Измена. Я отыграюсь! (СИ) [Саша Стрельна] (fb2) читать онлайн

Измена. Я отыграюсь!

Глава 1

Глава 1

Наверно, это все могло бы показаться анекдотически смешным. Но мне что-то вообще было не до смеха.

Мой муж Максим. Голый.

И какая-то девка… Тоже голая…

И все это прямо здесь: в моей квартире, в моей спальне, в моей кровати и на моих, сука, простынях!!!

Эти двое замерли, уставившись на меня. А потом девица вдруг разинула рот и заголосила так, что я даже невольно голову втянула, выходя из ступора, в который и впала, увидев Макса… Макса! И эту!

— Лен… Ленка! Ты это… Ты держи себя в руках! Мы ведь интеллигентные, взрослые и разумные люди! — Максим задергался, попытался слезть с девицы, на которой и лежал задом кверху, почему-то в этом не преуспел и вдруг перекатился прямо вместе с ней так, чтобы она оказалась между нами.

Прикрылся…

Задница у девицы, в отличие от Максовой волосатой, была лысой, пышной и розовой… Так бы и влупила с оттягом! Хозяйка всей этой «красоты» глянула на меня через плечо и заорала еще громче:

— Убивають! Караууул! Спаситиии!

При этом она еще и по-тараканьи засучила ногами, задергала руками, а, главное, на лице у нее проступил такой ужас, что я даже обернулась: нет ли там, у меня за спиной, кого-то настолько кошмарного. В коридоре оказалось предсказуемо пусто, зато в большом ростовом зеркале отразилась я сама. И тут же стало предельно ясно: это я, собственной персоной, перепугала мужа и его любовницу до состояния невменяемости. И даже не тем, что застукала их, вернувшись домой не как обычно в последнее время — по тот бок ночи, а среди дня. Нет. Причина была в том, что я держала в руках.

Топор! Который, кстати, и стал причиной моего внезапного появления в неурочное время. Он и сюрприз, который я, дура, собиралась сделать мужу — потрясающе эротичный комплект кружевного белья, купленный мною ко дню рождения Макса, чтобы порадовать его не только новыми дорогущими часами, но еще и в постели. Бельишко, понятно, лежало в сумке, а вот топор…

Понадобился он, понимаешь, одной из моих сотрудниц. Наташка для начала опросила наших мужиков в офисе и тут-то и выяснилось, что у моих подчиненных-мачоменов ничего такого и близко нет — городские они все, понимаете ли, жители, не дровосеки ни разу. И одновременно не слесари, не плотники и вообще не починялы какие-то там, а — бери выше! — опытные манагеры-продажники и логисты. Я, конечно, после немного погнобила их, вслух представляя, как они вызывают себе «мужа на час» и встречают его в передничке, они в ответ посопели и смущенно поржали, но дело-то все равно кончилось тем, что топор Наташке из дома привезла я.

И вот теперь сложилось так, что в моем довольно плотном рабочем расписании появилось окно формата «ни туда ни сюда», и я решила закинуть домой свой уже давно припасенный сюрприз мужу, а заодно и «струмент». И вот теперь стояла на пороге супружеской спальни, в паре шагов от кровати, на которой мой муж изволил трахать какую-то девку, и держала в руке топор…

— Лен! Я все объясню. Ты только не волнуйся…

— Памагитяяя! Убивають!!!

Картина маслом… Как там в той песенке? «А он обоих убил топором, а после пошел за пиво́м. Ца-ца!» Ага!

Все-таки не удержавшись от нервного смешка, я проследовала мимо мужа и его лярвы в сторону балкона, где в отцовском ящике, который достался мне в качестве приданого (как отец любил шутить), топор обычно и хранился вместе со всем прочим нужным, а после вернулась в комнату и даже нашла в себе силы пообещать:

— Убивать не буду. Слишком хлопотно после кровищу со стен и пола отмывать. Но и ты, Максим, уж будь добр — хоть член из нее вытащи. А то как-то совсем фигово все выглядит.

— Лен… Лен, я не могу. Она… Мы… Короче, не получается. Лен, богом прошу, помоги!

— В смысле — не получается? В смысле помоги⁈ Ты издеваешься, да⁈

— Максинька, спасииии! — по-прежнему вопила голозадая девица, так и лежавшая на моем муже с его членом в…

Фу блин! И думать не хотелось о том, где именно он был, а уж смотреть тем более. Но ведь пришлось! Потому что выяснилось: Макса в его любовнице на самом деле заклинило. Реально и просто-таки намертво. Женщина-врач со скорой, которую мне (мне, сука!) еще и вызывать для этих двоих пришлось, сказала, что да, бывает такое. От нервов.

— Испугали вы их своим появлением. Явно неожиданным, если я правильно что-то в общей картине произошедшего понимаю.

— Правильно вы все понимаете. И что теперь делать?

— Кастрация, — врач пожала плечами, глянула на свою напарницу-фельдшера, и та, пряча смеющиеся глаза, решительно кивнула, после еще и ногтем себе по горлу чиркнув.

— Как… кастрация?.. Почему… кастрация?.. — залепетал Макс, всегда особо гордившийся своим мужским, прости господи, достоинством.

— А он, что же, после во мне так и останется?.. Ну… этот? Член, то есть?.. — растерялась девица.

— Ага. Как затычка, — заверила ее я. — Чтобы впредь было не повадно с женатыми в койке кувыркаться.

Сказала, а после все-таки захохотала. Поржали вместе со мной и врач с фельдшером. Нервно подхихикивала даже девица, так и лежавшая на Максе. И только он — Максинька, сука такая — пылал праведным гневом, намазанным тонким слоем поверх вселенской стыдобы. Врач тем временем предложила ему помочь своей «даме» перекатиться так, чтобы было удобно сделать ей внутривенную инъекцию. А после, когда Макс, повозившись и одновременно пытаясь хоть как-то себя прикрыть, сделал все как надо, ввела что-то девице в вену на сгибе локтя.

— Это слабый наркоз. Она успокоится, и влагалищные мышцы расслабятся.

— Отлично! — Макс испытал очевидное облегчение. — А скоро? А то, простите, еще и больно.

— Могу сделать обезбол. Это быстро. Вам-то, уважаемый, не то что штаны — трусы и те снимать не придется.

— Потерплю уж!

— Ваше право. Как говорится, бог терпел и нам велел.

Препарат подействовал довольно быстро, и парочка на моей кровати смогла наконец-то расцепиться. Макс тут же вскочил, потянув за собой плед, а девица так и осталась лежать теперь вообще ничем не прикрытой. Вид у нее был расфокусированный, тяжелые груди стояли домиком, явно указывая на свою совсем не природой данную «начинку», бритая промежность блестела от влаги…

Подступила тошнота.

— Это не опасно — то, что вы ей ввели? Она вообще-то беременна, — Макс уже натянул треники и сразу принял вид самоуверенный и даже угрожающий.

— Что ж вы об этом сообщаете только сейчас? — врач только руками развела.

— Так свой-то хер важнее. А теперь, когда он на свободе, можно и заботу изобразить, — пояснила я и уселась в кресло.

Ноги не держали. И теперь хотелось не смеяться, а плакать. Истерика? Еще не хватало…

Врачи, дополнительно убедившись, что с Максовой любовницей, по-прежнему валявшейся на моей кровати, все в норме, ушли. А я так и сидела, заторможенно соображая, что теперь делать мне. С мужем. Кажется, уже бывшим. И вообще со всей своей внезапно сломавшейся жизнью… Значит, эта девка от него еще и беременна… Поймала на старом, как мир? На залете? Или?..

— Презик с дыркой попался? А, Максинька?

И тут Макс принялся орать. И орал он что-то такое злобное и ужасное, что, кажется, обалдела даже его девица, несмотря на весь наркоз. А я… Я вдруг от этого его ора словно оглохла. Или просто отупела, потому что даже не сразу поняла, что, по его мнению, это я во всем виновата. Была и остаюсь! Не он, а я! Он вопил, что давно хотел ребенка, а я все никак; что с другой он от безысходности, потому что он тоже человек и хочет уважения и тепла, которого от меня ему было никак не дождаться; что ему со мной тесно и душно, а он натура творческая и ему воздуха надо и полета.

От этого всего навалилась еще и усталость. Застарелая и тяжелая, как гробовая плита.

— Тебе не воздуха всегда было надо… Максинька. Ты хотел квартиру побольше, машину покруче и в отпуск не в твой родной Мухосранск, а на Лазурку. Такой полет, да, тебя всегда очень интересовал. Причем, желательно, первым классом. И вот об этом, в отличие от желания завести малыша, ты мне говорил регулярно… И при этом ни черта не делал, чтобы на это все заработать. Я ж предлагала: бери на себя бизнес или хоть помогай мне.

— Я человек искусства. Мне скучны эти твои торгаши, фуры, поставки и прочий план по валу…

— Ах скучны⁈ Ну тогда бери свои манатки, эту твою… — тут я ткнула в сторону мужчиной любовницы. — И валите отсюда. На развод подам сама. Можешь не утруждаться. Ключи только оставь. И от квартиры, которую я купила на свои очень скучные заработки, и от машины, которая появилась у тебя тем же путем!

— А вот тут я бы на твоем месте особо не наглел, — став вдруг очень спокойным и как-то сразу абсолютно чужим, заявил Макс. — Все это, дорогая моя Леночка, с точки зрения закона — совместно нажитое имущество. И квартира, и обе наши с тобой машины, и деньги в банке, и даже твой чертов любимый бизнес!

— Ты мне изменил…

— Ну так и что? С каких пор этот факт стал способен хоть как-то повлиять на финансовую сторону развода?

Глава 2

Глава 2

Это было… тяжело. Мягко говоря. Настолько, что даже в моем выносливом, служившем мне до этого верой и правдой, на многое согласном организме что-то сбилось, засбоило, наглядно показывая, что «самых крепких в мире гвоздей» (или как там у классика?) из меня наделать не получится — не железная я ни разу…

Нет, я всегда считала себя человеком сильным. Да и с иным характером в бизнесе не выжить. Но тут… Тут удар попал в самое чувствительное. Не рабочее, а личное. Да и прилетел, откуда я никак не ждала. У нас же все было хорошо! Да, в последние несколько месяцев на работе действительно приходилось дневать и ночевать. Времена настали тяжелые, бизнес еле выживал, и я тянула его, надрывая жилы.

Но мне казалось, Макс это отлично понимает, я ж ему все рассказывала, делилась всем. Он даже начал чаще ездить в командировки, чаще брался за разные телепроекты, больше снимал, и одна из его документалок даже получила какую-то премию. Макс показывал мне иностранный сайт, на одной из страниц которого, посвященной какому-то неизвестному мне конкурсу, действительно было прописано его имя, как одного из создателей фильма-лауреата.

Я с теплом думала, что это его забота обо мне — мой муж, никогда не зарабатывавший столько, сколько я, трудился, чтобы внести свой вклад в наш семейный бюджет, чтобы у меня не болела голова хотя бы по поводу того, что нам нечего будет жрать, если все у меня рухнет. Я не видела тех денег, которые зарабатывал Макс, мне это было не нужно, но одна только мысль, что я не одна, что у меня есть тыл, мужчина, в любви которого я смогу успокоиться, набраться сил и мужества, согревала.

А теперь выяснялось, что все это было карточным домиком, который рассыпался от первого же порыва ветра — только король с дамой в стороны полетели. В разные…

Когда-то я очень любила играть в карты с отцом и двумя его друзьями. Сначала они мне наверняка поддавались, а потом только руками разводили, когда я сгребала к себе поближе мелочь, на которую мы обычно и резались… Хорошее было время. Жаль, что ушло… Да и отца уж нет. Лег в одну могилу с моей матерью, которую я, увы, вообще не помнила.

Нешто напиться?..

Оставаться дома, зная, что туда в любой момент, наскакавшись вокруг своей беременной любовницы, может вернуться Макс, было категорически невозможно. Менять замок, а потом сидеть и ждать явления супруга во главе «группы поддержки» в составе участкового и слесаря из жэка? Ничего мерзее таких вот, вынесенных на всеобщее обозрение свар, и представить было нельзя. Близких подруг, у которых получилось бы поплакать на плече, нажраться под общебабский стон про мужиков-козлов или даже просто переночевать, у меня в жизни не появилось. Как-то так сложилось, что мне всегда было интереснее сначала с парнями, потом с мужчинами. Отцовское воспитание сказалось, что ли, но темы, которые поднимали в разговорах они, мне всегда оказывались интереснее, чем то, что, например, где-нибудь в гостях, за общим столом, обсуждали женщины.

В итоге, перебрав все возможные варианты своих действий на ближайшее время, я просто сняла номер в гостинице неподалеку от здания, где в арендованном офисе располагалось мое детище — моя компания. Она не была большой или какой-то там известной. Обычный средненький бизнес, который, тем не менее, исправно кормил мою семью, а заодно и семью Макса.

Интересно, он уже сообщил родителям о скором разводе и заодно о том, что его вечно мной недовольная маменька скоро станет бабушкой? Причем родит ей то ли внука, то ли внучку не некая Елена Паньшина, в девичестве Егорова, а какая-то совсем другая женщина. Которая будет называть ее единственного сына Максинькой…

Умывшись и вообще хотя бы немного приведя себя в порядок в безликой чистоте гостиничной ванной, я выдохнула, сжала кулаки, напялила на нос темные очки, к счастью, обнаружившиеся в бардачке машины, и, оставив ее на отельной стоянке, пешочком отправилась в офис. Как там писали в разных умных статьях? Во всем искать положительное? Ну вот и оно — в пробках стоять не придется. Конечно, лучше было бы вообще никуда не ходить, но дел было «до жопы», как говорила та самая Наташка, которой я и давала топор…

Топор, сука, судьбы… Вот бы и правда им кое-кому по яйцам, чтобы под самый корень!

Я шла, вдыхала, выдыхала, считая секунды, короче говоря, делала все возможное, чтобы ничем и никому не показать то, что творилось внутри, и, оказалось, что очень правильные это были устремления. Потому что возле лифтов я еще и столкнулась со Стасом Смирновым.

— Елена Георгиевна, доброе утро. Неважно выглядите. Плохо спали?

И вот как понять — этот с виду по-европейски благополучный, даже мягкий, а на самом деле матерый и по-волчьему хищный молодой мужик сейчас мне гадость сказал или решил реальную заботу проявить? Я его слишком плохо знала, чтобы точно судить. Да и откуда? Я всего лишь один из десятков арендаторов. Он же — хозяин всего здания, в котором на верхних этажах располагается головной офис его холдинга.

Поначалу, когда я впервые столкнулась с ним, то сразу решила: мажорчик, который жирует на деньги папаши. А потом, много позже, уже во вторую нашу встречу, заметила седину в его русых волосах… Да и взгляд… Не мог он быть таким у юнца. Нет! Только у очень взрослого, опытного, по-настоящему тертого жизнью мужчины. Тогда-то и стало ясно, что его моложавая внешность была обманом. Есть такой тип мужчин, которые до старости выглядят мальчишками. Как ДиКаприо, например. Не мой типаж. Совсем не мужчина моей мечты, хоть формально очень собой недурен.

А вот девицы и дамы постарше из числа тех, что работали уже в моей торговой компании, по Станиславу Дмитриевичу Смирнову вздыхали чуть ли не хором. Не лысый, не пузатый, да еще и холостой. И так-то почти идеал, а если держать в памяти, что он еще и долларовый миллионер… И ведь не потому, что пилит госбюджет или когда-то удачно сел на газовую трубу. Нет. Производство, с которого он и начинал свой пусть в большой бизнес, было им выкуплено накануне полного развала, а потом поднято с колен наверняка ценой адских усилий. Молодец, что еще сказать? Пожалуй, даже жаль, что совсем не мой типаж.

То ли дело сука Максинька — брутальный брутал, высокий, плечистый, смуглый, с красивым жестким лицом породистого самца.

И как мне теперь без него?.. Господиии…

Опять захотелось завыть в голос, но гостиничный номер, где это хоть как-то себе можно было позволить, остался позади. А тут, совсем близко из-за тесноты лифта еще и чертов Смирнов стоит, смотрит на меня практически в упор. Выгляжу я ему, понимаешь, плохо! А как бы ты, козлина самоуверенная, выглядел, если бы с тобой такое?..

Глава 3

Глава 3

Наша вторая с ним встреча произошла… Ну, то есть, тогда-то я думала, что она первая, а на самом деле… Нет, стоп, пожалуй, надо по порядку. Все началось с того, что мне засвербело сменить офис. Времена были еще доковидные и вообще «довсегошные», дела шли отлично, и думалось, что дальше будет только лучше. И вот тут-то мне и показалось, что несолидно и дальше сидеть на задах здоровенного склада, где за тонкой металлической стенкой вечно материлась шоферня и грохотали погрузчики. Захотелось чего-то нарядного и, может, даже пафосного. Чтобы в офис — не в джинсах и ботинках на толстой подошве, а в юбочке и в туфельках на шпильке. И по пути вслед не пошлые присвистывания работяг, а интеллигентные комплименты мужчин в офисных костюмах… Глупость и понты, но вот захотелось. Стала искать, прицениваться и, конечно, тут же загорелась идеей получить в аренду офис в высотке СДС-холдинга. Выглядело и даже звучало солидно. Это уж потом я узнала, что Станислав Дмитриевич Смирнов, хвастун этакий, свою компанию по собственным инициалам назвал!

Считалось, что урвать здесь хотя бы малую площадь — большое счастье, но я все же решила попробовать и каким-то удивительным образом оказалась среди везунчиков. Пришла осматривать остававшийся на тот момент последний закуток в цокольном этаже, но провожавшему меня менеджеру кто-то позвонил и тут же выяснилось, что мне могут предложить просторную светлую комнату с окнами до пола на пятом этаже. Причем по более чем приятной цене.

— Повезло, — сообщил заметно удивленный менеджер, — только что человек от аренды отказался.

— Повезло, — не стала спорить я.

— Я пришлю вам на почту договор. Ознакомитесь. Но на подпись придется явиться. Босс предпочитает с арендаторами встречаться лично.

Смирнов… Конечно, к тому моменту я уже была о нем наслышана, но ни минуты не сомневалась, что лично с ним ранее никогда не встречалась. И зря. Потому что тогда, на подписании договора аренды, память, совершившая неожиданный кульбит, вдруг напомнила мне о той, самой первой нашей встрече. Дело было как раз на Лазурке, куда так охотно ездил в отпуск Максим. Муж тогда где-то задержался, я пришла в наш любимый ресторанчик одна, чтобы уже там, заняв столик, дождаться его, и тут же стала жертвой повышенного интереса со стороны незнакомца. Совсем молодой и нагловатый, как мне показалось, парень, который с улыбкой представился коротко и по-русски: Стас, пригласил меня потанцевать с ним… Непривычная к такому, я от растерянности не нашла причины отказать, но после, уже во время танца, выдала, что не одна и замужем. Он в ответ выразил вежливое сожаление, осыпал комплиментами, а когда танец закончился, проводил меня до моего столика и вернулся за свой. Казалось, что чего-то ждет, но, когда ко мне наконец-то присоединился Макс, Стас просто расплатился и ушел.

Значит, тогда, в том ресторанчике на Лазурке, это был не просто какой-то там Стас, а сам Стас Смирнов⁈ В каком же году это было? Я тогда еще только начинала свое дело. С тех пор так и осталась сугубым середнячком, а он вырос. Да так, что и не догнать… Подумалось: интересно, вспомнит он меня или нет? Не вспомнил. Сидел, молчал и только внимательно следил за моей правой рукой, когда я ставила подпись на договоре. Прикидывал, что ли, мою платежеспособность по стоимости бриллиантов на обручальном кольце?..

С тех пор виделись мы нечасто. В те считанные разы, когда совпадали по времени и одновременно оказывались в холле его здания или вот как сейчас в одном лифте.

— Точно все в порядке? Если нужна какая-то помощь…

Он смотрел внимательно, с этой извечной его самоуверенной усмешкой, которая крылась в уголках губ и в глубине голубых холодноватых глаз. Именно она — эта его самоуверенность успешного самца — заставила собраться.

— Нет, спасибо. Справлюсь.

— Значит, проблемы все-таки есть, — констатировал он.

— Есть, — не стала отрицать я, как никогда возрадовавшись тому, что на носу у меня темные очки, прикрывающие заплаканные глаза, а мой офис на пятом, а не на двенадцатом.

Стас как раз собрался сказать что-то еще, когда двери лифта открылись, и я получила возможность выйти, оставив своего долбаного арендодателя с его слишком прилипчивым вниманием у себя за спиной.

В офисе ждала привычная рабочая круговерть. Дела по-прежнему шли погано, но в результате моих воистину конских усилий в последнее время наметились вполне себе оптимистические тенденции. Нам удалось-таки без катастрофических потерь переориентироваться в своих торговых делах с Запада на Восток. Давно стоило бы начать учить китайский, но лень-матушка вперед меня родилась. Да и Макс всегда говорил, что этот язык слишком сложный, чтобы я смогла…

— Лен. Ты не заболела ли? Хреново выглядишь, если честно.

