Кузница желаний, или По ту сторону зеркала (СИ) [Дарья Княжева] (fb2) читать онлайн

Кузница желаний, или По ту сторону зеркала

Пролог

Грубые веревки впивались в запястья, раздирая кожу. Я понимала, что с крепкими, тугими узлами мне не справиться, но все равно продолжала дергаться. Извивалась змеей, ломала ногти и в кровь сбивала колени. Отплевывалась от мокрой, горькой земли, то и дело попадавшей в рот. Понимала, что все мои потуги и сопротивление бессмысленны, но и смириться не могла. Не хотела безропотно ждать смерти.

Они рассчитывали услышать мои крики. Увидеть слезы. Вся эта гогочущая толпа, стоящая у края ямы и наблюдавшая за моей агонией. Какой-то мальчишка присел на корточки и с размаху швырнул в меня камень. Острая, колючая боль обожгла плечо, и я закусила губу, сдерживая стон. Во рту разлился солоноватый привкус крови.

– Осторожно! – одернула мальчишку стоящая рядом женщина в сползшем на лицо платке. – В голову не попади. Еще не хватало, чтобы она потеряла сознание. Пусть все чувствует. До самой последней минуты, пока не сдохнет.

Следующий камень ударил в бедро, и я задохнулась от слепящей боли. Кровь от прокушенной губы щипала горло, а глаза жгло от непролитых слез.

Это все не может быть на самом деле. Я же ни в чем не виновата. Произошла чудовищная ошибка.

Какая-то крошечная часть внутри меня все еще надеялась на избавление. Что внезапно одумаются мои мучители. Поймут, что поймали совсем не того человека и остановятся. Или я внезапно проснусь, очнусь в своем родном мире и обнаружу, что весь кошмар мне всего лишь привиделся. Это было самым желанным вариантом.

Я хотела домой. Острее всего прочего, больше, чем когда-то прежде чего-либо еще. Безумно хотела туда, где не было этих злых людей, где мне не грозил их самосуд и где не существовали правила, согласиться с которыми я никак не могла.

Но одновременно я понимала, что этого не случится. Потому что во сне, даже самом страшном, не бывает такой боли. Во сне могильная земля не забивается тебе в нос и  не скрипит на зубах. Кожа не лопается от терзающих пут, а смерть не подступает так близко, обдавая смрадным дыханием.

Еще один удар пришелся в грудь – и из глаз все же брызнули слезы на радость глумящейся толпе. Она заулюлюкала, завизжала, будто не люди там были, а дикие звери, только и ждущие того, чтобы расправиться со своей добычей. Болезненная судорога прошла по телу, и я подтянула колени к животу, пытаясь свернуться в клубок. Может, хоть это убережет от новых ударов.

Толпа снова загоготала, наблюдая, как я стараюсь спастись от летящих камней.

– Еще! Кидайте еще! Пусть все попробует на своей шкуре!

– Давайте уже кончать с ней! – крикнул кто-то, и, как по команде, со всех сторон на меня полетели комья земли.

Я в ужасе закрыла глаза. Сколько времени еще есть, прежде чем кончится воздух? Несколько минут? Час? А что будет потом? Я умру быстро или буду медленно задыхаться в кромешной темноте, где даже хрипов моих никто не услышит?

– Стойте! – сквозь крики и гомон вдруг прорвался звенящий голос, который я узнала бы из тысячи других.

Мотнула головой, стряхивая землю, застилающую глаза, и посмотрела туда, где среди расступившихся людей появилась высокая фигура в темном. Едва не плача от облегчения ждала, пока он подойдет к краю. Пришел. Несмотря ни на что, решил мне помочь. Улыбнулась искусанными в кровь губами, находя его лицо. Жесткое, будто из камня выточенное. Черный взгляд был устремлен прямо на меня.

Сейчас он прикажет поднять из ямы и развязать веревки на руках. И все закончится. Он спасет меня. Потому что все-таки любит.

В наступившей тишине его голос прозвучал, подобно набату.

– Накидайте сверху досок. Пусть будет побольше воздуха. Тогда она не умрет сразу, помучается подольше. Вы же не хотите облегчить ее участь?

Глава 1

– Как это моя бронь недействительна? У меня же есть подтверждение! И квитанция об оплате. Вот, – я выложила на стойку регистрации листок с распечатанными данными.  – Посмотрите, здесь номер брони и моя фамилия.

– Да, но… – девушка на ресепшн выглядела виноватой и напуганной. Понимаете, у нас как раз в это время работала новая сотрудница.  Вернее, находилась на испытательном сроке. Вы общались именно с ней.

– Ну, и где она сейчас? – нетерпеливо уточнила я. Было уже довольно поздно,  за дорогу я устала, и больше всего на свете хотелось оказаться наконец в номере, принять душ и лечь спать. А вместо этого я уже минут двадцать препиралась с этой девицей.

– Она у нас больше не работает, – девушка вздохнула,  обречённо взглянула на меня и призналась: – Просто вы не первая, с кем она напортачила.  Не внесла ваши данные в базу.

– То есть как это? - я ошеломленно уставилась на нее. – Она же мне бронь оформила. Разве данные при этом не вносятся?

– Вносятся, но… То есть должны вноситься.  Если все правильно сделать. А она…

– Так, ясно, – из всего этого невнятного бубнежа следовало, что во всем виновата какая-то неизвестная особа, до которой теперь уже не добраться.  Но проблему-то это  ничуть не решало. На улице почти ночь, а мне, получается, негде ночевать.

– Других номеров у вас, разумеется, нет.

Девушка снова виновато развела руками.

– Завтра же фестиваль начинается. Столько гостей приехало. Все забито. Примите наши извинения, пожалуйста.  Сумму предоплаты мы вернем, конечно.

Я была приличной и вежливой девушкой.  Обычно. Но сейчас ужасно хотелось выругаться.  «Примите наши извинения». Да пусть засунут эти извинения куда подальше, мне-то что от них?

Ну почему, почему я не перезвонила накануне и не уточнила,  что все в порядке? Почему не выбрала какой-нибудь солидный отель с нормальным рейтингом? Повелась на дешевый вариант. И вот результат.

– Может, у вас есть какие-то знакомые здесь? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Угу, – буркнула я, не глядя на неё. – Если бы у меня здесь кто-то был,  зачем бы я пришла к вам?

Вот что теперь делать? Я даже домой уже вернуться не могу, последняя электричка ушла полчаса назад. Отправиться обратно на вокзал в надежде, что там мне встретится какая-то старушка, сдающая комнату? Так и это надо было раньше делать. Сейчас, ночью, там вряд ли найдется кто-то, ищущий квартирантов.

– Подождите, – вдруг окликнула меня администратор. Я обернулась, с недоумением глядя на нее. Ну, что еще? Очередное извинение? Так какой мне с него толк? – Моя знакомая сдает небольшую квартирку. Здесь, совсем близко. Уютное местечко, и там все необходимое есть, а по цене выйдет даже дешевле, чем этот номер. И сейчас там никто не живет, я только утром с ней разговаривала. Поэтому если вам совсем некуда идти…

Что-то было не так в этом предложении. Девушка очевидно волновалась, избегала смотреть на меня, а пальцы крутила так, словно собиралась сломать.

– Если там хорошо и дешево, почему же она пустует? В то время, когда во всем городе нет ни одного свободного номера? – администратор залилась краской, и я поняла, что попала в точку. – Объясните мне, в чем дело! С этой квартирой что-то не так?

– Нет. Не совсем, – девушка переступила с ноги на ногу, снова заломила пальцы и наконец-то решилась. – Просто это дом ведьмы.

– Что? – я не удержалась и рассмеялась. – Какой еще дом ведьмы?

– Его так называют… местные жители, – она все-таки подняла на меня взгляд. – Ну, это что-то вроде старинной легенды. Вроде как там когда-то жила ведьма.

Я даже забыла, что только что расстраивалась из-за внезапно свалившихся проблем, – так забавно это прозвучало. А еще забавней было то, какой перепуганной выглядела девушка. Неужели она говорит все это всерьез?

– И сейчас там ночью дух этой ведьмы ходит по этажам? И пугает проживающих? Или поедает незваных гостей? – уточнила, стараясь быть как можно более серьезной.  – Или в подвале дома проводят жертвоприношения?

– Что вы, конечно, нет! – воскликнула девчонка, и ее глаза сделали похожи на два огромных блюдца. – Ничего такого.

– Тогда я не вижу проблемы.

– Правда? – она, кажется, удивилась. – Я не стала сразу предлагать. Вы же понимаете, многие люди у нас суеверные и боятся таких вещей.

Я пожала плечами.

– Это в любом случае лучше, чем ночевать на вокзале. Да и как-то выросла я из того возраста, когда верят в сказки. И, тем более, боятся их.

Ну, в самом деле, что такого ужасного может случиться? Наоборот, в этом даже есть какая-то изюминка. Я не только попаду на фестиваль, еще и смогу похвастаться, что побывала в обители ведьмы. Может, там и фотки получится сделать оригинальные. Я улыбнулась, представляя восторженные возгласы подписчиков в Инстаграме. Нет, такой шанс нельзя упустить!

– Звоните вашей подруге! Скажите, что я готова отправиться в ведьмин дом!

Глава 2

Дом и правда оказался совсем близко: через дорогу. Совершенно обычный на первый взгляд. Старый, в три этажа, как большинство других домов в этом районе. Грязно-рыжие кирпичные стены, выщербленные в нескольких местах. Недействующие дымовые трубы, видимо, оставшиеся со времен печного отопления. Разноцветные тарелки антенн, слегка оживляющие мрачноватый внешний вид. Деревянные балкончики, кое-где украшенные цветами. Старенькая, потрепанная коляска, которую хозяева не побоялись оставить без присмотра. Всего два подъезда без всяких современных домофонов и видеокамер. Несколько кошек, с царственным видом возлежащих неподалеку. Ничего примечательного и, тем более, устрашающего.

Я снова невольно улыбнулась собственным мыслям: неужели в наше время кто-то верит в подобные россказни про ведьм?

Хозяйка квартиры – Алиса, что дожидалась меня у подъезда, и вовсе оказалась милейшей девушкой. Улыбчивая шатенка примерно моего возраста. Правильные черты лица, почти без косметики, длинные волосы собраны в хвост.  Ничего ведьминского в ее облике не было.

– Оля мне рассказала, что у вас нестыковка с бронью вышла, – призналась, пока мы поднимались по лестнице на верхний этаж. – Неприятно, конечно. Но зато мне повезло: нашла себе квартирантку, – она улыбнулась, указывая на темно-коричневую, обитую дермантином дверь. – Ну, вот мы и пришли.

Квартирка была из разряда «ничего лишнего». Тоже совершенно обычная. Обои в цветочек, тюль на окнах, пушистые коврики под ногами. Стол и два стула, диванчик под клетчатым пледом, небольшой книжный шкаф. Чистенькая и простенькая кухня.

Что ж, видимо от идеи запостить фотки с места моего пребывания в Инстаграме придется отказаться: хвастаться тут нечем. Но зато я не осталась на улице. В конце концов, какая разница, где переночевать пару ночей?

– Постельное белье я застелила, чистые полотенца в ванной. На кухне в шкафчике чай, сахар, печенье, ну и еще всякие мелочи на первое время. Пароль от вай фая вот здесь, на тумбочке, – продолжала рассказывать Алиса. – Там же записан мой номер телефона, будут какие-то вопросы – сразу звоните. Все расскажу или прибегу, помогу, я живу здесь неподалеку.

– Спасибо, думаю, я справлюсь, – заверила я ее. Усталость брала свое, мне хотелось наконец-то остаться одной и лечь спать. Даже без ужина.

– Тогда отдыхайте, – кивнула хозяйка и стала обуваться. – Ах, да, совсем забыла, – неожиданно остановилась она. Указала в угол прихожей, где на стене висел прямоугольный квадрат, затянутый плотной тканью. Картина? Тогда зачем ее закрыли?

Алиса опередила мои вопросы.

– У меня к вам будет одна просьба. Это зеркало очень старое, осталось еще от моей бабушки. Не трогайте его, хорошо? Не снимайте покрывало. Пусть висит, как есть. Оно мне дорого, как память, а там уже даже краска отлетает.

Я пожала плечами.

– Конечно, как скажете. Тем более, что тут другое есть.

– Да, мы специально повесили для гостей новое, – подтвердила Алиса и открыла входную дверь. – Тогда спокойной ночи и хорошего вам отдыха.

Оставшись одна, я еще раз огляделась. Можно считать, что мне повезло: какой бы простой ни была квартира, в ней оказалось все необходимое. Сейчас стакан горячего чая, душ – и можно, наконец, ложиться спать. Я не сомневалась, что усну сразу же, как только окажусь в постели. Все-таки и дорога, и переживания по поводу жилья здорово потрепали нервы, и я чувствовала себя довольно уставшей. Да и выспаться не помешает, если хочу завтра разгуляться на фестивале по полной программе. А я именно этого и хотела: не зря же приехала сюда.

Включив чайник, открыла дверцу кухонного шкафчика и в изумлении обнаружила на полке вместо обычных чашек стаканы в подстаканниках. Такие давали в поездах, еще в моем детстве. Кто-то из подруг рассказывал, что они и сейчас встречаются, но на дальние расстояния я давно уже предпочитала самолеты, поэтому никак не могла это проверить.

Покрутила в руках резную металлическую штуковину, провела пальцем по выбитым на металле лепесткам каких-то диковинных цветов. Вещица выглядела дорогой, не похожей на обычную штамповку, и даже казалось странным, что ее оставили здесь, для гостей. Ведь кому-то вполне могло прийти в голову присвоить себе эту красоту.

Я вытащила из напоясной сумки, которую до сих пор не сняла, телефон и сделала несколько снимков. Конечно, эти старинные подстаканники вряд ли принадлежали какой-то заезжей ведьмочке. Но все равно выложу фотки, когда буду писать о моем маленьком приключении, раз уж ничего другого примечательного в квартире нет.

Хотя… Я неожиданно вспомнила о предупреждении хозяйки, которое она сделала перед уходом. Старинное зеркало? Вот это на самом деле может оказаться интересным. Особенно, если приписать в комментариях к посту, что в него смотрелась сама… я пока не придумала, кто, но за этим ведь дело не станет. Проблем с фантазиями у меня никогда не было. Подходящие слова обязательно найдутся, главное, сделать удачные снимки.

Я поставила подстаканник на стол и вернулась в коридор, в задумчивости останавливаясь перед завешенным зеркалом. Меня одолевали сомнения: обещала же Алисе не трогать ее реликвию. Но, с другой стороны, что страшного может случиться? Я ведь буду очень аккуратна, не разобью, ничего не поцарапаю. Просто посмотрю. Никто даже не узнает.

Поспорив с собственной совестью несколько минут, я все-таки решилась. Осторожно взялась за край покрывала, сдвигая его с поверхности зеркала.

Оно было достаточно большим: почти в полный мой рост. Резная рама потускнела,  и в некоторых местах на ней действительно отслоилась краска. Первоначальный цвет различался с трудом, похоже, это зеркало даже не бабушке Алисы принадлежало, а кому-то, жившему значительно раньше. Несколько эпох назад. Я видела что-то подобное в одном из фильмов, название которого уже не могла вспомнить. Там это был просто элемент интерьера, не особенно привлекающий внимание, а сейчас я чувствовала себя так, будто прикоснулась к какой-то тайне. В прошлое заглянула. Мне казалось, что я ощущаю какой-то запах, которого в прихожей не чувствовалось прежде. Словно от старой рамы повеяло не только пылью, но и еще чем-то прелым. Увядшими цветами или сухой травой, до конца не утратившей своего аромата.

Я включила на камере телефона ночной режим, погасила в прихожей свет и вернулась к зеркалу. От времени оно потемнело, и, когда-то прозрачное, сейчас казалось грязно-серым, словно затянутое паутиной времени и заросшее забвением. Отражение было мутным и туманным. Я улыбнулась самой себе, поправила волосы и подошла почти вплотную к стеклу. Медленно дотронулась пальцами до прохладной поверхности.

В воздухе неожиданно разлился тихий, мелодичный звон, будто где-то рядом забренчали крошечные колокольчики. Я вздрогнула от неожиданности, обернулась – и тут же наткнулась на чей-то неясный силуэт. Совсем рядом. Будто внезапно ожила темнота, подсвечиваемая лишь слабым светом с экрана телефона. Затрепетала, задышала совсем рядом со мной, заставляя замереть от ужаса. Я открыла рот, захлебываясь беззвучным криком, отпрянула, упираясь спиной в зеркало и даже сквозь одежду ощущая прокравшийся к телу холод.  Деревянный узор на раме больно впился в кожу. А стоящая напротив тень метнулась ко мне, и что-то врезалось в грудь, в один миг выбивая воздух из легких и  перекрывая дыхание. Я захрипела, окончательно погружаясь в темноту, и последнее, что запомнила, был звон разбивающегося стекла и шепот, различить который я уже не смогла.

Глава 3

Я пришла в себя от холода, такого сильного, что от него, кажется, даже дыхание перехватывало. На меня откуда-то дуло со страшной силой, ледяной, колючий ветер завывал, проникая под одежду и хлестко обжигая кожу. Спина затекла от неудобной позы: видимо, во сне я пыталась согреться и подтянула к себе колени. Помогло это мало, а вот дискомфорта добавило, так что теперь я почти не чувствовала ног.

Села, морщась от прошившей тело боли, и осмотрелась. Напрасное  в общем-то занятие: вокруг царила такая тьма, что, как говорится, хоть глаз выколи. Вообще ничего не было видно.

Это не сильно удивило, я знала, что когда глаза немного привыкнут к темноте, то получится что-нибудь рассмотреть. Странным казалось другое: место, на котором я сидела, очень мало походило на кровать. Жесткое и почему-то сырое, оно, скорее, напоминало землю где-то в лесу. Особенно если учесть завывания ветра, доносящего  густые, тягучие запахи хвои, мха и еще какой-то растительности.

Я совершенно точно помнила, что в квартире Алисы ничем подобным не пахло. Там вообще не было никаких особенных запахов, разве что слегка чувствовался отпечаток старости. Но такое нередко бывает в пустующих квартирах или там, где долго жили пожилые люди. Теперь же я отчетливо ощущала аромат леса, и это никак не укладывалось в голове.

И почему так холодно? Я уснула и не услышала, как открылось окно? Но если и так, на улице ведь август месяц. И вечером температура даже до 15-ти не опустилась. Отчего же стынет все тело? Я окоченела так, словно меня на мороз вытолкнули без одежды и закрыли следом дверь. Но ведь этого не могло быть.

Я поднялась, качнувшись на затекших ногах, и сделала несколько шагов наугад. От дивана до окна было всего пару метров. А в другой стороне находился шкаф, я запомнила это абсолютно точно. Значит, не составит труда даже наощупь определить, что и где расположено. Сейчас закрою окно и вернусь обратно под одеяло.

Но никакого окна не обнаружилось. И шкафа тоже. Вообще ничего, что должно было находиться в квартире.

А потом под ногами что-то хрустнуло, царапнуло кожу на щиколотке, и я, ойкнув, опустилась на корточки. Осторожно ощупала ногу, чувствуя, как там стало влажно и горячо. Кровь? Вот только этого мне не хватало! И обо что только я могла пораниться в квартире?

Очередной порыв ветра заставил меня съежиться и все-таки признать то, с чем упорно не хотел соглашаться разум. Это была совсем не та квартира, которую я сняла накануне вечером. И вообще не квартира. И, кажется, даже не город. Я находилась где-то в лесу или в еще какой-то незнакомой местности, где почему-то было безумно холодно и отсутствовал даже крошечный источник света.

Но что все это могло значить? Я ведь не пила ничего перед сном. Это не галлюцинация и точно не сон: во сне нельзя так замерзнуть и там не бывает больно. Во сне у меня не пошла бы кровь и ветер не смог бы так кусать. Я повертела головой в надежде хоть что-то рассмотреть. Безуспешно. Пошарила под ногами, нащупывая какие-то ветки и действительно сырую поверхность земли.

Сердце дернулось и забилось где-то у горла. У меня не было никакого объяснения тому, что происходит. Ни единого. И от этого стало по-настоящему жутко. Страх расползся по венам, проник в легкие, мешая дышать, завис на губах безмолвным криком. Да, я боялась даже кричать.  Или не могла, словно парализованная случившимся. Снова опустилась на землю, обхватывая колени и прижимаясь к ним лицом. Это не помогло ни согреться, ни успокоиться, но я совершенно не представляла, что делать дальше. Надо было попытаться как-то собраться с мыслями, придумать хоть что-то. Решить, куда двигаться и что может означать вся эта окружающая меня аномалия.

Но ничего этого я сделать не успела. От очередного свистящего порыва ветра где-то рядом заскрипели деревья, а потом до меня донесся крик.

– Вон она! Скорее, мы должны ее схватить!

В кромешной темноте вдруг промелькнул огонек. Один, второй, третий. Еще и еще. Они приближались ко мне, становясь все ярче. Вскоре от этого свечения вокруг стали заметны силуэты деревьев. Я на самом деле находилась в лесу. Высоченные кроны уходили вверх, теряясь где-то в сизых облаках.

И этих деревьев было очень много. Они окружали со всех сторон, и тольео небольшой просвет прямо передо мной оставался свободен. Но как раз по нему двигались фигуры с огнями.

Они шли ко мне. Я не понимала, кто это и что им нужно, но интуитивно почувствовала, что ничего хорошего встреча не светит.

Распрямилась и бросилась в противоположную от огней сторону, игнорируя боль в ноге. И тут же поняла, что поступила абсолютно правильно, когда за моей спиной воздух разорвался пронзительными, оголтелыми криками.

– Не дайте ей уйти! Скорее, скорее, за ней!

Глава 4

Настало время пожалеть, что я давным-давно забросила бег по утрам. Сейчас эти навыки мне бы не помешали. Люди двигались куда быстрее меня, и совсем скоро я услышала позади себя тяжелые шаги, а крики стали еще громче и ближе.

Страх придал сил. Я куда-то неслась в темноте, не разбирая дороги, спотыкалась о выступающие корни деревьев и упавшие ветки, кажущиеся притаившимися в ночи хищниками. Меня трясло от ужаса, легкие пекло огнем от быстрого бега, я задыхалась, но могла думать только о том, как оторваться от преследующих.

Если они догонят… это даже предположить было страшно. Из-за паники я почти не могла соображать, но все равно откуда-то знала, что ожидать можно только самого худшего. Поэтому продолжала бежать, в глубину жуткого, черного леса, куда угодно, лишь бы подальше от толпы.

Впереди деревья казались гуще, возможно, где-то там можно будет укрыться и меня потеряют из виду. Я гнала от себя мысли о том, что в ночной глуши могут подстерегать и другие опасности. И уж совсем не хотела думать о том, что вообще не должна здесь находиться. Дремучий лес, гонящиеся за мной люди, удушающий страх – как бы я хотела, чтобы все это оказалось вымыслом. Проснуться бы сейчас в теплой постели и понять, что это только сон. Кошмарный и неестественно реальный, но сон.

Но вместо пробуждения я споткнулась об очередную корягу и упала, ударившись так, что из глаз брызнули слезы. И ладони обожгло огнем – то, что я стесала кожу до крови, было понятно даже в темноте. А когда попыталась встать, ноги не послушались. То ли силы кончились, то ли я при падении что-то повредила себе настолько, что теперь попросту не могла распрямиться. Новая попытка подняться ни к чему не привела, ноги по-прежнему не желали подчиняться, лишь боль стала острее.

А голоса становились все ближе. Мне казалось, что земля начала вибрировать от топота спешащих ко мне людей. Задыхаясь от отчаянья и ужаса, я проползла на четвереньках до чернеющих слева от дороги кустов и нырнула в них, прижимаясь к сырой, холодной земле. Беззвучно взмолилась об избавлении.

– Она где-то здесь. Ищите! Нельзя ее упустить!

Мои преследователи были уже совсем рядом. Я слышала их рваное, тяжелое дыхание, видела мрачные силуэты в зареве огней и ощущала удушливый, гадкий запах пота. От этого смрада кружилась голова, меня колотило от страха, но я лишь теснее прижималась к земле, стараясь даже дышать через раз.

Меня до сих пор не увидели, но если им придет в голову хотя бы немного сойти с дороги, никаких шансов спастись не останется.

Но неожиданно крики и шаги стихли. Люди никуда не ушли, но застыли на месте, будто что-то внезапно преградило им путь. Или кто-то. В воздухе снова повисла тишина, прерываемая лишь завываниями ветра, но всего лишь на несколько мгновений. А потом ее разрезал резкий, громкий голос:

– Кто вы такие? И как посмели ступить на мою землю?

Он стоял совсем близко, жуткой тенью нависая надо мной. И не мог не видеть, как я скорчилась на земле, свернулась в три погибели, лишь бы не быть замеченной. Выходит, все кончено? Мне безумно страшно было оказаться в руках преследователей, но еще страшнее стать добычей этого человека.

Я знала, что он опасен. Чувствовала всеми фибрами души. Словно ветер, тот, что вился в кронах деревьев и вздымал упавшую листву, исходил от него. Как в фантастических фильмах, что я иногда смотрела, когда кто-то ударяет посохом по земле, демонстрируя свою власть над стихией.

Посоха у него не было. Черный, до пят, балахон, глубокий капюшон, почти полностью закрывающий лицо, делали его похожим не то на монаха, не то на героя каких-то древних легенд. Особенно если учесть поблескивающий в темноте меч, рукоятку которого он сжимал в правой руке. Кованый металл выглядел устрашающе, я и на расстоянии словно ощущала, каким острым является лезвие. Один взмах таким – и, наверно, голову отрубить можно.

От этой мысли стало совсем дурно. В наше время ведь не рубят голов. И с таким оружием не разгуливают спокойно по улицам. Если только…

Тут меня внезапно осенило: а что, если я попала на съемки? Какое-то реалити-шоу? Тогда это все объясняет. Сейчас ведь огромное количество разных проектов, которые выдумали люди в поисках дополнительных источников адреналина. А я просто оказалась не в том месте и не в то время.

Пожалуй, это походило на правду. И если все так, то мне нужно как можно скорее объяснить этим людям, что я не собираюсь принимать участие в их сумасшедшей затее. Пусть сами бегают по лесу и изображают охотников за ведьмами, или кого там они решили поймать. А я хочу домой. Даже фестиваль уже не представлял интереса, дождаться бы утра, добраться до электрички – и скорее назад.

Я выдохнула, приказывая себе успокоиться, и медленно приподнялась на своем месте.

– Ну все, довольно. Продолжать можете без меня. Расскажите, как добраться до города, и я пойду.

Я ждала, что кто-то рассмеется, повеселится от того, как здорово меня разыграли. И сама была готова посмеяться вместе с ними. Вышло-то на самом деле эффектно: я ведь поверила, что меня действительно преследуют.

Но никто из тех, кто бежал за мной,  даже не улыбнулся. Напротив, завидев меня, они оживились, загудели, сдвинулись плотнее друг ко другу, и эта плотная, непроходимая стена потекла в мою сторону. И улегшийся было страх снова ожил, всколыхнулся в груди, вмиг заставляя пожалеть, что я оказалась такой неосмотрительной и сама выдала себя.

– Вот ты и попалась! – донеслось из толпы, и я различила низкорослого, коренастого мужчину, скалящегося с мою сторону. – Теперь тебе точно не уйти!

– Я не собираюсь играть в ваши игры! – попыталась я крикнуть, но голос засипел, сорвался, и вряд ли хоть кто-то из них услышал меня.

– Держите ее! – крикнул тот же человек, делая еще несколько шагов в мою сторону.

Но в этот момент мужчина в черном плаще выступил вперед, преграждая им дорогу и резким, уверенным жестом задвигая меня к себе за спину.

– Вы не ответили на мой вопрос! Кто такие и что делаете на моей земле?

– Она ведьма! – чей-то писклявый крик взвился в воздух. – Мы пришли за ведьмой! Она должна умереть!

– Вы находитесь на моей земле, – голос был ровным, абсолютно лишенным эмоций, но в нем чувствовалась сталь. Такая же острая и пронзительная, как меч в руке незнакомца. – Здесь я решаю, кому и когда умереть.

– Отдай нам ее – и мы уйдем, – крикливый крепыш из толпы бросился в мою сторону с искаженным злобою лицом, но в то же мгновенье мужчина в черном выбросил вперед руку с мечом. Лезвие сверкнуло в темноте, раздался слабый, жалобный вскрик – и тут же утих. Что-то захлюпало, захрипело, и я с ужасом увидела оседающее на землю тело. К горлу подкатила тошнота, а окружающая темнота стала совсем непроглядной. И я снова, второй раз за ночь, лишилась чувств.

Глава 5

Я пришла в себя в незнакомой комнате. Это совершенно точно была не квартира Алисы. Да и вообще место, совершенно непохожее на современные благоустроенные квартиры. Бревенчатые стены, не покрытые ни лаком, ни краской, – одно голое дерево, потемневшее от времени. Земляная насыпь на полу, что совершенно изумило меня. Такое я видела разве что в старом сарае в деревне, куда в прошлом году приезжала погостить у родственников подруги. Никаких люстр или светильников – помещение тонуло в полумраке, лишь в углу на столике стояла толстая, оплавившаяся свеча. От нее растекался тусклый свет, но до того места, где я лежала, он почти не доставал.

А само это место… Я приподнялась, оглядываясь. Какая-то странная лежанка, достаточно жесткая, будто никакого матраса на ней не было и в помине. Мне даже казалось, что я ощущаю неровные, грубо сколоченные доски, на которые была наброшена тоже грубая ткань. Не простыня, а темная мешковина. Такая же лежала под головой, сложенная в несколько раз. Вместо одеяла – тяжелая шкура.

Я поежилась, рассматривая блестящий длинный мех. Никогда не была ярой защитницей животных, но видеть так близко огромное полотно, принадлежащее некогда живому существу, оказалось неприятно. Сглотнула, сдвигая его в сторону и подтягивая под себя ноги. И тут заметила повязку сероватого цвета, перетягивающую щиколотку.

Выходит, кто-то не только принес меня сюда, но еще и перевязал раненую ногу? Именно принес, дойти я бы точно не смогла сама, чтобы еще и не вспомнить этого. Но кто? Тот незнакомец в черном плаще, укрывший меня за своей спиной от разъяренной толпы? Тогда где он сейчас?

Будто в ответ на мой немой вопрос дверь в комнату отворилась, противно заскрипев и снова заставляя меня сжаться в предчувствии чего-то недоброго. В помещение вошел мужчина. Там, в лесу, я не видела его лица, но поняла, что это именно он. Тот же рост, та же ширина плеч. И то же, исходящее от него, чувство опасности.

– Очнулась?

Сейчас, когда рядом не завывал ветер, не шумели деревья и царила относительная тишина, его голос показался мне еще больше громким и резким. Будто не заговорил со мной, а швырнул что-то, колкое и злое.

– Кто вы? – я отползла к краю кровати, словно несколько сантиментов, на которые увеличилось расстояние между нами, могли что-то изменить. Будто они защитили бы меня от этого пугающего, угрюмого незнакомца. – Зачем вы принесли меня сюда? И где мы вообще находимся?

– Много вопросов, – отозвался он. – Уверена, что хочешь знать ответы?

Мужчина смотрел в упор, и мне ничего не оставалось, кроме как тоже смотреть на него. Изучать жесткое, словно из камня выточенное лицо. В нем не было ничего отталкивающего, но и привлекательным его нельзя было назвать. Возможно, не будь его глаза такими холодными, я бы восприняла эту внешность иначе. Но сейчас мне хотелось спрятаться. Забраться куда-то в дальний угол и не видеть, как он рассматривает меня. Казалось, что цепкий, проницательный взгляд пробирается под одежду. Я не чувствовала с его стороны похоти, но он словно готов бы раздеть меня донага, выведывая, выкрадывая все секреты, и физические, и те, что таились в глубине сердца.

– Да, хочу! – я приказала себе не бояться. Если не убил до сих пор, вряд ли сделает это теперь. А разобраться в том, что происходит, мне на самом деле нужно. И похоже, без его помощи не справиться.

– Что это за место? – потребовала я объяснить, но тут же поняла, что на самом деле это не столь важно. Намного важнее понять, в каком дурацком проекте я оказалась. Слишком уж правдоподобно все выглядело: и преследования, и злые нападки тех людей, и смерть одного из них…

Дернулась, будто обжегшись, внезапно вспоминая жуткую сцену, что видела перед тем, как потеряла сознание.

– Тот мужчина в лесу… который хотел на меня напасть… Что с ним?

– Получил по заслугам, – ровно отозвался незнакомец. – Больше он никого не побеспокоит. – Так спокойно сказал об этом, словно прогноз погоды мне сообщил.

Но что это могло означать? Его вывели из игры? Объявили штрафные санкции за превышение полномочий? Наверняка, а все остальное мне привиделось, показалось от усталости. По-другому и быть не может. Ведь не мог же этот незнакомец в черном действительно разрубить его на части.

– Они зашли на мою землю. Вздумали охотиться здесь. Такое карается смертью.

Я выдавила улыбку: у него действительно хорошо получалось нагонять ужас. И звучало все очень реально. Он наверняка не дилетант: может быть, даже профессиональный актер, которому ничего не стоит сыграть любую, хоть и такую страшную, роль.

– Да, но тут какая-то ошибка. Я имею в виду, со мной. Я не из вашей игры. Не знаю, почему так решили, но мне это не интересно. Я домой хочу и побыстрее. Как добраться до города?

