СОДЕРЖАНІЕ № 7 .
Проф. А. А. ИСАЕВЕ. Т а м о ж е н -
ные налоги и сельское х о зяйство
АЛЕНСАНДРЪ
СВЬНТОХОВСШЙ
Самъ'собою
Международное право во
время мира и войны . . . . . . .
Ф. ф.-остини. Францъ Ш т ѵ к « . . . .
/. БЛЮХЪ.
ГУСТАВЪ
РА ТЦЕНГОФЕРЪ.
Прошедшео
з
go
27
40
и будущее парламентаризма . . . .
г. ПЯТИГОРСШЙ.
Креетьянскій воцросъ
и предстоящая крестьянская реформа. Отъ редакціи
pi
Пооф.
п. X. ОЗЕРОВЕ.
Контрабандное
водвореніе товаровъ
ßj
Проф. ЧЕЗАРЕ
ЛОМБРОЗО.
Атавизмъ и
цивялизація
74
H. Т. МИЛЕРЪ.
Что такое чѳловѣкъ?
73
А. ТЬЕРРИ.
Двѣ женщины Ѵ-го стодѣтія (страничка изъ византійской исторіи). . . . .
88
Проф.
ФРАНЦЪ
МЮЛЛЕРЕ.
Сердце
.' 9 7
Б. А. НЕМИРОВЪ.
Буддпзмъ и его этничоскія
видонзмѣненія. ( Этнографическій очеріа
современна™ буддизма)
jgg
ЛѢТОПЕСЬ СОВРЕМЕННОЙ Л И Т Е Р А Т У Р Ы И
. ИСКУССТВА:
1) Л. 3. Мовичъ. Этюды о текущей литературѣ.
Души современниковъ
Р а з с к а з ы Д.
2 ) Е- А. Нотлоноеоная.
• . 119
Я . Айзмана.
133
дтнъ
АНТУАНЪ НО. Враждебная сила
141
Положительны я и отрицательный стороны математики. 1 5 4
современной деревни. 1 . « К р а с н ы й н ѣ т у х і » и борьба
съ ш ш ъ
_ > . . ,
105
Проф. А. ПРИНГСГЕЙМЪ.
АННННЪ.
И з ъ обихода
ВОПРОСЫ НАРОДНАГО О Б Р А З О В А Н Ы
И
БИБЛІОГРАФІИ:
А. А. НИКОЛАЕВЪ. И з ъ хроники нагляднаго обученія
170
Изданія харьковснаго общества грамотности
180
А . Н. Рубакинъ, какъ популярпзаторъ
185
БИБЛІОГРАФІЯ. Іірофессоръ Ир. Скворцовь.—Основы Г ш і о л о г і и и Гигіены.
Л. Ж — чъ. — Проф. А . МаЙеръ. Результаты агрономической хвыіи.
А. Л лооь.—У. Уорноръ. Неотложное дѣло, Э.ісмъ.—Анрн Купенъ.
Причудлнвыя жнвотиыя. Л. М—чъ,—Ал. Колычева. Рабочіо на прінскахъ
Сибири. Т о м с к а я горная область. Л. M-чъ.
С . А . Чистмсовъ. Исторія
П е т р а Велнкаго. Л. 3. — Вильгельмь В о г а с р ъ . Эллада. Л. 3. -Осдоръ
Петров ічъ Гаазъ. Л. Ж— чъ,—Генрнхъ Домоляръ. Янонія в ъ политичес к о м ! , экономичеекомь и соціальномь стношеніяхъ. Д. В.- И. Р а с т с ряевъ. 1. П у т е в ы е очерки и замѣткн ио Е в р о и ѣ . 2 . 3 а сто л ѣ т ь . Х 3 . —
А . Щегловъ. ІІспхологія преступника по наблюденіямъ русскнхъ писателей. Лндъсвъ.—к. Л . Щ е г л о в ъ . Объ умещенной работоспособности м а лолѣтняхъ преступниковъ. Лчдъевъ.—А. II Ф а р е с о в ъ . ІІротнвъ геченій.
H . С. Лѣсковъ. Л. M—чъ.—К. С . Бараицовнчь. Свободные сны и другіс
разеказы. Л. М- -чъ. — А л е к с а н д р ! Галуновъ. Ad L u c e m . Стнхотвореш'е в ь
и р о з ѣ . — Георгій Чулковъ. Кремнистый п у т ь . — А н д р е й В ѣ д ы й . Золото в ъ
л а з у р и . — В я ч е с л а в ! И в а н о в ъ . Прозрачность. Л. М— чг.—Николай Л а в р о в ! . Р а з е к а з ы « В ъ Нефти». Л. M-чъ.— В . Язвпцкій. «Болѣзнь д у х а » ,
драма в ъ 5-ти дѣйствіяхъ. Л. М—чъ.—Поэмы Лермонтова. Л. 3.--Карты
театра воен. дѣйствій, изд. М а р к с а и П р о • в ѣ т е н і я
191
НАУЧНОЕ
ОБОЗРШЕ
Научная
хроника.
I . И . Ж и л . і н с к і й . - II Ф . Дуб р о в п п ъ . — М е ж д у г а ; одный жонскій к о н г р е с с ! въ Б е р л и н ѣ . — Н а у ч н ы я
новости.
Физина. Е щ о О радін. Техника, инженерное искусство. Повыл
данныя о N - л у ч а х ъ . — П р о е к т ы перелета черозъ Аілантпчсскій о к с а н ъ . —
Бодосронный мпноносецъ.—Эдяссопъ, какъ р е ф о р м а т о р ! золотого промысла.—Устройство трансатлантических! пароходов! безьперваго к л а с с а , —
Статистика. Экспл уатація электрической энергіи въ С о е д и н е н н ы х ! Ш т а т а х ! . Міровое потрсбленіе л ѣ с а . — В а л о в о й доходъ Суэцкаго канала.
С т а т и с т к а женщинъ. Біологія, палеонтологія, зоологія. Проф. П. И. Мечн и к о в ! о с т а р о с т и . - Н о в ы й и> копаемыя находки. У м ъ к а н а р е й к и . . . 2 0 4
Отвгьты подписчикам*.
Книги для отзыва. -
ОЗъявленія.
П Р И Л О Ж Е Н А к ъ ІЧЬ 7.
1» „Общедоступный Университетъ": Новѣйшіе
успѣхи матеріальной культуры въ связи съ ея исторіею.
Часть
I V . — Г о р н о е дѣло.
2. „Энциклопедическая Библіотека для Самообразованія":— пРоф. л. Блохъ. Сословная и
ціальная исторія Римской республики.
со-
проф. в. Зомбартъ и проф. Келлесъ-Ерауцъ. С0ЦІ0Л0ГИЧеСКІе
3. Читальня: „Вѣстника Знанія":
Д о з в о л е н о цензурою. С . - П е т е р б у р г ъ . 2 8 І ю н я 1904
Типографія Т - в а «Народная Польза», Когомснская,
г.
39
jfe 7 .
! ; у y 'j
1 9 0 4 .
Зіѣстнжъ
Знанія
ЕЖЕМѢШМЫЙ
ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ
и
ПОПУЛЯРНО-НАУЧНЫЙ ЖУРН А Л Ъ
съ
ПРИЛОЖЕН1ШИ
для
Редакторъ-издатель В. В. Б И Т Н Е Р Ъ .
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1904.
Дозволено цензурою, 2 8 Іюня 1904 года.
Типографія Т - в а «Народная Польза». Коломенская, Я9.
В перелл.
един еоедзш.
V" V
ѵ - з
;
!
о
S
О
'
!
Х
О
к
С
I
к I
ЗУ
%о
£
Проф.
А^ А^ Л с а е в ъ .
Таможенные налоги и сельское
хозяйство.
I.
Доводы протекціонистовъ въ пользу'таможенныхъ налоговъ
на ввозные продукты сельскаго хозяйства сходны съ аргументами,
которыми защищаютъ таможенное покровительство обрабатывающей промышленности. Но особенности сельско-хозяйственнаго
промысла даютъ доводамъ первой группы своеобразную окраску.
Германія можетъ служить отличны мъ примѣромъ для у я сненія этого вопроса. Соединенное Корол:евство занимаетъ первое
мѣсто по количеству ввозимыхъ сырыхъ продуктовъ; соперничество странъ, вывозящпхъ хлѣбъ, угнетаетъ ея сельское хозяйство.
Но стремленіе къ охранѣ внутренняго производства хлѣба таможенными налогами имѣетъ до сихъ поръ въ Англіи немного сторонниковъ. ІІослѣ Великобританіи, Германія стоитъ во главѣ
странъ, ввозящихъ жизненные припасы и сырые матеріалы. Таможенные налоги на ввозные продукты сельскаго хозяйства введены
въ ней въ 1879 году; съ тѣхъ поръ они значительно повышены.
Выросла цѣлая литература какъ въ защиту этой политики, такъ
и въ доказательство вреда, который она причиняетъ Германіи.
Законодательная работа конца 1901 и почти всего 1902 года была
посвящена, главнымъ образомъ, этому вопросу; изученіе его
примѣнительно къ германскому народному хозяйству позволитъ
установить и общія положенія,
Въ началѣ • 19 столѣтія сельское хозяйство давало занятія
тремъ четвертямъ населенія Германіи; въ концѣ столѣтія—только
одной трети. Теперь въ этой отранѣ нѣтъ ни одной крупной
отрасли сельскаго хозяйства, продукты которой могли-бы сполна
удовлетворить потребности населенія. Вычисляютъ, что туземное
сельское хозяйство покрываетъ только 3 / 4 внутренняго спроса на
хлѣбъ. Цѣна ввозимыхъ хлѣбныхъ продуктовъ превышаетъ
за послѣднее время 600 мнлліоновъ марокъ въ годъ. Если же
подсчитать всѣ привозные продукты земледѣлія, скотоводства,
лѣсоводства, пріобщить удобрительные туки, табакъ, то ежегодный дефицнтъ германскаго сельскаго хозяйства опредѣлптся
въ 2%h милліарда марокъ. Цѣна произведен]й германскаго сельскаго хозяйства где превышаетъ 8 милліардовъ марокъ въ годъ;
стало быть, ввозъ покрываетъ больше % внутренняго потребленія. По сравненіюсърезультатами жатвы въГерманіи за1894—98 года,
ввозимыя количества составляли: рожь и пшеница—15,1% внутренняго урожая; ячмень—30.9%, овесъ—6,2%, табакъ не въ
дѣлѣ—62,8.
Такое положеніе дѣлъ не лишаетъ протекціонпстовъ надежды,
что сельско-хозяйственное производство Германіи можетъ быть
увеличено въ большихъ размѣрахъ. Вычисляютъ, что усовершенствованіемъ земледѣльческихъ пріемовъ и выборомъ наиболѣе
подходящей мѣстности для каждаго растенія урожай зерна съ
гектара можетъ быть увеличенъ на 3 0 0 — 7 0 0 килограммовъ для
ржи, 3 0 0 — 8 0 0 для пшеницы, 2 0 0 — 7 0 0 для ячменя, 2 0 0 — 1 2 0 0
для овса- За 1 8 8 8 — 9 9 года ежегодный перевѣсъ ввоза этпхъ
продуктовъ составляли на 1 гектаръ: 109 килограммовъ ржи,
472—пшеницы, 544—ячменя и 70—овса. Слѣдовательно, недочетъ
можетъ быть покрытъ съ избыткомъ ')•
Производительность сельскаго хозяйства можетъ быть повышена только огражденіемъ этой отрасли отъ соперничества странъ,
вывозящихъ хлѣбъ. Но, можно-ли оправдать высокое таможенное
покровительство? Несомнѣнно, это способно нѣсколько поднять
цѣну хлѣба, т.-е. обременить бѣднѣйшаго потребителя. Тѣмъ не
менѣе повышеніе должно быть оправдано. Поддерживая сельское
хозяйство, государство охраняетъ тѣлесное и духовное здоровье
населенія: сельскіе классы обладаютъ этими свойствами въ болѣе
высокой степени, чѣмъ городскіе. Нужно помнить, что эта мѣра,
причиняя населенію нѣкоторыя неудобства, обезпечиваетъ благополучие цѣлой страны. Все истинно важное для народа требуетъ
жертвъ: военная сила, судъ, внутреннее ѵправленіе. К'ь цѣннымъ
особенностямъ народной жизни должно быть отнесено также сохраненіе довольно большого числа людей въ деревнѣ. Замедленное развитіе промышленности полезно еще и потому, что можетъ
задерживать ростъ населенія. Теперь оно растетъ въ Германіи
слишкомъ быстро. Количественно эта страна никогда не будетъ
въ состояніи соперничать съ самыми обширными государствами:
по числу жителей она никогда не сравнится съ Россіей, Англіей
(вмѣстѣ съ колоніями), Соединенными Штатами. Нужно, поэтому,
стремиться къ тому, чтобы она. могла соперничать со всѣми
народами качествомъ населенія. А это достижимо только при
менѣе быстромъ размндженіи. Ошибаются люди, которые думаютъ.
что рѣзкія перемѣны въ землевладѣніи (вслѣдствіе невыгодности
сельскаго хозяйства, паденія цѣнности земли) не были-бы крупными общественнымъ бѣдствіемъ: нѣтъ, это было-бы равносильно
огромными потрясеніямъ, съ которыми связана неудачная война,
вызвавшая напряженіе всѣхъ силъ народа. Нужно предупредить такое потрясеніе не изъ заботливости о людяхъ, прямо
РШе. Deutschland am S c h e i d e w e g e . 1902.
ТАМОЖЕННЫЙ НАЛОГИ И СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО.
заинтересованныхъ, а потому, что это противоречить обіце-національнымъ интересамъ. Тяжелый сельско-хозяйственный крнзисъ
вытѣснилъ бы нзъ рядовъ землевладѣльдевъ такіе элементы,
которые необходимы для Германіи. Землевладѣльцы изъдворянъ
и недворянъ, а также крестьяне укоренились на мѣстахъ; они
являются ценными составными частями всего общественнаго
организма. Замѣнэ ихъ другими людьми, столь-же пригодными,
едва-ли возможна. Люди, которые станутъ на мѣсто нынѣшннхъ
владѣльцевъ врядъ-ли явятся желанными пріобрѣтателямп. Значительная часть земли перешла-бы къ городской буржуазіи; а она
окончательно связана съ биржей, со снекуляціей. По одну сторону
образовались бы латифундіи, а по другую—арендаторы - пролетарии Такъ разсуждаетъ Адольфъ Вагнеръ 2).
Среди писателей, требующихъ возвышенія налога на привозный хлѣбъ, нѣксторые держатся того мнѣнія, что противники
налога нсходятъ изъ недоказанной посылки, будто доходъ потребителя есть неизмѣнная величина. Эта величина измѣняется.
ГІовышеніе цѣны хлѣба прямо или косвенно увеличиваетъ средства в.сѣхъ, заинтересованныхъ въ доходности сельскаго хозяйства; обширные круги населенія расіннряютъ занросъ на разные
товары. Противники налога утверждаютъ иногда, что паденіе
цѣны земли,.вслѣдствіе деіневаго хлѣба, можетъ только оздоровить германское народное хозяйство. Это невѣрпо: такое явлепіе
было-бы большими ударомъ для всей страны: обезцѣненіе старѣіішнхъ и основныхъ элементовъ народнаго труда поразило бы
какъ крупныхъ владѣльцевъ, такъ и мелкихъ; оно раззорило бы
крестьянъ. Раззоренные не могутъ почерпнуть достаточное утѣшеніе изъ довода фритредеровъ, что „для германскаго капитала и
рабочнхъ рукъ, вслѣдствіе возрастающаго раздѣленія труда между
народами, всегда можетъ быть найдено выгодное занятіе". Если
странѣ навсегда могутъ быть сохранены важным отрасли, какъ
бы пользующаяся въ ней естественной монополіей, a другія, не
имѣющія такого монопольнаго положенія, рушатся подъ вліяніемъ
дешевизны заграничных^ товаровъ, то все же наступить тяжелое потрясеніе народнаго хозяйства. Наконецъ, въ основаніи
всѣхъ „декламацій". по поводу обременснія работника лежитъ
ошибочная посылка, будто его расходы составляютъ определенную величину: по всѣмъ статьямъ расходовъ замечаются постоянный колебанія. ІІовышеніе ценъ хлеба, за которымъ опять следуетъ понижеиіе, не представляетъ чего-либо псключительнаго.
Подъ этимъ вліяніемъ расходъ непмутцнхъ классовъ на пищу
то возрастает!,, то уменьшается. То же происходить и съ расходами на жилище. Средній работникъ побеждает!, эти затрудненія
и впредь будетъ преодолевать ихъ. Домоводство такого работника
более эластично, чемъ думаютъ многіе изследователи: стоить
припомнить, въ особенности, столь важный статьи расхода работника, какъ затраты на спиртные напитки и табакъ. Высказываютъ
также надежду, что производство хлеба на земномъ шаре расширится и цены понизятся, а потому налогъ не будетъ тяжелъ для
потребителей 3 ).
) Wagner. Agi'ar-und .Industriestaat. 2 изд. 1 9 0 2 .
) M a y r . Zolltarifentwurf u. W i s s e n s c h a f t . 1 9 0 1 .
2
:і
Слышится и другой доводъ въ пользу безвредности налога
на хлѣбъ. Двпженіе заработной платы не стоптъ ни въ какой
связи съ измѣненіемъ цѣны хлѣба. Она повышается или понижается, главнымъ образомъ, въ зависимости отъ рыночныхъ
сочетаній для отдѣльныхъ отраслей промышленности. Съ половины
19 вѣка заработная плата нмѣетъ наклонность повышаться во
всѣхъ странахъ, хотя за то же время движеніе цѣнъ хлѣба не
было однообразно. Въ Англіи, напри.мѣръ. цѣна хлѣба, стоявшая
въ 40-хъ годахъ на 552/., шиллинга за квартеръ, упала къ 1899 году
на 20 шиллинговъ. Англійскія анкеты 1814 и 83 годовъ содержать данныя о движеніи заработной платы параллельно съ цѣнами
хлѣба и въ противоположномъ направленіи ').
И.
Противники налога выдвигаютъ цѣлый рядъ аргументовъ.
Во-первыхъ, эти налоги возлагаютъ на потребителей большое
бремя. Цифры, которыми опредѣляютъ размѣръ этой тягости, не
однородны. Ее/щпускаютъ даже крайніе аграріи: въ октябрѣ 1902 г.
графъ Каницъ заявили въ рейхстагѣ, что повышеніе налога падетъ на семыо изъ 5 душъ ежегодными бременемъ въ 20 марокъ. Крайніе противники налога опредѣляютъ эту тягость даже
въ 75 марокъ на 5-членную семыо. Нѣкоторыя вычисленія .опираются на бюджеты работяиковъ, а потому и должны быть признаны близкими къ дѣйствительности. Изученіе бюджетовъ 75 семействъ рабочихъ приводить Момберта къ заключенію, что, въ
среднемъ, хлѣбный налоги причиняетъ семьѣ бремя въ 31,79 марокъ при Зи маркахъ за 100 килограммовъ, 36,33 марокъ при
окладѣ въ 4 марки, 45,41 марки при окладѣ въ 5 марокъ и т. д.
Словомъ, онъ достигаетъ при этихъ окладахъ 3,64%, 4.16%. 5,20%
дохода. Средній годовой доходи этихъ 75 семей составляешь
1136,8, марокъ. При 300 рабочихъ дняхъ въ году ежедневный
заработокъ составляетъ 3,8 марокъ. Исходя отъ этихъ цифръ,
можно предсказать, что работники долженъ трудиться 8,4 дня,
дабы покрыть бремя, которое причиняетъ налоги въ 3' марки
на 100 килограммовъ хлѣба. Для покрытія налога въ 5 марокъ
со 100 килограммовъ хлѣба нролетарію нужно работать уже 12
дней. Повышеніе налога не обѣіцаетъ населенію новыхъ заработковъ, а потому работнику остается только одинъ выходи—ухудшить питаніе. Изслѣдованіе пищи почти всѣхъ 75 семей показываешь, что нитаніе недостаточно. Человѣкъ средняго роста,
при среднемъ количествѣ работы, долженъ принять ежедневно
118 грам.мъ бѣлковъ, 50 граммъ жировъ и 500 граммъ углеводовъ. Это соотвѣтствуетъ 3.115 единицами валовой теплоты и
2.866 единицами чистой. А изъ 75 семей въ 28 семьяхъ ткачей
принимается меньше пищи: 65 граммъ бѣлковъ, 49 граммъ жировъ и 485 граммъ углеводовъ, т. е. 2.461 единицъ чистой теплоты. Эти семьи ѣдятъ мясо очень рѣдко, ихъ пища однообразна и безвкусна. Недостаточное питаніе наблюдается даже въ
семьяхъ, положеніе которыхъ выше средняго, напримѣръ, у работниковъ съ годовыми доходомъ въ 1.584 марки. Огромное большинство этихъ людей не потребляетъ мяса, и потому не можетъ
) Diehl. Kornzoll u. S o c i a l r e f o r m . 1 9 0 1 .
4
освободить себя отъ налога на хлѣбъ отказомъ отъ мяса: имъ
придется уменьшить количество хлѣба и ѣсть больше картофеля.
Тягость налога на хлѣбъ видна изъ такихъ данныхъ: за 19ио годъ
населеніе съ доходомъ меньше 900 марокъ исчислялось для Пруссіи въ 62,4.1%. Всѣ эти граждане были освобождены отъ подоходнаго налога; но то, что "прусская казна оставила свободнымъ отъ
прямыхъ налоговъ, германская имперская казна облагаетъ высокою податью на хлѣбъ. Дѣлая эти вычисленія, Момбертъ отрицаетъ, что за повышеніемъ налога на хлѣбъ послѣдуетъ увеличеніе заработной платы: скорѣе можно ожидать иослѣдствій, одяородныхъ съ тѣмъ, что переживала Англія передъ отмѣной хлѣбныхъ законовъ. Въ 4о-хъ годахъ 19 вѣка положеніе англійскихъ
работниковъ было очень дурно: многочисленным банкротства,
умноженіе бѣдныхъ, содержимыхъ на общественный счегь, пониженіе заработной платы — мѣстами на 40 % — вотъ факты англійской экономической жизни того времени. Есть прямая связь
между массой ввозимаго хлѣба и количествомъ вывозимыхъ
фабрикатовъ: въ 1840 году въ Англію было ввезено 4ч милліоновъ центнеровъ пшеницы въ зернѣ и мукѣ, а въ I860—больше
30ч милліоновъ центнеровъ, и заграничный отпускъ Англіи поднялся за эти 20 лѣтъ съ 51.406,000 до 135 842,817 фунт, стерлинговъ. Именно послѣ отмѣны хлѣбныхъ законовъ въ Англіи повысилась заработная плата и поднялось благосостояніе. Германія
можетъ ожидать для себя подобныхъ-же послѣдствій. Повышеніе
налога на хлѣбъ уменынитъ вывозъ ея фабрикатовъ, т. е. сократись ея производство и ослабить спросъ на трудъ вообще. Вслѣдствіе этого понизится плата работникамъ, приготовляющимъ товары для вывоза, а также и въ отрасляхъ, которыя работаютъ
па внутренній рынокъ 5).
Противники обложенія хлѣба разсѣеваютъ наивную вѣру
однихъ и лицемѣрныя утвержденія другихъ, что налогъ будетъ
упларен-ь не потребителями хлѣба, а "его производителями въ
странахъ вывоза, что нослѣдніе будутъ вынуждены продать хлѣбъ
дешевле, приблизительно, на всю сумму налога. Въ обгцеМъ,
налогъ несутъ потребители привознаго хлѣба, то-есть, въ странахъ, которыя покупаютъ хлѣбъ заграницей, его цѣна повышается
приблизительно на всю сумму налога. Конечно, дѣйствіе налога
не каждый годъ одно н то же; оно выступаетъ не одинаково ярко
во всѣхъ мѣстностяхъ страны. Страна, вывозящая хлѣбъ (положимъ. Россія), должна принять на себя часть налога только въ
случаѣ обильнаго урожая въ Германии, значительно превышающаго средній. Способы статистическихъ изсдѣдованій не настолько
совершенны, чтобы можно было точно огіредѣлить отклоненія
отъ обіцаго закона, которыя наблюдаются тамъ и сямъ подъ
вліяніемъ мѣстныхъ причинъ
Противники налога стараются выяснить, кому изъ землевладѣльцевъ и сельскихъ хозяевъ приносить выгоды вздорожаніе
хлѣба. Выиграютъ—гласить отвѣтъ -только тѣ хозяева, которые
имѣютъ избытки хлѣба для продажи. Таковы лица, ведущія хоЧ Mombert. Die B e l a s t u n g d e s Arbeitseinkommens durch d i e Kornzölle. 1901.
Conrad. D i e Stellung der L a n d w i r t s c h a f t l i c h . Zölle. B e i t r ä g e z u r neues - )
Handelspolit, Deutschlands. 1 9 0 0 .
зяйство на площади болѣе 2 гектаровъ. Въ Германіи, къ хозяйствами въ 2 гектара и выше пріурочено 11 милліоновъ людей—
20% населенія. Значитъ, отъ налога на хлѣбъ выиграетъ пятая
част], жителей. Около i . населения составляютъ тѣ мельчайшіе
хозяева, которые производить хлѣбъ только для домашнпхъ
потребностей, и работники, получающіе хлѣбъ натурой. Эти люди
не ощутятъ тягости налога, но и не выиграютъ отъ него. А %
населенія должны нести налоги на себѣ. Прежде всего плательщиками являются жители городовъ. Соціалисты идутъеще дальше:
они вычисляют!., что 11% сельскихъ хозяевъ Германіи не получатъ никакой выгоды отъ налога Но для крупныхъ хозяйствъ
выигрыши будетъ очень велики. Цѣна каждаго нмѣнія въ 1000
гектаровъ поднимется, вслѣдствіе налога, на 309,100 марокъ.
Земли крупныхъ владѣльцевъ возрастутъ въ цѣнѣ на 16 милліардовъ марокъ '').
Проводится при возраженіяхъ противъ налога на хлѣбъ и
тотъ взглядъ, что положеніе сельскихъ хозяевъ лучше, нежели
принято думать, За послѣдніе in лѣтъ хозяева много выиграли
отъ повышенія цѣнъ разныхъ продуктовъ, особенно—мяса и молока. Цѣны поднялись частью потому, что уровень потребностей
повышался, частью-же вслѣдствіе увеличенія числа рантьеровъ.
Эти данныя заставляют!, подвергнуть строгой критикѣ налоги
на ввозимый изъ-за границы скотъ. Эта подать не доставили никакихъ выгодъ самыми мелкими хозяевами, такъ какъ 2 милліона клочковыхъ арендаторов-!, вовсе не имѣютъ скота. Владѣльцы крупных!, и среднихъ хозяйств!, составляютъ со своими
семьями 6и милліоновъ души. Только этими людямъ налоги на
скотъ и будетъ полезешь: для массъ же населенія они послужить большой тягостью "). Нѣкоторые писатели признаютъ, что
сельское хозяйство Германіи страдаетъ отъ двухъ—вполнѣ естественныхъ невзгодъ: хлѣбъ иодеіиевѣлъ, а заработная плата повысилась. „Сдѣлались болѣе подвижными не только продукты
заморскаго земледѣлія, но и европейская рабочая сила" "). Работники стали болѣе свободны и юридически, и фактически.
Еслпбы многіе изъ нихъ не передвинулись въ города, то выселились-бы изъ страны. Нѣкоторое стѣсненіе сельскаго хозяйства не
мѣшаетъ тому, что земли старой культуры имѣютъ на своей сторонѣ выгоды, способный облегчить ими соперничество съ молодыми странами. Капитали и трудъ въ первыхъ дешевле: густое
населеніе и многочисленные городки и внутренніе рынки удерживаютъ на высокомъ уровнѣ цѣны многихъ продуктовъ скотоводства и садоводства. Эти отрасли могутъ быть выгодны мелкими сельскими хозяевами. Все должно быть направлено къ
тому, чтобы поставить свое хозяйство наиболѣе интенсивно, развить въ деревнѣ переработку разнообразная сырья. А рази положеніе дѣлъ таково, то не можетъ быть оправдано возвышеніе
хлѣбнаго налога, который составить для пшеницы и ржи больше
40% ихъ цѣны. Доставляя наиболыпія выгоды самыми крупными
землевладельцами, оно будетъ для самыхъ богатыхъ прогрес) Рѣчь А в т р и к а въ рейхстагѣ 1 5 октября 1 9 0 2 .
) Рѣчи соціалпстовъ въ рейхстагѣ въ октябрѣ 1 9 0 2 .
я) Bchaffle.
D i e a g r a r i s c h e Gefahr. 1902.
7
8
сивно возвышающимся подаркомъ земельной ренты изъ общественныхъ средствъ, а для бѣдныхъ—налогомъ, прогрессивно возвышающимся съ увеличеніемъ числа дѣтей J°).
Порицая налогъ на хлѣбъ, высказываютъ сомнѣніе, чтобы
искусственное возвышеше дохода сельскихъ хозяевъ побуждало
ихъ расширить производство и работать болѣе интенсивно. Обыкновенно покровительственные налоги замедляютъ успѣхи техники, а свободное дѣйствіе международнаго соперничества побуждаешь людей напрягать силы и улучшать нріемы труда. Сельское хозяйство Англіи особенно двинулось впередъ послѣ отмѣны
хлѣбныхъ законовъ, а германское паиболѣе улучшилось за послѣднія 10 лѣтъ, при усиленномъ ввозѣ заграничнаго хлѣба.
Датское хозяйство процвѣтаетъ, хотя сполна испытываешь на
себѣ вліяніе мірового рынка. Разъ уменьшится ввозъ жизненныхъ
прппасовъ изъ-за границы, то сократится туземное производство
для вывоза, а это сдѣлаетъ свободными много рукъ. Освободившіеся работники не найдутъ себѣ нримѣненія въ сельскомъ хозяйствѣ: ставъ болѣе интенсивнымъ, оно увеличить употребленіе
машішъ, но не будетъ предъявлять болыній запросъ на рабочую
силу. Слѣдовательно, на рынкѣ труда будетъ избытокъ предложенія, способный понизить плату вообще и въ частности
для сельскихъ рабочихъ. Вообще, увеличеніе этихъ налоговъ
будетъ давить на производительность народнаго труда. Запирая
границу, они уменынаютъ работу желѣзныхъ дорогъ и пароходовъ, которые везутъ хлѣбъ изъ заокеанских!, странъ въ Европу.
Чрезъ это уменьшится производительность многомилліонныхъ капиталовъ въ міровомъ хозяйствѣ. Въ странѣ, гдѣ налогъ установленъ, онъ вьтнуждаетъ обращаться къ менѣе плодородной
землѣ. Рента возрастаешь; выгодность владѣнія землей увеличивается, и народъ отдаетъ гораздо большую массу труда за нужное ему количество хлѣба. Эта искусственно создаваемая для
народа необходимость обращаться къ менѣе плодородной землѣ
сходна съ нерѣдкими прежде случаями разрушенія машинъ,
производительность которыхъ превышала средній уровень. Въ
народномъ хозяйствѣ получится минусъ, который не можетъ
быть уравновѣшенъ. Часть бремени, которое хлѣбный налогъ
возлагаешь на страну, какъ-бы уравновѣшивается возросшимъ
доходом!, землевладельце въ, а значительная часть не можетъ
быть возмѣщена. Промышленность испытываешь неблагопріятное
вліяніе этого налога: онъ отвлекаетъ часть капиталовъ отъ фабрикъ кд, сельскому хозяйству, а потому первыя не могутъ подняться на болѣе высокую ступень производительности ч).
Противники хлѣбнаго налога напоминаютъ, что вздорожаніе
хлѣба заставить бѣдные классы переплачивать за него очень
много и уменьшить средства работника на покупку: молока, масла,
овощей. А это сузптъ сбыть многихъ мелкихъ сельскихъ хозяевъ, производящихъ такіе продукты.
Интересы страны, взятой въ цѣломъ, требуютъ, чтобы главные жизненные припасы не дорожали. Но желательно содѣйствовать успѣхамъ сельскаго хозяйства. Это достижимо всего легче
) Schäf/'/e. E i n Votum gegen den neuesten Zolitarifentwurf. 1 9 0 1 .
) Schuh. Kornzoll, Ivornpreis u. Arbeitslohn. 1 9 0 2 .
111
1J
при томъ условіи, что люди, способные заниматься имъ, имѣютъ
средства. Многіе хозяева впадаютъ въ нужду именно потому, что
неспособны къ своему занятію. Было бы полезно, если бы отдѣльныя государства Германіи получили изъ имперской казны 1 милліардъ марокъ для выкупа имѣній у нуждающихся хозяевъ. Можно
было бы содѣйствовать переходу этихъ владѣній въ собственность
или пользованіе людей, способныхъ заниматься сельскими хозяйствомъ. Даже потеря процентовъ на этотъ капитали была бы для
Германін выгоднѣе, чѣмъ притоки въ казну милліоновъ, на которые ежегодно, вслѣдствіе налога, удорожается хлѣбъ, привозимый въ Германию12).
Наконецъ, и изъ среды самихъ сельскихъ хозяевъ слышатся
голоса, что въ хлѣбномъ налогѣ нѣтъ надобности, что хозяйство
можетъ быть сдѣлано болѣе доходными, если измѣнить его направленіе: за послѣдніе годы 19 вѣка въ интенсивно ведомыхъ
хозяйствахъ скотоводство и птицеводство получаютъ больше значенія, а выручка отъ хлѣба отступаетъ на задній планъ. Налоги
на хлѣбъ даетъ только лишнюю потачку отсталыми хозяевами.
A нѣкоторые виды привознаго хлѣба (овесъ, ячмень, горохъ) служить кормовыми средствами; обложеніе ихъ таможенной податью
тяжело для тѣхъ, кто дѣлаетъ ското—и птицеводство центримъ
хозяйства 13).
III.
Обзоръ мнѣній, высказанныхъ въ германской литературѣ по
но поводу хлѣбнаго налога, поможетъ нами установить общія положенія.
Неравномѣрность для гражданъ той тяготы, которую причиняетъ налогъ на хлѣбъ. такъ очевидна, что наука считаешь ее
стоящей внѣ спора. А, будучи во 100 разъ богаче В, не только
не съѣстъ въ 100 разъ больше хлѣба, чѣмъ В, но даже меньше,
такъ какъ имѣетъ болѣе разнообразную и вкусную пищу. Сумма
налога, платимая гражданиномъ, прямо зависишь отъ многочленности семьи: чѣмъ больше дѣтей, тѣмъ больше съѣдается хлѣба,
тѣмъ больше и сумма, поступающая въ казну отъ домохозяйства. Многодѣтность всегда ставить семью малоимущихъ классовъ въ стѣсненное положеніе; а потому, чѣмъ меньше обезпечена семья, тѣмъ больше (какъ общее правило) сумма хлѣбнаго
налога, которую она уплачиваешь государству.
Несомнѣнно, налоги ложатся на потребителей хлѣба въ
странѣ, гдѣ обложены привозные продукты сельскаго хозяйства.
Если населеніе уже поднялось на извѣстную ступень благосостоянія, то удорожаніе хлѣба налогомъ не уменьшить его потребленія. Новая тягость побудить гражданъ сокращать расходы на
предметы менѣе важные, чѣмъ хлѣбъ. Въ городѣ, гдѣ пролетаріатъ неослабно слѣдитъ за тѣмъ, чтобы его внѣшнійвпдъбылъ не
хуже, чѣмъ „принято", семья не уменьшить расходовъ на одежду
или жилище; она сократить потребленіе мяса, молока, масла, кофе,
сахару. В ъ деревняхъ гдѣ люди не относятся съ такими вниманіемъ къ своей одеждѣ, кромѣсокраіценій на мясѣ маслѣидру12
) L ö t z . Zolltarif, Sozialpolitik, Weltpoliiik. 1 9 0 2 .
Ebhard.
D i e Zollpolitik u. die L a n d w i r t s c h a f t , Neue
Zeit.
1902, 2 4 0 — 4 8 .
гихъ составныхъ частяхъ пищи, будутъ сдѣланы сбереженія и
на одеждѣ. Все, вмѣстѣ взятое, и покроешь сумму хлѣбнаго налога, падающую на домохозяйство. А разъ потребленіе вздорожавшаго хлѣба не уменьшится, то можно будетъ выяснить вліяніе
налога на страну только посредствомъ подсчета по всѣмъ статьямъ расходовъ малоимущихъ классовъ.
Налогъ можетъ не уменьшить потребленія и другихъ предметовъ, ставшихъ обычными или хотя бы довольно распространенными въ массѣ населенія. ГІослѣ его введенія бытъ малоимущихъ можетъ и не ухудшиться. Люди, привыкшіе къ поспѣшнымъ
обобщеніямъ, заключать при такомъ положеніи дѣлъ, что хлѣбный налогь вовсе не обременяешь потребителей. Такіе результаты
наступаютъ, если налогъ вводится или возвышается въ періодъ
оживленія промышленной жизни и при наклонности заработной
платы къ повышенію. Послѣднее можемъ дать пролетаріату избытокъ, способный покрыть приплату, вызванную налогомъ. Отыскивая подобныя условія для Германіи, мы скажемъ, что возвышеше налога на хлѣбъ и другіе важные предметы потребленія,
совершенное въ 1895 году, не сократило бы потребленія рабочихъ
классовъ: отъ 1895 года въ Германіи наступило большое оживленіе
промышленности, связанное съ повышеніемъ заработной платы;
пролетаріатъ имѣлъ въ этомъ приростѣ средства для нокрытія налога и не нуждался бы въ сокращены по какой-либо статьѣ расходовъ. Возможны подобные результаты и въ томъ случаѣ, если
за введеніемъ налога слѣдуетъ пониженіе цѣнъ хлѣба, вызванное
рядомъ обильныхъ жатвъ въ странѣ, г д ѣ установленъ налогъ.
Однако, въ обоихъ случаяхъ налогъ не остается безъ вліянія на
бытъ бѣднѣйшихъ классовъ. При нормальномъ развптіи хозяйственной жизни поднимается благосостояніе всего населенія. Чѣмъ
быстрѣе улучшается бытъ пролетаріата, тѣмъ лучше. Періоды
оживленія промышленности, благопріятные для всего народа, приносишь съ собою возвышеніе платы, которая позволяетъ милліонамъ
людей иолнѣе удовлетворять привычныя потребности и усвоивать
но выя. Однородное вліяніе имѣетъ на бѣднѣйшіе классы и уде• шевленіе какого-либо предмета первой необходимости (въ данномъ случаѣ—хлѣба). При пониженіи его цѣны, денежная плата
можетъ остаться такою же, какъ была ранѣе, но масса населенія
можетъ увеличить свои покупки. И, вошь, въ такіе то періоды,
когда жизнь достаточныхъ классовъ быстро измѣняется къ лучшему, работники, вслѣдствіе налога, остаются внѣ прогрессивнаго движенія. Вліяніе хлѣбнаго налога становится, при такихъ
условіяхъ, особенно яснымъ, если сошлемся на перемѣны, вносимый пмъ въ хозяйство землевладѣльцевъ, продающпхъ хлѣбъ:
налогъ увеличиваешь ихъ доходъ, стало-быть, — онъ уменьшаешь
доходъ потребителей, хотя бы и въ скрытой формѣ, т. е. препятствуешь его возвышенію, когда другія условія хозяйственной
жизни имѣютъ тенденцію поднять его.
Утѣшать себя надеждою, что за введеніемъ или повышеніемъ хлѣбнаго налога заработная плата повысится на всю сумму
налога, значить впадать въ догматизмъ, который вовсе не соотвѣтствуетъ современному уровню знанія. Помимо многочисленныхъ
фактовъ, которые опровергаютъ такое предположеніе, его неосновательность можетъ быть доказана и разсужденіями общаго харак-
гера. При благопріятномъ состояніи хозяйственныхъ дѣлъ, заработная плата можетъ повыситься вслѣдъ за возвышеніемъ налога; но она не можетъ подняться лодъ вліяніемъ налога. Поможете, что есть уровень, ниже котораго не можетъ опуститься
заработная плата, имѣетъ маленькое реальное основаніе. Плата
бываетъ столь ничтожна, что даже небольшое ея пониженіе
усиливаетъ болѣзнепность и смертность среди работниковъ и
ведетъ къ ея возвышенію. Во всѣхъ странахъ Европы самое
низкое вознагражденіе за трудъ стоить выше этого уровня. Нигдѣ въ Европѣ плата не достигаетъ такой высоты, чтобы работнику
была доступна обстановка, соотвѣтствующая хотя бы наименьшими требованіямъ гпгіены, позволяющая пролетаріату сохранить
жизненныя силы до того возраста, который считается предѣльнымъ среди пмущихъ классово. Но плата поднялась на такой
уровень, что ея уменьшеніе—будь оно вызвано податью на хлѣбъ,
или какими-либо другими причинами—не ведетъ немедленно къ
усиленной смертности среди работниковъ, не сокращаетъ предложенія труда, словомъ, не создаетъ условій, при которыхъ плата
могла бы тотчасъ повыситься. Тотъ фактъ, что, при движеніи
экономической жизни впереди, заработная плата имѣетъ наклонность абсолютно повышаться, заставляетъ спросить, нѣтъ ли въ
самомъ налогѣ на хлѣбъ такихъ особенностей, которыя способствуютъ повышенію платы? Можно искать такихъ особенностей
въ двухъ направленіяхъ. 1) Рабочіе классы, обремененные налогами, ие будутъ уменьшаться въ числѣ; предложеніе труда не
сократится, но они не захотятъ примириться съ сокращеніемъ
своихъ средствъ и будутъ требовать возвышенія платы посредствомъ стачекъ. Йзученіе стачекъ показываетъ, что, приблизительно, только въ '/з всѣхъ случаевъ онѣ даютъ работниками
желанные результаты. Такъ бываетъ, именно, въ періоды оживленія
промышленности; но оно не получаетъ толчка отъ хлѣбнаго
налога. Какъ бы, однако, ни былъ выгоденъ для работниковъ
исходи стачекъ, онѣ охватывают'ь только отдѣльныя группы
пролетаріата, работниковъ единичныхъ предпріятій, въ лѵчшемъ
случаѣ—цѣлыхъ отраслей. А потому, если бы даже всѣ стачки,
начатый подъ давленіемъ хлѣбнаго налога, привели къ повышенно
платы, то выиграли бы не всѣ бѣднѣйщіе потребители, а небольшое меньшинство. 2) Есть ли основаніе искать предположенную
особенность хлѣбнаго налога въ его вліяніи на производство
страны? Такое вліяніе невозможно. Налогъ, дѣлая сельское
хозяйство болѣѳ выгодными, способенъ нѣсколько увеличить
производство хлѣба и запросъ иа сельскихъ рабочихъ. Но одновременно будетъ и противное теченіе: а) уменьшая спросъ на
привозный хлѣбъ, страна суживаетъ сбыть своихъ фабрикатовъ
на заграничныхъ рынкахъ, т. е. уменьшаетъ спросъ на рабочихъ
въ отрасляхъ, которыя производясь преимущественно для вывоза; б) заминка этихъ отраслей, ослабляя покупательный средства людей, которыя заняты въ нпхъ, уменьшаетъ сбыть товаровъ, производимыхъ для внутренняго рынка, а потому ослабляетъ
спросъ на рабочихъ во всей обработывающей промышленности
данной страны. Въ сельско-хозяйственномъ промыслѣ Аіеремѣны
могутъ быть вызваны налогомъ не сразу, т. е. не очень скоро
наступить усиленное производство хлѣба и увеличенный запросъ
на рабочія руки. А затрудненное положеніе многочисленными
потребителей скажется тотчасъ же: сократится ихъ потребленіе,
и тягость будетъ ощущаться многими отраслями, изготовляющими
общераспространенные предметы; она уменьшишь сбытъ этихъ
товаровъ и ослабить спросъ на рабочую силу. Такими образомъ,
налоги на хлѣбъ имѣетъ тенденцію уменьшить запросъ на
рабочія руки. Сами по себѣ они не имѣетъ свойствъ, которыя
содѣйствовали бы возвышенію заработной платы; наиротивъ, они
благопріятствуетъ ея пониженію. Нельзя выразить точными числами
бремя, которое въ теченіе ряда лѣтъ налоги будетъ причинять
потребителями: неизбѣжны колебанія въ сборѣ хлѣба, въ количеств!:.,, поступающемъ на рынокъ, въ цѣнахъ. Стало быть, измѣняется H тягость, причиняемая налогомъ. Несомнѣнно одно: все
бремя налога давить потребителя страны, въ которой онъ установленъ. Только при неясномъ пониманін дѣла можно думать, что
налоги цѣликомъ или отчасти ложится на сельское хозяйство
странъ, вывозящихъ хлѣбъ, т. е. что, напримѣръ, часть германскаго хлѣбнаго налога несутъ производители хлѣба въ Роесіи,
Соедпненныхъ Штатахъ, Аргентинѣ.
Возьмемъ для нримѣра страны А, Б, и В и уяснимъ себѣ
перемѣны, которыя вносить въ ихъ обмѣнъ установленіе или
повышеніе налога на хлѣбъ. Пусть А будетъ страной, ввозящей
хлѣбъ, а Б и В странами, которыя вывозятъ его. Предположимъ,
что Б и В привозятъ въ страну А 50 милліоновъ четвертей
хлѣба въ годъ, цѣною на 300 милліоновъ рублей. Предположимъ,
что на всю цѣнность ввоза сумма налога составить 100 милліоновъ рублей. Цѣна 1 четверти поднимется съ 6 рублей на 8, но
положеніе цѣлъ останется такими же, какъ и до введенія налога.
До налога населеніе страны А потребляло весь хлѣбъ внутренняго
производства и, кромѣ того, 50 милліоновъ четвертей ирпвознаго.
Такъ какъ возвышеніе цѣны на хлѣбъ сократить потребленіе не
хлѣба, а другихъ предметовъ, менѣе необходимыхъ, то въ
странѣ А будетъ потребленъ весь хлѣбъ туземнаго производства
и будутъ нужны 50 милліоновъ четвертей заграничнаго. Туземные
сельскіе хозяева, имѣя обезйеченный сбытъ внутри страны,
воспользуются возможностью поднять цѣну на весь окладъ налога и будутъ выручать за четверть не 6 рублей, а 8. И весь
привозный хлѣбъ, спросъ на который не уменьшится, будетъ
проданъ по этой же цѣнѣ. Такъ будетъ продолжаться до тѣхъ
поръ, пока въ производствѣ хлѣба трехъ названныхъ странъ не
произойдешь существенныхъ перемѣнъ. Если бы потребители
привозного хлѣба могли переложить весь налоги или часть его
на заграничныхъ сельскихъ хозяевъ, т. е. если бы цѣна хлѣба
не поднялась на весь окладъ налога, то аграріи страны, ввозящей
хлѣбъ.не требовали бы повышенія налога съ такой настойчивостью:
налоги обѣщалъ бы ими меньше выгодъ, чѣмъ обѣщаетъ.
.Однако, съ введеніемъ налога въ странѣ А можетъ послѣдовать увеличеніе производства хлѣба. Если количество собираемаго
хлѣба—будетъ ли то связано съ увеличеніемъ и расширеніемъ
хлѣбопашеетва или съ болѣе обильными урожаями на прежней
площади земли—будетъ возрастать быстрѣе, чѣмъ растетъ населеніе, то цѣна хлѣба понизится: быть можетъ, четверть, не взирая
на установленный налоги, будетъ стоить только 7 рублей. Но и
въ этомъ случай не слѣдуетъ-говорить, что производители хлѣба
въ странахъ Б и В несутъ на себѣ половину налога: его несетъ
все-таки потребитель въ странѣ А, ибо, не будь налога, цѣиа
четверти опустплась-бы, при увеличенномъ нроизводствѣ хлѣба,
съ 6 рублей на 5, а налоги позволили ей опуститься только съ 8
на 7. Вслѣдствіе налога, потребители хлѣба въ странѣ А испытываютъ тягость, непзвѣстную потребителями двухъ другихъ
странъ: не будь налога, разница въ цѣнѣ равнялась-бы стоимости
перевозки вмѣстѣ съ другими торговыми расходами, которыхъ
требуетъ передвиженіе хлѣба изъ странъ Б и В въ страну А.
Предположимъ, что всѣ эти расходы составляютъ IV» рубля на
четверть: тогда, при обильномъ урожаѣ, цѣна четверти равнялась
бы 3V2 рублями въ странахъ вывоза и 5 рублями въ странахъ
ввоза. По ѵстановленіи же налога, въ первыхъ странахъ цѣна
будетъ равна 3Va рублями, а въ послѣдней—7 рублями.
Могущественный синдикатъ, приступивъ къ торговлѣ хлѣбомъ,
моги бы вліять на его цѣну такъ, какъ то уже дѣлается относительно желѣза, сахара и многихъ другихъ товаровъ: повышаютъ
цѣну въ странахъ вывоза и понижаютъ въ странахъ ввоза. При
свободном!-, стремленіи цѣны къ 4—6 рублями за четверть, синдикатъ моги бы искусственно поднять цѣну въ странахъ Б. и В.
до 4 рублей 50 копѣекъ за четверть и понизить въ странѣ А. до
5 рублей 50 конѣекъ. Очень вѣроятно, что огромные международные синдикаты займутся торговлей хлѣбомъ и будутъ повышать и понижать цѣны на продолжительное время. При подобномъ давленіи на цѣну, потребитель страны А освобождается отъ
части налога, его податная, тягость становится легче; но подобное
же измѣненіе цѣнъ можетъ быть искусственно произведено синдикатомъ и до введенія или возвышенія хлѣбнаго налога.
ІІтакъ, налоги нарушаетъ самые существенные интересы
неимущихъ потребителей; а потому они заслуживаетъ съ этой
точки зрѣнія столь же суроваго и безоговорочнаго иорицанія,
какъ поголовная подать.
Остается оцѣнить выгоды, которыя они доставляетъ сельскому
хозяйству.
Мелкіе сельскіе хозяева, вовсе не производящіе хлѣба или
нронзводящіе его только для потребностей своей семьи, не могутъ
извлечь изъ налога никакой выгоды. Чѣмъ крупнѣе хозяйство,
тѣмъ больше выигрываетъ оно отъ налога, ибо тѣмъ, относительно,
больше площадь земли, отводимая поди хлѣбъ. Иначе: чѣмъ
крупнѣе владѣніе, тѣмъ болѣе велика льгота, которую собственники іюлучаеть отъ государства.
Непосредственно послѣ введенія, налоги увеличивает!, доходи
того, кто ведетъ хозяйство, будь то собственники земли, или
арендаторъ; въ послѣднемъ случаѣ налоги не поднимаешь ренты,
а увеличиваешь прибыль. Но, при заключеніи арендныхъ договоров!. относительно участковъ земли, которые не воздѣлывались
ранѣе, и возобновленіи договоровъ съ прежними арендаторами,
вѣроятное повышеніе цѣны хлѣба вслѣдствіе налога будетъ принято въ разсчетъ. Участки земли, лежаіціе впустѣ, начну тт. приносить ренту, такъ какъ болѣе высокая цѣна хлѣба сдѣлаетъ
выгодною пхъ обработку. А участки, бывшіе раньше подъ обработкой. будутъ приносить болѣе высокую ренту. Въ дѣйстви-
тельности, которая болѣе сложна и разнообразна, нежели всѣ
условный предположенія, произойдутъ такія перемѣны. 1) Арендаторы, которые рѣшнлись подъ давленіемъ низкой цѣны хлѣба,
совсѣмъ оставить привычное занятіе и готовы были продолжать
его только при значительной скидкѣ съ арендной платы, будутъ
поставлены налогомъ въ возможность вести промыселъ и не
требовать сбавки отъ землевладѣльца. Отъ этого выиграетъ рента,
такъ какъ ей не будетъ угрожать вѣроятное пониженіе. 2) Арендаторы, которымъ хозяйство приносило достаточную прибыль,
увеличишь ее на сумму налога, но, при возобновленіи аренднаго
договора, будутъ вынуждены платить владѣлыду земли настолько
дороже, что вернутся къ уровню прибыли, которую получали до
установлены или повышения налога. 3) Съемщики участковъ, на
которые раньше не роспространялось полеводство, будутъ вынуждены платить такую ренту, что имъ самимъ останется средняя
прибыль. Такимъ образомъ, за исключеніемъ отдѣльныхъ случаевъ,
въ наиболынемъ выигрышѣ окажутся представители крупнаго и,
частію, срсдняго зе.члевладѣнія.
Итакъ, мелкіе хозяева, воздѣлывающіе собственную землю,
ничего не выигрываютъ отъ хлѣбнаго налога; но, повидимому, они
могутъ получить возмѣщеніе отъ налога на ввозимые въ страну
яйца, масло, птпцъ, овощи, фрукты. Это будетъ достигнуто не
сполна; эти налоги приносишь имъ гораздо меньше, чѣмъ хлѣбный налоги—крупнымън среднимъ владѣльцамъ земли. 1)Количество потребляемаго хлѣба не уменьшается, и, при отсутствіи
пскусственнаго давленія на цѣны въ международной торговлѣ,
туземный потребитель несешь налогъ сполна; продукты же, поставляемые на рынокъ мелкими хозяевами, не составляютъ предметовъ
крайней необходимости: ихъ потреблеиіе можетъ сократиться, а
потому хозяева должны будутъ или уменьшить производство или,
дабы обезпечить себѣ сбыть въ прежнихъ размѣрахъ, понизить
цѣну, т. е. принять на себя часть налога. 2) Искусственное пониж е т е цѣны продукте въ, производимыхъ мелкими хозяевами,
можетъ быть легче достигнуто въ странѣ ввоза международнымъ
спндикатомъ нежели искусственное пониженіе цѣны хлѣба: для
первой цѣлн нужно гораздо меньше средствъ, чѣмъ для второй,
нужно меньше участниковъ; легче можетъ быть достигнуто соглашеніе. А если бы международный спндикатъ задался цѣлью
скупать масло и яйца въ странахъ вывоза Б и В, повышать тамъ
ихъ цѣну и искусственно понижать ее въ странѣ А, то производители этихъ товаровъ въ послѣдней странѣ были бы вынуждены
продавать свои продукты дешевле, т. е. принять на себя часть
налога. Вотъ причины, по которымъ налогъ не можетъ создать
для мелкихъ землевладѣльцевъ столь выгодное положеніе, какъ
для крѵпныхъ.
Въ какой же мѣрѣ желательно способствовать повышенію
ренты?
Повышеніе ренты не равносильно поддержанію сельскаго
хозяйства, такъ какъ ея пониженіе не затрогиваетъ сельскохозяйственнаго промысла по существу, а касается только положенія
владѣльцевъ земли, какъ получателей извѣстной доли народнаго дохода. Поніьженіе ренты—Англія въ половинѣ и Германія
въ концѣ 19 вѣка служатъ поучительными примѣрами—вовсе
не ведетъ къ упадку сельскаго хозяйства: часть площади, бывшей
подъ нолями или искусственными лугами, переходить въ разряди участковъ, гдѣ ведется экстензивное хозяйство; многія
земли становятся пастбищами или запускаются подъ лѣсъ. Но •
большая часть земли, все-таки, остается областью пнтензивной
культуры, которая и продолжаетъ дѣлать успѣхп. Населеніе
страны, взятое въ цѣломъ, вовсе не страдаетъ отъ того, что ежегодно подъ лѣсъ запускается нѣсколько десятковъ тысячи десятннъ: со времеиемъ расшнреніе лѣсной площади будетъ истинной находкой для возросшаго населенія.
Налогъ, увеличивая ренту, служить только интересами ея
получателей. Онъ позволяетъ каждому изъ ннхъ подняться на
высшую ступень благосоетоянія или, при наклонности ренты къ
пониженію, помогаетъ удержаться на той ступени, которую они
занимали раньше. Кто стоить за истинно демократически ндеалъ,
тотъ всегда выскажется противъ мѣръ, подннмающпхъ ренту; тѣмъ
рѣзче выскажется онъ противъ мѣръ, если онѣ, какъ хлѣбный
налогъ, помогаютъ возвышенію ренты на счетъ заработной
платы—дохода бѣднѣйшей части населенія. Эти послѣдствія налога на хлѣбъ очевидны, и сколько нибудь серьезные писатели
и не пытаются доказывать, что этотъ налогъ можетъ содѣйствовать болѣе равномѣрномѵ распредѣленію богатства или можетъ
быть безразличными для потребителя т.-е, не вліять на расгіредѣленіе.
Разъ же хлѣбный налогъ повышаетъ ренту и ухудшаетъ
(хотя бы въ самой малой мѣрѣ) положеніе бѣднѣйшихъ классовъ, то остается только одинъ исходи: защищать его, какъ
средство, охраняющее нѣкоторыя цѣнныя особенности современн а я общественнаго строя. Согласно съ аргументаціей Вагнера,
которіія была приведена выше, налогъ иолезенъ, такъ какъ удерживаетъ у земли тѣ общественные элементы, которые въ настоящее время прикосновенны къ землевладѣнію: въ случаѣ раззоренія многихъ землевладѣльцевъ, люди, которые станутъ на
ихъ мѣсто, будутъ уступать имъ качествами ума и характера.
Разъ сторонники хлѣбнаго налога, какъ Вагнеръ, утверждаютъ,
что отъ повышенія ренты выигрываютъ, главными образомъ, не
отдѣльныя лица, a „цѣлое", то мы иризнаемъ доводи въ общей
формѣ совершенно безсодержательнымъ: цѣлое здѣсь, какъ и
повсюду, состоитъ изъ частей. Аргументація становится убѣдительной, если доказано, что выигрываютъ нѣкоторыя важныя составныя части цѣлаго, подъ которыми мы разумѣемъ общественный строй нашего времени. Къ общественному строю относится состояніе народная хозяйства въ странѣ, гражданской
свободы—правосудія, просвѣщенія, морали. И передъ нами возникаешь такой вопросъ: на которую изъ сторонъ общественной
жизни благотворно вліяетъ возвышеніе ренты? Оно дѣлаетъ землевладѣльцевъ болѣе богатыми и властными. Мы могли бы .утѣшать себя надеждой, что это послужить общему благу, еслибы
въ тѣхъ мѣстахъ какой либо культурной страны, гдѣ находятся
самыя крупныя земельныя владѣнія частныхъ лицъ, наблюдалось
наиболѣе быстрое прогрессироваве общественной жизни. Но
этого мы не видимъ. Области Германіи, сохранившія латифундіи—
восточная Цруссія, Силезія, оба Мекленбурга—отличаются паи-
большею отсталостью: народное образованіе стоить ниже, чѣмъ
въ другихъ мѣстахъ Германіи, производи должностныхъ лицъ и
частныхъ богатыхъ людей встречается чаще, техника отстала,
нравы грубѣе. А если такъ, то отъ возвышенія ренты нельзя
ожидать добрыхъ послѣдствій для отдѣльныхъ сторонъ общественной жизни. Нельзя признать обоснованными и опасеніе,
какъ бы замѣна нынѣшнихъ землевладѣльцевъ другими людьми
не внесла духа конкуренціи въ жизнь деревни. Торговые классы
имѣютъ много непривлекательныхъ сторонъ; но если бы пришлось сопоставить наклонность къ патріархальнымъ отношеніямъ,
отличающими классъ землевладѣльцевъ со спекулятивными духомъ, проникаюшимъ буржуазію, то придется отдать послѣднему
предпочтеніе. Съ духомъ спекуляціи легче примиряется готовность принять новое, какой бы стороны жизни оно ни касалось,
техническихъ ли пріемовъ въ веденіи промысла, распространенія ли
народнаго образованія, перемѣнъ ли въ государственномъ управленіи, расширенія ли свободы бѣднѣйшихъ классовъ. Напротивъ, въ основѣ наклонности къ патріархальному быту лежитъ
тяготѣніе къ старинѣ, отчужденіе отъ всего новаго и прогрессивна™. Немногіе понимаютъ патріархальныя отношенія, какъ
совокупность связей между господами и подчиненными, проникнутую дружелюбными чувствомъ первыхъ ко вторыми и какъ бы
напоминающую отношенія въ предѣлахъ многочленной семьи.
Огромное же большинство видитъ въ патріархальномъ порядкѣ
тотъ складъ жизни, при которомъ меньшинство повелѣваетъ, а
большинство повинуется, меньшинство присвоиваетъ себѣ львиную
долю народнаго дохода и наслаждается жизнью, а большинство
получаетъ лишь то, что господа соблаговолять дать ему. Патріархальныя отношенія даже въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ повелѣвающихъ
и подвластныхъ связываетъ извѣстное дружелюбіе, принижаютъ
подчиненныхъ, обезличиваютъ ихъ, а потому и не мирятся съ
требованіями. которыя мы ставимъ прогрессирующему общественному строю. Въ огромномъ же болынинствѣ случаевъ „патріархальныя" отношенія служатъ источникомъ вопіющихъ беззаконій.
Не далеко ходить за доказательствомъ, что наши положенія соотвѣтствуютъ дѣйствительности: движеніе впереди идетъ всего
быстрѣе въ странахъ Новаго Свѣта; прогрессъ ярко обнаруживается тамъ именно потому, что старыя традиціи не сковываютъ
людей. Развитіе спекулятивна™ духа не мѣшаетъ этому движенію, a послѣднее облегчаетъ разрывъ со стариной, которую европейскіе ретроградные писатели охотно именуютъ добрыми патріархальнымъ порядкомъ. Итакъ, повышеніе ренты выгодно... только
для личныхъ интересовъ крупныхъ и среднихъ землевладѣльцевъ: какъ бы высокопарно ни говорили писатель о желательности возвышенія ренты, какими бы доводами онъ ни прикрывался, онъ является выразителемъ только интересовъ одного
класса.
Въ защиту своихъ мнѣній протекціонисты выдвигаютъ и
тотъ доводи, что покровительство туземной промышленности соотвѣтствуетъ „національнымъ" интересами. Не легко найдется
терминъ, который такъ часто вводили бы въ заблужденіе, какъ
слово „національный". Поди нимъ почти всегда разумѣютъ то,
что соотвѣтствуетъ личными вкусами говорящаго и касается
„Вѣстникъ Знанія".
2
какой либо издавна существующей особенности въ общественной
жизни данной страны. Противники свободы женщинъ и ихъ
равноправности съ мужчинами считаютъ подчиненность женщины
національной особенностью своей страны. Крѣпостникъ считаетъ
крѣпостное право той принадлежностью своего народа, которая
можетъ быть уничтожена только къ большому ущербу для всей
страны. Таковы же утвержденія протекціонистовъ. Владѣлецъ
сталелитейнаго завода говоритъ о необходимости развить сталелитейную промышленность въ своей странѣ при помощи таможенныхъ налоговъ, а производитель резиновыхъ галошъ убѣжденъ, что наиболыпіе успѣхи именно этой отрасли составляютъ
національную особенность народа.
Подъ національной
хозяйственной политикой нужно разумѣть
совокупность мѣропріятій государственной власти, которыя наилучше соотвѣтствуютъ выгодамъ самыхъ многочисленныхъ и
бѣдныхъ классовъ населенія. Такая политика способствуетъ:
1) наиболѣе полному развитію всѣхъ индивндуальныхъ особенностей граждаяъ и 2) наилучшему пользованію естественными
богатствами, которыми владѣетъ данный народъ. Конечно, большая часть мѣропріятій, отвѣчающихъ на эти требованія, образуешь такъ-называемую внутреннюю политику, но и политика
внѣшней торговли можетъ быть направлена къ тому, чтобЕл удовлетворять эти требованія. Пока таможенное законодательство проникнуто стремленіемъ насадить или развить въ странѣ наибольшее
число отраслей промышленности, до тѣхъ поръ политика не можетъ быть признана національною: среди сотенъ и тысячъ отраслей, вызываемыхъ къ жизни и поддерживаемыхъ таможенными
налогами, всегда найдется много такихъ, которыя не соотвѣтствуютъ роду естественныхъ богатствъ страны; капиталъ, помѣщенный
въ нихъ, отвлекается отъ предпріятій, гдѣ его примѣненіе было-бы
болѣе выгодно, а потому и естественно.
Политика внѣшней торговли тѣмъ болѣе соотвѣтствуетъ
національнымъ интересамъ, чѣмъ меньше отраслей туземной
промышленности защищено таможенными налогами, чѣмъ ниже
тарифъ, чѣмъ меньше усердія проявляетъ государственная власть
въ насажденіи отраслей, относительно которыхъ не наблюдается
частнаго почина.
А разъ налогъ на хлѣбъ рѣзко противорѣчнтъ національнымъ интересамъ, то его устраненіе соотвѣтствуетъ запросу народнаго хозяйства въ странѣ, гдѣ онъ установленъ. Если-бы въ
государствахъ, ввозящихъ хлѣбъ изъ-за границы, не было хлѣбнаго налога, то настуиили-бы такія послѣдствія: 1) ЬІѢсколько
понизилась-бы земельная рента. Ея понижеяіе, коснувшись землевладѣльцевъ всѣхъ разрядовъ, главными образомъ уменьшило-бы
доходы крупныхъ и, частію, среднихъ. Многіе сельскіе хозяева
могли-бы вскорѣ восторжествовать надъ процессомъ пониженія
ренты посредствомъ развитія молочнаго скотоводства, птице-и
садоводства и другихъ отраслей, которыя даютъ рынку болѣе
цѣнные продукты, нежели хлѣбопашество. Ііониженіе ренты классовъ, которые получаютъ доходи отъ владѣнія естественными
монополіями, можетъ быть признано выгодными для хозяйства,
какъ цѣлаго. 2) Ввозъ иностраннаго хлѣба побудилъ-бы обратить
часть площади земли отъ полеводства подъ пастбища или лѣсъ
и уменынилъ-бы запросъ на рабочую силу; сельскіе рабочіе,
оставшіеся безъ занятій, нашли-бы двоякій исходъ. Одни обратились-бы къ обрабатывающей промышленности, a другіе выселились-бы въ колоніи или за границу. Оба исхода не были-бы
связаны съ невыгодами для всего общества. Обрабатывающая
промышленность даетъ болѣе высокую плату за трудъ; а сельскій пролетаріатъ, передвинувшійся въ колоніи, также выигралъ-бы:
онъ получилъ-бы возможность прилагать трудъ на плодородной
почвѣ и въ лучшемъ климатѣ, нежели примѣнялъ прежде на родинѣ. 3) Всѣ отрасли промышленности, кромѣ земледѣлія, увеличивъ свои размѣры, могли-бы быть обезпеченными въ сбытѣ
товаровъ: отвѣчая на возрастающій ввозъ заграничнаго хлѣба,
онѣ вывезли-бы больше издѣлій на міровой рынокъ. Съ тѣмъ
вмѣстѣ, покупательныя средства рабочихъ позволили-бы, при
дешевомъ хлѣбѣ, нріобрѣтать больше фабрикатовъ. Эти результаты были-бы выгодны для страны, такъ какъ расширеніе коснулось-бы, преимущественно, тѣхъ отраслей, которыя упрочились,
господствуютъ на внутревнемъ рынкѣ и даже, не взирая на таможенный заставы въ разныхъ странахъ, пріобрѣли обширный
сбыть за-границей. Участки земли, вышедшіе изъ-подъ интенсивной культуры, которая распространялась на нихъ въ предыдущемъ періодѣ, не были-бы минусомъ для населенія. Обращенные въ пастбища, они служили-бы точкой опоры для развитія
скотоводства, которое также допускаешь разнообразныя улучшенія и высокоинтенсивное хозяйство. Участки, запущенные подъ
лѣсъ, дали-бы современемъ приростъ къ запасу лѣсныхъ матеріаловъ. Наконецъ, съ возрастаніемъ населенія въ странахъ,
вывозящихъ хлѣбъ, площадь, вышедшая изъ интенсивной культуры у народовъ, которые покупаютъ заграничный хлѣбъ, была-бы
постепенно обращена въ поля и расширила-бы туземное хлѣбопашество.
А. А.
Исаевъ.
^ Д л е к с а н д р ъ
( ^ б н т о х о е о ш й * ) .
^амъ
собою.
Ну, и глупъ же я, ребячески глупъ, неблагодаренъ случаю, приведшему меня сюда! Мечусь,
какъ звѣрь въ клѣткѣ, всѣ стѣны которой открыты.
Вѣдь стоитъ мнѣ только идти въ одномъ и томъ
же направленіи, и я выберусь изъ этой чащи и
попаду на какую-нибудь дорогу, которая меня
приведешь... увы!—навѣрное приведешь къ людскому стаду. 'Гакъ не двинусь же съ мѣста, останусь здѣсь, если я нашелъ себя, себя цѣликомъ!
Да, здѣсь только я—Яковъ Чарскій, безъ всякихъ прибавленій. А тамъ
я похожу на колонну стариннаго замка, на которой всякій прохожій вырѣзаетъ, надписываетъ свою фамилію. Здѣсь я могу соскоблить съ себя
всѣ эти надписи. Тутъ я ни контролеръ куноновъ, ни подчиненный Надымальскаго, ни мужъ тѣла, одѣтаго въ шелкъ, шерсть и ленъ, которое
страстно цѣлуетъ меня въ карманъ, ни отецъ звѣрьковъ, составляющих!,
домашній оркестръ, ни квартирантъ Діамантенбарта, а всего на всего только
Яковъ Чарскій. Нѣтъ, здѣсь я даже не Яковъ Чарскій. Вѣдь могу же я
позабыть, что меня крестили 3 0 лѣтъ тому назадъ и назвали Яковомъ,
что родился я отъ Исидора и Текли изъ Хмурскихъ Чарскихъ. Здѣсь я
могу обойтись безъ имени, безъ жены, безъ дѣтей, безъ родословной, чипа,
паспорта, метрическаго свидѣтельства, безъ всякихъ связей, гитуловъ, мнѣній друзей и враговъ, подобно этому дубу безъ роду и племени, не записанному ни въ какія книги и никакъ не определенному но отношенію
къ другими деревьями. Онъ—нѣчто, а я—нѣкто,—человѣкъ, оторванный
отъ всего и всѣхъ. Ахъ, какъ хорошо сбросить съ себя эту общественную
кожу! Душа выпрямляется, вытягивается, чувствуешь въ себѣ свободный
круговоротъ мыслей, будто до сихъ поръ она была ногой китаянки, и теперь освободили ее изъ сдавливающей обуви. Лягу вошь здѣсь и вздохну
*) Переводъ съ польскаго Л — г о .
впервые въ жизни свободной грудью. Какъ хорошо, пріятно... Ха, ха, ха!
ты кружись себѣ тамъ вдали, туманъ людской пыли, собирай листья, песокъ, сухія вѣтки—къ тебѣ я совершенно равнодушенъ. А если одна изъ
твоихъ пылинокъ замѣтитъ и обезпокоится тѣмъ, что Яковъ Чарскій во
время охоты пропалъ гдѣ-то въ лѣсу—то мнѣ что за дѣло? Онъ лежитъ
здѣсь въ полной безопасности, спокойный, освобожденный отъ всевозможныхъ хомутовъ. вполнѣ независимый.
Чего эта сорока такъ закричала? Вѣроятно думаетъ, что я задумалъ
что-либо недоброе противъ нея. Она тоже, пожалуй, дала мнѣ какое-нибудь
названіе—убійцы. Ящерица также убѣжала. И она подозрѣвастъ, что я
хочу ее убить. Не бойтесь, з в ѣ р ы ш — я не думаю быть вашими врагомъ.
Я хочу насладиться только сознаніемъ самого себя.
Кажется, я никогда еще не испытывалъ такого полнаго освобожденія.
Помню, вошелъ я однажды въ комнату, гдѣ сидѣлъ отецъ со знакомымъ.—
«Мой сынъ—сказали онъ, представляя меня—ученики третьяго класса».
Обо мнѣ ни слова, все о тѣхъ, кому я принадлежу—о себѣ и о школѣ—
какъ будто бы я сами по себѣ вовсе не существовали. Еслибъ онъ показывали своего теленка, то не сказалъ бы: «вотъ мой теленокъ, мѣсяцъ
тому назадъ отнятый отъ матери и помѣіценный въ третье отдѣленіе хлѣва»,
но: «это голландскій теленокъ,ему три мѣсяца, вѣситъ онъ 1 5 0 фунтовъ и
обладаетъ характерными чертами своей расы». Й такъ было всегда. Для
сестеръ я были только братомъ, для товарищей—коллегой, для прислуги—
барчукомъ. Когда я, наконецъ, вышелъ изъ университета и начали вести
самостоятельную жизнь, думалось мнѣ, что теперь, наконецъ, будутъ, по
крайней мѣрѣ, считать меня отдѣльнымъ существомъ. Но дѣйствительность
быстро разсѣяла эту иллюзію. Представленный на балу какой-то барышнѣ,
я обернули ее нѣсколько разъ въ вальсѣ вокругъ себя, а себя вокругъ
нея, и вышелъ въ другую комнату прохладиться. Вдрутъ, слышу, какъ
моя танцорка говорить хозяйкѣ:
— Знаю, что Яковъ Чарскій, но мнѣ это ничего не говорить.
— Окончили университетъ, очень интеллигентный молодой человѣкъ.
— Прекрасно, но кто же онъ?
— Кандидата юридичесАихъ наукъ.
— Ахъ, Боже мой, что же это за птица?
—• Помощники секретаря въ Обществѣ взаимнаго кредита.
— Вота теперь понимаю!
Хотѣлось мнѣ вбѣжать туда и сказать ей: А я не понимаю, почему голова ваша, mademoiselle, не растетъ на капустномъ полѣ! Сегодня
еще менѣе, чѣмъ тогда, я снособенъ удивляться тому, что у меня появилось отвращеніе отъ жизни, въ которой я, вмѣсто того, чтобы находить,
все болѣе и болѣе, терялъ свою личность. А, между тѣмъ, какъ же отецъ
вытаращили на меня глаза, когда я признался ему въ своемъ горѣ и
просили у него 2 0 0 рублей на поѣздку заграницу для «отысканія себя».
—«Мой мальчики (опять «мой»)—сказалъ онъ—ты потеряли не
себя, а свой разсудокъ, который тебѣ дѣйствительно слѣдуетъ отыскать.
Несмотря на предостережете, я отправился. Разбойники кондукторъ,
словно желая отравить мнѣ послѣднія минуты пребыванія на родинѣ, на
предпослѣдней станціи сказалъ оберу, указывая на меня:
— У этого пассажира я не бралъ билета: у него заграничный.
Для него я были только пассажиромъ.
Рыба такъ легко не дышетъ въ водѣ, какъ человѣкъ, желающій
быть собой, находящійся въ совершенно незнакомой обстановкѣ за границей. Тамъ никто не зналъ, что я—Яковъ Чарскій, сынъ Исидора и
Текли, братъ Викци и Мани, контролеръ купоновъ, квартирант!. Діамантенбарта. Всякій встрѣчалъ человѣка, а иоговоривъ съ нимъ, убѣждался,
какого человѣка. Даже хозяйка, у которой я снялъ комнатку въ Бсрлинѣ,
не выговаривающая мою фамилію, не называла меня совсѣмъ.
И хорошо мнѣ жилось съ моей безымянностыо. Я испытывалъ упоительное чувство, бесѣдуя нѣсколько часовъ съ какимъ-то нѣмцемъ въ почтамтской галлереѣ. Но онъ къ концу не выдержалъ.
— Я усталь,—сказалъ онъ мнѣ—пойдемте въ ближайшій садъ,
тамъ за стаканомъ пива окончимъ нашъ разговоръ.
— Хорошо,—отвѣтилъ я—но съ условіемъ, что мы не обмѣняемся
взаимной рекомендаціей. Я не хочу знать, кто вы, и вы также объ этомъ
меня не спрашивайте.
Какъ онъ носмотрѣлъ на меня! Сначала удивленно, а иотомъ подозрительно.
— Я прибыль сюда, чтобы имѣть общеніе съ людьми только какъ
съ таковыми.
Мнѣ казалось, что я прочелъ въ его глазахъ: или нлутъ, или сановникъ, путешествующій инкогнито. Но всетаки онъ пошелъ выпить
нива и говорилъ со мной охотно, а на нрощаніе даже съ похвалой отозвался о моемъ умѣ. Знакомство наше развилось бы очень хорошо, еслибъ
онъ не сообщилъ о немъ своимъ друзьямъ и еслибы они не стали слѣдить за мной въ ресторанѣ, гдѣ мы провели вмѣстѣ нѣсколько часовъ. Я
бѣжалъ изъ Берлина, такъ какъ, но всей вѣроятности, скоро стало бы
извѣстно, что я—Яковъ Чарскій, контролеръ купоновъ и т. д. Въ Гаагѣ я
былъ безъ имени, подобно сыру, дѣлыя груды котораго лежать тамъ. Я
чувствовалъ бы себя тамъ лучше, чѣмъ крабъ на днѣ моря, если бы...
Всегда ли я буду страдать при этомъ восиоминаніи? Развѣ и тогда,
когда недогашенная смертью искорка жизни разгорѣлась бы случайно въ
моихъ останкахъ, и черезъ сто лѣтъ пребыванія въ могилѣ во мнѣ пробудилось бы сознаніе, а съ нимъ и память,—неужели и тогда это воспоминаніе причинило бы мнѣ боль? Удивительно мстительна любовь. Она
никогда не забываешь и не прощаетъ обидъ. Она не позволяет!, времени
исцѣлить рану, а растравляетъ и все болѣе ее углубляетъ, въ минуту
веселья является призракомъ и говорить со страшной укоризной: ты смеешься? Если я любилъ, и судьба своей безжалостной стопой раздавила
мое сердце, то неужели я долженъ еще страдать? Отойди же, безжалостный
призракъ, я хочу остаться въ этой глуши съ самимъ собой, совершенно
одинъ! Ты терзаешь меня, какъ будто ты духъ жертвы, убитой мною, а
вѣдь я желалъ ей только добра, всего наилучшаго, на что способна была
моя любовь. О, почему же чувства не скользить но поверхности нашей
души, какъ эти бѣлыя тучки по небу! ІІлывутъ и исчезаютъ, не оставляя
послѣ себя никакихъ слѣдовъ воспоминаний...
На видь это кажется очень простымъ и повсюду примѣняемымъ
правиломъ: нужно хотѣть. Вѣдь дѣйствительно, всѣ люди чего-нибудь
хотятъ, къ чему либо стремятся. Межъ тѣмъ, хотѣть на самомъ дѣлѣ, не
отказаться отъ своего желанія, несмотря ни на какую постороннюю волю,
стараться пробить имъ всякую стѣну, гибнуть въ борьбѣ съ послѣднимъ
его словомъ на устахъ, хотѣть до тѣхъ поръ, пока хватить жизни или
пока цѣль не будетъ достигнута—на это способны только исключительныя
натуры. Большинство людей ощущаетъ и выражаешь свои желанія, какъ
дѣти. Пригрозите имъ только или покажите розгу, они оставятъ свое
намѣреніе и позабудутъ о немъ. Твердую, непреодолимую волю имѣютъ
только боги или ихъ воплощенія на землѣ; она также несвойственна человѣку, какъ и всемогущество.
II я хотѣлъ, но—мягко, безсильно... Не какъ кинжалъ, который все
пронзаетъ насквозь, пока не сломается на твердынѣ, но какъ спаржа,
которая влѣзаегь въ открытый ротъ, но сгибается предъ закрытымъ.
Если бы я обладалъ болѣе закаленной волей, я навѣрно искалѣчилъ бы
себя и еще кого-нибудь, но испыталъ бы за то удовольствіе боли. Глупцы!
Мы любимъ ѣсть хрѣнъ, перецъ, горчицу, которые насъ щиплютъ за языкъ,
и доставляютъ удовольствіе, но не умѣемъ причинять себѣ страданій, доставляющихъ наслажденіе.
Въ свое оправданіе я могу сказать только одно: любовь сердецъ
мелкихъ и ничтожныхъ рождается сразу зрѣлой и осторожной, какъ дикій
утенокъ, который изъ яйца выплываешь прямо на воду; любовь сердецъ
великихъ и глубокихъ рождается слабымъ, безпомощнымъ ребенкомъ,
которому нужны уходъ и питаніе. Влюбленный человѣкъ—это червякъ у
подножья горы, пытающійся ее поднять. Онъ знаетъ, куда влечетъ его
чувство, но не умѣетъ воспользоваться умомъ. Въ такомъ случаѣ ему
слѣдуетъ всегда заимствоваться чужимъ умомъ. У меня же былъ только
мой собственный.
Сколько тайнъ скрывается въ одномъ обмѣнѣ взглядовъ! Не гляди
на меня, призракъ, сжалься!...
Обыкновенно, мужчина, желая познакомиться не съ Машей или Пашей,
которыя освободятъ его отъ подробной рекомендаціи и удовлетворятся видомъ его усовъ, панталонъ и пиджака, но съ «дамой», долженъ сообщить
ей по крайней мѣрѣ свою фамилію; но изъ милліона онъ можетъ найти
одну, которая освободить его и отъ этого. Подойти къ женщинѣ «изъ
общества» и сказать ей: «сударыня, я желаю съ вами познакомиться, но,
пожалуйста, не спрашивайте меня, кто я»—это наглая- дерзость по отношенію ко всѣмъ, за исключеніемъ одной, имѣющей такое же желаніе. И
почему я угадалъ, что эта красивая, нарядная женщина съ серьезной
грустью на лицѣ, по которому иногда скользила чарующая улыбка ежедневно всматривающаяся въ переливныя волны моря, и есть та желанная,
которую я искалъ? Право, не знаю. Граціозно изогнутый ея станъ, блѣдное лицо, черные густые волосы, сѣрые глаза говорили мнѣ только, что
она очаровательна. Но вѣдь красота не выражаешь убѣжденій, ничего не
говоришь даже о наетроеніи. Однако, когда взоръ мой обнялъ ее и поцѣловалъ—она сидѣда тогда на скамьѣ шевенингскаго бульвара — душа моя
наполнилась радостнымъ иредчувствіемъ, что я могу обратиться къ ней,
не слизавъ предварительно языкомъ содержанія моего паспорта.
Вѣроятно, на всѣхъ мужчинъ, которымъ понравилась незнакомая
женщина, сопутствуюіцій ей ребенокъ производитъ впечатлѣніе траурной
ленты, предостерегающей: не подходи съ шаловливой или нечестной
мыслыо. Въ этомъ мальчикѣ, прыгающемъ съ мячикомъ возлѣ матери, я
видѣлъ грознаго ангела съ огненнымъ мечемъ, оберегающаго входъ въ
рай. A вѣдь онъ открылъ мнѣ ворота. Мячъ, отскочивъ отъ земли, ѵдарилъ меня въ голову. Мальчикъ убѣжалъ; когда я поднялъ мячъ, она произнесла съ чарующимъ смущеніемъ (по-нѣмецки):
— Извините, милостивый государь, извините, пожалуйста.
Я промычалъ что то и возвратился на свою скамью, упрекая себя
въ неумѣніи пользоваться случаемъ. Мальчикъ побѣжалъ въ противуположную сторону и швырнулъ мячъ, который упалъ въ море. Я сошелъ по
лѣстницѣ бульвара, досталъ мячъ и возвратилъ его матери.
— Вы слишкомъ добры къ моему сыну. Благодарю васъ.
— За что? Минуту тому назадъ онъ оказалъ мнѣ услугу, теперь я ему.
— Онъ?.. ударивъ васъ мячомъ?
— Да.
— Не понимаю.
— Это очень просто. Если бы я раньше снялъ шляпу и сказали,
какъ меня зовутъ, кто я, откуда, вы удалились бы, не сказавъ мнѣ ни
слова. Между тѣмъ, случай проломилъ ледъ свѣтскаго приличія.
— Онъ не устранилъ, однако, необходимости узнать, съ кѣмъ я имѣю
удовольствіе...
— Пока вы не имѣете никакого удовольствія... Что же касаетсй
меня, то я человѣкъ.
— Вижу, но этого мало.
— Если вы будете любезны предоставить мнѣ право бесѣдовать съ
вами, при встрѣчѣ здѣсь или въ иномъ мѣстѣ, то я непрочь сообщить
вамъ больше подробностей о себѣ.
— Зачѣмъ вы ставите меня въ неловкое положеніе?
Нисколько. Въ глазахъ вашихъ сквозить умъ, а потому вы,
надѣюсь, примете во вниманіе мое оиравданіе. У меня имѣется паціональность, фамилія, званіе, все, что необходимо имѣть благонравному гражданину любой страны; но такъ какъ въ этихъ наружныхъ прибавленіяхъ
погибаетъ мое внутреннее я, о которомъ никто не скрашиваешь, мпѣ захотѣлось прожить нѣсколько мѣсяцевъ безъ имени въ средѣ чужихъ людей.
Удовлетворите, сударыня, этому моему жсланію, если вы только умѣете
быть сострадательной и если вы способны на неболынія уступки, ради
большого удовольствія, доставляеиаго этими вашему ближнему. Не бойтесь, моя нравственная легитимація въ совершенномъ порядкѣ.
Въ ея глазахъ сверкнуло любопытство.
— У васъ въ такомъ молодомъ возрастѣ уже такія стариковскія
чудачества.
— Мнѣ кажется, что подобного рода чудачества сильно проявляются
только въ молодости. Старая душа носишь уже на себѣ черепашью скорлупу, которой она разбить и сбросить не въ состояніи. Я думаю, что всѣ
лучшіе люди иепытываютъ хотя бы одинъ разъ въ жизни желаніе показаться другими безъ маски. Почему бы человѣку имѣть менѣе гордости,
чѣмъ орѣху, сбрасывающему съ себя зеленую шелуху для того, чтобы
произрасти въ землѣ? Человѣкъ, скрывающій свое ядро, въ такой шелухѣ,
состоящей изъ разныхъ названій и титуловъ, не только часто предоставляешь его засыханію, но становится противнымъ для дрѵгихъ. Допуетимъ,
что вы назовете себя дочерью аристократа, я же сыномъ демократа—мы
сразу займемъ по отношенію другъ къ другу военную позидію, хотя у
насъ могутъ быть одинаковый общественный убѣждешя. Предположим-!,
далѣе, что вы нѣмка, а я франпузъ, мы тотчасъ станемъ ненавидѣть
другъ друга, хотя...
Она вздохнула, вперивъ свой взоръ въ землю.
— Въ вашихъ словахъ много правды.
— Такъ не лучше ли, чтобы не аристократка съ демократом'!,, не
нѣмка съ французомъ, но человѣкъ говорили съ человѣкомъ? Воляшокъ
осмѣянъ, но онъ содержитъ глубокую мысль. Общгй, повсомѣстный ЯЗЫКЪ
дали бы людямъ возможность скрыть свое происхожденіе. Такими языкомъ
была нѣкогда латынь—и въ тѣ времена студенты разныхъ націй, въ
Падуѣ или въ Прагѣ, составляли какъ бы одну семью *). Нынче они раз*) Мысль, которая, по нашему мнѣнію, з а с л у ж и в а е т ! особаго вниманія.
Редакція.
дѣлены на союзы, общества, партіи и., какъ собаки изъ разныхъ будокъ,
показываютъ другъ другу зубы. Францѵзъ ворчитъ на нѣмца, ирландецъ
на англичанина, словакъ на венгерца,—не только у себя дома, но и повсюду. Пусть бы они, но крайней мѣрѣ встрѣтясь гдѣ-либо на чужбинѣ,
видѣли другъ въ другѣ человѣка. Это устроилъ бы международный языкъ.
— Сомнѣваюсь. Вѣдь онъ не выпрямилъ бы крючковатыхъ носовъ
и но сомкнулъ бы отвислыхъ губъ.
— Европейцы настолько персмѣшались и уподобились другъ другу,
что безъ помощи названій ихъ невозможно было бы раздѣлить на расы.
Впрочемъ, я понимаю и признаю племенное отвращеніе, если оно является
нскреннимъ и врожденнымъ чувсгвомъ, не вызваннымъ искусственно, какъ,
напримѣръ, отвраіценіе птицы къ рыбѣ.
— О, этого достаточно для того, чтобы перегрызться.
— Безъ сомнѣнія, но не такъ часто и не такъ жестоко. Люди сами
не сознаютъ хорошо того, насколько они бываютъ рабами словъ. Слова
на нихъ имѣютъ гипнотизирующее вліяніе. Когда они услышать: это
князь—они тотчасъ замѣчаютъ изящество манеръ; это сапожникъ —ихъ
поражаешь грубость; это итальянецъ—они чувствуютъ жаръ темперамента;
это еврей—тотчасъ предчувствуютъ плута. Пусть они скроютъ другъ ошь
друга эти названія и попытаются ихъ сами угадать—тогда сапожника
признали бы княземъ, а еврея итальянцомъ.
— А на васъ эти слова совсѣмъ не дѣйствуютъ?
— Нѣтъ.
Подошла высокая пожилая дама и сказала ей нѣсколько словъ поанглійски.
Какъ это хорошо, сударыня, что вы говорите на другомъ языкѣ,
это еще болѣе уничтожаешь всякіе поводы къ догадкамъ.
Она улыбнулась, кивнула мнѣ головой и удалилась со спутницей.
ІІотерявъ ее изъ виду, я замѣтилъ ее въ собственномъ сердцѣ, гдѣ она,
казалось, озиралась внимательно и печально вокругъ. Но мнѣ было весело.
Почему она на слѣдующій день пришла на то же самое мѣсто? Ради
моря, воздуха, или ради меня? Л никогда ее объ этомъ не спрашивалъ,
но я увѣренъ, что ее привела сюда таинственная нить, соединившая насъ.
Мы настолько походили другъ на друга по своему іюложенію и настроенію, что не ощущали надобности перемѣнить разъ занятую позицію,
чтобы сблизиться еще болѣе. Мы скорѣе воздвигали, чѣмъ уничтожали
дѣлящія наеъ преграды.
Двѣ недѣли спустя, насъ разъединяло одно только собственное желаніе.
— Не мучаешь ли васъ, сударыня, это наше... незнакомство?
— Да, оно мучаетъ меня противуположностыо оіцущеній.
— Я ежеминутно испытываю то громадное удовольствіе, то сильное
безпокойство. А вы?
— Я только удовольствіе!
Вы счастливѣе и всегда будете счастливѣс меня.
— Что же мнѣ сдѣлать, чтобы лишиться этого, вовсе нежелательнаго для меня-преимущества?
— Разсѣять этотъ туманъ, на которомъ я качаюсь въ пространствѣ.
- - Итакъ, я долженъ назвать себя подробно?
— Нѣтъ.
Несмотря на кажущуюся неподвижность, отношенія наши развивались
и шли виередъ такъ быстро, что мы оба чувствовали движсніе, чувствовали, что приближается моментъ, когда намъ необходимо будетъ или разойтись или—броситься другъ-другу въ объятья. Эта мысль невольно
заставляла меня дрожать. Но я успокаивалъ себя увѣреніемъ: почему бы
любви не родиться у людей безымянныхъ, скрывшихъ другь отч. друга
тайну своихъ паспортныхъ книжекъ? Я рѣшилъ ускорить послѣдній актъ.
— Уже два мѣсяца мы открываем!, другь другу чувства и мысли,
и мнѣ кажется, что мы можемъ уже задать себѣ вопросъ: что насъ соединяетъ?
Она поблѣднѣла и опустила голову на волнующуюся грудь.
— Меня чаруетъ ваша красота, ваше обаяніе, вашъ чистый умъ,
ваши горячія чувства. Я люблю тебя—а ты?...
— Что со мной!.. Нѣтъ... невозможно при такихь обстоятельствах!....
Сжальтесь надо мной... Снимемъ маски.
— Нѣтъ.
— Такъ знай же: я люблю, люблю тебя! Какъ исполненіе моихъ
мечтаній, какъ удовлетвореніе долгой, страстной душевной тоски... Любовь
эта ослѣпляетъ меня яркимъ блескомъ молній, одуряешь хоромъ упоительныхъ голосовъ—и въ то же время погружаешь въ мракъ н криками раздираешь мнѣ душу. Я отдала ей всю мою волю, возьми же и ту и другую и дѣлай съ ними, что хочешь...
— Приди завтра въ паркъ, тамъ мы обмѣняемся поцѣлуями вмѣсто
колецъ.
— Приду, а оттуда поведи меня хотя бы въ адъ.
Я взялъ ее за руку и мы смолкли...
Вдругъ, она вздрогнула всѣмъ тѣломъ.
— Мой мужъ!..
По аллеѣ, ведущей изъ города, шелъ къ намъ высокій, тучный господинъ, держа за руку ея сына. Рыжіе, коротко остриженные волосы,
окружали покрытое веснушками лицо съ большими, выдающимися зубами
и болъшимъ горбатымъ носомъ.
Онъ закричалъ издали по-польски:
— Здравствуй, Кларча... Неожиданно—а?
Схватилъ ее косматыми лапами и расцѣловалъ.
Я всталъ со скамьи и ушелъ безъ поклона. Не знаю, сдѣлалъ ли я
это изъ политики, въ гнѣвѣ, или по глупости. Во всякомъ случай, я былъ
взбѣшенъ, не по случаю неудачнаго свиданія, но вслѣдствіе того, что
парившій въ небесахъ воздушный шаръ, въ которомъ мы, влюбленные,
еидѣли, былъ грубо низвергнуть на землю. Таинственная завѣса, окружавшая наше счастье, разорвалась. Что оставалось отъ прекрасной «безымянности»! Я зналъ уже, что она замужняя, польская еврейка,—по всей
ѣроятности, изъ Варшавы
Два мѣсяца спустя я прочелъ извѣщеніе о ея смерти. Кто убилъ ее?
Болѣзнь или я? Кто расторгь нашу связь? Ужасные, безжалостные призраки, тяготѣющіе подобно кошмару надъ нашимъ обществом!., или я?
Духъ ея, посѣщающій меня постоянно и глядящій на меня своимъ печальнымъ взоромъ, отвѣть мнѣ! Я до нынѣ не знаю, кто страдаешь, мое сердце
или моя совѣсть.
Я мало, слишкомъ мало любилъ и желалъ!
Слышу крики.
— Мосье Яковъ! Г-нъ Чарскій! Г-нъ контролеръ! Мужъ! Отецъ!
— Здѣсь я—иду, иду!
Греми, лѣсъ, моими титулами, но молчи о моихъ мысляхъ и
чувствахъ...
SBlCil
i f i o
I. БліоХъ.
Международное право во время мира
и войны ).
Общія основанія международна™ права мало извѣстны въ
широкихъ кругахъ нашего общества. Это тѣмъ болѣе обращаетъ
на себя внимапіе, что право это вообще не новое и находитъ оебѣ
приложеніе почти ежедневно въ различныхъ вопросахъ, такъ часто
возникающихъ даже въ самыхъ отдаленныхъ концахъ земного
шара. ІІослѣднее время особенно богато такого рода спорами и
вопросами. Возстаніе на Филиппипскихъ островахъ, отчаянная
оборона буровъ въ Африкѣ, война въ Китаѣ, волненія въ Венецуэлѣ, Колумбіи и т. д.-—все это вопросы всемірнаго значенія,
вопросы, возникшіе на почвѣ развитія народовъ и разрѣшенные на
основаніи международнаго права. Нарушенія международна™
права возникаютъ постоянно, и мы дѣйствительно далеки еще отъ
того времени, когда споры государствъ будутъ рѣшаться исключительно мирными путемъ, путемъ права. Мы даже не имѣемъ
общаго кодекса международнаго права, не говоря уже о какомълибо общемъ третейскомъ судѣ, имѣющемъ власть и силу заставить государства подчиниться его приговору, а это именно и
ослабляешь дѣйствіе международнаго права. Не имѣя силы матеріальной, заставляющей приводить въ исполненіе, положенія международнаго права имѣютъ другую силу—нравственную. Съ каждыми разомъ все чаще и чаще въ свопхъ спорахъ государства
*) Настоящая статья представляетъ собою въ значительной части переводъ
съ польскаго Н . В . Короткевича. В ъ тѣхъ случаяхъ, гдѣ в ъ изложены автора,
нзвѣстнаго финансиста, несогласующемся съ ьовѣйшими постановленіямп международнаго права, допущены нѣкоторыя неточности или фактическія ошибки, мы сдѣлали соотвѣтственныя измѣненія въ текстѣ или же снабдили его примѣчаніями.
Редакиія.
выбираютъ судей—съ своей стороны и нейтральныхъ—-и добровольно подчиняются ихъ приговору. Все больше международноправовыхъ положеній прпнимаютъ государства, какъ основу справедливости, какъ истины, отъ которыхъ уже не уклоняется ни
одна держава, хотя они, повидимому, и не имѣютъ принудительной силы; и хотя съ другой стороны во многихъ случаяхъ международно-правовыя постановленія нарушаются, и постоянно еще
послѣднпмъ способомъ рѣшенія споровъ служатъ войны,—однако
даже самыя войны подлежать опредѣленнымъ постоянными правилами, соблюдаемыми всѣми государствами.
I, Понятіе международнаго права и его источники.
Поди именемъ международнаго права мы разумѣемъ собрат е постановленій, опредѣляющихъ права и обязанности въ отношеніи другъ друга тѣхъ государствъ, которыя принадлежать къ
числу цивилизованныхъ. ІТостановленія эти, рѣшенныя и принятия всѣми государствами, основываются на общемъ для всѣхъ
ихъ пониманіи права, нмѣющемъ въ свою очередь источники въ
общности культуры и ийтересовъ.
На составленіе обязательныхъ теперь положеній международнаго права вліяютъ слѣдующія обстоятельства:
1) Обычай (обычное право), т. е., дѣйствительпо принятый
родъ дѣйствій, непосредственно создавшійся изъ правового чутья
народовъ и
2) ІІравовыя постановленія, заішсанныя на международныхъ
конгрессДхъ (напр., Берлинскій 1878 г.), въ соглашеніяхъ державъ, въ договорахъ о раздичныхъ союзахъ (напр., почтовый
союзъ) или, наконецъ, въ декретахъ, выданныхъ международными
органами въ области ихъ компетенции
Но общаго свода меящународнаго права мы до сихъ поръ,
кромѣ перечисленныхъ попытокъ, не имѣемъ. •
II. Лица (юридическія) въ международномъ правѣ.
Только государство можетъ быть лицомъ (стороной) въ международномъ правѣ. Правители державъ и послы считаются
лишь представителями и органами государствъ. Ни родъ правленія, ни размѣры государствъ не имѣютъ здѣсь рѣпіающаго значенія и каяедое человѣческое общество, постоянно и на опредѣленной территоріи живущее, соорганизованное поди одной независящей отъ другихъ деряшвъ верховной властью, считается государствомъ, т е., лицомъ или стороной въ международномъ
правѣ. Такими образомъ, самое понятіе государства опредѣляется
слѣдующими тремя обстоятельствами:
1) правленіемъ, или верховной властью;
2) народомъ, этой' власти подвластными;
3) территоріей, народомъ занятой.
Поскольку новыя возникающія государства создаютъ постоянное правленіе, постольку они входятъ въ число государствъ,
принимая права и обязанности, вытекающія изъ понятій международнаго права.
Изъ этого слѣдуетъ, что лицомъ въ международномъ правѣ
не могутъ считаться:
a) кочующія племена, хотя бы они и кочевали въ опредѣленно-ограниченной территоріи;
b) колоніи, основываемый отдѣльными лицами или частными
товариществами;
c) отрывающіяся отъ государственнаго организма части,
хотя бы онѣ и имѣли опредѣленную часть государственной территоріи—это до тѣхъ поръ, пока существуетъ прежнее правленіе.
d) Папа Римскій, хотя Италія и гарантировала ему 13 мая
1871 г. рядъ иравъ, ирипадлежащихъ обыкновенно только царствующимъ особамъ.
Уменьшеніе государственной территоріи имѣетъ только тотъ
результата, что права и обязанности, принадлежащія отдѣленнкмъ частямъ, принимаетъ государство, завладѣвшее ими. Завоеваніе одного государства другимъ ведетъ за собой прекращеніе правового существованія перваго, причемъ международный
права и обязанности его получаетъ государство завоевавшее, насколько это возможно и насколько это оправдывается обстоятельствами. Имущество государства въ активѣ и пассивѣ переходишь
къ государству завоевавшему.