Я вздрогнула, выныривая из мыслей о муже, в которые рухнула в очередной раз, даже того не заметив. Это оказалась Наташа. Та самая, кому я привозила топор… Она стояла у моего стола с очередной стопкой бумаг и, склоняя голову, заглядывала мне в лицо.

— Да нормально все…

— Ну я же вижу, что не нормально. Простыла? Кондиционеры эти… Короче, шла б ты, мать наша, кормилица и поилица, домой. Выспишься, с Максиком своим пообжимаешься…

Мы с Наташкой, да и со многими другими сотрудниками моей фирмы с самого начала. Какая уж тут дистанция, которую велят держать между боссом и подчиненными все без исключения умные книжки о ведении бизнеса? Мы давно одна семья… Может, потому у меня и не получилось сдержаться.

— Максик нынче с другой обжимается.

— В смысле? — Наташка сделала круглые глаза и присела на стул рядом с моим начальственным столом.

Глава 4

Глава 4

Отдельного кабинета у меня не было. Офис у нас современного европейского типа оказался — сидели все вместе, мой стол от столов сотрудников только стеклянная перегородка отделяла. Аквариум, блин! В котором нас, как тех рыбов, показывают. Красивое… Наверно…

— Да блин! — мрачно вызверилась я, а после скинула изрядно надоевшие очки, в которых в помещении еще и ни черта не видно было, и устало потерла лицо. — Настолько все по-уродски, что никак сообразить не могу, как мне дальше-то…

— Погоди. Я не поняла. В смысле — с другой обжимается? Ты серьезно? Он… Он что, изменил тебе? И ты узнала?

На лице у Наташки было написано такое сочувствие, что я невольно хлюпнула носом… И все! И трындец! Если раньше я еще хоть как-то держалась, то тут плотину, тщательно выстроенную мною внутри, все-таки прорвало. Я начала говорить и после что-то никак, ну никак не могла остановиться! Постепенно к моему столу собрался весь коллектив, потом дамы изгнали из круга слушателей мужиков, но, кажется, не просто так, а с заданием, потому что вскоре вместо бумаг на столе перед собой я увидела коньяк и здоровенный торт с пухлыми, даже на вид жирными розами из масляного крема.

— Ешь, — приказала Наташка и остальные дамы, начиная от юной Юленьки, которая у нас работает кем-то вроде общего на всех секретаря; и заканчивая активно молодящейся бухгалтершей Ольгой Сергеевной, закивали уверенно: — Помогает, проверено.

И я ела. Еще как. И мне, кажется, даже действительно стало легче. Не уверена, что от торта, а не от того, что наконец-то выговорилась, и меня в ответ даже дурой не назвали. Уже хорошо.

Юленька периодически убегала, чтобы отвечать на телефонные звонки, а остальные дамы и барышни так вокруг меня и сидели. Сидели, судили и рядили. Больше всего их почему-то интересовал раздел квартиры: Наташка все спрашивала, что у меня там с документами, все ли правильно оформлено, а Ольга Сергеевна упрекала, что ушла из нее, тем самым проявив слабину и оставив поле боя без этого самого боя.

Дуры! Им бы не про это, а про свои рабочие места беспокоиться! Потому что Максинькка, сука такая, не зря про «нажитое совместно имущество» мне первым делом втирать начал. Жаль, что в моей совсем небольшой компании в штате нет юриста. Посоветоваться бы… Может, зря от помощи Смирнова отказалась? У него-то юристов, поди, целый штат. И все зубастые.

— Зря, — выслушав меня, постановили дамы и закивали хором.

— Ничего, справлюсь, — ответила я им так же, как и самому Стасу давеча. — С этим справлюсь… А вот как с остальным… Столько лет вместе… Столько всего… И вдруг он… С этой… На нашей кровати…

Слезы, было побежденные кремовыми розами, принятыми вовнутрь в достаточном количестве, полились вновь. Более того, эти самые розы на пока еще не съеденной части торта — розовые и жирные — теперь странным образом напомнили мне задницу той девки, с которой мой муж…

Подступила рвота. Зажав рот, я метнулась в коридор и дальше — к двери с буковкой Ж. Выворачивало меня знатно, после пришлось еще и долго сидеть на толчке, дышать и радоваться, что кабинки в туалетах холдинга СДС полноценные, отделенные друг от друга не жидкими перегородками, а отделанными кафелем стенками, да и двери в них целиковые, на весь проем. Правильное место убежища для таких вот дур, как я.

Поговаривали, что народ в эти самые кабинки трахаться ходит. Те, кто потрусливее или просто умнее, а потому своих любовниц и любовников домой к себе в супружескую спальню не волочет. А я вот сижу и сопли размазываю — уж пол рулона туалетной бумаги извела.

Почему Максим так со мной поступил? Зачем это свинство? Ну зачем⁈ Я же никогда его не контролировала, верила ему. Командировки эти… Может, на самом деле не так часто он в них и ездил? Может, не деньги зарабатывать и фильмы снимать, а к этой своей или в пансионатик какой? Но даже если и так, домой-то девку свою зачем тащить? Вспомнилось, как она дрыгала ногами и верещала, думая, что я ее сейчас топором. Пробрал смех.

— Так-то лучше, — сказала, оказывается, стоявшая под дверью моего убежища Наташка. — Выходи, Лен, там поставщик херню какую-то сотворил, а теперь еще и выделывается. А ты сейчас, мне кажется, как раз в подходящем настроении, чтобы поговорить с ним так, чтобы впредь дурить и думать забыл, скотиняка такая.

И я, напоследок трубно высморкавшись, вышла. А что еще оставалось? Не проводить же остаток дней в офисном сортире, пока Максинька, чтоб у него все впереди отсохло, а сзади закупорилось, наслаждается жизнью со своей дамой сердца с жирно-розовой жопой.

Кстати, даже удивительно. Меня ж все время попрекал тем, что в фитнес не хожу, как все жены его приятелей, блин. А мне этот их фитнес модный зачем, если я с этой долбаной любимой работой и так тощая, как кошка дворовая? Или лошадь ломовая.

Мне как-то на восьмое марта прислали картиночку в телегу: на заднем плане изба горит, «в кадр» конь с диким видом заглядывает, а по центру надпись: «Никто, кроме вас!» Десантура про себя говорит «никто, кроме нас», а тут такая вот… переадресовочка.

Зато и правда фитнес не нужен: и так не жизнь, а сплошной бег с препятствиями.

А вот у той девицы, которая моего мужа Максинькой называет, такого, поди, и близко нет. Потому и зад у нее, как два моих…

«Но изменил-то муж тебе именно с такой…»

— Сука!

— Клиент-то? Еще какая. Давай, Лен, умывайся и пошли, а то он там Юльку уже и так до слез довел, а теперь и Павел, который эстафету принял, того гляди зарыдает!

— А я? — тоскливо спросила я.

— А тебе уже нечем.

Кто это совсем недавно говорил, что нет у меня подруг? Может, просто не туда смотрела?..

Возвращаться в офис, где теперь все знали, что мне муж изменил, а я, дура, только сижу и реву, было стыдно, тем более что темные очки, за которыми можно было спрятать то, что переполняло меня изнутри настолько, что выплескивалось наружу, остались на рабочем столе. Но мысль, чтобы вот прямо сейчас отыграться хоть на ком-то в процессе вежливого скандала, причем устроенного не в состоянии истерики, а по делу, действительно согревала. Я смерчем ворвалась в комнату, буквально выдрала из пальцев хмурого Павла телефонную трубку, и дальше были жертвы и, кажется, даже разрушения. А главное, и потерянная накладная нашлась и сроки поставок вдруг оказалось вполне возможно не переносить.

Вот бы мне такой же характер в разговоре с мужем выдержать удалось. Так ведь нет. Личное — оно на то и личное, чтобы все воспринималось совсем по-другому…

Глава 5

Глава 5

С подачей заявления на развод сложностей не возникло. Да и судья, послушав мою историю, даже не стал трудиться назначать какой-то там срок «на примирение» — было очевидно, что это пустая трата времени. Вот только на этом все «легкости» и закончились. Потому что Максим сразу стал вцепляться в каждую «нажитую совместно» мелочь и действительно заявил, что требует везде и во всем половину: половину квартиры, половину от каждой машины и, что самое скверное, половину бизнеса.

— Зачем он тебе? — спросила я, сдерживая кипевшее в душе бешенство. — Ты же личность творческая, тебе это скучно.

— Зато интересно тебе, и значит, ты за свою эту шарашкину контору мне хорошо заплатишь. А будешь тянуть или спорить о цене начнешь, я тебе твое дело развалю. И начну просто — с требования заморозки счетов до конца бракоразводного процесса. Хочешь?

Конечно же я не хотела! И конечно же я делала все, чтобы этот мудак, которого я еще совсем недавно считала самым близким своим человеком, не угробил дело всей моей жизни (средненькое, и так-то полудохленькое, но, сука, мое!). И в итоге надорвалась. По крайней мере, когда Наташка вместе с перепуганной Оленькой Сергеевной вызывали мне в офис скорую, я именно так обрисовала явившимся врачам свой «диагноз». Но они со мной не согласились, припечатав окончательно добившим меня приговором: выкидыш.

Выкидыш! Убивший моего малыша, моего ребенка, о котором я, дура этакая, даже не подозревала, думая, что пропавшие месячные — следствие перегрузки и нервотрепки.

Потом была больница, чистка, палата, в которой лежало еще пять женщин. Тогда они адски раздражали, и я даже попросила Наташку поузнавать насчет свободной платной палаты. Но они (целых две на отделение!) оказались заняты, а потом я поняла: тот факт, что я не лежала одна мордой в стену, а сначала вынужденно, а потом даже с удовольствием общалась с соседками по палате, меня, может, и спас.

— Молодая еще. Еще успеешь родить. Попозже.

— И от нормального мужика, а не от этого урода!

— Еще отыграешься, докажешь…

Бабоньки успокаивали меня, ругали последними словами Максима, проклинали «разлучницу», и я, чувствуя и от них, и от навещавших меня сотрудниц, которых теперь иначе как подругами и называть-то не получалось, поддержку и понимание, будто бы выздоравливала. Чернота отступила…

Впрочем, сгустившись уже после и по другому поводу.

Судебная машина, и без того неповоротливая, без меня и вовсе встала колом. Максим же, словно задавшись целью мне за что-то отомстить, успел напридумывать новые уловки и претензии. Так что все тянулось будто жидкая сопля между пальцами. Да и бессонные ночи, которые теперь стали каждодневной отвратительной реальностью, мешали восстановлению. Работать нормально не получалось. В итоге все, что мне с таким трудом удалось наладить, выпихать на былой уровень, откатилось назад, миновало критический рубеж и ухнуло в совсем уж полные тартарары.

— Ты не заигрался ли, муженек мой почти бывший? — спрашивала я мужа. Забыл, что в этом бизнесе и твоя половина? И пока ты тут выплясываешь, она становится все меньше и меньше. На что жить-то со своей толстожопой будешь? На гонорары свои?

— Не твое дело!

— Не мое. Но ты все-таки голову-то включи, Максинька. И не перепутай: на этот раз действительно голову, а не головку.

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: Макс ведет себя так с одной целью. Хочет, чтобы я устала и махнула рукой, отдав ему все, что он требует. Я плакала ночами, сцепляла зубы и шла в новый бой днем… И все-таки под конец сдалась: свою половину квартиры пришлось ему все-таки отдать. В качестве компенсации за долю в моем бизнесе, который суд, несмотря на все приведенные мною доказательства, все-таки действительно счел совместно нажитым имуществом. И плевать, что наживала его в грязи и поту только я, а Максинька лишь красиво рядом стоял весь в белом.

Все-таки зря я его когда-то соучредителем записала, дура этакая… Но кто ж знал? Кто ж мог что-то такое предположить тогда⁈

После решившего все заседания, когда мы вышли из здания суда на улицу, из машины Максима, купленной ему мною на тридцатипятилетие, нам навстречу выскочила толстозадая. Живот у нее уже заметно округлился, и смотреть на него мне было совсем тошно. Мой малыш погиб, не выдержал той жизни, что я ему устроила в своем теле, а тут…

— Ключи, — приказал Макс и протянул руку с раскрытой ладонью.

Больше всего хотелось просто плюнуть в нее, но я помнила наставления, которыми меня регулярно снабжали на работе: нельзя давать ему лишних козырей.

— Приеду за вещами, тогда и оставлю.

— Какими еще вещами? Я тебя предупреждал, Лен: не будет никаких этих твоих хождений в МОЮ квартиру.

— Теперь я даже вижу, почему… — ошарашенно прошелестела я, глядя на как раз подошедшую к нам любовницу Макса, у которой на локте висела одна из моих сумочек.

Дорогая, купленная когда-то в Нью-Йорке…

— Максинька…

— Я же велел тебе сидеть в машине!

— Ну Максинька…

— Дважды повторять⁈

Девица побитой собачкой потрусила назад, а я так и стояла с разинутом ртом, глядя ей вслед. Это пример тех отношений, на которые Максим сменял то, что было у нас? Серьезно? Настолько не хватало вот этого: чтобы рычать, приказывать, помыкать?

— Одежду твою я собрал. Можешь вывезти хоть сейчас.

— Ну да! Мои трусы вам не нужны, тебе фасончиком не подойдут, а на нее не налезут.

— Нонна носит моего наследника!

— И мою сумку…

— Не думал, что ты такая мелочная.

Глава 6

Глава 6

Макс ушел в машину, а я так и осталась стоять, пытаясь не начать орать и топать ногами вот прямо сейчас, у здания суда. Она носит наследника, а я мелочная⁈ Вот как⁈

Моя машина была припаркована дальше. Я, как и всегда, примчалась в последний момент, с трудом избавившись от очередной горы дел, так что припарковалась где пришлось. Но негодование, которым я продолжала кипеть, стало отличным двигателем. Я ракетой долетела до своего полугрузового пикапа, на котором ездила уже давно в силу понятных производственных причин: иногда кое-какие заказы и лично клиентам доставлять приходилось. Мой старичок-работяга завелся тоже сразу, да и на запруженной улице от него гладенькие седанчики так и шарахались, так что машину Макса я догнала уже через пару перекрестков и больше уже не отставала.

Мои вещи оказались действительно собраны в несколько больших сумок формата «мечта оккупанта». Мебель забирать мне было некуда, и Макс это прекрасно знал, так что тема даже не поднималась. Но я все равно прошлась по квартире, собирая те мелочи, которые мне были дороги. Забрала и часы, купленные мужу на день рождения, который он отпраздновал уже не со мной. Хорошо, что припрятала надежно, так, что никто не нашел. Продам их на фиг, и будет мне на три, блин, месяца аренды квартиры! Уже уходя, в прихожей, осмотрелась и демонстративно вытрясла на пол то, что девица Макса насовала в мою сумку, чтобы забрать и ее.

Мелочная? Ну что ж, буду соответствовать мнению до конца!

Макс, все это время ходивший за мной, скрестив руки на груди и с видом глубочайшего презрения, только вздохнул демонстративно. Ничего, дружочек, скоро денежки у тебя на карточке закончатся, работать каждый день, постоянно и помногу ты не привык, так что… Ничего. Еще посмотрим, какой станет твоя рожа через годик.

Или моя… Если я не смогу в очередной раз вытащить себя и свою компанию из болота, в которое нас окунуло все то, что случилось в последнее время в моей совсем что-то раскисшей жизни. Барон Мюнхаузен, помнится, смог. И себя, и коня. За косичку. Косички у меня имелись, отросли за то время, пока не было времени даже на парикмахерскую. Так что: «Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!»

Думала, что отвезу вещи в свое новое временное пристанище — съемную квартиру, увы, уже не напротив работы (слишком дорого!), а на окраине, и останусь их разбирать и пристраивать на полки и «плечики», но осознала, что, если заняться этим вот прямо сейчас, то все обернется новым мрачным ревом длиной в несколько часов. На фиг! В итоге я затащила баулы в свое однокомнатное обиталище и отправилась обратно на работу. Ну вот такой у меня сегодня трудовой график: рабочая летучка, встреча с новым возможным поставщиком, развод, «мелочный» вывоз вещей, обед, работа с документами, блин.

Ага! Как же! Так мне и дали мои верные сотрудницы сразу погрузиться во все это!

— Тебе нужно сделать что-то такое, чтобы ух! Чтобы дух захватывало. Не знаю… Прыгнуть с моста какого-нибудь с резинкой. Ну знаешь с такой, чтобы потом болтаться над пропастью и орать. Или и вовсе с парашютом.

Наташка была деловита и настойчива в своем желании хоть как-то меня растормошить и поддержать. А поддержка да, в очередной раз очень требовалась. Наверно, если бы со мной случился только Макс, я бы пережила все легче. Не соплячка, в рок-звезду влюбленная, чтобы вены себе из-за мужика резать. Но когда одновременно навалилось все: и личное, и проблемы бизнеса, который неуверенно балансировал на грани банкротства, я в какой-то момент начала чувствовать отчаянное: не вывожу. Хоть и пашу, как лошадь.

— Не резинка эта ваша ей нужна, а мужик покрепче. И потрахаться с ним так, чтобы до состояния подтаявшего шоколада. Курортный роман — самое то! И отдохнуть, и все такое этакое, — не согласилась с Наташкой Ольга Сергеевна. — Вон, Стас Смирнов вернулся, как говорят, из турне какого-то. Пару месяцев на работе не появлялся, так теперь выглядит ого-го! Физиономия загорелая, волосы отросли… Красавчик. Небось на какой-нибудь яхте красивой по Средиземноморью рассекал. Морских гадов жрал с шампанским и каких-нибудь моделек за титьки тягал. Эх! Знаете, девки, о чем больше всего сейчас, когда мне уж за шестьдесят, жалею? Что звали меня, дуру, в койку разные, а я все нос воротила, отказывалась. Теперь вот не зовут. А я б так пошла!

— Скажете тоже, Олечка Сергеевна, — фыркнула Юлька. — Смирновых таких вот богатеньких и моднявых на всех не хватит. И что ж теперь? С первым встречным-поперечным в постель прыгать? Даже кривым-косым и с волосатой задницей?

— А с лица, девонька, и уж тем более с задницы воды не пить. Может тот, кривой-косой-волосатый будет тебя на руках носить и души в тебе не чаять. А красаве́ц-молоде́ц, вроде Лениного Максима, гнидой мелочной окажется. Но сейчас же мы не об этом. Сейчас для Леночки нашей Георгиевны главное мужика подыскать до секса охочего и такого, чтобы не считал миссионерскую позу единственно допустимой. Читаю вот иногда про всякие там сексуальные игрушки и, господи, сколько ж я в своей жизни пропустила-то! А ведь кто-то этим пользуется. Доставляет удовольствие и себе, и людям.

— А что там? А что там? — девицы уволокли Ольгу Сергеевну к ее компу, да так там и застряли, хихикая, зажимая ладонями рты и поглядывая на «державших лицо» парней, которые сейчас, похоже, одни только и работали.

Я же, предоставленная сама себе, опять вернулась к мыслям о том, что творилось в моей жизни. И, конечно, к полученным советам. Трахнуться, чтобы по известной методе «клин клином»? Чтобы без обязательств, а чисто для здоровья — психического и физического? Что ж, это будет… опыт, которого в моей жизни не было никогда… Вот только… С кем? И где их брать таких — симпатичных и вообще годных, но при этом формата «на один раз»?

Глава 7

Глава 7

Как-то очередной бессонной ночью я достукалась до того, что начала читать в интернете то, чем не интересовалась никогда — женские форумы. Памятуя, как мне тогда, в больнице после выкидыша, помогла болтовня с моими соседками по палате, просто забила в поисковике вопрос, который мучил меня сильнее всего: как пережить измену мужа? — и на меня повалилось все. Статьи, ссылки на группы в ВК, женская болталка на Мейл, реклама книг, которые все пестрели словом «измена». Господи, откуда столько-то⁈ Мода на них, что ли? Или причина в другом: что это я, дура, будто на облаке каком-то существовала, ни о чем таком не думала, никогда за мужем не следила, ни в чем его не подозревала, в то время как весь остальной мир жил по каким-то совсем другим даже не правилам, а зараза такая, понятиям.

На форумах их посетительницы вели целые баталии, сходились стенка на стенку, бились в слюни и в кровь, пытаясь доказать противной стороне, что правильно только так, как считают они. Простить иль не простить — вот в чем вопрос. Почти Шекспировский. Впрочем, для меня он не стоял: Макс прощения у меня просить и не думал. Да и не простила бы я. За себя, за измену, еще, наверно бы подумала. А вот смерть моего нерожденного ребенка, о котором Максим так и не узнал… Нет, никогда.

