Гарри Гаррисон родился 12 марта 1925 года в Стемфорде, штат Коннектикут.
Вот как он сам комментирует это неожиданное обстоятельство: «Все это кажется чрезвычайно запутанным, но лишь на первый взгляд. Я вырос, окончил школу и даже прослужил в армии под именем Гарри Максвелла Гаррисона. Однако, получая паспорт, с изумлением обнаружил, что по метрике значусь, как Генри Демпси! Оказывается, отец сменил свою фамилию на фамилию собственного отчима, Гаррисона, сразу после моего рождения. Очевидно, я единственный писатель, вынужденный использовать в качестве псевдонима собственное имя». Вот такие дела…
Учился Гарри в Нью-Йоркской художественной школе. Семья в ту пору переехала в один из беднейших районов Нью-Йорка — Куинс, причем, часто меняла квартиры. При этом круг общения Гаррисонов составляли в основном кредиторы и алчные домовладельцы, а еще маленькому Гарри к тому же не везло со сверстниками. Он и в семье-то рос единственным ребенком, да и читать научился слишком быстро, — таких в школе, известное дело, не жалуют.
«До двенадцати лет, — вспоминает Гаррисон, — у меня в классе не появилось ни одного приятеля, и я не был принят ни в одну компанию. Одиночество — тогда это слово многое для меня значило. Оставались книги… Сейчас, вглядываясь в телескоп памяти, я уже не уверен, то ли мое домашнее книжное образование поставило мне барьер в контактах со сверстниками, то ли их пренебрежение толкнуло меня в объятия книг. Я совершенно уверен в одном: я не помню то время, когда не умел бы читать».
Публичная библиотека располагалась от дома не близко, и мальчик выработал в себе навык читать на ходу, вовремя поднимая глаза, чтобы ненароком не врезаться в будку или фонарный столб. Правда, те книги, что он проглатывал в читальном зале, не были главным чтением в его жизни — основное время занимала специфическая литература, получившая в Америке устойчивое прозвище «пульпы»[1]. «Пульп»-литература издавалась либо в виде разлетающихся после первого прочтения журнальчиков, отпечатанных на желто-серой шершавой бумаге, либо в виде таких же мимолетных книг — «пейпербеков». Вне зависимости от жанра, они предназначались для чтения быстрого и безусловно разового. Вестерны, бесконечные детективные сериалы, душещипательные дамские романы, а также все и всяческие религиозные советы, гороскопы и чудодейственные рецепты похудения и достижения успеха в личной и деловой жизни. Все подобные запросы и обслуживала «пульп»-литература. Во времена гаррисонова детства слово «пульпа» однозначно служило синонимом дурного вкуса, невзыскательности, сиюминутности. Учителя рекомендовали читать совсем иные книги, ученики же, как тому положено от века, поглощали «пульпу» — каждый свою.
Да, и научная фантастика — как можно было забыть о ней! Именно фантастику молодой Гарри Гаррисон и поглощал с наибольшим усердием, начав это полезное и перспективное дело лет эдак с семи…
После окончания художественной школы, как только началась война, был призван в армию. Действительно, сразу по окончании художественного училища в Нью-Йорке Гаррисон получил призывную повестку: началась война.
Ее он провёл в авиации, дослужившись до сержантских шевронов — и, вероятно, с тех самых пор затаил крепкий зуб на военную «романтику». Разве вышел бы иначе из-под его пера один из самых антимилитаристских романов всей современной фантастики — «Билл — герой Галактики»!..
Правда, как вспоминает писатель с благодарностью, нет худа без добра: война кое-чему полезному его и научила. Первому и самому главному, искусству выживания, которое оказалось очень кстати для начинающего писателя — равно как приобретенное в армии умение пить и сквернословить («без этого армейская жизнь не жизнь — везде в известной нам Вселенной»), а также жизненная стойкость и терпение сносить ежедневную рутинную работу, не ожидая скорой награды. «Война ограбила меня на три года жизни, не предложив взамен ничего удовлетворительного, и умение сносить подобные выходки судьбы безропотно и философски, упрямо продолжая делать свое дело, совершенно необходимо всякому, кто избрал для себя тернистый путь свободного художника». Шли месяцы, вспоминал Гаррисон, «хорошо смазанные алкоголем, предоставляемым членам «Клуба 52–20»[2]. Дни летели легко и беззаботно… Однако не прошло и года, как Гаррисон решил взяться за ум и поступить в колледж.
Но судьба будущего писателя-сатирика, как уже говорилось, не дремала, заботливо снабжая его профессиональными мишенями: сначала это была армия, теперь настала очередь колледжа. Потому что Гаррисона угораздило поступить не куда-нибудь, а в некий Хантер-колледж, который до этого был… закрытым женским учебным заведением! Станешь тут сатириком… За девицами из Хантера студенческая молва закрепила две убойные
Последние комментарии
15 часов 44 минут назад
20 часов 47 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
2 дней 18 часов назад