Какъ лица въ юридическомъ смыслѣ, государства имѣютъ
слѣдующія права:
A. Право международныхъ дѣйствій, въ которыхъ ихъ заступаютъ ихъ представители. Право это выражается главнымъ
образомъ:
1) въ поддержаніи сношеній съ другими государствами
чрезъ постоянныхъ дипломатическихъ агентовъ;
2) въ правѣ разрыва этихъ сношеній;
3) въ правѣ вести войну и заключать миръ.
B. Право самостоятельнаго, независящего отъ другихъ государствъ правленія, т. е., право самимъ объявлять свою государственную волю и въ сношеніяхъ съ другими государствами поступать по своему разумѣнію. Право это, однако, ограничено такими же правами остальныхъ государствъ и именно такъ, что
ни одно государство не должно вмѣшиваться въ сферу сношеній
другого государства.
Немного подробнѣе слѣдуетъ сказать здѣсь объ отношеніи
между верховной властью и типомъ государствъ, отступающихъ отъ общей нормы, а именно: государства, образующаяся
изъ соединенія нѣсколькихъ менынихъ государствъ, имѣютъ
кромѣ общаго правленія также особыя правленія отдѣльныхъ государствъ. Здѣсь различаютъ „союзное государство" отъ такъ называема™ „союза государствъ". Первое въ международныхъ сношеніяхъ является, какъ часть съ общимъ правленіемъ, второе,
какъ состоящее изъ отдѣльныхъ правительствъ.
Постоянный союзъ, соединенный одной династіей, считается
въ международныхъ сношеніяхъ одной державой, имѣющей одного
общаго для нихъ представителя.
Государства вассальныя (т. е. наполовину самостоятельныя)
зависятъ отъ правительства того государства, въ вассальной зависимости отъ котораго находятся, т. е. ихъ свобода въ международныхъ сношеніяхъ ограничена этимъ послѣднимъ.
H. Къ вассальнымъ государствамъ принадлежать: а) подъ
верховнымъ владичествомъ Турціи: 1) Египетъ съ 15 іюля 1841 г.;
2) Болгарія съ 1878 г.; Ь) подъ владычествомъ Франціи: 1) Королевства Камбоджи и Анамъ въ Азіи: 2) Тунисъ въ Африкѣ.
Мадагаскаръ раньше былъ также вассальнымъ государствомъ, но
въ 1896 г. сдѣланъ французской колоніей. с) подъ владычествомъ
Англіи: 1) Туземныя княжества въ ІІндіи; 2) Островъ Борнео;
3) Султанатъ Занзибаръ (Англо-нѣмецкій договора» 1890 г.).
4) Трансвааль, спорное положеніе котораго рѣшпла послѣдняя
война, d) подъ владычествомъ Россіи: Ханства Хива и Бухара.
Къ числу государствъ съ ограниченной самостоятельностью принадлежать также и колоніи.
С. Право равенства правъ: а именно каждое государство
имѣетъ право самостоятельно дѣлать свои постановленія въ дѣлахъ своей государственной чести и въ дѣлахъ своихъ, какъ
государства (названіе, гербъ, флагъ).
Титулъ, опредѣляющій его положеніе среди другихъ державъ, какъ государства, обуславливается его внѣшнимъ могуществомъ и долженъ быть признанъ остальными державами. Право
на степень „имперіи" имѣютъ только государства всемірнаго значенія. Степень значенія республики определяется ихъ государственнымъ могуществомъ. Въ международныхъ церемоніалахъ
степени „имперіи" и „королевства" считаются разными, и царствующее ихъ представители, какъ имѣющіе титулъ „величества",
письменно именуются„братьями".
Между государствами одной степени первенство имѣетъ государство старшее. Родственныя связи между царствующими лицами не измѣняютъ этой степени государствъ.
1 . — О б ъ о с н о в н ы х ъ международныхъ правахъ.
Вытекающія изъ вышеперечисленных!, трехъ основныхъ иравъ
(а именно права международныхъ сношеній, права независящаго
отъ другихъ государствъ правлепія и права равенства) слѣдствія
носятъ названія основныхъ международныхъ правъ. Права эти,
логически слѣдующія изъ приведенных!) выше положеній, не требуютъ для своего значенія особаго внесенія въ договоры и существуютъ сами по себѣ. Права эти слѣдующія:
I. Каждое государство должно не только остерегаться нарушенія независимости другихъ государствъ, но должно и слѣдить
за тѣмъ, чтобы на его территоріи не приготовлялось или не предпринималось никакое подобное нарушеніе ни его собственными,
ни чужими подданными.
2. Ни одна держава не должна самовольно вмѣшиваться во
внутреннія или внѣшнія дѣла другого государства (начало невмѣшательства).
Здѣсь нужно упомянуть о такъ называемой доктринѣ Монроэ, 2 декабря 1823 года. Доктрина эта вводить два, новыхъ положеній, а именно: а) Сѣверо-Американскіе Соединенные Штаты
избѣгаютъ примѣненія по отношенію къ нимъ начала вмѣшательства со стороны европейскихъ державъ и Ь) Соединенные Штаты
заявляютъ, что всякія насильственные территоріальные захваты
европейскихъ державъ на Американскомъ матернкѣ въ будущемъ
недопустимы.
Нужно всетаки признать, что несмотря на то, что начала
невмѣшательства приняты наукой и всѣми государствами,—на
практикѣ, однако, бываютъ случаи вмѣшательства въ дѣла другого государства и принужденія этого послѣдняго къ опредѣленнымъ дѣйствіямъ подъ угрозой войны.
3. Ни одно государство не можетъ быть судимо другимъ, за
исключеніемъ того случая, когда данное государство само добровольно соглашается на такой судъ.
4. Каждое государство имѣетъ право и обязанность поддерживать дипломатическія сношенія съ другими державами.
Изъ этого слѣдуетъ, что государство, разрывающее эти сношенія, само устраняешь себя отъ международнаго дѣла.
5. Оскорбленіе представителя государства (царствующаго),
нанесенное другимъ государетвомъ или его подданными, равно
какъ и нарушеніе верховныхъ правъ представителя государства,
считается обидой для самого государства. Впрочемъ, засвидѣтельствованіе особаго почета не принадлежитъ къ числу требованій
международнаго права, a слѣдуетъ только изъ, такъ сказать,
междугосударственной вѣжливости. ІІеремѣна титуловъ и опредѣленій степеней среди другихъ державъ оставлено разумѣнію
каждаго государства и обязуютъ другія государства настолько,
насколько эти перемѣны признаются ими ихъ молчаніемъ или
заявленіями.
На европейскіе конгрессы должны быть допущены всѣ европейскіе государства на равныхъ правахъ. Впрочемъ, общей исполнительной организаціи конгрессы не имѣютъ, почему меньшинство на конгрессѣ не можетъ быть принуждено подчиниться
большинству.
2.—Государственная
территорія.
Границы государственной территоріи должны быть обозначены
какъ можно подробнѣе. Когда онѣ неточны и начинается споръ
относительно ихъ, то примѣняются слѣдующія положенія:при горныхъ границахъ границу составляютъ хребты и водораздѣлы, при
сплавныхъ рѣкахъ—берега, при остальныхъ рѣкахъ—средина рѣки.
При морскихъ границахъ границею является воображаемая линія,
отстоящая отъ берега на пушечный выстрѣлъ.
Территорія, составляющая такъ называемую сферу интересовъ даннаго государства, не подлежишь власти послѣдняго.
Государство
это имѣетъ въ нихъ только право исключительной оккупаціи, что, впрочемъ, можетъ считаться только переходной ступенью, приводящей съ теченіемъ времени къ распространенно на нихъ полной власти даннаго государства.
Какъ сказано выше, прибрежная полоса моря (на разстояніи
пушечнаго выстрѣла) принадлежитъ прилегающему къ ней государству; за этой прибрежной полосой море свободно и неподвластно никакому государству, что, впрочемъ, не относится къ замкнутымъ морямъ, не соединяющимся съ открытымъ моремъ (напр.,
Мертвое море).
Въ открытомъ морѣ право плаванія и рыболовства имѣютъ
подданные всѣхъ государствъ, что же касается прибрежныхъ водъ,
то установлены слѣдующія международныя положенія.
1. Проѣздъ военныхъ и торговыхъ судовъ другихъ державъ
не воспрещается.
2. Прибрежное плаваніе и рыболовство оставлены мѣстнымъ
жителя мъ.
3. Приморское государство имѣетъ право держать морскую
полицію.
•4. Преступленія, совершенный на чужихъ судахъ, временно
находящихся въ прибрежной полосѣ. судимы мѣстными судами,
если преступленіе содержитъ нарушеніе правъ и интересовъ даннаго государства или его подданныхъ.
Впрочемъ, вообще, во всѣхъ остальныхъ случаяхъ суда чужого государства пользуются такъ называемымъ положеніемъ
„экстерриторіальности" и считаются частью территоріи того государства, которому принадлежать, и если они находятся въ открытомъ морѣ, то это положеніе экстерриторіальности простирается
и на часть моря, окружающую судно. Однако, упомянутая экстерриторіальность судовъ не исключаетъ необходимости съ ихъ стороны подлежать портовымъ предписашямъ того государства, въ
водахъ котораго они находятся. Экипажъ судна опредѣляется при
помощи флага и соотвѣтствующихъ документовъ.
Теперешнее право государствъ не нризнаетъ прежняго права
прибрежныхъ жителей на вещи съ разбитыхъ судовъ, но имъ признается право вознагражденія за спасеніе и храненіе этихъ вещей.
Само собою разумѣется, что въ мирное время государство не
можетъ нападать ни на территорию, ни на суда другого; прежнія
довольно частыя нападенія такого рода теперь почти не случаются.
III. Подданные государства.
Главнымъ признакомъ принадлежности даннаго лица къ извѣстному государству служить прежде всего—въ области международныхъ сношеній—защита и помощь, оказываемая государствомъ своимъ подданнымъ, когда имъ угрожаешь нарушеніе
правъ со стороны другого государства, будь то за предѣлами или
въ предѣлахъ собственнаго государства. Защита и помощь могутъ
быть болѣе близко опредѣлены и перечислены во взаимиыхъ цоговорахъ государствъ какъ вообще, такъ и въ отдѣльныхъ случаяхъ. Порядокъ полученія новаго подданства и утраты стараго
опредѣляется отдѣльно въ каждомъ государствѣ законами о натурализаціи и выхода изъ подданства и относится къ гражданскому праву. Здѣсь замѣтимъ только, что по дѣйствующему у
насъ нраву, иностранецъ, желающій принять русское подданство,
долженъ прежде всего пріобрѣсти осѣдлость въ границахъ государства и только по прошествіи пяти лѣтъ можетъ просить о иринятіи въ русское подданство.
•If. Международные органы.
Власть, на самомъ дѣлѣ правящая (хотя бы и захваченная,
узурпированная, но признанная въ странѣ) признается въ международныхъ сношеніяхъ органомъ, представляющимъ государство.
Форма правленія не имѣетъ здѣсь значенія, если форму эту огіредѣляютъ права внутренней организаціи государства. Извѣстны
формы правленія монархическая и республиканская. При первой
внѣшнее представительство принадлежишь одному лицу, при второй многими лицами (напр., въ ІНвейцаріи Союзному Совѣту).
Когда лицо царствующее—несовершеннолѣтнее илидушевнобольное, тогда назначается регентство, представляющее государство во
внѣшнихъ, т. е. международныхъ сношеніяхъ. Верховная власть
даннаго государства, вполнѣ самостоятельная и независящая въ
сношеніяхъ съ другими государствами, можетъ быть ограничена
внутри самого государства другими общественными органами или
учрежденіями, что рѣшаетъ организація даннаго государства.
Когда такой правитель находится за границей своего государства инкогнито, то его считаютъ частными лицомъ, когда же онъ
находится за границей, какъ таковой, т. е., какъ представитель
своего государства, то онъ пользуется положеніемъ такъ называемой „экстерриторіалиности", слѣдуюіцей изъ понятія полной
самостоятельности и независимости представителя опредѣленнаго
государства относительно другихъ государствъ. Упомянутое начало экстерриторіальности основывается на томъ, что представитель даннаго государства, фактически находясь за границей своего государства, считается, однако, остающимся въ своей странѣ
или иначе говоря, верховный представитель государства какъ бы
беретъ съ собой свое отечество, куда бы онъ ни отправлялся. Начало экстерриторіальности простирается также на родственннковъ
и свиту царствующаго. Пользующійся началомъ экстерриторіаль•ности не подлежишь судами, ни полиціи, а также не облагается
податями въ другихъ государствахъ. Обложен! ю податями они не
подлежать, однако, постольку, поскольку не ведутъ, какъ частныя
лица, торгово-промышленныхъ предпріятій. Въ случаѣ же обнаруженія враждебныхъ стремленій этихъ особъ государство имѣетъ
право принять соотвѣтствующія мѣры, не исключая и ареста виновныхъ. Что касается женъ, дѣтей и родственннковъ, то онивъ
международныхъ сношепіяхъ не являются какъ правители, но
считаются подданными; титулы и положеніе ихъ идутъ обыкновенными путемъ, причемъ, однако, княжны изъ царствующихъ
фамилій не теряютъ своего титула, выходя даже замужъ за человѣка менѣе высокаго положенія, чѣмъ онѣ.
Государства ведутъ свои сношепія черезъ главныхъ министровъ или статсъ-секретарей, которые даютъ заключения просто
на основаніи гіравъ своего ноложенія, не требуя особыхъ для этого
каждый разъ полномочій. Свои обязанности они выполняютъ при
помощи и посредствѣ особоуполномоченныхъ дипломатическихъ
предан авителей.
Послѣдніе являются во всѣхъ международныхъ сношеніяхъ
постоянными представителями государства за границами его. Назначеніе представителя зависптъ отъ посылающаго его государства;
однако, принимающее его государство имѣетъ право не принять
посланникомъ даннаго лица, если имѣетъ къ тому причины.
Вслѣдствіе этого создался обычай взаимнаго соглашенія заинтересованныхъ государствъ передъ назначеніемъ представителя, которые бываютъ различны, а именно:
а) Послы, посылаемые и принимаемые только
государствами не ниже королевствъ. Кромѣ своего государства, они пред ставляють еще и внѣшнее достоинство верховнаго правителя, которыми они уполномочены.
„Вѣстникъ Знанія".
3
ІІапскіе легаты и нунціи имѣютъ также степень посла.
b) Посланники, отличающіеся отъ посла тѣ.мъ, что только
являются представителями своего государства. Имъ соотвѣтствуютъ папскіе пнтернунціи.
c) Посланники непостоянные, которыхъ назначаютъ только
съ опредѣленнымп отдѣльными порученіями.
d) и наконецъ послы, отправляемые въ торжественныхъ случаяхъ, какъ, напр., коронація, бракосочетаніе и пр. Они представляютъ исключительно извѣстныя отноніенія между дворами и
сословіями.
Всѣ представители получаютъ такъ называемый креднтивныя
грамоты, т. е. формальный, письменныя удостовѣренія своего положенія. Неуваженіе посла равняется неуваженію государства,
представителемъ котораго онъ является. Послы, ихъ свита и занятые ими дома пользуются также правомъ экстерриторіалыюсти,
нзъ чего, однако, не слѣдуетъ, чтобы помѣщеніе ихъ могло служить убѣжищемъ какимъ-либо лицамъ, преслѣдуемымъ судомъ.
Въ случаѣ смерти верховнаго правителя, посылающаго посла или
нринимающаго его, вѣрительная грамота возобновляется. Посольство прекращается по врученіи отзывной грамоты правителю государства, при которомъ посолъ находится. Въ случаѣ начала
войны, личность посла должна быть неприкосновенна до того
момента, когда онъ оставить границу государства.
Для веденія 'сношеній съ государствами наполовину самостоятельными или съ правительствами неизвѣстными вполнѣ rioсылаютъ обыкновенно особыхъ уполномоченныхъ, неимѣющихъ
исключительно дигіломатическаго характера дѣйствительныхъ нословъ. Во время войны сношенія съ непріятелемч, чаще всего ведетъ главнокомандуюіцій арміей, который въ такомъ случаѣ
является представителемъ своего самостоятельнаго государства,
подобно посламъ въ мирное время.
Наряду съ чисто дипломатическими представителями, защищающими исключительно политичеекіе интересы своего государства, послѣднее имѣетъ еще особаго рода спеціальпыхч. представителей, каковыми являются консулы, военные и морскіе тенты.
Первые предназначены охранять частные интересы своихъ соотечественниковъ въ данномъ государствѣ, изучать экономическое
положеніе той страны, въ которой находятся, ея торговлю и
промышленность. Военные и морскіе агенты имѣютъ назначеніе
знакомиться съ военнымъ и морскимъ бытомъ данной страны и
сообщать своему правительству о всѣхъ могущихъ его интересовать нововведеніяхъ въ этой области.
V. Споры между государствами.
1. Р ѣ ш е н і е споровъ безъ войны.
Споры между государствами могутъ быть улаживаемы мнрнымъ путемъ, соглашеніемъ этихъ государствъ, т. е. компромиссомъ, признаніемъ спорныхъ правъ или уступкой. Для этой цѣли,
т. е. для разбора спорнаго дѣла, созываютъ смѣшанныя комиссіи
изъ представителей спорящихъ государствъ и компетентныхъ
лицъ. Это можетъ произойти безъ всякаго посредничества, по
почину котораго-нибудь изъ споряіцихъ государствъ или вслѣдствіе дружескихъ стараній другихъ государствъ.
Кромѣ того, споры могутъ быть улажены миряымъ путемъ
еще при помощи приговора третейскаго суда (напр., такой судъ
былъ между Англіей и Сѣверо-Американскими Соединенными
Штатами 14 сентября 1872 г.). Это въ томъ случаѣ, если стороны
соглашаются на такой судъ, что теперь имѣетъмѣсто сравнительно
довольно часто.
Въ нѣкоторыхъ случаяхъ примѣняются также и другіе еще
способы улаживанія конфликтовъ, напримѣръ, такъ называемое
„право реторсіи", основанное на томъ, что государство въ своихъ иравахъ потерпѣвшее, отвѣчаетъ противной сторонѣ тѣмъ же
самымъ оружіемъ, съ цѣлью устраненія дурныхъ послѣдствій примѣненнаго относительно его средства. Къ такимъ снособамъ принадлежитъ такъ-называемая „таможенная война".
Кромѣ того, мирнымъ путемъ считается также такъ-называемая „мирная блокада", применяемая болѣе сильными державами
для того, чтобы заставить бол Ее слабыя государства выполнить
ихъ обязательства.
Всѣ эти мирные способы улаживанія споровъ не всегда,
однако, оказываются достаточными, и война теперь, какъ и прежде,
служить послѣднимъ средствомъ рѣшенія споровъ.
Среди цпвилизованныхъ государствъ давно уже возникла
мысль учрежденія постояннаго международная третейскаго суда,
но попытки въ этомъ направленіи до сихъ поръ не привели къ
желательному результату. (Послѣдняя попытка такого рода была
во время Гаагской мирной конференціи 1895 г.).
2. Р ѣ ш е н і е споровъ при помощи войны.
Какъ послѣднее средство проводить свои дѣйствительныя
права или добиться желаемыхъ правъ, и теперь примѣняется война
между государствами; при этомъ слѣдуетъ упомянуть, что не только
государство, но и всякая другая организованная военная сила,
сражающаяся на основаніи своей увѣренности въ народномъ правѣ, можетъ быть признана воюющей стороной.
Такой стороной не могутъ, однако, быть признаны пираты,
разбойники, ci т&кжѳ (вольные) отряды не организованныхъ въ
одно цѣлое добровольцевъ.
Объявленіе войны производится при помощи соотвѣтственнаго манифеста, или черезъ пословъ и герольдовъ. Нашествіе непріятеля безъ объявленія войны противорѣчитъ международному
нраву и само по себѣ является поводомъ къ началу войны.
Война должна быть ведена между государствами и никоимъ
образомъ не между грнжданскимъ мирнымъ населеніемъ этихъ
государствъ. Съ самаго начала войны постоянным дипломатическія сношенія между воюющими государствами прекращаются, что
не исключаешь, однако, возможности соглашенія въ отдѣльныхъ
случаяхъ. Въ занятыхъ непріятелемъ областяхъ прежнее правленіе прекращается и мѣсто его занимаетъ военная власть непріятеля, который, однако, въ своихъ дѣйствіяхъ не долженъ преступать границъ военной необходимости.
Поэтому, хотя неукрѣпленныя и незащищенным мѣста и могутъ быть заняты непріятелямъ, но не должны быть обстрѣли-
ваемы безъ крайней необходимости. Точно также частныя лица
не должны быть лишаемы жизни самовольно и безъ нужды.
Кромѣ того, война должна быть ведена только дозволенными
средствами. Къ числу недозволенныхъ средствъ принадлежать:
отравленное оружіе, снаряды (меньше 400 грам.), наполненные взрывчатымъ веществомъ и т. д.
Подходить къ непріятелю на войнѣ разрѣшается, однако,
обыкновенно безъ надувательства; такъ, напримѣръ, злоупотребленіе
парламентерскимъ флагомъ, флагомъ Краснаго Креста являются
преступленіями противъ международнаго права.
Точно также запрещены безцѣльныя убійствачастныхъ лицъ,
иримѣненіе относительно ихъ исключительныхъ законовъ безъ
крайней необходимости и побужденіе ихъ къ какнмъ-нибудь зло
дѣяніямъ. Солдаты, вообще не уважающіе въ непріятельскомънаселеніи правъ человѣка, должны быть наказаны. Въ виду этого,
въ европейскихъ войскахъ запрещается пользоваться дикими племенами, какъ не понимающими и далекими отъ христіапской и европейской культуры. Приказъ не давать пощады можетъ быть
мотивированъ только въ случаяхъ крайней опасности и необходимой самозащиты и можетъ быть примѣняемъ только, какъ исключеніе. Больнымъ и раненымъ непріятельскимъ солдатамъ долженъ
быть оказанъ уходъ и помощь (согласно женевской конвенціп
22 августа 1864 г.).
Военные перевязочные пункты и госпитали считаются нейтральными, пока въ нихъ находятся раненые и больные и пока
они не обложены'непріятельскимъ войскомъ. Нейтральныхъ лицъ
и зданія узнаютъ по Красному Кресту на бѣломъ полѣ.
Жизнь и здоровье военноплѣнныхъ должны быть оберегаемы.
Хотя военногшѣнные и могутъ быть употребляемы для работъ, соотвѣтствующихъ ихъ силамъ, однако, не должны быть принуждаемы къ военной службѣ противъ собственнаго ихъ государства.
Находящіяся при войскѣ лица, не сражающіеся (врачи и проч.)
также могутъ быть взяты въ плѣнъ, но на время не болѣе продолжительное, чѣмъ этого требуетъ необходимость.
При благопріятныхъ обстоятельствахъ плѣнные (обыкновенно
офицеры) могутъ быть освобождаемы, когда они дадутъ слово не
принимать больше участія въ войнѣ. Если же они нарушать слово
и снова будутъ взяты, то подлежать военному суду.
НІпіономъ считаютъ того, кто прокрадется въ армію съ цѣлью
тайно выслѣдить планы и вообще военныя тайны, a затѣмъ сообщить ихъ непріятельской арміи.
Однако, солдаты, несущіе обязанности развѣдчиковъ, въ случаѣ взятія ихъ въ плѣяъ, не могутъ считаться шиіонами и
съ ними поступаютъ, какъ съ обыкновенными военноплѣнными.
При указываніи дорогъ непріятелю только тотъ считается шпіономъ, кто дѣлаетъ это .добровольно; кто же дѣлаетъ это подъ
принужденіемъ и угрозами непріятеля, тотъ не може тъ считаться
шпіономъ.
Военные шпіоны подлежать обыкновенно смертной казни.
Принадлежащее непріятелю предметы, служащіе для веденія
войны (оружіе, магазины, транспорты и т. д.) считаются военной
добычей побѣдителя. Частная собственность можетъ быть нару-
шена только въ случаѣ военной необходимости. Къ военной добычѣ относятся и непріятельскія суда, хотя бы они принадлежали
частнымъ лицамъ, а также и находящееся на нихъ товары. Правило это является исключеніемъ изъ общаго положенія.
Переговоры между воюющими государствами ведутся при
посредствѣ парламентеровъ, отличаемыхъ бѣлымъ флагомъ и
находящихся подъ покровительствомъ международнаго права.
Въ случаѣ доказаняаго злоупотребленія бѣлымъ флагомъ, парламентеры лишаются этого покровительства.
Для погребенія умершихъ, отыскиванія раненыхъ и т. д. съ
обоюднаго согласія назначается перемиріе; подъ этимъ именемъ
разумѣется перерывъ въ военныхъ дѣйствіяхъ, имѣющій цѣлью
выработать условія мира. Во время перемирія между воюющими
государствами обозначаютъ нейтральную полосу.
Война оканчивается либо обоюднымъ прекращеніемъ воен
ныхъ дѣйствій, либо нолнымъ пораженіемъ одного изъ воюющихъ
государствъ; либо, наконецъ, вслѣдствіе соглашенія государствъ
относительно спорныхъ вопросовъ и условій заключенія мира.
Условія эти, сначала обыкновенно записываемый въ общихъ чертахъ, служатъ основаніемъ заключаемаго затѣмъ оффиціальнаго
миряаго договора и имѣютъ спеціальное названіе прелиминаріевъ.
Оффиціальный актъ заключенія мира заканчиваетъ войну, и кромѣ
другйхъ вопросовъ, заключаетъ обыкновенно еще слѣдующіе.
a) амнистію, т. е. прекращеніе съ обѣихъ сторонъ сѵдебнаго
преслѣдованія лнцъ, обвиненныхъ въ военныхъ и политическихъ
преступленіяхъ;
b) договоры относительно преступленій на террпторіяхъ воевавшихъ государствъ,
c) уговоръ относительно возмѣщенія военныхъ издержекъ;
d) подробное и точное опредѣлеяіе новыхъ границъ.
Съ момента заключенія мира военноплѣнные, разумѣется,
считаются свободными.
3. В о й н а морская в ъ
частности.
Перечпсленныя выше постановленія относительно веденія
воііны относятся также и къ войнѣ на морѣ'съ незначительными,
впрочемъ, искдюченіями, къ которымъ относятся, напримѣръ, непримѣненіе*) къ морской войнѣ постановленій Женевской Конвенции, если воюющія стороны особо къ тому не обязали другъ друга.
Здѣсь обращаетъ особое вниманіе на себя такъ-называемая военная блокада, т. е. закрытіе непріятельскихъ портовъ и проливовъ судами противной стороны и изолированіе ихъ отъ сношеній
съ открытымъ моремъ. О началѣ блокады должны быть увѣдомлены и нейтральныя державы въ виду того, что и ихъ суда не
допускаются въ блокированный мѣстности, а потому судно, нарушающее подобнаго рода запреіценіе, становится военной добы* ) Согласно постановленіямъ Гаагской мирной конференціи, в с ѣ положенія
Женевской Конфеннін прішѣняютея теперь и къ морской войнѣ. в ъ настоящее время всѣ евронейскія государства нмѣютъ плавучіе госпитали Ераснаго К р е ста, пользующіеся такою же защитой международнаго права, какъ и сухопутные.
Редакція.
чей блокирующей стороны. Исключеніе имѣетъ мѣсто только в ъ
томъ случаѣ, когда какое-нибудь судно скрывается въ порть, хотя
бы и блокированный, отъ грозящей ему катастрофы на морѣ.
VI. Право нейтралитета.
л
Если во время войны между двумя государствами, третье
воздерживается отъ всякаго участія въ ней, отъ физической или
другой какой помощи одному пзъ ведущихъ войну государствъ,
то оно, по терминологии международнаго права, называется нейтральными, т. е. занимаетъ относительно войны нейтральное положеніе.
Нейтралитетъ вообще доброволенъ, т. е. зависитъ отъ воли
каждой отдѣльной державы. Исключенія составляютъ здѣсь неб о л ы т я государства, какъ Бельгія, ІНвейцарія, Люксембурга
Они всегда должны сохранять нейтральное положеніе, которое разъ
навсегда заявлено для нихъ и ими самими въ особыхъ актахъ
и договорахъ. Права, которыми пользуется нейтральное государство, утрачиваются имъ съ того момента, когда это государство
фактически нарушить начала нейтралитета, а именно начнешь
доставлять одной изъ воюющихъ сторонъ войско, суда, денежную
помощь на веденіе войны; дастъ разрѣшеніе на своей территоріи
собираться и вооружаться добровольцами или вербовать войска
для одной изъ воюющихъ сторонъ. Это бываетъ, затѣмъ, въ томъ
случаѣ, когда оно разрѣшитъ въ своихъ портахъ снаряженіе и
вооружение судовъ одного изъ воюющихъ государствъ, когда позволить войсками проходить черезъ свою территорію (за исключеніемъ того случая, когда такого рода прохожденіе войскъ было
выговорено въ прежнихъ договорахъ) и, наконецъ, когда вообще
даетъ одной изъ сторонъ разрѣшеніе пользоваться какими-нибудь
способомъ своей территоріей. Такого рода нарушеніе нейтралитата нейтральными государствомъ даетъ потерпѣвшему государству право требовать удовлетворенія.
Разбитыя и укрывающіяся за-границей войска одного изъ
воюющихъ государствъ принимаются на территорію нейтральнаго
государства, но должны быть разоружены.
Преслѣдованіе этихъ войскъ ненріятелемъ прекращается па
границѣ нейтральнаго государства, что, впрочемъ, не примѣняется,
если нейтральное государство само нарушило положеніе нейтра
литета.
Если суда, идущія подъ флагомъ нейтральнаго государства,
не составляютъ или не содержать такъ-называемой военной контрабанды, то они не могутъ быть забраны непріятелемъ, хотя бы
грузъ судна и принадлежали другой воюющей еторонѣ. Точно
также грузъ, принадлежащей нейтральному государству, но находящейся на суднѣ одной изъ воюющихъ сторонъ, не можешь быть
захваченъ другой стороной, если не составляетъ, разумѣется, военной контрабанды. Подъ послѣдней нужно разумѣть именно тѣ
предметы, которыя служатъ для веденія войны (оружіе, амуниція
и т. д.).
Впрочемъ, и здѣсь есть исключеніе, а именно: даже оружіе
и амуниція, находящіяся на кораблѣ, но служащія только его
нуждамъ, не считаются военной контрабандой.
Въ случаѣ захвата военной контрабанды, она считается законной военной добычей. Военной добычей считается и нейтральное судно, если самый родъ и число провозимыхъ на немъ предметовъ служить доказательствомъ, что эти предметы составляютъ
военную контрабанду. Однако, захватъ контрабанды и судна не
можетъ имѣть мѣсто въ области (въ портахъ и т. д.) нейтральнаго государства; въ открытомъ же морѣ каждая изъ воюющихъ
сторонъ можетъ задержать чужія суда, чтобы провѣрить, не содержать ли они военной контрабанды.
Оканчивая етатыо, нужно замѣтить, что каждое изъ воюющихъ государствъ должно настолько не препятствовать торговымъ сношеніямъ подданныхъ нейтральная государства съ подданными в е д у щ а я войну, насколько только возможно изъ стратегическихъ соображеній;—это для того, чтобы не ухудшать безъ
нужды и такъ уже тяжелая, вслѣдствіе войны, положенія воюющихъ и нейтральныхъ державъ.
Францг Штунь.—Эдипъ поредъ Сфіпіксомъ.
Ф. ф.-Оетини.
Ф р а н ц ъ
Ш т у к ъ *).
За этимъ рядомъ крупныхъ произведеній, а отчасти и одновременно
съ ними, идешь множество болѣе мелкихъ произведеній кисти Штука—
портрстовъ (фавновъ, нимфъ, кентавровъ и еще всевозможныхъ сказочныхъ
человѣческихъ фигуръ, плодовъ его собственной фантазии Въ этихъ яркихъ миѳнческихъ сценахъ наилучше
воплощается задорная, здоровая, чувственная веселость
Штука, и онъ охотно в ы держиваешь ее и въ соответственно веселыхъ, свѣтлыхъ
краскахъ—являющихся чудовищными для глазъ, привыкшихъ, по модѣ, къ «дивной
томности блеклыхъ тоновъ»
и потсрявшихъ самую способность испытывать наслажДсніе огь этихъ свѣтлыхъ и
звучных!, красочныхъ аккордовъ. Штукъ доходишь иногда
умышленно до нѣкоторой жесткости колорита, предпочитая
вообще выдвигать прежде
л
т. .
всего рисѵнокъ и декоративФранцъ Штукъ.—Люцнферъ.
1
1
ную сторону. Большая часть
безчисленныхъ его этюдовъ женскихъ головъ представляет!) также скорѣе
1 ѵ
* ) Окончаніе. Д е р е в . P . M — ч ъ .
рисунокъ, чѣмъ картину; чаще всего они выдержаны въ темно-коричне-
Францг
Штунг. -
Качель.
вомъ тонѣ, оттѣненномъ какой-нибудь пикантной свѣтдой или яркой краской.. Бъ своихъ
рамахъ,подобранныхъ умно и съ
неизмѣннымъвкусомъ, своГіственнымъ Штуку,—въ
рамахъ,характера»
которымъ очень
часто
придаетъ
ІДтукъ собственными простыми
рисунками орнаментовъ, — такія
головки производятъ впечатлѣніе
удивительно благороднаго художественнагоукрашенія для стѣнъ, даже только съ точки
зрѣнія предмета
искусства. НаиФранцг Штунг,—Играюіціе ф а в н ы .
большую ХуДОЖС-
ственную цѣнность представляютъ эти энергически выписанныя головы той
породистостью женскнхъ характсровъ, которую оиъ умѣетъ уловить и передать.
Рѣдко между ними можно встрѣтить натуры нѣжныя п робкія, какч»
мимозы—большею частью это лица съ горячими глазами, съ жадными губами, лица, полныя истомы и страсти. Иная головка показалась бы всякому
некрасивой, но подъ кистью Штука она пріобрѣтаетъ неотразимую прелесть.
Когда онъ пишетъ портрстъ какой-нибудь женщины, онъ изображаешь
Францг Штунг,—Молодой В а к х ъ .
всегда и женщину вообще, изображаетъ обдуманно и съ поразительной
увѣренностыо, не лишенной порой, сказали бы я, жестокости, изображаешь
ее съ характерными скептическими юморомъ мужчины, превосходно изучивш а я всѣ слабости другого пола. Не всѣ эти головы, конечно, слѣдуетъ
разематривать, какъ портреты; часто онъ пользуется лияіями мало интересной модели, чтобы создать изъ нихъ значительный и интересный типъ,
какъ это дѣлалъ, напр., и Ленбахъ. Всего болѣс интересенъ художники
въ тѣхъ случаяхъ, гдД^ онъ имѣетъ дѣло дѣйствительно съ портретомг.
Вошь почему онъ на многихъ полотнахъ изображали черты своей красавицы-жены, каждый разъ въ новомъ, другомъ выраженіи, во всѣхъ возможныхъ ноложеніяхъ,—часто писали и свой собственный портрстъ, иѣсколько разъ съ женой вмѣстѣ. Какая породистость въ профильномъ портретѣ несчастной покойной нѣмецко-венгсрской писательницы Юліаны Дери!—
это образецъ творчества Штука, достигающая исчерпывающей полноты
самыми простыми, какія только можно себѣ представить, средствами. Создавали, разумѣется, Штукъ п мужскіе портреты. Разумѣется и то, что
болѣе жесткія линіи мужской головы удавались ему не менѣе, чѣмъ жен-
скія лица. Штѵкъ написалъ, между прочимъ, нѣсколько прекрасныхъ портретов!, баварскаго принца-регента.
Въ теченіе нѣско.іькихъ лѣтъ художника, не выставлялъ ни
одной работы, которая
дала бы о немъ полное
представленіе. Затѣмъ
лѣтомъ позапрошлаго
года онъ выставилъ нѣсколько полотенъ, сразу
доказавшихъ, что онъ
не только владѣетъ старой силой, но выступаетъ во вссоружіи новыхъ сидъ, если можно
такъ выразиться. Портреты танцовщицы Сахаретъ H пѣвицы Фремстадъ въ роли « Кармснъ»
доказали, что онъ стоитъ на еще болѣе высокой ступени портретФранцъ Штунъ.—Самъ художникъ и его жена въ маноц
живописи a боіьстерской.
•
'
,
1
шая картина, изооражающая его самого и его жену въ моментъ, когда онъ пишетъ съ
нея портретъ въ своемъ ателье, обладаетъ художественными достоинствами,
изумительными даже для Штука. Импрессіонистской, по отзыву нѣсколько
крикливой группы берлинских!, художниковъ
и критиковъ, эта живопись, конечно, не была,—и велѣдствіс этого
противъ Штука была
въ эти годы направлена настоящая травля,
въ самый блестящій
моментъ развитія силъ
и энергіи его художественной натуры. Въ
этихъ крутахъ стремились къ тому, чтобы
сразить въ лицѣ Штука
мюнхенскую живопись
вообще, самымъ замѣчательнымъ представителемъ которой является,быть можетъ, Штукъ,
на-ряду съ Ленбахомъ,—
Францъ Штун*.—Кевтавръ п амуръ.
ту. школу, которая можетъ и должна остаться, по самой своей сущности, глубоко-чуждой сѣверянину—школу, рожденную старой культурой, вскормленную грудыо натуры болѣе богатой,
согрѣтую огнемъ южнаго темперамента. Въ портретѣ Сахаретъ нашъ художникъ немало смѵтилъ ихъ смѣлостью и капризностью, съ которыми
онъ такъ давно закрѣпилъ на полотнѣ это эксцентричное существо, воплощенный вихрь. При этомъ рисунокъ изящной худощавой фигуры
и выразительной головы достигаешь совершенства, подобнаго которому нелегко найти. Это вышелъ не портретъ модели, позировавшей въ такой или
иной моментъ—это вышло изображеніе всего ея существа, ея искусства,
ея пикантной красоты—образъ женщины, какова она есть, й въ то же
время такой, какой она кажется, нарумяненная и пестро наряженная въ
яркомъ свѣтѣ рампы. Францъ Ленбахъ изобразилъ въ портретѣ той же Сахаретъ шаловливость п
кокетливость хорошенькой танцовщицы, у Франца
Францъ Штунг.—Купающаяся С у с а н н а .
Францъ
Штунъ.—Аллвть.
Штука передъ нами умная, коварно-измѣнчивая сирена, кружащая головы
всѣмъ безъ различія любителямъ наслажденій, молодыми и старымъ. А
сколько неукротимаго своенравія у его Карменъ, какъ идетъ къ ней этотъ
темный теплый колоритъ, общій коричневато-зеленый фонъ, изъ котораго
выступаюшь горячіе тона красныхъ цвѣтовъ! Тутъ нѣтъ иллюстраціи къ
оперѣ Бизэ, но это поразительно правдивое воплощеніе артистическаго
своеобразія Оливы Фремс/гадъ, лучшей,' быть можетъ, во всей Германіи
исполнительницы партіи и роли Карменъ. «Да это совсѣмъ не Карменъ!»—
говорила берлинская критика...
Всего больше толковъ и спѳровъ вызвалъ его большой двойной
портретъ. Въ длинномъ черномъ сюртукѣ стоитъ хѵдожникъ передъ своимъ
полотномъ, прямо, жестко, недвижно, какъ стоишь обыкновенно внимательная модель,—передъ нимъ стоитъ его жена, контуры портрета которой
онъ набрасываешь. Необычайна, конечно, манера, съ которой художникъ
тутъ даешь волю своему пристрастно къ прямымъ нерііендикулярнымъ
линіямъ, но, вѣдь, комично же въ высшей сгепенн кричать о безвкусіи
по поводу своеобразна™ художественнаго вкуса, котораго не раздѣляешь.
Въ дѣйствительности, ІІІтукъ, одѣтый всегда безупречно,—à quatre épingles,
какъ говорится,—именно такъ и стоитъ въ своемъ ателье и въ дѣйствительности такъ онъ и поставилъ бы передъ собой даму, съ которой
пишешь. Кто не можетъ усвоить этого, какъ можетъ тотъ добросовѣстно
утверждать, что онъ освоился, положимъ, съ Бёклинымъ, который почти
въ каждой своей картинѣ поражаешь тѣмъ, какъ иначе, по своему, онъ
воспроизводишь все, чѣмъ это представлялъ себѣ, по своему крайнему разумѣнію, почтенный зритель? Ослѣпительная художественная композиція,
мастерство колорита, съ которымъ изображенъ уютный уголокъ, оригинальная мраморная ниша съ фигурой атлета въ ней, парчовый туалетъ
дамы и—тоже не последняя подробность—глубокій темный оттѣнокъ
мужского костюма—всего этого нельзя было проглядѣть, несмотря на всѣ
принципіалыіыя разногласія мнѣній и вкусовъ!
Еще нѣсколько менѣе крупныхъ женскихъ портретовъ на той же
выставкѣ поражали едва постижимой даже для собратьевъ по искусству
эмалеподобной красотою красокъ. Реалистичны эти краски не были, конечно,
но Штукъ достаточно часто доказывалъ, что умѣетъ рисовать и реальную
Францг Штунъ. З а к а т ъ солнца.
плоть, когда хочешь. Но если кто-нибудь хочешь передавать веіцн, который
видишь, въ краскахъ міра собственной своей фантазіи, и если онъ это умѣетъ
сдѣлать,—неужели онъ не ішѣетъ права на это? Я думаю, имѣета.
Въ той же серін портретовъ 1 9 0 2 года былъ еще портрета собаки,
«Der Pips», изумительной живостью котораго были очарованы всѣ видѣвшіе
его. Это нзображеніе маленькаго бѣлаго терьера, котораго нѣжно холята
въ домѣ Штука, и такимъ же милымъ четвероногимъ плутомъ вышелъ на
яортретѣ, какимъ онъ является въ дѣйствительности. Исключительная тональность художника сказалась въ томъ, какъ выдѣляется фигурка маленькаго
животнаго на фонѣ обширнаго темнаго пространства комнаты. Штукъ
доказалъ, что и подобный мотивъ можно обработать безъ всякой слащавости, и безпримѣрное распространено копій съ этого портрета собаки
доказало, что и публика предпочитаешь въ этихъ сюжетахъ силу и
правдивость—слащавой сантиментальности.
Выставочный 1 9 0 3 годъ далъ болѣе стильныя произведенія художника.
Главной картиной было здѣсь великолѣпно выписанное тѣло Христа^
на крестѣ, съ надписью, осмѣивающей Іисуса какъ царя іудейскаго. Чарующе-граціозные ангелы украшаютъ гирляндами розъ мраморный цоколь.
Франц а Шшунъ. П з г н а н і е и з ъ р а я .
Этотъ мраморный цоколь, написанный съ правдивостью, создающей пллюзію,
имѣетъ какъ бы продолженіе въ рамѣ изъ настоящаго мрамора, въ который
выставлена картина.
Съ болыпимъ мастерствоііъ рисунка трактована его оригинальная картина «Кентавръ
ІІ Амуръ»—полная юмора декоративная вещь,
изображающая стараго
кентавра, играющаго на
флейтѣ, котораго ведетъ
на поводу изъ розъ
крошечный богъ любви,
стоящій по всѣмъ правилами верховой ѣзды
на толстомъ крупѣ кентавра. Картина кажется
на первый взглядъ самой невинной и безобидной миѳологіей; на самомъ же дѣлѣ это злая
сатира на старческую
А
,„
„
ФращЪ ^ . - Р а с п я и е .
влюбленность, разрабоганная съ современными юморомъ.
Въ томъ же году написанъ были и другой варіантъ на ту же
тему—картинка «Купающаяся Сусанна», на которую заглядываются два
старика, свѣсивщись черезъ барьеръ. Главное обаяніе этой картины—
яркая блестящая красочность, переливчатая красота тѣла купальщицы совершенно не могутъ быть; переданы, къ еожалѣнію, черно-бѣлой копіей
рисунка.
Скульптурный произведенія Франца Штука—его атлетъ съ шаромъ,
античная танцовщица, амазонка на своемъ вздыбившемся и сдерживаемыми
твердой рукой конѣ, рельефъ Адама и Квы, танцовщица серпантина и д р . —
всѣ они стоять на одинаково высокой ступени съ произведеніями его
кисти и карандаша. Онъ не
является В'ь нихъ художникомъ, только случайно производящимъ опыты съ моделлированіемъ съ рѣзцомъ въ
рукѣ;—это скульпторъ съ головы до ногъ, въ совершенств); владѣющій своими средствами и творящій съ полной законченностью. Названный атлетъ, напр., не только
доставили ему крупный успѣхъ: статуэтка эта—въ самомъ дѣлѣ безцѣнное созданіе
искусства и положила собой
начало цѣлому періоду возрожденія въ мюнхенской пластикѣ-миніатюрѣ. И если эта
послѣдняя можетъ похвастать
установившейся твердой и
энергичной формой, чуждой
безхарактерности и манерности,—это надо поставить •
въ значительной степени въ
заслугу штуковскому «Атлету».
Кто ХОЧеТ'Ь ВіІОЛНѣ узнать
Франръ Штунг.—Чувственность,
и понять Штука,тому слѣдовало бы видѣть домъ его, о которомъ мы уже упоминали выше въ нѣсколькихъ
словахъ, но для описанія которая недостаточны никакія слова. Мюнхенъ,
навѣрное, не бѣденъ прекрасными художественными зданіями, и во всѣхъ
ихъ отражается, конечно, личность каждая строившая ихъ мастера. Но
ни одно изъ нихъ не является до такой степени твореніемъ глубочайшей
внутренней сущности владѣльца—отъ фундамента и до фигуръ на крышѣ,—
какъ вилла Штука. Потому что здѣсь владѣлецъ—въ то же время и
творецъ; не только авторъ плана и чертежей, но творецъ всякой мельчайшей подробности, въ род); дверной ручки. Въ велпколѣпной проетотѣ возвышается это двухэтажное строеніе, лишенное всякихъ извилистыхъ
линій—изъ однихъ ирямыхъ линій и прямыхъ угловъ. Оно отчасти производишь впечатлѣніе римской виллы—и все же это современный жилой
домъ. ІІадъ навѣсомъ подъѣзда протянута на четырехъ массивныхъ дорійскихъ колоннахъ обширная веранда, украшенная копіями античныхъ произведеній искусства, въ родѣ римской волчицы и т. д. Бронзовая дверь
ведешь въ вестибюль, и главнымъ украшеніемъ ея служить истинная
печать генія Франца Штука: превосходно архаизированная голова медузы
изъ блестящаго бѣлаго металла. Широко раскрытый ротъ съ оскаленными
острыми зубами служить отверстіемъ ящика для [писемъ. Вестибюль и
лѣстница уставлены отлитыми копіями съ античныхъ статуй и подлинными древностями, свидѣтельствующими о иристрастіи художника къ міру
грековъ и римлянъ. Но что истинно великолепно, наиболѣе, пожалуй,
великолѣпно вовсемъдомѣ,—
это пріемный залъ, новое торжество прямой линіи и, при
всемъ великолѣпіи и всей
роскоши, совершенно простой
по идсѣ. Какъ мастерски
удачна отдѣлка стѣнъ и продолженіе ихъ въ линіяхъ плафона! Болынія площади стѣнч.
надъ цоколемъ украшены
столь-же драгоцѣнной, какъ
и оригинальной работой: онѣ
сплошь покрыты венеціанской золотой мозаикой. Разнообразіе формъ камешковъ,
легкая неправильности окраски, расположеніе н сочетаніе ихъ дѣлаютъ то, что эти
золотыя поверхности отнюдь
не производить впечатлѣнія
Франц* Штунъ.—Фавнъ и Н и м ф а ,
чего-нибудь рѣзкаго и кричащаго, — напротивъ, даютъ внечатлѣніе благородства, спокойствія и
дивной художественности прежде всего. Впечатлѣніе отъ смежяаго съ
нимъ музыкальнаго зала ярче и веселѣе, хотя и не менѣе художественно.
Штучныя стѣны erb
представляютъ со вкусомъ разбитые неравные участки, частію
въ пестрой мозаикѣ, частно же заполненные
миѳологическими сценами, слегка разрисованными античнаго стиля
живописью. Здѣсь мы
встрѣчаемъ большинство извѣстныхъ миѳолргическихъ и эротикопдиллическихъ картинъ
Штука, какъ встрѣчаются и въ ательі! его
Франц* Шшуні,—Веселая
ѣзда.
чудныя восироизведенія другихъ картинъ
художника. В ъ одномъ углу одна изъ нишъ вылилась в ъ формы
одной изъ раннихъ эллипскихъ Аоинъ—ІІалладъ, которой художникъ
сообщить—одна изъ многихъ особенностей мастерства Штука—стильную окраску. Легко представить себѣ, что онъ тутъ очень близко
подошелъ къ полихроміи греческихъ произведеній живописи—полихроміи,
въ одно и то же время нѣсколько наивной и все же полной увѣреннаго
декоративнаго вкуса. Лучшее украшеніе этого помѣщенія, которыми оно
вправѣ гордиться—это потолокъ: мощнаго стиля звѣздное небо, солнце,
луна, планеты, кометы и млечный путь, изображенные золотомъ по темносинему фону. Конечно, это звѣздное небо отличается грандіознымъ, сказочными обяліемъ звѣздъ, но ІИтукъ размѣстилъ эти сверкающія массы
золота такъ умно и съ такой красотой фантазіи, что о впсчатлѣніи чегонибудь тяжелаго или тревожнаго не можетъ быть и рѣчи. Обширная столовая отдѣлана вся снизу до верху китайской рѣзьбой и эмалевыми картинами; другія комнаты украшены снова произведениями его кисти.
Роскошь и всликолѣпіе обильныхъ блестящихъ и красочныхъ предметовъ отдѣлки и обстановки ателье способны были бы иному художнику
мѣшать работать; но Штуки не «иной художники», онъ не нуждается въ
помощи со стороны для сосредоточенія своего вниманія. Онъ кажется
человѣкомъ безъ нервовъ. Извѣстенъ несомнѣнный фактъ, что
когда въ ателье его, прежде отдѣланномъ нѣсколько иначе, шли
ремонтный работы, онъ въ это
время спокойно продолжали рисовать тамъ и не прерывали портретныхъ сеансовъ! У кого такая
твердая рука и такой вѣрный
глазъ, тотъ можетъ себѣ разрѣшить
и такую мастерскую, вполнѣ подходящую къ его своеобразной личности. Интересно одно усовершенствованное украшеніе его ателье:
вещь изъ благороднѣйшихъ мраморныхъ породи, напоминаетъ по
формѣ алтарь, вверху ѵ украшена
копіей съ картины «Грѣхъ», а въ нишахъ золотой мозаики—статуэтками
атлета и танцовщицы.
Блескъ красивыхъкамней, золота, мерцапіе и переливчатые тона
тропическихъ оабочекъ и сказочную окраску экзотическихъ птицъ,—все
подобное Штукъ издавна очень любили видѣть вокругъ себя во время работы; такія вещи возбуждаютъ его фантазію и внушаютъ ему красочныя
впечатлѣнія и идеи.
Какъ и слѣдуетъ представить себѣ, вся мебель въ домѣ Штука, отъ
первой до нослѣдней вещи, является созданіемъ Штука и носить печать
его оригинальности—все цѣлесообразно, красиво и удобно, богато и просто
въ одно и то же время. Часть этой обстановки дома была послана въ
1 9 0 0 году на всемірную выставку въ Парижѣ и украшала тамъ помѣшенія
мюнхенского отдѣла искусствъ. ІІо вполнѣ цѣльное впечатлѣніе эта мебель
должна производить, разумѣется, только здѣсь, па томъ мѣстѣ, для котораго она была задумана и создана. Здѣсь ничто не кажется искусственными, насильственными—ради оригинальности во чтобы то ни стало—какъ
это случается при попыткахъ создать современный стиль мебели. Штукъ
сумѣлъ побѣдить и это своей естественной уверенностью, которая отличаете
всякое его предпріятіе.
О біографіи Штука немного можно сказать. Его судьба—также его
произведете, дѣло его рукъ. Къ нему подходятъ слова Гете: рѣдкое счастье,
„Вѣстникъ Знанія".
4
удачливость соединились въ немъ съ рѣдкимъ талантомъ. Что непониманіе
преслѣдовало довольно долго и его,—это почти само собою разумѣется. Но
повредить ему такое непониманіе могло только на короткое время, а остановить его совсѣмъ не могло. Штукъ родился въ Теттенвейсѣ въ Нижней Баваріи и былъ сыномъ мельника. Первымъ толчкомъ къ высшимъ запросамъ духа онъ обязанъ своей матери, которая, будучи простой крестьянкой, отличалась, однако, живымъ етремленіемъ къ прекрасному. У нея
увидѣлъ онъ первые иллюстрированные журналы, началъ вскорѣ разрисовывать мѣломъ всѣ столы и стѣны, двери и полы, и уже въ раннемъ
дѣтствѣ полѵчилъ въ деревнѣ прозвище «художника». Въ Нассау окончилъ
онъ реальное училище, перешелъ затѣмъ въ школу прикладныхъ искѵсствъ
и потомъ,—чютомъ сталъ тѣмъ Францомъ ІНтукомъ, котораго мы теперь
знаемъ.
Что Мюнхенская академія художествъ, какой она была тогда, не
могла ничего больше дать ему,—въ этомъ нѣтъ ничего удивительна™. Ему
оставалось самому создать изъ себя мастера. Съ преподавателемъ своимъ,
Линденшмиттомъ, Штукъ ничего ровно не имѣлъ общаго внутренне; изученіе
пріемовъ рисованія п письма красками, которые были тогда употребительны
и которые должны были только лишать ученика самостоятельности наблюдены, Штука, разумѣется, не привлекали,—и вотъ онъ покинулъ мастерскія королевской баварской художественной академіи и «сталъ самостоятеленъ», какъ говорится относительно обыденныхъ прозаическихъ условій
жизни. Въ настоящее время Штукъ уже нѣсколько лѣтъ самъ состоитъ
желаннымъ и любимымъ преподавателемъ въ той самой академіи художествъ
и, разумѣется, направляешь всѣ силы прежде всего къ тому, чтобы предоставить своимъ ученикамъ возможность свободна™ развитія. Въ особенно
высокую заслугу должно ему быть поставлено то, что онъ, вызвавшШ
столько зависти и столько восторговъ, сумѣлъ не наводнить живопись цѣлымъ роемъ подражателей изъ своихъ учениковъ.
Францу Штуку теперь сорокъ лѣтъ, и какъ человѣкъ, онъ въ зенитѣ
зрѣлыхъ силъ. Что онъ еще не перешагнулъ и какъ художникъ за кульминаціонный пунктъ, онъ доказалъ и, конечно, еще много разъ докажешь. Да подарить ему его эпоха то, въ чемъ она передъ нимъ въ долгу:
задачи, достойный его генія!
Францъ Штунг,— С ф п н к е ъ .
Внутрѳнній видъ японскаго парламента.
Густавъ Ратценгоферъ.
Прошедшее и будущее парламентаризма,
Исторія современныхъ государствъ показываетъ, что первоначально
функціи государства ограничивались защитой населенія отъ внутреннихъ
и внѣшнихъ враговъ. Войско для защиты и отраженія враговъ извнѣ и
судъ для огражденія права внутри—такова основная дѣятельность государства, причсмъ и отправленіе правосудія преимущественно находилось въ
рукахъ патримоніальныхъ и духовныхъ учрежденій. Народное хозяйство
въ сельскихъ мѣстностяхъ проявляется въ занятіи сельскнмъ хозяйствомъ
и самостоятельной домашней промышленностью, а промышленная жизнь
городовъ замыкается въ рамки цеховыхъ организацій. Государство интересуется ими лишь въ той мѣрѣ, поскольку они являются объектами обложснія. Не то въ современномъ государств);; и если многіе правители смотрятъ на народное хозяйство только съ точки зрѣнія обложенія, если многіе граждане, не понимая, какое значепіе имѣетъ для нихъ государство,
считаютъ послѣднее большой кровососной банкой, то такой взглядъ на
государство является пережиткомъ, оставшимся въ наслѣдство отъ давно
прошедшихъ вѣковъ, и приносить большой вредъ правительству, народу
и государству, такъ какъ такой взглядъ порождаетъ безуміе въ самыхъ
разнообразныхъ напрьвленіяхъ.
Характеръ современного государства обусловливается развитіемъ сношеній, которое съ одной стороны подчинило большинство государственныхъ
дѣлъ народно-хозяйственнымъ интересамъ, а съ другой стороны существенно
отодвинуло на задній планъ прежнія главнѣйшія функціи государства, его
защиту и территоріальвое развитіе. Всѣ крупнѣйшія явленія нашего времени, эти колосальныя траты на хозяйственный и научныя д ѣ л и ,
это громадное производство всѣхъ отраслей промышленности, не-
удержимыя переселенія большихъ массъ народа, исполинскіе флоты и
арміи—все это дѣлается понятнымъ лишь в'ь связи съ быстрыми массовыми сношеніями современности. Эти явленія увеличили значительно
функціи государства, въ прямомъ отношеніи къ величин! обраіцепія и
вытекающимъ изъ него для народнаго хозяйства результатам!.. ВсГ, тѣ
соціальныя требованія, которыя сдѣлали государство иеобходимымь учрежденіемъ, благодаря развитію сношенШ стали въ высшей степени сложными
и глубокими. Экономическое значеніе развитія сношеній, такъ сказать, переросло насъ, и мы должны сознаться, что мы очень далеки отъ періода.
самостоятельного развитія и правильной игры свободныхъ силъ, какъ когдато думали теоретики. Тамъ, гдѣ не вмѣшивастся государство, тамъ выступаютъ предпришімательскіе картели, тресты и т. п.; и государство уже
вынуждено, какъ показываете борьба сѣверо-амерпканскаго правительства
съ Морганомъ, регулировать эту концентрацію капиталовъ. Государство и
его органы, судебный и практическія учрежденія, можно сравнить съ машиной, для успѣшнаго дѣйствія которой необходимо, чтобы всѣ части
машины работали исправно и чтобы общее управлсніе машиной обезпечивало целесообразное действіе цѣлаго. Разъ машина въ какомъ-нибѵдь отношеніи оказывается неспособной функціонировать, тотчасъ заболѣваетъ и
государственный организмъ, и эта болѣзнь пускаете ростки вырождснія и
распаденія во всѣ стороны хозяйственной жизни, которые, будучи застигнуты этой болезнью, часто не могутъ даже понять, откуда идете бѣда.
Помимо упомянутыхъ трудностей
удерживать чрезвычайно сложную государственную машину въ полной
исправности, элементомъ, нарушающими нормальный ходъ государственной жизни, все чаще и чаще за послѣднія десятилѣтія является парламенте, оффиціальный представитель
народа и его интересовъ. Сначала въ
Лондоне, затѣмъ въ Парижѣ, Римѣ
или Будапеште, недавно въ формѣ
хроническаго явленія въ Вѣнѣ. и
наконецъ совсѣмъ недавно и въ Берлине—всюду на болѣе или менѣе продолжительное время нарушалось обычное правильное течсиіе занятій, и
всякая законодательная деятельность
^постанавливалась.
Вместо того, чтобы быть самыми Чтеніе резолюціияпонскаго парламента
могущественными покровителемъ хоего п р е з и д е н т о м Коно Хиронака.
зяйственнаго благополучія страны, парламенте въ такихъ случаяхъ является лишь помѣхой, давая тѣмъ пищу
отчасти высказываемому, отчасти скрываемому мнѣнію, будто парламентаризмъ пережили самого себя. Сколько есть такихъ, которые въ глубине души желаютъ безвозвратно уничтожить всякое народное представительство.
Въ противовѣсъ этими мнѣніямъ и чувствами, господствующими въ
широкихъ промышленныхъ кругахъ, человѣкъ мыслящій долженъ задать
себе несколько вопросовъ и, въ виду важности предмета, отвечать на нихъ
вполне сознательно: представляете ли парламентаризмъ явленіе преходящее
въ жизни цивилизованныхъ народовъ, и можно ли такими образомъ съ
полными правомъ сказать, что и наши парламентаризмъ исчезнете и чѣмъ
скорее, теми лучше? Есть ли въ самой сущности парламентаризма что-то
такое, что обрекаете его на безплодную работу, какъ напр. часто бываетъ
въ Вене? Каковы вообще элементы здороваго парламентаризма и въ чемъ
заключаются главнейшія опасности для последняго? Нужно было бы для
каждаго государства въ отдельности объяснить те глубокія причины, которыя въ данномъ конкретномъ государстве грозята опасностью парла-
ментаризму, но я здѣсь попытаюсь пролить немного свѣта на историческую
и формальную сторону этихъ вопросовъ.
Всюду, гдѣ арійская раса отъ патріархальнаго строя переходила кь
созданію политическаго общества, не имѣя во главѣ нослѣдняго чисто
теократическаго авторитета, какъ напр. въ папской области, являлась
необходимость авторитету правительства, т. е. князю и вообще исполнительной власти, въ различныхъ ея формахъ, противопоставить авгоритетъ
соціальный, т. е. проявленіе воли народа. Характернымъ признакомъ цивилизаціи является то, что она можетъ развиваться лишь тогда, когда
государство и общество работаютъ согласно и стремятся къ одинаковы мъ
цѣлямъ. Культурныя и политическія преимущества цивплизованныхъ народовъ надъ другими расами зависать поэтому отъ того, въ какой мѣрѣ
существѵетъ это взаимодѣйсгвіе правительства и народа.
Залъ для засѣданій японскаго сената.
Уже въ древней Греціи съ этой цѣлыо власти малоазіатскихъ королей противопоставлена была власть геронтовъ; въ Спартѣ мы встрѣчаемъ
герузію и рѣшающую инстанцію — народное собраніе; законодательство
Солона, рядомъ съ институтомъ архонтовъ, поставило пританеи и создало
народныя собранія (экклезіи), гдѣ всѣ свободные граждане, достигшіе 2 0
лѣтъ, голосовали законы. Въ Римѣ, наряду съ царями, мы находимъ сената и народныя собранія (comitia curiata, а позже и comitia centuriata).
При консулахъ законодательная власть находится въ рукахъ сената вмѣстѣ
съ comitia tributa и centuriata. Если при императорахъ соціальный авторитета и не былъ прсдставленъ, то это не было равносильно уничтоженію
законодательной дѣятельности, а просто императоры, по соглашенію съ
соотвѣтственными учрежденіями, присвоили себѣ ихъ функціи; въ сущности,
соціальный авторитета былъ представленъ тѣми легіонами, которые призывали, отрѣшали и убивали императоровъ, такъ какъ римское общество,
совершенно обезеиленное и нравственно погибшее, не было больше въ
состояніи представлять авторитета. Мы знаемъ, что даже въ развратной
Византіи восточно-римскимъ императорамъ часто весьма успѣшно противостоялъ соціальный авторитстъ въ лицѣ цирка съ его «желтыми» и «зелеными».
Это стремленіе пріобрѣсти вліяніе на государственное управленіе и
рѣшающій голосъ въ вогіросахъ, касающихся судьбы націи, мы встрѣчаемъ также у всѣхъ германскихъ народовъ и романизировавшихся племенъ, далѣе у славянъ, поскольку они смѣшались съ германцами, какъ
чехи и поляки. Наряду съ королями, начальниками войскъ, были народный и судебный собранія. Но такъ какъ ко времени переселснія народовъ
весь германскій міръ жиль на воеиномъ положеніи, то участіе общества
въ государственномъ уиравленіи замѣнсно было вассальными отношеніяміі,
благодаря чему феодалы присвоили себѣ
весь соціальный авторитетъ, рядомъ съ
которымъ былъ авторитетъ церкви. При
такихч> условіяхъ социальный авторитета
во всѣхъ культурныхъ европейскихъ государствахъ получилъ сословное устройство: сословія, т. е. заинтересованныя
стороны, имѣвшія политическую власть,
церковь, дворянство, свободные города,
цехи и т. д. вдвигались между народной
массой и короной, первую удерживая
отъ власти и ограничивая власть второй. Таковъ въ краткихъ чертахъ ходъ
управленія, господствовавшій во всѣхъ
европейскихъ государствахъ, кромѣ востока Европы, въ средніе вѣка до новѣйшаго времени, съ большими иди
меньшими отклоненіями и въ различныхъ формахъ. Въ Германіи былъ peftxстагъ съ тремя сословными коллегіями;
отдѣльныя имперскія земли, включая
сюда и наслѣдственныя земли габсбурговъ,
Графъ Окума, предводитель антиимѣди сословные ландтаги, магистраты
русской дпги, произаоситъ рѣчь...
и т. п. Въ Испаніи были сословные кортесы и судебная палата, которая должна была ограждать права народа
отъ притязаній короны. Во Франціи были генеральные штаты, парламенты,
которые, главнымъ образомъ, являются судебными учрежденіями, причемъ
наибольшее значсніе пріобрѣтаетъ Парижекій парламентъ, который, благодаря протоколлированію законовъ, признаетъ ихъ или отвергаешь. Венгрія
издавна имѣла свой рейхстаг!,, составленный по принципу сословности;
этотъ рейхстаг!, велъ свое начало огь собраній йсѣхъ вопновъ. Таково же
происхожденіе и польскаго государственного устройства. Въ такомъ н а цравленіи дѣйствовалъ соціальпый авторитетъ и въ скандинавскихъ государствахъ и на британскихъ островахъ. АнглГя именно и представляешь
страну, гдѣ сословное устройство развилось въ такую форму, которая
является типической формой парламентаризма.
Итакъ, мы видпмъ, что ііротнвопоставленіе соціалыіаго авторитета
авторитету правительства не является странной особенностью нашего времени, но что оно существовало у цивилизованныхъ народовъ во всѣ историческія эпохи въ различныхъ формахъ, сообразно требованію момента.
Если люди, незнакомые съ исторіей, не виолнѣ выяснили себѣ это
56
«ВѢСТНИКЪ
ЗНАН1Я».
положеніс, то такое непониманіе покоится на переходной ступени абсолютизма, который являлся господствующей формой правленія во многихъ госѵдарствахъ въ теченіс XVIII и ХІХ стол!тій. Абсолютизмъ этотъ возникъ
только благодаря тому, что иравительствснный авторитета, слѣдовательно
авторитета короны, оказался сильнѣѳ соціальнаго авторитета, т. е. сословіп.
главнымъ образомъ церкви и дворянства, въ то время какъ народныя
массы не достигли еще такого политическаго могущества, которое необходимо для совмѣстной работы соціальнаго и иравигельственнаго авторитета.
Тамъ, гдѣ народъ, какъ въ Великобританіи или Венгріи, уже развилъ
свою политическую мощь, тамъ абсолютизму не удавалось достигнуть иолнаго господства ИЛИ даже онъ, послѣ короткой борьбы, совсѣмъ оказывался
побѣжденнымъ, какъ въ Нидерландахъ или ІІІвейцаріи. Итакъ, не парламентаризму иными словами не участіе соціальнаго авторитета въ государственныхъ дѣлахъ, но абсолютизмъ оказывался явленіемъ преходящимъ.
Соціальный авторитетъ у германцевъ и родственныхъ имъ нлеменъ въ
древности находилъ свое выраженіе въ свободныхъ собраніяхъ воиковъ,
какъ въ настоящее время онъ выражается въ законодательств!,. Разница
эта обусловливается только тѣмъ различіемъ, которое существуетъ между
тогдашннмн и теперешними правовыми учрежденіями. Тогда было обычное
право, теперь писанное право. Ударяли ли древніе германцы мечами о
своп щиты или теперь депутаты стучатъ крышками пультовъ—въ сущности безразлично.
Какова сущность этого соціальн іго авторитета и какую задачу онъ
выполняешь?—Онъ является выраженіемъ политических!, факторові, власти,
помимо авторитета правительства или исполнительной власти. Такъ какъ
въ нсмъ выражается естественная власть народа, то онъ и является дѣйствительной основой власти народа; вѣдь авторитета правительства, какъ
института, является искусственнымъ образованіемъ, которому лишь постольку присуща власть, поскольку соціальный авторитетъ находится съ
нимъ въ согласіи и поскольку ему одному подчинено войско. Задача этого
соціальнаго авторитета заключается въ тому чтобы доводить до свѣдѣнія
правительства нужды народа и совмѣстно заботиться о формальномъ и
суіцественномъ удорлетворсніи этихъ нуждъ. Слѣдовательно, но мѣрѣ того,
какъ росло значеніе народнаго хозяйства, въ парламент! должны были
усиливаться тѣ факторы, которые близко стоятъ къ наро іному хозяйству;
это и есть то самое дьиженіс, которое Е Ъ АНГЛІИ создало Нижнюю Палату
и вообще всюду отодвинуло на задній иланъ значеніе верхней камеры.
Правительство и парламеитъ такимъ образомъ не должны стоять
другъ противъ друга, какъ враги, но должны взаимно дополнять другъ
друга, а именно, соціальныіі авторитетъ—путемъ одобрснія законов!,, контроля исполнительной власти и нросвѣщснія народа, правительственный же
авторитета—соблюденіемъзаконовъ и пользованіемъ народными средствами
въ интересахъ государства. Этому соотвѣтствустъ коиституціонный принципу по которому правительство сообразуется съ большинствомъ парламента.
Если мы сопоставимъ происхожденіе парламентаризма съ его сущностью и его задачами, то "мы иридсмъ къ заключенію, что онъ ни въ
коемт, случаѣ себя не пережилъ, но что онъ представляет!, учрежденіе,
лежащее въ основ! европейской культуры и господствующей расы, отъ
здороваго развитія которыхъ завис!ла и будетъ завис!ть будущность
соогв!тственныхъ государствъ и народов!,.
Если поэтому парламента въ настоящее время подаешь поводъ къ
опасеніямъ, то это не является доказательствомъ того, что онъ лишнее
учрежденіе, но это показываешь только, что существуют!, изв!стныл условія,
которыя не даютъ проявляться полезными сторонами этого учрежденья.
Само собой понятно, что эти условія преимущественно лежать внѣ парламента, такъ какъ послѣдній является лишь выраженіемъ господствующих!,
силъ въ обществе, отъ котораго онъ не можетъ никоими образомъ отделиться. Мы здесь покажемъ, что и на отдельнаго члена парламента и на
весь составь его падаетъ вина за то, что соціальный авторитете остается
безтлоднымъ. Эти неблагопріятныя обстоятельства вытекаютъ отчасти изъ
способа лримененія парламентская устава, отчасти изъ пониманія нарламентскихъ обязанностей.
Съ давнпхъ поръ, какъ следствіе парламентаризма, являлась необходимость, чтобы соціальный авторитетъ, въ какой бы форме последній ни
выступали, во всякое время были въ состояніи принять определенное решепіе. Это есть формальное требованіе, неразрывно связанное съ сущностью соціальнаго авторитета съ одной стороны и его целью — создавать
право—съ другой стороны. Нетъ такой конституціи, основанной на обычномъ или писанномъ праве, которая (ш не считалась съ этими требованіемъ постольку, поскольку цри ея созданіи можно было предвидеть случаи,
когда что-либо мешаете парламенту придти къ определенному решенію.
Это есть формальный основной пункте в с я к а я парламента. Какъ уже
показали историческій обзор ь формъ возникновенія соціальнаго авторитета,
последній вовсе не всегда и не всюду обозначали парламентъ, и нужно
очень пожалеть о томи, что это выраженіе всюду переняли изъ Англіи,
страны съ весьма развитыми народными представительствомъ. Слово «парламентъ» вызываете мысль о томъ, будто речи ораторовъ и составляют,
основу парламента; истинную ate основу въ каждомъ здоровомъ народномъ
представительстве составляют!, не речи, a рѣшенія. Парламентъ, который
не способен!, въ каждый моменте выражать свою волю, безеиленъ и безполезенъ. Въ виду того, что такая способность принимать рѣшенія вытекаете изъ сущности парламентаризма, то каждая конституція, хотя бы
это не было въ ней оговорено, подразумеваете ее и основана на этой
способности. Если парламентскій уставъ недостаточно ограждаете въ этомъ
отношеніи парламентъ, то происходите самое тяжкое нарушеніе конституции, и вина за это нарушеніе падаетъ на каждая члена парламента,
который подрываете способность парламента принимать рѣшенія. Все те
махинаціи, которыя имеютъ целыо помешать парламенту принять определенное решеніе, являются уклоненіемъ отъ высшей обязанности депутата, которая въ организованной обструкціи видите преступленіе по отношенію къ государству и не только съ нравственной точки зрѣнія, но и
матеріально, такъ какъ это приводите правовой порядокъ въ явное противорѣчіе съ целью закона.
Если допускаютъ проволочку въ решеніяхъ парламента на основаніи
устарелая парламентская устава, то это основывается на устареломъ
юридическомъ положеніи, которое считаете верхом ь мудрости побивать
право буквой закона. Если юристе не понимаете какого-нибудь законоположенія, то онъ старается устранить эту неясность путемъ ознакомлена
съ мотивами, поясненіями, комментаріями и прецедентами.
Я не думаю, чтобы въ какомъ-нибудь изъ этихъ вспомогательныхъ
средствъ можно было найти доказательство тою, что, например!,, неотложный предложенія или дебаты были направлены единственно къ тому,
чтобы сделать парламентъ неспособным!, принимать решенія. Ведь это
юридическая нелепость, если известное законоположеніе изложено такъ,
что самая цель закопа, желаемое право, остается неосуществленной.
Въ действительности существуете лишь единственный въ мірѣ пар-
ламентъ, который по своей слабости допускаетъ полную бездѣятельность,
вполнѣ сознавая вмѣстѣ съ тѣмъ весь вредъ, проистекающій отсюда для
народа; это именно австрійскій парламента. Далѣе, есть одинъ только парламента, который терпишь у себя обструкцію съ тайной задней мыслью,
будто примѣняющіе обструкцію исполняютъ волю націи — это венгерскій
парламента. Въ большинствѣ же нарламентовъ всѣ эти махинаціи встрѣчаютъ отпоръ, какъ несогласный съ достоинствомъ соціальнаго авторитета,
и инстинктивную боязнь опасности ихъ для общества. Плохо обстоишь
дѣло въ томъ государствѣ, гдѣ не достаешь мужества съ самаго начала
энергично, но вмѣстѣ съ тѣмъ корректно выступить противъ этого зла.
Всякое посягательство на дѣеснособность парламента коренится въ стремлены волю меньшинства поставить выше воли большинства. Это есть
вопросъ о «правѣ меньшинства», который оставилъ глубокіе, роковые
слѣды въ исторіи государствъ. Какъ уже раньше сказано, отличительный
признакъ парламента—это его способность во всякое время принять опредѣленное рѣшеніе, такъ какъ изъ опыта извѣстно, что въ государственной
жизни можешь идти рѣчь только о томъ,' чтобы что-нибудь дѣлалось и
чтобы эти дѣйствія исходили изъ точки зрѣнія интересовъ цѣлаго. Съ тѣхъ
поръ, какъ люди думаютъ, воля собранія не могла иначе выражаться,
какъ только въ рѣшсніяхъ большинства. Ничего другого, болѣе прочного
не придумать и будущимъ государственны мъ ѵмамъ. Издавна признакомъ
общественна™ регресса являлся факта потери большинством'!» значенія
въ парламентахъ. По мѣрѣ того, какъ въ обществ!; уменьшалась способность поступаться ради общественных!» цѣлей, на первый планъ выступали частные интересы отдѣльныхъ грѵппъ и, наконецъ, даже отдѣльныхъ
лицъ. Въ этомъ случаѣ кричать о насиліи, межъ тѣмъ какъ дѣло идетъ
объ обязанностяхъ по отношенію къ цѣлому. Въ этихъ случаяхъ говоряшь
много о правахъ, и въ результатѣ права всѣхъ конфисцируются и какъ
разъ тѣми, которые много кричать о правахъ человѣка. Что касается
ограниченій рѣшснія большинства, то всѣмъ извѣстно Veto римскихъ
нарбдныхъ трибуновъ, это конституціонное учрсжденіе, которому римская
республика обязана своей гибелью. Въ этомъ случаѣ все-таки шла рѣчь
объ особыхъ правахъ цѣлой части народа. Но къ чему приводишь развитіе
идеи правь меньшинства, показываешь намъ исторія Польши, гдѣ изъ
общаго упадка правосознанія возникло пресловутое l i b e r u m veto, дававшее
каждому члену рейхстага возможность срывать засѣданія и всѣ рѣшенія
сводить на нѣтъ. Самыя главный причины гибели Польши коренятся въ
этомъ учреждены.
Обструкція представляешь видоизмѣненное стремленіе, но меньшей
мѣрѣ, оградить права меньшинства и мѣшать большинству принять опредѣленное рѣшеніе. Какъ и всѣ подобныя явленія, она является СИМІІТОмомъ моральна™ и политнческаго упадка. Теперь только и слышно о протестахъ, охранѣ правъ, а на своекорыстное желаніе одной партіи развиваться насчетъ цѣлаго смотрятъ, какъ на дѣль политической жизни.
«ІІучшіе люди предполагаютъ, что здѣсь идетъ споръ о правахъ, межъ
тѣмъ какъ правамъ всѣхъ не угрожала бы никакая опасность, если бы
каждый выполнялъ свои обязанности.
Чѣмъ больше чувство государственности заступаешь мѣсто партійнаго и фракціоннаго духа, тѣмъ больше мысль обл. общей побѣдѣ вытѣсняетъ собственный выгоды насчетъ согражданъ; когда болынія способный управлять страной партіи сливаются въ одну и опредѣляютъ направленіе политики правительственна™ авторитета, лишь тогда и тѣмъ
лучше ограждаются права меньшинства.
Замѣчательно то обстоятельство, что носители соціальнаго авторитета
ни разу не говорятъ о томъ, что упорно отстаиваемые ими взгляды—ихъ
собственный убѣжденія. Именно эти народные представители, которые
всячески навязываютъ свои взгляды массамъ, выставляютъ себя, какъ
уполномоченныхъ избирателями, «священную» волю которыхъ они-де и
выражаютъ. Истинные же народные представители, обязанные своимъ
избраніемъ уваженію и довѣрію своихъ согражданъ и обыкновенно дѣйствительно считающіеся съ общественнымъ мнѣніемъ, признаютъ необходимымъ поступать согласно собственнымъ убѣжденіямъ. Въ этомъ вотъ
пунктѣ мы и подходимъ къ дальнѣйшему вопросу, касающемуся сущности парламентаризма: является ли народный представитель повѣреннымъ
своихъ избирателей, или избраннымъ своими согражданами?
Мы признали парламента представитедемъ содіальнаго авторитета,
т. е. собраніемъ людей, которые знаютъ, что нужно народу, и обладаюта
способностью удовлетворять этимъ потребностямъ совмѣстно съ правительством^ Откуда депутата знаетъ потребности народа? развѣ народа, говорить ему о нихъ? Я этого никогда не наблюдалъ въ жизни и не могъ
найти этому иотвержденіе въ исторіи, а я постоянно слышалъ, что кандидаты говорятъ избирателя мъ то, что они думаюта, а избиратели соглашаются съ этой программой или не соглашаются. Народный представитель долженъ знать потребности общества; при всѣхъ условіяхъ онъ создаешь программу, а не избиратели; всякое порученіе есть фикція. Народный
представитель не долженъ быть уполномоченным^ т. е. органомъ высказанныхъ избирателями желаній, но ихъ избранникомъ, т. е. человѣкомъ,
которому избиратели изъ-за его умственныхъ и душевныхъ качества, вѣрятъ, считая, что онъ не только знаетъ, но и отстаиваешь общественное
благо.
Исторія парламентаризма показываете, что вопросъ о томъ, является ли
депутата избранникомъ или повѣреннымъ своихъ избирателей, лишь въ
новѣйшее время подвергся колебаніямъ. Первоначально народъ принималъ,
какъ напр. въ Аѳинахъ, непосредственное участіе въ голосованіи, и всѣ
тѣ, которые посѣщали базаръ, становились какъ бы народнцми представителями. То же самое мы наблюдаемъ и въ германскомъ обычномъ правѣ.
Тамъ, гдѣ господствовалъ патриціата, повѣреннымъ народа являлись патриціи. Но мѣрѣ того, какъ исчезало это довѣріе, выступали новые факторы, какъ въ Римѣ трибуната или растущее вліяніе коммонеровъ въ
англійскомъ парламент!;. Когда съ ростомъ населснія при одновременномъ
ростѣ англійскаго государства стало необходимым!, производство выборовъ,
избраніе депутатовъ основывалось только на личномъ довѣріи, такъ какъ
подробности парламентскихъ засѣданій. за отсутствіемъ прессы, были недостаточно извѣстны. Такъ, собранія графства (comty court), куда имѣли
доступъ всѣ «знатныя лица», избирали депутата но предложение шерифа.
Мы видимъ въ Англіи и еще ярче на континентѣ, гдѣ соніальный
авторитетъ тотчасъ принималъ олигархическій характеръ, что всюду
избраніе рѣшалось личными заслугами избираемаго; нигдѣ избиратели не
давали порученій депутатами Только въ Венгрін депутаты являлись въ
рейхстагъ съ опредѣлснными порученіями. Мы видимъ, что всѣ конституціи подчеркивают!, принципъ избранія по довѣрію; § 1 6 австрійской
конституціи отъ 2 1 декабря 1 8 6 7 г. о представительств!; постановляете,
чтобы депутаты не получали отъ своихъ избирателей никакихъ инструкцій.
Это моральное основаніе народнаго представительства пошатнулось,
благодаря ложно понятому принципу народнаго суверенитета и формѣ
избирательныхъ средствъ; если не юридически пошатнулось, то фактически.
Такъ какъ, благодаря избирательному чцензу и веденію списковъ, личность
избирателя была прочно установлена, то кандидаты все болѣе видятъ
себя вынужденными снискать благосклонность избирателей. Отсюда и
возникаешь то злоупотребленіе, что кандидата говорить избирателямъ то,
что имъ угодно услышать, и вслѣдствіе этого избиратели все болѣе нріучались смотрѣть на депутата, какъ на своего уполномоченного. Часто
намъ приходится слышать, что депутату было выражено недовѣріс или
что отъ него потребовали сложенія съ себя депутатского званія или онредѣленпыхъ дѣйствій въ какомъ-либо вонросѣ. Существуютъ и такіс депутаты. которые, забывая о своемъ депутатскомъ достоинств!, иснрашиваютъ
положительныя указанія избирателей.
Вс!мъ этимъ подрывается въ основ! сущность народнаго представительства. Избранный въ такомъ случа! не является больше членомъ соціальнаго авторитета, но онъ связанъ въ своихъ уб!жденіяхъ. Онъ является
рабомъ лозунга, который охватываешь неразмышляющую толпу. Какъ бы
сильно онъ ни сознавалъ ошибочность своего прежняго поведенія,—съподавленіемъ своего политического сознанія онъ остается при прежнихъ
ошибкахъ.
Эти факты можно было, напр., наблюдать на мучительномъ состояніи
многихъ австрійскихъ депутатовъ изъ-за обструкции.
Ч!мъ сознательн!е народный представитель, т!мъ бол!е несчастнымъ
онъ будетъ себя чувствовать подъ тяжестью долга—съ одной стороны стремиться къ общему благу, согласно своему уб!жденію, а съ другой стороны,
заботиться объ удовлетвореніи единодушной воли избирателей: в с ! высшія и благороднійшія точки зр!нія отступаютъ тогда на задній планъ.
Вотъ причины, которыя удерживаютъ очень высоко стоящихъ въ
нравствснномъ отношсніи и весьма энергичныхъ людей отъ желанія попасть въ народные представители, а на ихъ м!сто ставятъ трактирныхъ
политиковъ, которые съ геройскимъ мужествомъ отстаиваютъ какой-нибудь партійный лозунгъ, какъ бы онъ ни былъ гибеленъ.
Неспособность парламента принимать опред!ленныя р!шенія, право
меньшинства, мандаты избирателей, нартійность—вотъ явленія, которыя
вызываютъ 'мысль о томъ, будто парламентаризмъ себя иережилъ; но при
этомъ см!шнваютъ причину со сл!дствіемъ и думаютъ, что парламентаризмъ отжилъ, а въ д!йствитсльности отжило свое время не это учрежденіе, являющееся выраженіемъ соціальнаго авторитета, а тотъ духъ, который управляешь имъ.
Я зд!сь пытался показать, какъ изъ мрака древней исторіи парламентаризмъ цивилизованныхъ расъ дошелъ до нашихъ дней, какъ онъ
возникъ изъ цивилизаціи, съ которой онъ неразд!льно связанъ. Я долженъ былъ бы также указать, какъ умиралъ парламентаризмъ въ государствахъ, г д ! эгоизмъ бралъ верхъ надъ общей пользой. Исторія, особенно
англійская, показываетъ, что народы въ ихъ отношеиіяхъ политической
обязанности — подчинять интересы личности интересамъ цѣлаго (общества, государства),—не проявляютъ достаточной устойчивости, колеблются...
Удастся ли изб!жать такого конца парламентаризма, какъ это было въ
Великобританіи, или консцъ парламентаризма совпадешь съ гибелью самого государства, какъ въ ІІольш!—объ этомъ нужно написать ц!лую
книгу. Лучшей гарантіей благополучиаго исхода такихъ кризисовъ является
присутствіе въ самомъ парламент! лицъ, которыя мужественно выступаютъ
чротивъ роковой развязки.
Г. Пятигорекій.
Крестьянскій вопросъ и предстоящая крестьянская реформа.
Отъ Редакціи.
Вопросъ, который затрагивается авторомъ въ нижепомтцаемой статъѣ, представляетъ собою одинъ изъ тгъхъ
первостепенной важности государственныхъ вопросовъ, правильное ргыиеніе которыхъ возможно лишь при всесгпороннемъ
ихъ изсАѣдованіи и обсужденіи. Вырабогпанный Министерствомъ Внугггрсннихъ Лѣлъ проектъ креспгъянской реформы,
который предстоишь теперь обсудить губернскимъ совгыцаніямъ, тѣмъ болѣе заслуживаешь особенгго внимательнаю и
осторожнаю обсужденія, чгпо уже недалеко то время, когда
должна закончиться выкупная операція, и когда, стало быть,
крестьяне явятся такими же полноправными въ имущественномъ отношеніи гражданами государства, какъ и остальные
собственники.
Вѣрные принципу предоставленія свободы всесторонняго
разсмотрѣнія серъезныхъ вопросовъ, въ которыхъ научная
ггостановка и чисто академическое отношеніе является единственнымъ условіемъ возможности правилънаю рѣгиенія, мы
открыааемъ страницы нашего журнала для возможно всесторонняго освѣщенія предстоящей крестьянской реформы.
Важносгпь этого вопроса, правильное рѣшеніе котораго,
не говоря уже о принципіальной сторонѣ, должно ггрежде всего
отразиться на экономическихъ силахъ государства и его
между народно мъ кредшпѣ, полагаема, врядъ ли требуетъ
спеціальнаго разъясненія. Тѣмъ не менѣе, моіутъ оказаться
лица, которымъ не приходилось задумываться надъ даннымъ
вопросомъ, и для нихъ предлагаемая статья, облегчающая
возможносгпъ оріентироватъся и составить себѣ нѣкоторое
представленге о положеніи дѣла, должна оказаться небезпслезною.
I.
Въ настоящее время организуются губернскія совѣіцанія, которыя
должны разсмотрѣть проекта крестьянской реформы, выработанный министерствомъ внутреннихъ дѣлъ; согласно Высочайшему повелѣнію отъ 1 4
января 1 9 0 2 г. пересмотръ законодательства о крестьяпахъ должснъ быть
пропзведенъ на почвѣ главныхъ началъ преобразованій 1 8 6 1 г. «Въ сознаніи, что положенія 1 9 февраля 1 8 6 1 г., даровавшія крестьянамъ личную свободу и обезпечившія ихъ поземельное устройство, оставили нѣкоторыя стороны обновленнаго сельскаго быта безъ законодательна™ опредѣленія, Мы повелѣли, говорится въ Высочайшемъ указѣ, перссмотрѣть
дѣйствующее законодательство о крестьянах!.. Пересмотръ сей Мы признали
з а благо произвести на почвѣ главныхъ началъ преобразованій 1861 г.».
Такимъ образомъ, очевидно, что прежде всего необходимо установить,
что нужно разумѣть подъ главными началами преобразованій 1 8 6 1 г.
«Освободить крестьянина и сдѣлатъ его свободны мъ и полпоправным
гражданиномъ русской земли,—вотъ что являлось главною цѣлью крестьян-
ской реформы въ политическомъ отношены. Обезпечитъ экономическу
независимость трудящихся массъ,—вотъ главная задача ея въ социальн
экономической сферѣ. Свобода, равноправность и экономическая незави
симость—таковы главным начала крестьянской реформы. Это и было то
новое, по словамъ ГІѢшехонова, что они стремились ввести въ русскую
жизнь; въ этомъ и заключается весь смыслъ преобразованія». («Право» X» 5
1 9 0 4 г.).
Положеніе о крестьянахъ 1 9 февраля 1 8 6 1 г. было издано какъ временное, съ цѣлью установленія порядка въ переходную эпоху. Въ близком!» будугцемъ предполагалось тогда урегулировать правоотношенія освобожденныхъ милліоновъ крестьянъ опредѣленными нормами въ духѣ вели •
каго акта 1 9 февраля, провозгласившаго свободу для крѣпостныхъ и равенство всѣхъ передъ закономъ. По предположенія эти не сбылись. Пи
Лашеевскаякомиссія1872 г.,ни Кахановская 1 8 8 6 г. не провели въ крестьянскую жизнь прочнаго правопорядка. Законы же позднѣйшаго времени
имѣли исключительно административно-фискальный характеръ. Реформы послѣдняго десятилѣтія не только не внесли въ деревню порядка, но еще болѣе выдвинули всѣ недочеты въ правовомъ положены крестьянъ. (Записка
земскихъ членовъ комиссіио центрѣ). По дѣйствующимъ законамъ крестьяне
являются какъ бы особымъ родомъ людей, отличныхъ отъ людей другихъ сословій. Недочеты современнаго правового порядка у крестьянъ выражаются
въ самыхъ разнообразныхъ сферах!» жизни и основаны дѣликомъ на
ограничены ихъ личныхъ правъ. Права крестьян!» значительно ограничены
въ сферѣ судебной, въ общественной дѣятельности, въ сферѣ имущественны хъ отношеній. Законоположение 1 8 6 1 г. отводить широкое значеніе
обычному прову\ на самомъ же дѣлѣ обычаи давно исчезли, ихъ мѣсто з
мѣнили «усмотрѣнія», начиная съ усмотрѣнія земскаго начальника и кончая губернскимъ присутствіемъ. Цѣлая бездна нравоотношеній вовсе не
нормируется, или же нормируется общими гражданскими законами весьма
спутанно и неопредѣленно. Спутанность и неопредѣленность гражданскихъ
законовъ настолько велика, что для всѣхъ властей, не говоря уже о самихъ крестьянахъ, часто бываете совершенно непонятно, какой законъ
когда нужно применять, чтб составляете вѣдомство суда,чтоадминистраціи.
Обособленность законодательства, шаткость имущественна«) права, полная
безотвѣтность в'ь обязательственныхъ отношеніяхъ; множество начальетвъ,
которыя далеко не всегда опекаютъ его въ предѣлахъ, указанныхъ закономъ,—все это принижаете въ крестьянин! чувство личности, подавляете
иниціативу и самодѣятельность. Крестьяне еще и доселѣ не освобождены
отъ тѣлесныхъ наказаній.
Объ экономической независимости крестьянъ, создать которую стремилась реформа 1861-го года, краснорѣчнво говорятъ матеріалы комиссіи
объ оскудѣнін центра. Эти оффиціальные матеріалы рядомъ цифровыхъ данныхъ констатируютъ тяжелый кризисъ, переживаемый въ настоящее время
сельскимъ населеніемъ. Поразительная убыль скота, росте недоимокъ, частыя голодовки, безземелье —все это грозные показатели тяжести переживаемаго деревней кризиса. Но въ жизни нашей деревни наблюдается не
одно только пониженіе матеріальнаго достатка крестьянскаго населенія, замечается явленіе болѣе глубокое, а именно—начавшійся упадокъ й разложсніе всего сельскаго быта: потрясены старинные устои, вѣковой укладъ
крестьянской жизни, замѣтны признаки разложенія общины, разрушается
патріархальный складъ семьи,—словомъ, потрясснъ весь хозяйственный и
общественный быте деревни.
Что же дѣлагь, спрашиваютъ земскіе дѣятели: поставить ли крестьянъ
въ старыя условія жизни, нѣсколько измѣнивъ ихъ, или же совершить
коренную крестьянскую реформу, давъ деревяѣ новыя средства бороться
съ обступившими ее трудностями?
II.'
Редакціонная комиссія министерства внутреннихъ дѣлъ, разрабаты
вавшая проекте крестьянской реформы, въ начал! текущаго года обнародовала свои работы: въ январ! появился въ печати отчете работе этой
комиссіи. Этотъ отчетъ даетъ возможность судить о томъ, какъ понимали
члены ревизіонной комиссіи основныя начала положенія 19 февраля
1 8 6 1 года. «Главными, одухотворяющими весь этотъ законодательный
акте началами комиссія полагала, что таковыми, казалось бы, должны
быть признаны: 1) обособленность крестьянскаго сословія и установленный
въ соотв!тствіи съ этимъ особливый порядокъ управленія крестьянами,
неотчуждаемость крестьянскихъ над!льныхъ земель, а также неприкосновенность основныхъ формъ крестьянскаго землепользованія отъ всякаго
•ихъ коренного вел!ніемъ закона изміненія»... «Сельское населеніе является
сословіемъ не по имени, не по букв! закона, но по своей внутренней
кр!пости и сплоченности. Воспитанные въ непрестанномъ упорномъ труд!,
прпвыкшіе къ исконной однообразной обстановк! жизни, пріученные
изм!нчивымъ успѣхомъ земледільческихъ работе къ сознанію своей зависимости отъ вн!шнихъ силъ природы и следовательно отъ началъ высінаго
порядка,-—крестьяне являются оплотомъ исторической преемственности наодной жизни противъ разлагающихъ силъ и безпочвенныхъ теченій.
SІомимо сохраненія
въ ц!лости этого оплота противъ всякихъ разлагающихъ безпочвенныхъ теченій, необходимость сохраненія сословнаго строя,
но мн!нію редакціонной комиссіи, вызывается и другими соображеніямн:
это д!ло государственной справедливости. «Право государствъ на выд!леніе
крестьянъ въ обособленную группу, подчиненную ближайшему надзору
особыхъ правительственныхъ органовъ, является логическимъ посл!дствіемъ
понесенныхъ государствомъ весьма серьезныхъ жертвъ для обсзпеченія
крестьянскаго быта... Кто оказываешь попеченіе, тому принадлежишь и
право надзора за пользующимся его попечительными заботами»...
Изъ этихъ прнведенныхъ замѣчаній видно, что члены редакціонной
комиссіи стоятъ на сторон! старыхъ началъ русской жизни, а не т ! х ъ ,
которыя находятся въ ноложеніи 1 9 февраля 1 8 6 1 г. Предстоящая реформа
съ гіроведеніемъ указанныхъ началъ можетъ быть названа реформой разв!
потому только, что нам!рена измѣпить начала, одухотворявшія законодательный освободительный актъ 19 февраля.
Члены этой комиссіи указываютъ, что право государства на надзоръ
за крестьянами основывается на значительности понесенныхъ имъ жертвъ.
Но это разсужденіе о жертвахъ—простое недоразумініе: государство, яад!ляя крестьянъ землею, отъ выкупной операціи не только ничего не потеряло, но и выиграло; оно получило отъ выкупной операціи 2 6 2 милліона руб. чистой прибыли.
Комиссія говорить «о наділеніи крестьянъ землею на счетъ другого
сословія»—но и это чуждо исторической правды. Дворянство, передавая
свои земли крестьянамъ, получило за нихъ съ лихвой: дворяне получили
не только стоимость земли, а и живыхъ душъ.
Если допустить необходимость государственна™ попеченія, то оно не
должно походить на полицейскую опеку. Попеченіе государства должно
выражаться въ дійствительной, реальной помощи населенно, въ заботахъ
о его просвѣщеніи, здоровь!, въ развитіи духа самод!ятельности гражданъ,
въ сод!йствіи населенію въ удовлетвореніи необходимыхъ запросовъ челов!ческой природы. Не дай Богъ того попеченія, которое выражалось въ
старину въ заботахъ, напр., о народномъ здравіи. Въ одной старой стать!
врачебнаго устава, исчезнувшей изъ свода законовъ, говорилось: «крестьянскія болѣзни, въ виду ихъ простоты и несложности, должны лЬчиться
дикорастущими травами, собираемыми чинами нолевой стражи».
III.
«ГлавнМшей изъ основъ Положенія 1 8 6 1 г., говоришь редакціонная
коммиссія,—это несомн!пно было созданіе сельскаго населенія, обезпеченнаго въсвоихъ потребностяхъ'особымъ, дарованнымъему для сеп/земельнымъ
фондомъ. Само собою разумеется, что обстоятельствоэто силою вещей вызываешь и необходимость закріпленія этого фонда на в!чныя времена за
т!мъ сословіемъ, обезпеченіемъ существованія коего онъ доюкенъ явиться.
Надлежитъ признать, что надѣльныя земли, им!я государственное значеніе
и служа обезпеченіемъ быта крестьянъ, не могутъ составлять предмета
свободнаго оборота и потому не подлежать дѣйствію обіцихъ законовъ, а
должны быть подчинены особымъ ностановленіямъ, нанравлевнымъ къ
охран! т ! х ъ задачъ, въ цѣляхъ достижснія которихъ земли эти были
предоставлены крестьянамъ».
Основной задачей дѣятелей освободительной эпохи было не закрішощеніе земли за тѣмъ или инымъ сословіемъ, a стремленіе обезпечить пароду
«свободный трудъ»,—этотъ «залоги его домащняго благополучія и блага
общественнаго». Коренная ц!ль над!ленія крестьянъ землей, говорить П ! шехоновъ, заключалась не въ томъ, чтобы предоставить каждому крестьянину клочки земли «на правахъ собственности», а обезпечить ему свободный трудъ. Эта-то ц!ль д!ятелей освободительной эпохи оказалась далеко
неосуществленной; въ этомъ-то направленіи,—въ обсзпеченіе свободнаго
труда народу,—и должны вестись и теперь работы, начатыя сорокъ л!тъ
назадъ. («Право», № 5).
Главнѣйшее средство для поднятія благосостоянія населенія, комиссія видитъ въ улучшеніи способовъ землеірльзованія, это—«уничтоженіе
дробности и чрезполосности отдѣльныхъ крестьянскихъ полосъ, сведеніе
каждая двора въ одинъ отрубной участокъ, словомъ, переходъ къ хуторному хозяйству, при коемъ, действительно, каждый отдельный владѣлецъ
можетъ свободно въ хозяйственномъ отношеніи распоряжаться всей состоящей въ е я пользованіи землей и применять къ ней те сельскохозяйственные пріемы, которые представляются наиболее соответствующими
уровню его культурнаго развитія. Сконяясь более къ хуторному хозяйству,
переходъ къ нему комиссія все же признаетъ въ настоящее время невозможнымъ и даже нецелесообразными,. Такимъ образомъ, вопросъ объ
ѵпроченіи экономическаго положенья крестьянства оставленъ комиссіей въ
сущности открыты мъ.
