Пожиратели миров. 6 том [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Пожиратели миров. 6 том.

Глава 129

Тайник расположился между двумя балками, на которых крепились половицы. Вещи, которые лежали в полости как раз между балками, были покрыты слоем пыли.

Я присел над щелью, внимательно оглядывая содержимое, которое Финисия так хотела спрятать от чужих глаз ещё будучи ребёнком.

Здесь было много всякой всячины: какой-то камень, несколько пустых гильз, покрытых лаком для ногтей разных цветов, несколько странных монет, пачка закрытых презервативов, маленькая книжка, судя по обложке, про любовь. Но самое главное, что здесь было — стопка писем.

Я уверен, что это и есть ответ на мой вопрос.

Осторожно просунув руку, я вытаскиваю их и пробегаюсь по ним глазами.

Отправителем был какой-то Мус Кус, а получателем Мис Кис… Ясно, это придуманные имена, и Мис Кис — это Финисия Барбинери. Адреса тоже ни о чём мне не говорили. Получатель располагался в Перта-Фронте на какой-то неизвестной мне улице в то время, как отправитель был из Антерганта, столицы государства.

Тайная переписка. То ли хотели скрыть от друг друга свои личности, то ли от любопытных саму переписку. Но я ставлю на второе — Финисия точно знала, с кем переписывалась, но не хотела, чтобы об этом узнали её домочадцы или кто-либо ещё, поэтому подставные имена и адреса.

Я с интересом открываю первый уже распечатанный конверт и пробегаюсь по письму глазами.

Судя по местоимениям, отправитель был парнем. Он описывал, как скучает по Финисии, называя в письме её Мис Кис, рассказывал о своей учёбе и о том, как проводил свои выходные. Второе письмо — он поздравляет её с днём рождения. Третье письмо — опять рассказывает о своих буднях. Четвёртое, пятое, шестое — все письма не более, чем обычный диалог между людьми, которые почему-то вместо электронной почты выбрали классическую.

Только одно из писем было не парня. Его писала сама Финисия. Она рассказывала, что в семье у неё небольшие проблемы, что, возможно, ей придётся уехать и так далее. Письмо прерывалось где-то на половине — Финисия так и не успела его написать. Видимо, это было то время, когда шла война…

— Г-грант? — раздался тихий и испуганный голос у входа. — Что вы делаете?

Я поднял голову и встретился взглядом с Финисией.

Она стояла в дверном проёме и выглядела, я бы сказал, не испугано, но напряжённо. Она напряжённо смотрела на меня, будто силясь понять, что я забыл в её комнате, но едва наши глаза встретились, тут же поспешила отвести взгляд. Вся как-то сжалась, руки прижала к своей груди, слегка переминаясь с ноги на ногу. Казалось, что вот-вот, и Финисия или расплачется, или бросится бежать. И то, что мы теперь оба Барбинери, было для неё явно пустым звуком.

— Я кое-что нашёл у тебя, — негромко ответил я. — Как раз хотел поговорить с тобой. Проходи, не бойся.

Я кивнул на кровать и Финисия медленно вошла в комнату. Неуверенно девушка приблизилась к своей кровати, после чего села на самый край, будто готовая в любую секунду сорваться с места и убежать.

— О чём… вы хотели поговорить? — тихо спросила Финисия.

­— О письмах, — ответил я спокойно, положив стопку перед ней.

— Вы… вы рылись в моих вещах? — тихо прощебетала девушка.

— Будет правильнее сказать, что я проводил обыск с разрешения твоей матери и хотел найти ответы на очень важные вопросы.

— На какие вопросы вы искали ответы?

— Думаю, это теперь уже неважно, — не стал я отвечать на вопрос и сел на кровать с другой стороны. Финисия, как мне показалось, была готова вскочить и убежать, но всё же усидела на месте. — Я сейчас спрошу тебя, и ты должна будешь мне честно ответить, хорошо, Финисия?

— Я… постараюсь.

Хотелось сказать, что мне не нужно её «постараюсь», однако я просто кивнул головой.

— Хорошо. Получатель Мис Кис — это ты? — спросил я первым делом.

Пусть я и был уверен, что это Финисия, однако доказательств у меня не было, и был маленький шанс, что и письма ей не принадлежали. Однако Финисия на мгновение замерла, после чего медленно кивнула. Она будто боялась, что, если неправильно ответит, её побьют.

— Отлично. Получается, эти все письма были присланы тебе? Ещё до того, как тебя похитили. Тебе тогда было лет… одиннадцать или двенадцать, я правильно понимаю?

Она вновь медленно кивнула, подтверждая мои догадки.

— Человек, с которым ты переписывалась, он был из столицы, верно?

Кивает.

— Кто он?

А здесь Финисия не ответила. Она посмотрела куда-то в сторону, стараясь не встречаться с мной взглядом, после чего тихо произнесла:

— Я… я не могу сказать.

— Потому что обещала держать вашу переписку и его личность в тайне? ­— уточнил я.

— Угу, — кивнула она медленно и виновато, тем самым подтверждая мои догадки.

Однако догадки остаются догадками, когда нет чёткого ответа, поэтому я просто спросил в лоб уже то, что вертелось у меня на языке:

— Твоим другом по переписке был Вальцелав Максидос, я прав?

Даже если бы сейчас Финисия мне ничего не ответила, её неверующего взгляда и вытянутого от удивления лица было бы вполне достаточно для ответа на мой вопрос. Но тем не менее она медленно кивнула, находясь в лёгком шоке от того, что я догадался.

Кажется, что догадаться здесь было очень сложно. Сколько людей может быть, с кем Финисия могла вести переписку? Её собеседником мог оказаться даже их враги Ристингаузеры — иногда ситуация открывается с совершенно иной стороны. Однако я был прав, и это был наследник на трон.

Сначала меня мучал вопрос, что именно понадобилось от Финисии, что её держали под замком так долго и пытались вселить демона несколько раз? Ведь если в случае с Коленом всё ясно, то с ней — нет. Из всех вариантов, как бы это грубо не звучало, если парень нужен как наследник, то девушка была нужна для выгодного брака и союза. Возможно, она даже знала кого-то, и эти связи были нужны врагам.

Второй момент — письма.

Я не назову их любовными, скорее очень близкие и тёплые, когда люди действительно близки между собой. И тот факт, что они пытались скрыть свои имена и место жительства. Это могло быть лишь в том случае, если их семьи — кровные враги или кто-то слишком заметная личность, которой лучше оставаться инкогнито. Слишком важная и находящаяся под давлением определённых обстоятельств, где такая связь может вызвать проблемы.

Как раз та самая связь, которая была нужна врагам, и ради которой они хотели завладеть Финисией.

И последнее — странные взгляды наследника. Не на меня, не на Катэрию — на мать Финисии. Будто он что-то пытался понять, что-то узнать или вспомнить. Явно какая-то связь между семьёй Барбинери и конкретно Вальцелавом.

Всё в сумме давало ответ — между Финисией и Вальцелавом были крепкие отношения, и ими хотели воспользоваться сектанты. Хотели завладеть Финисией и внедрить в семью государя прямо под бок будущему правителю, чтобы влиять на дела всего государства Тринианского.

Откуда они узнали — вопрос уже не имеющий никакого значения. Крысы есть всегда и везде. И если задаться целью, можно узнать всё, что угодно. Я сомневаюсь, что причина нападения на семью Барбинери была именно в этом. Скорее, всё в сумме дало такой результат, однако как бы то ни было…

— Твоя мать знает об этом? — спросил я.

— Нет, я… я не говорила никому, Грант. Мы договорились не рассказывать об этом никому, так как… он… наследник, а я… дочь семьи у леса, — тихо ответила она. — Могли возникнуть проблемы…

— Я понимаю, но сейчас твоя мать может об этом узнать. Прошло столько времени, что теперь ваш договор не играет никакого значения.

— Да, но… я не знаю… — тихо ответила Финисия.

— Зато знаю я.

И окинул её взглядом.

Да, я догадываюсь, почему наследник престола общался с ней. Если Финисия сейчас очень привлекательна, то не удивлюсь, если в детстве она была красивым ребёнком. Она явно взяла лучшие черты от своей матери: действительно милое лицо, тонкую талию и удивительно большую грудь. Даже мой разум посещают пошлые мысли, глядя на неё.

И мы можем их воплотить в жизнь до того, как отдадим её!

Но я не озабоченное животное, которое не может контролировать себя. Не буду отрицать, что тело даёт свою реакцию, не зависящую от моих желаний и выдержки. Что иногда сознание заполняет похоть и сексуальное желание. Однако в этом и есть разница между человеком и животным — умение контролировать себя и ставить разум выше инстинктов. А для тех, чьи поступки продиктованы в первую очередь инстинктами, а не разумом, уже придумали название — маньяк.

Если только чуть-чуть…

Нет.

Тогда побухаем?

Нет.

Какой ты скучный… портишь мне весь праздник. А Катэрия? Разве Катэрию ты не хочешь?

Не важно, что я хочу. Важно, что необходимо до достижения целю. К тому же Катэрия и сама не сильно проявляет ко мне интерес, и я не собираюсь к ней навязываться, так как девушка ясно дала понять — это была случайность.

— Надо обсудить это с твоей матерью, — произнёс я. — Такое нельзя скрывать, да и Вальцелав явно о тебе не забыл.

— Он спрашивал обо мне? — тут же оживилась Финисия.

— Не спрашивал, но было видно, что хотел. Как вы вообще познакомились?

— О, это очень красивая история, — выдохнула она.

В первый раз Финисия действительно искренне улыбнулась. Не забито, не испуганно, а искренне, став похож на молодую версию своей матери.

— Мы были на балу. Туда пригласили нашу семью, как одну из величайших семей охотников с большой историей. Я была ещё маленькой семилетней девочкой в то время, как ему уже было девять. Он был красивым высоким юношей…

В девять лет, ага.

— … который буквально светился в своей парадной форме. И вот я стояла около стола с закусками. Я не могла дотянуться до них, так как была в то время ну совсем невысокой, роста не хватало даже до ближайшей тарелки, и никого из взрослых рядом не было. И тут подошёл он. Посмотрел на меня и спросил…

Я знаю, что будет дальше. Он спросил «не помочь ли вам», и так завязалась их дружба.

— … что мелкая, ростом не вышла?

Чего?

— Погоди, он сказал тебе, что ты ростом не вышла? — уточнил я.

­— Ага, — улыбнулась она счастливо. — На что я обернулась к нему и пнула в ногу. В ответ он дёрнул меня очень сильно за волосы, и у меня потекли слёзы. Но я не растерялась и ударила его. Он схватил меня за шею, а я укусила его за руку. Мы дёргали друг друга в разные стороны, рвали на друг друге одежду, пока не упали и не начали мутузить друг друга, катаясь по полу. А потом нас обоих поставили в угол на весь оставшийся бал, и там мы вместе простояли до конца. И с тех пор мы были… очень… близки… — смущённо закончила Финисия.

Я, конечно, всякие истории про любовь слышал, но тут чёт прямо из разряда «пьяные батя и дед подрались и испортили всем праздник». Яблоко от яблони, как говорится…

Ну да, Марианетта рассказывала, что она тоже была тем ещё кадром. В этом они действительно оказались похожи.

— Это… очень трогательная и романтичная история, — медленно произнёс я.

— Ты так думаешь? — обрадовалась она.

— Э-э-э… да-а-а…

Что-то у тебя да какое-то неуверенное вышло, дружок. И может он любовался её мамой. Ну типа, если дочь и мать очень похоже, то какая разница, верно? Вот я люблю постарше. Это знаешь, молодые, как такой яркий сочный фрукт, может с кислинкой такой, но вот постарше… м-м-м… они такие сочные, сладкие и…

Просто заткнись, пожалуйста.

Ничего ты не понимаешь, сынок.

Может и не понимаю. Однако сейчас на моих глазах прямо за дверью пробежала маленькая девчонка, держа в руках светящийся голубоватым светом цилиндр.

Я сразу узнал ребёнка — это была девчушка из семьи Зейлере, которую мы забрали в качестве заложника. И вроде бы ничего особенного, если бы в руке она не сжимала энергоячейку из активной брони.

— Я не понял… — встал я.

— Что-то случилось? — удивлённо взглянула на меня Финисия, но я уже выскочил в коридор.

В этот момент источник хаоса завернул за угол, держа светящийся цилиндр в руке. Нет, мне не показалось, это точно энергоячейка из активной брони, но… какого хрена она делает в руках этой мелочи⁈

Вот сучина неблагодарная… мы её пригрели, накормили, спасли от смерти, а она запчасти у нас таскает! И не просто запчасти, а энергоячейки от активной брони!

Я бросился за дрянью в погоню, завернул за угол и… никого не увидел. Но даже не успел удивиться тому, куда исчезла эта девка, как услышал топот маленьких ног за своей спиной.

Обернулся, и вижу, как эта девка пробегает по коридору. Как она смогла из комнаты попасть обратно в коридор — тайна, покрытая мраком, но я не собирался давать ей улизнуть. Выскочил, догнал и выхватил у неё цилиндр. То, что он из активной брони, я даже не сомневался, так как едва элемент питания оказался у меня в ладони, та неприятно онемела и начала колоться тысячами иголок, пусть это и было не больно.

А что касается мелочи, то та обиженно выкрикнула:

— Это моё!

Твоё⁈ Это моё, а не твоё!

Я просадил ей пендаль, заставив мелкую подпрыгнуть.

— А ну пошла отсюда, — рыкнул я.

— Больно! — вскрикнула она обиженно, держась за попу.

— Где ты это вообще достала?

— В гараже у дяди. Отдайте, это моё! — вновь потянулась она к цилиндру, но дотянуться до него она не имела никаких шансов.

— Уходи, пока я не разозлился, мелкая.

— Я не мелкая! Мне шесть!

— Проваливай.

— Вы злой! — крикнула она и прихрамывая, скрылась в неизвестном направлении творить зло и несправедливость.

У меня было право злиться. Без них активная броня не будет функционировать, и её можно спокойно сдавать на металлолом. Я бы понадеялся, что она пошла кошмарить лес, но это вряд ли. К тому же теперь девчонка была нам не нужна, когда её семья перестала существовать. Или нет… Это надо будет обсуждать с Галешопом, а пока надо вернуть энергоячейку обратно.

Как выяснилось, Зигфрид проводил диагностику активной брони, и как раз отсюда мелкая и стащила элемент питания.

— Больше не теряй, —­ протянул я ему цилиндр.

­— Это… откуда? — удивлённо взял Зигфрид его в руки. Посмотрел на броню, потом вновь на цилиндр и на меня. — Погоди, это из моей активной брони. Откуда ты его взял?

— Забрал у мелкой девчонки. Она стащила у тебя.

— Быть не может. Я внимательно следил, и сразу бы заметил её, — покачал он головой.

— Ага, как я, когда она залезла под обшивку в корабле. Так что будь внимательнее, а то этот вредитель что-нибудь ещё стащит у тебя. Ещё не хватало сейчас потерять активную броню.

Вообще, девчушка действительно обладала каким-то удивительным даром незаметного передвижения, будто умела пронизывать пространство из одной точки в другую. Будь это так, то можно было бы обвязать её взрывчаткой и отправить прямиком к Ристингаузерам, чтобы решить с ними проблему раз и навсегда.

Я вернулся в поместье, чтобы поговорит с Марианеттой, однако здесь меня уже опередила Финисия, решив всё рассказать сама. Поэтому, когда я заикнулся о нашем наследнике престола, Марианетта лишь покачала головой.

— Я думаю, это плохая идея, Грант, — высказалась она.

— Почему? — удивился я. — Разве это не то, о чём мечтает каждый родитель?

— Да, но ты не понимаешь рисков. Думаешь, за право жены никто не борется? Думаегт, там не идёт настоящая гонка среди кандидаток, где каждый дом пытается протиснуть свою, вставляя палки в колёса другим? И если объявится Финисия, от неё не попытаются избавиться?

— Но протекция государя…

— Грант, ты даже не представляешь, насколько это всё опасно, — тихо произнесла она. — Финисию могут и не убить, однако облить кислотой, да даже просто изуродовать — такое не редкость в гонке за власть. А протекция не абсолютна. Ради власти люди сходят с ума и готовы идти до последнего, даже на самые крайние меры, чтобы добиться своего.

— Но этот Вальцелав рано или поздно узнает о ней. Он заметил вас и наверняка вспомнил о вашей семье. А значит высока вероятность, что он проверит, как там поживает Финисия.

— Может узнает. А может и нет. Но пока нам рано об этом думать. Пойми правильно, я рада буду удачному замужеству моей дочери, но я не хочу ещё раз потерять её просто из-за того, что мы захотели породниться с семьёй государя. Поэтому пусть пока всё идёт своим чередом. Если ты не заметил, то моей дочери не грозит засидеться в девках, — улыбнулась она, поправив волосы и собственную грудь.

Явно намекает на себя, что дочь вся в неё.

Я считал, что нас следует как можно быстрее сблизиться с семьёй государя, так как благодаря прошлой дружбе наследника и её дочери у нас хорошие шансы на успех. Но и слова Марианетты имели свою основу — ради власти люди сходят с ума, а мы пока не в том состоянии, чтобы обеспечить достойную защиту даже самим себе.

Поэтому, пусть тайна и раскрыта, стоил пока разобраться с Лорье и встать на ноги, а потом уже метить дальше. Все проблемы стоит решать поочерёдно, а не скопом, который тебя и похоронит под собой.

Поэтому, помня о наших планах первое, что я сделал — это отправил письмо на один из заводов, что делали микросхемы. Откладывать ремонт дальше уже не стоило, поэтому я собирался вплотную заняться починкой корабля. Попутно я попросил Марианетту ещё раз узнать о двигателях на космические корабли и узнать, получится ли у нас заказать один такой? В конце концов, на нас обратил внимание сам государь, а это чего-то да стоит.

Глава 130

— Скоро выпускной! Ты где⁈

— И тебе добрый день, Рондо, — поздоровался я, отводя телефон от уха. — Ты можешь не кричать, пожалуйста?

— Да, прости, просто… у нас же скоро выпускные экзамены и сам выпускной, верно? Меня просили тебе напомнить и передать, чтобы ты не забыл.

— Я не забуду.

— В конце этой недели у нас будет последняя репетиция, и мне сказали, чтобы ты на ней присутствовал. Хорошо?

— Да, я буду, Рондо, можешь не беспокоиться.

— Отлично! — казалось, что она даже слегка повеселела в этот момент. — Тогда… встретимся в конце недели, да?

— Да, в конце недели.

Я положил трубку.

А ты не думал, что сможешь выбраться из этого мира ещё до того, как в принципе тебе эти знания пригодятся?

Сомневаюсь. Одна война уже длится сколько, пару недель? А мы ещё даже близко не закончили. Чего говорить об остальном — я недавно связался по поводу платы и отправил им чертёж с чёткой инструкцией, что и как делать. Сразу последовал ответ, что готовить на заказ плату они будут как минимум месяц. Без неё далеко не улетишь.

А двигатель? Вряд ли его нам сразу возьмут и привезут. Скорее всего, придётся также ждать его примерно месяц, и это не учитывая того, что Марианетта пока даже не поднимала на эту тему речь. И даже когда у нас будут все запчасти, сама починка корабля займёт определённое время. При условии, если не выяснится ещё какая-либо поломка.

Я отложил телефон, бросив взгляд в окно. Там сейчас стоял два корабля. Первый — наш. Теперь он играл роль огромной турели, что будет прикрывать задний двор нашей территории. Чтобы случайно никто не попал под очередь двадцатимиллиметрового минигана, пришлось поставить его на режим сканирования. То есть цели ловить он будет, однако стрелять — нет. Внутри для этого всегда сидел оператор, который в случае необходимости нажмёт одну кнопку, разрешив технике начать охоту.

Вторым был наш грузовой, угнанный у секты. Глядя на него, у меня несколько раз возникала мысль снять с него двигатель, чтобы поставить на наш, однако я сразу отказался даже обдумывать этот вариант. Знал, что это всё ерунда. Один работает на реакторе, а другой на топливе. Это как минимум значит, что ради одного двигателя надо будет перетаскивать топливную систему, которую нам будет некуда всунуть внутри корабля. Это самая очевидная проблема из сотен других.

Поэтому нашему кораблю было суждено просто стоять, пока не решится вопрос, в первую очередь с Лорье.

Они как раз напомнили о себе этой же ночью.

Меня разбудил звук сирены, который буквально разрезал тишину, и одновременно с ней послышалась стрельба. Я подскочил в тот же миг, и меня сразу осыпало осколками стекла из окна — очередь прошла по комнате. Пули, залетевшие в комнату, рвали обои, оставляя на стенах маленькие кратеры, кромсали мебель и срезали люстру, которая упала мне прямо на голову.

— Грог! Грог, приём! — схватил я рацию и, пригнувшись, выскочил в коридор. — Ты меня слышишь?

— Да, слышу. Выдвигаюсь на позицию. Вижу противника.

Сегодня была его очередь дежурить. Что касается меня и Зигфрида, то мы сейчас присоединимся к нему.

— Отлично, займи места у входа в поместье.

— Вход? А как же тылы?

— Их закроет корабль, понял?

— Да.

Не успел он до конца произнести «да», как на заднем дворе загудели турели. Я слышал, как миниганы выпускают смертельные дозы свинца в противника, едва поймав его на прицел, и не оставляют шанса, даже если те попытаются использовать легкобронированную технику. Собственно, их попытки зайти с заднего двора заглохли так же быстро, как и начались.

По итогу нам удалось аккумулировать всю атаку в одной стороне. Я встретил Зигфрида на первом этаже, нам быстро помогли надеть активную броню, и мы присоединились к Грогу. И мои боевые товарищи были правы — наёмники не предпринимали попыток прорваться к поместью. Они скорее пытались укусить и не давали расслабиться. И едва почувствовав отпор, сразу же отступили.

На этот раз наших потерь было значительно меньше. Трое убитых и четверо раненых с нашей, шестнадцать устранённых с их стороны. Эти тараканы разбежались во все стороны, отставляя нам своих убитых. Я ещё пытался преследовать их, и по итогу смог убить ещё троих, однако это была капля в море.

— Так долго продолжаться не может, — произнёс я, разглядывая трупы.

— Что предлагаешь? — спросил Зигфрид.

— Пока ничего не предлагаю. Надо обдумать.

Учитывая все обстоятельства ещё первого нападения, я сразу перестраховался, подготовившись к следующей атаке, почему у нас и было всего трое убитых против их девятнадцати в сумме.

Первым делом я согнал всех жителей из их домов в поместье на ночь, чтобы во время боя ни один из них не попал под случайный огонь. Да, им не нравилось каждый раз идти ночевать в поместье, но люди, служащие семье, безропотны и не имеют своего голоса. Им сказали — они сделали.

Второе, что сразу сделал — убрал охрану с улицы. Незачем ходить людям снаружи и самим напрашиваться на пулю. Округу можно контролировать и из верхних этажей отлично. Но убить их уже будет сложнее.

Третьим решением было создать из местных небольшую команду техников. Ночью всегда дежурил один из нас в активной броне, готовый в любую секунду вступить в бой. При атаке к нему должны присоединиться двое остальных. И чтобы подготовка занимала меньше времени, мы перенесли активную броню в поместье, где наготове всегда были люди, которые помогали нам одеваться. Это значительно сокращало время: или я буду помогать товарищу, а потом ещё и сам пытаться залезть, или нас двоих сразу оденут специально обученные люди. Есть разница.

Результат — всего трое погибших и несколько раненых. Да, раненых можно было списывать со счетов, однако это лучше, чем девятнадцать безвозвратных, как у Лорье.

В эту же ночь мы отправились нанести ответный удар.

Хочу заметить, что Лорье тоже не сидели без дела и в этот раз постарались на славу. Ни в одном доме у них теперь не горел свет, улицы пусть и были освещены, но без единой живой души. Охрану тоже с трудом удалось обнаружить, а въездную дорогу, как я и предполагал, закрыли бетонными блоками.

Больше меня удивило то, что они поставили камеры на близлежащих домах, чтобы больше никто не смог открыть огонь с соседних крыш. Интересные контрмеры.

— Вахта, это я, — набрал я номер нашего информатора.

— Я уже узнал. Как поживает моя оплата? — спросил он весело.

— Лежит и никуда не собирается убегать. Я хочу спросить по поводу Лорье. Есть ли какие-либо новости?

— Нет, от слова совсем. Он затаился, да так, что его вообще с начала войны никто не видел. Могу поспорить, что о его местонахождении знаю лишь самые-самые.

— И где мне самых-самых найти? — задал я вопрос.

— Не знаю. Ты может думаешь, что я всесилен, раз контролирую тёмную сторону города, однако вынужден тебя огорчить. И обрадовать! — внезапно громко произнёс он. — Тут у нас на глаза кое-какие товарищи попались…

— Что за товарищи?

— Наёмники. Некоторые из них. Ты знал, что твой друг заказал маленькую армию из международной наёмнической группы для себя?

— Я слышал, что он заказал наёмников, но не знал каких.

­— Одни — это международная наёмническая фирма под названием «Крыло Погибели». Достаточно известные, так как недорогие, но эффективные. Они прилетели сюда недели две назад. Расположились, судя по всему, на территории Лорье.

— И что ты хочешь этим сказать? Достать их на территории Лорье, не зная точного месторасположения — это как тыкать пальцем в карту.

— И тыкать не придётся, — я чувствовал, как Вахта улыбается на другом конце телефона. — Это наёмники. Обычные солдаты, для которых война — это не долг, а работа. А что делают в свободное время от работы?

— Идут гулять, — понял я, к чему он клонит. — Где я могу их найти?

— Они часто загуливают к одному из моих клубов. Девочки, музыка, выпивка — всё, как они любят. Думаю, ты сразу заметишь их, а если не заметишь, то мои парни подскажут.

Наёмники даже в Империи были не теми, на кого можно было положиться. Сегодня они верны тебе, завтра они будут верны твоим врагам. Здесь они милосердные солдаты, помогающие нуждающимся, а в соседнем городе, насилуют женщин и детей, а мужчин насаживают на кол. И даже плата за их работу не всегда обещала их преданность. Иногда случались моменты, когда их попросту перекупали.

Не думаю, что здесь наёмники отличались от тех, кого знал я. Поэтому я не удивился, когда узнал, как они проводят свободное время. Выпивка и женщины — всё, что нужно таким людям в свободное время между боями, чтобы отвлечься. Выпил, перепихнулся, отправился воевать, выпил, перепихнулся, отправился воевать — круг, понятный каждому.

И это было хорошая новость. В первую очередь потому, что нам ещё ни разу не удалось поймать живого противника, чтобы вызнать из него информацию. Хотя бы их численность, место расположения и доступное вооружение. Это будет отличная возможность получше узнать возможности нашего противника.

— Я понял, Вахта, спасибо. В каком клубе я могу найти их?

— Клуб «Сосна с дуплом», может слышал о такой. На улице Маяка находится.

­— Я слышал, да… — протянул я. Место, мягко сказать, не очень хорошее, но лично я его не видел.

— Вот там тебе и помогут их найти. Я надеюсь, что…

­— Твоя помощь будет оценена, Вахта, — ответил я ровно.

— Приятно слышать. Тогда…

— Погоди. Ты в начале сказал одни — это наёмники из «Крыла Погибели». А есть и другие?

— А, да, точно… — протянул он. — Да есть. Они их тоже наняли, но там вообще конченные отморозки без мозгов. Тоже международная группа, но малочисленная. «Отряды смертников» называются, может слышал о такой.

— Да… слышал… — протянул я медленно. — А их я могу где-нибудь найти?

— Я бы не связывался с этими отморозками на твоём месте. Да и честно, я не знаю, где их можно найти. Они отличаются от других.

— Я… понял. Спасибо, Вахта, до созвона.

— До созвона.

«Отряды смертников» — сказать, что мне было знакомо это название было не сказать ничего. Я лично сражался бок о бок с этими смертниками, как их называли все остальные.

В Империи есть разные армии, набранные из разных миров, и у них своеобразные видения боя. Кто-то любит скрытность, кто-то тактические манёвры. Одни хороши в обороне, а другие в атаке. Есть те, кто предпочитает леса, а иные отлично действуют на открытых пространствах.

А есть отряды смертников, которые эффективны везде. Эффективны по той причине, что им не нужна тактика, им не нужны особенности и предпочтения. Если есть враг, они будут наступать на него до тех пор, пока не победят его или пока не кончатся они сами.

Там, где невозможно выжить, где потери перекрывают все мыслимые и немыслимые границы, будут воевать они. Это единственная армия, где их видение боя — это штурм на истощение. Или как его называли другие, мясной штурм. Их солдаты не ведали страха. Для них смерть — это почёт и избавление. И потому они штурмовали позиции до тех пор, пока не возьмут её или не завалят собственными трупами и всё равно не возьмут её.

Я видел, как они действуют.

Есть укреплённый район. Они сначала утюжат его сутками, а после посылают пехоту. И они посылают её без передышки, бросая на штурм всё новых и новых солдат. Если есть очаги сопротивления, пулемётные точки или укреплённые районы, что будут держать оборону, смертников будут посылать на них, пока у противника не кончатся патроны, или пока они не завалят их трупами в прямом смысле этого слова.

Их тактика — взять количеством. Единственная и одна из самых эффективных в Империи.

И если это те же самые отряды смертников, которые сюда попали так же, как и мы…

То тогда у меня вопрос — как они вообще работают наёмниками? Учитывая их тактику, их бы не хватило и на год. Эффективность у них безусловная, однако её цена слишком высока, и без пополнения они из эффективных станут просто самоубийцами.

Поэтому у меня вопрос — те ли это отряды смертников, коих я знал, или просто совпали названия?

Я поспешил поделиться этим с Грогом и Зигфридом. Я знаю, что Грог работал с отрядами смертников. У них до момента, когда нас объединили в разведывательные группы нового типа, были схожие профили. Грог, как и они, был штурмовиком, был тем, кто шёл в лобовые атаки. И нередко он поддерживал такие штурмы, служа чем-то вроде тяжёлой техники.

— Они верны Императору, и они фанатики, — сказал Грог, услышав от меня новости об отрядах смертников.

— И они не считаются с потерями, —­ добавил Зигфрид. — Ты уверен, что это они? Долго бы без подкрепления они не продержались.

— Я тоже думал об этом, если честно, — пробормотал я. — Я не хочу их убивать, если это действительно солдаты Империи. Но и они слушать нас не будут, если только мы не явимся к ним в активной броне.

— Тогда в ней и явимся, — предложил Грог.

— Но мы не знаем, где они, — пояснил я. — Ты же не будешь всегда ходить в активной броне, верно? Надо…

Меня перебил громкий крик из поместья, который разнёсся по округе. Какой-то нечеловеческий и страшный, будто кому-то разорвали душу.

— Что это? — сразу поднялся Грог, но я сидел спокойно, лишь глядя на полуразрушенное здание, которое всё больше и больше походило на форт в осаде.

— Марианетта рассказала той мелкой девчонке, что её семью убили, — негромко ответил я, бросив взгляд на поместье.

У нас как раз состоялся разговор о том, что надо сообщить ей об ужасной новости и о том, что делать с маленькой наследницей, которая будет у нас в руках. Буквально через минуту из здания выскочила маленькая девочка, убежав куда-то на край территории в кусты. Далеко она не убежит, там забор, поэтому я не боялся, что мелкая сможет выбраться за пределы поместья и попасть в зубы диким зверям. Да и если попадёт, мы много не потеряем.

— Страшно… — пробормотал Зигфрид, проводив её взглядом.

— Чего страшного? — я тоже проводил её взглядом до кустов. — Дети каждый день теряют родителей в Империи. Ничего нового.

— Ну… масштабы Империи всё равно не могут обесценить маленькое горе рядом с тобой, верно? — посмотрел он на меня. — Не согласен?

— Мне всё равно, — ответил я невозмутимо. — Люди мрут постоянно. Каждый день. Свои, чужие, случайные. Я не цепляюсь за каждого.

— А если Катэрия?

А если Катэрия? Я к ней и не привязывался, чтобы страдать сильно от потери, хотя не скажу, что если она погибнет, это пройдёт для меня без каких-либо последствий. Поэтому лучше держаться вообще от подобного подальше, чтобы потом не жалеть и не пожинать плоды своей собственной глупости и несдержанности.

— Я ставлю миссию на первое место, — ответил я. — И давайте закончим этот разговор. Сейчас речь идёт о том, что делать с теми отрядами смертников. Повторюсь, если они из Империи, но их помощь будет нам неоценима.

— Надо сконцентрироваться на тех, до кого мы можем дотянуться, — предложил Зигфрид. — Давайте сначала решим вопрос с этими наёмниками из крыла или как их там. А там уже и отряды смертников подтянутся. Если это они, то мы сразу их узнаем.

— Как? — спросил Грог.

— По тактике, — улыбнулся тот. — Тут будет сложно промахнуться.

* * *

Клуб, о котором рассказывал Вахта, находился, как это можно было догадаться сразу, в трущобах. Только там с проституцией никто практически не боролся, а наркотики, чтобы расслабиться, можно было достать без каких-либо проблем. Вся грязь, рождённая в трущобах, должна в ней и оставаться — кажется, таким был негласный девиз полиции.

Если верить тому, что я читал об этом месте, то раньше трущобы как раз-таки и были тем самым сердцем города, с которого и берёт начало город Перта-Фронт. Это уже потом он начал разрастаться, и центр сместился, сделав район сначала спальным, а потом, когда здесь начали заселять все подряд из соседних деревень, чтобы найти работу в городе, стал трущобами.

Именно поэтому здесь до сих пор можно было увидеть достаточно интересные здания, как та же ратуша, ставшая администрацией этого района города или какие-то памятники, что оккупировали наркоманы.

— Этот, — кивнул я на здание, которое больше походило вообще на какой-то небольшой ангар, использующийся под склад. Выдавали его разве что забитая машинами стоянка, да броская вывеска у входа.

— Да, место не самое приятное, — огляделся Зигфрид, которого я взял сегодня с собой. Грога, как слишком заметного, оставили в поместье на страже.

— Бывал здесь?

— Одно время в этом районе орудовал маньяк, — ответил он. — Совсем молодых проституток мучил.

Можно даже не спрашивать, что Зигфрид с ним сделал. У нас всегда считалось, что быстрая смерть — это милосердие и лёгкое наказание. Поэтому вряд ли маньяк так легко отделался за содеянное, раз уже Зигфрид за него взялся.

Наша машина остановилась на углу у тротуара, прямо напротив клуба. Едва мы успели выйти, как к нам подскочила ну совсем не похожая на взрослую и разукрашенная косметикой девушка, улыбаясь во весь рот.

— Мальчики, не хотите провести время с интересом?

Но было достаточно одного моего взгляда, чтобы её улыбка на лице стала напряжённой, и она сделала шаг назад.

— Не хотим, — мой голос заставил отступить её ещё на один шаг, позволив нам спокойно пройти дальше.

Улицы здесь вообще были тем ещё местом, которое надо было выжигать и выжигать от ереси. Тёмные, будто лишённые вообще хоть какой-то чистоты. Одинокие фонарные столбы, которые с трудом разгоняют тьму. И проститутки, которые буквально у каждой подворотни и фонарного столба.

По тротуарам ходили мрачные люди, некоторые выглядели откровенно подозрительно, другие пытались такими быть. Не меньше было наркоманов и алкашей, которые слонялись, как ожившие мертвецы в поисках чего-то известного только им. Кажется, это был самый худший район из всех, что я только видел в Перта-Фронте.

Мы не могли сделать и десяти метров, чтобы нам не предложили продажной любви.

— Погоди, — остановил меня Зигфрид около одной из подворотен.

— Что? — но бросил взгляд в темноту между домами и вздохнул. — Сейчас у нас другие задачи, Зигфрид.

— Я буквально на секунду, — произнёс он.

В подворотне какой-то мужчина лупил по щекам, по-видимому, одну из проституток, которая плакала и пыталась вырваться. И лупил он её явно сильно. Видимо, из тех больных людей, которые получают удовольствие от боли других. Но лупил он её ровно до тех пор, пока к ним не подошёл Зигфрид.

Я видел, как мужчина что-то ему сказал, оттолкнув проститутку, после чего выхватил нож. Но через секунду он уже лежал, крича, со сломанным коленом, которое выгнулось в обратную сторону. Сегодня Зигфрид добрый — в иной ситуации, он бы вскрыл мужчину его же ножом, а тут лишь сломал колено.

Зигфрид вернулся.

— Видишь, я быстро.

— Вижу, пройти мимо такого ты не можешь, — хмыкнул я.

— Не люблю такое, — ответил он, после чего быстро добавил. — Да-да, я знаю, последствия отсутствия пси-обработки и имплантов. Но бить проституток ради забавы… я всегда готов добровольно предоставить им оппонента. А тебя совсем такое не трогает?

— Трогает, — ответил я. — Но я умею просто игнорировать всё, что внутри. Не отзываться.

— Видимо, в этом плане я слабее, — усмехнулся он, будто этот факт его и не волновал.

Тем временем мы подошли к клубу.

* * *

В Перта-Фронте было много мест, где можно было хорошо провести время в зависимости от того, сколько у тебя есть деньги. От уютных забегаловок в подвалах, которые были обставлены под какую-нибудь тематику, до баров на небоскрёбах, с которых открывался потрясающий вид на город.

В одном из таких и сидела Алианетта, держа в руке небольшой стеклянный стакан с янтарной жидкостью. Она сидела напротив окна во всю стену и смотрела в никуда. Из её глаз дорожками сбегали слёзы. Они пробегали по её щекам, вдоль уголков губ и скапливались у подбородка, капая на включённый экран телефона, собираясь вместе.

— Это нечестно…

На его экране застыла фотография, сделанная на государственном балу в честь Дня Доброй Охоты. Одна-единственная фотография, где была запечатлена её сестра. Улыбающаяся своей едва заметной, но искренне счастливой улыбкой сестра…

Которая кружилась в танце с Грантом.

Удачно подобранный кадр, хороший свет, и казалось, что они танцуют на том балу одни-единственные, будто ради них этот бал и проводился.

— Это я должна была быть на её месте… — пробормотала Алианетта и отпила из стакана, даже не поморщившись. — Он был моим… ты знала это…

Её сердце разрывала боль от чувства предательства и обиды и казалось, что это ощущение никогда не исчезнет. Хотелось просто сидеть и выть от боли. Ей не оставалось ничего, кроме как просто сидеть и пить, глуша боль алкоголем, который всё больше и больше захватывал над ней контроль, давая волю чувствам.

И слёз становилось на экране телефона больше. И в душе становилось больнее от образовавшейся пустоты, словно из неё всё вытащили.

— Ты же знала мои чувства к нему, я тебе говорила…

— Это всегда тяжело, — раздался мягкий голос рядом с ней.

Алианетта приподняла свой слегка помутневший взгляд на девушку, что заняла место рядом с ней. Богатую девушку, судя по одежде. Она поставила рядом с собой сумочку и улыбнулась.

— Кто ты? — хмуро поинтересовалась Алианетта.

— Собираешься опустить руки? — вместо ответа кивнула девушка на телефон. — Оставить всё как есть?

— А что я могу сделать? Его увела не кто-то, а моя родная старшая сестра… — пробормотала она.

— Подлый поступок, очень подлый, не имеет смысла даже обсуждать его, — закивала незнакомка головой, искренне осуждая его.

— Я… я верила ей… ­— тихо произнесла Али. — Я любила её, всегда стояла на её стороне и… и… вот как оно вышло…

— И ты его действительно любишь? Этого парня? Даже после произошедшего?

— Да… — тихо выдохнула Алианетта, роняя слёзы. — Иначе почему мне так больно?

— И сделала бы всё, чтобы вернуть его? — улыбнулась незнакомка.

— Да что теперь можно сделать-то… — тихо пробормотала она.

— Всё можно исправить, ­надо лишь захотеть.

— Захотеть?

— Да. У меня была похожая ситуация, но теперь всё встало на свои места. Так что эта история не первая, и вряд ли последняя, — рассмеялась девушка.

— И… как ты вернула его? — подалась Алианетта вперёд.

Незнакомка ласково улыбнулась, после чего положила свою ладонь на руку Али и негромко произнесла:

— Иногда достаточно просто принять чью-то помощь.

— Помощь?.. — тихо переспросила Алианетта. Её глаза на мгновение помутнели.

— Именно, — ответила она улыбнувшись.

Девушка немного подалась вперёд, глядя в слегка помутневшие глаза Алианетты. Их ладони до сих пор продолжали лежать друг на друге. Её глаза будто светились изнутри, завораживая своим видом.

­— Хочешь, я помогу тебе вернуть твоего парня и отомстить твоей сестре?

— Отомстить сестре? — медленно повторила Алианетта.

— Верно. Достаточно лишь сказать мне да, и вся боль останется позади. Парень к тебе вернётся, а твоя сестра получит по заслугам.

— По заслугам… — медленно повторила за ней Алианетта.

— Именно. Никто не имел права с тобой так поступать. И уж тем более сестра. Ведь ты тоже заслуживаешься счастья. Так что скажешь? — спросила Минали с улыбкой. — Хочешь его вернуть?

Глава 131

— Непохоже это на «Дуб с дуплом», — хмыкнул Зигфрид.

— Сосна с дуплом.

— Что?

— Клуб называется «Сосна с дуплом», — пояснил я.

Вход в клуб несколько отличался от тех, которые были до этого. У тех двух клубов, которые я посещал в прошлом, на входе стояла обязательная охрана. Она пропускала людей внутрь, и в оба раза у двери выстраивалась очередь.

Здесь никакой охраны не было: хочешь — входи, не хочешь — не входи. Возможно, именно из-за этого у входа толпились люди самого разного вида и подозрительности. Одни были откровенно пьяными и едва стояли на ногах, другие были перевозбуждены, громко что-то обсуждая, третьи дрались между машин в сторонке. Место, одним словом, было…

— Место концентрации всего сброда, — пробормотал Зигфрид, проходя мимо мужчины, который пытался попасть ключом в замочную скважину на машине.

— Нам не жить здесь.

— Смотришь на такие места и…

— Хочется очистить его пламенем, — закончил я за него, но Зигфрид покачал головой.

— Нет. Думаешь, как оно вообще могло появиться. Насколько люди могут низко пасть.

— Отставить философские вопросы. Если люди поклоняются демонам, то они в принципе способны на всё.

У самого входа мы столкнулись с людьми, явно в состоянии алкогольного опьянения, которые как раз покидали заведение.

— Э, ты чё? Попутал? Эй, я с тобой разговариваю, петух! — пристал один из идиотов, когда я задел его плечом. — Я с тобой разговариваю, чмо!

Я ждал, что вот-вот идиот коснётся меня и очень сильно пожалеет, но что-то остановило его на полпути. Бросив нам в спину «педики», он вернулся к друзьям, и они отправились своей дорогой.

Мы прошли через небольшой коридор, который освещался всего парой лампочек, и вышли в главный зал.

Это место отличалось от прошлых клубов. В первую очередь, что сразу бросалось в глаза, а точнее в уши — музыка. Негромкая, куда более спокойная и даже с намёком на какую-то мелодию. Здесь не били басы, пробирая тебя до костей, и звуки не были похожи на крики еретиков на приёме у инквизитора. Лишь слышался звон кружек,пьяные голоса и иногда смех.

Освещение тоже было спокойным. Оно не моргало, не дёргалось, и лазеры не рыскали по залу, будто выискивая жертву. Везде был обычный приглушённый свет с лёгким оттенком красного, создавая ощущение, что всё помещение умыто кровью.

Мне потребовалась секунда, чтобы глаза привыкли к освещению. Зал представлял собой несколько танцевальных площадок с шестами, где кружились перед посетителями голые девушки. Другие голевые девушки ходили и разносили выпивку с закусками. Атмосфера была…

Пошлой! Смотри, как тут круто! Не хочешь немного отвлечься?

— Кого мы конкретно ищем? — спросил Зигфрид.

— Сейчас узнаем, — я поймал за локоть одну из девушек, что пробегала мимо.

Та сразу мило улыбнулась, подавшись вперёд, чтобы коснуться меня своей грудью.

— Ты что-то хочешь, малыш? — её тихий и томный голос порождал во мне только негативные эффекты.

Это называется возбуждение.

Я знаю. Поэтому и говорю, что негативные эффекты.

— Я от Вахты. Где комната охраны? — спросил я ровно, держа голос под контролем.

Её лицо тут же потеряло какой-либо интерес. Преображение было удивительным, и из похотливой и разгорячённой девушки, которую можно было принять за демона-соблазнителя, передо мной оказался уставший человек со спокойным взглядом, который просто работал и хотел поскорее домой.

— Вам направо, вдоль стены до тех штор. За ними будет дверь, — спокойно ответила она.

— Благодарю вас.

Мы пошли к комнате охраны.

— Бывал когда-нибудь в подобных местах? — спросил Зигфрид, пока мы обходили столики.

Изредка он бросал взгляд на танцующих девушек, которые извивались в самых невероятных и соблазнительных… то есть просто невероятных позах. Я тоже бросал на них взгляды, не буду скрывать. Как-никак, во мне сейчас слишком много лишних чувств, которые пробуждают животные инстинкты.

— Я был в других клубах. Те места намного хуже. Будто камера с грешниками, где те кричат в агонии под скрежет инструментов.

— Описал интересно… — хмыкнул он.

­— Ты сам бывал в них?

— Пару раз. Кое-кого выслеживал, — пожал он плечами.

— Выследил по итогу? — полюбопытствовал я.

— Да, — кивнул тот. — И заставил ответить по всей строгости закона Империи.

Я кивнул. Зигфрид молодец, несёт свет Императора даже в подобные загнивающие части мира.

Когда мы постучались в дверь, в ней открылась небольшая щелка, через которую я мог разглядеть глаза охранника по ту сторону.

— Чего тебе? — грубо спросил тот.

— Я Бугимен, от Вахты, — холодно произнёс я.

Дверь открылась через секунду.

­— Проходите, — уже куда более вежливо предложил охранник пройти мне вовнутрь.

Забавно, что ведь они не могут точно знать, я это или нет. Если он не узнал меня сразу, то вряд ли знает меня в лицо, и таким нехитрым образом я мог бы попасть сюда. И тогда у них не осталось бы шансов.

Комната охраны была как комната охраны. Диван для отдыха, оружейные шкафчики, мониторы у дальнего стола — всё как обычно.

— Вахта сказал, что вы поможете мне найти нужных людей, — произнёс я.

— Да, конечно, только пока ещё никто не пришёл, — извиняющимся тоном произнёс он.

— Когда придут? — сразу спросил я.

— Я… я не знаю, иногда приходят, иногда нет. Но чаще приходят

— Сколько человек? — спросил Зигфрид.

— Да по-разному. Иногда всего парочка, иногда их человек двадцать плюс-минус. Сейчас никого нет, но вы можете подождать в зале. Когда кто-то из них подойдёт, к вам сразу сообщат, я гарантирую.

— Мы хотим поговорить с одним из них. У вас есть комната, где можно задать им несколько вопросов? Я сразу скажу, что после них останется грязь.

— Да, у нас есть необходимые помещения, — сказал охранник позади нас. — Вас там никто не потревожит.

— Отлично… — протянул я и бросил взгляд на Зигфрида. — Здесь подождём или пойдём в зал?

— Пойдём в зал, что здесь делать? — пожал он плечами.

Решил на сиськи поглядеть?

Нет, просто так удобнее держать всё под контролем.

Мы заняли место за каким-то из столиков в углу, откуда было удобно держать в поле зрения весь зал. И не успел я оглянуться, как к нам подсели сразу две девушки, где единственным атрибутом одежды на них были трусы. И то, трусами это было названо с натяжкой, так как по сути это была полоска ткани, которая что-то там внизу прикрывала.

Что-то там внизу называется половыми губами, Грант. В твоём возрасте пора бы знать такие вещи.

Тебе обязательно озвучивать это?

Ну а что? Я просто подумал, что ты не знаешь, что это. Решил просветить.

Я, видимо, слишком долго смотрел туда, так как девушка попыталась залезть ко мне на колени прошепча:

— Я могу показать тебе куда больше в другом месте.

— Не надо. Мне кажется, вы, девушки ошиблись столом. Нам не нужны ваши услуги.

— Не выгоняй меня, я… ласковая девочка, — её рука полезла мне под рубашку.

— Я помолвлен, — убрал я её руку от себя и отсел.

­— Разве это когда-нибудь было проблемой? — прошептала девушка и вновь полезла ко мне, протянув руку к моему лицу.

— Я сказал нет, — повысил я голос. — Мы здесь по делу, и нам не нужны ваши услуги. Идите работать с другими клиентами.

— Но… нас направили к нам, — извиняющееся произнесла она.

— К нам?

— Да, сказали, чтобы те двое господ не скучали. И мы не дадим вам заскучать…

Я посмотрел на Зигфрида, которому точно сейчас не было скучно. Он что-то с умным видом объяснял девушке, а та чуть не плача всё пыталась улизнуть.

— М-можно я пойду? — привстала она, но тот положил ей руку на плечо и усадил обратно.

— Погоди, я ещё тебе не рассказал, о влиянии квантовой запутанности на фотоны.

— Может, мы просто покувыркаемся? — с надеждой спросила девица.

— После фотонов. Слушай дальше…

Я говорил, что у каждого космодесантника есть свои увлечения? Увлечение Зигфрида — читать всё подряд. Когда в голове у тебя стоит специальный имплант, то твоё усвоение информации увеличивается в десятки раз. Ты запоминаешь всё с первого раза, и то, что одним надо заучивать, у тебя просто сразу запоминается, откладываясь в мозгу.

Зигфрид много читал. Я не могу сказать, что он много знал, так как прочитанной информацией надо уметь пользоваться. Однако задай ему вопрос, и он тебе на него ответит, возможно сам не понимая того, что рассказывает.

— Да, я вижу, что скучать вы нам не даёте… — протянул я, глядя на эту парочку. — Как бы то ни было, не прикасайся ко мне.

— Но я чистая! — с лёгким возмущением ответила та.

— Дело не в чистоте. Я просто не хочу.

И с трудом отвёл взгляд от её груди. Да, есть вещи, на которые можно смотреть вечно: как горят еретики, как имперская армия давит врага и грудь. И пусть я не видел ничего плохого в том, чтобы смотреть на обнажённое тело, — будем честны, эстетической точки зрения оно приятное, — но мне не нравился эффект, который приходил сам собой и с которым приходилось бороться. От него мутнеет сознание, теряется чёткость логики и путаются мысли. А тут, куда ни брось взгляд, везде девушки без одежды.

А ты не борись. Просто возьми её и всё.

Просто возьми и заткнись.

— Ладно… — негромко ответила она, пожав плечами. — Тогда я просто посижу здесь, хорошо?

— Зачем?

­— Время деньги, — улыбнулась она.

— Я не буду платить.

— Мне заплатят за тебя. Всё оплачено заведением. Сказали, что вы особый гость. Очень важный человек в городе, — она приблизилась ко мне и выдохнула в лицо. — Настолько, что вы должны получать только самое-самое…

— Почему ты вообще занимаешься такой работой?

— Деньги, — пожала девушка плечами.

— И их не заработать другим путём? — со скепсисом спросил я.

— Ну смотри, сколько получает обычный человек? В сумме?

— Тысяч пятьдесят-шестьдесят тысяч?

— Тридцать-сорок, ты хотел сказать, — улыбнулась она. — А я получаю в месяц восемьдесят-сто. Есть разница? Я могу ни в чём себе не отказывать и ещё накопить на будущее, прежде чем покину это место.

— И продавать ради этого себя?

— Я морализмом не страдаю, — хмыкнула девушка. — И в отличие от других, я не отнимаю жизнь, а делаю её немного лучше. Вот так вот.

Я ещё раз пробежался по ней взглядом. Нежная светлая кожа, небольшие холмики груди, розовые соски, красивая талия…

— Ты можешь потрогать меня, если хочешь, — улыбнулась она, чуть ближе подсев ко мне. — А то выглядишь так, будто у тебя и нет невесты. Давай, я не кусаюсь.

— Я откажусь.

— Хоть пальцем проведи. Могу сказать, что на ощупь я очень даже ничего. Давай, я же вижу, что ты хочешь… — её рука проскользила по моим брюкам, которые уже вздымались.

Эффект уже был. Лицо горело, словно у меня жар. Я почувствовал волну возбуждения, приятного и давящего изнутри груди. Сердце учащённо забилось, и мысли начали слегка путаться. Появлялись и навязчивые, которые подталкивали меня действительно коснуться девушки, просто немного коснуться груди и посмотреть, какая она на ощупь. Ведь с Катэрией я ничего не видел, и даже не помнил ощущения, а здесь…

Нет. Если надо будет пощупать грудь, я пощупаю Катэрию. Всё равно уже беремена.

Сынок, так, к слову, девушки не беременеют, если их за грудь пощупать.

Тебе меня не склонить к ереси, Тень. Сиди и помалкивай, иначе попрошу Финисию провести с тобой воспитательную беседу. Я же закрыл глаза, посчитал до десяти и вновь открыл их. К этому моменту, странная волна, лишающая голоса логики, прошла. Возбуждение осталось, но мысли вернули ясность.

— Первый раз вижу, чтобы так отчаянно боролись с соблазном, — хихикнула девушка. — Ты наверное любишь её, и вы очень близки, раз ты так верен.

— Мы не близки.

— А по тебе не скажешь. Тогда почему?

­— Потому что я на работе, — ответил я и краем глаза заметил, как трое мужчин, довольно крупных сели за один из столиков, сразу подозвав к себе официантку. Один из них не преминул хлопнуть ту по попе.

Мы с Зигфридом переглянулись. Подумали об одном и том же, однако нам даже самим догадываться не пришлось, так как в этот момент подошёл один из охранников и тихо шепнул.

— Это они.

— Ясно. Приведите к ним девушек с выпивкой, пусть они выпроводят их из зала в укромное место, и мы там ими займёмся сами.

— Сейчас сделаем, — кивнул тот.

Я же начал вставать из-за стола.

— Прошу прощения, но мы уходим, девушки.

— Очень жаль, — промурлыкала та, что сидела со мной.

— Да-да, очень жаль! — с радостью выпустила Зигфрида вторая.

— Но если что, ты знаешь, где меня искать, — подмигнула моя и зачем-то хлопнула меня по попе. Несильно, но это странно.

Не оставайся в долгу! Глаз за глаз! Зуб за зуб! Жизнь за жизнь! Всё как завещал Император! Хлопни в ответ!

Тем временем тех троих обступили девушки. Они не стеснялись наклоняться, касаясь грудью незнакомцев, прижиматься к ним. Одна и вовсе присела на колени, держа для них бутылку с алкоголем. Нас же завели в служебный коридор, где указали на самую дальнюю дверь.

— Там вас никто не побеспокоит, — заверил меня мужчина. — Их приведут.

Комната была чем-то вроде склада, где вдоль стен были полки с разным ненужным мусором и единственной пыльной лампочкой, которая и разгоняла мрак. Со стен уже давно слезла краска, обнажив штукатурку, которая местами полностью отвалилась. Теперь нам оставалось лишь ждать.

Девушки привели мужчин через десять минут. Их весёлые возгласы было слышно ещё до того, как они вообще заглянули в комнату. Первой вошла девушка, ведя за собой за руку мужчину. В проходе стояли ещё двое, которые были слишком навеселе и расслаблены, чтобы сразу среагировать на странную обстановку. А когда они среагировали…

— Это куда вы нас притащили⁈ — среагировал первый, что зашёл внутрь, оглядываясь, но уже было поздно.

Мы стояли за дверью, и первым вышел Зигфрид. Точный удар уронил того, кто вошёл в комнату, заставив девушку испуганно взвизгнуть. Я выскочил следом и тут же ударил прямо в челюсть второму. Он повалился на пол сразу — точно не пси-райдер, слишком хрупкий.

Третий, к его чести, среагировал быстро, однако вместо того, чтобы спасаться бегством, зачем-то бросился на меня. Всем телом врезался и протащил меня несколько метров назад, сам и зайдя в комнату. И после третьего удара коленом в лицо, он наконец запнулся и упал.

— Вы свободны, — кивнул я перепуганным девушкам, которые с ужасом наблюдали за произошедшим.

— Д-да, конечно! — не бегом, но очень быстро они ушли, закрыв за собой дверь и оставив нас одних.

У нас же всё было наготове. Связав всех троих, мы поставили их у дальней стенки на колени. Возможно, они ещё не совсем понимали, что их ждёт, так как один вместо того, чтобы сохранять молчание, выпалил:

— Вам от нас ничего не добиться!

Все так говорят. И что самое страшное — это неправда. Добиться можно от любого и что угодно. Главное, делать это правильно и в нужном направлении. И думаю, что мы уже можем начинать.

— Сколько нам нужно для допроса, Зигфрид? — спросил я спокойно, разглядывая пленников

— Двое, — улыбнулся он и подошёл к тому, кто оказался самым крикливым.

Его долгая и мучительная смерть была затравкой для нашего предстоящего допроса.

* * *

— Доброе утро, — негромко поприветствовала нас Катэрия на следующее утро, спустившись на завтрак позже, чем обычно.

Мы ей ответили рассинхронным «доброе утро». И для меня утро было действительно добрым. Может наши завтраки и стали заметно скуднее, однако сегодняшняя ночь была действительно продуктивной. Оставалось лишь понять, что делать с полученной информацией.

— Выглядишь сегодня счастливым, — негромко произнесла Катэрия, сев рядом со мной. — Произошло что-то хорошее?

— Да, — не стал отрицать я.

— Спросишь, как у меня дела?

— Как у тебя дела? — спросил я, посмотрев на неё.

— Мне звонила Алианетта, — негромко поделилась она со мной новостями. — Хотела встретиться лично.

— Внезапно, — нахмурился я.

— Нет, не внезапно, просто… да, это было немного неожиданно, признаюсь честно… — положила она ложку на край тарелки. — Я пыталась с ней связаться, но видимо только сейчас она созрела для того, чтобы поговорить со мной. Она предложила встретиться.

— Тебе это не кажется подозрительным?

— Нет. Рано или поздно этот разговор должен был состояться, верно? К тому же она моя сестра, Грант, — вздохнула Катэрия. — Это нормально ссориться и потом мириться.

Я бы не сказал, что их ситуация подходит под обычную, где это работает. А учитывая события, которые сейчас происходят, это и вовсе выглядит подозрительно.

— Не думаешь, что это ловушка? — поинтересовался я.

— Али моя сестра, Грант, — ответила Катэрия уверенно. — Я знаю, что произошло. Я прекрасно это осознаю, однако мы всё равно остаёмся сёстрами. И я её люблю. Уверена, что она меня тоже.

— Дело не в ваших взаимоотношениях, а в том, что ей могут управлять кто-то из вашего дома. Те же глава личной гвардии или глава службы безопасности, чтобы через тебя достать твоего отца.

Я буквально видел это план. Через Алианетту выйти на Катэрию и похитить её. После этого последует шантаж, чтобы я отпустил Голда старшего. И не будет никаких гарантий, что они за это время ничего с ней не сделают, как и гарантий, что её вообще вернут. Одна будет рычагом воздействия на нас.

— Если ты спросишь моего мнения, я считаю, что встречаться сейчас очень плохая идея, Катэрия, — поделился я своим видением ситуации.

— Али никогда не сделает мне ничего плохого, — уверенно заявила Катэрия.

— Она ­— нет, а вот насчёт остальных я бы не был столь уверен. У нас в подвале до сих пор находится твой отец, от которого зависит весь дом. Думаешь, они не попытаются воспользоваться тобой, чтобы его вернуть?

— Мы встретимся там, где мне ничего не будет грозить. Я хочу встретиться с ней, Грант.

— Почему ты уверена, что это не ловушка?

— Потому что я хорошо знаю свою сестру. При всей той боли, что я ей доставила, она бы никогда не пошла против собственной совести и родной крови.

Я вспомнил про Голда, и из меня едва не вырвалось «ну-ну».

Может, ты зря переживаешь?

Ты сам не чувствуешь никакого подозрения по поводу того, что происходит?

Подозрительно, но может это и на руку нам?

Нам на руку? И пока Катэрия медленно и задумчиво ела завтрак, у меня в голове зрели определённые мысли.

— Грант, что ты скажешь? — вновь спросила меня Катэрия, когда закончила завтракать. Будто специально дала мне время обдумать сказанное ею. — Я могу встретиться с ней? Возможно, другой возможности у нас наладить наши отношения уже не будет, а мне это очень важно. Я… не хочу, чтобы всё вот так кончилось.

— А когда она предложила встретиться? — спросил я.

— Сегодня. Сегодня вечером.

— Тогда пройдёмся немного, хорошо? — встал я из-за стола, после чего кивнул Марианетте. — Было очень вкусно, спасибо.

— Не за что, — улыбнулась та и вновь вернулась к детям, которых учила есть правильно. После семи лет заключения у них были определённые проблемы с базовыми функциями, как еда со столовыми приборами.

— Идём, — подтолкнул я Катэрию. — Обсудим одну вещь.

Комната Катэрии находилась на втором этаже прямо напротив меня. Забавно, но мы не спали вместе, у каждого была своя комнаты, и оба понимали, что наш будущий брак ­— лишь формальность, чтобы уберечь Катэрию от отца, пока всё не вернётся на свои рельсы. Возможно, Марианетта сделала это даже специально, чтобы мы могли в случае чего бегать друг к другу в комнаты для разных дел, но это ни разу нам не понадобилось.

Поэтому комнату Катэрии, а вернее, то, как её обставили, я увидел в первый раз. Напоминало комнату Финисии, но более сдержанно и без излишеств. Когда я вошёл за ней, то с интересом огляделся.

— Грант, я… — начала было Катэрия, но я поднял руку, останавливая её.

— Просто сделай, как я попросил, хорошо? Для всеобщего блага. Ты ведь веришь в свою сестру, да?

— Естественно, — сразу ответила она, будто это была прописная истина.

— Тогда какие проблемы?

— Я… не знаю, насколько это этично.

— Здесь нет ничего не этичного. Она твоя сестра. Ты ей веришь. Значит, всё должно быть в порядке. Я позабочусь о том, чтобы всё прошло гладко, можешь верить мне.

— Я верю, но… вот так сразу… — она вздохнула. — Ладно, хорошо, Грант, если ты даёшь мне добро встретиться с ней, я обещаю, что поговорю с ней, хорошо? Всё обсужу.

— Договорились, — кивнул я.

— Хорошо. А теперь, если ты не против… — Катэрия посмотрела на меня, а потом на дверь, — я бы хотел переодеться.

Я уж собирался покинуть комнату, когда вдруг в моей голове проскочила одна интересная мысль. Я не знаю, откуда она у меня взялась. Возможно, она родилась под влиянием вчерашнего вечера, когда мы ждали наши цели. Не буду отрицать, один факт того, что я собирался задать ей этот вопрос, заставлял меня стыдиться, однако я был не из тех, кто будет ходить вокруг до около. Поэтому не моргнув глазом, я решил бить прямо в лоб, как это и делал всегда, и спросил её:

— Катэрия.

— Да? — обернулась она на меня. — Ещё что-то?

— Да. Я могу пощупать твою грудь?

Её выражение лица, как говорит иногда Тень, было бесценно.

Глава 132

— Я… прошу прощения, что ты хочешь? — переспросила Катэрия.

— Пощупать твою грудь.

Она стояла напротив меня и молчала, удивлённо хлопая глазами, будто не могла поверить в то, что только что услышала. У неё даже немного рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать, но так и зависла.

— Это довольно-таки… э-э-э… необычная… просьба, знаешь ли… — наконец медленно протянула она, хлопая глазами. — Я поняла, но…

— Ты против? Если да, то хорошо. Прост я думал, что раз мы в будущем будем мужем и женой…

— Я… да и… — она тряхнула головой. — Нет, это не проблема, но… так неожиданно… мягко сказать…

— Тогда могу я пощупать твою грудь?

— Ну ты можешь, да… я… просто… удивлена… — Катэрия явно занервничала.

Знаешь, я тоже занервничал, друг. Это было столь внезапно, что я даже вставить какой-либо комментарий пошлый не успел.

Когда я подошёл к ней, Катэрия заметно напряглась. Она смотрела мне в глаза, будто пыталась разобраться с тем, кого видит перед собой. Я медленно протянул к ней руки, после чего коснулся пальцами ткани. Немного надавил и почувствовал под тканью уже её бюстгальтер. Хотя странно, что она его носит, ведь грудь у неё небольшая.

Не, ну по сравнению с Марианеттой, да. И ты ей это в лицо скажи. Хочу посмотреть на её реакцию.

Я осторожно надавил ещё сильнее, и через плотную ткань наконец пальцами почувствовал мягкость. Катэрия глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Моя ладонь легла на её грудь полностью, и я осторожно сжал мягкую выпуклость.

Ноль реакции. Мягко и мягко, как бы я ни сжимал, я не чувствую… Хотя я не прав, чувствую что-то внутри, такое странное ощущение, как какое-то воодушевление. Каждый раз, когда ладонь сжимается на её груди, и чувствует ответную мягкость, небольшая реакция есть.

Я отнял руки от груди Катэрии.

— Доволен? — с невозмутимым лицом спросила она.

— Извини.

— Ничего страшного, — тряхнула она головой. — В конце концов, мы жених и невеста, скоро будем мужем и женой.

— Я могу потрогать голую грудь?

— Э-э-э… — Катэрия опять подвисла, но проморгалась и чуть подалась вперёд. — Зачем?

— Мне интересно.

— Интересно пощупать мою грудь?

— Да.

— Я… это… нет, ну ты можешь, конечно, мы ведь помолвлены и скоро… — ей тяжело собраться с мыслями. — Поэтому…

Её пальца медленно начали перебирать пуговицы на её блузке, расстёгивая их одну за другой. Катэрия слегка заалела, было видно, что она смущена, однако молча и без каких-либо колебаний она расстегнула блузку. Осторожно сняла и бросила на кровать.

Её руки то и дело будто пытались прикрыть её белый лифчик. Ещё мгновение посомневавшись, Катэрия выдохнула и завела руки за спину. Осторожно расстегнула, неуверенно схватилась за лифчик, который начал спадать с неё и вновь взглянула на меня. Теперь передо мной была не спокойная и рассудительная строгая девушка, а стесняющаяся девчонка.

Вывели её на чистую воду!

И вот она опустила руки.

Её лифчик просто спал вниз, оголив небольшую выпуклую. Это были просто два аккуратных холмика с тёмными бугорками.

