Развод. Цена ошибки (СИ) [Даша Черничная] (fb2) читать онлайн

Даша Черничная Развод. Цена ошибки

Глава 1. Счастливо

Соня

— Сонь, да хорош тебе сопротивляться! — восклицает Таня, моя соседка по комнате и по совместительству лучшая подруга. — Там будут все наши!

Я сажусь на кровати и поудобнее перехватываю книгу, наблюдая, как подруга перебирает наряды.

— Танюш, ну не люблю тусовки, ты же знаешь, — улыбаюсь ей. — Тем более Димка работает сегодня, а без него я не пойду.

— Он не мог поменяться? Все-таки выпускной раз в жизни.

— Так вышло, — пожимаю плечами. — Коллега заболел, ну а Димка не смог подставить команду.

— Ну и правильные же вы, — наигранно кривится Таня, а я смеюсь, — аж тошнит от вас. Белов впервые в жизни позвал весь курс в свой особняк, неужели тебе не интересно, как живут богатые?

— Что нам до богачей, Танюш? Мы люди простые.

— Да-да, особенно твой Димка, который ни разу не лучший друг Руслана Белова, того самого богатого и завидного жениха института, — подначивает меня Таня.

— Мой Димка, несмотря на богатых родителей, хочет всего добиться сам. Видишь — тусовке предпочел работу.

Как раз в этот момент у меня звонит телефон. На экране вижу имя: Руслан Белов. Так смешно, как раз его вспоминали.

— Алло, — отвечаю я.

Из трубки доносится музыка, визг девчонок — ясно, вечеринка идет полным ходом.

— София, а вы где? — весело спрашивает Рус. — Что-то я не могу найти тебя. Да и Димка только что пробегал и исчез.

Внутри больно дергается сердце:

— Ты, наверное, что-то напутал, Руслан. Димка работает, — говорю заторможенно.

Краем глаза вижу, как к кровати подходит Таня и садится рядом.

— Да брось, — беспечно смеется лучший друг моего парня, — вы прикалываетесь надо мной? Я минут пять назад говорил с ним.

— Этого не может быть, — бормочу я.

— Сонь… — осекается Рус, — ты не знала? Я думал, вы вместе пришли. Черт…

Кладу трубку и трясущимися руками набираю номер Димы. Гудок, второй, третий. После звонок скидывается и прилетает сообщение:

«Занят. Перезвоню».

— Это что же такое, Сонька? — бормочет Таня. — Он соврал тебе, получается?

Голова начинает кружиться, к горлу подступает ком. Я не понимаю, что происходит. За те полгода, что мы вместе, Дима никогда не врал мне. Эти шесть месяцев я была самой счастливой. Мой парень — самый лучший, самый искренний. Умный, порядочный. Он не мог так со мной поступить, тут какая-то ошибка.

— Тут какая-то ошибка, — проговариваю я вслух.

Подбегаю к шкафу и быстро натягиваю на себя джинсы, потом футболку, сверху рубашку. Внешний вид, конечно, не для празднования выпускного, знаю. Но я собираюсь туда не за этим.

Таня едет со мной. Она молча поглядывает на меня, но держит за руку, придавая сил.

Из такси выхожу быстро и сразу же шагаю на территорию дома. Взгляд падает на полуголых однокурсниц, топлес купающихся в бассейне. Кто-то целуется на шезлонгах, кто-то отплясывает развязные танцы. В общем, вечеринка в самом разгаре.

Взлетаю по ступеням в дом, спешу по коридору, заглядывая в каждую комнату.

Из ниоткуда появляется Рус и хватает меня за плечи:

— Поезжай домой, Сонь.

Заглядываю ему в глаза. Выражение лица виноватое, опускает взгляд в пол, не решаясь прямо посмотреть на меня.

— Где он? — выкрикиваю я, потому что музыка сильно долбит по голове.

— Не надо, — произносит Рус тяжело.

Перехватываю его руки и с силой откидываю их в сторону, быстро обхожу его и продолжаю дальше заглядывать в комнаты. Все это время за моей спиной идут молчаливая Таня и Руслан, который не оставляет попыток удержать меня.

Когда я добираюсь до второго этажа и становлюсь напротив очередной двери, Руслан выходит вперед:

— Сонь, пожалуйста.

Отрицательно качаю головой и, протискиваясь мимо лучшего друга моего парня, толкаю дверь.

Слышу за спиной звонкий вскрик Тани. Я бы сама с удовольствием крикнула, но горло сводит болезненным спазмом.

Я смотрю на своего самого любимого парня и одногруппницу, которые лежат на кровати полностью нагие. Их тела переплетены, Дима мирно сопит меж ее больших сисек. Видно, умаялся, пока имел ее.

Картинка едет перед глазами, и я чувствую рывок. Руслан тянет меня куда-то, а рядом, обнимая, идет подруга. Она плачет, а я не могу. Я чувствую лишь боль, которая распространяется по телу как паразит. Уничтожает все хорошее, что есть во мне.

Все же было так безоблачно… Планировали общее будущее после окончания универа. Хотели снять квартиру и жить счастливо. Мы же хотели — счастливо…

Глава 2. Пять лет спустя

Соня

В самолете загорается сигнал: пристегнуть ремни. О том же просит пилот, объявляя по громкой связи о снижении и подготовке к посадке.

Я не очень люблю летать. Все время меня одолевает страх неизбежности, ведь случись что — от тебя ничего не зависит, остается только одно: принять свою судьбу и молиться.

Поражаюсь тому, как мой муж спокойно летает между двумя странами, чуль ли не ежемесячно отправляясь в командировки.

Дело в том, что он работает на два филиала: мотается из одной страны в другую. Так продолжалось почти пять лет, что мы прожили вместе. Еще до свадьбы мы уехали в Гамбург и осели там. Вернее, осела я, а он периодически уезжал в наш родной город.

Я честно пыталась прижиться в чужой стране, но получалось это откровенно плохо.

Месяц назад муж огорошил меня новостью: после масштабной аудиторской проверки и ребрендинга совет директоров решил полностью пересмотреть схему управления компанией и уволил почти всех крупных руководителей. Моему мужу предложили место заместителя генерального директора.

Любимый был счастлив, а я была рада за него, ведь он так долго шел к этому.

— Милый, — кладу ладонь на руку мужа, сидящего рядом, — я хотела завтра приехать к вам в офис, сделать фотографии нового состава правления AMA Group.

— Завтра? — он удивленно вскидывает брови.

— Ну да. Мне звонила Ирина из PR-отдела и просила отснять новых директоров как можно скорее, чтобы о вас могли рассказать.

Муж хмурится:

— Слушай, зачем тебе вообще это? Попроси Таню — пусть она отснимет.

Снисходительно улыбаюсь и окидываю взглядом мужа: красивый он у меня. На нем деловой костюм благородного серого цвета, белая рубашка и черные туфли. Светлые волосы аккуратно подстрижены. Тяну руки и поправляю ему галстук:

— Таня же не фотограф. Таня — дизайнер, ретушер, — мягко улыбаюсь я.

— Ты не успела приехать, а уже работать бежишь, — бурчит он.

— А ты не так? — усмехаюсь я. — Я хоть сегодня взяла себе день отдыха, а ты из аэропорта сразу поедешь в офис.

— Так надо, детка, ты же знаешь, я стараюсь для нас. Чтобы у тебя было все, чего душа пожелает, — более мягко говорит он. — Ты пока поезжай на новую квартиру, присмотрись. Возможно, что-то нужно будет докупить?

— Ну хорошо, — сдаюсь я. — Уговорил.

За разговором посадка проходит незаметно. Едва самолет касается земли, муж спешит достать телефон и включает его. Я молчу, проглатываю правило, что этого нельзя делать до полной остановки.

Муж кладет смартфон на колени, забирает у меня плед и выглядывает стюардессу. В это время экран беззвучно загорается, и я успеваю прочитать:

Имя отправителя: Юля. В сообщении написано: «Приедешь сегодня к нам? Даниэль тебя ждет».

Как раз в это время подошедшая бортпроводница забирает у мужа плед, а я резко отворачиваюсь к иллюминатору, до боли стискивая зубы.

Что сейчас было? Кто такая эта Юля? И кто такой Даниэль, черт возьми?!

Внутри закипает, разверзается буря, но я спешу ее успокоить. Все вполне объяснимо. Юля может оказаться помощником моего мужа, а Даниэль — каким-нибудь руководителем. Почему нет?

Написано же: Даниэль тебя ждет.

Все мои разговоры с самой собой немного успокаивают, но кажутся бесполезными, потому что червячок сомнения уже поселился внутри меня.

По своему опыту знаю: если есть сомнение, значит, это неспроста.

Прошло пять лет, а я до сих пор не отошла от той боли, которую причинил мне моя первая любовь. Предательство Димы подкосило меня. Столько боли… столько отчаяния тогда было. В какой-то момент я даже испугалась, что не смогу пережить это.

Хорошо, что вовремя появился мой муж, который тогда еще не был мужем, а был просто другом, и увез меня в Германию. Благодаря ему я спаслась, выжила.

А теперь не доверяю?

Получается так. Снова разгоняю мысли, как назойливых мух. Муж протягивает мне руку и помогает встать, параллельно читая на телефоне сообщение, но ничего не отвечает на него. Кошусь на мужа, но он выглядит спокойным и беспечным. В аэропорту быстро проходим паспортный контроль, водитель забирает багаж, и мы выходим на улицу.

Черный седан уже ждет нас; муж открывает заднюю дверь и помогает мне сесть. После этого нависает надо мной, проводит большим пальцем по подбородку, нежно целует в губы:

— Сонь, я поеду на такси, а то в офисе меня заждались. А ты пока поезжай с Алексеем, хорошо?

Червячок сомнения высовывает голову и снова намекает мне: тут не все чисто!

— Хорошо, — говорю я, потому что не знаю, что еще можно ответить.

Муж только собирается закрыть дверь авто, как я зову его:

— Руслан! — он вновь заглядывает в машину. — Я люблю тебя.

Муж широко улыбается, оставляет на моих губах смазанный поцелуй и легко говорит:

— И я люблю тебя, Сонь.

Глава 3. Новый дом

Соня

Водитель привозит нас в квартиру, которую арендует компания Руслана.

Алексей открывает дверь, затем торжественно вручает мне ключи, помогает занести вещи и уезжает, оставляя меня в одиночестве.

Просторная трехкомнатная квартира расположена на двадцать пятом этаже. Прохожу вперед, к высокому панорамному окну, раздвигаю створки и выхожу на террасу.

Ничего себе. Вот это красота. Вид на город открывается просто потрясающий. Несколько минут рассматриваю все кругом, а потом возвращаюсь в квартиру.

Интерьер выполнен в серых тонах. Кажется, будто все новое, неиспользованное. Будто бы тут и не жил никто никогда.

Хожу из комнаты в комнату, привыкаю к новому дому. Потом закатываю чемодан в спальню и начинаю разбирать его. Пару часов занимаюсь вещами. С самого дна достаю нашу с Русом фотографию, сделанную в день свадьбы, и ставлю ее на прикроватную тумбу.

То время плохо сохранилось у меня в памяти. Помню, как Руслан и Таня увезли меня тогда со злополучной вечеринки. Как Дима рвался поговорить со мной на следующий день, но я не хотела его слышать, не хотела его видеть, не хотела его знать.

Месяц я не жила. Существовала.

А через месяц Руслан предложил мне уехать с ним. Ему пообещали высокооплачиваемую работу и большие перспективы, и он позвал меня с собой. Просто в качестве друга, хотя я видела, что нравлюсь ему совсем не как друг.

— Сонь, может, стоит попробовать? — спрашивает Таня, складывая вещи в чемодан.

Мы закончили обучение, теперь нам нужно освободить комнату в общежитии, чем, собственно, мы и занимаемся.

— Да ну, Танюш, — тяну я устало, — это будет выглядеть странно. Да и неудобно. Я и Руслан — лучший друг моего бывшего парня — уезжаем вместе…

Таня нервно кидает в чемодан свитер и выкрикивает:

— Перед кем неудобно, Сонь?! Перед твоим бывшим, который член в штанах удержать не может? Или перед кем?

— Перед родителями, — пожимаю плечами. — Да и что я там делать буду?

— Как что? Ты прекрасно фотографируешь! Для этого даже язык знать не надо. Вот и займешься как раз. А родители поймут. Тем более Руслан видный парень, из приличной семьи, да и без ума от тебя — это было видно, еще когда вы с Димой были вместе.

Устало сажусь на кровать:

— Правда? Я никогда не замечала.

— Это потому, что смотрела только на своего благоверного.

Танюшка садится рядом со мой, и мы замолкаем. А после подруга выдает тихое:

— Может, оно и к лучшему, Сонь? Когда тебя любят, а ты позволяешь себя любить. Говорят, такие браки самые крепкие. Да и потом… вдруг у тебя получится полюбить его?

— Думаешь? — недоверчиво спрашиваю я.

— Почему нет? Кстати, ты слышала, Рус и Дима подрались? — аккуратно спрашивает Таня.

— Что? — ахаю я.

— Да. Говорят, твой Дима узнал, что Рус таскается к тебе, заявился к нему домой и наехал. На знаю подробностей, ребята сказали, что они говорили за закрытыми дверьми, но когда эти двое вывалились в гостиную все в крови, их еле разняли.

— О Господи, — прикрываю рот рукой.

Глупое сердце пускается вскачь и болезненно сжимается. Первая мысль — найти Димку и посмотреть, насколько сильно он пострадал, помочь ему.

Но я осаживаю себя. Нет. Он предатель и заслужил все это.

На поводу чувства собственной боли я согласилась поехать. После приезда в Германию Руслан быстро окружил меня заботой и вниманием. Купил новый телефон с местной сим-картой. Уговорил не появляться в сети, удалить все страницы в социальных сетях, не поддерживать отношений с общими знакомыми.

Четыре месяца я жила как в сказке. Рус как только мог показывал мне свою любовь. Каждые выходные мы садились в автомобиль и ездили по близлежащим городам, узнавали новые места и знакомились с интересными людьми.

Он всячески помогал мне развивать мои навыки фотографа, сводил с нужными людьми, постоянно поддерживал.

В конце концов я сдалась. Может, права была Танюшка и любовь обязательно появится?

Что сейчас происходит, непонятно. У нас в браке все ровно, спокойно, нет никаких проблем или недопониманий. Оттого и неясно — что это за Юля такая и почему она пишет моему мужу.

Решаюсь вечером поговорить об этом с Русланом, а пока самое время позвонить Танюшке.

— Ну привет, подруга, — весело отвечает она.

— Я приехала, — тут же выпаливаю я.

— Куда? — непонимающе переспрашивает Таня.

— Куда-куда, домой!

На том конце провода слышится веселый визг.

— Какого черта ты еще не у меня? — с жаром выпаливает она.

— Да вот звоню предупредить, что выезжаю к тебе, — смеюсь я.

— Ну и супер! Жду тебя.

Договорившись о встрече, принимаю быстрый душ, переодеваюсь в удобные брюки, легкий свитерок и кеды. У порога натыкаюсь на чемодан Руслана.

Мой муж не любит, когда я трогаю его вещи. Он всегда сам собирает и разбирает их и отвозит в химчистку. Раньше меня это никогда не заботило: ну мало ли у человека заморочек?

Сейчас же я будто натыкаюсь на невидимую стену. Опускаю руку на чемодан и провожу рукой по крышке. Первый порыв — опрокинуть его, открыть молнию и заглянуть внутрь. Посмотреть, что там. Но я вовремя торможу себя.

Нет. Для начала нужно поговорить. Пусть объяснит мне, что все это значит.

Глава 4. Воспоминание

Соня

— Соня! Сонечка, постой! — окликает меня знакомый голос, от звука которого я вздрагиваю и оборачиваюсь.

Димка бежит ко мне. Весь какой-то растерянный, небритый, волосы взлохмаченные. В простых джинсах и белой футболке. Я знаю, что он пытался поговорить со мной, но Танька и Руслан отстояли мое желание не видеть Диму и не слышать его бесполезных оправданий.

Видимо, он меня выслеживал и знал, что я буду одна. Сегодня у нас последний день в институте. Мне нужно было отдать книги в библиотеку и подписать обходной лист.

Димка выцепил меня возле учебного корпуса. Я как раз собиралась зайти в общежитие за чемоданом и потом готовиться к отъезду в Германию.

— Что ты хочешь? — резко спрашиваю я, машинально отступаю от Димы на шаг назад и поправляю лямку рюкзака, цепляясь в нее пальцами, будто это спасательный круг.

— Давай поговорим, Сонь? — молит он. — Я не понимаю, что происходит!

— Ах, не понимаешь? — усмехаюсь я от такой наглости. — А когда трахал нашу однокурсницу, тоже ничего не понимал?

Дима хмурится, меж бровями пролегает складка:

— Я не помню ничего из той ночи, — произносит он и запускает дрожащие пальцы в свои темные волосы, взлохмачивает их еще больше.

— Что, так классно развлекся, что забыл? — спрашиваю с едким сарказмом. — Хочешь, покажу видео, напомню? Знаешь, там есть прекрасные кадры: мой любимый мило спит в объятиях другой девушки.

Димка хватает меня за плечи, заглядывает в глаза и говорит надрывно:

— Сонь, я правда не помню ничего. Позвонил Рус, попросил приехать, якобы дело есть, я. Кто-то дал мне бутылку воды, а дальше все. Провал. Утром проснулся, а ты меня уже ненавидишь и знать не желаешь.

Мне хочется ему поверить. Хочется думать, что его слова — чистейшая правда. Но как я могу довериться Волкову? Ведь я видела все своими глазами.

Двигаю плечами и скидываю его руки, обнимаю себя, пытаясь унять дрожь в теле, смотрю в темные омуты Диминых глаз и говорю как можно спокойнее:

— Ответь мне честно: ты с ней спал?

Желваки на скулах моего бывшего парня начинают двигаться, он шумно выдыхает воздух и произносит тяжелое:

— Я не помню, Сонь.

Мир замирает на мгновение, а потом взрывается над моей головой:

— Ну вот и все, Дим, — шепчу еле слышно и чувствую, как по щекам текут горячие слезы.

Волков подходит ко мне, стирает ручейки шершавыми пальцами:

— Поверь мне, любимая. Не мог я, понимаешь? Не мог… В мыслях — ты одна. Всегда.

— Не могу, — шепчу солеными губами, вырываюсь из его рук и отхожу от Димки на пару шагов, сказав на прощание:

— Я уезжаю, Дим. Далеко. Наверное, и не свидимся больше.

— Что? — хмурится он и тянет руки ко мне: — Куда уезжаешь? Не надо, Сонь. Останься, мы разберемся во всем.

Волков расстроен, растерян, хмур. В глубине души мне что-то не дает покоя, будто я совершаю ошибку. Будто я еще пожалею обо всем. Но какой тут может быть выход? Будущего с Димкой я больше не вижу.

— Как я могу тебе довериться, если у тебя самого не получается себе поверить, Дим? — спрашиваю устало. — Нет у нас с тобой никакого будущего. Больше нет.

Разворачиваюсь и ухожу, глотая слезы. Давясь ими и проклиная жизнь за то, что так поступила с нами.

— Дима? — я едва не роняю чехол с фотоаппаратом.

Мой бывший парень сидит за столом, и он полностью погружен в монитор перед ним.

Услышав мой голос, он поворачивает голову и задерживает на мне взгляд. Его лицо непроницаемо, я не могу понять, какие эмоции он испытывает. Он моргает пару раз, затем медленно встает и поправляет пиджак.

Его внешний вид… что уж тут… мне впору еще разок обронить челюсть, потому выглядит Дима шикарно. Это больше никакой не Димка, а самый что ни на есть Волков Дмитрий Артурович — генеральный директор AMA Group.

Черные волосы, которые раньше часто были в творческом беспорядке, сейчас красиво подстрижены и модно уложены. На нем потрясающий черный костюм, который удачно оттеняет кипенно-белая рубашка. На ногах — начищенные до блеска туфли. И никакого галстука.

Я помню, как он ненавидел их. Однажды мы попали на прием к его родителям, и я застала сцену, как мать уговаривала Диму надеть галстук или бабочку, но безрезультатно. Да уж. От воспоминаний о том вечере мороз идет по коже. Даже лишний раз думать о нем не хочу. Я чувствовала себя белой вороной. Лишней на этом празднике жизни. Хоть мне в лицо и не высказали свое откровенное «фи», я ощущала себя не в своей тарелке.

Волков идет ко мне навстречу спокойной и размеренной походкой. Остановившись на приличном расстоянии, протягивает руку и говорит:

— Добрый день, София. Неожиданная встреча, не буду врать.

Его тон холоден, а вот рука горяча. Я пожимаю ее и быстро отпускаю, потому что телесные контакты сразу же вызывают нежеланные воспоминания.

— Здравствуй, — говорю как можно спокойнее, — для меня это тоже сюрприз.

Дима кивает, проводит рукой, предлагая мне сесть, а сам идет к своему столу и садится.

— Я так понимаю, ты тот самый фотограф, который должен фотографировать весь новый совет правления.

— Да, — киваю и сажусь, потому что ноги вмиг становятся резиновыми.

— Тебе объяснили задачу? — деловито спрашивает он.

— Да. Живые фото, никакой постановки, — произношу и откашливаюсь, потому что в горле пересыхает.

Дима смотрит на меня, затем нажимает на кнопку селектора и говорит:

— Ксения, принесите бутылку воды.

Меньше чем через тридцать секунд передо мной вырастает брюнетка, ставит стакан, стеклянную бутылку воды из холодильника, у которой уже откручена крышка, и спрашивает у своего босса:

— Дмитрий Артурович, еще будут указания? — тон нейтральный, без каких-либо сексуальных подтекстов.

— Да, предупреди Ласнецова, что я жду его через тридцать минут. Думаю, Софье хватит этого времени, чтобы управиться.

Брюнетка кивает и уходит, а я жадно пью воду.

— Готова? — спрашивает Дима.

— Да, — отвечаю я, хотя понимаю, что ничерта не готова.

Глава 5. Кристиан Грей

Соня

С Танюшкой мы не виделись около полугода. Последний раз она приезжала к нам с Русланом в Гамбург в свой отпуск.

Помню, как чудесно мы провели тогда время. Мужу как раз нужно было уехать в командировку в наш родной город, а мы оторвались девчоночьей компанией.

— Слушай, давно хотела спросить, — пьяно лепечет Таня, потягивая вино из пузатого бокала, — ты что-нибудь слышала о Диме?

Я давлюсь напитком, который моментально становится у меня поперек горла.

— Откуда? — хрипло спрашиваю я. — Мне до его жизни нет никакого дела.

— А-а, — Таня усаживается поудобнее на диване и неуверенно продолжает, — а то я слышала, что он уехал в Америку. Якобы какая-то крутая фирма забрала его за очень большой гонорар.

— Мне нет никакого дела до Волкова, — перебиваю я ее и отставляю бокал на столик возле дивана. — Он в прошлом, и его жизнь мне неинтересна. У меня муж и собственное дело. Все.

С Танюшкой мы сидим больше четырех часов, а когда я спохватываюсь, на дворе уже ночь.

Прощаюсь с подругой и спешу домой. В такси проверяю телефон и нахожу сообщение от Руслана:

«Детка, ты, наверное, у Таньки? Я устал как собака, лягу спать. Прости, малыш, что не отметили наш переезд. Обещаю: завтра реабилитируюсь».

Захожу в квартиру тихо, стараясь не шуметь. Руса нахожу спящим на кровати. Разложенный пустой чемодан лежит возле гардероба. Открываю дверцы шкафа и вижу, что его одежда развешана. Быстро принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Вместо того, чтобы лечь в кровать, подхожу к прикроватной тумбочке со стороны мужа и беру его телефон.

Снимаю блокировку и открываю сообщения.

Сердце бешено стучит в груди. Что же я делаю? Как ревнивая жена, лезу проверять мужа на предмет измены, словно в самых пошлых анекдотах?

Да, потому что даже эти мысли не останавливают меня.

Просматриваю переписку в мессенджере и ищу диалог. Ищу, ищу, но … не нахожу.

Меня трясет от волнения, я боюсь, что Руслан проснется и увидит, что я ковыряюсь в его телефоне, начнет скандалить.

Трачу несколько минут на поиск диалога с некой Юлей, но нигде его нет. У меня что же, помутился рассудок? Неужели мне показалось все это? Лезу в папку с контактами. Вот тут контакт с именем «Юля» находится быстро. Никаких фото, заметок о контакте или упоминаний о том, кто это может быть.

Так. Привет, паранойя.

Закрываю все окна и кладу телефон на место. Ложусь на свое место и сворачиваюсь клубочком. Старое, давно забытое ощущение, что меня предали, поднимается откуда-то снизу. Я практически осязаю его, как свою кожу. Не знаю, что это, интуиция или просто какие-то глупости. Но чувство есть, и оно никуда не делось.

Засыпаю под утро, а рассвет встречает головной болью и горячими руками мужа, которые пробираются под трусики.

— М-м-м, доброе утро, жена, — хрипло говорит Руслан и пальцами начинает ласкать меня.

Неспешно выворачиваюсь из его объятий и встаю:

— Ну, что не так? — недовольно рычит муж.

— Прости, — бросаю ему через плечо. — У меня болит голова.

Направляюсь в ванную комнату и слышу позади себя:

— Что-то у тебя в последнее время постоянно болит голова.

Игнорирую эту фразу и иду дальше, закрываюсь в душе на замок и становлюсь под прохладные капли.

Рус прав, сейчас желание у меня возникает очень редко. Затрудняюсь вспомнить, когда мы были вместе в последний раз. Месяц назад? Два? Давненько, чего уж тут. То Руслан находится в затяжных командировках, то я устаю на работе после десяти часов на ногах.

Привожу себя в порядок, надеваю мягкий халат и иду в гардеробную. Руслан на кухне. Шумит кофемашина, муж разговаривает с кем-то по телефону, стоя ко мне спиной и глядя в окно. На нем только домашние штаны, спина голая, с красивым, уже привычным глазу рельефом. Первый порыв подслушать, но я себя торможу. Потому что — ну к чему опускаться до такого бреда?

Сушу свои светлые длинные волосы и подкручиваю их на концах. Наношу легкий макияж, подчеркивающий выразительный взгляд и пухлые губы.

Надеваю красивое кружевное белье, серые брюки, сексуально обтягивающие бедра, и белую свободную рубашку. Брызгаю на запястья духи.

Внешним видом остаюсь довольна: сегодня хочется выглядеть максимально красиво, но в рамках приличий.

— Нихрена себе! — восклицает муж. Подходит и обнимает меня сзади, целует в шею. — Ты куда это собралась, такая красивая?

— К тебе на работу. Нужно отснять новых членов правления. Забыл? — стараюсь говорить как можно непринужденнее.

— В смысле? — со злостью выпаливает Рус, а я отшатываюсь от неожиданной грубости. — Мы же договорились, что вместо тебя поедет Татьяна!

Гнев моего мужа осязаем, кажется, его можно пощупать. И это пугает меня. Руслан вспыльчивый, не раз я видела его злость. Хоть он и старается ради меня быть более сдержанным, иногда все же эмоции прорываются. Но обычно его злость направлена на других людей, именно поэтому такая реакция на мою обычную работу неожиданна.

— Нет, — стараюсь говорить мягче и отхожу от греха подальше, натягиваю обручальное кольцо. — Ты предложил мне отправить Таню, а я ответила тебе, что она не фотограф. Поэтому поеду я.

— С-софья… — Руслан сжимает кулаки, желваки ходят на скулах.

Я отступаю, а он надвигается на меня. В его глазах пылает гнев, и я, грешным делом, думаю, что он может ударить меня. Сжимаюсь вся и забиваюсь в угол.

Муж будто приходит в себя и отстраненно говорит:

— Хорошо. Хочешь ехать — поезжай. У меня сегодня встреча в городе, поэтому в офис доберешься сама.

Разворачивается и уходит. Неожиданный холод выбивает почву из-под ног, да и в целом его поведение кажется мне ненормальным. Ведомая испугом, я беру свою аппаратуру, хватаю сумочку. На ходу впрыгиваю в лоферы и вылетаю из квартиры.

Такси вызываю уже на улице, там же его и дожидаюсь. Благо недолго.

Приехав на место и выйдя из автомобиля, первым делом поднимаю голову. Мамочки! Сколько тут этажей? Пятьдесят? Больше?

Раздвижные двери впускают меня. У стойки администрации называю свою фамилию. Мне говорят подниматься на последний, пятьдесят восьмой этаж, а там встречает другой администратор: холеная блондинка в узкой юбке и не менее узком пиджаке, который плотно облегает большую грудь.

Усмехаюсь про себя. Кто тут босс? Кристиан Грей*? Потому что уж больно эта дамочка напоминает мне его секретарш. Блондинка тянет меня за собой по широкому коридору.

— Софья Леонидовна, рады приветствовать вас в AMA Group. Меня зовут Елена, я помощник Дмитрия Артуровича.

Верчу головой, рассматривая людей, сидящих в кабинетах, будто в аквариумах.

— У нашего босса плотное расписание, поэтому было бы здорово, если бы вы отсняли его как можно скорее. Но при этом без потери качества, безусловно.

Безусловно. Сфоткай нашего биг босса за тридцать секунд и свали отсюда. Какие все страшно нервные и занятые.

— Поняла, — спокойно выдаю вместо этого.

— Вы взяли с собой все необходимое? — оглядывается она и ускоряется.

Я ошарашенно смотрю на нее: как она ходит на таких убийственных каблуках? Да еще и так быстро? Этому ремеслу где-то учат?

Быстро пробежав несколько шагов в своих лоферах, догоняю ее и отвечаю:

— Я взяла фотоаппарат. Но мне обещали установить свет.

— Да-да, — отвечает она, — уже установили, но вы поправьте его под себя.

— Конечно, — киваю я.

Мы проходим в приемную… кого? Президента? Огромный холл с цветами и несколькими фикусами, вокруг витает божественный аромат. Широкое панорамное окно, за которым простирается город. Хочется подойти поближе и взглянуть вниз.

У стены стоят два огромных стола, за которыми восседает брюнетка. Она бегло пробегается взглядом по моей одежде и вежливо приветствует меня, я киваю в ответ, вежливо улыбаясь и мысленно закатывая глаза. Какая невообразимая пошлость: две секретарши, брюнетка и блондинка. Должна быть еще третья, рыженькая, которая наверняка неистово отсасывает под столом своему боссу прямо в этот момент.

Блондинка становится возле массивной двери, опускает ручку и толкает ее, пропуская меня вперед.

Делаю решительный шаг, снова усмехаясь про себя, готовая реально увидеть перед собой Кристиана Грея, развязно восседающего в своем стильном кресле. У меня же челюсть отпадет от удивления.

И челюсть у меня действительно падает вниз, а рот приоткрывается от шока, потому что прямо передо мной в дорогущем кожаном кресле сидит… нет, не Грей, но мужчина в миллион раз сексуальнее него.

Я не чую под собой ног. Голова начинает идти кругом, ведь я считала, что больше никогда не увижу его. Того, кто долго снился мне темными ночами. Того, чьи руки я представляла, когда муж ласкал меня. Того, кто так просто уничтожил меня когда-то давно.

— Дима? — ошарашенно выпаливаю я и с громким звуком закрываю рот, так, что зубы больно стукаются друг о друга

*Персонаж серии книг Э. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого» и одноименного фильма.

Глава 6. Неразборчива

Соня

— Как прошла съемка? — спрашивает Руслан, а я озираюсь по сторонам, потому что кажется, будто затылок прожигает чей-то взгляд.

Оборачиваюсь, но не вижу никого, коридор пуст. Показалось, значит.

— Нормально прошла, — выдавливаю я из себя. — Ты знал, что Дима — генеральный директор?

Муж отступает от меня и смотрит с вызовом:

— Вчера узнал.

— Поэтому ты не хотел, чтобы я сюда ехала? — запоздало доходит до меня.

— Что за глупости? — выпаливает он. — Я переживал за тебя, хотел, чтобы ты отдохнула после переезда, обустроила нашу новую квартиру. А сказать попросту не успел, ты же сегодня быстро сбежала из дома.

— Ясно, — отвечаю, хотя ни черта мне не ясно.

— Общались? — с нотками ревности спрашивает Руслан.

— Нет, молчали все полчаса, — выпаливаю бездумно.

Я зла из-за того, что Руслан не предупредил меня. Я зла, потому что не была готова к этой встрече. Я в полном раздрае, мои чувства и эмоции напоминают сейчас коктейль Молотова. Пусти искру — и взорвусь к чертям.

Как я вообще выдержала эти тридцать минут? Да не просто выдержала, а еще и отработала? Непонятно.

— Не язви, — грозит Рус, и я смотрю ему в глаза с раздражением.

— А то что? — я понимаю, что по краю хожу.

Знаю, что с Русланом так нельзя. Он не мягкий и пушистый. Он заводится с полоборота, а я подливаю сейчас масла в огонь. Жду, что муж начнет кричать на меня, но неожиданно он тепло, хоть и неискренне, улыбается и примирительно поднимает руки.

— Все-все, моя воинственная крошка! Пошли лучше пообедаем?

Я хмурюсь от неожиданной смены настроения, но решаю, что развивать сейчас эту тему посреди коридора компании — не лучшая затея, поэтому соглашаюсь.

— Тебе разве не нужно работать? — спрашиваю его.

Рус вскидывает брови, переплетает наши пальцы, тянет меня по коридору и произносит на ходу:

— Надо, конечно, но у меня в расписании, вообще-то есть такая штука, как обеденный перерыв. Напротив офиса неплохое кафе. Кормят сносно. Ты же голодна? Так и не позавтракала, наверное?

— Не успела, — признаюсь я и даю себя увести.

— Пойдем. Что же я за муж такой, если оставлю собственную жену без обеда?

Руслан говорит все это так легко и небрежно, что я вынуждена заглянуть ему в лицо, чтобы проверить, все ли в порядке с ним. Но муж выглядит спокойным и уверенным.

Выходит из офиса, тянет меня по пешеходному переходу через дорогу и заводит в уютное кафе.

— Смотри, столик у окна. Будто нас ждал, — замечает он, а я киваю и присаживаюсь на предложенный им стул.

К нам подходит официант и принимает заказ, а после удаляется. В ожидании блюд решаюсь заговорить:

— Так получается, Дима теперь твой босс?

Лучше бы я не спрашивала, потому что взгляд Руслана тут же темнеет.

— Получается, так, — выдает он холодным тоном.

— Как же вышло, что вы оба оказались в одной компании? — я беру в руки салфетку и начинаю ее накручивать на палец, чтобы унять дрожь в руках и отвлечься на что-то.

Руслан откидывается на стуле, чуть ослабляет галстук и отвечает:

— Совет директоров выбирал топ-менеджеров из разных стран. Типа для обмена опытом и внедрения инновационных методов ведения бизнеса. Волков работал где-то в Штатах. О том, что он будет со мной в команде, я узнал по факту на вчерашней встрече. Был неприятно удивлен, но что поделать, придется работать.

— Вы же дружили раньше. Много лет он был твоим другом, — напоминаю я.

— Был. До того, как поступил вот так с тобой.

— Но при чем тут ты, Руслан? Ведь это он меня предал, а не тебя, — замечаю я и откладываю скомканную салфетку в сторону.

Рус фыркает и нервно взмахивает руками:

— Можно подумать, ты не знала, что я с самого начала положил на тебя глаз, но Дима успел первым. Ты страдала, мне было больно на тебя смотреть. О дальнейшей дружбе между нами не могло быть и речи.

Собственно, я всегда знала, что Руслан не ровно дышит ко мне. Он сам говорил мне об этом, еще когда я была с Димой, но только в шутливой форме, поэтому я никогда не размышляла на эту тему.

В институте Рус был такой — Фигаро здесь, Фигаро там. Куча девчонок. Шлейф из разбитых сердец, тянущийся за ним. Когда мы начали серьезные отношения в Германии, я все боялась, что муж начнет изменять, но нет. Все было спокойно, и Рус никогда не был замечен ни в чем.

До того сообщения в самолете, о котором я совсем позабыла. Но сейчас меня интересует другое:

— Может, тебе стоит наладить с ним контакт? — спрашиваю я аккуратно. — Все-таки вам работать вместе.

— А что, — спрашивает он с сарказмом, — ты тоже хочешь с ним наладить отношения? Через меня?

— Нет, — сдавленно отвечаю я, отворачиваясь к окну и глотая обиду на эти слова.

Приносят наш заказ, и мы едим молча. Говорить не хочется. Да и чего уж тут… видеть Руслана после этих слов тоже не хочется. Но прилюдные истерики и скандалы — не мой конек, поэтому я ем пасту, даже не поднимая взгляда от тарелки.

— Отвратительная еда. Повар безрукий идиот, — выдает муж гневную тираду и со злостью отодвигает тарелку.

— А мне нравится моя паста, — вступаю на защиту неизвестного человека, потому что мое блюдо действительно очень вкусное.

— Ты всегда была неразборчива. В еде в том числе, — выдает Руслан замечание, и я давлюсь собственными словами.

Вот это претензии. Это он таким образом на Димку намекает?

— Я наелась, — отодвигаю тарелку и собираюсь встать и уйти отсюда к чертовой матери. Подальше от своего мужа.

— Прости, прости, — поднимает он примирительно ладони, а после накрывает мои руки, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не вырвать их. — Нервы ни к черту. Ты доедай свой обед, а я пойду. Тем более мне уже пора.

Я ничего не говорю в ответ.

Руслан встает, достает из бумажника купюры, кладет их на стол, разворачивается и молча уходит.

Через окно я провожаю его взглядом.

Выдыхаю только когда его фигура скрывается за раздвижными дверьми офиса. Но мое спокойствие длится недолго, потому что минуту спустя из этих же дверей выходит Дима.

Вместе с брюнеткой, одетой в элегантное бежевое платье и потрясающие лодочки — лимитированная коллекция, я гонялась за ними по всей Европе, да так и не смогла купить.

Лица его спутницы не видно из-за полей стильной шляпы, но готова поспорить: она эффектна и привлекательна.

Вижу только уголки ее губ. Она улыбается Диме, а тот мягко отвечает ей такой же теплой улыбкой. Подъезжает черный седан, Волков открывает заднюю дверь и галантно помогает девушке сесть.

Затем обходит машину и садится с другой стороны.

Я смотрю вслед уезжающему авто и пытаюсь понять — где в своей жизни я повернула не туда, раз мое сердце разрывается при виде этой картины

Глава 7. Если бы я знала

Соня

Приезжаю домой и не раздеваясь сажусь за стол. Открываю ноутбук, достаю фотоаппарат, чтобы перекинуть фотографии.

С нетерпением жду, когда фото скинутся в облако, а сама перебираю технику, достаю все из рюкзака.

Замечаю, что на одном объективе нет крышки. Роюсь в рюкзаке, практически выворачиваю его наизнанку, но нигде ее не нахожу.

Черт. Неужели я забыла ее в офисе?

Наверняка. Больше негде — ведь рюкзак я потом нигде не открывала. Как раз в этот момент скидываются все фото, и я открываю папку.

Матерь божья!

Откровенно залипаю на фотографии бывшего. Даже с неправильно выставленным светом он выглядит потрясающе.

Дима серьезен. Собран. Строг. Весь его внешний вид буквально кричит о том, насколько он успешен.

Он привлекает своей силой и уверенностью в себе. Сложно найти в нем изъяны. По правде говоря, их не существовало даже когда он был студентом и подрабатывал вечерами в магазине. Я помню, что, увидев его впервые, потерялась в его глазах.

Они, как бездонный океан, утягивали вслед за собой, забирая в плен не только сердце, но и душу. Это случилось и со мной — он забрал все, что было у меня. И, кажется, это все так и осталось с ним.

Годами я вытравливала из своих воспоминаний его образ. Тот свет и тепло, что он приносил мне. Я старалась помнить о причине, по которой мы расстались. Пробовала думать только о том, что в этой истории он предал меня, оставив после себя столько боли и тоски…

Он изменился, да. Но есть в нем что-то такое… родное, близкое. Душа…

В груди больно сжимается сердце. Я ставлю локти на стол и закрываю глаза, чувствую, как из них текут горячие ручейки слез.

Захлопываю крышку ноутбука, вытираю мокрые щеки и встаю с кресла. Подхожу к окну и упираюсь лбом в стекло, рассматривая город внизу.

Странная штука жизнь. Делает с нами невообразимые вещи, ломает, испытывает. А как только тебе кажется, что вот — все, что ты справился, она подкидывает тебе новые испытания. И каждый раз ты теряешься, потому что не готов.

Мне казалось, что Дима остался в прошлом, что наши судьбы больше никогда не переплетутся. Я замужем. Мой муж меня любит. Да, он вспыльчив, часто злится, нервничает. Но он оберегает меня, переживает обо мне.

А я… А я вспоминаю о другом и плачу тоже о нем. Вместо того, чтобы волноваться из-за некой Юли, я думаю о Диме и о том, как была с ним счастлива, ведь в браке с Русланом я не смогла этого повторить.

Как ни старалась я преодолеть себя, сломать до заводских настроек и взрастить любовь к мужу, этого не случилось.

Вернее нет, не так. Это случилось, но моя любовь к мужу скорее как искусственный суррогат, а чувства к Диме всегда были органичными, правильными, живыми.

Были! Соня, были! Вот это ключевое.

Отхожу от окна и иду в спальню, на ходу срывая с себя одежду. Параллельно начинает звонить телефон, и я отвечаю на звонок с незнакомого номера:

— Слушаю.

— София, еще раз добрый день. Это Елена. Я звоню по поручению Дмитрия Артуровича. — Сердце пропускает удар.

Он попросил мне позвонить? Но зачем? Что ему от меня нужно?

Пожалуйста, пускай ему от меня будет что-то нужно. Я бы хотела посмотреть на него еще раз. Последний раз, перед тем как окунуться обратно в свою семейную жизнь с натянутой улыбкой и опущенной головой.

— Да, конечно, чем могу помочь? — хрипло отвечаю.

— Вы забыли крышку от объектива в его кабинете.

— Оу, — тяну я, — да, как раз ищу ее. Я могу приехать за ней завтра? И, кстати, завтра очередная съемка у вас в офисе.

— Да, конечно. Также напоминаю, что Ирина из PR-отдела ждет фотографии Дмитрия Артуровича, пришлите, пожалуйста, как можно быстрее.

— Но они еще не обработаны, — замечаю я.