Центръ тяжести крестьянской реформы комиссіей перенесенъ «ко
внутреннимъ распорядкам!, крестьянской жизни»; целительныя средства
она указываете «въ новомъ соображеніи собственно крестьянская законодательства, т. е. тѣхъ законовъ, которые определяютъ внутренніе распорядки крестьянской жизни: такое реформированное законодательство
можете, якобы, устранить причины крестьянская разоренія. «Сорокалетий опыте далъ въ этомъ отношеніи много поучительная, говорите А. Пешехоновъ: за это время съ несомненностью выяснилось, что произведенное
В!, 1 8 6 1 г. наделеніе землею, какъ бы ни вмешивались въ распоряжение
ею, ни въ коемъ случае не можетъ обезпечить экономической независимости крестьянъ». Со времени освобожденія крестьянъ отъ крепостной зависимости населеніе увеличилось более, чемъ на 70°/ о , между темъ количество надельной земли осталось почти то же. Восполненіе этого недостатка,
носредствомъ покупки земли въ собственность и арендованія,—увеличило
размеръ крестьянская землевладенія в с е я лишь на 3 5 % . Въ результате
громадное количество свободныхъ рабочихъ рукъ, не находящихъ себе
примѣненія ни въ сельскохозяйственной, ни въ иныхъ видахъ промыш
ленности. Ііо исчисленію Департамента Окладныхъ Сборовъ, избытокъ рабочихъ силъ противъ потребности въ 1 9 0 0 г. достигалъ въ 5 0 губерн. Европ.
Россіи 5 2 % всего наличная числа работниковъ. При такомъ избытке
рабочихъ силъ, не находящихъ себе примененія, не остается места для
иллюзій, что введеніе новыхъ порядков!, въ крестьянское землепользованіе
и хозяйство можетъ создать экономическую независимость крестьянина и
е я матеріальное блаясостояніе. Законодательство, какъ бы оно ни реформировало «внутренніе распорядки крестьянской жизни», одно не спасете
крестьянъ ни отъ безземелья, ни отъ нищеты и некультурности. 40-летній опыте земской деятельности указываете на необходимость въ деле
н а р о д н а я благосостоянія общихъ мѣръ культурнаго и соаіально-правового
характера. Исторія деятельности земскихъ учрежденій указываете на то,
что все меропріятія земства, направленный на улучшеніе народная хозяйства, встречали себе непреодолимое препятствіе въ невежестве народа и
въ его бытовыхъ условіяхъ, разбиваясь о неподготовленность населенія
въ культурномъ и правовомъ отношеніяхъ. Только просвещеніе, яворятъ
земскіе деятели, иодъемъ личности и самодеятельности, усиливая и умножая
средства борьбы з а существованіе, подымая жизненную энергію, даютъ и,
надежду на лучшее будущее.
Народное образованіе-—вотъ къ чему въ последнем!, выводе теперь
сводится все. Его успехомъ будутъ отныне измеряться все наши успехи.
Безъ образованія народныхъ массъ мы не можемъ ступить шагу, и
всякія улучшенія будутъ мнимыми, кажущимися, а не настоящими, проч„Вѣстникъ Знанія".
О
ными, дѣйствительными. Вопросъ о широкомъ народномъ образованы—
вопроса, безусловно назрѣвшій, требуетъ немедленнаго разрѣшенія, такъ
какъ улучшеніе экономическаго положены немыслимо при той косности и
невѣжествѣ, въ которыхъ въ данное время находится многомилліонное
населеніе нашей родины. Предоставить ему самому заботиться о своемъ
культурномъ развитіи, не подавая ему средствъ къ тому, значите обречь
его на весьма продолжительное время выбиваться изъ тьмы невѣжества,
такъ плотно его окутавшей.
Не можете быть сомнѣнія въ томъ, что просвѣщеніе народа на-ряду
съ разрѵшеніемъ сословныхъ перегородокъ, при равенств! в с ! х ъ передъ
закономъ, даетъ сильный толчокъ развитію личной самод!ятельности, составляющей единственно в!рный залогд. экономическаго преуспіянія. Необходимо в м ! с т ! съ этимъ созданіе такихъ уеловій гражданской жизни, при
которыхъ крестьянинъ им!лъ бы возможность безъ всякаго ст!сненія проявлять свою энергію и прилагать свой трудъ везд!, г д ! найдете только
удобнымъ и выгоднымъ.
Проведеніе началъ равенства, какъ въ правахъ, такъ и въ обязанностяхъ, должно быть поставлено краеугольнымъ камнемъ не только реформы въ
деревенскомъ правопорядку но и в с ! х ъ м!ропріятій, имѣющихъ цѣлью
поднять благосостояніе страны. Поэтому, помимо м!ръ экономическаго и
финансоваго характера (урегулирированіе переселенческаго д!ла, расширеніе сферы д!ятельности Крестьянскаго Банка, улучшеніе арендныхъ отношены новыми законами, уменьшеніе косвенныхъ налоговъ и др.), необходимъ ц!лый рядъ реформъ, выходящихъ далеко за пред!лы внутреннихъ
отношеній между крестьянами. Предстоящія реформы должны открыть
широкій путь к ъ народной самод!ятельности, безъ которой немыслимо
широкое проведеніе въ жизнь м!ропріятій, клонящихся къ поднятію благосостоянія и культурна«) уровня населенія. Введеніо безсословпой мелкой
земской единицы в м ! с т ! съ расширеніемъ правъ земскихъ учреждены—
вошь первая необходимая реформа нашего времени.
Г.
Пятигорсній.
- Проф-
И-
Х^Озеровъ-
Контрабандное
водвореніе товаровъ.
Исторія борьбы плательщика
налога съ государствомъ представляешь
много любопытнаго; государство всѣми силами стремится найти такіе способы обложенія, чтобы плателыцикъ
не ушелъ отъ налога, плателыцикъ
же отвѣчаетъ на это своей иногда
удивительной изобрѣтательностыо, по
части обмановъ, обойти фискъ.
Эта борьба совершается какъ
въ области прямого обложенія, такъ
и косвенпаго, напр., извѣстна у насъ
борьба плательщика съ государствомъ
въ XVII в.: «когда была введена подворная подать, населеніе, чтобы уклониться отъ нея, скучивалось въ дворахъ, стало жить тѣснѣе; когда облагали землю, оно бросало ее, бѣжало
на окраины. Ввели налогъ на души,
населеніе укрывалось отъ переписи...»*).
Но въ особенности эта борьба плательщика съ государствомъ обнаруживается въ таможенныхъ сборахъ; мы имѣемъ въ виду стремление населенія водворять контрабанднымъ путемъ продукты изъ-за границы, не
оплачивая ихъ пошлиной.
Стоить только войти въ Лондонскій таможенный музей, чтобы увнДѣть, сколько ума и изборѣтательности затрачено было на то, чтобы найти
способы уклониться отъ обложенія. Вотъ, напр., мраморная глыба, но
это не мраморъ, a сдѣлана она очень искусно изъ какой-то мастики,
внутри ея перевозились беспошлинно сигары. Вотъ вязанка дровъ, пере*) См. мои «Очерки экон. и фин. жизни Россіп и Запада» M. 1; 0 4 .
тянутая веревкой, она служила для переправки черезъ границу спирта,
такъ какъ каждое полѣно представляешь изъ себя внутри металлическій
сосудъ, удивительно иохожій на простое полѣно. Нѣсколько спеленутыхъ
младенцевъ, передъ которыми вы въ. удивленіи останавливаетесь, тоже,
оказывается, служили для перевозки сиирта и были сдѣланы изъ жести.
Наконецъ, ваше вниманіе иривлекаетъ джентдьменъ, молчаливо сидящій у
двери. Изъ разсказа проводника вы можете узнать, что онъ долгое время
ѣздилъ на козлахъ въ качествѣ лакея съ однимъ господиномъ; такъ какъ
этотъ господинъ часто проѣзжалъ черезъ границу, и у него почти никогда
не было багажа, то его стали пропускать почти не останавливая и не
подвергая таможенному досмотру. Только разъ лошади понесли, чего-то
испугавшись, коляска перевернулась, и всѣ сидѣвшіе въ экипажѣ очутились на землѣ. Господинъ и его кучеръ тотчаеъ же поднялись, нѣсколько
ушибленные, но лакею не поздоровилось, у него отъ паденія отлетѣла
голован.... изъ шеи его полился настоящій финьшампань, а изъ шинъ
поломанной коляски текъ чистый спиртъ (этотъ лакей помѣщенъ теперь
въ музей).
Младенцы-сосуды пѵтешествуютъ со сниртомъ не черезъ одну только
англійскую границу, но и черезъ наши. Въ одной книжкѣ, изданной департаментомъ таможенныхъ сборовъ для свѣдѣнія таможенной стражи, можно
найти много интересвыхъ подробностей о различныхъ уловкахъ. къ которымъ прибѣгаютъ контрабандисты въ своемъ опасномъ промыслѣ: такъ
нерѣдко контрабандисты, чтобы сбить съ дороги стражу, если она нападаешь на ихъ слѣдъ, надѣваюгь особые сапоги съ носками, обращенными
назадъ или съ особенными подошвами, оставляющими слѣдъ похожій на
слѣдъ какого-нибудь звѣря. И стража склонна не обращать вниманія на
такіе слѣды.
Дорогія матеріи и кружева наматываются на собакъ, которыя потомъ
зашиваются вч, другую шкуру, и въ такомъ видѣ переправляютъ ихъ
черезъ границу. Въ селеніяхъ, которыя исключительно жпвутъ контрабандой, даже дома устраиваются особымъ образомъ: чердаки домовъ цѣлаго
квартала соединяются между собой, чтобы при какой-нибудь опасности
можно было переправить контрабанду по чердакамъ съ одного конца селенги на другой.
Контрабанда даже вызвала къ жизни оригинальныя коммерческія
предпріятія—страховыя: для страховки грузовъ, контрабанднымъ образомъ
водворяемыхъ въ страну, отъ поимки ихъ таможенной стражей. Говорятъ,
что существуешь цѣлая акціонерная компанія въ ІІруссіи для перевозки
безношлинно чая вч» Россію, эта компанія публикуешь свои отчеты, какъ
и всякое другое предпріятіе, и отчетъ за 1 8 8 3 годъ даетъ слѣдующія
любопытныя свѣдѣнія: куплено было для пересылки въ Россію контрабанднымъ образомъ 1 7 , 9 2 5 цибиковъ чая за 6 1 8 тыс. рублей: при водвореніи
контрабандою вслѣдствіе бдительности страны пришлось бросить на дорогѣ
7 3 6 цибиковъ или 4 % , остальные 1 7 , 1 8 9 цибиковъ благополучно были
доставлены и проданы за 1 0 3 1 тысячу рублей, т. е. получено валового
дохода 74°/
безчисленные мышечные пучки, оказывающіеся достаточно кр!пкими и
сильными, чтобы подымать грузы, которые должны представляться огромными въ сравненіи съ величиной и кр!гіостью этихъ волоконъ. Тамъ пробѣгаютъ милліоны тончайшихъ нервныхъ ниточекъ—отъ мозга ко вс!мъ
членамъ и частямъ т!ла и обратно, несутъ съ быстротою молніи всякое,
самое легкое прикосновеніе къ органу сознанія и приносите съ едва уловимой быстротой самому отдаленному мускулу повел!ніе воли. «Челов!ческое т!ло—говорить Bettex—это цѣлый міръ газообразныхъ, жидкихъ
и твердыхъ веществъ; оно содержите почти всі, быть можетъ д!йствительно всп химическіе элементы земли; въ немъ есть моря—въ сердц! и
полужидкомъ веществ! мозга, р!ки, бол!е горячія, ч!мъ теченіе Гольфстремъ,
откладывающія на берегахъ своихъ жизненный матеріалъ—кровяныя тѣльца,
превращающіяся нотомъ въ мясо, мускулы и ткани».
И при всемъ томъ, пе смотря на дивный механизмъ свой, какъ жалокъ челов!къ лередъ лицомъ неизб!жности смерти! Довольно одной капельк! его крови излиться в ъ мозгъ его—и т!ло умретъ, медленно или
сразу. Вошь почему иные готовы позавидовать созданіямъ въ род! щуки,
которая можетъ жить до двухсотъ літъ, или розовому кусту у Гильдссгеймскаго собора, который зелен!етъ и цв!тетъ, какъ говорятъ, уж»; тысячу л!шь. Но действительно-ли челов!къ готовь былъ-бы пом!няться
съ ними? Та же Библія, которая устами Давида такъ рисуешь т!леснук>
слабость челов!ка: «Человѣкъ въ жизни, какъ былинка»—та же Библія
вопрошаете устами Іисуса: « Г а з в ! вы не много больше, чѣмъ они—больше,
ч!мъ цв!ты и зв!ри?»
Да, «больше, чѣмъ они», больше всѣхъ созданій человѣкъ съ душой
его и духомъ его. «Господь вдунулъ в ъ него душу живую», говорите
Библія и во многихъ мѣстахъ она употребляете слова «тѣло и душа»
вмѣсто понятія «человѣкъ». Ради упрощенія, она совсѣмъ не дѣлаетъ различія между понятіями «душа» и «духъ»—и тѣмъ и другимъ словомъ одинаково обозначаетъ то, что составляете человѣка, что возвышаете его
безмѣрно надъ животными.
Развѣ не говорите каждому его собственное чувство, что есть
въ немъ что-то, чего не насытишь хлѣбомъ и мясомъ и не унесешь подъ
землю съ ударомъ заступа могильщика? И когда медицинская наука утверждаете, что человѣческое тѣло состоите изъ билліоновъ атомовъ и клѣтокъ—не вытекаетъ-ли сама собой необходимость единой духовной связи,
силы, объединяющей и направляющей все по одному плану—совсѣмъ такъ,
какъ армія въ 5 0 0 . 0 0 0 солдате должна имѣть главнокомандующаго и
безъ него совсѣмъ не могли-ба существовать. Ежедневно мы узнаемъ и
понимаемъ, что для истиннаго познааія недостаточно еще внимательныхъ
глазъ и ушей, что гораздо больше нужно вниманіе души. Душа наша обладаете сокровищницей памяти изъ безчисленныхъ виечатлѣній, чувствъ,
воспріятій опыта, представленій, понятій, сужденій, идей и теорій. Эту
сокровищницу знаній не могло-бы удержать мозговое вещество, многократно
обновлявшееся со времени нашего дѣтства—если бы душа не была непреходящей сущностью, превращающей измѣнчивое вещество мозга въ свое
орудіе. Такія и подобныя посылки могутъ привести всякаго къ увѣренному умозаключенію: у меня есть душа, у меня есть духъ,—да, я не одно
только тѣло, а прежде всего душа и духъ. Испанскій завоеватель, отдававшей покоренныхъ индійцевъ живыми на съѣденіе своему догу, будучи
потомъ самъ смертельно раненъ, мрачно отвѣтилъ на вопросъ одного и з ъ
своей свиты: «гдѣ ты чувствуешь б о л ь » : — « В ъ душѣ».
Что душа, пока она остается въ тѣлѣ, можете проявить свою дѣятельность только посредствомъ мозга—-это ничему не иротиворѣчитъ;
тѣмъ оолѣе, что никто не отрицаете того, что въ мозгу слѣдуетъ искать
центральный органъ всякой душевной дѣятельности. Но какимъ образомъ
осуществляется взаимодѣйствіе тѣла и души—это еще до сихъ поръ такъ
сильно основано на предположеніяхъ,,. что насъ завело бы слишкомъ далеко, если-бы мы вздумали войти здѣсь в ъ разсмотрѣніе этого. Все же
иутемъ уподобленія отношеніе между тѣломъ и душой можете быть приблизительно опредѣлено; надо только не упускать при этомъ изъ виду,
что всякое сравненіе хромаете. «Отношеніе между душой и тѣломъ—говорите Бенеръ въ своемъ Космосѣ—такое же, какъ между внутренней
жизнью и внѣшней, какъ между силой и матеріей, между причиной и
дѣйствіемъ, источникомъ и ручъемъ, двигательной силой и машиной, какъ
между улиткой и ея раковиной, между строителемъ и его зданіемъ, между
теплотой и свѣтящимъ огнемъ, между госнодиномъ и слугой, какъ
между кормчимъ и судномъ, военачальникомъ и боевымъ порядкомъ его
войска—какъ между творческой мыслью Бога и ея выраженіемъ во плоти
и крови».
Не правда ли, однако, одного библейскаго отвѣта на нашъ вопросъ
намъ еще не достаете—отвѣта, кореняіцагося въ выраженіи: подобіе Божіе?
Каждый еврей и каждый христіанинъ знаетъ съ дѣтства стихъ: «Боте создалъ человѣка по образу Своему, по образу Божію сотворилъ Онъ его».
Но краткое начертаніе стиха этого является для многихъ стертой монетой,
къ которой едва ли когда случалось присмотрѣться поближе. Что же это
значить: подобіе Божіе? Можетъ ли здѣсь идти рѣчь о копіи образа? Нѣтъ,
Богъ не имѣетъ образа, который можно было бы видѣть и ощущать. Б о г ъ —
это духъ, безконечный духъ. И человѣкъ, какъ иодобіе его, есть духовное
существо, отпечаткомъ духа его является нодобіе Божіе. Духъ человѣческій
отличенъ не по степени, а по сущности отъ духа остальных!, созданій,
духъ его есть дыханіе Бога. Этимъ самымъ человѣку дано участіс во владычеств! Бога надъ живыми существами. Во всемъ обінирномъ мірѣ нѣтъ,
кром! человѣка, земного существа, которое могло бы повелѣвать человѣкѵ
или требовать отъ него отчета, допрашивать его: почему, зач!мъ ты это
д!лаешь? Растенія и животныя отданы во власть челов!ку. Онъ можетъ
пересадить растеніе съ одного м!ста и заставить его расти въ другомъ; и
если, говорить Bettex, намъ это представляется неважными пустяками — только
потому, что мы къ этому привыкли,—то ел!дѵетъ подумать, что в!дь ни
одно животное въ мір! этого не въ состояніи сд!лать. Съ другой стороны,
и всякое блюдо рыбы или птицы, поданное къ нашему столу, служишь
доказательствомъ владычества челов!ка надъ животнымъ.
Гораздо больше, однако, ч!мъ въ этомъ естественномъ господств!,
сказывается богоподобіе чслов!ка въ его мышленіи и хот!ніи, въ познаніи
его и вол!. Челов!къ мыслить, и то, что онъ мыслить, есть н!что божественное вънемъ, чего онъ не разд!ляетъ съ животными. Ч!мъ бол!е ясень
и неомраченъ его дѵхъ, т!мъ больше мыслей рождаешь онъ. Вдобавокъ, онъ
жаждетъ познанія. Уже въ раннемъ д ! т с т в ! онъ мучить взрослыхъ в ! ч нымъ вопросомъ: почему? Все хотілъ бы знать челов!къ. «Мы в!чно
ощупью изсл!дуемъ загадки», сказалъ гд!-то Гете. Только ничтожный челов!къ можетъ довольствоваться, подобно быку или ослу, своими наполненными яслями, не мысля, не размышляя. Въ д!йствительности, духъчелов!ческій обладаешь склонностью вннкать въ сущность вещей и доискиваться посл!дняго коренного объясненія. Съ себя онъ начинаешь и не можешь успокоиться, пока не придешь, по крайней мѣрѣ, къ сознанію себя.
Онъ переходить черезъ границы чувственнаго въ міръ духовныхъ идей и
обнимаешь прошедшее, настоящее и будущее. Еще бол!е: онъ мыслить Бога,
высшую изъ в с ! х ъ идей.
Другая сторона заключается въ томъ, что челов!къ им!етъ свободную
волю. Воля—это несравненное могущество челов!ка, достаточно сильное,
чтобъ разрушить ц!лый міръ. Муцій Сцевола, гордый римлянинъ, положилъ
передъ королемъ Порсенной, угрожавшимъ его отечеству, свою правую руку
въ огонь, чтобъ сжечь ее и т!мъ показать врагу, какой сильной волей обладали римляне и какъ способны они защитить свое отечество. «Вотъ наивысшее—говоришь Лютардтъ—что можетъ сказать челов!къ: я хочу. Но
какъ р!дко бываешь, чтобъ челов!къ д!йствитсльно хотѣл ь! Онъ хотѣлъ бы
хотѣть—и все же не доходить до истиннаго хотѣнія. Маленьким!, богомъ
д!лаетъ человіка его воля—и въ то же время онъ рабъ в с ! х ъ вещей и
своей собственной природы». Все же сознаніе обладанія свободной волей берешь верхъ у каждаго челов!ка «хотя бъ рожденъ онъ былъ въ ц!пяхъ».
Человѣку можно предложить ц!лый міръ въ награду, можно грозить ому
величайшей мукой въ наказаніе,—но волю этимъ принудить нельзя. Разум!ется, одно это налагаешь на челов!ка огромную ответственность. Что
является его прсимуществомъ, то можетъ обратиться во вредъ ему; ошь
него зависишь направить свою волю къ своему несчастью и гибели, или
къ счастью и свобод!. Эту способность самооиред!ленія отм!чаютъ также,
какъ нравственное начало. Животное ея не им!етъ. Оно не можетъ поступить иначе, ч!мъ поступаешь, такъ какъ оно всец!ло зависишь отъ своихъ
инстинктовъ и влеченійсвоей природы. Чсловѣкъ не то; онъ не актсръ,
вынужденный безвольно играть ту роль, которую предписала ему судьба.
До извѣстной степени онгь, скорѣе, самъ, какъ личность, всемогущъ.
Личность—вотъ вч. чемъ, собственно, коренится богоподобіе человѣка. Личность—это глубочайшая основа, сущность Бога, какъ понимаютъ
его христіане; но это въ то же время и глубочайшая сущность насъ самихъ, созданныхъ по подобію Его. Только человѣкъ можетъ говорить «/им»,
обращаясь къ своему Богу, потому что самъ онъ представляешь «я». Такимъ образомъ, существеннѣйшая сторона богоподобія кроется въ томъ, что
человѣкъ, какъ и Творецъ его, есть личность, индивидуальность. Не видимъ ли мы, какъ это свѣтится изъ глазъ человѣческихъ, не слышимъ ли,
какъ это бьется изъ безчисленныхъ человѣческихъ сердецъ? И вътѣхъ случаяхъ, когда мы не видимъ и не слышимъ этого—не испытываемъ ли мы
разочарованія? Что, какъ не личность, привлекаетъ насъ въ человѣкѣ, внушаешь намъ чувство къ нему? И не въ этомъ ли, наконецъ, заключается
вѣчное назначеніе человѣка—быть личностью и все больше становиться ею,
вести зародышъ своей личности къ все болѣе совершенному гармоническому
развитію? И тамъ, гдѣ культъ личности въ иренебреженін, тамъ человѣкъ
становится вч. концѣ кониовъ «шаблоном!., глазъ его превращается въ пустое оконное отверстіе, уста его—въ говорильную машину, сердце—въ часовой механизмъ и самъ онъ—въ движущегося автомата».
Но опредѣлить понятіе личности ясными и точными словами невозможно; это величина, не имѣющая соотвѣтствующей формулировки. Это—
то непроходящее, безсмертное въ человѣкѣ, то, что остается отъ насъ не
только въ восноминаніи, но и въ дѣйствительности остается, когда оболочка
этого тѣла распадается и разсыпается прахомъ. Вотъ почему, хотя тѣлесная сторона нашего существа то и дѣло напоминаешь намъ о нроисхожденіи
нашемч, изъ праха,—другая сторона нашего существа такъ же мощно указываешь намъ на царство свѣта, которому мы родственны: «Въ этомъ тлѣнномъ прахѣ, изъ праха рожденномъ, живешь безсмертный высокаго
рода и думаетъ мысли, отъ которыхъ восторженно дрожать потрясенные
нервы».
(Страничка изъ византійской
исторіи).
III.
Между тѣмъ, Ѳеодосію шелъ уже двадцатый годъ, и Пульхерія помышляла о его бракѣ. Молодой импсраторъ часто заявлялъ своимъ приближеннымъ, что онъ не станетъ искать въ своей супруг! пи знатности происхожденія,іни богатствъ, требуя лишь одного: чтобы она ему нравилась.
Но именно такія р!чи тревожили Пульхерію; она боялась со стороны сильныхъ при двор! евнуховъ какой-нибудь хитрой прод!лки, подобной той,
которою воспользовалась покойная императрица Евдокія для того, чтобы
стать супругою Аркадія. Озабоченная этой мыслью, Пульхерія начала
подыскивать нев!сту брату, не только въ Константинопол! и Рим!, но
даже въ варварскихъ земляхъ, подвластныхъ Имперіи. Неожиданный случай
пришелъ ей на помощь. Къ ней явилась одна молодая аѳинянка, прося у
нея защиты противъ братьевъ, лишавшихъ ее всякой доли въ отцовскомъ
насл!дств!. Эта д!вушка, дочь аѳинскаго софиста Леонтія, отличалась
р!дкою красотой и выражалась необыкновенно умно и краснор!чиво, что
сразу расположило Пульхерію въ ея пользу. Выслушавъ ея просьбу и
вступивъ съ нею въ дальн!йшій разговоръ, ІІульхерія уб!дилась, что эта
красавица не уступаете ей въ учености. Оказалось, что самъ отецъ занимался ея образованіемъ, а онъ былъ, какъ уже сказано выше, софисте,
что въ т ! времена значило очень много. Не вс!мъ, даже учен!йшимъ и
талантливѣйшимъ людямъ, удавалось занять въ Аѳинахъ каѳедру или, какъ
тогда напыщенно выражались, «тронь» софиста. Это званіе, очень почетное и сопряженное съ доходами, доставалось долгою борьбою съ другими
соискателями и лишь по приговору другихъ софистовъ *). Но, однажды,
завоевавъ себѣ желанное положеніе, счастливецъ иріобрѣталъ уваженіе и
богатство. Помимо субсидій отъ города или государства, софисты получали
громадную плату за рѣчи, произносимый ими передъ сенатами другихъ
городовъ, или передъ императорами на публичныхъ торжествахъ. Многіе
изъ нихъ, войдя въ славу, наживали такія богатства, что могли украшать
свой родной городъ театрами, портиками и другими великолѣпными зданіями.
Софистъ Леонтій имѣлъ тоже хорошее состояние: у него были свои помѣстья
и роскошные дома, полные всевозможныхъ произведеній искусства.
Дѣтей у него было трое: два сына и дочь. Юноши не выказывали
особенныхъ дарованій и склонности къ риторству; они избрали себѣ другія
іірофессіи, но дочь, Атенаиса, обнаруживала, съ самого дѣтства, необыкноныя способности и стала предметомъ особыхъ попеченій отца. Онъ самъ
былъ ея учителемъ и, подъ его руководствомъ, она изучила риторику,
философію, математику, астрономію; сверхъ того, унаслѣдовавъ отъ него
его природный даръ слова, она легко импровизировала цѣлыя рѣчи. Съ
такими способностями и познаніями, она могла бы замѣстить, со временемъ,
самого родителя своего въ его школѣ и прославиться на всю Греціш, но
Леонтій мечталъ о высшей для нея долѣ: онъ прочелъ въ звѣздахъ, что
дочь его будетъ носить корону...
Онъ не дожилъ до иснолненія своей надежды, но изъ его завѣщанія
можно было заключить о его твердой увѣренности въ томъ, что Атенаиса
не будетъ нуждаться въ наслѣдствѣ: онъ оставлялъ все свое имущество,
земли, дома и всю свою драгоцѣнную движимость сыновьямъ, выдѣляя
дочери лишь сто золотыхъ монетъ. Атенаиса, мало довѣряя предсказанію
звѣздъ, просила братьевъ выдать ей ея законную часть, но они отказали
ей въ этомъ, опираясь на завѣщаніе. Она вступила съ ними въ тяжбу и
проиграла ее. Тогда, въ отчаяніи, не нмѣя ничего, кромѣ своей ничтожной
суммы и выгнанная изъ рбдительскаго дома безсовѣстными братьями, она
рѣшилась отправиться въ Константинополь, чтобы просить защиты у самого
императора или, что было надсжнѣе, у Пульхеріи. Изъ всѣхъ родныхъ,
Атенаису не покинула только одна ея тетка, которая и взялась сопровождать ее въ далекомъ пути.
Пульхерія, восхищенная красотой и умомъ дѣвушки, рѣшила, что
само Ировидѣніе посылаете ей достойную невѣсту для Ѳеодосія. Легко
убѣдивъ ее принять св. крещеніе, она избрала для наставленія ея въ
истинахъ христіанской религіи константинопольскаго архіеішскопа. Аттика.
Обладая мягкою, впечатлительною душею, Атенаиса искренно отреклась
отъ языческихъ вѣрованій. Воспріемницей ея отъ купели была сама Пѵльхерія, нарекшая ее Евдокіей, что, по истолкованію самой Атенаисы, означаете: «мудрая» и «творящая добро».
Бракосочетаніе Ѳеодосія и Атенаисы совершилось 7 іюня 4 2 1 г.,
сопровождаясь празднествами и зрѣлищами, превосходившими своимъ вели*) При этомъ соблюдался еще весьма своеобразный обрядъ символическаго
характера, указывающіВ иа нѣкоторую связь между софистами и іерофантами р а з личныхъ мисгерій. Прежде чѣмъ воздѣть на себя мантію софиста, неофитъ ввергался
въ воду, какъ бы для того, чтобы омыть съ себя ветхаго человѣка. ІІартія противников! старалась не допустить его до бассейна, между тѣмъ—какъ сторонники его
усердно пролагали ому дорогу. Дѣли доходило, при этомъ, до дракъ. Наконецъ, онъ
погружался въ воду, изъ которой выходилъ въ теплое помѣщеніе, гдѣ его обмывали
и облачали въ столь дорого завоеванную имъ, почетную мантію. Торжество завершалось тріумфальнымъ шествіемъ по городу и пиршеетвомъ въ честь старшинъ
сословія.
колѣпіемъ все видѣнное до тѣхъ поръ столицею. Между тѣмъ слухи о
неожиданномъ счастіи, выпавшемъ на долю дочери софиста Леонтія, успѣли
дойти до Аѳинъ, пріятно взволновавъ ея бывшихъ ученыхъ товарищей.
Семеро изъ нихъ отправились въ Константинополь, чтобы лично поздравить молодую императрицу, но ихъ появление на улицахъ столицы въ
традиціонныхъ мантіяхъ, присвоеныхъ званію софиста, возбуждало недоумѣніе, насмѣшки и даже суевѣрные толки среди легкомысленной и невѣжественной толпы. Нѣкоторыс принимали ихъ за полумиѳическихъ семерыхъ греческихъ мудрецовъ, оставившихъ въ народной памяти свои знаменитыя изреченія; другіе подсмѣивались надъ ихъ нарядомъ; но скоро
стало извѣстно, что они были приняты съ почетомъ при дворѣ, и тогда
всѣ начали прислушиваться къ ихъ разговорамъ и повторять ихъ сентенціи,—хотя не всегда лестныя для столицы и отзывавшіяся тѣмъ тайнымъ
презрѣніемъ, которое ученыя Аѳины не переставали питать къ городу,
созданному Константиномъ. 'Гакъ, напримѣръ, смотря на мраморное изображеніе осла со слѣдовавшимъ за нимъ вооруженнымъ воиномъ, одинъ изъ
софистовъ, Краносъ, воскликнулъ: «0, счастливыя времена и счастливая
страна, въ которой ослы водятъ человѣка!». Другой софистъ, Сильванъ,
замѣтя золотую статуетку въ видѣ колѣнопреклоненнаго мужчины, не
постѣснился произнести какъ бы предсказаніе: «Вотъ—и аллегорія эпохи
упадка!» Толпа не обижалась и разносила, со смѣхомъ, по городу остроумные намеки пришельцовъ.
Братья Атенаисы, узнавъ о ея неожиданномъ возвышеніи, бѣжали
изъ Аѳинъ, страшась мести сестры. Но она велѣла привести ихъ къ себѣ
и отвѣтила милостиво, выслушавъ ихъ униженныя мольбы о поіцадѣ: «За
что буду я гнѣваться на васъ? Вы отняли у меня небольшое наслѣдство
и доставили царскій вѣнецъ»! Не довольствуясь однимъ проіценьемъ, она
упросила своего супруга назначить ихъ на почетный должности въ государств!.
IV.
Оправдывая ожиданія Пульхеріи своимъ твердымъ характеромъ, умомъ
и благотворнымъ вліяніемъ на слабодушнаго Ѳеодосія, молодая императрица
выказала и замѣчательное литературное дарованіе. Еще за годъ до ея
брака, между имперіею и ІІерсіей возникла война. Благодаря внутреннимъ
смутамъ въ Персіи, см!намъ ея правителей и превосходству военныхъ
силъ Оеодосія, она закончилась выгоднымъ для него миромъ, который и
поспѣшили воспѣть в с ! современные византійскіе поэты. Собственно порѣніили участь военныхъ дѣйствій лишь два большія сраженія, но столкновеніе изобиловало драматическими эпизодами, дававшими богатую почву
вдохновенно стихотворцевъ. Такъ, наприм!ръ, прославлялся ноединокъ
Аэробинда, начальника одного римскаго легіона, съ персидскимъ вождем'ь,
пославшимъ въ христіанскій лагерь вызовъ на единоборство «тому, кто
тамъ храбр!е всѣхъ». Аэробиндъ, не уступивъ никому чести поразить
невѣрнаго, вы!халъ навстр!чу надменному персу и убилъ его одннмъ
ударомъ копья. Случилось также, что цѣлое полчище сарацинъ, слѣдовав
шее вдоль Евфрата, было охвачено какимъ-то безпричиннымъ паническимъ
страхомъ и бросилось въ разсыпную, при чемъ всадники понеслись къ
р ! к ! и потонули въ ней почти в с ! поголовно. При осад! города Сезены
(въ Арменіи), переименованнаго въ Ѳеодосіополисъ, оказалъ чудеса-храбрости и находчивости епископъ Евномій. Городъ, не им!я гарнизона, былъ,
повидимому, обреченъ гибели, но инокъ-воинъ распорядился средствами
обороны и воодушевлялъ жителей своимъ прим!ромъ, убѣждая ихъ пред-
почесть смерть сдачѣ невѣрнымъ. Персы, не ожидавшіе такого сепротивленія, пришли въ ярость. Они построили штурмовыя башни, подвели грозныя
катапульты для пробивки стѣнъ, но Евномій все же не допускалъ непріятеля до настоящаго штурма. Осада длилась уже цѣлый мѣсяцъ и персидское войско начинало роптать. Съ цѣлыо развлечь недовольныхъ, одинъ
изъ персидскихъ начальннковъ приблизился къ городской стѣнѣ, какъ бы
для вступленія въ переговоры, но, вмѣсто того, началъ осыпать христіанъ
кощунственной браныо и угрозами разгромить ихъ храмы. Въ отвѣтъ на
это, Евномій велѣлъ придвинуть крѣпостную балисту, носившую имя
«Св. Ѳомы», и пустилъ изъ нея болынимъ камнемъ въ дерзкаго перса.
Мѣтко направленный снарядъ ударилъ ругателя прямо но рту и разможжилъ ему голову. Осажденные увидѣли въ этомъ небесную помоіць, персы
стали кричать о колдовствѣ, и царь Барамъ, руководившій осадой, поспѣшилъ снять ее въ суевѣрномъ страхѣ передъ горстью храбрецовъ, устоявшихъ противъ его громаднаго войска.
Чувство признательности къ супругу, подарившему ей царскій вѣнецъ,
и къ народу, принявшему ее такъ любезно, внушило Атенаисѣ мысль
восиѣть также славу Ѳеодосія и его воинства. Эти стихи возбудили обіцій
восторгъ, и если современниковъ можно почему либо заподозрѣть въ пристрасти въ этомъ случаѣ, то сужденія серьезныхъ критиковъ, жившихъ
четырьмя столѣтіями позже, говорятъ намъ о дѣйствительномъ достоинствѣ
ея литературныхъ трудовъ, которымъ она посвящала всѣ свои досуги.
Фотій, въ своей «Библіотекѣ», упоминая объ одной поэмѣ Атенаисы, заявляешь, что онъ «восхищается этими стихами не потому, что авторъ
ихъ—женщина, притомъ жившая среди придворныхъ развлеченій, но потому, что это произведете истинно замѣчательно, 'особенно по совершенству стиха и правильному пониманію метрики въ соединеніи съ изяществомъ слога». Но, помимо того, Фотій цѣнитъ въ авторѣ большую самобытность, отличавшую Атенаису какъ личность и отразившуюся въ ея
произведеніяхъ, «какъ черты матери отражаются въ лицѣ ребенка». По
отрывкамъ, приводимымъ Фотіемъ, нельзя, разумѣется, безусловно принимать его оцѣнку сочиненій этой замѣчательной женщины, но, во всякомъ случай, въ нихъ обнаруживается изящество слога и легкость стихосложенія.
Сдѣлавшись усердною христіанкой, Атенаиса избирала, почти исключительно, сюжетами своихъ произведеній библейскія событія. Такъ, подъ
названіемъ «Восьмикнижія», она написала поэму, въ которой изложила
все сказаніе Библіи отъ сотворенія міра до исторіи Руфи. ІІотомъ, тоже
въ видѣ героической поэмы, появились изъ подъ ея пера «Пророчества
Захаріи и Даніила». Фотій, большой знатокъ, какъ ветхозавѣтныхъ книгь,
такъ и свѣтской литературы, весьма цѣнилъ это произведете. ІІоэтическіе
перифразы (пересказы). Атенаисы плѣнялн его не только красотой слога
(которой онъ весьма дорожилъ въ писателѣ), но именно тѣмъ, что авторъ,
строго уважая простоту священнаго повѣствованія, не искажалъ ее ни стороннимъ многословіемъ, ни воображаемыми подробностями.
Но, хваля всѣ произведенія молодой императрицы, Фотій цѣнитъ выше
всего ея поэму въ трехъ частяхъ, посвященную описанію взаимной любви
св. Кипріана и св. Юстины, и ихъ общей мученической кончинѣ во время
гоненія христіанъ при Діоклстіанѣ. Этотъ Кипріанъ былъ сенаторомъ въ
Антіохіи (финикійской), славился чародѣйствомъ и употреблялъ свою власть
надъ темными силами на совершеніе всякихъ беззаконій и злодѣйствъ, но,
полюбивъ христіанскую дѣвушку, раскаялся, былъ обращенъ ею въ хри-
етіанство и сталъ еиископомъ въ той же Антіохіи *). Легенда объ этихъ
двухъ святыхъ была весьма распространена на Востокѣ, откуда перешла
и на Западъ. Въ IT вѣкѣ въ Каппадокіи находилась церковь во имя ихъ
обоихъ, какъ чествуемыхъ всегда неразлучно. Но сказаніе о нихъ пользовалось большою популярностью именно благодаря тому, что Кипріанъ былъ
представляемъ могущественны мъ чародѣемъ, повелѣвавшимъ черными духами, и потому житіе его, въ пересказахъ, какъ нростонародныхъ, такъ
и въ имѣвшихъ характеръ болѣе серьезнаго біографическаго изслѣдованія,
изобиловило демонологическими подробностями, до которыхъ была такъ
падка римская литература. Понятно, что такой сюжетъ, вмѣщавшій въ себѣ
элементы любви, высокаго благочестія и колдовства, долженъ былъ плѣнять
воображеніе молодой женщины, пламенной христіанки и чистой душою,
но не чуждой, какъ и всѣ ея современники, вѣры въ сношенія людей съ
тайными силами.
Долгое время поэма Евдокіи-Атенаисы была извѣстна лишь по критическому отзыву Фотія, но два послѣдсвательныя открытія позволяютъ
нынѣ возстановить ее почти вполнѣ въ отношеніи ея общаго содержанія, а наполовину даже почти текстуально. Въ XYIII ст. было случайно найдено
описаніе «Дѣяній св. Кипріана Антіохійскаго», вставленное, ошибкою писца,
въ лѣтопись о «Дѣяніяхъ епископа Карѳагенскаго». Та часть «Дѣяній»,
которая включаете въ себѣ «Исповѣдь Іѵипріана», послужила, очевидно,
Атенаисѣ для второй части ея поэмы. Вторая находка оказалась еще счастливѣе: лѣтъ сто тому назадъ, въ библіотекѣ Медичи во Флоренціи, въ
рукописи, содержащей стихи св. Григорія Назіанскаго, были найдены два
длинные отрывка поэмы Атенаисы. Основная идея и главнѣйшіе моменты
разсказа согласуются вполнѣ съ преданіемъ, но развитіе ихъ принадлежите,
очевидно, поэтической фантазіи автора. Оставаясь вѣрной легендѣ, Атенаиса видоизмѣнила ея направленіе. У нея главнымъ дѣйствующимъ
лицомъ является Юстина, какъ дѣвушка-христіанка, выдерживающая борьбу
со всевозможными демонами, старающимися ее искусить; горячо любимая
чародѣемъ, она сама любите его, но побѣждаетъ какъ адскія силы, такъ
и свою любовь знаменіемъ Креста. Умиленный ея добродѣтелю, Кипріанъ
становится тоже христіаниномъ и принимаете, вмѣстѣ съ нею, мученическую смерть. Такова господствующая идея въ поэмѣ, тогда какъ собственно
въ преданіи главнымъ лицомъ состоите Кипріанъ, а Юстина играете второстепенную роль. Произведете Атенаисы можетъ назваться «христіанской
поэмой» въ полномъ смыслѣ этого слова и, по времени, оно самое первое
изъ сочиненій этого рода. Но оно изъ первыхъ и по поэтическому достоинству. Читая нѣкоторыя строфы, можно подумать, что онѣ написаны рукою
Мильтона или Тассо...
Содержаніе поэмы слѣдующее: Красавица Юстина живете со своими
родителями. Отецъ ея состоите жрецомъ при храмѣ Юпитера. Тайно отъ
всѣхъ, она приняла святое крещеніе и отказывается отъ брака, несмотря
на самыя лестныя предложены. Старики въ отчаяніи отъ упрямства дочери,
но небесный посланецъ успокаиваете ихъ, и сами они становятся христіанами. Но красота Юстины продолжаете привлекать молодыхъ людей и
одинъ изъ нихъ, Аглаидъ, хочетъ похитить ее съ помощью товарищей
Эта попытка ему не удается, и тогда онъ идете къ извѣстному въ Антіохіи
чародѣю, обѣщая ему «два золотыхъ таланта и два серебряныхъ», если
*) Н е слѣдуетъ смѣшивать этого Кипріана съ Кипріаномъ Карѳагенскимъ,
замученнымъ при Валоріанѣ, хотя многіе лѣтописцы сливаютъ Э'И два лица п ъ одно
или приписывают! событ я изъ жизни одного другому, несмотря на то, что эти
Кипріаны жили въ разное врем .
онъ предоставить ему ту, безъ которой онъ жить не можетъ. Чародѣй
Кипріанъ богатъ и не нуждается въ платѣ, но ему жаль юнаго Аглаида,
и онъ обѣіцаетъ помочь ему. Первый посланный имъ демонъ проникаешь
въ комнату Юстины, но застаешь ее на молитвѣ и скрывается съ ужасомъ
при вид! творимаго ею крестнаго знаменія. Второй демонъ возвращается
съ такимъ же неуспѣхомъ. Тогда Кипріанъ рѣшается отправиться самъ къ
неприступной красавиц! и пліняется ею, но она отвергаетъ его, какъ и
в с ! х ъ другихъ. Онъ призываешь себ! на помощь «самого могущественнаго,
самаго опытнаго въ злыхъ д!лахъ адскаго духа, и къ его услугамъ является» «надменнМшій, дерзновенн!йш1й и наглМшій демонъ».—«Я полюбилъ галилеянку», говорить ему Кипріанъ. «Можешь ли ты сділать,
чтобы она была моею?»—«Могу,» отвѣчалъ демонъ. Но Кипріанъ не в ! ритъ его сил!, требуешь доказательствъ, и тогда духъ говорить ему: «Я
принадлежалъ къ высшему ангельскому сонму, но когда родитель мой
возмутился противъ Того, Кто господствуетъ надъ семью небесами, я посл!довалъ за нимъ... Это я соблазнилъ Еву; я направилъ братоубійственную
руку Каина и, благодаря мн!, земля, напоенная челов!ческой кровью,
стала безплодною и потребовала тяжкаго людскаго труда для того, чтобы
родить питательные злаки.... Я, наконецъ, внушилъ іудеямъ тотъ вопль,
которымъ они требовали казни Богочелов!ка...»
Кипріанъ убіждается въ сил! демона, но и тотъ удаляется посрамленный изъ покоя Юстины, кинувшейся подъ защиту Распятія. Кипріанъ
прогоняешь его съ гн!вомъ, упрекая въ трусости, но и другой демонъ,
столь лее могущественный, объясняетъ ему, что не могъ приблизиться
къ д ! в у ш к ! , видя на ея чел! ликъ самого Христа. -*-- «Такъ Онъ сильн!е
васъ?» спросилъ Кинріанъ. «Какъ же искушаете вы смертныхъ?» — Злой
духъ потупляешь голову, говоря: «Мы можемъ обманывать людей, соблазнять ихъ, наталкивать на преступленіе заповідей, но, среди нашего торжества, въ- грудь нашу вонзается жгучее остріе, влачащее насъ къ судилищу Распятаго...» Авторъ какъ бы намекаетъ зд!сь на то, что даже
у падшихъ духовъ, обреченныхъ д!лать зло, пробуждается сов!сть, составляющая ихъ мученіе.
Но адскій владыка, самъ Сатана, говорить Кипріану, что надо дѣйствовать не вн!шнимъ насиліемъ, а внутренней порчей, и вызываешь для
нападенія на Юстину духовъ, вселяющихъ в с ! чувственный стремленія
въ челов!ка. Кипріанъ, обладающій самъ красивой наружностью, уже
произвелъ впечатл!ніе на д!вушку; страсть овладіваетъ ею, но ц!ло
мудріе беретъ верхъ. Въ отчаяніи своемъ, Кипріанъ просить Сатану исц!лить его отъ любви, не встр!чающей взаимности, но тотъ отказывается,
говоря, что это «будетъ добромъ, а ему дана власть лишь на зло».—«Такъ
приди же мн! на помощь, Богъ истины, Богъ, Котораго чтитъ Юстина!»
восклицаетъ молодой человікъ. Сатана см!ется надъ нимъ: «Тому Богу
требуются люди невинные», говорить онъ, «ты же запятнанъ гр!хами и
будешь мой! Онъ тебя отвергнешь!»
Эти слова поражаютъ Кипріана; онъ начинаетъ вдумываться въ свое
прошлое и не видишь тамъ ни одного .св!тлаго луча, Впавъ въ уныніе,
онъ хочешь кончить свою жизнь самоубійствомъ, но старый другъ его
отца является во-время, чтобы его образумить Онъ доказываешь ему, что
злой духъ его обманулъ: «Богъ милосердъ, Онъ прощаешь вины искренно
сознающимъ свои заблужденія, и Сынъ Его лринесъ на землю проповѣдь
мира и всеобъемлющей либви!» Кипріанъ, тронутый такой р!чыо, становится христіаниномъ, принеся всенародное покаяніе въ своихъ гр!хахъ.
Вторая часть поэмы самая любопытная, потому что авторъ, подъ
видомъ этой публичной испов!ди, заставляешь Кипріана разсказывать о
всѣхъ его приключеніяхъ, подобно Улиссу при дворѣ Алкиноя, или Энею
передъ карѳагенской царицей. Кипріанъ описываете всѣ страны, которыя
онъ посѣщалъ съ цѣлью посвяіценія своего въ таинство магіи, и передъ
читателемъ развертывается какъ бы цѣлый курсъ демонологіи на почв!
понятій I Y — V вѣка. Оставаясь- вѣрной легендѣ, Атенаиса развиваете и
поясняете многое въ тайной наукѣ, и эти подробности особенно замѣчательны, выходя изъ подъ пера аѳинянки. воспитанной въ языческихъ вѣрованіяхъ, и дочери одного изъ тѣхъсофистовъ, которые были съ родни
эллинскимъ мистагогаыъ *).
Кипріанъ, родившійся въ семьѣ, преданной всякимъ суевѣріямъ, былъ
посвященъ солнцу при мистеріяхъ въ честь змѣя ІІиѳона; потомъ, когда
ему иснолнилось семь лѣтъ, его поручили покровительству Митры, «подвергнувъ кровавой купели» **). Вскорѣ, онъ отправляется путешествовать
«съ цѣлью изучить содержимое въ землѣ, воздух! и мор! глубокомъ».
Отецъ записываете его въ число аѳинскихъ гражданъ, для того, чтобы
доставить ему право присутствовать на Элевзинскихъ таинствахъ. Десятилѣтній онъ уже участвуете въ нихъ, неся факелъ въ процессіп Цереры
и, какъ онъ заявляете своимъ слушателямъ, «присоединяете свой вопль
къ рыданіямъ матери, отыскивающей свою дочь». Потомъ, поел! участія
въ таинствахъ въ честь Минервы, онъ отправляется въ Ѳессалію, главную
страну кудесниковъ и произрастанія магическихъ травъ. Тамъ, на Олимп!,
жилищ! боговъ и богинь, зас!даетъ синклитъ изъ семи жредовъ; они
поучаютъ Кицріана, открывайте ему тайну отхода и возвращенія «часовъ,
въ которыхъ воплощается вся міровая жизнь», называюте ему демоновъ.
властвующихъ надъ'каждымъ часомъ, вводятъ его и на собранія боговъ,
учатъ читать звуки земли и неба, выясняютъ ему скрытый свойства
растеній,—«въ особенности т ! х ъ , которыя помрачаютъ разумъ человіческій
и заставляютъ его возставать противъ Высшей силы».
Въ Аргос!, Кипріанъ посвящается въ мистеріи Авроры, Юноны,
Артемиды; во Фригіи научается узнавать будущее по трепещущимъ внѵтренностямъ птицъ, въ Скиѳіи—по голосу животныхъ, скрипу деревьевъ,
походк! коней и ихъ ржанью. Онъ наученъ «языку отшедшихъ», узнаете
причины бол!зней, испытываете силу наговоровъ и заклинаній. Наконецъ,
передъ нимъ отверзаете свои врата и святилище египетской мудрости:
Мемфисъ. Кипріанъ вникаете во все происходящее тамъ, «полное ужаса»,
узнаете тайну зарожденія пороковъ п страстей, возникновенія призраковъ.
пугающихъ человѣка мнимой д!йствительностыо. Въ Пндіи его встр!чаютъ
«дивныя, страшныя чудеса»,—такъ говорится кратко въ поэм!, безч. всякаго описанія м!стныхъ мистерій, изъ чего можно заключить, что религіозные обряды дальняго Востока были мало извѣстны вч. Греціи. Напротивъ того, халдейскія тайныя науки и священный обрядности описываются
въ испов!ди Кипріана очень подробно. Прорицатели Сузы и Вавилона
объясняйте ему «законъ чиселъ, управляющих!, ходомъ свѣтилъ и вліяющихъ на судьбы человѣческія». Допущенный къ лицезрѣнію 3 6 5 демоновъ,
завѣдующихъ днями въ году, Кипріанъ участвуете въ ихъ совіщаніяхъ.
Они составляютъ стройно организованное полчище, д!йствующее по указаніямъ, исходящимъ изъ глубины Эреба. Кипріанъ сходится съ каждымъ
изъ этихъ духовъ, узнаете свойство ихъ, степень ихъ силы, но не видѣлъ
еіце ихъ главу и вождя, великаго демона, открывающагося лишь «самымъ
порочнымъ». Помощью заклинаній, ужаснѣйшихъ жертвоприношенШ и
отреченія отъ всякаго добра, онъ вынуждаете, наконецъ, этого «кпязя
Истолкователи таинствъ служенія разнымъ божествамъ.
**) Тауробола, погруженіе въ кровь тельца, закланнаго при
обрядѣ.
if
священном-ь
тьмы» явиться передъ нимъ въ своемъ обликѣ. Мрачный духъ доволенъ,
онъ обнимаетъ юношу, сажаетъ его рядомъ съ собою и велитъ всѣмъ демонамъ преклониться передъ зломъ, воплотившимся въ этомъ человѣкѣ.
Описаніе великаго демона, Везіала, въ поэмѣ Атенаисы полно грознаго
величія и напоминаешь картины изъ «ІІотеряннаго рая» Мильтона.
Возвратись въ Антіохію, Кипріанъ оказывается достойнымъ своего
покровителя, Веліала. Онъ самый опасный изъ чародѣевъ и самый развратный въ то же время. Веліалъ повелѣлъ ему приносить въ жертву кровь
«всякаго существа»; онъ выбираешь для этого преимущественно людей,
соблязняетъ женщинъ и невинныхъ дѣвъ, принимая на себя всякіе облики;
наконец!), онъ влюбляется въ Юстину, но она отвергаетъ его, какъ уже
изложено въ первой части поэмы.
Въ третьей части, главная роль выпадаешь снова Юстинѣ. Молодая
дйвушка поборола, но не уничтожила въ своемъ сердцѣ любовь. Узнавъ
о раскаяніи и обращеніи Кипріана, она благодаришь Бога, но рѣшается
отказаться отъ міра, раздаешь все свое имущество бѣднымъ, обращаешь
свой домъ въ церковь и посвящаешь себя служенію Христу. Кипріанъ
служить также образцомъ смиренія и подвижничества; онъ проповѣдуетъ
слово Божіе и получаешь даръ творить чудеса. Антіохійцы назначаютъ
его своимъ еннскопомъ.
Но въ то время поднимается страшное гоненіе на христіанъ, которыхъ влекутъ въ преторіи, принуждая къ отреченію отъ истинной вѣры.
Кипріанъ и Юстина отказываются принести жертву языческому божеству,
и префекта тирскій повелѣваетъ бросить ихъ обоихъ въ котелъ съ кипящей смолою, но она разступается, не прикоснувшись даже къ ихъ тѣлу.
Народъ начинаетъ волноваться, префекта боится возмущенія, но его помоіцникъ успокаиваешь его, говоря:—«Я знаю этого христіанина; это
бывшій кудесникъ, у котораго самъ я учился, и мнѣ извѣстны тѣ заклинанія, съ помощью которыхъ онъ и его сообщница издѣваются надъ твоею
властью. Позволь мнѣ броситься въ другой приготовленный котелъ и всѣ
увидятъ, что и я могу совершить такое же чудо...» Онъ кидается въ клокочущую смолу и погибаешь въ то же мгновеніс. Ропота толпы усиливается,
и устрашенный префекта отправляешь Кипріана и Юстину въ Никодимію
къ самому Діоклетіану, который повелѣваетъ отрубить имъ головы, a тѣла
бросить на съѣденіе воронамъ и собакамъ. Но въ никодимской гаванн
находился корабль, иришедшій изъ Сима и принадлежавшій христіанамъ.
Они тайно похитили трупы мучениковъ и повезли ихъ въ Вѣчный городъ.
Войдя въ Тибръ, матросы увидѣли ожидавшую ихъ римскую матрону: она
говорила, что ей приснилось въ ту же ночь, будто на разсвѣтѣ прибудешь
корабль, который привезешь ей сокровище. Принявъ останки мучениковъ.
она помѣстила ихъ въ часовиѣ, которую выстроила на своемъ участкѣ,
близъ форума Клавдія, во имя святыхъ Кипріана и Юстины. Эта часовня
существовала еще въ то время, когда молодая императрица писала свою
поэму.
Таковы были занятія дочери софиста Леонтія, умѣвшей совмѣстить
требованія своего царственнаго положенія съ любовыо къ наукамъ и ху
дожеству въ обширномъ смыслѣ этого слова. Помимо блестящаго придворнаго круга, она собирала у себя литераторовъ, философовъ, поэтовъ, художниковъ, почерпая въ бесѣдахъ съ ними искреннее душевное наслажденіе и ітоученіе для себя. Сама Пульхерія, часто огорченная неправильностью
государственныхъ дѣлъ при слабохарактерномъ Ѳеодосіи, отдыхала душою
на этихъ собраніяхъ, хотя, вообще, смотрѣла на жизнь съ болѣе суровой
точки зрѣнія.
Ч ^ й ^ Л ® -
Проф. францъ ІѴІюллеръ.
Сердце.
Удивительный органъ человѣческое сердце! Представляя собою
не что иное, какъ мускульный мѣшокъ, оно отличается необычайной силой и регулярностью своей дѣятельности. Взвѣсьте только
какъ слѣдуетъ, какую работу производятъ его мышцы. Изо дня въ
день, изъ года въ годъ сердце не перестаете биться. Здоровое сердце
бьется, т. е. послѣдовательно и ритмически сокращается и расши
ряется, никогда не порождая чувства усталости. ІІоэтъ Зейдль,
художественно рисуете дѣятельность человѣческаго сердца въ
стихотворении «Часы».
«III meinen Leiden und Freuden, in Sturm und in der Ruh'
Was immer geschah im Leben, sie pochte den Takt dazu.
Sie schlug am Sarge des Vaters, sie schlug an des Freundes Bahr',
Sie schlug am Morgen der Liebe, sie schlug am Traualtar.
Sie schlug au der Wiege des Kindes, sie schlägt, wills's Gott, noch oft,
Wenn bessere Tage kommen, trie meine Seele es hofft».
«Они (Часы) отбивали свои удары, когда меня посѣщало горе
и радость, волненіе и покой, и все прочее, что бываетъ в ъ жизни.
Они отбивали свои удары у гроба отца, надъ могилой друга, н а
зарѣ любви, у алтаря при вѣнчаніи. Они отбивали удары у колыбели ребенка и будутъ дѣлать то же, когда придутъ тѣ лучшіе дни,
на которые я надѣюсь».
Всякій другой мускулъ не можетъ возобновить своей дѣятельности, если онъ не отдохнете нѣкоторое время, а мускулъ сердца
обходится безъ отдыха и неутомимо работаете отъ начала жизни
до конца ея. В с е это относится и къ сердцу животнаго; но чтобъ
понять устройство сердца животнаго, нужно вкратцѣ познакомиться
съ устройствоыъ и назначеніемъ человѣческаго сердца. Послѣднее,
какъ было сказано выше, представляете собой мышечный мѣшокъ,
состоящій изъ четырехъ отдѣльныхъ полостей: двухъ нижнихъ
болыпихъ, желудочковъ, и двухъ меныпихъ, предсердій. Каждое
предсердіе соединяется с ъ соотвѣтствующимъ желудочкомъ при помощи отверстія, которое можетъ закрываться чѣмъ-то вродѣ двери.
97
С Е Р Д Е.
Эта дверь в ъ лѣвомъ желудочкѣ состоишь изъ трехъ, въ п р а в о м ъ —
изъ двухъ перепонокъ, щатянутыхъ сухожильиыми нитями и называется сердечнымъ клаоаномъ. При расшипеніи сердца (Diastole) клананъ пропускаетъ кровь изъ предсердія
въ желудочекъ, при чемъ послѣдній дѣйствуетъ всасывающимъ образомъ; при сокращеніи ж е (Systole), при
чемъ кровь выталкивается изъ
желудочка, клапанъ не даетъ
крови обратно пройти въ
предсердіе.. ( Р и с . 1). Кромѣ
того, выводящія отверстія ж е лудочковъ, И8Ъ лѣваго желудочка въ большую аорту (Aorta
descendens), изъ п р а в а г о — в ъ
легочныя артеріи, снабжены
автоматически закрывающимися заслонками въ сторону
сердца, такъ называемыми
карманными клапанами: они
весьма простымъ образомъ
мѣшаютъ крови течь обратно
въ желудочки.
Каково ж е назначеніе
этого удивительнаго механизма? Сердце должно прогонять
кровь и содержащіеся въ ней
питательные соки во всѣ части тѣла и такимъ образомъ
1.—Схематическое изобраменіе нровообращенія.
доставлять всѣ вещества, не(Сердце спереди открыто; черный трубки е е обходимыя д л я непрерывно
сутъ темную, венозную кровь, бѣлыя—алую,
происходящаго обмѣна веартеріальную кровь; стрѣлки указываютъ направлопіе течевія крови), а—правое нредществъ (большой кругъ кросердіе, Ь—правый желудочекъ, с—легочная
вообращенія); затѣмъ оно
арторія/7—волосные сосуды малаго круга кродолжно
провести въ легкія
вообращенія, е - легочная вена, f— лѣвое і^)едсордіе, g—лѣвый желудочекъ, h—аорта, i — кровь, идущую обратно со
артерія, k—вена верхней половины тѣла, I —
дуга аорты, m—нисходящая вѣтвь ея, и — всего тѣла и загрязненную
продуктами обмѣна веществъ;
брюшн. артер. о—волосн. сосуды пищеварптельн. органовъ,^—воротная вена, g—ея вовъ легкихъ кровь освобожлосн. сосуды въ печени, г—артеріи печени,
s—нижняя полая восходящая вена, t—волосн. дается отъ избытка углерода
сосуды большого круга кровообращенія.
при помощи кислорода вдыхаемаго воздуха и одновременно запасается избыткомъ кислорода (малый или легочный
кругъ кровообращенія). ІІоглоіценіе кислорода и переносъ его въ
отдаленнѣйшія части тѣла составляетъ задачу красныхъ кровя
„Вѣстникъ Знанія".
7
ныхъ тѣлецъ, въ громадномъ количествѣ плавающихъ въ безцвѣтной
жидкости, в ъ кровяной плазмѣ. Кромѣ того, въ крови еще имѣются
въ очень незначительномъ количествѣ безцвѣтныя кровяныя тѣльца
обладающія собственнымъ движеніемъ и мѣняющія свою форму (и
так. наз. пластинки. Ред.). Такимъобразомъ, кровяныя тѣльца и кровяная плазма являются двумя составными частями крови, которая
вооруженному глазу не кажется столь однородной красной жидкостью,
какъ невооруженному.
У всѣхъ позвоночныхъ, з а однимъ только
единственнымъ исключеніемъ*), наблюдается такого
рода кровь, тогда какъ у
всѣхъ остальныхъ животныхъ имѣется только безцвѣтная жидкость
безъ
кровяныхъ тѣлецъ или съ
безцвѣтными
кровяными
тѣльцами.
Е с л и мы теперь перейдемъ отъ разсмотрѣнія
сердца
млекопитающихъ,
столь похожаго н а сердце
человѣка, къ разсмотрѣнію
2 . — А . Схематическое изобрашеніе нровообращесердца низшихъ животнія у пресмыкающихся и земноводныхъ: а—малый к р у п , кровообращения, Ь—лѣвое предныхъ, то у птицъ мы уже
сердіе, с — п р а в о е предсердіе, d—желудочекъ,
встрѣтимся съ уклоненіями
е—большой круп, кровообращонія.
въ формѣ сердца; именно,
В. Схематическое изобрашеніе кровообращенія
у рыбъ: а—малый к р у п , кровообращения, Ь—
правый желудочекъ, ставжелудочекъ, с—иредсердіе, d-~вены, е—артешій необычайно тонкостѣнріи, /'--большой кругъ кровообращения.
нымъ, такъ облегаете лѣвый, что полость правого желудочка кажется суженной щ е л е видной. Это обстоятельство приспособляете сердце птицы къ летательному механизму, требующему много работы сердца; можно
сказать, что это самая интенсивная машина живого летательыаго
аппарата. Однако, оба желудочка и оба предсердія еще вполнѣ
отдѣлены другъ отъ друга перегородкой.
Совсѣмъ иначе у пресмыкающихся: черепахи, крокодилы и я щ е рицы имѣютъ такое сердце, въ которомъ оба желудочка сообщаются
между собой при помощи отверстія въ перегородкѣ. ( Р и с . 2 ) . Слѣдствіемъ этого является то, что чистая (артеріальная) и нечистая
(венозная) кровь смѣшивается, и кровь никогда не можетъ быть такъ
чиста, какъ кровь млекопитающихъ и птицъ; кромѣ того, вслѣдствіе
менѣе значительнаго содержанія кислорода въ крови, обмѣнъ веществъ въ тканяхъ не можетъ уже происходить такъ энергично, какъ
у млекопитающихъ и птицъ. Этимъ объясняется невысокая температура
* ) Здѣсь авторъ подразумѣваетъ ланцетника* ( A m p h i o x u s l a n c e o l a t u s ) , у кототораго нѣтъ, такъ н а з ы в а е м ы х ! , ф о р м е н н ы х ! э л е м е н т о в ! крови (шариковъ красн ы х ! и бѣлыхъ и пластинокъ).
РеЫкція.
99
С Е Р Д Ц Е .
тѣла гадовъ, понижающаяся с ъ наступленіемъ холоднаго времени
года настолько, что они оцѣпенѣваютъ, погружаются въ зимнюю спячку.
ІІо всей вѣроятности жизнеспособность и долголѣтіе пресмыкающихся
тоже находится въ причинной зависимости отъ этой особенности
ихъ. Говорятъ, напр., что крокодилы живутъ нѣсколько сотъ лѣтъ.
Кромѣ того, медленный обмѣнъ веществъ объясняетъ и то, что эти
жнвотныя непомѣрно долгое время могутъ оставаться безъ пищи.
Авторъ самъ наблюдалъ, какъ содѳржавшійся въ клѣткѣ ужъ, которому всегда давали въ пищу воду и лягушекъ, не дотрагивался
до этой пищи въ теченіе цѣлаго года и такимъ образомъ абсолютно
голодалъ; однако, онъ даже не похудѣлъ замѣтно и, выпущенный
на свободу, весьма" быстро скрылся в ъ кустахъ. Наконецъ, ни8кій
уровень крайне одгадовъ тоже являет-
^ ^ ^ S y p p j j ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ '
ѵ^Ѵ^ю
°
всего этого мы ясно
видимъ, какъ силь-
" ^ н а ' внѣшнія жиз-
Ъ.—Нровообращвнів у виноградной yjiumku'JHelix pomatiaL.):a—
ротъ, & & — п о д о ш в а ( н о г а ) , с — з з д н і й п р о х о д ъ , d — л е г к о е , е—
ж е л у д о к ъ , ff— к и ш е ч н ы е у з л ы в ъ р а ю в и н ѣ , gr—печень, h—
сердечный мѣшечекъ, і — к и ш е ч н и к ъ , Z — а р т е р і и , m,?»—
заполненныя кровью пространства, о — в е н ы .
ненныЯПрОЯВЛеШЯ.
У
ЗвМНОВОДныхъ Т . е. V лягу» • •> J
j
шекъ исаламандръ,
уже совсѣмъ нѣтъ
перегородки между обоими желудочками, такъ что здѣсь можетъ
быть рѣчь уже только объ одномъ желудочкѣ. Н о предсердія еще
однако вполнѣ раздѣлены.
Здѣсь смѣшеніе крови уже полное, и тѣ жизненныя явленія,
зачатки которыхъ мы видѣли у гадовъ, наблюдаются здѣсь въ болѣе
сильной мѣрѣ. Земноводный близки къ рыбамъ уже хотя бы по
тому, что въ юности они дышатъ жабрами. А рыбы, самые низко
организованные представители царства позвоночныхъ, имѣютъ только
одинъ желудочекъ и одно предсердіе (рис. 2 ) . И въ томъ и въ другомъ
содержится притекшая обратно изъ тѣла, нечистая кровь; сокращеніемъ сердца она прогоняется въ единственную артерію, выводящую
кровь изъ сердца и развѣтвляющуюся в ъ жабрахъ. Тамъ кровь
очищается, запасается кислородомъ и оттекаетъ прямо въ тѣло, а
не в ъ сердце, какъ у вышеразсмотрѣнныхъ животныхъ. Кровообращеніе здѣсь представляется весьма простымъ, между тѣмъ въ тѣло
здѣсь попадаетъ чистая кровь, а не смѣшанная, какъ у пресмыкающихся
и земноводныхъ. И дѣйствительно жизненныя явленія въ классѣ рыбъ
отличаются большей энергіей, чѣмъ жизненныя явленія пресмыкающихся и земноводныхъ. Можно сказать, что жизненныя отправленія большей части рыбъ отличаются значительною жизненностью.
Здѣсь мы, с ъ одной стороны, встрѣчаемся съ энергическими, бодрыми движеніями. а часто даже с ъ проявленіемъ необычайной силы,
съ другой стороны, с ъ заботами о потомствѣ, переселеніями и
другими поступками, с ъ чѣмъ мы никогда не встрѣчаемся у пресмыкающихся и земноводныхъ.
4 . — Н р о в о о б р а щ в н і е у паука: 6—глаза, р—
легкое, С — с е р д ц е , черезъ которое кровь
прогоняется по направленію
стрѣлокъ
частью в ъ артеріи, частью прямо в ъ р а з ный полости тйла, откуда она с н о в а возв р а щ а е т с я в ъ сердце черезъ щѳлевидныя
отверстія.
Подобно рыбамъ, и мягкотѣлыя обладаютъ простымъ кровообращекіемъ и сердцемъ изъ
одного желудочка и одного предсердія (рис. 3 ) . Кровь этихъ
животныхъ въ большинствѣ с л у чаевъ безцвѣтная. Н а и в ы с ш у ю
жизненную энергію проявляютъ 5.—Нровообращеніе у рака; о—глазъ, ае—
головоногіе (спруты, каракати- внѣшнія щупальца, a i — в н у т р е н н і я щ у цы и др.), и это обстоятель- пальца, Ъг—жабры, с — с е р д ц е , рс—серд е ч н а я сумка, ао—среднія и переднія
ство находится в ъ соотвѣтствіи артеріи, аа— артеріи печени, ар—заднія
съ составомъ ихъ крови, при- артеріи, а ѵ — п е р е д н я я брюшная артерія,
— ц е н т р а л ь н ы й етволъ венъ, ѵ , Ъ , г — ж а ближающимся къ составу крови «берныя
в е н ы . Стрѣлки указываютъ напозвоночныхъ, съ, другой стороправленія движенія крови.
ны, улитки ракушко-видные и
другіе раковинные моллюски отличаются весьма простымъ составомъ
крови и въ высшей степени медленными дыхательными движеніями,
и дѣйствительно, вялость всѣхъ жизненныхъ проявленій этихъ ж и вотныхъ вошла въ поговорку. Н о и здѣсь имѣются исключенія.
О К 1> Д Ц
Е.
101
Морской грѳбешокъ, напр., животное морское можетъ весьма быстро
передвигаться скачками, быстро открывая, и гакрывая послѣдовательно створки раковины. В ъ видѣ особаго отличительна™ свойства
ааслуживаетъ быть упомянутымъ то обстоятельство, что у двустворчатыхъ моллюсковъ кишечникъ проходить чорезъ сердце.
Большой отдѣлъ членистыхъ животныхъ обнаруживаетъ въ
кровообраіценіи характерный особенности. Прежде всего здѣсь должно
упомянуть о томъ, что у нихъ кровь частью движется не по каналамъ или сосудамъ, но просто въ полостяхъ тѣла и такимъ образомъ омываетъ органы, ограничивающее ту или иную часть этой
полости. Само сердце въ данномъ случаѣ не что иное, какъ болѣе
или менѣе короткая трубка, нѣсколько болѣе широкая, чѣмъ примыкающіе сосуды; это сердце, сокращаясь, частью проталкиваетъ кровь
ію нанравленію къ головѣ, частью къ противоположному концу тѣла
(рис. 4 и 5). Здѣсь уже не можетъ быть больше рѣчи о желудочкахъ
и предсердіяхъ, эдѣсь сердце простое, это—полость, которая,сокращаясь
ритмически, прогоняешь кровь въ тѣло, а при послѣдующемъ
расширеніи, всасываешь ее обратно черезъ автоматически раскрывающаяся щели. Сердце и кровообращеніе рака и паука (рис. 4 и 5)
являются примѣрами столь простого устройства. Среди ракообразныхъ имѣются отдѣльные весьма мелкіе виды, тѣло которыхъ
прозрачно, таковы часто встрѣчающіяся въ водоемахъ водяныя блохи;
подъ микроскопомъ можно безъ труда наблюдать, какъ у нихъ
происходить работа сердца, всасываніе и выталкиваніе крови.
Здѣсь, дѣйствительно, есть возможность заглянуть въ закрытую для
невооруженнаго глаза мастерскую жизни и получить представленіе
о томъ, что происходить въ нашемъ собственномъ тѣлѣ. Совершеннѣйшія изъ членистыхъ, дѣти воздуха и свѣта, насѣкомыя обладаютъ простой пульсирующей трубкой, идущей вдоль спины; это
ихъ сердце, сосудовъ они не имѣютъ. У нѣкоторыхъ личинокъ
насѣкомыхъ, отличающихся прозрачной кожей, можно невооруженнымъ глазомъ наблюдать пульсированіе сердечной трубки, напр.,
на только что слинявшемъ шелковичномъ червѣ, на личинкѣ мухи
и т. д. Большинство членистыхъ, въ особенности насѣкомыя, отличаются значительной живостью въ своей дѣятельности, но не достигаютъ высокаго возраста. Обмѣнъ веществъ въ тканяхъ при посредствѣ энергическаго дыханія, доставляющаго крови много кислорода, происходить очень быстро. И въ соотвѣствіи съ этимъ мы въ
жизни насѣкомыхъ встрѣчаемся съ такими явленіями, которыя мы
привыкли встрѣчать только на высшихъ ступеняхъ жизни и которыя вызываютъ въ насъ удивленіе. Стоить только вспомнить объ
обществахъ пчелъ и муравье въ; мы здѣсь встрѣчаемся съ такими
приспособленіями, которыя невольно заставляютъ приписывать этимъ
животнымъ извѣстный разумъ, хотя цѣлый рядъ другихъ явленій и
противорѣчитъ этому.
Мало интересный для профановъ классъ червей отличается такимъ же сердцемъ - трубкой, какъ и членистыя; здѣсь
также частью кровь течетъ просто въ полости тѣла. Однако,
имѣются виды червей съ замкнутой системой кровообращения, но,
съ другой стороны, имѣются и такіе виды, гдѣ о сердцѣ и рѣчи
быть не можетъ. Паразитически живущіе ленточные черви не имѣютъ
ни сердца, ни к р о в и , — в с я жизнь и х ъ — и г р а случая и проходитъ
однообразно и ровно безъ особаго съ ихъ стороны участія. Они
являются представителями темной стороны животной жизни, какъ
бактеріи—растительной.
В ъ классѣ иглокожихъ, извѣстнѣйшими представителями которыхъ являются морскіе ежи и морскія звѣзды, сердце состоите иэъ трубки, которая прогоняете кровь сперва въ кольцеобразный сосудъ, лежащій надо ртомъ, а оттуда уже въ лучеобразно-расходящіеся сосуды.
Кровь у нихъ—безцвѣтная жидкость, въ которой плаваютъ бѣлыя
кровяныя тѣльца. И эти животныя не обнаруживаютъ особенно
рѣзкихъ жизненныхъ проявленій.
У кишечнополостныхъ, къ которымъ, между прочимъ, относятся,
акалефы, актвніи и коралловые полипы, нѣтъ сердца, равно какъ нѣтъ
желудка и другихъ внутренностей. В с е тѣло ихъ состоите изъ мѣшка,
приниыающаго пищу черезъ отверстіе (ротъ) и всасывающаго е е с г ѣ н ками; всосанный сокъ уже непосредственно расходится по всѣмъ частчмъ
тѣла. Правда, у акалефъ можно еще отличить короткіе каналы, которые на нѣкоторомъ разстояніи разносятъ питательный сокъ, но
ихъ нельзя назвать сосудами, потому что сердца у нихъ нѣтъ.
В ъ классѣ низшихъ, простѣйшихъ животныхъ, къ которому относятся почти одни только одноклѣтныя, еще меньше можно ожидать
встрітиться съ сердцемъ и съ сосудами. Единственная клѣтка, изъ
которой состоите все тѣло, является одновременно желудкомъ, сердцемъ, мозгомъ, нервомъ, мускуломъ, органомъ размноженія. Она ж и вете, какъ любая клѣтка нашего организма, но отличается способностями всѣхъ различныхъ клѣтокъ его. Она сокращается, какъ мышечная,
чувствуете, какъ нервная, принимаете пищу, распредѣляетъ ее и
размножается. Е й недостаетъ, какъ обыкновенно говорятъ, раздѣленія труда. Но всякое высокоорганизованное существо было такой
простой клѣткой на первыхъ ступеняхъ своего развитія; только путемъ дѣленія ея на много, часто на милліоны клѣтокъ, отдѣльныя
группы которыхъ берутъ на себя опредѣленныя функціи, возникаете
высшій организмъ. Н а этомъ основаніи ни8шія, большею частью одноклѣтныя животныя мы называемъ простѣйшими (protozoa).
М ы разсмотрѣли сердце почти у всѣхъ представителей животнаго царства; мы видѣли тотъ органъ, который можетъ быть
названъ родникомъ жизни, потому что изъ него бьете всегда свѣжая
струя крови и распространяется по всему тѣлу, принося съ собой
все нужное для жизни. Когда постараешься представить себѣ, сколько
милліоновъ сердецъ часто бьется на неболыпомъ клочкѣ земли, въ
мотылькѣ, порхающемъ около цвѣтка, въ пчелѣ, собирающей изъ него
нектаръ, въ жукѣ, паукѣ, улиткѣ, ползающихъ въ травѣ, въ личинкахъ,
пробуравливающихъ гнилые стволы и роющихъ землю, въ ласточкѣ,
носящейся надъ деревомъ, въ хищной птицѣ, парящей въ выси,
тогда только можно понять выраженіе: пульсъ жизни природы.
В ъ японскомъ буддійскомъ храмъ.
Б. А. Немировъ.
З у д д к з м ъ
уі е г о э т н и ч е с к і я
(Этнографическій очеркъ
видоизмѣненія*^
современнаго
буддизма).
Въ Китаѣ, строго говоря, необходимо различать собственно буддистовъ
отъ ламаистовъ, но врядъ ли это раздѣленіе возможно на практик!, въ
виду того оригинальнаго положенія, которое занимаютъ эти религіи въ
конфуціанской стран!.
Трезвое міровоззр!ніе сыновъ неба очень равнодушно относится къ
какимъ бы то ни было религіознымъ уб!жденіямъ: «китайцы, раньше в с ! х ъ
начавшіе изучать статистику, никогда не вносили въ ея рамки души по
в!роиспов!даніямъ, а всегда считали только по ртамъ». А въ то же время
у нихъ есть статистика буддійскихъ монастырей и буддійскихъ монаховъ,
и эта статистика гораздо больше соотв!тствуетъ действительности, ч!мъ
наша европейская: послѣдняя пом!щаетъ въ граф! буддистовъ в с ! 4 0 0 милліоновъ китайцевъ, тогда какъ на д ! л ! къ нимъ принадлежать одни^хошаны (монахи).
Буддизмъ является, правда, одной изъ трехъ оффиціальныхъ религій
Китая—но, помимо самого факта существованія рядомъ трехъ религій, не
говорящаго въ пользу упроченности зд!сь буддизма, самое признаніе этой
религіи оффиціальной опирается, кажется, больше на политическія соображенія, ч!мъ на д!йствительную привязанность къ буддизму самихъ китайцевъ.
Китайская цивилизація представляетъ одно изъ характерныхъ явленіі
ио отсутствію въ ней чисто религіозныхъ, возвышенныхъ идеаловъ. «Между
языкомъ китайцевъ и ихъ религіей зам!чается поразительный параллелизму
тотъ и другая достигли крайней степени утонченности, но они представляютъ еще одну изъ первыхъ стадій развитія челов!чества: языкъ сохра* ) См. хВѣстн. Зяанія» з а тек. годъ
4 и 5.
нилъ тоносиллабическую форму, a религія можетъ быть названа самымъ
ученымъ изъ фетишизмовъ» (Реклю).
Какъ разительная противоположность индусамъ, китайцы никогда «не
пытались вскарабкаться на небо, въ видахъ избавленія себя отъ непосильной работы».
Наоборотъ, они всегда, пожалуй, въ силу условій экономическихъ,
историческихъ и физико-географическихъ, были народомъ въ высшей
степени трудолюбивымъ, практичнымъ, разсудочнымъ, полнымъ отвращенія
къ умозрѣнію. Духъ ихъ никогда особенно не возвышался надъ землей,
они рѣдко выходили изъ сферы земныхъ интересовъ *). Достигнувъ терпѣніемъ и трудолюбіемъ побѣды надъ своей страной, превративъ ее въ роскошный садъ, въ «шахматную доску нивъ и полей» и размножившись на
своей землѣ, они, не получая ни откуда обновленія своихъ духовныхъ
силъ, «перенесли въ политику буддійское погруженіе въ самого себя»
(Ратцель), замкнулись въ достигнутомъ ими довольствѣ, доводящемъ ихъ
до самообожанія **).
Урегулировать человѣческія отношенія въ средѣ своего народа было
цѣлыо ученія Конфуція, хорошо знавшаго этотъ народъ,—и эта цѣль достигнута почитаніемъ предковъ, семьи, какъ основы государства, и своего
императора. Правда, ученіе Конфуція заключало въ себѣ довольно возвышенную мораль, но въ общемъ это ученіе привело китайцевъ къ тому, что
можно назвать воспитанностью, моралью общежитія—недаромъ на ихъ
языкѣ Китай—«страна земледѣлія и вѣжливости».
Конфуцій до тонкости былъ вѣренъ взглядамъ и свойствамъ своего
народа—и благодарный народъ, почитая его память, остался вѣренъ себѣ:
Конфуцій не былъ обоготворяемъ; послѣдующія поколѣнія возвели его не
въ сверхестественное существо, а въ санъ князя и наградили титуломъ
«учителя націи».
Ученіе его не можетъ быть названо религіей. «Богь не даетъ намъ
о себѣ знать, а намъ некогда справляться о немъ»—въ такомъ духѣ, говорятъ, выражался мудрецъ. Понятно, его ученіе не захватываете цѣ.такомъ жизни низшихъ классовъ—тамъ наряду съ нимъ существуют, обычныя у всѣхъ народовъ примитивныя вѣрованія и суевѣрія, но и они, кажется, сводятся у китайцевъ къ минимуму. Наиболѣе крупное изъ такихъ
вѣрованій, состоящее въ поклоненіи небу, вошло и въ государственную
религію Конфуція, но въ народѣ все-таки остался небольшой «осадокъ нерегламентированныхъ ламанскихъ воззрѣній, составляющих!, культе «фенъшуй» (вѣтеръ и вода). Даосизмъ, развитый Лао-тзс на началахъ, заимствованныхъ имъ, какъ полагаютъ, изъ Индіи, скоро самъ собой опустился до
грубой магіи и суевѣрій и вошелъ въ вѣрованія низшихъ классовъ.
Въ такомъ видѣ китайское реліозное міровоззрѣніе девольно долго
отражало нашествіе новыхъ религіозныхъ идей изъ Йндіи. «Китай, говорит, Ратцель, цѣнитъ больше всего практическія выгоды своей вѣры; его
религія есть всего болѣе искусство жить мирно, счастливо и съ пользой».
*) «Ты еще не научился жить, а уже думаешь о томъ, что случится съ тобой
послѣ твоей смерти, говорилъ Конфуцій, этотъ идеальный типъ китайца, своему
пытливому ученику. Какъ же я могу утверждать что-либо о небѣ, когда такъ трудно
составить понятіе о землѣ».
* * ) Въ «Этюдахъ и очеркахъ» Л е с е в и ч а приведена столь же остроумная,
сколько и безцеремонная характеристика китайцевъ со стороны ихъ трезвенности
и самодовольства: « И х ъ можно сравнить со свиньями, которыхъ оии съ гордостью
величаютъ своими родоначальниками и которыя находятъ, что лучше ихъ задняго
двора и корыта съ кормомъ нѣтъ ничего на свѣтѣ, что солнце выдумано только
поэтами, а въ дѣйствительности его нѣтъ, да и надобности въ немъ не ощущается».
Немудрено, поэтому, что, стараясь раскритиковать новое ученіе, конфуціане
не интересовались его догматами, а разсуждали о томъ, что эта редигія «не
поддерживаешь народнаго благосостоянія поощреніемъ труда, подрываешь
гражданскія связи, увлекаетъ разсужденіе въ области оезпредѣльнаго и
отвлеченнаго», тогда какъ, по ихъ мнѣнію, «можно разсуждать только о
насуіцномъ».
Съ этой точки зрѣнія буддисты не разъ подвергались необходимости
жить въ міру, такъ какъ у нихъ отнимались монастыри. Указываютъ даже
на попытки переженить всѣхъ монаховъ и монахинь. Трудолюбивому семьянину-китайцу не нравилась антисоціальность буддійскихъ общинъ. Что же
касается морали буддизма, то она, правда, въ ограниченныхъ размѣрахъ,
была оцѣнена по заслугамъ китайцами, а терпимость его вполнѣ уживалась съ ихъ редигіознымъ индифферентизмомъ. Догматы буддизма были
приняты безъ всякой провѣрки, такъ же, какъ и его миѳологія. И то, и
другое мало интересовало китайцевъ. «Раскройте китайскую миѳологію, говорить Васильевъ, и вы тамъ найдете жизнеописаніе Іисуса Христа, Пресвятой Дѣвы, Магомета и ни малѣйшаго сомнѣнія въ чудесахъ, о Нихъ разсказываемыхъ, ни малѣйшаго онроверженія ученія христіанскаго или магометанскаго.
Многочисленные храмы и идолы (теперь ихъ стало меньше) воздвигались какъ будто для очистки совѣсти, также исполняются и обряды, въ
особенности въ высшихъ классахъ. Императоръ, напр., посѣщаетъ въ новый
годъ храмъ Конфѵція, даосскій храмъ вѣтра и поклоняется сандальному
изображенію Будды.
Низшіе классы, повидимому, больше привязаны къ буддизму,—по
крайней мѣрѣ, къ его внѣшней сторонѣ. Но и здѣсь все пропитано религіознымъ индифферентизмомъ: къ обряду похоронъ приглашаются наряду
съ хошанами даосскіе жрецы (часто случаетея, что въ одной и той же
семьѣ къ мужчин! приглашаютъ даосовъ, а къ женщин!—хошановъ).
Храмы служатъ для того, чтобъ зайти въ нихъ, сжечь грошовую пачку курительныхъ св!чекъ и «поболтать съ монахомъ за чашкой чаю о религіи».
Идолы, несмотря на ихъ часто грозный видъ, допускаютъ съ собой
очень непочтительное обращеніс.
Разсказы очевидцевъ могутъ служить подтвержденіемъ этого характерна™ отношенія китайцевъ къ своимъ богамъ.
Проф. Васильевъ разсказываетъ, какъ на его глазахъ, поел! окончанія униженныхъ просьбъ, моленій и простираній ницъ передъ. кумирней
дракона, в!рующіе преспокойно закуривали трубки у св!чъ кумирни и
обращались къ изваянію въ насм!шливой форм!:
«Ну, а теперь, драконъ, дай же поскор!й дождя, да хорошенькаго».
Ж. Симонъ разсказываетъ, какъ поел! одного такого молебствія по
случаю засухи подсм!ивался надъ поселянами руководитель этой церемоніи,
китайскій чиновникъ: « В с ! они глупы, какъ гуси. Вообразили себ!, что
вымолятъ дождь, если пойдутъ въ поле, и заставили меня идти съ ними.
И сами они, и я — в с ! мы знаемъ, что это нелѣпо, а чтб прикажете
д!лать? Приходится ошь времени до времени прод!лывать эти фокусы».
«Все это было сказано, прибавляешь Ж. Симонъ, добродушнымъ тономъ и
возбудило въ слушателяхъ такой же добродушный см!хъ».
Другой разъ, тому же путешественнику привелось заночевать въ
одной кумирн!: за недостаткомъ мебели, моментально стащили съ креселъ
статуи буддійскихъ боговъ, очистили жертвенный столъ—и предоставили
все это въ распоряженіе гостя.
Въ случа! недовольства к!мъ-либо изъ боговъ, китайцы, поразска-
замъ, иногда устраиваютъ его бумажное изображеніе, сажають въ бумажную джонку, иоджигаютъ ее и сплавляютъ внизъ по рѣкѣ.
Въ одной изъ нашихъ газетъ или журналовъ однажды былъ приведешь курьезный случай пограничнаго недоразумѣнія изъ-за своего рода
«бога» холеры. Желая избавиться отъ страшной гостьи, подданные богдыхана сдѣлали ея чучело, ночью перетащили въ наши предѣлы и бросили
здѣсь. Это вызвало переполохъ среди нашихъ китайцевъ. Потребовалось
вмѣшательство властей, заставившихъ для успокоенія населеніи забрать
«холеру» обратно въ китайскіе предѣлы. Подобные анекдоты, положимъ,
не въ диковинку и въ любой изъ образованнѣйшихъ странъ Европы
и не могутъ служить характеристикой спеціально китайского суевѣрія.
«Осадокъ нерегламентированныхъ вѣрованій» въ низшихъ слояхъ массы
всѣхъ культурныхъ странъ можетъ по своему единообразно составить поучительную параллель единообразно первобытныхъ вѣрованій и суевѣрій на
всемъ лицѣ земного шара.
Гораздо характернѣе для китайцевъ тотъ индифферентизмъ къ «регламентированнымъ вѣрованіямъ», который «ученая поэзія» (по мѣткому
выраженію строгого Вирхова) возвела чуть ли не въ высшую ступень религіознаго развитія народовъ, тогда какъ болѣе серьезные представители
научнаго изслѣдованія, наоборотъ, находятъ, какъ мы видѣли, въ Китай,
по выраженію Э. Реклю, лишь «крайнюю степень утонченности» «одной
изъ первыхъ стадій» этого религіознаго развитія.
Праздники, значащіеся въ буддійскихъ календаряхъ, соблюдаются очень
нестрого, за то торжественно празднуются дни рожденія императора и
императрицы, годовщины смерти императоровъ и проч.
Въ народй очень популярны дни поклоненія дйвамъ, заимствованоымъ
изъ индусской миѳодогіи, дни затменія солнца и луны (къ нимъ обращаются
какъ къ «цу-сахамъ», или бодисатвамъ, и для освобожденія ихъ взываютъ къ власти Будды), молебствія о дождй или погодй дракону (котораго
усвоилъ и буддизмъ, и даосизмъ, какъ чисто китайскій символъ). Такой
же, если не большей, популярностью, пользуются буддійскія формулы и
магическія заклинанія, употребляемый, «какъ мйра предосторожности».
Посслянинъ утромъ, передъ началомъ работа сжигаешь бумажку,
исписанную такими заклинаніями, а «ученый человйкъ, на словахь ирезирающій буддизмъ, знаетъ на память вей магическія слова изъ ЛингьМенъ-кингъ или Сутры сердца» (Дугласъ).
Въ общемъ, въ поклоненіи китайцевъ всевозможнымъ богамъ и въ
выполненіи обрядовъ всевозможныхъ религій сквозитъ просто желаніе обезопасить себя, на всякій случай, отъ вліянія какихъ бы то ни было
сверхъестественныхъ существъ и заручиться ихъ благоволеніемъ, не входя,
особенно, въ разсмотрйніе возможности или невозможности ихъ дййствительнаго существованія.
Но хотя таково отношсніе къ буддизму большинства китайцевъ, мы
должны, всетаки, считаться съ тймъ меньшинствомъ, которое составляютъ
истинные буддисты, по преимуществу монахи. Посдйдніе, по разсказамъ,
вйроятно преувеличеннымъ, вербовались первоначально изъ отнущенныхъ
китайскихъ правительством!) преступников!), такъ какъ никто не хотйлъ
промйнять свою дйятельность и семыо на монашескій образъ жизни—разсказъ сильно смахиваешь на сочиненную иронію, но очень характеренъ
для китайскаго отношенія къ буддійскимъ принципамъ.
До сихъ поръ, впрочемъ, по нйкоторымъ извйстіямъ святилища служатъ
убйжищемъ для провинившихся, и многіе изъ нихъ попадаютъ въ монахи.
Среди монаховъ есть лица, заслуживаюіція уваженія и даже «схим-
ники» своего рода, но нерѣдко наблюдаются и обратныя явленія: по крайней мѣрѣ, въ китайскихъ фарсахъ они нерѣдко фигурируютъ съ отрицательной стороны.
Тѣ изъ нихъ, которыхъ дѣловитооть китайцевъ не втянула въ исключительное выполненіе мірскцхъ обрядовъ и которые тяготѣютъ къ монастырямъ, создали тамъ своего рода дѣятельность, занимаясь усердной обработкой земли, разведеніемъ садовъ и цвѣтниковъ, устройством!, строго
охраняемыхъ садковъ для рыбы, заповѣдныхъ рощъ для птицъ и звѣрей
и проч.
Обители эти, поражаюіція великолѣпнымъ развитіемъ индусскаго
стиля и расположенный въ уединенпыхъ и живописныхъ мѣстахъ, сильно
напоминаютъ наши католическіе монастыри: сходство дополняется типичными фигурами бритыхъ монаховъ, въ рясахъ и съ четками въ рукахъ.
Благовѣстъ колоколовъ, разносящійся по окрестности, по разсказамъ
путешественниковъ, невольно заставляетъ искать глазами креста и только
отсутствіе на верхушкѣ храма этого христіанскаго символа, производящее
впечатлѣніе «чего то незаконченна™», разочаровываешь туриста, готоваго
снять шапку и перекреститься. Одинъ изъ такихъ путешественниковъ
разсказываетъ, какъ ему пришлось горько обмануться въ видимой набожности этихъ монастырей. Подходя къ монастырю, онъ издали услышалъ
благовѣстъ, который не прекращался во все время его пребыванія въ обители. Когда онъ, пораженный усердіемъ монашествующей братіи, такъ
усиленно взывавшей къ небесамъ, захотѣлъ посмотрѣть на колокольню и
звонарей, то не нашелъ тамъ... ни души: колоколъ приводился въ движ е т е силою водопада при помощи вращаемаго водой цилиндра и блока...
Такимъ образомъ, богъ этого бурнаго потока давалъ самъ о себѣ знать
и, если бы божество разгнѣвалось и потокъ сталъ грозить наводненіемъ,
то монастырь былъ бы предупрежденъ объ этомъ отчаяннымъ звономъ...
Это остроумное приспособленіе далеко не единственное въ своемъ родѣ—
съ нимъ-могутъ конкуррировать «молитвенные цилиндры», вращающіе намотанный на нихъ свитокъ съ молитвами. Повертѣть ручку такого цилиндра опредѣленное число разъ, равносильно повторенію такого же количества написанныхъ на немъ молитвъ. Цилиндры эти особенно распространены у ламаитовъ такъ же, какъ и оригинальный способъ гаданія:
испытующій волю божію свертываешь во рту катышекъ бумаги (въ родѣ
тѣхъ, которыми, какъ выражается очевидец!., гимназисты залѣпляютъ
потолки классовъ) и съ ловкостью выплевываетъ этотъ комокъ по направлен™ идола—смотря по тому, пристанешь ли онъ, или нѣтъ, можно
судить о рѣшеніи божества.
Если мы обратимся отъ этихъ комическихъ сторонъ «китайскаго буддизма «къ его вѣроученію и миѳологіи, къученію Фо, какъ онъ здѣсь именуется, то мы встретимся съ относительно болѣе отрадными явленіями.
Въ то время, какъ умамъ образованнымъ оно предоставляешь всѣ
тонкости своей метафизики, слабымъ и несчастнымъ оно даетъ утѣшительныя обѣщанія прекращенія страданій въ загробной жизни, обѣщанія
почти матеріальнаго рая, расписываема™ очень яркими красками. Наибольшей популярностью въ Китаѣ пользуются не метафизичсскія сочинения, а книга «Лотосъ добраго закона», сборникъ словъ любви, утѣшеній,
обѣщаній. Наиболѣе распространенъ культъ Амитагбы - Будды *) (Амито
*) Амитагба - Будда—это Будда бдного изъ многочисленных!, признаваем ы х ! івахаяннстами матеріальныхъ міровъ. Б ъ его царство переселяются послѣ
смерти праведные буддисты, и совершенствуясь тамъ въ блаженной жизни, достиг а ю т ! нирваны. Подробвѣе эти представленія развиты къ ламаизмѣ.
Фо) и его дочери Квай-инъ, которые живѵтъ въ какой то блаженной западной странѣ, и одно повтореніе имени которыхъ ведетъ буддиста въ
рай. Квай-инъ, или богиня милосердія, тысячерукая подательница ѵтѣшенія, представляете одинъ изъ наиоолѣе обаятельныхъ и возвышенныхъ
образовъ китайской миѳологіи—къ ней прибѣгаютъ всѣ страждущіе и
обремененные; она почитается также особой покровительницей неечаетныхъ
матерей (отсутствіе потомства—у китайцевъ великое несчастіе), въ силу
чего ее часто изображаюсь съ младенцемъ на рукахъ (одни склонны видѣть въ ней христіанскую Мадонну, дрѵгіе полагаюсь ее заимствованной
изъ туземныхъ вѣрованій).
Попадаются изрѣдка въ Китаѣ и метафнзическія секты; такъ разсказываютъ про одну секту «ничего недѣлателей», реформированныхъ
буддистовъ, отвергаюіцнхъ идоловъ, иконы, ноклоненіе Будд!: единственной добродѣтелью считается размышленіе п внутреннее почитаніе Будды,
который находится въ человѣкѣ и во всей природѣ. Но и эта секта заражена таоситскими представленіями объ окрѵжающихъ человѣка опасностяхъ, невидимыхъ силахъ и проч.
По общему заключенію многихъ современныхъ изслѣдователей Китая,
тамъ все говорить за то, какъ шатко иоложеніе китайскихъ буддистовъ,
этого «роя трутней», по выраженію старинныхъ императорскихъ ѵказовъ,
«приходящаго расхищать улей пчелы».
Буддизмъ въ Китаѣ можетъ гордиться относительно славнымъ прошлымъ, о которомъ свидѣтельствуютъ многочисленные остатки храмовъ,
нынѣ уже не возобновляемыхъ. Что же касается китайскаго правительства,—то его уваженіе къ буддизму основывается больше на дипломата ческихъ соображеніяхъ китайцевъ относительно Тибета п ламаитовъ-монголовъ.
Въ виду возможнаго прогресса скрытыхъ въ китайскомъ народ!
силъ и способностей, небезынтереснымъ является пророчество знатока
Китая, проф. В. Васильева, во в с ! х ъ сочиненіяхъ лроводящаго свою idée
fixe—движеніе въ Кита!, какъ и везд! въ Азіи, по слѣдамъ буддизма
магометанской религіи *). Последняя, по мнѣнію Васильева, способна фанатизировать безобидныхъ китайцевъ и превратить грозный призракъ «желтой опасности» въ неисчислимыя б!дствія для европейской цивилизаціи.
Буддизмъ часто величаюсь «свѣтомъ Азіи»: судя по идеаламъ народнаго міросозерцанія «Дальняго Востока», этотъ эпитете зд!сь скор!е
прим!нимъ къ конфуціанству. Признавая даже за буддизмомъ Китая, Нпоніи, Кореи высокое культурное значеніе, надо согласиться, что его «холодный св!тъ» чуждъ живительной силы согр!вающаго пламени, что буддизмъ «не окрыляешь умовъ, не перед!лываетъ людей».
Если глубже всмотр!ться въ него, то невольно придешь къ заключенію, что буддизмъ чуждъ складу характера европейскихъ народовъ и
укладу нашей цивилизаціи,—и въ своей первоначальной форм!, учейіи
Будды, и, т ! м ъ бол!е, въ еовременномъ вид!, въ обработк!азіатскихъ народностей.
Японскй буддизмъ по духу очень схожъ съ китайскимъ. Только онъ
зд!сь пріобр!лъ бол!е самостоятельный и устойчивый характеръ. Легко
можно было ожидать, что въ этой своеобразной стран! онъ долженъ подвергнуться переработк!, какъ и все заимствованное изъ чужихъ странъ
и переделываемое японцами по своему національному вкусу. Насколько эта
*) Наиболѣе полно этотъ вопросъ разработанъ Васильевымъ въ статьѣ «О
движеніи магометанства въ Кнтаѣ». Положенія свои онъ нодкрѣпляетъ массой
внуіпительныхъ цифровыхъ данныхъ.
передѣлки оиравдываютъ надежды европейцевъ, слишкомъ увлекающихся
японскимъ прогрессомъ,—это другой вопросъ. Несмотря на краткій срокъ,
протекшій со времени вступленія японцевъ на путь европейской цивилизаціи и несмотря на ошеломляющіе результаты ихъ прогресса, у европейцевъ имѣется не мало фактовъ, говорящихъ за то, что въ Японіи сильно
національное самосознаніе, и что ей «навязать» всѣ формы европейской
культуры врядъ ли удастся.
Японцы теперь съ юношескимъ увлеченіемъ стремятся преобразиться
въ европейцевъ, но, вѣдь, недалеко то время, когда они такъ же старались передѣлать себя въ китайцевъ—и, тѣмъ не менѣе, сумѣли болѣе,
чѣ.мъ какой-либо другой народъ, подвергавшійся китайскому вліянію,
остаться самими собой (Реклю).
