Дичок. Сказки дедушки Корая [Наталья Гимон] (fb2) читать постранично, страница - 4

они ко мне ещё хоть раз вернулись.

– Это всего лишь люди, – успокаивающе ответил ей ветер. – Они не странные. Они другие. Люди – словно неразумные дети. Им всё интересно, всё любопытно, и потому они подчас не задумываются о том, что делают, и могут причинить вред. Или боль. И всё же они не такие, как ты и я. Не доверяйся им. В трудную минуту им не будет до тебя дела – у них полно других забот. Потому что они другие…

Но яблонька его уже не слышала, и ветер умолк, только обнял ласково корявое деревце, и неожиданно взгрустнулось вольному страннику, потому как почувствовал он, что совсем скоро обрядится меньшая сестрица его впервые невестою. Только жениха славного для неё не сыщется, и поэтому никому он её не отдаст.

Весна неспешно шла по земле, рассыпая по пути цветы и наполняя мир звуками. Всё вокруг просыпалось, начиная петь, жужжать, щебетать, звенеть, журчать, шелестеть. И снова сады людей нарядились в кружевное цветение, а маленькая яблонька смотрела на них с опушки и взгляд отвести не могла.

Как-то утром летел мимо неё шмель – большой, важный, медлительный, – опустился передохнуть на тонкую веточку и огляделся. Замерло деревце, затаилось, чтобы цветочного труженика ненароком не спугнуть, приоткрыло осторожно качающуюся рядом со шмелём набухшую почку, а оттуда нежная зелень светится. Приоткрыла вторую – и там тоже самое. Потоптался мохнатый летун на месте, поискал цветы да, не найдя, оттолкнулся от ветки и дальше полетел навстречу недальнему, манящему, белому морю.

– Постой! – в отчаянии крикнула ему вслед яблонька, и разом почти все почки на её ветвях лопнули, свою изумрудную плоть солнцу показав.

– Ты смотри?! – удивился вдруг кто-то совсем рядом, и дикое деревце от этого голоса затрепетало всё. – Смелая какая, – по-доброму усмехнулся стоявший рядом человек, разглядывая холодные веточки. – Все почки свои раскрыла уже. Ну, теперь, красавица, держись, чтоб, ежели вдруг морозцы прихватят, листочки твои не погибли. – Сказал, потом повернулся и пошёл своей дорогой.

С того дня яблонька глаз с людских домов не сводила. Чуть только рассветёт, а она уже смотрит, ничего вокруг не замечая – ни того, что весна скоро кончилась, и лето очи зелёные из-за окоёма земли подняло, ни того, что братец её всё реже и реже к ней возвращаться стал и темнел день ото дня, взгляд её пристальный на селении следя. А в один день и вовсе пропал ветер. И как-то сразу оцепенел весь мир, ведь которую неделю на небе ни облачка не было, открытая земля сухой коркой покрываться стала и трескаться, как губы путника, умирающего в пустыне. Ещё чуть – и трава выгорать начнёт.

Людское селение тоже всё присмирело, примолкло, все звуки по домам попрятало, покуда сумерки на землю не ложились. Да и в сумерках тоже лишь тревожные переклики над крышами раздавались. Вскоре от зноя и засухи дни для всего живого начали сливаться в сухую, пыльную, слепящую муть. А однажды прямо наяву привиделся яблоньке сон, будто лес вдруг заскрипел за спиной, то ли её, то ли не её окликая, а после и вовсе заговорил звонким девчоночьим голоском:

– Потерпи, потерпи, яблонька. Сейчас я тебя напою. – И в тот же миг по корням деревца полилась вода, прохладная и живая. Корешки замешкались лишь на мгновенье, а затем сразу же начали жадно и торопливо пить. Но воды отчего-то оказалось совсем мало. Яблонька подняла взор и увидела перед собой человеческий росточек. Большие серые глаза, в которых прозрачной росой сверкали слёзы, смотрели на поникшие увядающие веточки маленького деревца, а рядом стояло небольшое ведёрко. – Я сейчас ещё принесу, – пообещал росточек и, подхватив пустое ведёрко, побежал к селению. Назад он воротился не один, и, увидав идущего следом за ним человека, яблонька всей своей серой от жары кроной потянулась ему навстречу.

– Соскучилась, никак? – чуть удивлённо сказал человек. – Ну-ка, сторонись, Кайра. – И под корни деревца хлынула целая бадейка воды. Яблонька прикрыла глаза от наслаждения и благодарно зашумела листвой.

– А она поправится? – тихонько спросил росточек человека.

– Конечно, доченька, – обнял он малышку, – конечно поправится. – И серые, как утренний туман, глаза его улыбнулись.

Этой ночью перед рассветом, яблоньку разбудил ясный шёпот, бесцветным шуршанием и взволнованным скрипом разрывающий полную тишину, напрочь лишённую остальных ночных звуков.

– Деревце! Проснись, деревце! – многоголосо звали её. Яблонька оглянулась, и встревоженные лесные великаны неожиданно взмолились, словно единое существо: – Спаси нас, деревце! Он возвращается!

– Кто? – испуганно крикнула она и вдруг заметила, как одна за другой гаснут на чёрном бархатном небосклоне яркие звёзды. Где-то за лесом сверкнула зарница, и её вспышка осветила, наконец, жирную, клубящуюся тушу громадной грозовой тучи, стремительно закрывающей небо от окоёма до окоёма. Ещё одна вспышка, и ещё. Потом вдалеке глухо громыхнуло, и следом в окружающий яблоньку подлунный мир ворвался самый тёмный из когда-либо