Да, смотреть на грудь не то что интересно, но я чувствую определённое удовольствие от взгляда на неё. Будто наблюдаю что-то действительно красивое. Давление поднимается, лицо начинает гореть, а сердце набирает обороты, будто в предвкушении чего-то.

Катэрия стоит по стойке смирно, прижав руки к телу по швам. Когда я протягиваю ладонь вперёд, её руки рефлекторно двигаются, чтобы прикрыться, но она удерживается и просто стоит ровно.

Я касаюсь её кожи кончиками пальцев, и её грудь тут же покрывается мурашками. Она едва заметно вздрагивает, но тут же гордо поднимает голову и смотрит на меня, будто бросая вызов. Но я смотрю на грудь, пытаясь разобраться с чувствами.

Мне всегда говорили, что решить проблему можно, лишь столкнувшись с ней лицом к лицу. Поэтому и побороть нападки возбуждения, которые мешаются мне, возможно, можно лишь почувствовав их в полной мере.

Ты бы меня спросил тогда, дружище. Подрочи, и всё пройдёт.

Я приложил ладонь к её груди. Кожа совсем нежная, очень гладкая и приятная на ощупь. И если сдавить, то чувствуется приятная упругость. Её не сравнить упругостью от подушки или поролона, совершенно другие ощущения. И эмоции совершенно другие.

Я сжимаю её грудь чуть сильнее, пытаясь понять, что чувствую, почему чувствую и от чего это исходит. Приложил вторую ладонь к груди, и эмоций стал в два раза больше. Мысли тут же начало заволакивать возбуждением и похотью. Я сейчас не думал о сексе с ней, нет, но и трезво мыслить не получалось. Всё было просто сумбурно.

И мягко. Очень мягко, когда ладонь сдавливает грудь. Нежно, что сложно описать, а если поводить ладонью по груди, то желание сжать её возникает само собой, как какой-то давно забытый рефлекс…

Катэрия хихикнула в кулачок. Я вопросительно взглянул на неё.

— Ты похож на большого ребёнка, который открыл подарок и увидел что-то удивительное и заветное, знаешь?

— Не знаю.

— Первый раз грудь видишь?

— Нет.

— А трогаешь?

Я не помню, чтобы трогал до этого.

Марианетта.

Не считается, так как я выскочил до того, как понял вообще что-либо. Трогал у Катэрии, но не помню ощущений. А сейчас вот испытываю их.

— Возможно, не в первый, но это не точно, — ответил я.

— Странный ты, знаешь об этом? Будто человек с двумя противоположностям, — Катэрия приложила к моей щеке ладонь и чуть склонила голову, глядя мне в глаза. — Всегда серьёзный и будто готовый к любой неожиданности, но местами как ребёнок, который познаёт мир. Опыт и при этом неосведомлённость об окружающем мире.

Она прижала второй рукой мою ладонь ещё сильнее к своей груди, подалась вперёд и поцеловала меня в губы. Коснулась своим достаточно плотно, чтобы я мог прочувствовать мягкость и нежность. От этого сердце забилось ещё сильнее, а лицо горело как при высокой температуре. Хотелось её прижать к себе. Странное, ничем необоснованное желание.

— Ты ведь меня не любишь? — спросил я.

— А должна?

— Мне казалось, что для девушек это обязательный фактор.

— Видимо о девушках ты знаешь исключительно из женских романов, Грант. Любовь — это абстрактное понятие, а нам достаточно и простой симпатии. Вот я чувствую определённую симпатию. Как, судя по всему, и ты. А этого вполне достаточно, чтобы найти общий язык, — ответила Катэрия. — Более того, в той ситуации, в которой мы находимся, это наилучший из вариантов.

— Наилучший?

— А лучше быть совсем безразличными или даже врагами? — спросила она, изогнув брови. — Я вот в любовь не верю такую. А ты?

— Тоже.

— Видишь? Мы единогласны в этом, а значит не будем строить иллюзий.

Мне было интересно испытать ещё одну вещь, которая пришла мне на ум и буквально требовала её исполнить. Прожигала навязчивой мыслью сознание. Я осторожно опустил руки, ей на талию, после чего опустил ниже на круглые ягодицы и сжал, прижав Катэрию к себе. Она негромко ойкнула.

Нет, ягодицы мягкие, в них рука утопает куда больше, но они и более плотные, чем грудь. А ещё, когда она прижимается тазом ко мне, то эффект от возбуждения становится ещё больше. Такое странное и приятное чувство…

Я отпустил Катэрию и сделал пару шагов назад.

— Наигрался?

— Скорее почувствовал, — ответил я.

— Ну, видимо для тебя это было действительно важно, — спокойно ответила она. — А теперь выйдешь и дашь мне переодеться?

— Я же видел тебя уже голой.

— Ты не понимаешь, это другое, — замахала Катэрия рукой, будто говоря мне «кыш-кыш».

Я ещё раз окинул её взглядом, но уже полностью с головы до ног. В юбке, но с голым верхом она выглядела совершенно по-другому. Не так, как если бы была одетой. Странно, да? В одежде и без неё она выглядит совершенно по-разному, едва ли не как два разных человека.

Но я всё же отвёл взгляд.

Утолил своё любопытство?

— Да, — ответил я в пустоту коридора.

Вот так и скатываются в ересь.

— Это был лишь технический интерес. Я просто открывал для себя новое и утолял любопытство, чтобы на будущее знать, как с этим бороться.

Я тебе говорю, совет на века, спасший миллиарды мужчин от необдуманных поступков. Подрочи, и всё пройдёт.

Даже не подумаю. Помимо того, что это уступки собственной тёмной стороне, на которую и давит хаос, мне претит заниматься подобным, когда за мной будет наблюдать Тень.

Вот мне делать нечего, как на дрочащего мужика смотреть. Фу-у-у… буэ… меня аж выворачивает от такой мысли.

Я возвращался к делам, которые никого ждать не собирались. Сегодня вечером Катэрия собиралась отправиться на встречу со своей сестрой. Возможно, если получится. Я даже сопровожу её до места встречи, если нам будет по пути. Сегодня меня тоже были планы, но коварные и по поводу Лорье, которые я собирался привнести в жизнь.

Я знал, что мои нападки не подкосят их, что этого слишком мало, однако и расслабляться им давать было нельзя. Такие мелочи всегда складываются во что-то большое, и маленький террор, который происходит неожиданно медленно и верно подтачивает любую крупную машину. Рано или поздно оно выведет их из равновесия, заставив сделать ошибку. И если сейчас всё удастся, то случится это куда раньше, чем я даже мог подумать.

Но надо проверить наш корабль, насколько с ним всё плохо. Очень хочу верить, что ещё несколько полётов он выдержит. Я двигатель варил-переварил уже полностью, и там попросту не осталось целого места. Это как ставить заплатки на рваную одежду, когда просто не остаётся возможности штопать дальше.

И едва я приблизился к нему, как услышал странный звук. Странный, хлюпающий подвывающий звук, будто где-то пробило трубу, и сейчас под давлением выходит воздух. Но он был точно не механического происхождения.

Я нахмурился, замерев на месте и оглядевшись…

Успокойся, это ребёнок плачет.

Ты откуда знаешь, как плачет ребёнок?

Уж знаю.

Но… да, прислушавшись, я понял, что это плач. Причём я знал всего одного ребёнка в округе, который мог плакать. Вернее, их было несколько, но я почему-то был уверен, что увижу там именно её. Наверное плачет, что не может ничего украсть…

Я нашёл её в кабине пилота, когда осторожно заглянул туда. Девчонка сжалась в калачик и тихо плакала в углу около стенки корабля и приборной панели. Меня она заметила, лишь когда я подал голос.

— Ты что здесь забыла? — холодно спросил я.

Она подняла свою голову и посмотрела на меня красными глазами с мокрым лицом. Вся заплаканная, растрёпанная и грязная. Но меня было таким не пронять.

— Убирайся из корабля, — отошёл я в сторону, пропуская её.

— Почему? — тихо спросила девчонка.

— Потому что здесь тебе не место. Уходи. Я по-хорошему прошу, но могу перейти сразу к плохому.

Эта мелочь просто смотрела на меня, и вместо того, чтобы просто сделать, как её просят, она проигнорировала мои слова. Спрятала голову в коленях и сжалась сильнее, будто пыталась стать как можно меньше.

— Мелкая, последнее предупреждение.

Молчит.

Тогда я без какого-либо зазрения совести подошёл к ней и поднял над полом за шиворот. Она начала дёргаться, пытаясь вырваться, махать руками и ногами, плача, но я был неумолим. Вытащил её через десантный отсек к кормовому люку после чего вышвырнул наружу, добавив ей ускорения пинком.

Девчонка улетела на пару метров, кубарем прокатившись по траве, и разрыдалась. Почему-то встала и вместо того, чтобы убежать, побежала обратно в корабль. Ей здесь что, светом Императора что ли освещено или как?

— Да пошла вон отсюда! — рыкнул я, развернув её и пендалем отправив обратно наружу.

После второй попытки с колен встать она не пыталась, просто сидела и плакала сгорбившись. Меня таким было не пронять, так как я уже насмотрелся на все эти слёзы и сопли в своё время.

Не слишком ли круто?

Если она не понимает слов, что я могу сделать с таким человеком?

Да ладно, она же ребёнок, чувак. Простой тупой ребёнок, который потерял родителей.

И что?

Да нет, ничего…

Нет, говори, если начал, Тень. Что ты хочешь мне сказать? Что я слишком жестоко обхожусь с ней? Меня хочет отчитать ересь, которая сама творит зло, погружая мир в хаос, где даже самый мой жёсткий поступок просто не идёт ни в какое сравнение с тем, что делаете вы просто ради забавы?

Я молчал, но… тебе самому её не жалко?

Я бросил взгляд на девчонку и отвернулся. Нет, мне было её не жалко. Она маленький вредитель, который или что-то выкрутит, или куда-то заберётся, после чего вытаскивай её или из неё. Непослушная, неугомонная и неуправляемая.

А чувства… сострадания нет? У неё тоже теперь нет матери.

Матери?

Я бросил взгляд на девчонку, которая сидела на траве и плакала.

Страшно, да?

Чего? Её? Я ничего не боюсь. Мне не страшно встретиться лицом к лицу с ужасами. Я не боюсь вступать в схватки с теми, кто сильнее меня, я не страшусь неизвестности. Я идеальная машина для войны, я солдат Империи, её кулак и меч Императора, проводник его воли. Я не боюсь ничего, потому что…

Потому что мне некого терять. У меня нет слабостей, на которые можно надавить и которыми можно сломить меня или шантажировать. Я могу двигаться спокойно вперёд, потому что за моей спиной никого не будет и никому моя спина не понадобится, чтобы закрыться. И это позволяет мне полностью сосредоточиться на том, что впереди. На цели, на своей миссии. Я не хочу делать никому больно, я… я просто не хочу подпускать кого-либо слишком близко.

Да и ей будет лучше от этого. Боль закаляет характер, и мелкая со временем станет лишь сильнее. Девочка ещё скажет мне спасибо, когда вырастет, и ни единая боль больше не достанет её. У неё не будет слабых мест. Её никогда не заставят выбирать, как заставили выбирать меня…

Странное у тебя понятие сделать человека сильнее, сломав его…

Это опыт. Я…

Я пытаюсь вспомнить, откуда понял это, откуда узнал о том, что сейчас говорю, и в голове раздался звук, будто рвущейся бумаги или хруста костей. А может всего вместе. Память не сильно поддавалась. Какие-то бессвязные обрывки воспоминаний, смазанные и нечёткие вспыхивали и меркли, как гирлянда, и я… вспомнил лишь свою учёбу в военных лагерях, где нас готовили с детства стать теми, кто мы теперь есть.

Оттуда, наверное, и взял.

Тем временем мелочь проскользнула на корабль вновь, забившись в угол десантного отсека, откуда поблёскивала глазами на меня, как испуганный зверёк. Хоть капкан ставь на неё…

— Если будешь что-то трогать здесь, я посажу тебя на цепь. Ты поняла? — пригрозил я, указав на неё пальцем.

Она несколько раз кивнула головой, выглядывая из-за коленок как из-за бруствера.

Мелочь пузатая…

* * *

Выбор в итоге пал на корабль военных, так как если запас ресурса у нашего корабля и остался, то его хватит на пару полётов, не более. А значит стоило их приберечь для плана, который зрел у меня в голове. Подготовил я и Катэрию. Как бы она ни была не согласна, но по итогу согласилась со мной.

Безопасность превыше всего, да и нам будет гораздо легче от того, что можно всё держать под контролем и знать кто где.

Я сопровождал Катэрию до посадочной площадки прямо на крыше небоскрёба, где мы её и высадили.

— Взлёт? — спросил пилот, но я покачал головой.

— Нет, дождёмся, пока они войдут внутрь.

Помимо Катэрии её сопровождал ещё Зигфрид, Артемий и тройка солдат из поместья, которые уволились со службы ради служения семье Барбинери. Случись что, и им хватит сил по крайней мере заступиться за неё. Учитывая сам ресторан, в котором, со слов Катэрии, безопасность была превыше ранга аристократов, этого должно было хватить.

По-хорошему, я бы и вовсе не отпустил её, но она уверяла, что всё будет в порядке, что это её сестра, и что волноваться не о чем. Оставалось сделать то, что я не очень люблю делать — довериться ей и надеяться, что она права. Потому что…

Потому что это важно. Не хочу потом летать и спасать её.

Что же касается меня, то я как раз был готов воплотить пару планов в жизнь. Нехитрыми действиями мне удалось отключить район Лорье от водопровода, и теперь в ближайшую неделю они вряд ли смогут её получить из крана. Да, Лорье охраняли свою водонапорную станцию, которая обеспечивала в принципе тот район, а не только их, однако на любой замок найдётся отмычка.

Теперь после того, как насосов попросту не стало, их замена, как минимум, займёт у них неделю. И всю эту неделю, как бы Лорье ни хотелось, им придётся заказывать к себе цистерны с водой. И я собираюсь наполнить одну из них взрывчаткой, чтобы отправить её прямиком в их логово.

Это мы уже обсудили с Норманом, чтобы эффект был как можно более красноречивым. Я даже предложил наполнить бак наполовину топливом, чтобы благодаря газам, взрыв был не просто страшным, но и красочным. Нередко больше эффекта приносит демонстрация, а не сам действие.

И я как раз возвращался обратно, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Катэрии. И честно говоря, я испытывал лёгкое волнение, когда брал трубку.

— Я слушаю, Катэрия. Всё в порядке? — был первым вопрос, который сорвался с моих губ.

— Да, Грант, всё хорошо. Мы всё обсудили, и Алианетта пригласила меня к себе. То есть ко мне… Короче, я хочу съездить домой.

— В поместье Голд, верно?

— Да, я могу поехать?

— Ты уверена, что всё хорошо? — решил я уточнить на всякий случай. — Ты можешь сказать ей «нет».

— Всё будет в порядке, я тебе это гарантирую. Мы же сёстры.

— Я знал братьев, которые были кровными врагами, Катэрия, и которые были готовы убить друг друга при первой встрече. Так что родство совсем не показатель.

— Это другое, — вздохнула она. — Как бы то ни было, я поехала к ней, да?

Сейчас я могу сказать «нет» и Катэрия не поедет. Она прекрасно понимает, кто за всех отвечает, и к её чести, не будет спорить с моим решением. И я не буду скрывать, что мне хотелось сказать «нет», потому что риск был очень велик. Здесь придётся полагаться лишь на случай и удачу, однако…

— Хорошо, Катэрия, если ты уверена, то делай как знаешь. Но помни…

— Как что, я вызову сразу тебя, Грант. Благодарю тебя за доверие, всё будет хорошо. До встречи.

И мне очень хотелось надеяться, что до скорой.

* * *

В тот самый момент, когда Катэрия разговаривала с Грантом, Алианетта, прикусив губу, набирала совершенно другой номер. Она немного сомневалась, прежде чем нажать вызов…

Но глубокий вдох, и палец нажал на зелёную иконку. Пошёл набор номера, через пару секунд послышались гудки в телефоне. Алианетта буквально считала каждый гудок, борясь с желанием положить трубку. И если ей не ответят…

Но ей ответили.

Отступать было некуда.

— Я слушаю? — раздался с другой стороны спокойный голос.

­— Господин Лорье? Это госпожа Голд младшая.

— Госпожа Голд? Какой… неожиданный звонок. Признаться честно, я удивлён и заинтригован. По какому вопросу вы звоните мне, госпожа Голд.

— Не знаю, насколько вы хорошо осведомлены о делах нашей семьи…

— Достаточно, чтобы понимать, что ваш глава куда-то пропал. И у нас есть определённые подозрения, где именно он может находиться, учитывая события. Вы звоните по этому поводу?

— Да, вы необычайно осведомлены.

— Работа такая.

— Хорошо, я хочу заключить с вами сделку, — вдохнула Алианетта, чувствуя, что делает шаг, после которого уже не сможет вернуться назад.

— Я вас внимательно слушаю, госпожа Голд.

— Я… я могу помочь вам справиться с вашей задачей. Могу помочь выманить Гранта Роковски…

— Он уже Грант Барбинери, насколько знаю, — мягко поправил её Арден Лорье.

­— Да, Гранта Барбинери. Я помогу выманить вам его и разрушить семью Барбинери раз и навсегда, но взамен вы отдадите мне моего отца и его самого.

— Отдать вам Гранта?

— Именно. Гранта. Живым и невредимым, — твёрдо произнесла Алианетта.

— Это странное предложение… — медленно протянул он, собираясь мыслями, явно слегка сбитый с толку таким предложением. — И позвольте сразу спросить, как вы собираетесь это в принципе сделать?

В ответ Алианетта улыбнулась. Нехорошо улыбнулась, будто тень упала на её лицо. Ответ девушки был просто и лаконичен.

— У меня его будущая жена.

Глава 133

Когда Зигфрид вернулся обратно, я уже собирался опять улетать.

— Ты летишь со мной, — сразу произнёс я.

— Куда? — сразу вытянулся он.

— Я хочу слетать к Брокфорсам.

— Сейчас? Зачем?

— Они оружейники, и вполне могут помочь нам сделать это.

Я кинул ему патрон от градомёта, который тот ловко поймал. Покрутил его в руке, недоверчиво взглянув на меня.

— Ты хочешь выдать не пойми кому оружейные секреты нашей Империи? — нахмурился он.

— Не пойми кому? — взглянул я на него с вопросом. — Это как раз-таки понятно кто. Они будущие граждане Империи, поданные Императора, которые будут производить оружие ради нашей победы. А у нас кончаются патроны. Их осталось уже очень мало, и я думаю, что случись что-то, и после следующего боя их не будет вовсе.

— Но пока они не часть Империи. Как знать, куда они пустят наши знания?

— Хорошо, тогда что ты предлагаешь? — спросил я. — Самим производить?

— Вряд ли у нас это получится, — улыбнулся он слегка.

Тут не надо было быть гением, чтобы понять, что такое производить патроны. Там не один и не два станка. Обточка, вытяжка, пробивка под капсюль, обжимка — а это только в общих чертах и речь только о гильзе. Придётся выстроить всю производственную линию.

Конечно, есть другой вариант. Допустим, у нас есть использованные гильзы, которых у нас почти нет, к слову. А что насчёт реактивных снарядов? Хорошо, пороховой заряд, который выбрасывает на первоначальную скорость снаряд, можно сделать, а реактивный двигатель? Да, там не полноценный двигатель, а одноразовый, но тем не менее. И под конец боевая часть, которая при контакте должна взрываться.

Всё это в сумме делает невозможным какое-либо производство без специального оборудования, которое надо ещё и настроить правильно. И я сомневаюсь, что среди нас найдётся тот, кто умеет этим заниматься.

— Нам нужны снаряды, Зигфрид. Без них мы попросту не сможем ничего сделать.

— Может повременим? — положил он мне руку на плечо. — Смотри, Лорье — это последнее, что сейчас стоит у нас на пути. Ристингаузеров не берём — они далеко. Разберёмся с Лорье, вернёмся к вопросу с двигателем, а там уже и до линкора, который вы обнаружили, рукой подать. Уверен, что там найдутся патроны к градомётам. В крайнем случае, мы всегда успеем обратиться к Брокфорсам.

Я задумался, после чего всё же признал, что слишком тороплюсь.

— Хорошо, мы повременим до момента, пока не покончим с Лорье, а потом посмотрим.

— Хорошо. Как дела с Катэрией? Есть новости?

— Пока нет, — покачал я головой.

— Если ты спросишь меня, это было очень плохой идеей оставлять их. Нам приходится полагаться только на уверенность Катэрии, что её сестра не предаст нас. Ты знаешь, что я не очень люблю полагаться на удачу. Особенно на других, кто не из нас.

— Если она уверена в сестре, то и я буду уверен в ней.

— А ты доверяешь ей?

— Да. Я доверяю Катэрии. Я предупредил её быть начеку, и если будет не уверена, вернуться. Но раз она сказала остаться, то значит уверена в своём решении и в том, что видит. Она не дура, пусть и не умеет читать жёлтые надписи, а это один из немногих шансов решить вопрос раз и навсегда, — пожал я плечами. — Если есть такая возможность, то почему бы ею не воспользоваться?

— Но если что-то пойдёт не так…

— Да, я знаю, чем это закончится, — негромко ответил я. — Но мы доверимся её.

Зигфрид немногопомолчал, после чего огляделся.

— Что будем брать, уже решил?

— Ещё пока нет. Я бы взял челнок или грузовой корабль, однако всё упирается в то, куда конкретно мы будем направляться. Будет это в черте города или в лесу, небольшой бункер или небоскрёб… — я развёл руками. — Я предполагаю, что с учётом подобного, лучше взять просто корабль и надеяться, что он сможет выдержать ещё один свой полёт. В любом случае, учитывая, что он официально зарегистрирован на нас, мы теперь всегда можем вызвать грузовой челнок, который перетащит его куда нужно.

— Я понял. Но если честно, я считаю, что это было плохой идеей. Мне следовало остаться с ней.

— Всё будет хорошо, — ответил я ровно. — Я гарантирую тебе. А сейчас давай проверим всё, чтобы потом не вышло никакой случайности.

Нам было необходимо сейчас взять один из кораблей. Я долго решал, что брать и по итогу решил, что десантный корабль будет самым предпочтительным транспортом. Большой, массивный, тяжело бронированный. Большой вес — это хорошо, большой вес — это надёжно. Даже если откажет двигатель, на нём всегда можно будет в кого-нибудь врезаться. К тому же пока будем врезаться, можно будет расстреливать округу и бортовых турелей. Там никакой щит пси-райдера не спасёт, если только нам не попадётся действительно сильный противник.

Поэтому было решено, что сегодня выдвигаемся на тяжёлом разведывательно-десантном корабле. Я внимательно осматривал двигатель, когда услышал душераздирающий крик из десантного отсека. Громкий, визгливый, полный первобытного ужаса любой матери — крик ребёнка.

Я бы мог не обращать внимания на него, не издавайся он из моего корабля. И когда я заглянул вовнутрь, то увидел следующую картину: мелкая девчонка прижалась открытым ртом к стене корабля, вытащив язык, который благополучно застрял в стыках металлических листов. И при этом она издавала пронзительные звуки, похожие на сигнализацию, которые, усиленные эхом от десантного отсека разносились по округе.

Не успел я ещё сам зайти внутрь, как уже сбежалась охрана.

— Всё в порядке, всё под контролем, тут… одна мелочь застряла… — выдохнул я и пошёл за инструментами.

Когда я вернулся обратно, это чудовище уже не кричало, просто плакало, молотя ладонями по стене и отчаянно пытаясь вырвать язык из западни. Я не понимаю, как она его туда засунула, так как стыки между листами идут впритирку. Но ещё больше я не понимаю, зачем она это вообще сделала.

Видимо, её дурость не знает границ.

— Зачем? — присел я около неё. — Зачем твоя тупая голова туда его засунула?

Она, не в силах полностью повернуть ко мне голову, могла лишь покоситься на меня.

— Уа гуа хе хая! — со слезами на глазах ответила эта девчонка.

— Ты понимаешь, что теперь придётся отрезать твой грязный язык, так как его не вытащить, — я взял в руки из ящика с инструментами большой секатор для веток и красноречиво пощёлкал им перед её лицом.

Округлив в ужасе, глаза девчонка забилась ещё сильнее, пытаясь вырваться из западни. Она повизгивала, ревела, била кулаками по обшивке, дёргая голову назад, будто действительно была готова оторвать язык. И чем ближе я подносил секатор, тем отчаяннее её попытки становились, пока она не начала просто реветь, пытаясь руками отмахиваться от меня.

Думаю, этого достаточно. Поэтому, вернув секатор обратно в ящик, я достал инструменты и принялся разбирать стенку, будто мне было нечем заняться. Не сказать, что обшивку было тяжело снять, но это всё же время, которое можно было потратить с пользой. И когда я освободил её язык, мелкая попыталась сразу ретироваться, но была поймана за шиворот.

— Это ты куда собралась? — холодным голосом спросил я.

— Д-домой? — тихо пропищала она. Повисла у меня в руке, поджав ноги, будто котёнок, которого держат за шкирку.

— Ты зачем вообще засунула туда язык?

— Я… щель увидела… проверить хотела, пролезет туда язык или нет… — тихо поведала она с праведным ужасом в глазах.

А я не мог поверить в то, что услышал. Проверить, поместится ли язык в щель?

— Зачем⁈

— Вдруг он не поместится…

Что я должен ответить на это? Это что за деструктивное хаотичное мышление, направленное на разрушение нормального порядка вещей? Я даже логически не могу ни под каким углом объяснить её решение.

Это ребёнок, она не поддаётся логике, чувак. Они мыслят категориями «что это» и «что будет, если сделать так».

Я это уже вижу.

— Где Марианетта? Почему она не следит за тобой?

— Она… сказала поиграть мне в комнате…

— Возвращайся в комнату, — поставил я её на пол.

— Мне можно…

— Нет, — тут же отрезал я.

И что сделала мелкая? Она села на пол!

— Ты меня не слышала⁈ — тихо спросил я, едва сдерживаясь.

— Но вы сказали нет, — испуганно ответила мелочь.

— Я сказал тебе валить отсюда.

— Я спросить хотела, мне можно идти, а вы… сказали нет… — закончила она едва слышно, глядя на меня испуганно.

Какой ужас… мы принесли в дом демона…

Я взял её за руку и потащил в дом. Надо её на всякий случай проверить Финисией, так как такое просто невозможно. А всё, что невозможно, обязано быть проверено. А то в следующий раз она в реактор полезет.

* * *

Тихий гул наполнял кабину челнока. Монотонный, убаюкивающий, какой-то спокойный. Он был вместо тишины, которая повисла между Алианеттой и Катэрией, что сидели внутри. Одна спокойно взирала на пролетающий снизу город, погрузившись в свои мысли. Другая, склонив голову и с наручниками за спиной разглядывала свои ноги.

— Если что, ещё не поздно от всего отказаться, ­— негромко произнесла Катэрия.

— Поздно, — ответила та негромко. — Уже поздно.

Катэрия подняла голову. На её красивом строгом лице, словно пятно виднелся синяк под глазом. Правая часть нижней губы припухла, а под носом уже засохла кровь. Выглядела она взлохмаченной и очень потрёпанной.

— Али…

— Хватит, Катэрия. Мы почти прилетели.

Челнок действительно начал снижаться. Внизу районы уже давно сменились. Пропали дорогие поместья и спальные районы. Заводы тоже остались где-то там, позади вместе с индустриальными зонами. Челнок был уже над лесом.

В челноке помимо Алианетты и Катэрии был ещё и охранник, который не сильно отличался от робота, который включался, лишь когда это требовал хозяин или ситуация. Помимо их челнока за ними летел корабль прикрытия, который в случае необходимости мог закрыть челнок даже от зенитной ракеты, если возникнет такая необходимость.

Но её не было. Они медленно опускались на луг в окружении леса, где не было ничего, кроме дикой природы.

Их уже ждали.

На зелёном лугу тёмными пятнами отчётливо выделялись три десантных корабля без опознавательных знаков, вокруг которых столпились солдаты другой семьи. Они явно их ждали.

— Госпожа Голд, вы уверенны в своём решении? — раздался голос главы службы безопасности.

— Да.

— Ещё не поздно…

— Я сказала, да, — подняла она голос. — Садимся!

— Слушаюсь, госпожа Голд, — ответил тот покорно.

— Вижу, ты уже поднаторела, — негромко похвалила её Катэрия.

— Ситуация вынуждает, — ответила та, и когда челнок вздрогнул при касании с землёй, кивнула на дверь. — Выходим.

Дверь распахнулась, впуская в челнок свежий ветер и запах травы. Тут же к гаснущему гулу двигателей присоединился стрёкот насекомых и пение птиц.

Алианетта вышла с гордо поднятой головой в то время, как за ней под руку охранник тащил Катэрию. Позади них приземлился корабль, из которого вышло людей из личной гвардии зачтено меньше, чем ждало у кораблей впереди. От тех солдат отделилось двое человек, которые двинулись к людям Голд навстречу.

Алианетта бросила взгляд на мужчину, державшего за локоть Катэрию, кивнула и пошла навстречу.

Они встретились ровно посередине между двумя группами посреди зелёного луга, на котором ветер пускал волны по траве, превращая его в зелёное море, которое было по колено присутствующим.

— Госпожа Голд младшая, позвольте выразить почтения от дома Лорье, — поклонился мужчина. Сопровождающий поклонился следом.

— Я не вижу самих Лорье, — огляделась она с вызовом. — Они решили не утруждать себя встречей со мной?

— Мой господин просил принять его искренние извинения, — не разгибаясь ответил мужчина. — Сейчас очень сложная обстановка. Наш враг, объект вашего интереса, силён и хитёр. Мы не можем рисковать. Я прошу понять нас и искренне простить.

— Что ж, мне всё понятно…

— Прошу вас, госпожа Голд, это вынужденная мера. Когда всё закончится, будьте уверены, семья Лорье будет вам очень благодарна. А сейчас, если вы ещё согласны, можете проследовать за нами.

Договор между Голд и Лорье был просто. Никто не собирался вот так сразу приводить Голд к себе, тем самым выдавая своё положение и ставя себя под удар. Было решено встретиться на нейтральной территории, чтобы уже оттуда, убедившись в безопасности, организовать личную встречу, где обсудят все детали и тонкости.

— Госпожа Голд… — начал было её телохранитель, однако та лишь подняла руку.

— Не обсуждается. Выполняйте приказ, — отрезала та холодно.

Достаточно грубо Катэрию швырнули в руки второму мужчине в то время, как первый посторонился, жестом предлагая проследовать Алианетте на один из них. Однако у самого входа их остановили.

— Госпожа Голд. Ради нашей и вашей безопасности мы должны проверить вас на отслеживающие устройства. Прошу прощения за это, — тихо произнёс мужчина, сопровождавший её.

— Я должна предупредить, что, если со мной что-то случится, у дома Голд есть чёткие инструкции, что им делать с домом Лорье, я надеюсь, вы это понимаете?

— Конечно, госпожа Голд. Даже в мыслях не было поступить с вами столь гнусно! Мы заверяем, что это всего лишь меры безопасности, не более.

Алианетта лишь кивнула. Катэрию никто не спрашивал. Сразу же подошли аж четверо мужчин, по два на каждую с агрегатами, очень похожими на теннисные ракетки. Они в течение трёх минут водили ими по телу обеих, пытаясь запеленговать сигнал, который мог испускать жучок, любой сигнал и…

— Чисто, — кивнул один из них, после чего кивнул и второй.

— Очень хорошо. Госпожа Голд, прошу вас, позвольте помочь вам подняться на борт нашего корабля.

Корабли не отличались особым комфортом, однако Алианетте было не впервой кататься на подобных. Катэрию же никто и не спрашивал вовсе. Помимо двух дочерей семьи Голд здесь же заняли свои места бойцы дома Лорье. Через пару минут корабли поднялись в воздух, оставляя на земле солдат семьи Голд.

Здесь не было иллюминаторов, поэтому точно сказать, куда именно ни летели, никто из обеих Голд не мог. Лишь когда корабль достаточно жёстко сел и открылся десантный люк, Алианетта смогла познать это место.

Небоскрёб Лайт-Тауэер, расположившийся у окраины района рядом с автострадой, которая служила своеобразной чертой, разделяющей спальный район и центр. Отсюда открывался вид на весь остальной Перта-Фронт от трущоб и спальных районов до индустриальных.

Катэрия окинула взглядом округу и выдохнула.

«Значит вот где располагается их секретная квартира…» и с этой мыслью бросила взгляд на Алианетту. Она уже хотела было открыть рот, когда их вновь обступили.

— Я прошу прощения, но мы ещё раз вас проверим. Всё ради вашей безопасности, госпожа Голд.

— Проверяйте, — вальяжно раскинула руки в сторону Алианетта, позволяя себя проверить.

И лишь после повторной проверки их повели вовнутрь.

Катэрия взглянула на сестру и вновь попыталась подать голос.

— Али, послушай меня внимательно…

— Помолчи, — стукнула та не сильно кулаком сестре по макушке. — Не до тебя сейчас.

* * *

Я от нечего делать пробовал разные настройки активной брони в то время, как Зигфрид проверял оружие уже по десятому разу. В кабине пилота скучал Фарен, играя во что-то на телефоне. Что касается Грога, то остался в поместье. Если на них нападут в наше отсутствие, а вероятность этого есть, Грог вполне сможет в одиночку защищать поместье до момента, пока мы не вернёмся. Он лучше работал в ситуациях против превосходящего количество противника, чем я или Зигфрид.

Наш корабль был в городе. Он прибыл сюда без стелс-системы с включённым транспондером, как и было положено, заняв одну из посадочных площадок. Мы ждали, и мы скучали, но ровно до того момента, пока тишину в кабине не разрезал звук включившегося пелингатора, который засёк сигнал.

Я знал, что он значил.

— Внимание! Тревога! Есть сигнал! Беру курс! — рявкнул Фарен, резко сев ровно. — Всем приготовиться!

— Есть готовность! — ответил я быстро, позволив хватам закрепить себя у стены.

Тем временем корабль уже вздрогнул, набирая высоту.

Мы отправлялись на охоту.

* * *

Алианетта и Катэрия спустились на лифте. Как выяснилось, квартира располагалась практически в самой середине небоскрёба, окна которой выходили на город. Видимо, чтобы никто не смог заглянуть в неё с противоположного здания, тоже своего рода подстраховка.

Катэрию грубо затащили в квартиру двое охранников, пока Алианетта невозмутимо шагала следом. Их привели в одну из комнат, которая по высоте была в два этажа и занимала значительную площадь, будучи залом.

Катэрию бросили на кресло так, что та едва не перевернулась вместе с ним. Алианетта встала у окна, окидывая взглядом город.

— Красиво у вас, господин Лорье, — негромко произнесла она, услышав шаги за спиной, и обернулась. — Рада видеть вас в добром здравии.

Арден Лорье кивнул. Сейчас он был один. Сыну присутствовать на этой встрече было не обязательно. У него ещё будет время поговорить по душам с Катэрией, когда они разрешат все вопросы с Алианеттой.

— Госпожа Голд младшая, рад вас видеть у нас. Простите, что вам пришлось так долго до нас добираться, однако мужа вашей сестры можно обвинить в чём угодно, но точно не в его умении находить и убивать.

— Да, я наслышана о его способностях. Собственно… — Алианетта отошла от окна навстречу хозяевам квартиры, — я как раз и прибыла обсудить детали нашей сделки, господин Лорье.

— Да, детали… дело в том, что мы находим нецелесообразным оставлять его в живых. Он слишком опасен для нас.

— Я лишь напомню, что гвардия моего дома находится в полной боевой готовности, — между делом сообщила Алианетта и села в одно из кресел рядом со своей сестрой. — Я иду на это ради Гранта, и если его не будет… смысл мне соглашаться на условия?

— Ваш отец? — предложил он.

— Не интересует, если честно. Даже если его не станет… ничего страшного, — пожала она плечами. — Я стану главой, и дело с концом.

— Никогда бы не подумал, что Алианетта столь кровожадна, — хмыкнул Арден Лорье.

— Времена меняются, как и люди.

Он подошёл к Катэрии, окинув её взглядом.

— Вижу, вы не мелочились со своей старшей сестрой. Катэрия, стило это всё того, чтобы променять моего сына на того идиота? — вздохнул он. — Было ради чего?

— Видимо, было, — ответила Катэрия тихо.

— Что ж, мы ещё вернёмся к этому разговору. Госпожа Голд, возвращаясь к нашему разговору, почему вам так важен этот Грант, что вы были готовы даже подставить собственную сестру?

— Ну… он мне нравится, — спокойно ответила она.

— Настолько? — поползли его брови на лоб.

— Настолько, господин Лорье. У каждого из нас свои слабости, не так ли?

— Да, любовь зла, — не стал он отрицать, бросив взгляд на Катэрию. — Я думаю, что мы можем прийти к консенсусу, однако уже после того, как с Барбинери будет решено. Возможно, вы даже поможете нам?

— Я не собираюсь втягивать свой дом в это, — отрезала Алианетта. — Я забираю Гранта и по возможности отца. Вы получаете Катэрию, возможный союз с моим домом и победу над Барбинери раз и навсегда. Таков уговор.

— Просто меня смущает Грант…

— А меня ничего не смущает, — отрезала она. — Господин Лорье, ваше слово. Мы договорились или нет?

— А… если я скажу нет? — предложил он. — Вот просто сейчас возьму и скажу нет?

— Тогда мой дом объявит войну вашему.

— Вы настолько готовы всё усугубить ради этого паренька?

— Да. Иначе бы я не сидела перед вами, — Алианетта встала со своего места. — Но раз вы не собираетесь договариваться со мной, то и говорить нам не о чем, верно?

— Погодите, не спешите, госпожа Голд, — поспешил Арден остановить девушку.

Ему было жизненно необходимо разобраться с Барбинери и с Грантом. Однако воевать против Голдов? Может в другой ситуации он бы и смог, однако не на два фронта. Тогда уже Барбинери получат поддержку в этом конфликте. А как показала практика, если им с такими силами удаётся оставаться на плаву, то тогда что будет, едва они получат силу?

Возможно, этого парня можно и не убивать, а вернуться за ним уже потом после войны. Главное, разбираться с семьёй. А там глядишь, можно будет его подставить или найти другую управу, чтобы убрать и его.

Да, это хороший план. Надо уступить и решать этот вопрос уже потом, когда угроза перестанет висеть над ними, как топор палача. А потому…

— Хорошо, госпожа Голд младшая, если вопрос встаёт таким образом, то мы можем уступить вам при условии…

И в этот самый момент в комнату влетела охрана. Не просто один или два человека, а сразу десять, все одарённые. Они распахнули двери так, что те ударились о стены, но казалось, что никто этого и не заметил.

И выглядели они крайне возбуждёнными. Один из них выскочил вперёд.

— Господин! Сигнал!

­— Что⁈ — тут же обернулся Лорье.

— Мы запеленговали сигнал! Жучок! Здесь! В квартире!

Лорье сразу всё понял. У него похолодело внутри. С яростью он обернулся на сестёр, которые даже сейчас находились рядом.

— Ах ты шлюха… — выдохнул он.

В ответ Алианетта лишь широко улыбнулась.

Но никто в комнате не заметил, как на горизонте появилась небольшая точка, оставлявшая за собой чёрный след. Никто не заметил, что эта точка становилась всё больше и больше, становясь всё отчётливее, приобретая пугающие очертания приближающегося корабля.

— Шлюха? — ответила она с милой улыбкой. — Я бы предпочла, чтобы меня назвали хитрой стервой, господин Лорье.

Рядом с ней с кресла встала Катэрия, и её изумрудные оковы с грохотом упали на пол.

А за их спинами рос корабль. И когда на него все обратили внимание, предпринимать что-либо было уже поздно.

Он был уже настолько близко, что можно было рассмотреть мельчайшие детали, включая эмблему, на которой череп, окружённый лавровыми листами, сжимал в зубах патрон. Корабль приближался, пока не заслонил собой всё окно, перекрыв солнечный свет и погрузив на миг комнату во мрак.

Чтобы через доли секунд ворваться прямо в комнату…

Глава 134

Во время встречи Катэрии и Алианетты в ресторане.

Они встретились в ресторане.

Катэрия была рада видеть свою сестру, и она даже позволила себе чуть улыбнуться, чего было нельзя сказать об Алианетте. Она сверлила свою старшую сестру взглядом, будто хотела проделать в ней дыру. И когда та подошла поближе, рука Алианетты, словно молния, разрезала воздух.

Раздался громкий звон пощёчины, и голова Катэрии склонилась вбок.

В то же мгновение вперёд своих драгоценных господ уже было выскочили телохранители, что со стороны Алианетты, что со стороны Катэрии, но те практически одновременно подняли руки, приказывая тем оставаться на месте.

— Ты не будешь отрицать, что заслужила этого? — спросила с вызовом Алианетта.

Она ожидала, что сестра начнёт спорить, пререкаться, однако Катэрия лишь тихо ответила:

— Не буду.

Алианетта поджала губы и села за столик, который уже был готов для них. Рядом стояли официанты, внимательно наблюдая за происходящим. Они были готовы вмешаться и позвать подмогу, если конфликт усугубится, однако делать этого не пришлось — обе девушки сели за стол, хотелось надеяться, переговоров.

Ни молчали несколько минут. Охрана села подальше от девушек, чтобы не мешать, но быть на расстоянии, чтобы закрыть их щитами в случае необходимости.

Катэрия несколько раз поднимала взгляд, но встречала лишь полный игнор со стороны младшей сестры, и когда она устала это терпеть, негромко спросила:

— Ты пришла просто сидеть напротив меня и молчать?

— А я что-то должна говорить? — ответила Алианетта с вызовом.

— Тогда зачем ты хотела встретиться, Али?

Та хмуро посмотрела на Катэрию.

— Я уже и сама не знаю.

На Алианетта знала.

Тогда, вечером, сидя в одном из самых дорогих баров, разговаривая с незнакомой девушкой, она вдруг что-то почувствовала. Та девушка, добрая милая девушка, которая одним своим присутствием расположила Алианетту к себе, едва не влюбила, задала вопрос, хочет ли она вернуть парня и отомстить сестре.

— Как? — сорвалось с её губ помимо её воли.

— Очень просто. Есть люди… которым будет нужна твоя помощь. И тогда ты сможешь получить всё, выйдя победительницей. Все получат то, чего заслуживают.

— Что за люди?

— Уверена, ты их знаешь. Их Катэрия тоже обманула. Оставила с носом.

Алианетта знала этих людей. Речь шла о Лорье, из-за которых помолвка с Голд была расторгнута. И опять из-за Катэрии, которая делала всё, что хочет!

И в тот момент внутри себя она буквально воскликнула «Да, хочу! Я хочу отомстить ей! Я хочу разрушить её счастье за то, что она разрушила моё! Потому что она всегда всё делала только ради себя!».

Но следом за этим она почувствовала тоску. Перед глазами начали мелькать воспоминания их детства. Те моменты, когда старшая сестра не отходила от неё. Когда она от чистого сердца помогала ей и даже защищала от нападок других детей аристократов, которые в младших классах были не редки.

Сестра всегда так много делала для неё до этого момента, любила и оберегала, а теперь она готова сразу… отомстить? Просто забыть обо всём, что их так тесно связывало и тут же броситься мстить, рушить уже счастье Катэрии просто ради того, чтобы почувствовать себя лучше? Как она тогда может осуждать Катэрию, если сама готова опуститься до такого же уровня и начать мстить сестре, которая и так уже стала изгоем среди своих?

А она точно будет после этого любящей младшей сестрой?

Алианетте стало ещё тоскливее. Что-то нехорошее внутри требовало мести за разбитое сердце, что-то доброе предлагало простить дурную, но любившую её старшую сестру, которой и так уже досталось, а логика твердила, что Катэрия остаётся её сестрой, плохой или хорошей. И чтобы она не сделала, в мире станет просто на одного человек с разбитым сердцем больше.

В конце концов, как говорила их мать, при любом раскладе они останутся родными сёстрами и ничего это не изменит.

— Я… я откажусь… — пересиливая сладостное желание согласиться на это и какое-то возбуждение к девушке, Алианетта отняла из-под её ладони руку. В другой ситуации она бы поддалась, но сейчас тоска и боль в душе будто протрезвляли от сладостного дурмана, который окутал её сознание, оказались сильнее зародившихся чувств.

— Но ты бы могла всё вернуть.

— Я откажусь, — повторила Алианетта. Казалось, что сил ответить как девушке, так и самой себе «нет» стало больше.

— И ты так простишь это? — улыбнулась незнакомка, протянув руку, но Алианетта тут же убрала свою, не желая больше касаться незнакомки. Она промолчала, на что девушка лишь покачала головой.

— Сложно это принять, понимаю, однако предательство есть предательство. Подумай над этим. Ты всегда можешь взять всё в свои руки.

Она ушла, а Алианетта почувствовала острое желание связаться со своей сестрой. Она целую неделю игнорировала её, а сейчас почувствовала острое желание встретиться, чтобы взглянуть на неё своими глазами.

И вот они столкнулись лицом к лицу, а говорить, казалось, и не о чём.

— Раз ты сама не знаешь, почему захотела встретиться со мной, могу ли я поведать, почему я так поступила, Али?

­— А это имеет значение? — фыркнула та.

— Для меня — да. Между ним и тобой я бы не задумываясь выбрала тебя, но… в тот момент я была… как бы сказать… под наркотическим опьянением.

— Под наркотическим опьянением? — переспросила Алианетта, не веря своим ушам. ­— В смысле под кайфом? Под наркотиками?

— Да, — отвела взгляд Катэрия. — Я была под кайфом. И я не собиралась как оставлять ребёнка, так и выходить замуж за Гранта. Но сначала я не смогла сделать аборт, а потом отец выгнал меня, после чего насильно пытался сделать аборт. Грант вмешался, но это было едва ли не объявление войны, ведь у них не было на такой поступок прав. И чтобы её избежать, мы объявили о помолвке. Я бы никогда, Али, никогда не посмела даже приблизиться к тому, кто тебе нравится и уж тем более объявить о помолвке.

Алианетта молча смотрела на сестру, и единственный вопрос, который крутился у неё на языке, был:

— Это где ты употребляла, чтобы с Грантом переспать?

Будто это был самая важная часть из всего, что ей сейчас кратко рассказала Катэрия. И той пришлось подробно с самого начала рассказывать о том, как всё произошло, начав с того самого момента, когда Алианетта сама вошла в её комнату, чтобы попросить о помощи.

Разговор был долгим, разговор был нелёгким. Одна скрипела зубами, слушая, как её старшая сестра оседлала её мужчину в то время, как другая, краснела, рассказывая о постыдном прошлом, которое навсегда оставило пятно на её репутации. Когда речь зашла о произошедшем в корабле, Алианетта решила спросить сестру в лоб.

— Он тебе нравится? Грант?

— В тот момент — нет.

— А сейчас?

— Я… чувствую симпатию к нему, но не могу сказать, что действительно испытываю чувства. Для меня он хороший товарищ и друг, с которым я смогу жить, но пока не более.

— Пока? — прищурилась Алианетта.

— Али…

— Нет-нет, ты договаривай, — настояла та.

— Прости, но мне нечего добавить. Я не знаю, что будет дальше. Но я бы не стала поступать так с тобой, клянусь, — мягко произнесла Катэрия. — Я ошиблась. Я могу один раз ошибиться?

— Слишком крупно ты ошиблась, Катик, — покачала головой Алианетта.

— И меня убивает то, что я не могу этого исправить. То, что это разрушило наши отношения. Я бы не задумываясь сделала всё, чтобы вернуть их…

— Брось Гранта.

— Кроме этого, — закончила Катэрия. — Пожалуйста, не топи меня, не ставь тех условий, что я не смогу выполнить?

— А что в этом сложно?

— Кроме того, что я останусь одна? Без семьи? С ребёнком на руках? С разрушенной в пыль репутацией, которая отразится и на моём ребёнке? Ты ведь тоже это понимаешь, верно?

Алианетта вздохнула и махнула рукой продолжать ей. Катэрия рассказывала долго и неспеша, уделяя внимание мелочам. Она выделила тот момент, когда пыталась сделать аборт, с которым ничего не вышло, и уже собиралась делать его физическим путём, но случился наплыв тварей в диких землях. Катэрия выделила свою обиду на отца, что подтолкнуло её оставить ребёнка. Также много времени она уделила тому, что случилось в больнице, что и послужило толчком к их помолвке.

Когда Алианетта спросила про бал, та честно призналась, что хотела немного обелить свою репутацию.

История вышла долгой, и они даже успели выпить пару чайничков чая, который подавали в ресторане. И под самый конец Катэрия неожиданно тихо произнесла:

— И теперь мне нужна твоя помощь, Али.

Та аж поперхнулась от такой наглости. Она ещё не успела простить старшую сестру, а та уже что-то просит!

— Помощь⁈

Катэрия никогда бы не попросила помощи у своей сестры в такой ситуации, однако ситуация была серьёзной. Очень серьёзной.

И об этом её попросил лично Грант.

— Если ты уверена, что можешь доверять ей, — произнёс Грант, когда они поднимались к её комнате, где он пощупает её грудь. — Если ты уверена в ней на сто процентов, пусть она послужит посредником и поможет нам.

— Посредником?

— Лорье хотят достать меня. А ты моя жена. Значит, если ты попадёшь им в руки, то они смогут диктовать свои условия. Иначе говоря, вывести меня под удар. Твоя сестра может рассказать им всю эту историю с отцом и вашими отношениями, после чего предложить свою помощь. Она отдаст им тебя, а взамен получит отца и… меня, допустим.

— Думаешь, они поведутся?

— Если Алианетта всё правильно сделает — поведутся. Лорье наверняка заметили, что что-то произошло с вашей семьёй. Уж тот факт, что твой отец не появляется на людях, они должны были заметить. Он же ведёт дела с другими домами? Встречается с ними?

— Да.

— Значит, они уже должны были это заметить. Учитывая, что ты из дома Голд, но сейчас в семье Барбинери, они должны держать вас в поле зрения. И наверняка захотят сыграть на злости Алианетты к тебе, когда узнают суть вашей ссоры.

— Грант, я… — Катэрия даже представить не могла в тот момент, что ей придётся просить сестру о такого рода помощи в первую же встречу после ссоры.

— Просто сделай, как я попросил, хорошо? — попросил он с нажимом. — Для всеобщего блага. Ты ведь веришь в свою сестру, да?

— Естественно, — для Катэрии это был не вопрос. Даже после случившегося она была полностью уверена в своей сестре.

— Тогда какие проблемы? — пожал он плечами.

— Я… не знаю, насколько это этично.

— Здесь нет ничего не этичного. Она твоя сестра. Ты ей веришь. Значит, всё должно быть в порядке. Я позабочусь о том, чтобы всё прошло гладко, можешь верить мне.

Катэрия доверяла Гранту. И доверяла сестре. Она понимала, о чём конкретно волновался Грант, из-за чего постоянно переспрашивал её, уверена ли она, готова ли так далее — не получится ли так, что Алианетта просто из-за обиды возьмёт и действительно её сдаст? Но она знала Али, та никогда бы не предала своих.

Перед тем, как Грант отпустил её сюда, он вшил ей с помощью врача жучок. Несколько металлических, как монеты дисков под кожу на голове в районе макушки, заверив, что его не смогут обнаружить Лорье, но зато по нему её смогут найти уже они, стоит его просто запустить.

По итогу Алианетта согласилась им помочь.

* * *

Всё прошло гладко. Идеально гладко.

Алианетта не верила, что это сработает, что Лорье действительно поведутся на такую чушь и поверят, что она готова предать собственную семью, какой бы та ни была, но они повелись. Удивительным образом согласились принять её помощь, однако попросив обсудить всё при личной встрече. Они действительно поверили, что она продаст свою собственную сестру даже пусть ради своего счастья.

И Алианетта не могла понять, неужели она так низко пала, что даже другие считают её настолько дрянью?

Она согласилась помочь Катэрии. Согласилась помочь, невзирая на то, что между ними произошло, потому что… потому что она была её сестрой, ведь так? Она была её младшей сестрой и не могла просто отвернуться.

Алианетта лично поставила Катэрии синяк, разбила губу и нос для пущей достоверности, и не могла не признаться себе, что получила от это какое-то удовлетворение. А когда они оказались здесь, на месте, после ключевых слов Катэрии стукнула её по макушке, где был жучок, и запустила его.

План простой сработал на отлично.

И теперь Алианетта стояла напротив Лорье рядом с сестрой и улыбалась. Улыбалась, потому что даже при всей злости к Катэрии она будто доказала самой себе, что не является столь ужасным человеком. Но прежде, чем хоть что-то успело произойти, она почувствовала опасность.

Прямо позади себя.

Но среагировать не успела, когда Катэрия сама отдёрнула её в сторону, после чего весь мир погрузился в хаос.

Прямо через окно в большой зал влетел самый настоящий корабль.

Он с грохотом влетел в помещение, разбив бронированное стекло на тысячи осколки, сметая всё на своём пути, будто лавина. В разные стороны полетели куски стекла, металла и бетона. Грохот стоял неимоверный. Пыль поднялась, словно густой туман над болотом, заволакивая собой всё, и после нескольких секунд треска наступила пугающая тишина.

Корабль лежал на брюхе в облаках пыли посреди зала. Вокруг валялись куски пола и штукатурки, крошево из стекла и разрушенная мебель. С потолка свисали провода, которые искрились, словно резко вспыхивающие и тут же гаснущие бенгальские огни. Красивый аккуратный современный зал теперь был похож на стройку, заваленную строительным мусором.

Но не успел никто опомниться, как раздалось шипение, и из борта корабля вылетела, как пробка из бутылки, дверь. С грохотом она рухнула на землю. Из корабля выпрыгнули двое космодесантников. Встав плечом к плечу на расстоянии метров двух друг от друга, они развернулись к Лорье.

С пугающей синхронностью они подняли громадные пулемёты. Одновременно с этим охрана Лорье вскинула руки.

И комната погрузилась в новый ужас.

Оглушающая трель очередей заполонила весь зал, отчего не было слышно даже собственных мыслей. Пулемёты захлёбывались огнём, и первые очереди просто срезали почти всех, кто здесь находился. Одновременно с этим повсюду начали взрываться молнии, огненные шары, ледяные сосульки. Они отскакивали от металлической брони, заставляя покачиваться доспехи без видимого урона. Где-то в этом шквале утонул девичий крик ужаса и боли, который никто не заметил.

Арден Лорье умер одним из первых. Все те десять человек, что находились с ним, дали достойный залп, едва не сбросив одного из космодесантников из окна, но и в ответ получили очереди из бронебойных патронов, которые пробивали тела навылет, как бумагу. Глава дома был единственным, кто поднял щит вместо того, чтобы атаковать, но не смог долго продержаться под шквалом огня.

Пули врезались в стену, вырывали куски штукатурки, пробивали дыры в коридор, где вновь врезались в стену, прорываясь дальше, в следующие помещения.

Никто даже не догадывался, что одновременно с Арденом Лорье мир покинула и его жена, что находилась за противоположной стеной коридора. Она просто читала книгу, когда получила пулю прямо в затылок. Та вылетела прямо по центру головы, взорвав её лицо на сотни кровавых кусков и оставив на её месте кровавую дыру, через которую можно было смотреть насквозь. Куда-то под стол укатился её глаз…

Космодесантники начали шагать вперёд, продавливая противников и перехватывая инициативу. Быстро, ровно, чётко, чеканя каждый шаг, словно на параде, который отдавался на полу вибрацией. Они не останавливались, даже когда по ним попадали даром. Они стреляли от бедра с чудовищной меткостью, лишь иногда покачиваясь под ударом противника.

В зал прибывали новые солдаты Лорье. Они обрушивали на незваных гостей огонь, но теперь те не пытались принимать их в лоб. Двое солдат в металлической броне с пугающей прытью бросились в разные стороны, прикрывая друг друга плотным огнём и очень быстро продавливая сопротивление противника.

Очереди срезали людей, в разные стороны разлетались брызги кровь и ошмётки тел. Кому-то попадание оторвало руку, кто-то лишился головы, третий валялся, пытаясь запихнуть выпавшие кишки обратно в живот, пока его товарищи гибли под огнём противника.

За какие-то секунды они зачистили зал от всех, после чего ворвались в коридор, где встретили ожесточённое сопротивление.

Космодесантники разделились. Пока один упорно шёл вперёд под градом атак, другой поливал всё свинцом, заняв позицию у входа в зал. Короткими перебежками они преодолели весь коридор, после чего не сговариваясь бросились в разные стороны. Один пошёл сразу к выходу, когда другой начал зачищать комнаты.

Они просто бежали по большой квартире, заглядывая в помещения, и без каких-либо колебаний открывали огонь, кто бы перед ними ни был. Слуги или солдаты — для них не было разницы, они не спешили и не пытались разбираться.

Один из космодсентаников дошёл до коридора, где его встретили двое солдат Лорье. Очередь прямо от бедра и он бежит дальше. Наступив случайно одному из солдат в голову. Быстро оглядывается и видит, как закрывается лифт, в котором были ещё люди. Поднимает пулемёт и открывает огонь.

Бронебойные пули превращают лифт в решето ещё до того, как он успевает подняться, превратив его в мясорубку, где людей просто разрывало на части. Когда лифт поднялся на крышу, за дверьми оказалась залитая от пол до потолка кровью кабина с грудой изуродованных и сваленных вперемешку тел, где было непонятно, кто есть кто.

В этот момент второй космодесантник быстро зачищал комнаты. Пробегает, заглядывает, открывает огонь, бежит дальше, заглядывает, открывает огонь. Он двигался не очень уверенно, то и дело то спотыкаясь, то заваливаясь набок, будто пьяный, однако смертей от этого меньше не становилось. Теперь железный солдат встречал лишь минимальное сопротивление, но вскоре сошло на нет и оно.

Глава 135

Я двигался по этажу, зачищая одно помещение за другим. Выбиваю дверь плечом, влетая внутрь, за доли секунд окидываю взглядом комнаты, если надо, открываю огонь и иду дальше. И любой, кто встречался мне на пути, погибал. Я не чувствовал ни раскаянья, ни жалости, будь слуги или солдаты — для меня они все на одно лицо. Я лишь следовал тому, что вбивали в меня всю мою жизнь: видишь цель — убиваешь цель. Никаких исключений.

Их сопротивление не было сильным. Свою роль сыграла та неожиданность, с которой мы ворвались к ним прямо в квартиру.

Изначально планировалось поступить немного иначе: зависнуть напротив окна, где мы ворвёмся внутрь через кормовой люк. Однако случай расставил свои правила, и четвёртый двигатель окончательно вышел из строя. Поэтому я отдал приказ влетать прямо в квартиру через окна. А дальше было техники.

Самым сложным было прорваться через коридор, где они вели пси-способностями плотный огонь. Пси-райдеры однозначно слабые, но их хватало, чтобы не давать нам пройти дальше. Поэтому здесь мы перешли от тактики «в лоб» к тактике «перебежек». По итогу это стало единственным местом, где они смогли хоть как-то перегруппироваться и дать отпор. В остальных случаях люди Лорье хаотично бегали по помещениям, становясь лёгкой мишенью.

Я зачистил последнюю комнату, добравшись до тупика. Сопротивления не было. Это была обслуга.

— Зигфрид, помещения зачищены.

— Принял. Крыша взята под контроль. Захвачен челнок. Остался пилот. Что делать?

— Мы не берём пленных.

— Принял, — связь на мгновение прервалась, после чего он вновь вышел на связь. — Нужно опознание. Лорье устранён, остальных в лицо узнать я не смог.

— Я сделаю это.

Но в этот момент к каналу связи подключился Фарен, наш пилот с не самыми приятными новостями.

— Это Фарен, — он мог не представляться, по голосу мы оба сразу узнали его. — У нас тяжело раненый.

— Тебя понял, сейчас буду.

Я развернулся и быстрым шагом двинулся обратно. Под ногами хрустела крошка из штукатурки, битое стекло, а иногда и чавкала кровь.

Неприятная ситуация, когда ты кого-либо теряешь. Но ещё хуже, когда в твоей команде есть те, кому этот человек был небезразличен. С этим возникают большие сложности.

Я вошёл в комнату, держа наготове перезаряженный пулемёт, но внутри понимал, что он уже не понадобится. Это был крик не ужаса или ярости — это был крик боли.

Около корабля, стоя на коленях и захлёбываясь слезами, стояла Катэрия. Напротив на коленях стоял Фарен с большой аптечкой рядом. А между ними лежала Алианетта. Или то, что от неё осталось.

— Зигфрид. Спустись, — попросил я, подходя ближе.

Я столько раз видел подобную картину. Кровь, боль, ужас и слёзы. Рано или поздно ты к подобному привыкаешь. Рано или поздно тебе становится всё равно. Ты смотришь на людей, но не чувствуешь ни жалости, ни злости, совсем ничего. Они просто есть.

И сейчас я смотрел на всё это, и чувствовал… едва заметное облегчение. Лишь лёгкий отголосок этого чувства, на котором с некоторым недовольством я поймал себя.

Под удар попала Алианетта.

На ней не было лица. Будет точнее сказать, что у неё не было лица — вместо него я видел какое-то кровавое месиво, которое обнажало череп девушки. Ей будто сорвали кожу частично с плотью, обнажив кости. Теперь она будто улыбалась всем нам одними зубами. Ещё я не видел у неё левой кисти.

Я не знаю, каким образом она подставилась под удар, но сейчас это было и неважно. Глядя на девушку, я мог лишь сказать, что с такими ранами не живут те, кто не космодесантник.

И пока Фарен с каменным лицом пытался хоть что-то сделать, Катэрия, заливаясь слезами старалась ему помочь. Но чем можно помочь человеку, у которого не было лица? Алианетта едва дышала, и, судя по всему, дышать ей оставалось совсем недолго.

Я твёрдым шагом вошёл в комнату, заставив Катэрию обернуться на меня.

— Грант? — слишком жалобно произнесла она, и я кивнул, сев около них на одно колено. — Я… я не знаю, как это вышло… Вы врезались, а потом всё началось. Мы выставили щиты, но она получила огненный шар прямо в голову.

Вот-вот Катэрия была готова сорваться в истерику, но пока к своей чести сдерживалась.

— Через щит? — уточнил я.

— Я не знаю! — исторично ответила она, едва удерживая себя, чтобы не перейти на крик. — Помоги ей!

Помочь?

Вблизи всё выглядело ещё хуже, чем издали. И кажется, Алианетта вообще перестала дышать.

— Фарен, проверь, жива ли она, — попросил я. — Зигфрид, поторопись.

— Я уже спускаюсь, — отозвался он.

— Она жива! — Катэрия была явно не в себе. Её бросало от ужаса в ярость. — Али жива! Она не умерла, ты слышишь⁈

— Фарен, проверь пульс, — повторил я.

— Есть он. Но надо установить трубку в горло, пропихнуть, иначе она захлебнётся кровью. Уже захлёбывается.

— Ставь.

— Её надо в больницу! Почему… почему вы просто сидите⁈ ЕЙ НАДО В БОЛЬНИЦУ!!! ОТВЕЗИТЕ ЕЁ В БОЛЬНИЦУ!!! ОНА УМИРАЕТ, НЕУЖЕЛИ ВЫ ЭТОГО НЕ ВИДИТЕ?!?!?! СЕЙЧАС ЖЕ ВЕЗИТЕ ЕЁ В БОЛЬНИЦУ!!!

У Катэрии началась откровенная истерика. Она окончательно потеряла связь с реальностью и теперь, как обезумевшая, перешла на такой чудовищный визг, что резал уши даже через микрофон, продолжая повторять раз за разом фразы, словно заевший магнитофон. Я сомневаюсь, что она вообще могла адекватно сейчас реагировать на ситуацию. Сейчас Катэрия могла с безумным лицом только кричать, поддавшись эмоциям.

Моя рука сжалась на её шее настолько осторожно, насколько я мог это сделать, заставив Катэрию захрипеть.

— Успокойся и закрой свой рот, иначе твоя сестра умрёт, ты меня поняла? — с нажимом произнёс я. — Ты мешаешь своими криками помогать ей.

Вряд ли она могла что-либо выдавить из своего горла кроме хрипов, поэтому залитая слезами с ужасом в глазах, но не за собственную жизнь, Катэрия просто закивала головой.

— Отлично. Веди себя спокойно, Катэрия. Мы сделаем всё, что в наших силах.

Моя ладонь разжалась, заставив её жадно хватать воздух ртом.

В этот момент в комнату зашёл Зигфрид. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кому не повезло, и он не стал задавать глупых вопросов. Вместо этого он сразу подошёл к нам, встав на одно колено и склонившись наАлианеттой. В этот момент Фарен пытался пропихнуть ей в горло трубку. Зигфриду было достаточно одного взгляда, чтобы вынести свой вердикт.

— Она не жилец, — он произнёс это через внутреннюю связь, чтобы лишний раз не травмировать Катэрию, которая и так держалась на самой грани.

— Я знаю.

— Я сомневаюсь, что она переживёт даже транспортировку.

— Знаю.

— Что будет делать?

— Сыворотка. Коли ей.

— Сыворотка? — я буквально увидел, как он нахмурился через шлем.

— Да, сыворотка.

— Грант, она…

— Не жилец, я знаю. Но попробовать придётся. Не из-за меня, из-за неё, — я кивнул на Катэрию.

— Даже если она выживет, то вряд ли сможет хотя бы прийти в себя. Я уже отсюда вижу, что у неё частично отсутствую кости, обнажая мозг. И судя по всему, осколки костей прошли ей в мозг, как шрапнель. Я вообще не понимаю, почему она ещё жива.

— Зигфрид. Коли. Это приказ, — спокойно произнёс я.

Больше он не спорил. Достал свою сыворотку, после чего после минутной заминки воткнул Алианетте прямо в шею шприц. Его сыворотка опустела где-то наполовину.

Непонятно, поможет ей она или нет, так как даже у сыворотки есть свой предел. Она может остановить кровотечения, может ускорить значительно регенерацию, восстановить повреждённые органы. Но как и с любым механизмом, есть предел повреждений, после которого восстановлению они не подлежат.

Возможно, сыворотка и не поможет Алианетте, но хотя бы поддержит в ней ту жизнь, которая ещё сохранилась в её теле. Было сложно описать чувства, которые я испытывал, глядя на неё. Вроде я вообще ничего не чувствовал. Рассудок оставался холодным, а логика чёткой, точно диктую, что нужно предпринять. Но другой… чувство вины? Очень слабое, будто стон за стеной, но тем не менее я его ощущал.