Съ точки зрѣнія научныхъ знаній и промышленнаго прогресса, Японія принадлежитъ теперь къ группѣ націй, пользующихся «западной цивилизаціей»,—но не то мы видимъ въ ихъ религіозной жизни, которая
больше всего, пожалуй, можетъ служить выраженіемъ народнаго духа.
По странному, казалось бы, стеченію обстоятельствъ революція 1 8 6 8 г.,
сблизившая японцевъ съ европейской цивилизацией, совпала съ націОнальнымъ возрожденіемъ древняго анимистическаго культа *) «шинто» (покитайски) или «ками», состоящаго въ поклоненіи предкамъ, героямъ и
духамъ природы.
Этотъ культе сталъ оффиціальной религіей, но не въ чистомъ видѣ,
а въ смѣшеніи съ буддизмомъ. Послѣднему не разъ оказывалось особое
уваженіе со стороны микадо въ противовѣсъ надвигавшемуся христіанству.
Но не объ одномъ только иекусственномъ уваженіи къ буддизму говорите
тысячи храмовъ (ихъ болѣе чѣмъ гдѣ-либо), разсѣянныхъ по всей Японіи,
и десятки буддійскихъ философскихъ секте, находящихъ себѣ здѣсь усердныхъ почитателей.
- Если даже популярный въ аристократическомъ кругу атеизмъ **) не
считать «позировкой» (Реклю) «щеголяньемъ передъ европейцами» (Ратцель)
(хотя на дѣлѣ и образованные японцы не чужды тѣхъ или другихъ религіозныхъ убѣжденій), то, вѣдь, надо принять во вниманіе, что между убѣжденіями высшихъ классовъ и народными вѣрованіями лежите тамъ «цѣлая
пропасть». Если у первыхъ преобладаете конфуціанская мораль (превыше
всего здѣсь ставящая не семью, а государство и императора) наряду съ только
оффиціальнымъ признаніемъ господствующей религіи, то среди народа, напротивъ, глубоко еще коренится привязанность къ Ріобу-Спнто или шинтойскому буддизму. Послѣдиій, опираясь на національныя особенности народнаго духа, ввелъ въ свой нантеонъ духовъ, геніевъ-покровителей націи,
присоединилъ къ своимъ изображеніямъ традиціонные священные предметы
въ родѣ «кангами» (зеркало) и создалъ изъ сочетанія символовъ обѣихъ
религій *) изящную, импонирующую японцамъ обстановку храма.
«Въ Японіи,— говорите Реклю — каждый поселянинъ превосходите
любого европейца присущимъ ему чувствомъ изящнаго и красоты и любви
*) Передъ тѣмъ проповѣдь христіанства дѣлала изумительные успѣхи, и въ
Европѣ писались книги «О немедленной христіанизаиіи Японіи».
* * ) Любятъ приводить японскую поговорку: «можно молиться и головѣ сард и н к и - э т о дѣло в ѣ р ы » — э т о только говорить о замѣчательной терпимости японцевъ.
* * * ) Напр., «торіи» или ворота въ ішдѣ буквы П съ изогнутой верхней перекладиной, составлявшая вринадлежность шинтойскихъ храмовъ и служившія насѣстомъ для священныхъ птицъ, фигурируютъ и у буддистовъ.
къ природѣ» *) и это чувство находить полное удовлетворите и въ выборѣ мѣстъ для монастырей, и въ стилѣ храмовъ, и въ торжественной
обстановкѣ богослѵженія.
«Священное пространство буддійскаго храма съ его исполинскими
евѣтильниками, позолоченными и посеребренными цвѣтамн лотоса, рѣдкой
лакированной утварью, колокольнымъ звономъ, гонгами и барабанами,
собраніемъ глубокомысленныхъ символовъ изъ дальнихъ странъ — въ глазахъ образованнаго буддиста получаешь мистическій характеръ, а простого
человѣка наполняешь священнымъ ужасомъ. Въ дыму благоуханныхъ куреній виднѣются жрецы съ гладко выбритыми головами въ богатыхъ
одеждахъ, двигающіеся безшумно но мягкимъ цыновкамъ вокругъ алтаря.
На заднемъ планѣ выступаютъ золотыя изображенія Вудды до 17 м. высоты»
(Ратцель). Подробности культа иногда настолько совпадаешь съ католическими, что невольно наводятъ на мысль о сопоставленіи этихъ двухъ религій, оставившихъ за собой преимущественную привилегію оказывать
вліяніе на умы вѣрующихъ путемъ внѣшности.Пораженные этимъ сходствомъ,
доходящимъ до такихъ мелочей, какъ существовало въ тѣхъ и въ другихъ
храмахъ «кропильницъ» для омовенія рукъ и проч., европейцы поспѣшили
заключить о заимствованіяхъ и, что главное, обобщили эту догадку и
распространили на такія стороны религіознаго быта буддистовъ, которыя
выработались вполнѣ самостоятельно. Среди разнообразных!) племенъ, населяющихъ земной шаръ, подобным совпаденія и въ догматахъ, и во внѣшнемъ ихъ выраженіи и, наконецъ, въ религіозномъ бытѣ народовъ встрѣчаются нерѣдко: они въ болыпинствѣ случаевъ основаны не на заимствованіяхъ, а проистекаютъ изъ общихъ свойствъ человѣческой природы,
одинаково присущихъ и дикарю, и цивилизованному европейцу **).
Къ такого рода аналогіямъ относится параллель, проводимая между
средневѣковыми монастырями и ихъ ролью въ европейской культурѣ того
времени и современными разсадниками просвѣщенія въ Яноніи, буддистскими монастырями-книгохранилищами. Богословско-схоластическій характеръ распространяемыхъ и тѣми и другими знаяій дополняешь сравненіе.
Выдержанность, привѣтливость, чувство чести и др. высокія черты
характера, присущія всѣмъ вообще японцамъ, дѣлаютъ сопоставленіе между
католическими и японскими монахами не особенно выгоднымъ для католиковъ. И если многіе изъ нихъ заботятся только объ удовлетворен»!
собственнаго корыстолюбія и привлеченіи поклонниковъ «устройством!) представленій, игръ и лотерей, и даже тировъ для стрѣльбы»,—то есть среди
нихъ и такіе, которые принадлежать къ наиболѣе чистымъ сектамъ, держать высоко знамя своей религіи. Сюда относятся поклонники популярной
Кваннонъ (Квай-инъ китайцевъ) и Амито-Фо. Ихъ вѣрованія изложены
основателемъ одной изъ сектъ въ такой формѣ:
«Отвергая всякія религіозныя строгости, отказываясь отъ мысли о
нашемъ собственномъ могуществѣ, мы вѣримъ въ Амита-Будду всѣмъ сердцемъ, ожидая спасенія въ будущей жизни, которое важнѣе всего. Мы
*) Для поклоненія чтимой ими богинѣ солнца Аматеразу японцы отправляются на вершану вулкана Фузи-ямы и въ теченіе ночи ждутъ и готовятся къ встрѣчѣ
ея. Величественный видь восходящаго свѣтила и чудная панорама, открывающаяся
передъ глазами палом іиковъ почти въ одно мгновеніе, съ первыми лучами свѣта,
приводить ихъ въ экстазъ.
* * ) „Учено-поэтическимъ" увлеченіѳмъ отличаются такія сравненія. какъ
младенца Кришну съ Младенцемъ Христомъ въ схожнхъ изображѳніяхъ или дальняго Запада, Испаніи, „страны Маріи Цречистой" и дальняго Востока, Японін страны „Мадонны Кваннонъ".
*
вѣримъ, что съ той минуты, какъ мы обращаемся къ Амита-Буддѣ, наше
спасеніе обезпечено: съ этой минуты мы призываемъ его имя въ знакъ
благодарности и признательности за благость Будды. Кром! того, за это
ученіе мы благодарны основателю (Сакія-Муни!) и его преемникамъ, главнымъжрецамъ, которые такъ милостиво поучали насъ. Поэтому мы должны
соблюдать всю жизнь законы, опредѣляіоіціе наши обязанности».
Что среди японскихъ буддистовъ есть прогрессивный элементе—свидѣтельствуютъ и новѣйшіе факты: они, наряду съ сіамцами, охотно
откликнулись на призывъ нео-буддистовъ, предложившихъ составить символъ вѣры чистаго ученія на основании всего, что есть общаго у разлитныхъ народовъ, исповѣдующихъ буддизмъ.
Такимъ общимъ связующимъ звеномъ служить ученіе Сакія-муни о
«четырехъ истинахъ», правда, разнообразно понимаемыхъ, но всетаки лежащихъ въ основ! и безхитростной в!ры цейлонцевъ, строже в с ! х ъ
хранящихъ зав!ты учителя, и ученія мало отличающихся отъ нихъ по
исповѣданію в!ры гуманныхъ сіамскихъ раціоналистовъ и даже ученія
значительно уклонившихся поклонниковъ Амита-Будды. Въ масс! связь буддистовъ между собою упрочивается паломничествами къ высокочтимымъ
святынямъ Индіи и Цейлона.
Другой міръ, значительно удалившійся отъ общенія съ прочими буддистами, но все же живуіцій соками того же ученія, составляютъ ламайскіе буддисты во г л а в ! со своимъ папой—далай-ламой.
«Папская область» буддизма—Тибетъ—до сихъ поръ остается недоступной для европейцевъ, уединенной и замкнутой страной: въ этомъ отношеніи Тибетъ является единственнымъ представителемъ традиціи, утраченной почти вс!ми другими царствами восточной Азіи (Реклю) ). Устройство поверхности и природа почвы служатъ отличной гарантіей неприступности
этой твердыни, мало зависящей въ своей внутренней жизни даже отъ сос!дей-китайцевъ. ІІослѣдніе усиленно стараются упрочить зд!сь свое политическое господство и пользуются для этой цѣли поставленнымъ ими
во глав! тибетской іерархіи далай-ламой. Значеніе другого святого лица
баньчень-эрдени, им!ющаго резиденцію по близости индійской границы,
китайцами искусственно умаляется, хотя на д ! л ! онъ пользуется у ламаитовъ болынимъ почитаніемъ. Серьезное отношеніе китайскаго правительства къ этой священной твердый! оправдывается не только ея религіознымъ значеніемъ среди ламаитовъ, но и издавна распространеннымъ поклоненіемъ ей даже народовъ, не испов!дующихъ буддизма.
Такое же серьезное значеніе придавалось Тибету и католическими
миссіонерами, полагавшими его религіозное локореніе равносильнымъ «пораженію дьявола на самомъ его трон!». Но имъ посчастливилось зд!сь
еще меньше, ч!мъ китайцамъ. Упроченіе политической власти надъ Тибетомъ оказалось д!ломъ болѣе достижимымъ, ч!мъ его религіозное покореніе: Тибетъ политически сталъ въ ленную зависимость отъ Китая, но
іезуитамъ далъ сильный отпоръ. Посл!дніе столкнулись зд!сь, какъ они
выражаются, съ «церковью Антихриста».
Первое впечатл!ніе, вынесенное ими отъ знакомства съ религіей
Тибета, было настолько ошеломляюще, что привело благочестивыхъ патеровч. къ своеобразному заключенію: тамъ врагъ рода челов!ческаго, раз*) Въ настоящее время, какъ извѣстно, въ Тибетѣ находится англійская экспедиція подъ предводительствомъ ген. Макдональда. Такпмъ образомъ, и эта страна,
наконецъ, хотя п наспльственнымъ путемъ, будетъ открыта для европейцевъ.
Реданція.
сказывали они въ Европѣ, воздвигь свою церковь и въ насмѣшку надъ
католицизмомъ перенялъ всѣ его обряды, богослуженіе, іерархію, пропитавъ только все это своимъ дьявольскимъ духомъ. Но, къ сожалѣнію, у
нихъ не оказалось орудія для борьбы съ этой церковью. Что могли эти
іезѵиты, являвшіеся часто не безъ задней мысли о политическихъ интригахъ, противопоставить церкви, имѣвшей за собой въ этой странѣ длинную
исторію, подчинившей себѣ мѣстныя вѣрованія и выработавшей въ то же
время, подъ сложнымъ вліяніемъ индусской и отчасти древне-уйгурской
образованности, довольно возвышенное ученіе, сложный культъ и іерархію,.
не уступающую католической.
Несомнѣнное существованіе по близости Тибета у уйгурской народности древняго очага образованности, создавшагося подъ вліяніемъ китайцевъ, несторіанъ, манихейцевъ, поклонниковъ Зороастра, подтверждается
новѣйшими изслѣдованіями, a слѣды этого вліянія на тибетцейъ (несторіанскій алфавите, христіанская внѣшность и обряды) заставляютъ предполагать, что въ Тибетѣ сѣмя буддійскаго ученія упало не совсѣмъ на
первобытную почву. Правда, въ массѣ своей жители нагорья придерживались шаманскихъ вѣрованій культа «бонъ» съ характерными дьявольскими танцами, когда къ нимъ явились первые буддійскіе проповѣдники—
и послѣднимъ пришлось эти вѣрованія включить въ свое ученіе.
Но буддизмъ не сразу утвердился въ этой странѣ—онъ пережилъ нѣсколько фазисовъ въ своей исторіи, слагавшейся подъ очень запуташіымъ
вліяніемъ. На первыхъ порахъ (VII в. по Р. Хр.) буддизмъ имѣлъ главное
оружіе для борьбы съ шаманствомъ въ своемъ культѣ адскаго божества
Сивы и свирѣпыхъ женскихъ божествъ, въ чудодѣйетвенномт, тантризмѣ,
заполнявшим!, тогда его ученіе—этотъ буддизмъ и теперь подъ именемъ
«красношапочнаго» ученія пользуется кое-гдѣ (Ладакъ. Сиккимъ) вліяніемъ, хотя въ очень ограниченныхъ размѣрахъ. Главный представитель
этой секты живете въ Буганѣ и титулуется «главнымъ въ царствѣ защитникомъ вѣры, начальникомъ всѣхъ Буддъ, изгонителемъ бѣсовъ, божіимъ перерожденцемъ, отпускающимъ грѣхи, главой лучшей изъ религій».
ГІослѣ реформы, произведенной Цзонхавой, который, кажется, происходите отъ уйгѵровъ (В. Васильевъ) и старался возстановить буддизмъ во
всей чистотѣ, верхъ одержала болѣе возвышенная религія, именуемая
«желтой» вѣрой. Съ этой религіей приходится считаться и Россіи, имѣя
въ виду многочисленныхъ ламаитовъ въ нашихъ предѣлахъ—калмыковъ
и буряте. Послѣдніе только политической границей, не представляющей
препятствій къ ея переходу, отдѣлены отъ своихъ единоплеменниковъ монголов!,, въ свою очередь тяготѣющихъ къ Лхассѣ. Нспрекращаюіціяся паломничества калмыковъ и, особенно, буряте, къ святынямъ Урги и Лхассы
служатъ къ еще большему ихъ единенію съ Тибстомъ и упрочивают!, нежелательное вліяніе послѣдняго.
Къ сожалѣнію, наши свѣдѣнія о ламаизмѣ, а въ особенности о догматах!, его вѣроученія, далеко не соотвѣтствуютъ важному для Россіи значен™ этой рилигіи и настоятельной необходимости болѣе нодробнаго съ
ней знакомства. Отчасти этому причиной недоступность для европейцевъ
Лхассы, центра религіи, и вообще замкнутость тибетцевъ. За невозможностью изучать эту религію на мѣстѣ ея образованія, приходится обращаться за свѣдѣніями къ монгольским!, источникамъ.
Въ этомъ отношеніи пальма первенства принадлежитъ русскимъ
изслѣдователямъ и путешественникамъ, Г. Потанину и г-жѣ Потаниной,
В. Васильеву и, особенно, А. Позднѣеву, составившему по монгольскимъ.
первоисточникамъ изложеніе ламайскаго вѣроученія.
И въ догматическомъ, и въ нравственномъ ученіи ламаизма много
точекъ соприкосновенія съ сѣв. буддизмомъ, но въ этой религіи все получило болѣе стройную формулировку. Признавая пустоту сущностью какъ
міра духовнаго (свободнаго отъ всякихъ формъ, непостижимаго человѣческимъ мышленіемъ), такъ и міра матеріальнаго. (гдѣ формы поддвержены
разрушенію, все обманчиво, призрачно), ламаизмъ даетъ самостоятельную
классификацію этого послѣдняго. Все матеріальное, по его ученію, заключается въ трехъ мірахгь: небо, населенное тенгріями и асурами, земля—
людьми и животными, преисподняя, баритами, живущими в ъ преддверіи
ада и собственно адскими существами таму. Человѣкъ, живущій въ' среднемъ изъ трехъ міровъ и окруженный матеріей, постоянно заблуждается,
ввѣряясь ея обманчивости, «Воспринимаемым имъ впечатлѣнія развлекаютъ его духъ и стѣсняютъ его стремленія къ безконечному. Прилѣпляясь къ матсріи, онъ идетъ навстрѣчу скорбямъ и страданію, тогда какъ
для блаженства необходимо полное отрѣшеніе отъ нея.
Добродѣтельная жизнь приводить его къ состоянію святости «бодихутукъ», которое составляешь дѣль земного существованія. Цѣль же
всего нашего бытія—нирвана, которая достигается дальнѣйшимъ совершенствованіемъ въ высшихъ мірахъ. Нирвана состоишь въ высшемъ совершенств! духа «белгэ-биликъ», когда духъ достигаешь божественной
премудрости и сливается съ «первобытнымъ разумомъ, в!чно покоющимся
въ чист!йшемъ, отвлеченномъ безмятежномъ состояніи. Такимъ образомъ,
ламаизмъ предлагаетъ человіку поел! смерти радости личнаго существованія на небесахъ и отодвигаетъ на задній планъ нирвану, смыслъ
которой сильно искаженъ въ сравненіп съ представленіемъ первоначальныхъ буддистовъ («нирвана»=погашеніе). Духовный міръ в ъ ученіи
ламаитовъ сливается со всеобъемлющей сущностью Будды, который
все собою наполняетъ. Частица этого божественнаго духа им!ется во
всѣхъ существахъ, и только челов!къ въ состояніи совершенствовать
въ себ! это начало и то лишь при благопріятныхъ обстоятельствахъ:
для этого надо родиться буддистомъ. Поэтому в с ! люди составляютъ
градацію пяти степеней: «отр!шенные отъ спасенія», «неустановившееся»
«шраваки», «пратьека-будды» и «обладающее великими средствами спасенія»
или бодисатвы—посл!дніе исполнены благоговінія и милосердія къ одушевленнымъ существамъ и совершаютъ труднМшіе подвиги.
Условіями достиженія святости для ламаитовъ являются: в!ра въ
воздаяніе за д!ла земныя, етремленіе къ совершенствованію и «добрые
друзья». Безъ «добраго друга» нельзя спастись. Степеней «добраго друга»—
четыре: лама, руководитель омраченнаго гр!хами челов!чества: бодисатва,
преподаеощій ѵченіе въ высшихъ мірахъ; Будда, обладаеощій свойствами
хубилганства (превращенія, перерожденія) и, наконецъ, Будда, обладаеощій
свойствами всеблаженства. Не касаясь трехъ поелфднихъ степеней, ламаизмъ подробно трактуешь о значеніи ламы и ставить въ обязанность
чествовать его вн!шними знаками почтенія, принесеніемъ ему пожертвованій и доброд!тельнымъ исполненіемъ его приказаній.
Для того, чтобъ выяснить зйаченіе двухъ послѣднихъ степеней «добраго друга», необходимо им!ть въ виду, что ламаизмъ, развивъ пантеистическое ученіе Махаяны о Будд!, какъ о всемірной сущности, очень
оригинально разработалъ вопросъ о" «формахъ» этой сущности. Такихъ
формъ, по ламайскому ученіео, три и в с ! он! не самостоятельныя субстанціи, а составляеотъ отдѣльныя проявленія единой субстанціи «Будды»
(своего рода ученіе о троичности): «Будда иміетъ три т!ла: первое тѣло—
духовное, Будда самъ по себ!, абсолеотное бытіе, покоеощееся въ нирван!
„ В ѣ с т н п к ъ Знанія".
8.
второе—тѣло совершенна™ блаженства, лучезарное, неописуемой красоты,
такимъ Будда открывается въ созерцаніи; третье—тѣло «превращенное»,
Будда въ дѣятельности, когда онъ принимаешь на себя образъ, чтобы
преподать священное ученіе, устроять благо людей, какъ это дѣлалъ, напр.,
Сакья-Муни»... «Духовное тѣло Будды (Ади Будда) путемъ созерцанія
развиваетъ изъ себя «пять буддъ созерцанія» (Діани-Бѵддъ); эти послѣдніе
опять-таки путемъ созерцанія производить каждый своего дѣятельнаго
бодисатву». Птакъ, напр., Сакья-Муни—четвертый Будда въ образѣ человѣка, составляешь отраженіе «діани-будды» Амитабги, a соотвѣгствующііі
ему дѣятельный бодисатва, произведенный тѣмъ же Амитабгой, есть Авалокитешвара, покровитель ламаизма. Воплощешемъ этого послѣдняго на
землѣ считается далай-лама, тогда какъ баньчень-лама или баньченьэрдени *), живущій въ Таши-лумпы, поблизости Иядіи, является воилощеніемъ самого Амитабги и, слѣдовательно. занимаетъ болѣе высокую ступень
святости.
Этотъ сонмъ боговъ и бодисатйъ увеличивается безчисленнымь
роемъ духовъ и геніевъ, обитающихъ въ воздухѣ, водѣ, являющихся покровителями горъ, рѣкъ, урочиіцъ, долинъ и даже различныхъ жпвотныхъ
и растеній. Всѣхъ ихъ ламаизмъ предписываешь чествовать, и всѣ они
фигурируютъ въ видѣ многочпеленныхъ изображеній въ храмахъ. Эти
идолы имѣюшь значеніе только символическихъ изображеній божествъ, а
сами за божества не почитаются, по крайней мѣрѣ, по смыслу ученія.
Со всевозможными эманаціями Ади-Будды знакомь й сѣв. буддизме,
но спеціальное достояніе ламаитовъ составляютъ «хубилганы», ходячіе
боги, перерожденцы. Помимо далай-ламы и баньчень-эрдени, ихъ имѣется
въ ламайскихъ земляхъ Китайской имперіи 1 6 0 , утвержденныхъ правительствомъ, и разъ въ десять (Позднѣевъ) больше « не легальны хъ», низшихъ. Каждый, мало-мальски извѣстный, лама имѣетъ своего хубилгана.
Теорія хубилгановъ, возникшая еще до Цзонхавы, основывается на вѣрованіи, что душа ламы-бодисатвы переходить нослѣ его смерти въ тѣло
какого-нибудь дитяти; этого послѣдняго разыскиваютъ но особымъ примѣтамъ и указаніямъ высшихъ хубилгановъ. Если ребенокъ, подрастая,
будетъ узнавать вещи покойнаго ламы, тянуться къ нимъ, то его хубилганство чудеснымъ образомъ подтверждается. Всѣ хубилганы принимаютъ
лаМскіе обѣты и, смотря по способностями, становятся дѣйствительными
или фиктивными настоятелями монастырей.
Помимо хубилгановъ, очень велико число простыхъ ламъ въ Тибетѣ:
одинъ на 6 — 7 человѣкъ населенія. Мнѣніе, что «безъ добраго д р и а лами нельзя спастись», является причиной отличительнаго не-буддійскаго
явленія ламаизма: лама не столько монахъ, сколько духовное лицо,
занимающее очень оиредѣленное положеніе въ жизни народа. Въ ламассеріяхъ (монастыряхъ) помимо многочисленна™» штата служащихъ и ламъмастеровыхъ имѣются еще ламы-врачи, которые лѣчатъ на началахъ
тибетской медицины, заслуживающей, по мнѣнію П. М. ІІржевальскаго,
вниманія европейскихъ ученыхъ. Первоначальные буддійскіе проповѣдники
были своего рода культуртрегерами среди шаманскаго населенія, а современные ламы съ успѣхомъ продолжаютъ ихъ дѣло. Помимо того, что 1 5 % населенія, принадлежа къ ламскомѵ сословію, должно обладать нѣкоторымъ
* ) Е г о настоящій тутулъ баньчень-богдо, но китайцамъ не понравилось
это сходство съ именѳмъ богдо-хана, и они въ оффиціальныхъ актахъ начали употреблять титулъ о р д е н и » (сокровище). Далай (океанъ)-лама тоже не тибетскій
тѳрминъ.
минимумомъ образованія, среди простого народа очень распространена
грамотность и книги (Реклю). Это не мѣшаетъ, впрочемъ, тибетцамъ быть
очень суевѣрнымъ народомъ, не чуждымъ родной ему демономатріи, и
ламы, пользуясь этимъ, всю жизнь народа обставляютъ многочисленными
обрядами и церемоніями, среди которыхъ видную роль играютъ молебствія
по самому пустяковому случаю (Позднѣевъ).
Въ Тибетѣ, по словамъ путешественниковъ, на каждомъ шагу натыкаешься на свидѣтельства религіозности народа. Здѣсь, болѣе чѣмъ гдѣ-либо,
распространены «курдэ», молитвенныя мельницы, приводимым въ движеніе
водой и вѣтромъ. Часто въ какомъ-нибудь дикомъ ѵщельѣ можно встрѣтить
на скалѣ священную надпись «омъ мани падме умъ» (она фигурируете
и у всѣхъ буддистовъ, но смыслъ ея очень загадоченъ), написанную'или
вырѣзанную такими громадными буквами, чтобы даже скачущій въ опоръ
всадникъ могь прочесть ее. На всѣхъ священныхъ мѣстахъ красуются
развѣвающіеся флаги съ той же формулой: какъ будто каждое дуновеніе
вѣтерка, шелестя флагомъ, повторяетъ святыя слова (Реклю).
Несомнѣнно, что и здѣсь, какъ вездѣ, нельзя заключать о сущности
религіи по вѣрованіямъ, распространеннымъ въ низшихъ классахъ. Въ
Тибет! вся жизнь простонародья проходите въ заклинаніяхъ и въ повтореніи непонятныхъ для него молитвъ и формулъ. Въ низшемъ духовенств!
много всякихъ астрологовъ и маговъ; но нерѣдко встр!чаются въ Тибет!
и возвышенные мистики, отъ природы склонные къ самосозерцанію и къ
возвышеннымъ умозр!ніямъ. Наконецъ, въ высшемъ духовенств! встр!чается хорошо сложившійся типъ «іерарха», уміющаго «держать народъ
въ смутномъ полусознаніи» и обладающаго для того могучими средствами
въ лиц! дисциплинированнаго монашескаго ордена и въ вн!шней сторон!
религіи, въ обрядахъ и богослуженіи.
Помимо частныхъ молебствій, въ монастыряхъ Тибета идѵтъ подчиненный опред!ленному, строго выработанному уставу, торжествснныя
богослуженія, ритуалъ которыхъ очень сложенъ и разнообразенъ. Богослуженіе состоитъ изъ 7-ми отд!ловъ: воззваніе къ богамъ, приглашеніе ихъ
присутствовать при молитв!; предложеніе1 имъ даровъ; хвалебные гимны;
многочисленный молитвы/' благодарственный и просительныя; благословеніе
народа.
Въ торжеСтвенныхъ случаяхъ жертвоприношенія принимаютъ характеръ ц!лаго банкета въ честь святыхъ древняго Тибета и въ честь
демоновъ-защитниковъ. Имъ предлагается ц!лый столъ печеній, кушаній
изъ рису и вина, различныхъ явствъ. Богослѵженіе сопровождается
аккомпаниментомъ трѵбъ и музыкальныхъ инструментовъ. Самое интересное
изъ такихъ богосдуженій, помимо обычныхъ мистерій и адскихъ плясокъ,
когда монахи, замаскированные богами, людьми, животными и отвратительными чудовищами, разыгрываютъ цѣлыя пантомимы,—составляете
ламайская «евхаристія», «характерное сочетаніе буддійскихъ идей съ
тибетской демонологіей и заимствованными отъ несторіанъ обрядами».
Для этой церемоніи употребляется «вино жизни», налитое въ чашу
изъ челов!ческаго черепа, и «пилюли жизни» изъ муки, см!шанной съ
масломъ и сахаромъ. Торжественный моментъ богослуженія составляете
молитва жреца о ниспосланіи ему дара жизни: съ этого момента, по вол!
Будды и другихъ боговъ,жидкость въ чаш! превращается въ амброзію безсмертія. При звукахъ музыки и хора жрецовъ, временное воплощеніе божества
несете чашу къ в!рующимъ, и каждый изъ нихъ получаете по капельк!
вина и но три пилюли.
Подобными обрядами не ограничивается вышеупомянутое сходство
.между ламаизмомъ и католичествомъ. Мельчайшія подробности богослуженія,
частью несомнѣнно заимствованныя у христіанъ, частью выработанныя
самостоятельно, внѣпшій видъ и даже (отчасти только) духъ іерархіи и
монашескаго ордена (тутъ аналогія—не глубока), мистическая и реальная
власть первосвященника дѣлаютъ не особенно грубой аналогію между
Ватиканомъ и Лхассой. Сходство тенденций ламаизма и католицизма не разъ
наводило іезуитовъ на мысль объ установленіи болѣе или менѣе тѣсныхъ
сношеній между обоими земными полубогами. «Нельзя не удивляться,
говорите Реклю, этой параллельной эволюціп двухъ религій въ столь
разнородныхъ средахъ, каковы европейекій Западъ и центръ Азіи».
Если власть Ватикана сильна до сихъ поръ въ образованныхъ
странахъ Европы, то немудрено, что Лхасса пользуется такимъ обаяніемъ * )
среди суевѣрныхъ монголовъ, придерживавшихся до введенія у нихъ ламаизма общераспространенныхъ въ Азіи шаманскихъ вѣрованій. Болѣе
чистыя формы буддизма не имѣли у монголовъ успѣха, какъ это показываете факте введенія могущественнымъ Хубилаемъ-ханомъ кчтайскаго
буддизма: онъ не оказалъ ни малѣйшаго вліянія на массу монгольскаг»
народа. За то успѣхи болѣе приспособленнаго къ ихъ понятіямъ ламаизма
(въ XVI в.)—прямо поразительны. Если въ современныхъ кроткихъ и
набожныхъ монголахъ нельзя узнать потомковъ Чингисъ-хана и Угедея,
такъ этому главной причиной, но мнѣнію нѣкоторыхъ ученыхъ, ламайское
вѣроученіе, пустившее глубокіс корни въ духовную жизнь кочевниковъ *").
Вѣроученіе ламаизма, какъ нельзя больше, соответствовало «созерцательной
натурѣ» монгола, а необыкновенно развитая обрядовая сторона давала развлечете его «праздности» ***) и удовлетворяла его суевѣрію (A. Позднѣевъ),
Привыкшій видѣть, согласно шаманскимъ убѣжденіямъ, на каждомъ шагу
злыхъ духовъ и демоновъ монголъ получилъ въ ламаизмѣ цѣлую серію
обрядовъ и молебствій, защищающихъ его отъ всякихъ козней.
Съ основаніемъ перваго монастыря, по лѣтописи монголовъ, «вѣра
Будды, какъ солнце, просіяла въ Халхѣ: животворные лучи ея согрѣли
души халхасцсвъ и смирили ихъ жестокіе нравы; халхасцы совершенно
вступили на путь 1 0 бѣлыхъ добродѣтелей и стали весьма прилежны къ
дѣяніямъ высокородныхъ святыхъ». Это горделивое увѣреніе основано на
дѣйствительныхъ фактахъ. (Позднѣевъ).
Не прошло 5 0 лѣтъ со времени распространено! среди халхасцевъ
ламайства. какъ они, уже не довольствуясь простыми ламами, пожелали
имѣть у себя «хутукту»—хублигаиа. Миссіонеры того времени и многочисленные путешественники и знатоки Монголіи, начиная съ Палласа,
о. Іакинфа, Тимковскаго и кончая Пржевальскимъ и др., единогласно свидѣтельствѵютъ о замѣчательной набожности монголовъ.
Расходятся только въ выводахъ относительно вліянОі ламайства на
монголовъ. Одни называютъ ламайское сословіе «язвой» населенія, «пара*) «Явись на далай-ламскомъ престолѣ, говорить ПржевальекШ, талантливая,
энергичная личность, то по одному слову этого человѣка, какъ по голосу самого
Бога, номады бы возстали отъ 1'ималаевъ до Сибпри».
**) Свободная кочевая жизнь значительно нарушается существованіемъ
кумиренъ, монастырей и проч. рѳлигіозныхъ певтровъ—это чувствовали, говорить,
и наши буряты, открещивавшіеся отъ ламъ подъ предлогомъ невозможности выполненія всѣхъ правилъ пѣры въ кочевомъ быту.
* * * ) Пржевальскій, придерживавшийся того же миѣнія о «праздности» монголовъ, говорить: «къ чесги жевщинъ слѣдуетъ сказать, что онѣ вообще гораздо
менѣѳ ханжи, нежели мужчины. Подобное явленіе происход ітъ, быть можетъ,
потому, что на женщинахъ лежать всѣ домашнія работы, что онѣ имѣютъ мало
времени заниматься религіозными вопросами».
зитами, тунеядцами» (ІІржевальскій), a вліяніе его на народъ считаютъ
«развращающимъ». Другіс, болѣе внимательно присматривавшиеся къ народному быту, указываютъ на такія явленія, какъ, напр., любовь монголовъ къ животнымъ и птицамъ, какъ на результатъ буддійскаго вліянія,
•смягчившаго нравы «первоначально завзятыхъ охотниковъ» (11. Ядринцевъ).
Что же касается мнѣнія о паразитствѣ и тунеядствѣ ламскаго сословія, то
оно опровергается серьезными изслѣдователями и считается непримѣнимымъ
даже къ собственно монастырскимъ ламамъ, не говоря уже о свѣтскомъ
духовенствѣ, къ которому въ Монголіи принадлежишь большинство ламъ.
Какъ бы то ни было, мы видимъ, что 6 / 8 всего населенія Монголіи принадлежитъ къ дамскому сословію (Позднѣевъ), и что вся эта страна покрыта многочисленными кумирнями и монастырями.
ВСѢ монастыри дѣлятся на три разряда: «хурэ», «сумэ» и «хитъ».
Первоначально подъ названіемъ «хурэ» подразумѣвались собственно монастыри: хурэ помимо кумирни заключаюшь еще и кельи для монашествующей братіи.
Словомъ «сумэ» обозначались собственно кумирни, стоявшія одиноко
Вт. степи и не имѣвшія постоянна™ штата ламъ.
« Х И Т Ъ » , наконецъ, обозначало мѣстопребываніе монаховъ-отшельниковъ
«даянчи», занимавшихся исключительно созерцаніемъ и другими благочестивыми подвигами. Теперь эти всѣ три названія перепутались, но всѣ три
типа кумиренъ продолжаютъ существовать.
Монастыри «хурэ» строились или же китайскими императорами на
счетъ казны, или монгольскими князьями на свои суммы, или отдѣльными
родами для своихъ обіцинъ, или, наконецъ, возникали на пожертвованія всего народа въ честь прославленныхъ хубилгановъ-хутуктъ и служили мѣстопребываніемъ послѣднихъ.
Самыми обширными являются хутуктинскіе монастыри *). Они обладаютъ громадными богатствами, и источникомъ ихъ доходовъ служатъ, помимо пожертвованій, цѣлыя помѣстья и угодья, а, главное; своего рода
«монастырскіе крестьяне»—шабинары. Эти шабинары, подаренные хутуктѣ
во времена оны монгольскими князьками, освобождены отъ податей свѣтскимъ властителямъ и обязаны содержать хутукту и монастырь (у Чжебцзунъ-дамбо ихъ около 1 0 . 0 0 0 ) . Они пасутъ монастырскій скотъ,' иснолняютъ монастырскія работы. Если они освобождаются отъ работъ въ
монастырѣ, то несутъ извѣстныя повинности на сторон! и платятъ подати.
Въ настоящее время в с ! караваны, в с ! подряды на содержаніе станцій по
монгольскому почтовому тракту находятся въ рѵкахъ казначействъ хутуктинскихъ монастырей. Благодаря сосредоточенно въ этихъ монастыряхъ большихъ денежныхъ богатствъ, они им!ютъ возможность ссужать халхасцевъ
деньгами подъ 1 0 — 3 0 % .
По сравнснію съ этими монастырями, правительственные, отличающееся всегда окраской императорскихъ цв!товъ, можно назвать нищенскими; воздвигнутые когда-то изъ политическихъ соображеній, они теперь,
когда монголы сд!лались мен!е опасными для Китая, совершенно не поддерживаются правительством'!,.
Одинокія кумирни—«сумэ»—им!ютъ характеръ религіозныхъ памятников!,, воздвигнутыхъ въ воспоминаніе какихъ-нибудь благопріятныхъ
событій, въ род! необычайно урожайнаго года, или же въ годину какихъ*) Такъ, городъ У р г а представаяетъ ничто иное, какъ такой монастырь, воздвигнутый въ честь главнаго хутукты Чжебцзунъ-дамбы и, только яо недоразумѣвію
называемый русскими городомъ.
нибудь народныхъ бѣдствііі. И теперь онѣ сооружаются подъ всякимъ
благовиднымъ предлогомъ.
Въ прежнія времена, когда монголы были богаче, они были щедрыми
жертвователями, благо ихъ религія не считалась съ тѣмъ, сдѣлалъ ли человѣкъ доброе дѣло самолично, или же при посредствѣ какого-нибудь
другого лица,—поэтому, напр., жертвовались огромным суммы на переписку
книгь *), которыхъ въ богатыхъ монастыряхъ и теперь несмѣтное количество. Необходимую принадлежность каждой кумирни, каждаго монастыря
составляешь «хурдэ», подвижные цилиндры съ вложенными въ нихъ молитвами—повернуть нѣсколько разъ такой цилиндръ, при входѣ въ монастырь, считаетъ своей обязанностью каждый монголъ. Собственно во вращеніи этихъ цилиндровъ, въ чтеніп нанисанныхъ на ф.іагахъ и колоннахъ молитвъ, да въ поклонахъ и троекратномъ обхожденін монастыря—
и состоишь вся «молитва» монгола. Снаружи кумирни, построенный обыкновенно в ъ китайскомъ стилѣ, нмѣютъ болѣе красивый видъ, чѣмъ.
тибетскія. Внутри онѣ иредставляютъ комнату съ колоннами, разрисованными изображеніямц золотыхъ, синихъ, зеленыхъ драконовъ, львовъ, чудовищныхъ птицъ—на противоположномъ отъ входа концѣ имѣется нѣчго
въ родѣ алтаря, установленнаго «бурханами».
Изображенія божествъ имѣютъ двоякій характеръ:
1 ) амурлингѵй—бурханы божествъ покойныхъ и 2 ) докшиты—божествъ свирѣпыхъ и грозныхъ.
Первыя имѣютъ покойным, улыбающіяся лица, сидятъ, ноджавъ подъ
себя ноги (состояніе вѣчнаго покоя). ІІо аттрибутамъ и спеціальной окраскѣ
еще можно различить главныхъ божествъ: напр., Манджуифи, Майдари
(прежній Майтрейя), одиннадцатиголоваго Арвя-бало (Авалокитаивара **)
и др., но значеніе безчисленнаго количества остальныхъ бурхановъ, съ
узенькими глазами и вывороченными ногами, неизвѣстно далее ѵченымъ
ламамъ—этотъ однообразный типъ результата буддійскаго вѣрованія въ
отвлеченныхъ боговъ всѣхъ міровъ и отсутствія in. этой религіи такихъ
реальныхъ святыхъ, какъ, напр., въ христіанствѣ. (Позднѣевъ). Въ ламаизмѣ есть, впрочемъ, нѣсколько такихъ «личныхъ» бурхановъ—это изображена проповѣдниковъ и защитниковъ религіи Изонхавы, Падма-Самбгавы, тибегскаго принца Сронъ-цангамно, покровителя ламаизма, и его
жены и матери, китайской и непальской принцессъ. ІІослѣднія послѣ смерти
превратились въ женскихъ хубилгановъ, Зеленую и Бѣлую Тару тибетцевъ.
и Ногою-дара-эхэ и Цогонъ-дара-эхэ монголовъ.
Б. А.
(Ііродо.ьженіе
Немировъ.
слѣдуетъ).
* ) П е р е п и с к а кыигъ с в . писанія служить заручкой будущаге с п а с е н і я —
к а к ъ для л а м ы - п е р е п и с ч и к а , такъ и д л я монгола, п о ж е р т в о в а в ш а г о н а это дѣло
деньги.
* * ) Этотъ бодисатва возымѣлъ такоо страстное ж е л а н і е спасти людей, что у
н е г о голова разлетѣлась н а одиннадцать ч а с т е й — э т о легенда буддистовъ.
/іѣтопись с о б р с м ш о й литературы и
искусстба.
Д. 3 . М о в и ч ъ .
Э т ю д ы
о
т е к у щ е й литературѣ.
Д у ш и еовременниковъ.
Слишкомъ широка, безгранично-широка наша тема сама по себѣ,
чтобы мы льстили себя надеждой хоть въ малой долѣ исчерпать ее. Сказать достаточно полно и ярко о душѣ современниковъ—вѣдь, это значить
уловить современность, измѣрить ея пропасти, оиредѣлить ея уклоны, остановить межпланетный бѣгъ жизни, «приказать мгновенііо остановиться».
Приблизиться хоть въ слабой степени къ этому—глубокая, тайная мечта,
мука и счастье всей жизни и дѣятельности нашихъ поэтовъ, хѵдожниковъ,—и не «лѣтолисцу» мечтать объ этомъ.
Нѣтъ, наша цѣль скромна. «Лѣтопись», которую мы вели до сихъ
поръ, была обозначена широкими контурами, мы искали рѣзкихъ граней
въ современности. Обіція родственный черты, общность настроеній, вкусовъ,—
даже только общій темпъ,—всего этого было достаточно, чтобы мы могли
поставить однихъ «одесную», другихъ «ошую»: намъ это было необходимо,
чтобы разобраться въ хаосѣ звуковъ, несущихся къ намъ изъ жизни, оттуда, гдѣ «идетъ исторія»; и чтобы можно было «зарегистрировать» самую
яркую современность, носящую самоновѣйшѵіо «марку»—«moderne», мы
должны были ярлычекъ наклеить. Классовое подраздѣленіе общества мы
избрали руководящей нитью для отыскиванія и опредѣленія новѣйшихъ
«теченій» въ обществ!, іюложивъ въ основаніе фундаменте, не нами сложенный—самою жизнью сложенный и лучшими челов!ческими умами признанный за несомнѣнный и единственный базисъ всякаго общественная
строя. Съ этой точки—съ точки зрінія экономическихъ интересовъ разлнчныхъ классовъ общества, мы отыскивали разнообразный «теченія» въ
р ! к і современности, отмѣчая р!зкіе уклоны, главный линіи силъ, опред!ляющія арену борьбы. Теперь же мы хот'имъ сдѣлать дальнфйшій шаге въ
нашей «л!тописи». Мы хотимъ занести въ наши «хартіи» душу современниковъ—постольку, поскольку намъ удастся вычитать ее изъ н!которыхъ
хроникъ—углубить кое-что изъ плодовъ «ума холодныхъ наблюдений и
сердца горестныхъ замѣтъ» художннковъ и поэговъ современности. Иными
словами, мы дѣлаемъ еще шагъ, чтобы ближе подойти къ «современности»,
чтобы детальнѣе, не только въ широкихъ контурахъ, изучать ее. Для
этого мы хотимъ нрисмотрѣться къ- душѣ современниковъ нашихъ, такъ
какъ человѣкъ—душа его—складывается не изъ однихъ экономически хъ
факторовъ; есть еще какая то величина. Что она такое?
Можетъ быть, это тѣ же экономическіе факторы, но, преломленные,
черезъ призму тысячелѣтій, они составили тотъ исторнческій багажъ тысячъ предковъ, которыхъ каждый изъ насъ носитъ въ себѣ? Можетъ быть,
это они же даютъ пмпульсъ тѣмъ тапнственнымъ движеніямъ душевнымъ,
о которыхъ мы не знаемъ, откуда они являются и куда уходягь? А можетъ быть, эта «величина» есть извѣчные законы психики, какъ таковой—
независимой отъ «экономики»,—психики, не признающей «классовыхъ»
подраздѣленій, психики болѣе широкой, родовой, а не видовой—не подчиняющейся, даже безеознательно, «классовымъ» интересамъ? Законы великой души Homo sapiens, его «божественная сущность»? У громаднаго
большинства эта «величина»—едва въ зародьпнѣ, но-у нѣкоторыхъ, у избранныхъ, эта всечеловѣческая душа широка и составляете, быть можетъ,
всю ихъ суть, чаруя насъ своимъ ароматомъ. Быть можетъ, эта величина
и есть тотъ X, который заставилъ Мирабо уйти отъ феодаловъ къ третьему
сословію, который заставилъ Сакіа Муни-царевича уйти изъ дворца, искать
Нирванну,—который заставляете конвульсивно сжиматься и истекать кровью
сердце современнаго человѣка и иногда въ концѣ пути, глядя въ пустое,
холодное небо, сказать, какъ Atalaea Priiiceps въсказкѣ Гаршина: «Толькото 9 !»...
Вотъ объ этомъ иксѣ, объ этой добавочной къ «экономик!;» величин!; мы
хотимъ бссѣдовать.
Душа современниковъ? Какихъ? Вѣдь герои «Бездны» Леонида Андреева
и черноземная Русь, умирающая отъ голоднаго тифа,—-тоже наши современники, хотя насиліе и голодъ были еще въ доисторическія времена, и
характерныхъ чертъ современности
здѣсь нѣтъ. Но масса живете пока
сама по себѣ, вѣрнѣе, впрочемъ будетъ сказать: жила сама по себѣ. Мы
поиробуемъ когда-нибудь въ нашей «лѣтописи» отмѣтить—опять-таки на
основаніи «свидѣтельскихъ ноказаній» текущей литературы—процессъ разсдоенія толщи народной,—тотъ процессъ, который происходите на нашихъ
глазахъ, въ которомъ народъ, имѣвшій своего Бога, свою науку, свою медицину, пѣсню, музыку теряете все это, народное творчество умираете,
народный эпосъ оскудѣваетъ, народная музыка превращается въ фабричныя
«частушки», и «народъ-сфинксъ»—въ «запуіценнаго», загрубѣлаго чедовѣка. Но разъ это все же « з а п у щ е н н ы й » человѣкъ, то не въ его лиц!; мы
должны присматриваться къ душѣ современниковъ. Душа «верхнихъ десяти тысячъ»—это душа нашихъ современниковъ. Масса «почтительно
предоставила» верхнимъ десяти тысячамъ культивировать науку и искусство, уклоны, изгибы и красоты « все человѣ ческой» души, и—какъ караси,
по ноговоркѣ, «любяте», чтобы ихъ жарили в ъ сметаиѣ, такъ и масса
«любите» грязь, насиліе, невѣжество и голодный тифъ.
Но дальнѣйшій хо-дъ эволюціи- человѣчества намѣченъ ясно. Прометей
бросилъ камень въ воду,—круги пошли, все расширяясь и расширяясь,
пока волна слилась со всѣмъ океаночъ. Это фатально и неизмѣнно, какъ
сама судьба, какъ законъ враіценія свѣтилъ небесныхъ. Бее шире и шире
круги, все большее число людей призывается къ участію въ жизни, къ
радости и къ мукамъ разума и души Homo sapiens. И какъ еще для Елисаветы Англійской пара шелковыхъ чулокъ была царскимъ подаркомъ, до-
стойнымъ царственныхъ ножекъ, а теперь любая «ея степенство» изъ Замоскворѣчья имѣетъ ихъ дюжины, такъ и Спиноза и Бетховенъ будутъ
нѣкогда для всѣхъ, а не только для избранныхъ «десяти тысячъ». Это
несомнѣнно, и доказуемо логически и научно, какъ геометрическая теорема.
«Я сиокоенъ за человѣчество»—писалъ намъ передъ смертью одинъ «идеалиста», которому жизнь не удалась. Да, за человѣчество можно быть «спокойнымъ», оно на вѣрномъ пути.
II душа «верхнихъ десяти тысячъ» есть душа всего человѣчества.
«Ничто не ново подъ солнцемъ»... и конвульсивныя судороги души человѣческой, эти безумныя «исканія», эти переходы отъ Мефистофеля къ
Франциску Ассизскому—все это было; но о д н о — н о в о : все большій и болыиій
кругъ охватывается этими муками и—придетъ великое время, трудно постижимое для нашей мысли теперь, когда «экономика» отойдетъ въ вѣчность, и останется одинъ иксъ,'одинъ великій иксъ; когда все человѣчество будетъ страдать мукой неразгаданной тайны бытія, порывомъ слиться
съ Божествомъ, будетъ стремиться къ небу, какъ Atalaea Princeps, и, быть
можетъ, и тогда пустое, холодное небо будетъ смотрѣть на него, и человѣчество будетъ говорить: «Только то?!»... А потомъ... потомъ эллипсъ—
излюбленная фигура мірозданія—сомкнётся.
Но и здѣсь мы принуждены будемъ наклеивать «ярлыки». Это фатально. Какъ не ошибается только тотъ, кто ничего не дѣлаетъ, такъ
отъ «ярлыковъ» свободенъ только тотъ, ктосвободенъ отъ анализа, отъ
потребности или необходимости систематизировать отдѣльныя понятія.
Пока мы видимъ передъ собою слѣдующіе «ярлыки»: душа идеолога,—она
можетъ имѣть безконечное число оттѣнковъ, изгибовъ, но, всегда вѣрующая,
она идетъ и падаетъ, поднимается и снова идетъ; душа романтика,—ищущая, неудовлетворенная,: мятежная,—ей «звуковъ небесъ» замѣнить не могутъ «скучныя пѣсни земли»; и душа опустошенная,—трагическими глазами глядящая въ пустое, холодное небо и говорящая: «Только то?!»...
II.
Луна плыла среди яебесъ
Б е з ъ блеска, безъ лучей,
Налѣво былъ угрюмый лѣеъ,
Направо—Енисей.
Повиснешь надъ страной
Суровымъ паѳосомъ звучалъ
Невѣдомый языкъ,
И пуще сердце надрывалъ,
Какъ
въ бурю чайки крикъ...
К
а
Да... страшный край! Оттуда прочь
Бѣжптъ и звѣрь лѣсной,
Когда стосуточная ночь
Некрасовъ.
«Господи, приснособи меня! Найди какое-нибудь мѣсто въ этой
сложной машинѣ, куда я могъ бы втиснуть свою строптивую волю, какъ
винта въ гайку и истомить ее до конца въ будничной чорной работѣ,
чтобы не быть мнѣ больше зрителемъ чужихъ безумій и ошибокъ, и
лучше самому сойти съ ума и заблуждаться, и буйствовать вмѣстѣ съ
другими, не смущая' бѣгуіцаго вѣка проклятымъ воиросомъ: зачѣмъ?»...
Вы слышите этотъ крикъ? Это не крикъ нейрастеника, выдумывающаго
себѣ боль, рисующагося страданіемъ. Для этого человѣка вопросъ «зачѣмъ»
стоитъ во всемъ его трагическомъ объемѣ, его сердце въ клочки изорвано видомъ «чужихъ безумій и ошибокъ», и онъ хочетъ одного, чтобы
Господь «приспособилъ» его. Этотъ страстный крикъ принадлежишь одному
изъ геросвъ «Очерковъ и разсказовъ» Тана. Не случайно выбрали мы
для анализа идеологической души именно Тана среди другихъ литературныхъ «свидѣтельскихъ показаній»: намъ кажется, что душа его произведший—религіозная и мятежная, вѣрующая и сомнѣвающаяся—можетъ
служить всего лучше для уясненія нашей мысли. При этомъ мы не остановимся на анализ! самаго таланта г. Гана, его эпическая, с ж а т а я
языка, живой пластичности е я річи; намъ нуженъ онъ самъ и галлерея
его тидовъ—эта прекрасная иллюстрація къ « д у ш ! идеолога» нашихъ
еовременниковъ. Это не нейрастеникъ: надо прочесть его хронику города
Пропадинска *),—страницы, полныя высокой и скорбной иоэзіи,—не нервовъ развинченныхъ, не настроеній мелькающихъ, какъ огонь камина, а
истинной красоты и мощи души челов!ческой—философіи и поэзіи вм!стѣ.
Да, страшный край! И тамъ, въ этомъ краі, откуда б!житъ и зв!рь
л!сной, эти идеологи живутъ не нервничая, не изнывая праздно въ тоск!
и ужас!,—живутъ," питаясь кровью своего сердца и сокомъ своихъ нервовъ, работаютъ и д!лаютъ ту безконечную, отупляющую работу, которую
въ городахъ за насъ дѣлаютъ другіе: рубягъ дрова въ л ! с у въ 60-ти градусные морозы, ловятъ рыбу въ р ! к ! Пропад!, стираютъ б!лье и—читаютъ Спинозу, нянчаютъ д!тей и—спорятъ объ общин! **).
Странное чувство охватываешь: Начинаешь казаться, что читаешь
сказку о томъ, какъ все стоишь замерзшее, холодное, оц!пен!вшее,—безконечная тайга .раскинуларь, охватила все,—воображзнію рисуются картины доисторической жизни челов!ва, когда онъ ясно и открыто, грудь
противъ груди, шелъ на борьбу съ природой и—сказочными кажутся эти,
большею частью малокровные, интеллигенты, съ слабычъ тѣломъ и
сильной головой, съ широкой, красивой душой. Ждешь мощныхъ гигаятовъ, еовременниковъ мамонта—и встр!чаешь родную душу, страдающую отъ зрѣлища «чужихъ ошибокъ и безумій». Что мудреная, что
н!которые не выдерживаюгъ и внадають въ отрицаніе всякой другой
жизни: тайга—холодная, роковая захватила ихъ, они не сум!ли соединить мыслей и чувствъ двадцатая в ! к а съ природой и беззащитностью
противъ нея ледниковая періода, трагическими глазами своими природамать взглянула на нихъ, и н!воторые не выдержали этого взгляда, впали
въ отрицанія другой жизни, помирились съ тайгой.
«Мои пальцы совс!мъ закостен!ли! пожаловалась спина * 4 *), продолжая растирать руки.—Мои тоже!—свазалъ человѣкь въ треух!.—А
въ Неапол! теперь тепл!е! вдругъ сказала спина.—Въ какомъ Неаполѣ?—
съ удивленіемъ спросилъ треухъ.—Въ Неапол!... въ Итадіи! кратко пояснила спина.—Не знаю!—проворчалъ треухъ сомнительнымъ тономъ.—
Я не знаю!—Какъ это не знаешь?—убѣдительно доказывала спина.—Теперь начало сентября. Въ Неапол! теперь какъ разъ лимоны зрѣютъ.—
«Dahin, dahin, wo die Zitronen blühen!»—нродекламировалъ онъ на расп!въ.
Онъ пересталъ растирать руки и началъ хлопать въ* ладоши, какъ будто
подавая сигналы кому то, скрывавшемуся во тьмѣ.—Не знаю цитроновъ!—
сурово огпарировалъ собес!дникъ.—И Неаполя никакого н!тъ!..—Какъ
н!тъ? настаивала спина почти съ ужасомъ.—Неаполь, въ Италіи, в ъ
Еврохіѣ...—Н!ту, н!ту!—непоколебимо отвергалъ треухъ. Нечего!.. Италіи
Нѣтъ и Европы н!тъ. Все враки! Есть только р ! к а и въ ней рыба. И
они опять принялись за работу».
Какъ часто мы, въ нашихъ «нормальиыхъ» условіяхъ жизни, отрицаемъ (въ переносномъ, конечно, смысл!) « Италію» и «Европу»—выешіе,
запросы духа и строптивыя стремленія его—этими же самыми словами: «Все
враки! Есть только р ! к а и въ ней рыба». Но онъ—эта душа идеолога—не
*) Р а з с к а з ы , т. I.
* * ) Р а з с к а з ъ „ Н а каникулахъ", т. 1.
* * * ) Одно изъ 'трехъ дѣйствующихъ лицъ въ разсказѣ „ Р ы б а к а " .
мирится на одномъ отрицаніи «Италіи и Европы», онъ долженъ сойтись съ
тайгой, слиться съ нею, оправдать это «только рѣка и въ ней рыба».
Нѣту Италіи, нѣту Европы, нѣту цитроновъ, нѣту Миньоны, нѣтъ красоты
и радости, — а есть вмѣсто Италіи только рѣка и въ ней рыба, вмѣсто
«цитроновъ»—прогнившая юкола, вмѣсто Миньоны—якутка Манкы, полудикая обитательница полярнаго еѣвера. У идеолога появляется стройная
система, онъ долженъ оправдать тайгу, свою любовь къ Манкы, то, что
онъ остается здѣсь и по минованіи необходимости въ этомъ. Ярко сказывается здѣсь отличительная черта души идеолога—стремительность, соединенная съ догматичностью: онъ идетъ и падаетъ, но опять вдали «огоньки»,—
онъ поднимается и опять идетъ.
Много глубокой, неотразимой иравды въ его словахъ. «Эта пустыня
стала моей родиной! — заговорилъ Барскій *). Не даромъ я изъѣздилъ ее
изъ одного глухого угла въ другой... Что я зналъ, когда пришелъ сюда?
Нѣсколько одесскихъ улицъ, да нашъ гимназическій садъ, какъ онъ открывается изъ класснаго окна... Я родился и выросъ въ город!... природы
я и не шохалъ. Я не вид!лъ, какъ течетъ р!ка, или растетъ трава на
п о л ! » . . . — « З д ! с ь я сталъ челов!комъ! — Что такое горожанинъ? Какой-то
безполезный выродокъ, ум!ющШ только царапать перомъ, да м!рять аршиномъ, для котораго другіе люди должны запасти и пищу, и топливо, и
одежду, чтобы онъ не умеръ съ голоду. Зд!шняя жизнь даетъ намъ практическіе уроки и учить въ постоянной борьб! вырывать у природы все
необходимое. Борьба создаетъ силу и закаляешь ее»...—«А вотъ возьму
Маньку, да и у!демъ въ улусъ!—стану по озсрамъ с!ти ставить, еще вамъ
мерзлую рыбу посылать буду. Купимъ двухъ коровъ. Л!томъ с!но косить
стану, огородъ разведу!» Такимъ образомъ, стройная картина выростаетъ
въ д у ш ! идеолога: онъ сбрасываешь съ себя ц!пи «горожанина», хочешь
стать настоящимъ «челов!комъ».
Другой идеологъ, въ разсказ! «Ожилъ»—съ этого и началъ. Онъ основалъ на крайнемъ с ! в е р ! ферму «Урочево» съ правильно поставленнымъ
молочнымъ хозяйствомъ. Это идеалиста съ душой наивнаго ребенка и съ
головой Мефистофеля. Онъ уходить въ полезную работу: с!но, с!ти, молочное хозяйство, мелкіе товары, которые онъ выписываешь спеціально для
туземцевъ и ведешь съ ними мѣновую торговлю—все это отнимаетъ у него
много л ! т ъ жизни, и онъ усталь, — вопросъ «зачімъ все это?» все неотступна пресл!дуетъ его, и онъ, какъ странникъ, собирается въ дорогу,—
куда онъ самъ еще не знаешь,—къ синіющимъ ли вдали горамъ, которыя
каждой весной властно тянута его къ себ!, или дальше, — совс!мъ уйти
отъ жизни... «Былъ ли то инстинкта первобытной бдительности или безсознательное проникновеніе любви», но якутка—скотница Хаспо—много
л!тъ безмолвно и в!рно любящая своего господина—этого страннаго аскета,
человіка, пришедшаго изъ странны полуденнаго солнца, всегда работающ а я , думающаго и читающаго книги—не спала и когда увидѣла ножъ
въ его рук!, бросилась къ нему, упала передъ нимъ на кол!ни и охватила его руками. «Кириловъ положилъ на ея плечо свою изсохшую руку,
никогда не касавшуюся женщины.—Жал!ешь? спросилъ онъ тихо, нагибаясь внизъ и съ новымъ для себя любопытствомъ вглядываясь въ ея
лицо... «Жаліешь?—спросилъ онъ ее тімъ же хорошимъ словомъ, которое
выражаетъ въ первобытныхъ языкахъ в с ! оттінки любви и сочувствія.
Да, да!—твердила дѣвушка.—Жал!ю, люблю!—Ну, такъ пойдемъ вміст!!»
Но онъ никуда не ѵходитъ, онъ какъ-будто иолучилъ отвітъ на вопросъ
* ) « Н а красномъ камнѣ».
«зачѣмъ все это»: «поседенецъ Александръ Никитичъ Кириловъ вступаете
въ бракъ съ родовичкой Мятюжскаго наслега Хаспо»,—и черезъ годъ мы
видимъ его косящимъ сѣно, а вдали сидите Хаспо съ ребенкомъ на
рукахъ.
Намъ не разъ приходилось слышать насмѣшливые отзывы по поводу этого разсказа «Ожилъ». Смѣются надъ Кириловыми, надъ этимъ
Фаустомъ, которому достаточно было незамысловатой любви скотницы,
. якутки Хаспо, Гретхенъ крайняго сѣвера, чтобы «ожить». Мы находимъ,
что это значите не вдуматься, не углубить внѣшняго факта, не понять
главной особенности души идеолога. ІІередъ идеологомъ Кириловымъ, заброшеннымъ на крайній сѣверъ, стоите вопросъ «зачѣмъ все это» такъ же
неотступно, какъ и передъ средневѣковымъ германскимъ идеологомъ Фаустомъ; такъ же, какъ и Фаусте, онъ поддается миражу, онъ, быть можетъ,
слншкомъ углубляете всю жизнь кругомъ себя, и какъ Фаусте увидѣлъ
«das ewig Weibliche» въілупенькихъ глазкахъ мѣіцаночки Гретхенъ, такъ
и Кириловъ вычигалъ великую мистерію жизнн въ глазахъ якутки Хаспо,
въ ея женской жалости, въ ея способности творить тепло и ласку, продолжать жизнь. И послушайте,—развѣ это не полный аккордъ музыки
благоговѣнія передъ мистеріей жизни, вырывающійся изъ груди идеолога:
«Сознаніе бытія есть счастье; природа и человѣческая жизнь одинаково
значительны и интересны, и я желалъ бы жить вѣчно, чтобы наслаждаться
красотою природы и быть ненасытнымъ актеромъ и зрителемъ всемірночеловѣческой драмы, которая развивается на землѣ».
Эти идеологи болѣютъ и умираютъ тоже, какъ древніе герои. Прочтите, какъ болѣлъ и заживо гнилъ Хрептовскій (въ разеказѣ «На красномъ камнѣ», о которомъ мы говорили выше) въ этой страшной странѣ,
при полной, первобытной безпомощности. Онъ умиралъ, какъ стоикъ,—
безмолвно и терпѣливо—какъ джентльменъ или какъ собака. И главная,
первая особенность этихъ душъ,—всѣхъ пхъ,—это ѵглубленіе внѣшнихъ
фактовъ, неумѣніе брать жизнь «просто», отношеніе къ каждому явленію
жизни, какъ къ великой тайнѣ—міровой трагедіи, разыгрывающейся на
ихъ глазахъ. «Идеологъ» хочетъ вліять на ходъ этой трагедіи, то и дѣло
ему кажется, что онъ можетъ сознательно участвовать въ ней,—отъ Робеспьера и до Магомета, отъ Джьордано Бруно, идущаго на костеръ з а
свободу религіи, и Лойолы, основателя ордена іезѵитовъ, посылаюіцаго «во
славу Божію» на костеръ десятки тысячъ людей, и до Ницше, вѣряіцаго
въ нашу возможность принять участіе въ міровой трагедіи въ видѣ сознательной дѣятельности для созиданія грядущаго «сверхчеловѣка» — всѣ они
съ душой идеологовъ—прежде всего религіозной душой,—идутъ и падаютъ,
поднимаются и опять идутъ. Но вернемся къ нашему «идеологу».
Въ чемъ причина захватывающей мощи народныхъ силъ, древняго
эпоса? Человѣкъ близко, лицомъ къ лицу стоялъ къ матери-Природѣ и неизмѣнность ея законовъ, простоту и непреложность ихъ, красоту и ужасъ
жизни—все онъ ежеминутно оіцущалъ каждымъ біеніемъ своего сердца,
каждой извилиной своего мозга. Отсюда простота ихъ поступковъ, истинная
трагичность ихъ страстей, важность всей ихъ жизни. Кругь наблюденій
былъ узокъ, онъ замыкался почти на глазахъ, и каждая точка этой кривой
была полна значенія, глубокаго смысла и, начиная отъ ихъ платья, трапозъ, рѣчей, продолжая ихъ пирами и любовью и кончая ихъ смертью—
глубоко-серьезно, важно проходило у нихъ все. То же глубокое ощущеніе
: важности
испытываема, мы, читая Тана. У него эта эпическая важность
происходить, какъ мы дѵмаемъ, по той причинѣ, что онъ увидѣлъ оба
конца круга. Онъ, поэте и философъ нашею времени, принуждена, былъ
жить въ первобытныхъ ѵсловіяхъ, въ «страшной странѣ», гдѣ «суровымъ
паѳосомъ звучитъ невѣдомый языкъ» туземцевъ—и самый языкъ его сталъ
тоже мѣстами полонъ «суроваго паѳоса». Паѳосъ, смѣшной на сценѣ Александринскаго театра, и вообще, въ условіяхъ нашей всенивеллирующей, все
имитирующей культурной жизни — важенъ и проста въ устахъ человѣка,
заглянувшаго въ трагическіе глаза Природы. Да и что такое сѣверное сіяніе,
тайга безконечная, гніеніе заживо Хрептовскаго, оживаніе Фауста—Кирилова отъ ласкъ якутки Хаспо,—что все это,какъ не паѳосъ природы? И
человѣкъ, пріѣхавшій въ тотъ край молодымъ, почти мальчикомъ, и возвращающійся оттуда съ бѣлой сѣдиной, видѣвшій, скажемъ, начало круга
(или конецъ?) въ видѣ эволюціонной теоріи, картинъ Бе-клина и соната
Бетховена—и конецъ круга (или начало его?) въ видѣ заживо гніющаго
въ первобытной беззащитности Хрептовскаго, мистеріи любви Хаспо, гнилой юколы и безконечной тайги — такой человѣкъ говорить величавопросто, и въ то же время трагически важно, суровымъ паѳосомъ звучитъ
его языкъ.
Прочтите его «Возвращсніе». Суровымъ паѳосомъ звучитъ каждое
слово,—каждая строчка полна важной, трагической простоты. «Странникъ
возвращался на родину. Онъ провелъ свою молодость въ фантастическомъ
уединеніи, въ краю, который отрѣзанъ отъ всего земного шара неодолимыми преградами и почти неизмѣримыми разстояніями и который напоми
наешь скорѣе какую-то отдѣльную планету, глыбу льда, повисшую въ пространств!... Странникъ іхалъ и !халъ. Климаты и широты см!нялись передъ нимъ, а конечная ц!ль его пути оставалась почти такъ же далека,
Б А Б Ъ В Ъ первый день... Странникъ !халъ и раздумывалъ. Какъ прожилъ
онъ эти долгіе годы?..» Странникъ до!халъ «и родина привѣтствовала его...
Зеленый лѣсъ тихо шум!лъ... Безоблачное небо разстилалось вверху, такое
глубокое и синее, какого онъ никогда не могь вид!ть надъ землей изгнанія.
Весна кончалась, посліднія стада перелетныхъ птицъ еще пролетали по
обычной дорог!, и сзади в с ! х ъ запоздалыхъ стай ніслъ странникъ безкрылый и пѣшій, не сводя очарованная взгляда съ маленькихъ черныхъ
т!ней, быстро мелькавшихъ въ вышин!».
Странникъ вернулся на родину, но душа идеолога, — быть можетъ,
не нашедшая сразу для себя н о в а я миража, не сум!ла «приспособиться»,
не нашла міста для себя въ этой сложной машин!, куда она могла бы
«втиснуть свою строптивую волю, какъ винта въ гайку», и мы во ІІ-мъ том!
видимъ странника «у входа въ Новый Св!тъ».
Еейнс, этотъ «вольтерьянецъ» съ душой пророка, сказалъ, что наши
мысли и муки, какъ маленькія змѣйки, свернувшись въ клубокъ, лежать
у насъ въ груди и при первомъ случа! просыпаются и отъ восторга покусываютъ свои хвосты: душа «идеолога» ходить со странникомъ, и з р ! лище «чужихъ страданій и ошибокъ» вырастаешь въ муку для него, отравляетъ ему всю радость свободы. И то, что кажется вс!мъ простымъ и
яснымъ, странникъ съ душой идеолога не можетъ не углубить, и въ маленькой картинк! «у входа въ Новый Світъ», когда появляется океанскій
пароходъ, везущій американскихъ «степенствъ» въ каютахъ первая класса
и на палуб! Переселенцевъ—итальянцевъ, ирландцевъ и евреевъ, смотрящихъ
со страстнымъ ожиданіемъ на статую свободы, стоящую у входа въ
Ныо-Іоркскій порть — въ этой маленькой картин!, н!сколькими словами
«суроваго паѳоса» идеологъ открываетъ передъ вами огромное полотно
всемірно-исторической трагедіи... « а изъ-за поворота тихо выплыла намъ
навстр!чу на своемъ маленькомъ остров!—пьедестал! б!лая каменная богиня съ обнаженной головой и факеломъ, высоко подняты мъ къ небу. Это
была хранительница Ныо-Іоркскихъ воротъ—Свобода. Ее прислала въ даръ
самая безпокойная нація Европы, Франція, и. быть можетъ, поэтому во
всей этой фигѵрѣ было что-то зовущее, выраженіе огромная и стихійнаго
порыва». Душа идеолога ищешь въ каменномъ выраженіи прекрасная лица
богини отвѣта на вопросъ: какая это свобода? Онъ ищешь и не находить,
а «евреи и итальянцы не задавали себѣ такого вопроса». «Они смотрѣли
на величественную статую, и лица ихъ становились свѣтлѣе», они вѣрили,
что они здѣсь «начнутъ новую жизнь, если Америка имъ позволить». ІГ
еврей-рабочій, бросающій другому еврею-буржуа съ глубокой ненавистью
кличку «выжимателя пота», и молодая жена его, смотрящая на богиню тоже
съ выраженіемъ «стихійнаго порыва», и «каменный факелъ свободы, на
верхушкѣ которая играло восходящее солнце»,—все ярко, выпукло выступаешь, давая впечатлѣніе отъ этой картины, какъ отъ міровой трагедіи,
разыгрывающейся передъ нами.
Странникъ—съ душой «идеолога» превращается чуть ли не въ globetrutter'a. Гонять ли его поиски миража, необходимаго его «идеологической» душѣ, или его, заглянувшая въ глаза матери-Природы на крайнемъ
сѣверѣ, видѣвшаго холодную и мрачно-покорную тайгу, тянетъ видѣть
вольныя степи и буйные лѣса Америки и Азіи, города-чудовища американс к а я запада и веселые, радостные островки «страны Восходящая Солнца»,—
но мы видимъ странника, ходящимъ «по бѣлу свѣту», и всюду онъ ходишь
съ мукой, причина которой лежишь въ немъ самомъ,—ходить со еврей
душой «идеолога»: «Господи, приспособи меня! Найди какое-нибудь мѣсто
въ этой сложной машинѣ, куда я могъ бы втиснуть свою строптивую волю,
какъ винтъ въ гайку и истомить ее до конца въ будничной черной
работ!».
III.
Я ненавижу человѣчеглѣо,
Я огь него бѣгу спѣша.
Мое единое отечество—
Моя пустынная душа.
«Lire—c'est traduire».
Anatol
France.
О какъ люблю, люблю случайности,
Внезапно взятый поцѣлуй,
И весь восторга—до сладкой крайности,—
И стихъ, въ которомъ иѣнье струй.
#
*
#
Съ людьми скучаю до чрезмѣрности,
Одно и то ж е вижу въ нихъ.
Желаю случая, невѣрности.
Влюбленъ въ движоніе и стихъ.
*
*
*
БальмонтЪщ
Что другіе? Чтб мнѣ люди? Пусть они идутъ по краю.
Я з а край взглянуть умѣю и свою бездонность знаю.
Балъмонтъ.
Душа «идеолога» трующаго, подобная той, о, которой мы говорили
въ преыидуіцей глав!,—независимо отъ того, во что она в!руетъ,—въ
чистоту ли благородной дамы Дульцинеи Толозской, или вч. неизм!нность
системы Коперника—по самой сути трагична; она слишкомъ «серьезно»
принимаешь все,—отсюда и вытекаешь это свойство души—углублять в с !
явленія жизни. Но есть еще разрядъ душъ—тоже «идеологическихъ», которыя «углубленіе» возвели въ теорію, стройную—какъ имъ кажется, систему—міросозерцанія. Весь «символизмъ» есть въ сущности не что иное,
какъ «углубленіе» мелкаго факта, будничной картины, прозвучавшая и
умершая звука. Въ «систему» этихъ идеологовъ не входить тотъ важный
и высокій существенный признакъ типа идеолога, который мы выше разсмотр!.™: д!лагь д!ло жизни, положить душу свою за други своя—ихъ
«системе» чуждо и враждебно. Но это не должно оказать вліянія на безпристрастіе нашего анализа и оцѣнки ихъ.
О декадентстве, объ ихъ «игрѣ въ тѣни», о нихъ, какъ объ общесгвепномъ «теченіи» мы говорили въ прошлой статьѣ и къ этому мы не
будемъ возвращаться. Мы хотимъ теперь не въ общихъ контурахъ говорить
о декадентстве, а подойти ближе къ душѣ одного изъ нихъ—дѵшѣ тоже
«идеолога», но капризно-измѣнчивой, богатой изломами, причудливыми
неожиданностями, душѣ, потерявшей въ лоискахъ своего неизмѣннаго мираяіа, своей вѣры послѣднюю точку опоры и съ безумной силой падающей
въ бездну словъ, въ трагическое смѣшеніе дѣйствительности со сномъ,
жизни съ мечтою, мига съ вѣчностыо. Мы разсмотримъ душу одного такого «идеолога»—поэзію К. Бальмонта—короля русскихъ симйолистовъдекадентовъ.
Странны, причудливы его пѣсни. Кажется, что онъ хочетъ невозможнаго, хочетъ словами—не картину дать, не заразить своимъ чувствомъ, своими впечатлѣніями, а дать самое действительность, украсть ее у природы и
вновь создать ее словомъ. «Въ свѣтѣ мгновеній я создавалъ эти слова.
Мгновенья всегда единственны. Они слагались въ свою музыку, я былъ
ихъ частью, когда они звенѣли»... «Я отдаюсь міровому, и міръ входить
въ меня. Мнѣ близки и звѣзды, и волны, и горы. Мнѣ близки звѣри и
герои... О, клянусь, въ тѣ мгновенья, когда я—действительно я, мне близки
все, мне понятно и дорого все»... «Безмерность можетъ замкнуться въ
малое... и сгорятъ города, и сгорятъ леса, а тамъ, где они шумели и
молчали, возникнуть новые шелесты и шорохи, ласки и улыбки, вечная
жизнь» "). И намъ рисуется, что душа этого идеолога тоже идетъ и падаешь,
поднимается и опять идетъ,—но въ одномъ изъ этихъ «паденій» идеологь
дошелъ до теоріи, дошелъ до своего «миража»; самый процессъ переживаній, богатство мгновеній, безконечное разнообразіе цветовъ и звуковъ
жизни, чудныя «случайности»—все это сливается въ его душе, которая,
какъ ему кажется, понимаешь все это; отсюда обожествленіе себя и слова,
сказаннаго имъ; это его миражъ. Ему кажется, что, почувствовавъ, воспринявъ мгновенье съ его оттенками,—онъ понялъ его, и онъ живетъ
словомъ, которое дивно покорно служить его самообману.
Будутъ игры безпредѣльныя,
Нить мечтавья безконечнаго,
В ъ упоительности цѣльныя,
Будутъ пѣсни колыбельный,
Будемъ в ъ шутку мы грустить,
4 *
4
Чтобы съ новымъ упоеніемъ
З а обманчввымъ мгновеніемъ
Снова ткать с ъ протяжвымъ пѣніемъ
Переливчатую нить.
Безпечальнаго, безпечнаго,
I I мгновеннаго, и вѣчнаго
Будетъ в с я в ъ жпвыхъ огняхъ.
4 *
4
И какъ призраки влюбленные,
Какъ-то сяадко-утомленныѳ,
М ы увидимъ—измѣневныя—
Наши лица—въ нашихъ снахъ.
4 4
4
4
4
4
И онъ бежишь «съ новымъ упоеніемъ за изменчивымъ мгновеніемъ»,
бежишь, чарующе играя словами, и, самъ же ими зачарованный, верить,
что онъ стоитъ почти въ центре мірозданія.
Я въ этотъ міръ п ришелъ, чтобъ впдѣть
Солнце
И синій кругозоръ.
Я въ этотъ міръ прпшелъ, чтобъ видѣть
И выей горъ.
Солнце
Я въ этотъ ыіръ пришелъ, чтобъ видѣть
Море
И пышный цвѣтъ доланъ.
Я заключилъ міры въ единомъ взорѣ,
Я властелинъ.
* ) Эти, какъ и сдѣдующія сіихотворвыя цитаты, взяты нами изъ «Сборника
•стиховъ» К . Д. Бальмонта ( Т . И . «Горящія Зданія». «Будемъ какъ Солнце»). Книга изд. «Скорпіонъ», Спб. 1 9 0 4 .
Я иобѣдилъ холодное забвенье,
Создавъ мечту мок.
Я каждый мигъ исполненъ откровенья,
Всегда пою.
*
*
Мою мечту страданья пробудили,
Но я любимъ за то.
Кто равенъ мнѣ въ моей нѣвучей силѣ?
Никто, впкто.
*
S
*
Я въ этотъ міръ пришелъ, чтобъ видѣтъ Солнце,
А если день погасъ,—
Я будуВъпѣть...
Я буду пѣть
о Солнцѣ
предсмертный
часъ!
* *
Душа этого идеолога пришла въ этотъ міръ, чтобы видѣть Солнце...
Не есть ли это безсознательный протесте противъ городовъ-колодцевъ,
гдѣ солнца меньше всего? Потому что пѣвцы, видѣвшіе Солнце, кѵпавшіеся
цѣлые годы въ его лучахъ, не такъ ноютъ о немъ. II не душа ли идеолога, сосредоточившаяся на своемъ миражѣ, подсказываете ему: «Я з а ключать міры въ единомъ взорѣ, я властелинъ?» О н ъ — - р е л и г і о з н а я д у ш а —
долженъ
вѣрить, и, не вѣря, ни во что, онъ не устоялъ передъ самой
наивной вѣрой, передъ вѣрой почти первобытной, основавной на внѣшнихъ
чувствахъ,—передъ вѣрой въ свое я и въ пророка этого л—не мысль даже,
не разумъ свободный и творческій, а въ пророка своего я—въ слово.
Слова-хамелеоны,
Они живутъ спѣша.
У нихъ свои законы,
Особая душа.
Они спѣшатъ мѣняться.
Являя всѣ цвѣта,
Поблекнуть, обновятся,
И въ томъ ихъ красота.
Всѣ радужныя краски,
Все, что чаруетъ взглядъ,
Желая вѣчной сказки,
Они въ себѣ таять.
И сказка длится, длится,
И нарушаетъ нлѣнъ.
Какъ сладко измѣниться!
Живите для нзмѣнъ!
«Живите для измѣнъ» поетъ онъ—кто долженъ жить «для измѣнъ»?
Слова? Или это совѣтъ и пожеланіе намъ, себѣ? Это все равно, такъ какъ
слово—онъ сливаетъ съ собою и, думая создать міръ словомъ своимъ,
онъ часто становится игрушкой рожденнаго имъ слова. И опять-таки мы
возвращаемся къ мысли, откуда такой уродливо-странный цвѣтокъ, какъ
душа этого идеолога? Мы возвращаемся кь жсланію, къ попыткѣ, по
крайней мѣрѣ, объяснить его и этимъ самымъ выяснить себѣ его до конца,—
съ его изломами и изгибами, съ его пропастью изорванной души, покрытой цвѣтами словъ, съ его разрушеннымъ храмомъ, гдѣ стоить одинъ
идодъ—онъ самъ,—которому онъ же славословить: «Я гасну, отъ себя
изнемогая—я нѣженъ, я утонченъ, я красивъ»...
Если въ душу я взгляну,—
Въ ней увижу я волну,"
Многопѣнную.
Неба нѣжную эмаль,
Убѣгающую даль
И безбрежность, и печаль,
Неизмѣнную.
Е с л и въ душу я взгляну,—
Самъ себя я обману
Скрытой мукою,
И заилачетъ звоикій стихъ,
Запоетъ о снахъ молхъ,
I I себя я силой ихъ
Забаюкаю.
«...II себя я силой ихъ забаюкаю»... Дѣло въ томъ, что все это
есть въ самомъ дѣлѣ въ душѣ современна«) человѣва--и «волна многоиѣнная», и «убѣгающая даль», и «сны», и печаль, печаль безъ конца,
«неизмѣнная». Антей припадалъ къ матери-землѣ я новыя силы отъ нея
получалъ,—силы, чтобы забыть, силы, чтобы жить сначала и бороться.
Душа такого интеллигента-идеолога бьется и плачете «звонкимъ стихомъ
своимъ», запутавшись в ъ паутинѣ безумнаго паука—большого города.
Она какъ будто видитъ весь кругъ жизни, видите,—ей кажется,—ясно
конецъ круга, но она забыла начало
его: она не стояла лицомъ къ лицу
съ самой природой, она не смотрѣла въ трагическіе глаза ея, она - бѣдная,
измученная, изорванная въ клочки душа современнаго человѣка, которая,
не имѣя другой вѣры, рѣшила вѣрить въ себя, не зная другихъ нророковъ—создала себѣ своего пророка изъ многозвучнаго, многограннаго и...
пустого слова.
Душа такого человѣка какъ будто всеобъемлюща. Красоты и мистеріи индШскихъ лѣсовъ и нагодъ, хоръ пилигриммовъ въ «Тангейзерѣ»
Вагнера, съ вылившимся въ немъ страстнымъ порывомъ къ небу, нѣжная
и грустная свнрѣль пастушка, мощь водопадовъ и бездонная красота
звѣзднаго неба и мысли человѣческой,— звѣзднаго неба, о которомъ поатъ
говорите—«пламённый знакъ моего постоянства», вольный бѣгъ оленя,
крикъ орла, лирика Гейне, первобытные чувственные порывы, картины
Беклина, новѣйшія проблемы мысли человѣческой—все, все уживается въ
его душѣ, все онъ пережилъ, понялъ, позналъ, любилъ и—пепелъ остался
въ душѣ èro.
Здѣсь лежите любопытное недоразумѣніе. На самомъ-то дѣлѣ его
душа ничего не знаете, или вѣрнѣе, какъ всякая конечная, слабая душа
человѣка, она знаете только то, что сама «продѣлала». Переживать мыслью,
воображеніемъ— мало, почти ничто; дѣйствительность даете столько оттѣнковъ, столько осложненій, что, поистинѣ, мысленное переживаніе чего-либо
нашими нервами походите на тѣнь на стѣнѣ,—безплотную, безкровную
тѣнь. Самому «продѣлать» надо.' Что изъ того, что другіе продѣлали и
безплотными тѣнями-словами—разсказали намъ о томъ на бумагѣ; пусть
даже больше: быть можетъ, цѣлымъ рядомъ тысячъ поколѣній, невѣдомымъ, таинственнымъ для насъ путемъ заложили въ души наши воспоминаніе о томъ, что оиѣ продѣлывали? Оттого, быть можетъ, мы любимъ
поэзію «намековъ», короткихъ тѣней—«символовъ», все эскизное письмо
новѣйшихъ художниковъ слова и красокъ; а жизнь современная, лихорадочный темпъ ея въ городахъ-чудовищахъ помогаете этому. Намекъ,
слово, легкій штрихъ—дано «настроеніе», вызвана картина въ душѣ все
знающаго, все понимающаго, все пережившаго человѣка. Остановиться некогда, да и незачѣмъ: вѣдь онъ все знаете,—онъ знаете восторги борьбы
съ водопадомъ, не видѣвъ, быть можетъ, ничего на своемъ вѣку; кромѣ
«Фонтанки»; онъ знаете «діонисовскіе» восторги, переживъ ихъ только
головой, выносивъ ихъ только воображеніемъ, онъ знаете с-вирѣль пастушка въ лѣсу, хотя, скорѣе всего, никогда и не видѣлъ настоящаго
лѣса, никогда не слушалъ его дивной тишины... *) И получается ложь,
жалкая, безумная, но прекрасная, какъ искрометный бѣгъ чсловѣка «все
дальше и выше»... Эта ложь, этотъ самообманъ не страшенъ, это—не
болѣе, какъ одна изъ точекъ, на безконечной йривой жизни человѣчества.
Это уклонъ, болѣзненный изгибъ религіозной души, которой нужно слышать молитвенную тишину лѣса, весь важный, торжественный ходъ жизни,
и лишенная его, она «забаюкиваете» себя словами, дивно-гармоничной
«силой ихъ». Если бы душа отдалась, сумѣла отдаться какому-нибудь
одному дѣлу, какъ бы мало оно ни было,—выяснилось бы, что для всякаго "живого діьла, а не для тѣни е г о — с л о в а - , для всякаго живого чувства, страши, гдѣ переливается кровь живая, а не для импотентнаго
намека, нужно много «продѣлать»; надо имѣть стальные мускулы рукъ,
чтобы бороться съ водопадомъ,—ноте, чтобы гнаться за оленемъ, горячую,
дѣйственную кровь, чтобы не только импотентными нервами переживать
«діонисовское» настроеніе,—все это надо имѣть, а не только издерганную
противорѣчивыми намеками душу.
* ) Это относится, разумѣется, не къ чьей-либо отдѣльной, личной
логіи, а къ психологіи современнаго человѣка.
„Вѣстникъ Знанія".
всихо9
А а г е л ы опальные.
Свѣтлые, печальные,
Б л е с к и погребальные
Тающпхъ свѣчей;Грустные, безбольные,
Звоны колокольные,
Отзвуки невольные,
Отсвѣты л у ч е й ; —
Взоры полусонные,
Нѣжные, влюбленные,
Дымкой окаймленныя
Тонкія черты,—
То мои несмѣлые.
Т о воздушно-бѣлые,
Сладко-онѣмѣлые,
Л е г к і е цвѣты.
Чувственно-зеясныя,
Дѣвственно-прекрасныя,
В ъ страстности безстрастныя,
Тайны и слова; ІПорохъ прпближенія.
Р а д о с т ь отраженія,
Ыѣжный грѣхъ внушенія,
Дышащій е д в а ; —
Зыбкіе и странные,
Вкрадчиво-туманные,
В ъ смѣлостп нежданный,
Проблески" о г н я , —
То мечты, что встрѣтятся
Съ тѣми, кѣмъ отмѣтятся,
II опять засвѣтятея
Эхомъ для меня.
Что это за «ангелы опальные», о чемъ онъ гюетъ?—спросилъ бы
тотъ высоко-талантливый критикъ нашъ, который предложилъ для опредѣленія достоинства стихотворенія попробовать разсказать его прозой и
узнать такимъ образомъ, прежде всего, есть ли въ немъ смыслъ. О чемъ
онъ поетъ этими дивными звуками, которые можно было бы повторять
безъ конца и «убаюкать сердце бѣдное свое»? Критикъ, попробовавъ переложить «Ангелы опальные» (да и девять десятыхъ .всѣхъ другихъ пѣсенъ Бальмонта) въ прозу, бросилъ это дѣло, какъ невозможное и—прекрасная, цѣльная, дѣйственно-страстная душа—вынесъ бы строгій вердикта: «безсмыслица, полная безсмыслица». Къ сожалѣнію,—да, къ сожалѣнію,—для насъ это не совсѣмъбезсмыслица. Поэта «Божісй милостью»
доешь намъ о душѣ своей, которая когда то была свѣтлычъ ангеломъ, у
подножія Престола Господня, а потомъ—превратилась въ ангела
опальнаго-не въ Люцифера, царя тьмы, а — в ъ ангела опалънаго; о душѣ своей, которая не умѣетъ ни сильно любить, ни страстно ненавидѣть, предъ которой носятся только одни намеки яркой жизни, «дымкой окаймленныя
тонкія черты»... .И есть ли это дѣйствіе гашиша его пѣсенъ, одуряющій
ароматъ его тепличныхъ, то несмѣлыхъ, то воздушно-бѣлыхъ; сладкоонѣмѣлыхъ, пряныхъ, нездоровыхъ цвѣтовъ, или мы, и спокойно анализируя, приходимъ къ другому выводу, чѣмъ несомнѣнно пришелъ бы великій критикъ,—но мы сознаемся, что его пѣсни можно, закрывъ глаза,
слушать и слушать безъ конца, убаюкаться ими, забыться, словно накурившись опіѵма, и грезить... видѣть—дымкой окаймленныя, въ страстности
безстрастныя, вкрадчиво-туманныя тайны и слова, или... все равно—
дымкой окаймленныя, чувственно-неясныя, зыбкія и странныя тонкія
черты...
Ничего не познано, ничего не сдѣлано, но все угадано, все легко
продумано и заранѣе предсказано; больная душа этого' идеолога и женщину любить, не какъ таинство, мистерію и не какъ прекрасное и важное
дѣло жизни; онъ давно выстраДалъ мысль, что самая дивная красота превращается въ кучку червей, а самые божественные восторги вплоть до
«послѣдней крайности» суть «мгновенья»,—и онъ поетъ: «о, какъ люблю,
люблю случайности, внезапно взятый поцѣлуй»—и упивается онъ и въ
любви больше всего словами, мечтой, мгновеніемъ, всѣми намеками, яркими
обѣщаніями, таинственными цвѣтами любви, а не здоровой любовьюстрастью, любовыо-нѣжностыо, жалостью. Какъ ни странна эта мысль, но
мы можемъ себѣ представить средневѣковаго «чернокнижника» Фауста,
склонившагося надъ якуткой Хаспо (мы уже говорили объ этомъ въ
предыдущей главѣ) и сирашивающаго у нея: «жалѣешь»?—такъ какъ
это дѣло или, если угодно, мистерія жизни въ той простой, важной и ве-
личавой формѣ, гдѣ оба конца могутъ понять другъ друга; но пѣснь любви,
вырывающаяся изъ души этого идеолога можетъ быть понята только на
данной
точкѣ круга, можетъ тронуть сердце тоже только изломанное,
полное противорѣчивыхъ намековъ,—сердце современной Гретхенъ.
Я хотѣлъ бы тебя заласкать в д о х н о в е ніемъ,
Чтобъ мои надъ тобой трепетали мечты,
К а к ъ стремится ручей мелодическнмъ
иѣніомъ
З а л а с к а т ь наклонившихся ЛИЛІЙ цвѣты,
Чтобы с ъ каждымъ нахлынувшимъ новымъ мгновеніемъ
Т ы шептала: «Опять! Э т о — т ы ! Э т о — т ы ! »
* 4
О, я буду воздушнымъ и нѣжно-внимательнымъ,
Б у д у в к р а д ч и в ы м ъ — т о л ь к о не бойся
меня!
II къ непознаннымъ с н а м ь , такъ ж е лавно-желательнымъ,
Мы уйдемъ чрезъ сліяніе ночи и д н я ,
Чтобъ
Чтобы
#
угаданный свѣтъ былъ намъ
будто гадательнымъ,
мы оба зажглись отъ того же
огня.
"
Я тебя обожгу поцѣлуемъ томительвымъ,
Н е е к а з а н н ы м ъ — однимъ — поцѣлуомъ
мечты,
И блаженство твое будѳтъ сладко-медлительнымъ,
М е ж д у • ночью и д н е д ъ , у завѣтной
'
черты,
Чтобъ з а к р ы в ш и г л а з а , ты въ восторгѣ
мучительномъ
П р о ш е п т а л а : «Опять! А х ъ , опять! Э т о —
ты!»
Такъ изысканно, однимъ «поцѣлуемъ мечты» готовъ заласкать
своимъ вдохновеніемъ «наклонившихся лилій цвѣты»—душу современной
Гретхенъ—своими «вкрадчивыми», бьющимися у «завѣтной черты»—дивными мелодіями нашъ поэтъ. И—какъ «народы получаютъ то правительство, котораго они заслуживаютъ», такъ и мужчины каждаго поколѣнія получаютъ женщин']., какихъ онѣ заслуживаютъ. Мы думаемъ, что
современная Гретхенъ упивается этимъ опьяняющим!, ароматомъ и бредить о «непознанныхъ снахъ, такъ желанно-желательныхъ» ибо и о н а —
малокровна и ни на что болѣе не способна, какъ на игру въ «поцѣлуи
мечты» при «угаданномъ свѣтѣ какъ будто' гадательномъ». При пантеистической, всеобъемлющей любви, живущей въ душѣ поэта, заставляющей
его пѣть:
Я горько в а с ъ люблю, о бѣдяые уроды.
Слѣпорожденные, х р о м ы е , горбуны,
У б о г і е р а б ы , не з н а в ш і е свободы,
Ладьи, разг'итыя веселостью волны.
4
fr
fr
И в ы мнѣ дороги, мучительные с н ы
Ж е с т о к о й матери, безжалостной П р и роды,
К р и в ы е к а к т у с ы , побѣги б ѣ л е н ы ,
I I змѣй, и ящерицъ отверженные роды.
4 4
4
Ч у м а , проказа, тьма, у б і й с т в о , . и бѣда,
Г о м о р р а и С о д о м ъ — с л ѣ п ы е города,
Надежды хишныя съ раскрытыми губамп,—
4 4
4
О, есть-жо и для в а с ъ в ъ молитвѣ ч е реда!
В о имя Господа, блаженнаго в с е г д а ,
Б л а г о с л о в л я ю васъ, да будетъ счастье с ъ
вами!
»
*
4
—онъ не можетъ просто и ясно отдаться любви мужчины къ женщинѣ,
такъ какъ его «пантеизмъ»—комнатный, его «Панъ»—въ лучшемъ случаѣ
твореніе.Беклина или Штука, а Пана, живущагѳ въ молчаніи лѣса, върокотѣ
волны, въ орлиномъ крикѣ, въ катаклизмахъ природы и жизни самой—въ
бурной, дѣйственной любви и страстной ненависти, онъ не знаетъ и, какъ
своей Гретхенъ онъ поешь о безплотномъ «поцѣлуѣ мечты», такъ онъ
«горько любишь» бѣдныхъ уродовъ головой одной, нервами, тонкими, все
знающими, все понимающими нервами; «слѣпорожденныхъ, хромыхъ и
горбуновъ» онъ не будетъ лѣчить, «убогихъ рабовъ, не знавшихъ свободы», онъ не будетъ освобождать, а только многогранной, тонкой душой
своей отзовется и воскликнешь звучнымъ словомь своимъ: «Благословляю
васъ, да будетъ счастье съ вами!»
Измучена, больна, полна противорѣчій, намековъ, душа этого идео-д
лога,— его наивная вѣра въ себя не все оправдываете, почва страшно
колеблется подъ нимъ, и мы скажемъ прекрасными словами, принадлежащими другой душѣ—идеолога тоже—Гауптману:
Животное толкующее грезы,
Ьѣдняга-человѣкъ, увы! такъ часто
Теряетъ ключъ отъ міра сновъ с в о и х ъ —
II вотъ,--нагой на стужѣ мірозданья
Передъ своей же дверью онъ стоить
II горько страждетъ.
(сШлукъ
и Яу>).
Нашъ идеологъ стоите тоже «на стужѣ мірозданія» и «горько
страждете»:
«Міръ долженъ быть оправданъ весь,
«Чтобъ можно было жить!
Душою тамъ, я сердцемъ—здѣсь.
А сердце какъ смирить?
Я узелъ долженъ видѣть в е с ь ,
Но какъ распутать нить?
*
*
*
Е д в а въ лѣеу я сдѣлалъ ш а г ъ , —
Раздавленъ муравей.
Я въ мірѣ всѣмъ невольный врагъ
В с е й жизнію своей,
II не могу не быть,—никакъ,
Вплоть до исхода дней.
*
*
s
Мое недѣланье для всѣхъ
Покажется больнымъ.
Проникновенный тихій смѣхъ
Развѣется, какъ дымъ.
А буду смѣлъ,—замучу тѣхъ,
Кому я былъ роднымъ.
Пусіынной полночью зимы
Я слышу вой волковъ,
Среди могильной душной т ь # ы
Хрипѣньѳ стариковъ,
Гнилые хохоты чумы.
Кровавый бой в р а г*о в*ъ . —
Забытый, раненный солдата,
И стая хищныхъ птицъ,
Отца косой на сына взглядъ,
Развратный гулъ столипъ;
Толиы глуацовъ. безумный рядъ
Животно-мерзкихъ лицъ,—
*
*
*
И что же? Я ли создалъ и х ь ?
Или они меня?
11оэтъ-ли я, сложившій стихъ,
Или побѣгь отъ пня?
Кто демонъ низостей моихъ
И * моего огня?
Отъ этихъ тигровыхъ страстей,
Змѣиныхъ чувствъ и думъ,
Какъ стукъ кладбищенскихъ костей,
Въ душѣ зловѣщій ш у м ъ , —
И я бѣгу, бѣгу людей,
Среди людей—самумъ.
*
Этотъ стонъ измученной души, вылившійся въ такихъ дивныхъ звукахъ ясно подчеркиваете намъ, что поэте потерялъ ключъ «отъ міра сновъ
своихъ» и что, хотя всѣ его дивныя пѣсни цѣпляются за его миражъ—
вѣру въ себя и въ жизнь-мгновенье, отраженную въ немъ—онъ все-же
стоите «нагой, на стужѣ мірозданія», когда иоетъ:
Быть
можетъ,
в с я Природа—мозаика
цвѣтовъ?
Быть можетъ, вся Природа различность
голосовъ?
Быть можетъ, вся П р и р о д а - л и ш ь числа
и черты?
Быть можетъ, в с я П р и р о д а - ж е л а н ь е
красоты?
У мысли нѣтъ
орудья измѣрпть глубину,
Нѣтъ силъ, чтобы замедлить бѣгущую
весцу;
Лишь есть одна возможность сказать
мгновенью «стой»:
Разбивъ оковы мысли, быть скованнымъ—мечтой.
Тогда намъ вдрута понятна стозвучность голосовъ,
Мы видимъ в с е богатство и музыку цвѣтовъ,
А если и мечтою не смѣрить глубину—
Мечтою въ самыхъ безднахъ мы создаемъ весну.
V* а
Да, создавая «мечтою въ самыхъ безднахъ весну», идеологи, стоя,
на стужѣ мірозданія, принужденъ пѣть:
Я ненавижу человѣчество,
Я отъ него бѣгу спѣша,
М о е единое о т е ч е с т в о —
М о я пустынная душа.
Нѣтъ, это еще не «пустынная» душа, а душа измученная, больная,
бѣгущая за наивными миражемъ «мгновеній» и «словъ», такъ какъ она—
эта душа, дрожа отъ холода и пустоты, продолжаетъ молиться себѣ—своему
кумиру, говоря:
Можно жить с ъ закрытыми глазами,
Можно жить, безмолвно холодѣя.
Н е желая въ мірѣ ничего,
Н е считая г а с н у щ и х ъ минуть.
I I на в ѣ к ъ проститься с ъ небесами,
К а к ъ живетъ осенній лѣсъ, рѣдѣя,
И понять, что в с е кругомъ мертво.
К а к ъ мечты, ноблекшія живутъ.
Можно в с е завѣтноѳ покинуть,
Можно в с е безслѣдно разлюбить.
Но нельзя къ минувшему остынуть,
Но нельзя о прошломъ позабыть!
Все «безслѣдно разлюбить» можно, простившись «съ небесами», примирившись, что «все кругомъ мертво», но нельзя забыть свои переживанія, нельзя забыть о минувшемъ своемъ.
