Вернуть Боярство 9 [Максим Мамаев] (fb2) читать онлайн

Вернуть Боярство 9

Глава 1

— Почему я⁈

— Потому, что у тебя есть какой-никакой, но тяжелый крейсер, элитные отряды штурмовиков в личной гвардии и ты уже способен убить слабенького Архимага, — ледяным тоном ответил мой собеседник. — А у меня после известных событий значительный недочет чародеев седьмого ранга — около четверти мертвы, а среди выживших почти половина до сих восстанавливается от травм. И это при том, что армия Цинь готовится вторгаться в губернию. Таких причин тебе достаточно?

— Тогда тем более я желаю остаться в губернии! — упорно возразил я. — Здесь, если вдруг кто-то позабыл, мои Родовые земли, ради которых я задницу рвал не щадя себя! И если Цинь намерены вторгнуться в эти края, то я и здесь точно не буду лишним!

— Если не отправлять тебя, аналога слабого Архимага, мне придется послать кого-то из тех, что здоров — а на ногах сейчас как раз остались лишь лучшие, те, кто принесет здесь куда больший толк, чем один перерожденец, исчерпавший лимит превышения своих естественных лимитов, — всё так же спокойно ответил Второй Император. — К тому же твои земли на противоположном конце губернии, и если китайцы доберутся до этих мест, то только через мой труп… И труп большей части боевых магов и солдат всех пяти Фронтирских губерний, которые пошлют сюда свои силы. Эдикт Императора вынуждает меня выставить определенное количество сил в подмогу регулярной армии, и я вынужден просить отправиться именно тебя… Не в последнюю очередь потому, что события на Дальнем Востоке неизбежно перетекут в самостоятельные боевые действия относительно небольших военных формирований, раскиданных на громадной площади. Учитывая твой богатый магический опыт и объем знаний, в таких битвах ты сумеешь проявить себя как никто иной! В конце концов, Николаев-Шуйский, я могу и приказать тебе… Не забывай, что я пока ещё генерал-губернатор и член августейшей фамилии, а ты — лишь Глава мелкого Рода, возникшего без году неделю назад.

— И согласно всем древним уложениям и современным законам о том, что как верноподданный дворянин Российской Империи я обязан в случае нужды как минимум шестьдесят дней «конно, людно и оружно» по зову Империи отстаивать её интересы я помню, — упрямо возразил я. — И если мне память не изменяет, все эти законы мной не просто уже исполнены, но и в некотором роде перевыполнены.

Из неяркого марева, создающего образ моего собеседника и окружающую его обстановку, на меня мрачно взирал сам Его Светлость генерал-губернатор Александровской губернии Павел Александрович Романов собственной персоной. После того, как Третья поставила меня в известность о срочном походе, в котором я, оказывается, числюсь участником, назрела необходимость срочно переговорить с отцом Хельги. И возмущенная не меньше моего девушка подобную возможность мне предоставила, проигнорировав ворчание и недовольные взгляды своей стражницы.

Раскрошенный в мелкие осколки довольно крупный молочно-белый артефакт оказался средством связи на экстренный случай, предоставленный дочери Вторым Императором. Артефакт аж седьмого ранга, стоящий как пара вполне современных фрегатов, изготовленных на ферфях Империи, был способен создать устойчивый канал связи, игнорируя большинство видов и типов магических помех и на любых расстояниях — даже, пожалуй, из иномирья, если не слишком далёкого…

Честно говоря, я сам малость обалдел от решимости моей красавицы. И её транжиристости — разбрасываться артефактами, которые вполне тянули на годовой бюджет средней руки дворянского Рода Сибири (читай — богатейшего региона страны), просто ради пусть важного, но осуществимого и другими методами разговора было как-то… Впрочем, останавливать я её не стал. Главное, что бы в семейной жизни так деньги не транжирила…

— Да, отец, мне бы тоже хотелось понять истинные причины твоего решения, — вмешалась и сама неугомонная девица.

— Тебе недостаточно озвученных, Хеля?

— Я слишком хорошо тебя знаю, папа, что бы верить в то, что это вся правда, — не отступила она. — Следуя даже твоей собственной логике — его знания и опыт здесь, в войне с Цинь, принесут намного больше пользы, нежели лишь один, пусть и сильный Архимаг.

— Это каким образом, интересно узнать? — хмыкнул Маг Заклятий.

— Ты наверняка был в его крепости, да и Третья явно регулярно шлёт тебе отчеты о том, что успела здесь увидеть и разнюхать, — пожала она плечами. — Он походя, не особо напрягаясь и зачастую не своими руками возвёл каскад защитных заклятий в крепости, которого хватило бы, что бы дать отпор Архимагу, причем любому из тех, что служат тебе. Что же он может сотворить ритуальной и рунной магией, если ему предоставить доступ к твоим личным ресурсам? И при этом отрядить ему в помощники Руднева и его команду ритуалистов, что бы они работали под его началом? Даже я понимаю, что в конфликтах такого масштаба высшие маги ниже восьмого ранга — это элемент поддержки войск, а не основная боевая мощь!

— Есть и другая, менее приятная для тебя причина подобной спешки, — признался чародей после минутного молчания. Суровый взгляд отца, кстати, Хельга не выдержала и глаза опустила. — Как ты верно заметила, я бы нашёл Аристарху применение в надвигающихся событиях, и вместо него должен был отправиться другой чародей… Собственно, всё уже было согласовано — о намечающемся походе на Дальний Восток я знал ещё месяц назад и все формальности утрясены уже две недели как. Но вскрылось неприятное обстоятельство, причем в последний момент — сюда направляются люди Тайной Канцелярии. Псы Императора неудовлетворены результатами расследования, проведенного их коллегами вместе с моей собственной службой безопасности, и потому было решено направить сюда спецкомиссию для проведения дополнительной проверки всех фактов атаки на Александровск.

— И ты позволишь людям Императора подобное на своей земле? — изумилась девушка.

— Он — монарх, дочь моя, — строго напомнил Павел Александрович. — Это его законное право. Я лишь назначенный генерал-губернатор, и формально, особенно после подобного провала, он и вовсе мог снять меня с этой должности! И я тебя уверяю — в столице было немало тех, кто советовал ему так и поступить… Меня спасает лишь тот факт, что государству сейчас не до наших внутренних склок, и потому лично меня не трогают… Однако людей Императора здесь прибавиться, и полномочий у них будет не в пример больше, чем прежде. Велика вероятность, что они разузнают о скелетах в шкафу одного чересчур заметного в последнее время молодого дворянина, к которому у Канцелярии и без того имеются личные счеты. И тогда я лично не могу гарантировать Аристарху ничего. Ему двадцати нет, а он уже Старший Магистр! Да ещё и столь безрассудный, что не удосужился держать это в секрете! Так что всем будет лучше, если ты, друг мой, на время затеряешься на Дальнем Востоке. А уж если сумеешь хорошенько отличиться в намечающейся кампании, вернуться героем — то вовсе будет прекрасно. Ибо слава и достижения в твоём случае лучше всего сумеют тебя сберечь — прославленного героя, доказавшего свою доблесть на поле боя, во время войны трогать не рискнут, дабы не вызывать возмущения со стороны дворян. У тебя уникальное положение — бояре, особенно из числа молодого поколения и тридцати-сорокалетних, гордятся тем, что ты выходец из их сословия, дворяне же не устают тыкать боярству примером того, что и представители их сословия могут утереть нос зазнавшимся любителям шуб и меховых шапок… И, что самое парадоксальное — каким-то образом эти две противоречащие друг другу позиции молодежь особо не смущают, хоть и вызывают немало споров. Не нравишься ты при этом многим, но даже так твою уникальность они все признают… В общем, тебе нужно либо залечь на дно, что не представляется возможным, либо прославить себя там, где длинные руки Канцелярии до тебя не дотянутся. А так как они уже практически здесь, при том, что Цинь вторгнется явно не в ближайшие несколько недель, то выход лишь один — Дальний Восток. Так понятнее?

Так действительно было понятнее. У меня и Тайной Канцелярии и без того накопилось достаточно противоречий, но до сей поры у них были руки коротки мной заняться всерьёз — тень всесильного Второго Императора надежно укрывала меня и многих других его людей от лап этой организации. Но теперь, после разгрома, учиненного в самом сердце владений второго по влиянию человека в Империи, это самое влияние изрядно просело. Говоря откровенно, даже странно, что эти самые последствия наступили только сейчас…

— А чего только спустя несколько месяцев начались проблемы с уменьшением твоего политического и репутационного капиталов? — поинтересовался я.

— С чего ты подобную глупость взял? — поднял он брови. — Они начались сразу, и они куда значительнее того факта, о котором сейчас идет речь. Просто лично тебя эти последствия коснулись лишь сейчас, да и то весьма опосредственно… Петроград очень хочет знать, каким образом мне удалось вырваться из той мясорубки со столь малыми потерями, и лишь нежелание втягивать тебя до времени в игры высшей аристократической лиги меня удерживает от того, что бы просто дать им правдивый ответ. Ладно, это всё пустое… Надеюсь, на этом ваши вопросы и возмущения исчерпаны? Я занятой человек, у меня нет лишнего времени.

— Ещё один, — поднял я ладонь, видя, что он намерен погасить связь, не дожидаясь ответа. — Я желаю просить руки твоей дочери, дорогой тесть… Не откажешь мне в этой чести?

Как-то простовато и ни разу не торжественно вышло, что ли… Хельга, настоящая аристократка, сделала вид, что ничуть не смущена, лишь слегка улыбнулась. Павел Александрович, надо отдать ему должное, лицом владел тоже что надо, ничем не выдав своих эмоций. А вот я, если честно, немного волновался…

— Обсудим это после…

— Отец, — ласково перебила его Хельга. — Думаю, Аристарх Николаевич предпочел бы получить ответ сейчас. Особенно учитывая, что он отправляется в долгий и рискованный поход, защищать рубежи нашей родины. В столь дальнем походе мысль о невесте, ждущей его дома, безусловно послужит ему дополнительной мотивацией вернуться живым и невредимым, не сгинув в пламени войны.

— Этот сгинет, как же, — буркнул Второй Император. — Держи карман шире…

— Отец!

— Да даю я своё согласие, бога ради! — сдался он. — Но пока публике об этом объявлять не будем, ни к чему сейчас лишнее внимание — ни ему, ни тебе. Но свадьба только по возвращении из похода — не дай бог действительно там сгинешь, не хочу, что бы моя дочь была вдовой.

— Папа!

— Не «папкай» мне тут! — припечатал чародей. — Всё, я своё слово сказал. Выживи и вернись героем — и ваша свадьба не заставит себя ждать. Даже расходы все на себя возьму.

Прежде, чем его своевольная дочь успела возразить, грозный Маг Заклятий, чародей, которого опасался и с которым считался даже Император самого могущественного государства на планете, позорно ретировался. Недаром говорят, что младших детей любят большего всего… Особенно отцы — дочерей.

— Мужчины, — фыркнула девушка, когда свечение окончательно угасло. — Чуть стоит начаться действительно важному разговору, так сразу в кусты! Очень по взрослому…

— Давай-ка ты лучше устроишь достойное прощание уходящему на войну жениху, дорогая, — взял я её за руку. — Всё же бог его знает, когда эта кампания закончится. Владивосток да Петропавловск-Камчатский освободить будет явно не так просто, как хотелось бы…

Спорить дальше девушка не смогла. Не то, что бы она не хотела или не пыталась… Но чисто физически — говорить во время поцелуя дело непростое. А дальше остальное действительно стало неважно… В конце концов, Третья Тень в помещении отсутствовала и попасть никак не могла, а стол в моём кабинете был слишком соблазнителен, что бы не опробовать его не по прямому назначению…

А вот утром следующего дня начался полноценный процесс ускоренной подготовки к путешествию. Первым делом, оставив прекрасную блондинку досматривать утренние сны в нашей спальне, куда мы переместились в какой-то момент вчерашней ночи, я нашёл Смолова.

Тот не спал, несмотря на ранний час — на дворе было лишь шесть утра. Однако мой верный слуга уже сидел на крыше донжона, раздетый по пояс, и медитировал, выпустив на волю своего элементаля. Потоки воздуха то замедляли свой бег, то срывались в безумном танце, кружа в воздухе хлопья вчерашнего снега, сам же Старший Магистр с закрытыми глазами регулировал потоки обмена маной со своим контрактором, налаживая взаимодействие. Важная часть тренировок, служащая для повышения сродства с избранной стихией и собственным элементалем.

— Не могу не заметить, что меня весьма радует твой энтузиазм в вопросах саморазвития, — зашагал я к нему, образовав вокруг себя сферу полного безветрия.

Тугие струи воздуха, моментами сгущавшиеся почти до уровня заклятий первого ранга, попадая в зону действия моих чар попросту теряли заложенную в них ману и связь с тем, кто их контролировал. Уровень контроля стихии, к которому явно стремился мой подчиненный… И который было нелишним в очередной раз продемонстрировать Петру, ибо то, на что он тратил ману и концентрацию давалось мне одним лишь волевым усилием для управления собственной аурой. Читай — я развеивал магию почти без магии… Конечно, с полноценными боевыми заклятиями так не выйдет, если это не чары ранга эдак первого в руках криворукого Ученика, но и суть приема была совсем не в этом. В совершенстве овладев подобным навыком можно было уменьшить паразитные потери маны при использовании магии до уровня статистических погрешностей, а именно момент с КПД был основной проблемой Смолова. Не привык он ещё к своим новым возможностям и работе с элементалем…

— Когда ты вот так походя демонстрируешь пропасть между нами, твои слова звучат подобно насмешке, господин, — открыл глаза чародей. — Сколько же мне предстоит тренироваться для того, что бы достичь подобного уровня?

— Если будешь развиваться исключительно оставаясь на нынешнем ранге — вечность, и даже так без гарантий, — пожал я плечами. — У тебя ещё нет некоторых элементов ауры, которые необходимы для достижения этого уровня мастерства. Тому факту, что ты вообще способен сейчас заниматься тренировкой контроля на подобном уровне, ты обязан своему элементалю — именно он сейчас берет основную нагрузку в этом упражнении, заменяя тебе отсутствующие аурные зоны восприятия. И нельзя не признать — делает он это просто великолепно. Мне в своё время повезло меньше в этом вопросе.

— А если просто до уровня, который ты назвал бы достойным на моём нынешнем ранге?

— Ну, у тебя в целом, учитывая насколько недавно ты начал заниматься этим, а так же уже упомянутый мной фактор в лице силы и искусности твоего контрактора — от полугода до полутора лет, если будешь так же, наплевав на всё, поглощать дорогую алхимию и тратить большую часть свободного времени на саморазвитие, — прикинул я. — Кстати говоря — я недооценил степень того, как сильно на тебя повлияют Сигилы и контракт. Теперь можно смело утверждать, что Архимагом ты станешь гарантированно и даже без посторонней помощи. Однако это не то, о чем я хотел поговорить.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Петр, развеивая чары и начиная осторожно, потихоньку успокаивать свою весьма напряженную сейчас ауру. — Вам-то столько времени для саморазвития не требуется, так что без причины в шесть утра вы бы не выбрались из постели. Что-то произошло?

— Боюсь, что так, — кивнул я. — Мне приказано в течении трёх суток явится на сборный пункт, в Каменск, для участия в походе на Дальний Восток в составе отправляемой Александровском эскадры. И связано это с тем, что твои бывшие коллеги прямиком из нашей славной столицы намерены как следует сунуть нос в произошедшее в Александровске.

— В связи с чем вам и велено проваливать к черту на кулички, на линию боевого соприкосновения с полноценными армиями двух не самых слабых держав, верно? — уточнил Смолов. — Что ж, разумное решение. Я так понимаю, это решение лично Павла Александровича?

— Всё ты верно понимаешь, — вздохнул я. — Нужно твоё мнение — кого стоит забрать с собой, что бы эти ищейки не сумели обнаружить обо мне ничего лишнего?

— Что ж, это хороший вопрос… — задумался он. — Начнем с меня — легенду свою, или, проще говоря, фиктивную личность, записанную в нынешних документах, я сработал грамотно и на совесть. Однако если возьмутся всерьёз, если приедут лучшие — а именно таких и отправят, учитывая обстоятельства — то вполне могут и раскусить подмену. Нет, не по документам — тут всё чисто. Но вот при личной встрече, в допросах и беседах… У них есть способы определить наличие специальных печатей на моей душе и разуме, что не позволяют разглашать секреты Тайной Канцелярии и Академии Оккультных Наук. Нет, их конечно весьма надежно изолировали, и поверхностное сканирование ничего не даст… Но я почему-то уверен — проверять будут отнюдь не поверхностно. Как минимум один Архимаг со специализацией в Магии Разума там точно будет… Если же они поймут, кто я и каким образом попал к вам на службу — проблем мы не оберемся. И я, и вы.

— Согласен, — вынужден был признать я. — Дальше?

— Петю — обнаружить полученные им от вас дары в виде этих ваших молний труда не составит, что создаст дополнительные вопросы относительно вашей персоны, — продолжил он. — Это не говоря уж о том, что он уже Младший Магистр, в его-то возрасте! Даже вы, получив пятый ранг в свои годы, считаетесь настоящей аномалией — что же будет, когда паренек на пару лет младше вас, выходец из простых крепостных крестьян, покажет миру свой дар? То, что могут понять и принять от сына самого молодого Мага Заклятий последних веков, не поймут от сына крепостного мужика. Ну и Алтынай можно бы забрать… Но не обязательно — мара просто сменит облик да загасит ауру, а затем отправится в леса. В качестве какой-нибудь Адептки лет сорока, командующей одним из взводов гвардии… Лазать по Сибирским чащобам за ней едва-ли станут, да и даже если рискнут — останется лишь пожелать им удачи. Рожденную в этих лесах мару с силами шестого ранга, способную виртуозно менять облик и ауру, в родных краях никто не поймает. Но на всякий случай лучше и её забрать — кто знает, насколько пристальное внимание решат уделить Роду Николаевых-Шуйских?

— Нет уж, Алтынай останется здесь, — решил я. — Её сила здесь лишней не будет… А вот ты с Петей отправляетесь со мной, с чем тебя и поздравляю. А теперь иди и начинай собирать в путь Змея — летим на нём. В команду подбери самых лучших из вояк — чую, повоевать придется знатно…

Глава 2

Сборы заняли весь день — заполнить под завязку арсеналы Змея, загрузить готовую алхимию — лечебные зелья, эликсиры для тренировок чародеев и самые многочисленные препараты, которых было восемьдесят процентов от всего запаса волшебных снадобий — боевые стимуляторы и атакующие препараты на всех бойцов и чародеев тяжелого крейсера.

Провианта взяли куда меньше, рассудив, что лучше набить трюмы лишними снарядами и воинской алхимией, нежели провизией, которую нам итак обязаны будут предоставлять регулярные войска. Да и вообще — до зубов вооруженному экипажу на тяжелом крейсере найти для себя провиант в девяти случаях из десяти будет значительно проще, нежели безоружным и израненным, но зато сытым воздухоплавателям отбиться от неприятеля голыми руками.

Пока шли сборы, я успел навестить и Алтынай, дабы завершить уже начатое мною лечение. Травма заживала тяжело — использованные её врагом чары были из категории действительно высокой и тонкой, буквально ювелирной сложности магии. Это вам не грубой мощью аки ломом долбануть, тут речь шла о магии, что оставляла глубокие и тонкие следы в ауре пораженного ими оппонента. Зеленым молниям пришлось изрядно повозиться, а моей верной маре — помучаться, ибо эта магия, хоть и была из разряда целительной, но на других действовала весьма болезненно и куда хуже, чем на собственного владельца. Что поделать, я создавал эту часть своей силы для самоисцеления, а не с целью открыть собственную медицинскую практику. К тому же действовать пришлось не одними лишь зелеными, но ещё и фиолетовыми молниями — если первые исцеляли повреждения, то вторые вымывали эманации вражеских чар, дабы повреждения не вернулись вновь через некоторое время. Будь у нас целитель пятого, а лучше шестого ранга — он бы справился лучше, но чего нет, того, к сожалению, нет.

— Ну что, запомнила, что совать руки куда попало — плохая идея? — строго спросил я, помогая ей подняться с пола.

Конечности девушки ещё моментами сводило от судорог, но в целом она уже почти оправилась. Шипя проклятия в адрес какой-то «узкоглазой шлюхи с её богом проклятым лезвием на палке», она всё же сумела с моей помощью устроиться на кровати.

— Выбора не было, господин, — в который раз повторила она. — Так что я ни о чем не жалею.

— Выбор есть всегда, — наставительно поднял я палец. — Но не будем о делах минувших. Поговорим о насущном — я оставляю тебя здесь, сам же с обоими Петями отправляюсь в поход. Я привез сюда одну девчонку, из земель Серовых — она мара, как и ты, но с покалеченной энергетикой.

Достав из прислоненного к стене небольшого деревянного ящика флакон из дорогого небьющегося стекла с мутно-зеленой, чуть разбрасывающейся искрами жидкостью, я показал его маре и продолжил:

— Зелье исправит все её повреждения, но боль будет чудовищной — из-за недостатка времени мне пришлось составлять зелья на скорую руку, и потому я вложил туда свою магию. Ту самую, от которой тебя всё это время ломало… Твоя задача — проследить, что бы с ней было всё в порядке, и сделать её одной из нас. Возьмешься?

— Вновь создать свою стаю? — вспыхнули глаза мары. — Конечно, господин! Тем более у нас есть несколько трофеев, благодаря которым она сумеет изрядно прибавить сил… И вообще, раз уж вы сами предложили — как вы смотрите на то, что бы я привела к нам ещё нескольких девочек?

— У тебя есть кто-то на примете, даже после всего, что произошло между мной и местными? — удивился я. — Если ты в них уверена, то я не против. Но и отвечать за них передо мной тоже тебе. И делать скидок я даже тебе не буду — начнут жрать наших людей, лично перебью. Ну или Смолову по нашему возвращению поручу.

— Моим сестрам всегда тяжело жилось, даже среди наших родных племен, так что они согласятся, уверяю тебя, мой господин! — горячо заверила меня она. — Среди пришлых мы — просто говорящие животные, которых при обнаружении надо либо сразу убить, либо пленить и продать для утех в бордель или наложницы к дворянам. Среди своих — существа второго сорта, которых нужно подкладывать под чужаков или отправлять в ваши города с целью избавиться от кого-то определенного… Нам не нравится такая жизнь! А здесь, в землях Николаевых-Шуйских, я впервые сумела пожить как нормальный, полноценный человек… И если у других девочек будет такая же возможность, то они будут верны вам до самой смерти! Поверьте, за того, кто даст им шанс на нормальную жизнь, мары будут готовы зубами глотки рвать!

Алтынай говорила с такой страстью и воодушевлением, что меня даже немного зацепило. Мара явно давно вынашивала эти мысли, не решаясь их озвучить, и потому сейчас слова лились бурным потоком. В целом, её предложение звучало разумно, да и мне преданные слуги с магическим даром, хорошо знающие лес, точно не помешают.

— Они не будут бесполезны, владыка! — посчитав моё молчание и задумчивость за сомнение, продолжила она. — Война — время возможностей для моего племени… А учитывая, что у нас веками не было войн, в которых у таких, как я, было бы столько… материалов для усиления и развития, то многие забыли, на что мы способны. А зря — любая мара, достигшая ранга Мастера, обладает способностью менять облик и работать с аурой! Я в этом плане уникальна лишь тем, что обрела эти способности раньше положенного… У нас несколько десятков вражеских тел чародеев четвертого и пятого ранга, и даже парочка Старших Магистров — не говоря уж об убитых Адептах и Учениках! Если вы позволите, владыка, то к вашему возвращению я создам целый отряд сильных и полезных…

— Всё-всё, я тебя понял, — мягко остановил её я. — Жаль, что ты решилась прийти с этим только сейчас… В общем, я согласен, так что можешь начинать собирать своих девок. Какая-то ещё помощь от меня нужна? С кем-то переговорить там, или ещё что?

— Вашего разрешения более чем достаточно! — радостно заверила она меня. — Как вы говорите — прямо гора с плеч… В остальном я справлюсь сама, господин! Ни я, ни девочки никогда не забудем вашей доброты! И можете не беспокоиться — любой дуре, что рискнет хотя бы подумать о том, что бы причинить вред вашим подданым, я сама все конечности повырываю! Сожру сердце и печень на глазах остальных, что бы неповадно…

— Понял, понял, — усмехнулся я, перебивая распалившуюся девушку. — Ладно, тогда поправляйся и приступай к задуманному.

Оставив Алтынай радоваться своей удаче, я отправился дальше. Вообще, как верно заметила девушка, трупов, а если точнее голов могущественных магов у нас сейчас было в избытке. От Архимага до почти сотни Адептов, не говоря уж об Учениках… Звучит, бесспорно, довольно мерзко — скармливать мозг погибших врагов марам ради их усиления, но… На одной чаше весов — брезгливость, на другой возможное усиление в весьма сжатые сроки немалого количества потенциальных воительниц, шпионок и диверсанток в одном флаконе, что будут сражаться на моей стороне. И кто бы не осудил меня за мой выбор, но я выберу второе. Ибо от силы моих подчиненных зависит как минимум хотя бы то, сколько мирных тружеников и поселенцев моих Родовых земель сумеет выжить. Я обязан заботиться о своих людях — такова обязанность лидера, и если ради исполнения этого своего долга мне придется принять сомнительное решение, то так тому и быть. Я и сам, в конце концов, далеко не святой — одной из самых моих развитых в плане мастерства школ чародейского искусства была Магия Крови. И прибегал я к ней постоянно и без колебаний…

Жаль, что поглотить содержимое головы второго Архимага моя слуга пока не может. После предыдущего поглощения ей нужно определенное количество времени на то, что бы, так сказать, усвоить уже полученное, и до того любые новые попытки впитать в себя ещё сколько-либо значимый объем чужих сил и способностей будут пустой растратой ценных ресурсов. Потому сейчас эта голова заботливо отложена в морозильник под донжоном, в хранилище самых ценных магических ингредиентов, что у меня есть. Вместе с парочкой Старших Магистров — головы попроще мара велела схоронить в другом месте. Чертовка заранее велела доставлять все трупы убитых вражеских магов в крепость — явно заранее готовилась к возможному согласию с моей стороны.

Тело Архимага, отделенное от головы, тоже было сохранено — уже по моему настоянию. Правильным образом обработанный и зачарованный труп вполне можно пустить на один интересный ритуал, способный при удаче изрядно прибавить возможностей моему Хранителю Источника. Ритуал экспериментальный, ни разу мной ещё не проведенный, а потому в результатах я не уверен… Теория была давно мой открыта, тщательно обдумана вроде бы отлично выверена, но случая испытать всё это на практике как-то не выпадало… Однако если предоставилась такая возможность — отчего бы не проверить опытным путем результат моих изысканий ещё из прошлой жизни, верно?

Тела же и головы наших бойцов я, разумеется, изначально велел не трогать — ещё в самом начале нашего с марой пути. Моих людей не коснётся ни некромантия, ни магия крови и прочее, ибо их я хоронил со всеми почестями, если была возможность. Ну или хотя бы сжигал, если обстоятельства не позволяли иного…

В трудах и заботах миновал весь оставшийся день я был завален делами — просто спихнуть всё и вся на Смолова было бы неправильно, да и невозможно. Отбор лучших реагентов для зелий из числа тех, что нельзя хранить долго и нужно употреблять сразу после изготовления — в походе может всякое случиться. Выслушивание докладов моих ротных и командира гвардии, распределения обязанностей между оставляемыми здесь доверенными людьми и инструктирование оставляемой на хозяйстве Цветковой, как второй по рангу среди тех Старейшин, что здесь оставались — первой была Алтынай… Да и много всяких мелочей.

А вот вечером меня ждал приятный сюрприз. Ещё днем я заметил прибытие маленького курьерского воздушного кораблика — лишенное брони в угоду скоростным качествам судно, несущее лишь несколько мелкокалиберных пушек, отличалось поразительной мобильностью, но в случае нападения кого-то, способного его догнать, почти не имело шансов отбиться. Даже артиллерия на судне была больше для того, что бы от летающих хищников отбиваться, нежели от серьёзных противников…

В общем, заметив, что на судне личный герб Второго Императора и что груз в виде нескольких ящиков принимают гвардейцы с Красотки, я не стал утруждать себя выяснением обстоятельств. Однако по слегка нетерпеливому взгляду Хельги, которой явно не терпелось поскорее закончить с ужином, я понял — посылка предназначалась мне. И я не ошибся…

— Они… они великолепны, радость моя, — восхищенно выдохнул я, зачарованным взглядом уставившись на деревянный манекен в нашей спальне. — Камень в центре — это то, что я думаю?

— Если ты думаешь о синем яшнире, то да, это именно он, — буквально лучась от произведенного эффекта ответила девушка. И нетерпеливо потребовала — Ну давай, не тяни — примерь его! Я помогу облачиться!

Передо мной был великолепный комплект зачарованных доспехов из серовато-синего металла с магическим кристаллом там, где должно было находиться солнечное сплетение. Я аккуратно, нежно провёл по стали ладонью, выпуская ауру и вслушиваясь в отклик магического металла и комплекса чар, наложенных на него. Орихалк и адамантит, перемешанные в пропорции пять к одному, хитрая руна в виде рисунка на наплечнике, тонкие, но невероятно прочные полосы жил-проводников медного цвета, из чистейшего карудия и как венец — синий яшнир!

Доспех, которого не устыдился бы и Маг Заклятий… Из не самых богатых и влиятельных, но тем не менее! Броня, что была под стать моему Мечу Простолюдина, выполненная в схожем стиле, столь непопулярном в этом мире, но так подходящем для меня — без вкладывания уже готовых магических плетений, а служащая для усиления способностей своего носителя… А синий яшнир, камень, что не каждое Заклятье чародея восьмого ранга сумеет повредить, служил хранилищем огромного запаса маны и нескольких действительно впечатляющих заклятий.

Облачившись в доспех, я начал аккуратно впускать в него свою ауру, ману и прану, понемногу привыкая к нему. И с каждой секундой восхищался всё больше — этот комплект, конечно, уступал, и весьма значительно, той броне, в которой я принял свой последний бой в прошлой жизни… Но среди всех доспехов, что у меня когда-либо были, он смело претендовал на почетное третье место! И первые две позиции занимала броня, которую я добыл уже будучи одним из Великих. А сейчас я получил это чудо уже сейчас, на шестом ранге…

— Знаешь, среди Архимагов я могу потягаться лишь со слабыми шаманами, ибо я, в силу своих природных особенностей, их природный враг, — всё же заговорил я. — Но в этой броне я не побоюсь выйти один на один с большинством обладателей седьмого ранга! Где ты достала это чудо?

— Отец хотел подарить его Саше, моему среднему брату, когда тот достигнет седьмого ранга, — ответила довольная девушка. — Но уже стало очевидно, что он слишком изнежен и ленив для того, что бы добраться до седьмого ранга… Вот я и решила, чего такой красоте без дела пылиться? Тем более и отец, и я обязаны тебе жизнью, так что он не стал упираться. Это самое малое, что я могла тебе дать в благодарность.

— Тогда помоги его снять, что бы я смог выразить свою признательность, — улыбнулся я.

Кто бы знал, что мне предстоит его испытать в деле уже в ближайшую неделю… Впрочем, в тот момент, когда с плеч шагнувшей ко мне девушки соскользнуло платье мне резко стало не до доспехов, драк и размышлений о будущем…

Глава 3

Бывший японский фрегат сильно уступал Змею, тяжелому крейсеру Николаевых-Шуйских. Общий тоннаж, количество и качество орудий, быстроходность, грузоподъемность, качество алхимреактора и материалов, пошедших на строительство судно… По всем этим показателям между двумя судами лежала громадная, непреодолимая пропасть — но даже все эти нюансы, о которых Петя был в курсе, ничуть не умаляли хорошего настроения парня. Даже не хорошего — тут уж скорее было прекрасное!

Ибо учитель, определивший его на данное судно, назначил его капитаном. Конечно, не совсем так, как хотелось бы самому парню — без всей полноты самостоятельного управления боевым кораблём, ибо Сергей Уваров, сорокалетний Адепт, нанятый в качестве помощника командира судна, по факту был настоящим капитаном корабля. В силу возраста и отсутствия опыта Петя скорее сам был помощником и по совместительству сильнейшим боевым магом судна, поставленным учиться у более опытного воздухоплавателя искусству ведения воздушной войны на судне этого класса.

Вообще, Младшие Магистры — это уже вполне уровень тех чародеев, коим больше приличествовало числиться на судах более высокого класса. Командовали фрегатами чаще всего Мастера, изредка даже Адепты, но никак не Магистры, пусть и Младшие. Однако выбора особого не имелось — в составе судов Рода его учителя были лишь крейсер да пара трофейных фрегатов, так что привередничать смысла не было.

На самом крейсера, разумеется, в качестве основного боевого мага был сам Аристарх Николаев-Шуйский. На роль капитана Змея его учитель, кстати, совсем не претендовал, удовольствовавшись ролью главной боевой единицы… После самого крейсера, чьей боевой мощи и Архимаги могли позавидовать. А вот вторым фрегатом самолично командовал Петр Смолов, главный Старейшина их маленького Рода и правая рука самого Главы.

Почему было решено забрать разом обоих сильнейших боевых магов в столь неспокойное время ученик Пепла не понимал. Одно дело фрегаты с крейсером — в Николаеве (образовавшийся на месте поместья Николаевых-Шуйских небольшой городок, медленно, но верно застраиваемый и укрепляемый уже всерьёз, всё же получил официальное название, зафиксированное в имперских грамотах. Был даже назначен мэр) оставалась Красотка с её экипажем, состоящем из крепких бойцов и магов, да ещё и взамен двух отправленных с крейсером судов из ставки воздушного флота губернии прислали ещё один эсминец, что служил более чем достойной заменой двум уходящим судам. Но маги?

Однако спрашивать Петя ничего не стал. Если решили, что так надо — значит, на то имелись свои резоны, а учителю и его странному помощнику Петя доверял целиком и полностью. Петя вообще был парнем достаточно честным в отношении себя самого — лишних иллюзий на тему своих реальных способностей, как умственных, так и магических, он не питал. Он молодой семнадцатилетний парень родом из обычной российской деревушки, которому в одну холодную зимнюю ночь повезло выжить при нападении мар… И который сумел сполна воспользоваться выпавшим шансом, напросившись в ученики к тогда ещё простому чародею в ранге Адепта, командовавшему взводом Имперской Стражи. И своим стремительным, как полёт кометы, взлётом он целиком и полностью было обязан бывшему Наследнику Рода Шуйских…

Собственные успехи на ниве магии Пете казались заслуженным предметом его личной гордости. Да, его собственный талант был не столь уж велик, да, во многом, да почти во всём своим нынешним рангом он обязан тому странному существу, что внешне казалось обычным молодым парнем чуть старше него самого, но даже учитель признавал — его упорство в стремлении овладеть своими силами, готовность без сна и отдыха осваивать новые чары, тренировать навыки управления маной и развивать тяжелыми тренировками свою энергосистему тоже в немалой степени способствовали его развитию. По словам Аристарха, столь резкий рост способностей, когда он с ранга Адепта в одночасье шагнул до Младшего Магистра, могло и погубить парня — организм мог попросту выгореть, не справившись со стремительной эволюцией… И лишь то, что Петя иной раз по двадцать часов в сутки занимался тренировками, позволило адаптироваться к резко возросшим нагрузкам. Ну и тот факт, что учитель на всякий случай заранее обучил его технике Сигилов для ранга Мастера — благодаря препаратам, их он сумел наложить, и пусть Сигилов пятого ранга в него заложить было некому, но сейчас парень уже был силен… А станет ещё сильнее!

Сейчас же Петя наблюдал, как их маленькая эскадра под знаменем Николаевых-Шуйских — семи молний, обращенных к центру полотнища и образовывающих своеобразный круг — приближается к Каменску. Одному из крупнейших городов-крепостей Александровской губернии, выбранном пунктом сбора отправляющейся на Дальний Восток флотилии из-за наличия в черте крепости вполне себе укрепленной и обладающей всем необходимым для обслуживания боевых судов воздушной гаванью.

Каменск… Город, в котором всё для него началось. Мог ли подумать он тогда, прибыв сюда в составе обоза идущего из Кондратьевки рядовым стрелком Имперской Стражи, что однажды прилетит сюда уже дворянином и пусть лишь формальным, но капитаном боевого судна? Громадные крепостные стены, воистину циклопических размеров, высокие башни с широкими квадратными площадками, на которых были установлены зенитные орудия, торчащие в строгом соответствии с замыслом строителей башни-купола противовоздушной обороны крепости, тысячи солдат, магов, обозников, торговцев, охотников, горожан и прочего люда, спешащих по своим делам посреди прямых, мощенных камнем проспектов, образующих своеобразные лабиринты благодаря многочисленным ответвлениям, ещё более высокое кольцо стен внутренней крепости и стоящий на возвышении замок, от которого веяло магией даже на таком расстоянии — сейчас, будучи чародеем пятого ранга, Петя отчетливо ощущал, что это за крепость.

Она не была так велика, как виденные им мегаполисы, и безусловно уступала в своей красоте, что верно то верно. Но при этом заложенный многие поколения назад передовой аванпост человечества в этих краях веками достраивался и укреплялся, пережил десятки громадных по масштабу вторжений тварей Разлома и бесчисленное количество атак поменьше, видел атаки армад летающих инсектоидов и птиц, чудовищных орд лесных и не только тварей, удары дикой, первобытной магии сильнейших тварей, что в могуществе своем могли поспорить с Архимагами, а иной раз и Магами Заклятий — но несмотря на это он ни разу не пал.

Словно суровый, пожилой воин, иссеченный шрамами, в побитых доспехах — таким показался ему в этот момент Каменск. И невольно в голову пришла мысль шальная мысль — случись атака врага не на раззолоченный, богатый и успевший привыкнуть к относительной безопасности Александровск с его Магами Заклятий, Архимагами и гвардиями дворянских Родов, а на эту суровую крепость, то Каменск устоял. Захлебываясь в атакующей магии врагов, задыхаясь в дыму выстрелов и пожаров, утопая в реках крови, что щедро пролились бы по его старым, видавшим столь много крови и боли улицам — но устоял бы. Задушил бы в каменных объятиях высоких стен, оборачивающихся ловушками для вторженцев улочками, испепелил бы собственной, древней магией, заложенной многими из Рода Романовых, забросал элитных бойцов четырёх Кланов и одного Рода трупами простых солдат и редкими вкраплениями гвардий мелких дворян — но враг бы не сумел сломить эту крепость, не смог бы похвалиться, что слава о ни разу не взятом Каменске им развеяна раз и навсегда…

Воображение увлекшегося юного чародея прервало появление небольшого корвета, что стремительно приближался со стороны города. Прищурившись, Петя потихоньку начал вливать ману в окружающий воздух, создавая перед собой своеобразную линзу, позволявшую подробнее разглядеть судно. И, надо признать, выглядело оно значительно презентабельнее их собственного. Пусть Петя и был пока весьма далек от того, что бы считать себя специалистом в вопросах воздушных судов, но тут всё было очевидно даже для него.

— Корвет класса «Стражник», — заговорил подошедший к своему капитану Сергей Уваров. — Довольно точное, надо сказать, название — используется в основной своей массе как сторожевое судно небольших караванов, для разведки ближайших окрестностей крупных крепостей и подавления небольших шаек разного рода сброда — в центральных и западных частях Империи против разбойников и не слишком часто появляющихся там монстров, здесь же — для того, что бы оказывать поддержку острогам во время атак не слишком крупных стай монстров… Ну или против одиночных, но опасных тварей ранга эдак четвёртого-пятого.

— Разве эсминцы не могут сделать всё тоже самое, но куда лучше? — поинтересовался Петя.

Уваров к нему приставлен как раз для того, что бы помимо прочего обучать своей науке парня — на этом настоял сам Аристарх, считающий, что боевой маг должен разбираться во всех аспектах военного дела. И надо признать, своя логика в его желании точно была — Петя за свою пусть недолгую, но весьма насыщенную карьеру боевого мага успел убедиться, что ситуация на войне имеет свойство постоянно ставить тебя в непривычные обстоятельства. И лучше иметь определенный запас знаний на все случаи жизни — ибо группы из боевых магов с узкой специализацией у каждого, взаимодополняющих друг друга, это скорее к Великим Родам и регулярной армии, а не относительно небольших дворянских гвардий.

— Эсминец-то, спору нет, всё это сделает в десять раз лучше и надежнее, — признал Уваров. — Но эсминцы, крейсера, линкоры — это не только большие боевые возможности, но и огромные расходы. Не говорю даже о жаловании экипажа и регулярное техническое обслуживание, хотя и это весьма дорого… Но одно только алхимическое топливо для реакторов, закупка потраченных боеприпасов и ремонтные работы, случись судну получить повреждения, это немалые расходы. Да и вообще — не напасёшься никаких эсминцев да крейсеров, что бы их по каждому мелкому делу гонять. Это ж, помимо прочего, ещё и ускоренный износ довольно недешевых деталей, оплата труда артефакторам, закупка материалов… В общем — невыгодно. Вы же станете спьяну ударившего вас смерда боевым заклятием пятого ранга сжигать, верно? Логичнее использовать перворанговое — каждой мишени, так сказать, свой снаряд.

— Я бы вообще не стал жечь смерда, — пожал парень плечами,вызвав удивленный взгляд Уварова. — Дал бы в морду да пошёл дальше.

— Гм… Не каждый благородный человек столь же милосерден, как вы, господин капитан, — заметил Сергей.

Пояснять, что он сам ещё недавно был тем самым смердом, парень не стал. Хотя бы потому, что все те, кто не знал парня ещё полгода-год назад считали, что перед ними не семнадцатилетний юнец, а рядящийся под молодого пожилой Младший Магистр, просто присягнувший новообразованному Роду. Нет, никто таких слухов специально не распускал — просто сам Петя и знающие правду люди помалкивали, так что новички в рядах воинов и магов Аристарха делали выводы на основе известного им — чародеи пятого ранга молодыми не бывают.

— Это последняя проверка, — продолжил тем временем Уваров. — Формальность, по сути, но после Александровска все вдруг резко припомнили каждую букву в военных уставах… В общем, думаю через полчаса будем заходить на посадку в воздушной гавани крепости.

И действительно — с борта корвета воспарил чародей и стремительно перелетел на флагман. Крохотная фигурка аэроманта приземлилась на верхнюю палубу крейсера и подошла к группе офицеров судна, среди которых был и учитель парня — линза послушно поворачивалась в нужную сторону мысленным усилием, позволяя своему создателю наблюдать за происходящим.

Короткий обмен фразами, расслышать которые не представлялось возможным, разглядывание неких бумаг, видимо верительных грамот — и аэромант, взяв под козырек перед Аристархом, отправился обратно. Крохотная эскадра же продолжила свой путь — туда, где виднелись несколько висящих в воздухе судов. Как и предсказал Уваров, через полчаса фрегаты уже заходили на посадку — лётная площадь была усеяна разноразмерными судами.

Внимание Пети привлек огромный, парящий выше прочих линкор — стальная громада даже на фоне окружающих его крейсеров и броненосцев выделялась весьма внушительными габаритами. Стальные листы начищенной авиационной брони, украшенные тускло светящимися писаниями на древнерусском, даже не так — скорее некоем церковнославянском языке, архаичном и древнем, на котором писались самые первые священные книги тогда ещё не Империи, а лишь многочисленных раздробленных княжеств древней Руси.

Образование парня, несмотря на все усилия Аристарха и приставленных им учителей, было довольно однобоким и куцым — разобрать-собрать и починить наиболее распространенные типовые армейские артефакты, в боевых условиях определить примерное назначение незнакомого зелья, быстро прочесть инструкции по применению чего-либо, сходу вычленяя главная и отбрасывая вторичное — это он умел. Умел он и весьма недурно ударить, даже несколькими заклятиями пятого ранга, поставить щиты, наполнить попутным ветром паруса корабля, залечить не слишком сложные раны… Но вот с академическими науками у парня всё было довольно скверно, так что даже название судна, выбитое на том же архаичном языке по бокам линкора, он не смог. Зато смог, ну или просто узнал корабль, Уваров.

— Это ж Пересвет! — ахнул чародей и фактический капитан судна. — Пересвет — флагман нашей флотилии!

— Это хорошо? — повернулся к нему Петр.

Команда судна со столь простой задачей, как посадить на выделенное им место фрегат справлялась и без указаний от своих капитана и его помощника, так что возможность полюбоваться флагманом у них была.

— Это очень хорошо, господин! — заверил его Сергей. — Пересвет — один из самых старых линкоров Имперского Флота, и при этом один из самых прославленных!

— Слава это, конечно, хорошо… Но вот что хорошего в том, что он древний, как не знаю что? — удивился парень.

— Его постоянно модифицируют и улучшают, так что по уровню технологий он не уступит современным аналогам, — терпеливо пояснил ему помощник. — Но вот чего нет у других — это боевой мощи, достаточной для того, что бы гонять одиночных Магов Заклятий и даже дать бой чародею восьмого ранга со приличествующей ему на поле боя свитой! Да что там — каждый новый митрополит Синода считает своим долгом после вступления в должность добавить что-то от себя в комплекс заклятий этого судна — а митрополитами ещё ни разу не становились маги ниже восьмого ранга! Но… почему именно Пересвет? — уже тише, себе под нос добавил чародей.

— Потому, что мы идем выручать Владивосток, а его в основном осаждают Цинь, — раздался голос незаметно появившегося учителя Пети. — Эти умники вовсю используют дзяньши — зомби, призраков и прочую погань из числа нечисти, и их чернокнижники оказались весьма неплохи. Лучше только у османов… А эта махина, насколько я могу судить, по большому счету раскроет весь свой потенциал именно в борьбе с нежитью и нечистью. Всё же основа его силы — это магия Света и молитвы православных священников. Ну и да — спешу обрадовать, командовать нашей эскадрой будет отец Сергий Белозерский. Нас возглавит Маг Заклятий на судне, что сильнее даже чем он сам — так что радоваться надо! А пока — Петя, у меня к тебе будет задание…

Глава 4

Заданием Пети было прошерстить на предмет имеющихся в крепости мар все заведения, в которых подобный редкий товар обычно содержался. Один из немногих видов сибирских обитателей из числа тех, что живыми ценились дороже, нежели в виде тщательно упакованных ингредиентов для магической алхимии. Красавицы с магическим даром, пусть и весьма ограниченным, и что более важно для чародеев, особенно выше третьего ранга — крепким, выносливым физическим телом… Разница в физической силе даже между обычным человеком и Мастером была столь велика, что в процессе любовных утех увлекшийся чародей запросто мог весьма серьезно травмировать неодаренного. И даже не это было главной опасностью — не слишком умелый в вопросах собственной управления своей аурой чародей (а такими можно было смело считать подавляющее большинство магов до ранга Старшего Магистра, лично на мой взгляд) просто-напросто разрушал ауру неодаренной. Невольно, но тем не менее — пять-семь раз переспать с Мастером для какой-нибудь простолюдинки верный путь на тот свет. И это Мастер, причем не самый сильный — Старший Магистр за час бедняжку бы убил. Но чародеи подобной силы, как правило, либо имеют наложниц, либо могут найти желающих познакомиться волшебниц прямо там, где служат — всё шестой ранг это ступень уже настоящей элиты любого государства.

Поэтому дамочки лёгкого поведения, к которым ходили Мастера и Младшие Магистры, были всегда как минимум Подмастерьями, которые к тому же дополнительно при помощи не самых дешевых препаратов поднимали свои физические возможности. Ценой подобного усиления было почти полное отсутствие перспектив когда либо взять ранг выше того, на котором они эту дрянь начали принимать… Но учитывая, что от хорошей жизни в эту профессию никто и не шел, желающие стать элитными жрицами любви ведьмы находились всегда. Ну а дар… Как правило, выше первого ранга подняться было дано далеко не каждому, у кого за спиной не имелось либо поколений предков-чародеев, либо солидных денег на необходимые магические препараты, найм соответствующих учителей по развитию способностей и тому подобного.

Обычно это были девушки из простонародья, у которых иных способов устроить себе сколь-либо комфортную жизнь попросту не осталось. В этом аспекте жизнь людей сходилась и в этом, и в прошлом моих мирах — слабые маги были, конечно, в куда лучшем положении, нежели большинство неодаренных… Но если ты не из дворянского Рода или, на худой конец, не из какой-то зажиточной купеческой семьи, то вариантов немного. Либо довольствоваться службой боевым магом боги ведают в какой дыре с перспективами отправиться к праотцам задолго до окончания обязательного срока службы, либо трудиться мелким работником одного из предприятий по выпуску дешевых низкоранговых артефактов.

В общем, несколько запутанные законы нашей державы не позволяли иметь в рабах одаренных — даже первого ранга. Но вот мары, на свою беду, являлись идеальным исключением — природная живучесть этих существ даже при их, и наличие магического дара сыграли с ними злую шутку. Они не являлись людьми, по официальной классификации имперских бестиариев проходя как разумные чудовища враждебного типа. Учитывая их манеру лакомиться мозгами убитых жертв — вполне оправданно, на мой взгляд.

В Каменске их было, пожалуй, побольше, чем где-либо в окрестностях в данный момент. Учитывая просьбу Алтынай, я во время подготовки к походу поинтересовался у самого надежного из имевшихся источников информации этим вопросом — и Третья, пусть и удивилась, но ответила.

Кочевники своими рейдами, начавшимися после разгрома губернии, причиняли немало проблем и знати, и простому люду. Однако поговорка кому война, кому мать родна, и тут оказалась верна — у торговцев живыми сибирскими диковинками прибавилось ходового товара. Так отчего бы и не выкупить хоть сколько-то из них себе? Если из затеи Алтынай выйдет что-то путное, и у нас появятся в значительном количестве её товарки, то можно сказать, что службу разведки Рода я организовал — с такими кадрами мой Смолов точно развернется на широкую ногу.

Петю же я решил отправить по этому поручению по просьбе его тезки Смолова, мол, пусть парень потрудится в непривычном для себя ключе. Просьбу он озвучил уже перед самой посадкой, так что толком расспросить его о причинах я не успел, доверившись своему вассалу. В конце концов, из всех моих подчиненных именно бывший сотрудник Тайной Канцелярии раз за разом доказывал, что его острому разуму я могу доверять. Эх, если бы ещё остальные демонстрировали хотя бы половину его способностей, я бы вовсе не переживал о том, на кого оставляю свои владения… Арсений, фактически оставшийся за главного, мужик конечно тертый, но всё равно не то, далеко не то…

— Так почему именно Петя? — поинтересовался я. — Я, признаться, думал дать парню погулять напоследок как следует перед большой войной, а эдак он весь день угробит, считай, зазря.

— Как раз таки с пользой, и не угробит, а получит ценный опыт, — возразил мне изящно спланировавший со своего фрегата Старший Магистр. — Это вы, мой господин, я, и другие, либо более опытные в силу возраста, либо его ровесники из числа аристократов из Великих или просто сильных Родов, привыкшие к подобным вещам в силу воспитания и обучения, полученного в семье, не увидите в этом поручении ничего сложного. Для парня же это будет то ещё испытание… Впрочем, с ним в экипаже самые возрастные и опытные наши гвардейцы. И один из наших офицеров, что отправится с ним, прослужил в гарнизоне крепости пять лет, прежде чем выйти в отставку и отправиться на вольные хлеба.

— Ты уже и среди гвардейцев себе агентов вербуешь? — глянул я на него слегка удивленно. — Не знай я о… твоих особых обстоятельствах, я бы мог и усомниться в твоей верности.