И правда, жаль, что не с кем переспать безоглядно и просто ради самого процесса, чтобы расслабиться, получить физическое удовольствие, а после забыть. Так, как никогда у меня не получалось, потому что в голове сидело намертво: без любви никак. Но сейчас-то, когда вся моя любовь оказалась никому не нужна, когда все было растоптано и в дерьме меркантильном измазано, все же стало иначе. Наверно. Так что да, оказаться в постели с каким-нибудь незнакомцем, чтобы хотя бы так, задним числом, отомстить Максу за измену, отыграться хоть в чем-то, было бы просто отлично. Жаль, не с кем…

Смотаться, что ли, и правда в отпуск, как Стас Смирнов, о котором мне мои девицы все уши прожужжали? Где он был-то интересно? Наверняка и в этом Олечка Степановна права:где-то, где мне с моими доходами и не побывать никогда. Вкусно ел, крепко спал, купался, загорал и трахался…

«Сволочь», — завистливо подумала я и вернулась к обдумыванию жизненных перспектив. Что ж, если секс с красавчиком-незнакомцем казался мне чем-то труднодостижимым, то насчет чего-то такого, что стало бы серьезной встряской, мысли были… Знала я такое место. Игровой клуб, в который я начала ходить после того, как из моей жизни ушел отец. Сначала играла в карты… Кстати, именно выигранные здесь, в этом самом месте, случайные, совсем шальные деньги, стали моей первой серьезной инвестицией в только-только затеянный бизнес. Помимо проданной квартиры, конечно. За карточным столом я вырученные за нее деньги на кон и ставила. И выиграла, мысленно благодаря отца и его друзей за науку. Потом, когда в моей жизни появился Макс я тоже как-то привела его сюда. Правда, картами он не интересовался, его больше привлекал бильярд, но ведь и я, как верная мужняя жена, постепенно увлеклась этой игрой, теперь лишь изредка усаживаясь за покер…

А ведь это действительно тема!

Должна же в этом мире быть хоть какая-то справедливость! Если не везет в любви — может, хоть в карты выиграю?.. Развлекусь, а там, глядишь, и деньжат подниму… Ну вдруг? Главное не увлекаться! А то уж знаю свою натуру. Собственно, основной мой грех по жизни: азарт, с которым иной раз не справиться. Но я ведь уже не девчонка (хоть и с косичками), а взрослая разумная женщина. Разведенка, блин! Как я тогда сказала Смирнову, а после и девчонкам своим повторила? Справлюсь! И отыграюсь!

Клуб этот, который начинался именно как карточный, потом разросся, обрастая бильярдом, потом рулеткой, наконец, пошлыми игровыми автоматами, пережил эпоху расцвета, период закрываний и непущаний, и теперь жил обычной клубной жизнью: выпивка, танцы, обжиманцы и сохранивший официальный статус бильярд. Но свои знали, что здесь по-прежнему не только шары катают и водку пьют. Что здесь, как и в прежние годы, можно сесть за карточный стол и выиграть или проиграть деньги. Иногда очень большие.

Меня здесь наверняка помнили, хоть появлялась я в клубе в последний раз уже довольно давно. Это было хорошо. Появились новички, которые не воспримут меня всерьез. Поначалу, по крайней мере. Оставалось подготовиться. Оделась я так, чтобы внимание тех, кто сядет со мной за покерный стол, нет-нет да ускользало куда-то в область моего декольте. Ну или задерживалось на колене в приоткрывшемся разрезе юбки. Прокрутившись перед зеркалом в дверце старенького шифоньера своего съемного пристанища, я сунулась ближе, чтобы проверить, как себя ведет тушь на ресницах и ровно ли легла помада… И ровно в этот момент, когда я была полностью готова, пришло сообщение: заказанное мною такси уже ждет у подъезда. Это показалось хорошим знаком. Да и редко меня подводившее в деловых вопросах чутье (такое бы в личной жизни!) подсказывало: меня ждет удача. Вот без вариантов!

В клубе было шумно. Но все это: и громкая музыка, и толчея массы разгоряченных человеческих тел — осталось позади, когда молчаливый громила пропустил меня туда, где самыми громкими звуками были перестук кубиков льда в бокалах с виски и треск вскрываемой колоды.

Я шагнула к покерному столу… и замерла, наткнувшись взглядом на сидевшего чуть в стороне, в глубоком, обитом кожей кресле Стаса Смирнова.

Глава 8

Глава 8

Стас действительно отлично выглядел: похудел, из-за чего его обычно округлое моложавое лицо стало суше и как-то, что ли, острее. А еще загорел, и даже волосы высветлились прядями так, как бывает, когда человек подолгу на солнце без головного убора торчал. Одно слово: отпускник!

Стас тоже уставился на меня во все глаза, даже как-то подался вперед, будто бы намереваясь встать, но я отвернулась, разрывая зрительный контакт и…

И, зараза такая, ровно с этого момента все у меня пошло не так! Первые робкие выигрыши, сменились чередой столь же мелких неудач. Это затягивалось, даже не намекая, а буквально вбивая мне в голову очевидное: не твой день, не играй дальше или хоть не ставь по-крупному. Но ведь был знак в виде приехавшего вовремя такси! Да и вообще должно же повезти в карты, если не везет в любви!

— Пойдемте потанцуем, — внезапно возникший рядом Стас Смирнов выдернул из моих предательски дрожащих пальцев сигарету, которую я зачем-то выклянчила у кого-то из присутствующих, от нервов запамятовав, что уже лет пять как не курю. Максиму не нравилось, и я… — Пойдемте! Отличный способ перебить череду неудач, которая у вас что-то слишком сильно затянулась, Елена Георгиевна.

— Чего не скажешь о вас, Станислав Дмитриевич. Весь офис только и гадает, на каких морях-океанах вы так загорели, — я вложила свою руку в его и двинулась следом, четко понимая: он прав, давно пора прерваться.

Охранник было заступил нам дорогу, этим своим движением показывая, как много я на самом деле проиграла, но мой спутник только сощурил глаза, вскидывая подбородок… и парень, который был почти в два раза больше, отступил чуть ли не с поклоном. Как все-таки хорошо быть не мной, а господином Смирновым…

— Морей и океанов, увы, не было. Был юг материкового Китая, большая стройка, за правильным началом которой, увы, пришлось следить лично, и жара под сорок. Никому не посоветую. Ммм… А у меня тоже есть вопрос. Не могу не полюбопытствовать: где ваше обручальное кольцо? — неожиданно сменивший тему Стас смотрел в упор, благо сейчас был со мной, воздвигшей себя ради похода в клуб на высоченные каблуки, почти что одного роста.

Я отвернулась, пряча вспыхнувшую боль, которую этот тихо подкравшийся ко мне хищник — слишком внимательный и слишком чуткий — наверняка бы уловил. Понятно, что объяснять ничего не хотелось, так что я лишь буркнула:

— Было и сплыло.

Стас естественным движением, в танце, притянул меня совсем близко, но, кажется, на самом деле только для того, чтобы, шепнуть мне в самое ухо:

— Видимо, так же, как деньги, которыми вы сегодня швырялись так, будто гуляли на все и последний раз в жизни?..

— Видимо…

— И что же скажет вам об этой незадаче ваш муж, чье колечко с вашего пальчика странным образом исчезло? Тоже проиграли?

— Уже ничего не скажет.

Меня заколотило. В том числе и потому, что Стас сейчас еще и выставил меня какой-то, что ли, приживалкой, которая шиковала на деньги мужа. С другой стороны — это же абсолютно нормально, что именно мужчина покупает своей женщине обручальное кольцо. Работает, чтобы накопить на какое-то подороже и покрасивее, копит на свадьбу, если не имеет средств зажечь сразу широко и так, как хочется… Это у нас с Максом все шиворот-навыворот. Не он, а я была в семье главным добытчиком. И в итоге у нас все развалилось. Неужели из-за этого? Неужели на самом деле причина того, что Макс начал мне изменять, в том, что я зарабатывала больше него? Что рядом со мной он чувствовал себя ущербным, неудачливым, вторичным. Не мужчиной и главой семьи, как это и было положено в традиционных семьях, а…

— Ничего он уже не скажет! — в запальчивости повторила я и с вызовом уставилась на Стаса.

Он засмеялся:

— Вы его убили? Пронзили острой сталью его черное сердце?

— Нет, не пронзила…

Видимо, я сказала это как-то так, что Стас даже притормозил, перестал кружить меня и теперь лишь покачивал в ритме музыки, при этом не сводя своих очень внимательных, каких-то именно что цепких глаз с моего лица. Пальцы его правой руки, сразу показавшиеся очень горячими, крепко сжимали мои — ледяные, в то время как левая ладонь по-хозяйски умостилась на талии, прикрытой лишь тонким шелком черного коктейльного платья.

— Кажется, из-за своей поездки я что-то пропустил? Вы?..

— Я в разводе, Станислав Дмитриевич. Буквально со вчерашнего дня.

— И сразу пустились во все тяжкие?

— По совету друзей…

— Купили автомобиль «Москвич» последней марки?

— Мне, конечно, рекомендовали поймать адреналиновую волну, но даже для меня «Москвич» — это слишком большой экстрим.

— Значит, волну… Вы правы, иногда это… полезно. Ммм… Тогда не хотите ли продолжить?

— В смысле?

Почему-то в первый момент показалось, что это о танце, в который Стас меня вовлек почти насильно. Как и в самую первую нашу встречу… Или все-таки нет? Что он имеет в виду? Что — продолжить?

— Я предлагаю вам еще одну партию, Елена Георгиевна. В карты.

— Но вы верно все подметили, Станислав Дмитриевич: я проигралась. Мне абсолютно нечего…

— Вы удивительно недогадливы для деловой женщины. Меня не интересуют ваши деньги. Меня интересуете вы. Точнее, ваше тело.

Это было так прямолинейно и откровенно, что я даже не оскорбилась. Что там говорила Ольга Сергеевна про лечебные свойства перепиха с первым встречным-поперечным косым-кривым?..

— Вы предлагаете мне стать вашей любовницей, Станислав Дмитриевич?

— Да боже сохрани! С вашим характером? Нет.

— Тогда о чем?..

Глава 9

Глава 9

— Ваше тело против моих денег. Выигрываете вы — и я оплачиваю ваши долги перед другими игроками, а после, возможно (это мы еще обсудим), иду вам навстречу и предлагаю существенную рассрочку в их погашении. Выигрываю я — и вы удовлетворяете мои аппетиты так, как мне того будет хотеться. В том месте, где я скажу, и в то время, что я назначу.

— Я еще могу отыграться! Я договорюсь с другими…

— Жаль, поздновато вас эта мысль посетила! Простите… — Тут он остановился, вытянул из кармана телефон, глянул на вспыхнувший сообщением экран и улыбнулся на редкость плотоядно. — Да! Поздновато. Уже хорошо зная вас, я действовал на опережение и только что выкупил весь ваш проигрыш за сегодня. Теперь ваш единственный кредитор я. Ну? Что решаете? Война или позор?

— Тот, кто между войной и позором выбирает последнее, получает и позор, и войну…

— Рад, что вы это понимаете.

— Тогда, раз выхода у меня особо нет… Дурак или очко?

— Все возможно, Елена Георгиевна. Но позднее, когда настанет время расплаты. Когда или я останусь в дураках, или вы… гм… Про некоторые варианты секса мы с вами, я надеюсь, еще поговорим попозже. А пока… Пока пусть будет просто покер. Вам в него сегодня так не везло, что есть надежда на компенсацию от судьбы. Или наоборот.

— Карты, виски, два ствола… — начала, бодрясь, я, хотя внутри все заледенело: он, что же, планирует в случае моего проигрыша еще и анальный секс, раз про «очко» так?..

— Ствол могу предложить только один, но уверяю: он вас полностью удовлетворит, — подхватил то, что я произнесла вслух, Стас, а после пару раз ткнул языком в свою же щеку изнутри, изображая нечто совершенно пошлое.

И именно оно — это неожиданное для обычно очень сдержанного Станислава Дмитриевича Смирнова подзаборное хамство — что-то зажгло во мне. До этого, даже танцуя, даже участвуя в словесной пикировке с ним, я чувствовала себя почти погасшей, мертвой, убитой своей окончательной и абсолютно позорной неудачей. Последней в веренице из предательства мужа, потери ребенка, а теперь и любимого дела, которое я сегодня, этим вечером, в этом месте, окончательно утопила проигрышем в карты… Так что терять мне было нечего.

— Посмотрим, — кивнула Стасу я. — Покер? Ну пусть будет покер.

И ведь поначалу все шло не так и дохло. Еще бы нервишки успокоить и с мыслями собраться. Но получалось скверно. Уж слишком многое стояло на кону. Я глянула в спокойную физиономию своего визави. Он, в отличие от меня, был невозмутим, будто какой-нибудь истинный английский джентльмен. И вот кто бы подумал, что такой мужик, за которым наверняка бегают просто-таки стада желающих подцепить его девиц, заинтересуется не какой-нибудь сладкой юницей с ногами от ушей и незамутненным заботами взором, а мною: Еленой уже не Паньшиной, а опять Егоровой — женщиной немногим моложе самого Стаса, коллегой по бизнесу… В какой-то степени…

Нет, конечно, равнять те объемы, которыми ворочал Стас Смирнов, и те, с которыми управлялась я даже в самые успешные свои финансовые периоды, было смешно, но… Но, быть может, хотя бы один разок, вот прямо сейчас, ну может же повезти не славившемуся своей удачливостью Стасу, а мне⁈

Ну? Ага, конечно! Хочешь рассмешить бога — начни строить планы!

Соглашаясь на дикое, а оттого казавшееся несерьезным предложение противника торгануть собой, я действительно самым наивным образом полагала: удача не подведет. Ну не может же быть, чтобы все время какое-то нескончаемое пике. Должна же судьба-индейка повернуться передом не к лесу, а ко мне хотя бы теперь, хотя бы в ответ на такое вот чудо-предложение со стороны, в общем-то, малознакомого мужчины! Ах как было бы круто щелкнуть сейчас его по носу, выиграть легко и красиво, а после уйти… Чтобы уже там, за порогом клуба начать рвать на себе волосы, биться в истерике и размышлять о мыле душистом и веревке пушистой из-за проигранного в чертовы карты дела всей моей глупой жизни…

А если нет? Если выиграет Стас?..

Вспомнилось пошлое скольжение языка в его рту, слово «очко» и последовавшие намеки. Да ни за что!

Я оценила свои карточные перспективы, попыталась хоть что-то прочесть на невозмутимом лице Стаса, не преуспела, скинула слабые карты, прикупила две взамен, глянула и внутренне застонала: всё. Вот теперь точно всё. Финита ля, как говорится.

— Вскрываемся? — спросил, кажется, все понявший Стас.

Я в ответ лишь раздраженно махнула рукой, а после бросила карты на стол.

— Жаль, я думал, партия будет интереснее, — с ясно читаемым удовлетворением сказал Стас и тоже открыл то, что было на руках у него.

«Флеш рояль» вспыхнул яркими сердечками червей от девятки до короля-победителя, и я прикрыла глаза. Карточный долг — долг чести… Ага! Какой, блин, чести, если?..

— Жду вас, Елена Георгиевна… Ммм… И рад бы прямо сейчас все вопросы решить, но… дела, дела. Так что давайте завтра. Вечерком. Скажем, часов в семь, — поднимаясь из-за стола, скучливо сообщил Стас. — Договоримся о месте и… сочтемся.

Я подняла голову: этот гад, которому я вот только что по собственной дикой глупости спустила в карты уже не просто свой бизнес, а самое себя, смотрел на меня, и ни скуки, ни озвученных пару минут назад ленивых сожалений по поводу «неинтересной партии» в его голубых, но совсем не наивных глазах не было и в помине — лишь нетерпеливое, жадное желание. Твою ж мать!

Глава 10

Глава 10

— Простите, но завтра я никак, — стараясь сделать так, чтобы это не звучало трусостью, а лишь обсуждением деловых вопросов, сказала я. — Давайте послезавтра. Можно тоже в семь.

— Хорошо. Но тогда если только в офисе. Иначе не получится по времени уже у меня. И до того встреча, и сразу после.

Я сжала зубы, отчетливо понимая: в эти игры мне его уж точно не переиграть. А он-то именно играет! Ему бы, паразиту, сейчас исключительно подошли рога. Причем не те, из-за которых иных мужчин называют рогоносцами, а такие… адские. И хвост. С сердечком на кончике… А ведь глянешь — ну чистой воды ангелок.

Сука.

Значит, план на послезавтрашний будний вечер у господина Смирнова таков: деловая встреча, потом меня где-нибудь на офисном диванчике разложить, а после снова порешать какие-то важные бизнесменские вопросы? А сдюжит? Я вздохнула и с отвращением к собственной слабости признала: этот сдюжит.

Остаток ночи я рассматривала червового короля, на обороте которого Стас небрежно написал адрес (будто я его не знала!) и время (можно подумать, у меня был шанс его забыть!). А еще, если честно, самым позорным образом пьянствовала, запивая купленным по дороге домой коньяком свои проблемы. Утро предсказуемо было недобрым, но головную боль удалось победить таблетками, так что на работу в родную компанию я явилась вполне бодрой.

Сразу закружили дела: поставки, доставки, закупки, залупки, господи прости… Опа! И уже обед. Немного смущаясь, я все-таки решилась и отозвала в сторонку Наташу:

— Слушай, а у тебя есть адресок какого-нибудь приличного салона красоты с комплексным подходом? Чтобы сразу всё.

— Оу, — Наташка заиграла бровями. — Что-то намечается?

«Еще как!», — подумала про себя я, а ей в ответ только улыбнулась молча. Не рассказывать же, что я уже завтра сяду в лифт и поеду на верхний этаж нашей высотки, чтобы… Ох! Чтобы посвятить пару часов (или сколько он там планирует?) продажной, сука, любви со своим арендодателем…

Наташка адресок салона, в который регулярно ходила сама, скинула сразу, а после по моей же просьбе еще и записала меня на завтрашнее утро к знакомому мастеру. Ну хоть что-то. Хоть тут какие-то отдельные усилия прилагать не придется. В том же, что услуги косметолога, визажиста, парикмахера (в том числе интимного) мне точно понадобятся, чтобы хоть в этом не ударить в грязь лицом, сомневаться не приходилось.

Беглый смотр собственному телу, проведенный сегодня после утренних процедур, показал очевидное: за то время, пока шел бракоразводный процесс, раз за разом вгонявший меня в мрачняк и общую ненависть ко всему человечеству оптом и в розницу, я себя изрядно запустила. Или, может, и хорошо? Может, вот прямо в таком виде на «свиданку» к господину свет Смирнову и явиться?.. Хочет мое тело без меня самой? Ну пусть и получает в природой данном виде, какое есть!

Увы! Бодрить себя такими вот планами я могла сколько угодно, но чтобы на самом деле показаться на глаза Стасу Смирнову с кустом на лобке, неухоженными пятками и запущенным маникюром?.. Ох, нет! Что угодно, только не это! Мне может быть (и должно быть!) стыдно за свою дурь, но только не за вот это вот все!

Да! Я приняла решение! Я была готова сдержать слово и отдать Стасу свой проигрыш так, как мы и договорились, но… Но как же мне было не по себе! Как же дерьмово на душе! И, если честно, страшно до трясучки. Опыта-то у меня в таких вот интимных вопросах было не сказать что много. Я рано вышла замуж за своего тогда нежно любимого Максима, и с тех самых пор, уже, считай, десяток лет у меня в жизни был один единственный мужчина. Он. Мой супруг. Который, как недавно выяснилось, верностью мне совсем не страдал…

Заснуть не получалось, и я снова свернула на скользкую дорожку — полезла в интернет читать женские форумы. И не только читать. Уж очень сильно свербело спросить, узнать, понять, как на моем не самом обычном месте поступили бы другие. Прекрасная интернет-анонимность позволяла говорить о чем угодно без страха поутру получить гору сплетен и косые взгляды, и я решилась.

«Я проиграла в карты мужчине. Играли на секс. Как быть?» — написала я и с замиранием сердца нажала кнопочку, чтобы создать тему для обсуждения.

«Брешешь», — тут же откликнулась какая-то аватарка в черной шляпе с широкими полями.

«Мущщина-то сам хорош? Или кракодил?» — написала (причем именно так!) другая.

Я подумала и ответила честно:

«Не моей мечты типаж. Но с формальной точки зрения очень даже».

«Точно брешешь», — тут же влезла все та же в шляпе.

«Госпидя, да пойди и потрахайся. Делов-то!»

«И где ж это такие места есть, где всякие красавчики на секс в карты играют? Я б так себя проиграла! Так бы проиграла!»

«Креста на вас нет. Что женщине советуете? В полицию надо идти!»

«Да точно вам говорю брешет она. У самой недотрах и страшная. Вот сидит и мечтает. Ну мечтай дальше, дура!»

«Сама дура!»

«А я б дала…»

«Дэвушка, давай знакомиться. Меня Мурадом зовут. А где ты живешь? Номер дашь, а?»

И тут же — бамм! — фото члена в полный рост. Тот самый дик-пик, о котором раньше только слышать доводилось?

Я порассматривала предложенное «счастье», засмеялась нервно, закрыла вкладку и откинулась на подушки.

Глава 11

Глава 11

Интересно, а какой член у Стаса Смирнова? Ствол, как он сам изволил определить. Толстый? Тонкий? Длинный или нет? А вдруг будет не только стыдно, но и больно?.. Но не садист же он, чтобы… Хотя… Как он тогда сказал про игру в «очко»? Что ему и такой формат интересен? Мамочки! Вот это ж точно больно будет! Хотя откуда мне знать, если раньше ничего подобного не было? Да и слышала ведь, что перед таким вот клизму делать надо, а я уж точно не буду. Пошел он… со своими выкрутасами!