— Ничего страшного, она посмотрит исходный материал и даст вам обратную связь.

— Хорошо. Сейчас вышлю ей на почту.

Прощаемся с секретарем Димы, и я возвращаюсь к компьютеру. Не хочется рассматривать фотографии, но это моя работа, я обязана.

Господи, кого я обманываю?! Да я глаз не могу отвести от него. Фото возле панорамного окна просто потрясающие. Нерешительно протягиваю пальцы и касаюсь виска Димы на мониторе, глажу буквально секунду, а после отдергиваю руку, словно обжегшись.

Скидываю фото Ирине, а затем отправляю Тане для обработки. Подруга тут же перезванивает мне:

— Это что, Сонь? — спрашивает шокированно.

— Это Дима, Танюш, — говорю спокойно.

— Но… как?

— Вот так. Я приехала снимать, а там он.

— А твой-то? Руслан? Почему он не предупредил?

— Говорит, не успел.

— И что теперь делать, Сонь? — спрашивает в недоумении.

— Если бы я знала, Танюш… Если бы я знала.

Глава 8. Мираж

Дима

Смотрю на Соню и поверить не могу, что вправду вижу ее перед собой.

Неужели это она? Не мираж?

Что она тут делает? Вроде должна быть где-то за границей.

После того случая я пытался найти ее, но Соня будто исчезла с лицаземли. Ее подруга Таня молчала как партизан, а после сама съехала из общежития. С Русланом же мы сразу прекратили всякое общение.

Мне нужно было разобраться, что происходит. Ведь это в его доме случилась вся та чертовщина. Последнее, что я помню, — как приехал в дом друга после его звонка и встревоженного голоса в трубке. Дальше провал. Чернота.

Утром я становлюсь предателем, а однокурсница, которая славится на весь университет тем, что слаба на передок, рассказывает мне, как я хорош в постели.

Но я ничего из этого не помню. Я даже не видел ее в ту ночь.

Разговор с Русом света на ситуацию не пролил, только разрушил нашу дружбу. Он попросил меня оставить в покое Соню, якобы она не хочет меня видеть и слышать не желает. Он впервые в жизни пригрозил мне расправой, если я не послушаю его.

Как итог — жестокая кровавая драка. Нас с трудом развели по разным углам, и вот так распалась наша многолетняя дружба.

Я так и не смог разобраться в том, что произошло, — все как один твердили, что я изменник. Соня исчезла. Тогда у меня не было ресурсов найти ее, тем более за рубежом. А потом, когда появились, я решил, что нет смысла ворошить прошлое. И хоть эта девушка не отпускала меня долгих пять лет, я предпочел реальную жизнь фантому.

Про Руслана я тоже мало что знал — слышал, что также уехал за границу и женился. На ком, неизвестно. У него никогда не было соцсетей, а общие друзья разбежались кто куда.

Буквально вчера я узнал, что Белов будет моим новым замом, и от нас ожидают плодотворного сотрудничества. Мы тактично сделали вид, что не узнали друг друга, и на собрании вели себя как взрослые люди. В конце концов, делить нам нечего.

Но, как оказалось, шокирующие известия на этом не закончились. Именно поэтому я удивленно смотрю на свою бывшую девушку, которой когда-то горел, с которой мечтал построить семью, воспитать детей и счастливо состариться.

Она изменилась. Стала еще красивее. Светлые волосы распущены и обрамляют нежное лицо. Голубые глаза, в которых я когда-то тонул, окидывают меня с недоверием, отчего становится понятно — она удивлена ничуть не меньше меня.

Соня нервно облизывает розовые губы, а я забываю, где мы находимся, и ныряю в воспоминания, в которых мы с жаром целуем друг друга.

На ней брюки, плотно обтягивающие стройные ножки и бедра, и свободная рубашка. Стильно, удобно. А еще невероятно сексуально.

Она по-прежнему ощущается родной. Родная, но… не моя.

— Ты готов? — спрашивает она нежным голосом, от которого учащается пульс.

— Да, — я стараюсь говорить как можно спокойнее. — С чего начнем?

Соня встает, оставляет свой рюкзак и чехол с фотоаппаратом на стуле и подходит к аппаратуре, которую установили накануне.

— Мне нужно проверить свет, а после приступим.

Киваю и погружаюсь в работу. Точнее, делаю вид, что погружаюсь в работу, краем глаза следя за Соней. Она переставляет лампу, а после берет фотоаппарат и щелкает затвором.

Потом смотрит на то, что получилось, и снова поправляет свет.

Отворачиваюсь к монитору и пытаюсь вникнуть в суть отчета, который мне выслала помощница, но все без толку. В это время Соня ходит вокруг меня и фотографирует, меняя объектив и угол съемки.

Краем глаза вижу, что она постоянно откидывает волосы назад, потому что длинные светлые пряди лезут в лицо и мешают ей работать.

— Дим, — зовет она тихо, и от моего имени, произнесенного ее устами, просто срывает планку.

— Да? — я оборачиваюсь и смотрю на нее.

— Можно попросить карандаш? — робко спрашивает она.

— Карандаш? — тупо переспрашиваю.

— Я забыла резинку для волос, а они мне мешают. Хочу собрать.

Я, конечно, слабо представляю, при чем тут карандаш, но достаю его из стакана и протягиваю Соне.

Та благодарит меня, подходит ближе. В этот момент обращаю внимание на тоненький серебристый ободок обручального кольца на безымянном пальце.

Значит, замужем.

Этот факт неожиданно больно бьет. Не знаю почему — ведь прошло много лет, а Соня была и остается красивой девушкой.

Она делает что-то невообразимое с волосами и втыкает в них карандаш, на котором, похоже, и держится прическа.

— Готов продолжить? — спрашивает она.

— Да. Что нужно делать?

— Подойди, пожалуйста, к окну и посмотри в него.

Я выполняю все, что говорит София.

— Как у тебя дела? — спрашиваю неожиданно даже для себя самого.

Соня на секунду замирает, но быстро берет себя в руки и продолжает щелкать затвором, пока я становлюсь в разные позы.

— Все в порядке. А у тебя как? Слышала, ты работал за границей.

— То же самое могу сказать и о тебе, — замечаю я.

— Ну… я вернулась не так давно.

— Да. И я.

— Давай перейдем на диван. Присядь и возьми вон ту газету, — командует она и прячется за камерой. — Тебя пригласили сюда, да?

Делаю все так, как говорит она, и отвечаю.

— Я работал в Америке на местную торговую компанию. Теперь вот переманили обратно на родину.

— Понятно, — произносит она.

— А ты почему вернулась?

Соня словно впадает в ступор и замирает, нерешительно выглядывая из-за фотоаппарата.

— Я… а… — мнется она.

Неожиданно распахивается дверь, и в кабинет входит Ласнецов:

— Дмитрий Артурович, я к вашим услугам! — рокочет один из моих директоров и удивленно вскидывает брови, глядя на нас с Софией. — О, вы не один. Прошу прощения.

— Да, Алексей Ильич, не могли бы вы подождать… — начинаю я, но София перебивает:

— Нет-нет, мы уже закончили.

Она начинает спешно собирать аппаратуру, пару раз у нее падают вещи. Мы с Алексеем удивленно смотрим на нее.

Я бы хотел, чтобы она осталась. Мне было бы интересно узнать больше о ее жизни, но Соня откровенно убегает.

— Всего доброго, Дмитрий Артурович, — говорит быстро, не смотря мне в глаза, и трясущимися руками заправляет прядь за ухо. — Фотографии я пришлю вашему помощнику. Вернее, помощнице. Точнее, м-м-м… помощницам.

Я не успеваю ничего сказать, как она пулей вылетает из кабинета, и я в последний момент замечаю, что на полу лежит крышка от объектива. Поднимаю ее и выхожу из приемной, собираясь перехватить Соню в коридоре и отдать ей крышку.

Но когда я дохожу до коридора, то встаю как вкопанный.

Потому что вижу, как Соня спешит навстречу моему бывшему другу. Прижимается к нему, а он оставляет на ее щеке поцелуй. Вспоминаю вчерашнюю встречу, на которой присутствовал Рус. Тогда я тоже обратил внимание на то, что он женат.

Интересное получается кино.

Глава 9. Дежавю

Дима

— Дмитрий Артурович, у вас сегодня встреча с председателем совета директоров Альбертом Тимуровичем. Также вы приглашены на совещание, касающееся проблем с поставками оборудования из Венгрии. И отчет по аудиторской проверке у вас на столе.

— Вы звонили Беловой? — это и все, что меня беспокоит?

— Д-да, — Ксения теряется, но быстро берет себя в руки. — София предупредила, что заедет сегодня и заберет крышку. Насколько я знаю, ей необходимо отснять Власова и Гончарову.

— Хорошо. Принесите мне кофе и пригласите Софию ко мне, когда придет, — командую я и иду в свой кабинет.

— Но если вы будете на совещании? — Ксения заходит вслед за мной и останавливается на пороге.

— Ничего страшного, — отмахиваюсь я и сажусь на свое рабочее место. — Попросите ее подождать в приемной, а меня предупредите.

— Как скажете. Ваш кофе будет готов через пару минут.

Киваю помощнице и включаю компьютер.

Не понимаю, зачем я делаю это. Соня явно несвободна. Да не просто несвободна — она замужем, мать твою. Какого хрена тогда я творю?!

Беру со стола крышку, которую она обронила вчера, и бездумно верчу ее в руках.

Чего добиваюсь? Иду на поводу у своего желания — всего лишь увидеть Соню. Еще раз. Последний.

Просто спрошу у нее, как дела. Узнаю, все ли хорошо. Только это, больше ничего. Убежусь, что с ней все в порядке, и вернусь в свою размеренную жизнь с кучей планов, в которых никак нет места моей бывшей любви.

Постоянно гляжу на время, как верный пес, ожидающий свою хозяйку, предвкушаю визит Сони. С трудом удается себя собрать и начать работать, потому что дел, мягко говоря, дохрена.

Ближе к обеду Ксения звонит по селектору и сообщает, что Соня пришла. Встаю со своего места и выхожу в приемную, жестом приглашаю бывшую девушку зайти ко мне в кабинет.

София мнется, сомневается, кусает губу, но все-таки заходит и прикрывает за собой дверь.

На ней широкие черные брюки и серая кофта с длинным рукавом. Светлые волосы собраны в небрежный пучок. Примерно такой же она закрутила, когда снимала меня.

Глаза Сони блестят, на щеках играет румянец. Алые губы искусаны, и это стопорит меня. Откровенно зависаю на них. Мозг сразу же подкидывает мне воспоминания о наших поцелуях, о том, как она стеснялась впервые поцеловать меня, и не только. Ведь я был у нее первым во всем…

— Привет, — говорит нерешительно и переминается с ноги на ногу.

— Привет, — отзываюсь я, возвращаюсь за свой стол, и жестом предлагаю Соне присесть напротив. — Прошу.

Она поджимает губы, но подходит и садится. Ставит рюкзак на пол, а сумку на колени.

— Я… эм-м… забыла тут вчера, — говорит несвязно.

— Да, — киваю с готовностью и протягиваю Соне крышку от объектива. — Вот, держи.

— Спасибо, — произносит она на выдохе.

Замолкаем. Я смотрю на девушку, сидящую передо мной, и до сих пор поверить не могу в то, что все происходящее — реальность.

— Как ты, Сонь? — спрашиваю у нее, потому что наконец-то мы никуда не спешим и у нее есть возможность ответить на этот вопрос спокойно.

София закусывает губу и опускает глаза. Потом выдыхает и поднимает их, заглядывая мне в душу:

— У меня все хорошо, Дим.

— Работа, семья? — мне нужны подробности.

— И работа, и семья, — кивает она.

— Дети? — выпаливаю я и жалею, потому что Соня дергается и тут же опускает глаза, отвечая тихо, но твердо:

— Нет.

Ясно. Тема недопустимая. Я знаю только две причины такой реакции на этот вопрос у женщины: невозможность зачать ребенка или его потеря.

— Прости, если задел, — тут же говорю я, коря себя за собственную глупость. — Как тебе работается у нас? — решаю перейти на безопасную тему.

— Не у вас, а на вас, — поправляет она меня. — Мне все нравится, впереди еще много работы. Надо отснять уйму людей и все помещения для сотрудников. Оказывается, у вас есть игровые комнаты и комнаты для сна — это правда?

Соня удивлена, но не одна она.

— Это нововведение нашего креативного директора, подсмотрел, кажется, у китайцев, — поясняю я. — Решили внедрить, чтобы посмотреть, как отображается на работоспособности.

— О да, я заметила, — вскидывает брови Соня и впервые улыбается. — Все здесь безумно заняты. Куда-то спешат, и такое ощущение, будто все равно не успевают.

— Тоже заметила, да? — усмехаюсь я.

— Твоя помощница перед съемкой попросила меня уложиться в десять минут! — возмущается она. — В десять! Да я это время потрачу только на настройку аппаратуры.

— В общем, тебе еще неоднократно предстоит приезжать сюда? — спрашиваю я, слыша в собственных словах какую-то безнадегу.

— Со мной же подписали контракт, — поясняет она уже более раскрепощенно, — теперь я ваш штатный фотограф.

— Неожиданно, — киваю я.

А у самого внутри разливается какая-то щенячья радость.

— Да, твоя церберша… — произносит она и тут же осекается.

— Церберша? — недоумеваю я.

— Ну, твоя секретарша. Елена. Она мне сообщила, что фотографии попросили переснять.

— Почему? — хмурюсь.

Я видел эти фотографии в исходном варианте, без обработки. Несмотря на то, что я не люблю фотографироваться, все получившиеся кадры мне понравились.

— Якобы чересчур живые.

— Вроде был запрос именно на это? — спрашиваю я, а Соня закатывает глаза.

И снова гребаное дежавю. Она иногда так делала, когда была недовольна. Помню, я постоянно смеялся над ней в такие моменты.

— Просили живые фото. Но наши получились чересчур живыми.

Это ее «наши» словно сироп в уши.

— Как можно получиться чересчур живым? — я реально не понимаю сути претензии.

— А это ты у своего PR-менеджера спроси. Она забраковала.

Так. Сделал мысленную пометку: выдать Ирине из PR-менеджера отдела премию. Моя ты умница!

— Так что нам предстоит поработать еще как минимум один раз.

Снова замолкаем. Тишина привносит неловкость, и Соня спешит ее обойти:

— А ты как? Жена, дети?

— Нет, ни жены, ни дете…

— Дмитрий Артурович, простите, у нас ЧП! — без стука влетает Ксения, за ее спиной маячат юристка и операционный директор.

Ясно. Поболтали.

Соня все понимает без слов, спешно собирается и выдавливает мне улыбку, говоря одними губами:

— Увидимся.

Киваю ей, а сам зову посетителей.

Провожаю взглядом фигуру бывшей и мысленно облизываюсь. Ну и как мне делать с ней «неживые» фото, когда все в ней заводит меня и выносит на новые орбиты?

Глава 10. Неожиданные случайности

Соня

— Ну же, пожалуйста, Степан Богданович, чуть-чуть улыбнитесь.

Черт, лучше бы не просила.

— Давайте вы сядете немного вполоборота?

И кто меня за язык тянул?

— А теперь попробуйте делать вид, что меня здесь нет, — решаюсь на крайние меры.

— Деточка, — удивленно вскидывает брови мой объект — статный мужчина в возрасте, — как вы себе это представляете? Такая красивая женщина рядом, и «будто бы меня здесь нет». Где это видано?!

Шуточный вопрос разряжает атмосферу, и мне удается закончить начатое и даже уложиться в отведенные полчаса.

Кто молодец? Я молодец!

Время обеда уже давно прошло, а я так и не успела перекусить. Прощаюсь с директором, которого только что отсняла, и выхожу в коридор.

Достаю из кармана брюк телефон, который стоял на беззвучном, и вижу несколько пропущенных от мужа.

Что-то тормозит меня. Надо, наверное, позвонить ему, но что-то меня удерживает. Не знаю почему. Я просто не хочу с ним говорить? Если так, то из-за чего? Из-за того, что не сказал мне о Димке или из-за некой Юли?

Или же я боюсь, что он предложит мне пообедать вместе? А обедать с Русом я не горю желанием. Спасибо, с лихвой хватило вчерашнего обеда, хорошо хоть ужинали по отдельности. Я дома, а он… где-то. Где конкретно — мне неведомо, не отчитывался. Написал в сообщении обтекаемо: «На важной встрече. Затягивается. Ложись без меня».

Он пришел за полночь. Я сделала вид, что сплю. Вот такая вот у меня прекрасная семейная жизнь. Как там я сегодня ответила Диме?

«Все хорошо»?

Нихера это не хорошо, Белова.

Перезваниваю…

— Сонечка, — Рус отвечает не сразу, — я хотел тебя предупредить: немного задержусь после работы, но буду не поздно.

— А где ты? — хмурясь, спрашиваю я.

На заднем фоне слышны музыка, какие-то крики. Ничего не понимаю.

— Да мне один наш заказчик пообещал встречу, — начинает спешно рассказывать Руслан, — а потом слился. Сейчас я приехал к нему домой, чтобы лично, ну и, так сказать, в неформальной обстановке обсудить дела, а у них тут какой-то семейный сабантуй.

— А-а, — тяну я. Что ж, выглядит правдоподобно. — Тогда я поеду домой, займусь фотографиями.

— Да, детка, поезжай. Прости за вчерашнее и что не уделил тебе внимания, не выслушал, как прошел твой день. Обещаю сегодня вечером восполнить этот пробел. Ты как?

Да что-то как-то не очень, если честно. Но хорошая девочка внутри меня поднимает голову и, подобно змею-искусителю, нашептывает о том, какой чудесный и заботливый у меня муж, как много он сделал для меня, как поддерживал, и вообще.

— Да, конечно, Рус. Буду ждать, — выдавливаю из себя улыбку и осматриваюсь.

Идти в кафе напротив офиса, в котором мы вчера сидели с мужем, не хочется. Погода балует — теплое весеннее солнышко греет кожу и замерзшее сердце, поэтому я решаю в кои-то веки прогуляться в парке.

Рядом с офисом когда-то был старый парк. Чудесное место, и таким остался. За ним следят, но без фанатизма, поэтому в нем нет модных газонов и странным образом подстриженных деревьев.

Старые дубы и акации, которые прямо сейчас должны цвести. Множество разнообразных цветов. А рядом большой пруд. Когда-то мы часто приезжали туда с Димой. Брали плед и валялись на нем целыми днями. Купались в прохладной воде и радовались тому, что мы есть друг у друга.

Я мазохистка — факт.

Именно поэтому я решительно поворачиваю налево и иду по тротуару в сторону знакомого парка. По дороге разговариваю с мамой, к которой обещала приехать как можно скорее. Они с отцом живут за городом.

Последний раз мы виделись чуть больше полугода назад, когда они навещали меня в Германии. Скучаю по ним до безумия, но пока возможности вырваться нет, потому как график плотно расписан.

После разговора захожу на тенистую аллею парка и совершаю непростительный, вредный для фигуры поступок — покупаю шаурму, которую не ела несколько лет.

Я голодна, усталость берет свое, и мне хочется отпустить вожжи правления и просто расслабиться.

Сажусь на лавочку и впиваюсь зубами в сочный лаваш, прикрывая глаза от блаженного удовольствия. Ем с аппетитом, проглатывая куски практически не жуя, а потом, сыто откинувшись на спинку лавочки, слежу за людьми, который гуляют неподалеку.

Тут очень много деток, и взгляд цепляется за смешного мальчишку. Навскидку ему года три. Столько же могло быть моему ребенку, если бы не выкидыш на ранних сроках.

Смаргиваю непрошеные слезы от застарелой боли и смотрю на малыша.

Он бежит, забавно расставив руки, и заливисто смеется, а после кричит:

— Папа, лови меня!

Мужчина подхватывает мальчика, подбрасывает его вверх и сам смеется. Трется носом о его нос, и мальчишка обхватывает отца своими маленькими ручками, утыкается ему куда-то в шею.

Моргаю раз. Еще раз, пытаясь разогнать слезы, набежавшие из-за воспоминаний, потому что картинка перед глазами из-за них плывет. А когда она восстанавливается, я замираю.

Моему мужу определенно идет отцовство. Потому что именно к нему бежит этот мальчик.

Глава 11. Приличные

Соня

По статистике вероятность выкидыша на ранних сроках составляет около сорока процентов. Казалось бы, просто цифры, а сколько за ними боли. Я потеряла моего малыша на седьмой неделе беременности. Увидела кровь на белье, вызвала скорую, которая отвезла меня в приемный покой больницы. Там меня уничтожили одним словом: выкидыш.

Тогда у нас с Русланом в отношениях все обстояло довольно сложно. Мы находились на грани развода. Вернее, это я была на грани подачи документов на развод, а Рус повторял, что категорически против. Потом как гром среди ясного неба: задержка и две полоски. Мы решили — это знак. Все шло хорошо до того злополучного дня.

Не было никаких травм, стрессов или чего-то подобного.

В больнице меня уверили: такое случается практически с каждой второй женщиной. Это не означает, что у меня имеются какие-то патологии или что-то в этом роде.

Это. Просто. Статистика.

В которую попала я.

А потом я попала в депрессию, потому что мне было дико больно и, казалось, кто-то режет меня изнутри.

Тогда же Рус, сославшись на срочную командировку, уехал. Его не было долго — три недели. Такое произошло впервые. Я плохо помню те дни. Меня спасла мама, которая приехала ко мне. Ее любовь и забота подняли меня на ноги.

Она же уговорила повременить с разводом. Якобы я тогда была на эмоциях, а надо мыслить трезво.

Я не задумывалась о том, где был супруг и почему не помог мне пережить это черное время. Почему не держал за руку? Почему его не было рядом, когда я лила слезы в подушку?

Руслан вернулся из командировки милым, нежным и заботливым. Окутав вниманием, баловал подарками, которые были мне до звезды, но его старания я ценила и выдавливала улыбку. Тогда вроде как у нас все наладилось.

А сейчас я понимаю, что из командировки он привез не только подарки, но еще и ребенка.

Мой муж кружит своего сына. Он, кстати, очень поход на Руса. К ним подходит симпатичная девушка в красивом платье и кардигане, накинутом сверху. Очевидно, это и есть та самая Юля. Она кладет руку на плечо Руслана и целует его в шею.

Мой муж оборачивается и улыбается, оставляя смазанный поцелуй на ее губах.

Все, что мне остается, — встать и удалиться отсюда к чертовой матери.

Бездумно бреду по парку в сторону пруда. Надо заставить шестеренки в своей голове работать, но я не могу, все очень сложно.

Выхожу к воде и кидаю джинсовку прямо на песок, плюхаюсь сверху. Тут всегда было малолюдно, и сейчас также: мужчина с собакой, девушка на пробежке, вдали кто-то рыбачит. Смотрю на спокойную воду и прислушиваюсь к себе: да, определенно, я не удивлена, что у моего мужа роман на стороне, но чтобы сын!

Ранит другое — то, что Руслан уехал в самый сложный момент моей жизни и трахался с другой. Пока я переживала смерть нашего неродившегося ребенка, он заделал себе нового бейбика с той, которая смогла выносить и родить, в отличие от меня.

Снова меня предали. Привет, грабли!

Сгребаю в ладонь песок и швыряю его в воду. Песчинки, так и не долетев до намеченной цели, рассыпаются и оседают на землю.

Мужики, что ж вы за сволочи такие? Почему не можете держать свой член в штанах? Сначала Димка, которого я любила до разрыва сердца, теперь муж! Но последний, конечно, пошел дальше.

Это ж надо!

Интересно, почему он не разводится со мной? Ведь ясно же как божий день — он любит сына. Так начерта ему я? Холодная доска, которая не способна выносить ребенка?

Все очень запутано, и я, честно говоря, не могу понять, что мне делать дальше.

Прийти домой и молча собрать чемодан? Уехать? Куда? В гостиницу? К Таньке? Подать на развод и уйти с гордо поднятой головой?

Или же устроить скандал с битьем посуды? Истерики я не люблю, а посуда казенная. Хотя вывалить на муженька все дерьмо однозначно хочется. Я хоть и не голубых кровей, без богатых родителей, в отличие от Руслана, но вытирать о себя ноги не позволю.

Фу, нет. Не готова я видеть его. И говорить с ним тоже не готова. Противно, мерзко. Да и что мне дадут его объяснения? Все ясно и без этого. Шито белыми нитками.

Закусываю щеку изнутри и размышляю о своей дальнейшей судьбе. Осознаю горькую правду: я полностью завишу от своего мужа. Даже мои банковские карты оформлены на него. Нет, безусловно, мое занятие фотографией приносит хорошие деньги, но заработок непостоянный. В один месяц я могу получить много, а в другой ничего.

Как я, отличница до мозга костей, смогла допустить то, что вся моя жизнь находится в руках у Белова? Реально вся! Случай с предательством Димы здорово подкосил меня. Закинул огромное зерно сомнения в собственной самодостаточности. Размазало меня как тряпку, проще говоря.

Но что поделать, продолжать жить с Русланом я не хочу и не буду. Домой идти я тоже не хочу. Да, начинает смеркаться, но… не хочу. Может, остаться тут? Ну а что? Уж лучше тут, чем видеть его…

Неожиданно слышу позади себя крик, резко оборачиваюсь и вижу девушку, одетую в лосины и топ. Именно она делала пробежку. Рядом стоит неопределенного возраста то ли девочка, то ли женщина, то ли черт пойми кто и пытается отобрать у этой бегуньи телефон.

Вещи у спортсменки не из дешевых, полагаю, и телефон из той же ценовой категории.

— Отцепись ты от меня! — кричит бегунья.

— А ну трубу отдала, шлендра, а то патлы повыдергиваю! — басит воровка.

— А-а-а, — во все горло верещит спортсменка. — Убивают! Насилуют!

— Дура, что ли? — грубо фыркает воровка, но попыток вырвать телефон на оставляет. — Чем мне тебя насиловать?

— А вы морально меня насилуете, уважаемая! — пищит бегунья.

Уважаемая… ее что, эта воровка по голове приложила? Она б ей еще в пояс поклонилась. Нежная, как Белоснежка из сказки.

Решаю вмешаться и помочь нерадивой интеллигентке.

— Эй! — выпрыгиваю из-за кустов. — Отпусти ее!

— О! — скалит позолоченные зубы преступница. — Еще одна фря нарисовалась, счас я вас чистеньких быстро в кишку сверну!

По правде говоря, я чересчур зла на Руслана, но эта дамочка сама виновата, что под горячую руку попала. Без предупреждений, с криком «А-а-а!» я налетаю на нее и валю на землю.

Вообще я не драчунья. Говорю же: я отличница. Это все мой муж виноват, который разбудил во мне зверя.

Завязывается нешуточная драка. Хрен поймешь, что конкретно происходит, потому что в драке — или возне по пыли — участвуют трое. Белоснежка на удивление поспешила мне на помощь. Непонятно, кто кого и куда бьет, потому что тумаки мне прилетают и слева, и справа одновременно. Со стороны мы наверняка напоминает змеиный клубок.

Кто-то кричит. Неожиданно нас разнимают и суют под нос красные корочки:

— Капитан Петрянкин. Ну что, амазонки, давайте-ка в отделение.

Нас троих нас грузят в машину. Преступница шипит на нас как кобра:

— А с виду ведь приличные девки. Тьфу на вас, — и смачно сплевывает прямо на пол уазика.

— Сама ты п… приличная! — выдаю я какую-то глупость и вытираю кровящий нос рукой, оставляя на кисти красную полоску.

Преступница фыркает и отворачивается от нас, а моя компаньонка смотрит на преступницу, потом на пол, куда та сплюнула. Кривится, затем поправляет выбившуюся прядь, поворачивается ко мне и в сердцах говорит:

— Спасибо вам!

Отмахиваюсь от нее и потихоньку разглядываю. Нет, ну почему вот так: одним все, а другим ничего. Напали на нее, а у нее только прядь из хвоста выбилась и кроссовки оттоптаны. Я же лишилась клока волос, мне разбили нос, порвали рубашку и, кажется, сломали ребро, потому что бок дико болит. А еще неожиданно подкатывает тошнота.

Одно радует — сегодня я домой не вернусь.

Глава 12. Полиция

Соня

— Ну что, куры, посидим в обезьяннике до выяснения обстоятельств? — дядечка лет пятидесяти в форме ведет нас в клетку.

В камер нас закрывают в том же составе, что и привезли сюда. Здесь очень холодно. Неприятно. Моя джинсовка по ходу дела осталась валяться на пляже, благо сумочку и рюкзак с техникой я успела схватить. А вот телефон потеряла. Непонятно, пал он жертвой в бою или тупо выпал из кармана, пока я сидела на пляже, но его нет.

Ну и хрен с ним! Руслан меня наверняка потеряет. Или нет. Возможно, прямо сейчас он занят своей женщиной и их общим ребенком, ему нет дела до меня.

— Мы имеем право на один звонок! — нежным, прямо-таки ангельским голоском говорит Белоснежка.

Дядька в форме оборачивается и смотрит на нее хмуро. Девушка на глазах сдувается и оседает на лавочку.

— Я в фильмах видела, — произносит жалобно.

Плюхаюсь рядом с ней и обнимаю себя руками. Ну и холодина, подбородок трясется от мандража и нервов.

Полицейский недовольно поджимает губы и качает головой:

— Будет тебе звонок. А пока добро пожаловать. Располагайтесь на нарах, дамы.

И, позвякивая ключами, уходит.

— Нары? — шепотом спрашивает у меня Белоснежка. — А где нары?

Третья участница драки, которая уже развалилась на лавке, начинает забористо ржать, показывая нам свой практически беззубый рот, отчего я делаю вывод, что ей далеко за сорок. Просто она настолько грязная и неопрятная, что определить ее возраст очень сложно.

— Отдала б мне телефон, белоручка, уже б дома чай пила и мужу ныла, что трубу спиздили, — неприятно произносит она. — А нары вот они.

Бьет рукой по лавочке, ложится на спину и укладывает руки под голову.

Я сильнее обхватываю себя за плечи. Меня трясет. Морозит. А еще до сих пор тошнит. От нервов, наверное.

Белоснежка рядом тоже дрожит и ютится поближе ко мне. Ей в топе и лосинах наверняка очень холодно.

— Тебя как зовут? — спрашивает у меня и легонько толкает плечом.

Оборачиваюсь и смотрю в лицо девушке. У нее очень необычная внешность, определенно заметно смешение кровей. Миндалевидный разрез глаз, да и сама радужка очень темная, я таких глаз и не видела никогда. Брови правильной формы, волосы блестят даже в полумраке тюрьмы. Невероятно красивая девушка и, по всей видимости, из интеллигентной семьи, это понятно по разговору и тому, как она ровно держит спину.

— Соня, — тихо говорю я.

— Очень приятно. А я Аделия. Можно просто Деля.

— Взаимно, — отвечаю я.

Молчим какое-то время, а после к нам приходит мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Красивый, высоченный, спина — мама дорогая, глаза — омуты. Это где ж откуда таких красивых в полиции берут?

— Ну что, Сонька Золотая Ручка, пошли каяться? — хмыкает он.

— Я-а?! — ошарашенно спрашиваю я.

Тот окидывает меня взглядом, хмурится:

— Фамилия?

— Бе-белова я, — мямлю еле слышно.

Мужчина смотрит в бумаги, потом усмехается:

— И вправду Сонька, — вперивается взглядом в преступницу и кивает на нее. — Вот эта «Сонька» мне нужна. Ну что, Валюха, снова промышляем незаконными действиями?

— Неведомо, товарищ майор, — весело лепечет она, даже не поднявшись. — Беленькой хапнула и не в себе была. Белочка напала, — и, сделав паузу, глядит на нас: — Или две белочки. А вообще это они на меня напали. У них это, как его? ОПГ* — во!

— Ясно. Валентина — на выход!

— Э-э! — недовольно восклицаю я. — А как же мы? Мы вообще-то потерпевшая сторона.

Майор открывает клетку и выпускает Валюху, которая отправляет нам прощальный «чмок», упираясь губами в грязную руку. Бэ-э.

— Чао, куры!

— Бебелова, — коверкает мою фамилию, усмехаясь. — Тебе что сказали? Чтобы отпустить тебя, нужен паспорт. Где твой паспорт, Бебелова?

Да. Круговорот в бюрократии такой: тебя сажают до выяснения обстоятельств. А чтобы их выяснить, нужен паспорт. А паспорт в квартире, там, где Руслан. Руслана я видеть не хочу. Поэтому сижу тут и жду у моря погоды, лишь бы не звонить ему.

Глупо? Знаю…

— Ну что молчишь, Бебелова? Звонить мужу пойдешь?

— Нет мужа, — брякаю я и отворачиваюсь.

— Кольцо есть, мужа нет. Дело ясное, что дело темное. Ладно, Бебелова, загорай пока тут, разберемся с тобой.

Опускаю взгляд и смотрю на кольцо. Пальцы налились отеком, и теперь кольцо не снимается. Сволочь.

— Подождите! — тоненьким голоском произносит Аделия. Встает, походкой от бедра подходит к клетке, просовывает сквозь прутья руку и кладет ее на предплечье полицейского. — Мне обещали один телефонный звонок. Могу я позвонить, товарищ майор?

Есть такие женщины в наших селениях — за один взмах их ресниц мужчины могут развязать войну. Аделия именно из таких, потому что майор откровенно стекает в собственные штаны. И вот вроде должно выглядеть пошло: подошла, губы облизала, руку положила, ан нет. Нежно, чувственно получилось. Так, чисто по-женски. Мне такому учиться и учиться.

— А вы?.. — севшим голосом спрашивает он, с интересом рассматривая Делю.

— А я Аделия Виссарионовна Дигай.

— Паспорта тоже нет с собой? — подобравшись, спрашивает полицейский.

— Нет, — грудной вдох и губки поджатые. — Я уже объясняла капитану, который нас привез: я была на пробежке, с собой только телефон, но его конфисковали. Мне очень нужно позвонить, сообщить своим родным, где я.

— Идемте, Аделия Виссарионовна, — произносит он на выдохе.

— Можно просто Деля, — кокетничая, говорит она.

Все уходят, а я ложусь, потому что сил сидеть не осталось. Неустанно кручу на пальце кольцо, пытаясь его снять, но это очень больно.

Палец покраснел и опух еще сильнее. Отбросив последнюю попытку, прикрываю глаза.

Не знаю, сколько проходит времени, по ощущениям вечность, но возвращается Деля и садится рядом со мной:

— Я дозвонилась до своего жениха, он приедет и спасет нас.

— Меня не надо спасать, — севшим голосом говорю я.

— Почему? — удивленно спрашивает девушка. — У тебя что-то приключилось, да?

— Да. — И неожиданно я вываливаю на нее, как на случайного попутчика, все, что у меня сокрыто в душе. — Сегодня я видела своего мужа с другой женщиной. У них сын. Нашему ребенку было бы столько же, если бы не выкидыш несколько лет назад.

— Мамочки! — шепотом говорит она. — А это точно его ребенок?

— Точно. Они похожи как две капли воды. Ошибки быть не может.

— Сонь, как ты сейчас? Очень больно? — аккуратно спрашивает она.

— Нет, Дель. Вернее, да. Мне больно. Но это боль не из-за предательства в целом, а из-за того, что он уехал к другой, когда мне было очень плохо. Понимаешь?

— Да, — серьезно кивает она и деловито выносит вердикт: — Ты его не любишь.

Смотрю на ее задумчивое выражение лица:

— Мне казалось, что люблю.

— Нет, Сонь. Тебе больно не из-за самого предательства, а из-за жалости к себе. Это несколько другое. Но так даже лучше. Что будешь делать?

— Разводиться, — вздыхаю я.

— Это правильно. Ты молодая и красивая, еще обязательно найдешь свое счастье. Хочешь, попрошу у своего жениха контакты хорошего адвоката для развода? Мой жених знаешь какой? Он может все, — произносит так гордо, что я даже завидовать начинаю.

— Нет, — улыбаясь, отвечаю я. — Мне от мужа ничего не нужно.

— Ну как хочешь, — пожимает плечами она. Но ты не думай, мой жених тебя тоже спасет, я договорилась.

— Спасибо, — шепчу я.

— Сонь, а можно с тобой встретиться потом? Кофе попить? А то я только недавно из-за границы вернулась, а тут у меня подруг нет и поговорить даже не с кем.

— С удовольствием, — киваю я.

Я действительно рада буду повидаться с Делей и пообщаться. Проходит немного времени, когда майор возвращается и громко объявляет:

— Дигай и Бебелова, на выход!

Господи, да он перестанет коверкать мою фамилию или нет?

Нас встречает мужчина в костюме, с чемоданчиком в руках. Из разговора я делаю вывод, что это адвокат.

Нас с Делей заставляют подписать какие-то бумаги, мы оставляем свои данные. Аделия переписывает на бумажке свой номер и оставляет его мне. Мне отдают вещи, и я, закинув рюкзак за спину, шатаясь, выхожу на улицу.

— Димочка! — восклицает Деля, и это имя больно режет слух.

Оборачиваюсь.

Аделия подлетает к моему Димке и падает ему в объятия. А он в это время не может отвести от меня ошарашенного взгляда.

Вот вам и жених, собственной персоной.

*Организованная преступная группа.

Глава 13. Можно все

Дима

— Она у тебя, да? — спрашивает нервно бывший друг.

— Кто? — недоумевая, переспрашиваю я и перехватываю телефон поудобнее.

— Не прикидывайся! — шипит Руслан. — Соня с тобой?

Я у себя дома, только что приехал с работы. Какого черта Рус думает, что его жена со мной, — вопрос.

— Ты не в себе, Рус, — недовольно качаю головой, хотя он не увидит. — Что Соне делать у меня?

— Откуда мне знать? — ядовито бросает. — Может, трахаться?

— Соня пропала? — доходит до меня.

Смотрю на время — девять вечера. Вроде не сильно поздно, но Рус наверняка не зря переживает.

— Да! — восклицает Руслан. — Подруга и родители не знают, где она. Телефон недоступен.

— По геолокации смотрел?

— Сбита геолокация.

— Вы не ссорились? У нее были причины не вернуться домой? — допытываюсь я, мысленно прикидывая, что можно сейчас сделать.

Внутри что-то екает при мысли о том, что у них могут быть проблемы в семье. Тогда, в коридоре, казалось, что у них все в порядке. Ведь неспроста он ищет ее у меня? Что-то же его сподвигло на это. Да и Соня не из тех людей, которые просто так, без причины, будут прятаться.

В голову лезут непрошенные воспоминания о тех днях, когда мы с ней были счастливы, строили планы на будущее. На жизнь, на семью. Все то время, что я не видел Соню, я запрещал себе вспоминать о ней, потому что чувства никуда не делись.

Разве можно их просто отсечь и выкинуть? Нет, конечно. Все эти годы я верил, что мое сердце превратилось в камень, ибо таких чувств, как Соне, я не смог больше испытать.

Я забыл о том, что каменное сердце вообще-то еще как может любить и болеть оно тоже может.

— Нет, мы не ссорились, — бурчит Руслан. — Ладно, до скорого. Буду дальше ее искать.

Кладем трубки, и я тут же набираю номер Игоря. У него частное охранное агентство, надеюсь, он сможет мне помочь. Вообще такие выпады на нее не похожи — или у них с Русом реально что-то нечисто в отношениях и она, обидевшись, уехала, или Соня попала в беду.

Не успеваю набрать старого знакомого, как звонит Аделия и, тараторя, сообщает о том, что случилось, а также просит приехать и забрать ее и ее подругу из… полиции!

Аделия и полиция — это как вообще произошло?! Звоню ее водителю, Михаилу Степановичу, который рассказывает мне, что Аделия не вернулась с пробежки. После обмена информацией я связываюсь со своим адвокатом, отправляю его по указанному адресу и срываюсь туда сам. По пути звоню родителям Дели, чтобы их немного успокоить, и водителю.

Что же за вечер такой? Она потерялась, вторая в полиции.

По дороге звоню Игорю и вкратце рассказываю то, что знаю. У меня нет телефона Сони, но достать его не составит труда, ведь у помощниц есть вся информация. Но друг обещает решить все сам.

Каково же мое удивление, когда из полицейского участка выходит Деля вместе с… Соней!

Обе выглядят сильно потрепанными. Однако Соне явно досталось больше. Зыркает на меня своими огромными глазами, расчленяя взглядом на куски, пока я машинально обнимаю Аделию.

Это выглядит однозначно и в дополнительных объяснениях не нуждается, но, черт возьми, как же мне хочется все рассказать! Я бы смог найти слова и прояснить все, разложить по полочкам. Проблема только в том, что София не даст мне этого сделать. Не дала объясниться тогда, не позволит и сейчас.

— Дим, это Соня. Соня, это мой Дима, — Деля кладет голову мне на плечо и улыбается Соне.

— Что произошло? — с трудом выговариваю я, потому что язык просто отнимается.

— Дим, такая жуткая история вышла. Я, как обычно, была на пробежке, и на меня напала какая-то женщина, пыталась отобрать телефон, представляешь?! А тут Соня. Она хотела мне помочь, но в итоге нас всех забрали в полицию как нарушительниц. О, Михаил Степанович тут? — машет рукой своему водителю. — Дим, сможешь отвезти Соню куда она скажет? Я поеду к родителям, они, наверняка, волнуются.

Заторможенно киваю. Деля подходит к Соне и обнимает ее, что-то шепчет на ухо и сбегает со своим водителем. Адвокат вежливо прощается с нами и уходит. Надо бы Игорю тоже позвонить — дать отбой.

Мы остаемся с Соней один на один возле отделения полиции, и теперь я могу рассмотреть ее. От этой картины мне становится дурно. Вся ее одежда в грязи и порвана, на лице ссадины, под носом запекшаяся кровь. Да и в целом София выглядит болезненно: щеки красные, глаза блестят.

Спохватившись, снимаю с себя пиджак и накидываю ей на плечи.

— Ты как, Сонь? — спрашиваю как можно мягче и поднимаю руку.

Провожу большим пальцем по лицу, очерчивая скулу и подбородок. Ресницы Сони трепещут, глаза опущены. Ее снова шатает, и она утыкается лбом мне в грудь, а я пользуясь случаем обнимаю ее и бережно прижимаю к себе. Целую в макушку и глажу по спине, успокаивая.

— В больницу, Сонь? — спрашиваю хрипло, потому что от близости этой девушки всегда сносило крышу, и сейчас ничего не изменилось.