— Первое, что я начал делать, когда стал вашим вассалом — это прощупывать почву среди гвардии. Мне необходимо знать, чем живут и дышат люди, на плечах которых во многом и держится любой Род. Особенно с учетом того, что она у нас уровня вполне себе боярского Рода по качеству, но при этом набрана совсем недавно и из посторонних людей. И, надо сказать, это принесло свои плоды — семь человек, у которых нашлись связи с Игнатьевыми, пятеро шпионов Тайной Канцелярии, ещё и двенадцать явно связанных со Вторым Императором… И это я сейчас перечислил только тех, насчет кого точно уверен! Да, и о командирах гвардии из числа бывших дружинников Шуйских, думаю, даже говорить ничего не надо — тут и так выводы сами напрашиваются, думаю.

— У меня не было ни времени, ни возможности тщательно проверить каждого, кого я принимал под свои знамёна, — пожал я плечами, ничуть не смутившись. — И вообще — для подобного у меня есть ты. Кстати, почему не доложил об обнаруженных шпиках?

— А я докладывал, в письменном виде, — возразил он. — Вы с Петей как раз в столице находились. И так как указаний, что именно предпринять, в ответном письме не оказалось, я решил, что получил добро поступать по своему усмотрению.

— Все мертвы, я так понимаю? — без особого интереса поинтересовался я.

С каждой секундой в моем разуме зрело твёрдое ощущение надвигающегося… Чего-то, что я, к своему изумлению, не мог распознать — угроза или нечто иное? Удивлял сам факт того, что моя интуиция, основанная на богатом опыте не самого слабого трёхсотлетнего чародея, усиленная моей Силой Души… Она не то, что бы гарантированно предсказывала все неприятности, ибо интуиция мага основана прежде всего на развитии его ауры… Так что пока я был сверхчувствительный Старший Магистр.

Говоря проще — я могу учуять далеко не всё, но если что-то уловил, то как минимум однозначно распознаю, несет ли это «что-то» мне угрозу или нет. Безупречный до этого дня детектор опасности, впервые сбился с толку и не смог дать точный ответ. Я будто вернулся в дни далекой, первой молодости, когда ещё был действительно двадцатилетним парнем, пределом мечтаний которого было однажды достичь ранга Старшего Магистра…

— Живы, здоровы и исправно докладывают своим хозяевам о том, что видят и слышат, — словно сквозь вату раздался самодовольный голос Смолова. — Правда, докладывают они исключительно то, что им велю я. Так выгоднее и проще — шпион, которого раскрыли, это весьма ценный ресурс в умелых руках…

Я молчал, не слушая своего вассала и пытаясь разобраться в ощущениях. Вроде бы опасности точно не должно быть — находились мы не абы где, а в одном из самых защищенных мест крепости, уступающей только внутренней цитадели Каменска. Адепт с корвета, встречавшего нас на подлете к городу, помимо чисто формальной проверки документов судна ещё и передал приглашение на военный совет, чем меня изрядно удивил, ибо формально я не являлся ни Архимагом, ни лицом, облеченным какой-либо официальными полномочиями. С другой стороны — о порядках, царящих в воздушном флоте, я не знал толком ничего.

Основную проверку прибывающих судов сейчас осуществляли весьма мощные сенсорные чары, которые словно волной прошлись по судну ещё за сотню километров от города-крепости. Источник чар, масштаба и калибра которых не устыдилась бы и столица, находился в наиболее высокой башне города, стоявшей в центре воздушной гавани, и как раз мимо неё мы в данный момент и проходили. А вообще, что-то меня мысленно уносит в сторону от неизвестного чего-то, что явно приближалось — но чем явственнее я чувствовал неизвестную аномалию, тем сложнее было сконцентрироваться на ней.

— Погоди, — перебил я Смолова. — Кое-что проверю… А пока — проследи, что бы меня не отвлекали.

Петр мгновенно посерьезнел, сбрасывая с себя налет приподнятого настроения, и я ощутил, как незримые, осторожные щупальца его магии раскидываются во все стороны, аккуратно оттесняя присутствующих от меня. Надо признать, действовал мой вассал весьма решительно — за несанкционированное использование боевой магии здесь, на стратегически важном объекте крепости, пребывающей почти в осадном режиме, по головке не погладят. Даже если ты Старший Магистр — или будь добр привести убедительные аргументы в пользу обоснованности применения силы, или готовься к наказанию. По законам военного времени — в штрафники, что первыми идут на самые опасные участки в любом сражении…

Но несмотря ни на что, он поступил абсолютно верно. Когда мощь чародея шестого ранга хлынула в до того почти не насыщенные силой контуры заклятия, даже самые медлительные и недогадливые поняли, что шутки кончились — темные, отдающие странным фиолетовым свечением жгуты мрака, в начале довольно вяло разгоняющие окружающих нас солдат, рабочих, ремонтников и грузчиков — в общем, всех тех, без кому не повезло оказаться рядом — в момент налились силой, сплетаясь в своеобразную колючую, фонящую энергией тьмы и смерти изгородь. Резко хлопнул, вырываясь разом во все стороны, порыв ветра, вышибая последних бедолаг из получившегося полукруга.

А дальше мои мысли вновь понесло, и я уже перестал замечать окружающее.

Всё-таки каждый чародей, добившийся сколь либо значимых высот — это по натуре своей существо крайне целеустремленное, прагматичное и, самое главное, лично на мой взгляд — любознательное и открытое, даже жадное до знаний. Нет, в обычной жизни эти черты характера могут почти не проявляться, да и большинство чародеев обычно не обладает подобным набором качеств… В следствии чего просто идут проторенными тропами, занимаясь саморазвитием лишь по необходимости. Ради положения в обществе, ради богатства, власти или ещё чего — не важно, главное, что чародейство для подавляющего большинства лишь средство, а не цель. Что-то вроде валюты, просто куда более надежной, чем простое золото и драгоценные камни…

На мой же взгляд, с таким подходом никакого врожденного таланта, никаких ресурсов Рода не хватит, что бы взобраться, покорить истинные вершины чародейства. Не берусь утверждать, как в этом мире обстоят дела со взятием ранга Мага Заклятий, если сравнивать с моим… Но подозреваю, что прямо противоположным образом. Ведь в моём родном мире Великих Магов никогда в истории не было больше семидесяти на всю планету в один временной промежуток, тогда как здесь Магов Заклятий — пара-тройка сотен, если опираться на мои расчеты, а не на официально известный список имён. И это я не учитываю, что Великие могли жить вечно — теоретически, конечно, ибо регулярные войны в моей прошлой реальности бывали даже более жестоки, нежели в этой, и Великие Маги были всегда первоочередной целью на уничтожение. Да хотя бы обстоятельства моей гибели взять за пример — ради убийства одного чародея были брошены в ход силы нескольких ударных армий, Кайзер Вильгельм даже пошел на немалый риск ради возможности взять голову сильнейшего среди Великих Магов своей эпохи, ударив без должной подготовки, соблазнившись возможностью одним махом и отхватить изрядный кусок территории восточного соседа, и голову вашего покорного слуги… За что, надеюсь, поплатился сполна. Как и мелкий крысеныш, что звался моим учеником и Императором Всероссийским…

Здесь же, при обилии ресурсов, о котором в моей прошлой жизни я и вообразить не смел, уровень магии во многом уступает тому, что был в моём мире. Да что там ресурсы — сама мана в этом мире будто благословляла его — сейчас, находясь в странном то ли трансе, толи ещё в каком-то аналогичном состоянии, я ощущал, как оживают различные нюансы из моей трехсотлетней прошлой жизни.

К примеру, я совершенно точно осознал, насколько велико благословение этого мира. Цифры, данные из государственных архивов, к которым я имел полный доступ, были не самым любимым моим занятием, но оказывается, до уединения на Диканьке, где я прожил несколько десятков лет в качестве добровольного отшельника, я весьма сносно в них ориентировался.

К примеру, Российская Империя на момент моего ухода от дел мирских, обладала тремя тысячами сто семнадцатью магическими источниками разной силы. Стратегически важный для государства ресурс, он был сосредоточен по большому счету в руках Императорского Рода Романовых и его вернейших вассалов — Румянцевых, Орловых, Меньшиковых. Около трети оставшихся, в силу разного рода причин, остались в руках остальных дворянских Родов. И да, из любопытного — я, переродившийся в этом мире боярином, был в рядах сторонников Петра Великого. Там история пошла по иному пути — бояре подняли бунт, и по началу даже побеждали, но в решающем сражении Петр выложил козырную карту, которую он приберегал до самого конца — отборные гвардейские полки, Преображенский и Семеновский. Те самые, над которыми смеялись гордые бояре, называя потешными…

Однако на Нежатиной Ниве, где все и случилось, эти шесть тысяч солдат и офицеров, на подготовку которых Император угрохал громадное количество средств, сил и времени, целых тридцать лет взращивая этот свой проект — мир изменился навсегда. Бояре Стенька Бобров и Олег Дружинин, двое Великих Магов с отрядами ближней дружины, ударили в центр, едва увидев личный стяг последнего царя Руси.

По всем канонам военного искусства это была гарантированная победа — Петр, прозванный Великим, был таковым не за магические дарования, а за то, что совершил за годы своего правления. К счастью или к сожалению, но он обладал весьма посредственным талантом к магии, и уже достиг к тому моменту своего потолка — Старшего Магистра.

Я как сейчас помню удар сдвоенный удар проживших почти тысячу лет Великих Магов, заставших самого Мономаха, видевших расцвет Руси Рюриковичей — и своей гибелью ознаменовавшие её закат. Тогда я был ещё мальчишкой, сорок лет, не более, едва-едва взявшим ранг Мастера и алчущий боярской крови — как и любой другой дворянин на том поле, в тот день… Ещё бы — победители получат всё, проигравшим на милость рассчитывать не приходилось, слишком много накопилось противоречий в едва пережившей Смуту, а затем, не успевшей толком оправиться стране после краткой передышки ещё и бездарные попытки воевать царевны Софьи. Руси требовались перемены, кардинальные перемены, и царь Петр, пришедший к власти благодаря боярскому Роду Нарышкиных, стал в глазах народа символом и надеждой на изменения к лучшему. И вот сейчас, три десятилетия спустя, бояре оказались лицом к лицу с результатом своего выбора — Софья, спешно собиравшая остатки стрелецких полков в Московском Кремле, получила отказ на все свои мольбы о помощи получила лишь молчание. Гордые бояре решили, что терпеть власть женщины, которая столь быстро позабыла их помощь в узурпации трона своего отца, они не более не будут — и вот сейчас пожинали плоды своей гордыни. Ибо если тогда, три десятилетия назад, их совокупных сил было достаточно, что бы без труда подавить и Софью, и Нарышкиных с Петром, то теперь бой шел равный.

Должен признать, совсем не уверен в том, что сумел бы противостоять первобытной, дикой магии двух древних воинов, что обрушились свои Сверхчары, за века совместных лет превратившиеся в идеально дополняющую друг друга комбинацию — Небесный Меч и Ледяная Пустошь. Первое обрушивало на врага само воплощение мощи магии, которую первым в мире освоил на уровне, достойном обращения в сверхчары — гравитации. Впрочем, в те времена, когда Бобров освоил эту ветвь магического искусства, она не имела названия — ибо попросту не была открыта… Вычурное название, придуманное в Европе, появилось позже, после того, как с помощью Великого Мага ученые мужи, что занимаются открытием и изучением так называемых Божьих Скреп, согласно которым устроено всё сущее в мироздании — сиречь физики, как позже назовут эту науку…

Незримый обычному взору, но прекрасно видимый каждому магу в магическом зрении удар действительно напоминал лезвие падающего вниз клинка. Форму своим сильнейшим Сверхчарам тогда ещё мало сведущий, действующий по наитию чародей придал не самую удачную, как выяснят через полтора столетия физики — согласно их вычислениям, при ином распределении энергии эффективность могла бы возрасти процентов на пятнадцать, а то и двадцать — но в тот момент даже увиденного мне хватило с лихвой, что бы запомнить это зрелище на всю жизнь.

Мне в тот день повезло — я оказался достаточно близко, что бы видеть схватку во всех подробностях, и при этом — на относительно безопасном расстоянии от эпицентра. Моя тысяча, старого образца, но из числа самых крепких вояк, которым доверили прикрывать от возможных атак противника три батареи самых современных, зачарованных у лучших артефакторов Европы орудий, на которые была основная надежда в обмене ударами с боярскими сынами — младшими, не наследными сыновьями в своих семьях, бастардов и прочих маловажных членов Родов, которые, тем не менее, обладали достаточной магической силой, дабы считаться одними из самых грозных воинов-магов тогдашней Европы, наряду с тевтонскими рыцарями и мальтийскими боевыми магами, отказавшимися от рыцарских традиций ради увеличения эффективности своих боевых магов — в противостоянии с османами старые, традиционные подходы показывали свою несостоятельность…

Демоны да будут являться пьяными и устраивать безнаказанный дебош и оргии с праведниками во всех чертогах Богов, что со мной? Соберись, Пепел… Аристарх…

И снова я на том проклятом поле. На этот раз я уже не уверен, где заканчивается реальность, где тонкая грань между памятью о прошлом и моим непослушным сознанием — кто я, молодой Мастер, что отчаянно перебарывает страх, глядя, как и все вокруг, туда, где Бобров и Дружинин задумали невиданное до того на Руси дело — убить царя! За все века, что прошли с объединения и централизации земель русских это было впервые, когда подданые нарушили табу — царей не убивают.

Да, бунтов хватало во все времена, и иные из них были даже настолько успешны, что правитель оказывался низложен — но даже в таких случаях, когда во всем остальном мире поступили бы по самому простому и очевидному сценарию — прикончить проигравшего, дабы обезопасить себя от возможных в будущем рисков, на Руси это произошло лишь раз — в результате чего Борис Годунов, занявший трон царя всея Руси, очень быстро оказался сам низложен, а затем и вырезан вместе со всем своим Родом.

Ну а дальше Господь наслал на не уберегших помазанника божьего царевича Дмитрия народ свою кару — Смутное Время. Именно так вещали церковники, и тогда и я сам им верил… Молод был, слабо понимал, что проклятье дело рук далеко не Творца-Всесоздателя. Хотя и не миф, как утверждали скептики. Там всё было сложнее…

Я вновь, на несколько секунд, обрел ясность сознания — и на этот раз, чувствуя, что это просветление вполне может стать последним, успел сделать то единственное, что мне оставалось — призвать всю свою Силу Души вкупе с Семью Молниями. И я успел, отчаянно царапаясь, чувствуя, как время истаивает, как утекают буквально последние терции, оставшиеся мне на попытку дать отпор, я ощутил, как появляются силы для борьбы — Сила Души Великого Мага это мой главный козырь в битве разумов.

Однако в этот раз ультимативный козырь, до этого ни разу не подводивший меня в этом мире, оказался не в силах полностью защитить меня от волшбы, в которую я уже угодил. Я словно бы завис в океане серой хмари, из которой проглядывали смутные, но вполне узнаваемые для меня образы. Ибо я оказался заперт посреди своего собственного разума — Сила Души защищала меня от чужого влияния, но на этом всё.

Тупик, пат… Хотя скорее, честно сказать, это было похоже на шах, за которым проглядывал мат. Ибо я не могу покинуть это пространство, тогда как враг, сумевший столь тонко воздействовать на мой разум, что я даже заподозрил подвоха до самого конца… Я не встречал ещё в своей жизни магов разума такой силы. И даже не слышал о подобных — ни в той жизни, ни в этой…

— Может, выйдешь и обсудим, как цивилизованные люди, в чем суть твоих претензий ко мне? — бросил я в окружающую меня серую пелену.

Впрочем, ответа не последовало. Да что уж там, я даже не ощущал присутствия чужого разума, так что даже не был уверен, что меня услышали. Теоретически в поединке воль и душ противники в любом случае ощущают друг друга — ибо в этот момент вы, образно говоря, отчасти сливаетесь воедино, а такое не заметить невозможно — не на моем уровне, в этом я точно убежден.

Оставалось лишь два пути — либо продолжить сидеть и куковать здесь, без возможности что-либо предпринять, и ждать, что продержится дольше — хмарь, окутавшая всё вокруг, или моя Сила Души… Либо пойти ва-банк, поставив всё на карту, и попробовать обработать, впитать в себя память всех веков жизни, со всеми подробностями и деталями.

Я впервые ощутил, что знаю слишком мало о себе прошлом. И понимаю даже, почему — хрупкий, неокрепший пока что Старший Магистр ни за что не вынесет тяжести памяти Великого Мага. И дело не в том, что их слишком много — три века жизни сами по себе ничто, ерунда. Только вот знания, запечатанные среди этих разрозненных осколков памяти, слишком тяжелы для меня нынешнего — я буквально ощущал, что попытавшись поглотить все здесь и сейчас, в самом лучшем случае лишусь ядра, самой ценной части этой памяти…

А ещё я осознал самое важное — память возвращается дозированно вследствие печати, наложенной мной на самого себя — ещё в прошлом, когда мне было подобное под силу. И сейчас печать, что, собственно, и стабилизировала мой разум, была повреждена — но не внешним воздействием, а изнутри.

Вот и ещё одно последствие от применения своих сил в Александровске. И на этот раз куда более серьёзное, чем тот факт, что жить мне оставалось семь лет. Просто потому, что как решить проблему со своей жизненной силой я знал, а вот что делать с печатью… Мои нынешние познания в этом аспекте таковы, что у крестьянина с топором больше шансов построить своими силами летучий корабль, чем у меня не налажать в попытках сунуться в столь тонкие материи своими руками. Не даром та часть знаний, что отвечала за познания в Магии Души, была запечатана мной от греха подальше…

В общем, думать тут можно много чего, но факт остается фактом — неведомый враг или сбой в моей собственной печати, суть от этого не меняется. Остается только шагнуть вперед и разбираться на ходу… Авось, сумею выбраться во внешние слои своего сознания, а оттуда уже и полностью вынырнуть можно.

Так, что тут у нас? Ага, Нежатина Нива, бой Петровской Гвардии против бояр… И теперь черед второго удара, насколько я понимаю.

Глава 5

К моему безмерному удивлению, выбираться оказалось довольно просто. Я просто прошел сквозь хмарь, предварительно досмотрев эпизод о битве на Нежатиной Ниве — этот осколок памяти уже не было возможности обойти.

А дальше я просто двинулся через хмарь, окружив себя коконом из Силы Души. По началу даже неспешным, прогулочным шагом, стараясь вычислить неведомого врага, что просто обязан был напасть — больно удобная возможность, я бы на его месте напал. Вот только чем дальше я шел, тем большее количество силы требовалось, что бы защитить себя от никуда не девшейся хмари, так что в какой-то момент я решил, что скорость важнее осторожности — и припустил вперед.

Можно долго рассказывать о том, как я брёл наугад по глубинам собственного подсознания, как постепенно всё лучше ощущал, что в этом месте заключена не только моя память, но и нечто большее, причем не принадлежащее мне, как в какой-то момент я наконец ощутил далеко впереди некую границу, к которой и двинулся…

Это было долгое путешествие — долгое по моим внутренним ощущениям, ибо здесь понятие времени было лишь весьма относительной условностью, а не твердой константой, как в мире материальном. Но если говорить лишь о том, что я сумел более менее точно понять, то тут всё просто.

Во первых — существовала некая печать, наложенная на мою память. Накладывал её однозначно я сам, в этом я был уверен полностью, хотя причин, заставивших меня это сделать, я пока и не знал. Во вторых — здесь было нечто, что не принадлежало мне и что я старательно отгородил от себя до тех времен, пока не верну себе всю прежнюю мощь. В третьих — многие воспоминания о прошлой жизни, доступом к которым я обладал изначально, были либо скорректированы, либо слишком однобоки, без полноценного контекста всей ситуации. И сделал это, скорее всего, тоже я сам…

К примеру факт моего перерождения в этом мире с сохранением своей прежней личности и, что важнее, основы былого могущества — Семи Молний. Я твёрдо знал, что это некий дар народа фейри, полученная в ответ на мою помощь благодарность этого народа… Но вот что это за помощь была, кто такие эти фейри и на кой черт вообще существам, чьи познания в магии настолько глубоки, что позволяют управлять жизнью и смертью на подобном уровне — ничего из этого я вспомнить не мог.

А ещё блуждания в серой хмари немного приспустили меня с небес на землю. Сила Души, которую я почитал почти безграничной и надежно защищающей мои дух и разум, здесь, в этих местах, расходовалась с громадной скоростью — чары, что для выглядели серым туманом, без труда истощали казавшийся прежде неиссякаемым океан моей энергии. Что вновь напомнило мне одну из главных истин магии — сила, не подкрепленная навыками и знаниями, почти бесполезна.

В конце моего пути я увидел и границы той самой печати, ограждающей мое сознательное от бессознательного. Вздымающая до самых небес антрацитово-черная, блестящая поверхность поражала своей монументальностью. Даже туман, что до того казался мне сложнейшей из виденных мною магических конструкций, отступал от этой стены, опасливо жался в глубь себя, словно опасаясь к ней приближаться.

А вот я напротив ощутил, наконец, себя в безопасности. Угрюмая, тянущаяся от горизонта до горизонта, она навевала на меня ощущения чего-то родственного, словно бы манила и обещала защиту — и я шагнул к ней, коснулся её ладонью — и в тот же миг ощутил, что я вновь свободен.

И лишь открыв глаза, осознав себя в своем теле, в материальном мире, до меня дошло — никто на меня не нападал. Однако поразмышлять на эту тему мне возможности не дали — пока я блуждал в глубинах своего разума, реальный мир тоже не стоял на месте.

— Господин Аристарх! — окликнул меня напряженным голосом Смолов.

Понятия не имею, когда я успел подойти к стене башни, но сейчас я стоял, прижав ладонь левой руки к странному, незнакомому мне символу, чуть переливающемуся перламутровым светом. А вокруг нас, прямо за чарами моего вассала, уже стояли десятки чародеев в форме Имперской Стражи. Охрана порта, надо полагать…

— Последний раз говорю, сударь — развейте чары и потрудитесь объясниться, — раздраженно потребовал Младший Магистр, судя по всему — старший офицер стражи. — Иначе я буду вынужден применить силу!

И судя по ледяному холодку, пробежавшему у меня по загривку, терпение у него уже на исходе. Прибьет и будет в своём праве — а в том, что ему это по силам, сомневаться не приходилось. Защитные чары воздушной гавани рассчитаны на противодействие угрозам куда более высокого уровня, нежели парочка магов шестого ранга, да без них здесь сосредоточено достаточно солдат, магов и боевых орудий, не говоря уж о самих боевых судах, что бы прибить любого одиночку.

— Снимай чары, Пётр, — велел я. — Господа, вышло некоторое недопонимание…

Некоторое недопонимание пришлось разъяснять долго. Сперва на едва мордами в пол не уложили в лучших традициях армейских дознавателей. Логика у служивых была проста, пряма и понятна любому — сперва подозрительных чародеев напоить самыми качественными из имеющихся зелий антимагии, попутно сковав максимальным количеством зачарованных кандалов и цепей, затем под надежным конвоем оттащить в казематы внутренней цитадели Каменска, предназначенные для содержания пленников с магическим даром пятого и выше рангов. А уж затем, когда надежная стража и опутанные громадным количеством подавляющих чар подземные камеры захлопнут свои двери, окончательно отрезав нас от внешнего мира, начать вдумчивое расследование сего инцидента.

Логика простая и понятная, и в целом весьма даже разумная, на их месте и я бы, наверное, поступил схожим образом. Вот только я был на своём месте, и отправляться в казематы на долгие недели, а то и месяцы, пока будет вестись расследование, в мои планы не входило от слова совсем. Тут ведь, в нашей дорогой и милой моему сердцу державе, дела как делаются? Есть ровно три основных варианта развития событий. Первый — всё решается на месте, либо взяткой, если ситуация позволяет, либо просто фактом личного влияния и могущества чародея или Рода, который он представляет. К примеру — будь я каким-нибудь Воронцовым или Бестужевым, то после проверки моих документов нас бы попросту отпустили, возможно даже извинившись за доставленные неудобства — влияние этих двух Великих Родов в нашей губернии было абсолютно, и устроить веселую жизнь какому-нибудь чрезмерно исполнительному служаке они могли играючи. И даже если бы обстоятельства не позволяли отпустить нас сразу, нас бы просто вежливо сопроводили к более высокому начальству, что бы уже у них болела голова по этому поводу. Уверяю вас — без доказанного состава преступления максимум через два-три часа парочка Старших Магистров из Великих Родов уже отправилась бы по своим делам.

Другое дело если за твоей спиной не стоит Великий Род. Тогда уже возможны второй и третий вариант. В случае, когда начальство заинтересовано в скорейшем получении результата расследования — в ход идут самые разные методы убеждения узников подобных мест в том, что сотрудничество с армейскими дознавателями это единственный приемлемый для них вариант. Говоря проще — промывание мозгов с помощью специальных алхимических препаратов, привлечение мозгокрутов (магов Разума на службе Империи), либо и вовсе старые добрые пытки. Чародеи народ выносливый и живучий… И иногда это играет против нас, позволяя палачам зайти дальше, чем это возможно в случае с неодаренными. Куда дальше…

Ну и третий, самый распространенный — нас кинут в темницу, бумаги о двух непонятных Старших Магистрах лягут на стол кого-то из бюрократов крепости и о нас на время и вовсе могут забыть на некоторое время, до разрешения более насущных вопросов. Будь времена более спокойными, Старших Магистров бы не посмели долго мариновать… Но будем откровенны — пару Старших Магистров, подозреваемых в попытке диверсии на стратегически важном военном объекте, скорее всего начнут колоть по второму варианту.

Естественно, подобные перспективы восторга у нас со Смоловым не вызывали. Однако полковник, командовавший отрядом боевых магов, оказался человеком упрямым и на все мои попытки воззвать к здравому смыслу почти не реагировал.

— Я в десятый раз вам повторяю, господин Алфёров — я Глава Рода, Аристарх Николаевич Николаев-Шуйский, и прибыл в Каменск по приказу канцелярии генерал-губернатора Павла Александровича Романова! — потряс я перед его лицом документом. — Вот указ, со всеми необходимыми печатями и подписями, в котором вся информация о том, кто я и зачем прибыл!

— Бумаги и подделать можно, Аристарх Николаевич, — упрямо возразил мне полковник. — А время нынче неспокойное, и согласно тринадцатой статье пункту четвертому Устава Несения Гарнизонной Службы, я обязан сопроводить вас в цитадель для проведения необходимых процедур дознания. И ваш отказ отправиться с нами добровольно лишь увеличивает подозрительность ситуации.

И в таком ключе разговор шел уже минут десять. Если бы вояки не опасались возможных последствий со стороны двух Старших Магистров в том случае, если подозрения окажутся беспочвенными и нас быстро отпустят, то и церемониться бы он с нами уже давно перестал… Хорошо хоть я сразу заявил, что я Глава дворянского Рода. Главы Родов, даже самых мелких, в казуистике запутанных Имперских Законов были людьми с повышенным количеством разного рода прав и пониженным — обязанностей. За исключением двух — военной и налоговой… А ещё там была сложная, почти несбалансированная система кому и чего можно, в которой и профессиональные стряпчие бывало путались. В итоге имеем, что имеем — я не могу послать в задницу полковника, а он побаивается принуждать меня силой. Одно дело если бы не приказал Смолову развеять чары — тогда бы он мог применить силу и ничего не опасаться, но теперь всё для него усложнилось…

— У меня военный совет через полтора часа! — потерял я терпение. — Я привел тяжелый крейсер и два фрегата, с полностью укомплектованными абордажными командами под шесть сотен одних только опытных гвардейцев своего Рода, боевыми магами от второго до шестого рангов, не говоря уже о боевых орудиях самих судов, под завязку загруженных алхимическим топливом высочайшей категории — и если ты, дубина, меня здесь задержишь, то так тому и быть. Но когда завтра Маг Заклятий и командующий всей этой флотилией Сергий Белозерский поинтересуется, куда ж подевался его дальний родственник со своими кораблями и воинами, клянусь тебе всеми языческими богами и православными святыми — я сделаю всё, что бы с этим вопросом пришли к тебе! И боги пусть будут мне свидетелями — по всем законам Империи я за предыдущий год уже пролил достаточно крови за её интересы, что бы в ближайший год отказываться покидать свои владения! И на каждый, мать твою за обе ноги и кривым дрыном в задницу в том сарае, в котором она тебя зачала, каждый мать его упрек, просьбу и даже приказ изменить своё решение я буду тыкать всем в тебя!

Под конец своего спича я уже орал на насупившегося и хмурого офицера. Нет, где-то в глубинах сознания я понимал, что сейчас веду себя как истеричный, изнеженный представитель золотой молодежи… И что подобным тоном и на людях орать на находящегося при исполнении своих непосредственных обязанностей Младшего Магистра нельзя — по всем писаным и неписаным правилам я сейчас перегнул палку, прилюдно его унижая.

Просто истощение Силы Души, попадание не то под ментальный удар, не то вообще не пойми во что и всё то, что случилось за ту минуту, что я пробыл в глубинах своего разума, не могли не сказаться. Минута-то прошла для окружающих — для меня же словно бы несколько недель минуло… Я устал, меня мучала мигрень, в голове царила настоящая каша… Всё это нервное напряжение нашло вот такой своеобразный выход.

По заигравшим желвакам и бешенству, мелькнувшему в глазах боевого мага, я понял, что перегнул палку. Вот только мне уже тоже было плевать — настроение было на редкость паршивое, хотелось отойти от этой долбанной башни как можно дальше, в идеале — пообедать и лечь поспать, а не вот это вот всё.

И, право слово, не знаю, чем бы всё могло закончится, но вмешался Смолов. Резко дёрнув меня за край плаща, чародей заставил меня сделать несколько шагов назад, и прежде чем я успел возмутиться, мой вассал уже перехватил инициативу в разговоре, телепатически отправив мне просьбу не вмешиваться.

— Прошу простить Главу моего Рода, — поклонился он чародею. — Последние недели выдались весьма тяжелыми — наши Родовые Земли стоят на самом краю губернии, и основные удары кочевников нередко приходятся именно по нам. В последний раз они аж с Архимагом заявились да целым отрядом недобитков азиатских, насилу отбились — а тут приказ всё бросать и лететь на Дальний Восток…

Как-то, неспешно по змеиному плавно приблизившись к собеседнику, Пётр умудрился взять того под локоток и отвести чуть в сторону. Чародей перешел на едва различимый шепот, и в какой-то миг вокруг него и полковника и вовсе замерцал барьер воздуха, глушащий всякие звуки.

Под злыми взглядами бойцов и магов крепости, которые тоже слышали мою речь, я лишь зло сплюнул и потянулся к поясу, где вспециальных зачарованных склянках висела алхимия на экстренные случаи. Зачарованное на прочность и сохранение в течение максимально долгого количества времени полезных свойств волшебных напитков стекло стоило бешеных денег, однако оправдывало каждый золотой червонец, потраченный на их покупку. Ибо возможность носить под рукой, не беспокоясь о возможности разбить в бою набор полезнейших снадобий вполне могла спасти жизнь в критической ситуации…

К счастью, в экстренном наборе на все случаи жизни я догадался поместить и Настой Хладного Разума — мощный препарат, что гасил все сильные эмоции, стимулировал и немного исцелял в случае необходимости мозг и имел мощный успокаивающий эффект. Применять его я планировал в двух весьма маловероятных случаях, повесив в двенадцатое справа место просто потому, что все самое необходимое на поясе уже висело. А повторять два раза одно и тоже смысла не имело — каждое из них нельзя было принимать чаще раза как минимум в неделю, дабы не пострадать от алхимической интоксикации. А уж за неделю с момента применения я успею пополнить потраченное из основных запасов…

Иронично, что в итоге считаемое самым бесполезным зелье оказалось первым, что я использовал. Годилось оно, по большому счету, лишь для двух типов ситуаций — либо для того, что восстановиться после мощного ментального удара, либо если требовалось поработать над какими-нибудь сложнейшими чарами высшей магии из разряда ритуалистики. В ней как раз больше всего ценилась не личная сила, а спокойствие ума и правильность ритуалов… Не даром ведь однажды меня с полноценной группой поддержки из чародеев восьмого и седьмого ранга едва не прикончил Архимаг-ритуалист, принявший бой на своём поле и заранее подготовившийся к битве. Великий Маг, трое Высших Магов да полтора десятка Архимагов едва-едва одолели одиночку, потеряв половину группы, и притом даже взять его в плен или убить не сумели — уродец сиганул в портал в самый последний миг.

В общем, настой я принял, чем вызвал шепотки среди окружающих меня бойцов и чародеев. Чувство опасности тут же возросло на порядок — невидимые сейчас операторы магических систем, нацелившие свои чары на нас, явно напряглись от увиденного. Однако сразу же начавшая действовать алхимия оказала на меня весьма положительный эффект — аккуратно убрав фиал обратно на пояс, я замер, не двигаясь.

Ох-х… Что-то я действительно разошелся. Лезть в бутылку и вести себя как избалованный аристократический хлыщ здесь, среди чародеев, что отказались от попыток создать свой Род и остались служить Империи, было не лучшим вариантом. Армейские маги не из аристократических Родов вообще сильно недолюбливали нас, родовитых… Несмотря на то, что любой Мастер и выше получал вполне себе наследное, служивое дворянство, и их потомки получали за счет государства полноценное магическое образование, но тем не менее — они были своей, отдельной кастой аристократии. Как они сами гордо не уставали напоминать — лишь они сохранили суть и смысл изначального дворянства, которое и создавалось как служивое сословие… В общем, это сложная социальная тема, которая однажды наверняка вызовет потрясения не меньшие, чем в своё время возвышение дворянских Родов в пику боярским. Но это — социальные потрясения будущего, которые совсем не моя проблема. Пусть у Романовых голова болит…

Тем временем диалог моего вассала с полковником Алферовым подошел к концу. Купол, который не позволял любопытным ушам подслушать их, наконец развеялся, и Петр в несколько шагов приблизился ко мне.

— Разойтись, — велел полковник. — Тревога отменяется. Продолжаем патрулирование!

— Что ты такого ему пообещал? — с удивлением поинтересовался я.

— Всего лишь пришлось использовать один из заготовленных на крайний случай козырей, мой господин, — вздохнул Пётр. — Представился сотрудником Тайной Канцелярии и предъявил ему действующее удостоверение. Но теперь остается надеяться лишь на то, что мои бывшие коллеги, от которых мы и бежим, узнают об этом уже тогда, когда бросаться за мной в погоню будет слишком поздно.

— А как они вообще узнают об этом и что это за козырь? — уточнил я торопливо шагая вперед.

— Я применил Указ Канцелярии, на котором была особая Печать. О применении которой в особом отделе Канцелярии узнают в течении суток, так что дня через два-три они уже упадут на мой след. И точно будут знать, что я жив.

— Ты уверен, что оно того стоило? — поглядел я на него. — Мы же как раз этого и пытались избежать.

— Господин, поверьте — выбор стоял между этим вариантом и тем, что мы попадем в казематы, — вздохнул он. — Я надеюсь, что к моменту прибытия группы дознавателей мы уже будем в пути. Ты, Аристарх, вывел из себя полковника настолько, что он готов был отдать приказ к атаке. Что оставалось делать? В общем, либо вернемся героями, которых трогать побоятся, либо погибнем и тогда вообще плевать.

Спорить и уточнять дальше я не стал. Предстояло ещё узнать, что хотят донести до нас на военном совете, отдохнуть и затем отправиться в поход, в котором мы впервые встретимся с профессиональными армиями не последних держав на планете. Цинь — пусть слабая, но сверхдержава, а Япония — весьма близко подошедшее к этому статусу государство. Будет сложно, и мне действительно интересно, в чем состоит план нашего командования. Ибо тех сил, что я наблюдаю в Каменске, явно недостаточно для победы над такими врагами…

Глава 6

— Так что случилось, господин? — телепатически поинтересовался Смолов. — Ты выглядел весьма странно, когда подошёл к башне.

— Что ты ощутил в тот момент, когда я зашагал к башне? — уточнил я у Петра. — Именно ощущения — и твои, и элементаля, если можно.

Разумеется, несмотря на то, что мой вассал относительно успокоил полковника, опытный и недоверчивый вояка совсем уж расслабляться не стал. И потому сейчас за нашей спиной вышагивало двое Мастеров, а впереди шёл Адепт — со стороны казалось, будто мы следуем со свитой.

Могло бы показаться глупостью отправлять эту троицу приглядывать за двумя Старшими Магистрами — ну как эти бедолаги, случись чего, сумеют нам помешать? Вот только задачи нам мешать у них и не было — их задачей было убедиться, что мы идем именно туда, куда заявили. Скрывать нам было нечего, и ретивого служаку я мог лишь похвалить за проявленное рвение — сейчас, когда зелье успокоило разум и немного помогло восстановить ментальные силы, раздражительность и излишняя импульсивность прошли окончательно.

— Лично я не ощутил ничего, — признался чародей. — А вот мой контрактор утверждает, что когда твоё восприятие коснулось её стен, то пришел мгновенный ответ… Но это происходило на таком тонком уровне, что даже он не разобрался в сути происходящего. И лишь в одном он уверен точно — магия этой постройки древнее и совершеннее, чем всё, что он видел в этом мире.

— Включая мою магию? — уточнил я.

— Да, — по эмоциям в послании Смолова я понял, что он и сам изумлен. — Даже структура и уровень показанного тобой очень сильно проигрывают. Только вот он уверен, что нынешние хозяева этого строения точно не способны использовать заложенные в него древние чары. Скорее всего, они даже о них не в курсе.

Вот в это я могу поверить. Я и к башне то сунулся лишь потому, что это первый случай, помимо тайной не то крепости, не то лаборатории Шуйских, в которой я побывал с Федором, когда мне попалось нечто такое, что не имело аналогов в моём прошлом мире. Но если о том, что бы попробовать покопаться в секретах той искусственной души, Родославы, кажется, мне и думать пока не следовало — такая сущность вполне тянет на божественность, пусть и Младшую — то тут всё казалось проще…

Впрочем, надо признать — я ещё дешево отделался. А пока же следовало сосредоточиться на предстоящем совете, смысл которого я не очень понимал.

— Друг мой, а ты вообще много знаешь о порядках на воздушном флоте? — поинтересовался я у своего спутника. — Какой смысл устраивать военный совет за день до выступления флота? И уж тем более звать туда таких, как я — не кадровых военных и командиров, а представителей дворянского ополчения?

— Три месяца обучался на ускоренных курсах лет двадцать назад, — ответил он. — Требовалось провести одно расследование… Вообще, насколько я понимаю, смысл в том, что бы ознакомить нас в общих чертах с замыслом командования. Обычно это делают, когда в составе сборной эскадры имеются аристократы, чьё положение, личная сила или мощь приведенных судов могут позволить ему… Скажем так, самому решать, что из приказов командующего эскадрой исполнять в первую очередь, а что во вторую. Ну и в случаях, когда практически вольных аристократов со своими судами слишком большой процент — что бы избежать различных недопониманий, устраивают совет. Мероприятие неформальное, в ходе которого стороны оговаривают свои реальные права и обязанности… К сожалению, у аристократов, особенно сильных, в Империи слишком много прав и вольностей.

— У нас флот, а не эскадра, и командует ей целый Маг Заклятий, — напомнил я. — Интересно было бы посмотреть, кто ему слово поперек сказать дерзнет…

— Ну, не исключено, что кто-то ещё из равных ему по силе, — справедливо заметил мой вассал. — Больших войн у Империи уже давно не бывало, я и не упомню уже, когда последний раз регулярная армия действовала вперемешку с аристократией без прямого присутствия хотя бы одного Романова.

Это да. Немаловажной причиной крепости власти Императорского Рода был ещё и тот факт, что именно они в подобных ситуациях выступали третьей стороной — склонить голову перед решением представителя августейшей фамилии это совсем не то же самое, что перед равным, а то и стоящим ниже по знатности и силе.

До самой цитадели мы добрались быстро и без помех, но вот уже на её территории начались проволочки. Курьер не просто из вежливости лично передал мне приказ явиться на совет — без переданных им бумаг за подписью коменданта крепости нас бы дальше кварталов второго кольца попросту не пустили бы. За первым поясом стен стояли казармы, постоялые дворы, многочисленные склады с наиболее дешевыми и массовыми типами запасов, там обреталась чернь да младшие офицеры, ниже ранга Мастера, максимум — аристократы из самых захудалых Родов, стремившихся сэкономить каждый рубль. Ну или молодежь из вполне состоятельных Родов, оказавшейся здесь проездом. Помниться, у меня здесь дуэль с одним из Игнатьевых состоялась, на которой аж два боярина присутствовало в качестве зрителей… Но в Черном Кольце, как в народе звали эту часть Каменска, подобные молодцы оказывались лишь в развлекательных целях и мимоходом.

Всё же в Белом Кольце им дышалось куда менее свободно — расположенная за вторым рубежом обороны часть Каменска, как я заметил, по большому счету была застроена разного рода складами да хранилищами. Наверняка здесь находились наиболее дорогостоящие снаряды для крепостной артиллерии, ценнейшая алхимия и вообще все то, от чего зависел оборонительный потенциал крепости. Могу лишь предполагать, что имелось в закромах этого места, ибо подобная информация относилась к разряду секретной.

Поэтому хоть в Белом Кольце и были жилища старших офицеров да гостевые дома для наиболее знатных персон, но занимали они, как оказалось, от силы пятую часть этой территории. А ведь когда я ещё простым командиром взвода ходил, пару раз мы с Приходько гадали, как тут всё устроено… Он ставил на то, что тут дорогущие бордели да рестораны для знати, я же склонялся к закрытым аукционам и рынкам для самых богатых. Оба ошиблись, как оказалось…

Первый из двух документов, что был нам передан курьером, был как раз пропуск за Белое Кольцо. Предъявили на воротах, сурового вида Мастер сверил подлинность печати довольно сложным артефактом и кивком велел пропустить всю нашу процессию. И до самой цитадели, вздымающейся ввысь постройки из серого камня, что в где-то на трети своей высота превращалась в квадратную башню, к нам не возникло ни единого вопроса.

— Это что за уродство? — не сдержал удивления Смолов. — Её что, вусмерть пьяный ученик зодчего, не возводившего ничего крупнее сельской церкви, спроектировал?

Выглядело в близи действительно несуразно. Какое-то хаотичное нагромождение пристроек, старый серый камень, кое-где поросший мхом, да даже окна этажей — и те были не на одном уровне и частенько вкривь да вкось. Учитывая строгую мощь и четкий имперский стиль в архитектуре остального Каменска, цитадель смотрелась словно деревенский сортир посреди Императорского дворца.

— Впервые здесь? — весело усмехнулся проходивший мимо Младший Магистр. — Да, наш Гранитный Сарай всегда производит неизгладимое первое впечатление… Но вы не смотрите, что он неказистый — эти камни не раз выдерживали удары, от которых и Маг Заклятий бы не защитился. Древнее место, саму крепость вокруг Сарая и строили изначально…

В голосе чародея чувствовалась гордость — того рода, что испытывают за свой родной город, рассказывая о его славной истории чужакам. Видимо, весьма почтенного возраста чародей уже давно сроднился с Каменском. Впрочем, любоваться Гранитным Сараем у меня особого желания не было, как и времени, и потому мы направились внутрь.

А вот уже в самом здании документ, на котором был официальный приказ явиться на военный совет, пришлось показывать раз пять — и это при том, что внутри с нами был сопровождающий уже от местных охранников. Куча опечатанных дверей, различных ответвлений коридора, в которых местами даже беглый взгляд выхватывал признаки заброшенности — паутину и пыль… А ещё — здесь было слишком много стражи. Причем магов среди них было немного — в основном то были отборные, взращенные на элитной алхимии бойцы навроде моих гвардейцев. Во всём этом явно присутствовал какой-то неизвестный мне секрет — но после происшествия в воздушной гавани меня совершенно не тянуло совать свой нос в тайны Каменска.

Наконец, через десяток минут блужданий по запутанным коридорам мы оказались в нужном месте. Это чувствовалось сразу — во первых, за дверями ощущалось множество аур не самых слабых магов, во вторых же господа аристократы соблюдать тишину даже не пытались, и гул голосов было слышно ещё на подходе.

В довольно просторном помещении находилось несколько десятков человек. Волшебники и волшебницы пятого и выше рангов, представители Родов, что выслали свои суда по зову Империи, смотрелись весьма разношерстно — от облаченной в легкомысленное платье с глубоким декольте, открывавшим вид на весьма аппетитные формы дамы в ранге Старшего Магистра до пожилого Архимага в старомодном мундире, чья грудь была усеяна орденами…

Цветастая публика не обратила на нас особого внимания — большинство лишь мазнули равнодушными взглядами и вернулись к своим делам. Пара столов с кампаниями, лениво перекидывающимися картами, несколько кружков на три-четыре персоны, да человек семь одиночек — общество подобралось не слишком-то дружное и явно успевшее заскучать.

— Да уж, вояки тут все, как на подбор, лихие, — покачал я головой. — И вот с этими вот индивидами мы должны превосходящие силы Цинь разбить? Освобождение Дальнего Востока отнимет явно больше сил и времени, чем мы рассчитывали.

Разумеется, данные слова я отправил Смолову мысленно — помня о своем таланте влипать в дуэли везде, где собиралось разом больше трёх аристократов, я не хотел испытывать судьбу. Но вид большинства будущих соратников меня действительно неприятно удивил — аристократы словно не на войну собрались, а на загородную прогулку.

— Николаев-Шуйский? — поинтересовался подошедший к нам старик в мундире. — Редькин Борис Викторович к вашим услугам. Слышал, вам удалось раздобыть в личное владение тяжелый крейсер? Не поделитесь, молодой человек, как вам это удалось?

Ни здрасьте, ни до свидания — Архимаг сразу взял быка за рога. Мой спутник удостоился от него лишь мимолетного взгляда и короткого кивка, после чего чародей вновь пристально уставился мне прямо в глаза.

Ну вашу ж мать… Безо всякой магии и чародейских чувств я с лёгкой тоской ощутил — моя проклятая удача принесла очередные неприятности на своём хвосте. И чего только старому надо?

— Да, Борис Викторович, — вежливо ответил я. — Так сложилось, что мне улыбнулась удача и я сумел приобрести трофейное судно в столице — после битвы при Кёнигсберге наёмки бояр распродавали свои трофеи, и я весьма удачно оказался в тот момент в Петрограде. Удачное стечение обстоятельств.

— Ну да, ну да, стечение обстоятельств, — слегка покачал головой Редькин. — А вот нашему Роду, в котором уж три Архимага, огромные крупнейшие владения в Китеж-градской губернии и под семь веков подтвержденной истории такая удача всё никак не выпадет. Видно, правду говорят про удачливость…

Это он что, сейчас намекает на поговорку про удачливость дураков? Нет, я конечно всякого навидался да и аристократов видал разных, но вот так вот подойти и начать сыпать слабо прикрытыми оскорблениями это уже перебор. Ни с какими Редькиными я точно не успел столкнуться лбами ни лично, ни через Родовые интересы.

— В общем-то, я чего к вам подошел, юноша, — пожевав губами и что-то прикинув в уме, поднял он взгляд. — Содержание подобного судна — дело явно дорогое, и молодому Роду вроде вашего явно не по карману. Да и опять же достойного экипажа у вас явно не имеется… Потому предлагаю следующее — я передам вам лучший эсминец из тех пяти, что выставил в этот поход мой Род, и доплачу пять миллионов рублей золотом за ваш крейсер. Плюс можете рассчитывать на моё личное покровительство и благодарность, как и на поддержку моего Рода. Не хочу хвастать, но я Второй Старейшина Редькиных, а это, сами понимаете…

С каждым его словом я ощущал, как старик буквально околдовывает меня — причем безо всяких чар и хитроумных заклятий, но от того не менее эффективно. Ну посудите сами — с каждым новом словом Архимага мои глаза распахивались всё шире и шире, под конец его монолога даже начав чуть вылезать из орбит. Рот слегка распахнулся, брови грозились слиться с шевелюрой, а кровь приливала к лицу — и при всём при этом я никак не мог взять свою мимику под контроль. Настолько, что даже действие эликсира, даровавшего хладнокровие, было не в силах защитить меня от этого эффекта.

Слабый запах ладана с нотками незнакомого растения на миг отвлек меня, но лишь на миг — ибо старик продолжил говорить.

— Ну подумай сам, юноша — какой толк от такого славного судна в руках дилетантов? На тяжелом крейсере положено летать Архимагу! Такому, как мне — со специализацией в магии воздуха, с сорока шестью годами военного опыта в воздушном флоте Империи! Я даже командовал прежде крейсером, до выхода на пенсию… И бонусом ко всему прочему я готов взять над тобой шефство и лично обучать тебя искусству ведения войны в воздухе, командования судном и чарам Воздуха! Ты, конечно, весьма талантливый юноша — ранг Младшего Магистра в твои годы это выдающееся достижение, но учитывая отсутствие поддержки твоего прежнего Рода тебе явно будет полезно обзавестись достойным твоего таланта учителем, верно?

Перед тем, как войти в помещение, я сознательно уменьшил свою ауру, что бы не выглядеть на полную мощь — не знаю зачем, скорее интуитивно, чем сознательно. И теперь этот надутый индюк ещё и осмеливался говорить со мной в снисходительном тоне! Да в какой заднице Империи он находился до того, что даже не в курсе, что из себя представляет мой Род и я лично⁈ Хотя, справедливости ради — откуда китежградцу это знать, особенно если он не интересуется слухами да сплетнями…

Надо сказать, под конец я уже не выдержал и шагнул вперёд, опустив голову и сжав кулаки. Использовать магию я не собирался… Но вот двинуть по зубам слишком много о себе возомнившему пню хотелось изрядно! И лишь почти повисший на моих плечах Смолов остановил меня, яростно зашипев на ухо:

— Господин, успокойся! Не здесь и не сейчас!

— Ты что, юноша, всерьёз на меня с кулаками накинуться решил? — искренне удивился Архимаг и обвёл взглядом пристально наблюдающих за нами притихших аристократов. — Нет, ну вы видели, люди добрые? Что за молодежь пошла! Мало тебя пороли, барчук, раз уж

— Не ваше дело, Редькин, сколько меня пороли, — оборвал я его, успокаиваясь. — Шел бы вы Снежному Бобру глубоко в жопу со своими предложениями, старый хрен! Эсминец и пять миллионов за тяжелый крейсер, вы только послушайте этого охреневшего недоумка! А чего сразу не бесплатно отдать⁈ Да и ученичество…

Моё лицо аж скривилось в искреннем, не наигранном презрении:

— Чему ты меня научить-то способен, бездарность? Пускать ветра из штанов так, что бы окружающие не слышали? Недоучка, там, где ты учился, я…

Воздух вскипел, скручиваясь в тугую воздушную плеть, что рванула вперед — вот только с кем ты удумал тягаться в тонкости и мастерстве контроля стихии и энергии, наглый идиот? К тому же как минимум в четверо младше меня…

Моя ладонь метнулась вперед, смыкаясь на воздушном потоке — и бесплотный, казалось бы, воздух, что должен был играючи отсечь мне кисть, обрел материальность. Мана щедрым потоком хлынула во вражеские чары, моя аура внезапно раскрылась на полную мощь, сталкиваясь с аурой Архимага — и от стычки двух насыщенных и мощных энергетик во все стороны посыпались незримые искры. Волны энергии хлынули в стороны, опрокидывая мебель — и к изумлению присутствующих я не отступил. Доспех, уже привычной тяжестью лежащий на плечах, даровал мне немало преимуществ… Пусть в полноценном бою я не факт, что сумел бы одолеть этого противника, но уж в короткой стычке я сумел устоять, не отступившись.