– Есть хочешь? – спросил мужчина, никак не реагируя на мою тираду. – Там, в миске, несколько кусков мяса. И хлеб, – он кивнул на стоящий у дальней стены стол.

Мой желудок тут же отреагировал на это предложение характерным урчанием. Я в самом деле проголодалась. Последний раз ела еще дома, а в квартире Алисы даже чай выпить не успела.

– Спасибо, – с опаской поглядывая на незнакомца, осторожно спустилась на пол и, как была босиком, дошла до стола, стараясь не морщиться от весьма ощутимой боли в ноге. Очень странно, что простая царапина приносит такой дискомфорт.

Я подняла глиняную миску, которой была накрыта такая же, только побольше. Но напомнивший о себе голод тут же испарился, стоило мне увидеть содержимое посудины. Там и правда лежало мясо. Большие куски темного багрово-коричневого цвета. Точно не жареные и не вареные. Мутная красноватая жидкость собралась под ними на дне миски.

– Оно что, сырое? – еще и этот запах, ничем не напоминающий привычный запах говядины или свинины. Предложенное мне угощение пахло чем-то душным и, кажется, не очень свежим.

– Моченое, – пояснил мужчина. – Молодой медведь был. Ешь.

Я прижала ладонь к губам, борясь с подступающим приступом тошноты. Помотала головой, отступая от стола.

– Спасибо, я не голодна.

– Ешь! – неожиданно резко велел незнакомец. – Тебе силы восстановить надо. Крови много потеряла. Я с тобой возиться не собираюсь.

Его фразы были обрывочными и грубыми. Будто острыми дротиками метал в меня. И каждый удар достигал цели. Мне снова сделалось и холодно, и страшно. И противно до жути при одной только мысли о том, чтобы съесть ЭТО.

Глава 6

И почему он говорит про потерю крови? Я ведь только немного поцарапала ногу. Перевела взгляд на свою завязанную щиколотку, и мужчина, увидев, куда я смотрю, пояснил.

– Рана глубокая оказалась, зашить пришлось. Поэтому делай, что сказал. У меня нет ни времени, ни желания тебя лечить.

Зашить? Я в ужасе уставилась на него, с трудом веря в услышанное. Если, пока я была без сознания, он возил меня в больницу, там вряд ли стали бы бинтовать ногу после операции какой-то странной тряпкой. Да и прозвучало это так, словно он сам все делал. Неужели действительно зашивал здесь, в этих спартанских условиях? Может, меня именно поэтому качает? Есть началось заражение и силы потихоньку покидают тело.

– Я не хочу… не могу это есть… – от накатившего ужаса у меня потемнело в глазах. Я всхлипнула, с мольбой обращаясь к нему: – Отвезите меня в больницу, пожалуйста.

То, что моя реакция ему не понравилась, было более чем очевидно. Лицо мужчины помрачнело еще больше, скулы заострились, а глаза наполнились жестким, холодным блеском. Он еще не сдвинулся с места, а я уже поняла, что ни в какую больницу никто меня не повезет. И если я не выполню его приказ добровольно, этот омерзительный кусок мяса он все равно заставит меня съесть. Вобьет в горло, если понадобится.

Не знаю, действительно ли этот странный и страшный человек верил, что я вот так просто возьму и послушаюсь его, но сопротивления с моей стороны он точно не ожидал. Вероятно, не сомневался в том, что я чуть жива от страха. Да и поврежденная нога не подразумевала возможности убежать.

Я знала, что это причинит боль и немалую, потому что даже простые шаги давались с трудом. Но и позволить ему распоряжаться моей жизнью все равно не могла.

Нас отделяли несколько метров. И столько же было до двери, которую он – я хорошо помнила! – не запер, когда вошел. Надеясь на то, что эффект неожиданности сослужит мне добрую службу, я собрала все свои силы и бросилась к выходу. Вылетела за дверь, захлебнувшись слепящей болью, прошившей ногу до самого бедра. Но не остановилась. Так, хромая, метнулась дальше, по темному узкому коридору. Уже на улице задержалась, чтобы перевести дыхание. Но лишь на мгновенье. Я и вполовину своей привычной скорости не могла двигаться, еще и без обуви, а тот, кто остался в доме, наверняка проворен и скор. И только чудо может помочь мне скрыться от него.

В лицо ударил злой ветер, еще больше усложняя мне путь. Тусклая, далекая луна лишь немного озаряла окружающую тьму. Я видела только узкую тропку под ногами, примятую траву  и торчащие из земли корни, бежать по которым было неудобно и больно.

Но я все равно неслась, игнорируя эту саднящую боль. Как совсем недавно убегала от целой толпы преследователей, теперь пыталась спастись от всего одного человека. Но он один казался мне опасней их всех, вместе взятых. Что за безумие ворвалось в мою жизнь? В чем и перед кем я провинилась, что переживаю все это? Почему должна бежать куда-то, почему меня вновь преследуют уже второй раз за одну только ночь? И где выход из этого страшного сна?

Кровь шумела в ушах, я задыхалась от бега и почти не различала других окружающих звуков. И обернуться не могла, до дрожи боясь, что черный человек находится совсем близко. Лишь когда горло стало жечь от першения и поступающий в рот воздух больше мучил, чем приносил облегчение, я позволила себе чуть замедлиться. Все-таки посмотрела назад, с изумлением понимая, что меня никто не преследует. Или, по крайней мере, не идет по пятам. Вокруг был только темный, мрачный лес. Где-то вдалеке ухала какая-то птица, стонали деревья, наклоняясь от ветра. Луна показалась чуть больше, и местность окрасилась в серебристо-сизые оттенки.

А потом я услышала странный звук, отчетливо выделяющийся на фоне всех остальных звуков и шорохов ночного леса. Он казался очень близким. И отчетливо напоминал… шипение?

Я и так страшно замерзла, но от осознания этого буквально окаменела. А в следующее мгновенье открыла рот, но закричать не смогла. Как выброшенная на берег рыба, делала судорожные вздохи, хрипела, но на большее не было сил. Совсем рядом, обвивая корявую ветку дерева блестящим в сумраке телом, находилась змея.

От ее немигающего, неподвижного взгляда веяло смертельным холодом. Я шарахнулась назад, но, зацепившись за какую-то корягу ногой, рухнула на землю. И поняла, что это чудовище сейчас бросится на меня.

Сколько времени у меня было? Какие-то жалкие секунды? Одна, две? Я понятия не имела. Только видела неминуемо приближающиеся глаза гадины, вытянутые в вертикальную щель, и не представляла, что делать дальше.

Кажется, в этот момент я даже забыла, что не одна в этом страшном лесу, и совсем близко человек, который точно не испугается змеи. Но если бы и помнила… что это могло изменить? Я сбежала от одной опасности, чтобы тут же вляпаться в другую, куда более ужасную.

А ведь в нашей местности такие огромные змеи не водились. Я это знала наверняка, вот только все больше сомневалась, что нахожусь где-то неподалеку от родного города. Как и почему такое случилось, было нерешаемой загадкой, я не хотела в это верить, но обстоятельства говорили сами за себя.

Я смотрела на надвигающуюся змею и холодела от ужаса. Но тут вдруг где-то на задворках сознания прозвучали чьи-то слова. Так тихо, что я не сразу разобрала их смысл. Но они снова зазвучали, уже громче, и тогда я вспомнила, когда услышала их впервые. Старый фильм, нравящийся мне еще в школе. Тогда я, как и многие мои одноклассницы, завидовала простой девочке Мие, которая внезапно стала принцессой. Множество раз пересматривала это кино, особенно наиболее увлекательные моменты. И невольно запомнила несколько фраз. А эта мне особенно пришлась по душе: «Смелость – не отсутствие страха, но понимание того, что существует нечто куда более важное, чем страх».

Тогда, в ранней юности, я не особенно понимала их смысл. Теперь же, сидя в дремучем и темном лесу на сырой земле и ожидая нападения змеи, я осознала, наконец, значение этой фразы. И еще осознала, что просто не могу здесь погибнуть. Ни от укуса этого чудища, ни от каких-либо действий страшного мужчины, от которого пыталась скрыться. Мне нужно было выбраться из этой передряги любой ценой. И вернуться домой.

Нащупав рукой ту самую корягу, о которую недавно споткнулась, я подскочила на ноги и изо всех сил начала колотить по змее. По длинному блестящему туловищу, голове, везде, где могла попасть. Снова и снова била, не давая себе останавливаться, пока окончательно не выдохлась и снова не рухнула на землю, теперь уже от усталости.

И только тогда рассмотрела мертвое чудовище рядом со мной на земле. Морщась от отвращения, я отползла от него на несколько метров. Попыталась откашляться, потому что горло саднило.

В этот момент налетел новый порыв ветра, раздвигая облака, затянувшие небо. Теперь над лесом взошла луна, не тусклая, как прежде, а яркая и огромная. Но это не было красиво. Наоборот, огромный желто-серый диск над головой выглядел почти зловеще. Я поежилась и в этот момент услышала:

– Ты смелее, чем я думал. И выносливее. Тем лучше. Иди за мной.

Глава 7

После его слов возникло странное ощущение. Это был не страх – я устала бояться. Словно столкновение со змеей вытянула из меня по жилам остатки сил. И теперь наступило какое-то отупение.

Я даже не возразила мужчине, поднялась и поплелась следом за ним, чувствуя себя при этом совершенно разбитой.

Что означали его слова? Для чего лучше то, что я оказалась смелой? Или для кого? И что вообще творится в его голове?

На память пришли слова бабушки, которые она часто любила повторять: «Деточка, хочешь, чтобы люди тебя слушали, сама их услышь прежде. Помощи ждешь – помоги первой. Откровенность тебе нужна – сама не молчи».

Я частенько пользовалась этим правилом… в нормальной жизни. И оно работало. Но вот сработает ли сейчас, с этим непонятным и пугающим человеком, не знала. Но мне надо было выбрать: продолжать дрожать от страха, пока не сойду с ума или не превращусь в истеричку, илипопытаться наладить с ним хоть какой-то контакт. Надо же мне вернуться домой. А как иначе это сделать, как не с его помощью, если я сама не представляю даже, где мой дом находится?

Игнорируя нарастающую слабость в измученных ногах, я ускорила шаг и через несколько минут поравнялась с мужчиной.

– Давайте познакомимся хотя бы. Меня Настей зовут.

Он приостановился всего на мгновенье. Посмотрел в упор. И я содрогнулась, несмотря на холод, будто прикоснулась к горячему костру. Словно мужчина своим взглядом что-то выжег на моей коже.

– А вас?

Это прозвучало совсем тихо – я почти была уверена, что он не ответит. Больше: что ему мой вопрос не понравится.

Так и вышло. Незнакомец приподнял бровь, словно интересуясь, для чего я спрашиваю об этом. И мне еще жарче стало. На позвоночнике проступили капельки пота, и будто молния его прошила. Как если бы действительно сверкнула на ночном чернильном небе огненно-золотой вспышкой.

– Простите… – я первая не выдержала, отвела глаза, разрывая зрительный контакт с мужчиной. – Да, это не мое дело. Но вы вроде бы спасли меня… Помогаете… А я даже не знаю, как к вам обращаться.

Это мое невнятное бормотание рассмешило его. Точнее, на лице ничего не изменилось, ни один мускул не дрогнул, но я могла бы поспорить с кем угодно, что мои слова показались ему смешными. Как-то изменился взгляд. Смягчился что ли, если слово «мягкость» вообще было уместно в адрес этого человека. Полыхающее там пламя стихло, став почти незаметным.

– Я не привыкла к такому. То есть обычно люди, с которыми я общаюсь, представляются вначале. Но я ни на чем не настаиваю, если вы не хотите говорить, то и не надо…

Он по-прежнему молча указал вперед, туда, где в просвете между деревьями уже виднелся дом. Сейчас я могла его рассмотреть. Он возвышался мрачной тенью и выглядел довольно угрюмо, но не пугающе. Простая старая бревенчатая постройка. Стены от земли почти до середины поросли мхом, а крыша была покрыта каким-то непонятным материалом, со стороны напоминающим солому. Я даже хотела уточнить это у своего спутника, но, покосившись на него, поняла, что лучше молчать. Он все равно ничего не скажет, а провоцировать его неприязнь своим излишним любопытством совершенно не хотелось.

– Тебе придется поесть, – сообщил он, первым входя в дом. Меня и не подумал пропустить вперед. Хотя, о чем это я? Человек, запросто лишивший другого жизни, вряд ли знаком с правилами этикета.

Я сглотнула подступивший к горлу ком, снова чувствую тошноту. Силой заставит? А что станет делать, когда меня вывернет от сырого, вонючего мяса? А ведь это наверняка произойдет, ведь даже думать об этом противно.

Но проверять, как именно поступит мужчина, не было никакого желания. Я твердо решила для себя, что не уступлю. Пока могу, буду сопротивляться.

– Нет, я не буду, – заявила, очень стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я не ем сырое мясо. Хлеб, или что угодно другое, но не это.

– Упрямая, – произнес он. Просто констатировал факт, и непонятно было, как он к этому относится. – Как знаешь. Потом сама попросишь. Утром пойдешь на работу и пеняй на себя, если от голода не хватит сил.

– На какую… работу? – я поперхнулась.

– Много говоришь, – снова заключил он. – Зря. Узнаешь, когда время придет.

Прошел через комнату, в которой было совсем темно: свеча потухла, и лишь тусклый лунный свет, проникающий через небольшое оконце, позволял рассмотреть расположение предметов. Возле кровати мужчина сбросил плащ, опуская его на какое-то подобие стула, разулся, и, как был в оставшейся одежде, лег, придвигаясь к самому краю.  Опираясь на локоть, посмотрел на меня, а потом кивнул на вторую половину лежанки.

И пока я молчала, не двигаясь с места, шокированная его предложением, произнес, изумляя меня еще больше:

– Я – Горан.

Глава 8

В первое мгновение я не поверила. Ну не мог он в действительности предлагать такое. И разумеется, я не собиралась соглашаться, потому и заявила в ответ уверенно и непреклонно:

– Я не лягу с вами в одну кровать!

Если он вдруг решит настаивать, или, еще хуже, попробует применить силу, я обязательно найду способ ему воспрепятствовать. Ну и пусть он здесь хозяин, пусть я завишу от него, но это вовсе не означает, что у него есть право претендовать еще и на…

– Как хочешь, – перебил он мои мысли. – Можешь хоть на полу спать, – перевернулся на другой бок и умолк, давая понять, что разговор окончен. А через несколько минут я услышала ровное, углубившееся дыхание. Уснул? Серьезно? Так просто? Да что вообще происходит!

Неужели он был способен спать сейчас? Ведь я могла снова сбежать или что-то сделать с ним, пока у него нет возможности контролировать ситуацию.

Но, похоже, мужчину со странным именем Горан все это мало волновало. Я постояла у стены, прислушиваясь к его мерному посапыванию, потом присела на стул возле стола с тем неприглядным угощением. Невольно скривилась при виде миски с мясом, а вот хлеб взяла. Он оказался сухим и пресным, и очень сильно отличался от того хлеба, к которому я привыкла, но все же это была хоть какая-то еда. И мой желудок, ощутив поступление пищи, тут же заурчал, отзываясь болезненными спазмами. Я машинально прижала ладони к животу, словно это могло приглушить звук.

Мужчина на кровати никак не отреагировал. Видимо, его сон стал уже достаточно крепким, так что какие-то внешние помехи вряд ли могли потревожить.

Очень скоро от сидения на твердой деревянной поверхности я почувствовала ноющую боль в бедрах и позвоночнике. Она была вполне терпимой, но, добавившись к прежней, окончательно лишила меня сил.

Очень хотелось принять горизонтальное положение и хоть немного расслабиться. О том, чтобы лечь на земельный пол, не могло быть и речи. Правда, соседство в постели с пугающим и чужим человеком привлекало еще меньше. Но когда затекшее, ноющее от усталости и холода тело стало почти бесчувственным, я все же решилась. Крадучись, приблизилась к лежанке, стараясь даже дышать через раз, чтобы случайно не разбудить мужчину. Приютилась на самый край, ныряя под тяжелую шкуру. Глядя на это меховое покрывало, невольно вспомнила предложенный мне и так и не съеденный ужин. Вряд ли мясо принадлежало тому же животному, чья шкура накрывала меня, но даже размышление об этом снова вызвало приступ тошноты.

Я ткнулась лицом в грубую холщовую имитацию подушки и закрыла глаза. Была уверена, что не усну, однако усталость совсем скоро взяла свое, и я провалилась в глубокий и напряженный сон без сновидений.

***

Меня разбудил ощутимый толчок в плечо. Вздрогнув, я открыла глаза, пытаясь понять, сколько проспала. Едва ли пару часов, потому что чувствовала себя совершенно разбитой.

Тьма за окном лишь немного просветлела. Я приподнялась и заморгала, растерянно глядя на стоящего у кровати Горана.

– Сколько времени?

Его бровь вопросительно приподнялась. Потом он усмехнулся и сказал:

– Скоро рассвет. Поднимайся, я жду тебя снаружи.

Никаких объяснений, снова – только приказ. И почему я должна подчиняться? И должна ли?

Все во мне противилось этому, но я не могла не понимать, что так или иначе завишу от него. И пока не нашла здесь кого-то другого, кто мог бы помочь мне вернуться, должна прислушиваться к нему. Хотя бы для того, чтобы окончательно не пропасть в незнакомом и чуждом мне мире.

Ежась от сразу же подступившего холода, я спустилась на пол и послушно отправилась на улицу.

– Привести себя в порядок можешь там, – мужчина кивнул на небольшой чан, установленный неподалеку под высоким деревом. – Я оставил для тебя обувь и одежду. Только поторопись, нам уже пора.

Обувь и одежда – было слишком громко сказано. Мне приготовили плащ, почти такой же, как у него, только короче и серого цвета. Сапоги же были грубыми и огромными, на несколько размеров больше моего. Еще и тяжелыми оказались. Но набегаться босиком я успела вчера, и теперь ноги нещадно ныли. Поэтому даже такая обувь все же была лучше, чем ничего.

Я быстро умылась, подрагивая от ледяной воды, от которой сразу же начали гореть щеки и заломило пальцы. Тщательно выполоскала рот и немного попила, стараясь не думать, откуда взялась эта вода и пригодна ли для питья. Укуталась в грубое одеяние, укрывшее меня ниже колен и сковывающее движения. Обувь при ходьбе неприятно грохала, и быстро идти я не могла, но Горана, кажется, все эти нюансы мало заботили.

Он окинул меня с ног до головы и, видимо, остался доволен увиденным, потому что лишь кивнул и опять приказал:

– Иди за мной.

Мы шли долго. Лесная тропа была узкой и неровной, ее то в одном, то в другом месте пересекали рытвины и выступающие корни. Деревья густой стеной нависали с обеих сторон.

Небо постепенно светлело, а потом и лес начал редеть. В конце концов тропинка вывела нас к краю какого-то оврага, дальше убегая уже по его склону вниз.

Я посмотрела туда и изумленно перевела взгляд на своего спутника. Перед нами расстилалось целое поселение. Несколько десятков домов, и совсем старых, как тот, из которого мы ушли, и покрепче. А на краю, в стороне от остальных, высилась самая большая и явно каменная постройка. Ее окружал высокий, массивный забор, над крышей из трубы уходил в сереющее рассветное небо сизый дым.

У ворот стояли несколько человек. Две из них держали за поводья лошадей, еще у двоих за спиной были огромные, на вид тяжелые мешки.

Мужчина ускорил шаг, первым добираясь до ожидавших. Они оживились при виде его и что-то наперебой начали говорить. Но когда я приблизилась, резко замолчали, уставившись на меня. А потом один из них повернулся к Горану.

– Значит, это правда. Ты привел ее сюда. Позволил ведьме ступить на нашу землю.

Глава 9

Я машинально юркнула за спину Горана, натягивая на лицо капюшон. Слабая защита от пытливых и злых взглядов, обращенных на меня, но все же лучше, чем ничего.

Почему они называют меня ведьмой? Почему смотрят с такой ненавистью? Я этого не знала, но теперь погоня в лесу уже не выглядела такой странной. Они, получается, не меня преследовали, не Настю Яковлеву, а какого-то другого человека, которого почему-то заподозрили во мне. Или не человека даже…

Ведьма – кто она вообще такая? Баба Яга из сказки? Злая колдунья, способная наслать порчу на все, что происходит не по ее воле?

Совсем недавно я посмеивалась, когда девушка на ресепшене в отеле говорила мне какие-то глупости про дом ведьмы. Изумлялась, что в такую ерунду люди верят. А теперь оказалось, что верят и в самих ведьм. Еще и преследуют их. И ладно бы мы были в средневековье, в эпоху инквизиции, но в наше время? Разве такое вообще возможно?

Горан же окинул присутствующих суровым взглядом.

– Вы хотели сказать: на мою землю. Это я решаю, когда и кому по ней ходить.

– Мы всегда служили тебе верой и правдой. А раньше – твоему отцу и твоему деду. Не подвели и не предали ни разу. Ты не можешь сейчас так с нами поступить!

– В самом деле, не могу? И кто же мне помешает? – впервые с момента нашего знакомства на лице мужчины появилось иное выражение. Не мрачная, суровая сдержанность, от которой по телу змеями расползался леденящий ужас. Это нельзя было назвать улыбкой в том смысле, к которому я привыкла: его лицо не потеплело, не сделалось мягче. Но все же он улыбнулся. И не только я изумилась: взывающие к нему люди тоже не ждали ничего подобного. Теперь, помимо ненависти, я увидела в их глазах отчетливый страх.

– Уходите, – велел Горан, делая шаг к ним навстречу и снова становясь серьезным. – На моей земле будет так, как я сказал. Вы знаете, что я не люблю повторять.

Люди загудели, и их возмущенные голоса подхватил порыв ветра. Бросил к моим ногам вместе с сорванными с деревьев листьями. Я тихо ахнула, отшатываясь к стене дома, ощущая, как обращенная ко мне злоба делается почти осязаемой. Да, мне было страшно. Жутко, почти так же, как в лесу, когда я убегала от озверевшей толпы. Сейчас Горан остановил их, не позволяя наброситься на меня, но почему-то я была уверена, что эти люди не остановятся. Не успокоятся, пока не добьются своего.

А чего именно они хотят добиться, и думать не хотелось. Это все меньше походило на игру, и, как бы ни было ужасно откровение, я не могла не признать, что это не квест. Все, что меня окружает, – не умелые декорации, не тщательно составленный сценарий. Это другой мир. Чуждый. Жестокий. Мир, где охотятся за ведьмами и убивают одним ударом меча. Мир, в котором я оказалась каким-то неведомым образом и где целиком завишу от страшного мужчины. Боюсь его и еще больше боюсь остаться одна.

– Огонь погаснет, если я не приступлю к работе прямо сейчас, – произнес Горан, давая понять, что разговор окончен. Повернулся и пошел к двери дома, на ходу бросая мне, чтобы я шла следом.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его приказу. Массивная, высокая дверь закрылась, ограждая нас от возмущенных людей. В носу защипало от странного запаха. Пахло дымом, сырым деревом и чем-то еще, незнакомым и от того тоже пугающим. Но зато здесь было тепло, даже жарко, так что я впервые за долгие часы перестала дрожать.

– Почему они говорят, что я ведьма?

Мужчина обернулся через плечо, окидывая меня внимательным взглядом.

– Потому что ты похожа на нее. Как две капли воды.

– Похожа на кого? – я прекрасно видела, что разговор мужчине не нравится. Он не хотел говорить со мной и, уж тем более, что-то объяснять. Но и я не могла просто закрыть глаза на происходящее. Мне нужно было разобраться во всем, во что бы то ни стало. Понять хоть что-нибудь. – Ведьм не существует. Это же все выдумки недалеких людей.

– Те, кто верят в существование ведьм, совсем не далеки. Ты видела, как близко они подошли.

Услышь я подобное от кого-то другого, решила бы, что это шутка. Не слишком умелая игра слов. Но Горан меньше всего походил на человека, способного шутить.

– Так на кого же я похожа? – настойчиво повторила свой вопрос, стараясь не думать о том, какой может оказаться реакция мужчины.

– Стазу уже никто не видел много лет. Последний раз она приходила в деревню за несколько дней до начала мора. Люди уверены, что именно она и принесла беду в их дома. Много тогда было смертей. Очень много. Они не простят этого ей.

– Я ничего не понимаю… – его слова напоминали какой-то бред. Нелепую сказку, в которую нельзя было поверить, но и невозможно игнорировать. – Кто такая Стаза?

– Ты похожа на нее, – задумчиво проговорил Горан, глядя на меня мрачным, тяжелым взглядом. – Немного моложе, чем она должна быть, но все равно – одно лицо. И все знают, что ей не составило бы труда договориться с Хранительницей Времени и избежать ее печати.

– Я не знаю никакую Стазу. И никакую Хранительницу тоже! Меня зовут Настя, я ведь говорила тебе!

– Имя можно изменить.

– Ну что, мне паспорт тебе показать? – в сердцах воскликнула я, тут же понимая, что сделать этого все равно бы не смогла. При мне не было ни сумочки, ни телефона, в котором хранились фотографии документов. Да и совсем не факт, что, даже будь они при мне, это убедило бы Горана в моей правоте. – Ты тоже считаешь, что я ведьма? – спросила уже тише. Все-таки он был единственным человеком, который не пытался каждую минуту наброситься на меня.

– Я считаю, что из тебя получится хорошая работница. Это сейчас важнее всего прочего. Иди за мной.

Он двинулся по длинному узкому коридору туда, откуда исходил слабый свет и тянулось по каменному полу такое желанное для меня тепло. Еще одна дверь заскрипела, и окружающий нас темный мир в одно мгновенья преобразился.

В залитой ярким светом комнате я увидела танцующие над раскаленной печью алые искры. Мужчина подошел к горну, склоняясь над ним, и отчетливо проступившая тень показалась мне огромной.

– Это кузница? Я даже не знала, что они до сих пор существуют! – здесь, у печи, было еще жарче, так что захотелось снять грубый плащ, в котором становилось все труднее дышать. Но едва я потянулась к завязкам капюшона, мужчина жестом остановил меня.

– Снаружи холодно, а тебе придется работать именно там.

– Работать? И что же я должна делать?

– Моя служанка слегла с лихорадкой три дня назад. Она вряд ли скоро оправится. Скот голоден, и у него уже давно никто не убирал. Тебе придется занять ее место.

Просто отлично! Дикий мир, в который меня занесло, не переставал изумлять. Мне придется убирать у скота? Серьезно? Может быть, этот странный и страшный человек еще и ошейник на меня наденет? Как на рабыню. Потому что добровольно я точно не стану делать ничего такого!

Он провел меня по узкому коридору к внутреннему двору и там и оставил, выдав несколько коротких распоряжений. А я застыла на месте, рассматривая привязанных к небольшому заборчику лошадей и тощих коров, усиленно отгоняющих мух длинными плетьми-хвостами.

Еще раз оглянулась на закрывшуюся за моей спиной дверь и вздохнула. Ситуация  была совсем как в старой сказке: «Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – голову сложишь». Конечно, у меня не было никакого коня, которого я могла бы лишиться, но и выхода тоже не было.

Совершенно не хотелось оказаться в руках жестокой толпы, но и стать рабыней Горана – так себе была перспектива. Я лошадей раньше только в кино видела. Да еще на центральной площади города, где на них за деньги катали детей. А с какой стороны к корове подойти, даже примерно не знала.

А уж убирать за ними – это вообще чересчур. Меня передернуло, стоило только взглянуть на огромные горы навоза на земле. Это были действительно горы. От открывшегося зрелища к горлу подступила желчь, а в желудке я почувствовала противные спазмы.

Некоторые кучи выглядели почти аккуратными, но большая честь была растоптана по земле, размазана по всей поверхности этого места, для которого я и название не знала. Конюшня? Стойбище?

Но ужаснее всего была вонь. Я только недавно думала, что мне не нравится запах в доме, но теперь многое бы отдала, чтобы туда вернуться. Не видеть этой отвратительной грязи и уже тем более не прикасаться к ней.

Что мне оставалось? Я чувствовала себя слабой и разбитой, боялась того, что меня окружало, боялась этих огромных вонючих животных. А еще больше боялась мужчину, приведшего меня сюда. Уже ведь видела, на что он способен. И моя недавняя бравада и готовность сопротивляться испарились, стоило все обдумать, как следует.

Я ведь себя сильной считала… где-то там, в прошлой жизни.  И уверена была, что смогу с любой проблемой справиться. А теперь ощущала, что во мне нет ни капли мужества. И была готова сдаться. Сделать что угодно, лишь бы выжить.

Повертела головой – не в поисках выхода или какой-то лазейки, скорее, чтобы окончательно убедиться, что их нет. Горану не требовалось следить за мной, связывать или как-то удерживать. Эти стены – и моя тюрьма, и одновременно спасение, потому что, стоит только оказаться за их пределами, как настигнет гнев тех, кто всерьез считает меня ведьмой.

Выходит, мужчина знал, что я никуда не денусь. И хотя он был прав, такая его уверенность неожиданно взбесила. Я редко злилась и еще реже была в ярости, но сейчас эти чувства подступили вплотную.

Хочет заменить мной свою служанку? Ну, это мы еще посмотрим!

Глава 10

Отвернувшись к выходу, я сделала глубокий вдох. У них не получится меня запугать. Ни у этих темных людей, верящих в сказки про ведьм, ни у Горана. Да, я завишу от него, но это еще ничего не значит!

Я посмотрела на лопату. К штыку и черенку прилипли сухие комья навоза, и вокруг них вились мухи. Много мух. В который раз захотелось, чтобы все закончилось и я пришла в себя совсем в другом месте. В моем родном и привычном мире.

Подавив рыдание, я сжала руками лопату и двинулась в сторону животных. Медленно-медленно, пытаясь представить, могут ли они наброситься на меня. Укусить, конечно, вряд ли, но вдруг эти коровы бодаются? А здесь даже спрятаться негде. И кто вообще придумал, что лошади красивые? Они страшные. Я смотрела на сильные, мускулистые ноги, и ощущала, как собственные колени разве что не подгибаются от страха. Если хотя бы один из коней брыкнет меня… то домой я точно не вернусь. Просто не выживу.

Я поддела ближайшую кучу и, дрожа от напряжения, понесла ее на лопате к стоящей в стороне тележке, уже наполовину наполненной таким добром. Казалось, что мои легкие могут разорваться от этого усилия.

Едва не задыхаясь от вони, втянула в себя воздух. Двинулась назад, к следующей куче, изо всех сил стараясь работать быстрее и как можно меньше думать о том, что происходит. И как тут было не вспомнить Скарлетт О’Хара с ее «я подумаю об этом завтра»? Как бы противно и страшно мне ни было, не существовало других вариантов, кроме как сделать то, что велели. Потом я обязательно решу, где найти выход из всего этого кошмара. Должен же он существовать!

Очень скоро спина начала ныть от однообразных и тяжелых действий, а голенища сапог почти полностью оказались покрыты вонючей массой. Но сейчас я была даже благодарна Горану за эту обувь. Полы плаща тоже были полностью заляпаны, но я хотя бы не тонула в навозе.

А время как будто остановилось. Я переносила одну лопату за другой, стирала злые слезы тыльной стороной ладони, стараясь не думать о том, как много еще осталось сделать. Вообще казалось, что ничего не уменьшилось, только мои силы иссякли.

Но когда дверь дома отворилась, и во двор вышел Горан, я сделала вид, что не замечаю его. И что нисколечко не устала. Насколько могла, постаралась расправить плечи, напрячь ноги, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Пусть не думает, что я стану жаловаться!

– Неплохо для начала, – мужчина подошел ближе, оглядывая выполненную работу. – Можешь сделать перерыв. Пойдем, я покажу, где поесть.

Даже так? Он снизошел до того, чтобы позволить мне передохнуть? А отчего не передОхнуть? Прежняя-то служанка, наверное, просто не выдержала нагрузки. И надо же, какой заботливый, еду мне предлагает. Только если это окажется опять сырое мясо какого-нибудь животного, я лучше с голоду умру. А если не умру, то когда вернусь домой, стану вегетарианкой.

– Я не устала, спасибо, – проговорила, не глядя на него. – Работы много, хочу управиться дотемна.

Показалось, или он правда хмыкнул? Хотела бы я посмотреть на его выражение лица при этом! Неужели там правда могут быть какие-то другие эмоции, кроме угрюмой холодности? Но поворачиваться к нему я не стала. Зачерпнула очередную кучу, обходя мужчину стороной и направляясь к тележке.

– Это было не предложение, – выдал он. – Ты должна есть, чтобы у тебя были силы.

Где-то я это уже слышала. В прошлый раз мне удалось отстоять право не есть мерзкую еду, значит, получится и сейчас.

Я остановилась, все-таки поворачиваясь к нему, но не выпуская лопату из рук.

– Ничего я тебе не должна!

Запоздало поняла, что обращаюсь к нему на «ты», причем уже не впервые. Но он и раньше не возражал и сейчас сделал вид, что не обратил на это внимание.

– Я не рабыня и не твоя служанка. А то, что делаю, делаю по собственной воле.  И не смей мной командовать!

Жесткое и мрачное лицо неожиданно просветлело. Он совершенно точно улыбнулся! Но то, что мои слова вызвали такую реакцию, почему-то испугало еще больше.

– То есть тебе нравится то, что делаешь? – уточнил мужчина.