Сколько надо имѣть болѣзненно устремленнаго вниманія, чтобы, «разбивъ оковы мысли, быть (и настолько!) скованными—мечтой»...
О душахъ, вѣчно и безнадежно ищущихъ и о душахъ, безплодно
искавшихъ, опустошенныхъ
душахъ, смотрящихъ въ пустое, холодное
небо и говорящихъ «Только-то?!»—въ' другой разъ.
Левъ
€.
разсказы
fi.
Мовичъ.
Холтохобская:
Э .Я .^&змаха
).
Сборники г. Айзмана очевидно задумать подъ вліяніемъ тягостныхъ
впечатлѣній отъ недавнихъ кровавыхъ событій въ жизни еврейскаго народа.
Названіе сборника какъ нельзя лучше опредѣляета его содержаніе. Всѣ
находящіеся въ немъ разсказы посвящены изображению разныхъ сторонъ
черной доли современнаго еврея. Тутъ и нищета, приниженность и
забитость низшихъ слоевъ населенія, особенно чувствительныя въ еврейскихъ массахъ, тушь и сложная, тяжелая драма современнаго евреяинтеллигента.
Но, г. Айзманъ интересуешь насъ не .только, какъ еврейскій бытописатель, а и какъ художники, вообще. Въ этомъ отношеніи, такой
однородный подборъ разсказовъ и очень тенденціозная, хотя и почтенная,
цѣль сборника являются скорѣе минусомъ, чѣмъ плюсомъ.
Однако, и въ такихъ строго-опредѣленныхъ рамкахъ, ограничивающихъ
содержаніе творчества нашего автора, таланта, его выразился достаточно
ясно. Предъ нами несомнѣнно очень симпатичное и довольно крупное
дарованіе. У г. Айзмана красивый, гибкій, образный языки, яркая изобрази* ) Д . Я . Айзманъ. « Ч е р н ы е дни». Спб. 1 9 0 4 г.
тельность и большая художественная правдивость, чуткость къ жизни.
Въ его творчеств! н!тъ ни одного искусственнаго, выдуманнаго штриха.
А этихъ данныхъ для начала очень много; судить же и гадать о томъ,
что изъ нихъ разовьется, было бы преждевременно. Поэтому обратимся
къ анализу содержанія разсказовъ.
Наибол!е интересенъ разсказъ: «На чужбин!», поставленный въ
сборник! первымъ. Заграницей проживаешь молодой врачъ Израильсонъ и
его жена Сара, уже н!сколько лѣтъ покинувшіе Россію подъ острымъ
впечатЛѣніемъ т ! х ъ гоненій, которымъ подвергались тамъ ихъ близкіе и
они сами. Зд!сь, заграницей, у Йзраильсона да и у его жены (тоже по
образованію медички) хорошее, любимое д!ло, прочное, обезпеченное положеніе и расположеніе окружающихъ. Оба они неустанно трудятся, но не
чувствуютъ себя удовлетворенными и счастливыми, потому что они иродолжаютъ мысленно жить тамъ, въ Россіи. У нихъ странное и сложное
чувство къ своей далекой родин!, подобное тому, какое испытываютъ
д!ти къ несправедливо ихъ обижающей,но все же любимой матери. Они
не закрываютъ глазъ на то, что ихъ тамъ ждетъ. Ихъ, можетъ быть,
будутъ оскорблять, унижать, гнать, независимо отъ ихъ личныхъ качествъ,
только за то, что они евреи, хотя они и готовы нести свой трудъ и
жертвы евреямъ и русскимъ, безъ различія. Но это трезвое сознаніе не
можетъ заглушить бол!зненной любви кт/Россіи, притаившейся въ ихъ
душахъ и тоски по ней. В!дь любовь къ родин! не есть непрем!нно
любовь къ своимъ единоплеменннкамъ. Это—привязанность къ м!сту
рожденія и ко всему окружающему, подкрішденная привычкой и самыми
прочными д!тскими ассоціаціями. Ее, даже и при желаніи, трудно искоренить изъ сердца. Особенно сильно было это чувство въ Сар!, какъ
женщин!, бол!е ц!льной и непосредственной. Она тосковала, не находила
себ! м!ста и вс!мъ была недовольна. Положеніе европейскаго крестьянина
и в с ! преимущества бол!е высокой европейской культуры постоянно
вызывали въ ней мысль о далекой Россіи, давали поводъ къ сравнеиію и
заставляли ея сердце сжиматься отъ боли. Впрочемъ, однажды она призналась мужу, что рвется душой въ Россію не потому, что она тамъ нужн!е,
полезн!е. Если бы Россія была цвѣтущей страной, а тотъ край, г д ! они
теперь—страдающимъ и б!днымъ, ей все-таки хот!лось бы туда, въ
Россію, и она чувствовала бы, что ея м!сто тамъ... Это признаніе Сары
очень ц!нно. Оно показываешь, что стремлсніе ея въ Россію было не
теоретическимъ исканіемъ самого полезнаго д!ла, а живымъ непосредственнымъ чувствомъ. Словно прип!вомъ къ каждой мысли, у нея вырываются слова:—какъ странно, что мы здѣсь!
« — Скажи мн!, Іосифъ, по правд! скажи, теб! никогда не приходило въ голову, что мы зд!сь не на м!ст!?»—допрашиваешь она мужа. Но
у него гораздо бол!е сложная и во многихъ отношеніяхъ интересная
психологія. Въ глубин! души онъ разд!ляетъ чувства жены, но всѣми
силами старается ихъ подавить и упорно доказываешь, что они не должны,
не см!ютъ возвращаться въ Россію, если не ради себя, то ради ихъ
маленькаго сына. Онъ не можетъ забыть т ! х ъ пресл!дованій, которымъ
самъ подвергался съ 6-го класса гимназіи и участи своихъ несчастныхъ
товарищей, изъ которыхъ одни кончили фактической гибелью, другіе
нравственной, погрязши въ «черт! ос!длости». Онъ хочешь избавить отъ
подобной судьбы своего сына. Ером! того, онъ чувствуетъ, что уже не
можетъ совсімъ слиться съ общественнымъ д!ломъ въ Россіи, отдаться
ему горячо и ц!льно, безъ заботы и безпокойства о своей собственной
судьб!... У него словно «перешиблены крылья». У него, по ого собствен-
нымъ словамъ, уже начался процессъ душевнаго омертвленія. Онъ не видитъ передъ собой выхода и цѣли. Для чего работать? Что можно сдѣлать?..
«Сбитый съ пути, испуганный, растерявшійся, безъ Бога въ душѣ, я
опустился, отошелъ къ сторонкѣ и хлопочу уже только о томъ, чтобъ
меня не били»...—съ ужасомъ констатируете свое состояніе Іосифъ въ
минуту просвѣтлѣнія. Этотъ страшный процессъ душевнаго одряхленія,
начало котораго замѣчалъ въ себѣ нашъ герой, нерѣдокъ у самыхъ выдающихся и дароватыхъ нашихъ евреевъ, и онъ, при данныхъ условіяхъ,
естествененъ. Національный патріотизмъ—самъ по себѣ чувство не очень
сложное и тонкое. Но теперь, когда оно такъ сильно въ людяхъ, постоянное
его оскорбленіе, насиліе надъ нимъ не можете пройти безиаказано для души
человѣка. Евреевъ подвергайте преслѣдованіямъ и униженіямъ, и у нихъ развивается крайне сложное чувство къ своей націи: болѣзненной любви къ ней
у однихъ и стыда и муки з а свое происхожденіе у другихъ; нерѣдко то
и другое вмѣстѣ. Еще болѣе сложно отношеніе у еврея къ народности господствующей, хотя и есть сознаніе общихъ интересовъ («что бы ни говорили, а наша судьба тѣсно переплетена с ь судьбой русскаго народа»,—
слова Сары). Но сознаніе родства и крѣпости связывающихъ ѵзъ неизбѣжно
чередуется съ враждой и чувствомъ неизгладимой обиды. Если прибавить
къ этому непосредственное ошущеніе оскорбленій и терній, выпадающихъ на долю каждаго еврея, то желаніе отодвинуть себя въ прочный и
безопасный уголокъ станете вполнѣ понятнымъ. Застрахованы отъ него
и отъ связанная съ нимъ процесса одряхлѣнія только величайшіе
альтруисты и фанатики. Для остальныхъ это до извѣстной степени
непзбѣжно и, чѣмъ ярче человѣческая индивидуальность, тѣмъ ея тяготѣніс въ эту сторону сильнѣе. А отсюда уже недалеко и до столь презираемая (невсегда справедливо) ренегатства,
иногда фактическая, но
гораздо чаще внутренняя. Вотъ почему на-ряду съ очень горячими и
искренними потріотами, въ представителях!) еврейской націи такъ много
людей изломанныхъ, не чувствующихъ живой связи съ окружающею
дѣйствительностыо и отъ этого страдающихъ. Если они мертвы невполнѣ,
а только наполовину, то лишь вслѣдствіе чрезвычайной живучести, ориги
нальности и яркости еврейской индивидуальности. Поэтому-то такъ часто
изъ очень выдающихся евреевъ выходятъ только хорошіе спеціалисты и
дѣльцы, а не общественные дѣятели, при другихъ условіяхъ, ихъ ѵмъ и
способности нашли бы себѣ болѣе широкое и непремѣнно общественное
примѣненіе.
« — Нельзя же лѣзть. когда гонять вонъ! Нельзя по доброй волѣ
подставлять лицо, когда въ н е я плюютъ»?—горячился Іосифъ, упрекая
жену въ томъ, что у нея нѣтъ чувства собственная достоинства. И весь
онъ былъ полонъ самыхъ мрачныхъ мыслей. Дѣйствительность даете для
нихъ богатый матеріалъ. У Сары по-временамъ во снѣ бываютъ кошмары.
Она вскакиваете съ постели и, глядя дикими глазами, в ъ ужасѣ
шепчете:—«Онъ... онъ... опять онъ»... Іосифъ слушаете ее съ ярькимъ,
злораднымъ чувствомъ. Онъ знаете причину ея бреда. Когда Сара была
еще дѣвочкой, гимназисткой, въ ея родномъ городѣ произошелъ погромъ.
Мастерскую ея отца разграбили, семья успѣла спастись, а Сара, таскавшая
на рукахъ маленькая брата, отстала. И тѵтъ произошло нѣчто ужасное.
«Отдѣлившійся отъ толпы громилъ, огромная роста босякъ, вышибъ
изъ ея рукъ мальчугана, а ее самое схватилъ подъ мышки и понесъ на
погребицу... Тамъ впотьмахъ онъ оступился и упалъ вмѣстѣ съ Сарой.
И, воспользовавшись этимъ, дѣвочка, вся окровавленная, вскочила на
ноги, взобралась на крышу сарайчика и сбросилась съ нея внизъ на
сосѣдній дворъ». Этотъ-то босякъ и преслѣдовалъ всю жизнь Сару въ
сновѣдѣніяхъ, и мужъ ея въ своихъ доводахъ не разъ ссылался на эти
мрачныя воспоминанія. Но бара была не такова, чтобъ, испугавшись
угрозъ, отказаться отъ чувствъ и мыслей, которыя сдѣлались частью
ея самой. Натура у нея- была правдивая и цѣльная, дѣйствительно
«горящая огнемъ любви святымъ» и жаждой дѣятельностн, натура глубокоженственная—неустрашимая и самоотверженная. Ей было что возразить
изломанному и измученному Іоеифу въ отвѣтъ на его опасенія, что
будетъ съ ними и съ ихъ сыномъ тамъ, на родинѣ.
« — Ну такъ что же?—строго спросила Сара.—И изобыотъ... «Изо- •
бьютъ, потащутъ на погребицу»...—-у тебя это какіе-то arguments supremes.
Считаться съ этимъ нельзя: мало ли что люди дѣлаютъ со-слѣпу».
— Со слѣпу,—процѣдилъ въ отвѣтъ Іосифъ:—моимъ ребрамъ не
все ли равно, слѣпой ихъ гіеребьетъ или зрячій»...
«Ты воображаешь,—продолжала Сара:—или можетъ быть, только
стараешься воображать, что ты и тутъ нуженъ, что ты и тушь служишь
ближнему. Но такъ служишь ему и лавочница Птижанъ: ей дадутъ
двѣнадцать су, и она отпустить фунтъ сахару. Это не служба—это
торговля... Ты твердишь, что радъ, что «раздѣлался съ родными» *). Я
знаю, что это неправда, но мы это оставимъ, и я вотъ о чемъ тебя
спрошу: отчего же ты бросилъ своихъ кровныхъ? Евреевъ отчего ты оставилъ? Отчего ты къ нимъ не идешь?.. Отчего ты не идешь въ «черту»?..
Ты молчишь! Ну, такъ я за тебя отвѣчу. Ты оттого къ нимъ не идешь
и оттого сидишь здѣсь, что тебѣ это удобно! Тебѣ! Тебѣ надо посііокойнѣе
устроить собственную особу. Да, только это! Ничего, кромѣ усиленныхъ
заботь о своихъ ребрахъ у тебя нѣтъ... Тебѣ здѣсі. спокойно, тебѣ въ
физіономію не плюютъ, тебя на «погребицу» не тащутъ, тебя спеціальныя
правила и узаконенія не давять, твой сынъ будетъ свободнымъ гражданиномъ свободной страны... Тебѣ хорошо, ты удовлетворенъ... А тамъ
дома...»
Голосъ Сары оборвался.
« — Боже мой, Боже мой!—вырвалось у нея черезъ минуту.—Сижу
здѣсь, въ сторонѣ, за тысячи версшь отъ всего, что тамъ дѣлается, и
сынъ мой ни борьбы той, ни тѣхъ страданій никогда не узнаешь!»
Но процессъ омертвленія не глубоко проникъ въ душу Іосифа, и'она
была открыта для голоса Сары.
Въ то время, когда Сара, окончательно измучившись внутренней
борьбой, пришла сказать ему, что больше не можетъ и, оставляя его и
сына, возвращается, на родину, въ немъ совершилось уже обновленіе. 1!
онъ отвѣтилъ ей, что уѣдетъ она не одна, а они всѣ трое.
...И къ той борьбѣ, и къ тѣмъ страданіямъ, всѣ трое туда поѣдемъ, всѣ».
И только, когда маленькій Яша въ радостномъ возбужденіи повтор я л а — « М ы уѣзжаемъ къ себѣ, домой, на родину»!—въ душѣ нашего героя
на мгновенье просыпалось сомнѣніе. И, глядя на своего сына, онъ думала,
съ невольной жалостью:—«бѣдныймой, бѣдный!..»—Здѣсь чувствуется стона,
прежней, неизлѣчимой боли, напоминающей вопросъ, который онъ задавалъ себѣ съ такою горечью.— «Какая у насъ родина? Какая у насъ
можетъ быть по ней тоска?.. «
Примѣромъ гораздо большей душевной раздвоенности и изломанности
*) Такъ,
иронизируя,
повторяя олова Сары.
называетъ
Іослфъ
своихъ
русскихъ
согражданъ,
современнаго интеллигентнаго еврея можетъ служить другой разсказъ.
«Рабъ».
Неустанными трудомъ и энергіей талантливый художники. Сойферъ
пробили себѣ дорогу въ жизни и достигъ извѣстности. Онъ независимъ,
обезпеченъ и зваменитъ, но въ глубипѣ души невполнѣ удовлетворенъ и
спокоенъ. Въ немъ смутно копошится сознаніе какой-то виновности,
созяаніе, что не все въ его жизни шло такъ, какъ нужно... Подъ вліяніемъ
ничтожнаго обстоятельства это сознаніе въ немъ обостряется, вспыхиваешь,
какъ пламя, и приводишь его къ полному отчаянію.
Молодой скѵльпторъ Гумпловичъ, разематривая картины Сойфера,
удивляется, что у него совсѣмъ нѣтъ картинъ изъ еврейской жизни.
Задѣтый настойчивыми допросомъ скульптора, Сойферъ, подъ вліяніемъ
какого-то сложнаго и страннаго чувства—не то злобы, хвастовства и
злорадства, не то желанія бередить собственную рану или кому-то мстить,
показываешь ему еще одно свое полотно: портретъ богатаго магната
Войнарщ врага и мучителя евреевъ.
Со свойственною молодости горячностью и прямолинейностью, Гумпловичь высказываешь Сойферу свое убѣжденіе, что «художникъ-еврей не
долженъ былъ писать этого портрета». Глубоко уязвленный художники
пытается защищаться, доказать, что онъ могъ не просто писать портретъ,
а стремиться выразить идею силы, идею власти. Но безпощадный Гумпловичъ возражаетъ ему, что, по его мнѣнію, тутъ нужно было выразить
скорѣе идею варварства и насилія и что, работая на заказъ, онъ не могь
чувствовать себя свободными. II многое еще тогда говорили Гумпловичъ о
свободѣ чувства, творчества и вдохновенія, о правдѣ творчества. Это и
произвело глубокое смятеніе въ душѣ стараго художника. И по уходѣ
скульптора, онъ задали себѣ вопроси: зналъ ли онъ эту свободу и связанное съ нею наслажденіе творчествомъ?.. Нѣтъ, онъ ихъ не зналъ, развѣ
' только въ первые годы своей работы, когда онъ былъ еще неизвѣстнымъ
художникомъ и писали свои маленькіе эскизы изъ знакомой еврейской
жизни. Потомъ все это исчезло и никогда не возвращалось. Сойферъ сталъ
анализировать свое прошлое и увидѣлъ, что тамъ многое, въ самомъ дѣлѣ,
было «не такъ»...
Сойферъ вышелъ изъ самой бѣдной еврейской среды. Онъ пріѣхалъ
въ столицу послѣ долгихъ лѣтъ штудированья талмуда и сталъ учиться
живоииеи, живя впроголодь и съ трудомъ пробивая себѣ дорогу. Но
ученье пошло хорошо; нашлись богатые меценаты-евреи, которые его поддержали, и черезъ пять лѣтъ онъ выставили свою первую картину. На
ней былъ изображенъ старый еврей, пргслѣдуемый стаей разъяренныхъ
псовъ. Картина написана была очень ярко и проникнута глубокими чувствомъ. Она обратила на себя вниманіе иублики и критики, хотя послѣдняя
и отнеслась къ художнику осторожно, совѣтуя «не замыкаться въ узкую
сферу еврейскихъ интересовъ». Съ этихъ поръ въ душѣ Сойфера начался
переломи. Честолюбіе его было неудовлетворено. Ему захотѣлось «показать» всѣмъ на что онъ способенъ и вотъ онъ задумали большую кар
тину: «ІІиръ Владиміра Святого». Ожиданія его не обманули. Картина
эта сдѣлалась гвоздемъ выставки, а онъ—знаменитыми художникомъ. И
все же онъ чувствовали нѣкоторую внутреннюю неловкость, словно чему-то
или кому-то измѣнилъ. Чтобъ успокоить свою совѣсть, онъ давали себѣ
слово написать Іуду Галеви и даже поѣхалъ для этого въ Іерусалимъ. Но
вернувшись оттуда, онъ привези наброски не «Галеви», а «Паломниковъ».
Съ тѣхъ поръ онъ почти не возвращался къ еврейскими сюжетами. Разъ
только, въ бытность на родинѣ, онъ написали картину сь своего люби-
маго воспитателя ребе Нусена и назвалъ ее: «Поиски Бога». Картина
вышла замѣчательная, лучше всего, что онъ писалъ до тѣхъ поръ. ІІо и
судьба ей выпала особенная. Художникъ сознавалъ ея крупныя достоинства, однако, когда пришло время отправить ее на выставку, онъ почувствовалъ, что не можетъ этого сдѣлать... Онъ стыдился ея, какъ напоминанія о своемъ еврейскомъ происхожденіи, и рѣшился на чудовищный,
кощунственный поступокъ: измѣнигь картину, измѣнить лицо ребе Нусена,
въ изображеніе котораго имъ было вложено столько любви. Онъ «написалъ другой костюмъ, убралъ пейсы, измѣнилъ форму бороды и носа, тронулъ кое-что на лбу и подъ глазами, и картина пошла на выставку, подъ
названіемъ: «Монастырская келья»... Когда впослѣдствіи Сойферъ, анализируя свое прошлое, вспомнилъ объ этомъ, онъ только судорожно сжалъ
пальцы и въ ужасѣ простоналъ:—Господи, да неужели это было?!..
Этотъ действительно характерный поступокъ впервые раскрываешь
предъ нами суть драмы пережитой худг.жникомъ. Авторъ анализируешь ее
съ большою психологическою тонкостью, но освѣіцаетъ не вполн! ясно и
этимъ даетъ поводъ къ двусмыслію. Причина нравственна™ разлада у нашего героя, разумѣется, не въ томъ, что онъ сталъ выбирать для своихъ
картинъ русскіе сюжеты вмѣсто еврейскихъ, а въ томъ, какъ и почему
онъ ихъ выбиралъ. Для искусства нѣтъ ни еврейскаго, ни рѵсскаго. Есть
только знакомое и незнакомое; волнующее и безразличное; свободно запавшее въ душу, творческое и сдѣланное на заказъ, ремесленное. Если
Сойферъ интересовался и чувствовалъ тѣсную связь съ своимъ еврейскймъ
народомъ, а потомъ этотъ интересъ и связь утратилъ и увлекся чѣмънибудь другимъ, то онъ вправѣ это другое воплощать и въ своемъ творчеств!. Но Сойферъ никогда ничѣмъ не увлекался и все д!йствительно
для него интересное и любимое старался въ себ! подавить, насильственно
обращая свое вниманіе на другое, совершенно ему чуждое и безразличное.
Это ему удавалось, благодаря большому таланту, но не могло пройти безнаказанно ни для таланта, ни для его души вообще. Таланта развивался
чисто внішнимъ образомъ и потому рано началъ увядать, какъ раетеніе,
лишенное соковъ; душа раскалывалась на тысячу частей. Сойферъ насиловалъ себя не только въ искусств!, но и въ частной жизни. Онъ д!лалъ
только то, что могло способствовать устройству его карьеры и изб!галъ
всего, что этому могло пом!шать. Вотъ почему карьера, вн!шнимъ образомъ, устраивалась отлично, но внутренно онъ чувствовалъ себя бесконечно
несчастнымъ и одинокимъ: ушедшимъ отъ однихъ и не приставшимъ къ
другимъ... Въ д у ш ! онъ далеко не былъ равнодушенъ къ участи своихъ
соплеменниковъ. Онъ много думалъ о нихъ и даже страдалъ, но старался
не иміть съ ними никакого дѣла, особенно съ еврейской б!днотой, которая
могла бы его скомпрометировать... Сойферъ привыкъ къ осторожности и
насилію надъ собой не только по отяошенію къ евреямъ и еврейскймъ
сюжетамъ. Онъ поступалъ аналогично всегда. Какъ бы чего не вышло неудобна™ и непріятнаго,—вотъ что было его руководящимъ правиломъ.
Когда ему ХОШЁЛОСЬ, наприм!ръ, написать «голодающую деревню», онъ,
поел! н!которой борьбы, эту мысль отклонялъ, признавъ такой же неудобной, какъ и сюжеты изъ еврейской жизни. Онъ писалъ такія картины,
которыя могли бы понравиться возможно большему числу людей, сод!йствовали бы его слав! и им!ли бы хорошій сбыть. Слава создавалась
громкая и положеніе устраивалось прочное, но въ д у ш ! художника было
пусто, мертво и холодно... Переживаемая драма была особенно тяжела для
Сойфера потому, что онъ, какъ мы уже старались показать. совс!мъ не
принадлежалъ къ числу людей равнодушныхъ и черствыхъ по натур!, а
былъ, напротивъ, очень чутокъ и впечатлителенъ. Душа его была спо"
собна къ очень тонкимъ движеніямъ и мельчайшее непріятное ощущеніе
болѣзни отдавалось въ ней. Вся она къ концу жизни была ими изранена...
Конечно, Сойферъ только пожиналъ плоды своихъ рукъ; но кто знаетъ,
сквозь какіе терніи нужно пробираться еврею, чтобъ выдвинуться на какомъ бы то ни было понрищѣ, сколько оскорбленій ему приходится испытать, тотъ едва ли броситъ въ него камнемъ, а захочетъ глубже вглядѣться въ причины испытываемая имъ разлада... «Рабъ», какъ и другіе
разеказы г. Айзмана, даетъ для этого богатый матеріалъ. При внутреннему выдержанномъ драматизмѣ, онъ написанъ очень просто и производите сильное впечатлѣніе.
Разсказъ «Земляки» затрогиваетъ ту же тему, что и разсказъ «На
чужбинѣ». Герои е я , портной Шапиро и его жена Двойра, тоже горячіе
русскіе патріоты. Они удалились изъ родины послѣ разорившая ихъ погрома, оправились, устроились и даже разбогатѣли заграницей, но все же
тоскуютъ по Россіи и внутренно рвутся туда. ІІатріотизмъ ихъ особенно
ожилъ благодаря встрѣчѣ съ землячкой, массажисткой Варварой Степановной, разыскавшей ихъ въ Шомонѣ. Варвара Степановна, привезенная
купчихой въ качествѣ компаньонки, сильно тосковала по родинѣ и, главнымъ образомъ, по русскому языку. Узнавъ отъ одного француза, что въ
Шомонѣ есть ея земляки, она сначала очень этому обрадовалась, затѣмъ
сообразила, что это не русскіе, а «жиды» и сильно разочаровалась; но,
въ концѣ концовъ, желаніе поговорить по русски одержало верхъ, и она
отправилась розыскивать Шапиро, торговавшая шляпками. При ближайшемъ знакомствѣ съ нимъ и его женой ея предубѣжденіе противъ евреевъ
совершенно разсѣялось. Ея юдофобство, какъ и слѣдовало ожидать, оказалось чисто внѣшнимъ, наноснымъ; и изъ знакомства съ земляками она
вынесла самое лучшее впечатлѣніе.
Образъ Варвары Степановны нарисованъ авторомъ очень любовно и
ярко. Она стоите передъ нами, какъ живая, съ своимъ «типичнымъ хорошимъ лицомъ, съ ясными,I синими глазами, со свѣжимъ, ласково улыбающимся ртомъ, располагающим-!) къ откровенности», съ своимъ, по. прпродѣ, добрымъ отзывчивым!) и чистымъ ссрдцемъ, въ которое среда и воспитаніе внесли не мало сору... Рельефны и типичны и супруги Шапиръ.
Особенно привлекателен!) самъ шляпочникъ (на родинѣ портной), утонченноделикатный и безпрестанно тоскующій по родинѣ, несмотря на то, что
тамъ лишили.его одного глаза. Двойра натура болѣе грубая и сдержанная.
Она долго рисуется своимъ недоброжелательствомъ къ русскимъ передъ
Варварой Степановной и держите себя съ ней угрюмо, но кончаете признаніемъ, что Варвара Степановна «необыкновенная персона — такая ласковая, такая любезная... просто, какъ родное дитё»...
Не будучи въ силахъ отогнать разбуженныхъ воспоминаній, Шапиро
въ тотъ же вечеръ говорите женѣ:
« — Я себѣ думаю такую вещь: что если бы мы съ тобой тогда перемучились и изъ Кривой-Балки не уѣхали, то наши, напримѣръ, внуки
или хоть, скажемъ, правнуки,—могли бы они жить тамъ спокойно, по
чедовѣчески?
«Двойра безпокойно метнулась.
« — А, старая пѣсня!—съ досадой сказала она».
Не разъ, очевидно, слыхала она ее отъ мужа...
« — Пятьдесятъ лѣтъ мы тамъ жили и работали,—печально и негромко говоридъ старикъ.—Наши отцы, дѣды, прадѣды тамъ схоронены...
и четверо дѣтей...
«Двойра шумно отвернулась къ стѣнѣ.
« — Н у , чего ты хочешь! Къ чему это?.. Тянетъ, тянетъ... Ложись, я
тебѣ говорю!
«И сдавленныя слезы послышалисъ въ дрожаніи ея голоса».
Но шляпочнику было нс до сна и онъ вышелъ во дворъ.
«Онъ скорбно смотрѣлъ своимъ единственными глазомъ на ясную,
кроткую луну, освѣіцавшую и этотъ чуждый ІНомонъ, и ту далекую, печальную страну, въ которой лишили его другого глаза, въ которой находятся всѣ родныя ему могилы, и на которую онъ чувствовали такія прочныя,
такія святыя права. Онъ смотрѣлъ,—и въ бѣдномъ сердцѣ его звучала
все та же старая, старая пѣсня: хоть для внуковъ... хоть для правнуковъ... хоть когда-нибудь»...
Остальные разсказы посвящены изображенію нуждъ и тягостей еврейской бѣдноты, которая хорошо знакома автору и изображается имъ безъ
поикрасъ съ тихой элегической грустью.
Е.
Нолтоновсная.
Враждебная
\'І1І.
сила].
Я спалъ довольно долго. Комната моя освѣщена уже не тѣмъ яркимъ
дневнымъ свѣтомъ, какъ давеча; блѣдный топазовый лучъ, доходяіцій словно
издалека, играетъ на полированныхъ стѣнахъ; стаканъ, изъ котораго я пилъ,
преломляете свѣтъ, какъ огромный брилліантъ, прикрытый легкой дымкой...
Должно быть, кто-нибудь повернула, огромный ключъ въ замкѣ, въ комнат! еще звучите лязгъ жслѣза. Теперь я слышу скрипа, задвижки и дубовая дверь отворяется, пропуская джентльмена, котораго я сразу не могу узнать,
улыбаюіцагося джентльмена въ вечернемъ туалет!,—прости Господи!
Но въ нема, есть таки фальшивая нота; ноги этого элегантнаго с в ! т скаго челов!ка обуты въ высокіе сапоги со шпорами, которые находятся
въ странномъ противор!чіи съ бълымъ жилетомъ, фракомъ и клякомъ, который мой пос!титель держитъ въ рукахъ,—какъ букета. цв!товъ. Этого
господина можно было бы принять з а содержателя цирка, собирающагося
вывести дрессированную на свобод! лошадь. Только «кдякъ» какъ- будто
лишній—но впечатл!ніе именно такое.
Несмотря на грацію вновь прибывшаго, на его пріятно округленные
жесты и чисто японскіе поклоны—я угадываю, что нахожусь въ обществ!
доктора Бидюма; онъ усаживается на стол!, ноги его упираются при
этомъ въ кресло, и начинаете стегать себя ..о н^тамъ хлыстомъ, который
я только что зам!тилъ.
— Господинъ адмиралъ,—говоришь онъ (тогда какъ даже на торговыхъ судахъ, я моте быть только пассажиромъ),—господинъ адмиралъ, я —
счастливый посланникъ, которому поручено сообщить вамъ о скоромъ прибыли моего господина, Фруэна I, короля этого заведенія. Въ шесть часовъ
онъ прибудете на вашу половину. Если онъ не пришелъ раньше прив!тствовать васъ, то это потому, что припадокъ... пикрохолальджіи (!) лишилъ
его этой возможности. Позвольте мн! удалиться, чтобы предупредить нЬкоторыхъ другихъ лицъ о предстоящомъ свиданіи съ нашимъ сюзереномъ.
Онъ выходить, слегка галопируя, пощелкивая хлыстомъ и пристукивая каблуками. Я больше не сомн!ваюсь: Бидюмъ въ н!которыхъ отношеніяхъ является соперникомъ пророка, Жана Жульона. Въ хорошихъ же
мы рукахъ, мы, несчастные больные! И я съ ужасомъ думаю о моей маленькой принцесс!! Во всякомт, случа! этотъ опасный психіатръ не даСм. №№ 4 и 6 «Вѣстн. Зн.».
ромъ побывалъ у меня съ дипломатическим), порученіемъ, которая ему,
конечно, никто не давалъ. Черезъ десять минуть послѣ е я ухода, Леонардъ
открылъ мою дверь, посмотрѣлъ на меня покровительственно, вытянулъ
губы, какъ бы собираясь подуть на ярячій бульонъ, вытянулъ руки, какъ
бы продѣлывая надо мной магнетическіе пассы и скорѣе прошепталъ, чѣмъ
проговорилъ:
— ІП-ш-шъ! Идетъ самъ патронъ!
Передо мной вдругъ выростаетъ высокій и толстый человѣкълѣтъ шестидесяти, съ открытымъ и добрымъ лицомъ. Это докторъ фруэнъ: я е я узнаю
Онъ говорить тѣмъ-же голосомъ и даже съ тѣмъ же акцентомъ, какъ
Бидюмъ, но какъ-то симпатичнѣе. Леонардъ былъ правь.
— Ну, m-r Вели, сегодня ѵтромъ я съ ѵдовольствіемъ узналъ, что
вамъ лучше. Я жалѣлъ, что не могъ сейчасъ же навѣстить васъ, но сегодня я до настоящей минуты не могъ подняться. У^меня былъ острый
припадокъ ревматизма, захватившій колѣно и всю лѣвѵю ногу. Я и теперь
еще насилу тащусь, но мнѣ уже лучше.
Онъ дѣйствительно хромаетъ. Я подвигаю ему кресло, въ которое
онъ опускается съ гримасой страданія въ лицѣ:
— Надѣюсь, что ваша боль совсѣмъ пройдетъ,—говорю я и машинально добавляю:—у васъ ревматизмъ? а докторъ Бидюмъ говорилъ мнѣ
о какой-то странной болѣзни съ невѣроятнымъ названіемъ.
На лицѣ доктора Фрѵэна не замѣтно изумленія:
— Ахъ, этотъ Бидюмъ!..
Еще минута и онъ сказалъ бы мнѣ еще что-то, но затѣмъ во-время
удержался. Я не хочу подражать его молчаливости, и я начинаю самымъ
равнодушнымъ тономъ:
— М-г Бидюмъ—сумасшедшій, и опасный сумасшедшій, какъ вы
это, вѣроятно, и подозрѣваете.
— Это хорошо, что вы высказываете мнѣ то, что думаете, но не
судите по внѣшности: m-r Бидюмъ очень эксдентриченъ, очень вѣтренъ,
вотъ и все...
По тѣлу доктора Фруэна пробѣгаетъ дрожь, вызванная, очевидно,
не ревматическимъ страданіемъ; это не ускользнуло отъ меня. Онъ снова
начинаете говорить, очень спокойно и съ самымъ невиннымъ видомъ:
— Не забывайте, что мой коллега,—онъ дѣлаетъ особенное удареніе
на словѣ «коллега»—докторъ Бидюмъ, какъ и я, призванъ лѣчить васъ, и
вы должны вполнѣ вѣрить е я опытности. Докторъ Бидюмъ любить удивлять своихъ паціентовъ... съ дѣлыо.., которая мнѣ извѣстна. Его манеры
и е я рѣчь—совсѣмъ особенная тактика, въ которой вы можете ошибиться.
Но въ данную минуту рѣчь идетъ не о моемъ помощникѣ, а о васъ. Насколько я понимаю, вы не испытывали новыхъ... нервньгхъ страданій.
— Нѣтъ, докторъ. Вообще я люблю называть вещи своими именами.
Кажется, у меня былъ приступъ сумасшествія или горячки—назовите,
какъ хотите. Но я васъ увѣряю, что отъ этого не осталось и слѣда.
Докторъ Фруэнъ внимательно всматривается въ меня. Я тоже у потребить своего рода тактику, и она мнѣ почти удалась.
Физіономія доктора явно выражаете безнокойство, мученья совѣсти,
ислытываемыя честнымъ человѣкомъ. Я отлично угадываю его мысли:
«можетъ быть, я ошибся? можетъ быть этотъ папіентъ, которая я посадилъ подъ замокъ и подъ надзоръ сторожа, испытывалъ лишь временное
мозговое разстройство! Если у него былъ приступъ горячки, то какое
право я имѣю держать здѣсь человѣка, столь же здравая, какъ я самъ?
Онъ прямо высказалъ возможность припадка сумасшествія. Резонирующій
больной побоялся бы навлечь на себя подозрѣніе даже самымъ словомъ
«сумасшествіе». Что же дѣлать?.. А вдругъ я его выпущу и онъ снова
заболѣетъ? Бываютъ странные случаи!—Я убѣжденъ, что вѣрно прочелъ
его мысли—еще больше убѣдился въ этомъ, когда онъ безъ всякаго предисловія, заговорилъ, какъ бы продолжая размышлять:
— ...Въ понедѣльникъ придетъ одинъ изъ его—pardon! одинъ изъ
вашихъ родныхъ; это будетъ п'осл!-завтра. Мы съ нимъ поговоримъ и —
Богъ знаетъ, можетъ быть, можетъ случиться, что лѣченіе будетъ не столь
продолжительно, какъ я опасался... Вы не чувствуете больше ни раздраженія, ни тоски? Вы не ощущаете рѣзкой антипатіи къ кому-нибудь, напримѣръ, ко мнѣ или Леонарду? Вы видите, я говорю съ вами, какъ съ
здоровымъ человѣкомъ, у котораго были только слегка потрясены нервы—
но эти припадки уже исчезли и навсегда; какъ съ человѣкомъ, который
не нуждается больше въ предосторожностяхъ!.. Вы ничего-не имѣете противъ Леонарда, противъ меня или кого-нибудь другого?
— Противъ васъ, докторъ! Что я могу имѣть противъ васъ, когда
вы такъ добры ко мн!? Или противъ бѣднаго Леонарда, который дѣлаетъ
все, чтобы поднять мой духъ, чтобы заставить меня относиться ко всему
возможно спокойнѣе? Противъ другихъ? Ну, это иное дѣло! Я долженъ
вамъ сознаться, что я не выношу этого шарлатана Бидюма. Я разумѣется,
чувствую къ нему жалость, которую невольно вызываешь его грустное
состояніе, но я выхожу изъ себя, видя какъ этотъ жалкій безумецъ, на
котораго я могъ надѣть сумасшедшую рубашку, этотъ смѣшной психіатръ
заставляешь здѣсь всѣхъ трепетать, всѣхъ тиранить, кричитъ, неистовствуешь, оскорбляешь людей, первая обязанность которыхъ была бы подставить его подъ душъ Ніагарскаго водопада, хотя бы онъ подохъ отъ
этого; въ этомъ не было бы большого несчастья для человѣчества! Бидюмъ! Его я презираю! Это существо —вѣчная опасность для больныхъ,
въ которыхъ онъ ничего не понимаешь, которыхъ онъ можетъ убить своей
безсмысленной злобой! Не рѣшитесь ли вы замкнуть этого лунатика или—
что будетъ милосерднѣе—отослать его въ Франшъ-Конте, въ его семью,
если только эта семья согласится взять къ себѣ такого демона?
Ахъ! что я сказалъ! Лицо доктора Фруэна совсѣмъ измѣнилось; онъ
печально пожимаешь плечами. Теперь я вижу—что его приговоръ составлень: я одержимъ маніей преслѣдованія. Bei мои мысли, весь гнѣвъ сосредоточился на Бидюмі; я увѣряю, что онъ сумасшедшій; я убѣжденъ,
что онъ преслѣдуетъ своей злобой больныхъ, довѣренныхъ его попеченію,
а прежде всего меня!
Растерявшись, я стараюсь спасти себя въ его мнѣніи. Но какъ? Что
сказать ему? Не лучше ли высказать ему прямо все, что я думаю—какъ
бы это ни бы.То неловко? И я кричу—насколько возможно тихо:
— Докторъ! Нѣтъ! не осуждайте меня такъ, однимъ жестомъ! Я
знаю, что вы думаете; вы считаете меня жертвой ideé fixe! Не говорите
нѣтъ: я въ этомъ увѣренъ!—Но ничего подобнаго нѣтъ! Чтобы доказать
вамъ это, я могу добавить къ тому, что было высказано мной только что
можетъ быть съ излишней горячностью, что ненавидя вашего коллегу Бидюма, считая его онаснымъ для вашихъ больныхъ, я могу о немъ совсѣмъ
не думать; сегодня я передумалъ о тысяч! вопросахъ, которые его совс!мъ не касаются. Хотите я разскажу вамъ, какъ я проснулся сегодня
зд!сь, въ этой комнат!? Хотите я разскажу вамъ, что происходило у меня
въ голов!—я ясно различаю свои здравыя мысли отъ т!хъ, которыя были
вызваны умственнымъ разстройствомъ. Хотите уб!диться, что я не мраченъ и не мстителенъ, какъ большинство сумасшедшихъ! Хорошо же! вы
только что сказали, что одинъ изъ моихъ родетвешшковъ придстъ въ
понедѣльникъ, и вы его не назвали, боясь, разумѣется, привести меня въ
ярость. Я вамъ его назову: это Рофьё—онъ привезъ меня сюда. Клянусь,
что я не имѣю противъ него нисколько злого умысла. Я но стану лицемѣрить и говорить, что я его люблю, но я ручаюсь, что, по выходѣ изъ
Васето, я не сдѣлаю ему ничего дурного. Я поступлю такъ, какъ обязанъ
поступить въ такомъ случаѣ честный человѣкъ. Я удалюсь отъ него, онъ
мнѣ будетъ противенъ, и я не захочу снова попасться ему въ лапы, но
мнѣ никогда не придетъ въ голову выкинуть съ нимъ какую-нибудь
скверную штуку!
Мои слова произвели извѣстное впечатлѣніе на доктора Фруэна.
Однако, у него есть еще сомнѣніе: вѣдь сумасшедшіе такіе скрытные! Но
по мѣрѣ того, какъ онъ прислушивается къ моей рѣчи, впечатлѣніе усиливается. Я уже вижу, что онъ покачиваешь головой. На лицѣ
снова появляется добрая улыбка, которую онъ напрасно старается скрыть.
Онъ встаешь,—съ трудомъ,—подаешь мнѣ руку и говорить:
— Ну! ну! Все кажется идетъ отлично; это все ничего. Вы немного
отдохнете, вотъ и все. Кушайте хорошенько, гуляйте, не утомляясь, въ
саду—одни или съ Леонардомъ,—я его предупрежу; читайте что-нибудь
веселое, Альфонса Алле, Шумарда, Картелина, переводы Марка Твэна—все
это я пришлю вамъ сегодня же вечеромъ; ложитесь спать пораньше, вставайте не слишкомъ рано—и ваше пребываніс здѣсь не затянется на
долго.
И эту-то минуту избралъ мой неизвѣстный врагь, веелившійся въ
меня—когда, я и самъ не знаю,—чтобы потрясти мои нервы, чтобы заставить меня выразить злобу, которой я не ощущаю, которую я не хочу
ощущать, чтобы заставить меня кричать, плясать и биться въ конвульсіяхъ,
какъ тѣ два «буйные» изъ коричневато павильона! Я совершенно искренно
высказалъ все, что думалъ, ничего не утаивая и не прибавляя—а теперь
это уже неправда! Я ненавижу Бидюма и Рофьё! Я хочу видѣть, какъ
потечешь ихъ кровь, какъ они будутъ издыхать—и я громко заявляю объ
этомъ! Я не хочу ихъ ненавидѣть, не хочу кричать—и кричу громче,
чѣмъ когда-либо!..
Я убѣжденъ, что въ меня вселилось ужасное враждебное существо,
ужасное существо, которое меня мучишь, чтобы заставить кричать и неистовствовать, какъ бѣсноватаго...
Я пользуюеь моментомъ затишья и испускаю жалобный крикъ, раздирающій сердце своей безсмысленностью!
— Докторъ! докторъ! Ко мнѣ! Спасите меня, во мнѣ живешь что-то,
какъ червякъ въ гниломъ яблокѣ! *).
* ) Кроыѣ іізображенія обычныхъ условій содержанія душевно-больныхъ въ
лѣчебницахъ, въ настоящемъ произведеніи, на которое мы рекомендовали бы смо
трѣть скорѣе какъ на научное сочивеніе написанное въ легкой, беллетристической
ф о р м ѣ , - а в т о р ъ даетъ намъ здѣсь пластическое изображеніе явленія, извѣстнаго въ
психіатрін водъ названіемъ ра.здвоені/і личности. Мы намѣрены помѣстить въ «Вѣстн.
Зн.» (см. также В. В . Б в т в е р ъ . «Вѣрить или не вѣрить?» изд. ІІавленкова) особую
статью, которая должва познакомить читателей съ современными взглядами на
этотъ интересный, но до сихъ поръ спорный, вопросъ. Дж. Ан. Но касается здѣсь
п ещё одного не менѣе любопытнаго явленія, находящагося въ связи съ такъ называемымъ ясновидѣнгемъ въ Бространствѣ. До сихъ поръ по этому вопросу въ
наукѣ не было высказано категорическаго мнѣнія... Мы тоже надѣемся познакоми ь читателей съ этимъ явленіемъ въ научномъ освѣщеніи.
Редатія.
ЧАСТЬ
ВТОРАЯ.
I.
У меня снова былъ періодъ бреда, за которымъ слѣдовала спячка.
Очнувшись, я увидѣлъ, что лежу въ кровати, завернутый до самаго
носа въ одѣяло; я не одинъ. Около моей кровати сидитъ Леонардъ, освѣщенный дрожаіцимъ свѣтомъ свѣчи; онъ занять чисткой огромной шляпыкотелка, блѣдно-сѣраго, почти бѣлаго цвѣта; формой она напоминаешь куполъ мечети. Сильный запахъ бензина наполняешь всю комнату.
У него такая дѣловая и старательная физіопомія, притомъ такая
довольная, глаза моргаютъ, языкъ на порог! — я не могу удержаться
отъ громкаго хохота.
Но воспоминаніе о томъ, какъ глупо я себя велъ, вдругь, точно ударяешь меня по сердцу. Какъ я хорошо воспользовался добрымъ настроеніемъ доктора Фруэна! Въ ту самую минуту, когда этотъ милый челов!къ
начиналъ уже думать., что я выздоров!лъ, я почувствовалъ, что въ меня
вселился «тотъ другой» и сталъ прод!лывать новыя штуки! Глупецъ!
Р а з в ! я не могь страдая и даже ужасаясь этого, про себя понять, что мною
овлад!лъ новцй видъ сумашествія, и въ то же время не терять способности скрывать, что дѣлается у меня въ душ!!
Но это всегда такъ! Я отлично это знаю—за это говорятъ наблюденія, какъ доктора Мань, такъ и мои собственныя. Способный разсуждать сумасшедшій, у котораго бываютъ только временные приступы помешательства, можетъ отлично понимать, что онъ въ состояніи совершить
какую-нибудь непоправимую глупость, можетъ изо в с ! х ъ силъ стараться
ном!шать себѣ ее совершить или сказать какую-нибудь непристойную брань
и все же онъ будетъ свидѣтеіемъ того, что совершить эту глупость и все
же онъ услышишь себя говорящимъ то, чего не сл!дуетъ говорить... Съ
этимъ онъ не можетъ ничего под!лать. Онъ непременно падетъ жертвой
той «враждебной силы», о которой говорилъ Мабиръ.
Мн! до боли хочется узнать, какое впечатлѣніе я произвелъ на доктора Фруэна. Я начинаю кашлять, двигаться, я съ наміреннымъ шумомъ
сбрасываю съ себя одіяло—какъ бы стараясь предупредить о своемъ пробужденіи,—зат!мъ я зову—но не особенно громко:
— Леонардъ!
Мой служитель, который въ этотъ самый моментъ собирался приняться з а чистку донышка своей шляпы и держалъ уже на готов! тряпку,
смоченную бензиномъ, поворачивается въ мою сторону, что-то ворча.
— Леонардъ! Что сказалъ докторъ Фруэнъ? Онъ не говорилъ, что
мн! были бы полезны души?
— Да н!тъ же, Нѣтъ! Онъ говорилъ, что вы были слишкомъ взволнованы для челов!ка вашего состоянія, что у васъ что-то врод!... горячки—
(такъ что ли!), но что это не продлится долго; припадокъ былъ слишкомъ
силенъ (н!ть! онъ не такъ выразился), онъ сказалъ, что это слишкомъ
«финоминально», чтобы могло прочно зас!сть въ мозгу; что онъ никогда
ничего подобнаго не видалъ, хотя и слышалъ, что такія вещи случаются;
потомъ онъ сказалъ, что вы снова успокоитесь и что завтра я могу !хать
по своему д!лу, потому что первый ветр!чный, Франсуа, наприм!ръ, можетъ ходить з а вами до моего возвращенія, такъ какъ вы совс!мъ успокоитесь. Вотъ потому-то я и чищу шляпу.
Мн! очень не нравится проницательность доктора Фруэна; но галлюци„Вѣстнкъ Знанія".
10
нація, если только это галлюцинація, не хочетъ меня покинуть. Я безошибочно чувствую, что отнынѣ я не одинъ. Какъ объяснить, что я чувствую,
не говоря смѣшныхъ вещей? Я одержимъ невыносимымъ ирисутствіемъ
«того» существа—даже тогда, когда оно не мучитъ меня слишкомъ сильно,
какъ во время посѣщенія доктора Фруэна. Это существо успокоилось было,
но теперь оно снова заговорило. Можно ли сказать, что оно заговорило?
Вѣдь у него нѣтъ голоса! Но оно нашептываете мнѣ иногда странныо
слова, передающія его мысль. Въ данную минуту, я отлично сознаю, что
это «тотъ другой» мнѣ приказываете,—нашептываете слѣдующее:
— Спроси у этого идіота, какое у него тамъ порученіе?
Машинально, я обращаюсь къ своему сторожу:
— А куда вы отправляетесь, Леонардъ?
— Мнѣ надо поѣхать за матерью Шарлемань, какъ я и ожидалъ.
— Значите, въ Кани?
— Нѣтъ, она разругалась съ сосѣдямн, а они не особенно-то милосердны. Ее охватилъ такой страхъ, что она убѣжала пѣшкомъ въ Вильевиль, гдѣ у нея родные. Она явилась туда почти въ одной рубашкѣ, потому что нечего считать ту коротенькую юбченку, которая на ней болталась. Она сдѣлала такую ужасную сцену своему родственнику, что онъ
сейчасъ же написалъ сюда, чтобы стъ нея только отдѣлаться, самъ-т побоялся привезти ее.
— А когда вы ѣдете?
— Завтра въ пять часовъ утра. Вотъ теперь и моя шляпа готова.
Сейчасъ почти полночь. Вамъ вѣрно спать хочется. И мнѣ также. Покойной ночи, m - r Вели. Раньше чѣмъ уѣхать, я приведу къ вамъ Франсуа,
чтобы вы не оставались здѣсь одинъ, на случай если вамъ что понадобится. Оставить вамъ свѣтъ?
— Нѣтъ, благодарю васъ. Покойной ночи, Леонардъ.
Одинъ! Онъ и не знаетъ, что я всегда въ обіцествѣ. Быть можетъ, я
предночелъ бы другое общество, но надо умѣть довольствоваться тѣмъ, что
имѣешь.
Напрасно я позволилъ потушить свѣчу. Мнѣ вдругъ сдѣлалось страшно
и я думаю, что въ свѣтлой комнатѣ мнѣ было бы не такъ страшно, какъ
въ этомъ черпомъ, какъ смоль мракѣ, въ которомъ меня оставилъ Леонардъ. Страшно? да!—я боюсь того существа, которое въ меня вселилось
н которое, быть можетъ, сейчасъ заговорите.
И дѣйствительно: только-что я успѣлъ закрыть глаза, какъ я увидѣлъ внутри себя что-то отвратительное—неописуемое, неопределенное, но
отвратительное; «тотъ другой» снова сталъ нашептывать мнѣ слова и
фразы:
*
— Ты удивленъ, правда? Ты никогда не видѣлъ, чтобы въ человѣка вселился кто-нибудь, какъ въ червивое яблоко? Держу пари, что ты
принимаешь меня за бѣса и что ты хочешь изгнать его изъ себя! Болванъ! Этимъ способомъ ты меня не выселишь!
Я мысленно спрашиваю его:
— Кто же ты и что ты во мнѣ дѣлаешь?
— Я объясню это тебѣ, когда ты будешь въ состояніи подарить
меня нѣкоторымъ вниманіемъ. Поймешь ли ты меня только? вотъ въ чемъ
вопросъ. Но сегодня ты усталъ и боленъ. Спи! а то ты начнешь страдать.
О! не подумай, что я жалостливъ. Мнѣ смѣшны страданія, которыя не
испытываешь самъ. Но ты меня разсердилъ бы своими глупыми жалобами,
а, что еще хуже, я рискую раздѣлить твои страдаиія! Вѣдь на насъ двоихъ
одна нервная система.
— Ты мнѣ не даешь спать. Я чувствую тебя враждебнымъ, и ты
меня стѣсняешь.
— Я-то враждебенъ? Почему? Потому что я говорю тебѣ то, что ты
заслуживаешь? Зачѣмъ мнѣ быть твоимъ врагомъ, если ты мнѣ нуженъ?
Спи! я не буду мѣшаться въ твои сны. Они меня мало интерееуютъ.
Тотъ духъ, который въ меня вселился,—очень уравновѣшанная натура. Его можно принять за профессора психическихъ наукъ, жслающаго
произвести опытъ надъ больнымъ субъектомъ. Одно его интересуетъ, другое
не интересуетъ; я могу быть ему полезенъ—этому нематеріальному джентльмену, вселившемуся въ меня!
Онъ прервалъ мои размышленія:
— Спи! размышлять ты можешь другой разъ. Спи! сегодня ты поглупѣлъ. Если ты думаешь, что развлекаешь меня, то ты ошибаешься. Въ
данную минуту твой мозгь самый надоѣдливый, какой только можно себѣ
представить!
Однако «онъ» не долго удерживался въ рамкахъ приличія. Онъ снова
показываешь себя съ самой дурной стороны.
Во всякомъ случаѣ я больше ничего не боюсь. То, что мнѣ казалось
такимъ ужаснымъ нѣсколько минуть назадъ, представляется теперь въ видѣ
легкаго тумана, почти свѣтлаго среди этого мрака. Я не вижу больше зеленыхъ и красныхъ огней, не вижу глазъ призраковъ, видимыхъ только
мнѣ. «Онъ» утомился однообразіемъ моей умственной жизни и отдыхаешь.
Сейчасъ я засну, какъ вдругъ...—ужасный вой раздается среди темноты
ночи, насыщенной электричествомъ.
Гдѣ-то по близости отъ нашего павильона раздаются адскіе крики,—
быть можетъ со стороны,—да, въ этомъ нѣтъ сомнѣнія,—со стороны женскаго отдѣленія.
Въ этихъ крикахъ слышится безконечное отчаяніе; хриплые звуки
чередуются съ пронзительными, раздирающими уши и даже кости—они
проникаютъ въ мозгь!
Временами крики прекращаются на одну секунду, чтобы затѣмъ раздаться еще сильнѣе, еще жалобнѣе, еще ужаснѣе. Они разрываю'тъ на
части мое сердце; я обливаюсь холоднымъ потомъ; я—точно парализованъ;
а зубы такъ стучать, что я боюсь, что они сломаются—я тоже буду кричать!.. вдругъ раздается сухой трескъ и открывается та форточка, въ которую я впервые увидѣлъ лицо Леонарда. Снопъ топазно-желтаго свѣта съ
кровавыми просвѣтами освѣщаетъ стѣну передо мной; я слышу спокойный
и ясный голосъ сторожа:
— Не обращайте вниманія m-r Вёли! Дамы изъ того зданія предчувствуютъ грозу... Если бы не было коляски, то я ни з » что не одѣлъ бы
завтра своего котелка! Вотъ-то ливень будетъ.
Я отлично зналъ, кто это кричишь и теперь мнѣ даже кажется, что
я различаю среди общаго нестройнаго гула болѣе тояенькій голосокъ, болѣе
красивый, но можетъ быть и болѣе дикій и грубый, исходящій... изъ горлышка обожаемой принцессы.—Конечно, мнѣ не заснуть больше въ эту
ночь: и она кликуша!
— Всѣ онѣ, всѣ кликуши! милосердно отвѣчаетъ мнѣ, вселившійся
въ ценя духъ. Я-то ее хорошо знаю.
— Животное!
— Нечего ручаться. Знаешь какъ я съ ней познакомился? По портрету, нарисованному вътвоемъ мозгу, другь мой, отличный портрета!
— Послушай! разъ ты перехватилъ безъ моего разрѣшенія разговоръ,
то сдѣлай мнѣ одолженіе, объясни, почему ты избралъ именно меня для
твоихъ скверныхъ шутокъ. Я желалъ бы знать, кто ты и откуда. Ты можешь мнѣ разсказать все это очень вкратдѣ, потому что я поглупѣлъ въ
эту ночь!
— Да! пережитый тобой страхъ не сдѣлалъ твой умъ яснѣе,—напротивъ того!.
— Да скажешь ли ты мнѣ?
— Повторяю тебѣ, что ты ничего не поймешь... Но, такъ какъ ты
настаиваешь, то я готовъ немного поговорить съ тобой. Тебѣ необходимо
отдохнуть, хотя бы и ради моихъ интересовъ; вѣдь я уже говорилъ тебѣ,
что рискую испытать страданія, которыя посѣтятъ твой мозгъ.
— Въ такомъ случаѣ ты вѣдь можешь меня покинуть!
— Я вѣдь не по своей волѣ дарю тебя своимъ обществомъ... Ты
хочешь объясненій?
— Я только ихъ и жду.
— Такъ слушай, я буду кратокъ. Позднѣе, я сообщу тебѣ подробности, а пока только конспекта.
— Да говори же!
— Хорошо. Быть можетъ тебѣ извѣстно, что твоя планета не есть
единственный обитаемый міръ. Есть міры, которые выше твоего,—ихъ
много: есть и низшіе,—ихъ не сосчитать. Есть болѣе счастливые и
болѣе несчастные; но всѣ они устроены совсѣмъ иначе, чѣмъ могутъ
себѣ представить люди, жители земли! Ткукра, звѣзда, съ которой я
пришелъ, или, лучше сказать, планета зависишь отъ системы красной звѣзды, которую вы называете Альдебаранъ—(да, да, ты ее называешь Альдебаранъ, я читаю это такъ же ясно въ твоемъ мозгу, какъ
и то, какъ ты себѣ ее представляешь)—итакъ моя планета заселена существами, до извѣстной степени сходными съ расой, населяющей земной
шаръ. Въ общемъ развитіе тамъ ушло впередъ, но люди, какъ бы вы
выразились, болѣе злы,—такъ какъ условія жизни гораздо печальнѣе, первобытнѣе и суровѣе. Напримѣръ многіе изъ насъ обладаютъ даромъ «второго зрѣнія», не врожденнаго, но доступнаго разумными желаніямъ знать
будущее, по крайней мѣрѣ во время пребыванія нашего на Ткукрѣ;
зато мы не въ состояніи защититься отъ перемѣнчивости погоды и обезпечитъ себѣ достаточное количество пищи, за исключеніемъ тѣхъ ужасныхъ моментовъ, о которыхъ я не буду тебѣ говорить, пока ты ко мнѣ
больше не привыкнешь; теперь бы ты съ ужасомъ отшатнулся отъ меня;
ты вѣдь и такъ не съ большой радостью разДѣляешь со мной твое тѣло.
Какъ бы тамъ ни было, я, не имѣя права считать себя однимъ изъ самыхъ высокихъ умовъ на моей планетѣ, былъ достаточно образованъ,
чтобы проникать въ пространство, кромѣ того я не зналъ, что меня ожидаетъ, такъ какъ Создатель мота послать мнѣ еще болѣе жалкую участь,
и я захотѣлъ отвоевать себѣ непосредственное счастье... Я зналъ землю...
Были, разумѣется, міры лучшіе и болѣе прекрасные, но у меня не было
надежды туда проникнуть?.. Въ этихъ мірахъ всѣ души были или слишкомъ возвышенны, или слишкомъ грубы и злы для меня. Земля была для
меня подходяща. ІІослѣ тысячи усилій, ноисковъ, мнѣ удалось освободиться
отъ своей тѣлесной оболочки и понестись черезъ пространство эѳира сюда,
нокинувъ мою матеріальную оболочку на жесткой ночвѣ и подъ ледянымъ
вѣтромъ моей звѣзды. Пусть какой-нибудь духъ, оболочка котораго была
еще болѣе грустна, овладѣетъ сю. Это первое милосердное побужденіе жителя Ткукры!
— Прибывъ на землю или, лучше сказать, носясь въ атмосферѣ вашей планеты, я довольно долго искалъ того, что мнѣ было нужно—тѣла,
такъ какъ я предпочелъ бы одинъ располагать человѣческимъ организмомъ,
выгнавъ душу его законнаго обладателя. Я не могъ найти себѣ обиталища! Я грубъ, но правдивъ.
Тогда я рѣшился на сожительство. Но, обѣгавъ всю землю отъ полюса до полюса, я не нашелъ души болѣе мягкой, болѣе неэнергичной,
чѣмъ твоя...
— Ты мнѣ льстишь, но преувеличиваешь...
— Немножко. Быть можетъ я искалъ не такъ долго, какъ говорю;
но съ точки зрѣнія умственной слабости ты стоялъ выше другихъ. А
между тѣмъ въ тебѣ не было особенной физической слабости, напротивъ.
Мнѣ кажется, что ты добрый малый и что мы сойдемся. Еромѣ того, ты
такой мягкій человѣкъ, что въ отношеніи тебя я охотно буду менѣе золъ,
чѣмъ относительно другихъ. Довольно на сегодня, да? Теперь ты знаешь,
кто я и почему я нанялъ помѣщеніе у тебя. Прйбавлю, что я постараюсь
переѣхать, какъ только найду что-нибудь лучшее. Я хочу изучить земную
жизнь и возможно болѣе насладиться ею; квартира, которую ты мнѣ сдаешь
не больше какъ терпима!
— Значить для тебя есть надежда.
— А! ты не знаешь какъ меня зовутъ—не знаю какъ выразить?—Да,.,
вотъ они звуки этого имени, какъ они раздаются въ твоемъ музыкальномъ ящикѣ; меня зовутъ Кмогунъ. Я тебѣ уже сказалъ, что моя подальдебараская планета, которую вы не можете разсмотрѣть въ ваши
телескопы, называется Твукра.
А теперь, спокойной ночи!
»
#
*
Трудно себѣ представить, но я заснулъ, несмотря на ужасные крики,
раздававшіеся изъ того зданія и обращавшіе его въ огромную клѣтку, наполненную ревущими въ темнот! зв!рями. Ужасный концерте продолжался
очень долго, потому что у меня сохранилось впечатл!ніе того, будто эта
какофонія пресл!довала меня и въ глубокомъ сн!.
Потомъ вдругъ наступило утро, с!ро-голубой разсв!тъ; вошелъ Леонардъ, а впереди его шелъ Франсуа, мой временный хранитель.
Несмотря на то, что вчера вечеромъ въ воздух! пахло грозой, сегодня
чудная погода; съ высоты сафироваго неба льются золотые лучи—мн!
захот!лось пройтись по саду.
Я пройду мимо оконъ моей «принцессы»; если мнѣ удастся, уходя,
сказать ей н!сколько словъ, мое сердце будетъ ликовать во все время
прогулки; если н!тъ, я вооружусь терп!ніемъ: зелень, цв!ты и пейзажъ
большого парка, поля, замкнутая за высокой оградой,—все осв!жится надеждой увид!ть ее на возвратномъ пути.
*
Эту ночь я вид!лъ сны. Въ дМствительности не существуете ни
Кмогуна, ни Ткукры; въ женскомъ отд!леніи никто не кричалъ, а если
н!которыя сильно больныя и р!шили дать концерте (увы! это было такъ;
ихъ нечелов!ческіе крики до сихъ поръ звенятъ въ моцхъ ушахъ), то
«она» во всякомъ случа! молчала. ГІо-просту я былъ сегодня ночью еще
бол!е сумасшедшимъ, ч!мъ обыкновенно, и старался самъ нагонять на
себя страхъ. Хорошее разоблаченіе! А Кмогунъ, сошедшій съ Ткукры? Какое
воображеніе! Я еще стану открывать планеты и сд!лаюсь вторымъ Леверье,
но только изъ желтаго дома!
— Вовсе н!тъ, спокойно отв!чаетъ мн! Кмогунъ, который представляется мн! теперь внутреннимъ голосомъ, то грубымъ, то тихимъ, это
все не такъ страшно, потому что я, твой преданный квартиранте, живу
въ неб!; мы можемъ поздравить другь друга съ хорошимъ состояніемъ
нашей оболочки. Какое счастье, что намъ не надо обмѣниваться такими
абсурдами, какъ: «Какъ поживаете?».
Признаюсь, что мной овладѣло глубокое отчаяніе. Не хватало еще,
чтобы это существо, столь различное отъ меня и, быть можетъ, даже сомнительное, вѣчно слѣдило за мной и шпіонило. Больше 'я никогда не
буду имѣть права замкнуться въ себя! Потому что тамъ я не одинъ.
Единственное убѣжище, которымъ располагаетъ и жалкій каторжникъ, и
избитая собака—этимъ убѣжиіцемъ я никогда уже не буду располагать! Я
всегда буду въ обществ!, даже умирая отъ страданія!
Н!тъ! надо б!жать, біжать отъ Кмогуна съ Ткукры—хотя бы на
н!сколько часовъ,—на н!сколько минуть!
— Да в!дь это очень просто!—отв!тилъ мн! тотъ нее Кмогукъ. Хочешь совершить прогулку в н ! самого себя? Я берусь теб! въ этомъ помочь. Теб! стоить сказать только слово. Теперь у тебя не одно убіжище.
Для тебя все мож'етъ служить иріютомъ! Теб! стоить только покинуть
твое рубище. Ты понимаешь, что поел! того, что я столько потрудился
надъ тімъ, чтобы развязаться съ своимъ т!ломъ, я не могъ быть настолько
глупъ, чтобы забыть о способ!, какъ этого достигнуть. Ты можешь отправиться къ твоей принцесс! и остаться у нея сколько хочешь. Когда же
теб! придетъ фантазія снова вселиться въ твою тюрьму изъ мяса и костей,
я очень мило приму тебя, потому что я иередумалъ. Я не хочу поступать,
какъ грабитель; я предпочитаю уступить уголокъ квартиры ея законному
обладателю; иначе мое существованіе сд!лалось бы невыносимымъ: ты
в!чно леталъ бы вокругъ меня съ жалобами: Я хочу вернуться въ свой
домъ! Пустите меня!
У меня не было бы пи минуты покоя. Ты можешь уйти безъ боязни.
По возвращеніи я встр!чу тебя в!жлив!е и съ большей готовностью, ч!мъ
многіе швейцары; я не заставлю тебя ждать у дверей.
Право же, мой Кмогунъ сд!лалъ нев!роятные усп!хи въ такой короткій срокъ. Должно быть онъ прочелъ въ моемъ мозгу не мало главъ
изъ исторіи земной жизни: онъ знаетъ даже швейцаровъ!!.—По д!ло не
въ томъ. Итакъ, если я захочу, то могу провести н!сколько часовъ около
моей «принцессы», не будучи зам!ченъ ни одной сид!лкой. В!дь я буду
невидимъ для в с ! х ъ ? — А если Кмогунъ меня обманываетъ? Если онъ останется равнодушенъ и глухъ къ моимъ нросьбамъ и оставить меня скитаться въ пространств!? А, впрочемъ, я такъ усталь отъ его присутствія,
что думаю, что уступлю ему мѣсто безъ всякихъ споровъ. Я буду вознагражденъ т!мъ, что получу возможность в!чно быть около моей «принцессы». Многіе влюбленные мн! позавидовали бы. Я столько выстрадалъ за
посл!днее время, я такъ изм!нился благодаря пер сжиты мъ мукамъ, что
мн! кажется, моя страсть совершенно платоническая, идеальная и, оттого,
еще бол!е прекрасная
Какъ бы тамъ ни было, но я очень см!ло заявилъ своему сожителю:
— Я очень не прочь отлучиться на н!сколько часовъ.
— О! я вижу, что ты колеблешься! Это не особенно лестно для
меня, но я за это не накажу тебя,—Отправляйся: ты вернешься ко мн!
раньше, ч!мъ думаешь. У тебя не такая свободная душа, какъ у меня.
Ты найдешь меня готовымъ помочь теб! вернуться. Ты хочешь отправиться сейчасъ же? Хорошо? лучшее средство освободить духъ отъ земной
оболочки сл!дующее: очень сильно пожелать уйти изъ этой матеріальной
оболочки. Надо ум!ть желать, но какъ? этого я не сумѣю теб! объяснить;
н!которые способны только постепенно развить въ себ! это свойство. Но
ты не изъ ихъ числа! Мнѣ придется прійти тебѣ на помощь и самымъ
энергичнымъ образомъ. Во всякомъ случай ты можешь облегчить мнѣ мою
задачу и при томъ незначительномъ запасѣ воли, которымъ ты обладаешь:
представь себѣ какое нибудь мѣсто, скажемъ хоть то зданіе, и пожелай,
но сильно пожелай, очутиться тамъ.
Это нетрудно, я всѣми помыслами лечу туда... Но что это? Страхъ,
позорный, ужасный страхъ, которому нѣтъ имени? Или сильная радость?
Или невѣроятное, почти смертельное страданіе? Что сдѣлалъ Кмогунъ? Не
знаю, но у меня такое чувство, точно я умираю...
...И вдругъ я замѣтилъ, что я не то прыгаю, не то лечу надъ садомъ. Въ дѣйствительности я не прыгалъ и не летѣлъ; у меня больше
нѣтъ тѣла, но я продолжаю видѣть и слышать, какъ въ то время, когда
моя душа была еще плѣнницей.
Почти въ ту же минуту я ѵвидѣлъ мою «принцессу»; она лежала
въ постели; глаза ея смотрѣли какъ то отсутствующе, ея блѣдно-розовое
личико приняло оттѣнокъ чайной розы, мелкіе жемчужные зубы обнажены—даже стиснуты; посинѣвшія губы скривлены въ странную усмѣшку.
Она все еще прекрасна, но въ то же время и ужасна! Около ея изголовья стоятъ и разговаривают» докторъ Фруэнъ и сидѣлка:
— И знаете, господинъ докторъ! Каждый разъ, что она покричите
ночью, на другой день она въ такомъ состояніи. Другія-то сейчасъ же
оправляются. Въ два часа ночи онѣ кричали, какъ въ аду—а за завтракомъ вы бы ихъ нашли въ отличномъ со»тояніи, улыбающимися и кушающими съ аппетитомъ, это также вѣрно, какъ то, что меня зовѵтъ
Селестина Буффаръ. А вотъ мадамъ Летелье, по крайней мѣрѣ, сутки
послѣ этого не можетъ прійти въ себя. И это не оттого, что она старалась больше другихъ; но за то ужъ, когда она закричите, прямо содрогнешься. Крикъ ея такой острый, какъ ножъ, онъ словно пилой проходите по нозвонкамъ...
— Музыка Обера,.. произносите знакомый баритонъ... Я узнаю граціознаго Бидюма; онъ сидите въ креслѣ; до сихъ поръ его скрывали могучія плечи и феноменальны« бедра Селестины Буффаръ (Селестина Буффаръ? Не она ли играла роль въ исторіи одного сумасшедшаго, разсказанной... не помню кѣмъ?..)
На этотъ разъ мнѣ удалось видѣть доктора Фруэна разсерженнымъ:
— М-г Бидюмъ! сказалъ онъ измѣнившимся голосомъ, вы будете
добры отправиться шутить гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ. Вы глупы и
неприличны...
— И что еще? спросилъ психіатръ въ высокихъ сапогахъ.
— А вотъ что, уходите сейчасъ же; мнѣ вы больше не нужны.
Бидюмъ направился къ двери, помахивая хлыстомъ и звеня шпорами.
— Что это у васъ на ногахъ? Да вы съума сошли? воскликнулъ
докторъ Фруэнъ.
Бидюмъ пробормоталъ ругательство, но настолько тихо, что директоръ могъ сдѣлать видъ, что не слышите. Онъ продолжалъ осматривать своего помощника,
— Да еще и хлыстъ ко всему этому! Вы точно верхомъ скачете!
Да вы вѣрно ньяны!.. Являться въ комнату больной и играть въ лошадки!
Съ вами у меня счете будете короткій! Идите, ждите меня въ моемъ
кабинетѣ... или нѣтъ! Ложитесь спать! Мы объяснимся послѣ обѣда!
Не понимаю, какъ могъ я слышать всю эту сцену? Какъ могъ я
услѣдить за этимъ страннымъ діалогомъ въ то время, какъ былъ занята
исключительно любимой женщиной? Она еще поблѣднѣла, ея глаза дико
ходятъ въ орбитахъ; носъ морщится, въ ноздряхъ появляется бѣловатая
жидкость, ротъ складывается въ гримасу!—Отвращеніе! Она была бы... не
для меня, а для другого... почти безобразна!
Директоръ спѣшитъ поднять ей голову на подушки, даетъ понюхать
соль, Селестина похлопываешь ее по рѵкамъ.
Она вдругь просыпается, смотришь вокругъ себя. Дивные глаза все
еще отсутствуютъ, все лицо охвачено судорогой; она больше на себя непохожа:
— Ахъ ты, Господи! что это съ ней, бѣдняжкой! восклицаешь
m - l l e Буффаръ. Она такъ измѣнидась! Какое несчастье!
— Молчите! сухо отвѣчаетъ докторъ Фруэнъ. Еще до вечера она
снова примешь свой обычный видъ.
Но ударъ уже нанесешь: ГІренъ готова заплакать. Она хватаетъ
маленькое, лежащее около нея зеркало и съ ужасомъ всматривается въ
себя.
— Боже! Какая я ужасная! Я не хочу больше, чтобы меня видѣли!
Это дурно съ вашей стороны, что вы на меня смотрите! Я хочу спрятаться!
Особенно отъ него... который освободитъ меня... онъ не долженъ меня
видѣть... а то я его потеряю! Единственнаго друга, едивственнаго!.. Ради
Бога, уйдите!®
— Самое лучшее, оставить ее на минуту, говоришь докторъ Фруэнъ.
Послѣ того, что она сказала—(не обо мнѣ ли она говорила? Не я ли
тотъ другь, который долженъ ее освободить? Или она выдумала себѣ
какого-нибудь рыцаря и видитъ его всюду?.. Да все равно!) было бы
жестоко подслушивать ее. Я вернусь позднѣс, давъ ей время совершенно
оправиться.
Въ то время, какъ сидѣлка, послѣдовавшая за докторомъ, отворяла
и затворяла двери, я покинулъ комнату, не думая объ этомъ, черезъ
стѣну; вѣдь для меня больше не существуешь матеріальныхъ препятствій.
Я предоставляю себя на волю случая... и вотъ я уже далеко отъ Бассето.
Такая свобода ставитъ меня втупнкъ—я не знаю что съ ней дѣлать.
Однако, я чувствую, что не будь я такъ ужасно жалокъ, если бы у
меня была малѣйшая духовная энергія, для меня не могло бы быть ничего легче какъ достигнуть въ невѣроятно короткій промежуток!, времени
тѣхъ прекрасныхъ странъ, которыя я всегда мечталъ видѣть; я могъ бы
пронестись надъ сіяющимъ голубовато-зеленымъ океаномъ и очутиться у
окаймленныхъ зеленью пальмъ и цвѣтущими лѣсами береговъ. Но,
находясь всецѣло подъ впечатлѣніемъ страданій Иренъ, я думаю только о
томъ, что можетъ меня умственно приблизить къ ней; а потому я не
особенно удивился, убѣдившись, что подо мной разстилается дорога на
Вилевиль, по которой Леонардъ выѣхалъ сегодня утромъ за матерью
«маленькой принцессы».
Я двигаюсь то медленно, то быстро, и, хотя у меня нѣтъ никакихъ
органовъ, я вижу и слышу яснѣе, я живѣе наслаждаюсь ароматомъ луговъ
и рощъ—вчера еще, въ моей тѣлесной тюрьмѣ мнѣ было недоступно
такое наслажденіе.
Должно быть Леонардъ поѣхалъ старой дорогой, болѣе короткой. И
дѣйствительно, въ тотъ моментъ, что я миную старый экипажъ съ заморонной лошадью и пьянымъ кучеромъ, я узнаю лицо моего служителя,
высыпувшееся въ окно. Онъ, кажется, взбѣшенъ; онъ красеігь, какъ заходящее солнце, и ругается, изливая потокъ брани. Успокоившись, онъ
начинаетъ говорить уже связно, и я узнаю о причинѣ его гнѣва:
— И подумать только, что я самъ послалъ за тобой, свинья этакая.
Докторъ Фруэнъ говорилъ мнѣ: «Возьмите карету лѣчебницы», а я еще
отвѣтилъ: «Нѣтъ я привыкъ ѣздить съ Робидоромъ; это единственный
экипажъ въ Вассето, пригодный для больныхъ». Хоропіъ Робидоръ! Въ
пять часовъ утра пріѣзжаетъ пьяный, какъ стелька... ну еще послѣобѣда
туда-сюда, а то въ пять часовъ утра! Ломаетъ оглоблю, чинить веревкой!
Не хватаетъ еще, чтобы ты вывернулъ меня въ грязь. Полверсты въ часъ!
Робидоръ остается совершенно равнодушенъ. Только одинъ разъ,
когда Леонардъ на секунду смолкъ, чтобы перевести духъ, онъ кратко
пробормоталъ:
— Чего ссориться, Леонардъ, помиримся! Я тебя видалъ еще и не
такимъ пьянымъ, a развѣ я бранился?!
Голова Леонарда исчезаете; онъ принимается рукавомъ чистить
свой котелокъ; онъ старательно поплевываете на незамѣченное раньше
пятнышко и треть его носовымч. платкомъ. Затѣмъ онъ вытаскиваете изъ
кармана газету, заворачиваете въ нее шляпу, берете свой чемоданъ,
сдѣланный изъ бумаги и веревочекъ, достаетъ оттуда картузъ и натягиваешь его на голову. При этомъ онъ говорите.
— Это деликатная шляпа. Два-три часа путешествія по пыльной
дорогѣ она еще можете вынести, но не больше... Я ее одѣну, когда
будемъ въѣзжать въ Вилевиль; зачѣмъ я ее буду портить въ колымагѣ
Робидора? Онъ, разумѣется, не чистилъ дивана. Да и что мнѣ кокетничать
передъ тремя стеклами и спиной кучера?
Движеніе экипажа становится такимъ тихимъ и убаюкивающимъ,
что Леонардъ, наконецъ, засыпаете.
Проходите, по крайней мѣрѣ, часъ. Кучеръ также спите, кланяясь
крупу лошади; вскорѣ пустынная дорога, обсаженная деревьями, начинаете
оживляться; показываются сѣренькіе домики; лошадь бѣжитъ немного
скорѣе, однако, всетаки не торопится. Красивыя каменныя строенія смѣняютъ сѣренькіе домики—лошадь вдругъ останавливается передъ возами
съ сѣномъ, загородившими дорогу; не обращая вниманія на свой огромный
мѵндштукъ, она принимается медленно завтракать.
Кучеръ просыпается, соскакиваете съ козелъ, просовываете руку въ
окно и начинаете трясти Леонарда безъ всякой осторожности.
Леонардъ протираете глаза, затѣмъ разворачиваете свою шляпу и
одѣваетъ ее.
— Много я видѣлъ лошадей въ своей жизни, но такой никогда.
Это животное почти всегда понимаете, куда надо ѣхать. Правда, ей помѣшали возы. Она видите, что въ пятнадцати шагахъ гостинница и говорить себѣ: чего я буду лѣзть на тротуаръ, когда мы сейчасъ на мѣстѣ.
А такъ какъ туте есть салатъ, то я и съѣмъ кусочекъ!
Наконецъ, Леонардъ перебиваете его:
— ІІослушай-ка: ты здѣсь постоишь съ твоимъ рыдваномъ. Я долженъ сейчасъ же отправиться къ мэру—мнѣ надо узнать, гдѣ живешь
родственникъ матери Шарлеманя; кажется, это недалеко. Я предупрежу
его, чтобы онъ собралъ пожитки своей кузины и что я приду за ней часа
черезъ три. Вѣдь твоя кляча раньше-то не сдвинется съ мѣста, а? Минуть
черезъ двадцать или полчаса я приду къ тебѣ въ гостиницу: и, если ты
не будешь больше пьянъ, мы выпьемъ стаканчикъ... другой; потомъ
съѣдимъ чего-нибудь, выпьемъ кофе. Потомъ отправимся въ Вассето. А
туда мы пріѣдемъ не раньше девяти часовъ, потому что для клячи, которой меньше тридцати девяти лѣтъ, туда ѣзды три часа; ну, а съ твоей-то
пройдете и цѣлыхъ шесть часовъ—вѣдь у нея только кости да кожа;
начини ее, по крайней мѣрѣ, овсомъ, Фруэнъ за все платить!
(Продолженіе
слѣдуетъ).
Исаакъ
Ньютонъ.
_ ^Проф^А. JIpHrerejMb_i50_ ^
Положительный и отрицательный стороны
математики ).
Полэженіе математика, на долю котораго выпала высокая честь говорить о своей наукѣ передъ обширной аудиторіей, отнюдь не завидно,
хотя бы онъ въ совершенств! сум!лъ оц!нить эту честь. Оно напоминаешь
положеніе иностранца, очень недурно ум!юіцаго высказаться по разнымъ
вопросамъ на своемъ родномъ язык!, но въ чужой стран!, на чужомъ
язык!, которымъ плохо влад!етъ, онъ выражаетъ свои мысли съ болыішмъ
усиліемъ и неум!ло и, стісненный этимъ сознаніемъ, чувствуешь, вдобавокъ, какимъ недалекимъ онъ долженъ казаться своимъ слушателями Математику опред!ляли, какъ науку ясныхъ и само собою понятныхъ законовъ, и это не совс!мъ неправильно, такъ какъ все ея содержало построено путемъ чисто-логической дедукціи, на незначительномъ
числ! обще-понятныхъ основоположеній.
*) Пер. Р . М — ч ъ .
**) Очень немного свѣдѣній получають обыкновенно о сущности, цѣнновьц и
и развитіи математической науки не только люди совсѣмъ чуждые иаукѣ, но и люди
любознательные, съ сильнымъ стремленіемъ къ знанію, побуждающимъ ихъ хоть
вромя отъ времени слѣдить з а успѣхами ума человѣческаго во всѣхъ областяхъ
знанія. Кому посчастливилось получать отъ школы благородное ядро знанія въ но
слишкомъ твердой скорлунѣ, тому ѵдалосъ съ пятерками з а успѣхи добраться въ
математик! до самой алгебры, быть можетъ даже, немножко дальше—одолѣть е щ е
кусочекъ и даже сохранить, въ заключеніе, кое-что въ памяти изъ псторіи этой
науки, отъ искусства вавилонскихъ землемѣровъ, отъ Ѳалеса, Ппѳагора, Платона,
Эвклида—до Галилея, Кенлера, Декарта, Лейбница, Ньютона, Бернудли, Г а у с с а
Но это не измѣняетъ факта, о которомъ свидѣтельствуетъ опытъ, что
она и донынѣ остается для огромнаго большинства людей образованных!»,
даже и для ученыхъ, наукой о непонятномъ. Что проторенных!» путей къ
математикѣ не существуете и что они даже невозможны, какъ это утверждалъ еще Эвклидъ,—это приходится, повидимому, признать справедлив ы м ^ къ сожалѣнію, какъ бы настойчиво ни утверждалъ противное болонскій ученый Пьетро Менголи, старавшійся доказать это и на дѣлѣ.
Трудъ его «Via regia ad mathematicas», посвященный шведской королевѣ
Христинѣ, оказывается при ближайшемъ изученіи его сплошнымъ собраніемъ ужасныхъ латинскихъ двустишій, съ помощью которыхъ элементы
ариѳметики, алгебры и планиметріи усваиваются будто бы—таково единичное мнѣніе автора—съ особенной легкостью и убѣдительностью. Но и
къ словамъ другого умершаго в ъ 1 8 7 3 году гораздо болѣе серьезнаго
математика Германа Ганкеля, который утверждалъ, что такъ называемая
начертательная геометрія открыла торную дорогу къ изученію математики,—
нельзя отнестись иначе, какъ съ крайнимъ скептицизмомъ. Но какъ бы
тамъ ни было, несомнѣнно приходится установить одно: что въ самыхъ
широкихъ кругахъ математика удивительно непопулярна.
Если бъ этотъ фактъ нуждался еще въ какихъ-нибудь очевидныхъ
подтвержденіяхъ, лучшимъ доказательствомъ было бы уже одно то, что
математика является положительно единственной—безъ преувеличенія—
научной отраслью, которой не овладѣла, даже отчасти, журналистика. Правда,
большинство интеллигенціи не отказываете математикѣ въ извѣстномъ
уваженіи, продолжая держаться въ почтительномъ отдаленіи отъ нея: да
Абеля, Кронекера и Гельмгольца. Тѣмъ обыкновенно дѣло и кончается, дальше
этого не идутъ наши свѣдѣнія о матѳматикѣ. Любители еще отваживаются обратиться къ лекдіямъ Кантора или Дейтѳна; большинство же думаетъ: это слишкомъ
спеціально, это область техники, до которой намъ нѣтъ никакого дѣла. Большинство
изъ того поколѣнія, воззрѣнія котораго окончательно складывались во второй половинѣ X I X столѣтія, испытали такое сильное вліяніе презрптельнаго отношенія
Шопенгауэра къ математикѣ, что отворачивались сознательно отъ этой няучной дисциплины (отрасли), провозглашенной греками самостоятельной наукой.
И все жеКантъ утверждалъ,что только въ областяхъ, доступныхъ математическому изслѣдованію, существуетъ истинная наука. Гете писалъ: «Во вниманіе къ своимъ личнымъ обстоятельствамъ и саособностямъ,я вынужденъ былъ очень рано дерзнуть
приняться з а наблюденія и изслѣдованія, стараясь постигнуть природу какъ въ простѣйшихъи загадочныхъ явленіяхъ ея, такъ и въ самыхъ сложныхъ, поразительныхъ
ея твореніяхъ—безъ помощи математики. Что касается лично меня, я такъ поступалъ всю жизнь.—Чего я этимъ путемъ достигъ, всякій можетъ видѣть; въ какой
мѣрѣ это годится для другихъ, покажутъ результаты. Н о мнѣ непріятно бывало замѣчатъ, что моимъ стремленіямъ приписывался часто ложный смыслъ. Я слышалъ,
меня упрекали въ томъ, будто я протнвникъ, врагь математики вообще—между тѣмъ
какъ едва ли кто-либо можетъ цѣнить ее болѣе меня,—потому, что она даетъ именно
то, чего я никогда не могъ одолѣть». Математики чрезвычайно рѣдко говорятъ о предметѣ своей науки передъ непосвященными, передъ публикой, непринадлежащей по
образованію къ ихъ цеху. Этотъ пробѣлъ заполняетъ предлагаемая рѣчь доктора математики Альфреда Прингсгейма, ордин. проф. мюнхенскаго университета, котораго
корол. баварская академія наукъ пригласила прочесть ее. И эта умная, ясная,
остроумная, въ лучшемъ смыслѣ слова защитительная рѣчь, являющаяся въ то же
время и обвинительной и программной, показалась намъ чрезвычайно ивтерееной и
заслуживающей распространенія въ самыхъ широкихъ кругахъ читателей.
Держась того взгляда, что въ журналѣ не должно быть мѣста математическимъ выкладкамъ и формуламъ (наши приложения, назначенный главнымъ образомъ для самообразованія, могугь составлять искіпоченіе), мы, однако, считаемъ
чрезвычайно полезнымъ ознакомленіе читателей въ общихъ чертахъ съ мѣстомъ,
занимаемымъ математикою въ ряду другихъ наукъ, н ея воспитательно-образовательнымъ значеніемъ. Считаемъ, впрочемъ нужнымъ предупредить, что чтеніе этой статьи
требуетъ нѣкоторой математической подготовки.
Редакція.
и этими уваженіемъ математика обязана, конечно, той общепризнанной
пользѣ, какую она приносить естественными науками и, кромѣ того главными образомъ мощно растущей, охватывающей всю человѣческую жизнь,
техникѣ. Это, однако, не мѣшаетъ очень многими смотрѣть на «чистаго»
математика, если не вполнѣ какъ на «чистаго дурака», то, по меньшей
мѣрѣ, какъ на ненужнаго и лишняго представителя самоувѣренной и высокомѣрной браминской мудрости. Другіе, оцѣнкой которыхъ руководить, быть
можетъ, больше чувство, чѣмъ разумный критическія соображенія, усматривают. въ математикѣ, для нихъ, правда, непостижимое, но все же достойное удивленія проявленіе человѣческаго генія,—и склонны, во всякомъ
случаѣ, одѣнивать ее скорѣе слишкомъ высоко, чѣмъ черезчуръ низко.
Интересный литературный образчики этого типа въ его высшемъ выраженіи представляетъ поэтъ-романтикъ Новалисъ, замѣчанія котораго о
математикѣ носятъ характеръ почти столько же религіозно-мечтательный,
какъ и его поэтическія произведенія. «Жизнь боговъ—это математика.
Всѣ посланники Божіи должны быть математиками. Чистая математика—
это религія. Математики—единственные изъ людей, истинно счастливые.
Математики все знаетъ, онъ все моги бы, если бы даже и не зналъ». И
такъ далѣе. Нельзя не испытать изумленія при видѣ того, въ какомъ
интпмномъ союзѣ являются здѣсь эта «сухая», по общераспространенному
мнѣнію, математика съ «голубыми цвѣткомъ романтизма». Рѣшеніе этой
загадки не такъ трудно, какъ кажется, быть можешь, на первый взглядъ.
Общими узами служишь удивительный, чудный міръ чиселъ, привлекательный своими мистическими тайнами для религіозныхъ мечтателей не
менѣе, чѣмъ для пытливаго ума математиковъ. II именно это таинственное
знаніе, котораго достигаютъ эти послѣдніе волшебной силой своего метода—именно оно-то и возбуждаешь чрезмѣрное удивленіе первыхъ.
Во всеми же остальномъ судьба достаточно позаботилась о томъ,
чтобъ эти «единственные счастливцы» не утопали въ безмятежномъ блаженствѣ. Не терпѣла математика недостатка и во врагахъ и по нынѣшній
день, извѣдала и полное презрѣніе со стороны такихъ, которые отрицали
въ ней всякую цѣнность, помимо ея чисто служебной, въ практичсскомъ
смыслѣ роли. Разъ рѣшивіиись внести, по мѣрѣ своихъ силъ, свою скромную
лепту въ дѣло правильной оцѣнки математики, я думаю, что исполню
наилучшими образомъ свое намѣреніе, если попытаюсь, прежде всего, возразить на самые существенные упреки, какіе ей дѣлаются, и присовокуплю
затѣмъ къ этому нѣсколько общихъ замѣчаній о задачахъ и цѣли математическаго школьнаго обученія и математической науки.
Съ особенной рѣзкостыо обрушивался на математику, какъ извѣстно,
ІНопенгауэръ въ различныхъ мѣстахъ своихъ сочиненій. Хотя это было
уже довольно давно, все же ноложенія его, сколько мнѣ извѣстно, не
были еще ни разу опровергнуты—быть можетъ, только потому, что такое
опроверженіе, какъ слишкомъ легкое, не казалось математиками заслуживающими усилій. Но такъ какъ до самаго новѣйшаго времени всѣ сочиненія и статьи, ратующія за ограниченіе курса преподаванія математики
въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ, пытались съ неизмѣнной правильностью опираться на авторитета Шопенгауэра, какъ на исключительно
вѣскій,—то мнѣ представляется крайне желательными представить на общественный судъ аргументацію Шопенгауэра, солидность научныхъ правъ
автора и его отнюдь не вполнѣ добросовѣстные, какъ я это позже докажу
пріемы.
То, что говоритъ Шопснгауэръ объ элементарной геометріи*), мо-
л ) В ъ сочиненіяхъ «Міръ какъ воля и представленіе» и «О четверномъ корнѣ
закона достаточнаго основанія и о волѣ въ прнродѣ».
жетъ намъ быть интересно для нашей цѣли лишь постольку, поскольку
у него уже и въ данномъ случаѣ ясно сказался недостатокъ глубокаго
математическаго мышленія и знанія. Если никто и не станетъ оспаривать
указываемую имъ дидактическую нецелесообразность эвклидовскаго метода
доказательства,, то надо все же поставить ему на видъ то, что несравненно
болѣе существенные недостатки эвклидовскаго научнаго построенія лежать
гораздо глубже: именно, въ основныхъ опредѣленіяхъ и аксіомахъ; но
какъ разъ въ этомъ вопрос! у Шопенгауэра не оказывается ни малѣйшаго поииманія, и все, что онъ тутъ можетъ, это пот!шаться дешевыми
шутками надъ сомн!ніями, какія высказывались въ этомъ отношеніи математиками. Если же сохранить вмѣст! съ ІІІопенгауэромъ указанный
фундаменте, то элементы Эвклида остаются еще и понын! изумительнымъ
въ своемъ род! твореніемъ высокаго совершенства. Что д!йствительно
затрудняете усвоеніе для изучающаго въ большинствѣ Эвклидовскихъ доказательствъ—это именно отнюдь не содержаніе
ихъ, а исключительно
чисто—синтетическій сіюсобъ изложения, которое легко можетъ замінить
всякій искусный преподаватель другимъ,—аналитически-генетическимъ и
въ то же время геометрически-нагляднымъ. Характерный и яркій прим!ръ
этого представляете эвклидовское доказательство пиѳагоровой теоремы,
которое Шопенгауэръ обзываете «колченогимъ и даже коварно хитрымъ»,
но которое, при самомъ незначительномъ изм!неніи способа изложенія,
является какъ разъ образчикомъ самаго безупречнаго элементарно-геометрическаго доказательства; между т!мъ какъ то, что Шопенгауэръ дерзаете
предложить взам!нъ, должно быть признано, если сказать мягко, крайне
наивнымъ. И даже въ этомъ одномъ жалкомъ спеціальномъ случа!,
которымъ и ограничивается все его доказательство, Шопенгауэру не удалось
внести поправку: всякій св!дущій челов!къ тотчасъ усмотритъ, что въ
д!йствительности Шопенгауэръ не даетъ ни на волосъ больше, ч!мъ
Эвклидъ,—не даетъ именно разумнаго основанія.
О г л а в ! «Ариѳметика» Шопенгауэръ говорите: «Что самой низшей
умственной способностью является ариѳметическая, доказывается уже
т!мъ, что она единственная, работа которой можетъ быть исполнена и
машиной; въ Англіи уже и теперь въ болыпомъ употребленіи, ради удобства,
одна такая машина—для ечисленія. И все-таки всякій analysis finitorum
et infinitroum (конечный и безконсчный анализъ) сводится въ основ! къ
счисленію. Проникайте, доел! этого, въ «математическое глубокомысліе»,
осміянное еще Лихтенбергомъ, который говорилъ: „Съ математикой д!ло
обстоитъ почти такъ же, какъ съ теологіей. Какъ т ! , что отдались теологіи (особенно, если они занимаютъ изв!стные посты) претендуютъ на особый кредитъ святости и заявляютъ себя ближайшими родственниками Господу, хотя между ними много настоящихъ
негодяевъ,—такъ желаютъ очень часто и такъ называемые математики,
чтобъ ихъ считали глубокими мыслителями, хотя и между ними довольно
величайшихъ тупицъ, какихъ только можно себ! представить, нсгодныхъ
ни для какого д!ла, не исключая и размышленія. если только оно не можетъ
ограничиться той легкой комбинаціей знаковъ, которая является дѣломъ
рутины больше, ч!мъ мышленія»! (Соч. Лихтенберга, Геттингенъ, 1 8 0 1 ) " .
Прорезюмируемъ это еще разъ вкратц!: только ариѳметическая
способность ума можетъ быть зам!нена работой машины,—сл!довательно,
она самая низшая. Но такъ какъ всяческій анализъ сводится къ счисленію,—
сл!довательно, Лихтенбергъ правъ, считая математиковъ тупицами.
Удивительное умозаключеніе отъ частнаго къ общему, открывающее
чудесн!йшія перспективы! Наприм!ръ: Стэнли Джевонсъ конструировалъ
машину, съ помощью которой можно получать извѣстныс логическіе выводы
чисто механическимъ путемъ. Это должно было-бы доказать, прежде всего,
что логическая способность ума ничуть не уступить ариѳметической по
низкой цѣнности своей. Но всякое разумное мышлсніе сводится все-таки въ
основ! своей къ логическимъ выводамъ. Проникайте, поел! этого, въ «философское глубокомысліе» такъ называемыхъ мыслителей... и такъ далѣе.
Весь способъ умозаключеній Шопенгауэра покоится на томъ злоупотребленіи, которое обычно допускаютъ въ прим!неніи слова «ариометическая
способность». В!дь на самомъ-то д ! л ! зд!сь идетъ р!чь о прост!йіпемъ
счисленіи, о нумераціи,—сл!довательно, о произведена первыхъ четырехъ
дѣйствій надъ данными числами. Если кому вздумается называть э т у —
во всякомъ случа!, довольно второстепенную, подчиненную умственную
способность пышнымъ словомъ ариѳметической способности,—противъ этого,
съ чисто этимологической точки зр!нія, едва ли найдется чт5 возразить.
И въ самомъ дѣлѣ, въ программахъ баварскихъ гимназій этотч, учебный
предмет,, по старому схоластическому обычаю, такъ и обозначена
«ариѳметика». Мн!, однако, не кажется эта излишняя роскошь обычая
достойной подражанія; во-первыхъ, уже потому, что хорошенько нельзя
себ! объяснить, почему приблизительно тоже самое блюдо, которое подается
въ народныхъ школахъ подъ гораздо бол!е скромнымъ и ц!лесообразнымъ
названіемъ «счисленія», сервируется гимназическимъ «верхнимъ десятитысячамъ» подъ именемъ, настолько бол!е изящнымъ и возбуждающим!,
гораздо болъшія ожиданія; во-вторыхъ, еще и потому, что крайне смутныя
представленія, которыя и безъ того госнодствуютъ въ широких!, кругахъ
о сущности и содержаніи математики, затемняются, такимъ образомъ, еще
больше. Ариѳметика, даже элементарная, это—наука; она учит, выводить
извістные обіціе законы въ систематической форм! и логически ихъ
обосновывать. Счисленіе-же—по существу способность, а не знаніе, искусство,
а не наука—въ основ! своей, чисто техническій навыкъ, ловкость, задачи
и цѣль которой состоять въ численномъ прим!неніи, по м ! р ! надобности,
очень незначительнаго количества, большей частно скудно объясненныхъ
и недостаточно доказанныхъ ариѳмстическихъ правилъ. Если употреблять
для этого узурпаторски-притязательное наименование ариѳметики (бол!е
старые учебники говорили, по крайней мѣрѣ, въ этомъ случа! «простМшая»
ариѳметика), то этимъ самымъ ариеметика ставится въ совершенно ложное
противор!чіе съ «собственно математикой», или же этимъ вызывается
ошибочное мн!ніе, что математика, исключая изъ нея чистую геомстрію,
близко родственна нумераціонному счисленію,—или даже, пожалуй, по
существу, вполн! съ нимъ тождественна. Приблизительно такъ, повидимому,
представлялъ себ! этотъ вопросъ и Шопенгауэръ. Утвержденіе-же его, что
всякій анализъ сводится къ способности, аналогичной способности прибора
для счисленія,—совершенное petitio principii (выводъ изъ ложной предпосылки),—неопровержимо доказываешь, что онъ не им!етъ и слабаго представленія о методахъ и содержаніи этой науки.
Въ этомъ мы сейчасъ еще больше уб!димся. Мы хотимъ только прежде
установить, что приведенная цитата изъ Лихтенберга, при помощи которой
Шопенгауэръ добивается привлечь на свою сторону зубоскаловъ и поддержать
свою несостоятельную аргументацію,—что эта цитата, при ближайшемъ и
внимательном!, разсмотр!ніи, оказывается вполн! сознательной, нечестной
и злонам!ренной передержкой. Въ д!йствительности вышеприведенная цитата
Лихтенберга начинается елѣдующими словами: « м а т е м а т и к а - т о наука превосходная, да математики
часто ни къ черту не годятся».
Шопенгауэръ,
желающій именно доказать ничтожную духовную ц!нность математики,
не задумывается по-просту выбросить эту единственную, утверждающую какъ
разъ обратное, фразу, чтобы навязать, такимъ образомъ, читателю ошибочное
убѣждсніе, что Лихтенбергъ имѣлъ въ виду именно математику, какъ науку,
употребивъ только, какъ пріемъ, нападеніе на извѣстныхъ математиковъ.