Токая струйка крови побежала по ладони — всё же чары сплетал маг седьмого ранга, и совсем уж чисто перехватить контроль над ними было невозможно, однако даже так на глазах у изумлённой публики я взмахнул белёсым воздушным хлыстом — моя взяла!

Это была пощечина, насмешка и вызов — перехватить вот так заклинание, будто мой оппонент был сопливым новичком, а не опытным чародеем… Впрочем, Воздух — самая близкая мне стихия, ибо из неё и происходят Молнии. Я играл на своём поле…

— Прекратить, — раздался негромкий, но полный внутренней силы голос от входа в зал, и мои чары сами собой развеялись. — Приберегите свой пыл для врагов, господа! А пока попрошу всех взять себя в руки и приготовиться к совету. Или мне принять меры самолично?

— Не стоит, святой отец, — первым опомнился я, глядя на своего родича и по совместительству Мага Заклятий. — Рад вас видеть, господин командующий…

— И я рад, мальчик, — кивнул суровый чародей, под чьим взглядом Редькин, в отличие от меня, отвёл глаза будто нашкодивший ребенок. — А теперь попрошу всех приготовиться слушать и запоминать. Надеюсь на вашу сознательность, дети мои — от нас с вами зависят жизни миллионов подданых Его Величества Николая Третьего и всего Дальнего Востока. И я очень надеюсь, что мы не посрамим чести русского оружия!

Глава 7

На чародее была чёрная ряса с металлическими накладками. Вышитая тонким металлом, с деревянным крестом на груди она явственно распространяла ауру сильного артефакта… Впрочем, это были явно не единственные магические предметы при могущественном волшебнике. Одна булава, с многочисленными вмятинами и сколами от частого использования по прямому назначению, чего стоила — несмотря на всю свою неказистость, от орудия расходилась тонкая аура сил нездешних… Пожалуй, этим предметом сумел бы воспользоваться лишь истовый верующий, в руках всех иных она была бы обычной деревянной дубиной. И это в лучшем случае — какого-нибудь грешника сей предмет мог и вовсе спалить к чертовой матери. Не люблю завязанные на религию артефакты за их непредсказуемость… но и отрицать их порой потрясающую эффективность в руках правильного чародея тоже не могу.

Пришел мой родич не один. За суровым церковником шагала целая делегация из разношерстых монахов — от здоровенных плечистых детин в отличных доспехах до черноризных субтильных служителей Русской Православной Церкви. Причем последние, не блистая особой личной магической мощью, тем не менее казались куда опаснее многих присутствующих аристократов, несмотря на разницу в чародейских рангах… Странное ощущение, когда при взгляде на обычного, вроде бы, Адепта ты ощущаешь угрозы больше, чем от вида Младшего Магистра. И тем не менее своему чутью в подобных делах я доверял целиком и полностью…

— Чернецы, — прошипел, будто сплюнул Смолов. — Этих-то какой ветер принес?

В голосе моего вассала сквозила неприкрытая неприязнь, и я удивленно оглянулся на него — раньше за ним ни разу не замечалось каких-либо предубеждений в адрес как церковников, так и кого бы то ни было в целом. Интересно даже, где они ему на мозоль умудрились больную наступить, что даже кардинальное разрушение и перестройка его личности не сумели вытравить из него эту неприязнь?

Услышал Петра не только я — один из проходящих монахов резко повернул голову и остановился, глядя на моего вассала. Ледяной, немигающий взор, в котором явственно ощущались сильная воля и немалый интеллект… И всё это — помноженное и замешанное на фанатической верности. Видел я уже подобные взгляды… Когда царь Пётр приводил к покорности Церковь, после победы на Нежатиной Ниве, люди с такими глазами попортили нам немало крови. Бестрепетно шагавшие навстречу выстрелам пушек и раскатам боевых заклятий, не оказывая сопротивления, умирая за пустяковый в моих глазах вопрос подчинения Императору… Невольно по спине пробежали мурашки, когда я вспомнил, на что способны люди с таким огнём в глазах.

— Ты чем-то недоволен, сын мой? — мягко поинтересовался монах, отделившись от остальной процессии. — В твоем голосе я чувствую неприязнь к Матери-Церкви и её верным слугам. Не желаешь ли объяснить её причины?

Честно говоря, я думал что мой родич одёрнет монашка, но тот вместе с прочей своей свитой, в которой помимо церковников было ещё и не сколько магов в военной форме Имперской Армии, просто проследовал в противоположный конец зала. Плечистые молодцы заняли позиции у дверей, монашки и офицеры флота встали за спиной Мага Заклятий — и все присутствующие уставились на сцепившихся взглядами Петра Смолова и неизвестного монашка. Редькин, до того стоявший рядом, начал тихо-тихо, почти бочком отходить подальше от центра возможного скандала… Тоже мне, Архимаг — ни капли гордости и самоуважения. Странное поведение для того, чей Род поколениями держит Фронтир в соседней с нами губернии.

— Не желаю, чернец, — скрипнул зубами Старший Магистр. — Но разве тебя подобный ответ остановит, особенно когда за тобой сила, святой отец?

— Я — Адепт, ты же, почтеннейший, Старший Магистр, — развел руками, улыбаясь одними губами, монах. — О какой силе на моей стороне ты говоришь, сын мой? И разве ж мы с тобой не творим одно дело, сражаясь с врагами веры и отчизны? Так откуда в тебе столько неприязни, сын мой? Возможно, я или церковь тебя чем-то обидела? Не держи гнев в себе, не неси в себе горькую отраву обиды…

— Выплесни её здесь, дабы мы могли обсудить всё и разрешить её к вящей славе Господа нашего, — скривив губы перебил его Петр, договорив за монаха. — Сладки речи твои да обмазаны мёдом уста, что смущают умы задумавших злое мирян… Узнаю манеру речи выпускников монастыря Феофана Муромского, узнаю… Да вот только обычно вы действуете куда тоньше и разумнее — неужели уровень подготовки Муромских «птенцов» столь сильно деградировал? Али ты меня за дурака держишь и на конфликт провоцируешь? Так не дождешься, святой отец — не подниму я руку на священнослужителя, тем более что мы действительно единым долгом связаны.

Не спровоцирует, говоришь? Так чего у тебя так бешено сверкают глаза, а воздух вокруг тебя слегка рябит, друг мой? Надо вмешаться, до того как произошло непоправимое, не дать ссоре зайти дальше.

Вот только вмешаться я не успел — монах живо принялся отвечать, а перебивать спич церковника было бы слишком непочтительно. На мои плечи опустилась плита незримого давления, и оглянувшись я увидел пару ярко-синих глаз, заполонивших на миг для меня всё пространство — мой родич надавил на меня аурой на полную катушку, да так ловко, что никто ничего и не заметил.

— Не вмешивайся, — раздался его голос в моей голове.

Я скрипнул зубами от досады. Белозерский явно прекрасно был в курсе моего секрета о перерождении, да и про мою роль в защите Александровска не мог не знать — и раз у него до сих пор не возникло никаких вопросов, значит он мне доверял. В этом мире перерождение не отменял кровного родства, что тоже говорило в мою пользу… Вот только Пётр Смолов был ему никто и доверия явно не вызывал.

— А тебе многое ведомо о делах церковных, сын мой, — шагнул ещё ближе к моему вассалу церковник. — О «птенцах», о том, чему нас учат, даже о методах ведения бесед с мирянами, которым нас обучают… Пользуясь случаем, раз уж здесь присутствуют мои старшие собратья, хотел бы узнать — откуда? Откуда обычному чародею из захолустья, всю жизнь прожившему безземельным аристократом, что сам поднялся с низов, начав службу в сто седьмом пехотном полку на границе с Речью Посполитой и недавно решившем примкнуть к молодому дворянскому Роду, чародею, что своим умом и усилиями дорос до ранга Старшего Магистра, знать подобное?

— Топорно работаете, святой отец, — не уступил Пётр, тоже шагнув ближе к монашку и оказавшись с ним едва ли не нос к носу. — Не сто седьмой, а сто шестой полк. И дорос я своими силами лишь до ранга Мастера — следующий ранг я взял при помощи боярского Рода Морозовых. Спас сына одного из их Старейшин и в благодарность мне помогли с повышением ранга безо всяких обязательств. Шестой же я взял под рукой моего господина — Аристарха Николаева-Шуйского, за что и принес ему клятву верности. Но вы, верно, и сами это знаете, правда?

— Ты не ответил на мой вопрос, сын мой, — мягко напомнил монах, ничуть не сбитый с толку. — Твои речи не сумеют сбить меня с основной мысли, сколько бы ты ни старался. Коли уж тебе столь много ведомо о методах и целях обучения в монастыре Феофана Муромского, то ты должен понимать и тот факт, что заболтать меня не выйдет.

Запах ладана, ауруса тёмного, ромашки монастырской и ещё ряда растений с каждым мигом усиливался, но никто, казалось, не обращал на это внимания. Никто, кроме меня — я ощутил, как что-то мягко касается моего сознания, и тут же использовал на себе остатки Силы Души, фиолетовые Молнии и заклятие очищения от ядов разом. Сознание чуть прояснилось, и я встряхнулся.

— Дело в том, святой отец, что родом я из маленького села под Суздалью, — неспешно ответил мой вассал. — Малиновка, слыхали о такой? Хотя откуда вам о ней слышать… Так вот — когда я получил первый отпуск после трех лет службы в полку, я отправился домой, дабы проведать отчий дом. Переписку с родителями я не вёл — людьми они были тёмными, крепостными крестьянами в пятом поколении, так что грамоты не знали. Я хотел выкупить на скопленное жалование семью и перевезти их в Суздаль… Да вот только по возвращению в отчий дом обнаружил на месте Малиновки пепелище. Угадайте, святой отец, отчего так вышло? Что за лихая беда коснулась четыре сотни крестьянских семей, что даже Род Валуевых, владевший этими краями, не сумел защитить своих крепостных?

— Откуда ж мне знать, сын мой? — буквально пропел в лицо побагровевшему от сдерживаемой ярости монашек. — Поведай мне, неразумному рабу божьему, сын мой, отчего же приключилась такая беда с твоими родными? И почему дворяне их не защитили? Али пренебрегли своим долгом?

Мой вассал, после обретения элементаля и курса сотворенной лично мной для него алхимии вымахавший до метра девяносто, раздавшийся в плечах крупный мужчина, пусть и не выглядел здоровяком, как мои гвардейцы, казавшиеся одной сплошной мышцей, внушал. Под сто килограмм веса, что с его ростом не казались таким уж большим весом, он был относительно сух, подвижен и… скажем так — внушал. Пётр был из тех людей, при взгляде на которых ты понимаешь — конфликтовать с этим матёрым волчарой не хочется. Волевое лицо, сильное тело, аура Старшего Магистра — да он смотрелся высокопоставленным членом боярского Рода, а не Старейшиной дворянского Рода из захолустья! И что самое главное — внешнее впечатление не отражало до конца всю опасность этого чародея.

В противовес ему черноризец был под метр шестьдесят. Тощее тело, худое, скуластое лицо, редкая, неаккуратная русая бороденка… Но несмотря на всё это эта пара стоящих лицом к лицу чародеев вызывала ощущение двух матёрых хищников, рычащих друг на друга и выжидающих удобного момента, что бы вцепиться в глотки друг другу. И не знаю, что думали все остальные, глядящие на происходящее, но лично я не взялся бы сказать, кто выйдет победителем, если они пересекут черту и вцепятся один в другого. И даже разница в три ранга ничего тут решить не могла — чем были сильны монотеистичиские религии, основа которых заключалась в вере в Творца-Всесоздателя — высшие силы, которым они служили, действительно могли наделить своих последователей огромной силой. Такой, что фанатично верующий и одобренный небесами православный монах в ранге Адепта мог бы на равных потягаться со Старшим Магистром, обучавшимся у меня и заключившим контракт с чудовищным по силе элементалем…

Языческие боги куда чаще отвечали на призывы своих верующих, и в том было их преимущество. Они были проще и доступнее, нежели силы христианских и мусульманских покровителей — ведь им отвечали не боги, но ангелы, воины Творца-Всесоздателя. Сам же он, явив чудо творения, более не вмешивался в дела сотворенного им мира…

Языческие боги были проще. Принеси тому-то такие-то жертвы, сделай то-то и то-то — и получи вот такой результат. Почти как в купеческой лавке… С представителями веры в Творца-Всесоздателя было куда сложнее. Четкого прейскуранта услуг у этих религий не было… Зато были святые и прочие. Были Мастера, что могли дать бой Магам Заклятий, если бились за правое с точки зрения морали их религии дело. Были Адепты, коим по силам было заткнуть Старшего Магистра, а то и Архимага… Были ангелы, что могли, снизойдя с небес, разгромить в семи случаях из десяти язычников и демонопоклонников. Вот только всё перечисленное было страшной редкостью. Да и действительно сильные маги редко шли на поклон высшим силам, посвящая себя религии — а если и делали это, то в подавляющем большинстве выбирали язычество. Ибо там рациональным чародеям было понятно, что он получит за свою службу… На том и держалось равновесие религий в этом мире.

И именно поэтому, сцепись сейчас эта парочка, я не уверен, кто именно выиграет — ибо мои чувства, чувства Великого Мага, что превзошел пределы смертных и коснулся воистину высших планов бытия, прямо вопили — этот наглый коротышка в чёрной рясе, неспешно перебирающий деревянные четки в руках, способен призвать силы божественные, как минимум уравняв шансы с моим вассалом.

— Деревню спалили дотла черноризные монахи, — оскалом Петра можно было лечить диарею у взрослых мужиков. — Они, видите ли, обнаружили дьявольский культ в Малиновке. Якобы ведьмы, губившие урожай, вызывавшие падёж скота и выкидышу у баб, склонили селян ко злу, и селение было отравлено… И лишь очищающее пламя, как сказал мне настоятель ближайшего монастыря, могло спасти заблудшие духи. А потому все, от мала до велика, сгорели в этом самом очищающем пламени.

— Да упокоятся их души и узрят свет Господень, — перекрестился монашек. — Ты, сын мой, поэтому так обозлен на православную церковь? Дойдя до такого уровня личной силы, ты уже должен был бы понять, что мои собратья спасли души твоих родных и близких. Они из своих грязных хлевов, пропахших вонью дерьма и соломы, из своей греховодной жизни и…

Кулак Петра мелькнул размазанной, размытой тенью и послеобразом — и отхаркивающийся кровью монашек оказался на каменном полу, в изумлении прижимая ладонь к разбитому всмятку носу. Тишину, что воцарилась в этот миг, можно было резать ножом — но я ощутил, как ауры многочисленных монашков наливаются силой Света Господнего, готовясь поставить на место наглеца.

— Да что бы тебя все черти в задницу имели, Смолов! — рыкнул я, сбрасывая легким движением плеч давление своего родича и шагая вперед. — Я потом своими руками из тебя душу выну, полудурок вспыльчивый!

— Отойди, племянник, — мягко и увещевательно попросил меня дядя. — Не бери грех на душу и…

— Рот закрой, дядюшка, — перебил я его, поведя плечами и хрустнув шеей. Затем, достав Меч Простолюдина и пустив ману по своему доспеху, предложил. — Может, смоешься и своих заберешь? Всё же ты должен был видеть тогда, на что я способен… Поверь, на тебя одного, если я плюну на последствия, мне сил хватит с преизлихом.

— Ну, к счастью, я здесь не один, — спокойно заметил Кирилл Белозерский. — Так что уйми свой пыл, племянник. Не хочу позорить тебя, но если продолжишь в том же духе, то мне придется тебя прилюдно выпороть.

— Ну рискни, — хохотнул я, бравируя и пуская по своему доспеху пять разноцветных молний. — Даже будет интересно поглядеть, как ты намерен это сделать… А пока же — руки прочь от моего вассала.

— Он первый напал на монаха, — резонно замети Кирилл.

— За такие слова и я бы ему морду разворотил, — возразил я.

Да, правда, по закону, на стороне монахов… Но Пётр — мой человек! И говорил он явно с душой — видать, не врал сейчас… А кем я буду, если не встану на защиту одного из своих? Петр сделал для меня столькое, что я сейчас без тени сомнения вступлю в схватку, что бы его защитить. В схватку, которую проиграю совершенно точно… Но тем не менее — если я добьюсь, что бы нас пленили, я пойду на всё, что бы наш приговор отменили. Каким бы он ни был…

— Ну что, дядя! — захохотал я, ощущая, как по жилам вместо крови начинает течь расплавленная сущность моих молний, выводя организм на форсаж. — Поглядим, что крепче — твоя вера али моя мощь⁈

Грохнул где-то вдалеке раскат грома, зазмеились молнии… и я наконец понял — что-то странное происходит. Никто не реагирует, не возводят защитные чары монахи, не начинают бой парочка из моего вассала и монашка, молчат аристократы… А дядя и вовсе, как будто бы, едва сдерживает смех.

— Ну всё, всё, господин, — раздался за моей спиной голос. — Наше выступление выиграло достаточно времени. Можно и прекратить.

Глава 8

— Ну чисто Коля в молодости, — утёр несуществующую слезинку из уголка глаза Сергий Белозерский, не сдерживав смех. — Посмотрим, говорит, что сильнее — моя вера или его «мощь»… И откуда только столько пафоса в речах, прости господи? Ну чисто семейная манера, чисто семейная… И мой покойный папаша, да будет милостив господь к душе старого злобного грешника, был такой же… Ну да ладно, посмеялись и хватит! Займемся делом, братья мои.

Сказать, что я растерялся, значит ничего не сказать. Секунду назад я уже просчитывал в уме, с чего сподручнее будет начать схватку, выцеливая возможные уязвимости в ауре дяди, прикидывая общую силу его свиты… Но вместо драки вышла какая-то нелепица. Оглянувшись и пока не спеша успокаивать ауру, я отметил странности происходящего, медленно начиная осознавать, что к чему.

— Ты с самого начала с ними сговорился? — зло поинтересовался я у Петра.

— Я всё понял, как ощутил запах «Дыханья Искренности», — ответил мой вассал. — Специфическое средство, используемое православными Защитниками Веры — выпускниками ряда православных монастырей, чей долг оберегать не столько умы и сердца прихожан от дьяволова искушения, сколько вести контрразведывательную деятельность в интересах Синода и Империи.

— Жаль ты слишком рано остановил сего отрока, — вздохнул разыгравший с ним на пару ссору монах. — Было бы интересно поглядеть, сколь велика сила такого юного дарования.

— Она достаточно велика, брат Велизарий, что бы я не рекомендовал тебе её проверять, — сурово перебил его Белозерский. — Велика талантами матушка Россия, но силы моего племянника, коли он отбросит осторожность и начнет драться не щадя живота своего, достаточно, что бы эту комнату живым не сумел покинуть никто, кроме меня. Не искушай милосердие господне в угоду пустому любопытству. Займитесь делом!

— Даже я бы не справился, отец Сергий? — недоверчиво уточнил монашек. — Что же представляет из себя ваш родич?

Даже? Это откуда у черноризца такое самомнение?

— Даже ты, брат, — кивнул, странно ухмыляясь, Сергий. — Вижу, ты невнимательно читал полученные отчеты по одному прискорбному событию… Мой племянник из тех агнцев божьих, которые волков пополам перекусывают. А теперь займись делом, брат. Нужное состояние у наших сегодняшних клиентов поддерживать непросто!

Аристократы, на которых я глядел, выглядели как пустые оболочки, из которых вынули всё содержимое. Широко открытые глаза и рты, висящие вдоль тела руки, остекленевший взгляд… У одной из дам, той самой, с шикарным декольте, и вовсе из уголка губ текла густая, толстая ниточка слюны, плавно свисая с подбородка и постепенно приближающаяся к весьма соблазнительной ложбинке меж грудей…

— Дыхание Искренности — это алхимический сбор различных трав, точный состав которых никому неизвестен, — продолжил Смолов, наблюдая за суетящимися монахами. — Его использование, в сочетании с правильными молитвами и выполнением ряда условий, одним из которых является наличие малого святого среди творящих ритуалы, вызывает эффект отключения воли, разума и памяти у тех, на кого оно обращено. От этого не спасает почти никакая защита… Но есть существенный недостаток — если жертва в курсе, что именно против неё применяют, то несколько довольно простых мер предосторожности способны уберечь вас от действия этой гадости.

— Не богохульствуй! — сурово оглянулся на моего вассала упомянутый Велизарий. — Сей метод пришел ещё от первых слуг христовых и одобрен был самим спасителем! Не следует называть тех, на кого направлено это средство, жертвами!

— Непроверенные слухи, святой отец, — небрежно отмахнулся Пётр и продолжил. — Так вышло, что я сталкивался с этим ритуалом… И потому, едва ощутив запахи церковных благовоний и знакомые тонкие колебания в эфирном плане, я сразу принялся фильтровать воздух вокруг меня и тебя, господин Аристарх. Нет, отдельные, малозначимые элементы я пропускал — но и сделанного было вполне достаточно.

— Так я чуял только ладан и подорожник именно потому, что ты об этом позаботился? — уточнил я. — Что ж, молодец… А почему ничего не сказал?

— Потому что я не велел. Вернее, блокировал все его попытки дозваться до тебятелепатией, а в слух он сам не рисковал заговорить, опасаясь что его услышат, — ответил за него мой дядя. — Зная твой норов и изучив имеющуюся по тебе информацию, я был уверен — твоё присутствие подействует на кого-то из присутствующих как красная тряпка на быка. Ты ведь не можешь выбраться в аристократическое общество и не вляпаться в скандал, племянник… Вот только актер из тебя никудышный, так что для придания естественности пришлось поступить именно так.

— Мы не могли рисковать раскрытием операции, — пропыхтел Велизарий, тщательно перекрещивая Редькина и брызгая святой водой на Архимага. — Если бы учуяли твари — могли бы и воспротивиться внушению… А так — сперва вы поругались с сиим достойным представителем Рода Редькиных, затем я с твоим служкой погавкался… Как раз всех отвлекли и успели завершить действо. Теперь можно и…

Не договаривая, он резко ткнул в грудь Архимага сложенными щепотью пальцами и я ощутил мощнейший всплеск силы. Не маны, не праны, не ещё чего-то похожего — именно так называемой Святой Силы, той энергии, что присуща праведникам христиан и мусульман, как и прочим монотеистам. Ну, вернее, это они её зовут Святой Силой, я же и многие другие чародеи называют эту энергию несколько иначе — Сила Небес. Сила, которой пользуются ангелы… И чем она чище — тем могущественнее в итоге чудеса, что она творит. И судя по чистоте у этого бледного коротышки, Малым Святым из всех присутствующих был именно он, а не мой дядя… Теперь понятно, чего он удивлялся оценке своего старшего собрата по вере. Малый Святой — это громадная сила, и что самое паскудное, так это фактор того, что их силу на нашем, нормальном и понятном языке измерения личного могущества измерить почти невозможно. Будет уверен, что идет на смерть ради правого дела и во имя Веры — этот заморыш и Мага Заклятий прибить сумеет ценой гибели. Если тот будет в его глазах абсолютным злом, разумеется… К счастью, Небеса не раздают такую мощь кому ни попадя — сельского дурачка, не знающего, как мир устроен, до таких показателей не дорастишь, сколько не мучай его аскезой и праведностью. Это должен быть непременно разумный, мудрый человек без розовых очков и искусственно созданного дефицита информации… В общем, к счастью, подобных персонажей сознательно не вырастить — механизм этого процесса у каждого весьма своеобразен. Будь иначе, и во всех мирах царила бы не магократия, а теократия в худшем её проявлении…

А тем временем по всему помещению начались вспышки света, за которыми иногда следовали болезненные вскрики. Монахи уверенно делали свою неведомую мне работу, я же лишь молча за этим наблюдал. Наконец все их манипуляции были завершены, и Сергий Белозерский, вскинув руки, начал свою речь.

— План следования нашего флота — девять дней пути в направлении Разлома, достижение заброшенного лагеря, где стояли в минувшую кампанию основные силы Павла Александровича. Оттуда будет произведен резкий разворот и осуществлена массовая телепортация в направлении Усть-Куйминска. Оттуда — прямой удар по оккупировавшим Приморскую губернию силам Циньской Империи. Пересвет и я, Сергий Белозерский — центральные силы флотилии, основная наша ориентация и цель планируемого похода борьба с темными магами и цзяньши. Запомнили?

— Да… да… запомнил… — нестройно отозвались пребывающие в трансе чародеи.

— Отлично, — хлопнул он в ладоши и уже тише обратился к нам. — Через пару минут они придут в себя, так что ведите себя естественно.

— А без этой клоунады нельзя было объявить о направлении движения? — поднял я брови.

— Без этой, как ты выразился, «клоунады», сын мой, мы бы не узнали, кто именно в наших рядах шпионит на наших врагов, — нравоучительно ответил Велизарий. — А теперь, с твоего позволения, отец Сергий, я бы хотел провести проверку твоего племянника и его на редкость осведомленного служки.

— Гордыня — смертный грех, святоша, — прищурился я. — Не называй Петра служкой… И да — протянешь свои лапы к моему разуму, будешь зубы с пола собирать.

— А отчего ты, сын мой…

— Я не твой сын, — перебил я черноризца. — Повторяю — мой разум моё дело. Я, если хочешь знать, атеист — Творцу-Всесоздателю до нас дела нет, а служкам Небес я не подчиняюсь. Потому попробуешь коснуться моего разума — я вздую тебя, как Тузик грелку.

— Мой дорогой племянник, твои речи неуместны, — нахмурился дядя. — Не оскорбляй веру отцов наших, не шути с силами предвечными! Покайся в…

— Дядя, мы с тобой оба знаем — Шуйские крещение приняли лишь по политическим причинам, — фыркнул я. — Как там говаривал, если судить по родовым хроникам, князь Шуйский, когда Владимир Красно Солнышко пришел его крестить? Я сын Перуна и внук Сварога, я вольный русич, и склонять голову перед тем, кто обзывает меня рабом, я не стану! Слуги Распятого Бога могут подставлять левую щеку хоть до обещанного им Второго Пришествия, я же в ответ на удар по правой дам наглецу под дых, потом добавлю в челюсть, пну в морду наглую и порублю на куски аки свинью на бойне! А что останется — спалю к демонам пламенем своим!

Велизарий аж рот дар речи потерял. Я мигом ощутил концентрированные волны неприязни и враждебности — пришедшим с моим родичам слугам Христовым моя речь явно пришлась не по вкусу. Надо сказать, я ничего против христианства в целом и православия в частности не имел… Но после произошедшего в воздушном порту Каменска не далее как пару часов назад менее всего желал допускать кого-либо к копошению в своем сознании! А потому остаётся надеяться, что дядя читал семейные хроники не так внимательно, как я…

— А затем склонил голову перед Рюриковичем и позволил себя окрестить прямо в Волхове, в славном Великом Новгороде, воды которого ещё не успели позабыть кровавые ручьи из крови волхвов, что отказались покориться воле великого князя, — безжалостно заметил Сергий Белозерский, глаза которого зажглись нехорошими огоньками. — Ибо после трёпки, устроенной ему Владимиром, едва на ногах стоял… Желаешь повторить судьбу славного предка?

— Желаешь проверить, хватит ли твоей святости, если я вновь призову черные молнии, дядюшка? — упрямо нагнул я голову. — Помниться, когда пришел час нужды, ни ты, ни твой бог городу не помогли… Церкви отчетливо били в колокола, творились молитвы, призывались кары небесные и рати небесные… Но на помощь пришел я один. Не буди лихо, Сергий… Не посмотрю, что мы одной крови — на коленях жизнь выпрашивать будешь! И свою, и своих псин сутулых в потешных тряпках!

— Смотки-ка как злиться отрок, — усмехнулся в ответ дядя. — Бесишься, сынок? Хроники семейные поминаешь… Не осознаешь, сколь важна наша миссия, сколь велика сила ворога, с которым нам предстоит биться? Тешишь своё самолюбие, раскидываешься угрозами…

— Стоять, — железом лязгнул голос Смолова за моей спиной. — Если дошепчеш молитву, монашек — будь уверен, я даже ценою жизни тебя прибить успею. Святую силу ты покуда призвать не успел — а начнешь призывать, я нападу. Ну а вы, господин хороший, если уж так осведомлены о происходившем в Александровске, то дайте себе труд хоть на минуту задуматься — будь у моего господина хоть малейшее желание помочь врагам Империи, то в тот день он мог бы просто спокойно выбраться из горящего города, оставив всё как есть. И почему-то есть во мне твёрдая уверенность, что в таком случае вашу шкуру уже натянули бы на какой-нибудь синтоистский ритуальный барабан, вместе со всеми вашими монахами и прочим подвластным вам людом.

— Тоже, кстати, верно подмечено! — поднял я палец вверх, глядя в глаза задумавшегося чародея. — Я…

— Господин Аристарх, — перебил меня Смолов. — Прошу, не усложняйте ситуацию сверх необходимого. Господа, на моего господина сегодня уже пытались ментально воздействовать, и хоть ему и удалось отбиться, но это ему далось нелегко. Потому он и на взводе даже от мысли, что в его разум вновь кто-то полезет… Справедливости ради — уверен, он подозревает вас в этой попытке, оттого и реагирует так остро.

— Это были не мы! — вскинулся Велизарий. — Что ещё за сказки о попытке воздействия⁈ У вас есть доказательства⁈

— Ну, стоило нам прибыть на собрание, посвященное предстоящему походу, как мы стали свидетелями мощнейшего ментального воздействия с вашей стороны, — пожал плечами Смолов. — Как думаете, на кого ещё можно после увиденного подумать? Ну а на тему доказательств… Потребуйте отчета о странных происшествиях со стороны тех, кто сегодня охранял воздушную гавань крепости. Вам и расскажут обо всём, а дальше выводы сами делайте.

— И даже так это не оправдывает резкость…

— Да нет, это как раз оправдывает, — перебил своего подчиненного мой родич, проведя рукой по лицу. — Я знаю нравы своей семьи — Шуйские не умеют реагировать на то, что считают угрозой себе, кротостью или смирением. Вот уж в чем в чем, а в этом они истинные язычники… Даже Владимира Красно Солнышко за унижение, испытанное в Великом Новгороде, князь Мечислав Шуйский в итоге заставил поплатиться.

— Дядя! — рыкнул я. — Это не то, что следует разглашать на публику!

— А что тут скрывать? — хмыкнул он. — Рюриковичи сгинули, так что можно не молчать. Наш славный предок ждал аж сорок лет, но всё же нашел возможность остаться наедине с великим князем. На охоте во Велесовой Роще… Там он его и убил в поединке. Как пишет в хронике для семьи князь Мечислав — в честном бою, призвав Сварога и его силу, супротив Владимира, который был мудрым правителем и Магом Заклятий… Но не самым умелым воином. Первый предатель на Руси, поднявший руку на правителя — наш предок… Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы, племянник? Ты ведь помнишь, чем поплатился наш Род за это деяние?

— Зато наш предок — мужчина и воин, настоящий, а не такой как ты, — пожал я плечами. — Не из тех, что глотает обиды и делает вид, что так и надо. Именно благодаря таким как Мечислав бояре и не сгинули по прихоти Петра — и посмотри, к чему это привело? Именно боярское сословие держит на себе натиск почти всей Европы, объединенной в Германский Рейх, пока Император, верхушка Синода и иже с ними трахают фавориток по дворцам Петрограда и всё глубже тонут во блуде, грехе и стяжательстве. Так что не зыркай на меня дурным глазом, дядюшка — я хоть и изгнан из бояр, но дух Рода нашего в себе сохранил.

В отличии от неудачников, ударившихся в религию и строящих из себя непойми что… Не понравился мне тон дяди, как и его замашки. Нет, его власть как командующего флотом я признаю и ослушаться его даже не подумаю, но вот в личном общении у нас явно намечаются проблемы. Ибо мы, судя по всему, упрямые бараны из одной породы — Шуйской.

— Ослы упрямые, прости господи, — вздохнула, скинув капюшон, молодая женщина в рясе монаха. — Долго вы тут, прости Спаситель, длиной да толщиной стручков своих меряться будете? Время уходит, внушение вот-вот спадет — так во имя Христа и всех языческих божков или во что там верит молодой княжич, действуйте, отец Сергий!

— Он не княжич, — скрипнул зубами дядя.

— Я не княжич, — в один голос с ним заявил я.

— Да ради Девы Марии, Георгия Победоносца и мощей святого Петра — хоть горшками назовитесь, а дело делать надо! — топнула ногой девица. — Ей-богу, как дети малые!

— Ладно, — неохотно буркнул дядя. — Велизарий, его проверять действительно бессмысленно. У него был шанс помочь Цинь и Японии, куда более сильно помочь, чем даже уничтожив не одну, а несколько таких флотилий, как наша. Но он не предал, а наоборот — не щадя живота своего, спас нас от разгрома, так что в верности его сомнений нет. А его слуга, — увидел он направление взгляда черноризца. — Тебе, брат, всё знать не положено, но если вкратце — я знаю, кто он и откуда, и готов ручаться за него. А теперь, как и сказала Анна Григорьевна, займемся делом, ибо время не терпит.

— Наконец-то, — проворчала, вновь натягивая балахон, девица. — Раньше закончим, раньше смогу прекратить потеть в этом неудобном тряпье…

Глава 9

Корабли шли своим ходом. Великое множество самых разных кораблей — ибо как оказалось, то, что мы видели в Каменске было лишь малой частью тех сил, что направились в отдалённую окраину нашей могучей и необъятной Империи.

В битве за Дальний Восток, а если конкретнее — за Петропавловск-Камчатский должны были сойтись воистину впечатляющие армады. Титанических размеров силы, надо признать — количественно сейчас вокруг меня было сконцентрировано войск чуть меньше, чем Второй Император сумел собрать под своими знамёнами для битвы с нолдийцами.

Больше шести десятков крейсеров, сотни фрегатов и корветов, четырнадцать броненосцев, пять линкоров и одна летающая громада парящей крепости, выделенная нолдийцами как пусть и новыми, но вассалами Империи… И это я ещё ни слова не сказал о воистину неисчислимом количестве транспортников и кораблей снабжения! Сотни тысяч солдат, среди которых были десятки тысяч воистину элитных, взращенных на дорогой алхимии гвардейцев аристократических Родов и воинов самого Синода, Маг Заклятий и процентов тридцать всех боевых попов Русской Православной Церкви, бесчисленные чародеи — как армейские, так и вполне себе Родовые маги…

И вся эта громада войск сейчас плыла над Сибирью, внушая ужас всем порождениям Разлома, у которых имелись хоть какие-то зачатки инстинкта самосохранения. Небеса, куда не брось взгляд, были накрыты летящей вперед армадой, равной которой я ещё не видел в этой жизни… Да что там — разом столько порождений магоинженерии, поднятых в воздух, я и в прошлом своем не упомню! Меня убивать прилетело три флотилии — но там были сплошь элитные боевые корабли, классом не ниже эсминца… Здесь же одних только эсминцев было за две сотни — причем серьёзно так за две сотни!

— Не могу поверить, что столь громадную… Да это даже не флот, это что-то явно большее! Так вот, ни за что не поверю, что трюк, который провернули святоши в Каменске, сумеет скрыть движение таких сил! — поделился я, не выдержав, с молча сидящими рядом со мной на палубе Змея Смоловым и Петей. — Да тут же войск на средних размеров государство хватит! Да даже не средних — никто из второй лиги не выдержит удара такой орды! Только Великие Державы и что-то близкое к ним по мощи! И вот эту махину сил и средств они пытаются утаить от разведки врага⁈

— Вполне себе возможно, если подойти с умом, — возразил мне бывший контрразведчик. — Они шли сюда малыми группами, объявлено было о нескольких целях военной кампании, и большая часть летящих сейчас в небесах судов по бумагам направлялись в усиление границ с Цинь и укрепление Фронтира. В Империи, насколько я помню, есть ряд планов для переброски сил и средств на удаленные границы таким образом, что бы враг до последнего не знал направление основного удара. Я пока служил волей-неволей был посвящен в такие вещи — не на уровне действительно высокопоставленных военных и гражданских чиновников, конечно, но даже так кое-что знаю. Ибо как раз Тайная Канцелярия во многом отвечает за то, что бы обеспечить необходимый уровень секретности.

— А в чем сложность? — не понял Петя. — Мы же над Сибирью летим, над землями за линией Фронтира. Откуда циньцам знать, сколько и кого здесь летит?

— Да хотя бы оттуда, что все местные сейчас уже открыто выступили на их стороне, — пояснил я. — Кочевники и их шаманы точно в курсе, какая громада сил сейчас здесь летит. Да и вообще… Эти транспортники — их же явно реквизировали у населения, а большая часть мелких посудин во флоте принадлежит именно купцам да мелкому дворянству. Да и вымпелов боярских Родов на крейсерах я насчитал больше десятка. Морозовы, Орловы, Шуйские, Шереметьевы, Нарышкины, Пожарские, Минины, Дружинины, Рябинины, Дубинины, Чарторыжские, Михайловы, Дюжевы… Из них — пять Родов из первой боярской десятки, Золотые Пояса! Эти вообще по мини эскадре выделили…

— Это и хороший, и плохой знак одновременно, господин, — вздохнул Смолов. — По мне, скорее даже дурной.

— Почему? — не понял Петя.

— Потому, ученик, что это может означать лишь одно — Империя начинает воевать всерьез, — ответил я вместо своего вассала. — После первого успеха, когда бояре дали по зубам Рейху, Империя терпела поражение за поражением — в Восточной Европе, в особенности на Балканах, турки на пару с немцами и прочей шушерой нас основательно потеснили.

— Да что уж там — у нас трое Магов Заклятий погибло, — проворчал Смолов. — Болгария вся под турками — местные князьки, соблазнившись предложениями не осман, так немцев, резко передумали нам помогать, румыны тоже восстали… Молдавское княжество охвачено междуособицей — там проимперские силы столкнулись со сторонниками перехода под руку новому госопдину… Николай Третий слаб, слаб как рваная тряпка, и те, кто ещё полвека-век назад даже дышать без нашего дозволения не рисковали, сегодня уверенно бьёт нас в спину. Аж злость берет.

— Ну, можешь мне поверить — не тебя одного, — спокойно заметил я. — Видел я подобное… В те века, что я жил в ином мире. Я был там… Ну, в общем, я очень много воевал и сражался в том мире. Там тоже была Российская Империя, и мир был очень схож с этим — только угрозы были несколько иные. Более страшные, более кровавые, более пропитанные людской алчностью и злобой… Но люди — такие же. И там я слышал одну поговорку, которую, к своему удивлению, вычитал и здесь — русские долго запрягают, но быстро скачут.

— А остальные народы Империи? — хмыкнул Петя.

— Если ты, дурак, думаешь, что за границами Империи хоть кому-то есть дело, к какому народу ты себя причисляешь себя здесь, то сильно ошибаешься, — ответил за меня Смолов. — Для европейцев, да и для большинства азиатов — мы все одним миром мазаны, коли жители этой Империи. Потому под словом русский тут имеется ввиду вся общность… Но вернемся к тому, что ты говорил, господин. Что именно ты пытаешься сказать?

— Что Русь каждые век-полтора оказывается на грани уничтожения, окруженная врагами, — ответил я, разглядывая проплывающие внизу просторы. — И каждый раз в результате большой бойни, напряжения всех сил и угробленного человеческого потенциала мы побеждаем. Спасаем при этом и соседние государства, за свой счет помогаем им отстроится… Что бы потом они же нам пинка под жопу отвесили — лет через сто-сто пятьдесят, опять же. История — жестокая сука с крайне скудной фантазией, она в своих основных аспектах циклична.

Мы помолчали, каждый думая о своём. Где-то в нескольких километрах раздался грохот — разбитый на мелкие эскадры флот, стерегущий стадо транспортников словно пастушьи овчарки стадо овец, каждые несколько часов был вынужден давать по рогам чудищам Разлома. И это при том, что специалисты по магическим тварям из числа нолдийцев отводили от нас большинство угроз…

Вот и сейчас, помогая себе соответствующими чарами, я сумел разглядеть, как какая-то здоровенная тварь в окружении громадного облака подвластных ему чудовищ поднимается в небо, стремясь к транспортникам. Примерно что-то такое же однажды напало на эскадру, с которой я летел на первое место службы — в Имперскую Стражу. Инсектоиды, мать их… Эти сволочи нолдийцам были почему-то неподвластны.

Первым вниз, навстречу рою чудовищ, тяжело ухнул броненосец. Стальная громадина, прочностью превосходящая все мыслимые пределы, даже не планировало — это было скорее контролируемое падение, в процессе которого мелкие и средние твари обращались грязными пятнами на толстой листовой броне. Ухнули, изрыгая во все стороны снопы ядер, картечи, боевой магии и одни боги на пару с демонами ещё ведаю чего во все стороны все орудия и артефактные системы летающей крепости, металла в которой хватило бы десятку крупных металлообрабатывающих заводов на год непрерывной работы. Прямо по центру роя тварей образовалась широкая просека, а сама летающая посудина со все дури врезалась в здоровенное порождение Разлома — у чудовища одних только магических сил было под стать Магу Заклятий, не говоря уж о банальной физической мощи, выносливости и крепости хитиновой брони.

Достигающая почти километра в длину тварь выдержала удар стальной громады. Громадные клещни из хитина обхватили боевое судно, смыкаясь в попытке продавить, смять корпус — но лишь бессильно заскрипели по зачарованной сверх всяких разумных пределов броне.

— Эта тварь… В ней столько сил, аж мурашки по коже, — признался глядящий на битву Петя. — Это ж почти восьмой ранг по силе, верно?

— Безо всяких почти, — поправил его я. — Да вот только толку с этого будет маловато. Монстры не обладают, в подавляющем большинстве своём, познаниями в боевой магии. Ударить сырой силой, надавить аурой, породить шквал низкопробной магии — это пожалуйста. А вот ударить действительно тонкими чарами… Да к тому же ещё и инсектоиды, в большинстве своем, значительно тупее прочих порождений Разлома. Полноценный Маг Заклятий разобрал бы этот броненосец за пару минут боя, пусть и изрядно выложившись.

— Справедливости ради — этот жучара тоже имеет все шансы на победу, — заметил Смолов.

Тем временем тварь изрыгнула потоки едкой кислоты, но без толку… А вот воспользовавшиеся ситуацией Старшие Магистры и два Архимага на летящих рядом крейсерах и эсминцах не подкачали. Череда атак шестого-седьмого ранга пришелся в одну и ту же точку — и прочнейший хитин треснул. Почти сотня корветов, фрегатов и эсминцев закружил хоровод, изрыгающий боевую магию и снаряды на тварей поменьше, не позволяя тем помочь гиганту… А броненосец наконец активировал свой главный козырь — таранные чары.

— Ого, на основе магии Тьмы, — удивился я. — И это во флотилии церковников! Действительно, пихали им под руку всех, кого смогли собрать… Незримая волна разошлась в стороны от активации заклятия псевдо восьмого ранга, насыщенных энергией на зависть большинству чародеев данного ранга. По сравнению с оригинальными чарами боевого Мага Заклятий они смотрелись бледновато — но учитывая, что это было Псевдо-Заклятие, оставалось лишь похлопать конструкторам и артефакторам, работавшим над судном.

Мерзкое, гнилостное свечение потоком хлынуло наружу, охватывая вздрогнувшего жука-гиганта. Хитиновый панцирь засиял землянистым свечением, отражая чары на стыке Тьмы и Смерти — и без труда отбили. Хоть с атакующими способностями относительно своего ранга у таких существ было туговато, но вот защита у них была на порядок лучше. И пусть и весьма качественному, но всё же лишь подражанию атаке восьмого ранга этого было достаточно… Ведь, к сожалению, у магических систем, что активировали подобные чары, были весьма строгие требования к тому, кто ими управляет. В руках двух разных операторов один и тот же удар может весьма значительно различаться. А Матушка-Русь, как ни печально, на сильных Темных бедновата.

И тем не менее задумка атакующих мне была ясна. И она удалась — ибо в том месте, куда до того прицельно били старшие маги и сильнейшие калибры крейсеров, образовалась рана, к которой вся мерзость, источаемая броненосцем, и стянулась. Землянистое свечение вспыхнуло в этом месте ярче, инсектоид-гигант напрягся, выделяя огромное количество маны… Но выделяя без толку — ибо толку с энергии, если ты не умеешь плести достаточно энергоемкие заклятия для своего ранга?

Защита треснула, и мерзкие чары хлынули в рану. Десяток секунд существо яростно боролось — сам воздух в радиусе нескольких километров яростно дрожал, пространство наполнилось низким гулом, а более мелкие твари начали разлетаться в стороны… А затем и сам огромный предводитель летучего роя бессильно разжал жвала, которыми держал броненосец, и полетел вниз. С гулким грохотом существо шмякнулось посреди леса из деревьев-великанов, своим падением устроив там настоящее бедствие — а броненосец, включивший наконец левитационные артефакты и бросивший в топку алхимреакторов щедрую порцию топлива, сперва замедлил своё падение, а затем и вовсе начал медленно подниматься обратно в воздух.

— Вот так вот просто… — потрясенно покачал головой Петя. — За что ж мы тут сотнями и тысячами жизни кладем ежегодно, на этом проклятом Фронтире, если даже самых сильных тварей такая стальная махина в одиночку прихлопнуть может?

— В одиночку — не сможет, — развеял я его наивные иллюзии. — Будь это драка один на один, он бы рано или поздно расковырял броненосца. Это раз… А во вторых — Империи выгоднее тысячи ежегодно погибших низших магов и рядовых солдат на Фронтире, чем одна такая операция.

— Это с чего бы?

— Да потому, мой юный и наивный тёзка, что за десять минут схватки броненосец миллионов на десять только снарядов отстрелял, — пояснил Смолов. — Да вообще — поднять в воздух, полностью обеспечить и отправить на войну такую махину стоит дороже иного линкора. И ты не совсем прав — когда вылезают подобные твари, их останавливают именно подобные силы Империи, а не простые стрелки с пехотинцами под командованием Адептов и Учеников. Вас на такие побоища стараются не допускать.

— Я вот что-то такой заботы по отношению к подчиненным на службы не видел — что бы нас старались не гнать туда, где опасно! — возразил парень.

— Да много ты видеть мог, без году неделю прослужив, — фыркнул Смолов. — Боевые суда на каждую мелкую тварь или даже стаю гонять — никаких денег и сил не хватит! Их отправляют туда и тогда, когда иными средствами не справиться. Я не спорю, в штабах не святые сидят, тем более в столичных… Но и не дураки тоже — армия и флот это важнейшие инструменты государства, и их стараются использовать строго по назначению. Везде броненосцами да крейсерами не повоюешь…

И это он ещё щадит парня, умалчивая главную премудрость. Любая боевая техника мертва без тех, кто способен ей управлять. Любые завоевания и победы бессмысленны без тех, кто их будет удерживать… И мана любых чародеев высших рангов конечна. В действительно чудовищных, раскалывающих мир сражениях в конце концов за поду дерутся не Архимаги и иже с ними. Хотя с чего я взял, что самому Смолову ведома эта истина? Ведь он дитя своей эпохи, искренне полагающее, что все руках магов и никак иначе.

— В самых больших сражениях… В тех, где сходятся сотни тысяч, а иной раз и миллионы солдат и чародеев, если силы обеих сторон равны, всегда наступает момент, когда ранги, титулы и регалии отходят на второй план, — заговорил я, глядя болтая ногами над бездной, что разверзлась за кормой. — Треск и грохот боевой магии высших порядков меняет и плавит саму реальность, холмы и равнины обращаются раскалённой лавой или ледяными пустошами, в воздухе стоит смрад сотен тысяч трупов, а потоки маны заражены эманациями боли и страха умерших, яростью схватившихся магов, ненавистью и боги ещё ведает чем… Но после всего этого буйства высших проявлений боевой магии старшие чародеи выдыхаются. А битва вступает в решающую фазу — и тогда приходит время тех самых простых пехотинцев и младших чародеев, что ведут их. Когда ружья, мечи, копья, ножи, когти, зубы — да что угодно, всё что есть под рукой идет в ход. Я бывал в таком бою — когда ты, истощив все силы, идёшь в бой во главе стихийно собравшейся вокруг тебя сотни солдат. Когда всё решается на расстояние пистолетного выстрела в лицо, когда ничего сложнее слабенького усиления тела уже не наколдовать и твоя жизнь может оборваться так же легко, как и любого другого смертного. Это куда страшнее, чем просто размениваться высшей боевой магией с удобной позиции.

Я задумался, подбирая слова, пропуская ощущения и впечатления до сих перевариваемой мной новой части собственной памяти, полученной лишь недавно.

— В таких битвах обычно всё решают две вещи — опыт воинов и их мотивация. За что они бьются, верят ли они в ту идею, что привела их на поле боя, считают ли те цели и смыслы, о которых им говорили до сражения, действительно стоящими того, что бы идти за них до конца… И как правило, побеждают те, кто истово верит в Идею, которая ведет их. Защита родных земель, или месть врагу, что терзал твои земли, от которого страдала и твоя родня, или ещё что-то… Если силы равны, важны лишь эти два момента — выучка и решимость убивать и умирать. И с одной стороны меня радует тот факт, что мы летим с людьми, которые готовы жизнь положить ради отчизны.

— А с другой? — негромко уточнил Смолов спустя минуту тишины.

— С другой — меня печалит тот факт, что когда среди военных царят решимость пойти в бой и умереть, то это заканчивается самыми большими океанами крови. Но кто я такой, что бы умничать? Всё, что мне остаётся — это надеяться, что в череде кошмаров, через которые нам предстоит пройти, моих сил и знаний окажется достаточно, что бы Империя выжила и победила. Ибо когда весь мир против нас одних — это страшно…

Помолчали.

— Но и увлекательно, что пиздец, — признался я наконец. — Ибо это времена, когда твориться История с большой буквы. И у нас появляется редчайшая возможность — при большой удаче мы потоками вражеской крови впишем свои имена в неё. Ну а сейчас — готовьтесь к бою! К нам снизу драконья стая летит!

— В Сибири ж не водится драконов! — изумился Смолов.

— Обязательно расскажи им это, когда они до нас долетят, — хохотнул я, вскакивая. — Уверен, им будет интересно послушать твоё мнение на этот счет!

Глава 10

Про драконов я не шутил. Стремительно взлетающая небольшая стая здоровенных летучих рептилий, от слабейшей из которых исходила аура Мастера, поднималась в воздух с явным намерением попробовать на зуб столь нечастых в этих краях гостей — здоровенные штуковины из металла из дерева, источающие одуряющие ароматы живой и разумной добычи. Добычи, до которой так охочи любые чудовища, что порой совершенно не задумываются над соотношением сил. Тупые твари, не понимающие разницы между добычей и хищником…

Сибирские драконы… Змеи-Горынычи из древних сказок, трёхглавые и свирепые, иногда бывали одарены полноценным разумом. Интеллектом, не уступающим человеческому, и при этом разрушительной силой, которой мог бы позавидовать кто угодно, покорившие магию Воздуха и Огня, обладающие чудовищной регенерацией, они по праву могли считаться королями монстров Разлома… Вот только те из представителей их расы, что обрели разум и самосознание не любили связываться без крайней нужды с человеком. И будь сейчас среди летящих к нам крылатых повелителей неба хоть один, наделенный разумом, то битвы бы не было — на заполнившие всё небо флотилии умные монстры лезть не рисковали.

Оба Петра решительно вскочили на ноги и, не говоря ни слова, бросились за борт. Нет, они не были самоубийцами — просто являясь основной ударной силой на своих фрегатах, они стремились вернуться на свои суда как можно быстрее. Магистры любой стихии владели достаточными навыками, что бы при наличии маны не опасаться падений практически с любой высоты, а уж когда они оба были учениками чародея, чьей основной стихией является Воздух… Ну, тут и говорить не о чем.