— Так, Зигфрид, поднимай её, неси в челнок. Фарен, отвези в больницу и возвращайся.

Катэрия тут же подорвалась с места.

— Я с ней!

— Нет, ты остаёшься здесь со мной.

— Нет! Я поеду…

— Ты. Останешься. Здесь, — поднял я голос, отчеканив каждое слово и уперев её металлическую ладонь в грудь, когда она уже было подалась за ней.

Катэрия, казалось, вот-вот начнёт задыхаться. Она будто готовилась ко второму раунду истерики, то открывая рот, то его закрывая, мокрыми глазами провожая свою сестру. Но осталась на месте. Её ноги подкосились, и она осела прямо здесь, среди пыли и грязи, после чего спрятала лицо в ладонях и разревелась.

Мне было неприятно смотреть на неё. Не в том плане, что Катэрия вызывала у меня отвращение. Наоборот, глядя на неё, я испытывал в душе неприятное чувство вины. Отчего-то хотелось положить ей руку на плечо и сказать, что всё будет хорошо, но…

Но вряд ли это ей сейчас нужно.

Особенно от меня.

Поэтому мне оставалось лишь осмотреть комнаты и опознать всех, кто здесь находился.

Ардена Лорье я опознал сразу. Его верхнюю часть туловища я нашёл среди груды трупов в зале. На его лице застыла гримаса ужаса, как и было положено, когда ты встречаешь космодесант. Что касается его жены, то здесь было сложнее. Я нашёл женщину, которая была очень хорошо одета, чем и выделялась среди остальных, однако из-за того, что пуля снесла ей лицо, опознать её было невозможно.

Немного подумав, я вытащил нож и отрубил ей кисть. По отпечаткам и определим в этом случае, она это или нет.

Последнего, Фондена Лорье, сына и наследника дома Лорье я нашёл в лифте. Там была самая настоящая мясорубка, где все тела представляли из себя перемешанные с одеждой фарш. Его голову, всю измазанную в крови я достал из этой кучи, внимательно оглядел, после чего бросил обратно.

Это точно был он.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что мы только что обезглавили весь дом Лорье, который был практически одним из столпов аристократии в Перта-Фронте. Дальше будет уже проще, когда без единого управления, каждый будет пытаться занять место главы. Это выльется в огромные проблемы. Для них.

Можно сказать, что Алианетта была малой кровью за такую победу. Всего лишь один человек против целой правящей семьи. Но вряд ли Катэрия согласится с этим. К сожалению, чем ближе тебе человек, тем ценнее он становится и тем дороже стоит его жизнь относительно других. И хотя я считал это приемлемыми потерями, теперь внутри себя и сам был не уверен, с какими именно потерями я готов буду смириться.

Мой взгляд невольно скользнул по ревущей Катэрии.

* * *

Я хромал по поместью к одной из комнат поместья. К сожалению, я сумел себе подвернуть в костюме ногу, когда неудачно сделал шаг, и датчики неправильно считали его. Активная броня едва не выкрутила мне ногу в суставе в другую сторону. Тогда пришлось делать из строенного инъекционного аппарата укол обезболивающего.

А сейчас боль возвращалась. Возможно, это даже к лучшему, так как она отвлекала меня от многих неприятных мыслей, которые преследовали меня.

Я только что отчитался Марианетте о проделанной работе. С одной стороны, я имел право ни перед кем не отчитываться, однако с другой Марианетта была нашим официальным лицом. Человеком, который держал связь с общественностью, и ей было необходимо знать такие вещи.

Про Алианетту я тоже рассказал, как и просветил насчёт неадекватного поведения Катэрии.

— Грант, она ведь её младшая сестра, — мягко произнесла Марианетта.

— Я знаю.

— Поверь мне, старшие нередко любят младших сильнее, чем наоборот. Для неё это сильный удар. Как хотя бы Алианетта.

— Я не знаю. Её отвезли в больницу, где приняли, но мне кажется, что она проживёт недолго. Как я понял, ей в голову попал огненный шар, пробив щит.

— Пробив щит?

— Так мне сказала Катэрия. Я не знаю, так ли это или нет. Там была бойня, было не до того, чтобы следить за другими. Я думал, они просто закроются щитами и переждут, но вышло как вышло.

— Это ужасно… — пробормотала Марианетта, покачав головой.

Я бы мог сказать, что это допустимые потери, но промолчал.

— Ты говорил с Катэрией? — поинтересовалась она негромко.

— Не уверен, что она хочет меня видеть, Марианетта.

— Почему?

— Не знаю. Предчувствие. Наверное, обвиняет меня в том, что произошло. Это ведь я предложил этот план.

— И всё же тебе надо поговорить с ней. Поддержать её. Ведь ты её будущий муж.

— Поддержать? Как? У неё сестра со дня на день помрёт. А если не помрёт, то останется такой до конца своих дней. Можно сказать, что у Катэрии теперь нет сестры. Я сомневаюсь, что здесь можно как-то поддержать человека.

— Немного же ты знаешь о людях, Грант, — покачала она головой. — Пойди и поддержи Катэрию. Скажи ей пару ласковых слов, что она не одна и что всё будет хорошо. Поверь, она не из тех дурочек, что будут бросаться на всех подряд. И ей это очень нужно, особенно от отца её ребёнка.

Поддержать Катэрию? Я сразу вспоминаю то, как она отреагировала в башне. Вряд ли ей стало лучше с того момента. И тем не менее…

Я остановился около её двери, задумчиво окинув ту взглядом. Не хотелось быть мишенью для её нападок в приступе душевной боли.

Но я постучал. Громко и настойчиво постучал в дверь. Подождал несколько секунд и постучал ещё раз. А потом ещё и ещё. Создавалось ощущение, что в комнате никого нет, однако я точно знаю, что она там. И вот уже через минуты три я услышал характерный щелчок замка, после чего дверь немного приоткрылась.

На меня смотрели красные заплаканные глаза из-под припухших век. Лицо было всё мокрое даже сейчас, будто Катэрия только и делала, что плакала без остановки. И тем не менее вопреки моим опасениям, она тихо спросила:

— Ты чего-то хотел, Грант?

— Да. Поддержать тебя.

Блин, сказал, как отрезал. Ты ещё ей прикажи принять твою поддержку и не грустить, чтобы вообще наверняка.

— Тебя Марианетта послала? — ещё тише спросила она.

— Скорее, она подтолкнула меня к этому действию.

— Я могу зайти?

— Если я скажу нет? — задала Катэрия встречный вопрос.

— Тогда я выбью дверь с ноги и всё равно войду, чтобы поддержать тебя.

Она задумчиво прикусила губу, после чего открыла дверь шире и отошла в сторону, предлагая мне войти.

— Вижу, мне не деться никуда от твоей поддержки… — вздохнула она, пропуская меня в комнату.

— Как ты? — спросил я, когда она закрыла за мной дверь.

— Как может чувствовать себя человек, который теряет родную кровь, Грант? — совсем тихо и ещё хрипло спросила она, глядя на меня.

— Я не знаю.

— Ты ни разу не терял дорогих тебе людей?

— Может когда-то, но я уже не помню. Это было, видимо, очень давно.

— Наверное, этому можно порадоваться… — пробормотала Катэрия. — Никогда ни о ком не волнуешься. Это поэтому ты держишь дистанцию со всеми, да?

— И по этой причине тоже, — не стал я скрывать правды.

Она промолчала, после чего огляделась, понурив голову, и со вздохом легла на кровать, где просто начала смотреть в одну точку. Так как мне сказали её поддержать, я не нашёл ничего лучше, как лечь прямо рядом с ней.

— Признаться честно, мне хотелось бы свалить всю вину на тебя, Грант, — тихо произнесла она, глядя в никуда. — Сказать, что это твой план, что если бы не ты, то ничего бы этого не случилось и так далее. Возможно, тогда бы мне стало легче. Просто спихнуть всю боль на кого-то другого, чтобы облегчить душу.

— Что тебе мешает это сделать?

— То, что это неправда, — негромко произнесла она. — Я ведь согласилась, даже когда ты несколько раз переспросил меня. Я дала на это добро… Как ты думаешь с ней всё будет хорошо?

— Тебе ответить честно или соврать? — сразу спросил я.

— Соври, пожалуйста.

— С ней всё будет хорошо, — не моргнув глазом, ответил я.

И почувствовал, как Катэрия прижалась ко мне. Будто пыталась подлезть под меня, спрятаться под боком.

— Ты так это уверенно говоришь, что хочется поверить в это, Грант, — тихо прошептала она.

И прижалась ко мне ещё плотнее.

Вообще, не считая произошедшего с Алианеттой, всё остальное прошло просто идеально. Мало того, что мы разобрались с главнокомандующим дома Лорье, мы получили их челнок, который мог пригодиться нам в будущем. Также мы забрали всё, что только смогли найти в доме: от денег до драгоценных камней. Вытаскивали даже сейфы, чтобы позже вскрыть их.

Самым сложным во всём этом, наверное, было вытащить врезавшийся в окно корабль. Нам пришлось вызывать два грузовых челнока, которые с трудом, но смогли выдернуть его наружу. И всё это под присмотром полиции и техников, которые проверяли, чтобы конструкция небоскрёба не была повреждена.

Жутко ведь получается. Те, кто должен защищать порядок, стоят и смотрят на весь этот хаос, спокойно отпуская тех, кто этот самый хаос, отнявший десятки жизней, и устроил. Словно молчаливые арбитры, которые лишь наблюдают не вмешиваясь. Никто даже слова не сказал, взглянув на количество трупов.

Но меня больше заботил корабль, который больше не полетит. Я видел, во что превратился двигатель, там не осталось ни единого живого места. Он попросту сгорел, расплавил металл, и восстановлению это не подлежало.

Нам нужен был новый, и я даже знаю, как его можно было достать.

Пока я думал над чем-то более простым и понятным, чем человеческие чувства, Катэрия рядом со мной… уснула. Я это понял лишь через несколько минут, когда её дыхание выровнялось и она перестала шевелиться. На этот раз она не храпела, по крайней мере, сейчас, лишь используя моё плечо как подушку.

— Катэрия? — тихо позвал я её. — Ты меня слышишь?

Ноль реакции.

Я попытался встать, чтобы высвободиться из западни, но едва начал смещаться в сторону, как Катэрия начала ёрзать. Едва замирал на месте — успокаивалась, продолжая тихо сопеть.

Да ладно, дай выспаться человеку.

Выспаться?

Я ещё раз бросил взгляд на девушку, что нашла своё успокоение на моём плече и смогла уснуть. Странный выбор, но хотелось верить, что рядом со мной она действительно чувствует себя спокойнее.

Глава 136

Катэрия храпела.

Храпела так, что к нам даже заглядывали служанки, чтобы узнать, всё ли в порядке. Да, всё в порядке, просто наша дражайшая аристократка решила немного поспать.

Я лежал и ждал, чтобы лишний раз не будить девушку, которая постоянно ворочалась, пытаясь прижаться поближе, будто искала тепла у другого человека. Решил, что для её нервной системы, чтобы пережить такое потрясение, будет полезно поспать. Мне пришлось воззвать ко всей своей стальной выдержке, наработанной десятилетиями, чтобы перетерпеть эти происки хаоса.

Однако я пообещал себе, что если она будет всегда так храпеть, то её комната будет в другом крыле.

Была и другая сторона её храпа — когда Катэрия проснулась, это сразу стал слышно. Она продолжала лежать, однако теперь тихо, и куда более настойчиво прижималась ко мне, то и дело норовя обнять.

— Катэрия, я знаю, что ты не спишь, — негромко произнёс я.

Лежит и молчит, даже виду не подаёт, что слышит, притворяясь спящей. Лишь её рука проползла по моей груди, чтобы было удобнее обхватиться и прижаться плотнее.

— Катэрия?

Продолжает сопеть, но я знаю правду.

— Отпускай, и я пойду.

— А ты куда-то спешишь? — негромко поинтересовалась она.

Я повернул голову к ней. Катэрия лежала с открытыми глазами, разглядывая меня.

— Дел много. Остались наёмники, остались Лорье, которые постараются сделать свой ход. Где-то жив Крансельвадский старший, который наверняка попытается сделать свой ход, так как мы ещё не получили от него предложение заключить мир.

— Для тебя война — это всё, да? — тихо спросила она.

Я даже не знал, что ответить на это. Да и надо было ли?

— Встаёшь?

— Давай полежим ещё немного, хорошо?

Я лишь вздохнул и вновь уставился в потолок. Тяжело просто лежать и ничего не делать. Нет, я сам иногда могу просто сидеть и смотреть в одну точку или лежать на кровати, размышляя о планах, обдумывая наше предстоящие шаги. Однако обычно этому располагает обстановка и определённый настрой, которому в данный момент мешает Катэрия. Мешает её тёплое щекочущее дыхание, её грудь, что упёрлась мне в плечо, её аромат, наполненный феромонами, которые сбивают меня, и моя реакция на них, вызванная естественным ответом организма.

Внутреннее чувство, желание, похожее на голод или зуд, но в мозгу, которое давит тебя поступить именно так. В моём случае, повернуться и обнять её, чтобы прижать сильнее и прочувствовать своим телом её. Почувствовать настолько плотно, насколько это возможно. Вдохнуть её приятный запах, чтобы он буквально отпечатался в моей голове.

— Мне надо идти, Катэрия.

— Ты можешь остаться на ещё немного? — совсем тихо и скромно попросила она. — Я редко прошу тебя о чём-либо, однако сейчас мне действительно это требуется, Грант.

Помолчала, подумала и добавила, словно выстрел в голову.

— Дорогой…

В этот момент мне надо было просто встать и уйти, чтобы сохранить то, чем я был на самом деле. Остаться верным своим принципам и взглядам на жизнь. Сохранить то, что трещало внутри, пытаясь удержать моё равновесие. Мою защиту от подобного влияния, которая сохраняла мою жизнь не единожды, а самое главное — свободу от любой связи, чтобы будет меня сковывать и влиять на последующие решения.

Но я промолчал и не сдвинулся с места.

Я поддался, дав слабину, которая выйдет мне боком по итогу.

— Ладно… — выдохнул я.

— Спасибо, — и её губы коснулись моей щеки.

Катэрия потянула меня к себе, и я повернулся набок, оказавшись к ней нос к носу. Её глаза встретились с моими. Я мог рассмотреть её радужку, мог наблюдать, как её зрачки двигаются, пока Катэрия разглядывает меня, после чего она чуть подалась вперёд и чмокнула меня в губы, после чего лицом прижалась к моей груди.

Ты хоть обними её, я не знаю…

Я осторожно обнял её рукой за талию, и Катэрия вновь начал вошкаться, прижимаясь поближе, после чего успокоилась.

Странное чувство, признаюсь честно. Странное и приятное, чувствовать кого-то рядом. И мне оно нравилось…

* * *

Наш план с водовозом сумел оглушительный успех. Настолько, что взрывную волну можно было почувствовать за несколько километров, а огненное облако озарило округу, и его зарево было видно из любой части города и даже за его пригородами.

Но если они думали, что на этом всё закончится, то были не правы.

Всё было просчитана буквально до секунд. Едва зарево осветило улицы, а грохот волной разнёсся по району города, как подготовленная команда, в которой был и я, тут же выдвинулись вперёд.

Первыми были устранены наблюдатели. Их внимание было слишком сконцентрировано на произошедшем, чтобы заметить кого-либо вокруг. Быстрым шагом с пистолетом наготове я вышел из-за угла и приблизился к машине, после чего поднял пистолет и несколько раз нажал на спусковой крючок. Сухие щелчки затвора растворились в гуле сигнализаций автомобилей. Пули пробили стекло, и люди внутри автомобиля несколько раз вздрогнули, прежде чем обмякнуть на переднем сидении.

Я поднял руку, тут же покидая это место, и на улицу выскочили несколько бойцов, сразу направившись к ближайшим домам. Везде были камеры, однако сейчас всё внимание будет приковано именно к взрыву. Я очень сомневаюсь, что в такой момент кто-то будет продолжать следить за тем, что происходит вокруг.

— Работаем, — бросил я, выхватывая снайперскую винтовку из рук нашего человека, и мы ворвались в подъезд, чтобы подняться на крышу.

Сейчас это происходило абсолютно по всем фронтам — малые группы расчищали путь и занимали позиции, чтобы открыть огонь по всполошённым жителям района Лорье.

Мы взлетели на шесть лестничных пролётов, пока не добрались до лестницы, где был выход на крышу. После прошлого нашего посещения здесь висел замок, однако я был готов к подобному. Солдат рядом со мной скину наплечную сумку и вытащил болторез. Однако срезал не замок, а душки на двери, на которых тот висел — разрезать сам замок, который может быть калёным, иногда куда сложнее, чем обычный металл, на котором он висит.

Одно движение, и путь на крышу был свободен. Я выскочил на свежий воздух и подбежал к парапету на крыше. Сейчас каждая секунда была на вес золота. Практически упал на пол, уперев винтовку на парапет, прижал приклад к плечу, после его взглянул через снайперский прицел на улицы территории Лорье.

Грузовик со взрывчаткой полыхал ярким пламенем, и от машины не осталось ровным счётом ничего. Близлежащие дома были частично разрушены. Те, что цел, остались без стёкол. Уже к этому моменту огонь перекинулся на близлежащие дома и машины. Огонь распространялся с пугающей скоростью, и его уже пытались потушить.

Я взял на прицел одного из людей, который своими пси-способностями пытался совладать с пламенем, буквально заставляя того тухнуть.

— Цель, мужчина, правее от места взрыва, рядом с горячей красной машиной и деревом, — сразу определил я цель.

— Вижу. Дистанция восемьсот пятьдесят метров. Ветер боковой… девяносто, скорость метр в секунду…

Пока он быстро диктовал мне данные, я вводил поправки в прицел, после его прицелился, выдохнул… И выстрелил в небольшую лампу на заднем дворе дома. Пуля ушла чуть правее и выше. Ещё немного поправок, пристрелочный выстрел и… в точку.

Я быстро перевёл прицел на мужчину, который уже потушил огонь на машине и тушил дерево. Прицелился и выдохнул.

Отработанные условные рефлексы сработали сразу. Я делал это не раз и не два, и вновь чувствовал то самое привычное ощущение, когда ты буквально отстраняешься от мира вокруг. Перестаёшь слышать, перестаёшь видеть, перестаёшь думать. Организм теперь работает сам и нацелен лишь на одно — убивать. Чётко и метко.

Ещё один вдох, ещё один выдох и выстрел.

Какие-то доли секунд и мужчина упал, будто его толкнули. Перед ним образовалось красное облачко, которое быстро развеялось.

Прицел ловит следующую цель, другого мужчину, который не заметил гибели своего товарища, и вновь моё тело замирает. Палец давит, и крючок мягко поддаётся.

Новое тело падает на землю, и на этот раз его замечает. Ещё один мужчина что-то кричит и уже успевает сделать пару шагов, когда ловит пулю. Несмертельно — он падает, держась за живот.

Мимо, но не страшно. Я не добиваю его, а ищу новые цели, пока не нахожу ещё одного человека. Кто-то прячется за деревом, пытаясь выглядывать. Его голова то появляется, то исчезает… пока тот не падает на землю. Другой снайпер метким выстрелом взрывает его голову, и я могу разглядеть, как разлетаются его мозги, которые выглядят отсюда, как брызги краски.

Я вновь ищу цели и нахожу какую-то женщину, которая пытается увести своих детей подальше. Я ловлю её на прицел и тихо про себя отсчитываю несколько секунд. Замираю, давлю на спуск и чувствую отдачу. Женщина спотыкается, будто запнулась и падает. Её дети ещё продолжают бежать некоторое время, прежде чем понимают, что бегут одни. Они возвращаются к матери, пытаются её растолкать, а я вновь ищу цель.

Нахожу её на той же улице, где люди пытались тушить огонь. Двое человек пытаются оттащить раненого товарища. Пуля пробивает одного на вылет и ранит другого. Уже двое раненных истекают кровью, не в силах выбраться оттуда самостоятельно.

Я трачу на отстрел противника десять минут, беря на прицел всех без разбора. Один раз под него попадает женщина с животом, однако я просто перевожу прицел дальше. Меня не остановило бы это от выстрела, но я чётко знаю границы, которым неукоснительно следую, понимая, где заканчивается война и начинается обычный террор.

— Надо уходить, время. Сообщают, что к нам выдвинулись боевые группы по пятнадцать человек, — сообщил напарник.

— Принял, — отвечаю я и делаю ещё один выстрел, забирая напоследок ещё одного человека.

К этому моменту пожар, который никто не тушит, уже перекинулся на другие дома. Теперь, когда он приобрёл пугающие масштабы, потушить его будет не так-то и просто. Горели почти все близлежащие дома и машины. Пламенем были охвачены сады на внутренних территориях и сама земля. Последствия нашего нападения были чудовищными, и они на них ответят.

Я подхватил винтовку и бросился к выходу с крыши. По лестнице мы спустились вниз, где я осторожно выглянул из подъезда наружу. Сирены машин смолкли и на улице было слишком тихо, будто все спрятались в страхе после произошедшего.

Мы бегом бросили вдоль домов через дворы, уходя как можно дальше от места стрельбы, пока не дошли до главных улиц, где затаились. Минуты через три напротив остановился небольшой фургон, в который мы запрыгнули. Там нас уже ждал Вакс и Зигфрид.

— Есть? — спросил он, когда я захлопнул дверь.

— Да. Я скажу, что идеально. Они наверняка начнут после этого действовать, — кивнул я.

Машина двинулась с места.

— Скольких? — спросил Зигфрид, подразумевая, сколько мне удалось подстрелить.

— Восемь.

— Девять, — хмыкнул он в ответ.

— У меня пять, — ответил один из солдат.

— Семь.

— Двенадцать, — скромно вклинился Вакс, заставив нас бросить на него удивлённый взгляд. Двенадцать за десять минут было очень хорошим результатом. — Некоторые стояли рядом.

— Жаль, корабль не на ходу. Можно было бы закрепить успех бомбой по месту, где остановились наёмники.

— Они сами к нам придут, — заверил я. — Вряд ли сегодня. Скорее всего, завтра ночью.

Это позор для дома, который можно будет смыть лишь нашей кровью. А учитывая, что теперь домом Лорье особо никто не управляет, они будут неконтролируемы и после такого сделают первое, что приходит на ум каждому — сразу же ударят в ответ со всех сил, рассчитывая взять силой и количеством. А значит там будут те, кто уже потерял своих родных и близких, а также рьяные защитники рода.

Это была идеальная возможность убрать всех, кто поддерживает в доме Лорье войну, и на ком она до сих пор держится. Останутся лишь люди, коим эта война не сдалась, и кто хочет, чтобы это поскорее прекратилось. Некому будет поддержать войну, и она закончится.

Мы лишим их стержня, на котором держится их воинственность.

Однако, чтобы собрать всех людей и подготовить их к ответному удару, требовались как минимум сутки. Собрать пару сотен человек и подготовить их к нападению быстрее было невозможно, если только ты не рассчитывал потерять вообще все свои силы в бессмысленном штурме.

И после того, как их план провалится, что я мог гарантировать, мы сможем предложить им мир. Дело было даже не в том, чтобы заставить их сдаться и потребовать контрибуцию — у нас не хватит ни сил, ни денег, чтобы поставить их в такое безвыходное положение. Главным было закончить войну, а там они вряд ли предпримут вторую попытку. Это уже будет победой в глазах всех остальных.

Может потом они повторят попытку, чтобы отыграться, однако к тому моменту и мы уже будем куда более готовыми. А сейчас, после стольких потерь, шока, что с ними это сотворила лишь небольшая семья, им больше всего должно было хотеться поскорее закончить это. В конце концов, не весь дом, а лишь правящая семья Лорье начали это. Другим война была не нужна.

— Сейчас меня надо завести в гимназию, — попросил я, чем вызвал удивлённый взгляд всех, кроме Зигфрида. — У меня скоро выпускной. Мне надо закончить это заведение.

— Но если они… — начал было кто-то.

— Сегодня за ночь они не успеют ударить после такого. Завтра, но не сегодня. Поэтому пока беспокоиться не о чем. Лучше подготавливайтесь к обороне.

— Как скажешь, Грант, — просто пожал плечами Зигфрид. Он в этом деле смыслил куда больше остальных.

Пока мы ехали по улицам, за окном можно было наблюдать зарево пожара. Несколько раз мы слышали сирены, скорее всего, пожарных, которые спешили на помощь дому, что не справился сам. Его было видно даже с территории гимназии, хотя Лорье находились по ту сторону от небоскрёбов, что заслоняли собой их стеной. Но не небо, которое окрасилось в красный и отлично виделось с любой точки города.

— Грант, за тобой прилетят, — предупредил Зигфрид. — Корабль будет ждать тебя на посадочной площадке в восемь.

— Принял, в восемь, — кивнул я.

Так как микроавтобус был полон солдат и оружия, заехать на территорию гимназии мы не могли. Меня высадили у самых ворот, через которые можно было пройти и днём, и ночью. Я не стал медлить и чуть ли не бегом пересёк те несколько метров, оказавшись на его территории. Здесь меня попросту не имели права тронуть, если не хотели стать врагами государства.

А встретил меня…

— Это ты… — улыбка охранника растянулась кривой линией.

Да, тот самый охранник, с которым у меня в самом начале были проблемы. Я давно его не видел, так как если и появлялся в гимназии, то разве что на корабле или въезжал через другой вход. Но времена меняются.

— «Вы», а не «ты», — я приподнял руку, на котором виднелось кольцо. — Проверяй меня и пропускай.

Его лицо изменилось. Скривилось, будто он съел что-то очень кислое. В мужчине боролось два чувства, видных невооружённым взглядом: желание что-нибудь сказать и нежелание получить за эти слова по голове. Но как и с любым трусом, своя шкура была для него важнее. И буквально давясь словами, охранник процедил:

— Прошу прощения, господин. Пройдите через рамки, выложите все металлические предметы на стол.

Удивительно, как люди меняются, едва ты получаешь власти больше, чем они.

И он был не единственным, с кем произошёл такой метаморфоз. На следующий день, когда я впервые за долгое время, — хотя прошло не так уж и много, — посетил уроки, мне удалось буквально прочувствовать отношение других к себе.

В коридорах люди постоянно косились на меня, некоторые даже обходили стороной. Все перешёптывались, будто увидели преступника-рецидивиста, которого подселили к ним в гимназию. И у многих читался в глазах если не страх, то опаска к моей персоне.

Что ж, это к лучшему. Страх рождает уважение.

Хотя были и те, кто меня не боялся. Некоторые смотрели на меня заинтересованно. Больше всего интереса я наблюдал у девушек, почти все из которых были из небольших аристократических свободных семей. Хотя были и те, кто уже состоял в доме. Например, Рондо, которая неуверенно улыбнулась, помахав мне рукой, когда я подходил к классу.

— Привет. Давно не виделись. Пришёл на репетицию?

— Да, я же сказал, что буду.

— Просто у вас там такое происходит, я слышала… — протянула она. — Но я рада, что у тебя всё тип-топ.

— Спасибо.

— Ты сегодня свободен? Мы хотели с классом куда-нибудь сходить после занятий, — нескромно предложила Рондо мне.

— Боюсь, я занят этим вечером. Буду рад сходить, когда всё это закончится.

— О, тогда знаешь, мы бы могли сходить и вдвоём куда-нибудь, — оживилась она. — Ну если ты не против, конечно. Я слышала, там ресторан один открылся с котиками, а пойти не с кем.

— Котиками?

— Ага! Там можно гладить кошек. Они прямо к тебе ластятся, можно погладить! — начала Рондо возбуждённо. И описывала преимущества того места всю дорогу к классу. Могло показаться, что она просто в этом искренне заинтересована, но…

Но заинтересована она в тебе. Ты заметил, сколько на тебя пялится людей?

Такое сложно не заметить.

Спорим, что многим нашептали родители с тобой поближе познакомиться? Можно сказать, что ты получил пропуск во все трусики гимназии!

Больно это мне нужно сейчас. И вообще, каждая из них — это повод лишних беспокойств. Не говоря о том, что за этим последую последствия.

Уж что-что, а эту вещь я понимал предельно ясно — едва кто-то окажется у меня в постели, как тут же придут её родители и потребуют, чтобы я женился.

Большое дело. Я вообще слышал, что у некоторых здесь и по несколько жён есть.

И я как представлю, что все они храпят, мне сразу становится плохо. Рассадник ночного ужаса, которым можно будет доводить врагов до бессонных ночей. У нас это как-то практиковали раньше, не давать спать врагу перед большой битвой, и через неделю те были неспособны даже стрелять в ответ. Может мысль и неплохая…

Армия храпящих жён. И после этого меня называют посланником хаоса.

Как бы то ни было, мне хватает и Катэрии во всех этих смыслах.

Как скажешь.

Класс меня встретил, что удивительно, достаточно дружелюбно. От Бронардо, который не умолкал ни на секунду, до Ингри, очень скрытной и тихой девушки, которая позволила в мою сторону одну неуверенную улыбку, которых можно было пересчитать по пальцам. А вот учитель о литературе была более красноречивой.

— Какие люди нас сегодня посетили! Знала бы, надела в честь такого платье! — всплеснула она руками, улыбнувшись собственной шутки.

Я окинул нашу учительницу взглядом. С тёмными волосами обычная приятная женщина, которой добавляли определённого шарма прямоугольные очки на носу, делая её слегка наивной и невинной.

Ну насчёт невинности я бы поспорил.

— Не стоит. Вы в вашей одежде выглядите столь же обворожительно, — ответил я в несвойственной себе манере, и эффект был очень красноречивым.

Её щёки покраснели, а взгляд забегал, будто она не знала, куда его деть, лишь бы со мной и не встречаться. Всё, на что хватило её, это махнуть рукой.

— Иди уже, ловелас…

Да ты прямо мастер пикапа.

В каком смысле?

Ну, обворожил училку. Если немного дожмёшь её, то у тебя будет мечта многих парней — переспать с красивой училкой в подсобке!

А при чём здесь машина?

Я просто промолчу.

Но что надо отметить, учительница в этот раз даже не подходила к моей парте. Она проскакивала мимо, как под пулемётным огнём, каждый раз бросая на меня косой взгляд и отворачиваясь. Возможно, стоит ей делать больше комплиментов, и тогда она меня и дальше не будет спрашивать на уроках. Правда жаль, что я понял это слишком поздно, так как вряд ли мне удастся посетить её занятия ещё.

Уроки проскакивали один за другим, и вскоре прозвенел последний звонок, после которого мы должны были отправиться на репетицию. Но дойти мне не дали, так как едва я покинул класс, как встретился лицом к лицу с парнем, который буквально вибрировал, глядя на меня и сжимая кулаки так, что пальцы побелели.

— Ты Грант Роковски? — прошипел он, едва сдерживаясь. Было непонятно, он хочет начать кричать или плакать.

— Нет, я Грант Барбинери, — ответил я, окидывая его взглядом. По комплекции как я, но выше. На руках из-под рукавов виднеются дорогие часы.

— Без разницы. Я Гирверд Харсон и я вызываю тебя на дуэль, любитель поджигать спящих людей, урод… — прошипел он.

Мои одноклассники с удивлением и любопытством окидывали нас взглядом, видимо пытаясь понять, в чём дело.

— А твоя дуэль не может подождать? — попытался вмешаться Ларон, самый спокойный и рассудительный парень из моего класса. — Мы соби…

— Закрой рот, — бросил он, даже не взглянув на него. — Тебя никто не спрашивал. Я требую дуэль, здесь и сейчас.

— А ты немного себе позволяешь, друг? — вышел вперёд Найтен. — Ты знаешь, кому это говоришь?

— Я и с тобой разберусь, если ты так этого хочешь, — процедил тот сквозь зубы. — Но лишь после того, как сломаю этому ублюдку все кости в его поганом теле.

— А тебе кости не сломать? — вышел вперёд Сигерд, загораживая меня собой.

— Ты хочешь проблем? — прошипел он.

— Это у тебя будут проблемы. Ты не следишь за языком и не следишь за тем, кому это говоришь, — сделал тот шаг вперёд.

Парни моего класса окружили его полукольцом, наступая на этого Гиверда, но тот не отступил, выпятив грудь. Казалось, ещё немного, и он бросится уже на них с кулаками.

Мне было приятно. Нет, я не буду скрывать, я чувствовал определённую благодарность и уважение к одноклассникам, которые вступились за меня, не понимая до конца того, что происходит, но готовых защищать своего товарища. Однако…

— Всё в порядке, я разберусь, — протиснулся я между ними навстречу ему. — Хочешь дуэли? Будет тебе дуэль, здесь и сейчас. Ищи секунданта.

Тот криво улыбнулся и чуть наклонился в мою сторону, замогильным голосом произнеся:

— Я сделаю всё, чтобы ты не смог покинуть дуэльную площадку, ублюдок. Посмотрим, какой ты крутой, когда не отстреливаешь людей издали.

— Ты будешь разочарован, — тихо ответил я.

Глава 137

За время моего обучения я понял, что дуэли были не частым событием, однако и редкими их было не назвать.

Дети и подростки, которые не знают жизни и не умеют контролировать собственные эмоции, всегда очень агрессивны и жестоки. Я тоже был ребёнком, я тоже проходил через это. А когда в одном месте запирают подростков, что имеют пси-способности, то можно было ждать только одного — рано или поздно кто-то кого-то убьёт. Даже несмотря на то, что здесь учились дети из аристократии.

Поэтому дуэль была достаточно логичным и удобным способом контролировать это. Давать им выяснять отношения, при этом держа ситуацию под контролем. Это лучше, чем они будут это делать одни, не сдерживая себя.

Гирверд Харсон, как он себя назвал, не пытался напасть на меня до дуэли, пусть я и был к этому готов. Он шёл передо мной к выделенной для дуэлей площадке, расправив плечи, ни разу не обернувшись. За нами следовали мои одноклассники, и уже по пути собирались другие ученики, которые хотели посмотреть на бесплатное шоу.

На месте, что располагалось за спортивным залом, нас уже ждал преподаватель и два врача, что будут за нами наблюдать. И помимо девяти моих одноклассников пришли посмотреть на сражение ещё человек двадцать, что было достаточно много для обычной дуэли. Так мне показалось на первый взгляд, но стоило приглядеться, как сразу стало ясно: большинство смотрели на меня с открытой враждебность и, скорее всего, были из дома Лорье. Хотя среди них был и Твен, которого в прошлый раз я побил. Он, видимо, пришёл в надежде увидеть, как на этот раз уже побьют меня.

Мы встали по разные стороны круга. Мой противник показательно похрустел шеей и костяшками пальцев разминаясь.

— Господа, — вышел в круг учитель. — Подойдите, я напомню вам правила.

Мы подошли к центру, сверля друг друга глазами. У моего противника не было ни страха, ни сомнений во взгляде, лишь ярость, которую он пока что сдерживал.

— Господа. Дуэль на этом месте проводится по требованию господина Харсона в защиту чести и его семьи дома. Я Валейтайн Заргонт, буду у вас в роли секунданта и послежу за правилами его проведения. Проигравший произнесёт во всеуслышание прощение. Вы даёте согласие на проведение дуэли?

— Даю, — замогильным голосом ответил Гирверд, не спуская с меня глаз. Так смотрят люди, которые видят перед собой не более, чем добычу, которую они разорвут на кусочки. Он не выказывал никакого нетерпения, прекрасно понимая, что ему ещё представится шанс.

— Да, — ответил я.

— Тот, кто вызвал, определяет, до какого состояния проводится дуэль. Я предупреждаю, что смерть и травмы, ведущие к смерти запрещены.

— До состояния, когда будут нанесены смертельные травмы, — произнёс он.

Наш секундант недовольно посмотрел на него.

— Я напомню, что…

— Я знаю правила. Не убивать. Но я говорю, что до состояния, когда будет понятно, что от следующего удара человек умрёт.

— До тяжёлых травм, поддающихся лечению, — определил мужчина сам, после чего посмотрел на меня. — Тот, кто был вызван, имеет право выбрать оружие. Мистер Барбинери, ваш выбор?

— На кулаках, — сразу же произношу я.

Мой противник отреагировал на это спокойно. Совершенно не волновался, пусть и не мог не знать, что в этом я действительно хорош. И он то ли действительно умел хорошо драться, то ли имел какую-то пакость в запасе.

­— Я согласен, — по его губам пробежала недобрая улыбка, отчего интуиция дала о себе знать. Что-то здесь не то.

— Хорошо. Теперь разойдитесь на свои места, — произнёс секундант и вышел за границы поля.

Тридцать метров — столько было между нами. Этого расстояния было достаточно, чтобы каждый успеть собраться и подготовиться до того, как противник успеет его настигнуть одним рывком. По сути, мера предосторожности, чтобы у секунданта было время вмешаться.

Мы замерли в ожидании отмашки секунданта. Меня вновь захватила пустота, когда ты лишаешься всех чувств. Лишь спокойствие и сконцентрированность.

И этим взглядом, другим, лишённым каких-либо эмоций я видел, что мой противник слишком уверен в своей победе, и дело не в ярости. Он полыхал ею, однако не поддавался её влиянию, что странно, если учитывать, что по моей вине, как я понимаю, парень кого-то потерял. Это или хорошая выдержка, или понимание, что он одержит верх и внутри он уже празднует победу.

На несколько секунд между нами повисла тишина, будто мы остались вдвоём.

А потом её разрушил свисток.

Мы медленно направились друг другу навстречу.

Что-то не то — я чувствовал это нутром и не спешил сразу идти в атаку. В отличие от того же Твена Гирверд шёл слишком спокойно и расслабленно.

Первый удар был за ним. В последние несколько шагов он разгоняется и прыгает сверху, будто собирается впечатать меня первым же ударом в землю, и я легко уклонюсь, уходя в сторону и тут же бью ему правой в челюсть, после чего добавляю левым хуком снизу.

Парень даже не покачнулся. Делает размашистый удар, пытаясь попасть мне по голове, и я с лёгкостью приседаю, после чего пробиваю ему двойку сразу в лицо и раскрутки бью ему в живот.

Гирверд даже не подал виду, что ему больно, а я замечаю, что бью по нему как по стене. Два удара, а оба кулака же ноют.

Он делает рывок сразу после моего удара ногой, и я не успеваю уклониться. Удар кулаком приходится по рёбрам, отчего у меня выбивает весь дух. И тут же удар сверху, на который я ставлю блок. Ощущение, будто мне влепили железным прутом по рукам.

Я быстро разрываю дистанцию, чтобы не подставиться под следующий удар.

Нет, что-то не так. Мои удары приходятся как о стену в то время, как его удары такие, будто у него в кулаках цемент залит. Я даже сейчас с трудом могу выдохнуть после его удара по корпусу, а Гирверду хоть бы хны. Поэтому он так уверен? Непробиваемый? А такое возможно без пси-способностей? Хотя здесь секундант, он бы сразу остановил, используй тот их.

Что ж, тогда будем медленно забивать. Он не может держаться вечно.

Теперь, понимая, что под удары вообще нельзя подставляться, я бросаюсь вперёд. Он бьёт правой без замаха, и я ухожу влево. Удар левой в голову, и тут же впечатываю ему прямо в нос правой. Пригибаюсь от его размашистого удара левой, одновременно с этим просаживая ему под рёбра хуком, после чего ещё один под дых.

Отпрыгиваю назад от пинка и бью ногой в колено. Ощущение, будто бронетранспортёр пнул. Но никто не останавливает бой.

Я бросил быстрый взгляд на секунданта и тут же отскочил, когда на меня набросился Гирверд. Вновь тройка ударов в голову, и отступаю. Бью и отступаю, и повторяю так несколько раз.

Мои удары сыплются на него как град. Бью левой, бью правой, бью ногами, ловко уворачиваясь от его неуклюжих выпадов. Это был как танец, в котором я продолжаю отступать, осыпая его ударами. На каждый его я отвечаю тремя, но он всё равно продолжает стоять на ногах и идти вперёд. Удар, удар, удар, удар, я работаю руками с чудовищной скоростью, буквально плавая вокруг него, но эффект один — мне больно, а ему нет.

Гирверд не умеет драться от слова совсем. Неуклюжие движения, слишком большие и медленные замахи, он не поспевает за моими ударами, но и не пытается защищаться. Просто наступает, будто в надежде загнать меня в угол.

Я отступаю от него по кругу, пока не оказываюсь около секунданта, после чего бросаю:

— Он точно не мухлюет?

— Нарушений не замечено, — последовал лаконичный вопрос.

— И он бы пережил…

Не успеваю договорить, потому что он нападает, размахивая руками во все стороны. Словно мельница работает, что выглядит слишком комично. Но и подойти не могу, так как под удар попасть себе дороже.

Начинаю работать ногами ему по коленям и голени, но очень быстро начинаю сам прихрамывать.

Это ненормально. Он не пользуется пси-способностями, а значит у него есть что-то другое. Вряд ли техника, так как её бы засекли. Артефакт? Да, очень похоже. Я ни разу не видел и не слышал, чтобы в этом мире были артефакты, пусть в Империи они и встречались. Но здесь и про демонов с хаосом не знают, а значит…

Я не успеваю отреагировать на Гирверда, который решил вообще игнорировать удары. Он просто бежит вперёд и, даже получив коленом в пах, остаётся на ногах, хотя такой удар его немного да подкосил. Всем телом врезавшись в меня, Гирверд валить меня на землю. Замахивается, но я тут же вытягиваю пальцы и тычу ему прямо в глаза. Он на мгновение дёргается, жмурясь, и промахивается — кулак врезается в землю.

Я пользуюсь возможностью, тянусь вперёд и обхватываю его за шею, прижимаясь как можно ближе. Видимо, урод достаточно прочный для ударов, однако сил ему это не прибавило, так как вырваться он уже не может. В таком положении под ним мои руки соскальзывают ниже, прижимаяего локти к земле, после чего резко кручусь и оказываюсь сверху.

И сразу же выпускаю его и отпрыгиваю назад. Бить сверху бесполезно, да и бить в принципе, а значит надо идти другим путём.

Гирверд вскакивает, вновь бросается на меня, однако теперь я просто отступаю, делая ему подножку. По ощущениям будто сделал подножку столбу, но тем не менее он падает, и я пользуюсь моментом. Напрыгиваю сзади и беру на удушающий.

Он пытается встать, но я выбиваю ему опору, заставляя повиснуть на собственной шее, и продолжаю душить. Но даже это эффекта не приносит — Гирверд просто отказывается задыхаться.

Я отпускаю его и вновь отхожу. План меняется. Если у него и есть что-то при себе, то вряд ли в кармане, откуда это может вывалиться. Скорее всего, весит на шее, как это часто все делают. Поэтому в следующий раз, когда он нападает, вместо того чтобы ударить, я хватаюсь за его одежду и резко дёргаю. Трещат нитки, отскакиваю пуговицы, и я рву на нём рубашку гимназии.

И замечаю на его шее тонкую верёвку. Значит всё-таки артефакт…

Его следующая атака уходит мимо, а я, изловчившись, хватаюсь за нитку и что сил дёргаю на себя, срывая его вместе тем, что на ней висит. Он будто этого не заметил, разворачиваясь и пытаясь по мне попасть.

Я уклоняюсь…

И на этот раз мои костяшки во время удара чувствуют податливые кости лица. Первый же удар в челюсть его выводит из равновесия. Гирверд делает несколько неуверенных шагов в сторону и получает коленом под дых, когда я сближаюсь с ним. Загибается, задыхаясь, и получает в довесок с колена прямо в лицо.

После такого удара его голова опрокидывается назад. Капли крови разлетаются веером над ним, я слышу хруст костей. Гирверд падает на пятую точку и получает несильный пинок по челюсти, которого ему вполне хватает, чтобы окончательно повалиться наземь. Следующий удар станет для него фатальным, и я замираю.

Четырёх ударов, когда он лишился артефакта, оказывается вполне достаточно, чтобы закончиться этот бой и причина его самоуверенности при таких показателях становится понятной.

— Бой закончен! — секундант уже бегом с двумя врачами направляется к Гирверду, который лежит на земле без признаков сознания. — Победителем объявляется Грант Барбинери!

Лишь мой класс взрывается аплодисментами в то время, как люди Лорье сверлили меня взглядом, полным ненависти. Но никто не встал на моём пути, когда я покинул площадку, как никто не обратил внимания, что я стянул с его шеи артефакт. А может просто не придали этому значения. Но что-то мне подсказывает, что, если он успеет встать на ноги, то будет среди нападающих на поместье.

— Классно ты его отделал! — хлопнул меня по спине Бронардо.

— А он оказался крепким, да? Сколько на него-то потребовалось ударов! — восхитилась Женева непонятно чему.

— И тем не менее это его не спасло, — покачал головой Сигерд. — Не хотел бы я оказаться твоим спарринг-партнёром.

— И не окажешься, — пообещал я.

— А мне уроков рукопашки дашь? — весело спросил Бронардо.

Они весло болтали между собой, поздравляли меня, а я думал про тот артефакт, что стянул с шеи придурка.

Вряд ли тот просто так оказался у него под рукой. Скорее всего, кто-то из дома Лорье передал ему артефакт и приказал разобраться со мной, а тот был и рад поквитаться. Подозреваю, что они рассчитывали избавиться меня во время драки, где ему было достаточно попасть мне в висок или затылок, чтобы я не встал уже никогда. Всё бы списали на несчастный случай, а в этом мире возвращать мёртвых к жизни не умеют.

Как бы то ни было, мне очень хотелось посмотреть, что стало моим законным трофеем, однако для этого ещё будет время. А сейчас мы направлялись в зал, где нас уже ждала преподавательница по танцам.

— Вы задержались, — недовольно заметила она, когда мы вошли.

— Да там дуэль была у Гранта, и он победил, — тут же радостно оповестил её Бронардо.

— Что ж, посмотрим, также ли он стал хорош и в танцах, — хмыкнула она. — Всё, вставайте в пары, проведём танец и посмотрим, как вы справляетесь.

— А нас отпустят пораньше? — поинтересовалась Астрид.

— Справитесь с первого раза — можете быть свободны на все четыре стороны, — пообещала та. — А теперь давайте, начинаем. Вы и так опоздали.

* * *

Я показал достаточно хороший результат, чтобы все, от Рондо до преподавателя были удовлетворены. Это было не сложнее отточенных движений во время драки, когда тело само знает, как двигаться. Без лишней спешки уже заученными движениями я кружился с Рондо среди остальных одноклассников, двигаясь с ними синхронно.

Мы ни разу ни с кем не столкнулись, я ни разу не наступил Рондо на ногу и ни разу её не уронил. То ли от этого, то ли просто, но Рондо пребывала в отличном расположении духа, и даже умудрялась тихо общаться со мной во время танца.

— А это правда, что ты танцевал с самой сестрой наследника престола Мисси Максидос? — тихо спросила она, пока мы кружились под музыку.

— Да.

— Прикольно-о-о… Значит, можно сказать, что я почти что танцую вместе с ней, да?

— В смысле? — не понял я.

— В том, что раз ты держал её за руку, а я держу тебя за руку, то получается, я докоснулась до неё? Как непрямой поцелуй.

— Я не думаю, что это работает так, если честно.

Рондо было будто скучно. Она не могла молчать, каждый раз поднимая новую тему. Речь даже зашла о девушках, кто мне нравится, но к тому моменту танец кончился. За это время Рондо будто сама стала хуже танцевать, каждый раз слишком сильно сближаясь и ненароком прижимаясь ко мне грудью. Хотя случайностью здесь тоже не пахло.

Но меня это ни капли не волновало. Что было действительно важно, так это тот амулет, который был у меня в кармане. И который я крутил в руках, когда оказался на военном корабле, который забрал меня из гимназии и теперь вёз в поместье подальше от чужих глаз.

Я сидел в десантном отсеке и крутил в руках артефакт, который сдёрнул с шеи идиота. Я не мог определить материал, из которого тот был сделан. Это что-то типа кости, но при этом очень похожей на металл.

Всю его поверхность покрывала тонкая и искусная резьба. Если просто разглядывать его вблизи, могло показаться, что это хаотичные линии, и лишь рассматривая его целиком, можно было понять, что на нём изображено чьё-то лицо. И это точно не был лик Императора. Если уж на то пошло, и сам артефакт не походил на Имперский. Те были всегда иного толка, технические, созданные древними технологиями, что канули в Лету, а здесь же…

Явно не зеленокожих, у которых если артефакты и были, то работали по своим правилам и были похожи больше на мусор. И явно не демонов, так как от них буквально исходит характерна аура. Скорее остроухих: всё аккуратно, ровно, без единой зазубрины. Да и рисунок отчасти похож на тот, что я видел у них.

Возможно ли такое, что эти остроухие есть и здесь? Нет, вряд ли они были стали сотрудничать с хаосом, но попасть сюда они вполне могли, верно?

Осторожно я надел артефакт на шею, после чего окинул себя взглядом. Посмотрел на стену корабля и несильно по ней стукнул. Нет, я чувствую, что бью по металлу, но какой-то боли особой нет. Я ударил ещё сильнее и вновь почувствовал лишь мягкое сопротивление. После удара со всей силы у меня только костяшки чуть-чуть покраснели.

Значит он делает организм прочнее? Судя по всему, но у меня большие сомнения, что от пули это спасёт, если честно.

В любом случае, такое лишним не будет. И как бы мне ни хотелось пользоваться грязными артефактами неверных и нечестивых, однако в войне все способы хороши и надо пользоваться тем, что подарила тебе судьба.

Когда я вернулся в поместье, работа уже кипела. Большая часть была готова, оставались лишь мелочи, с которыми мы легко справимся.

Сейчас под командованием Вакса люди расставляли огневые точки, ставили мины, обустраивали для долгой обороны окопы и дзоты, которые мы успели вырыть.

Однако не все были довольны моими планами.

— Грант, дорогой, прошу тебя, скажи, что всё, что мне рассказал твой друг Зигфрид, шутка! — чуть ли не в слезах бросилась ко мне Марианетта, схватив обеими ладонями за руку.

— Думаю, что он ещё и скрасил ситуацию, Марианетта.

— Но Грант! Это поместье — наследие нашей семьи, которое простояло здесь уже не один век! Нельзя так делать!

— Мне жаль, но от него так или иначе ничего не останется, — покачал я головой. — С нами или без нас оно обречено.

— Тогда… тогда я против этого! — воскликнула она.

Я посмотрел на неё взглядом, который буквально говорил «серьёзно?» и она поджала губы.

— Это всё, что у нас осталось, Грант.

— А дети?

— Я… нет, я не об этом. Это поместье… это наш дом, а то, что ты собираешься сделать…

— Его не станет при любом раскладе, Марианетта. Мне жаль. Если будет возможность избежать этого, я так и поступлю, но… боюсь, что сейчас расклад не в нашу пользу.

— А все наши вещи? Картины, фотографии, наша мебель? Там кроватка, в которой в детстве спала Финисия!

— А теперь у вас есть сама Финисия, разве нет? — посмотрел я на её дочь, которая стояла поодаль, приобняв брата за плечи.

— Да, но… это другое…

Она понурила голову.

— Марианетта, просто прикажите слугам собрать всё, что вам очень дорого и спрятать в подвале. Как можно глубже. Это единственное, что я могу предложить вам сейчас. Но с самим поместьем… боюсь, оно уже обречено.

Марианетта шумно выдохнула и отвела взгляд. В её глазах стояли слёзы.

Да, тяжело прощаться с домом, в котором ты живёшь большую часть своей жизни и которые наполнен твоими воспоминаниями, счастливыми и не очень. Смотреть и понимать, что завтра его уже не станет. Я мог это понять.

Мне и самому хотелось бы избежать подобного, но боюсь, нам просто не оставили иных возможностей. Этот бой будет и так непростым, и беспокоиться сейчас о постройках — это не самое верное решение. Если это поможет забрать как можно больше людей противника, то я пойду на это не раздумывая.

Мимо нас то и дело ходили солдаты. Все взбудораженные, напряжённые, уже одетые в экипировку, как от покойников, так и в ту, что мы натаскали со складов Смотрящего. Оружия тоже хватило на всех. Патронов… патронов должно хватить. Мы были готовы насколько это возможно, а всё остальное решит случай.

Лорье нападут на поместье, это даже обсуждать не надо. Они обрушат на него всю свою мощь гвардии и наёмников. Скорее всего, попытаются с ходу сравнять поместье с землёй, а потом зачистить территорию, добивая оставшихся. Здесь не останется безопасных мест, и, скорее всего, нам придётся сражаться за каждый метр этой земли, если здесь ещё что-то будет.

Поэтому мной было принято решение эвакуировать всех женщин и детей, которым не место на поле боя. Они отправятся в дикие земли, вглубь леса, куда не зайдёт противник. Охотники и следопыты семьи Барбинери специально ради этого прочёсывали дикие земли, чтобы найти безопасное место, достаточно отдалённое, чтобы на них случайно не наткнулись, но не настолько, чтобы встретить опасных тварей. Там все они и переждут сегодняшнее сражение.

Однако я знаю, как в диких землях опасно, и поэтому оставлять их совсем без защиты я тоже не собирался. С ними отправится небольшая часть солдат и охотников, которые помогут в случае чего отбиваться от тварей. Ради их безопасности я даже отогнал на грузовом челноке наш тяжёлый разведывательно-десантный корабль на то место. Мы загрузили в него весь оставшийся боекомплект, и в случае чего они смогут в нём спрятаться, а миниганы спокойно вырежут любую тварь или, по крайней мере, отбросят плотным огнём.

Возможно, это может показаться глупым, отдавать на защиту гражданских стационарную турель с такой мощью, однако здесь, обездвиженный, он станет слишком лёгкой целью, а терять корабль я не хотел.

— Соберите всё, что для вас имеет большую ценность. Остальное прикажите спустить в подвал. После этого уходите, время же поджимает.

— Я… я понимаю, — сдерживая слёзы, пробормотал Марианетта, и очень быстро ушла, подзывая к себе слуг.

Сборы длились почти до самой ночи, пока я не дал отмашку уводить людей. Люди, что должны будут охранять их при сопровождении Грога, сейчас должны будут отправиться к нашему кораблю в диких землях, а он вернётся обратно. Поэтому родные прощались, обнимались, некоторые плакали. Отцы давали последние наставления под слёзы жён детям слушаться матерей, а если это мальчишки, то и защищать их. Хорошие советы.

Без внимания не остался и я. Ко мне сначала подошла Марианетта, которая крепок обняла меня.

— Грант, береги себя и наших людей, дорогой мой, — тихо произнесла она и поцеловала меня в лоб. — Не геройствуй лишний раз, и, если потребуется, можешь снести это поместье, если это поможет вам.

— Хорошо, Марианетта.

— Главное, не рискуй. И не лезь под пули, хорошо? — взглянула она на меня, улыбнувшись и пустив скупую слезу. — Ты мне уже как родной, и я не хочу опять кого-то терять в этой бессмысленной войне. Если… если возникнет такая необходимость, лучше сдайся, а я найду способ тебя вытащить, ты меня слышишь?

Насчёт бессмысленной войны я бы поспорил, да и сам факт сдачи я даже не рассматривал, но ответил лишь:

— Я понял.

— Вот и отлично, — она ещё раз обняла меня и поцеловала в лоб, после чего отстранилась. — Береги себя. Буду ждать тебя завтраку.

Она улыбнулась своей шутке, уступив место Катэрии, которая была куда более краткой.

— Не делай меня вдовой ещё до того, как мы поженились, хорошо? — попросила она.

Катэрия держалась спокойно и уверенно. Она не плакала, не грустила и не подавала виду, что как-либо волнуется.

— Не сделаю.

— Вот и хорошо, Грант. Удачи.

Она подалась вперёд и чмокнула меня в губы, после чего просто развернулась и отправилась к остальным. Никаких долгих расставаний и прощаний. И мне это нравилось. Я смотрел ей вслед, после чего всё же окликнул:

— Катэрия! Стой!

Она обернулась.

Я быстрым шагом нагнал её, стягивая с себя артефакт, который повесил ей на шею. Мне он без надобности — вряд ли он спасёт от пуль, и если даже активна броня не поможет, то и он и подавно.

— На всякий случай, — произнёс я.

— Это что-то типа амулета наудачу? — с интересом взяла она его в руку разглядывая.

— Можно и так сказать. А теперь иди.

— Спасибо, — она позволила себе скромную улыбку, после чего вновь потянулась вперёд и поцеловала меня в губы.

И после этого ушла с остальными гражданскими. Здесь, у поместья остались лишь те, кто собирался держать оборону. И я ещё раз обошёл территорию.

Всё было почти готово.

Дом семьи Барбинери теперь напоминал форт. Почти все окна были закрыты мешками с песком, в которых остались лишь небольшие бойницы. В нескольких частях здания мы разместили крупнокалиберные автопушки.

Вокруг поместья появилось несколько дзотов, что должны были прикрывать поместье со всех четырёх сторон. Между собой они были соединены вырытыми на скорую руку окопами, которые подходили к самому поместью.

Но наша оборона была сконцентрирована не только здесь. Команда под предводительством Зигфрида в активной броне будет действовать за пределами поместья. Они уйдут достаточно далеко, чтобы не быть обнаруженными и их задачей будет бить по противнику с флангов и тыла, благо лес позволяет это сделать.

Мы были готовы, насколько это было возможно. А потом раздался звонок, который ознаменовал начало:

— Бугимен, это Вахта. Ваши друзья выдвигаются…

Глава 138

— Началось, — произнёс я, оборачиваясь к своим братьям по оружию. — Они выдвигаются.

Зигфрид и Грог оживились. Я видел, как они изменились. Как оба выпрямились, как сверкнули их глаза, а лица стали беспристрастными. Теперь они не люди — теперь они меч, разящий врагов, у которого нет чувств, есть только цель. От них повеяло аурой убийства. Скорее всего, я выглядел в их глазах точно так же, так как почувствовал, как меня накрывает знакомое чувство в преддверии боя.

— Вы знаете, что делать. Зигфрид, старайся соблюдать тишину. До конца непонятно, могут ли они перехватывать связь в активной броне или нет. Действуй по обстановке. Связь только в крайнем случае.

— Понял, — он тут же развернулся и быстро вышел из комнаты.

— Грог, на тебе поместье. Я на внешнем периметре. У нас полчаса.

Под внешним периметром подразумевалось всё, что находилось там, снаружи: окопы, дзоты, минные заграждения и огневые точки.

— Да, — он вышел из комнаты тяжёлым и быстрым шагом. Я выдвинулся за ним.

Полчаса. Столько у нас было на подготовку. До поместья от города полтора часа, однако не стоит надеяться на то, что они не прилетят раньше.

Я выбежал в ночь, и в этот момент над округой разнеслось три коротких сигнала — сигнал тревоги. Они разнеслись в темноте, словно крик взбудораженного животного, готового к охоте. В свете фонарей солдаты, что до этого вели себя расслабленно и лениво, мельтешили, будто возбуждённые муравьи, спеша занять свои позиции. Спящее поместье проснулось, чтобы принять свой, возможно, последний бой.

В этой неразберихе я поймал Артемия, который был следующим по старшинству после меня.

— Найди Нормана. Пусть ещё раз проверят подходы к поместью. Всё должно сработать как часы, ты меня понял?

— Да. Сколько у нас времени?

— У вас — пятнадцать минут.

Он скрылся среди других солдат во мраке, а я направился к ангару, чтобы облачиться в активную броню. Там уже готовился Зигфрид. Он кивнул мне, продолжая следить за тем, как крепят пластины на каркас. Через несколько минут к нам присоединился и Грог.

Вскоре мы по очереди покинули ангар, расходясь по своим местам. Зигфрид присоединился у уже ожидавшей его группе солдат, с которой он скрылся за забором. Я же, не дожидаясь, пока Грога полностью оденут, направился к одному из свежевырытых дзотов. Спрыгнул прямо к входу на сырую землю, что ещё не успела высохнуть и при своих больших теперь размерах протиснулся внутрь.

Их выкопали прямо на границе территории, разрушив часть забора поместья, чтобы открыть прострел за территорию поместья. Здесь стояла темнота. Над моей головой нависал потолок из брёвен, присыпанных землёй. Та то и дело иногда ссыпалась то тут, то там нам на головы. В углу стояли присыпанные грязью ящики с патронами. У бойницы с пулемётом склонился один из солдат, прижав приклад к плечу и вглядываясь через очки ночного видения во тьму.

— Я встану за него, — произнёс я, и солдат сразу уступил место. Мне в броне, в отличие от него, шрапнель и случайная пуля через окошко не так страшна.

Я окинул округу взглядом. Визоры спокойно рассекали тьму, позволяя мне разглядеть прямо перед нами небольшую ещё освещаемую фонарями деревушку, которая опустела и выглядела, как мёртвый городок. Дома стояли перед нами, как маленькие склепы. За ними волновался в порывах ветра лес.

Очень быстро весь шум улёгся. Поместье затаилось в ожидании атаки. Не было слышно даже насекомых, будто кто-то выключил звук, и микрофоны были способны уловить лишь тяжёлое дыхание волнующихся солдат, что были со мной в одном дзоте. Они напряжённо прислушивались, пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Взрывчатка проверена, приведена в боевую готовность, мы возвращаемся на места, — послышался голос Нормана.

— Вас понял, — отозвался я.

Настало самое тяжёлое время — ожидание.

Лампы у поместья ещё горели, но казалось, что весь мир уже погрузился во тьму и вымер. Было так тихо, что хотелось что-то сказать, чтобы разрушить её. Это было затишье перед боем.

Мы ждали. Время медленно шло вперёд. Лес на границе нашей видимости продолжал стоять, иногда покачивая кронами в порывах ветра. Казалось, что здесь мы одни, что больше никого нет…

Когда во всей округе потух свет.

С момента предупреждения прошло сорок семь минут.

Все напряглись. Я почувствовал, как изменилась атмосфера, будто сам воздух стал плотнее. Кто-то шумно сглотнул. Деревня перед нами окончательно погрузилась во тьму. Потухли фонари поместья. Территория Барбинери окончательно погрузилась во мрак.

Противник отключил электричество. Видимо, посчитал, что так нам будет сложнее обороняться, хотя это работало в обе стороны.

Мы продолжали ждать, затаившись во тьме.

Проходит ещё семнадцать минут. Обстановка не меняется ровно до того момента, пока тишину не разрезает протяжный и нисходящий первый свист. Этот звук было ни с чем не спутать, если ты его слышал хоть раз.

— Началось… — пробормотал я за мгновение до того, как свист оборвался взрывом.

Земля под ногами вздрогнула так, что я мог почувствовать это даже в броне. Не успело эхо первого взрыва рассеяться, как свист повторился и взрыв грохнул совсем рядом с нами. Земля под ногами вновь подпрыгнула. С потолка на голову посыпалась земля. В проход дзота потянуло пыль. И через мгновение взрывы начали сотрясать землю и воздух каждую секунду.

Противник решил применить артиллерию.

Свист заглушался раскатами взрывающихся снарядов. Земля под ногами дрожала. Солдаты в дзоте присели, закрывая голову, будто это могло им помочь. Собственно, большинство солдат — это обычные мужчины из деревни, люди семьи. Для них это было в новинку. Да и сомневаюсь, что служившие солдаты были привычны к подобному.

Мне не требовалось предупреждать Грога, тот сам прекрасно знал, что нужно делать, чтобы избежать сильных потерь. Нам оставалось лишь ждать, пока это прекратится.

Когда Империя наносила артиллерийские удары, от них было не продохнуть. Они были как шквал огня, который сметал на своём пути всё. Здесь же артобстрел не был массированным, взрывы снарядом гремели с промежутком в секунду или две. Одни сильнее, другие слабее.

Это длилось не более двух минут, после чего микрофоны уловили где-то вдали врыв, и за лесом поднялось огненное облако, на мгновение осветившее округу, прежде чем потухнуть.

Зигфрид вмешался, отработав по артиллерии. Теперь они знают, что в лесу есть другая группа, и будут её выслеживать.

Но едва где-то захлебнулась артиллерия, как послышался новый свист, более протяжный, и снаружи дзота начали раздаваться глухие взрывы. Теперь заработали миномёты. Судя по силе взрыва, калибр не был большим, поэтому он был менее страшен. Пробиться до нас ему будет сложнее, чем снаряду.

Однако эти работали уже минут пятнадцать, заливая минами округу. Они работали как по деревне, так и по территории поместья, и самому дому. Один взорвался прямо перед бойницей дзота.

Но едва отработали миномёты, и казалось, что можно перевести дыхание, как визор начал выхватывать из темноты и пыли тепловые сигнатуры солдат противника, которые начали пробираться к ближайшим домам деревни.

— Начали, — пробормотал я скорее сам за себя и нажал на спусковой крючок. Пулемёт ответил отдачей, выплёвывая язычки пламени из дула.

Через секунду мне начали вторить другие пулемёты, а также автопушки из поместья. Мы стреляли короткими очередями, заставляя противника больше прятаться. Мы вынуждали их занимать дома, что они с успехом и делали отстреливаясь.

По нам вновь заработали миномёты. Теперь они били гораздо прицельнее, целясь в наш дзот. Парочка взорвалась у нас на крыше, заставив жалобно затрещать брёвна, засыпая небольшое помещение землёй.

Я продолжал стрелять, но враги не спешили подставляться под огонь. Они закидывали нас гранатами, некоторые стреляли из подствольных гранатомётов, и земля взметалась совсем рядом с бойницей. Несколько раз по моей броне щёлкали пули и осколки, некоторые даже выбивали искры, но мне было всё ни почём. Я выискивал приоритетные цели, особенно гранатомётчиков, расстреливая их очередями. Одни успевали спастись, других срезало, и они падали на землю.

Однако не всё шло так гладко, как хотелось бы. Иногда я замечал вспышки пси-атак. Некоторые противники, попав под мой прицел, не гибли сразу. Среди штурмующих были пси-райдеры, которые поддерживали и прикрывали щитами наступающих, тем самым продвигая атаку ближе к периметру.

Они значительно меняли картину боя. Но даже так пси-райдеров было подозрительно мало, учитывая личную гвардию семьи Лорье.

Я точно знаю, что большую часть мы уничтожили, сбросив тогда на них бомбу. Однако я рассчитывал, что именно оставшиеся пси-райдеры пойдут в первом эшелоне, прикрывая всех остальных щитами. И именно им предстояло первым встретить инженерный опыт взрывных работ Нормана. Это должно было позволить нам лишить армию Лорье в начале самой боеспособной и опасной части его солдат.

