Полюби меня такой 2 [Dana D] (fb2) читать онлайн

Dana D Полюби меня такой 2

1 глава. Привет Москва

СПУСТЯ 5 ЛЕТ..

Лондон.

Утро.

Ратленд — Гейт, Найтсбридж.

— Доброе утро!

— Боже мой. Зачем же так орать с утра?

Ворочаясь в теплой постели, с раздражением буркнула на свою маленькую ворчунишку. С трудом приоткрыв один глаз, я плотнее укуталась в мягкое одеяло, пытаясь отгородиться ОТ назойливых вопросов, которые как обычно сейчас на меня посыпятся.

— Нечего по ночам ходить не понятно где.

Одним прыжком, Юлька запрыгнула на мою кровать, резко стянула, а затем скомкала моё одеяло и швырнула его на пол.

— Эй, что вообще за беспредел?!

Ну почему каждое утро одно и тоже? Этот несносный ребёнок, первым делом спросонья не несется в ванну чистить зубы, а бежит в нашу спальню. Ибо её правило, если не спит она, значит не спят все. И плевать она хотела, даже если время на часах шесть утра.

— Ты очень много спишь.

— Отстань!

Пытаюсь от неё отмахнуться, и вытянув из под матраса край простыни, старательно ей укрываю свои ноги.

— Ла-а-адно, сама не захотела по хорошему.

Не думая, этот неугомонный ребенок, резко выдергивает из-под моей головы мягкую подушку и пуляет её мне же прямо в лицо.

— Ладно, только хватит меня кошмарить.

— Давай, а то свою пробежку проспишь.

Сморщив нос, я нехотя поднялась с кровати и поплелась в ванную, но следом же за мной увязался мой хвостик, продолжая заваливать меня вопросами…

— Ты все вещи собрала? А мои? Мои положила? A планшет? А игрушки? Во сколько мы вообще поедем? A..

— Не тараторь!

Останавливаюсь резко на месте и ощущаю толчок в свою спину. Тяжело вздохнув, устало подошла к огромному зеркалу. Вид конечно очень усталый, красные глаза, синяки под глазами, кожа вся бледная. Холодными пальцами нежно провела по своей тонкой шее, плавно спускаясь к плоскому животику, очерчивая пальчиками контур тату. Да, я все же её сделала, сейчас на моей талии с обеих сторон красовалась огромная расписная лилия. Мои любимые цветы. Цветы, которые мне дарил только он… Отогнав от себя терзающие душу мысли, привела себя в порядок, быстро умывая лицо холодной водой.

— Игорь, где?

Пытаюсь взять себя в руки, делаю глубокий вдох носом, успокаивая свои расшатанные нервы.

— Скоро приедет, сказал чтобы мы к вечеру были готовы, я надеюсь ты помнишь, что мы летим в Москву?

Взобравшись на массивную раковину, Юлька схватила расческу и принялась неторопливо расчесывать мои пшеничные волосы.

— Помню, а теперь, брысь отсюда.

Фыркаю на неё и выхватываю из маленьких рук небольшую расческу.

— Иди поешь, а то ты когда голодная, очень злая.

— Брысь, мелочь!

— Я жду тебя, капуша.

Спрыгивает на ноги и на ходу, скорчив мне смешную рожицу, Юлька задорно выбежала из ванной. Когда в ванной комнате воцарилась тишина, я спокойно почистила зубы, собрала волосы в высокий хвост, переоделась в спортивный костюм и спустилась на утреннюю пробежку. Теперь каждое утро бег присутствует в моей жизни. Помогает получить отличный заряд бодрости и приводит мысли в порядок. Пока я бегала, немного стала отходить от своих ночных приключений. Нет, вы не подумайте, я не тусила до утра и не танцевала на барной стойке как в старые, добрые.

— Хотя… Лучше бы уже всю ночь на барной стойке, да с танцами.

Всю эту ночь я дежурила на работе, теперь я вроде как слуга закона и порядка, так вот, ночью какой-то мужик, полностью голый, ну, не совсем голый, в одних трусах, бегал по улице и орал что он дворянин, а мы холопы этакие не даем ему выражать свою жизненную позицию.

— Тоже мне, неуловимый мститель.

В итоге, этот уважаемый был награжден поездкой в обезьянник, пол ночи мы слушали бесплатный концерт, потом пошли анекдоты и стихи. Это была моя последняя рабочая смена, так как сегодня мы возвращаемся домой, в Москву. Почему мы решили вернутся спустя 5 лет? С родителями Игоря случилось несчастье, когда они возвращались домой, их машину подрезали, была очень жуткая авария, поэтому, теперь Игорь решил взять компанию отца в свои руки. Изнеможенная после утренней пробежки, я вошла на территорию нашего особняка, подходя уже к крыльцу, ко мне навстречу надвигался наш управляющий домом.

— Доброе утро, Ульяна Сергеевна.

— Доброе, Алекс

Пытаясь перевести рваное дыхание, я приветственно улыбнулась и достав из уха один наушник, сделала пару шагов к мужчине.

— Смотрю на вас каждое утро и не понимаю, от кого вы пытаетесь убежать?

Я даже не задумываясь, выпалила все сразу.

— От самой себя.

Мужчина обеспокоенно улыбается и передает в мои руки бутылку проходной воды, открываю её и жадно выпиваю несколько глотков.

— Алекс, я не знаю, вам говорил мой муж или нет, окончательный расчёт вам будет перечислен сегодня — завтра, извините что не за неделю до увольнения.

— Ничего, я понимаю, всё в порядке, ваш муж уже все мне объяснил до ва.

— Простите что так резко нам приходится с вами прощаться, но так сложились обстоятельства.

По словам Игоря, мы возвращаемся в Москву надолго, этот дом он выставил на продажу, а соответственно, весь рабочий персонал нам пришлось уволить, сегодня они работают последний день. Если я с легкостью рассталась с многочисленной прислугой, поварами, садовниками, то расставаясь с этим человеком мне совсем не хотелось.

— Не волнуйтесь обо мне, я все понимаю, а вам, счастливой дороги.

Вежливо улыбнувшись, хотела уйти, но неожиданно, Алекс меня окликнул.

— Ульяна Сергеевна?

— Да Алекс?

Развернувшись лицом к мужчине, я стала внимательно его слушать.

— Удачи вам, в вашей жизни сейчас наступает новый этап.

Уж как-то очень странно он улыбнулся, а я стояла и не могла уловить суть его вброшенных слов.

— Простите, что вы имеете ввиду?

— Вы скоро сами все поймёте, извините, но мне ещё нужно закончить некоторые дела по дому, до приезда вашего мужа, я пойду…

Произнес с непонятной мне нотой грусти и в тоже время недовольства.

— Да конечно.

— Ах да, чуть не забыл, там курьер передал вам посылку, Нэлли занесла её в вашу спальню.

— Посылка? А от кого?

Искренне не понимала что это за посылка. Стою и непонимающе гоняю в голове разные мысли, угадывая, кто бы мог мне её отправить, но на ум совершенно ничего не приходит.

— Без адреса.

— Спасибо, я сейчас посмотрю.

— Ульяна, мне будет вас очень не хватать.

Говорит поникшим тоном.

— Алекс, это взаимно, мне тоже очень тяжело с вами прощаться, я очень к вам привыкла, и бесконечно вам благодарна за всё… За вашу помощь и ваше доброе сердце..

Конечно мой характер закалился, я стала жестче и ещё холоднее. Но именно с этим человеком я была прежней. Ведь на протяжении всех пять лет, этот мужчина поддерживал меня и в трудную минуту находился рядом. He думая, я подошла к Алексу и по-отечески, крепко его обняла, а он в ответ сделал тоже самое.

— Ульяна Сергеевна, только без слёз.

Усмехаюсь. Без слез… Они выплаканы уже давно под ноль, их просто нет больше в моих глазах. Странно так, стою и ощущаю его тепло, он за эти годы стал мне как отец. Когда мы только сюда переехали, я ни с кем не разговаривала, единственный человек кроме Игоря, с которым я общалась, это был мой психотерапевт. Спустя месяц, у нас в доме появился Алекс, своим добрым и прекрасным отношением, он нашел ко мне подход. Незаметно я стала потихоньку приходить в себя. Мне даже казалось что это какое-то внезапно появившееся чудо в моей нелегкой жизни.

— Надеюсь, что мы с вами когда нибудь ещё встретимся, вы очень светлый человек Ульяна.

Отстраняюсь и несмело заглядываю в его глаза.

— Это вряд ли, как я поняла, сюда мы больше не вернемся, нужно как-то снова будет вливаться в московскую жизнь.

— Ну, а я все же буду верить что мы когда нибудь ещё раз встретимся…

Положительно киваю и молча иду в дом, а сама чувствую прожигающий взгляд на своей спине. Поднимаюсь по винтовой лестнице на второй этаж, захожу в свою спальню и устало падаю на кровать. Лежу уставившись в потолок, а затем решаюсь принять душ, после пробежки это сейчас самое то. Переодеваюсь и уже хочу спуститься вниз, как вдруг, вспомнила о посылке которую доставил курьер. Осмотревшись по сторонам, на комоде увидела небольшой пакетик.

— Интересно, от кого это?

Взяла пакет в руки и только слегка его приоткрыла, как мои руки задрожали от страха… Колкие мурашки пробежали по всему моему телу. Волна дикой дрожи прошлась по рукам. На сердце больно защемило. От шока, пакет падает на пол, вдребезги разбивая все его содержимое.

— Нэлли?!! Иди сюда!

Плюхаюсь на кровать и срывая голос зову прислугу. Мне больно. Готова кричать во весь голос раздирая на части горло. Этого не может быть… Не может… Начинается совершенно неконтролируемая паника, снова эта паническая атака.

— Нэлли?! Ты оглохла?!

Пытаюсь успокоится, делаю успокаивающие вдохи-выдохи, а потом и вовсе, от паники, зажимаю рот ладошками. Спустя несколько минут, на пороге спальни появляется горничная.

— Ульяна Сергеевна, что-то случилось? Вы так кричали.

— Видимо не слишком громко, раз мне пришлось срывать горло, чтобы тебя дозваться! Убери здесь все! Быстро!

Срываюсь на неё озлобленным голосом, она испуганно кивает головой и принимается за уборку. Не могу придти в себя. Что это за отблески прошлого?! Чья это дурная шутка?! Не хочу больше об этом думать, бегу сломя голову, быстро спускаясь на кухню.

— Ну надо же, посмотрите кто соизволил придти к завтраку, ты набегалась?

Уплетая за обе щеки яичницу с беконом, ехидно вбросила Юлька. Меня до сих пор трясёт от утренней посылки. В добавок, после моего ночного дежурства, я просто нуждалась в чашке крепкого кофе.

— Ты сегодня очень разговорчивая с утра.

Беру чашку и вставив её в кофемашину, запускаю автомат.

— У меня полно сил, я всю ночь спала, в отличии от тебя.

— Я работала, а не гуляла, как тебе могло бы показаться.

— Когда ты злишься, у тебя на лбу появляется уродливая морщина.

Кривит свои губки и указывает пальцем на свою носовую перегородку, демонстрируя мне ту самую морщинку. Боже, этот ребенок сведет меня с ума, ну почему каждое утро все одно и тоже. Я забыла когда в последний раз просто сидела и ела в тишине.

— Ты ничего не скажешь?

— Нет.

Когда машинка подала звуковой сигнал, взяла в руки чашку, присела за стол и прикрыв глаза, медленными глоточками стала наслаждаться горячим и ароматным напитком.

— Как-то ты быстро сдалась. Обычно начинаешь читать нотации о моем поведении. Ты не заболела?

Все не унимается и бубнит с набитыми щеками.

— Ты все собрала? Ничего не забыла?

— Ха! Это твое любимое, ты когда раздражаешься, сразу переводишь тему.

Не открывая своих глаз, мысленно стала про себя считать до десяти, но видимо, кто-то сверху решил чуточку надо мной сжалиться..

— Все как всегда, с утра одна и та же картина. Вам не надоело языками сцепливаться?

Вальяжной походкой в кухню прошел Игорь, чмокнул Юльку в лоб, а потом подошел ко мне и оставил такой же поцелуй на моей макушке.

— Я пойду собираться, а ты помоги этой маленькой ворчунихе.

Отставив чашку с недопитым кофе в сторону, как можно быстрее встала и решила поскорее удалиться, проходя мимо этой малявки, невзначай, показываю ей язык, а Юлька в ответ повторяет мои действия, тем самым, сразу же отвечает на мой «любезный» жест.

— Не знал бы сколько тебе лет, подумал, что вы ровесницы.

Я фыркнула на Игоря и неспешна поднялась к себе собираться. Конечно я изменилась за этих пять лет, стала старше, увереннее, рассудительнее. Но вот единственное, что осталось неизменным за этих мучительных пять лет, так это душераздирающая любовь к одному козлу… Ближе к вечеру мы уже выехали в аэропорт, мысленно попрощавшись с этим городом мы отправились в Москву. Москва нас встретила прекрасной солнечной погодой, выйдя на стоянку, мы сели в автомобиль который нас уже ожидал и сразу же, незамедлительно отправились в наш новый дом, который Игорь приобрел месяц назад. Подъехав к элитному, котеджному поселку, перед нами красовался огромный дом, хотя чему я удивляюсь, великий масштаб и роскошь это все про Игоря. Да, вам не послышалось. От мажорки Ульяны, особо ничего не осталось, за все эти пять лет, я координально поменяла свою жизненную позицию.

— Ну, как вам?

— Очень даже не плохо.

Мы вошли на территорию дома, прогуливаясь по участку, с интересом я разглядывала все вокруг. Довольно неплохо, повсюду высокий забор, ветвистые деревья, аккуратный газон, много дорожек из тротуарной плитки, высокие туи и огромные кусты гортензий с распустившимися нежно розовыми цветами, а ещё здесь были лилии, их запах я учуяла сразу, весь воздух наполнен именно их ароматам. Закрываю глаза и стараюсь как можно глубже вдохнуть этот чарующий запах.

— И что это за избушка на курьих ножах?

Распахнув глаза, увидела перед собой недовольную мордашку, которой вечно ну все не так. Слушаю её недовольства, а мои глаза уже не то что закатились вверх, они во всю уже делают сальто с переворотом.

— Чем ты не довольна?

— Ты забыл сказать, «опять».

— Он очень маленький по сравнению с тем в котором мы жили. У меня хоть здесь своя комната будет? Или я буду на коврике спать?

Конечно этот дом был значительно меньше особняка в Лондоне. Здесь наверняка и прислуги то не будет. Нет, домик конечно не плохой, аккуратный, два этажа, гараж, несколько беседок и зона открытой летней веранды, по мне, довольно уютный. Роскошь в последнее время меня совершенно не беспокоила. Мне кажется, я бы даже и в обычной квартире с пару комнатами ужилась теперь.

— Я бы постелила тебе на гвоздях…

Произнесла довольно тихо. А представив эту картину, с моих губ сорвался ехидный смешок.

— Любимая? Ты что-то сказала?

Аккуратно подхватив меня под локоть, с любопытством поинтересовался мой муж.

— Я? Говорю, очень красивый дом.

Игорь не услышал что я сказала, а вот Юля, она меня прекрасно услышала, иначе как тогда объяснить, это перекошенное от злобы маленькое личико что сейчас смотрит на меня, а я лишь подарила ей свою незабываемую улыбку, при этом, играя своими бровям вверх — вниз.

— Ты бы легла со мной рядом…

— Ну, что ты, я бы уступила тебе место.

— Хм, ладно — ладно…

Пару дней мы осваивались на новом месте, Игорь занялся теперь уже своей фирмой, а мы сегодня решили съездить развеяться по магазинам. Всю дорогу пока мы ехали я выслушивала одни только недовольства, то ей комната не нравится, то ей не нравится наш дом, то сад во дворе, то мебель в ее комнате, даже машина ее не устроила.

— Скажи, есть что нибудь что тебе бы понравилось? А?

Юлька, лишь на мгновение задумалась и на её лице появилась злорадная улыбка. О, эту улыбку я узнаю из тысячи. Этот ребёнок просто мастерски владеет методом шантажа и манипуляции.

— Отведи меня на каток.

— Ты опять?

Остановившись у огромной витрины модного магазина, я с интересом разглядывала платье из новой коллекции, не думая, зашла внутрь, но и мой хвостик направился следом.

— Снова! Ну что тебе стоит, тебе интереснее прикупить новое платье, или счастливые глаза ребёнка увидеть? М?

Пропела таким жалобным щенячьим голоском, что кот из Шрека у неё ещё уроки актерского мастерства возьмет, a потом сложила ладошки вместе, как бы умоляя меня.

— Ну что у тебя, сердца что ли нету? Как можно отказать ребёнку в его просьбе?

Если бы я не знала этого ребёнка, обязательно бы купилась на её уловку…. Но! Я уже закалена её выходками. Пока я рассматривала с интересом ценник, который кстати говоря был ну колоссально заоблачный, я перешла на изучение кофточек.

— Знаешь, мне хватило прошлого раза когда я согласилась с тобой покататься.

Тогда, эта засранка затащила меня на самую середину огромного ледового катка, а сама просто катилась впереди меня и наблюдала за моими потугами. Как какая-то подбитая цапля я переставляла своими ногами только чтобы удержать равновесие, в итоге, я с перебитыми коленями и многочисленными синяками была похожа на ягодку лиловую, спелую садовую.

— Если не пойдешь… Я сейчас закачу такую истерику, ты меня знаешь…

Надулась как хомяк и угрожающе скрестила руки на груди. Вот… Началось…

— Не посмеешь

— Бьюююют! Больно! Убииииивают!

Кричит так громко, что мне становится ужасно стыдно. Нет, ну это уже не в какие ворота. Плотно закрываю её рот ладошкой и старательно вывожу её из магазина, усаживая эту непоседу на скамейку возле огромного фонтана посреди торгового центра.

— Ты совсем?! Что ты устраиваешь?!

— Соглашайся, а то я и здесь начну орать….. Помнишь как в Лондоне тебя чуть в полицию не забрали за издевательства над ребенком… Напомнить?

Судорожно сжимаю пальцы в кулаки, да делаю глубокий вдох, даже мои занятия йогой так и не привели меня в асону спокойствия и умиротворения. Ещё немного и я сама взорвусь. Натягиваю приторную улыбку пошире и присаживаюсь рядом.

— Ладно… Твоя взяла, но я просто постою и посмотрю.

— Неа, ты наденешь коньки и будешь кататься, ну в твоем случае, ползать возле бортика, или…

Подрывается со скамейки и наигранно открывает рот, в попытке закричать. Господи… Ну за что? Что я такого сделала в этой жизни?

— Вот, коза мелкая!

Вздохнув раз так пятьдесят я поплелась следом за маленьким шантажистом. Благо ехать никуда не надо было, этот злосчастный каток находился прямо в этом развлекательном центре. Найдя его, с психами накинула на свои ножки коньки, да с настороженностью подошла к бортикам огромного, ледяного капкана.

— Давай руку.

Протягивает мне ладонь, а я крепко вцепилась своими обеими за борт этой коробки, даже шагу не могла ступить. Страшно.

— Ты ведь меня опять утащишь на середину? Да?

— Нет, я тебя не брошу.

— Обещаешь?

— Не бойся.

Сколько раз сама себе говорила, не верить маленькому монстрику, но каждый раз попадалась в ее сети, нет, она конечно не бросила меня… Сразу. С чистой совестью, она исполнила свое обещание, a после третьего круга умчалась в самый конец от меня, а я теперь почти ползу к этим злосчастным бортикам.

— Ааай!!

Оставалось же совсем немного, но я позорно цепляюсь острым подножием конька об другой и с оглушительным треском падаю на лед, и как только он ещё не треснул подо мной, от такого то падания.

— Даа, катаешься ты так себе… Давай руку.

Подъехавший мальчик, с ехидной улыбкой любезно протянул мне руку, опираюсь на неё и кое-как встаю, растирая свои ушибленные конечности.

— Спасибо, а ты кто такой?

Стою и шиплю от боли, маленький спаситель объехал один круг вокруг моей оси, отсматривая мои повреждения и скрестив руки на груди стал напротив, наглым образом разглядывая меня. Очень красивые огромные выразительные, но наглющие глаза, вот прям напоминает мне одного козла из прошлого. Такой же наглый и нахальный взгляд…

— Я человек.

Склоняя голову набок, спокойно произнес.

— Я имела ввиду, твое имя.

— Ну, так и спросила бы, как мое имя.

— Ну и как тебя зовут?

Отряхнувший от легкой насыпи льда, я выпрямилась и всё стояла покачиваясь, пытаясь найти нужный баланс.

— Меня никто не зовёт. Мое имя Макс.

Ну вот еще одна выскочка, что ж мне так везет то, я знаю, сама была такой раньше, вот теперь это мое наказание.

— Тебе явно нужна помощь.

— И ты мне поможешь?

Вздернув густую бровь, он лишь довольно усмехнулся. По его глазам было ясно и понятно, что просто так он мне не поможет.

— Просто так?

Ну вот о чем я и говорила. Недовольно фыркаю и пытаюсь сделать шаг вперёд, как снова чуть ли не лечу носом об лед, но мальчик успевает схватить меня за руку, не давая упасть.

— Как ты вообще сюда забралась? Явно место не твое… Тебе бы…

Внимательно осматривает меня и, пальчиком стучит по подбородку, как бы задумываясь. А потом манит меня пальцем чтобы я к нему наклонилась, наклоняюсь и мальчик с издевкой шепчет мне в yxo.

— В цирк на льду, не пробовала там свои способности продемонстрировать?

Честно, я даже опешила немного, ну и что это за наглец?! Стоит и откровенно надо мной издевается. Ну нет, двоих задир для меня на сегодня слишком.

— Пфф! Сама разберусь! Без сопливых.

Щелкнув его по носу, я развернулась и стала уже отдаляться.

— Думаю, до вечера доползешь до бортиков.

Колко высказывается и откуда не возьмись становится напротив, переграждая мне дорогу. Вот и чего он за мной увязался то? На мне что, где-то написано усатая нянька, вот где его родители?

— Ой, а тебя папа с мамой не потеряли?

Усмехаюсь и продолжаю всматриваться в его наглое лицо.

— Неа, мой папа вооон там сидит…

Мальчик указал своей маленькой ручкой куда-то в сторону, но мне было не до этого, я то стою еле-еле, а тут еще по сторонам крутится, просто не позволительная роскошь.

— Ты нашла себе нового друга?

Резко замираю, слыша где-то сбоку голос моей пропажи. Подъехавшая Юлька, ехидно своим указательным пальцем ткнула меня прямо под ребра. И кстати говоря, ткнула довольно больно. Мелкая, а силы в ней достаточно.

— Ай!

— Упс! Не рассчитала силы…

— И вообще, ты меня бросила.

Закатив свои глазки, она с тяжелым выдохом соизволила подать мне руку.

— Пойдем, пока кости себе не переломала.

— Макс, даже у меня в твоем возрасте не было столько подружек.

— Учись!

Голос который сейчас отзывается болью в моем сердце, внезапно меня оглушил. Как в замедленной съемке я поворачиваюсь в сторону исходящего брутального тона, впиваясь глазами в стоящего человека напротив. Меня будто пронзает насквозь острыми лезвиями и рвут моё тело на части.

— Гер… Макс…?! Я вас уже потеряла.

— Минуту, Вер…

Нет… Не может быть… Это сон? Я проснусь сейчас и его не будет?! Не будет же?!

— Макс, познакомишь меня со своими очаровательными спутницами?

Стойко выдерживаю на себе пристальный цвет лазурных и таких давно забытых глаз. А сама медленно погибаю…. Снова…. Как тогда… Пять лет назад…

2 глава. Сын

Я не могла поверить своим глазам. Это сон? Снова этот ужасный сон, который терзает меня каждую ночь и не дает мне нормально спать?

— Макс, познакомишь меня со своими очаровательными спутницами?

Я приняла его за мираж, но он резко спадает, когда я слышу суровый тон. Я думала больше никогда в жизни я не увижу этот цепкий взгляд, который заглядывал в самую душу. Не услышу этот хриплый и холодный голос. Леденящий пот выступил на лбу, а в груди образовался огромный комок, мозг отключился, он не позволяет ничего делать, не позволяет даже здраво мыслить..

— Самому бы с ними познакомиться, вот эта симпатичная, правда, для меня старовата.

Чувствую как маленький мальчик легонько дотронулся своими пальцами до моей руки, но я даже не шелохнулась.

— Симпатичная говоришь…?

Я ничего не слышала вокруг. Лишь видела перед собой красивое лицо. Да… Изменился за эти годы. Его черты лица стали значительно грубее, взгляд стал холоднее и суровее. Если раньше я помню как мои пальцы касались гладковыбритой щеки, то теперь на его лице была солидная, мужественная щетина. Ему так намного лучше, сразу осознаешь, что перед тобой уже не тот беззаботный и дерзкий парень, а взрослый и уверенный в себе мужчина. Я не могла пошевелиться, меня словно парализовало. Я чувствовала себя просто невыносимо, ощущала всю тяжесть страха нависшего надо мной. Страха за эту встречу с ним. Рядом стоящая девушка рассматривала меня с нескрываемым интересом.

— Какое все-таки у вас знакомое лицо…

Я не понимала что плескается в её глазах. Ненависть или же заинтересованность. Злоба или раздражение? Но я точно была уверена, я никогда с ней не пересекалась в прошлом. Но было заметно, что она откуда то меня знает. Очень странно. В голове лишь мучительно сменялись мысли одна за другой. Кто она для него? Почему она сейчас с ним рядом, так близко стоит и практически не отлипает от Громова. Не отрывая от меня глаз, она стала ещё ближе к моему незабытому прошлому.

— Минута прошла, Гер… Мы едем?

Прожигая моё лицо насквозь своими карими глазами, девушка акуратно уложила тонкое запястье на мощное плечо Громова и ехидно мне улыбнулась краешком губ. Она явно сейчас мне демонстрирует свои права на него. Он же, не сводит глаз с меня.

— Разве уже прошла?

Обращается к девушке, но даже не поворачивается к ней лицом.

— Ты очень долго смотришь по сторонам. Мне уже пора, ты же помнишь про завтрашний вечер, едем, или ты…?

Резко замолкает и кивает в мою сторону. Да что черт возьми происходит?! Кто она?

— Езжай если опаздываешь, я помню про вечер, я буду.

Девушка лениво ухмыляется, касается костлявой рукой щеки Гровома и слегка поворачивает его лицо к себе. Господи… Hy почему я стою и за всем этим наблюдаю?! Мне бы отвернуться, но я не могу… Я намеренно сама себя терзаю этим видом. Его спутница лишь сухо чмокает его в щеку. Стесняется людей вокруг или что? Я была уверена что она сейчас захватит его такие манящие губы в плен. Но нет… Взъерошив прическу на голове рядом стоящего мальчика, она попрощалась с ними и ушла.

— Ты накаталась?

Унимаю дрожь в голосе и обращаюсь к Юльке, слегка наклонившись к ней, я легенько обхватила её за плечики.

— Нет.

— Ты накаталась! Идем! Быстро!

Произношу максимально грозным голосом. А на себе ощущаю все так же, взор пристальных глаз. Юлька быстро скидывает мои руки со своих плеч и задом, отъезжает от меня на небольшое расстояние.

— Нет, я не накаталась и пока ты идешь, ой, прости, ползешь до бортика, я еще покатаюсь, встретимся на выходе.

Эта маленькая свинюшка, просто берет, разворачивается и удаляется в неизвестном мне направлении, оставляя меня одну. Смотрю ей в след и не знаю что делать. Хочется бежать. Бежать сломя голову и не оглядываться. А лучше, вообще испариться.

— Я смотрю, Соболевская, кататься ты так и не научилась?

Сейчас снова и снова, безжалостно в мое уже затянувшиеся сердце шрамами, вновь вбивали острый гвоздь в душу, даже не вытаскивая, рвано ковыряли им по каждой ещё живой клеточке.

— Простите, мы знакомы? Вы видимо обознались, я ношу фамилию своего мужа, я Зотова, никакой Соболевской я не припомню.

В моем голосе совершенно нет намека на любезность. Я говорю твёрдо. Нет больше той влюбленной до смерти девочки. Нет, я вру сама себе. Она есть, она до сих пор сидит внутри меня. Но я её не выпущу больше наружу, слишком больно. Лучше держать все в себе. Я больше не влезу в этот капкан. Не влезу. Но это совершенно не так просто как кажется. Меня сейчас забрасывают битым стеклом, я не могу пошевелиться, тысячу острых осколков пронзают все моё тело… Всё болит. Все ноет. Все губы в кровь разбиты. Сердце горит адским пламенем. Я думала все слёзы уже выплаканы, но они старательно пытаются заново проступить на глазах. Нет. Никогда их больше не будет! Не позволю! Сдерживая их, хотелось закричать от невыносимой боли, но крика не было, только душераздирающий вой. Нет, не мой, выла моя душа.

— 3о-то-ва…

Смотря на него, внутри меня все покрывалось леденящим ужасом, я стояла как окаменелая статуя, не эмоций, не чувств, просто лед внутри. Я судорожно молчала и дрожала, пока крошечные иголки до боли пронзали мою плоть сквозь одежду.

— Значит, мы с вами не знакомы, девушка?

Прожигая друг друга испепеляющим взглядом, он словно пытался прочесть мои мысли. Он пытался разглядеть все мои эмоции, но там пусто. Он сам все убил и уничтожил. И вроде бы, пару минут назад мне казалось что внутри парит любовь к нему, но я ошиблась. Это была неугасающая ненависть.

— Я обычно запоминаю всех важных для себя людей, вас не помню… Если мы и пересекались когда-то, значит, не так вы и значимы для меня были.

Я намеренно задеваю его своими словами. Больше тебя нет для меня. Ты никто теперь в моей жизни. Прошли те времена когда ты был всем. Моим светом. Моим жизненно необходимым воздухом. Я вижу как его окутывает горечь некой неприятности. Терпи! Терпи и сгорай, так же как и я все это время. Как ты там говорил?! Пустышка?! Безотказная шлюшка?! Я все помню…. Всё! Эти слова навсегда засели в моей подкорке. И как бы я сейчас не боролась сама с собой. Я уничтожу тебя так же. Раз за разом я буду разрывать в клочья твое сердце. Не оставлю ни единой живой клеточки. Хотя, там давно все вымерло наверняка. Бесчувственная сволочь. Которая ещё смеет со мной разговаривать. Я же понимала, если мы здесь пересеклись. Он будет и дальше продолжать пытаться увидеться. Хотя… О чем я думаю? Я теперь никто для него. Да и по всей видимости была никем пять лет назад.

— Вам нужна помощь?

— Нет, спасибо, в помощи незнакомых людей я не нуждаюсь.

Решительно развернувшись к нему спиной, пыхтя как паровоз, медленными шажками, шаг за шагом, при этом пытаясь руками удерживать баланс, я пыталась выползти из этого холодного капкана. Но о чем я думала только? Что произойдет чудо и я продефелирую модельной походкой? Я была похожа на падающий самолет, который смертельно кружил над облаками, наклоняясь в разные стороны. Причем, это был совершенно не афоризм, я реально сейчас медленно стала заваливаться на одну сторону. Чувствую как ноги подкашиваются и я позорно падаю. Ну нет, только не сейчас!

— Да она же сейчас убьется.

— Я вижу.

— Поможешь? Жалко же ее…

— Поможем…

Пока я пыталась встать, надо мной нависает огромная тень.

— Зря от помощи отказались, давайте руку.

Сердце бешено стучит, ладошки резко вспотели. Сижу на пятой точке и упрямо не подаю руку, но внезапно, за считаные секунды, Громов сам нагло хватает меня за руку и одним резким движением заставляет моё тело подчиниться его натиску, и вот я уже стою напротив него.

— Все такая же гордая… Гордыня, самый страшный грех. Люди не меняются, да, Соболевская?!

Герман нахально подмигивает мне, жёстко смотрит в глаза. Его сильные руки по-хозяйски лежат на моей талии, забытое тепло приятной покалывающей волной пронеслось по всему напряженному телу.

— Вы не расслышали?! Я Зотова. На слабом выдохе еле слышно прошептала я.

— Hy-ну…

Врезаясь в его стальные мышцы на груди, меня как будто оголенным проводом перешибло. Моя ладонь горит и плавится, его рука все так же властно покоится на моей талии, и если бы не его хватка, я бы свалилась с ног. Они совершенно не держат. Запах… Его давно забытый аромат кедра и цитруса вбивается в нос, а мне становится дурно, кажется ещё немного и я потеряю сознание, в глазах мутнеет, дыхание учащается. Прикладываю ладошку ко лбу и пытаюсь придти в себя.

— Чееерт.

— Плохо? Головой ударилась?

Скорее всего я действительно ударилась головой, потому что, мне сейчас до дрожи хотелось к нему прикоснуться. К тому, который так безжалостно ранил и похоронил меня заживо. Я как самая настоящая мазохистка, хочу коснуться своей дрожащей ладонью его острых скул, провести рукой по мощным плечам, горячему телу. Но я просто стояла как вкопанная на своих ватных ногах и не могла оторвать от него своего взгляда.

— Эй… Соболевская, прием… Меня слышно?

Не дожидаясь от меня ответа, он подхватывает меня на руки, одна его рука ложится на мою спину, a другой он подхватывает мои ягодицы, которые знатно так уже пульсируют от такого изящного падения.

— В Лондоне не было спортзалов? Ты немного набрала.

Мозг будто отключился, глядя на него я как последняя идиотка страстно и безнадёжно обвила руками его крепкую шею, я словно пыталась вобрать все его тело в своё. Меня опьянял его такой родной, но давно забытый запах.

— Мужчина, судя по вашему телосложению, вам не составит труда донести меня до борта.

— Не делай вид что мы не знакомы…

— А разве знакомы?

Он прижимает моё тело к своему, и размашистыми шагами направляется в сторону выхода. Не могу смотреть в его омуты, специально уворачиваюсь, пытаясь найти глазами Юльку.

— Как ты здесь оказалась? После перелета решила загреметь сразу в больничку? Отчаянная ты девушка, однако.

— Откуда ты знаешь про перелет?!

Наши глаза встречаются, а он резко останавливается. Сама не поняла, как я снова перешла с ним на «ты». На его лице фирменная ухмылка, которая снова во мне разжигает пожар.

— Я много чего знаю, ты даже не представляешь себе, на сколько много…

Как он узнал про Лондон? Откуда?! Если бы мы общались с Крис, я бы подумала на неё. Но мы после моего отлета пять лет назад так и не смогли поговорить. Мы вычеркнули друг друга из своей жизни. Будто и не было этой дружбы длиною в стольких долгих лет. Она так и не смогла принять мой выбор, да и я не настаивала, не до того было.

— Оставьте знание этой ненужной для меня информации при себе.

Огрызаюсь. Хотя самой очень даже стало интересно, что же он такого знает, но расспросить обо всем мне не позволяла моя гордость, но меня до жути всю выворачивало изнутри от любопытства. А хуже всего, меня так и тянуло сейчас к нему.

— Ты замерзла?

Спрашивает хриплым голосом, плавно его глаза опускаются на мои дрожащие губы, а моё израненное сердце, начинает биться в сумасшедшем, лихорадочном ритме.

— Нет!

Злобно прошипела, пока он нёс меня до бортика.

— Ты дрожишь, тебе не помешал бы горячий кофе, хочешь?

Мы пристально впиваемся в глаза друг другу. Как одно слово может так окунуть в прошлое? Кофе… Кофе, которое он приносил мне в постель, кофе, которого я и глотка не могла сделать. Он напросто мне не давал, набрасываясь на меня, терзая в своих ласках до безумия. А сейчас меня трясёт от одной только фразы. Как такое возможно? Если бы ты только знал почему я дрожу…. Я дрожу от воспоминаний. От наших воспоминаний. Которые все никак не могут исчезнуть из памяти.

— Кофе я пью только со своим мужем, по утрам.

С горечью смотрит, а я даже не замечаю, как мои пальцы сильно сжимают его кожаную куртку на плечах. Я намеренно хочу его задеть, ведь он все понял. Я вижу это по его глазам. Да милый… Больно тебе? Неприятно? Терпи и мучительно тони в этих воспоминаниях. Сгорай гибло до тла, так же как я и. Его пальцы болезненно впиваются в мою талию. И я понимаю что я попала, попала прямо в цель. Не нравится моё высказывание.

— Как угодно.

Дойдя до самой первой скамейки, этот нахал бесцеремонно, со всем своим раздражением скидывает меня на ближайшую скамейку, с характерным «бдыщ» я своей уже болезненной задней частью чуть ли не подпрыгиваю от боли.

— Съезди в больницу. Тебе явно нужна квалифицированная помощь специалиста.

Сволочь! Засунь свою заботу знаешь куда?! Специально же это сделал, это такой его ответ на мои слова? Да пошёл ты! И вида даже не подам. Мне больно, копчик неимоверно саднит, но я дерзко вздергиваю подбородок и не смотря на боль, поднимаюсь на ноги. Он же, скрестил руки на своей груди и уставился на меня, мне даже показалось, что он стал еще шире за эти годы. Он и был в хорошей форме, но сейчас его тело в разы увеличилось.

— Рассматриваешь мои изменения за последние пять лет?

— Не имею надобности разглядывать чужих мужчин.

Громов искажает лицо в недовольной гримасе. Я снова превратилась в бездушную суку. Теперь я понимаю как похожа на мать. Холодная и надменная. Но я чётко знаю, ему тяжело смотреть в мои глаза. Чувствует свою вину. Меня это не трогает. Хотя, вижу какие потухшие и ледяные его глаза, в них больше нет того блеска как пять лет назад. Он прячет свой взор, намеренно опуская голову вниз.

— Как-то ты быстро.

Слышу голос Юли и выдыхаю. Не хочу оставаться с ним наедине. Стиснув зубы от боли, я подошла к борту, где облокотившись одной рукой о огромную коробку катка с улыбкой Джокера стояла моя шантажистка.

— Ты готова?

Пока ты топала своими кривыми ноженьками, я уже полностью одета если ты не заметила. Я опускаю глаза в пол, правда, стоит уже вся при параде.

— Поехали.

Юлька послушно кивает головой и подходит ко мне, беру ее за руку и собираюсь уйти, как мне преграждает дорогу Громов.

— Это твоя, до…?

Я же понимаю что он хочет спросить, не даю возможности ему довести мысль до конца, бесцеремонно перебивая его на полуслове.

— Дочь. Моя, дочь. Моя и моего мужа, наша с ним общая, любимая дочь.

Даже не сказав слов благодарности за мое какое никакое спасение, хватаю мелочь под руку и бегом лечу с этого проклятого катка.

— Зачем ты соврала?

— Так надо!

Плевать на боль, перебираю ногами на всей скорости, даже оглянуться боюсь, ведь чувствую, стоит позади и прожигает мою спину.

— Кому надо?

— Мне надо!

— Ты его знаешь?

Искоса смотрю на неё боковым зрением, Юля заглядывает за свое плечо, а я быстро дергаю её за руку на себя.

— Не знаю!

— Ты врешь!

Резко одернув меня, она остановилась на месте, надула свои губки и уставилась с вопрошающим взглядом.

— Так! Ноги в руки и бегом домой!

— Подумаешь…

Фыркнув, Юля решила больше ничего не говорить, а просто молча рванула впереди меня. По пути домой, я все летала в своих мыслях, даже на удивление эта мелочь не язвила, просто молча сидела в своем планшете. По приезду домой, Игоря еще не было. Чтобы хоть немного отвлечься, я принялась готовить ужин. Да, я научилась готовить, хотелось доказать самой себе что я не совсем бездарность, и все могу. У нас была очень хорошая кухарка в Лондоне, она терпеливо всегда показывала мне небольшие мастер классы по приготовлению самых разных блюд. Быстро заказала доставку продуктов, а позже, я приготовила стейк из лосося и овощи на гриле с соусом песто, розмарином и древесными грибами. После приезда моего муженька, уже сидя за столом, Юля и Игорь что-то бурно между собой обсуждали, я не слушала, мои мысли сейчас гуляли отдельно от меня и моего мозга…

— Жена? Ты вообще здесь? Снова летаешь в облаках?

Растеряно, поднимаю на него свои глаза.

— Да…. Задумалась о своем. Ты что-то говорил?

— Сможешь?

Я так и не уловила смысла их разговора за ужином. Меня все не отпускало от сегодняшней встречи в торговом центре. Игорь с недовольством берет в руки стакан со свежевыжатым апельсиновым соком и медленно отпивает небольшой глоток.

— Ты так и не научилась меня слушать за все этих пять лет.

— Не начинай, что я смогу? О чем шла речь?

Опустила стыдливо глаза в тарелку, с грустью и задумчивостью продолжила вилкой ковырять небольшой кусочек запеченной рыбки.

— Ульяна?! Как можно сидеть за столом и ничего не слышать?!

Можно… Когда ты спустя столько времени встречаешь того, без кого мучительно умираешь. Но тебе не понять, милый… Ты же никогда и никого так не любил, тебе напросто не знакомо это чувство. Я так и не поняла до конца, зачем он женился на мне, для удобства? Скорее всего да. Любовью явно между нами не пахло, ну, с моей стороны точно.

— Когда я ем, я глух и нем, тебя в детстве не учили манерам?

Мы безбожно травим друг друга ненавистным взором. Он до сих пор не мог смириться с моим непослушанием, покорность, это не моя ниша. Уж терпи муженек, ты сам выбрал меня себе в жены. Когда то он сказал что у моего принятия решения своя цена. Я смирилась. А он… Он все не терял надежды меня усмирить, но увы…

— Ты сегодня когда упала, ударилась головой?

Запихивая очередной кусочек рыбки в рот и с полностью набитыми щеками, Юлька язвительно поинтересовалась, чем явно вызвала интерес у Игоря.

— О чем вы? Я чего-то не знаю? Я же просил сообщать о ваших передвижениях, это так сложно, жена?

— Так может тебе тоже стоит тогда отчитываться перед женой? На сколько мне известно, твой рабочий день в офисе закончился намного раньше, чем ты соизволил приехать домой, я не права?

Нагло смотрю в его озверелые глаза. Я же не дура, я прекрасно все понимаю. Мои вечные отговорки о том, что я не желаю с ним частой близости, не остались незамеченными. Конечно он иногда брал меня силой, а я безжизненно терпела. Сначала Игорь не обращал на это внимания, просто брал меня когда ему было угодно, а потом он стал раздражаться и злиться. Я намеренно это все делала, буквально превратилась в бревно. Но он не долго горевал, нашел утешение в многочисленных безотказных шлюшках. Как же все-таки смешно и символично, когда то я стала для Громова такой же. Всё! Хватит! Хватит воспоминаний о нём! Меня как будто переклинило.

— Юля, иди к себе!

Игорь сурово приказал, и зная прекрасно его непростой характер, Юля послушно встала из-за стола и ушла наверх. Мне моментально стало дико страшно от его пугающего, хрипловатого голоса. Его грубый тон всегда меня пугал до безумия, но я не привыкла отступать, никогда не усмиряла свой нрав, дерзко продолжая эту войну.

— Совсем страх уже потеряла?!

Мой муж резко вскакивает из-за стола, приближается ко мне и больно хватает меня за волосы, намеренно причиняя мучительную боль, пару минут он ядовито прожигает моё испуганное лицо, а потом, опускает взгляд мои губы.

— Будь покорной, я же могу и разозлиться, напомни мне… Твой же бывший все ещё живет и радуется своей свободной жизнью, ведь так?!

Свооооолочь! Ненавижу! Была бы возможность, я бы первым делом взяла какую нибудь тяжелую статуэтку и до смерти бы его избила. Он прекрасно знает как опустить меня с небес на землю. Раз за разом он безжалостно обрывает мои крылья, шантажируя и запугивая. Если мне абсолютно плевать на все его угрозы в мою сторону, но вот угроза в сторону Громова… Нет… не могу так рисковать. Не смогу.

— Я прекрасно всю помню!

— Ну вот и умница, а чтобы ты не забывала, с завтрашнего дня, у тебя будет личный водитель, это на случай твоей забывчивости. Теперь он мне будет сообщать о всех твоих передвижениях.

— Может ты на меня ошейник ещё наденешь?!

— Зачем же ошейник, хватит того, что ты знаешь что я могу сделать. Ещё…

Опустив свою безжалостную хватку, Игорь грубо и бесцеремонно хватает меня под локоть, чтобы я стояла к нему лицом к лицу.

— Утром отвезешь Юлю в сад, а вечером мы приглашены на выставку, мне надо там присутствовать, а ты будешь изображать счастливую и любящую жену, уяснила?!

— Как скажешь, муж… Именно изображать, я прекрасно умею.

Под его яростный взор я вырываю руку и иду в спальню. Все ночь я ворочалась, это была очередная бессонная ночь, снова это же погружение в старые, забытые мысли. Игорь так и не пришел в нашу новую спальню, но это лишь к лучшему.

— Ну когда же это уже закончится… Что же ты мне на даешь спокойно жить без тебя..

Меня опять с новой силой захлестнули воспоминания. Громов. Мы. Его тихий смешок и голос, шепчущий что, я только его. Я даже не заметила как уснула, утром нужно было отвезти Юлю в детский сад, я приготовила завтрак, ну и как всегда, Юлька делала две вещи, ела и ворчала, пока она возмущалась я уже стояла полностью собранная и поглядывала на свои наручные часы.

— Я готова, мы можем ехать.

— Наконец-то.

Беру свою сумочку, рюкзачок Юли и вместе мы выходим напарковку дома, к ждущей нас уже во всю отлично наполированной черной BMW.

— Доброе утро, Ульяна Сергеевна.

Раздается басистый и спокойный голос моего видимо нового водителя.

— Доброе, вы и есть наш новый водитель?

Разговариваю с ним отстраненно, открываю заднюю дверь и помогаю усесться Юле, передаю ей её рюкзак и закрывая дверь, поднимаю глаза на мужчину. Я думала Игорь наймет какого нибудь амбала, и в случае чего, этот бы бугай в качестве моего непослушания, беспрекословно бы по приказу своего хозяина, выполнил любую физическую расправу надо мной. Но я ошиблась. Довольно симпатичный и приятный мужчина, спокойные черты лица, довольно симпатичная внешность.

— Кирилл, очень рад знакомству.

Мужчина протягивает мне руку в качестве приветствия, несмело кладу свою ладонь в его огромную руку и так же приветствую его.

— Очень приятно, давайте уже поедем, мы опаздываем.

Одергиваю руку, вешая ремешок небольшого клатча из крокодильей кожи на хрупкое плечо.

— Как прикажете, присаживайтесь.

Вежливо улыбаюсь. Мой водитель обходит машину и любезно открывает мне заднюю пассажирскую дверь. Я присаживаюсь и сразу накидываю на глаза тёмные очки. Синяки ужасные, уже не один крем с ними не справляется. Кирилл уверенно садится за руль и заводит машину.

— Ульяна Сергеевна, детский сад находится в двадцати минутах от вашего дома, доедем быстро, не переживайте.

— Кирилл, давайте мы доедем быстро и без разговоров, идёт?

Даже не поворачиваюсь к нему, немигающим взором смотрю в приоткрытое окно.

— Как пожелаете.

До сада мы доехали действительно очень быстро, моя фурия адаптировалась буквально сразу, ну да, ей палец в рот не клади, уже успела взять на испуг несколько довольно впечатлительных мальчишек в разноцветных колготочках.

— Оставь их в покое, ты же видишь, бедные мальчики уже в конвульсиях от тебя бьются.

— Дааа… Слабенькие они, ну ничего, мы подкорректируем их эмоциональное состояние..

Хитро подмигнув мне, Юлька чмокнула меня в щёку, развернулась и в припрыжку направилась в свою новую группу.

— Она, прям вылетая ты, ты была такая же в детстве?

От испуга я немного подпрыгнула на месте, осторожно развернулась и встретилась с пристальным, оценивающим взглядом. Снова он?! Нет, ну это же не может быть просто случайное совпадение. Это просто нереально. Громов медленно приподнял густую бровь, внимательно рассматривая мою фигуру, облоченную в строгий, темно синий деловой костюм. Он жадно осматривает каждый изгиб моего стройного тела, мои длинные ножки, плавно скользя все выше… Рассматривая мою уже во всю вздымающуюся от волнения грудь…

— Ты?! Опять?!

Он хищно ухмыльнулся, встретившись своими глазами с моими, Герман задержал взгляд на моих пересохших губах, которые я сразу же осторожно облизнула, смотря на это, он тяжело взглотнул.

— Ты что здесь делаешь, Зооотова…?

— А ты что, ты сталкеришь меня? Маньяк..

— Где-то я уже это слышал.

Медленной поступью на своих высоких шпильках я стала пятиться назад, желая поскорее убежать от него, мне было тяжело находиться с ним рядом, но и он не успокаивался, он так же стал надвигаться на меня, пока я не уперлась во что-то, или в кого-то.

— Ай!

Резко разворачиваюсь. Позади меня стоит тот наглый мальчишка с катка.

— Ты чего щипаешься?

Морщусь и старательно растираю свою ягодицу.

— А ты че по ногам ходишь?

Чуть пригнувшись к нему, внимательно стала всматриваться в маленькое, нахальное личико.

— Так, отошел бы.

— Это же тебе дороги не хватает.

Нагло подмигивает мне и делает выпад корпусом в мою сторону, таким образом пытаясь меня напугать.

— Бу!

Меня лишь только это забавляет.

— Ну, знаешь.

Прямо перед моим лицом, этот мелкий своей рукой указал мне жестом помолчать и обратился к Герману.

— Па, до вечера.

Услышав кого он называет папой, я немного обомлела. Значит, у него родился тогда сын. Невольно стала всматриваться в маленького мальчика. Действительно, очень похож на Громова. Я мысленно уже представляю себе какой Герман в роли отца, не знаю зачем мне это, но очень интересно. Дура! О чем я думаю?! Но не могу уйти от этих навязчивых мыслей, а ведь мы тоже когда-то вели беспрерывные разговоры о детях. Представляли какими они могли бы быть. Представляли как одной большой семьей мы будем собираться на всех теплых семейных праздниках. Ведь он мечтал о большой семье… Мечтал о собаке, которая будет гоняться по свежескошенному газону в нашем небольшом доме загородом. В сердце что-то совершенно непонятное неприятно покалывает. Я должна сейчас уйти и не мучать себя, но я не могу оторвать глаз от мальчика.

— Так значит… У тебя родился сын..

Шепчу резко пересохшими губами.

— Сын… Это мой сын, Зотова.

Герман нежно потрепал мальчика по волосам и стукнувшись с ним кулачками на прощанье, отправил мальчика в группу.

— Он похож на тебя..

Смотрю в след убегающему ребенку и невольно улыбаюсь уголками губ.

— Такой же красавчик?

Теплый басистый голос внезапно звучит над моих ухом, будоража все моё сознание. Я даже глотка воздуха не могу сделать. Тону в его неимоверной власти. Прикрываю устало веки. Такой же… Да. Такой же красивый. Маленький обольститель и наверняка разбиватель женских сердец в будущем. Но дурман резко спадает, выхожу из этого застывшего состояния и поворачиваюсь к нему.

— Нет. Такой же наглый.

3 глава. Вот это новости

Больше ничего не говоря, я как можно скорее развернулась и на своих высоченных каблуках, которые довольно выгодно подчеркивали сейчас мои аппетитные ножки, грациозно покачивая бёдрами, направилась на выход. Как только за мной со звучным лязгом закрылась дверь, я смогла облегченно выдохнуть. Пытаюсь дышать полной грудью, и вроде моя небольшая паника внутри меня утихает.

— Я конечно не против за тобой побегать, но не проще ли взять и нормально поговорить?

Хриплый баритон прозвучал за моей спиной. Вот что он увязался как собака ищейка по моим следам? Столько лет прошло, как? Как одна случайная встреча может всё так снова закрутить разрушительным цунами? Меня напрочь выводили из зоны спокойствия его слова. Поговорить?! Вот так просто? После нашего непростого расставания ему нужен разговор? Дикость какая-то…

— А не много ли для тебя чести?

Стремительная мощь моей необузданной ярости, которая уже разгоралась багровым пламенем внутри, сейчас могло сокрушить всех и всё на своём пути. Значит, поговорить он захотел?! А где же ты раньше был?! Когда я в слезах умоляла тебя не бросать меня, не уходить. Когда я срывала голос, крича в пустоту, как ты мне жизненно необходим. Я же летела в бездну, раздирая свою душу в клочья. А он лишь безжалостно стоял в стороне и смотрел как я мучительно погибаю. Зачем он снова заставляет вспомнить меня о той боли старых ран? Зачем пытается оставить на сердце новые, еще более болезненные шрамы?!

— Громов, после нашей последней встречи прошел всего лишь день, подожди ещё пять лет, а потом подходи.

Гордо вздернув подбородок, грубо огрызнулась.

— Я понимаю что ты сейчас на меня злишься. Знаю что виноват перед тобой, но все не так, как кажется на самом деле.

Его попытка оправдаться, сейчас лишь вызывает у меня зловещую усмешку.

— Слушай, давай сделаем вид что мы действительно не знакомы, проще для всех будет.

— Уль…

Я пыталась быть хладнокровной, но моя течь уверенно прорывалась наружу, и заткнуть её уже было невозможно, мне очень хотелось все на него выплеснуть, все то, что меня гложило пять лет. Высказать как я не только морально умирала, но и Физически. Он лишь неотрывно смотрел в мои глаза, будто хотел увидеть там каплю понимания к себе.

— Это невозможно… Да, пять лет назад я..

— Замолчи и не смей!

Заявила и со всей ожесточённостью ткнула пальцем в его грудь.

— Уль, прошу..

— Слышишь?! Не смей!

Скалюсь и намеренно затыкаю ему рот. Снова это прошлое?! Нет! Хватит! Когда он вышвырнул меня из своей жизни по щелчку пальца, он продолжил жить как ни в чем не бывало, у него родился сын, он погрузился в семейные хлопоты, ему некогда было думать о безотказной шлюшке. Я была и исчезла, а он перешагнул через меня и пошёл дальше. Он не рыдал ночи напролет до рассвета. Не корчился от душевных ран растерзанного прошлого. И это все было прекрасно понятно. Хотела не вспоминать, но слова сами вырываются наружу.

— Тогда, пять лет назад ты меня оставил одну. Уничтожил все мои чувства, меня уничтожил. Что ты сейчас хочешь?! Сочувствия?! Сожаления, или может быть понимания к себе?! Не по адресу обратился!

Я смотрела на него и понимала что боль его предательства не утихла до сих пор, она снова и снова убивала сейчас каждую клеточку моего сердца.

— Да ты можешь меня просто послушать?!

Герман схватил меня за руку, переплетая между собой наши пальцы, а затем лёгким движением чуть дернул хрупкое тело на себя. Я плавно опустила взгляд на наши руки и сердито вырвала руку из его стальной хватки.

— Не смей ко мне прикасаться! Противно!

— Да выслушай ты меня!

Снова хватает меня, но уже под локоть, сжимая нежную кожу до значимой боли. Он будто хотел заново почувствовать моё тело, осознать, что оно снова ему беспрекословно подчиняется. Но нет… Я уже давно не в твоей власти. Мы ненавистно терзаем друг друга тяжелым взглядом, не замечая никого вокруг, между нами в воздухе едко воцарился запах ненависти.

— Ульяна Сергеевна, у вас все в порядке?

Я совершенно забыла что на стоянке детского сада стоит мой новый водитель и с интересом наблюдает за этой сценой. Господи… Только не это. Громова тоже заинтересовал Кирилл. Смотрит на него безжалостно. Мне же мало проблем из-за этого чертового Громова. Кирилл же не слепой, явно все намеренно будет сливать своему хозяину, Игорь для этого его ко мне и приставил. Тяжело дыша, я оторвалась от глаз Громова и увела взор в сторону водителя.

— Да, Кирилл, все в порядке, подождите меня пожалуйста возле машины, я сейчас.

— Если что, я рядом.

Бросив полный взгляд неприязни на Громова, Кирилл нехотя кивнул и проследовал к машине, он не садится за руль. Становится в профиль, вынимает из кармана пачку сигарет и закуривает. Вроде стоит боком, но я все равно ощущаю его пронзительный взгляд на себе.

— Это кто ещё такой?!

— Это…?

Медленно разворачиваюсь к машине и слегка улыбаюсь уголком губ. Это никто… Но тебе об этом знать совершенно не обязательно.

— Ты не мой муж, чтобы задавать такие вопросы.

Напряженно, Громов кинул взгляд в сторону тачки, все так же не выпуская меня из своей хватки.

— Ты с ним спишь?

Скотина! Это первое что ему приходит на ум?! Хочется его сейчас чем нибудь ударить! В его стальном голосе я чётко улавливаю ноту ревности. Конечно… Я же по его виденью сплю с каждым первым встречным. Я могла перед ним сейчас оправдаться, расставить все точки над «и», но внезапно, я осознаю что он никто в моей жизни! Пустое место!

— Я не сплю с ним.

Суровые черты лица Германа мгновенно расслабляются, а я решаю довести задуманное до конца. Прислоняюсь к его лицу так, чтобы он ощущал моё горячее дыхание своими губами. Нежно пальцами касаюсь его щетины, медленно спускаясь к подбородку. Дыхание Германа запредельно учащается, чувствую как напрягается его тело, прикрыв веки от моих прикосновений, он тяжело взглотнул. Помнит… Помнит все мои прикосновения. Наклонившись к его уху, я томно прошептала.

— Не сплю… А занимаюсь любовью…. Это лучший секс в моей жизни, я взлетаю с ним до самых высоких небес… Мне ещё ни с кем и никогда так не было хорошо…. Ни с кем…

Он резко приходит в себя, озлобленно истязая меня тёмными глазами. Я довольна… Вот тот эффект которого я добивалась. Сдавливая мой локоть сильнее, он прорычал сквозь зубы.

— Ты совершенно не умеешь врать, Соболевская! Так что, прикрой свой язвительный ротик!

Упираюсь ладонями в его стальную грудь.

— Да что ты? Вспомни мои слова о безграничной любви к тебе, по моему… Я отлично справилась со своим умением врать.

Язвительно вбрасываю, расправляю плечи, разворачиваюсь и набирая размеренные шаги, направляюсь к машине.

— Стой! Я ещё не договорил!

Прилетает в спину.

— Иди с бабками у подъезда поговори, они тебе не откажут в этом удовольствии… А лучше, займись женой и ребенком, переговорщик хренов!

Громов всё не унимается, догоняет, властно хватая и поворачивая меня за талию лицом к себе.

— С чего ты взяла что у меня есть жена? Ты ревнуешь?

Лениво смотрю на его безымянный палец, действительно, обручального кольца нет.

— Мне безразлично, есть она у тебя или нет. Просто оставь меня в покое, меня и моего мужа. Иди пой свои слезливые серенады своему гарему, ко мне не смей приближаться больше! Никогда!

От моих вброшеных слов про мужа, густые брови Громова безжалостно сошлись на переносице.

— Я смотрю, ты так беспамятно любишь своего мужа… А на самом деле, как хорошо ты его знаешь? Что он за человек, м?

Он настороженно посмотрел на меня и слегка прищурил глаза.

— Как показало время, Игорь замечательный человек, а самое главное, он настоящий мужчина, он никогда не ставит свое слово под сомнение, тебе поучится бы у него, Громов.

Сама не понимала, откуда у меня взялось столько наглости всё ему высказать в глаза, если вчера я стояла и погибала в его власти. Его взгляде. Его голосе, то сегодня, здравый рассудок и холодный разум привёл меня в чувства.

— А ты, повзрослей наконец и научись отвечать за свои слова и поступки, решил исчезнуть из моей жизни, так выполнить свое обещание. Исчезни!

Герман виновато опустил голову и не произнёс ни слова.

— Я не собираюсь больше совершать таких непростительных ошибок, потому что, как показало время, ты, моя самая большая ошибка!

Он зол. Ужасно зол. Вижу как заходили жевалки на его суровом лице. Одна секунда и он притягивает меня к себе, заламывая мои руки за спину.

— Ошибка говоришь…?! Уверена?!

— Самая нелепая…

Наклонившись к моему уху, он обдал меня своим горячим дыханием. Сволочь! Что он делает?! Он же специально все вытворяет практически на глазах у моего водителя. Не представляя какие меня могут ожидать последствия. Я пытаюсь вырваться, но он Громов не позволяет.

— Врееешь…

Нагло растягивает и произносит хриплым голосом.

— Не смей меня касаться! Убери руки!

Озверело, по-волчьи, кусает меня за мочку уха. Совсем спятил?! Он же прекрасно знает как это срывает мне крышу. От такого давно забытого прикосновения, по телу пробежал разряд тока, мелкие мурашки покрывали каждую частичку податливой плоти.

— Это, привет твоему муженьку от меня.

Внезапно, Громов набросился на мои губы в страстном поцелуе, терзая и кусая их. Он что, совсем сдурел?! Сволочь. Не отвечаю на его поцелуй. Моментально его грубо от себя оттолкнула, до дикого страха боялась не дай Бог быть замеченной своим водителем. Но как бы я не сопротивлялась, моё тело предательски отреагировало на эти ласки, заметив мою реакцию, Герман довольно ухмыльнулся. Злость захлестнула меня с головой, бурлила с такой силой, что я безжалостно отвесила сильную пощечину этому дьяволу.

— Снова резко потянуло к безотказной шлюшке?! Ненавижу тебя! Сволочь!

— Это не ненависть Соболевская, это совершенно другое чувство.

Вожделенно хрипит, осматривая меня с ног до головы, задержав свои небесного цвета глаза на моей груди, во рту сразу пересохло. От этого пристального взора, я инстинктивно облизываю нижнюю губу.

— Кстати, ты очень похорошела, Ульяш.

Я смотрю на него с диким презрением.

— Женщина всегда расцветает с желанным мужчиной рядом.

Вырываюсь и как можно быстрее убираюсь отсюда, подальше от него.

— Соболевская, встреться с подругой, ей очень тебя не хватает.

Сейчас он словно ударил меня под дых. Подруга… Интересно о ком он, о Нате или о Крис? В груди предательски кольнуло. He поворачиваясь к нему, я молча застыла на месте.

— Она будет ждать тебя через час в ресторане на Арбате, в «Шатре.»

Когда я подошла к машине, Кирилл открыл мне заднюю дверь, а меня будто переклинило. Обхватываю рукой его лицо и нежно оставляю поцелуй на его щеке, мужчина явно не удивлен, спокойно стоит и даже не шевелится. Когда садилась в авто, специально повернулась в сторону Громова, улавливая его всю видимую агрессию. Психуй. Ревнуй. Да хоть об стену убейся, плевать!

— Поехали.

Кирилл любезно закрывает дверь и направляется на свое место. Когда мужчина сел за руль, он завел машину и она плавно тронулась с места.

— Кирилл, извините, не знаю что на меня нашло, то что сейчас произошло, это же не обязательно знать моему мужу, верно?

— У вас неприятности?

Спокойно произнес и прочистил горло.

— Отблески прошлого. Вы не ответили.

Опустив глаза на свои туфли, я тяжело вздохнула.

— Я ничего не видел, чтобы о чем-то говорить вашему мужу.

Я облегчённого выдыхаю, когда Кирилл через зеркало заднего вида понимающе мне улыбается, неужели правда ничего не расскажет? Мне сейчас не нужно лишних проблем, Чертов Громов! Снова ворвался и перевернул всю мою жизнь вверх дном. Пока мы ехали по трассе. Я все думала о его словах, о подруге. Значит он уже обсуждал с ними нашу встречу. Эти мысли смертельным вихрем закружились в моей голове, резко стало нечем дышать, пока мы проезжали по набережной, я попросила Кирилла остановиться. Он незамедлительно выполнил мой приказ и припарковал машину, как только заглох мотор, я практически выбежала на улицу, желая как можно глубже вдохнуть глоток свежего воздуха.

— Черт! Когда же ты уже исчезнешь из моей жизни навсегда?!

Присев на скамейку, пыталась подавить наступающий приступ паники, судорожно принялась оглядываться по сторонам, вдыхая как можно глубже чистый воздух который витал на набережной. В нос сразу вбивается запах воды и благоухающий аромат цветов. Прикрыв устало веки, пыталась удержать внутри себя очередную огромную волна поглощающего гнева, набираю полные лёгкие воздуха и крепко впиваюсь мертвой хваткой пальцев в деревянную лавочку.

— Прошлое не так просто отпустить, верно, Ульяна Сергеевна?

Я думала он сидит и ждет в машине, но он покорно следует по каждому моему шагу. Поднимаю на него глаза и сразу увожу их на речную гладь.

— Кирилл, простите, я не понимаю о чем вы.

Бесшумными шагами, мужчина садится рядом и лёгким движением открывает бутылку минералки, которую держит в своих крепких руках.

— Возьмите.

Аккуратно протягивает её мне.

— Спасибо.

Выпиваю несколько глотков и отставляю бутылку в сторону.

— Так, о чем вы?

— Скажем так, когда меня ваш муж нанимал на эту должность, он предупредил что возле вас может появляется некий мужчина.

Ну конечно, мой просчетливый муженёк все предусмотрел. Как это он ещё ему не оформил разрешение на хранение табельного оружия. А что, в случае моего побега, сразу стрелять по ногам. Он же такими методами со мной справляется. Только силой и жестким натиском.

— Кирилл, можно вас попросить, чтобы это осталось все между нами, я не хочу проблем с мужем.

— Ульяна Сергеевна, мой наниматель, Игорь Зотов, но работаю я на вас, поэтому, не переживайте, это всё останется между нами.

Любезно улыбается, а я замечаю на щеках мужчины еле заметные две ямочки.

— Спасибо Кирилл… Спасибо.

Улыбаюсь в ответ и направляюсь к машине. Я хотела поехать домой, но вспоминаю о просьбе Громова встретиться с подругой, совру сама себе, если скажу что я не скучала по Нате и Крис, безумно скучала, мне так не хватало все эти годы их поддержки, ну я же сама по сути ничего не сделала, не пошла на первый шаг, не пошла на примирение, просто закрылось в своем непроницаемом панцире и медленно умирала.

— Кирилл, давайте заедем в «Шатер», это ресторан на патриарших прудах.

— Принял. Я знаю где находится это место.

Подьехав к ресторану, я попросила Кирилла остаться в машине, сама же преследовала внутрь, я дико волновалась. Переживала за эту такую долгожданную, спонтанную встречу, я не знала о чем сейчас разговаривать, что спрашивать? Что говорить? Как она воспримет мой приезд в Москву? Мне было ужасно страшно, но всё же, оглянувшись по сторонам, возле столика у окна я увидела Крис.

— Ульяш…

Буквально на крыльях счастья я полетела к подруге, она даже не успела встать, как я схватила её в свои крепкие объятия.

— Я ужасно по тебе скучала.

Тихо шепчу, зарывшись в волосы подруги.

— Роднулька моя..

С грустью обе просипели. Я стояла и буквально не могла от неё отлипнуть, но всё же присев рядом, мой взгляд сразу упал на её довольно уже округлившийся животик.

— Ничего себе, какие значительные изменения произошли в твоей фигуре.

— Я наверное уже на бегемота похожа?

Крис обиженно надула свои губки и увела взгляд в сторону. Ей неимоверно шла беременность, Крис очень изменилась, стала более женственная, черты лица заметно преобразились, она так расцвела, смотрю на неё и в душе разливается какое-то странное тепло. У Громова сын, Крис тоже носит под сердцем малыша, а в груди все так же предательски покалывало. Какое наверно это всё-таки неописуемое счастье, понимать что в тебе зарождается жизнь. Новая жизнь. Которая перевернет c ног на голову твою. Я тоже мечтала когда-то о малыше, даже представляла какой я смогла бы быть в роли мамы. Игорь тоже очень часто заводил разговоры о детях, но я их старательно избегала и незаметно от него пила таблетки, а сама потом сидела и лишь молилась, лишь бы не произошло какой нибудь непредвиденной ситуации. Мало ли… Таблетки не дают же сто процентный результат. Я даже пару раз для вида ходила по врачам, за кругленькую сумму, они прекрасно отыгрывали свою роль, говоря о том, что со мной все в порядке. Как бы это ужасно не звучало, я хотела детей от любимого мужчины, а здесь… Здесь совершенно не та ситуация.

— Ты у меня самый милый бегемотик. Здравствуй, Ульяна.

— Тим…?