Вообще же у всякаго, кто сколько-нибудь близко знакомъ съ исторіей
математики, не останется никакого сомнѣнія насчетъ того, противъ кого
именно были направлены эти нападки. Дѣло очевидно идетъ о сторонникахъ,
нынѣ преданной почти полному забвенію, такъ называемой комбинаціонной школы, занявшей въ концѣ XVIII и въ началѣ XIX столѣтія почти
веѣ математическія каѳедры въ нѣмецкихъ университетахъ,—школы, чьи
МНОГОСЛОВНЫЙ, утопающія въ безнадежнѣйшемъ формализмѣ откровенія
могли, конечно, причинять только досаду и раздраженіе такому большому
уму, каковъ былъ Лихтенбергъ, который обладалъ, къ тому-же, самъ
серьезными знаніями математики, какъ профессоръ физики въ Геттингенѣ.
Вернемся, однако, снова къ ІІІопенгауэру.Для характеристики его полнаго
незнакомства съ сущностью математическаго анализа, приведу прежде всего
слѣдующее мѣсто: «Чтобы получить абстрактное понятіе о пространственныхъ
отношеніяхъ,—для этого необходимо раньше перенести ихъ на отношснія
времени, то есть на числа... Эта необходимость—то обстоятельство, что
пространство съ его тремя измѣреніями должно быть переведенно на время,
имѣющее только одно измѣреніе, чтобъ могло быть получено абстрактное
понятіе его отпошеиій,—это обстоятельство и дѣлаетъ математику трудной.
Это сдѣластся очень яснымъ, если мы сравнимъ наглядный видъ кривой
линіи съ аналитическимъ вычисленіемъ ея, или хотя бы таблицы логариѳмовъ
тригонометрическихъ функцій съ нагляднымъ видомъ измѣняющихся отношеній
частей треугольника, которыя выражаются въ логариѳмахъ. Какое ясное,
удивительно точное и совершенное понятіе получается съ одного взгляда,
при наглядномъ изображены, а именно, что косинусъ уменьшается, когда
синусъ увеличивается, что косинусъ одного угла есть синусъ другого, т. е.
обратное соотношеніе уменыпенія- и увеличенія обоихъ угловъ. Съ другой
стороны, какое нужно чудовищное сплетеніе чиселъ, какія утомительный
вычиеленія, чтобъ выразить то же самое отвлеченно—«in abstracto», т. е.
въ цыфрахъ!
Оставляя въ сторонѣ всѣ грубыя нелѣпости, которыми блещетъ каждая
изъ этихъ фразъ въ отдѣльности и которыя прямо бросаются въ глаза
всякому, сколько-нибудь образованному математически читателю,—я хочу
остановиться только на конечномъ его выводѣ; согласно этому выводу,
математикъ нуждается будто-бы въ «чудовищномъ сплетеніи чиселъ»,
которое можно добыть только путемъ труднѣйшихъ вычисленій—для
того, чтобы выразить in a b s t r a c t o простое геометрическое отношеніе. О
нѣтъ! Это онъ получаете съ иомощыо одной единственной формулы. И
еще больше даже: эта формула не только замѣняетъ ему наглядность, но
съ абсолютной точностью устанавливаете то, что наглядность представляете
только въ грубыхъ очертаніяхъ. Точно такъ же, одна единственная формула
содержите безконечно больше, чѣмъ всѣ логариѳмическія таблицы цѣлаго
міра, вмѣстѣ взятыя: потому что она обнимаете собой все неограниченное
разнообразіе всевозможныхъ однородныхъ случаевъ вообще, между тѣмъ
какъ логариѳмическія таблицы, какъ бы ни были онѣ многочисленны и
толсты, могутъ простираться все же только на ограниченное число опредѣленныхъ случаевъ. Объ истинномъ значены и дивной мощи аналитической формулы Шопенгауэръ не имѣете никакого представленія. Анализъ,
который, по его мнѣнію, становится понятенъ только при помощи
«чудовиіцаго сплетенія чиселъ», то есть таблицъ,—обладаете къ тому же
вспомогательнымъ средствомъ, гораздо болѣе выразителыіымъ и коротким-!.:
функціей, сведенной, такъ еказать, до минимальныхъ гіредѣловъ таблицей
поразительной точности, т. е. до нѣсколькихъ знаковъ. Анализъ не довольствуется, какъ алгебра, простыми вопросомъ: «Какъ изъ уравненія, въ
которомъ рядомъ съ данными извѣстными находится неизвѣстное число у ,
вычислить это нсизвѣстное у?» Онъ исходитъ скорѣе изъ слѣдующей, гораздо болѣе общей постановки вопроса (въ которую явно входить вышеприведенный вопроси, какъ частный, спеціалышй случай): «Какой рядъ числовыхъ величинъ проходить этотъ у, если упомянутое уравненіе содержишь,
кромѣ опредѣлеяныхъ данныхъ чиселъ, еще одно, такъ называемое, перекѣнное число, то есть букву х, на мѣстѣ которой можно представить себѣ
множество различныхъ чиселъ, вообще любое число'» Такую связь
между двумя взаимно перемѣнными числами х и у, причемъ всякой числовой
ведичинѣ X, совершенно, какъ въ таблицѣ въ два столбца х и у, соотвѣтствуетъ извѣстная числовая величина (а иногда и нѣсколько) у,—математики
обозначаетъ выраженіемъ: у есть функція х .
Полезность и важность только-что выясненнаго чисто-ариѳметически
понятія функціи выяснится до нѣкоторой степени, еслимыбросимъбѣглый
взлядъ на его геометрическое происхожденіе и вмѣстѣ съ этими на одно
изъ его плодотворнѣйшихъ примѣненій—именно, на основную идею такъ
называемой аналитической геометріи, созданіе которой Картезіемъ (Декартомъ, 1 6 3 7 ) и Ферматомъ (приблизительно одновременно) ознаменовало
разрывъ съ самодержавно-царившей дотолѣ традиціей грековъ и положило
начало соврешенно новой математической эрѣ. Представьте себѣ листъ
бумаги, разлинованной квадратами, какая употребляется начинающими
обучатьсясчислснію, съ веритикальными и горизонтальными линіями,
снабженными номерами 0 , 1, 2... и т. д. Тогда, если мы скажемъ:
«такая-то точка лежишь по такой-то вертикальной линіи—положимъ,
№ 3, и такой-то горизонтальной положимъ—№ 5»,—то положеніе
этой точки будетъ точно опредѣлено. Итакъ, являющаяся здѣсь пара
чиселъ ( 3 , 5 ) можетъ послужить къ тому, чтобы вполнѣ ясно опредѣлить
извѣстную точку. Если, затѣмъ, представить себѣ новые ряды вертикаль
ныхъ и горизонтальныхъ линій, которыя раздѣлятъ имѣвшіеся до сихъ
поръ промежутки какъ-разъ лополамъ и, сообразно этому, ионумеровать ихъ
1 /г, I 1 / 2 , 2Ѵг... и т. д.—то намъ станешь тотчасъ ясно, что и теперь каждая
пара чиселъ (напр., 3V», 5 ; 3 , 5 1 / 2 ; З1/», 5 м ) опредѣлитъ собой извѣстную
точку. Продолживъ этотъ способъ и прибѣгнувъкъизвѣстнымъобобщеніямъ
понятія числа (на которыхъ здѣсь останавливаться не буду), мы придемъ
къ такому результату: каждой точкѣ плоскости можно присвоить вполнѣ
опредѣленную пару чиселъ ( х , у), которую мы называемъ ея координатами,
и наоборотъ,—каждой парѣ чиселъ ( х , у) соотвѣтствуетъ одна и только
одна опредѣленая точка.
Если, теперь, на данной плоскости начерчена какая угодно кривая
линія, то мы, на основаніи вышесказаннаго, можемъ замѣнить совокупность
ея точекъ комплексомъ безконечно многихъ паръ чиселъ ( х , у). Къ
каждому существующему здѣсь числу х, принадлежишь, слѣдовательно,
одно (по • меньшей мѣрѣ) опредѣленное число у. Но это и есть
какъ разъ то самое, что мы прежде установили выраженіемъ: у есть
функція X, у. Другими словами, тутъ имѣетъ мѣсто фупкціональное
отношеніе, то есть — уравненіе между обоими перемѣнными числами
X и у, которое является до извѣстпой степени ариометическимъ изображсніемъ названной кривой и называется по-просту уравненіемъ кривой.
И наоборотъ,—соотвѣтственпымъ же путемъ можно получить для уравненія
между х н у извѣстную кривую, какъ геометрическое его' изображеніе. Это
взаимоотношеніе между кривыми и уравненіями позволяете математику изучить свойства кривыхъ по ихъ уравненіямъ и добытыя ариѳметическимъ
путемъ познанія перевести на наглядный языкъ геометріи. Подобно тому,
какъ музыканта можетъ при одномъ взгляд! на партитуру составить себ!
акустическое (звуковое) прсдставленіе впечатл!нія, какое должна производить никогда дотол! имъ неслышанная пьеса,—такъ уравненіе кривой, ни-,
когда имъ дотол! не вид!нной, даетъ математику совершенную картину
всего ея пути. Даже больше: какъ партитура открываете часто музыканту
тонкости и красоты, которыя ускользнули бы отъ его слуха при сложности
и быстрой с м ! н ! слуховыхъ впечатл!ній, — такъ понятіе, которое извлекаете математикъ изъ уравненія кривой, гораздо болѣе глубоко, ч!мъ то,
которое ему дало бы однс ея созерцаніе. Е ъ тому же, помимо отм!ченной нами прежде въ н!сколькихъ словахъ гораздо большей точности
ариѳметическагй изображенія, самого по себ!, въ сравненіи съ простой наглядностью,—помимо этого, математикъ обладаешь инструментомъ для анализа, работающимъ, такъ сказать, съ тонкостью и остротою микроскопа:
открытымъ Ныотономъ иЛейбницомъ ( 1 6 7 5 ) методомъ безконечно-малыхъ.
Эти замѣчанія одинаково прим!нимы какъ къ плоскости, такъ и къ
пространству. Введете понятія функцій оказываешь геометріи т ! же услуги,
какъ и механик!. Ноложенія,—другими словами, координаты какой-нибудь
подвижной точки, являются зд!сь функціями новой перем!нной величины—
времени (которое надо представить себ! измѣреннымъ какой-нибудь единицей времени отъ одного какого-нибудь опредѣленнаго момента—просто
въ в и д ! числа); a диффсренціальное исчисленіе представляете въ распоряженіе необходимыя средства для аналитической формулировки и такихъ
нонятій, какъ скорость, ускореніе,—слідовательно, для превращенія ихъ въ
фѵнкціи. Нахожденіе законовъ движенія сводится, такимъ образомъ, тоже
къ изученію изв!стныхъ функціональныхъ отношеній (интеграціи дифференціальныхъ уравненій)—сл!довательно, къ математическому анализу.
Для Шопенгауэра, по мн!нію котораго «математика по нын!шній
день осталась такою же, какой была создана, какъ наука, Эвклидомъ»—
все это не существуете. «Вычисленія, говорить онъ, им!ютъ ц!ну только
для практики, но не для теоріи. Молено даже сказать, что тамъ, г д ! начинается счисленіе, кончается пониманіе, потому что голова, занятая чисчіами, въ то время, когда она считаешь, является совершенно чуждой причинной связи физическаго хода явленій: она всец!ло погружена въ сплопіныя абстрактныя числовыя понятія. Результате сводится к ъ простому
«сколько»—никогда не отв!чая на вопросъ «что».—И въ другомъ м ! с т ! :
«Они не псрестаютъ восхвалять положительность и точность математики.
Но чт0 же мн! въ томъ, если я буду нав!рное и точно знать что-нибудь,
что не даетъ мн! ничего, кромі безразлична«) для меня—«сколько».
Я над!юсь, что вышеприведенный разъясненія,—правда, очень несовершенный, покажутъ во всякомъ случа!, что анализъ, построенный на
понятіи фѵнкцій, очень существенно отв!чаетъ именно на вопросъ «что»,
не только на вопросъ «сколько». Онъ показываете, нанрим!ръ, (оставляя
въ сторон!, ради бол!е легкаго пониманія, чистую теорію функцій, ограничимся только ея примѣненіями), не только то, какъ можно вычислить,
положимъ, длину дуги, объемъ ограниченной ч!мъ-нибудь поверхности, но
даетъ еще св!д!нія объ отношеніяхъ мелсду геометрическими формами и
ихъ общихъ свойствахъ. Онъ открываете астроному и физику не только
формулы для вычисленія пространства, времени, скоростей, физическихъ
постоянныхъ величинъ; онъ даетъ ему, кром! того, проникновеніе въ за„Вѣстникъ Знанія".
11
коны движенія, онъ учитъ его предсказывать по даннымъ, добытымъ опытомъ, будущія данныя и доставляетъ ему всномогательныя средства для
естественно-научнаго познанія: учитъ его, такимъ образомъ, сводить цѣлыя группы различныхъ, часто прямо противоположныхъ явлеиій до минимума простыхъ основныхъ законовъ.
Что математикъ, пока онъ вычисляете, остается болѣе или менѣе
чуждъ причинной связи явленій—съ этимъ можно согласиться; но въ
этомъ-то именно и лежите изумительная сила математическаго анализа,
что своеобразный языкъ знаковъ его позволяете ему замѣнять сложные и
запутанные ряды мыслей простыми дѣйствіями знаковъ, безъ необходимости
при этомъ для тѣхъ, кто умѣетъ съ ними обращаться, изслѣдовать то и
дѣло наново идейное содержаніе этихъ дѣйствій во всѣхъ его подробностяхъ. Никому, вѣдь, не придете въ голову каждый разъ, когда онъ получить въ уплату безупречную кредитную бумажку, ѣздить въ столицу, чтобъ
убѣдиться въ томъ, что главная касса государственнаго банка выдаете ему
соотвѣтственную сумму, какъ на бумажкѣ написано. Важно вѣдь только то,
что всякая аналитическая операція надъ знаками, въ примѣненіи еякъвеличинамъ, представляете опредѣленное идейное содержаніе; важно вѣдь
не «счисленіе» само по себѣ,—т. е., не механическое оперированіе притомъ извѣстными знаками, a сведеніе этихъ операцій къ ихъ идейному
содержанію, которое приводите къ дѣйетвительному пониманію конечнаг'о
результата. Въ болѣе простыхъ случаяхъ это не трудно было бы прослѣдить. Съ другой стороны, мы не хотимъ скрывать, что съ возрастающей
сложностью проблемы трудность и обширность идейнаго анализа возрастаете до безконечности. Область, на которую простирается власть языка
математическаго анализа, правда, относительно ограничена; но въ предѣлахъ своей области онъ имѣетъ такое безконечное преимущество предъ
обыкновеннымъ языкомъ, что послѣднему приходится уже черезъ яѣеколько
шаговъ отказаться слѣдовать за нимъ до конца, до цѣли. Но математикъ,
умѣющій мыслить на этомъ удивительно сжатомъ языкѣ, отличенъ отъ
механическаго счетчика, какъ небо отъ земли.
ІІослѣ всего, что мы сказали, нечего удивляться тому, что ІНопенгауэръ держится крайне невысокаго мнѣнія объ общемъ образовательном!,
значеніи математики. Въ заключительных!, словахъ своей статьи о шотландскомъ философѣ Гамильтонѣ *) (къ этой статьѣ мы еще вернемся) онъ приходите къ слѣдующему, нелестному для математики, заключительному выводу: единственная, непосредственная польза, какую молено признать за
математикой, та, что она можетъ пріучить легкомысленно-непостоянныя и
вѣтренныя головы сосредоточивать свое вниманіе. «Даже Картезій, который былъ вѣдь и самъ знаменитымъ математиком!,, именно такого мнѣнія
о математикѣ. Въ книгѣ Байлье «Жизнь Декарта» (Vie de Descartes, par
Baillet. 1 6 9 3 , Liv. I I , Ch. 6, p. 5 4 ) , читаемъ: «Собственный опыте убѣдилъ его въ незначительной нользѣ математики, особенно, если заниматься
ею только ради нея самой... Ничто не казалось ему столь безцѣльнымъ,
какъ занятіс одними числами и воображаемыми фигурами».
Не скрою, что такое уничтожающее сужденіе и именно изъ устъ
такого великаго математика и Многосторонне-глубокаго мыслителя вообще,
какъ Декарте—произвело на меня нѣкогда большое впечатлѣніе. Вотъ почему для меня было истиннымъ утѣшеніемъ, когда я однажды случайно
открылъ, что и эта цитата покоится па прямомъ подлог!,. Путемъ иска* ) Уилльямъ Гамильтонъ ( 1 7 8 8 — 1 8 5 6 ) былъ съ 1 8 3 6 года
логики и метафизики въ эдинбургскомъ университет!.
профессоромъ
жеш'я 'связи, Шопенгауэру отлично удалось превратить подлинный смыслъ
сужденія Декарта въ совершенную противоположность. Между обѣими фразами, цитированными Шопенгауэромъ, есть въ декартовской біографіи Байлье
примѣчаніе, въ которомъ говорится, что одно время, именно въ 1 6 2 3 году,
Декартъ пересталъ заниматься математикой. Въ качеств! мотивировки этого
факта, является вторая изъ приведенныхъ Шопенгауэромъ фразъ: «Ничто
не казалось ему столь безц!льнымъ, какъ занятіе одними числами и воображаемыми фигурами», но съ прибавленіемъ, опущеннымъ Шопенгауэромъ: «не устремляя своихъ взоровъ дальше»,—a відь это оговорка, всл!дствіе которой вся основная мысль сама по себ! пріобр!таетъ уже совсімъ
другое значеніе. Зат!мъ, поел! одного замѣчанія въ текст! о томъ, что
Декартъ находилъ математическія доказательства (зам!тьте: математическія
доказательства того времени) поверхностными и недостаточными, сказано
дальше: «надо сказать, однако, что онъ оставилъ только спеціальныл занятія ариѳметикой и геометріей,—для того, чтобъ вполн! отдаться изученію
той общей, но истинной и непогрішимой науки, которую греки остроумно
называли Mathesis (то есть «наука» вообще) и въ которую входятъ, какъ
части, в с ! отд!льныя отрасли математики. Онъ утверждалъ, что эти спеціальныя знанія должны заниматься отношеніями, иропорціями и изм!реніями,
если хотятъ заслуживать названіе математики. II онъ заключалъ отсюда,
что должна быть такая всеобщая наука, которая отв!чала бы на в с ! возможные вопросы, какіе только, могутъ быть поставлены, въ области пропорцій, отношеній и изм!реній, поскольку ихъ можно рассматривать независимо отъ всякой матеріи; и что эта всеобщая наука имѣетъ полное право
носить названіе Mathesis или всеобщей математики, такъ какъ она содержишь въ себ! все, что только заслуживаешь, среди остальныхъ нашихъ
знаній, имени науки и математики. Зд!сь лежитъ разгадка того, что было
бы такъ трудно допустить: чтобы Декартъ совершенно отр!шился отъ математики поел! того, какъ онъ посвятилъ ей цѣлый рядъ л ! т ъ и не могъ
перестать математически мыслить.
Съ этимъ сообщеніемъ, относящимся къ 1 6 2 3 году, сл!дуетъ сопоставить тотъ фактъ, что, четырнадцать л ! т ъ спустя, Декартъ издалъ свою
знаменитую «Геометрію», то самое сочиненіе, которое содержитъ именно
упомянутые мною прежде основы аналитической геометріи, и которое составляешь одну изъ важн!йшихъ основъ нашей современной математики. В ъ
какой м ! р ! глубоко сознавалъ Декартъ новизну своего открытія и громадное его значеніе, доказываешь слѣдующее м!сто изъ одного его письма къ
патеру Мерсенну:
«Мн! очень непріятно, что м н ! приходится хвалить себя самого. Но
такъ какъ очень немногіе способны понять мою геометрію, и такъ какъ вы
меня спросили, что я о ней думаю, то м н ! кажется умѣстнымъ сказать
вамъ: она такова, что не оставляетъ мн! желать ничего лучшаго. Въ моей
діоптрик! *) и въ сочиненіи о метеорахъ я попытался, правда, уб!дить читателя, что мой методъ лучше другихъ, существовавшихъ до сихъ поръ;
но въ своей геометріи—я утверждаю, что дѣйствительно доказалъ это». И
отмітивъ, что всеобщность его метода превосходить все прежнее, онъ прибавляешь, упомянувъ о главн!йшихъ современныхъ ему трудахъ: «ни одинъ
изъ этихъ современныхъ ученыхъ не сдѣлалъ ничего такого, чего не
знали бы еще древніе». Вообще, все, что онъ ни выдвигаешь какъ будто
*) Діоптрика — часть физики, излагающая законы преломленія свѣта; на ея
законахъ основана устройство всѣхъ оитпческихъ приборовъ, которые готовятся
изъ стеколъ: мпкроскопъ, телескопъ, бинокль и т. д.
Прим. перев.
противъ мамематики, никогда не относится къ ней самой, а всегда только
къ плохой научной обработкѣ ея. Ариѳметику и геометрію онъ опредѣленно
признаетъ за единственныя науки, не содержащія въ себѣ ничего ложнаго
или неточнаго. Только авторамъ, трудившимся надъ ней, ставится въ уирекъ
то или другое, и только имъ вмѣняется въ вину то, что многіе даровитые
умы презираютъ эти науки, какъ пустыя ребяческія забавы, или бросаютъ
занятія ими послѣ нѣсколькихъ первыхъ опытовъ изученія.
Что Шопенгауэръ дерзнулъ, несмотря на все это, цитировать этого
великаго математика, какъ одного изъ своихъ союзниковъ въ вопрос! обезцѣниванія математики,—это должно быть отм!чено, какъ неслыханный и
недостойный историческій подлогъ.
Характернымъ обстоятельствомъ для неимов!рно-низкаго уровня, до
котораго нисходить Шопенгауэръ въ своемъ поход! противъ математики,
является уже то, что онъ усиленно рекомендуете упомянутую статью Гамильтона, какъ «очень основательную и богатую въ научномъ смысл!».
Конечный выводъ ея, что математика не только отнюдь не способствуете,
но даже рѣшительно препятствуете общему образованію и развитію ума,
опирается будто бы «не только на основательное изслѣдованіе математической умственной дѣятельности, но подтверждается еще ц!лой ученой грудой
прим!ровъ и ряда авторитетовъ». Ile могу отказать себ! въ желаніи назвать
по крайней м і р ! , большую часть этихъ «авторитетовъ»—чтобы охарактеризовать духъ этого настойчиво рекомендуема™ сочиненія: Аристо Хіосскій,
Филопонъ, Фракасторій, Клумпъ, Кенельмъ Дигби, Сорбьеръ, Пуарэ,
Буддеусъ, Барбейракъ, Салатъ, Кирванъ, Монбоддо, Гундлингь и др. Къ стыду
моему, я долженъ сознаться, что до чтенія статьи Гамильтона я не зналъ
ни одного изъ этихъ блестящихъ авторитетовъ даже только по имени; въ
оправданіе мн!, послужите, быть можетъ, то обстоятельство, что нѣкоторыхъ изъ этихъ именъ мн! и потомъ не удалось разыскать въ адресныхъ
книгахъ науки. Названы тамъ, разум!ется, и кой-какія изъ бол!е изв!стныхъ именъ: прежде всего, конечно, какъ это и приличествуете основательному философу, до-эвклидовскія имена—Сократа, Платона, Аристотеля;
потомъ, Цицеронъ, Сенека, Плиній, Альберте Магнусъ, мистикъ и каббалистъ Пико де-Мирандула, поэте Кольриджъ, историкъ Гиббонъ, г-жа Сталь,
авторъ мемуаровъ Вальполь, филологи Вольфъ и Бернгарди—все люди,
которымъ отнюдь не избытокъ математическихъ знаній пом!шалъ составить себ! правильное мн!піе о ц!нности математики. Въ качеств! особенно
в!скихъ авторитетовъ выдвигаются еще св. Августинъ, который отзывается
о математик!, какъ о наук!, «отвращающей отъ Бога», св. Іеронимъ, который думаете, что она «не учить благочестію», между т!мъ какъ св. Амвросій
вііцаетъ: «заниматься астрономіей и геометріей—это значите покинуть д!ло
спасенія и предаться заблужденію». Нѣчто еще худшее, пожалуй, заставляете насъ выслушать Гамильтонъ изъ устъ мистика Пуарэ, «одного изъ
глубочайшихъ мыслителей своего времени»: «Математический гепій наполняете души своихъ слишкомъ страстныхъ приверженцевъ самыми злокачественными склонностями, ибо онъ заражаете ихъ фатализмомъ, религіознымъ равнодушіемъ, нев!ріемъ, грубостью и почти неизлѣчимымъ высокомѣріемъ». Sapienti sat («мудрецу довольно», т. е. понимающій уразумѣлъ).
Не завидую я франкфуртскому философу, у котораго такіе союзники.
Анкгінъ.
Изъ
обиходл
современной
деревни.
1. „ К р а с н ы й n t m y x v и борьба с ъ нимъ.
I.
Сгоннтъ веселое весеннее солнышко снѣгъ, обвѣетъ сухпмъ вѣтеркомъ соломенный крышн нашей «соломенной Руси», н... пойдетъ съ избы на пзбу, съ
селенья на селенье гулять «красный пѣтухъ»... Обычная, примелькавшаяся
картина.
.
. . . Сгорѣло селенье! * )
Б ѣ д н ы х ъ , б о г а т ы х ъ не р а з л и ч а ю щ і й ,
Ш у т к у огонь п о д ш у т п л ъ п р е з а б а в н у ю :
Только повсюду еще украшаюіцій
Освобожденную Р у с ь православную
Столбъ у ц ѣ л ѣ л ъ — и н а немъ с о х р а н я ю т с я
Строки: « д е р е в н я п о м ѣ щ и к а В ѣ ч е в а » ,
С ъ л а е м ъ собаки н а н а с ъ не бросаются,
Д у м а ю т ъ видно: у к р а с т ь в а м ъ т у т ъ нечего!
Л о ш а д ь дрожитъ у п л е т н я почернѣлаго,
К у р ы бездомныя с ъ холоду ёжатся,
И н а о с т а т к а х ъ ж и л ь я погорѣлаго
Л ю д и , к а к ъ черви н а трупѣ, копошатся...
Но все это такъ часто приходится ввдѣть, обо всемъ этомъ такъ часто
приходится слышать н читать, что всѣ эти по существу ужасный картнны мало
шевелятъ общественную совѣсть и умъ. A вѣдь положеніе, если вдуматься хорошенько, ногистинѣ, печальное.
Въ одномъ нзъ докладовъ, прочитанныхъ на Всероссійскомъ Пожарномъ
Съѣздѣ въ Москвѣ въ 1 9 0 2 г. **), А. А. Ирессъ представялъ слѣдующій поучительный разсчетъ. Страховыя отъ огня общества берутъ при страхованіи въ
среднемъ около 7 руб. на 1 . 0 0 0 руб. застрахованнаго имущества. Какъ достовѣрно установлено, нзъ собранныхъ суммъ 2 0 % остается въ вндѣ прибыли
*) Некрасовъ.
* * ) См. « Т р у д ы В с е р о с с і й с к а г о П о ж а р н а г о С ъ ѣ з д а » , т. 2-й. Спб. 1 9 0 3 г.
этпмъ акціонернымъ обществам!., а 80°/ о выдается погорѣльцамъ, т. е. оказывается что изъ каждой 1 . 0 0 0 руб. стоимости застрахованнаго имущества ежегодно сгораетъ на 5 , 6 руб. Нѣтъ никакихъ основаній думать, что дѣло лучше
обстоитъ по отношепію къ имуществу, не обезпеченному страхованіемъ въ акціонерныхъ обществахъ. А если это такъ, то вычислить пожарные убытки, которые
ежегодно приходится нести Россіп, уже совсѣмъ не трудно. Въ самомъ дѣлѣ,
стоимость имущества въ Россіп опредѣляется приблизительно въ 6 0 милліардовъ
рублей; принимая же вышеустановленный коэффиціентъ, мы должны будемъ допустить, что ежегодно сгораетъ въ Россін имущества на 336.000.000 руб.
Далѣе, акціонерпыя общества принимают, на страхъ лишь такія имущества,
которыя представляютъ въ пожарномъ отношеніи наименьшую опасность. Такъ
сппчечныя, бензиновыя, фосфорныя фабрики, смологонные заводы и т. п. промышленный предпріятія, за рѣдкими исключеніями, на страхъ не принимаются;
лѣсопильные заводы, мукомольныя мельнпцы, нефтяные промыслы принимаются
крайне неохотно и, во всякомъ случаѣ, не въ полной стоимости; строенія деревянныя, крытыя соломой и камышемъ, почти не попадают въ портфели страховыхъ обществъ; товары же и движимое имущество принимаются сравнительно
въ рѣдкпхъ случаяхъ, въ громадномъ большпнствѣ случаевъ, лишь въ крупныхъ
центрахъ, въ каменныхъ строеніяхъ и при отсутствіи огнеопасныхъ факторовъ;
въ деревняхъ, селахъ и небольшихъ городахъ, состоящихъ преимущественно изъ
деревянныхъ строеній, страховыя общества воздерживаются отъ операций»... Слѣдовательно, въ дѣйствительности пожарные убытки Россіи должны быть значительно выше указанной,—и безъ того колоссальной цифры.
Эти соображенія подтверждаются и другими разсчетамп. Такъ, при большпхъ пожарахъ часто дѣлается весьма точный ѵчетъ всѣхъ убытковъ и въ среднемъ—изъ большого числа случаевъ—оказывается, что все сгорѣвшее имущество
даетъ убытка въ 8 разъ больше того, что приходится въ такіе пожары выплачивать страховымъ обществамъ за пострадавшее имущество, оказавшееся у нихъ
на страхѣ. Нѣтъ основаній думать, что въ массѣ и другіе болѣе ыелкіе пожары
будутъ давать иное отношеніе, а такъ какъ акціонернымъ обществамъ въ среднемъ ежегодно приходится выплачивать до 5 0 . 0 U 0 . 0 0 0 руб. пожарныхъ убытковъ, то общіе пожарные убытки по всей Россіи будутъ превышать эту сумму
въ 8 разъ, т. е. будутъ равняться, поэтому разсчету, приблизительно 4 0 0 . 0 0 0 . 0 0 0 р.
Въ подкрѣпленіе вышеприведенныхъ цпфръ можемъ прибавить только, что
на основаніи данныхъ, взятыхъ нзъ земской статистики, размѣръ убытка, который Россія ежегодно несетъ на пожарахъ только крестьянскаго имущества,
равняется 2 0 0 . 0 0 0 . 0 0 0 руб.
Итакъ, слѣдовательно, можно утверждать, что въ среднемъ ежедневно
у насъ, въ Россін, сгораетъ приблизительно имущества на 1 . 0 0 0 . 0 0 0 руб. Война
считается величайшимъ бѣдствіемъ для государства, а знаете ли, что нослѣдпяя
война съ Турціей обходилась намъ ежедневно лишь въ подъ-мнлльона. Слѣдовательно, опустошенія, которыя производит на площади Россіи огонь, ужаспѣе,
чѣмъ всѣ тѣ потери, которыя сопряжены съ такимъ бѣдетвіемъ, какъ война.
Присмотримся несколько ближе къ пожарамъ собственно сельской Россіи.
Если мы возьмемъ только Европейскую Россію, то увидимъ *), что въ уѣздахъ
ея (отбрасывая всѣ данныя относительно городовъ) ежегодно въ среднемъ возник а е т до 4 7 . 0 0 0 пожаровъ пли до 1 2 9 пожаровъ ежедневно; пожары эти поглощаютъ ежегодно свыше 1 5 0 . 0 0 0 различныхъ строеній, или каждый день въ
среднемъ 4 1 3 строеній. Само собою разумѣется, что подобная опустошительность
пожаровъ поглощаетъ такія суммы, на которыя безбѣдно могло бы существовать
нѣсколько сотъ тысячъ человѣкъ рабочаго возраста.
* ) См. д о к л а д ъ В . И . С е р е б р я к о в а « Т р у д ы В с с р о с с і й с к а г о
с ъ ѣ з д а » Спб. 1 9 0 3 г., т. 1 - й .
пожарнаго
Сказаннымъ, полагаю, достаточно опредѣляется значеніе пожаровъ въ экономической жпзни Россіи.
Н а яблонѣ грустно к у к у ш к а к у к у е т ъ * )
I I a к а м н ѣ м у ж и к ъ одиноко горюетъ:
У ногъ его к у ч а м и пеііелъ лежишь,
Н а д ъ пепломъ т р у б а безобразно торчнтъ.
В ъ избитыхъ лаптишкахъ, въ рубашкѣ дырявой,—
С и д и т ъ онъ, поникъ головою к у д р я в о й ,
П о н п к ъ , г о р е м ы ч н ы й , отъ д у м ъ и заботъ,
И солнце о т к р ы т у ю г о л о в у ж ж е ш ь .
Н е годъ п не д в а онъ т е р я л ъ с в о ю с и л у :
Н а п а ш н ѣ онъ к л а л ъ ее, будто в ъ могилу,
Онъ к л а л ъ ее дома, с ъ цѣпомъ н а гумнѣ,
Безропотно к л а л ъ на ч у ж о й сторонѣ.
В е с ь в ѣ к ъ свой работалъ б е з ъ с ч а с т ь я , безъ доли,
Р о с л и на ш п р о к и х ъ л а д о н я х ъ мозоли,
И т р е с к а л а с ь к о ж а . . . д а что з а бѣда!
У ж ъ видно не ж и т ь м у ж и к у безъ т р у д а !
У п о р н о й работы с о х а не сносила,
Л о м а л а с ь , и в ъ полѣ д р у г а я ходила;
Тупилось желѣзо, стирался сошиикъ,
И только в ы д е р ж п в а л ъ п а х а р ь - м у ж п к ъ .
Просплъ, б е з о т в ѣ т н ы й , не с ч а с т ь я у пеба,
Н о х л ѣ б а — н а с у щ н а г о . чсрнаго хлѣба...
П о д к р а л а с ь б ѣ д а , — в с е метлой п о д м е л а . —
У п а х а р я п ѣ т ъ ни двора, ни к о л а .
К р ѣ п п с ь , горемычный! Н е г н и с ь отъ у д а р а !
В с е в ы н е с л о сердце: и у ж а с ъ пожара,
И матери старой п р о н з и т е л ь н ы й стонъ
В ъ то в р е м я , к а к ъ в ъ п о л ы м я к и н у л с я онъ
И в ы х в а т и л ъ с ы н а , что с п а л ъ в ъ к о л ы б е л и . . . —
Такова внутренняя драма, которая дорисовываешь намъ болѣе живыми
красками сухую картину, набросанную вышеприведенными цифрами.
II.
Да, пожары—ужасное зло! Но какъ съ нимъ борятся? Что дѣлаютъ, чтобы
вырвать населеніе нзъ когтей этого ужаснаго бѣдствія?—Кое-что, правда, дѣлается,
но, къ сожалѣнію, все это капля въ морѣ. И въ подавляющемъ чпслѣ деревень
мы на ножарахъ находимъ ту же самую картину, которую такъ талантливо еще
нѣсколько десятковъ лѣтъ тому назадъ набросалъ покойный Астыревъ **).
„Пожа-аръ!.. А-а-!
„По улнцѣ торопливо бѣгутъ людп, перекидываясь торопливыми вопросами:
«Чья усадьба горишь?.. Съ кого началось?..»
„А огненный столбъ все выше и выше поднимается къ небу. Красный
отблескъ огня, побѣждая трепетный свѣтъ загорающейся зари, расползается по
улнцѣ, заглядываетъ подъ навѣсы дворовъ, за углы домовъ, все окрашиваетъ
въ ярко-кровавую краску. Слышно ржаніе лошадей,—блеяніе овецъ, плачъ и вой
дѣтей, женщннъ... Изъ избъ вытаскнваютъ сундуки, выбрасываютъ одежду и
разную рухлядь, не спрашивая ни у кого—«нужно ли это, есть ли опасность?»
Чей-то зычный голосъ на мгновепіе покрываешь это смѣшеніе звуковъ:
„ — Ванька, выводи мернна!..
„И опять общін гулъ; вой, блеяніе, ржаніе, крики...
„И вотъ уже четыре двора, крайніе къ выгону, стоять объятые пламенемъ.
Четыре струп искръ, дыма поднимаются въ высь и тамъ сливаются въ огромный
столбъ желто-краен аго цвѣта. Нѣсколько человѣкъ хлопочутъ у горящихъ избъ:
иной подскакиваетъ къ пылающему срубу, ударяешь въ него болынимъ, тяжелымъ
*I Н п к н т и н ъ .
* * ) « В ъ волостныхъ шісаряхъ».
коломъ, поднимаешь вихрь искръ и отбѣгаетъ, закрывая лицо руками отъ нестерпимаго жара. Двое-трое безцѣльно плещутъ воду на громадный костерь, потушить который и десятку бочекъ не подъ-силу... Еще нѣсколько человѣкъ топорами оттаскиваютъ в ы к а т п в ш і я с я и з ъ общей кучи, слабо пылающія бревна...
Десятка полтора бабъ таскаютъ воду изъ колодцевъ ведрами... Но сотни пароду,
преимущественно бабъ и ребятъ, стоять вокругъ пожара молча, тупо созерцая
величественное, ужасное зрѣлище... Большинство не захватило съ собой даже
топоровъ, — кто по забывчивости, кто потому, что самая мысль о пригодности
топора на пожарѣ не пришла в ъ голову, а кто я прямо в ъ надеждѣ, что-де и
безъ меля дѣло обойдется к а к ъ - н п б у д ь ! " .
Мудрено ли, что при всей этой растерянности, неорганизованности н беззащитности незначительные пожары часто в ъ нѣсколько часовъ поглощаютъ
огромныя селенья. К ъ пожарамъ, благодаря всему этому, наше крестьянство все
еще относится съ тою эпической простотой, которую нарисовадъ Некрасовъ въ
своемъ знаменнтомъ стихотвореніи «Деревенскія новости»:
В ъ Г о р к а х ъ п о ж а р ъ ужл> притихъ,
Ж д а л и : П о ч п н о к ъ не тронетъ!
Смотрятъ, a в ѣ т е р ъ н а н и х ъ
П л а м я и гонитъ, и гонптъ!
В с т р ѣ ч у - т о попъ со крестомъ.
Дьяконъ съ кадилами в ы щ е л ъ , —
Н е совладали съ огнемъ—
В и д н о , Г о с п о д ь не у с л ы ш а л ъ ! . .
Да и дѣйствительно часто пнчего иного и не остается, к а к ъ положиться
на судьбу. В ъ самомъ дѣлѣ, начнемъ съ того, что в ъ огромномъ числѣ случаевъ
деревня совершенно не обезпечена водой. Нѣтъ по близости ни рѣки, ни пруда,
ни ручья, а всего только нѣсколько обветшалыхъ колодцевъ, которые и въ обыкновенное время только - только удовлетворяютъ текущпмъ потребностяыъ для хозяйства п домашняго обихода. Вспыхнула соломенная к р ы ш а , — д о с т а т о ч н о было бы
какихъ-ннбудь три-четыре ведра, чтобы тотчасъ же прекратить пожаръ, но нхъ
подъ руками не оказалось, п вотъ огонь охватплъ уже весь домъ, перекинулся
на сосѣднія постройки и пошелъ гулять но всему селенію, неся за собой всюду
раззореніе и отчаяніе.
Насколько недостатоісъ воды даетъ себя чувствовать сельскому населенію,
прекрасно иллюстрируешь слѣдующая картинка, заимствованная изъ «Казанской
Г а з е т ы » . Этотъ земскій органъ, расходящійся среди мѣстнаго населенія в ъ п ѣ сколькихъ тысячахъ экземпляровъ и безпрерывно получающій отъ своихъ корреспондентовъ многочисленныя сообщенія о деревенской жизни, обратилъ вниманіе
на то, что всѣ эти корреспонденцік носятъ мрачный н обличительный характеръ.
Редакція «Казанской Г а з е т ы » обратилась къ своимъ корреспондентам!, съ просьбой не замалчивать и свѣтлыхъ явленій. Кое-кто изъ крестьянства откликнулся
на этотъ призывъ. И вотъ что мы читаемъ въ одномъ и з ъ т а к и х ъ писемъ:
« Ж и л и у насъ два брата, жили они постоянно вмѣстѣ. Одинъ изъ нихъ к а к ъ то заболѣлъ и, на смертномъ одрѣ, желая оставить послѣ себя какое-нибудь
доброе дѣло в ъ поминъ своей души, з а в ѣ щ а л ъ своему б р а т у — в ы р ы т ь колодецъ,
въ которомъ нуждалось все общество. Послѣ смерти брата, оставшійся в ъ ж н в ы х ъ сейчасъ-же приступилъ к ъ исполненію воли покойника и вырылъ не одпнъ
колодецъ, a цѣлыхъ два, снабднвъ ихъ хоровіими бадьями. Я думаю, продолжаешь тотъ же корреспондентъ: что прнмѣръ этотъ достоинъ того, чтобы его
можно было отмѣтить печатнымъ словомъ и путемъ его сказать міру, что въ
деревняхъ есть люди, достойные уваженія не только со стороны односельчаиъ,
но и со стороны всѣхъ л ю д е й » . . .
Картинка эта, выхваченная изъ самой жизни, лучше всякихъ разсужденій
обрисовываетъ намъ ту нужду деревни в ъ водѣ, которую наша деревня такъ
часто испытываешь не только въ пожарноыъ, но и въ хозяйственномъ и санитарномь отношеніяхъ, такъ какъ множество болѣзней, норажающихъ и въ население и
домашнихъ животныхъ, объясняется въ настоящее время ѵпотребленіемъ для питья
недоброкачественной воды.
Но и наличность воды даже въ достаточномъ количеств! еще не обезпечиваетъ уснѣха въ борьбѣ съ пламенемъ. Надо имѣть возможность цѣлесообразно
употребить воду, оказавшуюся подъ руками, а этого безъ дорогихъ ножарныхъ
трубъ часто совершенно нельзя сдѣлать. При бѣдиости нашего населеиія, при
неумѣиьи его дѣйствовать сообща, конечно, нечего и ждать, чтобы населеніе
само стало пріобрѣтать такіе — обыкновенно довольно дорогіе — инструменты на
свои средства. Въ земскихъ губерніяхъ все больше и больше начинаютъ приходить въ этомъ отношенін на помощь губернскія земства, которыя, по закону,
должны вести дѣло обязательнаго страхованія. И въ этомъ отношеніи ножарныя
трубы, дѣйствительпо, оказываютъ часто незамѣнимыя услуги, но и тутъ необходима нзвѣстная организація, приспособленная къ условіямъ деревенской жизни,
деревенскаго міросозерцанія.
«Раздался набатъ!—разсказываетъ тотъ же Астыревъ:—-я кинулся къ пожарному сараю. Тамъ уже хлопочутъ трое удальцовъ. Это—постоянные участники
тушенія пожаровъ на десять верстъ въ окружности. Я ихъ хорошо знаю; одпнъ—
запасной солдатъ, другой—«подносчикъ» изъ нашего трактира, третій—- простой
крестьянскій парень. Не суетясь, не мѣшая другъ другу, дѣлаютъ они свое дѣло:
выкатываютъ трубы и бочки, ослабляютъ узлы веревокъ. которыми связаны войлочные щиты и багры, щупаютъ—цѣлы ли чеки на осяхъ... Отрывочные вопросы,
короткіе отвѣты:
« — Кто горитъ?^
«—• Съ -Антона Бородина началось.
« — За лошадьми побѣгъ кто?
« — Волохины выводятъ.
«На площади раздается неровное звяканье колокольца.^ То бѣгомъ ведутъ
лошадей ямщики. Дуги у нихъ на плечахъ.
« — Живѣй! поворачивайся, что-ль!
« — Сейча-асъ!
«Въ пять паръ рукъ запрягаютъ лошадей...
«Въ двѣ минуты готовы двѣ трубы, четыре бочки и дроги съ баграми, съ
лѣстницей и щитами. Вѣшено выскакиваютъ сытыя ямщицкія лошади изъ-подъ
навѣса... Что-то хруститъ подъ колесами; металлическія части трубъ отчаянно
дребезжатъ; платформа подпрыгиваетъ отъ неровпостей дороги на полъ-аршина,
зловѣще хряскаетъ по рытвинамъ... Что до этого! Впередъ, впередъ! Тамъ уже
сотни глазъ смотрятъ, сотни ушей слушаютъ: не покажутся ли несущіяся на
помощь трубы, не гремятъ ли ихъ колеса, не звенятъ ли колокольцы?...»
Однако—увы!—весь этотъ торжественный выѣздъ находить себѣ объясненіе лишь въ томъ, что первому доставившему лошадей подъ трубу платится
здѣсь изъ мірской кассы 5 руб., подъ бочку—3 руб. Раньше уже и «струментъ»
ожидала такая же участь, какая обыкновенно выпадаетъ на долю обязательныхъ
бочекъ, назначенныхъ въ каждомъ селеніп по росписанію.
«Кромѣ волостныхъ бочекъ (за вывозъ которыхъ платится),—продолжаетъ
нашъ авторъ—существуютъ у насъ еще сельскія—по одной на каждую «сотню»
населенія. Въ селѣ около 8 0 0 душъ, и бочекъ, значить, восемь. Эти бочки и
теперь вывозятся по череду... и куда не торопливо!
«Проѣзжая мимо одного двора, видимъ—такая бочка мирно стонтъ подъ
навѣсомъ. Ее и не думаютъ еще везти на пожаръ. Я придержалъ ямщика.
« — Трифонъ! Трифо-онъ!
« — Чего?—доносится съ глубины двора.
« — Бочку чего не везешь?
« — Чередъ не мой... Ыиколаевъ!
«При этихъ словахъ хозяинъ высовывается на улицу за полурастворенный
ворота...
« — А онъ гдѣ?
« — За мериномъ, должно быть, побѣгъ на дуга.
« — Запрягай свою! A порлѣ съ Николаемъ сочтешься!
« — Не мой чередъ, чего мнѣ запрягать!
И зная раззоренность и забптость нашей деревни, право же, не. найдешь
въ себѣ силы бросить упрекъ деревенскому жителю за его неумѣнье взяться
сообща за дѣло, за его нежеланье отозваться на общее горе. Кое-что въ смыслѣ
организаціи общественныхъ силъ въ борьбѣ съ огненной стихіей, конечно,
дѣлаютъ и нынѣшнія сельскія дружины *), образованіе которыхъ, благодаря
нормальному уставу, значительно нынѣ облегчено. Но коренныхъ измѣненій
въ пожарное дѣло деревни и эти дружины, конечно, внести не могутъ, такъ
какъ для этого необходима коренная ломка всего деревенскаго обихода, необходимо поднять человѣческое достоинство деревенскаго жителя для того, чтобы
онъ могъ отзываться душой на общественное дѣло, могъ видѣть въ немъ свое
собственное дѣло, а не навязанное ему извнѣ людьми, чуждыми ему по своимъ
воззрѣніянъ и жизни.
Затраты, по крайней мѣрѣ, земствъ на обезпеченіе населенія огнегасительными инструментами за послѣднее время возрастают очень сильно. Такъ,
по разечету, сдѣлапному г. Пуришкевичемъ **), общін итогъ (за недостаткомъ
свѣдѣній, далеко не полный) суммъ, выдапныхъ земствами населенію въ ссуду
на указанный предмет за десятилѣтіе 1 8 9 1 — 1 9 0 0 г. равнялся 1 . 4 7 4 . 1 8 5 р.
и въ видѣ безвозвратнаго пособія 2 . 0 5 9 . 0 4 5 р.
Но мало дать населенію огнегаептельные инструменты для того, чтобы эти
инструменты приносили необходимую помощь. Нужно еще научить ими пользоваться, что при недостаточномъ общемъ и техническомъ развитіи нашего народа—дѣло нелегкое. Нужно далѣе опять же научить народъ уважать общественную собственность, беречь ее, а для этого опять необходимо развить въ
немъ самодѣятельность. Иначе всѣ эти огромныя средства будутъ затрачиваться
совершенно непроизводительно. И въ самомъ дѣлѣ, вотъ какую печальную
картину даетъ намъ г. Пуришкевичъ.
«Какъ видно изъ отчетовъ губернскихъ управъ, пожарный трубы и пожарные обозы содержались, въ болыпинствѣ случаевъ, населепіемъ неисправно,
лишь нѣкоторыя селенья выстраивали для нихъ особые сараи, въ подавляющем!, же
числѣ селъ онѣ хранились либо прямо на улицѣ, на помостѣ амбаровъ, либо
при сельскихъ правленіяхъ подъ надзоромъ такъ называемыхъ «нолсарныхъ
старость», присмотръ коихъ, однако, былъ за рѣдкими исключеніями крайне
плохъ, во-первыхъ, потому, что лицо, которому эта обязанность поручалась,
зачастую пожарную трубу видѣло первый разъ, не знало ея разборки, не знало
даже, чтб нужно сдѣлать, чтобы труба была исправна и готова къ работѣ;
во-вторыхъ потому, что такія лица, отбывая свою «повинность» безнлатно, не
считали себя обязанными проявлять особое усердіе, селенія лее не отпускали
пожарнымъ старостамъ средствъ, необходимых! на ремонтъ трубъ, на покупку
масла, краски и проч., въ результат! чего почти всѣ сельскія трубы при осмотр! •
оказывались крайне запущенными, п лучшія изъ нихъ работали плохо и тяжело
въ т!хъ случаяхъ, когда во время пожаровъ не сгорали»...
*) Д а ихъ еще и очень мало. Къ 1 мая 1 9 0 2 г. ихъ насчитывали 7 8 1 во всѣхъ
земскихъ губерніяхъ:
* * ) «Пожарное Дѣло» № 3 4 за 1 9 0 3 г.
Такъ разбиваются лучшія наши начннанія въ тѣхъ случаяхъ, когда
нниціаторамъ не удается вызвать самодѣятельность самаго народа.
III.
Не мало усилій за нослѣднее время тѣми же земствами употреблено на то,
чтобы внести въ народное строительство иные навыки, пные матерьялы. Но,
опять и тутъ приходится повторить:
- О й избы, избы н о в ы я !
Нарядны вы, д а строіпъ в а с ъ
Н е лишняя копеечка
А к р о в н а я бѣда!
Опять и тутъ огромнымъ препятствіемъ является народная нищета. Опять
и тутъ какой-то заколдованный кругъ: благодаря пожарамъ, народъ ншцаетъ;
благодаря нищетѣ своей, онъ не можетъ, какъ слѣдуетъ, защититься отъ пожаровъ.
По мѣрѣ дорожанія лѣса, наша сельская Русь изъ деревянной быстро
превращается въ Русь соломенную. Сплошной помостъ изъ соломы, который
представляютъ нзъ себя крыши нашнхъ деревень, является благодарнымъ полемъ,
на которомъ есть гдѣ огню развернуть свою всесокрушающую силу. На крыши
поэтому и было обращено главное вниманіе тѣхъ земствъ, которыя поставили
своей неотложной задачей такъ реформировать деревенское строительство, чтобы
оно могло понизить опустошительность сельскихъ пожаровъ.
Кое-что въ этомъ отношеніи уже сдѣлано: въ однихъ мѣстахъ организована возможно льготная продажа кровельнаго желѣза, развитію которой крайне
ыѣшаютъ наши покровительственные тарифы; въ другихъ мѣстахъ стремятся
развить черепичное производство, хотя черепица, которой покрыты огромный
площади въ Западной Европѣ, оказывается черезчуръ дорогой для нашего
крестьянства; и, наконецъ, во многнхъ ыѣстахъ начннаютъ усиленно распространять среди сельскаго населенія глиносоломениыя крыши. И это, пожалуй,
наиболѣе дѣйствнтельное средство. Способъ приготовления,—усовершенствованный за послѣднее время новгородскимъ крестьянпномъ Адамовымъ,—очень простъ,
хотя и требуетъ нѣкотораго навыка. Крыша глядитъ франтовато, п вмѣстѣ
съ тѣмъ держится долго и крѣнко. Въ огнѣ совершенно не горитъ, н неоднократно прекращала пожары, начавшіеся внутри зданія, такъ какъ цѣлпкомъ
обрушивается на подгорѣвшія стѣны и тушитъ пылающія бревна. Глиносоломеннымъ крышамъ, невидимому, предстонтъ большое будущее. Теперь онѣ еще
дороги, такъ какъ слишкомъ мало мастеровъ, ѵмѣющнхъ подготовлять матерьялъ,
но съ каждымъ годомъ число такихъ мастеровъ увеличивается, и многіе домохозяева выучиваются п сами класть эти крыши. Но пока-что глиносоломениыя
крышн—еще каплѣ въ морѣ нашей соломенной деревни. Многому мѣшаетъ
также п то, что до населенія доходятъ всякія новыя свѣдѣнія крайне туго;
эта разобщенность между населеніемъ и интелдпгенціей, работающей для него,
даетъ себя чувствовать очень невыгодно и здѣсь.
Гораздо хуже обстоишь дѣло съ огнестойкпмъ матерьяломъ для стѣнъ
дома: обожженный кнрпнчъ, этотъ лучшій строительный матерьялъ, совершенно
недоступенъ для нашей деревни по своей слишкомъ высокой цѣнѣ. Остаются
- различные суррогаты, но одни изъ нихъ все-таки дорогп, другіе же оказываются
недостаточно гпгіеничпымп, Лучшимъ изъ ннхъ, невидимому, приходится признать
саманъ—механическую смѣсь изъ глины и опилокъ или костриги; изъ этой
смѣси н приготовляются кирпичи, высушиваемые на солнцѣ.
Вт общемъ наши земства въ десятилѣтіе 1 8 9 1 — 1 9 0 0 гг. затратили на
огнеупорное строительство 1 . 4 7 4 . 1 8 5 руб., выданныхъ населенію въ ссуду,
и 2 . 0 5 9 . 0 4 5 руб., полученныхъ яаселѳніемъ въ впдѣ безвозвратнаго пособія.
IV.
Совершенно новымъ средствомъ в ъ борьбѣ с ъ чрезмѣрной пожарностью
нашего отечества является усвоеніе той мысля, которую в ъ знаменитой некрасовской поэмѣ еще много лѣтъ тому назадъ в ы с к а з а л а Матрена Тимофеевна,
убѣдившившаяся в ъ истинности ея на горькой своей судьбѣ:
Стерпи грозу в е л и к у ю ,
Прими нобои лишніе,
А с ъ г л а з у неразумнаго
М л а д е н ц а не с п у с к а й !
Неисчислимы тѣ бѣдствія, которыя создаются безпризорностью нашихъ деревенскихъ дѣтей. Результаты ея — колоссальная смертность дѣтей, ложащаяся
тяжелымъ экономическпмъ бременемъ на в с е наше населеніе; всякаго рода поврежденія, создающія цѣлыя толпы калѣкъ, или совершенно нетрудоспособныхъ,
или обладающихъ пониженной трудоспособностью; наконецъ, лѣтніе пожары, к о торые в ъ немалой долѣ обязаны шалостямъ нредоставленныхъ самияъ себѣ на
цѣлыя недѣди малышей.
~
Въ д о к л а д ! бар. Ѳ. 0 . Буксгевдена посл!днему с ъ ! з д у пожарныхъ д!ятелей
собраны в ъ этомъ отношеніи довольно многочисленный цифры * ) . Т а к ъ , в ъ Смоленской губерніи число в с ! х ъ пожаровъ, ііроисшедшихъ отъ шалости д ! т е й и
несовершеннол!тнихъ, составляли 2 ° / 0 в с ! х ъ пожаровъ з а 8 м і с я ц е в ъ и дали
земству убытку 1 3 . 7 3 8 руб. В ъ Екатерипославской губ. з а посл!днее д е с я т и л ! т і е в ъ
среднемъ отъ указанной причины ежегодно бывало до 2 5 пожаровъ, уничтожавшихъ имущества до 3 1 . 0 0 0 руб. В ъ Херсонскомъ з е м с т в ! з а 2 9 л ! т ъ пожары
отъ указанной причины составляли 3 % в с ! х ъ пожаровъ, и земству пришлось
при этомъ потерять свыше 1 0 0 . 0 0 0 руб. Во Владимірскомъ з е м с т в ! з а четыре
года с ъ 1 8 9 5 но 1 8 9 8 г. пожары отъ шалости безпризорныхъ д ! т е й составляли
8 % в с ! х ъ пожаровъ, при чемъ эти иожары поглотили и з ъ суммъ губернскаго
земства 2 0 3 . 2 8 3 руб. В ъ Воронежской губ. с ъ 1 8 9 5 по 1 9 0 0 г . отъ этой причины произошло 5 1 5 пожаровъ, которые принесли убытки я а 7 0 0 . 0 0 0 руб. В ъ
Рязанской губ. число такихъ пожаровъ превышаешь 1 0 % и т. д.
Этихъ цифръ достаточно, чтобы понять, какую огромную роль в ъ д ! л !
истребленія крестьянскаго имущества играешь безпризорность нашихъ деревенскихъ
д ! т е й , и земства мало-по-малу начинаютъ обращать вниманіе и на эту сторону
д ! л а : с ъ каждымъ годомъ число яслей-пріютовъ быстро возрастаетъ.
Но и тутъ, к а к ъ и во в с ! х ъ вопросахъ, касающихся существенныхъ с т о ронъ деревенской жизни, мы встр!чаемся с ъ одиимъ н е и з м ! н н ы м ъ требованіемъ:
разбудите деревенскую мысль, развейте крестьянскую самостоятельность, и только
тогда в ы достигнете д ! й с т в и т е л ь н ы х ъ результатовъ. В ъ самомъ дѣлѣ, вотъ что
говорилъ н а ножарномъ с ъ ! з д ! предс!датель московской земской губернской
управы, Д . Н. ІДиповъ, по поводу только что названнаго нами доклада; «чтобы
ц ! л ь была достигнута, чтобы ясли получили повсем!стное распространеніе и в ы звали бы уменыпеніе д ! т с к о й смертности и горимости сельскихъ построекъ—для
этого нужны огромныя средства. Московская губернская земская управа и у і з д н а я
производили опыты устройства яслей, — чтобы выяснить, к а к о в а должна быть
правильная постановка и какая сумма потребна для организаціи одного такого
пріюта. Оказалось, что, при правильномъ интеллигентномъ н а д з о р ! , на содержаніе
о д н ! х ъ я с л е й — в ъ теченіи л ! т а требуется 2 5 0 р. В с ! х ъ же селеній в ъ Московской губерніи 5 . 5 0 0 , и если устроить ясли только в ъ 4 . 0 0 0 пунктахъ, то придется издержать 1 . 0 0 0 . 0 0 0 р у б . — р а с х о д ъ непосильный для земскихъ учрежденій.
Т а к ъ широко это д ! л о можетъ быть поставлено только при
матеріальиомъ
участіи самою мѣстнаго населенія (кур. иашъ); расходы на этотъ иредметъ
* ) « Т р у д ы всероссійскаго
Спб., 1 9 0 3 г .
пожарпаго с ъ ѣ з д а
19 0 2 года в ъ М о с к в ѣ » т . I
не прошли бы безслѣдно, безвозвратно; они сторицей вознаградились бы. Но уча-
стье самого населенія въ организаціи яслей-пріютовъ возможно только въ
будущемъ, при широкомъ развитіи мгъстной самодѣятельности» (кур.
нашъ).
И факты русской лшзни показываютъ, что даже такое огромное и сложное дѣло, какъ организація пріютовъ - яслей, возможна и теперь, если удастся
добпться содѣйствія деревенскаго населенія; но вся такая работа, при нынѣшннхъ условіяхъ, требуешь слишкомъ большого напряженія силъ, а потому не
обѣщаетъ быть продуктивной до тѣхъ поръ, пока крестьянская жизнь не будетъ
нзмѣнена кореннымъ образомъ. Я тѣмъ не менѣе позволю себѣ разсказать здѣсь
исторію одного такого нріюта *). Случай этотъ имѣлъ мѣсто нѣсколько лѣтъ
тому назадъ въ Тверской губернін. Главнымъ дѣйствующимъ лнцомъ является
учительница, которая послѣ тяжелаго учебнаго года забирается поотдохнуть въ
глухую деревеньку. Доброе сердце случайной жительницы этой глуши натолкнуло
ее на новую работу, о которой вопіяла, кажется, сама жизнь. Она стала собирать вокругъ себя всѣхъ малолѣтнпхъ нянекъ, которыя со своими крошечными
питомцами оставались обыкновенно на все время страды на произволъ судьбы.
«Обыкновенно по утру всѣ мои ребятишки,—разсказываешь г-жа Померанцева:—
собирались около огромной развѣсистой липы, недалеко отъ рѣкп. Тѵтъ мы таборомъ располагались учиться. Передъ ученьемъ каждой нянькѣ вмѣнялось въ
серьезную обязанность самой вымыться и причесаться, убрать своего ребеночка,
даже постирать на себя, если нужно, н послѣ всего этого приниматься уже за
ученье»... Ребятишки быстро привыкли къ доброму человѣку и охотно стали
подчиняться его авторитету. Но вотъ начались дожди. Таборъ подъ липой разстроплся. Сами ребятишки начали хлопотать у матерей,—чтобы имъ дали какоенибудь помѣщеніе. Деревня, хоть отчасти, успѣла прпглядѣться, что добрый человѣкъ надумалъ для ихъ дѣтей доброе дѣло. «Бабы живо,—продолжаетъ нашъ
авторъ:—устроили намъ подходящее помѣщеніе. «Пущай она пхъ въ Сергѣевъ
сарай загоняетъ,—разсуждали бабы»... Такъ устроилось даровое помѣщеніе для
этнхъ импровизпрованныхъ яслей. Ѣду ребятишки приносили раньше съ собой,
но послѣ новоселья бабы стали доставлять н добровольныя своп пожертвованія.
Кто принесешь блиновъ: «прими-кось, Михайловна, Христа ради, для ребятъ блинчиковъ. поминайте раба Ивана!» «Иногда,—повѣствуетъ г-жа Померанцева:—баба
принесешь чашку щей. «На-кось, Михайловна, па спасеніе души ради, вотъ щецъ
ребятамъ!» «Бабушка, а хватить ли щей-то всѣмъ? Вѣдь я ихъ всѣхъ одѣляю,
пожалуй не хватить!» «И то не хватить,—соглашалась старушка. «Ну, постой
колп, я имъ еще крыночку молока прпташу!» и мы получали еще дополненіе
молокомъ, такъ что, кромѣ того, что оставляли матери на кормленіе ребятамъ, мы
пользовались много со стороны, н это ихъ такъ сильно подкрѣпило, что мои
ребятишки за лѣтніе мѣсяцы откормились на славу».
Но вотъ миновало лѣто. Пришло время разставаться. Собрались мѵжикп
п бабы. Начались прощанья. «А мы спервоначалу то думали—чнстосердечно признавались крестьяне: -—ты это просто отъ нечего дѣлать, съ нпмн возжаться!
Одно слово быдто тебя дурь кака обуяла, а ншь дѣло-то и взаправду вышло!
Мы и то днвпмся, вовсе ребятенки не болѣли, кажись бы отчего!»... Когда же
я собралась уѣзжать, они пресерьезно уговаривали меня пріѣхать на будущее
лѣто, «быдто за мѣсто ребячьяго пастуха получить за лѣто 1 0 руб. и кормиться
съ каждаго двора, по очереди», говорили мнѣ мужики». И долго они еще убѣждалп пріѣхать къ нимъ добрую барыню, и избу обѣщали для пріюта отвести,
и цѣлковый еще набавили, и валенки обѣщалн подарить.
* ) С м . ж у р н а л ъ « Т р у д о в а я п о м о щ ь » з а 1 9 0 8 г., д е к а б р ь , с т а т ь ю А . М . П о меранцевой «Деревенскія картпнкп».
Этотъ опытъ не пропалъ даромъ для г-жи Померанцевой; много ей затѣмъ
приходилось открывать пріютовъ-яслей, и вездѣ она старалась вызвать прежде
всего среди населенія сознательное отношеніе къ дѣлу, пробудить самодѣятельность его, чѣмъ и обезпечивался обыкновенно успѣхъ предпріятія.
У.
Но помимо деревенский нищеты, неумѣнья сообща взяться за дѣло, отсутствія самодѣятедьности, много ыѣшаетъ успѣху всякаго новаго дѣла и народное
невѣжество, съ которымъ все еще слишкомъ слабо борется народная школа, поставленная всѣмъ строемъ нашей жизни въ ненормальныя условія. Той же самой
г-жѣ Померанцевой приходилось при организаціп пріютовъ сталкиваться съ взглядами, для нашего времени необычайными и невѣроятными.
«Одна баба,—разсказываетъ намъ авторъ:-—серьезно спрашивала меня:
« — А что, родная, клеймо-то у те будетъ съ орломъ аль безъ орла?
« — Какое клеймо-то?—говорю.
« — А вотъ что ребятамъ прикладать будешь!
« — Да ннкакихъ я кдеймъ прикладывать не буду!
« — Знамо дѣло! Я и то говорю,— подхватила она радостно мои слова,
не возьметъ она грѣха на душу! A онѣ-то сумлѣваются, коли безъ орла, такъ.
смотри клеймо-то отъ антихриста угадать, а какъ съ орломъ, такъ отъ царицы,
значить! Ваютъ, ты, значить, матушкѣ царнцѣ войско набирать».
Такими необычайными предноложеніями и разговорами встрѣчаетъ деревня
каждое новое дѣло. Просвѣщеніе пробило въ народныя массы еще недостаточно
широкую отдушину, и суевѣрія, еще сильно нроннкающія все міросозерцаніе народное, даютъ себя сильно чувствовать н на организаціи нротивоножарныхъ мѣръ.
ІІриведемъ два-три примѣра.
«Вѣдь это ни на что не похоже,—разсказываетъ г. Мячинъ объ одномъ
изъ своихъ разговоровъ въ деревнѣ *): «опять у васъ тридцать дворовъ сгорѣло»!
« — Вѣтеръ оченно силенъ былъ,—ничего не подѣлаешь,—отвѣчаетъ староста и при этомъ добавляетъ: отводить вѣтеръ никто не умѣетъ. Выла у насъ
старушка одна, — она умѣла, да покойница ужъ теперь... года съ три, какъ
умерла.
« — Это, братъ, вздоръ, бабьи сказки!
« — Самъ сколько разовъ видѣлъ,—съ убѣжденіемъ возражает староста:—
когда Кривуля горѣла, когда на Затылкахъ пожаръ былъ, въ оба эти раза она
помогла. Вышла эта... стала супротивъ вѣтра съ иконою, пошептала что-то, и
вѣтеръ въ другую сторону дуть зачадъ. Безъ этого весь бы нашъ порядокъ тогда
смахнулъ... Истинный В о т .
« — ЧТО же она, по твоему, колдунья была что-ли?
« — Ни, Боже мой! Старушка правильная, царствіе ей небесное...
«Въ общей массѣ суевѣрныхъ обычаевъ, господствующихъ въ русскнхъ
селеньяхъ,—продолжает г. Мячинъ:—кромѣ вѣры въ возможность придать вѣтру
другое направленіе во время пожара, существует еще вѣра въ заговоръ противъ
огня».
Въ такихъ заговорахъ фигурируют и молитвенный обращенія къ Богу,
и различный непоиятныя слова, не имѣющія, повидимому, никакого смысла, и
цитаты изъ Библіи.
ІІриведемъ еще нримѣръ. Вотъ что иишетъ корреспондент изъ Микулинской вол., Старицкаго у., Тверской губ. **): «До настояіцаго;времени крестьяне
нѣкоторыхъ деревень держатся многихъ суевѣрныхъ обычаевъ н раздѣляютъ еще
* ) « П о ж а р н о е Д ѣ л о » № 30, з а 1 9 0 3 г.
% « Т в е р с к о е З е м с к о е С т р а х о в а и і е » , 1 9 0 3 г. J\» 2.
не одно изъ доіютопныхъ иаслѣдій, пережптковъ. Т а к ъ мнѣ приходилось зачастую
разубѣждать крестьянъ н крестьянокъ, что пожаръ отъ грозы нужно заливать,
к а к ъ н всякій другой пожаръ, водой, а не парнымъ молокомъ. Считалъ н у ж нымъ заговаривать объ этомъ на томъ основанін, что, по достовѣрнымъ с в ѣ д ѣ ніямъ, одна изъ деревень Микулпнской волости сгорѣла отъ грозы вся почти,
потому что крестьяне стали заливать пожаръ парнымъ молокомъ.
Такимъ образомъ, читатель, « к у д а ни к и н ь — в с е к л н н ъ » . Какое бы общественное дѣло мы ни затѣяли, вездѣ на пути его стоить народное невѣжество
и непривычка населенія къ самодѣятельности. А потому вся надежда н а ш а — н а
развитіе народнаго образованія н проведеніе въ жизнь такого правопорядка, который бы не стѣснялъ народную самодѣятельность. «Уменыненіе пожарности в ъ
русской д е р е в н и , — з а я в л я л ъ Пожарному Съѣзду В . И . Серебряковъ:—произойдешь
при условін подъема самодѣятельности крестьянскаго населенія іі развитія въ
немъ культурности, в ъ широкомъ смыслѣ этого слова» * ) .
И, дѣйствительно, всѣ факты, которые мы перебрали, у к а з ы в а ю т . , что это
единственно вѣрный путь въ борьбѣ населенія съ ужаснымъ бичомъ нашего
времени—деревенскими пожарами.
Аннинъ.
* ) « Т р у д ы В с е р о с с і н с к а г о П о ж а р н а г о С ъ ѣ з д а 1 9 0 2 г. в ъ М о с к в ѣ » , т. 1-й.
Вопросы народнаго образованія
А .
А.
и—ОибліограФіи,
Еиколаевъ.
Ѵ[зъ хроники нагляднаго овученія.
Одной изъ чрезвычайно полезныхъ новинокъ въ дѣлѣ нагляднаго обученія
является изданіе Курскимъ губернскимъ земствомъ «объяснительнаго текста къ
школьному біологическому гербарію», составленнаго H. А. Никольскимъ.
Школьный гербарій мастерской наглядныхъ пособій Курскаго земства
преслѣдуетъ совершенно особыя цѣли. Онъ не ставить своей задачей знакомство
учениковъ съ систематикой или изученіе растительныхъ сообществъ, находя и
ту, и другую задачу и неинтересными, и непосильными для дѣтей. «Иное
дѣло» говорить предисловіе: «если для бесѣдъ съ дѣтьми будетъ взята біологія
растеній съ ея фактами, полными занимательности и интереса. Здѣсь открывается широкій просторъ для развитія дѣтской наблюдательности. Правда, нельзя
дѣтямъ объяснить сущности опыленія, но различные способы перепоса пыльцы,
рѣзко выдѣляющіе индивидуальность растеиій, запомнятся безъ труда. Легко
могутъ быть усвоены и способы распространен™ плодовъ. Гербарій, составленный,
напр., изъ растеній, чѣмъ либо отличающихся въ отношеніи разсѣванія сѣмянъ,
будетъ носить вполнѣ осмысленный характеръ, такъ какъ прежде, чѣмъ засушить растеніе, должны быть сдѣланы наблюденія его свойствъ. Высказапныя
соображения побудили автора выбрать для школьнаго гербарія растенія, интересныя въ біологическомъ отношеніи и легко находиыыя въ окружающей природѣ».
Бесѣды рекомендуется вести или на экскурсіяхъ, или на живыхъ растеніяхъ въ классѣ. Гербарій, который можно пріобрѣстп въ складѣ Курскаго земства,
долженъ лишь помогать оріентпроваться среди живыхъ растеній—это его единственное назяаченіе.
Самый «объяснительный текстъ» написанъ въ видѣ самостоятельной
работы, которая можетъ быть прочитана съ большою пользой и удовольствіемъ
виѣ связи съ школьнымъ гербаріемъ и которая даетъ учителю прекрасный матеріалъ для бесѣды. Въ книгѣ даны 43 хорошихъ рисунка, удачно схватывающихъ различные интересные моменты изъ жизни растеній. Все нзложеніе разбито
на- отдѣлы: 1) размноженіе растеній, 2 ) распространеніе сѣмянъ и илодовъ, 3 )
питаніе растеній, 4) защита отъ чрезмѣрваго испаренія, 5) защита отъ животныхъ, 6) защита отъ потери тепла и 7) исканіе свѣта.
Кромѣ того, въ книгѣ г. Ннкольскаго мы имѣемъ слѣдующіе весьма полезные списки: время цвѣтенія и мѣстонахожденіе растеній, упоминаемыхъ въ
текстѣ, и алфавитный указатель растеній. Имѣется также небольшой списокъ
нопулярныхъ изданій по ботаникѣ и оиредѣлителей растеній.
Вообще, въ дѣло нагляднаго обученія настоящая работа является цѣннымъ
вкладомъ.
Въ нрошломъ 1 9 0 3 т. на путь помощи дѣлу нагляднаго обѵченія выступило н Тверское губернское земство. Докладъ Тверской губернской земской унравы
земскому собранію 1 9 0 3 г. представляешь въ этомъ отношеніи значительный
интересъ, а потому мы вкратцѣ ознакомнмъ еъ нимъ нашихъ читателей.
Уже въ началѣ 1 9 0 3 г. губернская управа приступила къ заготовленію
нроектированныхъ коллекцій наглядныхъ пособій стоимостью въ 15, 30 и 6 0 руб.,
которыя отпускала уѣзднымъ земствамъ для земскихъ школъ по цѣнѣ 1 0 руб.,
2 0 руб. и 4 0 руб. Сннсокъ, конечно, являлся не окончатедьнымъ и предполагалось его измѣнить сообразно тѣмъ требованіямъ, которыя окажутся со стороны
уѣздныхъ унравъ.
Всего за годъ было затребовано 1 7 2 пятнадцатирублевыя коллекціи,
9 тридцатярублевыхъ, 7 шестидесятирублевыхъ н на 7 6 2 руб. наборовъ отдѣльныхъ предметовъ. Между этими послѣдними имѣлись подборы наглядныхъ пособій,
необходимыхъ для чтенія статей по прпродовѣдѣнію по книгѣ «Дѣтскій Міръ»
Ушинскаго. Списокъ этихъ предметовъ, какъ оказывается, былъ составленъ еще
десять лѣтъ тому назадъ учительницею Тверского уѣзда, А. С. Симановичъ, но
выхода своего въ свѣтъ эти списки доясдалпсь только теперь.
Часть предметовъ, необходимыхъ для набора наглядныхъ пособій, Тверская
губернская управа пріобрѣла путемъ покупки, другую же часть попробовала
изготовить въ Твери.
Изъ предметовъ, пріобрѣтенныхъ покупкой, обратимъ внпманіе на выписку
приготовляемыхъ въ Германіи картинъ прямо отъ ихъ издателей, что чрезвычайно удешевляло ихъ стоимость. Такъ «картины, продающіяся въ русскнхъ
кннжныхъ магазинахъ въ отдѣльности но 1 0 к., а при покупкѣ полной коллекціи (50 Jè Ж) по 9 к., обошлись Тверской губ. управѣ по З'/з коп., при
чемъ затребованы были не полныя коллекціи, a отдѣльныя изображенія жпвотныхъ». Самая процедура оказалась не бодѣе затяжной, чѣмъ пріобрѣтеніе этихъ
картинъ изъ Вятской мастерской учебныхъ пособій иди цтъ Гросмана и Кнебеля.
Изъ предметовъ, приготовленныхъ самимъ земствомъ, укажемъ только на
выдѣлку мѣръ длины, а именно метра, аршина и фута п квадратнаго фута,
раздѣленнаго на квадратные дюймы, изъ которыхъ одинъ раздѣленъ на квадратный линін. Въ этомъ отяошеніи Тверской губернской управѣ удалось добиться
пониженія цѣнъ даже по сравненію съ Вятской мастерской учебныхъ пособій
(къ сожалѣнію, докладъ ничего не говорить о сравнительномъ достоинствѣ
этихъ изготовлѳній).
Изготовлены на мѣстѣ также коллекціи по чернолѣсью и краснолѣсью,
небольшая коллекція физяческнхъ прпборовъ, коллекція минераловъ, металловъ
и горныхъ породъ; наконецъ, мѣстнымн же силами составлены коллекціи по
списку А. С. Симановичъ для «Дѣтскаго Міра» Ушинскаго. Въ коллекцію эту
вошли слѣдующіе предметы: коконъ шелковичнаго червя, хлопокъ, кораллъ,
известковый туфъ, морскія раковины, лупа, селптра, поташъ, каменная соль,
сѣра черенковая, горный хрусталь, кремень, известь, гранптъ, ртуть, киноварь,
руда желѣзная, подковообразный магинтъ, компасъ, каолинъ (форфоровая глина),
руда мѣдная, мѣдный купорось, каменный уголь, торфъ, коксъ, слюда, отпечатокъ
раковины на извести, мраморъ, цинкъ, олово, губка, морская звѣзда, графить,
бѣлый песокъ. Стоимость каждой коллекціи безъ ящика была всего 3 руб.
„Вѣстникъ Знанія".
Конечно, это первый шагъ на новомъ пути, н всѣ эти списки должны
сильно измѣняться подъ вліяніемъ п педагогнческаго опыта, н требованій и
предложеній рынка.
Выдающимся предпріятіемъ въ дѣлѣ нагляднаго обученія являются далѣе
Курсы учебно-воспитательныхо заняты по сельскому хозяйству и при-
родовѣдѣнію въ Мраморномъ Дворцѣ въ Петербург!. Къ сожалѣнію, свѣдѣнія
объ этомъ замѣчагельномъ въ своемъ родѣ учрежденіи мало распространены въ
широкой публикѣ, а между тѣмъ предпріятіе это требуетъ серьезной общественной поддержки.
Курсы эти ведутся уже пять лѣтъ. Цѣль ихъ—развить въ дѣтяхъ чувство
любви къ природѣ, интересъ къ сельскому хозяйству, а также ознакомить дѣтей
съ технической обработкой пропзведеній сельскаго хозяйства и сообщить имъ
свѣдѣнія по кустарной п художественной промышленности. Съ этою цѣлью для
дѣтей устраиваются лекціп, осматриваются съ нимн музеи, сады, питомники,
устраиваются прогулки за городъ въ пмѣнья, въ парки, на огороды, въ плодовый школы, лѣсъ, на фабрики и заводы. Ііромѣ того, въ это же самое время
дѣтьми выполняются доступный пмъ работы по обработкѣ почвы, выращиванію
растеній и воспнтанію жпвотныхъ; значительная часть времени отводится, наконецъ, рисованью, лѣпкѣ, пграмъ, пѣнію и практическому изученію нѣкоторыхъ
отраслей кустарной и художественной промышленности.
Всѣ занятія дѣтей ведутся подъ наблюденіемъ и руководствомъ большею
частью людей, окончившихъ какое нпбудь высшее учебное заведеніе, илп
обучающихся въ университет!, илп какомъ либо спеціальномъ учебномъ заведеніи.
Трудъ такихъ руководителей—безплатный; в с ! эти руководители получаютъ
подготовку на особыхъ недагогическихъ сельско-хозяйственныхъ курсахъ, г д !
курсисты, кром! слѵшанія лекцін, чнтаемыхъ профессорами, практически работают въ садахъ, огородахъ, им!ніяхъ и мастерскихъ.
Все это совершенно необычайно по нашимъ русскимъ условіямъ, а въ
с!ромъ каменномъ Петербург! эти курсы, но истин!, представляют какой-то
св!тлый п чистый оазисъ, на которомъ д!йствительно можетъ отдохнуть душа
столнчнаго ребенка, нзмаявшагося въ душныхъ, грязныхъ дворахъ - колодцахъ.
Естественно, что курсы этн обратили на себя большое вниманіе не только петербуржцевъ, но и провннціи. «Не говоря уже о томъ», читаемъ мы у г. Э. К.
Данный *): «что н!тъ конца разспросамъ н ѵчастію со стороны родителей занимающихся на курсахъ д!тей, постоянно приходится слышать отъ множества
стороннихъ лицъ, что они хот!лп бы ознакомиться съ характеромъ п веденіемъ
занятій... Мало того, курсы нм!ютъ постоянное спошеніе съ провинціей... Педагоги и общественные д!ятели нашей провипціи им!ютъ письменный сношенія
съ курсами (Харьковъ, Курскъ, Смоленскъ, Черниговъ, Вятка и мн. др.)»...
Какъ быстро растетъ яаплывъ д!тей, желающихъ попасть на эти курсы,
видно изъ того, что въ 1 8 9 9 г. принято было 8 0 0 д!тей, изъ 1 5 0 0 записавшихся; осенью 1 9 0 0 г. записалось свыше 8 0 0 0 д!тей (принять удалось
лишь 3 . 5 0 0 ) , осенью же 1 9 0 1 г. па запись явилось 1 4 . 0 0 0 д!тей (принято 5.000).
Организація занятій на этихъ курсахъ и самнхъ курсовъ представляет
много интереснаго и орпгинальнаго. «Единственнымъ отв!тственнымъ нередъ
правительствомъ лицомъ въ веденіи курсовъ», читаемъ мы у г. Данинн: «является
нхъ учредитель, безъ утвержденія котораго, поэтому, ничего на курсахъ не д ! лается. Во глав! адмпннстраціи находится зав!луюіцая курсами. Всего имѣется
* ) «Сельско-хозяйственныя знанія и работы въ воспитаніи дѣтей,—Учѳбновоспитательныя занятія въ Мраморномъ дворцѣ въ С.-Петербургѣ» С П Б . 1 9 0 3 г.
5 курсовъ съ курсовымъ распорядителемъ во главѣ каждаго. Курсъ дѣлится
на 8 отрядовъ, и отвѣтственнымъ лицомъ въ каждомъ отрядѣ является отрядный распорядитель. Въ свою очередь, отрядъ заключаетъ ьъ себѣ 8 флаговъгрунпъ, состоящихъ изъ 1 0 — 2 0 дѣтей. Каждая такая группа пмѣетъ флагъ
опредѣленнаго цвѣта съ эмблемой. Отрядъ составляется изъ флаговъ одного цвѣта,
а эмблема у каждаго флага своя. Напр.: второй курсъ, розовый отрядъ, флагъ—
капуста. По принадлежности къ флагу, видному издалека, каждый ребенокъ
зяаетъ свое мѣсто во время занятій. При каждомъ флагѣ имѣется 1 — 2 руководителя, задача которыхъ состоять въ возможно болѣе тѣсномъ сближеніи съ
дѣтьми и вліяніи на нихъ». Кромѣ того, на курсахъ имѣются завѣдующіе
объясненіями и объяснптели въ различныхъ музеяхъ, завѣдующіе и преподаватели
искусствъ, регенты дѣтскпхъ хоровъ, главный врачъ н санитары, лектора,
завѣдующій хозяйствомъ, его помощники на каждомъ курсѣ, казначей, секретарь
курсовъ и секретари каждаго курса.
Программа курсовъ такова: I курсъ ставить своей главнѣйшей задачей
развнть въ дѣтяхъ любовь къ прнродѣ и къ жизни; II курсъ—осмыслить въ
глазахъ дѣтей любовь къ природѣ, показать, что челивѣкъ, какъ хозяинъ ея,
долженъ выражать свое господство . надъ природой разѵмнымъ трудомъ среди
нея, трудомъ земледѣльческпмъ; на III курсѣ дѣтп знакомятся съ технической
обработкой продѵктовъ сельскаго хозяйства; на IV курс! выясняется, какъ техническая грубая обработка одухотворяется творчествомъ челов!ка; Y курсъ,
предназначенный для самыхъ старшихъ слушателей, говорить о творчеств! въ
д ! л ! воспитанія.
Кром! того, курсы усиленно заботятся о томъ, чтобы развивать въ д!тяхъ
возможно сильп!е чувство общественности, для чего организуются огромные хоры,
общія работы, общія прогулки, курсовые праздники.
Л!томъ курсы устраиваются въ меныпемъ масштаб! въ Стрѣльнѣ: зд!сь
участвует лишь до 4 0 0 д!тей подъ наблюденіемъ 5 0 — 6 0 руководителей и
40—-50 ихъ помощниковъ-подростковъ. Основа занятій та же—возможная наглядность и возможная близость къ природ!.
Многія наглядный нособія приготовляются самими руководителями. «Такъ
(см. вышецптированную работу г. Данини), за невозможностью поставить для
лекцій волшебный фонарь (въ Стр!льн! н!тъ электрическаго осв!щенія), тѵманпыя картины зам!няются большими художественными рисунками величиною,
въ 3 квадратныхъ аршина н бол!е, сделанными углемъ на бумаг! и зат!мъ
фиксированными. Такихъ картинъ руководители сд!лали до 300. Для общихъ
работъ д!тей руководители д!лаютъ бумажные шаблоны, тщательно выполненные,
которые д!ти точно воспроизводят изъ другого матеріала. Наглядность преподаванія л!томъ достигается гораздо легче, ч!мъ зимой. Объекты живой природы
постоянно появляются передъ аудиторіей, а вс! сельско-хозяйственныя работы
демонстрируются д!тямъ на практик!, и большинство изъ нихъ выполняется
самими д!тьми (огородныя и садовыя работы, косьба, доеніе коровъ и пр.)».
Для подготовки руководителей курсовъ и объединенія ихъ работы опятьтаки имѣѳтся ц!лая сложная система общихъ сов!щаній, лекцій, практическнхъ
работъ и т. д.
Интересна также идея воспользоваться работами д!тей для организаціи
музея учебныхъ пособій, задача котораго—возможно полн!е иллюстрировать
каждый предмет, им!ющій отношеніе къ программ! курсовъ. Много помогают
въ этомъ отношеніи также помощники руководителей—старшіе воспитанники
ереднпхъ учебныхъ заведеній и городскихъ училищъ: ими „производится рядъ
работъ по анатоміи, физіологіи и гигіен!: составляются чертежи и діаграммы,
д!лаются анатомическіе препараты животныхъ въ спирту, раскрашенный анатомпческія модели различныхъ органовъ".
учплищъ 2 8 % , окончившихъ низшія учебныя заведенія 2, 5 °/о, частныхъ низших ь
школъ 1 5 , 5 % , домашняго образованія 3 % .
Курсы нуждаются въ общественной помощи и, какъ мы видѣли, имѣютъ
на нее полное право.
Ѵ[зданія харьковскаго общества грамотности.
Для того, чтобы охватить въ небольшой замѣткѣ весь тотъ разнообразный
матеріалъ, о которомъ мы намѣрены здѣсь говорить, разобьемъ его на отдѣлы
(см. 3 стр. обложки).
Выдѣлимъ, впрочемт, сначала тѣ брошюры, которыя изложены на малорусскомъ языкѣ. Останавливаться на нихъ мы не будемъ; отмѣтимъ только изданіе
ихъ, какъ фактъ въ высшей степени интересный и симпатичный.
Пробѣгая теперь заглавія книжечекъ, изданныхъ Харьковскимъ Обществом!
распространенія въ народ! грамотности, мы прежде всего поражаемся безсистемностью: сегодня издается брошюрка по медицин!, завтра вырванъ разсказъ
какого-нибудь французскаго беллетриста, а еще дальше пошла историческая или
географическая. Но винить сильно въ этомъ издательство нельзя. Самъ Издательскій Комитетъ Харьковскаго Общества грамотности не разъ въ своихъ
отчетахъ указывалъ на этотъ недостаток!, но бороться съ нимъ не могъ просто
потому, что не обладал! достаточными средствами для того, чтобы оплачивать
рукописи: приходилось, сл!довательно, принимать то, что изъ матеріала, представленнаго сотрудниками, соответствовало требованіямъ, которыя Комитетъ считалъ
необіодимымъ предъявлять къ популярным! работамъ для самаго неподготовленнаго читателя,—читателя изъ народа. Въ настоящее время, впрочемъ, это
затрудненіе въ значительной степени устранено, благодаря тому, что Харьковское
губернское земство ежегодно отпускает! но 1 . 0 0 0 руб. въ гонорарный фондъ.
Посмотримъ же теперь тотъ масштабъ, которымъ хотя бы до изв!стной
степени руководился Издательскій Комитета въ своихъ р!шеніяхъ участи
той или другой брошюры-. Н!которыя указанія въ этомъ отношеніи им!ются въ
отчетахъ Издательскаго Комитета по поводу т!хъ систематических! нрограммъ—
по псторіи и этнографіи, при помощи которыхъ предполагалось выпустить рядъ
брошюръ, охватывающих! собою ц!лые курсы.
Вотъ т ! соображенія, которыми руководился Комитетъ при выбор! темъ
по исторіи *): 1 ) «Историческій процессъ не долженъ представляться рядомъ
отд!льныхъ разрозненных! фактовъ. Нужно объединять факты и, выбирая ихъ
изъ милліона другихъ, представить политическую и культурную жизнь обществ!
и постоянный см!ны формъ жизни и родственную связь вс!хъ націй, вс!хъ
народовъ въ общности ихъ матеріальныхъ и духовныхъ интересовъ. 2 ) Нам!тнвъ посл!довательно въ своихъ темахъ вс! крупн!йшіе эпизоды всемірной
псторіи, Комитетъ останавливался главнымъ образомъ на наибол!е законченных!,
ясныхъ и вполн! достов!рныхъ, чтобы они могли развить гуманное чувство въ
*) См. Отчетъ з а 1893 г.
чнтателѣ. 3) Если большинство темъ пріурочено къ той или другой исторической
личности, то этотъ пріемъ вызывается неподготовленностью читателя требующаго возможно болѣе конкретнаго, образнаго изложенія. Біографнческая форма
легче, доступнѣе; но при этомъ необходимо постоянно имѣть въ виду
не апоѳеозъ личности, а генетическую связь лица съ условіямн окружающей
его среды. 4 ) Что касается до самой обрисовки личности и событія,
то она прежде всего должна быть исторически вѣрна; и личность, и событія
должны быть поставлены въ связь съ исторической эпохой и съ національнымъ
складомъ даннаго народа, должны быть выяснены съ культурной, политической,
націонадьной точки зрѣнія. 5) Издоженіе должно удовлетворять главнымъ образомъ двумъ требованіямъ: оно должно быть понятно и интересно. Ради этого
надо стараться вносить въ историческіе разсказы какъ можно болѣе художественности, прибѣгая при всѣхъ возможныхъ случаяхъ къ литературно-художественнымъ пособіямъ,—какъ-то: народной поэзіи, классическнмъ поэтическимъ
пропзведеніямъ, а также къ нѣкоторымъ псторическинъ романамъ».
Таковы основныя требованія, которыя комитета предполагалъ предъявлять
къ своимъ историческимъ темамъ и многія изъ которыхъ выражаютъ, очевидно,
общіе взгляды комитета на издательство народныхъ книгъ. Носмотримъ же, въ
какой мѣрѣ удалось комитету реализовать эти принципы въ лежащихъ передъ
нами брошюркаіъ. Начнемъ свой разборъ съ болѣе простыхъ темъ,—брошюрокъ,
посвященныхъ вопросамъ практическпмъ. Остановимся сначала хоть на медининѣ.
Здѣсь безусловно можно рекомендовать всѣ 7 брошюрокъ, которыя оказазались у насъ подъ руками. Первое мѣсто среди ннхъ безспорно принадлежишь
книжечкѣ г-жи Монтвидъ («Кое что о глазныхъ болѣзняхъ»). Написана она
простымъ, толковымъ языкомъ, изложеніе ведется съ крайней послѣдовательностью
и осмотрительностью; тонъ, по отношению къ читателю, самый приличный, ннгдѣ
не задѣвающій его самолюбія какимъ нибудь отношеніемъ сверху внизъ. Этимъ
послѣднимъ грѣіомъ напротнвъ кое-гдѣ страдаютъ брошюрки В. Г. Соболева («О
заразныхъ болѣзняіъ», «О скарлатинѣ», «О брюшномъ тифѣ», «О натуральной
оспѣ»). Таково, напр., его поученіе насчетъ народнаго новѣжества на стр. 5.
А 1. Замѣчено, что такого рода поученія только раздражаютъ читателя изъ народа и не достигаютъ ни малѣйшей цѣли. Но зато это единственный упрешь,
который мы можемъ сдѣлать г-ну Соболеву. Во всемъ остальномъ работы его безупречны: толковое изложеніе, умѣнье остановиться какъ разъ на существенномъ,
мѣстамн живость изложенія. Очень хорошей брошюркой, хотя и сухой, является
брошюрка проф. Мухина: «О чумѣ человѣка»; можно] развѣ указать только на зло употребленіе иностранными словами. Къ этой же группѣ работа относится и разсказъ г. Горбачевнча. Вь немъ въ беллетристической формѣ проводится параллель
между двумя случаями зараженія сибирской язвой: въ одномъ была своевременно
подана медицинская помощь и больной получилъ полное выздоровленіе, а въ другомъ—деревня пыталась помочь своими средствами, въ результатѣ которыхъ оказалась гибель здороваго и сндьнаго мужчины. Конечно, разсказъ г. Горбачевнча
не можетъ претендовать на какое нибудь художественное значеніе: во многохъ
мѣстахъ чувствуется въ ностроеніи и исполненіп разсказа большая искусственность (особенно страдаютъ этимъ всѣ діалоги), но во всякомъ случаѣ н его «безъ
скуки слушать можно», а ребята онъ можетъ даже натолкнуть на извѣстныя
размышленія.
Для того, чтобы показать всю разницу между такими искусственными, выдуманными, а отчасти н вымученными произведеніямн и истинно художественными
вещами, мы остановимся на изданіи того же общества: «Страшная смерть невпннаго
человѣка», разсказѣ, очень удачно передѣланномъ изъ знаменнаго произведенія
Вересаева: «Везъ дороги». Читатель помнить, конечно, что тема здѣсь заимствована изъ періода послѣдннхъ холерныхъ бунтовъ, и что авторъ развертываетъ
драму, которую пришлось пережить доктору, отдававшемуся всей душой своей отвѣтственной работ! и убитому осв'ир!п!вшей темной толпой. Разсказъ даже въ
иеред!лк! оставляет потрясающее впечатл!ніе, и именно такіе разеказы сл!дуетъ сотвями тысячъ направлять въ деревню, гд! они явятся лучшими защитниками докторовъ и медицины.
Также въ вид! беллетристическаго разсказа, быть можетъ, отчасти списаняаго съ жизни,—а потому и бол!е естественней),—написана брошюрка М. П.
(Енько) Христіановпча «Какъ и откуда добывается шелкъ». Сельскому же хозяйству посвящены еще три брошюры: А. М. Кирилова «Вес!да о польз! отъ занятія пчеловодствомъ», касающаяся почти исключительно теоретических!) вопросовъ, «О лугахъ и луговомъ хозяйств!», гд! можно найти много практическихъ
указаній, которыя можно легко и съ удобствомъ всякому реализовать у себя въ
хозяйств!, и брошюрка Н. Ѳ. Сумцова «Овраги, ихъ закр!иленіе и обл!сеніе»,
прекрасно написанная и снабженная ц!лыыъ рядомъ очень удачно выбранныхъ
рисунковъ. В с ! эти популярный работы можно только усиленно рекомендовать деревн!, хотя необходимо зам!тнть, что он! главнымъ образомъ пм!ютъ въ виду
условія южнаго землед!льческаго хозяйства.
По естествознанію—три брошюры А. Л. Колесниковой „Разеказы о жизни
зв!рей" съ описаніемъ по Брэму льва, тигра, волка, лисицы, медв!дя и б!лаго
медв!дя. Это довольно примитивная работа. Годится, на нашъ взглядъ, для ребятъ, прнм!рно, нерваго отд!ленія сельской школы. „Вес!ды о внутренности
земли" разечитаны на бол!е подготовленнаго читателя, исполнена работа недурно
и охватывает в с ! важн!йшіе элементы геологіи; книжку можно рекомендовать,
хотя и не въ первую очередь, такъ какъ ио геологіи на кннжномъ рынк! ігыѣются гораздо лучшія вещи (напр., Рубакина „Подземный огонь" и „Вода на землѣ,
подъ землею и надъ землею"). Совершенно неудачной является брошюра „Воздухъ
и явленія, въ немъ происходящія" (переводъ съ изданія M. Вжезинскаго). Въ
ней прежде всего ц!лый рядъ груб!йшпхъ научныхъ ошибокъ и недомолвокъ. Таково, напр., ѵтвержденіе, что „одна бутылка воды в!снтъ столько же, сколько
7 7 0 бутылокъ воздуха" (стр. 6). Какого воздуха? пои какомъ давленіп взятаго?
Или вотъ еще (стр. 9): „если положить термометръ въ кипящую воду, то ртуть
поднялась бы до цифры 1 0 0 " . Это въ термометр! Дельзія, а у Реомюра, а у
Фаренгейта? Совершенно не выяснено, что цифра сто взята искусственно. 'Гакъ
же плохо описано устройство барометра, этого важн!йшаго инструмента для изѵченія воздушныхъ явленій. Или, какъ, напр., понравится вамъ утвержденіе,
что „азотъ служить только для разр!женія кислорода" (стр. 14), въ то время,
какъ въ д!йствительности воздушная атмосфера является огромнымъ складомъ,
откуда почва получает нужный для питанія растеній азотъ. Или укажемъ еще
на стр. 1 0 5 , гд! дается слишкомх прямолинейное объясненіе образованія града.
Многое можно сказать и относительно выбора самого матеріала: ну, какъ, говоря
о воздух!, не остановиться на жидкомъ и твердомъ воздух!, этой гордости современной физики? какъ не обмолвиться ни словомъ о способахъ предсказанія движенія урагановъ? ни слова не сказать о значеніи сн!га въ качеств!
защитнаго покрова? о способахъ защиты виноградниковъ отъ чрезм!рнаго
охлажденія при помощи дыма? объ опытахъ борьбы съ градомъ? и т. д. Все
это легко можно было бы уложить въ рамки той же брошюры, лишь бол!е ум!лой рукой распред!ливъ матеріалъ. Книжечку эту мы не рекомендуемъ.
Далеко также неудачной должны мы признать и брошюру М. Котельникова
„ Ч е л о в ! к ъ и естественный силы природы", посвященную главнымъ образомъ росту
матеріальной культуры челов!чества и захватывающую массу вопросовъ. Отрицательно относимся мы къ этой брошюр! не иотому, чтобы она, скользя по
т е м ! совершенно поверхностно, выбрасывала множество разнообразныхъ фактовъ
в ъ мало обработанномъ в и д ! . Н ! т ъ , мы полагаемъ, что такіе б ! г л ы е очерки
очень полезны и въ народной литератур!, давая возможность охватить однимъ
взглядомъ обширное поле жизни. Но именно такія б!гдыя работы и должны
быть особенно приспособлены къ своему читателю. А между тѣмъ книжечка М.
Котельникова написана огромными карамзинскими періодами, матеріалъ въ ней
слабо расчлененъ, изложеніе мало образно (несмотря на стихи, вставленные коегд! въ изложеніи), м!стами попадаются неосторожно вставленный иностранный слова въ род!: экземпляры (стр. 4), практическая почва (стр. 11), автомобиль (стр. 13) и т. д. М!стами дал!е высказываются опрометчнвыя мысли
въ род! того, что „молотьба ц!пами и в!яніе зерна по способу подбрасывания
хл!ба лопатами въ настоящее время почти повсюду выводятся изъ употребления
и производятся посредствомъ особыхъ машинъ" (стр. 25). И въ этомъ ѵв!рять
русскаго зе.млѳд!льца! Все это сильно обезц!ннваетъ настоящую работу, по мысли
весьма симпатичную.
Интересными по замыслу и въ значительной степени удачными по выполнен™ явлнются сл!дующія четыре брошюрки, посвященный духовной культур!