Но вместо этого на штурм шли пока обычные солдаты.

Судя по перестрелкам, противник окружил поместье и теперь наступал со всех четырёх сторон. С нашей стороны они двигались короткими перебежками, использовали дымовые гранаты, заволакивая обзор густым дымом, прикрывая свои передвижения, занимая всё больше и больше домов деревни. Оставалось стрелять буквально наугад или когда визоры всё же выхватывали из дыма противника.

Вот один попал под прицел и рухнул на землю. Вот другому оторвало руку, и он упал на землю, катаясь по ней. Кого-то пытались оттащить товарищи. То и дело кто-то да попадался на мушку, и я без сомнений отправлял в него очередь.

Вскоре вновь полетели гранаты, теперь уже более прицельно. Взрывы гремели прямо над нами, сотрясая потолок. Одна из них и вовсе залетела в дзот, и я просто упал на неё грудью, вдавив всем весом в землю. Послышался глухой взрыв, я почувствовал, как вздрогнула броня, но для меня она была не страшнее пули.

Вернулся к пулемёту и не успел опомниться, как через бойницу залетела граната из подствольного гранатомёта. Тоже неприятно, однако не критично, но рядом со мной раздался крик одного из солдат, которого, по-видимому, всё же зацепило.

— У нас раненый!

— Утаскивайте.

И вновь заработали миномёты. Однако на этот раз они работали не более трёх минут, прежде чем захлебнуться. Где-то во тьме леса буянил Зигфрид.

Вскоре противник занял уже всю деревню. Огонь по нам вёлся практически из всех соседних домов деревни. Пули взрывали почву рядом с окошком. Это значило, что настал тот самый момент, и я позволил себе выйти на связь, чтобы отдать приказ.

— Взрывайте!

Прошла секунда, вторая, уже десять, пятнадцать. Противник продолжал вести огонь, и я уже начал беспокоиться, что что-то пошло не так…

И в это мгновение нас обдало ударной волной. С земли облаком поднялась пыль, как утренняя дымка, и деревня, что была передо мной, просто исчезла в нескольких облаках чёрных грибов.

Было изначально понятно, что они попытаются занять деревню. Поэтому мы заминировали каждый дом, что там стоял, всей взрывчаткой, что успели закупить за это время и даже воспользовавшись бомбой, которую подобрали с одного из сбитых бомбардировщиков.

Но на этом ничего не заканчивалось. Через несколько минут штурм продолжился, но теперь стрельба велась куда более отчаянно со стороны леса, откуда, видимо, они решили усилить напор. Вновь начали работать миномёты, вновь противник пошёл в атаку.

Будь здесь все космодесантники, то это бы мы наступали. Оборона поместья не вызвала у нас много проблем, однако сейчас на всю территорию нас было всего двое. И если мне противник был не страшен, то большинство солдат не обладало достаточным опытом. Их, даже обороняющихся, можно было взять просто плотным огнём и количеством.

— Четвёртый дзот требует помощь, — раздалось в моём шлеме.

Словно свидетельство того, что не всё идёт гладко. Четвёртым дзотом был тот, что стоял с противоположной стороны и должен был покрывать лес.

— Выдвигаюсь, — сразу ответил я, после чего выскочил на улицу. Моё место занял один из солдат, который тут же принялся поливать округу пулемётным огнём.

Оказавшись снаружи, я огляделся. В окнах поместья то и дело мелькали вспышки дульного пламени, которых стало слишком много. Над головой свистели пули, иногда щёлкая по краю окопа. После артобстрела в паре мест стена здания обвалилась, обнажая полуразрушенные комнаты. Земля вокруг обзавелась кратерами от снарядов.

Через окопы я бросился к тыловым дзотам, осторожно огибая защитников поместья, чтобы не сбить их с ног, пока над моей головой свистели пули. Вновь заработали миномёты, видимо другой расчёт, и пару раз прямо передо мной земля взрывалась с глухим хлопком, раскидывая в разные стороны почву.

Когда я дошёл до четвёртого дзота, его уже захватил противник. Он пытался продвигаться по окопам, пробиваясь через защитников, и в этом им неслабо помогали пси-райдеры. Я видел, как окопы заполняло пламя, которое растекалось по ним как ручей, сжигая всё на своём пути.

На моих глазах один из пси-райдеров, слишком ретивый бежал просто в открытую, закидывая округу чудовищными разрядами молний. Я его поймал за ногу в тот момент, когда он перепрыгивал окоп, не заметив меня. Дёрнул вниз и тут же наступил на него своим ботинком, который утонул в его грудной клетке с хрустом и чавканьем.

Видимо, сначала они пустили обычных солдат, чтобы выведать все огневые точки, а теперь в бой вступили пси-райдеры из гвардии, которые их будут зачищать.

Четвёртый дзот к моему прибытию уже был захвачен. Едва я выскочил, в меня тут же прилетела молния, которая ударом прибила меня к стене окопа. Визоры мигнули. Я поднял пулемёт, веером пройдясь перед собой, после чего рванул вперёд. Не ожидавшие такой прыти противники не успели ничего сделать — мой клинок просто порубил их всех, оставив за спиной куски их тел.

Но едва я успел выдохнуть, как на меня обрушились все техники подряд. О броню застучали ледяные сосульки, огненные гейзеры забили прямо подо мной из-под земли. Да и сама земля просто схлопывалась окопы, пытаясь закопать меня в них живьём. Я слышал, как теперь гаснут один за другим наши огневые точки на внешнем периметре.

Пси-райдеры попросту ровняли всё с землёй, и даже мне было сейчас против них не устоять.

— Сигнал к отступлению! Всем укрыться в поместье! — крикнул я через связь, сам отходя назад.

Пятеро пси-райдеров спрыгнули на меня просто из ниоткуда. Не успеваю опомниться, как меня уже отбрасывает назад, после чего со всех сторон сквозь землю вырываются колья, пытаясь меня насадить. Я открываю огонь, не успев встать, но все пули попросту тонут в щитах атакующих. Пси-райдеры продолжают меня пинать, даже не давая подняться.

Значит пора переходить к следующей стадии нашей обороны. И я даю короткое сообщение через связь.

— Взрывайте периметр.

Так или иначе мы его уже потеряли.

* * *

Атака проходила очень успешно.

Дом Лорье действовал достаточно аккуратно, стараясь лишний раз не подставляться и не рисковать. Наёмники проводили разведку боем, выявляли огневые точки, продолжая сокращать дистанцию, и когда картина обороны стала ясна, в ход пошли пси-райдеры.

Едва они вступили в бой, как атака значительно продвинулась, за какие-то минуты сокрушив внешний периметр, который до этого казался надёжным. Пси-райдеры попросту ровняли дзоты с землёй, хоронили заживо защитников, и очень скоро внешняя оборона Барбинери была подавлена.

Вокруг дома бушевали стихии, и плотный строй щитов надёжно прикрывал атакующих, которые чувствовали себя вполне вальяжно. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но им всё равно не могли составить конкуренцию обычные солдаты. Можно было сказать, что инициатива теперь на их стороне и ничто не сможет их остановить.

Теперь, когда с первобытными окопами было покончено, перед ними стояла цель захватить само поместье. Изначально его рассчитывали просто разрушить артиллерийским огнём, однако почти все батареи, что они привезли с собой были сейчас уничтожены. Оставалось лишь брать штурмом так.

Личная гвардия Лорье перешла в атаку, идя вперёд прямиком через открытое пространство. Они заливали огнём и молниями стены здания. Техники и атаки выбивали кирпичи из кладки. Казалось, что ещё немного, и бой будет выигран, едва первые люди подошли к дому…

Но вся округа взорвалась. Будто под ногами наступающих разверзся вулкан. За считанные доли секунд все те, что вошли на территорию поместья, исчезли во взрыве заминированной округи, которая похоронила десятки человек.

На какие-то долгие секунды мир вновь погрузился в тишину.

* * *

Мне едва удалось откопаться из-под земли, которой меня попросту похоронило после взрыва, который я прочувствовал даже будучи в активной броне. Можно было сказать точно — пси-райдерам на открытом пространстве не было равных. Я ожидал этого, однако слишком стремительно они подавили внешний периметр, попросту не оставляя шансов никому, кто был снаружи.

Когда я выглянул из-под земли словно крот, всё вокруг заволокло пылью, и округу поглотила непроглядная мгла, которую не мог пробить даже свет ночного неба. На голову ещё сыпалась поднятая взрывом почва. И вокруг не было ни единой живой души. Лишь изредка я слышал, как постреливают пулемёты из поместья, выискивая среди всеобщего хаоса цели.

Слегка покачиваясь, я направился к поместью, понимая, что буду едва ли не единственным, кто смог выжить снаружи.

Всё вокруг было перекопано. Под ногами то и дело попадались тела, и далеко не все были солдатами противника.

Сколько ещё осталось их? Я имею ввиду, сколько ещё осталось пси-райдеров? Простые наёмники не были большой проблемой, но вот люди дома, обладающие пси-способностями… они только что продемонстрировали, насколько разрушительными и эффективными могут быть. И даже с учётом того, что мы знатно проредили их в начале войны, даже оставшихся было достаточно, чтобы дом Барбинери пал.

Я добрался до двери в поместье. Постучался кулаком, выходя на связь, чтобы предупредить о своём присутствии, и через несколько мне открыли.

— Господин Барбинери? — сразу вытянулся один из солдат.

— Ещё выжившие есть? — сразу спросил я, входя вовнутрь. Металлическая дверь за моей спиной захлопнулась.

— Вернулись вы и ещё трое, — отрапортовал он.

Трое. Из всех, кто был снаружи, вернулись всего трое. Это слегка обнадёживало, однако и противник должен был понести значительные потери. Учитывая, что в атаку в последний момент шли одни пси-райдеры, именно они и должны были подорваться на периметре. А значит у нас были все шансы устоять и отправить этих ублюдок обратно в бездны хаоса.

— Где Грог?

— Второй этаж, господин.

Я быстро поднялся на второй этаж и нашёл Грога, постреливающего прямо через дыру из крупнокалиберного пулемёта. Он стоял в полный рост, не особо пытаясь скрыться.

— Они притихли, — не оборачиваясь произнёс он.

— Пытаются отойти от шока, видимо. Но скоро будет следующая волна. Предположу, что они считают победу в кармане и попытаются додавить нас, бросив оставшиеся силы на штурм.

— Пси-райдеры спутали все планы.

— Немного, — не стал отрицать я. — Однако мы выстоим. Так или иначе. Как с потерями?

— После артудара потеряли шестерых. Не критично. Большая часть в боевой готовности. Мы готовы встретить их. Но если они будут использовать авиацию…

— Не будут.

— Ты уверен? — посмотрел на меня Грог.

— Нет. Но они не знают, что мы отогнали наш корабль, а значит будут остерегаться поднимать что-либо в воздух вблизи поместья. Если у них вообще остались военные корабли.

Я бросил взгляд наружу, где пыль постепенно оседала, открывая обзор. И будто ознаменуя начало следующей волны, в стену под нами врезалась небольшая ракета. Здание вздрогнуло, но никто из нас даже бровью не повёл.

Дом Лорье шёл на финальный штурм.

* * *

Пока у поместья разгоралась самая настоящая бойня, все эвакуированные люди семьи ждали исхода глубоко в лесу, пытаясь прислушаться к эху боя. Снаружи поближе к надёжному кораблю толпились женщины и старики. Внутри, как самое дорогое, что было у людей, сидели дети, которых развлекали взрослые, пытаясь отвлечь от происходящего.

Детям было невдомёк, что происходит, для них это было интересное путешествие, какая-то игра, которая разнообразила их будни. Они шумели, играли, исследовали корабль, пытаясь своими шаловливыми ручонками открутить плохо прикрученные гайки или добраться до платы управления, которая так заманчиво торчала из пола.

В кабине пилота бдел Фарен, единственный из всех, кто мог управиться со странным кораблём, внимательно наблюдая за округой через камеры. Рядом в кресле второго пилота сидела Марианетта, которая не находила себе места.

Неизвестность мучила её. Звуки боя не доходили до них, и теперь единственной связью с миром была именно связь в корабле. Она буквально каждые пять минут то и дело спрашивала, слышно ли что-то от защитников, на что пилот каждый раз терпеливо отвечал «нет».

Когда прогремел первый взрыв, эхо которого долетело и до них, она вся вытянулась.

— Как они?

— Судя по всему, взорвали деревню, — ответил Фарен спокойно.

— Уже началось? У них всё плохо?

— Нет, это было запланировано. Всё в порядке.

— Но если они взорвали её, то значит, им пришлось, да?

— Её бы так и так пришлось взрывать, так что всё нормально, — успокоил он её уверенным голосом.

А потом последовал второй взрыв, и Марианетта вновь вся напряглась.

— Всё плохо?

— Нет, взорван периметр, как я понимаю.

— Слишком быстро. Они не могут сдержать их, да?

— Госпожа…

— Ответь мне!

— Я не знаю, — вздохнул он.

— Свяжись с ними!

— Не могу. У меня приказ на радиомолчание, госпожа Барбинери.

Марианетта шумно выдохнула. Её трясло. Она не могла взять себя в руки. История повторялась, и теперь, скорее всего, она будет куда разрушительнее, чем в первый раз. Неизвестность убивала её. Ей хотелось знать, насколько всё плохо. Ей хотелось знать, что вообще там происходит. Воображение уже рисовало страшные картины руин поместья и горы трупов её людей.

Но это было не единственной их проблемой.

Фарен вытянулся, когда компьютер коротко пикнул, выхватив между деревьев в глубине леса движение. А потом пикнул ещё раз. И ещё. На экране начали мелькать силуэты, которых становилось с каждой секундой всё больше.

— Вот чёрт… — выдохнул он и врубил громкую связь на корабле. — Всем внутрь! Повторяю, всем быстро внутрь! Зайти всем в корабль! Твою мать…

— Что происходит⁈ — Марианетта уже буквально подпрыгнула на месте, но он её не слушал.

Вместо этого он включал турели, готовясь закрыть корабль, когда последний человек снаружи поднимется на борт. Им придётся набиться внутрь как рыбам в бочку, но Фарена волновало это в последнюю очередь. Сейчас у них были проблемы куда страшнее, чем временные неудобства.

Из леса к ним приближались изгнанники.

Очень много изгнанников…

Глава 139

Вновь поднялась стрельба.

Автопушки и пулемёты начали огрызаться огнём, стреляя в ответ, но те не спешили сразу срываться в атаку под пули. Пусть, если грамотно чередовать щиты, они и могли пройти под нашим огнём, однако пока нападающие предпочли стрелять гранатомётами. Видимо, пытались выбить огневые точки, и от каждого попадания стены поместья вибрировали.

Грог тоже не стоял без дела, поливая мелькающих то тут, то нам наёмников из пулемёта. Кто-то успевал спрятаться, кому везло меньше, и я наблюдал за тем, как отбрасывает их тела. Где-то над нами обвалилась стена дома от ещё одного попадания. Вниз посыпались кирпичи, поднимая пыль.

— Скоро пойдут на штурм, — произнёс я.

— Пусть идут, — спокойно ответил Грог. На его поясе болтался цепной меч, и я был уверен, что ему уже не терпится пустить его в ход.

Так продолжалось минут десять. За это время у нас затихло несколько огневых точек, включая автопушку — прямое попадание гранатомёта обычные люди выдержать не могли в отличие от нас.

Так от одного из попаданий Грога отбросило вглубь комнаты. Меня тоже обдало взрывной волной, осыпав осколками, но каких-либо критических повреждений мы не получили. Грог после такого спокойно встал и отряхнулся, бросив расстроенный взгляд на пулемёт, который взрыв пощадил меньше.

Судя по всему, стреляли они обычными фугасными снарядами, что были для нас не столь опасны. Стреляй они бронебойными или кумулятивными, тогда бы вряд ли Грог смог бы также легко подняться. Броня была крепка, но и она имела свой предел, а так…

Такая небольшая огневая подготовка со стороны нападающих вскоре закончилась, после чего в ход вновь пошли дымовые гранаты. И густой дым быстро заволакивал округу, скрывая наступающих от чужих глаз, и даже визоры не могли пробиться через плотную пелену.

— Началось, — пробормотал я и бросил взгляд на Грога. — Ты знаешь, что нужно делать.

— Знаю, — вкрадчиво ответил он, снимая с пояса цепной меч.

Может пси-райдеры и были сильны на открытом пространстве, однако внутри помещения, там, где противник мог выскочить из-за любого угла и всё решала обычная реакция с удачей, им придётся значительно труднее.

Пулемёты ещё стреляли наугад, поливая свинцом через дым округу в слепой надежде достать хоть кого-то, когда я спустился вниз следом за товарищем. Оставшиеся защитники поместья собирались вместе, занимая помещения, чтобы дать последний бой нападавшим. Возможно, самый последний и самый важный бой в своей жизни, когда с нами вышли на связь.

— Говорит, Фарен, нас кто-нибудь слышит? На нас напали! Повторяю, на нас напали! Изгнанники! Они лезут ото всюду! Мы держим оборону, однако такими темпами долго простоять не сможем! Повторяю, изгнанники! Их целые полчища! Приём!

Только этого нам не хватало.

— Фарен, это Грант. Сколько у вас патронов? Приём.

— Нормально, но, если так дальше пойдёт, мы долго продержаться не сможем! Лес буквально кишит ими! Они взялись просто из ниоткуда!

Я не верю в случайности. Особенно такие. Я не знаю, связан ли кто-нибудь из Лорье ещё с демонами или те пришли как подмога, однако сейчас людям просто некому было помочь. Я и Грог должны остаться здесь, а Зигфрид до сих пор в лесах бьёт по флангам, уничтожая огневые точки. Разве что он и мог вмешаться сейчас, находясь за пределами поместья, однако сможет ли?

— Фарен, держитесь сколько сможете. Мы придём, как только появится окно.

— Вас понял.

Мы с Грогом переглянулись.

— У нас будет возможность? — спросил он.

— Зависит от того, насколько быстро покончим здесь. Расходимся, будем их встречать.

Я знал, что должен оказать помощь гражданским. В первую очередь из-за Марианетты, на которой сходилось абсолютно всё. А ещё там была… Катэрия.

Внутри что-то сжалось. Появилось стойкое желание всё оставить и броситься туда на подмогу. Но вместо этого я стиснул зубы и пошёл за Грогом.

Оставим поместье, и его сметут следующей атакой. Это был единственный шанс добить всех тех, кто оставался, чтобы закончить эту войну. Если не сделать это сейчас, то потом такой возможности уже не представится. Что касается корабля, то он должен выдержать атаку демонов: его броня моглазащитить людей внутри от острых когтей демонов, а огонь бортовых турелей должно было хватить отбить их атаку.

Если они не привели с собой кого-то покрупнее.

* * *

— Нам надо отступить и перегруппироваться, — настаивал командир наёмников. — Мы выжали из них все силы и если привести ещё больше людей, мы вполне сможем в следующий раз взять их.

Мужчина смерил его слегка безумным взглядом. Теперь он был главным после семьи Лорье. И не сказать, что был достаточно опытен, чтобы понимать, что происходит.

— Никаких потом, — процедил тот. — Мы закончим это здесь и сейчас. У них остался один долбанный дом. Мы что, не сможем взять его⁈

Они расположились в лесу в окружении подальше от поместья, чтобы не получить шальную пулю или выстрел от снайпера откуда-нибудь с крыши дома, которая могла бы сразу поставить точку в этой войне. Их окружали верные люди из гвардии и семей, что хотели поквитаться теперь с Барбинери: почти все так или иначе имели теперь свои счёты с этой семьёй или исполняли свой долг.

Где-то там, в лесу уже орудовала небольшая группа диверсантов. Они стали неприятным сюрпризом, который сейчас оттягивал на себя часть сил. Однако они тоже не должны были стать проблемой, едва поместья не станет.

— А если они заминировали дом так же, как и подходы к нему? — спросил командир наёмников.

— Взорвать собственное поместье? Которое простояло не один век⁈ Своё родовое гнездо⁈ Ты вообще слышишь, что говоришь⁈ Какому ублюдку придёт это в голову, взорвать собственный дом, связанный с ним кровью⁈

Казалось, сама эта мысль о таком простом варианте не могла улечься у мужчины в голове. Это было просто немыслимо. Поместье — это, по сути, часть самой семьи. Это показатель его долгой истории, часть жизни. Никто не будет взрывать собственную часть жизни.

— Но им же пришла идея заминировать деревню и подходы к дому, — не согласился он. ­— Я вам скажу на собственном опыте, господин. Если загнать людей в угол, они пойдут на всё. И эти, те, кто защищает дом, они пойдут на это.

— Мы пойдём на штурм, — прошипел мужчина, приблизившись к командиру так, что они едва не касались носами. — Эти твари убили мою жену, они убили моего сына. Они убили правящую семью Лорье в полном составе. Оглянись, твою мать! Каждый! Каждый из этих людей потерял кого-то из-за этих сраных Барбинери. Мы пойдём. Пойдём и вырежем всю эту долбанную семейку, чтобы развесить их головы вокруг их же поместья. Я ясно выражаюсь?

Командир наёмников смотрел мужчине прямо в глаза. Он не испытывал перед ним страха. В такой профессии ты общаешься со многими людьми и вскоре вообще перестаёшь бояться кого-либо. И что он мог сказать, так это что человеком перед ним правили эмоции и чувства, но никак не логика.

А это верный шаг к гибели.

Но…

— Как скажете. Я объявлю о начале штурма, мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы войти в поместье.

— Вот и отлично, — прошипел тот.

Но он не собирался терять солдат в откровенно сомнительной операции. Одно дело отправлять людей на небольшие штурмы с определённой цель, медленно обескровливая противника. Отправлять их в лобовую атаку, зная, что это принесёт плоды. Ты теряешь людей, несомненно, однако в этом есть смысл и несёт определённый результат. Но другое — идти в бессмысленную атаку, которая ничем хорошим не закончится.

Он обеспечит им подход к поместью. Обеспечит им безопасный путь и позволит туда войти. Он выполнит приказ и будет рядом, чтобы в случае чего оказать поддержку. Но ни один из его людей внутрь не войдёт. Если эти благородные хотят таким образом свести свои счёты с жизнью — это их право. Он же людьми разбрасываться был не намерен.

* * *

Зигфрид слышал первый взрыв. Он слышал и второй, который прозвучал слишком скоро. Это лишь значило, что оборона в поместье проходила не так хорошо, как предполагали они изначально. Ему хотелось выйти на связь, чтобы узнать, что у них происходит, однако Зигфрид сдержался. Его товарищи справятся, это их работа. А у него своя.

Зигфрид окинул взглядом свою команду. Из семи человек осталось лишь пятеро. Пять человек, готовых сложить головы ради семьи и собственных родных. Ему нравился их настрой, они были хорошими солдатами, которые имели право с честью называть себя солдатами Империи. Однако…

— Вам придётся действовать дальше самим по обстоятельствам. Я выдвинусь к кораблю, чтобы убедиться, что они отобьют атаку, и сразу вернусь.

Никто не спорил. Почти у всех там были свои родные люди, ради которых они сейчас стояли здесь. Они бы и сами туда отправились, но каждый был уверен, что их временный командир справится с этим и в одиночку.

— Продолжайте работать ради семьи и ради своих родных. Победа будет за нами.

И Зигфрид скрылся в лесу. Несмотря на свои размеры в броне, растворился во тьме, и лишь его тяжёлые шаги разносились по округе ещё несколько секунд.

* * *

Они пошли на штурм.

По стенам поместья застучали пули, начали врезаться пси-атаки, разрушая здание ещё больше. Мы отвели солдат от окон, приготовившись встречать противника на первом этаже. Если сюда ворвутся обычные солдаты, то проблемы вряд ли возникнут. Если пси-райдеры… преимущество закрытых пространств было всё равно на нашей стороне.

Ворвались пси-райдеры. Хлынули со всех фронтов: через окна, через дыры в стене. Железную дверь выбили, будто она и вовсе была деревянной, после чего в коридор ворвалась молния, взорвавшаяся прямо посередине — её раскаты разошлись в разные стороны, поджарив двух наших солдат.

Пси-райдеры закидывали дом техниками, отбирая жизни у защитников, пока внутрь не ворвался первый из них. Нырнув через окно, он тут же выпустил в меня снаряд изо льда, который покрыл броню ледяной коркой. Пиликнуло сообщение о воздействии критически низкой температуры. Не способный поставить щит одновременно с атакой в ответ он получил очередь из пулемёта, которая разорвала его грудную клетку.

Но не успело тело упасть, как в окно уже пролезли ещё двое. И пока один закрывался щитами, второй начал щедро покрывать помещение техниками, от которых трещали стены и обваливался потолок. Мне пришлось отступить в коридор, в который уже прорывались другие пси-райдеры.

Они не просто штурмовали поместье — они выжигали его, прикрывая друг друга. Я вышел прямо под пламя, которое заполнило коридор, словно лавина. Вновь пиликает предупреждение, сообщающее теперь уже о предельно высоких температурах.

Я ринулся на атакующих.

Выскочил прямо перед носом у первого, пройдя через его щит. Удар наотмашь ножом, и его располовиненное тело, заливая всё кровью, отлетело в сторону. Пинок в следующего, и переломанная туша, как кегли сбило позади стоящих.

Но едва я успеваю сделать ещё шаг, как боковую стену сносит вместе со мной. Около двух сотен килограмм металла отлетают, как мячик, проламывая стену в соседнее помещение, после чего прямо мне на голову обрушивают потолок. Бетонные плиты едва не погребают меня под собой, а визор вновь мигает — пси-райдеры от души вдарили молниями, пытаясь спалить костюм.

Ничего не выйдет, он устойчив к перегрузкам, предохранители попросту не дадут сжечь его начинку. Однако пока я пытаюсь встать, меня усиленно пытаются задавить техниками.

Где-то жужжит цепной меч и атаки прекращаются.

Грог, словно ангел смерти носится по поместью, вырезая всё живое. Он не пользуется дверьми — он создаёт двери сам. Пробивает стены, выскакивая в самых неожиданных местах, рубит всех мечом, после чего скрывается в следующей стене, оставляя за собой лишь пыль, кровь и ужас. Вот он есть, а вот его уже будто бы и нет.

Прямо фокусник.

Правда, когда я попытался так сделать, получил такой заряд пси-удара, что на мгновение заклинило ноги у костюма.

Внутри стоял самый настоящий хаос. Коридоры и комнаты заполняла пыль, гремела стрельба и взрывы техник, крики людей и треск ломающихся стен. Нормально разглядеть что-либо было невозможно. В один момент на меня просто напрыгивает один из пси-райдеров. У него в руках огненные клинки. Первый удар попросту перерубает мне пулемёт, второй оставляет след расплавленного металла на броне. Пропихни он его в сочленение брони, и мне не мало не покажется.

Я схлестнулся с ним на клинках, но нормально справиться с ним в активной броне, которая плохо управляется, у меня не выходит. Меньше, чем за минуту вся броня покрывается расплавленными порезами, пока мимо не проносится Грог, разрубая того напополам. Опять он есть и его нет. Просто исчезает в клубах пыли.

Мы очень быстро сдавали первый этаж. Нас было всего двое, а солдаты попросту не могли ничего противопоставить пси-райдерам.

Разве что Вакс показывал свои навыки и опыт. На моих глазах он схлестнулся с пси-райдером, который уже собирался ударить по нему огнём. Противник уже собирал на ладони огненный шар, когда тот внезапно потух — без воздуха пламя просто не горело. Пси-райдер ставит щит, закрываясь, и прямо около него возникает маленький торнадо, несущее в себе осколки стекла и битого кирпича, которые попросту срывают плоть с костей, оставляя лишь скелет.

Другого противника Вакс убил резкими перепадами давления. Тот смог сделать только пару шагов прежде, чем из его глаз, рта и носа хлынула кровь. Мужчина захрипел и повалился замертво.

Насколько мне известно, пси-способности Вакса имели ограниченную дистанцию, он не мог бить далеко, однако в поместье этого и не требовалось.

Но пси-райдеров у нас было всего четверо, поэтому так или иначе это всё равно не могло повлиять на исход.

Прямо передо мной в коридор выскочило сразу четверо пси-райдеров, и я уже приготовился, что меня опять будут пинать по всему коридору, когда откуда-то с потолка… свалился Грог. Попросту раздавил первого, остальных троих перерубив мечом, после чего скрылся в стене.

Я развернулся и дал очередь по наступающим со спины прежде, чем меня вновь отбросило техникой. На этот раз компьютер выдал предупреждение о повреждении приводов. Не критично, но в таком режиме долго они работать не смогут.

Теперь пси-райдеры активно пользуются огненными клинками и электрическими хлыстами, буквально врезаясь в защитников. Мне с активной бронёй приходится не легче. Я не поспеваю за атаками, пропуская удары, и вся броня покрывается рубцами. Приходится ставить упор на защиту, проминая противников, топча и разбрасывая, где не требуется точность движений, но это до первой атаки, которая отправляет меня в полёт.

Почти весь первый этаж был захвачен, а значит пришло время к последней мере.

— Все в подвал! Все в подвал, отступаем!

Я отхожу назад, прикрыв одного из наших собой, и толкаю его в сторону лестницы вниз. Нас осталось около десятка и станет ещё меньше, если мы не уйдём.

— Грог! Уходим, быстро!

Под всеобщую неразбериху люди бросаются на лестницу, пока я с Грогом буквально собой закрываем их живым щитом, принимая удары со всех сторон. Броня пиликает о критических повреждениях, но ещё двигается.

Насколько мне известно, пси-райдеры Лорье не такие уж и сильные, но если они смогли повредить настолько броню, можно представить, что сделает сильный пси-райдер, которых тоже в этом мире хватает.

Мы пятимся назад. Грог перешёл на градомёт пистолетного типа, огнём не давая пройти за нами. Он стреляет до сухого щелчка, быстро перезаряжается и вновь стреляет, пока мы не оказываемся на лестнице в подвал. Здесь мы занимаем последний рубеж обороны. Дальше отступать было нельзя.

— Надо продержаться ещё минуту.

— Принял.

Надо собрать их всех внутри дома. Заманить как можно больше в поместье, заставить продавливать нас всеми силами, которые у них есть.

И эти минуты кажутся нам вечностью. Пси-райдеры скапливаются в дверном проёме в подвал, закрывшись многими слоями щитов, и продолжают бить техниками. Кажется, что уже весь мир — это один большой хаос. Мы ждём сколько можем, и когда становится понятно, что даже в активной броне не сдержать всего напора, я отдаю команду.

— Взрывай!

И всё здание вздрагивает в предсмертной агонии.

* * *

Командир наёмников наблюдал за штурмом с опушки леса. Поместье было хорошо видно в свете осветительных ракет, которые заливали округ мёртво-белым светом.

Его люди не пошли на штурм, предоставив это одарённым дома. Они лишь взяли в окружение территорию, внимательно следя за тем, чтобы никто как внутри, так и снаружи не смог проскочить.

Бой внутри был нешуточный. Слышалась беспрерывная стрельба и взрывы. То и дело из разбитых окон вылетали облака пыли и огня. Иногда там мелькали силуэту людей, но понять, свои это или противник, было невозможно.

Учитывая, что на штурм пошли одарённые, было интересно наблюдать за тем, как отчаянно и долго сопротивлялись защитники поместья, удерживая первый этаж. Бой не прекращался ни на секунду, одарённые лезли внутрь через все щели, и казалось удивительным, как они все там помещаются. Даже новый глава дома, и тот пошёл на штурм, хотя командир наёмников пытался его переубедить. Но тот слишком сильно хотел лично лишить жизни защитников. И теперь командир сомневался в его здравомыслии и адекватности после потери жены и ребёнка.

Оборона дома держалась минут пять, после чего весь бой сконцентрировался в одном его участке. Возможно, новый глава дома и был прав. Неизвестно, с какими потерями, но его людям удалось взять поместье штурмом и почти полностью его захватить. Судя по всему, им оставалось дожать последний очаг сопротивления…

Когда дом взорвался.

Всего мгновение назад он стоял на месте, а потом внезапно исчез чёрном облаке пыли, за мгновение до которого можно было заметит красный шар взрыва. Мощность была такая, что солдат обдало мощным порывом ударной волны. Куски кирпича и бетона долетали даже досюда. Один пролетел совсем рядом с головой командира, второй ударился в ствол дерева праве. По земле застучали падающие обломки поместья, словно дождь.

Командир наёмников не сдержался от улыбки. Никто не будет взрывать родовое гнездо, говорил он? Что ж, это будет на совести главы дома, если тот, конечно, сможет пережить такой взрыв.

— Дай рацию, — не глядя протягивает он руку в сторону и ему в ладонь кладут трубку, которую он подносит ко рту. — Полтергейст вызывает орла, приём? Полтергейст вызывает орла, как вы меня слышите, приём?

Эфир отвечал ему тишиной.

— Полтергейст вызывает орла, ответьте, приём? Орёл, вы можете доложить обстановку?

Он пытается выйти на связь со своим нанимателем ещё пару минут, после чего отказывается от попыток.

Будет ли у него репутационная потеря оттого, что он позволил нанимателю погибнуть? Это смотря как подать информацию.

Наёмникам репутация была важна, и они распускали слухи по своим каналам новости, чтобы привлекать новых клиентов. И если их наниматель не выжил, то всё это тоже можно представить в нужном свете. Они провели идеальный штурм, загнали противника в угол, но наниматель не послушался советов и полез в атаку сам, за что и поплатился. Да и сама ситуация, когда наниматель лезет вперёд профессионалов, сама за себя говорит.

— Прикажи людям немного отступить и ждать дальнейших распоряжений, — приказал он своему помощнику.

— Разрешите поинтересоваться нашими дальнейшими действиями? — спросил тот неуверенно.

Командир смерил его спокойным взглядом.

— Подождём. Выживет отлично. Не выживет — что ж, не наша вина, мы пытались его переубедить. В любом случае, меня этот придурок уже изрядно достал. Сдохнет — скатертью ему туда и дорожка.

Но будто мало было до этого событий, в этот момент в рации раздался голос одного из его подчинённых.

— Это группа-фланг семь, приём.

Командир поднёс трубку ко рту.

— Это полтергейст, я вас слышу, приём.

— Наблюдаем несколько неопознанных… солдат, которые движутся в сторону поместья. Больших солдат.

Командир нахмурился. Неопознанные большие солдаты? Подмога семьи? Или подмога дому? То есть непонятно, свои или чужие. Кого-то ещё принесло поучаствовать в этом хаосе?

Немного подумав, он наконец произнёс:

— В бой пока не вступать. Повторяю, в бой не вступать. Просто наблюдайте. Посмотрим, по чью душу они пожаловали.

Глава 140

Всё вокруг подпрыгнуло с такой силы, что устоять было невозможно. Даже мы с Грогом, находясь на лестнице, попросту скатились вниз. Было ощущение, что разрушилось не само здание, а весь мир вокруг, и отголоски грохота ещё пару минуту гуляли по пустым коридорам под угрожающий треск.

Но надо было отдать подвалу должное — он выдержал. Я до конца не был уверен в его надёжности, пусть тот и выглядел прочным, но он действительно смог пережить этот взрыв, не обвалившись нам на головы следом за домом.

— Грог, ты меня слышишь? — сквозь продолжающийся грохот спросил я в пустоту.

— Да.

Включились визоры, разгоняя кромешную тьму. Вокруг было настолько пыльно, что мы будто плавали в мутной воде.

Мы с Грогом лежали у основания лестницы, заваленные обломками здания и песком. Дальше по коридору медленно приходили в себя покрытые пылью оставшиеся солдаты. Кто-то из них включил фонарик, водя лучом света по помещению.

Я насчитал девятерых. Очень мало. Что касается целостности подвала, потолок в некоторых местах покрылся трещинами, и через них то тут, то там осыпалась земля. Кое-где булыжники и вовсе выпали.

Однако даже это был ещё не конец, так как теперь нам предстояло выбраться отсюда.

— Поднимайся, Грог, — медленно, под скрип металла и сервоприводов встал я на ноги. — Надо выбираться отсюда.

Поднявшись по лестнице, мы обнаружили, что проход был закрыт большой бетонной плитой, как крышкой. Это был единственный выход из подвала. Неизвестно, сколько обломков сейчас навалено на неё сверху, но если мы не сможем сдвинуть её, то окажемся похороненными здесь заживо, если только нас не откопают потом.

— Грог, давай вместе, — произнёс я, упираясь плечами в бетонную плиту. — Попробуем приподнять или хотя бы сдвинуть её.

Надо было выбраться наружу как можно быстрее. Если даже мы закончили здесь, оставался ещё корабль, который сейчас должны были штурмовать демоны.

* * *

Демоны лезли буквально со всех стороны, заставляя без умолку жужжать турели короткими очередями. Они даже прыгали с деревьев на крышу, в безумной и отчаянной попытке добраться до тех, кто был внутри, но тщетно. Их когти не могли пробить крепкую броню корпуса, а огонь из турелей лишний раз не давал подойти тем, кто был покрупнее.

Внутри все люди сжались в ужасе. Не плакали дети, не кричали женщины. Лишь изредка от особо сильного удара по броне по десантному отсеку пробегал дружный напряжённый вздох.

Никто не хотел даже представлять, что происходит там, за этими бронированными плитами, о которые скрежещут когти изгнанников, пришедших из самых глубин ужаса.

Фарен и Марианетта сидели в кресле пилотов, наблюдая за обстановкой через бортовые и камеры турелей. То и дело Фарен перехватывал управление, чтобы скорректировать огонь и сэкономить патроны. Неизвестно, как долго им ещё предстояло здесь сидеть.

— Они точно не прорвутся? — тихо спросила Марианетта, разглядывая существ через камеры.

Было пугающе осознавать, что их разделяет, по сути, всего-то какие-то десятки сантиметров металла.

— Мелкие — вряд ли. Но те, что покрупнее… я не знаю. Ни разу не испытывал бронирование этого корабля на них.

Где-то сбоку Марианетта услышала, как кто-то упорно скрежещет в стенку, будто действительно намереваясь прорыть нору через листы брони. На мгновение она представила, как там сидит какая-нибудь мерзкая тварь с огромной пастью и когтями водит по броне, щёлкая зубами, которые надеется запустить в человеческую плоть.

Однако Фарену было совсем не до этого. Среди изгнанников внезапно он разглядел две фигуры. Две очень знакомые фигуры, которые в другой ситуации он был бы рад видеть, но сейчас… среди тварей…

К тому же турели не опознали два больших бронированных доспеха, что спокойным шагом направлялись в их сторону и уже, раскрутившись, направили на них свои стволы.

Однако Фарен не спешил открывать огонь, не рискуя случайно расстрелять своих же. Он помнил о радиомолчании, однако не мог сейчас не выйти на связь, чтобы не совершить чудовищной ошибки.

— Говорит Фарен. Я вижу двоих в активной броне, они движутся в нашу сторону, но система не определяет их как своих. Повторяю, вижу двоих в активной броне. Это вы?

И не успели ему ответить, когда один из металлических солдат поднял, как ему показалось, пистолет и нажал на спуск. Синий луч разрезал пространство, но не дотянулся до корабля, взорвавшись о щиты где-то в полуметре от брони, сжигая сразу нескольких изгнанников рядом.

— Твою мать…

И почти одновременно с этим послышался искажённый связью голос Гранта.

— Фарен, это Грант, открыть огонь! Это противник! Повторяю, открыть по ним огонь! Не подпускайте их к кораблю!

Фарен больше не медлил, переводя турели на незваных гостей. В его голове крутился один-единственный вопрос — какого хрена сейчас происходит, но миниганны уже зажужжали, плотным огнём встретив противника.

Пули врезались в одного из неизвестных. Полетели искры от активной брони, но тот устоял на ногах, тут же отступив в сторону. Второй тоже сделал выстрел и быстро начал огибать корабль с другой стороны, пытаясь уйти из-под огня. Его преследовал луч трассеров, который срезал всё на своём пути.

Бронебойные пули крупного калибра разносили стволы деревьев в щепки, пытаясь достать неприятеля, а компьютер уже выдавал о просадке щитов. Ещё один луч прогремел, не сумев пробиться через них, и компьютер поспешил об этом сообщить.

Двое человек в активной броне, поочерёдно выглядывали, стараясь не попадать под огонь. Турели безжалостно поливали их свинцом, но такими темпами было непонятно, кто из них сдастся первым. Теперь они гремели без передышки, заставляя всех в десантном отсеке сжаться от страха перед неизвестностью.

— Это же они, да? Почему они стреляют по нам⁈ — пискнула Марианетта, вжавшись в кресло пилота.

— Это не они, — бросил Фарен, в ручном режиме целясь по противнику, когда на связь вновь вышли.

— Фарен, это Зигфрид, — раздался голос в рации. — На тебе крайний правый. Не давай ему высунуться. Я займусь левым от тебя.

Одновременно с этим один из неизвестных в активной броне неожиданно отвлёкся, обернувшись в сторону, и успел сделать лишь один выстрел, когда в него на полном ходу врезался космодесантник, повалив на землю. Уже его турели опознали как дружественную цель.

Около корабля разыгралось нешуточное сражение.

* * *

— Ещё их нам не хватало… — пробормотал я, пока мы с Грогом пытались вытащить кусок бетона, который перекрывал наш путь наружу.

Я не сомневался ни в турелях, ни в щитах, которые могли спасти корабль от попадания, однако если всё грамотно разыграть, то даже они не спасут гражданских. Каким бы ни был хорошим корабль, но если предатели вооружены чем-нибудь покрупнее обычного градомёта, то это лишь было вопросом времени, когда они пробьются через щиты. Поэтому тот факт, что в дело вмешался Зигфрид, значительно успокаивал меня.

Мы же продолжали разгребать завал. Вот ещё один кусок бетона был отброшен назад, скатываясь с грохотом вниз по лестнице, и завал наконец на нашими головами начал наконец обваливаться, открывая путь наружу. По броне застучал камни, осыпаясь вниз, и я подался вперёд, не без труда выбираясь наверх.

Сейчас было главное выбраться и присоединиться к Зигфриду. Втроём при поддержке турелей мы без проблем расправимся с ними.

С трудом, слыша, как скрежещет металл о камень, я протиснулся в получившийся лаз, пробивая проход наружу. Позади вперёд меня проталкивал Грог. Сантиметр за сантиметром, ещё немного и я наконец выбрался наружу. На четвереньках выполз по обломкам, после чего встал и быстро огляделся.

От поместья ничего не осталось. Теперь это были руины, груды камней, над которым поднималась пыль. То тут, то там виднелось что-то, что напоминало о поместье: мебель, куски стен, ещё покрытых обоями, перила лестницы. Сохранилась лишь дальняя стена с окном, но она выглядела на фоне разрухи, как гнилой одиноко стоящий зуб.

Я множество раз видел подобную картину. Разрушенные до основания города, которые сровняли с землёй после операций космодесанта. Эта картина была мне привычна и не вызывала в душе никакого отклика.

Но что действительно удивило меня, так это выжившие. Рядом со мной, закашливаясь, пытался поднять с себя бетонную плиту какой-то мужчина, явно из нападавших. Я без каких-либо зазрений совести просто наступил ему на голову, оборвав тщетные попытки выбраться из-под обломков. Где-то в пыли шаталась ещё парочка, словно ожившие мертвецы.

За моей спиной наружу вылез и Грог.

— Идём, добьём этих и двинемся к кораблю, — кивнул я на людей.

— Что насчёт остальных наёмников? — спросил Грог.

Я осмотрелся по сторонам.

— Здесь больше нечего удерживать. Одни руины. Мы сделали всё, что могли, и теперь можно отступить. А там будет видно, как действовать дальше.

Первым был какой-то контуженый парень, который до последнего не мог сообразить, что его ждёт, тупо уставившись на меня, пока мой клинок не снёс ему голову. Его тело безвольно осело на камни, заливая их кровью.

А второй даже попытался оказать нам сопротивление. В его руках вспыхнули клинки, и он бросился на меня. Даже смог прыгнуть, но его прямо в полёте перехватил за шею Грог.

Мужчина был явно не в себе.

— Я убью вас! Вы будете молить о смерти! Вам всем конец, я вырежу всех вас, твари, — продолжал он хрипеть и дёргаться, даже запустив в Грога огненный шар, который не мог ничего сделать броне.

Я даже узнал этого человека. Если не изменяет мне память, то именно он должен был занять место после Лорье в их доме. Что он делал здесь, в авангарде и почему не остался в тылу, было для меня загадкой, однако мы были не из тех, кто стал бы просто так устраивать ему мучительную смерть за всё. Мучить противника без необходимости — это верный путь однажды быть поглощённым хаосом, поэтому Грог просто сжал ладонь, сломав тому шею. Тело мужчины повисло в его руке, как тряпичная кукла, и тот отбросил его в сторону.

Наверняка, здесь остались ещё выжившие, однако сейчас на них не было времени. Мы быстро спустились с руин здания на перекопанную землю. Повсюду были кирпичи и обломки, раскиданные вплоть до леса. Вся земля была перекопана после боя, будто её пытались вспахать. Но едва мы успели сделать пару шагов, как…

Слева!

Среагировал первым не я — Тень. И мои руки сами по себе, явно управляемые им поднялись, создавая щит, после чего меня откинуло назад. Я пролетел пару метров, кубарем прокатившись по земле, после чего приземлился на одно колено, вцепившись пальцами в рыхлую землю, и сразу вскочил на ноги.

С другой стороны стояло сразу четверо космодесантников в чёрной броне.

Предатели…

И у двоих в руках я мог разглядеть плазмострелы. А у нас как раз закончились к ним заряды.

Значит время обзавестись ими, верно?

Если мы доберёмся до них.

Доберётесь.

Рядом со мной встал Грог.

Мы и предатели стояли друга на против друга, как на дуэли, замерев в ожидании того самого незримого для всех сигнала к атаке. Нас разделяло приличное расстояние, которое ещё надо было преодолеть под огнём плазмострелов. И в отличие от обычного оружия, оно вполне способно было прожечь нам броню насквозь. Такое расстояние в реальности пройти было невозможно — нас расстреляют по пути в любую сторону. Но всегда есть «но».

— Я побегу на них первым, закрою тебя, — произнёс я. — За мной шаг в шаг, и едва окажемся рядом, всё будет на тебе.

— Понял, — ответил он.

— Тогда пошли.

И мы сорвались с места.

Предатели в то же мгновение вскинули градомёты и плазмострелы, открыв по нам огонь.

Это была ещё одна гонка со смертью.

Я пробежал десяток метров, когда нас настиг первый синий луч. Взмах рукой, щит, и я почувствовал, как покачнулся. Щит полностью поглотил выстрел, взрыв ударил мне в лицо, но я продолжал бежать. Рука заныла так, словно по ней ударили железным прутом.

Ещё один выстрел из плазмострела и ещё один взмах другой рукой. Я едва не потерял равновесие, покачнувшись в сторону.

Мы бежали к ним навстречу, пока я ставил щиты демонической силой то одной рукой, то другой, чувствуя, как при каждом попадании руки ноют от боли. На попадания из градострелов мы даже не обращали внимание. Их снаряды просто лопались о нашу броню, ощущаясь не сильнее, чем тычки в тело.

Ещё один выстрел из плазмострела, и я запинаюсь, падая на одно колено, но вскидываю руку, останавливая другой — тот взрывается перед нами, и я продолжаю бежать. Голова кружится от нагрузки, да и броня движется так, что мне приходится уже прилагать усилия.

Мы преодолеваем большую часть пути перед тем, как оба предателя стреляют одновременно. Я поднимаю руки, ставя щит. Меня отбрасывает назад, протаскивая волоком по земле несколько метров. В глазах темнеет, и броня делает укол препаратами, быстро возвращая меня к реальности.

В этот момент Грог проскакивает прямо через огненное облако от взрыва. Он делает свой финальный рывок, используя ранец, подлетает в воздух и выскакивает прямо перед ними. Приземляется, сверху врезая кулаком первому предателю прямо в шлем и заставляя того рухнуть, выронив плазмострел, после чего с раскрутки бьёт второму в голову локтем.

Третий предатель поднимает плазмострел, чтобы выстрелить в Грога, и я на полном ходу, используя ранец, врезаюсь в него живым снарядом, валя на землю. Мы катимся кубарем, вскакиваем, и я получаю удар в корпус. Отшатываюсь и получаю удар уже с другой стороны под колено. Подаю, но тут же поднимаюсь и вновь прыгаю на врага.

И пока Грог дерётся с двумя предателями на кулаках, меня пинают, как мячик, оставшиеся. Я даже не могу подняться нормально, не могу ответить. Вскакиваю, прыгаю, врезаюсь, падаю, вскакиваю, прыгаю, врезаюсь, падаю. Мне едва удаётся прикрывать стыки брони, чтобы в них не пропихнули клинок. Броня попросту отказывается слушаться, заваливая ошибками, и уже отключилась левая нога, о чём заботливо сообщает компьютер.

Мне неизвестно, как там обстоят дела у Грога — я попросту его не вижу, летая то в одну сторону, то в другую от ударов. Уже, по сути, ползаю по земле и хватаясь то за одного, то за другого, чтобы выиграть другу время.

Вновь один из них пытается броситься на подмогу к товарищам, чтобы разобраться с Грогом, и я цепляюсь за его ногу. Жалкое зрелище, но мне ничего другого не остаётся. Я как якорь не даю тому присоединиться к ним, и он бьёт меня клинком. Движением головы я принимаю удар лезвия шлемом, закрывая стык между шлемом и бронёй. Один из визоров отключился, потухло половина экрана, и я продолжаю неуклюже бросаться телом, чтобы выиграть время Грогу.

Как бы ты хорошо ни дрался, но в нашем случае количество всё равно решает. Однако…

Через единственный визор я нахожу то, что искал.

На одной ноге из последних сил я прыгаю на предателя. Получаю удар в голову, слышу, как хрустят приводы, но обнимаю предателя за талию, повиснув на нём, будто пытаюсь о чём-то умолять. Меня бьёт по спине второй, пытаясь оторвать от товарища, когда я наконец нащупываю у него на поясе то, что искал.

Я выхватываю из его кобуры плазмострел. Он успевает среагировать и схватиться за него руками, отводя ствол от себя, когда происходит выстрел. Взрыв раскидывает нас в разные стороны. Но теперь у меня в руке плазмострел.

Я стреляю, но не по врагу — не попаду из-за сбоев. Вместо этого целюсь в землю перед собой, и взрыв разделяет нас на какие-то секунды.

— ГРОГ! ГРОГ! КО МНЕ! ГРОГ!— я истошно кричу, пытаясь привлечь его внимание, и вновь стреляю наугад.

Ещё один взрыв где-то рядом, и Грог буквально материализуется передо мной. Он выхватывает плазмострел из моих рук, после чего оборачивается и тут же стреляет.

Рука сама собой поднимается, и я ставлю щит, закрывая нас от ответного выстрела. Взрыв, и обмякшая рука просто упала. Ещё один выстрел, и я опять куда-то лечу, после чего падаю на землю. Оставшаяся часть экрана идёт помехами.

Теперь я лежу на земле лицом вниз, не в силах даже подняться. Мне оставалось лишь прислушиваться к бою, который разгорался прямо рядом со мной, надеясь, что Грогу удастся всех перестрелять. Это длится не больше пары минут, после чего всё стихает. То ли отключились микрофоны, то ли бой действительно прекратился с неизвестным для меня результатом.

Становится удивительно тихо.

Я силюсь хотя бы перевернуться, но броня не слушается. Трещит, выдаёт ошибки и не слушается.

Где-то рядом звучат тяжёлые шаги. Я с замиранием сердца прислушиваюсь к ним, не рискуя спросить, это Грог или нет, пока меня не переворачивают на спину. И я всё равно ничего не вижу — визоры отключились полностью, погрузив меня во тьму.

— Ты жив? — раздаётся голос товарища по оружию, и я выдыхаю.

Мы победили…

— Грант?

— Да я жив, — отвечаю я.

— Грант, ты как?

По ходу, у меня отключились ещё и микрофоны.

Я чувствую, как он берёт меня за шлем, после чего осторожно выкручивает его до щелчка и снимает. Я смотрю на покрытый вмятинами, сколами, ожогами и грязью шлем Грога, который с ледяным спокойствием разглядывает меня своими стёклами в прорезях шлема.

— Я нормально. Но кажется, броня отключилась.

Он окидывает меня взглядом.

— Тебя сильно потрепало.

— Да, я чувствую.

— Ранен?

— Вроде нет.

Он ещё раз окидывает меня взглядом.

— Ты выстрелил в меня из плазмострела.

— Прости, я стрелял наугад. Ты покончил с ними?

— Да. Зигфрид помог.

Я с трудом смог разглядеть из своей брони Зигфрида, который стоял позади.

— Зигфрид, что с теми двумя у корабля?

— Одного я убил. Другого расстреляли турелями при моей поддержке.

Собственно, это не удивительно. Активная броня может выдержать с десяток попаданий из таких пушек, но попади под длинную очередь из бронебойных, и долго ты не продержишься.

— Что с наёмниками? — задал я другой вопрос.

— Они отступили. По крайней мере, вокруг поместья никого не наблюдаю, — а потом я слышу его смешок. — Первый раз вижу, чтобы тебя так побили.

— Я тоже. Сейчас пробегись по округе, убедись, что наёмники не засели где-то рядом. И пусть Марианетта свяжется со своими друзьями в армии. Нам не помешает грузовой челнок, чтобы вытащить корабль из леса.

* * *

Кто-то говорит, что война — это точный расчёт, но зачастую слишком многое зависит от удачи, и ошибка с выбором единственного солдата может привести к краху всей операции. И ошибись кто-то из нас, возможно, ни меня, ни Грога, ни Марианетты уже бы здесь не было.

Уже потом я знаю все подробности боя. О том, как Зигфрид принял решение поддержать гражданских, где схватился с одним из предателей, где одержал вверх не без помощи турельного огня, буквально подставив его под плотный огонь бронебойных пуль, после чего уже общими усилиями расправился с другим. А после вернулся к поместью, где из плазмострела меткими выстрелами помог разобраться с оставшимися предателями.

Мы получили три плазмострела. Их должно было быть четыре — два у тех, что напали на корабль и два у тех, что пошли на нас, но Грог благополучно сломал один, когда набросился на предателей. Специально нацелился на плазмострел в самом начале, когда прыгнул на них.

Он резонно решил сразу лишить их единственного оружия, которым они могли вывести нас из боя одним попаданием, так как без него разобраться с человеком в активной броне потребуется больше сил и времени. И держался всё это время до прибытия Зигфрида, пока вторым плазмострелом не давал воспользоваться я.

Из этого становилось понятно, почему те двое во время драки сразу не пристрелили его, хотя в теории имели на это все шансы.

Сейчас я просто сидел в помятой, местами подранной и порванной расплавленной броне, облокотившись на ствол дерева, и смотрел на руины поместья.

Рядом стояла Марианетта. За нашими спинами на опушке притихли гражданские. Многие оплакивали погибших.

Из всех мужчин, что остались защищать поместье, выжило лишь двенадцать человек. По сути, семья Барбинери лишилась почти всех мужчин, среди которых были и недавно нанятые Норман, наш сапёр, и Артемий, неплохой солдат с богатым опытом.

— Мне жаль, что пришлось его взорвать, — сказал я, глядя на Марианетту, которая не отводила взгляда от руин.

— Ничего страшного. Сегодня погибло слишком много людей, а это… всего лишь здание, сложенные вместе камни. Мы всегда можем отстроить новый, — тихо пробормотала она.

И всё же для неё это было тяжело. Возможно, это и звучало цинично, учитывая, сколько погибло людей, однако для Марианетты поместье тоже было чем-то большим, чем обычное здание. Возможно, чем-то очень личным и родным, так как вместе с домом погибло и всё то, что напоминало ей о потерянных родных и близких в прошлом. Можно сказать, что она потеряла ту нить, которая связывала её с теми, кого она уже лишилась.

— Всё хорошо, — стёрла Марианетта с лица слёзы. — Дом есть дом, их строят, их сносят. Куда хуже, что мы потеряли столько людей.

С этими словами она развернулась к людям семьи, что расположились между деревьев под охраной Зигфрида и уцелевших солдат.

— Я знаю, что я должна что-то произнести, — произнесла Марианетта, привлекая внимание остальных. — Какую-нибудь пламенную речь, сказать, что мы сильны и едины, что мы с гордо поднятой головой пройдём любые невзгоды… Но мне нечего вам сказать. Это уже не вернёт нам тех, кого мы потеряли. Не вернёт людей, которые встали стеной на защиту родных даже перед лицом сильного противника. На защиту меня, хотя они были не обязаны этого делать, но сделали.

Она выдохнула, сглотнула и обвела людей взглядом.

— Единственное, чем я могу отплатить за ту честь, которую они оказали мне — отдать себя на служение вам и сделать так, чтобы война больше никогда не гремела на этих землях, помня, какую цену пришлось заплатить за этот шанс. Чтобы больше нам никогда не пришлось покидать свои дома, спасаясь в лесах, и не гибли ни наши мужья, ни наши дети. И я сделаю это. Я клянусь, что отдам все свои силы, сотру руки в кровь и сложу голову, но сделаю так, чтобы это больше никогда не повторилось, и наших у детей было то будущее, которого хотели их отцы. Наша жизнь продолжится, и будущее, которое сегодня подарили нам всем, больше не познает того горя, что мы пережили. Назло всем врагам сегодня мы начнём свою новую жизнь, и я клянусь вам под этим небом на руинах своего поместья могилами моей семьи, что отдам жизнь ради того, чтобы сделать его счастливым для вас.

И Марианетта глубоко поклонилась, как кланялись простолюдины господам.

В её речи не было ничего про победу, какое-то иллюзорное величие или необходимость собраться против общего врага. Лишь простые слова о том, чего хотелось каждому — спокойного будущего и жизни.

Я окинул взглядом людей семьи. Не исключался вариант, что люди поднимут ропот и даже будут возмущаться, предупредив Грога и Зигфрида вмешаться в случае необходимости.

Но ничего такого не было. Наоборот, услышав слова Марианетты, люди семьи приободрились, в их глазах загорелись огоньки надежды, а кто-то в ответ поклонился своей хозяйке. Они были готовы последовать за ней даже после этого, возможно, понимая, что она также потеряла многое за эти годы из-за войны. Они показали удивительную сплочённость и преданность той, кого считали своей хозяйкой.

Как говорится, когда позади горит земля, остаётся лишь двигаться дальше.

Глава 141

Это место теперь мало напоминало то, чем было раньше. Просто выжженное перекопанное поле с грудой строительного мусора, который лежал большими кучами на местах, где когда-то были дома. И среди этих руин люди семьи Барбинери разбивали небольшой палаточный лагерь, что должен был стать их домом в ближайшее время.

Военные за определённую плату предоставили нам палатки и генераторы со светильниками на ножках, и теперь все занимались обустройством лагеря. Растягивали колючую проволоку по периметру, устанавливали освещение, ставили временные жилища.

Люди работали так, будто ничего не произошло. Никто не жаловался на тяжёлую судьбу, все пытались делать всё, что могли, и я видел, как старались улыбаться люди семьи, которые потеряли этой ночью своих родных и близких. Они пытались продолжать жить, не показывая, насколько тяжёлая выпала им доля, даже когда потеряли, по сути, абсолютно всё. Даже слышался детский смех, будто вопреки всем проблемам.

И вскоре посреди этой разрухи и дикого леса, кишащего тварями, появился небольшой палаточный городок.

Пока одни работали, другие в лице Грога и Зигфрида прочёсывали лес, чтобы убедиться, что никаких наёмников и демонов не было поблизости, ожидающих своего часа. А после мы выставили патрули, где центральной линией обороны был корабль, что теперь стоял в центре палаточного городка, хищно разглядывая округу турелями. Патронов оставалось мало, однако их должно было хватить, чтобы отбить небольшие нападения, если таковые будут.

А завтра мы займёмся разбором активной брони предателей на запчасти.

Что касается Марианетты, она плакала всю ночь. Ей это всё давалось отнюдь не легче, чем всем остальным. Я случайно услышал её всхлипы, проходя мимо, сразу не поняв, что происходит. Поэтому тут же заглянул к ней, уже готовый к чему угодно, но…

— Марианетта? Всё в… — и тут же замер, увидев её.

Марианетта сидела в одних трусах на лежанке, вытирая слёзы с лица. Увидев меня, она даже не попыталась закрыться, лишь взглянув в мою сторону мокрыми глазами.

— А, Грант, это ты…

Мой взгляд на мгновение остановился на её покачивающейся большой груди, и я почувствовал мгновенную реакцию, поспешив отвернуться.

— Прошу прощения. Я думал…

— Да ничего страшного, — отмахнулась она, накинув на себя рубашку. — Что ты там не видел… Ты что-то хотел?

— Нет. Просто подумал, что у вас что-то происходит.

— Да нет, просто… позволила себе сгрустнуть немного. Заходи, не стесняйся.

— Да нет, я пойду лучше. Ещё… надо ещё помочь остальным.

— Со своей рукой? — улыбнулась Марианетта слабо. — Кстати, как ты?

— Я в порядке.

Не считая руки, я действительно был в полном порядке. После применения демонических сил та висела плетью. Я почти не чувствовал свою конечность, а кончики пальцев вместе с ногтями и вовсе почернели. Скорее всего, последствия применения, и оставалось лишь надеяться, что к утру это пройдёт.

— Отдохни, Грант, тебе сегодня досталось.

— Боюсь…

— Это не предложение, Грант. Иди отдыхать. Завтра у тебя ещё будет время поработать, и мне тынужен живым и здоровым. Хочешь лечь со мной?

В её мокрых глазах блеснул хитрый огонёк.

— Я откажусь, — слишком быстро ответил я.

— Я пошутила, — тихо рассмеялась Марианетта. — Иди, тебя наверняка ждёт Катэрия. Мне кажется, она очень беспокоилась за тебя.

Мне и Катэрии тоже выделили палатку. Небольшую, где даже двоим места было маловато. Когда я вошёл, та сидела на коленях, будто только и ожидая, когда я появлюсь на пороге.

— Я уже и не надеялась, — ответила она, внимательно пробежавшись по мне взглядом.

— Ты всё это время ждала меня?

— Ну не всё, конечно… — Катэрия легла на единственную лежанку, похлопав рядом с собой. — Давай спать.

Меня не мучила совесть. Зигфрид и Грог тоже будут спать, пусть и поочерёдно, чтобы хотя бы один был готов встретить возможного неприятеля, который может вернуться. А с плазмострелом теперь любая атака на нас была обречена на провал. Будь он у нас раньше, во время обороны, возможно, нам бы удалось удержать поместье, не доводя всё до такого.

Когда я занял своё место, Катэрия прижалась ко мне всем телом, обняв одной рукой, будто боясь, что я убегу. Молча поцеловала в щёку, после чего зачем-то тыкнула носом в моё ухо.

— Знаешь, я горжусь тобой, — тихо произнесла она внезапно, заставив меня даже обернуться к ней.

Но Катэрия была женщиной, а женщинам нельзя доверять, так как едва я обернулся, она тут же поцеловала меня в губы. Я даже слегка дёрнулся назад, но она всё равно пододвинулась ближе, ещё и ногу закинув на меня.

— Спасибо, Катэрия.

— Да не за что, — хмыкнула она. — Честно признаться, когда я тебя в первый раз увидела, то думала, ты просто странный и любопытный парень, правда слишком молодой для меня. А сейчас…

— А сейчас?

— А сейчас спи, — она ещё раз поцеловала меня, ткнулась в плечо лицом и закрыла глаза.

При этом её рука скользнула ниже, ещё ниже, пока не остановилась между моих ног. Мне пришлось настойчиво убрать её ладонь оттуда, где той было не место, на что Катэрия издала смешок.

— Всё должно быть наоборот, ты знаешь?

— Что именно?

— Ничего, Грант, ничего… Но это даже мило…

* * *

Мило…

Катэрия никогда не думала, что скажет это человеку, с которым её связала судьба столь странным образом. От него чувствовалась сила, от которой было приятно чувствовать себя рядом беззащитной и беспомощной. Было приятно чувствовать человека, который не боялся принимать на себя ответственность и смотреть даже смертельной опасности в глаза. Казалось, что даже он устоит даже перед лицом ужаса, от которого побегут другие, и с таким же каменным лицом даст ему бой. Будто его вообще ничего не могло ни испугать, ни остановить, отчего она чувствовала себя ещё более надёжно.

Но в некоторые моменты он превращался в испуганного смущающегося ребёнка, который боялся некоторых вещей ещё куда больше неё самой. И это вызывало… определённые чувства и желания. Например, проявить инициативу и заставить его смущаться ещё больше.

Пусть и должно быть наоборот в их мире, но такая противоположность её действительно умиляла, и она чувствовала себя от этого… более уверенно? Да, возможно, именно так. Чувствовала себя не человеком второго плана, который только и должен что подчиняться, но той, кто также может проявить инициативу и быть в некоторых вопросах главной.

Быть может это и было заезжено до самых камней, однако Катэрия в который раз признавалась себе, что её манит этот человек. Манит своей силой и непоказным бесстрашием, когда он предпочитает словам действия, но при этом остаётся в некоторых планах неуклюжим и неуверенным.

Как сейчас, когда её рука опускается ниже, а он настойчиво возвращает её обратно. Это даже забавно, дразнить его, хотя такой глупостью раньше она бы никогда не стала заниматься. Поэтому, повинуясь мимолётному чувству, она села.

— Что? — внимательно прищурился он, не сводя с неё глаз.

— Ничего. Мне жарко, — ответила она с лёгким вызовом и дерзостью в голосе, после чего взяла и стянула с себя ночную рубашку, а после сбросила штаны, оставшись в одних трусах.

А он уже отвернулся.

Катэрия внутри себя улыбнулась, после чего легла обратно, укрылась и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как тот пытается от неё отодвинуться. Но не дала этого сделать, прижавшись так, чтобы он почувствовал всё, обняв его рукой и закинув ещё сверху ногу, чтобы совсем не оставить ему шансов к отступлению. В этом не было пошлых намерений или намёков. Просто Катэрии внезапно захотелось немного поиграть и подразнить его.

И пусть ему будет неуютно!

* * *

Мне было неуютно.

Как бы я ни пытался отстраниться, Катэрия продолжала прижиматься ко мне голой всю ночь, сбивая с мыслей и мешая спать. Это был повод в следующий раз ночевать подальше от неё, чтобы сохранить равновесие внутри себя и не мучиться от естественных реакций на такие фокусы.