– Я выполняю твою просьбу. А потом, надеюсь, ты выполнишь мою и поможешь выбраться отсюда.

– Это была не просьба, – его лицо приняло уже ставшее привычным выражение. – И касательно еды тоже. Вчера я уступил, но больше этого не повторится. Ты должна есть.

– А я говорю, что ничего тебе не должна. Если попробуешь заставить…

Его бровь вопросительно приподнялась.

– И что тогда будет?

Как будто я это знала! Но в любом случае безропотного подчинения он не добьется.

– Уйди с дороги. Ты мне мешаешь.

Он не только не ушел, но наоборот сделал шаг в мою сторону.

– У тебя сейчас перерыв. И еда. Иди за мной.

– Как же ты меня достал! – в сердцах выкрикнула я. Джае самому ангельскому терпению приходит конец, а я была далеко не ангелом. И в следующую минуту сделала то, чего не ждала от самой себя. Когда он еще приблизился с явным намерением забрать у меня лопату, швырнула ее содержимое ему под ноги. Но слегка не рассчитала, и вонючие, липкие комья окатили его ноги до самого пояса.

От страха я даже дышать перестала на какое-то время. Как теперь объяснить, что это случайность и я не планировала ничего подобного? Да и поверит ли он моим словам? И даже если поверит, что это изменит? Все ведь уже состоялось. Я уже уделала его так, что теперь мои объяснения и извинения вряд ли смогут улучшить ситуацию. А что сможет… этого я не представляла.

Горан выглядел… ошарашенным, если не сказать больше. Долго смотрел на  свои ноги, плащ, по которому расползлись темные вонючие потеки. Потом медленно перевел взгляд на меня. И этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Что он может мне сделать? Ударить? Убить? Судя по разверзающейся в глубине его глаз черноте, и то, и другое. И никто его не остановит. Никто не придет на помощь, даже если я стану орать и умолять. И бежать мне тоже некуда. Если и сумею здесь вырваться и скрыться от Горана, то за стенами дома ждет оголтелая толпа, мечтающая поквитаться со мной за какие-то неведомые грехи.

По всему выходило, что шансов на благополучное разрешение ситуации у меня очень немного. От этого было еще страшнее. Я испытывала прямо-таки животный ужас, глядя, как мужчина приближается ко мне. Как с каждым шагом сокращается расстояние между нами. Наблюдала, словно в замедленной съемке. Ощущала, как нарастают сердечные удары, как оно колотится не в груди уже, а где-то в горле, мешая дышать.

Горан подошел вплотную, нависая надо мной, и я только теперь внезапно поняла, какой он высокий. Я едва до плеча ему доставала. Задрала голову, всматриваясь в черную, мрачную бездну глаз. Облизала пересохшие губы. Может быть, все же попытаться попросить прощения? Ну, не зверь же он в самом деле!

– Я… – в горле заскребло, и вместо слов получился какой-то писк. Что говорят в таких случаях? Что мне очень жаль? – Ты… ты сам виноват!

Я не сразу поняла, что именно произнесла. Это не укладывалось ни в какую логику, в представления о здравости и адекватности. Я не должна была, не имела права говорить ему такое? Он же теперь просто уничтожит меня!

Глава 11

Выражение лица мужчины и правда было устрашающим. Густые брови сурово сдвинулись, и между ними пролегла морщинка, делая его старше на вид. На скулах заходили желваки. Губы вытянулись в прямую, жесткую линию.

Я чувствовала его дыхание. Оно касалось меня, заставляя напрягаться еще больше. Слишком близко. Горан стоял слишком близко ко мне. Если бы захотел, ему понадобилось бы преодолеть всего несколько сантиметров, чтобы дотронуться до моих губ.

От этой неожиданной мысли меня бросило в жар. О чем я вообще думаю? Это наверняка от страха, из-за которого в голове помутилось. Иначе чем можно объяснить подобный бред? Мужчина, того и гляди, свернет мне шею, а я представляю поцелуй с ним. Поцелуй! С ним! Ну точно, сумасшедшая.

Его лицо исказилось, приобретая почти звериное выражение.

– За мной иди! – рявкнул он, резко разворачиваясь и направляясь к дому.

На этот раз мне и в голову не пришло возразить. Я послушно припустила следом, беззвучно радуясь, что момент кары откладывается. Если бы он хотел меня убить, наверно, сделал бы это сразу? А раз даже не тронул, может, все еще как-то обойдется?

Мы снова оказались в той самой комнате, где находилась раскаленная печь. Тут было по-настоящему жарко и казалось, что огненные блики танцуют, оставляя причудливые тени на стенах.  Только что слегка утихший, страх разгорелся снова. Зачем Горан привел меня именно сюда? Сжечь как ведьму? Он же сказал, что я похожа на кого-то там… Или… я перевела взгляд на выложенные на массивном столе жуткие металлические инструменты. Пытать меня будет? Накажет за то, что я сделала?

От собственных жутких фантазий затошнило. Я прислонилась к стене, чувствуя, как слабеют ноги, и не сводя с мужчины глаз. Почему он медлит? Ничего не говорит? Эта неизвестность просто невыносима!

Будто услышав мой немой крик, Горан обернулся. Какое-то время смотрел на меня с неподдающимся определению выражением лица, затем странно дернулся, будто отмахиваясь от чего-то. Развернулся ко мне спиной и начал раздеваться.

Что можно было подумать в такой ситуации? Мне пришла в голову лишь одна-единственная мысль. Та, от которой оборвалось все внутри.

Он ведь считает, что я в его власти. Что деться мне некуда. Ни убежать, ни позвать на помощь я не могу. Да и силы наши не равны, если бы я и захотела бороться с ним. То есть, захоти Горан что-нибудь сделать со мной… ему бы никто и ничто не помешало бы.

А для чего еще раздеваются в присутствии девушки? Если бы он просто решил избавиться от грязной одежды, зачем было тащить меня за собой? Хотел заставить еще и стиркой заняться? Так мог бы тогда переодеться в одиночестве, а уж потом нагрузить меня работой. Свидетельница-то в моем лице ему для чего?

Но самым ужасным было совсем не то, что я, кажется, разгадала намерения мужчины. А моя реакция. Я оцепенела. Замерла, не в силах сдвинуться с места. Но не только от страха.

Я зачем-то смотрела на него. Как падает на пол тяжелый плащ. Как натягивается грубая ткань рубашки, скользя вверх и обнажая широкую спину. Впивалась взглядом в размах плеч, в изгибы мышц, играющих при каждом движении. И как это я раньше не заметила, что он хорошо сложен? Да что там, хорошо, – потрясающе. Не грамма лишнего жира, ровный, матовый загар, словно только что вернулся с дорогого курорта.

Нет, у меня точно что-то не так с головой. До этого про поцелуй думала, сейчас почти что любуюсь человеком, который опасен. Очень-очень опасен. Я ведь понятия не имею, что произойдет через минуту. Что он решит сделать со мной. Боялась – и одновременно хотела этого. Будто на грани балансировала. Когда предлагают попробовать что-то запретное: понимаешь, что нельзя, но устоять так трудно.

Да что происходит такое, в самом деле?! Я словно стала сама не своя. Не хотела подчиняться, а все равно пошла убирать эту мерзкую грязь. И сейчас ненавидеть его должна, стараться хоть что-то делать, а не пускать слюни при виде красивой мужской спины. Всего-то спины! Еще неизвестно, каким он окажется спереди.

Будто улавливая мои мысли, мужчина медленно обернулся, и в тот же самый момент огонь в печи разгорелся сильнее, вспыхнул, разбрасывая вокруг золотые искры. И в без того теплой комнате сделалось невыносимо жарко. Я приложила ладони к пылающим щекам, стараясь хоть немного их остудить, да какое там! Жар растекся по телу, и даже без зеркала я прекрасно знала, что покраснела. Как школьница на первом свидании. Вот только школьницей я давно не было, да и на свидание все это совершенно не походило.

Горан впился взглядом в мое лицо, сам оставаясь таким же непроницаемым. У него вообще есть хоть какие-то чувства? Каменная скала, а не человек! Он и убивает, и помогает с одним и тем же выражением.

– Что ты делаешь? – мне надо было хоть что-то сказать. Слова царапали внезапно пересохшее горло. – Зачем разделся?

– По-твоему, мне следовало остаться в грязи? – он лишь слегка приподнял бровь.

Я опустила глаза вниз, на заляпанные навозом штаны. Они все еще были на нем, а вот сверху, на рубашку как раз ничего не попало. Тогда зачем Горан ее снял? И почему не снял все остальное? Или не успел?

При мысли, что он разденется совсем, у меня перехватило дыхание. Я точно сошла с ума. Или это тот самый пресловутый стокгольмский синдром? Когда жертва влюбляется в своего палача?

Да опомнись ты, наконец, Настя! Едва сдержалась, чтобы саму себя по щекам не ударить, чтобы привести в чувство.

– Где можно набрать воды? – я демонстративно огляделась по сторонам, отчаянно надеясь, что мужчина не заметит моего смятения. – Я могу постирать. Раз уж это из-за меня случилось.

Горан хмыкнул, коротким, резким движением дергая завязку на поясе штанов. Разулся, позволяя им сползти по ногам на пол. Теперь на мужчине остались только короткие холщовые панталоны, заканчивающиеся чуть выше коленей. Он нагнулся, поднимая испачканную одежду, и быстрее чем я успела отреагировать, швырнул ее в огонь. Пламя в печи тут же взвилось, вспыхнуло, поглощая внезапную добычу. Зашипело – и по комнате разлился душный запах горелой ткани.

Я смотрела, как огонь пожирает ее, даже несколько шагов поближе к печи сделала, несмотря на то что жар от нее сделался почти нестерпимым. Но это все равно было лучше, чем взглянуть на полуобнаженного мужчину, цепким, внимательным взглядом отслеживающего мою реакцию.

Глава 12

С самого начала все шло не так. С той самой минуты, когда его разбудил крик ночной птицы. Тревожный, жалобный крик.

Он хорошо знал всех лесных существ и то, какие именно звуки они издают. Эта же крикунья была ему незнакома. Она то ухала, то каркала, то начинала стонать и всхлипывать, будто плакальщица над умершим.

Какое-то время Горан лежал, прислушиваясь к этим чужим для него звукам и пытаясь понять, почему они вторглись в его покой и зачем лишили сна. До рассвета было далеко, а он нуждался в том, чтобы восстановить силы – предыдущие дни выдались более чем напряженными. Обычно ни звери, ни птицы не будили его. Но ни теперь. Теперь же вместе со странным криком в его сознание пробивалась настойчивая мысль о том, что неминуемо приближается что-то дурное. Страшное.

Когда такое случилось в прошлый раз, почти вся его земля вымерла. Мор пронырливой змеей проник в каждый дом, зацепил всех: и малых, и старых. Те, кому удалось выжить, еще долго-долго напоминали истерзанные, полуживые тени, бродя по опустевшим деревням и пытаясь найти не то спасение от душевных терзаний, не то сгинуть там, лечь рядом с теми, кто так и не нашел избавления.

Вместе с  уцелевшими мужчинами Горан отправился на поиски ведьмы. Не мог не пойти, хоть и понимал, насколько это бессмысленно. Найти Стазу им не удалось. Выполнив свое черное дело, она исчезла так же неожиданно, как и появилась, ушла в небытие вновь на неведомое число дней и ночей. Она хорошо знала, как и где скрываться от преследователей. Знала, сколько времени пройдет прежде, чем уляжется основная волна гнева. Дети подрастут, и в их памяти сотрутся жуткие события прошлого, отнявшие близких и родных. Взрослые состарятся, и их воспоминания тоже ослабнут.

Горан уже не был ребенком, но и до старости ему было далеко. Он поклялся, что ничего не забудет. Ни сестренку, которой так и не суждено было стать невестой. Ни маленького брата, едва научившегося ходить. Ни нянюшку, что пела ему перед сном колыбельные. Поклялся, что все равно найдет ведьму. И заставит за все ответить. Рано или поздно.

Но годы шли, а ничего не происходило. Жизнь вернулась в его край, в деревнях снова стал слышаться детский смех, на полях закипела работа, люди выстроили новые дома и проложили новые дороги. О Стазе вспоминали все реже. Лишь в годовщину того страшного мора собирались на краю деревни, у погоста, чтобы вспомнить тех, кого потеряли тогда и вознести в адрес скрывающейся где-то ведьмы очередные проклятья.

А потом ему начали сниться странные сны. Они приходили снова и снова, с пугающей регулярностью, и новые почти в точности повторяли события предыдущих. Стаза не смогла одолеть его в реальной жизни и явилась мучить во сне, в отместку за то, что он решился выступить против нее.

Там, в этих снах, ведьма смеялась, убегая от него по залитому солнцем зеленому лугу. И бежала почему-то не в лес, не в дремучую густоту вековых деревьев, где было так легко спрятаться. Как будто и не нуждалась в укрытии. Он хорошо видел ее – и все равно не мог догнать. Ноги словно утопали в вязкой трясине, делались ватными и непослушными, Горан пробирался через невидимые преграды, спотыкался, падал, снова поднимался и снова пытался бежать за ней, пока смутный образ не таял где-то вдалеке. Не успевал догнать. Ненавидел себя за эту слабость, клялся, что в следующий раз у него обязательно получится. Но раз за разом в сны приходило одно и то же. Он бежал, почти не двигаясь с места, а смеющейся ведьме не стоило никаких усилий исчезнуть.

Горан знал, что сны не приходят просто так. Этот запредельный мир был проводником для сознания, позволяя проникнуть туда, куда нельзя было попасть обычным путем. Его предупреждали… о чем-то. Вот только о чем?

Так и не найдя ответа, он поднялся, подходя к окну и всматриваясь в черноту ночи. В это время всегда окружающий мир спал, но только не в тот день. Деревья трещали от ветра, а крик неизвестной птицы становился все жалобнее. Словно она на помощь звала, постепенно растрачивая свои силы.

Горан оделся, ступая в прохладу ночного леса. Грубая ткань плаща не давала замерзнуть, но и идти быстро не получалось из-за развевающихся пол. Металл рукоятки меча холодил кожу.

Мужчина редко выходил в лес с оружием. Для диких зверей ставились силки, рылись ловушки, иногда он мог взять в руки арбалет, если знал, что потребуется настигнуть хищника на расстоянии. Но не меч.

А теперь понимал, что нужно именно это. Смертоносный предмет, одного удара которым окажется достаточно, чтобы одолеть противника. Откуда знал, что противник окажется там, в лесу? Еще и ночью? Горан вряд ли смог бы ответить на этот вопрос.

Но не ошибся. Чем дальше он шел, тем громче становился крик птицы. Сизые облака спустились непривычно низко, почти цепляя кроны деревьев, и в их мрачных клубах мерещились звериные морды. Словно наполняющие лес хищники внезапно поднялись в небо, чтобы лучше видеть добычу.

Такое уже случалось… прежде. Перед тем, как на его землю пришел страшный мор. Перед появлением Стазы. Означало ли это, что она все-таки вернулась?

Глава 13

Он крепче стиснул рукоятку меча, вслушиваясь в ночные звуки. В кронах деревьев все так же выл ветер, вздымалась и шелестела опавшая листва, а птица, что лишила его сна, казалось, что находится совсем близко.

А потом к этим звукам добавились новые. Затрещали ветки, загудела земля от чьего-то быстрого бега. В воздухе разлился кисловатый, удушливый аромат страха.

Горан увидел ее немногим раньше приближающихся охотников. Скорчившаяся на земле девчонка, дрожащая от ужаса, лишь внешне была похожа на ведьму. Стаза любила играть с теми, кто пытался ее поймать, и могла принимать разные облики, но она никогда бы не стала демонстрировать собственную слабость. И уж точно бы не лишилась чувств от вида крови.

Когда Горан подхватил девчонку на руки, поразился тому, насколько хрупкой она была. Почти невесомой. И юной. Странная одежда, которой ему никогда прежде не приходилось видеть. Странная сумка из кожи неизвестного ему животного. Он спрятал ее в сундуке, едва добрался со своей ношей до дома. Потом найдет время, чтобы выяснить, что именно девчонка сложила туда. Но сначала было нужно обработать рану.

Она была неглубокой, хоть и кровоточила довольно сильно, но Горан знал, как опасно, если в ней останется хоть немного черной земли. Уже через несколько часов ядом расползется по телу, делая свою жертву совершенно беспомощной.  И пройдут долгие-долгие недели, прежде чем девчонка снова сможет ходить.

Этих недель у него не было. Уже на следующий день он должен был вернуться в кузницу, а не торчать в лесной избе, выхаживая раненую. Тем более что вообще не мог даже самому себе объяснить, зачем притащил ее в свой дом. Гораздо проще было бы отнести на болото, к Ведане, туда бы точно не добрался никто из охотников. Да и старуха не отказалась бы приютить девчонку.

Но нет, он принес ее к себе. Вычистил рану, не успокоившись, пока не убедился, что в ней не осталось ничего опасного. Стянул края, накладывая швы и зачем-то стараясь сделать их ровнее. Как будто ему было хоть какое-то дело до того, останется или нет у этой девицы шрам. А потом просидел рядом, всматриваясь в посеревшее от боли и усталости лицо. Рассматривая, изучая каждую черточку. Да, она была похожа на Стазу. Так сильно, как если бы та и впрямь решила вернуться, зачем-то стирая себе годы и примеряя облик молодой девушки. Но все равно это была не она. А значит, Горан должен узнать правду. И сделать это любой ценой.

А она еще и дерзкой оказалась. Упрямой. Спорить с ним вздумала. Женщины на его земле не вели себя так. Горан привык к безоговорочному повиновению. Так было всегда.

И его собственная мать, в том прошлом, которое он запомнил, тоже всегда соглашалась с решениями отца. По-другому просто не могло быть.

Девчонка же, появившаяся ночью в лесу, только и делала, что спорила, едва пришла в себя. Отказывалась от пищи, словно он не еду ей предлагал, а сознательно пытался навредить.

Говорила слишком много и еще больше задавала вопросов. Даже когда боялась его, когда исходящий от нее страх становился почти осязаемым, и тогда продолжала что-то ему доказывать.

А когда окатила его навозом, Горан вкупе с яростью и возмущением ощутил что-то, похожее на… любопытство?

Это чувство давно уже не приходило в его жизнь. Он разучился удивляться, усвоив, что произойти может абсолютно все. Надежные стены могут рухнуть в одно мгновенье, открывая путь для неприятеля. Друг может оказаться врагом, отказываясь поддержать в самый нужный момент. Горан привык принимать все как само собой разумеющееся: и хорошее, и дурное.

Но какой была эта девица, понять не мог. Какой очередной выходки следует ждать от нее?

И в поисках этих ответов он сделал то, чего не допускал уже много-много лет. Решил спровоцировать ее. Застать врасплох и посмотреть на реакцию. Оттого и потащил за собой в кузницу, когда отправился переодеваться.

Она его боялась и даже не пыталась это скрыть. И наверняка уже пожалела о своей импульсивной вспышке. Следила за ним с видом испуганного зверька, ожидающего расплаты за содеянное. Но мужчина был изумлен еще больше, заметив странную смесь страха и интереса в ее глазах.

Будь на ее месте кто-то другой, вряд ли бы этому кому-то действительно удалось избежать наказания. Горан не прощал обид. Слишком дорого могла стоить такая слабость. Об этом было известно всем, кто знал его.

Но девчонку решил не трогать совсем не потому, что та пребывала в неведении. Она нужна была ему. Получить ответы на вопросы о ведьме. Если Настя и не связана с ней, то все равно может что-то знать.

Мужчина неожиданно понял, что в своем сознании впервые назвал девушку по имени, хоть и не вслух. И это имя ей шло. Шелестело как свежескошенная трава под ногами, рассеивая в воздухе слабый, чуть терпковатый аромат каких-то неведомых цветов. В лесу такие не росли. Этот запах появился вместе с девчонкой, словно она сама была его источником. И сейчас тоже ощущался, каким-то немыслимым образом превозмогая и навозную вонь, и запах от печи и металла, которым, казалось, давным-давно пропиталось все в кузнице.

– Не делай так больше. Если хочешь остаться жива, – он вложил в слова как можно больше жесткости. Пусть боится. Так лучше для нее, чтобы не делала лишних глупостей. И для него самого тоже так лучше, потому что слишком много непрошенных и ненужных мыслей лезет в голову с ее появлением. А ведь по-настоящему его должно волновать лишь то, как найти ведьму. И девица интересна лишь с этой стороны. Все остальное не имеет значения.

Глава 14

Он хотел, чтобы я боялась. Это мысль как-то в одно мгновенье вспыхнула в сознании, становясь своего рода озарением для меня. С самого начала, с нашей встречи в лесу, мужчина вел себя так, чтобы внушить страх. Когда заставлял есть омерзительную для меня пищу, когда привел в эту деревню, где жители только и ждали, чтобы расправиться со мной. Когда приказал убирать за животными. И даже теперь, так демонстративно начав раздеваться в моем присутствии, Горан преследовал ту же самую цель: вызвать у меня ужас. Для чего-то ему это было нужно.

Я никогда не считала себя знатоком мужчин, а в этом странном мире вообще все происходило, минуя привычную человеческую логику, но одно я поняла абсолютно точно: если бы он хотел причинить мне вред, уже бы сделал это. У него было для этого множество возможностей, ведь я действительно находилась в его власти. Мог ударить, надругаться – и вряд ли бы у меня получилось отбиться! – или придушить. Или одним ударом меча, как там, в лесу, лишить головы.

Но он допустил по отношению ко мне лишь одно-единственное действо: внушил страх. Я не понимала причин, по которым ему было это нужно, но осознание принесло хоть небольшое, но все же облегчение. Раз моей жизни ничего не угрожает, можно попытаться сменить тактику. И потихоньку выяснить у этого странного мужчины то, что меня интересует.

– Знаешь, а ведь я действительно проголодалась, – призналась, внимательно следя за его реакцией. – Ты еще не передумал обедать? А потом я готова заняться стиркой. Или отправиться обратно на твой скотный двор. Или что там еще у тебя в планах?

Горан явно не ожидал такой моей реакции. И без того суровый взгляд стал еще тяжелее, и мужчина испытующе уставился на меня. Будто подвоха ждал в следующий момент.

А я старалась выглядеть как можно более спокойной. Так будет лучше… для всех. Усыплю его бдительность и, возможно, найду хоть какие-то ответы и разгадки. Если есть вход в этот непонятный мир, то должен быть и выход из него. И я его найду, потому что больше всего на свете хочу вернуться назад.

– Идем! – наконец, бросил мне Горан, направляясь через комнату, куда-то в дальний ее угол.

Там, как оказалось, находилась еще одна дверь. И с этой стороны помещение выглядело иначе. Сюда не доставал жар печи, и даже запах гари ощущался слабее. Дверь была небольшой, почти сливалась по цвету со стеной, что делало ее едва заметной.

Мужчина провел рукой по стене, выводя какой-то странный узор, и дверь неожиданно пришла в движение, медленно, со скрипом отъезжая в сторону. Перед моими глазами появился длинный, узкий коридор. Настолько длинный, что казалось странным, как он вообще мог поместиться в доме. Ведь когда я стояла снаружи, эта постройка вовсе не выглядела слишком уж массивной. Да, больше всех других в округе, но вполне обозрима. А конца коридору я не видела.

Что же это такое? Путь к отступлению? Наверно, в таких домах должны существовать тайные ходы, и, возможно, за открывшейся дверью начинался один из них. Вот только куда он ведет и не поторопилась ли я с заявлением, что готова последовать за Гораном?

Если вначале коридор, в который мы ступили,  был вполне обычным, то чем дальше шли, тем сильнее он менялся.

Я не видела никаких лестниц, и мы вроде бы двигались по прямой, но я не могла отделаться от ощущения, что погружаюсь в какое-то подземелье. Бревенчатые своды сделались темнее и выше, и я рассмотрела, что нас окружает сырой, холодный камень. Вскоре даже плотный плащ перестал спасать от озноба. Воздух сделался липким и тяжелым, он застревал в груди, мешая спокойно дышать, а нарастающий запах сырости лишь усиливал его воздействие.

Мужчина шел впереди, в нескольких метрах от меня, не оглядываясь, но временами замедляя шаг и словно прислушиваясь, чтобы убедиться, что я следую за ним. Как будто у меня был выбор! Дверь, пропустившая в этот необычный коридор, сразу же закрылась, и возвращаться не было смысла, а остаться в нем одной у меня не хватило бы духа.

Тем более, что у Горана была лампа, без которой мы тотчас бы оказались в темноте. В царящем вокруг сумраке приходилось присматриваться, чтобы разглядеть необычную конструкцию в руках мужчины. Она чем-то отдаленно напоминала керосиновую лампу, ту, что еще можно встретить в деревнях или на даче у запасливых старушек. Металлическая емкость, стеклянная литая колба и резной каркас сверху с массивным, покрытым причудливыми узорами кольцом. Горан держал как раз за него, и при каждом шаге тусклое пламя под стеклом подпрыгивало, билось из стороны в сторону в каком-то замедленном танце. Стихало и оживало снова, озаряя узкий коридор желтовато-серым светом.

Мне становилось все холоднее, и глядя на полуобнаженного мужчину, я никак не могла понять, почему он даже не ежился. Шел, распрямив плечи, уверенными, твердыми шагами, такой статный и сильный, что это невольно притягивало взгляд. Вдруг задумалась о том, что было бы, если бы мы встретились в моем времени. В привычной жизни, где нет кругом сплошных источников страха, и я могла вести себя так, как привыкла.

Наверно, он понравился бы мне… Потому что обладал всеми теми качествами, что привлекали в противоположном поле. Сдержанный, явно не глупый, твердо знающий, чего хочет и как этого достичь. Настоящий мужчина. Вот только в эти характеристики никак не вписывалась та жестокость, свидетельницей которой я стала. Ведь это только в кино романтические девушки влюбляются в грозных рыцарей, сметающих все и всех на пути к цели. В действительности же страх к моему новому знакомому превышал все другие чувства. И хотя я поняла, что именно этого он и добивался, не так просто было избавиться от подобных ощущений.

Глава 15

А коридор все не заканчивался. Мужчина снова ждал от меня безропотного подчинения, что я просто буду идти следом и даже не попытаюсь возразить. Куда бы он меня ни повел. Но вряд ли такой длительной могла быть дорога для простого приема пищи.

Я остановилась, и увеличившееся расстояние между нами тут же добавило мрака. Он густым темным туманом пополз со всех сторон, приближаясь ко мне с такой скоростью, что уже мгновенье спустя я с трудом различала силуэты собственных рук. Бледный свет лампы таял где-то далеко впереди, как угасающая свеча.

– Горан! – крикнула, ужасаясь собственного голоса, который в сырой гулкости коридора прозвучал хрипло и тревожно. Мужчина вернулся, так же быстро, как и уходил от меня прочь. Окинул тяжелым, мрачным взглядом, а потом поднял руку, касаясь моего виска. Я непроизвольно отшатнулась, не понимая, что означает этот жест, но тут же увидела на его пальцах странную массу. Тягучую бесформенную слизь. Она напоминала модное детское развлечение, с которым я не раз сталкивалась. Но не здесь – в другом, родном мире. Там подобные лизуны, которые так любили мусолить в руках дети, не пугали – вызывали, скорее, смешливую неприязнь. Сейчас же мне стало жутко, когда я поняла, что эту массу Горан убрал с моего лица. И теперь, когда он был рядом, и свет лампы позволил рассмотреть то, что находилось вокруг, я увидела, что этой мерзости слишком много. Она стекала по стенам, тянулась по полу, облепляя ноги, свисала с потолка противной рваной завесой.

– Что это такое? – поморщилась я, глядя, как мужчина очищает пальцы от непонятной массы, стряхивая ее на землю.

– Тьма оживает, – отчетливо проговорил он, не сводя с меня напряженного взгляда. – Так было в прошлый раз… перед приходом Стазы.

Опять эти его загадки! И даже не стоило спрашивать, что он имеет в виду: я наверняка не услышала бы ответ. Все звучало так, как будто подразумевалось, что мне это известно. Или что я и есть та самая Стаза, с которой мужчина упорно сравнивал меня.

А я даже имени такого никогда не слышала. Не читала в книгах, и в фильмах тоже не попадалось ничего подобного. Будь под рукой телефон, я могла бы погуглить, но с недавних пор эта привычная повседневная возможность стала недоступной. И сейчас я вообще не представляла, в какой момент потеряла свой Самсунг. Конечно, это не могло не расстраивать: ведь копила на него не один месяц. Правда, в ситуации, когда моя жизнь находилась в весьма подвешенном состоянии, переживать из-за телефона точно не стоило.

Я решила действовать иначе. Как бы ни была противна черная склизкая масса, окружавшая нас, она что-то да значила во всей этой непонятной истории. И Горан знал о том, хоть и не считал нужным поделиться своими знаниями со мной. Что ж, тогда мне оставалось взять ситуацию в свои руки.

Превозмогая отвращение, я дотронулась до стены, тут же ощущая, как пальцы утопают в противной слизи. Первым желанием было одернуть руку, но чего бы я тогда добилась? Только продлила бы неведение. Мне же было нужно совсем другое.

Я надавила сильнее, чувствуя, как странная субстанция шевелится под моей рукой. Несмотря на прохладу каменного коридора, меня бросило в жар, а от волнения вспотели ладони. Стоящий рядом мужчина замер, наблюдая за моими действиями. Его лицо еще больше посуровело, однако он не произнес ни слова.

Ждешь, что будет дальше? Ну-ну…На меня внезапно накатила злость. На него, за то, что даже не пытается чем-то помочь, за странные и ложные обвинения, за вообще все, что так внезапно свалилось на мою голову. Я ничем не заслужила этого, так за что  расплачивалась в таком случае?

Или правильнее было спросить не за что, а для чего? У меня не получилось вспомнить, кому из великих принадлежит эта мысль, но она определенно имела смысл. Что толку сокрушаться из-за возникших проблем? Не можешь изменить обстоятельства, измени свое к ним отношение – вспомнилась еще одна истина, и я усмехнулась. Если выживу в этом диком мире и вернусь домой, стану философом. И тут же сама поправила себя: не если, а когда. Я справлюсь. Должна справиться!

Вязкая слизь перекатывалась по моим пальцам, тянулась и стекала, но почему-то не падала на пол, зависая в воздухе. Пружинила, возвращаясь обратно к руке.  На прошлой неделе я была на дне рожденья у племянницы, и собравшиеся там дети играли очень похожей склизкой массой. Она, правда, была совсем других, ярких цветов, и в гораздо меньших количествах, умещаясь в небольшие коробочки для каждого ребенка. Но когда племяшка с восторгом предложила мне поиграть ее лизуном, ощущения были те же самыми. Мягко, липко, противно и скользко. О том, что к этим чувствам сейчас примешивался еще и нарастающий страх, я старалась не думать.

Поднесла к лицу перепачканную руку и принюхалась. Запаха не было. Уже хорошо. Что сказал Горан, эта масса живая? Если  и так, вряд ли она окажется сильнее человека. Какие бы силы не продуцировали ее, есть и другие более мощные. Узнать бы только, какие именно…

Но стоило мне подумать об этом, как чернота на моей руке зашевелилась, собираясь в комок. Соскользнула по ладони к запястью, туда, где сквозь тонкую кожу просвечивало переплетение вен. И внезапно начала менять цвет, словно, прорвав кожный покров, окрасилась в выступившую наружу кровь.

Глава 16

Кроваво-красный шар пульсировал, увеличиваясь на моих глазах, пока не достиг размеров теннисного мячика. Каким-то немыслимым образом держался на руке, никуда не сдвигаясь и не падая. И по-прежнему казался живым. Но я, как ни странно, не испытывала страха. С каждой минутой понимала все меньше, но меня будто накрыло невидимым покрывалом, уберегающим от сумасшествия. Все видела, слышала, но при этом оставалась спокойной.

Чего нельзя было сказать о Горане. Взглянув на него, я внезапно обнаружила на лице мужчина страх. И этот страх был более чем очевидным.  Впервые с момента нашего знакомства мужчина перестал казаться непробиваемым и непоколебимым. Сейчас он не выглядел требовательным хозяином, жестоким и беспощадным убийцей, не походил на того, кто любым способом готов добиваться своей цели. Скорее, это был заблудившийся в неизвестности человек. Двигающийся на ощупь по темному лесу и не представляющий, куда повернуть в следующую минуту.

– Как ты это сделала? – я скорее догадалась, чем расслышала слова, сорвавшиеся с его уст. – Так не могла даже Стаза. Кровь не подчиняется темным силам.

Я бы сама хотела знать, как. Да ведь и не делала ничего, все произошло само по себе. Вот только очередное упоминание о ведьме совершенно не понравилось. Почему он все время сравнивает меня с ней?

– Это не кровь, – тихо отозвалась я. Подняла вторую руку, осторожно дотрагиваясь до багряного шара. Он покорился движению пальцев, послушно соскальзывая в ладонь. Я же продемонстрировала мужчине абсолютно целую кожу на запястье. – Это не кровь, – повторила. – Видишь. Здесь нет никаких ран. Ей просто неоткуда было взяться.

Похоже, мои слова его не убедили. Горан не стал разглядывать мою руку, зато потянулся к другой, осторожно разжимая пальцы, которыми я удерживала странный сгусток.

– Кровь оказалась сильнее. Она победила тьму. Тебе ли не знать, что такая сила может просачиваться сквозь кожу?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – призналась абсолютно честно. – Впервые в жизни вижу такое.