— Дим? — с горечью в голосе зовет она.

— М-м?

— А можно к тебе? — спрашивает тихо и снова кладет голову мне на грудь.

— Можно, Сонь.

Тебе, Соня, можно все.

Глава 14. Дом

Соня

Дима усаживает меня на заднее сиденье. Я тут же ложусь на него и закрываю глаза. Нет, со мной явно что-то не так.

Не знаю, сколько мы едем, все за пеленой тумана. Чувствую, как меня поднимают на руки и несут. От этой качки тошнота подкатывает к горлу, но я держусь изо всех сил. Не хватало еще заблевать Диму.

Он заносит меня в квартиру, опускает на пуфик у двери и стягивает с ног обувь.

— Где туалет? — из последних сил спрашиваю я, и Димка показывает рукой на дверь рядом.

Опираясь о стеночку, иду как можно быстрее и падаю на колени возле унитаза. Едва успеваю открыть крышку, как меня начинает рвать.

Выворачивает наизнанку несколько раз, и только потом я понимаю, что мои волосы держат, а по спине гладят и приговаривают что-то нежное:

— Давай, малышка, не стесняйся… я рядом… все хорошо… я здесь.

Сознание плывет, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть моего мужа Руслана, но это Димка. Быстро окинув взглядом ванную комнату, я возвращаюсь в реальность и вспоминаю, что попросилась к нему.

Вот позорище. Мне очень стыдно перед Димкой. Нормально, да? Напросилась к нему в квартиру и заблевала тут все… Жесть.

— Дим, — молю я. — Уйди, а? Ну не могу при тебе… — а, нет, могу.

— Перестань, — тихо произносит мой бывший парень. — Ты вся горишь, я никуда не уйду.

Ладно, спорить с ним бесполезно. В конечном итоге на какое-то время меня отпускает, и я скатываюсь на пол, прижимаясь к холодному кафелю.

Слышу позади себя шум воды и открываю один глаз: Дима наполняет ванну.

— Сонь? Детка, давай. Нужно встать, — пытается поднять меня.

Я что-то бормочу и отрицательно качаю головой — купаться при нем не буду.

— Сонь, — снова зовет он уже более грозно. — Или ты купаешься сама, или я лично это сделаю. Выбирай.

— Я сама, — шепчу и сажусь на пол.

— Раздевайся, помогу тебе сесть в ванную.

— Еще чего!

— Брось, детка, ты едва стоишь на ногах!

— Не детка я тебе, — кривлюсь я. — У тебя вон уже, есть одна, не надо еще и меня в эти ряды записывать. Все. Иди, я справлюсь.

Дима устало вздыхает, достает полотенце, новую зубную щетку и кладет на раковину.

— Не закрывайся на замок. Если тебе станет плохо, я должен суметь попасть внутрь.

— Ладно, — выдыхаю я. — Иди уже.

И он уходит, плотно прикрыв дверь, а я раздеваюсь, сбрасываю всю одежду на пол. Она попросту непригодна для дальнейшей носки. Не без труда сажусь в ванную и с блаженством добавляю горячую воду, мою тело и волосы, чищу зубы. Все средства — мужские. Никакой тебе женской ванильки или клубники. Это что же получается, Аделия тут не остается на ночь?

Потом закрываю кран и сижу в ванной, пока вода уходит в слив. Пытаюсь подняться, но соскальзываю и больно ударяюсь бедром.

— Соня! — на пороге возникает Димка. — Ты в порядке?!

— Уйди, а? — стону я, пытаясь прикрыться. — В порядкея.

— Вижу, ага. Упертая ты девка, София. Всегда была такой.

Дима решительно берет с раковины полотенце, расправляет его и укутывает меня как ребенка:

— Ну все-все, — тормозит мой всхлип. — Иди на ручки.

И я иду. Обхватываю его шею. Тяну носом его запах, который успокаивает, дарит защиту и обещает светлое будущее, которого у нас никогда не будет. Хотя нет. У него с Аделией очень даже будет, а вот я — мимо.

Дима заносит меня в спальню и укладывает на кровать. Притаскивает большой банный халат. Мужской. Прохожусь взглядом по пространству — все вполне себе мужское. Хай-тек. Стекло, бетон. Нет никаких рюш и живых цветов. Ни единого намека на то, что в квартире может обитать женщина.

Это немного успокаивает меня; не хотелось бы прямо сейчас разбираться с Делей и что-то ей объяснять.

Кутаюсь в серый мягкий халат и поджимаю под себя ноги. Дима, видя это, достает из шкафа свои носки и садится у меня в ногах. Берет мои ледяные ступни — какие же горячие у него руки! — и тянет на себя.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я хрипло и поджимаю губы.

— А что, по-твоему, я делаю? — спрашивает он, но я не отвечаю. — Спасаю тебя, Сонь.

Димка надевает теплые носки и отпускает мои ноги, которые я спешу снова подтянуть к себе.

Затем уходит и возвращается с аптечкой.

— Держи, — протягивает мне градусник, — надо проверить температуру. Ты вся горишь.

Поворачиваюсь на бок и позволяю Димке это сделать. Одной рукой он поднимает мою руку, а вторую засовывает за полы халата и кладет мне под мышку градусник.

Его кадык при этом ходит ходуном, а глаза пьяно следят за моим телом. Он с жадностью смотрит в разрез халата. Там ничего не видно, все стратегически важные места прикрыты. Дима цепляется взглядом за ключицу, ласкает глазами мое тело. Или это мне так кажется? Да, наверняка это игры воспаленного воображения.

— Сонька, — зовет меня, — что ты ела?

— Скорее всего, это от шаурмы. Наверное, мясо оказалось несвежим, — с трудом выдавливаю я.

Волков хмурится:

— В каком кафе ты ела шаурму?

— Э-э, вообще-то я ела ее в парке.

— В парке?! — восклицает он. — Ну ты даешь, Калинина!

— Она так вкусно пахла… — честно признаюсь я. — И я больше не Калинина… Хотя скоро снова стану ей…

Последнее произношу в бреду, потому что чувствую, как сознание начинает утекать.

— Мужу звоним?

— Нет больше мужа.

Слышу слабый писк, а после такой родной голос произносит:

— У вас, гражданка Калинина, тридцать девять и пять.

— Надо спасать, — отвечаю и закрываю глаза.

Да… от спасения я бы не отказалась…

Глава 15. Та сторона

Соня

Глаза открывать больно, голова чугунная, ко всему прочему перед глазами все плывет.

Кое-как сажусь на кровати, в боку отдает тупая боль. Оглядываюсь вокруг, вспоминая события вчерашнего дня.

Предательство Руса, драка, полиция и как вишенка на торте — я заблевала квартиру Димки и завалилась спать в его халате. На его кровать.

Со стоном откидываюсь на подушки и прикладываю ладони к горящим щекам.

— Ты как? — неожиданно открывается дверь, и заходит мой бывший парень.

Одет по-домашнему, и что-то внутри меня дергается, болезненно скручивается, перекрывает кислород.

— Нормально. Который час? — хриплым голосом спрашиваю я.

— Почти десять утра, — отвечает он и протягивает мне градусник, который я тут же принимаю и засовываю под мышку.

Сам Димка садится мне в ноги. На безопасном расстоянии, хотя это не преграда для меня. И без того я ощущаю жар его тела и родной запах, который годами пыталась вытравить другим мужчиной.

Замолкаем. Буравим друг друга взглядами, пока я не выдаю:

— Прости. Мне не стоило напрашиваться к тебе в таком состоянии. Я бредила. Была не в себе. Сейчас соберусь и уйду.

Волков смотрит на меня немигающе, только ноздри раздуваются, отчего я делаю вывод: он зол.

— Уйдешь, когда я разрешу, — выдает безапелляционно.

— Что? — ахаю я.

— То, Калинина. То самое. Тебя с собаками ищет муж, а ты в это время тусишь в полиции и, как выясняется, идешь в несознанку — отказываешься кому-либо звонить и предоставлять свои паспортные данные. А потом, вместо того чтобы счастливо полететь на крыльях любви к своему мужу, просишься ко мне. Из чего я делаю вывод, что у вас с Русланом происходит какая-то хрень. И раз уж я взялся нести ответственность за тебя, то не отпущу до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты здорова и адекватна, — выдает он тираду.

— Какой проницательный, — язвлю я.

— Надо быть дебилом, чтобы не понять, что у тебя проблемы. Откуда, например, синяки на руках и ребрах?

Я снова возмущенно ахаю:

— Ты что же, подглядывал за мной?

Волков кривится, как будто я сморозила глупость:

— Во-первых, я там уже все видел. Во-вторых, ты вчера упала в ванной, помнишь?

Молчу, отворачиваюсь и разглядываю шторы на окне.

— Он? — с рыком спрашивает Димка, берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. — Он бил тебя?

Его взгляд падает на мои губы, и я интуитивно их облизываю:

— Нет. Ранение получено в бою, — нерешительно отвечаю я, потому что вопрос задан таким образом, будто бы Дима спрашивает не о вчерашнем событии, а вообще.

А вообще… Руслан импульсивен, этого не отнять. Нет, он не бил меня в прямом смысле этого слова, но у нас была пара стычек, когда он больно толкал меня в стену и хватал за руки так, что на них оставались синяки.

Волков не верит мне. Сканирует мое лицо, и я опускаю взгляд.

Писк градусника прерывает допрос, и я вынимаю прибор, констатируя:

— Тридцать восемь и пять

Дима берет с тумбочки жаропонижающее и выдавливает из блистера таблетки, протягивает их мне, и я вынуждена прикоснуться к его ладони. Что я и делаю. По пальцам моментально проходит разряд, но стараюсь не думать об этом.

— Ты вчера в бреду сказала, что мужа больше нет, — допытывается он.

— В бреду была, сам же сказал, — как можно беззаботнее пожимаю плечами и спускаюсь, ложась на подушку, потому что в голове начинает пульсировать.

— Тогда предлагаю позвонить ему прямо сейчас, — решительно произносит он и встает.

— Нет! Нет! — тут же выкрикиваю я, поднимаю голову и уже более спокойно произношу: — Ну что ты хочешь от меня, Дим?

Волков возвращается на место и отвечает:

— Объяснений. Что у тебя происходит.

Ложусь обратно и кладу руку на лицо, так, чтобы глаза были прикрыты локтем.

Мне не хочется смотреть на Диму. Я не хочу, чтобы он видел тоску в моих глазах и жалел меня:

— У меня странная судьба, Волков. По ходу дела, я очень люблю грабли — иначе как объяснить то, что из двух мужчин, которые были в моей жизни, оба мне изменили? Только, в отличие от тебя, мой муж пошел еще дальше и заделал бейбика на стороне.

Отнимаю руку от лица и смотрю на Диму. У того каменное выражение на лице, губы сжаты в плотную линию. Взгляд мечет молнии и смотрит на меня испытывающе.

— Скажи, Дим, — устало интересуюсь, — ты тогда не сделал на стороне ребенка?

— Нет, — отвечает тяжелым тоном. — У меня нет детей.

— Почему вы такие предатели, Дим? — спрашиваю с болью.

Волков смотрит на меня, а после отворачивается. Переводит взгляд в окно, долго смотрит. Спустя несколько секунд поворачивается ко мне и признается:

— Чем больше проходит времени, тем сильнее я чувствую, что не изменял тебе тогда.

— Тогда. А что сейчас, Дим? — я выдавливаю из себя печальную улыбку.

— А что сейчас, Сонь? — устало переспрашивает он.

— То, что ты делаешь сейчас, — тоже предательство. Где-то тебя наверняка ждет твоя девушка, или невеста, или черт пойми кто для тебя Аделия. Но в твоей постели я. Где-то я уже это проходила. Только тогда я была на той стороне.​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Глава 16. Женская логика

Дима

Как Соне все объяснить? Она не поверит и вряд ли поймет.

— Нужно было тебя послать? — пытаюсь говорить спокойнее, но рядом с ней делать это очень сложно.

— Да! — неожиданно восклицает в ответ и прикрывает глаза.

Ей плохо. Вижу, как она хмурится, стоит едва немного подвигаться, как трет виски и прикрывает глаза, будто солнечный свет причиняет ей дискомфорт.

— Ты практически упала ко мне в руки без сознания. Просила о помощи. Что, по-твоему, мне надо было сделать? Препроводить к мужу? Отвезти в гостиницу и бросить там? А может быть, оставить лежать на пороге ментовки? — чем больше я говорю, тем громче становится мой голос.

Калинина распахивает глаза и смотрит своими бездонными голубыми глазищами — прямо мне в душу, в самое нутро, туда, где всегда была она. Была, есть и, походу, будет там до моего последнего вздоха.

— Так что, Сонечка, — перехожу на ласковый тон, тем самым издеваясь над ней, — что мне нужно было сделать?

— Не знаю я! — выпаливает она. — Но не привозить меня к себе уж точно.

— Охуеть! — не сдерживаясь, матерюсь я. — Так вот ты какая, женская логика?!

— Да, — Соня садится на кровати и слегка морщится. Нет, этот синяк на ребрах — с ним что-то не так. Надо везти на рентген. — А что, Аделия не демонстрирует тебе чудеса женской логики? У нее наверняка все правильно: слова, поступки и жесты?

О, привет, ревность, неожиданно доходит до меня, и я, не сдерживаясь, начинаю улыбаться. Осознание того, что я небезразличен Соне, — как сироп в уши, даже если это бред воспаленного мозга.

— Чего ты лыбишься? — шокированно спрашивает Соня.

— Смотрю, как тебе идет ревность, — расплываюсь в улыбке я.

— Я не ревную, — бурчит себе под нос.

— Сделаю вид, что поверю.

Молчим, буравя друг друга взглядом.

— Что делать будешь? — спрашиваю серьезно.

— А сам как думаешь? — хмыкает она.

— Не знаю, Сонь, — честно отвечаю. — Тогда мы были обычной молодой парой. Сейчас Руслан твой муж. Какие у вас отношения и что вас связывает, мне неведомо. Поэтому я могу только предположить.

— И что предполагаешь?

— Что ты подашь на развод, — произношу спокойно.

— Ты все правильно думаешь.

— Помощь нужна?

— Пф! Какая? — сразу щетинится как ежик.

— Любая, Сонь, — отвечаю как можно мягче. — Найти адвоката, перевезти вещи, быть рядом, когда захочешь поплакаться в жилетку.

Калинина растягивает губы в хищной улыбке:

— Рыдать — точно мимо. Вещи я и сама перевезу. А адвокат… ты знаешь, твоя Деля тоже предлагала мне помощь.

Да, Аделия такая — всегда готова оказать поддержку. У нее большое сердце и неограниченные финансы отца, поэтому помогает она с огромным удовольствием.

— Мне делить нечего с Русланом. Все, что у нас есть, принадлежит ему, а чужого мне не надо.

— Если не было брачного контракта, ты имеешь право на половину имущества, нажитого в браке, — серьезно отвечаю Соне.

— Шутишь? — усмехается она. — Имущество целиком записано на его мать.

Скользкий гад. Всегда таким был, и то, что он все оформил на мать, меня не удивляет. Хотя это грязно — так играть. Соня была с ним пять лет и имеет полное право на свою долю, но поди докажи сейчас…

— А вообще, Волков, мне не мешало бы для начала поговорить с Русланом, — выносит вердикт она.

Прищуриваюсь и пытаюсь увидеть на лице Сони скорбь, тоску или печаль, но она вполне спокойна, и складывается впечатление, что наличие у меня девушки раздражает ее сильнее, чем наличие у собственного мужа другой женщины и ребенка от нее.

— Ты не выглядишь расстроенной, — выношу вердикт я.

Соня подбирается, подтягивает к себе колени и буравит меня взглядом:

— А вот это, Волков, тебя уже не касается. Неважно, что я чувствую к Русу и как отношусь к этому всему. Не лезь в мою душу. Ты последний человек, перед кем бы я стала открываться и с кем делиться.

Слова пробивают как пули. Наверное, я заслужил такое обращение, ведь и я когда-то изменил Соне. Якобы изменил, потому что из того вечера я реально не помню ничего. Просто тупо провал и чернота, а наутро я персона нон грата.

Каждая фраза Сони неприятно ранит. Я понимаю, что она заведена и хочет сорваться на кого-то, а по счастливой случайности этим кем-то оказался я. Ее триггерит наше прошлое, которое повторяется прямо сейчас.

Калинина моргает несколько раз, разглядывая мое выражение лица. Не знаю, что она там увидела, но начинает открывать и закрывать рот, пока в конечном итоге не выдает:

— Прости меня, Дим, — говорит покорно. — Не хотела обидеть.

— Ты не обидела. — Я что, девочка, обидки хранить? Задевает, да, но что уж тут поделать. Вот парадокс — что бы ни сказала Соня, я не смогу отказаться от нее. Вопрос с Делей по-прежнему остается открытым. — Вижу, тебе лучше. Я заказал суп из ресторана, его как раз должны привезти. Я позову тебя.

Встаю и ухожу из собственной спальни, оставляя Калинину наедине с собой.

В башке каша из мыслей. Я не понимаю, что происходит с Соней. Ей что же, безразлично, что у ее мужа другая семья? Я помню боль ее глазах, в каждом движении, когда мы разговаривали после того случая на вечеринке.

Эти чувства словно вспарывали мне живот и выворачивали внутренности. Но что сейчас? В ее глазах нет ни тени сожаления, там только равнодушие — и все. Не более того.

Глава 17. Она не приедет

Соня

Температура спала, но меня еще сильно ведет, кружится голова и подташнивает, однако я стараюсь держаться.

Дима ушел встречать курьера, а я сгребаю себя с кровати и подхожу к зеркалу на стене. Смотрю на свое отражение. Жуть. Просто жуть.

Вчера я небрежно смыла макияж, и под глазами черные круги, волосы спутаны из-за того, что вчера я помыла голову, но так и не расчесалась. Щеки бледные, впалые, губы потрескались.

Раскрываю полы халата и смотрю на свое обнаженное тело в отражении. Я, вообще, не худышка, у меня всегда было все на месте, но пышностью форм я не отличалась. Сейчас же наблюдаю впалый живот и огромный синяк на ребрах. Не знаю, что там, — просто ушиб или перелом, но выглядит не очень.

— Твою мать, — слышу шипение позади себя.

Резко запахиваю халат и разворачиваюсь. Волков стоит в дверном проеме и ошалело разглядывает меня. Запускает руку в волосы и нервно сдавливает их.

— Прости, — выдает хрипло.

— Мог бы и постучать, — так же нервно отвечаю и я и чувствую, как мой голос начинает дрожать.

Взгляд Димки тяжелеет, ложится теплым грузом на плечи и распространяет по телу горячие импульсы, которые, спускаясь ниже, клубятся внизу живота.

— Там привезли обед. Пойдем. Тебе нужно перекусить, — с трудом выговаривает он.

— Я бы хотела сначала принять душ, — тихо отвечаю я.

— Конечно. Только аккуратно. Дам тебе полотенце.

— А можно что-то из одежды? — прошу неуверенно.

Дима кивает на дверь в гардеробную позади меня и говорит:

— Возьми все, что тебе нужно, — разворачивается и уходит.

Это что, получается, он позволил мне рыться в его вещах? Я нерешительно открываю дверь и вижу небольшую гардеробную, в которой автоматом зажигается свет.

Мое сердце начинает бешено стучать в груди, я понимаю, что с опаской открываю ящики и смотрю на их содержимое — боюсь увидеть там женскую одежду, но ничего такого там нет.

Ровными стопками лежит белье, галстуки скручены, в другом ящике разложены запонки и несколько часов, часть одежды висит на плечиках. Поднимаю руку и прохожусь пальцами по дорогим пиджакам. В помещении витает легкий и ненавязчивый аромат парфюма — скорее всего, от одежды.

Беру черную футболку и серые домашние брюки, прикладываю их к лицу и тяну в себя их аромат. От вещей пахнет кондиционером.

Прекращая экскурсию по жизни мужчины, который не принадлежит мне, отправляюсь в ванную комнату. Мою себя тщательнее, добиваясь нормального внешнего вида.

Пару раз подкатывает тошнота, но я держусь.

Когда выхожу из ванной комнаты, Дима стоит возле окна и, глядя в него, беседует по телефону:

— Да, Аделия… Нет… Я позвоню тебе позже…. Хорошо.

Он говорит с ней мягко, с уважением, но без какого-либо подтекста. Оборачивается, и я вздрагиваю от взгляда, которым он пробегается по мне.

Да, я надела его вещи. На голове — тюрбан из полотенца.

— Ты не против? — аккуратно уточняю я. — Я взяла у тебя.

— Нет, конечно. Садись. Тебе нужно поесть, — отвечает он как-то сдавленно и, сверкнув глазами, проходится по моему телу.

Присаживаюсь и начинаю потихоньку есть суп, косо поглядывая на Диму, который уплетает пасту.

— У тебя не будет проблем из-за того, что я тут?

— Нет, — лаконично отвечает.

Я начинаю нервничать и машинально кручу на пальце обручальное кольцо. После поднимаю руку к лицу и смотрю на свои пальцы — отек спал. Пытаюсь стянуть кольцо, но ни в какую. Снова забиваю на боль и с силой тяну золотой ободок.

— Дай сюда, — твердо говорит Дима и подходит ближе.

Перехватывает мою руку и тянет меня к раковине:

— Пальцы лишние, да? — хмыкает невесело.

— Я еще вчера хотела снять, — поясняю я. — Но ничего не выходит. Сидит как приклеенное.

Волков замирает и ловит мой взгляд. Мы снова рядом. Непозволительно близко друг к другу. Дышим одним воздухом, пожираем друг друга глазами.

— Уверена? — задает один короткий вопрос.

— Да, — так же просто отвечаю я.

Дима обильно поливает палец жидким мылом и моментально стягивает с пальца кольцо.

— Фух! — улыбаясь, смотрю на свой палец. — Спасибо.

— Держи, — протягивает мне мое же кольцо на ладони.

Смотрю на него, как на гранату.

— Нет, — качаю головой и пячусь назад.

Волков вертит кольцо в руке и спрашивает у меня:

— Что мне с ним сделать, Сонь? — Я не узнаю его голос.

Что-то меняется для нас в этот момент. Приходит какое-то важное осознание, что именно сейчас моя жизнь становится кардинально другой. И я понятия не имею, как все обернется.

— Выброси, — произношу уверенно.

— Куда?

Вместо ответа я указываю подбородком на окно, и Дима, не задавая лишних вопросов, подходит и молча выкидывает кольцо с огромной высоты, а после разворачивается и говорит как ни в чем не бывало:

— А теперь обедать, пока суп не остыл.

Едим в молчании. Когда с обедом покончено, Волков спрашивает:

— Тебе нужно позвонить кому-нибудь? Я так понял, у тебя пропал телефон.

— Да, точно! Родителям. Можно воспользоваться твоим?

Дима молча протягивает свой телефон, и я звоню маме, придумываю какую-то нелепую историю, лишь бы успокоить ее.

— Руслану тоже нужно позвонить, Сонь, — неожиданно мягко произносит он.

— Обойдется, — фыркаю я.

— Он почти сутки тебя найти не может, Калинина. Имей совесть — ведь потащится к ментам. Тебе оно надо? Просто позвони и сообщи, что с тобой все в порядке.

— Что, прямо с твоего номера можно позвонить? — язвительно спрашиваю, но неожиданно Волков спокойно отвечает:

— Конечно.

На секунду я зависаю. Вот так просто? Конечно?

— Нет, — говорю как можно спокойнее. Не хочу объясняться с ним, почему я звоню с твоего номера. Сейчас Таню попрошу, пусть передаст, что со мной все в порядке.

— Как знаешь, — пожимает плечами Дима. — Позвонишь, и поедем в больницу.

— Что? Зачем?

— Затем, что у тебя, кажется, перелом ребер, Калинина.

— Нечего было подглядывать за мной! — восклицаю я.

— За это прости еще раз. Не хотел.

В итоге я звоню Тане, обтекаемо рассказываю о том, что происходит, выслушиваю очередь вопросов, не отвечая ни на один из них, и мы едем в больницу. После обеда тошнота меня отпустила, в целом состояние нормализовалось. На КТ сообщают, что у меня небольшая трещина в ребре, дают указания, что делать, и отправляют на все четыре стороны.

Вернувшись в квартиру, я заявляю с порога:

— Спасибо за все. Загостилась я у тебя.

Димка замирает в прихожей:

— Куда поедешь?

Пожимаю плечами:

— Не знаю. К Таньке. А завтра домой. Надо решать вопросы с разводом.

— Я тебя не гоню, Сонь, — говорит он твердо. — Останься здесь, а завтра я тебя отвезу домой. Я знаю, Руслан бывает несдержанным, мало ли что найдет на него. Я буду рядом и, в случае чего, защищу тебя. А после отвезу куда скажешь.

— Заделался моим личным охранником? — хмыкаю я.

— Называй как хочешь, — холодно произносит он. — Но одну я тебя туда не пущу.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю тихо.

Дима поднимает свой темный взгляд и буравит меня им, а у меня ноги подкашиваются.

— Ты не чужая мне, Сонь. — Эти слова сиропом разливаются внутри.

— Мне неудобно. Вдруг приедет Аделия? Как мы ей объясним все? — я начинаю мяться.

— Она не приедет, — решительно говорит он.

— Почему? — спрашиваю удивленно.

— Потому что она не знает, где я живу.

Во дела.

Глава 18. Побег

Соня

Самым наглым образом я сбегаю.

Глупо? Знаю.

Подхватив свои вещи, выхожу из Диминого дома. Не нужно ему видеть наше с Русом расставание. По сути, Дима для меня никто, просто бывший. Зачем ему мои проблемы?

На прощание я наглейшим образом жадным взглядом прохожусь по телу Волкова, впитывая эту картину в себя. Он такой растрепанный, домашний, с оголенным подкачанным торсом, лежит на спине. Сильная рука закинута вверх, и я ловлю себя на мысли, что представляю, как высовываю язык и прохожусь им по горячей коже Димы.

Алло, Соня, тормози!

Стряхивая морок, на цыпочках пробираюсь по квартире, тихонько беру свои вещи и выхожу, плотно прикрыв дверь.

Еще совсем рано. Семь утра для воскресенья — считай, несусветная рань. На улице прохладно, но я не стала воровать у Димы какую-то теплую кофту, а своей одежды у меня и вовсе нет — вся она отправилась в мусорку, потому что восстановлению не подлежит.

Сажусь на трамвай и еду в квартиру, где остановились мы с Русланом. Даже язык не поворачивается назвать ее домом. В транспорте практически никого нет, и я устало приваливаюсь к окну, обнимая рюкзак, чтобы хоть немного согреться. Я не знаю, что будет дальше в моей жизни, но уверена в одном: развод неизбежен.

Это парадоксально, но при мыслях о разводе с Беловым мне становится легко на душе. Наверное, это логично, ведь такие мысли посещали меня неоднократно, однако всегда находилось какое-то глупое объяснение, почему надо продолжать терпеть этот брак и делать вид, что все отлично, хотя отлично у нас давно не было.

Выхожу на нужной остановке и медленно плетусь к дому. Поднимаюсь на лифте, выхожу и замираю перед дверью квартиры.

Открываю замок своими ключами и тихо прохожу внутрь.

В нос сразу бросается запах алкоголя. Ясно. Значит, Руслан бухал. Снова.

Нахожу его лежащим на диване лицом в подушку. Пьяный храп и нечленораздельное бормотание разносятся на всю квартиру.

Отлично. Это играет мне на руку. Быстро прохожу в нашу спальню и переодеваюсь в первые попавшиеся джинсы и легкий свитерок. Достаю чемодан, спешно укладываю на дно вещи Димы и далее начинаю наполнять своими.

Кидаю все некрасивой кучей, но у меня сейчас иные приоритеты, и я забиваю на это, ускоряясь. С косметикой не церемонюсь, тоже небрежно сгребаю ее в спешке.

Поражаюсь тому, как мало у меня вещей. Нет, Рус никогда не ущемлял меня в финансах; наоборот, мне всегда казалось, что я недостойна всех этих вещичек. Поэтому я четко подбирала свой гардероб, чтобы не купить лишнего, все только самое необходимое. И вот итог — все мои вещи снова в двух чемоданах плюс рюкзак с техникой.

У меня нет с собой телефона, поэтому такси вызвать я не могу. Да, вот это я прошляпила, что уж тут скажешь. Но ничего, мы люди не гордые — и на своем горбу все допрем.

Торопясь, выношу вещи в коридор.

— Куда?! — с рыком подлетает проснувшийся Руслан и дергает меня на себя.

От него несет алкогольным амбре так, что, кажется, я и сама сейчас захмелею рядом с ним.

— Куда подальше, — вырываю руку и окидываю Руса презрительным взглядом.

А как иначе? Он пьян вдрызг, кажется, закончил бухать только недавно. Разговаривать с ним, пока он в таком состоянии, я не хочу, да и не вижу в этом никакого смысла — он просто не поймет ничего.

— Куда собралась, м-м-м? — спрашивает грозно, нависая надо мной.

Он загоняет меня в угол коридора, расставляет руки по обе стороны от моей головы, упирается ими в стену и произносит:

— Что за игры, мышка?

— Никаких игр, Руслан, — говорю как можно спокойнее, чтобы не разозлить зверя внутри него. — Я знаю, что у тебя другая семья, и ухожу от тебя.

Он будто не замечает того, что я говорю про семью на стороне:

— А я тебя не отпускал, — выплевывает мне в лицо, и я морщусь.

Я понимаю, что ситуация накалена и от Белова можно ожидать чего угодно, ведь он не в себе.

— Руслан, давай поговорим, когда ты протрезвеешь? Мы все решим спокойно. Как цивилизованные люди, — стараюсь сказать это миролюбиво и даже мягко, хотя хочется треснуть его чем-нибудь потяжелее.

— О чем говорить, Сонечка? — ухмыляется, издеваясь. — О том, что моя жена — шлюха? Не успела приехать в город, как побежала трахаться со своим бывшим? Забыла, как он трахал другую, пока ты дома его ждала? Забыла, как я подобрал тебя? Вывел в люди? Сделал из тебя человека?!

С ревом отодвигается от меня и толкает ногами мои чемоданы.

— Где бы ты была, если бы не я, а, Сонечка? Ты же никто! Ничто! Обычная тупая дырка! У тебя даже бабок своих нет. И ты меня, того, кто поднял тебя, шлюха, предала!

Руслан подскакивает ко мне, замахивается и отвешивает хлесткую пощечину. По инерции я отлетаю назад и бьюсь затылком о стену. Перед глазами пляшут звездочки, и я медленно оседаю на пол.

Мой муж не единожды показывал мне свою грубую сторону, но чтобы так откровенно — впервые. Я растеряна, напугана и не сразу чувствую боль, которая быстро заполняет мою голову и лицо.

Быстро моргаю, пытаясь прийти в себя, но получается плохо. В ушах звенит, я вижу только мутную картинку — Руслан с ревом продолжает пинать мои чемоданы, потом смахивает все, что лежит на полочке при входе.

Я будто смотрю фильм со своим участием: вернувшись в эту квартиру, ожидала чего угодно, только не того, что мой муж набросится на меня и начнет избивать.

Основательно разгромив коридор, Руслан падает передо мной на колени и орет:

— Чего тебе не хватало, тварь?!

Снова замахивается, а я вся внутренне сжимаюсь, готовясь к новой волне боли. Но ее нет.

Ее нет, а вот грохот рядом со мной есть.

Боязливо открываю глаза и вижу перед собой расплывчатый силуэт Димы. Перевожу взгляд за его спину и замечаю, что Руслан лежит на полу без сознания. Из его носа течет кровь, под глазом наливается синяк.

— Давно надо было это сделать, — кидает ему Волков, а после разворачивается и подходит ко мне.

Аккуратно берет мое лицо в руки и рассматривает его, а потом качает головой и говорит с жалостью:

— Твою мать…Маленькая…Ну куда тебя понесло? Я же сказал, помогу, — пытаюсь не смотреть в его глаза, в которых тонна нежности и сожалений.

— Я не хотела тебя втягивать, — говорю из последних сил, чувствуя, как выключаюсь.

Последнее, что я помню, — родное тепло и руки, которые поднимают меня и уносят из квартиры мужа. Сюда я больше не вернусь. Никогда.

Глава 19. Некуда идти

Соня

Прихожу в себя после того, как мне суют под нос ватку, смоченную в едком нашатыре. Он пробирает до самых косточек, и я распахиваю глаза. В них моментально бьет яркий белый свет с потолка.

— Пришла в себя? Молодец, — женщина-врач лет пятидесяти склоняется надо мной. — Видишь меня? Сколько пальцев показываю?

— Два, — отвечаю сухими губами и пытаюсь проглотить слюну, которой нет. Горло моментально отвечает неприятным спазмом.

— На, — протягивает мне стакан с водой и помогает приподняться. — Пей.

Жадно глотаю воду и пытаюсь встать.

— Куда! — грозно произносит врач. — Лежи. Только пришла в себя, а уже ломанулась куда-то. Хочешь снова упасть и лоб расшибить?

Я послушно ложусь и прикрываю глаза, потому что их начинает резать от яркого освещения.

— Послушайте, — зову женщину, — что происходит? Где я?

— Сейчас позову твоего мужчину, он все объяснит.

— Какого мужчину? — спрашиваю и отнимаю ладонь от лица, но врач уже уходит.

Пока ее нет, я оглядываюсь по сторонам: обычный кабинет — кушетка, штативы для капельниц, шкаф с медицинскими препаратами и расходниками. Все модное, навороченное. Понятно, что я нахожусь в частной клинике, а не в государственной больнице.

Недалеко от меня окно, через которое в палату проникает яркий солнечный свет.

Пытаюсь вспомнить последние события: я пришла домой, чтобы собрать вещи и поговорить с Русланом о разводе. Он, пьяный и будто бы озверевший, кинулся на меня, ударил по лицу. Из-за этого я упала и стукнулась головой.

А дальше туман. Сквозь него с трудом пробирается воспоминание о том, что Дима пришел за мной. Ведь пришел же? Это не плод моего воображения?

Трогаю скулу и тут же с шипением отдергиваю руку. Болит жутко. Голова тоже трещит по швам, будто-то кто-то с силой врезал мне молотком в макушку.

Я снова пытаюсь встать, но получается плохо, картинка перед глазами плывет.

Распахивается дверь, и входят Дима и врач, которая привела меня в себя.

— Сонь? — зовет он и присаживается передо мной на корточки. — Ты как?

Он рассматривает мое лицо и все больше начинает хмуриться.

— Пойдет, — отвечаю я с трудом. — Голова только сильно болит.

— Сейчас тебе сделают КТ и проверят голову. Подозревают сотрясение.

— Снова КТ? — стону я.

— Да, Сонь. Тут без вариантов, — качает головой Дима и говорит как можно мягче: — У тебя синяк на пол-лица, и ты сознание потеряла.

— Все верно, — поддакивает врач. — Сейчас Дмитрий Артурович подпишет необходимые документы, и мы сразу поедем на КТ.

Она говорит это с уважением и так, будто знает Диму. Надо бы потом спросить, что тут происходит.

— Какие документы? — приподнимаясь, спрашиваю я.

Волков тут же подрывается ко мне и помогает сесть.

— Ну, София, — разводит руками женщина, — мы действуем по протоколу. Вас избили, мы сейчас снимем побои, зафиксируем их, чтобы вы могли обратиться в полицию и написать заявление.

— Что это значит? — хмурясь, перевожу взгляд на Диму.

Врач тактично откашливается и уходит.

— Это значит ровно то, что ты слышала, — отвечает как можно более нейтрально, но я вижу злость, которая тенью проскальзывает по его лицу. — Тебя избил муж. До потери сознания. Ты предлагаешь оставить это безнаказанным?

Опускаю взгляд. Концентрироваться сложно, а размышлять еще сложнее.

— Я не знаю, что делать, — признаюсь честно.

— Зато знаю я. Для начала мы поймем, есть ли у тебя сотрясение. Затем зафиксируют побои. Дальше я отвезу тебя к себе и, черт возьми, привяжу к гребаной кровати, чтобы ты, Калинина, больше не вздумала убегать от меня, — последнее произносит громче и громче, но потом снова берет себя в руки. — После ты подаешь на развод с Русланом. Если он начинает сопротивляться — показываешь ему бумажку со снятыми побоями. Если хочешь, можешь сегодня же написать на своего бывшего мужа заявление в полицию.

— А ты не боишься, что он сделает то же самое и заявит на тебя?

— Нет, — просто отвечает Дима.

— Зачем ты все это делаешь? — задаю я единственный вопрос, который меня сейчас интересует.

— Потому что должен. Потому что хочу. Потому что не могу пройти мимо — выбирай любой из вариантов, какой тебе больше всего понравится.

А дальше начинается суета и походы по кабинетам. Меня осматривают, проводят какие-то тесты и выдают заключение, в котором зафиксированы побои и сотрясение.

Дима прав: эта бумажка не будет лишней. Потому что теперь я понятия не имею, чего ожидать от Руслана, а так будет хоть какая-то страховка.

На выходе из больницы происходит небольшая заминка.

— Я не поеду к тебе, — отрицательно качаю головой.

Волков закатывает глаза, а потом просто поднимает меня на руки и сажает в машину как ребенка, затем пристегивает ремень безопасности. Я только и могу, что от шока открывать и закрывать рот.

— Какого ты творишь, Дима?! — восклицаю я.

Он садится за руль и трогается с места.

— Устал я с тобой бодаться, Калинина, — произносит и правда устало. — И тогда, пять лет назад, надо было тебя просто за шкирку брать и увозить с собой. Сопротивлялась бы, нет — похрен. Зато сейчас не было бы всего этого.

Что он имеет в виду? А как же его невеста?

— И что дальше, Дим? — фыркаю я, хотя его слова, признаюсь, ввергают меня в шок. — Поселишь у себя, сделаешь своей любовницей, а на Аделии женишься?

— Не утрируй, — жестко осаживает он меня.

— Отвези меня к Тане, — слезы подкатывают, душат от такой несправедливости.

— Нет, — отвечает быстро. — Твоя подруга оборвала мне телефон. Я ей сказал, что сегодня ты останешься у меня, и она уехала к матери. Так что тебе некуда идти, Соня.

Глава 20. Чего и кого ты хочешь

Соня

И вот я снова в его квартире.

Когда я в спешке сбегала от Димы, думала, что больше не вернусь сюда. Это жилище чужого мужчины. Чужого мужчины, у которого имеется невеста.

По-хорошему, мне стоит поблагодарить Волкова и уйти в закат, оставить его с Аделией и идти разбираться со своими проблемами. Ни к чему они Диме, у него наверняка своих дел полно.

Но какого хрена он не отпускает меня? Буквально приволок к себе, запер квартиру на два замка и куда-то дел ключи.

Все сделал, чтобы я снова не сбежала от него.

А что я? Я пустая внутри. Ощущения такие, будто нахожусь на краю пропасти, осталось сделать шаг — и… конец.

Моя жизнь полностью изменилась за какие-то пару дней.

Для начала я вернулась в страну, в которой не была пять лет. Встретила тут бывшего, некогда до безумия любимого парня. Устроилась на новую работу. Узнала, что у мужа на стороне другая семья и ребенок. Подралась с какой-то воровкой. Попала в полицейский участок. Решилась на развод. И как вишенка на торте — получила «сотряс» после «разговора» с мужем.

Сил бороться и сопротивляться у меня попросту не осталось. Вся я на сегодня закончилась. Мечтаю только лечь, закрыть глаза и закончить этот день, забыть его как страшный сон.

Дима уходит хозяйничать на кухню, а я останавливаюсь в прихожей и принимаюсь рассматривать себя в зеркале.

Черт.

Я же ведь была красивой?! А сейчас что?

Из отражения на меня смотрит потрепанная мочалка. Волосы всклокочены, над губой ссадина, полученная при столкновении с воровкой в парке. На скуле фиолетовым наливается нехилый такой синяк. Затылок саднит. Вдыхать и выдыхать больно из-за проблем с ребром.

Потрепала меня жизнь за эти пару дней знатно.

— Сонь? — Дима выглядывает в коридор и окидывает меня взглядом. — Пошли перекусим.

— Не хочется, — тихо, скорее для проформы протестую я.

— Если ты сейчас не придешь на своих двоих, я просто принесу тебя сюда и буду насильно кормить с ложечки, — Волков начинает закипать, и я решаю не нервировать его.

— Ладно, — сдаваясь, прохожу в кухню и сажусь на стул.

Дима ставит передо мной тарелку, и я без лишних слов приступаю к еде. В процессе наблюдаю за тем, как ест Волков, сидящий передо мной.

Есть что-то завораживающее в том, как ест мужчина. Неспешно, но не растягивая трапезу. Решительно орудует ножом и поглядывает на меня.

Когда мы приступаем к чаю, я решаюсь:

— Дим, я ведь так и не поблагодарила тебя, — не в силах поднять взгляд от напитка, продолжаю: — Не представляю, что тебя сподвигло вернуться за мной, и не представляю, что было бы со мной, не вернись ты.

— Не надо, Сонь, — перебивает он, и я поднимаю взгляд, рассматривая своего бывшего.

Дима выглядит усталым. Не понимаю, почему он возится со мной, спит на диване, пока я оккупировала его спальню. Катает меня по больничкам, кормит, отбивает у мужа и раздает советы, как и что делать.

— Пойми, неважно, какие у нас сейчас отношения. Ты дорога для меня, — его взгляд мрачнеет, а слова отчего-то больно ранят сердце.

Хочется кричать о том, что он изменил мне, что сейчас в какой-то мере тоже изменяет, но на сей раз не мне, а со мной. И да, неважно, есть секс или его нет. Измена — это ведь не только про плоть и похоть.

— У тебя сейчас непростой период, и я не могу просто взять и отправить тебя на все четыре стороны. Мне хочется тебе помочь.

— Ты уже сделал достаточно, — выдавливаю я из себя.

Димка рассматривает мое лицо своими темными глазами. В них столько тепла. Такого далекого, но родного, ведь я помню все наши чувства, словно и не было прошедших лет.

— Никогда не будет достаточно, Сонь. Сегодня я хотел поехать с тобой к Руслану, потому что знаю его натуру. Он вспыльчивый, даже слишком. И он всегда любил тебя, даже когда ты была со мной, поэтому я предположил, что отпустить тебя ему будет сложно. Но, конечно, то, что он будет настолько неадекватен, стало для меня неожиданностью.