Я не могла поверить глазам, медленной походкой, слегка прихрамывая на одну ногу, к нам за столик приближался Тим. Меня окатило настоящим приступом паники. Господи… Он ходит! Он встал на ноги, даже невзирая на ужасные прогнозы врачей. Сердце так стучит, что уже готово продавить грудную клетку, я даже не сразу почувствовала как по моей щеке скатилась одна слезинка, я даже опомниться не успела, как Тим оказался рядом и притянул меня в свои крепкие объятия, а я безбожно прижалась к нему в ответ.

— Ты ходишь… Я не верю.

Хватаюсь за его крепкие плечи, ногтями сдавливая ткань кожаной куртки. Я была безгранично счастлива за него.

— Не забыла моё имя, уже хорошо…

— Ты не злишься на меня?

Тим заботливо поглаживает меня по спине. а я с замиранием сердца поднимаю на него свои лазурные глаза. Неужели простил?

— Ты ни в чем не виновата Уль… Теперь я это понимаю.

— Я виновата Тим, я очень перед тобой виновата, ты даже не представляешь себе насколько.

Тим дарит мне свою фирменную улыбку, мы присаживаемся за стол, делаем заказ и невольно окунаемся в прошлое. Теперь я вижу что он на меня не злится, хотя, я прекрасно помню тот день, когда по приезду в Лондон я пыталась с ним пообщаться по телефону. Я звонила в больницу, просила врачей дать мне с ним поговорить, пыталась найти какие-то слова, но так и не смогла. Он просто не стал со мной разговаривать, кричал, ругался. Сколько раз я просила, умоляла свою мать помочь Тиму с деньгами на лечение через её фонд, но она на отрез отказалась. Она совершенно не хотела слышать о семье Громове и его проблемах.

— Расскажите мне все, столько лет прошло, как вы? Что у вас происходит, как ты Тим?

У меня было неимоверное количество вопросов к ним, конечно, я сама виновата, должна была пытаться найти как-то с ними точки соприкосновения и поговорить нормально, сколько раз я хотела вернуться в Москву, но Игорь не позволил, его шантаж как колючая проволка обволакивала меня со всех сторон.

— Нам есть что тебе рассказать.

Тим и Крис мне много чего рассказали, а я сидела и впитывала внимательно каждое слово. Они рассказали мне, как Ната спустя пару месяцев после ухода за Тимом, не смогла больше видеть как он безжизненно угасал на её глазах. Она напросто устала. Бросила его и нашла себе более выгодную партию, а потом уехала заграницу. Тим остался только под присмотром брата, но и Крис не осталась в стороне…

— Интересная штука жизнь, да? Так прокатит по американским горкам, никогда не знаешь, что произойдет.

Тим много рассказывал сколько он прошел реабилитаций и операций чтобы стать на ноги, рассказал как на этой почве они сошлись с Крис, она буквально вытащила его с того света, ухаживала за ним и не дала окончательно раскиснуть, а потом, когда Тим полностью оправился, у них все стремительно закрутилось. Также, Тим рассказал как все эти годы было тяжело Громову. Как он метался между покалеченным братом, маленьким ребёнком, работой и домом, я слушала и не понимала собственное сердце, оно болело. Болело ноющей болью за его годы прожитые в таком бешеном ритме, ведь я должна его безжалостно ненавидеть, мне должно быть все равно как он жил все эти годы, a слушая Тима, что-то далеко забытое в душе мучительно за него трепетало.

— Я искренне рада за вас, в особенности за тебя Тим. Ты такой молодец, ты смог со всем справиться, простите меня..

Не останавливаясь, стыдливо просила прощения и повторяла это как молитву.

— Уль, давай не будем о прошлом, есть сейчас настоящее, будущее, которое теперь будет просто прекрасное, я в этом уверена, ты не представляешь как мы обрадовались когда Герман сказал что ты здесь, в Москве, девочка моя, я так скучала…

Крис трогательно обхватила меня за одно плечо, прижимая к себе, мы сидели и продолжали разговаривать обо всём что пропустили в жизни друг друга за эти мучительные пять лет.

— Я всё равно не понимаю, как так получилось, что вы раньше не сошлись, всё-таки странная штука жизнь..

— Знаешь, так бывает, когда ты думаешь что рядом с тобой тот самый человек, а на самом деле оказывается все совсем по другому…

— Это намек?

— Возможно… Возможно это он…

— Если мы будем говорить о нем, то я ухожу.

Отставляю стакан с безалкогольным коктейлем в сторону и демонстративно хватаю сумочку, показывая что я уже готова уйти, лишь бы снова не слушать о Громове, и так уже достаточно наслушалась о его жизни.

— Тим, хватит! И ты тоже.

Крис пригрозила мне пальцем и стрельнула глазами на мой недопитый коктейль, послушно беру его в руки и прокручиваю из стороны в сторону цветную соломку.

— Ты не уходишь, мы столько не виделись, а вы как два маленьких ребёнка.

Тим закатывает глаза и откидывается на спинку мягкого кресла, весело подмигивая мне.

— Ладно, простите. И вообще, я очень рада за вас. Как говорится, все что не делается..

— Все к лучшему, крошка… Давайте ещё вам по одному коктейльчику, да?

Заканчивает мое предложение и жестом руки подзывает к нашему столику официанта, заказывая для нас новые напитки.

— А что на счет тебя? Ты счастлива?

Сосредоточенно Крис обращается ко мне.

— Я? Наверное счастлива, с Игорем мне комфортно, он надежный, заботливый..

Подперев ладонью свой подбородок, тяжело выдохнула и задумалась о нашей совместной жизни с Игорем. Ну, а что мне ещё говорить? Что я совершенно не счастлива в этом браке? А зачем? Кому это нужно слушать? Это же мой выбор, я сама знала на что иду. Да и выбора у меня другого не было. Как говорится, мы сами вершим свою судьбу? Сами… Поэтому, жаловаться сейчас как мне было некомфортно в этом браке, я не видела смысла.

— Мне с ним спокойно.

— Разве, это любовь?

Я прекрасно понимала что это конечно же не любовь, да и как мне кажется, именно этих трепетных чувств между нами не было никогда. Только с появлением в моей жизни Громова, я прочувствовала на себе что такое счастье, но потом, мой надутый разноцветный мыльный пузырь лопнул, оставляя после себя лишь незначительные брызги.

— Твои глаза не говорят о твоем счастье.

— Все в порядке, а за вас я очень рада, кто у вас?

Моментально натянула на свое лицо легкую улыбку, отодвинула в сторону стакан с напитком, сложила на стол руки друг на друга и посмотрела на счастливых Тима и Крис.

— Маааальчик.

Довольно протянул с ноткой некой гордости.

— Тоже мальчик?

Удивлённо переспросила.

— Что значит тоже?

— Не важно.

Серьезно произношу, а Крис в ответ прижимает плечами и кривит пухлые губки.

— Ладно, приезжай к нам на выходные, мы недавно купили небольшой домик загородом, чистый воздух и нет этой городской суеты. Тем более, мы соскучились по тебе, приезжай, наберешься сил, отдохнешь, приведешь мысли в порядок, м?

— Только Уль… Давай одна, без муженька.

Я же прекрасно понимаю что Игорю там будут не рады, да и я не горю желанием торчать с ним в его компании.

— Я подумаю… А сейчас, мне уже пора.

— Так быстро?

— Да, нужно ещё подготовиться к сегодняшнему вечернему мероприятию.

Вежливо улыбаюсь, встаю из-за стола, целую Крис в щечку, а потом подхожу к Тиму, он крепко обнимает меня на прощание и еле слышно шепчет на ухо.

— Все не предоставилась возможности тебе сказать. Спасибо за деньги на лечение… Я знаю что это ты.

— Я не понимаю про какие деньги ты говоришь, я ничего тебе не пересылала, но я рада что нашлись люди, которые тебе помогли..

Тим едко вскидывает бровь, смотрит в глаза, улыбается уголком губ и молчит. Быстро целую его в щеку и направляюсь на выход.

Воспоминание.

5 лет назад…

После очередного неудачного разговора с матерью, мой телефон безжалостно полетел в стену. Ненавижу! Как можно быть такой бессердечной?! Её фонд помог стольким людям, а здесь она принципиально уперлась рогом.

— Я смотрю, ты всё не теряешь надежду уговорить мать?

Я даже не услышала как оказалось уже не одна в комнате.

— А я смотрю, тебя только это радует.

— Зачем ты это делаешь? Неужели так хочется помочь этому калеке?

Меня разрывало на части, да они что сговорились?! Как можно бросить человека в такой ситуации без помощи?! Игорь же намеренно издевается, важно сунув руки в карманы, он подошел к окну, и даже не глядя на меня, язвительную добавил.

— Тебе было ясно сказано, забудь все, что связано с этой семейкой, неужели так плохо расслышала мои слова, м?!

Повернувшись ко мне вполоборота он выжидающе ожидал от меня ответа.

— Хм… Мне плевать на твои слова! Ты поможешь Тиму!

Я не спрашивала, я утверждала это как факт.

— Что? Ты решила что я Робин Гуд и буду помогать этому сопляку? Ошиблась, жена.

Усмехаюсь. Оплатишь милый, никуда не денешься. Делаю один шумный, глубокий вдох, собираю в одно целое всю свою смелость, нагло смотрю в озверелых глаза, диктуя свое условие.

— Ты оплатишь всё лечение Громова и всю его реабилитацию, я не знаю что там случилось, но я уверена что без твоего участия там не обошлось, ты понял?!

— А ты ничего не перепутала? Решила что в праве ставить мне условия?

Хищно скалится и упивается своим превосходством.

— Не оплатишь сам, это сделаю я, как твоя законная жена я имею право на владение твоими всеми счетами, мне не составит труда снять нужную сумму и перечислить Громову!

Беспрекословно, дерзко приподнимаю подбородок и твёрдо требую.

— Осмелела.

— Ты меня услышал, либо платишь сам либо, это сделаю я!

Не знаю, толи мои слова на него подействовали, толи он действительно запаниковал, хотя, о чем я говорю, это же Игорь, он всегда всё отрицает, и идёт до победного. Мне всё равно что творилось у него в голове, но он все же снял нужную сумму и перечислил её через какой-то левый фонд, я не уточняла все подробности, только лишь видела бумаги о перечислении всей суммы.

4 глава. Со смыслом

Прошло уже около часа, как мы с Игорем переступили порог этой картинной галереи. Зал практически битком. Люди с огромным любопытством медленно прохаживаются вдоль стен, на которых ровными рядами располагаются многочисленные картины. Не люблю современное искусство, иногда смотришь на картину и не понимаешь, что на ней нарисовано. Сегодня ситуация была такая же, многочисленные холсты, на которых изображена какая-то размазанная, странная мазня, словно художник пытался что-то нарисовать, но у него ничего не вышло, а потом он разозлившись, искромсал кистью свой рисунок вдоль и поперек.

— Интересно… За сколько же вас купят?

Конечно я понимала что это не совсем считается современным искусством, а абстракционизмом, которому около ста лет, но все же. Совершенно ничего интересного, пока Игорь заводил полезные для него знакомства с напыщенными людишками в дорогущих и идеально выглаженных костюмчиках, я растерянно бродила между этих самых рядов.

— Просто идеальный вечер.

Зачем он вообще в принципе меня сюда позвал, если ему совершенно до меня нет никакого дела? Нахожусь лишь только в качестве приложения к нему. Хватит! Устала! Ноги уже гудели от неудобных шпилек, а платье, которое сам для меня купил Игорь, было совершенно некомфортное. Хотела уже найти мужа и попросить уехать домой, как одна картина буквально приковала к себе все моё внимание.

— Интересная картина, правда?

Неотрывно смотрю на необычно написанную картину, но услышав голос за спиной, медленно развернулась к его источнику.

— Вы?!

— Добрый вечер… Неприятно удивлены?

Когда увидела знакомое лицо, конечно я удивилась. Она то что здесь делает?! Неужели новая подружка Громова и есть владелица этой галереи? В последнее время, я совершенно не была обделена терпением, поэтому, решила сразу уточнить.

— Я так понимаю, ваша выставка?

— Моя, я рада что ваш муж смог вас уговорить посетить это мероприятие, он говорил что вы не особо любите современное творчество.

— Вы правы, моему мужу пришлось не просто, чтобы меня уговорить.

Как будто меня кто-то спрашивал, Игорь всегда ставит только перед фактом, ему наплевать на моё мнение. Девушка явно замечает всю мою отстраненность на этом мероприятии, понимающе улыбается и передает в мои руки бокал с игристым шампанским. Прекрасно, бывшая Громова стоит и собирается пить в компании его нынешней, ну просто дикость. Готовая история для мыльной, дешевой мелодрамы.

— Это одна из моих любимых картин, такая неоднозначная и в тоже время со скрытым смыслом.

— И что же в ней скрыто?

Она на несколько минут задерживает глаза на моем лице, как-то странно еле уловимо улыбается и начинает говорить.

— Не простая история любви. Посмотрите, чёрно-белый холст, девушка сидит на коленях спиной к нам, её хрупкое тело все в красных отметинах и каплях крови.

— Вы решили мне описать очевидное? У меня прекрасное зрение, я сама все это вижу.

Аккуратно отпиваю глоток шипучего напитка и снова завораживающе смотрю на небольшой холст. На самом деле, очень красивая картина, необычная. Возможно, я бы даже повесила такую у себя дома. По телу пробежала непонятная дрожь, странное тепло в груди, которое отражалось лихорадочным сердцебиением. Правда говорят, если что-то нравится, прямо до мурашек, сейчас, ощущение было такое же.

— Может вам лучше стоит описать свои картины людям с плохим зрением?

— Хм… Присмотритесь лучше… Позади девушки стоят двое мужчин, один в чёрном, а другой, в белом одеянии, как у нас в жизни происходит, чёрное, это беспросветная тьма, а белый, это неугасающий свет…

Не понимаю чем, но эта дамочка стала меня заметно утомлять. Почему она вообще ко мне привязалась? На мне что, написано что я бывшая Громова? Почему у неё такой нездоровый интерес именно к моей персоне? Повсюду столько народу, а она прилипла ко мне.

— Что вы мне хотите этим сказать?

Раздраженно буркнула.

— Хочу сказать, тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несёт добро.

— Простите?

Непонимающе смотрю на неё и не могу уловить смысл её слов. Что она пытается мне этим сейчас объяснить? С загадочным выражением лица она внимательно наблюдает за сменой моих эмоций, от восторга до непонимания.

— Жизнь так устроена, что иногда удары в спину чаще всего наносят те, кто отчаянно пытаются тебя защитить… От всего плохого в мире… Но на самом деле, это оказывается не так, как это вам клятвенно доказывают.

Медленно произносит и пригубляет глоток шампанского. Нахмурив брови, неосознанно стала приглядываться к каждой мельчайшей детали на картине.

— Видите мужчину в белом? Он вроде бы пытается на картине защитить девушку, а сам за спиной безжалостно скрывает острый клинок, присмотритесь, на холсте он слегка прорисован кистью.

— Правда… Я вижу

— Этим же ножом мужчина в белом бездушно разрывает все тело девушки, эта картина с глубоким смыслом.

Смотрю на картину и неосознанно сравниваю изображенную девушку с собой. В чем-то она похожа на меня, ведь Игорь так яро пытался меня защитить и оградить от всех проблем которые со мной происходили пять лет назад, он пытался предстать передо мной рыцарем на белом коне, и вроде бы, все так и было, он вытаскивал меня из угнетающей депрессии, старался заботиться обо мне эти годы. Но у этого есть и другая сторона. Его жесткий натиск и беспрекословный прессинг. Особенно сейчас.

— Извините, я вас оставлю на несколько минут, нужно подойти к гостям.

Я все так же стояла и смотрела завороженно на эту картину, даже не сразу заметила что девушка удалилась в другую сторону зала. Вдруг, сзади меня резко хватают одной рукой за талию, а второй цепкой хваткой за затылок, а потом безжалостно тянут вперёд, я даже пошевелиться не могу, хватка пальцев очень крепкая.

— Что происходит?! Что вы делаете?! Отпустите!

Меня затаскивают в первую попавшуюся кладовку. Темно и страшно. Я ужасно напуганна, катастрофически мало воздуха, понимаю что ещё чуть чуть и начнется неконтролируемая паника. Но внезапно, я слышу щелчок дверного проема, а затем, в маленькой каморке загорается свет.

— Ты?!

Меня раздирает от злости. Кого-кого, а его я здесь совершенно не ожидала увидеть.

— Твой муженек совершенно за тобой не следит, Соболевская.

Смотрю в голодные синие глаза и меня всю трясёт. Дура! Как я сразу не поняла, если его подружка оказалась владелицей галереи, я надеялась на что? Что его здесь не будет?! Я испуганно пячусь от него назад, задевая своим телом все, что лежит на деревянных полках, все летит со звучным грохотом на пол, a Громов, хищно надвигается на меня.

— Все… Бежать больше не куда.

Действительно не куда, он буквально загнал меня как свою жертву в смертельную ловушку, упираюсь всем телом в стену и затылком больно ударяюсь о бетон. Крепкие руки Громова упираются по обеим сторонам от моего лица, а сам он как коршун нависает надо мной в плотную, сильнее вдавливая своим мощным телом моё в холодную поверхность.

— Ты что творишь, псих?! Выпусти меня! Игорь в зале, если он меня не обнаружит сейчас..

Только представлю эту картину, а неконтролируемая паника растекается по венам.

— Ты его вещь? Или так волнуешься за чувства любимого муженька, м?

Вкрадчиво хрипит и практически завораживает меня своим голосом. Я даже взглотнуть нормально не могу, совершенно не хватает воздуха. Хищно облизав нижнюю губу, Герман лениво склонил голову на бок, пристально опуская глаза на мою вздымающуюся грудь.

— Господи, Громов! Ты понимаешь что он сделает если увидит нас вместе?! Выпусти меня! Я прошу тебя!

— Теперь ты меня умоляешь? Не шлешь ко всем чертям?

Поднимает на меня свой похотливый взгляд. Вот о чем он сейчас думает, идиот! Самый настоящий идиот! Хочется его прибить ко всем чертям. Этот человек совершенно не понимает что он вытворяет. Оглядываюсь судорожно по бокам, в поисках хоть чего нибудь для своей защиты. Громов вожделенно дышит и рукой касается моего оголенного бедра, властно просовывает руку через огромный вырез платья и нагло поднимается выше.

— Помнишь, как пять лет назад мы спустились в винный погреб в доме твоих родителей…?!

Неотрывно смотрим друг другу в глаза, а мои бабочки в животе уверенно устраивают предательски забастовку, обволакивая все моё тело сладкой истомой, не могу даже моргнуть, тону в его омутах. Его синие глаза поглощают и подчинят мой разум. Ненормаааальный…. Он буквально сейчас меня обездвиживает. Но мозг не совсем отключается.

— Нет!

— Поооомнишь… Все пооомнишь…

Помню. Помню каждое его прикосновение и каждое сказанное тогда слово. Ну зачем он все ворошит? Намеренно делая мне раз за разом больно. Не могу, не выдержу больше такой же боли. Не раздумывая, на ощупь нащупываю какую-то лежащую стеклянную бутылку на полке и уверенно замахиваюсь на Германа, но о чем я думала? Что он будет стоять и позволит мне нанести удар? Глупая…

— Бесстрашная, моя девочка…

Одним рывком он перехватывает граненное стекло, бросает его в сторону, бутылка с треском разлетается на мелкие частицы. В воздухе отчётливо витает запах некрепкого алкоголя. Не мешкаясь, Герман одной свободной рукой заламывает мои запястья над головой, а вторая его рука ложится на мою талию.

— Что тебе надо?! Что ты хочешь от меня?!

— Как минимум, один разговор, как максимум, встреча.

— Хорошо, называй место, время.

Он явно не ожидал такого моего быстрого согласия, дерзко кривит губы и растягивается в зверином оскале.

— Придешь?

Проговаривает и скользит рукой к разрезу. Пару секунд и его рука уже касается моих кружевных трусиков. Чеееерт… Ещё немного, он разорвет зверски моё платье и трахнет меня своими пальцами. Специально же играет со мной. Ненавижу! Он и тогда как оказалось играл, использовал, a потом когда надоела, выкинул из своей жизни как ненужную вещь. Снова огромная лавина злости обрушилась неподъемным комом. Все чувства смешались во единое, наслаждение от его прикосновений и жгучая ненависть.

— Руку убери.

Смотрю в его полные желания глаза и спокойно проговариваю, но он даже и не думает ее убирать.

— А то что?

— Я сказала, убери руки, по хорошему.

— Заставь меня…

Хватаю его запястье и резким замахом, озлобленно скручиваю его до противного хруста, выворачивая кисть чуть ли не на выворот. Он лишь забавляется. Ехидно скалится, но руку не вырывает. Терпит. Ему больно, конечно, моей хватке далеко до мужской, но все же, даже при таком действии, я причинила боль.

— Специально меня заводишь, м?

Яро отталкиваю его от себя как можно сильнее, а сама хватаю в руки увесистую вазу. Такой и убить можно, очень тяжелая. Но и он все не унимается, думает что я шучу, не запущу в него её. Снова надвигается опасным шагом на меня.

— Стой на месте!

— Перестань, что за детский сад.

Руки действуют на автомате. Со всей дури запускаю в него вазой и попадаю прямо в грудь, вазаотскакивает в сторону, даже не разбиваясь на осколки. Интересно из чего она слеплена? Герман от моего удара сразу же останавливается на месте шипя от прилетевшего удара. Понимаю что ему больно. Но меня это не трогает, стою и хладнокровно смотрю на него с высока. Сам виноват.

— Заслужил… Но ты не ответила на мой вопрос, ты придешь?

— Я же сказала, называй адрес.

— Давай в «Облаках». Удобно будет в…

Он с трудом выпрямляется, придерживая рукой ушибленное место, подходить больше не решается, и правильно делает. Не подпущу больше близко к себе. Понимаю что он хочет назначить время, но нет милый, раз так жаждешь этой встречи, будешь играть по моим правилам.

— Раз тебе так нужна встреча со мной, время я выберу сама. Приду во столько, во сколько посчитаю нужным.

— У меня работа, я не могу весь день сидеть и прохлаждаться, давай…

— Я все сказала! Как я вижу, ты пять лет ждал этого разговора, один день уж освободишь специально для меня.

Не доволен, вижу по его напряженному лицу. Ничего, потерпишь. Посидишь и подождешь, а ждать придётся долго, потому что я не собираюсь никуда идти. Специально соглашаюсь на эту встречу, лишь бы поскорее от него избавиться. Герман устало мотает головой, а я пользуюсь его замешательством, быстро направляюсь к двери и отворив замок, выбегаю в зал. Пока неслась на огромной скорости, вращалась в мощную грудь.

— Ой! Простите!

— Простите?! Тебя где черти носят?! Я тут всем говорю что с женой, а сам как придурок только и мечусь по всему залу, в поисках. Где ты была?!

Игорь безжалостно хватает меня за плечи и разворачивает в противоположную сторону, крепко сжимая пальцами нежную кожу. Значит он заметил моё отсутствие? Боже… Вижу как я его разозлила, широкие ноздри вздуваются как алые паруса, a острые скулы грозят меня разрезать пополам. Пытаюсь успокоить свой бешеный ритм сердца. Что говорить? Вот где я была? Пока пытаюсь придумать как выкрутиться, за его спиной, встречаюсь глазами с Громовым. К нему подходит его знакомая, рука Германа ложится на тонкую талию девушки, как пару минут назад он касался меня. Ну и сволочь же ты, Громов! Его спутница тоже бросает взор в мою сторону и улыбается, а он все не сводит глаз с меня. Пытается вызвать у меня ревность? Нет милый, сейчас я сама нанесу тебе сокрушительный удар.

— Я жду ответа! Где ты..

Не отрывая глаз от Громова, нетерпеливо, своими губами страстно впиваюсь в слегка шершавые губы Игоря, муж незамедлительно отвечает на мой внезапный поцелуй и притягивает меня к себе ближе. Я целую Игоря с отчаянием, так, как никогда. Глаза Игоря закрыты, а вот мои… Мои прожигали победным взглядом Громова. Игорь словно изголодавшийся зверь, поглощал мой выдох, намеренно лишая меня воздуха. Я ничего не ощущала, хотя безобидный поцелуй уже давно перерос в грубый и властный. Вижу как Громову неприятно на все это смотреть, уворачивается к своей подружке и уводит её в сторону, а я быстро отстраняюсь от Игоря.

— Что за внезапный порыв? Считай, прощена.

— Поехали домой? Я не очень хорошо себя чувствую.

— Поехали, жена.

Прошло пару дней.

Наступили долгожданные выходные. Игорь укатил на пару дней на какой-то бизнес форум, хотя, я же не дура. Прекрасно понимала куда он мог поедать на эти два дня. Но мне так было плевать, что я даже и не спрашивала когда он вернется. Сидеть в четырех стенах мне уже осточертело, поэтому, я все же приняла предложение Крис и Тима, почему бы и нет, свежий воздух мне действительно не повредит.

— Зачем нам ехать загород, в какую-то избушку? Нам своего дома на курьих ножках мало? Или тут подыши елками! И вообще, на сколько мы едем? К кому?

Пока я сидела и пыталась зашнуровать кроссовки, Юлька все не унималась, заваливая меня своими вопросами, в прочем, все по стандартной схеме.

— Остановись!

Нервно приложила свои руки к вискам, где уже сильно пульсировала моя кровь. Удивительно, сколько вопросов ребенок может задать в секунду.

— А нервы то у тебя уже сдают потихонечку.

Ехидно мне ухмыльнувшись, Юлька не дожидаясь от меня ответа, побежала к себе переодеваться. Собиралась так, словно мы летим на северный полюс, ощущение того, то она там собирает три неподъемных чемодана.

— Ты скоро? Мы едем не на неделю, мы едем на пару дней.

Поднимаю голову на второй этаж и как можно громче выкрикиваю.

— Да иду я! Разоралась, я вообще-то к людям еду, надо выглядеть нормально.

Плавно спускается по лестнице и подходит ко мне, передавая в мои руки свой небольшой рюкзачок. О наших отношениях с этим демоненком, можно говорить вечно, вроде мы живем под одной крышей, но постоянно как кошка с собакой.

— Ты уверена что не хочешь например, побыть одна, в тишине, давай я тебе организую няню? А?

Складывая в сумочку косметику, телефон, ключи и всякие нужные мне мелочи, на автомате проговаривала Юльке.

— Останешься дома, а я поеду? Поверь, нам порознь будет намного лучше..

— Ты от меня не отмажешься, ведьмочка.

Вот, зачем она это сказала, сразу в голове всплывают воспоминания, когда ведьмочкой меня называл Громов. С его уст, это звучало как-то по особенному.

— Поехали.

Прикрыв веки, я тихо произнесла.

— Тебя так расстроили мои слова? Ну, прости.

— Сегодня в лесу что-то сдохнет.

— Это ты к чему?

— Ты извинилась.

— Пф! Мы кажется куда-то спешили? Или я что-то путаю?

— Быстро давай.

Так как Игоря не было в городе, я сама отпустила Кирилла на выходной. Он конечно все сопротивлялся, что не имеет права, сам должен меня везде возить. Но все же я его уговорила. Я не маленький ребёнок. Хватит этого ненужного контроля. Мы договорились с ним что это останется снова между нами, даже с Игорем у меня нет такого количества секретов как с личным водителем. Кирилл, нехотя согласился, но просил в любое время звонить ему при малейшей надобности.

— Пока мы едем, давай-ка я тебе кое-что расскажу познавательное…

По дороге я прослушала краткую лекцию о всех жучках и клопах, какие страшные комары, обсудили все темы, начали с обычных укусов, закончили параличом. В голове стал невольно зреть один волнующий меня вопрос «на кой черт мы едем в это страшное место»? А ведь этому ребенку всего пять лет.

— Понимаешь? А потом сорок уколов как бахнут, даже лежать не сможешь, a потом…

— Хватит! Я поняла, все я поняла.

Моя голова уже знатно так начинала болеть, этот ребенок и минуты не посидел в тишине, подъехав к домику, я быстро вышла из машины и вдохнула свежий воздух, в надежде немного унять свою головную боль.

— Я тебя прошу. Только не доставай людей, здесь есть беременная девушка, а ты такая болтушка, что утомишь ее за час.

— Час? Она долго держится в отличии от тебя, тебя вывести из себя мне хватает минут тридцать…

— Где я так нагрешила, что мне досталась именно ты?

За всеми этими вечными спорами и склоками я даже не услышала как по горячей от солнечных лучей гальке кто-то неторопливо направлялся к нам.

— Твоя прошлая жизнь оставляет желать лучшего. Этот ребенок, по сравнению с тобой, ангел во плоти.

Тебя еще тут не хватало, конечно, как же тебя то бы не пригласили, языком почесать. Раздраженно повернулась в его сторону и просверлила его своим совсем не дружелюбным взглядом…

— А я тебя помню, ты папа Макса.

— Именно, крошка.

Герман протянул моей ворчунишке свою открытую ладонь, хитро улыбнувшись, Юлька отбила маленькой ручкой ему пять…

— А он приехал тоже?

— Да, он побежал на задний двор…

Этот нехороший человек, поднял свою руку и вытянул ее перед собой, как бы указывая жестом куда побежал его ребенок.

— Я пойду, найду его, с ним всяко веселее чем с тобой.

Показав мне язык, этот «ангел» во плоти убежал в сторону беседки, оставляя меня наедине с этим гадом.

— Даже не поздороваешься?

Я ничего не говоря, просто задираю свой нос выше неба, забираю свою сумочку, захлопываю со всей дури дверь машины и только я хотела стартануть, как меня резко кто-то хватает.

— Отпусти!

— Я тебя не держу.

— Я что идиотка? Я же чувствую.

А сама даже голову не поворачиваю, просто стою с задранным вверх носом.

— Я говорю что я тебя не держу.

Этот нахал медленной походкой спрятав руки в карманы обходит меня и становится прямо напротив.

— Иди ко мне, сделай пару шагов на меня..

Ну вообще! Что он себе позволяет?! Ишь ты, к нему идти. Может ещё в ножки упасть и пятки расцеловать?

— Оборзел?! Громов! Ты вообще что здесь делаешь?! Вали обратно!

— Мне казалось ты умная девочка, вроде как в ментовке даже работала, но твое мышление, желает оставлять лучшего.

— Да пошёл ты!

Огрызаюсь.

— Когда ты злишься, становишься ещё красивее.

Смотрела на него, не в силах отвести взгляд, не находя слов и не чувствуя ничего, кроме лёгкого головокружения, в груди болезненным импульсом билась тоска. По его словам…. Он же говорит такие обычные вещи, но почему я так по особому на них реагирую? Что со мной не так? Пульс бьётся чаще, быстрее, бешенее..

— Ну чего ты застыла, иди ко мне, давай, шаг… Второй, ну!

Кивает головой чтобы я сделала пару шагов на него.

— А на коленки к тебе не присесть?

— Если тебе сильно хочется…

Медленно растягивает, упиваясь своим превосходством.

— Идиот!

Уверенна в том, что он меня больше не держит я начинаю идти, да блин, опять не могу, да что ж такое-то!

— Да что опять?!

— Ты стала очень нервная, тебе не идет, может стоит спокойнее реагировать на ситуацию…. Например не кидаться на людей, а спокойно посмотреть по сторонам? М?

— Проваливай отсюда лучше, или я уеду! Я не собираюсь находится с тобой на одной территории. Специально сюда прибежал? Все никак не уймешься?

— Если тебя это успокоит, я был не в курсе что ты будешь здесь, знал бы..

Резко замолкает, а я вспоминаю как однажды он уже мне это говорил.

— Я помню, не поехал бы! Так может развернешься и поедешь обратно?

— Я тоже много чего помню…

Герман, тяжело взглотнув, прикоснулся ладонью к моей щеке, мягкой подушечкой большого пальца, он осторожно провёл по моим слегка приоткрытым от удивления губам, не сводя с них глаз. Притянул меня ближе и горячим языком провёл по моей шее, покусывая её и заставляя вожделенно стонать от удовольствия. Меня словно разрядом тока окатили, на несколько секунд я прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в наше с ним прошлое..

— И ты тоже помнишь… Всё помнишь… Всё мои прикосновения, его помнит твое тело…

Я резко отстранилась от него, словно мне сейчас по голове ударили чем-то тяжелым и мои мозги снова включились в работу.

— Мне не приятны твои прикосновения, не смей больше трогать меня, тем более, я не твоя..

— Вижу твое оцепенение прошло? Голову поверни назад.

Тут, я уже решила повернуть голову, поворачиваю и что я вижу? Моя сумка передает мне привет, через стекло автомобиля. Глубокий вдох и с психов открываю дверь машины, маленькая сумочка вылетает молниеносно, наклоняюсь чтобы ее поднять с земли и начинаю медленно выпрямляться, нечаянно упираясь своей попкой во что-то.

— Ты носишь с собой кобуру?

— Да нет, Соболевская, это не она.

— Маньяк!

От лица Германа.

Ульяна испуганно отскакивает от меня и со всей своей силой безжалостно лупит ладошкой по моей каменной груди. Блять! Как же меня спустя столько лет заводят её прикосновения. Моя такая уже взрослая, строптивая девочка, все пытается мне сопротивляться, но я понимаю что ей самой тяжело себя сдерживать из последних сил. Все равно снова станешь моей. Да, дебил! Конченный мудак, но я обязательно её верну, сдохну, но верну. Она продолжает наносить мне удары, не понимая что она не причиняет мне боль, а наоборот, лишь усиливает моё желание, взять её сейчас и трахнуть на капоте этой самой тачки. Пять лет. Пять ебучих лет которые я сам просрал. Член болезненно ноет, а она все не успокоится. Дикарка моя… Я даже не вздрагиваю, стою на месте как скала. Но потом мне срывает крышу, весь здравый смысл летит к херам, зверею на глазах, вдавливая хрупкое и непокорное тело в холодный металл.

— Я ждал тебя… Просидел в этом ресторане целый день, звонил тебе… Что ты устроила?

— А у нас разве была назначена встреча? Не припомню, Громов, стареешь, маразм уже настигает тебя, да?

Эта маленькая стерва намеренно меня кинула, я блять как придурок сидел с самого утра в этой ресторане и ждал ее, конечно я ещё тогда в каморке понял все по её глазам. Специально так быстро согласилась, но я все надеялся, почему-то на ничтожную долю секунды я увидел в её глазах желание и согласие на разговор. Как увидел её на катке, по приезду домой, сразу же пробил её новый номер. Сука! Так хотелось позвонить, набирал, потом сбрасывал как сопливый пацан. Понимал же что не будет разговаривать. Не хотел пугать её заранее, уже сидя в этом чертовом ресторане, решил её набрать. Моя умная девочка сразу наверняка поняла кто ей звонит, в отличии от неё, я не менял свой номер. Знал что она помнила его наизусть, но сука! Сбрасывала мои звонки раз за разом, слала следом смс, ссылаясь на то, что не может говорить рядом со своим конченным муженьком. Писала чтобы сидел и ждал её, а сама так и не явилась. Грамотно кинула, стерва!

— Бедненький…. Сидел, ждал целый день, геморой не заработал?

Откровенно издевается надо мной, с вызовом смотрит в мои озверелые глаза. Разорвал бы сейчас на этом самом месте, нагнул бы так, чтобы ещё долго ходить не смогла. Всегда возбуждала до предела сознания её дерзость.

— Нарываешься, Соболевская…

Она словно не верит моим словам, вздергивает гордо подбородок, надувая свои пухлые губки.

— В твоих качалках тебе мозги совсем отбили?! Пусти, придурок!

Все! Пиздец! Сорвала все последние тормоза. Грубым рывком подхватываю Ульяну под ягодицы и усаживаю податливое и такое желанное тело на свой торс, по инерции, она обвивает крепкие мышцы своими длинными ножками, член снова предательски дернулся. Она моя личная доза кайфа, но маленькая стерва, пытается как ненормальная вырываться, а я лишь сильнее придавливаю её к крылу машины.

— Не пытайся, я предупреждал..

— Зверь неадекватный! Тебе твоя подружка объявила голодовку?!

Каменный стояк сейчас к херам разорвет в клочья ткань плотных джинс. А в башке сразу мелькает тот день, в моей квартире, на кухне, когда она приготовила мне этот подгоревший завтрак, которым я давился, пытаясь сделать моей девочке приятно. Потом сидел два дня на таблетках. Думал желудок растворится от такого количества химии. Прекрасно помню тот последний наш счастливый день перед нашим болезненным расставанием. А хули блять?! Сам гандон все просрал! А потом погибельно сгорал день за днём без неё. Я вижу её реакцию и ухмыляюсь. Помнит…. Помнит все мои прикосновения. Тает так, словно её муженек не притрагивался к ней все эти годы. Только подумаю об этом, как крышу сносит окончательно. Моя! Даже если принадлежит этой мрази! Верну! Все исправлю.

— Мооооя…

Одной властно рукой держу её за упругую попку, а второй тянусь к маленьким пуговицам на кофте, распахивая плотную ткань, открывая себе вид на упругую и сочную грудь, которая облачена в плотный кружевной лиф красного цвета. Похуй уже на всех! Хочу её чувствовать, хочу прикоснуться, хочу впиться в розовые соски, которые уже заметно набухли. Бляяяять…

— Совсем из ума выжил?! Твоя подружка так плохо старается по ночам?!

Даже дышать не могу, накрывает с головой дикой волной ярости. Она старательно вырывается, запахивает обратно кофту и чуть ли не ножкой отталкивает меня, ударяя по моей щиколотке.

— О чем речь? Кто плохо старается?

Вижу как Ульяна прибывает просто в ахуительном шоке, видя перед собой Веру. Вовремя вылезла блять. Подошла ко мне максимально близко и передала все пакеты в мои руки, повисла одной костлявой рукой на моей шее и демонстративно, глядя на Ульяну, чмокнула меня в щеку.

— Вера кажется, да? Я вам дам чисто дружеский совет, присматривайте внимательнее за своим женихом, а то это такой непостоянный парень, никогда не знаешь что у него творится в голове.

— Не понимаю, вы о чем?

— Чисто по-женски мне очень вас жаль, находясь рядом с таким мужчиной, за ним нужен глаз да глаз, следите за ним внимательнее, чтобы он не распускал свои руки.

Злобно прошипев как ядовитая змейка, Соболевская раздраженно повесила на плечо свою сумку и направилась к домику. А я стоял и наслаждался её реакцией…. Ревнуешь… Ревнуешь, моя маленькая бунтарка.

— Ну че, женишок, на моих глазах лапаешь другую? Совсем уже страх потерял?!

Вера довольно больно отвешивает мне увесистого леща по затылку и чуть ли взрывается от смеха.

— Вер, заканчивай.

— Я же говорила тебе, возьми меня с собой, не пожалеешь…

Чувствую захват на запястье и довольное в своей как оказалось правоте, шипение на ухо.

— Ты сам все видел… Она до сих пор любит тебя, и после её взгляда в мою сторону, я требую включить меня в программу для защиты свидетелей…. Сводный братец.

5 глава. Ради тебя

Некоторое время назад…

На часах ровно шесть утра, и конечно же, моя «милая» сестренка, решила почтить меня своим присутствием именно в это прекрасное для сна время. Блять! Единственный выходной, на который были грандиозные планы. Спать! Тупо спать! Уже как неделю беру все возможные ночные смены, как это у меня всегда было, работа отвлекает от мучительных мыслей, которые после встречи с моим прошлым все не дают покоя.

— Ну что, братец, как успехи? Смог с ней поговорить?

— Мне кажется эта миссия была провалена изначально, не хочет, не слушать, не разговаривать.

Пока Вера сидела со своим модным журнальчиком в руках и попивала кофе, я пытался приготовить завтрак. Из рук все валится, мысли вообще как будто где-то не со мной. Да ещё и Верка все никак не уймется, Гузеева хренова! Хотел же сам поговорить с Соболевской, ну куда там, голубь мира Верочка, решила взять все в свои руки, ибо как она выразилась, смотреть на живой труп ей уже осточертело.

— Ну, а чего ты хотел, после того что сделал, даже если ради неё, такое предательство трудно забыть, я бы тоже не простила.

Моя сводная сестрица недовольно буркнула и не поднимая головы, перелистнула страницу журнала.

— Спасибо, ты сейчас мне так помогаешь.

— Ты знаешь, я видела её рядом с мужем на выставке, у меня сложилось такое впечатление, что её тоже что-то держит возле него, не просто так она вышла за него замуж.

Видела она… Я вот видел другое, этот ебучий поцелуй, который до сих пор как бегущая строка проносится в мыслях. Намеренно же его поцеловала на моих глазах, смотрела на меня наглющим взором, демонстрируя что я ничего больше для неё не значу. А по сути… Так оно и есть.

— С чего ты взяла? Может внезапная любовь у неё проснулась.

Перевернувшись к ней через плечо, улицезрел как Вера с важным видом приложила наманикюренный палец к губам, будто бы задумываясь.

— Нет, там что-то другое, видно по глазам как она боится, поэтому, иди на таран, ты же знаешь, если нужна любая помощь, я тебе помогу, надоело все пять лет смотреть на тебя таким.

— Каким таким?

Облокотившись о столешницу, взял в руки чашку кофе и пропустил в себя небольшой глоток.

— Унылым куском говна, Громов.

— Слушай, Самойлова, ты чего вообще приперлась в такую рань?

Верка лишь нагло играет бровями, закидывая ногу на ногу, секунды не проходит, как она раздражающе стала постукивать тонкими пальцами по подлокотнику кресла.

— Я разговаривала с Тимом, знаешь кто сегодня к ним приезжает в гости?

— Слушай, для разгадывания своих стратегических шарад, ты выбрала совершенно неудачное время.

— Слушай!

Издевательски меня передразнивает и на мгновенье замолкает, а потом внезапно взрывается.

— Время ему не нравится, a когда я все эти пять лет бегала по каждому твоему зову, то в три ночи, когда Макс лихорадил от температуры, то в 4 утра, когда он мучался с зубками, ничего?

Обиженно надувшись, Вера с психом отбросила свой журнал на стол, скрестив на груди руки, она увернулась в сторону окна.

— Ну Самойлова..

Отставил чашку на стол и подошел к ней, опустился на колени и как маленький мальчик уложил голову на её ноги.

— Прости… Ты же знаешь что я тебе очень благодарен.

Конечно я все это помню. Помню как она постоянно меня выручала, забивая на свои дела и в принципе на свою личную жизнь. По сути, она мне совершенно чужой человек, и не обязана была возиться с моим ребенком, это только моя ответственность.

— Я же для тебя дурак стараюсь, ты же так и не разлюбил её, верно? Даже мне шанса тогда не дал…

— Вер, не надо…

— Громов, забудь. Это я так, мысли в слух. Ну так что? Ты не ответил.

Понимаю что она не обижается, она попросту вся наделена добродушностью. Её теплые руки ложатся на мою голову, слегка массируя тёмные волосы.

— Сколько раз пытался её вычеркнуть из своей жизни, и нихера, засела в душу как самая стойкая клякса, которую уже ничем не вывести.

— Гер, она там будет, сама судьба подкидывает тебе возможность за возможностью с ней наладить отношения, расскажи ей всё, она должна знать почему ты так поступил.

— Вер, у меня нет шансов, чтобы я не говорил, в её глазах я сволочь и бездушная скотина.

— Если ты расскажешь ей что на протяжении всех пять лет ты был..

Поднимаю на неё глаза и буквально прожигаю её насквозь суровым взглядом.

— Нет!

Твёрдо чеканю, поднимаясь на ноги. Сунув руки в карманы спортивных брюк, взял недопитую чашку и подошел к окну.

— Ну почему? Почему ты не хочешь чтобы она знала как близко ты был, м?

— По крайней мере, не сейчас.

Моя интонация сразу приобретает леденящий нутро холод.

— А я говорю, объясни ей все.

— Кому нужны мои оправдания? Кому?! У моего поступка его напросто нет! Я сам осознанно принял решение тогда, за себя и за неё, уничтожая этим наше будущее.

Начинаю раздражаться, слегка повышая голос на родного человека. Пока немигающим взглядом смотрел на утренний город, даже не услышал как Вера оказалась за моей спиной.

— Так, может стоит проверить, есть ли у вас это право… Право изменить ваше будущее. Иди собирайся.

От лица Ульяны.

Как простреленная лань я побежала к крыльцу дома. Я даже не оглядывалась, хотя очень хотелось повернуть голову назад и посмотреть что там происходит. Неужели ему настолько плевать на эту девушку, он же не стесняясь, практически на её глазах чуть не трахнул меня на капоте тачки. А я? Я же даже особо и не сопротивлялась. Готова была беспрекословно ему подчиниться. Боже мой… О чем я думаю?! На пороге дома, с довольными ухмылками стояли хозяева импровизированного зала программы «давай поженимся».

— Могли бы и предупредить, вы же обещали что его не будет, специально его сюда позвали?!

— А это проблема? Вы нормально не сможете сутки существовать на одной территории?

Сейчас в словах братца Геры я слышала насмешливые ноты. Действительно, какая же это проблема, мы же так мило расстались, между нами такие теплые отношения. Да ладно бы он ещё один сюда приехал, так нет же, его подружка и сюда за ним увязалась.

— Уль, считай что это квест, да и тем более, пять лет прошло, может пора уже поговорить?

— Вот тут я согласен, уж извини, но сутки как нибудь перетерпите друг друга. Возьмите и решите все! Давай Соболевская, подтягивай колготки и марш в группу.

— О чем?! Мы однажды уже все прекрасно обсудили! У каждого теперь своя жизнь. А вы как волшебники из Хогвартса, все пытаетесь сотворить волшебство! Не надоело в сказки верить, а?!

Я бурно жестикулировала руками в разные стороны, так, словно я дирежер, а передо мной находилась тысячная аудитория музыкантов симфонического аркестра. Яростно выпучив пронзительные глаза, сверлила ими двух сводниц.

— Да ладно бы один, так он же приехал со своей курицей наседкой! Спасибо друзья!

Сама не поняла как из меня вырвался театральный поклон и колкая ревнивая фраза. Когда поняла что произнесла, на минуту, от дикого внутреннего негодования стыдливо прикрыла ладошкой лоб и глаза. Дуууура!

— Стервой, да… Сукой тоже… Ну, ку-у-рицей, меня ещё не называли. А вы говорили она из интеллигентной семьи…

Я даже подпрыгнула на месте, когда мимо меня с дерзкой улыбкой пролетела как облако подружка Германа. Тим с Крис переглядываются и пытаются подавить подступающий к горлу смешок.

— Что?!

— Пф! Ничего.

Смотрит на меня и заряжается звучным хохотом, кивает за мою спину, берет Тима под руку и ведёт его в дом, а я стою так же на месте и ощущаю как мой затылок обожгло горячее дыхание, даже поворачиваться не надо, прекрасно понятно кто там стоит, а звучный шлепок по моей ягодице, так вообще действенно сказывается на моих руках.

— Мало меня облапал?!

Замахиваюсь на него снизу кулаком, чисто машинально. Но бью не по лицу, а под ребра, как только я вижу его слегка искоженное шипящее от боли лицо, только потом я понимаю куда ударила.

— Блин! Хотя… Этого тебе ещё мало.

— Шило дать? Добавишь.

Спокойно произносит и мгновенно теряет ко мне интерес, проходит мимо, будто я резко испарилась перед ним. Да уж, что я там говорила? Повзрослела? Да нет… Видимо не совсем, обижаюсь как ребёнок, действую так же. Психовано пинаю кроссовком небольшой камень и иду за всеми следом на задний двор дома. Наслаждаясь красотой природы, свежим воздухом и пением птиц, попутно мы стояЛи И подготавливали все к столу, нарезая всякие салатики и закуски, дети носились и буквально нас не замечали, парни все пытались разобраться с мангалом, а подружка Германа сидела лишь в стороне с коктейлем в руках, да лениво качалась в гамаке. Тоже мне! Приехала на курорт. Смотрю на неё, а сама вижу себя в прошлом, я же была такая же. Даже смешно стало. Как же это все-таки выглядит ужасно со стороны.

— Смотри, а малышня то подружилась.

— Да Крис, в этом возрасте найти общий язык намного проще, нет никакого болезненного прошлого, только беззаботное настоящее.

Малышня бегала будто ужаленная, Макс и Юля действительно быстро поладили и наконец-то можно было отдохнуть от вечных недовольств и претензий со стороны Юльки. Пока смотрела на них, все так же резала салат, даже и не заметила как засмотрелась, а острый нож соскочил со спелого томата и прошелся острым лезвием по моему пальцу, оставляя на нежной коже небольшой порез.

— Ай!

Быстро отбросила нож в сторону и слизала языком маленькую выступившую каплю крови.

— Сильно порезалась? Дай посмотрю.

Крис пытается выхватить мою руку, но голос позади ее останавливает.

— Крис, там настойчиво тебя требует муженек, я сам помогу.

— Муженек? А когда вы..

Искренне удивилась словам Германа, ведь Крис мне раньше не говорила о своем измененном социальном статусе.

— Рот прикрой, а то мы на свежем воздухе, муха залетит. Мы просто расписались, я пооошла…

Крис наигранно кивнула на Геру и стремительно оставила нас наедине, Громов заботливо взял бутылку чистой воды и обработал мою руку, аккуратно утирая салфеткой каждую проступающую каплю крови на пальце. А потом его словно переклинило, он болезненно сжимает моё запястье и дергает на себя.

— Соболевская, это что нахрен такое?!

Взгляд Громова фокусируется на моих тонких запястьях, где видны небольшие порезы. Черт! Я совсем о них забыла, всегда старалась натягивать рукава коот чтобы их никто не видел, а здесь… Дура!

— Не трогай!

Резко одергиваю руку и натягиваю рукава свитера чуть ли не до пальцев, Громов тоже не унимается, властно хватает мой подбородок и резко разворачивает меня к себе лицом, хватка такая сильная, что скорее всего останутся отметины от его пальцев.

— На меня смотри!

— Я тебе уже говорила! Не прикасайся ко мне!

Озлобленно скидываю его руки и хочу встать, лишь бы не сидеть под пристальным взором чайных глаз, но Герман рывком притягивает меня к себе за талию, устало утыкаясь своим лбом в мой.

— Зачем ты это сделала? Из-за меня?! Мой поступок пять лет назад надоумил на это?

Я молчала… Молчала и пыталась проглотить тяжелый ком который колючей, железной нитью встал посреди горла.

— Сколько я принес тебе боли… Прости меня… Слышишь?! Прости…

Шепчет одними губами, нежно целуя меня в лоб.

— Хочешь правду..? Такую, как однажды услышала я от тебя? Тогда слушай…

Герман отшатывается от меня как от прокаженной и угнетенно садится в садовое кресло, пряча лицо в ладони. Стою и смотрю на него сверху вниз, моя рука сама потянулась к его черным как смоль волосам, но я вовремя одернула руку и сквозь боль в груди, тихо произнесла.

— Ты причина этих шрамов. Ты оставил их не только на сердце, но и на моих руках. Ты чертов кошмар, который преследует меня уже пять лет, может хватит? Может пора отпустить меня? Ты же так отчаянно просил чтобы я ушла из твоей жизни.

Он словно впал в стадию сна, сидел несколько минут и прокручивал мои слова у себя в голове. Я выговаривалась перед ним, постепенно окуная его в тот искрометный ад, который пережила с трудом, и мне становилось легче.

— Я отпустила тебя и ушла, теперь сделай для меня тоже самое.

Когда Герман поднял на меня свои синие глаза, внутри что-то будто закоченело и моментально хлопнуло сильным ударом, отдавая жгучей болью по всему телу. По его щеке скатывается одна скупая, мужская слеза, он быстро ее вытирает и со стеклянными глазами, как ни в чем не бывало, встаёт, берет в руки нож и дорезает за мной овощи.

— О чем так задумалась, что вместо овощей решила накормить нас салатом из своих пальцев, м?

— Просто смотрела на детей..

Не смотрю на него, пока Герман нарезал свежие овощи, я увела глаза на резвящихся детей. А на губах проскользнула добродушная улыбка.

— Они удивительно быстро поладили, Макс не подпускает никого к себе близко, а твою дочь…

Ему словно было больно, от осознания что у меня уже совершенно другая жизнь. Жизнь, в которой его нет. Жизнь, в которой есть Игорь и я. И как он считает, дочь.

— Так бывает, иногда кто-то свыше невольно притягивает нас друг к другу, хотим мы этого или нет.

Горько усмехнувшись, опечалено просипела.

— Громов, тебе не стыдно, гонять беременную женщину по всему участку, ну и где твой братец?

Крис надувает свои губки, да обиженно лупит Геру небольшим кухонным полотенцем по плечам.

— Слушай, невестка, тебе полезно гулять на свежем воздухе, да и ходить кстати говоря тоже, легче родишь.

— Ты глянь на него! Гиппократ хренов! А ну, проваливай отсюда!

Пока я с открытым ртом наблюдала за их «милым» общением, Гер нахально подмигнул моей подруге, а потом внезапно закинул мне в рот кусочек нарезанного огурца.

— Жуй витамины.

Схватив тарелку с замаринованным мясом, он пошёл в сторону мангала, а я стояла и послушно жевала этот огурец.

— Стратег блин!

Ближе к вечеру, после ужина я проводила Юлю в ее комнату на этих два дня, Тим с Крис тоже ушли отдыхать, да и подружка Громова ссылаясь на какие-то срочные дела в городе, попрощалась со всеми и улизнула. Сон совершенно не шел, поэтому, я решила прогуляться, пока бродила по территории, случайно наткнулась на небольшую речушку. Присев на скамейку, вокруг воцарилась тишь да гладь, слышно было только пение сверчков. В игре лунного света в листве деревьев можно было различить причудливые фигуры, одна такая фигура появилась возле меня.

— Можно?

Осторожно интересуется.

— Зачем спрашивать когда ты уже пришел.

— Я так понимаю, это да?

— Если собираешься тут торчать, давай в тишине.

Он подошел и несмело присел рядом возле меня, между нами повисло неловкое молчание, оба сидели и смотрели на речную гладь. У меня было к нему столько вопросов, мне казалось, он возможно даже слышал работу моих шестеренок, а еще… Мне так хотелось просто к нему прижаться, почувствовать его такой родной и давно забытый запах, и я не сдержалась…

— Обними меня.

Он даже ничего не сказал, тихо усмехнулся и просто подсел еще ближе, снял с себя куртку, накрывая ей уже во всю продрогшие плечи, одной рукой Герман обхватил меня за спину и уложил мою голову себе на плечо. Но сидеть в безмолвной тишине мне показалось не интересно и я конечно полезла к нему с расспросами.

— Почему Соня не с вами? Вы же семья, почему ты не с женой, а с совершенно другой женщиной?

Прекрасно почувствовала его напряжение всем своим телом, как будто оно передалось мне сейчас напрямую от Германа.

— Соня погибла, пять лет назад, тяжелые роды.

Как странно, но я даже не почувствовала сожаления. Неужели я настолько превратилась в бездушную статую.

— Прости, я не знала

— Ничего.

— А мальчик. Твой сын, как он все это время? Как он без матери? Это же так ужасно..

Я искренне сейчас испытывала сочувствие к этому маленькому ребенку. Ведь мы с ним очень как оказывается похожи, по сути, y меня тоже нет матери. Нет, она конечно есть, живет в свое удовольствие и радуется жизни. Но вот тепла и любви я никогда не чувствовала. Даже все эти пять лет, мы не виделись, ни с ней, не с отцом, это было моё условие Игорю, он часто летал в Москву, ведь у него с моим отцом был совместный бизнес. Отец конечно со слов Игоря интересовался как я, а вот мать… Она буквально избавилась от меня.

— Было тяжело, многочисленные няни, которые сменялись со скоростью света, родители Сони помогали, Крис… Да и Вера… Вера очень помогла, ну, как-то так и справились.

— Твоя Вера молодец.

Произнесла так, словно это вовсе не я говорила.

— У тебя сейчас глаз от напряжения лопнет.

— Что?

— Соболевская, я её не трахаю.

Резко отстранилась от него, заглядывая в наглые глаза.

— Совсем уже?! Зачем мне эта информация?!

— Судя по твоему выражению лица, именно это и крутится у тебя в голове.

— Мне плевать!

— Я вижу… Вера, это дочь моей мачехи…. А не моя курица-наседка.

Усмехаюсь и почему-то чувствую облегчение на душе. Когда молчание затянулось, во мне взыграло бешеное любопытство. Я знаю! Знаю, что не надо воротить прошлое, не нужно о нём думать… Не думать. Но я не смогла, я немного отстранилась от него, посмотрела в холодные голубые глаза и до боли закусила щёку. Нет, Ульяна, не смей! Не спрашивать.

— Можно я задам тебе один вопрос?

Клянусь, я не могла остановиться, как сильно мне этого ни хотелось, я должна была знать правду, даже если от нее мне станет ещё больнее.

— Я даже знаю что ты хочешь у меня спросить.

— Только ответь честно.

Герман тяжело вздохнул, прикрыл свои глаза веками и чуть опустил голову вниз.

— Что тогда произошло? Ведь, было все хорошо, или мне так казалось?

Я замерла в ожидании. Герман словно не решался начать разговор. А я мысленно его молила. Молила рассказать все о том дне. Дне, который стал для нас порталом в сущий ад.

— Я сделал это ради тебя.

— Я не понимаю.

— Я оставил тебя, чтобы ты жила так, как привыкла.

Я смотрела на него в диком непонимании. Что это значит?! Что значит он оставил меня чтобы я жила так как жила? Но он молчал, а я терпеливо считала каждую секунду, лишь бы услышать ещё и ещё..

— Объясни…

6 глава. Озеро боли

От лица Германа.

6 лет назад.

Разговор который разбил вдребезги все мои мысли и планы. Наши планы на светлое будущее. Брат лежит и практически умирает на глазах. Даже не подпускает к себе, страшная апатия и непринятие ситуации. С другой стороны моя любимая девушка, которая лишилась такого сокровенного маленького счастья. Да и я… Я сам мучительно гнил в этой обстановке. Не знал как справиться, как облегчить жизнь обоим.

— Я так понимаю, ты меня не услышал?

— Ты думаешь, я реально сейчас возьму и брошу ту, которую люблю?

— Как я знаю, тебе сейчас не до неё, верно… У тебя же такое горе в семье случилось… А к тому же… Не оставишь её в покое… Я расскажу ей правду, которую ты так тщательно он нее пытаешься скрыть.

— Откуда?!

Озверело сдавливаю пальцы в кулаки, болезненно впиваясь ногтями в плоть. Ещё немного и разорву собственную кожу на части.

— Случайно, услышал ваш разговор с врачом. Если ты хочешь чтобы она была счастлива. Оставь ее…

Зная о том что этот урод все знает, я на секунду лишь закрыл свои глаза, нервно опрокинул голову верх и почувствовал, словно кто-то крепко вонзил мне острый кинжал под дых. Безостановочный пульс херачит где-то в ушах, слышу только противный ультразвук, который убивает.

— Я сам все ей расскажу. Но позже.

— Так не пойдёт. Вижу, мои слова для тебя пустой звук…. Хорошо, поговорим по другому.

— Проваливай отсюда, пока сам ходить можешь.

— Скажи мне Громов, как сильно ты расстроишься, если твой инвалид братец не выйдет живым из больницы, наверно сильно, да?

Мразь! В башке резко затуманивается, теперь я прекрасно понимаю что это его рук дело, мой единственный, родной брат лежит пластом и даже перевернуться не может, а эта тварь сейчас мне так спокойно обо всем говорит, да ещё гнида и угрожает?! Убью к херам! Уничтожу!

— Твоих рук дело, мразота?!

Подлетаю к нему, хватая его за ворот куртки.

— Ой, ей, ей… Какие мы грозные, как мы переживаем за брата. Скажи спасибо что он вообще не сдох.

Мои демоны уверенно вырвались на ружу, и удерживать я их не собирался, одним мощным ударом врезал ему прямо в нос, разбивая его к хренам, кровь хлынула с угромной силой, заливая ткань моей водолазки, но этого мне показалось мало, отчаянно, я наносил каждый последующий удар, от неконтролируемой злости, лупил по каждой живой его клетке, эта мразь тоже не бездействовала. Стал обороняться, нанося мне такие же хлесткие удары. Все что было вокруг, летело со звучным грохотом на пол.

— Сука! Уничтожу!

Мне мало… Убью! За свою семью порву каждого! Наношу удары прямо по солнечному сплетению, почкам и ребром, отбивая их напрочь, казалось, я даже слышал хруст его костей. Нас в ментовке нормально обучили приемам самообороны и рукопашного боя. Вся его морда в крови, самый настоящий чан с фаршем, ещё немного и убью его на самом деле, но вовремя прихожу в себя и останавливаюсь.

— Я засажу тебя гнида! Ты до конца своих дней будешь гнить и подыхать на вонючих нарах!

Медленно, вытираю избитые костяшки о свою водолазку,

— А за что? За что ты меня засадишь?! Что ты мне предьявишь? У тебя нет совершенно ничего, не свидетелей, ни доказательств, не показаний, только мои слова, так ты не хуже меня знаешь что они в суде тебе ничего не дадут, пустой звук.

— Мне достаточно знать то, что это твоих рук дело! Ты подослал тех отморозков! Гнида! Причём тут мой малой?! Что он тебе сделал?! Со мной разобраться кишка тонка?!

Присаживаюсь перед ним на корточки, стираю кровь с лица, и хватаю его за лоцман разодранной куртки, опасно приближая покалеченное тело к себе ближе.

— Запомни… У-ни-что-жу!!!

Устрашающе произношу по слогам сквозь стиснутые зубы.

— Неееет… Уничтожу я тебя, засажу за нанесение тяжких телесных, с моими связями, даже УДО тебе не поможет, пиздец тебе и твоей карьере, сгниешь сам в вонючих бараках! Либо…

— Сажай блять! Ты думаешь я боюсь?! Отвечу за каждое свое действие, но Ульяну я тебе мразь не отдам, не отдам в лапы такого урода как ты! Понял?!

Я срывался на дикий крик, сам не понимал на кого сейчас обрушивал весь гнев, на этого урода или на себя, что не смог защитить от этой падали своих близких людей.

— А что ты ей дашь? Что?! На свою нищенскую зарплату? Свозишь её на выходные в Дубай? Подаришь ей коллекционную сумку Louis Vuitton, что блять?! Ты думаешь она сможет так жить?

— Тебя это вообще не должно волновать!

— Ошибаешься, она конечно гордая… Откажется от всего ради тебя, а ты примешь это её решение?! Позволишь ей променять все то, к чему она привыкла на эту небольшую халупу и жизнь от получки до получки?! M?

Думая о ней, я в глубине души понимал что возможно в чем-то он прав… Смогу ли я нормально жить, зная что она не может себе позволить прежней жизни. Пораскинуть мозгами, какие мне блять сейчас курорты и дорогие сумки?! Сейчас бы оплатить все лечение брату, поставить его на ноги. Блять! Словно попал в западню, a смертельный капкан уверенно закрывался острыми зубьями на моей шее.

— Ты как нормальный мужик, позволишь ей так жить? Готов разрушить одним махом весь её комфорт и удобство?! Одной любовью вы сыты не будете!

Несколько секунд я молча слушал его, задумчиво хмурясь. Но позже меня прорвало. Хотелось просто к херам сейчас довести начатое до конца. Уничтожить его, чтобы больше не смел открывать рот.

— Послушай меня!!!

Злобно щурясь. Раздражение и недовольство накатили с новой силой, заставив до хруста сжать кулаки.

— Нет, это ты послушай, такая девушка как она, должна и будет жить в достатке, ты ей этого не дашь, а я обеспечу всем. Подумай о ней, сможет ли она ради тебя в ущерб себе отказаться от всего.

— У нее все будет. Да, не в таких конечно масштабах, но будет. Я все для этого сделаю!

— Меня утомляет этот бесполезный разговор, выбирай что для тебя важнее, жизнь родного брата, которая висит волоске, и это не пустая угроза, Громов… Я не умею шутить и не люблю. Или Соболевская, которая находясь с тобой в отношениях, лила тебе в уши о безграничной любви, а сама трахалась со мной.

Понимаю что каким бы я не был сильным, сейчас невольно сдаюсь. Выбор, который сейчас я решил принять, уничтожит две души. Я обрекал себя на жгучий ад, и так же её… Отдавая самовольно свою любимую девушки в руки тирана и ублюдка. Трус?! Да блять! Я искренне испугался за жизнь брата, а морально он уничтожил меня последними словами о ней.

Наше время.

Я не собирался просвещать её во все детали, а что говорить?! Как я отказался от неё ради брата?! Это поступок настоящего мужчины?! Но не было и дня, чтобы я не думал о ней. Как бы странно это не звучало, но я был с ней рядом, да, не сам, но был. Решил сказать лишь о том, что выбрал для неё комфорт, её удобство и обеспеченную жизнь, но не более.

— Ты привыкла к одной жизни, а я, что бы тебе мог дать обычный мент, вот что? Дорогие курорты, яхты, вилы? Не думаю.

— И ты решил что для меня это гараздо важнее чем любимый человек?

— Я хотел лучшего для тебя.

Мою девочку внезапно прорвало на крик, вижу как ее стало жутко трясти. Кажется, что она уже ничего не слышала вокруг, а просто кричала от боли и обиды на меня.

— А меня, а меня ты спросил? Чего я хочу. М? Я может хотела замуж за тебя, детей с тобой, да жить всю жизнь вместе, просто чтобы меня любили, а не отказались от меня в выгоду мне самой.

Сука! От воспоминаний этого нашего болезненного прошлого, становится невыносимо тесно в груди, а сдерживаться уже больше было невозможно. Тогда, я сам вырыл для нас две могилы, в которой мы до сих пор лежим и мучаемся. Ульяну буквально накатывало приступом паники, a моя незатянувшаяся до сих пор душа, снова и снова предательски жгла от нанесенной ей боли.

— Прости меня… Слышишь?! Прости, еслисможешь.

От лица Ульяны.

Я стояла с закрытыми глазами и слушала его признание, все тело болит, душа растерзанная словно самыми опасными хищниками в клочья, даже тяжело дышать, глаза противно щипают, вызывая слёзы, но я пытаюсь их сдерживать из последних сил.

— Знаешь, ты поступил как трус. Ты просто сбежал от меня, от моих чувств. Скажи, ты хоть что-то ко мне чувствовал?

Уверено стала переходить на крик, да, я кричала и задыхалась буквально на все это небольшое озеро. Я думала что смогу с ним держать себя в руках, но это было невозможно. Герман стоял и будто летал в своих мыслях, но я хотела чтобы он все объяснял и дальше. Зачем он так поступил со мной?! Зачем?! Герман бросил лишь на меня терзающий душу взгляд, от которого по телу пронеслись колкие мурашки.

— Чувствовал ли я? Чувствовал ли я?!!!

Герман резко вскочил на ноги и диким рыком рявкнул резким, холодным голосом, от такой его бушующей ярости я не произвольно вжалась всем своим испуганным телом в спинку скамейки.

— Да, я конченый урод что тогда тебя бросил. Даже если для твоего же блага. Надо было просто взять и схватить тебя в охапку. Но я испугался, испугался что однажды ты проснешься и возненавидишь меня за то, что я не смог этого всего тебе дать.

— Мне нужен был ты… А не все то, что ты бы не смог мне дать… Ты… Только ты.

Шепчу сквозь терзающую боль, зачем мне все это надо было?! Я же просто хотела быть счастливой с ним, и неважно в каких условиях, а он все решил за меня. Я понимала что меня тоже держит условие Игоря, но вместе, разве мы бы тогда не нашли решение, не справились бы с ним? Но он все перечеркнул. Все! Я даже и не заметила, как давно усохшие как мне казалось слёзы, тонкими ручьями скатывались по моим щекам.

— Да ты и сейчас мне нужна!!!

Слушая его признание, слёзы огромным потоком выжигали мои глаза, наполняя душу великим отчаянием и ядовитой нитью безумия, которая превращала все у меня внутри в пустоту.

— Я устал, устал постоянно тебя искать в толпе незнакомых людей, искать твою улыбку, пытаться чувствовать твой запах, искать в других твой смех, эти последние пять лет я просто с ума схожу, знаю что сам виноват. Но сука!

От невыносимой безысходности, Герман безжалостно лупит кулаком по стволу огромного дерева, его кожа впивалась в крепкую кору старого дуба, раздирая плоть до крови.

— Уже ничего не вернуть, я замужем, извини, но сейчас мне лучше уйти.

Одним точным и резким движением, Герман схватил меня за руку и притянул в свои крепкие объятия, своей пятерней ухватил меня властно за затылок и прижал к своей груди, я чувствовала его усиленное сердцебиение… В нос бьёт такой теплый, почти забытый аромат его парфюма. На чёртову секундочку я позволяю себе вдохнуть его полной грудью. На мгновение прикрываю глаза.