– Но у тебя получилось, – уже ставшие привычными жесткость и холодность в его глазах сменились чем-то иным. Я бы даже сказала, что это напоминало благоговение, если бы не считала подобное абсолютно нереальным. Если раньше он сравнивал меня с  ведьмой, то кем я стала в его глазах теперь? Доброй волшебницей, если удалось превзойти неизвестную мне Стазу?  Но такая версия казалась еще более дикой. Существует ли в этом мире хоть что-то нормальное?

– И я впервые, – Горан продолжал рассматривать кровавый шар. Я чуть шевелила пальцами, и он перекатывался по моей ладони, скользил, мягко и медленно, не оставляя за собой следов. Был таким же мягким и податливым, как и смесь на стенах, но только лишенным мерзкой слизи. И еще теплым. Будто и правда у меня в руке билась крошечная жизнь. – Раньше только слышал. Мы искали эту силу. Очень долго. Когда умирали люди во время мора. Но никто не знал, где и как ее найти. А ведьма обещала, что это никому не удастся. Никогда. А теперь я понимаю, что она лгала. Ты смогла. Значит, сможешь и все остальное.

– Что остальное? – не заметить, как изменилось его ко мне отношение, было невозможно. Теперь мы словно поменялись местами, и страх теперь испытывал Горан. Конечно, далеко не такой, что заставлял дрожать мои колени и перехватывал дыхание, но в глазах мужчины перестало отражаться чувство превосходства. Я видела, что он готов уступить. Прислушаться к моим словам. И, хотя до сих пор мало что понимала, это все-таки было небольшое, но достижение. Потому и требовать объяснений могла теперь с большей уверенностью. – Если ты хочешь, чтобы я что-то сделала, расскажи об этом!

Он нахмурился.

– Ты ведь и так все знаешь.

– Расскажи, – повторила я, стараясь придать голосу как можно больше твердости. Это было непросто, ведь Горан явно переоценивал мои способности. На самом деле никакой мистической силой я не обладала. И странный шар, согревающий ладонь, удивлял меня не меньше. И страшил, как страшит все неизвестное.

– А мне казалось, это ты должна рассказывать, – мужчина вдруг усмехнулся, указывая на стену. Я проследила взглядом за его рукой, обнаруживая, что черной склизкой массы на глазах становится меньше и меньше. Она будто таяла, превращаясь в густую серую дымку, стекала вниз и пылью осыпалась на пол.

– Все происходит слишком быстро, – эту фразу Горан сказал будто бы не мне – себе самому, тоже задумчиво разглядывая стелющуюся под ногами пыль.   – Ты тратишь много сил, – он повернулся ко мне. – Пойдем, мы ведь так и не дошли до обеденного зала.

Я неожиданно для себя самой рассмеялась в ответ на его слова. В этом мире все происходило не так, все было слишком странно. Даже простой прием пищи. У меня не получилось бы посчитать, сколько времени мы затратили на дорогу по подземелью, а ведь всего-то направлялись на обед. И не укладывалось в голове, почему так долго и сложно.

Горан сдвинул брови, ожидая объяснений. Наверно, я тоже в его глазах совсем не выглядела нормальной, так что мы квиты.

– Ты всегда идешь так далеко, чтобы поесть? Почему это нельзя было сделать в доме? Зачем такая таинственность?

– Это не таинственность, а стремление обезопасить себя. И тебя.

– Вот как? – у меня не было оснований ему не верить, особенно вспоминая толпу в лесу и возмущенных людей у ворот поселения. – Но все равно это слишком сложно. Сколько нам еще идти?

– Мы на месте, – он словно ждал такого моего вопроса. Снова повел рукой по стене, и темный коридор вдруг расширился, и вокруг стало намного светлее и теплее. Мы оказались в небольшой, но на удивление уютной комнате.

Глава 17

Впервые с момента моего пребывания в этом мире я видела что-то мало-мальски похожее на настоящий дом. Гладкие деревянные стены с небольшими трещинками на поверхности напоминали работу какого-то изощренного дизайнера. От них веяло теплом, а еще здесь дышалось намного легче, чем в холодном каменном подземелье. Сквозь приоткрытое, тоже деревянное, окно в комнату сочился солнечный свет. Посредине стоял небольшой стол, уставленный едой. Не дурно пахнущим сырым мясом, как в хижине Горана, а нормальной, человеческой едой. Здесь была тарелка с сочными яблоками, большая глиняная миска с какими-то довольно аппетитными на вид лепешками, внушительных размеров сырная голова и плоский, каменный круг с кусками мяса. Над ними клубился пар и растекался в воздухе потрясающе вкусный аромат.

Мой рот тотчас наполнился слюной, а в животе заурчало. Все это смотрелось очень привлекательно, но от того не менее странно. Нас как будто ждали здесь с таким угощением. Но кому и зачем это было нужно?

Я не успела задать этот вопрос Горану, потому что и так получила ответ. В углу комнаты обнаружилась ещё одна небольшая дверца, из которой вышла девушка. Проскользнула в помещение, внося на подносе посуду и приборы. И кувшин с каким-то янтарным напитком.

Она не походила на прислугу: слишком уверенно держалась, да и взгляд мужчины, стоящего рядом со мной, был куда мягче, чем обычно смотрят на подчиненных. Кем они приходятся друг другу? Я внезапно подумала, что совершенно ничего о нем не знаю. Одно только имя и то, что он может быть непреклонным и жестоким. Но и только. Ни о семье, ни о близких, ни об образе жизни – ничего. Возможно, эта девушка его сестра. Или жена.

Последняя мысль почему-то не понравилась. И еще больше не понравилась такая своя реакция.  Какое мне дело до его отношений с кем бы то ни было? Имей он хоть целый гарем, это не должно меня волновать. Я скоро вернусь домой. Должна вернуться. И забуду обо всем, происходившем здесь. И об этом мужчине – в первую очередь.

Вдруг ощутила, что он смотрит на меня. Очень внимательно, будто пытаясь пробраться в мои мысли. И в глубине его глаз почудилась усмешка. Неужели догадался, что происходит в моей голове?

Я перевела взгляд на девушку, а та словно этого и ждала. Кивнула на накрытый стол.

– Все готово. Я подожду, пока ты поешь, а потом провожу отдохнуть.

Она с такой легкостью обратилась ко мне на «ты», что это даже не показалось неправильным. Я подошла к столу, чувствуя, как желудок скручивает болезненными спазмами при виде еды. Взяла лепешку и мясо. Оно было еще совсем горячим и выглядело до такой степени аппетитно, что я, откусив кусочек, зажмурилась от удовольствия. Вкус оказался незнакомым, но от того не менее потрясающим.

– Выпей, – окликнула меня девушка, легонько касаясь плеча и вынуждая открыть глаза. Придвинула к краю стола бокал с напитком, чтобы было легче дотянуться.

Я кивнула, делая глоток. Во рту разлилась терпковато-пряная сладость. Ничего хотя бы отдаленно похожего мне тоже прежде не приходилось пробовать. Кажется, что-то алкогольное, но не крепкое, а душистые травы, которых в жидкости было наверняка немало, действовали странным образом. Они не только ощущались во вкусе, но и аромат вызвал во мне удивительные ощущения. Будто находилась где-то на поле, усыпанном множеством цветов, в теплый погожий день. Легкий ветерок доносил разные запахи, которые кружили вокруг, легкой дымкой оседая на кожу и щекоча нос. Запахи расслабляли, и от них в теле словно таяла усталость.

– Пей, тебе нужно восстановить силы, – проговорила девушка. – Это поможет.

Как ни странно, ее слова не вызвали во мне никакого противления. Прежде почти то же самое говорил Горан, но я его и слушать не хотела и, тем более, не хотела подчиняться. А сейчас просто послушно сделала еще один глоток. И еще.

Боль в натруженных мышцах стала заметно менее ощутимой. Я откусила еще кусок лепешки, запивая душистым золотистым напитком, и улыбнулась незнакомке.

– Все очень вкусно.

Она кивнула.

– Это делалось специально для тебя, поэтому не могло не понравиться. После следующего глотка тебе захочется спать. Пойдем, я покажу, где ты сможешь прилечь.

Такая уверенность в предстоящем моем действии должна была насторожить, но я опять восприняла это как само собой разумеющееся. И когда отставила опустевший стакан, а веки действительно начали слипаться, и в голову не пришло возразить девушке. Она протянула руку, сжимая мою ладонь, и направилась к двери, увлекая меня за собой.

Глава 18

То, что происходило дальше,  я помнила плохо. Будто погрузилась в густой и вязкий  туман, не просто уснула – отключилась, как-то в один момент  утратив связь с действительностью.

А потом так же резко проснулась, словно вынырнула на поверхность из глубокого темного омута.

Я находилась в комнате, чем-то похожей на ту, в которой стоял стол с едой. Она была лишь немногим просторней и обставлена иначе. Вместо стола – небольшая кровать у стены, как раз на которой я и лежала. Несколько стульев, какой-то шкаф с глухими дверцами.

Меня окружали люди. Много людей.  Я не могла рассмотреть их лиц, потому что почти на каждом был бесформенный плащ, подобный тому, что носил Горан. С глубоким капюшоном, почти целиком закрывавшем голову.

Удивительно, как такое количество людей поместилось в относительно небольшой комнатке. И при этом каждому из них нашлось место. Никто не толкался, не шумел, среди них не было суеты.

Я села на кровати, осматриваясь. Что-то странное ощущалось в том, что меня окружало. В этим размеренно и монотонно двигающихся людях. И я не могла понять, что именно. Будто ускользал какой-то пазл, не позволяя уловить целую картину.

– Выспалась? – девушка, что привела меня сюда, как-то незаметно появилась рядом, садясь на край кровати.

– Кажется, да, – я прислушалась к своим ощущениям. Усталость действительно отступила. – Долго я спала?

На лице незнакомки появилась странная улыбка.

– Тебе нужно было отдохнуть. А сейчас выпей.

Только теперь заметила высокий бокал в ее руках, наполненный рубиновой жидкостью. Она протянула его мне, продолжая улыбаться. По виду это было похоже на вино, но понюхав, я не ощутила запаха алкоголя. От напитка исходил слабый аромат пряных трав.

– Поможет взбодриться, – пояснила девушка, видя мою настороженность.

– Как кофе? – я осторожно сделала глоток, но вкус был совершенно другим. Ничуть не похож на кофе, да и вообще незнаком. Слегка горьковатый вначале, он почти сразу растекался по языку медовой сладостью.

– Не понимаю, о чем ты, – покачала головой девушка. – Это настой яленового корня.

Понятней, разумеется, не стало. Я впервые слышала такое название и уж тем более не предполагала, какими свойствами обладает этот самый корень. Вздохнула про себя, вновь сожалея об отсутствии интернета – хоть бы загадки подобные могла разгадать. А так, наверно, стоило быть аккуратней, пробуя неизвестный напиток.

Но подвоха со стороны девушки я почему-то не ожидала. В отличие от Горана, она не вызывала у меня ни страха, ни беспокойства.

Сделав еще один глоток, я с изумлением поняла, что прохладный на вкус, он удивительным образом согревал. Делался почти горячим, но не во рту и не в горле даже, а словно проникал теплом во все клеточки тела. И действительно дарил бодрость. В голове прояснилось, будто я на самом деле выспалась и как следует отдохнула.

– Кто они? – кивнула на продолжающих расхаживать вокруг незнакомых людей.

– Жители деревни, – отозвалась девушка, и улыбка на ее лице неожиданно растаяла.

Обычный в общем-то ответ, но что-то тревожное, волнующее почувствовалось в нем.  И я невольно напряглась.

– А почему они все здесь? Зачем?

Незнакомка повернулась ко мне, и от ее взгляда по телу побежали мурашки. В нем было столько всего… Недосказанного, непонятного. И потому пугающего.

– Они всегда здесь, – произнесла очень тихо, но я все равно услышала. А от следующих ее слов в буквальном смысле бросило в дрожь. – С тех пор, как умерли во время последнего мора.

В первое мгновенье мне показалось, что я ослышалась. Она говорила так спокойно, будто и впрямь речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

Но ведь такого попросту не могло быть! Даже в этом совершенно безумном мире, куда меня занесло по странной прихоти судьбы!

Такое количество призраков не появилось бы одновременно, если это, конечно, они. Может, незнакомка говорила совсем о другом, а я ее просто не поняла?

Еще раз внимательно оглядела окружающих меня людей. Они казались очень реальными. Совершенно реальными. Двигались, как-то взаимодействуя друг с другом. Да, не получалось рассмотреть их лиц, но в рукавах громоздких одеяния виднелись кисти рук. Совершенно нормальные, человеческие пальцы. Обычного цвета, без неестественной белизны или синевы, как у покойников.

И шаги тоже были слышны. У кого-то тяжелее, у кого-то тише, но ведь призраки вообще не должны издавать никаких звуков, ведь так?!

Не ответив самой себе на заданный вопрос, я повернулась к девушке и осторожно спросила:

– В каком смысле… умерли?

Почему-то ждала, что она сейчас улыбнется, признаваясь, что пошутила. Мне хотелось этого, нет, я нуждалась в подобных словах. Чтобы окончательно не сойти с ума из-за всего происходящего.

Но лицо незнакомки осталось серьезным. Она лишь чуть приподняла бровь и уточнила:

– А разве может быть какой-то другой смысла? Кроме одного-единственного? – и глядя, как я пытаюсь справиться с нарастающей паникой, продолжила: – Болезнь развивалась быстрее, чем лекари успевали хоть что-нибудь сделать. Разве Горан тебе не рассказывал?

– Горан мне вообще почти ничего не рассказывал, – призналась я, снова глядя на вышагивающих вокруг людей. – Но если они умерли, то как могут двигаться? Что делают здесь? И почему я вообще их вижу?

От пришедшей следом мысли у меня перехватило дыхание. А что, если я тоже… Ведь неизвестно, что за напиток подала мне девица. Это вполне мог быть яд. И я вовсе не уснула, а…

– Ты жива, – остановила бешеный поток моих мыслей девушка, забирая из рук бокал и слегка задевая кожу тонкими прохладными пальцами. – Ты единственная из всех, кто находится здесь, – с той стороны.

– С той стороны? – как заведенная кукла, повторила я, опять ничего не понимая. С какой еще стороны? И если единственная, значило ли это, что и девушка тоже…

Глава 19

Меня тряхнуло от внезапно накатившего холода, будто совсем рядом кто-то распахнул окно и в комнату ворвался ледяной ветер. А как же Горан? Он тоже?..

– Моего брата здесь нет, – пояснила девушка, так же спокойно, ничуть не изменившись в лице. – Я провела тебя через границу. Он остался на той стороне. Ему сюда нельзя.

Горан ее брат? Почему нельзя? И ведь когда мы были в той комнате с накрытым для обеда столом мужчина совершенно точно видел ее. Я не могла ошибиться! Значит, у этой девушки есть возможность существовать в обоих мирах? Но как? И что ей нужно от меня? Зачем она притащила меня сюда и все это рассказывает?

Одни вопросы – и чем дальше, тем только больше их становилось. Я устала бояться, устала бесконечно ломать голову от всех этих загадок. И впереди не видно было никакого просвета – все еще только больше запутывалось.

– Ты здесь, потому что нам нужна твоя помощь, – до меня только теперь дошло, что девушка отвечает на то, что я даже не озвучила. Умеет читать мысли? Наверное, для призрака, способного перемещаться между миром живых и мертвых, это не так уж сложно… Но о какой помощи она говорит? Я и себе самой-то помочь не могу.

– Скоро придет новая смерть. Это будет страшнее, чем в прошлый раз. В живых может не остаться никого. Ты можешь это предотвратить.

Это прозвучало на самом деле страшно.

– Я не понимаю. Не понимаю, что вы хотите от меня! Чем я могу помочь? Почему вижу всех этих людей, если их давно нет в живых? Что вообще за безумный мир?!

– Ты сама – часть этого мира, – грустно улыбнулась девушка. – Далеко не всем дано это видеть. У тебя редкий дар.

– Не могу сказать, что мечтала о таком даре, – буркнула я в ответ. – Лучше бы никого из вас здесь не было.

– Такие вещи не зависят от нашего желания. Они просто даются тем, кого по каким-то причинам избирает Судьба. Раз это случилось, значит, нужно для чего-то.

– Но для чего? – громко воскликнула я, поддаваясь накатившим эмоциям. – Как я могу что-то предотвратить, если не понимаю, о чем идет речь? И как я вообще здесь оказалась. Я хочу домой!

Совсем недавно старалась найти выход и была уверена, что справлюсь. Придумаю, как вернуться. Но с каждым мгновеньем, с каждым новым событием мне становилось все труднее понимать и принимать происходящее. И хуже всего было то, что я не знала, что с этим делать. Где тот самый выход, который так мне нужен?

– Мы много лет ждали тебя, – тихо проговорила девушка.

– Нет, не меня! – возразила я. – Я вообще оказалась здесь случайно! Говорила ведь Горану, что не знаю ни эту вашу Стазу, ни про ее дела. Вы все путаете меня с кем-то другим.

По лицу девушки снова скользнула улыбка.

– Так ведь тебя выбрали совсем не мы. И не мы позаботились о том, чтобы ты появилась здесь. Так было нужно!

– Кому нужно?! – снова выкрикнула я. Как же устала от этих загадок!

Девушка кивнула на людей вокруг.

– У каждого из них были свои семьи. Дети. Возлюбленные. Устроенная и привычная жизнь. А потом резко все закончилось. Ни один врач не смог спасти от мора. Он, как огонь, пожирал все на своем пути. Ты знаешь, что это такое? Когда твои мечты, стремления, планы сгорают до пепла? Превращаются в прах?

– Сожалею, что вам все это пришлось пережить, – совершенно искренне призналась я, тут же понимая, как нелепо звучат мои слова. Они ведь не пережили. Все умерли. Все до единого!

Виновато вздохнула и добавила уже тише:

– Но все равно не понимаю, при чем здесь я. Я ничем не могу вам помочь. Да сейчас, наверное, уже никто не может.

– Ты ошибаешься, – девушка взмахнула рукой, и движения окружавших нас людей стали быстрее. Они один за другим устремились в сторону дальней двери. А перед тем, как переступить порог и скрыться, оборачивались ко мне. Я по-прежнему не видела их лиц, но откуда-то абсолютно точно знала, что каждый из них смотрит прямо на меня. Знала, что в молчаливых взглядах затаились укор и немая мольба.

И от всего этого невольно поежилась.

– Я действительно не представляю, чем могла бы сделать.

– Ты можешь остановить Стазу. Заставить ее вернуть то, что она забрала у всех нас! Не спрашивай, как. Я не смогу тебе объяснить. Просто знаю, что если ты откажешься, больше такого шанса не будет. И когда она придет в следующий раз, уже никто не спасется.

Девушка протянула руку, смыкая пальцы на моем запястье. Как ни странно, они оказались совсем не холодными, да и выглядели не бледнее моей собственной руки.

– Пожалуйста. Если ты поможешь нам, потом мы поможем тебе.

– В чем поможете? – наш разговор все больше напоминал беседу двух детей, делящихся игрушками в песочнице. Ты мне – я тебе. Но ведь мы говорили о серьезных, совсем не детских вещах. Так почему же в моей голове ничего не прояснялось?

– Ты же хочешь вернуться, – проговорила девушка. – Мы поможем тебе выжить. А потом проводим домой.

Я не могла не признаться самой себе, как сильно взволновали меня последние слова. И напугали. Уже не впервые здесь так или иначе звучали угрозы не только моей безопасности, но и жизни. Выходит, что она знала об этом. И ей под силу было подобные вещи предотвратить. Но это совсем не обнадеживало, скорее, наоборот. Мне еще больше захотелось поскорее сбежать.

Но стоило лишь подумать об этом, как девушка покачала головой, будто опять заглянула в мои мысли.

– Это единственный путь, Анастáзи! По-другому не получится.

– Меня зовут Настя, – машинально поправила я ее, запоздало вспоминая, что мы не знакомились. Я не знала ее имени, а она придумала для меня какое-то непонятное.

– Я Несса, – отозвалась девушка, снова отвечая на мой незаданный вопрос. – А ты – Анастáзи. Та, что пришла побороть Стазу. Она покорится твоей силе, потому что у тебя эта сила светлая.

Я ошарашенно смотрела на нее, с каждом минутой понимая все меньше. Нет у меня никакой силы. И не было никогда. Ведь речь шла не о физических даже возможностях, а чем-то эфемерном, магическом, во что я даже не верила.

– И еще одно, – лицо Нессы стало совсем серьезным. – Постарайся не влюбиться в моего брата. Он уже потерял возлюбленную, а ты все равно уйдешь. Вторую потерю он не перенесет.

Влюбиться в Горана? Этого точно не стоило опасаться. Из всей широченной гаммы чувств, что я испытывала к нему, увлеченности не было и в помине. Да, я не смогла не отреагировать на его очевидную привлекательность и мужественность. Но и только. Во всем остальном боялась его или злилась, раздражалась и даже ненавидела. Далеко не лучшее основание для рождения иных чувств.

– Не бойся, Несса, – пообещала я, уверенная, что сдержать это слово мне не составит труда. – Твой брат мне не нужен.

Она задумчиво кивнула и, сняв с собственного запястья витой кожаный браслет, протянула его мне.

– Надень. Если будет нужна помощь, я об этом узнаю. Не снимай ни при каких обстоятельствах. И ни в коем случае не отдавай никому. Если на самом деле хочешь выжить и вернуться домой.

Глава 20

Пока я рассматривала подаренное мне украшение, Несса поднялась с кровати и направилась к двери. Последний из людей уже скрылся там, но я не предала значения движению девушки. Думала, что она не может уйти просто так, не сказав больше ни слова.

Но именно это и произошло. Дверь закрылась, делая неслышными и без того тихие шаги. Я осталась одна. И если еще какое-то время ждала, что Несса вот-вот вернется, вскоре поняла, что этого не случится. Она наговорила мне странных вещей, оставила еще более странный подарок – и ушла, оставляя наедине с собственными мыслями в этом более чем странном мире.

Я поднесла к лицу руку, рассматривая причудливое переплетение кожаных звеньев на браслете. Этот узор что-то напоминал, где-то я видела уже нечто подобное, но никак не могла сообразить, где именно. В памяти мелькали разрозненные картинки, никак не желая собираться в единый пазл, и это не давало покоя.

Тоже встала с кровати, оглядевшись вокруг. Никакого намека на разгадки не было и в помине. Комната стала пустой, ничто не напоминало о том, что всего несколько мгновений назад ее наполняли не то люди, не то призраки.

Поразмыслив какое-то время, я решила отправиться следом. Все равно нужно было что-то делать, и если у меня не осталось возможности догнать Нессу, следовало попытаться хотя бы разыскать ее брата. У него-то наверняка имелись ответы на все мои вопросы. Найти бы еще способ как-то разговорить этого мужчину!

Я приоткрыла дверь, ступая в прохладную, сырую влажность каменного коридора. В отличие от того, по которому недавно шли мы с Гораном, здесь не было темно: на стенах почти под самым потолком располагались массивные лампы с подрагивающим в них пламенем. Я невесело усмехнулась: в прошлый раз было страшно, хотя шла не одна, а сейчас воспринимаю это как само собой разумеющееся. Еще немного – и поверю во все, что творится вокруг.

В конце коридора свет казался ярче, и я поспешила туда. И чем ближе подходила, тем быстрее таяла прохлада, сменяясь весьма ощутимым теплом. А потом в глаза неожиданно ударил яркий свет. Не заметила перед собой двери, или она распахнулась раньше, чем я подошла, но это оказалась там самая комната, куда прежде приводил меня Горан.

Кузница. Печь полыхала еще сильнее, чем тогда, наполняя жаром весь окружающий мир. Над горном, спиной ко мне, склонился мужчина, удерживающий в руке массивный молот. Грубые кожаные перчатки защищали руки, доходя почти до локтей. На нем, видимо, был длинный фартук, потому что я рассмотрела завязки на поясе и у шеи. А еще – перекатывающиеся под натянувшейся тканью рубашки бугры мышц.  Засмотрелась на эту мощь, чувствуя непривычное волнение.

Я ведь и раньше обращала внимание, что Горан привлекателен внешне. Обычная женская реакция на эффектного представителя противоположного пола. Ничего больше. Тем более, теперь было слово, которое я дала его сестре. Да и сама понимала прекрасно, что влюбиться в этого грозного, грубого мужчину – худшее, что могу придумать. И все равно стояла, не в силах пошевелиться, не отрывая глаз от каждого движения, еще и получала удовольствие, рассматривая его.

Будто почувствовав мой взгляд, мужчина резко обернулся. И я невольно отшатнулась. От него исходила реальная сила, текла горячей волной вместе с тем жаром, которым полыхала кузничная печь. Это пугало и завораживало одновременно. Тем более, я никогда прежде не видела такого. Даже в кино. Не особо жаловала исторические фильмы, а в современности для таких вещей, как кузница, попросту не осталось места.

И сейчас чувствовала себя маленькой девочкой, попавшей в сказку. Мне впервые с момента, как началось это странное приключение, было не страшно. Мужчина остался тем же самым – жесткий, самоуверенным, надменным – и одновременно стал другим. Что-то притягивало, манило в его темном взгляде, где плясали отблески огня. Что-то такое, объяснение чему я не могла найти.

Он продолжал молча рассматривать меня, и это в некотором смысле развязало руки. Вернее, я решила позволить себе сделать то, что очень сильно хотелось. Подойти ближе. И к нему, и ко всему тому, что находилось в комнате.

Высокая температура в кузнице почему-то не напрягала. Никогда особенно не любила жару, но сейчас это было даже приятно. Сказался ли тот холод, что испытывала прежде, или просто окружающая обстановка как-то по-особенному действовала на меня, я не знала.  Но не хотелось, чтобы это состояние проходило.

Я остановилась у стола, уставленного всевозможными предметами. И замерла, очарованная тем, что вижу. Чего здесь только не было! Фигурки животных, какие-то странные конструкции, посуда. А еще цветы. Вот они-то выглядели совершенно невероятно. Я залюбовалась причудливым переплетением узоров и линий, вылитых из металла. Лепестки, стебли, листья были будто из тонкого, невесомого кружева. Не удержалась и протянула руку к одному цветку. Металл казался теплым, словно живым.

– Как такое может быть? – я перевела взгляд на застывшего рядом мужчину. –Это все… ты?

Понимание, что именно Горан сотворил подобную красоту оказалось для меня сродни шоку. Я всегда восхищалась талантливыми людьми, а тут талант был налицо. Но даже не это особенно впечатлило. Чтобы создать что-то такое, нужно было не просто уметь обращаться с металлом. Не просто быть искусным мастером. Но еще и уметь вдохнуть жизнь в эту завораживающую красоту. А Горан… Как мог грубый и показавшийся мне жестоким человек делать хрупкие и нежные шедевры?

– Да, я работаю на заказ… Когда есть время, – нехотя, как мне показалось, отозвался мужчина.

– На заказ?  – переспросила я, тут же понимая, что завидую тому, кому достанутся эти потрясающие цветы. Кто сможет смотреть на них в любое время, касаться, трогать, наслаждаться тем, как удивительно они смотрятся. Будто и впрямь живые. – И кто же такое заказывает?

Горан неопределенно дернул плечом.

– Да много желающих. Кому-то – цветы, кто-то просит игрушки для детей, кому-то нужна новая посуда. Обычное дело. Не понимаю, чему ты удивляешься.

– Я никогда не видела такую красоту, – признавалась, снова проводя пальцем по выточенному из металла бутону. – Будто в сказке. Смотрю – и не могу насмотреться.

– Странная ты девушка, Анастáзи, – задумчиво проговорил мужчина, не отрывая от меня взгляда. – Удивляешься таким простым вещам, а то, что на самом деле удивительно, даже не замечаешь.

– О чем ты? Чего не замечаю? – на этот раз я не стала поправлять, когда мое имя прозвучало так необычно. Сама не знаю, почему. Я понимала все меньше, но при этом что-то менялось, происходило в моем сердце, волнуя и будоража. Плавилось в этом самом огне, что находился сейчас так близко от меня. В пылающей печи. И в его глазах.

Глава 21

– Что тебе рассказала Несса? – вместо ответа Горан задал свой вопрос. И очевидно было, что не только любопытство им двигает. Вернее, совсем не любопытство. Странный жар в его взгляде довольно быстро сменился настороженностью и той самой колкостью, к которой я уже успела привыкнуть.

Получается, он знал о моем разговоре с его сестрой. Но если так, почему не был там, когда все это происходило? Зачем позволил мне общаться с ней наедине, если сейчас собирается выведывать то, о чем мы говорили?

– Спроси у нее, если тебя это интересует.

Взгляд мужчины сделался жестче. Теперь передомной снова был тот человек, который, не задумываясь, лишил жизни ставшего у него  на пути противника в ночном лесу. Жестокий и беспощадный.

Я снова посмотрела на стол с диковинными цветами. Ну как, как такое возможно? Как тот, кто способен убивать, одновременно может давать жизнь этой неповторимой красоте?

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать.

Слегка опешив от его заявления, я зачем-то попятилась к двери. Не потому, что испугалась или решила сбежать, скорее, это вышло само собой. Будто какой-то инстинкт сработал, заставляя меня снова сторониться Горана. Выходит, он обманул, когда сказал, что все эти шедевры вышли из-под его руки. Но зачем? Он точно не из тех, кто пытается произвести впечатление, выставляя себя тем, кем на самом деле не является. Но тогда получалось, что здесь есть еще кто-то? Тот, кто выковывает всю эту красоту.

Я оглянулась, одновременно понимая бессмысленность собственных действий. В кузнице совершенно точно никто не прятался. Мы с Гораном были вдвоем.

Он посмотрел туда же, куда и я, и вопросительно приподнимая бровь.

– Что-то ищешь?

– Кого-то. Хотела посмотреть на подлинного мастера. Раз уж ты признался.

Мужчина нахмурился и на его лице отчетливо проступило недоумение.

– Признался в чем?

А я почувствовала себя полной дурой. Нелепый абсолютно бессмысленный разговор. Обычно такие ведут, когда нужно протянуть время, но это точно не наш случай. Все было более чем странно. Вроде бы мы говорили, обсуждали что-то, но загадок и вопросов только больше становилось. И я все сильнее запутывалась, не понимая, ни как реагировать на поведение Горана, ни как вести себя дальше.

– Так что ты имела в виду?

На меня внезапно накатило раздражение. Ну не мог он и правда не понимать! Все же более чем очевидно! Или специально дразнил, стремясь вывести из себя? Что же, ему это удалось!

Я посмотрела в глаза мужчине, произнося почти со злостью:

– Терпеть не могу, когда мне врут! Я ведь поверила, что это все сделал ты! – махнула рукой в сторону стола. – А тебе просто хотелось посмеяться надо мной! Просто сделать из меня идиотку!

Сама не заметила, как начала кричать, и от моего голоса комната как будто завибрировала, каменные стены отразили звук, и он зазвенел в нагретом печью воздухе. Стало жарко. Теперь уже по-настоящему, приятное тепло сменилось тяжелой, почти удушающей духотой. Я облизала пересохшие губы и сделала еще несколько шагов к двери, отчаянно мечтая оказаться в прохладе коридора.

Но выйти мне Горан не позволил.  В несколько шагов сократил расстояние между нами, впиваясь цепкими пальцами в мое предплечье.

– Даже не думай! Я понятия не имею, что означают сейчас твои слова, но ты не выйдешь из этой комнаты. Ни шагу не ступишь, пока не расскажешь мне все про Нессу!

Я почти сразу почувствовала боль от его стальной хватки. И страх. Снова. В том месте, где сомкнулись пальцы мужчины, кожа горела огнем. И вырваться не получалось, как бы я ни дергалось, он лишь крепче держал.

– Отпусти! – рванулась опять, одновременно понимая тщетность собственных усилий. – Сейчас же! Убери от меня руки!

Горан находился пугающе близко, и эта близость подавляла меня. Я ощущала себе совершенно беспомощной, слабой, не способной ни на что. Только вот так возмущаться, но было совсем не похоже, чтобы мужчину хоть сколько-нибудь волновали мои крики.

– Рассказывай! – потребовал он. Дернул, разворачивая к себе. – Я однажды уже допустил ошибку, позволил тебе уйти, но больше этого не случится!

Кажется, мы снова возвращались к тому, с чего начали. По какой-то нелепой, жуткой прихоти Судьбы этот человек, как и многие другие здесь, приняли меня совсем не за ту. И зря я надеялась, что смогла убедить Горана, что не имею никакого отношения к ведьме. Сейчас стало очевидно, что именно ведьмой он меня и считает. Той, что виновна во всех его бедах.

Но что произошло, почему он так переменился? Ведь вроде бы верил…

Я тут же осадила себя. Вроде бы? Вот именно, разве рядом с этим человеком можно быть в чем-то уверенной? Не знала о нем почти ничего. Он даже с этими игрушками меня обманул!

– Почему бы не задать вопросы своей сестре? Ее даже трясти не придется, чтобы все выведать, она сама с удовольствием…

Не договорила – вскрикнула от боли, которая стала нестерпимой, когда мужчина еще крепче стиснул пальцы. Показалось, что у меня искры полетели из глаз. Или слезы. Он будто не рукой держал, а стальным раскаленным обручем, который прожигал даже сквозь одежду.

– Больно… – выдавила из себя слабый писк, потому что на большее не хватило сил, и на лице мужчины растеклась улыбка, куда больше напоминающая оскал.