Поэтому я был даже рад встретить утро, чтобы поскорее избавиться от Катэрии.

А мог бы не избавляться, а сделать ей приятное!

Заткнись ересь, я знаю, чем такое приятное потом заканчивается, и уже пожинаю плоды собственных ошибок и слабохарактерности.

Весь следующий день, пока люди от солдат до обычных женщин разбирали завалы, мы разбирали броню предателей на запчасти. Несколько раз слышались выстрелы — я дал чёткие инструкции, что делать с выжившими неприятелями.

Нам были не нужны ни свидетели, ни выжившие, жаждущие мести. Может показаться, что спаси мы врага, и тот внезапно станет нам благодарен за милосердие, но так это не работает. Куда чаще они озлобляются и хотят мести, даже несмотря на то, что их пощадили. А нам были не нужны сторонники в доме Лорье, что будут за продолжение войны. И так как вряд ли у простых людей поднялась бы рука на раненого врага, этим занимался Вакс, хладнокровно выпуская каждому пулю в лоб.

Мы же методично разбирали броню предателей. Снимали бронелисты, откручивали ранцы, вытаскивали энергоячейки и забирали боеприпасы.

Факт того, что мы вообще смогли одержать верх над ними, был исключительно на удачном стечении обстоятельств. Как я и говорил, количество нередко играет ключевую роль, и наш случай был не исключением.

Зигфрид справился лишь потому, что там был корабль, который оказалась ему поддержку огнём. Благодаря тому, что он взял одного на себя, корабль смог расстрелять от другого. И если бы Зигфрид не пришёл с плазмострелами, те четверо запинали бы нас до смерти. Как бы Грог ни дрался хорошо, без поддержки Зигфрида с плазмострелом он бы не справился, учитывая, что меня выбили из боя почти в самом начале.

— Это не те, кого мы встречали, — произнёс Грог, когда я снял с одного из них шлем. Позже выкручу датчики и визоры, чтобы поставить их себе.

Под шлемом было лицо космодесантника, почти нормального, если не считать, что его покрывала паутина чёрных сосудов.

— Кто-то из недавно предавших? — нахмурился Зигфрид.

Я осторожно приподнял губу у покойника, обнажив ряд острых, как у акулы, зубов, чтобы убедиться в их поклонении демонам.

— Или это из тех, кто не определился, — ответил я. — У них есть мутации, но они общие. Как поддавшиеся ереси, но не принявшие конкретную сторону. Просто любители ереси и хаоса.

И в отличие от прошлых, их тела не были столь изуродованы и мутированы. Пусть синтетический костюм управления и стал непригоден, однако каркас вроде как был не тронут, да и сама активная броня была в более-менее приемлемом виде.

— Если сжечь в каркасе труп, то мы получим новую броню, — заметил Зигфрид.

— Без костюма она будет бесполезна. Но да, каркас можно будет снять.

Мне как раз надо было восстановить свою активную броню.

Возможно, в определённом плане было логичнее взять эту, однако активная броня — это то, что было твоим.

Может показаться подобное странным, но для каждого космодесантника активная броня была чем-от родным. Это твоя вторая кожа, твой друг и помощник. Как старое верное оружие, которым ты пользуешься, потому что оно для тебя дорого и с ним связаны многие тёплые воспоминания славных побед. Такие вещи не меняют.

Поэтому я просто разберу броню и заменю запчасти на своей.

И раз зашла речь о моей броне. Когда я залез в блоки питания, то выяснилось, что энергоячейки попросту сели. Это немного странно, так как у них заряда хватало на сотню другую лет, а здесь они просто выдохлись.

Я вытащил одну из них, после чего покрутил в руках. Она ещё источала слабое тепло и светилась очень мягким синим светом, но заряда для активной брони было уже мало. А так как подзарядить её было негде, если это вообще было возможным…

Я громко свистнул.

Не прошло и минуты, как передо мной материализовался источник локального хаоса и разрушений. А именно маленькая девочка со светящимися глазами и ручонками, которые только и искали, что бы открутить. Она рыскала по округе, и уже который раз мне приходилось отгонять её. Боюсь, такими темпами, отгонять мелкую придётся выстрелами, но сейчас был её счастливый день.

— Держи, это тебе, мелкая, — протянул я ей почти сдохшую энергоячейку.

Счастью в глазах девчонки не было предела.

Она медленно протянула руки к энергоячейке, будто не могла поверить в собственное счастье, с самой счастливой улыбкой. Медленно взяла её в руки, глядя на меня большими глазами… после чего засунула её в рот и убежала и дальше нести хаос и разрушения.

Её бы энергию, да в мирное русло. С такой тягой к разрушению, думаю, из неё бы вышла отличная Дочь Битвы. Они бы с радостью приняли её, поставив на путь истинный нести смерть и разруху ереси и хаосу. Если бы она их не разобрала до того момента…

* * *

Хотелось бы сказать, что жизнь налаживалась, но ситуация не была из тех, где можно что-то быстро исправить. Однако даже в этом свете у нас были положительные новости.

Через посредников Лорье предложили встретиться на нейтральной территории, чтобы обсудить ситуацию.И с Марианеттой отправились Зигфрид и Грог, чтобы лишний раз дать вес её словам.

Встреча проходила в одном из ресторанов на небоскрёбах, где Марианетта сидела напротив почти десятка членов дома Лорье.

Это была война. Ещё одна война, где надо знать, когда надавить, а когда остановиться и отступить. Мы имели право требовать у них компенсации, но согласились бы они? Люди, которые и так потрепали свою репутацию всем очевидным проигрышем, так и потеряли немало своих людей, среди которых были и родные семей Лорье?

Я очень сомневаюсь. Они хотели закончить войну, которая слишком дорого им обходится, иначе бы не вышли на связь. Но без того унизительное положение вкупе с контрибуцией могли бы стать своего рода свечой зажигания, чтобы бросить все оставшиеся силы и подавить нас. И мы бы вряд ли пережили продолжение войны.

Поэтому Марианетта согласилась закончить всё без какого-либо возмещения, ради всеобщего процветания и мира. Как она сказала им. Она не согласилась сразу, чтобы не выдавать своего желания прекратить это и наше реальное положение дел. Их встреча длилась без малого три часа, заполненных пустыми разговорами, взаимными претензиями и высокопарны спорами, однако по итогу договорённости были подписаны.

Оставались лишь Крансельвадские, старший сын семьи, но тот и вовсе затерялся где-то, не показывая носа, поэтому можно было сказать, что на том война и закончилась. По сути, нашей победой, что было очевидно всем, чтобы там не было написано в договоре. И после объявления о победе люди семьи Барбинери приободрились.

Через некоторое время было решения апелляционного суда по поводу наших разногласий с Даркмод, и они его проиграли. А через неделю уже и кассационный суд отклонил их заявление на пересмотр дела, окончательно поставив точку в наших спорах. Им ничего не оставалось, как заключить с нами мир, так как участвовать после такого разгромного поражения Лорье в войне они не хотели. Никто не понимал, сколько сил у нас ещё осталось и как долго мы сможем портить им кровь.

Оставались лишь Голд, а точнее их глава, который так и ждал своего часа до того момента, пока все проблемы улягутся.

И его час тоже настал.

Я вывел его из грузового отсека корабля на одной из посадочных площадок в городе навстречу шумным улицам, после чего снял с него изумрудные наручники. Голд хмуро потёр запястья, после чего взглянул на меня.

— Я это просто так не оставлю, — тихо произнёс он.

— Оставите, — ледяным голосом произнёс я. Марианетты с нами не было, чтобы он не смог надавить на неё, а на меня его замашки не действовали.

— Вы поплатитесь за это кровью, и Лорье покажутся вам цветочками, я вам это обещаю.

— И вас разотрёт в порошок государство. Вас и ваш дом. Вы нарушили все законы, какие только есть, похитив невесту, которой попытались насильно сделать аборт.

— Она была частью моей семьи, — ответил он с угрозой в голосе, будто готовый броситься на меня. — Ты сломал ей жизнь, ты сломал жизнь моему дому, и мы этого не оставим просто так.

— Мне плевать, — ответил я невозмутимо. — Можете доказывать что угодно, но мы уже сообщили в министерство по делам домов и семей об этом инциденте, и государство в курсе происходящего. У вас нет никаких оснований объявлять нам войну. Совет этого не позволит и вмешается, едва вы попробуете переступить границы семьи Барбинери.

Он стоял, сверля меня полным ненависти взглядом, и я чувствовал его даже спиной, когда вернулся на корабль. Думаю, он сможет как-нибудь добраться до своего дома, где его будет ждать ещё менее приятный сюрприз с Алианеттой.

Будет ли это поводом для объявления нам войны? Нет. Алианетта прилетела к Лорье, и именно у них, под их гарантиями безопасности получила травмы. Он может попытаться обвинить нас, но вряд ли из этого что-то выйдет. А если попытается напасть на нас… что ж, нападения без предъявления веских претензий пресекается государством как раз чтобы избегать беспредела, когда крупные пожирают слабых просто потому что могут. У Лорье и Дракмод были как необходимые связи, так и пусть формальные, но претензии, что дало им зелёный свет к войне.

У Голд их попросту нет.

И теперь, когда с этим было покончено, мы могли переходить к следующей части плана.

Первым на очереди было поместье, которое требовалось восстановить вместе с домами семьи, и у нас были контакты тех, кто мог нам с этим помочь. А именно семья Пирси, которая занималась строительством. Едва пройдёт месяц, и первая прибыль начнёт поступать на счёт Барбинери, этим можно будет сразу заняться. Плюс разгромленные семьи, чьи финансы переходили после окончания войны под наш контроль.

Вопрос был лишь с Крансельвадскими, где старший наследник попросту исчез, и Зейлере — у них остался наследник, их маленькая дочь, которая теперь бегала по территории поместья Барбинери с энергоячейкой во рту, будто заряжаясь от неё. При ней живой возникали определённые трудности с тем, чтобы присвоить всё себе на правах победителей. И я предложил достаточно логичный вариант.

— Если проблема только в ней, то если её не станет, то и вопроса не будет, верно?

В тот момент я сидел рядом с Марианеттой. И надо было видеть её лицо, когда она медленно повернула ко мне голову с таким выражением, что казалось, будто её подменили.

— Грант, ты мой любимый дурачок, как у тебя сейчас повернулся язык произнести это? — ласково и тихо спросила она, казалось, не веря своим ушам.

— Это был лишь один из вариантов, я на нём не настаиваю.

— Одно то, что ты его уже упомянул, Грант… Мама моя родная, что же ты иногда такой…

— Жестокий?

— Глупый, Грант, глупый. Больше не говори таких вещей при мне, пожалуйста.

Да, к детям у Марианетты было своё особое отношение, и я не понимал его.

А вторыми на очереди шли двигатель и плата управления. Что касается платы управления, то мы получили сообщение, что она уже готова, и её можно забирать. Это значило, что оставалось припаять старые детали и подключить её, чтобы вернуть корабль в норму.

Что касается двигателя, то Марианетта не преминула воспользоваться благодарностью государя, чтобы выбить его. Если говорит простым языком, она использовала ту единственную услугу, которую ей могли оказать за наши заслуги. И пусть не новый, однако нам подходил любой вариант.

Поэтому оставалось просто дождаться их, после чего до линкора, где в просторах Альта Семиты будет подать рукой.

Едва я с Грогом решим вопрос с выпускным.

Глава 142

Заключительные экзамены я даже не заметил, как прошли, если быть честным. Казалось, что больше на этот счёт волновалась Марианетта, чем я сам, когда она предупредила о них за пару дней, после чего предложила помочь подготовиться.

— Всё в порядке, я справлюсь, — заверил я её.

— Ты уверен? — с самым озабоченным лицом переспросила она.

— Абсолютно, Марианетта. Я справлюсь.

В этом плане я не врал. Математика и физика даже не обсуждались. Проблем сдать их у меня не будет. Экзамен на родной язык я тоже пройду без каких-либо затруднений. Пусть я и не носитель, но все знания о нём были вложены в мой мозг ещё давно имплантами. А предметы по типу литературы мне сдавать было и не обязательно, так выбранная профессия, которую я рассматривал, не подразумевала её необходимости.

Но едва я убедил Марианетту в том, что мне не нужна помощь в подготовке к экзаменам, как появилась Катэрия, которая настойчиво предлагала уже свою помощь.

— Это не шутки, Грант. Если ты не сдашь экзамены, это будет пятно на всю жизнь, которое будет ничем не стереть.

Ничем, кроме прихода Империи, который я обеспечу.

— Слушай, ты волнуешься больше, чем я. И где ты вообще достала всё это? — окинул я взглядом книги и тетради.

У нас тут денег нет, повсюду разруха, еды мало, а она целый набор принадлежностей для учёбы отыскала.

— Попросила привести вместе с продуктами. Давай, с каким предметом тебе нужна помощь, не стесняйся, я сильна во всём, — она по-деловому поправила у себя чёлку и взяла учебник по математике. — Математика? Я знаю, что ты собираешься поступать на пилота. Значит ещё Физика? Я могу помочь по физике, я у меня стоит «отлично» в табеле.

— Если только сможешь объяснить мне принцип идеальных измерений Неймана, — пожал я плечами.

— Эм… я… так, а это вообще школьная программа? — нахмурилась она, начав рыться в какой-то книге.

— Ты точно уверена, что мне нужна помощь по физике?

— Экзамен по языку?

— У меня в табеле стоит твёрдое «отлично».

Катэрия растерянно пробежалась глазами по учебникам.

— Значит всё же математика?

— Корень из сто семи тысяч пятисот восемьдесят четырёх?

— Эм… триста? — спросила она почему-то меня, хотя сама предлагала помощь.

— Почти верно. Триста двадцать восемь.

— Ясно, с математикой у тебя тоже всё в порядке…

— Катэрия…

Тебя давно не кто не имел, вот ты и не можешь успокоиться?

Ересь, закрой рот, будь добр.

Да ладно, чувак, просто девчонка явно скучает и хочет быть полезной тебе. Пусть будет полезной: ложится и раздвигает ноги. Хотя бы почувствует себя при деле. Как ты там говорил? Я ничего не помню?

Я сказал закрыть рот.

— Всё в полном порядке, я готов к экзаменам, — присел я напротив неё. — Тебе нечем больше заняться?

Она возмущённо взглянула на меня.

— Вообще-то есть чем. Я просто хочу…

Показать, что я хочу тебя.

— … чтобы ты сдал все экзамены, и мне не было стыдно за тебя.

— А тебе за меня стыдно? — поинтересовался я.

— Нет, но… ладно, если тебе не нужна помощь, и ты готов — очень хорошо. Я не буду настаивать. Просто знай, что я могу помочь.

— Я это и так знаю.

— Ладно… — вздохнула она после чего подалась вперёд и обняла меня, повиснув на шее. — Просто знай, что мне не плевать на тебя, хорошо? И ты можешь всегда положиться на меня и довериться мне.

— Для меня это не было секретом, — я просто обнял её в ответ, похлопав по спине.

Катэрия слегка отстранилась от меня, взглянув в глаза, после чего потянулась вперёд и поцеловала меня в губы. Я не отстранился от неё, позволив это сделать. Пусть я и не понимал смысла поцелуя в губы, как и не понимал, зачем она пыталась засунуть мне в рот язык, однако такую странность оставалось принять как есть.

Так мы просидели минут пять, пока её не начало рвать налево и направо. Как мне сказала Марианетта, в её состоянии это было вполне себе нормально, хотя я по-хорошему сдал бы её на всякий случай в больницу.

По итогу, как я и говорил, все необходимые экзамены были сданы. Если быть объективным, то я был одним из лучших в своём классе. Кажется, по физике и математике я в принципе набрал высший бал, как это сделал и Грог. Как от солдат Империи, меньшего результата от нас и не ожидалось. А значит теперь единственное, что оставалось — это выпускной, где нам вручат аттестат об окончании школы, как бы это забавно ни звучало.

— Вот… — протянула Марианетта, войдя в палатку и внеся с собой большой пакет на вешалке, в котором, очевидно, был костюм. — Это тебе, Грант.

Она растянулась в улыбке, не в силах её сдержать.

Помимо меня в палатке была Лика и Натали, которые смиренно стояли в стороне у стенки палатки, а также Катэрия, которая и привела меня сюда.

Палатка, в которой мы находились, представляла из себя, можно сказать, небольшой домик, где в полный рост мог поместить даже Грог. По центру для холодных ночей в ней стояла небольшая печка, которой сейчас не пользовались. Сюда могло влезть до пятнадцати человек, но мы умудрились поселить здесь сразу двадцать, поставив кровати в полную друг к другу, которые сейчас вынесли ради меня. Они даже смогли где-то добыть зеркало в полный рост.

— Костюм? Ещё один?

— Не ещё один, а на выпускной, — поправила меня Катэрия. — Ты же не думал, что пойдёшь в том же костюме, в котором ходишь на приёмы?

Вообще, думал, однако не стал это озвучивать. Вместо этого спросил:

— Разве у нас не мало денег?

— Ну на такой случай, можно сказать, знаменательный, деньги у нас найдутся, — улыбнулась Марианетта, пока служанки помогали снять с костюма пакет. — Как-никак ты лицо нашей семьи и должен выглядеть безупречно. Смотри, тебе нравится?

По правде сказать, я не особо видел разницы с прошлым. Меньше пуговиц и более тёмный, а также воротник был значительно длине и чёрного цвета. По мне это была пустая трата денег, которые можно было потратить на что-то более полезное, однако спорить я не стал.

— Приемлемо, — ответил я.

— Ему нравится, — добавила Катэрия после чего подошла ко мне и начала расстёгивать рубашку. — Тебя надо переодеть, но сначала помыть. Мы приготовили тебе ванну.

— Вряд ли имело смысл тратиться на один раз ради одного костюма.

— Имело смысл, — мягко не согласилась со мной Марианетта. — Ты прав, дела у нас обстоят неважно, однако это не обязательно знать остальным. Для всех мы должны выглядеть так, как будто даже после такой разрушительной войны у нас всё хорошо. Ты знаешь, что такое искусство войны?

— Древний трактат.

— Знаешь, что там было написано?

— Да.

Это был древний трактат с планеты, с которой началась экспансия космоса. И несмотря на то, что мы по большей части изучали военное дело, конкретно эту книгу нас тоже заставляли учить. И даже через столько тысяч лет она была на удивление актуальна, нередко формируя тактику наших операций, помогая находить слабые места, используя свои сильные стороны.

— Тогда ты, наверное, знаешь, что враг никогда не должен видеть наших слабостей, верно?

Учитывая, сколько прошло времени с последнего раза прочтения того трактата, дословно я не помнил этого, однако что-то подобное было.

— Наша война никогда не заканчивается, как бы нам не хотелось. Просто она перетекает из одной стадии в другую, из активной в пассивную, и когда все смерти позади, важно показать, что даже после этого мы полны сил, и нас ни сломить, ни подкосить. Поэтому давай, время не ждёт, — улыбнулась она.

Мне даже помыться одному не дали, будто боялись, что я не справлюсь. На ближайшие километры богато украшенных ванных комнат не было, и поэтому меня отвели в лес, где под чутким взглядом Катэрии и Марианетты начали отмывать с мылом в деревянном тазу мочалками. Я не спорил и не сопротивлялся, уяснив, что если им что-то взбрело в голову, то переспорить их уже будет невозможно. Поэтому я молча стоял и ждал, когда меня отпустят.

Было забавно наблюдать за тем, как Лика в отличие от Натали постоянно краснела и отводила взгляд от меня в то время, как то Марианетта, то Катэрия стояли и инспектировали их работу, не стесняясь вслух направлять служанок.

— Там грязно.

— Спину, у него она аж чёрная.

— По пяткам пройдитесь.

— Трите ладони, нельзя, чтобы на них остались следы грязи.

— Лицо ещё раз умойте, а то он будто и не принимал ванну.

Единственное, что я им не позволил мыть, это пах, взяв здесь всё в свои руки.

По итогу, меня вытащили из ванны, укутали в несколько полотенец и утащили обратно в палатку, где уже ждала ещё одна женщина.

— А теперь время стричься! — хлопнула в ладоши Марианетта, будто только этого и ждала.

И после часа их беспрерывного хлопотания вокруг меня я стоял перед женщинами одетый в костюм перед зеркалом, разглядывая себя чистого и опрятного.

— Знаешь, Грант, — задумчиво окинула меня взглядом Катэрия, — меня удивляет, насколько тебе идёт вообще любой костюм. Не аристократом ли ты был часом до того, как появился в моей жизни?

— Вам очень-очень идёт, — хлопнула в ладоши Лика с таким лицом, будто была моей матерью и готовилась меня женить. — Прямо на свадьбу женихом можно отправлять.

Я окинул себя взглядом, не в силах разделить их восторг. Как по мне, это был обычный костюм, не отличавшийся от того, что мне подарили для использования на приёмах и встречах. Быть может отличался немного стиль, но ничего кардинального не изменилось.

Катэрия подошла ко мне, смахнув с плеча пару невидимых пылинок.

— Жаль, что я не могу пойти с тобой, — вздохнула она.

— Если тебе нужно, я могу одеть его потом для тебя, — пожал я плечами.

— Было бы очень здорово, — кивнула Катэрия, улыбнувшись краями губ.

— Думаю, что раз всё готово, то ты можешь отправляться, — подошла ко мне Марианетта и тоже начала поправлять костюм, хотя он и так сидел идеально. — Я слышала, твоей парой будет Рондо? Негоже заставлять её ждать своего кавалера.

— Что ещё за Рондо? — сразу обернулась к ней Катэрия.

— Рондо Маверик. Ты должна была слышать о ней. Она из дома Фон-Ларьер. Её семья работает адвокатами, и вы несколько раз с ними сотрудничали.

— Маверик… Да, я помню их. Не думала, что у них есть дочь, — хмыкнула она.

— Как бы то ни было, Грант, хорошо развлекись. В конце концов, выпускной бывает лишь раз в жизни, — улыбнулась Марианетта. — Ради него стоит отучиться в школе.

— Только не переусердствуй, — добавила как-то более холодно Катэрия.

К гимназии меня доставили на военном корабле к вечеру. Хотели вызвать по такому случаю челнок, который перевозит обычно господ, однако я не согласился. Война быть может и закончилась, однако не было гарантий, что кто-нибудь из Лорье не захочет напоследок отомстить, выпустив из леса ракету «земля-воздух».

Грога со мной не было. Его пригласил к себе перед выпускным дом Шнейрдентов, а если быть точнее, лично Нэвия, сказав, что так им будет сподручнее отправиться вместе на бал. Хотя я был не настолько слеп, чтобы не понять, что она просто хотела с ним поскорее встретиться. Они не виделись примерно с того момента, как началась вся эта возня с Лорье, когда Грог попросту не могу покинуть поместье.

Корабль вёз меня до гимназии, как и положено, все полтора часа, которые я молча разглядывал стену напротив себя. Возможно, когда всё закончится, стоит закупить несколько таких штук, если позволят наши разрешения на приобретение военной техники. Они уступали нашему кораблю, здесь бесспорно, однако по своим характеристикам они были достойной машиной, которая могла выполнять разные боевые функции.

Я уже успел узнать о них немного. Не сильно дорогие, достаточно надёжные и с уймой запчастей в этом мире, их можно было использовать для повседневных операций, если речь опять зайдёт о войне. И пусть в отличие от нашего их щитами не снаряжали, однако как поддержка с воздуха, они волне походили.

У меня было достаточно много планов на закупку военной техники. Однако, если мы хотели создать маленькую армию, то требовалось стать домом, чьи возможности были значительно больше. А для этого требовалось присоединить к нам хотя бы одну семью на условии, что они будут нам подчиняться.

По этой причине я всё больше и больше приглядывался к разрушительной мелочи, которая орудовала на территории поместья. Я не обсуждал этот вопрос с Марианеттой, но в принципе мы могли присоединить её к семье, чтобы выполнить формальные условия.

С этими мыслями я и долетел до гимназии, которая за время моего последнего визита ещё с экзаменов успела значительно преобразиться.

Сейчас все посадочные площадки были попросту заставлены. Воздушные суда выстраивались в очередь, чтобы сесть, выгрузить пассажиров и тут же подняться в воздух, чтобы освободить места для следующих. Едва я вышел из корабля, как тот тут же закрыл люк и поспешил подняться в воздух, обдав меня потоком горячего воздуха.

От посадочных площадок до концертного зала гимназии вела самая настоящая дорожка из огней, будто посадочная полоса. Небольшие лампочки торчали по краям уже хорошо знакомой мне тропинки, освещая путь через мрак к залу, которому свет придавал вид настоящего дворца. Туда уже направлялись отдельные люди и пары, медленно вышагивая по тропинке вперёд.

Я присоединился к их шествию к концертному залу.

Что я мог сказать, когда попал в него — во дворце государя зал был более богатым, однако это место не отставало от обычных вечеров аристократов, которые проводили в Перта-Фронте.

Зал был погружен в полумрак. Сверху свисали гирлянды, которые окрашивали зал в мягкие разноцветные света, придавая ему праздничный вид. По стенам висела мишура, а около одного угла стояло несколько столов, которые были забиты закусками и напитками.

Туда я было уже и направился, когда меня поймали под локоть.

— Не так быстро, красивый молодой человек, — раздался воркующий голос Рондо, которая пристроилась ко мне парой. — Тебе не говорили, что ты сегодня потрясающе выглядишь?

Я пробежался по ней взглядом. Девушка рядом со мной заменил свой образ на более подходящий. Хвост сменился спускающимися до спины волнистыми волосами, очки пропали, а на лице появился макияж, которого я никогда не замечал у неё. Особенно выделялась красная помада в цвет её обтягивающего платья. Встреть я её просто так на улице, мог бы и не узнать.

— Ты обворожительно выглядишь, — выдал я стандартную заученную фразу, однако от неё Рондо буквально расцвела.

— Благодарю. Как говорится, девушка должна соответствовать своему кавалеру, верно? Идём к нашим.

И потащила меня от стола закусок, на которые я бросил печальный взгляд. Они не могли встать, как все нормальные люди, рядом с ними, а не в другом конце зала?

Наш класс преобразился. Казалось, что строгие костюмы придавали ещё вчерашним детям возраста. Они стояли небольшой группой и что-то обсуждали, весело смеясь. Пока мы двигались к ним через весь зал, я взглядом нашёл и Грога, который выделялся среди остальных своим ростом и размерами.

Мы встретились глазами и кивнули друг другу. Его тоже переодели в чёрный пиджак. А рядом, словно кукла, стояла счастливая Нэвия в белом платье с рюшами и большой юбкой, отчего выглядела буквально пушистой. Она о чём-то разговаривала со своими одноклассниками и постоянно смеялась, прижавшись к руке Грога так, словно боялась, что тот убежит.

— О, какие люди! — обрадовался больше всех Бронардо. — Знаете, вы отлично выглядите вместе.

— Ага, прям как муж и жена, — хихикнула Женева, хитро блеснув глазами. — Грант, задумайся, такая девушка рядом…

— Ой, да ладно, — отмахнулась Рондо захихикав, на что я с каменным лицом ответил:

— Я помолвлен.

Все разом смолкли. Я знаю, что они в курсе об этом, Марианетта постаралась, чтобы вся аристократия узнала о помолвке, чтобы использовать это в случае трений с Голдом, но видимо совершенно позабыли об этом факте. Кажется, Рондо тоже приуныла, смолкнув и как-то странно потеряв всю радость и приподнятое настроение.

Так или иначе, я всё сделал правильно, не хватало, чтобы меня обручили здесь на выпускном.

— Ну… пойдёт второй женой, верно? — растянулся в улыбке Бронардо, и хорошее настроение вернулось в группу.

Честно признаться, я чувствовал себя немного лишним. Они обсуждали будущие планы, кто в какой университет поступит, дела между домами и так далее. Я слушал, запоминал, но понимал, что нечего обсудить с ними. Заговори кто-то о войне, об оружии или о последних событиях в мире, тогда бы я смог вставить слово, но что сказать, когда они обсуждают, с кем спала девчонка из параллельного класса, кого сразу помолвят после школ, и какая семья с какой породнились на днях?

Куда интереснее этого разговора было наблюдать за людьми, которые недобро косились в мою сторону с самым неприветливым видом. Видимо, кто-то из дома Лорье, но ни один из них к нам не приближался. Мирное соглашение уже действовало, и им в отличие от парня, который напал на меня в столовой, хватало ума не лезть в драку.

Вскоре группы начали смешиваться. К нам начали подходить ученики из других классов, а мои одноклассники наоборот, расходиться по залу, перемешиваясь, пока отдельные группы не смешались в одну общую галдящую толпу, которая сбилась в центре. Здесь же я смог пересечься с Грогом, за которым неизменно следовала Нэвия.

— Привет, Грант, рада тебя видеть, — улыбнулась она белоснежной улыбкой. — И очень рада, что ты вернул мне Грога. Знаешь, потеряй ты его, я была бы очень и очень недовольна.

— Надеюсь, ваше недовольство вы бы пустили против Лорье, — ответил я.

— Теперь можно и на «ты». Как-никак, теперь ты один из нас, — улыбнулась она. — А ты, должно быть Рондо, верно? Из дома Фон-Ларьер.

— Всё верно, — улыбнулась она. — А вы, Нэвия Шнейрдент. Я наслышана о вас.

— Наслышана? — переспросил я.

— Она участвовала в турнире молодых дуэлистов и заняла второе место в общем зачёте, — пояснила Рондо, отчего Нэвия вся выпрямилась. — У тебя очень красивое и милое платье, тебе очень идёт кстати.

— Спасибо. У тебя тоже, — улыбнулась та.

И пусть они улыбались, почему-то я не чувствовал в улыбах девушек дружелюбия, и их взгляд лишний раз это подтверждал. Будто они уже были соперницами, хотя и соперничать было не за кого.

— Вижу, тебя тоже одели как следует, — негромко произнёс я, пока девушки обменивались любезностями.

— Пришлось. Нэвия заставила, — ответил смиренно мой боевой товарищ.

— Меня тоже, — слегка развёл я руки в стороны, окинув себя взглядом. — Не хочу даже вспоминать. Кстати, справа от тебя на девяносто.

Тот краем глаза бросил взгляд в указанную сторону.

— Из дома Лорье? — уточнил он.

— Таращатся уже несколько минут.

— Думаешь, хотят вызвать на дуэль или что-то в этом духе?

— Не думаю, что они настолько глупы, чтобы сделать подобную тупость. Но вполне могли приготовить мерзость, чтобы нас опозорить.

Меня уже предупредили. Марианетта и Катэрия в один голос, когда провожали, просили меня быть внимательным. Мирный договор не помеха устроить «шутку над друзьями», особенно когда исполнителей будет не найти. Насколько мне известно, так на девушку из потока Катэрии ещё в гимназии вылили помои из ведра, и никто так и не нашёл виновника. Но теперь не было людей, которые бы не вспоминали тот случай, что оставил явное пятно на репутации девушки.

Казалось бы, какое пятно на репутации, когда кто-то исподтишка ударил в спину ничего не подозревающей девушке, но в этом мире были свои понятия о морали.

— Жаль, что мы их не добили. На линкоре наверняка есть установки для точечных ударов, — хмуро произнёс он. — Или активная броня, если их забросило так же, как и нас.

— Людей только нет, — напомнил я.

— Но есть бомбы и торпеды. Можно обстрелять их район с орбиты.

Естественно, Грог мечтал. Не заметить линкор на орбите этого куска планеты будет сложно, да и не станет никто в здравом уме тратить арсенал без видимой необходимости. Вот будь у нас война, то тогда, думаю, можно было бы навести на них пару торпед с самонаведением, сбросив их из космоса, как бомбы.

— Если что, прикрывай, — приказал я.

— Принял, — кратко ответил тот.

Тем временем на сцене, что находилась у само дальней стены, появился человек, если не ошибаюсь, директор этой гимназии. Будто почувствовав его присутствие, все остальные начали смолкать, пока зал не погрузился в тишину, после чего свет погас, оставив только приглушённый на сцене. В этот же момент включился мощный прожектор, который выделил фигуру столбом света.

Человек на сцене, которого я мог разглядеть только в очках, обвёл взглядом учеников, после чего радостным голосом объявил:

— Вижу, вы все уже готовы праздновать окончание школы и сдачу экзаменов.

Зал ответил одобрительным гулом.

— Так что же, не будем откладывать этот момент, мои дорогие ученики! Сегодня ваш официально последний учебный день, после которого вы станете теми самыми, кто поведёт наше государство в светлое будущее. Мы, я и все ваши любимые учителя дали вам всё, что знали сами, чтобы вы смогли вступить в новую пару вашей жизни. Спасибо за ваши старания, ваше усердие и вечное стремление. Мы верили в вас и искренне хотим, чтобы все ваши надежды оправдались, и вы достигли тех высот, к которым мы вас подталкивали всеми силами. Благодарим вас за ваше усердие и желаем вам всего самого наилучшего на долгие годы! И пусть этот вечер запомнится вам на всю вашу жизнь. А теперь по случаю конца вашей учёбы… да будет ваш последний бал в стенах этой гимназии!

Глава 143

Зал взорвался аплодисментами и радостными криками.

— Звучит, как пожелание смерти, — заметил я.

— Да.

Я помнил свой выпускной в космодесанте, если так можно было его назвать. У нас тоже были экзамены, только они проходили как операции в реальных условиях, когда мы должны были показать все свои навыки. В тот момент нам не позволяли надевать броню, пока мы не докажем, что достойны этого, и потому достаточно много людей его не проходило. И если здесь ставили просто двойку, там мы погибали.

Учитель на сцене дождался, пока зал немного успокоится, и стихнут радостные крики поддержки учеников, прежде чем продолжить.

— А теперь в честь окончания занятий, да начнётся бал!

Люди начали переглядываться и разбиваться на пары.

— Грант, — поймала меня под руку Рондо. — Ты сегодня танцуешь со мной, помнишь?

— Да, Рондо.

— Грог, — уже поймала Нэвия моего друга за руку. — Идём, скоро начнутся танцы и нам надо найти наших.

Мы обменялись взглядами, после чего кивнули друг другу и направились в разные стороны. Люди начали расходиться к стенам, освобождая место в центре. Наши уже сбились в одну небольшую группу.

— Жду не дождусь, когда мы начнём танцевать, — улыбалась Рондо слишком плотно прижавшись ко мне грудью. Настолько, что я мог почувствовать через платье её корсет, который придерживал её грудь среднего, стандартного размера.

— В чём смысл этого танца, что его все ждут? — поинтересовался я. — За него что-то дадут или как это будет выглядеть?

— Что? Нет, за это ничего не дадут, — улыбнулась она. — Это просто красиво, и тем самым мы выражаем уважение к нашим учителям.

Я бы не назвал такие танцы красивыми. Нет, я не отрицаю, что есть танцы, на которые приятно смотреть, а есть танцы, на которые смотреть опасно, так как они гипнотизируют. Однако те, что я видел здесь, ни под одну из категорий не попадают, хотя о вкусах тоже не спорят.

Первыми в центр зала тем временем вышли ученики, которые изучали гуманитарные науки. Едва они встали на свои места, как свет вокруг начал меркнуть, после чего заиграла музыка, и они закрутились на единственном участке света, исполняя танец, который отличался от нашего. Он длился что-то около минут семи, после чего под конец участники поклонились друг другу, и зал заполнили аплодисменты.

Они ушли, их место заняли другие, и так пошло по кругу. Вскоре в центр вышли и все, кто должен был поступать на охотника. В основном это были крепкие молодые люди, среди которых заметно выделялись разве что Грог и Нэвия, как две противоположности. Одна совсем крохотная, а другой похож на глыбу.

Интересно, а как они целуются?

Грог не станет таким заниматься.

Ага-ага, ты его на секс подбил с той женщиной. Скажем так, подтолкнул к первому шажку в нужное направление, и теперь думаешь, он теперь остановится перед соблазном?

В этом нет никакого соблазна. Касание кожей, не более.

Наверное, он её на руки, как игрушку, поднимает к себе и целует. Но будет интересно посмотреть на их секс.

Тень, ты не знаешь слова «заткнись»?

Кстати, ты заметил, что она ему едва ли не по пояс. Минет делать удобно, на колени вставать не надо. Интересно, они уже это пробовали?

Я перестал обращать внимание на внутренний голос, наблюдая за их танцем. Надо отдать должное, будучи такими разными, они всё равно смотрелись очень гармонично. Двигались плавно и синхронно. Грог обращался с ней, как со стеклянной статуэткой — с особой осторожность, крутя её в танце, когда одной приходилось поднимать руки верх, а другому чуть склониться, чтобы дотянуться до неё.

После их танца начался наш. Рондо разулыбалась, подавая мне руку.

— Прошу, будь со мной аккуратен и позаботься обо мне, — тонким и невинным голоском попросила она перед тем, как мы вышли в центр зала.

— Сделаю всё, что в моих силах.

После чего…

Внезапно началась музыка, которая совершенно не соответствовала танцу, который мы должны были исполнять.

Недоумение было на лице всех нас. Мои одноклассники удивлённо переглянулись, но тем не менее сделали несколько шагов назад друг от друга, готовые начать, явно зная, что за танец сейчас будет и как его исполнять. Но не знал я, лишь повторив за ними, пусть и с большим отставанием, замерев напротив Рондо.

На её лице был испуг. Рондо знала, что я не умею танцевать от слова совсем, а значит она опозорится она вместе со мной. Все будут смотреть и улыбаться над тем, как неуклюже мы будем пытаться танцевать, повторяя за другими, и как смешно это будет выглядеть со стороны, о чём будут вспоминать и напоминать ей ещё очень долго, если не всегда. По сути, неприятное пятно на репутации.

Мой взгляд скользнул по толпе и остановился на тех самых девушках и парнях, что сверлили нас взглядом. Они не улыбались, но и без этого было понятно, кто приложил руку к такой «шутке»,желая заставить меня опозориться при всех. И пусть я не понимал, что такого постыдного в этом, однако прекрасно помнил, как об этом предупреждали Марианетта и Катэрия, прося быть осторожным.

И мне-то плевать, но репутация есть репутация. И оставалось решить, что делать. Попросить остановить танец? Хотя это тоже будет выглядеть жалко и смешно со стороны, как я пытаюсь убедить, что не его мы должны танцевать. Повторять за другими? Я, конечно, хорошо запоминаю, но синхронно повторить с первого раза — это попросту невозможно. Или…

Расслабься и предоставь дело профи.

Ты что удумал, Тень?

Я помогу тебе, просто не сопротивляйся, слышишь?

Я не отдам тебе тело под контроль.

Я не собираюсь забирать тело. Я что дурак? Но если ты опозоришься, последствия отхватим мы оба. Мы оба в одной лодке сейчас, и я заинтересован в успехе не меньше, чем ты.

Я. Не. Отдам. Тело.

Я не прошу отдавать тело. Всё будет как в драке, когда твоя рука сама вскинулась, не более. Я же не дурак брать под контроль тебя, когда рядом и Грог, и Финисия, которая сожжёт меня. Давай, или позорище на весь люд с последствиями или моя помощь. Лишь помощь, даже тело не придётся отдавать.

Мои одноклассники начали двигаться, и я поспешил за ними, краем глаза следя за движениями, но уже понимая, насколько сильно отстаю, и как это жалко выглядит. Вот они взяли девушку за руку, крутанули её и…

Я едва не уронил Рондо.

Это помощь, которая пойдёт нам на пользу обоим.

Думаешь, я поверю в помощь хаоса?

В этот момент новое движение, и я запнулся, едва не уронив саму Рондо. Та едва устояла на ногах, а я наступил ей на ногу, ещё раз едва не уронив при всех. На её лице появилось страдальческое выражение унижения и бессилия. При этом мы ещё и не поспевали за другими.

Ты или сейчас позоришься на всю округу, или утрёшь нос ублюдкам. Или что, космодесантник настолько не уверен в своей воле, что боится потерять контроль?

Я уверен в своей воле.

Новы пируэт, где надо было закрутить партнёршу, после чего поймать её одной рукой за спину, и внезапно мои ноги сами сделали шаг вперёд. Одна рука схватила за ладонь Рондо, крутанула и в тот же миг другая сама её поймала.

Всё это произошло очень быстро. Я до сих пор владел своим телом, но руки и ноги начали двигаться так, будто действовали на автоматизме без моего вмешательства.

Я об этом и говорю! Расслабься, ща батя всё уладит, просто не вмешивайся.

И моё тело начало двигаться само по себе.

Испуг Рондо, которая покраснела и уже выглядела так, будто была готова расплакаться от унижения, сменился удивлением. Наши движения внезапно стали очень чёткими и синхронными. Танец стал плавным и воздушным. Мои руки перестали хаотично двигаться, пытаясь скопировать движения других, будто сами знали, что нужно делать.

Мы продолжали плавать по залу. Рондо смотрела на меня, не в силах избавиться от удивления, но где-то на середине, на её губах начала появляться улыбка, и мне даже показалось, что она получает удовольствие от танца. В отличие от меня. Я продолжал напряжённо прислушиваться к себе, готовый в любую секунду прекратить это. Позор позором, однако я был готов на это, чтобы не дать ереси зайти дальше, чем нужно.

Не зайду, я же не дурак.

Танец длился около семи минут, и под конец мы уже ничем не отличались от остальных, а может даже исполнили его даже лучше других.

Последнее движение, Рондо крутится у меня в руках, после чего практически ложится спиной мне на руки, позволяя себя обнять. Не только она так закончила — это была тоже часть танца, но она выглядела так, будто была рада оказаться в моих руках.

Музыка закончилась. Я помог встать Рондо на ноги, после чего мы поклонились друг другу и присоединились к остальным.

— Ты потрясающе танцуешь, Грант, — улыбнулась она, когда мы отошли в сторону. — Я даже не подозревала насколько.

— Я тоже.

И я. Говорю же, всё будет круто, главное довериться.

Да, круто…

Я бросил взгляд на людей Лорье, которые провожали меня хмурым взглядом. Уверен, что это была их «шутка».

— Грант, а Грант, тебе понравилось? — остановилась передо мной Рондо, заглядывая мне в глаза.

— Было интересно.

— Танцевать со мной, я имею в виду.

— Да, мне понравилось, — ответил я стандартной фразой и спокойным голосом, чтобы не давать ей лишних поводов, но и не обижать.

— Честно? — подалась Рондо вперёд.

— Да.

— Мне тоже очень понравилось.

Она была чуть ниже меня, а потом слегка привстала на цыпочки и неожиданно подалась вперёд. Неожиданно, возможно, для кого-то другого, но не для меня. Я чуть ушёл в сторону, уворачиваясь от её поцелуя, после чего дёрнул на себя и со стороны это выглядело так, будто мы обнялись. Я не хотел её обижать прямым отказом от поцелуя, понимая, что это может вызвать ответную реакцию, но и целовать её не собирался.

— Хорошо потанцевали, спасибо, — похлопал я её по спине и отстранился.

Рондо выглядела очень разочарованно. Она понимала, что я помолвлен, но всё равно попыталась поцеловать. Надеялась тем самым склонить меня к себе? Очень зря, я не меняю своих решений.

* * *

Рондо была смущена и немного разочарована.

Она и сама не могла объяснить, что на неё нашло. Казалось, что они обречены на позор на глазах всей школы, а потом вдруг Грант выдал настолько идеальный танец, что казалось, никто ещё ни разу с ней так не танцевал.

Рондо была поражена, она была очарована. Их танец так мягко и плавно шёл, что казалось, они попросту плавают по залу. Её страх сменился удивительным спокойствием, и Рондо смогла получить от него удовольствие, будто танцевали они для себя и ради себя, словно и не было вокруг наблюдающих за ними людей.

Только она и Грант.

И в переизбытке чувств, в предвкушении, чувствуя, как сердце учащённо бьётся в её груди, Рондо думала, что Грант испытал то же самое. Он будто обрёл внутреннюю силу, которая исходила от него теплом и какой-то соблазнительностью, на что её тело тут же отозвалось. Во власти необъяснимого возбуждения и опьяняющего чувства она подалась вперёд…

Но была просто обнята.

И чувство тут же прошло.

Нет, Рондо была благодарна, что он не отверг её при всех, сведя всё к дружескому объятию, отчего им удалось избежать этой неловкости, и тем не менее она была немного разочарована. Да, у него есть невеста, но их поцелуй…

Рондо тоскливо бросила взгляд на Гранта, который казался ей теперь ещё притягательнее.

* * *

С последним танцем слово взял опять директор.

— Что ж, я знаю, что вам уже не терпится начать настоящий вечер. Да-да, я не вчера родился и знаю, что вам этот бал задаром не дался, а потому… добро пожаловать на выпускной!

И в этот момент ударила громкая музыка. Из хлопушек выстрелили конфетти, заставив меня вздрогнуть и резко оглядеться, после чего зал утонул в оглушительном крике радостной толпы. Заиграла очень быстрая и режущая звук музыка, и зал превратился в однородную массу прыгающих тел в мигающем свете. Из-за конфетти зал замерцал тысячами искр.

Вот тебе и бал благородных. Невольно я вспомнил клубы, которые посещал здесь. Это место сейчас мало отличалось от них. Вроде разные люди, но суть у всех остаётся той же.

Дальше всё было стандартно: надо было дождаться момента, когда я смогу отправиться домой и заняться своими делами. Нельзя было уходить слишком рано по каким-то странным правилам этикета, но и поздно под утро я возвращаться не собирался. А потому занял позицию около одного из столов с закусками, наблюдая за людьми, что бесновались вокруг.

Время шло, я уже определился с тем, что не на столе нравится, а что нет, внимательно наблюдая за залом и в особенности выслеживая детишек Лорье, которые могли попробовать выкинуть ещё один фокус, чтобы запятнать репутацию Барбинери, что могло сказаться в будущем. Но вроде как ничего особенного не было…

Посмотри налево в самом углу, где двери ведут на улицу.

Я сразу обратил туда свой взор, пытаясь разглядеть в толпе то, на что указал мне Тень.

Не в толпе, а за ней. Ты ща охренеешь.

Я прищурился, пытаясь с помощью очков разглядеть, на что именно он показывает…

Да его невозможно не заметить, слепошара!

И я заметил.

Грога и Нэвию, которые стояли в уголке.

И которые целовались.

Он склонился над ней. Грог, массивный и жёсткий, которого враги боялись, а товарищи по оружию уважали, тот, кто проливал кровь тысяч, врубался в бой с жесткостью и без сомнений, сейчас наклонился над миниатюрной девушкой, придерживая её руками, как что-то очень хрупкое, и целовал её в губы. Той пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до него.

Мило, да?

Мило? Я не знаю, как это описать. Необычно? Странно? Массивный космодесантник и ужас космоса бережно и нежно придерживает девушку на цыпочках, осторожно целуясь с ней. Он и на себя не был похож, будем честны. Будто школьник-переросток, который неуверенно пробует что-то новое.

Но не мне его осуждать, учитывая, чем занимался я. Главное, чтобы это не стало препятствием в наших планах.

Когда они закончили целоваться, Нэвия с нежностью провела по его щеке своей крошечной ладонью, вглядываясь ему в глаза, и рассмеялась, когда Грог, казалось, не может найти себе места. Она вновь потянулась к нему, поцеловала в губы и увела в зал, будто пытаясь скрыться с ним в толпе, что с ростом Грога сделать было невозможно.

Это место убивает нас.

Или, может, исцеляет?

Она исцеляет других людей. Для нас это как уничтожение иммунитета. Мы должны быть теми, на кого нельзя повлиять. В противном случае меч, который несёт смерть врагам человечества, может внезапно повернуться в другую сторону, и никто этого даже не заметит.

Можно сказать, что дальнейший праздник шёл без эксцессов, если не считать, что где-то ближе к концу ко мне подошла девушка. Приятная, темноволосая с аристократическими чертами лица и объёмной для своего возраста грудью чуть ниже меня. Она начала разговор ни о чём, то и дело касаясь меня «случайно» то рукой, то грудью, после чего попыталась меня увести в парк погулять и пообщаться.

Но помня о том, что рядом есть Лорье, которые только спят и видят, как бы меня опозорить, я отказался, сославшись на то, что жду другую девушку, с которой танцевал.

— Очень зря, мы бы могли хорошо провести время, — томно произнесла она в ответ на это.

И в моей голове тут же возникла картина, где она заводит меня в укромное место и раздевается, показывая все свои достоинства. Нет, это была не похотливая и не пошлая картина, просто я представил, как это со стороны потом фотают Лорье. В лучшем случае, разошлют, как я изменяю невесте, а в худшем — обвинят в домогательствах.

Поэтому мой ответ был твёрдым и непоколебимым.

— Нет. Я жду своего партнёра по танцам.

Не хочешь проблем — не давай повода.

Потому что, глядя на учеников, поводов опозориться у них было предостаточно.

* * *

— Как тебе вечер? — спросил я, когда мы возвращались в поместье.

— Нормально, — прогудел Грог. Он выглядел слегка отстранённым, погружённым в свои мысли и медленно реагировал на раздражители. Будто возвращался мыслями к тому поцелую, который вряд ли был один.

— Лорье пытались подставить нас, — негромко поделился я новостями.

— Как? — медленно спросил он.

— Поставили не ту музыку на танцах. Возможно, узнали, что я танцую плохо, и решили тем самым окунуть мен в лужу при всех. Не получилось.

— Они не успокоятся, да?

— Рано или поздно успокоятся, я думаю. По крайней мере, они точно больше не полезут на нас. Меня сейчас интересует другое. Наёмники «Отряд смертников», который наняли, но не успели использовать Лорье.

— Думаешь, это те самые смертники?

— Да, что-то мне подсказывает, что это могут быть они. Или, по крайней мере, их основатели вполне могут отказаться теми самыми смертниками, которых мы знаем. Проверить это можно, лишь встретившись с ними.

И не на поле боя, так как, зная их суровый взгляд на жизнь и войну, не сомневаюсь, что они могли привить его и к тем, кто к ним присоединился. Насколько я выяснил, они располагаются на отдельном островке, где находится их база, ничейные земли, как их ещё знают. Можно будет туда заглянуть, но лишь после того, как мы получили всё необходимое для корабля.

Когда мы вернулись в поместье, нас достаточно подробно расспрашивали о том, что и как прошло, где я поделился своими наблюдениями. Марианетта на выходки детей Лорье лишь покачала головой, а Катэрия наоборот, выпрямилась.

— Если не считать этого, то всё остальное прошло гладко, — закончил я, окинув их взглядом.

Мы сидели в небольшой палатке, где разместилась Марианетта со своими детьми, которые сейчас или гуляли на территории поместья, или помогали взрослым. Разбор завалов и поиск чего-то полезного шёл полным ходом и в особенности меня интересовало оружие, которое могло нам потребоваться.

— Ну… чего и стоило ожидать от детей, — улыбнулась Марианетта.

— Не знала, что ты умеешь танцевать, — заметила Катэрия.

— Не всё, некоторые танцы, — пожал я плечами. — Тем не менее, они оставят нас в покое или это будет продолжаться дальше?

— Как страсти поутихнут, они успокоятся, — заверила меня Марианетта. — Боль от потерь, чувство унижения из-за позорного договора и злость от потери репутации бросает людей на необдуманные поступки, однако люди имеют свойство всё забывать.

— Или копить злобу годами.

— Думаю, что к тому моменту мы будем к подобному готовы, — успокоила меня Марианетта. — Кстати, я созвонилась с Пирси, они готовы предоставить нам свои услуги. Как только придут первые деньги, можно будет приступать к отстройке нового поместья. А ещё у меня есть хорошая для тебя новость по поводу двигателей.

Мне было не пять лет, чтобы не догадаться, о чём идёт речь.

— Они пришли?

— Ну… не пришли, однако нам одобрили их поставку, — улыбнулась она. — Теперь осталось лишь дождаться.

Глава 144

Весь последующий месяц люди семьи Барбинери выживали. В этом участвовали все — от людей семьи до самих их членов, где каждый вкладывал в общую копилку общей жизни столько, сколько сможет.

Так, когда Марианетта кашеварила на кухне с одними женщинами, Финисия помогала со стиркой другим. В то же время я, Грог и Зигфрид помогали с разбором завалов, а после с обустройством временного лагеря и даже охотой.

Все были при делах, все работали на благо семьи и её людей, делая всё, чтобы она выжила. Это был грамотный ход — ничто не делает людей сплочённее, чем пережитые тягости. И тот факт, что семья Барбинери не отлынивает, а полностью погружена в общую работу, лишь повышает нашу репутацию и делает людей более верными нам.

Спустя месяц на счёт Барбинери поступают первые деньги, и мы в первый раз можем немного развернуться. И первым же делом заказываем жилые контейнеры для людей. Это были действительно простые контейнеры, которые переоборудовали под маленькие дома, однако даже это было куда лучше, чем обычные палатки, в которых мы всё это время ютились под открытым небом.

Следом нам вновь проводят электричество и одновременно с этим бурят скважину, чтобы получить доступ к пресной воде, так как прошлый колодец и водоснабжение было попросту уничтожено.

Я наблюдал за этим, стоя около корабля, который готовил к будущему ремонту. На моих глазах грузовой челнок осторожно опускал контейнеры вторым этажом на огороженной колючей проволокой территории, пока рядом работала буровая машина, пробивая грунт в поисках воды.

— Так, куда собралась… — подхватил за шиворот я мелкую, которая явно нацелилась что-то скрутить у бурильщиков.

— Хочу посмотреть! — радостно ответила мелочь, дёргая ногами, будто до сих пор бежала. — Они в земле дырки делают!

За это время она начала вновь разговаривать. Марианетта сказала, что дети нередко смолкают, когда происходит что-то травмирующее для их психики, а это значит, что девчонка шла поправку.

— Потом посмотрим, — ответил я. — Возвращаемся к двигателю, его надо скрутить.

— Мне можно будет его забрать? — заблестели её глаза.

Я посмотрел на девочку, посмотрел на двигатель, в который она могла поместиться, и пожал плечами.

— Если утащишь. А теперь держи ключ и крути вот эту гайку.

С любым животным можно справиться, если найти к нему подход. И пусть она крутит гайку не в ту сторону, лишь затягивая её туже, так мелочь будет занята и не станет лезть куда ни попадя. Я вообще заметил у неё определённую предрасположенность к технике.

Возможно, в будущем из неё и выйдет толк, если направить её энергию в нужное русло. Поэтому пока было достаточно начать с малого и просто дать ей откручивать что-либо, с чем она успешно не справлялась. Зато отлично выдёргивала патрубки и проводку там, где я не мог достать. Было очень удобно засовывать мелочь в труднодоступные места, чтобы она отключила ту же систему управления, чтобы лишний раз не разбирать корпус.

Но не только бурильщики были на нашей территории. Свою технику начали подгонять и семья Пирси, которые занимались строительством. Бульдозеры и экскаваторы выстраивались в ряд около разрушенной деревни, готовясь приступить к работам. В первый день приехал даже сам глава семьи Фадей Пирси, чтобы обсудить планы. Они с Марианеттой рассматривали примерный план работ на ближайшую неделю по подготовке к застройке.

Вскоре вся округа погрузилась в рёв двигателей, когда машины начали сгребать завалы и готовить местность под фундамент как поместья, так и домов людей семьи. Причём основной упор делался на дома для людей по настоянию Марианетты. Вскоре на нашей территории появились и грузовые краны, и бетономешалки, которые присоединились к строительству.

Разрушенная до основания деревня отстраивалась на наших глазах.

Глядя на это со стороны, Марианетта не могла сдержать слёз.

— Просто… просто ты хоть раз видел рождение ребёнка, Грант? Хотя о чём я, конечно же, не видел, — улыбнулась она сквозь слёзы, когда я спросил, в чём дело. — Просто это как наблюдать за новым рождением.

— Семьи?

— Да, семьи, — кивнула она. — Мы сделаем так, что наша семья станет ещё лучше, чем была до этого. Жаль, что этого многие не увидят уже…

Помимо домов для людей семьи и поместья строители готовили и место под посадочную площадку, и новые ангары для техники. Прошлые попросту смело взрывом периметра, превратив их в груду металлолома.

Ещё один месяц, и посреди пустыря начали появляться стены домов, как молочные зубы. Строители работали целый день, заполняя стуками молотков и рёвом двигателей округу, ночью позволяя всем выспаться, после чего с первыми лучами солнца вновь, приступая к работе. И пусть все деньги, что мы получали с наших предприятий уходили на строительство, Марианетта ни о чём не жалела, будто пыталась компенсировать потери как семьи, так и свои душевные упорной застройкой.

Что касается меня, то я тоже не сидел без дела.

Четвёртый двигатель был окончательно снят с корабля, освободив место для нового, который должен был прийти со дня на день. Мелочь была в восторге, продолжая ковыряться в нём в то время, как я занялся платой управления.

Осторожно выковыряв чудовище, что верой и правдой служило нам на протяжении этого времени, позволяя пользоваться кораблём, я начал припаивать чипы, конденсаторы, резисторы и всё остальное на новую плату, которую распечатали и отправили нам обратно. Это заняло полные сутки, чтобы вернуть всё на место и ещё сутки, чтобы найти дополнительные детали, которых мне не хватило, после чего плата встала на место, и десантный отсек вновь начал выглядеть, как и прежде.

Потребовалась лишь калибровка новой части системы, но этим мы займёмся, когда придёт двигатель. Я же занялся своей бронёй.

Как я говорил, активная броня — это то, от чего ты никогда не откажешься. Поэтому я уделил много времени тому, чтобы сохранить в ней как можно больше от старой, заменяя запчасти только в том случае, когда понимал, что это необходимо и починить возможности их у меня попросту нет.

Так на замену сразу же пошли энергоячейки, чтобы запитать активную броню и сразу посмотреть, что нужно чинить. Одного взгляда на ошибки было достаточно, чтобы осознать, что фронт работ будет большим.

Первыми на замену пошли повреждённые привода. Починить их у меня не было никакой возможности. Поэтому заместо повреждённых встали те, что были у предателей. Также на замену пошло несколько камер визоров и сам экран, который рябил и не выдавал изображение. Следом за ним пришлось сменить несколько плат компьютера.

Мне потребовалось пять дней на разбор и сбор активной брони, а после на калибровку, прежде чем активная броня стала функционировать, как и прежде. Однако я оставил сами бронелисты, все исцарапанные, со следами от пуль и расплавленными отметинами от техник пси-райдеров, которые служили напоминанием нашей славной битвы, в которой мы одержали верх.

Я не помню, чтобы когда-нибудь мне настолько сильно доставалось, но как говорил наш командир, шрамы красят воина, рассказывая о его славных битвах, и моя броня теперь выглядела как у ветерана, прошедшего не одно сражение. И никто не догадается, что это всё я получил за одно-единственное сражение, где меня пинали ногами, как мяч.

Но самый знаменательный момент наступил, когда нам прислали двигатель.

Его привезли на грузовом корабле и вытащили в огромной деревянной закрытой коробке, где тот был закреплён в деревянном каркасе. Его встречали я, Грог и Зигфрид.

— Это он? — негромко спросил Грог, обходя огромную коробку.

— Да.

— Значит…

— Значит дело осталось за малым. Установить его и можно отправиться на линкор.

Невольно я поднял взгляд к небу, где где-то в глубине Альте Семита скрывался потерянный линкор Империи. Линкор типа Страж, корабль широкого спектра действий, который используется чаще всего как патрульный корабль или в огромной флотилии.

На нём точно будет достаточно мощный центр связи, который должен будет пробиться из этого пространства в наше, чтобы установить связь с Империей, где всё остальное будет лишь делом техники.

И ключ к нему лежал здесь, в этой коробке.

— Тогда не будем медлить, — обрёл я твёрдость в голосе. — Грог, надевай активную броню, нам она понадобится. Зигфрид — ты на подхвате у меня. Нам надо будет хотя бы примерить его к кораблю.

У нас не было крана, не было домкрата или погрузчика — всего, что может потребоваться при установке двигателя, который весил не одну и не две сотни килограмм. Однако у нас был Грог и активная броня, которая была способна поднять такой вес, пусть и с трудом.

Я выбирал максимально похожий на наш двигатель, и тем не менее, как и подозревалось ранее, он действительно отличался от стандартного двигателя имперского разведывательно-десантного корабля. Этот был чуть больше и чуть тяжелее. Также на нём отсутствовала система направления тяги, однако под корпус он вполне вставал, что было одним из важнейших параметров. Встанет на корабль, и всё остальное будет уже делом времени и техники. Резать корпус, устанавливать направляющие приводы со старого — всё это можно было сделать при наличии инструментов и времени.

Поэтому я был доволен. Не мог не провести по нему рукой, уже предвкушая полёт на нормальном корабле, по которому так соскучился.

Но всё проходило слишком гладко.

Я даже не задумывался над этим, пусть и подозревал, что не может быть так, чтобы ничего не происходило. Однако беда пришла с совершенно неожиданной стороны, ударив в спину.

Катэрия достаточно часто начала улетать в больницу, чтобы как навестить свою сестру, которая уже второй месяц не выходила из комы, так и провести все необходимые анализы, которые требовались для контроля плода.

Я никогда не отпускал её туда одну. Вакс, Грог или Зигфрид, а иногда они вдвоём обязательно следовали за ней, сопровождая от нашего строящегося поместья до больницы и обратно.

В первую очередь из-за её отца Джеферсона Голда. Он узнал довольно скоро, что произошло с Алианеттой и теперь пытался выразить нам ноту протеста, чтобы получить возможность объявить войну. Он прекрасно понимал, что отпор мы не дадим, и желал этим воспользоваться просто потому, что хотел крови.

Однако его нота протеста так и оставалась до сих пор недействительной, так как предъявлять он её должен был Лорье. Будет точнее сказать, что он её объявлял, однако это тут же пресекло министерство по делам домов и семей, не находя в ней повода для претензий к нам. Где пострадала Алианетта — у Лорье. Кто гарантировал её безопасность — Лорье. Кто находился с ней в тот момент — Лорье. Всё складывалось исключительно в нашу пользу, и сейчас это дело по многочисленным просьба Марианетты находилось под их личным контролем. Поэтому Голд пока ничего не предпринимал.

И сейчас Катэрия была как раз на одном из таких приёмов в то время, когда мы с Зигфридом возвращались на грузовике, перегоняя детали для корабля. Хотели воспользоваться грузовым кораблём, однако на нём Катэрия и отправилась как раз-таки в больницу.

— Как думаешь, что будет на линкоре? — негромко спросил Зигфрид, пока мы ехали по дороге.

— Что именно ты хочешь услышать? — спросил я.

— Когда мы пересекли границу Альта Семиты, то нас всех разбросало по этому острову. Значит это, что там тоже никого не будет?

— Меня волнует не это, — ответил я негромко и переключил передачу на следующую, разгоняясь на прямой.

Сегодня за рулём был я. Научившись ездить, я пользовался каждой возможностью поуправлять машиной, получая от этого определённое удовольствие. Ощущать, как машина рулится, отзывается на газ, чувствовать скорость — в этом что-то было, что-то расслабляющее и успокаивающее.

— Ты про… — посмотрел он на меня.

— Систему автоматического огня, — негромко ответил я. — Если линкор не обесточили и если на нём включён режим автоматического режима патрулирования, то мы можем и не подобраться к нему.

— Думаешь?

— Что она включена? Хотелось бы верить, что нет, но я не отрицаю такой возможности. Он мог встать на консервацию автоматически, но не встал, раз отвечал на запрос о помощи. А значит он работает, и работает штатно. Отсюда можно предположить, что и система автоматического огня на нём может быть включена.

Вообще, это не проблема. Все корабли имеют что-то типа местного аналога «свой-чужой», который позволяет избегать как раз таких ситуаций. То есть по своим стрелять он не должен. Принцип схож с принципов автонаведения на турелях.

Но если корабль старый, то есть вероятность, что его система устаревшая и может не распознать нас. А выжить под концентрированным огнём линкора будет попросту невозможно.

Я не загадываю сейчас, что и как будет. Система автоматического огня может быть включена, может быть выключена, тут не предугадаешь. Уже на месте мы сразу об этом узнаем. Но если она действительно включена, тогда у нас возникнут проблемы, которые я не буду знать, как решить.

Но это будет потом, когда мы починим корабль, поэтому можно пока и не загадывать. Сейчас было самым главным доехать до поместья и выгрузить всё, так как постепенно начинает смеркаться, и мне бы не хотелось оказаться на дороге ночью.

В этот момент у нас ожила рация.

— Грант? Грант, ты здесь?

Это был голос Марианетты. Обычно для важных разговоров мы не используем рацию, так как высок риск перехвата, или используем защищённые частоты. Но если просто надо что-то спросить или попросить, то пользовались и обычной. Поэтому я без задней мысли взять трубку и поднёс её ко рту.

— На связи.

— Вам ещё долго возвращаться? — спросила она, но я уже по голосу чувствовал, что ей что-то не терпится рассказать. В последнее время у Марианетты было мало поводов для радости, но здесь её голос буквально источал счастье.

— Час—полтора плюс-минус. Что-то случилось?

— … я скажу или сама хочешь… — Марианетта не отключила связь, с кем-то переговариваясь. — … хорошо, но было бы лучше самой… Грант, ты меня слышишь?

— Да, что случилось? — насторожился я.

— У меня для тебя хорошая новость.

У меня так и крутилось на языке «Катэрия сделала аборт?», но я знал, что никто этого вопроса не оценит и просто спросил:

— Что?

— У тебя будет двойня! Сюрприз!!! — радостно выкрикнула в рацию Марианетта.

…

……

………

Я просто сидел. Сидел, давя на газ, и смотрел на трубку в руке, пытаясь сейчас осмыслить то, что мне только что сказали. Потому что это был действительно охуенный внезапный сюрприз в рот мне гранату…

— Грант, ты здесь?

Двойня…

— Грант? Приём, Грант, ты меня слышишь?

Сразу двое, я не уверен, что готов к этому.

— Странно, связь пропала… Грант?

Я уверен, что не готов к этому.

— Грант, ты меня слышишь?

Двойня…

— ГРАНТ!!!

Это же просто пи…

— ГРАНТ!!! ПОВОРОТ!!!

Я в первый раз почувствовал, каково это впасть в полнейший ступор, потеряв контакт с реальностью. И вырвал меня из него громкий вскрик Зигфрида, который резко потянулся к рулю, пытаясь выкрутить его в сторону.