Оба фрегата шли рядом с моими Змеем — сработанные подразделения не стали дробить, лишь более-менее равномерно распределили между нами зоны контроля. И как на зло — к нам сейчас летят крылатые уроды, слабейший из которых сам по себе способен сравниться с каким-нибудь корветом, а поблизости ни броненосцев, ни линкоров…

Зато полноценный тяжелый, я бы даже сказал — сверхтяжелый крейсер Рода Морозовых, капитан которого командовал боевыми судами нашего сектора. Глядя на судно с гордым названием «Ледяной Змей» (почти тёзка, надо же!) я не мог не испытывать чувства лёгкой зависти. В отличие от моего самодела, то был полноценный боевой корабль своего класса, который линкорам уступал… Но не так, что бы сильно — почти в два раза больше своего младшего брата, на котором летел я, обшитый куда более качественной бронёй и зачарованиями, с самой современной боевой артиллерией, он вполне мог схлестнуться с каким-нибудь линкором… Из числа тех, что постарей и поплоше, разумеется, но тем не менее! Мой Змей, к примеру, о таком даже мечтать не мог…

В общем-то, Ледяной Змей был первым, кто отреагировал. Днище цельнометаллического сверхтяжелого крейсера вспыхнуло синим свечением, миг спустя сформировавшим громадную гексаграмму. Причем линии в геометрическом рисунке состояли сплошь из мелких, пересекающихся друг с другом рунических цепочек, а огромный круг, в котором и возникла магическая фигура, состоял из древнего магического алфавита, используемого волхвами в ещё до Христову эпоху.

Я невольно цыкнул зобом, глядя на эту красоту — древние, существующие каждый минимум по несколько тысячелетий боярские Рода не уставали меня удивлять. Заклятие седьмого ранга, мощи в котором хватило бы на полноценный восьмой — эта атака была, по идее, ниже рангом, чем таранное заклятие броненосца, недавно продемонстрированное нам воочию… Вот только столкнись эти две атаки — и я бы не поставил и ломанного гроша на псевдо-восьмой ранг. Ибо изящество плетения чар Морозовых было на голову выше того, что сумели вложить в своё творение лучшие из наёмных артефакторов Рода Романовых… К тому же чары этого корабля были устроены так, что бы операторы его боевых систем могли показать их максимальную мощь. Вещь, созданная для своих и под своих… В чужих руках это судно не показало бы и шестидесяти процентов своей истинной мощи!

Из гигантской магической печати вниз, на встречу чудовищам, низвергся шквал льдистых молний. Каждый удар, попавший в цель, обращал в ледяные песчинки пораженную плоть монстров, не оставляя ни малейшего шанса на регенерацию. Минимум три оператора в ранге Старшего Магистра — два напитывали мощью и активировали плетения артефактных систем, третий же был сосредоточен исключительно на прицеливании и корректировке атаки. Идеальная работа — ни одна молния не ударила мимо, каждая поразила хоть кого-то из трёхглавых бестий, стремительно рвущихся в небо.

Почти полсотни тварей от четвёртого до шестого ранга было сметено этим ударом. Досталось даже одному из вожаков стаи — но тот, несмотря на ранения, сумел пережить удар четырёх ледяных молний и регенерировать крыло, бок и нижнюю лапу, пораженную ударами. Но тем не менее после этого прыти у крылатой бестии явно поубавилось — иначе с чего бы ему начать трусливо прятаться за спинами подчиненных?

Однако любоваться дальнейшими манёврами флагмана нашей небольшой эсадры у меня уже времени не было. Я бегом вернулся на свой боевой пост — в специальную, окованную металлом крохотную каюту в центре судна. Оттуда я мог, полагаясь на лично наложенные заклятия, посредством магии Воздуха, Света и Воды, обозревать в весьма качественной иллюзии происходящее вокруг судна и адекватно реагировать на происходящее — операторами боевых заклятий Змея были другие люди. Здесь же был мой личный заклинательный чертог, со всем необходимым, заранее заготовленным инструментарием… И каналом связи с капитаном. Более опытный в командовании боевыми судами и лучше разбирающийся в этом деле офицер в боевой ситуации, по моему же настоянию, имел право командовать всеми членами экипажа, включая даже меня. Умничать и своевольничать я не собирался — есть вещи, в которых я лучший, а есть те, в которых своё мнение я могу придержать при себе и просто выполнять приказы более опытных людей. Для того, что бы уметь командовать, в самую первую очередь нужно уметь подчиняться самому, верно?

Беготня по палубе не продлилась слишком долго — мы летели в режиме максимальной боевой готовности, и подобная стычка была отнюдь не первой. К моменту, когда первые трёхглавые твари добрались на дистанцию плевка пламенем, судно уже было в полной боевой готовности — и потоки огня, устремившиеся к нам, встретили на своем пути магический барьер судна.

— Аристарх Николаевич, пока берегите энергию, — раздался голос из специальной трубки, ведущей в капитанскую каюту. — Пока мы справимся сами… И ухватитесь за что-нибудь!

Змей резко вильнул вправо и вниз, сшибая магическим барьером часть атакующих нас трёхглавых летающих рептилий. Тем это, разумеется, весьма не понравилось… Вот только выражать возмущение, когда ты летишь с переломанными крыльями к стремительно приближающейся земле, довольно сложно.

Впрочем, сшибли мы лишь мелочь четвертого ранга. Их более крупные сородичи удержались в воздухе, пусть и остались весьма потрёпанными. Потоки пламени, изрыгаемые тварями, стали гуще и концентрированнее — и даже так, барьер пока упрямо держал защиту, а пушки молчали. Не знаю, что задумал капитан, но я уже вовсю гонял ману по энергоканалам и насыщал ауру силой. Несколько стимуляторов отправились прямиком в глотку, обжигая горечью полыни и холодом вперемешку с жаром — сильная изжога мне позже явно обеспечена… Однако это была малая цена за то, что мне предстояло совершить.

Судя по всему, командующий на Ледяном Змее капитан, командующий нашей небольшой эскадрой из трёх крейсеров, десятка эсминцев и полусотни корветов да фрегатов, решил не затягивать с решением проблем. Мой Змей летел прямиком на одного из вожаков драконьей стаи — здоровенного горыныча ранга седьмого, окруженного свитой и сейчас примеривающегося к тому, что бы броситься на беззащитные транспортники.

За эти дни я уже начал помаленьку разбираться в тактике воздушных боев с чудовищами, и потому примерный замысел командующего нами Архимага из Рода Морозовых я понял. Крейсера навяжут встречный бой самым крупным и опасным тварям, отвлекая их внимание на себя, пока эсминцы и суда помельче обеспечат поддержку огнём с более высоких позиций. Заняв собой на некоторое время врагов, мы дадим возможность прийти к нам подкреплениям из тяжелых судов — и тогда крылатым бестиям останется лишь посочувствовать.

Разумная тактика. Что бы сверзить с небес крейсер, даже стае тварей понадобиться никак не меньше минут пятнадцати — и это если они навалятся всей стаей при подавляющем огневом преимуществе… Чего они делать не станут — большая часть чудовищ помельче рванула ввысь, не оглядываясь на своих вожаков. Не говоря уж о том, что на кораблях сейчас сидели опытные, битые жизнью боевые маги, которые в размене ударами, да при поддержке огневых систем судов, драконам уступят вряд-ли. Не зря же крейсера считались символом могущества и боевой мощи, оружием, доступным лишь Великим Родам и тем, кто был близок к этому званию…

Здоровенная крылатая рептилия, в размахе крыльев достигающая сотни метром, не стала ждать, когда Змей займет удобную для удара позицию. Громадная тварь заревела, и купол барьера моего судна пошел тонкой рябью — Магия Звука, подраздел магии Воздуха! Из трёх голов вопили две крайние — и их совместный рёв стремительно просаживал магический щит… И одновременно с тем атаковала троица чудищ послабее, шестого ранга — концентрированные потоки уже даже не огня, а жидкой лавы извергнулись, пробивая защиту моего Змея.

— Господин! Защиту! — взревел капитан.

Что ж, защиту так защиту… Потоки золотых молний перемешались со сплошным, густейшим туманом, что мгновенно окутал Змея — и вся яростная атака огнем и звуком, встретившись с этими чарами, сошла на нет. Туман Рёдлифа, усиленный Золотыми Молниями — одно из сильнейших защитных заклятий против таких вот ударов концентрированной стихии пламени, что мне доступен на данном этапе. Сложные чары, для творения которых нужно было хорошо разбираться в целом ряде магических формул, создававших правильные соотношения и вектора приложения сил… Вообще-то, скорее уровень Архимагов, чем Старших Магистров — но мастерство вкупе с усилением от Золотых Молний позволяли нивелировать некоторые моменты, давая возможность применить эти чары. Жаль, годились они только против таких тупых тварей… Сложные чары таким способом остановить почти нереально, пока не сумеешь вложить в эту магию силу ранга Мага Заклятий.

Тем временем Змей, наконец, развернулся правым бортом к самому громадному из ящеров и дал залп из всех орудий. Третья, центральная голова чудовища наконец пришла в действие — горыныча окутал защитный барьер. Вот только крылатый уродец просчитался — от полного бортового залпа тяжелого крейсера, на оборудование которого артиллерией даже Второй Император раскошелился из своих закромов, насыщенный сырой силой примитивный воздушный барьер спасти никак не сумел.

Рискованый манёвр капитана судна полностью оправдал себя — сблизившись на такую критически опасную для нас дистанцию, мы сильно рисковали. Оставшиеся два крейсера эскадры пусть и сократили дистанцию до врагов, отвлекая их на себя по максимуму, но тем не менее старались держать расстояние хотя бы в полкилометра, обмениваясь атаками с гигантскими ящерами и не давая тем попробовать себя протаранить. Мы же пошли иным путем…

И сейчас закономерно наслаждаемся плодами рискованного манёвра — с дистанции в полсотни метров никто не промахнулся. В дула орудий были заряжены явно дорогостоящие боеприпасы — не самые-самые, припасённые для сражений с разумными врагами, но тоже весьма недешевые. Капитану, кстати, если бы этот залп не принес результатов, я бы устроил втык — мы только что на пару сотен тысяч рублей дали залп… Но глядя на изорванную, развороченную гигантскую тушу, которая измочаленной грудой изуродованного мяса камнем рухнула вниз, я не мог не признать — оно того более чем стоило.

Парочка сопровождающих вожака рептилий шестого ранга отреагировала на мгновенную смерть своего предводителя по разному. Два из трёх рванули в стороны, потеряв всякое желание лезть к пусть переполненному вкуснейшей добычей, но слишком опасному куску металла и дерева, третий же, презрев всё, с рёвом ринулся в лобовую, стремясь приземлиться прямо на палубу. Абордаж решил устроить, падаль недобитая? Не в мою смену!

Корабль слегка засветился синеватым сиянием — весь, от кормы до носа. Разряды магического электричества в единый миг выплеснулись — синее и золотое, с примесью желтого для ускорения, ударили вверх, откуда летела крылатая угроза. Я не жалел ни сил, ни энергоканалов — Плеть Небес ударила, рассекая на две части крылатого владыку небес, не оставляя тому ни единого шанса на выживание.

Дальнейшее уже было рутиной. Добить остатки удирающих тварей, разметать прийти на помощь третьему крейсеру эскадры — Соколу — прибив напиравшего на него вожака точным ударом в спину, проконтролировать последовавший сбор добычи…

— Сударь, мы первыми обнаружили останки твари! — высокомерно заявил мне некий хлыщ в мантии боевого мага Нарышкиных. — И на трофее явственные отметины от боевой магии моего Рода! Так что попрошу вас не пытаться наложить лапы на нашу добычу!

Второй вожак сибирских драконов был убит совместными усилиями и Сокола, и Змея. И говоривший со мной Старший Магистр был капитаном какраз-таки Сокола, на помощь которому мы пришли. Охреневший, я смотрю, тип, лет пятидесяти, вполне себе имеющий шансы в ближайшие год-два стать Архимагом… И, видимо, слишком рано решивший, что он им уже стал. Что в купе с боярским Родом из первой десятки по силе и знатности придавало ему излишнюю самоуверенность…

Я всё ещё был под действием стимуляторов и горячки боя. А потому сдерживаться не стал… Как не стал бы, впрочем, и будучи абсолютно трезв и в ясном рассудке. Будет мне ещё какая-то срань, в семеро меньше меня на свете пожившая и силой даже всего Рода со мною одним (на пике моих возможностей) не сопоставимая, мне указывать! Тем более ни по крови, ни по праву рождения я ему не уступал…

— Вся спина твари в дырах от Магмовых Кинжалов моего Змея, — возразил я ледяным тоном. — Центральную и левую башку чудовища уничтожили орудия моего судна и я лично — в одну попал снаряд, другую спалил своей молнией я. К тому же, не приди я к вам на помощь, эта тварь имела все шансы дорваться до Сокола и устроить абордаж… Мне стоит упоминать, о каких потерях шла бы речь в таком случае?

— Если бы, да кабы… Мне не интересны ваши домыслы и высосанные из пальца аргументы, Николаев-Шуйский! — высокомерно хмыкнул тот. — Повторяю, сударь — убирайтесь от нашей добычи, иначе я буду вынужден рассматривать ваше поведение как попытку оскорбить боярский Род Нарышкиных. Каковы будут для вас последствия столь вопиющей наглости и глупости упоминать стоит?

— Ну упомяни, Нарышкин, — раздался довольный голос откуда-то справа. — Упомяни, чем ты там намерен грозить нашему бывшему княжичу… Что ты там со своими родичами намерен в этом случае сделать потомку прямой ветви главной семьи Рода Шуйских, падаль калужская⁈ Очень внимательно тебя слушаю, Григорий Кириллович… Кровь не водица, приблуда казанская — за своего родича мы стоять будем крепко, так что выбирай выражения! И кстати — здрав буди, княжич. Прими мой низкий поклон!

Глава 11

Рослая, статная женщина лет тридцати пяти на вид. Большие серо-стальные глаза, черные, как сама ночь волосы, уложенные в длинную и толстую косу, свисающую ниже талии, чуть широковатые плечи… Высокая и статная, не кряжистая или чрезмерно крупная, а именно статная, она отвесила мне короткий, уважительный поклон. И сделала это так, что я сразу понял — её слова не насмешка или провокация… А потому полные яда слова, готовые сорваться с моих губ, умерли, так и не родившись.

Широкий, длинный одноручный клинок на кожаном поясе, обхватывающем на удивление стройную талию, плотно прижимая кольчугу мелкого плетения, небольшой открытый шлем, кожаные штаны и крепкие сапоги на стальной подошве, амулет Перуна, лежащий между двух внушительных холмов груди и могучая аура Архимага… Архимага, явно обладающего пересаженным сердцем — работа Фёдора, не иначе.

— Шуйская, — досадливо скривился Нарышкин. — Твоё поведение и твои слова больше приличествуют деревенской бабе, а не дочери столь знатного Рода. И насколько я знаю, этот мальчишка давно не один из вас. Так какого дьявола ты лезешь не в своё дело, женщина?

— Он — сын моего князя, — упрямо и зло сверкнули глаза женщины. — Кто бы что не говорил, он нашей крови, а официальные имена мне безразличны. Так что я жду, Нарышкин — какими последствиями ты грозишься моему родичу? И готов ли ответить за оскорбление в мой адрес, плесень столичная?

Нарышкин молчал, гневно раздувая ноздри. Его явно тянуло ответить в духе самой женщины, хотелось бросить оскорбление на оскорбление… Однако бояре — это не дворяне. Шуйская оскорбила его первой, и он сравнением её с деревенской бабой как бы уровнял счет. Это было в пределах дозволенного — но если он продолжит препираться, если вновь позволит себе вольность в словах, женщина по праву сумеет бросить вызов ему на поединок. Он, конечно, откажется, сославшись на разницу в рангах и запрет поединков на время похода… Но тень на его репутацию упадет, да и к тому же она сможет повторить вызов уже после войны — и тогда Нарышкиным придется выставлять своего поединщика. Учитывая же ауру чародейки, от которой волнами расходилась сама квинтэссенция пламени, сомнений в том, что она — боевик, не оставалось ни малейших. А раскидываться жизнями или здоровьем тех, кто даже по боярским меркам вполне себе тянет на ранг Старейшин… В общем, не выгодно ему было отвечать, особенно учитывая, что формально правда была на стороне Шуйской. Она вступилась за родича, пусть и покинувшего семью, но кровного родственника и сына предыдущего главы — и была в своём праве. В конце концов меня не изгоняли и я не совершал никаких преступлений перед Родом — я ушел добровольно, и потому сохранять со мной нормальные отношения для большинства Шуйских было вполне себе нормально и объяснимо.

Но, как бы странно, удивительно и даже, не скрою, несколько приятно не было происходящее, пора открыть рот. Ибо не дело это — прятаться за чьей-то спиной. Не хотелось бы, что бы потом начали ходить слухи, будто я за юбкой родичей прячусь…

— Госпожа, благодарю за ваше вмешательство, но это дело касается исключительно меня и Нарышкина, — заговорил я, привлекая к себе внимание. — Поймите меня правильно, но свои проблемы я способен решить самостоятельно.

Шуйская перевела взгляд на меня, и в моём разуме раздался вопрос:

— Уверен, юный княжич? Ты молод и силён, спору нет, но этот старый урод увешан артефактами, как девка, нарядившаяся на бал, украшениями. И он явно настроен устроить тебе неприятности.

— Тем хуже для него, госпожа, — твёрдо ответил я. — Я могу постоять за себя.

В чем прелесть моих доспехов — в них я не только способен дать бой большинству чародеев седьмого ранга, но они ещё и обладают свойством не слишком светить своим качеством. Если ты не опытный артефактор, то без детально исследования специальными чарами и не разберешь, что на моих плечах броня, стоящая дороже моего Змея. Да что там Змея — почти любого крейсера в нашем флоте! Ибо это — штучный товар, а не серийно выпускаемое судно.

— Итак, господин Нарышкин — вы всё ещё настаиваете на том, что это ваша добыча, и что я и мои люди на неё права не имеем, верно? — напомнил я задумавшемуся над тем, стоит ли продолжать свару, боярину.

— Вижу, что справедливости мне здесь уже в любом случае не видать, да и твоя заступница слишком задириста, того и гляди набросится, — скривил он губы и развернулся. — Да и право слово, мне даже несколько неловко отнимать кость у молодого Рода… Вам, поди, каждый рубль важен, Аристарх Николаевич. Забирайте — будем считать, что это мой вам подарок.

У Шуйской сделалось такое лицо, что даже я испугался — сейчас не выдержит и ударит. Странно даже — чего она так обо мне печется? Никто и никогда в Роду не проявлял ко мне столько внимания… Но с другой стороны, следует признать — кем бы ни была эта женщина, в Москве я её ни разу не видел, а значит и упрекнуть её ни в чем не могу…

И тут мой разум пронзила догадка. Догадка, кем может быть эта женщина — и я, шагнув к ней, положил руку на её ладонь, не позволяя вынуть меч и одновременно посылая к ней мысль-просьбу:

— Госпожа Ярослава, он этого и добивается! Не нужно!

Сам же, бросив торопливый взгляд на собравшихся вокруг дворян, бояр и даже монахов-черноризцев, с интересом наблюдающих за склокой, бросил в спину Нарышкину:

— А хватит ли духу и сил, господин Нарышкин, дабы ответить за эти слова?

Ибо пропустить мимо ушей я их уже не мог. Он только что почти прямым текстом назвал меня нищим голодранцем. И выставил всё так, будто бросает мне подачку… Подобное нельзя пропускать мимо ушей или спускать с рук никому, если ты хочешь обладать достойной репутацией среди аристократов. Мир знати мог простить многое — скупость, зло, даже глупость… Но слабость не прощалась. Я Глава Рода, и только что мне в лицо было брошено оскорбление — и поверьте, если бы я смолчал, мне бы это ещё долго помнили. Эта тень могла бы пасть даже на моих потомков, что уж обо мне говорить!

И это была первая причина. Вторая — сердца двух сибирских драконов, сердца существ седьмого ранга! Если я всё сделаю правильно, воспользуюсь полученными от Федора Шуйского наработками и той частью памяти, что всплыла совсем недавно, то в ближайшие дни я смогу пересадить их обоим Петрам — что значительно увеличит боевой потенциал моих подданых. К сожалению, для меня подобный вариант не подходил — мне требовалось соблюсти определенный ряд ритуалов, в числе которых и самолично одержанная победа над нужным чудовищем, без вспомогательных средств. Иначе чужое сердце не приживется — в обладании великой силой есть не сплошные плюсы. Из минусов — невозможность идти лёгкими и короткими путями в таких ситуациях… Семь Молний попросту отторгнут пересаженное неверным образом сердце.

Вообще, эта пара сердец… Это настоящая, чистейшая улыбка богини удачи, никак иначе это интерпретировать я не могу. Сердца подобных монстров стоили громадных денег и всегда были в дефиците — из них делалась очень дорогая алхимия, предназначенная для прямых отпрысков самых богатых Родов, они шли на некоторые особые ритуалы и артефакты… В общем, из желающих их прикупить всегда стояла целая очередь, в которой игрокам моего уровня места просто не было. Да и не хватило бы мне никаких денег на их покупку… А лететь одним своим крейсером в места, где их можно было раздобыть самостоятельно, было чистым самоубийством — Змей, лети он в эти края один, был бы сбит и сожран ещё двое суток назад.

Сибирские драконы были особой добычей. Настолько особой, что для сбора этих трофеев командующий флотом дал разрешение сделать часовую остановку для их сбора. Мы своими силами прикончили одного монстра седьмого ранга и сделали большую часть работы в убийстве второго — так что я уж точно не намерен упускать эту добычу. Ещё бы! Да пересади я это сердце тому же Смолову — и он через неделю-другую прорвет преграду, отделяющую его от седьмого ранга! И что бы я отказался от этого? Да ещё и когда мне брошены в лицо оскорбления, не оставляющие мне выбора, кроме как побороться в честной схватке за эту добычу⁈ Держите карман шире, господа и дамы! Готовься, Нарышкин — твоя жадность станет причиной твоего сегодняшнего позора!

— А вам, Аристарх Николаевич, хватит ли решимости самолично в этом убедиться? Или ваша родственница и тут будет утирать вам сопли? — обернувшись, насмешливо поинтересовался он.

— Спешу напомнить, господа — дуэли до смертельного исхода запрещены! — раздался голос Велизария, протолкнувшегося в первые ряды зевак. — Не забывайте — мы на войне, и наш враг ещё впереди! Не следует верным христианам биться меж собой, пока Цинь и Япония разоряют восточные рубежи нашей державы!

— Я не христианин, святой отец, — даже не взглянул на него Нарышкин.

— Ну а моя вера собрана на кончике моего клинка, — вторил я своему оппоненту. — Ну а насчет запретов… Не явите ли нам маленькое чудо Русской Православной Церкви, взявшись выступить судьёй и гарантом нашей схватки?

Кто бы что ни говорил, но Православие — весьма могучая сила. Истово верующие и обличенные доверием Небес монахи вполне могли заткнуть за пояс многих даже среди бояр, что традиционно считались сильнейшими магами… Я бы добавил — не просто в Российской Империи, но и вполне возможно, что в мире. Но тут уж судить не берусь… Однако одно точно — пока, из виденного мной, Великие Рода бояр в плане магических умений и личной силы превосходили Великие Рода дворян.

— Я вам что, ярмарочный скоморох, что бы выступать не пойми кем в ваших развлечениях? — осерчал Велизарий. — Напоминаю — поединки во время похода запрещены! Не вынуждайте, дети мои, прибегать к силе, дабы поддержать дисциплину!

— Интересно было бы посмотреть, святоша, как ты собираешься прибегнуть к силе против меня! — высокомерно заявил Нарышкин, вскидывая голову. — Я не принадлежу к пастве твоего бога…

— Придержи язык, кривень калужская! — вмешалась моя родственница. — Не смей оскорблять богов и их слуг! Кем ты себя возомнил — волхвом⁈ Али посланником истинных богов, что бы смеяться над чьей-то верой⁈…

— Довольно, — заговорил низкий голос, от которого умолкли вообще все — и спорящие, и зрители. — Я буду судьёй! Решим этот вопрос поскорее — у нас ещё множество дел и мало времени, так что не будем затягивать. В качестве исключения я разрешаю эту дуэль… Победителю достанется спорная туша дракона — вся, целиком, вместе с его самками. Обе стороны согласны?

Сергий Белозерский пожаловал… Спасибо, дядя! Это лучшие условия, что я мог получить. Ведь самками у вожаков служили драконицы шестого ранга, кровь и некоторые органы которых сгодятся… Да много на что сгодятся в руках такого алхимика, как я. Дело за малым — победить и забрать их по праву!

— Поединок будет длится до получения ранений, что я сочту смертельными, — огласил правила мой родич. — Можете использовать что угодно — своей силой я гарантирую защиту от любых атак. Дабы ни у кого не возникло сомнений в честности происходящего и в том, что я не намерен помогать своему родичу — именем Спасителя нашего я клянусь, что буду беспристрастен в этой схватке. Победитель получит всю спорную добычу, целиком и без раздела. Согласны ли стороны с оглашенными условиями?

— Согласен, — улыбнулся предвкушающе Нарышкин.

— Да, — кивнул и я.

— Отлично. Тогда даю вам десять минут на подготовку!

Я всё ещё находился под действием стимуляторов, но мой оппонент их ещё, судя по всему, не принимал, так что пока Нарышкин пил зелья и перебирал артефакты, я мысленно прокручивал всё, что знаю о магических способностях этого боярского Рода.

Итак, основное направление чародейства — магия Земли и друидизм. Их Маг Заклятий, насколько мне известно, делает упор именно на последнем, да и в целом их Род славен своими садами, в которых они выращивают немало редких и ценных магических растений. Так что они ещё и отличные алхимики… Пожалуй, даже лучшие, чем Шуйские.

Мой противник обвешан боевыми и защитными артефактами на зависть иным Архимагам, так что затягивать схватку не в моих интересах. Да и вообще, скрывать свой уровень нынешних сил я не собираюсь — надо показать всем присутствующим, что я не просто молодой щенок, а уже вполне себе зубастый хищник. Прошло то время, когда имело смысл скромничать и скрывать уровень боевых навыков — предстоящую схватку я закончу в кратчайшие сроки. Хотите зрелища? Будет вам зрелище, господа, будет…

Через десять минут мы предстали друг перед другом. Всё это время, согласно традициям, с нами рядом находились лишь секунданты — Смолов с моей стороны и какой-то неизвестный мне чародей у противника. Дядя времени даром тоже не терял — к моменту начала схватки я ощущал, как кокон заклятий сплёлся, ограждая трёхсотметровую площадку будущей дуэли.

— Готовы, господа? — поинтересовался Сергий Белозерский. И, дождавшись наших согласных кивков, объявил. — Начинайте!

Громадный Доспех Стихии, под сотню метров, состоящий из чистейшего гранита, перевитый многочисленными побегами лозы, зашевелившиеся и начавшие стремительно прорастать многочисленные стебли и побеги травы и деревьев, а также мощная, устойчивая Территория Земли — Нарышкин был хорош. Территория, навык, присущий в полной мере обычно лишь Архимагам, у Старших Магистров, даже если присутствовал — обычно был убогим обрезком и пародией на настоящий навык, но боярин — это боярин. Его Территория в чистой мощи и эффективности уступала тому, какой она должна быть в идеале… Но лишь процентов на двадцать, а не на шестьдесят-семьдесят, как должно быть. Личный талант, отличное владение собственным даром, отточенные навыки и правильно подобранный комплект артефактов — какому-нибудь Архимагу из второсортных Родов мой сегодняшний оппонент вполне мог бы дать достойный отпор. Не победить — но уж устроить равный бой точно. Отличный боец и маг из числа кровной линии боярского Рода, он действительно был элитой…

Вот только его сегодняшний противник, к его несчастью, был на голову выше любого чародея в истории этого мира. А уж учитывая, что я получил дополнительные знания и силы после частичного разрушения печати в своём разуме…

Территория Гроз — мой личный навык — ударила во все стороны. Синие, фиолетовые, желтые, золотые и зеленые молнии — вся доступная мне сила разом спроецировалась в материальный мир. Две Территории столкнулись прежде, чем мы успели перейти к активным действиям… И моя сила с треском и грохотом опрокинула вражескую. Потоки маны и частички праны, вложенные мной в эти чары, породили отраженный, искаженный шторм — и молнии начали беспощадно выжигать прораставшие по воле друида растения. Моя сила начала давлеть, давая мне преимущество — теперь противнику приходилось тратить больше сил и времени на плетение своих чар, тогда как для меня сей процесс упростился примерно на четверть.

Нарышкин не дрогнул. Дрогнула, затрещала земля, выбрасывая многочисленные корни растений, самое малое из которых было толщиной в руку взрослого мужчины — заклятие шестого ранга породило настоящего растительного монстра, что рванул в атаку, стремясь схватить, смять и задушить меня в своих объятиях…

Вот только и я не стоял на месте. Впервые за действительно долгое время мне попался противник, с которым можно было померяться настоящим Искусством — сын боярского Рода, с многовековыми традициями, опытом и знаниями, выпестованный и взращенный со всем тщанием, на которое способен сопоставимый с Шуйскими Род, он был достоин того, что бы я начал биться всерьёз.

Меч Простолюдина стрелой выпорхнул из моих ножен, с лезвия высоко в небеса рванула синяя молния — и я криво ухмыльнулся, ощущая, как яростный ультрамарин наполняет мои глаза сиянием.

— Ярость Грозовых Облаков! — вскричал я, ощущая, как по венам растекается чистый восторг. — Разложение!

Ах, как же приятно было драться в полную мощь, не прибегая к запретным силам, как же приятно было бить не только грубой мощью, но и тягаться чистым мастерством! Без уловок, без тактики и стратегии, как пришлось драться против Архимага-шамана, без раскалывающих мою собственную душу усилий, как против Магов Заклятий — а в пределах собственных, истинных на данный момент сил!

Словно вторя моему зову, с небес рухнула слепящая, ярко-фиолетовая молния. Огромный столп небесного огня был лишь зримым воплощением чар — и пусть могло показаться, что я сейчас бью грубой силой, но на деле всё было иначе.

Тончайшие колебания молний действовали на энергетическом уровне. Рвущиеся ко мне толстые стволы обладали прочностью стали и гибкостью лиан, скоростью атакующей змеи и мощью объятий дракона, их структура была хитра и прочна, защищена от природного врага подобных чар — магии огня, а ключи заклятия надёжно укрыты, что бы нельзя было ударить в уязвимости… Но против меня это было бесполезно.

Фиолетовые молнии разрывали связь растений с источником их жизненной силы — с маной, развеивая, разжижая её концентрацию, разрывая незримые нити, связывающие её с питающим их заклинателем — главная уязвимость магии друидов заключалась в необходимости постоянно поддерживать маной свои чары. Нельзя было просто сплести атаку и забыть о ней… И потому почти заключившие меня в своих объятиях растения стремительно иссыхали, осыпаясь невесомой пылью в считанных сантиметрах от меня.

— Гранитный Дождь! — прогрохотал Доспех Стихии.

Каменные колья, которые понеслись ко мне, выглядели неказисто… Но вот прочность и пробивная мощь стремительно вращающихся, подобно свёрлам столяра, кусков гранита внушала мне закономерные опасения. Против таких атак фиолетовые молнии слабы… Но у меня имеются не только молнии.

Взмах моей ладони породил настоящую гравитационную аномалию — зачем встречать в лоб то, что можно отклонить? Прицел вражеских колий сбился, и вокруг меня начали стремительно пробивать землю на десятки метров вглубь исторгнутые врагом изящные гранитные глыбы. Опасно! Нарышкин ничуть не уступит тому же Смолову, и это с учетом элементаля!

К слову о них… Земля под ногами содрогнулась, готовясь вздыбиться — контрактор моего противника делал свой ход. Что ж, не стоит больше тянуть — мой собственный ответ был уже готов, так что пора бы поставить точку в этом бою. Мы итак уже в каком-то кратере глубиной в полторы сотни метров, а разбушевавшиеся энергии способны прибить случайно оказавшихся здесь Младших Магистров…

— Шепот Шторма!

Половину моего резерва маны как корова языком слизнула — но это было уже неважно. Атака Магии Звука, густо замешанная на чарах Магии Души, была площадной — и все три сотни метров нашей арены, вернее её остатков, содрогнулись от могучего звукового колебания… А затем стремительно вспыхнули ослепительно белым светом барьеры Мага Заклятий, ограждая от чудовищного содрогания звуковых волн и воздействия на разум всех присутствующих.

Нарышкин сопротивлялся. О, как он сопротивлялся! Пиковый Старший Магистр, увешанный артефактами, готовый к бою и считающий, что понимает пределы моих возможностей, использующий Доспех Стихии, ошметки сгруппированной вокруг самого себя с целью укрепления защиты, слившийся с элементалем боевой маг… Он сразу понял, что дело худо — и активировал вообще все защитные артефакты, что были на нем. Незримые, но оттого не менее прочные барьеры, защитные сферы и заклятия укрепления стремились защитить своего хозяина, не дать проиграть эту схватку… И они бы выдержали всё, даже пару-тройку ударов Архимага в полную мощь.

Но я выбрал самый эффективный и эффектный, но при том крайне энергозатратный вариант не просто так. Я мог затянуть схватку, мог начать перемещаться, окутавшись молниями, раскидывать мощные и зрелищные удары, выждать момент уязвимости и нанести решающий удар… Сделать так, как поступил бы в настоящем сражении, когда каждая капля сохраненной маны может стать тем самым спасением, что не даст сгинуть в схватке со следующим врагом.

Однако это дуэль. А на дуэли можно и покрасоваться, нанеся удар, на который половина Архимагов в нашем флоте не способна в принципе — комбинация Магии Души, с учетом моей мощи в этом аспекте, и Магии Звука, пожирала громадное количество внутренних ресурсов… Но вместе с тем не оставляла чародею ни малейшего шанса. Сила Души сбивала тонкую настройку артефактов и самого сознания мага, путала его чувства и не давала реагировать во время — и ему, и его предметам. А чары Звука попросту сокрушали в пыль мощью вибраций все материальные компоненты его магии…

Не было ярких спецэффектов или чего-то подобного. Просто на три секунды всё окружающее пространство пошло рябью — а затем Доспех Стихии моего противника осыпался невесомой пылью, а элементаль Нарышкина лишился связи с реальностью и оказался вышвырнуть в своё измерение. Сам чародей, правда, слегка испортил эффектность победы — тупо шмякнулся оземь, будучи в бессознательном состоянии. Но даже так — по рожам вижу, как проняло наблюдателей.

— Победитель — Аристарх Николаев-Шуйский, — объявил в тишине Сергий Белозерский.

Не шатайся! Не показывай, какого напряжения тебе это стоило! Боги и Демоны, как не вовремя кровь решила пойти носом… А уж как трещат и воют от чудовищной нагрузки манакалы в теле — словами не передать. Да и мигрень от резкого выброса такой мощи из Источника в мозгу весьма неслабая… Но показывать слабину я не собираюсь. А потому я, ни говоря ни слова, удалился к себе на крейсер, предоставив моим подчиненным самим заняться разделкой трофеев.

Дальнейший путь… Он был наполнен разного калибра мелкими и крупными стычками на всем своем протяжении, длился шесть недель и к моменту, когда мы наконец вышли к первой цели нашего дальнего путешествия, небольшому городу-крепости — Магадану. Захваченный японцами и кишащий силами десятка Кланов, он был первой целью — целью, после удара по которой предполагался стремительнейший рывок через Охотское море, высадка на Камчатке и развязывание стремительного наступления. Стремительного, как лесной пожар — план командования был авантюрен донельзя, потому мы и летели полтора месяца, максимально пополняя припасы, собирая в пути ресурсы, навещая тайные склады Империи, созданные на подобный случай… Потому что после высадке на Камчатке у нас не останется путей снабжения — мы или стремительно победим, или угробим целую армию… И мне страшно представить, насколько плохи наши дела, если нас бросают в такие авантюры.

— Господин! — вывел меня из задумчивости голос капитана. — Наша задача — прикрыть транспортники и оказать поддержку броненосцу. Распоряжения с флагмана прибыли — мы приданы к Ледяному Змею.

— Ну что ж… Вперед, навстречу смерти, вашу мать! — вздохнул я, ощущая легкий трепет перед самым большим сражением в моей нынешней жизни. Ибо наместником Магадана значился Маг Заклятий — Тоётоми Даичи, Глава Великого Клана.

Глава 12

— Пли! — заорал, теряя хладнокровие, командир расчета канониров.

Тяжелое двухсотмиллиметровое орудие гулко ухнуло, чуть откатившись на металлических рельсах, и извергло зачарованный снаряд. Здоровенное металлическое творения магической инженерии вырвалось в дыме пороховых паров и снопах искр и пламени — и устремилось вниз, туда, где на высоченной крепостной стене по моим расчетам и согласно заранее выданным схемам должен был располагаться один из узлов системы городского купола города.

Дорогостоящий снаряд ударил четко туда, куда и рассчитывалось — ну вернее почти туда. Ибо за полсотни метров до стены мерцающий призрачным светом барьер города-крепости принял удар на себя. Вспышка, буйство синего пламени и короткий раскат грома от детонации снаряда — вот и весь эффект. З-зараза!

— Заряжай! — вновь орёт командир расчета.

Вздохнув, я направился наверх, на палубу Змея. Здесь мне делать нечего, напротив, своим присутствием я сильно смущал и заставлял нервничать подчиненных. Не буду мозолить глаза занятым своим делом людям, лучше погляжу, как там дела в целом.

Атака на Магадан началась одновременно и лучше, чем мы ожидали, и хуже. С одной стороны — растерянные японцы явно не ожидали увидеть в этих краях громадный русский воздушный флот, стремительно и без раскачки устремившийся в атаку. За триста километров до города, понимая, что дальнейшее движение скрыть уже не удастся, дядя показал мастер-класс в Высшей Магии…

Хотя откровенно говоря, не совсем так. Монахи-черноризцы, вечно хмурые и собранные служители Русской Православной Церкви, показали, почему она до сих пор является силой, сопоставимой со всей Боярской Думой разом или, например, Императорским Родом. Воззвание к Силам Небесным, к их истинному сюзерену и начальству, показало свою эффективность во всей красе, явив воистину Чудо. Ибо никак иначе объяснить произошедшее не мог даже я, Великий Маг.

Вторгнувшиеся в Российскую Империю азиаты были кем угодно, но не дураками и слабаками. И не трусами, надо признать — надо иметь пару крепких шаров в штанах, что бы преодолеть страх и посягнуть на то, что принадлежит сильнейшей Империи в истории этого мира. И раз уж они решились на подобное, то и подготовку провели на весьма достойном уровне…

Не знаю, во сколько миллиардов золотых монет это встало врагам, но они сумели обнаружить и уничтожить все якоря для телепортации сколь-либо значительных боевых сил в атакованных ими регионах. Ни на Камчатке, ни на обжитой части земель Дальнего Востока в целом не осталось ни единого ориентира или заготовки для истинного Большого Портала — через которые, как правило, метрополия в случае проблем перебрасывала подкрепления. А вдобавок к этому паскудные Тайра в рекордные сроки возвели повсюду, в каждом значимом поселении громадные Монолиты Хаоса — тридцатиметровые стеллы-ретрансляторы энергий Хаоса, что сбивали всякие попытки произвести точную телепортацию. И любые попытки провести таким способом хотя бы пяток человек разом были гарантированной смертью для несчастных — их куски раскидало бы по полусотне мест на всем Дальнем Востоке…

Признаюсь честно — на пике сил я бы просто заявился самолично и в одну рожу стёр бы в порошок сам Магадан. Да, изошел бы кровавым потом, ибо его стерегли силы Великого Клана и десятка кланов поменьше, в каждом из которых, тем не менее, были свои Архимаги, но ничего иного мне бы не осталось. Зато разрушив одну из центральных точек титанического ритуального заклятия магии Хаоса, я бы открыл доступ основным силам хотя бы в эти места… А может, и вовсе проиграл бы битву и вынужден был бы удирать — будь ты хоть трижды Великим Магом, но штурмовать крепость, переполненную магами и возведенную на Великом Источнике Магии дело очень неблагодарное.

Высшие маги ультимативное оружие в чистом поле. На заранее же заготовленных боевых рубежах разговор шел уже совсем иной — тут могли голову сложить чародеи любого калибра. Как ни странно, но в таких случаях надежнее бросить в бой полевую армию, которую Великий бы стёр в чистом поле в одиночку, нежели натравить одного мага высшей категории… Война — вещь сложная.

В общем, примерно за три сотни километров наш изрядно поредевший флот, за время пути растерявший в непрерывных боях и сражениях около пятой части изначального состава, прибыл на условленную точку сбора. Благодаря связям с официальным командующим походом (лишь официальным — дядя показал себя с наилучшей стороны, поставив командовать офицеров без оглядки на их личную магическую силу и родовитость. И все попытки возмущаться со стороны более сильных и благородных господ натолкнулись на железный аргумент — если вы против, то оспорьте моё решение лицом к лицу со мной. Желающих не нашлось, понятное дело) я был там, где творилась литургия, позволившая нам обрушиться врагу как снег на голову.

Старая, заброшенная церквушка. Деревянный сруб, грубо сделанный и давно заброшенный, не вызывал в магическом восприятии ни малейшего уважения — обычное старое заброшенное здание… Даже Маги Заклятий на моём месте ничего бы не разглядели. И лишь мои чувства, чувства того, кто шагнул далеко за пределы отпущенного людям, ощутили сокрытую в этом месте святую мощь. Нет, не так — Мощь с большой буквы М.

Трое суток отдыха от нелегкого пути, подготовки к предстоящему сражению — и монахи провели ритуал, от которого даже я содрогнулся. Мягкий жемчужный свет охватил разом все суда флотилии — и миг спустя, безо всяких раскачиваний и возмущений в потоках маны мира, мы оказались в пределах прямой видимости городских стен. И сколько я не бился, пытаясь понять или осознать происходящее — мои отточенные чувства и Сила Души были бессильны нащупать хоть малейший признак применения магии Пространства или аналогичных чар. Просто мы в единый миг оказались перенесены на три сотни километров…

Такое было не под силу языческим богам. Ну, вернее не так — вполне под силу, вот только… Монотеисты обладали изрядным преимуществом перед своими коллегами из религий, практикующих многобожие. Отношения со всякими там Перунами, Сварогами, Амон-Ра, Зевсами и Аидами тем и отличались от веры в Творца-Всесоздателя, что больше были похожи на рыночные отношения. Да, пантеоны были способны дать своим последователям практически что угодно… Но по разумной цене, и никак иначе! Тот же Сварог или Даждьбог потребовали бы жертв на полсотни, а то и сотню миллиардов золотых — и это только то, что можно рассчитать в золоте, а ведь потребовалось и то, что на деньги не купишь… И в случае использования магии языческими богами я всегда мог хотя бы приблизительно оценить, что и как делалось. Это не было Чудом в прямом значении этого слова — это было оперирование недоступной людям энергией на столь же недоступном нам уровне чар. Сверхмаги, если угодно, но никак не чудотворцы… На чудеса вообще были способны лишь Войско Небесное и Забытые, что дерзнули поднять знамя мятежа против сил Небесных. За что и стали Забытыми…

И вот мы оказались перед стенами города-крепости, запиравшего один из самых удобных маршрутов между Империей Цинь и Русью. Какого вообще хрена китайцы отдали этот город Японии, интересно? Впрочем, о том, как враждебные нам азиаты поделили меж собой земли нашей Империи, я знать не знал. Зато знал другое — я патриот, и потому пойду на всё, что бы и те, и другие умылись кровью.

К моему изумлению, перед финальными этапами атаки к нам присоединились многие из тех, кого я вовсе не ожидал. Якуты, чукчи, эскимосы, ханты, манси и ещё десятки народов, что выбрали быть частью Руси, что даровала им полную автономию взамен на формальные обязательства — ясак пушниной и выставление своих бойцов в случае нужды. Причем последнее писалось в договорах порядка ради, а не из настоящей надобности — однако поди ж ты, больше полутора сотен тысяч кочевников сейчас шли массированной ордой в направлении Магадана. По плану дяди — именно им, после взятия нами крепости, предстоит заставить умыться кровью китайцев и японцев, что полезут возвращать эти земли. И, справедливости ради, он намеревался за подобную самоотверженность отплатить им сторицей — Русская Православная Церковь в лице Сергия Белозерского, второго человека после Патриарха Всея Руси по влиянию в этой организации, обещала. А слово столь высокопоставленного церковника Синод будет держать, что бы при этом они сами не думали — случай такой, что не отвертишься. И свидетелей слишком много, и важность их помощи неоспорима… Ведь они отказали вторженцам в том, что бы шпионить за небом над головами, и именно благодаря их самоотверженной помощи остатки русских аристократов и простолюдинов сумели выжить и дождаться помощи…

В общем, с этой стороны всё было отлично. А вот с другой стороны — несмотря на всю внезапность нашей атаки, японцы оказались слишком дисциплинированы. Не успели наши суда развернуться в боевой строй и обрушиться всей мощью на бастионы некогда нашей же крепости, как враги активировали все защитные протоколы и чары крепости…

И вот наша флотилия, так браво выдвинувшаяся в атаку, сейчас отчаянно осыпала ядрами вражеский защитный барьер. Наш Маг Заклятий, Сергий Белозерский, сейчас, после недавно совершенного Чуда, был временно небоеспособен, как и большинство старших монахов… Но откровенно говоря — такую оборону, учитывая там наличие вражеского чародея восьмого ранга, он бы лично проломить вряд-ли сумел.

— Ну что, Смолов, чувствуешь воодушевление? — поинтересовался я у сидящего, скрестив ноги, в центре палубы вассала. — Готов к труду и обороне?

— Ну скорее к штурмам и захвату, а не обороне, но в целом — да, — ответил он, не открывая глаз. — Это твоё драконье сердце — настоящее чудо!

Ещё бы не чудо — ради того, что бы использовать магию подобия и уместить все свойства Сердец в небольшом куске плоти, что уместится в груди человека, мне пришлось попотеть преизряднейшим образом. И без новых, открывшихся недавно знаний я бы нипочем не управился… Однако теперь у меня под рукой был Архимаг Смолов и Старший Магистр Петя. Что весьма серьёзно изменило расклад сил…

А тем временем броненосцы и линкоры, вышедшие наконец на позицию атаки, начали слитный, одновременный удар всеми силами по изрядно просаженному крейсерами барьеру крепости. Скоро настанет и наш черед — врываться в город, вести обстрел узлов обороны крепости с высоты, высадки десанта и его прикрытия и прочих прелестей штурмов крепостей. И это не говоря уж о том, что внутри сидит Маг Заклятий, с которым тоже надо что-то делать… Впрочем, план штурма был уже доведен до нашего сведения, и теперь оставалось лишь его придерживаться. И клянусь всеми Богами и Демонами — Тоётоми сегодня придется весьма худо…

Глава 13

Мерцающий купол городского барьера пока ещё успешно держал удары артиллерии и боевых заклятий русского воздушного флота, но всем было очевидно — это ненадолго. Не против такого количества врагов, не против стольких орудий и не против артиллерии столь высокого класса — а орудия боевых судов, прибывших штурмовать Магадан, были в большинстве своем новоделом. Империя собрала лучшее из оставшегося, отправив в эту экспедицию тех и то, что действительно имело хоть какие-то шансы осуществить авантюрную задумка Главка…

Нет, ещё полгода назад крепость имела все шансы на то, что бы если и не отбиться от этой армады, то как минимум заставить врагов загодя отказаться от попыток взять её нахрапом. Однако три отбитых до взятия штурма не прошли для Магадана бесследно, а уж четвертый, закончившийся взятием на меч и резней, и вовсе низвел многочисленные паутины защитных и атакующих чар, запитанных от Великого и нескольких десятков Источников поменьше, большую часть отличной крепостной артиллерии и даже мрачные, не один век напитываемые магией стены…

За прошедшие месяцы оккупанты восстановили, что смогли, этого не отнять. Были заделаны бреши в стенах, восстановлены те из башен, что ещё можно было привести в надлежащий вид, установлена новая артиллерия… Однако трофеи, на которые так рассчитывали захватчики, не оправдали ожиданий. Россияне, поняв, что отбиться не выйдет и помощи они не дождутся, встали насмерть…

Степняки с казаками, составлявшие лёгкую кавалерию, что в мирное время патрулировала окрестности, артиллеристы из центральных и западных регионов страны, кавказцы-геоманты, охотники из местных народов, принявших власть Империи и оказавшиеся застигнуты вместе с прочими в ловушке каменных стен во время неожиданного удара врага… На предложение о немедленной капитуляции эта сборная солянка из почти сотни народов, изрядно удивила японское командование ответом…

Русские не сдаются — ответили они, и не сдались. Японские аристократы лишь недоуменно пожали плечами — представителей основного народа Российской Империи в крепости было меньше четверти, так что смысл фразы они не поняли… Но зато поняли, что столкнулись с воистину страшным врагом — врагом, что смирился с поражением и будущей гибелью и переборол страх. О нравах заморских соседей и их «милых» привычках устраивать зверства и геноцид мирному населению в этих краях знали не понаслышке.

Сражение за Магадан японская армия запомнила надолго. Очень, очень надолго — даже несмотря на то, что в крепости было лишь три Архимага против двух Магов Заклятий и двадцати трёх Архимагов Японии, крепко знающие своё дело и все сильные стороны своих владений чародеи русских не позволили врагам решить вопрос чистой магией. Разумеется, при таком перевесе в магах японцы могли бы, плюнув на всё, просто стереть в порошок город, но ведь в таком случае островитяне гарантированно лишались добычи… И потери, которые неизбежно последовали бы (посмертные чары и выпущенные на волю силы Источников никто не отменял) оказались бы совершенно бессмысленными с точки зрения затраченных ресурсов и полученной выгоды… А подданые Микадо любили золото, рабов и прочие радости выигранных битв. Оставлять своих воинов без добычи, когда лучшие части атакующей город армии состоят из гвардий аристократов было дурной затеей.

И потому случились четыре штурма. Архимаги и Старшие да Младшие Магистры, сосредоточившись на силах источников, сумели нивелировать превосходство врага в магии — и исход сражения пришлось решать младшим чародеям, пехоте да артиллерии…

Сеча была страшная. Когда удары пушек и боевой магии всё же сломили старые стены, когда рухнули последние защитные барьеры и загремели удары заклятий высших магов, обменивающихся и отражающих страшные удары разрушительнейших боевых заклятий в своих арсеналах, в город-крепость хлынули многочисленные асигару, когда остатки морских фортификаций окончательно рухнули и в бухту вошли десантные корабли — началась страшная резня.

Японцы, понёсшие в предыдущих трёх штурмах значительные потери, озверели от крови. По рассказам немногочисленных переживших бойню очевидцев, в основном из числа тех, кому посчастливилось попасть в плен, а потом из него бежать или быть выкупленным, схватка была страшной. Казаки со степняками, оседлав коней, ходили в конные атаки на самых широких из улиц города, остатки артиллерии и стрелки с боевыми магами били с крыш, воздвигались и рушились баррикады, пехота шла в рукопашную порой даже с голыми руками…

— Это была резня, подобной которой я не видал в жизни, — рассказывал в тот последний перед отправкой в атаку на крепость старый шаман-эвен.

Старый шаман второго ранга, он был ранен ещё во время второго штурма, а в заключительной схватке за город едва мог стоять на ногах… Ему повезло — госпиталь находился в районе складов с дорогой добычей вроде алхимических реагентов, драгоценных видов ткани и прочих интересных любому захватчику товаров… А потому площадной магией туда не били, а самого старика взяли в плен, вырубив древком копья. Позже родичи сумели договориться с оккупационной администрацией в лице чиновников Клана Тоётоми и выкупить родича.