— Герман… Почему?!

— Уль, все эти ебанные пять лет, я медленно сходил с ума, все эти ебучие пять лет я живу с чувством вины…

— Не надо, не говори ничего, я не хочу слышать ничего!

От удушающих слез, дышать становилось всё труднее, a сердце колотилось как у одержимой, вырываясь из его цепких объятий, я хотела убежать прочь, но не смогла…

— Не убегай от меня..

Он снова схватил меня за руку и прижал ещё сильнее к себе…

— Что я сделала не так, чтобы заслужить это? Что я тебе сделала? За что ты так поступил со мной? За что?!

— Ты ни в чем не виновата, это я. Это только моя вина что я тебя потерял. Я, слышишь?! Все это время я сам себя сжирал изнутри, зная что сам тебя оттолкнул, что сам уничтожил все твои чувства ко мне.

— Ты прав, ты уничтожил все мои чувства к тебе… Я больше ничего не чувствую к тебе… Ничего..

Я сняла его куртку, положив ее на скамейку, сердце так и рвалось выпрыгнуть наружу, сквозь слезы и обиду, я бежала от него прочь, летела так, что даже и не замечала как сухие ветки повсюду растущих деревьев царапали моё лицо. Конечно же я все к нему чувствовала с ещё большей силой, но не могла ему этого сказать. Меня уже однажды раздавили своей же любовью… Насколько любила настолько и больно….

— Какой идиот сказал, что время лечит душевные раны, ни черта они не лечат, это долбанное время помогает только научиться перенести удар, а потом стоит лишь ковырнуть рану как все кровоточит заново…. Ненавижу тебя, Громов!

Добежав до дома, беззвучно глотая солёные следы, я поднялась к себе. Зайдя в свою временную комнату я свалилась со всех ног на кровать и зарыдала во весь голос в подушку, мне казалось, что я сейчас просто задохнусь, воздуха мне катастрофически не хватало, я просто лежала свернувшись калачиком и плакала… Как же больно, из-за какой-то глупости, все вот так разрушить, почему не поговорил тогда, почему не дал права выбора мне?

— Эгоист! Скотина! Сволочь! Мудак! Ненавижу!

— Согласен с каждым словом.

Повернув свое заплаканное лицо в сторону двери, встретилась с взглядом Германа, в котором плескалось огромное море беспокойства и печали…

— Ты зачем пришел? Уходи!

— Я просто посижу с тобой, тебе нельзя оставаться в таком состоянии одной.

— Мне нельзя с тобой наедине оставаться в таком состоянии!

— Ч-ш-ш, девочка моя, тише..

Он сгреб меня в такие объятия, что я не могла продышаться, он держал меня так крепко что я просто обмякла в его руках.

— Нам нужно будет поговорить. Не сейчас, позже, но нужно. Ты многое должна знать.

От многочисленных слез мои глаза от усталости начали закрываться, а я по тихоньку бессознательно проваливалась в сон, шепча ему свои слова ненависти.

— Ненавижу тебя…

7 глава. Настоящее не отпустит…

По утру, проснулась в разбитом состоянии, за окном слепит яркими лучами утреннее солнце, открываю сонные глаза и ощущаю тяжесть на теле. Крепкая рука Громова покоится на моем животе, а вторая, обнимает меня за плечи. Боже… Неужели он спал здесь всю ночь?! Даже боюсь сделать лишнего движения. Лежу на крепкой груди, а мужественный подбородок упирается в мою макушку. Странно так, но я впервые на протяжении пяти лет почувствовала безмятежное спокойствие. Заспанными глазами прошлась по небольшой комнате, только сейчас я поняла что спала всю ночь в одежде. Не понимала как сейчас себя вести, стала неуверенно ерзать, что видимо привлекло внимание моей импровизированной «подушки.»

— Спи еще, рано.

Герман убирает руку с моего живота и смотрит время на часах.

— Полшестого только, спи маленькая.

— Не спится.

Герман крепче прижал меня в объятия, шумно втягивая носом воздух. Я попыталась отстраниться, но это было бессмысленно, с каждым моим шорохом, его хватка усиливалась, и я обмякла в его власти.

— Неугомонная.

Он медленно втянул запах моих волос и стал перебирать пряди, пропуская густую капну волос через пальцы. Прикрываю веки и наслаждаюсь этим моментом. Такие давно забытые прикосновения. Мне бы поскорее встать и бежать от него, умыться, привести себя в порядок, но я лежу будто обездвиженная, вдыхая аромат древесного парфюма.

— Ты что, был здесь всю ночь?

— Да, я был рядом с тобой, ты всю ночь беспокойно спала, всхлипывала, ворочалась, что тебе снилось?

— Не важно.

Эти кошмары мне снятся постоянно, они нескончаемы, я и забыла когда спала нормально. Несмело отстраняюсь от него и присаживаюсь на край кровати. Сижу спиной к Герману, не вижу его глаз, но чувствую прожигающий взгляд на своей спине.

— Уйди пожалуйста, я не хочу чтобы кто то видел что ты всю ночь был здесь.

Тихо произношу, неотрывно смотря перед собой. Я и так позволила себе лишнего, он всю ночь был в моей комнате. Я думала он начнет сопротивляться, лезть с многочисленными разговорами, но я слышу скрип пружинного матраса, Герман встал, но выходить из комнаты не спешил.

— Как скажешь… Уль?

Спокойно говорит, но сразу замолкает.

— Я прошу тебя, давай без разговоров? Я ещё от вчерашних откровений не отошла.

— Я не об этом, здесь на въезде в поселок есть конюшня, дети вчера загорелись желанием покататься на лошадях, ты как? Поедешь с нами?

— А я там нужна?

— Помнится мне, ты когда-то очень хотела прокатиться, или что-то изменилось?

Помнит… Действительно, я как-то ему рассказывала что и правда с детства мечтала покататься на настоящих лошадях, но все как-то не получалось. Родители вечно были заняты работой, для меня свободного времени у них совершенно не было, потом я выросла, а детское желание покататься на лошади, сменилось на езду в дорогих и роскошных иномарках. А он, запомнил значит…

— Все изменилась, Громов.

Угрюмо хмыкнув, Герман оставил после себя лишь шлейо своих мужественных духов. Обнимаю обеими руками хрупкие плечи и невольно улыбаюсь. Дура я конечно, вчера кричала о ненависти к нему, а сегодня таю от его прикосновений. Я же специально даже не смотрела в его глаза, лишь бы снова не утонуть в этих океанах. Собравшись с мыслями, встала и направилась в душ. Стоя под горячими каплями, прикрыла глаза от терзающих мыслей. Да приди уже в себя Соболевкая! Сколько можно?! Хватит о нём думать. Я же как самая настоящая мазохистка, сама бежала в огненное пекло, намеренно тонула в горящем огне, превращая свою душу в тлеющий пепел.

— Когда же ты меня уже отпустишь, Громов?!

— Никогда.

От лица Германа.

Каждая моя живая клетка отдавала колкой судорогой по всему телу. Но это была самая лучшая ночь за все время. Она была так рядом, беспокойно посапывая на моей груди. Я практически всю ночь не спал, смотрел на заспанное, ангельское личико, а в душе все ликовало. Мне так необходимо было чувствовать её исходящее тепло, её дурманящий запах. Как одержимый, лежал и всю длинную ночь гладил её лицо. Думал, по утру, снова начнет истерить, кричать как она меня ненавидит, но Уля довольно спокойно на все отреагировала. Оставил её, а сам пошёл вниз, пока шел, внезапно заметил что оставил на тумбочке свой телефон, когда ночью врубал беззвучный, Верка все наяривала и буквально закидывала смс, со своими расспросами. Вернувшись в комнату, в слух сразу ударил звук воды доносящийся из ванной комнаты. И я не сдержался. Меня словно невидимой нитью тянуло, зайдя в ванну, как идиот не мог увести глаз от такого желанного тела. Как же она похорошела. Моя девочка стояла ко мне спиной, а мой голодный и одержимый взгляд, медленно опустился к упругой попке. Ульяна стояла в огромном количестве мыльной пены, а я вспоминаю как мы вместе принимали душ, как я страстно и неустанно терзал ее податливое тело под горячими каплями, как я нежно касался ее возбужденной плоти. Сука! Непроницаемая пелена похоти застилает глаза и мне напрочь срывает крышу. Опасными шагами надвигаюсь на неё как хищник, но потом резко замираю.

— Когда же ты меня уже отпустишь, Громов?!

— Никогда.

От испуга, и моего резкого голоса, Уля внезапно подскочила и поскользнувшись, была готова уже упасть, но я не позволил, подлетел к ней, хватая её в свои объятия.

— Нормально? Не ударилась головой?

— Ты что здесь делаешь?!

Ульяна испуганно смотрела в мои глаза, нервно закусывая нижнюю губу. Черт! Мои руки лежат на влажной от горячих капель талии, вся одежда намокает за одно мгновение, но мне похер. Я не могу сдерживать свой внутренний голод, скольжу одной рукой по её напеленной спине, спускаясь к упругой попке. Чувствую её затрудненное дыхание. Моя девочка замерла в моей обжигающей власти и даже не смела шевелиться.

— Оттолкни меня… Прогони.

Она смотрела в мои глаза и молчала.

— Ну! Скажи чтобы я проваливал! Скажи что ненавидишь! Давай же!

Но она лишь стыдливо опустила свои глазки вниз. Не могу. Хочу смотреть в эти омуты и видеть там свое отражение, только тогда я живу и могу беспрепятственно дышать. Властно приподнимаю пальцами её подбородок, заставляя смотреть на меня.

— Прогони…. Прогони, слышишь?!

Утыкаюсь своим лбом в её влажную щеку, вдыхая как можно глубже запах ментолового геля, член в штанах от такой близости болезненно ноет, да и моя чувствительная девочка вся дрожит в моих руках.

— Не могу…

Все! В эту минуту, в башке проносится настоящее цунами, несмело, припал к нежным губам. Блять! Первый наш поцелуй за все пять лет. Такой желанный и такой трепетный. Терзаю мягкую плоть, не грубо. Нежно, мягко, боюсь вспугнуть Соболевскую. Она не отвечает, упорно мне сопротивляется. Возможно ей неприятно, я не понимаю что она чувствует и что творится в её голове. А я как дебил так нагло полез, даже стало не по себе. Отстраняюсь от неё как от обжигающего огня и направляюсь на выход, пока не трахнул её до потери памяти к херам, но не могу!

— Ведьма любимая!

Разворачиваюсь, снова пролетаю к ней, нагло тяну её на себя, Уля своим телом беспрекословно припечатывается ко мне. Всю мою одежду уже можно выжимать, похер! Оба тяжело дышим, хватаю грубо её за затылок и с ещё большей силой терзаю требовательным и грубым поцелуем сладкие губы, моя девочка сдается, отвечает на поцелуй, нагло просовываю и переплетаю между собой наши языки. Чувствую как моё безжизненное тело разливается теплом по давно вымершим клеткам.

— Ммм…

Ощущаю как малышка обмякает в моих руках, её стройные ножки заметно задрожали, лишь бы она не упала, властно хватаю её за попку и усаживаю на свой торс, прижимая хрупкое тело спиной к холодному кафелю. Она задрожала ещё с большей силой, хватаясь за мои плечи, острыми ноготками она впивалась в мою кожу. Между горячими поцелуями, обхватываю идеальную грудь и слегка сминаю до легкой боли, моя девочка выгибается и порочно стонет. Хочу уже коснуться её и ввести пальцы в наверняка уже влажную но не от воды киску. Как она хватает меня за кисть руки и останавливает.

— Нет! Не надо.

Сказала так холодно, словно и не было этой теплоты исходящей от неё. Выпускаю её из плена своих рук, Уля сильно отталкивает меня от себя и быстро хватает лежащее на полке полотенце, прочно укутывая в махровую ткань ногое тело.

— Уходи! Уходи, Громов!

Кричит чуть ли не на весь дом, а воцарившаяся меду нами иллюзия минутного наслаждения, резко испаряется в воздухе.

— Прости..

От лица Ульяны.

Снова?! Снова я позволила себе эту слабость. Губы горят от жалящих поцелуев, прикасаюсь к ним и улыбаюсь, а потом сама себя луплю ладошкой по лбу. Почему я как омеба, так на него реагирую? Стоит только ему ко мне прикоснуться и я теку как малолетка. Хватит! Все! Быстро принимаю душ, пытаясь смыть все его дурманящие прикосновения, но тело горит после его пальцев. Выхожу, переодеваюсь и ложусь в холодную постель, я даже не замечаю как проваливаюсь в сон, не знаю сколько я проспала, но услышав голоса внизу, решаю спуститься. Наверняка уже все собрались на завтрак.

— Доброе утро.

Все уже сидели за столом и исправно завтракали, даже Герман переоделся и сидел в сухой одежде. Стыдно смотреть в его глаза, несмело присаживаюсь за стол, опуская глаза на поставленный передо мной завтрак. На завтрак у ребят были ароматные сырники с ежевичным джемом. Мой любимый… Правда, я давно его не ела, я убрала из своей жизни все то, Что напоминало мне о нём. Я же помнила как сидя при ночном свете луны на коленях Громова, он постоянно меня кормил чуть ли не с ложечки этим лакомством. Запах творожного шедевра буквально разносится по всему дому. А ещё в нос вбивается запах свежей выпечки, круассаны с вишневым джемом и безумно вкусно пахнущий кофе.

— Доброе утро, налетай, а потом поедем, малышня уже все уши прожужжала про лошадей.

Тим бегло кинул взор на часы, взял чашку с кофе и пригубил один глоток.

— А ещё говорят, свежий воздух полезен для здоровья, такие глаза опухшие, ты с пчелами что ли не нашла общего языка?

Перевожу свой взгляд на маленького хомяка, который уже за обе щеки себе запихивает эти самые сырники, а джем от них размазан по всему рту и щекам Юльки, ну просто Марфушка из сказки «Морозко». Эта сама невинность, подняла на меня свои щенячие глазки и пару раз ими похлопала.

— Тебе приФнился коФмар?

Этот хомяк с полностью набитыми щеками, смачно уплетая сырники все пытался со мной разговаривать.

— Мне снились такие ужасы, что проснувшись, ещё долго не могла понять, сон ли это продолжается или уже явь.

— БедняФка…

— Может прожуешь, а потом уже выразишь свою гражданскую позицию?

Выпиваю глоточек обжигающего кофе и отламываю кусочек хрустящего, ароматного круассана, приподняв густую бровь, ехидно посмотрела на мою обжорку.

— Не затыкай мне Лот!

— У вас такие высокие отношения, вы прям как под копирку.

Громов беспардонно влазит в наш разговор, я уже хотела ему ответить, как мой мобильный разразился как гром среди ясного неба звучным рингтоном.

— Извините, я отвечу, это муж.

Глядя в тёмные глаза Громова, слово «муж» я выделила специально. Неприятно ему это слышать, шумно втягивает воздух ноздрями и уворачивается в сторону. Медленно встала из-за стола и проследовала в соседнюю комнату, откуда вышла на небольшую терассу.

— «Я тебя слушаю, неужели ты нашел свободную минуту чтобы набрать мой номер?»

— «Даже не поздороваешься с мужем, жена?»

— «Неужели твои подружки так плохо справляются, что ты вспомнил обо мне? Ты что-то хотел?»

— «Не перегибай! Кирилл рядом?»

Боже мой… Кирилл, я совсем про него забыла, неужели Игорь догадался обо всем? Но я была уверена что Кирилл выполнит свою договоренность и подтвердит все мои слова, но на душе все равно как-то было не спокойно. Странное чувство тревоги все никак меня не покидало.

— «Он что, моя ручная собачка? Привез меня и уехал, в чем проблема? Или мне его на поводке при себе держать?!»

Ядовито огрызаюсь и с психами усаживаюсь в подвесное, садовое кресло.

— «В последнее время, ты стала очень раздражительная.»

— «Я ответила на твой вопрос, что-то ещё тебя интересует,

— «Уверена в правильности своего ответа, м?»

Даже не задумываюсь, отвечаю чётко и уверенно сразу.

— «Однозначно, если это все, что ты хотел узнать…»

Хочу поскорее закончить ненужный разговор, как Игорь меня перебивает.

— «Хватит показывать мне свой характер! Я не могу узнать когда ты возвращаешься домой?»

— «Я уже думала ты соскучился по жене, хотя, чем это я, у нас же с тобой такие высокие отношения.»

— «Я задал вопрос!»

Устало опустила хрупкие плечи, до боли сжимая руку в кулак. Когда же прекратится этот пристальный контроль?! Стиснув зубы, тяжело вздохнула и раздраженно ему выпалила.

— «Как только почувствую в себе непреодолимый порыв страсти к тебе, обязательно примчусь. А теперь извини, мне пора, нужно следить за Юлей пока она за завтракам не устроила обстрел из хлебных крошек.»

Просто отключилась. Контролер блин, фигов! Я что, маленькая девочка что ли?! И как это он вообще вспомнил обо мне в своей поездке, неужели настолько уже действительно не справляются многочисленные шлюшки?

— У тебя проблемы?

— Мамочки!

Ну вот зачем так подкрадываться? Так же и дар речи можно потерять. Хотя, чего удивляться, он же служил, быть незаметным у него наверное уже сидит в поджилках, как должное.

— С чего ты это решил?

Не сводя с меня глаз он медленным и уверенным шагом приблизился вплотную.

— Я слышал разговор.

Смотря на меня он нахмурил густые брови, склоняя голову на бок, Громов терпеливо ожидал моего ответа.

— Весь. Полностью.

Резко увела свой взгляд в другую сторону, когда Герман это заметил, он нежно меня обнял за плечи, ласково взял за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза.

— Что происходит в твоей жизни?

— Мама с папой не учили что подслушивать не хорошо?

— А еще не научили что такое гостеприимство.

— Ой, вспомнил тоже.

Вспомнив нашу с ним первую встречу которая навсегда изменила наши жизни, на моем лице проскользнула милая улыбка, стоило лишь мысленно вернуться в события того времени, как внутри все затрепетало.

— Ты не ответила, что у тебя происходит? У тебя все в порядке?

— Не беспокойся за меня. Со своим мужем я разберусь без чьей либо помощи.

— Ты же знаешь, чтобы между нами не происходило, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, в любое время дня и ночи?

Я смотрела на него, слушала. Проходит секунда, вторая, минута, а мои страхи растут внутри как огромная черная дыра. Понимала что сейчас мне нужно будет вернутся к Игорю, но почему же меня словно на месте здесь сейчас гвоздями приколачивают?

— Не думаю что мне понадобится твоя помощь.

Своими ладонями я уперлась в грудь Германа и чуть отстранилась от него.

— Хорошо, если это так.

— Почему ты постоянно говоришь какими-то загадками? Не надоело? Есть что сказать, скажи прямо.

— Есть. Много чего. Но не здесь. Давай встретимся как нибудь и поговорим, нормально, без истерик?

— Не думаю что нам вообще стоит общаться.

Ничего больше не говоря, прошла мимо него в дом. После завтрака, мы все дружно собрались и отправились на местную конюшню. Вокруг огороженная территория, несколько огромных построек и амбаров. Нас сразу же любезно провели внутрь, здесь было совершенно по сказочному. Огромный манеж, устеленный сыпучим песком словно ковром.

— Слушайте, мы возьмем детей и прокатим их в манеже, а вы… А ты Громов, прокати Ульяну по территории, ты же не против?

На последней фразе, Крис обратилась ко мне, выгибая выразительную бровку. Я лишь стояла и хлопала глазками, я даже ответить ничего не успела, как Громов переплел наши пальцы между собой и повёл меня к стоилам.

— Не дрожи так, я просто тебе помогу прокатиться.

— Может лучше детям поможешь, а я сама справлюсь, здесь же есть специально обученный персонал.

Герман останавливается на месте, хищно скалится и наклоняется к моему уху, обжигая его хриплым шепотом.

— Соболевская, на лошади я тебя не собираюсь трахать, расслабься.

Ну что он несет, ненормальный?! Краска моментально застилает мои щеки. Да зная Громова, его совершенно ничего не остановит. Он же даже на бампере во дворе чуть меня не трахнул. Сумасшедший… Мы прошли дальше, поближе к изгороди, а работник конюшни, любезно открыл нам стойло.

— Только будьте с ним осторожны, это довольно капризный жеребец.

В загоне стояла темно-шоколадного цвета с блестящей гривой лошадь, я не могла на неё насмотреться, в живую, они намного красивее, у неё был очень изящный профиль, огромные и красивые глаза, длинная переливающийся грива, от восторга, я сразу же потянула руку к ней, чтобы погладить.

— Какой же ты красавец, прокатишь меня?

Улыбаюсь как маленькая девочка, поглаживая мягкую гриву.

— Хотите прокатиться? Я вам помогу.

— Я сам помогу девушке.

Вздрагиваю, когда твердый голос Громова разносится эхом по маленькому коридорчику.

— Уверены? Может лучше я помогу девушке, жеребец и правда очень дикий, не с каждым пойдёт на контакт.

— Я сказал сам, подготовь всё и свободен.

Парень положительно кивает, берет в руки специальное приспособление, прикрепляет седло и помогает лошади выйти из стоила. Герман решительно перехватывает поводок, берет меня за руку и выводит на свежий воздух.

— Давай помогу тебе взобраться на этот Эверест.

— Я не маленькая девочка, уж лошадь я оседлаю.

— Без проблем.

Герман лишь развел руками и нагло ухмыльнулся, скрестив руки на груди он принялся наблюдать за моими попытками вскарабкаться на лошадь. И правда Эверест, попробуй заберись на неё, я даже ногу в ножны нормально не могу поставить, только кажется, один рывок и я вот-вот на неё запрыгну, но я позорно снова опускала ноги на землю.

— Таким упорным старанием, ты будешь кататься при лунном свете.

— Ладно, помоги

Недовольно буркнула.

— Что прости?

— Говорю, помоги.

Герман сделал один шаг ко мне навстречу, мы стоим так близко, что наши лица чуть ли не соприкасаются, на своих губах я чувствовала его горячее и обжигающее дыхание.

— Ты не совсем вежлива, Соболевская, попроси нормально.

— А знаешь, я передумала, резко перехотелось кататься.

Вздёрнув подбородок чуть ли не к небу, решительно хотела уйти, но Герман перехватил моё запястье, останавливая на месте.

— Гордая…

С улыбкой, Громов помог мне оседлать лошадь, взял коня за поводку и не спеша, повёл меня по тропинке, выходящей к небольшому лесу, наполнявшему все пространство, смолистым запахом сосны, которым был пропитан весь воздух. Здесь так по особенному дышится, будто открывается второе дыхание, не могу надышаться, жадно стараюсь схватить каждый глоток кислорода. На минуту прикрыла веки, я хотела сполна насладиться этим моментом. Первый раз я катаюсь верхом на лошади. Вокруг один лес, это что-то нереальное, такая красота вокруг. Мы так и шли в безмолвии, Герман не пытался со мной поговорить, а вот мне… Меня интересовал один лишь вопрос.

— Громов, зачем ты это все делаешь?

— Что это?

— Зачем ты снова появился в моей жизни? Неужели за все пять лет у тебя не появилось любимой женщины на которую бы ты переключился?

— А она должна была появится?

Честно, я была откровенно удивлена, как совершенно нормальный мужчина не завел отношения спустя столько лет, я несколько минут смотрю в темно-синие глаза и не знаю что даже сказать.

— Уль? Почему ты замолчала?

— Громов, просто в это трудно поверить, неужели за пять лет, у тебя не было серьезных отношений с женщинами?

Когда он услышал мой вопрос, Герман затормозил лошадь на ходу, поднял на меня глаза полные печали и тихо просипел.

— Я отвечу тебе честно, у меня были женщины, Соболевкая.

Вдруг стало очень неприятно, хотя о чем это я? Я что, серьезно думала что он все эти пять лет хранил мне верность? Глупость какая-то, как он там говорил? Я для него оказалась безотказной шлюшкой? Таким уж точно верность не станут хранить, да и он мужчина, которому нужно удовлетворять свои потребности.

— Но, не одна не задерживалась больше одной ночи в моей постели.

— Неужели так плохи? Не превзошли безотказную шлюшку?

Вижу по его омутам как я его задела, он прекрасно помнит свои слова сказанные в мой адрес, это видно по его глазам.

— Ни одна не смогла мне тебя заменить. В сердце… В мыслях ты. Твои голубые глаза, твои нежные губы. Вот эти милые ямочки на щеках.

Замолкает и мило улыбается.

— Даже твой запах..

— Как ты бедненький оказывается мучался на протяжении пять лет.

Смотрю на него и не понимаю, врет или же нет? Но я видимо разучилась что либо понимать по его взгляду, он совершенно ничего не выдает сейчас.

— Уль… Скажи мне, есть хоть один малейший шанс, что ты когда нибудь сможешь меня простить?

— Отведи меня обратно, я накаталась.

Он прекрасно понял что я не хочу больше обсуждать эту тему, положительно мне кивнув, он повёл коня обратно в конюшню, как только мы оказались на территории, Герман заботливо помог мне слезть.

— Я все равно сделаю все, чтобы ты меня простила.

Громов взял меня за руку, обеспокоенно заглядывая в мои васильковые глаза.

— Тебе надо моё прощение? Зачем? Что это сейчас изменит? Вернет время вспять? Вернет нас в прошлое? Все кончено Громов… И знаешь, я вдруг поняла, эта будет наша последняя встреча. Больше мы не увидимся.

— Ошибаешься…

Несколько мучительных мгновений я смотрела на Германа и не знала что ему сейчас сказать. Зачем? Мы же только хуже себе делаем, да и эти поступки Громова. Он же намеренно пытается растопить между нами непробиваемый лед. Я же до встречи с ним в Москве была ледяным айсбергом, а сейчас… Сейчас я откалывалась на мелкие куски и таяла. Склонив голову набок, Герман внимательно рассматривал моё лицо, его рука плавно тянется к моему лицу. Я понимаю… Я не хочу больше от него убегать. Я так устала. Он смотрит своими ледяными глазами, в них такая грусть и печаль, такая же как и в моих. Как же так произошло? Как же мы сами разрушили наш маленьких, хрупкий мир? Ведь мы могли быть так счастливы, но мы жестоко сломали судьбы друг друга, безжалостно и невозвратно. Уже ничего не исправить, настоящее не отпустит уже никогда…

— Какие оказывается у тебя замечательные выходные без мужа… Жена.

8 глава. Горькая правда

Ледяные глаза моего мужа, сейчас на расстоянии пытались покрыть все моё неподвижное тело непроницаемой коркой непробиваемого льда. Я с вызовом смотрю в озверелые глаза, мне не страшно, вся боязнь этого человека растворилась мелкой ссыпкой крошкой по ветру. Не понимала, то ли присутствие Громова в меня вселяло некую уверенность, то ли я сама резко испытала внезапный прилив храбрости, но я гордо расправила плечи и подошла к Игорю.

— Контроля по телефону для тебя оказалось недостаточным? Поэтому, ты бросил все дела, ой, прости, какие дела, о чем я, ты соизволил вылезти из постели своих шлюх и приехал сюда?

— А я посмотрю, ты резко перестала испытывать чувство страха?

— Как ты вообще узнал где я? Ты следишь за мной?

— В отличии от тебя, жена, Юля всегда поднимает телефон.

Мой телефон остался в машине, я специально его там бросила. Злится. Но меня совершенно не трогает его агрессивное поведение. Игорь больше не смотрит в мои глаза, его взор нацелен за мою спину.

— Взяла Юлю и пошла в машину!

Твердит с неприкрытым нажимом в голосе, пытаясь вселить в меня страх.

— Я ещё не забрала свои вещи, они остались в доме Крис.

— Новые тряпки себе купишь, я сказал, в машину!

Я стою как вкопанная, сверля своего муженька нездоровым блеском в глазах. Видя моё непослушание, Игорь сжимая пальцы в крепкий кулак, склоняется ближе к моему уху.

— Не забывайся, жена… Помнишь, пока ты со мной, я держу свое обещание, пока… Поэтому, взяла и пошла в машину! Не буди во мне зверя.

Одной только фразы Игоря мне хватило чтобы придти в себя. Его надменный и ядовитый взгляд говорит сам за себя, он не шутит, понимаю что он говорит серьезно, ему не составит труда искалечить жизнь Громова за моё непослушание.

— Как скажешь, ми-и-и-лый!

Даже не смотрю напоследок на Громова, гордо вздергиваю подбородок и направляюсь к Юле, попрощавшись с Крис и Тимом, я послушно сажусь с ребенком в машину.

— Почему мы так внезапно уезжаем?

— Игорь не особо рад что мы вообще сюда приехали, ты расстроилась?

— Угу, мне понравилось здесь, с Максом весело, мы ещё приедем сюда?

— Не думаю.

Сидеть и ждать своего муженька я не собираюсь, завожу мотор и срываюсь с места. Дожидаться его, меня никто не просил. Юлька сразу же берет планшет с заднего сидения и вовлечено погружается в мир мультиков, а я, не отрываясь от дороги, пытаюсь нащупать рукой телефон, который беспрерывно трезвонит уже на пассажирском сидении.

— «Слушаю вас, кто это?»

— «Ульяна Сергеевна, добрый день, это Ирина Леоновна, дире…»

Оглядываясь по сторонам и перестраиваясь на правую полосу дороги, для лучшего движения, я спокойно перебила женщину.

— «Добрый, Ирина Леоновна, не записала ваш номер, простите, я помню что должна была вам позвонить, но замоталась.»

— «Ульяна Сергеевна, наша договоренность в силе? Поймите меня, я прибываю сейчас в каком-то подвешенном состоянии, не знаю, расчитывать нам на вашу помощь или нет. Для вас вообще ещё актуальны наши проблемы?»

Хоть я и прибывала сейчас в небольшой стадии нервозности, но эта женщина, обладала нереально монотонным и очень тёплым голосом, который заметно успокаивал.

— «Ирина Леоновна, не волнуйтесь, я думаю, завтра подъеду к вам, я не отказываюсь от своих слов, я окажу вам всю ту помощь о которой обещала.»

— «Спасибо милая, у вас очень доброе сердце, мы будем вас очень ждать.»

— «Всего доброго, до встречи.»

От лица Германа.

Ульяна даже не попрощалась, беспрекословно подчинилась своему муженьку и сев за руль, быстро скрылась в поле зрения. Вот как?! Как можно так запугать хрупкую девушку? Она же находясь рядом с ним, совершенно другая, загнанная в угол зверушка. Сволочь! Даже не он, не её муженек, а я! Я! Который допустил все это. Но ничего… Всё исправлю, осталось совсем немного.

— Какая встреча… Ну что, Громов, как я посмотрю, пять лет назад ты меня плохо услышал?

— Зотов, ты видишь на мне слуховой аппарат? У меня нет проблем со слухом.

— А похоже есть, как я посмотрю, твой братец снова на ногах…

Зловеще усмехается, бросая гнилой взгляд в сторону неподалеку стоящего брата, Тим ядовито наблюдает за нашей беседой, а я указываю брату как можно скорее увести Макса да и ему убраться отсюда нахрен с Крис. Брат положительно кивает и покидает манеж.

— Ладно братец, но у тебя же теперь ещё и сын, не страшно за своего отпрыска? Мало ли… Подумай о пацане…

— Слушай меня…

Пытаюсь спокойно разговаривать, собирая в одно целое маленькие крупицы здравого самообладания. Не лезу на рожон, если сорвусь, не смогу держать себя в руках, покалечу к херам.

— Пять лет назад, ты вовремя подсуетился, влез со своими угрозами в хуевый для меня период, но сейчас… Ты своими ничтожными угрозами Соболевскую до смерти запугал, со мной больше не прокатит.

— Как ты переживаешь за мою жену… Скажи мне… Она уже раздвинула перед тобой ножки?

Звериное бешенство разливается по венам и берет верх над здравым разумом. Блять! Как?! Как сука сдержаться и не вывернуть все его кишки наружу?! Я уже мысленно представляю у себя в башке кровавую рожу этого урода в самых глубоких ссадинах! Держать себя в руках с каждой новой секундой удается с нереальным трудом.

— Трахнул уже её?! M?

Хотел же блять не марать руки, но нет, эти поганные слова в сторону Соболевской, никогда не смогу их нормально принимать. Не могу уже удерживать внутреннего демона, мощно, прошелся кулаком по морде Зотова, разхерачивая нос мрази до крови. Конечно не сломал, так, подправил изгородку, специально расчитал силу удара. Ho приложился нормально. Ладно в мою сторону, но в её… Никогда! Никогда эта падаль так не будет говорить!

— Твааарь!

Корчится от боли и сгибается чуть ли не пополам. Больно тебе сука?! Это я блять ещё милосердие проявляю. Подошел ближе, презренно хватая его за шиворот куртки. Уже ничего не боюсь. Похуй! Я семь кругов Ада прошел за эти пять лет, сам лично и его туда окуну! Смотрю озверелыми глазами, прожигаю насквозь чёрную, прогнившую душу этой сволочи.

— Слушай ты, кусок говна, какой ты после этого мужик, если так думаешь о собственной жене? Она ничего лишнего в мой адрес себе не позволила.

— Зря она старалась спасая твою шкуру, зряяяя…

Че он сука несет?! Догадка в моей голове складывается сразу как точный пазл?! Вот и ебучая причина, о которой мне вещала Вера, значит, действительно её что-то держит возле него, но что?!

— Чем ты её шантажируешь?! Чем так яростно запугиваешь?! Ну! Отвечай урод!

Ответа захотел? Нееет… Слушай меня и вникай! Я теперь сотру тебя в порошок, Громов! И она меня даже не остановит…

Скалясь от боли, все пытается сыпать мне в лицо угрозы. Сейчас мне смешно. Жалкое зрелище, а тогда… Пять мучительных лет назад, хочется вернуться в прошлое и уебать самому себе со всей силы. Присаживаюсь перед ним на корточки. Внимательно разглядывая его рожу. Кровь безостановочно капает на бетонный пол, но мне мало, ещё один удар мощным кулаком прилетает ему в ребра. Зотов сплевывпет кровь, затруднено дыша, а я наслаждаюсь этим зрелищем.

— Ещё хочешь поговорить?

Говорю максимально спокойно, хотя внутри уже все кипит из неконтролируемой ярости.

— Осмелел, блять!

— Представь себе… Я тебя выслушал, а теперь послушай меня ты, если я узнаю что эта ситуация как-то скажется на Соболевской, я же узнаю…

В глазах этой падали совершенно нет страха. Его лишь забавляют мои слова, но я говорю серьезно. Хватит уже, больше не позволю нападать на родных людей.

— А потом… Потом я собственными руками порву тебя на куски.

— Ты гнида понимаешь кому угрожаешь?!

Угрожаю? Даже ещё не начинал. Не собираюсь лить воду, осталось совсем немного и разберусь не на словах, а по закону. Сколько же я этого ждал, как крот сутки напролет рыл информацию, любой компромат, каждое его незаконное действие. И нашел, не только на его незаконные делишки в бизнесе, но и нашел лично тех отморозков, которые покалечили моего брата. Сначала пытался с ними говорить нормально, пытался решить все по закону, даже несколько раз вызывал официально в ментовку, но нихера! Потом поступил по другому, да, неправильно, мент, а сам нарушил закон, но действовал именно по их же методам. Взял пару своих пацанов и поехали в местный притон, выловили их убитых в дрова на выходе, избивая монтировками уродов чуть ли не до смерти, деваться было некуда, под жестким прессингом раскололись. Все рассказали, как Зотов отвалил не хилую сумму, а потом помог им залечь на дно, да и с его связями, уголовное дело быстро переквалифицировалось в висяк. Но их показания все равно ничего не дают, пустые слова… Пока…

— Кому угрожаю?

Надменно скалюсь.

— Мразоте, которая отняла у меня пять лет жизни с любимой женщиной, дыши ровно, пока можешь, наслаждайся свободой… И помни о моих словах. За Соболевкую, уничтожу!

Рычу сквозь зубы, унимая в себе нереальное желание погрузить его сейчас под этот же самый бетон.

— Любимой женщиной, говоришь?! Забудь, это твоя несбыточная мечта, Громов.

— Посмотрим..

От лица Ульяны.

Ближе к вечеру мы уже были дома, Юлька уставшая после дороги сразу пошла к себе в комнату, а мне хотелось просто посидеть в спокойствии, но где там, телефон не умолкал, Игорь все названивал, явно недоволен что я не дождалась его.

— Сколько же уже можно?! Неужели прям так невтерпеж снова выступить со своими нравоучениями?!

Первым делом я побежала на кухню, сейчас мне срочно требовалась таблетка от головной боли и стакан ледяной воды. Боль все не утихала, решила не терять зря времени и выйти на свежий воздух, прогуляться по территории поселка. Погода прекрасная, чистый, лесной воздух который должным образом снял всю головную боль. Гуляла я довольно долго, уже начинало темнеть, когда я подходила к воротам дома, на входе с небольшой улыбкой стоял мой водитель.

— Добрый вечер, Ульяна Сергеевна, вам не говорили что одной гулять в такое время опасно?

— Здравствуйте Кирилл, что со мной может случиться на закрытой территории?

— Все равно, меры безопасности никто не отменял, ваш муж известный человек, у него не мало наверняка врагов, я должен быть всегда с вами рядом и оберегать, я и так дал слабину на эти выходные, а вы даже телефон не берете, вот, возьмите.

— Как мой телефон оказался у вас?

— Ульяна Сергеевна, вы бы хотели чтобы ваш муж ответил на многочисленные входящие звонки?

С улыбкой, Кирилл протягивает мне мой мобильный телефон, меня до глубины души трогает его забота и преданность. Даже трудно поверить что он действительно старается мне помочь. Мило улыбаюсь в ответ и проверяю пропущенные звонки.

— Ничего себе.

Да уж, одни пропущенные от Громова, их очень много, я борюсь с огромным желанием набрать его номер, но не могу, сейчас и так проблем свалится на мою голову предостаточно.

— Спасибо, Кирилл.

Не знаю какому я поддалась порыву, но я обняла Кирилла за крепкую шею, а он, неожиданно обнял меня в ответ. Когда поняла что я сделала, быстро отстранилась от него, неловко опуская глаза в низ. Конечно, одного же Громова мне мало, пусть ещё мой муженек увидит как я со своим водителем обжимаюсь, он же явно уже дома, его машина стоит возле ворот.

— Ульяна…

Поднимаю глаза на Кирилла, впервые он произнес моё имя без отчества, должна признаться, он сказал моё имя сейчас так трепетно и мягко, я даже не поправляла его.

— Простите… Это случайно вышло.

Робко проговариваю, стыдливо, холодными пальцами касаясь переносицы.

— Не извиняйтесь. Ваш муж приехал, ждет вас в доме на разговор. Очень зол… У вас проблемы из-за вашей поездки?

— Приехал уже значит… Нет, все в порядке, спасибо.

Мило улыбаюсь и иду ко входу, как внезапно останавливаюсь на месте и в полуоборота поворачиваюсь к Кириллу.

— Кирилл, я попрошу вас, не покидайте пожалуйста территорию дома, пока я сама вас не отпущу.

— Странная просьба, вы чего-то боитесь?

На самом деле, предчувствие было очень нехорошее, я словно чувствовала надвижение штормовой бури, да ещё эта встреча Громова и Игоря, явно же не к добру. Уверена что Игорь вне себя от злости. Но, выпрямив плечи, я спокойно ответила Кириллу.

— Просто, побудьте немного здесь, пожалуйста, мне так будет спокойнее.

— Как скажете, я рядом.

— Спасибо.

Когда я оказалась в холе дома, Игорь уже расслабленно сидел в небольшом кресле. Закинув ногу на ногу, он внимательно осмотрел мой внешний вид.

— Теперь посвяти меня, как провела выходные, жена? Отдохнула? Набралась сил?

— Я не понимаю твоего сарказма в голосе, я что-то сделала не так?

Не дожидаясь его ответа, под тяжелый взгляд Игоря, я проследовала на кухню. Из холодильника достала кувшин ледяной воды с лимоном, налила себе в стакан и присела за стол, пить хотелось ужасно, в горле резко стало сухо.

— Объясни мне, милая, как так оказалось, Что ты пересеклась с Громовым?

Игорь подошел ко мне со спины, укладывая крепкие ладони на мои хрупкие плечи, а с каждым его новым словом, он сильнее и сильнее впивался пальцами в мою кожу.

— Я разве тебя не предупреждал о последствиях этих встреч?

— Игорь, скажи пожалуйста, я не могу просто общаться с человеком? Даже не так, с братом мужа моей подруги?

Противный скрежет ножек стула отражается в моих ушах, Игорь озверело разворачивает меня к себе, властно нависая всем своим телом.

— Мне кажется, ты немного забыла кто сейчас перед тобой.

— Как же я забуду, передо мной человек, который каждую секунду, каждую минуту травит меня своим присутствием.

Бледное лицо Игоря, вдруг исказилось огромным гневом, он дико разозлился моим высказыванием, глядя на него, я судорожно в страхе вжалась в спинку стула.

— Ты лучше бы в коем то веке навестила мать с отцом, так нет же, лучше же прыгнуть в постель к Громову?! Да?!

— Ты не хуже меня знаешь, что я не общаюсь с отцом и с..

Я даже не могу назвать её матерью, мне тяжело. Для меня это обычная женщина, которая однажды подарила мне жизнь, не более.

— Мать! Она. Твоя. Мать!

Игорь лихорадочно стучит пальцем по моему лбу, будто пытается вбить в мою подкорку эту информацию.

— Слушай, я вот одного понять не могу, на протяжении стольких лет, ты так яро её защищаешь, а ты случайно не спишь с ней, м?! С чего вдруг у вас такая взаимная любовь друг к другу?!

Игорь лишь зловеще ухмыльнулся, а мне стало противно. Неужели я сказала сейчас истинную правду? Да нет… Не может быть. Игорь не успел ничего мне ответить, так как его прервал звук моего мобильного. Услышав как в прихожей раздался входящий вызов на мой телефон, я встала и проследовала на надоедливое жужжание, которое все никак не прекращалось.

— «Я тебя слушаю.»

— «Удивлен что ты наконец ответила на звонок. Как ты доехала? Стобой всё в порядке?»

Услышав такой родной для себя голос, я лишь мягко улыбнулась и задумчиво закусила слегка согнутый указательный палец.

— «Тебя действительно это волнует?»

— «Уль, хватит отвечать вопросом на вопрос.»

— «Доехала без приключений, Ты звонишь только из-за этого? Узнать как я добралась до дома?»

— «Уль, я не успел тебе сказать, но я хочу наконец поговорить и рассказать тебе то, что касается только нас. Прошу тебя, это важно, я и так еле решился на эти откровения, но ты должна знать, спустя столько лет, обязана.»

— «Знаешь, я говорила серьезно, спасибо за беспокойство, но видеться нам не стоит все же, извини, меня ждёт муж.»

Прикрыв глаза, первая сбросила вызов. Как бы мне не было больно, но я должна была это пережить.

— А я смотрю, твой бывший любовничек все не унимается?! Не понимает по хорошему?! Это он тебе звонил?!

Я даже подпрыгнула на месте, услышав грубый и властный голос Игоря. Медленно развернулась к нему лицом и столкнулась с ядовитым взглядом, а я лишь стояла и нервно теребила в руках свой телефон.

— Что тебя так злит?

— Меня блять убивает твое спокойствие. Отвечай!

— Моя подруга замужем за братом Громова, дальше стоит объяснять или сам сложишь два плюс два?

Разговаривать мне совершенно сейчас не хочется, разворачиваюсь и хочу поскорее подняться к себе, лечь в постель, как Игорь мгновенно дергает меня за локоть, прижимая спиной к огромному перилу лестницы, невыносимая, острая боль прострелила мою сдавленную шею, чувствую как резко перестает поступать кислород, я отчаянно схватилась за руку Игоря, пытаясь убрать его ладонь.

— Пусти… Мне больно.

— Послушай меня!

Начинаю задыхаться, неосознанно, пытаюсь вырываться и царапать его руку, которая так крепко сжимала горло. Это заметно разозлило Игоря, исказив невероятно злую гримасу, он угрожающе сдавил шею ещё сильнее.

— Смотрю на тебя и думаю, может, тебя напросто сейчас прикончить на месте, м? Вот размазать прямо сейчас по этой стене? Мне надоело тебя предупреждать каждый раз.

— Что ты несешь?! Ты себя вообще слышишь?! Пусти говорю!

Его дикие слова доносились до моего слуха как будто через толстый слой льда, их смысл терялся в агонии смертельного удушья. Видимо, на ничтожную секунду он меня пожалел, ещё раз он одарил меня бешеным взглядом своих хищных глаз и вдруг, отпустил свою хватку, но сразу же, больно ухватил меня холодными и властными пальцами за подбородок, дёргая его на себя.

— Что, сердечко екнуло? Учитывая ваше прошлое. Трахалась уже с ним?!

Злобно прошипел Игорь, и ослабив свою хватку, небрежно оттолкнул меня от себя.

— Молчишь?! Значит, за пять лет жизни со мной, ты меня не смогла и капельку полюбить, а этого, ты все этих пять любишь и все надеешься с ним быть?!

Его лицо искажает такая лютая злоба, а глаза налиты кровью. На его виске от неконтролируемый ярости пульсировала огромная голубая жилка. Липкий страх сковал все мое тело. Я лишь молча стояла перед ним и слушала бешеное биение своего собственного сердца.

— Я тебя расстрою, милая. Я тебя ему не отдам!

— Я для тебя вещь?

— Ты уже давно моя собственность!! Я! Только я твой хозяин!

Зловеще прохрипел мне на ухо. Он что, серьезно? Он вообще себя слышит? Что он сейчас говорит? Я его рабыня или желанная игрушка, которая просто нужна ему из жадности?

— Может ты мне еще метку поставишь за ухом?

— Надо будет, поставлю! И не одну!

— Я тебе не вещь, все эти пять лет я была рядом, ничего лишнего себе не позволяла! Даже если у меня и не появилось к тебе чувств, это не значит что я тебя могу предать. И общаться я буду с тем, с кем посчитаю нужным!

— Общаться с ним ты не будешь! Не сможешь!

Слушая его абсурдные слова, от обиды, чувствовала словно мне шило медленно втыкали в душу, да между ребер… Я словно жаркая печь, которая накалялась с каждой секундой ещё больше, и больше злобой и лютой ненавистью к собственному мужу…

— Знала ли ты, милая, что твой такой горячо любимый Герман, скрыл от тебя смерть твоего собственного ребенка? Он тебя не просветил еще? M?!

— Что ты несешь?! Я не была никогда беременна!

С остервенелым выражением лица, его налитые кровью глаза лихорадочно блестели, я не понимала о чем он говорит. Бред какой-то сумасшедшего, он же сейчас скажет все что угодно, лишь бы убить весь мой интерес к Громову.

— Нет, милая, ошибаешься, тогда в аварии, ты потеряла своего ребенка, а он просто от тебя это скрыл и бросил он тебя из-за того, что ты не смогла сохранить его ребенка!

— Это не правда! Этого просто не может быть. Он бы сказал, он бы не смог так поступить со мной!

Покачав головой и слегка нахмурившись, приложила к груди дрожащую руку, пытаясь преодолеть шок от услышанного, меня разъедала адская боль в груди, огромный ком подкатил к горлу, словно перекрывая весь мой кислород, было трудно говорить, осипшим голосом.

— Повтори, что он сделал?

Полностью покрытое тело мелкими бисеринками пота которые проступили сейчас на моем лице, не давали здраво мыслить, выражая полнейшую растерянность и недоумение, вспоминая сейчас момент аварии. Вспоминая лицо Германа тогда в больнице. Его дикий страх передо мной. Его обеспокоенность. Его нервозность и такое резкое отрешение от меня, пазл в голове сложился моментально во единое. Неужели правда?! Неужели действительно я была беременна и носила под сердцем крохотную частичку нашей любви. Снова окунаюсь в мучительные воспоминания и медленно скатываюсь вниз на холодные ступени.

— Ты слышала, жена, запомни! Ты всегда будешь со мной, я просто не позволю тебе быть с кем-то кроме меня!

— Мне нужно с ним поговорить, я не верю! Он не мог!

Поднимаюсь на ватные ноги, которые совершенно не держат моё тело. Я хотела посмотреть в его глаза, я хотела услышать все это от него. Как?! Как он так легко смотрел в мои глаза и нагло врал?! Я уже хотела сорваться с места, но болезненная хватка Игоря на моем предплечье развернувшая меня на месте в полуоборота мертво заставила моё тело застыть.

— Не в этой жизни, милая!

Боль. Колкая боль разливается по телу от хлесткого удара Игоря. Противное жжение начинает отдавать пульсацией на моей щеке. От такой силы удара, я даже развернулась в полуоборота, судорожно хватаясь за свою щеку ладонью, я отрешённо смотрела в пол.

— Мой народившийся малыш… Он умер… А он скрыл… Молчал… Не верю… Не верю…

Я не верила его словам, мой Герман. Он не мог так жестоко меня обмануть. В этот момент я понимаю на самом деле что такое боль. Нет, не та, которую я чувствовала когда он вышвырнул меня из своей жизни как ненужную вещь, эта боль другая, более смертельная и давящая. Я задыхалась от душераздирающей истерики.

— Пять лет… Пять лет это от меня все скрывали?! Все знали кроме меня?! Все?!

Лучше бы я тогда умерла в этой аварии и не знала сейчас этой правды ужасной, невозратимой потери. Новые шрамы жестоко сочились на сердце, за смерть собственного малыша. Я ожесточенно царапала острыми ногтями свои плечи, причиняя намерено боль, лишь бы заглушить душевную, не помогло, кровавые полосы на плоти не заглушали мои душевные терзания, начинался снова мой персональный ад, в котором я горела, заново. Со всей своей жестокостью, Игорь ухватил меня за волосы на макушке, сжимая густую капну волос до значительной боли, ещё немного и он снимет с меня скальп, я начинаю заливаться от злости крокодильими слезами, но мои холодные и солёные ручейки его лишь злят. Он замахивается и наносит мне ещё один обжигающий удар.

— Ненавижу твои слёзы! Ты до блевоты жалкая сейчас, посмотрите на эту великомученицу, ребёнка она потеряла, переживешь Главное, ты теперь знаешь правду о своем таком обожаемом любовничке.

— Мне нужно поговорить с Громовым! Слышишь?! Нужно!

Ещё один удар пришелся по моей губе, чувствую теплую струйку крови, которая стекала уже по моему подбородку. От такого сильного удара я больно ударилась затылком о ступень лестницы, но злоба и ненависть Игоря, об упоминании этого человека, полностью заволокла его глаза непроницаемой белой пеленой и ему напрочь сорвало крышу.

— Я выбью из твоей башки это имя навсегда!

В ход пошли ноги, я чувствовала как его удары приходились на мой низ живота, я просто не могла пошевелиться, старалась руками прикрыть свой живот, но это было невозможно, удары приходились с такой силой, что мне казалось я прямо сейчас оставлю свое уже такое бездыханное тело и поднимусь высоко в невесомость.

— Остановись… Хватит.

Один из ударов, вероятно, сломал мне ребро, потому что каждый последующий вздох отзывался адской болью.

— Аааай!!!

Я кричала так громко от боли, что думала сорву голос, я корчилась и буквально истекала собственной кровью. Хватаясь за горло, я никак не могла наладить дыхание. Сильные, затрудненные всхлипы болью отражались в теле. Больно. Больно даже пошевелиться.

— Как собаку буду щемить! Я научу тебя покорности, сука!

Безжизненно лежала свернувшись калачиком на холодных ступенях, по которым с моих глаз маленькими струйками скатывались ручейки горьких слез. А жестокие удары все продолжали прилетать в каждую часть моего тела. Но в какой-то момент удары Игоря прекратились, затуманенными глазами я увидела как в залитый моей кровью холл влетел взбешенный Кирилл, яростно оттаскивая моего мужа от меня.

— Блять! Вот же кусок мрази!

Кирилл озверело наносил моему мужу удар за ударом, мне даже показалось что он его сейчас убьет, из последних сил я прикрикнула чтобы он остановился, лишь бы не навредил сам себе, ведь я прекрасно помнила чем такое же избиение отразилось на Громове.

— Кирилл… Помоги…

Я молила о помощи, я граничила на грани сознания. У меня сейчас словно лёгкие вырвали из моего тела. Последнее что я слышала, это мат Игоря и обеспокоенный голос Кирилла упавшего передо мной на колени.

— Твою мать! Ульяна?! Только не отключайся! Слышишь?! Потерпи немного, потерпи, я помогу, милая… Уля?!

Но что он говорил мне, я уже не слышала. Я безжизненно отключилась и провалилась в беспросветную, пугающую тьму…

9 глава. Скоро все закончится

Мрачная, гнетущая тишина, противно резала по напряженным, пульсирующим вискам, неимоверно тяжело открыть тяжелые веки, все тело простреливает невыносимая боль, а из глаз, моментально мощным потоком хлынули горькие слёзы, от воспоминаний вчерашнего вечера. Медленно, с огромным трудом подняла ледяную руку и приложила её на грудную клетку, которая казалось сейчас треснет.

— Мммм… Почему же так больно?

Нестерпимая головная боль которая не прекращалась, колкие рези в спине, тянущие боли внизу живота и болезненные спазмы в местах ушибов не давали возможности даже пошевелиться. Из-за огромной ноющей боли в груди мне было тяжело дышать, началась смертельная паника из-за нехватки воздуха. Судорожно, рукой принялась искать кнопку вызова врача. По ушам ударил противный звук сирены, из глубины коридоров послышался топот бежавшего к моей палате врача. Буквально через пару минут дверь в палату распахнулась, пытаюсь привстать, но в глазах всё расплывается, каждая клеточка моего искореженного тела отзывается адской болью.

— Ааай!

— Лежите! Вам нельзя вставать!!

Обеспокоено проговорил вошедший в мою палату врач, помогая мне прилечь.

— Что… Со мной? Почему… Я не могу нормально… Дышать?

Мне хотелось вдохнуть глубже спасительного кислорода, катастрофически не хватало воздуха, а каждое моё слово, мне давалось с огромным трудом.

— У вас травматический перелом шестого ребра с захождением на переднюю часть грудной клетки, медиальнее к правой серединно — ключичной линии, также у вас начался пневмоторокс.

— Что это значит?

— Вам срочно нужно провести экстренную операцию, чтобы не осложнить ситуацию, переход в подкожной эмфизему.

Приблизившись ко мне, аккуратно, врач немного надавил ладонью на моё плечо, таким образом заставляя меня лечь в горизонтальное положение.

— Не вставайте, набирайтесь сил.

Когда врач убедился что я лежу, он быстро снял показатели с аппаратов, сделал пометки в планшет, а затем, показал мой снимок грудной клетки. Я совершенно ничего не поняла, но судя по боли, которая меня сейчас окончательно добивала, мои дела были плохи.

— Доктор… Можно без ваших медицинских терминологий… Объясните на человеческом языке… Что… Со мной?

У вас перелом ребра и скопление воздуха в лёгких, поэтому вам сейчас трудно дышать.

— Я так понимаю… Мне предстоит операция..

— Совершенно верно, но нам надо ваше согласие на хирургическое вмешательство.

— Оно у вас будет.

Пока я подписывала документы, доктор попутно рассказывал мне что меня ожидает, мне предстоит серьёзная операция, фиксирование пластин в ребро. Так же, врач мне объяснил что меня ждёт после фиксации пластин, следовательно, я должна буду ходить в гипсовой повязке на грудную клетку, не менее трех до семи недель, затем мне снова сделают ещё одну операцию на снятие пластин, а через два месяца я должна буду придти на дополнительный осмотр грудной клетки, чтобы убедиться что все зажило.

— Сейчас мы подготовим операционную и соответственно заберем вас на операцию, отдыхайте пока.

Врач незамедлительно покинул мою палату, а я мысленно пыталась настроиться на предстоящую операцию.

— Можно?

Слегка повернув голову к дверному проему, увидела вошедшего в палату Кирилла, в его руках был небольшой, но очень красивый букет полевых цветов, а мне стало так перед ним неловко, судя по жжению на моем лице, я была вся в заметных ссадинах, не хотела чтобы он видел меня такой.

— Проходи конечно.

Тихо произнесла и постаралась увернуть лицо в сторону окна, пряча от него все свои гематомы.

— Не прячь от меня лицо пожалуйста, если ты переживаешь о синяках, даже с ними ты очень красивая.

— Мы перешли на ты?

Слышу лёгкий смешок, а потом и вовсе, вижу как надо мной возвысилась огромная тень. Кирилл сначала просто стоял, a потом, присел на корточки, встречаясь своим лицом с моим.

— После вчерашнего, скорее всего я больше на тебя не работаю, поэтому, мне кажется теперь не нужны все эти формальности, или ты против?

— Не против.

Наши глаза встречаются, Кирилл мягко улыбается уголком губ и передает в мои руки букет цветов.

— Спасибо.

Пытаюсь выдавить из себя любезную улыбку, но у меня совершенно не получается.

— У тебя невероятная улыбка.

Кирилл с огромным сочувствием и трепетом смотрит в мои опухшие от слез глаза, а я не могу, зарываюсь лицом в небольшой букет, стараюсь упрятать все свои синяки.

— Кирилл, спасибо тебе большое, если бы не ты…

Пытаюсь его поблагодарить, но осекаюсь, очень тяжело дышать, да и боль все не унимается, Кирилл все прекрасно понимает, забирает букет из моих рук и кладёт его на тумбочку, заботливо, сжимает мою хрупкую ладонь, а затем вовсе неожиданно, подносит её к своим слегка шершавым губам, оставляя на моей коже нежный, затяжной поцелуй.

— Я очень за тебя вчера испугался, не могу себя простить что вообще позволил этому уроду к тебе прикоснуться, зайдя я намного раньше, ты не лежала бы сейчас здесь. Прости меня.

— Кирилл… Я…

Пытаюсь ему ответить, но с губ срывается только затрудненный хрип.

— Не говори ничего, тебе сейчас нельзя, просто послушай меня. Как я уже сказал, после вчерашнего, я наверняка остался без работы, но это не значит что я закрою на все происходящее глаза, я буду рядом, слышишь? Он не прикоснется к тебе больше, я обещаю.

Моя рука уже горела от всех оставленных поцелуев Кирилла, я была безмерна ему благодарна за его помощь. Ведь на самом деле, если бы не он, я даже боюсь представить чтобы Игорь сделал, видя вчера его озверелые глаза, он действительно мог меня убить.

— Тебе нужно обязательно заявить в полицию, я не знаю что происходило в твоей жизни ранее, но я уверен что это не первый случай, ведь я же прав?

— Я не буду никуда заявлять, Кирилл.

— Ульяна, нельзя все вот так спускать на тормозах, или ты решила простить его?

Сжимая мою ладонь, Кирилл терпеливо ожидал моего ответа. А такое вообще можно просить? Нет! Никогда! И я бы не простила, если бы такое уже повторилось, раньше, Игорь никогда не избивал меня, да и проживая в Лондоне, повода для ревности я никогда ему не давала, а здесь, я сама виновата, меня же словно невидимой силой тянуло к Громову, как бы я не сопротивлялась, на что я надеялась, что Игорь это все проглотит и спокойно спустит с рук? Нет конечно…

— Нет.

— В любом случае, тебе нельзя находиться с ним на одной территории, это опасно для твоей жизни.

— Кирилл, я не хочу сейчас это обсуждать…. Мне предстоит операция, оставь меня пожалуйста, я хочу побыть одна и настроиться..

— Извини.

— Я буду за дверью, отдыхай.

Слабо киваю, опуская глаза вниз, а потом, ощущаю как сильные пальцы Кирилла приподнимают бережно мой подбородок. Я даже не успела опомниться, как Кирилл нежно прикоснулся своими шершавыми губами к моим, я не отвечаю на его поцелуй, но он целует меня с осторожностью, нежно, но потом он отстраняется, прислоняясь своим лбом к моему, его сбивчивое дыхание обжигает мои бледные щеки, а его пальцы приятно поглаживают тоненькую шею, которая горит от его прикосновений.

— Прости… Рядом с тобой, мне очень трудно себя сдерживать. Помни, я рядом, ничего не бойся больше.

От лица Германа.

Сегодня всю ночь не мог сомкнуть глаз, какое-то дурацкое предчувствие все не покидало меня. Каждой фиброй души ощущал что-то неладное, особенно после этой ебучей встречи с Зотовым. После разговора с Ульяной, все не находил себе места, абсолютно не нравился её голос. Набирал её еще несколько раз, но абонент был недоступен. Я прекрасно знал где она сейчас живет, поэтому, для своего спокойствия, отправил к ней наряд патрульных ребят, но нихера! Их даже в поселок этот не пропустили. Решил, по утру, поеду сам к ней.

— Макс! Ну, ё-моё! Просил же, убирать свои окопы.

Зайдя в комнату сына, прошел всего пару шагов, как босыми ногами наткнулся на огромное минное поле, под прикрытием конструктора Лего.

— А чё ты под ноги не смотришь?

Сын даже не открывая глаз, возмущенно пробубнил.

— Давай вставай шустрее, сейчас в сад опоздаешь, а я на работу.

— Ай, ну этот сад, дай поспать!

Плотнее укутавшись в теплое одеяло, сын перевернулся набок.

— Отставить разговорчики! Малой, подъём, кому сказал! Не встанешь, заставлю отжиматься до обеда.

— Не дом, а царство инквизиции…

Усмехнувшись вечным ворчаниям Макса, быстро накинул на себя пиджак, глянул на часы и бросил взгляд на недовольного сына, который уже потирая заспанные глаза, сидел в полусонном состоянии, пытаясь натянуть на себя байку.

— Давай собирайся, а потом завтракать, я опаздываю.

Под недовольное ворчание Макса, я вышел на кухню, налил себе крепкий кофе, а сыну выложил в тарелку его любимый завтрак. Золотистые сырники с джемом. Именно с ежевичным, тот, который до смерти обожала Соболевская, после нашего расставания, я как придурок покупал его, но не ел, тупо всегда стояла небольшая баночка в холодильнике. Потом как-то получилось так, что сын тоже его полюбил, кажется, это такая мелочь, но глядя на то, как он всегда его уплетал за обе щеки, всегда представлял её рядом сидящей, с такой же лучезарной улыбкой. Я как грёбаный маньяк окружил себя её вещами, её подаренная цепочка, которая всегда висела на моей груди, её оставленные вещи, рука не поднялась все выбросить, её фотографии, подарки, и кольцо, то, которое она чуть не забыла у меня когда осталась впервые в старой квартире.

— Па, телефон, ты что, не слышишь?

Макс ловко запрыгивает на барный стул, указывая на трезвонящий телефон, я даже и не услышал его трель, летая в мыслях о счастливом прошлом.

— «Да, слушаю.»

— «Привет, Гер.»

Услышав голос старого друга, я немного приофигел, оторвал телефон от уха и глянул внимательно на входящий номер, удостоверится не показалось ли мне.

— «Ну, нифига себе, какие люди, Жек, ты что ли?»

— «Не быть мне обеспеченным до конца своей жизни.»

— «Хирурги плохо получают?»

Ехидно скалюсь, поддевая старого друга.

— «Не столько, сколько бы хотелось, Гер, я чего вообще про тебя вспомнил то…»

— «Жек, вот даже обидно, сколько мы не виделись?»

Сделав глоток чёрного кофе, продолжил дальше слушать Женю.

— «Да, около года наверно, работы тьма, не вырваться, собственно говоря чего звоню.»

— «Вещай, у меня есть минут десять свободных.»

Забросил в рот небольшой треугольник плавленного сыра и демонстративно посмотрел на наручные часы.

— «Гер, я тут пару часов назад оперировал одну девушку, случай неоднозначный…»

— «Так, а я здесь каким боком? Нужен следак? Бытовуха? Вы же обычно в отделение звоните, чё ты именно мне набрал?»

— «Гер, эта девушка… В общем я уже её оперировал однажды…»

Друг заметно замялся, все ходил вокруг да около, не решаясь продолжить.

— «Жек? Четко и по делу, больше конкретики.»

— «Это девушка, которую я оперировал пять лет назад, если мне не изменяет память, она была дорога тебе, я думаю, ей нужна будет помощь толкового следователя.»

Сердце предательски защемило, что-то неуловимое прошибло меня насквозь и исчезло, оставив странное ощущение пустоты на месте бившегося в учащённом ритме сердца, чашка, которую я поднес к губам, резко застыла в воздухе.

— «Имя?!»

Чувствую как жевалки заиграли на суровом лице, а внутри все обрывается.

— «Ульяна Зотова.»

Услышав её имя, молниеносно вскочил с барной стойки, проливая на себя горячий кофе. Даже не ощущаю жжения, слышу только его слова. Оперировал… Больница… Зотова… Моментально мокрая майка облепила моё тело, липким холодом. Но мне было плевать, стоял и ловил каждое его слово.

— «Что с ней?!»

— «Приезжай, посмотришь сам.»

Резко сбросив вызов, рванул в спальню, быстро переоделся, схватил Макса чуть ли не в охапку, отвёз его в сад, а сам отправился в больницу. По моей спине пронеслась зловещая дрожь, сердце отчаянно ебашило, я ощущаю себя словно в западне. Как она? Что с ней? Маленькая моя, любимая девочка. Даже не зная что с ней, уже готов был продать нахер душу дьяволу, лишь бы она не мучилась.

— Прости меня малышка… Это я во всем виноват, я тебя оставил однажды… Больше не оставлю! Никогда!

По дороге все пытался снова набирать её номер, но телефон был так же выключен, и вот сейчас мне не на шутку стало за нее страшно. Что же ты пережила? Сука! Неужели эта гнида посмела к ней прикоснуться?! Убью мразь! Приехав в больницу, сразу же нашел Жеку, узнав от него все подробности, просто охуел. На лицо, зверское избиение, а она все отрицает, покрывает этого урода, защищает. Уёбок! Задушу собственными руками!

— В общем, вот такие вот дела, досталось ей конечно не мало, Гер, между нами, ещё бы пару ударов в рёбра, он бы её убил к чертям, да и её водителю надо сказать спасибо, вовремя среагировал и привез к нам… Ещё бы час, и все…

Внутри меня все заволакивает липким холодом. Злюсь сам на себя, что не уберег, не предвидел этой ситуации.

— Сука! Урою!

От злости, замахиваюсь, ударяя мощным кулаком в стену, от моего удара, даже как мне показалось, штукатурка на стене обсыпалась.

— Гер, успокойся!

Усмехаюсь. Успокоится?! Как блять?! Упираюсь обеими руками в стену, прислоняясь лбом к холодной поверхности, не выдерживаю, снова луплю безжалостно кулаком по выкрашенной в бежевый цвет штукатурке.

— Остынь говорю, сейчас она в безопасности.

Друг подошел ближе, сжимая крепкой рукой моё плечо.

— Где её водитель?! Здесь ещё?

— Да, сидит у реанимации, мне показалось, он переживает за неё не только как за свою работодательницу.

— Даже так…?!

Скриплю зубами, от нарастающей агрессии внутри, сжимая пальцы в кулаки, обращаюсь к Жене.

— Пустишь меня к ней?

— Гер, она после операции, только отходит от наркоза, она тебе ничего пока не скажет.

— Мне просто надо её видеть, понимаешь? Надо!

Срываюсь на него, какие к черту разговоры?! Мне просто необходимо посмотреть в любимые глазки, прикоснуться к нежной, бархатистой коже, да в конце концов, почувствовать её дыхание, мне жизненно необходимо удостовериться что с ней сейчас все в порядке.

— До сих пор её не забыл?

Напряженными пальцами до боли зажимаю переносицу. Не забыл… Этого человека уже ничем не выковырять из моего сердца. Сколько раз пытался заглушать эту боль, но нихера, блондинка, брюнетка, рыжая, да любая левая телка, перед глазами все равно бездонные голубые океаны, дерзкий взгляд и лицо… Лицо, которое будто пришито к моим глазным яблокам.

— Я задал тебе вопрос, пустишь?

— А есть варианты? Не пущу, ты же к ней через окно полезешь, иди, у тебя пять минут, и да… Громов, ей нельзя волноваться, не грузи её расспросами.

Дружески хлопнув Жеку по плечу, диким зверем рванул в реанимацию. Подходя к нужной палате, при виде меня, водитель Ульяны сразу же подскочил с металического стула, преграждая мне дорогу.

— К ней нельзя.

— И кто мне запретит, ты?