В этот момент я уже сам пришёл в себя, быстро наведя резкость на приближающийся поворот. Руки вперёд мозгов начали выкручивать руль, пытаясь удержать машину на дороге, но было уже поздно. На полном ходу грузовик попросту вылетел с грунтовки прямо в лес. По бамперу и капоту застучали кусты и ветви, один раз машину подбросило на кочке, пока под конец на полном ходу мы не врезались в дерево.

Только в этот момент я понял, что продолжал всё это время давить газ.

Удар пробрал до самых костей, словно ударили басы. Я почувствовал, как сидушка вылетает из-под меня. Как мир устремляется мне навстречу и быстро превращается в одно сплошное пятно прежде, чем разбивается на тысячи осколков.

Это я вылетаю через лобовое стекло навстречу лесу за мгновение до того, как касаюсь земли. Всё кружится вокруг меня в беспощадном круговороте, прежде чем замирает. Мир вокруг пару раз меркнет вместе с сознанием, и я не могу понять до конца, умер ли я или жив. Просто не могу понять этого…

Потому что тебе пора научиться пользоваться вон той ленточкой и пристёгивать себя. Он ещё ремнём безопасности называется. Думаю, слово «безопасность» тебе должна быть знакома.

Я…

Да ты, ты. В следующий раз я могу и не спасти тебя. И постарайся лежать недолго, в этом лесу ты не один.

Что?

Кажется мысли совсем не собираются вместе. Голова кружится и болит, как и всё остальное тело, мир продолжает вертеться вокруг меня, как на центрифуге.

А потом внезапно всё проходит, будто кто-то схватился за мой мозг холодными руками, удерживая его на месте.

Вставай быстрее, у тебя гости.

После такого полёта я с трудом сажусь и оглядываюсь. Вокруг опускается мрак. Судя по свету, прошло минут пятнадцать или двадцать с того момента, как мы слетели с дороги. Я лежал среди деревьев в свете единственной уцелевшей фары грузовика, который расположился в метрах пятнадцать от меня, уткнувшись носом в ствол дерева. Его капот попросту обнимал его, смявшись гармошкой, и из-под него теперь поднимался белый пар, который растворялся в воздухе.

И гости, о которых говорит Тень.

Я с трудом поворачиваю голову на звук, глядя на тварь, которая смотрит на меня из темноты между деревьев, роняя на землю слюни. Адская гончая, вечно голодное и вечно тупое существо, которое преследует лишь две цели — убивать и жрать.

Едва мы встречаемся глазами, как она тут же срывается ко мне, делает прыжок, распахивая пасть…

И падает, рыча и пытаясь вновь подняться, что сделать без половины туловища уже проблематично. Её кишки вываливаются на землю, цепляясь за корни, пока она пытается ползти ко мне, истекая кровью. А я уже перевожу взгляд на других.

Стая, достаточно большая, чтобы задрать даже пси-райдера, учитывая, что нас разделяет меньше десяти метров. Они смотрят на своего быстро умирающего товарища, смотрят на меня, и в их тупом мозгу вспыхивает только одно решение — все разом бросаются в мою сторону.

И моё тело действует само по себе. Вскидывает руку, и прямо передо мной вырастает множество ростков кроваво-чёрного цвета, которые устремляются к тварям. Они ловят сразу трёх, тут же пронизывая их, как колья, разрастаясь в телах и будто насыщаясь кровью жертв. Ещё несколько пытаются обойти меня с флангов, но взмахом руки я огораживаю себя от них стеной кроваво-чёрного пламени. Одна из Адских гончих касается огня, и будто облитая бензином тут же вспыхивает в истошном визге боли и ненависти.

Но даже эти потери не останавливают демонов. Две твари уже прыгают на меня, и я до треска в костях быстро уклонюсь в сторону, пропустив обоих мимо. И тут же клинок отрезает половину туловища одной Адской гончей, другой запустив в зад сгусток.

Не обращаю внимания на её вопли и разворачиваюсь к оставшимся. Они вновь атакуют, и я продолжаю пятиться. Взмах клинка и голова улетает высоко верх, продолжая щёлкать зубами. Ещё одна тварь прыгает и попросту насаживается на внезапный кол, что вырос из-под земли. Следом за этим я сам делаю рывок вперёд, и красно-чёрные клинки с лёгкостью разрубают следующую Адскую гончую.

Оглядываюсь на двоих, что проскочили ко мне, и мои руки внезапно сжимаются вместе, будто пытаются удержать в ладонях, прежде чем расходятся в разные стороны. Одновременно с этим между ними появляется шар, который взрывается десятками маленьких кольев, что тут же нашпиговывают тварей. Не успевают они подняться, как я уже рядом срубаю им головы.

И остаюсь один.

Почти один.

За то время, пока я разбирался с Адскими гончими, рубя их направо и налево, из кабины успел выбраться Зигфрид. Хотел он помочь мне или собирался проверить, что происходит снаружи, но сейчас он стоял, глядя на меня взглядом, который я мог узнать из тысячи.

Зигфрид точно всё видел, в этом не было никаких сомнений. Я видел это по его глазам, и по его выражению лица, и по его руке… которая тянулась к кобуре. Он всё видел и знал, что нужно делать в таких ситуациях. Я не видел ни капли сомнения в его взгляде, в котором не было человека — был лишь меч, разящий врагов.

Мы смотрели друг на друга несколько долгих секунд, прежде чем одновременно вскинуть руки.

За единственным выстрелом на мир вокруг наконец опустилась тишина.

Глава 145

Пуля зависла прямо передо мной, прежде чем упасть на землю. В той тишине, которая повисла между нами, можно было услышать тихий шелест, с которым она утонула в траве.

Мы стояли друг напротив друга, я, вытянув ладонь, он — пистолет из дула которого ещё тянулась нить дыма. И никто не произнёс ни слова.

Не так я рассчитывал ему всё рассказать.

— Зерис, опусти пистолет, — ледяным голосом произнёс я.

— Ты больше не можешь отдавать приказы нам, едва связался с ересью и замарал себя ею, Элиадирас, — ответил он тем же голосом.

— Я никогда не марал себя ересью, — ответил я без грамма эмоций.

— Теперь это не имеет никакого значения, Элиадирас. За связь с ересью, за предательство Империи и самого Императора, тебя ждёт только одно — смерть.

Будь у меня действительно желание, я бы убил уже его. Но я не подниму оружие на своих братьев. Окажись я на их месте, то поступил бы точно так же. Потому что, если ты видишь ересь — ты уничтожаешь ересь. Иного не дано, и никому не объяснить, что это случайность. И даже если это так, то с болезнью всегда борются, прежде чем она распространится дальше, заражая всех остальных.

Но мне было рано умирать. Не сегодня и не сейчас, не в этом проклятом лесу, когда перед нами ещё стоит задача добраться до линкора. Никто из них не обладает достаточными техническими навыками, чтобы поставить корабль на крылья. Наверняка, Зерис найдёт выход, однако…

— Тогда у нас есть проблема, Зерис, — тихо ответил я.

Мы встретились взглядом. Уверен, что мой не сильно отличался от его, тяжёлого и убийственного.

— Сдайся, Элиадирас, и Император простит твою душу.

— Меня не за что прощать. Я никогда не предавал Империю. Я никогда не отступал перед целями, поставленными Империей. И я не позволю себя казнить, как последнюю дворовую собаку.

— Ты связался с ересью…

— Я никогда не связывался с ересью. Я подхватил её, заразился во время проверки дара, но никогда не поддавался ей. Ты не имеешь права обвинять меня в отступничестве, Зерис.

— Но теперь ты несёшь эту ересь с собой. Ты будешь её источником. И одному хаосу известно, сколько проблем ты принесёшь с собой. Поэтому опусти руку и прими свою смерть и избавление с честью.

Может я и несу с собой ересь, может я действительно заражён и когда-нибудь меня придётся убить, но я делал всё ради того, чтобы выполнить свою миссию. Я ни разу не ступил на неправильный путь, и Зерин сейчас попросту совершает ошибку. А я не хочу из-за неё погибать.

— Нет Зерин, я не позволю себя убить лишь по твоему подозрению.

— Моему? Если бы Грог…

— Грог знает о моей болезни, и он позволил мне жить во имя выполнения нашей миссии. Ты не имеешь права решать это в одиночку просто потому, что так решил сам.

Мы молча смотрели друг на друга в опускающейся ночи.

— Тогда у нас есть лишь один вариант разрешить наш спор, — тихо произнёс он.

* * *

— Надо что-то делать! — Катэрия чуть ли не лезла на Марианетту, которая пыталась связаться с Грантом и Зигфридом. Судя по тому, что они слышали, те попали в аварию, по-видимому, вылетев с дороги. — Нельзя их там бросать на ночь глядя!

— Никто их не бросит, — быстро ответила Марианетта. — Сейчас туда отправим людей и подберём их. Уверена, что с ними всё в порядке.

Но Катэрия уже, бросившись на улицу, выскочила из домика. Марианетте пришлось бросить рацию и выскочить за ней следом, чтобы нагнать на полпути к автомобилям. Та, казалось, совсем не думала головой.

— Стой! Стой, тебе говорю! Ты куда собралась⁈ — Марианетта поймала её за плечо на полпути к машинам. Катэрия попыталась вырваться и Марианетта рявкнула, схватив её за плечи и развернув к себе, держа крепко. — Да тишь твою налево, Катэрия, а ну-ка стоять! Ты что творишь⁈

— Но там… — глаза Катэрии бегали, она явно паниковала. Но внезапно серьёзное и жёсткое лицо Маринетты, которая, казалось, не способна быть немягкой, слегка отрезвила её.

— Успокойся, слышишь? Вдохни и выдохни, смотри мне в глаза. Давай, вдох-выдох, вдох-выдох, — твёрдо произнесла она и, дождавшись, когда девушка возьмёт себя в руки, спокойно продолжила. — Я знаю, что ты волнуешься, но куда ты беременная собралась? Чем ты-то поможешь?

— Я могу помочь!

— Я знаю, что можешь. И на твоём месте, я бы, скорее всего, поступила так же. Но ты уже паникуешь. Знаю, что тебе не всё равно, и я тоже волнуюсь за них, но давай предоставим эту работу мужчинам, хорошо? Грогу. Он-то точно справится и сделает всё, чтобы спасти своего друга. Давай доверим это дело тем, кто сможет помочь, согласна?

Катэрии пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Ей хотелось броситься на помощь прямо сейчас. Мало ей младшей сестры, которая не выходит из комы, так тут ещё и отца своих детей может потерять! Но разум всё же взял верх над чувствами.

— Да, хорошо… — выдохнула она.

— Вот и отлично. Иди в дом, жди меня, я скоро вернусь. Всё будет хорошо.

Марианетта не винила Катэрию. Девушка беремена, девушка волнуется за своего мужчину. Будь она на её месте, то же начала бы паниковать, ещё как. Но, в конце концов, не для того ли нужны старшие, чтобы помогать младшим и усмирять их пыл, предупреждая их необдуманные поступки?

Развернув на полпути Катэрию, Марианетта сама бросилась собирать подмогу.

— Грог! Грог, быстро сюда! — она бежала через лагерь, выкрикивая имя друга Гранта, и тот выскочил прямо перед ней просто из неоткуда с видом, будто был уже готов броситься в самое пекло.

— Что случилось?

— Грант с Зигфридом. Они попали в аварию где-то на дороге. Срочно возьми с собой несколько человек и выезжай. Сейчас опускается ночь, и нельзя их оставлять там в диких землях одних, особенно когда они могут быть ранены.

— Собрать людей, выдвинуться, принял, — кивнул он и уже сам бросился собирать небольшую спасательную группу, оставляя Марианетту за спиной.

Та в свою очередь, проводив его взглядом, направилась обратно к Катэрии. Девушке, которая и так слишком эмоциональна из-за своего положения требовалась в первую очередь поддержка. В конце концов, она тоже когда-то была матерью и прекрасно понимала, что та чувствует сейчас. И нет ничего важнее, чем показать, что сейчас она не одна.

* * *

Зерин был хорошим бойцом. В конце концов, в космодесанте плохих бойцов не бывает. Но даже так, мы все отличаемся между собой. Кто-то умеет делать что-то лучше, чем остальные, и если речь идёт о рукопашном бое, здесь всё же преимущество было на моей стороне.

Суд чести — сражение, где каждый отстаивает свою точку зрения, свою правоту и невиновность в честном сражении, где проигравший теряет всё. На этом мы и сошлись. Это был единственный вариант разрешить наши разногласия.

Он откинул пистолет, я откинул свои силы, и теперь мы сражались на кулаках, пытаясь доказать свою правоту.

С прошлого боя с Грогом я стал крепче и сильнее. Зарядка и тренировки в свободное время пусть и не могли вернуть меня к прежнему состоянию, но сделали крепче и выносливее. А значит у меня были шансы выиграть этот поединок, где решалась моя судьба.

Мы двигались плавно, иногда срываясь друг к другу, чтобы нанести удар. Он был выше, его руки были длиннее, и на дистанции Зерин выигрывал, спокойно доставая меня. Но в близи его преимущество становилось недостатком.

Удар в живот, удар по почкам, после чего пытаюсь достать его челюсть, и он вновь разрывает расстояние, тяжело дыша, едва не попав мне в висок, после чего бой бы сразу прекратился. Мы смотрим друг на друга, и в наших взглядах нет ни ярости, ни злобы. Лишь сосредоточение и внимательность.

Мы медленно делаем полукруг, после чего вновь срываемся в атаку. Я резко ухожу в сторону, пропуская его удар мимо. Кулак чиркает мне по голове, но я спокойно достаю ему до голени и концом ботинка пробиваю так, что Зерин вновь кренится. Удар за ударом, не спеша вступать в окончательную схватку, я выбиваю ему опору, пока он не начинает прихрамывать. Зерин тоже пытается сделать так же, и Грогом у него бы это вышло, однако я более юркий и маленький, по мне сложнее попасть.

Когда становится понятно, что теперь Зерин сильно хромает и уже не способен быстро двигаться, я перехожу в атаку, чтобы окончательно добить его. Получаю пару ударов по лицу, но оказываюсь настолько близко, что кажется, что он может меня обнять. Ему слишком неудобно драться своими длинными руками так близко, а я чувствую себя комфортно.

Удар за ударом, я постоянно кручусь вокруг него,получая удары и нанося ответные, пока один из них не достигает его челюсти. Зерин слегка покачивается, пытается ответить блоком и отступить, но я делаю ему подножку, и тот падает. Набрасываюсь следом, коленями прижимая его руки к земле и начинаю бить.

Первый, второй третий, четвёртый, пятый… и останавливаюсь, видя, что его попытки вырваться слабеют. Я замираю над ним с поднятым кулаком и смотрю Зерин прямо в глаза, прежде чем произнести:

— Всё кончено, Зерин, я победил.

Он смотрит на меня и не отвечает. Прекрасно понимает, что я прав.

Поэтому, просидев на нём ещё несколько секунд, чтобы дать понять, кто из нас победитель, я медленно встаю с него и отступаю назад. Мне не страшно повернуться к нему спиной, потому что я понимаю, что он не нападёт исподтишка после того, как мы провели дуэль чести. Провели её честно и без оружия. Я не использовал свои силы, которые настойчиво предлагал Тень…

А зря.

…так как не настолько низко пал, чтобы мухлевать в священном поединке, где решалась моя судьба.

У меня есть честь, у меня есть достоинство, и я знаю, как близко рядом с нами обитает ересь, чтобы воспользоваться нашими страхами, чтобы повернуть их против нас самих. Но я победил, победил своими силами, и чувствую, что до сих пор не сдался ереси в своей душе.

Да кому ты вообще нужен блин…

Отойдя в сторону, я поднял пистолет, после чего протянул его Зигфриду рукоятью вперёд. Знак доверия и намёк на то, что мы обязаны соблюдать правила, которым я, даже поражённый хаосом, продолжаю неукоснительно следовать.

Тот смотрит на пистолет пару секунд, после чего берёт его в руки и прячет в кобуру.

— Я скажу то же самое, что сказал Грогу, когда он узнал правду обо мне. Я до сих пор полностью контролирую ту ересь, что закралась ко мне в душу. Я до сих пор верен Империи и Императору. Но есть вероятность, что однажды ересь всё же возьмёт меня под контроль. Мы оба понимаем, что нельзя этого исключать. И если это произойдёт, если ты заметишь, что я делаю что-то вопреки нашим целям, что я уже не я и погружаюсь в ересь — убей меня. Это приказ.

Я искал в глазах Зифгрида понимания, и он молча кивнул, разглядывал меня.

— Есть.

— Отлично. А теперь вернёмся к грузовику. Уверен, что они всё слышали и уже должны были отправить помощь.

За нами вернулись на грузовике где-то минут через сорок. Среди четырёх мужчин, которые приехали, был и Грог, который внимательно окинул наши побитые лица взглядом. Может Грог и соображал иногда медленно, но сейчас он всё прекрасно понял, особенно глядя на разрубленных на части Адских гончих.

— Он всё знает? — глухо уточнил он.

— Да, — кивнул я. — Сейчас уходим. Завтра вернёмся за машиной.

Никто не спорил. Мы сели в небольшой грузовичок и отправились к поместью, до которого не доехали каких-то полчаса. И ведь надо была Марианетте так вовремя сообщить мне эту новость. Даже не знаю, что на меня нашло.

Но едва я решил один вопрос, как тут же столкнулся с другим. Почти сразу по прибытию нас отвели к ней, где меня встретила Катэрия. Удивительно, насколько спокойно она меня встретила. Сидела на стуле с ровной спиной, сложа руки на коленках, и разглядывала меня. Интересно, она вообще волновалась о том, что нами произошло?

— Как ты, Грант? — ласково произнесла Марианетта, приложив ладони к моим щёкам и аккуратно покрутив мою голову влево-вправо, разглядывая лицо.

— Нормально. Немного ударился о лобовое стекло, когда врезались, но не более.

— Прости, не надо было тебе, наверное, этого говорить, когда ты был за рулём, но я думала, что тебя обрадует эта новость, — виновато улыбнулась она.

— Как вообще так получилось? — негромко спросил я, глядя на Катэрию.

— Что именно? — спокойно ответила та, встретившись со мной взглядом.

— Вот… вот это, — указал я на её живот рукой. — Почему их вообще двое оказалось?

— Ну, иногда рождаются двойни у женщин, Грант, — пожала та плечами. — А ты удивлён?

— Да как бы тебе сказать… у нас же один раз всего было. Почему мы переспали один раз, а их целых два⁈

— Ну как бы это не так работает, — улыбнулась Марианетта, после чего перевела взгляд на Катэрию. — А вы… что, совсем не спите вместе?

— Это личное, — тут же ответила та.

Марианетта посмотрела на меня.

— Отвечать не буду, — отрезал я.

Женщина вздохнула, покачав головой.

— Вот молодёжь пошла… Вы же молодые. Надо пользоваться тем, что даёт вам природа. Вот я в ваше время, как замуж вышла…

— Можно без подробностей? — попросил я.

— А я и не собиралась, — улыбнулась та хитро. — А теперь идите к себе и подумайте над своим поведением, детишки.

И буквально вытолкала нас за порог.

Мы застыли прямо у её двери. Просто стояли и смотрели в темноту, которая опустилась на лес, не говоря ни слова. Не знаю, о чём думала Катэрия, но я пытался понять, как так получилось, что один ребёнок превратился в двоих. Я знал медицину, но ровно в тех границах, которые требовались на поле боя. А тут… как представлю, что вместо одной мелочи у меня будет сразу две, мороз по коже пробегает.

— Идём домой? — тихо предложила Катэрия.

— Идём.

И медленно мы двинулись через засыпающий городок из жилых контейнеров к своему.

Её ладонь осторожно поймала мои пальцы и сжала.

— Как ты? — спросила Катэрия.

— Нормально.

— Выглядишь очень плохо. Тебе к врачу не надо?

Я провёл пальцами по лицу. Помимо синяков, которые я получил во врем дуэли с Зигфридом, на нём осталось множество неглубоких порезов, которые достались мне после того, как я вылетел через лобовое стекло. По-видимому, надо приучить себя пристёгиваться, как это делаю в корабле.

— Нет, всё в порядке. Жить буду.

— Вот и славно, — кивнула она. Помолчала. Не выдержала и спросила: — Что думаешь по поводу двойни?

— Хочешь знать, рад ли я или нет?

— А ты рад?

— Скорее… я в лёгком шоке, что из одной проблемы у нас стало две.

— А ты видишь в ребёнке проблему? — внимательно посмотрела Катэрия на меня.

— Просто не представляю… я просто не представлю ничего. Не могу описать. Скорее для меня это, как внезапно свалившаяся на голову новость, которую не могу переварить. Сложно укладывается в голове, что теперь я буду отцом, так ещё и двоих.

И чему я их научу?

— Ну… а я матерью. Справимся как-нибудь, верно? — она чуть сильнее сжала мои пальцы.

— Да, куда денемся, — вздохнул я, взяв её за ладонь поудобнее и слегка сжав.

По крайней мере, теперь я расставил всё по местам с Зигфридом. До последнего думал, как ему рассказать о том, что со мной происходит, но всё решилось само собой. Не знаю, будут ли наши отношения после этой новости прежними, однако теперь между нами тайн не было.

Жилой контейнер, который нам заменял теперь дом, представлял из себя вытянутое помещение, где смогли уместить кровать, шкаф, небольшой стол с двумя стульями и даже душевую кабинку. Нам, видимо потому, что мы будущие муж и жена, поставили сдвоенную кровать, но в остальном они были одинаковы.

— Примешь душ? — спросила Катэрия. — Или я первая?

— Приму, — отозвался я, начав скидывать с себя одежду.

Надо было смыть кровь и грязь после драки как с демонами, так и с Зигфридом. Наверное, это была одна из немногих вещей, которая меня радовала в этой жизни — возможность помыться не по расписанию, а когда захочешь.

Мысли не отпускала новость о двойне, и я стоял под холодной водой до тех пор, пока окончательно не продрог, после чего выскочил наружу, уступив место Катэрии. Меня бы, наверное, даже новость о прорыве демонов не столько бы выбила из колеи, как эта.

После душа я быстро запрыгнул в кровать отогреваться, и очень скоро ко мне присоединилась и Катэрия, до последнего прикрываясь полотенцем, пока не оказалась под одним одеялом со мной. Я даже сейчас чувствовал, как от её тела исходит холод после ледяной воды. Кто-то воду, конечно, подогревал, но мне было нормально и так.

И всё же было обидно.

— О чём думаешь? — спросила Катэрия негромко, пока мы лежали в кровати.

— О том, что мне обидно.

— Насчёт чего?

— У нас было всего один раз, а получилось сразу двое, — ответил я.

— Я и вовсе ничего не помню, — пожала она плечами, лёжа рядом. — Вроде помню, как это всё происходило, помню, что видела, но в то же время не помню, что испытывала в тот момент.

— А мне и вспомнить нечего, я ничего не видел.

Катэрия повернулась набок, прижавшись ко мне холодным телом, покрытым мурашками. Даже несмотря на холодную кожу чувствовать её рядом с собой было приятно. Её голова легла мне на плечо. Я чувствовал её дыхание у себя на щеке. А потом и её ладонь на своей груди, которая медленно начала спускаться к моему животу.

— Раз нам больше нечего терять и хуже не станет, можно вспомнить, — негромко произнесла она. — Что так, что так, уже всё сделано, но хотя бы поймём, что испытывали.

Она говорила спокойно, голос не выдавал ни желания, ни смущённости, заставляя меня задуматься. Стоило ли? Хотя имеет ли это значение? Уже один раз было и вряд ли станет хуже. Ни будь между нами ничего, то отказался бы, боясь лишний раз оказаться подвергнуться ереси, но я уже ей заражён. И уже между мной и Катерией уже была половая связь. Я так или иначе перешёл границу, но в этом случае хотя бы пойму, что было и что я в тот момент испытывал.

— Можно, — негромко ответил я.

Словно получив разрешение, её рука опустилась ниже к моему члену, который встал под напором природных инстинктов, которые ничто не сдерживало. Схватилась, будто за рычаг и начала медленно двигать ладонью верх-вниз, когда её рука взяла мои пальцы и направила к себе между ног, где было достаточно пушисто, на ложбинку, начав ими двигать, будто пыталась что-то стереть.

Катэрия коснулась моей щеки носом, дохнув мой запах, после чего подалась немного вперёд и поцеловала меня в губы.

Это как-то неправильно — эта мысль мелькнула в моей голове, но вместо того, чтобы вызвать отвращение или стыд, я почувствовал похоть. Похоть и желание, будто это лишь разгоняло во мне разврат, заставляя самому податься вперёд. И поцелуй казался теперь совершенно другим, не простым касанием, а чем-то большим.

Мы целовались минуты три или четыре, пока мне не захотелось большего. Захотелось прижать её к себе, почувствовать всем телом и оказаться как можно ближе.

Я перевернулся, оказавшись прямо на ней. Катэрия смотрела на меня внимательным взглядом, после чего прикрыла глаза и подалась вперёд, вытянув губы. Теперь я поцеловал её, и на этот раз язык, который оказался в моём рту, не был чем-то странным. Наоборот, хотелось, сделать так же, и больше не было мыслей, которые могли меня остановить.

Мы лежали и целовались минут пять. Иногда она направляла мою голову, чтобы я поцеловал её в шею и даже в мягкую грудь, чувствуя твёрдость сосков под губами. Катэрия дышала всё чаще и тяжелее, она становилась мокрой от пота и горячей, прижимая меня к себе, после чего её ноги разошлись в стороны, будто пропуская меня в самому сокровенному. Её рука скользнула вниз, ухватившись за меня, и потянула вниз, направляя в себя. Я почувствовал ту самую пушистую ложбинку, куда она направляла мои пальцы до этого, после чего лёгкое сопротивление… и я вошёл, будто слегка провалился внутрь неё.

Катэрия беззвучно выдохнула, поддавшись вперёд.

Это было действительно странное ощущение, и я сразу вспомнил, какого это было там, в корабле. Я вошёл во что-то очень мягкое и влажное, прижавшись к ней полностью. И дальше был лишь вопрос инстинктов, что делать следом.

Я начал двигаться, двигаться на ней, с каждой секундой всё быстрее и сильнее, отчего Катэрии приходилось обнимать меня, придерживая. Мы целовались и тихо вздрагивали каждый раз, погрузившись мыслями куда-то во тьму. Ни стыда, ни сомнений, ничего. Мы просто занимались сексом, как все люди, продолжая двигаться всё быстрее и быстрее. И не буду отрицать, мне хотелось это. Я ускорялся до тех пор, пока буквально не прыгал на ней тазом, отчего кровать жалобно поскрипывала в такт моим движением, а Катэрия и не была особо против.

А потом я почувствовал этот момент. Сначала зарождающийся снизу, но потом всё более и более отчётливый, пока под конец меня не прострелило, как током внизу. Буквально прошлось по нервам в паху волной, но приятно, от чего я слегка выгнулся, шумно выдохнув, и замер.

Ощущение прошло так же быстро, как и настигло, но это было действительно приятно. Хотя после этого я почему-то ощутил лёгкий стыд и вину. Пелена возбуждения спала и под собой я видел раскрасневшуюся красную девушку с влажными от похоти глазами, которая смотрела на меня и будто ничего не понимала.

— Так вот как это было… — пробормотала она, глядя на меня. После чего притянула к себе и обняла.

— А ты почувствовала? — негромко спросил я.

— Нет. Ты слишком быстро закончил.

— Прости.

— Да ничего… — пробормотала Катэрия. — Попробуем ещё раз.

— Ещё раз?

— А ты против? — блеснули недобро её глаза.

— Нет, не против.

— Ну и славно…

И за эту ночь мы повторили наш опыт ещё раз, только теперь уже она была сверху и скорее не прыгала на мне, а скользила взад-вперёд. С такой позиции я мог разглядеть её гораздо лучше. Её небольшую грудь с тёмными ореолами, её чуть-чуть выпуклый едва заметный живот и то, как часть меня находится прямо в ней, пока Катэрия скользит по мне тазом, прикусив губу и поблёскивая глазами.

Второй раз не отличался от первого, но теперь Катэрия вела себя по-другому. Под конец, она внезапно согнулась и очень тихо замычала. Её несколько раз тряхнуло всем телом, будто ударило током, после чего трясясь, она просто обмякла и упала на меня сверху, тяжело дыша. Уткнулась лицом в мою грудь и тихо заплакала.

— Катэрия? Что с тобой? — я слегка напрягся, потому что выглядело так, будто она себе пальцы на ноге прищемила.

— Всё… всё в порядке, — всхлипнула она.

— По тебе не видно.

— Всё хорошо, мне действительно очень хорошо… — жалобно пробормотала Катэрия. — Так и должно быть.

— Так — это чтобы тебе было больно? — нахмурился я.

— Мне не больно, идиот. Я кончила.

— Что кончила? — кажется, секс отшиб у меня последние мозги, так как я не мог понять, о чём она толкует.

— Оргазм я испытала. Грант, просто заткнись, не ничего говори, — шмыгнула Катэрия, но подняла голову, поцеловала меня в губы и произнесла. — Ты лучший. Но теперь просто лежи и молчи, прошу тебя.

И я молчал. Молчал, пока она не успокоилась и не сползла с меня, устроившись рядом, обняв и рукой, и ногой так, будто боялась, что я могу убежать. Так мы и уснули вместе в обнимку, окончательно закрыв вопрос с тем, что произошло с нами на моём корабле.

Глава 146

Было достаточно одного взгляда, чтобы сразу заметить, что между Катэрией и Грантом что-то едва заметно изменилось, едва они вышли из домика. Они не смотрели друг другу в глаза, но их пальцы ещё секунду переплетались, будто они не хотели расставаться, прежде чем разойтись по своим делам, которых сейчас хватало.

Марианетта с мягкой улыбкой проводила обоих взглядом и вернулась к своим делам. Значит пара слов с её стороны всё же возымели определённое действие. Это точно пойдёт им обоим на пользу.

Но не только она проводила их взглядом. Зигфрид ещё несколько секунд смотрел своему товарищу в спину, прежде чем обернуться к Грогу, с которым они помогали перетаскивать ящики с провизией.

— Значит ты знал? — негромко спросил он.

— Да.

— Как давно?

— Не знаю. Понял, когда он пытался застрелиться, — пожал тот плечами.

— Это оттуда у него такой след на щеке?

Грог молча кивнул, ставя ящик на место.

Большой, молчаливый и исполнительный, было достаточно просто попросить, чтобы он без лишних слов помог тебе. Оттого к нему очень тепло относились люди семьи и любили его.

— Он тоже тебе приказал пристрелить его, если что-то пойдёт не так?

— Да, едва демон возьмёт контроль, сразу пустить пулю в лоб.

— Демон? — насторожился Зигфрид.

— Он тебе не сказал? — бросил на него быстрый взгляд Грог. — Он подхватил демона. Тот сидит у него в душе. Грант борется, но неизвестно, сколько продержится.

— Нет, он не рассказывал… — пробормотал Зигфрид, бросив ещё один взгляд туда, где скрылся Грант.

Они молча продолжили перетаскивать ящики, и едва закончив, направились к кораблю. В конце концов, успех их миссии зависел от того, смогут ли они его починить или нет. И пусть лучше всех в этом разбирался Грант, быть может ему понадобится помощь. И пока они шли, Грог неожиданно спросил:

— Ты знаешь, откуда Грант?

— Не-а. А к чему вопрос? — посмотрел она на своего брата по оружию внимательно.

— Просто, — пожал Грог плечами. — Информация о нём засекречена, поэтому интересно.

— Он вроде был раньше в диверсионно-разведывательной группе «Чёрный кулак».

— Чёрный кулак? Это…

— Чёрные соколы. Я как-то не расспрашивал его, да и он не рассказывал особо о себе, но та группа, насколько мне известно, была одной из элит ордена. Но мне не доводилось работать с ними.

— Была? — переспросил Грог. — Её больше нет?

— Вроде как, — пожал он плечами.

— Что с ними стало?

— Если не ошибаюсь, что-то произошло во время операции на Альфе-Три, и оттуда почти никто не вернулся. Вроде как.

Грог хмуро уставился себя под ноги, будто пытался пробуравить землю. Шагающий рядом с ним Зигфрид внимательно взглянул на него.

— Ты ведь с Альфы-три, верно?

— Да. Что там произошло?

— Я не знаю, — покачал он головой. — Это надо спрашивать самого Элиадираса.

Грог вздохнул и покачал головой.

— Ладно, не имеет значения.

— Грог? — негромко позвал Зигфрид.

Тот взглянул на своего товарища, после чего уверенным тоном произнёс:

— Всё в порядке. Просто спросил.

И больше он не поднимал эту тему. Зигфриду лишь оставалось догадываться, о чём думал его брат по оружию в тот момент.

* * *

К сожалению, установить двигатель оказалось отнюдь не так просто, как в ремонтном цеху. Об этом я сужу по времени, которое затрачивал я, и которое затрачивали механики, убирая повреждения, которые мы нередко получали при операциях. В конце концов, миссии проходили далеко не всегда так гладко, как хотелось бы. Где-то да и получишь шальную шрапнель или пулю.

Самым главным было в принципе уместить двигатель под корабль. Так как размеры так или иначе отличались, как и сам крепёж, пришлось попросту разбирать оба двигателя, чтобы силовой агрегат одного прикрепить к направляющим приводам другого, попутно снимая обшивку. Ради этого пришлось даже сверлить новые дыры в металле, для чего я заказал дрель со свёрлами для твёрдых металлов.

По итогу, после нескольких дней упорных замеров и сверления новый двигатель приобрёл привод. Я так понимаю, что на кораблях местных государств они были вообще стационарными без возможности крутиться. Да и сняли его вроде с какого-то корабля типа эсминца или даже лёгкого крейсера.

Вытирая пот со лба, я внимательно окинул его взглядом, после чего потребовалась помощь Грога и Зигфрида в костюмах, чтобы его поднять. Что выяснилось?

— Не подходит, — пробормотал я.

— В каком плане? — спросил Зигфрид.

— Мешает корпус, будет цепляться за борт, — постучал я по новому двигателю. — Ладно, ставьте обратно. Будем решать вопрос.

А решить его можно было разве что с пилой, главное сам силовой агрегат не повредить. А это ещё пара дней.

По итогу что-то я срезал, что-то подогнул, что-то приварил, а потом понял, что блок контроля, небольшая плата на самом двигателе, которая считывает показания и управляет тягами, попросту не подходит под наши разъёмы.

Вновь разбираем и смотрим, как нужную плату уносит мелочь, после чего гонимся за ней, обещая надавать под зад.

Мелкая залезла под фундамент в какую-то дыру, и я едва смог удержаться, чтобы не залить туда бетона и не решить раз и навсегда проблему с её вредительством. А ведь казалось, что всё уже налаживается.

Пришлось звать Марианетту и просить, чтобы она оттуда выманила ребёнка. Был вариант, сбросить мелочи на голову кирпич, едва та покажется на мягкий голос Марианетты, но меня отправили отдыхать.

— Уж закончил? — полюбопытствовала Катэрия, когда я вернулся.

— Только начал, — пробормотал я.

— У тебя всё получится, — похлопала она меня по плечу.

— Да. Если вперёд меня его не разберёт мелочь.

— Мне казалось, ты нашёл с ней общий язык.

— Мне тоже так казалось, но она, по-видимому, выучила новый.

Катэрия обняла меня со спины, потёршись своей щекой о мою, после чего негромко спросила:

— Повторим опыт?

— Смотря какой именно.

— Такой именно.

Она медленно начала утягивать меня в сторону постели.

Мы повторили опыт. И пусть я до последнего сомневался в том, стоит ли мне этим заниматься, всё же сдался под напором Катэрии, которая не говорила, предпочитая слова действиям. Хуже так или иначе уже не станет, а то мимолётное удовольствие… так или иначе никто и никогда не говорил, что удовольствие — это ересь. Было ересью переизбыток удовольствия, но, боюсь, на него ни у меня, ни у неё сил попросту не хватит.

Я действительно получал удовольствие. Удовольствие от касания с её нежной и гладкой кожей, от её светлых волос, кроме тех моментов, когда их не надо было доставать из сливной трубы и собирать по всей комнате, будто она линяла. Удовольствие от её внешности и от определённой власти над Катэрией, которая была действительно моей. Которую я мог подмять под себя, мог обнять, поцеловать, потрогать там, где никто и никогда бы не посмел её тронуть, а она бы и слова не сказала. И самое главное, от самого процесса.

Видеть и чувствовать, как ты погружаешься в неё, и ты становишься с человеком ближе, чем с кем-либо другим, не считая активной брони, — за такое сравнение она очень больно укусила меня за ухо, — её реакцию на это, сам процесс и конечный результат.

Катэрия сама иногда брала инициативу в свои руки, сама оказывалась сверху и двигалась до тех пор, пока её не сводили судороги и слёзы. И пусть всё выглядело так, будто ей неприятно, она никогда не была против.

И вскоре это стало действительно обычным действом между нами, когда хватало сил и желания заниматься сексом, хотя Катэрия упорно избегала этого слова, ограничиваясь «этим», «провести интересно время», «повторить опыт» и так далее.

Всё проходило по стандартному плану: лечь, целовать, заниматься сексом. Я смог по минутам высчитать, сколько на что требуется, и каждый раз это заканчивалось слезами и судорогами у Катэрии. Мне было интересно, что она испытывает, но единственное, чего я добился от неё, это ответа «мне было хорошо». Это даже сделало несколько ближе нас. По крайней мере, Катэрия начала делать мне завтрак наутро.

И я не буду отрицать, что в этом было что-то своё приятное, лежать вместе распаренными и уставшими после секса, прижимаясь друг к другу. Да и анатомию её я выучить успел за это время, рассмотрев с ног до головы. Катэрия даже перестала меня стесняться, выходя из душа и теперь не спеша укутываться в полотенце. Более того, мне казалось, что она иногда специально позирует передо мной, показывая все свои интимные части тела.

Но если с Катэрией всё продвигалось гладко, то с двигателем, который занимал мои мысли почти всё остальное время, было сложнее.

Плату так или иначе установить удалось, пусть и с некоторыми хитростями. По итогу двигатель действительно помещался, однако теперь на нём не было внешней обшивки, которая служила защитой внутренних деталей. Поэтому пришлось вновь вернуться к помощи Грога с Зигфриом, которые помогали подгибать листы металла, чтобы они полностью вошли на место. Попутно я снимал части со старого двигателя, чтобы заменить слишком громоздкие или ненужные компоненты.

По итогу двигатель с трудом встал на место. Выглядел он…

— Как у зеленокожих тварей, — пробормотал Грог.

— Тоже хотел это сказать, — согласился Зигфрид. — Несуразно, неаккуратно и будто вообще деталь не с этого корабля.

— Потому что деталь не с этого корабля, — ответил я, похлопав по нему. — Но стоит вроде прочно, и по идее, он должен двигаться, не цепляясь за корпус.

Нет, выглядел двигатель, конечно, слегка чуждо для этого корабля, однако он должен был заработать.

— Проверим? — предложил я.

— Можно проверить, — пожал плечами Грог.

— Тогда наблюдайте со стороны, я подниму его немного над землёй.

Уже и забыл, когда в последний раз сидел за креслом главного пилота. Однако руки сами задвигались, потянувшись к нужным кнопкам и тумблерам, после чего машина ожила. И поспешила выдать ошибки.

Точно, я же выдёргивал датчики…

Пришлось побегать по лагерю, чтобы поймать неугомонную мелочь, после чего запихнуть её, несмотря на сопротивления, в технический отсек, чтобы она присоединила всё обратно, так как я туда попросту не помещался, а снимать половину обшивки не горел желанием.

После этого красные и жёлтые надписи насчёт двигателя пропали, и началась калибровка, занявшая час. И лишь следом за этим я смог наконец поднять машину в воздух.

Управление, на удивление, было вновь отзывчивым. Автопилот тут же поспешил сообщить о готовности включиться надписью на экране. Всё работало в стандартном режиме, если не считать почти пустого боекомплекта и отсутствующих нижних турелей, которые надо было установить.

— Грант, как? — раздался голос Грога в рации.

— Приемлемо. Я бы даже сказал, хорошо. Всё работает, всё отзывается, ошибок критических не вижу. Что с двигателем?

— Вроде всё как и должно быть, хотя он сильно выделяется на общем фоне, — ответил Зигфрид. — Ну-ка крутанись пару раз и сделай круг около поместья.

Я взял лёгкий крен, поворачивая штурвал, и машина отозвалась с удивительной лёгкостью. Приходилось напоминать себе, что теперь здесь неинверсивное управление, чтобы случайно не врезаться в землю.

— Вроде нормально, ничего подозрительного не вижу.

— У меня тоже чисто, — пробежался я взглядом по экрану. — Надо будет испытать его.

— Испытать?

— У нас остались незаконченные дела с инсектами, поэтому нам так или иначе пришлось бы слетать туда. Проверим его на дальних расстояниях.

— А если у них новая королева?

— Ну и нас теперь будет трое, — ответил я. — Так что не проблема. Теперь не проблема. Надо лишь купить боеприпасы.

Это заняло ещё около недели вместе со взрывчаткой. Купить столько, сколько требовалось, нам отказали, и так как теперь Нормана с нами не было, пришлось самим создавать дополнительное взрывчатое вещество из подручных средств, чтобы уничтожить улей инсектов, который мы до сих пор не зачистили.

Около суток мы просто сидели и готовились. Пока Зигфрид и Грог перебирали взрывчатку, конструируя заряд, я создавал взрывчатое вещество, закупая ингредиенты прямо из города. Была бы с нами одна из бомб с истребителя, было бы проще, однако те мы потратили на подрыв деревни, периметра и самого поместья.

По итогу у нас получился большой металлический короб, который был доверху забит взрывчаткой, готовой сдетонировать буквально от любой искры. Похлопав по нему, я взглянул на товарищей.

— Ну что, пора сделать быстрый рейд в тыл врага.

* * *

Нас было четверо. Фарен сидел за креслом пилота в то время, как мы ждали в десантном отсеке, закреплённые сцепкой. Лишь изредка я отсоединялся, чтобы проверить показатели.

Всё было в норме, по крайней мере, видимых отклонений я не наблюдал. Изменился разве что звук четвёртого двигателя, однако это было не удивительно, учитывая, что там теперь стоял новый.

— Внимание, приближаюсь к эпицентру, — раздался голос Фарена.

— Его видно? — спросил я.

— Ещё нет, но по координатам он близко. И… кажется, здесь мы не одни.

— В каком плане? — уточнил я.

— По нам работает радар. Я возьму правее, зайдём с другой стороны.

— Принял, действуй.

Корабль взял лёгкий крен на левый борт, облетая предположительную точку расположения радара и скопления сил, скорее всего, солдат и охотников, которые должны были зачищать территорию от остатков инсектов и собирать останки павших товарищей. Я бы предпочёл, чтобы здесь совсем никого не было, но что есть, то есть.

Мы долетели быстро, значительно быстрее, чем в прошлый раз. Можно было лететь ещё быстрее, выйди мы за пределы атмосферы, однако герметичностью я пока не занимался, а с нами был Фарен.

Ещё десять минут прошло до того, как мы вышли на место.

— Так, внимание, захожу к точке высадки, открываю кормовой люк.

— Приняли.

Зацепы с шипением отпустили активную броню. Мы отошли от стены и выстроили перед люком. Первым шёл Грог, мы были следом за ним, держа за собой на металлических лыжах короб со взрывчаткой, которой хватит обрушить по крайней мере нижние уровни, где находились яйца королевы.

Когда корабль, слегка вздрогнув, коснулся земли, люк начал медленно раскрываться, открывая нам вид на выжженный лес, где торчали лишь обугленные стволы деревьев с остатками веток, торчащих, словно кости. Земля была усыпана пеплом, как снегом. Миром царила беспросветная серость.

— Вижу, поработали они здесь знатно, — заметил Зигфрид.

— И так на километры вокруг, ­— отозвался я. — Они пытались выжечь их, но инсекты расположились под землёй. Грог, выдвигаемся.

— Принял.

Он вышел первым, и мы немедля последовали за ним.

От реактивных двигателей при приземлении вокруг нас поднялось облако пепла, которое окутало округу, будто дымовая граната, оседая тонким слоем на броне. Визоры быстро пробежались по округе и не нашли никаких признаков жизни. Здесь даже не начала пробиваться новая трава. Но по крайней я не наблюдал и тварей, которые неизбежно бы сбежались на нас со всей округи.

Выйдя из пылевого облака, мы ещё раз огляделись.

— Уже всё потухло, — прогудел Грог.

— Времени прошло несколько месяцев. Так или иначе всё бы потухло, — отозвался я. — Грог, найди вход, мы с Зигфридом будем ждать здесь. В бой не вступать. Встретишь инсектов — отступай. На контакт с людьми, если такие найдутся, не иди.

— Принял.

Он быстрым шагом направился между деревьев по покрытой пеплом земле, оставляя за собой отпечатки ног. Его ещё долго было видно из-за отсутствующей растительности, прежде чем тот скрылся между стволов деревьев.

— Откуда здесь инсекты? — спросил Зигфрид. — Если это, как ты и рассказывал, закрытое пространство, как они сюда попали?

— Может, точно так же, как и мы. Может, нашли другой вход. Я не скажу точно.

— Значит есть вероятность, что здесь будут и зеленокожие, и ушастые?

— Хотелось бы избежать такого счастья, — пробормотал я. — Хотя ушастых я не исключаю. Они умеют пользоваться сетью, и так как она находится ближе всех к Альте Семите, есть вероятность, что шанс прорваться сюда у них значительно выше.

Ушастые. Ненавистная раса Курги человекоподобных гуманоидов, очень похожей на людей.

По сути, их действительно можно было назвать людьми, и некоторые извращенцы находили их даже привлекательными. Похожие на нас, но высокие, с вытянутыми чертами лица, чаще всего представленные женским полом, быстрые и хитрые, они были поголовно пси-одарёнными в разной степени.

Преклони они колено перед величием Императора, и их бы простили за их недостатки, однако помимо всего прочего они были ещё и высокомерными. Видели в людях не больше, чем обычных насекомых и за таковых же нас и считали.

Как раз на этой почве у нас и случались столкновения, иногда перерастающие в полномасштабные войны. Эти существа не признавали никого кроме себя и были угрозой Империи. Будь их воля, они бы уничтожили нас, и именно по этой причине было очень важно одержать вверх. В нашей галактике друзей человечеству не было. А как говорили у нас в космодесанте, врагов надо истреблять.

Спасало от постоянных войн с ними разве что их отдалённость. Чаще всего их места обитания располагались на отшибах галактики, за пределами территорий Империи. Но даже так у нас возникали территориальные разногласия.

Грог вернулся минут через тридцать.

— Нашёл вход. Семь километров на двадцать девять, вход в улей, — отчитался он.

— Отлично, тогда выдвигаемся, — скомандовал я.

— Есть ещё кое-что.

— Инсекты?

— Люди.

— Они тебя видели? — сразу спросил я.

— Нет. И я их тоже. Но видел следы. Достаточно много следов.

Не хотелось бы встречаться с кем-либо здесь. Это место, как предупредила меня, Катэрия, будет находиться на карантине, пока популяция тварей совсем не упадёт, а до тех пор появление здесь без пропуска будет опасно. Она предложила пойти с нами, однако я её тут же остановил. Не хватало нам ещё потерять трёх человек. Вернее одного человека и двух человечков.

— Ладно, идём, смотрим в оба. Будем стараться не попадаться им на глаза.

Искать новую нору будет так же рискованно, как и перелетать на другое место. Поэтому лучше сразу всё сделать и уйти.

Мы двинулись к месту входа в улей.

За нами тихо шуршали по пеплу сани с коробом. От каждого шага поднимались облачка пепла, отчего за нами тянулся небольшой шлейф словно дыма. Из-за того, что в этом мёртвом лесу царила тишина, и не было слышно даже насекомых, наши шаги эхом разносились по округе. Но дошли мы до норы без происшествий.

Как и говорил Грог, следов людей здесь хватало. Они явно обыскивали и патрулировали эту зону. Но что интересно, вокруг входа в нору никого не было. И сама нора отличалась от той, в которую мы запрыгнули в прошлый раз. Она была глубже, вхож шире и выше, куда спокойно мог заехать танк крупного размера. У входа под слоем пепла можно было рассмотреть достаточно много костей людей и выжженных тел инсектов.

— Возможно, они и наткнулись на главные ворота в улей, — пробормотал я.

— И запустили тем самым защиту, переросшую в атаку, — закончил за меня Зигфрид.

Скорее всего, группы охотников зачищали местность и наткнулись на вход, отчего королеве пришлось защищаться и выпустить на них своих солдат. А так как она практически сразу сдала себя, то решила не ограничиваться и начать полномасштабную зачистку и атаку. Не найди они его, то есть вероятность, что королева и дальше бы продолжала копить силы для решающего штурма, эволюционируя.

Но пока мы разглядывали тела, Грог внимательно осматривал проход.

— Меня волнует вход, — негромко произнёс он.

— Чем? — обернулись мы к нему.

— Он слишком большой для инсектов, — произнёс он. — Если они хотели затаиться, то нужны норы, через которые мы в прошлый раз спустились. Зачем такой большой вход, который видно?

— Чтобы больше за раз пропустить? — предположил Зигфрид.

— Или чтобы пропустить то, что через обычные норы не поместиться, — понял я, к чему он клонит. — Думаешь, она успела создать инсектов-танков? Мы ведь не встретили ни одного.

— Мы были в узких норах. Там приходилось пригибаться нам, чтобы пройти. Массивный инсект туда не влезет.

— Она бы вряд ли создала такой сложный организм, учитывая развитие её солдат, — заметил я.

— Но Смертоносец у неё был, — напомнил он, взглянув на меня.

Грог умеет преподнести хорошую новость. Если здесь есть инсекты-танки, то нам потребуется что-то побольше, чем градомёты. Хотя плазмострела должно вполне хватить, но всё зависит от того инсекта.

Логика Грога действительно имела смысл. Если хочешь скрыться, нужны небольшие норы, а не входы едва ли не в ангар. Если только тебе не нужно выпускать наружу что-то действительно массивное.

Но не только мы обнаружили этот вход. Чувствительные микрофоны на активной броне сработали безупречно, распознав звуки, которые просто так было не услышать, особенно на мягком пепле.

Мы среагировали одновременно, обернувшись к незваным гостям и вскинув оружие. Те поступили аналогично, и мы замерли друг напротив друга, готовые нажать на курок в любое мгновение.

Зря мы здесь задержались, надо было сразу войти внутрь и скрыться в лабиринтах. А теперь у нас было на одну проблему больше.

Глава 147

Десять солдат с четырьмя охотниками стояли на краю спуска в пещеру напротив нас, уже держа оружие на изготовку. Мы не отставали от них, готовые пустить градомёты в ход в любое мгновение. И в этой перестрелке победителями будут точно не солдаты.

Я подозреваю, что они смогли найти нас по тем следам, что мы оставили за собой на пепле, что было несложно.

— Вы находитесь в закрытой зоне! Именем государя положите оружие на землю и поднимите руки вверх или мы будем вынуждены открыть огонь на поражение! — рявкнул, по-видимому, главный в их отряде, что был охотником.

— Что делать будем? — спросил без какого-либо интереса Грог. Для нас что принять бой, что просто уйти было одним и тем же — мы их попросту не заметим.

Но устраивать резню на ровном месте я не собирался.

— Опустите оружие, — распорядился я.

Не хватало утроить бойню на ровном месте.

Мы медленно и синхронно опустили стволы градомётов, но не убрали их. Но это показалось им недостаточным.

— Повторяю! Положите оружие на землю или мы будем вынуждены открыть огонь на поражение! — рявкнул ещё раз охотник. И будто это могло что-то изменить, добавил: — Это приказ!

— Мы не положим оружие на землю, — достаточно громко ответил я. — Мы пришли сюда для зачистки нижних уровней пещеры, и войдём туда, чтобы вы не делали.

— Именем государя, я приказываю вам подчиниться!

— Не будем, — спокойно ответил я.

Я бы мог рассказать ему, что мы спасли в прошлом охотников и солдат, и что нас благодаря этому пригласили на бал, однако вряд ли это что-то изменит. Если у солдата есть приказ, он будет исполнять его, пока не получит или разрешение, или прямой приказ сверху. Вряд ли нам кто-то сверху разрешит это сделать, а пропуска у нас не было, и это будет легко проверить, даже если я совру.

Казалось, мой ответ немного выбил из колеи главного. Он точно понимал, что если они откроют огонь, то им будет несдобровать, но в то же время долг и приказ толкали его вперёд. Поэтому лучшим вариантом в этой ситуации мне показалось простое игнорирование — даже если стрелять начнут, вреда нам их пули не причинят.

Я кивнул Грогу с Зигфридом, мы медленно убрали оружие, после чего развернулись, упёрлись в ящик и начали его спокойно двигать дальше.

— Стоять! Это приказ! Не двигайтесь или мы откроем огонь!

Мог бы открыть огонь, сделал бы это раньше, а так…

Но в этот самый момент мы замерли на месте.

Прямо из туннеля перед нами раздался глухой звук, похожий на утробное «у-у-ух», после чего земля под ногами едва заметно вздрогнула. Вздрогнула не единожды. За первым толчком последовал второй, а потом третий и четвёртый… Это очень было похоже на то, что в нашу сторону кто-то сейчас двигался. Кто-то очень тяжёлый.

Кажется, в этот момент мы вообще забыли о друг друге, что солдаты, что я с товарищами. Синхронно все стволы тут же обратились в нору, в темноте которой кто-то двигался в нашу сторону.

— Зигфрид, оттащи ящик. Грог, на плазмострелы.

Повторять по сто раз не пришлось, Зигфрид тут же бросился оттаскивать взрывчатку подальше от входа в то время, как мы вытащили плазмострелы, отступаю назад. Визор рассекал тьму, позволяя рассмотреть то, что происходит в глубине туннеля. Однако из-за поворота через сорок метров разглядеть, что к нам приближается, было невозможно.

До того момента, как внезапно из-за него не выскочил самый настоящий жук, оббитый с ног до головы хитином.

Я выстрелил первым.

Луч, освещая пещеру, ушёл в темноту, словно сигнальная ракета, освещая стены туннеля, врезался в тварь… и не смог остановить её. Практически следом в неё врезался второй луч плазмострела, который тоже не нанёс видимого урона. Одновременно с нами затарахтели автоматы солдаты, плотный рой трассеров ушёл в проход, но пули просто щёлкали о хитин, не в силах его взять, и тварь приближалась как ни в чём не бывало.

— Назад! Всем назад! — рявкнул я через громкую связь и бросился от входа в туннель.

Солдаты на краю ямы начали пятиться назад, продолжая вести огонь. В туннель полетели пси-атаки, но они попросту разбивались о инсекта-танка. Кто-то даже попытался поставить несколько стен, через который тот проходил так, как если бы их и не было.

Правда далеко мне убежать не удалось. В отличие от Грога, который управлял активной бронёй из-за своих размеров почти как ни в чём не бывало я двигался достаточно медленно и неказисто. И не успел убежать далеко, когда меня настигли.

В тот миг, когда огромный инсект уже заносил одну из своих лап, я развернулся, закрывшись руками, как в боксе, после чего мне прилетел удар.

Металл заскрипел. Меня тряхнуло внутри так, что, даже будучи одетым в активную броню, меня внутри знатно тряхнуло, и спину прострелила боль. Активная броня, что весила не одну сотню, отлетела в сторону так, будто не весила совсем ничего, и я спиной врезался в склон ямы так, что из земли торчали только руки да ноги.

Передо мной во всей красе предстал инсект. Действительно массивный, размером с самый крупный танк Империи. Его спину и голову полностью покрывал панцирь из листов бронированного хитина.

Не успел я выдохнуть, как эта туша поднялась на задние лапки, показав под брюшком что-то типа огромного соска, который на деле был самой настоящей пушкой. Он имел восемь лапок, что были размерами со слоновью ногу, а спереди у него, прячась под панцирем, виднелись две клешни, что могли спокойно вскрывать броню машин.

Выстрели он в меня своим орудием, и меня можно было бы собрать вместе с бронёй в небольшой целлофановый пакет, однако в этот момент ему в борт врезался выстрел из плазмострела, а следом и гранатомётный выстрел. Оба заставили лишь немного его покачнуться.

Он довольно резво для своих размеров обернулся и выстрелил в край ямы, разметав в разные стороны землю. Не знаю, задел он кого-то или нет, но уже с другой стороны в него прилетел выстрел из плазмострела.

Пока мои товарищи с солдатами отвлекали его огнём, я пытался вылезти из земли, куда меня вмяло ударом.

По-настоящему этот танк был не столь сложной добычей, когда у тебя есть тяжёлое вооружение. Авиаудары, удары артиллерией или из противотанковых пушек вполне могли пробить его, но у нас не были ничего из перечисленного. Однако, как и любой танк, у твари было своё уязвимое место, а нас было достаточно много.

— Грог, Зигфрид! Отвлеките его огнём на себя! Отведите эту тварь от меня на склон! Давайте!

— Приняли! Действуем!

— Отгоните солдат! Пусть отходят!

Я работал руками и ногами, выбираясь из дыры, которую сам же и создал, когда влетел сюда. Без чужой помощи выбраться оказалось непросто, однако с трудом я всё же выбрался… прямо к мелким инсектам, которые выползали следом за танком. Их было немного, но твари тут же бросились на меня, пытаясь прогрызть броню.

Первый получил пинок ногой, и ему от удара оторвалочасть тела. Второго, что бросился на меня, я рубанул ножом, отбросив в сторону. Другой рукой уже вытащив градострел, и прямо от бедра открыл по ним огонь.

Каждая пуля разрывала инсекта на куски. Те, кому не хватало одной, падали уже с двух. Всё те же неказистые твари, что мы видели до этого: как пауки на трёх лапках под хитиновым панцирем и пастью, откуда торчали зубы.

Я расчистил округу от инсектов и бросил взгляд на танк, который уже почти взобрался на край ямы под огнём солдат и космодесанта. И сейчас он был как машина на эстакаде — снизу я отлично видел его неприкрытое брюшко, которое нависало надо мной, когда иснект-танк стоял на краю ямы.

У каждого есть слабое место, если ты не космодесантник.

Я выхватил плазмострел, прицелился и выстрелил.

Луч вспышкой ушёл ему прямо в неприкрытую часть и взорвался.

Мягкие ткани в отличие от хитина были не способны выдержать выстрел из плазмострела. Плоть твари разорвало, разбросав в разные стороны ошмётки вместе с литрами крови. Наружу начали вываливать внутренние органы.

Инсект взревел. Это было как гул самолёта. Но прежде чем он успел убрать свой неприкрытый зад, который свисал с края ямы, я выстрелил ещё раз. Мягкое брюшко разорвало ещё сильнее, открыв самую настоящую дыру в его тело. Инсект начал пятиться назад, пытаясь закрыть слабое место, но его задние лапы, похожие на столбы, заскользили на склоне. В этот момент сразу несколько кольев выскочили из земли, подтолкнув его назад, и тот рухнул вниз.

Я едва успел уйти в сторону, чтобы не быть раздавленным, когда он упал на землю, перевернувшись на спину и открыв на всеобщее обозрение своё брюхо.

— Огонь! Всем огонь! — закричал я.

И в тот же миг к краю ямы бросились солдаты и космодесантники. По сто раз повторять не пришлось. Они открыли плотный дружный огонь, вспыхнули выстрелы плазмострелов, со свистом в брюхо врезались заряды гранатомётов. Солдаты наперегонки забрасывали в образовавшуюся дыру в брюхе гранаты.

Тварь гудела, дёргала лапками, пытаясь раскачать себя и перевернуться обратно на ноги и в другой ситуации у неё бы получилось, однако сейчас раненная и истекающая кровью, сил у неё становилось всё меньше и меньше. И с каждым попаданием её попытки становились все менее активными, пока та наконец не замерла.

Я быстро выбрался из ямы. Не знаю, как Зигфрид и Грог, но солдаты с охотниками выглядели ошарашенно.

— Вызовите подмогу, надо завалить этот вход сейчас же. Отцепите район, есть вероятность, что сюда прибудут ещё твари.

— Откуда вы знаете? — спросил один из охотников, переводя ошарашенный взгляд с меня на тварь.

— Я знаю. Надо завалить этот вход, пока ещё кто не выбрался. Быстрее! — рявкнул я под конец и уже через внутреннюю связь обратился к Грогу и Зигфриду. — Надо спускаться. Как можно быстрее. По ходу, у нас завелась новая королева.

Они не задавали лишних вопросов. Лишь помогли сдвинуть ящик и спустить его вниз. На этот раз нас никто уже не останавливал.

Дно ямы у в хода в пещеру представляла собой небольшое болото из-за крови, которая смешалась с землёй. Ноги слегка вязли в почве и пришлось приложить немного усилий, чтобы протолкнуть ящик в нору.

Уже углубившись, когда вход стал пятном света за нашими спинами, Зигфрид спросил:

— Откуда ты знаешь, что есть новая королева?

— Предчувствие, — отозвался я. — И тот факт, что они пытались защитить вход. В противном случае они должны были уже давно разбежаться по всему лесу.

Значит у инсектов всё же есть возможность выводить королев, если они остались без управления. Но я подозреваю, что это лишь благодаря тому, что мы не уничтожили тот зал воспроизводства и питания. Сейчас там достаточно пищи, чтобы выкормить новую королеву и небольшую армию, после чего они вновь примутся за старое.

А понял я это потому, что ни одна тварь не показала носа за это время, пока мы не подошли к входу. В противном случае солдаты так просто не разгуливали бы по округе.

История повторялась, но с одним отличием. Теперь не было полчищ инсектов, которые стремились завалить проходы собственными трупами. Мы встречали стаи, небольшие и достаточно крупные, от пяти особей до тридцати, но ни одной волны, которая бы попыталась похоронить нас под собой. Ни одна из них не представляла большой грозы. Грог без проблем врывался в них, расчищая нам путь.

Мы свернули с главного прохода почти в самом начале, чтобы не встретить на своём пути ещё один танк, где у того будет преимущество в замкнутом пространстве, и теперь двигались по узким норам, иногда едва проталкивая ящик со взрывчаткой.

Куда двигаться, мы не знали, однако по прошлому опыту, я мог сказать, что чем ниже, тем лучше, и рано или поздно все проходы выведут к нужному залу.

В кромешной темноте, под атаками небольших групп инсектов мы продвигались вперёд, и где-то через полтора часа блужданий узкий лаз неожиданно вывел нас в широкий коридор. Грог как раз прочистил путь вперёд, вырвавшись из него весь в ошмётках и крови инсектов, оглядываясь по сторонам.

— В этот раз идёт легче, — прогудел он.

— В этот раз у них ещё нет достаточно сил, чтобы дать нам отпор, — отозвался я, вытолкнув наш груз в туннель, и огляделся.

— Куда нам? — спросил Зигфрид.

Я задумался.

— Оставайтесь здесь, охраняйте груз, я разведаю местность.

У меня заняло около двадцати минут, чтобы выбрать направление. Сначала я обследовал один туннель, встретив незначительное сопротивление, которое уничтожил одним ножом. Туннель заканчивался множеством более мелких ходов, которые уходили вверх. Развернувшись, я отправился обратно, обследовав другую сторону. И уже там нашёл знакомые пульсирующие трубки, которые тянулись вдоль стен.

Мы продолжили путь и вскоре вышли к уже знакомому залу, где даже остался обваленным потолок, через который мы попали в прошлый раз. Повсюду были чаны, покрытые органической тканью, но теперь все они были наполовину или полностью пусты. Инсектов здесь не было.

— Что это? — спросил Зигфрид, оглядываясь.

— Что-то типа кормушки, — ответил я. — Здесь мы попали в этот зал, через потолок, когда взорвали один из туннелей. Но дальше будет интереснее. Двигаемся.

Следующий зал не изменился. Разве что горы трупов стали поменьше, так как тела начали гнить и буквально растекаться по полу. Можно было лишь порадоваться тому, что у нас есть система фильтрации воздуха, иначе пришлось бы дышать этой гнилью.

Здесь картина повторялась с одним небольшим различием. Инсекты здесь всё же были. Всё те же рабочие с клешнями, как маленькие жуки, но всего трое, которые продолжали бегать от чана к чану, пытаясь сбросить в ещё наполненные останки людей, животных и своих собратьев. Несколько выстрелов оборвали их жизни.

— Здесь, по-видимому, они перерабатывали органику в питательные растворы. И пытаются продолжать это делать до сих пор.

— Мерзость, — пробормотал Зигфрид, заглянув в один из чанов, где плавали останки людей.

— Раньше они были все заполнены, но после нас, видимо, это место на некоторое время встало.

— А теперь опять работает, — произнёс Грог. — Они пытаются восстановить популяцию.

— Или откормить королеву, — предположил я. — Ими кто-то должен управлять, раз они работают, а иначе бы хаотично бегали туда-сюда в поисках еды.

— Это было возможно отстроить без их роя? — спросил Зигфрид.

— Ты к тому, что здесь может быть их корабль?

— Да.

— Не знаю. Надо понимать, сколько они вообще существуют в этом мире. Быть может королева здесь находилась годами, и всё это время они строили улей, пока не пришли мы.

Гадать было бессмысленно. Никто не знал точного развития инсектов, как именно они строят свои корабли, как именно рождаются королевы, когда никого не осталось и как много им нужно времени, чтобы обустроить улей и воссоздать популяцию.

Мы перешли в третий, последний зал, по пути встретив высохший труп инсекта-смертоносца.

Зигфрид уважительно кивнул, окинув его взглядом.

— И как он вас не убил…

— Почти убил, едва справились, — ответил я. — Повезло, что королева была молода и неопытна, что не отправила его охотиться за нами в туннелях.

Последний зал выглядел точно так же, как когда-то мы оставили его после себя. Лопнутые яйца и засохшие тушки инсектов покрывали весь пол. У самой дальней стены, где мог располагаться трон, был бассейн, уже высохший, где лежали останки королевы.

Мы направились к нему. Под нашими ногами хрустели полые трубки, которые без питания были не прочнее, чем глиняные горшки. Я с Грогом водили стволами по округе, выискивая цели визорами, пока за нами тащил ящик Зигфрид, тоже не теряя бдительности.

Пройдя зал полностью, мы так никого и не встретили, что заставило меня напрячься.

— Оставляем и уходим? — спросил Грог.

— Нет, надо найти её. Она где-то здесь, нельзя оставлять королеву в живых.

— Ей убьёт взрывом.