— Дети, женщины, старики — не щадили никого. Ну и наши, видя происходящее, тоже начали с ума сходить — шаманы продавали свою жизнь голодным духам, лишь бы призвать их в наш мир и заставить напасть на захватчиков, раненные солдаты добровольно шли под нож тем из чародеев, кто владеет магией крови и жрецам богов, многие, привязав к себе десяток гранат, прыгали в толпу врагов, подрывая себя… Даже чернокнижники, собравшись вокруг своего старшего, Младшего Магистра, сумели призвать каких-то тварей… Японцы пять раз откатывались, прежде чем сумели окончательно взять город! Но видят духи предков — это был ужасный день…

Думаю, церковники не просто так дали нам несколько дней отдыха. Не просто так организовали посещения лагеря пережившими очевидцами, что сформировали несколько полков добровольцев — с ними шли и те, кто потерял кого-то из родных… И не даром, при всём при этом, с собой не взяли силы местного дворянства и остатки регулярной армии, как и остальное ополчение, что сопротивлялось на окраинах провинции, прячась по лесам. Никому не хотелось иметь под боком отряды озверевших мстителей, способных разрушить любой план.

Так что мотивация резать островитян у нас была на высоте. Был и план, относительно неплохо продуманный, были силы и средства, позволяющие не опасаться даже самого Мага Заклятий японцев — попробуй он рискнуть и высунуться под удары броненосцев с линкорами, и от бедолаги мокрого места не оставят.

Да, стены, как я уже говорил, подлатать враг успел. Кое-какие защитные чары из разряда первоочередных установить сумел тоже — тот же крепостной барьер, например… Но вот на большее у них ни времени, ни ресурсов не хватило. Причем в основном — времени, а не ресурсов… Ибопутаница, мешанина разрушенных чар, что закладывались в привязке к Источникам городов, требовала как минимум полугода работы грамотных специалистов со стороны. Ибо ведь это вам не дунул, плюнул и пошёл — какие именно и по какому принципу закладывались чары крепости японцы могли знать лишь весьма предположительно. Другое дело, если крепость вернется под наш контроль — все необходимые архивные данные для того, что бы привести в более-менее пристойный вид порушенное у нас имелось. Чай, не с пустыми руками в поход отправлялись…

— Учитель, кажется, барьер больше не выдержит! — слегка взволнованно заметил Петя. — Сейчас прорвемся!

— Ты мой приказ не забыл? — поглядел я на нервничающего парня. — Что тебе делать помнишь?

— Остаюсь старшим чародеем на «Змее», — покивал парень. — С судна не сходить ни при каких обстоятельствах, моя роль — только защитные чары и поддержка.

— Принцип работы моей рунной вязи в заклинательном чертоге помнишь?

— Да там всего-то две, — поглядел на меня ученик. — Одна — резкое ускорение, вторая — барьер на самый крайний случай. Всё я помню… Но может, всё-таки возьмете меня с собой? Я лишним точно не буду!

Да нет, мой мальчик — в той битве, что нам сейчас предстоит, как раз-таки ты и будешь лишним. Шестой ранг ты благодаря сердцу взять успел, это бесспорно… Как и все мои Мастера и Адепты, получившие сердца драконов, взяли по рангу. К сожалению, добыть подходящих сердец за все полтора месяца нам удалось лишь десяток, а хранить их долгое время было нельзя, потому усиливал кто был. Теперь у нас плюс трое Младших Магистров да семеро Мастеров… Вот только, как и в случае с моим учеником, был один нюанс — у них совершенно не было времени на полноценное обучение. За полтора месяца пути я сделал всё, что мог — но до идеала было ещё далеко…

Вот только, как это не цинично прозвучит, но их я готов взять с собой на рисковую операцию, а вот ученика нет. Дорог мне этот малолетний засранец с задатками Мага Заклятий… Только вот ранг Архимага я ему позволю брать не раньше, чем лет через пятнадцать-двадцать. Слишком резкие рывки в развитии, тело и душа пацана едва выдерживают чрезмерно резкий рост магической силы.

— Прорвали! — отвлек меня Смолов, привлекая внимание. — Сейчас броненосцы пойдут, за ними уже мы!

План захвата города очень во много строился на том, что внезапный натиск удастся в полной мере. В глубине крепости, там, у морской бухты, стоял полноценный бастион, единственный относительно уцелевший, прямо над Великим Источником магии — и как раз там сейчас засели сам Тоётоми и его ближайшие соратники.

Броненосцы устремились вперёд — барьер действительно рухнул, и медлить смысла не было. Огонь чародеев и городских орудий сосредоточился на них и на линкорах, что летели следом — вот только шансов, после падения барьера, у защитников было маловато. Любой серьёзный узел обороны, со сколь-либо значимой огневой мощью, подавлялся огнём основных калибров летучих громадин, что величаво и гордо шли вперед.

И пока основные усилия защитников города были сосредоточены на попытке остановить ударный кулак из этих чудовищных порождений магической инженерии, эсминцы и крейсера нашего флота, включая и мой собственный, широкой дугой охватили стены и начали атаку, подавляя огневые рубежи и вынуждая островитян бросать позиции и отходить вглубь города.

Мы как раз атаковали одну из крупнейших орудийных башен. Подвластный воле Смолова воздух тонкими струями влетел в бойницы, на миг окутавшиеся сиреневыми всполохами — остатки защитных чар попытались отразить атаку Архимага… Но тщетно — без городского барьера и с оборванными каналами напитки от Источников Магии наспех начарованная защита ничего не могла противопоставить натиску моего вассала. Десяток секунд — и потоки тугого и острого, подобно настоящим клинкам, воздуха убили всех защитников башни, а «Змей» последовал дальше, вглубь города — прямиком к последнему оплоту обороны.

За нашей спиной спешно собирались абордажная команда крейсера, готовясь к нелёгкому бою — там, в глубине ставки вражеского командования, куда мы с моими бойцами в числе прочих лучших воинов нашего флота должны были ворваться. Ибо сегодня, согласно нашим планам, Япония должна была лишиться одного из своих Магов Заклятий, а Клан Тоётоми — всей своей верхушки и основания называть себя Великим Кланом.

А там, ниже, за нашими спинами десантные корабли уже высаживали солдат и гвардейцев мелких Родов прямиком на стены — нашим товарищам предстояли долгие и трудные схватки с загнанными в угол японцами. Ибо особенно миндальничать с теми, кто вырезал девяносто процентов населения города, никто не собирался. Никакой пощады тем, чьи руки по локоть в крови наших сограждан!

Глава 14

— И как, хотелось бы знать, мы должны будем попасть внутрь? — нервно поинтересовался кто-то из офицеров-абордажников.

Поинтересовался негромко, и в том аду, что творился вокруг, я мог бы и не услышать его слов. Но услышал… Что я могу сказать — утешить невысокого, щупловатого Мастера, чьи доспехи на вид весили больше, чем сам их обладатель, мне было нечем. Ибо любые мои уверения в том, что всё идет как надо, для любого разумного, у которого глаза на нужном месте, прозвучали бы откровенной ложью.

Нет, на стене и в черте города схватка определенно протекала в нашу пользу — стремительный прорыв первой линии обороны, проутюженный огнём крупных калибров основного флота барьер и выбитые в большинстве своем узлы огневой поддержки осажденных сделали своё дело, и у брошенных своими набольшими чародеями островных асигару да самураев с низшими рангами магии шансов не было.

Но зато совсем иначе обстояли дела с громадным четырёхбашенным бастионом, в котором заперлись все старшие чародеи, лучшие бойцы и сам Маг Заклятий японцев. Крепкие стены, трехслойный магический барьер, отличные боевые орудия и выстроившиеся в боевые порядки воздушная и океанская эскадры врагов, огнём своих орудий поддерживающая обороняющихся, убивали всякую охоту лезть в прямой бой.

Особенно с учетом того, что вражеский высший маг ещё не потратил ни капли своей маны, оставшись полностью боеспособным и полным сил. Тогда как наш чародей схожего калибра сейчас был полностью выжат после сотворения маленького Чуда посредством Сил Небесных… Расчет был как раз на то, что враг приложит все силы для обороны города ещё на первой его линии — но как оно обычно и бывает, гладко было на бумаге, да споткнулись об овраги…

Словно вторя моим мыслям, корабль тряхнуло — в барьер разом ударило три ядра, выпущенные со стороны вражеской воздушной эскадры. Ни числом, ни качеством вражеский флот, разумеется, не годился и в подметки нашему — но вот только позиция сейчас у них была поудобнее… Десяток крейсеров, один линкор, сильно уступающий любому из наших, да ещё под сотню разноразмерных судов от эсминцев до корветов. И отпускать их тоже нельзя — одной из важнейших целей этой атаки было уничтожение значительных военно-воздушных сил островитян.

Пока броненосцы формировали какой-то строй, очевидно собираясь выполнить своё прямое предназначение и пробить защиту врагов, мы продолжили артиллерийскую дуэль с вражеским укреплением. Стрелять во вражеские суда особого смысла не было — нам требовалось всемерно ослабить вражеские магические барьеры на бастионе, воздушными судами врага займутся другие…

— Ветер волнуется, господин, — внезапно заговорил Смолов. — Духи воздуха стекаются в одну точку, и там концентрируется громадное количество маны… Такое, что я не возьмусь даже пробовать помешать этим чарам!

Я уже и сам ощутил неладное. Наши суда летели примерно в километре над землёй, бастион возвышался метров на восемьдесят-сто… А где-то ещё в километре над нами формировались могущественные чары, и ставлю золотой червонец против гнутого, ломаного гроша — в ход наконец пошло полноценное Заклятие.

Потоки маны стекались словно ото всюду, и по судам пошла команда сигнальными флажками и дублирование приказов чарами — крейсерам и малым судам в рассыпную! Впрочем, к моменту когда приказ с линкора разошелся, уже каждый понял — творится что-то неладное.

Шипя сквозь зубы проклятия и изрыгая богохульства в адрес «тупорылых скудоумцев в бабьих тряпках, которым нельзя доверять ничего важнее сельских приходов, не говоря уже о планировании военных операций» Пётр Смолов и его элементаль начали показывать мастер-класс экстренного применения магии Воздуха. Не успевающее развернуться судно словно подхватили под низ две громадные ладони, стремительно разворачивая его в сторону и одновременно толкая в нужное направление. Вместе с тем вокруг корабля возник прозрачный барьер, ощущаемый лишь чародеями — новоиспеченный Архимаг не забыл о дополнительной защите…

— Молодец, Смолов, — одобрительно покосился я на вассала. — Далеко пойдешь.

Занятый изречением всех известных ему проклятий в адрес того, кто командовал операцией, Смолов не ответил. Впрочем, у него сейчас хватало забот — вот так резко развернуть металлическую махину в сотни, а то и тысячи тонн весом, при этом аккуратно контролируя свои усилия, что бы крейсер не получил повреждений от чрезмерного приложения кинетической энергии — дорогого стоит. Не зря я не слезал с него с тренировками и угробил прорву сил и времени, постоянно добывая реагенты и изготавливая для него необходимую алхимию… Такой контроль собственной магии — это уже серьёзная заявка на звание полноценного чародея седьмого ранга, а не зеленого новичка!

Тем временем Заклятие уже вступало в решающую фазу своего формирования. Потоки воздуха обманчиво медленно сворачивались в громадные спирали, мрачные грозовые тучи втягивались в огромные, метров по сто пятьдесят в длину острые вихри, грохотали раскаты грома — а в астрале ясно и чётко слышались и чувствовались эманации могущественного элементаля воздуха, что гнал из родного измерения духов воздуха и даже младших элементалей, заставляя их вселяться в вихри, порождать раскаты грома и тугие плети молний.

— А этот субчик, пожалуй, и тебе не уступит, — мысленно поддел я элементаля Смолова.

Тот, с переходом своего контрактора на следующий ранг, обрёл возможность вполне сносно передавать свои мысли и чувства не только партнёру, но и сторонним чародеям. И сейчас до меня явственно дошла волна возмущения — мол, как можно сравнивать жалких дилетантов с ним! Да будь у меня такой же надежный и мощный проводник моей силы в этот мир, и я бы показал, как выглядит настоящая Магия Воздуха!

— Ну-ну, — хмыкнул я.

Впрочем, справедливости ради — если своенравный элементаль и преувеличивал, то не слишком сильно. Магический удар, что грозил сейчас обрушиться на нашу вырвавшуюся вперед эскадру, был опасен, причем не только для крейсеров — я не удивлюсь, если мы из-за этой атаки и пары броненосцев лишимся… Вот только за «Змея» я был абсолютно спокоен. Нынешний Смолов, объединив силы с элементалем, конечно не сравниться с таким врагом — но отразить ту малую часть грозящей нам мощи своими силами эта парочка точно сумеет.

Корабли набирали высоту и удалялись от предполагаемого места удара — вернее, так делали шедшие в авангарде тяжелые крейсера, броненосцы же, напротив, опустились ниже и образовали странное построение — семь тяжелых на равном, небольшом расстоянии окружили со всех сторон линкор «Пересвет», образовав странный строй, и начали постепенно образовывать единый, цельный защитный магический барьер.

— Пётр! — во вспышке внезапно заголосившего шестого чувства мне пришла шальная идея. — Смолов, мать твою! Ты ещё здесь⁈

— Да, господин! — прервал поток мата начавший потеть Архимаг. — Слушаю!

— Если мы пойдем в лобовую атаку на бастион, ты сумеешь довести «Змея» на дистанцию в сотню метров, не дав угробить судно? — уточнил я. — И затем устроить мягкую посадку всему нашему десанту?

— Смогу, — уверенно заявил чародей. — Но это может отнять у меня процентов до шестидесяти всего запаса маны, в зависимости от плотности вражеских атак!

— Действуй! — решил я. — Капитан! Разворачивай «Змея»!

Вихри, подобно копьям, начали утончаться, одновременно с этим увеличивая скорость вращения. Молнии били внутри них уже сплошными потоками, раскаты грома слились почти в сплошной глухой рокот, словно огромный зверь, оскалив многочисленные клыки, рычал на нас — и в этот момент, закладывая широкий вираж, «Змей» стремительно начал разворачиваться вновь. Воины схватились кто за что, маги применили чары, помогая бойцам устоять на ногах и не вылететь кубарем с судна, я же стремительно рванул к носу судна, что сейчас опустило нос и летело вперед. А капитан у нас лихой — не побоялся, ни на миг не задумался и выполнил приказ даже с большей самоотдачей, чем я ожидал. Ну или у нас часть левитационных рун начала отказывать, но вроде бы не с чего, серьёзных повреждений не было…

Вихрей накопилось уже больше сотни — и Маг Заклятий врага, наконец, решил спустить всю накопленную силу в удар. Опасный удар, надо сказать — не один месяц окапывавшийся в этих местах Маг Заклятий подготовил себе отличную позицию, а колдующий из своего логова чародей как минимум вдвое опаснее, чем застигнутый в открытом поле… А с учетом огромных объемов маны Великого Источника, который пусть и не мог толком питать защитные чары Магадана, но вполне мог делиться чистой маной со своим нынешним хозяином — то и втрое.

Это был самый сильный магический удар, что я видел в этом мире. Бьющий с подготовленных позиций Маг Заклятий — большая сила, доложу я вам! Общий барьер семи броненосцев и «Пресвета» был достоин зваться полноценной защитой мага восьмого ранга… Да ладно, что там — когда я дрался в Александровске, ни один из моих противников и близкого по мощи щита выставить не сумел!

Сияющая жемчужным светом сфера приняла на себя большую часть вражеских чар — больше полусотни копий ударили, выплёскивая чудовищную мощь тонких, запутанных в своей сложности чар. Острые концы вихрей стремительно стачивались, разряды чудовищных молний били в сферу, гром, разошедшийся не на шутку, усиливал эту атаку — но жемчужная сфера держалась, защищая сокрытые под ней корабли.

Более того — когда я начал по настоящему сосредотачиваться, готовясь воплощать задуманное, моё восприятие уловило нечто странное… И вслушавшись в свои ощущения, я с удивлением понял — церковные хоралы! Я слышал гимны во славу Спасителя, слышал десятки молитв — и Небеса, место, что служило юдолью истинного Рая, самого загадочного места в мироздании, слабо резонировали, словно откликаясь на молитвы тех, кто положил свою жизнь на алтарь служения высшим силам.

В нашу сторону тоже устремился один подобный гостинец. Однако задетый за живое моими подначками элементаль Смолова постарался на славу — чудовищную атакующую мощь этим вихрям во многом обеспечивали духи и младшие элементали Воздуха, согнанные волей заключившего контракт с японцем порождения Плана Воздуха. И когда вражеский удар обрушился на «Змея», я услышал:

— Прочь! Прочь, или клянусь Беннори — я истреблю каждого средь вас, мерзкие удшассы!

Удшассы — продавшиеся, покорившиеся Тьме духи воздуха, самые несчастные создания из любого Стихиального Плана, что мне известны. Изуродованные силой мрака, замордованные хлеще крепостных крестьян, они были примером самой худшей судьбы для любых потусторонних созданий из тех краев, откуда прибыл элементаль Смолова. Это было жестокое оскорбление, показательный вызов, плевок в лицо… Но духи и элементали, опознав того, кто это говорил, в ужасе порхнули прочь из вихря воздуха и молний.

И удар, достойный того, что бы зваться пиковым для любого Архимага, разом лишился двух третьих своей мощи. А я, наконец, осознал одну важную вещь — Маг Заклятий, который нам противостоял, был не в малой степени не Стихийником, а Шаманом. Истинно великим и могущественным шаманом, не в пример тем, что были у сибирских мятежников — иначе такое количество потусторонних существ не подкрепляло бы его атаку…

Так или иначе, рёв разъяренного элементаля слышал лишь я — даже Смолов этого не сумел услыхать. Слишком тонкими вибрациями астрала оперировал для отправки этого сообщения элементаль… И ослабший удар, пришедшийся на наше судно, был без труда отражен моим Архимагом.

Вот только, к сожалению, далеко не везде были столь же сильные защитники. Оглянувшись назад, я увидел, как в крейсера, отступающие от бастиона японцев, врезаются вихри — один за другим, один за другим…

«Солнцев», «Младший Витязь», «Гравиков», «Чернец», «Белый Жемчуг»… И ещё пара крейсеров, в которые попало три и более подобных удара, на моих глазах обратились в груду разрушенного хлама. Мощный, чувствительный удар по боевой мощи нашего флота! По идее, этот японский урод не должен был обладать силой, что бы нанести столь критический урон нашему флоту — однако вопреки расчетам штабистов, Тоётоми сумели покорить за это время Великий Источник. И потому напрямую подключенный к нему Маг Заклятий разил с мощью, которую от него никто ожидать не мог — и не спасали ни защитные чары составивших круг чародеев на крейсерах, ни магические барьеры, питаемые русскими (что считались, по праву, самыми лучшими) алхимреакторами — одно за другим суда погибали… А вот и броненосец, «Князь Рюрик», что не успел встать в общий строй с прочей семеркой, попал под удар — всё новые вихри, зарождаясь, били прямо по нему. Барьер выдержал пять ударов, прежде чем шестой пробил барьер. В небесах сформировался громадный Дух Молний в виде орла, что достигал нескольких сотен метров размахом крыльев — и эта переполненная магической силой тварь обрушилась на судно, вынужденная волей Мага Заклятий и его элементаля, что накачали средней силы духа мощью из Источника Магии до предела сдетонировать, отдавая даже свою жизнь…

Однако гибли далеко не все. Взорвавшийся броненосец осыпался обломками оплавленных бронелистов — но взрывная волна разметала ближайшие суда, невольно ускорив их бегство. Большая часть кораблей, особенно суда бояр, на которых находились либо Архимаги, либо Старшие Магистры, что со своими артефактами могли бы потягаться с магами седьмого ранга, сумели худо-бедно защитить свои суда. А там, где своих сил не хватило — броня судов и их магические барьеры отразили вражеские удары.

К нам тоже летело ещё пара копий из вихрей воздуха и молний. Однако поздно, слишком поздно — разошедшийся элементаль Смолова, оскорбленный до глубины души тем, что я его так принизил и недооценил, перехватил контроль над магией своего подопечного — и навстречу двум вихрям распахнулись Врата Плана Воздуха, из которых тот направил свой собственный удар…

На «Змея» обрушился град ошмётков вражеской магии — но то была уже безобидная детонация навроде детских фейерверков. Две плети воздуха рванули вверх, Смолов рухнул на колени, с трудом справляясь с напряжением от поддержания Врат Плана Воздуха — за использование части истинной мощи своего элементаля в нашем мире платить приходилось ему. Однако это полностью того стоило — туда, высоко в облака, где свивалась исполинское завихрение маны, порождающее и поддерживающее вражеские чары, ударил разъяренный Старший Элементаль. Элементаль, которому до статуса и силы одного из Владык Плана Воздуха оставалось совсем немного…

Две воздушные плети ударили ровно туда, куда он метил — и на этот раз окружающий нас Астрал содрогнулся так, что его колебания ощутили даже абсолютно лишенные дара гвардейцы на моём судне — ибо элементаль-контрактор Мага Заклятий крайне неожиданно для себя получил настоящую, полноценную рану, что повредила его энергитическую оболочку. Боль и страх, что он ощущал, было невозможно не почувствовать — и вместе с тем могучие чары, осыпающие разрушительными ударами наш флот, прекратились. Ибо немалая часть работы в поддержании этой магии лежала именно на его плечах — а он, пусть и не сбежал обратно в родной план бытия, сейчас был сосредоточен на том, что бы не дать ранам расшириться.

Тем временем слегка колеблющийся барьер оказался под нами, и я глянул на Смолова:

— Останься на судне. Только помоги воинам приземлиться… Гвардия! За мной!

И десятки, сотни закованных в броню фигур сиганули прямо вниз, следом за мной. Фиолетовые змеи, сотканные из чистых молний, ударили в изрядно ослабленный барьер, разрушая участок в полсотни метров диаметром, и впереди нас полетели Копья Магмы — заклятие «Змея», боевые чары седьмого ранга. Хоть что-то, что бы чуть облегчить нам приземление… Ибо летели мы не абы куда — если всё получится, то я открою проход остальным бойцам сразу в бастион.

Глава 15

Посадка для нас выдалась довольно жесткой. Большинство бойцов не решилось прыгнуть следом за мной — всё же подобные методы десантирования не входили в число того, чему их обучали… Однако Смолов, будучи человеком жизнь повидавшим и психологию людскую знающим отменно, ударил шквальными потоками ветра — и бойцы с воплями полетели вниз…

В какой-то миг я уже решил, что контролировать приземление придется мне самолично, чего хотелось бы избежать в целях банальной экономии маны, однако обошлось — Пётр поставил воздушную подушку, которая остановила падение в нескольких десятках сантиметров от земли… И затем бесцеремонно уронила нас на землю.

— Встать, сучьи дети! — заревел я во всю мощь лёгких. — За мной! Отставшие сдохнут здесь же!

И я не шутил — мы оказались у самого основания бастиона, напротив глухой стены. Не оглядываясь более и не задумываясь, я с размаху швырнул артефакт в каменную кладку, напитанную маной и способную выдержать десяток заклятий ранга эдак пятого-шестого… Но беспомощного перед дорогостоящим творение сумрачного гения артефакторики из моей прошлой жизни — Ярослава Кузнецова, Великого артефактора.

Разработанная им штуковина звалась Печатью Пробоя и была специализированным, дорогостоящим предметом, чьё предназначение как раз и заключалось в пробитии подобных стен. Чисто на всякий случай, по пути сюда, я изготовил три таких — но получившиеся у меня артефакты были скорее грубой пародией на истинный оригинал. Сложная штука, но заняться в пути кроме тренировок, обучения своих подчиненных (а учил я всех без исключения магов из своей гвардии), варки зелий и изготовления различных полезных штуковин было нечем, а летели мы над краями, прямо таки заполненными всякими полезными ресурсами… От волшебных пород деревьев до требухи чудовищ, что регулярно пытались попробовать нас на зуб.

Жаль только, что эта хреновина была слишком специфична… По сути, тот суррогат, что выходил из под моих рук, совершенно не оправдывал свою стоимость — на эти же деньги вполне можно было купить парочку аналогов здешнего производства, причем куда более эффективных… Вот только предметы, что использовались для штурмов магически укреплённых объектов типа родовых особняков знати или вот таких вот стен, в свободном доступе продавались редко.

Яркое, бирюзовое свечение яростно полыхнуло, образовав пентаграмму на стене. Секунда, другая, третья — и она пошла трещинами… Однако же не рухнула, зараза! Пришлось бросить ещё одну, последнюю взятую с собой… К счастью, этого хватило — и в образовавшийся пролом стремительным потоком хлынули отряды гвардии.

В полном боевом порядке — я впереди, как сильнейший боевой маг, подняв защиту, снаружи остались все Мастера и был активирован барьерный артефакт, прикрывая от артиллерии, пуль, низшей боевой магии и даже камней со стрелами, что устремились на неожиданно оказавшийся у подножия крепости отряд. Четыре сотни бойцов, которые даже мимолетный взгляд опознал бы как элиту — ибо слишком хорошо мои воины были экипированы — это не то, что можно игнорировать. Особенно когда ты — перепуганный японский оккупант, на глазах которого неисчислимая флотилия разъяренных русских отвоевывает свой город обратно…

Внутри оказалось два десятка солдат, четверо Учеников, пара Адептов и Мастер. Я мог бы смести их всех одним ударом боевой магии… Но не стал — ману необходимо было сберегать по максимуму. Поэтому Меч Простолюдина с шелестом покинул ножны, а в подаренные Хельгой доспехи устремилась волна маны, пробуждая чары, заключенные в металл.

— Тэки!.. — заорал ближайший ко мне воин-самурай.

И это оказалось последним, что он успел выкрикнуть — в следующий миг Меч Простолюдина в длинном выпаде рассек воздух, промчавшись быстрее атакующего сокола, и пробил ему глотку. Закованный в доспехи, со шлемом, чья маска изображала демоническую морду, японец умер мгновенно — тонкие токи маны пустили маленькую круговую волну острого воздуха, и срубленная голова подлетела в воздух, разбрызгивая кровь…

Островитяне оказались неплохи. До моих гвардейцев, накачанных зельями Шуйских и Романовых, они определенно недотягивали, но были примерно в той же лиге, пусть и явно ниже в списке лучших. Сверкнули длинные клинки гвардейцев — японские катаны, весьма недурственного качества, устремились ко мне, но где им тягаться в Искусстве Меча со мной, Первым среди Великих⁈ Я был лучшим воином своей эпохи — и если бы кучка японских воинов была бы в состоянии одолеть меня в танце стали, я бы сам вскрыл себе вены!

Кровь жидким огнём хлынула по жилам, гулко застучало сердце, выплеснулись в организм адреналин и ещё бог знает что — наконец, впервые за все эти долгие недели, я сражаюсь с настоящими врагами, а не с простыми монстрами Разлома! С теми, кто посягнул на мою Родину, кто истребил стольких моих соотечественников и в надменности своей решил, что колосс Российской Империи стоит на глиняных ногах… Я покажу вам, что это не так. Совсем не так!

Лезвие клинка замелькало на чудовищной, неразличимой даже глазу опытных бойцов скорости. Шаг вперед и влево, пропустить первый выпад, лёгкое движение меча — и враг падает, лишившись головы. Изогнуться, подпрыгнуть, ещё в воздухе отражая те из ударов, что могли достичь меня — доспех бы выдержал, но вбитые намертво инстинкты велят защищать себя в любой ситуации, и я им не препятствую. Никогда нельзя быть уверенным, что даже у относительно простых бойцов не окажется подсаженных в оружие опасных чар…

Перекатиться по приземлении и разрубить ноги троим, вскочить и молнией извернуться, проскользнуть за спины не щадя себя накинувшихся бойцов — островитяне решили всей массой надавить на верткого врага, дав возможность своим чародеям нанести прицельный удар… Вот только это в мои планы не входило — и оказавшись перед Мастером, что уже стоял, заключенный в Доспех Стихии Металла, я ударил вновь.

Клинок Простолюдина на миг полыхнул фиолетовым, оранжевым и синим — и длинная диагональная атака рассекла на две неравные половинка Доспех, разрубив и прятавшегося внутри японца. Часть плеча, голова и шея с левой рукой рухнули вниз, Доспех осыпался металлической пылью, истаявшей ещё до того, как коснулась земли, а я уже по звериному изогнулся, метнувшись в бок.

Через секунду к своим товарищам присоединились и оставшийся Адепт с тройкой Учеников. Четвертого же, вместе с остатками японских гвардейцев, уже смела лавина ворвавшихся внутрь воинов, что в несколько мгновений буквально разорвала бедолаг. Первая стычка полностью за нами, без единой потери — добрый знак!

Здоровенное помещение, после беглого осмотра, оказалось чем-то вроде казарм. Длинный коридор, вдоль которого стояли ряды двухярусных кроватей — очевидно, здесь обитали рядовые бойцы бастиона. Что здесь делал целый Мастер с отрядом усиления одним демонам ведомо, но никого больше не обнаружилось. Что, впрочем, как раз таки было неудивительно — воины и маги готовились отражать штурм и находились на боевых постах, а не в казарме.

На противоположном конце зала распахнулась дверь и внутрь влетела толстая, ветвистая молния — бил Младший Магистр, не меньше. Совокупные барьеры моих Мастеров отбили удар, и тут уже ответил я — с лезвия Меча Простолюдина сорвалась громадная шаровая молний, сметя дверь вместе с проемом и оставив огромный пролом в стене. Где-то на том конце помещения раздался треск и грохот детонации заклятия — мои чары тоже были пятого ранга… Вот только сплетены на порядок лучше, прочнее и убийственные, чем вражеские. Впрочем, расслабляться не стоило — снаружи в раздался гулкий грохот и я, как и все присутствующие, ощутили, что в ход снова пошла высшая магия — очевидно, броненосцы и линкор решили дать достойный ответ Тоётоми, и от этого ответа стены вокруг начали содрогаться…

— Вперёд! — взревел, взмахивая клинком, один из моих Мастеров, абсолютно верно оценив ситуацию. — Прорываемся внутрь! Клином!

— Тяжелая пехота — вперед! Щитовые — с ними! Стрелки и атакующие — сзади!

В моей гвардии уже был своеобразный жаргон. Вообще, командиры должны были уметь на твёрдую четвёрку и в защиту, и в атаку, но у разных людей разные таланты… И когда гвардия действовала большими отрядами, была возможность выдвигать вперед чародеев независимо от их фактического места в командной цепи. Всё равно у каждого Ученика есть заместитель-сержант из рядовых бойцов, что может взять на себя командование в такой ситуации.

Щитовыми звались те, у кого лучше удавались защитные чары, атакующими — соответственно, наступательная боевая магия. Опытные воины, которые прошли не один десяток битв, жесткую муштру бывших дружинников Шуйских и адские ежедневные тренировки в пути (ибо бездельничать своим подчиненным командиры позволять не собирались, а верхняя палуба крейсера была достаточно велика, что бы каждая сотня по очереди успевала потренироваться) выполнили команду мгновенно и без раздумий.

Стальная река потекла справа и слева от меня, сметая небрежными движениями деревянные кровати и тумбочки. Понимая, что места слишком мало, я сотворил простенькие, но изрядно напитанные маной чары — и телекинетическая волна смела весь хлам впереди, что мог помешать построиться моим бойцам.

Несколько десятков секунд — и вперед, по стенам, ударили боевые заклятия моих магов, создавая и расширяя проломы. Живая стальная река быстро сформировала три клина, позади которых выстроилась рота стрелков — тоже весьма тяжело вооруженных бойцов. Не настолько, как тяжелая пехота, которую преимущественно и было решено набирать на «Змея» и фрегаты — в свалке абордажных схваток у бойцов ближнего боя было безоговорочное преимущество — но тоже закованные в броню с головы до ног воины, вооруженные «Сосновками-М3» — винтовками третьей, самой последней модификации, каждая пуля которых по разрушительной мощи могла поспорить со слабыми чарами второго ранга.

В чем преимущество профессиональной гвардии — им не нужны мои указания и приказы, ими командуют люди, которые посвятили свою жизнь войне и знают не хуже меня, как действовать в подобных обстоятельствах. Я был в центре строя, предоставлен сам себе, имея полную широту действий как маг, пока Денис Добровольский, один из тех, что пошёл за мной, покинув Род Шуйских и на данный момент был уже каким-никаким, но Младшим Магистром, командовал воинами.

Защитный артефакт, что формировал полусферу защиты над воинами в открытых сражениях, был перенесен поближе к первым рядам, сформировав стену барьера от пола до потолка — здесь, в помещении, создавать защиту над головой особого смысла не было. К счастью, внутренние стены бастиона были весьма далеки по прочности от наружных, а потому несколько дополнительных ударов создали сплошную брешь — и, дождавшись моего кивка, Денис скомандовал:

— В атаку!

За нашими спинами всё начинало буквально полыхать от разрушительной магии и ударов артиллерии, и потому единственным выходом оставалось ворваться внутрь, захватить плацдарм и удерживать его до прихода основных сил. И мы двинулись вперед — в отчаянную атаку, стремясь как можно скорее покинуть опасный участок…

А там, в зале, нас уже ждали несколько сотен бойцов, два Старших и четверо Младших Магистров — и именно с ними я собирался сразиться, померявшись магическим искусством, не дав им вмешаться в спор честной стали… И боевой магии да магических гранат моих гвардейцев. Скую боем сильнейших врагов, и тройка моих Младших Магистров да пятеро Мастеров разорвут младших офицеров врага.

И мы помчались — туда, навстречу ударам злой, смертельной магии, свисту стрел и сверкающим катанам гвардии Клана Тоётоми…

Глава 16

Японцев было много. Очень много — в огромный зал со всех этажей, дверей и помещений выбегали люди, готовясь встречать новую угрозу в нашем лице. Надо отдать должное коменданту этого последнего серьёзного оплота вражеской обороны — кем бы он ни был, действовал он решительно, кинув в бой изрядную часть засевших здесь воинов.

Здесь, изнутри, пространство явно было расширено при помощи магии — ну не могло оказаться в центре пересечения четырёх башен оказаться столь громадного зала. Враги пребывали каждый миг, и их уже было не меньше, чем моих штурмовиков — похоже, здесь были собраны гвардейцы Клана Тоётоми. И хорошо ещё, что ближняя дружина самого Главы пока не заглянула на огонёк…

— Р-р-а-а-а-а! — заревели бойцы, устремляясь вперед.

Островитяне ещё не успели развернуть полноценный, единый строй, а их маги — ударить сильнейшими боевыми заклятиями. И этим моментом следовало воспользоваться сполна, что мои воины и сделали. Три тяжелых пехотных клина ударили в разномастные шеренги самураев, навалились, не жалея сил, полетели вглубь вражеских построений гранаты, ударила магия младших офицеров — и едва начавшие формировать подобие правильного строя враги дрогнули, откатились назад, не в силах выдержать натиск загодя накачанных алхимией гвардейцев.

Рявкнули из задних рядов ружья — стрелки били беглым огнём, отстреливая набегающие со всех сторон подкрепления врага. Чья-то могучая рука легко перекинула увесистую, в килограмм весом тяжелую гранату, полную злой магической силы, туда, где отдельной группкой стояли старшие чародеи, готовясь нанести удар — и, к моему удивлению, могучий взрыв разметал пару Старших Магистров и ранил одного Младшего. Никто не был убит, и даже раненный не получил серьёзных травм, судя по тому как резко вскочил и что-то заголосил на своём… Но я мысленно сделал зарубку — после боя найти того, кто сумел удивить врага, и наградить отдельно. Озолочу, кем бы ни был!

Ибо маги врага, явно намеревавшиеся внести здесь и сейчас посильную лепту в истреблении вторженцев, потеряли несколько драгоценных мгновений, отвлёкшись на сей досадный инцидент… Ибо ничем более взрыв гранаты, способной отправить на тот свет средней силы Мастера, для таких чародеев не был. Вот только ударить в полную мощь они так и не успели.

Желтые и фиолетовые зазмеились, зашипели — первая окутала меня целиком, прокатываясь разрядами по доспехам, вторая сгустилась в подобие острого копейного наконечника прямо передо мной, и я сорвался. С шумом и грохотом, с раскатами грома и ударом магических разрядов чародейского электричества я уже мчался навстречу своей схватке, как гончая, почуявшая кровь добычи — Старшие Магистры не вступят в бой! Иначе потери будут слишком велики!

Гвардейцы Великих Родов выгодно отличались от обычных солдат не только громадной живучестью и повышенными физическими данными. Каждый из них, будучи экипированным как полагается, обладал изрядным магическим сопротивлением, способен был создавать пусть слабенькие, но барьеры из праны, а так же имел при себе артефактик-другой, пусть и зачастую разового действия, для спасения жизни в экстренной ситуации… Да, сильные чары даже ранга Ученика вполне могли пробить защиту их доспехов и щиты праны, но тут ведь какой принцип — чем больше маны уйдет на уничтожение каждой отдельной цели, тем меньше останется в чарах энергии на остальных бойцов. Там, где простых пехотинцев убило бы сотню одним заклятием, моих бойцов погибнет лишь десяток, может полтора… Но два Старших Магистра, если их прикрывать, перебьют мои четыре сотни за минуту. Пусть и потратят значительное количество сил, но тем не менее…

Другое дело расклад, когда я выведу эту парочку из игры — экипированные в лучшее, насыщенные магами до показателя, который сделал бы честь гвардии любого Великого Рода, они без сомнения справятся с врагами. Вернее, продержатся до прихода основных сил — а судя по тому, как периодически содрогалось здание, до этого момента оставалось немного…

Закованные в традиционные японские доспехи Старший и Младший Магистры не растерялись, встречая мою атаку. В это же время их коллега, облаченный в наряд оммёдзи, отступил им за спину, ставя меж нами барьер. Парочка встречающих спешно творила чары — Старший атакующие, Младший сильнейшую из доступных ему защитные… Видимо, в том, что я преодолею первый слой их обороны никто не сомневался.

Схватка разогнавших до чудовищных скоростей сознание и скорость своих физических тел чародеев нашего калибра невооруженному глазу разглядеть было сложно. Поэтому для всех окружающих наше первое столкновение выглядело как ослепительная вспышка света — фиолетовое и голубое, молнии и пелена защиты, грохот взрыва и рык разъяренного грома…

Фиолетовое копьё разрушило вражеский барьер, и я пролетел в образованную им щель — игнорирую взрыв, ударную волну, бушующие энергии и всё остальное, ни на миг не замедляясь. Враг был готов катана Старшего Магистра, сияя от вложенной в неё мощи, в широком, мощном взмахе устремилась ко мне. Враг был хорош, очень хорош — впрочем, как иначе, если он и сам выходец и Великого Клана⁈

Тонкая, незримая пелена воздуха, тоньше нити, тоньше волоса, тоньше самого понятия «тонкость» — вот что воплотилось на лезвии катаны. Полновесный двуручный клинок с длинной рукоятью, отличный артефакт, идеально подобранный и сочетающийся со стилем боя своего хозяина, явно выкованный под его руку умелым кузнецом-артефактором, был штучной работой, пусть и уступающей моему Мечу Простолюдина — но не настолько, что бы не быть достойным соперником.

Японский аристократ хорошо вложился в этот удар. Надо признать, если бы я принял этот удар на свою броню, у него были все шансы её пробить и достать до тела… Но враги неверно оценили мои намерения. И один из них тут же за это поплатился…

Прямо в воздухе, за кратчайший миг до столкновения охваченного синими, желтыми и золотыми молниями Меча Простолюдина и сияющим белым, сгущенным лезвием сверхсжатого воздуха поверх чужого клинка, я создал под стопой Воздушную Ступень. Простейшее заклятие, которое мог сотворить любой Ученик-недоучка, призванное на краткий миг создать воздушную опору под ногой чародея, она далась мне в этот раз весьма большой ценой.

Противно хрустнули, ломаясь, кости стопы и в стальном сапоге, оббитом изнутри кожей сибирского дракона захлюпала кровь, кости голень покрылась многочисленными трещинами — нельзя взять столь громадное ускорение и резко затормозить, не заплатив при этом громадной цены. Да и сам фокус — это кое-что из моей былой памяти, уловка многоопытного боевого мага, которую я в прежней жизни тренировал годами, что бы довести до идеала. Ход, применяемый что бы сбить врага столку, если схватка шла с равным противником, то, что я позабыл за ненадобностью, преодолев планку Архимага, сейчас сослужило мне добрую службу. Жаль только, неотработанный навык выполнить удалось на грани фола — в былые дни я обходился без таких повреждений…

И тем не менее своего я добился. Вильнув, подобно змее, прямо в воздухе, я в считанных сантиметрах разминулся с катаной и пролетел мимо серебристого барьера, которым Младший Магистр прикрывал своего старшего коллегу… Прикрывал весьма надежно — ни первым, ни даже вторым или третьим ударом я подобной защиты сокрушить бы не сумел. Хорошее, надежное заклятие, потребовавшее полной самоотдачи и концентрации от чародея… Но при всех своих качествах, за подобные чары приходилось платить.

И ценой в данном случае стала почти полная открытость стоящего позади и чуть сбоку аристократа. Моя левая, свободная от клинка ладонь, окутанная шаровой молнией, метнулась к его голове — и заклятие четвёртого ранга буквально испарило её не успевшему отреагировать чародею.

— Акира-а-а!!! — раздался полный горя и ярости рёв позади меня.

Выровнять или тем более остановить падение я не сумел… Да и не хотел — мне нужно было хотя бы несколько секунд, что бы успеть немного оправиться, и провести я их планировал подальше от обезумевшего от гнева боевого мага. Оммёдзи пока был, на моё счастье, занят — плёл кружева сложных чар, и до его удара оставалось секунд пять, не больше, если верить боевому чутью.

Зелёные молнии устремились в ногу, исцеляя её. То, о чем я и говорил — эта часть моей истинной силы позволяла мне биться так, как не каждый берсеркер мог бы. Шквал острейших, но притом крохотных лезвий ветра — я приземлился в полусотне шагов от врагов, пробив собою стену, но чары Старшего Магистра преодолели это расстояние едва ли не быстрее, чем я ударился о камни.

Доспех не подвёл. Шквальные атаки крохотными лезвиями стесали прочный камень на пять-шесть метров в глубину вокруг меня, и я погрузился в образовавшееся углубление, но сам я оказался цел. Однако не успел даже начать вставать, как обрушилась вторая атака.

Воздух загустел, надавил на груди, кровь прилила к мозгу, и на несколько секунд мне стало дурно — враг мигом сориентировался в происходящем и вместо прямой, топорной атаки устроил чудовищный перепад атмосферного давления. Сил в эту атаку оказалось вложено громадное количество — я чувствовал, как ломаются кости, лопаются сосуды и хлещет из всех отверстий кровь… Но даже этого было мало, что бы сломить меня!

Чудовищная боль заставила меня на несколько секунд выгнуться дугой — а затем меня всего охватили мощные разряды зеленого электричества. Толщиной в руку взрослого мужчины, они вытягивали, преобразовывали свободно разлитую вокруг ману, смешивая с моей собственной, брали суть моей жизненной силы — и преобразовывали эту силу в пусть довольно среднего качества, но мою прану, возвращая мне здоровье.

На краю ямы уже возник пышущий ненавистью японский аристократ — убитый мной Младший Магистр явно был кем-то близким для него. Сын? Брат? Не знаю, но ярости моего врага хватило бы на десяток человек… Вот только я абсолютно не впечатлился — меня ненавидели многие, и где они все теперь? Гниют в сырой земле, а я вот он, живёхонек… По крайней мере пока.

Ты пришел на войну, японец. Пришел на наши земли в составе армии вторжения, разграбил и захватил нашу землю,ты и твои сородичи истребили несколько миллионов человек — и показывать мне своё уродливое возмущение, тварь, не имеешь права! Ты пришел на мою землю с мечом — и я вырежу каждого из вас, до кого сумею дотянутся!

Зеленые молнии восстановили меня полностью — но сорока процентов маны теперь как не бывало. Подобное исцеление имеет свою цену… Но я был доволен — едва не прикончившее меня заклятие явно было козырным тузом врага, артефактом ранга не меньше седьмого, раз оно даже через всю мощь защитных чар доспехов сумело нанести мне ущерб. Да, я рассчитывал отделаться куда меньшими затратами маны в размене на жизнь Младшего Магистра — но и так, братцы, можно жить!

Катана, всё так же сияющая на острие полосой сжатого воздуха, столкнулась с Мечом Простолюдина — и на этот раз я бил, вкладывая в своё оружие всю силу. Вокруг японца бушевал ураган в миниатюре, наполняя каждое его движение мощью и скоростью, но и я, охваченный всеми своими молниями разом, расправивший крылья их маны, не уступал. Да что там — превосходил!

Три обмена ударами, пинок в грудь в момент сшибки — и враг улетает прочь, что-то яростно вопя. Оммёдзи, особый вид японских чародеев, что-то среднее между шаманом и классическим магом, наконец завершил своё заклятие — и ко мне рванул громадный шикигами в образе дракона, сотканный из языков синего пламени. Десятки тварей поменьше начали высыпать из многочисленных порталов вокруг чародея, вокруг развернулась Территория Пламени — полминуты подготовки, громадное количество времени в условиях схватки лицом к лицу, враг потратил с пользой.

Вокруг чародея парило семь различных артефактов, явно связанных с его чарами, усиливая их и облегчая контроль, в руке же самого японца ярким синим светом сияла магическая печать, в которой скапливалась мана — явно недоброе задумал, падаль!

— Р-ра! — рыкнул я, входя в раж.

Зазмеились, поползли в стороны разряды моих молний, наполняя собой, электризуя окружающее пространство — Территория Пяти Молний. Ещё кое-что новое из былой памяти — проецирование не просто определенной стихии и силы, а конкретно моей силы, оно давало куда больший КПД при куда меньших затратах.

К моменту, когда Территории столкнулись, успел добавить и свою первый островной аристократ — они с оммёдзи явно были давно сработанной парой, судя по тому как их Территории хорошо синергировали. Пламя и Ветер — весьма подходящие друг другу силы, но без многих лет совместного оттачивания навыков подобной эффективности не добиться.

Вот только это им не помогло — мои молнии столкнулись, схлестнулись с ветром и огнём, опрокидывая и разгоняя прочь. С поднятой ладони навстречу распахнувшему пасть дракону ударила ветвистая фиолетовая молния в полметра диаметром — эта часть моей силы как никакая другая подходила для борьбы с такими чарами.

Дракона смело. Вскинутый к потолку Меч Простолюдина испустил могучую волну Звука — и переполненные силой вибрации воздуха уничтожили более мелких тварей. А в следующий миг катана и полуторник столкнулись в считанных сантиметрах от лица испуганно дёрнувшегося оммёдзи — его напарник едва успел подставить свой клинок.

Оммёдзи порскнул назад, уступая своему разъяренному товарищу право сойтись со мной лицом к лицу. Череда ударов, каждый из которых отдавался громадным давлением на меня из-за проклятых чар на его лезвии, сковала меня, вынуждая биться согласно их замыслу — явно рассчитывают не дать мне возможности сплести серьёзные чары. А второй японец тем временем готовил нечто посерьёзнее — судя по тому, как задрожали тонкие энергии Астрала, сейчас он поставит всё на одну атаку. Неприятная особенность таких волшебников — способность, пусть и ценой серьёзных травм энергетики, нанести одну мощную атаку…

Вот только ничего у этой парочки не получалось. Меч Простолюдина уже на шестой секунде пробил плечо моего противника, на девятой часть шлема отлетела в сторону вместе с ухом, на одиннадцатой же я ударил — и на этот раз первым. Потоки синих и фиолетовых молний свились десятками змей различных размером — от небольших, в полметра длиной, до гигантов в десятки метров, и устремились вперед.

Оммёдзи в последний миг, запаниковав, выпустил наружу всю скопленную силу — и реальность начала стремительно смешиваться с Астралом, готовясь… К чему-то, в общем, готовясь, не специалист я в их магии, что поделать. Воздушный вихрь вокруг второго японца грозил большими последствиями… Но доплести чары он не успел — с Клинок Простолюдина пробил лоб и разрушил Источник Маны в мозгу чародея. Не больно-то и поколдуешь с такими травмами…

От второго не осталось ничего — молнии смели и его шикигами, и муть Астрала, и самого чародея. Я оглянулся, оценивая ситуацию — и удовлетворенно заметил, что мои бойцы уверенно одерживали верх в этой схватке. А тем временем помещение содрогнулось — где-то наверху, с шумом и грохотом, броненосцы протаранили, наконец, бастион.

— Княжич! — раздался знакомый голос в голове. — Прорывайся наружу! Сейчас здесь станет жарко!

Ярослава Шуйская… Заботится, переживает — не хочет, что бы я пострадал. Даже несколько приятно, признаюсь — вот только следовать предложению своей родственницы, упрямо зовущей меня княжичем и настаивающей на том, что считает меня частью Рода, я не собирался. Но говорить я ей об этом, естественно, не стал. Зачем загодя расстраивать хорошего человека?

Видимо, начиналась финальная часть схватки — ведь она была в той группе Архимагов, что должна была взять на себя японского Мага Заклятий. И мне было весьма любопытно на это поглядеть, так что медлить я не собирался. Бастион уже явно был на последнем издыхании — никаких подкреплений больше у врагов не предвиделось. Оперативно сработано, надо сказать…

Одним взмахом я стряхнул с лезвия клинка ошметки содержимого черепной коробки поверженного самурая и обратился туда, где мои Младшие Магистры ещё бодались с троицей вражеских, сковав тех. Что ж, прежде чем подниматься наверх, надо действительно помочь своим людям выбраться отсюда…

А в следующий миг лезвие, сотканное из ветра и молний, ударило в спину одного из японских Младших Магистров. Мы не на дуэли, а вы далеко не те противники, к которым я собираюсь проявлять хоть каплю гуманизма, господа… Так что не обессудьте — но со своих островов вы вылезли очень зря.

Глава 17

— Первая рота — собрать раненных и оказать первую помощь, — велел я. — Остальные — обшарьте помещения, но только первый этаж. На все про всё у вас двадцать… Нет, десять минут. После этого, что бы не было обнаружено, какие бы соблазны ни были — любой ценой покинуть здание и убраться от него как можно дальше.

— Есть!

— Есть!

— Будет сделано…

Командиры отвечали коротко, не пытаясь задавать вопросы. Да и о чем тут спрашивать — даже неодарённые ощущали, какие силы готовятся сойтись в схватке там, на вершине. Крепкий бастион уже представлял из себя дырявый швейцарский сыр из-за таранных ударов броненосцев, а ведь там, наверху, стороны пока только готовились к решающей схватке — Маг Заклятий и его ближняя дружина с верхушкой командования вторженцев, что тоже были явно не последними магами, против заглянувших на огонёк русских боевых магов с боевыми же, простите за каламбур, попами… Чую, будет жарко!

Я бы вообще предпочел, что бы мои гвардейцы убрались отсюда прямо сейчас, ибо был риск, что какая-нибудь неприятность случится раньше, чем они это сделают, но выбирать не приходилось — снаружи сейчас полыхала и плавилась сама земля от столкновений боевой магии. Выйти сейчас означало попасть ровнехонько меж молотом и наковальней… А вот через десяток минут страсти явно поутихнут — бой окончательно перетечет внутрь здания. Судя по тому, что я ощущаю, он итак уже там идет, просто ещё не набрал нужные обороты.

