Только вперед [Борис Маркович Раевский] (fb2) читать постранично, страница - 5

и скольжение хорошее, — отмечал он про себя, — руки длинные — это тоже хорошо; ноги, правда, толстоваты, но ничего; грудь и плечи развиты отлично».

Он, очевидно, остался доволен осмотром, потому что снова еще настойчивее спросил:

— Ну, решил?

Леня колебался: ему очень хотелось научиться плавать быстро и красиво, но приходить снова в бассейн, где он только что так осрамился, было чрезвычайно неприятно.

— Ну, вот что! — сказал мужчина. — Ты дома спокойненько все обдумай. Если не боишься трудностей, хочешь плавать хорошо, — приходи. А коль испугался первой же неудачи, — грош тебе цена. Придешь — спроси руководителя детской школы плавания, старшего тренера Ивана Сергеевича Галузина.

Глава вторая. Пловец тренируется на суше

«Ти-и-ик! Ти-и-ик! Тук!»

С последним коротким сигналом Леня открыл глаза: семь часов утра. Еще хотелось спать, но он знал — нужно только резко сбросить с себя одеяло, и сонливость сразу пропадет.

Леня быстро вскочил с постели, в одних трусиках подбежал к окну и открыл форточку.

— С добрым утром! — бодро сказал диктор.

— С добрым утром! — вежливо ответил репродуктору Леня, достал из-под кровати свернутую в трубку ковровую дорожку и быстро разостлал ее на полу.

До начала зарядки он сел на стул и, подняв левую ногу, стал быстро двигать вверх и вниз ступней. Потом сжал ступню рукой и начал плавно вращать ее. То же самое он проделал с правой ногой. Это упражнение ему посоветовал Галузин. Пловцу надо иметь сильные ступни.

Из репродуктора грянула музыка.

Зарядка началась.

Леня маршировал на месте, высоко поднимая колени, нагибался влево и вправо, и руки его скользили вверх и вниз по бедрам. Это упражнение называлось «насосом». Расставив ноги и сцепив руки над головой, Леня долго и яростно «колол дрова». Потом поочередно то выбрасывал ноги кверху, стараясь достать носком до вытянутой на уровне плеча руки, то приседал, то делал подскоки. И в такт всем его движениям звенели две вазы на шкафу.

Из кухни доносился запах чего-то очень вкусного. Тетя уже встала и готовила завтрак.

В тете, несмотря на ее сорок с гаком лет, так и бурлила энергия. Была она человеком добрым, веселым, но — как дипломатично выражались соседи — «своеобразным». Клавдия Тимофеевна работала на заводе, изготовляющем радиоприемники, и очень любила технику: машины, приборы, всякие приспособления. Ее «техникоманию» жильцы в доме считали просто невинным чудачеством, но кое-кого — управхоза, например, — это тетино пристрастие почему-то раздражало.

Леня до сих пор не забыл, как удивился он, первый раз попав в ее квартиру. Кстати, Клавдия Тимофеевна очень гордилась ею и всегда подчеркивала, что «квартира отдельная, ход с парадного», хотя на самом деле в квартирке были две крохотные комнатки да темная кухня, полуподвал.

Едва Леня открыл дверь и ступил на порог, — сразу под потолком зажглась лампочка. Мальчик испуганно озирался: в чем дело? Потом он узнал, что порог особый: наступишь на него — доска чуть-чуть прогнется и соединит концы электропроводов.

На кухне — целая фабрика. Электрочайник, закипая, громко свистит. Пар из него по специальной трубочке идет в приделанный к крышке свисток. Свистит и электрокастрюля, в которой тетя кипятит молоко. Но чайник свистит тонко и нежно, а кастрюля — пронзительно и тревожно, как милиционер: беги быстрей, а то молоко убежит!

В углу кухни стоит самодельная стиральная машина с большим алюминиевым барабаном. Клавдия Тимофеевна кладет туда грязные рубашки, наволочки, полотенца, салфетки, барабан крутится и сам трет, мылит и отжимает белье.

В квартире у тети Клавы никогда не холодно, хотя печки она топит редко: тепло излучает блестящий электрокамин. Телефон стоит в комнате. А тетя чаще всего находится на кухне. Поэтому от телефонного аппарата тетя провела на кухню специальный звонок, похожий на судейскую сирену.

Клавдия Тимофеевна все делала сама. Вышивать или вязать, как другие женщины, она не любила, называя это баловством; зато целые вечера могла мастерить какой-нибудь замысловатый радиоприемник. Леня немного подтрунивал над ее страстью к технике. Потом привык и сам часто помогал ей.

От покойного мужа у тети остался полный набор инструментов. В большом лакированном ящике лежали молотки, клещи, сверла, напильники, отвертки, пилы. Тут же хранились мотки проволоки, гвозди, шурупы, Видно, муж тети Клавы был хорошим мастером: все инструменты удобные, с гладкими ручками, хорошо заточены и сверкали, как новенькие.

Тетю Клаву любили в доме. Жильцы говорили, что у нее «молодое сердце и золотые руки». Только всегда сердитый старик из квартиры 27 ворчал, что неприлично солидной даме походить на неугомонную комсомолку.

Особенно любили тетю Клаву дети и часто поджидали ее во дворе. Тетя Клава мастерила для них необычные игрушки, каких ни в одном магазине не купишь.

Возьмет, например, большой таз и пустит в него кораблик,