челов!ка: „О томъ, какія сельскія пов!рья и обычаи въ особенности вредны"
проф. Сумцова, „Школа", историческій очеркъ 0. Кайдановой, „Народный Двореіѵь", передѣлка Ю. С. нзъ романа „Тайна богатой насд!дннцы" н „Братства
въ юго-западной Руси", историческій очеркъ С. Р. Небодыпія зам!чанія мы впрочемъ считаемъ необходимымъ сд!лать, по крайней м!р!, по отношенію къ н!которымъ изъ названныхъ брошюръ. Прекрасная брошюрка проф. Сумцова („Чар'од!йство.Переусины и закрутки.Выкапываньевъ засуху самоубійцъ.Пов!рье о мертвой
рук!. Заговоры. Суев!рныя представленія о бол!зняхъ. Пожаръ отъ молоньи.Жестокій
обычай принудительнаго брака. Свадебный разгулъ. Дурное обращеніе мужей съ женами") страдаешь все-таки н!которой книжностью. Если бы авторъ считался съ действительной жизнью народа, то не р!шился бы выступить противъ заговоровъ въ
такой форм! р!зкаго осужденія, какъ онъ это сдѣлалъ на стр. 14 и 15. Д!ло
въ томъ, что въ заговорахъ признаются теперь (см., напр., Поповъ „Народная
медицина") элементы гипноза, ч!.чъ собственно и сильны заговоры. Упустнвъ
изъ виду эту сторону дѣла, авторъ невольно вызовет къ себ! недовѣріе, такъ
какъ въ любой деревн! ему приведут ц!лый рядъ случаевъ, когда заговоры
оказывали на больныхъ прекрасное д!йствіе. Критика народныхъ обычаевъ необходима, но должна проводиться осторожно н осмотрительно, если вы хотите,
чтобы она оставила сл!ды въ жазни. Относительно очерка г-жи Кайдановой можемъ замѣтнть лпшь, что онъ сильно, вынгралъ бы, если бы вступленіе представляло не общія отвлеченныя разсѵжденія, а состояло бы изъ дифръ, выдвпгаемыхъ въ такнхъ случаяхъ въ защиту образованія. Н!сколько понижает достоинство брошюры суховатость изложенія п отсутствіе образности въ язык!.
„Народный Дворецъ", дал!е, въ общемъ перед!ланъ удачно, но нашісанъ нодчасъ очень тяжелы.мъ слогомъ.
Зат!мъ идетъ рядъ брошюръ посвященныхъ біографіямъ: «Сестра Катерина»
(Разсказъ объ одной доброй англнчанк!) С. Р. «Докладъ б!дныхъ и несчастныхъ.
Жизнь доктора Влад. Андр. Франковскаго» К. М. Гониглендлеръ, «Странникъ
Грнгорій Саввичъ Сковорода» С. Р., «Другъ челов!чества Ѳ. П. Гаазъ» Гониггендлеръ; сюда же принадлежптъ н брошюра: «Добрые люди стараго времени па
Руси» С. Р. Наппсаны он! вс! хорошо и интересно (въ посл!дней много св!дѣній по культур! русской жизни XVI в.). Не понравилось намъ только одно:
очень ужъ въ ннхъ выдвигается везд! фнлантроннческій характеръ д!ятельности
прославляемой личности, стремленье обойтись собственными силами, остаться,,
хотя н нраведнымъ, но въ «кельѣ—подъ своей елью». Намъ кажется наибол!е
важнымъ въ настоящее время везд! и во всемъ выдвигать значеніе общественной
работы, ум!нье комбинировать на общую работу общественный силы. А именно
съ этой точки зрѣнія и не критикуется матеріалъ, предлагаемый въ названныхъ
брошюрахъ читателю нзъ народа
Въ остальныхъ трехъ біографіяхъ: «Ломоноеовъ» Е. Сно, «Эдиссонъ»
Ихакъ H брошюркѣ «Хижина дяди Тома», посвященной Бичеръ-Стоу Н Линкольну
фнлантропическій элементъ отсутствуешь. Написаны онѣ также всѣ хорошо. Коекакіе промахи и здѣсь можно было бы указать, такъ, напр., г. Сно совершенно
забываешь о томъ жалкомъ общественномъ положевіи, въ которомъ жплп ученые
времени М. В. Ломоносова.
Влвзко по духу нодходятъ къ только что перечисленнымъ. кннжечкамъ
брошюрки г. Евгенія Сно: «Генри Стэнли. Его жизнь и путешествія», «Отважный
путешественникъ Фрптіофъ Нансенъ» и «Жизнь и путешествія Пржевальскаго».
Особенно удачной вышла нослѣдняя: это одна нзъ самыхъ цѣнныхъ популярныхъ
книжечекъ, посвященныхъ путешествіямъ. Наименѣе удачной мы признаемъ
первую изъ указанныхъ брошюръ г. Сно; ужъ очень часто онъ отдѣлывается
здѣсь общими фразами: тамъ-то и тамъ, напр. Ливингстонъ и Стэнли много выстрадали, а самой картины этихъ страданій нѣтъ.—Но всѣ три кнпжечкп разсчптаны на болѣе илп менѣе подготовленнаго читателя,—напр., окончившаго земскую
школу.
На географическихъ брошюрахъ въ отдѣльности останавливаться мы не
будемъ. Скажемъ, что всѣ онѣ принадлежать къ лучшнмъ вещамъ въ народной
литературѣ. Правда, нѣкоторыя изъ нихъ написаны суховато, мѣстами чуть не
конспективно (напр., «О полярныхъ странахъ» А. Н. Краснова), другія слишкомъ увлекаются какимъ-нибудь псторическимъ моментомъ въ ущербъ полнотѣ
собственно географической картины, (напр., «Голландія» Ел. Радаковой), но и
при этихъ недостаткахъ онѣ всетакн оказываются цѣннымъ вкладомъ въ нашу
народную литературу.
Съ такою же симпатіей мы относимся и къ брошюрамъ, посвященнымъ
нсторическнмъ темамъ («Карлъ Великій» С. Р., «Вильгельмъ, принцъ Оранскій»,
«Жанна д'Аркъ, Дѣва Орлеанская» С. Р., «Алексѣй Григорьевичъ Разумовскій
Д. П. Миллера, «Русъ и Лютеръ» А. Тризны, «Магомета», «Заселеніе Новороссійскаго края и Потемкннъ» Д. П. Миллера). Тѣ основные принципы, которые
рекомендовались комитетомъ ихъ составителямъ, указаны были выше. Скажемъ
только, что всѣ этн важныя и разумныя основы нопулярнзаціи въ значительной
степени осуществлены въ перечисленныхъ брошюрахъ.
Изъ брошюръ съ беллетристическпмъ содержаніемъ вызываютъ нѣкоторыя
возраженія развѣ только два разсказа: «Маленькіе странствующіе итальянцы въ
Англіп», который, по нашему мнѣнію, долженъ показаться для взрослыхъ уже
слишкомъ наивнымъ, хотя малыши прочтутъ и его, вѣроятно, съ удовольствіемъ;
и второй разсказъ: «Рыжакъ» по М. Серао (составила JI. В. Хавкина), который слишкомъ много потерялъ, — какъ-то обезцвѣтился, — благодаря неудачной
передачѣ.
Не входя въ сколько нибудь подробный разборъ остальныхъ брошюръ беллетристическаго содержанія, которыя мы усиленно рекомендуемъ вниманію всѣхъ,
кому приходится соприкасаться съ внѣшкольнымъ чтеніемъ деревни, мы отмѣтпмъ
только весьма цѣнную особенность народпыхъ, разсказовъ Додэ («Среди французовъ», заключающій двѣ крошечныхъ вещицы: «Тайна стараго мельника» и
«Обезьяна» и вторая брошюрка: «Прекрасная Нивернеза»); всѣ они тяжелы, какъ
тяжела вездѣ жизнь простого народа; но отъ нихъ не вѣетъ той безнадежной
тоской, той безвыходностью подоженія, которыя такъ удручаютъ васъ, когда вы
имѣете дѣло съ разсказами изъ жизни русскаго народа (объ этомъ у насъ на
страннцахъ «Вѣстннка Знанія» неоднократно бывала рѣчь) и въ которыхъ вы
легко можете убѣдиться, если возьмете, напр., разсказы г. Заблоцкой и г. Бунина
(«Сиротка» и «Ѳедосѣвна») въ изданіп того же Харьковскаго Общества Грамот-
ности. Мы очень высоко цѣниыъ умѣнье писателя въ тяжелой народной жизни
указывать свѣтлые выходы. Это ѵмѣнье примиряешь читателя съ книгой, даетъ
ему хоть каплю душевнаго отдыха. А съ этой стороной читательской психологіи
считаются очень рѣдко.
Укажемъ еще на прекрасную біографію H. А. Некрасова, дающую умѣло
подобранный изъ его поэзіи матеріалъ. Такія брошюрки пріобрѣтаютъ особенную
цѣнность потому, что «Полное собраніе сочиненій» нашего знаменитаго поэта все
еще остается запретнымъ плодомъ для народныхъ и ученическихъ библіотекъ
и все еще оказывается совершенно недоступпымъ по цѣнѣ для массоваго покупателя.
Резюмируя все сказанное, мы должны признать, что не смотря на нѣкоторые недочеты, издательская дѣятедьность Харьковскаго Общества Грамотности
оказывается выдающимся явленіемъ на наіпемъ книжномъ рынкѣ и заслуживает!
глубочайшихъ спмпатій и всяческой поддержки.
А. А. Н.
ft- J i р у ь а к и н ъ , к а к ъ
популяризатора
Ростъ читателя изъ народа онредѣлилъ собою за самое послѣднее время и
ростъ популярной, такъ называемой, народной и школьной литературы. Многіе
пробовали свои силы здѣсь,—вѣдь, такъ казалось легко: стоило только своими
словами разсказать тѣ верхушки знаній, которыя имѣются на лицо у любого
изъ пнтеллигентовъ—и популярная книжка готова. Но и здѣсь, какъ и вездѣ,
въ концѣ концовъ было много званыхъ, но мало избранных!. Легкая болтовня
о предметах! возвышѳнныхъ съ меныпимъ братомъ оказалась непригодной для
меньшого брата: ему это было и скучно, и непріятно; ему нужны были истинные
таланты, истпнныя знанія. Не многіе выдержали передъ народомъ экзаыенъ въ
умѣньи излагать научные предметы легко, занимательно, правдиво и вѣрно. Среди
этихъ немногнхъ первое мѣсто, конечно, прпнадлежнтъ Н. А. Рубакину: онъ,
безъ сомнѣнія, невѣнчанный король русской популяризаціи. Мы остановимся здѣсь
только иа томъ, что, по нашему мнѣнію, посильно и по цѣнѣ, и по положенію малоподготовленному читателю (соотвѣтственныя произведенія перечислены
на стр. обложки «Общед. Уяив.»).
И, дѣйствительно, у Н. А. Рубакпна мы находимъ прямо-таки шедевры
популярнаго изложенія весьма трудных! и сложныхъ научныхъ вопросов!. Къ
такимъ перламъ русской популярной литературы мы безусловно относимъ
«Чудо на морѣ или приключеніе на волнахъ и подъ волнами», «Вода на землѣ.
нодъ землей и надъ землей» и «Подземный огонь». Первая изъ названных!
работъ представляешь изъ себя живо написанный разсказъ о «чудесномъ» спасеніи
затонувшаго корабля. Но «чудесное» спасеніе въ концѣ концовъ разъясняется
физическими законами, которые авторъ и излагаетъ сжато въ приложеніи подъ
заголовком!: «чему научила эта книжка. Могло ли случиться то, что здѣсь
написано?» Вторая и третья являются изложеніемъ двухъ важнѣйшихъ главъ
изъ динамической геологіи,—опять-таки предмета, для популярна™ изложенія
далеко не легкаго. На этихъ работахъ мы легче всего ознакомимся съ наиболѣе
цѣнными сторонами пріемовъ популяразаціи г. Рубакина.
Прежде всего скажем ь несколько словъ о внѣшней сторон! изложенія:
языкъ очень простъ; фразы не велики, большею частью, обходятся даже совс!мъ
безъ прпдаточныхъ предложений. Изложеніе разбито на весьма дробныя главки,
которыя даютъ малоподготовленному читателю возможность р!зко расчленять
свое чтеніе, какъ разъ по тѣмъ рубрикамъ, которыя считаетъ существенными
самъ авторъ. Теперь перейдемъ къ самому плану изложенія (См. «Подземный
огонь»): и здѣсь пріемъ болѣе или менѣе выдерживается одинъ и тотъ же.
Сначала авторъ описывает намѣченное имъ яв.іеніе, часто словами какого-нибудь
изъ авторитетныхъ наблюдателей. Затѣмъ путемъ аналогій съ подобными, но
болѣе простыми явленіями подводитъ читателя къ научному объясненію выбранныхъ нмъ фактовъ. При этомъ онъ вездѣ слѣдитъ, чтобы читатель видѣлъ,
какнмъ путемъ люди достигли извѣстнаго знанія. Гдѣ только возможно, факты
подбираются изъ жизни и явленій родной природы (см. особенно «Вода на
зе.члѣ»). Затѣмъ, по возможности, вопросы ставятся такъ, чтобы съ перваго уже
раза они свльнѣе поражали воображеніе читателя и тѣмъ самымъ разжигали
его научное любопытство. Таково, напр., построеніе всей брошюры «Чудо на
морѣ» п многихъ главъ въ книгѣ «Подземный огонь»: напр. «Какъ разверзается
морское дно и какъ поднимаются острова со дна моря», «Горячій островъ на
холодномъ морѣ», «Какъ высокій холмъ растаялъ въ лавѣ?» «Снѣгъ и ледъ
подъ горячей лавой» и т. д. Въ концѣ каждой работы дается то или другое
весьма важное съ научной точки зрѣнія обобщеніе: такъ, напр., въ «Разсказахъ
о дѣлахъ въ царств! животныхъ» въ вид! заключенія выдвинута идея борьбы
за сѵществованіе, въ «Разсказахъ о великихъ и грозныхъ явленіяхъ природы»—
идея в!чнаго круговорота воздуха, воды и земли.
Не пропускает Н. А. Рубакпнъ никогда удобнаго случая, чтобы вн!дрить
въ душу читателя уваженіе къ наук! и труду ученыхъ, ув!ренность въ томъ,
что только дружная объединенная работа приводить зд!сь къ благополучному
концу начатое д!ло. Приведемъ для прпм!ра одну изъ его такихъ тнрадъ
(«Подземный огонь», стр. 88): «появились ученые люди, появилась наука,—и
исчезли старннныя сказанія, словно дымъ, и пропало довѣріе къ стариннымъ
книгамъ. Тайна природы раскрылась. И кто ее раскрылъ и распуталъ? Умъ
чедов!ческій. Трудъ челов!ческій. Дружная работа многихъ людей изъ разныхъ
сторонъ, разныхъ народовъ». Онъ везд! старается показать, что называется
ученостью, какія требованія предъявляются къ научной мыслп, какой трудъ
поглощается научными изсл!дованіямк, какія завоеванія добыты наукой. И съ
этой сторопы вс! книжечки H А. Рубакина дѣйстнуютъ на читателя облагораживающимъ образомъ. Выть можетъ, зд!сь у него даже слшикомъ приподнять
тонъ, ужъ слишкомъ благородными обрисованы и наука, и ученые. Но, быть
можетъ,- нзв!стная идеализація и науки, и учепыхъ д!йствительно не принес е т ничего, крон! пользы, въ т!хъ случаяхъ, когда слушатель или читатель
не достигли еще изв!стнаго уровня культурнаго развитія. Мы, по крайней ыѣрѣ,
склонны такъ именно смотр!ть на д!ло и нолагаемъ, что указанный черты
работъ Н. А. Рубакина ни въ какомъ случа! не должны быть зачислены минусомъ при оц!нк! его произведеній.
Мы высоко, дал!е, ц!нимъ Н. А. Рубакина, какъ проиов!дника высоко
гуманныхъ идей. Онъ съ чрезвычайнымъ искусствомъ пользуется для этого
всевозможными положеніямн и случаями. Возьмемъ хотя бы его произведеніе,
«На необитаемомъ остров!» (разсказъ объ островахъ и берегахъ). Посмотрите
какъ искусно въ интересахъ пропов!ди изв!стныхъ гуманныхъ взглядовъ
построена самая фабула разсказа. На остров! Аукланд! въ разныхъ концахъ
выброшено бурей два различныхъ экипажа, которые совершенно не соприкасаются
другъ съ другомъ. Первый вкипажъ устраиваете свою жизнь по принципу:
« в с ! за одного и одинъ за всіхъ», и вс! они поел! долгихъ испытаній
спасаются и проводят на уединенномъ остров! сравнительно сносную я далеко
не безполезную для своего развитія жизнь. Второй экнпажъ устраивает свою
жизнь по принципу: «каждый за себя, а Вогъ за вс!хъ», и вс! они поел!
тяжедыхъ лишеній и страданій гибнутъ, хотя жизнь ихъ протекаешь въ тѣхъ же
самыіъ условіяхъ и въ одно и то же время, какъ и у первыхъ.
Сопоставленіе это чрезвычайно поучительно и важно.
Кромѣ того, при всякомъ удобномъ случаѣ авторъ стремится здѣсь вбить
въ душу читателя еще цѣлыц рядъ очень цѣнныхъ общественных! идей.
Такъ, напр.:
— «Что ты тамъ говоришь!—воскликнулъ Гаррисъ.—Но твоему, если ты
рабочій человѣкъ, такъ и живи по-собачьи? Нѣтъ, братъ, спасибо. Я такой же
человѣкъ, какъ всѣ. Что хорошо для всѣхъ, то и для меня хорошо, отъ этого
я не прочь. Было намъ худо—стало получше. А я хочу еще лѵчшаго, и не
перестану хотѣть до самой смерти...» (стр. 53).
«Тамъ (въ цивилизованных! странахъ), если кто и умираешь отъ нищеты
и бѣдности, то это бываешь по вннѣ людей, устроивших! и поддерживающих!
несправедливые порядки» (стр. 102).
«На Бога надѣйся, а самъ не плошай. На казну, да на господина
коммерсанта не разсчитывай. Намъ, рабочпмъ людямъ, никто не поможетъ,
коли мы сами себѣ не поможемъ. II неужели же мы не можемъ себѣ помочь?
И думать не хочу объ этомъ!» (стр. 127).
«Да здравствуютъ мечты, которыя пойдутъ на пользу людямъ!» (стр. 136).
Все это бодрыя, хорошія мысли, съ которыми такъ мало еще знакомы
широкіе круги нашей читающей публики и проповѣди которыхъ г. Рубакннъ
находить мѣстечко вездѣ, говорить ли онъ о зулусахъ или о туркахъ, или объ
эскимосахъ.
Большинство популярных! темъ посвящается г. Рубакинымъ географіз.
Обычный пріемъ г. Рубакнна въ этомъ отношеніи таковъ: берется скелетъ
какого-нибудь истиннаго проишесткія («Приключенія двѵхъ кораблей» или
«Прнключеніе въ стран! рабства») и зат!мъ, путемъ, такъ сказать, самостоятельна го
творчества, находящагося все время подъ силінымъ контролемъ чисто научныхъ
данныхъ, дополняются и развиваются т ! иоложенія, которыя логически вытекаютъ изъ основы разсказа и служатъ къ выясненію жизни природы и челоBina данной страны. Изложеніе обыкновенно сильно драматизировано, и съ этой
стороны оно обыкновенно чрезвычайно интересно; напротивъ, описанія и ландшафты
большею частью крайне блідны: чувствуется отсутствіе художественной жилки.
Выполненіе этихъ географичеекпхъ темъ крайне разнообразно, т. е. въ одн!хъ
беретъ перевісъ фактическій матеріалъ, въ другихъ онъ совершенно подчиняется
міру фантазіи (повторяем!, обыкновенно строго контролируемой научными
данными) и разсказъ почти ціликомъ переходить въ разрядъ «Географичеекпхъ
романовъ». («Среди мусульманъ», «На необнтаемомъ остров!»). Впрочемъ
элементы «географическаго романа» даютъ, какъ мы уже сказали, себя чувствовать
въ большей пли меньшей степени во всіхъ географическихъ произведешяхъ
г. Рубакина, а потому мы считаемъ необходнмымъ высказать свой взглядъ вообще
на этотъ родъ произведеній.
Вс!мъ извістно, какую огромную роль сыгралъ Жюль Вернъ своими
«географическими романами». «Діти капитана Гранта», « 8 0 тысячъ верстъ подъ
водой» читаются и читались съ захватывающнмъ интересом! многими десятками
тысячъ юныхъ головъ (хотя, какъ извістно, Жюль Вернъ писалъ исключительно
для взрослаго читателя). Такимъ образомъ географическій роыанъ, какъ и ронанъ
исторический, прочно привился въ читательской сред!. И въ д і л і возбужденія
интереса къ книг!, какъ переходная ступень къ научнымъ брошюрамъ, и тотъ,
н другой романъ играетъ крупную роль особенно среди малонодготовленнаго
читателя. Но Жюль Вернъ и подобные ему романисты главное вниманіе свое
обращали на попѵлярнзацію природы: физики, механики, естествознанія, географіи.
Самый человікъ, его жизнь, горе и радости его мало интересовали писателей
этого рода. Вотъ почему фабула ихъ романовъ заинтересовывала читателя скорѣе
впѣшннмъ образомъ, и разсказъ былъ бѣденъ такими чертами, но которымъ мы
могли бы ознакомиться съ бытомъ и жизнью того яли другого народа. Наоборотъ,
центромъ разсказа Н. А. Рубакина являются люди. Возьмемъ для нримѣра
хотя бы «Среди мусульманъ». Г. Рубакинъ даетъ здѣсь читателю возможность
ознакомиться съ турецкой жизнью съ разлпчныхъ стороны передъ нимъ нроходятъ картяны ленивой и распущенной жизни богатой, чиновной Турціи, къ
услугамъ которой и жадные судьи, грабящіе народъ, и беззастѣнчнвые имамы,
толкующіе Коранъ въ свою пользу и пользу нмущихъ классовъ; ему придется
здѣсь столкнуться со сценами, выхваченными нзъ самой жизни обездоленной
бѣдноты, покорно склоняющей голову передъ всевозможными насильниками и
грабителями въ убѣжденіи, что такъ угодно Аллаху. Подробно разобрано ученье
Корана, живо н интересно разсказаны обряды и суевѣрія магометанской религіп;
ярко очерчено положеніе женщины, запертой въ гаремахъ, и общее безправіе,
царящее въ этой огромной пмперіи, существующей во благо султана н его
нриспѣшнпковъ, но никакъ не на счастье народностей, населяющнхъ это
огромное государство.
Благодаря этой точкѣ зрѣнія автора, мы паходпмъ въ его кннгахъ именно
обширный матеріалъ по исторіп культуры, какъ матеріальной, такъ и духовной
(см. особенно «Гибель корабля «Гровеноръ»); иногда даже имъ дѣлается попытка
выяснить значеніе еравнительнаго метода при изученіи этого рода вопросовъ
(см., напр., «Разсказъ о жаркой странѣ», стр. 1 6 9 и слѣд.).
Но, іпсмотря на всѣ достоинства, « географ ическій романъ», на нашъ
взглядъ, представляешь и крупные недостатки, обойти которые естественно не
ыогъ н г. Рубакинъ. Прежде всего самая фабула разсказа иногда слишкомъ
заинтересовываешь читателя, а потому научная сторона пзложенія остается, такъ
сказать, въ тѣнп. И это замѣчаніе слѣдуетъ признать справедливымъ не только
по отношенію къ читателю, но н по отношенію къ самому автору. Возьмемъ,
напр., хотя бы разсказъ г. Рубакина «На необитаемомъ островѣ». Подзаголовок
на обложкѣ гласить: «разсказъ объ островахъ и берегахъ» (остовъ фабулы
этого разсказа нами былъ данъ выше), но къ островамъ и берегамъ нашъ
авторъ отвлекается только урывками, какъ будто вспоминая, что надо же
что-нибудь сказать о берегахъ и островахъ, разъ объ этомъ пообѣщано было
на обложкѣ. Bei свѣдѣнія такого рода вставлены здѣсь механически, почти
безъ всякой связи съ фабулой разсказа, и читатель, пожалуй, готовь сѣтовать
на то, что его совершенно неумѣстно отвлекаюшь и отдаляютъ отъ интересной
развязки фабулЬ.
Затѣмъ у мало подготовленнаго читателя часто должны возникать сомнѣнія,
гдѣ кончается правда, самая' неподдѣльная, действительная правда, за которой
онъ такъ часто гонится съ такою жадностью, п гдѣ начинается вымыселъ.
Наконецъ, въ частности у г. Рубакина ученый и публициста пересиливаютъ
(напр., во многихъ мѣстахъ «Среди мусульманъ») нерѣдко беллетриста, и
психологія страдаетъ въ угоду публицистике и этнографіи. Вотъ почему нерѣдко
чувствуется, что развертываемая авторомъ драма обрывается или продолжается
не тамъ, гдѣ этого требуетъ жизнь, a гдѣ оказывается удобнее для внешней
связи и скрепы «географияеекаго романа».
До известной степени все эти недостатки въ значительной степени неизбежны въ нроизведеніяхъ этого рода. И съ ними скорее нриходится лишь
считаться, а не ставить ихъ въ упрекъ автору.
Но въ частности за географическими романами г. Рубакина есть еще одно
достоинство. Въ нихъ онъ очень часто выводить людей огромной силы воли и
высокаго характера. Вообще, такія фигуры г. Рубакину удаются и въ другихъ
его произведеніяхъ. Возьмемъ для примера хотя «Ыитрошкнно жертвоприношеніе»,
къ которомъ выводится молодой парень, попавшій на линію хорошей приказчичьей
карьеры и испортпвшій все дѣло самовольной раздачей хозяйскаго хлѣба, когда
вартины голодающей деревни совершенно подавили его молодую душу. Какое
впечатлѣніе оставляет!, этотъ разсказъ на читателя изъ народа, мы можемъ
судить по слѣдующему отрывку, заимствованному изъ статьи г-жи Сѣровой
(«Музыкальная экскурсія судосѣвцевъ» «P. M.» 1 9 0 2 г. № 11).
«Я захватила съ собой разсказъ Рубакпна о Митрошкиномъ жертвоприношенін,—разсказываетъ г-жа Сѣрова:—-воспоминанія о пережитомъ голодѣ въ 1 8 9 1 г.
подѣйствовало расхолаживающе на мою веселую компанію (состоявшую, добавнмъ отъ себя, изъ деревенской молодежи разлпчныхъ возрастовъ), и она
чуть не забраковала мой выборъ; но я просила ихъ немножко нотерпѣть, пропустила подробности событій, черезчуръ уже извѣстныхъ имъ изъ самой жизни,
и продолжала читать. Чѣмъ блпже мы подходили къ самымъ жгучнмъ странпцаыъ, полнымъ глубокаго смысла, затрагивающпмъ лучшія стороны крестьянской
души, съ тѣмъ болѣе напряженньімъ вниманіемъ артелька моя стала слѣдіггь
за каждымъ словомъ, дабы не проронить ни единаго. Многіе отворачивались,
чтобы скрыть невольный слезы, вызванный злосчастной участью Митрошки.
Когда же наступила сцена опнсанія арестанта, передъ которымъ преклонилась
толпа съ образами въ рукахъ н возгласомъ: «Кормилецъ нашъ! спасъ ты насъ,
сердешный!» и когда онъ, Митрошка, рыдая, бросился въ объятія старухпматери со словами: «Матушка, я такъ счастливь, такъ счастливь!» надо было
пріостановить чтеніе. У кого были платки, позанрятали лнца въ нихъ; кто
попросту рукавомъ вытиралъ глаза, а въ отдалевномъ углу заливалась горючими
слезами наша милая костюмерша».
Такимъ же прекраснымъ н сильнымъ образомъ является докторъ Исаакъ,
рнскнувшій ради торжества научной идеи даже жизнью своихъ горячо любнмыхъ дѣтей.
Г. Рубакннъ вообще съ большою охотой останавливается на людяхъ
СИЛЬНОЙ волн и,—что прндаетъ особенную цѣнность его работамъ—беретъ часто
объектомъ своихъ опнсаній людей изъ русской жизни («Крестьяне-самоучки»,
«Знаменитые русскіе работники»)—и даже, больше того, изъ среды самого
простонародья. «Снльныя желанья—прежде всего» учнтъ онъ («Знамен, русс«,
работн.» стр. 55): «Безъ нихъ каждое дѣло будетъ дѣлаться кое-какъ. Образованіе и знанія чаще всего стоять на службѣ у снльныхъ желаніи, а не обратно.
» Но желанія желаніямъ рознь... Чтобы оцѣнить какъ слѣдуетъ снльныя желанія какого-нибудь человѣка, нужно мѣрку для оцѣнки знать. Есть такія мѣрки
для оцѣнки: первая мѣрка—умъ; вторая мѣрка—совѣсть; третья мѣрка—польза
общая».—Какъ видимъ, н здѣсь г. Рубакннъ умѣло пользуется своимъ матеріяломъ.
Какъ будто бы для того, чтобы показать, что безъ этихъ трехъ мѣрокъ
снльныя желанія являются гибельнымъ элементомъ, нашъ авторъ даетъ разсказъ
«Кораллы и люди». Въ общемъ содоржаніе этого жпво и ярко напнсаннаго
разсказа сводится къ слѣдующему.
Скучающей царевнѣ одного острова захотѣлось достать такой большой
кусокъ краснаго коралла, чтобы изъ него можно было выточить себѣ корону.
Слово любимицы султана придворная челядь ставила себѣ закономъ. Надо было
исполнить, во чтобы то ни стало, прихоть дочери повелителя острова... Начались поиски за краснымъ коралломъ. Но ловцамъ не счастливилось: никто не
могъ достать кусокъ необходимаго размѣра. Узнали тогда, что огромные красные
кораллы имѣются лишь у страшнаго рифа, носившаго названіе «Буруна смерти».
Но одпнъ только ловецъ Али могъ бы исполнить опасное порученіе, но и тотъ
давно отказался отъ онаснаго ремесла: онъ обзавелся семьей, велъ полуголодное
существованіе, но ничего не хотѣлъ п больше всего на свѣтѣ дорожилъ жизнью.
Угрозами и хитрыми убіжденіями муллъ убѣдили Али попытаться достать кусокъ
краснаго коралла у «Буруна смерти»... Тяжелыя пспытанія выпали теперь Али.
НЬсколько разъ онъ нырялъ, рискуя каждый разъ жизнью, но напрасно. Наконецъ, въ послѣдній разъ онъ вынырнулъ съ огромныыъ кускомъ коралла и
ѵпалъ замертво на дно лодкп... Но то оказался бѣлый кораллъ. Въ гнѣвѣ схватплъ министръ султана тяжелый обломокъ коралла п съ размаха ударилъ имъ
въ грудь Али... Хлынула кровь п окрасила кораллъ въ алый цвѣтъ... Желаніе
красавицы было исполнено: у ней былъ теперь большой кусокъ краснаго
коралла.
Конечно, далеко не все и у г. Рубакина выполнено безупречно: есть
тяжелыя п скучныя страницы; есть иногда и нѣкоторая нестройность въ изложен™ (напр. «На необитаемомъ островѣ» она даетъ себя чувствовать въ
нагроможденіи еовершенно излишняго матеріяла: тутъ мы находимъ, напр., и
«слезы святого Лаврентія», и карту неба, и нѣсколько описанін бурь, которыя
всѣ похожи другъ на друга, какъ двѣ капли воды,—и все это безъ особой
надобности). Затѣмъ авторъ изрѣдка выказываетъ недостаточную осмотрительность
по отношенію къ тѣмъ теоріямъ, которыя онъ берется популяризировать. Таковы, *
напр., стр. 2 2 — 2 3 въ «Разсказахъ о жаркой странѣ», гдѣ появленіе покровительственной окраски у жпвотныхъ объясняется исключительно процессомъ
борьбы за существованіе, тогда какъ новѣйшія работы не даютъ, по крайней
мѣрѣ, права утверждать это съ такою категоричностью, какъ это дѣлаетъ нашъ
авторъ («все это не хитро понять, а какъ поймешь, такъ сразу станетъ ясной
и жизнь звѣрей, и жизнь птнцъ въ пустыняхъ, въ лѣсахъ и вездѣ»),
Мѣстами слогъ оказывается совершенно не подчищенными и не подметенными. Вотъ для примѣра отрывокъ со страницы 6-й того же разсказа (курсивъ
вездѣ нашъ): «люди вырыли по своей стран! великое множество канавъ и
озеръ. Канавы эти идутъ настоящей с!тью по всей стран!. ІІо зтимъ канавамъ вода проведена на многіе десятки верстъ отъ берега р!ки. Кое-гд! на
этихъ канавахъ устроены болыпія запруды для того, чтобы сохранить тамъ
воду. По канавамъ воду проводить далеко отъ р!ки»... Такими слогомъ, если
не усыпишь, то загипнотизируешь читателя.
Есть, наконецъ, па нашъ взглядъ, и прямо плохія вещи, какъ «Разеказы
о великихъ событіяхъ разныхъ времени и народовъ»: зд!сь дается довольно
несвязное и сухое повествованіе о различныхъ войнахъ безъ всякаго указанія на то, что время и изм!нившіяся бытовыя условія вносили въ это зло •
свои спеціальныя измѣненія.
Вс! этн недостатки, полагаемъ, объясняются въ изв!стной доли сп!пікой
въ работ!, такъ какъ давно Н. А. Рубакпнъ не давалъ такого большого количества новыхъ произведен™, какъ за посл!дніе два-три года.
Но, конечно, недостатки эти слишкомъ малы для того, чтобы сколько-нибудь зам!тно понизить зпаченіе H. А. Рубакина, который все же остается
выдающимся явленіемъ въ нашей народно-популярной литератур!.
Въ заклгоченіе намъ хот!лось бы указать на дв! вещи, которыя могутъ
оказать огромныя услуги и дѣлу школьнаго преподаванія географіи. Это—именно
«Въ нев!домыя страны», гд! съ большими педагогическими тактомъ излагается
вкратц! сложная псторія развитія основныхъ понятій о нашемъ земномъ шар!.
И вторая —«Путешествія на край св!та», посвященная очень наглядному и
популярному изложенію исторіп трѵдн!йшихъ понятій изъ физической географіи.
А. А. Н.
Профессоръ Ир. Скворцовъ. Основы Гигіологіи и Гигівны. Краткін
курсъ для студентовъ и врачей. Изд. кннжнаго магазина Брейтигама въ Харьков!. Ц!па 2 р. 7 5 к.—Почтенный профессоръ кончаетъ свое предисдовіе традиціоннымъ выраженіемъ «надежды па доброе расположеніе своихъ ученпковъ и
простыхъ читателей»; что касается «простого читателя», къ какимъ принадлежишь
авторъ этой зам!тки, — профессоръ не ошибся въ своей надежд!. Несмотря на
н!которук> сухость, отъ которой не можетъ быть свободенъ никакой «краткій
курсъ для студентовъ и врачей», мы прочли книгу—въ особенности, первую ея
часть, «основы гигіологіи»—съ живымъ интересом!. Д!ло въ томъ, что такіе
«краткіе курсы» составляются обыкновенно по шаблону, пвъ нихъ можно найти,
въ лѵчшемъ случа!, большую академическую эрудицію, ясное и сжатое изложеніе
изучаема™ отд!ла науки,—но не широкое, философское обобщеніе и —ещер!же—
процессъ исканія, переживаемый научной мыслью. Вотъ эта, именно, послідняя
особенность книги и заслужила наше «доброе расположеніе». Не м!сто въ бпбліографической зам!тк! подвергать анализу ценность научныхъ положеній, отмщенных! новизной и оригинальностью, мы можемъ и должны только познакомить читателей съ содержаніемъ книги.
Съ самаго начала авторъ разлпчаетъ двѣ ц!ли, къ которымъ стремится
гягіена. Одна изъ нихъ заключается въ выясненіи и опред!леніи общихъ естественныхъ соотношеній того пли другого организма съ внешней
средой».,
это—гигіологія—общая наука о здоровья, подобно тому, какъ есть общая наука
о бол!зняхъ—патологія. Другая ц!ль состоитъ «въ оц!нк! старыхъ и въ изобр!теніи новыхъ искусственных! приспособленій для охраны жизнп и здоровья».
Это — г т і е н а , которую авторъ подразд!ляетъ на общую и частную. Главная оригинальность автора состоитъ въ его своеобразном! и въ высокой степени интересном! взгляд! на жизнь и природу, который вылился у него въ форму отд!льной «динамической теоріп».
Авторъ разсматрнваетъ человека и его здоровье—какъ продуктъ окружающей насъ, естественной и искусственно созданной нами жизни. Поэтому авторъ
уд!ляетъ много вниманія клнматологіп, метеорологіи, топографіп и вообще геофизике, какъ вн!шнпмъ, но очень важнымъ естественнымъ условіямъ нашей жизни. Зат!мъ авторъ останавливается очень подробно на антропологическихъ данныхъ, обращает! особое вннманіе на акклиматизацгю и пр.—Все эти
составляет! первую часть—«основу гигіологін». Не говоря объ обширности поля
зрѣнія, охватываема™ взоромъ автора, онъ все время постепенно выясняетъ свою
«динамическую теорію», въ основу которой положенъ оригинальный взглядъ
на доминирующее и даже исключительное значеніе электрической энергіи въ
природ! и въ жизни челов!ка. Авторъ находить, что тепловая, св!товая и химическая энергія не такъ важны для нашихъ жизненных! процессов!, какъ
скрытая пока отъ нашихъ чувственных! воспріятій, но насквозь проникающая
всю нашу жизнь, электрическая энергія. Только чисто-чувственная сторона,
эмпирическая, такъ сказать, заставила насъ обратить исключительное вниманіе на
роль тепловой и свѣтовой энергіи въ жизни человѣка, а роль электрической
энергіи остается недостаточно оцѣненной, только благодаря отсутетвію у насъ способности ощущать пзмѣненія въ злектрическомъ состояніи нашего тѣла; авторъ
возстаетъ противъ принятой у насъ термогенной точки зрѣнія, предлагая свою
электрогенную.
Приведемъ любопытный примѣръ, идлюстрпрующій его мысль. При гигіенической оцѣнкѣ воздуха, обращается внпыаніе на температуру, на влажность, на
давленіе, на отсутствіе въ немъ какнхъ-лнбо примѣсей. Если онъ удовлетворяетъ
принятымъ нормамъ, томы говоримъ, что воздухъ «здоровъ». По мнѣнію же профессора, онъ можетъ быть вреденъ, хотя ни термометромъ, ни барометрэмъ, ни
гнгрометромъ мы и не можемъ опредѣлнть этого, такъ какъ мы не охватываемъ всей важности естественныхъ условій жизни; и профессоръ обращает наше
вниманіе на интересный фактъ, что озонъ совершенно отсутствуешь въ жи-
лыхъ помѣщенгяхъ, что на улидахъ, дворахъ я, вообще, въ населенныхъ мѣстахъ озона значительно меньше, чѣмъ на открытыхъ, незастроенныхъ мѣстахъ. Это зависнтъ отъ меньшей электризаціи воздуха, отъ того, что нашъ
строительный матеріалъ н наши способы постройки зданій способствуют «разрѣженію или отведенію въ землю атмосфернаго электричества, — следовательно,
играютъ роль своего рода электроотводовъ», и авторъ думает, что когда наши
дома будутъ покоиться на діэлектрическомъ основаніи (фундамент!), то тогда
«должны улучшиться и самыя условія нашего въ нихъ существоганія».
Намъ хочется еще под!лпться съ читателемъ любопытнымъ мн!ніемъ профессора о зваченіи минерализаціи[воды: онъ допускает, наприміръ, что вредное вліяніе невской воды «зависнтъ отъ ея малой минерализаціи, по крайней мѣрѣ, въ
неменьшей степени, ч!мъ отъ ея загрязненія (въ Петербург!)». Онъ допускает,
что «искусственная ея мпнералнзація (поваренной солью, содой), в!роятно, улучшила бы ея санитарное достоинство. Для водопроводовъ онъ нредлагалъ бы употреблять діэлсктрическге матеріалы, какъ стекло, или глина, а не металлическія трубы, служащія хорошимъ проводннкомъ электричества. Онъ думает, что
наша воспріимчивость ко вн!шнвмъ вліяніямъ «основана на разности потенціаловъ внутренней н вн!шней энергіи», и нашу кожицу съ ея придатками—волосами, ногтями—онъ тоже разсматриваетъ съ точки зрѣнія ея діэлектричности.
Не можемъ не сказать все же, что, согласно об!щаніямъ, какія даетъ первая
часть—гигіологія, мы ожидали найти вторую часть—ішіену бол!е значительной
н оригинальной, ч!мъ какою она оказалась. Остается такое впечатл!ніе, будто
почтенный профессоръ, высказавши общій, широкій взглядъ, построивъ въ н ! которыхъ м!стахъ, одной красивой, интуиціей, новые, совершенно-своеобразные
тезнсы, уклонился зат!мъ о т необходимости сд!лать соотв!тственные выводы,
отъ необходимости сум!ть разсказать намъ, какъ же намъ жить, какіе дома
намъ строить, какую воду намъ пить, какое платье носить.
Л. М-чъ.
Проф. А. Майеръ. Результаты агрономической химіи. Сжатый обзоръ
необходимыхъ для практики свѣдѣній въ популярномъ изложеніи для учащихся
п сельскихъ хозяевъ. ІІереводъ съ н!мецкаго Селибера, подъ ред. приватдоцента Н. П. Адамова, съ 28 рис. СПБ. Изд. Девріена. 1904 г., ц. 2 2 5 к
Совокупность знаній, входящнхъ въ кругъ агрономической химіи, весьма различна,
въ зависимости отъ пониманія задачъ этой науки. Съ одной стороны, подъ
иѵенемъ агрономической химіи разум!ется наука, занимающаяся изучевіемъ
т!хъ процессовъ и явленій въ области землед!лія, въ объясненіи которыхъ
хнмія играетъ первенствующую роль. Въ такомъ, именно, направлепіи составленъ,
наприм!ръ, курсъ агрономической іиміи, читанный нроф. Густавсономъ въ
Петровской академін («Двадцать лекцій агрон. хнміи», Москва 1 8 8 9 г.), въ
которомъ излагалось ученіе о почв! съ химической точки зр!пія, метод!
химнческаго анализа почвъ, химичесісія основы удобренія и пріемы анализа с. х. продуктовъ. Съ другой стороны, агрономическая химія,|поннмаемая въ болѣе широкомъ
смыслѣ, изучаетъ вообще всѣ тѣ процессы и явленія, совершающіеся въ прпродѣ,
которые тѣсно связаны съ сельскохозяйственнымъ промысломъ. Такого взгляда
на задачи агрономической хнміи придерживается извѣстный нѣмецкій агрономъ,
авторъ вышеназванной книги, профессоръ А. Майеръ, который въ своемъ
обшнрномъ учебникѣ, нзданномъ въ первый разъ болѣе 3 0 лѣтъ тому назадъ
(Lehrbuch der Agriculturchemie), подробно излагалъ физіологію растеній, ученіе о
почвѣ и удобреніи ея. Учебнпкъ агрономпческій химіи Майера выдержалъ
пять пзданій, нзъ которыхъ послѣднее было окончено печатаніемъ только въ
1 9 0 2 году. На русскомъ языкѣ эта книга была издана два раза: сперва, кажется,
въ началѣ восьмидесятыхъ годовъ, затѣмъ въ концѣ девяностыхъ годовъ
былп вновь изданы два тома, посвященные ученію о питаніи растеній н удобренію почвѣ. Появившаяся теперь новая книга Майера написана въ концѣ
1 9 0 2 г. (Resultate der Agriculturchemie) п пмѣетъ цѣлью изложить новѣйшіе
выводы и свѣдѣнія нзъ области агрономической хиліп. Самъ Ыайеръ выѣсто
предисловія говорить, что нзложеніе его будетъ кратко, такъ какъ, «все потенціально полезное выпущено».
Разумѣется, появленіе новаго труда А. Майера будетъ встрѣчено съ
полныыъ сочувствіемъ всѣмп лицами, интересующимися вопросами научной п
практической агрономін, тѣмъ болѣе, что наша сельскохозяйственная литература
далеко не можетъ похвалиться обиліеыъ хорошо составленныхъ и серьезныхъ
руководствъ. Интересующійся читатель найдетъ въ кнпгѣ Майера новѣйшія
свѣдѣяія, касающіяся фпзіологін растеній (гл. I—X), физпческнхъ н хнмнческихъ
свойствъ почвы, примѣненія разлнчныхъ удобреній и пр. Изложеніе всѣхъглавъ
ведется въ общедоступной формѣ.
Однако, нельзя умолчать о весьма крупныхъ пробѣлахъ разбнраемаго сочиненія, особенно важныхъ для русской агрономін. Такъ, напрпмѣръ, говоря о
класснфнкаціп почвъ, А. Майеръ совершенно игнорируешь классифпкацію,
выработанную русской школой почвовѣдовъ (Пр. Сибирцевъ н Докучаевъ). Объ
этомъ приводится лвшь краткое нримѣчаніе переводчика. Между тѣмъ, работы
русскихъ почвовѣдовъ, помимо чисто научнаго значенія, оказали весьма важное
вліяніе въ практической жизни, при производствѣ оцѣнки земель въ земскпхъ губерніяхъ.—Точно также въ главѣ о фосфорнокислыхъ удобреніяхъ
А. Майеръ лишь вскользь упомишетъ о существованіп фосфоритовъ, оставляя
безъ разсмотрѣнія свойство н значеніе зтнхъ туковъ, о которыхъ имѣются
повыя, весьма интересный изслѣдованія многихъ русскихъ агроноыовъ, напр.,
Прянишникова, Коссовпча, Богданова п др. Подобныхъ пробѣловъ въ кннгѣ
Майера нмѣется достаточно, что въ значительной степени умаляетъ ея значеніе
для русскаго хозяйства. Это замѣчавіе должно относиться и къ переводчику
книги: если Майеръ, ппсавшій свое сочиненіе для нѣмецкихъ хозяевъ, пользовался толькс данными германскихъ хозяйствъ и опытныхъ станцій, то для
русскаго читателя необходимо было бы привести подробный дополненія, основанныя
на опытахъ н работахъ нашей практики. Указанный дополненія одинаково
важны какъ для учащихся въ с. х. учебныхъ заведеніяхъ, такъ п для сельскихъ
хозяевъ. Иначе при чтеніи разбираемой книги, русскій судентъ и хозяинъ
могутъ совершенно ие узнать о тѣхъ результатахъ агрономіи, которые были добыты
у нихъ на родинѣ.
Въ заключеніе нужно добавить, что переводчику слѣдовало бы всѣ
пностранныя мѣры, упомпнаемыя въ кннгѣ, перевести на русскія, такъ какъ
трудъ Майера предназначена между прочпмъ, для сельскихъ хозяевъ, очень
многіе изъ которыхъ будутъ испытывать большія затрудненія прп расчетахъ на
килограммы, гектары и т. п.
А. П—лоеъ.
„Вѣстникъ Знанія".
13
У. Уорнеръ. Неотложное дгьло. СПБ. Типо-лптографія « Э н е р г і я » . 1 9 0 4 г .
ц. 1 р. 2 5 к . Авторъ с р а в н и в а е т наши желѣзныя дороги, наше строительство
и н а ш и пріемы эксплоатаціп ж . д. съ американскими. Н а ч и н а е т авторъ съ протеста прот и в ъ п р и в и л е г и р о в а н н а « ^ положенія, которое з а н и м а ю т спеціалисты у н а с ъ в ъ
Россіи. «Спеціалисты с в я щ е н н о д ѣ й с т в у ю т ъ , и никто и з ъ простыхъ смертныхъ
не смѣетъ относиться критически к ъ и х ъ з н а н і л м ъ и д ѣ й с т в і я м ъ » . Авторъ д у м а е т . что в с я к і й интеллигентный человѣкъ имѣетъ право «смѣть свое сужденіе
нмѣть» в ъ каждомъ « с п е ц і а л ь н о м ъ » в о п р о с ! т а к ж е . Если принять во вниманіе,
что с о в с ! м ъ не обязательно писать языкомъ « ж р е ц о в ъ н а у к и » , — по -просту, « т а рабарскими» языкомъ, которыми т а к ъ любятъ писать н а ш и « с п е д і а л и с т ы » , т о н е с о м н ! н н о с т ь того, что) к а ж д ы й ч е л о в ! к ъ можетъ понять в ъ и з в ! с т н ы х ъ п р е д ! л а х ъ всякій « с п е ц і а л ь н ы й » вопросъ, станетъ для н а с ъ еще н е с о м н ! н н ! е . Д а , е с л и
бы это вредное заблужденіе было оставлено, то « с и е ц і а л и с т ы » заговорили бы ч е л о в ! ч е с к п м ъ языкомъ и знакомили бы большую публику с ъ к а ж д ы м и спеціальнымъ вопросомъ. Норвежскіе мужики р ! ш а ю т ъ государственный д ѣ л а в ъ своемъ
р и к с д а г ! , н ! м е ц к і е рабочіе в ъ своемъ р е й х с т а г ! в ы с л у ш и в а ю т доклады « с п е ц і а л и с т о в ъ » , разбираются в ъ н и х ъ — и очень недурно разбираются. Ж е л ! з н ы я
дороги с т о я т ь мнлліарды рублей, и х ъ роль в ъ жизни страны теперь безгранична,
безъ нихъ жить нельзя, и неспеціалисту тоже интересно узнать цыфры и д а н ный, приводимыя г . Уориеромъ, и полезно подумать о н и х ъ . Мы попробуемъ сжато
изложить н а и б о л ! е интересное в ъ к н и г ! .
При эксплоатаціонной длин! дороги въ 2 5 5 . 9 1 1 верстъ, въ Соединенныхъ
ІПтатахъ было всего 1 3 . 2 9 8 верстъ двойныхъ путей, 1 2 2 0 в. тройныхъ и 1 1 2 3
версты четверныхъ путей; въ Россіи же, при эксплоатадіонной длин! дороги въ
4 5 . 3 2 3 в.(въ Европейской Россіи), длина вторыхъ путей равнялась 9 . 4 5 1 верстами, что, въ соединены со значительно меньшей скоростью движенія на русскихъ жел!зныхъ дорогахъ, понятно, должно облегчать органнзацію виолн! безопаснаго движенія. Не такъ ли? А теперь послушаемъ г. Уорнера, каковъ транспорт на дорогахъ русскихъ и американскихъ и какова скорость, и потомъ сравнимъ число происшествій, несчастныхъ случаевъ на т!хъ и другихъ.
Въ 1 8 9 1 году въ Соединенныхъ ІПтатахъ было перевезено 5 5 6 . 0 1 5 . 8 0 2
пассажира и 4 3 . 6 7 1 . 7 1 3 . 7 5 8 пудовъ груза. Въ Россіп перевезено въ 1 8 9 1
году 4 5 - 6 5 0 . 0 0 0 пассажировъ н 3 . 4 4 5 . 7 5 5 . 0 0 0 пуд. груза. Скорость на американскихъ дорогахъ въ 90-хъ годахъ въ среднемъ равнялась 9 2 , 3 4 — 9 5 , 0 7 верстъ
въ часъ; безъ остановокъ—до 1 0 9 . 0 4 в. въ часъ; при малыхъ же разстояніяхъ
до 1 4 7 — 1 6 8 в. въ часъ(стр 17). Скорость товарныхъ по!здовъ равнялась въ
д!йствительности 2 4 , 3 0 и даже 3 7 , 5 в. въ часъ, что превышаешь скорость
такъ называемыхъ въ Россіи курьерских» по!здовъ, идущихъ отъ Москвы (стр. 1 7 ) .
Число же происшествій въ Россіи тоже превышаешь число происшествій въ
ІІІтатахъ бол!е, ч!мъ въ пять разъ, а убитыхъ пассажировъ приходится въ
Соединенныхъ ІІІтатахъ одинъ на 1 . 9 8 5 . 1 5 3 пассажира, а въ Россіи одинъ
убитый на 1 . 1 7 8 . 8 3 8 , что по подсчету даетъ намъ пріятное уб!жденіе, что мы,
русекіе не-спеціалисты, им!емъ почти вь 1,7 раза больше шансовъ быть убитыми на жел!зной дорог!, ч!мъ американскій не-спеціалист. Но наши шансы
быть убитыми увеличиваются въ 6 разъ въ сравнены съ американцами, когда
мы нутешествуемъ по Азіатскои Россіи, которая стоить намъ, не-спедіалпстамъ,
такъ много крови и денет, такъ какъ тамъ приходится одинъ убитый иассажиръ на 3 1 3 . 0 0 0 челов!къ. Любопытно, что въ то время, какъ въ Соединенныхъ
ІИтатахъ въ 83-мъ году на 1 0 0 0 верстъ было происшествін 1 0 . 2 2 4 , a ѣъ 92-мъ
году это число уменьшилось до 9 0 3 9 , — у насъ въ 83-мъ году на 1 0 0 0 в. было
4 1 . 8 2 5 нроисшествій, а въ 92-мъ году число увеличилось до 5 3 . 9 6 5 , и Сборникъ Минист. Путей Сообщенія свидетельствует, что за 1 9 0 1 годъ несчастные
случаи исключительно съ людьми увеличились па 5% въ Европейской Россіи и
на 15% въ Азіатской. Общее число убитыхъ пассажиров! съ 1 8 9 1 по 1 9 0 1 годъ
равняется—11.503, а раненныхъ 5 5 . 0 3 7 .
Авторъ, разсказывая о числѣ столкновеній, сходовъ съ рельсъ, приходить, между прочямъ, къ выводу, что «станціонные пути устроены не раціонально». Да-а, сснераціонально» много и многое устроено. Дальше авторъ разсказываетъ, какъ поставлен! осмотръ пути на американских! дорогахъ, какъ составлены инструкціи дорожнымъ мастерамъ американским!, какъ ихъ самодѣятельность поощряется, какъ разсчитываютъ въ Америк! на ввободную личность, сознающую отв!тственностъ свою за много жизней, и какъ начальнически сухо,
бюрократически-узко понимаютъ свое д!ло русскіе «спеціалпсты», вносящіе всюду
духъ чиновничества,—и заключает! эту главу простыми и яснымъ даже и для
«не-спеціалиста» выводоыъ, что плохое устройство полотна, легкіе рельсы, плохія
скр!пленія ихъ, плохой подвижной составь не допускаютъ ускоренна™ движенія,
и пренебрежете этимъ ведетъ къ увеличенію несчастныхъ случаев!.
Переходя къ развитію с!ти ж. д. въ Россіи, авторъ находить, что такое
медленное развитіе с!ти, при существующих! условіяхъ постройки, есть великое
благо для Россін, такъ какъ «жел!зныя дороги полезны только тогда, когда затраты на нихъ дѣлаются людьми, знающими дѣло, честно и производительно, и
такъ же он! эксплоатируются. Въ Россіи же постройка дорогъ унесла вс! сбереженія, до 7 0 0 . 0 0 0 . 0 0 0 рублей, вызвала займы» (стр. 35), и одни проценты по
займамъ на жел!зныя дороги въ 1 9 0 1 году равнялись 1 9 2 . 5 0 0 . 0 0 0 рублямъ,
при чемъ каждая верста пути стоить въ несколько разъ дороже, ч!мъ въ Америк! (стр. 36). Правительство и суды Соединенныхъ Штатовъ относятся къ обществам! желѣзныхъ дорогъ совершенно такъ же, какъ къ частнымъ лицамъ,
возлагая яа нихъ полную отв!тственность за ув!чья, за несвоевременную доставку груза и пр. и пр. ÏÏ въ то время, какъ въ Америк! молодому токарю по
металлу присуждает! судъ за потерю работоспособности сумму въ 6 0 . 0 0 0 долларов!, а Западная союзная телеграфная Компанія платить 2 0 0 . 0 0 0 долларов!
за то, что не доставила своевременно телеграммы, всл!дствіе чего лицо, которому
была адресована депеша, упустило время совершить денежную операцію, дававшую ему эту сумму,—у насъ въ Россіи, поел! того, какъ въ мировыхъ учрежденіяхъбыло присуждено взыскать съ жел!зныхъ дорогъ болѣе. 1 . 0 0 0 . 0 0 0 рублей иереборовъ, представители обществъ подали ходатайства черезъ Министерство
Путей Сообщенія о нрекращеніи къ нимъ исковъ по переборамъ, а телеграф! въ
случа! недоставленной телеграммы возвращают! черезъ полгода сумму, потраченную на отправку ея.
Какъ видно изъ сборника Министерства Путей Сообщенія, у насъ главное
количество убитыхъ и раненныхъ падаешь на людей, пострадавших! «пособствзнной неосторожности», т. е., па лпцъ, которымъ по закону жел!зная дорога ничего не выплачиваешь и авторъ находить, что «обществам! желѣзныхъ дорогъ въ
Россін предоставлено слишкомъ много основаній оспаривать иски, чего не допускается судомъ Соединенных! Штатовъ, требующимъ только доказательства совершившагося факта». А когда выдается вознагражденіе въ Россіи, то оно ничтожно.
Наша зам!тка очень разрослась и мы все же исчерпали только ничтожную
часть матеріала. Что бы выбрать изъ оставшагося матеріала «на закуску»? «Въ
Л° 9 5 9 2 «Новаго Времени» напечатано сообщеніе Поля Лаббе въ парижском! географическом! обществ! о сибирской жел!зной дорог!. Поль Лаббе доложилъ, что
дорога построена дурно, по!здъ идешь 13 верстъ въчасъ; о несчастіяхъ не сообщают!, оттого они неизвѣстны». «Вс! разсказы очевидцев! о «Великомъ Сибирском! пути» приводить въ ужасъ» (стр. 92). Переплата на однихъ вагонахъ
Ш-го класса равна 5 9 . 9 0 1 . 6 0 0 рублей (стр. 1 5 7 ) . Переплата за русскіе товарные вагоны составить 1 8 2 . 7 0 2 . 2 1 8 р. 27 к. ( 1 6 4 стр.), Закончим! любопыт-
нымъ и... поучнтельнымъ курьезомъ. Авторъ увѣряетъ, что онъ самъ наблюдалъ
въ Соедпненныхъ Штатахъ, какъ свиньи, живущія тамъ въ хорошнхъ помѣщеніяхъ и въ большой чистотѣ, спзачто не хотѣлн выйти изъ своего помѣщенія
посдѣ дождя, если передъ дверью образовалась лужа, пока не положатъ для перехода ея мостковъ (стр. '209). Да, таково воспитывающее вліяніе условій жизни...
Элвмъ.
Переводъ Е. Вургафтъ. СПБ.
изд. А. Ф. Маркса, ц. 3 р., съ пер. 3 р. 5 0 к. Мы не имѣемъ права предъявлять къ автору другихъ требованій, кромѣ возможно хорошаго псполненія того,
что онъ самъ себѣ поставплъ цѣлью. Авторъ въ предънсловіи говорить, что его
цѣль популяризировать въ обществѣ тѣ знанія, которыя остаются для большой
публики неизвѣстнымп, и что для этого онъ «вынустплъ почти всю спеціальную
термпнологію», для этого же онъ не пошелъ «по слѣдамъ Бюффона» п не
опнсывалъ виды по порядку, лишплъ пзложеніе всякой научной системы, а создалъ
свое собственное подраздѣленіе на главы.—правда, облегающее чтеніе, но зато
преврашающее книгу въ собраніе голыхъ анекдотовъ. «Животныя блюдолизы»,
«Плачущія животныя» п пр.—таковы названія отдѣльныхъ главъ, и въ каждой
изъ этихъ главъ мы встрѣчаемъ жпвотныхъ совершенно различныхъ видовъ.
Таковы были требованія автора къ себѣ и его обѣіцанія, и мы не вправѣ, слѣдовательно, упрекать его, но намъ кажется все же, что попутно авторъ могъ бы
провезти хоть небольшой научный багажъ, указать на развитіе видовъ, оттѣнпть эволюдію, выяснить основныя формы борьбы за существованія, демонстрируя
прпмѣры мпметпзма, спмбіоза, паразитизма и пр. и пр., чему «причудлпвыя
животныя» даютъ такой неистощимо-богатый матеріалъ. Авторъ это дѣлаетъ
мелькомъ, случайно и очень рѣдко. Издана книга очень хорошо, украшена
«многочисленными рисунками», и предназначенную ей роль, служить книгой «для
подарка», она, надо думать, съ успѣхомъ исполнить*).
Л. № чъ
Арни Купенъ.
Ал. Колычевъ.
Причудливый
Рабочіе
мивотныя.
на пріиснахъ
Сибири.
Томсна і горная
область.
Изд. Т-ва «Сѣверное Эхо». Ц. 1 р., съ пер. 1 р. 2 0 к. Всѣ одиннадцать главъ
этой кннгп были раньше напечатаны, въ видѣ отдѣльныхъ статей, въ различныхъ
изданіяхъ: «Право», «Русская Мысль», «Русское Богатство», «Восточное Обозрѣніе» п др. Авторъ несомнѣнно правъ, находя, что его книга можетъ быть
полезна, несмотря на существующій обширный трудъ извѣстнаго историка В. И.
Семевскаго, посвященный тому же вопросу,—такъ какъ обширные труды мало
читаются публикой, а обратить вниманіе п большой публшш, а не только спеціалистовъ, на ненормальное положеніе рабочихъ на золотыхъ прінскахъ—дѣло
нужное и полезное. Авторъ желалъ избѣгнуть такъ охотно кидаемаго обвпненія
въ тенденціозномъ подборѣ и освѣщеніп фактовъ и поэтому онъ всюду отдавалъ
предпочтеніе «свѣдѣніямъ оффиціальнаго и полуоффиціальнаго характера», пользуясь въ большинствѣ случаевъ отчетами Горнаго Департамента и пр., причемъ
ему приходилось сталкиваться «съ недостаточной категоричностью сужденій, съ
недостаточно яснымъ изложеніемъ фактовъ», объясняемыхъ, по мнѣнію автора,
*) Считаемъ нужнымъ замѣтить, что настоящая довольно легкомысленная
книга, написанная въ тонѣ Туссенеля, можетъ служить „подаркомъ" лишь для дѣтей старшаго возраста и подростковъ, предъявлять же къ ней какія-либо болѣе
серьезный требованія абсолютно невозможно. Переводъ, въ отношеніи языка, довольно сносный, но нельзя не пожалѣть, что издатель рѣшился, вопреки своему
обыкновенію, выпустить книгу безъ компетентной редакдіи. Благодаря этому недостаточно свѣдующая переводчица въ переводѣ многихъ жпвотныхъ, въ особенности
низшихъ морскияъ, ограничилась передачей ихъ перодѣланныхъ па французскій
ладъ научныхъ названій русскими буквами, a мѣстами проявила совершенное свое
незнаніепредмета. Къ недостаткамъ перевода слѣдуетъ отнести и большое количество иностранныхъ словъ, когорыя хотя и употребляются въ плохой русской рѣчи
(напр. въ мѳдицинскихъ книгахъ), но для популярной, главнымъ образомъ дѣтской
книжки, по меньшей мѣрѣ, неудобны.
Редакція.
нерѣшительностью «называть вещи ихъ именами», но цыфры, факты, оффиціальные
отчеты и доклады говорят сами за себя.—И всякому изъ большой нублнки,
желающему получить понятіе о жизни рабочнхъ на нашихъ золотыхъ прінскахъ,
объ условіяхъ пхъ труда, объ нхъ жилшцахъ, объ нхъ продовольствіп, о томъ,
какъ они пьютъ (глава V), о томъ, какъ ихъ лѣчатъ (VI глава), о томъ, какъ
І І Х Ъ «просвѣщаютъ» на нріискахъ (глава X),—эта книга разскажетъ много любонытныхъ, ясно изложеипыхъ н провѣренныхъ фактовъ. Въ заключеніи авторъ
рекомендует принять 9 мѣръ, «во избѣжаніе опасныхъ послѣдствій ненормальнаго существованія на пріискахъ десятковъ тысячъ рабочнхъ». Онъ начинает
съ предложенія «ввести на пріискахъ 8-мп часовой рабочій день» н кончает
совѣтомъ «устроить школы, бнбліотеки п читальни». Да, все это хрошія вещи.
Л.
М—чъ.-
Съ картинами, портретами,
автографами, медалями и пр. н пр. на отдѣльныхъ таблицахъ и въ текстѣ. Рпсунокъ переплета акад. Н. С. Самокиша. Изданіе Ы. О. Вольфъ. Д. 5 р. Изд. ІІ-е.
Такія книги, выдерживающія второе изданіе, съ несомнѣнностью подчеркивают
рост нашего средняго читателя. Эта книга наппсана не для «интедлнгенціи»,
такъ какъ свѣдѣнія о Петрѣ, которыя она иыѣетъ цѣлью дать «не въ сухой формѣ
лѣтопнси, а въ видѣ интереснаго псторико-біографпческаго очерка», всякому образованному человѣку давно нзвѣстны,—слѣдовательно, эта книга имѣетъ въ виду
средняго читателя, который, значптъ, доросъ до желанія потратить 5 р. на
кннгу о Петрѣ. Исторической перспективы, картины жизни страны, народа при
Петр!, освѣщенія эпохи—ничего этого мы не должны искать въ книгѣ, авторъ
которой преслѣдуетъ и цѣль очень скромную п ограниченную: только сдѣлать
этотъ нсторпко-біографнческій очеркъ «одинаково доступныаъ п занимательнымъ
какъ для взрослаго читателя, такъ н для юноши». Этого онъ достигъ.
Л. 3.
Вилыельмъ Вегнеръ. Эллада. Очеркп п картины древней Греціп для
любителей классической древности и для самообразованія. Пер. П. Евстафьева,
4-е пзд. подъ редакціей проф. В. И. Модестова. Изд. М. 0 . Вольфъ. Ц. 5 р.
У насъ ли не насаждается всѣми силами «класспцизаъ»,—н тѣмъ не ыенѣе
нигдѣ, кажется, нѣтъ такого невѣжества относительно классической древности,
какъ у насъ въ Россіи. Попросите «классика», съѣвшаго вс!'зубы на аорпстахъ, разсказать вамъ объ устройств! домовъ древней Греціи,. оппсать нхъ
платье, ихъ утварь, нхъ будничную жпзнь, пхъ празднества, нхъ искусство,
вопросите его дать вамъ,—пусть сжато, неумѣло,—но хоть н!которое понятіе о
гармонической, жизнерадостной юности челов!чества — прекрасной Эдлад! — п
«классикъ», прн всемъ своемъ знанін аористовъ, окажется глубоко нев!жественъ.
Но несмотря на то, что у насъ такъ мало «любителей классической древности»,
эта прекрасная книга, переносящая васъ въ ясную, радостную Элладу, выдерживает все же 4-е изд.; разум!ется, этому можно только порадоваться, но н
пожалѣть, что въ продал:! не появляется удешевленнаго нзданія этой книги.
Л 3.
А. Ѳ. Кони. Ѳѳдоръ Петроеичъ Гаазъ. Біографнческій очеркъ. Съ
портретомъ, 4 факспмнле 0 . И. Гааза, впдомъ его могилы н 7 2 рисунками
Е. П. Самокипіъ-Судковской. 3-е изд. дополненное. С.-Петербургъ. Нзданіе А. Ф.
Маркса. Ц. 3 р., съ пер. 3 р. 5 0 к. Истинная чистота душн и доброта, по
меньшей ыѣрѣ, такъ же р!дки, какъ и всякій другой тадантъ. «Онъ жплъ,
какъ апостолъ н умеръ, какъ герой»,--сказалп объ одномъ борцѣ за облегченіе
участп заключенныхъ—о Говард!, но эти слова еще бол!е подходят къ «святому доктору», другу вс!хъ несчастныхъ, Ѳедору Петровичу Гаазу. Къ отчетамъ
Говарда прислушивался англійскій парламент, н въ Госсія онъ былъ принят
съ почетомъ, а «святой докторъ» говорнлъ о правахъ личности, о мидосердіи
къ преступнику въ такой стран! н въ такое время, когда вся страна была
полна рабовъ, въ жестокое, страшное время. «Торопитесь д!лать добро» всегда
С. А. Чистякова.
Исторіп Петра Велинаго.
твердилъ онъ при жизни и повторилъ это даже въ завѣщаніп своемъ. И какъ же
«торопился» онъ самъ всегда! Онъ поспѣвалъ всюду, гдѣ были несчастные, обойденные, раздавленные жизнью,—онъ поспѣвалъ просить, молить за нихъ, вести
изнурительную, безконечную борьбу съ кляузой канцелярской, съ чиновничьей
сухостью, бездушіемъ. Читатель, навѣрное, помнить много дата.—пусть онъ запомнить эту: родился Ѳедоръ Петровпчъ Гаазъ близъ Кельна 24-го авг. 1 7 8 0 года,
а умеръ въ Москвѣ—бѣднякомъ, раздавши все свое имущество,—16 авг. 1 8 5 3 года
и былъ похороненъ на средства иолиціп.
Хорошіи человѣкъ написалъ хорошую, безъ сентиментальных! фразъ,
полную гдубокаго нравственнаго значенія книгу, объ истпнно-хорошемъ человѣкѣ
и посвятплъ ее хорошему человѣку—современнику нашему—харьковскому профессору Гпршману. Отъ души рекомендуемъ это пзданіе.
Л. M—чъ.
Генрихъ Дюмоляръ, бывшін профессоръ университета въ Токіо. Японія въ
политичесномъ,
энономичѳсномъ
и
соціальномъ
отношеніяхъ
Спб.
изд.
Л. Ф. Пантелѣева, 1 9 0 4 г. Ц. 1 р. 5 0 к. Разыгравшіяся на Дадьнемъ Восток! событія
вызвали вполн! естественный интересъ русской публики къ Японіп и яионцамъ.
ЯВИЛОСЬ
желаніе,— правда, н!сколько запоздалое,—поближе познакомиться съ
нашимъ «желтымъ» врагомъ, котораго значительная часть нашей публики знала
раньше лишь по оперетк! «Гейша», да изъ н!которыхъ анекдотовъ. Среди
книгъ, появившихся за посл!днее время и пм!ющихъ ц!лью познакомить русскую публику съ жизнью Японіи, книга Дюмоляра должна занять не посл!днее
мѣсто. Дюмоляръ былъ три года профессором! въ 'Гокіо и хорошо знаетъ
Японію. Въ своей книг! онъ даетъ основательный очеркъ констнтуціи, политики
и партій, админпстрацін и прессы, государственных! финансовъ, землед!лія
и колоній, рабочаго вопроса и пауперизма, народнаго образованія, религіи и
искусства, вн!шней политики и др. важн!йшпхъ сторонъ японской жизни. Что
касается до отношенія автора къ разсматриваемымъ имъ вопросам!, то оно
лучше всего характеризуется его собственными словами, «Мн! было бы гораздо
пріятн!е—говорить Дюмоляръ въ заключеніи своей книги—изсл!довать природный достоинства японцевъ, но мн! казалось бол!е полезным! осв!тить и ихъ
недостатки, вытекающіе изъ того, что они сл!дуютъ по дурному пути. Не моя,
конечно, вина, если я, изучивъ современную Японію, не могу восторгаться
ни ея политикой, ни ея политиканами. Японцы заимствовали у нашей западной
цивилизаціи главнымъ образомъ то, что у нея есть худшаго: большіе налоги я
тяжелое военное бремя, подобно тому, какъ дикари, которые прежде всего напиваются нашей подм!шанной водкой... Введя у себя систему высокихъ налоговъ,
они вызвали еще гораздо бол!е страшное распространеніе пауперизма и подготовили грядущія революціи. Они вызвали сильное возбужденіе промышленнаго
производства, не обладая тіми капиталами, которые необходимы для основан ія
этого производства на прочномъ фундамент!, и не представляя т!хъ гараитій,
которыхъ требуетъ кредита. Ихъ слишкомъ много хвалили въ Квроп!; вотъ
почему полезно, даже въ ихъ собственных! интересах!, сказать имъ то, что
очень миогіе думаютъ объ ихъ способ! постигать прогрессъ». Это предвзятое
отношеніе автора не сл!дуетъ упускать изъ виду при чтеніи книги. Если
во многомъ Дюмоляръ правъ, то все же сл!дуетъ помнить, что онъ всегда
одностороненъ. Неудивительно поэтому, что часто факты, сообщаемые Дюмоляромъ, находятся въ полномъ противорѣчіи съ выставляемыми имъ положеніями.
Для прим!ра укажемъ на колонизацію Іезо (на это же указывает! русскій
издатель въ своемъ предисловіи). Въ i 8 6 0 году паселеніе этого острова равнялось 5 8 т., а въ 1 9 0 1 году доходило до 8 0 0 т., то есть за 33 года возросло
почти на 750.000,—усп!хъ прямо блестящій, какимъ Франція за 7 0 л!тъ
своего господства въ Алжир! не можетъ похвалиться. Въ другомъ м!ст!
Дюмоляръ заявляетъ: «излюбленнымъ заиятіемъ этого милаго мірка (политика-
йовъ) является непрестанная подготовка министерскпхъ крпзисовъ» (стр. 45).
Что же говорятъ его собственныя цифры? Съ 1 8 8 5 года до 1 9 0 0 года въ
Японіи произошло 1 0 министерскихъ кризисовъ, причемъ нѣкоторыя министерства держались очень долго (1-е министерство Ито—1885 г . — 2 8 мѣс.; министерство Курода—1888 г . — 1 9 мѣс.; 1-е министерство Ямагата—1889 г . — 1 8 мѣс.;
2-е министерство Ито—1898 г . — 4 8 мѣс.; 2 - е министерство Ямагата—
1 8 9 8 г . — 2 2 мѣс.). Опять такп, если мы посмотримъ на Францію, то увидимъ,
что и въ этомъ отношеніи Франція не можетъ ннчѣмъ похвастаться передъ
Японіей. До нредшествовавшаго нынѣшнему министерству Комба министерства
Вальдека-Руссо, минпстерскіе кризисы повторялись во Франціп чуть ли не
каждые нѣсколько мѣсяцевъ. Такпмъ образомъ, при чтеніи этой вообще полезной
книги надо относиться критически къ нѣкоторымъ положеніямъ ея автора.
Переводъ въ общемъ хорошій. Въ нѣкоторый упрекъ можно поставить
переводчику то, что онъ японскія названія передаешь то по-русски, то французскими буквами; это можетъ вызвать иногда путаницу, которой очень легко
было бы избѣжать, если бы переводчикъ все время придерживался одной системы
въ нередачѣ японскихъ названій. Цѣна книги немного высока.
Д. В.
Н. Растеряевъ. 1. Путевые очерни и замгътни по Европгь. СПБ. Изд.
Н. Растеряева, д. 1 р. 2 5 к. 2. За сто лгътъ. 1 8 0 0 — 1 9 0 0 . Экономическое
и политическое развитіе всѣхъ странъ свѣта. Составлено французскими академиками
и др. извѣстн. авторами. Переводъ съ франц. дополненный п редактированный
Н. Растеряевымъ, ц. 1 р. 5 0 к —Книжки г. Растеряева, лежащія передъ нами,
принадлежать къ числу тѣхъ, о которыхъ приходится сказать, что жаль бумаги,
которая пошла на этн «литературныя пронзведенія». «Путевые очерки» г.
Растеряева безцвѣтны, вялы, ничтожны. Читатель приглашается слѣднть неукоснительно за безчисленными завтраками н обѣдами г. Растеряева. Изъ великой
книги жизни каждый вычитываешь, разумѣется, то, что можетъ,—и мы не
упрекаемъ г. Растеряева, что онъ такъ мало «вычиталъ» изъ Берлина,^ что
изъ парижскихъ впечатлѣній самыя яркія приходятся на долю «пикантности»
парижскихъ дамъ; что, побывавши въ Берлинѣ, онъ на 19-й, 20-н стр. подробно
описываешь свой завтракъ въ Парижѣ, а на 25-й онъ снова «почувствовалъ
апетитъ» и обѣдаетъ, на 73-й стр. онъ въ Испаніп и обѣдаетъ, на 74-й стр.
онъ пьетъ кофе, а на 75-й онъ «покатилъ дальше путешествовать, учиться и
развиваться,—занятіе пріятное, полезное и не трудное»...—Все это можно разсказывать въ кругу своихъ добрыхъ пріятелей, но портить бумагу такой «литературой». и назначать 1-му фунту испорченной бумаги цѣну 1 р. 2 5 к.—по
меньше мѣрѣ непохвально.
«За сто лѣтъ»—«смѣдое» литературное произведете. Какими «французскими
академиками п другпмп пзвѣетнымп авторами» составлена эта книга—остается
тайной «редактора» н издателя г. Растеряева* Издоженіе лишено малѣйшаго
намека на объединяющую идею, на систему,—нѣтъ даже простого плана.
Переводъ невѣроятно плохъ. Жаль опять-таки бумаги. Этой испорченной бумагѣ
цѣна назначена 1 р. 5 0 к.—Г. Растеряевъ не только... смѣло пишетъ книги,
но очень смѣло «редактируешь» л издаешь тоже.
Л 3.
А. Щеглова.
Психолоіія
преступнина
по наблюденіямъ
русснихъ
пи-
Д. 1 р. Изъ собранныхъ авторомъ данныхъ выяснилось, что общая
фпзіономія преступника, его духовный обликъ, начертанный писателями-художниками, представляются сходными съ картиной душевнаго склада преступника, нарисованной изслѣдователями тюремнаго міра. У художников! писателей можно
также найти указанія на недостатокъ развитія какъ интеллектуальной сферы,
такъ п сферы чувствованій и воли. Легкомысліе, непредусмотрительность, беззаботное отношеніе къ своему будущему, тщеслаше, отсутствіе угрызеній совѣсти,
импульсивность — все это представлено въ художественныхъ образахъ писателей.
сателей.
Эти характерный черты преступника, являются и первоначальными двигателями
и дающими толчокъ и направленіе преступнымъ наклониостямъ. Конечно, это не
можетъ пмѣть абсолютнаго значенія, «такъ какъ каждое престѵпленіе представляет собой результат равнодѣйствующей весьма многихъ и прптомъ весьма
разнообразныхъ силъ и вліяній». Вообще всѣ писатели, которыхъ разобралъ
авторъ (Достоевскій, Максимовъ, Ядринцевъ, Мелыиинъ, Миролюбовъ, Чеховъ и др.)
сходятся въ опредѣленіи свойствъ преступника.
Авторъ разбираемой работы отмѣчаетъ интересное явленіе, что составь современной каторги и тюрьмы представляет уже нѣкоторыя измѣненія иосравненію
съ ирошлымъ, къ которому относятся наблюденія Достоевскаго и Максимова. Въ
современной тюрьмѣ нравы болѣе дикіе и жестокіе, и авторъ объясняет это съ
одной стороны, отмѣной крѣпостного права, которое допускало ссылку на каторгу
по желанію помѣщика, а съ другой стороны, судебная реформа, устранившая крупный недостатки прежнпхъ судовъ, съ ихъ частыми судебными ошибками, могли
значительно пзмѣішть составь нашихъ тюремъ, введя въ нихъ больше порочнаго элемента. Въ прошломъ на окончательную формировку преступника вліялп,
главнымъ образомъ, тяжелыя условія тюремной и каторжной жизни; въ настоящее же время можно отмѣтить вліяніе органическихъ условій, какъ послѣдствія
соціальнаго неустройства и связаннаго съ нимъ оргапическаго вырожденія. ІІотому-то нельзя смотрѣть на каторгу, какъ на исправительное средство органпческаго дефекта въ душевномъ строѣ преступнпковъ. «Въ концѣ коицовъ, усовершенствованная каторга, построенная на принцип! гуманности и справедливости,
будетъ зам!нена спеціалыіыми д!чебнымп заведеніямп для лицъ, страдающпхъ
психозомъ преступности», Такъ заканчивает авторъ свою интересную статью, п
въ этомъ гуманномъ призыв! заключается оц!нка его работы.
Лидьевъ.
А. Л. Щеіловъ. Объ умственной работоспособности
мапопътнихъ
преступниновъ
(экспернментально-психологическія п з с л ! д о в а н і я ) , ц. 2 р. В ъ
своемъ и з с л ! д о в а н і и авторъ остановился н а пзученін умственной работоспособности малолѣтпихъ
преступнпковъ ввиду того, что именно это пзученіе даетъ
ц ! н н ы я у к а з а н і я н а значеніе прирожденной органической основы в ъ преступл е н ы . И з с л ! д о в а н і е автора распадается н а четыре частп, разлпчпыя по содержанію
и по методу. « В ъ первой и второй», г о в о р и т авторъ, « м ы и з с л ! д о в а л и с к о рость умственныхъ процессовъ м а л о л ! т н и х ъ п р е с т у п н и к о в ^ в ъ д в у х ъ — д р у г и х ъ и х ъ
умственную утомляемость, при чемъ во в с ! х ъ четырехъ частяхъ вопросъ о состояніп
внпманія является кардннальнымъ вопросомъ п з с л ! д о в а н і я » .
Какъ для опред!ленія скорости умственныхъ процессовъ, такъ и для опреділенія умственной утомляемости авторъ ставилъ изсл!дуемыхъ въ условія продолжительной и кратковременной умственной работы. Тщательное изученіе средней варіаціи работоспособности малол!тнихъ преступнпковъ привело автора къ
заключенію, что ихъ вниманіе во' все время работы представляется сравнительно
бол!е колеблющимся н мен!е усгойчивымъ, ч!мъ у мальчиковъ не-престушыковъ (которыхъ нзсл!довалъ авторъ въ ц!ляхъ сравненія); что малол!тніе преступники обнаруживают чувство усталости раньше, ч!мъ мальчики не-преступнпки; что ростъ чувства усталости, опред!ляемый относнтельнымъ возрастайіемъ
средней варіаціи работоспособности у малолітяихъ преступнпковъ значительна,
ч!мъ у мальчиковъ не-преступннковъ. Коэффиціентъ утомляемости, онред!ляемый относительной величиной паденія работоусп!шности къ концу работы, у
малол!тнихъ преступннковъ представляется большнмъ по сравненію съ мальчиками не-преступннкаміг. Память малол!тнихъ преступннковъ также мен!е совершенна, ч!мъ у нормальныхъ д!тей. Изученіе колебаній внішанія показало
также, что випмапіе малол!тнпхъ преступннковъ представляется мен!е устончпвымъ, ч!мъ у мальчиковъ не-нреступниковъ.
На основанін произведенныхъ авторомъ изсл!донаній ОІІЪ прншелъ къ вы-
воду, что умственная работоспособность малолѣтнпхъ преступниковъ представляется пониженной по сравненію съ мальчиками не-преступнпкамн того же возраста и того же обіцественнаго положенія.
Для болѣе полнаго ознакомленія съ вопросомъ мы отсылаемъ читателя къ
излагаемой кннгѣ, которая снабжена болыпнмъ количествомъ таблпцъ и крпвыхъ
H представляетъ собой значительный вкладъ въ литературу разбираемаго вопроса.
Лидьевъ.
А. И. Фаресовъ. Противъ теченій. H. С. Лѣсновъ. Его жизнь,
сочнненія, полемика и восномпнанія о немъ. СПБ. 1 9 0 4 г., ц. 1 р. 5 0 к. «Подъ
каждой могильной плптой лежитъ цѣлый міръ». Да, лшкрокосмъ не менѣе
пнтересѳнъ, чѣмъ макрокшп,, н «человѣческіе документы» всегда интересны, но,
какъ таковые, они должны быть собраны тонкішъ аналнтикомъ, изложены
художникомъ п насквозь освѣщены ыыслнтелемъ. Этихъ качествъ нѣтъ у
г. Фаресова, да ОІІЪ и не претендуешь на это. Онъ не просто собнраетъ «документы человѣческіе», а именно пншетъ «жпзнь» Лѣскова; мы же, откровенно
говоря, сомнѣваеыся въ необходимости и даже полезности такого тщательнаго
изученія жизни всякого писателя. Много вульгарнаго и некраснваго любопытства
лежишь въ страсти толпы знать каждый шагъ писателя, каждое интимное
двпжепіе его души, н по сутп своей это любопытство того-же характера, какое
толпа выказываешь въ отношеніп къ шансонетнымъ «днвамъ» н цирковымъ
атлетамъ. Личность Н. С. Лѣскова очень своеобразна п нолна интереса н послужшіабы прекраспыыъ ыатеріаломъ, какъ таковая—независимо отъ ея писательской
цѣнности—въ рукахъ художника-мыслителя, но писать книгу въ 4 1 1 стр. о
Лѣсковѣ, какъ о писателѣ, мы считали бы безполезнымъ трудомъ для автора н
чтеніе ея для читателя. Повторяемъ, эта мятущаяся я изломанная душа интересна,
но мы не ошибемся, если скажемъ, что она очень мало дорога русскому читателю, такъ какъ есть глубокая правда, не человѣческая, а жизненная въ томъ,
что судится человѣкъ ne по намѣреніямъ, а по поступканъ свопмъ, и если
тщательныя изслѣдованія г. Фаресова вѣрны, и у автора «Соборянъ» произошла
потомъ «глубокая перемѣна въ спмпатіяхъ и міросозерцаніп по основнымъ
вопросамъ русской жизни», то,'несмотря на небрежный тонъ, который г. Фаресовъ
позволяешь себѣ брать въ отношеніп «гг. Мнхайловскихъ п Соловьевыхъ»,
которые-де, не замѣчая перемѣны, происшедшей въ міросозерцаніи Лѣскова,
« продолжают по прежнему корить Лѣскова то Катковымъ, то Фотіемъ»,—мы
все же должны сказать, что «гг. Михайловскіе п Соловьевы» (г. Фаресовъ очень
счастливь: онъ знаетъ, очевидно, много такихъ талантовъ мысли и сердца, какъ
Мнхайловскій п Соловьевъ) несомнѣнно былн правы, «продолжая корить»,
Лѣскова, такъ какъ они дѣло жизни дѣлали, когда ппсади, а по пустопорожнія
книги сочнняли.
Л. M—чъ.
К. С. Баранцевичъ. Свободные сны и другіе разсназы.
18 разсказовъ.
СПБ. пзд. А. Ф. Маркса, ц. 1 р. съ пер. 1 р. 2 5 к.—Одинъ пзъ любпмѣйшнхъ
авторовъ школы реалистовъ,художника, съ теплой душой и мягкой, нѣсколькоэскизной
манерой письма, Баранцевичъ пзвѣстенъ въ широкихъ кругахъ читающей публики. Разсказъ «Свободные сны» помѣіценъ первымъ въ названной книжкѣ и
далъ свое заглавіе всему томпку, что очень удачно, по нашему мнѣнію,
такъ какъ это самый задушевный п красиво задуманный разсказъ пзъ всѣхъ
18-ти, составдяющихъ томнкъ, п такъ какъ «свободные сны» снятся, собствеино-говоря, многпмъ въ этпхъ разсказахъ, — если и не такъ отчетливо,
какъ финляндцу Торхонену; потому что «гонп природу въ дверь, она влет и т въ окно», потому что свободнымъ задумалъ Господь человѣка. Снятся они
н кучеру Мартьяну, «мрачному» рабу временъ крѣпостного права, когда онъ
«тянешь и тянетъ коврпкъ» съ плечъ барона своего, съ которымъ онъ въ степи
пережидает буранъ; снятся они юнымъ курсистками («Подруги»), пріѣхав-
шимъ завоевывать міръ въ громадный, каменный колодецъ—Петербург! съ запасом! солнца юга н юности своей, которымъ дорожный попутчпкъ-старичокъ желаетъ счастья, здоровья, «а между прочимъ и успѣха»; эти самые «сны» вовлекли
Степана Захаровича (разсказы: «Выло бы болото», «Вожделѣнія Горькухина» и
«Построился!») «въ невыгодную сдѣлкѵ». Стеианъ Захарович!, петербургскій чиновник!, который и родился, кажется, на своемъ чиновнпчьемъ стулѣ и, во всякомъ случаѣ, вошелъ въ свою канцелярію молодымъ человѣкомъ, а выйдетъ изъ
нея жалкимъ, беззубымъ старикомъ,—лелѣетъ мечту обзавестись «хотя бы маленькой собственностью», и онъ обзаводится клочкомъ земли на болотѣ—на станціи
Дырявпно. Любопытно прослѣдить вмѣстѣ съ авторомъ, во что превращаются въ
дѣйствительности «свободные сны» этого «землевладѣдьца»; много теплаго юмора
вложилъ авторъ въ эти разсказы. Посѣтплъ горе-помѣщикъ свое «нмѣніе», и
отдыхаетъ, «отходитъ» душа петербургскаго чиновника, загнанная, замученная
всей этой «безобразной и безпощадноп борьбой за существовав іе», и на душѣ у
него было хорошо, тихо, спокойно.
Ну, а финляндцу Торхоненѵ и впрямь «свободные сны» снятся. Это доброе существо «отбилось» отъ своего стада, и судьба закинула его изъ родного
финляндскаго городка въ Петербург!, гдѣ онъ, едва появится весеннее солнце ц
ручьи начинаютъ свою пѣснь, впадаешь въ хандру, «скучишь», какъ онъ самъ
заявляетъ желчному петербуржцу, товарищу своему по контор! Зимогранову. «У
меня «гумора» н!тъ! Я не знаю, почему это такъ, а вотъ съ т!хъ поръ, какъ
я живу въ Петербург!, я совс!мъ перем!нился!» д!лится онъ своей тоской съ
Зимограновымъ; и каждую весну онъ тоскуешь и разсказываетъ свои сны Зимогранову. Снится ему, что онъ служить капитаном! на эмигрантском! пароход!;
пароходъ разводить пары и трогается. «Ахъ, какое волненіе развелъ онъ,—вода
такъ и кип!ла!» а потомъ опасные камни показываются — «у насъ ихъ тамъ
боятся!», — и капитаиъ Торхоненъ, понятно, спасаешь вс!хъ и «когда остался
совс!мъ одинъ, бросидъ себя въ воду... и ироснулся».—Проходили годы, и каждый разъ, едва приходила весна, Торхонену начиналъ сниться «вольный баранъ».
Не стерп!ло сердце Зимогранова:—«Послушайте: я 1 5 л!тъ ровно слышу эту вашу
«навигацію»! Чортъ возьми! Неужели это не надо!ло вамъ, наконецъ! Чортъ возьми!
Ну, навигація, ну, хорошо, но какое намъ д!ло до нея?... в!дь намъ отсюда не
у!хать, мы умремъ зд!сь, въ Петербург!,—по всей віроятности, въ какой-нибудь изъ его огромныхъ больницъ, умремъ нищими»...
Л. М-чъ.
Александръ Галуновъ. Ad Luxem. Стихотворенія въ прозіъ. Москва.
1 9 0 4 г. Георіій Чулковъ. Нремнистый путь. Изд. В. М. Саблина, ц. 1 р.
Андрей Белый. Золото въ лазури. Ц. 2 р. Вячеславъ Ивановъ ц. 1 р. 5 0 к.
Прозрачность. Книгоиздательство «Скорпіонъ».—Въ иашемъ журнал!, (въ отзыв!
объ альманах! «Грифъ»), мы уже пм!ли случай выяснить нашу точку зрѣнія на
декадентство и декадентовъ; познакомились наши читатели и въ другомъ м!ст!
(въ «Этюдахъ о современной литератур!») съ декадентствомъ, какъ общественпымъ «теченіемъ» и съ лаибол!е яркими представителями его.
Разсматривать отдѣльно и подробно вышепазванныя книжки—было бы неблагодарным! и безполезпымъ трудомъ; мы сочтемъ свою обязанность передъ читателем! исполненной, если скажемъ, что все это—неум!лыя, б!дныя и грубыя,
въ большинств! случаевъ, подражанія ихъ вождю—Бальмонту. Но дЬлая отв!тственнымъ одного г. Бальмонта за нарожденіе этой толпы «жертвъ безвременья»,
мы не можемъ не повторить нашу надежду, что поэзія мгновеній, миражи самообожанія и в с ! мистическіе туманы разлетятся при первой животворящей гроз!,
и что поэты «Вожіей милостью» принесутъ намъ съ истинныхъ «горныхъ вершинъ» чистый, а не тепличный воздухъ н прекрасные здоровой красотой,живые
цв!ты.
Л. М-чъ.
Николай Лаврова. Разсназы «Въ [Нефти,, Ц. 1 р. С.-Петербурга 1 9 0 4 г-
Намъ жаль г. Николая Лаврова: онъ скверно жилъ «въ нефти», если онъ ничего
другого тамъ не видѣлъ, кромѣ грабежа, поджога, убійства. Его «разсказы»
были бы цѣннымъ ввладомъ для хроники «происшествій» любой провннціальной газеты, для судебныхъ отчетовъ,—наконецъ, какъ воскресные фельетоны
для бульварной газетки,— это все, что угодно, но не художественное произведете.
Армяне, поляки, евреи мошенничаютъ, ноджигаютъ, грабятъ и убиваютъ на
всѣхъ парахъ, п когда одинъ изъ этихъ «здодѣевъ»—отъявленный мошенники
Пыховскій (разсказъ «Переоцѣнка нефтяныхъ цѣпностей») почувствовали «душу
живу» въ себѣ, то это происходить, по волѣ автора, при такихъ условіяхъ,
что старыя мелодрамы взшолплнсь бы: «ахъ, оставьте, вы ужъ это слишкомъ чувствительно».
Л. M—чъ.
В. Язвицкій. « Б о л г ь з н ь духа», драма въ 5-ти дгьйствіяхъ. Казань.
Изд. В. С. Мартюкова. ц. 6 0 к . — «И звуковъ небесъ замѣнпть не могли ей
скучныя пѣснн земли» выбираешь эпнграфомъ г. Язвицкій къ своей «болѣзни
духа». Все задергали, захватали руками, загрязнили люди. Эти ясныя, чистыя
слова великаго поэта г. Язвицкій относить къ Марьѣ Степановнѣ Красиной,
урожденной Львовой. Этой-то барынѣ «скучныя пѣсни земли» не могли
замѣннть «звуковъ небесъ»... «Радоваться? Чему? ѣдѣ? Прозябать, жить желудкомъ?
Нѣтъ, право, игра не стоить свѣчъ!» ( з а д у м ы в а е т с я съ горькой усмѣшкой)—
«Жить не охота — слабѣютъ какъ-то члены, тяжело поднять руки, мысли вялы—
ничто не имѣетъ смысла»... «Голова пустая, хочется уснуть, забыться».—«Уснуть,
упасть въ обмороки, умереть,—не всели равно?».—Да, это болѣзнь, пожалуй, но
не «духа», который не можетъ забыть «звуковъ небесъ», а всей неврастеничной
плоти жалкой дегенеранткн и, право, не только полная бездарность автора
виновна въ томъ, что мы съ чувствомъ облегченія узнали о смерти урожденной
Львовой: она кончаетъ саиоубійствомъ (къ сожалѣнію, только въ 5-мъ актѣ).
Но если г. Язвицкій говорить правду, и у нихъ въ Казани много такихъ
«больныхъ духомъ», то, жалѣя здоровыхъ казанцевъ, мы скажемъ: пусть ихъ
уходятъ, для жпзнп они не нужны, эти гамлетствующіе пустоголовые неврастеники.
Написана пьеса вяло, томительно-скучно, безъ тѣнп таланта.
Л. M—чъ.
Поэмы Лермонтова. Книгоизд. Германа Гоппе. Съ очеркомъ П. В.
Быкова и пллюстраціямн н виньетками многихъ художннковъ.—Эта кнпга
относится къ разряду «роскошныхъ» изданій. Книга, въ самомъ дѣлѣ,
богато украшена рисунками извѣстныхъ художннковъ, исполнены они хорошо, а
въ цѣломъ книга не даетъ впечатлѣнія не только художественно-законченнаго,
a совсѣмъ никакого. Почему это? Почему самое маленькое богатое изданіе маленькаго поэта своего нѣмцы умѣютъ издать такъ любовно, заботливо, съ такнмъ
вкусомъ, что получаешь эстетическое наслажденіе едва раскрывъ книгу, а у
насъ Лермонтовъ, котораго такой глубоко-оригинальный мыслитель-поэтъ, какъ
Карлейль, ставилъ выше Байрона, не можетъ дождаться у себя на родинѣ истиннохудожественнаго изданія?—Почему это?
Л. 3.
Новая нарта театра
военныхъ дгъйствій. Маньчтурія и Порея. И з д .
театра руссно-японсной
войны.
(Японія,
Вост. Питай и Маньчжурія). Изд. Просвѣщенія. Ц. 6 5 к. Потребность
А. 4'. Маркса. Ц. 8 0 к. Нарта
Норея,
въ картѣ театра войны вызываетъ все новыя изданія такихъ картъ. Карта изд.
Маркса, обнимая меныпій ранонъ, сдѣлана въ болыпемъ масштабѣ, на лучшей буыагѣ п болѣе удобочитаема. Карта изд. «Просвѣщенія» дешевле, больше, снабжена
болыпнмъ колнчествомъ текста, который, какъ н у Маркса, составляешь ириложеніе, и наконецъ, даетъ возможность охватить весь районъ войны. Каждая,
стало быть, лмѣетъ свон достоинства.
В.
^(аучная хроника.
I. И. Жилинскій.
31 Недавно праздновался пятидесятвлѣтнін юбилей службы въ офпцерскпхъ
чинахъ генералъ-лейтенанта Іосифа Ипполитовича Жилинскаго. Въ жѵрналѣ,
посвященношъ наук! и ея популяризацін, казалось бы, не м!сто говорить о
заслугахъ военныхъ д!ятелей т!мъ болѣе, что въ своей «хроник!» мы уноминаемъ далеко не о вс!хъ даже представителяхъ чистой науки и .литературы...
Но I. И. Жплинскій—генералъ особаго рода: это прежде всего челов!къ науки,
заслуги котораго въ области астроноиін, главнымъ образомъ, геодезіи, получили
міровое прнзнаніе *); гораздо, однако, важн!е д!ятельность I. И. Жилинскаго
въ области, которая носить оффиціальное названіе «земельныхъ улучшеній», по
имени управляема«) пмъ отд!ла въ Министерств! Землед!лія и Государствеиныхъ
Имуществъ.
Мало найдется людей, балансъ д!ятельности которыхъ могъ бы свестись
къ столь крупному плюсу, какой дала работа генерала Жилинскаго, несмотря
на всевозможный пренятствія. См!до можно сказать, что не одинъ десятокъ,
даже не одна сотня милліоновъ рублей прибавились къ народному бюджету благодаря д!ятельности I. И. Жилинскаго, этого «болотнаго генерала», какъ въ
шутку называютъ нашего знаменитаго гидротехника.
Нан6ол!е изв!стна дѣятельность генерала Жилинскаго по осушк! полѣсскихъ болотъ, которая, хотя и не была вполн! закончена, пріобіцила ц!лый
громадный заброшенный край къ міровой культур! и подняла его въ вкономическомъ отношенін. Заслуга I. И. Жилинскаго, осуществившего осушку громадвыхъ заболоченныхъ пространствъ Нолѣсья, заключается не въ томъ только,
что онъ справился съ этою задачею, но главнымъ образомъ въ томъ, что онъ
оумѣлъ доказать научно осуществимость этого предпріятія, его безопасность н
плодотворность. Зд!сь на первомъ план! пришлось бороться и уничтожить
долгое время державшійся ни на чемъ неоснованный миоъ о томъ, будто наши
болыпія западныя ріки должны поел! осушки болотъ обмел!ть. Были и другія
возраженія, между прочнмъ стратегическаго свойства, и, конечно, какъ везд! и
всегда, чисто лпчнаго характера, основанпыя на зависти... В с ! эти препятствія
были счастливо устранепы, и въ конц! концовъ было приступлено къ осушк!,
которая велась съ вредными для д!ла перерывами и заминками ц!лыхъ двадцать
'-) Объ этомъ намъ прійдется говорить въ другомъ мѣстѣ. (См. также: В . В
Битнеръ, « Н а Р у б е ж ! Столѣтій» т. I I , часть I I . — У с п ѣ х и астрономіи).
Редакиія.
пять лѣтъ п, какъ мы сказали, не была закончена по чисто внѣшнимъ причинами..