А вдруг понравится?.. Да и с кем еще попробовать разное? Такое, на что никогда бы не решилась с любимым мужчиной, с которым все серьезно? С кем еще, если не вот с таким — когда чистый секс по договору? С другой стороны: а чего плохого в том, что двое взрослых людей захотят разнообразить свое физическое удовольствие? Ничего. Но это если по взаимному согласию, а тут-то… А тут зато полная свобода и терять вот точно нечего!

Было по-прежнему и смешно, и стыдно одновременно. И я сидела у компа, а потом лежала в постели, уговорив себя немного поспать, и нет-нет да подхихикивала нервно. И лишь проваливаясь в сон, подумала совсем о другом: что на самом деле всего было то, что за этот опять затянувшийся глубоко в ночь вечер, который мог бы стать очередным праздником тоски и мрака в длинной череде себе подобных, о своем муже-предателе и нашем так и не родившемся ребенке я не подумала ни разу…

Ну ладно, все-таки думала. Но ведь не так, чтобы только об этом и ни о чем другом вовсе! И уже только за это клятому Стасу Смирнову можно было сказать спасибо. А с остальным… справимся!

* * *

— Вы выглядите так, будто я вас убить, а не поиметь собрался, — сообщил Стас после того, как я вошла к нему в кабинет в назначенное время и плотно прикрыла за собой дверь. — На замок заприте. Нам же лишние свидетели не нужны, я правильно понимаю?

— Правильно, — буркнула я и повернула ключ. — Куда мне?

— Сначала туда, — Стас махнул рукой в сторону двери у себя за спиной. — Чистые полотенца на полке.

Я было собралась сказать, что банные процедуры мне не требуются — уже подготовилась к предстоящему грехопадению, сгоняв после работы домой, но потом в моей пустой звонкой башке вспыхнула трусливая мысль: поход в ванную мог позволить еще хотя бы чуть-чуть отсрочить «момент Х».

— А я пока как раз кое-что доделаю, — несколько рассеянно продолжил Стас и зашуршал бумагами.

«Сука!» — яростно подумала я и, злобно топая, отправилась в обозначенном им направлении.

Ванная комната, как и следовало ожидать, была роскошной. Я приняла душ, вновь уделив особое внимание определенным частям тела (мамочки родные!), вытерлась толстым мохнатым полотенцем и уже в который раз замерла перед зеркалом, пытаясь взглянуть на себя, на свое тело словно бы со стороны, глазами мужчины, который сейчас сидел в соседней комнате и делал вид, что на самом деле ему на предстоящее глубоко плевать. Правда ведь делал вид? Или?..

Разозлившись на себя за эти глупости, я решительно натянула трусы и лифчик… И снова замерла, глядя в зеркало. Это был тот самый эротический комплект, который я, дура наивная, выбрала на особый случай — чтобы порадовать мужа в день его рождения. Купленные ему же в подарок часы после того, как дата миновала, а меня на празднование по понятным причинам звать не стали, я, конечно, продала. А вот белье так у меня и осталось. Так что, когда сегодня я задумалась, что бы мне надеть на себя для похода в кабинет к господину Смирнову, так и не распечатанный комплект показался идеальным решением. Отдавшись в нем другому мужчине, я, получится, ведь и Максу, чтоб у него, у козла, хрен отсох, отомщу. Хоть так, за неимением иной возможности…

И трусики, и лифчик сидели отлично (не зря ж стоили как полет на Луну). Через тонкое кружево просвечивали соски и узкая полоска волос, которые оставила мне на лобке мастерица в салоне красоты. И правда хорошо! И все же от одной только мысли, что буквально через пару минут на меня такую вот — раздетую, готовую выполнить его интимные желания — будет смотреть чужак, бросало в дрожь.

Тихо выругавшись, я закончила одевание, натянув на себя все то, в чем и пришла, потом некоторое время стояла, держась за дверную ручку, но не решаясь ее повернуть… Да, выходить из ванной было откровенно страшно, но какие у меня были варианты?

                                                  

— Это лишнее, — тут же прокомментировал мое появление Стас и ткнул пальцем в одежду.

Сам он уже переместился из-за стола в широкое, обитое дорогой кожей кресло и теперь сидел закинув ногу на ногу, покачивал мыском стильного ботинка, изображая стоика и джентльмена — виски в тяжелом хрустальном стакане, взгляд из-под ресниц холодно-оценивающий… Только сигары и не хватало, но Стас Смирнов, насколько я помнила, не курил.

— Раздевайтесь, Елена Георгиевна. И прошу сюда. Для начала хочу предложить вам… ммм… ближе познакомиться… с объектом приложения ваших сил, так сказать. Можете взять подушку с дивана, чтобы было удобнее.

Спрашивать «зачем» не пришлось — жест, которым этот гад указал на пол у своих ног, а после себе на ширинку, был достаточно красноречивым. Значит, подушку — под колени, чтобы к «объекту» поближе лицом быть. А потом? Минет? Ну а как еще-то? Член-то его не предмет ведь искусства где-нибудь в художественной галерее, чтобы им просто любоваться!

Во рту тут же стало сухо, как с похмелья. А еще вдруг выяснилось, что до самого последнего момента, даже в ду́ше, намывая себя между ног, я все же надеялась на снисхождение от этого симпатичного мне чисто человечески, вроде бы совершенно не злого и, пожалуй, даже порядочного человека. Мечталось, что Стас посмеется, махнет рукой и предложит забыть все как страшный сон. Потом, конечно, придется как-то расплачиваться с ним уже иначе, деньгами, но… Но все вышло иначе: Стас рукой-то махнул, вот только не оТпуская, а… опуская. На колени перед собой.

Глава 12

Глава 12

В голову плеснуло злостью и обидой, хотя обижаться было не на кого, кроме как на саму себя. На этой адреналиновой волне я быстро избавилась от блузки, расстегнула и сняла юбку, завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер… и замерла, потому что Стас вдруг сказал «стоп».

Голос у него звучал странно. Будто бы его кто-то невидимый за горло взял и теперь душил, сжимая пальцы все сильнее.

— Оставьте это на себе пока что. Ммм… Честно. Не ожидал.

— Думали, что на мне будут фиолетовые панталоны с начесом?

— Нет. Не знаю. Не важно. И уже давайте. Хватит тянуть.

Презрев предложение взять подушку (чай, не гаремная барышня!), я прошагала к нему, цокая каблуками лодочек, и опустилась на колени.

— Ширинку расстегнуть? Или сами справитесь? — Стас теперь смотрел на меня сверху, а мне с такого совсем близкого расстояния стало видно, как часто вздымается его пока что скрытая рубашкой грудь.

Тоже волнуется? Или просто возбужден?

— Справлюсь. Не в первый раз…

Повисла пауза. Как кролик на удава, я смотрела Стасу между ног… И эта внезапная мысль об «удаве» выбила из колеи окончательно: а вдруг там и правда… изобильно, как у некоторых порноактеров? Сил на дальнейшую неизвестность не осталось, и я потянулась к ремню его офисных брюк. Стас не мешал, но и не помогал никак — сидел, смотрел, изредка прихлебывал из стакана… Нет, все-таки какая же сука!

Пальцы дрожали, а потому с пряжкой, а после с пуговицей, скрытой под ней, удалось справиться не сразу. Зато молния разъехалась будто сама, открывая чуть смятую рубашку, а под ней белоснежное белье.

— А вам ванную посетить… не пора ли?

— Спасибо, был. Как раз перед вашим приходом. Так что все… вполне гигиенично. И устроено абсолютно стандартно. Сюрпризов в этом смысле не будет, так что не тяните.

Но сюрприз все же приключился. Причем откровенно неприятный. Во-первых, выяснилось, что член у Стаса Смирнова и не думает стоять, а во-вторых, показался он мне здоровенным даже в таком, расслабленном виде. И что теперь? Предстоит обласкать его, чтобы он, сука, окреп?

Тот факт, что мне самой придется еще и сделать все, чтобы после Стас смог меня поиметь, доставив себе удовольствие, показался каким-то совсем уж откровенным издевательством.

— Зачем я вам сдалась, если вы меня даже не хотите? — испытывая идиотскую, ни с чем не совместную обиду, поинтересовалась я и, примерившись, ткнула пальцем чужое естество.

— Хочу. Почему же не хочу? Не хотел бы… Ладно. Просто в сексе, как и в покере, надо уметь контролировать свои эмоции, Елена Георгиевна. Простите за эту непрошенную лекцию и уже приступайте. Думаю, минет для вас так же не нов, как и расстегивание ширинки на мужских брюках. Чай, у такой красивой и азартной женщины, как вы, я не первый мужчина в жизни. И даже не десятый…

Я покосилась злобно, совершенно не рассчитывая раскрывать перед ним подробности своей интимной биографии, но он вдруг неверяще округлил глаза, еще и забавно задирая брови:

— Бааа… Еще один сюрприз… Неужто ни с кем, кроме этого вашего кретина мужа?.. Знал бы раньше… Гм… Стоит участь на будущее, но сейчас, право, не время об этом. В любом случае, почту за честь развратить вас в меру моих сил и возможностей. Приступайте, не будем тянуть. Не хотелось бы переносить нашу встречу еще и на следующий день, если мы не уложимся со всем в то, увы, небольшое окно, которое есть у меня сегодня.

«Сука!!!»

Перед тем, как в первый раз коснуться губами чужого члена, я зажмурилась и даже дыхание задержала. Но если глаза могли оставаться закрытыми хоть в течение всего… процесса, то без кислорода было долго не протянуть. Так что, немного поспорив с природой, я таки втянула в себя воздух, а с ним и аромат мужского тела, которого, собственно, подсознательно и избегала. Но все оказалось совсем не страшно: пахло мылом и только совсем чуть-чуть чем-то мускусным, терпким, но вполне приятным. Да и на вкус чужая плоть была не была неприятной.

Почему-то я была уверена, что после Макса любой другой мужчина покажется мне не просто непривычным, но еще и противным. Оказалось, нет. Вот прям чтобы сказать «противно» — этого точно не было.

Помогая себе рукой, я погрузила член Стаса себе в рот… И от волнения сделала это, кажется, слишком резко, потому что тут же закашлялась, давясь. Однако после дело пошло легче, да и мужская рука, которая вскоре легла мне на затылок, не принуждала и не мешала, а напротив, незаметно направляла и как-то даже успокаивала, поглаживая самыми кончиками пальцев.

А сперму мне придется глотать или?.. Но ничего такого не потребовалось. Вскоре мне было сказано краткое «хватит». Тогда-то, отстранившись, я и увидела результат своих трудов: блестящий от слюны (моей!) член Стаса теперь стоял, гордо глядя в потолок небольшой, если сравнивать с толщиной ствола у основания, головкой.

— У вас отлично получается, — все так же негромко произнес Стас и неожиданно провел большим пальцем мне по нижней губе.

Я невольно шарахнулась, вытирая тыльной стороной ладони рот, глянула в лицо сидевшему Стасу, напоролась на уже знакомый зовущий, жаркий взгляд и вдруг почувствовала, что краснею, будто какая-нибудь деревенская юница на первом свидании.

— Дальше что? — рыкнула я, за грубостью пряча растерянность и испуг.

— Дальше? — Стас откинулся на спинку и улыбнулся алчно. — Дальше самое сладкое, Елена Георгиевна.

Глава 13

Глава 13

— Прекратите называть меня по отчеству и на вы! В создавшихся… обстоятельствах это уже как-то совсем дико!

— Хорошо. Как скажешь. Так вот, моя прекрасная зеленоглазая Елена, теперь ты сядешь мне на колени и уберешь руки себе за спину. Чтобы тебе даже в голову не пришло мешать мне изучать твое тело, так зазывно скрытое сейчас кружевом. Вот так, боком… и ножки раздвинь.

Я сделала все, как он велел, и тут же почувствовала его горячее дыхание у себя на шее. Едва ощутимо касаясь губами моей кожи, Стас провел неторопливую линию от плеча к груди и обратно, а потом я увидела, как его пальцы не спеша ныряют за край бюстгальтера.

Первой прикосновение к соску было таким ярким, что я невольно вздрогнула.

— Чувствительная девочка, да?

Конечно, ничего ему я отвечать не стала, но поклялась самой себе более ничем, ни вздохом, ни стоном, ни каким-то там вздрагиванием не показывать ему, как его действия влияют на меня. Нет! Не бывать этому!

Его пальцы тем временем продолжали теребить мой сосок, в котором теперь стало еще и покалывать от прилившей крови. Добившись желаемого, Стас проделал то же и со второй моей грудью, а после решительно стянул вниз тонкие кружевные чашечки бюстгальтера. Они подхватили, приподнимая, бюст, так что возбужденные соски теперь торчали немного вверх и вперед.

— Какие они у тебя…

Даже не проговорив, а выдохнув это, Стас склонил голову, и через секунду одну мою грудь сжала его ладонь, в то время как сосок второй ощутил горячее и влажное прикосновение его рта. Стас сосал и теребил, сжимал и вылизывал, тискал и даже несильно укусил, все-таки вынудив меня негромко застонать.

И тут же его рука, ранее мучившая сосок, двинулась вниз, пробралась под кружево трусиков и нырнула мне между ног…

— Кажется, кое-кто у нас тут уже вполне готов в дальнейшему.

Показавшийся очень горячим палец обвел клитор, двинулся еще дальше и вдруг свободно погрузился внутрь моего тела, скользнув по влажному с понятной легкостью…

— А раз так, давай-ка вставай. Там, в правом верхнем ящике найдешь презервативы. Принеси их мне. Нет! Не поправляй на себе ничего! Пусть остается как есть.

Встав, я невольно глянула вниз, на себя. Приподнятые сдвинутыми вниз чашечками бюсгальтера груди нахально торчали вперед, из-под краешка трусиков показались бронзовые кудряшки на лобке… И правда «красота»! Возбуждение отступило, вновь нахлынул стыд, но делать было нечего, и я послушно сходила к рабочему столу хозяина кабинета, нашла там презики (он что, всегда ради подобных встреч их в рабочем кабинете держит?) и только на обратном пути вдруг особо остро осознала, что не просто голая, но развратно полуодетая, и что иду сейчас к чужому, в общем-то, мужчине, который сидит со стоящим колом членом в ожидании «продолжения банкета». Причем иду не просто так, а для того, чтобы… Блин…

— А ты очень красивая. Как я и представлял, — вдруг сказал Стас и поднялся мне навстречу. — Помоги мне раздеться, раз уж мы… переходим на другой уровень близости.

Впрочем, пиджак и галстук отправились в соседнее кресло сами, еще до того, как я собралась с мыслями и начала действовать. Офисные туфли тоже слетели с ног так же быстро. Да и брюки упали к стопам без чужой помощи — осталось только их переступить, а после снять носки. Так что я лишь стянула с любовника (ведь получается, что так?) белые боксеры, а после взялась за пуговицы на его рубашке. Они оказались перламутровыми и… неожиданными. Бегемотик, кит, медведь, кошачья мордочка…

— Серьезно? — спросила я у Стаса, вскидывая бровь. — Котики и зайки?

— А еще один поросенок и две черепашки, — подтвердил тот очень серьезно и вдруг улыбнулся широко и как-то, что ли, светло: — Это моя счастливая рубашка.

— Да вы, оказывается, чудак, Станислав Дмитриевич.

— Еще какой, Елена прекрасная. И мне очень нравится, как в твоих устах звучит это замечательное «вы» и мои имя и отчество. Давай-ка, заканчивай с черепашками и бегемотиками и вставай на колени сюда, в кресло. К спинке передом, ко мне задом… И будет у нас почти как в сказке.

Снова накатил страх, внутри все невольно поджалось… Все-таки член, который мне вот-вот придется принять в себя, был существенно больше того, которым природа наградила моего бывшего мужа. Да и по-прежнему страшили намеки на анальный секс.

Расстегнув последнюю пуговицу, я отступила в сторону и, торопливо обежала взглядом его тело, убеждаясь: это в деловом костюме и из-за общей гибкой стройности он казался хлипким. На самом же деле Стас Смирнов, в отличие от меня самой, фитнесом явно не пренебрегал. Подкачанные мышцы рук, груди, пресса, длинных сухощавых ног указывали на это со всей очевидностью. Он действительно был очень привлекательным мужчиной… Мужчиной, который вот-вот должен был овладеть мной…

Следуя только что полученному недвусмысленному приказу, я встала коленями на все еще теплую кожу кресла.

— Нет, постой? Все-таки сними трусики. Медленно. Хочу видеть, как ты раздеваешься.

Не испытывая никакой неловкости от своей возбужденной наготы, Стас сделал пару шагов в сторону и присел на край собственного рабочего стола. Голос его потяжелел, да и рука словно сама собой потянулась к члену, обхватила его у основания (пальцы, сука, только-только сошлись!).

— Я тебе секс проиграла, а не шоу! — рявкнула я и поднялась на ноги.

— Ты мне проиграла все, — не менее резко ответил Стас. — Я тебя вообще всухую, без подготовки, во все дыры отодрать мог. Так что… просто сними эти свои чертовы трусы и вернись на место!

И я сняла, повернулась и вновь встала на колени в его проклятом кресле. Молча. Потому что Стас был прав: условия нашего с ним сексуального контакта никто не оговаривал, а истерить, глупо допустив подобное, было совсем уж стыдно. Бизнесвумен еще называется! Неудивительно, что потеряла все… Что ж, будет наука! Такая, что точно не забудется никогда!

Глава 14

Глава 14

Как ни странно, если бы не дикий стыд и не менее дикая злость, процесс можно было бы назвать приятным. Да что там врать-то самой себе? Не просто приятным, а офигенно ярким! Стас, вопреки только что сказанному, был нежен. Заставив меня расставить пошире колени, он сначала долго и с наслаждением вылизывал мне промежность. Причем не только клитор и вульву, но и анус.

Когда он коснулся его в первый раз, я было зажалась, но он никуда не спешил, ласкал, сам получая от происходящего несомненное удовольствие, и я постепенно тоже смогла расслабиться и ощутить чувственную радость от этой слишком смелой для меня ласки. Анус, который я ранее никогда не рассматривала как возможную эрогенную зону, реагировал на прикосновения удивительно остро.

— Вот так. Погладь себя сама так, как ты любишь, как тебе нравится.

Ну вот только смогла настроиться, как опять заставляет невольными колючками обрастать! Еще не хватало такое вот, совсем интимное, ему демонстрировать, ласкать себя, пока он будет смотреть!

— Идите к черту, Станислав Дмитриевич!

Он в отчет хмыкнул незлобиво, стащил меня с кресла и плюхнулся в него сам, а после указал мне на свое налитое кровью естество.

— Раз так, закончим с прелюдиями. Давайте! Что замерли?

— Но…

— Сами. Все сами. Чтобы после и мыслей не возникло, что, мол, изнасиловали… Да и тебе же легче будет, — вдруг меняя тон на куда более мягкий, продолжил Стас. — Сама сможешь контролировать глубину и темп… Короче говоря, давай! Чего застыла, трусиха?

Остро захотелось развернуться и убежать, а если дрожащие ноги подведут и не выйдет, то хоть уползти, но Стас вдруг потянулся, ухватил меня за бедро, дернул на себя, развернул, заставил раздвинуть ноги, а после вновь рыкнул:

— Ну! Садись! Член мой в руку возьми, направь его и садись потихоньку. Нет, погоди… Что-то я… увлекся.

Сзади прошуршала фольга (презик!), а потом руки Стаса легли мне на бедра помяли с явным наслаждением ягодицы и… Было даже как-то клинически интересно — войдет целиком или нет? Стас подхватил под бедра, поддерживая, снимая напряжение с ног. Так стало полегче…

— Да расслабься ты! Чего зажалась, глупышка?

Стас сказал это и вдруг поцеловал меня в спину, а потом завалил на себя, подхватил под колени, устроился и начал тихонько двигаться, то проталкивая себя понемногу и все глубже, то выскальзывая обратно.

Я приоткрыла зажмуренные глаза и вдруг увидела себя — голую, с раскинутыми ногами, — сидящей на мужике и с его членом в… Господи, оказалось, что это неплотно затворенная дверца библиотечного шкафа напротив сыграла роль зеркала. Какая ж стыдоба! Какая ж адски возбуждающая стыдоба! И смотреть невозможно, и оторваться никак. Впрочем, длилось это недолго: Стас решил сменить позицию на более традиционную.

Освободив меня от своего члена, он помог подняться, а после опять подтолкнул в сторону кресла, где и поставил в уже знакомую позу — на колени. И вот тогда-то я — уже совсем не юница, женщина в расцвете лет, побывавшая замужем и успевшая развестись, — и узнала, какими бывают ощущения, когда тебя берут по-настоящему, без шуток. Дерут, а не трахают. Так, что мужские бедра шлепают по ягодицам, а в груди от наслаждения рождается почти звериный сладкий вой!

Раздражало только, что постоянно теряется равновесие. Замучавшись тыкаться носом в спинку кресла, я сдвинула руки, а затем, переступив коленями и немного прогнувшись, устроилась ловчее… И тут же услышала сытый смешок у себя за спиной:

— Вот так, хорошо…

Я было собралась сказать Стасу какую-нибудь гадость, но тут умелая мужская рука скользнула мне под живот, а пальцы коснулись клитора.