Интересуюсь с неприкрытой циничностью, одна его фраза меня уже выводит из себя. Но я подавляю пока приступ агрессии в его сторону, даже ни один мускул на лице не выдает моей внутренней неприязни к этому человеку.

— Сразу на «ты»? Хорошо… Отвечая на твой вопрос, да! я. Как я понимаю, она здесь оказалась именно после встречи с тобой, не кажется, что твое присутствие здесь пока не уместно?

— Мне не надо твое разрешение, чтобы пройти к близкому человеку, поэтому, уйди с дороги.

Укоризненно произношу, надвигаясь на него. Не собираюсь устраивать с ним мордобой, в любом случае, он помог моей девочке, но это не отменяет того факта, что я и его готов сейчас порвать, лишь бы оказаться рядом с ней. Он стоит на моем пути как скала, а меня начинает это дико злить, мой кулак уже готов расписать всю его рожу в кровь, но пока, я решаю обойтись другими методами, достаю из внутреннего кармана куртки ксиву, раскрываю документ, показывая ему удостоверение.

— Ещё вопросы есть? Или ты и мента не пустишь в палату к потерпевшей?!

— Ладно, извини.

Прячу удостоверение, кидаю на него тяжелый взор озверелых глаз, хватаюсь за хромированную ручку двери, как резко останавливаюсь, обращаясь к нему, спокойным тоном.

— Зная её, она будет молчать как партизанка, ничего не скажет, сможешь дать показания?

— Мог бы даже не спрашивать, дай свои контакты, я подъеду в участок.

Вынув из кармана визитку, протягиваю её водителю Ульяны.

— В любое удобное время, в суде тоже сможешь все подтвердить?

— В суде? Ты думаешь с его связями, это дело дойдет до суда? Ты же сам мент, не хуже меня знаешь как можно развалить дело.

Перехватив протянутую мной визитку, он внимательно её изучает и прячет в задний карман брюк.

— А я смотрю, ты отлично осведомлен, бывший мент?

В ответ ловлю сосредоточенный кивок головой.

— Типо того, ты не ответил, думаешь реально довести все до суда? Я конечно верю в справедливую силу закона, но не всегда этот закон отражается на тех, кто реально виновен.

— Подскочишь ко мне, все обсудим.

Он положительно кивает, а я захожу в палату. Твою мать! Моя маленькая малышка, лежит вся в синяках, вся бледная как смерть. Вид у неё был такой больной и несчастный, а ссадины на открытых её участках тела выглядели настолько устрашающе, что у меня от жалости к моей девочке сердце разрывалось. Внутри меня что-то сломалось и треснуло от такого напряжения адской боли, ощущение того, будто кто-то спустил курок в мою грудь. Сейчас я в полной мере ощущаю га себе всю ее боль. С удушающим ужасом подошел к ее кровати и тыльной стороной ладони, мягко провел по бледной щечке, Ульяна даже не вздрогнула, просто отрешенно смотрела в окно, не обращая на меня никакого внимания. Видимо не отошла ещё от наркоза.

— Ульяш, девочка моя…

Присел на корточки напротив кровати прямо напротив её лица, со всей своей нежностью убрал с её лобика выбившуюся прядь золотистых волос и заправил за ушко, смотрю на неё, а сам себя проклинаю самыми ужасными словами, я же был с ней рядом, так близко, но не защитил, не смог!

— Хорошая моя… Маленькая, нежная девочка… Что же с тобой случилось? Как?! Как это все с тобой произошло?! Ульяш…

Но она лишь все так же молчала, я понимал что сейчас с ней бессмысленно разговаривать, в её то состоянии, как она ещё дышит, с такими то повреждениями. В голове не укладывается, как?! Как можно быть такой тварью и поднять руку на это нежное, хрупкое создание?! Нет, если я хотел разобраться с ним только по закону, тут уж моё желание перенаправилось в другое русло, почувствует каждую секунду её боли на себе, сам у меня в больничке будет отлеживаться, а потом, с больничной койки, сразу отправлю его в искрометный ад, сука! Он у меня до суда не доживет!

— Ульяш, сейчас я не буду лезть с расспросами, просто послушай, я разговаривал с врачом, тебя здесь подержат пару недель, здесь ты будешь в безопасности, а потом… Потом мы поговорим, a этого урода, я лично закопаю..

Она совершенно не реагировала на меня. Встал на ноги, поправил ее растрепанные да чуть влажные волосы и стал гладить её бледное, ангельское личико. Немного наклонившись к ней, обхватил её лицо крепкими ладонями и поцеловал сухие губки.

— Потерпи моя маленькая, скоро все закончится, я тебе обещаю.

Решил сейчас уйти, подошел к двери палаты, ещё раз с огромной болью в душе посмотрел на свою девочку и вышел в коридор.

— Поехали, дашь показания.

— Прямо сейчас?

— Ты сам прекрасно видел её состояние, поехали, чем скорее все возьму под протокол, тем лучше.

От лица Ульяны.

Не знаю сколько я уже так лежу в этой палате. Все совершенно потеряло смысл и значение, безразлично лежала и смотрела отрешенно в одну точку, все никак не могла найти для себя удобное место, как бы я не ложилась, тело очень сильно горело.

— Привет.

Голос от которого меня теперь выворачивает наружу, прогремел противным эхом на всю палату.

— Уль, прости меня… Как ты? Знаю что я виноват, слетел с катушек, но я…

Игорь пытался выдавливать из себя слова извинений, возможно, на ничтожную долю секунды ему действительно было в глубине души меня жаль, но это ничего не меняет, мне абсолютно плевать на все его слова, чтобы он сейчас не сказал.

— Подойди ко мне!

Игорь послушно выполнил мою просьбу, подойдя ко мне, я внимательно осмотрела его внешний вид. В руках Игоря, красовался огромный крафтовый, алый пакет всемирной брендовой марки Cartier, а в другой руке, огромный букет красных роз. Интересно, и на какую же сумму ювелирного изделия, мой муженек оценил свои побои?

— Уль, любимая, это тебе, прости меня, правда, знаю что я виноват перед тобой..

Игорь наклонился, в надежде меня поцеловать, но я специально отвернулась в другую сторону, видя моё нежелание, он сразу же выпрямился и шумно вдохнул воздух носом.

— Что там?

Видя мои наигранную заинтересованность в его дорогом подарке, Игорь положил букет роз на мою кровать, а сам достал из пакета огромную коробку, демонстрируя мне украшение. А мой муженек расщедрился, не каждый позволит себе такое украшение, многие женщины мечтают заполучить его в свою коллекцию, ведь этой марке нет равных, каждое изделие создается кропотливым трудом мастера, но получить его ценой чуть ли не собственной жизни, это за гранью.

— Тебе нравится?

Безразлично смотрю на подвеску из белого золота с изумрудами и бриллиантами, а потом равнодушно отворачиваюсь в противоположную сторону.

— Решил замолить свои грехи?

— Это от чистого сердца. Как ты себя чувствуешь?

Он что, издевается? От чистого сердца? У него нет сердца, там черная дыра, камень, да и как себя может чувствовать человек после операции, которому варварски проломили ребро?! Прекрасно просто, лежу и наслаждаюсь отдыхом, да и вообще молюсь на него, что жива осталась!

— Как я себя чувствую? Посмотри на меня, как я тебе?

От разъедающего чувства собственного бессилия перед этим человеком, в душе медленно поднималась холодная ярость.

— Уль, ну прости, не сдержался, приревновал, я надеюсь теперь ты будешь хорошей девочкой и оставишь это общение с ним?

— Можешь не напрягать свои нервные клетки, человека с именем Герман Громов, для меня больше не существует.

На лице проявлялись ядовитые слёзы которые покрывали словно мелкими ожогами мои щеки, до боли закусывала губы от огромной обиды, вспоминая Германа и его поступок, я даже и не пыталась уже сдерживать в себе эти эмоции.

— Вот и умница! Ты что нибудь хочешь, скажи, я все сделаю, все привезу, любой твой каприз.

— Хочу… Для начала, я хочу чтобы ты не появлялся на пороге этой палаты, пока я нахожусь здесь.

— Уль… Я прошу тебя…

Пытается обхватить мою ладонь, но я старательно её одергиваю.

— Ты сказал, выполнишь любой каприз! Мне противно смотреть на тебя, даже дышать одним с тобой воздухом невыносимо! Уйди! Уйди и выполни свое обещание! Слышишь?! Уходи!

Я безбожно кричала. Кричала как израненное животное на всю палату, у меня начиналась неконтролируемая истерика, которая переходила в удушающие хрипы, если бы у меня были сейчас силы, я запустила в этого человека всё, что только смогла, он все пытается меня успокоить, но это бесполезно, ненавижу! Ненавижу всем своим сердцем!

— Что происходит?! Я же сказал! Ей нельзя нервничать! Быстро на выход! Покиньте палату!

Вбежавший на мои крики доктор, буквально силой выпроваживает Игоря за дверь, а сам, обеспокоено подходит, наливает в стакан прохладную воду, протягивая стакан мне.

— Ульяна, успокойтесь пожалуйста, вам нельзя так нервничать, знал бы, не пускал его, видя вашу реакцию, больше здесь он не появится до вашей выписки.

Руки колотятся от приступа паники, даже вода в стакане плескается, разливаясь холодными каплями на мою ночнушку. После нескольких глотков, доктор забирает стакан и ставит его на столик.

— Спасибо.

Я заметно успокаиваюсь, когда понимаю что он действительно больше не переступит порог этой палаты.

— Как вы себя чувствуете после операции? Дышать легче, ничего не беспокоит?

— Спасибо, лучше… У меня к вам будет просьба..

— Конечно, я вас слушаю…

— Вы можете выбросить в мусорку этот букет и украшение?

Указываю на щедрые подарка мужа, которые остались лежать на моей кровати. Вижу нереальное удивление в глазах доктора, видимо он понимает что я не шучу.

— Если вы так хотите.

Мужчина взял букет и коробку с украшением, направляясь к двери, но вспомнив для себя кое что важное, я его останавливаю.

— Евгений Валерьевич?

— Да? Хотите что-то ещё попросить?

Он остановился и повернулся ко мне лицом.

— Евгений Валерьевич, я хочу чтобы ко мне в палату не пускали никого, кроме моего водителя, особенно, не пропускайте пожалуйста человека по фамилии Громов.

После такого предательства Громова, я однозначно решила для себя, что этого человека больше не будет в моей жизни. Так подло взять и предать меня, скрыть самое сокровенное, a потом жить в свое удовольствие и не мучаться угрызениями совести, как так можно вообще? Да он же ни чуть не лучше Игоря, так же безжалостно взял и ранил.

— Не под каким предлогом!

10 глава. Картина Репина

Прошла неделя моего «отдыха» на больничной койке, меня не хотели отпускать, но я настояла что дома мне будет намного лучше, на лице все заметно зажило, а вот боль в теле, она так быстро не сошла, да и ходить мне до сих пор удавалось с великим трудом. Стоя в своей палате, я собирала вещи, услышав как в комнату зашел врач с документами на выписку, я застегнула спортивную сумку и присела на кровать.

— Ульяна, вы же помните про все рекомендации которые я вам говорил?

— Да, я все помню, не переживайте, спасибо вам огромное за всё.

— Это моя работа, я надеюсь что мы с вами видимся последний раз при таких обстоятельствах?

— Я постараюсь ходить осторожно, больше падений не будет.

Увожу встревоженные глаза в сторону окна и поправляю непослушный локон волос, который небрежно упал мне на лицо.

— Хорошо если это так и ваших как вы выразились «падений» не будет, но все же, на вашем месте, я бы обратился в полицию.

— Доктор, спасибо вам за лечение, все рекомендации я буду выполнять, а сейчас мне уже пора, ещё раз спасибо вам за всё.

Ловко перевела тему, встала с кровати, взяла свою сумку и отправилась на выход. Оказавшись на утренней прохладе, суматошно начинаю дрожать от внезапного, прохладного порыва ветра, но сразу же выпрямляюсь и унимаю дрожь, ощущая палящее жжение от уже знакомого взора синих глаз.

— Привет, я смотрю, тебя так и не смогли здесь надолго удержать?

— Хотела убежать незаметно, но от тебя не скрыться, да?

Ехидно произношу, направляясь в сторону мужчины.

— Я же обещал тебе, я всегда буду рядом, как ты себя чувствуешь?

Кирилл любезно интересуется, вижу по его глазам что он действительно переживает за меня, в его глазах нет напускного сочувствия как у моего муженька, который так больше и не появлялся в клинике. И дело даже не в моем запрете, ему напросто было плевать, он же откупился от меня брюликами, и скорее всего, он посчитал что этого достаточно для моего прощения.

— Ульяна?

— Прости, задумалась… О чем ты говорил?

— Говорю, сумку давай, я отвезу тебя в гостиницу.

— Так стоп, Кирилл, мы это уже обсуждали, у меня есть дом, по крайней мере я сейчас не могу его покинуть из-за Юли, а там…

С моих губ срывается тяжелый выдох.

— Что там? Будешь ждать нового визита сюда?

Кивает в сторону огромного здания клиники.

— А там… Там я намерена поговорить с отцом, я не собираюсь сбегать от мужа, я напросто уйду с гордо поднятой головой, и не только.

Кирилл непонимающе смотрит в мои глаза, я не хочу именно сейчас впадать во все подробности. Но одно я точно для себя решила, я не та глупая девочка которая была пять лет назад, за годы брака с Игорем, я прекрасно подстраховалась и обеспечила себе довольно весомую финансовую подушку безопасности.

— Я понял, в гостиницу ты не хочешь, но ехать домой к этому извергу, тебе не кажется совсем уж отчаянным решением?

Обеспокоенность Кирила как мне показалось стала нарастать больше и больше, поэтому, дабы его немного успокоить и привести в чувства, я сама, впервые, подошла к нему и оставила лёгкий поцелуй на его щетинистой щеке.

— Дай мне время во всем самой разобраться, а потом, я обещаю, я обязательно съеду от Игоря.

Мы пристально смотрим друг на друга, горячая ладонь Кирилла ложится на мою щеку, поглаживая нежными движениями скулу подушечкой большого пальца.

— Ко мне съедешь?

С моих губ невольно срывается лёгкий смешок.

— В гостиницу Кирилл… В гостиницу, для начала.

Спустя время…

Прошло пару дней моего пребывания в доме, из-за того, что я попала в больницу, я не смогла встретится с директором детского дома, которой обещала о помощи, конечно сначала мы договаривались просто о закупке игрушек и небольшой финансовой помощи, но раз уж я из-за Игоря её подвела, да и сама оказалась в больнице по его вине, я решила использовать эту ситуацию для себя и помощи маленьким ребятишкам в огромном масштабе. Как там говорится? Все лучшее детям? Вот Игорек и обеспечит их всем самым лучшим и что не менее важно, самым дорогим.

— Ведь ты же так чувствуешь передо мной свою вину, да, муженек?

На завтра у меня была назначена встреча с Анной Леоновной, а сегодня, я собиралась съездить к отцу. Разговор конечно предстоит не из приятных. Я конечно не собиралась впутывать в наши отношения с Игорем папу, но я прекрасно понимала что просто так он меня не отпустит, а здесь, какое никакое влияние законного тестя, Игорь был уверен что я буду дальше продолжать молчать в тряпочку, но он очень сильно ошибался. Как говорят, ударил раз, последует и второй? Так вот, сидеть и его ждать я не собираюсь.

— Как там говорил Алекс? Начинается новый этап… Хм… А вот и он.

Равнодушно, снимаю с безымянного пальца тяжелое обручальное кольцо которое практически устелено бриллиантами и со всей циничностью швыряю дорогое украшение на небольшой комод.

— Первый этап пройден успешно. А вот второй, разговор с моим прошлым.

Я не просто так вспомнила Громова, все это время он порывался как самый отважный рыцарь преодолеть дракона и попасть в мою замурованную от него башню, но увы, по моей просьбе, его так и не пропустили, изначально, я была наивна, так как врач оказался по словам Кирилла его дальним знакомым, поэтому, по моей просьбе, Кирилл приставил ко мне охрану. Два огромных бугая, которые день и ночь куковали у моей палаты. И даже друг Громова не смог его провести ко мне. Хотя, Герман явно расчитывать на его помощь. Но я не раз слышала его голос за дверьми палаты, и не смотря на размеры и физическую подготовку Громова, прорваться ко мне ему так и не удалось. Но ничего, мы ещё обязательно с ним поговорим.

— Рвется он поговорить со мной! А где же ты раньше был?! Все эти пять лет, когда скрывал от меня эту жуткую тайну?! Сволочь!

Юля была уже в садике, поэтому, я беспрепятственно вышла из дома, к ждавшему меня Кириллу. Да, Игорь его кстати не уволил, конечно не по доброте душевной, какая доброта у этого человека? Но он же тоже не глупый, понимал все последствия которые могли бы на нём сказаться после увольнения моего водителя.

— Доброе утро.

— Привет, давай сегодня обойдемся без любезностей и сразу поедем, хорошо?

— Ты сегодня не в настроении?

— Ты даже себе не представляешь, в каком я сегодня решительном настроении, поехали.

По дороге до офиса все мои мысли занял разговор с отцом, как-то на сердце мне стало неспокойно, я очень переживала за его реакцию, как он все воспримет. Ведь этот развод плачевно скажется на его совместном бизнесе с Игорем. Вот что он скажет? Станет на мою сторону или нет? Мы столько не общались с ним. Но одно я знала точно, единственный человек который даже слушать меня не станет, это моя мать. Но, на её мнение мне было абсолютно плевать.

— Ульян, мне конечно очень приятно находиться в твоей компании, но ты уже минут двадцать так сидишь и смотришь в одну точку, все в порядке?

Хриплый но успокаивающий голос Кирилла выводит меня из состояния гипноза, резко прихожу в себя, натягиваю легкую улыбку и слегка разворачиваюсь к нему лицом.

— Все в порядке… Пожелай лучше мне удачи.

— Удачи говоришь…?

Кирилл смотрит с опасным блеском голодных глаз, слегка склоняется к моему лицу и томно хрипит на ухо, обжигая его горячим дыханием.

— Пожелаю… Но по своему.

Неожиданно, Кирилл одним мощным рывком притягивает меня к себе, запуская крепкую руку в мои волосы, он впивается жадным поцелуем в моих сухие губы, Кирилл обжигает меня грубым идовольно страстным поцелуем. Вот что он делает? При каждой возможности он как голодный зверь загоняет меня в свой плен. А я? Я веду себя ужасно, как бы там не было, я все ещё замужняя женщина. Но я не могла сопротивляться его обжигающей власти.

— Ммм…

Застонав, я вцепилась острыми ноготками в широкие плечи. Мое тело реагировало странным образом, каждая живая клетка трепетала огнеопасным жаром. Прикрыв веки, я уже ощущала в полной мере, как настойчивый язык моего водителя скользнул по нижней губе, нашло проникая в мой ротик, но я сама прервала эти ласки, отстраняясь от горячего тела мужчины, который уже по-собственнически притянул меня в свои объятия.

— Остановись пожалуйста.

Мужчина послушно отстраняется, расслабленно откидываясь в кожаное кресло авто.

— Кирилл, это стало лишнее в наших отношениях, тебе так не кажется?

— Мне кажется лишь только одно. Я с каждым новым днём все больше и больше в тебя влюбляюсь. Я мучительно гибну зная что ты не моя. Что ты принадлежишь к другому.

Он снова разворачивается и прислоняется ко мне. Его сбивчивое дыхание обжигает мои пылающие щеки, а его влажный лоб прикасается к моему.

— Ульян, я с ума схожу… Что же ты со мной делаешь, м?

— Кир… Не дави на меня, я ещё замужняя женщина.

— Только это меня и останавливает не переступить эту тонкую грань. Я готов ждать… Ждать пока ты сама будешь готова к моему признанию и вообще к новым отношения, слышишь?!

Я смотрю в голубые глаза и вижу там мольбу о крошечном шансе, мольбу о маленькой надежде, но сама я не понимаю чего я сейчас хочу от него, я даже не могу понять чего я хочу от себя. Мне невыносимо перед ним неловко, вот он рядом, говорит все эти слова, целует самозабвенно и дарит ощущения спокойствия и защиты, но я не могу… Моя душа словно высвободилась из оболочки моего тела и улетела к другому. К безжалостному предателю, пуская в жестоком сердце Громова свои корни. Неужели эта наша связь с ним до конца наших дней не разрушима? Я же сейчас злюсь на него, этот человек гнусный и подлый предатель, я должна его ненавидеть, но как бы я не боролась со своими чувствами, я впервые в жизни не знала как жить дальше. А хуже всего, что на крошечную частичку, в моем сердце появляется странное ощущение к Кириллу.

— Я пойду… Прости.

Кирилл как настоящий джентельмен, вышел из машины и помог мне выйти, я не оборачивалась назад, но прекрасно ощущала на себе проникновенный взгляд синих глаз. Уже подходя к дверям в здание, я не сдержалась, повернулась к Кириллу, он все так же стоял прислонившись к бамперу черной BMW, скрестив руки на груди, не отрывая бездонных глаз от меня. Прикусив нижнюю губу, я мило улыбнулась и скрылась за раздвижными дверьми. Поднялась на самый верхний этаж офиса Игоря, хотела уже пройти мимо секретарши, но она резко вскочила передо мной, не давая ступить мне и шагу.

— Ульяна Сергеевна, Игорь Аркадьевич сейчас занят, у него важная встреча, вам туда нельзя!

Она обеими руками обхватила мои плечи, останавливая меня на месте.

— Ты ничего не перепутала?!

— Присядьте и ждите, я сейчас сообщу Игорю Аркадьевичу что вы здесь, подождите, он не один там.

— Ты забыла с кем ты разговариваешь?! Или ты реально дура, не понимаешь кто стоит перед тобой! Уйди с дороги!

Она все так же удерживала меня своей цепкой хваткой за плечи, а меня это уже начинало выводить из себя, хотелось взять и что нибудь в неё запустить тяжелое, чтобы эта идиотка ушла с моего пути.

— Я сейчас сообщу ему по селектору, присядьте!

— Не уберешь свои руки, с сегодняшнего дня будешь искать себе новую вакансию!

Как бы мне не ломало моё тело, скинула её руки со своих плеч и чуть оттолкнула её в сторону, освобождая себе проход.

— Нельзя!

Она все не унималась и кричала мне в след.

— Ты оглохла?!

Дергаю за хлипкую ручку с такой силой, что эта тонюсенькая дверь отворяется с таким грохотом, что скорее всего на первом этаже штукатурка посыпалась. И что я вижу? Картина Репина, блять!! На весь кабинет стоят оры и стоны, на столе сидит какая-то мадам с голым задом на котором лежат похотливые рученьки моего муженька, а этот кабель, стоит и вдалбливает ее в этот самый стол, да так, что противный скрежет ножек стола слышен. И знаете, что я почувствовала в этот момент? Ничего, абсолютно, ни-че-го! Просто, как ни в чем не бывало, прошла на своих длиннющих шпильках, уселась в кожаное кресло напротив стола, закинула ногу на ногу и уставилась на стонущую парочку. И о чудо, меня наконец-то заметили. Женщина сидела ко мне спиной, но каково было моё удивление, когда она развернулась ко мне лицом.

— Теперь понятно почему мой муженек так держится зубами за наш брак, чтобы беспрепятственно на протяжении всего этого времени, трахать свою не молодую тещу, да, мама?

11 глава. С прошлым покончено?

Мой взгляд падает на правую руку, а затем на палец Игоря, который облучен в обручальное кольцо, эта же рука страстно сжимает ягодицу моей матери. Боже… Что за мерзость, моя собственная мать жадно терзает губы моего мужа в голодном поцелуе, спускаясь мерзкими поцелуями к его шее, а меня всю выворачивает изнутри.

— Я смотрю, ты совершенно не брезглива, мама.

На лице моей матери нет абсолютно никакого удивления или смущения, она нагло, как самая ядовитая и скользкая змея сползает с массивного стола моего мужа, а потом и вовсе, цинично усмехается, окутывая меня презрительным взором, а Игорь, от неожиданности моего визита испуганно валится в кресло.

— Кто же виноват, что моя собственная дочь бревно в постели, и не может в полной мере удовлетворять своего молодого мужа.

Колко вбрасывает мне, усаживаясь на колени Игоря, который в данный момент прибывал в некой растерянности, надо же, этот человек может что-то испытывать кроме надменности и агрессии в мою сторону?

— Уль, что ты? Ты как здесь?! Это… Я все тебе сейчас объясню!

Игорёк от испуга, скинул брезгливо со своих колен мою маменьку, которая уже побагровела от злости, в цвет своего нижнего белья, явно она не ожидала такой реакции от своего любовника.

— Да милый, объясни своей жене, как ты меня трахал на протяжении пяти лет, когда вырывался в Москву в свои командировки, расскажи как ты ублажал меня каждый раз, даже не вспоминая о моей нерадивой дочери.

— Замолчи, Вероника!

Игорь же вскочил и принялся нервно заправлять свои стянутые трусы в штаны, смотря при этом на меня стыдливым взглядом.

— Ульяш, любимая, это…

— Я не хочу ничего знать, сделай для меня последнее одолжение, избавь меня от подробностей.

Я была, ну очень спокойна, мне даже это было на руку, ведь то, о чем я хочу поговорить с отцом, мне только в плюс. Конечно я не собиралась ничего ему говорить о матери, это их отношения и их проблемы, лезть в разборки да и в чужие дебри влазить мне без надобности, мне бы со своими разобраться.

— Милая, давай мы все обсудим? Я все объясню!

— Самое глупое в этой ситуации, это твои оправдания, избавь меня от них.

Пока я разговаривала с Игорем, мать все пыталась испепелить меня своим ядовитым взором, ведь сейчас интерес её любовника был прикован только ко мне.

— Как быстро же ты напустил сочувствия к этой соплячке, выпроводи её немедленно!

— Закрой рот я тебе сказал и убирайся!

Рявкнул он в сторону матери, даже не глядя на неё, её совершенно не смущало сейчас эта ситуация, хотя, о чем это я? Разве эти чувства есть У хладнокровных змей, мне кажется что они как раз и есть её предки, изворотливая, ядовитая, противная и ненавистная для меня женщина. Как оказалось, у которой даже нет моральных принципов. Противно. Совершенно не больно, но невыносимо тошно, зная что после неё он прикасался ко мне, губы которые целовали мою мать, так же прикасались ко мне. Фу! Мерзость.

— Ульян, любимая… Ты моя законная жена, а это… А это все, это мужская потребность, я просто ее трахнул, несколько раз, я тебя я люблю, девочка моя…

Он подошел ко мне и присел на корточки, взял мои ладони в свои руки и принялся покрывать их многочисленными поцелуями, a мне стало до ужаса противно, пару минут назад его губы страстно целовали и покусывали дряблые плечи и шею моей матери, брезгливо вырываю свои руки и демонстративно вытираю их о распахнутую белоснежную рубашку Игоря.

— Я пришла не выяснять отношения, и уж тем более не разбираться сколько лет ты трахаешь мою мать. Поэтому, вот.

Я достала из сумочки увесистую стопку белоснежных листов, на которых красовались довольно огромные цифры с немалым количеством нулей, и швырнула их прямо к ногам Игоря, листы бумаги сразу же веером разлетелись по полу, мой муженек судорожно поднимает каждый документ и внимательно его изучает.

— Это что?

— Это платежные квитанции на оборудование современного компьютерного класса для детей из детского дома.

— Ульяна, ты с ума сошла? Ты понимаешь что это целое состояние?

Я лишь хищно ухмыльнулась и встала, Игорь поспешно сделал тоже самое, все так же продолжая рассматривать бумажки.

— Здесь как минимум нужно, заменить многие пункты, вот… Пункт четвертый, восьмой, десятый и как минимум четырнадцатый.

Пальцем он указывал на каждый прописанный пункт, грозно чеканя свои недовольства.

— Ты подпишешь все, не внося не единой поправки в эти пункты.

— Уль, надо все внимательно изучить, так просто я не могу взять и подписать накладные на такую сумму, да она же неподъемная.

Несколько минут он молчал, сканируя меня тяжелым взором. Подпишешь милый, никуда не денешься. Не в твоих сейчас интересах мне отказывать.

— Мне кажется мы снова начинаем ходить по кругу, тебе напомнить ситуацию с оплатой лечения Громова? Не подпишешь, я сделаю все сама, но как ещё законная и примерная жена, я ставлю тебя в курс дела, ты же хотел от меня покорности, чем ты недоволен, м?

Мои глаза искрили надменностью, я разговаривала с ним холодно и уверенно, лишь иногда бросая взгляд в сторону матери, которая важно развалившись в кресле, закинув ногу на ногу, уже курила едкую сигарету.

— Девочка решила поиграть в мать Терезу. Ахахах! Или у тебя не закрытый гештальт, дочь, своего не смогла ребёнка сохранить, переключилась на других нещебродов?

Надменная сука! Которая намеренно меня опускает в искрометный ад. Я пытаюсь не реагировать, но не могу, опасно надвигаюсь к ней, стою так близко, что едкий дым сигареты проникает в мои лёгкие. В следующую секунду, мать противно вопит и разражается звучным визгом, потому что мои пальцы смыкаются на её шее.

— Ты можешь сколько угодно лить помои в мою сторону, мне плевать, но не смей открывать свой поганый рот в сторону маленького не рождённого ребёнка. Поняла?!

Мать задыхается от моего натиска и пытается убрать мою руку. Вижу прекрасно как она чуть ли не задыхается шквалом удушья. Презренно, убираю руку давая ей возможность снова облегченно дышать, пока к чертям её не задушила.

— Тварь неблагодарная!

Даже не слышу её, приближаюсь к Игорю, решая продолжить свой с ним разговор о его подписи и помощи детям.

— Я жду твоего ответа.

— Хорошо, я подпишу.

Игорь виновато, лихорадочно находит на столе ручку и подписывает каждую бумажку, ставя свою закорючку.

— Замечательно, какой щедрый у меня муж.

Произношу с откровенной издевкой.

— Ульяш, давай мы теперь спокойно все обсудим? Хорошо?

Забираю подписанные документы, пряча их в небольшую сумочку. Довольная своей неоспоримой победой, я хищно ухмыльнулась.

— Не о чем разговаривать «любимый муж», извини что отвлекла тебя от важного дела.

С гордо поднятой головой, обращаюсь к нему, а затем, поворачиваюсь к матери.

— Можете продолжать.

Я не собиралась больше оставаться в этой компании, поэтому, расправив плечи, незамедлительно покинула офис муженька. Оказавшись в машине, я сразу же позвонила Анне Леоновне и обрадовала её хорошими новостями, после разговора с ней, попросила Кирилла отвезти меня к отцу. Мы ехали по трассе в тишине, но безмолвную идиллию прервал звонок мобильного телефона, посмотрев на дисплей, увидела номер того, с кем я ну вообще не хотела разговаривать именно сейчас, но прокрутив телефон в руках, я все же решила ответить. Сколько бы я не откладывала этот разговор с ним, он был неизбежен.

— «Говори.»

Резким тоном я выплюнула ему.

— «И тебе привет. Как ты? Как твое самочувствие? Мне так и не удалось к тебе прорваться, по шуму движущего авто, ты сейчас не дома, где ты находишься?»

— «Ты позвонил мне для чего?

Узнать о моем передвижении? Мне кажется, тебя это никак не касается.»

— «Ульяш, я переживал о тебе, ты же не на один мой звонок не ответила, сколько бы я не обрывал тебе телефон, где ты, маленькая, м?»

— «Если тебе не отвечают, значит не хотят с тобой разговаривать, я так непонятно тебе сделала намек?»

— «С чего ты так резко переменилась в мою сторону? Объяснишь? Мне кажется, между нами все было нормально, нет?»

— «Громов, мне сейчас абсолютно нет никакого желания на пустой треп с тобой! Чего ты хочешь?!»

— «Давай встретимся, поговорим?»

Ax, ты хочешь поговорить? Ну, что ж, а давай-ка поговорим! Мы с тобой так поговорим, еще заколебешься со мной разговаривать. Холодными пальцами я сдавливала экран телефона, ещё немного и от такого натиска, он напросто разлетится в щепки. Злость которую я удерживала внутри, сейчас старательно выбиралась наружу.

— «Говори адрес. Я подъеду, могу сейчас.»

— «Давай, через минут тридцать в облаках?»

— «Хорошо, я буду.»

Мне было по пути к дому родителей, так что, я даже не опоздаю, попросила Кирилла заехать по пути в ресторан, нужно уже навсегда разобраться в моим прошлым. Кирилл как всегда послушно остался ждать меня в машине, оказавшись в зале ресторана, я поняла что приехала первой, не стала ждать Германа, заказала себе чашечку капучино, с корицей, сливками, тёртым шоколадом и лесным орехом, сидела и медленными глоточками попивала горячий, обжигающий напиток.

— Привет, давно ждешь?

Подняла голову и встретилась с обеспокоенным взглядом Германа. Он быстро снял с себя кожаную куртку, бросил её на рядом стоящий стул, присел напротив, внимательно всматриваясь в мои глаза.

— Говори, что ты хотел, я спешу, у меня не так много свободного времени.

— Вот так сразу? Может пообедаем, закажи себе что хочешь.

— Денег-то хватит, на мои хотелки? Я же могу сейчас заказать, потом не расплатишься.

Чуть наклонившись через стол к моему лицу, он оперся руками о стол, сцепливая крепкие пальцы в замок.

— У тебя сегодня плохой день? Что с твоим настроением? Ты совсем другая после нашей последней встречи.

— У меня сегодня просто незабываемый день, говори что хотел, Громов.

— Ты должна немедленно собрать свои вещи и уехать из дома, ты не хуже меня знаешь, что не было никакого падения, как оказалось, ты совсем плохо знаешь своего конченого муженька.

— Плохо знаю, говоришь? А как хорошо я знаю тебя?

Отставив чашку с недопитым кофе в сторону, белоснежной салфеткой я убрала остатки пышной пенки от капучино на губах. Смотрю в его глаза с вызовом, но он явно не понимает к чему я веду, а я не могу, огромное желание сейчас напросто вцепиться в его шею и прокрутить несколько раз её по часовой стрелке.

— Не понял, что значит меня?

— Тебя… Тебя я хорошо знаю, Громов?

— Знаешь, Уль, это я, все тот же что и пять лет назад.

— Серьезно?

Опускаю глаза и не сдерживая смешок, громко захожусь нервным смехом.

— Не понимаю твоей реакции, Уль, есть кое что еще, я хотел давно рассказать, но все не решался, есть то, что касается только нас.

Озлобленно, луплю хрупкой ладонью по столику, от моего удара, даже чашка с кофе немного подскочила в воздухе.

— Нас? Нас, больше нет и никогда не будет!

— Послушай… Тогда, пять лет назад, в аварии… Ты… Мы с тобой… Мы потеря…

Он решительно выдавливал из себя свое признание, которое сейчас мне совершенно уже было не нужно, конечно я видела по его глазам как ему было тяжело, но мне было не легче, опустив веки, я проглотила колючий ком в горле и твёрдо его перебила.

— Нет, это ты меня послушай

Сейчас вся та боль которая была в моем сердце, словно огромный вакуум перекрывала моё дыхание, от которого моя кровь леденела, который был хуже смерти, смотрела в его глаза, и не понимала что со мной. Я одновременно его любила и в то же время ненавидела, ведь то, что он сделал пять лет тому назад, скрыл от меня все, и все это время спокойно себе жил, а когда я узнала об этом, да ещё и не от него, злилась ещё сильнее испытывая дикий ужас.

— Скажи мне Громов, тебя по ночам угрызения совести не беспокоят? Спишь хорошо?

— Уль, я не понимаю к чему ты клонишь, но сначала давай скажу я?

— Молчи! Говорить буду я! У тебя был шанс сказать мне все раньше! Как ты мог?! Как ты мог, просто взять и скрыть все от меня?!

Вижу прекрасно по его глазам как они испуганно забегали. Да милый, не ожидал что я все знаю?! У меня в бешеном ритме колотится сердце, вот вот и оно придавит грудную клетку, Громов пытается успокаивающе схватить мою ладонь, но я выражаю руку и не позволяю ко мне прикоснуться.

— Уль, прошу тебя, успокойся, ты после операции, побереги свои силы и свое здоровье.

— Замолчи! Не надо твоей показной обеспокоенности. Ты, безжалостно скрыл от меня мою беременность! Ты скрыл от меня смерть моего малыша!

— Нашего, маленькая… Нашего.

Он устало прикрыл свои глаза и проговорил с печалью, как бы сквозь дрему.

— Ты не имел права так со мной поступать.

— Я хотел оградить тебя.

— Оградить?! Ах, оградить? Бросил меня, чтобы мне хорошо было. Скрыл это тоже ради меня.

Горечь от предательства, боль от потери неродившегося малыша, ненависть за то, что не сказал. Горький ком жестокой обиды внутри никак не собирался отступать, эта боль снова сжигала меня, казалось, это состояние не прекратится никогда. Горькие слёзы душили раненое сердце, беспощадная боль в груди была невыносимая, рёбра которые потихоньку заживали, будто снова расходились на части.

— Ну и как? Посмотри сейчас на меня? Я счастлива по твоему? Такого счастья ты для меня хотел?

— Я хотел чтобы тебя это не коснулось все. Я переживал за тебя, тогда, ты бы этого не выдержала.

— Не тебе это надо было решать!

Не обращая внимания на людей за соседними столиками, мы уверенно переходили друг с другом на надрывной крик.

— Я имела права знать! Имела! А теперь, запомни то, что я тебе скажу!

Я зло сощурилась, моё раздражение и недовольство накатили с новой силой, впиваясь ногтями в ладони, решительно сжала кулаки, окутывая Громова испепеляющим взглядом.

— Ты конченый эгоист, тогда, ты подумал не обо мне, а о себе, как тебе будет, а не мне. Ведь тогда бы тебе пришлось сидеть возле меня и бедненькую жалеть.

— Ты можешь выслушать меня? Можешь послушать мою сторону всей этои ситуации?

— Ты понимаешь что ты сделал?! Понимаешь? Ты все эти годы растил своего ребёнка, а я жила в неведении, я должна была знать! Должна! Пусть мне было бы больно, но это был наш малыш, наш! Или тебе настолько было на него плевать, поэтому ты от меня отказался?! Побоялся что я буду ненавидеть твоего ребёнка?! Громов?! Что ты молчишь?

Твердила и повторяла ему в глаза одно и тоже, кусая губы до крови. Мне было невыносимо больно, он познал все счастливые моменты отцовства, а меня жестоко предал. Разве нельзя было все мне рассказать и пережить вместе эту чудовищную потерю, зачем он так?! Зачем так легко отказался от меня? Неужели я бы не отдала всю свою любовь и теплоту его сыну? Я любила бы его как своего, да и не совершила бы плачевную ошибку, выйдя замуж за Игоря.

— Это не так! Ты сейчас не права! Я прошу тебя, прекрати истерику, тебе нельзя нервничать.

— А знаешь что самое ужасное в этой ситуации, что я узнала это не от тебя, не от человека которого считала самым родным и близким, все знали, все, но не я.

Я утопала в собственных словах, люди вокруг смотрели на нас как на сумасшедших, но мне плевать, утираю дрожащими руками слёзы, пытаюсь успокоится, но не могу. В горле колючая проволока, которая безбожно душит. В голове один вопрос. За что он так поступил со мной? Я же любила и люблю его больше жизни, каждой своей живой клеточкой я беспрекословно принадлежала этому мужчине, а он превратил меня из цветущего цветка в высохший, осунувшийся без листвы стебель.

— Ты сам бы смог такое простить? Смог смотреть в мои глаза, если бы я такое от тебя скрыла? Смог?!

Он лишь молчал, а эта тишина давила на пульсирующие в бешеном ритме виски. Мне было невыносимо больно, эта боль никогда не утихнет, она будет призрачно всегда наступать на мои пятки, напоминая о этой утрате. Как только я прикрываю веки, перед глазами проносится тот день, его глаза, его дрожащий голос, его дикий страх. Ведь все можно было решить. Я бы справилась, смогла ради него. Ради нас и нашего будущего. Мы молодые, у нас ещё могли бы быть дети. Но он решил все за нас, полоснув по моему сердцу острым ножом, оставляя на нём незаживающие рубцы.

— Молчишь? Чего и следовало ожидать.

Я уже просто не выдержала, встала что бы уйти, но Громов ловко перехватил мою руку, пытаясь удержать меня на месте.

— Постой.

— Ай, пусти! Ай!

Его хватка слабеет, но руку он не убирает, смотрит мне в глаза и легонько другой рукой распахивает кардиган на моем плече.

— Он снова к тебе прикасался?! Он снова тебя тронул?! Чего ты молчишь?!

Громов злобно щурит глаза, приподнимая мое лицо за подбородок, чтобы я смотрела в его глаза.

— Он не трогал меня.

— Последствия твоего случайного падения столько бы не держались. Послушай меня сюда! Хочешь меня ненавидеть, пожалуйста, я тебе не запрещаю. Но стоять и смотреть в стороне я не буду. Ты для меня не чужой человек, так просто я это не оставлю!

И вот тут мне стало страшно, его взгляд, его голос, в его глазах так и читалось «убить».

— Я тебя просто ненавижу! Себя ненавижу, за то, что полюбила тебя.

— Нет, милая, это не ненависть, это другое.

— Пошел к черту! Никогда не могла подумать что ты такой бесчувственный. Не приближайся больше ко мне, или я заявлю о том, что ты меня преследуешь.

Громов смотрел в мои заплаканные глаза и ничего не говорил, да и больше слов никаких не нужно было говорить, все и так понятно, ему стыдно, понимает что он сделал, он лишь стоял и тяжело дышал.

— Я больше не хочу помнить что в моей жизни был такой человек, по фамилии Громов. Пора попрощаться навсегда с прошлым и сделать шаг в будущее.

— С кем собралась строить будущее? Со своим водителем? Ты же не сможешь… Я же чувствую что ты любишь меня до сих пор, разве я не прав?

— Ты умер для меня в ту самую страшную минуту, когда я узнала правду. Умер так же, как и наш ребёнок… Прощай.

12 глава. Откровенный разговор

Мне понадобилось немалое усилие, чтобы переступить порог этого дома. Надо же, за это время здесь совершенно ничего не изменилось. Словно за все эти годы, время неподвижно остановилось в этих стенах. Целых пять лет я не решалась сюда приехать, хотя, по сути, это дом моих родителей, я здесь росла и жила долгое время, но это чужое для меня место, от которого веет холодом как в самой ледяной пустыне.

— Ну здравствуй, дом, милый дом..

Это место, всегда таким было и таковым останется. Прикрываю глаза, от тяжести болезненных воспоминаний. Сколько же хранят в себе стены этого холла моей неутешной боли. Сколько в этом особняке было пролито горьких слез, сколько оскорбительных слов и унижений хранит в себе антикварный, эксклюзивный интерьер. Шаг. Один неуверенный шаг, за которым следует другой. Медленно присаживаюсь на нижнюю ступень лестницы, отчужденно закрывая ладонями тяжелые глаза. Как сейчас помню, как я спускалась словно окрыленный ангел по этой самой лестнице в любимом платье, a чуть правее, возле самой входной двери стоял Громов. Мой самый родной и любимый мужчина. Смерив стеклянными глазами дверной проем, попыталась как можно глубже выдохнуть.

— Как же ты смог так безжалостно пустить свои ядовитые корни в мою хрупкую душу, которые терзают меня уже на протяжении пяти долгих лет?

Тихо произношу в пустоту и холодными пальчиками, быстро смахиваю проступивший небольшой ручеек выжигающих моё бледное лицо слез.

— Ульяна?!

От резкого тона, я убрала руки с лица и заглянула в удивленные глаза отца.

— Здравствуй, не ожидал меня здесь увидеть?

Хмыкнув носом, я гордо встала со ступенек.

— Честно говоря, твой визит домой, совершенно неожиданный, неужели так соскучилась?

— Может, для приличия родную дочь пригласишь войти.

— Проходи дочь, матери пока нет, придётся разговаривать только со мной, ты же ведь не просто так пришла сюда спустя пять лет.

Папа махнул рукой в сторону гостиной, приглашая меня пройти в комнату, а я пошла следом, когда я вошла, отец как всегда уселся на свое место, могущественно располагаясь на мягком диване.

— Где же твоя жена? Что же ты за ней не следишь, не переживаешь о её местонахождении? Мало ли где она, подруг у неё нет, а вот любовники в её возрасте.

Я не понимаю своих чувств внутри, которые клокочат как самое топкое болото. Но я намеренно задеваю мать. Даже если в нашем браке с Игорем и не было любви, но узнать, и видеть собственными глазами своего законного мужа со своей же родной матерью в такой пикантный момент, от воспоминания этого зрелища, горло сковывает тошнотворным спазмом, лишняя право спокойно дышать.

— Дочь, мы не виделись пять лет, ты вычеркнула нас из своей жизни, а сейчас ты заявляешься сюда и дерзишь с порога?! Прикрой свой рот! И не смей говорить такие вещи в сторону матери!

— Ну прости, папенька, как я могу наговаривать на эту святую женщину.

Закинув изящную ногу на ногу, я обыденно увернулась в сторону окна, но как по мгновению волшебной палочки, я услышала противный звук шпилек, который отчётливо отдавал звучным эхом по дорогому паркету.

— Любимый…. Ой, ну надо же, какие у нас незваные гости.

Слащаво пропевая, умело натягивает на свое лицо саркастическую ухмылку и как ни в чем не бывало, подходит к отцу, изящно присаживается с ним рядом и целует отца в щеку. Мерзость. Перед глазами лишь стоит словно огромный билборд картинка, как совсем недавно, её губы целовали моего мужа. Она пристально смотрит с великой надменностью в мои глаза и довольно ухмыляется.

— Чем обязаны, спустя столько лет?

— Что же ты маменька не интересуешься где твой любимый Игорек? М? Я думала ты будешь рада если мы приедем вдвоем? Хотя… Ты была бы более счастлива если бы он приехал один, верно?

Вижу как кожа на её лице приобрела нездоровый вид. Злится. Мать напрягается как гитарная струна от моего уничтожающего взгляда, а затем слегка отсаживается от отца, явно ожидая моих дальнейших слов. Только сейчас я замечаю реакцию отца, его глаза темнеют, а взгляд до ужаса пугающий, будто передо мной сидит одержимый человек.

— Почему так смотришь на мать?! К чему эти намеки?!

— Как? Как я смотрю на твою жену? Довольно с восхищением, я всегда удивляюсь её поведению и отношением, но я пришла сюда не разговаривать о моральной стороне твоей жены.

— Я не понимаю вообще ни черта! Объясни нормально! Что ты ходишь вокруг да около!

Отец на взводе, нервно сжимает пальцы в кулаки и яро искажает лицо в недовольной гримасе. Я не собираюсь медлить, говорю все как есть.

— Я приняла решение развестись с Игорем.

— Что?! С чего вдруг ты принимаешь такие решения?! Игорь любит и боготворит тебя, да благодаря ему, весь мир у твоих ног! Даже не смей! Я не дам согласие на этот развод!

— Да, так любит, что сегодня при мне имел свою очередную шлюшку на столе в собственном кабинете, это любовь?

Говоря все эти слова я не смотрела в глаза отцу, я цинично истязала холодными глазами мать, которая от испуга и брошенных мною слов уже нервно теребила свой деловой костюм. Впервые на её лице вижу такие неподдельные эмоции. Конечно она боится, если отец узнает обо всем что происходит у него под носом, вышвырнет её из дома без копейки, отберет все, даже её фонд, отец не из тех, кто прощает предательство. Да и как показала сегодня ситуация в офисе, Игорю она тоже не особо то и нужна.

— Никакого развода не будет! Все стерпишь! Поняла! Он мужчина, и вообще, в этом есть и твоя вина, раз твой мужик пошёл налево!

Отец заводится ещё больше, встаёт и подходит ко мне. Несмотря на колющую и ноющую боль в рёбрах, которая отдавала мелким импульсами и била по всему телу ледяными льдинками града, чуть поморщившись, я гордо расправив плечи встаю, одаривая отца проникновенным взглядом.

— Знаешь папа, я не пришла спрашивать твоего разрешения, я пришла напросто сообщить о своем решении, чтобы для вас это не стало потом сюрпризом.

— Значит так, разведешься ты с ним только через мой труп, я не собираюсь из-за тебя терять налаженные и выстроенные корпорации которые приносит колоссальный доход, между прочим, для твоих же хотелок, поняла?!

Отец рычит как самый настоящий зверь, до боли хватает моё запястье, дергая меня на себя.

— Ты меня вообще слышишь? Я развожусь. Мне плевать на твой совместный с ним бизнес.

Я не кричала и не истерила, но я разговаривала с отцом на одной волне. Мой тон был такой же суровый и беспрекословный. Хватит! Моему терпению тоже пришел конец. Однажды я уже совершила страшную ошибку, из-за глупой обиды, самолично разрушила свою жизнь, пора уже придти в себя наконец.

— Значит так, возвращаешься сейчас к мужу и делаешь вид что ты ничего не видела, не было никакой измены, продолжаешь строить из себя примерную и послушную жену!

— Мне плевать на его измену, пусть хоть днями не вылазит из под своих шлюх, но терпеть его побои, я не собираюсь больше!

— Бьет, значит любит, так живет большая половина населения, но ты, дорогая, ко всему еще и обеспечена всем.

Выдавила из себя надменная стерва, которая лишь сейчас с упоением наблюдала за нашим разговором с отцом.

— Я все сказал!

— Я услышала, обоих!

От услышанного, с моего алого лица, моментально схлынула кровь до последней капли, и болезненно закружилась голова.

— Возвращайся к мужу, он не заслуживает такого к себе отношения!

— Вернуться? Может мне еще в ножки ему кланяться?

— Такому мужу и не грех в ноги упасть.

Хотелось сейчас все высказать, открыть глаза отцу на змею которую он пригрел на своей шее. Что собственно говоря я и делаю, терпеть это отношение в свой адрес я не собираюсь.

— В ноги упасть?! Или все же встать на колени?! M, мама?! Поделись своим жизненным опытом, как это, спать за спиной собственного мужа и собственной дочери с таким обожаемым Игорьком, ну?! Давай, мы все послушаем!

— Сергей, ты посмотри на что она идёт, лишь бы не разводится, даже чушь какую-то несет про меня и Игоря! Совсем с ума сошла?! Совесть есть у тебя, дрянь? Да он же для меня как сын.

Мать разрывается от удушающего крика, со стороны это выглядит ужасно нелепо, та ещё актриса, она продолжает орать на весь дом, а потом и вовсе, наигранно хватается за сердце, театрально задыхаясь словно от внезапного сердечного приступа.

— Сергей! Плохо… Сердце… Посмотри до чего она меня довела!

— Вероника?!

Эта ситуация которая разворачивалась на моих глазах, сейчас лишь только вызывала во мне беспрерывный смех, мать устало откидывается на спинку кресла, всё также хватаясь за сердце, отец как сумасшедший суматошно суетится вокруг неё, стараясь облегчить наигранные страдания матери, а я понимаю что делать здесь мне больше нечего, глупо вообще было сюда приходить.

— Переигрываешь, мама.

— Как ты смеешь?! Сергей?!

Жалобно стонет, пытаясь выдавить из себя хотя бы одну слезинку.

— Что ты стоишь?! Вызывай скорую, матери плохо! Воспитали на свою голову бездушную эгоистку.

— Она хоть раз тебе вообще жаловалась на сердце? Меньше скакать на члене моего мужа нужно! засеки время, если в течение двух минут её состояние не улучшится, то дай нитроглицерин, пусть его положил под язык, ей не привыкать к этому.

У меня не было желания даже попрощаться, я так и ушла по-английски, какая же у меня была боль внутри, мне кажется мое сердце тлело с каждой секундой все больше и больше. Морщась от небольшой боли в ребре, все же поспешила поскорее выйти на улицу и чуть ли не бегом пересекла двор.

— Ульян? От кого так бежишь? Тебе вообще запрещены такие пробежки.

— Все нормально, Кирилл.

От своей же злости, Кирилл умело попадает под горячую руку. Еще и Громов все названивает, ему то что надо?! Я же вроде по русски все ему сказала. Нет же, мы же слов не понимаем! Телефон уже разрывается от звонков, 18 пропущенных, которые не прекращаются. На какое-то мгновенье телефон утих, но следом за звонками последовали CMC.

«Возьми эту чертову трубку!»

Просматриваю смс и блокирую телефон, как следом поступает новая.

«Ты можешь ответить?! Что за детский сад?! He поднимешь трубку, я сейчас тебя по GPS найду, приеду и заберу!»

Решила ответить, достал своими смс, поговорю так может хоть отвяжется.

— «Я как-то непонятно выразилась?! Минута! У тебя ровно одна минута! Не уложишься, твои проблемы!»

— «Где ты сейчас находишься?!»

Невольно головой принялась крутить по сторонам, на какой-то миг я уже хотела попросить его приехать сюда и забрать поскорее от всех, увезти куда нибудь далеко далеко, я понимала что глупо на него злиться, не он же виновен в аварии и потере ребёнка, но вот то что столько лет молчал, от этого неконтролируемого чувства злости, снова моя гордость моментально взлетела до небес.

— «Не важно! Тебя не должно это волновать!»

— «Девочка моя, послушай, сейчас поезжай домой, быстро собирай свои и Юлины вещи. Поняла меня?»

— «Я не нуждаюсь в твоей опеке, оставь меня уже в покое, сколько можно бегать как прислужливый пес по моим следам?!»

— «Больше я тебя не оставлю, как бы ты этого не хотела! А сейчас, сделай так, как я тебе говорю! Ты меня поняла?»

— «Не поняла! Не звони мне больше, Громов!»

Скинув звонок, я не думая, безжалостно со всего маху разбиваю телефон об асфальт, а в добавок, острой шпилькой, решительно продавливаю стекло экрана, который крошится на моих глазах, рассыпаясь на мелкие частицы.

— Может в аптеку заедем? Ты ужасно заведенная.

Зыркнув на Кирилла озлобленными глазами, я села в машину, через несколько секунд, Кирилл сделал тоже самое.

— Извини… Отвези меня на Байкальскую.

— А там что?

— Увидишь…

13 глава. Арест

Старое, слегка обшарпанное здание, которое величественно расположилось на огромной территории, вызывало какой-то внутренний страх. После вручения подарков детям, Ирина Левоновна сразу же провела для меня небольшую экскурсию, пока я бродила по длинным коридорам, почти от каждого ловила на себе недовольные взгляды работников интерната. Они явно были не в восторге от моего здесь появления, в отличие от довольных детей, которые светились от счастья и изобилия новых игрушек.

— Ульяна, не обращайте внимания, здесь люди работают за копейки, для них визиты наших потенциальных спонсоров всегда проходят в таком духе, извините.

— Ничего

Конечно немного было не по себе, такое ощущение, что я приехала отобрать у них эти самые копейки. А с другой стороны, как бы я вела себя на их месте, приехала какая-то фифа на дорогой тачке, в брендовой одежде, которая стоит как их полугодовая зарплата и ходит перед ними демонстрируя свой высокий статус.

— Ульяночка, я не знаю как вас благодарить, мы же только рассчитывали на вашу небольшую финансовую помощь, а здесь, целый компьютерный класс, о котором мы и мечтать не могли. Спасибо вам.

— Это не мне спасибо, а моему мужу.

— У вас замечательный муж, не каждый будет так значительно помогать чужим детям, поблагодарите его лично от меня.

— Да уж, мне очень повезло с мужем.

Рядом со мной с увлеченным видом ходит Кирилл, разговаривая с женщиной, я иногда бросала свой взор на него. При виде детишек, он совсем другой, более искрений и расслабленный, а его черты лица становятся ещё мягче. Я передаю ему в руки все рисунки и поделки, полученные от деток в знак благодарности и снова обращаюсь к директору.

— Ирина Леоновна, меня настораживает ремонт в вашем интернате, когда у вас последний раз делали капитальный ремонт, у вас стены практически разваливаются.

Я смотрю на обшарпанные стены и прихожу в ужас, наверняка высокопоставленные чиновники как обычно решили заработать на сиротах, положили не малую сумму себе в карман, а здесь, для виду замазали кое-как все на скорую руку, чтобы хоть немного привести учреждение в божеский вид.

— Ой милая, сколько я уже билась с министерством, каждый раз обещают что примут меры, но так все и остается как есть, каждый год одно и тоже, нет финансирования.

— Ирина Леоновна, я вас попрошу, составить подробную смету сколько вам понадобится денег на то, чтобы облагородить это здание. А потом, пришлите документы мне на почту.

— Ульяночка, ну вы что? Мы и так не ожидали такой помощи, а здесь ещё и капитальный ремонт.

— Ирина Леоновна, у меня есть возможность помочь нуждающимся детям, поэтому, я жду смету, a сейчас нам уже пора, извините.

— Да конечно, я все понимаю, пойдемте, я вас провожу.

Пересекая длинный обшарпанный коридор, мы оказались на крыльце здания, накинув на глаза солнцезащитные очки, в стороне на скамейке возле небольшого ветвистого дерева, я увидела маленькую девочку, не знаю почему, но она словно невидимой силой приковала к себе все моё внимание.

— Ирина Леоновна, а что это за девочка там сидит?

Ирина Леоновна тяжело вздыхает и присаживается на скамейку.

— Ох, там очень тяжелый случай, это Машенька, она совершенно ни с кем не идёт на контакт, никого к себе не подпускает.

Я засмотрелась на девочку, но из раздумий меня вывел спокойный тон Ирины Леоновны.

— Ульяна?

— Почему? Как она оказалась к вас?

— Шесть лет назад она попала к нам в детский дом, жила с родителями, они погибли, ее бабушке не дали опекунство, поэтому, она здесь, как бы мы не пытались, никто так и не смог наладить с ней контакт.

— Можно мне к ней подойти?

— Попробуйте, но… Я не думаю что у вас получится с ней поговорить.

Я не знаю, какой силой меня тянуло к этой малышке, но я как завороженная летела на невидимых крыльях к этому самому дереву. Когда я подошла, девочка всё также сидела и продолжала рисовать что-то в своем блокнотике не обращая на меня никакого внимания, бесшумно я присела с ней рядом, заглядывая в её небольшие рисунки.

— Красивый рисунок, только я бы немножко его подправила, ты же рисуешь единорога, но у него не такой рог, он со спиральными бороздками, а у тебя прямой. Разрешишь мне тебе помочь?

— Я сама могу дорисовать, мне не нужна ничья помощь.

Фыркнув на меня, малышка стала незамедлительно карандашом исправлять свой рисунок.

— Ты молодец что решаешь все делать сама, самостоятельность, Это очень хорошее качество, особенно у маленьких принцесс.

Малышка все так же сидела словно в своем маленьком мире и возюкала простым карандашом по небольшому листу бумаги.

— А почему ты не рисуешь цветными карандашами, мне кажется, так рисунок у тебя получится более красочный.

— Я знаю… И тогда бы радуга была разноцветная, а не одним серым цветом. У меня был набор карандашей, но старшие девочки его у меня отобрали, сказали, что мне мелкой и одного серого карандаша хватит.

— А знаешь, у меня кое что есть.

Малышка наконец-то поднимает на меня свои огромные глазки, а меня словно током бьёт. Мои руки сами тянутся к тонкой оправе на очках, снимая их с глаз, я пристально всматриваюсь в ангельское личико. Такая красивая девочка, я тоже всегда мечтала о дочери, но это оказалось несбыточной мечтой. Ведь у нас тоже сейчас могла быть с Германом такая малышка. На душе становится так горько, словно её стягивают прочными канатами.

— Так, что у тебя есть?

— Сейчас.

Мягко улыбаюсь и подзываю к себе Кирилла, который держал не только мои рисунки и подаренные поделки от детей, но и мою сумку, резко вспоминаю что у меня где-то завалялся Юлькин небольшой набор гелевых ручек с блёстками, беру сумочку в руки и начинаю копошиться в её содержимом, и вот он, небольшой набор уже красуется в моих руках.

— Когда я была маленькая, обожала рисовать именно ими, блесточки очень красиво переливаются на солнце, попробуй.

— Aaax!

Девочка восторженно ахает, не отрывая взгляда от пачки с ручками, словно в моих руках находится самая ценная вещь на планете, которую она только видела в своей жизни.

— Возьми их и никому не показывай, это будет наш с тобой секрет, ладно?

— Они мои? Правда? И их никто у меня не заберет?

Схватив эту коробочку, Машенька со всей силы прижала её к своей груди.

— Они твои, а если у тебя их кто нибудь отберет, я привезу тебе ещё, я подарю тебе самый огромный набор который только есть в магазине, а ты пообещай что будешь всегда улыбаться, у тебя очень красивая улыбка, и кстати, у тебя такие же ямочки как и у меня, смотри.

Увернув немного голову я специально широко улыбаюсь и демонстрирую свои глубокие ямочки на щеках, малышка смотрит неотрывно на моё лицо и также улыбается в ответ.

— Ты красивая, как принцесса, ты приедешь ещё сюда? Ко мне приедешь?

— Ты правда хочешь чтобы я приехала к тебе?

— Ты мне нравишься, ты очень хорошая, ты не злая, как наша воспитательница.

Совершенно неожиданно для меня, девочка крепко обнимает меня за шею, а меня всю перетряхивает, я не знаю что со мной происходит, несколько секунд я сижу и не знаю как на это реагировать, но мои руки сами тянутся также в ответ обнять малышку и прижать её к себе. Внезапно, на себе я чувствую пристальный взгляд, медленно поворачиваю голову, Кирилл с едва уловимой улыбкой наблюдает за нами, на душе становится так тепло, что я невольно улыбнулась ему.

— Ульян, нам уже пора, ты сама говорила что ненадолго сюда заехала, едем?

— Да, конечно, поедем, иди в машину, я сейчас.

Кирилл послушно забирает мою сумку и направляется к машине, проходя мимо крыльца детского дома, он прощается с Ириной Леоновной и скрывается за огромными кованными воротами. Видимо понимая что я уже собираюсь уходить, Маша сама от меня отстраняется, а напоследок, целует меня в щечку.

— Я буду тебя очень ждать.

— Я обязательно ещё к тебе приеду.

Малышка полностью довольна моими словами, с огромным восторгом разворачивает пачку гелевых ручек и увлечённо принимается рисовать новый рисунок, нехотя встаю, ещё раз осматриваю с ног до головы малышку и направляюсь к выходу, где меня перехватывает Ирина Леоновна.

— Ульяна я даже не знаю что сейчас вам сказать, вот так просто она вас к себе подпустила? Ну это же что-то немыслимое, о чем вы разговаривали с ней, если не секрет.

— О своём, о девичьем. Ирина Леоновна, я вас очень попрошу, присмотрите за этой малышкой, она очень любит рисовать, а старшие девочки у неё забирают карандаши, считайте это моей личной просьбой.

Ирина Леоновна положительно кивает и прощается со мной, а я направляюсь к ждавшему меня Кириллу, сажусь в машину и прошу его как можно быстрее отвезти меня домой. Через минут тридцать, я уже переступила порог дома, а ко мне навстречу вылетел нервный и дерганый Игорь.

— Ульяна, наконец-то! Где тебя носит?!

— Меня не носят, я сама хожу на своих двоих, неужели ты волновался за свою женушку?

— Где ты была? Я звонил и писал, почему ты не брала трубку?

— Не имела великого желания с тобой разговаривать.

Я разговаривала с ним на ходу, даже не останавливалась, а он шел за мной следом и доставал своими вопросами. Оказавшись в спальне, я быстро достала из шкафа свой чемодан наполняя его своими многочисленными вещами, я даже их не снимала с вешалок, бросала все что попадалось под руку.

— Что ты делаешь?!

— Не видно? Глаза протри, я собираю вещи.

— Зачем?! Зачем ты собираешь свои вещи, это твой дом и останешься ты здесь!

— Я ухожу, Игорь, или ты думал после всего того что ты сделал со мной, и на моих глазах, мы будем жить долго и счастливо?

Он подлетел и резко дернул мой локоть, разворачивая меня к себе лицом, болезненно сжимая до боли мою кожу, я ничего не чувствовала, не было ни страха, ни боли, была лишь ненависть. Ненависть к тому, кто наконец показал свое истинное лицо.

— К нему?! Ты собралась к нему?! Ааа… Сука! Какой же я блять дурак! Ты искала повод и ты его нашла?

— Нет, не к нему. Я ухожу от тебя, просто потому, что так больше невыносимо жить, я не люблю тебя Игорь, и уже не полюблю никогда, пойми ты это наконец.

— Ты никуда не пойдешь!

Сжимая мою руку до красных отметин, он злобно цедил каждое слово сквозь зубы.

— Еще тебе информация, я подаю на развод.

— Развод?! Развод захотела?! Забудь, ты его не получишь!

От неконтролируемой злобы, вены на его шее вздулись, а глаза запылали ядовитой яростью.

— Поверь мне, дорогой, я его получу, любой ценой.

— Только через мой труп!

Игорь озлобленно поджав губы, притянул меня к себе ещё ближе, его острые как лезвия скулы сейчас грезят пройтись по мне насквозь.

— Тогда заказывай себе панихиду, потому что разводу быть.

— Даже и не меч…

Он поднял вторую свою руку и видимо хотел нанести мне удар, но его вовремя остановили. Довести до конца свое рукоприкладство ему не дал звонок в дверь, мне стало немного не по себе, он ушел, да и я решила спуститься, посмотреть что там происходит. На пороге нашего дома стоял Громов с огромной черной папкой в руках, а рядом с ним, еще пару человек в полицейской форме.

— Добрый вечер, Игорь Аркадьевич, майор полиции, Громов Герман Александрович.

Герман отдал честь и достал из кармана удостоверение сотрудника полиции, протягивая его в развёрнутом виде прямо перед лицом Игоря.

— Что за цирк? Что ты вообще здесь делаешь?

— Игорь Аркадьевич, я при исполнении, не стоит «тыкать» сотруднику правоохранительных органов, вы задержаны.

— На каком основании?

Игорь цинично скалится и скрестив руки на груди, насмешливым взглядом одаривает Германа.

— Вы обвиняетесь в мошенничестве, совершенное в крупном размере, вам грозит, лишение свободы на срок от двух до семи лет, а также, по вновь открывшимся обстоятельствам, на вас будет заново возбуждено уголовное дело, за угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, статья 119, УК РФ.

Герман, вел себя очень уверено. Мужественный, решительный, смелый, отважный, никогда я не видела его в работе. Смотрела и не могла увести глаза. Внутри предательски что-то затрепетало, и меня пронзило странное, давно забытое чувство.

— Проследуйте в отделение, если вам нужен адвокат, вам его предоставят, увести задержанного.

Люди в форме нацепили наручники на Игоря и сообщили Герману что увозят его в отделение. Он пытался конечно отчаянно материться и забрасывать угрозами сотрудников полиции, но бессмысленные угрозы летели в пустоту, от осознания произошедшего, я начинала понимать, что возможно наконец-то мой кошмар вот-вот закончится, избавляя мою жизнь от Игоря.

— Соболевская, ты собрана?

Герман подошел к ошарашенной мне и тыльной стороной своей ладони провел по моей щеке.

— Что происходит?

— Сейчас, без всяких твоих многомиллионных вопросов, просто молча собираешь вещи свои и ребенка, без истерик едешь ко мне, там и поговорим, поняла?

— Я не могу поехать к тебе, Кирилл меня отвезет в гостиницу, на крайний…

Вздрагиваю, когда суровый тон Германа меня нагло перебивает.

— Блять! Когда же закончится твое упрямство?! Твой Кирилл, сейчас поедет с моими пацанами в отдел, У него взяли не все показания.

— Ладно, значит я вызову такси и поеду сама в гостиницу, но не к тебе, Громов.

— Не поедешь добровольно, увезу силой.

Я все также смотрела его глаза и не моргала, казалось, я даже не дышала, Герман приближается ко мне максимально вплотную, трепетно обнимая по мои плечи.

— Ульяш, я прошу тебя… Я больше не оставлю тебя одну, пойми ты это уже и вбей в свою красивую головушку. Малыш, сделай так, как я тебя прошу, пожалуйста, а потом ты поедешь ко мне, ты меня поняла?

— Хорошо.

Я вся полностью дрожала, и поддавшись внезапному порыву, крепко обняла Германа за талию, уткнувшись своим носиком в его шею, я прижималась к нему как можно ближе, растворяясь в этих давно забытых объятиях, в ответ, он лишь сильнее принимал меня к своей груди.

— Не дрожи так, я рядом, слышишь?

— Не смотря на все что между нами произошло, у меня совершенно не получается тебе сопротивляться.