Еще при начал! работъ было р!шено произвести осушку не всего заболоченная пространства, а только значительной его части, а именно 8 . 0 0 0 , 0 0 0 десятияъ. Изъ этого числа осушено п стало достояніемъ культуры 21Л милліона
десятинъ, в ! томъ числ!, выражаясь въ круглнхъ цнфрахъ, получено около
1 . 0 0 0 , 0 0 0 дес. земли, требующей относительно очень незначвтельныхъ для ея
эксплуатаціи затратъ; 8 5 0 , 0 0 0 дес. превратились въ отличные луга, около
5 0 0 , 0 0 0 дес. мокрыхъ л!совъ и зарослей, которые гнплн въ болот!, не имѣя
возможности достичь нормальнаго роста, были лишены сплава, сталп ближе къ
каналамъ н получили правильное развитие; бол!е 5 2 0 , 0 0 0 дес. прекрасныхъ преимущественно казенны іъ
л!совъ пріобрѣли сбыть, такъ какъ
стали не дал!е 7 верстъ отъ снлавныхъ каналовъ; 1 0 0 слишкомъ тысячъ дес. обращены въ отличную
пахатную и огородную землю, п т. д.
Въ общемъ, не говоря уже о многнхъ
сотняхъ верстъ жел!зныхъ п другихъ
дорогъ, о масс! мостовъ, шлюзовъ
и иныхъ сооруженій, народное богатство края увеличилось, за вычетомъ
вс!хъ расходовъ, бол!е ч!мъ на 6 0
милліоновъ руб. Это слишкомъ краснор!чивыя цифры, значеніе которыхъ
сознается даже п т!мн, которые показывают впдъ, что не в!рятъ благопріятному вліянію осушенія болоть
на общій культурный подъемъ страны, на ея кдиматъ и еанитарныя
условія. В с ! эти результаты станутъ
еще ярче, когда пол!сскія болота
будутъ совс!мъ осушены. Оставить
или только замедлить эту работу теперь, когда благод!тельность ея стала
очевидной, a тенденціозныя предсказанія всякихъ ужасовъ вызывают
лишь улыбку сожал!нія,—было бы
нич!мъ неоправданнымъ преступлеІосифъ ИППОЛИТОВИЧЪ Ж и л и н с к і й .
ніемъ противъ культуры.
Въ центральной Россіи генераломъ Жилннскпмъ тоже былъ произведенъ
рядъ осушителыіыхъ работъ, пм!вшпхъ ту же цѣль и посл!дствія. Что же касается осушнтельныхъ работъ въ Черноморь! н на Кавказ!, то значеніе нхъ
им!етъ много общаго съ результатами осушки знаыенптыхъ болотъ въ Италіи,
г д ! благодатная почва могла быть только тогда утилизирована, когда прекратилось смертоносное вліяніе болотъ. Въ настоящее время, поел! появленія авторитетныхъ трудовъ покойная профессора Пастернацкаго, не подлежнтъ сомнінію
безспорное вдіяніе гидротехничеекпхъ работъ генерала Жплинскаго на уничтоженіе
въ Черноморь! губительныхъ лпхорадокъ и, вообще,—на оздоровленіе этой плодородной местности; такое же, но въ бол!е широкпхъ разм!рахъ оказало вліяніе
осушеніе болотъ и въ Полѣсь!.
Въ Сибири тоже производились осушптельныя рабоТы, значеніе которыхъ
столь же очевидно. Не неыеньшиыъ значеніемъ пользуются и его оросительныя
работы на Кавказ!, въ южной и восточной Россіи и въ Сибири. Важность
гидротехнических! соорѵженій для борьбы съ засухой, этюіъ ужаснымъ бпчемъ
плодородн!йшихъ губерній Россіи, этой важн!йшей причиною періодически повторяющагося голода, тоже не требуетъ комментаріевъ. Остается только сказать о
ц!ли работа по водоснабженію Сибири.
Со времени проведенія велпкаго спбирскаго жел!знодорожнаго пути въ
этотъ богатый край устремились массы переселенцевъ, которымъ правительство
даетъ болыпіе участки земли и снабл;аетъ вс!мъ необходимым! для веденія хозяйства. Но, несмотря на это, значительная часть переселенцевъ оттуда возвращалась совершенно разоренной. Главнійшая причина была въ недостатк! воды
для людей и скота. Сначала тамъ копали очень глубокіе колодцы, но это было
необыкновенно дорого п не могло дать нѵжнаго количества воды. Тогда былъ
носланъ туда генералъ Жнлинскій, который нашелъ дешевый и прекрасный способъ снабженія водою, образующеюся отъ таянія обильныхъ въ т!хъ м!стностяхъ
сн!говъ,—и въ результат! благосостояніе переселенцевъ получило н!которую
устойчивость...
Резюмируя все сказанное, нельзя не признать, что д!ятельность I. И. Жилинскаго им!етъ такое громадное значеніе, оц!нить которое подъ силу разв!
потомству. Мы же, современники, одно лишь ыожемъ сказать, что въ Россіа,
гд! такъ еще много „неудобных! земель" и немало „темныхъ свлъ", отстаивающих! ихъ существованіе, борьба и д!ятельность генерала Жнлннскаго заслужи• ваютъ съ нашей стороны самаго горячаго сочувствія. Пожелаемъ ему еще долго
трудиться на пользу народа.
Н.
Ф.
Дубровингь f .
# 12-го іюня скончался ординарный академикъ Императорской академіп наукъ
и непрем!нный секретарь академіи генералъ-лейтенантъ Николай Ѳеодоровичъ Дубровинъ. Покойный пользовался обширною изв!стностыо, какъ русскій псторикъ,
и оставилъ поел! себя много весьма ц!нныхъ трудовъ, въ большинств! случаев!
составленных! на основаніи неизв!стныхъ до него архивныхъ данныхъ. Съ молодыхъ л!тъ онъ занимался съ р!дкимъ, неутомпмымъ усердіемъ отечественною
исторіею ХѴІП стол!тія, а также исторіек войяъ и политики Императоров! Александра I н Николая I, и его работы ув!пчались полнымъ усп!хомъ: ему удалось, благодаря изданнымъ ц!ннымъ матеріаламъ и критическому осв!щенію многих! отд!льныхъ вопросовъ, какъ, напр., исторіи Пугачевскаго бунта и нсторіи
русскаго владычества на Кавказ!, пролить столько свѣта на событія ХѴІІІ и
XIX вв., особенно въ исторіп царствованія Императрицы Екатерины II и Императора Александра I, какъ никому изъ другихъ нашихъ псториковъ. Во вниманіе
къ историческимъ работамъ И. Ѳ., Императорская академія наукъ еще въ 1 8 7 7 году
избрала его своимъ члеяомъ-коррескондентомъ, черезъ десять л!тъ—адъюнктомъ
по русской исторіи, зат!мъ экстраординарным! и ординарнымъ академикомъ; съ
1 8 9 3 году онъ состоялъ непрем!ннымъ секретарем! академіи. Въ разное время
Императорская академія наукъ поручала ему оц!нку разныхъ сочиненій по исторіи
Россін, которыя представлялись въ академію на преміи, и, паконецъ, приняла
на себя печатаніе собранных! покойнымъ, еще неизв!стпыхъ матеріаловъ для
исторіи XVIII и XIX стол!тій. Къ трудамъ этого рода принадлежит!, между прочимъ, Сборникъ матеріаловъ, выясняющихъ дійствія Императрицы Екатерины II
и Ея сподвижниковъ въ борьб! за Черноморье съ 1 7 6 8 во 1 7 9 6 . Объ этомъ
весьма важномъ період! русской исторіи немало было писано, но для в!рнаго его
изображепія недоставало первыхъ, основныхъ источников!. Н. Ѳ. взялъ па себя
трудъ восполнить этотъ проб!лъ и собралъ свыше 1 . 8 0 0 документов!—Высочай-
шихъ рескриптовъ и указовъ, донесеній и ордеровъ главныхъ военныхъ начальниковъ, затѣмъ распоряженій и писемъ другихъ лицъ. Не менѣе важной является
дѣятельность покойнаго по продолженів) изданія «Докладовъ и прпговоровъ въ
Правительствующемъ Сенатѣ при Петрѣ Великомъ». Издапіе этого Сборника, составленнаго изъ доісументовъ, разъясняющихъ одну сторону внутренпяго преобразованія Русскаго Государства, начато было Н. В. Калачовымъ, но не доведено имъ
до конца. Подъ ваблюденіемъ H. О. Дубровина напечатано три болыпихъ тома
названнаго Сборника. Затѣмъ, по порученію Императорскаго русскаго нсторическаго общества, покойиымъ издано три тома протоколовъ н журналовъ Верховнаго Тайнаго Совѣта, съ 1 7 2 6 по 1 7 3 0 годъ. Выдающееся значеніе имѣетъ еще
одинъ крупный трудъ Н. О.—«Исторія войны и владычества русскихъ на Кавказѣ» Взяться за такую многосложную работу могъ только историкъ, проникнутый убѣжденіемъ, что при непрерывномъ трудѣ и основательномъ изученіи источниковъ можно, если и не вполнѣ, исчерпать тему, то все же не мало сдѣлать
для отечественной нсторіи. Кромѣ изученія литературы предмета, H. Ѳ. совершилъ
поѣздку на Кавказъ для нзслѣдованія народнаго быта и характера туземцевъ,
а также устройства Кавказа и Закавказья съ начатія русскаго владычества. Результатомъ явилось изданіе шести томовъ, обннмающнхъ время съ 1 7 8 3 по
1 8 2 7 годъ. Главная заслуга автора въ томъ, что онъ положплъ основание вѣрному изображен™ исторической борьбы за владычество русскихъ на Кавказѣ и
вполнѣ безпристрастно нзобразилъ главныхъ дѣйствующнхъ лицъ той эпохи.
Н. Ѳ. Дубровпнъ родился 26-го ноября 1 8 3 7 года; образованіе получилъ въ
Подоцкомъ кадетскомъ корпусѣ, Дворянскомъ полку (Конст. уч.) и въ Михайловской артиллерійской академіи, курсъ которой окончнлъ по первому разряду; началъ
службу въ гвардейской артиллеріи, но вскорѣ былъ прпкоманднрованъ къ главному штабу для военно-нсторическяхъ работъ, въ 1 8 8 2 году былъ назначенъ
членомъ военно-учебнаго комитета главнаго штаба, а съ 1 8 8 7 г. посвятилъ свою
дѣятельность всецѣло Императорской академіи наукъ. Литературная дѣятельность
покойнаго началась съ 1 8 5 9 г. статьями въ «Артнллерійскомъ Журналѣ» и повѣстью «Умъ для свѣта», помѣщенной въ журналѣ «Разсвѣтъ». Изъ отдѣльво
изданныхъ трудовъ покойнаго, главнѣйшиыи являются слѣдующіе: «Доклады и
приговоры, состоявшееся въ Правительствующемъ Сенатѣ въ царствованіе Императора Петра Великаго» (томы III и IV). Протоколы, журналы н указы верхѳвнаго тайнаго совѣта (35-й, 56-н, 63-й и 69-й томы «Сборн. русск. исторнч*
о-ва»), «Пугачевъ и его сообщники. Эпизодъ нзъ исторіи царствованія Императрицы Екатерины II, 1 7 7 3 — 7 4 гг.», «Прнсоединеніе Крыма къ Россіи», «Исторія
войны и владычества русскихъ на Кавказѣ», «Отечественная война въ письмахъ совремннннковъ», «Письма гдавнѣишихъ дѣятелей въ царствованіе Императора Александра I съ 1 8 0 7 по 1 8 2 9 годъ», «Сборники историческихъ ыатеріаловъ, извлеченныхъ изъ архива Собственой Его Императорскаго Величества
Канцелярія» (вынускъ 2-й), «Матеріалы для исторіи крымской войны п обороны Севастополя», «Трехсотъ-сорока-девятидневная защита Севастополя», «Николай Михайловпчъ ІІржевальскій — біографическій очеркъ». Кроаѣ того, много
статей и нзслѣдованій покойнаго напечатано въ «Отечественныхъ заппскахъ»,
«Русекомъ Вѣстнпкѣ», «Вѣстникѣ Европы», «Военномъ Сборникѣ» и въ «Русской Старинѣ», которую онъ редактировалъ съ 1 8 9 6 года. («П. В.»).
Международный женскій к о н г р е с с ъ в ъ
Берлинѣ:
О Однимъ изъ самыхъ интересныхъ общественныхъ событій прошлаго іюна
является засѣдавшій въ Берлинѣ международный женскій конгрессъ. Подвести
ему окончательные итоги и дать полную его характеристику было бы пока пре-
ждевременнымъ, за отсутствіемъ подробныхъ и точныхъ отчетовъ о немъ, но познакомить нашихъ читателей хоть вкратцѣ съ обсуждавшимися на немъ вопросами, кажется намъ весьма желательнымъ. Для этой дѣли мы пользуемся въ
нѣкоторомъ извлечены корреспонденціей г. L. въ № 166 «Русск. Вѣд.»
Въ общихъ собраніяхъ и четырехъ секціяхъ, засѣдавшихъ одновременно въ
разныхъ залахъ, доложено до 3 0 0 рефератовъ! Чего, чего тутъ только не было:
всѣ стадін образованія,—отъ яслей и фребелевскихъ школъ до академій и университетовъ,—полптпческія права и гражданскій процессъ, аболиціонизмъ, нравственность и значеніе садоводства, какъ спеціальио-жеиской нрофессіи, дарвпнизмъ и мальтузіанство, искусство, литература, домашнія общины, роль женщины во всѣхъ сферахъ общественнаго самоѵправленія. Женщины вообще н
нѣмки въ особенности справедливо могутъ сказать, что все-такп сдѣлали большой
шагъ впередъ п недаромъ поработали надъ осуществленіемъ съѣзда. Уже одно
то, что представительницы разныхъ странъ сошлись подъ общимъ знаменемъ
свободы H равенства,—большое культурное нріобрѣтеніе. Не менѣе важно, что
пдея общественнаго служенія женщины, ея права на пріобрѣтеніе знанія, ея
интересы какъ жепы, матери и работницы поневолѣ стали вопросами, отъ которыхъ нельзя уклониться нн правительствам^ нп полптическпмъ партіямъ. Мыслимо ли было бы десять лѣтъ тому назадъ, чтобы германская императрица оффиціально приняла во дворцѣ представптельницъ прогрессивныхъ женскихъ Обществъ
и бесѣдовала съ ннмп не только о дѣлахъ воспитанія и благотворительности,
но п о правахъ женщины на политическихъ выборахъ въ парламентъ? Старушка
Сюзанна Антони, прочитавшая нмператрпцѣ цѣлую лекцію па эту тему, закончила словами: «Это ваше величество должны передать императору!»—«Много лн
насъ мужчины слушаютъ въ такнхъ дѣлахъ?»-—со вздохомъ произнесла супруга
Вильгельма, на что старушка-американка поспѣшила возразить: «Вашъ мужъ и
нашъ Рузвельт—люди умные».
Чтобы дать болѣе конкретное представленіе о занятіяхъ конгресса, остановимся на проблем! заработной платы женщпиъ. Берлинская экономка Алиса
Соломонъ въ нервосходномъ введены, которое могло бы сд!лать честь любому
цеховому прнватъ-доценту, отм!тпла теоретическую сторону вопроса. Почему за
одну и ту же работу женщина "вознаграждается обыкновеннно хуже мужчины?
Референтна не жалуется, не осуждает, а толькорезюмирует фактическія условія,
деграднрующія и обезц!нивающія женскій трудъ: отчасти онп заключаются въ
переполнены немногпхъ нрофессій, доступныхъ женщин!, отчасти н въ томъ,
что заработокъ не предназначен, покрывать всец!ло издержки производства
товара «трудъ». и хотя работница отдаетъ предпріятію вс! свои силы, ея
заработная плата —слишкомъ часто только дополнительная къ доходу мужа
плн отца. Сравнительно слабое развитіе организаціи женщпнъ-работницъ и конкурренція товарокъ, работающих!, на дому, создаютъ переполненіе рынка женскаго
труда и ведутъ въ поіыженію илаты. По изсл!дованію лондонскаго комитета, приведенному зат!мъ лэдн Эбердинъ, даже въ т!хъ отрасляхъ фабрпчнаго и ремесленнаго труда, къ которыхъ мужчины и женщины совершаютъ вполн! одинаковую
работу, мужской трудъ оплачивается по крайней м!р! на 2 5 — - 3 0 % лучше.
Въ чемъ причина этой разницы? Англичанка на основаны практическая) опыта
приходить къ заключенію, что главная впна—неорганизованность въ связи съ
нетребовательностью женщийы.
Масса «неоплаченной» работы лежитъ не только въ труд! наемныхъ работницъ, но и въ той невидимой, упорной и везд!сущей д!ятельиости, которую
проявляют милліоны женіцинъ рабочихъ и м!щанскихъ круговъ въ своемъ
собственномъ хозяйств!. Если семья живетъ дружно и мать пользуется любовью
и уваженіемъ, этого труда не считают и не переводят на деньги, но сколько
сеяействъ, гд! женщина,—мать ли она, сестра, дочь или родственница,—не
пмѣетъ даже моральная удовлетворенія за то, что несетъ на себѣ всѣ заботы о
нрокормленіи и удобс/гвахъ остальныхъ членовъ! И когда бракъ распадается или
мужъ умираетъ бездѣтнымъ и безъ завѣщанія, чужіе люди являются наслѣдниками
большой доли имущества, скопленная общими руками кужа и жены... Въ
ыѣщанскомъ кругу жены стремятся тайкомъ отъ мужа кое-что отложить въ
сторону изъ бюджета домашнихъ расходовъ, и это часто называютъ кражей.
Но отдаютъ ли себѣ отчетъ, сколько такія хозяйки недосыпают и недоѣдаютъ?
Марія Лапге въ чрезвычайно живомъ и содержательномъ реферат! рисуетъ мученическую жизнь н!мецкой хозяйки и приходит къ заключенію, что все толкаетъ
къ нзміненію формъ нын!шняго частная хозяйства, къ сокращен™ безплодно
затрачиваемая труда и коопераціи въ форм! «домашнихъ обіцинъ»
(Hausgemeinschaft), пропаганднруемыхъ теперь въ Берлин! Лили Ераунъ.
Референтна знает вс! нравственный достоинства хорошей домашней обстановки,
она проситъ не причислять ее къ ложно-эмансипированнымъ женіцпнамъ,
думающимъ лишь о томъ, чтобы сбросить съ себя семейныя обязанности. Сама
я,—прибавляешь г-жа Ланге,—могу о себ! безъ хвастовства сказать, что я —
хорошая хозяйка; но когда подумаешь, сколько въ нын!шнемъ индивидуальномъ
хозяйств! для семьи лишняя, безплодпаго труда, и какъ мало в!чныя заботы
о томъ, чтобы накормить и обшить, оставляют времени для развптія въ себ!
челов!ка, то, право, результат не соотв!тствуетъ затрат! снлъ!
Богатый матеріалъ къ характеристик! положенія работницъ въ домашнихъ
или кустарныхъ производствахъ представленъ въ рефератахъ 2-й секціи конгресса
«о женскихъ профессіяхъ». Красивое слово «Heim», домашній очагъ, не должно
служить выв!ской для жесточайшей эксплоатадін, несравненно худшей, ч!мъ въ
фабрнчномъ труд!: зд!сь но крайней мѣрѣ условія ясны н возможно соединеніе
вс!хъ трудящихся, тогда какъ въ домашнихъ промыслахъ профессіональный трудъ
уничтожает семью, нодтачнваетъ силы женщинъ и д!тей, вносить пыль, ядовптыя краски и вс! аксессуары мастерской въ обстановку, г д ! люди ѣдятъ и
снять. Отцы п матери, погоняемые голодомъ, выжпмаютъ соки изъ дѣтей. На
н!мецкой фабрик! плохая работница р!дко нолучаетъ меньше 2-хъ марокъ въ
день, въ домашнихъ же промыслахъ дрц томъ же пли бол!е продолжительномъ
труд! женщина зарабатывает не больше 6 — 7-ми марокъ въ нед!лю, п всетаки даже на конгресс! представительницы кустарныхъ работницъ, сами прошѳдшія суровую школу домашняя труда и, несомн!нно, наиболее интелдигентныя
изъ своей среды (одна изъ нихъ предс!дательннца профессіональнаго союза работницъ), не р!шаются принять радикальную формулу Зомбарта, предлагающая
законодательными средствами уничтожить большинство домашннхъ пронзводствъ.
«Дома, хотя и изнуряемыя трудомъ, мы все-таки можемъ присмотр!ть за
дітьмп»,—говорить одна нзъ работницъ. Другая спрашивает: «Кто гарантируетъ, что мы найдемъ заработокъ на фабрик!?».
Мы получили бы, однако, нев!рное представленіе о фнзіономіи конгресса,
если бы изъ этихъ прим!ровъ вынесли впечатл!ніе, что тамъ преобладало экономическое или правовое содержаніе: оно выражалось въ трудахъ двухъ секцій,
и когда эти рефераты появятся въ печати, наши св!д!нія объ юридическихъ и
хозяйственныхъ условіяхъ жизни женщннъ въ разныхъ странахъ, несомнѣнно,
увеличатся очень почтенными вкладами; но пмп не определяется характеръ
съ!зда. Это прежде всего была импонирующая демонстрація ннтеллигентныхъ
людей, требующихъ себ! мѣста въ нашей общественности, сознающихъ себя
равными и ломающихъ ц!пи. Все остальное—нллюстрація, доказательство, что
н!тъ области умственныхъ и нравственныхъ пнтересовъ, въ которой женщина
не могла бы внести свою долю въ общую культуру.
При обсужденін нравственныхъ вопросовъ въ узкомъ смысл! слова (борьба
съ публичныыъ развратомъ), большинство конгресснстокъ, выдвинувъ лозунга
„Вѣстникъ Знанія".
14
«одинаковыя требованія морали для мужчинъ, какъ для жѳнщияъ», въ то же
время настолько подчеркивали элементъ воздеряіанія, что вызвали рѣзкія критическія замѣчанія. Вы игнорируете,—отвѣчали имъ сторонники и сторонницы
экономических! мотивовъ въ этикѣ,—такіе элементарные факты, какъ растущее
безбрачіе вслѣдствіе трудности прокормить семью, забываете, что въ интеллигентных! среднихъ кругахъ брачный возрастъ повышается и сотни тысячъ дѣвушекъ вовсе не находлтъ мужей.
" ж ГГ.
а учкыя новости.
ФИЗИКА.
Еще О раДІИ.—Недавно въ Лондон!, въ королевскомъ институт! кэмбриджскій
профессоръ Эрнестъ Резерфордъ читалъ очень интересный докладъ о своихъ
изсл!дованіяхъ радія. Резерфордъ первый изъ ученыхъ изм!рилъ массу и быстроту лучей радія. По мн!нію докладчика, процесс! разложенія радія проходить черезъ пять стадій. То, что изв!стно подъ пменемъ радія теперь,—есть только четвертая стадія радія. Еслпбы,—сказалъ Рузерфордъ,—можно было добыть фунтъ
радія въ первой стадіи образованія, то при помощи этого фунта можно было бы
привести въ двнженіе машину въ 1 0 . 0 0 0 лошадиныхъ силъ, но добыть этотъ
«одпнъ фунтъ» довольно трудно: для этого нужно им!ть семьдесятъ тоннъ радія
Кюри. Зат!мъ Резерфордъ высказалъ мн!ніе, подтвержденное многими фактическими данными, что земная почва содержит! радія т!мъ больше, ч ! 5 г ъ дальше
отъ поверхности; сообразно съ этимъ можно создать теорію, что сильное тепло,
существующее, какъ изв!стно, на значительных! глубинахъ пашей планеты, должно
быть приписано радію. Прежняя теорія о томъ, что масса въ средин! земли находится въ расплавленном! состояніп, долл;на быть, по мн!нію Резерфорда, оставлена.
Лордъ Кельввнъ въ свое время доказывалъ, что расплавленная масса въ земномъ центр! постепенно охлаждается, и черезъ сто милліоновъ л!тъ земная
кора настолько «остынетъ», что органическая жизнь станешь невозможной.
Профессоръ Резерфордъ придерживается бод!е оптимистических! воззр!ній
на будущность нашей планеты. Радій отсрочить «конецъ міра» на неопредѣленный
срокъ. Земля переполнена радіемъ, и одной милліопной части этого количества
достаточно для того, чтобы поддержать существованіе нашей планеты на 5О мнлліоновъ л!тъ.
ІІІведскій ученый Годпнъ изъ Стокгольма сообщила,, что нмъ открыты богатыя залежи урановой руды, изъ которой онъ будетъ добывать радій. М!стонахожденіе этихъ залежей держится имъ въ секрет!.—Интересны опыты англійскаго
химика Содди, ассистента профессора Рамзэя, произведенные въ сотрудпичеств!
съ самимъ Рамзэемъ. Исходя изъ превращенія эманаціи радія въ гелій, Содди
задался мыслью выд!лить гелій непосредственно изъ солей радія. Поел! н!сколькихъ нед!ль работы ему удалось получить прямо изъ солей радія маленькій пузырекъ гелія. Но онъ постепенно исчезъ, поглощенный внутренней поверхностью
стекляной пробирки, въ которой находился радій. Тогда Содди сталъ искать
гелій въ стекл!; пробирка была растолчена въ пороіпокъ, который, подвергнутый
нагр!ванію, легко выд!лилъ гелій,-—Недавно въ берлинской академіп было сд!лано сообщеніе проф. Ф. Рихарца и д-ра ПІенка, которые доказывали, что озоиъ
обладает! многими, присущими радію свойствами. Оиъ выказываешь также электропроводность, такъ же дМствуетъ на фотографическую пластинку и тоже можетъ
сообщать св!ченіе другимъ тѣламъ. Мн!нія снеціалистовъ по поводу открытія Рихарца и Шенка разделились. Одни, какъ проф. Экснеръ, не прпзнаютъ въ ихъ
опытахъ ничего новаго н не думаютъ, чтобы это открытіе нм!ло практическое
значеніе. Другіе, какъ проф. Ланъ, считаютъ его шагомъ впередъ въ нроблемѣ
самаго радія. Третьи, наконецъ, какъ проф. Больцманъ, думаютъ, что и на практик!; можно будетъ воспользоваться нѣкоторыми качествами озона, но для этого
нужно доказать, что псточникъ энергіи радія и озона одинъ и тотъ же.
Въ засѣданіи фпзико-химическаго общества, 11 мая, проф. И. И. Воргманъ
сдѣлалъ интересный докладъ о результатахъ, нроизведенныхъ имъ изслѣдованій
надъ радіоактивпостью нѣкоторыхъ русскихъ цѣлебныхъ грязей. Докладчпкомъ
былъ демонстрировать на зкранѣ и подробно описанъ приборъ, съ помощью котораго производились изслѣдованія и детально были объяснены пріемы этпхъ
наблюденій. Проф. Боргмапу удалось прійти къ заключенію, что подвергнутый
пзслѣдовапію куяльницкая и аренсбургскія цѣлебныя грязи обладаютъ самостоятельною радіоактнвностью, бердянская же и сакская грязи обладаютъ этимъ свойствомъ, но въ весьма слабой степени, остальные же образцы
оказались совершенно не радіоактивиыми. Систематическія нзслѣдованія начаты
были 4 марта и велись вплоть до мая. Наблюдались любопытныя явленія, напр.,
сѣрная кислота, служившая для высушнванія куяльницкой грязи, сосуды и другіе
предметы, находившіеся въ соприкосновеніи съ этою грязью, пріобрѣтали свойства
радіоактивности. Часть куяльницкой цѣлебной грязи проф. Воргманъ отправилъ
д-ру Лондону, который произвелъ съ этою грязью бактеріологическіе опыты н
пришелъ къ тому результату, что куяльницкая грязь задерживаетъ ростъ бактерій,
при чемъ д-ръ Лондонъ дѣлаетъ предположеніе, что весьма вѣроятно цѣлебность
грязи зависишь отъ ея радіоактивпыхъ свойствъ, способности дѣйствовать на кожу
человѣческаго организма. («К. К.»).
ТЕХНИКА,
ИНЖЕНЕРНОЕ
ИСКУССТВО.
НОВЫЯ Д Ш Ы Я О N-лучахЪ.—Открытіе Шарпантье н Влондло, доказавшпхх*
что человѣческое тѣло испускаешь особаго рода п-лучи, разрабатывается обоими
учеными дальше.
Сущность открытія заключается, какъ извѣстно, въ томъ, что человѣческое
тѣло, особенно если субъектъ возбужденъ, нспускаетъ лучи, заставляющее фосфоресцирующее тѣло свѣтиться. Теперь Шарпантье нашелъ, что п-лучи бываютъ двухъ
полюсовъ: отрицательная и положительнаго. Развитіе лучей обусловливается видомъ
возбужденія и средствами, его вызвавшими Такъ, у больныхъ delirium tremens
напитки, возбуждающіе дѣятельность мозга, вызывали отрицательное лучепспусканіе
(голубой свѣтъ) изъ сниннаго мозга, головы, желудка, а наппткп, дѣйствующіе
угнетающимъ образомъ (ппво н пр.),—положительные лучи (желтый свѣтъ). При
испытаніяхъ беременныхъ женщинъ Шарпантье удалось установить связь между
поломъ плода и видомъ лучей. Женщины, дававшія положитедьныя лучи, разрѣшалнсь дѣвочкамп, женщины, дававшія отрицательные лучи,—-мальчиками. Изъ
120-тн случаевъ только два не совпадаютъ, но и то, вѣроятно, потому, что женщины были изслѣдованы въ самые первые мѣсяцы беременности. Вообще, опредѣленность лучеиспусканія устанавливается въ большей степени къ моменту родовъ.
Далѣе, Шарпантье нашелъ, что и-лучп оказываютъ дѣйствіе на наши органы
обонянія и на степень пахучести тѣлъ. Если расположить флаконъ съ духами на
такомъ разстояніи, чтобы занахъ едва ощущался, a затѣмъ подвергнуть нашъ
органъ обонянія дѣйствію «-лучей, то занахъ чувствуется сильнѣе. Точно также занахъ усиливается, если дѣнствовать «-лучами на само пахучее вещество. Пахучія
вещества, по мнѣнію Шарпантье, сами являются источниками «-лучей. Другое
открытіе принадлежишь Влондло. Ислѣдуя болѣе тщательно «-лучи, онъ открылъ
среди нихъ особую разновидность, обладающую совершенно обратными свойствами,
чѣмъ обыкновенные «-лучи. Такъ, осйовное свойство «-лучей заключается въ томъ,
что они заставляютъ свѣтиться фосфоресцирующую пластинку; подъ дѣйствіемъ
новыхъ «-лучей свѣченіе пластинки ослабляется. Въ отлнчіе отъ обыкновенныхъ
«-лучей Влондло назвалъ новооткрытые «-лучи лучами ni (энъ-примъ). Затѣмъ
Блондло занимался измѣреніеаъ длины волнъ п и иі-дучей п нашелъ, что ихъ
волны короче, чѣмъ волны другнхъ лучей, н должны занять мѣсто за крайними
ултрафіолетовыми лучами. Всѣ эти опыты лишній разъ подтверждаютъ основательность изслѣдованій нѣкогда осмѣяннаго австрійскаго химпка барона Рейхенбаха, который доказывалъ существовапіе ода, или біода.
Проекты перелета черезъ Атлантическій океанъ. — Задача перелета черезъ
Атлантическій океанъ на воздушномъ шарѣ вызвала въ послѣднее время два
проекта: извѣстнаго воздухоплавателя Годара и знаменитая яографа Элнзэ Реклю.
Годаръ уже прнстунилъ къ постройкѣ своея шара. Онъ думаетъ совершить
нерелетъ съ запада на востокъ. Подняться онъ хочетъ близъ Нью-Іорка и разсчитываетъ въ десять дней достигнуть Европы. Его шаръ нмѣетъ 1 8 . 0 0 0 куб. метровъ*
вмѣстимостп и строится по последнему слову воздухоплавительной техники. На случай
крушенія въ морѣ при шарѣ будетъ нмѣться парусное судно. Разстояніе, которое
предстоять ему пролетѣть, Годаръ псчисляетъ въ 7 . 5 0 0 килом., но на практик!
оно можетъ оказаться больше, ибо атмосферическія случайности легко могутъ
отклонить шаръ отъ разсчнтываемаго направленія. Такъ какъ шару придется держаться на сравнительно небольшихъ высотахъ, то онъ можетъ попасть въ ураганъ,
прод!лать весь его круговоротъ и отклониться къ югу или сѣверу. Элнзэ Реклю,
котораго будутъ сопровождать проф Верже н аэронавтъ Кортацца, избралъ для
своего полета другой путь, а именно: отъ Канарскихъ острововъ къ Южной или
Центральной Америк!; разстояніе составить 4 . 0 0 0 килом, до устья Амазонки и
7 . 0 0 0 килом.- до Панамская перешейка. Направленіе это надежн!е, такъ какъ
шаръ будетъ нестись пассатомъ, очень постояннымъ вь изв!стное время года, не
переходяіцимъ въ бур и и гарантирующимъ отъ штяля. Нерелетъ при средней скорости пассатовъ въ 5 мнль въ секунду займетъ также около 10-ти дней.
ВоДОбрОННЫЙ м и н о н о с е ц ъ . — П о своему типу этотъ родъ судовъ нринадлежитъ
къ категоріп подводныхъ лодокъ. Идея водобронная миноносца состоишь въ томъ,
что онъ совершаетъ переходы на поверхности воды, при чемъ въ моментъ прпготовленія къ аттак! непріятеля нанускаетъ воду въ верхнюю часть судна и погружается настолько, что лишь верхняя палуба его остается на поверхности воды;
вс! жизненныя части этого судна пом!щаются въ нижней половин! его, такъ
что напущенная внутрь судна выше ихъ вода является какъ бы броней, прикрывая собой в с ! механизмы и экипажъ. Какъ изв!стно, артиллерійскіе снаряды, попадая въ воду, весьма быстро теряютъ свою живую силу, а потому в ! роятность нанесенія пробоинъ въ нижней части такого судна весьма сомнительна.
Благодаря этому, водобронный миноносецъ безъ особая для себя риска можетъ
приблизиться къ непріятельскому судну на разстояніе минная выстр!ла, если бы
даже верхняя палуба и была повреждена снарядами. Описанное судно съ сильнымъ двигателемъ и болыпнмъ раіономъ д!йствія им!етъ болыпія преимущества
въ сравиеніп съ подводными лодками.
Эдисонъ, к а к ъ р е ф о р м а т о р ! ЗОЛОТОГО п р о м ы с л а . — У ж е много л!тъ изобрѣтатели Америки и Австраліи заняты изобр!теніемъ средства для извлеченія золота
изъ его рудъ безъ гірим!ненія воды, благодаря чему добыча золота значительно
умножилась бы и удешевилась Лондонскій нед!льный журналъ «English Mechanic»
сообщаетъ, что Эдиссонъ, доел! долгихъ опытовъ, достигъ ц!ли. Онъ изобр!лъ
сухую воздушпую машину, при посредств! которой можно настолько дешево
обработать въ болыпнхъ массахъ руды съ слабымъ содержаніемъ золота, что
даже заброшенные отвалы дадутъ приличную прибыль. Въ Новомъ-Южномъ-Уэльс!
недавно арендована площадь въ 5 0 квадр. англінскихъ миль англійскимъ
синдикатоыъ, который обезпечилъ себя сод!нствіемъ Эдисона. На указанной площади залегаетъ огромпая масса разрушенная гранита, который, въ общей масс!,
заключаешь большое количество золота. Содержаніе золота въ этомъ значитель-
номъ мѣсторожденіи относительно небольшое, а именно составляет тсглько отъ
6 до 1 0 гр. въ тоннѣ. Расходы по обработкѣ, по даннымъ Эдиссона, составляютъ
не болѣе Vi части содержанія золота. Эдиссонъ заключилъ контракт и отправнлъ машины и своего довѣренпаго въ Австралію. Все устройство держится въ
секретѣ, и Эдисонъ до сихъ поръ отклоняет продажу машины. Онъ выговорнлъ
себѣ 1 х /2 грамма золота на каждую тонну обрабатываема™ матеріала.
Только его довѣренный и нанятые пмъ рабочіе могутъ сопровождать машину п осмотрѣть производство. Все что до сихъ поръ извѣстно, заключается
въ томъ, что машина состоитъ изъ нѣкотораго числа проволочныхъ ситъ разной
величины, которыя приводятся въ сотрясательное движеніе, благодаря чему руда
•находится значительное время въ двнженіи. Главные части машины, а равно
способъ нзмельчепія руды держится въ глубокой тайнѣ. «Вѣст. Золотопр.»
Устройство трансатлантических!, пароходовъ безъ перваго класса, совершающихъ рейсы между Европой и Америкой, значительно облегчило и удешевило
этотъ громадный морской переѣздъ. ІІоявленіе такихъ значительно удешевленныхъ
пароходовъ какъ разъ отвѣчаетъ нуждамъ и потребностямъ тѣхъ сотенъ тысячъ
эмигрантовъ, которые ежегодно покидают старый материкъ и ѣдутъ искать
счастья на новый. Для нихъ не важны особенный удобства для переѣзда—комфорт и быстрота хода, значительно повышающіе проѣздную плату; у нихъ на
первомъ планѣ стонтъ дешевизна переѣзда. Первый такой траисатлантпческій пароходъ безъ перваго класса построенъ компаніей Ganard и называется «Carpathian,
На немъ устроены только каюты второго н третьяго классовъ. Тѣмъ не менѣе,
пароходъ представляет послѣднее слово кораблестроительной техники по своимъ
механизмамъ и конструкцін. Подобно знаменитому трансатлантическому пароходу
«Kaiser Wilhelm II» онъ снабженъ двумя могучими винтами, въ длину пмѣетъ
1 7 0 метровъ, въ ширпну 2 0 п ѵглубленія въ водѣ 1 2 , 3 4 метра; водоизмѣщеніе
2 4 . 0 0 0 тоннъ, грузоподъемность—13.555 тоннъ, двѣ машины развиваютъ 9 . 0 0 0
лошадиныхъ силъ. То обстоятельство, что пароходъ довольствуется только двумя
машинами, занимающими немного мѣста, даетъ возможность увеличить на счетъ
скорости большую грузоподъемность: кромѣ пассажировъ, «Carpathian въ состояніп
принять до 1 2 . 0 0 0 тоннъ груза. Естественнымъ результатомъ принятія большого
тоннажа явилось нониженіе до минимума пассажирскаго перевознаго тарифа. Пассажиры второго класса пользуются удобствомъ и комфортомъ, нисколько не уступающими каютамъ перваго класса другихъ пароходовъ. Третій классъ обставленъ такъ, что не остается желать лучшаго. Воздухъ въ каютахъ этого класса
постояпно обновляется, согрѣвается зимой и освѣжается лѣтомъ; онѣ въ достаточной степени просторны и свѣтлы. Увелпченіе числа пароходовъ «безъ перваго
класса» дѣлаетъ достуннымъ путешествіе въ Америку и для лицъ съ небольшими
средствами («La Nature»),
СТАТИСТИКА.
Зксплуатація электрической энергіи въ Соединенныхъ Штатахъ.—Какъ передает
«La Nature», недавно произведенная народная перепись, коснувшаяся и статистики различныхъ родовъ промышленности и производства, обнаружила, какую
огромную роль стало играть электричество въ обыденной жизни каждаго американца. Каждый житель Соединенныхъ ПІтатовъ расходуетъ на электричество 7
долларовъ, или 3 6 франковъ въ годъ. Эта общая сумма расхода составляется изъ
слѣдующихъ отдѣльныхъ цифръ: 1 1 Л доллара идутъ на покупку электрпческпхъ
машинъ и ириборовъ, 3 долл. составляютъ плату электрическимъ желѣзнодорожнымъ и трамвайнымъ компаніямъ, 1 ч долл. расходуется на оевѣщеніе и моторную силу, 7 5 центовъ—на телефонъ, 5 0 центовъ—на телеграфъ и другіе способы передачи на разстояніи и т. д. Эти цифры достаточно краснорѣчиво показывают, въ какой широкой степени пользуются электрической силой жители
Штатовъ, п какой необходимостью она стала въ ихъ житейскомъ обиходѣ. Соотвѣтственно cnpocj на эту нужную силу, естественно, растетъ н производство ея. Въ
1 8 8 0 году фирмъ, занятыхъ спеціальнымъ изготовленіеаъ электричаскихъ приборовъ н машннъ, насчитывалось всего 76, работавшнхъ на 14 милл. франковъ;
въ настоящее же время число электрическихъ заводовъ возрасло до 6 0 0 , производящихъ болѣе, чѣмъ на 5 5 0 милл. фр.; въ это число совершенно не входятъ
предпріятія и отрасли промышленности, въ которыхъ электричество является простой рабочей силой, какъ, напримѣръ: желѣзныя дороги, трамваи, телефоны и
цѣлая область фабрпчнаго и заводскаго прбизводствъ. Въ 1 9 0 1 г. амернканскіе
заводы произвели 1 0 . 5 0 0 динамо-машинъ, общею силою до 5 0 6 . 7 2 0 килоуаттовъ, стоимостью свыше 5 4 миля фр. Широта примѣиенія электричества въ об-,
ласти техническаго и промышленнаго производству размѣры потребленія его въ
обыденной жизни, далеко оставившіе за собой Евроиу—все это сдѣлало Соединенные Штаты единственной страной, гдѣ электричество перестало быть роскошью н
стало насущной потребностью населевія.
МІрОВОе ПОТреблеНІѲ Jltca, какъ строеваго, такъ и подѣлочнаго, съ каждымъ
годомъ увеличивается, a размѣры лѣсныхъ - площадей уменьшаются. По этому
поводу французскій журналъ „ L a N a t u r e " приводить заслуживающія вниманія
данныя. Журналъ говорить, что въ болѣе или менѣе ближайшемь будущемъ
можетъ угрожать недостатокъ лѣсного матеріала при производств^ работъ изъ
дерева. Далеко не всѣ страны обладаютъ большими лѣсными площадями. За
исключеніемъ небольшого числа странъ, какъ Австро-Венгрія, ІІІвеція, Европейская Россія съ Финляпдіей, Норвегія и Румынія, всѣ остальныя европейскія
страны, Азія, Австралія н Южная Америка гораздо больше нокупаютъ лѣса,
чѣмъ продаютъ, т. е. гораздо больше нотребляютъ его, чѣмъ производить Въ
свою очередь, страны, въ которыхъ вывозъ превышаетъ ввозъ, какъ Норвегія,
Финляндія, Румынія, ежегодно продаютъ лѣса гораздо больше, чѣмъ то позволяютъ естественные запасы. Азія, за исключеніемъ англійской Индіи, вывозящей
на 1 6 милліоновъ фр. и ввозящей только на 2 милл., производить лѣсной матеріалъ въ самомъ незначптельномъ количествѣ. Вогатыя лѣсныя площади Сибири
до сихъ поръ мало и плохо эксплоатируются по причннѣ малодоступности ихъ.
Окруженныя большими горными цѣпями и непроходимыми тундрами, эти лѣсныя
богатства почти не экспортируются въ Европу, и только самая незначительная
часть нхъ идетъ на мѣстное потребленіе, усилившееся при посгройкѣ великой
сибирской дороги. Поэтому при расчетѣ ыірового потребленія дѣса, снбирскія
богатства можно покамѣсть не принимать во вниманіе. Японія, почти совершенно
лишенная лѣса, исключительно живетъ ввозомъ. Громадные дѣвственные лѣса
экваторіальной Африки мало содержать древесныхъ породу годныхъ для промышленной обработки; притомъ доставка и сплавь этого дѣса, вслѣдетвіе гористой
мѣстности и быстраго теченія рѣкъ, обходится дороже его дѣйствительвой стоимости. Въ сѣверо-западной Африкѣ Атласскія горы покрыты великолѣшіымъ лѣсоыъ, но его хватаетъ только для мѣстнаго потребленія. Югь Африки представляешь превосходныя пастбища, весь изрыть золотоносными копями, но страдаетъ
полнымъ отсутствіемъ лѣса. Страны Южной и Центральной Америки также почти
лишены лѣсныхъ площадей. Мексика въ 1 0 0 разъ больше ввозить лѣса, чѣмъ
сама производить. Аргентина вдвое болѣе покупаешь лѣсного матеріала, чѣмъ сама
продаешь. Что касается Австраліи и Новой Зеландіи, то пхъ лѣсныя богатства
быстро исчезаютъ, сознательно обращаемый въ пастбнщныя мѣста. Какъ веднкъ
спросъ на лѣсъ и какъ значительна цифра его потребления, можно видѣть нзъ
сдѣдующихъ данныхъ. Стоимость всего вывоза вышеуказанныхъ европейскихъ
государствъ въ 1 8 9 8 году равнялась 7 1 1 . 2 7 6 , 0 0 0 франковъ; ввозъ же составлялъ всего 3 3 . 7 1 2 , 0 0 0 франковъ, слѣдовательно, европейскія лѣсныя страны
вывозили на 6 7 7 . 5 6 4 , 0 0 0 франковъ больше, чѣмъ сами покупали. Цѣнность всей
міровой торговли лѣсомъ (за нсключеніемъ внутренняло потребленія, которое во
многихъ странахъ совершенно не реги.стрнруется) дала въ томъ же 1 8 9 8 году почтенную цифру въ 1 . 0 1 1 . 3 1 1 . 0 0 0 франковъ. Главными поставщиками на міровой
рынокъ въ настеящее время являются Сѣверо-Американскіе Штаты и Канада.
Но лѣсныя богатства и этихъ странъ не могутъ быть неисчерпаемыми тѣмъ
болѣе, что они въ настоящее время эксплуатируются не планомѣрно, а истребляются чисто хищническимъ путемъ, н такая система эксплуатаціи продожается
уже цѣлыхъ три вѣка. 3 2 3 милліона гектаровъ лѣсной площади Канады разрабатываются болѣе правильнымъ образомъ. Но преобладающій характеръ смолистыхъ породъ лѣса лишаетъ его надежды на естественное обсѣмененіе. Частые
пожары превращают раньше непроходимые лѣса, въ голыя пустыни. И вообще
лѣсъ въ Канадѣ осужденъ на постепенное умираніе, если не придетъ на помощь
рука человѣка. Всѣ эти данныя заставляют нрійти къ печальному выводу: черезъ 50, самое большее, черезъ 1 0 0 лѣтъ, лѣсная промышленность и производство очутятся передъ страннымъ и небывалымъ крпзисомъ: будетъ не хватать
лѣса и дерева.
Валовой ДОХОДЪ Суэзснаго к а н а л а . — З а финансовый 1 9 0 3 годъ онъ достигъ
1 0 6 . 8 7 5 . 8 6 5 франковъ, на 9 0 8 . 8 2 7 франк, болѣе предыдущаго года, а расходы
1 1 . 2 9 6 . 5 1 8 фр. Увеличеніе прибыли въ отчет! днректоровъ объясняется урожаемъ въ Индіи и болынимъ транспортомъ угля и провизіи въ послѣдніе мѣсяцы мпнувшаго года, въ виду ожндавшагося разрыва между Госсіей и Японіей
(«Кроншт. В!стн.»).
Сколько женщинъ на с в ѣ т ѣ ? — П о посл!дней переписи, въ Германіи на 1 0 0 0
мужчинъ цраходится 1 0 3 9 женщинъ. Еще больше, около 1 0 6 0 ж. 1 0 0 0 м , наблюдается въ Нортугаліи, ІІІвецаріи, русской Полып! и Велпкобрптаніи. Въ Госсіп,
Венгеріп, Франдін п Вельгіи это преобладаніе женскаго пола слаб!е. Во всей Европ!, съ ея 3 3 4 ннлл. населеніемъ, избытокъ женщинъ можно опред!лпть въ
3 . 4 0 0 . 0 0 0 . Въ другихъ частяхъ світа преобладают мужчины. Такъ, въ Азін
на 8 1 5 мнлл. населенія мужчинъ больше на 1 6 милл., въ Афрпк! на 1 милл.,
въ Америк! на 1 милл., а въ Австріи съ 4 милл. населенія мужчинъ больше
ч!мъ женщинъ на 5 0 0 . 0 0 0 . На всемъ земномъ шар! мужчинъ 6 4 9 . 2 0 0 . 0 0 0 , а
женщинъ 6 3 3 . 2 0 0 . 0 0 0 , т. е. на 1 6 . 0 0 0 . 0 0 0 меньше.
БЮЛОГІЯ,
ПАЛНОНТОЛОГІЯ,
ЗСОЛОГІЯ.
Проф. И. И. М е ч н и к о в ъ о с т а р о с т и .
Наши читатели 'уже знакомы со взглядами проф. И. И. Мечникова на
старость. Кром! того нзъ статьи проф. Ир. Скворцова, поміщенной въ № 2
«Вѣстн. Знанія», они могли ознакомиться съ т!мп возраженіями, которыя
были въ краткпхъ чертахъ формулированы харьковскимъ профессоромъ.
Поміщаемая ниже лекція проф. И. И. Мечникова, въ передач! корреспондента «Гусск. В!д», г. К., отличаясь особой яркостью и систематичностью
нзложенія, даетъ возможность читателямъ ознакомиться со взглядами проф. И. И.
Мечникова въ носл!двей ихъ редакціп.
«Старость, говорить И. И. Мечниковъ,—представляет въ нашемъ существовали эпоху, полную всевозможныхъ и глубокихъ протпвор!чій. Она сопровождается сильиымъ желаніемъ жить, быть д!ятельнымъ и вм!ст! съ т!мъ
безснліемъ осуществить эти желанія. Характерныя черты старости пзв!стпы.
Въ иреклонпомъ возраст! не только мускулы, внутренніе органы, но даже скел е т нашего организма теряет въ объем!, в ! с ! и эластичности всл!дствіе обшей
атрофіи вс!хъ его тканей. Желая выяснить себ! причины этой атрофіи, паука
постаралась заглянуть въ самую структуру органовъ и тканей старческаго организма и прежде всего спросила себя, такъ же ли хорошо восполняется постоянная
трата его клѣтокъ въ старости, какъ въ зрѣломъ возрастѣ. Этотъ вопросъ возникаешь тѣмъ естественна, что размножающіеся дѣленіемъ низшіе организмы черезъ
большее или меньшее количество поколѣній приходятъ въ состояніе истощенія, въ
которомъ воспроизведете становится все болѣе и болѣе медленнымъ, можетъ даже
совсѣмъ остановиться. А такъ какъ пизшіе организмы во многомъ походятъ на
клѣточные элементы нашего тѣла, то естественно предположить, что тотъ же закопъ примѣняется и къ старческой атрофіи. Вейсманъ, Вшллеръ и многіе другіе
ученые такъ и поступаютъ, утверждая, что старость въ концѣ-концовъ сводится
къ невозможности для'организма возстановлять постоянно происходящую въ немъ
потерю клѣтокъ образованіемъ достаточна™ количества новыхъ элементовъ вслѣдствіе истощенія въ немъ воспроизводительной способности. Но этотъ взглядъ наталкивается на рядъ общеизвѣстиыхъ фактовъ, которые говорятъ совсѣмъ не въ
пользу общаго замедленія въ разниоженіи клѣтокъ въ старческомъ періодѣ. Извѣстно, что волосы на нѣкоторыхъ частяхъ нашего тѣла, ногти въ старости разрастаются сильнѣе, чѣмъ въ зрѣломъ возрастѣ. Старческое вырожденіе сказывается и въ
волосахъ. Сѣдина, безъ всякаго сомнѣнія, тоже составляет! своего рода атрофію,
только атрофія эта выражается не остановкой размножепія клѣтокъ, а нсчезновеніемъ окрашивающаго волосы пигмента. Старческая слабость движеній тоже
связана съ измѣненіемъ структуры мускульнаго волокна; но псчезновеніе воспроизводительной способности не замѣчается и въ этомъ слѵчаѣ. Связки мускульныхъ волоконъ подвергаются въ старости настоящей атрофіи, такъ какъ ихъ объемъ
значительно уменьшается въ нихъ. Кромѣ того, отлагается значительное количество
жировыхъ грануляцій и,—что всего важнѣе,—количество ихъ ядеръ увеличивается
очень значительно. Все это показывает!, что старческой атрофіи остановкой воспроизводительной способности объяснять нельзя. Къ тому же заключенію приводишь
и изслѣдованіе явленій, которыми сопровождается старческая атрофія нашего скелета. Приходится поэтому поискать другой теоріи, которая болѣе соотвѣтсгвовала бы фактамъ и явленіямъ старческаго вырожденія.
Въ старческой атрофіп нашихъ органовъ основное и общее явлепіе состоитъ
въ разрушеніи полезныхъ частей организма подвижными, прожорливыми клѣтками,
известными подъ именемъ накрофаговъ. Нетрудно убѣдиться, что хищническая
дѣятельность этихъ клѣтокъ особенно развивается въ старческомъ возрастѣ. Она
наблюдается въ мозгу, печени, почкахъ и т. д. Разрушая благородные элементы
этихъ органовъ, макрофаги занимаютъ ихъ мѣсто и превращаются въ соединительную ткань, неспособную отправлять функціи исчезнувших! элементовъ. .
Охраняя въ нормальномъ состояніи организм! отъ пашествія микробовъ, макрофаги коячаютъ тѣмъ, что въ старости сами наводпяютъ его полезный части,
цричемъ между благородпыми элементами и хищными клѣтками иногда происходить
настоящая борьба. Обезсиленные различными причинами, благородные элементы
часто и сами, безъ всякаго сторонняго воздѣйствія, обнаруживают! признаки вырожденія въ видѣ отложенія въ нихъ жира, или пигмента, но когда макрофаги пожнраютъ
пигментъ нашихъ волосъ или разрушаютъ костную субстанцію, здѣсь мы имѣемъ
уже дѣло съ явнымъ нападеиіемъ макрофаговъ на инертные и неспособные защищаться элементы нашихъ органовъ. Выло бы, конечно, очепь интересно выяснить причины этой драмы, разыгрывающейся въ сокровенпыхъ частяхъ нашего
организма; но, къ сожалѣнію, эта область до спхъ поръ еще недостаточно изучена,
и намъ приходится ограничиваться пока простыми гипотезами.
Чѣмъ больше изучаютъ измѣненія, происходящія въ старческомъ организм!,
т!мъ больше находятъ въ нихъ сходства съ изм!неніями, вызываемыми бол!знями
атрофическаго характера. Между т!мъ, причины и происхожденіе н!которыхъ изъ
этихъ бол!зней уже бол!е или мен!е установлены. Такъ, однпъ изъ вндовъ мускульной атрофіи обусловил ваетсяТіоявленіемъ въ нпхъ личннокъ трихннъ, вызывающих!
въ нихъ совершепно такія же изм!ненія, какія зам!чаются и въ старости. Отрав-
леніе свипцомъ, сниртомъ или зараженіе какими-нибудь инфекціонными болѣзнями
нерѣдко сопровождаются аналогичною старческою атрофіей въ печени, ночкахъ.
Инфекціонными же болѣзнями обусловливается иногда и утонченіе костной субстанціи: только при проказѣ или туберкулееѣ бациллы сами непосредственно
костей не разрушаютъ, a дѣйствуютъ возбуждающпмъ образомъ на гигантскія клѣтки, извѣстныя подъ именемъ остокластовъ, которыя, какъ зто бываетъ и въ старости,
п обгладываютъ покрытыя известью костныя пластинки.
Ыо разъ механизмъ старческой атрофіи совершенно походнтъ на механизмъ
атрофін токсическая или микробная характера, естественно спросить себя, не
замѣчается ли какого-нибудь вмѣшательства мнкробовъ пли производимых!, имп
ядовъ и въ явленія старчества, не обусловливается ли и наша старость развивающимися въ самомъ организм! токсипами. Главный нсточникъ этихъ токспновъ изв!стенъ. Въ нашемъ ппщевомъ канал! находится множество мнкробовъ,
способныхъ отд!лять вещества бол!е илп мен!е ядовптаго характера. Правда,
наши кишки до изв!етной степени защищены отъ нашествія содержащихся въ
нихъ мнкробовъ и поглощенія изв!стнаго рода ядовъ. Но достаточно самая незначительная пораненія ст!нокъ кпшекъ, чтобы нашему организму угрожала
смертельная опасность. Н!тъ недостатка п въ такого рода ядахъ микробная
пронСхождепія, которые свободно пронпкаютъ' черезъ кншечныя ткани. Прнм!ры
острая отравленія организма ядами грибовъ, испорченная мяса, консервовъ
изв!стпы. Но микробы нашего организма развиваютъ н такіе яды, которые вызываюсь отравленіе медленное, хроническое. Вотъ д!йствіе этого-то рода ядовъ
и можетъ послужить причиной ослабленія благородныхъ элементовъ нашихъ органовъ и возбѵжденія оазрушительной д!ятельностн макрофаявъ н привести насъ
къ преждевременной и тяжкой старости.
Это пока только гипотеза. Она основана на значптельномъ количеств!
хорошо пзученныхъ фактовъ, но ей все-таки не достаетъ еще пряыыхъ доказательству которыя могутъ быть доставлены только рядомъ многол!тнпхъ изслѣдованій. Но и теперь уже сравнительная доляв!чность птпцъ, у которыхъ кишечная флора несравненно б!дн!е, ч!мъ у млекопитающпхъ и даже земноводныхъ,
въ род! черепахъ или крокоднловъ, имѣющихъ съ птицами то сходство, что у
нихъ толстая кишка развита очень слабо и ихъ кишечная .флора необыкновенно
б!дна, даетъ намъ полное право считать мнкробовъ нашего кишечника одною
изъ Главныхъ причпнъ той хронической бол!зни, какою является наша старость.
Но если паука нашла уже очень д!йствительныя средства для защиты
нашего организма отъ инфекціонныхъ бол!зней и для ихъ изл!чпванія, почему бы
ей не поискать средствъ сд!лать мен!е тягостною п нашу старость. Если нсточникъ нашего ранняя старчества заключается въ нашей кпшечной флорѣ, необходимо поискать средствъ или для ея окончательнаго устраненія пзъ организма,
или для глубокая видоизм!ненія самая ея характера. Мысль, окончательно уничтожить доставшуюся намъ въ яасд!дство отъ нашихъ зоологнческнхъ предковъ
толстую кишку, не можетъ подлежать серьезному обсужденію. Въ т!хъ случаяхъ,
когда ея удаленіе нзъ организма хпрургическимъ путемъ становится неизб!жнымъ, природа сама, повидимому, стремится опять возстановить ее. Поэтому при
теперешнемъ состоянін нашихъ знаній приходится скор!е подумать о видопзм!неніи нашей кишечной флоры. Мы знаемъ, что заключающіяся въ этой флор!
ядовитые микробы находятъ себ! очень опасныхъ враговъ въ другихъ микробахъ
того же кишечника, н особенно въ микробахъ, вызывающнхъ броженіе сахаристыхъ веществъ и производящнхъ молочную кислоту. Н!тъ лн возможности
акклиматизировать такіе микробы въ нашемъ кишечник! п при пхъ помощи
уничтожить происходящее въ немъ гніеніе? Віологическія изслфдованія доказали,
что многіе микробы, попадая въ кишечникъ челов!ка н жнвотныхъ даже въ
огромныхъ количествахъ, въ немъ безсл!дно погибаютъ. Такъ, страшную холерную
бациллу не разъ вводили въ кншечникъ совершенно безнаказанно. Но зато
нзвѣстные виды мнкробовъ молочнаго происхожденія выживаютъ въ немъ совершенно свободно. Между прочиыъ, въ кпсломъ модокѣ болгарская нроисхожденія
находится крупный бацнллъ, замѣчательный по большому количеству отдѣляемой
нмъ молочной кислоты. Этотъ бацнллъ хотя и не находится въ нашей кишечной
флорѣ, но можетъ быть свободно привить ей при помощи кислая молока ИЛИ
, простой культуры. Обладая большою силой броженія, онъ способенъ значительно
задерживать происходящее въ нашемъ кишечнпкѣ гніеніе, Мы поэтому пмѣемъ
полное право предположить, что введеніе этого болгарская молока въ питаніе
можетъ ослабить вредное вліяніе на органпзмъ нашей юшечной флоры.
Но одного введенія нолезныхъ мнкробовъ въ кншечникъ недостаточно;
нужно еще постараться помѣшать проникновенію въ него вредныхъ мнкробовъ.
Съ этою цѣлью необходимо по возможности нзбѣгать унотребленія въ пищу сырыхъ веществъ н особенно овощей и фруктовъ, которые сдужатъ проводниками
всякая рода дикихъ мнкробовъ. Такимъ образомъ моашо будетъ постепенно превратить теперешнюю дикую флору нашего кишечника, богатую опасными микробами, въ флору культурную, гдѣ вредные микробы 'будутъ заыѣнены полезными.
Въ этомъ отношеніи не малую пользу могутъ оказать н спеціальныя сыворотки,
изготовдяемыя для того, чтобы нейгралпзировать вредное дѣйствіе нзвѣстныхъ
ядовъ микробная пропсхожденія и уничтожать самые микробы. Кроыѣ того, разъ
вредные микробы дѣйствуютъ на нашъ организмъ тѣмъ, что ослабляютъ его благородные элементы н ожнвляютъ дѣятельность макрофаговъ, то представляется
вполнѣ раціовальнымъ поискать средствъ усиливать дѣятельность первыхъ. Существуютъ яды, извѣстные подъ имеиемъ цитотоксиновъ, которые въ силыіыхъ
дозахъ разрушаютъ клѣткп нашихъ тканей, но въ слабыхъ, напротивъ, усиливаютъ пхъ жизнедѣятедьность. Очевидно, слѣдовало бы попробовать усиливать
гірп помощи этпхъ цитотоксиновъ наши благородные элементы въ нхъ борьбѣ
съ макрофагами, но эта задача очень сложная, требующая для своего рѣшенія
продолжительпыхъ изслѣдованій.
Сообщивши затѣыъ рядъ наиболѣе важныхъ медицинскихъ совѣтовъ, каігь
сдѣлать нашу старость возможно нормальною, и признавая ихъ полезность,
И. И. Мечниковъ находить, все-таки, что предполагаемый эмпирическою медициной средства далеко не всегда достигаютъ своей цѣли, н что для окончательная рѣшенія этого важная вопроса необходимо строго-научное изслѣдованіе
старости. Но въ такомъ случаѣ въ высокой степени полезными для общества и
необходимыми для пауки окажутся и считающіеся теперь только лишнею обузой
старики, н . почтенный ученый находить нѣкоторое утѣшеніе въ мысли, что когда
онъ самъ сдѣлается неспособнымъ продолжать своп изслѣдованія надъ старостью,
онъ сможетъ еще послужить предметоыъ наблюденій для другихъ нзслѣдователей.
Во всякомъ случаѣ,—такъ заканчиваетъ онъ свою лекцію,—нужно надѣяться,
что въ будущемъ,—безъ всякая сомнѣнія, еще очень отдаленномъ,—старость
перестанетъ быть однпыъ изъ величайшихъ несчастій человѣчества и что эта хроническая болѣзнь тоже уступить постоянно возрастающему прогрессу точная знанія.
Новыя ископаемый н а х о д к и . — З а послѣднія десятилѣтія Сѣверная Америка
много способствовала своими ископаемыми находками дѣлу пзученія фауны давно
прошедшихъ періодовъ исторіи земли. Въ этнхъ находкахъ особенно часто представлены пресмыкающіяся, главнымъ образомъ изъ рода гигантскихъ динозавровъ. М. Ламбе сообіцаетъ въ американскомъ журнал! «The Ottawa Naturalist» о новой находкі двухъ нижнечелюстпыхъ костей этихъ чудовшцъ. Эти костн заслуживаютъ самая широкая вниманія вслфдствіе свонхъ разміровъ, которые способны дать намъ представленіе о гигантской вн!шности и сил! этихъ вымершихъ колоссовъ. Длина нижней челюсти большого экземпляра равна 97 см., наибольшая ширина—22,7 см.; длина верхняя края кости, усаженная зубами
равна 90 см., при ширин! 18,6 см.; длина одной изъ сохранившихся зубныхъ
коронокъ—5,4 м, ширина ея—2,8 см., а толщина—1,8 см. Изъ этого можно
видѣть, что за гиганты должны были быть эти животныя.
УМЪ канарейки.—Вопросъ объ умѣ животныхъ и вліяніи человѣка на развитіе его до сихъ норъ еще не разрѣшенъ окончательно. Въ одной англійской
газетѣ приводится случай продолжительнаго сожительства, при исключительныхъ
условіяхъ, человѣка и канарейки, которая была подвергнута дрессировкѣ въ течете цѣлаго ряда лѣтъ. Арестантъ подъ «А» 6 3 3 2 » , по имени Мейерсъ, давно
уже отбывалъ наказаніе въ тюрьмѣ штата Мичнганъ. Пятый годъ пребыванія въ
заключенін ознаменовался для него тѣмъ, что ему, въ награду за хорошее поведете, разрѣшнлн пріобрѣсти канарейку. Узннкъ ревностно принялся за «воспитаніе» птички, обнаруживая такое терпѣніе, котораго человѣкъ, жнвѵщій на свободѣ, никогда нмѣть не можетъ. Каждая свободная минута посвящалась «Педеѣ»,—
какъ назвалъ канарейку ея владѣлецъ, и взаимная симпатія, скоро установившаяся между человѣкомъ н птичкой, стала расти изо-дня въ день. Занятія съ
канарейкой оказали благотворное нравственное вліяніе на Мейерса; онъ такъ привязался къ канарейкѣ, что торопился окончить свой обѣдъ, чтобы оставшееся въ
его распоряженін свободное отъ обязательнаго труда время посвятить своей любимицѣ, которая находилась въ рабочемъ залѣ. Замѣтивъ своего хозяина, она
детѣла къ нему навстрѣчу, садилась ему на голову, и оставалась въ этомъ положеніи все время, пока онъ работать.
Однажды Мейерсъ прочиталъ въ газетѣ заявленіе какого-то господина, предлагавшаго 2 . 5 0 0 руб. за такую канарейку, которая могла бы пропѣть одинъ тактъ
нзъ какой-нибудь пѣснп. Тогда арестантъ принялся разучивать съ «Педеей» различный аріп. Спустя годъ канарейка могла безошибочно пѣть національный амерпканскій гимнъ «Jankee doodle, не пропуская нп одной ноты.
«А° 6 3 3 2 » , не довольствуясь достигнутымъ успѣхомъ, научилъ «Педею»
такимъ штукамъ, которыя могутъ продѣлыватьтолько очень умныя, хорошо дрессированныя животныя. Такъ, «Педея» прыгаешь черезъ натянутую ленту, играешь
въ кегли, катается на крохотномъ велосинеднкѣ, спеціально для нея изготовденномъ ея хозяиномъ, звонишь въ колокольчикъ, когда хочетъ ѣсть, причемъ одинъ
ударъ обозначаетъ желаніе получить сѣмена, а два—зелень, вывѣшиваеть флагъ
на верхушкѣ своей башнп-крѣпости, располагаешь кубики, на которыхъ наклеены
буквы алфавита, такимъ образомъ, что изъ нихъ составляется ея имя, и пр.
Педея, между прочимъ, очень ловко продѣлываетъ пантомиму, которая отчасти
рисѵетъ тѣ чувства, которыя волнуютъ ея хозяина. Птнчка прыгаетъ по столу
взадъ и впередъ, распустивъ хвостъ и крылья, н съ безпокойствомъ озирается
по сторонамъ, пока не замѣчаетъ ящика, нанолненнаго хлѣбными сѣменани. Тогда
она, безпрестанно оборачиваясь, начинаешь приближаться къ ящику и, наконецъ,
предполагая, повиднмому, что никто ее не видитъ, бросается къ нему п хватаешь
одно зернышко. Но ея продѣлка не остается незамѣченной: хозяинь запираешь
«Педею» въ ея клѣтку-крѣпость. Тутъ птичка лежитъ нѣкоторое время неподвижно, печально склонивъ головку на-бокъ; но, спустя нѣкоторое время, она
оживляется, начинаешь ходить взадъ и впередъ по своей клѣтушкѣ, и какъ бы
совершенно неожиданно замѣчаетъ стоящій въ углу каминъ. Сдѣлавъ это открытіе,
канарейка принимается медленно и нерѣшительно шагать по направлен™ къ
камину. Въ это время хозяпнъ кричитъ: «часовой идетъ!» Птичка испуганно кидается впередъ, прячется въ каминъ, подымается вверхъ по трубѣ, чтобы улетѣть,
показывается затѣмъ на ея верхушкѣ и, въ восторгѣ отъ удавшагося нобѣга,
подымаетъ флагъ и поешь національный американскій гимнъ.—подымаешь флагъ
и поетъ національный американскій гимнъ.—Нельзя не пожалѣть, что источннкъ, сообщающій эти свѣдѣнія, какъ вообще всѣ аыернканскія газеты, внушаешь нѣкоторыя сомнѣнія въ точности описанія...
О т в ѣ т ы.
ВСІМЪ ЧИТАТЕЛЯМЪ.—Выражаемъ свою сердечную благодарность нашнмъ
подписчикам! и читателям! за тѣ иолныя сочувствія, спмпатіи и искренняго доброжелательства строки, которыя мы постоянно встрѣчаеыъ въ получаемыхъ нами
письмахъ. Но памъ приходится съ грустыо сознаться, что большая часть читателей всетакп не откликнулась на нашъ троекратный нризывъ. Вмѣсто предполагавшихся десятковъ тысячъ писемъ, мы считаемъ ихъ пока лишь сотнями.
Здѣсь сказывается наша русская некультурность, на которую приходится со всѣхъ
сторонъ слышать жалобы. Мы постоянно указываем! на нримѣръ Запада, даже
молодой Японіи, гдѣ всякаго рода анкеты (опросы читателей) въ большомъ ходу
и даютъ положительные результаты; но, тѣмъ не менѣе, смѣло можно сказать,
что изъ десяти лоцъ, съ сокрушеніемъ повторяющих! фразы о нашей «косности» и т. п., врядъ найдется хоть одно, которое пошло бы далѣе этихъ жалобъ и рѣшилось бы снести свою скромную лепту на алтарь этой «культурности»,
пли выражаясь просто, захотѣло бы взять въ руки перо, чтобы сообщить свое
посильное мнѣніе... Все это, главнымъ образомъ, происходит! отъ нашей славянской лѣностн, неувѣренности въ собствеипыхъ силахъ, излишней скромностн и
недостатка сознанія важности духовнаго общенія читающих! съ пишущими.
Вступивъ па новый до сихъ поръ незнакомый нашей журналпстикѣ путь
общенія съ читателями, мы не сомнѣваемся, что энергія, которую мы затрачиваем! на организацію этого отдѣла, не пропадешь даромъ, и читатели скоро
сознаютъ всю ту пользу, какая ожидаешь ихъ отъ взаимнаго обіценія между
собою при посредствѣ редакціи.
Настоящее обращеніе, па которое мы просимъ всѣхъ безъ исключенья читателей обратить особое вниманіе и откликнуться на наши запросы въ трехъ
предыдущих!
—должно, не сомнѣваемся, возбудить въ тѣхъ изъ читателей,
которые еще намъ не писали, сознаніе неисполненнаю долга какъ въ отношеніи всѣхъ подписчиков! нашего журнала, польза которыхъ въ значительной
степени отъ этого зависишь, такъ и въ отношеніи самихъ себя... Мы твердо увѣрены, что подписчики и читатели «Вѣстника Зианія» не только серьезные,
искренно преданные и вѣрующіе въ науку люди, не только жаждущіе знанія для
самихъ себя, но и идейные, проникнутые сознаніемъ необходимости всеобщаго
просвѣщенія... Мы хотимъ вѣрить, что наши усилія создать прочную духовную
связь между всѣми проникнутыми благородным! чувством! необходимости еднненія людей этой высокой идеи, не разобьются о раішодушіе и духовную лѣность. И когда мы встрѣтпмъ серьезную поддержку этого наиболѣе искренняго
непосредственнаго и честнаго массоваго читателя «Вѣстника Знанія», тогда можно
будетъ считать дѣло обезпеченнымъ: у насъ явится твердая почва какъ для су. жденія объ интересах! читателей, такъ и для упроченія того зданія, которое будетъ создано нашими усиліямп на этой единственно падежной почвѣ сознанія
потребностей читателей «Вѣстника Знанія».
Намъ пріятно отмѣтить, что въ числѣ получепныхъ писемъ было довольно
много такихъ, гдѣ авторы поняли и вполнѣ оценили значеніе той «свѣжей
струи», которая, мы не сомнѣваемся, оживишь взаимный отношенія редакціи журнала и его читателей; большинство же корреспондентов!, выражая свое ѵдовольствіе по поводу непрактиковавшагося до сихъ поръ призыва читателей къ выраженію ихъ мнѣяій о журнал! и участію въ предполагаемых! въ немъ улучшеніяхъ, невполн! поняло ц!ль этой нереипокп. Н!которые корреспонденты, повидимому, вообразили, что ихъ письма будутъ печататься, и это обстоятельство
лишило ихъ того искренняго, задушевнаго тона, которымъ дышитъ большинство
другихъ писемъ. Немногіе, къ счастью, даже оченьнемноtie авторы такихъ посланій,
въ болыпинствѣ люди съ немалымъ самомнѣніемъ, не пишутъ, a вѣщаютъ и поучаютъ,
воображая въ своей первобытной наивности конечно, что они, Б.огъ вѣсть, какъ много
понимаютъ въ редакторско-издательской дѣятельности. Во многихъ случанхъ они ссылаются на другіе журналы, какъ образцы для подражанія... Такимъ господамъ, несоынѣнно проникнутымъ извѣстнаго рода искреннимъ хотя и покровительственнымъ
доброжелатѳльствомъ, мы, конечно, выражаемъ свою благодарность, но... замѣтимъ,
что они рѣшительно ничего не понимают въ издательскомъ дѣлѣ и повторяют
только общеизвѣстныя сужденія, основанныя на полномъ незнакомств! со статистикою распространенія журналовъ, обслуживаемаго ими круга читателей и характера носл!днпхъ. Въ этомъ отношеніи, см!емъ думать, мы бол!е освідомлены
и въ поученіяхъ не нуждаемся. Принимая съ благодарностью всякій сов!тъ, исходящей изъ чувства доброжелательства, мы проснмъ, однако, бол!е заботиться о
сообщеніи матергаловъ для сужденія ч!мъ, самихъ выводовъ изъ данныхъ
создаваемыхъ воображеніемъ корреспондентовъ. Кром! того, въ большей части
случаевъ, когда авторы писемъ хотятъ учить насъ, «какъ надо вести журналъ»,
они обнаруживают полное незнаніе даже такихъ нонятій, какъ, напр., «программа»
журнала, и вообще не им!ютъ даже слабаго представленія о типографскомъ д і л ! ,
законахъ о печати и т. н. Еще хуже, пожалуй, п неспосн!е тнпъ корреспондента,
который хочетъ показать свою «ученость» п, пользуясь словами предпсдовія къ
той ИЛИ ИНОЙ изъ книгъ нашихъ приложеній, пробуетъ «критиковать» авторовъ,
о научныхъ заслугахъ и недостаткахъ которыхъ онъ не им!етъ на самоыъ д ! л !
никакого понятія... Такимъ господамъ мы позволнмъ себ! напомнить, что у насъ
нм!ется время лишь на чтеніе писемъ, которыя им!ютъ ц!дью принести пользу
самимъ же читателямъ журнала, давая о нихъ и ихъ нуждахъ ожидаемыя нами
свѣдѣиія, поражаться же намъ «ученостью» почтенныхъ корреспондентовъ положительно некогда. За всякое указаніе о нуждахъ н желаніяхъ подписчиковъ,
повторяемъ, мы очень благодарны, какъ бы оно ни было плохо выражено (не сл!дуетъ не ст!сняться неум!ніемъ выражаться), но проснмъ избавить насъ отъ
писемъ, не им!ющихъ прямой ц ! л и — п о л ь з ы подписчиковъ журнала.
Приступая теперь къ разработк! плана и организаціи отд!ла переписки
между читателями, мы проснмъ не отказать намъ въ сов!тахъ- и соображепіяхъ.
Для начала, пока отд!лъ переписки еще не органпзованъ окончательно, мы предлагаемъ желающиыъ переписываться съ другими читателями «В!стн. Знанія» присылать свои адреса съ указаніямп, по какпмъ отраслямъ знанія желательно переписываться. При этомъ необходимо сообщать, чего ожидают отъ этой переписки и на что могутъ разсчитывать т ! лица, которыя откликнутся на призывъ.
Для насъ полезно знать кром! того степень духовнаго уровня желающихъ переписываться, ихъ подготовку и пр. Такого рода переписка, даже при условіи приблизительна«) равенства познаній корреспондентовъ, можетъ им!ть громадное
воспитательно-образовательное значеніе, такъ какъ, вызывая обм!нъ мя!ніямн,
она прежде всего пріучитъ выражать своп мыслп въ возможно бол!е краткой н
связной форм!, н» говоря уже о томъ, что прн этомъ возможенъ взаимный
обм!пъ пріобр!тенными свѣд!ніями, сов!тами, указаніями и т. д. Когда же корреспонденты превосходят другъ друга въ разныхъ отрасляхъ знанія, прн чемъ
одинъ, скажемъ, спленъ въ области экономпческихъ наукъ, коммерческой корреспонденціи и н!ыецкомъ язык!, а другой чувствует себя тверже въ біологичесісихъ наукахъ и, допустимъ, въ математик!, подьскомъ или французскомъ
языкахъ и т. д.,—то возможно вести, такъ сказать, двустороннюю переписку, одна
часть которой будетъ являться преимущественно полезной для одного корреспондента, получающего сов!ты и указанія отъ своего товарища, другая, наоборот,
дастъ возможность посліднему явиться учителемъ и старшимъ товарищемъ, въ
отношеніи мен!е знакомаго съ иною областью науки...
Далѣе, въ случаяхъ, когда у корреспондентовъ (пхъ могутъ быть цѣлыя
группы, причемъ они будутъ составлять свои письма сообща или каждый отдѣльно...)—возникнуть сомнѣнія, для нихъ неразрѣшимыя, просимъ обращаться
въ редакцію «Вѣстннка Знанія» съ запросами, н мы постараемся возможно добросовѣстнѣе отвѣтнть на интересующіе читателей вопросы, причемъ въ нѣкоторыхъ
случаяхъ отвѣты могутъ быть поручаемы спеціалистамъ (въ такпхъ случаяхъ необходимо прилагать соотвѣтственвое число марокъ для переписки съ сотрудниками
журнала). На вопросы, имѣющіе общій ннтересъ, отвѣты будутъ печататься въ
журналѣ.
Въ настоящее время этотъ важный отдѣлъ образовательной переписки пока
еще въ зародышѣ, такъ какъ мы получили только нѣсколько адресовъ, которые
здѣсь и приводимъ, но съ помощью читателей мы надѣемся развить это дѣло до
такихъ размѣровъ, когда можно будетъ говорить о вводимой нами новинкѣ, какъ
о въ высшей степени важномъ образовательномъ средствѣ.
Адреса: Лодзь, ул. Крутка, 6 А. Студентъ философ, факу.ѣт.
берлинск. университета А. Юнгстеръ—желая совершенствоваться въ русскомъ
языкѣ предлагаешь переписку по философскимъ вопросамъ (спеціально,—теоріи познанія), на темы народнаго хозяйства, по поводу соціологнческихъ лекцій проф. Зпммеля; согласенъ давать указанія относительно нѣмецкаго языка и литературы,
отчасти по французскому н англійскому языкамъ, а также въ области коммерческой переписки. Корреспондеицію можно вести какъ по-нѣмецкн, такъ и по-русски.О
Царицынскій заводь, Саратовск. іуб. С. Т. Стаговскій—изучивъ французскій яз.
по Оллендорфу, желаетъ переписываться для усовершенствованія въ этомъ языкѣ.О
Кашира, Тульск. губ. податной инспекторг Юл. Петр. Шидловскій—желая
переписыв. для усовершенствованія во франц. яз., можетъ быть полезенъ, какъ
податн. инспект., въ вопросахъ финансоваго права; какъ завѣдующ. библіотекою;
какъ хорошо знающій польскій языкъ; какъ знакомый съ вопросами, касающимися Попечительства о народ, трезвости. О Петропавловск, Акмолинск, обл., Пуш-
нограф™ по системѣ Штольца, предлагаешь переписку стенографическимъ шрнфтомъ; можетъ быть полезенъ совѣтами и указаніямп по стенографіп.ОМоскви,
Гранатный пер., соб. д., Г. А. Герценштейнъ—просить совѣта п указан
какія кннги читать для усовершенствованія въ языкѣ эсперапто.ОВетлуіа,
Костр. іуб. учитель I мужск. приход, уч. Чиркинъ — спрашиваешь, какой и з -
брать путь, чтобы при наименьшей затратѣ энергіи п времени сдать экзаменъ на
аттест. зрѣлости и поступить въ высш. учебн. завед.Об-'м. Серііевка, Верхнеднѣпр.
уѣзд. Екатер. губ. учительница Надежда Ник. Заикина — предлагаетъ
пере-
писку для обмѣна мыслями съ образовательной цѣлью.ОАрханіелъскъ, Салам-
бала, Любская ул, № 32. Алексий Герасимовичь Ивановъ—желаетъ переписываться съ образовательными цѣлями.ОВердянекъ, Тавр. губ. В. Э. Яковчичь—
какъ астрономъ-любптель, можетъ помочь указаніями по выпискѣ телескоповъ
изъ за границы, согласѳнъ переводить письма на франц. и вѣмецк. языки—
Нѣкоторымъ подписчикамъ.—Вы спрашиваете, кто завѣдуетъ отдѣломъ
«отвѣты», и кто отвѣчаетъ на вопросы подписчиковъ.—До сихъ поръ это дѣлалъ самъ редакторъ-нздатель, который считаешь этотъ отдѣлъ особенно важнымъ,
требующнмъ большого впиманія и любовнаго отношенія, а потому порученіе его
кому-либо другому было бы рискованнымъ. Впрочемъ, держась того взгляда, что
журналъ только тогда можетъ сохранять свой разъ навсегда принятый обликъ
и наиравленіе, когда всѣ отдѣлы находятся въ однѣхъ рукахъ, и статьи, задѣвающія принципіальные вопросы или касающіяся паучпыхъ ироблемъ, пзвѣстпымъ
образомъ объединяются, снабжаются иримѣчаніями и дополнительными статьями,
имѣющими цѣлью всесторонность освѣщенія,—мы находимъ это возможнымъ лишь
при условіи непосредственная редактированіе журнала самимъ редакторомъ, который не долженъ выпускать е я изъ рукъ. Насколько бы ни разрослась въ будущемъ
переписка съ читателями, какъ бы ни былъ обйшренъ отдѣлъ отвѣтовъ, онъ долженъ,
насколько хватить силъ, всецѣло вестись сампмъ редакторомъ, который можетъ разсчнтывать на помощь сотрудниковъ лишь въ отношеніи сортировки и регистрацін
ппсемъ и отвѣтовъ на нѣкоторые вопросы, требующіе спеціальныхъ знаній или
справокъ,—самый же тоиъ отвѣтовъ, въ которые мы стараемся вложить возможно
болѣе участія, сердечности и желанія проникнуть въ нужды нашихъ корреспондентовъ, долженъ быть даваемъ попрежнему и навсегда редакторомъ, единственнымъ отвѣтственнымъ лицомъ.
Подписч. И. Б. Чиркину, въ Ветлугѣ,—Лучшіе словари:
нѣмецкій—
Павловская, французскій—Макарова, англійскій—Александрова. Самоучители,
дающіе основательныя знанія, но требующіе громадной усидчивости,—Туссена и
Лангеншейдта. Для практнческихъ цѣлей годятся самоучители Месковская:
французская языка ц 3 р. 8 0 к., нѣмецкаго—3 р. 4 0 к., англійскаго—
4 р. 4 0 к., русская языка для нѣмцевъ, съ ключомъ—3 р. 8 0 к. Цѣны съ перес.
Подписчику Ж 1611.—Помилуйте! Развѣ можно отвѣтить на столько
вопросовъ?—Выпишите «Программы домашняя чтенія» 4 года (цѣна была указана въ предыдущихъ
или «Программы чтенія для самообразованія» ц. 5 7 к.
Подписчику M 3172.—Объ этпхъ курсахъ говорятъ разно—все зависнтъ
отъ того или иного состава преподавателей и степени, усердія н способностей
поступающихъ.—Полезно хотя бы потому, что увидите «свѣтъ», встряхнетесь.
Побывать въ Петербург! полезно. Но, если Ваши средства ограничены, и Вы челов!къ семейный, тогда не беремъ на себя отв!тственностн сов!товать.
Подпис. Л? 17635.—Смотрите выше.—При экзамен! на аттестат, з р ! лости требуются древніе языки. Желающіе получить свид!тельство — безъ древн.
языковъ экзаменуются за курсъ реальныхъ учил., т. е. и по естеств. исторіи.
Поди, № 1003.—Обратитесь съ запросомъ открыт, пнсьм. въ какойнибудь большой кннжн. магаз., напр. Вольфа пли Раккера въ Петерб.
Подпис. № 5159.—Смотрите выше.—Относительно пользы мнемоники Файнштейна обратитесь съ вопросомъ къ подписчпкамъ, сообщнвъ свой адресъ.—Есть,
но ц!ны точно не знаемъ; обратитесь въ какой-ннб. болып. кнпжн магазинъ.
Подп. 16345.—Льгота по отбыв, воинск. новин, фактически отсутствует,
такъ какъ срокъ службы въ строевыхъ частяхъ теперь короче, и только въ спеціальныхъ войскахъ, гд! срокъ н!сколько дольше, льгота будетъ нм!ть практйч.
значеніе.—Въ Швейцаріи только одянъ полвтехникумъ, въ Цюрих!. Доступъ для
иностранцевъ даже съ полнымъ аттестатомъ очень затрудненъ.
Подпис. № 16081.—Стоимость см. выше. Можете черезъ нашу контору.—
Поли, курсъ языка Эсперанто стоить 1 р. 4 5 к. — Подписки на эсперантскіе
журналы мы не прпнимаемъ.—Спросить клубъ «Эсперо».-—Журналъ, о которомъ
спрашиваете, — солидный научный, но очень сухой и довольно односторонній.
Дов!рія безусловно заслужнваетъ—на вѣрность сообщаемыхъ въ немъ св!д!ній
можете положиться.
Подп. Ж 4658.—Уже сообщалось ран!е. Критику нов!йшихъ писателей можете искать только въ «толстыхъ» журналахъ,въпсторіюона, конечно, войти но могла.
Подп, Ж 16268.—См. выше.
Подписч. Ж: 5495.—Сообщите свой адресъ съ упоминаніемъ о желанін
переписываться на эсперанто, и желающіе откликнутся.
Подписч. Онис. Клипов. Горецкій,—желаетъ получить с в ! д ! н і я о д ! -
ятельности преподавателя мнемоники Мак!ева.—Прнглашаемъ подппсчпковъ, могущихъ дать свѣдѣнія, сообщить редакціи Ж№ бандеролей.
Подпис. К. В. Банникова.—проситъ лицъ, знакомыхъ съ курсами бухгалтерш Вобиря (Кіевъ) н Хагельстремя (Москва), прислать въ ред. «Вѣсн. Зн.»
свои адреса н
бандеролей.
Подписи. Л" 16465.—Не знаемъ этого господние.
Подп. № 2776.—Техническіе чертежи при маломъ количеств! печатанія
можно по литографіп, при большом!—д!лаются цинкографическія клише и съ
нихъ печатаются обыкновенным! типографскиыъ способомъ. — Обратитесь въ
книжн. магаз. Риккера въ Петербург!.
Подпис. А? 16138.—Обратитесь въ книжн. маг. Риккера.—Исторія поль
ской литературы издана іюльскимъ журналоыъ «Biblioieka dziel wyborowych» въ
Варшав!. Обратитесь туда. Им!ются кроыѣ того Истор. п. л. Фельдмана и др.
Подп. № 4120.—Технология, институты.—Мы уже отв!чали такіе во
просы.
Подписи. 17337.—Кажется, былъ изданъ «Научи. Обозр!ніемъ»,—точно
не помнимъ. Обратитесь въ магазанъ Вольфа въ Ііетерб.
Подпис. ст. С—гору, въ Кишиневе.—Такихъ журналов! быть не можетъ; если они им!ютъ подписчиковъ, то немогутъ им!ть времепн...—Въ С.-Иетербу. и Москві. Выпишите изъ канцеляріи курсовъ.
Подписчику M 18169.—Самый лучшій путь—обратитесь съ вторымъ вопросом! къ подписчикам!, сообщивъ свой адресъ.—Относительно каталога не
им!емъ св!д!ній. На иностранных! языкахъ нм!ются, между прочимъ, въ изданіи
Alcau'a, Парііжъ.
Подпис. Л° 2022. Кром! Туссена и Л. упомянутый выше—Месковскаго.
Подп. Павлу Безверхому, въ Асхабадгъ.—Стоимость сообщалось не р
въ отвѣтахъ.-—Наложеныыъ платежомъ ничего не высылаемъ.—Изд. т-ва «Общественная Польза», очень хорошее.
Подп. г. Чиркину.—Франц. словарь Макарова, н!мец.—ІІавловскаго.—
Латан, и греч. языки для аттестата зр!лости необходимы; аттест. безъ древн. яз.
даетъ только право на конкурсный экз. въ технолог, ннст.
Подп. Л? 17981.—Только экстерномъ.—Изъ канцеляріи любой гимназіи.
Подпис. К. И. Кійсу.—Handel-Academie, въ Вѣнѣ хороша, но подх
дятъ ли Ваши условія, объ этомъ лучше всего запросить адмпнистрацію даинаго
заведенія.
Подп. протоіерею К. Минину.—Вы пишите очень неразборчиво,—мы
не могли всего прочитать. Повидимому, р!чь о заграничных! курсахъ. Очерки
Осенева дадутъ Вамъ кое-какія св!д!нія. Если же мы Васъ не поняли, то нашшнте разборчпв!е.
Подп. Ѳ. Г. Ширяеву.—Ничего не им!емъ. Этотъ проф. д!лалъ доклады
на международномъ медицинском! конгресс! въ Париж!. Кое-что было въ отд!льныхъ брошюрахъ и въ стать!, пом!щенной въ «Науч. Обозр.»
Подписи. № 13127.—Обратитесь по приведенному выше адресу.
Подпис. M? 16229.—Очерки Осенева.
Подпис. № 1(1706 въ Благовещенске, А. А. Ружинко.—Требуется
знаніе началъ космографіи, картографіи и астрономіи; нужны п инструменты.
Что будутъ стоить учебники—сказать не можемъ, т!мъ болѣе, что къ Вамъ пересылка стоить очень дорого. Если, какъ Вы говорите, Васъ средства не ст!сняютъ, то вышлите рублей пятнадцать, остальное можно будетъ взыскать наложенным! платежомъ, если понадобится.
Читателю II. К—лю, въ Одессе.—Поскольку это отъ насъ завис!л
свое отношеніе къ вопросу мы высказывали въ прошлом! году А» 10 и вскользь
въ другихъ А№. Въ настоящем! тоже им!ется кое-что. Въ отв!тахъ прошлаго
А» найдете кое-какія объясненія.
Подписи. Б. Высоцкому, въ Ауліэ-Апга.—Вудемъ работать.—Что ж
мы можемъ под!лать?! Это обычная тактика многихъ людей говорить о предмет!, котораго совс!мъ не знаютъ; граждвнскаго же мужества нризнать свою
ошибку у нихъ не им!ется. Вамъ надо бы было написать въ редакцію этого
журнала на имя автора—авось покается...—Наши планы и!сколько шире, но
пока считаемъ неудобиымъ говорить.
Подписи. M 4658.—Для «пользованія всбми практическими выгодами
иолученнаго образованія» надо быть подданиымъ...
Подписчику № 1370.—Такого не имѣется, но на будущій годъ мы н а дѣемся издать сами въ видѣ безплатнаго приложенія.—Богъ в ѣ с т ь . — Н е понимаемъ, о чемъ В ы спрашиваете.—Сердечно сочувствуемъ Вамъ и надѣемся, что
переписка можетъ помочь Вашему горю...—Почему?—Говорить в ъ печати неудобно.
Подписчику Л? 1032.—Электротехническій института находится в ъ П е тербург!.—Подробный программы можете выписать изъ канцелярій интересующихъ
Васъ учебн. заведеній.
Подписи. № 4409.—Мы не понимаемъ, въ чемъ заключается Ваше изобрѣтеніе. В ъ о т в ! т а х ъ одного изъ прошлыхъ №№ было указано, какъ обезпечить свое изобрѣтеніе, взявъ на него привилегію,—иного средства н ! т ъ . Наша
контора ничего тутъ под!лать не можетъ.
Подписчицѣ M 17228.—Не в и д ! в ъ , ничего сказать не можемъ. Фирма,
которую В ы назвали, рекомендаціи заслужить не можетъ. Еслп вещь хороша,
можно будетъ кого-либо найти, хотя теперь плохое время для пзданія книгъ.
Названное Вами число экземпляровъ столь незначительно, что объ этомъ даже
и говорить нечего.—Пришлите—посмотримъ п посов!туемъ.
Подписчику А. С. Вериікову:—На основапіи « У с т . о воинск. повинности»,
иід. 1 8 9 7 г. преподающіе во в с ! х ъ вообще правитсльственныхъ учебныхъ заведеніяхъ,
въ томъ ч и с л ! и народные учителя, освобождаются отъ службы п зачисляются
въ запасъ, подъ условіемъ прослуженія 5 л ! т ъ в ъ званіи учителя. До истеченія
иятил!тняго срока они обязаны ежегодно представлять в ъ подлежащее Прнсутствіе о воинской повинности удостов!реніѳ начальства о томъ, что они не оставили своихъ занятій. ГІрекратившіе занятія до истеченія 5 - л ! т п я г о срока немедленно призываются на д ! й с т в . службу. Во и з б ! ж а н і с этого, В ы можете, не
увольняясь отт, должности, держать (лучше, конечно, съ в ! д о м а начальства)
экзамеиъ въ Л ! с н . Инстит. и, в ъ с л у ч а ! у с п ! х а , какъ студентъ, уже принятый
въ заведеніе, В ы будете пользоваться предоставляемой закономъ отсрочкой для
окончанія образованія. Но по окончаніи курса обязапы будете все-таки отбыть
повинность.
Подписчику А. В. В., Москва.—Никакого предварительна™ заявленія до
окончанія Вами выешаго учебнаго заведенія В ы представлять не должны, а по
окончаніи курса должны явиться в ъ ту часть, г д ! желаете служить вольнооиред!ляющимся для освид!тельствованія Вашего здоровья. ІІріемъ вольноопред!ляющихся всегда производится между 1 5 а в г . и 1 окт. каждаго года. В а ш и
опасенія совершенно неосновательпн.
Подписчику В. Чернову, Тула.—Лица, окопчпвшія низшія ремесленння н
техническія учебный заведенія, д!йствительно, получаютъ званіе техника и о с л !
2 — 3 л ! т н е й практической д!ятельиости, для чего должны представить с о о т в ! т ственное удостовѣреніе съ фабрики пли завода.
Подписчику № 4120.—Въ университеты ни на олпнъ и з ъ факультетовъ
нельзя поступить безъ полнаго аттестата зр!лости. И з ъ пыешихъ спеціалыіыхъ
заведепій, насколько намъ и з в ! с т н о , с ъ такимъ, какъ у В а с ъ , свндітельствомъ
можно поступить, по выдержаніи конкурснаго исиытанія, во в с ! технологическіе
институты, в ъ Горный и в ъ Л ! с н о й .
Подписчику № 2902.—Мы можемъ выразить Вамъ лишь свое искреннее
сочувствіе и сожал!ніе. Иыиѣшнія условія, иозволимъ с е б ! над!яться, временн ы й , — о н и должны улучшиться. Всетаки учитесь... Ремесло—тоже можетъ пригодиться, в ъ особенности в ъ Вашсмъ подоженіи, такъ какъ оно р а с ш и р я е т
п р а в а . — Н а Ваши вопросы не можемъ дать о т в ! т а безъ спеціальныхъ справокъ.
Объясните, какіе у Васъ им!ются документы,—мы не можемъ понять, какія у
Васъ права по образовав™.
Къ свѣдЪнію авторовъ и подписчиковъ.
1) Присылаемым авторами и переводчиками подъ заказными бандеролями рукописи должны быть четко написаны, только на одной
сторонѣ листа, съ оставленіемъ полей и нумераціею страницъ.
2) Рукописи могутъ быть измѣняемы и сокращаемы; если авторъ
не желаетъ измѣненій, то долженъ упомянуть объ этомъ въ началѣ
рукописи. В ъ такомъ случаѣ, если, по редакціоннымъ соображеніямъ,
безъ измѣненій рукопись печатаема быть не можетъ—она возвращается
автору. Рукописи менѣе 7 а печатнаго листа и стихотворенія не возвращаются и по поводу ихъ редакція не ведетъ переписки.
3) При всѣхъ сношеніяхъ съ редакціею и конторою необходимо
прилагать на отвѣтъ марку, а если прислана рукопись, то для полученія ея обратно нужно прислать соотвѣтственное число марокъ на
отправку заказною бандеролью; въ противномъ случаѣ стоимость пересылки взыскивается наложеннымъ платежомъ.
4 ) Каждая рукопись должна быть снабжена подписью автора или
переводчика и его подробнымъ адресомъ; на переводахъ же, кромѣ
того, нужно упомянуть названіе сочиненія въ оригиналѣ, имя автора
и пр. Если оригиналъ данъ редакціею, переводчикъ долженъ возвращать все вмѣстѣ съ рукописью, чтобы не произошло задержекъ въ
сличеніи оригинала съ переводомъ. Размѣръ присылаемыхъ статей
желателенъ не болѣе V2 печатнаго листа.
5 ) Гонораръ выдается послѣ напечатанія одинъ разъ въ мѣсяцъ; отправка денегъ на счетъ получателя. Авансы
ни въ какомъ слу-
чаѣ не выдаются.
6) Переводы поступаютъ въ полную собственность
издателя.
То же относится и къ статьямъ, помѣщаемымъ въ приложеніяхъ къ
журналу, если не было особаго соглашения.
7 ) Редакція ни въ какомъ случаѣ не можетъ взять на себя обязательства сохраненія порядка даваемыхъ приложеній и оставляетъ
за собою право замѣнять, по независящимъ отъ нея обстоятельствамъ,
одно сочиненіе другимъ приблизительно однороднымъ и равноцѣннымъ.
8) При каждомъ заявленіи о перемѣнѣ. адреса въ предѣлахъ
провинціи слѣдуетъ прилагать 2 5 к. почт марками; при перемѣнѣ
городского адреса на иногородний уплачивается 1 р., а иногороднаго
на городской—50 к.
9) При заявленіяхъ о неполученіи N° журнала, о перемѣнѣ адреса и при высылкѣ дополнительныхъ взносовъ по разсрочкѣ подписной платы, необходимо прилагать адресъ бандероли, по которому высылается журналъ, или сообщить его N°. Безъ этого условія навед е т е справокъ и исполненіе просьбъ очень затруднительно.
Адреса просятъ писать четко, иначе часто совершенно
невозможно
исполнить просьбу подписчика.
10) Жалобы на неисправность доставки, согласно почтовымъ
правиламъ, направляются въ контору редакціи не позже полученія
слѣдующаго № журнала.
1 1 ) Контора не отвѣчаетъ за аккуратную доставку журнала
по адресамъ станцій жел. дорогъ, гдѣ нѣтъ почтовыхъ учрежденій.
1 2 ) Всѣ заявленія, касающіяся подписки, необходимо адресовать
въ контору «Вѣстника
Знанія», С.-Петербургъ, Кузнечный пер.,
д. № 2, кв. 1, уголъ Владимірскаго проспекта. По литературнымъ же
вопросамъ
непосредственно
ред.-изд. Вильгельму
Вильгельмовичу
Битнеру.
Типографія „ Н а р о д н а я П о л ь з а " . Коломенская, 3 9 .
Последние комментарии
7 часов 50 минут назад
10 часов 7 минут назад
1 день 49 минут назад
1 день 49 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 9 часов назад