Схватка с попытавшимися отбить нижний этаж островитянами закончилась довольно быстро. Собственно, в момент, когда оба Старших Магистра врага отправились в мир иной всё уже было решено. Три атаки — и пытавшиеся организовать оборону и отступление Младшим Магистрам пришлось отправиться в мир иной, держать ответ перед предками. Ну и дальше я не стал оставаться в стороне — так что едва начавшая выправляться в равную схватку битва для японцев закончилась бойней и истреблением. Возиться с пленниками и рисковать я не собирался — потому и я, и мои Младшие Магистры дали волю площадным атакам. Пять минут — и почти семь сотен отборных воинов и магов отправились на тот свет… Некоторое количество, конечно, сумело сбежать — но надо отдать самураям должное, в массе своей они дрались отчаянно и до конца. Не успели мы прибыть на камчатку, а я уже потерял одного Мастера, семерых Учеников и троих Адептов, да с полста рядовых бойцов. Первый же серьёзный бой, мать его за ногу!

Не отвлекаясь более ни на что, я взлетел наверх, к ближайшей двери на верхние этажи. Схватка разрушила длинную каменную лестницу и колонны, её поддерживающие, но мне оно и не требовалось, добрался итак. Благо с полётами у меня было всё в порядке.

Этажи, коридоры, редкие группы японских самураев и гвардейцев — всё это мелькало передо мной, пока я нёсся наверх. Я не задерживался и даже не сбивался с Поступи Молний, походя убивая и разрушая — магов выше Мастера мне не попадалось, а четвёртому рангу даже мечтать не следовало о том, что бы меня задержать даже на время.

Ощущение множества могущественных аур становилось всё ближе и ближе, уже можно было ощутить даже жар боевых заклятий и грохот взрывов… И вот, наконец, я увидел в дальнем конце коридора воинов в цветах Мининых, что вовсю сражались с десятком островитян. И те, и другие были даже не гвардейцами — это были уже дружины. Род войск, признанный особо элитарным по любым раскладам, основа боевой мощи любого Великого Рода или Клана. Бойцы, все поголовно обладающие магическим даром, упакованные в дорогие артефакты и способные большими отрядами гасить даже Старших Магистров да Архимагов. Ибо когда против тебя сотни и тысячи воинов, среди которых Адепты — рядовые бойцы, десятками командуют Мастера, а сотнями Младшие Магистры — это опасно. Зачастую даже смертельно…

Три десятка Мининых действовали четко — Адепты совместными усилиями создали полусферу защиты примерно пятого ранга по мощи, а тройка Мастеров била атакующей магией. Методично, размеренно, без суеты — громадный гранитный молот, изрядно приправленный магией гравитации, раз за разом опускался на воздушный купол с элементами магии льда, что поддерживали японцы и их командир.

Вот только исход был уже очевиден. Десяток трупов Мининых и островитян говорил о том, что схватка поначалу шла не строй на строй… Впрочем, вникать я не собирался.

— Посторонись! — бросил я, вскидывая руку.

В паузе между ударами молота, в короткий просвет меж двумя барьерами, ударила длинная ветвистая фиолетовая молния — и защита врага схлопнулась, не пережив знакомство с моими чарами. А в следующий миг громадный молот обрушился, раня и калеча вражеских воинов… Впрочем, маги народ живучий, к тому же плох тот дружинник, что не имеет одного-двух козырей на крайний случай… Большинство островитян пережило знакомство с гранитной глыбой весом под пятнадцать-двадцать тонн. Не в лучшем виде — но пережило, за различными защитными побрякушками… Вот только их дальнейшая судьба осталась неизменной — уже через две секунды шквал низшей боевой магии обрушился на кровавую кучу-малу…

Задавать глупых вопросов и пытаться мне препятствовать никто даже не пытался. Дружинники лишь мимоходом бросили на меня взгляд и расступились, давая пройти. Высокие, крепкие ворота, окованные стальными листами с нанесенными на них рунами лежали, выбитые и разбитые, а за ними простирался громадный, явно превосходящий реальные габариты этого места в физическом мире раз эдак в пять, а то и более, зал.

Зал, в котором шло сражение. Три десятка дружинников, что остались за моей спиной, спешно приводили себя в порядок и готовились ворваться, что бы снова окунуться в это месиво… И надо признать, невольно проникаешься уважением к людям, что по своей воле собираются вновь вернуться сюда.

Здесь не было тех, кто не обладал магическим даром. Распоследний боец, рядовой пехотинец, обладал как минимум рангом Адепта, и сражались они все соответственно — только и исключительно боевая магия, от индивидуальных ударов низшей магии до совместных атак составными заклятиями. Адепты, Мастера, Младшие и даже Старшие Магистры — а позади кипящей схватки, где десяток отрядов боярских дружинников, посланных Родами в усиление своих судов, против дружины (или как их там называли в Японии, уж не знаю) Тоётоми, стоял буквально пылающий энергией барьер.

Барьер, что переливался оттенками белого и голубого, подпитываемый напрямую Магом Заклятий врага, стоящим в центре двенадцатилучевой звезды с десятками странных символов. Лидер вражеского Клана был очень, очень занят — ведь помимо барьера он ещё и удерживал немалых размеров портал. Портал, в который стремительно заходили высокие, плечистые фигуры дружинников, затаскивая туда мешки, сундуки, носилки и тележки с различным добром. Говоря простыми словами — островитяне решили бросить обреченную, по их мнению, крепость, и смыться с награбленным!

Десяток русских Архимагов в битве дружин не участвовал. С несколькими десятками подручных шестого ранга чародеи раз за разом сплетали и били различными таранными чарами, пытаясь в лоб сломить вражеский барьер… И при таком численном превосходстве да занятости несколькими делами разом противника они бы определенно добились успеха. Вот только проблема была в том, что успех этот пришел бы скорее поздно, нежели рано, и могло так статься, что к этому моменту враги успеют унести всё самое ценное. Золото, драгоценности, сильнейшие артефакты, алхимию и дорогие реагенты… А так же главное, зачем мы сегодня явились. Самое важное, самая желанная добыча в этой битве — жизни сильнейших магов врага…

Из десятка Архимагов в попытках пробить барьер не участвовали лишь трое. Моя родственница, боярин Чарторыжский и сукин сын Смолов, которого я вообще-то специально оставил на судне и которого на военном совете отстоял, не позволив участвовать в этой части операции! Ибо слабоват он ещё для такой лиги — тут Архимаги из бояр и сильнейших дворянских Родов против Мага Заклятий и элиты Великого Клана драться намерены, а он чуть ли не вчера ранг взял! Я планировал его участие в десантной операции вместе с нашей гвардией, а затем — оставить его с ними для прикрытия, сам отправившись сюда.

— Ты что тут, мать твою за левую ногу, позабыл⁈ — послал я мысль своему вассалу. — Тебя тут в порошок сотрут — Маг Заклятий да круг Архимагов на Великом Источнике Магии против вашей кучки! Остальные, с ног до головы в родовых артефактах, может и выживут — но тебя тут точно похоронят!

— Выбора не было, господин, — спокойно ответил он. — Пришел приказ — мы троих Архимагов не досчитались, прикончили их Тоётоми… А остальные слишком далеко или слишком заняты — вот и дёрнули меня. Змей уже отлетел на относительно безопасную дистанцию и сейчас с другими судами сцепился с японской эскадрой…

Послание дослушать я не успел — на меня вылетел шальной отряд японцев, и пришлось пустить в ход Меч Простолюдина. Через десяток секунд всё было кончено, и я обернулся желтой молнией, взмывая над схваткой и стрелой устремляясь туда, где находилась группа наших высшим магов. В полете по мне несколько раз ударили низшей боевой магией — но сами старшие чародеи опознали мою ауру сразу и допустили. Лишним в таких обстоятельствах Старший Магистр не будет… Всё же пусть и младший, но ранг, от которого в этом мире отсчитывались высшие маги.

— Ты вовремя, парень, — бросил мне один из Архимагов. — Включайся в круг и накачивай маной — нужно быстрее пробить барьер!

— И что вы делать будете, когда его пробьёте? — иронично поинтересовался я. — Выпустите мою тетку и пару помощников против шестерых Архимагов и Мага Заклятий, не говоря об их Старших Магистрах, пока сами, языки вывалив, будете переводить дух?

Парой секунд ранее как раз провалилась очередная попытка силой взломать барьер, и чародеи были свободны. Десятки недовольных взглядов упёрлись в меня, однако прежде, чем кто-то успел высказаться, крышу помещения буквально смело — и на барьер Тоётоми обрушился шквальный огонь с зависшего над нами «Пересвета». Обрушился, к сожалению, совершенно безрезультатно…

А затем с воздуха начали спускаться черноризцы. Монахи и монахини, из числа тех, кто не принимал участие в сотворении перенесшего сюда флот Чуда, числом около полусотни, оказались рядом с нами, а плечистые здоровяки, вооруженные булавами, боевыми кадилами и прочими чисто церковными видами оружия влились в ряды дружинников, что сейчас упорно теснили обратно за оказавшийся проницаемым для японцев барьер.

— Что тут у вас? — поинтересовался Велизарий. — Ещё не пробили, погляжу… Ничего, сейчас мы поможем. Братья и сёстры, Псалом о Войне, стих четвертый!

— Давайте-давайте, потеряйте ещё времени и сил, — вмешался я.

— Есть иное предложение? — поглядел на меня Велизарий.

— Есть, — кивнул я. — Круг Старших Магистров — на меня. Подтащить сюда всех раненных японцев, дать Архимагам отдохнуть а вам, господа священнослужители, приготовить… Ну не знаю, что вы там можете приготовить для атаки на Тоётоми и его вассальные Кланы — насколько я погляжу, у них там сил как минимум не меньше, чем у нас.

— Доходили до меня слухи, сын мой, что ты балуешься с запретными ритуалами — магией человеческих жертвоприношений да силами тьмы, но я полагал, что это лишь слухи, — начал Велизарий. — Однако я старался закрыть на это глаза, учитывая, что…

— Господь всемогущий, брат Велизарий, да заткнитесь вы! — нервно оборвала его та самая, загадочная Анна Григорьевна. — Шуйский!

И он, по идее второе или третье лицо в иерархии синодников, что были во флоте, удивил меня до крайности, действительно послушно умолкнув.

— Я не Шуйский, я Николаев— …

— Шуйский, знаю! — перебила и меня несносная девица, заставив скрипнуть зубами. — Ты уверен, что твои ритуалы и ужимки помогут пробить этот барьер? Ручаешься за успех?

— Он на Великом Источнике сидит, и к тому же Маг Заклятий, — напомнил я наглой девице. — Так что голову на отсечение не дам, но… Скажем так — если броненосцы и линкор выдадут пару-тройку хороших, полновесных залпов, тогда я уверен процентов на восемьдесят в успехе. Главное — сделать самый мощный залп за миг до того, как ударю я, по моему сигналу.

— Сделаем, — отрывисто бросила она и отмахнулось от укоризненного взгляда Велизария. — Не смотри на меня так! Мы на войне, и даже Патриарх дал добро на любые средства ради достижения победы. Так что, господа аристократы — распорядитесь, что бы всех раненных японцев тащили под нож нашему юному дарованию. Гений Империи, как никак! Самый талантливый маг тысячелетия, как о вас отзывался мой наставник… Посмотрим, чего стоит твоя слава, бывший княжич!

К этому моменту большинство островитян уже оказалось по ту сторону барьера — по мере того, как внутрь втягивались войска и носильщики, что выходили из порталов помельче (очевидно, ведущих на склады добычи), для них освобождалось всё больше пространства. Бессильные последовать за врагами отряды дружинников различных боярских Родов оттянулись, составив широкое полукольцо, и начали методично обстреливать вражеский барьер, внося посильную лепту. Учитывая их общее количество и выучку — весьма заметную лепту…

Лично у меня был на уме лишь один вопрос. Думаю, не только у меня, а у любого из собравшихся высших магов — почему Тоётоми не бьёт в ответ? Маг Заклятий вполне мог бы делать не два, а три дела одновременно — он на подготовленной позиции, посреди личного заклинательного чертога, где всё настроено максимально удобно для него, у него за спиной — круг из нескольких десятков чародеев седьмого и шестого рангов, что тоже пока бездействовали… Что-то готовят? Если да — то мне очень интересно, что именно, ибо действительно сильную магию мы бы почувствовали, такое не скрыть. Чего ждут, сволочи?

— Держи, княжич, — подошла ко мне Ярослава. — Выпей, тебе лишним не будет. Кровь Шуйских, изготовленная лучшими родовыми алхимиками! Основа — кровь твоего батюшки…

Ого! Один из главных секретов Рода, усиливающая алхимия чудовищной мощи и цены, одним из ингредиентов которому служила кровь Мага Заклятий, зелье, изготавливаемое Шуйскими только и исключительно для своих! И чем ближе родство, тем сильнее эффект… Ярослава приходилась четвероюродной сестрой моему отцу, и даже так — усиление для неё было бы громадным. Я же, будучи сыном того, чья кровь пошла на зелье, и вовсе временно перепрыгну на планку Архимага — и причем чисто по силе до пикового, не меньше!

— Спасибо, госпожа, — искренне поблагодарил я её. — Я в громадном долгу перед тобой… Как и все присутствующие!

— Вот ещё, — фыркнул стоявший рядом Чарторыжский. — Всего-то усиливающее зелье… Добьёшь до Архимага на время — и что? Опыта и знаний этого ранга у тебя всё равно нет.

Я лишь улыбнулся этому заявлению. Дружочек, если я доберусь до седьмого ранга на пике сил, я в одиночку буду опаснее, чем все десять собравшихся здесь Архимагов… Ведь мне не нужно ничему учиться — я и так знаю и умею больше, чем весь твой Род вместе взятый.

Но говорить об этом я не стал. Как и вслушиваться в яростное шипение моей родственницы, что мигом начала рычать на боярина. Вместо этого я опрокинул в рот зелье, которое не имело цены. Причем буквально — его невозможно было купить за деньги, и даже переделанная и ослабленная версия, продаваемая другим Родам (на основе крови их Магов Заклятий, разумеется) уходила лишь бартером — за особые услуги или аналогичные зелью, не оцениваемые презренным златом вещи…

По венам пробежала волна яростного жара. Зелье на основе крови отца мгновенно начало действовать — и первым делом оно выжгло, уничтожило всю прочую алхимию, что я принял перед боем. Кровь Шуйских не терпела конкурентов в организме того, кто её принял. И это, скажу я вам, было ощущение не из приятных.

А затем пришла она, вечная спутница большинства действительно могущественных препаратов — боль. Это зелье имело ряд ограничений не только в плане минимального ранга для тех, кто его примет (не ниже Старшего Магистра), но и в плане силы воли и физической выносливости. Требовалось не поддаться слабости, устоять, не рухнуть бессознательным куском мяса, воющим от боли, требовалось принять и выдержать всё, что на тебя обрушивается… Но что для таких, как я, всего-навсего обычная боль? Сигналы нервной системы, орущей мозгу о том, что дела идут скверно — ну так я знаю, родная. Халявная сила всегда имеет свою цену, и пара неприятных минут — лишь наименьшая из них.

В чем прелесть этого зелья — отрицательных эффектов нет. Мне не придется неделями восстанавливаться, я не уменьшу свой потенциал, не рискую получить серьёзных травм — так, максимум денек-другой поваляться в кровати, если перейду определенную черту, это максимум. Иначе говоря — я не ограничен в использовании своих сил!

— Отойдите! — велел я окружающим. И, видя что никто не спешит исполнять мою просьбу, добавил силы и стали в голос. — Прочь, я сказал! Освободите мне место! И да — в раненных больше нет нужды. Сам управлюсь.

С громким треском и шипением с меня во все стороны потекли красные, как сама кровь, молнии. Густые, толстые и переполненные мощью, воплощающие мою Магию Крови и Ритуальную Магию разом, они воплощали всю мощь этой грани моего чародейского искусства. Сильнейшая моя сторона, если не брать в расчет силу Забытых и магию, сокрытую в могуществе павшей расы…

Гексаграмма с необходимыми рунами начала формироваться сама по себе, одной лишь моей волей, подкрепленной нынешней моей мощью Все чувства обострились на порядки, восприятие заработало в разы мощнее, а в мыслях будто сами собой предстали десятки заклятий, уместных здесь и сейчас… Усмехнувшись с проклятиями отпрыгнувшим подальше от магической звезды аристократам, я начал действовать.

Первое — что делают враги? Магия познания, тончайшими струйками неощутимых нитей восприятия устремилась вперед, без труда миновав барьер Мага Заклятий. Ну не закладывал он в свои защитные чары свойств, что уберегли бы его от подобного внимания, не закладывал, полагая, что и так всё будет нормально. И зря…

Тоётоми готовил удар, причем огромной силы удар. Вот только судя по тому, что я не ощутил никаких ограничений на радиус поражения, нанести его он собирался в последний момент, уже стоя одной ногой в портале. Его подчиненные же… Впрочем, разбираться не пришлось — как раз в этот момент незримая сеть сложных чар опутала ближайший броненосец, стремительно просаживая его защиту. Решили угробить ещё одно судно экстра класса на последок, сволочи? Ну-ну…

Тем временем потоки крови устремились к моей магической фигуре. Прана погибающих и уже погибших, но недавно, плюс красные молнии… Пробить барьер — хватит с лихвой. Но одного лишь пробития мне мало — раз уж Ярослава поделилась редчайшим средством, стратегическим ресурсом Рода, которое ей и самой, наверняка, досталось в качестве средства на крайний случай, я не могу профукать его столь бездарно. Пусть черноризцы и косятся на меня почти с суеверным ужасом, но дело своё делают — в центре их строя стоит брат Велизарий, и сила их совместной молитвы формирует свой веский аргумент в сегодняшнем споре России и Японии. Молодцы монашки, дело своё знают крепко… Признаю, я зря в них сомневался — они и без дяди на многое способны.

А вот и Ярослава, отбросившая посторонние мысли и полностью доверившаяся своему «княжичу», начала готовиться к схватке. Могущественный элементаль огня постепенно сливался с телом статной воительницы, и я наконец понял, на что был расчет в этой схватке — Шуйская обладала редким, очень редким даром. Она могла полностью слиться со своим элементалем… Не так, как Смолов — его способности на её фоне смотрелись жалкими потугами балаганного факира перед настоящим волшебником.

Она временно принимала боевую форму, которая выведет её минут на двадцать-тридцать на принципиально иной уровень способностей в магии Огня. На это время она станет достойным противником даже Магу Заклятий. Редки, ох редки такие таланты — за свою жизнь я видел подобное лишь третий раз. И пусть она в этот момент будет неспособна использовать ничего, кроме Огня — но ей, в целом, для драки больше ничего и не понадобится. Ох и сильный же козырь прятали мои родичи, ох и сильный…

Конечно, даже так ей Тоётоми не победить. Но она здесь не одна, и всей толпой, с броненосцами, с дружинами да линкором, с группой поддержки шестого и седьмого рангов — они бы забили японца, безо всяких сомнений. А коли приняла бы зелье — то возможно, и без особых потерь… Не знаю даже, зачем она мне его отдала, глупость это была или трезвый расчет — она ведь знает, что я перерожден, за время пути я это узнал.

Ну что ж… Тогда надо сделать так, что бы моя родственница не пожалела о принятом решении, верно? Сила Архимага, пикового Архимага, пьянила и кружила голову, дарила сладкую иллюзию всемогущества, даже большую, чем тогда, в Александровске. Тогда я каждый миг чувствовал, как жизнь уходит из тела и понимал последствия, да к тому же был в ярости — сейчас же всё было иначе. Бери, пользуйся силой, не оглядывайся и не раздумывай — последствий не будет…

— Застынь, — бросил я.

Негромко, практически шепотом — но услышали меня все. Ибо что бы одолеть чары Мага Заклятий, сидящего на Великом Источнике Магии, в ход должна была пойти поистине высокая магия — искусство, а не привычная и столь близкая мне грубая мощь. Тонкий стилет, что пройдет сквозь кольчугу, а не родной и милый сердцу тяжелый боевой молот, что расплющит нахрен и броню, и дурака под ней, что дерзнул подставиться под удар…

Подчиняясь моим словам, всё вокруг барьера обратилось в стылый, красноватый лёд. Миг — и он проник в слои магической защиты, смешался, стал его частью и растворился бесследно… Я ухмыльнулся, краем глаза увидев разочарование на лицах соратников. Подождите, господа и дамы — не всё сразу! Там же силы вбухано немеряно!

— Растворись!

Тонкие фиолетовые разряды стремительно образовали сетку, покрывшую весь барьер. Мои чары нащупывали все узлы, все точки приложения сил во вражеской магии — и Тоётоми, понявший, что происходит нечто странное, попытался помешать мне. Воля мага ударила, вливая щедрые порции маны в барьер, ловя и гася разряды моих молний, восстанавливая целостность начавшего трещать барьера… Но поздно, слишком поздно, надменный японец!

— Рассыпься! — с хохотом шагнул я из окончательно потухшей магической фигуры, разом оказываясь напротив барьера.

И он рухнул. Защитные чары, сложные, надежно сработанные, обладающие запасом маны на тройку полных резервов Мага Заклятья, не выдержал столкновения с высокой магией… А если ещё точнее — с моей Личной Магией. С тем, что станет мне вновь доступно на седьмом ранге, арсенале заклятий, которыми я сражался последние полвека своей прошлой жизни. Чарами, созданными мной лично и под меня исключительно.

И в этот же миг ударил залп со всех кораблей разом. Причем первый — я слишком быстро разрушил вражеские чары, и вместо положенных трёх залпов ударил лишь один, но даже так — эффект был внушительный. Нет, все от Младших Магистров и выше успели защититься… А вот магов послабее полегла целая куча.

— Удар Грома и Молнии!

Все шесть доступных мне в данный момент молний охватили меня в момент, когда я, оскалившись, полетел прямо на одинокую фигуру в центре магической звезды. Сила опьяняла меня, срывала крышу — и я поддался жажде разрушения…

А рядом, лишь немногим отставая от меня, летела сотканная из чистого пламени воительница со вскинутым мечом из яркого, белого пламени…

Глава 18

Смолов, досадливо поморщившись, включился в общую свалку. Ветер закружился, завыл и засвистел, сплетаясь в причудливые узоры и окрашиваясь в черные цвета — Тьма и Воздух перемешивались, готовя удар новоиспеченного Архимага. Стиснув зубы, он, преодолев резанувшую натруженные за сегодняшний день каналы маны боль, всё же выпустил накопленную мощь наружу — и Смертный Ветер, заклинание седьмого ранга, ударило.

Почти незримое обычному глазу дуновение напоённого злой силой воздуха разрушало лёгкие каждого, кто имел неосторожность вдохнуть хоть немного превратившегося в отрицающий саму жизнь воздух, в единый миг ставший смертельным ядом. Казалось бы, что тут сложного — на подобные трюки способны очень многие даже среди Мастеров… Вот только мало кто сумел бы сплести чары, от которых не работала природная сопротивляемость опосредственным магическим манипуляциям у чародеев, да и защита ниже шестого ранга абсолютно не работала, не ощущая никакой угрозы. Больше сотни элитных японских воинов вплоть до пятого ранга и даже тройка незадачливых Старших Магистров, не сумевших вовремя распознать угрозу, в единый миг пали замертво… Что бы сразу начать перерождаться в умертвий. Сотворённых на скорую руку, весьма далёких от совершенных творений османских или китайских некромантов, что традиционно были сильнейшими в этой области магами, но даже так — за те пару часов, отведенных на их существование, эти твари, унаследовавшие часть своего прижизненного могущества, были способны доставить немало проблем. Что они и делали…

Тем временем его молодой господин делал глупость. Даже не так — откровенную дурость, которой, как надеялся Пётр, удастся избежать — опьяненный свалившейся мощью, он пошёл в лобовую атаку на вражеского Мага Заклятий. А ведь главная для них цель этого похода — затеряться и не слишком сильно отсвечивать… Однако зная примерный уровень способностей своего сюзерена, Смолов понимал — Аристарх сейчас создаст к себе кучу вопросов. Ибо если по поводу его усиления от зелья всё было всем понятно, Кровь Шуйских зелье, весьма известное в узких кругах действительно сильных чародеев… Но вот какого такого дьявола молодой парень, случайно и временно шагнувший на следующий ранг, показывает мастерство, при виде которого бывалые боярские Архимаги зеленеют от зависти — это будет объяснить посложнее…

В общем, полностью удовлетворенный проделанной им работой Смолов решил приберечь силы — как там бой пойдет неизвестно, и ему в любой момент может понадобиться мана, что бы спасти господина. А потому он позволил себе заняться тем, чем не сумел в прошлый раз — сполна насладиться зрелищем магического искусства человека, за которым он следовал. Ну в самом деле — битвы даже Архимагов многие чародеи могли за всю жизнь ни разу не увидеть, а тут Маг Заклятий против весьма необычной парочки Шуйских.

— Рассечение! — донеслось до Петра.

Окутанный молниями меч Аристарха столкнулся с длинным нодати, которым был вооружен Тоётоми. Вспышка света на миг ослепила всех присутствующих — а секунду спустя тело, закованное в тяжелые доспехи, протащило по земле десятка два метров. Молодой Архимаг оказался отброшен могучим взмахом меча — но не получили при этом ни царапины!

А следом за родичем уже налетала, ослепляя своим пламенем, Ярослава Шуйская — и её удар заставил многострадальный пол пойти трещинами. Жадные языки белого пламени взметнулись едва ли не до небес, иссушающий жар, казалось, поджигал саму окружающую ману. И так не слишком-то стабильное поле боя, закрепленное пространственной магией, начало трескаться, сужаться и рушиться — и круг Архимагов и Старших Магистров не нашел лучшего момента для удара, чем этот.

— Отступать! Всем, кто слабее Младшего Магистра — покинуть здание! — заорал кто-то из старших чародеев, приняв единственно верное в таких обстоятельствах решение.

Слишком большая концентрация высших магов на квадратный метр, слишком суровые условия в плане сходящей с ума магии, что бы оставлять здесь дружинников. Они своё дело сделали, причем сделали отлично — дальнейшее их участие в происходящем привело бы к слишком большим потерям… А терять элиту армии ещё до их прибытия на Камчатку, где и начнется основная война…

Дружинники особо не мудрствовали. Толпы воинов начали попросту сигать в проломы в стенах, нисколько не опасаясь высоты — чародеи ранга Адептов и тем более выше вполне были способны уберечься от серьёзных травм при падении всего-то с жалкой сотни метров. А уж те, чьим направлением была магия Воздуха, и вовсе были способны спокойно летать…

Тем временем групповое заклятие врагов обернулось волной радужного, многоцветного сияния, что ударило вперед — и столкнулось с несколькими пусть и раздельными, но достаточно многочисленными и мощными барьерами. Большая часть Архимагов успела среагировать и выставить мощные отпорные заклятия, прикрывая отход дружинников. Сам Смолов тоже вполне мог бы присоединиться к ним, но не стал.

— Ставь барьер! — рыкнул на него Чарторыжский.

— Ага, — кивнул Смолов, и не думая выполнять требование ближайшего соседа.

Как бы это цинично ни было, но в отличии от Аристарха Петр отличался весьма циничным подходом в своих поступках и целях. Среди отступающих людей их Рода не было, лично себя Архимаг мог защитить индивидуальным барьером, что сожрал бы куда меньше энергии, чем попытки подкрепить чары коллег, и даже потери среди дружинников, буде они случатся, не повлияют на общий расклад сил. А вот сбереженная возможность в нужный момент ударить в полную мощь чарами седьмого ранга вполне могут оказаться сегодня той соломинкой, что сломит хребет верблюду.

Свистопляска пламени и льда, которой обратилось всё на десяток метров вокруг сцепившихся Ярославы Шуйской и Мага Заклятий Тоётоми, резко разрезала рухнувшая с небес фиолетово-багрово-золотая молния, и уши давно превзошедшего любые мыслимые физические показатели чародея заложило от громогласного рыка Аристарха.

— Разряд Шаорада!

Любит же его господин давать примитивные и странные названия атакам… Зачастую ещё и слишком пафосные. Ну а что орет не стесняясь — он способен выжимать максимум из сильнейших заклятий, проговаривая их акустическую составляющую в слух. Правда, прирост в пару процентов эффективности, на взгляд Смолова, не стоил потери лишней секунды при активации, но…

— Ещё как стоит, — проворчал в его сознании элементаль. — Он не по настоящему обрёл ту силу, которой распоряжается. И проговаривая сильнейшие атаки, он добавляет десять-пятнадцать процентов к коэффициенту полезного действия. Но да — пафоса в воплях многовато… Разряд Шаодара, надо же! Великий Шаодар оторвал бы ему башку, если бы узнал, что это убожество названо в честь него…

Атака, тем не менее, оказалась весьма эффективна. Маг Заклятий, чародей запредельной мощи, существо, стоящее на самой вершине магии, тряхнуло от пробившего его защиту удара, и он, что-то коротко рыкнув, пустил вокруг себя волну странных искажений. Окружающий воздух резко сжался и лопнул — и от взрыва, что сметал всё вокруг, всем старшим чародеям пришлось отбросить противостояние друг с другом, бросив все силы на защиту. Сложно драться, когда парочка безумцев схлестываются лоб в лоб с чародеем восьмого ранга…

— Зазвучи раскатами грома, Облако Тысячи Гроз! — раздался яростный, полный злого азарта голос из самого эпицентра мини катаклизма, устроенного врагом. — Да будет каждый молнии удар мне мечом! Да станет каждый раскат грома моим щитом! Бей!

Из стремительно сгустившихся в небесах туч непрерывным потоком хлынули разряды белых молний — туда, где фигура закутанного в сталь русского аристократа насмерть рубилась с одетым в лёгкий халат японским чародеем, орудующим длинным, тяжелым нодати. Клинки сталкивались, били десятками белые молнии, ослабляя врага и усиливая самого Аристарха, заставляя японца непрерывно поддерживать защитные чары.

Били молнии и вокруг, без разбора расшвыривая и испепеляя островитян. И лишь одно место оказалось неподвержено ударам — портал, до сих пор открытый и удерживаемый Магом Заклятий, в который постепенно отступали остатки его людей, плюнув на остатки добычи. Красные молнии змеились понизу, поглощая жизнь и кровь врагов и стекаясь к Аристарху, насыщая его маной, зеленые молнии непрерывным, сплошным слоем покрыли чародея, желтые крылья из чистой энергии распахнулись за его спиной, а фиолетовые разряды непрерывно жалили врага, ослабляя его защиту — но при всём при этом ни единая искорка даже не приближалась к порталу.

— Он что… Сейчас одолеет Мага Заклятий в одиночку? — потрясенно воскликнул кто-то рядом.

Один из монахов. Смолов и сам не заметил, как он оказался рядом со святошами — те явно уже приготовили свою атаку и сейчас терпеливо ждали. Чего ждали — он не знал, ибо не ведал природы их чар, но тем не менее помочь Аристарху никто из них не спешил. Если бы не твёрдая уверенность в том, что синодники готовы жизни положить ради победы в этом походе и потому кидать союзников не намерены, он бы заподозрил, что те просто ждут, пока его сюзерена прикончат… Однако это был явно не тот случай — и потому он молчал.

— Не одолеет, — заметил женский голос, удивительным образом перекрывая треск и грохот. — Тоётоми занят, львиную долю усилий тратит на поддержание портала. Но если плюнет и возьмется в серьез — дела у Шуйского пойдут неважно…

В этот миг Меч Простолюдина прорвался сквозь защиту нодати — слишком длинное оружие плохо подходило для защиты, а магический натиск Аристарха свёл на нет все защитные чары японца. И потому полуторник, двигающий столь резко, что даже Смолов едва различал послеобразы клинка, срубил левое ухо чародея. И тот, озверев, плюнул на все и взялся за дело как следует.

— Накаркала…

Вода и Воздух обернулись громадной когтистой лапой, что одним ударом отшвырнула Аристарха. Из-под забрала хлынула кровь — атака Тоётоми была пусть с виду и безыскусной, но наполненной громадным количеством маны. Однако даже это не прикончило неугомонного русского боевого мага — тот в полёте, взмахом меча, сотворил волну странной фиолетовой энергии, что поглотила и уничтожила следующий удар врага. И сняла часть защиты…

— Хотя верблюду, кажется, и без меня его сломают… — пробормотал себе под нос Смолов, наблюдая, как неистовая волна белого пламени вздымается откуда-то снизу.

Там, отброшенная ранее и позабытая на время, Ярослава Шуйская копила силы — и подгадав момент, ударила. Столп пламени в полсотни метров диаметром достал низких туч, из-под которых всё ещё били молнии Аристарха. Два заклятия каким-то образом начали синергировать — белые молнии отдавали свою мощь пламени, концентрируясь и вливаясь в него, усиливая чудовищное буйство самой разрушительной из стихий.

— Он хорош! — раздался в голосе Смолова голос элементаля. — Мгновенно подстроил свои чары так, что бы добавить ударной мощи этой девке! Наблюдай внимательно, Петр! Следи за этой схваткой во все глаза — вот так и сражаются сильнейшие!

Тем не менее чародея восьмого ранга даже подобное не сумело сокрушить. Воздух свивался в нечто многорукое и когтистое, зеленоватые чешуйки и острые изумрудные чешуйки чего-то, порожденного фантазией разошедшегося Тоётоми, надежно укрыли его от удара врагов — и многорукое нечто обрушилось в ответной атаке.

Схватка вскипела, зажглась, выжигая саму окружающую реальность, заставляя обе стороны отступить подальше — Аристрах вновь принялся за японца. Шаг, другой, третий — и вот уже на месте человека стоит громадный Доспех Стихии, а три Территории схлестнулись, опрокидывая все остальные, что использовали присутствовавшие чародеи.

Огонь, Молнии и доминирующий Воздух — они не оставляли шансов остальным, полностью заполонив всё вокруг. Постепенно элита врага эвакуировалась — и всем стало очевидно, что в течении двух, максимум трёх враг попросту отступит. Уйдет, сохранив костяк своих боевых сил, свою элиту — магов пятого и выше рангов…

Бояре этого допускать явно не собирались. Боевая магия, пущенная в ход, окончательно разметала несчастный бастион на осколки — и основные усилия были сосредоточены на поддержке безумной пары аристократов, взявших на себя основную ношу…

В какой-то момент Аристарх отступил. Из посеченной брони сочилась кровь, зеленые молнии с трудом регенерировали явно непростые раны, но… Засверкали, раскидывая чудовищной мощи протуберанцы, красные молнии, хлынула бурным потоком мана — и перед громадой перевоплотившегося непонятно во что японца предстал не уступающий ему в размерах ДоспехСтихии Молнии.

Громадный воин сделал шаг, второй, третий — однако прежде, чем вскинутый меч из сине-красных разрядов, в котором дрожал немыслимый объем силы, прежде, чем последний удар поставившего на кон всё русского боевого мага успел обрушиться вниз, свой удар нанесли монахи.

На несколько секунд поле боя окутала тишина, а затем откуда-то из далека раздались неясные хоралы, успокаивая напряженные нервы, заставляя отступить боевое безумие… И от этого хора, поющего не здесь и не сейчас многорукая тварь, в которой находился Маг Заклятий, покрылась трещинами. Несмотря на всю мощь, несмотря на поддержку великого Источника Маны, Тоётоми не мог биться в полную силу — немалую часть его внимания поглощал портал, его план «Б», средство к спасению, которое требовалось поддерживать и которое именно по этому не бил ни Аристарх, ни прочие высшие маги.

Трещины возникли лишь на мгновение — огромный объем маны откуда-то из недр земли тут же начал выправлять положение, но поздно, слишком поздно…

— Удар Грома и Молнии!

Клинок, вонзившийся в самую широкую из трещин, лопнул, выпуская всю силу Аристарха. Бывший Великий Маг, оказавшись на пике седьмого ранга, обладал запасом маны, который не снился иным Архимагам, и на данный момент не потратил и половину своей мощи. И вот сейчас вся эта сила, до последней капли, вся без остатка вливалась и вливалась в тот ад, что творился внутри своеобразного Доспеха Стихии японского Мага Заклятий.

— Полагаю, господа, Магадан можно полагать взятым! — раздался довольный голос странной девицы в черной ризе. — Добьём врага!

Десятки золотых крестов со всех сторон обрушились на Главу Тоётоми, и Смолов понял — город теперь действительно можно считать возвращенным в лоно Российской Империи. Ну как город — то, что от него осталось…

Глава 19

На пропитавшийся кровью, порохом и боевой магией город неспешно спускалась ночь. Тьма милосердно укрывала истерзанную и измученную очередным кошмаром, сотворённым людьми друг с другом землю, позволяя ей на время забыться, отрешиться от ужасов, что принёс этот долгий и тяжелый день.

Я медленно шагал по разрушенным, разбитым улицам Магадана, с усталым любопытством оглядываясь по сторонам. Вот разрушенный ударом боевой магии дом, до этого явно принадлежавший далеко не самому бедному человеку, а затем занятый кем-то из офицеров армии вторжения. Двухэтажный аккуратный особнячок лишился крыши, части стен и всякого лоска, некогда наверняка красивый сад, в котором до сих пор ощущалась магия ухаживавшего за ним друида, был изрыт снарядами и усеян телами нескольких десятков вражеских солдат. Наша пехота не церемонилась, щедро используя гранаты и низшую боевую магию, да и их противники отвечали тем же, устроив тут настоящее побоище. Впрочем, сейчас победители и побежденные мало чем различались — и те, и другие вповалку лежали друг на друге. Что ни говори о японцах, как не ругай их за зверства, устроенные ими на оккупированных территориях, но одного у них не отнять — готовности пожертвовать собой. Клятые полудурки…

Битва была выиграна. Жестокий бой продлился до вечерних сумерек, но после моего удара, что поразил Тоётоми, портал схлопнулся, а сам Маг Заклятий оказался тяжело ранен. Церковники тоже показали себя с лучшей стороны — в момент, когда Глава Клана решил плюнуть на всё и подорвать себя, резко напитавшись энергией Великого Источника, они нанесли финальный удар. Золотые кресты, навалившиеся со всех сторон, каким-то образом искажали, уродовали течение магии вокруг себя — и попытка уйти красиво со стороны японца провалилась.

Это была сложная схватка. Тоётоми был хорош как маг, даже лучше виденных мной в атаке на Александровск чародеев… Но был у него и один существенный недостаток. При весьма недурственном мастерстве Глава Клана явно был не опытен в схватках с равными. Такое ощущение, что он всерьез не сражался ранга эдак с шестого и слабо себе представлял, что такое настоящая битва на грани между высшими магами.

Честное слово, будь я на его месте — и вся эта затея с атакой Архимагами Мага Заклятий, поддерживаемого ещё и своим сборищем аналогичных чародеев, обернулась бы для подобных умников катастрофой. Хотя… Я ведь ясно ощутил в рядах церковников странную ауру, явно нечеловеческую, которой хватило бы сил закончить бой самостоятельно. Тоётоми перед её обладателем явно не устоял бы — и что самое интересное, это явно был не Маг Заклятий или что-то подобное. Нет, сила этого существа была вне стандартных рамок и оценок, привычных нам, смертным… Однако от кого исходила эта сила я не знаю, да и ощутил я её лишь под самый конец, когда десятки золотых крестов обрушились на Мага Заклятий.

Вообще, это была не просто победа. Это был чистый разгром — Тоётоми и их ближайшие вассалы лишились большей половины своей верхушки в этом сражении. Потерянные два броненосца и десяток крейсеров, не говоря уж о прочих потерях нашего флота, были полностью оправданы — эскадра врага разгромлена, часть судов захвачена, океанскую флотилию японцев тоже изрядно потрепало, а гарнизон крепости вырезан или пленен. Захвачено громадное количество трофеев, а две полевые армии Микадо вместе с малыми гарнизонами в Магаданской губернии оказались меж молотом и наковальней — с одной стороны мы, с другой объединенные силы разъяренных местных, наступающих от самых окраин почти завоеванной провинции Российской Империи.

Завтра будет военный совет. После прошедшего боя и моего вклада в победу нам выделили особую долю в трофеях, самую крупную после доли Империи и Синода, а так же признали меня достойным войти в число тех, кто принимает участие в обсуждении тактики и стратегии. Это меня устраивало — всё же у меня было своё видение и мнение, явно отличное от того, которого придерживались вожди этого военного похода.

Глядя на усеянные трупами улицы обращенного практически в руины города, я понимал, что продолжать авантюру в том же духе, как это предполагалось изначально — глупость несусветная. Помниться, я почитал себя очень слабым и неопытным тактиком и стратегом? Так вот — Кровь Шуйских, помимо моего временного усиления, сделала ещё одно доброе дело. Временно получив седьмой ранг, я сумел с толком использовать полученный контроль над Силой Души и наконец упорядочить свои воспоминания, вновь открывшиеся после столкновения с той треклятой башней в Каменске. И пусть они не сделали меня великим полководцем, но кое-какой опыт из прошлой жизни ко мне вернулся. Как и знание о том, как творить Магию Души… Но то была весьма специфичная сила, и до столкновения с врагом, что будет оперировать на этом поле, я её применять не буду. Магия, способная отменить Чудо или Магию Богов, если использовать её верно — она была не способна убивать тысячи врагов и крушить крепостные стены. Это было тонкое и весьма ситуационное оружие…

Сила Архимага ещё бушевала во мне. Её оставалось на сутки-полтора, не меньше — Кровь Шуйских была действительно великолепным эликсиром. Создавший его алхимик семьи был настоящим гением, в сравнении с которым я ощущал себя жалким подмастерьем, не более — и потому я сейчас всё ещё наслаждался его эффектом. После битвы многие, очень многие хотели пообщаться со мной… Но я отказался и отправился в город. Где помог нашим бойцам со штурмом особо крепких узлов вражеской обороны, занялся лечением своих раненных и многими другими делами, назначив разбираться в дележке трофеев Смолова. В конце концов, мой вассал теперь полноценный Архимаг, причем в тонкостях подковерных интриг и разменов подкованный куда лучше меня. Тут никаких неожиданностей память не поднесла — я действительно был воякой и дуболомом, здесь всё оказалось честно.

— Если кто-то будет гонором давить и мудями трясти, то не стесняйся слать по грубому, — единственное, что я сказал ему. — У меня ещё как минимум сутки в ранге Архимага. Совсем припрет — сам на дуэль никого не вызывай, ты ещё жидковат для драк с боярами, пошли мне сообщение. Приду — замордую любую чересчур обнаглевшую скотину так, что мать родная перекреститься и скажет, что не знает эту тварь. А я пойду… пойду…

И теперь, собственно, ходил. По хорошему, тела следовало убрать, хотя бы своих — но усталость воинов оказалась слишком велика. Разбив лагерь за пределами взятых штурмом стен, войско расположилось на отдых — генералы оказались достаточно умны, что бы дать уставшим воинам отдых. Пережившие кровавую баню, разминувшиеся со смертью бойцы заслужили возможность нормально поужинать и отоспаться — островитяне тоже не лаптем щи хлебали, понимая, что пощады ждать не стоит, так что пускай сегодня нормально отдохнут. Жаль только, священники не одобряли идею походных шлюх, и потому их с войском отправилось слишком уж мало… После того, как лицом к лицу столкнешься со смертью, разминувшемуся с костлявой нужны три вещи — выпивка, секс и сон. Причем именно в таком порядке, и спать желательно не одному, а обняв и прижав к себе женское тело, что бы поскорее позабыть весь ужас, с которым пришлось иметь дело…

В общем, я выделил из корабельной казны своим бойцам достаточную премию, что бы уж они точно сумели добыть себе женскую ласку, и теперь шатался по городу-призраку. Один-одинешенек, пользуясь возможностями пораскинуть мозгами о том, кто я и что я…

— По… мо… ги… — донесся до меня слабый шепот.

Кинув взгляд на груду камней, что прежде была каменной оградой, отделяющей очередной аккуратный особнячок от остального города, я увидел усталое, окровавленное лицо пожилого, видавшего виды мужчины. Ученик, тяжело раненный, но тем не менее всё ещё Ученик, что получил немало тяжких ран и явно потерял сознание во время битвы, но тем не менее протянувший и выживший до этого момента…

— Надо добавлять «пожалуйста», когда о чем-то просишь, — вздохнул я, взмахом руки сметая каменные обломки и глядя на разбитое, израненное тело. — Эх… Ладно, потерпи, болезный. Сейчас будет очень больно.

Зеленые молнии впились в бедолагу, и того выгнуло дугой. Луженая глотка исторгла вой, которому позавидовал бы и матерый волчара — кости с мерзким хрустом вставали, как им положено, и бешеным темпом срастались. Однако ощущения при этом были отнюдь не сладкие — несчастный лейтенант орал благим матом, упрашивая «мое благородие» просто бросить его подыхать как есть, нежели так мучить… Однако я, естественно, его не послушал. Ну нет, подлец — раз уж открыл пасть и привлек моё внимание, то теперь мучайся в потоке моего милосердия. Тем более что после моего воздействия у засранца организм стал сильнее и чище, нежели до того — я исцелил даже парочку застарелых ран в ауре, пользуясь тем, что нынче я пиковый Архимаг.

— Да не ори ты, падаль Беловежская, — поморщился я. — Лучше б спасибо сказал — теперь у тебя снова появится шанс достичь ранга Адепта.

— Спасибо… Ваша светлость… — совершенно неискренне выдавил явно не поверивший мне чародей.

— Что с тебя взять, морда рязанская, — вздохнул я. — Спи давай, скотина неблагодарная.

Так мы и продолжили путь — задумчивый Архимаг и левитирующее бессознательное тело… А задумчив я был совершенно не зря — обдумывая всё произошедшее и прикидывая варианты того, как могут пойти дела в дальнейшем, я приходил к однозначному, но весьма мерзкому выводу.

Выводу, что велел поступить мне совершенно бесчеловечно, перешагнув через мораль и гордость. Однако есть такое паскудное, мерзкое порой слово — надо. Необходимость, диктуемая войной, которой наплевать на твой моральный кодекс и внутренние желания, на представления о том, что верно, что нет.

И шагая по руинам города, впитывая боль, страх и разрушения, я всё же решил — не до гордыни сейчас. Не до чести моей, не до того, что бы воротить нос — надо пить из всех стаканов, готовиться в полную мощь. Ибо даже здесь, в Магадане, где был всего один Великий Клан и Маг Заклятий, мы едва не споткнулись — так что же будет в тот момент, когда мы прибудем туда, где сейчас основной театр военных действий против японцев?

Шаг за шагом я прошёл городские руины, миновав суетящиеся команды медиков и солдат, достающих раненных. Периодически я бросал заклятия исцеления, если ощущал, что врачу раны очередного бедолаги не исцелить. Зеленые змейки молний разлетались в стороны, безошибочно находя раненные, истекающие праной тела и напитывая их моей силой — не исцеляя полностью, но давая надежду на то, что бы дождаться полноценной помощи от снующих всюду медиков. Младшие целители, в основном вторых рангов, набивали себе руку вот на таких вот, мало кому нужных рядовых солдатах, тогда как Адепты занимались раненными офицерами-магами… Мастера же и выше находились в спешно разбитом под рухнувшими городскими стенами лагере. К ним попадали лишь те, кто мог себе позволить хорошего целителя, а значит и обладал слугами, что доставят своих господ куда надо… Напыщенные, самодовольные куски дерьма, ценящие желтый металл выше жизней тех, кто сражается за них. А ведь самый завалящий Мастер мог бы спасти в одиночку десятки жизней! Не говоря уж о Младших да Старших Магистрах…

Что ж, по крайней мере монахи оказались сердобольнее аристократов — вон, вдалеке периодически вспыхивает чистый белый свет, озаряя окрестности и лица усталых людей. Брат Велизарий, один из сильнейших синодиков, что были в нашем войске, засучив рукава самолично занимался раненными. Не остался с гордыми Архимагами делить добычу, взятую мечом, предпочел спасти лишние несколько десятков жизней, а не потакать своей алчности. И бугаи-черноризцы, их своеобразная гвардия, растаскивала завалы наравне с простыми солдатами, впрягались в носилки и вообще вносили посильную лепту в общее дело. Что ж, это даже хорошо, что Велизарий здесь — меньше возможных помех к исполнению моего замысла. Мерзкого и скверного, стоит признать…

Японцев кинули свои же. Маг Заклятий Тоётоми до конца держал портал, очевидно надеясь на помощь с той стороны. Но она не пришла… И единственное, что мне приходило в голову, мне, ветерану более чем десятка войн и сотен сражений — это не просто так. Это не банальное предательство и устранение врага чужими руками, не просчет командования врага — скорее это походит на гамбит. И пока мы видим лишь его первую часть — мы с удовольствием сожрали фигуру врага, но вот чем это обернется пока было неясно.

У Ярославы осталась ещё одна Кровь Шуйских. Вот только, к сожалению, в ближайшие недели и месяцы я её использовать не смогу — всё же при всех своих плюсах, у этого средства были и свои ограничения. Главным из которых было не использовать чаще двух, максимум трёх раз в год и делать значительные интервалы между приемами.

Пока во мне ещё кипят силы седьмого ранга, нужно подготовиться. Нужен козырь на следующую схватку, туз в рукаве, которым можно будет если не перевернуть ход событий, то как минимум выправить возможный кризис, и я знал, как это сделать — но за этот метод мне грозит немало неприятностей. И это ещё мягко сказано…

Скинув раненного одной из бригад медиков, я взмыл в воздух. Огромный загон, огражденный наспех наколдованной каменной стеной — вот где находились те, кто мне нужен. Десятки тысяч пленных японских солдат и свыше тысячи магов-офицеров, напоённых зельями антимагии…

По хорошему следовало бы поговорить с дядей, но я знал — если я озвучу ему свои замыслы, он откажет. Не принято подобным образом поступать с пленными, и я в целом согласен с этой позицией — сдавшийся враг, не способный дать отпор… Законы чести и так далее, спору нет, очень важные вещи, но до жиру ли нам, когда против нас почти весь мир, а мы одной флотилией намерены воевать против всей мощи государства, подобравшейся к нижней планке вхождения в число сверхдержав?

Ответ однозначный, но только для — нет, недостаточно. И потому, отбросив сомнения, я начал творить заклинание. Тонкие, едва ощутимые токи магических энергий закручивались в спирали силы, в затянутых мглою небесах одна за другой вспыхивали руны нечеловеческого алфавита, ведомого в этом мире лишь мне одному — волшба, что я творил сейчас, смело могла бы значится как Заклятие мага восьмого ранга. Не по чистой силе и уж тем паче не по разрушительной мощи — нет, тут скорее было дело в сложности.

— Это ведь правда то, о чем я думаю? — раздался алчный, предвкушающий голос в моих ушах. — Неужто старина Пепел решил вспомнить, что Магия Крови годится не только на балаганные фокусы?

Я не ответил голосу, продолжая творить начатое. Необходимо было спешить — в небо уже взлетело несколько Мастеров и один Младший Магистр, приблизившись ко мне с вопросами, но я их игнорировал. Они же, примерно понимая кто перед ними и ощущая мою силу, настаивать не решались… Однако следовало поспешить — долго это не продлится.

Я отстранился, читая строки давно забытых мною заклятий, из тех лет, когда я оказывался на самой грани и вынужден был отбросить мораль ради победы и выживания. Один за другим в этой реальности проступали многочисленные духи — от слабеньких, примерно равных Подмастерью, до вполне себе Магистров, иногда даже Старших… И это был ещё далеко не конец!

В разных точках лагеря с засуетившимися военнопленными они занимали свои позиции, образуя узлы и центры сил, беря на себя высчитывание необходимого положения звезд и потоков мировой маны, помогая мне в формировании этих чар — я творил Великий Ритуал наспех, на коленке, без тщательной подготовки, и один бы нипочем не справился. Но пришельцы с иного плана бытия с радостью брали на себя нудную и скучную работу, что отняла бы у меня дни, а возможно и недели вычислений, построений и правильного вычерчивания необходимых элементов…

Огромная звезда, с десятками лучей, исписанная различными символами и балансируемая уже не десятками, более чем тремя сотнями различных духов, от равных Подмастерью до тех, кто в могуществе своем и с Архимагами мог бы поспорить, заняли свои места. В иных обстоятельствах мне было бы не расплатиться с ними за помощь — в кредит подобные существа не работают… Однако здесь и сейчас они трудились на совесть, лучше любого смертного чародея, ибо были заинтересованы в происходящем даже больше, чем я.