— А если не убьёт? — задал я встречный вопрос. — Надо найти её. Она точно должна быть здесь.

Иначе бы улей не продолжал функционировать.

Мы не стали разделяться. Вместе выдвинулись в поисках твари, сначала обыскав «тронный» зал, а потом и кормовые станции инсектов, заглядывая даже в чаны. Шаг за шагом, помещение за помещением мы обследовали место в поисках королевы. И когда казалось, что найти кого-либо мы уже не сможем, все трое неожиданно услышали писк.

Не визг, как в прошлый раз, а писк. Очень тихий, но не менее пронзительный, словно неприятный ультразвук, который ты можешь уловить краем уха.

Я замер. Обернулся в сторону звука и направился в одно из помещений, доставая градомёт.

Тварь скрывалась в небольшом закутке, где валялись грудой сгнившие тела живых существ от людей до инсектов. Королева пряталась в одной из таких куч. И чем ближе мы подходили, тем громче становился писк.

Она была явно слаба. Как и в прошлый раз, я начал видеть какие-то отрывки из прошлого. Но теперь, проникая в голову, они не вызывали того ужаса, что в прошлый раз. Я чувствовал лишь небольшой страх, неприятную тревогу, отдающуюся в животе. Её способности не могли остановить нас.

Чем ближе мы подходили, тем чаще повторялись её отчаянные писки, которые пытались нас остановить. Но теперь вместо тысячи голос женщин и детей, я слышал лишь одинокий крики перепуганного ребёнка, который молил меня оставить её в живых.

В голове, в моих собственных мозгах тут же появились образы детей, молящих меня оставить их в покое, не трогать и дать возможность продолжать существовать. Плачущие и перепуганные, они цеплялись за меня руками, не в силах что-либо сделать, и взывали к милосердию, которого им не светило.

И потом я увидел королеву.

Это было небольшое существо, мало походившее на инсекта. Скорее какой-то перепуганный зверёк, забившийся между трупами, который смотрел на меня большими глазами, полными праведного ужаса.

­— Нашли, — негромко пробормотал я и сделал шаг вперёд.

Её психическая атак повторялась раз за разом. Я чувствовал весь спектр эмоций, от тревоги и волнения до жалости и желания защитить. Не знаю, как, но она наложила на себя иллюзию, представ передо мной в виде маленькой девочки, которая сжалась в комок и горько плакала.

Появилось предательское желание оставить её в живых, сжалиться, но я тут же подавил его.

А потом последовала последняя психическая атака.

Последняя и самая отчаянная, которая не пыталась нас остановить и свести с ума, как это дела взрослая королева. У неё не было таких сил. И поэтому тварь пошла другим путём, пробираясь в самые глубины памяти и выуживая из головы то, что видеть мне хотелось меньше всего.

На какую-то секунду передо мной появилась женщина.

Удивительно сильная и не покорная, но в то же время нежная и добрая уставшая женщина, которая смотрела на меня очень знакомыми заплаканными глазами. От неё так и тянуло чем-то родным, на что сердце отзывалось болью и ненавистью.

Неожиданно я действительно почувствовал искреннее желание остановиться. Желание не видеть этой картины снова. Развернуться и уйти, чтобы в глупой надежде попытаться исправить то, что исправить было уже невозможно.

Это всё ложь, Элиадирас. Её больше нет.

— Я знаю… — сиплым голосом ответил я.

Поднял градомёт и нажал на спусковой крючок.

Глухой одиночный выстрел, и иллюзия исчезла, оставив после себя чудовищное послевкусие боли и ненависти к самому себе. За какие-то мгновения я пережил что-то давно забытое и страшное, что покрывал в моей памяти мрак.

Выстрел ещё пару секунд расходился эхом по пустым залам. Я молча смотрел на изуродованное тельце королевы, которое разворотило выстрелом. И отчего-то мне хотелось просто стоять и ничего не делать, забыться и больше никогда к этому не возвращаться. Её атака была куда хуже, чем у взрослой королевы, так как била она отнюдь не по мозгу, а по душе.

Но я бы на твоём месте сейчас этого бы не делал, а развернулся к своим товарищам.

Пришлось приложить немало силы воли, чтобы заставить себя вновь двигаться.

Я медленно на негнущихся ногах обернулся к своим братьям по оружию, которые замерли точно так же, как и я, будто парализованные. И пусть я не мог увидеть их лица через шлем, но чувствовал, что их взгляды обращены ко мне.

Грог и Зигфрид стояли как статуи, и пока один сжимал до хруста цепной меч, другой свободной рукой тянулся к рукояти градомёта, будто готовился его выхватить в любую секунду.

Мы замерли друг напротив друга в полумраке, разгоняемом тусклым красноватым из зала с чанами свечением.

Глава 148

Грог и Зигфрид замерли напротив Гранта, сверля его взглядом. В этот момент они испытали то же самое чувство от воздействия королевы, что и он, которое вскрывало не только память, но и старые раны, самые неприятные воспоминания, пытаясь подломить волю гостей. Давило не на мозг, но на душу, вытаскивая на свет то, что они бы предпочли забыть с концами.

И как когда-то в лесу, Грог вновь видел свою младшую сестру. Маленькую девочку, которой он её и запомнил, прежде чем навсегда покинуть родную планету. Она стояла рядом и смотрела на него такими большими и родными глазами, что в душе всё перекрутило.

— Я соскучилась по тебе… — тихо произнесла она.

Грог не ответил. Он мысленно повторял про себя, что это всё не взаправду, что это иллюзия, которая хочет его остановить, но помогало не очень.

— Даже если и так, то что это меняет? — склонила она голову с укоризною в глазах. — Я всё равно люблю тебя. И очень по тебе тоскую. Я мечтала, что мы вновь встретимся, и всё будет как раньше, но… тебе было всё равно на нас. Ты выбрал другой путь и не пришёл, даже когда мы очень нуждались в твоей помощи.

Это всё ложь. Каждое слово этой галлюцинации. Откуда ей знать, что действительно произошло на его родной планете, и кто именно в этом замешан? Это всё…

— Но ты ведь всё и так понимаешь, не так ли? Я знаю, потому что знаешь ты. Тебе известно, что там произошло, что случилось, после чего нас не стало. Тебе всё это известно…

И словно в подтверждение своих слов, на него нахлынули воспоминания.

Говорят, что космодесантники должны отринуть своё прошлое, чтобы не иметь никаких слабостей, но далеко не все так поступали. Кто-то продолжал поддерживать контакт со своей семьёй или, по крайней мере, следить за тем, что происходит у них на родине.

Знал ли он, что произошло? Теперь, если вспомнить давно забытые времена, то ответ будет прост.

Да, он знал, что что-то произошло.

Грог знал, что на его родной планете была какая-то операция. Знал, что во время неё погибли люди. Случайно узнал об этом и сразу поспешил выяснить, что случилось с его семьёй.

Получить подробности удалось из базы данных, где было лишь сказано, что на Альфе-три проводилась операция, где участвовала какая-то диверсионно-разведывательная группа. И что его семья числилась погибшей в тот день. Никаких подробностей, но было достаточно сопоставить факты, чтобы всё сошлось. Операция и гибель его родных, гибель его младшей сестры…

У Грога были предположения, что Грант мог что-то об этом знать, возможно даже принимал участие, ведь он тоже раньше служил в похожем отряде. Косвенные и ничем не подкреплённые, но такие домыслы у него были. Однако теперь, после слов Зигфрида, он был более, чем уверен, что его боевой товарищ не просто знал — он был там в тот момент.

Грог пытался не думать об этом, пытался забыть, посчитав, что прошлого не вернуть и ничего теперь не исправить, и у него это получилось. То ли импланты, то ли пси-обработка, а может всё вместе позволили отбросить гнетущие мысли…

А теперь Грог вспомнил вновь. А вместе с этим вернулись и чувства.

— А ведь он был там, да? — посмотрела девочка на его товарища. — Грант, как теперь он себя называет, был там, он в этом участвовал. Ты это знаешь, ты знаешь, что он повинен в моей смерти, а общаешься так, будто ничего не произошло.

Он пытался прогнать эти мысли тем, что у каждого есть свой приказ…

— Но с каким безразличием и безжалостностью они убивают всех? А некоторые делают это с удовольствием, истребляя всех, до кого только могут дотянуться. И им всё равно, ребёнок перед ними или взрослый, виновен он в чём-либо или оказался не в том месте и не в то время. Мы надеялись, что нас придут спасти, но нас всех убили. Он убил.

Грог отвёл взгляд, но девочка вновь была перед его глазами.

— Тебе не уйти теперь от этого. Он был там, он убил нас просто потому, что хотел убивать, хотя должен был спасти. Ты сам видел, как хладнокровно он отнимает жизни, даже если в этом нет необходимости. Не зря его так все боялись. А ты будешь общаться с ним, наплевав на то, что он сделал со мной. Даже сейчас ты не пытаешься его остановить, хотя он…

И девочка растворилась в воздухе с выстрелом градомёта.

Иллюзия или нет, но гнилые мысли уже проникли в его голову. Грог пытался бороться, пытался оправдать это тем, что он в действительности не знает, сделал ли это Грант, что бы призрак не говорил. Да и у любого есть приказ, который они обязаны выполнить… Но родные всегда будут оставаться родными, куда бы ты ни пошёл, и вопрос оставался прежним.

Семя сомнений и подозрений, посеянное в прошлом, начало разрастаться ещё сильнее.

Что произошло на той планете, что вышел оттуда один лишь Грант? Что он тогда сделал, и это из-за него Грог лишился всех свои родных? Его младшей сестры, которую вполне могли спасти? Ведь Грант в узких кругах был хорошо известен своей бескомпромиссностью и тем, что с жертвами он практически не считается. И встань на его пути один-единственный ребёнок, он нажал бы на спуск, не задумываясь, даже если есть иное решение.

Человека легко подкосить, если надавить на что-то больное и просто указать пальцем на человека, который мог быть в этом виновен. И как ты не пытайся себя убедить, душа логике не подчинялась.

Но не только Грогу досталось ментальной атакой. Зигфрид тоже не остался в стороне.

Всю жизнь он защищал Империю. Всю жизнь он боролся против врагов, одни из которых были демоны и ересь, что принесли в его жизнь немало горя и боли. А теперь перед ним стоял его товарищ, который так или иначе был с ними связан.

И подлый тихий голосок спешил развить эту мысль.

— Может он уже с ними? Может быть, твой товарищ уже сотрудничает с ересью и демонами, водя тебя за нос? Как можно верить тому, кто погряз в ереси?

Зигфрид тряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли, но они продолжали шептать ему на ухо в само сознание.

— Ведь как удачно всё складывается. В нём и демон сидит, и силами хаоса обладает. И ты хочешь сказать, что он с ними не сотрудничает? Не связан? Ты сам в это веришь? Или может он просто водит вас за нос?

Грант бы не стал этого делать. Он…

— Он уже запятнал себя ложью. Если ему нечего скрывать, то почему он сразу тебе не рассказал? И Грог узнал об этом случайно…

Грант бы не пытался покончить жизнь самоубийством, сотрудничай он с ними.

— А всё ли так, как он говорит? Любого другого ты бы пристрелил на месте, а тут не стал. Не воспользовался ли он на тебе своими силами, чтобы затуманить разум?

Зигфрид попытался не думать об этом, но голос продолжал упорно говорить в его голове.

— Взгляни на него. Спит с девушкой, пользуется силами хаоса. Он уже давно погряз в ереси, этому попросту нет никаких оправданий. И он пользуется вами, пользуется вашим доверием, чтобы воплотить в жизнь свои планы. Пользуется, чтобы погрузить этот мир в хаос. Почему ты пытаешься отрицать столь очевидные вещи? Сейчас отличная возможность положить этому конец, но почему ты продолжаешь столь слепо…

И голос точно так же оборвался с выстрелом градомёта.

И теперь двое товарищей стояли за спиной своего брата по оружию и сверлили его взглядом. Иллюзии буквально пальцем указывали на этого человека, говоря, что это он повинен во всём. Он участвовал в зачистке, которая лишила одного семьи, и теперь сотрудничал с демонами, которые сломали жизнь другому.

Иллюзии играли на их слабостях, на их боли и ненависти — эмоциях, которые теперь преобладали.

Легко было сказать не доверять иллюзиям, если бы те не пользовались фактами, на которые оба пытались не обращать внимания. Фактами удивительно удачно совпавшими, которые в любой другой ситуации не оставили бы сомнений.

Их внутренние голоса буквально говорили прямым текстом, что его надо остановить, пока тот не сделал ещё чего хуже.

И каждый непроизвольно потянулся за оружием, глядя на своего товарища, что обернулся к ним. Вновь вспыхнувшая боль от потерь и желание найти виноватого подталкивали на необдуманный поступок даже когда всё было кончено. Подозрения и недоверие ослепляли…

— Всё кончено, — негромко произнёс Грант. — Теперь надо завершить начатое и похоронить это место под землёй.

Он спокойно прошёл мимо них, ни на мгновение не побоявшись подставить им спину. И те же самые сомнения, что заставляли подозревать Гранта в предательстве и страшном преступлении сработали в обратную сторону — а было ли правдой всё, что они услышали?

Зигфрид проводил его взглядом, после его заставил себя последовать за ним.

Даже когда давление спало, он не мог избавиться от подозрений. Зифгрид не мог заглянуть в голову Гранту, чтобы точно узнать, верен ли тот до сих пор своим принципам. Без имплантов и пси-защиты, связавшись с демонами и пользуясь их силой, не под влиянием ли он хаоса?

Потому что факты, которые он знал и без иллюзий говорили сами за себя.

* * *

Я избрал самый простой способ разрешить ту ситуацию — проигнорировать и сделать вид, будто ничего не произошло.

Что бы им ни внушила королева, одно я знал точно — она использовала нашу память против нас. Рылась, копошилась в наших мыслях, выгребая на свет всё, чего даже мы сами не помнили, чтобы приукрасить и выставить их нужном свете. Возможно, она пыталась даже это обыграть с нужной стороны, чтобы максимально подавить нашу целеустремлённость, но за годы, проведённые в космодесанте, я понял одну важную вещь — доверяй не чувствам, а логике.

Та женщина до сих пор мерещилась мне, даже когда воздействие прошло. Однако всё, что оставалось, это попросту смириться и действовать дальше. Я знаю, что она из моего прошлого. Могу предположить, что это мог быть кто-то очень родной. Например, моя мать, ведь что-то внутри отзывалось на неё с теплотой и болью. Однако вспомнить конкретнее я не мог. А может это было и к лучшему.

Железный короб остался ровно там же, где мы его оставили.

Я открыл боковую крышку, где располагался таймер, сделанный из электронных часов. Провода из него шли к купленной взрывчатке. При срабатывании, искра сначала подорвёт её, а потом сдетонирует всё остальное, что я успел намешать сам.

Здесь бы лучше справилась авиационная бомба, однако возможности достать у нас её не было.

— Ставлю на два часа, — произнёс я, вставая на одно колено. Но, не получив ответа, обернулся.

Мои товарищи стояли как истуканы. Не знаю, что они увидели, но это должно было поразить их до глубины души, раз до сих пор они не могли отойти.

— Вы меня слышите?

Не сразу, но неровным хором они ответили:

— Да.

— Слышим.

— Всё в порядке? — уточнил я, глядя на них.

— Более-менее, — ответил Зигфрид. — А ты как? Выглядишь бодрым.

— Пытаюсь не думать о том, что видел, — ответил я. — Я запускаю.

Пара нажатий, и будильник пикнул, сообщая о таймере.

— Всё, уходим, у нас два часа, чтобы покинуть улей, этого должно хватить.

Исходя из того, что мы блуждали около полутора часов, ещё полчаса запаса должны были позволить нам если не выйти на поверхность, то точно уйти из зоны поражения.

Встав, я направился к выходу. Остальные последовали за мной.

Пока мы блуждали по коридорам, они постепенно начали приходить в себя. Обычно на нас не действуют ментальные атаки или, по крайней мере, действуют не сильно благодаря имплантам и пси-обработке, однако без неё мы мало отличались от обычных людей. Сильнее и опытнее, однако всё равно подверженные пси-атака.

Мне интересно лишь то, кто был в моих воспоминаниях.

Думаешь, хорошая идея рыться в прошлом?

Не знаю. Думаю, что нет.

Тогда просто оставь это.

Так и сделаю. Что было, то прошло. У меня есть предположения, что это была моя мать, однако я не понимал, почему чувство грусти и тоски шло вместе с чувством боли. И мне не очень хотелось это выяснять.

Выбраться у нас заняло около полутора часов, почти ровно столько же, сколько мы затратили и на спуск сюда. И если там время отнимали столкновения с инсектами, то здесь больше уходило на то, чтобы выбрать нужный проход, особенно, когда через некоторые приходилось протискиваться буквально на четвереньках, иногда отстреливая бесцельно шатающихся инсектов, что бросались на нас в атаку.

Под конец мы вышли к совсем узкому лазу, в конце которого виднелось пятно света. Здесь нам пришлось попросту ползти лёжа, и на своём пути мы даже случайно наткнулись на труп солдата. Довольно свежий труп, который только-только начинал гнить. Видимо, инсекты уже подтаскивали людей.

Под конец нам пришлось протискиваться рывками, рискуя попросту застрять. Рывок за рывком, пока в итоге мне не удалось буквально вылететь наружу, как пробка из бутылки, и упасть в пыль. Сразу я поднялся, после чего быстро огляделся.

Пусто. И тихо. Ни единой живой души. Нора располагалась между корней одного из деревьев, и её практически не было видно, если не пройти рядом.

Оказавшись снаружи, я помог выбраться и своим товарищам, после чего связался с Фареном.

— Лазутчик стрекозе, приём.

— Стрекоза на связи.

— Вы брались. Моешь запеленговать нас?

— Да, но я сменил дислокацию. Солдаты и охотники пытались меня остановить. Пришлось покинуть район, сейчас я над лесами. Зелёными, — уточнил он. — Расчётное время — десять минут. Ждите.

— Понял.

— Вы слышали, — обернулся я к Зигфриду и Грогу.

— Как мы узнаем, что снаряд сдетонировал?

— Скорее всего, увидим или почувствуем. С вами точно всё в порядке? — уточнил я. Они выглядели заторможенными.

— Сильно досталось пси-атакой, — ответил Зигфрид. — Странно, то ты чувствуешь себя хорошо.

Я кажется понимал, что именно мог увидеть Зигфрид в той иллюзии. Сейчас что не скажи, всё будет против меня. Уверен, что он уже провёл логическую цепочку, так как существовало не так много причин, почему я могу быть резистентным к пси-атакам. И одна из них даже не ересь, а тот факт, что я уже мог быть демоном. Доказать что-либо в этой ситуации я бы попросту не смог.

— Ты думаешь, что меня захватил демон, не так ли? — поинтересовался я.

— У меня есть основания так полагать, Грант, — ответил он невозмутимо, но его правая рука чуть приподнялась, будто была готова ухватиться за плазмострел.

— Ты тоже так считаешь, Грог? — спросил я уже его.

— Я ничего не считаю, — прогудел тот.

— И ты подумал об этом в тот момент, когда мы попали под пси-удар королевы, да, Зигфрид? — вновь посмотрел я на него.

— Я думал об этом и раньше.

— Но начал так сильно подозревать меня в этом только сейчас. Что ты услышал в своей голове? Что посмотри, твой брат по оружию очень подозрителен? Что нельзя ему доверять? Что не затуманил ли я твоё сознание и не подчинил своей воле? И всё это совпало с тем моментом, когда королева пыталась защититься? Я могу поспорить, что Грог почувствовал то же самое в тот момент. Будто нас всех хотели стравить до того, как я нажму на спуск.

— Именно поэтому я сейчас ничего не предпринимаю, — ответил Зигфрид. — В противном случае я бы уже давно сделал это.

По крайней мере, я понимаю, что он мог бы сделать это в любой момент, пока я был повёрнут ему спиной, если бы Зигфрид действительно поверил ему. А раз ещё не сделал, значит сомневается, пусть подозрений у него стало явно больше.

К сожалению, тут я ничего не могу поделать.

Оставшееся время мы провели в тишине. Вскоре между деревьев очень бойко начал спускаться корабль.

— Лучше поторапливаться, солдаты явно взволнованы вашим появлением, — произнёс Фарен, открывая люк в десантный отсек.

— Тебя засекли?

— Нет, но если прибудет авиация, тога могут возникнуть проблемы.

Да, корабль незаметен на радарах, однако визуально найти его будет несложно. И тем не менее нам надо было убедиться, что дело сделано.

Поэтому было решено поднять корабль как можно выше к облакам, откуда уже наблюдать за поверхностью земли. Если всё удалось, то мы сразу заметим результаты взрыва, хотя бы косвенные.

Детонация произошла чуть позже таймера буквально на несколько секунд. Со стороны было не сильно видно, если не знать, что искать, но в одном из мест земля едва заметно приподнялась и просела, будто дышала. И через несколько мгновений повсюду почти одновременно в разных частях леса поднялся дым. Это взрывная волна вышла из нор, подняв вокруг себя облака пепла на выходе. По ним даже можно было найти входы в улей, хотя это теперь было и неважно.

— Теперь можно уходить, — произнёс я. — Только не поднимайся выше атмосферы, у нас нет полной герметизации кабины.

Мы старались держаться как можно выше к облакам, чтобы быть более незаметными для визуального обнаружения. Через полчаса полёта Фарен обнаружил четыре летящих к эпицентру цели, которые, возможно, двигались по наши души. Но как бы то ни было, вернулись мы без происшествий и незамеченными.

Почти весь полёт никто не разговаривал. Это обычное дело, мы часто молчали, когда куда-то направлялись, однако сейчас ощущалась какая-то тяжесть в воздухе. Поэтому я был даже рад покинуть отсек, когда мы приземлились.

Дома нас уже ждали. Просто ждали без каких-либо новостей, что не могло не радовать, так как чаще всего они были скорее отрицательными, чем положительными. И почти сразу, едва я снял активную броню, меня встретила Катэрия.

— Как всё прошло? — поинтересовалась она, подойдя ко мне.

— Хорошо.

— Тогда почему выглядишь расстроенным? — заглянула Катэрия мне в глаза.

— По мне видно, что я расстроен?

— Нет.

— Тогда с чего ты взяла?

Катэрия вздохнула, будто это было очевидно.

— Ну, наверное, потому, что я сплю с тобой и могу увидеть, когда ты какой-то не такой.

— Ты так говоришь, хотя мы спали с тобой то всего ничего.

— Это легко исправить, — она поцеловала меня в щёку. — Иди есть, я тебе обед оставила.

В этот момент она мне показалась единственным союзником, который у меня сейчас был. Зигфрид явно мне не доверяет, Грог тоже косится в мою сторону так, будто в чём-то заподозрил. Они не будут делать глупостей и устраивать разборки прямо на задании, однако недоверие в отряде ни к чему хорошему не приведёт.

— Тебя обнять?

— Что? — не понял я, отвлекаясь от своих мыслей.

— Тебя обнять? — повторила она.

— Зачем?

— Просто, — пожала плечами Катэрия. — Я читала, что тактильный контакт с другим человеком помогает успокоиться.

— Я спокоен.

— Ну по тебе видно, — но тем не менее она вздохнула, протянула руки и повисла у меня на шее.

Почему-то сразу я отметил, что от Катэрии приятно пахнет. И как бы странно это ни звучало, обнимать её действительно было отчего-то приятно. Становилось… не знаю, как объяснить, но действительно как-то спокойнее что ли. Умиротворённее.

А потом она неожиданно Катэрия ойкнула и отстранилась от меня.

— Что такое?

— Они… они пинаются, — неожиданно растянулась она в улыбке, потрогав свой живот. — Да, они… они шевелятся!

— Кто пинается? Дети?

— Ну уж точно не глисты, Грант, — фыркнула Катэрия, схватила мою руку и засунула её под свою одежду, положив ладонью на живот. — Вот, чувствуешь?

И я чувствовал. Чувствовал какое-то шевеление, пусть и очень слабое, отчего точно сказать, что это, не мог.

— Ну как?

— Ну… что-то есть. Будто у тебя в животе бурчит что-то, — задумчиво пробормотал я, на что Катэрия лишь вздохнула и потёрла глаза.

— М-да… нелегко с тобой мне придётся…

Глава 149

— Ты даже не представляешь, насколько я рада тебя видеть! — улыбнулась Нэвия и с этой улыбкой вся расцвела.

Это были её первые слова, когда она подсела к Грогу за столик в небольшом, но уютном ресторанчике. Она даже принарядилась к этому случаю. Вроде бы и повседневная одежда, но та удивительно подчёркивала её юность и красоту. Через небольшой стол между ними Грог мог даже почувствовать мягкий аромат её духов.

— Как долго мы не виделись уже? — прощебетала она, уперев подбородок на тыльные стороны ладоней, поставив руки на стол и разглядывая Грога влюблёнными глазами.

— С выпускного бала.

— А, да? — удивилась Нэвия наигранно. — А кажется, что прошла целая вечность, если честно. Даже не верится, что ты меня пригласил. Ну, признавайся, как тебе удалось вырваться из крепких объятий своего друга?

— Просто сказал, что пойду с тобой на свидание, — негромко ответил он.

— Вот оно как, — довольно улыбнулась Нэвия. Ей слово «свидание» явно пришлось по душе.

Грогу действительно было достаточно сказать, что он пойдёт на свидание, чтобы Грант его отпустил. Конечно, в первый момент тот не совсем поддержал эту идею. Где-то ещё расхаживал оставшийся в живых Крансельвадский, и война закончилась всего два месяца назад, однако он здраво рассудил, что так сидеть и прятаться вечно невозможно. Возможно, на это повлияла и Марианетта с Катэрией.

Вряд ли после мирного соглашения и позора Лорье будут пятнать себя ещё и убийством в отместку, когда у них самих дел невпроворот после войны. Никто не оценит такого хода, а пользы кроме как морального удовлетворения не будет вовсе. К тому же Грог не был тем, ради кого бы они стали устраивать такую авантюру. А что касается Крансельвадских, то рядом с Нэвией точно будет охрана, которая не позволит чему-нибудь случиться рядом с госпожой.

Даже быстрого взгляда Грога через окно и по залу было достаточно, чтобы заметить статных крепких мужчин, что грамотно заняли позицию, контролируя округу и готовые наложить щиты в случае необходимости.

И да, Грог в самом деле просил разрешения у Гранта на эту встречу. При всём случившемся тот до сих пор оставался его командиром.

— Ну-с, рассказывай, как у вас дела? Отстраиваетесь? — подалась девушка вперёд.

— Понемногу, — кивнул он.

— Красноречив, как всегда, — хихикнула она. — А ты знаешь, что так можно проверять, ты ли это на самом деле передо мной или нет?

— Нет.

— Теперь будешь знать, — подмигнула Нэвия.

В этот момент к ним подошёл официант. Он вежливо склонился перед их столиком.

— Юные господа, вы готовы сделать заказ? — вежливо поинтересовался он.

— Да-да, конечно, — оживилась Нэвия. — Мне… так, Грог, а ты что будешь? Ответ «ничего» не принимается!

— Чая. На двоих. С малиной. Девушке фондан, мне тоже, — прогудел он.

— Слушаюсь, — тот поклонился и так же быстро исчез, как и появился.

Нэвия была очень довольна, как кот, который добрался до сметаны. Обычно это ей приходилось уговаривать Грога взять что-то, а здесь он как настоящий мужчина, всё за них решил. И не просто решил, заказал то, что она ей нравилось. Такой простой поступок, а заставил её проникнуться самыми нежными чувствами к нему.

— Ты знаешь, что я люблю, — улыбнулась она.

— Знаю, — лаконично ответил тот.

— Знает он, — хихикнула Нэвия. — Даже не верится, что ты меня пригласил. Итак, как у тебя дела?

— Хорошо.

— Знаешь, после выпускного я решила тоже пойти в охотники! Отец, конечно, был против, но он не устоял перед моими доводами.

А если точнее, то перед её уговорами и собственной любовью к маленькой дочери, но этого она, конечно же, не расскажет.

— Я думал, ты хочешь поступить на архитектурный, — заметил он.

— Да, но я подумала и решила, что так будет лучше. Представь, мы будем и дальше учиться вместе! А если всё правильно сделать, то и в группе будем одной! Ты рад⁈

— Очень.

— Ну… по тебе, конечно, не скажешь, — склонила она голову набок, рассматривая его, после чего улыбнулась. — Никогда не поймёшь, что творится у тебя в голове, конечно.

— Ничего.

— Я вижу, — рассмеялась Нэвия.

И стоило её губам раскрыться, как на Грога полился целый поток информации, которую он мог классифицировать, как ненужную. От её ближайших и глобальных планов до того, что она делала только вчера. Казалось, что Нэвии только и был нужен благодарный слушатель, на которого она сможет излить всё, что думает.

Она говорила, смеялась, увлечённо рассказывала о последних события, и Грог молча слушал её все ближайшие десять минут, пока им не подали заказ, на мгновение прервав её поток мыслей. И могло показаться, что Нэвия ещё та болтушка, что было правдой. Всегда сдержанная и спокойная на людях, со своим человеком она раскрывалась в новом свете. Однако даже так от её женского чутья не ускользнуло то, что в человеке напротив неё что-то чуть-чуть поменялось.

Грог был молчалив. Он всегда был молчалив, и по его лицу было сложно понять, о чём этот человек думает и какое у него настроение, однако Нэвия, которая любила его, почти сразу уловила те самые едва заметные изменения, и сейчас лишний раз убеждалась, что ей не почудилось.

Остановившись, на то мгновение, чтобы окинуть взглядом заказ и попробовать чай, она внимательно пробежалась по нему взглядом.

— А как у тебя дела? А то я всё о себе и о себе…

— Нормально, — последовал лаконичный ответ.

— Точно ли? Ты какой-то… — она тихо хихикнула, — пришибленный, если честно. Тебя что-то гложет?

— Нет.

— Точно? — протянула Нэвия, продолжая улыбаться, но её глаза внимательно сверлили в Грога не хуже, чем свёрла по металлу.

— Точно.

— Прям точно-точно.

— Прям точно-точно.

— Вот прямо-таки уверен?

— Да.

— Что ж, тогда за нашу встречу, — улыбнулась она, приподняла чашку с чаем, и они чокнулись. Тихий звон фарфора разлетелся во залу.

Зал наполняла атмосфера спокойствия и безмятежности. В воздухе гулял тихим эхом едва заметный гул голосов других посетителей. Недалеко бдела охрана дома Фон-Ларьер, которая неустанно окидывала взглядом округу.

А Нэвия ждала. Видела, что Грог чем-то обеспокоен и решила, даже несмотря на собственное любопытство, не давить на него, дожидаясь, когда тот сам всё расскажет.

— Нэвия, — негромко обратился он к ней.

— М? — внимательно взглянула девушка на своего избранника из-за чашки с чаем.

— Я могу задать вопрос?

— Конечно, задавай. Отвечу, если смогу.

Грог вздохнул. Посмотрел куда-то в окно, и его взгляд был направлен в никуда.

— Если выяснится, что… Что бы ты сделала, узнай, что кто-то сделал что-то плохое твоим родным?

— Отомстила, — без раздумий ответила Нэвия.

— Я имею в виду, что когда-то в прошлом человеку, с которым ты общаешься, пришлось сделать что-то плохое твоим родным.

— Отомстила, — её ответ остался прежним.

— Отомстила… — повторил Грог медленно, и Нэвия почувствовала, что её ответ был слишком радикален, и одним словом здесь не обойдёшься. В кои-то веки Грог спрашивал у неё совета, и это явно его сильно волновало, раз он обратился к ней. — А если у него не было выбора?

— Ну… это сложный вопрос, Грог, — протянула она, отставив чашку. — Мне легко сказать отомстить, но… иногда есть моменты, когда лучше понять причину, почему человек это сделал.

— А если… хотя нет, забудь.

— Хорошо, ­— сразу согласилась Нэвия, пусть и сгорала от любопытства.

Но уже сам Грог не смог удержаться.

— А если вы близкие друзья? Это был приказ, и он лишь делал то, что ему сказали. Но он сделал то, что сделало плохо тем, кто тебе дорог. Что делать? — тут же вывалил он низким голосом.

— Грог, это… сложный вопрос, — мягко ответила она. — Пойми правильно, у нас, у аристократов принято мстить, если это было сделано против тебя. Но… это не всегда правильно.

— Не всегда правильно?

— Да. Иногда ты умом понимаешь, что у человека не было выбора, но вопрос чести и показательного наказания требует, чтобы ты ответил на это. Просто потому, что другие должны знать, что ты никогда не спустишь подобное с рук. Это ради того, чтобы в будущем предостеречь остальных от подобного. Но ты сказал, что это может быть гипотетически твой близкий друг, верно?

— Да.

— Он мог быть введён в заблуждение, когда делал это или участвовал в этом, так?

— Так.

— Я бы поговорила с ним на эту тему прямо, — пожала она плечами.

Казалось, что Грог совсем сник. Такой здоровяк, большой и непоколебимый, но сейчас он выглядел потерянным и маленьким, отчего в душе Нэвии появилось чувство уже самой защитить и помочь ему.

— Иногда достаточно просто поговорить на эту тему, Грог. Подойти и спросить прямо, высказать свои подозрения и свои претензии, чтобы всё решить.

— А если я не хочу?

— Не хочешь спрашивать?

— Да.

— Но почему?

— Боюсь узнать правду, — прогудел он слабо в ответ. — Пока я не знаю точно, то всё будет как и прежде. А узнаю и могу захотеть крови этого человека. И буду хотеть этого всегда.

Грог был необычайно красноречив. Обычно из него и слова не добьёшься, а тот он выдал монолог. И это лишь доказывало, что сам Грог запутался и попросту не понимал, что делать. И позвал он её сюда, чтобы попросить совета.

Нэвия положила ему ладошку на руку. На его фоне её рука была такой крохотной, что потребовалось бы две руки, что закрыть его ладонь. А ещё она испытывала желание помочь ему. Этого человека, казалось, ничего не могло сломить, а сейчас он был как потерянный ребёнок, который в первый раз в жизни столкнулся с моральной дилеммой и пытался найти помощи хоть у кого-то.

— Грог, милый, — тихо позвала она его, заставив взглянуть на себя. — Ты боишься, что возненавидишь его просто потому, что он участвовал в этом, да?

— Да.

— Ты сказал, что это твой лучший друг, верно?

— Верно, — прогудел он.

— Он совершил что-то ужасное, даже сам того не понимая. А ты боишься еговозненавидеть за это, потому что узнаешь правду и поймёшь, что он действительно виноват, даже будучи в неведении.

Грог кивнул.

— Значит, ты уже знаешь правду и просто обманываешь себя. Ты уже не сможешь закрыть на это глаза. Месть, это хорошо, я не буду отрицать, однако… иногда надо просто поговорить. Кто сказал, что, поговорив с этим человеком, ты возненавидишь его? Ведь тебе уже всё известно, но ты пока его не ненавидишь. Может… может тебе станет легче оттого, что ты узнал правду? Может ты просто обретёшь внутренний покой, и тебе уже не будет нужно никому мстить? Ты просто сможешь простить его?

— А если я узнаю то, что он действительно виновен?

— Тогда ты всегда успеешь отомстить. Но если ты не поговоришь об этом, то придёт момент, когда перед тобой уже и не будет вариантов. И тогда уже спрашивать будет что-либо поздно.

Она негромко вздохнула.

— Я понимаю, иногда головой ты понимаешь одно, а душой чувствуешь другое. Вроде человека и не за что винить, а ты всё равно ненавидишь его. Это страшно и больно. Но делать вид, что ничего не произошло, будет наихудшим и вариантов. Да и тебя там не было, и ты сам точно не знаешь, что произошло, верно?

— Я знаю, что он там был.

— Но не знаешь подробностей. Поговори с ним. Если тебе будет спокойнее, держи его под прицелом и поговори. Пусть всё расскажет. А там ты сам поймёшь, действительно ли ты хочешь его смерти или нет. А будешь молчать… смерти его захочешь однозначно.

Грог вздохнул. Вздохнул так, будто его отправляли на смерть.

Нэвия была не так глупа, чтобы не догадываться, о ком может идти речь. И если предположить, что это правда, то для Грога такой разговор может оказаться действительно смертельным. Уж слишком много нехороших слухов ходит о том человеке. А меньше всего она хотела, чтобы её любимый оказался в смертельной опасности.

— Я дам тебе совет, как это сделать. Просто подгадай момент, когда у него не останется выбора, как тебе рассказать. И всё. Уверена, что желай ты ему действительно смерти, убил бы уже давно. А если он до сих пор жив, то значит и не всё так плохо, — улыбнулась Нэвия.

Грог смотрел куда-то в стол, будто надеялся, что сможет проглядеть его насквозь, после чего негромко произнёс.

— Спасибо.

— Не за что, — улыбнулась она, услышав в его голосе облегчение. — Но с тебя поцелуй.

— В щёку.

— Не-а, мой совет стоит куда дороже, чем поцелуй в щёку, — хихикнула она, почувствовав себя даже лучше, чем когда пришла сюда.

Будто смогла действительно наконец-то сделать что-то важное для него в кои-то веки. Так ещё и поцелуй выбила, а то что-что, а Грог как-то сторонился целоваться, будто боялся, что она его за язык укусит.

Какая же всё-таки она молодец!

* * *

Это были последние приготовления к нашему полёту.

Я приваривал к борту заплатку из бронепластины, которую выпилил из бронемашины, заделывая дырку в корабле. После боя в космосе с противником нас неслабо потрепало, и в некоторых местах дырки были такими, что спокойно можно было всунуть кулак.

Обычно по внутренней стене шёл материал, очень похожий на резину, который при пробитии должен был сжиматься, тем самым закупоривая отверстие и герметизируя отсек, однако некоторые пробоины были слишком большими для такого.

В этом случае всегда вырезали побитую часть «резины» и вставляли заплатку из целой, а бронелист меняли. Если снять их, весь корабль был усеян такими заплатками. Однако у нас не было ни запасных частей, ни материалов, поэтому приходилось просто накладывать металлические заплатки на борт с обеих сторон в несколько листов, чтобы вернуть герметичность.

Я как раз сейчас заделывал одну из таких дыр, осторожно и внимательно проваривая швы, чтобы их у нас не оторвало. И работал я один.

Сегодня Грог отпросился в город на свидание с Нэвией после долгой разлуки. Сначала я не хотел давать ему разрешение, однако потом подумал, что и прятаться вечно мы не сможем. К тому же Лорье вряд ли сейчас будут что-то предпринимать, учитывая, что им теперь не было повода с нами воевать, а вокруг Нэвии точно будет охрана, которая прикроет их. Что касается Зигфрида, тот вычислял более точные координаты линкора, чтобы не блуждать по Альта Семите.

Так что…

Шумно выдохнув, я окинул взглядом свою работу.

Я заделывал вообще все дыры. От маленьких до больших на всякий случай. Надо будет потом подняться в космос, чтобы проверить герметичность, но вроде бы всё держалось как надо.

— Успех? — поинтересовалась Катэрия.

— По большей части.

Она сидела рядом, читая новости в телефоне.

Нет, Катэрия не составляла мне компанию. Она выполняла куда более важную функцию — сторожила меня от мелочи. Мне пришлось позвать её на помощь, когда мелкая засунул электрод себе в рот, и попыталась припаять себе язык к нёбу, пока я вырезал заплатку на дыру. По итогу её жахнуло током так, что теперь у неё волосы стояли дыбом в разные стороны.

Остановит ли её это?

Не думаю.

— А когда ты меня на свидание позовёшь? — спросила Катэрия между делом. — Даже Грог позвал Нэвию на свидание.

— Нам с тобой пожениться надо.

— Одно другому не мешает, — пожала она плечами. — Да и мне было бы приятно.

Я внимательно взглянул на девушку, которая с невозмутимым видом сидела рядом, читая что-то с экрана. Будто не она сегодняшней ночью заблевала весь домик вместе с кроватью, да так, что пришлось звать врача и Марианетту.

— Как будет время.

— Хорошо, — кивнула Катэрия. — Ты уже закончил?

— Ещё пара дыр осталась, — смахнул я пот с лица.

— Куда полетите? — поинтересовалась она. Вроде без особого интереса, но одного взгляда на её глаза было достаточно, чтобы понять, насколько ей любопытно.

— Кое-что поищем. Где-то там, в космосе мы поймали сигнал такого же корабля. Хотим проверить.

— Как я понимаю, это не корабль наёмников.

— Нет.

— Но кто-то из ваших, верно?

— Да.

Я до сих пор не раскрыл ей, кто мы на самом деле и откуда. Чувствовал внутри, что лучше придержать эту информацию, пока она окончательно не свыкнется с нами, как и Марианетта. Что-то внутри меня говорило, что мы можем столкнуться с неприятием правды, пусть это было и во благо их миру.

Я ещё раз обошёл корабль, проверяя, всё ли нашёл и заварил, после чего вернулся к Катэрии, которая поманила меня пальцем. Нагнувшись, я получил подлый удар в спину. Если точнее, то поцелуй и в губы. Не знаю, почему, но целоваться вне кровати у меня не было никакого удовольствия, чего не скажешь о ней.

— Итак, когда отправляетесь? — поинтересовалась она.

— Думаю, завтра-послезавтра.

— На сколько?

— Не знаю. От нескольких дней до нескольких недель. Зависит от расстояния.

— Понятненько… — Катэрия вернулась к телефону. — Государь проводит ещё один бал, кстати говоря.

— Надеюсь, нас туда не пригласили?

— Нет. Это бал высшего света, куда мы не входим, — спокойно ответила Катэрия. — А ещё в столице прогремело несколько взрывов и случилось два пожара на складах. Подозревают начавшееся противостояние домов.

— Чьи склады горят? — поинтересовался я.

— Они принадлежат дому Микельсонов.

— Это кто?

— Дом столицы, очень влиятельные люди. Говорят, они в хороших отношениях с государем.

— И на них напали? — удивился я.

— Ну… хорошие отношения ещё не значат полную протекцию. Государь старается напрямую не влезать в такие противостояния, иначе это начнёт склонять чашу весов с одной стороны на другую. Ему выгодно, когда все друг друга уравновешивают.

— Все сильны и не силён никто.

— Метко сказано. Так оно и есть.

— Значит у них там будет война?

— Может на этом всё и закончится, — пожала она плечами.

— Есть ещё новости?

— Из крупных — нет. У нас в городе пожар был — пьяный водитель грузовика врезался в заправочную станцию. Увеличиваются налоги на прибыль. Снова. Прилетела делегация из Содружества подписать торговые соглашения. Проводится государственный конкурс по лечебным практикам. Опять бастуют рабочие на заводе…

— Государственный конкурс? — уловил я из всех новостей занятную.

— Да, — Катэрия начала щёлкать пальцем в телефоне. — Государственный конкурс по леченым практикам. Будет проводиться через неделю в столице. Будут приглашён любой желающий, подавший заявку на сайте государственного отдела по конкурсам и турнирам.

— А что за конкурс?

— Соберутся лучшие фармакологи и целители государства Тринианского, чтобы из них отобрали самых-самых. Этот конкурс проводится… да года три уже.

— Они проводят конкурсы? — уточнил я.

— Да. Турниры, конкурсы, соревнования — так государь отбирает самых одарённых, кем бы они ни были, — пожала Катэрия плечами. — Как говорят, ищет золотые самородки среди людей, чтобы взять их на карандаш. Так иногда большие дома ещё делают, чтобы набрать талантливых людей.

— А награда?

— Чаще всего деньги, престижная работа и почёт. Ну или ты можешь сам что-то попросить.

— Занятно… — протянул я. — И какие ещё есть?

— Да разные. Я даже участвовала в одном турнире среди охотников.

— И как?

— Провалилась в самом начале, — улыбнулась Катэрия. — Оглушительно и с треском. Меня так обыграли, что мне было стыдно смотреть потом в глаза отцу. Хотя мой отец дошёл аж до середины в турнире по дуэлям.

— Всего лишь?

— Ну со всей страны как бы, Грант. Середина — это хороший результат.

У нас в космодесанте тоже проводились турниры как внутри ордена, так и между ними. Кто займёт первую десятку, получал признание и почёт. Хотя я ни разу и не участвовал в подобном, так как был всегда на заданиях.

Я начал вскрывать ещё одну дыру, примеряя новую пробнепластину-заплатку. Надо было сначала приварить её внутри в несколько слоёв, после чего заполнить саму дыру, и после наварить осторожно снаружи. Из-за этого грозный корабль Империи выглядел, как порванные штаны голодранца ­— весь в заплатках. Не то чтобы я пёкся о красоте, однако…

— Это ты куда собралась⁈ — поймала Катэрия мелочь, которая подло подкрадывалась ко мне со спины, после чего усадила себе на колени и начала щекотать её.

Та визжала, смеялась и после нескольких отчаянных попыток смогла вырваться из рук Катэрии, с весёлым визгом убежав в никуда. Не зря я её посадил рядом с собой.

— Пронесло… — пробормотал я.

— А представь, их будет у тебя двое, — поддразнила меня Катэрия.

— Не надо мне угрожать, Катэрия.

— Двое маленьких, крикливых, неугомонных, любящих откручивать детали с твоего любимого корабля детишек.

— Ты хочешь, чтобы мне кошмары снились по ночам? — бросил я на неё взгляд.

Катэрия лишь расселась поудобнее в своём кресле, глядя на меня хитрым, как у демона, взглядом, едва сдерживаясь от улыбки.

— Что? Нет, и в мыслях не было, Грант.

Мне кажется, что Катэрия становится всё менее и менее серьёзной, открывая свою другую сторону, хитрую и такую же беснующуюся, как та мелочь, которая, кажется, провалилась только что в яму для фундамента. И вместо того, чтобы закатать проблему в бетон, её сейчас оттуда вытаскивают.

Ну, она чувствует себя комфортно с тобой и не боится раскрыться. Тут радоваться надо.

Мне она нравилась больше, когда была серьёзной.

Ой, да ладно, ты кайфуешь от того, что она с искрой. С такой зазнайкой тебе было бы слишком скучно. Согласись, ты ищешь проблемы сам.

Да если бы.

— О, Грог вернулся, — оторвала меня от внутреннего диалога Катэрия, бросив взгляд в сторону.

Я посмотрел туда же, увидев приближающуюся массивную фигуру Грога, который направлялся к нам, и вернулся к сварке. Когда он подошёл ближе, я поинтересовался.

— Как всё прошло?

— Замечательно, — прогудел он.

Честно признаться, в этот момент я что-то почувствовал в его голосе. Едва заметное изменение и не удержался, чтобы остановиться, стянуть сварочную маску с лица и взглянуть на него своими глазами. Выглядел Грог… слегка по-другому. Но понять, что именно не так, я не мог.

— Вижу, свидание прошло хорошо.

— Приемлемо, — кивнул он. — Где Зигфрид?

— Высчитывает координаты.

— Ясно. Когда вылет?

Я бросил взгляд на корабль, на котором добавилось заплаток.

— Думаю, что с завтра или послезавтра. Уже почти всё готово. Остаётся загрузить купленный боекомплект и, в принципе, мы готовы выдвигаться. Ты можешь зарядить турели пока что.

Грог кивнул и направился к импровизированным складам, что располагались в нескольких контейнерах. Очень скоро для этого построят специальные подземные склады, усиленные железобетоном, но пока приходилось хранить так, как есть. Но это будет и неважно, если нам повезёт установить связь с Империей.

А если нет, то мы на себе прочувствуем мощь оборонительного вооружения линкора.

Глава 150

Я запустил двигатели.

Их тихий гул заполнил кабину. Тихо запиликали системы на панели управления, извещая о запуске. Как и обычно, по экрану пробежала различная информация, однако ни одной ошибки корабль, как бы это ни было непривычно, не выдал. Всё в норме, даже предупреждений нет, если не считать отсутствующие нижние турели и отсутствие сигнала с радиостанции дальней связи, которую разбило при приземлении.

Взглядом я пробегаюсь по камерам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет и никого мы не зацепим, после чего закрываю кормовой люк и вывожу двигатели на предстартовую мощность.

Гул усиливается, пробегает едва заметная вибрация, но мы не двигаемся с места. Ещё один быстрый взгляд по приборам, чтобы убедиться, что всё в порядке, после чего я даю немного тяги.

Рядом со мной сидит Грог, чуть поодаль Зигфрид. Всё как в старые времена. На мгновение я даже вспоминаю наш последний взлёт, когда мы покидали один из кораблей, чтобы встать в строй перед скачком в варп-режиме. Тогда мы точно так же делали всё молча, настолько у нас всё было отработано до автоматизма, когда каждый знал, что от него требуется. Мы просто делали свою работу, прекрасно зная, что другой сделает её также чётко и чисто.

После повышения мощности корабль едва заметно плывёт под нами, и машина медленно поднимается с земли. Сразу же убираю посадочные подпорки.

— Даю координаты на запеленгованный сигнал, — сообщает Зигфрид.

— Принял.

Мы поднимаемся ещё выше, пока не начинаем видеть верхушки деревьев, после чего я включаю стелс-систему и даю малый ход вперёд, постепенно усиливая мощность. Гул становится сильнее. Нос задирается выше, и мы начинаем подниматься. Передние камеры выдают картинку неба. Я поддаю ещё немного тяги, и мы начинаем достаточно стремительный взлёт.

Кроме нас на борту больше никого не было. Было решено не брать даже Фарена, так как корабль Империи был не для чужих глаз, да и неизвестно, что именно мы там увидим. Лишь я, Грог да Зигфрид, все сразу одетые в активную броню на случай, если понадобится быстро действовать или будет разгерметизация.

Сейчас, когда плата управления работает стабильно, проблем не вызывает даже мой костюм. Да, управление немного дёрганное из-за неточности считывания сигналов, однако механизация вполне справляется, сглаживая мои движения. К тому же рядом сидит Грог, который также принимает участие в управлении, помогая мне держать машину.

Мы поднимаемся всё выше и выше. Земля удаляется, и вскоре поместье становится лишь небольшой точкой среди зелёного океана, пока не теряется и она.

— Все показатели в норме, — сообщает Зигфрид.

— Понял. Набираем высоту, пока не выйдем из атмосфер.

Всё выше и выше, корабль набирает скорость даже при достаточно крутом подъёме. Теперь оставалось лишь ждать, когда мы покинем пределы куска планеты.

С каждой минутой земля становилась всё меньше. Корабль слегка потряхивает, будто мы подскакиваем на кочках, слышится, как потрескивает и поскрипывает металл, но это тоже норма. Поднимаемся, пока небо не начинает темнеть, и мы наконец выходим из атмосферы. Вскоре небо уже не мешает нам в первый раз окинуть взглядом систему, где мы оказались.

Это было красиво.

Мы обычно не используем слово «красиво», однако сейчас иначе то, что мы видим, не описать.

Прямо перед нами раскинулось газовое облако, которое без атмосферы переливается от жёлтого в фиолетовый. Выглядит как галактика, переливающаяся тысячами звёзд. Она занимает почти всё пространство перед нами.

Хотя стоит взглянуть в сторону и там попросту непроглядная тьма.

— Вышли из… атмосферы, — прокомментировал Зигфрид. — Проверка герметичности… В норме, утечек не обнаружено.

— Продолжай следить.

— Принял.

Я пробегаю взглядом по экранам. Теперь планета, с которой мы взлетели, выглядит, как огромный кусок острова в чёрном океане, который плавает в облаках тумана или пыли. Вся вода, что стекает с неё за пределы в никуда, собирается под куском земли, чтобы потом вернуться обратно в форме дождя.

Я протягиваю руку, визирами с корабля увеличивая изображение, чтобы получше разглядеть это странное явление.

Если приглядеться получше, то во тьме этого пространства можно разглядеть парочку маленьких белых точек. Это другие куски планеты, что летают в пустоте, освещённые светом газового облака, которое пока по непонятной нам причине светится. И есть вероятность, что сюда засосало не только одну-единственную планету.

— Беру направление на сигнал с линкора, — произношу я. — Корректирую курс. Расчётное время прибытия… неизвестно.

Если мы всё высчитали правильно, то наш путь лежит прямиком к газовому облаку. Невозможно вот так вычислить, на какой дистанции от нас оно расположено, у нас нет необходимого для этого оборудования, но могу сказать однозначно, что очень далеко. И где-то там, вдали огромный корабль спрятался от радаров и систем обнаружения этого мира.

— Странно, как эти куски планет до сих пор существуют, — пробормотал Зигфрид. — Что вокруг них до сих пор существует атмосфера.

— Это место вообще странное, — ответил я. — Меня куда больше волнует газовое облако, а если точнее, излучение, которое проходит через него, заставляя светиться, словно солнце. Что может быть таким мощным источником?

— Солнце? — предположил Грог.

— Нет, будь это солнце, день был бы постоянно, так как ему попросту некуда заходить. Здесь что-то другое, что-то, что появляется и исчезает, каждый раз облучая газовое облако и заставляя его светиться.

— Аномалия? — предположил Грог.

— Понятно, что аномалия. Какая аномалия? Точно не демонического происхождения, а то от тварей здесь было бы не продохнуть.

— Энергетическая. Засосало что-нибудь. Может, какой-то артефакт, — предположил Зигфрид.

— Я тоже так думаю.

— Почему нет исследований? — прогудел Грог.

— Есть, — не согласился Зигфрид. — Туда летали. Но ответа, откуда идёт излучение, всё равно нет. И нет толком никаких исследований на эту тему, что странно.

— Или им настолько неинтересно, что вокруг происходит, или они что-то хотят скрыть от общественности, — пробормотал я.

— Или технологии не позволяют найти ответ на этот вопрос. Учитывая, что у них нет варп-двигателей, то я предположу, что всё же технологии пока не позволяют получить ответ на этот вопрос.

Да, на кораблях этого мира нет варп-двигателей. Есть двигатели маршевого хода, которые разгоняют космические корабли на огромные скорости, однако они значительно уступают варп-двигателю. При этом ультра-маршевые двигатели считаются здесь вершиной технологического прогресса, хотя такие установлены в Империи буквально на каждом корабле и даже на крупных челноках — это показывает, насколько в некоторых аспектах они отстают от Империи. У нас тоже такой есть…

— Так, мы вышли за пределы гравитационного поля острова. Включаю искусственную гравитацию, — его огромные пальцы активной брони защёлкали по кнопкам и тумблерам. — Можно переходить на ультра-маршевый ход.

Мы как раз сейчас перейдём на него.

Я перещёлкнул переключатели, поднимая мощность, после чего перешёл в режим маршевого хода. На мгновение каждый из нас почувствовал, как его вдавливает в кресло, когда корабль начал разгоняться, набирая скорость. Это длилось минут десять, после чего мы перестали чувствовать ускорение.

— Мы можем использовать варп-двигатель, — предложил Грог.

— Можем. Но я бы не стал.

— Боишься вылететь за пределы Альта Семиты?

— Да. Учитывая, что мы не знаем, насколько корректно он будет работать здесь, я бы не экспериментировал.

Нет гарантии, что нас не выбросит за пределы Альта Семиты. Например, в сеть к Курги или того хуже, в подпространство к демонам. Возможно, нам бы удалось выбраться и в обычный космос, но тоже никаких гарантий, как и никаких гарантий того, что мы бы смогли потом вернуться в это пространство. А потерять его — значит потерять даже не стратегическое преимущество, а подвергнуть опасности вообще всю галактику.

Я бросил взгляд на координаты последнего варп-прыжка. Не факт, что, введя их ещё раз, мы сможем прыгнуть из космоса сюда вновь. Возможно, они сработали лишь потому, что мы находились в конкретном месте. А может это была простая удача.

Чем дальше мы отлетали от планеты, тем более пусто становилось. Сейчас, словно звёзды в космосе, виднелись лишь куски планет маленькими далёкими едва заметными точками. Наш же путь лежал не к самому газовому облаку, а чуть в сторону от него, где, насколько я понял по картам, не располагалось вообще ничего.

По крайней мере, так думали люди из Альта Семиты. И где-то там во тьме был затерян линкор. Именно поэтому на него так никто и не вышел, хотя люди старались исследовать место, где оказались. Корабль находился там, где никто не догадался бы его искать.

И дальше пошли те самые будни, когда ты просто ждёшь прибытия к месту назначения. Речь шла даже не о сутках, речь шла о неделях и месяцах. Нам повезёт, если речь не пойдёт о годах. Правда в этом случае нам придётся вернуться, так как припасов не хватит.

Поэтому первый день прошёл в полном сосредоточении. Все сидели на своих местах, внимательно наблюдая за приборами, корректируя их, проверяя на ошибки, как пилоты, что в первый раз сели за штурвал. Во второй все тоже были сосредоточены. Но уже в третий мы просто сидели и наблюдали за окружением.

Уже через неделю мы оставляли одного на посту пилота, пока остальные занимались кто чем. Ещё неделя, и мы просто скучали. Будни долгих перелётов наступили…

* * *

— Я выиграл, — сложил веер карт на пол Зигфрид.

— Тц… — я сбросил карты. Мне не хватило всего ничего.

Грог молча бросил их в ту же колоду.

Прошёл месяц перелёта. Мы развлекали себя как могли. Если на больших судах всегда есть чем заняться, то здесь мы были заперты как в клетке. Пусть даже сейчас не за чем было следить, и автоматика спокойно справлялась, кто-то всё равно продолжал сидеть в кресле пилота, неся вахту. Просто потому, что так положено и никогда не знаешь, что может произойти в следующее мгновение.

В данный момент играли в карты на интерес, которые припас Зигфрид. Играли прямо в кабине пилота, чтобы поучаствовать могли все, от отдыхающих до того, кто нёс вахту. И он нас выигрывал, что было поводом заподозрить его в шулерстве. Но шулерство — тоже часть игры, поэтому никто не злился. Если ты не можешь поймать противника на обмане, значит ты виноват сам.

— Новая партия? — предложил он.

— Давай, — пожал я плечами.

Мы выбрались из активной брони, поставив её на своё место, так как сидеть в ней всё это время было не так уж и удобно. Да, раньше мы проводили в ней куда больше времени не снимая. Там было и питание, и даже туалет, однако сейчас наши тела несколько отличались от прежних, и о комфорте в активной броне не могло быть и речи. К тому же туалет мы предусмотрительно захватили с собой, как бы это ни звучало.

Новая партия, и Зигфрид обыгрывает нас всухую. Он точно мухлюет. Но поймать его не удалось пока никому.

— Раздавай снова… — выдохнул я, сбросив карты. — А я проверю пока.

Обернувшись к приборной панели, я уже по заученной траектории пробежался взглядом по датчикам и показателям.

Корабль работал штатно, не одного отклонения или ошибки. Двигатели, даже поменянный, работали идеально, выдавая полную мощность. Курс…

Курс был прежним, на сигнал, который исходил откуда-то из тьмы.

Мы уже улетели достаточно далеко, чтобы куски планеты выглядели лишь маленькими тусклыми звёздами, которые можно было разглядеть лишь в дневное время. Мы тоже были в переделах газового облака, поэтому у нас так же менялись сутки, а во время ночи можно было наблюдать зарева газов, которые мягко подсвечивали округу.

Однако во время полёта я понял, что можно будет вычислить и расположение аномалии, и её дальность. Если этот объект не как газовое облако и имеет определённое расположение, то и лучи от него будут исходить из конкретного места. Другими словами, как солнце садится и встаёт, меняя угол падения лучей, точно так же мы могли вычислить по углу подаяния лучей расположение аномалии, если достаточно сильно изменим своё месторасположение.

— Ты скоро? — позвали меня.

— Да, сейчас, — отозвался я, ещё раз пробежавшись взглядом по приборам, после чего вернулся к товарищам.

Так и проходили наши будни. Запертые в небольшом пространстве, мы следовали графику. Вставали, завтракали, водные процедуры мокрыми полотенцами, убивали время, обед, убивали время, ужин, убивали время, ложились спать. И кто-то всегда нёс вахту, пока остальные занимались чем могли.

Время шло, мы летели…

* * *

Два месяца.

Ровно столько прошло с нашего отлёта.

Сейчас было время Грога нести вахту. Он сидел в кресле пилота, пустым взглядом глядя на экраны. Где-то в десантном отсеке Зигфрид строил башню из карт от нечего делать. Я же просто нарезал круги по отсеку, бесцельно слоняясь туда-сюда и думая о том, что когда вернусь, то Катэрия к тому моменту разродится двойней. А может я успею к самому рождению детей, здесь как повезёт.

И честно сказать, меня это беспокоило немного. Не передадутся ли мои демонические способности детям? А что будет, если там будут две девочки, и обе как мелочь? Что это такое, служить отцом, и как я буду с этим справляться. Много вопросов, но ни одного ответа.

Но даже этим вопросам я был рад, так как делать было попросту нечего. Все оружия почищены, вся броня проверена, всё дела сделаны.

Делая уже который круг, я вернулся в кабину пилотов и упал в кресло рядом с Грогом, глядя на краны.

Сигнал, который поступал с корабля, был сломанным. Он не выдавал реальных его координат, так как находился не в космосе, а в подпространстве, где штатная навигация попросту не работал корректно. Зигфрид смог вычислить примерное расположение, однако оно было именно что примерным. В космосе это могли быть десятки и сотни тысяч километров разброса во всех плоскостях.

— У нас запасов ещё на три дня, после чего надо будет повернуть обратно, — сообщил слегка заторможено Грог.

— Знаю.

— Если растянуть, то хватит ещё на две недели.

— Нет, плохой вариант. Мы должны быть полны сил, если хотим попасть на корабль, — покачал я головой. — Если не найдём его в течение трёх дней, то берём обратный курс. В следующий раз просто возьмём больше припасов.

Мы и так взяли достаточно много, однако не стали забивать десантный отсек ими доверху, чтобы было место, если надо будет забрать что-то с корабля. Однако в нашем случае в следующий раз придётся так и сделать. Или того хуже, купить корабль больше, чтобы на нём отправиться на поиски линкора.

Я пробежался взглядом по камерам.

Мы достаточно далеко, чтобы не видеть осколки планет. Только если увеличить изображение на визорах, можно будет их разглядеть, и то, как небольшие точки на чёрном фоне.

И честно признаться, такая пустота вокруг несколько давит. Я привык к космосу и привык, что вокруг всегда есть звёзды, а здесь…

Здесь нет ничего.

Раздался негромкий пиликающий звук от пеленгатора.

Это, кажется, был первый звук за эти месяцы, который выбивался своей громкостью и тональностью на фоне всех остальных сигналов. Совершенно другой и слегка непривычный на фоне постоянно тишины, которую нарушали только мы.

Сигнал, что источник передачи находится близко.

Это была словно молния, прошедшая через мозг и всё тело, заставившая нас всех разом оживиться.

Едва услышав его, мы с Грогом синхронно выпрямились на креслах, уставившись на пеленгатор, после чего одновременно потянулись к нему.

— Это… — начал было он, и я кивнул.

— Мы прилетели.

И в тот же момент вскочил с кресла.

— Всем занять свои места! Грог, включи торможение, Зигфрид, срочно одеваемся! Быстрее-быстрее-быстрее!

Вот он, тот самый заветный момент, которого мы все так долго ждали. Момент, когда до нашей цели было достаточно протянуть руку.

Зигфрид буквально влетел в проход в кабину пилотов, и едва не столкнулся со мной.

— Есть контакт⁈

— Да! Быстро, в броню, одеваемся и готовимся к подлёту! Быстрее!

Уже отточенными движениями я подхватил инструменты, и едва Зигфрид оказался в активной броне, быстро начал возвращать обратно пластины, закрывая каркас. Линкор на горизонте будто придал мне сил, я чувствовал небывалый всплеск энергии, которая переполняла меня. Мои руки вернули былую скорость и моторику, быстро застёгивая на нём костюм.

— Грог! Сюда. Зигфрид, кресло главного пилота!

— Понял! — он быстрым тяжёлым шагом направился в кабину, откуда выскочил Грог, с ходу запрыгнув в активную броню.

Наш корабль будто вернулся к жизни.

Я быстро подготовил Грога, после чего сам залез в активную броню, которую он ловко, но уже заметно медленнее, чем я, помог надеть, закрепив все бронепластины на каркасе. Это была необходимая мера предосторожности. Случись что, даже та же самая разгерметизация, и мы должны быть готовы к этому.

Оказавшись в активной броне, я вернулся в кабину пилотов.

— Всем занять свои места! Управление на меня. Зигфрид, пошли сигнал, проверим на ответ.

Сев обратно в кресло и пристегнувшись, я взял штурвал на себя.

Лететь до корабля было ещё час, но мы уже готовились к встрече с кем бы то ни было. И этот час длился так же долго, как и два месяца, что мы летели к этому месту. Зигфрид очень точно рассчитал расстояние. Мы промахнулись на какие-то две тысячи километров, заходя к линкору левым бортом.

Я сразу поймал корабль камеры, увеличивая картинку.

— Грог, полная остановка. Зигфрид, что там?

— Нет ответа. Но ловлю сигнал по зашифрованному каналу. По-видимому, идёт какая-то постоянная передача с линкора в неизвестном направлении.

— Расшифруй и отследи.

— Есть.

Мы почувствовали лёгкую перегрузку, когда корабль начал тормозить. Нас всех начало тянуть вперёд, и ремни безопасности натянулись, удерживая нас на креслах до полной остановки. Приближаться было слишком опасно, не зная ничего о линкоре, который сейчас находился у нас прямо по курсу.

­— Грог, сканирование-поиск.

— Принял.

Я же в свою очередь, дождавшись, пока корабль не замрёт на месте, взял в руки управление камерами, чтобы настроить визуальный контакт и напрямую посмотреть, кого занесло в это место.

Картинка увеличивалась до максимума, позволяя разглядеть среди тьмы парящий в пустоте линкор. Его было неплохо видно благодаря дневному свету от газового облака. Как мы и предполагали, это был линкор типа Страж. Его сразу выделяла характерная форма корпуса и бортовые орудия, которые замерли в положении похода. Но это отнюдь не значило, что, когда мы приблизимся, они не развернутся в нашу сторону.

— Есть что-то?

— Идёт расшифровка, однако, по-видимому, это точно такой же ответ на сигнал бедствия, — ответил Зигфрид. — Видимо, помимо нас кто-то ещё потерпел крушение, линкор поймал их сигнал бедствия, отвечая в автоматическом режиме.

— Кто-то из наших? — спросил Грог.

— Не знаю. Зигфрид, сможешь перехватить сигнал бедствия?

— Попытаюсь.

— Грог, что со сканированием?