Чуть отстранившись от него, подняла свои стеклянные глаза на уровне глаз Германа, его пальцы нежно гладили мои скулы, стояла настолько к нему близко, что отчетливо ощущала запах его парфюма, хвойный, немного терпкий и дурманящий, и в тоже время, такой забытый для меня. Я трепетно поцеловала его в щетинистую щёку, а он обнял меня и с любовью, поцеловал мои дрожащие губы.

— Беги моя маленькая, я тебя жду, у тебя десять минут.

14 глава. Начало?

Зайдя в квартиру Германа, нас встретил маленький, ошарашенный лупоглазик, который мягко говоря был в шоке от нашего внезапного появления. Да и я сама не понимала, как? Как сейчас объяснить маленькому ребенку, зачем и почему совершенно чужой человек, практический посреди ночи, заявился к нему домой. Как же неловко. Макс пристально рассматривает сначала Германа, а потом переводит язвительный взгляд на меня.

— Нормально ты так на работу отъехал на пару часов.

— Привез тебе компанию, чтобы скрасить твой как ты выражаешься, нудный вечер.

Герман произносит с улыбкой на лице, ставит мой чемодан в сторону и помогает мне снять куртку.

— Не, я конечно не против таааакой компашки, но ты уверен что ей понравится то лего собирать? Возраст то у неё уже не тот.

Скрестив руки на груди, Макс ехидно мне подмигивает. Хотела я уже ответить, но меня нагло отталкивают в сторону, Герман быстро реагирует и ловит меня рукой за талию, если бы не его реакция, я бы уже скорее всего свалилась с ног.

— Да щяз! Будет она с тобой лего собирать, в ее возрасте уже надо спицы по углам с нитками собирать, а я не против.

Юлька, насупившись как бурундук, не дожидаясь ответа Макса, резко дергает его за руку, начиная крепко её трясти, таким образом с ним здороваясь.

— Она мне в саду жизни не дает, теперь ещё и тут кошмарить будет? Ладно, проходите.

Юлька и Макс быстро скрылись за дверью гостиной, а я присела на небольшой пуфик, чтобы снять свои шпильки, я только хотела расстегнуть ремешок, как мои руки перехватил Герман.

— Отвыкай делать все сама, да и так резко наклоняться тебе нельзя, когда у тебя следующая операция?

— Через пару месяцев. Громов, я как-то справлялась без твоей помощи, я же не босая ходила по улицам, могу и сейчас сама снять туфли.

Герман нежно гладит мою лодыжку, а затем умело расстегивает тоненький кожаный ремешок и снимает одну туфлю. Жар его ладоней мгновенно опалил кожу моих изящных ножек, нагло ухмыльнувшись, рука Германа стала подниматься от лодыжки к моей коленке. Мамочки…. Что он вытворяет?! Мне так неловко и одновременно приятно, что от таких поглаживаний, я попкой вжимаюсь в этот самый пуфик. Громова забавляет моя реакция, а его настырные руки уже поддели подол моего платья и сжимали упругие ягодицы.

— Соболевская, я конечно все понимаю, туфли огонь, да и в них ты выглядишь ещё более ахуеннее, но щеголять на такой длине ты будешь только после того, как мне Жека скажет что ты восстановилась полностью, а не частично, поняла?

— Не знала что ты такой ценитель Jimmy Choo, хочешь, могу дать поносить?

— Не мой фасончик, да, и если я их на себя напялю, в больнице меня навещать будешь ты.

Как же я скучала по нашему с ним нормальному общению. Без склок и истерик, вот так, искренне, хотя я сама виновата, сама его не подпускала к себе. Герман быстро убирает руки от моей попки и снимает другую туфлю, помогает мне встать на ноги, мягко целует мой висок и указывает пройди в комнату.

— Пойдём, чувствуй себя как дома.

— Как дома?

— Как дома… Теперь он здесь. Давай, резче передвигай своими стройными ножками.

Гер нагло шлепнул меня по попке, а затем мы преодолели небольшую прихожую. Оказавшись в гостиной, я принялась внимательно её изучать. Да, эта квартира намного больше его прошлой, эмоционально, здесь находиться комфортнее, нет этих удушающих воспоминаний, которые сжирают изнутри. Довольно стильный и современный интерьер, a главное, квартира очень уютная. Всегда думала, если мужчина живет один, вокруг него царит хаус и беспорядок, но нет, здесь было все на своих местах.

— Макс, ну как вы тут?

На огромном угловом диване, в раскорячку в интересной позе отдыхал Тим. Спал настолько сладко, что казалось даже рота солдат не разбудит это человека. Герман, посмотрел на спящего брата, скрестил руки на груди и исподлобья с усмешкой посмотрел на сына.

— Нормально, только Тима вырубило сразу, так себе из него надзиратель.

Макс незамедлительно повторил позу своего отца, со скрещенными руками, уперся об спинку дивана и перевел свой кокетливый взгляд на меня. Вот же, будущий обольститель, весь в папочку.

— Так как он сладко спит, можно было и пол квартиры вынести.

— Понятно, вырубило спящую красавицу, сын, возьми Юлю и идите в детскую.

Макс отталкивается от дивана и послушно кивает, хватает Юльку за руку и пытается увести её, но моя ворчуниха решила показать свои правила поведения в новом месте.

— Так, подождите! А есть? Нас что, по приезду кормить не будут? А чай? Даже чаем не напоЮт?

Господи, у этой маленькой девочки, не желудок, там чёрная дыра, иначе как объяснить тот факт что она постоянно что-то хомячит. Герман лишь хрипло смеется в голос, а потом слегка откашливается, прочищая горло.

— Ты голодна?

— Да, я не лягу спать голодной!

Бурчит и отталкивает Макса немного в сторону.

— Ты ела полчаса назад, поешь позже. Иди в комнату.

— Это издевательство над ребенком, ты меня моришь голодом!

Уперев руки в бока, эта маленькая «обжорка» насупила свой маленький носик и обиженно надула свои губки. Ну ей Богу, будто её не кормили год.

— Еще одно слово, и…

— Так, брейк, Юль, сейчас мы что нибудь сделаем, а ты пока поиграй с Максом.

— Надеюсь, я не умру голодной смертью.

Обращается ко мне, поднимая домиком одну бровку.

— Ступай, маленькая сатана.

Этот надутый бурундук, надув свои щеки и скорчив ну такую жалостливую мину, хватает Макса за руку, да с такой силой, что даже малой немного приофигел, да, правда говорят, голодная женщина-злая женщина, даже если она еще совсем ребенок.

— Извини.

— Достойная дочь своей матери.

Герман лишь ухмыльнулся и сунув руки в карманы брюк, с этой же ухмылкой слегка опустил голову.

— Товарищ грозный полицейский, помолчите, а?

С дурацкой улыбкой на лице проходит мимо меня не отрывая глаз, подходит к своему дивану и рукой пытается растормошить эту «спящую красавицу.»

— Тим, подъем!

— A? Что?

Тим моментально вскакивает с дивана и пытается протереть От внезапного пробуждения свои глаза.

— Дорогой братец. Когда я прошу присмотреть за Максом, это значит смотреть в оба, а не разлеживаться на моем диване.

— Да, твой сын уморит кого хочешь.

— Да, да, прям как его отец.

Тим, который наконец-то меня заметил, мягко говоря был обескуражен, вылупил свои плошки так, что я думала они у него выкатятся к моим ногам. Его явно до глубины души удивило моё здесь нахождение, с дурацкой улыбкой, он заложил руки за голову и откинулся снова на мягкую спинку дивана, внимательно меня рассматривая, а мне становится ещё более некомфортно, изучает меня как лягушку под микроскопическим стеклом.

— Ниче се… Расскажете как вновь оказались вместе?

— Подъем говорю!

Герман сразу же хлопает брата по плечу, а тот так и лежит в раскорячку, даже и не дрогнул, лишь сильнее соскалил довольную гримасу.

— Ульяш, иди пока найди что нибудь в холодильнике и покорми свою дочь.

Обращается ко мне.

— Как скажешь, товарищ полицай.

— Прекращай уже.

Я лишь подняла руки в знак капитуляции и состроила милую моську, Громов кивком показывает куда мне идти, по всей видимости там находится его кухня. Положительно киваю, разворачиваюсь и иду в указанную мне комнату, но краем уха слышу разговор братьев.

— А вы вообще чего вместе?

— Поживет пока у меня.

— Ндааа? Да что ты говоришь… Сама согласилась, или припугнул пистолетом?

Сказал так громко и растянуто, что с моих губ слетел задорный смешок.

— Ты имеешь что-то против?

— Да как бы я посмел. Чет мне кажется, не сильно ты её и уламывал, глядя на неё, она рада находится здесь, м, братец? Запри и не выпускай её, а лучше, решетки на окнах организуй.

— Думаешь сбежит?

— Больно упертая и упрямая.

Замедлив шаг, я слегка притормозила, нет, ну это наглость, разговаривают так, будто меня вообще здесь нет. Через плечо, плавно поворачиваюсь к обоим, встречаясь с их похожими как две капли воды ухмылками.

— Что-то ещё хотите обсудить обо мне при мне же?

— Не навернись.

— Там порог.

Произносят друг за другом.

— Что?

Понимая что они больше не собираются меня обсуждать, набираю шаг, но под этим пристальным взглядом, я естественно слушая их в пол силы, чуть не навернулась об этот самый порожек, который торчал на полу, вот бы зрелище было.

— Видимо, она сильно по тебе соскучилась… Вон, глаз не сводит, вы это, аккуратнее, а то от таких гляделок ещё шею свернет.

— Я все слышу!

Все прекрасно слышав я крикнула уже находясь на просторной кухне.

— Так, а я и не говорил шепотом!

Ответ Тима, долго не заставил себя ждать, он так же крикнул мне в ответ из гостиной.

— Дурак.

Приоткрыв дверь холодильника Германа, я была немного шокирована, одни полуфабрикаты, контейнеры с каким-то пюре и котлетами, какая-то пицца как мне показалось двухдневной свежести. Вот и как он ребёнка своего кормит? Хорошо хоть были яйца с молоком, нашла колбасу которая лежала и загорала, какие-то посохшие усы таракана. Ладно, шучу, это был укроп. Быстро замешала жидкую смесь из яиц, молока и колбасы, а затем вылила все на сковородку. Пока пекся омлет, я так же нашла свежие овощи, быстро настругала салат и когда ароматный и аппетитный омлет был готов, позвала всех за стол. Набив свои маленькие животы до верху, Юля и Макс решили больше не терроризировать этот белый свет и отправились по комнатам. Время уже было позднее, поэтому, мелочь на удивление вырубилась моментально.

— Ладно, спасибо за ужин, но мне уже пора, дома жена ждет, а вы тут это, общайтесь.

Проводив Тима, мы так и остались сидеть в тишине. Герман любезно сам убрал после ужина всю посуду, а потом сделал две кружки ароматного чая. Сначала мы сидели и наслаждались напитком в тишине, но как всегда, кто-то да должен нарушить молчании.

— Ты так и не объяснил мне, почему и за что арестовали Игоря?

— Зотов подозревается в многочисленных махинациях, да и не только, я же говорил тебе, ты его совсем не знаешь.

Удобно устроившись на стуле, Герман попивал мелкими глотками ароматный черный чай без сахара, отвечая на мои вопросы, при этом он не сводя с меня глаз, внимательно изучал мимику и эмоции на моем лице. Вот что он там хочет увидеть? Моё сожаление или безразличие на сказанные им же слова? Конечно во мне пылало безразличие. Вся правда о делах Игоря и так была понятна, я же не глупая, я прекрасно понимала откуда берутся огромные деньги, да в таких количествах. Я давно подозревала что он не совсем честно ведёт бизнес, а сейчас, это все лишь подкреплялось словами Германа.

— Он не совсем чисто ведет бизнес, даже тогда когда он играл и попутно вел немного дела отца, уже был не чист на руку.

— Его посадят?

Тихо произношу и замираю. С его то связями, если он смог отделаться после того нападения на Тима пять лет назад, то сейчас, хороший адвокат запросто может снять с него все обвинения, a этого, я боялась больше всего.

— Это решит суд, но думаю, скорее всего ему этого не избежать, какого бы грамотного адвоката он не нанял, не переживай. Плюс ко всему этому, на нем висит тяжкое телесное, ведь я прав?

— Гер, давай не будем.

Опускаю глаза на остывший чай и невинно кусаю губу. Не хочу больше поднимать эту тему. Но и Герман все не унимается.

— Почему ты его покрываешь, я похож на идиота? Ты думаешь я не отличу падение от предумышленного избиения?

Робко поднимаю на него глаза, встречаясь с его обеспокоенным лицом.

— Что ты от меня хочешь услышать? То, что это сделал он? Вот что?

— Я и так знаю что это он тебя отправил в больничку, это бессмысленно отрицать, больше он и пальцем к тебе не прикоснётся, я тебе обещаю.

Виновно опустив голову вниз, придвинула горячий напиток к себе и принялась крутить чашку на блюдце, как будто не могла решить, хочу я его пить или нет.

— Ульяш, тебе нужно срочно с ним развестись.

— До ареста Игоря, я сама хотела это сделать.

— Он на протяжении всей вашей семейной жизни… Как бы тебе сказать то…

Я подняла свои глаза на Германа, он словно колебался, будто не зная как преподнести мне информацию, нервно почесывая указательным пальцем лоб, он все же решил заговорить.

— В общем, посмотри фото, некоторые из них, были сделаны пять лет назад.

Герман вынул из нагрудного кармана куртки стопку с фото. Я взяла многочисленные цветные карточки из рук Германа и лишь на мгновение, мы случайно соприкоснулись руками. Колкий ток проскочил по пальцам от этих тактильных прикосновений, это меня зажгло, меня словно хлестнули оголенным проводом, но я быстро убрала свою руку и стала брезгливо рассматривать фото.

— Откуда у тебя эти фото? Я так понимаю, ты все эти пять лет копал под него?

— Моя проницательная девочка. Только, что-то ты не особо убита горем, женушка.

С великим презрением отбросила эти фото в сторону и подняла свои глаза на Германа.

— Может, потому что мне все равно.

— Ульяш? Вот просто из любопытства, если бы на этих фото был я?

— Скорее всего, тебя бы уже отпевали, товарищ следователь.

Он довольно улыбается, а я улыбаюсь в ответ. Ну что сказать, дура ты Соболевская. Вот что я несу? Главное почему? Неужели это реально ревность, да кого я обманываю, конечно, это ревность, потому что как я не старалась, он не выходит у меня из головы. Даже сейчас, представляя его с другой, я готова ему глаза выцарапать.

— Раз так, значит еще не все потеряно.

— Мне будет нужна твоя помощь.

— Ты же знаешь, любая с моей стороны. О чем ты хочешь попросить?

Герман моментально принимает сосредоточенный вид лица, серьезно интересуясь.

— Наверняка у тебя есть какой нибудь хороший адвокат.

— Ты серьезно?

— Да, впутывать своих Лондонских я не хочу, так что если есть толковые, я бы хотела с ними обсудить свой бракоразводный процесс.

— Завтра поговорю с одним знакомым, он настоящий профессионал, он на этом деле «собаку съел» так что поможет.

Лишь на минуту повисла гнетущая тишина, но потом Герман сново заговорил.

— Ульяш?

— Что-то ещё хочешь спросить?

— Зачем ты мне соврала?

— Ты о чем?

Непонимающе интересуюсь, делая новый глоток остывшего, сладкого чая.

— Я знаю что Юля не твоя дочь.

— Ну конечно, я же забыла с кем я встречалась.

Опустив взгляд вниз, нервозно продолжила мелкими глотками опустошать чашку, упорно гипнотизируя её край, чтобы не встречаться взглядом с проницательными глубокими глазами Германа. Узнал значит? Чувствую сейчас себя полной идиоткой. Вот действительно, зачем я ему соврала? Что пыталась этим доказать, а ответ был очевиден. Но я не решалась ему об этом сказать.

— Ульяш, посмотри на меня.

Тяжело вздохнув, я подняла свои глаза на Германа.

— Так, зачем?

— Я не знаю Гер, может просто хотела сделать тебе больно, показать что у меня и без тебя все как-то более менее хорошо, не знаю..

— А на самом деле, на самом деле что ты чувствуешь?

— А на самом деле, мне очень плохо, плохо без тебя, все эти пять лет я пыталась заставить забыть тебя, пыталась ненавидеть, но как мне кажется, полюбила тебя ещё с большей силой.

Говоря все это, мой голос предательски дрожит, мне так хочется подойти к нему и обнять его, раствориться полностью в его особенном аромате парфюма. Внутри все сжимается, но я говорю искренне, сколько я пыталась скрывать от него свои чувства, но все тщетно. Громов несколько секунд молчит, а я начинаю паниковать. Вот как я сейчас перед ним выгляжу? Полной идиоткой, которая его отталкивала, хотя на самом деле мне хотелось другого. Хотелось дышать с ним одним воздухом, ловить и ощущать каждое его прикосновение.

— Малышка, я тот ещё мудак, что так глупо поступил с тобой, но, может пора все исправить?

— Прости, но пока я не знаю что тебе ответить..

— Ты не сказала нет, это уже хорошо.

Он аккуратно положил свою руку поверх моей, бросив взгляд на наши руки, я перевернула свою ладошку и сцепилась ею с пальцами Германа, а он нежно принялся большим пальцем поглаживать мои.

— Вернемся к девочке, что с ней будешь делать, когда посадят ее брата? Ты будешь добиваться ее опеки?

— Хоть она и самая большая заноза в моей прекрасной попе, но она и так много чего пережила, сначала смерть родителей, потом переезд в другую страну, новая семья.

Конечно я понимала как Юле тяжело. Когда погибли их с Игорем родители, он сразу же оформил опеку на себя. Она его единственная сестра, родственников у них больше не было. Конечно нам всем изначально было тяжело, первый год жизни, Юля вела себя невыносимо, да и мне было не до неё, самой жить не хотелось. Ей занимались многочисленные няни, которые менялись со скоростью света. Потом, когда я более менее пришла в себя, сама стала налаживать контакт с маленьким ребенком, но выходило так себе.

— Дааа… Ты в придачу, тоже тот ещё стресс для ребенка.

— Эй! Совсем уже?!

Обиженная его словами, я взяла с сахарницы кусочек белого сахара и запустила его в Германа, но этот нахал, как всегда успел увернуться и одним рывком сумел ловко приблизиться ко мне, перехватывая мои запястья, не могу пошевелиться, словно вросла в седушку барного стула, Гер стоит настолько близко, что по позвоночнику пробегает неконтролируемый холод.

— Теряешь сноровку..

Он стоит напротив меня, да так близко, что я чувствую его сбивчивое дыхание, ощущаю его тепло, запах его тела. Он нежно поглаживает большими пальцами мои шрамированные запястья, не разрывая зрительного контакта, он подносит их к своим слегка шершавым рукам, покрывая каждый сантиметр моей нежной кожи. Я даже вдоха не могу сделать, грудь взымается безостановочно, да и меня трясёт всю словно от смертельной лихорадки.

— Почему ты так на меня смотришь?

Герман, опустил одно моё запястье и поднял свою руку на уровне моего лица. Нежно провел большим пальцем по моей щеке, погладил слегка приоткрытые губы и задержался на моем подбородке.

— Я очень по тебе скучал, Соболевская…

Все. Больше слова были абсолютно не нужны. Нам обоим сорвало голову. Подхватив меня на руки, Гер понес меня в свою спальню. Уложив меня как фарфоровую вазу на кровать, он стал покрывать мое лицо горячими поцелуями. Трясущимися руками я хотела помочь ему скорее освободится от преград, но он меня остановил, Гер сам поднялся и быстро стянул с себя вещи, представ передо мной абсолютно голым. А затем, снова набросился на меня. Целуя и покусывая мою шею, Герман страстно облизал пульсирующую венку, а руками стал оголять мою грудь, попутно избавляя меня от платья, оставляя моё тело только в одном нижнем белья. Чередуя поцелуи с легкими покусываниями, сбивчивым и возбужденным дыханием, Гер неторопливо склонился к моему yxy.

— Девочка моя любимая… Мой самый необходимый глоток этого чертового кислорода. Твой запах… Блять! Он сводит меня с ума.

От его нежных покусываний я мучительно сгорала и сходила с ума. Мое тело покрывалось колкими мурашками от каждого его прикосновения, и сдерживаться становилось все более мучительно.

— Громов… Коснись меня… Прошу.

Оторвавшись от моей шейки, Герман спустился плавно к моей груди, облизав один сосок, он дерзко его прикусил, а затем припал ко второму. Одна его рука уже ласкала мой клитор через мокрые трусики, а второй рукой он прижимал меня к себе ещё ближе, так, будто боялся что я могу сейчас исчезнуть из его объятий. С каждой секундой его поцелуи становились все жарче, a мне нестерпимо хотелось ощутить все его тело, ощутить на себе и в себе.

— Тогда в душе, я даже не обратил внимание на твое тату. Почему лилии?

Устремив глаза на моё тату, Герман стал целовать мой расписной рисунок в области ребер.

— Они у меня ассоциируются только с тобой… Глупо, да?

Прекратив поцелуи, Герман навис надо мной, стараясь не налегать на меня всем телом, он оперся обеими руками по сторонам кровати.

— Мило… Значит, ты думала обо мне всё это время, глядя на тату?

— Я никогда не переставала о тебе думать, даже если бы и не набила эти лилии.

— Любимая моя…

Немного опустившись, его горячие губы спустились ближе к моему пульсирующему клитору, облизав его, Гер стал спускаться ниже к дырочке. Не могу… Извиваюсь от каждого прикосновения как самая настоящая змейка. Когда он засунул в меня язык, я не сдерживаясь, громко застонала, искусывая буквально до крови свою нижнюю губу.

— Ммм… Даааа.

— Тише малышка, дети спят…

— Не мучай меня… Я хочу почувствовать тебя в себе.

— Дай мне насладиться тобой… Я очень долго этого ждал.

Герман стал покрывать поцелуями мой плоский животик, поднимаясь к груди, а его длинные пальцы уже проникли внутрь моего истекающего лона. Боже… Не могла себя сдерживать, как же я давно желала снова почувствовать тепло его рук, нежность горячего тела, Герман умело стал трахать меня пальцами и приближать меня в моему оргазму, а я сама того не замечая, стала насаживаться на его длинные пальцы, не сдерживая себя, я хрипло застонала.

— Как же я скучала по твоему телу…

— Только по телу?

Гер быстро убрал свои пальцы и поднявшись с кровати, стал напротив, демонстративно облизав их от моих соков, он плотоядно прошелся языком по контуру нижней губы.

— Сладкая…

Глядя на него, мне самой нестерпимо захотелось вспомнить его вкус. Я опустила взгляд ниже и увидела, что Герман уже держит свой член в руке и слегка его поглаживает. Я жадно облизала губы, что не скрылось от его взгляда.

— Подойдите ближе, товарищ полицейский..

— Что же вы, гражданка, хотите со мной сделать?

— Я хочу взять в плен ваш "жезл"…

— Ммм… Мне придётся вас потом наказать.

— Дааа…. Я согласна.

Гер подошёл ко мне так близко, что его член уперся мне в губы. Одной рукой я взяла его за основание и слегка погладила. Облизала по всей длине, от чего Герман тяжело задышал. Слизав капельку с его члена я полностью погрузила его в рот и стала сразу интенсивно сосать.

— Чееерт!

Герман утробно зарычал, обхватил ладонью мой затылок и стал мне помогать. Спустя пару минут он нагло трахал мой рот, от чего я возбудилась на столько, что терпеть становилось невозможно.

— Бляяяять! Как же ахуенно!

Я опустила руку в трусики и стала ласкать свой клитор. Заметив это, Гер быстро вытащил член из моего рта, подхватил мои ножки и уложил меня на кровать. Уперев мои ступни к себе в грудь, он развел мои колени в сторону. Сорвав с меня трусики, следом он снимает мой лиф и одним мощным толчком входит в меня. Мамочки… Мое податливое тело выгнулось дугой и мы застонали в унисон от нахлынувшего удовольствия.

— Даааааа, детка… Как же я скучал по тебе, малышка…

— Ааах… Да Гер, не останавливайся..

С каждым толчком его темп увеличивался, а мои стоны переходили в крики. Когда оргазм был совсем близко и это почувствовал Герман, он впился в мой рот зверским поцелуем, заглушая мои вопли. Еще несколько толчков и моя киска обхватила его пульсирующий во мне член. Оргазм накрыл с такой силой, что земля ушла из под ног. Закрыв глаза я увидела мириады звезд, а наше дыхание никак не восстанавливалось.

— Все в порядке? Ничего не болит?

— Нет, все прекрасно, Гер.

Его влажный лоб уперся в мой. Пытаясь выровнять дыхание, он нежно поцеловал мой носик. Сейчас мы были рядом, и его близость приятно щекотала нервы. Игнорировать её становилось всё труднее и труднее.

— Прости меня за всю ту боль которую я тебе причинил. Понимаю что тебе трудно, но давай начнем все сначала?

— Я слишком долго тебя отталкивала, сама не понимая как ты мне необходим. Я люблю тебя Громов. Люблю больше жизни.

— Я люблю тебя больше, моя бунтарка.

15 глава. Это между нами…

Сладкий, маслянистый, бальзамический запах с медовыми и восковыми оттенками обволакивает меня с ног до головы. Этот такой до боли любимый аромат впитывается в каждую частичку нежной кожи, он обволакивает все вокруг. А я не могу понять откуда вообще здесь этот запах?! Приоткрыв глаза, мягко говоря я была в шоке. Мягкая постель, на которой я лежала, была полностью устелена огромным количеством цветов белых лилий. Дурак мой любимый. Неужели так постарался ради меня? До глубины души приятно. Для меня лилии были особенным и символичным цветком. Почему именно они? Все очень просто. Ещё из детства, я помню как моя бабушка сидя у себя в саду, пропалывая садовые лилии всегда мне говорила: «Есть шип у розы для злейшего врага, а у барана есть огромные рога, но чистая лилия так безоружна, что кроме любви, ничего ей не нужно."

Так и я… Я хотела чистой и искренней любви, которую на протяжении долгих лет я не видела ни от кого, даже от собственных родителей. Угрозы, оскорбления, упреки, да! Но не любовь, не родительская ласка и тепло. Но спустя время я почувствовала это состояние безграничного счастья и любви. Правда, это продлилось недолго, может именно из-за этого я так тяжело и перенесла наше с Громовым расставание, ведь к трепетному и искреннему отношению быстро привыкаешь. А теперь, после всего того, что мы пережили, я снова погружаюсь в эти счастливые моменты. Смотрю на эти лепестки и ни единого слова не могу вымолвить, попросту теряю дар речи.

— Сумасшедший…

«Ахнув» от восторга, неторопливо, беру в руки одну хрупкую и нежную веточку белоснежного цветка, и как можно глубже стараюсь вдохнуть чарующий запах.

— Ммм… Волшебник мой любимый..

Томно шепчу с прикрытыми веками, наслаждаясь душистым ароматом, который до опьянения вскружил голову и заставил бежавшую по венам кровь бешено циркулировать.

— Ульяш, лилии очень красивые цветы, но даже они блекло меркнут на фоне твоей нереальной красоты.

Облокотившись о косяк двери, на пороге комнаты с красивой улыбкой и подносом с ароматным кофе величественно стояла мощная фигура Громова.

— Как спалось на новом месте?

— Прекрасно.

Я жадно пожирала его затуманенными глазами. Нереальный вид с утра, от которого невозможно увести глаз, крутые мускулы могущественно играли на мужественном теле… На его мощной груди… Широких плечах…

— Ай! Черт!

Засмотрелась так, что даже и не заметила как до крови острыми зубками прикусила губу. Гера явно доволен моей реакцией, оттолкнувшись от дверного проема, он уверенно направился в мою сторону.

— Боюсь спросить, о чем ты сейчас думала, мой маленький вампиреныш.

Он стоит максимально близко, его густая бровь уверенно приподнимается вверх. О чем я думаю? Вспоминаю нашу безудержную ночь, от которой сейчас приятно ноет тело, внутренняя сторона бёдер немного тянет, а на плечах красуются небольшие красные отметины от его зубов. Громова овладела такая страсть, что он неудержимо оставил свои метки на нежной коже во время секса. Герман выжидающе стоит прищурив глаза, а я стыдливо опускаю глазки на его утренний сюрприз.

— Гер… Это же невероятно… Когда ты успел это всё провернуть?

— Ты так сладко спала, устелить кровать цветами, не составило труда.

Гер ставит поднос с напитком и воздушной выпечкой на прикроватную тумбу, а сам устраивается рядом со мной на край кровати, большим пальцем смахивает капельку просочившейся крови на распухших губах, а затем принимается костяшками пальцев трепетно поглаживать мои скулы.

— Ты заслуживаешь большего, маленькая моя… Кофе выпьешь?

— Да, спасибо.

Герман заботливо передал в мои руки кружку, благодарно улыбаюсь, заправляя один выбившийся локон за ушко. Обхватив теплую чашку двумя руками, я не спеша стала пить приготовленный специально для меня кофе.

— Гер… Спасибо тебе, очень красиво, но нужно срочно вставать, пока дет…

Я хотела встать, но Герман не позволил. Усмехнувшись, он властно прислонил палец к моим губам, таким образом, меня перебивая.

— Не переживай, детей нет дома.

— Не поняла, а где они?!

Оставив пустую чашку на поднос, я плотнее укуталась в кокон из одеяла и слегка привстала, упираясь спиной в спинку кровати.

— Моя заботливая сестрица, решила что спустя столько времени, мы с тобой обязаны провести хотя бы день вместе, взяла на себя инициативу и решила выгулять мелких по полной.

— Какая прекрасная у тебя сестра, Громов…

Герман неотрывно изучает моё довольное личико, которое лукаво светится от счастья. Неужели… Это правда все происходит на Яву? Это не сон, который вот вот закончится? Целый день, только он и я.

— Значит… На весь сегодняшний день ты только мой?

Пальцами я нежно поправила волосы Геры, убирая чуть в сторону взъерошенные пряди со лба, с любовью я принялась гладить его мужественное лицо, плавно спускаясь ладонью вниз к его каменной груди.

— Только твой… Я больше не исчезну из твоей жизни. Обещаю. Прости меня за всё.

Слегка приподнявшись, Герман оказался совсем рядом, он властно сдернул с меня плотную ткань покрывала и отбросил его на пол. Мой мужчина аккуратно уложил меня в горизонтальное положение, а сам хищно навис надо мной. Не желая себя сдерживать, Гер принялся страстно покрывать поцелуями каждый миллиметр моей обнажённой кожи.

— Товарищ майор, имей совесть, я всю ночь не спала.

— Не ты одна, я и не знал насколько ты ненасытная, хотяяя… Помню я одну ночку…

Мне хотелось от стыда закрыть ладонями лицо, лишь бы он перестал на меня так глазеть, ведь я прекрасно помню ту ночь… Ночь, в которую я впервые ему искренне открылась, хоть я и была пьяна, но говорила все так, как чувствую.

— Господи, не напоминай, мне до сих пор стыдно…

— Ты была такая забавная… Милая… Трогательная…

Смотря мне в глаза, Герман вдруг склонился ниже надо мной, обжигая своим диким поцелуем моё плечо, с которого легко соскользнула кружевная бретелька моего лифа.

— Гер, хочешь я открою тебе одну тайну?

Герман застыл и чуть приподнялся, внимательно всматриваясь в моё сосредоточенное лицо.

— Конечно хочу, поделишься?

— Я прекрасно помню нашу ночь, помню до мельчайших подробностей, как бы это смешно не звучало, я даже помню каждое сказанное мною слово.

В бездонных синих глазах чётко отслеживается удивление, ведь после нашей бурной ночи, по утру я клятвенно ему говорила что я ничего не помню. Но я врала, уговаривала саму себя не признаваться ему повторно в своих чувствах, не осмелилась бы второй раз на такие откровения. Поэтому и соврала.

— Ты сейчас серьезно?

— Да, а еще… Я прекрасно слышала что сказал мне ты…

— Сказал как есть, могу и сейчас это повторить… Мне плохо без тебя, все эти пять лет, я ненавидел себя за то что сделал…

С небольшим отблеском грусти, Гер усмехнулся, стянул с меня нижнее белье, вожделенно принимаясь покрывать горячими поцелуями низ моего живота. Обдавая все моё тело своим будоражащим дыханием, мой разум постепенно угасал, от такого удовольствия меня накатывало тёплой волной блаженства, мир вокруг нас исчезал, я словно парила в невесомости.

— Меня до сих пор мучает один вопрос…

— Где я взяла рупор?

— Ахахах! В точку, малышка.

Он вдруг заливисто рассмеялся, стирая свободной рукой выступившие на глаза слёзы.

— Вот хоть убей, все помню, но вот об этом история умалчивает, а вообще, тебе никуда не надо?

— Никуда. Я весь твой, милая, и я от тебя не отстану.

— Ты меня больше не оставишь?

Он резко отстраняется, а я замираю, мы пристально сканируем друг друга, не смогу… Больше не выдержу и дня без него. Мучительная секунда гнетущего молчания которую сменяет другая. Ну?! Почему ты молчишь?! Мне становится ужасно некомфортно, а потом я вижу как черты сурового лица моментального становятся мягче.

— Никогда больше, из-за своей глупости я потерял целых пять лет, и вообще, дамочка нам придется наверстывать, хватит болтать, иди ко мне.

Придвинувшись к моей спине, Герман стал настойчивее целовать мою шею и плечи. Его рука проникла ко мне между ножек. Пальцами он раздвинул половые губки и стал растирать по моей дырочке скопившуюся влагу. Он закрывает мой рот горячим и страстным поцелуем, а я не могу больше сдерживаться, от получаемого удовольствия я сладостно застонала, от нахлынувшей волны возбуждения стала двигать бедрами, прося его проникнуть внутрь.

— Вкусная… Твое тело пропитано запахом кофе и молока.

Герман властно притянул меня к себе ещё ближе, проводя языком по моей шее. Мамочки… Моё тело всегда неизменно отзывается на его ласки. Он вожделенно кусает, а затем зализывает следы своей страсти, заставляя меня покрываться мелкой дрожью и приглушенно стонать.

— Ммм… Гера…

— Как же я тебя люблю…

Когда я уже хотела кончить, Герман убрал пальцы и подняв мою ногу стал входить в меня своим членом. Каждое его движение во мне сопровождалось нежными поцелуями. Я сама обхватила свою ногу и подняла ее выше, давая доступ Гере для более глубокого проникновения. От нашей страсти, вся комната мгновенно заполнилась запахом секса в перемешку с тонким, нежным ароматом цветом.

— Какая ты у меня красивая, особенно когда кончаешь подо мной..

Толчки стали усиливаться, он опустил одну руку на мой пульсирующий клитор, а второй обхватил грудь и стал пощипывать и крутить сосок, тем самым подводя меня и себя к безумному блаженству.

— Любимый…

Наши стоны слились в унисон, больше не было сил терпеть и я кончила с оглушительными криками, от чего Герман последовал за мной, наполняя моё пульсирующее лоно своей обжигающей спермой. Мы потеряли счёт времени, я уже не знаю сколько длится это сладкое состязание в ласках. Его руки сильные и нежные я хотела бы ощущать на своей груди вечно.

— Черт! Невозможно тобой надышаться! Слышишь?!

Трудно было найти слова, чтобы описать это невероятное ощущение. Восторг. Блаженство. Наслаждение граничащее с потерей сознания. Мы еще долго просто лежали и переводили свое дыхание, но внезапный телефонный звонок вывел нас из этого состояния, Германа срочно вызвали на работу. Выругавшись, он нехотя собрался и уехал, а я понимающе стала его ждать, ведь по его словам, он вернется буквально через пару часов. Я встала, переоделась в домашнюю одежду, выпила остывший кофе, собрала все цветы лилий в небольшие букеты и стояла любовалась этой красотой.

— Неужели теперь все будет хорошо… Господи, спасибо…

После отъезда Геры, прошло достаточно много времени, которое близилось уже к обеду. Так как мой телефон пострадал от моих же рук, Гер оставил мне свой старый. За это время я созвонилась с Верой, она рассказала как она с детьми провела время, они много гуляли, где только не были, аттракционы, батутный центр, океанариум. Также, она любезно предложила оставить малышню у неё на ночь. Было ужасно неловко, но она настоятельно хотела чтобы мы наконец за долгое время провели вечер и ночь только вдвоем. Время все так же молниеносно бежало, на часах уже было далеко за полпятого, а Германа все не было. Я несколько раз набирала его номер, но он молчал. Сидела и не могла понять куда он так резко пропал. А ещё у меня было достаточно времени обдумать ту ситуацию, что произошла в доме родителей. Я никогда не хотела быть похожей на мать, как бы там не было, конечно в глубине души, чертова капля сочувствия к ней пыталась полыхать небольшим огоньком.

— Дура ты Соболевская. Тебя опустили на дно Ада, а ты строишь из себя святую мать Терезу.

Но как бы там не было, я беру в дрожащие руки мобильный телефон и набираю номер отца. Гудки, долгие противные гудки которые никак не прекращались, я уже хотела положить трубку, как на том конце услышала знакомый голос.

— «Пап…?»

— «Ну посмотрите кто соизволил позвонить? Вспомнила о семье, дрянь? Чего тебе?!»

Все как всегда было неизменно в ядовитом тоне матери и её оскорблениях.

— «Хотела узнать у отца о твоем здоровье, но судя по твоему голосу, у тебя все прекрасно.»

Я уже хотела положить трубку, как голос матери меня остановил.

— «Какая заботливая у нас дочь, переживала она о мамочке… Надо же… Где же ты раньше была со своей обеспокоенностью, когда арестовали отца?!»

— «Как? За что?»

— «А ты не догадываешься? Действительно ничего не понимаешь?! Или специально из себя невинную овечку корчишь?!»

Мать уверено раздражалась от моих вопросов и переходила на противный крик, сейчас её состояние граничило на грани истерики. Ненавидела этот тон, поэтому, сурово привожу её в чувства.

— «Хватит кричать и объясни всё нормально!»

Не знаю, толи мои слова на неё подействовали, толи что, но она заметно успокаивается и переходит на более спокойное общение.

— «У отца был совместный бизнес с Игорем. Игоря задержали, соответственно и отец под подозрением. Ты сейчас должна помочь своей семье. Должнануждается в тебе. И отец тоже.»

— «Скажи, а ты за кого больше переживаешь, за молодого любовника, или за мужа?»

— «Послушай ты, маленькая гадина! Я с тобой ещё не разобралась после того, что ты устроила при отце, но сейчас не об этом! Ты юрист, какой никакой, но юрист. Вытащи их.»

Я не знала что ей ответить, я просто молчала и обдумывала сложившуюся ситуацию.

— «Судя по твоим словам, как юрист, я не очень то и востребована, поэтому я тебе ни чем не помогу.»

— «Ты неблагодарная! Отец столько в тебя денег вложил, а Игорь?»

— «А проценты тебе сейчас отдать, или позже?»

Огрызаюсь от нарастающего гнева внутри.

— «Сейчас же собирайся и езжай в участок!»

Её слова не звучали как просьба, она снова повышая тон, призывала меня к настойчивым действиям.

— «Скажи мне. Отец виновен?»

На некоторое время она замолчала, будто бы обдумывая мой вопрос.

— «Он делал все для своей семьи.»

— «Я задала тебе вопрос. Он виновен?»

Переспрашиваю, не получив четкого ответа на поставленный мной вопрос.

— «Благодаря отцу, ты имеешь все что только можешь себе пожелать.»

— «Значит виновен.»

Шепчу сама себе, констатируя как факт.

— «А если это так. То как ты правильно заметила, я юрист и покрывать преступления я не буду. Могу только дать совет. Найми хорошего адвоката.»

— «Ты сейчас хоть понимаешь что ты делаешь? Ты предаешь мужа и отца.»

— «Если виноваты, значит будут отвечать перед законом.»

Отклонив вызов, отбросила телефон на мягкую кровать. Конечно после разговора с матерью, на душе стало паршиво, в голову прокрадывались сомнения, правильно ли я делаю? Но ведь я сама в недавнем прошлом, представитель закона и всегда думала и говорила, если виновен, должен отвечать, а вот сейчас, даже и не знаю что делать и как поступить. Как же все достало! Устало откидываюсь на кровать, прожигая глазами белоснежный потолок, как новый вызов входящего звонка снова меня вырывает из размышлений.

— «Да? Кто это?»

— «Здравствуй, Ульяна. Это Кирилл, как ты после вчерашнего, отошла немного?»

Оторвав телефон от уха, внимательно посмотрела на дисплей телефона. Интересно, откуда у него номер Громова? От неожиданности его звонка, я на секунду прикрыла глаза, а своими пальцами принялась растирать пульсирующие виски.

— «Разве от этого зрелища можно так быстро отойти? Кирилл, я не хочу это обсуждать, откуда у тебя этот номер?»

— «Как много ты задаешь вопросов… Давай встретимся? Надо поговорить.»

— «Что-то случилось?»

Интересуюсь с искренней обеспокоенностью в голосе.

— «Давай не по телефону, я так понял, ты остановилась у Громова?»

— «Я не собираюсь обсуждать свое место нахождения! Что за срочность? Да и откуда ты…?»

Тараторю, я все не могла унять своего внутреннего любопытства. Вот зачем нам с ним встречаться? О чем говорить?

— «Разве это было не очевидно? Я думаю, разговор нам все же нужен, так, как ты?»

Говорит абсолютно спокойным голосом. Тяжело вздохнув, я мысленно стала обдумывать его слова.

— «Хорошо, давай через час, внизу дома есть кафе, адрес скину.»

— «Через час буду.»

Отключив вызов, я снова попыталась набрать Германа, но телефон так же глухо молчал.

— Ну вот и где тебя черти носят, Громов?!

Шумно выдохнув, я встала с кровати, подошла к шкафу, достала свой чемодан, быстро натянула на себя чёрную водолазку и легкую, коротенькую белоснежную юбку, нанесла лёгкий макияж, собрала волосы в высоких хвост, и полностью собранная спустилась вниз. Зайдя в кафе, я быстро нахожу глазами Кирилла, подойдя к нужному столику, при виде меня, мужчина любезно встал.

— Привет.

— Здравствуй ещё раз, присаживайся.

Кирилл любезно помогает мне присесть за стул, придвинув его за стол, он сам садится напротив. Щелчком пальца, он подозвал к нашему столику официанта. Я ничего особо не хотела, но все же, Кир настоял хотя бы на чашке кофе, и я согласилась.

— Ульян, я не буду сейчас ходить вокруг да около, спрошу прямо, у меня же нет больше шансов, верно?

Я видела что он настроен решительно, пронзительно смотрит мне в глаза, да и у меня желания водить хороводы больше не было, поэтому, решаюсь так же ему все прямо ответить.

— Даже у моего мужа никогда не было этого шанса… Кирилл, я знаю что возможно могла дать тебе повод, могла дать надежду, но, я тоже буду с тобой откровенна, в моем сердце всегда будет только один человек.

— Так сильно его любишь?

— Невыносимо люблю.

Выпалила даже не раздумывая, шумно вдохнув воздух носом, увожу взгляд в сторону окна.

— Кирилл, прости меня, я…

Он прекрасно все понимает по моему робкому взгляду, искривив губы в ленивой ухмылке, он решает заговорить дальше сам.

— Ульян, не надо… Тебе не нужно мне ничего объяснять, если в ситуации с твоим мужем я видел этот крохотный шанс, то здесь, в общем, тут без вариантов, поэтому, я не собираюсь быть третим лишним и мешать.

Невыносимо неловко. Я никогда ничего не обещала Кириллу, да, было между нами пару поцелуев, но это же ничего не значит, верно? Тогда почему так тошно на душе, я же видела и чувствовала его отношение в свою сторону, он явно в меня влюблен, но сейчас понимающе уходит в сторону. Ему тяжело, вижу по его грустным глазам. Но я не могу иначе, не могу больше потерять любимого человека.

— Прости, знаю что делаю больно, но я больше не смогу без Громова… Когда его нет рядом, я не живу Кирилл.

— Все прекрасно видел и понимал, видел как вы смотрели друг на друга, но ничего не могу с собой поделать, вот тут болит, понимаешь?

Мощная ладонь Кирилла ложится словно тяжелым грузом на собственное сердце, несколько раз постукивая по грудной клетке, он скривил губы в тонкую линию. Некомфортно смотреть в лазурные глаза, в которых сейчас плескается боль от моих слов. Мои глаза медленно опускаются с растерянного лица парня, плавно переходя на его грудь, и только сейчас я заметила избитые до крови костяшки пальцев.

— Кирилл, это что? Откуда? Ты подрался с кем-то?

— Это…?

Медленно опускает глаза на руку и быстро прячет её от моих глаз.

— Ерунда… Уль, это видимо за тобой.

— M?

Непонимающе сижу и вижу как глаза Кирилла внезапно устремляются за мою спину, a потом я вовсе позади себя ощущаю знакомый и родной запах. Громов… Боже… Вот и что он сейчас подумает? Я растерянно разворачиваюсь, встречаясь с совершенно спокойным выражением лица.

— Гер… Где ты был?! Я звонила нереальное количество раз!

Герман ничего мне не отвечает, все так же стоит и смотрит на Кирилла, а я понимаю как сейчас со стороны выглядит эта ситуация, вот о чем он сейчас подумает? Даже представлять не хочу.

— Это не то что ты…

Стараюсь объясниться, но он не позволяет до конца договорить.

— Не надо.

Спокойно произносит и присаживается на рядом стоящий со мной мягкий стул. Герман неотрывно смотрит на Кирилла, кладёт руки на стол, напряженно сцепливая пальцы в крепкий замок.

— Гер?! Это что такое?!

Меня словно простреливает вспышка дежавю. Молча впиваюсь взглядом в разбитые костяшки Громова, на них такие же следы запеченной крови как и у Кирилла. Да что черт возьми произошло?! Неужели подрались?! Он же отъезжал по делам на работу, или нет? Соврал? Встречался с Кириллом? Тогда, если они дрались между собой, почему на лице нет ни царапинки? Ничего не понимаю.

— Что с вашими руками? Мне кто нибудь, что нибудь объяснит?!

— Как я понимаю, вы уже поговорили, Ульяш, поднимись пожалуйста в квартиру и подожди меня там.

— Я кажется спросила у обоих, ну?! Чего вы молчите?

Уверенно перехожу на повышенный тон, но не один и не другой не отвечают на мои вопросы, намеренно меня игнорируют. Мои глаза судорожно переходят с Кирилла на Германа, но на лице обоих размеренное спокойствие и равнодушие. Внутри заражается паника, начинаю лихорадочно причитать без остановки, а в моей голове картинками как фильм проскакивает самый настоящий детективный триллер.

— Что между вами произошло?! Оба резко потеряли дар речи?! Кирилл?!

Перевожу взгляд на Кирилла, но он и не думает мне отвечать, лишь прячет глаза, опуская их вниз.

— Громов?!

Поворачиваюсь ко второму партизану, но и Громов как будто внезапно оглох. Нет! Ну это уже даже не смешно в конце концов!

— Малыш, не заставляй меня пожалуйста повышать Тон, сделай так, как я прошу. У меня для тебя есть небольшой сюрприз, иди домой, подготовься к поездке загород, а потом я тебе все объясню.

— Что ты мне объяснишь? У вас у обоих руки такие, словно вы ими фарш крутили, без мясорубки, либо сейчас все объясняешь…

Я пристально прожигаю взглядом Громова, я совершенно ничего не понимаю, да и они молчат словно в рот воды набрали. Но тут происходит то, чего я совершенно не ожидала…

— Ульяна, сделай так, как он просит, оставь нас пожалуйста, у меня тоже есть разговор к Герману.

— Ульяш, пожалуйста…

Я словно сходила с ума, это когда они успели так спеться?! Сумасшествие какое-то! Меня начинает всю трясти. Сюрприз у него значит? Вот раз у них намечается «свидание на двоих» пусть и делит свой сюрприз с Кириллом. Раздраженно встаю, и окутываю агрессивным взором обоих.

— А знаете что, пошли вы оба! А свой сюрприз Громов, оставь для Сотникова, как я посмотрю, вы неплохо сдружились!

От лица Германа.

Моя разгневанная малышка быстро покинула небольшое кафе, а я смотрю ей вслед, неимоверно сжимая от злости челюсть. Вспоминаю её слова о многочисленных звонках, тянусь к карману брюк и проверяю телефон, блять! Вроде заряжал же, а он сдох. Наверняка сидела и переживала где я, отскочил на работу, думал быстро управлюсь, но не хера. Возникли новые обстоятельства по делу Зотова, ко всему ещё и Соболевского следом арестовали, хотел сам все проконтролировать, все-таки отец Ульяны как никак. Как только закончил с бумажками и одним небольшим делом, сразу рванул домой. Невыносимо хотелось снова увидеть свою малышку, подъехав к дому, на стоянке своей же квартиры увидел знакомую тачку. Я прекрасно понимал что Кирилл захочет с ней встретиться, да чего там, я лично дал ему её номер, им действительно надо было поговорить и поставить все точки над «и». Вот нахуя я это делаю?! Мало я смотрел на неё с Зотовым и мучительно подыхал? Так нет же блять! Ещё и сам даю согласие на эту встречу.

Спокойно зашел в кафешку, Ульяна сидела расслабленно ко мне спиной, набирая размеренный шаг, мне блять, до жути стало интересно к чему же привел их разговор. Не сводя глаз с Кирилла, непринужденно сел рядом с Соболевской и откинулся спиной на мягкую спинку стула. Моя девочка сразу попыталась оправдаться, а мне и не нужны были её слова, я уже прекрасно понимал итог этого разговора. Как понял? Да по потухшим глазам её водителя. Она явно дала ему понять что между ними ничего не может быть, собственно, пару часов назад, в участке, я объяснил ему тоже самое. Моя! Она конечно же не вещь, но плевать, не отдам! Не устраивая никаких сцен ревности, отправил её домой, видел по её надутым губкам как она недовольна, но ничего, дома без лишних глаз извинюсь перед ней, да оставаться здесь ей совершенно не нужно было, тем более слышать наш разговор.

— Что ты ей сказал?

— Ничего, не успел, ты вовремя зашел. Сам что думаешь говорить?

— Не беспокойся, выкручусь как нибудь.

Спокойно произношу, укладывая руку на спинку рядом стоящего стула.

— Я так понимаю, все решили между собой?

— Громов, я уже сказал ей, и тебе скажу, я не собираюсь вставлять палки в ваши отношения, вижу по её глазам, кроме тебя она никого не замечает, но общаться с ней ты мне не запретишь.

Неужели блять?! Хмыкнув, стал напряженно постукивать разбитыми пальцами по массивной столешнице.

— Ты мазохист? Будешь спокойно наблюдать со стороны за нашими отношениями? Нахуя тебе это? Ты же вроде собирался уехать, передумал?

— Передумал… Не могу. Я люблю её Громов.

— Представь себе, я тоже.

Твёрдо чеканю, поддаваясь слегка вперёд. Любит он её блять! Перелюбишь! Внутри бушует сокрушимое торнадо, но я умело скрываю свою бешеную ревность. Знаю что она любит меня! Нет, не самонадеянно, уверен в этом. Прекрасно понимаю что её водила мне не конкурент, поэтому стараясь мыслить трезво, на самом деле, он нормальным мужик, если бы по уши не был влюблен в мою девочку, возможно мы бы даже смогли стать лучшими друзьями.

— Мы кажется уже договорились, она не вещь, чтобы из-за неё устраивать соревнования.

— Знаю, поэтому я принимаю её выбор, и искренне желаю ей счастья, береги её, но не забывай что я буду рядом, хотя бы в качестве друга.

— В качестве друга, говоришь? Хм… Попробуй.

На лице медленно растянулась дьявольская ухмылка. Мусолить с ним тему на счёт Соболевской я больше не собирался, кинув беглый взгляд на наручные часы, я уверено встаю из-за стола.

— То, что сегодня произошло в тюремной камере, это между нами… Этот ублюдок жить будет.

— Мог бы и не говорить, он заслужил это сполна, жаль, что добить нельзя..

— Не все сразу… Ему ещё долго там гнить, да и моральное уничтожение иногда бывает намного хуже физического…

Собираюсь уходить, но затылком чую что он хочет сказать мне что-то ещё, медленно разворачиваюсь в полуоборота, выжидая его слов.

— Ну?! Говори давай, явно что-то хочешь добавить напоследок.

Говорю, а сам пытаюсь унять своих внутренних бесов.

— Спасибо что дал её номер, позволил с ней встретиться и поговорить.

— Больше таких подарков от меня не будет… Все, бывай.

16 глава. Важное решение

Уверенно веду тачку. Гнетущее молчание которое царило в салоне авто, невыносимо напрягало. Внимательно слежу за дорогой, лишь иногда кидая быстрый взгляд в сторону Ульяшки. Обиделась. Молчит, демонстративно отвернувшись к окошку, надув свои сладкие губки, а меня до ужаса угнетает её игнор в мою сторону. Идиот! Самый настоящий придурок! Повысил на неё голос. Но моя послушная девочка, как бы не злилась на меня, беспрекословно выполнила мою просьбу. Собрала небольшую дорожную сумку и решительно мне доверилась, принимая моё предложение уехать загород. Раз уж не получилось провести день вместе, остается только небольшой вечер и ночь.

— Так и будем ехать в молчании, ничего не скажешь?

— Есть смысл что-то тебе говорить или спрашивать? Всё равно же ничего не расскажешь.

— Ульяш, если я тебе чего-то не рассказываю, это не значит, что я что-то скрываю, а наоборот, хочу меньше всего чтобы ты нервничала.

Конечно по приходу в квартиру, я извинился перед ней и не раз, но её обида, видимо крепко взялась за её крохотное сердечко цепкими щупальцами. Мне иногда кажется, гордость никогда её не покинет. Да что там скрывать, мне нравится в ней её упрямство. Нравится смотреть на её капризы, да хоть каждый день готов их слушать. Люблю же её до безумия, вытерплю. Отвечая мне, она все так же сидела отвернувшись к холодному стеклу, но на мгновение, я почувствовал на себе её пронизывающий взгляд.

— Громов, скажи мне, правду скажи. На твоих руках кровь Игоря, ты избил его?

Крепкими пальцами сильнее сдавливаю кожу на руле. Моя догадливая девочка… Только вот я сейчас начинал звереть, слыша её дрожащий голос, неужели так переживает за этого ублюдка?! Сбавив скорость, резко прижимаюсь к обочине и давлю по тормозам. Заглушив мотор, раздраженно отстегнул свой и её ремень безопасности. Резко разворачиваюсь к Ульяше лицом. Хочу смотреть в её глаза, хочу видеть каждую эмоцию, должен блять!

— Малыш, что ты хочешь от меня услышать?! Ты сама все прекрасно понимаешь, ты же умная девочка, правда?

Сам того не замечаю, как слегка повышаю на неё тон. Придурок блять! Нахера?! Вот зачем я на неё срываюсь снова из-за своей же дикой ревности?! Она растерянно смотрит в мои глаза, но не выдержав моего твердого взора, опускает глазки вниз, нервно теребя легкое кружево платья.

— Зачем..? Тебе от этого стало легче?

Тихо интересуется, медленно поднимая на меня стеклянные глаза. И вот тут я реально охринел, во рту резко пересохло от гнетущего ожидания, понимаю что меня сейчас накроет приступом бешенства.

— Неужели так переживаешь за него?!

Между нами повисло удушливое молчание, смотрю в любимые глаза и не дышу, неужели что-то все же чувствует к нему? Сжимаю ладони в кулаки, которые сейчас порвут в клочья плоть. Главное держать себя в руках, что я и делаю. Понимаю что меня немного опускает. Глубокий вдох и я задаю свой вопрос заново.

— Ну? Чего ты молчишь, так переживаешь?! Я сделал то, что должен был сделать ещё давно, будь моя воля, вообще бы убил его! Слышишь?!

— Я не о нём переживаю… А о тебе… Если об этом узнает твое начальство? У тебя же будут проблемы..

Её ручка невесомо касается моей щетины. После её трепетных слов, чувствую себя ещё большей скотиной. Значит, она обо мне так переживает? Маленькая моя… Неотрывно смотрю в голубые глаза, Ульяша их не сводит с моего сурового лица, смотрит с долей беспокойства. Переживает и видно как дико волнуется, каждую её боль или переживание я всегда ощущал и чувствую собственной душой. Когда ей больно, больно и мне.

— Иди сюда…

Аккуратно обнимаю её и притягиваю к себе за затылок, моя девочка носиком утыкается в мощную грудь, цепляясь острыми ноготками за мои плечи.

— Милый мой, зачем ты сам себе наносишь вред? Ты же понимаешь что могут быть непоправимые последствия.

— Тебе не о чем переживать, я действовал аккуратно и очень осторожно, поверь, волноваться обо мне, это последнее что ты должна делать, я взрослый мужчина, даже если это на мне и отразится, тебя это точно не коснется.

— Пообещай что больше его не тронешь?

Она пытается отстраниться от меня, явно хочет посмотреть в мои глаза и увидеть там положительный ответ на её слова. Но нет! Я лично сам себе пообещал что окуну его в искрометный ад и я доведу начатое до конца, чем бы мне это не грозило. Попрут с органов если узнают, плевать! За неё убью любого! Даже не задумываясь. Надо будет, собственную жизнь отдам. Больше не позволю никому причинить ей боль, неважно какую, моральную или физическую.

— Пообещай мне.

Не хочу врать любимому человеку глядя в глаза, как можно бережнее прислоняю её к себе всей своей силой. Утыкаюсь подбородком в её макушку и глядя на освещенную вечерними огнями дорогу, скрипя зубами, как можно более убедительнее ей произношу.

— Я его больше не трону…

Она заметно расслабляется в моих руках, а затем я позволяю ей отстраниться, смотрит на меня с нежной улыбкой. Вот так, милая… Готов вечно смотреть на ангельское личико. До чертиков люблю её улыбку с глубокими ямочками на щеках. На минуту она прикрывает глазки, а я понимаю что её настроение в миг улучшается.

— Я люблю тебя, Громов

Моя девочка со всей своей силой обнимает меня за плечи, нежно целуя меня в щетинистую щеку. Всего четыре слова, а они выбивают землю из под ног. Любит… Удовлетворенно ухмыльнулся в её затылок, щекоча шелково-пшеничные волосы моей девочки горячим дыханием.

— Мы разве никуда не спешили?

— К черту всех!

Хочу уже на неё наброситься, сорвать к херам с неё лишнюю одежду и взять её посреди этой мало оживленной трассы. Но беспрерывный звонок её телефона, заставляет нас остановиться.

— Прости.

— Ответь.

Откидываюсь на спинку сидения и пытаюсь успокоить свое сбивчивое дыхание, Ульяша отвечает на вызов, а я наблюдаю как ежесекундно меняется мимика на её лице, в трубке отчётливо слышу голос женщины, а я напрягаю свой слух. До онемения любопытно, кто заставляет её так нервничать? Все сладкие губки чуть ли не до крови терзает. Несколько минут она внимательно слушает оппонента на том конце провода с волнующим лицом, a потом, без тени улыбки она сбрасывает вызов и поворачивается ко мне.

— Ульяш? Всё в порядке?

Спрашиваю, а сам не дышу.

— Гер, прости что я все порчу… Лишаю права нас с тобой побыть наедине, но ты не мог бы меня отвести в больницу?

— Зачем тебе в больницу? Объясни нормально, кто сейчас звонил? Ты вся изменилась в лице.

— Мне звонила директор детского дома которому я помогаю, там одна девочка попала в больницу и представляешь, ни с кем не разговаривает, только меня зовет.

С каким-то особым трепетом Ульяна говорит о этой малышке. Засмотрелся… Нежная и чертовски трогательная. Только сейчас осознаю насколько она изменилась за быстротечные года, было время, когда ее ничего и никто не беспокоил кроме себя, a сейчас, она готова вот так взять и сорваться к чужому человеку?

— Откуда директор детского дома знает мой номер?

Произношу с иронией, пытаясь понять, сейчас она пытается мне соврать или говорит правду, мало ли кто ей мог позвонить. С другой стороны, этот номер мало кому известен.

— Пока ты наслаждался обществом моего бывшего водителя, я с ней созвонилась, Гер?

— M?

— Отвезешь?

— Для тебя это действительно так важно?

Спрашиваю и засматривать на неё, Ульяша тоже внимательно и с некой настороженностью рассматривает моё лицо. Даже если бы и хотел ей отказать, не смог бы, маленькая ведьма пленит меня уже на протяжении шести лет. Да я все что угодно готов сделать, лишь бы видеть эту милую улыбку с красивыми ямочками день изо дня.

— Очень.

— Пристегнись.

От лица Ульяны.

Герман больше не задавая лишних вопросов отвез меня в больницу. Припарковав машину на территории клиники, он покинул авто и помог выйти мне.

— Спасибо… Я быстро, а потом мы поедем, хорошо?

— А меня с собой ты взять не хочешь?

— А ты хочешь пойти?

— Хочу взглянуть на эту малышку, которая покорила твое доброе сердце.

Какое же это приятное чувство, ощущать постоянную поддержку от любимого человека, никто и никогда ещё так меня не чувствовал и не ставил свои интересы превыше моих. Громов нежно кладёт руку на мою талию и уверенно ведёт меня ко входу в здание. Зайдя в одну из городских больниц, я быстро пересекла небольшой ресепшен, хотела уже уточнить у регистраторши в какой палате лежит малышка, как женский довольно приветственный голос окликнул меня позади.

— Ульяна Сергеевна?

Встретившись глазами с милой женщиной лет тридцати, я неспешно сделала пару шагов к ней навстречу.

— Да, здравствуйте, вы мне звонили?

— Да, ваш номер я попросила у Ирины Леоновны, простите что пришлось вас так срочно выдернуть, у вас наверняка были свои дела.

Извиняется с виновной улыбкой на губах.

— Ничего, всё в порядке, не извиняйтесь, а где она?

— Она в палате.

Развернувшись, я уже хотела зайди к Маше, но молодая женщина меня окликнула с некой нотой беспокойства в голосе.

— Ульяна, подождите пожалуйста.

— Да? С ней что-то не так? Что-то серьезное?

— Нет, там ничего страшного, пару царапин и ушиб коленки, подралась с девочками. Я хотела поговорить о другом…

— Говорите, я вас слушаю

Она стояла переминаясь с ноги на ногу, не решаясь начать разговор, было видно как она не знает как подобрать слова, а меня не на шутку пугала её нерешительность, но все же, выдохнув, женщина обратилась ко мне.

— Ульяна, меня и нашу Ирину Левоновну немного волнует поведение Маши.

— Я не понимаю, к чему вы клоните?

— Ульяна Сергеевна, Маша очень к вам стала привязываться, а это не всегда хорошо, понимаете, она начинает видеть в вас человека, который подарит ей любовь, которой у неё сейчас нет, и нас это немножко настораживает.

— Вы хотите чтобы я больше с ней не виделась и не навещала её?

Спрашиваю с небольшим натиском. Несколько секунд женщина молчит, будто перебирая слова в своей голове, я даже не могу понять по её эмоциям о чем она сейчас думает.

— Нет Ульяна, дело не в этом, дело в другом, не дайте ей почувствовать эту тонкую грань чужого человека и родного, она же после вашей с ней последней встречи только вами бредит, какая Ульяна хорошая и как она ей нравится.

— Разве это плохо? Плохо когда ребёнок чувствует тепло и заботу, пусть даже от постороннего человека.

— Нет, но я переживаю за неё, вы же не сможете с ней быть всегда рядом, как сейчас, подумайте пожалуйста над моими словами.

Молча киваю.

— Я вас поняла, сейчас, я могу с ней поговорить?

— Конечно, она вас очень ждёт даже кушать отказывается пока вы не придёте.

Понимаю что она права. Нельзя так привязывать к себе ребёнка. v меня же действительно не получится всегда быть рядом с Машей, только лишь травмирую её своим присутствием и себя, чего греха таить, я тоже начинаю к ней привыкать. Не знаю, может во мне зарождается какой-то комплекс неполноценности, может я пытаюсь найти в этой малышке себя? Брошеную и никому ненужную маленькую девочку? Поэтому так по особенному я отношусь к ней? Ведь даже с Юлей у меня не такие теплые отношения, как зародились к этой девчушке всего за пару встреч. Отогнав эти мысли, я захожу в палату к девочке.

— Привет Машенька

Увидев меня, девочка, пулей вскочила с кровати и подлетела ко мне, я приседаю на уровне её лица, а она обнимает меня так крепко, что у меня даже косточки захрустели, стараюсь прижать ее так же крепко к себе в ответ.

— Ты обещала что придешь ко мне ещё, но не пришла. Ты больше не хочешь со мной видеться?

Обиженно говорит все так же обнимая меня за шею, а меня словно полоснули острым лезвием по сердцу, неужели она и правда так обо мне подумала?

— Нет конечно, ты что? Я собиралась тебя навестить через пару дней.

— А я немножко ускорила нашу встречу.

Отстраняется от меня и хитро улыбается, как самая настоящая лисичка. Смотрю в её глазки и улыбка сама по себе проскакивает на лице, хочу ей ответить, как внезапный звонок на телефон воспитателя, заставил меня обернуться в сторону девушки.

— Ой, простите, это Ирина Леоновна, я выйду отвечу и вернусь.

Воспитатель девочки извиняется, принимает входящий вызов и выходит в коридор, оставляя нас троих в палате.

— Ну рассказывай, хитрюшка

Надув щечки, Машенька коварно улыбается и вприпрыжку направляется к своей кроватке, усаживается на неё в позе лотоса, подзывая меня к себе указательным пальчиком, я выпрямляюсь и подхожу к её кровати, удобно усаживаясь в мягком кресле напротив.

— Что рассказывать? Я просто хотела тебя увидеть, вот сказала что мне болит живот, меня привезти сюда на обследование, а потом… Я сказала что без тебя обратно не поеду.

— Допустим, а твои коленки и царапины на ручках?

— Да это снова эти гадины старшие девочки! Я не хотела им отдавать твой подарок, а они силой забрали. я пыталась дать сдачи, но не смогла.

Злобно скрещивает руки на груди и уворачивается в сторону окошка, а я прихожу в бешенство, понимая что снова ей пришлось укрываться от нападок озлобленных детей.

— Машенька, нельзя врать взрослым…

Заправляю за ушко малышки непослушный вьющийся локон волос и с мягкой улыбкой хочу сказать что нельзя добиваться своего вареньем, но Громов безоговорочно влазит в наш разговор.

— Знаешь, а мне кажется тебе просто нужно научиться постоять за себя, чтобы старшие девочки тебя боялись и не отбирали твои личные вещи.

— Хм… Легко сказать, ты вон какой огромный, как медведь, а я?

Машка шутливо корчит смешную гримасу, изображая огромного медведя. Стоявший в стороне Герман, оттолкнулся от дверного проема, и через пару размашистых шагов, он уже стоял рядом, присев на край кровати, Гер по-детски так же надул щеки и тяжело вздохнул.

— Ну, я же не всегда был таким, меня в детстве тоже обижали, не важна твоя комплекция, важен твой внутренний стрежень, по тебе же видно, ты боевая девчонка, вон какую схему провернула чтобы свою подружку сюда вызвать.

Гер с неким восхищением смотрит на малышку, а затем переводит ехидный взгляд на меня, смотрит так, словно я провернула эту

— Стержень… Ну я же тебе не шариковая ручка, чтобы у меня внутри стоял этот стержень.

Герман заливисто смеется в слух, а я подхватываю его заразительный смех. И тут я вспоминаю о словах воспитателя, что девочка совершенно ничего не кушала, бросив взгляд на тумбочку, увидела на ней тарелку с творожной запеканкой, взяла тарелку в руки, надеясь попробовать накормить малышку.

— Ммм… Очень вкусная запеканка, мне такую в детстве готовила бабушка, почему не кушаешь?

— Феееее! Она же с творогом.

Машка скривившись, высунула язык и прям вся перетряслась. Детки… Вилкой, аккуратно отламываю кусочек нежной запеканки и подношу к её ротику.

— Хорошо, предлагаю тебе игру, за каждый съеденный кусочек, ты будешь загадывать желание, а я обещаю все их выполнить, идёт?

— У меня только одно желание, я хочу много рисовать, но у меня все всегда отбирают.

Мрачно хмурится, обиженно закатывая выразительные глазки.

— Хм… Я предложила тебе вариант, выбирать тебе.

Прищуривавшись, бросаю ей вызов.

— Лааааадно, давай свою запеканку.