Я сумел управиться в рекордные сроки. Десять минут, всего-то десять жалких отрезков по шесть десятков секунд — и сложнейшие чары, задействовавшие энергетику двух миров и сочетающие в себе несколько школ Магии, были готовы. И одновременно с этим кое-кто из начальства наконец сообразил, куда клонится дело…

— Прекрати! — загремел голос Сергия Белозерского, заставляя содрогаться толпящихся за пределами звезды чародеев, что не могли вмешаться в ритуал.

— Рунна виитар суреннай, Маргатон! — вскинул я руку, игнорируя взвывшее чувство опасности.

Молнии всех оттенков красного, сколько их ни есть в мироздании, обрушились настоящим дождем. Не десятки, не сотни — тысячи и десятки тысяч разом, в едином порыве, приводя в действие Великую Магию. И в диких, раскалывающих сами небеса раскатах грома прогрохотало лишь одно слово. Слово, которое услышали и разобрали все на сотни километров вокруг:

— Арде!

Принятие сделки. Печать на незримом договоре, печать, что связала меня и её владельца незримыми узами Законов Магии, перед которыми равен и студент-первогодка самого задрипанного магического училища, и Главы Пантеонов Богов и Князья Демонов. Ангелы и элементали, духи и темные божества — все, все равны в глазах этих законов…

Ты опоздал, дядя.

Глава 20

Кандалы громко звякнули при очередном движении — нестерпимо захотелось почесать кончик носа. Я досадливо поморщился, глядя на эти проклятые железяки… Хотя нет, скорее как раз наоборот — особым образом освященные, изготовленные артефактором Архимагом из числа монахов Русской Православной Церкви, с нанесенными на них строками из святого писания, они блокировали ток маны в теле одарённого, которому не повезло бы оказаться в застенках Священного Синода Российской Империи. Вроде меня в данный момент, да…

Вздохнув, я ещё раз оглядел место, в котором собирались устроить показательное судилище над одним чересчур самоуверенным чародеем, преступившим законы божеские и, что более важно, имперские — над вашим покорным слугой, Аристархом Николаевым-Шуйским. Чистое, ровное как стол поле, десяток высоких, смахивающих на троны кресел, где заседала комиссия аристократов, и в центре главное, одиннадцатое место — то, на котором сидел мой дядя. Председатель сегодняшнего судилища собственной персоной.

Дядя был хмур, бледен и явно изрядно зол. Настолько, что даже сидящие рядом бояре и несколько монахов вроде Велизария — большие шишки Синода из числа тех, кто отправился в этот поход. Всем этим людям предстоит принять сегодня непростое решение — что делать со мной после того, что я устроил. И по древним традициям, во время военного похода совершившего серьёзное преступление чародея должны были судить прилюдно. А потому вокруг собралось громадное количество аристократов — Главы и Старейшины Магаданских Родов и та знать, что входила в состав отправленного на Дальний Восток флота.

Я вздохнул и почесал левую бровь. Не то, что бы я нервничал, совсем нет — скорее меня раздражал тот факт, что из происходящего было решено устроить едва ли не цирковое представление. К чему вся эта орава народа, дядя, если решение фактически принимать тебе? Как и нести за него ответственность… Хотя что это я — скорее всего, в том и дело, что он хочет снять её часть и распределить по окружающим. Простят ли меня, накажут ли — но потом, в походе, каждому, кто попробует поднимать эту тему, он сможет тыкнуть в носом факт этого судилища. У всех была возможность услышать за что и почему меня судили, и если смолчавший здесь попробует возникать позже, ему резонно ответят — а чего ж ты тогда, когда у тебя была такая возможность, промолчал, друг дорогой?

Дурость, как по мне. Армия — это армия, без принципа железной руки и твёрдого единоначалия даже лучшее войско постепенно превращается в стадо баранов, у каждого из которых в самый неподходящий момент может оказаться свое мнение и видение того, какие приказы выполнять, а какие не стоит. Как говорил кто-то из живших до меня — я предпочту быть в войске баранов, возглавляемых львом, чем в войске львов во главе с бараном… Так вот — я с этими вариантами не согласен. Пусть уж и во главе, и в составе войск будут львы, иначе это не война, а дибилизм клинический…

— Ты в любой момент можешь сломать оковы и оказаться свободным, мой друг, — раздался в моих ушах тихий шепот. — Одно твое слово, и я…

Дядя и старшие по рангу из присутствующих монахов и чародеев как по команде нахмурились и с подозрением уставились на меня. Ни увидеть, ни услышать моего собеседника они, по идее, не могли, но вот смутно ощутить присутствие незваного гостя — вполне. Я негромко, так, что бы слышали лишь они, ответил ему:

— Заткнись, Маргатон. И проваливай!

— Как скажешь, дорогой друг, как скажешь, — хихикнул довольный Владыка Крови, витающий вокруг меня незримой и неощутимой дымкой. — Но если что — ты только свистни, и я тут на все деньги погром устрою! За тебя, дружище, я им тут всем головы поотрываю!

Я лишь хмыкнул на это самоуверенное заявление. Поотрывает, скажешь тоже… Тут собралась такая толпа старших чародеев, что они даже не самого слабого божка толпой запинают. Да заявись сюда прямо сейчас хоть Младший Бог в полной своей силе — бедолагу на алхимические ингредиенты разберут быстрее, чем тот маму позвать успеет. На пару сотен метров вокруг нет, за редким исключением, почти никого ниже Мастера рангом — ожидается суд над нечестивым чернокнижником, как успели раструбить некоторые из особо возмущенных святош, и слабаков на такое мероприятие не пустили. В конце концов, присутствие зрителей здесь нужно ещё и на случай, если я рискну бросить мощь, заработанную чудовищной гекатомбой, одной из крупнейших в истории страны, на попытку бегства.

Ну, так полагает большинство — дяде я сразу сказал, что подобного делать не собираюсь. И, что более важно — слово дал, что приму любое наказание. Нет, естественно, если приговорят к смерти — я попытаюсь сбежать, не самоубийца же, но подобное крайне маловероятно. Нужно быть законченным дегенератом, что бы убивать одну из самых эффективных боевых единиц перед большим наступлением, в котором каждый чародей моего калибра будет на вес золота — камчатская кампания, к сожалению, не будет решатся одним генеральным сражением. Высадиться, закрепиться, начать наступление и открыть несколько дополнительных участков фронта, на которые японцы и их союзники перекинут большую часть сил, что сейчас осаждают Петропавловск-Камчатский… Казните меня — и Смолов тут же заберет все три наши судна и полетит назад. Более долгим, но значительно более безопасным маршрутом, чем прибыли. А это ещё и минус Архимаг, Старший Магистр и несколько Младших Магистров, не говоря уж о прочих… Количественно — немного, но это элитные силы. Из числа тех, кто зачастую решают исход сражений. Есть, конечно, в нашем флоте и бойцы почище моих — одни боярские дружины чего стоят, но даже так это будет ощутимой потерей.

Так что голову мне не оторвут… Но вот то, что наказать могут весьма сурово — не сомневаюсь. Скажу больше — дядя обязан это сделать. Нельзя допускать, что бы устроенное сошло мне с рук — это подорвет дисциплину в войсках и его личный авторитет. Если можно Николаеву-Шуйскому — то почему нельзя нам? Бояре и представители Великих Родов дворян точно придут к такому мнению.

В общем, я подложил родичу немалую свинью. И наказать меня надо показательно, и слишком усердствовать нельзя… Не будь мы родичами, он бы, возможно, даже плюнул на потерю моих бойцов и просто лично оторвал бы мне голову — но мы родичи, и потому придется Сергию Белозерскому заниматься тем, от чего он бежал, уходя из Рода Шуйских — политикой. Той самой грязью, где сидеть на двух стульях — это минимальный допустимый порог, а в идеале твой зад должен подгребать под себя как можно больше разных табуреток…

Почтенной публики уже почти и не прибывало — все, кто хотел, уже прибыли. О чем-то тихо посовещавшись, заняли свои места и мои будущие судьи — Велизарий с ещё парой монахов, Морозов, Минин, Чарторыжский и Шереметьевы — от бояр, Берестов и Ожерельева — от двух соответствующих дворянских Родов. Вот и состав моего суда… По идее, первыми по рождению и праву должны идти Шуйские — но так как моё происхождение секретом ни для кого не являлось, Ярославе места среди высоких кресел не досталось. Но она пришла — вон, стоит с горсткой наших родичей, отдельно ото всех, и сверкает глазами на председателя данного мероприятия… С огнём в крови женщина, что тут скажешь. И плевать ей, что я там совершил — всё равно явно готова горой за меня стоять. С ней почти сотня бояр нашей фамилии, оба моих Пети и все Мастера и Младшие Магистры моих кораблей. Мощный блок поддержки, ничего не скажешь…

— Думаю, можно уже и начинать, — заговорил, наконец, Сергий. — Причина сегодняшнего, надо сказать весьма неприятного, собрания известна, думаю, всем, однако я всё же напомню — Глава Рода Николаевых-Шуйских презрел все обычаи предков и мои приказы и устроил массовое жертвоприношение военнопленных. Гекатомба и Магия Крови в худших, темнейших её проявлениях! Тридцать девять тысяч рядовых воинов, две с половиной тысячи младших чародеев и почти сотня чародеев четвертого и выше рангов, сложивших оружие, были подло убиты этим человеком, и сегодня нам надлежит решить, каково будет его наказание!

— Две тысячи семьсот сорок восемь магов до третьего ранга включительно и сто сорок Мастеров и Младших Магистров! — раздался в моём разуме наигранно-возмущенный голос Маргатона. — Да и пехотинцев было сорок четыре тысячи восемьсот два, а не тридцать девять тысяч! И это называется правосудием⁉ Святоша тебе подыгрывает! Измельчали слуги Небес, ох и измельчали…

— Ой, да шел бы ты в зад, — «подумал» я в ответ.

Тем временем среди собравшихся пошли шепотки — очевидно, точного количества никто не знал, и услышанная цифра их весьма впечатлила. Причем явно не в лучшем смысле…

— Для начала, прежде чем определять наказание Аристарху Николаевичу, я хотел бы поинтересоваться — что это были за чары? Что за духов он призвал, для чего использовал такую громадную жертву и каковы возможные последствия его связи с теми, кому ушла эта энергия? — поднялся, наконец, первый из судящих меня аристократов. Сергей Морозов, Архимаг и Старейшина этого Рода. — Такие чудовищные жертвы должны были высвободить невообразимый объем энергии, который, при всем моем уважении, Аристарху Николаевичу самостоятельно никак не обработать.

— Ну, я бы не был так уверен насчет последнего, — хмыкнул Велизарий. — Судя по тому, как он дрался с Магом Заклятий, ещё как мог бы. И вполне возможно уже пустил в ход, но пока не спешит делиться с нами результатами сего деяния.

— Этим вопросом вы лишь расписываетесь в своем невежестве, уважаемый, — с легкой насмешкой ответил монаху чародей. — Я понимаю, вы раб божий и силу для деяний своих черпаете в его кладовых. И ваш истинный господин вас ценит достаточно, что бы это не имело для вас никаких печальных последствий… Но нам, простым смертным, подобная роскошь недоступна. Если бы господин Николаев-Шуйский попробовал самостоятельно пустить в ход полученную силу, он бы лопнул, как мыльный пузырь.

— Как мыльный пузырь, что уничтожил бы почти всё живое в радиусе десятка километров, — счел важным дополнить Берестов, также являющийся Архимагом. — Даже Маг Заклятий одним махом такую силу не высвободит. Будь иначе — чернокнижники давно правили бы миром, а в армиях как таковых не было бы никакой нужды.

— Что ж, тогда действительно возникают вопросы, Аристарх Николаевич, — не обратил внимания на тон своих собеседников синодик. — И думаю, будет справедливым узнать на них ответы, прежде чем принимать решения… Итак?

Я задумчиво поглядел на небо, не спеша отвечать замершей в ожидании публике. Вот как им всё объяснить, если я сам в своих рассуждениях наполовину полагался на своё чутье? Его, к сожалению, в разряд прямой и понятной логике не пропихнешь… Ну да ладно, что-то молчание затягивается. Вон как дядя зло зыркает — мол, начинай уже говорить, стервец!

— Ритуал, как вы правильно обратили внимание, не был призван напрямую увеличить мою личную магическую мощь, — начал я. — Да и неведом мне способом подобными вещами подстёгивать своё развитие… Цель сей гекатомбы была в ином — я заключил магический контракт с одной весьма могущественной сущностью из иных планов бытия. Жертвы, что я принес посредством своего ритуала — это предоплата, цена за то, что бы в час нужды эта сущность пришла к нам на помощь. А после увиденного у меня не осталось сомнений — нам эта помощь понадобится там, на Камчатке. Ибо сил нашего флота явно совершенно недостаточно для того, что бы переломить ход событий на данном театре военных действий.

— Странно слышать подобное после того, как мы, при вашем, замечу, непосредственном участии, фактически уничтожили верхушку Великого Клана Тоётоми, их Магом Заклятий и немалой армией Микадо, приданной к ним в усиление, — прокомментировал мои слова синодик. — Нам потребовался один бой, что бы взять Магадан! И это даже без участия непосредственно в битве нашего командующего!

— Это был гамбит, — возразил я. — Теперь нам придется либо остаться здесь, зачистив область от врага и окопавшись в обороне, либо оставить для этих целей значительные силы и лететь в неизвестность — туда, где основные силы врага, где минимум пятеро Магов Заклятий, кратно превосходящий нас численностью враг! Надежды одним внезапным ударом очистить Камчатку нет, в этом я теперь уверен. А ещё и Цинь начнет наступление на Магаданскую губернию — теперь, когда их союзники облажались, у них развязаны руки. Мы либо завязнем, либо продолжим поход значительно сократив экспедиционный флот, либо последуем первоначальному плану и бросим местных один на один уже с китайцами… И какой бы вариант мы не выбрали, какие бы козырные карты вы не прятали в рукавах — уверен, что способность пусть и разово, но призвать силы, способные потягаться с одним-двумя Магами Заклятий на поле боя, закрыв эту брешь в наших силах, будут нелишними.

— Планы на дальнейшую военную кампанию обсуждать будут люди, более компетентные в этом вопросе, у нас же здесь другая цель, — заговорил боярин Минин. — Опустим момент с тем, что, по вашим словам, ваши действия пойдут на пользу общему делу… Вопрос в другом — вы убили десятки тысяч человек, сдавшихся нам в плен, уповавших на милость победителей…

— Ну значит зря уповали, — раздраженно перебил его я. — Магадан до их прихода был городом-миллионником. Четыре с половиной миллиона мирных жителей, верно? А сколько выжило к этому моменту? Миллион? Половина? Какая в жопу милость победителя, господа⁈ Я — победитель, и я им в этой милость отказал. Стоило предвидеть, что после их зверств в городе и губернии «милости» не будет.

— Они сдавались не вам, не вам было и решать их судьбу! — сверкнул глазами боярин. — Кем вы себя возомнили, что бы принимать подобные решения по своей прихоти⁈

Боярина едва ли так уж сильно волновала моральная сторона вопроса. Уверен, ограничься я истреблением лишь рядового пушечного мяса — он бы и слова не сказал. Но вот тысячи погибших офицеров — это сотни миллионов золотых выкупа, упущенных из-за моих действий. И не только… Я с удивлением вдруг понял, что они, знатные аристократы, могучие Архимаги и Старейшины Великих Родов, опасаются меня!

Опасаются, потому что я вдруг оказался слишком силен, потому что показал способности, которые ставят меня в один ряд с ними, с теми, кто реально относился к категории власть предержащих! Они опасались наглого неуправляемого выскочки, который, совершенно неожиданно для них, оказался способен откалывать такие номера, что они зеленели от зависти… Вот уж чему не устаю поражаться, так это людской завистливости, алчности и склочности. Они ведь прекрасно понимают, что я получил в свои руки силу, способную стереть любого из них в порошок — и своими словами о том, что призыв Маргатона сравним с парой Магов Заклятий разом превращает меня в потенциальную угрозу для них.

Война рано или поздно закончится, наступит мир — и человек вроде меня, обладающий знаниями и умениями подобного уровня, это гарантированно будущая головная боль для них. Ведь я уже гарантированно выведу свой Род в число Великих — причем в ближайшем будущем… А занимающее место на вершине аристократического мира семьи давно поделили меж собой сферы влияния. И новый, да ещё и такой строптивый, член этого закрытого клуба — будущий конкурент каждому из них…

— Догадался-таки, Пепел? — хохотнул Маргатон. — Знаешь, твоя прямолинейная натура меня всегда умиляла… Дай угадаю — ты только сейчас осознаешь, что тебя с твоей логикой прущего напрямую к намеченной цели вояки намерены поиметь и заставить прогнуться под себя? Мой дорогой Пепел — ты мне, конечно, не поверишь, но я помню, сколько мы прошли вместе, и потому дам тебе совет. Напряги мозги, вариант, как выйти из ситуации победителем лежит на поверхности. Простая логика мне подсказывает, что если бы в рядах твоих судей все были настроены единодушно, то массового собрания в виде толпы, окружающей тебя сейчас, и близко не было бы. Кто-то захотел дать тебе выход из ситуации — так воспользуйся им, старый друг! Не сиди в обороне, не позволяй им вести ход беседы и задавать тон происходящему — ты никогда не умел играть от обороны, Пепел… Так нападай же! Бей первым, до того, как с тебя потребовали клятвы о том, полученная тобой сила будет пущена в ход лишь по их слову!

В слова о дружбе я не поверил, само собой… Но что отличало Маргатона в выгодную сторону от подавляющего большинства известных мне сущностей подобного калибра, так это тот фактор, что он дорожил своими, назовем это так, партнерами. А я был для него сейчас, пожалуй, самым важным партнером среди всех за тысячи лет его жизни — через меня он постепенно распространял своё влияние на новый для себя мир, что значительно увеличивало его могущество…

И я понял, о чем он. Спасибо, потусторонняя кровожадная тварь, я воспользуюсь твоим советом. Думаю, если бы не светящийся мягким белым светом вокруг меня круг, символизирующий церковную магию, мне бы что-то подсказал и Смолов… Но получивший возможность общаться со мной на постоянной основе благодаря созданному мной каналу связи Контракта Владыка Крови тоже неплохо справился с ролью советчика.

— Мне никто не давал этого права, — медленно, неспешно выпрямился я, гордо вскидывая голову и глядя прямо в глаза Минину. — Я принял решение, и я его воплотил в жизнь. Эти твари истребили множество наших людей, они принесли море крови и боли в эти края… И ваши надежды нажиться на перепродажи пленников японцам мне абсолютно неинтересны.

— Да как ты!..

— ЗАКРОЙ ПАСТЬ! — взревел я в ярости, заставив пожилого чародея в изумлении вытаращиться. Народ потрясенно притих, и я продолжил. — Мы проигрываем войну, и я добавил на нашу чашу весов ощутимую гирю, что вполне возможно очень скоро спасет сотни тысяч жизней! В том числе и ваши! Жители Магаданской губернии, все те, кто потерял друзей, родню, знакомых, все, чьи дома сгорели и были разграблены, вы все, на чьи плечи упал молот геноцида со стороны этих тварей, прибывших из-за моря — скажите мне, вам жаль тех, кого я пустил под нож?

— Это…

Но заговорившей было Ожерельевой никто не дал закончить.

— Я, милостивые государи, может и не из Великого Рода, — выступил вперед Младший Магистр с луком за спиной. Явный метис, в чьих жилах причудливо смешивались кровь русских поселенцев и коренных народов, выглядел весьма колоритно. — Мои предки не заседают ни в Боярской Думе, ни в Малом Императорском Совете. Но скажу так — мой отец был взят в плен в этом городе. Раненный, не способный сражаться… Большая часть имущества Рода были в Магадане, и выкупить единственного Старшего Магистра нам денег не хватило. После чего эти твари просто прирезали его на одном из алтарей своих мерзких божков…

Чародей сжал до хруста крепкие ладони, привыкшие натягивать тугую тетиву зачарованного лука, вырезанного из рогов могучего чудовища Разлома. На несколько секунд он прервался, но сделав глубокий вдох и взяв эмоции в узду продолжил — хриплым, злым голосом, в котором плескалась тщательно сдерживаемая ярость.

— Плевать мне, зачем и почему Аристарх Николаевич сделал то, что сделал. Для личного усиления, ради будущих сражений с японцами, да хоть бы и просто забавы ради — я искренне рад, что ни одна из этих тварей больше не сумеет ступать по земле. Вы можете сказать — они делали это, подчиняясь приказам… Но это не вернет к жизни моего сына и дочь, не воскресит отца, дядь братьев с сестрами. Я своими руками каждую из этих тварей удавить готов был! Аристарх Николаевич, — поглядел он прямо мне в глаза. — Даже если вы пустите под нож их города с женщинами, детьми и стариками — я вам только спасибо скажу. А если вы, ваши высокоблагородия, ставите свой кошелек и свои предрассудки с неясными мне традициями выше того факта, что эти твари резали нас как скот на бойне… Если вы теперь решили казнить или сослать этого человека — то я уж не знаю, кто мы и все, погибшие в этой губернии, в ваших глазах…

— Это военное преступление, наказание за которое он просто обязан понести! — недовольно, но значительно тише ответил на это Минин. — Я понимаю ваши чувства, господа, но…

— Довольно, — прервал дискуссию Сергий. — Аристарх — дай клятвы, что ты не солгал о результатах ритуала и что пустишь в ход эту силу лишь по приказу, и никак иначе. Если согласен — то предлагаю покончить с этим делом.

— Клянусь, что не солгал о целях и эффекте устроенного мной ритуала, — согласно кивнул я. — Но вот лишь по вашему приказу… А если ситуация повернется таким образом, что отдать приказ у вас возможности не будет? Если возникнут какие-то обстоятельства, что…

— Это не предложение и торги, — оборвал меня он. — Ты слишком много себе позволяешь для того, кто стоит пред нами в цепях. И уж совсем непозволительно много для чудовища, отправившего…

Звонко, весело звякнули звенья лопнувших цепей. А следом за ними бессильным, невесомым прахом осыпались и сами кандалы — мне хватило лишь одной мысли, одного четко оформленного желания, что бы Маргатон всё сделал. А затем я шагнул вперед и не останавливаясь пересек очерченную белым светом границу — просто продавил её голой силой. Тем самым демонстрируя, что…

— Договариваться всё же придется, господа, — невозмутимо бросил я изумленным магам.

Я говорил, что дисциплины ради готов принять приговор? Окончательно поняв, куда идет дело, я передумал.

Глава 21

И договариваться им всё же пришлось. По извечной своей манере я опять настроил против себя немало народу — в основном высокую знать, конечно, а не рядовых аристократов истерзанной вторжением Японии Магаданской губернии. Эти, наоборот, оказались настроены ко мне более чем радушно. И явным свидетельством этому был тот факт, что я сейчас сидел на месте почетного гостя на пиру некоронованных владык этого края — Рода Ясаковых, который несмотря на все потери в этой войне всё ещё оставался весьма уважаем. Количество клинков и боевых магов точное не назову, но тот факт, что даже сейчас здесь сидело двое Архимагов в их цветах и пятеро Старших Магистров, говорил очень о многом. А до войны они, наверное, и вовсе по могуществу начинали подбираться к нижней планке Великих Родов…

Вокруг сидели сотни гостей из различных местных и прибывших с флотом Родов. Пир было решено устроить под открытым небом, и даже ледяная погода ранней весны не остановила отмечающих радость победы магаданцев — маги-погодники совместными усилиями установили своеобразный магические купол, дарующий летнее тепло на несколько километров вокруг.

Хозяева, подсушив окружающую землю и даже прорастив наскоро зеленую траву и цветы, что увянут уже через день-два, поставили длинные столы, уставленные различной снедью и напитками. Сотни симпатичных молодок разносили пищу и меняли, в случае нужды, посуду, в открытом поле стояли многочисленные котлы, где готовилась с виду простая, но вкусная пища — в основном мясо да рыба. Очень много рыба и мяса… Ещё дальше стояли многочисленные зачарованные шатры, в которых располагались все удобства — ночевать предполагалось здесь же, и расширенные магией переносные жилища были как нельзя кстати. Я, конечно, мог бы отправиться после пира на своего «Змея», но зачем обижатьгостеприимных хозяев?

— За нашего почетного гостя, за Аристарха Николаева-Шуйского! — поднялся главный Старейшина Ясаковых, вскидывая немалый кубок. — Аристарх Николаевич, окажите честь, примите скромный дар о Рода Ясаковых!

Две молодые девушки в традиционных одеждах поднесли мне длинный, запечатанный витой рог. Обе девушки были Учениками, и даже при этом я видел невооруженным взглядом, что нести рог им весьма нелегко — а ведь маги куда сильнее людей даже физически… К тому же от разлитого там напитка так очевидно разило магией, что даже я понимал — там что-то дорогое. Впрочем, разве иначе стали бы его нести мне лично дворянские дочери?

Приняв из их рук сосуд, я с удивлением ощутил, как дрогнула под неожиданной тяжестью рука — что бы там ни было, весило оно даже больше, чем мне показалось изначально… Заглянув вглубь рога своим восприятием, я ощутил густую, подобно ртути, жидкость. От напитка так и веяло древностью и силой, и пусть я не знал, что именно это была за алхимия, сомневаться в том, что это не яд не приходилось. Не рискнули бы меня травить при всем честном народе, а любой магический яд, что не убивает быстро, я бы без труда вывел обезвредил фиолетовыми молниями и потом бы просто вывел из организма.

— Это быртаахар, — пояснил в ответ на мой удивленный взгляд пожилой чародей. — Самый древний из тех, что есть в запасах моего Рода — трехсотлетней выдержки. Ещё год-два и он превратится в страшнейший яд… Но сейчас это воистину чудодейственный эликсир. Это зелье укрепляет магический дар и здоровье того, кто принял его, помогает залечить застарелые травмы и увеличивает жизненную силу! Его принимают лишь Наследники и Главы нашего Рода и те из Старейшин, чей талант позволяет надеяться на взятие седьмого ранга! Помимо нас этот напиток пьют лишь Романовы, которым мы раз в десять лет отправляем в качестве дани пятнадцатилитровый бочонок!

Это был весьма ценный дар. Настолько, что я даже задался вопросом — а в честь чего такая неслыханная щедрость? Рог, что протянули мне, был объемом литра два с половиной, а весом — так и вовсе под килограмм шестнадцать. Много, очень много! Покосившись на сидящую рядом Ярославу Шуйскую и Петра Смолова, я с благодарностью кивнул Старейшине и тот продолжил:

— За Николаева-Шуйского!

Третья девица поднесла кубок c напитком, и я выпил со всеми. Лица некоторых бояр и дворян из Великих Родов яснее любых слов говорили мне о том, что все происходящее им было поперек горла, особенно эта чехарда с благодарственными дарами, которые тащили лишь сидящему во главе нашего стола отцу Сергию Белозерскому, сиречь моему дяде… А вот их, таких красивых, подобным вниманием не баловали. Но надо признать — за главным столом их представители сидели, причем не по одному человеку от Рода. Собственно, главный стол представлял из себя то ещё зрелище — конструкция тянулась почти на сотню метров!

— И всё же зря ты, княжич, так открыто показал зубы на суде, — вздохнула сидящая рядом Ярослава. — Ну кто так, при всем честном народе, ставит вышестоящих в неловкое положение? Припомнят ведь, как пить дать припомнят!

— А ты бы сама стала ухищряться на моем месте? — поднял я бровь, вгрызаясь в ножку какой-то неведомой мне, но весьма вкусной твари, при жизни явно дотягивавшей ранга до третьего, а то и четвертого. — Коль они решили устроить мне не только публичную порку, но ещё и чуть ли не в положение раба поставить, то пусть не жалуются, что я с ними вежлив не был. Дешево отделались! Падаль эдакая, условия они мне диктовать засобирались…

Говорил я не слишком уж тихо и даже не пытаясь, как многие из переговаривающихся между собой аристократов поддержать приватность беседы чарами. Пусть слушают и мотают на ус — собой вертеть я этим наглым мордам из европейской части страны позволять не собираюсь и близко. И судя по нескольким недовольным взглядам, которые я поймал, и нескольким десяткам полыхнувших разной яркости и силы недовольством — они меня слушали.

Прежде, чем ответь, Ярослава лёгким, непринужденным усилием создала вокруг меня и Петра купол, защищавший от любопытных ушей. Незримый и почти неощутимый — и обладавший ещё одним важным «не». А именно — мощью и статичностью, которая внушала уважение даже мне. Да уж, умеет моя синеглазая родственница в магию, ничего не попишешь…

— Я, скажу честно, княжич, умом отродясь не блистала, — продолжила прервавшуюся всего на миг беседу женщина. — Хитрые планы и коварные замыслы, интриги и грызня за власть, положение и статус — это меня всегда тяготило… Выдали б замуж да и дело с концом, как частенько поступают с боярскими дочерями — да вон, уродилась пусть не шибко умной, зато сильной, вот и оставили… Хотя даже Старейшиной сделали со скрипом… В общем, не обо мне речь, да. Так вот, княжич — я кое-что на свете пожила и повидала, а потому знаю, как относятся к таким, как ты.

— Каким таким? — прищурился я, игнорируя насмешливый взгляд Смолова.

— Выскочкам, — припечатала она. — Не серчай, но в глазах прочих ты — выскочка. Из тех, кто умудряется из ничего построить Великий Род в течение одного поколения, вынуждая толстозадых Глав первой Тридцатки Родов Империи подвинуть гузно за большим столом сильных мира сего. У этого процесса есть свои правила, есть свои нюансы, и главный из них — обычно подобное занимает десятилетия… Однако ты за три года из презираемого всеми мальчишки, которого от верных твоему отцу людей огораживал Леонид да его московская свора подпевал вроде этой уродливой карги Ани, вырос в Старшего Магистра, у которого на службе свой Архимаг, пять-семь Младших Магистров и ученик, что будучи младше двадцати стал чародеем шестого ранга! Ты растешь, как этот… Как его, трава такая полевая…

— Райграс полевой, — помог ей тонко улыбающийся Петр. — Этой травой вскармливают скот на полях. Обыкновенная полевая трава, короче говоря… Вы на что-то конкретное намекаете подобными сравнениями, госпожа Ярослава?

— Ни на что я не намекаю, — сурово глянула на него чародейка. — Помолчал бы уж, умник! Вроде не один десяток лет разменял, жизнью побит, аки старый волкодав — а сам своему господину подобных вещей не объяснил! А туда же — сидит, умничает!

— Госпожа Ярослава, вы просто плохо знаете Аристарха Николаевича, — заплясали в глазах мага смешинки.

— А ты, смотрю, за год как облупленного его изучил⁈

— О, вы даже не представляете, насколько тесны и глубоки наши с ним связи, — многозначительно ухмыльнулся мой верный вассал.

Глядя, как на миг изумленно и слегка подозрительно вытянулось лицо моей родственницы, мы, не удержавшись, захохотали. Ну правда — откуда ей бы знать, что он имеет в виду тот ритуал, что провел над ним слуга Тёмной Богини?

— Он имеет ввиду, что обстоятельства, сделавшие его моим верным вассалом, слегка… своеобразны, скажем так, — поспешил я успокоить свою родственницу. — Мне пришлось одолеть его в бою для этого… И сделал я это не без помощи некоторых хитростей и толики удачи.

— Так вот! — вернулась она к тому, что говорила. — У вас в Роду уже два потенциальных Мага Заклятий — вы и ваш ученик. У вас близкие связи со Вторым Императором, небольшое, но собственное качественное войско, земли, рудники, доходы… Вы и без того растете слишком быстро, но тут вы показали, что вы не просто быстро растёте — вы уже, фактически, сильнее любого из присутствующих Архимагов за счёт устроенного вами ритуала! Вот они и злятся, ищут поводы и предлоги, что бы сковать вас… Тут ведь, поймите правильно, в основном от Великих Родов в поход отправились не самые умные или даже сильные — последние среди Старейшин своих Родов, так что и в действиях своих могут оказаться корявы… Но от того ещё более опасны — ибо учудить могут что угодно.

— Ты вот на последнюю среди Старейшин Шуйских никак не выглядишь, — заметил я. — По чести сказать, ты, не считая Фёдора Шуйского, сильнейшая в нашем Роду, кого я видел.

— К сожалению, не сильнейшая, а четвёртая, — поправила меня женщина. — Но я особый случай — я тут скорее в ссылке, с глаз Главы долой. Повздорили мы с ним чутка, княжич, вот и решил твой дядя меня отослать подальше, дабы взор не мозолила…

Пора бы уже с Ярославой поговорить всерьез. Разговор назрел давно, но никто из нас не решался его начать — какую-бы она из себя простачку не строила, она подчеркнуто называет меня княжичем, поддерживает при любой ситуации и вообще ведет себя так, как должна вести себя женщина по отношению к обладающему более высоким статусом в семье мужчине. Намеки делать, говоришь, не умеешь, Ярослава?

Хотя, с другой стороны, это всё делается несколько коряво и неуклюже. Ровно в той степени, что бы я мог поверить, что она действительно не умеет в намеки. Что-то намечается в моём прежнем Роду, какой-то явный раскол — иначе я не могу никак понять решения отправить четвертого по силе чародея с глаз долой по слову государеву. Можно было отправить во главе четырех судов — трёх эсминцев да крейсера — и кого-то из младших старейшин, Старших Магистров. Ну или в крайнем случае, что бы повысить статус представителей Рода в этом походе, Архимага — но из числа тех, что послабее. Их же в Роду больше полутора десятков уже, а то и больше — и почти все они значительно уступают этому боевому монстру стихии пламени, что сидит сейчас в простой рубахе и юбке ниже колена. И на которую, кстати, мой Смолов кидает взгляды подозрительно часто… Впрочем, они теперь почти одного статуса — оба Архимаги, да оба свободны. Ну да это не моё дело…

А вот начавшийся где-то через два стола от нас спор, переросший в нечто большее — уже как раз моё дело. Ибо над рухнувшим навзничь отпрыском Рода Нарышкиных, лет двадцати пяти отроду, стоял злой и раскрасневшийся Петя, ныне носящий одну со мной фамилию — мой ученик, сидящий с прочими, менее значимыми и сильными чародеями (за моим помимо Архимагов и одного Мага Заклятий сидели лишь Главы местных Родов да самые знатные из предводителей собранного со всей Руси флота). Его усадили пусть и относительно недалеко, но к ребятам (и девушкам) попроще. Среди них этот монстрик шестого ранга смотрелся странно и даже забавно — сидел-то он с молодежью, среди которых редко кто хотя бы четвертым рангом обладал… Среди его ровесников даже Адептов не было почти — сплошные ученики. Мастерам же за его столом было под двадцать пять и более…

К счастью, старшие чародеи, в том числе и я, были достаточно трезвы — и уже через десяток секунд вспыхнувшая было драка была прекращена. Петя, как оказалось, сцепился с Чарторыжским.

— Он… с-скотина… ик… сказа-ал, — заплетающимся языком начал рассказывать мне Петя, когда я накрыл пространство вокруг нас куполом тишины. — Ч-что вы, уч-читль, за-анавшийся… дур-рак…

— Так, — ухватил я парня за плечо. — Сейчас будет больно. Терпи.

Парень был пьян. Учитывая его силу и мощь текущего по жилам Дара, нажраться вот так вот запросто он не мог, да и вообще на всех подобных мероприятиях он старался на алкоголь не сильно налегать — ещё когда он был лишь Учеником, я ему накрепко вбил в голову, что ум на таких мероприятиях нужно держать в трезвости, и с тех пор он ни разу подобного состояния себе не позволял. Но с этим разбираться будем чуть погодя… А пока — фиолетовые молнии! Разряд! Заклятие очищение, чары интоксикации, ещё порция фиолетовых молний — в крови моего подопечного плескался явно не простой алкоголь…

— А-а-а-а-а! — заорал, выгибаясь дугой, Петя.

— Терпи, казак, атаманом будешь, — подбодрил я его.

Через минуту взгляд парня прояснился. Убедившись, что с ним всё более менее в порядке, я вернулся к прерванному рассказу.

— Меня спровоцировали, — тут же заявил пацан. — Учитель, я не мог так напиться, что бы…

— Да я уж понял. Что там кто сказал?

— Нарышкин начал вас высмеивать, — как мог четко ответил парень. — Я вступился, затем Чарторыжский предложил тост за примирение и нашу первую большую победу в этом походе — а после этого мне хмель в голову ударил. К тому же этот скот позволил себе вас дураком назвать — вот я и не утерпел. На дуэль то скотину не вызвать — у нас два ранга разницы, вот я и дал ему в морду разок.

— По-моему, ты дал ему по роже раза три, парень, — хмыкнула Ярослава, а затем глянула на меня. — Ну что я вам говорила, княжич? Теперь стараются тебя задеть через твоих людей. И это только первая такая ласточка…

— Знаешь, племянник, — раздался неожиданно для всех, кроме меня, голос моего дяди, легко прошедшего сквозь мою завесу без спросу. — Мой отец, твой дед, частенько любил сетовать, что аристократия Российской Империи подобна своре голодных псов. Мы вечно готовы по малейшему поводу, а частенько и без него вцепиться друг другу в глотки, постоянно деремся друг с другом, постоянно грыземся… И хоть это можно было бы прекратить, будь на то воля Императорского и Великих Родов, но никто этого не делает — ибо именно это поддерживает нас в форме, не дает уподобится изнеженным аристократам иных держав. Однако это палка о двух концов — в дни мира подобное позволяет держать нас в форме, но в дни войны создает множество проблем… Я так понимаю, ты уже прикинул, как это можно повернуть в свою пользу и намерен испортить празднество?

— Ещё как, дражайший дядюшка, — кивнул я, не скрывая усмешку. Ярослава удивленно глянула на меня, но промолчала. — Я надеюсь, ты пришел не для того, что бы запретить мне это?

— Нет, что ты, — зло ухмыльнулся родич. — Я предполагал что-то подобное и потому заранее решил — если зачинщиком будешь не ты, то я буду глядеть на происходящее сквозь пальцы… До определенного предела.

— А если бы им был я? — поинтересоваться стоило.

— То я бы не поглядел, что ты сейчас даже для меня опасен, и всыпал бы по первое число, — пожал он плечами. И, глядя на то, что я уже открыл рот для ответа, добавил. — На правах старшего родича, а не командира.

Ну тут не повозражаешь, определенное право имеет…

— В общем, Аристарх — я скажу тебе тоже, что и Велизарий сейчас говорит боярам. Пока никто не получил серьёзных травм и тем более не погиб — разберитесь здесь и сейчас. Но на помощь мою не рассчитывай — коль решил показывать клыки, то делай это своими силами.

Бедный Петя… Что бы всё прошло согласно возникшему у меня на ходу плану, ему придется ещё немного пострадать.

Глава 22

Нарышкин-старший уже шагал к нам с бледным от злости лицом. Традиционная боярская высокая шапка, шуба из шкуры Проклятого Медведя, что сама по себе могла посоперничать в крепости с зачарованными доспехами, яркий кафтан — боярин словно бы нарочито выпячивал свою принадлежность к обособленному высшему слою аристократии Империи. И народ расступался перед ним — в конце концов, помимо своего происхождения, этот чародей шестого ранга был в силах поспорить в бою с местными Архимагами. Тысячелетия накопленных Родом знаний, методик обучения, разнообразия магических зелий и прочее не могло не сказаться — не зря же неспособность достичь хотя бы четвертого ранга магии в боярских Родах считалась позором!

И вот этот человек сейчас шел, воплощая в себе благородную ярость и желание поквитаться за избитого родича. Кстати, мимолетный взгляд на юного Нарышкина показал — Петя сил на удар не пожалел. Бедолаги не просто свернули на бок челюсть — он до сих пор полулежал, сплевывая сгустки крови пополам с зубами. Вокруг уже шевелились с целительной магией несколько неравнодушных чародеев, но исцеление шло медленно, прискорбно медленно… А святые отцы, тоже здесь присутствующие, не спешили помогать бедолаги, хотя целительство и было вторым основным направлением их магии — после изгнания нечисти и борьбы с порождениями инфернальных Планов Бытия.

— Я требую немедленной сатисфакции, — заявил этот напыщенный болван, едва подойдя на достаточно близкое расстояние. — Твой ученик, Аристарх, позволил себе поднять руку на моего родича, полагаясь на свое преимущество в магической силе… Так пусть ответит теперь перед равным! Таким же Старшим Магистром, как он!

Петя аж икнул от такой перспективы. Нет, парень трусом не был, скорее наоборот… Но драться с боярином, обладающим десятилетиями боевого опыта в качестве боевого мага шестого ранга, чародеем, что сумел сразиться со мной на дуэли пусть не на равных, но близко к тому… Я и Смолов всё же сумели вбить здравый смысл в мозги юноши — он прекрасно понимал, что на фоне почти любого чародея своего ранга он смотрелся слабаком. Да что тут говорить — он даже Младшим Магистром пробыл всего ничего! А тут эдакое чудовище, что при поддержке своих артефактов и наглотавшись алхимии способно и слабенького Архимага прибить — куда ему, молодому пареньку, ребенку ещё, в сущности, тягаться? Парню лишь семнадцать!

— Тогда и я требую того же, — холодно ответил я уставившемуся на нахохлившегося Петю Нарышкину. — Твой родич, Нарышкин, позволил себе оскорбления в мой адрес — за что и получил по роже от моего ученика, что не стал терпеть нападок в адрес своего учителя и Главы Рода! И как человек, что был оскорблен первым — я требую первую схватку с этим, — презрительно кивнул я на всё ещё неважно выглядящего парня. — Куском каловой массы, исторгнутой из себя падальщиками… Полный кодекс, бой на смерть! Ну или любой иной — я все равно заколю его как свинью…

Такого отпора и таких заявлений от меня явно не ждал ни он сам, ни его товарищи. Ну а что ты ожидал, а? Что я начну юлить, ссылаться на какие-то правила, выгораживать ученика, оправдываться… Нет, не спорю — любой молодой двадцатилетний парень, у которого из жизненного опыта, по их мнению, только бесконечные бои да драки, было только два варианта. Они считали меня подающим надежды и даже несколько неглупым парнем… Но неопытным, на чем и хотели сыграть. Вот только моржовый половой орган вам во всё лицо, господа хорошие — не будет так! Я не собираюсь потакать вам в попытках «случайно» прикончить паренька, что обладает потенциалом достичь восьмого ранга, которого вы опасаетесь.

Вообще, ещё на судилище я отметил — ко мне негативно настроены все боярские Рода. Да что там боярские — дворянам я тоже не ко двору. Не молодняку — юные аристократы и симпатичные аристократки в целом были настроены восхищенно-благожелательно. Вот только кому интересно мнение молодежи, верно?

— Очень мужественно требовать поединка с Адептом… — ядовито заметил Нарышкин. — К тому же — о каких оскорблениях в ваш адрес идет речь? Мой родич просто праздновал нашу общую победу вместе с вашим учеником, а этот юноша, упившись вином, напал на него! И теперь вы ещё требуете дуэли с ним, будучи Старшим Магистром⁈ Очень смело выступать против магу шестого ранга против Адепта…

— Ещё смелее выступать старому хрену, который уже больше десятка лет как Старший Магистр, против семнадцатилетнего парня, — парировал я. — Твою храбрость, Нарышкин, ведрами черпать можно… Жаль только, я не видел тебя в рядах тех, кто дрался с японским Магом Заклятий в первых рядах. Если ты так уж хочешь сатисфакции от моего ученика, то на правах его учителя я требую смертный бой против тебя! Один на один, без артефактов и алхимии, без заимствованных сил — ты да я, лицом к лицу! До смерти одного из нас! Рискнешь или твоей храбрости хватит лишь на то, что бы сразиться с семнадцатилетним парнем, который взял ранг меньше двух месяцев назад⁈

Скрип зубов чародея было слышно, казалось, за километров. Он бы в охотку принял вызов от кого угодно, даже от Смолова, и имел бы все шансы победить… Но однажды сразившись со мной при поддержке всех своих артефактов и зелий и проиграв, он прекрасно понимал — в условиях честной схватки я сотру его в порошок тремя ударами максимум. Старшие Магистры без козырей в виде артефактов или зелий седьмого ранга, божественной поддержки и прочих прелестей жизни, не были мне противниками. От слова совсем — Нарышкин, здесь и сейчас, был для меня не более чем куском предназначенного для поджарки куском мяса, и прекрасно это понимал.

— Было бы слишком грубо и несправедливо по отношению к тебе, молодой человек, устраивать схватку между опытным и зрелым боевым магом и тобой, юнцом, слишком уж полагающимся на свои случайные успехи… Я предлагаю следующее — схватка по кодексу стали между моим родичем и твоим учеником! Как и положено благородным господам! Согласен ли ты, или решишь уберечь своё… своего ученичка⁈

А это заговорил Чарторыжский. Да как самодовольно то закукарел, тетерев глухой! Хотя чего ещё ожидать — судя по всему, подлил неизвестную гадость Пете именно его младший родич. Явно в одной упряжке сидят, завистливые скоты… Вот только даже тут не упустил возможности бросить камень в огород соседа — не мог он не знать, что я уже побеждал Нарышкина в дуэли.

— У меня есть предложение, которое устроит все стороны, — вмешался третий голос. — Юный Петр Николаев-Шуйский, безусловно, не может и не должен сходиться в бою с чародеями, что годятся ему в отцы и деды — это было бы слишком бесчестно по отношению к нему. Но и биться против магов, что уступают ему на два, а то и на три ранга — ещё более подло по отношению к ним. Так может, как и было упомянуто ранее, устроить бой по кодексу стали? А присутствующий здесь отец Сергий своей силой не просто создаст площадку для поединка, но и ограничит физическую силу… Ну, скажем, до ранга Ученика? А магическую силу заблокировать зельем антимагии? Благодаря Аристарху Николаевичу у нас громадные запасы не израсходованных запасов этой дряни…

Говорила та самая странная девица — некая Анна Григорьевна. Сидевшая с нами за одним столом девушка одним фактом своего присутствия влияла на вечно крутящегося вокруг меня частью своего сознания Маргатона — тот отказывался появляться даже в призрачном и почти не ощутимом для других облике, когда она была рядом. Кроме как на суде — там её присутствие его почему-то не смущало… А вот дальше он наотрез отказывался проявляться, кроме как в случае, если мне потребуется выполнение условий нашего договора.

— Предложение прекрасное, — протянул Нарышкин. — Я лично согласен с этим. Как только Антона приведут в порядок, уверен — он с радостью преподаст урок этому паршивцу-простолюдину…

— Осторожнее, Нарышкин, — отбросил я вежливость, мигом ощерившись. — И это ко всем относиться! Петр Николаев-Шуйский — второй после меня член моего Рода. Он принят в мою семью, он дал все необходимые клятвы — и я тоже их дал. Не стоит оскорблять его без нужды.

— А иначе что? — усмехнулся Чарторыжский.

Вместо ответа я медленно и напоказ положил ладонь на Меч Простолюдина. А затем сосредоточил своё восприятие на Архимаге, ничуть его не скрывая и не маскируя, и ясно, четко представил, как охваченный фиолетовыми молниями клинок пробивает спешно воздвигнутый магический барьер, как зеленые молнии охватывают меня целиком, растрачивая громадные объёмы маны — но заживляя любые раны, что он может успеть нанести — Архимаг успеет не только защититься, но и ударить в ответ, в этом сомнений нет… Однако после Клинок Простолюдина, переливаясь синим, фиолетовым, желтым и золотым попросту рассечет голову чародея посередине лба — аккуратно разделав содержимое черепной коробки врага на двое и мгновенно поджарив, лишая любых шансов выжить.

И боярин Чарторыжский, облаченный в дорогие одежды, вырядившийся для праздника, а не для боя, и потому не имеющий под рукой всех своих артефактов, не накачанный боевой алхимией и имеющий глупость стоять от меня менее чем в десятке метров, отшатнулся, бледнея и хватаясь за собственную саблю в дорогих ножнах. Отшатнулся и вскинул руку, воздвигая защитные чары — и лишь в самый последний миг взял себя в руки. Однако глаза всех действительно сильных магов, как и их восприятие, уже уловило страх боярина. Не говоря уж о бледности лица и испарине на лбу…

Смеяться над Старейшиной одного из Великих Родов, да к тому же боярских, никто не рискнул. Лишь на губах Анны заиграла тень улыбки, да я неприкрыто скалился… Что, думал, если я без зелья Шуйских, то я тебе не опасен? Рассчитывал, что раз я не могу повернуть свое самое грозное оружие — сделку с Владыкой Крови — то теперь ты можешь задирать свой нос-картофелину передо мной?

— Пёс трусливый… — одними губами бросил я, так, что бы никто нас не услышал.

А вот теперь боярин едва не бросился на меня — но тут уж дядя, отец Сергий, встал меж нами. Молча, словно бы невзначай — просто прошел мимо нас, направляясь к стремительно образовывающемуся месту будущей схватки, однако даже этого хватило, что бы чародей взял себя в руки. А жаль… Здесь и сейчас, на расстоянии удара мечом и без вспомогательных артефактов, я имел все шансы действительно отделать Чарторыжского как бог черепаху. А вот положи меж нами хотя бы сорок шагов расстояния — и никакой уверенности в успехе у меня уже не будет… Пятьдесят на пятьдесят, наверное — я всё же уже изрядно укрепил энергетику и каналы маны, да и последствия принятия Крови Шуйских, как ни странно, хоть на несколько дней и ослабили меня, но в целом имели скорее положительный эффект в плане укрепления энергетики. Интересное зелье, честно говоря… Я могу уверенно сказать, что я большой мастер в искусстве алхимии, но такой состав — это моё почтение. Высший пилотаж, я и близко такого эффективного препарата изготовить не смогу… Да и я больше не по допингам, если честно.

— Прежде, чем начнется очередная из ваших уже набивших оскомину свар, я всё же поинтересуюсь — у кого-либо из сторон промелькнули хоть искры разума? Может, мы увидим воистину чудо господне и вы, как и положено взрослым людям, делающим одно общее дело, решите уладить дело миром? — поинтересовался отец Сергий.

— Молодость горячна, господин командующий, — козырнул я родичу, улыбаясь. Ну а что⁈ Надо ж хоть иногда пользоваться преимуществами того, что я считаюсь двадцатилетним юнцом? — И не терпит компромиссов! Если эти господа принесут извинения от лица своих младших родственников и от своих Родов, то я готов закрыть на произошедшее глаза. Оскорбили-то меня, в конце концов! И я считаю, что мой подопечный совершенно оправданно дал по морде младшему Нарышкину… Знал бы, чего они сцепились бы — нипочем бы не разнял!

— Молодость, да… — искоса глянул он на меня, хмыкнув. — Ну а что скажет зрелость и мудрость?

— Что иногда чрезмерно много о себе возомнивших юнцов нужно ставить на место, — вскинул подбородок Чарторыжский, испепеляя меня взглядом. — Кое-кто слишком…

— Да поняли тебя, старик, поняли, — перебил я его, провоцирую. — Предлагаю приступить к делу!

Взмах ладони, сегодня лишенной привычной тяжести латных рукавиц, и молния зеленого цвета ударила в окруженного несколькими целителями парня — Петя всё же вложил какую-то магию в кулак, стервец… И оттого лекари пока никак не могли до конца восстановить лицо пострадавшего придурка. Однако мои чары, заставившие парня выгнуться дугой и заорать от боли, сделали разом два дела.

