Пределы разума [Евгений Александрович Шемонаев] (fb2) читать постранично

Евгений Шемонаев Пределы разума

Часть 1. Нойлар Глава 1 Прием у психолога

Просторный, уютный кабинет, стены увешаны картинами, большие окна с дорогими, я бы даже сказал, роскошными шторами.

Я сидел в кресле, а напротив меня — давний друг моего отца и по совместительству психолог. Меня мучили повторяющиеся, абсолютно одинаковые, странные сны. Когда отец рассказал о них своему другу, тот посоветовал привезти меня на прием.

— Меня зовут Александр, — представился он, начал расспрашивать меня о снах и в конце концов заключил: — Для решения проблемы нужно хорошенько покопаться, поэтому расскажи мне все, что можешь вспомнить. Постарайся не преувеличивать, а говорить все как есть, так, словно сейчас ты смотришь свой сон.

Не нужно стараться вспоминать, это уведет тебя от истины. Надо сказать, Александр сразу не произвел на меня должного впечатления. Мне казалось, что, придя к психологу, я сразу увижу человека, который внушит мне доверие одним своим видом или словами, но нет. Передо мной сидел высокий мужчина с черными волосами и аккуратной бородкой. Несмотря на морщинки у глаз и на лбу, глаза его казались очень молодыми, словно передо мной предстал загримированный парень лет двадцати. Но я все же переборол себя и начал рассказ:

— Сон всякий раз начинается одинаково и одинаково же развивается от начала и до конца, меняются только места: это то лес, то горы, то старинный дом, то помещения, похожие на подвал замка. Всякий раз я не могу двинуться с места и смотрю на происходящее как сквозь воду. Я вижу семь человек, одетых в монашеские одеяния. Они стоят вокруг круглого, похожего на большую чашу стола. Низкими голосами они поют что-то, похожее на молитву, все громче и громче, слова долетают до меня все четче и четче, и вода, окружающая меня, будто бы становится прозрачнее. — Я ненадолго замолчал и заметил, как Александр перестал что-то записывать в своем блокноте и теперь неотрывно смотрит на меня, словно пытаясь увидеть в моих глазах картины странных ночных видений.

— Что было дальше? — спросил он наконец с таким азартом, что мне стало жутко.

— Дальше они поднимают левую руку вверх, что-то очень громко кричат и разрезают ладони неизвестно откуда взявшимися кинжалами. Потом опускают руки в чашу, и из нее вырывается яркая вспышка, и тут уже мой взор окончательно проясняется. Звуки, запахи — все становится таким, будто я и не сплю вовсе. А потом всадник, чье тело будто бы соткано из дыма, то появляется из стены, то выходит прямо из воздуха. Тень, которую он отбрасывает, в один миг убивает семерых людей у чаши, а он тем временем смотрит на меня. Тут же я начинаю ощущать, как будто меня поднимает над землей какая-то неведомая сила, и я совершенно не могу пошевелиться. Я в страхе смотрю на всадника, но на месте лица его передо мной разверзается бездна. А потом он начинает громко говорить на неизвестном мне языке, и слова его буквально проникают мне под кожу… —

Я замолчал и выдержал паузу.

Александр слегка подался вперед и спросил:

— А потом?

— А потом все — я просыпаюсь.

Врач откинулся в кресле, посмотрел в окно, сделал несколько быстрых записей в блокнот и сказал:

— Постарайся, когда видишь этот сон, прислушиваться к их словам. А еще попробуй пошевелиться, оглядеться, для этого посмотри на свои руки и осознай, что ты спишь. Вот мой номер. — Он записал на листке номер и протянул его мне. — Через неделю позвони мне, и я запишу тебя на прием. А пока… — Он встал, подошел к двери и распахнул ее: — Пока я вынужден с тобой попрощаться.

Я не заставил себя ждать и тут же удалился. Конечно, я ожидал чего-то большего, но Александру наверняка требовалось время, чтобы понять, что со мной не так, и сделать надлежащие выводы.

Прекрасный день недели воскресенье: все вокруг ходят счастливые, работают парки аттракционов, бегают радостные дети. Последние дни весны, еще немного — и лето, еще немного — и каникулы. Куда, интересно, мы поедем на этот раз: на море, на дачу, а может, мне все-таки разрешат остаться дома?.. Хотя сомневаюсь. Завтра последний учебный день, нужно собрать учебники и сдать их, а еще подготовиться к экзаменам, но вместо этого я сидел в парке и наблюдал за воскресной толпой. Самое прекрасное, что мысли о сне наконец покинули меня. Может, этот Александр и вправду мне помог, а может, я просто уже привык к видениям. Как бы то ни было, но меня в кои-то веки одолевали другие мысли: куда поступать? хочу ли я в будущем быть инженером? а может, стать археологом или вообще психологом? Надо сказать, что безграничная возможность выбора доводит понятие свободы до абсурда. Свобода есть независимость и легкость, но когда дело доходит до выбора, то жизнь становится невыносимо тяжелой.

Дома меня встретили приятный запах курицы и менее приятный взгляд отца. Он, скорее всего, мне не доверяет, а может, просто переживает за меня. Приятно думать о втором, но и первое из головы не выходит.

— Уже