Усмехнувшись своей какой никакой психологической победе, я стала кормить Машу, пока девочка кушала, Герман вышел в коридор. Его довольно долго не было, после того как Маша покушала, она стала мне рассказывать о том, как проходит каждый её день в детском доме, слушая её, у меня сердце сжималось от боли к малышке, совсем маленький ребёнок, а уже столько пережил издевательств своих сверстниц, девочка была довольно из обеспеченной семьи, вот поэтому к ней и относились другие дети предвзято.

— Поэтому, я очень скучаю по своему дому и маме с папой… А ещё, по бабушке.

— Ну что, запеканка вся съедена?

В палату заглядывает Герман, все три пары глаз услышав его голос увернулись в сторону двери, он все не решался зайти, лишь разговаривал просунув голову через дверной проем.

— Все до крошки.

С гордостью сообщает Маша, Герман на её слова изображает нереальное удивление и решившись, проходит к нам.

— Тогда, получай свой приз.

Громов вынимает из-за спины огромный пакет, с эмблемой художественного магазина, и передает Маше, девочка сразу же с восторгом принялась вынимать из него все содержимое. А я сама прибывала в шоке, целая куча альбомов, карандашей, фломастеров, мелков, каких-то красок, даже планшет рисовальный с магнитными карандашами. Действительно волшебник мой, ему только голубого вертолета не хватало. Взял поехал и всё купил. Машка рассматривала подарки с таким восторгом что даже не обращала внимания на нас.

— Вот это даааа! Алина Васильевна, вы видели?! Посмотрите сколько здесь подарков!

Девочка была явно счастлива, а я смотрела с огромным обожанием и восторгом на своего мужчину, шепча ему одними губами «спасибо…»

— Спасибо большое! У меня никогда не было такого количества подарков, крууууто!

Неожиданно для всех, Маша подскочила на ноги и влетела в Германа на полной скорости, бросаясь в его крепкие объятия, он не растерялся, приподнял малышку и взял её на руки. Не могла на них насмотреться, какой же он красивый, особенно когда держит малышку на руках. Машка прижалась к нему как маленький котенок, обнимая крепкие плечи Германа.

— Ульяна Сергеевна, спасибо вам за то что приехали и за подарки, но Маше уже пора возвращаться, так как поговорив с врачом, он не видит необходимости ей здесь больше находиться.

Маша ещё долго не хотела нас отпускать, пока Герман помогал ей одеться, я собрала и сложила в пакет все ее подарки. Чтобы не ждать автобуса, Герман сам проявил желание отвезти Алину Васильевну и Машу в детский дом. Время пролетело незаметно, на часах уже был довольно поздний вечер, да и мы решили что смысла больше ехать загород нет.

— Ты не жалеешь что мы не поехали отдохнуть, a провели время с Машей?

Проводив девочку до двери интерната, мы неспешной походкой прогуливались до стоянки на которой оставили свою машину.

— Нет конечно, очень забавная девчушка, тебя мне напоминает.

Герман чутко переплетает между собой наши пальцы, слегка затормаживая меня на месте.

— Знаешь, я тоже в ней себя вижу… Странно так, но меня словно невидимой нитью к ней тянет, так бывает, Гер?

Герман лишь пожимает плечами и ведёт меня к авто. Стоя у машины, Герман открыл мне пассажирскую дверь, но сесть не позволил, перехватывая мою руку.

— Скажи, я правильно понимаю, ты не против была бы её удочерения. Верно?

— Она когда рассказала мне о том как проходит каждый её день в детском доме, как на неё нападают старшие девочки, мне прям сейчас хочется ее отсюда забрать.

Конечно я думала о том, чтобы забрать девочку из этого ужасного места, но я понимала что возможно Гера на это не согласится, мало того что мы с Юлькой у него живем, а тут ещё совершенно чужой и мало знакомый ребёнок.

— Уверена в своих словах? Ульяш, взять ребёнка из детского дома, это не щенка завести, ты это понимаешь?

— Понимаю.

Опустив глаза в пол, ножкой, непринуждённо стала пинать небольшой камушек.

— Ульяш, посмотри на меня.

Поднимаю на него глаза. Герман пристально смотрит внимательно изучая мои эмоции на лице, мягко берет мою ледяную руку, укладывая её себе на локоть. Чувствуя мою дрожь, Гер накрыл мои холодные пальцы своей горячей ладонью.

— Как ты смотришь на то, чтобы подарить право этой малышке стать нашей дочерью?

— Ты готов ради меня взять её и удочерить? Ты серьезно?

Спрашиваю, а сама тону в омуте бездонных глазах, ощущая огромный накат паники и дрожи в голосе.

— Ради нас… Ты знаешь, я всегда мечтал о большой семье, а если это семья будет с тобой, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на земле.

17 глава. Разведенка

МЕСЯЦ СПУСТЯ…

Прошел уже месяц как мы с Юлей живем у Германа, честно, можно считать меня предательницей, но мне хорошо, здесь и сейчас, хорошо с тем, кого я люблю всем своим сердцем. Благодаря адвокату которого нашел Герман, пару дней назад я официально стала «разведенкой». Игоря весь этот месяц, также держали под стражей, да и отца тоже, как выяснилось, эти двое, творили такие дела, что и в самом плохом кино про криминал этого не покажут. Многочисленные махинации, аферы, откаты, незаконные выводы денег через офшоры, взятки, аж дурно становится. После нашей встречи в больнице с Машей, мы в серьез с Германом решились на удочерение девочки. Благодаря работе Германа в органах, проблем с документами у нас не возникло. С тем чтобы наверняка нам дали согласие на удочерение, нам оставалось лишь узаконить свои отношения. Пока мы собирали все нужные документы, попутно проходили всех врачей, многочисленных психологов, даже посещали специальные курсы подготовки для будущих опекунов и приемных родителей. Единственное, чего мы боялись, это реакции детей, но после нескольких осторожных разговоров, они были обеими руками за, особенно Макс. Который уже напросто жаждил встречи со своей новой сестричкой.

— Ну, ты готова?

Сегодня мы собираемся загород, поздравлять уже молодых родителей с прибавлением, пару недель назад, Крис подарила Тиму сына и сейчас, мы едем поздравить их и заодно познакомиться с маленьким комочком счастья.

— Почти, если бы кто-то меня не отвлекал несколько раз за утро, я уже давно была бы одета.

Полностью довольная внешним видом, я с улыбкой на лице стояла и разглядывала свой образ в зеркало. Нежно голубое платье из мягкого шелка, которое подарил мне Герман, в сочетании с дымчатым макияжем гармонично подчеркивало лазурный цвет глаз и оттеняло мою бледную кожу.

— Спасибо за платье, мне очень нравится этот цвет.

— Мне тоже… Оно подходит к твоим глазам.

Поддев пальцем бретельку коротенького платья, Герман стянул лямку и стал покрывать оголенное плечико чувственными и страстными поцелуями, от горячего дыхания, по спине моментально проскочили приятные мурашки.

— Ты собираешься третий раз за утро на меня наброситься? Может пора немного сбавить повороты на пробежке твоего секс марафона?

С губ срывается нервный смешок, вижу в отражении зеркала как сверкнули похотью глаза Германа, хищно ухмыльнувшись, рука моего мужчины нагло скользнула к замочку на платье.

— У меня довольно хорошая физическая подготовка…

Сердце грезит вот-вот по швам разорвать тонкую кожу и выпрыгнуть из груди. Все тело покрывается пожароопасным огнем, внизу живота все сплетается в плотный узел, запрокидываю голову назад, укладывая макушку на широкое плечо Громова.

— Гер… Ты нормативы тоже с таким рвением сдаешь? М? Не много для тебя нагрузок?

— Мне тебя всегда будет мало, я столько времени потерял, может ну, эту дачу?

Его тихий и хриплый шепот опьяняет и будоражит все нервные окончания. Стоя позади меня, обеими руками Герман крепко обнял меня за талию, укладывая по-детски свой подбородок на моё плечо, с некой мольбой во взгляде.

— Давай отправим детей, а сами подъедем вечером?

— Нет, милый мой, мы обещали, так что, ты пять лет терпел и ничего, потерпишь ещё немного..

— Когда тебе нужно в больницу?

Своими нежными поцелуями он покрывал мои оголенные плечи, которые Гер чередовал с небольшими укусами, но сразу зализывал следы своей страсти.

— Через месяц, Гер, я прошу тебя, давай не будем о больнице и прочем?

— Тебя ничего не беспокоит? Как ты себя вообще чувствуешь?

Смотрела на него волнующим взглядом, слегка покусывая свои пухленькие, малиновые губы.

— Спасибо, все хорошо… Но иногда немного покалывает в боку, но все терпимо.

— Я до сих пор не могу поверить что с тобой это всё произошло, сколько ты всего пережила, девочка моя…

— Гер, обними меня.

Гер, крепко прижал меня к своей груди и стал укачивать меня как маленькую, прикрыв свои глаза, носом уткнулась в его грудь, почувствовав его такой родной для меня запах, я не могла им надышаться.

— Аа, кстати, дай мне свой телефон.

— Это еще зачем?

Герман слегка отстранился от меня, подпирая мощным плечом стену, да расплываясь в хитрой улыбке.

— Хочу тебе закачать пару песен Стаса Михайлова. Ты ж теперь разведенка. Будешь слушать.

— Вот же гад!

Хватаю в руки лежащую на кровати майку Германа, грозно замахиваюсь плотной тканью на него и шутливо луплю ей по мускулистым плечам Геры, он ловко перехватывает мои запястья и одним рывком валит меня на кровать, а сам нависает сверху, нагло улыбается, а у меня сейчас такое перекошенное лицо, что кажется еще чуть-чуть и оно треснет.

— Ты такая забавная когда злишься.

— Ты ошибаешься, я страшна в гневе… Могу разорвать в клочья как самая дикая львица.

Острым ноготком подцепила край черной как смоль рубашки и глядя Герману в глаза, пробираюсь сквозь плотно прилегающую к телу ткань, игриво, как самая настоящая кошечка слегка царапаю кубики выточенного пресса, прекрасно ощущая как уже во всю возбуждается мой мужчина.

— Ночью продемонстрируешь.

Усмехаюсь.

— Все, брысь отсюда… Дай мне собраться нормально.

Оставив страстный поцелуй на моих губах, Герман нежно провел крепкой рукой по изгибам моего тела, помог мне подняться, заботливо расправил складки на легком платье и шлепнув меня по моей упругой попке, удалился из комнаты со своей фирменной улыбкой. Собраться у нас получилось только спустя три часа! Три часа! Вы понимаете, три!!! И причем, эти три часа были потрачены не на мои сборы, а кого? Правильно, этой парочки твикс. Все это мучительное время ожидания я сидела то полусидя, то полулежа, при этом, не забывая закатывать глаза и тяжело вздыхать, Германа напротив, эта картина только забавляла, он терпеливо сидел и что-то изучал в телефоне.

— Ульяш? Всё хорошо?

— Все прекрасно, милый.

Я раздраженно прошипела сквозь зубы.

— Может пойдём в спальню, пока малышня собирается?

— Товарищ полицейский, опять будете употреблять своим служебным положением?

Я игриво подошла к Гере и стала между его ног, закусив губу, глядя ему в глаза, своим пальчиком медленно провела линию от его _груди до низа живота…

— Мы сейчас никуда не поедем…

Герман привстал и одной рукой обхватил меня за талию притягивая ближе к себе, только он коснулся моих губ своими, как в стороне послышался голос Макса.

— Кхе-кхе!

Неужели мои молитвы сверху услышали, повернув голову в сторону, стоят два засранца со щенячьими глазами и своими ручками мило так придерживают рюкзачки за шлейки которые висят у них на спине.

— Ну, долго нам еще вас ждать?

— Мы уже вспотели все.

— Нас? Нас? Не, ну вооообще!

Я как курица в полете стала махать своими крылышками, жестикулировала так, что думала перья мои повылетают.

— Нет, ты слышал?! Нас они ждут! Это же не в какие ворота..

Нет, я конечно понимаю что дети, это счастье, а то, что давление бьет сто восемьдесят, охрипшая до мозга костей и правый глаз дёргается как у ненормальной, это же ерунда, это же от безграничного счастья, верно? Схватив в руки свою сумочку, я с психами стала накидывать но ноги кроссовки, да бурча себе все проклятия мира под нос как старая бабка.

— Вы же специально ее выводите, да?

Сунув руки в карманы брюк, Гер внимательно осмотрел детей с ног до головы, с издевкой в голосе, интересуясь у малышни о их филигранном умении выводить меня из себя.

— Ничего подобного, мы даже ещё не старались.

— Просто она сама по себе такая нервная.

— Так, на выход мошкара.

Когда наша честная компания вышла во двор, я ещё минут двадцать слушала кто и на каком месте поедет. Нет, ну это же невыносимо. Как только эта глобальная проблема была решена, я приземлила свою пятую точку на кресло Гериной тачки и тут же снова началось… Но я то уже подготовленный фрукт к таким поездкам.

— А вы знали что, если…

— Чшшшш!!!

Подняла свой указательный палец вверх, указывая как бы этим жестом помолчать и бинго, работает, залажу к себе в карман, достаю беленькую, маленькую коробочку, вытаскиваю оттуда свои новенькие беруши, закладываю в свои ушки и победно сама себе улыбаюсь.

— Продолжай!

И эта саранча всю дорогу я извиняюсь, трындела не покладая своего языка, заметив краем глаза что Макс с Германом знатно так подустали, я лишь повернулась к окну и издала еле заметный смешок. Наконец-то доехав до дома ребят я вышла из машины, подтянулась в разные стороны и стала наслаждаться этим моментом, чистым лесным воздухом, которым была окружена небольшая территория, пением птичек которые умиротворенно действовали на расшатанные нервы.

— Ай!

От болезненного щипка в ягодицу, резко подпрыгиваю на месте, повернувшись в противоположную сторону дома, опустила голову вниз, встречаясь с насупленным лицом Макса.

— Ты опять щипаешься? За что на этот раз?

— Наклонись.

Я поднимаю вверх свою одну бровь, присаживаюсь на корточки на уровне лица Макса.

— Hy?

— Обратно я с ней не поеду! Или делись своими затычками!

Угрожающе ткнув в пальцем чуть ли не мне в лицо, Макс грозно выпалил.

— У меня только одни.

Одариваю его наглой ухмылкой. Ведь я прекрасно понимала как Юлька может утомить своими разговорами, даже Герман, человек у которого по долгу профессии закаленный характер, и то, пару раз превышал скорость натрассе поселка, лишь бы поскорее добраться до места назначения.

— Значит, будешь слушать ее сама.

— Вот как?

— Да, как говорят? Все лучшее детям?

Отобрав мои же беруши, Максим подмигнул мне и ушел прочь. Ну наглец! Вот же, ну прям копия папочки.

— Тебе надо медаль дать.

— Н-да? Устал бедненький?

Театрально скривила свою страдальческую гримасу, подошла к нему чуть ближе и своими пальчиками смахнула с его лба пряди волос которые лежали чуть растрепанно.

— Это же пытка для ушей, у меня Макс спокойнее, ну, Юлька, ну трандычиха.

Видя его уставшее лицо, я принялась старательно пальчиками растирать наверняка его ноющие от головной боли виски.

— Ммм… Кааайф…

Гер прикрыл глаза, заметно расслабляясь, видимо мои массирующие движения заметно унимали противную, давящую пульсацию.

— Сейчас все продет и твоя головная боль исчезнет, я так живу уже пять лет.

— Эй! Я вообще-то все слышу, сами виноваты! Как так вообще, ехать с ребенком в дорогу и не взять никаких гостинцев, хоть бы пряник какой в бардачок закинули.

Мы оба повернулись в сторону надутого бурундучка, который стоял насупив губки и пытался испепелить нас взглядом.

— Не устала? Отдохнуть не хочется?

— Я полна сил, пойдемте, я ещё с Тимом и Крис не поздоровалась.

Эта мошка, не дожидаясь от нас ответа полетела к дому, а мы достали из багажника пакеты с продуктами и проследовали следом.

— Терпения тебе, Тим.

Оказавшись в доме, мы познакомились с прекрасным малышом. Эти крохотные щечки, ручки, маленькие губки от которых так вкусно пахнет молочком, стояла и просто задумалась о том, что сейчас, я бы тоже могла быть мамой…Смотря на сопящее маленькое чудо, по моей щеке скатилась одна небольшая слезинка… От этой мысли о нашем не родившимся малыше, по телу пробежала небольшая дрожь, а в сердце остро кольнуло от чувства вины, что не уберегла, не смогла сохранить, потеряла… Мне так хотелось сейчас взять эту кроху на ручки, но я не решалась, не смогу… Видимо уловив моё настроение, Герман подошел ко мне со спины и крепко прижал в свои объятия, поглаживая своей рукой мой плоский животик, нежно шепча мне на ушко…

— Уль, все хорошо, слышишь, не думай сейчас о плохом, у нас все впереди… Родишь мне такого?

— А ты хочешь?

Хриплю осипшим голосом от небольшого количества пролитых слез.

— Очень хочу. Хочу маленькую, вредную, но чертовски красивую копию моей любимой девочки…

Мы обняли друг друга и я уткнулась в его сильное и мужественное плечо.

— Малыш, тебе все никак не представилось возможности познакомиться с моим отцом, но благодаря рождению моего племянника, папа вырвался в Москву.

— Гер, мне страшно, а что если я ему не понравлюсь?

— Ты ему понравилась с первой вашей встречи.

Я даже не сразу поняла о чем он говорит. Какая ещё первая встреча? Непонимающе уставилась на него немигающим взором, но он в ответ лишь щелкнул указательным пальцем по моему носику.

— Что? Я не понимаю ничего. Это шутка?

— Сейчас все поймешь… Он уже должен быть здесь, с минуты на минуту.

Внезапный приступ шока накатывает мощной лавиной. Я ничего не понимаю. будто нахожусь в стадии анабиоза. Герман внимательно высматривает время на наручных часах, с загадочной улыбкой на устах, а я стою и ничего не соображаю.

— Здравствуйте дети, ну, где тут мой младший внук, знакомьте скорее с дедом.

Я не верила собственным глазам, практически в пару шагов, напротив меня стоял Алекс, человек, который все пять лет находился со мной рядом в Лондоне… Мужчина, который вытянул меня из пучины топкого, вязкого болота и вернул к нормальной жизни…

18 глава. Кошмар из прошлого

От лица Германа.

На что готов пойти до одержимости влюбленный человек? Как мне кажется, на многое. Думал ли я когда нибудь что в моё темное сердце, ярким лучиком света проберется наглая девчонка и осветит теплыми лучами меня изнутри? Нет! Дерзкая, самовлюбленная и надменная мажорка, пленила мою душу, разум и мысли, та, без которой я перестаю дышать, самому даже смешно. На протяжении всех потерянных с ней лет я вел страшную борьбу с самим собой. Разрывался между любящим сердцем и трезвым разумом. Буквально на собственных глазах я превращался в неуравновешенного маньяка, дошло до того, что в мою голову пришел идеальный план, как на протяжении всего этого времени быть с ней рядом. Меня ужасно заклинило на Соболевской, её облик стоял у меня перед глазами день изо дня, а хрупкая частичка ее ранимой души, навсегда запечаталось в моем сердце. Как говорил Альбер Камю? «Раны от любви, в отличии ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.»

Как же это больно… Больно любить человека, я будто жил все эти годы с мучительными судорогами в сердце. Мне было плевать на все происходящее вокруг, перед глазами была она, а в ушах звенел наш последний разговор, каждое слово которого я помню наизусть. Я помню как она слезно просила приехать, забрать ее из ЗАГСа, помню как она плакала в трубку, моля о спасении, а я даже и не догадывался что предстоит ей ещё пройти. Каждую ночь я видел её во сне, просыпаясь в холодном поту, я слышал лишь одно…

«Ненавижу тебя, Громов! Ты похоронил меня заживо…»

После нашего расставания она заменила мне все, воспоминания о ней, стали моей пищей. Я намеренно уничтожал себя, знал что надо забыть, выбросить из одурманенной головы, но не мог, сколько я зависал с разными девками пытаясь забыть Соболевскую, как придурок искал похожих на неё по внешности, но все не то, только она подарила мне безграничный океан чувств, счастья и любви. Океан, который поглотил меня на самое дно океана. Но я знал как выбраться на берег. Знал!

Воспоминание.

6 лет назад.

— Да сын, вот это ты мне поставил задачку со звездочкой…

— Ты сам говорил, что уже устал сидеть без дела.

Мой отец был уже три года как на пенсии. Всю свою сознательную жизнь он отдал работе в органах, двадцать лет он посвятил именно руководящей должности, поэтому и ушел на пенсию по выслуге лет, а потом и вовсе перебрался в другую страну. Что как никогда кстати было мне только на руку. В нашей семье это своего рода династия, дед, отец, я. С самого детства я грезил о работе в органах в отличии от брата. Всегда обещал ему что буду его защищать, но так и не смог выполнить свое обещание. Не усмотрел.

— Поэтому ты решил меня трудоустроить?

— Я не могу оставить её совсем одну там, в чужой стране. Не могу… Я и так себя скотиной чувствую что так жестоко с ней поступил.

Конечно я прекрасно все знал о её отъезде в Лондон, я нарыл всю нужную мне информацию без труда, когда ты мент, залезть в любую базу не составит труда. Зотову предложили место игрока в футбольном клубе Бирмингем Сити U21, и он принял это предложение, соответсвенно и Ульяна согласилась с ним уехать.

— Сын это конечно очень похвально что ты так переживаешь за девушку, и я надеюсь она того стоит, но…

Медлит, всматриваясь в моё суровое лицо.

— Знаешь о чем я жалею? Что у меня раньше не предоставилась возможности тебя с ней познакомить. Ты сразу бы понял какая она особенная…

— Никогда тебя таким не видел. Убитым… Безжизненным. Мне очень больно на тебя смотреть, я помогу, раз для тебя эта девушка так важна.

Отпустив её, понял что с ней испарилась моя душа. Запил, ушел в такой запой что еле вытащили, я безгранично благодарен Крис и Вере, и одна и другая, не взирая на свои личные проблемы возились с нами с братом как с детьми. Спустя месяца запоя, окончательно пришел в себя, когда полностью до меня дошло осознание что она теперь Зотова, я окончательно обезумел, ко всему, брату становилось все хуже, а я поставил себе ещё одну цель. Уничтожить тварь, которая искалечила не только мою судьбу, но и брата. Взял себя в руки и пахал день и ночь, в поисках информации. Тут уж было не до страданий, но и мысли о ней все не покидали меня.

— Пап, мне нужна будет ещё помощь Ольги, точнее не мне, а Ульяне.

Ольга, новая жена отца, да и мать моей сводной сестрицы, отец всегда отзывался о ней с превосходством, не только как о хорошем человеке, но и как о грамотном и профессиональном докторе психологических наук. Я понимал прекрасно как тяжело сейчас будет Ульяне. Она хоть и сильная духом, но наше расставание её подкосило, не справится сама, не сможет.

— Мне кажется ей как раз сейчас не помешает квалифицированная помощь хорошего психолога.

— Герман, скажи пожалуйста, это все того стоит? Если ты понимаешь что ты не сможешь быть с этой девушкой, зачем так ради неё стараешься? Насколько мне известно, ты сам от себя её оттолкнул, может стоит забыть все и жить дальше? По крайней мере пытаться это сделать?

Невозможно… Внутри пустота, чёрная дыра. Бью кулаком по массивной столешнице но боли совершенно уже не ощущаю.

— После встречи с Ульяной, это уже невозможно. Так ты поможешь?

— Вводи в курс дела, буду знакомиться С несостоявшейся невесткой…

И я ввел… Я прекрасно знал что Ульяна прекратила все общение со своими родителями, дошло до того, что она запретила вообще им появляться в своем особняке, мне играло это только на руку. Знал что отец не пересечется с Соболевским, конечно риск раскрыться был огромный, но тогда я о нём не думал. Превыше всего, для меня была её безопастность. Отец беспрепятственно вошел в доверие к Зотову и отлично играл свою роль, предложил нанять психолога, и Зотов согласился, отец часто рассказывал как её муженек бесился видя безжизненное состояние Ульяны, больше всего я переживал лишь бы он не посмел поднять на неё руку из-за своей агрессии, но он умело её глушил тоннами алкоголя и утешался в объятиях многочисленных шлюх. Я знал все о них! Все. Каждую мелочь, каждую долбанную деталь, я практически контролировал её жизнь. Знал как она живет, знал что она чувствует когда просыпается и ложится спать, что её угнетает и что творится у неё на душе. Чертов мазохист! Который стал жить лишь информацией о ней. Я знал что поступаю как урод по отношению к Соне, она носила под сердцем моего сына, а я как одержимый мотался при первой возможности в Лондон, когда её муженек покидал пределы страны и прилетал в Москву. Глупо? Возможно. Но мне это было необходимо…

— Камеры отключены, любуйся своей принцессой, но не долго… Не хватало чтобы тебя кто нибудь здесь увидел.

На улице поздняя осень, Софии вот вот рожать, а я примчался снова сюда. Усыпанный желтой, янтарной листвой небольшой сад, посреди которого величественно стояла небольшая беседка, в которой сидела моя маленькая. Сколько раз я приезжал сюда, тупо стоял в стороне и наблюдал, её настроение не менялось, грустная и критически несчастная, а мне становилось ещё более

— Моя красивая девочка… Ты сильная… Ты обязательно со всем справишься… Прости меня.

Говорю так тихо, что сам не слышу сказанных слов, она сидит в громоздкой беседке и укутавшись в теплый плед пьет кофе, безжизненно фокусируясь на небольшом фонтане. Жадно смотрю на неё и мучительно подыхаю. Такая истощенная, но при этом, безумно красивая, её пшеничные волосы небрежно развивались в разные стороны от порыва ветра, а она лишь сидела с надутыми губками, по детски заправляя непослушные пряди за ушко. Как же мне хотелось наплевать на все запреты, сорваться с места и рвануть к ней. Вдохнуть аромат золотистых волосы, заглянуть в голубые, словно море глазки, искусать до соленых капелек крови нежные губки, которые были такими мягкими, как лепестки её любимых лилий. Я унизительно предал её, прогнал из своей жизни, думал время залечит эти раны, но понимал, что с каждым днем я влюбляюсь в неё все больше и больше. Моя нежная девочка… Столько боли и печали в огромных глазках, не знаю о чем она сейчас думает, но даже на расстоянии я вижу как по её щеке скатывается одна слезинка.

— Не плачь маленькая…

Мысленно молю, лишь бы она успокоилась и перестала плакать, но слёзы её хлынули только с новой силой. У самого в горле непролазный ком, хочется прямо сейчас пустить себе пулю в лоб. Моя малышка как будто была не здесь. Ульяша совершенно не замечала никого вокруг, словно находилась в своем маленьком мире. Я хотел неотрывно следить за каждым её движением, до самой страшной шизофрении хочу видеть ее, мало! Мало смотреть на неё, но я знал что ещё не время. Остается ждать… И я терпеливо ждал, хотя внутри бушевал неугасающий погибельный вулкан.

— Все сын, пора уходить, ты и так сегодня дольше чем обычно находишься на территории.

— Да… Я ухожу уже, спасибо.

На последок, бросил ещё один взгляд в сторону моей девочки, силой мысли прошу её посмотреть на меня, почувствовать моё присутствие, молю посмотреть в мою сторону и она как будто это понимает. Резко вскакивает со скамеечки и начинает суматошно оглядываться по сторонам, она словно ощущает моё присутствие рядом, отец тоже это замечает и как можно скорее выводит меня за территорию особняка.

Наше время.

От лица Ульяны.

Я не верила собственным глазам, практически в пару шагов, напротив меня стоял Алекс, человек, который все пять лет находился со мной рядом в Лондоне… Мужчина, который вытянул меня из пучины топкого, вязкого болота и вернул к нормальной жизни… А я только сейчас вспоминаю смысл его слов сказанных перед моим отъездом в тот день. Случайности не случайны, да?

— Простите.

Растерявшись, я выбегаю из комнаты и бегу рассекая коридор дома, выбегая на небольшую открытую трассу, как можно сильнее впиваюсь пальцами в деревянное перило веранды. Прикрываю веки, осознавая как близко… Как рядом Герман был всегда рядом.

— Можно?

Вздрагиваю от неожиданности. Даже не оглядываясь назад, я тихо усмехаюсь сама себе.

— В вашей жизни сейчас наступает новый этап… Так вы говорили?

Вспоминаю его слова и поворачиваюсь к нему лицом, Алекс стоит напротив, внимательно разглядывая моё лицо, а я зеркалю его действия. Как я сразу не заметила их сходства? Они же как две капли воды, такие же синие глаза, в которых можно утонуть.

— Так… Я рад что ты запомнила мои слова, и видимо я был прав, твои глаза сейчас совершенно другие. Я вижу в них жизнь, девочка..

— Значит… Всё эти годы вы знали кто я такая? Безумие какое-то, я всегда думала что такое можно увидеть только в кино, но не в реальной жизни.

Я прибывала в нереальной растерянности от его слов, ноги совершенно не слушались, чтобы не свалиться на пол от шока, присаживаюсь в кресло, обхватывая пальцами пульсирующие виски, боль не прекращается, она лишь усиливается ноющим спазмом, чувствую как отец Германа садится рядом, по отечески обнимая меня одной крепкой рукой за плечи.

— Ульян, я сейчас не буду ничего объяснять, ты и так все знаешь и понимаешь, мне пришлось врать… Врать ради сына, он не жил все это время, существовал в оболочке своего тела.

Я лишь молча кивнула и улыбнулась в ответ.

— Вы же все видели… Как оказалось, мы находились друг от друга на расстоянии 2501 километра, но страдали одинаково.

— Он не признается тебе… А я скажу, хочу чтобы ты знала. В первый год после вашего разрыва, он очень часто прилетал в Лондон и наблюдал за тобой. Я еле сдерживал его чтобы он только не рванул к тебе, потом родился Макс, и ему уже было не до поездок, но это не значит что он не видел тебя и не знал как ты живешь.

Я и предоставить не могла что он способен на такое. Приезжал… Наблюдал со стороны? Если бы я только знала тогда, если бы видела его. Сама бы рванула к нему и бросилась в обьятия не задумываясь. Хотя… Это наверно глупость, но я кожей чувствовала иногда его присутствие, думала что напросто схожу с ума, но как сейчас оказалось, я действительно его чувствовала телом и душой.

— Так вот что он имел ввиду, когда говорил что все время был со мной рядом. Я тоже ощущала его присутствие, но сбрасывала всё на какую-то разыгравшуюся шизофрению…

— Честно, я изначально думал она у моего сына развивается, но познакомившись поближе с тобой, я прекрасно его понял. Ульяна, я дам совет. Вы наконец-то обрели свое потерянное счастье, берегите друг друга, не потеряете его снова.

Улыбаюсь ему сквозь проступившие слёзы. Алекс тепло усмехается и прижимает меня к себе ближе, огромной ладонью обхватывает мою макушку и укладывает её к себе на плечо.

— Помнишь посылку которую тебе прислали в день твоего отъезда?

— Баночка ежевичного варенья…

Меня простреливает свинцовой пулей внезапная догадка. Отстраняюсь от Алекса, заглядывая в добрые глаза.

— Герман…

— Умная девочка.

Мы ещё немного так посидели, a потом вместе мы Отправились в дом. До самой поздней ночи мы сидели и вели задушевные разговоры, а ещё я узнала про Ольгу. Сейчас я понимала, что все наконец-то стало на круги своя, все идёт так, как и долго было быть. Но как только мы принимаем происходящее за настоящее счастье, его обязательно нужно кому нибудь нарушить…

Утро.

— Аааа!! Нет! Не надо! Прошуууу! Не надо, не трогай меня!!!

— Ульяш?! Слышишь меня? Ульяш, проснись, посмотри на меня.

Герман трепетно хватает мои плечи, пытаясь привести меня в чувства, он громко пытается позвать меня по имени. Не сразу могу расслышать чётко его голос, я будто нахожусь не здесь, a в каком-то непроницаемом коконе, ничего не соображаю, но все же прихожу в себя, глядя на моего мужчину мутными глазами.

— Ульяш?! Эй, ты чего, девочка моя?! Все… Приходи в себя, моя хорошая.

Герман сгребает меня в свои обьятия, а я сиротливо обхватываю плечи обеими руками, меня всю трясёт от ночного кошмара, горькие слезы лились не прекращаясь, нервная дрожь огромной лавиной окатила все хрупкое тело. Меня трясло так, будто я всю ночь стояла под холодным проливным дождем, Герман испугавшись, ещё сильнее прижал меня к груди, его руки успокаивающе гладили мою спину, а я по немного приходила в себя.

— Ульяш? Что случилось? Кошмар? Что-тебе приснилось? Что? Не молчи!

— Гер, мне страшно, страшно за тебя, за себя…

— Ты сейчас о чем вообще, что тебе приснилось?

От внезапного приступа паники, казалось я перестала ощущать собственное дыхание. Мне словно резким движением полоснули ножом по горлу, от этого ощущения, я задыхалась и судорожно кашляла, к горлу подкатил огромный ком, я принялась жадно ртом хватать воздух, у меня начиналась жуткая истерика.

— Игорь… Этот сон будто был на яву, мне страшно… Страшно, понимаешь?

— Ты испугалась? Тшш… Ульяш он в камере, ему не выйти, слышишь? Ничего не бойся, я рядом с тобой.

Я лишь сильнее к нему прижималась как маленькая девочка, дрожащими руками крепко обхватила шею Германа, утыкаясь влажным носиком в его плечо.

— Почему у меня такое ощущение что, что-то должно случиться?

— Не думай об этом, все будет хорошо, успокойся девочка моя.

Герман со всем трепетом поцеловал мою макушку и нежно провёл ладонью по моим растрепанным волосам, пытаясь ко всему прочему ещё и утешать меня.

— Малышка моя, прекращай плакать, у меня у самого сердце болит когда я вижу твои слезы, улыбнись, вспомни лучше как ты тачку мне разукрасила или как кофе в меня выплеснула, ну?

Его слова заметно проводят меня в чувства, он старается утереть каждую капельку моих соленых слез, через силу улыбнувшись, заглянула в обеспокоенные глаза Германа.

— Это когда ты меня проституткой назвал и оставил в одной камере с вонючим бомжом, от запаха которого я потом еле отмылась?

— Не лучшее воспоминание… Но я рад что ты улыбаешься.

Прижавшись своим лбом к моему, Герман заливисто засмеялся, наклонился к моим губам чтобы оставить лёгкий поцелуй, он аккуратно уложил меня снова в постель и прилег в обнимку рядом.

— Постарайся ещё заснуть… Не думай о плохом, я рядом… Со мной тебе нечего бояться.

Но нашу идиллию прервали, с грохотом дверь в нашу комнату открывается и в нее залетает ошарашенный Макс.

— Папа! Папа! Ой…

Чувствую себя той самой бедолагой из анекдотов, только в спальню вошел не муж, a маленький ребёнок. Вот как ему объяснить, почему и чем мы тут с его папой занимаемся? Мы с Германом лежим в одной кровати, а на нас смотрят эти шокированные глазки, которые хлопают с такой частотой что мне казалась этот Карлсон сейчас взлетит. Конечно все было максимально прилично. Мы были одеты, но была одна маленькая деталь, я лежала у Германа на груди, а его рука по собственнически меня обнимала за талию вокруг моего живота.

— Ой, а че это вы тут?

От стыда, обеими руками натянула плотное одеяло, до самой макушки, с тяжелым вдохом, прикрываю глаза.

— Если ты прячешься, то я тебе скажу, место ты так себе выбрала, надо было под кровать.

Макс немного подошел к нашей кровати и чуть приподнялся на носочки, пытаясь заглянуть в мою выстроенную крепость из одеяла. Деваться уже некуда, медленно опускаю ткань, оставляя лишь в поле зрения только испуганные глаза.

— Я так понимаю… Добренького утречка, н-да?

Подмигивает мне и усаживается в кресло.

— Макс, ты что-то хотел?

— Да, я уже и забыл зачем пришел…

Макс насупился и задумчиво приложил один свой палец к губам, но вдруг что-то вспомнив, резко оживился.

— Aaaa!!! Юльку оса укусила! Зрелище я вам скажу так себе. Она похожа на лягушку, которую надули через соломинку. Ахаха!!

Макс шутя надувает щеки и изображает небольшой взрыв руками.

— Уляяяя! Уля!!

Переведя свой взгляд на дверь, мои глаза округлились как блестящие монетки, мне сейчас хотелось только одного. Сдержаться и не лопнуть со смеха.

— Господи Боже мой! Это вообще ты??!

Но смотря на надутую Юльку в прямом смысле этого слова, я не удержалась..

— Макс? А ты то прав!

Я уже не могу унять приступ истерического смеха, смешно до трясучки, Макс конечно держался как истинный джентельмен, но надолго его не хватило.

— Юлька, я ж тебе говорил три основных правила, не запомнила? Первое, кусай первой сама, второе, никакой жалости к пчелам! Третье, у тебя же есть телефон, пости смешные картинки пчел в сеть. Осмеянная пчела, слабая.

Отчитывая Юльку, Макс заложил руки за спину и маршировал как солдат из стороны в сторону.

— Слышала? Выполняй приказ, боец.

Макс оказывается рядом со мной и отбивает своей ладошкой мне пять.

— Юлька, пчела! Бззз!

Изображает пальцами летящую пчелу и снова заливается заливистым смехом.

— Так! Хватит издеваться на ребенком, Юль пойдем. Попробуем что нибудь с этим сделать.

Герман встал, посмотрел на мою физиономию которая просто заходилась смехом, закатил глаза и цокнув языком, взял Юльку за руку, уводя её видимо оказывать первую медицинскую помощь.

— Натяни ей шапку на лицо!

Я кричала уже уходящему Герману с Юлькой, но эта мадам лишь с трудом высунула и показала мне язык.

— Спрячь, а то оса в рот… Ай, уже блин!

Не знаю, что они там с Германом делали, какие чудо мазьки-травки прикладывали, но отек значительно спал с ее надутого в прямом смысле этого слова личика. Когда я спустилась на завтрак, я прослушала от нее поучительную лекцию о том, что я безответственный человек, который не смог позаботиться о ребенке, зато какой молодец Герман, который вовремя оказал ей первую медицинскую помощь.

— Я смотрю, твой глаз уже выглядит лучше.

Парировал Тим.

— Да, спасибо Герману, что не дал упасть смертью храбрых, в отличии от некоторых…

Обиженно вбросила мне Юлька, показушно теряя ко мне всякий интерес, она продолжила трубочкой размазывать остатки сока по внутренней стороне стакана.

— Обращайся, крошка.

Подмигнув Юле, Герман откусил кусочек тоста, впиваясь в меня колким взглядом.

— Эй, ну я же извинилась.

Выдавив добродушную улыбку, я также приступила к завтраку, откусывая кусочек свеже испеченной булочки с корицей.

— Ты безответственная. Если бы не было Германа, мне что, венки бы уже возлагали на могилку?

— Зато, от меня бы был самый лучший.

— Я смотрю на вас и такое ощущение, что передо мной сидят две малявки ровесницы, я еще не видела ни разу чтобы вы хоть раз не ссорились, такое вообще случалось у них?

Обращается Крис с вопросом к Алексу, но тот лишь пожимает плечами, салфеткой убирает остатки еды с уголков губ, откидывается на спинку стула и сцепливает пальцы в крепкий замок.

— На сколько я помню, отношение этих красавиц между собой неизменны.

— Да, мы та ещё семейка Адамс.

Сидящий рядом Герман, устало потер переносицу двумя пальцами, шумно выдыхая.

— Еще не семейка.

Тихо произношу, очерчивая пальчиком края дымящейся чашки с ароматным кофе.

— Это легко исправить, один поход в ЗАГС, и все, ваша проблема гражданка Соболевская решена.

— И она станет моей мамой? Я ее не выдержу, она же как ребенок.

Макс удивлённо посмотрел на меня и постепенно его удивление сменилось интересом.

— Хотя… Я согласен, меня она устраивает по всем параметрам.

— А я вам не мешаю? Моё согласие не учитывается?

— А тебя никто и не спрашивает.

— Да что ты?

Приподняв бровь, интересуюсь с иронией.

— Таможня дает добро, да и с тобой не соскучишься.

— Так что теперь, все зависит от вас, Ульяна Сергеевна..

— Я обдумаю ваше предложение..

Прошло пару дней…

Сегодня отец Германа должен был уже улетать в Лондон, но перед отъездом, он пообещал теперь как можно чаще прилетать в Москву. Попрощавшись, Герман и Тим повезли отца в аэропорт. Дети наотрез отказались сидеть дома и тоже решили составить компанию парням. Пол дня я лежала в постели и не могла заставить себя встать, но все же, чувствуя новый приступ недомогания, спустилась вниз за стаканом воды, чувствовала себя ужасно, словно находилась в полусознательном состоянии. Самочувствие конечно было скудненькое, головная боль, тошнота, боль в пояснице.

— Доброе утро! Ой, как-то выглядишь ты не очень хорошо… Ну-ка выпей воды и расскажи в чём дело.

— Доброе! Чувствую себя так же..

— Уль, может отравилась чем?

— Может…

— Или это не отравление, Уль, у меня тест есть, не хочешь проверить на всякий случай?

Взяла стакан с водой, стоявший на маленьком столике и выпила, пила так жадно что проступил небольшой кашель.

— Думаю, это просто отравление, но на всякий, давай.

Взяла маленькую коробочку и проследовала в ванную, с какой-то внутренней паникой внутри я развернула небольшой пакетик. Сделала все так, как указано на инструкции, а спустя пару минут, я держала в руках тест, на котором заметно проступили две алые полоски. Я будто попала в другую реальность.

— Господи…

Трепетно прикладываю руки на плоский животик. Меня захлестнуло странное чувство эйфории от того, что внутри меня возможно зарождалась жизнь, но в то же время поселялось в душе огромное беспокойство о том, что будет с нами обоими дальше, в будущем. Я сидела на краю ванной, смотря на этот тест, уже во всю вытирая слёзы счастья со своих щёк.

— Ты как там?

Тихонько постучавшись, дверь ванной приоткрылась, чуть просунув свою голову через дверной проем, подруга обеспокоено поинтересовалась.

— К тебе можно, Ульяш?

— Заходи.

— Ну что, что показал тест? Отравление? Или нет?

— Это не отравление

Я протянула ей положительный тест на беременность.

— Уляяя!!! Я так рада за тебя! За вас!

Сияющая от счастья Крис бросилась ко мне в объятия, обнимая меня она шепнула еле слышно мне на ушко.

— Скажешь Герману? Я уверенна, он просто с ума сойдет от счастья…

— Не сейчас.

— Почему?

— Я сначала хочу быть уверена во всем точно, хочу удостовериться что действительно беременна.

Я даже сейчас не понимала своих всех эмоций, что крутились у меня в голове. Страх. Радость. Боль. Ужас. Тревога. Беспокойство. Испуг. Восторг. Почему? Почему, как-то не спокойно на душе? И на этот мой вопрос мне мысленно послали ответ. В кармане моих джинс прозвучавший телефонный рингтон, вызвал какую-то непонятную панику… Взяла его в руки и чуть не выронила, настороженно провела пальцем по огромной кнопке на дисплее и тяжело взглотнув, ответила..

— «Да?»

— «Здравствуй, моя любимая жена, скучала по мужу?»

19 глава. Не возвращайся!

От твердого голоса Игоря, внутри все сжалось, а моё лицо ужасно побледнело. Вот чего я и боялась, этой скорой встречи с ним. Я сижу на краю холодного акрила и не дышу. Ещё мгновение и меня лишат жизни, по спине пробегает целый табун предательских мурашек, а на лице, огромными бисеринками проступает холодный пот дикого страха, который меня прошибает до мозга костей.

— «Я тебя слушаю.»

— «Даже не поздороваешься с любимым мужем? Видишь ли милая, мне удалось выйти на свободу…»

— «Тебя выпустили?! Но как?»

— «Представь себе… Судя по твоему дрожащему голоску, ты счастлива за своего мужа, м?»

— «Бывшего… Ты же прекрасно видел документы.»

Удерживая холодными пальцами телефон, я до сих пор не верила в происходящее, осторожно встала на дрожащие ноги и обеспокоено бросила взгляд на рядом стоящую Крис.

— «Как я такое мог забыть… Я надеюсь, когда я вернусь домой, то увижу тебя там вместе с Юлей.»

— «Ты же прекрасно понимаешь что я к тебе не вернусь.»

— «Значит слушай и запоминай, мы встречаемся с тобой сегодня последний раз…»

— «Послушай..»

Не могу договорить, Игорь властно перебивает меня лютым, стальным тоном.

— «Нет! Слушать меня будешь ты! Ты берёшь Юлю и привозишь домой! Поняла меня? У меня сейчас благодаря твоему любовничку огромные проблемы, привезешь сестру, а потом ты меня больше никогда не увидишь и не услышишь, мы уедем с Юлей, а ты… Дальше сама! Не до тебя сейчас совершенно! Поняла?!»

Я не знала как сейчас поступить, по сути он прав, это его сестра и кто я такая, удерживать ее рядом с собой? У меня напросто нет никаких прав на Юлю. Несколько секунд я раздумывала над его словами, решала согласится или нет, но я даже не подозревала, какую глобальную ошибку я совершаю в своей жизни.

— «Хорошо, я привезу Юлю, я понимаю что она твоя сестра, надеюсь, на неё у тебя рука не поднимется и с ней все будет в порядке?»

— «Неужели ты думаешь что я смогу навредить собственной сестре?»

— «Надеюсь что у тебя осталась капля мужского достоинства.»

С трудом подавив нервный смешок, Игорь вернулся к нашему диалогу.

— «Ты же не глупая, понимаешь, что приедешь домой одна, без своей группы поддержки?»

— «Не домой, Игорь…»

Я старалась говорить уверенно, но внутри бурлил колыхающийся страх, меня всю трясло, сердце пыталось продавить грудную клетку, руки резко стали ледяными, мелкая дрожь проскочила по всему телу, а в голове крутился единственный вопрос, как теперь быть дальше?!

— Уль, это он? Что случилось? Ты вся резко изменилась в лице?

Сбросив вызов, угнетенно опустила глаза в пол.

— Игорь на свободе… Крис, я не понимаю как такое возможно, зная сколько афер он провернул, его так легко отпустили..

Ответила, поднимая взгляд на подругу. Я прибывала в шоке, властный и грубый тон Игоря стоял до сих пор в ушах, заставляя меня побледнеть до синевы, мои глаза стали излучать огромный животный страх, плотно сжатые губы слегка дрожали, чуть успокоившись, взяла всё свое самообладание в кулак и постаралась скрыть это дикое и бушующее во мне волнение от Крис.

— Я надеюсь, ты же не вернешься к нему? Уль… Hy только же все стало налаживаться… Да и ты теперь…

Настороженно проговаривает, a потом резко осекается, укладывая руку на мой плоский животик.

— Нет конечно, но мне нужно отвезти ему Юлю, надеюсь он ей ничего не сделает, но я все равно очень боюсь за нее, я не знаю что мне делать.

Закусив от волнения губу, снова присаживаюсь на край ванны, зарываясь ладонями в лицо.

— Для начала, нужно рассказать все Герману, он должен узнать почему Игоря так легко выпустили, скажи ему, я уверена он разберется.

Положительно киваю. Крис выходит из ванной, оставляя меня в полном одиночестве. Зажав до онемения пальцев тест с двумя алыми полосочками в руке, приложила его к груди, где уже в бешеном ритме стучало сердце.

— Все будет хорошо…

Прячу положительный тест в карман джинс и выхожу из ванной комнаты, шагу не успела сделать, как в меня на всей скорости сразу же врезалась летящая навстречу Юлька.

— Что с тобой? Ты какая-то вся бледная, заболела?

От осознания того, что мне нужно привезти Юлю к Игорю, на моем лице проступило беспокойство, я сейчас горела как свеча, которая резко погасла, а моя жизнь вновь становилась тяжёлой, как высокий подъём в гору.

— Юль, не убегай сейчас пожалуйста, мне надо тебе кое что сказать.

Аккуратно начинаю разговор, закусывая внутреннюю сторону щеки до ощутимой боли, малышка смотрит на меня с некой надежой, а мне ничего не остается как ей спокойно все объяснить.

— Послушай меня сейчас пожалуйста внимательно. Только что мне звонил твой брат…

Говорю, а внутри все сжимается, шок постепенно перетекал в животный страх, внутри всё заледенело и покрылось толстым слоем льда, в горле невыносимо пересохло, а голова уже ноющие трещала словно от оглушительных ударов.

— Зачем? Почему? Ты же сама мне говорила что мы с ним не скоро увидимся… Разве он уже приехал? Ты говорила он далеко сейчас и не сможет меня навестить.

Конечно я не рассказывала ей правды, маленькому ребёнку не обязательно знать о всей грязи, которую развел её родной брат. Опускаюсь перед Юлькой, присаживаясь на корточки, внимательно всматриваюсь в её лицо, беру в руку её маленькую ладошку и легонько сжимаю, a свободной рукой, нежно поглаживаю ее плечико, при этом, начинаю ужасно нервничать.

— Он хочет чтобы ты вернулась домой.

— Одна? А ты? Ты не вернешься?

Растерянно вздыхаю, а сама чувствую как в глазах начинает болезненно щипать, ещё немного и я разрыдаюсь прямо глядя в беспокойные глазки.

— Нет, Юль, я не вернусь.

— Это потому что ты теперь любишь Германа?

— Юлечка, милая…

И вот именно сейчас в этот момент, я стала понимать, как же я все-таки люблю эту малышку, как же больно сейчас смотреть в ее испуганные глазки, как же мне становилось за нее страшно. Я понимала что Игорь прав, я для нее совершенно чужой человек, но почему же мне так не хочется ее отпускать?

— Ты меня бросаешь? Да?

Смотрит на меня с мольбой.

— Я тебя не бросаю и не брошу никогда, но понимаешь, я не люблю Игоря и не смогу жить вместе с ним..

— А как я буду без тебя?

Горько усмехаюсь, только сейчас приходит осознание моего предательства по отношению к ней, ведь по сути, что я делаю? Безжалостно бросаю её. Столько лет я была рядом и не ценила этого момента, а сейчас я все готова была отдать, лишь бы она находилась рядом, с вечными своими недовольствами и колкими словечками… Моя такая родная девочка, без которой я уже не представляю своей жизни.

— Знаешь, сейчас я вдруг поняла, как сильно я тебя люблю… Никогда не смогу тебя бросить. Но Игорь сказал что вы уедете… Я не знаю куда, но если ты захочешь, мы всегда сможем общаться, расстояние ведь не помеха, правда?

И этот теперь уже такой родной человечек утопил меня в своих объятиях и слезах, которые маленькими ручейками стекали с ее глазок. А у самой при этом в душе горел адСкий огонь, сжигающий меня заживо.

— Милая, давай мы сейчас пойдем и соберём твои вещи?

— Mг…

Хлюпая своим носиком, Юлька тоненькими пальчиками вытерла хрустальные слезинки, я с трудом поднялась на ватные ноги, которые совершенно меня не слушались, хотела пойди следом за ней и помочь, как внезапный голос Германа заставил меня застыть на месте.

— Юль, что случилось? Почему ты плачешь?

Герман присаживается напротив Юли. заботливо подушечкой большого пальца вытирая с её щечек слёзы.

— Кто тебя обидел? С кем разобраться, м?

— Гер, я тебе все расскажу, но позже немного, сейчас мы с Юлей соберем ее вещи и я отвезу ее домой.

Смотрит грозно на меня и поднимается на ноги.

— Не понял… Что значит ты её отвезешь домой?! Куда домой?!

Нахмурив густые брови, Герман ожидал от меня внятного ответа, а я не знала как правильно ему сейчас все объяснить, поэтому и молчала.

— Ты меня слышишь?! Вопрос к тебе тот же! Какого черта ты туда поедешь?!

Глаза Германа сейчас пылали яростью, а его рот был перекошен лютой злобой, от произнесенных мною слов.

— Соболевская, объясни мне что происходит!

Его голос напросто меня оглушает, рявкает на меня с таким нажимом, что я невольно вздрагиваю.

— Юлечка, милая моя, иди к себе, собери пожалуйста свои вещи в рюкзачок, я сейчас подойду.

— Хорошо…

С грустью произносит, опустив голову вниз, Юля медленными шагами стала подниматься наверх, я стояла и не могла увести от нее глаз, обездвиженно смотрела в след удаляющейся уже мне такой родной девочке.

— Я тебя внимательно слушаю!

Скрестив руки на груди Герман буквально буравил насквозь меня своим уничтожающим взглядом.

— Игоря выпустили.

— Ты понимаешь что это невозможно? Да ему сидеть и сидеть!

Я видела все негодование и непонимание в глазах Германа. Ведь он это твердил мне постоянно, о том, что Игорю не отмазаться уже никак от совершенных преступлений, да и Герман наконец нашел тех парней которые по наводке Игоря избили Тима, я не знаю как он их заставил расколоться, но неделю назад я сама лично видела их признание, черным по белому на белоснежном листе бумаги был весомый аргумент в доказательстве вины моего бывшего мужа.

— Тем не менее, он сейчас находится на свободе, его выпустили Герман, ты понимаешь? Выпустили!

— С этим я разберусь, меня сейчас волнует другое, что ты собираешься делать?

— Он попросил привезти Юлю.

— Ты же сейчас шутишь? Ты понимаешь, что этого нельзя делать?

Германа сейчас явно не интересовали подробности освобождения из под стражи Игоря, он продолжал испепелять моё лицо своими глазами, которые от злости буквально поменялись в цвете, его зрачки заметно увеличились, а цвет глаз приобрел нездоровый блеск. В его тоне чувствовалась неконтролируемая агрессия, от его мрачного выражения лица, мне становилось ужасно невыносимо.

— Он ее брат и он не сможет ей навредить, он прав, я ей никто, на каком основании я буду удерживать её рядом с собой? Я даже не опекун ей.

— Это не выход одной ехать к нему, я еду с тобой, и это даже не обсуждается!

Решительно, Герман схватил висящую на вешалке куртку и раздраженно накинул её на широкие плечи. Нет… Не нужно ему ехать со мной, поедет, сделает только хуже.

— Успокойся пожалуйста.

Обхватив напряженные плечи Германа, я попыталась его немного успокоить, но я лишь чувствовала как он заводится ещё больше, мускулистое тело напрягается с каждой секундой все сильнее.

— Как я могу успокоиться, зная что он с тобой сделал! Или ты реально не понимаешь всей происходящей ситуации?

Он скрывается на крик, а я пытаюсь разговаривать спокойно, в такой агрессивной ситуации, нужен трезвый разум.

— Я поеду одна, если его выпустили под залог, он ничего не предпримет ужасного в мою сторону, сам себе вредить намеренно он не станет.

— Неужели ты и правда такая дура?! Сколько бы он тебе вреда не сделал, ты все равно к нему бежишь обратно как преданная собачонка!

Некоторое время я стояла, растерянно глядя на него, понимала и чувствовала как по моим глазам тонкими солеными ручейками стекают слезы. Вдруг, мне стало резко не хватать кислорода, я задыхалась. Эмоции внутри меня бурлили огромным гейзером, а сильнее всего меня сейчас обжигала обида.

— Не будь дурой! Как только ты переступить порог дома, он тебя не выпустит больше!

— Все будет в порядке, ты сам не хуже меня знаешь закон, малейшее правонарушение его вернет образно в сизо, он ничего мне не сделает.

— Если ты сейчас уедешь! Между нами все будет кончено!!!

— Герман…

Подойдя к нему я приблизилась вплотную, прижалась своим лицом к его груди и обняла Германа вокруг талии, но он так и стоял с опущеными руками и смотря куда-то вдаль. Он даже не смотрел на меня.

— Решай! Либо остаешься с Юлей здесь, сейчас со мной! Либо увозишь Юлю и сама не возвращаешься больше!

Хочу немного отдалится от него на небольшое расстояние, но он хватает меня за локоть, прижимая меня своим телом к стене. Его горячее дыхание обжигает мои губы, опускаю глаза, но Герман пальцем поддевает мой подбородок, на уровне своего лица.

— Смотри мне в глаза и не молчи! Меня убивает твое молчание…

— Я не могу отпустить её одну, я должна понимать что Игорь не причинит ей вреда, пойми меня, родной мой…

Я даже не обращала внимания на слёзы, которые жгли мои глаза и щеки, сама прижимаюсь к нему ближе. Гер хватает меня за плечи, а я слышу как стучит его сердце, прислоняю ладошку к его груди, но он перехватывает тонкое запястье и отстраняет моё тело от себя на расстояние вытянутой руки. С каждым новым сказанным словом, его голос становился грубее, а взгляд искрит дикой и животной опасностью.

— Соболевская, ты когда нибудь в этой жизни определишься окончательно?!

Мы опасно близко стоим друг к другу, его такой родной запах проникает в мои легкие, лишая меня разума. Я действительно его сейчас боюсь, когда дело заходит о разговорах про Игоря, Герман звереет на глазах, исходящий от него страх пугает, заставляет все внутри сжаться в маленький комочек, Герман хватает меня за осиную талию, вжимая сильнее в стену.

— Или ты до последнего вдоха будешь намеренно мучать себя и меня?!

— Гер… Прошу тебя.

Тихо произношу.

— Блять! Я устал уже, понимаешь?! Морально устал! Я пытаюсь все исправить, пытаюсь! Но я тоже не железный…

Никогда я ещё не слышала такого ледяного тона в свою сторону, он как самым мерзлый лютый мороз, а глаза искрят инеем, который замораживает каждую мою клеточку, я буквально погружаюсь под толстый слой снега, превращаясь в сосульку.

— Я живой человек! Я пытаюсь тебя оградить от всех проблем, но ты же сама намеренно лезешь в этот капкан! Объясни мне просто, что блять творится в твоей голове?!

Сейчас меня болезненно пронзило воспоминание, я видела перед собой того Германа. Которого увидела впервые шесть лет назад, сурового мента, который усадил безжалостно меня в этот чертов изолятор. Который надменно уничтожал меня своим колючим взором.

— Я не могу ее не вернуть ему, как ты не понимаешь, они семья!

Не взирая на то, что он меня оттолкнул от себя, я снова прижимаюсь к его груди, обнимаю его вокруг выточенного пресса, вдыхая его мускусный запах.

— Ты сделала свой окончательный выбор только что! Больше не возвращайся сюда… Ко мне больше не возвращайся!

Резким взмахом он скинул мои руки со своей поясницы, прерывисто выдохнув, Гер со всей дури ударил кулаком о стену, от такого удара, на его костяшках проступили маленькие капельки алой крови.

— Ну что ты творишь, зачем ты себя так калечишь? Пойдём обработаем твою руку?

Пытаюсь взять его ладонь, но он дергается от меня назад как от прокаженной, не позволяет к себе прикоснуться.

— Больше можешь не беспокоится обо мне, беспокойся отом, к кому возвращаешься.

Он зыркнул на меня убийственным взглядом, мне казалось что он сейчас готов был меня растерзать на месте как голодный тигр в клетке. Я не знала какие ещё привести ему аргументы, чтобы он меня понял. Но он и слушать больше не хотел, в этот момент я ощутила как земля уходит из под ног, погружая ноги под зыбкий песок, который поглощает меня полностью.

— Может меня ещё ударишь?

Герман лишь цинично усмехнулся прямо мне в лицо, сдавливая до противного скрипа челюсть. Дура! Что я говорю?! И кому… Человеку, который никогда бы ко мне не притронулся, сейчас я понимаю как его задела и обидела.

— Прости… Я не подумала что…

Хочу извиниться за сказанные обидные слова, но не успеваю.

— Я не твой Игорек, я бы и пальцем никогда тебя не тронул, жаль что ты до сих пор этого не поняла, хотя, видимо тебе это нравится, беги, если снова хочешь повторения!

Герман смотрит мне в глаза презрительным взглядом, махнув головой в разные стороны, он издает злорадный смешок, и оставив меня одну посреди пустого коридора, просто уходит.

— Гер, ну послушай ты меня..

— Проваливай к черту!

Слезы обиды и разочарования с новой силой стекали по моим бледным и холодным от мелкой дрожи щекам, я срывалась на крик, отчаянно звала его, но Герман специально меня игнорировал, поднимаясь лишь выше по ступеням видимо в свою спальню, а я стояла и умирала задыхаясь собственным шквалом удушья и горькими слезами, которые лились каким-то неограниченным потоком.

— Громов! Ты опять от меня отказываешься! Снова и снова оставляешь меня одну…

20 глава. Ты чудовище!

Он ушел… Молча, ни сказав ни слова, оставляя меня одну посреди небольшого коридора. Почувствовав внезапный прилив острой боли, которая давила на виски, я переместилась в гостиную. Не могла даже подняться к Юле, помочь собрать вещи, обессилено усевшись на диван, безжизненно закрыла бледное лицо руками, слёзы огромной обиды казалось были нескончаемы, каждое сказанное слово Германа стояло до сих пор в ушах, от этого, я напросто задыхалась собственным бессилием и горькими слезами.

— Уль, что у вас опять случилось? Сколько же вы будете мучать друг друга?

Внезапно прозвеневший в безмолвной тишине голос Тима, заставил меня поднять на него свои заплаканные глаза.

— Тим… Он не понимает… Не понимает что я не могу поступить иначе, он…

Ядовитые слёзы душили настолько, что моё дыхание становилось прерывистым.

— Уль, его тоже можно понять…

Тим присаживается рядом на край мягкого дивана, обнимает мои подрагивающие плечи, прижимая хрупкое тело к своей груди. Он пытается найти какие-то слова сочувствия и утешения, но я их не слышу.

— Уль, я его не оправдываю, согласен, он не прав, все что он сейчас тебе наговорил, это лишь от обиды, я прошу тебя, не воспринимай все в серьез, хорошо?

Я не могла произнести и слова, даже не могла вздохнуть, дыхание резко перестало ощущаться, a сердце болезненно пропускало по несколько ударов за секунду, отражаюсь пронизывающей болью в ребрах.

— Давай сделаем так.

Тим резко осекается, отстраняется от меня, заглядывая в заплаканные глаза. Трепетно, прикасается к бледным щекам, заботливо утирая подушечкой большого пальца заботливо каждую горькую слезинку.

— Ты отвезешь Юльку и вернешься сразу же сюда, если Зотова выпустили под залог, он не посмеет тебе что либо сделать, а Гер…

Мрачно усмехнувшись, Тим перевёл немигающий взгляд в сторону дверного проема.

— Брат остынет, успокоится и будет ждать тебя здесь, договорились?

Поворачивается ко мне, внимательно разглядывая моё безжизненное лицо.

— Тим, я устала, устала при каждой ссоре или каждом непонимании слышать его до боли обидные слова, почему он так всегда легко от меня отказывается?

— Он тебя очень сильно любит, переживает, пока ты была в больнице, он места себе не находил, себя винил за это, курить снова стал, хотя бросил давно, да он сутками не спал, искал хоть одну лазейку чтобы Игоря засадить, и сейчас слыша что он на свободе, вся его крыша слетела к херам.

Я молча слушала его, теребя тонкими пальцами подол кружевной блузки, закусывая нижнюю губу, я пыталась найти в себе силы придти в себя и успокоиться. Конечно я понимала Германа… Понимала что он чувствует, и я могла его взять с собой, но зная его неприязнь к Игорю, Гер не сумел бы удержать себя в руках. Это же очевидно. Полез бы в драку, ведь однажды это уже нам обоим вылезло боком. Тим сильнее прижимает меня к своей груди, а я во всю чувствую как от моих удушливых слез намокала его байка.

— Малой, я уезжаю, Макса завтра заберу.

Нас будто обоих молнией пронзает насквозь. Герман стоит в дверном проеме, крепко сжимая окровавленной рукой связку ключей. Я прекрасно понимала что он собирается уехать, но вот куда? Не дожидаясь ответа от брата, Герман ещё раз стрельнул уничтожающим взглядом в мою сторону и поспешно вышел, а раздраженный Тим, моментально отстранил меня от себя.

— Посиди здесь, я сейчас…

От лица Германа.

Я ушел даже не оборачиваясь, поднимаясь по крутым ступеням к себе, но все равно слышал её беспокойные всхлипы, а сам сгорал от нарастающей боли внутри. Зверем влетел в спальню, со злости, беру в руки небольшой торшер и запускаю его в стену.

— Сука! Беги блять! Беги! Только не попадайся больше мне на глаза!

Не могу сидеть сложа руки, должен все выяснить. Как?! Как эта гнида смогла так беспрепятственно выйти из сизо?! Я же каждого сотрудника там прекрасно знаю, а с конвоиром Зотова я вообще раньше вместе работал. Именно благодаря ему я и сумел устроить этой мрази ад в тюремной камере. Но сейчас… Гнев бушевал с неимоверной скоростью, разрушая не все вокруг, а именно все живое внутри меня. Я сам себе слово дал что он не выйдет. А по итогу получается не смог выполнить обещание, снова подвергаю её опасности. Но и она же… Как блять?! Как можно собраться и поехать в лапы кровожадного монстра?! Дура! Самая настоящая дура, которая не задумывается о последствиях. Никогда… Никогда в своей жизни я не поднимал руку на женщину, но слыша её слова, которые твердили одно и тоже… Отвезу! Он ничего мне не сделает… Прямо сейчас бы взял и трясонул её плечи, лишь бы она пришла в себя.

— Как же я устал от твоей ромашки, Соболевская! Я твою мать, не железный!

Следом за торшером в стену летит небольшое зеркало, разбиваясь на мелкие осколки. Я как баран бьюсь рогом в старые ворота, она словно не слышит моих предостерегающих слов, пропускает их мимо ушей. А я больше не собираюсь её удерживать.

— Сколько уже можно?!

Я пытался, искренне пытался вымолить у неё прощение за свой поступок шесть лет назад, пытался все вернуть в спять, хотел наконец-то жить нормальной и спокойной жизнью с любимой девушкой.

— Но у нас не может же быть все ровно! Да, блять?!

Как можно быстрее переодеваюсь и спускаюсь вниз. Вижу как она сидит и рыдает в обьятиях моего братца. Сука! Эта жалость к ней меня убьет когда нибудь, искалечит и так растерзанную на болезненные шрамы душу. Её заплаканное лицо, её горькие слёзы оставляют жуткие ожоги на мне, больно на неё смотреть, но хватит! Я тоже живой человек который чувствует боль и её предательство по отношению ко мне. Остервенело сдавливаю связку ключей от тачки, которые остро вонзаются в кожу ладоней, а потом и вовсе, я решаю оставить Ульяну с её же выбором. Надоела! Пусть катится ко всем чертям! Не привыкать подыхать без неё. Под пристальный взор брата, покидаю гостиную.

— Стой!

— Чего тебе? Прибежал заступиться за эту мать Терезу?

Полностью заведенный, выскочил на улицу, а на бешеном ходу стал набирать номер Костенко, как блять, он мог допустить это всё?! До сих пор не могу понять, но он не брал трубку, абонент не абонент.

— Черт! Где ты есть?!

Матерюсь, пряча телефон в карман куртки.

— Зачем ты снова оставляешь её одну? Зачем снова начинаешь по второму кругу проходить этот беспросветный ад?!

— Не лезь! Раз ей так хочется, пусть катится ко всем херам, и дальше строит из себя жертву!

Вбрасываю брату, даже не поворачиваясь к нему лицом. А у самого от чувства собственного бессилия в душе, от того что не смотря ни на что, она все равно к нему летит как мотылек на убивающий её же саму огонь, медленно внутри меня поднималась холодная ярость.

— Ты че сейчас делаешь, олень? Какого хера ты творишь?! Он нуждается сейчас в твоей поддержке, а ты вот так берёшь и просто сливаешься?

Брат догоняет меня, удерживая за плечо, развернув меня к себе лицом, Тим пытался вразумить меня, но это было бесполезно, не мне надо объяснять о силе необдуманных поступков.

— Тон сбавь! Поучать свою жену будешь, а с меня хватит уже! Хочет вернуться, пусть возвращается, больше бегать я за ней не буду! Заебали меня уже эти качели!

Озлобленно скидываю руку брата с плеча. Сам вгрызаюсь в него искрящим сталью взглядом.

— Если её жизнь ничему не учит, это только её проблемы! Все, свали с дороги!

Делаю шаг вправо, на брат уперто повторяет мои движения, намеренно перекрывая мне дорогу.

— Придурок, блять! Давай, отпусти её снова… А сам потом подыхай ежедневно! Ах да, проще же из себя строить обиженного мальчика, а потом уйти в запой и телок всех подряд трахать, пытаясь найти в них Соболевскую! Браво, брат!