— Ах!

— Да!

Стас, физиономия которого теперь оказалась совсем близко, жарко сопел в ухо, иногда целовал в шею за ухом или в один из позвонков — тот, что торчал заметнее других. От этого всякий раз хотелось передернуть плечами. Я в какой-то момент и передернула, не сдержавшись, и в итоге была тут же наказана — острые зубы больно впились в загривок, удерживая, вынуждая покориться, словно бы метя.

— Совсем рехнулся? —выкрикнула я, закинула руку за голову, вцепилась своему вконец заигравшемуся любовничку в волосы и…

И тот, зараза, застонал сладко и, кажется, кончил!

Этот факт подтвердился после того, как Стас заметно отяжелел, навалившись, засопел прерывисто и довольно… А потом вдруг отстранился, шлепнул меня по заднице, чпокнул снимаемым презервативом и сказал:

— Молодец. Спасибо!

— Что⁈ — выдохнула я ошарашенно, испытав острейшее в жизни разочарование, которое только и могло приключиться с женщиной, которой мало того, что так и не дали упасть, возможно, в самый яркий оргазм в ее жизни, так еще и «молодец, спасибо». Как прислуге. Или действительно наемной шлюхе. — Что, мать твою⁈ Да ты, блин, что, вообще?..

— А чего ты хотела-то? — разом посуровев, поинтересовался Стас. — Может, думала, что после того, как ты мне отдалась, я, как честный человек, буду должен на тебе жениться?

— Нет, — буркнула я, и сама плохо понимая, что со мной творится и откуда взялась эта обида. Не оттого же, что мною только что попользовались. Это было то, к чему я была готова, с чем смирилась, но тогда с чего такая реакция теперь? — Нет, конечно. Я наделала глупостей. Ты меня жизни поучил, но…

— Что «но»?

— Ничего, — отмахнулась я, поднялась с кресла и поплелась в сторону ванной.

Глава 15

Глава 15

Хотелось смыть с себя все. Очиститься хотя бы физически, если с души все скопившееся там все равно убрать бы не удалось. Так что я влезла под душ, на этот раз даже не подумав, что могу намочить волосы, и стояла под колючими струями, опершись подрагивавшими руками о стену перед собой. Голову после пришлось сушить — благо в полностью оборудованной ванной комнате в личном офисе Стаса Смирнова было все необходимое, включая фен, привинченный прямо к стене, как в какой-нибудь гостинице.

Времени на все это ушло, кажется, довольно много, потому что, когда я все-таки вернулась в кабинет, его хозяин уже был одет и развалился все в том же чертовом кресле, в котором вот только что овладел мною. Причем устроился так, будто ничего такого здесь только что и не произошло: качал ногой в дорогом ботинке, читал что-то на экране смартфона, прихлебывал виски, а мое появление вроде бы даже проигнорировал. Впрочем, это было даже хорошо — одеваться без пристального присмотра всяко легче.

Саднило между ног, щипало на шее — там, куда укусил этот кретин, жалко тряслись мышцы на внутренней стороне бедер. Да и зубы приходилось сцеплять, чтобы подбородок не принялся дрожать.

— На, — сказал вдруг возникший за спиной Стас и сунул мне под нос стакан с виски. Не свой, другой, свеженаполненный, судя по количеству.

— И тебе, добрый человек, тоже спасибо, ты тоже молодец…

— Обиделась, да? Ну прости. Глупые и ненужные слова, согласен.

Отвечать я ему на это ничего не стала. Выпила залпом предложенный виски, мотнула головой, жахнула стаканом по глянцу столешницы и направилась к выходу. Машину теперь придется бросить на стоянке возле офиса, но так даже, наверно, и лучше. В моем состоянии водитель из меня мог получиться стремный. Врежусь еще куда — не только свой верный старичок-пикап разобью, но и, не дай бог, в кого-то другого въеду.

— Может… повторим? — вдруг негромко спросил Стас, когда я уже взялась за ручку пока еще запертой двери. — Скажем, в выходные, чтобы времени побольше было… Каждая наша встреча — один твой долговой вексель. Сможешь легко вернуть все, что спустила.

— Я за деньги не трахаюсь, Станислав Дмитриевич. Даже за свои. И вообще: пошел ты на хрен!

Стас кивнул, будто того и ждал. Потом обошел стол, открыл дверцу шкафа, за которой обнаружился сейф, вынул оттуда стопку расписок, которые я вчера наподписывала в приступе азарта, а после молча протянул их мне.

— С чего такая щедрость? — глазам своим не веря, поинтересовалась я и не двинулась с места.

— С того, — отрезал Стас и тряхнул стопкой: — Ну? Берешь? Второй раз предлагать не стану.

— Да беру, конечно! — я вздохнула и подошла ближе. — Хоть это и слишком сильно смахивает на оплату за оказанные услуги, а я…

— А ты за деньги не трахаешься.

Подумалось: «Так-то оно, конечно, так, но в жизни каждого может случиться момент, когда выяснится, что, если не просто за деньги, а за большие деньги, то очень даже…» Фу, блин! Я кивнула, злобно сопя упихала расписки в сумочку, а после, секунду поразмыслив, вернулась к тому самому креслу, в котором только что отдалась Стасу, уселась, закинув ногу на ногу, качнула мыском лодочки «а’ля господин_Смирнов_стайл» и потребовала:

— Объяснись!

— Да чего непонятного-то? Я тебя хотел. Я тебя получил. Всем спасибо, все свободны.

— И как давно хотел? — начиная кое о чем догадываться, поинтересовалась я.

— Давно. И очень сильно, — после секундного молчания, будто бы сдаваясь, ответил Стас, запустил руку в разлохматившиеся волосы и, кажется, даже дернул себя за них. — С той самой первой встречи на Лазурке. Но ты оказалась замужем. А я не из тех, кто станет домогаться замужней женщины. Можно было и забыть, но судьба всегда любила играть со мной в какие-то сложные игры и свела нас с тобой снова. И опять: я мог бы просто позвонить своему сотруднику и сказать, что свободных помещений для аренды нет…

— Но ты позвонил и велел соврать, что некто несуществующий вот только что отказался от брони.

Стас развел руками, подтверждая очевидное теперь для меня. Спрашивать, как он вообще узнал о моем появлении в его здании, не было смысла. Наверняка какая-нибудь случайность. Мог сам оказаться в холле в тот момент, когда в него вошла я. Или доложил кто, что арендой интересуется некая Елена Паньшина (господи, тогда все еще Паньшина! Счастливая, ничего про своего мужа не знающая женщина…). Говорили ведь мне все хором, что Смирнов предпочитает лично общаться со всеми арендаторами, знакомится с каждым, чтобы понимать, с кем после в коридорах принадлежащего ему здания сталкиваться придется.

Я вздохнула, попутно прогоняя всю эту фигню из головы. На самом деле то, откуда Стас узнал о моем интересе к его высотке, было абсолютно неважно. Куда больше меня занимало другое.

— Но тогда, если ты имел ко мне интерес… зачем вот это вот все? Особенно с учетом того, что я уже в разводе, а значит… — тут я мотнула головой, перебивая себя же. — Зачем… так⁈

— Потому что к тому моменту, когда я вернулся из Китая, ты из-за развода с этим твоим мудаком была в таком состоянии…

— Не из-за развода, — испытав острейшее желание как-то оправдаться, объяснить то, почему я настолько позорно раскисла, что оказалась за карточным столом и с кипой долговых обязательств на руках, очень тихо сказала я. — Точнее, не только из-за него. Измена мужа ударила больно, что и говорить, но потом… — Я закинула голову на спинку кресла и уставилась в потолок, понимая, что стала плохо видеть из-за чудом не пролившихся слез.

— Мне доложили, что к тебе скорая сюда, в офис, приезжала… — вроде как пытаясь помочь, проворчал Стас. — Ты… про это?

Я кивнула и выговорила с трудом:

— Выкидыш.

Стас буркнул что-то, как показалось, матерное, а потом подошел ближе, присел на корточки возле меня и обхватил руками мою ладонь.

— Ты сильная. Ты справишься.

— Справлюсь. И отыграюсь!

— А еще ты очень упрямая. Настолько, что, начни я ухаживать за тобой обычным путем — с признаниями, приглашениями на свидания, цветочками и прочей фигней, ты бы меня тогда послала. Так ведь? Я прав? Послала бы?

— Послала бы. И не только тогда, — вяло согласилась я. — Потому что ты, Стас, уж извини, совсем не мужчина моей мечты.

— Я догадывался, — нахохлившись, словно больной воробей, проворчал Стас. — А тут такой случай подцепить тебя за азартность натуры.

— И на что рассчитывал… в итоге?

— По задумке ты должна была осознать, что любовь со мной не так и плоха. И я сам не так и плох. Хоть и не мужчина твоей мечты, как ты говоришь. Но при этом была уверенность, что, если я дам слабину, ты все про меня поймешь и тут же сбежишь, еще и попинав меня напоследок.

— Тогда зачем сейчас все это говоришь?

— Хочу быть искренним с тобой.

— Ты кретин. До седины в волосах дожил, а… кретин.

Стас пожал плечами, встал и отошел прочь, к своему рабочему столу. А я выбралась из кресла, прошагала до двери, отперла ее и вышла, оставив створку распахнутой. Останавливать меня никто, понятно, не стал: Станислав Смирнов действительно был не из тех, кто что-то предлагает дважды.

Глава 16

Глава 16

Приходить в себя после полученного урока оказалось непросто. Девчонки и дамы с работы, с которыми жизненные коллизии неожиданно меня сблизили, предлагали устроить пьянку и гулянку. Этакий «апгрейд системы», как формулировала это Наташка. Активно такую вот перспективу хоть немного отдохнуть от состояния «трудовыебудни» поддерживали и мои сотрудники мужеского полу.

Собственно, ранее, в более жирные годы, мы что-то такое устраивали регулярно и за счет компании. Снимался какой-нибудь пансионат или турбаза, туда централизованно завозились жратва и напитки. А потом заезжала моя банда. Кто-то с мужьями и женами, кто-то в одиночестве. Я вот обычно приезжала с Максом… А теперь?

Я попыталась представить, как прибываю куда-нибудь на Селигер в компании Стаса Смирнова… И как-то нет. Не срасталось и не склеивалось. Никак не получалось представить его на диком пляже, в палатке… Да даже просто в компании обычных среднестатистических мужиков — с выпивкой, закуской и анекдотами про Штирлица. Как-то в моем представлении слишком сильно он из этого всего выбивался. Не встраивался.

Я вполне могла ошибаться. По очевидной причине: не знала я его совсем. Да и узнавать, если честно, не хотела. Но именно он — клятый Стас Смирнов — стал одной из тех причин, по которым от пьянки с девчонками я отказалась. А ну как нахрюкаюсь до беспамятства, пропивая свои беды, водочка развяжет язык и… Да ну на фиг! Я ж после со стыда помру, если выболтаю своим сотрудницам, которые как-то незаметно стали для меня единственной поддержкой и опорой, по сути, настоящими как раз бедой проверенными подругами, что за деньги, проиграв себя в карты, переспала с хозяином высотки, в которой наша фирма арендует себе офис. Трахнулась с ним как распоследняя шлюха, получив после в качестве платы свои же долговые расписки.

Вернувшись домой, я начала с того, что тут же их сожгла в обнаружившейся на балконе моего съемного жилища здоровенной железной пепельнице. Стояла рядом, смотрела на огонь и думала, что во всей этой дичи есть только один плюс: не продешевила!

И тут же другая мысль: это ж какие бабки отвалил за возможность меня поиметь Смирнов! Нет, понятно, что «много» для него и для меня — это очень разные понятия. Но все же и он не был идиотом и отлично понимал, сколько может стоить ночь даже с самой крутой эскортницей со званием «Мисс чего-то там» в анамнезе. А тут я… Неужто не врал, когда про свои чувства и планы плел, скотиняка?

Эх! Во времена доразводные я в это все, пожалуй, даже поверила бы. Но смерть моего нерожденного малыша перевернула во мне все с ног на голову. А до того еще и Максим своей изменой, своей ложью, которой он меня кормил наверняка давно, надорвал что-то в душе, сбил какие-то базовые установки.

Как, интересно, у него все? Эта его… Вот ведь, так я и не узнала, как ее зовут… Короче та девица, с которой он мне изменил, — она ведь, наверно, уже на сносях, живот уже отлично заметен, скоро рожать… И после того, как ее ребенок появится на свет, мой бывший муж Максим станет отцом… Не моего малыша, который уже на небесах, а какого-то совсем другого, чужого для меня, но родного ему. И будут жить они все вместе в квартире, которую мне пришлось отдать, чтобы как-то неожиданно и убийственно больно ставший бывшим муж не тянул лапы к моему бизнесу. Там появятся детские вещи, коляска, потом велосипедик… Вот только все это ко мне не будет иметь никакого отношения…

Это было больно. И очень, просто-таки очень странно, даже дико. Пожалуй, еще более дико, чем предложение Стаса Смирнова «повторить»…

Может, зря я отказалась? Потому что, хоть он и был мужчиной не моей мечты, но секс с ним (это следовало признать честно, не кривя душой) оказался офигенным. Таким, что, вспоминая его, я всякий раз испытывала прилив короткого, но очень яркого возбуждения, на редкость крепко сплетенного со стыдом. Какой-нибудь прошаренный психолог, сидя в офисном креслице с блокнотиком на коленях и с остро отточенным карандашиком в руке, вполне мог выстроить версию «по Фрейду», что, возможно, эти всплески сексуальных переживаний происходили со мной из-за того, что Стас мне не дал кончить. И, зная его, легко думалось, что сделано это было вполне осознанно. Вот просто по классике: «возбудим и не дадим». Только в мужском варианте и исполнении этой рабочей во все времена схемы. Может, и так, но все же…

Одной из самых любимых книг моего, увы, покойного отца был «По ком звонит колокол» старика Хема. Саму книжку я прочесть так и не собралась, но название теперь казалось исключительно созвучным тому, что творилось на душе и в реальности. Невидимый никому колокол сейчас совершенно точно звонил по мне — по всей моей прошлой жизни. И по той, под которой стояла короткая надпись Макс, и по другой, новой, в которой я — приличная, даже в чем-то консервативная женщина — мало того, что отдалась постороннему мужчине за деньги, так еще и получила от процесса ни с чем из прошлой жизни не сравнимое наслаждение. Да, я по-прежнему периодически принималась беситься, вспоминая Стаса и то, как он себя со мной повел, но на самом деле понимала: можно сколько угодно его ненавидеть, злиться на его слова и действия, но себя-то не обманешь. Сам секс с ним мерзким не показался!

Осознание этого бесило адски. В голове роились заковыристые планы мести. Как обыграть, обойти на повороте, заставить глотать пыль, нагнуть… Нет, то есть, понятно, что не по силам мне тягаться со Стасом Смирновым в смысле бизнеса, а вот, что называется, на межличностном, когда только он и я… Он и я… Кожа к коже…

— Да блин! — вызверилась я сама на себя, чувствуя, что от одних только, прости господи, эротических мыслей об этом долбаном самоуверенном мужчине вроде как формата «не моей мечты» опять начинаю возбуждаться.

Глава 17

Глава 17

С наметившейся тенденцией надо было срочно что-то делать, а я знала только один реальный способ занять себя так, чтобы ни до чего стало: работа. Короче говоря, несколько приведя себя и, как казалось, содержимое своей непутевой башки в порядок, постаравшись максимально оставить случившееся позади, я впряглась так, что позавидовал бы какой-нибудь, сука, вол: разгребала завалы и решала самые срочные вопросы в засбоившем бизнесе, а потом и остальные прочие, каждодневные, которые множились, как тараканы, каждый божий день.

Одинаковые дни, одинаковые вечера в съемной квартире, на наведение хотя бы минимального уюта в которой из-за работы не оставалось времени. И это жизнь?

Бессонными ночами, глядя в расчерченный ломаными тенями потолок, опять стала думать о Максиме, о жизни с ним. Искала, где ошиблась, в какой момент у нас все сломалось, что я сделала неправильно или просто не сделала. Так уж меня воспитал отец: никогда не пытаться найти в произошедшем чужую вину, а выкатывать претензии прежде всего к себе, видеть причины неладного в своих поступках.

В итоге с этими самокопаниями я однажды достукалась до того, что, сама не заметив как, уже не ночью, а среди бела дня, по дороге с одной деловой встречи на другую, зарулила к нашему с Максом дому. Бывшему «нашему». Автоматически заглушила мотор, толком не понимая, что вообще тут делаю… и вдруг увидела, как к подъезду, где из-за дневного времени, когда большинство жильцов разъехалось по делам, было полно свободных мест, пролетела машина моего бывшего мужа, а после и он сам выгрузился из нее… И не один. Я уже приготовилась увидеть ту девицу, на которую он сменял меня, собралась смотреть, как вырос ее живот… И с некоторым изумлением увидела кого-то совсем другого, какую-то совершенно мне незнакомую бабу, которую Макс, тем не менее, любовно обхаживал, вокруг которой хлопотал и которую повел в сторону подъезда, что-то нашептывая в ушко и фривольно обнимая за талию так, что рука его нет-нет да съезжала ей на задницу.

Я еще успела подумать что-то вроде растерянного «интересное кино…», как из кустов на парочку выскочила личность мне уже известная: беременная. Живот у нее действительно был уже совсем большим, но куда сильнее впечатлило меня даже не это, а шоу, которое она устроила моему бывшему муженьку и его, судя по всему, новой пассии. Вот я бы в такой ситуации просто развернулась и ушла, даже если бы у меня в руках была не дамская сумочка, а тот самый топор судьбы, который все в моей жизни и перерубил напополам. А эта ничего — и с сумочкой управилась! Как она с ее помощью гнала соперницу, как после накидала по плечам, по спине и даже по голове Максу, как направила его на пусть истинный — то есть в дом! Хозяйственная оказалась: все в дом, все в дом… Даже такое говно. Зато у ребенка будет отец…

Тьфу!

Неожиданно пробило на смех: как видно, не получилось у Максиньки стать альфа-самцом даже рядом с такой самкой, как моя «сменщица». Но кто я такая, чтобы его жалеть? Бывшая жена? Да слава те господи, что бывшая! И где были мои глаза все те годы, что я с ним жила⁈ Почему именно этот мужчина казался мне лучшим, просто-таки мечтой? Почему я только сейчас поняла причины, по которым мне вечно приходилось до изнеможения искать парковку и бросать машину хрен знает где, а Максов седан сплошь и рядом стоял именно так: на самом козырном месте?

— Мне просто везет, — с улыбкой отвечал на мое изумление этот мерзавец.

И я, дура такая, лопала эту ложь столовой ложкой и не давилась. Пахала как вол, в то время, как он только и знал что развлекался: на работе не ломался, вкусно жрал, красиво одевался, крутил романы у меня за спиной… Жил жизнью какой-нибудь длинноногой девицы-содержанки при «папике»…

Я потянула вниз солнцезащитный козырек и уставилась на себя в спрятанное там маленькое зеркальце. «Папик», блин! С косичками и грустной осунувшейся мордочкой. Как там? Во всем искать плюсы? Ну вот: похудела зато. Сморгнув тоску из глаз, я улыбнулась сама себе по все тридцать два и даже кивнула решительно: да! Главное, что теперь эта вся эта погань позади. И хорошо, что так. Всего-то и осталось придумать, как более не оглядываться в прошлое, не вспоминать всю боль, все горе, которое пришлось пережить из-за этого мудака, который еще совсем недавно был моим любимым мужем, которому я могла бы родить нашего общего прекрасного малыша…

* * *

Время шло. Обычное лето закончилось, а бабьего в этом году что-то не выдали. Или оно просто оказалось смыто дождями, растрепано и унесено ветрами. Практически как моя прошлая жизнь… Да и за окном было мрачно и как-то безрадостно-давяще — в точности как у меня на душе. Неудивительно, что все чаще хотелось рычать лютым зверем, а то так и вовсе кидаться на людей. Собственно, иногда я и кидалась: довела до слез Юленьку (потом пришлось извиняться и даже выписать ей премию), чуть не подралась с каким-то типом на парковке и посралась вусмерть с соседями по лестничной площадке, которые вечно начинали что-то сверлить строго в семь часов утра, но при этом в ответ на любой мой чих после одиннадцати вечером колотили в стену. Ух как я душу-то с ними отвела! Только клочки по закоулочкам полетели.

И что самое поразительное, причиной этого моего убийственного настроения был не Макс и не наш с ним развод. Совсем нет! Странное дело, но именно то, что мне довелось увидеть тогда возле дома, который еще совсем недавно был нашим общим, раз и навсегда поставило для меня крест на жизни «до». Осознала я это не сразу, да и вообще все, заключенное в известную формулу «отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие», шло где-то так глубоко в подсознании, что я и не заметила, как миновала все пять стадий. Просто возникло ощущение, что после того, как Максинька попался на сладеньком и был побит своей новой женой, я просто вынырнула на поверхность из черного омута беды и вздохнула полной грудью. Прожито. Прошло. Позади. С холодной рассудочностью я подвела итог: всё. Это я хранила верность и любила, а Макс так все время и водил баб, удобно пользуясь мной, как кошельком, всегда полным и широко раскрытым для любых его хотелок; как удобной дурой, которая кормит, убирает и жрать готовит, и которую еще и трахнуть в любой момент можно.