– Больно, говоришь? Да ты еще не представляешь, что такое больно на самом деле.

Его рука спустилась ниже, перехватывая мое запястье, а вторая легла на талию, не позволяя вырваться. Быстрее, чем я успела хоть что-то сообразить, он шагнул к печи, таща меня за собой. Наклонился над ней так, что от жара перехватило дыхание, и потянул мою руку, удерживая ее всего лишь в нескольких миллиметрах от огня.

– В прошлый раз не вышло, но знаю, что нет ничего надежней пламени. Как думаешь, для чего я построил эту кузницу?

Огненно-красные змеи почти касались края рукава. Одна только искра – и одежда могла загореться. И тогда… Что будет тогда, я старалась не думать.  Едва сдерживалась, чтобы не закричать от боли. Но вот слезы остановить не удалось, они слепили глаза и, нагреваясь от такого близкого пламени, жгли щеки. Он все это видел. Мой страх, мою боль, но по-прежнему держал слишком крепко, не давая ни вывернуться, ни отдалиться. Кажется, даже сам готов был пострадать в огне, ведь его рука находилась так же близко от печи.

– Ее называют кузницей желаний, потому что здесь я выковываю то, о чем меня просят. Исполняю сокровенные мечты. Но у меня самого такая мечта тоже есть. Хочешь, поведаю, о чем она?

Глава 22

– Не хочу! – я сделала очередную попытку вырваться. Все, чего хотелось сейчас на самом деле – освободиться от него, оказаться как можно дальше. И в безопасности. Но такой возможности у меня не было.

А Горан вдруг застыл на мгновенье, а потом его глаза расширились, наполняясь почти звериной яростью. Он схватил вторую мою руку, на которой был одет подаренный его сестрой браслет.

– Откуда это у тебя? – мужчина в буквальном смысле зарычал. Впился взглядом в тонкое плетение на моей руке, так что этот взгляд я ощутила физически. Но не дотрагивался до украшения. Не прикасался почему-то,  хотя я была уверена, что он безумно хочет это сделать. – Где ты взяла браслет?

– Несса дала, – пользуясь его замешательством, я все же выдернула, наконец, руку из его цепких пальцев. Отскочила от печи к стене и сползла по ней на пол, совершенно лишенная сил. Подтянув под себя ноги, принялась дуть на обожженное запястье.

– Ты чокнутый! Совершенно ненормальный! – наверно, опасно было говорить ему такие вещи, но я не могла сейчас рассуждать адекватно: от боли в голове как будто что-то заклинило. Слезы продолжали литься, и никак не получалось их остановить. Я беспомощно разглядывала, как на коже прямо на глазах надуваются пузыри и от этого пугалась ещё больше.

– Она не могла его дать! – уверенно заявил Горан, опускаясь рядом со мной на колени. – Она наверняка ненавидит тебя еще больше, чем я. А этот браслет…

Он умолк, но я и не нуждалась сейчас в каких-то объяснениях. Вообще с трудом воспринимала слова. Стало казаться, что боль от кисти поползла дальше. До локтя, к плечу и дальше, верткими змеями по всему телу. Нарастая с каждым мгновеньем. Обостряясь до тошноты. Несмотря на терзающий жар, меня внезапно начало знобить. При попытке ответить на претензию мужчины, я не смогла ничего выдавить, лишь зубы клацнули, и слезы полились сильнее.

– Не пытайся разжалобить меня слезами! – тут же предупредил Горан. – Я больше не поверю в твою невинность!

– Как будто раньше ты мне верил! – попыталась выкрикнуть, но получился лишь слабый писк. Сил не осталось. Мысли начали туманиться. Как после того напитка, что давала Несса, только теперь к затягивающему меня пьяному дурману добавилась ещё и эта удушающая боль.

Я прикрыла глаза,  всего на мгновенье, чтобы немного прийти в себя, – и будто нырнула в этот туман. Он подступил со всех сторон, впитался в кожу, осел горечью на языке и губах. Вязкой тяжестью наполнил легкие. А потом я провалилась в темноту.

Ее было слишком много. Огромное черное море, на волнах которого меня качало, то полностью погружая в забытье, то вытягивая на поверхность, где снова было больно и холодно. Время будто замедлило свой ход, или я, окончательно измучившись, перестала его осознавать. Не могла ни пошевелиться, ни произнести хоть что-то.

Сон это был или беспамятство – вряд ли смогла бы сказать. Но сквозь полузакрытые веки постепенно стал пробиваться тусклый свет. И я услышала где-то вдалеке приглушенные голоса.

– Ты мог ее убить, – это был не вопрос, сухая констатация факта. Незнакомый холодный голос звучал довольно резко и как будто с обсуждением.

– Но не убил. Хотя, может, и стоило. Ты не представляешь, как давно я мечтал увидеть её страдания.

Второй мужчина говорил тише, но я все равно смогла все различить. И этот голос был мне знаком.

– Это не вернет тебе сестру.

– Зато я смогу отомстить. Наконец-то.

– И правда думаешь, что Стаза настолько глупа, чтобы попасть в твои руки? Если бы это и правда была она, ты бы даже близко к ней не смог подойти. Она ни за что не станет рисковать собой.

– Это наверняка какой-то хитрый ход. От нее можно ждать, чего угодно.

– Да, но не глупости себе в ущерб! Горан, очнись! Твоя ненависть застилает тебе глаза, и ты не можешь рассуждать здраво. Я уверен, что эта девчонка не имеет ничего общего со Стазой. Ты зря мучаешь ее… и себя.

Я не поняла, не уловила, в какой момент голоса стали отчетливыми и ясными. Так, словно говорящие находились совсем близко от меня. Казалось, я не просто слышала их, но и ощущала физически повисшее в воздухе напряжение. Теперь даже во сне или этом странном забытье стало ясно, кем является один из мужчин. Не только потому, что его имя озвучил второй. В моем затуманенном сознании промелькнули события последних дней. Или в чем измеряется время в этом странном мире?

Погоня в лесу, старая избушка в самой его глубине, мои тщетные попытки сбежать. Далекий путь до деревни, где меня по-прежнему все воспринимали враждебно. Все, кроме хрупкой и нежной девушки, назвавшейся Нессой и оставившей мне подарок. Девушки, которой, как оказалось, давно не было в живых.

Не открывая глаз, я опустила руку на другое запястье, нащупывая кожаное плетение. И в тот же самый момент голоса стихли. Я лишь слышала тяжелое дыхание стоящего рядом мужчины.

Превозмогая сковывающую меня тяжестьд, открыла глаза. Поморщилась от показавшегося резким света, тронула языком иссохшие губы. Когда попыталась приподняться, все тело неприятно заныло. Я выдохнула, сглатывая стон, и огляделась.

Горан находился совсем близко, стоял перед небольшим узким топчаном, на котором я лежала. И не сводил с меня напряженного взгляда.

Другой мужчина был незнаком. Тоже высокий, широкоплечий, с мощной подтянутой фигурой. Только гораздо старше. Мужественное лицо пересекали борозды морщин, а почти доходящие до плеч волосы были совершенно белыми.

– Не делай резких движений. Я дал тебе лекарство, пока продолжается его действие, сил будет немного. Не расходуй их понапрасну.

Я снова облизала губы – мучительно хотелось пить.

– От лекарства должно становиться легче, разве нет? А вы говорите, что оно отнимает силы.

Уголки губ незнакомца чуть приподнялись. Это мало напоминало улыбку, но я и не ждала подобных эмоций.

– Вижу, что тебе лучше, – он склонился ко мне, коснулся руки своей огромной сильной ладонью, поворачивая запястьем верх. Я оторопело уставилась на то место, где совсем недавно были пузыри от ожога. Сейчас кожа выглядела лишь слегка воспаленной, но никакой боли не ощущалось.

– Это вы сделали? – я подняла взгляд на мужчину, теперь иначе осмысливая его слова про лекарство. – Вы врач?

Он снова изобразил подобие улыбки. Удерживающие мою ладонь пальцы слегка сжались, едва ощутимо погладив кожу. Мужчина склонил голову.

– Лекарь Никелас, к вашим услугам.

– Нас… – начала я произносить свое имя, но он тут же меня остановил.

– Я знаю, кто вы, Анастáзи. И поверьте, сделаю все, что в моих силах, чтобы разубедить этого упрямца, – мужчина кивнул в сторону Горана, и выражение лица у того прямо на глазах сделались еще более жестким.

– Ты ошибаешься, Никелас. Она…

– Это ты ошибаешься! – голос лекаря внезапно зазвучал сталью. – Оставь нас, – и в ответ на хмуро сдвинутые брови Горана, добавил: – Уйди и дай мне поговорить с девушкой. Если не хочешь, чтобы я использовал для этого свою власть.

Глава 23

Была уверена, что Горан никуда не уйдет. Не тот это был человек, чтобы подчиняться чужим приказам, как бы настойчиво они ни звучали. Но мужчина лишь сильнее нахмурился, однако не стал возражать. Окинул нас суровым взглядом и вышел.

Я ошарашенно уставилась ему вслед.

– Как вам это удалось? – уточнила у лекаря, который, в отличие от меня, нисколько не удивился. – Мне казалось, он не слушает и не слышит никого, кроме себя самого.

Никелас усмехнулся.

– Ты просто плохо его знаешь. Пока. Да и судишь по внешним проявлениям. Он не такой плохой, каким тебе кажется. И уж точно не враг.

– Пока? – переспросила я. Не было никакого желания продолжать общение с этим наглым и самоуверенным типом, даже в расчете на то, что со временем что-то может измениться. – Не такой плохой, говорите? Поэтому он едва не засунул меня в печь?

Хоть уже и не чувствовала боли, но при этих словах по телу словно прошел разряд тока. Я выдохнула, ежась от волнения, снова растерянно оглядывая практически зажившую руку. Но лекарь только опять усмехнулся в ответ.

– Если бы он хотел тебя туда засунуть, мы бы сейчас не разговаривали. Это была всего лишь попытка напугать.

– Очень удачная, – буркнула я под нос. Глупо было делать вид, что случившееся меня нисколько не напугало.

– Поверь, ему это далось не легче, чем тебе.

Слова прозвучали почти кощунственно, и я не сдержалась.

– Так мне еще и благодарной ему нужно быть? За то, что пожалел?

– Ты пришла сюда не для того, чтобы воевать.

Это прозвучало… так, словно лекарь намекал на какую-то тайную миссию, возложенную на меня. Я покачала головой.

– Понятия не имею, зачем сюда попала. Точно не потому, что хотела этого. Все вообще вышло случайно.

Если бы не полезла к тому дурацкому зеркалу в квартире Алисы, ничего бы не случилось. Нелепый и немного сказочный рассказ о доме ведьмы я восприняла совершенно несерьезно. Но ведь все началось именно там. Непонятно как, но именно в тот момент, когда я прикоснулась к старинному стеклу.

– Зеркало открывает портал между мирами, – неожиданно произнес лекарь, и я в изумлении уставилась на него.

Он так же, как и умершая Несса, умел читать мысли? Ведь я абсолютно точно не произносила ничего вслух. Или, как и сестра Горана, тоже уже не принадлежал к миру живых?

– Нет, Анастáзи, – хмыкнул мужчина, внимательно рассматривая меня. – Не будь я таким же живым, как ты, не смог бы говорить с Гораном. Он не наделен способностью общаться с душами умерших.

Я снова поежилась, чувствуя, как расползается по телу леденящий ужас. Заполоняет мысли, проникает в каждую клетку.

Несса меньше всего на свете напоминала умершую душу. Она выглядела и вела себя, как обычная девушка. Даже теплой была – я же прикасалась к ее руке.

Но даже не это было самым страшным. Из слов лекаря подразумевалось, что я по каким-то неведом причинам получила способности, которыми не обладали другие. Даже такой сильный и уверенный в себе человек, как Горан.

– Вы ведь знаете, в чем дело? – осторожно спросила у Никеласа. – Расскажите мне. Объясните, пожалуйста. Я не хочу общаться ни с умершими, ни с кем другим… здесь. Хочу домой! Вы ведь знаете ответ, да? Как мне туда вернуться?

Он почему-то вздохнул, глубоко и как будто горько. Как-то обреченно. Несколько раз обвел пальцем массивный камень на перстне, украшавшем его правую руку. Было совершенно очевидно, что делает он это специально, привлекая мое внимание.

Воздух вокруг нас странно дрогнул, и по стене у топчана разлилась тусклая серо-голубая дымка. А потом начала медленно рассеиваться, позволяя увидеть странное полотно, напоминающее экран в кинотеатре.

Дальше так же, как в кино, на этом самом экране ожила картинка. Я увидела огромное поле с налитыми колосьями пшеницы. Под высоким полуденным солнцем они казались золотыми. Покачивались под собственной тяжестью от легкого ветра, невольно притягивая внимание. Я даже слышала их шелест, будто и сама находилась там, совсем рядом.

А затем и вправду увидела… себя. Идущей по этому самому полю. В длинном, каком-то старомодном платье, похожем на льняное, которого у меня сроду не было. Распущенные волосы казались значительно длиннее, струились по плечам и спине, искрясь от солнечных лучей. Я давно не выглядела так красиво. А может быть, вообще никогда.

Только все это было больше, чем странно. Смотреть на себя вот так, со стороны, одновременно понимая, что ничего подобного в принципе не может произойти. Ни такого платья, ни прически. Да и полей таких в реальности я не встречала и уж точно не гуляла по ним. А в мире, куда меня занесло по прихоти Судьбы, не должно было быть подобных «кинотеатров».

– Ничего не понимаю… – произнесла шепотом, поднимая глаза на стоящего рядом со мной мужчину. – Что это за кадры? Я никогда не была… такой. И в таком месте.

Никелас усмехнулся.

– Верно, не была. Это Стаза.

От изумления у меня даже рот приоткрылся. Та самая ведьма, которую все здесь ненавидят? Настолько похожая на меня, что я сама не уловила разницы между нами?

Лекарь кивнул, видя мое замешательство.

– Да, Анастáзи, вы действительно похожи, как две капли воды. Потому все и считают, что ты – это она. Что Стаза вернулась.

– Но как такое возможно?

Конечно, я слышала, что у каждого человека есть двойник. Но одно дело – слышать об этом в теории, а другое – столкнуться вот так: напрямую. То, что я видела, в буквальном смысле вселяло ужас.

– Я не хочу быть похожей на нее! И знать об этом тоже не хочу! Я хочу домой!

Впору было разреветься, как маленькой девочке, потерявшейся в чужом месте.

– Вы ведь знаете правду! Знаете, как мне вернуться назад! Пожалуйста, расскажите мне! Помогите выбраться отсюда!

Я не заметила, как начала кричать. Вскочила на ноги, продолжая смотреть на свою копию, что явно наслаждалась прогулкой по полю. И только теперь заметила, что на красивом лице есть и иное выражение. Довольство собой. Что она сделала только что? Что доставило ей такую радость? Если и правда по вине ведьмы пострадало столько народу, как она может оставаться спокойной и счастливой? Или… – я похолодела – она потому и счастлива?

Никелас ответил не сразу. Снова потер камень на кольце, задумчиво всматриваясь в кадры на стене, а потом повернулся ко мне.

– Несса же сказала, что вернуться ты сможешь только после того, как поможешь ей. И другим, кто пострадал от злой силы ведьмы. Так предначертано. Я не в состоянии что-то изменить.

– Предначертано? – переспросила я, чувствуя, как внутри поднимается злость от собственного бессилия. – И кем же? И что, выходит, я заложница ваших пророчеств? А меня не нужно спросить, хочу ли я в принципе во всем этом участвовать?

– Судьба редко спрашивает наше согласия, – отозвался лекарь. – Некоторые вещи просто происходят, и это не изменить.

Ну да, только фатализма мне и не хватало для полного счастья! Я вскочила на ноги.

– А если я откажусь? Просто не стану ничего делать и никому помогать? Что тогда?

– Тогда она вернется и будет много новых жертв, – взгляд мужчины потяжелел. – Очень много. И думаю, ты одной из первых попадешь в их число. По-другому не получится, девочка. Или ты, или тебя.

Глава 24

Ничего не только не прояснилось,  но стало еще сложнее. Я не хотела ни с кем бороться. Никому ничего доказывать. Тем более, какой-то там ведьме.

Это же настоящий бред! У меня не укладывалось в голове, что я всерьез об этом размышляю. Нормальная, адекватная, современная девушка – думаю о том, как мне решить проблему с ведьмой. С ведьмой!!! Получается, что я почему-то поверила во все эти россказни и предположения, что именно у меня получится решить те проблемы, которые наполняют этот мир. Может, все дело было просто в чрезмерном самолюбии, которое внезапно напомнило о себе? Ну, кому не хочется ощущать себя спасительницей? Этакой посланницей, пришедшей, чтобы совершить то, на что не способен никто другой? И хоть я никогда не считала себя тщеславной, но как иначе было объяснить подобные глупости?

Безумно хотелось проснуться. Посильнее ущипнуть или ударить себя, чтобы очнуться, избавиться от этого наваждения.

Но одновременно я понимала, что ничего не изменится. Пока… – посмотрела на экран как раз в тот момент, когда идущая по полю девушка остановилась и подняла глаза, словно глядя в нашу сторону. В этом взгляде так отчетливо просматривалась насмешка, будто она и впрямь кого-то видела перед собой. Но могло ли такое быть?

В мои раздумья вклинился голос лекаря.

– Тебе нужно встретиться с ней. Это многое объяснит. Тогда, возможно, ты поймешь, что должна делать.

Я не смогла сдержать нервный смешок. Никелас говорил так, будто бы ничего особенного не было в подобной встрече. Будто можно было взять и отправиться на свидание с ведьмой. Той самой, которую давным-давно никто не мог ни найти, ни поймать.

– И как же это сделать? – хмыкнула я. Горан столько раз говорил о своем желании разобраться со Стазой. А сейчас выходило, что мне достаточно лишь захотеть? Но если все настолько просто, почему никто не воспользовался такой возможностью? Ни сильный и бесстрашный, исполненный желанием отомстить, Горан. Ни мудрый лекарь. Ни один из тех, в чьих сердцах пылала ненависть к этой женщине.

Казалось, что Никелас не заметил моей усмешки. Он остался серьезным, лишь мотнул головой в сторону картинки на стене.

– У тебя достаточно сил для этого.

И когда я умолкла в растерянности, его пальцы сомкнулись на моем плече. Был ли то жест ободрения, или мужчина просто хотел что-то донести до меня, я не знала. Но лекарь надавил сильнее, подталкивая меня к стене. Без слов, будто я и так все должна была понять.

Я машинально качнулась, приближаясь к экрану почти вплотную, приоткрыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но ничего спросить не успела. Что-то произошло. Стены комнаты будто сузились, надвигаясь на меня, а топчан подо мной странно затрясся, будто земля под домом заходила ходуном, как при землетрясении. Сделалось тесно и страшно.

Потом в лицо ударил порыв ветра, и я почувствовала горьковатый, насыщенный аромат трав. И зажмурилась, на какое-то мгновенье ослепленная яркими солнечными лучами.

А когда открыла глаза, поняла, что стою, почти по пояс утопая в густых высоких колосьях. Прямо напротив своей копии.

Вот так, вблизи, Стаза воспринималась иначе. Да, она по-прежнему была похожа на меня. Или я – на нее. Похожа до жути, так что чуть ли не в дрожь кидало от осознания этого. Но она и отличалась тоже невероятно. Я никогда не испытывала таких чувств, что отчетливо просматривались в ее глазах, в сосредоточенных чертах лица, даже в выверенных движениях. Жесткость, граничащая с озлоблением. Ярость, которая, хоть и сдерживалась, но все равно грозила испепелить все кругом.

Какое-то время ведьма молчала, внимательно разглядывая меня, а потом усмехнулась, растягивая губы в холодной, едкой улыбке.

– Глупые людишки. Они и впрямь считают, что ты сможешь что-то сделать только потому, что похожа на меня? Увидели в этом какой-то тайный знак, да?

От ее голоса по коже поползли мурашки. Я поежилась, обнимая себя руками, пытаясь сдержать нарастающую в теле дрожь. Все прежние рассказы об этой женщине теперь в один миг обрели какое-то иное звучание. Я думала о том, сколько людей погибло по ее вине, сколько сердец пылает к ней лютой ненавистью, и очень хотела спрятаться.

Лекарь сказал, что моя встреча со Стазой может что-то прояснить. Мне не стало яснее. Я по-прежнему понятия не имела, чем и как могу кому-то здесь помочь, а теперь еще и давно терзающий меня страх возрос до немыслимых пределов. Если она и правда обладает нечеловеческой силой, то что я смогу? Наброситься и придушить ее? Или найти посреди этого пшеничного поля яйцо со спрятанной в нем волшебной иголкой? Да только вряд ли детская сказка про кощея имела хоть что-то общее с тем, с чем я столкнулась.

– Правильно делаешь, что боишься, – снова усмехнулась Стаза. – Тебе со мной не справиться, впрочем, как и кому-то другому. А он – пожалеет, что сделал не тот выбор.

Я почему-то как-то в один миг поняла, о ком говорит ведьма, несмотря на то что никаких имен она не называла. Но то, как полыхнули ее глаза темным злым светом, оказалось куда красноречивее любых объяснений. Так смотреть и вести себя могла… обиженная женщина. Отвергнутая. Та, что обманулась в своих самых трепетных ожиданиях.

Я моргнула, прислушиваясь к зародившемуся внутри странному трепету. Могло ли все это означать… На память тут же пришли слова Нессы  о том, что ее брат уже терял возлюбленную. Выходит и здесь не обошлось без вмешательства ведьмы? Не получив желаемого, она просто выплеснула свою злобу на ту, что якобы встала на пути? Тогда это хотя бы объясняет странные взгляды Горана и его безотчетную ненависть ко мне.

– Думаешь, если продолжишь уничтожать всех и каждого, это поможет тебя заполучить желанного мужчину? – сама не знаю, как осмелилась произнести подобное вслух. На поле кроме нас не было никого, да и поблизости, похоже, тоже, а как вернуться назад, в комнату, где остался лекарь Никелас, я пока не знала. Стазе ничего не стоило поквитаться со мной, отомстить, да просто расправиться прямо здесь и сейчас.

Глаза ведьмы сузились.

– А ты смелее, чем кажешься на первый взгляд. Только это вряд ли поможет. Ты сделала большую ошибку, когда влезла туда, куда не звали. И теперь придется ответить. Я никому не позволю встать на моем пути!

Глава 25

Что мне оставалось? Бежать было некуда, ждать помощи – неоткуда. Просто позволить ей одолеть меня, даже не попытавшись как-то этому воспрепятствовать? Было страшно до дрожи в коленках, но не признаваться же в этом!

Я сделала несколько глубоких вдохов, приказывая себе успокоиться. Попыталась собраться с мыслями.

Лекарь сказал, что после встречи со Стазой смогу что-то понять. Я и поняла: в основе ее гнева была обычная женская обида. Горан отверг ее и тем самым запустил жуткий механизм мести. Интересно, а он сам-то знал об этом? Делилась ли с ним ведьма планами на него самого?

Я тронула пальцами кожаное плетение на запястье, вспоминая красивые и печальные глаза Нессы. Когда он предостерегала меня не влюбляться в ее брата, знала ли, что я обо всем догадаюсь? И если знала, почему не предупредила?

– Я могу сделать так, чтобы ты вернулась домой. Тебе же хочется этого: снова оказаться в своем мире, вдали от проблем и войны, – ведьма не спрашивала – утверждала. Обвела рукой вокруг себя, будто показывая мне тот мир, от которого предлагала избавиться. И я затаила дыхание. Не это ли то самое решение, которое необходимо?

Нет, я не обрадовалась внезапно замерцавшему шансу снова оказаться дома. Это было бы слишком просто. И как бы сильно не хотела вернуться назад, не могла не понимать, что Стаза не стала бы говорить что-то подобное, не имей она сама выгоду от этого.

Кожа под браслетом внезапно заныла, так что захотелось сдвинуть его, убирая это саднение. Но, стоило мне коснуться кожаного узора, чернота во взгляде ведьмы стала еще более гнетущей. Там пылала ненависть… и страх.

Неужели я попала в точку? Она не помочь мне собиралась, а… избавиться от соперницы. От той, что представляла угрозу для нее. Понять бы еще только, в чем.

– А я пока не собираюсь домой, – раз ведьма предлагает мне исчезнуть вместо того, чтобы пытаться уничтожить, возможно, не такая уж она и всемогущая. Я решила сыграть ва-банк. Проверить самую фантастическую версию. – Мы еще не все обсудили… с Гораном.

Заставила себя улыбнуться, внимательно наблюдая за реакцией ведьмы.

– Ради него стоит задержаться, ты же не будешь это отрицать?

Удар пришелся в цель: тем огнем, что полыхнул в глазах Стазы, казалось, можно испепелить все вокруг. И меня – в первую очередь. Если бы она захотела. Но женщина не двинулась с места, лишь впилась в меня ненавидящим взглядом.

– Он никогда не обратит на тебя внимание! – прошипела, а я торжествующе выдохнула. Значит, все правильно. Вот ее уязвимое место. А раз оно существует, нельзя этим не воспользоваться.

– Уже обратил, – вернулась в памяти к тем моментам, когда мы с Гораном находились наедине. Когда не спорили и не воевали друг с другом, а общались иначе. Когда совершенно точно пролетала между нами какая-то искра. Пусть это было лишь на уровне моих ощущений, и мужчина никак не подтвердил подозрений, Стазе об этом знать не обязательно. Пусть думает, что я и вправду ее соперница.

Внезапно показалось, что стою на краю обрыва, готовясь к опасному прыжку. И поддерживает лишь слабая опора, которая может оборваться в любой момент. Я рисковала безумно, но… не сделать этого не могла, потому что должна была оказаться на другом берегу. Обязательно должна.

– Ты лжешь! – вырвался у ведьмы хриплый, злой возглас. Она гневно сверкнула глазами и сделала шаг ко мне. Трава вокруг зашумела, согнулась, будто бы от порыва ветра, стелясь по земле. Мое сердце забилось с бешеной силой, подскакивая куда-то к горлу.

– Зачем мне тебе врать? – я не узнала собственного голоса. Как ни странно, он не дрожал, звучал слишком спокойно и ровно, но был незнакомым. Как будто сама стала другой в этот самый миг, принимая решения, от которого зависела моя дальнейшая судьба. – Горан – шикарный мужчина, – я на мгновенье прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Ведь и правда думала, что могла бы влюбиться в него. Когда-нибудь. Где-нибудь в другом месте. Но Стаза-то об этом последнем уточнении не знала. Пусть считает, что все уже состоялось.

– Он мечта любой женщины. Ты это знаешь не хуже меня. Сильный, надежный. Страстный…

По телу растеклась волна жара, будто я не с ведьмой на каком-то неведомом поле находилась, а снова была в кузнице у пылающей печи. Любовалась невероятными творениями рук Горана… и им самим.

– Заткнись! – завизжала Стаза, вмиг сокращая расстояние между нами. – Он мой! Я не отдам его тебе!

– Это я… не отдам его тебе! – я не знала, какая сила направляла меня, вынуждая произнести такие слова. Но они сорвались с уст, и воздух вокруг как будто завибрировал. Трава под ногами зашелестела, покрываясь какой-то странной дымкой, что тотчас взвилась, клубами поднимаясь вверх. Я почувствовала терпковато-пряный аромат. Оглянулась с изумлением, пытаясь обнаружить источник запаха, и тут же заметила, что и Стаза смотрит по сторонам. Только в ее взгляде было не любопытство, не интерес, а страх. Она совершенно точно боялась, но вот чего? Меня или  того, что я сказала? Или этого зеленовато-сизого морока, что все сильнее окутывал нас? Аромат стал острее, кружа голову и туманя сознание. А ведьма почему-то остановилась. Вот только что она была готова вцепиться мне в лицо, но замерла в одном шаге, больше не приближаясь. Словно парализованная.

Смотрела черными от ненависти глазами и не шевелилась. А потом внезапно начала таять, растворяться, сливаясь с мутной пеленой, будто была призраком, исчезающим с приходом нового дня. Я уже видела сквозь очертания ее тела, как снова играет ветер полными колосьями на поле. Как бегут кудрявые облака по высокому небу. Как где-то далеко-далеко светит солнце. И вдруг резко все исчезло: свет, туман, странный диковинный аромат. Ничего не осталось, и я почувствовала, что лечу в черноту.

Глава 26

Пришла в себя от тупой боли, пульсирующей в висках. Такой сильной, что страшно было пошевелиться. Любое движение эту боль лишь усиливало. Как будто по моей голове стучало сразу множество крошечных молоточков из-за чьей-то изощренной пытки.

Может, это Стаза все же смогла наброситься на меня? Огрела чем-то, лишая и сил, и сознания? А теперь готовит что-то ужасное?

Я попыталась пошевелиться и тотчас, не сдержавшись, застонала. Даже губы стали непослушными. Сорвавшиеся звуки противно царапнули горло, причиняя еще больший дискомфорт. Хотелось снова отключиться, провалиться в безвременье, лишь бы не чувствовать этой боли.

Снова застонала и попыталась облизать потяжелевшим языком пересохшие губы. Но стало только хуже, показалось, что они начали кровить, потому что во рту разлился солоноватый привкус.

– Не шевелись, – откуда-то издалека, будто сквозь вязкую стену долетел чей-то шепот. Я, кажется, знала говорящего… Горан?

Судорожно потянула губами воздух при очередной вспышке боли. Нет, это не мог быть он. Его голос точно бы не звучал так… заботливо?

Что-то прохладное коснулось лица, и я, не открывая глаз, вздохнула, чувствуя некоторое облегчение. Движения были бережными и осторожными. Кто-то обтирал мое лицо мягкой влажной тканью, будто убирая по капле терзающую боль. Может быть, это лекарь Никелас? Если мне каким-то чудесным образом удалось вернуться назад, в ту комнату к нему, он вполне мог оказать помощь.

Я сделала над собой усилие и раскрыла глаза. Попыталась приподняться и сфокусировать взгляд, вырвать что-то мало-мальски ясное из того тумана, который окружал со всех сторон.

– Специально делаешь все наоборот? После того, как я сказал тебе не двигаться, тут же подскочила.

Все-таки Горан. Теперь он больше не шептал – голос звучал обычно: ровно и недовольно. И мужчина находился совсем рядом со мной. Сидел на краю кровати, похоже, что той самой, где я лежала прежде.

Я растерянно перевела взгляд на ткань в его руке и снова поморщилась. Боль хоть и не разрывала больше виски, все еще оставалась довольно сильной. И у меня никак не укладывалось в голове, что он действительно ухаживал за мной.

– Зачем ты это делаешь?

Он проследил за моим взглядом. Уголки губ дернулись в слабом подобии улыбки. Мужчина легонько надавил мне на плечо, вынуждая снова опуститься на спину.

– Если у тебя самой не хватает ума о себе позаботиться, должен же кто-то это сделать, – он немного помолчал. – Как вообще пришло в голову отправиться к ведьме? Ты понимаешь, чем это могло бы закончиться?!

Снова поднял руку, опуская мне на лоб прохладный компресс. Надо было оттолкнуть… наверно, но это был так приятно и реально несло облегчение, что я не смогла.

– Ты же утверждал, что я и есть ведьма, – вместо благодарности, неожиданно для самой себя, начала ему возражать. – Тогда зачем помогаешь? Или решил немного привести в чувство, чтобы потом придушить? И я могла осознавать, что тебе на самом деле со мной хочется сделать?

Он замер, и его без того жесткое лицо сделалось словно каменным. Потемнело от очевидно сдерживаемого гнева. На скулах заходили желваки. Мужчина склонился ниже, в буквальном смысле нависая надо мной. В черных омутах глаз полыхала ярость, но не только… Было там что-то еще, жуткое, пугающее – и завораживающее одновременно. А я словно превратилась в того самого крошечного мотылька, что летит на готовое его сожрать пламя, и не собирается останавливаться.

– Ты понятия не имеешь, что я действительно хочу сделать с тобой. И лучше бы тебе этого не знать.

Я приоткрыла рот, чтобы возразить, но в последний момент остановилась, так и не дав словам сорваться. Словно почувствовала, что балансирую на грани. Чем дольше знала Горана, тем меньше понимала его. Тем сложнее укладывалось в голове, почему он ведет себя так или иначе. Совсем недавно собирался уничтожить меня, стереть был готов с лица земли, а сейчас ухаживает, как за маленькой. И смотрит так, будто и правда переживает.

А странные фразы и вовсе вводили в какой-то ступор. Будь на его месте кто-то другой, я бы подумала, что мужчина  заинтересован во мне. Ну хоть самую капельку, чем и объяснялись и жаркий потемневший взгляд, и мое собственное волнение. Но Горан… с ним не стоило даже думать о подобном. Он с самого начала не рад был моему появлению, ругался, угрожал мне не меньше, чем Стаза. Я для него – проблема, головная боль. Напоминание о страданиях и потерях. Уж точно не объект интереса.

Мужчина окунул тряпку в миску с водой, охлаждая нагревшуюся от пылающей кожи ткань, и снова приложил к моему лбу. При этом помрачнел сильнее, будто то, что он делал, самому было в тягость.

– Спасибо, – прошептала я, стараясь совладать с тем роем мыслей, что гнездился в голове. Сейчас мы не воевали, и уже одно это было хорошо. Мне не нужны враги. Особенно здесь, в мире, где и так существовало слишком много сложностей.