Защитничек хренов! Брат тяжело выдохнув, угнетенно приподнял голову к сизым облакам, устало сдавливая пальцами носовую перегородку.

— Нахуй я тогда тебя уговорил ей помочь, лучше бы вы вообще не встретились и не мучали друг друга.

— Я тоже заебался Тим! Понимаешь?! Шесть лет… Шесть гребенных лет я пытался её защищать, во вред себе пытался сделать все, чтобы она была в безопасности, но ей будто плевать на мои попытки, нахер я это делаю? Для чего? Чтобы она тупо когда ей что-то ударит в голову возьмет, развернется и свалит?!

Я уже не старался сдерживать внутреннего демона внутри, я срывался на душераздирающий крик. Брат отлично понимает что я прав, вижу по глазам, он не умеет врать. Он пытается меня снова остановить, но дискутировать на эту тему я больше не собирался.

— Неужели и правда, вот так возьмешь и свалишь?

— Уверен что по адресу задаешь этот вопрос, м?

Тим задумался, а я лишь горько хмыкнул. Оттолкнув брата в сторону, я сел за руль, собираясь как можно быстрее рвануть в сизо и узнать каким же чудом Зотов так легко сумел выйти, а главное, благодаря кому…

От лица Ульяны.

Когда Юля была полностью собрана, мы дождалась вызванного такси, а потом мы направились домой. На душе было так больно, так обидно, я понимала что возможно поступаю неправильно, но оставить Юлю одну я не могла.

— Почему ты плачешь? Ты боишься Игоря, не хочешь к нему ехать?

Тихо поинтересовалась малышка, заглядывая в мои влажные глаза.

— Нет малышка… Я не боюсь Игоря, и плачу я не из-за него, я больше всего сейчас на свете боюсь потерять тебя.

Через силу улыбаюсь, заправляя выбившиеся локоны Юли за ушко, она так взволнована, на ее лице дикое беспокойство, сейчас со мной не та ворчунишка, со мной сидела действительно маленькая, напуганная девочка. За всю нашу дорогу, она ни разу не съязвила, ничего не сказала, она даже не смотрела на меня. Когда такси припарковалось на въезде нашего дома, я помогла вылезть Юле, расплатилась за поездку, и взяв в руки её сумку с вещами, я неторопливо подошла к огромным воротам.

— Идем?

— Идем…

Зайдя в дом, нас встретила гнетущая, пугающая тишина, стоя в самых дверях, я медленно поставила сумку с вещами малышки на нижней ступени лестницы.

— Ну наконец-то моя любимая сестренка дома.

Вздрогнув от внезапного появления Игоря, я сильнее своими холодными пальцами сжала ремешок небольшой сумочки, которая от моего резкого движения спала с плеча.

— Я пойду к себе в комнату.

Юля даже не подошла и не поздоровалась с Игорем, все с таким же испуганным тоном, она прижалась ко мне, обнимая тоненькими ручками мою талию, а я успокаивающе в знак защиты прижала её к себе.

— Любимая сестренка, неужели даже с собственным братом не поговоришь?

— Я устала..

Юля, с грустным взглядом смотрит в мои глаза, а я задыхаюсь от собственного бессилия. Опустившись на уровне её лица, обхватила теплыми ладонями бледные щечки, даря ей мягкую улыбку.

— Малышка, я никогда тебе ещё этого не говорила…

Проглотив тяжелый ком в горле, крепко обняла её, зарываясь своим носиком в светлые волосы. Я понимала что это скорее всего наша с Юлей последняя встреча, Игорь не позволит мне с ней видеться больше, я же знаю это прекрасно.

— Знаешь, если бы у меня была такая возможность, как вернутся в прошлое, я бы сделала это, не задумываясь ни на секунду. Даже не смотря на твой несносный характер, я бы с удовольствием с тобой встретилась. Не смотря ни на что.

Шепчу ей на ушко, чтобы слышала только она. От моих трогательных слов, Юлька ещё больше начинает шмыгать носиком. Нехотя она отстранилась от меня и с болью в глазах взяла маленький рюкзачок, медленными шагами, малышка устало отправилась наверх, оставляя меня наедине с Игорем.

— Что с лицом?

Громов же обещал мне что больше его не тронет. Вот о чем я и говорила, не нужно им встречаться. Лицо Игоря все в синяках и кровоподтеках, правый глаз немного заплыл, а губа припухла, даже на подбородке виднеется запеченная кровь, по виду, похоже на след трехдневной давности.

— Сама не догадываешься? Это не единственным след на теле, оставленный твоим Громовым.

— О чем ты?

— Ты же уверена что я самый настоящий монстр? Нет милая, посмотри на того, кто находится с тобой рядом… Полюбуйся…

Игорь глядя в мои немигающие глаза, медленно приподнимает майку, обнажая небольшую часть тела на животе.

— Что ты мне хочешь показать, на твоем теле нет и следа, не считая лица.

Поднимаю на него растерянные глаза.

— А знаешь почему? Громов опытный мент, знает как избить человека, чтобы на теле не осталось и следа. Рассказать как? А все просто, мокрое полотенце, свернутое в два, три раза, и всё, человека будто и не трогали.

Я никак не отреагировала на слова Игоря, но внутри нарастало негодование.

— А на самом деле, после таких избиений, даже вздоха невозможно без боли сделать, и так на протяжении всего нахождения в сизо.

Игорь слабо улыбается, поправляя закатанную майку в ремень брюк, сунув руки в карманы, он снова обращается ко мне, видя моё замешательство.

— Я обещал что тебя не задержу и я выполню свое обещание, не буду тебя удерживать силой, мы больше не увидимся, а в связи с этим, подари мне последний в нашей с тобой жизни разговор… Спокойный разговор, без истерик и склок. Прошу тебя…

Игорь говорит совершенно спокойно, без присущей ему агрессии, а я заметно успокаиваюсь от его тона, понимая что наверняка он сейчас говорит правду, причинить мне вред, сейчас очень опрометчиво с его стороны. Но я все равно держалась настороженно.

— А нам есть о чем разговаривать? Всё разговоры давно уже.

Оскалившись, Игорь сделал один осторожный шаг ко мне навстречу, слабо поддевая пальцами мой опущенный подбородок.

— Я считаю немного иначе, мне есть что тебе рассказать, выслушай меня.

— Хорошо, поговорим и я поеду.

— Я же сказал что не буду удерживать, давай пойдём на кухню, видишь ли, сидя в сизо, я очень соскучился по банальному кофе.

Положительно кивнув, я настороженно проследовала на огромную кухню. Внутренняя паника все равно меня не покидала, свой телефон я специально не прятала в карман или же сумочку, держала его в руках, я надеялась что позвонит или напишет Герман, но к сожалению, телефон молчал.

— Давайте присядем и поговорим, как цивилизованные люди.

— Я тебя слушаю, о чем ты хотел поговорить?

Дождавшись пока я плавно присяду за стол, Игорь достал из шкафчика две чашки и сделал нам обоим по порции горячего кофе.

— Твой любимый.

Игорь передает одну чашку мне, а из другой, сам демонстративно принимается отпивать медленными глотками напиток, при этом, начиная свой разговор.

— Хочешь я тебе кое-что расскажу?

Настороженно начинает, прищуривая глаза.

— Что ты хочешь мне рассказать, чего я еще не знаю?

— Многое не знаешь, но я помогу тебе, ведь это так ужасно, жить в неведении, помнишь тот страшный день, шесть лет назад?

От сказанного, по телу прошли колкие мурашки, а от его пугающего тона, мне ещё больше становилось страшнее. Я же прекрасно понимала, о чем он говорит сейчас, тот роковой день, который искалечил мою жизнь, да и не только мою…

— Помню, его я не забуду никогда..

Лишь на секунду прикрыла глаза и вспомнила тот страшный день, как от этих воспоминаний снова на душе стало тяжело. День, который я хотела бы навсегда вычеркнуть из своей памяти, ведь как оказалось, тогда в больнице я потеряла не только своего любимого человека, а ещё и плод нашей любви, маленькую частичку счастья, которой не суждено было родиться на этот свет.

— Ты хочешь знать правду? Настоящую правду…. Всё до мельчайших подробностей?

— Говори.

— Я начну с самого начала.

Не сводя с меня глаз, Игорь отодвинул стул и присел напротив, уперев локти о поверхность лакированного стола, мой бывший муж сцепил пальцы в замок, да с безумной улыбкой на лице принялся рассказать свою правду.

— Помнишь день рождения Тима? На том дне рождение я познакомился с девушкой. Смешная, веселая, наивная…

— Я помню прекрасно тот день.

Я помнила, помнила… Но помнила другое, наши взгляды с Германом друг на друга, наш откровенный разговор после которого я посмотрела на него другими глазами, да и он тоже. Наш страстный, дикий и зверский поцелуй от которого земля уходила из под ног. Ведь именно после нашего горячего поцелуя мы бросились в омут с головой в отношения, которые каждого из нас сжигали намертво изнутри.

— Сам того не замечая, я стал с ней общаться, каким-то странным образом я проник к этой наивной как мне показались девушке, она была такая несчастная, рассказала о своем молодом человеке, который очень резко поменял к ней отношение… Из за одной девушки…

— Соня.

Тихо проговариваю, опуская глаза на дымящийся кофе.

— Соня… София…

Игорь растянул имя бывшей невесты Громова несколько раз, будто пробуя его на вкус. На его лице растянулась злорадная улыбка, от которой мне в миг стало не по себе.

— Влюбленная дура, которая практически ослепла от своей любви к этому менту.

Подавив нервный смешок, Игорь встал из-за стола, подошел к бару, достал из него бутылку виски, подхватил два стакана и снова уселся за стол, разливая по ним горячительный напиток, внезапно, один стакан он протянул мне.

— Пей! Разговор будет долгий.

— Я не хочу.

— Ну, как знаешь..

Пожимая широкими плечами, Игорь смотрел мне прямо в глаза всё это время, после чего, сделал глоток виски и продолжил.

— Все это время задаюсь вопросом… Чем же вас баб, так цепляет обычный мент?! Что в нём особенного?!

Игорь опасно заводился, сдавливая края граненного стакана. Это невозможно объяснить… Какой-то магической силой Громов засел глубоко в сердце, и дело тут совершенно не в красоте, вот просто зацепило однажды и всё, в тот самый день я и погибла в его неимоверной власти, и вот он уже не отпускает меня ни на минуту, что там минуту, на протяжении шести лет.

— Ближе к сути, Игорь.

— Так вот, пока вы с Громовым как вам казалось, незаметно играли в гляделки, мы завели с ней разговор, а потом вообще, мы с ней очень хорошо стали общаться, так, по дружески, ведь у нас появилась одна общая проблема в лице тебя…

Я сделала глоток кофе, а мои пальцы уже немного дрожали от понимания того, что сейчас, именно в этот момент все вскроется. Я же видела странный блеск в глазах Игоря, он буквально упивался своим рассказом. А я отсчитывала каждый удар бьющегося сердца.

— Соня, поделилась что ее молодой человек просто потерял голову и больше не хочет с ней встречаться… Ведь в его голове засела другая..

— Продолжай.

— А мне ее помощь была только на руку, ведь ей нужен был Герман, а мне ты. Видела бы ты ее глаза когда она догадалась что ты беременна, этим взглядом можно было убить.

Игорь не сдерживая смех, заливисто расходится в широкой улыбке, откинувшись расслабленно на спинку мягкого стула, он одним махом осушил весь стакан с янтарным напитком.

— Как она могла знать о моей беременности, я сама не догадывалась о ней.

Успокоившись, Игорь хищно придвигается ко мне, внимательно изучая мои эмоции на лице. Я искренне не понимала, как посторонний человек может знать о том, что я должна была ощущать и почувствовать в своем состоянии. Сколько я смотрела разных фильмов, где девушка на ранних сроках беременности начинает видеть как перестраивается её организм, тошнота, сонливость, усталость и многое другое. Но я этого не видела у себя. Ведь я чувствовала себя совершенно нормально, нет, конечно иногда я чувствовала усталость, но спихивала это на многочисленные экзамены и зачеты, конец семестра, на носу практика, я буквально погрязла в конспектах и докладах с многочисленными рефератами, если бы я только знала… Знала что моё состояние совершенно не связанно с учебой. Если бы МЫ знали…

— А в этом ей помог твой Герман, ведь он часто говорил Соне, что не приедет, он занят, он не может. Как же он оставит тебя в таком плохом самочувствии…

— Так вот о чем она тогда говорила в парке..

Меня резко простреливает догадка, я же помнила её слова, до сих пор они звенят в ушах. Правда… Герман не отходил от меня, я ещё никогда не встречала таких заботливых парней, он же даже вставать мне не позволял, заставлял отлеживаться и набираться сил в постели, ухаживал, кормил всякими бульончиками, даже витамины тогда какие-то купил мне для иммунитета и заставлял пить.

— И она догадалась, тогда она очень испугалась что ты его привяжешь своим ребенком, ведь ребенок от любимой это же намного лучше, ведь так?

— Причем здесь ребенок? Герман бы никогда не оставил их общего малыша

От снова накрывших меня этих страшных воспоминаний я прерывисто задышала, ощущая, как мне резко стало не хватать воздуха.

— Это не повод был убивать моего малыша!

Мой голос постепенно срывался на крик, а душевное состояние приближалось к бешенству.

— Хм, ей он мешал, ведь тогда бы он не был с ней… А потом, мы все придумали план.

Говорит совершенно обыденно, а я понимала уже что это за план, да и Игорь понял что я обо всем уже догадывалась, косясь на меня исподлобья, он наполнил свой стакан новой порцией виски.

— Мы?! Ты и Соня?! Что вы придумали, убить меня?

— Не совсем «мы» это я и Соня… Есть ещё один человек, который приложил к этому руку.

— Кто?! О ком ты говоришь?!

Игорь отпил глоток виски, со звучным лязгом он оставил стакан в сторону, встал и подойдя ко мне, присел рядом.

— Не важно… И вообще, никто не собирался тебя убивать, мы лишь хотели убрать мешающее нам всем препятствие, ведь твой ребенок помешал бы всем.

Я пыталась прокрутить в своей голове его ужасные слова, понятно Игорю и Соне, но кому ещё мешал мой ребёнок?! Я несколько раз задавала этот вопрос ему. Кто?! Кто был с ними заодно?! Но Игорь молчал, лишь загадочно улыбаясь.

— Ты мне ответишь?

— Не время ещё… Чего ты так нервничаешь? Заметь, ты прекрасно жила все это время, даже и не подозревая что с тобой произошло тогда.

Глядя на меня, Игорь дотронулся до моих волос, пропуская пряди между своими властными пальцами.

— Ведь ты осталась жива… Я дал право тебе жить… Ты должна быть благодарной.

Его охрипший голос в самое ухо, заставил моё тело дрожать от страха.

— Ты чудовище! Как я только этого раньше не заметила, какая же я дура, все этих пять лет я жила с самым настоящим зверем! Я ненавижу тебя!

Не знаю, откуда ко мне это пришло, но я точно поняла, что сейчас я могла бы убить этого человека за смерть собственного ребенка, от таких мыслей мне самой становилось страшно. Игорь заливается истерическим смехом, который был больше похож на оскал, от которого становится не по себе. Он пугает до глубины души, с силой, он болезненно сжимает мои волосы, заставляя меня запрокинуть голову слегка назад.

— Ненависть, это такое искреннее чувство… Лучше так, чем все эти годы притворяться любящей женой, а в тайне подыхать от любви к менту, который вышвырнул тебя из своей жизни как ненужный мешок с прогнившим мусором.

Постепенно, он ослабляет хватку, а затем и вовсе отстраняется. Резко убирает руки, берет недопитый стакан и становится спиной ко мне у окна.

— Все это время ты находился рядом со мной, изображая свою любовь ко мне, зачем, для чего? Ведь есть же причина, ты знал что я тебя не люблю, знал, тогда зачем? Для чего все это?

Повернув голову через плечо, Игорь надменно оскалился.

— Да нет же милая, я люблю тебя, очень люблю, ты моя, ты принадлежишь мне и так будет всегда..

— Я не собираюсь больше сидеть и слушать этот кошмар в который ты меня снова погружаешь.

Я встала, схватила свою сумочку и уже хотела выйди из комнаты, как голос Игоря заставил меня остановиться…

— Скажи мне, тогда в парке, ты выпила что-то?

Я лишь на мгновенье задумалась. Я помню как пила любимый кофе, но София не могла знать какое именно я люблю, значит это правда, он… Игорь ее надоумил на это.

— Кофе, я пила кофе…. Ты!

Неожиданная догадка тяжелым обухом ударила по голове, медленно, я подняла глаза на Игоря, там ничего, нет ни сожаления за сделанное, ни жалости, ни сочувствия, там превосходство и нескрываемый восторг от его победы и власти надо мной.

— Не считая Громова, только ты знал что я пью именно раф с малиной и кокосом, к другому я бы не притронулась.

Меня словно сейчас полоснули острым ножом по сердцу, я онемела, а ужасное воспоминание внезапно прострелило голову, не могу… Как же тяжело снова возвращаться в прошлое. Мне катастрофически не хватает кислорода, я снова мучительно погибаю, а из глаз опять навернулись слезы. Щемящее чувство захватило меня, мне вдруг резко стало не хватать воздуха, я хотела крикнуть, но не получалось, я только беспомощно открывала рот, вокруг всё начало кружиться, и я стала погружаться в темноту.

— Что это?

Пошатнувшись, я облокотилась о спинку стула. понимая что моё состояние заметно ухудшается, a ноги совершенно перестают удерживать вес собственного тела.

— Ты и сейчас тоже кое-что выпила, милая! Отдохни немного, скоро мы будем далеко отсюда…

Как по щелчку пальца мои веки медленно стали закрываться, дрожь уже пульсацией отдавала по всему моему телу, а я только одной рукой смогла ухватиться за свой живот. От страха, от страха снова потерять его..

— Прости меня, малыш…

21 глава. Игра в любовь

От лица Германа

Сидел на работе и пытался изучить документы по задержанию Зотова, обнаружил что самым извилистым образом его выпустили под залог до суда и теперь одно его не верное движение, залог вмиг отклоняется с последующим заключением под стражу. Но даже это меня не устраивало. Эта сволочь не должна была вообще выйти, даже не взирая на хорошего приплаченного адвоката. В этот раз я доведу дело до конца. За все ответит! Надо будет, сам пойду на преступление, но сделаю так, чтобы он нарушил условия назначенные судом. Сделаю все, чтобы прежняя мера пресечения была отменена, а зная нашего судью, за невыполнение или нарушение его требований, он назначит для Зотова более строгое пресечение свободы. Конечно я обещал сам себе что больше и шагу не сделаю в сторону Соболевской, она сама приняла и сделала выбор, но сидеть на месте у меня совершенно не получалось. Как последний баран, откинул все. дела в сторону и помчался к её родителям, в надежде что она все же не осталась у этого урода. Но меня там ждал не совсем «приятный сюрприз.»

— Вот так встреча, даже себе представить не могу, чем обязан следователю центрального управления?

На пороге дома Соболевской, величественно стоял её отец. Он совсем не изменился за эти годы, все такой же, надменный, высокомерный, наглый. До сих пор внутри к нему живет неутолимая ненависть. Гнилой человек до мозга костей. Да и обида на него никуда не делась до сих пор. Я же прекрасно помню тот день, в который он бесцеремонно влез, разрушая мои отношения с Ульяной. Тяжело с ним находиться на одной территории, даже дышать одним воздухом невыносимо. Я даже в участке с ним не разговаривал, передал знакомому следаку, но сам пристально наблюдал за их беседой. Смотрел на то как он ловко выворачивается, а самому противно становилось, судя по рассказам отца, когда они вместе служили на границе, Соболевский был нормальным мужиком, вот собственно и ещё одно доказательство, насколько большие деньги портят людей. Раз уж приехал, разговаривать как-то нужно было, собрав всю свою волю в кулак, решил уточнить интересующие меня вопросы.

— Я так понимаю, вместе с бывшим зятем под залогом?

— Пока под залогом, скоро нас оправдают, так что не утруждайся сильно, надорвешься.

Сейчас он фатально ошибался, от того, какие дела они наворотили, им уже не отмыться. Как я и сказал, их нахождение на свободе, это лишь вопрос времени, пока следствие досконально проверяет все бумажки.

— Наслаждайтесь свободой, пока вам предоставляется такая возможность. Я здесь не по этому поводу, я приехал не с вами выяснять отношения, с вами мы ещё обязательно поговорим под протокол. Сейчас меня волнует ваша дочь, где она?

— Моя дочь вернулась к своему мужу, слава Богу, мозги стали на место, как говорится, лучше поздно чем никогда.

Услышав то, что она все же вернулась к своему недомуженьку, внутри всё кипело от злости и неспособности найти выход из этой ситуации. Снова и снова! Словно магнитом он её к себе притягивает! Хотелось разнести к чертям все что находилось рядом, а больше всего, меня сводило с ума, так это то, что родной отец отправил единственную дочь к этому извергу. Убил бы прямо здесь на месте.

— Что значит она вернулась к мужу? Во-первых, он ей уже не муж, а во-вторых, сердце не болит за дочь?

— А должно?

В его надменных глазах нет ни капли сожаления, я же прекрасно все вижу, совершенно не удивлюсь, если он прекрасно знал о её побоях и нихера не сделал. Ульяна сильная конечно, но на все сто я уверен что она приходила к отцу и просила о помощи, но судя по тому, что ни один контракт или тендер не сорван с Зотовым, он до сих пор продолжает сотрудничество с этой мразью. Становится невыносимо дико от осознания того, что он использует собственную дочь в своих целях, даже не взирая на её же здоровье.

— Зная что вашу дочь чуть не забили до смерти как скотину, вы спокойно её отпустили к этому человеку?

— Не лезь в чужую семью, ты ей никто, так, небольшое отвлечение от семейных проблем, как говорят, старая любовь… Развлеклась девочка и вернулась обратно к Игорю.

Смотрю на него, опасно делаю пару шагов навстречу, я рванул сюда посреди рабочей смены, ствол не сдавал в оружейку, и я борюсь сейчас просто с великим желанием не выпустить ВСЮ обойму без зазрения совести и сожаления папаше Соболевской, прямо между глаз. Когда я таким стал?! Когда?! Раньше никогда не замечал за собой такой животной жестокости и кровожадности. Эта чертова одержимость когда нибудь пройдет?! Израненное и дьявольски влюбленное сердце когда нибудь затянется шрамами?!

— Она сама так решила, добровольно? Или через пару дней я выясню что она снова лежит в больнице?

Урода кусок! Еле сдерживая смешок, он цинично скалится. Его до ужаса забавляют мои слова, значит я не ошибся, все он прекрасно знал, знал как мучается его единственная дочь, но сука! Неужели бабки, даже такие баснословные стоят её жизни?! Я же помню разговор с Жэкой, если бы ещё пару ударов пришлось на хрупкое тело, её бы не откачали.

— Ещё раз говорю! Не суй свой нос в чужую семью, Игорь её муж, пусть по документам это теперь не так, но она всегда принадлежала и принадлежит ему, а ты! Тебя я больше не задерживаю.

Он уже хотел отмахнуться от меня, закрывая дверь, но я ловко выставил ногу, удерживая дверь в приоткрытом положении. Хотелось выплеснуть всю свою ярость прямо на нём, сжимая пальцы до противного хруста, уверенно перешел на ты.

— Если с ней хоть что нибудь случится, я тебя в порошок сотру! Я сейчас себя сдерживаю из последних сил, чтобы лично, собственными руками не размазать тебя по стенке!

Сокрушительная ярость бушевала во мне словно смертоносный вирус, от которого совершенно не было противоядия, он убивал меня ядовитым ядом изнутри, превращая моё здравое сознание в неуравновешенного психа.

— Видимо, моя дочь хорошо постаралась, раз ты так переживаешь о её возвращении к Игорю, ноги свои сразу перед тобой раздвинула?

— Видит Бог, я был терпелив.

В следующий момент, замахнувшись кулаком прямо в рожу Соболевскому, от меня прилетел ахеренный прямой хук. Я отчётливо слышу тот самый хруст, который радует все нутро и настраивает на дальнейшие действия.

— Ты что творишь?! Сам на нары захотел?! Так я устрою!

Несмотря на то, что он был старше меня, но то, что он посмел сказать о собственной дочери, привело меня в охуительную ярость, резко схватив за его лоцманы дорогущего пиджака, внимательно вцепился презрительным взглядом в его лицо, по которому уже стекала небольшой струей кровь, не сдерживаясь, я врезал ему дополнительно, так, что бы эта сволочь рухнула как мешок картошки, и он исправно выполнил мою функцию.

— Ты что себе позволяешь, щенок?! Да я же тебя за это засужу!

Мне было глубоко плевать, я лишь достал из своего кармана платок, присел перед ним на корточки, швырнул ему чтобы он вытер свою кровь, которая хлынула из его губы и прошипел сквозь зубы.

— Помнишь мои слова шесть лет назад?! За неё убью не задумываясь, с огромным трудом я сейчас сдерживаю себя чтобы не отправить тебя на тот свет, но… Я лучше с упоением понаблюдаю за твоими мучениями в вонючей камере, после твоей роскошной жизни.

Ещё раз бросил на него презрительный взгляд, встал на ноги и ушел, идя по вымощенной дорожке к своему авто, позади лишь слышал его скулеж.

— Уничтожууу!

Ну, а по поводу Ульяны? Что ж, она сама все решила, мне честно уже тоже надоело постоянно смотреть, как при каждом зове она сбегает к своему недомуженьку. Есть очень хорошее выражение, вот на него и буду опираться. «Если ты любишь что-то — отпусти. Если оно твое — оно вернется.» Вот и посмотрим, любила или так… Играла как избалованная девочка в любовь. Сел в машину и укатил обратно в участок, но надрывной звук мобильного меня стал просто выводить из себя, звонки все никак не прекращались, решил все же ответить.

— «Чего тебе?»

Выруливая на оживленный проспект, рявкаю в трубку брату.

— «Привет. Говорить можешь?»

— «Без соплей малой, чётко и по делу.»

Настроения вести задушевные разговоры совершенно сейчас не было, а зная малого, сейчас начнется старая пластинка..

— «До сих пор бесишься?! Тут такое дело, Крис не может дозвониться до Ульяны, переживает.»

О чем я и говорил, не отрываясь от дороги, сворачиваю на правую полосу, слыша её имя, зверею ещё больше, сам не замечаю как набираю высокую скорость и лавирую между рядами с мимо приезжающими скоростными тачками.

— «От меня чего хочешь?!»

— «Не говори что тебе все равно, может хватит?! Два барана упертых! Может доплачивать мне будешь как за личную няньку?!»

Терпеливо вел тачку и выслушивал колкости Тима, закончив, он сменил язвительный тон на более серьезный.

— «Ульяна обещала приехать после того как Юлю отвезет и до сих пор не вернулась.»

— «Неужели блять?!»

Наивность малого уже конкретно выводила из себя, ну не глупый же пацан, а он все никак не успокоится.

— «Слушай, Соболевской у родителей нет, значит у она у муженька, наверняка сидит там и задушевные беседы ведёт после долгой разлуки, другого варианта её нахождения там я не вижу. Хотела бы, вернулась! Все! Разговор окончен!»

Я ей не сопливый пацан за ней бегать, все, хватит, больше это не мои проблемы. По приезду в участок, зашел к себе в кабинет, достал дела с дальней полки, пытаясь отвлечься от терзающих душу мыслей, стал досконально изучать каждую бумажку. Я не знаю сколько прошло времени, но по ощущениям, даже часа не прошло, а я как атомная бомба взорвался.

— Да блять. Вот засела же в башке!

Резко подрываюсь, хватаю куртку, ключи от машины, на выходе, в дежурке предупреждаю что отъеду на пару часов, и пулей лечу к машине. И конечно же, сорвался и поехал по известному мне адресу. Пока ехал, думал где она может быть если вдруг ее не будет у Зотова. У родителей её нет, да и отец её как я понял на порог не пустит если свалит от мужа, даже Киру набирал после её отьезда, глухо. Поехала бы к Тиму, я бы сразу узнал, да и он бы не звонил тогда.

— Вот теперь я понимаю, сука! Как было тебе тяжело и больно пять лет назад! Как же ты пережила все?! Сдохнуть можно от этой нестерпимой жизни без тебя…

Пока загружал свою голову мыслями, не заметил как приехал к дому ее бывшего муженька. Звонил в домофон, но никто не открыл, осмотревшись по сторонам участка, заметил странное движение на втором этаже, хорошенько присмотрелся, увидел Юльку, все расхаживала по комнате и что-то жестикулировала. Не отрывая прищуренного взгляда от окна, вынимаю из кармана брюк телефон и набираю Соболевскую. Возможно именно она сейчас и сидела в комнате Юли и с ней разговаривала.

— «Слушаю.»

Не поверив собственным ушам, я даже телефон оторвал от уха, перепроверить набранный номер, и я не ошибся, номер Ульяны, но когда услышал голос этой мрази, взбесился окончательно.

— «Где Соболевская?!»

— «Моя жена сейчас лежит со мной в постели, спит, устала маленькая. Видишь ли… Столько не видела любимого мужа, соскучилась.»

— «В постели говоришь…?! Так может спустишься, откроешь дверь, я сам посмотрю собственными глазами.»

Неудержимый зверь внутри разрывался громким воем на всю округу. Нет! Не моооогла! Пока сам не увижу, не поверю. Мразота! Явно специально пытается меня вывести из себя. Сука! И это у него получается, слышу собственный скрип зубов, которые сейчас разлетятся и раскрошатся в мелкую крошку.

— «А кто сказал что мы дома? Мы решили устроить свидание в гостинице… Знаешь, это придает каких-то новых ощущений, тем более после такой разлуки…. Ты трахал мою жену пока меня не было, а теперь, эти обязанности будет выполнять муж.»

— «В гостинице? А твоя сестра сейчас хочешь сказать одна дома?! Либо открываешь по хорошему, либо я напросто вызову группу захвата, и твоя дверь…»

Дабы удостовериться, поднимаю глаза, всматриваясь в окно. Не врет. Отчётливо видно как в окне маячит какая-то пожилая женщина. Понимаю что окончательно схожу с ума, безжизненно, скатываюсь на грязную землю, прислоняясь спиной к холодным прутьям металлического забора.

— «Хочешь напугать маленького ребёнка и пожилую няню? Хм… Да пожалуйста, только результата не будет… Всё, извини, моя жена просыпается, не хорошо заставлять ждать любимую женщину.»

— «Зотов?! Ещё раз спрашиваю, где Соболевская?! Что ты с ней сделал? Hy? Накормил наркотой?! Накачал снотворным?! Где блять она?! Где?!»

Сдавив болезненно пальцами переносицу, запрокинул голову назад. Ещё немного и к черту сломаю нос, понимаю что сейчас сорвусь и найду его! Их! Обоих! Где бы не были, глотку перегрызу. Поднимаюсь на ноги, опираясь о кровельный забор.

— «Ты меня услышал, мразина?! Или резко оглох?!»

— «Не ищи больше с ней встреч, она сделала свой выбор, тогда, когда вернулась ко мне, я не мешал ей уйти, но она сама приняла решение остаться с Юлей, как оказалось, любовь к маленькому ребёнку сильнее чем к временной замене мужа.»

Я даже не сумел нормально толком все сообразить, как он скинул вызов, пару секунд я смотрел на свой телефон в руке, словно пытался его гипнотизировать силой мысли, прикрыв веки, хотел от злости его расхерачить вдребезги. Теперь это многое объясняет, вот почему не вернулась. Решила ради Юли остаться с ним… На работу не хотелось возвращаться, решил поехать сразу к Тиму и забрать малого, ведь он остался там на пару дней, хватит, нагостился, одному дома волком выть хочется, а с ним не заскучаешь. Пока ехал, опять в голове появились мысли о ней, да что ж такое-то!

— Сука! Да когда же это прекратится?!

Пару раз приложился руками о руль со злости, сжал оплету с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Подъехав к дому Тима, увидел Макса, он так мило сидел с коляской и охранял сон своего братика, а рядом сидела Крис с моим братцем, посмотрев на них, сразу же вспомнил тот злосчастный день… Ведь, мы тоже могли так однажды сидеть с коляской и наблюдать за нашим малышом…

— Папа!

— Привет. Не кричи, пусть малыш поспит, я за тобой приехал, готов ехать домой?

Стараюсь говорить тише, потрепывая сына по волосам.

— Пойду вещи соберу.

— Давай, я жду.

Макс как заботливый старший брат трепетно погладил малыша по ручке, пожал как взрослый мужчина руку Тиму, отбил мне кулачком по руке и отправился в дом собрать свои вещи.

— Привет… Гер, выглядишь неважно, все в порядке у тебя?

С трепетом поинтересовалась Крис. Нихера не в порядке, через силу пытаюсь затушить полыхающий внутри пожар, только им ещё моего задушевного нытья не хватало.

— Крис, давай без твоего сердобольства и жалости, ладно?

— Я знаю твою вспыльчивость Гер, поэтому… Давай немного отойдем, надо поговорить.

Положительно киваю. Оставив коляску на моего брата, Крис тихо подошла ко мне, перехватывая мой локоть, уводя меня немного в сторону дома.

— Тебе Тим сказал про Ульяну?

— Сказал.

Отвечаю совершенно спокойно, не глядя на неё.

— И? Ничего не сделаешь? Она же может быть в опасности, никто не знает что у Игоря на уме.

Сука! Конечно сердце ебашило как бешеное, сам разрывался от боли, зная что этот урод может с ней сделать. Мои уже во всю затянутые кровью глаза лихорадочно блестели, а на виске противно пульсировала голубая жилка.

— Вот скажи, что ты хочешь чтобы я сделал? Поехал и силой её сюда притащил? A зачем? Честно, Крис, надоело, по каждому зову она убегает, хватит, по горло уже сыт.

— Ну ты и скотина, Герман!

В грудь мгновенно прилетает болезненный удар кулаком, а я даже сообразить не успел за что получил. Стою опустив глаза на место удара, но слыша тяжелые вдохи Крис, медленно исподлобья приподнял на неё глаза.

— Это мне сейчас за что прилетело? Я ещё и скотина? Может пора подруженьке своей мозги вставить на место? Че ты на меня волком кидаешься?!

— Ты эгоист! Думаешь только о себе. Она не могла бросить там одну девочку, ты этого не понимаешь?

— Я просил остаться ее с Юлей здесь. Что нибудь, да придумали бы. Так нет, надо же спасательницу Малибу включить.

От раздражения, сунул руки в карманы, лишь бы снова не расхуярить свои костяшки об бетон до крови.

— Самый настоящий идиот и упертый баран,Громов!

Снова и снова, новые небольшие удары сваливались на меня как булыжники с горы, я даже не уворачивался, позволял наносить удары, так даже проще, пусть болит, физическая боль затеняет душевную. Хотя, кому я вру.

— Крис, может хватит уже?!

Устав от её нападок, аккуратно перехватываю тонкие запястья, задерживая их практически на уровне своего лица. Кристина будто только что пришла в себя. Виновно опускает голову и чуть ли не плачет. Да что это твою мать такое?! В чем причина?! В одном уходе Соболевской? Точно нет, что-то другое, но что?!

— Посмотри мне в глаза.

Крис боязливо стояла, все так же с опущенной головой изжевала как жвачку свою губу, и вот тут я конкретно напрягся. Выпускаю её руки из своей стальной хватки и прижимаю её к своей груди.

— Прости если перегнул, но и ты не права. У неё есть голова на плечах, после всего…. Неужели так трудно было включить мозг?

Прижавшись ко мне сильнее, она стала нервно сдавливать края моей куртки.

— Гер… Знаю что не я должна была это тебе говорить, но я не могу молчать. Она ребенка носит под сердцем. Твоего ребёнка, а ты тут обиженную девочку включил. Если с ней и с малышом что-то случится, сможешь потом спокойно жить?

— Что ты сказала?!

Меня будто молнией прошибло. Она молчит. Сука! А это молчание убивает напрочь. Её глаза судорожно забегали по моему лицу, а я сам и не понял, как в глазах стало предательски щипать от услышанного.

— Какого ребенка?!

От шока, сердце пропустило удар. Я пристально смотрю в ее глаза, пытаясь в них найти ответ на свой вопрос.

— Ну же!! Не молчи!

Срываюсь на хриплый крик.

— Твоего! Твоего ребенка!!! Маленькую частичку тебя!!

Меня будто ударили под дых сейчас. К горлу подкатил ком. Сердце ебашит как сумасшедшее, стиснув с противным скрежетом крепкие зубы, зыркнул озлобленно в сторону Крис. Значит, она знала, а мне Ульяна даже и словом не обмолвилась? А с другой стороны, когда она должна была это сказать? Когда я с горяча снова сорвался и послал её ко всем чертям? Придурок! Самый настоящий мудак! Я же помню прекрасно её обеспокоенный и практически затравленный взгляд синих глаз, видя слёзы Ульяны и мольбу, её можно было понять, а я снова слетел с катушек со своей ревностью, даже не выслушав. Снова все выворачивало внутри и затягивало черным ядовитым пеплом.

— Она беременна?!!

Беременна… Моя девочка… Мощным рывком облокотился к холодной, бетонной стене гаража. Грудь невыносимо сдавило, так что дышать невозможно, даже с места сдвинуться не могу. Опускаю голову вниз и прикрываю на мгновение глаза. И она молчала?! Почему?! В голове столько вопросов… Нужно собраться. Все вопросы потом. А сейчас…

— Представь себе, твоя любимая девушка носит под сердцем твоего ребенка, вашего малыша, а ты сейчас готов взять И бросить её, ты хоть понимаешь что ты делаешь?!

И вот тут я знатно выпал в осадок, Крис что-то продолжала говорить, а я уже ничего не слышал, от такой новости, замер в диком ужасе, прислонился к холодной, бетонной стене гаража, душа словно разрывалась на части, не сразу смог отдышаться, даже с места двинуться не мог.

— Сука!

Яростно сжимаю руки в кулаки. Отталкиваюсь спиной от стены, стискиваю зубы. Не в этот раз, Игорь… Не в этот… В голове бегущей строкой бежала лишь одна мысли… Только бы теперь успеть…

22 глава. Воспоминание о ней…

Вот теперь в голове смешалось дикое месиво из беспокойства, злобы и ярости. После того, как я услышал от Крис, что моя девочка беременна. Зная что она носит у себя под сердцем маленькую частичку нашей любви, по настоящему почувствовал именно в эту минуту что такое внезапное, искреннее счастье. Можно считать меня моральным уродом, но от Сони я не чувствовал таких ощущений или эмоций когда она заявила мне о беременности. Конечно я люблю сына всем сердцем, это именно тот глоток кислорода который стал моим спасением шесть лет назад, мой любимый сын. Моя гордость. На протяжении всех пяти лет он грезил о брате или сестре, помню все его разговоры на эту тему, слушая его, все время вспоминал о нашей трагедии с Улей. Ведь именно сейчас в реальности у него могла бы быть настоящая кровная сестра или брат. Но! Чертово но! И именно сейчас я начинал переживать этот кошмар заново, моя малышка в лапах Зотова, который способен на все, от понимания опасности нависшей над моей женщиной и ребенком, смертельный яд медленно сочился по всему телу, пробираясь в самую душу, этот обжигающий яд заполнял и убивал все живое внутри, отдавая безжалостной болью в каждое клетке.

— Гер, что ты молчишь? Ты не рад? Я не понимаю твоей реакции, почему ты злишься?

— Она посчитала что мне не обязательно знать о собственном ребёнке?!

Не понимал на кого хочу обрушить всю свою ярость. Я срывался на хриплый рык от безысходности. Значит, она уже знала что беременна и все равно рискнула своей жизнью и жизнью малыша, бездумно отправляясь в самое пекло. Я не знал где её искать, где она может находится, да и в принципе, куда Зотов её потянет, заграницу если бы захотел, не смог увезти, он под подпиской о невыезде. И тут я вспоминаю нарытую на него информацию, помню как видел в документах заметки о загородной недвижимости. Нежилая, довольно давно уже заброшенная территория с небольшим домом около Егорьевского шоссе, который семейство Зотова не восстановило после пожара некоторое время назад, да и как я помню, именно спустя пару месяцев после этого же пожара погибли его родители. Тоже мутная история. Тогда, по официальной версии гибель известного бизнесмена списали на несчастный случай, неисправность автомобиля, но по мне, там были свои подводные камни.

— Что молчишь?! Скажи что нибудь?! Чего я ещё не знаю?! Как я вижу, у неё от меня достаточное количество секретов!

— Гер… Я понимаю твои чувства сейчас, но она не хотела тебе говорить о беременности, вдруг это какой-то сбой в организме, ты же сам видел, сколько она всего пережила, да любой человек свихнулся бы, не считай её сейчас предательницей. Снова и снова она подумала о твоих чувствах…. Понимаешь?

Меня значительно умиротворяют внятные слова Крис, перестаю рычать зверем на весь двор, нервно взъерошивая короткие волосы на затылке.

— Ты че тут разорался басом, ор на всю окрестность стоит!

Повернулся в сторону и встретился с уничтожающим взглядом браца, он стоял совсем рядом, придерживая жену за плечи, буквально метая в меня молнии. Мы пристально истязаем друг друга ненавистным взором, но я сдаюсь, разрывая зрительный контакт, когда на мой телефон поступает входящее оповещение. Вынув телефон из кармана под противное трепещание, я быстро снимаю блокировку и залажу в мессенджер, пробегаясь глазами по поступившему тексту смс.

— «Я решил что нам пора встретиться. Наверняка ты сейчас мечешься в догадках, не понимая где мы находимся… Места себе не находишь… Ведь я прав, Герман?»

Смс поступило со скрытого номера, но видя собственными глазами текст, совершенно не составит труда понять от кого оно. Раздраженно заиграв жевалками на суровом лице, незамедлительно набираю ответ…

— «Раз ты сам со мной связался, значит ты хочешь мне сообщить о твоем местоположении, я весь во внимании, давай координаты, я приеду. Поговорим и поставим на этом жирную точку.»

Отправляю ему ответ, на экране монотонно мигают три точки, видно что Зотов набирает ответ, а я стою и отсчитываю такие долгие для меня секунды.

— «Какая решительность. За Соболевскую можно и в пекло, да, Громов? А знаешь, давай действительно расставим уже все точки над «и», столько лет прошло, а мы все делим МОЮ жену…. A знаешь…»

Внезапно, все входящие сообщения от Зотова исчезают. Сволочь! Все предусмотрел. В случае чего, грамотно подчищает концы, захочешь, не определишь его местоположение. Я пытаюсь набрать новое смс, но вдруг, на телефон поступает входящий вызов. Отойдя немного в сторону, чтобы не пугать Крис и брата, принимаю вызов.

— «Ты тварь решил мне квест устроить?! Где Ульяна?!»

Рявкаю, крепко сжимая края непроницаемого бампера телефона.

— «Не нервничай так… Хотя, на твоем месте я бы уже пулю себе в лоб пустил от неведения где наша любимая малышка… Ей так плохо без тебя, правда, милая?»

Дальше он замолкает, а я слышу в трубке жалобные всхлипы. Твааарь!!! Я не понимаю что он с ней сделал, но уже вижу перед глазами, как я безжалостно вырву все его кишки наружу за её страдания.

— «Пулю в лоб схватишь ты у меня! Молись, сука, чтобы не одна слезинка больше не упала с её глаз, говори адрес, пора заканчивать с тобой!»

— «Видимо ты очень за нее переживаешь, ну, что ж, лови смс.»

Сбросив вызов, я не думая не секунды полез в приложение. Когда я получил его послание с адресом, понял что мыслил в правильном направлении, действительно этот заброшенный участок. Гнида! Значит, специально потащил её в укромное место, одним разговором наша встреча точно не закончится.

— Гер, кто звонил? Зотов?

Словно очнувшись от дурного сна, все так же прожигая взором телефон в руке, подхожу к брату, поднимаю свои глаза, вижу дикое волнение на его лице.

— Зотов… За Максом присмотри, мне надо отъехать.

— Куда отъехать?! Стой! Один не смей к нему соваться! Да, он же псих конченый, ты вообще понимаешь что ты сейчас делаешь?!

Не слышу больше ничего вокруг, на бешеном ходу рванул к калитке, уже мысленно прокладывая в голове самый короткий маршрут до указанного в сообщении пункта назначения.

— Брат, остановись!

Мгновенно, ощущаю на своем широком плече мощную ладонь, которая практически одним рывком разворачивает меня в противоположную сторону.

— Малой, уйди с дороги!

Обойдя меня спереди, Тим бесстрашно встал на моем пути как непробиваемый бронзовый щит, не позволяя сделать мне последующего шаа.

— Хватит геройствовать! Поедешь один, подохнешь там же на месте, рыцарь херов, возьми с собой водилу Ульяны, на крайняк, группу захвата свою, один не смей ехать, слышишь?!

— Малой, я сказал уеби с дороги! Иначе, ляжешь в больничку снова!

Эти ебучие, суматошные мысли душат меня. Сжирают изнутри. До онемения пальцев сжимаю пальцы в твердые кулаки. Уже хотел врезать малому, только за то, что сейчас стоит и тянет время, которого возможно у меня уже нет.

— Да иди ты нахер, придурок! У меня один брат, а не десять, был бы не единственный, блять, хоть под танк лезь, я тоже за нее переживаю, но один не поедешь! Сдохнуть хочешь?!

— Надо будет, за нее сдохну, я сказал, за Максом присмотри.

Отпихнув Тима в сторону, вышел к стоянке, усевшись за руль, даже не пристегнулся, взял в руки телефон и вырулил на трассу. Пока добирался до города, набрал номер Кира, быстро обрисовал ему всю ситуацию, итог один, он самоотверженно едет со мной. Я рассчитывал на любой исход, если вдруг что-то случится, один из нас точно поможет Ульяше выбраться. Доехав до центра, подхватил ждавшего меня около парка Кира.

— Какие соображения? Я так понимаю, ты знаешь куда мы направляемся?

— Знаю, он сам мне скинул координаты.

Знаю что Ульяна в ожесточенной опасности когда находится рядом с этой мразью. Не обращая внимания на стрелку спидометра, разгоняюсь, набирая нереально запредельную скорость.

— Гер, я понимаю, ты переживаешь, но может скорость сбавишь? Или мы на тот свет торопимся?

Я даже и не думаю сбавлять скорость движения, лишь наоборот, прибавляю газа, вдавливая как можно жестче педаль в пол.

— У нас нет времени. Кир, есть ещё кое что… Мы должны действовать аккуратно, Ульяна беременна.

Лишь на секунду я оторвал взгляд от дороги, переводя глаза на Кира. Вижу как от сказанного, резко потухли его глаза.

— Поздравляю… Громов, мы обязательно успеем… Должны! Все будет с ней хорошо, не накручивай сейчас. Не думай о плохом.

— Зная конечно твоё отношение к моей женщине, я не должен тебе этого предлагать, но всё же, крёстным будешь?

Вижу нереальное удивление в его глазах, которое сменяется добродушной улыбкой. Почему именно он? Сам не знаю, но как показали эти месяцы, он действительно очень хороший человек. Да и мы сами не заметили, как перешли эту грань от соперников к хорошим приятелям. Конечно я видел как Кир с особым трепетом смотрел на Ульяну при общих встречах, не замечая никого вокруг, даже сколько Вера не пыталась привлечь его внимание на себя, все без толку. Но он не лез, не грузил мою женщину своими чувствами.

— Именно Громов, к ТВОЕЙ женщине… А вообще, ты серьезно?

— Готовьте бабки, товарищ крестный, раскошелиться придётся не хило.

— Поверь, я буду хорошим ангелом хранителем вашему малышу, и знаешь… Если родится сын, можешь назвать его в честь крестного.

Произнес с язвительным смешком, явно пытаясь разрядить накаленную до предела остановку, и это помогает, на моих губах проскальзывает лёгкая улыбка. Сын… Второй сын. Да даже если дочь, это не имеет значения. Моя кровь. Моё всё. Главное сейчас сделать все грамотно, успеть предотвратить самое страшное. Ведь однажды мы не уберегли этот мизерный шанс стать счастливыми родителями.

— Кирилл Громов, вроде ничего так звучит.

— Слышь, не борзей, я и передумать могу, да и с тебя крестного для моего сына многовато.

Вбрасываю, повернувшись в его сторону.

— Сына… Я не знаю почему, но мне кажется у вас дочь будет.

— Всенародная ворожея, давай для начала разберемся с эти уродом, a потом мы обязательно с тобой завалимся в какой нибудь бар и всё обсудим.

Дальше, без разговоров, мы довольно быстро доехали до заброшенной территории, жуткое место, окраина непролазного леса, естественно я не решил сюда соваться без оружия, достал с бардачка пистолет, который всегда при мне, зарядил полный магазин и подготовился мыслено к не самым лучшим последствиям.

— Второго ствола нет, придётся до приезда моих парней справляться одним.

На въезде в поселок, отправил координаты группе захвата, судя по расстоянию, ждать от силы подкрепления минут тридцать, так что в случае чего, все будет под контролем, оставалось лишь грамотно тянуть время.

— Я бы поспорил что ствол у нас один.

— Откуда?

Киваю на ствол который достал из внутреннего кармана куртки Кирил. Я довольно хорошо разбираюсь в оружии, не первый день с ним работаю. В его руках «Пустынный Орел», этот ствол считается одним из самых мощных пистолетов в мире, он был разработан ещё в начале восьмидесятых годов совместной израильско-американской командой под патрон большого калибра до 12,7 мм. Разработчики позиционировали свое детище, как охотничье оружие и пистолет для самообороны.

— Откуда у обычного водилы такой ствол?

Спрашиваю, открывая затвор, умело проверяя патроны в патроннике.

— А ты думал я всю жизнь сидел за баранкой? При случае все расскажу, идём?

— Идём.

Мы оба вышли из машины, осмотревшись по сторонам, как самые настоящие саперы на минном поле, аккуратно и медленно стали прокрадываться, приближаясь все ближе к прогнившей постройке, попутно осматривая все вокруг и заглядывая в окна. Сердце ебашило так, думал еще пару ударов и слягу прямо здесь с переломами ребер.

— Кир, вон там есть вход, давай аккуратно.

Присев на корточки, тихо шепнул Киру, указывая на деревянную дверь.

— Может за мной? Я первый разведаю обстановку?

— Нет уж, это моя вина что она оказалась здесь. B случае чего, мне и принимать удар.

Тихо, мы вместе пробрались в опустошенный дом, осмотрев и изучив пару небольших комнат, мы прошли дальше, оказавшись по всей видимости в гостиной забитой хламом, перед глазами предстала ужасная картина, в самом углу с разбитой губой и ссадинами сидит моя девочка, а по её бледным щекам стекают ручьями слезы.

— А вот и твой спаситель, милая.

Сука! В этот момент кажется перестаю ощущать собственное дыхание и биение сердца. Моя бедная маленькая девочка, сидит и вся трясется, здесь довольно прохладно, а она сидит все в той же вчерашней легкой блузке, которая вся в грязи и небольших капельках крови. Перед глазами кровавая пелена, затянувшая зрачки. Не обращая ни на что внимание, уже хочу рвануть к ней, но чувствую как Кир хватает меня за плечо.

— Гер, стой!

Словно очухавшись от гипноза, обращаю внимание что рядом с Ульяной стоит Зотов. Сука!!! И наставляет на нее оружие! Увидев нас, он немного напрягся, сильнее вдавливая пистолет в ее висок.

— Правильно… Слушай своего нового дружка, не приближайся.

— Тебе нужен я? Ведь так?

Аккуратно начинаю, говорю спокойно, знаю что в таких ситуациях паника и страх не самый лучший друг. Не сводя с него глаз, по миллиметру начинаю незаметно шаг за шагом приближаться ближе.

— Играть будем по моим правилам. Оба, опустили пистолеты и положили их к своим ногам, одно неверное движение, и я размажу мозги своей бывшей женушки по стенке.

— Как скажешь, только не делай глупостей.

Оружие которое мы оба с Киром наставили на Зотова, пришлось медленно опустить вниз, аккуратно укладывая его на бетонку около ног.

— А теперь, без резких движений, подтолкните стволы ко мне.

Переглянувшись с Киром, беспрекословно выполняем его приказ, слегка отбрасывая пистолет к его ногам, но чётко рассчитываем расстояние, чтобы при удачном моменте, мы смогли быстро среагировать и схватить стволы в руки.

— Отлично, а вот теперь поговорим… Как там, Чип и Дейл спешат на помощь?

Зотов явно под чем-то, нездоровый блеск в его глазах свидетельствует именно об этом. Он заливается диким смехом без причины, от которого становится не по себе.

— Как ты выразился, тебе нужен я, отпусти Ульяну, Кир её уведет и мы поговорим наедине.

— А давай, я тебе сначала расскажу одну душещипательную историю?

Оскалившись, он медленно провёл большим пальцем по скуле Ульяны, а мне сейчас же захотелось переломать ему все пальцы на руках, лишь за то, что посмел к ней прикоснуться.

— Её отпусти, и мы продолжим.

— Нет, поговорим мы при ней, и раз уж так вышло, при влюбленном водиле. Знал ли ты дорогой мой друг, кто виновен в смерти твоего ребенка, ах, простите, ва-ше-го…

Эта мразь, сейчас специально старалась выводить меня на эмоции, конечно, если бы не дуло пистолета у виска моей девочки, расхреначил бы всего нахрен ржавой арматурой, да так, чтобы и не встал больше. Но я терпеливо стою, пытаюсь себя перебороть.

— Твоя бывшая невестушка, это она подсыпала Ульяне отраву в кофе, как она не хотела… Как она боялась… Даже в последний момент передумала, но я вовремя успел…

В голове не укладывалось, как блять?! Как Соня могла пойти на такое, когда сама была беременна?! Теперь я прекрасно понимаю о чем она пыталась сказать мне перед смертью. Все плакала и невнятно говорила что не успела покаяться передо мной, но я и представить не мог за что она просила прощение. Она слезно кричала и умоляла её простить, повторяла как безумная одно и тоже, что она виновата передо мной, и это прилетел ей бумеранг за совершенное, её личное наказание, а сейчас… Сейчас все встало на свои места.

— Какая же ты мразь! Я с огромным удовольствием и упоением размажу все твои мозги по этим стенам.

— Это ещё не всё, самое главное, в один прекрасный день, моя невеста встречала меня в аэропорту, когда я к ней прикоснулся, знаешь что она мне сказала? Она сказала, Гера… Так нежно и так трогательно, меня так ласково она никогда не называла. Мне это не понравилось, знаешь насколько? Настолько, что я выбил эту дурь из её башки, я трахнул ее против воли, грубо, жестко, она так плакала, а её защитничка рядом не было.

Его глаза опасно блестели как у безумного, полностью затянутые огромной, непроницаемой пеленой, зрачки расширялись и уменьшались с такой частотой, что мне сейчас не на шутку стало страшно за Улю. От понимания того, сколько пережила всего моя девочка за эти пять лет с ним! Сука! Я ненавидел в эту минуту себя! Да я сам себе готов был сейчас пустить пулю в лоб, за то что сам подтолкнул её в лапы к этому зверю! До конца своей жизни я себе этого не прощу.

— Ты же понимаешь, сука! Если ты сегодня выживешь, я тебе устрою в камере такой ад, ты кровью у меня собственной харкать будешь, ты до суда тварь, просто не доживешь! Сдохнешь.

— Мне очень страшно, остается решить, кто же выживет, беги Ульяна с своему любимому.

Зотов грубо подхватывает Ульяшу под локоть, а она как безжизненная кукла, под его цепким натиском резко вскакивает на ноги. Эта сука, швыряет ее в мою сторону как вещь. Мрази кусок! Ульяша уже еле стоящая на хрупких ножках, приземляется возле меня. Мгновенно подлетаю, падая перед ней на колени.

— Маленькая моя… Все хорошо, слышишь? Я рядом, я с тобой… Не плачь.

Ульяша вся исходится от удушливых слез, а мне самому будто сейчас безжалостно полоснули серпом по сердцу. Крепко прижимаю её к своей груди, зарываясь носом в её волосы. Краем глаза я прекрасно вижу что Зотов наставляет на нас оружие, а рядом стоящий Кир, становится перед нами, закрывая спину Ульяны собой.

— Воссоединение голубков, что же это я такой не милосердный… Даю вам пять минут на последней разговор в вашей жизни. Время пошло…

Я смотрю в испуганные голубые глазки, Ульяша понимая что я рядом, пытается выдавить из себя свою красивую улыбку, но у неё совершенно не получается. Бедная моя… Крепкими ладонями придерживаю ее лицо, при этом, не сводя с нее волнующих глаз пытаюсь говорить спокойно, хотя у самого внутри творится смертельный смерчь. Но я должен вселить в неё чувство спокойствия. Ей сейчас нельзя нервничать.

— Малыш, сейчас, когда я тебе дам знак, ты встанешь и постараешься убрать из этого злачного места, свою попку.

Я старался говорить максимально тихо, чтобы слышала только она.

— Я не уйду без тебя, не уйду.

— Послушай, ты взрослая девочка и должна понимать, один из нас отсюда не выйдет, если со мной что нибудь случится, я должен быть уверен, что ты будешь в безопасности, ты и наш малыш.

Стыдливо опустив глазки, она закусила нижнюю губу. Явно не ожидала что я все знаю, наверняка переживала и накручивала себя, как я восприму эту новость. А я готов кричать от счастья, но к сожалению, совершенно сейчас не та ситуация.

— Знаешь…

Тихо интересуется, поднимая на меня мокрые глазки.

— Знаю, и уже люблю нашу кроху всем сердцем.

Смотрел в её глаза и видел в них океан боли, она дрожала словно осиный лист, ей было безумно страшно. Я никогда и ничего особо не боялся в своей жизни, но даже мне сейчас было дико невыносимо. Страшно за то, что я её могу больше никогда не увидеть. Ни её, ни малыша. Нашего общего малыша.

— Слушай внимательно, я хочу быть уверен что с тобой и нашим ребенком все будет хорошо, поэтому, по моему сигналу ты будешь действовать, моя боевая девочка. Бежишь и не оглядываешься в мою сторону, поняла?

— Нет! Не смей! Не смей меня снова оставлять! Однажды я уже пережила ад без тебя, больше не смогу!

От ее слов, грудную клетку сковывает колючей проволокой еще сильнее, выть хочется от безысходности, но я виду не показываю.

— Я дам знак, я тебя люблю больше жизни, прости меня за всё, тогда, пять лет назад на ужине у тебя дома, я сказал что готов за тебя отдать свою жизнь, и я её отдам не задумываясь.

Трепетно, целую её в лобик.

— Нет! Я умру без тебя!

Она отчаянно цепляется дрожащими пальцами за мои плечи, слегка встряхивая их, а я лишь с любовью глядя на неё, с трепетом заправляю непослушные, пшеничные пряди за ушко.

— Помни. Знак.

— Нет! Я прошу тебя, нет!!

Оставляя её сидящей на полу, я медленно поднялся на ноги, кивнув Киру, поднял обе руки на уровне лица и стал аккуратно надвигаться на этого ублюдка.

— Ну?! Чего ждешь, говори, у тебя было такое желание со мной пообщаться, резко пропал интерес?

— Игорь! Прошу тебя, не надо! Зачем ты все это делаешь?! Ты же собирался уехать, уезжай, Громов не тронет тебя, просто возьми и покинь пределы страны!

Он лишь цинично скалится.

— Очень трогательно, ты так переживаешь о своем любовничке, но не забывайся! Ты только моя! He его!

Этот псих держал меня на мушке. Разговаривая с Ульяной, он не сводил с меня безумных глаз.

— Я перед тобой, можешь хоть всего расстрелять, её отпусти, и будешь жить с ней счастливой жизнью, без меня.

— Как скажешь, друг мой.

Выстрел. Один безжалостный импульс, который пронзил мою плоть. Почувствовав резкую боль в области груди, словно в тумане, я медленно опустил взгляд на место огненной боли, на моей майке, отчётливо виднелось красное пятно, которое мгновенно расползалось по плотной ткани.

— Нееет!!! Нет, Гера!!! Нет!!

— Громов, блять?!

Новый выстрел, не вижу куда он прилетает, но я отчётливо слышу как с глухим шумом падает на пол Кир.

— Я сказал стоять на месте!

— Сука!

Смотрю на Кира, из его руки сочится алая кровь, пуля засела в его левой руке выше локтя, корчась от боли, он подлетает к нам. Резко стало мутнеть все вокруг, глаза заволакивало пеленой, я словно находился в шоке, силы с каждой секундой покидали меня, но я не мог её не спасти.

— Доводи дело до конца! Её не трогай, ты же видишь я не сопротивляюсь!

Но тут, моя девочка нашла в себе силы и встала на ноги, слезы у нее катились водопадами, она была напугана до смерти, со всей своей храбростью, Ульяша встала впереди меня, заслоняя собой моё исковерканное холодным свинцом тело.

— Не трогай его, я умоляю тебя, ты же понимаешь что ты этим ничего не решишь?

— Сейчас я решу твою проблему раз и навсегда! И мы будем снова вместе! Только ты и я!

Эта мразь поднимает руку на уровне моего лица и прицеливается.

— Игорь! Нет! Остановись

Все происходит за считанные секунды. Моя храбрая девочка, решительным рывком бросается в мою сторону, закрывая меня своим хрупким телом от дула пистолета. Да твою мать! Куда ты лезешь то, блять?! Почему ты такая упрямая?! Корчусь, сжимая зубы от нарастающей с каждом минутой жгучей боли в груди.

— Уля, уйди!

Надрывно прохрипел я.

— Дай её увести, слышишь?!

Эта мразь снова выпускает холодный свинец в нашу сторону, второй выстрел, и над нашими головами с ужасным, визгливым звуком пролетела пуля, не знаю в кого он пытался целится, но попадает мимо. Ульяна все так же горделиво стояла, заслоняя меня собой. Я попытался её схватить за руку и завести за свою спину, но она словно вросла в пол своими ногами и стояла на месте неподвижно.

— Стреляй! Я все равно не буду без него жить! Стреляй, ну же!

— Стреляй говоришь?! Твое слово закон, бывшая жена. Так даже лучше, сначала ты подыхала без Громова, а теперь будет подыхать он, зная что не смог тебя защитить.

Пока я корчусь от прострелившей меня пули, Зотов безжалостно целится в Ульяну. Как обезумевший он нажимает на курок, слышу тот самый щелчок который становится моим посмертным приговором, как сумасшедший я подрываюсь с места чтобы закрыть свою девочку собой. Но не успеваю…

— Уля!

— Нет!!!

В этот самый момент, Кир бросается под пулю, намеренно закрывая собой хрупкое тело Ульяши. Зотов прицеливался именно в её живот, значит знает тварь! А Кир, не задумываясь защитил нашего малыша, как оказалось, ценой собственной жизни, которую у него отобрал Зотов.

— Твою мать! Кир?!

Пуля предназначенная для Ульяны, прострелила грудь Кирила навылет.

— Кирил?! Кирил, слышишь меня?

Зотов как ненормальный от этой картины расходился диким смехом, от которого становилось не по себе.

— Ты будешь хорошей мамой… Жаль что я так и не успею познакомиться со своим крестником…

— Нет!! Я прошу тебя, прошу. Открой глаза!

Упав на колени, Ульяна кричала в голос, но ответа больше не было. Кирил навсегда закрыл свои глаза. Самому становится не по себе, зная что я его вытащил сюда, теперь, только на мне лежит ответственность за её жизнь и нашего малыша. Должен… Обязан помочь им!

— Зачем?! Зачем ты это делаешь? Не тебе решать, кто должен жить, а кто нет! Остановись пока не поздно!

Придерживая ладошками сочащуюся кровь Кира, Ульяна смотрела в безумные глаза Зотова, моля его остановиться, но это было бесполезно.

— Что? Ради него готова пожертвовать своей собственной жизнью и жизнью отпрыска?! Ведь ты же беременна, правда милая? Ты так яро пыталась защищать своЙ живот, когда я пытался выбить из тебя всю дурь… Не можешь жить без него?! Ладно, тогда не живи!

Он нацеливает пистолет на Ульяну и начинает медленно к ней подходить, с лица моей девочки с новой силой хлынули слезы. He смотря на адскую боль в груди, через боль, дотягиваюсь до лежащего в стороне ствола, вытягиваю руку и стреляю в руку Зотова. Слегка промахнулся, лишь задевая его по касательной. Диким зверем встал на ноги и подлетел к нему, пытаясь выбить пистолет из руки Игоря, но он ловко стал выворачиваться. Новый хлесткий выстрел. Свинец попадает в раму со стеклом, которое стоит рядом. Зотов приближается ближе, не сводя с меня прицела. Видя это, Ульяна не думая бросилась ко мне на встречу, а в воздухе прогремел новый выстрел, который безжалостно зацепил мою девочку.

— Не смей его защищать

Тело моей малышки моментально рухнуло на пол, а перед моими глазами сейчас пронеслась одним махом вся моя жизнь, когда в ней появилась именно Ульяна, как мы встретились с ней в участке, как я запер её в обезьянник, как она полоснула меня тем проклятым шилом, наши свидания и такие дорогие моменты нашей любви. Смотрел на окровавленное тело и не верил собственным глазам. Я принял это за мираж, мне стало впервые жалко себя самого, мерзкое ощущение, от которого хотелось избавиться навсегда.

— Уля! Уля! Малышка моя, Уля! Открой глаза! Слышишь! Родная!!!

Упав к её ногам, я бережно обхватил ее хрупкие плечи, начиная судорожно осматривать ее тело, в районе груди вижу алое, красное, маленькое пятнышко которое с каждым мгновением просачивается еще больше и больше, расползаясь по одежде. Сейчас, видя ее такое бездыханное тело с ее закрытыми глазами, по моей щеке скатилась горькая слеза.

— Уляяяяяя!!!

Хватаю свой пистолет и нацеливаю на этого ублюдка, да и он все также направляет ствол на моё лицо, от понимания что он сейчас сделал, какие-то невидимые силы поселяются новым потопом глубоко в душе, отталкиваюсь от пола и выбиваю ловко одной ногой пистолет из рук Зотова, он не ожидал, сразу же теряется, а я стреляю ему в коленную чашечку.

— Ты забрал у меня самое дорогое, а сейчас я заберу у тебя твою жизнь.

Следом, безжалостно нажимаю на курок. Вторая пуля вошла ровно в бедро и нога Игоря подкосилась, а сам он взвыл от боли.

— Сука!!!

— Что тварь, больно тебе?! Сейчас я прекращу все твои мучения! Ты хотел чтобы сдох я?! Нет, ты сейчас сохнешь сам!

Подойдя к нему ближе, ботинком со всей силы я надавил на его солнечное сплетение, откуда уже сочилась струей кровь. Ему невыносимо больно… Эта сука стонет от ужасающей боли, моля меня о пощаде. Он столько боли причинил мне и моим близким, что даже такая смерть для него награда. Следующим выстрелом я нанес рану в районе живота. Этот ублюдок пошатнулся и упал на бетон.

— Смотри сука и чувствуй! Чувствуй всю её боль!!! Ощущай её каждой своей пока ещё живой клеткой!

Сделав несколько размашистых шагов к нему, я как господь Бог в руках которого сейчас находится его никчемная Жизнь, возвысился над ним, с презрением убивая жутким взором темных глаз мразь, которая лежала у моих ног.

— Что? Убьешь меня? Давай! Только легче тебе не станет, её уже не вернешь, все! Нет твоей Соболевской… Неееет!!

Ещё раз я увернул голову на позади меня лежавших два неподвижных тела, а затем снова развернулся к Зотову. Именно сейчас у него остаются считанные секунды перед его погибельной смертью.

— Каждая из пуль для тебя милосердие, тварь, это тебе за все то, что она пережила рядом с тобой.

Я как ненормальный опустошал магазин, простреливая тело Зотова насквозь.

— Скоро я встречусь с Соболевской, и мы всегда будем вместе… Так и так. Даже если и на том свете… А ты будешь гнить в собственных воспоминаниях о ней!

Он задыхался в собственной крови, но хрипел не прекращая. А я заново стрелял… Стрелял с такой ненавистью, даже и не ощущая тяжести оружия, напросто производил выстрел за выстрелом из пистолета ему в грудь, от таких выстрелов, в ней мгновенно образовалась дыра размером с кулак. Когда у меня закончились патроны, я нашел глазами пистолет Кира, взял его и снова принялся опустошать патронник. Когда понял, что у меня остался последний выстрел, именно он пришелся ровно между глаз Зотова, и эта мразь затихла навсегда.