Так что причиной моего вздернутого состояния был не Максим, а вовсе даже сука-Стас, чтоб его приподняло да прихлопнуло. Если бы еще его удалось вычеркнуть из жизни, как Макса, так ведь нет. Он не приставал, никак не навязывался, не звонил и даже смсок не слал, но именно это и заводило! Да и все та же судьба с удивительным упорством раз за разом сталкивала нас нос к носу и в офисе, и даже вне его. Сталкивала, неизменно напоминая: мне этому самоуверенному типу пока что так и не удалось ответить симметрично, сравняв счет в нашей внезапно организовавшейся игре!

И чем менее заинтересованным в моей персоне выглядел Стас, тем чаще мне в голову приходили мысли о незакрытом гештальте и сильнее хотелось сквитаться с этой равнодушной скотиной, которая зачем-то тогда соврала, что неровно ко мне дышит.

Глава 18

Глава 18

Ха! Влюбился он в меня с первого взгляда там, на Лазурке! Вот прям верю! Он! Владелец заводов, газет, пароходов, мечта дам всех возрастов Стас Смирнов! Ага! Как же! Мужчины, которые что-то испытывают к дамам, так себя с ними не ведут. А этот… Одно слово: сука!

Но я бы справилась с чертями, засевшими у меня уже на обоих плечах, изгнав с правого бедолагу ангела, и теперь уже в оба уха нашептывавшими мне всякие соблазнительные скабрезности. Точно бы справилась! Если бы не увидела Смирнова в том самом клубе за карточным столом с какой-то красивой и ухоженной женщиной, которая ему странным образом подходила. Вот я ему парой точно не была… Ну, чисто внешне и как-то, что ли, повадками. Пацанка, одно слово. А эта… Эта была такой же, как он — гладкой, благополучной, европейски утонченной. Почему-то тут же представилось, как они, разыграв последнюю партию, встают и уходят, чтобы где-нибудь, вполне возможно, опять у Стаса в кабинете, на том самом кресле, где уже побывала я, заняться сексом…

Совсем не таким как со мной, когда все было стыдно, развратно и, несмотря на это, адски горячо. Нет, у этих двоих все будет по-другому: красиво, неторопливо, безо всяких там пошлых звуков. Интеллигентно…

Зараза!

Принять на веру то, что во мне взыграла банальная ревность, не хотелось никак, но дело кончилось тем, что, измаявшись, натерев мозоль у себя в башке в том месте, где и засели разные непростые вопросы и сомненья, двадцать раз решившись и сорок раз передумав, я все-таки сделала свой ход в этой странной, реально затянувшейся партии: стащила из игровой колоды червового короля и быстро, чтобы не передумать, написала на его клетчатой рубашке всего одну фразу: «Еще одну партию, Станислав Дмитриевич?»

Хотела было процитировать его и написать «повторим?», но вовремя удержалась. Было бы уж слишком сильно похоже на приглашение повторить секс, а в таком виде я вроде как просто предлагала выпить немного виски, сыграть в карты… Ну и как там дальше по киношной классике? Карты, деньги, два ствола? Деньги я из этой комбинации была намерена исключить целиком и полностью, а вот остальное: карты и ствол…

Официант с поклоном передал подписанную мной карту Стасу. Тот прочел, некоторое время размышлял, постукивая ребром карточного короля по столу перед собой, а потом просто взял и поднял на меня свои невозможные, сейчас отливающие не голубым, а натуральной сталью глаза…

Сердце испуганным зайцем упрыгало куда-то в живот, дыхание сбилось… Ну? Сейчас он встанет, извинится перед своей партнершей по текущей игре и…

Стас опустил глаза и отложил присланного ему мною короля в сторону, еще и этак демонстративно мордой вниз…

Состояние нервного оживления, в котором я пребывала все это время, выкипело, будто вода в забытом на плите чайнике. Стало стыдно за свою попытку, за этого глупого короля… Вот ведь дура! Если у Макса идиоток, готовых прыгнуть к нему в постель, и то валом, что уж говорить о таком мужчине, как Стас Смирнов! Сдалась я ему — вышедшая из юного возраста, никогда не претендовавшая на звание красотки баба, которой даже муж изменил…

Оставаться в клубе и дальше не было сил. Дождавшись момента, когда Стас максимально отвлекся, уткнувшись в свои карты, я встала и… у меня тренькнул телефон. Всего одно слово: «Согласен!» Когда успел написать и отправить, если вроде как целиком другим поглощен? Я качнула головой и все-таки направилась к выходу.

Стас перезвонил часа через три, когда я уже видела второй сон. Извинился за поздний звонок, на задуманный мною карточный матч-реванш согласился, не выкаблучивая и не затягивая, а вот точное время назначить не смог: сообщил, что улетает по делам.

— Когда? — сонно спросила я.

— Уже, — с ясно слышимой усмешкой в голосе откликнулся он, и теперь я совершенно четко услышала идущие фоном характерные для любого крупного аэропорта звуки: звуковые сигналы и голос что-то объявлявшего диктора — речь шла то ли о посадке, то ли о вылете.

— Вернусь — наберу, — завершил Стас, и с этого самого момента я начала изводиться ожиданием.

Упрекать в происходящем было некого — даже охрана на входе в высотку СДС-холдинга знала, что господин Смирнов действительно улетел надолго. Вроде как речь опять шла о каком-то очень серьезном контракте с китайцами, с которыми Стас и проводил время. Так что никакого обмана или осознанного «продинамливания» с его стороны совершенно точно не было. И все равно ожидание убивало, выматывало нервы и взращивало во мне что-то вроде настоящей зависимости: и дня не проходило, чтобы я не вспоминала о Стасе и не размышляла, как бы с ним половчее рассчитаться за все, им ранее учиненное. О Максе и потере ребенка столько не думала, сколько об этом клятом мужике совсем не моей мечты!

О! Сколько было передумано! Сколько нафантазировано! Сколько планов создано и отметено как слишком глупые, слишком жестокие, слишком банальные и просто слишком не такие. А потом я вдруг увидела фотографию все в том же долбаном интернете (правы, правы были бабки, которые уверяли, что от него один разврат!), и сразу поняла — оно!

На фотке был запечатлен сидящий на кровати мужчина. Голова в кадр не попала — только тело и ноги, но и этого хватило, чтобы я возгорелась идеей. А дело было в том, что фотограф воспроизвел сочетание несочетаемого, которое при этом выглядело на мой вкус просто бомбически. Даже какая-то предыстория сразу прочитывалась. Нетрудно было предположить, что до момента съемки, до того, как мужчина вошел в эту комнату и сел на эту кровать, выглядел он совершенно обыденно — джинсы и темная рубашка из плотной ткани. Но на самой фотографии рубашку он уже распахнул, а джинсы расстегнул и спустил ниже коленей.

И вот то, что открылось после, выбило из колеи подчистую, потому что на вполне брутальном мужчине (крепкая волосатая грудь, волосатые же бедра) был надет плотный черный корсаж с подвязками, чулки с кружевным верхом и крохотные трусики, в которых едва-едва помещался член. И именно это — обычные джинсы и строгая офисная рубашка, надетые поверх кружев, нейлона и рюшечек, — породило в моей в голове аццкий план: Стас Смирнов в подобном прикиде, принимающий участие в каком-то важном бизнес-мероприятии! Вокруг него куча людей, но только я знаю, что скрывает под собой его дорогой офисный костюм!

Не забывайте ставить лайки и добавлять книгу в библиотеку!

А вот та самая фотка, которая и подкинула Лене идею ее «страшной мсти»:

                                                        

Глава 19

Глава 19

Ситуация эта была мною проиграна в диалогах, мизансценах и прочих гэгах многократно. И в этих самых фантазиях все выглядело так круто, смешно и унизительно для Стаса, что я только и делала, что предвкушала. Ох как я все это предвкушала!

Нет, конечно, вероятность, что я вновь проиграю в карты и не смогу озвучить свое «желание», зато получу уже второй шанс выслушать то, что приготовит мне Стас, была велика, но интуиция подсказывала — не в этот раз. В этот раз победа точно будет за мной, и тогда, оставшись со своим противником наедине, я и озвучу то, что так и распирало хорошим настроением.

И ведь именно так все и произошло! Сначала Стас, наконец-то вернувшийся из своей затяжной поездки, а после действительно перезвонивший мне, чтобы договориться о времени (потому что с местом все было и так ясно) покерной партии, вел в счете, потом вдруг начал пасовать, и в какой-то момент даже показалось, что он осознанно поддается, но потом противник вернул себе преимущество, и подобные мысли пришлось отбросить. Да! Моя победа в этой партии была боевой, заслуженной и досталась буквально в последний момент!

— Жду вас, Станислав Дмитриевич, у себя, — осознанно напоминая Стасу то, как события развивались в прошлый раз, произнесла я и усмехнулась победно. — Скажем, послезавтра, в понедельник.

— У меня во второй половине дня переговоры, которые я никак не могу перенести, Елена Георгиевна, — Стас развел руками, извиняясь.

— В какое время? — чувствуя, что удача сама идет в руки, и с трудом сдерживая восторг, уточнила я.

— В четыре. И неизвестно, насколько все затянется.

— Ну и прекрасно. Моим планам это никак не помешает. Встретимся утром. Во сколько вы планировали быть у себя в офисе?

— Как и всегда — в девять, — щуря ставшие опасными и чрезвычайно сосредоточенными глаза, ответил Стас, а после жестом подозвал к себе служителя.

Тот, видимо, прекрасно зная вкусы этого наверняка щедрого на чаевые клиента клуба, пришел с хьюмидором и распахнул его, склонившись так, чтобы Стасу стал виден весь ассортимент имевшихся сигар. Раньше я никогда не видела, чтобы он курил, так что, наверно, позволял он это себе достаточно редко. В какие-то особые моменты? Сейчас был именно такой? Нервничает?

Пока рядом терся этот парень, говорить о планах на будущую встречу совершенно не хотелось, а потому я сидела и наблюдала, как Стас сначала выбирает себе сигару, затем подрезает, греет и раскуривает ее, а после, вернув все «приспособы» застывшему рядом служителю, откидывается на спинку кресла и выпускает в потолок, отделанный темным дубом, первый клуб ароматного дыма. Сука! Проиграл, а спокоен, как танк, и, кажется, даже удовлетворен. Вот ведь выдержка у человека! На зависть! Учиться и учиться…

Я уже открыла рот, чтобы продолжить переговоры, но, буквально на мгновение опережая меня, Стас вновь поднял руку, подзывая на этот раз официанта. И все опять повторилось: тот не стал ничего уточнять, а сразу подошел с подносиком, на котором стоял уже наполненный на пару пальцев тяжелый хрустальный стакан с виски. Все, видимо, тоже было «как всегда», но в этот раз Стас принесенным не удовлетворился и проявил галантность: спросил, что бы хотела выпить я. Но у меня, в отличие от господина Смирнова, личного шофера не имелось, а в клуб я приехала за рулем. Так что вариантов было немного, и я заказала томатный сок с перцем, табаско, лимончиком, но без водки.

— Коктейль «Кровавая Елена»? — щуря глаза, с ленцой поинтересовался Стас. — Уже придумали свою страшную месть?

Он курил и ждал моего ответа, я же, словно загипнотизированная смотрела на его губы, буквально ласкавшие кончик сигары, и медлила. Просто потому, что в очередной раз начала сомневаться — а надо ли мне все это? Надо ли втягиваться в противостояние или правильнее будет забыть свое сексуальное приключение, оставить его позади, предварительно крепко намотав на ус тот самый урок, который преподал Стас, и двигаться дальше?

Разум и практичность подсказывали, что именно так будет поступить правильнее всего. Однако ж проклятый азарт нашептывал: отыграйся! И не только в карты! Адски хотелось отомстить Стасу и в другой сфере, показать ему, каково это, когда тебя бьют в самое больное не только для мужчин, но и для женщин, по крайней мере, для меня так точно — в самолюбие! Когда позорят, унижают, а после с этакой покровительственной улыбочкой еще и наблюдают за тем, как ты корчишься, сгорая от неловкости и стыда. Сука!

— А ваши сотрудники тоже появляются на работе в девять? — уточнила я, таки переступая черту.

Стас кивнул и вновь почти нежно, словно бы целуя, коснулся губами кончика сигары… Глаза его при этом смеялись.

— А у меня и с ночи кто-то торчать может. Солнце село и в стране дураков закипела работа — это как раз про моих…

Стас вскинул бровь, я сглотнула и, внутренне зажмурившись, сиганула в приключение, будто в холодную воду:

— А потому предлагаю встретиться не у меня, а у вас. То же место, то же время… Только не семь вечера, а семь утра, пока ваш офис еще будет пуст, и никто нам не помешает. Послезавтра, в понедельник, в семь. Я подготовлю все необходимое для реализации… моей задумки. Прошу подготовиться и вас.

— Вот как? Подготовиться? — Стас округлил глаза, изображая испуг. — Надеюсь, речь не пойдет о чем-то вроде страпона?

— Чего? — совершенно по-дурацки опешила я.

Он в ответ захохотал, потом посерьезнел и вдруг сообщил, что на самом деле готов на любые безумства, если со мной.

— Исключение составляет все, что может дурно сказаться на моей деловой репутации.

— Ничего такого не будет.

— Обещаю придерживаться той же политики и со своей стороны. Что ж… Значит, договорились?

Я кивнула, допила свою «Кровавую Елену» и покинула клуб. Домой мчалась на всех парах, первой срываясь со светофоров. И все потому, что уж очень не терпелось добраться до моего унылого съемного жилища, влезть в ноутбук и забить в поисковую строку абсолютно незнакомое мне, клуше этакой, слово «страпон».

Сказать, что я испытала шок, увидев, что на мой короткий запрос выдало, — это просто ничего не сказать. И что, господин свет Смирнов действительно согласился бы на… такое, если бы я?.. Мамочки! Засмеявшись нервно, я прижала кулаки к запылавшим щекам, немного побегала туда-сюда, чтобы хотя бы немного выплеснуть фонтанировавшие внутри эмоции, а потом вернулась к компу и… запустила очередное видео.

Нет, ну надо! И чего только люди не придумывают! Неужто и на самом деле приятно?..

Глава 20

Глава 20

Трахать Стаса страпоном, хлестать флоггером или зажимать его яички при помощи генитального бондажа? Ну… Чем черт не шутит? Но не в семь же утра в понедельник! Вот это уж точно стало бы самым настоящим извращением, в отличие от всего прочего! Да и, говоря о подготовке, я ведь имела в виду сторону, скорее, моральную, чтобы Стас сидел и мысленно готовился к тому, чтобы отработать унизительный для этого самоуверенного мачо проигрыш. Но знать об этом ему было совершенно необязательно. Балда, блин! Это ж надо было так сглупить со моим наивным «чего⁈» в ответ на его вопрос про страпон. Сделала бы физиономию кирпичом и глянула бы этак со значением. Пусть бы сидел и мучился в ожидании.

Нет, понятно, что можно было по незнанию промахнуться, но как бы удачно это могло выйти, если бы я не профукала шанс! Какой симметричной, а потому по-настоящему красивой получилась бы месть!

Слишком уж хорошо помнилась ставшая натуральным адом ночь накануне моего похода к Стасу, когда я морально готовила себя к тому, чтобы отдаться выигравшему меня в карты мужчине. По сути, постороннему, чужому, ранее никогда меня не привлекавшему чисто физически… Вот пусть бы и Стас, услышав слова про подготовку, тоже сидел, гадая, что я ему приготовила. Но что сделано, то сделано. Зато так много нового для себя узнала. Права моя верная бухгалтерша Олечка Сергеевна: столько всего есть такого, о чем и понятия не имеешь. А зря! Вот хоть тот же страпон…

Мстительные мысли в голосе теснились, рисуя картины одна срамнее другой. Вот Стас идет в ванную и готовит себя в ожидании того, что с ним сделает одна дамочка, которую он чуть ранее нагнул и использовал. Вот выходит и видит… Губы сами собой стали разъезжаться в коварную ухмылку, и я опять вскочила, закружилась по комнате, но споткнулась о ножку разложенного дивана, складывать который у меня никогда не было ни времени, ни сил, свалилась на него и захохотала теперь уже в голос, дрыгая ногами и колотя кулаками по тощим подушкам.

В стену тут же застучали (опять, что ли, страх потеряли, ироды?), но сейчас мне, вот ей-богу, было на возмущение соседей наплевать с высокой колокольни. Да! Что там этот по-европейски гладкий, успешный и самоуверенный черт плел про какие-то там свои особые чувства ко мне после того, как поимел в прямом и переносном смысле? Любовь? Нет никакой любви, есть всего лишь проигрыш в карты, а тяга… Ну, если только тяга отыграться. Но теперь моя очередь быть победительницей! А раз так, я уж отыграюсь по полной! Так развлекусь, что мама не горюй!

Главное, завтра же завершить подготовку к осуществлению задуманной «мсти». Будучи человеком суеверным, заранее я ничего из задуманных элементов нового для Стаса гардероба не покупала. Так что прямо с утра поехала в дорогой салон интимных товаров, адрес которого нашла все в том же «богомерзком» интернете. Там же убедилась, что заведение это работает не просто без выходных и допоздна, но вовсе круглосуточно. А и правда: мало ли в какой час дня или ночи кто-то возжелает придаться разврату? Нет, конечно, необходимое можно было бы заказать и с доставкой, опять-таки через мировую паутину, но хотелось выбрать лично — посмотреть, сравнить, потрогать, представляя Стаса…

Продавец был невозмутим, как идол с острова Пасхи, но при этом профессионально вежлив, так что в процессе выбора я даже нашла в себе силы обсудить с ним некоторые детали. Например, то, чем отличаются женские стринги от их кружевных сотоварищей, пошитых уже для мужчин. Анатомия-то по понятным причинам различается… Продавец скупо поинтересовался размерами естества того господина, которому вся эта красота и предназначалась, я в ответ развела ладони, чтобы определить длину, и скрутила в так и не замкнувшийся бублик большой и указательный пальцы, чтобы точно обозначить толщину. Чувствовала себя при этом кем-то вроде рыбака, который врет приятелям про «вот такую рыбу», но я-то не врала! Все у господина Смирнова, чтоб ему, и правда оказалось весьма впечатляющим и, если честно, по-настоящему, по-мужски красивым.

Продавец кивал то ли иронично, то ли уважительно, а потом предложил самые удачные с его точки зрения варианты и вообще сделал все как надо. Так, что в итоге я ушла из салона, неся в глухом крафтовом пакете полный комплект эротического белья для мужчин, охочих до всяких там ролевых игр.

Лицо держала до последнего. До того самого момента, как захлопнула дверцу, завела мотор и тронулась с места. Господи! Как же все это было дико смешно! Настолько, что всю дорогу до дома я периодически принималась подхихикивать. А потом, уже паркуясь, вдруг осознала, что уже очень давно столько не смеялась, не пылала такими разными по своему спектру страстями, не горела злостью, стыдом и негодованием, не предвкушала отыгрыш и месть… И, если продолжить начатое и быть с собой честной совсем уж до конца, так ярко не кончала, мастурбируя на совершенно определенные фантазии.

Остаток воскресного дня я валялась на диване, читала с планшета все-таки купленный любовный романчик со словом «Измена» на обложке, вслух ругала сначала мудака-героя, а после и дуру-героиню, которая его в конце концов простила и приняла назад, ну а после нежилась в ванне с пеной. Восхитительнейшие, абсолютно, как выяснилось, забытые ощущения! Все-таки ломовая лошадь — совсем не та роль, к которой стоит стремиться даже очень современной и очень самостоятельной женщине. Даже если у нее свой бизнес на грани краха. Даже если она в разводе… Тем более, если она в разводе!

Глава 21

Глава 21

В семь утра офисная высотка СДС-холдинга была еще практически безлюдной — разве только охранник на входе и уборщицы в коридорах. Еще один охранник, на этот раз не в форме, а в строгом костюме, проводил меня ленивым взглядом, когда я вышла из лифта на верхнем этаже, а после направилась, помахивая своим пакетиком из секс-шопа, в сторону приемной Стаса Смирнова. Был предупрежден? И сомневаться не приходилось. Иначе фиг бы меня кто допустил «до тела».

Опять подкатил нервный смешок: до тела! Ага! Которое вот-вот окажется в полном моем распоряжении.

Стас обнаружился за своим рабочим столом, и я, обрадовавшись этому, протопала к тому самому креслу, где давеча меня поимели, и уселась в него, закинув ногу на ногу. Стас проследил за мной ироничным взглядом, пожелал мне доброго утра и замолчал, отдавая дальнейшее на откуп мне. Сдерживая трепет предвкушения, я для начала предложила ему запереть дверь его кабинета на ключ — все в строгом соответствии с тем сценарием, который отыграл на мне в свое время Стас.