Я хмурюсь, вспоминая недавние события:

— Дим, он же ведь не…того? Я помню, он был без сознания перед тем, как я отключилась.

Волков отмахивается:

— За это не переживай. Все с ним в порядке будет.

— А как ты узнал, где я живу? — запоздало доходит до меня.

— Позвонил секретарю и поручил узнать твой адрес, — пожимает он плечами.

— Черт, теперь по компании пойдут слухи.

— Во-первых, я просил адрес Руслана, а во-вторых, почему тебя беспокоит то, что по компании пойдут слухи?

Вижу, что Дима разозлился, но пытается держать себя в руках.

— Волков, ты совсем? — недоумеваю я. — У тебя невеста, и я не хочу, чтобы обо мне распространялись беспочвенные сплетни. Нас с тобой ничто не связывает.

Да-да, еще бы самой поверить в это все.

— Тебя не должны заботить ни слухи, ни мои отношения с кем-либо. — Он говорит это достаточно нейтрально, но меня словно обжигает.

Конечно. Я же никто ему. Просто давняя бывшая, которой врезали по носу. А он, как настоящий рыцарь без страха и упрека, прискакал меня спасать. Вот сейчас спасет и помчится спасать другую.

— Если бы не ты… я боюсь представить, чем бы закончился сегодняшний день, — все-таки признаюсь я.

— Забудь, — серьезно говорит он. — Не общайся с ним наедине. Если соберешься встречаться, делай это где-то в людном месте. Или зови меня. А еще лучше — могу посоветовать тебе адвоката. Будешь все общение с Русланом вести через него.

Вымученно улыбаюсь:

— Ты, наверное, думаешь, что у меня масса возможностей, но это не так. На деле же ситуация такова: все, что у меня есть, принадлежит Русу. Даже сим-карта оформлена на него. Банковские карты тоже — и готова поклясться, что они уже заблокированы. У меня имеются кое-какие сбережения, которые я храню в виртуальном кошельке, но этих денег не хватит на оплату услуг адвоката.

— За это тебе не нужно переживать. У тебя нет денег, но есть я, — неожиданно серьезно выдает он.

— Ты еще скажи, что возьмешь меня на содержание, — внезапно меня берет злость.

— Нет, — твердо отвечает он. — Тебе придется разобраться со своей жизнью самостоятельно. Решить, чего и кого ты хочешь. Какой видишь свою дальнейшую жизнь.

Глава 21. Болезнь или спасение

Соня

— Это мои вещи? — смотрю с недоумением на чемоданы.

На одном из них несколько вмятин, но замки целые. Вот что значит хорошее качество. Отчетливо помню, как Руслан метелил чемоданы, толкал ногами. На удивление они выдержали эти приключения.

— Твои, — спокойно отвечает Дима и проходит вслед за мной в спальню.

— Но как они тут оказались? — я не могу закрыть рот от шока.

Волков пересекает комнату и выглядывает в окно. Он стоит ко мне спиной, и я не вижу выражения его лица.

— Их привез мой брат, Славик. Когда мы с тобой ехали в больницу, параллельно позвонил ему и попросил забрать твои чемоданы. Руслан был в отключке, поэтому Слава спокойно зашел в квартиру, взял их и доставил ко мне.

Я плохо помню семью Димы. Я видела их лишь однажды, на приеме, но была тогда так взволновала, что бóльшая часть вечера сохранилась в памяти серым пятном. Совершенно точно я знаю одно: у Димы четыре брата — и все родные.

— Это который самый младший? — неловко спрашиваю я. — Я даже не помню, как их всех зовут.

Дима оборачивается и, устало улыбаясь, перечисляет:

— Роман, Слава, Влад, я, и Леша.

— Черт, — выдыхаю я. — Точно. Прости. У тебя большая семья.

— Да, — вижу тепло в улыбке Димы, и мне становится совестно, что я позабыла про его братьев.

— Дим. Еще момент, — неловко переминаясь с ноги на ногу, — мне показалось или клиника, куда ты меня возил, имеет какое-то отношение к твоей семье?

На самом деле, я практически на сто процентов уверена в этом. Я видела грамоты на стене, пока подписывала документы на ресепшене. На всех была указана фамилия — Волков. А еще сотрудники обращались к бывшему не иначе как Дмитрий Артурович.

— Это клиника моих родителей.

Когда мы были вместе, родители Волкова только планировали ее строительство, но после мы расстались, и о дальнейшей ее судьбе мне известно не было. До сегодняшнего дня.

Я решаюсь присесть на край кровати, потому что меня откровенно начинает мутить:

— Что же подумают твои родители, Дим? — виновато поднимаю глаза и невесело улыбаюсь. — У тебя невеста, а ты таскаешь в клинику бывшую.

— Соня, — произносит резко, — ты думаешь не о том.

Отходит от окна и направляется на выход из комнаты.

— А еще лучше — вообще ни о чем не думай.

— Но я так не могу, — стону и чувствую, что все, отключаюсь моментально.

— Ложись спать, Калинина, — слышу откуда-то издали. — Завтра поговорим.

И все. Ощущаю, как горячие руки укладывают меня на кровать, стягивают джинсы. Как шершавые пальцы подхватывают свитер, а после меня укрывают теплым одеялом и позволяют уснуть.

Утром просыпаюсь ни свет ни заря. Самочувствие относительно нормальное, поэтому я тихонько поднимаюсь с кровати, открываю чемодан и достаю оттуда лосины и футболку.

О том, почему я в одном белье, стараюсь не думать. В конце концов, Дима реально все уже видел раньше.

Выхожу в гостиную и вижу Волкова, развалившегося на диване. Он спит в неудобной позе, и мне жаль его. Но я зареклась: сегодня была последняя ночь, когда яспала в его квартире.

Оглядываюсь на окно, зашторенное плотными занавесками. На улице уже рассвело, но свет не проникает через них, создавая в комнате полумрак.

Дима по пояс укрыт пледом. Глаза цепляются за безупречное тело, но я начинаю мысленно повторять мантру: у него есть невеста, у него есть невеста.

В ванной быстро принимаю душ, мою голову, аккуратно ее массируя, а затем выхожу на кухню и плотно прикрываю дверь. Напоследок мне хочется порадовать Волкова, и я делаю то, что мне доступно: сканирую содержимое холодильника и начинаю готовить блинчики.

Руслан не особо любил мою готовку, предпочитая ресторанную, более изысканную еду моей простой и понятной. Сейчас я все чаще вспоминаю неприятные моменты, на которые в семейной жизни старалась не обращать внимания.

Когда стопка румяных блинов вырастает, на пороге появляется Димка и произносит со стоном:

— Ты меня убиваешь!

Его вид это что-то с чем-то. Заспанный, помятый, но такой до чертиков уютный, что хочется завалиться на диван и укрыться Волковым вместо пледа.

О-о-о, Соня… нехило тебя вчера приложили, раз ты уже начала фантазировать о бывшем.

— Я шумела и тебя разбудила, да? — спохватываюсь я и оборачиваюсь, чтобы перевернуть последний блинчик.

— Шутишь? Я таких умопомрачительных запахов сто лет не чувствовал.

Так и хочется съязвить и сказать что-то типа: «А что, Аделия готовить не умеет?», но я гоню, гоню прочь все плохие мысли, напоминая себе, что Деля — хорошая девушка.

— Тогда садись завтракать, — говорю бодро.

Во время завтрака мы активно обсуждаем мое самочувствие и дальнейшие планы.

Я клятвенно заверяю Диму, что больше его не побеспокою, — соберу вещи и сегодня же перееду к Тане. В понедельник свяжусь с адвокатом и подам на развод.

Через несколько дней, как только сойдет синяк, я приеду в офис и продолжу работу, как-никак контракта никто не отменял, у меня есть обязательства.

Стоим с Волковым у входной двери и спорим, как старые супруги.

— Я сама доберусь, — решительно выдаю я, переминаясь на пороге.

— Не беси меня, Калинина. И еще. На вот, — протягивает мне телефон, и я машинально беру его.

С виду новый. Кручу в руках последнее «Яблоко» и недоумеваю:

— Это зачем?

— Ты не можешь без связи. Тут стоит корпоративная симка, я вбил в контакты свой номер.

Я рассматриваю гаджет в нерешительности. Вроде как мне реально нужна связь, да и деньги на технику тратить не придется.

— Не могу я принять его, — протягиваю Диме. — Это слишком дорого.

Чувствую, как он закипает, из ноздрей разве что пар не идет.

— Все, Калинина, — выхватывает айфон из рук и запихивает мне его в сумку. Только я открываю рот, как он кладет пальцы мне на губы: — Только попробуй что-то сказать!

Мы замираем, ощущая, как меняется все вокруг нас после одного- единственного касания.

В коридоре неяркое освещение, Дима стоит ко мне непозволительно близко, а за моей спиной стена. И бежать мне некуда. А хочется ли?

Я рассматриваю его лицо, на котором проступила щетина, темные глаза, которые в таком свете кажутся попросту черными. Мы дышим в унисон друг другу, разделяя один воздух на двоих.

А после Дима заводит руку за мою спину, вторую руку запускает в волосы, стараясь не задеть место ушиба, и притягивает к себе. Он не оставляет мне ни секунды на заминку, накрывает мой рот своим, и я окончально распадаюсь, рассыпаюсь у его ног, осознавая, что во мне по-прежнему горят чувства к нему.

Не прошла моя любовь, не делась никуда, как бы ни давила, как ни душила я ее. Вытесняла другим, искала замену, но все впустую, потому что Дима незаменим. Болезнь это или спасение, я не понимаю, но знаю точно — если он остановится, я просто умру.

Глава 22. Морковка

Соня

— Давай, детка, не стесняйся, раскладывай свои вещички! — бодро хлопает в ладоши подруга.

— Господи, Артемьева, что бы я делала без тебя? — притягиваю к себе подругу и обнимаю за плечи.

Дима привез меня к подруге, а после я не нашла ничего лучше, как выгнать его. Это некрасиво, ведь он так помог мне. Но тут дело в другом — после нашего поцелуя что-то изменилось. Будто бы мы перечеркнули прошлое.

Только вот проблема в том, что его предательство никуда не делось, не исчезло. Оно было. Да, давно, но факт есть факт, и с этим ничего не поделать.

У меня остались чувства к бывшему парню, и с этим я тоже ничего не могу поделать.

Замкнутый круг какой-то получается.

Димка изменил, а я хоть и люблю по-прежнему, но простить не дает чувство гордости. За эти несколько дней я поняла, что он по-прежнему близкий и родной, но, черт возьми, зачем он так поступил со мной? Ведь все могло быть иначе. Чище, проще.

Но старых нас нет, эти люди остались в прошлом. В сегодняшнем дне мы имеем дело с мужчиной, у которого есть невеста, и женщину, у которой есть муж. Этим двоим не быть вместе, увы.

— Сонечка, как я рада, что ты решила остаться у меня, — Таня отстраняется и без стеснения лезет в мой чемодан, помогая его разобрать.

— Знаешь, Танюш, у меня выбора особо-то и не было.

— Гондон твой Руслан, вот что я тебе скажу! — гневно восклицает Таня. — Это ж надо! Не успела жена из дома уйти, как он ее карты заблочил. Нормальный вообще?!

Да, это стало неприятной неожиданностью. Вчера, после того как Дима привез меня к подруге, я первым делом позвонила в банк, чтобы оценить плачевность ситуации.

Скажем так, этим поступком Руслан ударил больно, но, если честно, то ожидаемо. Да, на карте лежала небольшая сумма. Там были и мои деньги, но бо́льшая часть, конечно, принадлежала Русу.

Теперь уже я попрощалась с этими деньгами, в очередной раз осознавая, какая я молодец, что хранила сбережения в виртуальном кошельке, к которому Белов не имеет никакого доступа.

— Изменил, избил и лишил денег. Да чтоб ты горел в аду, Руслан! — не может уняться подруга.

Я складываю последнюю кофточку на полку и отодвигаю чемодан:

— Не надо, Танюш, — уговариваю ее успокоиться. — Слушай, а я тебя не сильно потесню?

Подруга отмахивается:

— Да ты чего?! Я одна, ни мужа, ни детей. Мама вон перебралась на дачу на старости лет, а в этой двушке нам точно всем троим места хватит.

Как по заказу, как раз в это время выходит ее кот. Рыжий персидский дьяволенок, который подпускает к себе только Таню.

— Если что, я боюсь твоего Васю, — отхожу на пару шагов от этого злобного парня. — Он меня ненавидит.

Кот подходит к Тане, сидящей на полу, начинает тереться о ее колени и залазит к ней на руки, утробно урча.

— Это не тебя. Он просто всех окружающих ненавидит. А, ну и еще — не называй его Васей, — сюсюкаясь с котом, отвечает Таня, — только Василий Алибабаевич.

— А кланяться в пол не надо? — скептически спрашиваю я.

Артемьева задумывается так, будто бы я задала этот вопрос всерьез.

— Чисто теоретически…

— Я вообще-то пошутила, — усмехнувшись, прерываю ее.

Перебираемся на кухню, и Таня торжественно откупоривает бутылку вина. Протягивает мне бокал со словами:

— За твою новую жизнь и старого знакомого, — подмигивает заговорщически.

— Да уж, — киваю я и отпиваю из пузатого бокала.

Я вкратце рассказала Тане о своих приключениях, после чего она сказала, что про мою жизнь нужно будет написать мемуары. Вроде смешно, а вроде и грустно.

— Так и что Димка? — аккуратно спрашивает подруга.

— А что Димка? — грустно усмехаясь, пожимаю я плечами. — У Димки своя жизнь. И невеста, Тань. Невеста, понимаешь?! А он и так здорово помог мне. Приютил, защитил, дал контакты адвоката. Даже вот, телефон — и тот от него.

Протягиваю подруге новенький гаджет, и она забирает его из моих рук, вскинув брови.

— Нехило. Дима, конечно, удивил, что уж тут. Просто Робин Гуд, рыцарь без страха и упрека. Появился из ниоткуда и спас тебя. Сонь, а ты не разговаривала с ним о прошлом? Он так и не признался тебе в своей измене?

— Мы не говорили об этом. Я не думаю, что у него для меня есть что-то новенькое. Тогда он говорил, что ничего не помнит из того вечера. Полагаю, все осталось так же. Да и о чем говорить? Все это дела давно минувших дней.

Таня снова подливает вина, и я с благодарностью беру бокал, делаю глоток пряного напитка и откидываюсь на табурете, опираясь о стену. Таня сидит напротив в точно такой же позе, только на ее коленях развалился необъятный Василий.

— А его невеста, как ее?..

— Аделия.

— Да. С этой Аделией все серьезно? — спрашивает, прищурившись.

— Я не знаю, Тань. Но сам статус «невеста» говорит о многом, понимаешь? — качаю головой и невесело усмехаюсь.

— А ты бы чего сама хотела, Сонь? — неожиданно спрашивает Таня.

Я оборачиваюсь и задумчиво смотрю на подругу:

— Я бы хотела жить жизнью, которая не зависит от мужчин. Реализовать себя в фотографии, купить собственное жилье.

— Так одно другому не мешает, — подмигнув, комментирует она.

— Думаешь?

— Уверена!

Как раз в этот момент Вася пулей срывается с ног Тани и удирает в коридор. Оттуда сразу слышится его утробный кошачий рык.

— Что с ним? — спрашиваю испуганно.

— Понятия не имею, — не менее шокированно отвечает Таня.

В квартиру кто-то звонит, и мы недоуменно перекидываемся с подругой взглядами. Это кто ж там такой пришел, что кот заранее услышал гостя?

Спешим в коридор, где Артемьева берет в руки вертящегося кота. Буйный, я же говорю. Я открываю дверь. В дверном проеме стоят двое, не считая моего рюкзака. Дима и, скорее всего, его брат — Славик.

Оба смотрят квадратными глазами на кота, который начинает бесноваться.

Таня же переводит взгляд со Славика на Диму и обратно, а после выдает:

— Какого черта ты приперся?

Это она вообще кому?

Славик растягивает губы в довольной улыбке и отвечает:

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка.

Глава 23. Назад пути нет

Дима

— Есть тут голенькие? — кричит Слава.

Выхожу в коридор, на ходу стягивая с себя галстук:

— Ну и какого хрена ты вперся без стука и орешь тут?

У каждого члена нашей семьи есть ключи от домов друг друга. Так, у всех моих братьев есть ключи от моей квартиры, чем не преминет воспользоваться кто-нибудь из родных и притащиться ко мне без спроса. Прямо как сейчас.

— Может быть, я хотел попасть на представление? — играя бровями, отвечает брат и прокручивает на пальце брелок от тачки.

— Что с глазом? — у брата всеми цветами радуги мерцает фингал под глазом.

— Вражеская пуля, — как всегда, отмахивается он. — О! Знакомый рюкзачок.

Да, после того поцелуя с Соней мы были дезориентированы. Я плохо помню, как доехал до дома ее подруги и при этом не разложил Калинину на заднем сиденье своей тачки. Какой уж тут рюкзак!

В общем, техника Сони осталась у меня, и сейчас я намеревался отвезти ее хозяйке.

— Да, Соня вчера забыла, — поясняю я.

У нас в семье у всех доверительные отношения друг с другом, поэтому мой старший брат знает немало подробностей моей личной жизни, а про Соню в курсе и подавно.

Ведь когда-то давно я собирался сделать ей предложение. Даже кольцо купил… Но сейчас уже ни к чему об этом вспоминать.

— Отвезти ей хочешь? — спрашивает Слава, и я киваю. — Супер! Поехали вместе, прокатимся, а то что-то паршиво так.

— А чего так? — хмыкаю я.

Славян чуть ли не единственный человек из нашей семьи, который никогда не рефлексирует, не страдает. Несмотря на то, что с ним было несколько лет назад, неважно, что у него на душе, он всегда на позитиве.

— Кто та, которая тебя опрокинула, выкладывай.

— Почему это сразу речь о женщине? — фыркает он. — Я что, не могу страдать, брат?

— В том-то и дело, что не можешь. Ты даже когда ногу сломал, на свадьбе нашей двоюродной сестры лезгинку выплясывал! А должен был страдать в углу, — я не могу сдержать смеха.

Слава неожиданно хмурится и качает головой:

— Там все сложно Дим…

Замолкает. Жду продолжения, но его нет.

— Ладно, как надумаешь — мои двери открыты. Хотя даже если бы они были закрыты, никому из нашего отчаянного семейства не составило бы труда вломиться без спроса, — хмыкаю.

Быстро переодеваюсь в джинсы и футболку, сверху накидываю легкую куртку и беру рюкзак Сони.

Уже чувствуется приближение лета, им пахнет в воздухе, а днем температура поднимается достаточно высоко, но сейчас вечереет и ветер нагоняет прохладу.

Как некстати вспоминается время, когда мы были вместе с Соней. Тогда тоже была теплая весна, и мы много гуляли по улицам города.

Из подъезда выходим вместе с Славой. Он, рисуясь, снимает свою тачку с сигнализации.

— Славян, тебе тридцатник, а ты понтуешься как пацан, — усмехаюсь и аккуратно кладу на заднее сиденье его тачки рюкзак Сони. — Это всего лишь тачка!

Слава хватается за сердце, прикидываясь, будто умирает, и стонет на всю улицу:

— Это — Ламба! Как ты смеешь называть мою малышку тачкой?! — возмущается наигранно. — Я на нее горбатился три года! Три!

Еще один парадокс нашей семьи состоит в том, что, имея состоятельных родителей, каждый из нас всего добивался сам. Иногда не без помощи матери и отца, конечно, но все же в большей степени наши заслуги — действительно наши.

Садимся в тачку, и брат включает зажигание.

— Послушай, как она воркует!

— Тебе бы девушку, чтобы слушать, как воркует она, а не кусок железа, — снова не могу сдержать смех.

— Знаешь что, брат? Первым делом самолеты. А девушки, это, знаешь ли, второстепенное. Хотя встретилась мне на днях одна бестия. Морковка.

— Я не понял — она бестия или морковка?

Славян зависает, а потом начинает смеяться:

— Она бесноватая морковка, то бишь рыжая ведьма. Ох и прокатила она меня вчера… я аж дежавю поймал, — уходит мыслями, очевидно, в воспоминания.

— Номер хоть взял? — Его поведение странное.

Нет, тут точно что-то не то.

— Я ж говорю: там все сложно и вообще очень запутанно. Ну ничего, я обязательно разберусь во всем, вот увидишь.

До дома Татьяны, у которой остановилась Соня, мы добираемся быстро. Девушка живет в обычной панельной девятиэтажке. Тут очень просто, но чисто и ухоженно.

— Говоришь тут живет твоя Соня? — хмурится, а я киваю

Лифт, как и вчера, не работает, поэтому мы топаем на шестой этаж пешком. В какой-то момент Слава останавливается и замирает:

— Ох и не хорошее у меня предчувствие.

— Что за хрень, Слав? — я торможу на пару ступеней выше.

Брат разводит руками, так ничего и не объяснив, а дальше открывается дверь, и мы с ним застываем на пороге.

Девушки напротив тоже не двигаются, и только кот вертится как уж на сковородке в руках Тани. Рыжая Татьяна и рыжий кот смотрятся дико комично.

— Какого черта ты приперся? — Таня шипит на Славу, очевидно, копируя звуки своего кота.

Что происходит? Они знакомы?

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка, — слышу самодовольное позади себя.

В этот момент кот вырывается, с громким шипением юркает между моих ног и убегает в подъезд.

— Твой кот такой же бешеный, как ты, — спокойно констатирует Слава.

— Это потому, что он ненавидит мужиков-дуболомов, — Таня воинственно складывает руки на груди.

— Именно поэтому у тебя их нет? — осуждающе цыкает брат.

— Все у меня есть!

Из подъезда, с самого низа, слышится, как что-то разбивается. Таня срывает с вешалки кофту, попутно хватает за куртку брата и с криком: «За мной!» утягивает его вниз.

Слава только и успевает, что ошалело посмотреть на меня.

— Это что сейчас было? — Соня, так же, как и я, провожает троицу взглядом.

— Это побег, — решительно заявляю я. — Или провокация. Думаю, узнаем позднее.

Калинина кивает мне и проходит в квартиру. Я захожу следом и замираю в шаге от нее. Тесный коридор, слабое освещение, только мы вдвоем. Ее голые стройные ноги, пухлые губы, которые она тут же облизывает, и сводящий с ума запах.

Мне не под силу устоять перед ней. Ни тогда, ни сейчас. Как ни старайся, как ни держи себя в руках — все это не имеет ни малейшего смысла. Именно поэтому я делаю шаг навстречу, аккуратно подхватываю ее под бедра и сажаю на тумбу при входе.

Опускаю лицо Сони и впиваюсь в ее губы своими. Вот теперь все. Теперь уже точно назад пути нет.

Глава 24. Не так, как кажется

Соня

Я не знаю, как умудрилась перейти тонкую грань.

Вспоминаю прошлое и ту боль, которая пронизывала мое тело и душу. Она сплелась со мной воедино и душила много лет. Вид моего Димки, спящего в объятиях другой, — это мучительно.

И вот теперь я на месте той, из-за кого будет болеть душа у Аделии.

Дима целует меня жадно, страстно, ненасытно. Пьет так, будто все эти несколько лет испытывал непереносимую жажду и вот наконец добрался до источника.

Прикусывает мою губу и слегка оттягивает ее, впивается пальцами в мою талию, прижимает к себе. А я, глупая, доверчиво льну к нему. Будто и не было нескольких лет тревожных воспоминаний.

Как же я докатилась до этого?

— Дим, остановись, — изо всех сил пытаюсь оттолкнуть мужчину. — Не надо.

Мои попытки настолько же жалки, как и я.

Бывший парень отстраняется ненадолго и заглядывает мне в глаза. А там пьяные омуты — непонятно, кто из нас пил вино, потому что он выглядит таким же пьяным, как и я. Если не больше.

Димка опускает лоб на мое плечо и шумно выдыхает, опаляя кожу горячим дыханием. Его руки заведены за мою спину и плотно прижимают меня к себе.

— Неправильно все это, Дим, — говорю я предательски дрожащим голосом. — У тебя там Аделия, у меня муж. Нельзя нам, Дим.

Мягко выпутываюсь из его объятий и выхожу из нежного кольца. Димины руки бессильно падают вдоль тела.

Я прохожу в кухню и сажусь на табурет, потому что ноги меня уже не держат.

Следом за мной в комнату заходит Дима. Я ожидаю, что он сядет на второй свободный стул, но он подходит близко ко мне и присаживается на корточки в моих ногах.

Обнимает их и заглядывает мне в лицо:

— Ты можешь убегать от меня, но рано или поздно тебе придется признаться самой себе.

— Признаться в чем? — спрашиваю и чувствую себя разбитой.

В глазах Димки так много тепла. Его чернота проникает в меня, распространяется внутри.

— Ты знаешь, в чем, Сонь, — отвечает устало.

— Не в чем мне признаваться, Дим. У тебя невеста. Между прочим, хорошая девушка. У меня муж. Козел, но муж, Дим. Между тобой и мной ничего нет и быть не может. Все это всполохи прошлого. Недосказанность. То, что мы так и не смогли завершить. Ты не признался мне в измене, потому что не помнишь ничего, а я не простила тебе предательства, потому что не забыла. Эта картина стоит у меня перед глазами по сей день. Мы двое — просто незакрытые гештальты друг друга.

Мужчина смотрит на меня внимательно, и я вижу злость в его глазах. Сцепляет сильнее зубы и произносит негромко:

— Значит, незакрытые гештальты?

— Да, Дим, — меня будто разом покидают силы.

Он отстраняется и поднимается на ноги. Отходит на шаг назад и произносит решительно:

— Ты никогда не была для меня незакрытым гештальтом, Соня. Ты всегда была той, которую я полюбил. И моя любовь никуда не делась, не испарилась, не исчезла. Она тут, — бьет себя ладонью в районе сердца, а у меня начинает гореть в груди от этих слов. — Эти несколько лет я не забывал о тебе. Ты в сердце, в голове, под кожей. Всегда только ты. Я был глупцом, когда отпустил тебя. Но я не повторю этого.

Глаза печет от слез, и я чувствую, как они волной приближаются, готовые в любой момент затопить меня.

— Аделия… — все, на что хватает меня.

— Все не так, как кажется на первый взгляд. Но я смогу объяснить тебе ситуацию, когда ты будешь готова.

Опускаю голову и смотрю на свои сцепленные руки.

— Иди, Дим, — произношу хрипло и чувствую, как первая слеза катится по щеке.

Волков подходит ко мне. Берет мое лицо в свои руки и поднимает, заставляя посмотреть на себя. Я вижу родную улыбку и глаза, в которых море нежности. Он стирает пальцем слезу и говорит тихо:

— Я бы никогда не смог разлюбить тебя.

Целует меня в мокрые губы и уходит.

Глава 25. Начистоту

Соня

Я не видела своего мужа пять дней. И вот наконец-то настало время разрешить нашу ситуацию и уйти.

Мы находимся в переговорной офиса адвоката, которого я наняла по совету Димы.

Прямо как в голливудских фильмах, мы сидим за столом вчетвером: я и мой адвокат Артур Громов, по другую сторону — мой будущий бывший муж и его адвокат.

— Итак, господа и дамы, предлагаю начать, — Громов с шумом открывает большую папку с документами по разводу, в которых уже стоят мои подписи, и я подпрыгиваю на месте.

Артур Александрович дал мне четкие указания, как себя вести и что делать. Вообще от этого мужчины веет аурой спокойствия, и я чувствую себя уверенно рядом с ним.

Он долго объяснял мне, на что я имею право, что мне не светит, а за что можно побороться. Мой же ответ был неизменен: мне от Руслана Белова ничего не нужно.

Все мои вещи со мной, а недвижимость и транспорт — пусть останется тому, кто за это заплатил.

— Моя клиентка отказывается от какого-либо разделения имущества и не претендует ни на что. Главное условии Софии Леонидовны — это скорейший развод.

— Я против! — перебивая его, стучит по столу Руслан.

Я поражаюсь выдержке Громова. Его лицо абсолютно непроницаемо, он никак не реагирует на выпад моего мужа.

— Руслан Асланович, не имеет значения, выступаете вы за развод или против него. Моя клиентка настроена решительно, ввиду определенных обстоятельств, всем нам известных. Все это лишь вопрос времени. Вашего, — указывает на нас с Русланом. — И нашего, — кивает на адвоката моего мужа.

У того лицо недовольное. Такое ощущение, что его заставили сюда прийти и он жалеет, что вообще связался с Беловым.

— Пути два, — продолжает Громов. — Либо вы подписываете все бумаги сейчас и вас разводят в течение недели. Либо мы идем долгим путем и вас опять же разводят, но через два месяца на обдумывание и суд. А там последует обнародование зафиксированных увечий, нанесенных моей клиентке. Ваша, Руслан Асланович, репутация будет испорчена, что, вероятно, повлечет за собой проблемы на работе. Так как у вас нет детей и моей клиентке ничего не нужно из активов, то считаю разумным пойти первым, наиболее безболезненным путем.

— Нет! — Рус снова упрямо стучит по столу.

Вздыхаю и недовольно качаю головой. Вот упертый баран!

— Артур Александрович, вы не могли бы со своим коллегой оставить нас с Русланом наедине? — я просто не знаю иного выхода.

— Уверены? — переспрашивает Громов, и я киваю. — Я буду стоять у двери. Если что, кричи, — говорит мне шепотом на ухо.

После того, как за адвокатами закрывается дверь, я складываю руки под грудью и смотрю на Руслана, который выглядит достаточно помятым.

— Рус, давай по-хорошему, — произношу устало.

Мне правда хочется разобраться со всем этим как можно скорее и забыть свой брак как страшный сон.

— Сонечка, — он тянет ко мне руки, — дай мне второй шанс?! Ведь я люблю тебя!

— Любишь? — фыркаю я, не сдержав ядовитой усмешки. — Руслан! Очнись! У тебя ребенок на стороне и женщина, с которой ты прекрасно проводишь время. Вы трое гораздо более настоящая семья, чем мы вдвоем.

— Ребенок… — он опускает голову. — Прости, но я не смогу отказаться от него. Но Юля… я не испытываю к ней ничего! Это была пьяная ошибка. Юля не нужна мне. Ты моя семья, и я не хочу, чтобы это менялось.

Я смотрю шокированно на Руса и поражаюсь тому, какой идиоткой я была. В нем же нет ничего светлого. Весь он пропитан гнилью лжи.

Встаю со стула и подхожу к окну, рассматривая город внизу, а после поворачиваюсь и смотрю на Руса. Больше чем уверена, что в моих глазах ясно читается ненависть.

— Руслан. После потери мною ребенка ты, вместо того чтобы поддержать меня, уехал. Завел интрижку. Эта женщина родила от тебя. И, очевидно, судя по количеству твоих командировок, ты мотался сюда ежемесячно, чтобы видеться с сыном. Эта женщина, Юля, звонит тебе, пишет сообщения, в конце концов, ты ночуешь у нее. Руслан, скажи, как тебе вообще живется? Совесть не мучает? Она хоть в курсе, что ты женат?!

— Конечно, она знает! — смотрит на меня так, будто я произнесла какой-то вздор.

— О какой семье и любви ты говоришь, Белов?

— Я люблю тебя, и ты моя семья, — как баран, продолжает упираться.

— Если ты не заметил — у тебя уже есть семья. Сын и женщина, которая наверняка тебя любит. Иди к ним, Рус. Живи с ними счастливо, я не нужна тебе.

Подхожу к нему ближе, сохраняя расстояние в пару метров между нами:

— Руслан, давай начистоту? — выдыхаю и набираюсь сил. — Я никогда тебя не любила. Ты знал с самого начала, что я вышла за тебя замуж не по любви. Думала, стерпится-слюбится. Нет, Рус. Не стерпелось. Не вышло у меня любви к тебе.

— А к нему, значит, вышло? — говорит со злостью.

— А к нему у меня любовь никогда не проходила, Белов, — отвечаю и понимаю, как легко мне становится после этих слов, произнесенных вслух.

Руслан скалится, сжимает кулаки, но продолжает сидеть на месте — знает, что тут камеры, и не хочет лишнего компромата на себя.

— Ты такая дура, Сонь. Всегда была дурой. Хотя Димон тоже не сильно далеко ушел от тебя, — скалится мерзкой улыбкой.

— О чем ты говоришь? — шокированно распахиваю рот.

Глава 26. Правда

Соня

— О чем ты говоришь? — хмурясь, спрашиваю я.

Руслан заметно меняется. Нагло усмехнувшись, он поднимается на ноги и начинает медленно идти на меня. В этих движениях нет резкости, но меня опутывают щупальца страха, ведь еще свежи воспоминания о том, как он ударил меня.

— Развел вас с Димоном как лохов. Как детей малых, — шипит словно змея, настигая меня шаг за шагом, пока я, наконец, не упираюсь спиной в панорамное окно.

Дальше идти некуда, и Белов подходит ко мне вплотную, но не касается. Лишь опускает голову и продолжает злым шепотом:

— Скажи мне, дорогая женушка, что ты будешь чувствовать, если я скажу правду о вас с твоим дорогим Димочкой?

— Я не понимаю тебя, — трясу головой, пытаясь понять хоть что-то.

Руслан снова наклоняется и обдает мою кожу влажным неприятным дыханием:

— О-о, сейчас поймешь, — зловеще произносит он. — Тогда, пять лет назад, эта измена Волкова была подстроена.

— Что? — ахаю и пытаюсь отойти в сторону, но Руслан ставит руки по обеим сторонам от моего лица, не давая мне пройти.

— Да, детка. Ты была настолько печальна в своем горе, — издевательски говорит он. — Но так было даже веселее. С помощью нашей одногруппницы я заманил Димона на ту вечеринку, затем мы подсыпали ему снотворного. Ну а дальше все еще проще, и вот картина маслом: уничтоженная предательством ты и ничего не понимающий, полностью растерянный Волков. Вас было так легко развести, что в какой-то момент даже стало скучно.

— Ты… сволочь, — шепчу я и чувствую, как по щекам текут горячие слезы.

Все эти годы… я не могла принять давнего предательства. Меня наживую жгло изнутри от боли, от тоски по своему любимому.

— Есть такое, — мерзко усмехается Руслан. — Но знаешь, наблюдать за вашими страданиями было невероятно занятно. Как ты переживала, бедняжка, — снова издевательский голос. — Все понять не могла почему. Что же ты сделала не так, что твой возлюбленный лег на другую. Рыдала, ночами звала его во снах. И он — абсолютно растерянный и непонимающий. Даже морду мне бить пришел, когда заподозрил неладное.

Не в силах смотреть на Руса, роняю лицо в ладони.

— Знаешь ли ты, что перед всем этим представлением он купил кольцо и собирался сделать тебе предложение?

— Что? — ахаю я и хватаюсь за горло, потому что у меня резко спирает дыхание.

— Да, женушка, да. Он с таким упоением рассказывал мне об этом. Все дождаться не мог, когда сделает тебе предложение. И вот дождался.

— Боже! — неожиданно меня берет злость. — Ты! Мерзкий, подлый! Как ты смел после всего этого касаться меня?!

— Что значит, как я смел?! — удивляется он неискренне. — Ты и была изначально моей конечной целью.

Я распахиваю глаза и недоумевая смотрю на Белова.

— Ой, брось, не строй из себя овечку! — кривится он. — Ты всегда знала, что я неровно дышу к тебе!

— Какая разница, знала ли я это или нет. То, что ты… то, что вы сделали, — подло и низко! Вы разрушили наше с Димой счастье просто по своей прихоти! Неужели тебе было наплевать на собственного лучшего друга?

— Друзья, они, знаешь ли, такое дело — приходят, уходят. Не проблема найти новых. Но вот ты, — он поднимает руку и проводит пальцем по моей скуле, там, куда пришелся удар, и я отшатываюсь. — Такую зверушку, как ты, я хотел в свою коллекцию. С тобой, конечно, пришлось повозиться, чтобы приручить.

— Господи, что ты говоришь?!

— Ну что ты ведешь себя как дура, Сонь?! Не расстраивай меня.

— Ты просто ничтожество! За то, что ты сделал, тебя за решетку упечь надо!

— А ты пойди, найди доказательства спустя пять лет, — хмыкает он. — Да и за что сажать, детка, м-м-м? За то, что кто-то на вечеринке захотел пошутить над твои парнем и закинул ему в воду безопасное снотворное?

— Ты будешь гореть в аду, Белов, — шиплю я сквозь слезы.

— А это мы еще посмотрим, — произносит расслабленно и отходит от меня спиной вперед. — В моих рукавах тоже есть козыри…

Я прожигаю его взглядом, не в силах произнести что-либо.

Не знаю, чего ожидать от Руслана, ведь, как выяснилось, я совершенно не знала своего мужа.

Неожиданно он наклоняется над документами и ставит свою подпись на всех листах. А потом с неприязнью отшвыривает бумаги и выпрямляется.

В его глазах тонна ненависти и злобы, и он решает добить меня:

— Я подписал документы на развод. А теперь, детка, переваривай факты: вся твоя жизнь пошла коту под хвост. Ты уже пять лет могла бы быть счастливой женушкой Волкова и мамашкой его детей. И вроде кажется, что вот она, свобода и билет в счастливый конец, да? Но не тут-то было, ведь у Волкова есть шикарнейшая и богатая невеста, дочь партнеров его родителей. А ты обычная разведенка — без денег, без друзей, без жилья, без работы, без банковской карты на твое имя. Ты даже не в состоянии выносить ребенка. Кому ты нужна?!

Он по-садистки подмигивает мне, решительно разворачивается и уходит.

Смутно помню, как Громов вернулся в кабинет. Позвонил кому-то. Потом подсунул мне какие-то вонючие капли.

Очнулась я когда передо мной присел на корточки Димка и с тревогой заглянул в глаза:

— Он тронул тебя? Ударил? — Я вижу неподдельную злость и одновременно тревогу на его лице.

— Нет, — отвечаю тихо. Тону в черноте глаз и прошу еле слышно: — Дим… увези меня к себе.

Из офиса адвоката мы выходим, взявшись за руки. Дорогу к дому Димки я не помню. В себя прихожу в лифте, который поднимает нас на этаж, на котором расположена знакомая квартира.

Димина рука крепко держит мою, и я решительно делаю шаг вперед, встаю на цыпочки и первая целую его.

Глава 27. Целиком и полностью

Соня

В квартиру Димки мы вваливаемся. Целуемся, словно обезумевшие. Будто все это время мы умирали друг без друга. Не знаю, как Димка, но я чувствую себя именно так.

Все, что происходило в последние пять лет, теперь хочется забыть. Все эти попытки найти счастье с другим и заставить себя поверить в то, что я могу вырастить в себе любовь к нему, сейчас выглядят дико нелепыми.

Я была глупа, когда убеждала себя в том, что смогу быть счастлива с другим. В моем сердце всегда была любовь к одному-единственному человеку.

Димка всегда был где-то глубоко внутри меня. Он моя душа, мой смысл. Только сейчас, с ним, я чувствую себя настоящей, живой. Чувствую этот мир, который раньше находился будто бы за пеленой тумана.

Моя жалкая попытка создать замок из песка с треском провалилась. Сейчас я оказалась там, где когда-то только начинала.

Димка на ходу стягивает с меня рубашку, расстегивает брюки. Я делаю то же самое с его одеждой.

На полу остается кучка вещей, пока в итоге мы не добираемся в комнату, где я спала. Я падаю на кровать, но тяну Диму за собой, не в силах разорвать контакт ни на секунду.

— Как же я скучал по тебе, — шепчет мне в губы и снова накрывает их в поцелуе.

Его руки везде. Ласкают мое лицо, опускаются ниже, оглаживают грудь, ложатся на живот. Он чертит на коже круги большими пальцами и снова ведет их ниже.

Ласкает бедра и просовывает руку между ними.

Мое дыхание прерывается, и я запускаю руку Димке в волосы, сжимая их. Второй рукой хватаюсь за простынь и сминаю ее в кулаке.

Дима отрывается от моих губ и прокладывает дорожку вслед за движениями рук. На груди задерживается, прикусывая сосок через тонкую ткань белья, и я ахаю, чувствуя, как внизу живота зарождается то самое чувство.

Все, что у нас было с Русланом, — ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас. Я горю, полыхаю на ветру и при этом чувствую себя самой живой, самой нужной и желанной.

Нет никаких проблем, мыслей и тревог. Есть только здесь и сейчас. Есть мы, а большего мне и не нужно.

Дима обводит языком пупок и прикусывает кожу, а я не могу сдержать стон.

— Дима… — зову его.

Прошу, а о чем — сама не знаю. Мне нужен он. Целиком и полностью. Мне нужно все, что он только может мне дать.

— Я здесь, милая, — произносит, не отрываясь от моей кожи. — Здесь.

Его рука пробирается к трусикам и проникает внутрь. Я в буквальном смысле растекаюсь лужицей под мужчиной и понимаю, что потеряла связь с реальностью.

Он ласкает меня, бесстыдно размазывает влагу, а после наклоняет голову еще ниже и…

— Нет! — я не успеваю опомниться.

Димка не дает мне пошевелиться, крепко перехватывает мои бедра и накрывает меня губами.

— Да! — стону протяжно я и откидываюсь на подушки, ощущая, с какой силой у меня в груди стучит сердце.

Внизу живота происходит что-то невероятное. Клубящееся желание наполняет каждую мое клеточку, готовое взорваться вот-вот, в любой момент.

Когда-то давно Руслан пытался доставлять мне удовольствие таким способом. Ничего хорошего из этого не вышло. Наверное, потому что на самом деле я никогда не желала своего мужа так, как желала Диму.

В какой-то момент я понимаю, что нахожусь на пике и вот-вот готова сорваться вниз. Будто почувствовав это, Волков отстраняется, в одну секунду стягивает с себя белье, ложится сверху и, не теряя больше ни секунды, пронзает меня одним быстрым движением.

Мы будто сходит с ума друг от друга. Я начинаю стонать от ощущения переполненности, и Димка накрывает мой рот своим. Я впиваю ноготки в его широкую спину, а он ловит мое дыхание.

Я прижимаю его к себе теснее, а он усиливает скорость движений. Все быстро, стремительно, на разрыв. Я чувствую огонь внизу живота, в сердце, я вся горю для него и вместе с ним. Он терзает мои губы, я оттягиваю его волосы.

Я даже представить себе не могла, что это может быть так.