— Ты всю жизнь жил как собака, и также околел псом, мразота!

Тело Игоря безжизненно замерло, теперь он уже закрыл свои глаза навсегда. Тут же с минуты на минуту появилась группа захвата и скорая. Только сейчас, когда шок от происходящего стал понемногу отступать, я снова корчась от нестерпимой боли, своими последними силами подбегаю к Ульяше и беру её на руки, медленным но уверенным шагом через ощутимую боль несу её на улицу, к карете скорой.

— Гер, что с ней? Блять! Ты ранен!

Взревел Жека, который летел уже ко мне навстречу.

— Её спаси, слышишь?! Сделай все, чтобы она жила!

Жека перехватывает Ульяну из моих рук, укладывая её на носилки.

— Гер, бегом прыгай в скорую!

— Ты меня слышал?! Её спаси!! И скажи своим, там внутри два трупа.

Сейчас, зная что она рискнула своей жизнью ради меня, я просто не мог сдерживать слезы, боль в груди нарастала за нее, за малыша. Понимал что вижу её сейчас последний раз в своей жизни. Веки медленно стали закрываться, шок окончательно исчез, тело становилось ватным, я заходился от жгучей боли. Ноги подкосились и я рухнул на холодную землю.

— Надеюсь, вы выживите с малышом…

Это последнее что я произнёс, уносясь в темноту, я уже не чувствовал ничего, как будто в данную минуту сама смерть прикоснулась обледенелыми костлявыми пальцами к моему лицу, закрывая навсегда мои тяжелые веки…

23 глава. Право на будущее

Холодно. Ужасно холодно. До онемения костей ледяной воздух проникает в каждую клеточку моего тела. Животный страх окутал все мое нутро. Я чувствовала накат неконтролируемого приступа паники, а липкий страх пополз по позвоночнику, враждебно проникая прямо в голову. Страшно, перед глазами ужасная картина, которую я бы хотела забыть навсегда, но это невозможно. Мрачное, тёмное сырое помещение, а повсюду летающие в воздухе частички пыли и паутины. Здесь витает удушливый запах плесени вперемешку с запахом старой мебели, рассохшихся дверей, прогнивших окон и чего-то кислого, я словно призрак проношусь между комнатами в которых чувствуется всё тот же металлический запах крови. Помещение, которое наводит на меня дикий страх, здесь случилось самое страшное с нами. Странные, необъяснимые ощущения меня все не покидают, с того самого первого шага, как я вошла в этот захламленный дом. Будто за мной кто-то стоит и внимательно наблюдает. Только сейчас я вижу у окна мужскую фигуру, пару медленных шагов и я приближаюсь все ближе к этой тени, я не понимаю кто здесь стоит, не могу чётко рассмотреть, но фигура будто чувствует моё присутствие и разворачивается ко мне лицом.

— Моя девочка… Тебе не убежать от меня… Никогда! Моя! Только моя!

На меня смотрят дикие глаза Игоря, нет! Не могу выдержать этот поглощающий взгляд, срываюсь с места и несусь прочь, я будто нахожусь в фильме ужасов, как загнанная жертва в своей коварной ловушке, мечусь из угла в угол, но всё идёт по кругу, от него невозможно убежать, нереально скрыться, он догоняет и хватает меня за локоть, тянет в свои удушливые объятия, все тело горит адским жаром, Игорь будто тянет меня за собой на дно беспросветного Ада, а по всему помещению эхом разносится его дикий смех.

— Только моя!!! До конца своих дней!

Закрываю руками лицо, пытаюсь закрыть уши, все что только можно, лишь бы не слышать его пугающий голос, но всё бестолку, он звенит повсюду пугая до безумия, набираюсь храбрости вырываюсь и бегу дальше. Бегу не разбирая дороги и оказываюсь в другой комнате, я пытаюсь найти глазами Громова, пытаюсь, но не могу, его нет. Он не рядом со мной. Где-то очень далеко, я совершенно не ощущаю его присутствия. На душе ужасно неспокойно. Где же он? .К.н.и.г.о.е.д.н.е.т.

— Да что черт возьми происходит?! Громов?!

Я кричу срывая голос в призрачную пустоту. Неужели я умерла? Поэтому невозможно выбраться из этого ледяного капкана?

— Ульяна…

Тихий, спокойный тон. До боли знакомый голос окликнул меня позади, судорожно осмотревшись по сторонам, вижу как в старом, потрепанном кресле расслабленно сидит Кирилл.

— Кир, ты жив?

Я приблизилась на шаг ближе к Киру, а мой пустой взгляд невольно остановился на его груди, где чётко виднеется огромное пулевое ранение, а по всей его одежде, расползаются пятна застывшей крови.

— У тебя кровь, тебе срочно нужно в больницу.

— Уже не нужно… Подойди ко мне пожалуйста, я к сожалению не могу переступить уже эту черту.

— Какую черту? Что ты говоришь?

Заворожено иду к нему навстречу, внимательно вслушиваюсь в его успокаивающий голос.

— Черту жизни и смерти.

Непонимающе смотрю в синие глаза, на лице появляется печальная усмешка. Нет! He может быть, он жив, он не мог вот так нелепо умереть. За что?! Нет… Но эти мысли отходят в сторону, a меня сейчас интересует совершенно другое. Мысли о любимом меня убивают похлеще смертельной пули, которая пронзила меня насквозь.

— Кирилл, где мы? Что происходит? Почему мы здесь? Где Громов? Где мой Герман?!

Растерянными глазами я прожигаю выбеленное лицо Кирилла насквозь, пытаясь найти в них волнующий на мой вопрос ответ.

— Ульяна, мы с тобой здесь чтобы попрощаться.

— Что значит попрощаться?

Догадываюсь о чем он говорит, но старательно отталкиваю от себя эти дурные мысли.

— Ты все правильно поняла, твоё время ещё не пришло, ты должна жить дальше, слышишь? Обязана. Поэтому, не смей сдаваться.

— Кирилл, что ты такое сейчас говоришь? А ты? Не смей уходить и оставлять меня… Нас всех… Пожалуйста.

— Не нервничай пожалуйста. Тебе нельзя… Ты должна беречь свои силы, ради себя и малыша.

Странным образом фигура Кирилла стала тускнеть на моих глазах, с каждым новым сказанным словом он становился всё темнее и темнее, казалось, ещё несколько секунд и он исчезнет навсегда, растворится в воздухе как пыль, я пытаюсь подойти к нему, пытаюсь до него дотронуться, лишь бы ещё на пару секунд его задержать рядом с собой, но я касаюсь пугающей пустоты, я совершенно не ощущаю его руку.

— Кирилл, прошу, не исчезай, не уходи из нашей жизни.

— Тебе пора, Ульяна… Но я обещаю, я буду приглядывать за вами, несмотря ни на что, моя частичка души будет с тобой. Помни это.

Вдруг это мрачное помещение озаряет яркий, ослепляющий свет, а громкий звук от медицинских приборов противно режет мой слух. Головная боль нещадно пульсировала, долбила по вискам. Кожа на лице горела от ссадин, а грудь сдавило так, что и полноценного вдоха не могла сделать. Да что уж там, я даже не могу пошевелиться, тело все болезненно ноет.

— Ммм…

Медленно облизываю сухие губы, с трудом приоткрываю глаза. Рядом с моей кроватью стоит врач. Значит, это был кошмарный сон?! Все было не на яву? Кирилл действительно умер, и так со мной прощался? Больно… Больно осознавать что такой светлый человек так рано погиб, он же совершенно ни в чем был не виноват. А судьба так безжалостно его наказала. Моргаю пару раз. Пытаясь унять подступившие слёзы. Врач не отрывая глаз от планшета, что-то сосредоточенно записывает не обращая на меня внимания.

— Доктор…

Услышав мой затрудненный голос, врач оторвался от планшета, отложил его в сторону и присел на стул напротив моей больничной кровати.

— Вы пришли в себя, это хорошо, вы сейчас лежите, вам не нужно нервничать, с вами всё в порядке, вас прооперировали и достали осколок пули, вашей жизни больше ничего не угрожает.

— Доктор, мой… Мой…

От осознания того, что я могла потерять моего малыша, я не могла нормально говорить, удушающий страх сковал мои голосовые связки. Я чуть ли не задыхаюсь, каждое сказанное мною слово даётся мне с нереальной болью. Я должна знать. Должна! Найдя в себе последние силы, я посмотрела на врача и задала свой мучительный вопрос.

— Мой малыш… Жив?

Медленно перевела немигающий взгляд к окну. Неконтролируемые слезы полились из глаз, с каждый невесомой секундой безжалостно душа меня. Я задыхалась от дикой истерики. Страшно. Боже, как же мне страшно. Нежно положила ладонь на живот. Смотря в одну точку и глотая слезы, начала неторопливо гладить его. Пожалуйста… Прошу тебя… Я не смогу, не смогу… Неужели опять?! Неужели опять я его потеряла?!

— Ульяна, вам нельзя нервничать, с вашим ребенком все в порядке, плод жив, развивается, не стоит так переживать.

— Жив? Малыш… Мой малыш… Он жив.

— Да, с вами и вашим малышом все в порядке.

От осознания того, что наш малыш выжил, что ему ничего не угрожает, я словно взлетала в невесомость, слезы счастья стекали по щекам, ком который стоял и перекрывал мой кислород, мгновенно рассеивался как туман по утру. Но на смену этим мыслями пришли другие. Более ужасные, Герман, почему он не рядом, почему не со мной здесь, сейчас.

— А мужчина… Мужчина который был со мной, что с ним? Что?!

— Мужчина что был с вами скончался на месте… Не удалось спасти, ну, а…

Он не успел договорить, по рации ему сообщили о срочной операции, не отвечая дальше на мои вопросы, он поспешно рванул из моей палаты. А до меня сейчас только стали доходить его слова.

— Скончался на месте… Нет… Нет… Этого не может быть, не может… Игорь, он мертв, но не ты.

С огромным трудом я встала со своей кровати, морщась от боли, стиснув зубы, я живьем сдирала с себя иглу капельницы, которая словно литая впивалась в мою тонкую вену, судорожно срывая с себя все возможные трубочки которые были присоединены к моему телу, болезненными и неуверенными шагами направилась в сторону окна.

— Неужели ты меня снова оставил? Меня… Hac… Hac с малышом.

Раздирающая изнутри душевная боль, не давала мне сил даже закричать или как-то ещё отреагировать, видимо ещё от своей слабости, я не могла крепко стоять на ногах, безжизненно рухнула на пол, я словно сейчас умирала вслед за ним.

— Это моя вина… Только моя!

При одной только мысли, что его больше нет, к горлу подступал ком горести и отчаяния, а слёзы сами непроизвольно стекали по моим щекам, на меня нахлынуло чувство, что я попала в нескончаемый фильм ужасов и никак не могу проснуться.

— Нет, я не верю, ты не мог, ты не мог меня оставить, ты жив, я это чувствую.

Через боль в ногах и звенящую кровь в ушах, которая пульсировала с адской частотой, я схватилась дрожащими и ледяными руками за перила железной кровати. Пытаясь подняться на ноги, снова падала от собственного бессилия на холодную плитку больничной палаты, закусывая свои губы до крови, кулаками била о стену. Больно. Как же больно. Но все же я смогла встатьна ноги.

— Где же ты сейчас?! Я найду! Найду! Ты не мог так со мной поступить снова!

Словно в тумане, я как безумная вышла в коридор из своей палаты и металась в разные стороны, заглядывая в каждую дверь я питала надежду увидеть его, но в какую бы дверь я не зашла, все было безрезультатно. Неужели правда? Неужели его больше нет? Умер? Из-за меня, это все только моя вина.

— Любимый мой… Прошу тебя…

До боли сжимала кулаки, чтобы ногти впились в мягкие, податливые ладони, выбивая из них предательскую дрожь. В самом конце коридора оставалась одна дверь, подойдя к ней, обессилено своим лбом прислонилось к деревянной массивной поверхности. Мысли путались, в горле пересохло, в глазах уже начинало мутнеть, и ноги совсем уже не слушались, но сердце… Сердце стучало быстро, словно отбивало дробь моих мыслей.

— Будь здесь, молю… Будь в этой палате, не уничтожай мою последнюю надежду.

Приоткрыв дверь, я словно призрак пролетела в глубь комнаты, отчетливо ощущая за дверью шум, я не могла отвести взгляда как мне казалось от бездыханного тела.

— Что вы здесь делаете? Вам нельзя здесь находиться, вы слишком слабы, зачем вы встали? Бегом в свою палату!

Я стояла словно вкопанная, я не могла оторвать своего взгляда от него. Всё моё тело напряглось, скованная диким ужасом, увидела до жгучей боли в душе любимое и такое родное лицо.

— Живой, не оставил меня.

Тихо шепчу, задыхаясь от слез радости.

— Он упрямый, выкарабкается, а вам нужно срочно в свою палату.

— Нет, я прошу вас, пару минут просто пару минут и я вернусь…

Он словно боролся сам с собой, но видя моё состояние, все же дал мне этих ничтожных несколько минут.

— Пять минут, потом я вернусь, и вы беспрекословно выполните все мои рекомендации.

— Хорошо доктор, я обещаю.

Всё моё тело скованное диким ужасом напряглось, увидела как вздымается его грудь и облегчено выдохнула. Приблизившись к его кровати, села на рядом стоящий стул, своими руками обхватила его холодные ладони и нежными поцелуями принялась покрывать каждый его участочек ледяной плоти.

— Я знаю что ты сильный, ты справишься, ты больше не оставишь меня одну, я знаю что ты меня слышишь, прости меня за всё. Любимый… Только живи, я прошу тебя, не бросай меня, я не справлюсь без тебя…

Огромная злость на себя всё ещё клокотала внутри, она жгла, причиняя боль душе и вдруг меня прорвало горькими солёными слезами. Спас меня. Готов был сам умереть, лишь бы я жила, от этого, стало ещё больнее. Смотря на его перевязанную белоснежными бинтами грудь, я аккуратно будто боясь ему навредить, накрыла своей ладонью маленькое алое пятнышко, прикрыв свои глаза, сама себе печально улыбнулась.

— Знаешь, Соболевская… Я очень рад что ты жива… Ho, если ты не выйдешь за меня замуж, я сам лично тебя убью.

Слыша сейчас этот хриплый и затрудненный, но такой родной голос, я не могла больше сдерживаться, Герман издал приглушенный стон, нахмуривая густые брови. Бедный мой… Я прекрасно понимаю и чувствую, как ему больно, но главное, живой. Не взирая на свою боль, вскочила с больничного стула, обхватила дрожащими ладонями бледное лицо Германа, принимаясь покрывать его отчаянными и самыми нежными поцелуями.

— Я знала… Знала что ты меня не оставишь.

Несколько минут с любовью и нежностью разглядывала его бледное, но такое до боли родное лицо.

— Пришлось вернуться, ради вас… Хотя, зная тебя, ты меня и на том свете достала бы.

Сквозь затрудненную улыбку, он пытается шутить, а я в голове невольно проматываю другой исход этой ситуации.

— Дурак ты Громов, ты хоть понимаешь что я сейчас пережила?! Я же думала тебя больше нет. Ещё и врач сказал что мужчина не выжил.

— Он и не выжил Ульяш, видимо Жека не понял о ком ты спрашиваешь.

— Наш кошмар закончился, Гер?

— Закончился…

Зная что все самое страшное закончилось, зная что теперь всё будет по другому, после такого ужаса и вечного страха, только после этого я осмелилась облегчённо выдохнуть и вообще начать дышать.

— Ульяш? Ребенок? Что с ребенком?!

— Гер…

— Не молчи! Ну? Что с ним?

В его испуганных, расширенных зрачках плескался дикий страх, будто вытесняя ненависть за то, что могло случиться с нашим малышом, в нём боролась огромная злоба и вообще все остальные чувства когда он понимал что малыша возможно уже нет. Нежно касаюсь ледяными пальцами его острых скул, наклоняюсь к нему как можно ближе, зарываюсь носиком в его шею, а потом медленно, поднимаюсь к его уху, обдавая его своим горячим дыханием.

— Громов, ты будешь дважды папой… Я просто уверена в том, что ты будешь самым лучшим отцом на свете…

С мягкой улыбкой, шепчу ему на yxo.

— Спасибо тебе, моя упрямая, любимая бунтарка.

Несколько секунд Гера молчал, но облегчённо выдохнув, он поднял синие как океан глаза на меня, переплетая крепкие пальцы с моими. Смотря в его такие уже стеклянные от счастья омуты, прислонилась своими мягкими губами к его слегка сухим губам, нежно оставляя на них поцелуй. От понимания что он здесь, рядом, уложила аккуратно голову на его крепкое плечо, где не было повязки, лишь бы не причинить ему ещё большей боли которую он сейчас явно ощущает, а потом, я почувствовала как рука Германа скользнула по моей талии, нагло уже сжимая мою упругую попку.

— Я сейчас вас как школьников по палатам разгоню, устроили тут оргию на больничной койке, все Гер, выпускай из своих цепких лап девушку и на перевязку, а вы Ульяна, под капельницу, которую так варварски сорвали.

Герман, даже не удосужился убрать свои руки с моей попки, он лишь ещё сильнее её сжал и нагло смотрел на врача.

— Жек, я чуть жизни не лишился, думал её больше не увижу никогда, а ты врываешься в самый неподходящий момент.

Подложив кожаную папку под мышку, доктор прислонился к дверному проему и с легкой улыбкой поочередно посмотрел на нас с Герой.

— Слушайте простреленные, вы сначала раны свои полностью залечите, a потом хоть тут в одной кровати спите.

— Серьезно? Позволишь?

Герман игриво вскинул одну бровь вверх, смотря на доктора, нежно подхватил мою ладонь, оставляя на ней трепетный поцелуй.

— По своим палатам, живо!

— Простите, Гер, я пойду, я ещё к тебе зайду.

Проведя ладонью по его холодным щекам, ласково спустилась руками вниз и провела по его плечам, а потом запустила пальцы в волосы и чуть помассировала ему затылок затылок.

— Зайдёт, зайдёт, как только все процедуры выполнит тогда и зайдёт.

Только хотела выйти из палаты, как дверь с грохотом открылась, а в палату на огромной скорости вбежал обеспокоенный Макс.

— Папа! Мама!

Что я ощущала в этот момент? Что я почувствовала когда он назвал меня мамой? Ощутила как по моему животу и душе расползается тепло, тысяча невесомых бабочек поднимает меня высоко на самый пик блаженства. Макс подбежал сначала к Гере, отбил кулачок, а потом резко повернулся в мою сторону и крепко обнял меня за талию, утыкаюсь своим лицом в мой живот.

— Ты сказал мама? Ты назвал меня мамой?

Смотрю на Германа, который сияет от неимоверного счастья и услышанного. Видимо он тоже не ожидал таких слов в мою сторону от сына. А я и сама не верила до конца, приняла все за слуховую галлюцинацию.

— Ты не хочешь чтобы я тебя так называл? Да?

Отстраняется, поднимая на меня огромные глазки.

— Максик, сыночек… Хороший мой. Иди сюда…

Не смотря на свою боль в груди, я присела перед ним на корточки, взяла обе его маленькие ручки в свои, уткнулась своим лицом ему в плечо, крепко прижимая Макса к себе, я уже не могла скрывать своих слёз счастья.

— Теперь, ты самая настоящая для меня мама.

24 глава. Всем по заслугам

Спустя две недели, наше состояние с Германом значительно улучшилось, так же, я пережила повторную операцию на ребре, мне наконец-то сняли металлические пластины и теперь, остался лишь один небольшой незаметный шрам, который служит для меня самым ненавистным воспоминанием, но я старалась о нём не думать, да и тату его в принципе закрывало.

— Гер…? Любимый? Где ты?

Проснувшись по утру, заметила что вторая половина постели оказалась пустой, я даже не успела ничего сообразить, как в нос сразу же ударил сладкий аромат, отчего во рту скопилось огромное количество слюны и заурчал живот. Встала с постели, непринуждённо накинула на себя легкий халатик и пошла на кухню.

— Запах божественный, ты всегда так меня будешь поднимать с постели?

Облокотившись о косяк двери и скрестив руки на груди, с легкой улыбкой обратилась к Герману.

— Доброе утро, любимая, я думал после нашей ночи ты будешь спать до обеда.

Повернув голову немного в бок, но не отрываясь от увлеченной готовки, мягко ответил Герман.

— Я не могу спать когда тебя нет рядом.

— Раз спать не хочешь, садись живо за стол, я тебя буду кормить.

Как воздушное облачко я подлетела к Гере и уткнулась носиком в его крепкую спину. До сих пор не могу поверить что теперь у нас все хорошо. Все спокойно. В нос сразу же вонзился приятный запах его ментолового геля. Вкусный… Как можно крепче к нему прижимаюсь, стараясь вдохнуть его аромат глубже, никогда не смогу надышаться этим мужчиной. Игриво, обвиваю тоненькими ручками его крепкий торс и целую его плечо.

— Ну вот, он уже мне приказы отдает. Вас понял, товарищ майор!

Слышу лёгкий смешок который сорвался с любимых губ. Отстранившись, шутливо вытягиваюсь в струнку и отдаю честь Гере, как будто я была в фуражке, а затем, со смехом иду в сторону стола.

— Твою фантазию, да сейчас бы в спальне, Соболевская, не дразни меня, потом оттуда не выйдешь.

— Не угрожай мне, милый. Тем более, я прекрасно знаю что в вашем стальном голосе, товарищ полицейский нет абсолютно никакой нотки юмора. Действительно же приведешь приказ в исполнение.

Хищно облизав контур нижней губы, Герман выключил плиту, разложил все содержимое по тарелкам, а затем медленно подошел ко мне вплотную, изнывающее тело опалило жгучим пламенем, подушечкой большого пальца, он маняще провел дорожку от моих приоткрытых губ до ложбины на груди. Прикрыв глаза, я почувствовала как язык Германа уже скользнул по нижней губе и проник в мой рот. Секунда. Он уже целует меня отчаянно, страстно и так нежно. Но этого ему мало, Гер нагло обхватывает зубами мою нижнюю губу немного её оттягивая, a следом, плотоядно проходит по ней кончиком языка.

— Ммм… Чертов искуситель.

Застонав от удовольствия, я обвила руками шею Геры и притянула его ближе к себе, его рука ложится на мой затылок, нежно и в тоже время дико, он оттягивает мою голову назад, открывая себе вид на тонкую шейку, жадно, горячими губами покрывает каждый миллиметр плоти легкими поцелуями, а я уже начинаю ерзать от нереального возбуждения, вжимаясь своей промежностью в его стоячий член. Возбужден до предела. Этот человек хоть когда нибудь вообще устает? Ненасытный мой голодный зверь.

— Что же ты делаешь со мной, Соболевкая, м? Давай садись, иначе я тебя сейчас унесу в спальню и не выпущу, а нам надо ещё серьезно поговорить.

— Не пугай меня.

Растеряно смотрю в бездонные омуты, закусывая волнительно нижнюю губу, видя мои переживания, Гер трепетно обхватывает слегка шершавыми ладонями мои щеки, нежно целуя мой лобик.

— Садись говорю.

Вижу как с великим трудом он сдерживается, потому что его каменный стояк сейчас напросто разорвет по швам ткань плотных джинс, унимая прерывистое дыхание, Гер плавно кладёт свою пятерню на упругое бедро, начиная мягко его поглаживать.

— Сейчас только завтрак, но ночью, накажу.

Шлепнув меня по попке, Гера оставил легкий поцелуй на моей макушке, выставил две тарелки на столешницу, взял в руки две чашки с ароматным кофе и присел напротив, я лениво бросила взгляд на стол где уже стояла моя тарелка, на которой лежали круглые жареные сырники с маслянистой хрустящей корочкой, политые прозрачным золотистым мёдом и моим любимым ежевичным джемом. Не забыл значит?

— Ммм… Ты тогда не шутил что умеешь готовить?

Стреляю глазками на сырники, они идеально округлые и пышные. Хоть я и умела готовить, но именно сырники никогда у меня не получались. Мои сырники всегда превращались в какое-то творожное печенье, а эти. Эти хотелось попробовать мгновенно. Макнув пальчиком в сладкий джем, тут же облизала его, пробуя на вкус.

— Ммм… Сладенько.

— Вы ещё не знаете всех моих кулинарных талантов, гражданка Соболевская, к слову, с голоду со мной ты не умрешь, сама явно не научилась готовить, м?

Пока я облизывала палец, не заметила как пару капель джема осталось у меня на уголках губ. Гер придвигается ближе к моему испачканному лицу, заботливо утирая все липкие следы, в затем, сам слизывает все остатки. Боже мой, ну почему это так сексуально?

— Ты слаще… Ну так что, сможешь будущего мужа накормить, или придётся мне кашеварить?

— Твое мнение ошибочно, я готовлю превосходно.

— Помню я твой фирменный омлет.

Усмехается, отпивая глоток горячего напитка.

— Вспомнил тоже, столько лет прошло. Кстати… Почему так тихо? Где все?

Поддерживая разговор, я взяла в руки приборы, с удовольствием отрезала кусочек ароматного, пышного сырника, обмакнула его в любимый джем и отправила кусочек в рот, принимаясь сладостно и тщательно его жевать.

— Дети уже в саду, Вера их отвезла. Ульяш, у меня к тебе есть серьезный разговор.

Я отложила столовые приборы в сторону, вытерла губы салфеткой а потом в упор посмотрел на Геру.

— Что-то случилось?

Пожав широкими плечами, под мой испытывающий взор, Герман вышел в коридор, а спустя пару минут он стоял напротив, протягивая в мои руки увесистую кожаную папку, как мне показалось с огромным количеством бумаг.

— Посмотри, я думаю тебе понравится.

Проглотив колючий ком в горле, я неторопливо стала изучать все содержимое. С каждой бумагой мои глаза расширялись все больше и больше. А на глазах уже пытались проступить слёзы счастья.

— Гер… Это же документы на удочерение девочек… Ты не передумал?

Всматриваюсь неотрывно в бумаги, но Герман перехватывает их из моих рук, кладёт документы на столешницу чуть подальше, а сам обхватив мои ладони, присаживается передо мной на корточки.

— Ты помнишь мои слова? Я всегда мечтал о большой семье, тем более с тобой.

— Да, но Гер… Юлька и Маша они же не род…

Я же прекрасно понимаю, не каждый мужчина полюбит чужого ребёнка, что собственно я и пытаюсь ему сказать, но Герман снова решительно берет инициативу на себя, прикладывая указательный палец к моим пухлым губам.

— Ульяш, чужих детей не бывает. Давай с тобой постараемся подарить этим малышкам нашу любовь, м?

— Громов, тебе кто нибудь, когда нибудь говорил, что ты идеальный мужчина?

Смотрю на него с огромной любовью, нежно касаясь колючей щетины на острой скуле.

— Я подозревал об этом… Ульяш, на этом приятные новости закончились, есть ещё кое что… То, что ты должна обязательно знать.

Вмиг, лицо Германа становится непоколебимо сосредоточенным, а я заметно напрягаюсь, вжимаясь всем своим телом в сидушку мягкого стула.

— Говори, мой хороший.

— Ульяш, у твоего отца вчера было слушание в суде.

— Я помню, ты говорил какого числа оно будет. Проблема в чём? Гер, говори все как есть.

Несколько секунд он молчит, как будто обдумывает как правильно мне преподнести информацию, а в душе я уже подозревала что-то неладное. Но терпеливо выжидала от него ответа не перебивая.

— Только выслушай меня спокойно. После слушания, твоего отца приговорили к семи годам колонии, но…

Тяжело вздохнув, Герман опустил глаза на мои руки, которые уже покрывались неконтролируемой дрожью.

— Весь судебный процесс он вел себя очень агрессивно, пытался сорвать заседание, угрожал судье. В общем, малыш, когда его уже пытались усадить в автозак, он выхватил автомат у конвоира… Не знаю как так получилось, но он стал стрелять на поражение, задел одного из сотрудников, а там… В общем, в целях самообороны, в твоего отца стреляли. Четыре пулевых ранения в грудь, он..

— Не продолжай пожалуйста.

Слушая внимательно Германа, я ничего не почувствовала, только какую-то сквозящую тишину внутри меня, я не понимала что со мной не так, но я не испытала ни одной эмоции, просто пустота и всё.

— Ульяш, но и на этом не все, перед заседанием, он сам, всучил мне в руки конверт, с просьбой передать его тебе.

— Какой конверт? О чем ты говоришь?

Герман выпускает мои ладони из своего захвата, снова встаёт на ноги, берет ту же папку и достает из бокового кармана небольшой конверт.

— Вот, я его не открывал, но мне кажется это его прощальное письмо. Я оставлю тебя пока, пойду собираться, мне скоро на смену, а ты… Посмотри.

Несмело забираю конверт из рук Германа и с замиранием сердца разворачиваю запечатанный лист бумаги. Аккуратно, чтобы не порвать лист, извлекла письмо, которое было с удивительно огромным текстом.

«Моя взрослая девочка, частичка моей плоти и крови, если ты читаешь это письмо, то меня скорее всего уже нет. За каждое действие или за каждую ошибку в этой Жизни приходится жестоко платить, и сейчас настал час моей расплаты. Поверь, я правда хотел поговорить с тобой раньше, но… Ты сама знаешь мой характер. Сам проклинаю себя за него. Прошу тебя, не выбрасывай письмо, дочитай до конца. Правда, я так много тебе не сказал, знай, я всегда о тебе беспокоился, искренне желал только самого лучшего. Я часто мог сказать тебе во время ссоры самые обидные слова, мог замахнуться и унизить грубой пощечиной. Поверь дочь, сам себя за это корю и ненавижу. Самое главное, что ты должна знать, я очень тебя люблю, хоть и не говорил и не показывал этого. Но это чистая правда. Ты моя единственная дочка, мой светлый лучик. Я, правда, восхищаюсь тобой, дочь, потому что ты у меня сильная девочка, никогда не показывала своих слез, тебе было дико больно и неприятно, но ты шла с гордо поднятой головой только вперёд, я безмолвно смотрел на тебя и умирал изнутри, не понимая насколько у тебя ранимое сердце и душа, жаль, Что я понял это сейчас, я не берег твою ранимую душу, которая надрывно кричала о помощи. Я так надеялся, что именно Игорь сможет сохранить этот блеск в тебе, но я ошибся… Я! Только я искалечил твою жизнь, тогда, шесть лет назад, именно с моей подачи Игорь уничтожил Германа, я причина вашего расставания, это только моя вина, я так был одержим твоим браком с Зотовым, что готов был пойти на самый страшный грех, лишь бы все сложилось нужным пазлом для меня. Главное, что я не решился бы сказать тебе в глаза, я причина смерти твоего неродившегося малыша, я виновен в смерти своего единственного внука… Именно в мою голову пришла ненавистная мысль избавится от него пока об этом не узнал Громов, зная он о ребенке раньше, никогда бы тебя не отпустил, даже во вред себе. Я знаю, читая эти строки, ты возненавидишь меня ещё сильнее, но ты должна знать. Я горжусь что ты лучше меня, тебя не испортил этот грязный мир, не уволок в пучину топкого болота. Я понимаю что я не смогу искупить перед тобой свою вину, но я попытаюсь хотя бы обеспечить тебе достойную жизнь с Громовым. Позволишь мне это сделать? Ведь только он в твоем маленьком сердце. Я надеюсь, что да… На твое имя открыто несколько счетов, там накопилась немалая сумма, хватит ещё и вашим внукам, сможете жить и ни в чем себе не отказывать, это не мое перед тобой искупление, это лишь самая малость что я могу сейчас сделать для тебя. Я просто хочу дать тебе шанс жить не только в любви спустя столько лет, но и как я хотел всегда, чтобы ты жила в достатке. Я не прошу прощения, знаю что такое простить невозможно, но я хочу чтобы ты знала, я искренне сожалею что решил твою судьбу шесть лет назад… Сам обрек тебя на смертельные муки и страдания. Да… Спасибо что открыла глаза на мать, пусть даже и спустя столько лет, имущество которое не взято под арест, а оно есть и заграницей, все записано на тебя, твоя мать осталась ни с чем, оставшуюся жизнь она сгниет в безденежье и нищете, я думаю, её неприятно удивит моё завещание. Это её расплата. В этом конверте как раз и лежит заверенная копия его. Изучи, все твое. Даже её детище, её фонд. Он твой теперь. Ты как никто другой сможешь действовать по совести и направить все его средства действительно на помощь детям. Прости меня… Прошу лишь об одном, отпусти все плохое, оно прошло, каждый ответит за содеянные грехи. Живи, дыши, будь наконец по настоящему счастлива, моя дочь. Люблю тебя. Твой папа.»

Письмо которое я держала в руках, уже было насквозь мокрое. По щекам стекают крупные слезы, они беззвучно капают на дрожащий в моих руках лист бумаги. Синие чернила причудливо размываются от горьких слез, оставляя после себя уродливые кляксы. Хотелось кричать, но я подавила в себе эти эмоции, закрыв рукой рот, я беззвучно глотала солёные слёзы. Ничего не вижу, перед глазами непроницаемое полотно, которое застилает глаза. Я думала больнее уже быть не может, но я ошибалась. Не сдержавшись, я все же закричала в голос. Будто вырываясь из поглощающего капкана боли и разочарования. Но я резко успокаиваюсь, как будто я только что вынырнула из ледяной толщи непробиваемого льда, сразу чувствую, как меня обнимают крепкие руки, открыв прикрытые веки, обречённо подняла мокрые глаза, видя перед собой взволнованное лицо Германа.

— Тшшш… Тише моя маленькая, все хорошо, слышишь?! Я рядом, всё моя девочка, прекрати пожалуйста, наш малыш все чувствует.

Я цеплялась острыми ногтями за крепкие плечи Германа, сжимая их до побеления, мои слёзы, которые казалось закончились, огромным потоком впитывались в его байку насквозь, я словно утопала в соленом море, которое вымывало всю мою ненависть и боль.

— Ульяш, вот как мне теперь ехать на смену, видя твое состояние?

Рукой, Герман трепетно прижал меня к своей груди, другой рукой, он прикоснулся к моей щечке, водя подушечкой большого пальца по скулам, прикрыв тяжелые веки я ещё сильнее уткнулась своим носиком в его шею, вдыхая такой родной запах его одеколона. Купируя эти болезненные ощущения, я заметно успокаиваюсь, Герман утирает каждую мои слезинку и любяще покрывает поцелуями мои влажные щеки.

— Ну? Успокоилась немного?

— Езжай спокойно, я обещаю, все со мной будет хорошо. Только… Гер, я хочу сейчас поехать к матери и поговорить с ней.

— Конечно, скажешь куда, я отвезу. Ульяш, надо что-то решать с похоронами, не хочу чтобы ты нервничала ещё больше, давай я возьму это на себя, идёт?

Герман истязает меня пристальным взором глубоких глаз, а я не могу. Прикрыв устало веки, я лишь слабо кивнула в знак согласия.

— Гер, я ничего не чувствую, я должна сейчас же ведь что-то испытывать? Боль потери, страх, состояние горя… Гер, ничего…

Засмотревшись в одну точку, поджала нервно свои ноги к подбородку и небольшими плавными движениями стала покачиваться взад вперёд. Обеспокоенный моим состоянием Герман, прижал меня к себе ещё сильнее, от своей задумчивости, я слегка вздрогнула.

— Спасибо что ты рядом со мной… Но не надо меня отвозить, вызову такси.

— Я всегда буду рядом, всегда… Уверена что не хочешь чтобы я поехал с тобой?

— Нет милый, тебе не к чему слушать наши разборки, я хочу чтобы ты без нервотрепки поехал и спокойно работал не думая ни о чем.

— Моя заботливая девочка.

— Заботливая…. Мне же нужно как-то привыкать к обязанностям любящей жены.

Когда я полностью успокоилась и пришла в себя, я неторопливо приняла ароматную ванну, переоделась в брючный бежевый костюм, нанесла лёгкий макияж, собралась со всеми своими угнетающими мыслями и отправилась прямиком в благотворительный фонд.

Спустя время…

Неспеша преодолела длинный коридор, подойдя к кабинету матери, с гордо поднятой головой, я отворила стеклянную матовую дверь в её кабинет и прошла внутрь. За огромным массивным столом властно восседала моя мать, внимательно изучая какие-то бумажки, она даже не удосужилась обратить на меня внимание. Удивительно, но меня даже не бросило от волнения в мелкую дрожь, я лишь уверенно цокая своими шпильками, преодолела между нами расстояние и нагло уселась в кожаное кресло, прекрасно понимая, что через каких-то пару ничтожных минут, я вынесу её смертельный приговор, ведь я очень внимательно изучила копию завещания, пока ехала сюда.

— Здравствуй, мама

Со своим фирменным презрением она медленно подняла на меня ярко накрашенные глаза. Да, выглядит она очень устало, даже её косметологи которым она платит баснословные деньги, ей не помогают. Она пытается закрывать все свои проблемные участки кожи тональным кремом, но морщины все равно видны на ее немолодом лице. Я всегда прекрасно знала как она относится к своей внешности. Но сейчас, глядя на нее, я понимала как она скоротечно стареет с каждым прожитым днём.

— На улице пошёл снег? Неужели ты сама, добровольно переступила порог этого офиса.

— Пришла осмотреть свое новое место работы.

Она вмиг изменилась в лице, вся побагровела, её ноздри уродливо стали вздуваться как алые паруса, отложив бумаги в сторону, она цинично залилась противным смехом.

— Что, копеек мента тебе даже не хватает на кусок хлеба с маслом, поэтому ты поджала свой хвост и прибежала проситься ко мне на работу? Так я только за, место уборщицы как раз освободилось.

Она чувствовала свое превосходство надо мной, даже не осознавая что скоро ей придётся вспомнить давно забытые навыки и стать этой самой уборщицей, возможно даже в этом самом офисе. У моей матери никогда не было высшего образования, сколько я ее помню, пока отец не заработал свой авторитет и репутацию, мать бралась за любую работу, будь это нянечка в саду, прачка или обычный мойщик стекол в небольшом супермаркете. Конечно, когда отец поднялся, для его выстроенной и успешной репутации, жена обязана была соответствовать мужу, вот он и открыл этот фонд для неё. Но её никогда не волновала искренняя помощь больным детям, всегда её интересовали лишь власть и деньги. Безжалостная и бессердечная женщина, которая лишь прикрывалась этой помощью, в выгоду себе.

— Ты знаешь, пожалуй, я займу должность повыше, вот, ознакомься с документами.

— У меня нет на тебя абсолютно ни грамма времени. Через пару минут у меня назначена встреча с важными людьми, фондом не фея с волшебной палочкой управляет, поэтому…

Я сама не желала растягивать время. Поэтому. Как можно скорее, смотрю на часы, вмиг меняя спокойный и расслабленный тон на приказной.

— Теперь все вопросы этого фонда, моя забота, а у тебя… Тебе я дам пару часов, освободить это здание навсегда. Возможности переступить порог этого офиса, у тебя больше не будет.

Она с ядовитой насмешкой откидывается в кресле, явно не веря моим словам. А я не выдерживаю, дерзко бросаю документы на стол, прямо к её наманикюренным ногтям, которые уже мощно впивались в седушку кресла. Нервничает. С каждым моим последующим словом, лицо моей мамы приобретало зловещий вид, даже слепой бы заметил этот безумный взгляд.

— Интересно… В тебе проснулся заядлый юрист, тыкаешь мне какими-то бумажками, ну что же, очень занятно, что там за Филькина грамота.

Я сидела и с упоением наблюдала за ней. Её лицо было невозмутимым читая первые абзацы, но потом… Когда я поняла что она дошла до самого главного, её глаза заискрили красными лазерами. Вот и всё. Её власть закончилась в этот самый момент. А она быстро превратилась из могущественной царицы в старуху, прямо как в сказке о золотой рыбке. Которая получала от волшебной рыбки все более и более ценные подарки, пока наконец ее возросшие желания не возмутили обитательницу морей. За эти запросы и вечную жадность, золотая рыбка как будто и возвратила мою мать к тому, первоначальному состоянию, от которого она пыталась избавиться, а именно, к нищете.

— Что это значит?! Что значит это завещание?! Этого не может быть. Он не мог все у меня отобрать спустя столько уничтоженных в этом браке лет!

— Как интересно… Ты даже не удосужилась спросить почему ты держишь в руках завещание. Твой первый вопрос акцентируется на деньгах. Ты знаешь что случилось с отцом?

— Мне плевать! Я прекрасно осведомлена о его кончине. Я тебе больше скажу, я рада что он сдох! Рада!

Лицо матери исказилось в уродливой гримасе, на моих глазах она озлобленно рвет на мелкие части белый лист, швыряя порванные кусочки в мою сторону. Конечно я всегда догадывалась что между родителями нет особой любви друг к другу, но никогда не понимала как и зачем они столько лет терпели один одного. Хотя могли бы быть счастливы по отдельности.

— Похороны отца я возьму на себя, вижу ты обеспокоена совершенно другими заботами. Как теперь жить, а точнее, выживать. Но я не похожа на тебя, и никогда не была, поэтому, вот.

Из своей сумочки я вынимаю довольно увесистый конверт с зелеными купюрами. Хочу доказать сама себе что я другая. Я человечнее. Сколько бы она меня не уничтожала, я обеспечу ей на первое время подушку безопасности. Пока ехала сюда, заскочили в банк, проверила счета на свое имя, когда увидела сумму лицевого, чуть не упала, там действительно хватит на две жизни. Конечно я знала что это возможно грязные деньги, но большую их часть я пущу на хорошее дело. Именно на благотворительность. Чтобы хоть как-то замолить некоторые из грехов отца.

— Что это за подачка?

— Там приличная сумма, на первое время тебе хватит. Снимешь себе квартиру где нибудь на окраине, здесь на аренду на год хватит, а дальше, на оплату всех твоих хотелок придётся поработать.

— Какая же ты дрянь! Думаешь благодаря этому вшивому завещанию ты на коне?! Не смеши меня. Мозгов не хватит всем этим заправлять. Этот фонд с твоим руководством потонет как титаник. Сама потом будешь у меня в ногах валяться и умолять вернуться и поднять все на нужный уровень.

От своей неконтролируемой ярости, она сметает все со стола, даже ни в чем неповинные любимые горшки с орхидеями летят на пол, ломая свои стебли напополам.

— Неблагодарная тварь! Я растила тебя все эти годы! Так ты мне решила отплатить?!

— Не надрывай так сильно голосовые связки, на их восстановление твоих финансов не хватит. Фонд… Именно сейчас фонд будет работать в нужном направлении, квалифицируясь на помощи детям, а не на отмывании денег. Помни, у тебя пару часов на сборы. В противном случае, уже МОЯ охрана выведет тебя силой.

Полностью довольная собой, я горделиво выпрямилась, развернулась и направилась на выход, как остановившись, я решила задать свой вопрос, который не давал мне покоя очень давно. Повернувшись лицом к матери, гордо вздернув подбородок я спросила.

— Всегда задавалась вопросом. Скажи мне, я тебе не родная? Неужели можно так ненавидеть всю жизнь собственного ребёнка?

— Да нет, к сожалению, ты моя родная дочь, отвечая на твой вопрос, можно. Можно ненавидеть того, кто сломал твою жизнь.

— Сломал твою жизнь? Каким образом я сломала твою жизнь?

— Хочешь знать почему я всю жизнь тебя ненавижу? Так слушай. Потому что ты главное мое разочарование, я никогда тебя не хотела. Всю жизнь я любила и люблю другого человека, которого твой отец застрелил на моих глазах, только потому, что мы хотели сбежать и быть счастливыми, а твой папаша нам этого не позволил сделать. Он нашел нас, меня избил, до полусмерти, а моего жениха расстрелял на моих же глазах, когда Ваня умирал и корчился от боли, твой отец на его же глазах взял меня силой, а потом, я вышла за него замуж по принуждению, а через девять месяцев родилась ты, моё самое ненавистное воспоминание о том дне. Достаточно?!

Смотрю в её глаза и коченею от страха. Внутри меня что-то оборвалось, оставляя лишь после сказанных слов близкого человека чёрную пустоту. Она же всю сознательную жизнь жила в собственной ненависти ко мне. Но разве я в этом виновата? Это моя вина? Я даже не знала что ответить ей. Возможно, где-то в глубине души к ней у меня маленькими угольками пыталось разгораться небольшое пламя, но оно сразу же потухало.

— Спасибо за откровенность. Спасибо за твое ко мне отношение. Именно благодаря тебе, я стану самой лучшей мамой на свете, мои дети никогда не будут обделены тем, чего не додала мне ты. Материнскую любовь и ласку. Заботу и поддержку. А тебе… Как бы я тебя не ненавидела, тебе я желаю каплю… Хотя бы каплю человечности, иначе не выживешь в этом суровом мире. Прощай.

Под её зловещий смех я вышла в коридор, но её ядовитую, еле уловимую фразу я прекрасно услышала.

— Дети? Да будь ты проклята вместе с ними! Это ещё не конец! Слышишь?! Смотри, как бы ты потом не оплакивала своих детей, за свой совершенный только что поступок!

25 глава. Новая жизнь

После того разговора с матерью, который скорее мне напоминал головомойку, весь остаток дня я была молчалива и задумчива. Прошло уже около месяца. С ней мы больше не виделись, из-за своей обиды, она напросто вычеркнула меня из своей жизни. Хотя, она сделала это уже очень давно. В тот день, после её обидных слов, я погрязла в дурных и терзающих душу мыслях. Но из этих удушливых мыслей, меня вытащил мой храбрый рыцарь. Что он сделал? Он повез меня в ЗАГС. Герман не хотел больше оттягивать нашу свадьбу, а если быть честной, то и я не сопротивлялась. И вот сегодня, спустя этот такой долгожданный месяц, мы наконец официально станем мужем и женой.

— Ну что, Соболевская… Вот и пришло время стать Громовой.

Я стояла перед огромным зеркалом в свадебном платье, с фатой и идеальным макияжем в свой идеальный день. Я ещё никогда не была настолько красивой, как в этот момент. А главное, счастливой. Ведь сейчас я выхожу замуж за человека, которого выбрала своим сердцем. Того, кого люблю до безумия. Того, без которого я не представляю уже своего существования.

— Ну что, дочка, готова стать частью огромной семьи Громовых?

Томительную тишину и моё нервное дыхание в этой небольшой красиво украшенной комнате невесты, прервало появление отца Германа. Видя его отражение в напольном зеркале, я улыбнулась уголком губ, он мягко улыбается мне в ответ, и сунув руки в карманы, лениво становится рядом, принимаясь с интересом разглядывать мой красивый внешний вид.

— Александр? Что вы здесь делаете, что-то случилось?

— Нет милая, просто я решил увидеть тебя до церемонии, мне очень хочется сказать тебе спасибо.

— За что? За что вы меня благодарите?

Алекс по-отцовски мне добродушно улыбнулся, обнимая рукой моё плечо.

— Спасибо тебе девочка, ты делаешь безгранично счастливым моего сына. Сейчас я вижу совершенно другого Германа… Того парня, пять лет назад, а вернее, уже взрослого и уверенного в себе мужчину, но в тысячу раз счастливее.

— Ну слушай, бать… Все могло быть иначе. Не влез бы мой братец, кто знает, может она сейчас передо мной стояла в этом платье.

Мы оба внезапно переводим взгляд на дверной проем, где с каким-то разноцветным коктейлем в руках стоял Тим. Опустив с ехидных глаз тёмные очки, он восхищенно присвистнул, оттолкнулся от косяка двери и подошел к нам.

— Ты то что тут делаешь?

— Братец меня сюда отослал, сказал что я его достал со своей бутоньеркой и дебильными шуточками.

— Какими шуточками?

— Ну… Свою красавицу я первый раз замуж выдаю, хотел разрядить обстановку, а он бесится, капель бы ему каких плеснула. Кстати… Платье, улет.

На мне действительно было шикарное, шелковое платье цвета слоновой кости, с завышенной талией и кружевными узорами, которое на мне смотрелось идеально. Макияж и прическу я продумала уже давно, глупо конечно, но я ещё пять лет назад представляла этот особенный для себя день. Именно с ним. В этот незабываемый для нас день, мы вместе с Германом продумывали все до мелочей, даже пышное белоснежное свадебное платье я сшила на заказ, не хотела я стандартное из магазина. Это наш волшебный момент и на мне должно было быть эксклюзивное, сшитое только для меня платье. Засмотревшись в свое отражение, мягко, подушечками пальцев я коснулась шеи, поправляя красивое фамильное ожерелье, подаренное мне перед нашей помолвкой отцом Германа.

— Тим, зачем его заводишь? Он и так нервничает.

Вспомнив язвительную фразу братца Германа, я выразительно приподняла одну бровь.

— Это просто прикол. Твой женишок сильно напряжен, да и расслабься. Ты очень красивая…

— Господа мои, вообще-то уже время, милая, не против, если я тебя поведу к твоему будущему мужу?

— Нет. Конечно нет.

Кивнув головой, отец Германа отвлекся на звонящий телефон, пока он отошел, принимая вызов, Тим стал рядом со мной, уложил свою пятерню на моё хрупкое плечико, заботливо поправляя расписной шлейф сатиновой фаты.

— А я ведь знал, с того самого дня в клубе, что вы все равно будете вместе.

— Знал он, тоже мне, бабка угадка.

Задорно усмехаюсь красивыми ямочками на щеках.

— Конечно, я даже догадываюсь кто у тебя там.

Натянув хитрую ухмылку, указательным пальцем Тим указал мне на мой ещё не сильно выпирающий животик.

— Вот сегодня и проверим твои догадки, прав ты, или нет.

— У братца волосы дыбом от такого счастья станут.

Издав тихий смешок, дабы не расхохотаться в слух, Тим подмигнул мне и спустился вниз.

— Готова?

— Да… Можем идти.

Алекс, трепетно подхватил меня под локоть, и мы направились на выход. Преодолевая длинный коридор, мы вышли на задний двор арендованного особняка, наша церемония была расположена на красивом берегу живописного озера. Здесь было очень красиво. А самое неожиданное, когда я направляясь к арке с живыми цветами, обратила внимание на покрытую нежно розовыми кувшинками речную гладь, где грациозно плавали лебеди. Удивительно красиво. Я сама плыла окрылено как эти лебеди в длинном платье в пол, сейчас, я по настоящему ощущала себя настоящей принцессой из диснеевских сказок. Безмерно счастливая, подойдя к арке, Алекс передал меня в руки будущего мужа, а сам присел к остальным гостям. Видя перед собой такого любимого и желанного человека, с которым теперь не расстанусь уже никогда, улыбка никак не могла сойти с моего лица. Какой же он нереально красивый. Мой любимый и самый желанный мужчина. Стоит в ослепительно красивом темно синем костюме. Даже бутоньерку надел. Хотя отнекивался от неё, говоря что только я должна утопать в цветах. Стоя так близко к нему, заметила с какой огромной любовью он смотрит на меня в этом платье, сердце грезило вот-вот продавить мою грудную клетку, а я стояла как завороженная не смея отвести от своего будущего мужа восхищенного взгляда.

— Ты такая красивая, как же я долго ждал этого момента. Прости меня, что не дал случится этому раньше.

Не веря своему счастью, я нервно засмеялась сквозь слёзы, которые уже огромным потоком скатились с моих горящих безмерным счастьем глаз.

— Мой самый родной, я тебя очень люблю, давай забудем все плохое и начнем нашу историю заново?

Шмыгнув влажным носиком, нежно коснулась щетинистой щеки любимого.

— Ты имеешь ввиду, что ты разукрасишь снова мою машину?

— Громов, ты как всегда.

— Зато, у нас есть прекрасные воспоминания нашего знакомства.

С восторженным взглядом, который излучал его искреннюю любовь ко мне, Герман трепетно обхватил мою руку и поцеловал её, а затем, он передал мне букет невесты, от которого исходил нереальный, цветочный запах. Букет состоял из моих любимых белых лилий и веточек гипсофила. Я прекрасно знала что обозначают эти цветы. Начало новой жизни. А длинные веточки, увенчанные крохотными бутончиками, символизируют рождение и новый путь. Вдыхая сладкий аромат цветов, на секунду закрыла глаза и нежно улыбнулась.

— Эй! Палочки твикс в красивой упаковке?

— Вы жениться вообще собираетесь?

Мы смотрели друг на друга, не замечая никого вокруг, но вдруг, злобный голос наших ворчунишек звонко прозвенел чуть ли не на весь берег. Мы с Германом перевели свой взгляд на рядом стоящих детей, переглянувшись между собой, мы уже не смогли сдержать своего заливистого смеха.

— Им смешно. Не в цирке, дома языками почешете.

— Объявляйте их уже скорее мужем и женой!

— А то еще передумают! А там уже все уплОчено, пора бы уже и к фуршету перейти. Пропадет же все.

Надувшись, грозно отчеканили Юлька с Максом, и лишь одна Машенька сидела с огромным букетом роз, зарывшись в него личиком и с улыбкой за всем наблюдала. Я все не могла поверить что они все рядом. Такие красивые, Макс как настоящий джентельмен в нарядном сером костюме с бабочкой. Наши девочки. Уже наши красавицы доченьки в легких, шифоновых платьях с красивыми прическами, сидели в ожидании церемонии, которую ждали вместе с нами.

— Вот Макс вырастет и тоже на мне женится.

Подмигнув мне, Машка придвинулась к Максу, укладывая голову на его маленькое плечико.

— Ага, щяз! Макс мой жених. Он даже вчера мне мою любимую огромную шоколадку подарил, да и с орехами, а это, серьезный жест между прочим.

Нахмурив бровки домиком, возразила Юлька, оттягивая Макса за руку на себя. И лишь один Макс сидел с округленными как монетками глазками и не понимал что вообще происходит.

— С орешками и наклейкой? Так у меня тоже такая. Так что, он мой жених.

— Вообще-то, вы сначала вырастите, а потом меня делить будете, вон лучше на маму посмотрите, вот это невеста… А вы, пока мне не соответствуете, две малявки.

— Правильно племяш, а там смотри, еще кандидатки выстроятся в ряд, такой то красавчик, мечта любой.

Слушая этих маленьких, любимых ворчунишек, я заметила как тяжело сквозь ухмылку вздохнул Герман. И тут я поняла что больше не хочу ждать. Я хотела сделать все красиво, как это сейчас модно, куча гостей, гендер пати, шар с нужным цветом конфетти. Да и я знала. Знала как он хотел узнать пол нашего совместного малыша, но из-за нового повышения, он не мог попасть со мной на УЗИ. И я решила, что не хочу больше от него это скрывать. Скажу именно сейчас.

— Ты готов, каждый божий день слушать эти недовольные мордашки?

— У меня уже иммунитет, я выдержу любого.

— А нашу маленькую крошку доченьку, её выдержишь?

Унимая дрожь в голосе, еле уловимо проговариваю. А сама стою и ожидаю его реакции.

— Пфф! Легко!

Секунда. Минута. Две. Шестеренки в голове Германа стали медленными шагами набирать обороты. Тишина. Его недолгое молчание. И вдруг до него дошел смысл моих слов.

— Дочь?! Ты сказала дочь?! У тебя там? В смысле, у нас дочь?! А если она будет твоей копией?! Да с таким характером мы до старости не доживем!

Все не мог поверить в услышанное Герман, сдавливая пальцами переносицу носа.

— Ты сам сказал, выдержишь любого.

— У меня будет еще одна маленькая, любимая копия тебя…

На его довольном лице засияла радостная улыбка, а его красивые синие глаза заискрились нескончаемым счастьем. Глядя на него, в моей душе разливалось трепетное чувство от осознания того, что происходит сейчас с нами.

— И еще одна.

— И ещё!

Со смехомвбросили девочки, отбивая друг другу пять.

— Хахах! Крепись, пап.

— И ты тоже, сын.

— Громов? Мы вообще женимся или нет?

Обращаюсь к своему будущему мужу.

— Женимся, любовь моя.

Обменявшись клятвами любви и верности, нас объявили мужем и женой. Сейчас в эту самую счастливую секунду, мы переживали вместе торжественный момент нашего особенного единства, выдыхая и проговаривая каждое заветное слово, наши влюбленные глаза сияли от счастья. Держась крепко за руки, в это мгновенье мы твёрдо и несомненно желали принадлежать только друг другу навсегда.

— В горе и в радости, жена?

— В богатстве и в бедности, муж.

Спустя время…

— Громов! Скот! Быстро вставай!

Выйдя из гардеробной комнаты нашего дома, на берегу Персидского залива, я резко схватила маленькую белоснежную подушки и запустила ею в наглую морду своего мужа.

— Эй! Моя малышка не выспалась? Детей с нами нет, ты должна была отдохнуть… Что с твоим настроением?

Приоткрывшиеся на секунду сонные глаза Германа, посмотрели на меня с огромным обожанием.

— Ты ещё спрашиваешь?!

— Жена, да в чем дело?

Схватила ещё одну подушку и так же молниеносно ею запустила в Германа.

— Где чемодан с моими купальниками?!

— У тебя для них был отдельный чемодан? Ты серьезно, малыш? Блять, тогда извини, его с нами нет, не прошел регистрацию.

Он заявил это с откровенной издёвкой и оглядел с диким желанием мое тело, которое было облучено в обтягивающий коротенькой топ и сексуальные шортики с ног до головы, ожидая моей реакции.

— Не зли меня, Громов! Ты хоть понимаешь что ты оставил меня без единого купальника! Как мне по твоему сейчас идти на пляж?! Голой?!

— Я не против если ты посветить передо мной своей аппетитной попкой. Иди лучше ко мне, устроим с тобой секс свидание в кроватке, м?

Он похлопал рукой по мягкой кровати, чтобы я присела рядом с ним.

— Я на свидания, без трусов не хожу.

— Ну, да… Вспомнить нашу первую встречу.

Дерзко хмыкнув сам себе под нос, он отвернулся к окну, разглядывая красивый насыпной полуостров берега моря, здесь и правда очень красиво. Спасибо отцу. У нас теперь есть возможность прилетать сюда чаще. A расположенный рядом с нашей вилой причал с роскошными яхтами, создавал поистине сказочную прибрежную атмосферу волшебства и безмятежности. Задумавшись видимо о своем, Гер расслабленно завел руки за спину и нахально ухмыльнулся, полностью довольный собой.

— Поднимай свою задницу и поедем в магазин. Кажется, кто-то мне очень давно обещал купить трусы, вот поедешь и купишь.

— Да вообще без проблем. Любой твой каприз, жена. Хоть трусы недельку.

— Ты у меня сам эту недельку носить будешь.

С недовольствами с моей стороны, спустя час мы покинули территорию нашей вилы и отправились в один из самых крупных торгово-развлекательных центров в мире, который как раз и расположился в даунтауне Дубая. Мой щедрый муж, решил загладить свою вину и предложил мне выбрать все что я захочу. И вот я стою уже в примерочной около получаса и не могу определиться, рассматривая себя со всех сторон.

— Спасибо тебе, Громов, вместо того, что бы кайфовать на море, я должна здесь торчать.

Шторка примерочной распахнулась, стоя в одном сексуальном купальнике в зеркале, я увидела Геру.

— Блять!

Его взгляд пылал нескрываемым желанием. Он сделал резкий шаг ко мне, властным рывком прижал меня к своему разгоряченному телу. Медленно и так сладко стал покрывать мою шею горячими поцелуями. Изредка прикусывая тонкую кожу, от чего по телу пронеслись обжигающие мурашки. Низ живота приятно заныл.

— Гер, что ты творишь?! Прекрати!

Но ему было абсолютно плевать на мои возмущения. Он крепко обнимал меня сзади так, что я просто не смогла вырваться. На него нахлынуло дикое нестерпимое желание, я прекрасно чувствовала упирающийся в мою попку член. Возбуждение накатило на меня словно волной, и я не могла сопротивляться. Если честно, я и не хотела.

— Грорроооомов…

Я развернулась лицом к Гере и положила руки к нему на грудь, он же резко схватил меня за попку обеими руками, крепко ее сжимая и усадил на свой пресс. Гера продолжал страстно впиваться своими поцелуями в мою тонкую шею, но немного притормозив, я шепнула ему на ушко.

— Гер, давай не здесь. Здесь слишком много людей я не смогу.

— Не знал Ульяна Сергеевна что вы такая ханжа..

Хищно ухмыльнувшись, Герман стянул лямки моего купальника, и припал к моим возбужденным соскам, щипая и массируя их, я не могла уже сдерживать стон удовольствия.

— Aaax…

Усаживая меня на мягкий пуфик, он встал на колени, кончиками пальцев он ласково провел по моим красивым ножкам. Раздвинув горячими ладонями мои бедра, пальцами он отодвинул в сторону ткань трусиков.

— Я хочу почувствовать тебя на вкус.

— Почувствуй…

Гер, припал к моему истекающему соками лону жадными губами, он наслаждался мной. От удовольствия я стонала и выгибалась. Обхватив голову Геры руками, я прижала его еще сильней и через пару минут кончила, изливаясь Гере на язык.

— Дааа… Гера… Дааа…

Не в силах больше сдерживаться, я чуть ли не рвала на нем футболку, одним мощным рывком мой муж поднял меня с пуфа, развернул к себе спиной и властно поставил на колени на мягкую поверхность, возбужденно шепча мне на ухо.

— Любимая, я не в силах больше сдерживаться.

— Войди в меня… Я хочу тебя чувствовать в себе..

После этих слов он стал страстно целовать меня в спину, a пальцами торопливо стягивал мои насквозь мокрые трусики. Медленно и так возбуждающие он провел горячей ладонью по моей упругой попке, попутно кусая мочку моего уха.

— Я тебя очень люблю, Ульяш.

Ещё раз он провел пальцами по моей киске и я сладко застонала, расстегнув ремень и спустив с себя джинсы вместе с боксерами, он освободил от оков плотной ткани свой член. Незамедлительно Гера вошёл в мою узкую дырочку и я почувствовала всю его внушительную длину, которая пульсировала внутри моего тугого лона доставляя неимоверное удовольствие, чтобы я громко не закричала, Герман накрыл мой рот широкой ладонью.

— Тише…

Я мучительно стараюсь сдерживать свои громкие стоны, Гер сразу же набрал быстрый темп, он входил в меня мощными и уверенными толчками, спустя ещё пару толчков он хрипло застонал и кончил прямо в моё лоно. Нас обоих накрыло невероятное чувство оргазма. Гер вышел из меня, впился в мои губы голодным поцелуем, чуть отстранившись, нагло прошелся взглядом по моему телу и стал одеваться, но тут я неожиданно для него спросила.

— Любимый муж, это все? Неужели тебе этого хватило?

В моих словах была заметна усмешка, она явно задела Германа. Он сделал шаг ко мне и сладко поцеловал в губы, властно надавив на плечи поставил меня на колени и властным голосом прохрипел.

— Конечно же нет, любимая жена…

Стянув край его боксеров, я обхватила своими ладошками член Германа и провела язычком по гладкой головке, взяла его полностью до основания в свой влажный ротик и принялась старательно посасывать, причмокивая, через некоторое время Гер с громким рыком снова кончил, только теперь в мой ротик. И я послушно все проглотила. Полностью удовлетворенный, Гер произнес.

— Вот теперь я доволен, жена, а вечером мы продолжим…

Приведя меня и себя в порядок, Гер оставил легкий поцелуй на моих губах и вышел из примерочной, а я стояла закусывая свою губу от полученного удовольствия и пыталась привести дыхание в норму, чтобы ничего не выдавало только что совершенного нами "преступления." Довольные и счастливы мы вышли из магазина. Мы словно парили в чёрном космосе вселенной, внутри своего собственного маленького мира, в полном безвременье, наслаждаясь друг другом, не в силах всё это остановить.

— Сейчас я отвезу тебя в лучший ресторан, а потом мы поедем гулять по набережной, а дальше… Дальше мы вернемся на виллу и продолжим то, на чем остановились в примерочной.

— Я люблю тебя, Громов.

— И я тебя люблю, Громова..

КОНЕЦ.

Хотя…

Спустя годы…

— Всё Громов, бежать больше некуда.

Прижав мою крепкую спину к холодному металлу тренажера, две бестии длинными, стройными ножками развели мои по бокам и уперли их в подножие стальной махины, нависая как коршуны надо мной по обеим сторонам, не давая даже права и шелохнуться.

— Добегался… Пора делать выбор!

Юлька сверлит меня лукавым взором голубых глаз, а тонкими пальчиками сжимает мою шею. Епт! Любительницы БДСМ. А вторая фурия, своей коленкой прочно упирается в мой пах. Ещё немного и раздавит мою «гордость.»

— Громов, кобелина похотливая! Мало одной было? Так ты решил с обеими закрутить? Хотя о чем я, есть же ещё и эта змея мажористая! Ну и как? Думал мы не узнаем?!

Прижали по полной! Выбор твою мать! А как его сделать, обе действуют на меня как валерьянка на кошака помойного. А ещё и эта ядовитая змейка. Но с этой то пока разборок не предвидится, умотала на Гавайи на пару неделек с предками, что кстати говоря, именно сейчас мне только на руку. Выкрутиться бы теперь. Долизался блять, чудо афродизиака!

— Оглох, «братец»? Выбирай давай! Или ты надеялся и дальше нас обеих водить на нос, м?! Морда Чеширская!

— Эй вы, две лани похотливые, я не решил ещё ничего, и вообще, че вы на меня давите? Может мне надо список на всех составить, с вашими плюсами и минусами, да…

Ехидно скалюсь.

— И характеры у вас, так себе… Настойчивые больно, такими темпами вы мужика не затащите в свои сети.

— Слушай ты! Сворачивай свою предвыборную компанию, Жириновский хренов! Решай! Здесь и сейчас! Я или она!

Машка увеличивает давление, упираясь коленкой в ноющий член ещё сильнее, а я уже взвыть готов.

— Мммааашшка… Сплющщщишшь достоинство!

Шиплю сквозь зубы от такого стального натиска. Да и че им сказать, я совершенно не знаю, все трое засели укоренело в бездушном сердце. Хоть ты в арабские страны подайся, а че? Заведу гарем, и никакого выбора делать не придётся.

— Действительно, задница не треснет по диагонали, от усиживания на двух стульях, м?!

Вбросила Юлька, так же сжимая изящными пальцами шею.

— Двух?! Трех Юлька, или Новицкая уже не в счёт? Громов, здесь и сейчас, кто из нас тебе больше нравится?!!

— А может тройничок замутим, a?

Дерзко хмыкаю и облизываю нижнюю губу в ожидании ответа обоих, мысленно уже представляя эту частную вечеринку. А что? Может хоть так отвалят, выиграю время, а там уж определюсь окончательно. Девчонки переглядываются между собой с плотоядной улыбкой на губах.

— Обоих то, потянешь?

— Действительно, а то ещё сердце станет, прямо в процессе…

— Ну Юль, он же спортсмен, должен выдержать такие физические нагрузки.

— Тогдааа…

Да лааадно?! Неужели согласятся? Молча прохожусь взглядом по обоим с ног до головы. Специально испытываю их натянутые как струны нервы. А самому настолько смешно, готов заржать в голосину, но стойко не не подаю виду.

— Ты как, Машка?

— А давай Юльк, здесь же все свои, верно? Чего нам стесняться, готов, Максик?

Эти две лисы, приближаются максимально близко к моему лицу. Юлька стоит справа, водит острым ноготком по моей вздымающееся груди и вожделено стонет в ухо, а Машка, нагло прикусывает мочку моего уха и слегка её оттягивает. А может ну его? Почему бы и… Да!

— Давайте крошки, устройте папочке представление, а я как раз и приму решение…

Я уже готов был расслабиться и получить самый офигенный кайф в своей жизни в этой же потной качалке, но я никак не ожидал что для меня устроят мои сводные «сестрички»…

— Аааай!!! Сууууучки блять!! Урою обоих!!

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

1 глава. Привет Москва

2 глава. Сын

3 глава. Вот это новости

4 глава. Со смыслом

5 глава. Ради тебя

6 глава. Озеро боли

7 глава. Настоящее не отпустит…

8 глава. Горькая правда

9 глава. Скоро все закончится

10 глава. Картина Репина

11 глава. С прошлым покончено?

12 глава. Откровенный разговор

13 глава. Арест

14 глава. Начало?

15 глава. Это между нами…

16 глава. Важное решение

17 глава. Разведенка

18 глава. Кошмар из прошлого

19 глава. Не возвращайся!

20 глава. Ты чудовище!

21 глава. Игра в любовь

22 глава. Воспоминание о ней…

23 глава. Право на будущее

24 глава. Всем по заслугам

25 глава. Новая жизнь