Он спорить не стал и поднялся из-за стола. Сегодня на нем был серый костюм из тонкой шерсти и белоснежная рубашка, дополненная консервативным галстуком. И пиджак, и брюки сидели на его сухощавой фигуре прекрасно, но я не могла не думать о другом: впору ли Стасу окажется то, что ему приготовила я.

— Раздевайтесь, Станислав Дмитриевич.

— Таково ваше желание, ЕленаГеоргиевна?

— Лишь первая его часть, Станислав Дмитриевич.

— В таком случае, было бы правильно сперва озвучить его целиком, Елена Георгиевна.

                                    

Требовать такое было делом действительно разумным и естественным, но я все же на мгновение подзависла, наблюдая, как Стас снимает пиджак, а после, пристроив его на спинку стула, тянет с крепкой шеи галстук. Зрелище было… волнующим. Особенно с учетом того, что лежало на низком столике рядом со мной.

— Я купила кое-что для вас, Станислав Дмитриевич, — Стас, в этот момент расстегивавший рубашку, глянул на стопку упаковок, которые я вытащила из пакета, и вопросительно приподнял бровь. — А что до желания, то оно таково: вы наденете это и проведете так весь свой рабочий день. Ну а я оставлю за собой право наблюдать за вами и проверять. Хочу, знаете ли, твердо знать, что где-то в промежутке между совещаниями и переговорами вы не избавились даже от части… экипировки.

— Вы ведь помните, что у меня сегодня серьезная деловая встреча, которую я не могу отменить?

— Конечно, — кивнула я и расплылась в уже не сдерживаемой улыбке. — Более того, на ней я совершенно точно хотела бы присутствовать лично от начала до конца. Перехватить у вас контракт, если речь о нем, я все равно не смогу — не та у меня весовая категория, так что ни о каком покушении на вашу прибыль и ваши деньги тут точно речи нет… Ну и, если это важно, я готова подписать договор о неразглашении хоть сейчас!

Стас задумчиво кивнул и потянулся к поясу брюк. Пальцы его двигались неторопливо, но как-то так, что вдруг выяснилось: я от них просто глаз отвести не могу. Сижу будто мышь под гипнотическим взглядом змеи. И вскоре одноглазая змея-злодейка таки действительно показалась — пока прикрытая тонкой тканью белоснежных боксеров, но, несмотря на это, фактурная и выпуклая. Прекрасно читались и контуры яичек, и линия расслабленного ствола, и даже утолщение головки… Того самого ствола и той самой головки, которые побывали у меня внутри, двигались там, доставляя яркое, никак не желавшее забываться удовольствие… А до этого еще и во рту, знакомя с тем, насколько нежна покрывавшая их кожа…

— Значит, ваше желание, Елена Георгиевна, состоит в том, чтобы я надел на себя нечто, купленное вами, и проходил в этом весь день до вечера. Вы же, в свою очередь, оставляете за собой право периодически появляться рядом, чтобы проверить, соблюдаю ли я условия достигнутых договоренностей. Так?

— Так, — продолжая пялиться на раздевающегося Стаса, несколько заторможенно подтвердила я и даже сглотнула.

— Вы отдаете себе отчет, что если ваше «нечто» будет выглядеть эпатажно или вызывающе, то это скажется на моих деловых переговорах, а значит, затронет финансовую и имиджевую сферу, которых мы договорились не касаться?

Я пожала плечами и, демонстрируя на самом деле отсутствующее возмущение, буркнула:

— Ну естественно, Станислав Дмитриевич! За кого вы меня принимаете?

На самом деле ни о чем таком я, балда, абсолютно не подумала, но раз все вышло в строгом соответствии, то не признаваться же теперь! Стас провел руками по бокам и вновь замер, запустив пальцы под резинку, а после стянул боксеры к щиколоткам и переступил через них, чтобы затем решительно выпрямиться, открывая свою наготу:

— Заметьте, я не пытаюсь отказаться и даже не прошу заранее предъявить то, что вы приготовили для меня. Я лишь уточняю сопутствующие детали. Значит, вы гарантируете, что деловая составляющая моего сегодняшнего дня затронута не будет?

— Будет зависеть от того, как вы… — промямлила я, не зная, куда девать глаза.

— Я умею терпеть боль!

Что? Он, что же, думает, что я?.. На этот раз возмущение не пришлось изображать, оно было искренним.

— Да что вы в самом деле! За кого вы меня принимаете? Я не садистка какая-нибудь, чтобы…

— В таком случае, скрепим договоренность? — Стас улыбнулся и шагнул ближе, протягивая мне руку.

Было стойкое ощущение, что из-за всей этой болтовни и наглости этого абсолютно голого, но по-прежнему предельно уверенного в себе мужчины было упущено что-то важное. Но что именно, быстро понять не удалось. Так что я просто встала (чтобы долбаный член долбаного Стаса не болтался прямо у меня перед носом!) и пожала протянутую ладонь.

Глава 22

Глава 22

Она была сухой, крепкой, вдруг сжалась неожиданно сильно, а после Стас взял да и дернул меня на себя. Удалось, по крайней мере, притормозить и не впечататься в его голую грудь, но глаза, оказавшиеся совсем близко, были не менее смущающими. Хотя бы потому, что по-прежнему, несмотря ни на что, смеялись. А еще в глубине их я вновь увидела то, что более всего выбило меня из колеи в тот, первый раз, когда я проиграла себя Стасу в покер: жадное желание достигшего своего, но пока не получившего свой приз победителя. Но ведь в этот раз выигрыш мой? Ведь так?

«Ничего! — подумала я, успокаивая себя и собственные нервишки. — Ничего! Вот увидит то, в чем походить придется, тогда поглядим!»

— Прошу, — выдергивая из ставшего чем-то вроде капкана рукопожатия ладонь и указывая на стопку покупок из секс-шопа, почти пропела я и улыбнулась от уха до уха.

Вещи лежали пирамидкой — от самой большой внизу до самой мелкой наверху. Естественно, Стас прежде взял ближайшую, раскрыл коробку и вытряхнул из нее себе на ладонь тончайшие кружевные стринги… Черные, изящные и, сука, мужские — именно эту деталь, то, как будет помещаться в такой вот красоте немалое мужское достоинство, и пришлось особо обсуждать с продавцом.

Стас рассмотрел вещицу, пошурудил пальцем внутри кружевного гульфика и, иронично кривя губы, глянул на меня. Я, наслаждаясь моментом, кивнула утвердительно и пояснила:

— Только надевать их следует в последнюю очередь, после пояса с чулками. Для удобства дальнейшего использования. Скажем так.

— Вам, конечно, виднее, Елена Георгиевна, у меня такого опыта нет, — не стал спорить Стас и отложил стринги, взявшись теперь за плоский пакет с чулками. — Какая прелесть! Уверен, на вас бы…

— Надевайте!

Движение, которым Стас сдернул целлофан, вышло, пожалуй, слишком резким, нервным, и я испытала что-то очень похожее на торжество — все-таки долбаный господин Смирнов на самом деле не был настолько спокоен, как хотел показать!

— Не порвать бы… — пробормотал он тем временем. — И как там вы дамы это обычно делаете?

Усевшись голым задом на стул — тот самый, на котором уже висели его вещи, — и упершись пяткой в край сиденья, Стас начал натягивать на себя чулок. Ноги у него были красивыми — ровные пальцы с ухоженными ногтями, подъемистая сильная стопа, тонкие, жилистые, будто у породистой лошади, щиколотки, сухощавые голени, крепкие, перевитые мышцами бедра. Но это была чисто мужская красота. Красота, ко всему еще и покрытая рыжеватыми волосками. Черная некрупная сеточка, поверху украшенная опять-таки кружевом, сочеталась со всем этим… Ну, никак она не сочеталась! И все же, когда Стас поднялся на ноги, поправляя на бедрах в непосредственной близости от паха кружевные резинки, выглядело это так, что у меня в зобу дыханье сперло, поднявшиеся соски уперлись в чашечки лифчика (в счастью, плотные, зимний вариант с поролоном, а то бы вообще стыдоба!), а внизу живота стало жарко и томно.

«Ну не дура ли?»

Стас тем временем распаковал последний предмет и теперь рассматривал его, вздергивая бровь уже знакомым мне на редкость иронично-скептическим образом:

— С чего вы взяли, что это мне подойдет?

И вот как получается, что идиотом в женских чулках, примеряющим на себя жесткий утягивающий корсет, должен бы выглядеть Стас, а чувствую себя самым глупейшим образом я⁈

— Не сомневайтесь.

— Женского белья я, Елена Георгиевна, никогда не носил, но все же знаю, что сами дамы, покупая что-то подобное, без примерки не могут…

— Там шнуровка сзади, которой все можно отрегулировать, — мрачно пояснила я и в ожидании вновь уселась в кресло.

— А вы знаете, что когда-то корсет был мужским элементом гардероба? — задумчиво спросил Стас, разглядывая то, что я ему купила.

Продавец в секс-шопе объяснил мне, что эта часть туалета вполне подойдет для заинтересованных в подобных играх мужчин хотя бы потому, что не имеет чашечек для бюста. Да и отделан корсет был, можно сказать, консервативно: аккуратный гофрированный рюш поверху, который как раз оказывался под выпуклыми пластинами грудных мышц, такое же украшение понизу — там, где спереди и сзади крепились резинки с замочками, чтобы пристегнуть чулки. Да и цвет — бархатисто-черный, в комплект к остальному «наряду». Но говорить про такое вот, что оно мужское?

— Мужским? — усомнилась я. — Ну, если только пузо утягивать…

— Это назначение у него появилось уже позднее. А изначально жесткие корсеты носили кавалеристы, которым приходилось много времени проводить в седле. Такая вот была поддержка спины, чтобы не так сильно болела после длительных переходов.

— Не знала…

— А я вот не знаю, справлюсь ли с этими вашими шнурками. Придется вам, Елена Георгиевна, мне помочь.

Сука!

Кипя возмущением, я шагнула ближе и таки выместила на Стасе всю скопившуюся злость — затянула шнурки так, что тот только воздух со свистом выдохнул.

— Жалеете, что это не шея?

— Не скрою, были мысли об ошейнике, — соврала я, завязывая узлы, — но пришлось напомнить себе, что это будет слишком бросаться в глаза и нарушит наши договоренности.

— Конечно, — согласился Стас. — Подайте мне трусики, пожалуйста.

Сука! Сука! Сука!

Пыхая гневом и по ощущениям даже постукивая крышечкой вскипевшего на этом топливе «чайника», я сунула в руки Стасу стринги и отступила в сторону, собираясь вновь занять стратегически выверенную позицию в кресле…

И ведь все равно пришлось возвращаться, чтобы помочь пристегнуть долбаные чулки к долбаным резинкам корсета!

Глава 23

Глава 23

— Что теперь? — спросил Стас, наконец-то натянув трусы, разместив в них свое «добро», а после театрально прокрутившись вокруг своей оси, разведя руки.

Голые мужские ягодицы, посередке перечеркнутые тонкой полоской кружева стрингов, подействовали на меня так, будто мне в глаза солнечным зайчиком светанули — я зажмурилась и опять, будто спасаясь, шмякнулась в кресло. Но и оттуда зрелище менее вызывающим не стало — кружево и рюши рядом с крепкими, чисто мужскими мышцами и порослью на груди выше утянувшего талию корсета смотрелись адски непристойно. И, кажется, именно оттого столь же адски возбуждающе. На просвечивавшее через гипюр естество Стаса и вовсе смотреть было невозможно. И потому, что стыдно-притягательно, и потому, что этот гад, кажется, начал получать от происходящего удовольствие, которое вполне зримо отобразилось именно там — в обтянутом кружевом паху.

— Теперь натягивайте то, в чем пришли — кроме трусов и носков, понятно, — и можете возвращаться к занятиям, от которых я вас оторвала.

— Вы так добры, Елена Георгиевна!

Рубашка у Стаса была пошита из плотного, явно дорогого хлопка, но через белоснежную ткань черный корсет все же просвечивал. Кружевную красоту внизу полностью прикрыли брюки. И только когда Стас уселся, чтобы завязать шнурки на ботинках, брючины вздернулись, показав щиколотки, обтянутые порочной сеточкой.

— Уф! — Стас выпрямился и вытер пот со лба. — Может, окажете любезность, ослабите шнурки? А то так и в обморок с непривычки грохнуться можно от нехватки воздуха.

— Нет, — отрезала я и мстительно прибрала в пакет, с которым пришла, носки и боксеры Стаса. — Хочу, чтобы вы хотя бы искусственно, но ощутили то, что испытывают при общении с вами те, кого вы нагибаете, лишая финансового или делового воздуха.

— И что наверняка чувствовали вы, когда я…

— До встречи, Станислав Дмитриевич. Пора и мне поработать немного. Но в четыре я у вас как штык. Пунктуальность превыше всего.

— От этих ваших кружавчиков все дико чешется уже сейчас, — меланхолично сообщил Стас и поправил непривыкший к подобной упаковке член.

— Ведите себя прилично, Станислав Дмитриевич. Помните о своей деловой репутации, — с удовольствием подколола его я. — И до скорой встречи.

— Позвоните после девяти моему секретарю. Она закажет вам пропуск, — сразу расставляя акценты и указывая на разницу в статусах, откликнулся Стас, и я, вновь почувствовав себя дерьмом на палочке, а не победительницей, злобно потопала на выход.

В приемной по-прежнему никого не было, так что я молча миновала ее, вышла в коридор и села в лифт. Внутри все так и клокотало.

Сука! Нет, ну какая же сука!

И все же мысль, что Стас сегодня целый день будет держать спину прямо, словно воспитанница института благородных девиц, тайком чесать себе между ног и периодически вытягивать врезавшуюся между половинками ягодиц перемычку стрингов, не могла не греть. Как и маячившая на горизонте перспектива — Стасу ведь предстоит еще все это снять в моем присутствии, обменяв дамское бельишко на свои боксеры и носки. А уж как все пойдет дальше… Настроение от этих мыслей сделалось отличным, так что я пришла к себе в офис уже не разъяренной, а вполне успокоившейся. А после еще и получила возможность убедиться в правильности поговорки, согласно которой «кто рано встает, тому бог подает».

За тихое утро, когда сотрудники не терзали меня бесконечными вопросами, а телефон не разрывался звонками клиентов, поставщиков и продажных чиновников всех мастей, удалось очень насыщенно поработать. Настолько, что к моменту появления трудовой общественности в составе первыми явившихся на службу Наташки и Юленьки в сопровождении Павла, я разобрала все скопившиеся завалы, просмотрела кучу давно валявшихся на столе бумаг и написала с десяток писем.

В итоге к обеду, решив, что уже и так стахановка и вообще молодец, я решила проведать Стаса. Для начала позвонила его секретарю (да-с! Никаких уничижительных феминитивов!) и заказала себе пропуск, из реакции еще и поняв, что дама на том конце виртуальной линии была о моем звонке предупреждена. А потом попросила соединить с шефом. Тот трубку взял, но сразу сказал, что занят. Это можно было легко расценить как предупреждение: свободно говорить не могу, не один, а потому я просто пригласила Стаса на совместный обед. Но тот отказался, как почудилось, даже с некоторым сожалением:

— Как вы, должно быть, помните, у меня в четыре переговоры с китайцами…

— На которых, как вы помните, я бы хотела присутствовать.

— Только время потеряете, а все равно ничего не поймете, — с иронией в голосе заметил Стас.

— Не идиотка, чтобы… — в очередной раз послушно закипая, начала было я и заткнулась смущенно после того, как явно того ждавший собеседник объяснился:

— Мы будем говорить по-китайски.

— Ну и прекрасно! Зато потом не обвините меня, что я какую-то инфу слила.

— И не думал. Я же понимаю, что вам интересны другие… гм… аспекты.

Голос Стаса звучал расслабленно, я же судорожно придумывала способы, годные, чтобы сбить с собеседника уверенность, заставить его вести себя так, как и должен вести себя мужчина, у которого под деловым костюмом надеты корсет, чулки и кружевные труселя. Ничего изящного, но способного прищемить ему самолюбие, конечно, не придумалось. Пришлось ограничиться пошловато-очевидным:

— В паху все еще чешется?

— Желаете помочь мне решить эту проблему? — тут же отбил мой выпад Стас: — Приходите. Я буду ждать.

Сука!

Глава 24

Глава 24

Сложись все иначе, я бы не пошла — еще не хватало после такого вот приглашения! Но, во-первых, выходило, будто Стас берет меня «на слабо», а во-вторых, очень уж хотелось в реале увидеть не раз нафантазированную картину: промышленник, богатей и даже, как выяснилось, известный меценат господин Смирнов ведет сложные деловые переговоры, а я сижу в стороне и смотрю на него, вгоняя в смущение. Просто потому, что одна знаю: этот уверенный в себе, напористый и властный мужчина под броней делового костюма одет в женское кружевное белье. Белье, которое позже, вечером, будет снимать, стоя передо мной, — стащит с бедер полупрозрачные стринги, выпуская наружу измучившийся в обрамлении жесткого, кусачего кружева член, отстегнет чулки, чтобы после скатать их вниз — к кончикам пальцев, а затем повернется спиной, демонстрируя поджарые ягодицы, и попросит развязать узлы на корсете… И тогда… Тут моя фантазия начинала сбоить… Поставить его на колени и заставить… Велеть лечь… Приказать ему ласкать себя, чтобы после… Что?

«Война план подскажет», — постановила я, сейчас более всего мечтая лишь о том, чтобы горевшие возбуждением щеки не выдали никому мое истинное состояние помидорным румянцем.

Явившиеся на переговоры к Стасу китайцы действительно оказались ни в зуб ногой в смысле русского языка, но прекрасно говорили по-английски, что и продемонстрировали, когда им была представлена я. Стас назвал мое имя, но к столу переговоров не пригласил, а когда все остальные расселись, с обворожительной улыбкой предложил присутствующим перейти на более комфортный для них родной язык.

Сначала мне было просто интересно следить за мимикой и жестами китайских бизнесменов и наблюдать, как их повышенная, даже избыточная восточная вежливость волнами накатывает на британско-джентльменистую невозмутимость хозяина кабинета, разбиваясь брызгами и утекая легкой, вроде как совсем необременительной пеной. А потом… потом Стас, явно слишком увлеченный переговорами, забылся и выставил из-под стола, где царила тень, ногу. Брючина задралась, открывая обтянутую черной сеточкой щиколотку, и я даже сглотнула, пораженная увиденным, кажется, прямо в ту самую точку G, которую иные мужчины ищут у своих жен и любовниц годами, да так и не могут найти.

Кто бы сказал, что меня может взволновать до потных ладоней и сладкого томления между ног вид мужской щиколотки, кокетливо показавшейся между начищенным ботинком и краем отглаженных брюк! Щиколотка! Обтянутая сетчатым чулком… гм… который убегал от нее вверх, под штанину консервативной расцветки, обтягивал угловатое колено, крепкое бедро, чтобы в конце прикоснуться кружевом широкой резинки к куда более жесткому гипюру стрингов, утянувших член… Мучая его, дразня… Блииин…

Я заерзала, вздохнула, тронула лоб, который показался сильно горячим, а после повела ладонь вниз — так, словно стремилась прикрыть ею глаза от нарисовавшейся картины. Но она-то была не перед ними, а внутри, в голове, в фантазиях, столь острую реакцию на которые вот ну никак нельзя было предвидеть! Казалось ведь, что я буду сидеть и с наслаждением подмечать, как смущается Стас, появившийся перед кучей деловых партнеров в костюме, надетом поверх кружавчиков. Смущается только потому, что понимает: я знаю про него кое-что стыдное, шокирующее. Но получалось как-то так, что смущалась, шокировалась и, как следствие, возбуждалась я сама! Сначала, когда облизывала взглядом сухощавую мужскую щиколотку, а после залипала на губах Стаса, когда он в задумчивости привычно потянул в рот кончик ручки! Ручка! Простая ручка! Даже не сигара, чтоб ей! А вот те ж на…

Теперь мне стало так жарко, что пришлось снять пиджак, радуясь тому, что пришла сегодня не в платье, а в брючном костюме и тонкой блузке. Стало, с одной стороны, легче, а с другой — я невольно привлекла к себе внимание. И ладно бы только китайцев! Но самая ж засада была в том, что, избавившись от пиджака, я тут же наткнулась на полный затаенной иронии взгляд Стаса.

Это что же получалось? Эта сука меня сейчас целенаправленно соблазняла? Ножку в чулочке, понимаешь, на свет выставляла? С обычной канцелярской ручкой целое порно-шоу устроила, попутно продолжая легко болтать по-китайски… Ах ты ж!

«Страпон тебе? Будет тебе страпон! Будет, блин, и дудка, будет и свисток! — мстительно думала я. — На войне как на войне!»

Я как раз начала выстраивать план на сегодняшний вечер, когда сидевший в непосредственной близости к Стасу невысокий пожилой китаец вдруг указал тому в область живота — как раз в то место, где через светлое полотно рубашки отчетливо просвечивал черный корсет. Я затаила дыхание. Китаец по-прежнему лопотал, теперь жестами показывая, что сначала обратил внимание на то, что Стас держится слишком прямо, а после вновь указывая ему на корсет. Стас молчал и посматривал на меня. Стало неловко, хоть наконец-то и наклевывалось то, к чему я подспудно и стремилась, — конфуз с оправданиями. Но ничего такого не произошло! Стас проговорил что-то, скривившись, а после с улыбкой кивнул в мою сторону.