— Линкор, тип Страж, никаких повреждений не обнаружено, никакого демонического следа не обнаружено, какой-либо активности, включая электромагнитную, не наблюдаются. Корабль, судя по всему, обесточен или в режиме консервации.

Да, я тоже не вижу бортовых огней, которые освещают обычно линкор. Режим консервации можно назвать ещё режимом сна. Корабль автоматически переходит в режим экономии энергии, отключая почти все системы. Но также он может быстро «ожить», подключая их обратно. Их могли отключить и вручную, как перед варп-прыжком или боем, однако сейчас я не видел причин этого делать.

Что касается демонического следа, то некоторые линкоры попадали в лапы демонов, сами по себе видоизменяясь и испуская характерные импульсы, скажем так, которые можно было уловить. Так что новость хорошая.

Однако надо было понять, что это за корабль, и поэтому я внимательно искал на его борту серийный номер и название. У этого в положенном месте их не было, что значило, линкор мог принадлежать ещё к старой системе обозначения, когда их ставили в других местах.

Метр за метром я рассматривал его корпус, наблюдая достаточно странные технические элементы, обычно не характерные для этого типа. Не было некоторых орудий, а в корпусе наблюдались дополнительные двери ангаров. Плюс, достаточно много антенн. С одной стороны хорошо — значит связь на нём должна быть очень мощной. Но с другой появлялся вопрос — что это за корабль.

И ответ пришёл достаточно быстро.

— Нашёл, — остановил я камеру на борту, где виднелся символ. — Это линкор инквизиции.

— Инквизиция? — переспросил Грог, сам внимательно вглядываясь в экраны.

— Далеко их занесло, — отозвался Зигфрид. — Есть серийный номер и название?

— Ищу. И…

Я нашёл название линкора, написанное на его борту.

И в этот момент по какой-то причине внутри меня всё заныло от тревоги. Заныло противно, слегка скручивая живот, будто в предвкушении чего-то плохого. Одно это слово вызывало у меня неосознанное чувство какого-то отторжения.

— Нашёл, — негромко произнёс я. — Название Анима Торменторис.

— Ни разу о таком не слышал, — пробормотал Грог. — Это на каком языке?

— На очень древнем с первоначальной планеты, — ответил Зигфрид. — Им редко пользуются и ещё реже им называют корабли. Хотя это похоже на инквизиторов.

— И как это переводится?

— Мучитель душ, — негромко ответил я.

Глава 151

Мы все смотрели на корабль, что завис в пустом пространстве, и я думаю, что мои товарищи бы согласились с тем, что тот выглядел как труп — такой же безжизненный и мёртвый, летающий в космосе.

Визоры продолжали рыскать по нему, выискивая номер, пока не нашли его рядом с надписью.

— Нашёл, — негромко сообщил я. — Номер. Два-дробь-два, семь, один, три, черта, пять, восемь, шесть «Б».

— Странный серийный номер… — пробормотал Зигфрид. — Не думал, что такими пользуются.

— Что означает буква «Б»? — спросил Грог.

— Корабль для особых задач, — ответил он. — По крайней мере, раньше эта буква ставилась, чтобы обозначать какие-либо специальные службы, но сейчас их уже не используют. И я не слышал, чтобы их ставили на кораблях инквизиторов.

Мои пальцы отстегнули ремень.

— Надо проверить его по компьютеру через базы данных судов Империи. Возможно там есть информация о нём. Грог, не сближаться с ним до моего приказа.

— Принял.

Я медленно встал и подошёл к главному компьютеру. Экран сразу же выдвинулся, осветив меня зелёным светом загоревшихся букв.

Мы не имели доступа к базам Империи, однако на компьютер почти всех средств, по крайней мере, военных, что выходили в космос, была база данных кораблей Империи, чтобы ты мог при необходимости узнать, что за корабль и принадлежит ли он флоту Империи. Однако после запуска поиска по бортовому номеру, тот выдал сообщение «совпадений не найдено».

— Не найдено, — прочитал я вслух. — Он не числится в базе данных.

— Возможно, это очень старый линкор, — предположил Зигфрид. — Или настолько секретный, что его даже не стали заносить в базу данных.

— Возможно, — не стал отрицать я.

Такие корабли действительно были, но скорее как исключение, и они всегда имели дополнительный код на борту, который хотя бы сообщал, что он точно Империи, а не пытается быть похожим на него. Но был и второй вариант.

— Или его удалили из базы данных.

— Зачем?

— Затем же, зачем вычёркивают из истории людей. Чтобы никто и никогда о них не услышал, — ответил я. — Истории, о которых лучше никому не знать и не помнить. Грог, попробуй выйти с ними на связь.

— Если он прошёл так же, как и мы, там никого не будет.

— Знаю. Однако надо всё равно проверить.

Он не стал спорить, что, если этот корабль и был пуст, то это было бы бесполезно. Грог начал настраивать радиостанцию ближней связи, пытаясь поймать частоту корабля. Я подключился через активную броню к нашей радиостанции.

— Говорит старший лейтенант Элиадирас Каллепер, пилот-инженер тяжёлого разведывательно-десантного корабля Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять. Приём? Корабль Проглот кораблю Анима Торменторис, именем Импертора, требуем выйти на свзяь, приём.

И сначала был сплошной шум, однако меньше, чем через минуту мы поймали их частоту.

Эфир был погружён в помехи.

— Усиль мощность.

Помехи стали сильнее.

— Ещё.

Грог добавил, после чего помехи неожиданно пропали. Вместо них появился сложно объяснимый и очень странный звук, больше похожий на тот, что использует человек, когда того сильно тошнит. Он ударил с неожиданной громкостью, меняясь с каждым мгновением, то становясь громче, то тише, ниже и выше, завывая и будто тявкая. Было очень похоже на…

— Битый сигнал? — Зигфрид подался чуть вперёд.

— Не похоже… — пробормотал Грог.

— Похоже, — не согласился он.

Я же повторил попытку.

— Старший лейтенант Элиадирас Каллепер с корабля Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять кораблю Анима Торменторис два-дробь-два, семь, один, три, черта, пять, восемь, шесть «Б», вы меня слышите?

Будто в ответ на мой вызов звуки слегка изменились, стали более чавкающими, ещё более странными и активными, однако это больше походило на то, что это попросту такие помехи. Несмотря на внутренние запасы провизии я очень сомневался, что там кто-то есть. По крайней мере живой.

— Что будем делать? — обернулся ко мне Зигфрид. — Будем пробовать сблизиться или продолжим выходить на связь?

По правилам, надо было вызывать поддержку, специальные абордажные группы, которые имели многие средства, чтобы высадиться даже на такой корабль, однако сейчас мы и были той самой группой. И с одной стороны, приближаться, не зная точно, включена ли на нём защитная система, было опасно, однако с другой…

Ты уверен, что хочешь высадиться на этот корабль?

Неожиданно голос подал Тень, который сидел всё это время тихо.

Решил навести немного шороха.

Так или иначе, у нас нет особого выбора. Это наш билет домой. К тому же я хочу знать, что это за корабль.

Подумай хорошенько, Грант. Ты не просто так чувствуешь страх, глядя на него.

Я ничего не боюсь.

Да не ужели? Я знаю, что ты чувствуешь. И на твоём месте я бы остановился здесь и сейчас. Просто бы развернулся и полетел обратно, где тебя ждёт беременная жена с двумя будущими детишками.

Заткнись, Тень.

Ты не просто так чувствуешь что-то не то, глядя на него. Если пойдёшь дальше, обратной дороги уже не будет, и всё, что ты найдёшь — это будет лишь боль и отчаяние.

Значит, это всё же проделки хаоса.

Нет. Это проделки вас, людей. Подумай хорошенько над этим, ещё не поздно отказаться от этой затеи. Разве тебе не нравится эта жизнь? Не нравится, что ты здесь обретаешь?

Тебе не сбить меня с пути.

Какой же ты дебил всё-таки, Элиадирас. Знаешь, кто больше всех помогает хаосу? Думаешь, еретики? Предатели и отступники? Ваши тёмные эмоции? Нет — это вы. Ты и подобные идиоты, которые свято верят в то, что делают, не чувствую при этом сомнений. Вы — вот кто лучшие союзники хаоса.

Ещё я не слушал советы демонического отродья. Я не знал в истории ни одного случая, чтобы демон делал что-то, что не привело бы к хаосу. Так или иначе любой их совет ведёт к одному и тому же — ты делаешь то, что выгодно им. И никогда не догадаешься, каким образом они приведут тебя к результату, желаемого им. Поэтому лучшим противодействием было не слушать, а делать, следовать плану, который ты составил изначально, без помощи таких тварей.

И всё же в одном Тень был прав — глядя на этот корабль, я чувствовал что-то не то.

— Грог, дождёмся ночи и начнём сближаться на самом малом ходу, — я вернулся на своё место. — Зигфрид, всю мощность перекинешь на щиты. Приготовиться к манёврам уклонения, турели на исходные позиции.

— Принял.

— Есть.

Они отозвались хором. Я взялся за штурвал.

С наступлением темноты двигатели очень тихо загудели. Корабль едва заметно дёрнулся, когда мы поплыли вперёд. Такими темпами мы подлетим к кораблю очень нескоро, однако это было гораздо лучше, чем на полной скорости попасть под торпеду или очередь из бортовых орудий. Может у нас и есть щиты, однако их мощности явно не хватит, чтобы выдержать шквальный огонь линкора, а торпеды из-за маленькой скорости и вовсе их будут игнорировать.

— Грог, на тебе управление турелями.

— Они не спасут нас от огня, — предупредил он, беря управления над ними.

— Но спасут от торпед, — ответил я.

Более того, они и щиты линкора при всём желании не пробьют. Там такая мощность, что они способны выдерживать огонь планетарных систем противокосмической обороны. Недолго, но несколько залпов планетарных орудий пережить вполне смогут. Сейчас точно сказать, стоят ли щиты или нет, нельзя, однако если Грог не обнаружил сильной электромагнитной активности, то, скорее всего, вряд ли.

Время начало растягивать. Мы напряжённо вглядывались в экраны, готовые заметить любые признаки огня по нам.

Первый час прошёл без неожиданностей. Как и второй час. На малом ходу под стелсом нас было тяжело заметить, однако свой корабль вполне мог нас засечь, особенно с его системами обнаружения, которые включали не только радары, но и визуальные. Особенно фоне темноты, где не было даже звёзд. Именно поэтому мы двигались ночью без света газового облака на малом ходу, где не будет видно света из сопл. Конечно, его визоры вполне могут видеть и без света, однако если есть возможность сделать нас незаметнее, надо было ею воспользоваться.

Тем временем пошёл третий час.

— Всё тихо, — негромко произнёс Грог, будто нас могли услышать.

— Слишком тихо, — пробормотал Зигфрид. — Будем ещё раз выходить на связь?

— Нет. Не позволим системе запеленговать нас по радио.

— Не получится так, что насзапеленгуют прямо перед кораблём, где увернуться будет сложно?

— Не знаю. Зигфрид, возьми управление, — попросил я и вновь начал работать с камерами.

— Что хочешь найти? — спросил он. Мы даже внутри корабля не пользовались связью, разговаривая через динамики активной брони.

— Спасательные капсулы. Ты сказал, что линкор отвечает на сигнал бедствия. Хочу посмотреть, все ли капсулы на месте.

Сейчас, когда мы подлетели ближе, корабль было видно получше. Я внимательно водил камерами, пытаясь найти спасательные капсулы, примерно представляя, где они должны находиться, и под конец нашёл, что искал.

— Есть.

— Нашёл?

— Да, — я нагнулся к экранам, разглядывая изображение. Если приглядеться, то можно было заметить пустые отверстия в борту громадного линкора. — Часть капсул отсутствует. Видимо, кто-то всё же остался на корабле и смог эвакуироваться.

— Эвакуироваться? — удивился Зигфрид.

Мне тоже это показалось странным.

— Может, на корабле было что-то, с чем оставаться на борту было опаснее, чем прыгнуть в неизвестность, — предположил Грог.

— У таких кораблей всегда есть корабли малых классов, как челноки или десантные суда, — заметил я.

— Но до спасательных капсул быстрее добраться и на них можно быстрее покинуть корабль, чем бежать в ангар, заводить корабль или челнок, а потом ещё отлетать. Если они вообще могли добраться до туда.

У меня невольно мелькнули слова Тени по поводу того, что там нас может не ждать ничего хорошего.

— Как бы то ни было, большая часть спасательных капсул на месте. Остальные можно попробовать…

И в этот самый момент тишину в кабине разрезал сигнал предупреждения. Ярко замигала красная лампочка, вспышками освещая кабину. В этот же миг на кране вспыхнули красные строки, которые даже читать не надо было, чтобы понять, в чём дело.

Мы все вытянулись в креслах вздрогнув, и громкий голос Зигфрида ударил по ушам.

— Корабль берёт нас на захват, повторяю… Он открыл огонь! Повторяю, открыл огонь!

Но это я и сам успел заметить, по многочисленным вспышкам с его борта.

Будто только и ожидая того момента, я тут же взял крен на левый борт и сделал бочку, делая манёвр уклонения, после чего пошёл в крутой разворот.

И прямо перед нами пролетела очередь из лазерных пушек.

— Наблюдаю запуск торпед! Пошли торпеды, повторяю, пошли торпеды! — послышалось достаточно громкое шипение. — Попадание! Щиты — восемьдесят процентов. Щиты семьдесят процентов!

По нам явно прошлась короткая очередь. Можно сказать, что вскользь. И её вполне хватило для того, чтобы просадить нам щиты на тридцать процентов. Попади мы под полноценную очередь — их бы сожгло вместе с кораблём.

Я тут же выжал полную мощность, сразу переходя на максимальный ход, а следом и на ультра-маршевый. Активную броню вжало в кресло, я почувствовал перегрузку, от которой моё сознание начало слегка уплывать. Уплывать, но не настолько, чтобы не сделать ещё один манёвр уклонения, из-за которого на сильном разгоне корабль жалобно заскрипел. Компьютер выдал предупреждение о чрезмерных перегрузках.

Что-то рядом бахнуло, я буквально почувствовал, как вздрогнул корабль.

— Попадание! Щиты пятьдесят процентов! Грант! Ещё один манёвр!

И я крутанулся, чувствуя, как желудок поднимается к горлу, готовый вот-вот выплеснуть содержимое наружу.

— Щиты — сорок процентов! Торпеды приближаются!

— Грог! — рявкнул я, и тот схватился за турели.

Послышалось жужжание лент, которые быстро начали кормить патронами миниганы.

— Ещё четыре торпеды! Прямо по корме! Грант!

А что Грант? Корабль был не истребителем, ему куда сложнее уклоняться. Нам ни габариты, ни размеры не позволяют так юрко двигаться. Это им достаточно просто на большой дистанции уклоняться, а мы…

Вновь шипение.

— Двадцать процентов! Грант, уклонения!

Я вывожу корабль под ещё один угол, и нас крутит как в центрифуге, после чего я дёргаю штурвал на себя, меняя направление. В глазах темнеет. На такой скорости корабль стонет не переставая.

— Десять процентов! Ещё одна очередь и нас поджарят!

— Знаю! — рыкнул я, борясь и с кораблём, и с позывами рвоты.

— Торпеда! Две торпеды!

Жужжание не прекращалось ни на секунду. Миниганы захлёбывались огнём, пытаясь достать выпущенную торпеду, которая, по-видимому, была с самонаведением. И сбить такую дуру было не так уж и просто, так как она тоже обладала неплохим бронированием.

— Двести метров! Торпеда! Сто пятьдесят! Сто! Пятьдесят!

И я просто вдавил от себя штурвал на максимум, пытаясь увернуться. По идее, нам должно хватить манёвренности…

— Прошла мимо! Ещё одна очередь! Грант!

Будто я мог что-то сделать. Вновь тяну штурвал, и корабль попросту скрипит, будто уже идёт трещинами из-за перегрузок.

На какие-то секунды всё окончательно перед глазами темнеет и… опять появляется. Я продолжаю давить на ручку газа, но она уже в крайнем положении. Двигатели ревут на полную мощность, выводя корабль на максимальную скорость. Рядом с нами совсем близко пролетают лазерные лучи.

И я вновь верчу корабль бочкой, пытаясь воспользоваться преимуществом расстояния…

Когда меня останавливает Зигфрид.

— Кажется… Кажется, вышли за пределы огня.

На всякий случай ещё один манёвр уклонения, после чего я меняю курс, чтобы остаточные выстрелы нам в корму не залетели, и под конец замираю, так и держась мёртвой хваткой в штурвал. Судя по камерам, линкор остаётся где-то позади и продолжает быстро удаляться. И я не успокаиваюсь, пока не проходит минут пять после последнего по нам залпа, лишь после этого торможу.

В кабине стоит тишина. Настолько гробовая, что кажется, будто мы уже попали под огонь и погибли, а остаточное сознание продолжает рисовать в мёртвом теле желаемую картину. И мы сидим так несколько секунд, прежде чем я беру на себя ответственность нарушить её первым.

— По крайней мере, мы теперь знаем, что система режима патрулирования у него запущена.

С моими словами все будто ожили. Начали шевелиться, двигаться, устраиваясь поудобнее в креслах после того, как нас заметно помотало внутри корабля.

— А ведь она просто немного по нам пострелял. Можно сказать, сделал предупредительный выстрел.

— Ага… — выдохнул я.

Даже у такого линкора система бортового огня была способна разделать под орех наш корабль и при этом даже без какого-либо напряжения. Можно представить, что было бы, будь это линкор типа Фронтлайн, который как раз-таки создан, чтобы вести массированный огонь по большому количеству целей, или типа Крепость, который был летающей системой ПВО, способный выдержать массированный огонь по себе.

К тому же и наш корабль не подходил для подобного. Есть истребители, есть штурмовые капсулы, абордажные корабли — одни были быстрыми и манёвренными, другие были тяжело бронированными. Будь у нас такой, возможно мы бы и смогли пробиться к линкору, однако у нас был десантный корабль: не такой манёвренный и слабо бронированный для подобного прицельного огня.

— Значит, к нему нам не приблизиться, — вывел вердикт Грог.

— Он не определяет нас как свой. Наша система не работает. Или у него слишком устаревшая, что не может определить наш, — предположил Зифгрид.

— Или у него сняты все ограничители, — добавил я.

— Что будем делать? — посмотрел Грог на меня.

Что делать?

— Если он выбросил капсулы, то можно поднять одну из них и снять систему «свой-чужой», — предложил Зигфрид.

В этом был смысл. Даже если все ограничители сняты, на спасательных капсулах стояла своя система, которая попросту не давала навестись на себя. Это было сделано для того, чтобы во время эвакуации линкор собственные спасательные капсулы случайно не перестрелял. Нет, навести вручную их можно, но автоматически он никогда не возьмёт их на прицел.

— Возможно, тот сигнал бедствия, что мы перехватили до этого, и идёт как раз с одной из капсул, — предположил я. — Зигфрид, ты ещё ловишь сигнал?

— Да, оба, и корабля, и ответный.

Я кивнул.

Теперь оставалось ждать, когда Зигфрид вычислит местоположение капсулы. Учитывая пространство Альта Семита, то её могло отбросить вообще на другой конец этого пространства, если у него есть границы. И тогда лететь нам туда годами. Однако не проверишь, не узнаешь.

Пока Зигфрид вычислял место, я наблюдал за линкором. Тот, оживший и освещённый ботовыми огнями вскоре вновь скрылся во тьме, став почти невидимым для обычного глаза. Будто затаился во мраке в поисках жертвы, как делают это многие хищники в галактике. Судя по всему, он действительно переходил из режима патрулирования в режим сна автоматически.

А что касается того, что его никто до сих пор не нашёл, это было спорным утверждением. Возможно, он действительно оставался не найденным всё это время, так как находился в стороне от населённого пространства. Но если кто-то всё же и засекал его сигнал, то любой экспедиционный корабль, встретив его, попросту уже не возвращался обратно. Я могу сказать, что пропавших без вести кораблей хватает, и вряд ли их долго и тщательно искали в пустоте.

К тому же, в отличие от обычной галактики заблудиться здесь было куда проще. Единственными ориентирами служили газовые облака и маяки дальнего радиуса на островах, которые позволяли определять местоположение корабля в абсолютно пустом пространстве. И если кто вылетал за их пределы, то рисковал не найти дорогу обратно.

Так что есть вероятность, что некоторые потери могли вполне списать и на это.

— Так, расшифровка завершена, — вытянулся Зигфрид. — Передаю координаты.

— Точные?

— Примерные. Разброс будет в радиусе тысячи километров, думаю. Судя по сигналу, это действительно его капсула, и её унесло не так далеко.

Обычно капсулы передавали своё местоположение относительно родного корабля, в сообщение которых входило и расстояние между кораблём и капсулой. Поэтому можно было в крайнем случае вычислить радиус поиска.

— Она не улетела далеко, — заметил Грог.

— Возможно, где-то есть ещё один осколок планеты, но в ночи разглядеть его будет невозможно. Пока берём направление на сигнал, а там поутру будет видно.

Так мы и сделали.

Я лишь бросил прощальный взгляд на линкор, к которому мы обязательно вернёмся, и очень надеюсь, что в скором времени. А сейчас я давал полный газ, переходя на ультра-маршевый ход позволяя кораблю разогнать на пределах своих возможностей. На наше счастье, короткая очередь из линкора не разорвала нас на части и ничего не повредила.

Мы летели вперёд всю ночь. Этот переход занял у нас около семи часов, после чего первые лучи газового облака начали освещать округу, позволяя нам попытаться установить зрительный контакт с местом, где могла приземлиться спасательная капсула. И уже после десяти минут поисков на чёрном фоне, будто мы находились не в пустом пространстве, а в большой чёрной комнате, визоры уловили слабый блеск среди непроглядной тьмы.

— Вот это, — ткнул пальцем в экран Грог. — Светящаяся точка.

— Зигфрид? — бросил я взгляд на него.

— Вроде сигнал идёт оттуда.

Значит ещё один кусок планеты? Я не помню, чтобы он был нанесён на карту и числился там хотя бы в составе ничейных земель. Скорее всего, потому что находился слишком далеко от остальных и не был ещё обнаружен.

Через визоры с такой дистанции было невозможно сказать, что он из себя представляет. Леса это или степи, горы или болота. Возможно, это был просто безжизненный кусок камня, так как астероиды, что интересно, в Альте Семите тоже встречались. Но как бы то ни было, для нас он сейчас был не более, чем светящаяся точка вдалеке.

Что ж, похоже, нам предстоит стать первооткрывателями.

Глава 152

До острова на полном ходу мы добирались полутора суток и достигли его лишь с первыми лучами следующего дня. Едва визоры стали способны разглядеть его, Грог сразу пробежался по куску планеты глазами.

— Лес.

— Ненавижу лес, — выдохнул я, сам разглядывая остров через экраны.

Он был расположен к нам ровно поверхностью, тем самым позволяя сразу окинуть весь кусок земли взглядом. Из-за густых лесов он представлял из себя просто зелёное пятно, покрытое дымкой, что было, скорее всего, паром. Пеленгатор исправно указывал на это место, и если верить ему, то упала спасательная капсула в нижней правой части острова.

— Посторонних сигналов не наблюдаю, — сообщил Зигфрид.

— Хорошо. Готовьтесь к посадке.

Но перед этим я пробежался массивными пальцами активной брони по кнопкам. Визоры изменили несколько раз спектр, после чего визуализировали осколок планеты. Если верить полученной модели, то место, куда нам предстояло высаживаться, представлял из себя огромную яму. Не гору, не ровную местность, а яму с пологими склонами, где лес с краёв острова спускался постепенно вниз к центру. Будто выгнутая в обратную сторону гора. Самое дно этой воронки покрывал туман.

— Интересный ландшафт, — заметил я.

— Наверное, когда эта планета была ещё в космосе и не раскололась, туда рухнул метеорит, образовав такую воронку, которая потом заросла, — высказал мысль Зигфрид.

— Есть какие-либо аномалии?

— Нет. Всё чисто. Обычный осколок планеты.

— Хорошо.

Мы подлетели ещё ближе, после чего я начал выравнивать корабль относительно поверхности острова, чтобы не врезаться в него носом, а приземлиться как положено.

— Мне интересно, откуда у этих осколков гравитация планет, — пробормотал Грог.

— Лучше оставим этот вопрос учёным Империи, которые сюда придут, — предложил я. — Приготовиться к входу в атмосферу.

Я начал сбавлять скорость, чувствуя, как тянет вперёд, после чего нас начало немного потряхивать, едва мы вошли в верхние слои атмосферы. Минута за минутой, и мы спускались всё ниже и ниже. Уже можно было разглядеть по камерам кроны деревьев под нами.

Я старался ориентироваться на сигнал со спасательной капсулы, чтобы сесть как можно ближе к этому месту.

— Грог, выйди на связь.

— Да, — он быстро щёлкнул парой тумблеров, после чего произнёс. — Говорит тяжёлый разведывательно-десантный корабль Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять, мы засекли сигнал бедствия, вы нас слышите?

И тишина в ответ. Хотя с голосом Грога каждый несколько раз подумает, прежде чем соглашаться на помощь.

— Тяжёлый разведывательно-десантный корабль Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять спасательной капсуле, мы пришли на ваш сигнал о помощи, кто-нибудь нас слышит, приём?

Посмотрел на меня и покачал головой.

Хорошо. Но попробовать стоило. Обычно выжившие всегда стараются располагаться как можно ближе к аварийному сигналу маяка, чтобы их можно было найти.

Я внимательно выискивал место для посадки среди густых крон деревьев, которые сплошным слоем покрывали это место, выглядя издалека, как бархатный зелёный ковёр. Ни одной проплешины, где можно было хотя бы увидеть землю. Мне это место уже не нравится.

— Так, садимся прямо сквозь кроны, приготовиться, — произнёс я.

Мы на каких-то несколько секунд зависли прямо над листвой, после чего начали спускаться сквозь неё. Послышались постукивания и скрежет веток о борт и днище корабля. Через несколько секунд весь корабль утонул в зелени.

Мы медленно двигались вниз, и один раз даже застряли в ветвях. Было достаточно просто отключить тягу, чтобы десантный корабль своим весом сам проломил ветви, спускаясь ниже. И так осторожно метр за метром мы шли на посадку. Камеры то и дело показывали то листву, то ветви, пока наконец мы не спустились в нижние слои леса, где корабль мягко коснулся земли. Небольшой толчок и…

— Готово, — выдохнул я, откинувшись на спинку кресла. — С первого раза.

Был шанс и того, что мы могли бы сесть прямо на дерево, а это вновь подниматься вверх, после чего вновь спускаться и не факт, что во второй раз тоже получится, а здесь с первого.

Когда я пробежался взглядом по экранам, которые выводили изображение с бортовых камер, стало понятно, что это не просто лес — это были самые настоящие джунгли.

Вся земля заросла густым высоким кустарником. Стволы деревьев были оплетены лозой, с нижних ветвей свисали лианы. Не было ни единого пустого места, если не считать пространства между нижними ветвями и кустами. Глядя на такую густую растительность, я поморщился.

— Так, идём. Быстрее начнём, быстрее закончим, — произнёс я вставая. — Грог, идёшь первым.

— Да.

У него как раз на этот случай был цепной меч, который был идеальным средством проделывать проходы в такой местности.

Я в лёгкой неуверенности замер перед кормовым выходом, прежде чем дёрнуть за рычаг и открыть их. Те с шипением распахнулись, и воздух тут же наполнился стрёкотом насекомых и горластых птиц, которые кричали будто в предсмертной агонии. Свет едва-едва пробивался через кроны деревьев и был таким, будто сейчас было только утро или уже вечер.

Снаружи нас встретила бушующая зелень. Буквально стена из растений, по большей части папоротника, который вольготно разросся по всей округе.

— Всем быть начеку. Неизвестно, какие твари здесь обитают, — предупредил я, вглядываясь в джунгли.

— Принял.

— Да.

Мы выдвинулись вперёд.

Грог взмахами начал прорубать нам проход вперёд. Цепь без проблем рубила тонкие ветви и лианы, разрубая зелёную преграду. Можно сказать, что мы двигались обычным шагом. Только шипастый клинок то и дело взлетал верх, чтобы через мгновение опуститься на растительность, расчищая нам путь.

— Чуть правее, — направлял я иногда Грога.

Даже несмотря на то, что мы приземлились достаточно близко, до спасательной капсулы ещё предстояло дойти. За десять минут броня уже покрылась капельками влаги из-за высокой влажности.

— Странно, что этот остров не был открыт, — заметил Зигфрид. — Он не выглядит маленьким.

— Слишком в стороне, — ответил я.

— И у них нет средств для поиска объектов в космосе? Допустим, волнового радиопеленгатора или подобного оборудования?

— Я не знаю.

Я то и дело оглядывался по сторонам. Растительность не везде была такой буйной. Где-то её было больше, где-то меньше, а в некоторых местах не было вовсе, лишь слои мха и мелкая трава, через которые можно было спокойно пройти и без помощи цепного меча.

Вскоре мы выбрались как раз на один из таких участков, где трава была не выше, чем по колено, позволяя ещё раз оглядеться.

Повсюду, насколько хватало глаз, стволы деревьев, что закрывали землю густыми кронами, словно крышей. Кое-где торчали булыжники. В принципе, будь весь лес таким, то проблем бы не было.

Только мне от этого не было спокойнее. Я постоянно осматривался, вслушиваясь в дыхание леса и реагируя на каждый шорох. Раз от раза казалось, что вот-вот на голову нам свалится какая-нибудь тварь или что похуже. Приходилось прилагать усилия, чтобы держать себя в руках.

— Нам туда, — указал я пальцем направление.

Мы шли ещё минут десять, иногда пуская в ход ножи и цепной меч, чтобы пробиться через густые заросли, когда Грог наконец произнёс:

— Вижу капсулу. Прямо по курсу.

Я выглянул из-за его плеча.

Прямо перед нами среди лопухов и папоротника, будто металлическое яйцо неизвестной твари, лежала, уперевшись носом в ствол дерева, спасательная капсула с корабля инквизиции. Единственный осколок цивилизации, который говорил, что здесь всё же когда-то были люди.

Мы подошли ближе.

Перед тем, как заглянуть внутрь, я внимательно осмотрел её снаружи. Обычно капсула достаточно жёстко сажается, нередко вспахивает землю, но здесь такого не было. Значит лежит она здесь достаточно давно, если учитывать, что дыра в кронах деревьев уже успела зарасти, а земля покрыться травой.

Сама спасательная капсула выглядела целой. Не считая нескольких вмятин и царапин на борту, полученных, по-видимому, при посадке, каких-то критических повреждений я не видел. На её борту красовался тот же самый символ, что и на том линкоре.

Люк с иллюминатором был приоткрыт. Подойдя ближе, я откинул его в сторону и осторожно заглянул внутрь.

Места внутри было на шестерых человек, о чём говорило шесть сидушек, или даже на двух космодесантников, если они хорошенько согнутся, но сейчас там было пусто. Ни тел, ни живых.

— Ждите здесь, — сказал я и пробрался внутрь.

На полу собралось немного воды. Электроника на стенах не подавала признаков жизни и лишь одна-единственная лампочка помигивала, показывая, что питание ещё есть — маяк, который подавал сигнал бедствия. Да только то, что мы искали…

Я выбрался наружу и покачал головой, когда на меня взглянули товарищи.

— Его нет? — кажется даже удивился Зигфрид.

— Есть, — я вытащил из-за спины тот самый агрегат, который работал как свой-чужой. — По крайней мере, то, что от него осталось.

Это была небольшая коробка, но сейчас она была практически разрублена пополам, выпустив наружу, словно внутренности, провода.

— Это… что её так? — нахмурился он.

— Не знаю. Может от падения, а может…

— Похоже, будто кто-то разрубил её, судя по ровным краям, — произнёс Грог и быстро огляделся.

— Как бы то ни было, её залило водой, — пожал я плечами.

— Починить? — предложил Зигфрид.

— Вряд ли.

— Но плату управления ты починил, — заметил он.

— И там у меня были запасные детали. Плюс тут всё залито, — для наглядности я перевернул металлическую коробку и оттуда потекла вода. — И там был цел чип управления, а здесь он не выжил. Вон, торчит перерубленный.

— И что делать? — спросил Грог.

Я отбросил металлический ящик в сторону и огляделся.

— На линкоре отсутствовало несколько спасательных капсул. Обычно компьютер пытается направить их на любую ближайшую планету или объект, который подойдёт для посадки, а значит все другие были тоже направлены сюда. Надо их лишь найти.

— Лишь найти для таких джунглей звучит как поиск еретика в городе-муравейнике, — заметил Зигфрид. — Мы уловили только один сигнал. Значит, на всех остальных сели батареи, и нам придётся искать их вручную.

— Есть идея лучше этой?

— Боюсь, что нет.

— Значит придётся искать другие, — вынес я вердикт.

Хотя я меньше всего горел желанием искать остальные капсулы и понимал, насколько это пусть не бесполезно, но сложно. С корабля их не заметишь из-за густых крон, а сигнала они никакого не выдадут. Разве что…

— Можно сжечь лес, — предложил я. — Капсулы огнеупорные, им ничего с этого не будет. Но тогда мы сможем осмотреть всё с воздуха.

— Есть другой вариант, — предложил Грог.

Когда Грог что-то предлагает, это ли что-то чудовищное, или что-то гениальное. Мы заинтересованно взглянули на него.

— При посадке на одном из склонов той воронки была проплешина. На свету она давала отблески, будто там есть что-то металлическое. Возможно, надо начать оттуда.

— И ты всё это время молчал?

— Мы были сосредоточены на этой капсуле, — ответил он спокойно.

Логично. И за неимением других вариантов стоило перед тем, как жечь лес, проверить то место.

— Тогда обратно к кораблю. Посмотрим, что там заметил Грог, — скомандовал я и, бросив прощальный взгляд на капсулу, которой было суждено остаться здесь навсегда, мы двинулись обратно.

Возвращаться было заметно легче, чем идти к туда. Не требовалось прорубать проход через растительность, достаточно было двигаться по тому же пути, которым мы шли до этого. Лес вокруг выглядел достаточно миролюбиво. На своём пути мы не встретили никого, кто мог бы представлять угрозу.

Только тот факт, что мы их не встретили, не значило, что здесь никого не было, и первым об этом заговорил Грог.

— Знаете, что мне не даёт покоя? — на полпути спросил он.

— Что? — спросил я, уже по привычке вертя головой в поисках какой-нибудь твари, что могла спрятаться на деревьях или в кустах. Может я и параноик, но побывал бы любой другой в тех лесах, где был я, и тоже таким бы стал.

— Капсула. Спасательная. Она работала.

— Я бы не сказал, что она работала, — не согласился я. — К тому же она, по-видимому, давно здесь.

— Я о другом. Другие капсулы не подают сигнала, хотя они должны были по всем правилам приземлиться здесь же.

— У них закончился заряд, — пожал я плечами.

— Именно. Члены экипажа покидают корабль. Покидают не все, раз большая часть спасательных капсул осталась на корабле. Что-то произошло на борту линкора, почему они, кто успел или выжил, вынуждены были в спешке эвакуироваться. Поэтому и воспользовались капсулами. Раз в спешке, то, скорее всего, одновременно. Поэтому у всех закончился заряд аккумуляторов. У всех. Но не у этой. Эта капсула покинула линкор последней и покинула его значительно позже, чем все остальные.

Я остановился. До меня только что дошло, куда он клонит, а Грог продолжил.

— Когда, по идее, никого на борту линкора уже быть было не должно…

— Да. Когда все, кто ещё мог, уже покинули корабль так давно, что кончились аккумуляторы, кто-то или что-то покинуло корабль недавно, и поэтому капсула ещё подаёт сигналы.

Внезапно светлый густой лес перестал казаться мне столь дружелюбным и спокойным. Моя паранойя заставила меня оглядываться, чтобы найти любую угрозу, которой здесь не было. Или пока не было.

— У спасательных капсул аккумуляторы рассчитаны на три года беспрерывной подачи сигналов, — произнёс Зигфрид. — Значит она упала не так давно, но достаточно, чтобы признаки её приземления уже заросли. Это год, как минимум.

— Нам надо вернуться на корабль, — произнёс я. — Быстро.

Но сам успел сделать пару шагов, прежде чем вновь замер, вслушиваясь в окружение. Вновь кручу головой, пытаясь разглядеть что-то кроме зелени, чувствуя, как организм вновь погружается в холод, становясь спокойным и сосредоточенным, как случается при любой опасности.

Даже если я её не вижу.

— Вы слышите? — негромко спросил я.

— Я ничего не слышу, — ответил Грог.

— Вот именно. Лес вымер.

Достаточно просто это заметить. Заметить, что уже не трещат бесконечно насекомые, и что птицы больше не кричат в агонии. Лес погрузился в мёртвую тишину, что выглядело неестественно.

Больше не требовалось ни слова. Зигфрид и Грог вместе со мной тут же встали вкруг спина к спине, включая все датчики, что только были на активной броне. Мы вскинули оружие. У Грога в руках засветился готовый к стрельбе плазмострел. Я и Зигфрид подняли стволы пулемётов, водя ими по округе.

Инквизиторы славились тем, что защищали мир от всяких тварей, чаще всего, демонов. Но космос огромен и опасен, а тварей, жадных до людской плоти, очень много. И одному Императору известно, что они могли перевозить на борту своего линкора.

И если Грог прав, одна из тварей могла вполне спрыгнуть на этот кусок планеты на спасательной капсуле, чтобы закончить с теми, кого не достала на линкоре.

Компьютер в активной броне вёл активный поиск в разных спектрах. Перед моими глазами на экране мигал сигнал о поиске противника, однако как я ни вглядывался в лес, ничего заметить не мог. И мы простояли две с половиной минуты неподвижно, прежде чем я отдал приказ.

— Возвращаемся на корабль. Надо подняться с земли, и уже в воздухе решим, что делать. Грог замыкающий, Зигфрид первый.

Как самого слабого я поместил себя в середину, а Грога, как самого сильного и опытного в беспощадных бойнях в конец, так как именно на замыкающего нападают первым.

Мы сдвинулись с места. Не бежали, но и не медлили. Быстрым шагом двигались по дороге, которой пришли, протискиваясь иногда через густые заросли, что перекрывали нам путь.

Я не боялся, что тварь поднимется к нам на борт — там негде спрятаться, да и сам десантный корабль мы всегда закрываем перед уходом. Только там я буду чувствовать себя в безопасности. И когда между бесконечной зелени начинает мелькать серый корпус нашего корабля, я выдыхаю спокойно…

Чтобы в тот же миг ощутить странное и неприятное присутствие чего-то другого, чего-то, как бы ни звучало из моих уст, потустороннего перед тем, как улететь глубоко в лес от удара в правый бок.

В самую последнюю секунду на экране вспыхивает предупреждение, однако оно уже не может ничего исправить. Не хватает ни реакции, ни скорости, чтобы отреагировать на опасность.

Костюм жалобно заскрипел. Я проламываю своей тушей кусты, пока не падаю на землю, пропахивая головой борозду. Переворачиваюсь на спину и тут же вскидываю пулемёт, после чего кричу:

— В стороны!

И через доли секунд очередь начинает срезать передо мной кусты, как газонокосилка. Выстрелы на мгновение оживляют округу. Треск не только пулемётного огня, но и ломающихся кустов разносится в разные стороны. Я не знаю, куда именно стреляю, но гашетку не отпускаю, пока не вырезаю просеку перед собой.

Вскакиваю на ноги и сразу бросаюсь в сторону корабля, слыша, как где-то впереди за густым слоем зелени гремят выстрелы. На бегу меняю короб с патронами, но успеваю пробежать не более двадцати метров, когда передо мной проскальзывает через кусты тень.

Мне не хватает времени даже вскрикнуть оружие, и что-то бьёт меня в грудь, отбрасывая назад. Вновь лечу так, будто ничего не вешу. Броня на груди прогибается от удара, но выдерживает.

Я вновь падаю на землю, теперь уже спиной, и встать на этот раз не успеваю. В этот момент меня хватают за ногу и с лёгкостью утаскивают в кусты, будто тащит какой-то грузовик. По лицу начинают хлестать ветви и листья растений, закрывая обзор.

— Грант, оно у тебя!

Спасибо, я уже понял.

— Оно утаскивает меня! Утаскивает в лес!

Что-то неприятное пробирает меня до костей. Что-то пугающее и ужасное, не похожее на ауру демонов или каких-либо других тварей, коих я встречал на своём пути. Но человек — то существо, что будет всегда цепляться за свою жизнь. И я, следуя инстинктам, хватаюсь за пулемёт и начинаю стрелять, зажав гашетку.

Пули рвут растения передо мной, но меня продолжает утаскивать, после чего внезапно тень проносится прямо перед моим лицом, рассекая пулемёт напополам.

Не теряя присутствие духа и желания выжит, я хватаю плазмострел и стреляю в существо попросту в упор. Вспышка, взрыв, и ногу наконец отпускает. Моё тело в броне откидывает взрывом назад. Я делаю кувырок через голову, но тут же встаю на ноги, целясь перед собой из плазомстрела.

— Зигфрид, вы видите меня? — спрашиваю я, водя стволом по округе. Вокруг стоит пугающая тишина, особенно ощутимая после стрельбы. На лес будто опускается ночь, всё вокруг темнеет.

— Отслеживаем по маячку в костюме. Мы уже близко.

Близко или нет, но я ничего не слышу. Ни своих товарищей, ни существа, что рыщет рядом.

И вряд ли услышишь.

Ты знаешь, что это?

Могу лишь намекнуть.

Намекай.

Ничего хорошего.

Помощь, конечно, императорская, ничего не скажешь.

Что-то мелькает прямо перед моим носом, и компьютер тут же вспыхивает предупреждением, пытаясь поймать её в захват, но не может. И я открываю огонь. Стреляю один раз, стреляю второй, третий.

Нечто кружится около меня по кустам, и я не останавливаюсь, выжигая округу плазмострелом, пока вокруг не остаётся выжженная перепаханная выстрелами земля. Где-то с треском падает подкошенное дерево.

— Зигфрид, где вы?

— Уже близко. Идём на выстрелы с тридцати пяти!

У нас выставлен внутренний компас, берущий корабль, как ноль, который синхронизируется, показывая общее для всех направление. Очень полезно в подобных ситуациях…

Но в моём случае он бесполезен.

Потому что от него нет никакого толку покойнику.

Наш незваный гость выпрыгивает прямо передо мной, будто специально показывая себя во всей красе, заставляя рассудок трескаться, как стекло. Мои глаза, кажется, в первый раз в жизни расширяются от ужаса. Что-то в мозгу щёлкает. Щёлкает, как хруст веток, словно сознание отказывается воспринимать увиденное. Я слышу в голове жужжание роя насекомых, и сердце окончательно пронизывает первобытный ужас перед чем-то необъяснимым.

Палец жмёт на спусковой крючок.

И я стреляю в упор.

Глава 153

Говорят, мозг не способен воспринимать то, что находится за пределами привычных алгоритмов и ассоциаций. Не способен обработать что-то иное, чужеродное, то, что он не может с чем-либо ассоциировать или осознать. И единственной на что-то столь чуждое будет ужас и агрессия.

Поэтому я не мог описать то, что было передо мной. Мой мозг отказывался воспринимать это.

Я видел перед собой лишь тёмное пятно, что-то массивное, но не толстое. Бесформенное и источающее тьму, которое пронизывала всю округу и поглощая весь свет вокруг. Что-то похожее на щупальца и… зубы. Даже его цвет, его попросту не существовало в нашем мире.

Мозг будто пытался зацепиться хоть за что-то, подогнать это под привычные рамки, но трещал.

Что бы передо мной ни было, он не было из того мира, к коему мы привыкли. Оно было другим, и всё кричало об этом.

А потом взорвалась плазма между нами.

Меня отбросило взрывом назад. Уже в который раз, не способный управлять нормально активной бронёй, меня бросает из стороны в сторону, как мяч. Но в этом случае, возможно, это был спасением, так как позволило разорвать между нами дистанцию.

Оно то ли отпрыгнуло, то ли отлетело — переместилось ближе к кустам, после чего лишь на миг замерло и вновь бросилось вперёд. Мои руки взметнулись вверх, и между нами выросла целая стена кольев, которые под напором нечисти затрещали.

А теперь я бы на твоём месте бежал.

Но мои…

БЕГИ!

Когда ты не знаешь, что делать, когда ты в панике и не способен сам соображать, лучшее, что можно сделать — следовать тому, что тебе говорят. Так нас учили в учебке. И старые уроки не прошли зазря.

Я встал и побежал. Понёсся во всю прыть и ту скорость, которую был способна выдать активная броня, будучи синхронизованной наполовину.

А потом…

Сзади! Стреляй!

Я оборачиваюсь, компьютер ловит тварь на прицел, но выстрелить не успеваю. Оно врезается и всё темнеет. Я слышу скрежет металла, и чувствую боль в боку и как выкручивает руку. Что-то протыкает ногу. Меня обволакивает тьмой.

Сознание перестаёт как-либо реагировать вообще, но рука сама тянется к ножу и начинает остервенело бить клинком это. Вторая рука от бедра в упор пытается выстрелить из плазмострела, но он просто… исчезает из моей руки. Я слышу отдалённый крик, безумный и нечеловеческий, и кажется, это мой крик, однако мне этого не узнать. Компьютер выдаёт ошибки, бегут красные надписи…

А потом неожиданно тьма отступает.

Я продолжаю отмахиваться, когда понимаю, что здесь уже не один, и оно не пытается меня сожрать. И не могу поверить своим глазам, так как передо мной собрался целый лепрозорий.

Огромный красный демон, просто гора мышц с копытами и рогами, стоит передо мной. Кажется, что его рога пылают огнём, а лицо, это что-то типа человеческого череп, обтянутого кожей с красными, как кровь глазами.

Метра три или четыре, он попросту срывает с меня это, после чего бьёт своим, похожим на молот кулаком, после чего замахивается второй рукой, в которой держит меч из чистой энергии хаоса, обрушивая его на существо, заставляя то отскочить.

Демон оборачивается ко мне, и я слышу его голос в своей голове.

Беги.

И я вскакиваю.

За моей спиной две огромных твари сталкиваются вместе и начинают бить друг друга, но мне не до этого. И через мгновение я вновь слышу его голос.

Так, на один фокус у нас теперь меньше. Дай контроль над телом.

Я…

Не спорь, просто дай.

Нет!

Я вламываюсь в кусты. Вокруг одна зелень. Ветви и листья хлещут меня по лицу. Иногда рука или нога цепляются за лианы, но я просто рву их, продолжая бежать.

Да твою мать, Элиадирас! Что с тобой так сложно⁈ Да, я демон, я хаос и тварь. И я делаю всё для выживания, но я сдохну вместе с тобой, и мне выгодно, чтобы ты выжил! Сейчас мы на одной стороне!

Я вырываюсь из кустов и наконец лес обрывается. Я оказываюсь на уступе, который срывается вниз. А дальше только водопад, который гремит огромными потоками воды, которые обрушиваются вниз.

Бежать некуда, только прыгать.

Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь найти выход. Прыгать? У меня сейчас перед глазами мигает, что повреждён реактивный ранец. Ещё много чего мигает, однако это в данной ситуации самое важное, потому что выход, по сути, только вниз. Далеко вниз.

Я оборачиваюсь.

Лес за моей спиной окутывает тьма. Оно приближается.

Дай!

Я чувствую, как Тень пытается перехватить контроль и сопротивляюсь.

Ты хоть иногда будешь меня слушаться⁈ Я дал клятву, что присмотрю за тобой! Так что хватит сопротивляться и просто доверься, ты, неблагодарный кусок дерьма!

Оно выходит из леса. Мозг просто видит чёрное пятно на месте него, и я слышу сумасшедший смех. Не пойму, мой или существа, которое ломает моё сознание, однако я всё же расслабляюсь. И я начинаю двигаться сам собой.

Вот и молодец. А теперь будь паинькой и не мешайся под ногами.

Тело перестаёт трясти. Металлические перчатки начинают нагреваться, и через несколько секунд из моих рук сквозь броню выскакивают клинки из энергии хаоса. Я стою, чуть раскинув руки в стороны, и колени слегка присгибаются, будто готовятся к рывку.

Оно выползает из леса, и замирает перед нами.

Не смотри на него.

Моё тело начинает медленно двигаться вбок, осторожно переставляя ноги.

Существо не двигается. А потом бросается прямо на меня. Я срываюсь вперёд, как пружина, и клинки делают первый взмах.

* * *

Грог и Зигфрид не знали, что они только что увидели. Что-то мелькнуло прямо перед ними, и каждый почувствовал неприятное ощущение нереальности происходящего, едва их взгляд скользнул по противнику. Однако это не помешало обоим одновременно нажать на спусковой крючок, встречая и провожая тварь в ближайшие кусты плотным огнём.

Они замерли буквально на секунду, после чего буквально одновременно произнесли:

— Элиадирас.

И бросились за тварью следом, проламываясь через густые заросли растительности.

— Грант, оно у тебя! — крикнул Зигфрид, но в ответ получил леденящий полный ужаса голос.

— Оно утаскивает меня! Утаскивает в лес!

Элиадирас был известен своим стойким характером и стальными нервами. А здесь он был не просто напуган — их товарищ был в полном ужасе на грани истерики, судя по голосу, и этот страх передался к ним. Было жутко представить, что напало на них, если вывело из равновесия даже такого, как их командир.

Впереди округу разрезала беспрерывная и отчаянная пулемётная очередь, после чего её сменяет взрыв.

— Зигфрид, вы видите меня? — раздался голос Элиадираса по связи. Его голос не просто напряжён, он напуган, на грани паники, едва не срывается.

— Отслеживаем по маячку в костюме. Мы уже близко, — слегка запыхавшись отвечает он.

Два монстроподобных доспеха, чуждые для этих мест, что раньше сами внушали праведный ужас своим врагам, неслись через джунгли со всех ног с оружием наизготовку, не зная, что им предстоит встретить. Казалось, им не ведом ни страх, ни сомнение, но люди внутри брони боялись. Боялись, пусть и не показывали этого. Уверенно бежали вперёд, быть может, на встречу смерти, готовые принять последний бой.

Это был их долг, вопрос чести. Они не могли поступить иначе, не могли бросить своего брата по оружию. Каким бы он ни был, что бы не подхватил от хаоса, и Грог, и Зигфрид понимали, что Элиадирас на их месте никогда бы не бросил товарищей. И что бы там ни было, втроём они смогу справиться.

Вновь слышатся взрывы, они уже где-то близко где-то прямо перед ними. Элиадирас, судя по всему, стрелял из плазмострела без остановки, выжигая лес, и обоих пробирало чувство неуверенности перед неизвестностью, с которой им предстояло столкнуться.

— Зигфрид, где вы? — в его голосе слышались истерические нотки.

— Уже близко. Идём на выстрелы с тридцати пяти!

А потом слышится ещё один взрыв, после чего всё смолкает.

Когда они выскочили на выезженный участок леса, никого уже не было. Вся земля была перекопанная, повсюду виднелись воронки и вырванная с корнем растительность. Одно из деревьев рухнуло, подкошенное выстрелом из плазмострела. Что бы здесь не произошло, их брат явно не поскупился на патроны, выжигая лес вокруг себя. И было сложно сказать, достал ли он цель или нет.

Они напряжённо оглядывались, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Компьютер пытался поймать цель, однако их окружал лишь пугающий и враждебный лес.

— Ты видишь что-нибудь? — тихо спросил Зигфрид.

— Вижу, куда они ушли, — Грог кивнул на следы, которые уводили глубже в лес.

Они неуверенно взглянули в чащу джунглей, после чего переглянулись…

И микрофоны в их шлемах разрезал нечеловеческий крик агонии. Безумный, полный ужаса, отчаяния и боли крик человека, которого, казалось, попросту разрывают на части. А следом крик резко оборвался. Как обрубили, и эфир заполнила тишина.

Не сговариваясь, они бросились по следам дальше. Первым бежал Грог с плазмострелом и цепным мечом на перевес, готовый вцепиться зубами в любого, кто встанет на его пути. Следом за ним Зигфрид, чей палец не сходил со спускового крючка. Им приходилось прорываться через заросли, и на мгновение Грог остановился на вытоптанной поляне посреди джунглей, однако Зигфрид промчался дальше.

Он бежал, не зная, что встретит…

Пока не выскочил на уступ. Через секунду за ним из джунглей вышел и Грог.

Два массивных доспеха с виду невозмутимых и бесстрашных замерли, холодным взглядом визоров окинув округу. Сами по себе выглядящие как металлические монстры, они внимательно осматривались по сторонам.

На уступе никого не было. Лишь следы недавнего боя, вытоптанная трава, и следы на земле, будто кто-то бил по ней острым, как бритва, мечом.

— Я потерял сигнал маячка, — негромко сообщил Грог.

— Я тоже… — пробормотал Зигфрид.

— И на связь он тоже не выходит.

— Да.

— Думаешь, мы его потеряли? — спросил он прямо. Грог не видел смысла ходить вокруг до около. Если он о чём-то думал, то спрашивал это прямо, не таясь.

Зигфрид подошёл к краю и бросил взгляд вниз.

— Он смог срыгнуть с уступа, чтобы спастись. С реактивным ранцем.

— Я так не думаю, — он протянул товарищу кусок металла. — Если я не ошибаюсь, это кусок реактивной тяги ранца активной брони.

Зигфрид пробежался взглядом по гладко срезанной запчасти и вновь бросил взгляд на бушующий внизу водопад.

— Тогда мог и не выжить.

— Что нам делать?

Что делать — извечный вопрос в таких ситуациях. Идти на его поиски? А если существо, что они встретили здесь, ещё живо? Они были готовы отдать жизни в сражении, знай, что их товарищ жив, но сейчас это было под вопросом. Будь тварь нестрашной, и Грант бы сам справился. А если унего это не получилось, то значит он мог быть уже мёртв.

Рисковать оставшимися или продолжить миссию?

— Мы… мы должны попробовать его найти. Обыщем местность вокруг этого уступа на предмет следов. Если не найдём здесь, то спустимся вниз и поищем следы там. Если и внизу ничего не найдём, то тогда возвращаемся к кораблю и продолжаем операцию.

— Бросим его? — спокойно спросил Грог. Он не обвинял и не осуждал, лишь спрашивал.

— Будем действовать по инструкции. Ограничим зону поиск и если это ни к чему не приводит, то будем выполнять задачу дальше. Это единственное, что мы можем сделать.

Потому что, если Гранта убили, мы будем следующими на очереди, подумал он, но не озвучил этого.

* * *

Тень выступил против твари.

Я чувствовал, как мои руки делают взмахи, как рассекают воздух, врезаясь в нечто, пробивая её плоть клинками, сплетёнными силами хаоса. Чувствовал, как моё тело стремительно двигается в броне, то влево, то вправо, пытаясь уклониться, прыгает вперёд и отскакивает назад. А ещё, как по броне приходятся удары, от которых трещали металл и кости.

Мы будто танцевали с клинками, сражались на дуэли чести, где платой была жизнь.

Я старался не смотреть на существо, как и просил Тень, однако то и дело краем глаза замечал его. И каждый раз эта тень вызывала в моём мозгу что-то похожее на крик или смех… или это я…

Как бы то ни было, в какой-то момент мы сорвались с уступа.

Я не знаю, когда это произошло. Просто почувствовал странный полёт, весь объятый тьмой, и мы не ударились о поверхность воды. В костюме ты или нет, но сила гравитации будет действовать на тебя ровно так же, как и без костюма.

Меня тряхнуло, послышался хруст, и это не был хруст брони. Перед визорами тут же появилась бурлящая вода, вспененная и наполненная пузырями, а руки продолжали остервенело бить куда-то вперёд.

Нас то выбрасывало на поверхность, где я успевал разглядеть окружившие бурный поток джунгли, то вновь погружало на дно, где под водой виднелись камни. Что-то продолжало цепляться за меня, и мои руки раз за разом рубили это нечто, будто пытаясь отцепить, пока нас продолжало уносить.

Вода была бы нам не страшна… если бы я не чувствовал холод и воду, которая заливается в активною броню через пробоины. Тело мгновенно намокло, ноги погрузились в воду и продолжали погружаться всё глубже и глубже, как тонущее судно.

По идее это должно было вызвать у меня хотя бы какую-то реакцию, но кроме желания забиться в угол я ничего не чувствовал. Меня сожрали, я уже внутри этой твари, меня переваривают. Я чувствую, как смоль, что-то за моё тело продолжает цепляться, пока нас у носить всё дальше и глубже, пока мир окончательно не погружается под воду.

Внезапно я начал уходить всё глубже и глубже, наблюдая, как меркнет свет. Как камень вокруг становится всё более тёмным. Автоматически включились визоры, пытаясь разогнать темноту, и это была не тварь — нас только что засосало куда-то под землю. И уже здесь мы продолжали бороться, Тень продолжал бороться.

Это было как во сне.

В какой-то момент он силой дёрнул ногой, и выпустил шар, после чего я почувствовал, что нас наконец вырвало из этого болота. Тело неожиданно стало лёгким, а в голове прозвучал торжествующий голос моей заразы.

Счастливо оставаться, мразота!

Меня интересовал только один вопрос…

Нет, не победили. Его понесло в другую сторону, хотя вломили мы ему знатно. А вот нам бы теперь надо выбраться, так как ты у нас исправно тонешь.

Вода уже заполнила активную броню по грудь и продолжала пребывать в то время, как вокруг была лишь темнота.

Ты в порядке?

В полном.

Не похоже. Дружок, тебе бы успокоительное вколоть себе, а то тебя нереально штырит.

Я в порядке.

И поэтому сейчас истерически смеёшься?

И только после его слов я понял, что тот сумасшедший нечеловеческий смех, который я слышу, издавал я сам. Я смеялся, смеялся навзрыд, закашливаясь кровью, и мне с трудом удалось немного вернуться к реальности, такой же нереальной, как сон.

Мы тонем, мы…

Падаем.

Неожиданно визоры отключились, в глаза ударил свет, и я вновь почувствовал полёт, прежде чем опять уйти под воду и удариться о дно. Вода подступала к шее, она подступала к подбородку, и уже касалась носа, вот-вот грозясь попасть в него.

Надо… надо выбираться.

Берег прямо перед тобой.

Да, берег…

Я обезумел? Не знаю. Но мне мерещилось всё: от того, что я до сих пор на корабле до людей, которые сидели на дне воды и смотрели на меня. Они что-то шептали, но я не слышал — вода дошла до ушей, и скоро зальёт глаза.

Я бы тебе помог, но сейчас сам отключусь, поэтому тебе лучше начать двигаться.

Двигаться? Зачем? Здесь мой дом, он уютный, а ты ничего не понимаешь. Я же дома, да? Он должен быть где-то здесь, мой цепной меч, ты… я…

Хватаясь за какие-то осколки собственного сознания, я заставляю себя встать.

Выбраться-выбраться-выбраться-выбраться.

Я кричу это в голове, чтобы зафиксировать мысли на фоне окутывающего сознание бреда и галлюцинаций.

Но что, если водопад — это иллюзия? Что если я уже в бреду, и сейчас в реальности вступаю на край крыши? Как отличить иллюзию от не иллюзии?

Нет. Нет-нет-нет, я чувствую воду и холод. Я чувствую… жжение в глазах из-за контакта с водой.

В лёгких ещё остаётся кислород, путь теперь дышать и невозможно, и я заставляю себя подняться, после чего идти прямо по дну прямо. Ведь прямо, да?

Да.

Может ты тоже иллюзия?

Не проверишь, не узнаешь.

Резонно. Хотя я помню мысль, что должен выбраться. Я ей и произнёс вроде как.

Под ногами шевелятся камни, и я чувствую страх. Страх, что это я шагаю по существу, которое просто играет со мной.

Но хуже не будет, верно? Что так тебя убьёт, что так. Бояться поздно, пора…

Действовать.

Надо мной сквозь толщу воды пробивается свет. Вода настолько чистая, что я способен видеть, где находится берег. И что есть сил отталкиваюсь вперёд, несмотря на боль, постепенно приближаясь к заветному склону к небу. Шаг за шагом ближе к этому поблёскивающему в лучах солнца барьеру, который волнуется над моей головой. Но мне хорошо, ведь так? Какой смысл ещё…

Руки дёргаются к шлему и неожиданно поворачивают его до щелчка, после чего отбрасывают куда-то вперёд. И в это же мгновение вода схлынула с головы, позволяя сделать хриплый вздох.

Оказывается, что я выбрался из воды вообще на четвереньках.

Не в силах больше удерживаться, я попросту заваливаюсь на спину и замираю.

Деревья надо мной склонились, полностью закрыв небо. Я нахожусь в пещере, и они словно живые, которые хотят протянуть свои ветви ко мне и сожрать. Они часть этой твари, часть этого ужаса. Пальцы активной брони потянулись к лицу, чтобы почесать глаза. Чтобы выдернуть их и забыть, что я видел. Потому что этот кошмар до сих пор продолжал мерещиться мне.

Эта тварь, она повсюду, в тени деревьев и кустов, в порывах ветра и влажной прохлады, в моей собственной броне. И если только запихнуть самому себе гранату внутрь…

Я замер, услышав смех.

И потом понимаю, что это мой смех, слегка безумный и отрезвляющий. На голову будто опускается просветление, которое на мгновение позволяет хоть что-то сообразить. Только что именно…

Ты хотел крикнуть «ввести успокоительное» или что там вы вводите.

Ввести транквилизатор?

Точно!

Разве?

Мамой твоей клянусь.

А почему моей?

Да кричи уже!

Это забавно, ты забавный.

Да просто блять обхохочешься. Больной на голову космодесантник, приехали.

Ты злишься?

ДА КРИЧИ УЖЕ!

Ладно, ладно… а что, говоришь, кричать?

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Хриплый и безумный крик разносится по округе.

Да не это, дебил! Ввести трансквилизаторы!

— Ввести транквилизаторы! — с задорным смехом кричу я навстречу миру.

И чувствую, несколько уколов в тело. Предательский голос сообщает, что транквилизаторы введены. Тварь уже внутри костюма, она уже внутри меня, и я готов вскочить…

Когда становится на всё наплевать.

Неожиданно пропадают вообще все эмоции, и радость, и страх, и живой мир, который тянет ко мне свои лапы. В голову будто набивают вату, и всё вокруг начинает покачиваться, будто на качелях. В голове становится пусто, и мир начинает возвращаться на свои места. Реальность…

Она становится отчётливой. Словно скальпелем, бред сумасшедшего отсекается от реального мира, и я с кристальной ясностью начинаю осознавать, где нахожусь.

Я до сих пор в джунглях. Надо мной возвышаются, едва заметно покачиваясь, деревья с густыми кронами, которые полностью закрывают небо. Однако прямо над рекой, где ветви деревьев не соприкасаются, виднеется тонкая линия неба.

Я лежал на берегу какой-то реки, уходящей дальше, и вода слабыми волнами доставала мне почти что до плеч. Рядом слышится шум воды и если повернуть голову налево, то чуть дальше можно увидеть, как в неё прямо из скалы впадает водопад, откуда нас, по-видимому, и выбросило. Мы…

— Мы оторвались от твари, да?

Я слышу что-то внятное в твоём голосе.

— Да.

Отпустило?

— Да, но…

Я тут же вспоминаю, что только что вколол в себя транквилизаторы, которыми пользуется космодесант, чтобы снять пагубные влияния на психику. Да только для космодесанта они несколько сильнее, и если на них они действуют, как положено, то на обычного человека…

— Я сколько в себя ввёл? — тихо спросил я.

Что именно?

— Транквилизаторов?

Ты просто сказал ввести их.

— Вот блин… Меня сейчас накроет… — пробормотал я и попытался встать, но не смог. Тело было как кисель и не слушалось меня. — Уже накрыло. Меня скоро очень сильно отключит, ты можешь оттащить тело от воды?

Дружище, я почти все силы потратил, чтобы вытащить тебя из той жопы.

Да, точно…

Я пытаюсь вспомнить, что я всё же видел, однако каждый кадр произошедшего, где я дерусь с кем-то, противник выглядит как чёрное пятно. Будто сознание намерено вырезало его, чтобы лишний раз не травмировать слабую психику.

Думаю, будь у меня импланты и пси-обработка, сознание было бы устойчивее, и я смог бы воспринимать то существо таким, какое оно и есть на самом деле. В конце концов, в первую очередь обработке помимо тела подвергается и разум, чтобы защитить его от подобного воздействия. Однако у обычного человека психика хрупкая. Даже вид демонов способен свести с ума, чего говорить о чём-то необъяснимом.

А так как я без пси-обработки и имплантов…

— Ты знаешь, что это было?

Нет. Но оно не из этой галактики, и не из этой реальности. Просто что-то, что не принадлежит этой вселенной, но где-то в своей является, наверняка, обычным обитателем.

— Ты не испугался его.

Демоны не испытывают страха. У нас в принципе нет такого понятия, как страх. Вместо него мы испытываем ярость от бессилия. Неконтролируемую злость.

— А тот демон? Это был ты, да?

Моё воплощение. Небольшой фокус, который жрёт много сил, и моих, и твоих. Но я бы не стал им пользоваться впредь.

— Значит ты можешь принимать форму?

Могу. На чуть-чуть. И тратя наши внутренние силы.

— Грязная ересь… — фыркнул я слабо, и тот хмыкнул.

Как есть.

Сознание начало уплывать. Транквилизаторы окончательно подействовали, и я начал погружаться в сон, который вряд ли будет коротким.

Перед тем, как окончательно отключиться, я услышал шуршание речных камней по правую сторону, и с трудом повернул голову. Там, дальше по берегу реки, из леса выглядывал человек… нет, два… три человека, который что-то держали в руках, скорее всего оружие. Но мне было так плевать, что я не обратил на это никакого внимания.

В глазах потемнело, и я окончательно отключился.

И сразу седьмой том — https://author.today/reader/344671/3163107

Если Вам понравилась книга, не забудьте поставить лайк и оставить комментарий=D У вас это займёт пару минут, а мне это очень приятно, мотивирует работать и поможет в продвижении книги)))

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Пожиратели миров. 6 том

Оглавление

Глава 129

Глава 130

Глава 131

Глава 132

Глава 133

Глава 134

Глава 135

Глава 136

Глава 137

Глава 138

Глава 139

Глава 140

Глава 141

Глава 142

Глава 143

Глава 144

Глава 145

Глава 146

Глава 147

Глава 148

Глава 149

Глава 150

Глава 151

Глава 152

Глава 153

Nota bene