Горан прищурился.

– Как ты себя чувствуешь?

Я выдавила улыбку.

– Голова болит. И все тело как-то странно сковано. Но уже легче. Только почти ничего не помню. Что случилось?

Он опять остудил ткань и опустил ее мне на лоб.

– Не понимаю, почему Стаза оставила тебя в живых. Была так близко – и ничего не сделала.

– Пожалела? – это, наверно, была самая фантастическая версия, но больше ничего не приходило в голову. Я помнила, как застыла ведьма, так и не набросившись на меня, помнила, как она медленно превращалась в туман. А что было дальше, после того как я потеряла сознание?

Горан покачал головой.

– Такие, как Стаза, не знают жалости. Произошло что-то другое.

– Что?

– Я и сам очень хотел бы это знать, – он задумчиво всмотрелся в мое лицо. – О чем вы говорили?

Разве можно было о таком рассказать? О чувствах ведьмы к нему и о том, что именно это, скорее всего, и стало причиной всех бед. И о том, что я сама наговорила. Одно дело – врать оскорбленной и обиженной женщине, чтобы спровоцировать ее на какие-то действия, но совсем другое – признаться во всем ему. У меня просто духу не хватало рассказать Горану о том, что именно я наговорила Стазе.

– Настя? – неожиданно произнес он, впервые называя меня моим настоящим именем. Тихо, осторожно. Шевельнул губами, будто пробуя на вкус и тем самым невероятно смущая. Это было так на него не похоже. А еще – так волнующе, так притягательно. Я поежилась, чувствуя, как растекаются по телу  сотни мурашек, и так же тихо отозвалась, торопясь ответить, пока не передумала:

– О тебе.

Мужчина слегка нахмурился, вопросительно приподнимая брови, и это словно подтолкнуло меня к дальнейшим откровениям. Не знала, какую цель преследую, какой реакции хочу дождаться, но, начав свое признание, уже не могла остановиться.

Глава 27

– Ты знал о том, что Стаза влюблена в тебя?

Его лицо приняло такое выражение, будто мужчина всерьез усомнился в моей нормальности: глаза расширились, а губы как будто даже дрогнули в изумлении.

– Голова все еще болит? – он потянулся к миске с водой, опуская туда ткань, что до этого держал в руке. Неужели решил, что у меня от боли помутился рассудок? Быстрее, чем успела осознать, что делаю, протянула руку, касаясь его запястья, но тут же отдернула, будто обжегшись. Потому в глазах Горана вспыхнуло настоящее пламя. И я не могла понять, что же стало причиной этого. Слова ли о Стазе и ее чувствах к нему возымели такое действие, или дело было в другом? В том, что я осмелилась приблизиться настолько,  проникнуть в его личное пространство, дотрагиваясь до руки.

Если бы на месте Горана находился кто-то другой, я бы и не волновалась. Вряд ли стала бы вкладывать в невинный жест что-то большее. Но с ним… с ним все было иначе. И я иначе чувствовала себя. Смотрела на полоску кожи у края рукава, на шелковистые темные волоски, что скрывались под грубой тканью… И терялась от совершенно неуместного желания еще раз дотронуться.  Мне хотелось развернуть его руку ладонью вверх, погладить шершавую грубоватую кожу, прочертить каждую линию, тронуть переплетение вен на запястье. Ощутить биение пульса. Потянуть выше ткань рукава, пробираясь пальцами дальше, выше…

Я зажмурилась, облизывая внезапно пересохшие губы. Может быть, ударилась головой, когда упала? Что-то повредила, оттого и лезут в голову совершенные глупости? Весь совсем недавно терпеть его не могла, считала едва ли не своим врагом. Конечно, он красивый мужчина, но увлечься им – самое глупое, что можно придумать в данной ситуации. Еще и чревато такими последствиями, о которых не хотелось думать.

Открыв глаза, осторожно посмотрела на Горана. Хотелось надеяться, что мое смятение он не заметил, или хотя бы не понял, в чем причина этого. Пусть лучше думает о чувствах ведьмы и о том, как им противостоять, чем узнает о том, что бушует у меня внутри.

– Она сказала, что не остановится, – проговорила шепотом, наблюдая за его реакцией. Мужчина и без того был мрачен, а после этих слов и вовсе его лицо потемнело, черты заострились, так, словно он с трудом сдерживался.

– Хочет продолжить? – я поразилась тому, как хрипло прозвучал его голос. Будто царапая кожу, причиняя почти физическую боль. – Что ж, я готов. Давно жду новой встречи.

Только что я не знала, куда деться от переполняющего меня жара, но после такого его заявления стало холодно. Показалось, что я снова стою на том поле, под злым, насмешливым взглядом Стазы. И прямо-таки слышу ее ехидные слова о том, что она никому не позволит встать на пути. Относилось ли это предостережение к самому Горану? Да, он сильный и мужественный, но всего лишь человек. И кто знает, если ведьма так и не получит желаемого, что будет дальше? А вдруг она решит просто его уничтожить? Как Нессу и множество других людей? Ведь Горан точно не из тех, кто подчиняется чужой прихоти. И его ненависть к ней так сильна, что никогда не превратится в любовь.

– Ты ничем не поможешь сестре, если тоже умрешь, – прошептала я, осознавая, как сильно не хочу, чтобы он пострадал, и стараясь не думать о причинах такого желания. С этим я разберусь потом, а сейчас надо придумать, как на самом деле остановить ведьму.– Расскажи мне все, что ты знаешь. О Стазе, о ее силе, – и когда брови мужчины сурово сдвинулись, добавила: – Раз уж меня занесло сюда, я хочу попробовать хоть что-то сделать.

Вместо ответа Горан протянул руку и коснулся моей запястья, чуть выше того места, где находился браслет.

– Это я подарил его Нессе. На день совершеннолетия. Надеялся, что он принесет ей удачу и защитит от зла. Сестра обещала, что никогда не снимет… Прости, я не должен был так вести себя по отношению к тебе. Но когда увидел его… просто потерял голову.

Он отвел взгляд в сторону, а я приподнялась на лежанке, подтягивая под себя колени. Это было даже страшнее его гнева: вот такая виноватая сдержанность. Еще и произнесенные вслух извинения. Что вообще происходит? Мужчина поменялся слишком быстро, и такие перемены, хоть и не несли для меня прямой угрозы, пугали ничуть не меньше.

– Несса и мне сказала не снимать. И пообещала прийти на помощь, если понадобится.

Горан снова повернулся ко мне, и его глаза изумленно расширились.

– Не понимаю… – тихо призналась я.  – Если она умерла… – при этих словах по лицу мужчины пробежала тень, и у меня самой заныло сердце, – то как могла говорить со мной? Почему я видела ее? И всех остальных людей? Почему их не видишь ты? Я не могу решить ни одну из ваших загадок!

Он так долго молчал, буравя меня тяжелым взглядом, что стало казаться, будто вообще никогда не заговорит, не захочет отвечать. Но Горан, наконец, кивнул.

– Я и сам хотел бы многое понять. Почему ты? Из всех возможных вариантов ты -самая неподходящая кандидатура. Хотя бы потому, что так сильно похожа на ведьму. Не перестаю убеждать себя, что это всего лишь внешнее сходство, но верится с трудом. И грань фоскэлла тебе тоже доступна… потому ты и видишь Нессу… и остальных.

– Что… доступно? – переспросила я, снова чувствуя абсолютную нереальность происходящего. Есть хотя бы ничтожный шанс, что это затянувшийся дурной сон? Может, я ударилась головой в квартире Алисы? Случайно разбила то зеркало и пострадала при этом сама? И сейчас нахожусь в коме в больнице, и меня преследуют такие вот немыслимые видения? Ведь с каждой минутой, проведенной здесь, все запутывается еще больше. Такого не может быть в реальности. Просто не может!

– Грань между мирами, – спокойно пояснил Горан. Так, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся. – Место, где могут встречаться души живых и ушедших. Но только попасть туда могут далеко не все. Лишь избранные.

Я предпочла бы избежать подобного избрания, да и вообще пожалела, что начал этот разговор. Такие знания только усложняют жизнь. Что мне теперь делать? Я по-прежнему ни на шаг не приблизилась к разгадке, и единственным положительным моментом во всем происходящем можно было назвать то, что мы с Гораном перестали воевать и кидаться друг на друга.

– Это случилось незадолго до моей свадьбы, – голос мужчины внезапно сделался глухим и совсем тихим, так что я с трудом разобрала, что именно он произнес. – Я пришел к родителям Веары, чтобы обсудить последние приготовления к торжеству… и там увидел ее…

«Веара – твоя невеста?» – я лишь хотела это спросить, однако не успела. Только приоткрыла рот, но осеклась, шокированная произошедшими в Горане переменами. Он будто постарел вмиг, и без того напряженное лицо потемнело, осунулось, губы вытянулись в жесткую линию, а на лбу отчетливее проступили морщины. А глаза заблестели, и как бы я ни убеждала себя, что такие мужчины не могут плакать, в то же время совершенно точно знала, что это именно слезы.

Глава 28

Он сделал все, чтобы избавиться от этих чувств. Приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы если не убить проросшую в сердце боль, то хотя бы немного заглушить ее. Стало привычным оплакивать сестру, потерянных друзей, всех тех близких, кто ушел во время мора. Многих-многих людей, ставших для него значимыми и дорогими.

Но не ее. Не Веару. О ней он даже думать себе запрещал. Как глупый беспомощный мальчишка прятался от беды, словно это и правда могло хоть как-то помочь.

Не помогало. Если днем еще удавалось силою волю не думать о невесте, ночью, в глубоких болезненных снах, все мысли и переживания восставали с новой силой.

Веара возвращалась. Подходила к самой черте, застывала у прозрачной грани безвременья и смотрела, смотрела на него с обидой и укоризной. Не говорила ни слова, даже не шевелилась, будто бы именно от него ждала каких-то действий.

Вот только что он мог? Понимал даже во сне, что этот предел ему не преодолеть. Даже если бы бросился на невидимую стену, начал биться бы об нее, это ничего бы не изменило. Он и бился, в мыслях, в чувствах, рвался туда, за эту самую грань. У жизни давно не было прежнего вкуса, мир утратил свои привычные краски, а ему все сильнее хотелось оказаться там, с другой стороны. Хоть и знал, что  и тогда не вернет Веару. Но так, по крайней мере, он перестал бы терзаться от собственной беспомощности.

Множество раз задумывался о том, почему, уничтожив почти всех из окружения, ведьма пощадила его самого. А ответ, озвученный Настей, оказался совершенно неожиданным.

Конечно, там не могло и в помине быть любви. Что она знала о подобных чувствах, мерзкая, безжалостная тварь? Не останавливающаяся ни перед чем. Влюблена? Он посмеялся бы над подобной версией… когда-то прежде, в иной жизни. Сейчас же мог лишь сильнее ненавидеть. И Стазу за то, что не пощадила самых дорогих ему людей. И себя… Если он стал причиной беды, то имеет ли право жить?

А еще выходило, что и сестра, и все остальные тоже знали правду. Все, кроме него. Может, потому Несса и не хотела говорить с ним? Выбрала себе в собеседницы чужую, ничего не понимающую девчонку, даже доверила ей свой подарок.

Он ведь хорошо помнил тот момент, когда подарил сестре браслет. Как несколько долгих напряженных дней вытягивал в кузнице тонкую металлическую струну, вплетая в нее невесомые рапиновые нити. Как потом прятал замысловатый узор под кожаной оплеткой, чтобы никто не смог увидеть того, что в действительности таилось в этом украшении. Наивный безумец! Ведь и вправду считал, что это вещица сможет уберечь Нессу. У него был и еще один такой же браслет, сделанный чуть позже, для самой красивой девушки на свете. Но Веаре он так и не успел его подарить. И потерял обеих. Амулет не сработал, и сестра все равно ушла, но вернувшись из другого мира для встречи со странной девушкой, почему-то решила передать ей его подарок. И уверена была, что на этот раз защита сработает.

Никаких логичных объяснений для этого не было, а то, единственное, что приходило в голову, хотелось отбросить подальше. Чтобы оно никогда-никогда не стало реальностью.

Девушка ждала ответа. Смотрела своим пытливым, проницательным взглядом в надежде, что он ей все расскажет. А он как раз и не мог этого сделать. Особенно теперь после того, как узнал правду о ведьме.

Однажды он уже не поверил дорогому человеку и в итоге потерял все. И всех. А сейчас не хотел, чтобы пострадала эта девочка. И так уже наделал целую кучу ошибок рядом с ней.

Все еще было тяжело поверить, что она и Стаза не являются единым целым, уж слишком явным было сходство. Но… не об этом ли говорила много-много лет назад ведунья Равена? Тогда ему казалось, что он просто слушает сказки мудрой женщины. Потом не хотел об этом вспоминать, потому что было слишком больно осознавать, чего он лишился.

А теперь… теперь воспоминания бились в виски, словно птицы, желающие вырваться за свободу из тесной клетки. Он должен был во всем разобраться. Исправить совершенные в прошлом ошибки. И уберечь Настю. Хотя бы потому, что еще один невинный человек не должен был пострадать. Она чужая в этом мире и должна вернуться домой, целой и невредимой. Хрупкая, нежная – совсем не воин. Не ей сражаться со злом в лице ведьмы.

Чем больше Горан думал обо всем этом, тем отчетливее понимал, что не хочет исполнения древних пророчеств. И готов сделать, что угодно, чтобы они не состоялись.

– Веара ушла самой первой, – слова больно царапнули горло. – Сгорела за один вечер. Никто даже не успел понять, что у нее жар. Когда поняли и послали за доктором, было уже поздно. А следом заболели остальные. Ее родители, младшая сестра и брат, соседи. Потом их соседи и другие тоже. В те дни дули сильные ветра, как никогда в нашей деревне. Почти с ног сбивали. Наверно, они и разнесли болезнь с такой немыслимой скоростью.

– Ты сказал, что видел Стазу… в доме невесты. Она просто взяла и пришла туда? – Настя выглядела ошеломленной. – И ее просто взяли и пустили? Получается, никто не знал, кто она такая? Появилась из неоткуда и сразу начала распространять зло? Но она должна была хоть как-то объявить о себе, раньше. Если утверждает, что была в тебя влюблена. Выходит, вы встречались прежде?

– Если и встречались, я об этом не помню, – отозвался он. – В тот вечер в доме Веары я видел ее впервые.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – ему показалось, что Настя готова расплакаться. И дрожащие на ее ресницах капли принесли невероятное облегчение. Ведьма не умела плакать и не знала сочувствия, а это значило, что девушка всего лишь человек.

– Почему твоя сестра сказала, что только я могу помочь? – она задумчиво провела пальцем по узору на браслете, и Горан словно услышал, как где-то вдали раздается нежный перезвон рапиновых струн. Спрятанная в украшении нить резонировала, оставляя в воздухе теплые энергетические волны. Чувствовала ли их Настя? Что вообще происходило сейчас в ее голове? И почему ему все сильнее хотелось это узнать? Понять, как и зачем она появилась. Разгадать загадки, что таились в этой девушке.

– Когда ты отдохнешь, я отведу тебя в одно место, – вместо ответа произнес он. – К той, что знает гораздо больше, чем я. Надеюсь, у нее найдется объяснение для всего происходящего.

Глава 29

Он вел себя все более странно и потому все сильнее пугал меня. Но не так, как прежде. Раньше я боялась жестокости с его стороны, того, что он может сделать. Боялась боли и неизвестности, того, что могу не справиться, не выдержать всего, что придется пережить.

Теперь же мой страх приобрел совсем другое значение. Находящийся рядом мужчина больше не казался бесчувственным и холодным монстром. Я хоть и помнила, как он заставлял меня есть отвратительную пищу и работать на него, словно рабыню, это почему-то больше не терзало сердце. И обиды не осталось. Я попала в самую ужасную ловушку, которую только можно было придумать в таких неприглядных обстоятельствах. А вкупе с тем, что наговорила ведьме, и вовсе потерялась в собственных переживаниях.

Горан начинал мне нравиться. Это было неправильно, неумно, нелогично, и еще десяток других «не». Но было. Меня волновала его близость и до глубины сердца трогала неожиданная забота. И я понятия не имела, что с этим делать.

Чтобы хоть как-то отвлечься, сделала вид, что и правда нуждаюсь в отдыхе, хотя во время нашего с ним разговора силы почти восстановились. Но идти прямо сейчас куда-то, еще и вместе с Гораном, была не готова. Надо переключиться. Вправить себе самой мозги.

Между нами ничего не могло быть. Ни при каких условиях. Я планировала вернуться домой и сделать это как можно скорее. Все еще не знала пока, как, но отчаянно надеялась, что выход все же найдется. А это означало, что каким бы привлекательным не казался мне мужчина из чужого мира, он останется здесь. А если окажется, что это все-таки затяжной и совершенно безумный сон, то и он пройдет рано или поздно. Придется проснуться, и в моей реальности не будет места жестокому и одновременно нежному человеку, как бы сильно этого ни хотелось.

Разбитое сердце мне совсем ни к чему. Да и ему тоже, судя по тому, что говорила Несса и что успела узнать я сама. По всему выходило, что нам лучше держаться подальше друг от друга.

«И когда это ты стала такой рассудительной?» – ехидно поинтересовался внутренний голос. «Уверена, что сможешь все именно так и сделать? Прикажешь себе, как и что чувствовать? Что можно, а что нельзя?»

Я сама не заметила, как шевельнула губами, отзываясь на это возражение.

– У меня нет выхода! Я должна!

– Что должна? – тут же тихо уточнил Горан, внимательно глядя на меня и смущая еще больше. Докатилась. Уже сама с собой разговариваю, еще и при посторонних.

Покачала головой и выдавила из себя улыбку.

– Должна отдохнуть и побыстрее набраться сил. Можно я немного посплю?

Это наверняка выглядело неубедительно, и мужчина точно мне не поверил. Но спорить не стал. Тоже кивнул, поднимаясь, и направился к двери.

– Отдыхай. Пока у нас еще есть время, а тебе и правда нужно восстановить силы. Путь ждет неблизкий. Я буду в кузнице.

И он вышел быстрее, чем я успела сказать что-то еще. Оставил меня наедине с моими мыслями и чувствами. Была уверена, что не усну, но стоило только опустить голову на жесткий сверток какого-то материала, что находился на лежанке вместо подушки, как я тут же провалилась в сон.

Продолжение пишется и следует…

А пока, дорогие читатели, хочу познакомить вас с увлекательной историей коллеги

Лара Снежина “Ведьма для генерала”

Аннотация: Я — ворожея с Верескового холма на юге. Он — генерал отряда северян, отправленных Империей охотиться на таких, как я. Наш городок надёжно хранит свои тайны. Но упрямый генерал открывает охоту. Пока, слава богам, не на меня. И всё же для него я — ведьма. Подозрительная ведьма. Он следит за мной. Он что-то обо мне знает. И что он может знать о ведьме с Верескового холма?..

Приятного чтения!

Глава 30

Меня разбудила музыка. Нежные чарующие переливы, что сначала доносились откуда-то издалека, но вскоре стало казаться, что неведомый мне музыкант приближается и вот-вот окажется рядом.

А сама мелодия завораживала. Текла, рассыпаясь в воздухе звенящим хрусталем, сотней крошечных колокольчиков. Будто в новогодней сказке перед тем, как должно было свершиться что-то волшебное и неповторимое.

Я поднялась с лежанки и пошла на звук, как-то незаметно оказавшись в просторном каменном коридоре. Здесь царил полумрак, как и в тех проходах, где приходилось проходить раньше, но ощущения были совсем иными. Я не чувствовала ни страха, ни волнения, лишь хотела и дальше двигаться, приближаясь к источнику удивительной мелодии.

Как назывался этот инструмент? Я не была особым знатоком музыки, хотя и занималась немного в школе. Но совершенно точно могла сказать, что ничего подобного не слышала прежде. Тут была и утонченная глубина скрипки, и настойчивость гитары, и нежная трепетность домры, и еще много-много всего. А потом мелодия стихла на несколько мгновений, чтобы ожить заново, но уже сопровождаемая пением. Низким, глубоким баритоном, буквально слившимся с этой удивительной музыкой.

Я остановилась, затаив дыхание и вслушиваясь в слова, которые почему-то понимала, несмотря на то что мужчина пел на незнакомом мне языке. Но волнующие ноты откликались где-то в самой глубине сердца, словно неведомый певец исполнял их специально для меня.

В журчании бегущего по равнине ручья

Я слышу твой голос.

В легком шелесте ветра ощущаю твои касания.

Сияние далеких звезд напоминает мне свет твоих ясных глаз…

Как сильно это отличалось от тех песен, к которым я привыкла в своем мире. И уточнять не нужно, что та, кому посвящены строчки, была глубоко любимой. На какой-то момент даже кольнуло внутри сожалением о том, что мне никто никогда не посвящал ничего подобного. Да и никому из тех, кого я знала. Только в фильмах видела трогательные сцены исполнения серенад под окнами возлюбленной, но думала, что в реальной жизни так давно уже никто не делает. Хотя, разве было что-то реальное в том, что мне пришлось здесь встретить?

Я улыбнулась собственным размышлениям, вздохнула с легкой грустью и нотками зависти к той, которой настолько повезло, и двинулась дальше, туда, откуда доносилось пение.

И чем дальше шла, тем громче оно становилось, тем светлее делалось вокруг. Окружающий полумрак сменился теплым свечением, исходящим от грубых каменных стен. Источник же этого света был где-то впереди, манил к себе, как и чарующие слова о любви, хоть и возносимые совсем не в мою честь.

Еще спустя какое-то время коридор повернул направо, и я остановилась посреди высокого проема. Вначале показалось, что сразу за ним находится бесконечное открытое пространство, словно залитое солнечным светом огромное поле. Но постепенно сияние вдали рассеялось, концентрируясь лишь на расстоянии нескольких метров от меня во все стороны. Дальше, за этой эфемерной границей света, уже ничего не было видно.

Я попыталась осмотреться, подняла голову вверх, но там лишь таяла золотисто-серая дымка, пронизанная прохладной свежестью. Словно я и впрямь оказалась где-то в поле туманным рассветным утром.

Перевела взгляд под ноги, с изумлением замечая, что круг света, который меня окружал, двигается вместе с моими шагами. Это было удивительно и одновременно пугающе: я понятия не имела, что может случиться в следующее мгновенье. Окажусь ли в полной темноте, или гладкий темный пол с пятном света разверзнется подо мной. Может, на то и был расчет? А невероятной красоты пение – лишь ловушка? Сирена в мужском обличье, затягивающая в свои сети таких наивных дурочек, как я?

Продолжение пишется и следует… Спасибо, что вы со мной и с героями!

Дорогие читатели! Для тех из вас, кто любит романтику и юмор в одном флаконе, у меня есть замечательная рекомендация. Роман Ярославы А “Демон на побегушках”  ( нажимайте, чтобы перейти)

Аннотация: Жить в тихой деревенской глуши - вот оно счастье. Но если твоя внучка жена повелителя демонов, прощай спокойная жизнь! Придется оставить дом, прихватить с собой гусей и отправиться в полное опасностей путешествие во имя спасения мира. А учитывая, что за тобой увязался еще и одинокий красавчик-демон размером с медведя, путешествие обещает быть еще интереснее!

Приятного чтения!

Глава 31

Но мгновенье спустя мужской голос стих, а пятно света под ногами сделалось ярче. Я настолько увлеклась своим передвижением, что наткнулась на какой-то предмет и едва не упала. И внезапно рассмотрела перед собой внушительных размеров деревянное кресло, довольно удобное с виду, стоящее посреди… ничего. Вокруг действительно была пустота. Небольшой яркий островок посреди кромешной тьмы. Мне бы испугаться, но страха почему-то не было. Я даже осмелилась присесть на это кресло.

Оно и впрямь было удобным, но пока я ждала, пытаясь высмотреть что-то в темноте, свет двинулся дальше, вперед, будто я и сама продолжила свой путь. И вскоре увидела перед собой большой стол с резными узорами из черного дерева. Он был совершенно пустым, но там мне показалось лишь в самом начале. А потом свет задержался, задрожал на месте, и в следующее мгновенье я едва не подпрыгнула от изумления, увидев перед собой незнакомую женщину. Потрясающе красивую, настолько, что от одного ее вида захватывало дух. Несмотря на то, что она сидела, было понятно, что женщина довольно высокого роста. Стройная, статная, с точеными чертами лица на фарфорово-бледной коже и густой копной иссиня-черных волос, ниспадающих по плечам и спине. Ее глаза блестели и искрились, словно звезды на бескрайнем ночном небе, порталы в неведомые миры. Они будто отражали неведомый свет, источник которого таился внутри этой удивительной женщины. Незнакомка держалась так величественно и грозно, что напоминала королеву. Или судью.

– Не бойся, Анастáзи, – даже голос ее звучал по-королевски. Уверенно, строго и вместе с тем ободряюще. И я почему-то подумала, что женщина знает обо мне больше, чем кто бы то ни было другой в этом мире. Видит насквозь.

– Кто вы? – спросила шепотом, потому что страх, смешанный с благоговением, никуда не делся. Я волновалась и не знала, как себя вести.

– Меня зовут Равена, – отозвалась незнакомка и умолкла, внимательно и сосредоточенно рассматривая меня. Снова показалось, что она заглядывает в самую мою суть. Неважно, что я произнесу вслух, она услышит мои мысли. Проберется в душу, минуя то притворное и наносное, что я могла бы попытаться показать. – Хорошо, что ты пришла одна. Некоторые вещи Горану не стоит знать, во всяком случае, пока.

В памяти тотчас ожило обещание мужчины отвести меня куда-то. К той, которая знает больше, чем он сам обо всем. Выходит, речь шла именно об этой женщине? И я каким-то невероятным образом добралась до нее самостоятельно?

– Не удивляйся, – на лице Равены появилась мягкая и почти дружелюбная улыбка. – В этом мире время течет не так, как ты привыкла. А под звуки сефары и вовсе ускоряет свой бег.

– Сефары? – растерянно переспросила я. Значит, так назывался неведомый мне музыкальный инструмент? А где же певец?

– Горан ждет тебя в кузнице. Ты вернешься туда вскоре, но сначала мы поговорим.

Она и вправду читала мои мысли – даже не нужно было ничего озвучивать вслух. Я уже сталкивалась с подобным прежде: у Нессы, у лекаря, и казалось бы, не должна была удивляться. Но эта женщина слишком сильно отличалась от всех. Я не смогла бы объяснить, чем именно, но знала это абсолютно точно. Как и то, что у нее есть ответы на все мои вопросы.

– Это он… пел? – я подумала о нежности в каждой строчке удивительной песни. Так можно было обращаться только к любимой, лишь ее поспевать так упоительно и страстно. Наверно, произошедшие события разбередили в нем воспоминания о погибшей невесте, вот он и вложил столько чувств в прекрасную песню.

Но Равена покачала головой.

– У нас не принято петь для ушедших. Это может привлечь темные силы, а их и так слишком много в последнее время. Да и Горан давно разделил в своем сердце любовь и боль.

– Не понимаю, – снова шепотом отозвалась я. Ведь сама, своими глазами видела, как он страдает от потери любимой.

– Перед тем, как прийти в наш мир ты ведь тоже слышала звуки сефары? – уточнила женщина, приподнимая правую руку, и от нее потянулись лучи света, будто приоткрывая какую-то завесу. И перед моими глазами появилась полутемная прихожая в той самой квартире, где я остановилась на ночь. Где все началось.

Я беззвучно ахнула, сделав несколько шагов к ожившим в воздухе образам, но тут же замерла, понимая, что не готова уйти прямо сейчас. Даже если бы могущественная Равена и предоставила мне такую возможность. А то, что у нее она есть, я не сомневалась.

– Так я и думала, – удовлетворенно кивнула женщина, снова опуская руку на стол и позволяя представшим предо мной картинкам растаять. – Его сердце позвало тебя, и ты пришла на зов.

Чье сердце? – хотела я спросить, но ответ нашелся сам. Прозвучал в сознании тонкими хрустальными переливами той же самой мелодии, что опять ненадолго зазвучала. Но на следующий вопрос ответа я не знала.

– Как Горан мог меня позвать, если никогда не видел? Если даже не знал  о моем существовании? А когда я появилась, принял меня за ведьму!

– Подойди, – не терпящим возражения тоном приказала Равена. Снов подняла руку и в голубоватом свечении я увидела еще одно резное кресло, совсем рядом с ней. – Сядь, – она указала на него. – Я все тебе расскажу.

Продолжение следует…

А для тех, кто любит читать про драконов, магию, приключения и любовь, у меня есть замечательная рекомендация:

Дарина Ромм “(Не) лишняя для дракона”

Решила как-то девушка прогуляться по столичным улочкам и забрела в лавку древностей. А там хозяин, хитрый гном, подсунул ей древний артефакт. Девушка артефакт ненароком и активировала, А потом ее украли из родного дома... Умыкнули с помощью того самого артефакта, да еще и вместе с десятком других девиц.И вот девушки уже на другом континенте, в королевстве настоящих драконов. А здешний король хочет срочно выдать их замуж.Вот зачем ему это ? И почему такая перспектива не всем по душе?

Приятного чтения!

Глава 32

Показалось, что в этот момент кто-то распахнул окно, впуская в помещение легкий свежий ветер. Но я не видела вокруг никаких окон. И вроде бы не происходило ничего… внешне. Лишь тихой, нежной мелодией, еще приятней, чем раньше пел мужчина, зазвучал голос Равены.

– Все началось очень давно. Много-много лун назад. Нашей землей правил мудрый и щедрый король. Он не стремился к наживе и делал все, чтобы подданные ни в чем н нуждались.  Его все любили. Все, от малых детей до дряхлых стариков. Тогда не было ни войн, ни даже мелких склок, над городами и деревнями нашей страны воцарился мир. И мы думали, что так будет всегда.

Однажды король возвращался с охоты и на протянувшемся вдоль дороги поле увидел потрясающей красоты девушку. Совершенно незнакомую. И влюбился в нее с первого взгляда. Он остановил коня и пошел к ней навстречу, чтобы узнать, кто она и откуда.

Вблизи девушка оказалась ещё прелестней. Он смотрел в её глаза и, казалось, видел отражение целого мира. Его мира. Всех тех чувств, которые переполняли его. В этот момент ощутил, что стали реальностью древние сказания и обетования о том, что любовь может прийти нежданно, но стать самой большой драгоценностью.

Король увёз девушку в свой замок и объявил невестой. И не было во всем королевстве людей, счастливее их двоих.

Начались приготовления к свадьбе, которая должна было стать не только праздником объединения любящих сердец,  но и днем торжества для всей страны, ведь когда счастлив правитель, ещё лучше становится его народу.

Но никто даже не подозревал, что существует та, которая не собирается праздновать вместе со все. Та, что не радуется выбору короля. Ненавидит его избранницу, потому что сама метила на её место.

– Стаза? – осторожно уточнила я. Это казалось немыслимым, что ведьма пробралась ещё и туда. Но, с другой стороны, слишком многое в этом мире было взаимосвязано и события давнего прошлого просто не могли не влиять на то, что происходило сегодня.

– Она, – подтвердила Равена, и в воздухе потянуло холодом. Ещё не зная, что прозвучит дальше, я была уверена, что история мне не понравится.

– Наступил день свадьбы. Все королевство утопало в цветах, повсюду гремела праздничная музыка, люди нарядились в свои лучшие одежды и проготовились веселиться несколько дней напролёт. Никому и в голову не могло прийти, что именно это время изберут давние враги королевства, чтобы совершить нападение на его столицу. Но им очень вовремя подсказали,  когда и сам король, и его подданные будут наиболее расслаблены. Упоенный счастьем, правитель и представить не мог, что кому-то захочется в это время причинить ему вред.

Они вошли через западные, самые дальние, ворота, переодевшись так, чтобы их приняли за заморских гостей, спешащих на торжество с подарком: дорогим и редким вином, способным усилить радость и отогнать тревоги. И никто не знал, что у этого напитка есть и ещё одно свойство. Оно несёт забвение, полностью стирая из памяти и худое, и доброе, оставляя людей беспомощными и слабыми, как новорожденные котята. Этот эффект длится недолго, но если воспользоваться моментом, последствия могут быть совершенно плачевными.

Враги и воспользовались. Опьянев и расслабившись,  забыв о том, кто они и что должны делать, празднующие не заметили, как в королевство вошли сотни воинов. Заняли дворец, сковали стражников, разграбили казну. Короля бросили в темницу.

Когда все опомнились, было слишком поздно. Город превратился в руины. А невеста исчезла. Пропала без следа.

Глава 33

Внутри что-то встрепенулось и заныло тягучей болью,  будто потеря, о которой говорила Равена, была моей собственной. Я представила, что должен был чувствовать молодой муж, так и не дождавшийся своего счастья, и король,  лишившийся сразу всего. Нельзя было не посочувствовать этому неведомому мне мужчине, на долю которого выпало сразу столько испытаний.

– Невесту так и не нашли? – тихо уточнила я, уверенная, что у рассказанной мне истории плохой конец.  Раз ведьма до сих пор продолжает наносит вред и ломать судьбы людей, значит, тогда она осталась безнаказанной.

– Её искали несколько недель. Прочесывали окрестные леса, овраги, пещеры. Все места, где можно укрыться. Король  был уверен, что Стаза сделала все, чтобы навредить его возлюбленной по самому максимуму. Стереть её с лица земли. Боялся, что ведьма нанесла девушке увечья, причинила боль. Он лишился и сна, и покоя, почти перестал есть. Сам лично участвовал в поисках,  отчаянно надеясь, что в его присутствии они будут успешнее.