Оргазм настигает нас одновременно. С последним тихим стоном я откидываюсь на подушки и пытаюсь вдохнуть как можно больше воздуха, который был мне так необходим.

Димка падает рядом со мной и тут же подтягивает меня ближе, прижимает к себе и держит крепко. На его лице широкая счастливая улыбка, уверена, что на моем такая же. Он целует меня в висок и шепчет:

— Как же я скучал по тебе, родная.

Я запоздало вспоминаю — в порыве страсти так и не рассказала Диме о том, что мне поведал Белов. Но сил ни на что не остается, я измотана.

Решаю поговорить об этом завтра и опускаю тяжелые веки, нежась в объятиях любимого.

Глава 28. Гость

Соня

Боже, как мне хорошо.

В его объятиях горячо, но он из них не выпускает. Опаляет кожу, будоражит мысли и чувства. Мы оба пока не до конца проснулись, но уже пытаемся втиснуться друг в друга еще сильнее.

Рука Димки опускается по моей спине все ниже и ниже. По телу пробегает дрожь. Он закидывает мое бедро себе на талию, раскрывая меня для своих рук просто до неприличия.

Чувствую его возбуждение, оно упирается мне в низ живота.

Я оплетаю Диму руками и ласкаю сильные плечи и руки, завожу ладонь себе за спину и переплетаю свои пальцы с его.

Он пользуется случаем и притягивает меня к себе еще сильнее. Мы наслаждаемся каждой секундой, купаемся в ощущениях, как в чистом море.

Одновременно происходит две вещи: он опрокидывает меня на спину и толкается внутрь. Плавно двигается во мне, а я тихо стону и закатываю глаза от этого удовольствия.

Секс неспешный, чувственный. Я чувствую себя так, будто прошла всю тропу ненастий в своей жизни и вот наконец-то добралась до конечной точки, в которой мне безумно, просто до неприличия хорошо.

Дима водит губами по моим ключицам и груди, а я поднимаю его лицо и заставляю поцеловать меня в губы. Ходим с ним по краю пропасти, больше не боясь упасть.

С тихим вскриком сжимаюсь, а после распадаюсь на частицы, умирая и одновременно возрождаясь. Димка догоняет меня, ритмичными движениями доводит но нового пика и сам срывается вниз с хрипом.

Изливается в меня, снова падает рядом и притягивает к себе.

Пытаемся отдышаться. А я не могу налюбоваться на Димку. Какой же он… мой родной.

Тянусь к нему с поцелуем, которому не суждено случиться — раздается звонок в дверь, и я слышу знакомый голос:

— Димуль! — кричит Аделия. — Ты дома, котик? Я не могу дозвониться до тебя.

Я замираю в руках у Димки, покрываясь ледяной коркой на глазах. С силой зажмуриваюсь, причиняя глазам боль.

Какая же я… тварь последняя. Ведь я знаю, как это больно! Уж я как никто знаю. И пусть, что по факту тогда у него ничего не было, но та картина и осознание… Это невероятно больно. И вот я на месте той, которую ненавидела много лет.

Шлюха, вот кто я!

— Соня, — произносит встревоженно Дима. — Что бы ты сейчас себе ни надумала — тормози.

Вырываюсь из его горячих объятий и быстро скатываюсь с кровати, падаю на пол.

— У нее есть ключи? — шепчу ему.

— Нет, — спокойно отвечает Волков.

Он невозмутимо поднимается, подходит к шкафу и достает оттуда домашние штаны, надевает их, разворачивается и решительно произносит:

— Сонь, успокойся. Все хорошо.

— Да, конечно хорошо, чего уж тут! — меня аж передергивает от его спокойствия. — Я всего лишь переспала с парнем, у которого на носу свадьба! Всего-то!

Я вскакиваю на ноги и начинаю бегать по комнате, собирая свою одежду. Трясущимися руками натягиваю ее, параллельно проклиная себя на чем свет стоит.

Фоном Аделия продолжает трезвонит и звать Волкова.

Белье и брюки уже на мне. Осталось найти пиджак и рубашку. Они находятся в соседней комнате, и я спешу надеть их.

Дима подходит ко мне сзади, берет за плечи и разворачивает к себе:

— Соня, прекрати! — говорит хмуро. — Я не отпущу тебя. Сейчас я объясню все Аделии, и она поймет.

— Что? — ахаю я. — Ты с ума сошел?! Не смей!

Вырываюсь из его объятий, иду спиной вперед:

— Она ничего не должно знать, понял? Она же наверняка любит тебя и не переживет предательства.

Димка распахивает глаза, и я вижу в них злость. Он наступает на меня, а я отхожу все дальше, в спальню.

— Ты себя слышишь, Калинина? — рычит он. — А кого люблю я, не хочешь спросить?!

Я затыкаю уши и оседаю на пол:

— Нет-нет, пожалуйста, нет, — не знаю, что на меня находит, паника это или я реально тронулась умом?

Волков присаживается рядом и берет мои руки в свои, разводит их в сторону.

— Смотри, как мы сейчас поступим, — говорит абсолютно спокойно, как будто это целиком и полностью штатная ситуация. — Сейчас я приглашу Аделию в квартиру и объясню ей все.

— Не смей, Волков! — шиплю на него через пелену невесть откуда взявшихся слез. — Не смей! Как ты себе это представляешь? Она заходит вся такая сюда, а тут я! От стыда я просто сквозь землю провалюсь. Да на мне же написано, чем мы занимались!

Тыкаю в зеркало, стоящее рядом. Я, конечно, потрясающе выгляжу: тушь размазалась, волосы растрепаны, вся одежда мятая, да и сексом от меня наверняка разит за версту!

— Хорошо, — сдается Дима. — Что ты предлагаешь?

— Просто открой дверь и придумай что-нибудь! Ну не знаю, что чувствуешь себя плохо! — Господи, когда я успела стать такой лгуньей? — Она уйдет, и мы подумаем.

Волков шумно выдыхает и устало опускает голову.

— Ладно, — недовольно произносит он и встает.

Я прячусь в спальне, но отсюда все слышно:

— Димуля! — радостно произносит Аделия. — Как ты, милый? Ты заболел?

В ее голосе столько неподдельной тревоги, что я мысленно просто сжигаю себя на костре позора.

— Немного. Деля, откуда ты вообще узнала, где я живу?

— А я маме твоей позвонила.

— Ясно. Ты поезжай, я тебе перезвоню, — в голосе Димки нет ни капли нежности, тон сухой, ровный.

Как же я ненавижу себя!

— Конечно, Димуль, — быстро соглашается она. — Успеешь выздороветь до вечера? Помнишь, что мы идем на важный прием?

— Черт, — тяжело вздыхает Дима. — Помню.

— Ну все, я побежала, Димуль. Выздоравливай. Не целую!

Слышу, как закрывается дверь.

В голове набатом стучит: «Димуль», «Димуль». Ревность, перемешанная с ненавистью к себе, — потрясающий коктейль, который меня наверняка убьет.

Подхватываю свою сумку и фурией вылетаю из спальни Димы, заставая того в коридоре.

— Какого?.. — хмурится он, а я опускаюсь на пуфик и начинаю обуваться.

Димка рывком поднимает меня и заглядывает в глаза:

— Какого черта ты творишь, Сонь?! Мы же договорились обо всем!

Вытирает мои слезы и впечатывает в свою грудь. Я даю себе минуту на прощание и отстраняюсь:

— Не получится у нас с тобой ничего, Дим.

— Только попробуй, — рычит он.

— Да, Дим. Так надо, — всхлипываю. — Иначе никак.

Волков шумно выдыхает:

— Соня, если ты еще не поняла: я тебя люблю. Ты, конечно, можешь надумать там в своей голове все, что угодно, но прежде послушай меня…

— Погоди! — перебиваю его и достаю из сумки трезвонящий телефон. — Алло? Что? Как? Бегу, Танюш!

Кладу телефон обратно в сумку и говорю Диме уже спокойнее:

— Прости, у Тани ЧП, ей нужна моя помощь. Я позвоню тебе позже, и мы решим все, ладно?

Вместо ответа Волков в один шаг преодолевает расстояние между нами и зло целует меня.

Уже на улице понимаю, как же сильно я завралась…

Глава 29. Прелесть

Соня

— Я просто долбаная трусиха! — вою я, задерживаю дыхание и опускаюсь под воду в ванной.

Зависаю там на сколько хватает воздуха. Не знаю, для чего я делаю это? Пытаюсь скрыться от проблем под водой? Бред!

Резко выныриваю и тяжело дышу.

— Так ты просто взяла и сбежала? — недоумевая, переспрашивает Таня, сидящая на стуле возле ванны.

— Да-а-а, — со стоном отвечаю я и откидываюсь на бортик.

— Ну ты даешь, Калинина! — разочарованно произносит подруга. — На, выпей!

Протягивает мне бокал с вином, и я нерешительно забираю его:

— Пить в двенадцать дня?!

Таня подносит свой бокал к моему и чокается со мной:

— Обмыть твой развод никогда не рано, поэтому пей. Тем более что ты сейчас просто взорвешься от своего невроза!

Делаю большой глоток вина, осушая практически половину бокала, и морщусь.

— Э-э-э, мать! — встревоженно зовет меня подруга. — На-ка, закуси!

И кладет мне в рот кусок сыра, а после эклер.

Монотонно жую его, отмечая, что очень вкусно, и прокручиваю в голове все события. Тем временем Василий Алибабаевич, вальяжно развалившийся на Тане, подносит лапу и цепляет с тарелки кусок сыра, пока хозяйка не видит.

— Ты представляешь… — бормочу я и отворачиваюсь от кота, смотря на стену перед собой, — она стоит там у двери и разговаривает с ним, а я мечусь по квартире и думаю, что сказать, когда она войдет внутрь и увидит меня? Знаешь, в какой-то момент я поймала себя на мысли: а не спрятаться ли мне в шкаф?

Артемьева нервно смеется и тут же начинает кашлять:

— Вот это вы выдали с Димой. Но знаешь, я рада за тебя. За вас.

— Что? — я поворачиваю голову и, недоумевая, смотрю на подругу.

— То самое, Сонька, — как ни в чем не бывало отзывается она.

— Ты, верно, не расслышала, о чем я тут говорила, да?

— Все я слышала, — отмахивается Татьяна. — Вот смотри, что происходит: после пяти лет брака ты разводишься. Да еще как разводишься! Сначала узнаешь о том, что у мужа другая семья и вообще ребенок от другой. Потом он избивает тебя, а после все-таки дает развод. И вот вместо того, чтобы страдать по своему бывшему мужу, ты полностью переключаешься на своего предыдущего бывшего, — и продолжает приглушенно, — если что, я болею за команду Димки. Так вот, вместо того чтобы страдать, ты падаешь в объятия Волкова. Ну не прелесть ли?!

— Невеста его прелесть, Тань, — отвечаю с горечью в голосе и залпом допиваю остатки вина. — А я обычная тварь.

— Тебе не кажется, что ты себя накручиваешь? Судя по тому, что ты мне сказала, Дима хотел все рассказать ей, но ты не дала. Кстати, почему?

Я опускаюсь ниже в воду, так, чтобы подбородок касался воды:

— Представь картину: заходит в квартиру эта прекрасная Аделия, а тут я. В рубашке, надетой шиворот-навыворот, потеками туши под глазами. Это мерзко, Тань. И она не заслуживает такого.

— А чего заслуживает? Чтобы ее обманывали, а потом она узнала бы об изменах чисто случайно? — Таня спрашивает совершенно беззлобно, но ее слова причиняют боль. Может быть, потому что она права? — Зря ты не разрешила Диме поговорить с этой Аделией. Это было бы честно и правильно. И сейчас, вместо того чтобы врать Волкову, сбегать от него, а после страдать и прятаться в ванной, ты была бы в его квартире и вы бы наверняка трахались как кролики.

— Тогда мне это казалось самым правильным решением, — вздыхаю я.

— И Волков тебя так просто отпустил?

— Я нагородила ему какой-то чуши о том, что у тебя ЧП, и сбежала.

— Трусиха, — вздыхает подруга.

— Она самая. Кстати, Тань, мне тут Руслан признался кое в чем.

Подруга доливает нам вина и с тревогой смотрит в мое лицо:

— О нет. Что еще он натворил?

— Помнишь тот вечер, когда я застала Диму в объятиях другой?

— Конечно! Я помню, как тебе было больно, как ты плакала и не могла найти себе места.

— Да. Та измена… на самом деле ее не было. Весь этот спектакль разыграл Руслан. Он подпоил Димку и обстряпал дело так, будто бы тот изменил мне.

Пока подруга увлечена вопросом, Вася ныряет носом в бокал Тани и лакает вино. Подруга не видит этого, поэтому оборачивается и смотрит на меня, раскрыв рот от шока:

— Сонь, ты сейчас серьезно?! — ахнув, переспрашивает она.

— Разве я могла бы о таком шутить? — невесело спрашиваю я.

— Если это так, то Белов просто конченый урод! А я еще советовала тебе приглядеться к нему, подталкивала! Господи! Как он мог?

— Да, Танюш. Мне показалось, что у меня остановилось сердце, когда он мне все рассказал. И ведь пазл сложился. Дима ничего не помнил, а Руслан обставил все так, будто Волков напился до беспамятства. Представляешь, он же мне столько гадостей про Димку говорил! Боже, какая я глупая!

Опускаюсь под воду и тру глаза, чтобы не разреветься, а когда выныриваю, Таня спешит произнести:

— Ты не глупая, Сонь. Это твоя молодость и доверчивость. К сожалению, ты была обречена повестись на этот развод, а Руслан воспользовался тобой и повернул все наилучшей для себя стороной Господи, как он спит по ночам?!

— Понятия не имею, мне это неинтересно.

— А ты рассказала Волкову о том, что узнала?

— Не успела. Но я обязательно расскажу.

— Итак. Какой у тебя план?

— Я хочу поговорить с Аделией.

— Зачем? — Таня в шоке.

На самом деле, я тоже в шоке, но я чувствую, что должна. Должна понять, что между ней и Димой. Насколько сильную мы причиним ей боль нашей правдой?

— А у тебя со Славой что? — спрашиваю Таню.

— Прошу, не задавай мне вопросы, на которые у меня нет ответа.

— Откуда ты его знаешь?

— О-о-о, это очень долгая и некрасивая история. Но я не хочу сейчас об этом. Может быть, потом когда-нибудь.

Глава 30. Встреча

Соня

Я звоню по номеру, который мне оставила Деля, и договариваюсь встретиться с ней через час. Судя по всему, она очень занята, но готова уделить мне час на «поболтать». Да, именно так она и выразилась.

Я уже подходила к кафе, когда из припаркованного неподалеку автомобиля вышла девушка.

— Сонечка, как я рада тебя видеть! — восклицает она и тепло обнимает меня.

Аделия действительно невероятно красивая девушка. На ней легкое платье бледно-розового цвета, сверху наброшен кардиган. Она выше меня на голову, если не больше. На ногах у Дели туфли на высоких шпильках, которые делают ее ноги просто бесконечными.

Невольно я сравниваю ее с собой.

Я ведь никогда не одевалась так красиво. В основном удобно и практично. Редко когда позволяла себе надеть платья и каблуки — только на мероприятия со своим бывшим мужем.

И сейчас на мне простые джинсы и легкий свитерок. Минимум косметики, волосы распущены.

— Ты замечательно выглядишь! — искренне говорит она.

— Шутишь? — нервно усмехаюсь я. — Из нас двоих ты королева красоты, а я так, массовка.

— Ты преуменьшаешь свои достоинства! — искренне негодует Деля. — У тебя очень красивые волосы и глаза. Не нужно сравнивать себя с другими, ведь ты не знаешь, что у этих других за душой.

— Спасибо, — это все, что я могу сказать.

— Сонь, у меня неожиданно возникли дела, — виновато говорит она. — Понимаешь, сегодня вечером у моих родителей очень важный прием. А мне испортили платье. Прожгли большую дыру в белом шелке, представляешь? Теперь срочно нужно купить новое. Можешь составить мне компанию и помочь с выбором?

— Конечно, — соглашаюсь я, хотя плохо понимаю, зачем Деле мое мнение насчет ее платья.

В итоге мы едем в супермодный бутик, где Аделию тут же начинают облизывать в буквальном смысле этого слова. Я же, прямо как в фильмах, сажусь на диван, и девушка дефилирует передо мной, демонстрируя наряды.

Как раз в этот момент мне начинает названивать Волков. Прямо как чувствует. Я отклоняю вызов за вызовом. Не могу ему врать. Больше не могу. А сказать правду пока не могу.

Он пишет сообщение за сообщением, но я их не читаю.

Когда Аделия наконец определяется с выбором, мы заходим в соседнюю кофейню.

— У меня минут пятнадцать, а после надо бежать, прости, — она улыбается мягко, и я выдавливаю из себя ответную улыбку. — Расскажи, как у тебя дела с мужем?

— Нас развели вчера.

— Так быстро!

— Да, с помощью хорошего адвоката получилось все устроить.

— Как ты себя чувствуешь? — в ее голосе искренняя тревога, а я начинаю ненавидеть себя все больше и больше.

— На самом деле, хорошо, — откровенно говорю я. — Я поняла, что никогда не любила его, поэтому была рада, когда нас развели. Теперь впереди неизвестность, но мне это даже нравится.

— Что ж, тогда поздравляю! Уверена, у тебя все будет хорошо, — Деля кладет свою руку на мою и сжимает ладонь.

Инстинктивно хочу одернуть руку, потому что есть ощущение, будто я грязная, а Деля замарается сейчас, коснувшись меня, но я держусь.

— А как у тебя дела с твоим женихом? — спрашиваю я.

— Да как у всех, — отмахивается она и отвечает обтекаемо. — Он будет сегодня на вечеринке. Слушай, Сонь, а приходи и ты тоже!

— Куда? — меня подводит голос.

— Так на вечеринку. Может быть, познакомишься там с кем-нибудь интересным? У меня есть на примете парочка друзей! Приходи одна или возьми подругу.

В это время у Дели звонит телефон, и она показывает экран, на котором высвечивается имя Димы, а у меня все дрожит внутри.

— Да, Димуль, — кивает она. Волков что-то спрашивает, и Аделия отвечает: — Прости, милый, сегодня никак не получится встретиться. Дел просто невпроворот. Давай на вечере поговорим?

Дима отвечает, очевидно соглашаясь, потому что довольная Аделия прощается с ним и кладет трубку.

— Дель, я пойду, наверное, — говорю я и встаю.

— Да? — растерянно и даже как-то расстроенно спрашивает девушка. — Что ж, тогда до вечера, да?

— Хорошо, — киваю я, выдавливаю из себя улыбку и просто-напросто сбегаю.

Глава 31. Выбор

Соня

Я знаю, что сбегаю позорно. Аделия провожает меня странным взглядом, но я уже не думаю об этом, мне бы остаться наедине с собой, да поскорее.

А еще начинает душить ревность. Это вообще бред, потому что Димка позвонил Деле для разговора. А если нет?! Качаю головой, отгоняя сомнения.

Ставлю телефон на беззвучный режим и решаю пройтись, чтобы подумать обо всем том, что сейчас происходит в моей жизни. Погода отличная. Солнце светит вовсю, кругом много гуляющих людей.

Отправляюсь в сторону небольшого парка. Ноги сами собой несут меня туда. Подхожу к крохотному пруду и сажусь на лавочку неподалеку.

Чувствую, что телефон словно жжет через ткань джинсов. Наверняка Дима разыскивает меня и негодует, ведь я обещала сама позвонить ему.

И я обязательно это сделаю, только соберусь с мыслями. Последние пять лет я провела будто за пеленой. Просто плыла по течению. А тут за каких-то пару недель моя жизнь стала совершенно иной и изменила свой радиус.

Самое главное, в чем я уверена, так это в своих чувствах к Диме. Я любила его все эти годы, люблю и сейчас. Дима не сказал мне прямо о своих чувствах, но в вопросе «А кого люблю я, не хочешь спросить?» ответ напрашивается сам собой.

То, что он был готов рассказать о нас Аделии, тоже очень важно для меня и о многом говорит.

Осталось лишь объявить всем об этих чувствах. Вопрос в том, как сделать это максимально безболезненно для обеих сторон?

Достаю телефон и смотрю на бесконечный список пропущенных. Среди них вызовы и от Димы, и от Тани. Последнее сообщение от подруги, в котором говорится, что Дима приезжал к ней домой.

Коротко отписываюсь Тане о том, где я и о чем говорила с Аделией, а после перезваниваю Волкову. Тот отвечает после первого гудка и вместо приветствия произносит:

— Какого хрена, Соня?!

Он зол, и я понимаю его.

Я пообещала позвонить, но вместо этого трусливо прячу голову в песок:

— Прости, мне надо было подумать обо всем, — стараюсь говорить как можно спокойнее.

— Где ты?! — резко спрашивает Волков.

— В парке напротив ТЦ «Вега». Возле пруда, — отзываюсь я.

— Будь там, я рядом и подъеду минут через десять.

— Хорошо.

Остаюсь сидеть возле пруда. Я сделала свой выбор.

По правде говоря, иного исхода я не вижу. Я слишком долго жила без Димы. Он всегда был значимым для меня. Самым важным, если говорить точнее. Между нами всегда существовало нечто большее, чем простая влюбленность. Боже, неужели он в самом деле собирался сделать мне предложение?

Слова Руслана эхом отдаются в воспоминаниях. А ведь действительно, если бы не произошедшее пять лет назад, мы наверняка были бы женаты не один год. Возможно, у нас был бы ребенок — или не один. Как так вышло… Белов, за что это нам? Ты просто разрушил наши жизни, прошелся танком по нашему тихому счастью.

Но я знаю, или мне хочется надеяться, что не все потеряно. Сейчас не иначе как второй шанс, от которого я не могу отказаться.

Мне безумно стыдно перед Делей. Я не знаю, какие слова подобрать для разговора с ней. Как смягчить? Уменьшить силу удара? Как вообще это происходит?

Она замечательная девушка. Я не увидела в ней ни капли злости или невежества, оттого и вдвойне стыдно причинять ей боль. Я не понимаю сути их отношений, ведь в Диме я не вижу любви к ней. Что это вообще такое и почему они вместе, если, на самом деле, он вот так легко может отказаться от нее?

Я упускаю момент, когда Дима появляется передо мной. Он просто возникает из ниоткуда, берет меня на руки и крепко прижимает к себе. Поднимаю руки и оплетаю его шею, вдыхая родной аромат. В груди разливается тепло оттого, как мне хорошо сейчас рядом с Димкой. Я чувствую себя самой счастливой, самой нужной, самой желанной.

Так было всегда. Даже во времена нашего студенчества он просто появлялся и раскрашивал мою жизнь в яркие краски. Все проблемы и страхи исчезали. Я всегда чувствовала его любовь, всегда нуждалась в этом мужчине.

— Димка, — шепчу я и нахожу его губы своими.

— Ну наконец-то, — отзывается он и целует меня.

Мы снова сходим с ума, ненасытно припадаем к любимым губам. Совершенно бесстыдно целоваться вот так, среди бела дня, но я просто не знаю, как остановить себя.

Глава 32. Замкнутый круг

Дима

Все утро я как сумасшедший ищу Соню. Поначалу отпустил, а потом жалел, что пошел на поводу у нее. Калинину же нельзя выпускать из поля зрения. Стоит только расслабиться, как она тут же делает неверные выводы и выдумывает себе невесть что.

Сначала я звоню ей, но она не отвечает. После пишу сообщения, уже заведомо понимая, что не ответит. Чуть позже звоню Аделии, чтобы встретиться и поговорить о том, что вообще сейчас происходит, но та очень занята перед вечером, и мы договариваемся поговорить с ней там.

Это не очень хорошая идея, потому что на мероприятии будет куча людей. Не хочется обсуждать важные вещи у всех на виду, но варианта другого я не вижу, потому что оттягивать все это и дальше — полный бред.

Параллельно собираюсь к Татьяне, подруге Сони.

Как раз в этот момент в дверь звонят. Иду открывать. На пороге наблюдаю своего брата.

— Ты один? — неуверенно спрашивает он и заглядывает в квартиру.

— Один, — я отхожу и пропускаю брата внутрь.

— Всех своих дам проводил? — аккуратно спрашивает и окидывает меня внимательным взглядом.

— Всех, — коротко говорю я. — Видел, да?

— Курил на балконе, а тут гляжу: Аделия заходит в подъезд, но потом быстро выходит. А следом твоя Соня выбегает. Брат, в ты дерьме, да? Просто признай это!

Славик разувается, проходит в гостиную и нагло плюхается на диван, закидывает руки за голову. На нем светлые джинсы и обычная белая футболка, такое ощущение, что он просто пришел ко мне в том, в чем ходил дома.

— Я в дерьме, — честно и спокойно признаю я.

— Давай-ка поподробнее, — он садится ровнее, а я опускаюсь на кресло напротив дивана.

— Что говорить, Славян? Я сох по Соне еще в универе, ты же сам застал тот период, потому что еще жил с родителями.

— Да-а, брат, это было странно. Я, наверное, никогда не видел тебя таким. Ты начал бухать, причем жестко. Я впервые в жизни наблюдал тебя в бессознательном состоянии.

— Все это потому, что план, который я нарисовал себе в голове, просто развалился, — я откидываю голову на спинку кресла. — Ты же помнишь, я хотел жениться на Соне? Собирал деньги для того, чтобы вложиться в свой проект. А потом разом не стало в моей жизни Сони, а следом и целей никаких. Все вмиг потеряло смысл.

— Нам стоило большого труда уговорить тебя уехать и продолжить обучение за рубежом.

Да, они уговаривали меня всем семейством. Подключились буквально все братья — родители провели хорошую агитационную работу.

Вообще о Соне были в курсе немногие: Слава и еще один брат. Родители догадывались, но до конца так и не знали всей правды. Чего уж тут говорить, да я сам не знал всей правды, потому что та ночь так и осталась для меня за завесой.

— Ты знаешь, Аделия в какой-то мере помогла мне. Она была одна, за тысячу километров от семьи, и я точно так же. Я выложил ей все о том, что было. Не называл имен, но она понимала, что та девушка, по-прежнему значит для меня многое. Мы стали хорошими друзьями и там, в Америке, не переходили этих границ. Но почему-то, когда вернулись сюда, что-то изменилось.

— Ой, да знаю я, что изменилось, — небрежно отмахивается Славик. — Наши и ее родители почему-то подумали, что у вас роман. Что вы скрываетесь от всех и не хотите афишировать отношения. Короче, сделали неправильные выводы. Когда вы были в Штатах, до вас добраться было нереально. Но вот вы тут, и они начали подталкивать вас друг к другу, просто потому что могут это сделать.

— Славян, я ведь ни разу не говорил о том, что люблю Аделию или чего-то в этом роде! — начинаю заводиться я. — Мы просто возвращаемся домой, и Аделия начинает всем говорить о том, что я ее жених! И что у нас скоро свадьба! А я, блять, ни черта не понимаю! Я даже целовал ее ни разу! Какого хрена, Слав?!

— Очевидно, с Аделией была проведена агитационная работа ее придурошной матерью и тираном-отцом, которые спят и видят, чтобы Аделия стала Волковой. Она же девушка наивная и, скорее всего, приняла все слова матери и отца за чистую монету.

Да, у Аделии сложные отношения с родителями. Отец вообще тяжелый человек. Есть ощущение, что он тупо ненавидит свою дочь. Все это очень странно для меня, так как в семье у нас другая атмосфера, более теплая и доверительная.

— А со мной поговорить? — психую.

— А сам-то ты почему не поговорил с Аделией? — брат задает мне встречный вопрос.

— Я собираюсь сделать это каждый гребаный день. Но обязательно происходит что-то! — нервничаю и перехожу на крик.

Славик траурно вздыхает, встает и направляется на кухню, лезет в холодильник за водой, откручивает пробку и отпивает. После возвращается обратно и подходит к окну:

— А с Соней у тебя что?

— С Соней все серьезно, Слав. Но она-то думает, что у меня невеста, — невесело хмыкаю я.

— Замкнутый круг, — задумчиво произносит брат. — Пробовал объяснить все Соне?

— Соня бегает меня, как от прокаженного. Только доверится — и сразу в кусты.

— А Аделия? Она застала вас сегодня?

— Лучше бы застала, Слав, — подхожу к брату, отбираю у него воду и делаю жадный глоток.

— Вот это закрутила тебя жизнь, брат. Что делать будешь?

— Для начала мне надо поговорить с Соней и все объяснить ей, иначе она так и будет бегать, а я уже заколебался кататься на этих качелях. А после поговорю с Аделией и расставлю все точки над i.

— Брат, тебе понадобится тыл! — Слава кладет руку мне на плечо. — Схожу-ка и я на вечер!

— Спасибо, — улыбаюсь я брату и толкаю того плечом. — Мне нужно найти Соню, поэтому я собирался к ее подруге заехать. Ты со мной?

Подмигиваю Славе, и тот косо смотрит на меня:

— К Татьяне?

— К ней.

Он сразу загорается этой идеей, и я в очередной раз понимаю, что между ним и подругой Сони что-то происходит.

Слава обгоняет меня и быстро начинает обуваться, приговаривая:

— Ну поехали, что ли, прокатимся. У меня как раз к Татьяне важный разговор назрел.

— О чем? — спрашиваю с интересом.

Садимся в машину, я завожу тачку, Слава падает рядом.

— Дим, помнишь то время, когда я бухал?

— Спрашиваешь! Такое захочешь забыть — не забудешь. А что?

— Скажи, а я вообще в себе был?

— В каком смысле?

— Было ли когда-нибудь такое, что наутро я не помнил ничего? — задает вопрос настороженно.

— На самом деле, много разного было, Слав. И провалы в памяти, и хрень ты всякую видел. Ты тогда точно не закидывался ничем?

— Не-не, — отвечает тут же. — Что-то, а наркоту я презираю. Точно помню, что в этом плане был чист.

— А почему ты спрашиваешь?

Коротко вздыхает.

— Потому что у меня пробелы в памяти, Дим. Натворил я в прошлом дичи, вот теперь надо разгребать.

Глава 33. Пустые иллюзии

Дима

— О, нет! Нет! И нет!

— О, да! Да! Да! И да, Таня!

Славик без приглашения абсолютно беспардонно проходит вглубь квартиры Тани.

Брат смотрит на Артемьеву как-то уж очень странно. Будто ему многое нужно ей сказать, но подобрать слова просто невозможно. На удивление Таня больше не выгоняет его, только провожает взглядом, пока Слава рассматривает квартиру.

— Дим, может, заберешь из моей квартиры своего брата? — возмущается она достаточно вяло, скорее для проформы. — Тем более что Сони нет дома.

— Где она? — я остаюсь стоять на пороге.

— Не знаю, — Таня вскидывает руки, а после складывает их под грудью. — Ушла несколько часов назад и уже должна была вернуться. Сама не могу ей дозвониться.

— Понял тебя, — вздыхаю я, не понимая, что делать дальше. — Если она вернется домой и перезвонит тебе — попроси ее, пожалуйста, связаться со мной.

Славян, разглядывая квартиру, проходит в кухню и кричит оттуда:

— Тань, а что ты сделала со своим припадочным? Он как-то странно спит, ты не находишь?

— Это потому что он пьяный, — закатывая глаза, отвечает она.

— За что ты так с котом? — спрашивает Слава с досадой, выглядывая из кухни.

— Нечего было воровать у меня вино! — сразу ершится Таня. — Сам виноват.

Становится понятно, что я тут лишний, поэтому говорю:

— Ладно, Тань, я поеду. Сообщи мне, если что-то узнаешь.

Разворачиваюсь и собираюсь уходить, но девушка перехватывает меня за локоть:

— Дим, подожди, — просит тихо.

Как раз в это время из кухни слышится рев кота, и Таня кричит:

— Оставь моего кота в покое!

— Я проверял — жив ли он! — громко оправдывается Слава.

— Дим, — Таня вновь оборачивается ко мне, — я так до конца и не поняла, что между вами сейчас происходит, но знаю точно — Соня любит тебя и очень уязвима. Пожалуйста, не обижай ее.

— Тань, я люблю твою подругу, но сложилась неоднозначная ситуация, которую я пытаюсь разрешить. Поверь, я, как никто, хочу защитить Соню от всего.

— Хорошо, — сдается она, а я разворачиваюсь и направляюсь на выход.

— Эй! Подожди! А Слава? — кричит мне в спину Таня.

— А это уже, прости, не мое дело, — улыбаюсь я и решительно выхожу на улицу.

Сажусь в автомобиль и выезжаю со двора. Просто катаюсь по улицам, не понимая, где искать Соню. Когда у меня звонит телефон и я вижу на дисплее ее имя, с плеч падает груз.

Еду в парк и без труда нахожу ее возле пруда. Сидит на лавочке и смотрит перед собой, но будто не видит ничего. Подхожу ближе, беру ее на руки и целую. Соскучился безумно.

— Пойдем прогуляемся, — тяну ее за руку, и мы отправляемся на прогулку по парку. — Ну, выкладывай, что надумала?

Соня, идя рядом со мной, кусает губу и смотрит себе под ноги.

— Дим, я не надумала. Я поняла одну важную вещь — я любила тебя все эти пять лет и люблю сейчас.

В груди учащенно начинает колотиться сердце и разливается тепло от этих слов. Как же давно я их не слышал. Останавливаюсь и поднимаю пальцем ее подбородок, заставляя поднять на меня глаза, что Соня и делает. Я смотрю на нее внимательно. Светлые волосы обрамляют красивое лицо. Голубые глаза блестят, будто она готова заплакать. Вся она будто создана для меня. С каждым днем я все больше задаюсь вопросом: как я жил раньше без нее?

Улыбаюсь как придурок, глажу ее по лицу и произношу серьезно:

— И я люблю тебя, Сонь. Не переставал любить ни на день.

— Но как же Аделия? — недоумевает она.

Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Мы отправляемся дальше, а я начинаю рассказывать, потому что вся эта двусмысленность порядком достала:

— Аделия и я, мы знакомы уже много лет. Наши родители друзья, понимаешь? — спрашиваю у Сони, и она кивает.

Это стандартная история, в которой две состоятельные семьи, которые крепко дружат, мечтают породниться за счет своих детей. Наверняка наши родители спят и видят, чтобы дети нашли счастье в друг друге и нарожали общих внуков и наследников. Проблема в том, что не всегда дети оправдывают ожидания родителей, — раз. И два — для того, чтобы создать семью, нужна любовь, разве нет? Иначе это будет не семья, а просто какая-то жалкая пародия.

— Мы и раньше общались с Аделией и ее сестрой. У нас была общая компания, много общих знакомых. В тот год, когда мы были с тобой, она уехала на учебу в Штаты. Потом, уже после всего… когда я переехал в Америку, мы поддерживали друг друга. Она, можно сказать, была моим другом, но в моем сердце всегда была ты. И более того — Аделия в курсе, что я люблю другую.

— Как? — ахает Соня и поднимает на меня взгляд: — Так она знает про меня?

— Я никогда не называл имен, но о том, что у меня чувства к другой — знает.

— Как же тогда она согласилась стать твоей женой? — она хмурится, недоумевая.

— На этот вопрос у меня нет ответа, потому что я никогда не делал ей предложения, — развожу руками.

— То есть? — Соня отшатывается, но я не выпускаю ее из своих рук, возвращаю на место.

— Мы были дружны в Штатах, но это была реально дружба, ведь между не было ничего, понимаешь? Чтобы не возникало никаких недосказанностей: я даже не целовал ее. Ни разу, Сонь.

Калинина смотрит на меня немигающим взглядом, а я продолжаю:

— Очевидно, произошло какое-то недоразумение, потому что ее родители с чего-то решили, что мы помолвлены. Возможно, потому что мы вернулись вместе, я понятия не имею. Аделия подхватила эту идею, и я понимаю, почему она это сделала. В общем, это уже не важно. Все это произошло, когда я только вернулся на родину.

— Но почему ты не поговорил с Делей? Она же наверняка тешит себя пустыми иллюзиями! — теперь уже Соня злится.

— Знаешь, сколько раз я пытался поговорить с ней? Но то у нее проблемы и она тусит в ментовке вместе с тобой, то я бегаю по всему городу и ищу тебя. В любом случае это уже неважно, Сонь. Сегодня на вечере я поговорю с ней, и мы все расставим по местам.

— Это очень сложно, — Соня трет виски и хмурится.

— Мягко сказано.

— А почему Аделия хочет замуж за тебя, если не любит?

— Скажем так… ее отец — жестокий мудак. Он не очень хорошо обращается с ней. Нет, насилия или чего-то в этом роде нет, на психику он ей давит ощутимо. Для него она как разменный товар.

— Дим, это ужасно! — произносит с сожалением.

— Согласен, но дальше не вижу смысла скрывать наши отношения.

— Давай так: пока ты не разберешься с Аделией, мы не будем появляться вместе.

— И опять будем заниматься какой-то хренью?

— Нет! — спешит заверить меня. — Нет. Это последняя мера. Вынужденная.

Глава 34. Маски

Соня

— И теперь ты пойдешь туда со мной! — выпаливаю решительно.

— Дай-ка подумать, Сонь. Невеста Димы тебя пригласила на праздник к своим родителям, и теперь ты решительно настроена пойти на него? — на лице подруги шок.

— Вместе с тобой — да, — киваю и нервно закусываю палец.

Таня поднимается со стула, наливает воды в чайник и включает его. Не уверена, что она реально хочет чая, скорее всего, просто растеряна. Я вижу, с ней что-то происходит. И это неким образом связано со Славой, братом Димы. Я тактично пыталась выведать у нее, но Таня — молчок, не признается.

Артемьева изменилась за последние несколько дней. Исхудала, потух взгляд.

— Зачем тебе это нужно? — вырывает она меня из размышлений.

— Хочу убедиться в том, что между Димой и Делей действительно ничего нет, — возможно, я делаю ошибку, но я не чувствую землю под ногами, поэтому хочу посмотреть на все собственными глазами.

— То есть его слова тебе недостаточно? — добивает меня.

— Да не знаю я! — сажусь на стул и подтягиваю под себя ноги. — Понимаешь, я же раньше верила ему. Верила Димке, как самой себе. А потом тот случай.

— Ты ведь уже разобралась: твой муж подстроил все, разве не так?! — Таня недоумевает.

— Так! Так, да! Но у меня внутри что-то надломилось. И теперь мне сложно поверить.

Подруга, недовольная мной, качает головой.

— Сонь, нельзя так. Из меня, конечно, тот еще советчик… У меня отношений-то нормальных толком не было никогда. Да и выводы я неправильно делаю — вон уговаривала тебя попробовать с Русом, и посмотри, что из этого вышло, — усмехается невесело.

До меня неожиданно доходит смысл ее слов:

— Уж не думаешь ли ты, что я поехала с Русланом, только потому что ты мне посоветовала? — По лицу Тани проскальзывает тень вины. Я поднимаюсь, подхожу к ней, сажусь на стул напротив и беру ее руку, крепко сжимаю. — Это был только мой выбор, Танюш. Ты могла посоветовать мне что угодно, конечное решение оставалось за мной.

— Правда? — и снова виноватый взгляд.

— Конечно! — произношу уверенно.

— Калинина, я поеду с тобой на этот вечер, но лучше было бы сказать Димке о том, что мы будем там, — Таня выдает здравую мысль.

— Да, — киваю. — Так будет лучше. Но я не стану этого делать. Это же будет маскарад. Посмотрю за Димкой с Делей украдкой и уеду. Вот и все.

— Соня, Соня. Играешь с огнем.

Подходящих нарядов у нас нет, поэтому едем в торговый центр. На удивление быстро покупаем все, что нужно. Я выбираю платье, инкрустированное кристаллами. Мне оно безумно идет и гармонично сочетается с русыми волосами. Под светом ламп вся я переливаюсь и выгляжу, как настоящая принцесса. Мудреная маска закрывает часть лица, поэтому я уверена, что останусь незамеченной.

Танюшка решает, что до принцессы ей слишком далеко. Она покупает красное платье по фигуре со шлейфом и золотистую маску. Вкупе с рыжими волосами все это выглядит как настоящее буйство красок.

Мероприятие проходит в огромном и помпезном банкетном зале. Внутри все дорого-богато. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях. У всех на лицах маски. При входе я называю свое имя, молясь, чтобы Деля не забыла внести его в список гостей. Все проходит как по маслу, и нас пускают внутрь.

Мы теряемся в толпе, но привлекаем к себе внимание мужчин. Берем по бокалу шампанского у официанта. Я безумно нервничаю, дергаюсь и озираюсь по сторонам в поисках Дели или Димы, но пока что не нахожу их.

Меня начинает накрывать паникой, поэтому я решаюсь успокоиться и подышать свежим воздухом.

— Я выйду на балкон, хорошо? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Пойти с тобой? — Таня беспокоится.

— Нет, побудь тут, — не хочу портить ей вечер своей неокрепшей нервной системой.

Выхожу на широкий балкон, опираюсь руками о перила и поднимаю голову к небу. Вдох-выдох.

Наверное, сейчас идеальное время, чтобы признать: приезд сюда был ошибкой. Глупый, необдуманный поступок. Я пошла на поводу у своих страхов и сомнений и, вполне возможно, это приведет меня не туда, куда нужно.

— Чудесный вечер, вы не находите? — раздается рядом незнакомый голос.

— Что? — прихожу в себя. — Д-да, прекрасный.

Вежливо улыбаюсь и смотрю на мужчину напротив. Он старше меня, навскидку ему около тридцати пяти. Представительный, красивый, и, хотя лицо скрыто маской, видна порода этого представителя сильного пола.

— Началась медленная композиция. Как вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию в танце? — спрашивает вежливо и протягивает руку.

Я смотрю на нее и не знаю, что делать. Отказать? Не будет ли это выглядеть невежливо? Согласиться? Боже, да я не знаю этого мужчину. И приехала я сюда вовсе не танцевать.

Только собираюсь открыть рот и извиниться, как позади меня вырастает тень и горячая рука ложится на мою талию.

— Девушка со мной. А тебе, Власов, стоило бы позвонить беременной жене и справиться о ее самочувствии, — произносит знакомый голос.

— Не пошел бы ты, Волков? — от вежливости незнакомца не остается и следа.

— Конечно, пойду, — кивает добродушно и обращается ко мне: — Готова, милая?

Машинально киваю и даю себя увести.

Глава 35. Наверстаем

Дима

— Как ты меня узнал?

