. Вот если ты руку эту сломаешь — нехорошо будет. А теперь представь, как аукнулось твое вчерашнее похождение планете Роллит, с которой ты, злодей, завязан!
— Роллит, — пробормотал Колобов. — А где это?
— Зачем тебе знать — где? — рассердился Дедушев. — Не задавай вопроса — где, спрашивай — как!
Он ткнул пальцем в затерянную среди переплетений проводов кнопку, и экран мгновенно, без предисловий, заволокло черным дымом, сквозь который прорывались языки багрового пламени.
— Ой, блин, — сказал Колобов растерянно. — Как же там жить-то?
… Силы Соединенного Разума Галактики услышали зов гибнущей планеты слишком поздно, чтобы вмешаться в раздирающие твердь «Жемчужины Мироздания» процессы: пусть не погасить — хотя бы ослабить взбунтовавшуюся стихию. Но и теперь, когда разрушение зашло чересчур далеко, не все еще было потеряно. На огромных звездолетах тысячепарсековыми прыжками к агонизирующему миру спешила помощь. Пища, медикаменты,
Последние комментарии
5 часов 59 минут назад
6 часов 6 минут назад
6 часов 35 минут назад
6 часов 39 минут назад
6 часов 39 минут назад
6 часов 47 минут назад