Но ничего не менялось. Дни сменялись неделями, недели – месяцами, минул почти год, а о молодой королеве не было слышно ничего. Абсолютно ничего. Придворные мудрецы утверждали, что её нет в живых и больше нет смысла искать. Надо сосредоточиться на других, куда более важных вещах.

Король и слышать ничего не хотел. Он отрёкся от престола, заявив, что ни страна, ни власть не нужны ему, если рядом не будет той, без которой он не мыслит жизни. Поселился в этой самой деревне, в старом заброшенном доме, но там появлялся только ночью, а дни полностью проводил в поисках.

Говорили, что от печали он повредился рассудком. Ведь здравый человек не мог искать так долго, не мог так от многого отказаться только лишь ради любви. Постепенно о нем стали забывать. На трон воссел другой правитель, занялся восстановлением страны, начал отстраивать города. Грустная история о несостоявшемся счастье двух возлюбленных осталась в прошлом, её вспоминали все реже, а в мрачном отшельнике мало кто мог признать некогда жизнерадостного красавца-короля.

Он открыл небольшую кузницу и зарабатывал себе на хлеб тем, что подковывал лошадей,  да выливал игрушки для детей богатых господ. И по-прежнему большую часть времени проводил, бродя по лесам и болотам в поисках своей потерянной Элсель.

Равена замолчала,  будто погрузившись в собственные мысли, а я подумала о том, что аналогии этой истории мне совсем не нравятся. Ведьма вмешалась в судьбу Горана,  расстроив его свадьбу так же, как некогда испортила счастье короля. И Горан жил практически отшельником,  не подпуская никого к себе. И тоже работал в кузнице. Разница была лишь в том, что свою возлюбленную он больше не искал, так как был уверен в её смерти.

– Ему ещё предстоит сделать свой выбор, – отозвалась Равена, будто вновь услышала мои мысли. – Спасти возлюбленную или погубить.

Я поежилась.

– О ком вы говорите сейчас? О короле или о Горане?

– Все возвращается, дитя, – улыбнулась женщина, задумчиво глядя на меня. – Путь, который не пройден однажды, все равно предстоит пройти, если это предназначено тебе судьбой.

– Вы говорите загадками, я ничего не понимаю, – призналась я. – Хотя обещали мне все рассказать. Но яснее не стало, я только ещё больше запуталась.

– Тебе самой предстоит распутать этот клубок. Ответить на те вопросы, которые остались. Я и так открыла тебе слишком много. Помоги ему.

– Кому помочь? И как? – я откуда-то знала, что Равена говорит о Горане,  но все ещё не осознавала связи. Зачем был нужен этот рассказ? И что случилось с королём дальше? Куда все-таки пропала его возлюбленная и нашёл ли он её?

– Слушай свое сердце, – приказала мне женщина, поднимаясь с места. – Там найдёшь все ответы. Когда будешь готова.

Глава 34

Она подошла совсем близко, вскидывая руки и раскрывая ладони над моей головой. И от этого жеста воздух вокруг нас пришел в движение. Сомкнулся в физически ощущаемый купол, от которого исходило странное тепло. Я увидела голубоватое свечение, которое прямо на глазах рассеивалось, таяло в темноте, тут же оживая снова и невесомой дымкой окутывая меня.

И не могла понять, что чувствую. Равена рассказала мне много, но теперь вопросов стало еще больше. Ничего не прояснилось. А ее предложение слушать сердце было хоть и правильным, но довольно банальным. Я и так его слушала. Пыталась поступать таким образом, как подсказывали и интуиция, и весь мой здравый смысл, и накопленный жизненный опыт. Но в мире, куда меня занесло, кажется, все состояло из сплошных загадок. Они были в жизни Горана, а теперь еще и открылись мне в рассказе Равены о несчастном короле. К чему женщина поведала эту историю? Была ли она правдой или только красивой и грустной легендой? И какое отношение имела к действительности?

– Запомни одну важную вещь, дитя, – неожиданно проговорила Равена. – Самую важную. Когда тебе будет особенно трудно, это может помочь.

Ее слова звучали как предупреждение. И сразу же захотелось уточнить, почему и когда мне станет трудно, но она предостерегающе подняла руку, не давая заговорить.

– Не спеши задавать вопросы. Я уже сказала, что не могу раскрыть всего. Да это и не нужно. От избытка знаний возрастает печаль, поэтому не усложняй сама свою жизнь. Просто запомни… – ее руки снова сложились в покровительственном жесте над моей головой, словно таким образом она пыталась вложить в мой разум какие-то истины. Теперь свечение стало ярче, оно вилось вокруг меня, то взмывая вверх, то стекая вниз прозрачными легкими струями. Как дождь, но я не ощущала влаги,  лишь теплый воздух едва касался плеч и груди. – Грань фоскэлла можно перейти лишь трижды. И однажды придется выбрать, на какой стороне остаться.

Я задумалась. Говоря об этой грани, Горан объяснил, что она соединяет мир живых и мертвых. Что означало в таком случае сказанное Равеной? Если человек может выбирать, он никогда по доброй воле не останется в мире умерших.

– Не торопись с выводами, – снисходительно улыбнулась женщина. – Человеческая жизнь на самом деле значит не так много, и есть вещи, куда более важные.

– Какие, например? – я с недоумением посмотрела на нее.

– Они у каждого свои, – последовал уклончивый ответ. – Можно воспользоваться своим шансом на переход, а можно подарить его кому-то. Ты должна это знать.

– То есть я могу умереть за другого человека, если захочу? – это звучало довольно пугающе.

– Или жить за него, – снова улыбнулась Равена. – Если он отдаст тебе свой шанс. Такой выбор делается лишь добровольно. Но если ты решишь остаться… по ту сторону… – она помолчала, будто размышляя, говорить ли все это, но потом посмотрела на меня печальным и каким-то прямо родственным взглядом и добавила: – то жизнь для тебя закончится не только здесь, но в твоем настоящем мире. Обратной дороги не будет. Ни для тебя, ни для другого человека, сделавшего такой выбор.

Дорогие читатели, прошу прощения за вынужденную задержку. Теперь книга вернется к регулярной выкладке. А еще, пользуясь случаем, хочу пригласить вас в свою новую историю

Волчья печать

Я всего-то увлеклась чтением старинной книжки… а очнулась в неведомом мире. В теле понравившейся мне героини из романа. Теперь живу, дышу, чувствую, как она. Люблю, как она. Или это мое собственное сердце отзывается на призыв опасного и потрясающего мужчины с нечеловеческим взглядом? Он объявил себя моим мужем, и больше всего на свете хочется с этим согласиться. Но что будет, когда моя тайна раскроется?

Глава 35

Еще один взмах руки – и пятно света, в котором мы находились, рассеялось, погружая меня во тьму. Но темнота эта не была страшной, она лишь скрыла от меня окружающий мир. И женщину, наговорившую странные слова.

А когда все вокруг снова прояснилось, я увидела, что нахожусь совсем в другом месте. Передо мной потрескивала кузнечная печь, над которой склонился Горан. В его руках был длинный и узкий инструмент, напоминающий не то шило, не то какую-то металлическую кисть. Мужчина водил ею по тонкой пластине над самым огнем, словно что-то рисуя. А я, в свою очередь, застыла, рассматривая ожившую передо мною картинку.

Это было красиво. Горан пока не видел меня и был настолько увлечен своим занятием, что ничто другое его не интересовало. От жара печи его лицо раскраснелось и казалось чуть влажным, как и обнаженные плечи под грубым кожаным фартуком. Отблески огня отбрасывали золотистые блики на волосы, делая их еще темнее. Переплетения вен на руках стали заметнее то ли от позы мужчины, то ли от напряженности, с которой он работал. Под бронзовой в свете пламени кожей перекатывались мощные мышцы. Он весь казался каким-то сгустком силы, энергии, и это завораживало, так же как танцующие перед моими глазами языки огня. Я невольно вспомнила философское изречение, что на воду и огонь можно смотреть бесконечно. Вот и убедилась в этом сама. Пламя притягивало взгляд, но управляющий этим пламенем мужчина волновал и привлекал ничуть не меньше.

Стараясь двигаться неслышно, я подошла ближе, рассматривая то, чем он занимался. Только понятней не стало. На пластине были какие-то узоры или же письмена на неизвестном мне языке. И хотя это больше напоминало произведение художника, чем работу кузнеца, я все равно не могла оторвать глаз. Будто зачарованная, всматривалась в изгибы линий и в то, как тонкий металлический наконечник оставляет все новые и новые.

Когда между нами осталось около метра, мужчина резко обернулся, распрямляясь передо мной, и я невольно отступила, не понимая, что выражает его лицо. Он смотрел серьезно и строго, и в темных глазах плясали те же самые языки огня. А я вспомнила рассказ Равены. Хотя вряд ли слово «вспомнила» сейчас было уместно. И не забывала ничего. Слишком недавно услышала его, слишком сильно этот рассказ зацепил. Слишком много осталось загадок. Знал ли Горан историю о несчастном короле, потерявшем возлюбленную? Или… несмотря на жар в кузнице, мне внезапно стало холодно, так что пришлось поежиться от пришедшей в голову мысли. Возможно ли, чтобы они были как-то связаны? Лишившийся всего и ставший кузнецом король и стоящий сейчас передо мной мужчина. Ведь он тоже потерял все на свете. Любимую, сестру, себя самого. Творил руками удивительные шедевры, от которых захватывало дух, но при этом его сердце оставалось холодным и неприступным.

И не зря же Равена рассказала мне все это. Не зря он хотел, чтобы я поговорила с ней. Я должна была все узнать, а что дальше?

– У меня на работе начальство очень любит придумывать различные задачи для сотрудников. Знаешь, какой его любимый метод? Усложняющиеся задачи, – я выдавила улыбку. Наверно, мои слова звучали для Горана странно, ведь в его мире не происходило ничего подобного, и он знать не знал о всяких там тренингах. Но сейчас я не собиралась посвящать его в детали современного коучинга, дело было в другом. Я и правда ощущала себя как во время работы, когда с каждым новым шагом становилось все труднее. Стоило только справиться с предыдущим заданием, как новое оказывалось и масштабнее, и сложнее. И приходилось заново ломать голову, чтобы хоть что-нибудь понять. – Здесь то же самое. Иногда мне кажется, я никогда не пойму того, что происходит.

Казалось, он ничуть не удивился моим сумбурным речам. Протянул руку, убирая с моего виска прядь волос, и от этого легкого, едва ощутимого касания по телу пробежали мурашки.

– Что ты хочешь понять? Можешь просто спросить, я расскажу.

Я покачала головой. Если бы это было так просто сформулировать…

– Не знаю. Я не понимаю тебя. Не понимаю, что происходит в вашем мире. Зачем я попала сюда. Что должна сделать. У меня почти нет ответов – одни вопросы, и их становится все больше.

Мужчина помолчал.

– Когда-то я тоже искал ответы. Думал, что если смогу все себе объяснить, жизнь станет проще.

– Нашел?

Он усмехнулся.

– Если бы. Будь у меня ответы на все, что хочется узнать, ты не находилась бы здесь.

Я грустно улыбнулась. Еще одна странная фраза, лишь увеличивающая количество отсутствующих кусочков пазлов в общей картине.

– Что ты делаешь? – кивнула на платину в его руках. Если не получается узнать то, что мне нужно, может, стоит узнать получше его самого?

Продолжение следует

Глава 36

– Рецепт брецеля, – неожиданно проговорил мужчина, и я растерялась, уставившись на него. Подумала даже, что ослышалась. Та красота, что переливалась сейчас в его руках, могла быть чем угодно, но только не описанием обыкновенного… кренделя? Или Горан попросту смеялся надо мной?

Однако сейчас на его лице не было и тени улыбки. Казалось даже, что моя реакция удивила его самого. Он подошел ближе и протянул мне металлическую пластину.

Вблизи она выглядела еще интересней. Это действительно был какой-то текст, но не выбитый на металле, а будто сплетенный из множества тонких нитей. Невероятной красоты кружево, тесно выстроенные в замысловатом узоре буквы, прочесть которые я не могла. И это удивило еще больше: Горан ведь говорил на одном со мной языке, да и все остальные, кого пришлось встретить в этих местах. Что за символы тогда находились сейчас перед моими глазами?

– Старый знакомый заказал вывеску для своей пекарни, – пояснил мужчина, внимательно глядя на меня. – Это самое популярное лакомство в нашей местности, и все хотят знать, из чего оно делается.

Я изумилась еще больше.

– А разве у вас не скрывают такую информацию? Если рецепт будет известен всем, его же перестанут покупать.

Горан покачал головой.

– Это древний язык. В королевстве мало осталось тех, кто может его перевести. Старик Ромлан – хороший торговец, он знает, чем привлечь покупателей. – И в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Когда эта табличка появится на стенах пекарни, каждый житель деревни сочтет своим долгом зайти и попытаться ее прочесть. Это мало кому удастся, но поток визитеров увеличится в несколько раз.

Я задумалась.

– Маркетинговый ход? – может, в этом и правда было что-то. Я бы тоже обязательно зашла рассмотреть поближе подобную красоту, совсем не с целью узнать рецепт, но хотя бы потому, что никогда не встречала ничего подобного. Даже не подозревала, что такие вещи можно выковать вручную.

Мужчина приподнял бровь, и я рассмеялась:

– Прости, совсем забыла, что у васздесь нет таких понятий. Это что-то вроде способа, который используют для увеличения продаж. Я и не знала, что подобные приемы использовались так давно.

Сказала – и осеклась. Мне ведь было совершенно ничего не известно ни о местности, в которую меня занесло, ни о времени ее существования. Прошлое ли это или какая-то параллельная реальность. Странный и совершенно неведомый мир, путь в который открылся из старинного зеркала. Хотя, чем дольше я здесь находилась, тем больше видела сходства. Туманного, эфемерного, но оно все-таки существовало. Даже в этом… брецеле. Ведь точно такие же кренделя, что был изображен в самом верху таблички Горана, продавались по всему городку, куда я приехала на фестиваль. Совпадение? Или меня действительно занесло к праотцам и все, что видела и слышала здесь, когда-то происходило в окрестностях родного Петербурга?

Да нет, Настя, что за бред лезет тебе в голову?! Если бы дело было только в старинной выпечке, в это еще можно было бы поверить. Но ведьмы? Говорящие души умерших? Странные артефакты и субстанции, которые окружали меня тут почти повсеместно? Невозможно! Это все слишком сильно похоже на сказку… если бы ни было таким до жути реальным.

– Очень красиво… – проговорила тихо, поднимая руку и обводя кончиком пальца загадочные письмена. – У тебя настоящий талант. Я никогда не видела ничего подобного.

– Мне нравится моя работа, – неожиданно сдержанно отозвался Горан, как-то в один миг возвращаясь к той холодности, с которой мы общались прежде. И у меня внутри что-то заныло, потянуло от тоски: неужели я сказала что-то лишнее? Зацепила за живое и все испортила? Вроде бы всего лишь похвалила его… что же не так?

Не зная, что делать дальше и как исправить ситуацию, решила попробовать еще кое-что, тем более что этого и самой хотелось очень сильно. Подняла глаза на мужчину и шепотом попросила:

– А ты можешь… сделать что-нибудь для меня?

Глава 37

Горан снова надолго замолчал, заставляя меня теряться в догадках, что я сделала не так. Мне ведь действительно нравились его работы. Завораживали искусностью линий. После возвращения домой хотелось бы сохранить что-то на память о том, что пришлось пережить, о моем странном, невероятном приключении.

Ты и так ничего не забудешь,  – отчетливо прозвучал в сознании голос. Он настолько сильно походил на голос Горана, что  я вздрогнула, тут же всматриваясь в лицо мужчины. Но он продолжал молчать, хоть и смотрел на меня так же: в упор.  И не хочу забывать, – отозвалась в собственных мыслях, отвечая, сама не зная, кому.

Я хотела домой. Очень. В привычный, хорошо знакомый мир, где все было легко и понятно и где не существовало неразрешенных загадок. Но чем дольше находилась здесь, тем сильнее привыкала ко всему, что окружало меня. И к НЕМУ. Он все больше притягивал. Волновал. Интриговал.

Несмотря на обещание, данное Нессе, я не могла не думать о ее брате. Не могла не сожалеть где-то в глубине души, что встретились мы именно здесь. Что это не произошло в другом времени и при других обстоятельствах.

Я сейчас будто находилась во сне, глубоком и ярком, понимала, что сплю, но не хотела просыпаться. Теперь мне слишком нравился этот сон. Не пугающие события и не нескончаемые волнения, но то, что я чувствовала при этом. Неужели… все-таки влюбилась?

Закрыла глаза, опасаясь, что переполняющее меня состояние станет заметно со стороны. Горан и так понимал слишком много. Он словно видел меня насквозь, но к подобному признанию я все же была не готова. Не могла представить его реакцию. Да и сама прекрасно осознавала, что ничего хорошего не выйдет.

– Мне нужно в деревню, – мужчина заговорил, вынуждая меня очнуться и прислушаться к его словам. – Старик Ромлан ждет свой заказ. Пойдешь со мной?

Вроде бы вопрос задал, но это прозвучало, как утверждение.  И казалось, иного ответа, кроме согласия, Горан и не ждал. Просто поставил меня перед фактом, что сейчас мы идем в деревню. Дал приказ, как прежде с едой или работой. Но вот только сейчас у меня и мысли не возникло воспротивиться. Я молча кивнула, принимая из его рук тяжелый плащ.

– Накинь капюшон и прикрой лицо. Будет лучше, если тебя не узнают.

Я вздрогнула, осознавая, что упустила это из виду. Чем поможет капюшон, если все в деревне знают, что Горан привел в дом ведьму? Слишком эфемерная защита... А что, если кто-то захочет отомстить? Набросится на меня?

Уже не сомневалась, что Горан сможет защитить, но не хотелось ни столкновения, ни борьбы. И уж тем более я не хотела, чтобы мужчина из-за меня подвергался нападкам со стороны односельчан. Зачем ему новые враги?

– Я могу подождать тебя здесь, – тихо проговорила, но он тут же властно поднял руку, приказывая мне замолчать.

– Скоро совсем стемнеет. Огонь в кузнице погаснет, и находиться в ней будет слишком опасно.

– Не понимаю… – шепотом отозвалась я, чувствуя, как сердце сжимается оковами страха.

– Сегодня наступает ночь Черной Луны. Тебе нельзя оставаться одной.

Это снова звучало так естественно, словно было само собой разумеющимся. Будто я должна была знать, что такое эта самая ночь и чем она опасна. Как же не хватало в который уже раз телефона, где всего лишь несколькими нажатиями можно было получить нужную информацию! Сейчас же у меня существовал один-единственный источник информации, и зависел он вовсе не от моих желаний. Горан сам решал, что говорить и объяснять, а что – нет.

– Что может случиться, если я останусь одна? – все же решила попытаться. Задала вопрос, не особенно рассчитывая получить ответ. Но и молчать, покорно выполняя указания, тоже не могла.

– В ночь Черной Луны могут исполняться желания. Любые. Не важно, злые они или добрые. Если провести необходимый обряд, произойдет все, что только можно пожелать, – лицо мужчины отчего-то помрачнело, на скулах заходили желваки, а я невольно затаила дыхание в ожидании его следующих слов. Желая услышать их поскорее и одновременно безумно боясь.

– Очень многие могут захотеть расправиться с тобой, – Горан посмотрел на меня так пристально, будто прощупывал взглядом насквозь. – Если это случится, а ты будешь одна, я не смогу тебя защитить.

Глава 38

В его рассказе больше всего задело не то, что мне, якобы, грозила опасность, а слова про исполнение желаний. Все так просто? Достаточно лишь захотеть и дождаться этой самой ночи Черной Луны? И я смогу наконец-то попасть домой?

Но к чему тогда были разговоры с умершими, встреча с лекарем, Равеной, самой ведьмой и все прочие события, только запутывающие меня? Я ведь могла просто сидеть в хижине Горана, не попадаться на глаза жителям деревни, не смущать никого из них. Не решать таинственных задач. А потом загадать желание и оказаться дома. И забыть обо всем. Чем меньше взаимодействовала бы с этим миром, тем скорее он стерся бы из памяти. Как и его обитатели. И даже этот невероятный мужчина с холодными глазами и почти всегда непроницаемым лицом.

– Черная Луна не вернет тебя назад, – тихо проговорил Горан, снова будто услышав мои мысли и незаданные вопросы. – Ее сила распространяется лишь на наш мир. Вне его пределов действуют совсем другие законы.

Я неожиданно почувствовала себя обманутой. Выходит, втянуть меня в обстоятельства, о которых не просила, и перенести неизвестно куда силы этого мира могут, а возвратить все обратно – уже нет? Как же несправедливо!  Дорого же мне пришлось заплатить за свое любопытство! Если бы не полезла к старому зеркалу, все могло бы быть иначе. Я переночевала бы в уютной квартирке Алисы, а на утро отправилась бы на фестиваль. Гуляла бы по старинному городку, любовалась его пейзажами и знать не знала бы…

В груди что-то резко заныло, приводя меня в чувство. Да, в таком случае я не знала бы Горана. Никогда бы не встретила его. Не видела бы его глаз, не волновалась бы в его присутствии. Да, я избежала бы многих проблем, но точно ли хотела этого?

Мужчина протянул руку, обхватывая мое запястье. Не больно, но так крепко, что я не смогла бы вырваться даже если бы постаралась. Вот только такого желания не было. Больше не было. И это пугало, куда больше всего остального: и неведомого мира, и ведьмы, с которой надо было что-то делать. Я испытывала незнакомые чувства, которые лишь сильнее становились с каждой минутой, и что делать с ними, понятия не имела.

– Идем, – тихо произнес Горан и потянул меня за собой, так и не разжимая руки.

На этот раз мы довольно быстро преодолели длинные каменные коридоры, словно путь стал другим. Я даже не удивилась: привыкла к тому, что здесь все происходило по каким-то своим, непонятным правилам. И когда оказались на улице, тоже приняла, как данность, подступивший сумрак, хотя по моим подсчетам до ночи было еще довольно далеко. Жители деревни еще не спали, но жизнь явно замедлилась, потому по пути нам встретилось лишь несколько человек. Всякий раз при их приближении я невольно затаивала дыхание, сердце начинало колотиться с невероятной силой: справиться со страхом не получалось. Но ничего не происходило. Прохожие лишь окидывали нас равнодушными взглядами и двигались дальше. В самом ли деле спасал плащ, в который я укуталась с головой, так что сама с трудом различала дорогу, или им просто было не до каких-то там путников, я не знала, да и не важно это было. Главное, что опасности, о которой предупреждал Горан, пока вроде бы не предвиделось. Но как же наивна я была, раз позволила себе в это поверить!

Глава 39

Хоть для переживаний вроде бы и не было повода, я то и дело смотрела на небо. Слова Горана о Черной луне не могли не зацепить. Меня переполняла смесь любопытства и волнения, и вряд ли бы я смогла точно сказать, каких ощущений было больше.

Поначалу казалось, что это такая же ночь, как и предыдущие, которые мне уже пришлось увидеть здесь. Такое же мрачное небо, затянутое облаками, пропитанный прохладой и сыростью воздух, сгущающиеся деревья. Вот только вскоре ставшая различимой над головой луна была не просто черной, как я ожидала. Поначалу вообще ничего не было видно, кроме сизых туч, но потом я рассмотрела, что они не только застилают небо: сложились в единое полотно, словно стянутое кривыми, неаккуратными стежками. Это покрывало нависало совсем низко над землей, как будто даже цепляя верхушки деревьев. И когда те колыхались от ветра, раздавался какой-то странный, скрипучий шелест, от которого по телу бежали мурашки. Мне не то что было страшно, но ощущения я испытывала явно не из приятных.

– А где же сама луна? – рискнула спросить Горана, не потому что в самом деле жаждала ее разглядеть, скорее, чтобы сгладить гнетущее молчание между нами.

Он не успел ответить: очередной порыв ветра тряхнул застывший над головой шатер, и в клубах облаков я рассмотрела зловещий узор. Не то ухмылку на огромном бесформенном лице, не то письмена, призванные наводить страх на всех, кто их видит. С каждой минутой становилось все темнее, а линии на небе, наоборот, набирали красок, делаясь ярче и выразительнее. И страшнее. Теперь мне стало казаться, что я и впрямь вижу, как кто-то там, наверно, глумится над нами. Или надо мной. Видит переживания, сомнения, бесчисленные вопросы. Горан сказал, что в эту ночь исполняются желания? Теперь в такое верилось с трудом. Разве что подобные желания были бы направлены тоже на что-то страшное. Ничего доброго почему-то не приходило на ум, я и представить не могла, что подобная жуткая атмосфера может стать для кого-то возможностью исполнить сокровенное.

Да и не было никаких других желаний, кроме как убраться поскорее с пустынной улицы. Я вообще не понимала уже, куда и зачем мы идем, дорога никак не заканчивалась, людей встречалось все меньше, и с трудом представлялось, что в такой мрачной атмосфере где-то еще может работать какая-то там пекарня. Старик, который ждал Горана, неужели и вправду готовил так хорошо, что к нему приходили даже в такое время?

Помимо воли дыхание участилось, и я ускорила шаг. Догнала идущего впереди мужчину и, быстрее, чем смогла осознать, что именно делаю, вцепилась в его руку чуть выше локтя.

Горан мгновенно замедлил шаг, переводя на меня взгляд и заставляя поежиться. Но напрасно я ждала упрека или насмешки, он лишь угрюмо кивнул, будто в моем поступке не было ничего необычного и неожиданного для него. А потом удивил сам, накрывая мою дрожащую ладонь своею. Потянул руку вниз, слегка сжимая, переплел наши пальцы. И так двинулся дальше, уже не отпуская.

А я… я забыла, как дышать. Вроде ничего не поменялось в окружающем мире, но, коснувшись меня, Горан будто передал часть своей энергии и силы. Мне как будто теплее стало. Так бывало в детстве, когда я пряталась от проблем на коленях у отца, прижимаясь к его груди. Можно было закрыть глаза – и забыть обо всем. Мужчина не сказал ни слова, но исходящий от его руки жар распространился по всему телу. Я все больше доверяла этому человеку – единственному в целом мире. Послушно шла за ним, ни о чем не спрашивая. И наверно, сделала бы все, что он захотел. Если бы он этого потребовал.

Перед пекарней старика Ромлана мы оказались слишком неожиданно. В сгустившейся темноте я уже почти ничего не могла рассмотреть, а на небо старалась больше не смотреть. Небольшой бревенчатый домик вырос перед глазами как будто из ниоткуда. В глазах защипало от яркого света свечей в приоткрытом окне. Горан потянул ручку массивной двери, и она заскрипела, отворяясь, а в воздухе разлился звон колокольчика. И этот звук, вроде бы совершенно обычный, почему-то больно царапнул изнутри, от чего захотелось оказаться к мужчине еще ближе. А лучше – прижаться тесно-тесно и зажмуриться, чтобы не видеть и не слышать ничего вокруг.

Он остановился на пороге, заглядывая мне в глаза. Словно почувствовал мое состояние.

– Все будет хорошо. Просто не отходи от меня ни на шаг. Я разберусь с Ромланом – и отправимся домой.

Домой… Впервые за все проведенное здесь время, услышав это слово, я подумала не о родном городе. Не о доме, в котором выросла, и даже не о той квартире, которую сняла у Алисы и откуда все началось. Я захотела оказаться в ЕГО доме. В затерянной в лесу маленькой хижине, куда не проник бы никто чужой. Ни зверь, ни человек. И где мы могли бы остаться вдвоем…

Осознание этого накрыло так резко, что меня качнуло от волнения, и, если бы не сильные руки, тотчас вцепившиеся в плечи, наверняка упала бы. Горан нахмурился, еще более пристально всматриваясь в мое лицо. Притянул к себе почти вплотную, стискивая до боли.

– Что случилось? – я даже не поняла, задал ли он этот вопрос вслух, или прочла его в каждой черточке напряженного лица.

Если бы только знала, что ответить… Я не понимала, что происходит, лишь чувствовала что-то странное. Разлитую в воздухе тревогу, какую-то опасность, которая, кажется, подстерегала нас. Или меня? Но как можно объяснить то, на что нет ответа?

– Я хочу домой, – шевельнула губами, отвечая тихо-тихо, так, чтобы не мог услышать больше никто. – К тебе домой, Горан. Уведи меня туда, скорее!

Его глаза потемнели. Стали чернее той ночи, что осталась за нашими спинами, но в отличие от нее, не пугали, а притягивали. Сильнее, чем что-либо когда-то в моей жизни. И, кажется, я внезапно поняла, какое желание готова загадать в эту ночь. Если они и вправду сегодня сбываются, то просто не могла упустить такой шанс.

Глава 40

Мы все же вошли в пекарню. Несмотря на переполняющее меня волнение, я не могла не признать, что Горан должен выполнить свою работу, на которую потратил столько сил. Тем более, что он обещал мне безопасность. Рядом с ним я и в самом деле чувствовала себя относительно спокойно. Мужчина больше не держал за руку, не сжимал плечи, но расстояние между нами составляло всего несколько сантиметров. И я даже дышать старалась синхронно с ним. На всякий случай. Не отходила в буквальном смысле ни на шаг. И хотя вроде бы в тихой избушке, где почти не было посетителей, угрожать мне ничто не могло, так все равно было легче.

Домик старика Ромлана очень сильно походил на знакомые мне кафе. Уютное местечко, где воздух пропитан запахом свежеиспеченного хлеба, кофе и пряностей. Бревенчатые стены, небольшие столики в достаточном отдалении друг от друга, чтобы гости не мешали один другому. Мне даже глиняную посуду приходилось встречать в заведениях, стилизованных под старину, так что и это не особенно удивляло. Как и наряд девушки, стоящей у подобия барной стойки: длинный, в пол сарафан, расшитый какими-то замысловатыми узорами, и ярко-красная лента в волосах, умело оплетающая толстую косу-колосок. Почти русская барышня-крестьянка.

Удивительно было иное: видеть здесь людей, так поздно, когда в деревне все спали. Почему-то в голове отложилось, что окружающий мир замер, погрузившись в темноту, и людям в эту странную и страшную ночь Черной луны точно не до прогулок. Но оказалось, что я ошиблась. Впервые за все время пребывания в этом мире показалось, что я в привычных мне условиях. Даже захотелось сесть за один из столиков, подтянуть к себе папку в кожаном переплете и выбрать что-то знакомое и любимое. Почему-то не сомневалась, что такое блюдо здесь обязательно нашлось бы.

– Это место похоже на то, которые я знаю. К которым привыкла, – тихо сказала не столько Горану, сколько себе самой. Но мужчина услышал. Обернулся, окидывая меня внимательным взглядом.

– Не расслабляйся. То, что на первый взгляд кажется безопасным, в итоге может оказаться совсем не таким.

Я нервно поежилась.

– Выпью кофе, а оно окажется зачарованным? И я превращусь в какое-нибудь мифическое животное, которое обречено бродить по лесам и болотам, оплакиваю свою горькую судьбу?

Так себе вышла шутка, но накопившееся напряжение давало о себе знать. Я понятия не имела, чего ждать от следующего мгновенья, от окружающих людей, от всего и всех, что имело место в этом мире. А Горан лишь хмуро покачал головой.

– Это самое безобидное, что может случиться.

Мне стало совсем не по себе.

– Это вообще-то шутка была! Здесь в самом деле заколдованная еда? А как же тогда они? – я кивнула на сидящих за столиками людей. – Не похоже, чтобы кто-то из них чего-то боялся.

– Никому из них не грозит быть обвиненным в колдовстве, – пояснил мужчина. – К ним все здесь привыкли, знают, как облупленных.

Я невольно улыбнулась: странно и одновременно приятно было услышать эту фразу. Она совсем не подходила суровому, мрачному мужчине, но так сильно напоминала известную мне жизнь, что это не могло не радовать.

– А я, выходит, ничего не могу попробовать? Даже эти крендели, для которых ты делал табличку?

То, что в домике пахнет специями именно этой выпечки, я не сомневалась. Имбирь, корица, кардамон, мускатный орех и еще какие-то незнакомые ароматы. Чем они были опасны для меня, чем грозили? Неужели могли реально навредить, больше, чем то сырое мясо, которое недавно предлагал Горан?

Он снова сумрачно посмотрел на меня, но не ответил, отвернулся, высматривая кого-то среди посетителей. А затем его лицо неожиданно просветлело, когда из небольшой двери в конце помещения вышел невысокий крепкий старик.

Слишком бодро для пожилого человека приблизился, покашлял, внимательно разглядывая нас обоих из-под густых косматых бровей. Потом перевел взгляд на табличку, что Горан держал в руке.

– Я знал, знал, – старик заговорил тихим, скрипучим голосом, но скрип этот звучал удивительно приятно. Будто я слушала старую сказку, записанную на отживших свой век пластинках. Низкий, глубокий, голос удивительно вписывался в окружающую обстановку, а сам Ромлан (я уже поняла, что это был именно он) напоминал доброго Деда Мороза, который прибыл исполнить заветное желание, но почему-то забыл надеть свой меховой костюм. – Ты сотворил очередное волшебство, Горан. Теперь каждый, кто это увидит, захочет задержаться у меня подольше.