Тяну Соню по коридору. Открываю дверь и пропускаю ее внутрь. Мы в небольшой комнате отдыха. Тут пара дорогущих кожаных диванов, столик и выключенная плазма.

Соня не решается присесть, мы так и остаемся стоять напротив друг друга. В ярком свете рассматриваю ее.

Ей безумно, просто невероятно идет это платье. Едва я попал внутрь, она сразу привлекла мое внимание. Потребовалось немного времени, чтобы распознать в прекрасной незнакомке Соню. Походка, то, как она нервно заправила прядь за ухо, фигура — все слишком близко и знакомо мне, чтобы не узнать.

Это было неожиданно — видеть ее тут. Поначалу я собирался поговорить с Аделией, но стоило увидеть Соню, как я не смог удержаться и подошел. Очень вовремя, надо сказать, потому что на этот потрясающий блеск уже принялись налетать стервятники.

Наплевал на свой план, забил на него, лишь бы подойти к девушке, которую люблю.

— Как я могу не узнать самую красивую девушку? — отшучиваюсь и хватаю Соню за талию.

Прижимаю к себе, целую.

— Шутишь? — она пытается вырваться.

— Разве похоже на то? — хмурюсь.

Девушка расслабляется в моих руках, поднимается на носочки, закидывает руки мне на плечи и сама целует. Маски мешают, но мы как-то справляемся. Словно школьники, прячущиеся от взрослых, целуемся в закутке, вдали от любопытных глаз.

— Как ты попала сюда? — отрываюсь от ее губ.

— Ты будешь ругаться, наверное, — бормочет. — Меня пригласила Деля.

— Деля? — округляю глаза.

Вот это новости. Они что, общаются?

— Да, — Соня нервничает и спешит оправдаться. — Понимаешь, мы с ней встретились сегодня, и она позвала меня на прием. А я не отказалась.

— Встретились? — тупо переспрашиваю я. — Случайно?

Есть ощущение, будто что-то происходит за моей спиной.

— Нет, — у Сони виноватый взгляд. — Мы обменялись номерами, еще когда сидели в отделении полиции после того нападения. И я решила позвонить ей, поговорить.

Опускаю руки и выдыхаю. Черт-те что. Развязываю уже успевшую надоесть маску и кидаю на столик.

Соня хватает меня за руки и крепко сжимает их:

— Пойми, я была растеряна, ничего не понимала. Запуталась, наворотила дел. А потом ты мне все объяснил.

— Но ты, тем не менее решила проверить — говорю ли я правду? — спрашиваю холодным тоном, хотя внутри все кипит от злости.

— Ты не можешь сердиться на меня, — Сонины глаза начинают блестеть. — Глупое оправдание, знаю. Но мне сложно поверить, ведь куда ни глянь, везде обман, понимаешь, Дим? Поначалу я думала, что ты мне изменил. Потом считала, что мой брак настоящий. Доверяла мужу. А после выяснилось, что все, во что я верила, — ничто! Человек, которого я считала близким, растоптал меня таким обилием лжи, что не знаю, как отмыться от нее. И самое ужасное — посреди всего этого ты и события пятилетней давности, которые, на самом деле, тоже фарс!

Хмурюсь. Ее слова больше похожи на какой-то бред. Тяну Соню за руки и сажаю на диван, сам опускаюсь рядом. Тру ее ледяные ладони. Снимаю пиджак и опускаю ей на плечи.

— Я ничего не понял, Сонь, — признаюсь. — Давай сначала.

Она сглатывает:

— Дим, вчера, когда мы с Русланом подписывали документы на развод, он сказал, что в тот вечер все было подстроено. Ты не изменял мне. Они позвали тебя, ты бросил свои дела и приехал. Там тебе подсыпали снотворное, инсценировали измену. А я, дура, поверила. Хотя в душе чувствовала, что это не так. Что надо дать тебе шанс объясниться или выяснить все. Возможно, кто-то что-то видел.

Замираю, покрываясь ледяной коркой изнутри.

— Зачем ему это? — спрашиваю больше сам у себя, чем у Сони.

Ясен хрен, зачем ему это надо было. Руслан давно обратил внимание на Соню. Но, если честно, я никогда не думал, что он может опуститься до такого.

— Из-за меня, — голос девушки дрожит. — Руслан словно одержимый. Он просто хотел забрать меня себе. Как будто ты отнял его игрушку, а он хотел вернуть ее обратно.

Сколько горечи в ее словах. Вижу мокрые дорожки слез на щеках, не прикрытых маской.

— Ты прости меня, Дим. Я все испортила. И тогда испортила — не разобравшись, сбежала — и сейчас порчу, потому что поверить сложно.

Наплевав на все, поднимаю Соню и сажаю к себе на колени. Она тут же утыкается носом мне в шею.

Полнейший невообразимый бардак в моей жизни начинает обретать смысл. Теперь, когда правда открылась, появляется план, потому что я оставлять это просто так не собираюсь. Руслан поплатится за все, что сделал. И за нашу разлуку с Соней, и за то, что сотворил с ней.

Сцепляю зубы с такой силой, что они начинают болеть. Хочется найти этого урода прямо сейчас и раскатать по асфальту, чтобы больше не смел причинить никому боли ни словом, ни действием. Но Соне обо всем этом лучше не знать.

— Я рядом, слышишь? — шепчу ей в волосы и целую их. — Я все исправлю. Мы забудем о том, что было. Начнем новую жизнь. Веришь мне? Только не плачь, родная. Только не плачь…

Соня всхлипывает, находит мои губы, целует так сладко, что кружится голова. Медленно успокаивается в моих руках. Сидим несколько минут, приходя в себя, — хотя как это вообще возможно после того, что только что услышал?

— Нам, наверное, нужно вернуться? — спрашивает хрипло и растягивает губы в неестественной улыбке.

— Мне нужно найти Делю, я так и не поговорил с ней.

Соня кивает и поднимается с моих колен. Снимает пиджак и отдает мне его.

— Тогда пойдем, — разворачивается, намереваясь выйти, но я перехватываю ее за кисть и тяну на себя.

Запускаю руку ей в волосы, вдыхаю ее запах, закрываю глаза, мечтая о том, как бы поскорее очутиться с ней в объятиях.

— Люблю тебя, — шепчу на ухо.

— И я тебя, — отвечает тихонько и нежно проводит рукой по моим волосам. — Жаль, что мы потеряли столько времени.

— Наверстаем, — решительно киваю.

Глава 36. Моя Соня​​​​​​​

Дима

Возвращаемся в зал, и взгляд сразу цепляется за парочку, кружащуюся в зажигательном танго.

— Это Слава с Таней? — спрашивает шокированно Соня.

— Да, — усмехаюсь.

— Где он научился так виртуозно танцевать?

— В детстве ходил на танцы, — улыбаюсь, наблюдая за братом.

Как же хорошо, что Слава вернулся к нам. У брата были проблемы с алкогольной зависимостью, но родители нашли хороших специалистов, которым удалось ему быстро помочь и не довести дело до непоправимых последствий.

Танец заканчивается, и я беру Соню под руку. Та смущается:

— А это нормально, что ты так держишь меня? — спрашивает шепотом.

— Почему это не должно быть нормальным? — вскидываю брови. — Ты моя девушка. Так что не вижу никаких проблем.

Беспечно пожимаю плечами, хотя понимаю, отчего Соня тревожится. Но смысла разыгрывать ненужные сцены я не вижу: мы с Соней вместе, точка. Если у моих или Делиных родителей возникнут вопросы, я отвечу на них без проблем.

Подходим к ребятам. К ним уже присоединился наш третий брат Влад вместе со своей женой — Аней. Знакомимся, представляем дам друг другу. Девушки быстро вливаются в беседу и находят общий язык.

— Ань, а ты чем занимаешься? — с интересом спрашивает Таня.

— О, ну меня сеть кондитерских, — отвечает с гордостью и подмигивает: — Заглядывайте в гости, выпьем кофе, поболтаем. У меня сейчас новая линейка сладостей — творожные десерты на сахарозаменителе. Минимум калорий, максимум пользы. Хотя вам беспокоиться не о чем, вы обе в прекрасной форме.

— С удовольствием заглянем, да, Тань? — оживляется Соня. — Кое-кому не мешает набрать пару килограммов.

— Намекаешь на мою худобу? — Таня улыбается, но глаза остаются серьезными.

Сколько знаю Соню, она всегда была дружна с Таней, поэтому я и помню девушку. Пять лет назад она действительно выглядела немного по-другому. За это время она сильно похудела. Не знаю, что случилось с ней.

— Слав, ты бы занялся моей подругой, — Соня подмигивает брату.

— Непременно, — Слава тоже отвечает улыбкой скорее из вежливости.

Притягивает Таню за плечо к себе в попытке защитить. Соня понимает, что сказала что-то не то, и шепчет Тане одними губами: «Прости».

— Сонь, а ты чем занимаешься? — спрашивает Аня.

— Я фотограф.

— Сонечка! — восклицает Аня. — У меня идея! Не могла бы ты пофотографировать нас всей семьей? Совсем недавно у нас было прибавление, но нет ни одной совместной фотографии.

— С удовольствием! — с радостью отзывается та. — На следующей неделе удобно будет? Подберем локацию и образы. Танюш, сможешь мне помочь?

— Я? — глупо переспрашивает Таня. — Нет! Д-да… то есть наверное…

Ее откровенно ведет. Совершенно ясно, что она не хочет участвовать в этом. Слава бросает встревоженный взгляд на Таню.

— Я без тебя не справлюсь, — Соня мягко улыбается, и Таня, вздыхая, сдается.

— Помогу, — и вот это «помогу» звучит так, будто ее ведут на расстрел.

Болтаем на отвлеченные темы, пока я не замечаю Аделию.

— Родная, я отойду? — шепчу на ухо Соне. — Мне нужно поговорить с Делей.

— Да, конечно, — кивает и нервно кусает губу, провожая меня взглядом.

Хочется наклонить голову и поцеловать ее, но я сдерживаюсь. Это не то место.

— Ребят, присмотрите за Соней? — прошу брата с женой.

— Конечно!

Целую Соне руку, разворачиваюсь и нахожу Делю. На ней красивое черное платье и маска с перьями.

— Димочка,привет! — подпрыгивает ко мне и оставляет на щеке смазанный поцелуй.

— Деля, прекрасно выглядишь. Нам нужно поговорить.

— Прямо сейчас? — удивляется она.

— Да, — уверенно отвечаю я.

— Пойдем, — тянет меня за широкую колонну.

Тут мы оказываемся скрыты от любопытных глаз.

— Деля, происходит какое-то недоразумение. Ты представляешь меня своим женихом, но я никогда не говорил тебе о намерении жениться. Я люблю другую, Деля, и о нашей помолвке не может быть и речи.

Чем дольше я говорю, тем ниже опускаются плечи девушки.

— Но мама сказала, что ты готов на брак… — произносит еле слышно.

— Я готов на брак, но с женщиной, которую люблю. Прости, Деля, но это не ты.

— Черт, — выдыхает тяжело.

— Дель, как ты вообще ввязалась в это?! — недоумеваю. — Ты же даже не любишь меня!

— Люблю! — выпаливает и тут же сдувается. — Как друга люблю…

Качаю головой и беру руки девушки в свои.

— Ты близка мне, ты моя подруга, которую я знаю больше пятнадцати лет, но не более того. Дель, ну какой брак? Как ты вообще представляла это все между нами?

— Ты не понимаешь! — практически выкрикивает. — Отец решительно настроен выдать меня замуж в этом году! Мама мне давно говорила, что видит тебя моим мужем, но я отмахивалась, ведь ты мне друг! Но последний месяц она настойчиво вбивала мне в голову, что это прекрасная идея — наша свадьба. Говорила, что твои родители, да и ты сам, тоже мечтаете об этом! Ты же знаешь моего отца. Если он решил что-то сделать — обязательно сдержит слово. Он не будет церемониться. С него станется выдать меня замуж за какого-нибудь своего партнера-старпера! Знаешь, какие они у него? — в ее голосе неприкрытый страх. — Старые извращенцы! Я слышала, как один из них рассказывал отцу, что заказал проститутку. Девушку потом по частям собирали в клинике! — голос переходит на ультразвук. — Уж лучше за тебя, Дим! Ты хотя бы меня не обидишь!

Блять! И что делать?! У Дели действительно очень странный отец. Страшный человек. И друзья под стать ему. Поэтому ее слова меня не удивляют.

— Прости, Деля, — запускаю руку в волосы. — Я не знаю, чем тебе помочь.

Оба растерянно озираемся по сторонам, не найдя ответов.

— Дим, а ты говоришь, что готов на брак, — кого ты имеешь ввиду?

— Помнишь, я рассказывал тебе о неприятной истории, которая развела меня с моей любимой? — кивает. — Та девушка — это Соня.

— Соня? Моя Соня? — переспрашивает сдавленно.

Улыбаюсь.

Деля слишком добрая и чистая для этого мира и своей придурковатой семьи.

— И моя тоже.

— Ох ты ж боже мой! А я ей нагородила, что ты мой жених, что же она теперь подумает обо мне?! — прикладывает пальцы к пылающим щекам.

— За это не переживай, я разберусь со всем. Главное, объясниться и донести до наших родных, что ни о какой свадьбе речи быть не может, и поговорить с твоим отцом.

По щекам Аделии стекают слезы, она упирается лбом в мою грудь.

— Что же делать теперь, — шепчет.

Черт возьми, если бы я знал.

— Дамы и господа! — по залу проносится голос Аделиного отца.

Тот стоит на сцене в черном фраке и без маски. Довольный, как слон. Сердце ухает вниз, и я почему-то знаю: то, что он скажет, мне не понравится.

— Мы с женой рады приветствовать вас на этом прекрасном вечере! Открытие нового филиала нашей компании — замечательная новость, но есть еще более радостная! Мы счастливы сообщить всем собравшимся, что наша прекрасная и любимая дочь Аделия решила соединить себя узами брака с одним из сыновей наших дорогих друзей — семьи Волковых. Аделия, Дима! Ну же! Поднимитесь сюда и поделитесь с нами вашей радостью.

Шквал аплодисментов проносится по залу. Прожектор делает круг и находит нас, ослепляя. Деля замирает, буквально каменеет, не в силах поднять голову от моей груди. А я прикрываю глаза и устало выдыхаю, понимая, что Соня сейчас наблюдает все это со стороны.

Глава 37. Кошмар

Соня

Таня отошла куда-то, а Слава последовал за ней. Влад, муж Ани и Димкин брат, тоже исчез, разговаривая где-то по телефону. Аня же, пользуясь случаем, пока мы остались наедине, решила устроить мне допрос с пристрастием:

— Вы давно знакомы с Димой? — в глазах море интереса.

— Больше пяти лет.

— Ого! А вместе давно?

Что на это ответить? Есть какие-то варианты или хотя бы можно мне воспользоваться помощью зала?

— Эм-м… два дня?

Рот у Ани открывается и закрывается. Она быстро моргает, пытаясь понять, не послышалось ли ей. А я… что мне еще сказать? Ведь я не понимаю, когда начинается точный отсчет наших с Димой отношений, если это вообще можно так назвать.

— Мы были вместе когда-то давно, — решаю выдать правду. — Встречались около полугода, а потом…

Сглатываю. Как это рассказать-то, господи?

— В общем, я увидела его в постели с другой.

Аня округляет глаза.

— Димку? Нашего Димку?! — ахает и хватается за грудь. — Боже, у меня аж прилив случился на нервах. Не может быть! Не поверю в это.

Да-да. Вот и я должна была не поверить тогда, усомниться. Дура.

— Все оказалось подстроено его бывшим другом.

— Зачем он это сделал? — Аня бледнеет, но продолжает расспрашивать.

— Он хотел, чтобы я принадлежала ему, — пожимаю плечами.

— У него получилось добиться своего? — у нее уже глаза на мокром месте.

— Да, ведь я вышла за него замуж.

Аня начинает тихо плакать, я лезу в сумку и достаю салфетки.

— Ты прости меня за слезы, это все гормоны, — забирает их у меня и аккуратно, не задевая маску, промакивает глаза. — Что было дальше?

— Сейчас я развелась с мужем, и мы с Димкой решили начать все сначала.

Девушка обмахивается салфеткой.

— Бо-оже, какие все-таки мужики сволочи! — говорит со злостью. От слез не остается и следа. — Знаешь, а ведь у нас с Владом тоже есть такое прошлое, о котором и не расскажешь никому. Я до последнего не могла его простить за то, что он сделал со мной. За то, что сделал с нами…

Краснеет, осматривается по сторонам, но замечает Влада, идущего к нам, и шепчет:

— Потом еще поболтаем, — промакивает уголки глаз. — Вы с Димкой прекрасная пара, и я очень рада, что вы вместе. Из всех братьев Дима самый честный, правильный, всегда знающий, что нужно делать и говорить. Он не может быть предателем, это совершенно исключено!

— О чем болтаете, дамы? — Влад подходит к жене и притягивает ее к себе за талию, сводит брови: — Так. Это еще что за сырость?! Детка, просто покажи пальцем на того, кто обидел тебя.

Аня закатывает глаза и улыбается:

— А тебе лишь бы руки распустить, — хмыкает.

— Это не ответ, — мужчина серьезнеет.

— Еще какой ответ! Это, — указывает пальцем на красные глаза, — просто гормоны, понимаешь?! Я недавно родившая женщина! Имею я право поплакать немного?

Вместо ответа в его глазах разливается море нежности, он притягивает к себе жену и целует в висок. Я завидую этим двоим, которые могут вести себя на публике как им угодно и не стесняться любопытных глаз.

На сцену выходит импозантный мужчина, который начинает толкать речь. И чем дальше он говорит, тем сильнее мое тело сковывает холодом. Ледяные корки покрывают мою кожу, я будто примерзаю к земле.

— Мы безумно рады сообщить всем собравшимся, что наша прекрасная и любимая дочь Аделия решила соединить себя узами брака с одним из сыновей наших дорогих друзей — семьи Волковых. Аделия, Дима! Ну же! Поднимитесь сюда и поделитесь с нами этой радостью.

Как в кошмаре, проектор находит в темном углу Диму и Аделию. Она положила голову ему на грудь, а он нежно держит ее за плечи. Картина совершенно точно однозначная. Нет никаких сомнений в том, кем приходятся эти двое друг другу.

Под шквал аплодисментов делаю шаг назад. Еще один, и еще. Нет-Нет. Все это похоже на бред. Ведь мы только несколько минут назад разговаривали. Только несколько минут назад Дима объяснял мне, что они с Делей друг другу никто.

Аня что-то говорит мне, машет салфеткой перед лицом, хватает за руки, но я не слышу ее. Не понимаю ни единого слова, в ушах гул, разбивающий в кровь барабанные перепонки.

Шаг, еще шаг. Мне нужно уйти отсюда. Мне нужно на свежий воздух. Разворачиваюсь и быстрым шагом покидаю это торжество. Со злостью срываю маску, обронив ее по пути на улицу.

Гребаное дежавю снова заставляет меня пройти через этот ад! В третий раз! Душу дробит на части, не щадит ни единого уголочка. Умираю, тону, исчезаю.

Где-то в прошлой жизни я наверняка была плохим человеком, раз меня заставляют проходить через это вновь и вновь. Из раза в раз одно и то же, об одном и том же.

Срываюсь на бег и лечу. Не обращаю внимания на шпильки и холод. Ледяной ветер с реки пронизывает насквозь. Останавливаюсь и сгибаюсь пополам, переваливаясь через перила. Из груди вырывается смех. Совершенно ненормальная, больная истерика сквозь слезы и потеки туши на щеках. Перед глазами расплываются красные пятна, грудная клетка горит, и я дышу с такой частотой, что, кажется, прямо сейчас потеряю сознание.

Еле поднимая ноги, бреду к лестнице, ведущей к воде. На носу лето, но пока рано ходить босиком, тем не менее на последней ступеньке срываю осточертевшую обувь. Становлюсь на корточки и умываюсь.

Мне надо прийти в себя, потому что я определенно схожу с ума.

— Сонечка! — вскрикивает голос позади, и я резко оборачиваюсь.

Таня спешит ко мне и крепко обнимает за плечи, шепчет в шею:

— Милая, пожалуйста, не наделай глупостей, — всхлипывает.

— Ты чего? — заглядываю ей в глаза. — Думала, я топиться пошла?!

— Мне так показалось, — вытирает слезы и шепчет: — Я все слышала…

— Не надо! — вытягиваю вперед руку, останавливая подругу.

На плечи опускается теплый пиджак, от которого пахнет незнакомым мужским запахом. Слава укрывает нас обоих своей вещью и садится рядом:

— Я подгоню сейчас машину. Тань, не уходите никуда, хорошо?

— Не надо, — скидываю с себя пиджак и собираюсь вставать. — Я пойду.

Слава перехватывает меня за руку и останавливает:

— Соня, ты не можешь оставаться сейчас одна. На дворе ночь, а ты полуголая, да еще и босиком. Я отвезу вас домой к Тане. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, — в его голосе тревога.

Он бросает на подругу беспокойные взгляды. Я понимаю, что Таня так просто не сдастся и пойдет за мной.

— Хорошо, — киваю. — Только не говори никому.

Слава не отвечает ничего, разворачивается и уходит. А я поднимаю глаза к черному небосводу и стираю слезы.

Глава 38. Как и ты

Дима

— Уходи!

— Ты не должна разбираться с этим в одиночку. — Нахожу взглядом Соню и выхватываю ее силуэт, который исчезает в дверях.

Блядь, какого хрена вот это сейчас происходит?!

— Я сказала: уходи! — решительно произносит Аделия и с силой толкает меня в грудь.

Все это видят гости, но она не останавливается, продолжает выталкивать меня из круга света:

— Сама заварила, самой расхлебывать. Это не твое дело, Дима. Я одна виновата в сложившейся ситуации. Нельзя мне было вестись на беспочвенные слова матери. Догони Соню. Ваша история не должна повториться.

В глазах Дели тревога, но она кивает мне, подбадривая, и уходит сквозь толпу. Неожиданно ее перехватывает мой старший брат — Рома — и тянет за собой на сцену.

Открываю рот от шока. Эти двое едва ли здоровались друг с другом, что Ромка творит?!

— Дамы и господа! — громко произносит брат в микрофон. — Можете поздравить нас с Делей! В ближайшее время мы планируем пожениться!

Что? Я попал в параллельную реальность? Судя по удивленному лицу Дели — да. Не знаю, что задумал Рома, но какой-то план у него наверняка есть, он бы не стал так жестоко шутить.

Выбегаю на улицу и верчу головой по сторонам. Вокруг только персонал, все внутри. Меня хватают за руку и круто разворачивают.

Отец. Я и не знал, что они с мамой собирались сегодня быть тут.

— Дим? — он зол. — Ничего нам сказать не хочешь?!

— Хочу, пап, но не сейчас. Мне надо найти свою девушку и объяснить ей, что все, что она сейчас слышала — полнейшая хрень.

Запускаю руку в волосы и тяну воздух сквозь зубы. Если бы это только могло хоть как-то помочь.

Отец считывает выражение моего лица как открытую книгу, отпускает руку и ведет подбородком.

— Сыновья, вы чего творите? Я так и не понял, кто кому жених и невеста?!

— Пап, да не было у меня никакой помолвки с Делей. С чего вы вообще так решили?

Отец округляет глаза:

— Какая помолвка с Делей? — бледнеет.

Так. Ясно. Сука Дигай намутил болото, попробуй теперь отмойся от всего этого.

— Пап, прости. Мне нужно найти свои девушку.

— Иди, — кивает. — Ты единственный из моих сыновей, который всегда знал, что нужно делать.

— Только не сейчас, — развожу руки. — Только не сейчас, бать.

Он видит панику в моих глазах и кладет руку мне на плечо.

— И сейчас тоже.

Кивает, отпуская меня, а я разворачиваюсь и бегу к парковке. Прыгаю в тачку, дрочусь с ней, потому что меня заперли со всех сторон, а башка не варит. Когда я наконец с визгом шин срываюсь, звонит телефон.

— Ты знаешь, где она? — кричу брату.

— Да, — отвечает тот и тяжело вздыхает. — Дим, я отвезу их к рыжей домой.

— Я еду туда!

— Да погоди ты! — психует. — Она попросила не говорить тебе, но сам понимаешь, я не могу этого не сделать.

— С ней все в порядке? — выдыхаю.

— Да, но расстроена сильно. Не думаю, что сейчас она в состоянии говорить трезво. Как и ты, брат.

— Что ты предлагаешь?

— Да нихера я не предлагаю! — снова нервничает. — Я сам ни черта не знаю, как я могу советы раздавать?!

Притормаживаю у обочины и откидываю голову на подголовник, закрываю глаза. Полнейший бардак! Да какого хера вообще?!

— Слав, — зову брата тихо, — ты отвези их домой.

— Приедешь?

— Конечно приеду.

— Ясно.

Выхожу из тачки и заглядываю в круглосуточный. Покупаю пачку сигарет, падаю на капот тачки и курю. Я баловался когда-то давно, в студенчестве, и бросил. Но сейчас планку рвет. Хочется нажраться до потери сознания, но это не вариант, поэтому все, что остается, — сигареты. Тяну тяжелый дым и выдыхаю его в небо.

Когда подъезжаю к дому Тани, сразу вижу тачку брата. Паркуюсь рядом, но подниматься не спешу. Остаюсь внутри. Курить и размышлять.

Заебался я что-то. И игры эти тоже порядком надоели.

Она должна мне верить. Если Соня не будет верить сейчас, ни о каком будущем и речи быть не может. Прошлое черной тенью будет преследовать нас по пятам всю оставшуюся жизнь. Запустит свои мерзкие щупальца в нашу семью, отравит ее, уничтожит все светлое, что может быть.

Я ни разу, ни единого гребаного раза не соврал ей. Впереди вся жизнь, возможны еще неоднозначные моменты, — и что, так будет каждый раз? С оглядкой на прошлое?

Открывается дверь тачки, и ко мне садится Слава.

— Не знал, что ты куришь, — вскидывает бровь.

— Я и не курю, — затягиваюсь.

— Ну да, — поджимает губы и тянет руку.

Вкладываю ему пачку в руку, он выбивает из нее сигарету, прикуривает, а пачку засовывает в карман своих брюк. Улыбаюсь.

— Как она? — машинально поднимаю взгляд на Танины окна.

— Херово, но оклемается. Сам-то как?

— Заебался, — отвечаю просто и выкидываю окурок.

Славян кивает. Сидим в тишине, наполненной сигаретным дымом. Ему на телефон приходит сообщение. Он читает его и говорит:

— Иди.

Поворачиваю голову, рассматривая брата. Даю себе секунду на осознание. Подрываюсь и вылетаю из тачки, даже не забрав ключи. Перепрыгивая через ступени, поднимаюсь на нужный этаж. Только я хочу нажать на звонок, как дверь открывается и выглядывает Таня, уже переодетая в домашнюю одежду.

Окидывает меня недовольным взглядом, поджимает губы и угрожающе тычет в меня пальцем:

— Последний шанс, — и выходит из квартиры.

Слышу в ванной комнате шум воды, прохожу на кухню и сажусь на стул, ожидая, когда Соня выйдет оттуда. На столе три чашки, в которых нетронутый остывший чай. Шум воды прекращается, и через пару минут она появляется в дверях, в халате с полотенцем на голове.

Заплаканное лицо, глаза красные, но видно, что уже успокоилась.

— Так и знала, что она это сделает, — вздыхает, но улыбается.

— Таня просто любит тебя.

Сглатываю. Смотрю за Соней, боясь пошевелиться, будто она, как птица, может сорваться и улететь навсегда.

Она делает нерешительный шаг. Еще один, и еще. Подходит ко мне и становится вплотную, шепчет:

— Как и ты.

— Да. Как и я, — выдыхаю и притягиваю ее к себе, упираясь лбом ей в живот и закрывая глаза.

Глава 39. Значимые вещи

Соня

— Как думаешь, Слава скажет Диме, где я? — спрашиваю, едва за братом Димы закрывается дверь.

— Думаю, он уже сделал это, — отвечает подруга.

Таня отпивает остывший чай.

— Что я могу сделать для тебя, Сонь?

Залезаю на стул с ногами, подтягивая их к груди.

— Я бы не отказалась отвлечься, — пожимаю плечами. — Не хочешь рассказать, что было между тобой и Славой?

Таня замирает, начинает нервно крутить в руках чашку.

— Это не самая приятная история, — произносит отстраненно. — Тем более в свете последних событий.

— О, поверь, я поняла это.

Подруга искоса смотрит на меня, принимая решение — делиться или нет.

— Когда-то давно мы тусовались со Славой.

— А под тусовались ты подразумеваешь?.. — поднимаю бровь.

Таня громко вздыхает:

— Спали мы, Сонь. Просто трахались.

— Т-так, — киваю.

— А после я забеременела.

Повисает тишина, я лишь слышу, как учащенно бьется мое сердце.

— Ты — что? — шепчу.

Таня смотрит на стену перед собой, избегая моего взгляда.

— У нас не было официальных отношений или чего-то вроде этого. Нам просто было хорошо вместе, — она не слышит и не видит меня, уходит глубоко в свои воспоминания. — Когда я узнала о беременности, то пошла к Славе.

Сглатывает.

— Он дал мне денег на аборт. — В ее голосе столько печали, тоски и боли, что у меня сжимается все в груди.

— Тань? — шепчу, понимая, что сейчас последует.

— Я взяла их и сделала, как он хотел, — говорит совершенно мертвым голосом.

Зажимаю рот, чтобы не закричать. Слезы хлещут из глаз, но Таня по-прежнему смотрит в одну точку перед собой. Я срываюсь с места и подбегаю к подруге, обнимаю ее.

Таня уходит глубоко в себя, отгораживаясь от меня и реального мира.

— Все в порядке. Уже все в порядке, — повторяет, хотя я вижу, что с подругой далеко не все хорошо.

Разве такие вещи забываются? Стираются ластиком из истории?

— Почему ты не сказала ничего мне?

— На тот момент ты уже уехала в Германию. У тебя была своя беда, я не хотела нагружать тебя еще и своими проблемами.

— Прости меня, — шепчу сквозь слезы.

— Ты чего? — Таня приходит в себя и поднимает на меня глаза. — Все уже позади. Дела давно минувших лет.

Но ведь я знаю, что это не так.

— Но почему Слава так поступил? — недоумеваю я. — Он показался мне хорошим парнем.

— У него была алкогольная зависимость, Сонь. А когда я пришла говорить с ним, оказался пьян. Он даже не помнит нашего разговора.

— Ты веришь в это?

Подруга пожимает плечами:

— Судя по его реакции, все так и было.

— Господи, как мне жаль… Прости, что меня не было рядом с тобой. Даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти в одиночку… Это ужасно, Тань, — стираю слезы.

— Это жизнь, — говорит дрожащим голосом и выдавливает болезненную улыбку.

Сидим в обнимку, переваривая прозвучавшие слова. Таня приходит в себя первой:

— Ну все, довольно слез. Бегом в душ!

Ухожу купаться, а когда возвращаюсь, вижу Диму, сидящего за кухонным столом. После того, что сказала Таня, в голове у меня будто проясняется. Важные и значимые вещи находят свое место.

Подхожу ближе, запускаю руку в волосы Димы, перебираю пальцами. Опускаю лицо и целую его в макушку, он горячим дыханием обдает мой живот. Этот жар слышно даже через плотную ткань халата.

Вся боль, все проблемы отступают, пока он рядом со мной. Дышит со мной в унисон, дарит свое тепло.

— Поговорим? — поднимает взгляд.

— Нет, — качаю головой. — Ответишь мне только на один вопрос, хорошо, Дим? — спрашиваю мягко, и он кивает.

Я много думала, да и разговор с Таней позволил посмотреть на все с другой стороны. Подруга задала один важный вопрос, который дал ответы на множество других. Верю ли я Диме?

А ведь я верю ему. Безоглядно. Просто когда все вокруг говорят о другом, правда будто замыливается, представляется нечеткой, и поверить в нее становится сложнее. Проще довериться человеку. А в том, что я могу довериться Диме, я уверена. Он бы не стал мне врать. Ни тогда, ни сейчас. И достаточное количество раз доказывал мне свою честность и преданность.

— То, что говорил тот мужчина со сцены, отец Дели, — правда? — на последнем слове голос меня подводит и срывается.

— Нет, — просто отвечает он. — Все это одно сплошное недоразумение.

Поднимается, берет мое лицо в свои руки и зацеловывает щеки, лоб, губы:

— Я полностью принадлежу тебе. Так было тогда, пять лет назад. Так есть сейчас. Я люблю тебя. И тогда, и сейчас — моя любовь не изменилась. Она не стала слабее, не исчезла. Ты всегда оставалась в моем сердце, в моих мыслях. А я был молодым дураком, которому следовало просто забрать тебя, скрутить и увезти за собой, чтобы никогда больше не расставаться.

Чем дольше он говорит, тем больше слез падает на мою губы.

— Я так люблю тебя, Дим. Это было просто глупо — пытаться вытравить из сердца чувства к тебе, — всхлипываю.

— Если не перестанешь плакать, я все-таки закручу тебя в ковер и украду, — грозится, видя мою улыбку.

Он стирает слезы, собирает их губами, и я шепчу ему:

— Давно пора было это сделать.

Димка отстраняется на секунду, кивает и подхватывает меня на руки так, будто я не вешу ничего. Уносит в комнату, где я живу, сажает на кровать и лезет в шкаф.

— Странное похищение, — хихикаю.

— На улице прохладно, а у тебя волосы мокрые. Я не могу вынести тебя на улицу в сыром халате, — собирает в стопку спортивные штаны, футболку.

— Тем более что под ним ничего нет…

Выпрямляется. Поднимает голову к потолку и прикрывает глаза.

— Это было жестоко.

Прикусываю губу, сдерживая смешок, но он все равно вырывается. Дима возвращается ко мне и становится на одно колено. Складывает мне на колени спортивную одежду. После того, как он освобождает руки, опускает их на мои щиколотки и ведет вверх.

— Что ты делаешь? — ахаю.

— Просто проверяю твои слова.

Он делает это слишком нежно, заставляя меня тонуть в чувствах.

— Таня может зайти в любой момент, — шепчу Димке в губы, пока его пальцы пробираются меж моих ног, не встретив ни единого препятствия.

Он целует меня. Прикусывает губу, оттягивает ее и облизывает.

— Тогда тебе и мне стоит поспешить к нам домой.

Загипнотизированно моргаю, а Димка улыбается. Он понимает, какой эффект произвели его слова. У меня нет дома. Но у меня есть нечто гораздо большее — он. Самый родной и любимый.

Быстро одеваюсь, и Дима заботливо накидывает мне на голову капюшон. Выходим, взявшись за руки, и видим Таню со Славой — они сидят в машине брата Димки и курят.

Они не видят нас, но мне в глаза бросается то, что оба не выглядят счастливыми рядом с друг другом. Бог его знает, что может помочь этим двоим, но мне хотелось бы, чтобы они наконец разобрались. И нашли выход из сложившейся ситуации или перестали бы уже друг друга мучать…

Увидев нас, Таня спешно выходит из машины, Слава идет за ней. Подруга обнимает меня:

— Все в порядке?

— Да, — выдыхаю с улыбкой, и она кивает.

Расходимся в разные стороны. Вернее, мы с Димкой в одну, а те двое… в разные. Едем домой, держась за руки, не в силах оторваться друг от друга.

Глава 40. Одно на двоих

Дима

Едем с Соней ко мне домой. В квартиру заходим, не переставая целоваться. Надеюсь, на этом все и наши приключения закончились, потому что я откровенно устал разгребать проблемы.

Далеко продвинуться не успеваем, поэтому заходим в кухню. Усаживаю ее на стол и развожу колени, располагаясь между ее бедер. Нежно целую. Мне не насытиться ею, мне всегда будет мало Сони. Запускаю пальцы ей в волосы, сгребаю их на затылке, вдавливаю ее в себя.

Опускаюсь с поцелуями ниже, прохожусь языком по шее, прикусываю кожу.

Соня давит стон, закусывает губу, откидывается назад.

Опускаю голову еще ниже и кусаю через ткань торчащий сосок. Она снова ахает, снимает с меня смокинг, помогает расстегнуть рубашку. Все мои вещи летят на пол.

Просовываю руку в ее брюки и кладу пальцы между ее бедер, размазываю влагу, ловля губами тихие стоны любимой. Отзывчивая, нежная, чувственная. Стягиваю с ее бедер брюки и откидываю их в стороны. Толкаюсь сразу и на всю длину.

Соня сгибается пополам и прикладывает губы к пульсирующей вене. Двигаюсь сначала медленно, постепенно наращивая темп и ускоряясь, подгоняя ее к вершине пика.

Моя девочка отзывается, поцелуи переходят на новый уровень. Голодные, жадные. Мы куда-то спешим, хотя впереди целая жизнь.

— Люблю тебя, — шепчу ей.

— Люблю, — вторит она мне.

А после лежим на диване в объятиях друг друга. Тут вообще мало места, но на это плевать вообще. Так и засыпаем. Прижимаю ее к стенке дивана, закидываю ногу на свое бедро, плотно вжимаясь в нее.

Утром продолжаем. Выключаем телефоны, ходим по квартире полуголые. Она только в тоненьких трусиках и маечке в обтяг, которая вот прямо вообще ничего не скрывает.

Как и мои боксеры.

И я кайфую, глядя на нее, — какая же красавица мне досталась! Хожу, облизываюсь на любимую целый день. Играемся друг с другом. Я шлепаю ее по попке, она убегает от меня по квартире.

Становится так по-настоящему хорошо, что даже не верится, что это реальность. Готовим вместе. Я жарю мясо, Соня сидит рядом на столе, болтает ногами и ест яблоко. Кусаю его у нее из рук, облизываю ее губы, пальцы. Она берет мою голову и оставляет на лице сладкий поцелуй.

Мясо горит.

Отставляю сковороду, притягиваю Соню за бедра. Ближе к себе, упирая стояк меж ее ног. Она стонет.

— Волков, ты почему такой ненасытный? — шепчет страстно и кусает меня за мочку.

— Отыгрываюсь за пять лет, — отвечаю ей в губы и целую.

Опускаюсь ниже:

— Ох, черт! — шепчет. — Может, не надо?

Звучит сдавленно, потому что я уже начал делать то, что планировал. И снова все по кругу: ласковый шепот, слова любви и одно желание на двоих.

Сдвигаю ее белье, приспускаю боксеры и вхожу в нее.

— Это же кощунство какое-то! — смеется. — Прямо на столе! Среди продуктов.

— Нет времени менять дислокацию, — смеюсь ей в шею, прикусываю кожу и толкаюсь.

— А-ах, — сжимает мои волосы на затылке.

Движения рваные, то быстрые, то медленные. Сходим с ума в объятиях друг друга, кайфуем.

Соня сбегает в душ, а я продолжаю готовить обедоужин. Она ест, сидя на моих коленях. Кормит со своей тарелки, ворует из моей. И это так правильно, так желанно.

Все это я уже видел в своих давних мечтах, но в какой-то момент запретил себе вспоминать, запретил мечтать. Тогда казалось, что мы уже никогда не будем вместе, что преодолеть это не получится.

Глава 41. Встреча

Соня

А работу ведь никто не отменял!

— Давай на днях заедем к Тане и заберем оставшиеся вещи? — предлагает Дима, надевая рубашку.

— Что? — пищу. — Уже?

Прошел месяц, как мы живем вместе, но я все никак не могу до конца перевезти вещи из квартиры Тани.

— Ну давай еще пять лет подождем?

Застегиваю брюки и подхожу к Димке, помогаю ему завязать галстук:

— Я же ведь совсем не к этому! — тоже хочется злиться. — Понимаешь, я ведь никогда не жила одна. Не принимала самостоятельных решений. Сначала родители, потом Белов.

— А теперь я навязываюсь, да? — хмыкает устало.

Беру его лицо в руки:

— Ты другое, — расцеловываю его. — Но у меня есть ощущение, что снова за меня все решают.

— Ну давай снимем тебе квартиру? Поживешь там месяц. А потом съедешь ко мне. Потому что если ты думаешь, что я отпущу тебя, — зря.

Вздыхаю.

— Сонь, у тебя ошибочное мнение, что совместная жизнь обязывает тебя к послушанию или чему-то вроде того. Но ведь это не так. Иди, занимайся своими делами, работай, ходи на фотосессии, развивайся. Просто каждый вечер, пожалуйста, возвращайся домой.

Сердце щемит от этих слов. Может, уже хватит жертв? Веду внутренний диалог с самой собой. Ну ведь тебе же хочется жить с Димкой? Хо-очется, да. Так а что надо-то еще? Или этого мало?

— Ладно, — киваю. — Сегодня заеду к Тане и соберу вещи.

— А я помогу тебе их перевезти.

Целуемся, не можем выйти из квартиры. Опаздываем. К подземному паркингу спускаемся, держась за руки. Едем так же — переплетая пальцы.

— Остановишь за квартал до офиса?

Волков кидает на меня убийственный взгляд.

— Ладно, — вздыхаю.

Слухов теперь будет…

В офисе руки размыкаем, но едем в лифте плечом к плечу, кидая друг на друга смеющиеся взгляды. Я выхожу раньше, Дима едет выше.

— Ира, привет! — захожу в кабинет к PR-агенту.

— Привет, Сонь! Рада тебя видеть. Как ты себя чувствуешь?

Я отсутствовала на работе, пока приходила в себя после того, как Руслан ударил меня. Сослалась на болезнь. Потом меня отправили в вынужденный отпуск. Руслана, кстати на работе тоже не было. Ходят слухи, что его отправили в командировку в какую-то дыру. Вчера он должен был вернуться, поэтому мне надо быть готовой ко встрече со своим бывшим мужем.

— Все отлично! — чувствую себя бодро, очень хочется работать. Засиделась я. — Какой на сегодня план работ?

— Тебя ждет заместитель генерального, — косится на меня.

Так как я тут новый человек, о том, что Белов — мой бывший муж, знают единицы. Ирина в их числе.

— У нас же не будет проблем? — смотрит на меня выжидающе.

— Нет конечно! — говорю как можно беспечнее, а сама понимаю, что от Руслана можно ждать чего угодно. — Мы разобрались между собой, так что все в порядке.

Откровенно вру. Ни черта мы не разобрались, но выяснять отношения в офисе я точно не хочу. Я думаю, что Белов тоже осознает необходимость вести себя со мной уважительно. В конце концов, ему нужна была эта работа.