Первое — длинная сабля Чарторыжского оказалась не просто в его руке, но и тускло засветилась оранжевым — маг огня уже готов был ударить, и лишь разум удержал в узде инстинкт пожилого и видавшего виды боевого мага. Всё же он был не просто чародеем седьмого ранга — он был из Великого боярского Рода, из числа элиты магов даже своего ранга. И потому был опасен даже мне… А ещё явно был не дурак помахать своей саблей — выхватил её он без раздумий, так, как хватаются за оружие опытные воины, многие годы пользующиеся им. Что тоже хорошо… Только не для него, а для меня. Но пока — сдержим злость, нельзя, что бы они раньше времени заподозрили хоть что-то. Удачно вышло, конечно, что Анна предложила схватку по кодексу стали…

— Спокойнее, господа! — поднял я ладони вверх. — Поглядите на парня!

А тот, прекратив вопить, с изумлением ухватился за лицо, что полностью исцелилось. Ну правда — не буду ж я его перед всеми тут убивать? Я просто решил чуть подстегнуть события, поставив парня на ноги. Что мне, кстати, вполне удалось — засранец Петя вложил фиолетовые молнии в свой кулак, и эманации этой силы и мешали исцелению. Я же, как первоисточник и настоящий владыка этой силы, просто нивелировал их эффект — ну и подправил морду парню. Чем слабее маг, тем проще исцелять его травмы, а между мной и ним было два ранга. Чудовищная разница, если подумать.

— Он цел и невредим, — резюмировал отец Сергий и обратился к непосредственным участникам конфликта, которым и предстояло, собственно, скрестить мечи. — Что ж, молодые люди, готовы ли вы сразиться на условиях, что приняли ваши старшие родичи? Кодекс стали, ограничение физических сил до Ученика и полная блокировка магии.

— Согласен, — сжав кулаки, зашагал вперед Петя.

— Да, ваша милость, — подтвердил под взглядом родича Нарышкин, вставая и отряхиваясь. — Полностью согласен!

Зелья антимагии нашлись быстро, и оба поединщика приступили к подготовке. Принять зелье, позволить сковать себя чарами, дождаться, пока церковники освятят землю под будущее ристалище и пока мой дядя закончит готовиться к роли судьи… Я же не стал терять времени, вспомнив о главном. О том, что мы вообще-то не у себя на заднем дворе и своими сварами портим праздник местным. Хотя насчет портим не уверен — всё же зрелище дерущихся высших аристократов это неплохое развлечение для местной публики… И даже так — про вежливость к хозяевам забывать не стоило.

— Я прошу прощения у хлебосольных хозяев этого праздника, — поклонился я представителям Ясаковых — паре Архимагов, Главе и Старейшине Рода и повернулся к остальным. — И у почтенных гостей этого праздника нашей большой победы. Мне искренне жаль, что вам пришлось стать свидетелями этой безобразной свары.

Мои визави, к слову, последовать моему примеру и не подумали. Ещё бы — Старейшины Великих Родов, особенно боярских, да извиняться на потеху толпе⁈ Скажите спасибо, что вас отсюда не разогнали, когда высокородные господа решают, кто из них альфа, а кто омега! Но справедливости ради — я так и не увидел, что бы на стороне моих противников оказались остальные бояре. Ожерельевы и Берестовы — да, с ними, ну и Рода помельче тоже скучковались вокруг этой четверки, остальные же демонстративно держались в стороне, показывая свой нейтралитет. Хотя вру — не все, далеко не все…

— Аристарх Николаевич, — окликнул меня подошедший боярин в цветах и с гербом Морозовых — синей с серебряной окантовкой по краям снежинкой. — Добрый день, господа. Рад видеть вас, госпожа Шуйская — ваша красота не прекращает меня восхищать.

— Добрый, господин… — вопросительно поднял я бровь, намекая на незнание имени собеседника.

— Ваш тезка, — улыбнулся мне незнакомец. — Аристарх Морозов. Я весьма наслышан о вас от своего двоюродного брата, и Сергей отзывался о вас исключительно с лучшей стороны. Впрочем, за время похода я имел возможность убедиться в его словах лично. Я занимаю должность штатного боевого мага на «Ледяном Змее».

— Весьма польщен, — кивнул я ему. Младший Магистр, мужчина лет сорока, вполне способный лет через двадцать стать Архимагом… Если не погибнет — в этом мире большинство талантливых магов гибло в бою, не успев достичь пика. И это даже в относительно мирные дни, что уж говорить о нынешних временах…

— Хочу предупредить — противник вашего ученика, Антон Нарышкин, не просто талантливый маг из молодого поколения Рода Нарышкиных. Он считается одним из лучших фехтовальщиков среди молодых людей вашего поколения, о чем ваши противники упомянуть отчего-то позабыли. Он даже выигрывал в Москве турнир бойцов, проводившийся по схожим с сегодняшними правилам. Ваш же ученик… Насколько я знаю, он изначально не из знатного Рода, следовательно не обучался бою на оружии с детства, как положено знати. Не знаю, на что вы рассчитываете и к чему приняли предложенные условия, господин Николаев-Шуйский — но имейте это ввиду. Отвечая на ваш не высказанный вопрос — я считаю, что не предупредить вас об этом было бы недостойно аристократа, потому и подошел. А теперь позвольте откланяться… Госпожа Ярослава — моё почтение. Господин Смолов,

Улыбнувшись, он отошел к своим, стоявшим обособленной кучкой. Я же покачал головой, думая об одном — это у них семейное? Что Сергей, что теперь вот этот мой тёзка — головастые ребята. Он явно не просто так сказал мне всё это… Неужто, шельмец, догадался, к чему я клоню? Остальные-то меня явно тупоголовым дуболомом считают, слишком молодым что бы видеть дальше собственного носа…

— Морозовы, — фыркнула рядом Ярослава. — Головастые засранцы, все как один… Но нельзя не признать — иметь с ними дело можно, слово держат крепко.

— Он никаких обещаний нам не давал, — резонно заметил Смолов.

— Не давал, — согласилась она. — Но то, что он к нам подошел, означает что не все разделяют стремление этой четверки показать тебе твоё, по их мнению, место, княжич. Ну а вообще, я тоже не очень понимаю — зачем подставляешь паренька под эту глупую драку? Его отделают, как бог черепаху — даже я вижу, что из него мечник, как из коровы конь.

— Ну преувеличивать-то тоже не надо, — проворчал я. — Парня обучал азам я, некоторые бывшие дружинники твоего Рода, что присоединились ко мне, да и Петр руку приложил. Кое-что умеет, с какого конца за клинок браться знает.

— И сколько в общей сложности он обучался? — уточнила Ярослава.

— Года два, с перерывами, иной раз, в месяца, — ответил за меня Смолов. — Так что согласен — он не чета урожденному боярину, которого с детства гоняли как сидорову козу, обучая премудростям боя без магии… Особенно если учесть, что обучение Петьки шло бессистемно и от случая к случаю. Нет, в плане магии вы его учите отлично — он осваивает знания на громадной скорости… Но вот на то, что бы при этом ещё и стать сносным бойцом в ближней схватки у парня попросту не было времени!

— Я знаю, — вздохнул я. — Но так нужно.

— Дурость ты задумал, мой господин, — припечатал Смолов. — Лишь разозлишь лишний раз людей.

— А ты знаешь, что у меня на уме?

— Если знать тебя так же хорошо, как я — то это очевидно, — отрезал он. — И все уловки твои становятся очевидны. Нет, происходи дело через полгода, а лучше через полтора года — я бы сам вышел и сразился с этим Чарторыжским, как Архимаг с Архимагом. И победил бы…

— Не победил бы, — прервала его Ярослава. — Я сама не факт, что одолею этого дуболома. Он, старый пень, умом не блещет, потому и оказался сейчас в этих краях, но вот как боевой маг очень хорош. И твой странный элементаль не помог бы… До него тебе ещё десяток лет расти, это если вообще сумеешь дорасти. Он ведь подавал надежды на становление Магом Заклятий… Да малость не дотянул. Теперь он что-то среднее…

— Маг Полузаклятия, что ли? — усмехнулся я. — Это вообще как?

— Любой Архимаг, что обладает способностью в одиночку дать хотя бы короткий бой относительно на равных чародею восьмого ранга, считается чем-то вроде того, что ты упомянул, — кивнула Ярослава. — Их в Великих Родах куда больше, чем Магов Заклятий, и именно таких считают пиковыми чародеями седьмого ранга. Остальные, неспособные на подобный подвиг, не имеют права на подобное именование…

— А за счет чего достигается такая сила? — поинтересовался жадно Смолов. — Приведи примеры!

— Да ты и сам всё видел, — поглядела она на него. — Например я дать бой восьмому рангу могу за счет слияния с элементалем. Это вообще самый распространенный способ получить подобную силу… Но у него что-то другое. Подробностей не знаю, но по слухам — что-то на стыке Магии Огня и Магии Призыва. Экзотика, мать его итить…

— Ну тогда мы сегодня узнаем, чем именно он заслужил почетное место в рядах пиковых Архимагов, — криво усмехнулся Смолов. — Не правда ли, господин?

— Неправда, — невозмутимо пожал я плечами и отрезал, оборвав споры. — Магические дуэли я сегодня устраивать не буду.

Наконец с приготовлениями было покончено. Два молодых воина — семнадцать и двадцать четыре года… Смешно — я говорю об этом с высоты своих лет, но в глазах окружающих я сам чуть старше первого и младше второго… Вот только одно нельзя не признать — мы с Петей оба Старшие Магистры, однако бывалые Старейшины Великих Родов видят равного лишь во мне. Равного, которого нужно пытаться ужалить, с кем нужно спорить как с ровесником и кого необходимо учитывать в любых своих расчетах…

Нарышкин был вооружен средней длины саблей. Добротная, качественная сталь отличного артефакта Мастерского уровня, не придерешься… Петя был вооружен так же, как и я — длинный полуторник. Что удивительно, ведь я его мечу почти не учил, а его настоящие наставники предпочитали более короткие клинки… Однако в этот момент мой взгляд упал на серокожего здоровяка, стоящего рядом с красавицей, чья голова была укрыта аккуратной шляпкой. Большинство слегка сторонились сорса, но в целом, видя на нем мой герб, к Ильхару не лезли. А взявший за прошедшие месяцы ранг Ученика гений ближнего боя смотрел на нашего Петю так, что я понял — по справедливости у парня уже не один, а два наставника. В магии — я, в науке защищать себя сталью — наш серокожий товарищ… Воин, который будучи жалким Подмастерьем, экипированным всяким мусором, сумел дать равный бой даже мне! А уж на что способен наш здоровяк сейчас, когда его броня и оружие уступали по качеству лишь моей экипировки, с десятками созданных лично мной под него зелий и обученный моей магии усиления тела, ускорения реакции и восприятия… Скажем так — дай нам равные условия, и я не уверен, что возьму верх. Я, первый среди Великих боевой маг! Человек, достигший в своё время, казалось бы, едва ли не границ возможного в искусстве боя! Страшный товарищ… Хорошо хоть Феркия, его возлюбленная, относительно нормальный Мастер. Взяла четвертый ранг и неспешно осваивает доступную магию… Чары для неё, кстати, пришлось покупать у её сородичей из летающей крепости, что сейчас громили какие-то японские силы на окраинах Магаданской губернии. Оказалось, что перенос с помощью божественных чудес вполне может что-то там сбить в настройках и чарах их парящей цитадели, так что решающий штурм города пришлось устраивать без них…

— Начинайте, юноши, — со вздохом пророкотал отец Сергий. — И помните — я разрешаю любые удары. Куда угодно — бейте как хотите, коли рана будет нанесена без магии, я сумею воскресить вас в течении пары минут…

Ну да. Если мозг цел, да и тело не слишком покалечено, а в ранах не содержится остаточных эманаций вражеской магии, то любой чародей четвертого и выше рангов способен даже голову обратно прирастить. Если мозг не задет, конечно, и времени прошло не больше пары минут… Но Маг Заклятий и весьма высокопоставленный священнослужитель даже подобные травмы сумеет исцелить. Кодекс стали, по сути, позволял делать с врагом почти что угодно…

Сабля Нарышкина выпорхнула подобно птице, наконец вырвавшейся из тесной, душившей её клетки. Первый удар был, ожидаемо, косым — сверху вниз, слева направо… И не могу не признать — противник моего ученика твёрдо знал, за какой конец своего оружия хвататься… Признаться, я был неприятно удивлен его скоростью — но Петя не сплоховал.

Сабля не встретила преград на своем пути… От слова совсем — парень попросту ушел чуть в сторону, плавно отшатнувшись всем телом влево. Сверкнул, поймав луч неяркого ещё в этих краях солнца ранней весны, полуторник моего ученика — длинной лезвие устремилось вниз, стремясь подсечь, подрезать ахиллово сухожилие — Петя правильно рассудил, что враг явно готов к потенциально смертельным атакам, и решил попробовать его просто ослабить…

Однако Нарышкин был слишком опытен и хорошо обучен. Нога приподнялась на пару десятков сантиметров, пропуская удар Пети, а сам парень толкнул моего ученика плечом в грудь, отталкивая от себя — а дальше меч и сабля засвистели, плетя кружево схватки. Схватки, в которой у моего ученика не было ни единого шанса… Но даже так — он в течении более чем минуты выдерживал натиск превосходящего его на голову противника, прежде чем вражеская сабля вскрыла ему грудную клетку.

Нарышкин шагнул вперед, стремясь добить поверженного противника — инстинкты вели его вперед, глаза горели яростным огнём… Увлекся пацан, увлекся. Однако прежде, чем сабля успела отсечь голову Пети, боярин застыл, не в силах двинуться — дядя не дремал, помня о своих обязанностях. Одновременно с этим мягкий жемчужный свет пробежался по груди моего ученика, исцеляя страшную рану так, что могло показаться — это была лишь галлюцинация…

Я разжал судорожно стиснутый кулак, в котором уже сплелось могучее атакующее заклятие — если бы Сергий промедлил, я был готов прикончить младшего Нарышкина, защищая Петю. И плевать, к чему это приведет — буде понадобиться, я тут всех этих петухов разряженных в кровавый фарш размажу за своего ученика!

— Княжич, — осторожно заговорила Ярослава. — Ты гнев свой поуйми, поуйми, будь ласков… Всё уже закончилось.

Как оказалось, на меня косились многие — и не зря, ведь вокруг меня уже танцевали молнии. Я выдохнул сквозь зубы, развеивая магию. Нет, я знал, чем кончится дело, и мне стыдно перед Петей… Но коль учить — то учить на полную. Этот опыт пойдет парню на пользу. Однако глядя на самодовольные лица моих противников, я невольно заскрипел зубами.

— А сколько гонору-то было… — бросил довольный собой юнец, глядя мрачного Петю, что с трудом вставал на ноги. — В моём Роду даже дети владеют клинком лучше!

Идеально. Даже лучше, чем я рассчитывал. Ты сам нарвался, щенок. И сам подставил своих родичей — и будь уверен, вы хлебнете сегодня позора полной чашей. Я растопчу вашу гордость и уверенность в себе во прах, смешаю с дерьмом и глиной, не оставив ни единого шанса.

— Как самоуверенно! — шагнул я вперед. — Ну да, коль магического дара кот наплакал, что даже деньги Рода не помогли чего-то достичь, то остаётся только похваляться оставшимися крохотными преимуществами… Твой противник изучает искусство боя меньше двух лет, меж вами семь лет разницы — но ты горд победой⁈ Я, Аристарх Николаев-Шуйский, бросаю вызов по тем же правилам, что вы сейчас бились, вам всем. От тебя, посмевший в разговоре оскорбить меня напрямую, до твоего дружка, опоившего моего ученика ради провокации и ваших старших. И всех, кто примет их сторону… И коли я проиграю — я готов отдать свой крейсер победителям. От вас же я ничего не прошу… Лишь толику храбрости, что бы не испугаться двадцатилетнего дворянина и скрестить меч с тем, кто тоже обучался этой науке сызмальства! Хватит ли вам духу, ничтожества?

Что-то сильно меня распалила рана Пети. Ну да и плевать — мои глаза встретились со взглядами Нарышкина и Чарторыжского. И не сопляков, а их старших родичей. Не только старейшин — я обвел взглядом всех, кто стоял сейчас в этих цветах… И судя по ярости, которой горели ответные взгляды, ониполезут в драку. Будь то дворяне — могли бы и отступить, испугавшись риска. Но бояре не отступают… И потому я втопчу их гордость в грязь! Я ведь, как ни крути, тоже боярин…

Глава 23

— Хватает храбрости бросить только младшему члену моего Рода, да, Аристарх Николаевич? — поинтересовался надменно один из Нарышкиных. — Что ж ты не решился на это сразу? Боялся опозориться?

Ой дура-ак… Он что, реально не в курсе моего возраста?

— Мне двадцать, — напомнил я торжествующе глядящему на меня чародею. — Я, вообще-то, ещё младше вашего выкормыша, господин Нарышкин. И готов позволить сковать себя теми же чарами и зельем антимагии, полностью уравнивая наши шансы. Я тоже боярского Рода, я так же изучал, пусть и куда менее долго, искусство биться под наставничеством Родовых мастеров… Так в чем же проблема? И в чем для меня позор? Я ведь, в отличии от вас, не предлагаю биться исключительно на выгодных для себя условиях, верно? Хотя мог бы потребовать магической схватки… Вот только на это даже ваш Старейшина не рискнет. Прославленная храбрость Рода Нарышкиных она такая… Довольно избирательная. Там, где враг слаб, вы львы, где враг силен — шакалы.

— Да как ты смеешь!

— Да вот так и смею, падаль калужская! Или выйдешь, сразишься со мной грудь на грудь в полную мощь, без ограничений? Чего примолк, приблуда казанская? Али язык отсох?

— Следите за своей речью, молодой человек, — бросил Чарторыжский. — Такое поведение подобает сыну сапожника, а не боярина!

— Не твоя печаль, старый хрен, кому и чему подобает моя речь, — резко отбрил я его. — Я не слышу — эта погань рискнет скрестить со мной меч или убежит прятаться за мамину юбку?

— Выходи в круг! — вскричал взбешенный парень, не в силах уже сдерживаться. — Я тебе покажу, что бывает с теми, кто своим поганым ртом оскорбляет мой Род!

— Так тому и быть! — ухмыльнулся я. — Давайте свою гадость, я готов выпить… Ах да — после того, как смешаю с грязью это недоразумение, невесть что о себе возомнившее, я жду поединка с остальными. С каждым из Нарышкиных, Чарторыжских и всех, кто разделяет их взгляды, я готов скрестить здесь и сейчас свой меч — ну или, коли духу хватит, сойтись в магической схватке. Хотя откуда у вас такое мужество сыщется…

Зелье антимагии мерзкой горечью разлилось по горлу, постепенно отравляя мою сущность. Вязкое, противное произведение одного из сложнейших направлений магии — алхимии, начало постепенно действовать. Я буквально физически чувствовал, как закупориваются каналы, по которым обычно бежала моя мана, как рядом с Источником в моей голове растекается яд, блокируя любые попытки вытянуть из него энергию, как скукоживается, обесцвечивается моя весьма развитая, я бы даже сказал на зависть большинству Старших Магистров развитая аура чародея шестого ранга — мне дали действительно отборную гадость, что без труда блокировала мой Дар. Зелье, предназначенное для Архимага, не меньше! Смотрите-ка, не поскупились.

Да вот только всё зря — эта гадость не была способна заблокировать мои молнии. При желании я бы без труда сумел бы за несколько минут очистить большую часть организма от этой дряни, ощущающейся как склизкий клей, закупоривший сосуды… Вот только я не буду мухлевать. К чему мне это? Среди всех нескольких тысяч присутствующих на данном мероприятии аристократов не найдется никого, с кем мне было бы опасно скрестить клинки! Ну, если не считать Ильхара — но что-то я сомневаюсь, что мне придется сегодня биться с сорсом…

— Ты, княжич, решил всё осиное улье разворошить? — поинтересовалась Ярослава. — Уверен в своём решении? Конечно, уважать тебя после такого начнут, спору нет… Даже те бояре, с которыми ты сразишься — наш брат силу ценит, что есть то есть. Вот только если раньше тебя просто недолюбливали, то теперь, после того, как ты их в грязь макнул, могут и возненавидеть по-настоящему. Оно тебе надо? Нам ещё немало воевать бок о бок. Не думаешь ограничиться лишь щенком и теми, кто непосредственно на тебя гавкал, а не провоцировать вообще всю свору?

— Вот как раз потому, что пока они меня ещё толком не зауважали, мне это и нужно, — возразил я. — Ну а насчет воевать бок о бок… Тут ещё бабка надвое сказала, как дело дальше повернется, тетушка! Поживем да посмотрим. Пока же скажу так — я устал быть здравомыслящим, рассудительным и прочее… Идти на компромисс там, где меня откровенно в грязь макают⁈ Нет уж!

— Да ты и раньше, мой господин, не больно-то на компромиссы шел, — резонно заметил Смолов.

— И в результате я — тот кто я есть, без пяти минут глава Великого Рода, — заметил я. — А где бы мы были, будь я другим? Ты бы до сих пор был бы захудалым Старшим Магистром, а в Роду бы не насчитывалось, помимо нас с тобой, ни одного мага выше четвертого ранга. Так что не морочь мне голову, Петр — время плести интриги ещё придет, и тогда будет твой выход. Ну а пока, господа и дама, пора бы отдать себя в руки Матушки-Церкви… Верно я говорю, брат Велизарий?

— В кои-то веки верно, сын мой, — покивал священнослужитель. — Прости Господи слугу своего грешного… Но не могу не сказать — надеюсь, ты собьешь спесь с этих надутых индюков! Давно бы пора этим выскочкам преподать урок! А то ишь ты, бояре они, слова им не скажи, богомерзким язычникам…

Затем пришел черед блокировки физического тела. Велизарий наложил первичные ограничения, затем же меня коснулась сила отца Сергия — дядя не поскупился, ограничивая меня физически. По сути, на меня было наложено ослабляющее заклятие, дабы снизить мощь тела и крепость плоти — будь я в нормальном состоянии, такая чепуха никогда бы не сумела оказать никакого эффекта. Тонкие и сложные чары, слишком хрупкие для того, что бы пережить столкновения с моей пышущей мощью аурой… Я и сейчас без труда мог бы их разрушить фиолетовыми молниями. Но делать ничего подобного я, само собой, не намеревался. Гордость воина — не шутки.

Наконец мы оказались лицом к лицу с молодым бойцом. Петя, поставленный на ноги и уже полностью здоровый, стоял рядом со своим тезкой и Ярославой, наблюдая за намечающейся схваткой. Взгляд у парня был мрачным и виноватым — паренек явно винил себя в поражении. Наверняка ещё и накрутил себя глупостями о том, что это было «позорно», что выставило его наставника в дурном свете… Зря, между прочим — он дрался куда лучше, чем я ожидал. Пацан ещё не понимает… Нет, не так — понимает умом, но не осознает в глубине души, не признает, как и любой подросток, что всё сейчас происходящее ерунда. Придет день, и даже Главы Великих Родов будут вынуждены обращаться с ним как равным. А уж его сегодняшний противник к тому моменту будет лишь в страхе кланяться и молиться Ладе, что бы мой ученик не держал на него зла за этот день. Ведь таящий на тебя обиду Маг Заклятий — это не то, что способствует душевному спокойствию… А Петя станет Магом Заклятий. Причем из числа сильнейших чародеев этого ранга! Пацану просто нужно время — десятка два лет, не более.

Подошедший к нему Ильхар положил парню ладонь на плечо и негромко сказал:

— Ты хорошо дрался, парень, просто враг оказался сильнее. Будет тебе уроком — всегда есть гора покруче и облако повыше! Но сейчас отбрось все мысли из головы и наблюдай, как будет драться твой учитель. Наблюдай и запоминай, парень!

— А он точно победит? — осторожно поинтересовался Петя, заставив меня поморщиться. Я ж всё слышу, мелкий поганец! — Нет, он сильный маг, но вот так, с ограничениями…

— Видимо, ты недостаточно хорошо знаешь своего наставника, — хмыкнула стоящая рядом со своим мужчиной Феркия. — Смотри внимательно, дитя — сейчас ты увидишь бой единственного человека, сумевшего одолеть моего Ильхара в битве на мечах!

Удивление на лице парня меня даже немного задело, если честно… Так-то ты веришь в наставника, паршивец⁈ Ладно, сейчас исправим…

— Учитывая, что вы Глава Рода и герой штурма Магадана, я постараюсь быть помягче со столь значимой персоной, — с абсолютно серьёзным лицом обратился ко мне мой оппонент. — Советую признать поражение как только поймете, что не справляетесь — меньше позору будет…

— Начинайте! — прервал словоохотливого дурака мой дядя.

Сабля, выхваченная из ножен, стремительным соколом рванула вперед, метя мне в плечо. Быстро, резко, сильно и зло — а мой оппонент, оказывается, не показывал своей настоящей скорости в схватке с Петей! Это было бы опасно… Будь на моем месте кто-то другой, а не проживший три века сражаясь Великий Маг.

Сталь звякнула о сталь, и в следующий миг пришлось уворачиваться уже моему противнику. Колющий выпад в плечо, шаг в сторону, принять размашистый удар саблей, приподнять правую ногу, пропуская подсечку от пацана, обмен ударами — сталь сталкивалась со сталью, разбрасывая искры, а мы кружили в схватке, выжидая удобный момент для атаки, которая должна была закончить схватку.

Он был хорош. Не как Ильхар или я, да и в целом я в этом мире скрещивал клинки с нолдийцами, что бились в ближней схватке искусней — но для своего возраста и куцего опыта реальных, не учебных схваток он был весьма неплох. У него определенно был талант бойца — вот только до меня ему было очень, очень далеко. Нет, дай пареньку век-другой — и всё возможно, но и то сомнительно… Не так уж много магов связывают своё магическое искусство с даром к ближнему бою — я не то, что бы уником, но в этом плане довольно редкий типаж. Большинство чародеев полагают, что раз магия позволяет решить исход схватки на расстоянии, то нечего и городить огород, сильно привязывая своё мастерство в боевой магии к фехтованию и прочим глупостям. И не сказать, что я их не понимаю — с одной стороны, мой подход давал определенные преимущества, но с другой стороны выработать под него подходящий стиль боя и отточить до совершенства было слишком тяжело… На десяток чародеев высших рангов лишь трое могли похвастать способностью дать хороший бой грудь в грудь.

Но вернемся к нашей схватке. На пятнадцатой секунде, полностью изучив своего оппонента, я начал взвинчивать темп схватки. Поддетая ногой грязь полетела парню в лицо не возымела эффекта — к подобным уловкам он был готов, и просто отклонил голову. К чему он был не готов — это к тому, что когда наши клинки столкнуться, я чуть ослаблю хватку, позволяя сабле продавить протестующе заскрежетавший Меч Простолюдина, и, чуть оттянувшись, залеплю знатную оплеуху не ожидавшему подобного Нарышкину. Он попробовал заблокировать это рукой — и ему даже удалось. Вот только я на то и рассчитывал — и уже моя подсечка заставила парня плюхнуться на задницу.

— Споткнулся, малохольный? — участливо поинтересовался я.

Я мог бы воспользоваться достигнутым успехом. Просто добил бы, не давая подняться — как бы он не вертелся ужом, как бы не дергался и не боролся, всё закончилось бы за три-четыре удара, максимум за семь. Но я не стал, нарочито позволив парню подняться под смешки наблюдающих за происходящим. Парень, покраснев от унижения, медленно встал на ноги и зло сплюнул, готовясь ко второму раунду.

Надо признать, Нарышкин оказался не так горяч и глуп, как можно было бы ожидать. Он не кинулся очертя голову в атаку, стремясь поквитаться за унижение, не стал произносить громких речей — просто встал в защитной позиции, полностью отдавая инициативу в мои руки. Подождав несколько секунд и убедившись, что он не собирается бить первым, я начал сам.

Клинок Простолюдина поймал луч яркого солнца, отправляя его в глаза напряженного боярина, заставляя его на краткий миг прищуриться — и мое оружие рухнуло в страшном рубящем ударе. Полуторник был длиннее и тяжелее — Меч Простолюдина весил килограмм девять, будучи выкован из различных дорогостоящих магических металлов, образующих уникальный сплав. При моей силе и скорости удара, а я впервые за схватку ударил по настоящему, в полную мощь и без оглядки, тяжесть атаки заставила саблю в руке Нарышкина чуть дрогнуть.

А затем ещё и ещё, раз за разом. Верхний цветок, мельница, ласточкин хвост, воронье крыло — сложные элементы искусства фехтования, приемы, на оттачивание которых у многих уходили годы упорных тренировок, я выполнял легко и непринужденно, словно бы разминаясь. И исходящий потом боярин с трудом отражал эти атаки — причем зачастую его сабля откровенно не успевала за полуторником, и я нарочно придерживал удар…

И он это понял, судя по яростному блеску в глазах. Что ж, мельком брошенный взгляд на его родичей и союзников дал мне понять — я их распалил недостаточно. Пора бы ещё разок пощекотать им нервы…

Очередной удар, лишь чудом отбитый Нарышкиным, заставил того чуть дрогнуть, открывая брешь в его с трудом удерживаемой защите… А, нет — пацан, понявший, что победы ему не видать, нарочно открылся, решив зацепить меня напоследок, хоть и ценой поражения. И я его даже понимаю — проигрывать в сухую ему, привыкшему гордиться своим талантом бойца, вовсе не хотелось. Особенно учитывая четыре года разницы меж нами…

Вот только вместо очевидного и предсказуемого колющего выпада я крутанулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, пропуская взвившуюся в контратаке саблю, что ударила туда, где я, по идее, должен был бы находиться… Вот только меня там не было — я оказался за его спиной, и Меч Простолюдина отвесил звучный шлепок тыльной стороной клинка по заднице парня. Причем без всяких скидок — бедолагу аж чуть подкинуло от боли. Ну да, шутки шутками, а удар плашмя по заднице — это больно… Я ещё по первой жизни помню, как мой самый первый учитель фехтования так делал — задница потом несколько дней болела, ибо лечить магией подобные ушибы запрещали. Что бы урок лучше усваивался…

— Продолжим? — участливо поинтересовался я. — Или всё же пожалеешь свою задницу?

Над парнем уже откровенно посмеивались. Мужчины и женщины, сотни аристократов, широким кольцом окружившие импровизированное ристалище, видели его позор — те, кто стоял в задних рядах и испытывал проблемы с тем, что бы видеть происходящее своими глазами, смотрели на поединок с помощью магии. И все они видели позор молодого воина, что так безрассудно кичился своей силой в начале схватки…

В общем, он не выдержал. Яростный вопль, сабля, мелькающая быстрее крыльев мельницы, попытки достать любой ценой… И ещё несколько унизительных падений и подсечек, шлепков — сперва по второй ягодице, затем по обеим икрам и наконец Меч Простолюдина, пронзивший парню сердце. И пока бедолагу, лежащего с широко раскрытыми глазами и, наверное, лицезреющего лики давно ушедших за черту смерти предков… Пока чары моего дяди играючи не вернули ему жизнь и силу.

— Ну что, дамы и господа? Найдется ли ещё смельчак среди Нарышкиных или Чарторыжских, кто выйдет со мной лицом к лицу, потягаться по кодексу стали? — громко поинтересовался я.

И ответом мне послужила тишина. Бояре скрипели зубами от злости, обжигали меня яростными взглядами — но молчали. Да, среди них были те, кто владел клинком лучше побежденного мной юнца, наверняка были, сомнений нет — но вот беда, даже показанного мной уровня мастерства хватало, что бы каждый из них понимал, что равного мне воина средь них не имеется. И потому могучие бояре, привыкшие, что если вопрос необходимо решить боем, то они обязательно победят, молчали — одно дело позорно проигравший юноша, другое — если я начну шлепать тыльной стороной меча умудренных годами военного опыта боевых магов.

Будь на моем месте кто другой, и они попробовали бы устроить полноценный бой, вызвав меня на полноценную магическую дуэль, однако единственные, кто могли потешить себя иллюзиями своего превосходства надо мной в плане магии были Архимагами. И они не могли бросить мне вызов, не уронив своей чести — а вот Старшие Магистры прекрасно понимали, видевшие меня в бою против Мага Заклятий, отлично понимали, что они мне неровня. Если я, пусть и под допингом, оказался сильнее Ярославы Шуйской, одной из сильнейших чародеек нашего флота, то куда им, сирым и убогим, выходить со мной на честный бой? Тем более что тот же Нарышкин, даже будучи при полном комплекте артефактов, не так уж и давно в сухую проиграл мне приснопамятную дуэль за драконьи туши.

— Я так полагаю, господа и дамы, желающих больше нет? — презрительно хмыкнул я. — Что ж, чего-то подобного я и ожидал…

Глава 24

В бухту Магаданского порта один за другим заходили новенькие, свежепостроенные транспортные суда тихоокенского флота Российской Империи. Боевые же корабли и плавающие конструкции с так называемыми «морскими храмами» — плавучие церкви Православной Церкви, представляющие из себя круглую деревянную платформу, на которой возводился «дом господень», оставались за её пределами… Странная штука, кстати, эти плавучие храмы, и плавать она, по идее, могла бы разве что по какой-нибудь речке с очень спокойным течением, а не в бушующих волнах самого штормящего из океанов, переполненного чудовищами — у этих плавающих святилищ по краям платформы с храмами да церквушками даже бортов не было. Однако тут в дело вступала магия — могучая и сложная магия Синода, основанная на силах их небесного сюзерена… Я бы многое отдал, что бы как следует поковыряться в них, но, увы, мирян к секретам высокой магии Синода не допускали.

А вел всю эту флотилию из многих десятков судов самый настоящий монстр от искусства кораблестроения… Хотя даже не знаю — можно ли это ещё назвать кораблём⁈ Дредноут Николай Третий больше напоминал небольшой вытянутый остров длиной километра в три и шириной в километр. Чудовище, что согласно всем законам физики должно было не способно не то, что плавать — его должна была бы разбить первая же серьёзная волна. Это понимал даже такой далекий от инженерного дела профан, как я — не говорю уж о том, что под собственным весом эта махина вообще должна быть неспособна даже приблизиться к берегу. Всё, что ближе нескольких километров и меньше хотя бы трёх сотен метров глубиной этому чудовищу должны были казаться мелью…

Однако ж вот он, стоит, приковывает мой взор, стоя на определенном удалении от порта и не собираясь заплывать внутрь — а я стою, как мальчишка, любуюсь, едва ли не рот разинув. В моём прежнем мире ничего подобного не водилось, и мне страшно представить, сколько сотен миллиардов рублей стоило построить эту чудовищную конструкцию. А ещё становилось понятно, почему при куда более агрессивной, нежели в моём родном мире фауне всё судоходство не переместилось исключительно в относительно безопасную воздушную стихию.

Такой вот дредноут в одиночку вполне способен не то, что дать отпор Магу Заклятий — если чародей даже этого ранга окажется достаточно глуп, что бы в одиночку ввязаться в бой с этой махиной, то я не уверен, что он даже ноги унести сумеет. Спокойно и уверенно держащийся на волнах дредноут в магическом зрении пылал, как лесной пожар в ночи, фоня магией. Сколько ж в нем накопителей, сколько заготовленных ритуальных заклятий, какой мощью эта махина может обрушиться на любого врага! Черт возьми, я тоже хочу себе такой!

— А какие были твоем прежнем мире аналоги этих громадин? — поинтересовался у меня Смолов.

— Никаких, — честно признал я. — Эта хрень — просто нечто. Да на таком судне можно и Архидемону отпор давать, не имея при этом ни одного высшего мага на своей стороне! Причем если Архидемон будет даже при своей ближней свите, это его не спасет! Пожалуй, меньше чем Повелитель Демонов этой громадине не страшен!

— Гм… Ну, не знаю, что там с высшими существами инфернальных планов, они у нас гости нечастые, но вот японцы уже один такой потопили, — вогнал меня едва ли не в состояние когнитивного диссонанса Петр. — Вместе с той частью флота, что базировалась на побережье Дальнего Востока. Вернее даже два дредноута, насколько я знаю…

— Как такую махину можно потопить⁈ — изумился я. — Хотя о чем я — если они есть у нас, то и у самураев найдутся…

— Ну, против второго тихоокеанского флота там оказались почти все наличные морские силы Японии плюс три эскадры Цинь, — пояснил Смолов. — На два наших дредноута у них было семь — вот только у врага суда этого класса сильно жиже наших были, так что они тоже пару потеряли. Сам понимаешь, при всем желании ресурсная база у Империи на порядок существеннее, чем у этих шавок.

— Вот только, к сожалению, распоряжаются наши мудрые правители этими самыми ресурсами из рук вон плохо, — проворчал я.

М-да. Я, конечно, ненавижу убившего меня ученика, сидящего на престоле той, прежней моей России, но вынужден признать — будь он правителем здесь, в этом мире, окажись на месте Николая Третьего он, то в стране был бы железный порядок. Нынешние враги не то, что не сумели бы довести страну до такого отчаянного положения — дай этому прохвосту полвека на подготовку, что были у нынешнего государя, и сейчас бы именно наша Империя наступала бы, пожирая окрестные государства. И даже коалиция врагов едва ли остановила бы его… Он был сволочью, мой ученик, циничной и хладнокровной сволочью — и именно потому как правитель государства он был великолепен. Монстр в человеческом обличии, для которого его страна — это самая личная собственность, управление которой ему интереснее и важнее, нежели любые забавы… Ни женщины, ни балы, ни алкоголь, ни даже магия его не интересовали настолько, как власть. А править ему хотелось исключительно богатой и могущественной державой, силу и мощь которой он бы старался приумножить. Ибо это напрямую питало его эго…

Но есть то, что есть. Слабовольный идиот, погрязший в пороке и разврате, сидящий на троне предков… Предков, что поколениями усиливали и вели свою страну ради того, что бы сейчас он так бездарно профукивал её фундамент. Вот честное слово — когда Павел Александрович поднимет меч на кузена, занимающего трон, я поддержу его уже не потому, что он мой будущий тесть или потому что мне это тоже выгодно. Я поддержу его как патриот, насмотревшийся последствий слабости Николая…

— Это самый современный из ныне существующих дредноутов, — добавил Смолов. — Построен совсем недавно, не уверен даже, что с ним успели провести все ходовые испытания… Хотя раз уж доплыл — значит, всё нормально. Да и среди остальных кораблей, как я погляжу, тоже много новых. Видимо, это сводная флотилия из новых судов, экстренно построенных и только недавно введенных в эксплуатацию плюс часть первой тихоокеанской флотилии. Она ведь куда крупнее, чем прежняя вторая — там одних дредноутов штук пять было.

— И с кем собирались такой мощью бороться бороться в этих водах? — поинтересовался я.

— Большую её часть в последние десятилетия постепенно перекинули на другие направления, справедливо посчитав, что для защиты рубежей на этом направлении и имеющихся сил ВМФ будет вполне достаточно, — пожал он плечами. — Это официальная информация, доступная в относительно открытых источниках. Как же оно на самом деле было — понятия не имею.

Мы стояли на берегу постепенно отстраиваемой бухты вдвоем, наблюдая как транспортники постепенно заходят в порты. С приснопамятной дуэли на мечах прошло две недели, и всё это время город спешно приводили в порядок, наспех отстраивая разрушения, восстанавливая контроль над магическими источниками и потихоньку закладывая рубежи магической обороны. Что было весьма непросто…

И к этой работе активно подключили меня. Собственно, очень быстро так вышло, что я оказался главным специалистом в этом вопросе — знаний и опыта у меня было хоть отбавляй, только вот возможностей как следует развернуться не было… Всё, что я делал в своих землях, было по сути мелочью — ни ресурсов, ни помощников необходимой с необходимой классификацией у меня там под рукой не имелось. Здесь же всё оказалось совсем наоборот — уже через четыре дня, после того, как я самостоятельно закончил первый массивный контур привязанного к одному из средних Источников города площадного барьера, предназначенного для защиты немалого куска обороны в глубине самого города — на случай попыток ударить по Источнику при штурме — указом отца Сергия большая часть восстановительных работ, проводимых с Источниками Магии, перешла под мой контроль.

Вот сейчас я, к примеру, тоже не просто так любовался морскими просторами. Магадан был не просто крепостью — он был ещё и портом, в котором располагалась основная опорная база флота в этих краях. При штурме города порт почти не пострадал — одной из основных задач было взять под свой контроль его без значительных разрушений. Но вот расплетать узлы чар, наложенных на Великий Источник Магии, что был в под толщами воды, пришлось долго и упорно.

Островитяне не сумели подчинить своей власти этот источник. Нет, они не были неумехами или дураками, просто когда в такую махину поколениями закладывают определенные чары, ключи к которым имеются лишь у весьма узкого круга персон во всей Империи — коменданта крепости, Императора и нескольких человек из числа наиболее высокопоставленных членов Рода Романовых, то перехватить над Источником контроль весьма непросто.

За то время, что у них было, японцы сумели подчинить себе один источник — тот, на котором был возведен центральный бастион города. И то не полностью, но даже частичное подчинение этой штуки заставило нас понести немалые потери… А вот на подобный номер со вторым Великим Источником им понадобилось бы ещё много месяцев работы — и потому они вполне справедливо решили, что проще его заблокировать до лучших времен.

И теперь потоки маны не получалось черпать, несмотря на наличие у моего дяди всех необходимых ключей к управляющим чарам. Так что последние три дня я только тем и был занят, что распутывал хитросплетения чужих чар — работа муторная и утомительная, особенно с учетом того, что их накладывал Маг Заклятий. Многое из того, что я сумел нащупать, мне было попросту не под силу распутать в силу того, что я лишь Старший Магистр — и приходилось объяснять другим, что и как делать. И как вы понимаете — это не способствовало ускорению дела…

— Если бы мне ещё кто-нибудь дал ключевые чары над Великими Источниками города, дело шло бы быстрее, — проворчал я.

— Ну, военную тайну ещё никто не отменял, — пожал плечами Смолов, выступающий моим ассистентом сегодня. — А учитывая, что вы едва ли не родич главного внутреннего врага Николая Третьего, было бы наивно полагать, что вам отдадут в руки такую власть и мощь, что сделает вас, по факту, правителем этой губернии. Два Великих Источника, с учетом того, что высшие члены правящей ныне клики в курсе о том, что вы перерожденный чародей из иного мира с громадным багажом знаний и умений… Странно, что вас вообще допустили к работе с Источниками. Могу это оправдать лишь тяжестью ситуации на фронтах.

— Но это же глупо! — аж топнул я ногой от негодования. — Против нас ополчился едва ли не весь мир — те, кто с нами напрямую не воюет, как минимум молчаливо поддерживают наших врагов. Битвы гремят по всему периметру государства, часть земель отнята, взяты крупнейшие города по эту сторону Уральских Гор, мы проигрываем — им бы меня вообще следовало сейчас взять за шкирку и подробно допросить на тему того, чем и где я могу помочь Родине, да предоставить все, что я попрошу для этого! Так нет — я ковыряюсь в каком-то дерьме, да ещё и в условиях, где мне не хотят облегчить задачу!

— Господин, вы кое-что неправильно поняли, — поглядел на меня Смолов. Очень, непривычно серьёзно поглядел, аж на «вы» перешел, что случалось с ним лишь в самые ответственные моменты. — Вам кажется, что вас принижают и ставят палки в колёса… Но это совсем не так. Скажу больше — вам несказанно повезло с тем, что всё именно так, и Второго Императора в сухую переиграл глава Тайной Канцелярии, вынудив его выслать вас сюда. Я молчал об этом, ибо полагал, что вы сами всё поняли, но судя по вашим словам, вы действительно всю прошлую жизнь предпочитали не утруждать свои мозги лишними мыслями…

— Знаешь, Смолов, иногда мне прямо-таки нестерпимо хочется двинуть тебе по роже, — глянул я на него. — Ты бы ещё прямо сказал, что я осел безмозглый, ей-богу, не так обидно было бы. И главное — я что, где-то неправ? Да, я лишь Старший Магистр, но дайте мне под руку пару сотен ритуалистов и обеспечьте ресурсами, подчините мне пару Магов Заклятий — я на местах такие ритуальные заклятия сумею сплетать, такие защитные и атакующие чары плести на основе подобных ресурсов!.. Да я, честно говоря, при таких масштабах бы и ход проигрываемой нами в Европе войны сумел бы обернуть вспять! Это вы тут, дурни непуганные, слабо представляете, как эффективно бороться с демонами и некромантией, которые состоят на службе у осман. Я же в своем мире, став Стражем Империи, получил доступ к архивам, многие века копившимся в стране! Да закиньте меня туда — и мы через пол года Стамбул возьмем штурмом! Султана и его семью со всем гаремом и визирями в раскаленном свином жиру будем на центральной площади города топить, заблокировав всю их магию! Да мы!..

— Вот именно поэтому я и говорю, что вам повезло, — перебил меня Смолов. — Прояви вы себя лет двадцать назад — и нынешний глава Тайной Канцелярии сделал бы всё, что бы либо переманить вас на сторону нынешнего Императора, либо убить, если первое невозможно. И уж поверьте — за вашей головой отправляли бы не дилетантов, и даже такие спецы как я были бы лишь на побегушках у того, кого за вами пошлют. У Тайной Канцелярии есть трое Магов Заклятий — и зная всё, Богдан Ерофимович отправил бы сразу двоих, усилив их кругом Архимагов и сотней Старшей Магистров. Что бы вы точно не выжили, несмотря ни на какие свои фокусы!

— Так чего ж не поступил так изначально? — ехидно поинтересовался я, задетый за живое.

— Да потому, что он явно понимал, к чему ведет международная обстановка, — ответил Смолов. — Ему приходиться отчитываться перед Николаем и его присными, и потому совсем не обращать на вас, господин, внимания он не мог. Но вместо того, что бы потушить вас в зародыше, он лишь имитировал попытки вас достать. За то время, что я с вами, я понял — Тайная Канцелярия и не пыталась достать вас в серьёз. Видимо, Ерофим Богданович здраво рассудил — Империи предстоит жестокая война, и человек ваших талантов на её стороне жизненно необходим государству, что бы выжить. А ещё…

— А ещё он явно с тобой связывался, верно? — повернулся я к Смолову.

— Нет, не связывался, — покачал головой мой вассал. — Я слишком мелкого полета птица, что бы он лично обращал на меня внимание и тратил время, а ты — ещё только потенциально способен принести пользу и стать чем-то значительным… Скорее мой бывший шеф уделил в свое время полчасика обдумыванию этого вопроса и спустил решение дальше, своим замам. Он сильный маг Разума и его интеллект всегда загружен и в движении — не будь Старика за спиной Императорского Трона, и нынешний Романов давно был бы низвержен. Не думаете же вы, что Павел Александрович так окопался в Сибири и носа наружу не казал из опасений перед Николаем Третьим?

— Тебя послушать, так на плечах этого Богдана Ерофимовича вся Империя и держится, — фыркнул я. — А что скажешь ты, дядя? Или так и будешь просто слушать?

Пространство рядом со мной слегка дрогнуло и пошло рябью, расходясь в стороны подобно занавеска на входе в шатер, и перед нами предстал сам отец Сергий Белозерский собственной персоной. На этот раз не в обычном своём рубище, а в строгой, сотканной из дорогой материи черной рясе. Правда, неизменный деревянный крест всё так же висел на спине святого отца, ставшего Магом Заклятий во многом благодаря своей вере и поддержке небесных покровителей… Занимательный и могущественный святой предмет, созданный на основе явно очень и очень могущественной священной реликвии. Какой, хотел бы я знать… Вот только едва ли когда узнаю. Да и боги с ним, собственно — не моё это дело.

— Здравствуй, племянничек, — невозмутимо, будто это не его сейчас поймали на подслушивании чужой беседы, поздоровался дядя. — И ты, грешная и изуродованная Тьмой душа, здравствуй.

— Доброго дня, святой отец, — чинно отвесил уважительный поклон чуть сбледнувший Смолов.

— Как ты догадался, что я здесь? — поинтересовался мой самый религиозный родич. — Я сокрыл свое присутствие чарами, укрепленными краткой молитвой святому Алексию Ладожскому, покровителю…

— Дядя, я стою на пересечении потоков нескольких пусть не великих, но достаточно мощных Источников Магии и подключен к полутора десяткам тех, что поменьше, — поднял я бровь. — Это не значит, что здесь и сейчас я необоримо могуч, но уж на то, что бы не пропустить факт нахождения рядом со мной существа, в котором магии едва ли не больше, чем в целом крупном источнике, мне способностей хватит. Твоё присутствие заметно усложняет мою работу, кстати. Из-за тебя тонкие настройки чар, над которыми я здесь работаю, сильно искажаются.

— Гм… Этого я не учел, — признал свой промах Маг Заклятий. — М-да, скрытничать и шпионить — это совсем не моя стезя. Ну да и ладно… Я пришел сообщить тебе несколько новостей, мой младший родич. Часть из них сугубо касающиеся дел военных, другая — как родственник. Начну с первых — ты остаёшься здесь, в городе, под командованием прибывшего с флотом генерала Добрынина. Маг Заклятий, видевший больше военных кампаний, чем любой другой офицер Российской Империи и опытнейший чародей стихии Земли. Мастер всех видов фортификаций, рунной магии и артефакторики, его задачей будет удержать двигающуюся из Цинь группу армий, которые соединились с японскими недобитками.

— Позволишь ли узнать, дядя — это обиженные аристократы расстарались или?..

— Это военная необходимость, Аристарх, — покачал он головой. — У Добрынина под рукой остаются весьма ограниченные силы — тридцатитысячный корпус пехоты, что приплыл вместе с флотом, две дивизии артиллерии, корпус Имперской Стражи, что прибыл с нами, ты со своими людьми да Шуйские. Плюс местная аристократия и часть мелочи, один линкор с десятком крейсеров… В общем, полный расклад сил узнаешь уже в штабе Добрынина — он ввёл тебя в свой штаб как доверенного офицера.

— С чего такая милость? — подозрительно поинтересовался я.

— А тут мы возвращаемся к твоему вопросу о моём мнении насчет главы Тайной Императорской Канцелярии, — усмехнулся он. — Твой советник был прав во всем. А ещё он дружен с Добрыниным — отец и дед Богдана служили под его началом, и их семья многим обязана старику. Богдан, хоть и решил строить карьеру не в армии, но доброты и дружбы старика с его отцом и дедом не забывал никогда. Вот он и дал полный расклад по всем интересным старику чародеям… И он знает, что ты хоть и Старший Магистр пока, но знаниями и умениями ему самому не уступишь. Было решено, что логичнее оставить тебя здесь, дабы ты помог подготовиться к будущим сражениям за Магадан — запас по времени у вас есть, ты сумеешь окопаться да подготовиться как следует.

— Ладно, — пожал я плечами. — Звучит разумно. Ну, а вторая новость?

— А вторая новость, — отвел глаза дядя. — Богдан Ерофимович Залесский, глава Тайной Канцелярии, передал в письме, что твоя мать и сестра сейчас находятся под присмотром некоего Алексея Веселова. Бывшего Воронцова, как подчеркнуто в письме. И если ты не приложишь всех сил для обороны…

Наверное, я всё же не сдержал лица, не знаю. Я был занят — от нахлынувших страха, ярости и концентрированной, тяжелой, будто расплавленный свинец кипящей в моих жилах ненависти я покачнулся. А затем вода в порту забурлила, образуя разнонаправленные течения, а в ушах засвистел ветер пополам с раскатами глухого, яростного грома. Яркое дневное солнце накрыла черная туча, в глубине которой забились, ярясь, толстые жгуты многоцветных молний.

Мать и сестра… Они угрожают моим матери и сестре!

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/330959

Следующая книга тут — https://author.today/work/345440

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24