– Рад угодить, – сдержанно отозвался мужчина. – Угостишь нас своим коронным блюдом? Моя гостья проголодалась.

На лице старика заиграла улыбка. Он поднял руку, подзывая девушку в сарафане, и что-то быстро сказал ей. А потом кивнул в сторону той двери, из которой появился сам.

– Пойдемте во второй зал. Там вам никто не помешает.

Глава 41

Мне казалось, что другой зал, куда пригласил нас Ромлан, окажется почти таким же. Только людей в нем будет поменьше. Однако небольшая комнатка, куда мы вошли, очень сильно напоминала… вип-зал. Помещение ресторана, где можно уединиться, чтобы избежать посторонних глаз и ушей. Я была в таком всего однажды, на дне рожденья подруги, но запомнила хорошо. Тихо, уютно и очень… интимно. Лиза еще шутила тогда, что в подобных местах лучше всего проводить романтические свидания. Со всеми вытекающими. Отличная звукоизоляция, приглушенный свет и по-особенному вышколенные официанты, готовые угадывать твои желания. Тогда мы просто праздновали, но сказанное подругой отпечаталось в сознании.

И сейчас я в изумлении смотрела по сторонам, не в силах поверить, что в этом мире тоже есть такие же залы. Здесь в самом деле царил полумрак, лишь на подоконнике горело несколько свечей, установленных в резном подсвечнике. Еще одна стояла на массивном дубовом столе. Обшитые деревом стены снизу по периметру были покрыты вышитым сукном. Плотным и темным, но оно не создавало ощущения мрачности. Скорее, добавляло уюта и той самой интимности, на которую я обратила внимание на дне рожденья подруги. Особенно если учесть расположенный в углу комнаты широкий топчан, покрытый бордовым покрывалом с рисунком, вытканным яркими золотыми нитями.

Этот рисунок был хорошо виден даже в полумраке, невольно притягивая взгляд. Крупные диковинные цветы перемежались со странным узором, напоминающим какие-то письмена. Витиеватые, но при этом причудливым образом сплетающиеся в слова и фразы, значение которых я понять не могла. Но почему-то была уверена, что это не просто текст – стихи, так стройно и красиво они выглядели.

– Это делает жена Ромлана, – пояснил стоящий за моей спиной Горан. – Она многие годы ткет и вышивает покрывала. Их даже на свадьбу заказывают, потому что там она наносит текст, несущий благословение возлюбленным. А в нити вплетает волокна льен-травы.

– Льна? – переспросила я, чувствуя странное волнение. Мне было неловко находиться здесь с ним вдвоем. Это слишком сильно отличалось от прежнего нашего общения. Или атмосфера так действовала, но даже воздух вокруг как будто сделался гуще, а голова все больше тяжелела, словно я глотнула вина.

– Льен-трава растет на болотах, над самой водой. И цветет лишь одну ночь в году. Волокна для нитей добываются именно из ее цветов, – мужчина умолк, но я и так поняла, что должно было прозвучать дальше. Угадала. Повернулась к нему, наконец-то решаясь поднять взгляд.

– Цветы появляются в ночь Черной луны, верно?  И потому такие покрывала потом обладают особенной силой?

– На них слаще сны и острее чувства, – голос Горана стал тише, обретая какие-то бархатные нотки. Будто мужчина обнял меня. Тон понизился почти до шепота, запретной лаской проникая под покровы одежды. И вызывая жгучую, почти неконтролируемую потребность сделать шаг к нему. Сократить расстояние между нами и на самом деле оказаться в объятьях. Сблизиться настолько, чтобы смешалось дыхание, ощутить на коже его запах.

– А сколько желаний можно загадывать в эту ночь? – я и собственного голоса не узнала, таким хриплым и непослушным он стал.

Горан шагнул ко мне, вынуждая отступить к кровати, – и сердце пропустило удар. И второй, когда мужчина склонился к самому лицу и сильные руки сомкнулись на моей талии.

– Одно. Поэтому подумай хорошо, прежде чем что-то желать, потому что повторно сделать это можно будет только через год.

Можно было бы, если бы я осталась здесь… – вихрем пронеслось в голове, заставляя меня ощутить, осознать шаткость момента. То, что я чувствовала сейчас, объединяло меня с этим мужчиной. Было таким же слабым, эфемерным, как дрожащее рядом пламя свечи. Я не представляла, что будет завтра, да даже спустя короткое время, часы или минуты. Совершенно не представляла. Но знала абсолютно точно, что не хочу упустить свою возможность загадать желание: остановить время хотя бы ненадолго. Здесь. С ним.

Глава 42

Горан отстранился всего лишь на мгновенье, чтобы шагнуть к двери и повернуть вставленный в замочную скважину ключ. Но это не удивило, наоборот, вызвало вздох облегчения. Я лишь надеялась, что это не слишком заметно. Хотя, кажется, мужчина был взбудоражен ничуть не меньше. Мне не нужно было смотреть вниз, на натянутую ткань его брюк, чтобы заметить возбуждение: оно настолько явно ощущалось в воздухе, что это пугало.

Я вряд ли смогла бы вспомнить, когда кого-то желала до такой степени. Для него это тоже было очевидно? Должна была бы смущаться, но, наоборот, лишь сильнее поддавалась превосходящему разум желанию.

Смотрела на него – и тонула в потемневших до черноты глазах. И губы саднило от мучительной потребности, жажды коснуться, попробовать, каким он окажется на вкус. Во всех тех местах, которые прежде лишь представляла украдкой, рисуя в своем сознании все подробности и мельчащие детали совершенного тела, будто выточенного из мрамора умелой рукой мастера.

– С ума схожу… из-за тебя… невозможно… невероятно… – он шептал, горячо, жадно, опаляя меня прерывистым дыханием, волнуя все сильнее с каждым мгновеньем.

Что это было? Всего лишь слова… Горан еще не приблизился, а я уже лишилась чувства реальности. Жалкая попытка выровнять дыхание и отвернуться не удалась, да и могло ли это помочь? Сердце, лишь недавно успокоившееся, вновь забилось с удвоенной силой. Меня бросило в жар, а прикованный ко мне взгляд я ощущала так явно, будто мужчина уже касался меня.

– Я так старался избавиться от этого наваждения, но не могу… не хочу… – обидеться бы, оттолкнуть, остановить, возмущаясь из-за подобных слов, из-за того, что он хотел бы сторониться меня, но стало все равно. Я ведь и сама очень хотела держаться от него в стороне, да только ничего не вышло. Нас тянуло друг ко другу со страшной силой, и не было ни возможности, ни желания ей противостоять.

– Тогда и не надо… не избавляйся… не отпускай меня, – я первая потянулась к его губам, читая признание в напрягшихся мышцах.

Он сейчас как никогда напоминал приготовившегося к прыжку хищника. Высокий, статный, с дикой, животной грацией в движениях. Я словно со стороны смотрела на все, что происходит. С ним. С нами. И внезапно начало знобить, затрясло от страха, но не перед ним, – из-за того, что все может закончиться слишком быстро, судя по тому, как вздымалась его грудь и рвалось дыхание. А мне хотелось, чтобы этим минутам не было конца…

Его губы оказались удивительно прохладными, или мои – слишком горячими, но я задохнулась от этого умопомрачительного контраста. Широкие плечи, перекатывающиеся при каждом движении мышцы, покрытая легкой щетиной кожа на лице, – все было настолько соблазнительно, что невозможно не прикоснуться. Именно это я и сделала. Подняла глаза к его лицу, встречаясь с взглядом Горана. Будто получив молчаливое согласие, протянула руку, дотрагиваясь до загорелой, гладкой кожи в вырезе одежды.

Мужчина все еще не шевелился, не произнес больше ни слова, словно позволяя мне удовлетворить свой интерес. Но дыхание потяжелело еще сильнее, выдавая растущее напряжение, а мышцы под моими руками напряглись.

Я вернулась глазами к его лицу и, увидев, как расширяются зрачки, не смогла удержаться, чтобы не двинуться дальше. Потянула шнуровку на рубахе, разводя в стороны полы. Отдаленной вспышкой промелькнула в голове мысль о том, что мы с ним – самая неподходящая из всех возможных пара. Я вспомнила о том, что обещала Нессе. Что столько раз внушала самой себе. Но голос рассудка тут же растаял, исчез, вместе с соскользнувшей с моих плеч одеждой. Когда Горан только успел? Я даже не заметила, как он раздел меня, но голодный взгляд, обрушившийся на тело, тут же покрывшееся мурашками, вытеснил остатки сомнений. Не зря же решила загадать желание в эту невероятную ночь. Оно просто не могло не исполниться.

Продолжала медленно исследовать его рот, осторожно пробуя своими губами. Будто пила из родника прохладную, свежую, невероятную вкусную воду. Она не только утоляла жажду – наполняла меня живительной силой, даря такое наслаждение, с которым я прежде и не встречалась. Но даже представить не могла, насколько острее оно может быть, когда Горан возьмет инициативу в свои руки.

Я отстранилась лишь на мгновенье – сделать очередной вдох, но мужчина тут же настиг меня, стискивая в стальных объятьях. Сдавил до боли, прижимаясь твердым, как скала, телом. Пронзил чернотой взгляда, заставляя подчиниться. А затем надавил на плечи с непререкаемой силой подталкивая к лежанке. Я почувствовала себя беззащитной перед ним: и захотела бы – не смогла уже вырваться. Но не было во всем свете силы, способной сейчас остановить меня. Да и вообще ничего не было. И никого, кроме этого потрясающего, страстного мужчины, впечатавшегося ртом в мои пересохшие губы.

Не осталось больше медлительной, томящей нежности. Горан не спрашивал разрешения – он завоевывал. Или же брал по праву принадлежащее ему. А мне невероятно это нравилось. Я хотела ему принадлежать, и еще намного, намного больше всего.

Не знала, что так бывает, когда единственный человек способен занять весь мир. Не только наполнить тело, но и проникнуть в легкие, стать тем воздухом, который хочется вдыхать снова и снова. Растечься по венам сладким, ядовитым желанием. Он был везде, починяя себе все мои мысли и чувства.

Казалось, что прежде я и не жила, не испытывала ничего подобного. Сегодня в самом деле все для меня было впервые. Если бы и захотела, не смогла бы стесняться, потому что тянулась к нему, умоляя не останавливаться.

Тихий танец свечей в полутемной комнате вдруг обратился россыпью огней. Над нами будто не бревенчатый потолок был – усеянное яркими звездами небо. И звезды эти заискрили разными цветами, сливаясь в один бесконечный поток. Растеклись яркими сполохами, унося в беспредельную даль нас обоих.

Глава 43

Меня разбудил холод.  Я будто вынырнула из-под теплого, уютного одеяла, внезапно пробуждаясь от сна. В нем было спокойно и сладко, а реальность принесла недоумение и страх.  

Горана не оказалось рядом. На столе по-прежнему тлела свеча, почти растаяв, на стенах медленно кружились тени. Все было почти так же, как когда мы зашли в эту комнату. И одновременно совершенно иначе. Или это я успела настолько измениться?

Как только могла уснуть? Пьянящий жар мужского тела и то, какое воздействие Горан оказал на меня помнила слишком отчетливо. Как и то, что в буквальном смысле сходила с ума от желания. В таком состоянии разве можно говорить о каком-то сне?

Но это все-таки произошло. Меня затянуло беспамятство, и я сама не могла понять, как отключилась. А теперь находилась на кровати совершенно одна.

Я откинулась на спину, снова переживая, прокручивая в памяти каждое мгновенье, проведенное рядом с ним. Вспоминая. Или лишь поддаваясь разыгравшемуся воображению? Может, это был только сон? Желанный, неимоверно прекрасный, но сон?

Медленно села, осматриваясь по сторонам и пытаясь найти хоть какое-то подтверждение тому, что было между нами. До боли, до мучительной тяжести в груди нуждалась в удостоверении того, что Горан в самом деле сжимал меня в объятьях на этом самом топчане и шептал в уши слова, от которых до сих пор по телу пробегала сладкая дрожь. Но даже запах на расшитом неведомыми письменами покрывале был мой собственный. Непонятно как, но я узнала его, будто на мгновенье попала в родную квартиру и вдохнула тонкий аромат любимых духов. О присутствии же мужчины здесь ничто не говорило. Кроме ощущений в моем собственном теле.

Оно все еще пылало, я ощущала на губах вкус поцелуев, а мышцы сладко ныли, подтверждая, что случившееся мне все же не приснилось. Но почему он ушел? Почему оставил меня здесь совсем одну?

Я подошла к окну, всматриваясь в мрачную темноту, но не увидела там абсолютно ничего. Огляделась по сторонам в поисках хоть чего-то, что смогло бы объяснить отсутствие Горана. Вдруг он написал записку? Или подал еще какой-нибудь знак?

Ничего не было. Ни на подоконнике, ни на столе, ни на кровати, на которой я осмотрела и обнюхала каждый сантиметр. НИЧЕГО!

Радостное, трепетное волнение, что наполняло мое сердце до этого, сменилось совсем другим чувством. Перемешанной со страхом тревогой. Я не хотела оставаться одна, не знала, что делать дальше и не понимала, почему, позволив себе так много, Горан исчез безо всяких объяснений. И версии, что приходили в воспаленное сознание, были одна непригляднее другой. Пожалел ли он о том, что случилось, или вынужден был уйти из-за внезапно возникших проблем – в любом случае это значило, что наша сказка оказалась слишком короткой. Все закончилось, едва начавшись. А дальше… дальше была неизвестность.

Он ведь предупреждал, чтобы я не отходила от него ни на шаг. Говорил об опасности, которая может грозить ночью, если кто-то из жителей деревни увидит меня. А до утра, судя по тьме за окном, оставалось еще далеко.

Но я почему-то знала, что не могу больше находиться в этом месте. Не спрячусь здесь и не смогу дождаться каких-то изменений. Станет только хуже. Сейчас, когда Горана нет рядом, в таком крошечном помещении я слишком беззащитна и открыта для посторонних. Любой может сделать, что угодно, и вряд ли найдется хоть кто-то, пожелавший этому противостоять. А раз так, то и рисковать не стоит. Лучше я спрячусь в ночи, где-то пересижу до утра, а уже при свете дня постараюсь найти ответы и на новые, и на старые вопросы.

Глава 44

В первом зале пекарни, куда я вышла, осторожно приоткрыв дверь, уже не было никаких посетителей. Вообще никого не было. Со столов убрали посуду, погасили свечи, оставив лишь небольшую лампаду над входной дверью. А она, к моему величайшему изумлению, оказалась открыта.

Это было еще более странно, у меня не укладывалось в голове, как хозяин, ратующий за процветание своего заведения, мог оставить его без присмотра на целую ночь. Но, с другой стороны, что я знала о местных правилах? Может, здесь и в помине нет ни воров, ни преступников. И запираться попросту не от кого. Да и мне это оказалось на руку – так могла выбраться совершенно незамеченной.

Стоило оказаться на улице, как тотчас бросило в дрожь, но не от холода – от того, насколько сильно изменился окружающий мир за это время. Сколько мы провели в кафе? Час, два?

Облака  сделались еще мрачнее и ниже, отрывисто и больно сек ветер. А потом мне вдруг показалось, что я очутилась среди этих темных туч. Пришли на память и все рассказы о ведьме Стазе и прочие жуткие легенды, которые доводилось слышать в своем привычном мире. Все сплелось в какой-то жуткий, душный комок, растущий и ужасающий. И некому было успокоить, я знала, чувствовала, что сейчас никто не появится. Ни нежная Несса, ни мудрый врач, ни ведунья с ее загадками. И Горан тоже не придет, не произнесет слова утешения и поддержки. Не обнимет, заставляя забыть обо всех проблемах.

Мне было страшно, и делалось страшнее с каждой минутой. Ночь Черной луны полностью вступила в свои права. Над землей полыхал огромный багряно-черный диск, и такого же цвета мрачные, густые облака закрыли небо. Ветер усилился. Его пронизывающие порывы становились все сильнее и сильнее с каждой минутой. Успела сделать лишь несколько шагов, когда вместе с очередным новым порывом в лицо ударили холодные струи дождя. Я безуспешно всматривалась в окружающую темноту, стараясь рассмотреть в ней хоть что-то. Дорога, по которой до этого мы шли вместе с Гораном, отсвечивала черным блеском, напоминая ворочающуюся в своих берегах реку, узкую и запутанную.

Я обернулась назад, на пекарню старика. Возвращаться туда не было смысла – не сомневалась, что там на самом деле пусто. Нет посетителей, они давно спали в своих домах. И Горана тоже нет. Но вот куда и почему он пропал, даже представить не могла.

Но и оставаться на месте было нельзя. Вздрагивая от каждого шороха, с бьющимся сердцем, я медленно двинулась вперед. Наверное, вперед. Хоть и шла вроде бы по той же дороге, не видела ничего знакомого. Да и что можно узнать в почти кромешной тьме?

Я скорее почувствовала, чем увидела перед собой склон – идти стало тяжело, от резкого подъема дыхание участилось, а мышцы на ногах противно заныли. Но зато глаза постепенно привыкали к темноте, и, хотя впереди по-прежнему не было ничего знакомого, я уже могла немного различать окружающий мир. Рядом с утоптанной тропинкой располагался круг из почти одинаковых, стройных, средней высоты деревьев. Посреди него, словно призрачный туман, блуждал легкий, неясный свет. Я что-то подобное видела в фильмах, только там в таких местах проводились языческие ритуалы.

Может, и здесь происходило то же самое? Время – более чем подходящее, небо оставалось таким жутким, что при одном только взгляде на него я начинала дрожать. Явившиеся мне прежде буквы теперь стали ярче, они дрожали от ветра, растекаясь в разные стороны чернильными змеями.

Больше всего на свете сейчас хотелось закричать, позвать на помощь. ЕГО. Снова оказаться в теплых, крепких, таких надежных объятьях. Но только чего бы я добилась?

Пыталась убедить саму себя не поддаваться панике. Не терзаться от обиды, а найти хоть какое-то здравое объяснение происходящему. Например, подумать о том, что если бы Горан мог остаться со мной, точно бы не ушел, не бросил после всего, что случилось. А раз он сделал это, значит, были серьезные причины.

Неожиданно вспомнилась школьная классика, история Хомы Брута, спасающегося от подступающей нечисти в священном круге. Стараясь не думать, что герой Гоголя кончил, мягко говоря, плохо, я подошла к светящемуся кругу ближе. У меня и вариантов-то в общем не было. Или идти дальше, пробираясь в неизвестность по кромешной мгле, или остаться здесь  и попытаться… Я не знала, что. Еще одна, не менее сложная загадка – и ни малейшего шанса найти ответ. Только обрывки ощущений, какие-то жалкие проблески интуиции, которая должна была бы мне помочь. И именно интуиция подсказывала сейчас, что надо войти в этот круг.

Когда я сделала шаг, ступая на площадку между деревьями, порыв ветра поднял полы плаща, которые моментально раздулись, словно крылья огромной фантастической птицы. Я замерла на месте и на мгновенье посмотрела на себя как будто со стороны.

Посреди светящегося круга стояла девушка с длинными, развивающимися волосами. Она выглядела испуганной, но глаза блестели, непривычно ярко. Словно кто-то постарался, используя компьютерную графику, чтобы добавить спецэффектов для картинки.

Только это все происходило по-настоящему. Не в кино. И я не роль играла – жила странной, непонятной мне жизнью. И сейчас, совершенно одна в этом пустынном месте должна была что-то совершить. Провести тот самый ритуал, которых, похоже и ждали от меня люди-тени. Несса и те, кто приходил вместе с ней. Старый доктор. И сам Горан, хоть так и не сказал об этом.

Глава 45

А потом свет между деревьями стал ярче, обрел четкие контуры, и перед моими ногами будто ожило, заискрилось сияющей гладью маленькое озерцо. Я в изумлении присела на корточки, протягивая руку к его поверхности. Была уверена, что сейчас коснусь воды, непонятно откуда здесь взявшейся. Но пальцы уперлись в прохладную, твердую преграду. И я вскрикнула, не удержавшись, когда увидела… свое собственное отражение.

Не сразу узнала себя в бледной, растрепанной девушке. Лицо осунулось, под глазами залегли тени, а пересохшие губы пылали, слишком отчетливо напомнив мне о том, по чьей вине это происходило. И сердце снова заныло от того, что я так не узнала, почему он ушел.

Но исходящий от зеркальной поверхности свет вытеснил даже тоску по Горану. Я не могла не понять, что происходит что-то невероятное. И страшное. Ведь передо мной светилась… земля. На земле находилось нечто, отражающее мое лицо, и это нечто, вдобавок ко всему, еще и существовало по каким-то своим законам. Росло, дрожало, светило то ярче, то неожиданно тускнело, нагоняя почти физический ужас. А может от избытка впечатлений я попросту сходила с ума?

– Значит, это правда! – голос за спиной раздался так неожиданно, что я едва сдержала крик. Не слышала, не заметила, как кто-то подошел, но обернувшись, увидела перед собой сразу несколько темных фигур.

– Она действительно ведьма, – самый высокий из пришедших отшатнулся, указывая на светящееся зеркало.

Я подскочила на ноги, сцепляя руки на груди, словно это могло помочь отгородиться от них. Жалкая, эфемерная попытка защититься…

– Это неправда… Я не ведьма… Я вообще ничего не знаю… – удалось только просипеть: голос внезапно перестал слушаться.

– Она лжет! Пытается выгородить себя! Но вы сами все видите! – прозвучал хриплый голос мужчины, стоящего чуть в стороне от остальных. Он сделал несколько шагов, останавливаясь у края светящегося пятна. Ткнул в него пальцем, тут же впиваясь в меня цепким, полным ненависти взглядом. – Только тебе под силу оживить древнее стекло. Думала, сможешь обмануть нас всех? Что мы побоимся Черной луны и позволим тебе и дальше творить твои бесчинства? Довольно и того, что это удалось в прошлый раз! Теперь нас больше, и мы сильнее! И тебе не уйти!

Меня затрясло. Их здесь не меньше десятка, они знают свою деревню и окружающую местность, как пять пальцем, а я понятия не имела, в какую сторону бежать, чтобы спрятаться. И  ноги не слушались, стали, как ватные, я едва не падала, удерживаясь из последних сил. Из глаз были готовы пролиться слезы бессилия.

– Я не ведьма, это правда… Спросите у Горана, он подтвердит. Он все знает!

Говоривший до этого человек громко захохотал, запрокинув голову, и его смех разнесся по черной мгле зловещим предвестником беды. Кто-то схватил меня за руки, заламывая их за спину.

– Обязательно спросим! А сейчас давай, пошла! Этой ночью наконец-то все закончится!

***

Грубые веревки впивались в запястья, раздирая кожу. Я понимала, что с крепкими, тугими узлами мне не справиться, но все равно продолжала дергаться. Извивалась змеей, ломала ногти и в кровь сбивалаколени. Отплевывалась от мокрой, горькой земли, то и дело попадавшей в рот. Понимала, что все мои потуги и сопротивление бессмысленны, но и смириться не могла. Не хотела безропотно ждать смерти.

Они рассчитывали услышать мои крики. Увидеть слезы. Вся эта гогочущая толпа, стоящая у края ямы и наблюдавшая за моей агонией. Какой-то мальчишка присел на корточки и с размаху швырнул в меня камень. Острая, колючая боль обожгла плечо, и я закусила губу, сдерживая стон. Во рту разлился солоноватый привкус крови.

– Осторожно! – одернула мальчишку стоящая рядом женщина в сползшем на лицо платке. – В голову не попади. Еще не хватало, чтобы она потеряла сознание. Пусть все чувствует. До самой последней минуты, пока не сдохнет.

Следующий камень ударил в бедро, и я задохнулась от слепящей боли. Кровь от прокушенной губы щипала горло, а глаза жгло от непролитых слез.

Это все не может быть на самом деле. Я же ни в чем не виновата. Произошла чудовищная ошибка.

Какая-то крошечная часть внутри меня все еще надеялась на избавление. Что внезапно одумаются мои мучители. Поймут, что поймали совсем не того человека и остановятся. Или я внезапно проснусь, очнусь в своем родном мире и обнаружу, что весь кошмар мне всего лишь привиделся. Это было самым желанным вариантом.

Я хотела домой. Острее всего прочего, больше, чем когда-то прежде чего-либо еще. Безумно хотела туда, где не было этих злых людей, где мне не грозил их самосуд и где не существовали правила, согласиться с которыми я никак не могла.

Но одновременно я понимала, что этого не случится. Потому что во сне, даже самом страшном, не бывает такой боли. Во сне могильная земля не забивается тебе в нос и  не скрипит на зубах. Кожа не лопается от терзающих пут, а смерть не подступает так близко, обдавая смрадным дыханием.

Еще один удар пришелся в грудь – и из глаз все же брызнули слезы на радость глумящейся толпе. Она заулюлюкала, завизжала, будто не люди там были, а дикие звери, только и ждущие того, чтобы расправиться со своей добычей. Болезненная судорога прошла по телу, и я подтянула колени к животу, пытаясь свернуться в клубок. Может, хоть это убережет от новых ударов.

Толпа снова загоготала, наблюдая, как я стараюсь спастись от летящих камней.

– Еще! Кидайте еще! Пусть все попробует на своей шкуре!

– Давайте уже кончать с ней! – крикнул кто-то, и, как по команде, со всех сторон на меня полетели комья земли.

Я в ужасе закрыла глаза. Сколько времени еще есть, прежде чем кончится воздух? Несколько минут? Час? А что будет потом? Я умру быстро или буду медленно задыхаться в кромешной темноте, где даже хрипов моих никто не услышит?

– Стойте! – сквозь крики и гомон вдруг прорвался звенящий голос, который я узнала бы из тысячи других.

Мотнула головой, стряхивая землю, застилающую глаза, и посмотрела туда, где среди расступившихся людей появилась высокая фигура в темном. Едва не плача от облегчения ждала, пока он подойдет к краю. Пришел. Несмотря ни на что, решил мне помочь. Улыбнулась искусанными в кровь губами, находя его лицо. Жесткое, будто из камня выточенное. Черный взгляд был устремлен прямо на меня.

Сейчас он прикажет поднять из ямы и развязать веревки на руках. И все закончится. Он спасет меня. Потому что все-таки любит.

В наступившей тишине его голос прозвучал, подобно набату.

– Накидайте сверху досок. Пусть будет побольше воздуха. Тогда она не умрет сразу, помучается подольше. Вы же не хотите  облегчить ее участь?

Глава 46

Перед глазами плыл туман. Густой и едкий он врезался в глаза, вышибая слезы, царапал горло, не позволяя сделать вдох. Пересохшие губы распухли и начали кровить: я ощущала во рту солоноватый привкус, то и дело кашляя и пытаясь сплюнуть все то, что перекрывало дыхание.

Но тщетно. Гнилые, вонючие доски над головой оградили меня от камней и земли, но действительно добавили мук. Я готова была молить, чтобы все закончилось. Чтобы прекратилось это распирающее давление изнутри, чтобы меня объяла спасительная темнота.

Безумно хотелось провалиться в забвение. Не знать, не думать о том, что тот, кого считала своей судьбой, своей величайшей в жизни любовью, допустил, чтобы я оказалась здесь. Более того, сделал все для этого.

Ведь именно по указке Горана меня похоронили заживо. Крики моих беснующихся палачей давно стихли, или я просто утратила чувство времени, больше не понимая, сколько минут или часов пролежала тут. С каждым вздохом дышать становилось все тяжелее. Внутренности жгло кислотой. Я кашляла, опять и опять, и с каждым новым сотрясанием тела возрастала боль. Кожу стягивало, она будто начала пузыриться, отслаиваясь, кровь пульсировала в венах с такой силой, словно готовясь вспороть их, лишив меня, наконец, дыхания жизни.

Я, кажется, именно этого и ждала. Избавления. Благословленной тьмы, в которой бы все закончилось: вопросы, обиды, боль. И эта нескончаемая физическая мука.

Сколько времени у меня осталось? Мысли путались, выстроить что-то связное и внятное становилось все сложнее. Нет, я не забыла про подарок Нессы и про ее обещание прийти на помощь, но даже не могла проверить, остался ли браслет на руке: тугие путы, сковывающие все тело, не позволяли пошевелиться.

Как же все бессмысленно  и глупо заканчивалось! Столько было рассказов и надежд на то, что я спасу людей от ведьмы, смогу исправить в прошлом совершенные ошибки…   Куда там! Я себе-то самой помочь не сумела.

И вышло, что все оказалось ложью. Его интерес ко мне и желание защитить, и показавшаяся мне такой настоящей страсть. Страсть, подобную которой не испытывала никогда. И уже не испытаю. Больше ничего не будет. НИКОГДА. НИЧЕГО. НЕ БУДЕТ… Ни в одном из миров, ни в моем настоящем, ни в этом, куда зачем-то забросила судьба.

Туман перед глазами сгустился. Виски начало ломить от боли, и я поняла, что конец близок. Воздух все-таки заканчивался, и совсем скоро его просто не останется. Мне было не страшно умирать, но до жути, до раздирающего внутренности отчаянья было тяжело осознавать, что я так сильно ошиблась в человеке, которому отдала свое сердце. Я ведь полюбила Горана по-настоящему. Была готова ради него на все. Совершенно на все.

Не поняла, что плачу, пока истерзанные, искусанные губы не защипало от соленой влаги. Любовь оказалась бессмысленной. Ничтожной и жалкой, как и вся моя жизнь, если она заканчивалась вот так. Скорее бы… перестать страдать, чувствовать. Дышать, любить… Скорее…

Яркий свет, вспыхнувший перед глазами, на несколько мгновений ослепил меня. Показалось, что я лечу. Именно туда, к свету. Что-то подобное не раз видела в фильмах: когда умирающие оказывались в каком-то тоннеле, направляясь в другой, светлый и счастливый мир. Но только боль не исчезла, кожа по-прежнему горела от тугих веревок, легкие жгло огнем. Странная смерть, она совсем не принесла облегчения…

– Дыши, Настя… – я невольно дернулась, услышав этот голос. Он не мог звучать так близко. Не мог быть настоящим. Горан предал меня, уничтожил, убил. Теперь даже в предсмертной агонии мне бы не привиделась забота с его стороны.

– Дыши! – тот же голос обрел более требовательные ноты, и меня встряхнули, что было сил. Перед глазами рассыпались разноцветные блики. Какие-то разрозненные картинки, что никак не хотели сливаться в единый пазл. – Девочка моя, только живи… Я не хочу еще раз увидеть твою смерть!

Это точно бред. Сознание все же покинуло меня, возможно, пока я балансировала между жизнью и смертью. И то, что сейчас происходило, то, что я слышала, не имело никакого значения. Последнее видение.

– Да очнись же ты! – меня снова начали трясти, и я зажмурилась, пытаясь хоть так спастись от возросшей до тошноты головной боли. Но не смогла не подчиниться, когда голос требовательно приказал: – Посмотри на меня!

Пришлось открыть глаза, и посреди слепящего света я рассмотрела облик мужчины. Слишком хорошо знакомого мне. Но теперь лицо Горана показалось искаженным. Глаза светились нездоровым блеском. А по впалым щекам почему-то… текли слезы.

Остановившийся мир внезапно начал двигаться, и я снова полетела. К тому свету, что окружал со всех сторон. Всматривалась в родные и одновременно чужие черты, не в силах задать ни один из вопросов, мечущихся в моей голове.

– Скоро все закончится, милая, – его губы растянулись в подобии улыбки, в глазах же осталась пугающая бездна. – Дай мне руку.

Не успела отреагировать – он сплел пальцы на моем запястье, и я только теперь поняла, что веревок больше нет. А украшение, оставленное его сестрой, на месте. Мужчина погладил кожаное украшение, задевая переплетение вен. Скользнул пальцами к ладони, и кожи коснулось что-то прохладное. Но он не позволил рассмотреть, что именно, сложил мои пальцы, заставляя зажать это нечто.

– Ты просила подарок… Пусть он останется тебе на память. Обо мне. О нас…

Меня обдало холодом. Что все это значит?

– Горан? Я не понимаю…

– Скоро поймешь, – он сделал еще одну попытку улыбнуться. – Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить.

Шокированная, я приоткрыла рот, но он не позволил ни возразить, ни сказать хоть что-то. Покачал головой, даже не пытаясь скрыть текущие по щекам слезы.

– Ночь Черной луны заканчивается, теперь должно исполниться мое желание.

– Ка-а-акое… желание? – я едва смогла это выдавить – язык перестал слушаться.

– Ты скоро все поймешь, – повторил мужчина и, с силой сжав мои плечи, развернул в противоположную от себя сторону.

В глаза опять ударила вспышка света, но теперь я смогла рассмотреть ровный, идеальной формы зеркальный круг. Его поверхность отразило мое измученное лицо. И лицо Горана, внезапно ставшее пепельно-серым. А потом начавшее медленно таять.

– Нет! – я дернулась, осознавая, что именно он пожелал. – Я не хочу, не надо!

Откуда-то издалека донесся тихий звон колокольчиков. Окружающий меня свет стал ярче, а в голове отчетливо зазвучали слова Равены: «Однажды придется выбрать, на какой стороне остаться». Ведунья оказалась права, только в этот раз выбор сделали за меня…КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИДорогие читатели, спасибо вам, что были рядом со мной и с героями, делились своими мнениями, для меня это очень ценно. У истории Насти и Горана обязательно будет продолжение, ведь еще столько загадок осталось нерешенными) Не забывайте подписаться на автора, чтобы не пропустить новости. До скорой встречи! Люблю вас!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46