— Тогда иди к нему, — кивает Ирина.

Снимаю пиджак, оставаясь в брюках и тонкой кофточке, забираю технику и иду.

Руки ледяные и мокрые. Нервы шалят, я отчаянно боюсь нашей встречи и точно так же не хочу ее. Но выбора у меня нет.

Глава 42. Стоять в стороне

Соня

— Руслан, доброе утро, — стучу в кабинет и тут же захожу.

Бывший муж окидывает меня холодным взглядом. Уничижительным.

Уж лучше так, чем излишнее внимание.

— Готов начать?

Белов крутится на кресле и без стеснения рассматривает меня:

— С ним приехала, — это не вопрос.

— С ним.

— Видел вас, — тон холодный.

С одной стороны, хорошо, что видел, — значит, вопросов возникнуть не должно.

— Мы вместе, — поясняю я все-таки.

— Куда невесту дела? — усмехается.

Вскидываю подбородок:

— Не было никакой невесты, — произношу уверенно.

— Это он тебе так сказал? — хмыкает и поднимается.

Подходит ко мне. А я держу себя в руках, не позволяя себе сдвинуться с места и отойти назад, чтобы Руслан не понял, как действует на меня.

— Он.

— И ты поверила? — презрительный смешок.

— У меня нет причин не верить Диме. Не то что тебе, — последнее произношу с отвращением.

— Ты такая глупая, Сонечка, — издевается надо мной. — Всегда была и такой осталась.

Поднимаю руку и выставляю ее перед собой:

— Если ты думаешь таким способом снова запутать меня, зря стараешься. Дима никогда мне не врал, слышишь?! Никогда! Поэтому закрой свой грязный рот, Белов!

Скалится в мерзкой улыбке.

— А насчет глупости, знаешь? Я ведь и правда дура была. Когда поверила тебе!

Руслан перехватывает мою руку и сжимает ее со всей силы. Ахаю.

— Немедленно отпусти! — выкрикиваю. — Мне больно.

Но Белову хоть бы хны. Он продолжает сдавливать мою кисть. Наверняка останется некрасивый синяк.

— Ты еще ответишь за свои слова, Сонечка, — шипит мне в лицо.

Нахрен эти фотографии. Я не собираюсь терпеть такое отношение к себе. Делаю шаг вперед и бью Белова коленом в пах. Руслан тут же выпускает мою руку и со стоном валится на колени.

— С-сука… — воет.

— Гори ты в аду, Руслан! — произношу четко.

Разворачиваюсь и ухожу. Возвращаюсь в кабинет к Ирине. Та, видя меня, подрывается из-за стола.

— Что такое? — спрашивает с тревогой.

— Ир, прости, но я не буду его фотографировать, — в моем голосе дрожь.

— Ладно. Да. Хорошо, — Ира быстро моргает и тут видит мою руку.

Берет ее в свою ладонь, поднимает, рассматривает. Вся кисть красная, кожа горит. У Руслана было надето кольцо на палец, и металл поцарапал кожу.

— Ир, можно я займусь чем-нибудь другим? — дышу быстро, мне нужно прийти в себя и выкинуть этого урода из головы.

— Конечно можно. Но для начала тебе надо успокоиться.

Ира делает чай, кормит меня пирожными. Сажусь за компьютер, разбираю фотографии, часть отправляю Тане, какие-то редактирую сама.

Время проходит довольно быстро, потому что я погружаюсь в работу. Рука немного ноет, все-таки Руслан неудачно выкрутил ее. После окончания рабочего дня еду домой к Тане.

Собираю вещи. Подруга помогает мне. Я же чувствую себя какой-то кочующей цыганкой без дома. Вечером приезжает Димка и забирает меня.

— Я освобожу тебе эту половину, — поясняет он, открывая шкаф.

— Мне так много места не надо! — сопротивляюсь.

— Сейчас не надо, потом пригодится, — подмигивает мне.

Справляемся быстро. Переодеваюсь и иду на кухню. Хочется приготовить ужин, и я решаю сделать пасту. Дима в душе, поэтому не спеша готовлю.

Когда он возвращается, подходит со спины, обнимает меня, целует в макушку.

— Все готово, — не могу сдержать улыбки. — Садись.

Димка усаживается на свое место, и я ставлю перед ним тарелку. Он перехватывает мою руку и рассматривает ее. Краснота немного спала, но все равно видно, что будет синяк.

Ноздри Димы двигаются, я буквально ощущаю его злость.

— Он? — спрашивает ледяным тоном.

Сглатываю. Я не хочу, чтобы Дима ввязывался в это. Руслан та еще сволочь, с него станется снова подставить Диму и выставить все в неверном свете.

— Он, — киваю, потому что врать не хочу.

Димка прикрывает глаза и втягивает носом воздух. Сажусь к нему на колени и обнимаю за шею.

— Сонь, почему сразу не сказала?

— Не хотела, чтобы ты совершил необдуманный поступок. А ты совершишь, я это вижу. Белов — сволочь. Дим, он, возможно, специально это сделал.

— И что ты предлагаешь? Он будет причинять боль моей женщине, а я буду стоять в стороне и молча смотреть на это?

Ссаживает меня с колен и поднимается, идет в коридор. Хватаю его за руку:

— Димочка, остановись! Пожалуйста, родной! — чуть не плачу.

— Я не позволю никому, ни единой живой душе обижать тебя! — рычит.

Надевает толстовку, хватает ключи от машины. Как обезьянка висну на его шее.

— Ну куда ты уходишь? Морду ему бить? Дим, да он же этого и добивается, как ты не понимаешь?! Не смей, слышишь? Мы решим это по-другому! Не оставляй меня!

Зацеловываю его, шепчу слова о любви. Не пускаю. Уверена — у Руслана есть какой-то мерзкий план, а Дима сейчас подыгрывает ему. Нет уж. Не пущу!

Льну к Диме, торможу его, остужаю пыл, успокаиваю. С трудом, но уговариваю его остаться дома, хотя понимаю: это не конец.

Глава 43. Хороший человек

Дима

Сидим с Ромкой, старшим братом, в ресторане. Нам приносят обед.

— И что это за демарш был на вечере? — спрашиваю его.

— А что тебе не нравится? — хмыкает он нагло.

— Ром, Аделия не чужая мне. Она мой друг, понимаешь? Не играй с ней.

Ромка нахально улыбается:

— С чего ты взял, что я втягиваю ее в какую-то игру?!

Вскидываю брови:

— Да ты с ней за все время, что мы дружим, сколько раз пообщался? Два? И вдруг свадьба.

Рома вытирает рот и отодвигает тарелку:

— Слушай, у нас с Аделией партнерская сделка. Ей нужно спастись от деспотичного отца. Я ведь слышал ваш разговор. Виссарион реально мудак — выдаст ее за какого-нибудь престарелого уебка-партнера с вялым членом, но извращенной фантазией. Насрать ему на собственную дочь, а она цветочек нежный, почти парниковый. Ее сломать — нехер делать.

Приносят кофе. Отпиваю из чашки, задумчиво верчу ее в руках.

— Не верю я в такую благотворительность, Ром. Как ни крути, но ты не тот человек, который будет что-либо делать без выгоды для себя.

— Разумеется, — кивает, довольный собой. — Я же говорю — сделка, а не благотворительная акция.

— И что же ты получишь в таком случае?

— Как это что? — усмехается. — Красивую покорную жену, которая вхожа в высший свет. Умную, беззлобную, не меркантильную. Плюс ко всему Дигай наконец разрешит мне влезть в совет директоров, уговорю его на небольшой пакет акций в качестве свадебного подарка! — улыбается хищно.

— Только не надо втирать мне, что это все из-за бабла! — вот не верю я в это.

— Пф! Бабла никогда не бывает много. Но первопричина не в этом, да, — делает паузу. — Отец. Все никак не может успокоиться, что я не женат. Он последний год мне плешь проел: говорит, тебе тридцать два, уже дети должны табуном бегать, а я якобы все никак не остепенюсь.

— Я думал, после истории с Владом он перестал лезть в наши жизни.

У Владика, второго по старшинству брата, есть своя нелицеприятная история, связанная с насильственным выбором невесты. Окончилась она не очень красиво… Отец тогда ошибся, а расхлебывал все Влад вместе со своей любимой девушкой.

— В ваши, — с нажимом говорит Рома. — Ты у нас вообще самый правильный сын. У Славы свои проблемы, похлеще одиночества. Ну а Леха вообще мелкий.

Рома допивает кофе и отодвигает чашку. Глядит задумчиво в окно, смотрит сквозь людей, куда-то далеко уходя мыслями.

— Как ты собираешься жить с Делей, Ром? Она ж не комнатная собачонка, которая будет выполнять твои команды. Она живой человек. Хочу заметить, очень хороший человек.

Брат хмурится:

— Как будем жить — наше дело. Я не мудак, если ты об этом. Не обижу ее, в отличие от кандидата в мужья от ее папеньки. Он вообще нормальный? Мерзкий тип какой-то. Смотрит на свою дочь, как на кусок говна.

Вздыхаю. Деля никогда не жаловалась, не такой она человек. Но я видел — ее отец реально ненавидит ее. Это видно невооруженным взглядом. А вот почему — вопрос. Есть у меня предположение, что Аделия не его дочь. Потому что ну как, блять, можно не любить собственного ребенка? Даже если ты отмороженный ублюдок, любить свое потомство — в крови.

— Будь аккуратен с Виссарионом. И вообще, лучше поговори с отцом на его счет. Он очень скользкий и мелочный. За каждую копейку удавится. Еще и счет выкатит тебе за свадьбу.

Брат отмахивается:

— Насрать мне на это. Моя свадьба — оплачу, не проблема.

— А вот почему он так обращается со своей дочерью — это тебе лучше обсудить с Аделией, возможно, она объяснит что-то. И, Ром, Деля хороший человек, ты береги ее. Потому что больше некому, брат.

Рома смотрит на меня внимательно, кивает. Обедаем дальше, договариваемся поехать всем вместе на дачу, обмыть помолвку. После перерыва возвращаюсь в офис. Сегодня важный день, потому что Белова пора поставить на место.

Глава 44. Махинация

Дима

— Лена, позови ко мне начальника службы безопасности, — говорю секретарю по селектору.

Через десять минут в кабинет заходит Анатолий Павлович. Мужик серьезный, дельный. Воевал даже. Сейчас хватку не потерял, поэтому он один из немногих, кто действительно может мне помочь разобраться с Беловым и организовать ему волчий билет.

— Ну что, Анатолий Павлович, есть чем порадовать меня?

В зарубежной фирме, где раньше работал Белов, я смог выйти на одного важного человека. Именно он рассказал, что мой старый друг не просто так уволился, а с внутренним скандалом. Как выяснилось, Руслан выводил через подставные фирмы деньги компании. Поначалу понемногу, видимо, боялся. А потом оборзел и начал крутить большие суммы. Уводил средства на оффшоры, а их там хрен найдешь. Но та компания все-таки разобралась во всем и нашла кто подворовывает. Скандал закончился быстро, но болезненно для самого Руса. Ему пришлось вернуть все бабки. Фирма, чтобы не привлекать к себе лишнего негативного внимания, решила не подавать в суд. Уволился Белов тихо с и помощью каких-то мутных знакомых подчистил себе репутацию. Именно поэтому наша фирма не увидела в его биографии темных пятен. А они там были в большом количестве.

Крыса она везде крыса. Поэтому еще месяц назад я дал указание безопасникам поработать на пару с юристами. Мне нужно было разобрать деятельность Белова на запчасти. Каждую сделку, каждое письмо. Даже звонки со служебных телефонов — и те прослушивались.

— Ну и чуйка у вас, Дмитрий Артурович! — восхищается безопасник. — Я связался с зарубежными коллегами и выяснил, что Белов выводил деньги по той же схеме, что и на предыдущем месте работы. Спецы прямо сейчас пытаются оценить ущерб и подсчитать, сколько же всего было украдено. Но сумма даже сейчас накапала немаленькая. За такое можно сесть — и надолго.

— Анатолий Павлович, а как же аудиторская проверка, которая была не так давно? — хмурюсь. Ведь тогда все хорошо подчистили, что ж главную крысу не нашли? — Почему тогда ничего не раскопали?

— Предполагаю, что в этой комиссии у Руслана Аслановича есть свой человек, потому его и прикрыли. Это можно четко отследить, нам нужно еще немного времени, чтобы вытащить все фамилии.

— Я поговорю с советом директоров о том, что, возможно, стоит повторить проверку, но пригласить уже другую фирму. Если они прикрыли Белова, вполне вероятно, есть еще кто-то, обворовывающий компанию.

— Какие будут указания? — с готовностью подается вперед.

— Раскручивайте дальше. Я поговорю со своим человеком из прокуратуры, необходимо понимать, вчьей юрисдикции это экономическое преступление. Белову пропуск на работу заблокировать. Будет прорываться в офис — не пускать. Устроит скандал на проходной — записать все на камеру и припугнуть в случае чего. Кабинет его закрыть и следить постоянно, чтобы никто туда не входил и не выходил. Ни сотрудники, ни его секретарь, ни уборщица, вообще никто.

— Хотите размотать его?

— Да, — киваю и смотрю в большое окно. Хочу, чтобы от него мокрое место осталось.

— А если совет директоров предложит по-тихому урегулировать?

— Значит, объясню совету директоров, что по-тихому — не наш выход. Белова надо гнать в шею и с позором. Чтобы ни одна фирма не согласилась с ним работать.

— Это перечеркнет его карьеру, — констатирует.

— Разве? — усмехаюсь. — А я думал, что его карьеру перечеркнут махинации, на которые он, кстати, пошел добровольно! Его никто не тянул туда.

— Я понял, Дмитрий Артурович. Буду держать вас в курсе всего происходящего.

День закручивается, информация о воровстве Белова гуляет по этажам. Совет директоров в шоке, но никто не выступает против прилюдной порки. Сотрудники перешептываются.

Приходится задержаться на работе, потому что одна нитка потянула за собой целый клубок. Спускаюсь на улицу вместе с Соней — не хочу, чтобы она ждала меня тут. В этом нет никакого смысла. Внутри тревожно, не хочу отпускать ее одну, потому что уверен: Руслан не отступится и будет и дальше пытаться навредить. Мне через нее.

Он знает, что Соня — мое слабое место. И он не тот человек, который, с позором опустив голову, уйдет с поля боя. Белов продолжит сражаться до последнего вздоха и будет делать это грязно. Просто потому, что по-другому не умеет.

— Все это так ужасно! — Соня обнимает себя руками.

Притягиваю ее ближе и прижимаю к себе. Возле офиса практически никого нет, сотрудники давно разошлись по домам. В ожидании такси целую ее в висок:

— Приятного в этой ситуации мало, — соглашаюсь. — Но все-таки хорошо, что правда открылась. Как минимум, он не будет мелькать у меня перед глазами на работе.

— И как я могла не замечать ничего? — растерянно смотрит на меня. — Ведь должны же были быть какие-то сигналы? Ну, не знаю там, странные телефонные разговоры или бумаги.

— Как бы ты узнала, Сонь? Он же не мешками таскал домой деньги. Руслан по хитрой схеме перечислял их через подставные фирмы. А после уводил в оффшор. Ты ничего не видела, потому что все делалось за твоей спиной.

— Теперь эти деньги никак не вернуть? — расстроенно поджимает губы.

— Этим уже будут заниматься адвокаты, сейчас сложно сказать.

Приезжает такси, и я сажаю Соню на заднее сиденье:

— Позвони, как приедешь, — прошу ее отчитаться мне.

— Конечно, — улыбается и целует меня, а я возвращаюсь в офис.

Работаю, несколько раз созваниваюсь с Соней. Она дома, и у нее все хорошо, поэтому продолжаю в спокойном режиме разгребать дерьмо, которое оставил после себя Белов. Офис покидаю в час ночи. Глаза печет, башка гудит. Но иначе было никак — слишком много всего навалилось.

Еду домой по ночным полупустым дорогам, делаю несколько кругов по парковке, но все козырные места ожидаемо заняты. В итоге нахожу место чуть ли не в самом конце паркинга. Выхожу из тачки и вдыхаю свежий воздух. Начало лета, на улице пахнет цветами. Втягиваю носом прохладный воздух, улыбаюсь. Скорее бы домой, к Соне. В ее объятия. А после всего этого надо брать ее и ехать в отпуск, на море. Плавать, загорать, есть вкусные фрукты и заниматься любовью…

Прокручивая в голове одну фантазию за другой, иду к подъезду. Как раз в этот момент мне прилетает удар в голову.

Глава 45. Драка

Соня

Сон не идет. Ворочаюсь в кровати. Без Димки вообще не спится. То одеяло колючее, то подушка неудобная. Да и сердце мое не на месте. Надеваю домашние брючки и теплую кофточку, выхожу на балкон — посмотреть, не приехал ли. Как кошка, сижу на подоконнике и жду своего хозяина.

От того, что натворил Руслан, я в шоке. Боже, зачем ему столько денег? Что за жадность? И ведь не сказать, что он из бедной семьи, наоборот. Его родители обеспечены, он никогда ни в чем не нуждался. И тут эта кража. В особо крупном…. Он просто греб деньги лопатой на протяжении нескольких лет. Ведь мы не нуждались ни в чем. Хотя, может, это мне хватало всего, а Белову, наоборот, вечно чего-то не хватало. Потребности у меня всегда были приземленные. Из дорогих купленных мне вещей — телефон и фотоаппарат. Ну, может, еще пара сережек. Которые я оставила в квартире Руса вместе с обручальным кольцом. Ну вот теперь ему должно хватить. С лихвой. Он ведь может в тюрьму загреметь на несколько лет за свои махинации. Надеюсь, что меня это никак не коснется, ведь я не видела украденных денег. Прокручиваю в голове воспоминания — не просил ли меня Руслан ставить где-то подпись.

Трясу головой. Насмотрелась глупых сериалов и нагнала на себя панику. Не было ничего подобного. Я, конечно, может, и дура, но не глупая: если бы что-то подсунул мне на подпись, я бы обязательно прочитала.

Через какое-то время на территорию жилого комплекса заезжает автомобиль Волкова. Выдыхаю. Наконец-то он будет дома.

Димка выходит из автомобиля и направляется в сторону подъезда. Поднимаюсь, готовая идти его встречать. Неожиданно из-за угла дома выходит тень. Все происходит так быстро, что я не успеваю среагировать.

Человек замахивается и бьет Димку по голове какой-то палкой. Дима падает. Сердце останавливается, я перестаю дышать. Это длится, кажется, вечность. Будто кто-то поставил воспроизведение на паузу.

Что делают в таких ситуациях? Боже, он же его убьет сейчас! Паника, паника, паника. Везде она. Комната плывет перед глазами, ноги ватные, как в самом страшном сне, я пытаюсь убежать от чудища, но не могу сдвинуться с места.

Забегаю в квартиру, а после вылетаю из нее, не потрудившись закрыть замок. Лифт везет меня вниз целую вечность, но по лестнице было бы дольше. Когда я выбегаю на улицу, вижу, что тут происходит жуткая драка. Нападающий бьет Димку. Димка лупит того в ответ.

Бойня жестокая, беспощадная. Белая рубашка Волкова в крови. Второй мужчина весь в черном, но мне нужно видеть его лицо, чтобы знать, кто это. Они падают, крутятся по земле. Бьют друг друга в живот, в грудь и снова по лицу.

Это какая-то остервенелая драка, не на жизнь, а насмерть. И никто не собирается сдаваться, бьют друг друга с одинаковой силой. Уверена, если бы не трус Белов, который, как самый настоящий подлец, зашел со спины и нанес удар в голову, Димка бы его уложил.

Подбегаю к охраннику. Он стоит в стороне и совершенно ничего не предпринимает:

— Сделайте же что-нибудь! — кричу ему.

— Я один не полезу их разнимать, глянь, как озверели! — разводит руками. — Ментов уже вызвал, не переживай. Сейчас приедут, разнимут этих неадекватов. Это ж надо! Вот тебе и приличный жилой комплекс с интеллигентными людьми.

Не могу стоять в стороне, подбегаю к Диме и Руслану, толкаю последнего в плечо:

— Отцепись от него, придурок! — а что я еще могу?

Оставаться в стороне и просто смотреть на это все я не в состоянии.

Руслан резко ведет рукой, и я падаю.

— Соня, не лезь! — орет Димка и бьет Руса в лицо.

Тот падает на землю. Меня поднимает под мышки охранник, помогает встать:

— Дура, зачем полезла? Жить надоело?! Куда ты одна на двух амбалов!

Приезжает полиция и оперативно пакует обоих мужчин, даже не разбираясь, что вообще тут только что было.

— Это он напал первым! — указываю пальцем на Руслана.

— Разберемся, гражданочка! — полицейскому вообще плевать на меня и мои слова.

— Я все видела с балкона. Да и тут камеры на каждом шагу, сами посмотрите! Второго нужно отпустить, это была самозащита!

Мешаю мужчине в форме.

— Обязательно посмотрим, самозащита или нет.

— Дима! Димочка! — рвусь я к Волкову.

Он выглядит ужасно — весь в крови, лицо разбито, руки тоже, но больше всего меня пугает кровь на голове.

— Соня, позвони Роме, он знает, что делать! — последнее, что Дима успевает сказать, перед тем как дверь автомобиля закрывается.

— Куда вы его везете? — хватаю за рукав полицейского.

— В пятое отделение.

— Ему нужна врачебная помощь, посмотрите, у него голова разбита, кровь идет.

— Здоров как бык ваш муж, — полицейский обходит машину и садится за руль. — Все, уважаемая, не препятствуйте работе полиции. Мы действуем в рамках протокола, а вы мешаете!

Провожаю взглядом уезжающую машину, рвано тяну носом воздух, запоздало понимая, что плакала. Бегу обратно в квартиру, нахожу в списке контактов номер старшего брата Димы. Он как чувствовал, что такое может случиться, и дал мне контакты всех своих братьев на всякий случай. По громкой звоню Роме, пока переодеваюсь. Сбивчиво рассказываю все, что произошло. Хватаю рюкзак и еду в участок.

Как назло, такси везет меня целую вечность. Сюда же уже приезжает старший брат Димки вместе с адвокатом. Впервые встречаемся с Ромой лицом к лицу, знакомимся, я коротко пересказываю, как все было.

Адвокат уходит внутрь, а мы в Ромой идем к лавочкам. Из меня будто разом уходит вся жизнь, ноги подкашиваются. Криво оседаю на лавочку, мужчина едва успевает меня перехватить в последний момент, чтобы я не промазала и не плюхнулась на землю.

Голова кружится, к горлу подкатывает ком.

Отключаюсь…

Глава 46. Больше никогда

Дима

Сижу в какой-то каморке для допросов.

Башка гудит, перед глазами все плывет. Приложил меня, конечно, Белов знатно. Как крыса зашел со спины и рубанул палкой. Хорошо хоть не арматуриной. Я ж говорю: крыса она и в Африке крыса.

Весь в кровище. На шее и ушах уже запеклась, губу стянуло, костяшки сбиты. Молотил чисто на адреналине, потому что давно пора было это сделать. Еще пять лет назад. Менты дали какую-то упаковку со стерильными бинтами, я приложил их к ране на голове в попытке остановить кровотечение. Вся рубашка порвана, от красных следов крови не избавиться, только в утиль. Руки и лицо ощущаются как одна большая гематома.

Входит адвокат, садится напротив, окидывает меня внимательным взглядом.

Иван Семеныч — наш, можно сказать, семейный адвокат. Часто консультирует нас и помогает в спорных ситуациях. Хороший мужик, дельный.

— Я попросил ментов, чтобы тебя осмотрели врачи.

Мутит, хочется проблеваться, но я держусь. Сдержанно киваю.

— А теперь по порядку. Что произошло? — допытывается он.

— Я приехал домой, припарковался. Вышел из машины. Белов зашел со спины и ударил по голове чем-то. Завязалась драка, — рассказываю коротко.

— Самозащита, значит? — записывает что-то в блокноте.

— Она самая. Посмотрите по камерам. Он первый напал, я даже не видел его приближения.

— В том-то и дело, — Семеныч почесывает бороду, — что Белов утверждает обратное. Якобы он хотел поговорить с тобой по душам, а ты ни с того ни с сего напал на него.

— Проверьте по камерам, — настаиваю на своем, — они же там на каждом углу.

— Понимаешь, Дима, там мертвая зона и момент нападения Беловым не зафиксирован.

Заебись.

— Какой у меня мотив? — усмехаюсь.

— Очень даже существенный. Личная неприязнь.

— У него мотив посущественней, Семеныч. Благодаря мне он лишился работы и опозорен публично. Его женщина ушла ко мне. Это если не брать в расчет события давно минувших дней и подставу от него, которая развела нас с моей девушкой.

— Последнее очень похоже на двусторонний конфликт. А служебное расследование ваше еще ведется, Дим. Документы не переданы в ОБЭП, доказать его мотив пока сложно, потому что все эти разборки у вас где-то на галерке в основном происходит, понимаешь?

— Свяжитесь с моими безопасниками, пусть документы передадут в ОБЭП. Мы их держали, потому что там еще копать и копать. Белов сегодня уволен из компании с позором и волчьим билетом. Чем не повод?

— Разберемся, — кивает.

— Когда я смогу уйти? — блять, как же гудит башка.

— Сейчас — точно нет. Белов накатал на тебя заявление о причинении вреда здоровью. Это статья, сам понимаешь.

— Заебись.

— Я подготовлю встречное заявление, начну заниматься делом. Но пока что тебе придется посидеть тут, менты категоричны. Может, получится под залог выйти.

— Хорошо.

— Врачи приедут, снимут побои.

— Понял, — опускаю голову на сцепленные руки, потому что держать ее прямо сил нет. — Рома с Соней? Поговорите с ней, только не пугайте. Я не знаю, приукрасьте там как-то. Скажите, что скоро выйду и все будет хорошо.

— Софию Леонидовну вместе с Романом увезла карета скорой помощи, — отвечает спокойно.

— В каком смысле? — поднимаю голову и смотрю на адвоката пытливо.

— Она потеряла сознание возле отделения. Скорее всего, перенервничал девочка. Твой брат поехал с ней. Как только будет что-то известно о ее состоянии, я тебе сразу сообщу.

Блять, ну как так-то! И возможности быть рядом с ней нет. Сука Белов, когда ж ты отцепишься от нас, мудила?!

— Я поговорил с ментами, тебя к нормальным в камеру определят. Пока так, Дим. Буду делать все, что в моих силах.

Семеныч уходит, а меня действительно переводят в другую камеру. Ложусь на твердую лавочку. Ведет по-страшному. Какая-то вереница пиздеца. И с камерами наблюдения этими тоже подстава. Нормальный же комплекс, какого хера там не везде камеры есть? В чем тогда вообще смысл видеонаблюдения?

Вырубает.

Приезжают врачи, тормошат. Потом везут в какую-то гусударственную больницу, детают КТ. Вердикт: сотряс, это помимо всего прочего.

— Он в состоянии находиться в камере? — спрашивает мент.

— Нежелательно, но у нас один хер мест нет в больнице, — разводит руками врач. — Так что…

— Тогда поехали баиньки в участок, — полицейский уводит меня.

Нарушают протокол, не надевают на меня наручники. В принципе, можно попробовать свалить, но я не настолько отмороженный дебил, чтобы усугублять ситуацию. Покорно еду обратно.

Уже в камере проваливаюсь в болезненный сон, а в нем как на репите картинки прошлого: заплаканная Соня, которая говорит, что я предал, и я, охеревающий от собственной беспомощности и невозможности доказать обратное.

Повторяю про себя как мантру: «Я ее не потеряю, я ее не потеряю». Больше никогда.

Глава 47. Мамочка

Соня

Мне суют в нос нашатырь.

Распахиваю глаза и морщусь. Где я? Что со мной? Голова кружится. Белый потолок. Люминесцентная лампа светит так ярко, что эпилепсия может развиться даже у космонавта. Подкатывает дурнота.

— Тошнит, — шепчу и с трудом поднимаю голову от подушки.

Мне придвигают какую-то посудину, и меня выворачивает. Оглядываюсь по сторонам. Я в больнице. Кабинет с кушеткой и всякими датчиками, похож на смотровой.

— Беременная? — спрашивает женщина в белом халате.

Она или санитарка, или медсестра. Не похожа на врача. Я пытаюсь сесть ровнее, найти точку, на которой смогу сконцентрироваться, чтобы не было нового приступа рвоты.

— Не-е… — зависаю, смотрю на свои руки.

А когда там у меня месячные были? Прикидываю. Задержка. А секс в последнее время был. И много. И весь незащищенный. Мы с Димкой вообще об этом не думали и не обсуждали. После выкидыша у меня все уже в порядке со здоровьем по женской части, поэтому причин думать о том, что это совпадение, нет. С Русланом у нас последний секс случился еще за границей, несколько месяцев назад. И мы предохранялись.

Если я беременна — то отец Димка на все сто процентов.

— Я не знаю, — шепчу и поднимаю виноватый взгляд на женщину в халате.

Та уже зарядила шприц и стоит с ним наготове. Моргает несколько раз.

— Ясно. Позову врача. Лежи, не мучайся, — кивает на кушетку.

Падаю обратно. Господи, когда я смогу нормально провести день? И Димка как там? Оказали ему помощь?! Отпустили?

— София, доброй ночи, — здоровается женщина лет сорока. — Мне медсестра сказала, что вы можете быть в положении.

— Да, у меня задержка несколько дней, но это ведь может быть вызвано стрессом?

— Конечно. Может быть множество причин. Но если произошел незащищенный половой контакт, вероятность беременности увеличивается в разы, вы же понимаете? Я сейчас позову медсестру, чтобы у вас взяли анализ крови, посмотрим ваш ХГЧ, будет ясно. В любом случае уколем вам легкое седативное — оно безвредно даже беременным на ранних сроках.

— Можно без успокоительных? Пожалуйста! — спрашиваю умоляюще.

— Мужчина, который приехал с вами на скорой, сказал, что у вас был сильный стресс, поэтому все-таки настаиваю на седативном.

— А потом вы отпустите меня домой?

— Можно и домой. Но под присмотр и лучше сразу с результатами по крови, чтобы понимать картину.

Врач уходит, возвращается сестра, колет укол:

— Полежишь тут или пойдешь в коридор к тому, кто привез тебя?

— Рома еще тут? Мне надо к нему. — Вдруг есть какие-то новости от Димки?

Поднимаюсь, кряхтя как старуха. Замечаю зеркало в углу, смотрю на свое отражение. Ох ты ж, блин. В гроб краше кладут. Лицо бледное, под глазами черные круги. Жесть.

— А где тут туалет? — спрашиваю у медсестры.

— По коридору налево. Этот твой Роман ждет в противоположной стороне.

— Спасибо.

В туалете привожу себя в порядок, полоскаю рот. Иду на поиски Ромы. Он говорит по телефону и ходит из угла в угол, нервничает. Замечает меня и быстро прощается, заканчивая звонок.

— Ты как? — окидывает меня взглядом внимательно.

— Получше. Укололи лекарство. Как Дима? Его отпустили?

— Эм… Нет. Он еще в отделении. Менты разбираются. Не волнуйся, там наш адвокат, он делает все возможное, чтобы как можно быстрее Диму выпустили.

Закусываю губу. Стараюсь дышать и думать о лучшем. Ведь Димка не один. Там человек, который пытается его вытащить. Профессионал. И хоть очень хочется поехать туда, адекватная часть меня понимает — во-первых, не пустят, во-вторых, ну чем я смогу помочь? Поплакать если только в жилетку капитану.

— Сонь, мне тут твой врач сказал, что ты, возможно, беременна.

Виновато улыбаюсь и кутаюсь в теплую кофту:

— Разузнал уже все, да? Я и сама не знаю, беременна или нет. Взяли кровь, обещали отдать результат, по которому будет ясно. Заберу анализы и поеду домой. Позвонишь, когда будет что-то известно о Диме?

Роман смотрит на меня и хмурится:

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одну в такой ситуации?

— Ну, — поджимаю губы, — я взрослая девочка.

— Слушай, я, конечно, вижу тебя в первый раз в жизни, но Дима мне много рассказывал о тебе. Я знаю достаточно, чтобы понимать, что ты дорога моему брату. Поэтому речи о твоем возвращении домой быть не может. Отвезу тебя к нашим родителям. Они там тоже места себе не находят.

— Как? — отхожу назад. — Ты совсем, что ли?! Мы не знакомы с ними. И тут заявляется на порог дамочка и заявляет: «Здрасте, я, возможно, беременна от вашего сына, дайте водички попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде!» Так, да?!

Рома смеется:

— Ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придется с ними познакомиться?

— Я бы на их месте послала меня куда подальше. Особенно если учитывать, что Димка пострадал из-за меня.

— Ты тут не при чем. Изначально причина конфликта иная. И этот Белов. Он вообще адекватный?

— Не заговаривай мне зубы. Я не поеду!

— Будь тут, — кивает на стулья у стены и отходит в сторону, звонит кому-то.

После короткого разговора возвращается:

— Сейчас анализы заберем и поедем ко мне. Подъедет Аделия, я позвонил ей. Составит тебе компанию. Я так понял, ты знакома с ней? Сама понимаешь, я не могу оставить тебя в одиночестве, Димка, если узнает — прибьет меня. А мне придется уехать, у меня работа, да и с Димкой надо разобраться.

Вздыхаю. Из двух зол это хотя бы меньшее. Если честно, мне страшно оставаться наедине с собой, я же в одиночестве сойду с ума! С Делей будет странно, но не страшно.

— Калинина! — доктор подходит ко мне и протягивает лист бумаги. — Судя по крови, уровень ХГЧ соответствует третьей-четвертой неделе беременности. Дуй на УЗИ, тебя там уже ждут. Сделаешь, заберешь результат и можешь быть свободна. Только встань на учет по месту прописки.

Забираю листок с результатами и в шоке смотрю на написанное. Там какая-то абракадабра, цифры, я ничего не понимаю. Сердце в груди стучит так сильно, что даже больно. Боже, я беременна! От любимого мужчины!

А если снова выкидыш?! Вдруг я потеряю ребенка? Моментально сдуваюсь, как воздушный шарик. Стоп, Соня, если ты будешь так нервничать — точно ничем хорошим не закночится. Оседаю на стул. Рома тут же поднимает меня и ведет по коридорам. Машинально перебираю ногами, следуя за ним.

— Давай, — легонько толкает в дверь кабинета УЗИ. — С тобой не иду, извини. Но буду ждать тут с хорошими новостями.

Разводит руками, и я киваю. Само собой, ему там не место. Как в тумане, ложусь на спину. Врач проводит быстрый осмотр, задает вопросы, на которые я машинально отвечаю.

— Беременность маточная, предположительно четыре недели. Плодный мешок хорошо визуализируется. Сердцебия нет.

— Нет?! — вскрикиваю и поднимаюсь, пытаясь заглянуть в монитор. — Как нет?

— Успокойтесь, — закатывает глаза. — Еще рано. Через недельку-две можно будет услышать. Пока все признаки здоровой беременности. Берегите себя и перестаньте так нервничать.

Выхожу из кабинета на автопилоте. Рома тут же подхватывает меня:

— Поздравлять? — широко улыбается.

Некстати замечаю, как идет ему улыбка. Вот такая, простая, открытая. Сразу преображается лицо, и пару лет словно сбрасывается.

— Да, — улыбаюсь.

— Тогда поехали домой, мамочка, — целует меня в макушку. — Поздравляю! Димка будет счастлив!

— Только не говори ему, пожалуйста, — прошу сквозь выступившие слезы.

Расчувствовалась я что-то.

— Сама хочешь? Понимаю. Я могила, — подмигивает мне.

Теперь дождаться бы папочку нашего…

Глава 48. Не гарантия

Соня

Когда мы подъезжаем к элитной многоэтажке, уже светает. Поднимаемся в квартиру. Оглядываюсь вокруг. Все такое серое, страшно стильное, стеклянное, но ни капли не уютное. Ни одного цветка, даже штор дневных нет, мы словно в аквариуме на высоте птичьего полета. По интерьеру квартиры понятно: холостяцкая берлога.

Звонок в дверь, и Рома спешит открыть.

— Деля, привет. Проходи, — пропускает девушку в квартиру, забирает у нее вещи.

Та машет мне рукой с мягкой улыбкой на лице. Я не знаю, как эта девушка умудряется всегда выглядеть на все сто. Шесть утра, а она в красивых бежевых брючках и легкой белой кофточке. Макияж практически незаметный, только женщина поймет, что ресницы и брови подкрашены.

— Прости, что разбудил тебя, у нас ЧП, — объясняет Рома и провожает девушку в комнату.

— Привет, — Деля тихонько здоровается со мной.

— Привет, — отвечаю ей как можно более дружелюбно.

— Так, девочки, смотрите — гостевая спальня, — Рома открывает одну дверь. — Соня может расположиться тут. Деля, здесь моя комната, — открывает другую дверь. — Будет наша, когда поженимся, так что эта комната твоя. Чувствуй себя хозяйкой. В конце концов, ты и так в скором времени станешь ею.

Деля кивает с серьезным выражением на лице, а я держусь изо всех сил, чтобы не выкатить в шоке глаза. Это что, получается, она ни разу у Ромы не была? А как же она замуж за него собралась? Непоня-я-ятно.

— Девчат, еды в холодильнике нет, — Рома трет отросшую щетину.

Вообще он выглядит усталым. Ему бы остаться дома и отоспаться, нормально позавтракать, но, видимо, надо быть в другом месте.

— В общем, я закажу вам доставку из ресторана. Будьте как дома. Деля, если Соне станет плохо, звони сразу в скорую, после мне. Я всегда доступен.

— Поняла, — как солдат, кивает Деля. — Но еду заказывать не нужно. Я сделаю все сама, за это не стоит переживать. Поезжай спокойно на работу.

Рома быстро принимает душ, надевает костюм, на ходу завязывает галстук. Концы путаются, мужчина психует. Аделия молча подходит к нему. Легонько касается его ладоней, отводит их в сторону и меньше чем за тридцать секунд сооружает своему будущему мужу новомодный и очень хитрый узел для галстука. Я бы в жизни такой не завязала.

Роман смотрит в зеркало, поджимает губы и комментирует:

— Недурно. Благодарю. Все, я уехал, — машет нам рукой.

Отчего-то я жду, что он подойдет и поцелует Аделию. Хотя бы в лоб! Но он просто разворачивается и направляется в к двери. Для меня это так дико… Дима всегда целует меня на прощание, а ведь мы даже не жених и невеста.

— Ром, сообщи, пожалуйста, если будет что-то известно! — кричу ему вслед.

— Обязательно.

За ним закрывается дверь, а я устало сажусь на диван. Опускаю голову на колени, обхватив руками живот. Там мой малыш. Растет себе маленький, а я беспокою его своими нервами. А любимый в холодной камере, хотя должен быть рядом с нами и разделить этот счастливый миг.

— Сонечка?! — Аделия падает на колени передо мной. — Тебе плохо, да? Вызвать врача?

Гладит меня по волосам. Поднимаю лицо и стараюсь улыбнуться.

— Я просто устала, Дель. Ночь была сумасшедшей.

— Расскажешь? — спрашивает мягко.

— Обязательно. Только давай найдем в этом стеклянном дворце чай?

Пьем на кухне чай, я рассказываю Аделии все-все, даже то, что я беременна. Девушка искренне радуется на нас с Димкой, но так же, как и Рома, обещает хранить молчание. Успокаивает меня, рассказывая, что у Волковых очень хороший адвокат, который не даст моего любимого в обиду.

— Теперь иди спать! — командует.

— А ты? — подавливаю зевок.

— Я почти всю ночь спала, — пожимает плечами. — Мне пока не хочется. Займусь чем-нибудь полезным. Например, соображу нам обед.

Замечаю, как она косится на закрытую дверь спальни. Надо бы спросить ее по этому поводу, но сил реально нет.

— Так! — командует. — Ты спать. А я — заказывать продукты!

Слушаюсь Делю и иду спать. Проваливаюсь в сон практически мгновенно, едва только голова касается подушки. И сны самые хорошие снятся. Что мы вместе с Димой. Босые ножки малыша, его смех. Все такое настоящее, почти живое.

Просыпаюсь с хорошим предчувствием. Потягиваясь в кровати и первым делом смотрю на экран своего телефона. Тишина. Напрягаюсь. Время к обеду. Прошло шесть часов. Неужели за это время не появилось никаких новостей?

Выхожу из комнаты и прохожу в кухню. Аделия сооружает пирог с мясом.

— Как вкусно пахнет, — искренне хвалю девушку.

Живот моментально издает голодное урчание.

— Садись обедать. Я суп куриный сварила, — предлагает Деля.

На плите и вправду кастрюльки, сковородки.

— Котелок варил и ты не смогла его остановить? — усмехаюсь по-доброму и сажусь.

— Разнервничалась я что-то из-за вас. Руки надо было занять. И вот, наготовила на роту. Суп, мясо по-французски, грибочки пожарила. Сейчас еще пирог поставлю в духовку, — осматривается и спрашивает тихонько: — Как думаешь, Роме понравится?

И так обидно мне за нее становится, чисто по-женски. Душа начинает болеть. А он ушел и даже на прощание не посмотрел на нее.

— Вы с Ромой не особо контактируете, да? — понимаю я.

Деля ставит передо мной тарелку супа, а сама садится напротив:

— Если честно, мы с ним вообще никак. Веришь, нет, по пальцам можно пересчитать, сколько раз мы с ним разговаривали.

— Погоди, но ты ведь давно дружишь с Димкой? — удивляюсь я.

— Да, но Рома — старший брат. Понимаешь, он всегда был где-то далеко. Недоступный. Будто выше меня. Мне кажется, до того недавнего вечера он даже не подозревал о моем существовании, — усмехается невесело и опускает глаза в пол.

— Он тебе нравится, да? — мягко улыбаюсь.

Аделия поднимает на меня глаза, и по этому взгляду становится все понятно. В нем столько печали, хоть ложкой ешь.

— Всегда нравился. Когда была младше, я постоянно засматривалась на него. Он всегда был очень красивый. Но дело в том, что рядом с ним всегда вились девушки. А они знаешь, какими были? Грудь как арбузы, губы накачанные, волосы наращенные. И почему мужчины ведутся на таких женщин? — вздыхает. — Неужели для них это красиво?

Громко вздыхаю.

— Не хочу тебя расстраивать, но боюсь, что с такими женщинами мужчина вовсе по другим причинам.

— По каким? — смотрит на меня доверчиво.

— Готова поспорить, что такие девушки безотказны в постели. Что у них вообще нет никаких границ, предрассудков или предубеждений.

— Гордости, по всей видимости, тоже, — хмыкает.

— Я именно об этом.

— А как же любовь?

— Разве мужчина ищет любовь? Он ищет, где быстро и сытно можно «перекусить», — делаю руками кавычки. — А любовь, это для нас, для женщин.

— И несмотря на все это, — Аделия подпирает подбородок рукой, — я все равно хочу замуж за Рому….

— Это же здорово, да? Вы поженитесь, будете жить в нормальном счастливом браке.

— При условии, что я нравлюсь ему. Хоть немного.

— Ты себя в зеркало видела? Как ты можешь не нравиться мужчине, — удивляюсь.

Ну она ведь реально красавица, каких поискать. Умница. Хорошо воспитана. И вон сколько всего наготовила. А Рома достаточно взрослый мужчина, который, я надеюсь, наигрался в холостяцкую жизнь и поймет, какой бриллиант попал ему в руки.

— Жаль только, что это не гарантирует того, что меня будут любить, — произносит Деля отрешенно.

Глава 49. Вместе

Соня

Рома приезжает поздно ночью.

— Что-нибудь известно? Почему Диму до сих пор не отпустили?! — сразу же подбегаю к нему.

Он устало садится на пуфик при входе, разувается, стягивает галстук.

— Потому что это уебок Белов накатал заявление, будто бы Димка напал первый, а он сам белый и пушистый. Защищался он, блять! Еще припер какое-то старое медицинское заключение, месячной давности. Якобы Дима его и раньше бил.

Вот урод! Это же был тот случай, когда Белов поднял на меня руку, а Димка защитил меня.

— Дима заступился за меня! — возмущаюсь. — Если бы не он, пьяный Руслан мокрого места от меня не оставил бы.

Деля нервно теребит кулон на груди и кусает губу, переводя взгляд с меня на Рому и обратно.

— Его могут посадить? — спрашивает она тихо.

— Посадить не посадят, но репутацию испортят. Их обоих пока не отпускают до выяснения обстоятельств.

Рома проходит в гостиную и садится на диван. Деля продолжает подпирать стену, а я сажусь в кресло.

— Почему нельзя доказать, что Руслан первым ударил? Я видела все своими глазами! Это был он.

— Так мертвая зона, камер нет. Свидетелей тоже.

— А как же я? — чуть ли не плача, спрашиваю я.

— Ты, Сонечка, заинтересованное лицо. Твои показания учитывать не будут, так как и ежу понятно — свидетельствовать против возлюбленного ты не будешь.

— Что еще можно сделать, Ром? Я готова на что угодно! Он там один! Ему нужна медицинская помощь. Его надо вытащить оттуда как можно скорее.

— Ну что ты душу рвешь мне? — хватается за волосы.

Аделия подходит к Роме, заходит за диван и кладет руки мужчине на плечи. Нажимает какую-то точку на шее, тот сразу же расслабляется и выдыхает. Поразительная девушка.

— А если мы найдем доказательства того, что Руслан рукоприкладствовал и ранее? Например, бил жену? — спрашивает Аделия, глядя на меня.

Рома поднимает на меня взгляд:

— Он бил тебя? — спрашивает шокированно.

Вместо ответа киваю.

— Теперь я понимаю, почему Дима сказал не вмешивать тебя сюда.

— То есть он считает, что я должна остаться в стороне и наблюдать, как его пытаются оклеветать и испортить ему жизнь? — от слез не остается и следа.

Смахиваю их одним движением и решительно поднимаюсь:

— Рома, звони адвокату. Сообщи, что у меня есть медицинское заключение о причинении вреда здоровью моим мужем. Побои были официально сняты и зафиксированы. Пусть он попробует воззвать к остаткам здравого смысла Белова. Я готова идти до конца и воевать с ним до последнего.

Брат Димки быстро моргает и тянется к телефону.

— Ну, девки, вы даете. Воительницы, блин.

Уходит на балкон, разговаривает по телефону. Мы с Делей переходим в кухню. Молчим, я нервно отбиваю чечетку пальцами по столешнице. Девушка накрывает на стол. Все выглядит очень аппетитно.

Мне безумно хочется есть. О тошноте нет и речи. Не знаю, возможно, еще настанут дни, когда мне будет плохо, но пока что я чувствую себя превосходно. Наоборот, аппетит играет так, что я готова съесть все, что наготовила Деля. Лишь бы Белов одумался.

Возвращается Рома и объявляет:

— Семеныч свяжется с адвокатом Белова и нарисует ему картинку возможного развития событий. Приукрасит там немного.

— У нас есть шанс? — спрашивает Деля.

— И вполне серьезный, — радостно кивает Рома. — Адвокат сказал, что это шанс разрулить все здесь и сейчас.

Садимся ужинать.

— Из какого ресторана еда? — спрашивает брат Димки, смакуя мясо с картошкой. — Это просто потрясающе! Сто лет не ел такой вкусной домашней еды.

Деля покрывается краской.

— Все приготовила Аделия, — поясняю я.

Рома распахивает удивленно глаза:

— Все это?! — окидывает стол, который ломится от блюд. — Вот это да!

И тут я чувствую маленькую искру надежды, потому что в глазах мужчины мелькает обожание, которое он адресует своей будущей жене. Аделия не видит этого, а я кусаю губы, чтобы не улыбаться, как дурочка. Может, и вправду путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

Хоть бы у них все сложилось.

Продолжаем ужинать. Рома не скупится на похвалу. С каждым комплиментом Аделия краснеет все больше, хотя кажется, что сильнее уж некуда.

В девять вечера звонит телефон. Рома снова уходит на балкон, курит, разговаривает. А я переплетаю пальцы и молюсь, хоть бы все обошлось. Потому что — ну сколько вообще можно?! Когда это закончится?

Рома возвращается в квартиру:

— Хорошая новость. Белов забрал заявление. На него подействовала угроза обнародования побоев, нанесенных собственной жене. Мудак, — произносит зло и качает головой. — Сколько крови попортил хорошим людям.

— Когда Диму отпустят? — подскакиваю с места. — Надо ехать!

— Их обоих отпустят утром. Так что, девочки, ложимся спать, а утром едем забирать Димку.

Ликую! Внутри разливается счастье: наконец-то мы будем вместе! Осталось ночь переждать, и все эти приключения закончатся.

По очереди принимаем душ. Деля заглядывает ко мне в комнату:

— Сонь, можно я посплю сегодня с тобой? — ей неловко. Я понимаю, что идти к Роме ей некомфортно.

— Конечно, — с готовностью откидываю одеяло и начинаю двигаться в сторону.

Кровать огромная, нам вдвоем с лихвой хватит места.

— Дель! — зовет ее из спальни Рома. — Иди спать ко мне, пусть Соня спокойно выспится. В конце концов, я не кусаюсь… Ну если только чуть-чуть, — последнее сказано совсем тихо, но мы все равно слышим.

Я тихонечко смеюсь, а Аделия закусывает губу, пытаясь скрыть улыбку.

— Беги, — киваю ей. — Со мной все будет в порядке.

Аделия уходит. Закрывает за собой дверь.

— А вот насчет тебя я не уверена, — хихикая, засыпаю.

Глава 50. Еще лучше

Дима

Может ли время тянуться еще медленнее? Кажется, в этом каземате оно и вовсе остановилось. Там зима, часом, не началась? Мы сидим с Беловым в разных клетках и отделениях. Я не видел его несколько дней. И согласился бы не видеть всю оставшуюся жизнь.

Я никогда не разочаровывался так в людях, как в нем. А ведь он был относительно нормальным. По молодости мы много гуляли вместе. И лишь в последние годы учебы в университете он стал меняться к худшему. Почему такое произошло — непонятно. Зависть? Жадность? Что это вообще такое?

На третью ночь в камеру заходит мент:

— Волков, на выход!

Ну наконец-то! Какого хера сразу не выпустили — непонятно. Тянули резину. Думаю, Белов пытался что-то намутить, но у него нихера не вышло. А Соне еще надо по жопе надавать за то, что полезла сюда. Ни к чему ей это все, я бы и сам разобрался, Семенович бы помог.

Ведут по коридорам, к выходу. От меня воняет, о душе тут и речи не нет. Щетина отросла, засохшая кровь стянула кожу, жуть как хочется искупаться и привести себя в порядок. Проходим формальности: ставлю какие-то подписи, забираю свои вещи. На выходе сталкиваюсь с Русланом. Он выглядит не лучше меня, разве что башка не пробита. Но морда такая же сине-красная, как и у меня.

Видит меня, сплевывает.

Засовывает руки в карманы брюк, подходит ближе. Его адвокат следует за ним, озирается по сторонам. Кладет руку ему на плечо, мол, тормози. Белов скидывает руку.

— Что, друг дорогой, меня любимая встречает, — кивает подбородком на симпатичную шатенку, которая нервно теребит ручку сумки. — А твоей любимой ты нахер не нужен.

Моя любимая, я надеюсь, спит спокойно дома и видит хорошие сны, а не таскается за мной по ментовкам.

Руслан скалится по-шакальи. Семеныч выходит вперед, готовится в случае чего разнимать новую драку, но я больше чем уверен — трус Белов перед отделением полиции никогда в жизни первым на нападет. А вот провоцировать меня будет.

Подхожу ближе к Белову.

— Дима, — тормозит адвокат.

Наклоняюсь ближе:

— Увижу тебя еще раз рядом с нами — убью, — произношу холодно-спокойно.

Выдерживаю его взгляд. У меня сейчас такой пиздец внутри, что я реально готов грохнуть Руслана прямо тут. Гнида он и мразь. Жду, что Белов начнет опять нарываться, но вместо этого он отходит от меня спиной вперед. Не проронив ни слова, скрывается из виду.

— Херово выглядишь, брат, — Влад кладет руку на плечо, и я кривлюсь от боли. — В больничку?

— Меня уже осматривали врачи. Нормально все, — отмахиваюсь. — В душ хочется.

— Тогда погнали.

Едем к нам с Соней домой. Я специально попросил брата встретить меня, а не Соню. Не надо ей видеть меня таким. Сейчас приведу себя в порядок и поеду к Ромке. Там уже и обнимемся, порадуемся тому, что все закончилось.

Дома быстро купаюсь, бреюсь. На теле синяки, под глазом фингал, губа разбита. Надеваю джинсы, футболку, брызгаю парфюмом. Я хоть и искупался, но все равно осталось ощущение, что от меня разит ментовкой.

Влад ждет меня в гостиной. Окидывает взглядом:

— Норм.

— Лучше, чем было? — усмехаюсь.

— Спрашиваешь! — фыркает.

Спускаемся к машине.

— Что матери с отцом сказали?

— Как есть, так и сказали. Ты ж батю знаешь, ему врать нельзя. Недоговаривать тоже. Рассказали, что на тебя напал старый знакомый из-за того, что ты его турнул с теплого местечка. Кстати, что дальше будет с этим Беловым?

— Это уже решать полиции. Ну и совету директоров. Возможно, Белов все-таки уговорит их решить все без скандала. Но один хрен, его репутация уже в дерьме. Просто, возможно, обойдется без срока.

— А ты бы хотел, чтобы он присел?

— Я бы хотел, чтобы он исчез из моей жизни раз и навсегда.

— Ну и хер с ним! Хорошо, что у Сони нашлось чем крыть. Этот мудак до последнего рогом упирался.

— С Соней я еще поговорю.

Прыгаем в тачку, едем к старшему брату.

— А чего говорить? Девочка любит тебя, готова грудью на амбразуру лезть и защищать тебя. Молодец, — кидает на меня быстрый взгляд.

— И без этого разрешилось бы.

— Конечно, — соглашается. — Вопрос — как скоро?

Выдыхаю, понимая, что дело могло затянуться.

По дороге останавливаемся в цветочном, покупаю букет пионов. Заезжаем во двор многоэтажки Ромки. Я спешу подняться к нему в квартиру. Пишу ему, что стою под дверью. Он тихо открывает дверь, крепко обнимает меня, показывает, где Соня, а сам с Владом идет на кухню пить кофе.

Беззвучно открываю дверь и прохожу внутрь. Сейчас только шесть утра, Соня еще спит, свернувшись в клубочек. Сажусь рядом, веду цветами по ее голым рукам и шее, а потом целую кожу от локтя и выше.

Любимая медленно распахивает глаза, сонно рассматривает комнату, в которой стоит полумрак из-за закрытых занавесок. Останавливает взгляд на мне. Моргает несколько раз. Улыбаюсь ей.

— Доброе утро, — шепчу на ушко.

В визгом Соня подпрыгивает на кровати и падает мне в объятия. Где там у меня болело? Не чувствую ни хрена. А вот ее чувствую — как сердце бьется, как слезы льются, как руки горячие тело щупают и губы мягкие меня целуют.

Она берет мое лицо в свои руки и расцеловывает его. Невесомо, обходя места, где уже налились синяки.

— Родной…. любимый! Почему мне не сказали?! Я бы встретила… так соскучилась… как же хорошо, что ты рядом… со мной.

Подставляю лицо под эту нежную атаку и растекаюсь от счастья. Хорошо-то как. Падаю на спину, Соня ложится мне на грудь, слушает, как бьется сердце, рисует узоры пальчиком на груди. А я перебираю ее волосы, вдыхаю их аромат, целую.

Просто лежим, дышим в унисон, наслаждаемся друг другом и этим днем. Солнце вышло и ярко светит в окна.

— Дим? — Соня кладет подбородок мне на грудь и заглядывает в лицо. — У нас теперь все будет хорошо?

— Даже еще лучше, — улыбаюсь ей и оставляю поцелуй на кончике носа.

Соня прижимает к себе букет пионов и снова ложится на меня. Закрываю глаза, умирая от счастья.​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Глава 51. Я тоже

Соня

— Как хотите, но чтобы в эти выходные приехали на дачу! В конце концов, у нас помолвка, а мы ее даже не праздновали! — Рома всячески зазывает нас провести выходные вместе.

Аделия вежливо улыбается, кивает.

— Да приедем мы, приедем! — Дима берет мою руку. — Приедем же, Сонь?

Прижимаюсь к Волкову, потому что теперь кажется — если оторвусь от него, попросту умру. Не могу расстаться с ним.

— После того, что ты пережил, отдых не помешает, — соглашаюсь.

— Мы с Анютой тоже приедем, — Влад потирает руки. — А вот у Славяна не получится, он у нас в командировке, с полярными мишками тусуется. А Леха на Лазурном берегу, учит языки, — делает пальцами кавычки.

— Знаем мы эти языки, — усмехается Рома.

Разъезжаемся по домам. Деля тоже уезжает — за ней приезжает водитель. Напоследок она тепло обнимает меня и прощается. Хорошая все-таки девушка. Немного на своей волне, но точно беззлобная, честная и душевная. Как бы мне хотелось, чтобы Рома тожеэто разглядел.

Дома мы с Димкой падает в объятия друг друга:

— Соскучился, сил нет, — шепчет мне в губы.

— Как же я тебя люблю, — шепчу ему в ответ с еще большей страстью.

Тонем в объятиях друг друга, ласкаемся, переплетаем ноги и руки. Губы пульсируют, тело расслабленное, с лица не сходит глупая улыбка.

Волкова быстро вырубает, а мне не хочется спать, поэтому решаю порадовать его вкусным ужином. Но перед этим у меня есть важное дело. Тихонечко собираюсь и выхожу на улицу.

Еду в клинику, где гинеколог смотрит анализы, дает направления на новые, выписывает рекомендации и просит прийти через пару недель, чтобы встать на учет.

После клиники решаю пройти через парк, хочется подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. Не знаю почему, но ноги ведут меня в то место, где я впервые увидела Руслана с сыном. Сажусь на ту же лавочку и смотрю на гуляющую детвору, поглаживая при этом еще плоский живот.

Скоро и я буду так же гулять в парке с малышом, учить его ходить. Димка будет отличным отцом! Интересно, кто у нас родится: девочка или мальчик?

Неожиданно ног касается что-то, и я опускаю глаза. Мячик. Поднимаю его и смотрю по сторонам, ища хозяина. Подбегает малыш.

— Привет, — улыбаюсь я ему и протягиваю его мяч. — Это твое?

— Мое, — забирает и с охотой рассказывает: — У меня дома еще два таких мячика есть. Мне их папа подарил.

— Ух ты! Здорово!

Мальчуган с интересом рассматривает меня и продолжает:

— Папа мне еще недавно привез робота! Он превращается в машину! — восхищенно описывает свои игрушки, а я улыбаюсь, слушая детскую речь.

Какой забавный малыш.

— Даниэль! Я тебя потерял! — Отец мальчика подходит и берет его на руки, в голосе тревога. — Не пугай меня так больше.

Поднимаясь с лавочки и смотрю на своего бывшего мужа. Он замирает, узнавая меня. Молчим. Перевожу взгляд на мальчишку. Тот доверчиво жмется к отцу и обнимает его за шею.

— Хороший у тебя сынишка, — улыбаюсь и взъерошиваю мальчику волосы. — Не упусти шанс на нормальное счастье, Руслан.

Он покаянно опускает глаза. Смотрю за его спину и вижу там девушку, мать Даниэля. Она замирает и смотрит на нас с ужасом. Не знаю, что рассказывал обо мне Белов, раз она так смотрит на нас.

— Пока, малыш, — машу ему пальцами, а он по-детски посылает мне воздушный поцелуй.

Беззвучно смеюсь со слезами на глазах, разворачиваюсь и ухожу в другую сторону.

— Мы уезжаем! — кричит Руслан мне в спину.

Медленно оборачиваюсь.

— Мы уезжаем. Решил попытать счастья в Штатах, — говорит он.

Киваю.

— Удачи тебе, — желаю искренне, от чистого сердца.

Господи, пусть он одумается! Ведь в каждом плохом человеке всегда есть что-то хорошее. Все мы рождаемся изначально чистыми, светлыми, плохими становимся уже потом. Люди или обстоятельства — не знаю, что влияет на это. Но прошу, убереги его от зла, очисти сердце.

Какое-то время гуляю по парку, выравнивая дыхание. Звонит телефон. Волков уже потерял меня. Отчитываюсь где я, захожу в супермаркет, покупаю продуктов для ужина и возвращаюсь домой. Готовим вместе, целуясь и обнимаясь.

Дима выглядит в разы лучше, он выспался, его больше не мучает головная боль. Ловит меня за руки и притягивает к себе, утыкается носом в живот.

Целует через ткань футболки, будто чувствует что-то. Ведь не мог же кто-то проболтаться ему? Нет, совершенно точно со мной так бы не поступили.

Запускаю руки Димке в волосы и целую макушку. Ласкаемся с ним.

— Дим, — шепотом зову его.

Он поднимает голову и смотрит на меня внимательно. Глажу большим пальцем линию скул, провожу по губам, оставляю на них короткий поцелу й. Перехватываю его ладони, раскрываю их и кладу себе на живот, под футболку.

— Я беременна, — произношу тихо.

Димка вскидывает взгляд, замирает на несколько секунд, пока до него доходит смысл сказанного. А после подскакивает на ноги, поднимает меня в воздух и кружит.

На его лице широкая, счастливая улыбка. Ставит меня на пол, нежно-нежно целует:

— Я никогда не чувствовал себя таким счастливым.

Я тоже, родной. Я тоже.

Эпилог

Дима

Собираемся на дачу к родителям. Соня складывает наши вещи, я собираю продукты.

В дверь звонят, иду открывать. На пороге мать.

— Привет, сынок, — проходит и целует меня в щеку.

— Вот это сюрприз! — даже теряюсь на секунду. — Ты одна или с отцом?

— Твой батенька совсем уработался. В выходной день решил посидеть в офисе. Позвали б вы и его тоже, что ли, на дачу, — смеется.

— Ромка наверняка звал вас, — развожу руки в сторону.

— Звал, звал, — кивает. — Только вашего папеньку надо брать под белы рученьки и увозить с собой. Трудоголик.

— Так ответственность какая, мам, — улыбаюсь. — Открытие новой клиники на носу.

Мама проходит в кухню и выставляет на стол еду:

— Я тут вам пирог приготовила, рулетики, бутерброды. Возьмете с собой. А то все организовывал Ромка, больше чем уверена — он купил двадцать килограммов мяса, а о девчонках не подумал. Мясо это, конечно, хорошо, но иногда надо себя баловать чем-то полегче.

Переговариваясь, смеемся. В кухню входит Соня.

— Здравствуйте, — улыбается немного нервно.

Протягиваю руку, подзывая ее к себе.

Мама оборачивается, расцветает в улыбке, рассматривая Соню.

— Так вот ты какая! — произносит радостно и оборачивается ко мне: — Красивая у тебя девочка, Дим. Меня зовут Виктория Сергеевна.

Протягивает руку Соне, здороваются.

— Очень приятно, — Соня краснеет.

— Мне-то как приятно! А то не дело это — только издали тебя видела, а зрение у меня, знаешь, уже не очень.

Все вместе собираем продукты. Убираю вискарь в пакет.

— Полегче ничего нет? — мама поджимает губы. — Девчонок тоже будете «тяжелой артиллерией» баловать?

Чешу затылок, бросая взгляд на Соню, та кусает губу, улыбаясь.

— А девочкам нынче нельзя алкоголь, — намекаю я.

— Почему это? — мама вскидывает бровь. — Что за диета такая?

— Идеальная для беременных, — расплываюсь в улыбке, довольный собой.

— Бере… беременных? — переспрашивает и переводит взгляд с меня на Соню и обратно.

Я притягиваю мою девочку к себе, складываю ладони на ее животе, и мама ахает, хватается за сердце. Оседает на стул.

— Мам, ты чего? Все хорошо? — подхожу к ней, сажусь на корточки.

— Ох, сынок… — смахивает слезу. — Хорошо… Очень хорошо.

Все-таки начинает плакать, обнимает меня. Потом подходит к Соне, крепко обнимает и ее, целует в щеку:

— Вот это вы порадовали, детки! Какой срок?

— Совсем маленький, четыре недели, — отвечает Соня.

— Значит, так, — серьезнеет мама. — В понедельник приезжай в нашу клинику, встанешь на учет у нас. Выбирай любого врача — все замечательные. Ты же не против?

— Да мне, в общем-то, все равно кто. Лишь бы врач был хороший, — отвечает Соня.

— Вот и замечательно!

Продолжаем говорить с мамой, спускаемся на парковку и выезжаем на дачу. Тут уже все в сборе. Влад и Аня приехали с мелкой. Рома суетится с костром, Деля нарезает салат.

Компания собралась небольшая, но теплая. Есть ощущение настоящей семьи. Жарим шашлык, плаваем в бассейне. Баню решаем не топить — и без того жарко.

Болтаем, обсуждаем события этой недели. Помолвку Аделии и Ромы почему-то обходим стороной, все больше внимания уделяя нашим с Соней отношениям.

Молодожены вообще не похожи на молодоженов. Даже не смотрят особо друг на друга, сидят по разные стороны стола. И вроде не мое дело, но вмешаться охота.

— А что там, за лесом? — спрашивает Аделия.

Дача у нас в живописном местечке.

— Река. Кстати, там очень красиво, — отвечает Ромка. — Хочешь, давай прогуляемся. Еще можно купальники взять, поплавать.

Аделия расцветает, быстро соглашается.

— Дим, Сонь, вы тоже с нами пойдете. А вам, господа, — переводит взгляд на Влада и Аню, — не предлагаю.

— Это дискриминация! — наигранно возмущается Аня.

У них ребенок совсем крошка, им точно не до прогулок по лесу.

— Может, мы на даче останемся? — спрашиваю у Ромки.

Неплохо было бы им с Делей провести время вдвоем, без лишних глаз. Должны же они налаживать контакт?

— Составьте нам компанию! — подает голос Деля.

Ну что ж, хозяин — барин, тем более вижу, что Соне тоже интересно. Собираемся в путь. Идти недалеко, но все же. Берем воду, кое-что на перекус, полотенца и покрывало, чтобы можно было полежать на солнышке, позагорать.

Соня

— Виктория Сергеевна замечательная женщина! — восхищается Аделия.

Мы идем по лесной тропинке. Дима с Ромой впереди, мы с Делей позади.

— Она-то замечательная, я не спорю. Только я вообще не была готова к знакомству. Мы собирались ехать сюда, а тут приходит она, представляешь? Я даже приготовиться не успела. И вообще мне кажется, что родители Димы меня ненавидят. Они же знали, что у нас с ним было в прошлом.

— Полагаю, только в общих чертах, — размышляет Деля и неожиданно восклицает: — Да какая разница, что было в прошлом! Прошлое оно на то и прошлое, чтобы там и оставаться. Зато смотри, как сейчас все здорово! Вы счастливы, это видно невооруженным взглядом. У вас маленький скоро будет. Да и ты хорошая девушка, Сонь. Так что переживать вообще не надо.

— Ты так думаешь?

— Конечно!

Подходим к речке.

— Ух ты! — восхищаюсь я. — И вправду очень красиво.

Водная гладь отливает синевой, вокруг очень красиво, вдоль речки растут деревья и кустарники. Располагаемся на небольшом берегу. Расстилаем покрывало, скидываем одежду и заходим в воду. Вернее, как заходим…

Рома с разбега погружается под воду, Димка летит за ним. Мы с Аделией заходим постепенно и никуда не спеша. Солнце в зените приятно греет кожу, вода отличной температуры, не холодная и не теплая. То, что надо, чтобы освежиться и не замерзнуть.

Отплываю подальше, Деля остается на месте:

— Давай к тому берегу? — спрашиваю ее.

— Ой, нет. Я не очень хорошо плаваю, так что я тут поплескаюсь, на мелководье, а ты сплавай! — Аделия машет мне.​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Ладно, не скучай, — ныряю под воду.

Дима и Рома уже очень далеко, я с наслаждением работаю руками и ногами. Доплываю до них.

— А принцесса наша чего не приплыла? — вскидывает брови Рома.

Треснуть бы ему.

— Принцесса не наша, а твоя, — констатирует Дима. — Это во-первых. Во-вторых, это ты какого-то хера оставил ее одну. Смотри, на нее толпа желающих из водяных набежит — и не будет у тебя невесты.

— Ладно-ладно, — закатывает глаза Роман. — Понял я свой косяк. Буду исправляться.

Старший брат Ромы отплывает от нас, а я обнимаю Диму за плечи. Он с готовностью подхватывает меня под бедра и помогает удобнее расположиться рядом.

— Дим, почему твой брат такой дурак? — спрашиваю его негромко.

Димка поднимает на меня расстроенный взгляд:

— Мне тоже это все не нравится. И брак их тоже, — следит за тем, как Рома плывет к берегу, у которого плещется Аделия.

— Чувства Аделии мне понятны. Но зачем Роме это все? Он же не любит ее. Да судя по тому, что я вижу, ему вообще плевать на нее!

— Рома сказал, что так нужно и что это договорной брак. Ему необходимо больше власти, которую он может получить от ее отца. А Дели нужно освободиться от этого самого тирана-отца.

— Это все ужасно. Люди как разменные монеты.

— Ты не думай, Ромка не отморозок, он не обидит Делю, — произносит со вздохом.

— Знаешь, можно обидеть и без слов и действий. Безразличие порой хуже презрения.

— Да. Ты права. Единственное, на что я могу надеяться, — что до Ромы дойдет.

— Дойдет что?

— То, что она его любит, — смотрит на Аделию.

— Она говорила, что Рома ей просто нравится, и все, — тоже поворачиваю голову и слежу за этими двумя.

— Нет, тут что-то гораздо больше симпатии. Понимаешь, в этом-то и проблема. Если бы, например, Слава сказал, что женится на Аделии, я бы спокойнее воспринял это. У них на сто процентов был бы договорной брак, так как никто ни к кому не питает теплых чувств. Но Рома это другое. Все закончится тем, что она останется несчастной, потому что мой старший брат вообще не способен на любовь.

Реально хочется разреветься. И по-женски жаль Делю. Невзаимная любовь хуже неизлечимой болезни.

— Поплыли к ним, — предлагает Дима. — Что-то я переживаю за ребят.

Гребем к берегу. Слышу Делин визг. Недалеко от берега что-то происходит между ними:

— Ой, да брось ты! Чего такая неженка-то, ну! — смеется Рома и подхватывает ее, быстро утягивая с собой на глубину.

Аделия хватает его за шею, что-то говорит. Мы уже совсем близко, но не достаточно. Рома поднимает Аделию и подкидывает ее. Девушка уходит под воду, брат Димы весело смеется.

— Ты дебил! — орет Дима и гребет быстрее. — Она плавать не умеет!

— В смысле? — с лица Ромы сходит вся спесь.

— Вот ты придурок, — Димка качает головой.

Рома ныряет под воду, Димка проделывает то же самое. Я плыву к берегу. Через несколько секунд Рома выныривает с Делей на руках. Она шумно дышит, но в сознании. Дима тоже всплывает и помогает вынести ее на берег.

Роман бережно сажает ее на покрывало. Девушку сильно трясет, стеклянным взглядом она смотрит перед собой. Ее идиот-жених садится перед ней на колени. Набрасывает на плечи полотенце и притягивает к себе, шепчет:

— Прости меня… прости, прости. — Целует ее в мокрые волосы и прижимает к груди.

Деля начинает тихонько плакать:

— Я так испугалась, там, под водой было очень страшно. Думала, утону.

Рома берет ее лицо в свои руки и смотрит ей в глаза испуганно:

— Никогда больше… никогда больше я не позволю тебе утонуть.

А после закрывает глаза и целует ее. Отворачиваюсь от ребят, чтобы не стеснять их. Мы с Димой тут явно лишние, поэтому он протягивает мне руку и помогает встать.

Забираем вещи и потихоньку уходим — этим двоим нужно побыть вдвоем. Чуть позже Рома и Деля возвращаются. Оба взъерошенные, с красными лицами.

Волков-старший торжественно несет свою невесту на руках.

Увидев нас, восседающих на террассе, Аделия прячет лицо в изгибе шеи своего будущего мужа.

Несмотря на это, все, кто были на улице, успели увидеть довольные лица этих двоих. Может, у них получится что-то достойное?

Уже вечером мы с Димкой решаем прогуляться к реке вдвоем. Влад и Аня заняты своим малышом, Аделия и Рома кайфуют в бассейне, а Дима настойчиво тянет меня за территорию коттеджа.

Когда мы подходим к реке, заря уже начинает раскрашивать небосвод красным.

Дима расстилает плед, ложится сам и тянет меня за собой. Притягивает близко-близко, оставляет на губах нежный поцелуй:

— Сонь, у меня кое-что есть для тебя. — Надевает мне кольцо на безымянный палец.

Ладно, я ждала этого последние дни, так что уже заранее знала, чем закончится наша поездка.

— Красивое кольцо, — отвожу в сторону руку и рассматриваю его.

Белое золото и искрящийся камень. Невольно сравниваю с обручальным кольцом, которое дарил мне Белов, — простое, серебряное, без камней, гравировки или чего-либо мало-мальски значимого. Абсолютно бездушная вещица.

— Не то чтобы я сомневался в ответе, — хмыкает Димка, довольный собой, — но не спросить мне не позволяет традиция: ты выйдешь за меня замуж?

Тихонечко смеюсь:

— А какие есть варианты ответов?

— Да, конечно, естественно, всенепременно, разумеется, несомненно. Выбирай любой!

— Как благосклонно с твоей стороны, — фыркаю я.

— И что же ты выберешь? — поднимается на локте.

— Я выбираю долго и счастливо.

Эпилог — спустя некоторое время

Соня

Свадьбу Ромы и Сони празднуют в дорогущем отеле. Все настолько помпезно, что начинает тошнить. Причина тошноты точно в этом, ибо токсикоз меня не мучал ни разу с начала беременности, не считая единственного случая в больнице. Но там была экстренная и очень нервная ситуация.

Пузожитель у меня на редкость спокойный и неприхотливый. Хотя, может быть, это пока так? Живот еще небольшой, но Волков настойчиво пытается на меня напялить платья в обтяжку, чтобы всем и все было понятно издалека.

Малышке уже пять месяцев. Говорят, первые месяцы беременности самые тяжелые. Меня эта участь миновала. Никакой сонливости, усталости — я порхала на крыльях любви и счастья.

За эти месяцы мы успели пожениться. Я не хотела пышной свадьбы, поэтому мы по-тихому расписались и позвали самых близких. По мне, так получилось идеально.

Свадьба Аделии и Романа — это мечта любой принцессы.

Так, наверное, подумает каждая девочка.

Вы просто не видели глаза этой принцессы. В них столько печали, что ее хватить затопить несколько небольших государств. Свадьбу организовывал отец Аделии. Роман вообще не участвовал во всем этом великолепии. Кажется, ему вообще плевать на собственную свадьбу. Аделия же просто устала воевать в одиночку на этом поле.

Чем выше был торт, чем дороже становилось платье, чем больше звалось гостей, тем сильнее и сильнее потухали ее глаза.

Стучусь в комнату, где собирают невесту. Мне открывает дверь распорядительница:

— Так! Вы кто? С какой стороны?

— Э-э, — растерянно тяну и заглядываю за спину дамочки.

Так и не скажешь, сколько ей лет, — одета в бежевый костюм, на лице стандартный макияж и пучок на голове. Из уха торчит провод с микрофоном. Делаю шаг в сторону, чтобы обойти ее, но она не пускает, шагает в ту же сторону. Я делаю шаг обратно. Она снова повторяет за мной. Вальсируем в дверном проходе. Я вообще не кровожадная, но резко захотелось заехать ей кулаком в нос. Ну нельзя же быть настолько параноидальной.

— Да я, в общем-то, с обеих сторон, — поясняю.

Может, хоть так она меня пропустит?

— Господи, Эвелина Григорьевна, прекратите пороть горячку! Пропустите Соню. Она моя подруга! — слышу, как Деля психует.

Дамочка поджимает губы, превращая их в тонкую линию, и отступает. Натянуто улыбается.

Прохожу внутрь и осматриваю помещение. Люкс, конечно, шикарен. Как и невеста.

На Аделии платье с невероятно пышной юбкой, рукава длинные, вырез на груди очень аккуратный. Все платье инкрустировано камнями. Боюсь представить, что это, вряд ли обыкновенный стеклярус. Аделия блестит, светится и переливается, как елка в новогоднюю ночь.

Ее волосы собраны в тугой пучок, слава богу, макияж очень сдержанный и действительно подходит ей. На специальной вешалке висит фата. Сколько тут? Пара километров? Кажется, ее хватит, чтоб обмотать этот отель. В несколько слоев.

— Все могут быть свободны, — просит Аделия.

— Но вам еще нужно надеть фату, Аделия Виссарионовна! — возмущается церберша.

— Я позову девочек, и они все сделают. А теперь, Эвелина Григорьевна, прошу вас уйти и оставить меня наедине с моей подругой.

Дамочка делает недовольное лицо, но все-таки забирает с собой феечек и уходит сама. Смотрю на Делю и хочется расплакаться. Боже, да она как раритетная ваза, выставленная напоказ!

— Советую не выходить на улицу, — поджимаю губы.

— Почему? — удивляется она.

— Ты так блестишь, что того и гляди тебя украдет стая сорок. Или цыган.

Она быстро моргает, рассматривая меня.

— Плохая шутка, да? — кривлюсь.

Ну ты и дура, Сонька!

Аделия несколько секунд смотрит на меня, а потом начинает хохотать. Складывается пополам и смеется во весь голос. Я не сразу понимаю, что смех ради смеха закончился и перерос в нечто большее. Панически-безысходное.

Аделия в этом огромном и неповоротливом платье падает на колени, закрывает руками лицо и начинает реветь белугой.

— Как же я ненавижу свою жизнь! — поднимает на меня заплаканные глаза. — Сонь, я бы так хотела, чтобы меня кто-нибудь украл и увез далеко-далеко. Туда, где нет ни тирана отца, ни матери, которая не видит ничего дальше собственного носа, ни жениха, для которого я вообще пустое место.

Деля вытирает белым рукавом глаза, и камни царапают кожу век, оставляя красные следы, но она будто не чувствует этого. Я сажусь рядом с ней на колени и перехватываю ее руки от греха подальше, а невеста продолжает исповедоваться:

— Сонечка, как бы я хотела, чтобы меня любили! Чтобы дышали мной! Как бы я хотела хотя бы раз в жизни, хотя бы ненадолго узнать, каково это — быть любимой.

Притягиваю ее к себе, обнимаю. Ее слова рвут мне сердце, но чем ей помочь?

— Мне казалось, вы с Ромой наладили контакт, — стараюсь говорить как можно мягче.

— Нет, Сонь. Это был один-единственный эпизод хоть какого-то человеческого тепла в исполнении Романа. А после я снова стала для него невидимкой. Поначалу, как только отец ухватился за организацию свадьбы, я пыталась воззвать к Роме. Ну не может же ему быть безразлична собственная свадьба? А нет, оказалось, еще как может. В итоге я решила, что раз ему ничего не надо, то и мне тоже. Будь что будет, и гори оно все синим пламенем! Господи, Соня… Знаешь, сколько весит это платье?! Двадцать килограммов! Это самая настоящая обуза! «Подарок» моего отца и напоминание о том, что я нелюбимая дочь. А Рома? Сонь! У меня даже обручального кольца нет, понимаешь?! Он попросту забыл про него.

Глажу ее по голове, вытираю слезы. У меня на платье остаются мокрые капли, но я игнорирую их. Вообще плевать на мой внешний вид. Тут катастрофа вселенского масштаба.

Аделия потихоньку успокаивается, и я придерживаю ее, помогая подняться и пересесть на кровать. Внешний вид у нее, конечно, испорчен. Тушь потекла, помада размазалась, плюс на платье остались черные следы от туши.

— Дель, давай сбежим? — предлагаю я.

— Куда? — спрашивает устало.

— Да куда угодно! Ты свободный человек. Умница и красавица. Не пропадешь. Найдем тебе работу, жилье. И плевать на всех! И на отца твоего неадекватного, и на жениха безразличного.

Смотрит на меня, выравнивает дыхание и вместе с этим спину. Ведет головой, сбрасывая напряжение, и поднимается на ноги.

— Нет, Соня. Это моя ноша. И я понесу ее.

Подходит к зеркалу и начинает умело поправлять макияж, будто и не нужны ей до этого были феечки. Промокает слезы, влажной салфеткой вытирает тушь. Достает корректор, пудру, замазывает все несовершенства. Рисует себе самую настоящую маску.

Наблюдаю за всем этим, открыв рот.

— Дель, — трогаю ее за плечо, — может, ну ее, ношу эту твою?

Она доводит себя до совершенства, разворачивается и смотрит с лучезарной улыбкой. У меня по коже идет мороз.

— Знаешь, Сонь, мама всегда говорила мне: «Что бы ни случилось, держи лицо». Она будто знала, что однажды такой день может настать. Я мастерски преуспела в этом искусстве.

Да уж… я вижу.

— Позови, пожалуйста, эту цербершу. Мне нужно помочь с фатой.

Медленно ухожу. Может, она передумает?

Но нет, этого не случается. На автомате спускаюсь в холл, а через него в огромный банкетный зал, где будет происходить торжество. Нахожу Димку и сажусь рядом с ним.

— Как там наша невеста? — спрашивает добродушно.

Поворачиваюсь к мужу и смотрю в растерянности.

— Дим, а будут спрашивать что-то типа того: «Если в зале есть кто-то, кто против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно»?

— Не думаю, — отвечает и хмурится. — А что?

— Я бы вызвалась оспорить этот брак.

Димка вздыхает:

— Все так плохо?

— Мне кажется, даже хуже, — бормочу устало.

— Я поговорю с Ромой, — кивает мне.

По проходу идет невеста в белом. Работают камеры, люди ахают от ее красоты и великолепия, звучит потрясающая живая музыка. А я вижу лишь потерявшуюся девочку, которая не знает, где выход из этого ада.

Димка кладет ладонь на мой живот и слегка поглаживает его:

— Я обязательно поговорю с братом. Он дурак, но не плохой. Я уверен, что все у них с Делей будет прекрасно.

Мне бы твою уверенность, Димочка.

Невеста доходит до прохода, и жених аккуратно поднимает фату. Смотрит Деле в лицо с мягкой улыбкой. Начинается торжественная речь ведущей, и все слушают внимательно.

А я вижу легкое, практически незаметное движение — Рома лезет в карман брюк и достает кольцо с огромным бриллиантом. Аккуратно, неприметно надевает его безымянный палец невесты и слегка сжимает ее пальцы. Их взгляды встречаются, и я читаю по губам, как он шепчет ей:

«Прости».

Аделия находит взглядом меня среди гостей, и я вижу, как ее маска трещит по швам, а глаза наполняются слезами.

Как же мне хочется верить в то, что у этих двоих может быть счастливое будущее.

Оглавление

Глава 1. Счастливо

Глава 2. Пять лет спустя

Глава 3. Новый дом

Глава 4. Воспоминание

Глава 5. Кристиан Грей

Глава 6. Неразборчива

Глава 7. Если бы я знала

Глава 8. Мираж

Глава 9. Дежавю

Глава 10. Неожиданные случайности

Глава 11. Приличные

Глава 12. Полиция

Глава 13. Можно все

Глава 14. Дом

Глава 15. Та сторона

Глава 16. Женская логика

Глава 17. Она не приедет

Глава 18. Побег

Глава 19. Некуда идти

Глава 20. Чего и кого ты хочешь

Глава 21. Болезнь или спасение

Глава 22. Морковка

Глава 23. Назад пути нет

Глава 24. Не так, как кажется

Глава 25. Начистоту

Глава 26. Правда

Глава 27. Целиком и полностью

Глава 28. Гость

Глава 29. Прелесть

Глава 30. Встреча

Глава 31. Выбор

Глава 32. Замкнутый круг

Глава 33. Пустые иллюзии

Глава 34. Маски

Глава 35. Наверстаем

Глава 36. Моя Соня​​​​​​​

Глава 37. Кошмар

Глава 38. Как и ты

Глава 39. Значимые вещи

Глава 40. Одно на двоих

Глава 41. Встреча

Глава 42. Стоять в стороне

Глава 43. Хороший человек

Глава 44. Махинация

Глава 45. Драка

Глава 46. Больше никогда

Глава 47. Мамочка

Глава 48. Не гарантия

Глава 49. Вместе

Глава 50. Еще лучше

Глава 51. Я тоже

Эпилог

Эпилог — спустя некоторое время