Он, что же, признался, что?.. Захотелось немедленно провалиться сквозь землю.

— Что? — почти что выкрикнула я нервно, а после повторила по-английски: — Whаt?

— Я тоже пару лет назад сорвал спину и понимаю, насколько это серьезно. Боже, что это было! Какая боль! Ужасно, просто ужасно, — тут же заговорил, тоже меняя язык общения, китаец. — Специальный пояс, как у господина Смирнова — это хорошо, но совсем не панацея. И я рад, что есть мастер, — полупоклон в мою сторону, — который может помочь ему иглоукалыванием и профессиональным массажем. Но все же главные чувства, которые я испытываю, — это уважение и безмерная благодарность. Господин Смирнов не счел свое состояние поводом перенести переговоры со мной и моими коллегами. Это характеризует его как человека слова и надежного партнера.

— Благодарю вас, господин Лян, — промурчал бархатно Стас, а после вновь перешел на китайский, оставив меня в полном офигении.

Значит, пояс для облегчения боли в сорванной спине и массажистка с играми, сука, наготове? Значит, «ужасная боль», мнимое преодоление которой ради деловой встречи еще и сделало из «господина Смирнова» супернадежного партнера, у которого сделка теперь, считай, в кармане? Вот ведь зараза изворотливая и хитрозадая! Вот ведь воистину учиться и учиться у него!

Если бы я не была уверена, что корсет стал для Стаса полным сюрпризом, то легко бы предположила: тот заранее узнал о проблемах со спиной у главного партнера по переговорам и воспользовался полученным знанием, нарочно показав ему свой «наряд»! Или Стас на самом деле информацию о проблемах господина Ляна получил загодя и теперь просто все красиво обыграл?..

Вспомнились «Пираты Карибского моря» и вопрос одного из второстепенных персонажей по поводу Джека Воробья: «Как вы думаете, он импровизирует или всё-таки планирует заранее?» В фильме и для того, кто спрашивал, и для того, кто в ответ лишь глянул убийственно, все кончилось плохо. Чем ситуация обернется с одной наивняшей, которая из-за дурацкого азарта вновь решила играть с тем, кто сильнее, опытнее и хитрее? Засосало под ложечкой. «Но выиграла-то теперь я!» — попыталась я успокоить сама себя. Вышло так себе, но не сбегать же теперь…

Глава 25

Глава 25

Переговоры завершились, как я и напророчила, подписанием договора. Заметно удовлетворенный Стас проводил китайцев до двери кабинета, там перепоручив их оживленно защебетавшей на таком же уверенном инязе секретарше, а потом вернулся к себе за стол. Так, будто забыл, что не один. Я посидела-посидела, не придумала, что бы сказать такое, способное подколоть, поддеть, зацепить за живое, а потому встала, подхватывая с подлокотника кресла снятый ранее пиджак.

— Уже уходите, Елена Георгиевна? — невозмутимо поинтересовался Стас и поднял на меня веселые глаза.

«Рано радуешься, сволочь!» — подумала я про себя, а вслух сказала:

— Когда вам, Станислав Дмитриевич, будет удобно вновь принять меня у себя? Во сколько сегодня вы освободитесь? Нам предстоит еще столько интересного…

— Будьте добры, напомните мне, какое мы заключили соглашение, когда начинали сегодня игру, — откидываясь на спинку офисного кресла и постукивая долбаной, ранее лишившей меня покоя ручкой по разложенным на столе документам, вдруг перебил меня Стас.

— Не валяйте дурака! Вы же прекрасно помните…

— Мне важно знать, что и вы не забыли!

— Мы договорились, что вы до конца рабочего дня не будете снимать…

— Стоп. Формулировки, Елена Георгиевна, формулировки! Помните ведь, что дьявол кроется в деталях? Мы договорились, что я надену все то, что вы мне купили, и проведу в этом весь свой рабочий день. Ну а вы оставили за собой право наблюдать за мной и проверять, чтобы твердо знать, что где-то в промежутке между совещаниями и переговорами я не избавлюсь от всей этой красоты, — Стас провел ладонью по животу — как раз по все еще сжимавшему ему талию корсету. — Так?

— Так, — согласилась я. — А еще я сказала, что это только первая часть…

— Не-не-не. Это было сказано касательно того, что я должен устроить вам стриптиз. Потом вы озвучили свои пожелания по поводу формы одежды, в которой желали видеть меня. И на этом все, Елена Георгиевна! Ни моего повторного раздевания перед вами, ни тем более всего, что вы явно нафантазировали себе за последний час, этот договор в себя не включал и не включает.

— Но я…

— Уже размечтались, как заставите меня делать что-то пикантное? Нет? Да я же видел это по тому, как вы все это время смотрели на меня, пылая щеками, одним только этим доказывая, что думать у вас получается только о моем члене, упакованном в кружева! Что, скажете, я обманулся?

— Нет, — смиряясь с очевидным, выдохнула я. Скулить, что Стас нарочно сбил, отвлек неспешным стриптизом, заговорил и заморочил, этим не дав оформить в слова все мои планы, было совсем стыдно и как-то по-детски, да и думалось сейчас уже совсем о другом. — Я и предположить не могла, чем эта игра обернется для меня…

— Удивлен вашей подкупающей честностью… Что ж, будете помнить, что в подобные игры всегда играют двое, Елена Георгиевна!

— Но, в отличие от того же покера, в этой проиграть ведь могут оба, Станислав Дмитриевич! Или выиграть.

— Так я и не спорю. Я и не спорю…

— Что ж, тогда… удачи, — процедила я и повернулась, чтобы уходить.

Подспудно ждала, что меня все-таки окликнут, но Стас молчал и лишь шуршал бумагами, так что я, в очередной раз не выдержав первой, все же обернулась:

— У меня ваши носки и боксеры…

Сказанное прозвучало жалко, и даже не пришлось особо удивляться, когда мне тут же прилетело в ответ:

— Оставьте себе, если хотите. На память.

— Спасибо. Надо было попросить, чтобы вы хотя бы автограф на своих трусах поставили, что ли…

Дверная ручка уже легла в ладонь, когда за спиной прозвучало негромко и отчетливо:

— Повторим?

— Ты издеваешься, да? — мгновенно свирепея, едва ли не заорала я и метнулась обратно.

Кулаки сами собой сжались… и так же быстро разжались, когда выскочивший из-за стола Стас встретил меня на половине пути крепкими объятиями, более всего похожими на борцовский захват, и ошеломившим, сбившим с мыслей и почти что с ног поцелуем. Мать его в бога и в душу! Я забрыкалась, неловко саданула Стаса кулаком в живот, но этим никак ему не навредила — корсет и тут сыграл против, послужил защитой.

— Уберись от меня! Сука! Да я…

— А ты азартна… хм… Парамоша! — хмыкнул, отступая, Стас и поднял руки раскрытыми ладонями ко мне — так, будто сдавался, демонстрируя мирные намерения.

— А ты дебил!

— Может, и так. Но вот скажи мне, Елена прекрасная, как бы ты поступила, если бы сегодня я послушно выполнил все, что там было у тебя в программе? А? Можешь не отвечать. Я и сам знаю. Ты бы ушла и больше не вернулась, почувствовав себя отомщенной и этой местью удовлетворенной. А так… Так ты кипишь, готова лезть в драку, глаза горят зеленым, как у кошки ночью… А еще ты вновь чувствуешь, что проиграла… Хоть вроде бы и выиграла. Смекаешь, к чему это может привести?

— Смекаю, пиратская ты скотина. Но… Но зачем все это? Зачем, если можно просто…

— Просто — это со шлюхами, Лен. Денег дал и делай, что хочешь. Вот только скучно это. Ну а то, что интересно, что цепляет и заводит — ох как непросто. Особенно таким, как я, да еще и с такими, как ты. Которых только измором. Только на спор. Цепляя за азарт, принуждая, отпуская и вновь подтягивая с каждым разом все ближе.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что ты — это ты. Потому что я по-прежнему хочу вести нашу игру честно. Вот и предлагаю еще раз: повторим?

— Ты себе что-то придумал про меня… непонятное. А я обычная. Таким, как ты тут живописуешь: которых измором и на спор, которые интересны по-настоящему, которых ценят и берегут, — мужья не изменяют.

— Мне абсолютно не интересен ваш бывший муж, Елена Георгиевна, и его похождения, — отступая от меня и сразу как-то холодея, откликнулся Стас.

Вдруг показалось, что сейчас он опять закроется, станет еще более непонятным и чужим… Это неожиданно испугало. Что было бы с моей жизнью после того, как я узнала об измене Макса, после выкидыша и развода, за время которого мой муж-изменник еще и вымотал мне всю душу, если бы не Стас? Если бы не игры, в которые он принялся играть со мной? Да я бы сейчас валялась на продавленном диване в съемной квартире и упивалась своим горем, вновь и вновь расковыривая свои сердечные раны и, заодно, оплакивая потерю бизнеса, а так…

— Опять покер на желание? — спросила я.

— В этот раз просто на постель, — по-прежнему холодновато откликнулся Стас. — Выигравший решает как и где. Годится?

— Нет, — возразила я, памятуя о том, как во время недавней карточной партии меня не оставляла уверенность, что противник ведет игру в поддавки. — Нет, Станислав Дмитриевич!

Я дождалась момента, когда у него изменилось выражение глаз, а лицо окончательно закаменело, с удовлетворением полюбовалась на это и только после закончила с усмешкой:

— В карты я с вами больше играть никогда не сяду. Хватит уж. Так что… Давайте придумаем что-нибудь поинтереснее.

Глава 26

Глава 26

Дожидаться реакции Стаса на сказанное я не стала. Подхватила пиджак, вывалившийся на пол из моей ослабевшей во время поцелуя руки, отряхнула его, закинула на плечо, придерживая за воротник, развернулась и летящей, блин, походкой двинула на выход. Правда, когда прикрывала за собой дверь, все-таки не удержалась и стрельнула взглядом через плечо. И только для того, чтобы убедиться: Стас по-прежнему стоит посреди своего здоровенного и очень английского кабинета, а на лице у него полное и всепоглощающее удовлетворение.

Вот ведь! А еще себя считала самым азартным человеком на свете! Как же! Встретилось и мне на пути что-то такое, про что отец, будь он жив, наверняка сказал бы так: нашла коса на камень — аж искры летят.

Китайцы, как оказалось, еще не ушли — толпились в холле в ожидании лифта. Я улыбнулась им и тоже встала рядом, уставившись на сменяющие друг друга цифры на световом табло.

— Прошу меня простить, — давешний господин Лян подступил ближе, опять легко переходя с родного на английский.

Он оказался существенно ниже и теперь засматривал мне в лицо так, будто бы что-то выклянчивал. Ухоженный, изящный, узкоглазый, умный… Что ему от меня-то надо?

— А вы действительно личная массажистка господина Смирнова? — китаец смотрел очень внимательно.

— А что? Беспокоит что-то?

— Чрезвычайно, — признал китаец и сунулся еще ближе. — И я готов вам хорошо заплатить за качественное… гм… обслуживание. Как насчет сегодняшнего вечера?

Я молчала, с изумлением осознавая, что меня самым натуральным образом клеят. Или… Или дело совсем не в моей дивной красе, а в хорошо знакомом мне господине, который остался там, в своем роскошном кабинете? Если я диспозицию поняла верно, то подкат китайца совершенно не случаен. Просто он увидел и оценил то, что во время совещания кипело между мной и Стасом, понял, что не в сорванной спине и не в массаже дело, что мы скорее всего любовники, и теперь прощупывал почву, узнавая, верна ли некая Елена Егорова некоему Станиславу Смирнову или ее вполне можно перекупить? Заплатить щедро или не очень, а после использовать так или иначе. А, если выйдет, то и так, и иначе — и информацию выдоить, и трахнуть…

«Ах ты гадина!» — злобно подумала я и уже начала прикидывать, что бы такое сделать, одновременно надвигаясь на мелкого ушлого китайца…. Но в этот момент лифт, тренькнув, распахнул двери, и все пошли в него. Господин Лян нервно обернулся и начал отступать. Так мы с ним к остальным и вперлись — китаец спиной вперед, я за ним следом.

Кто-то нажал кнопку вниз, я тоже ткнула пальцем в свой этаж, а после, склоняясь к уху господина Ляна, доверительно сообщила:

— Русский массаж слишком суровый. Боюсь, вам не подойдет.

Сказала и улыбнулась по-крокодильи. Примерно так, как улыбалась недавно парочке задуривших дальнобоев, которые надумали на меня залупаться. Если тогда подействовало, то уж теперь-то! Лян попытался попятиться, но ему было некуда — лифт оказался полнехонек. Я же улыбнулась еще шире, благо злости сейчас во мне (правда, совсем не на бедного китайца) накопилось достаточно:

— Но я передам господину Смирнову, что вам требуется помощь. Быть может, он найдет… более щадящие варианты специально для своего партнера по бизнесу.

— Это будет очень любезно с его стороны, — прогундел китаец и воровато забегал глазами.

— Берегите себя, — с максимальной искренностью пожелала я ему в ответ и выпрямилась, этим устанавливая некую дистанцию между нами и давая понять, что разговор закончен.

На самом деле передавать Стасу что бы то ни было я не собиралась. Я уже вообще начинала жалеть, что пообещала что-то там придумать «поинтереснее». Хватит! Поиграла и будет! И так уж занесло… не понять куда. Сплошная стыдоба. И все же мысли нет-нет до возвращались к этому невозможному мужчине и всему, связанному с ним. Причем получалось интересно: вот ведь господин Лян, чтоб ему, только что предоставил мне наверняка более чем лихую возможность ударить по Стасу, подрезать ему слишком уж широко раскинутые крылья, отыграться за все свои предыдущие проигрыши. Но мысль принять предложение не возникла ни на минуту! Еще чего! Ладно бы еще кто из своих, рассейских, надумал Стасу ножку подставить, но чтобы позволить переиграть своего тем более такими вот подковерно-нечестными методами какому-то иностранцу⁈ Да никогда!

Лифт тренькнул, останавливаясь на нужном мне пятом этаже, я вежливейшим образом попрощалась с китайцами и отдельно с господином Ляном, а после пошла к своему офису, где в одном из ящиков моего стола лежали припрятанные от посторонних взглядов носки и белоснежные боксеры Стаса Смирнова.

«Можете оставить их себе!» Сука!

Вытащив бельишко, которое наверняка стоило как полет на луну и покупалось, поди, в каком-нибудь дорогущем бутике, я злобно швырнула его в урну… Швырнула и уставилась на образовавшуюся там слишком красноречивую кучку с еще большей ненавистью, отчетливо понимая, что оставлять все это богачество в таком вот виде нельзя — что уборщица-то подумает, обнаружив? А раз нельзя, то придется вынимать и выносить из офиса прочь. Хорошо хоть, что я большую часть дня провела не за своим рабочим столом, и в корзине было почти пусто — пара скомканных листов бумаги валялось и все! Ругая саму себя, я влезла под стол, вытащила из корзины мусорный пакет, смяла, выпуская воздух, завязала его узлом и упихала его себе в сумочку. Всё. На хрен! Теперь — работать, не отвлекаясь на ерунду.

Что сказать? Да, я заставляла себя разбирать почту, вчитывалась в договора, ставила подписи на платежных документах, вежливенько препиралась с клиентами, совсем берега попутавшими и совесть потерявшими… И все это время только и делала, что думала о мужчине, которому принадлежали теперь мирно лежавшие в моей сумке труселя и носки… Между прочим, совсем не мужчине моей мечты! Или что-то в этом смысле уже поменялось, а я не заметила как?

Глава 27

Глава 27

Из-за этих постоянно отвлекавших меня от работы мыслей, я засиделась допоздна и из офиса выползла, когда уже было совсем темно. Мой пикап тихо ждал меня на парковке и радостно подмигнул фарами, когда я нажала кнопку сигналки. Домой, домой, домой! Даже моя машина этому радуется, а я как-то не очень. Вот когда меня дома ждали, да и дом был домом, а не съемной квартирой… Пошевелиться, что ли, чтобы что-то себе в этом смысле присмотреть? Постоянное, а не временное.

Вот уж не думала, что это произойдет, но все-таки действительно настал момент, когда я пожалела, что после смерти отца продала наше общее с ним жилье. Нужны были деньги на расширение бизнеса, да и возникло ощущение, что больше никогда не смогу чувствовать себя там комфортно. Вернулась с кладбища, схоронив отца, вошла в когда-то родной дом… и стало мне так погано, так пусто! Будто и правда осталась одна-одинешенька, а не с любимым мужем плечом к плечу.

Максим, когда я сказала, что квартиру отцовскую буду продавать, чтобы деньги в дело вложить, как раз и буркнул что-то вроде «пожалеешь». Даже забавно, что пришлось жалеть именно из-за него.

Возле подъезда дома на лавочке кто-то сидел. Я отметила это краем глаза, когда проехала мимо в поисках свободного парковочного места. Найти его было и так-то непросто, а сейчас, когда домой вернулись вообще все жильцы этой панельки, и вовсе нереально. Пришлось втискиваться в оставшийся клок пространства рядом с помойкой. С одной стороны, удобно, потому что труселя и носки Стаса Смирнова отправились из моей сумки по правильному адресу в мусорный бак легким движением руки, даже идти никуда не пришлось. Но с другой — утром я о выбранном месте парковки вполне могла пожалеть. Уже был прецедент, когда какой-то «умник» навалил мне в открытый кузов пикапа мешки со строительным мусором. Баки были полны, ну а тут такое приятное свободное место — еще и вывезет заодно хозяин пикапа-то! Люди иногда такие ублюди!

Надо все-таки купить на кузов пластиковую крышку. И снег чистить зимой из него не придется…

Все это ковыряние с парковкой заняло прилично времени, но, когда я подошла к своему подъезду, тот самый тип так и сидел на лавочке. Вдруг стало не по себе. Какой-то бомж? Пьяница-муж, которого из дома выперли?..

Я ускорила шаги, чтобы быстрее добраться до освещенной тусклой лампочкой двери… и в этот самый момент мужчина поднялся, загораживая мне дорогу.

Я шарахнулась, перехватывая удобнее сумку за неимением чего-то другого, чем можно было бы начать отбиваться, и вдруг…

— Привет, Лен. Поздно ты… Замерз как собака.

— Собаке — собачья смерть, Максинька!

— Не называй меня так!

— Как? Собакой или Максинькой?

— Лен, ну ты же умная взрослая женщина…

Я обошла Макса по кривой и молча пошла к двери подъезда. Хотелось спать, есть и убиться об стену. А вот общаться с бывшим мужем совсем нет.

— Лен… — Макс ухватил меня за локоть и только чудом увернулся от моей боевой сумки, которая просвистела у него возле уха.

— Не трогай меня!

— Да что ж вы все… — тут Макс прикусил язык, а я вспомнила то, чему стала свидетельницей некоторое время назад: как его отходила вот точно так же — сумкой! — его беременная «дама сердца».

Стало смешно. А вот жалко долбаного Максиньку не было совсем.

— Чего явился-то? Коротко и по делу. Мне завтра рано вставать.

— Просто соскучился. Даже не думал, что так скучать по тебе буду.

Сказать, что я офигела, значило не сказать ничего. Он серьезно? После всего, что устроил мне в суде? После той боли, что причинил? После выкидыша?.. О том, что в больницу я попала именно из-за него, я Максу ничего не говорила. Не хотела, чтобы он вообще знал, что я была беременна от него. Казалось, что это поставило бы меня на одну доску с его любовницей, как-то, что ли, уравняло с ней. Но ведь и остального хватало с лихвой, чтобы понимать: я его никогда не прощу. Да и не дебил же он, чтобы… Тут я прервала накатившие, полные злобы и, пожалуй, растерянности размышлизмы. Бог мой! Да чего я теряюсь в версиях? Все ж может быть предельно просто!

— По мне соскучился-то? Или по деньгам, которые я зарабатывала?

— Лен, ну зачем ты так? Да, я совершил глупость. Связался с этой… А она и воспользовалась, поймала на беременность.

— Бедный, — сказала я с ироничной интонацией моего отца.

Он всегда так говорил, когда на самом деле человека, о котором ему рассказывали какие-то страсти, вообще не было жаль.

— Прости меня. Я был дурак. Позволь мне попытаться все исправить. Мы можем попробовать начать все с начала. Ведь так все было хорошо! Если бы не эта ерунда…

— Что ты называешь ерундой, Максим? Тот факт, что ты изволил завести любовницу и обрюхатить ее? Или, может, то, что я случайно вас застукала? А! Я поняла: ты про развод, во время которого вытянул из меня все, до чего дотянулся? А так-то — да, не могу не согласиться с тобой, все для тебя действительно было очень хорошо и удобненько.

— Давай, добивай, что уж. Заслужил.

— Прости, но мне неинтересно даже это. Спокойной ночи, Максим, и прощай. Искренне надеюсь более с тобой не увидеться.

— Не смогу обещать тебе этого, Лен. Я все-таки намерен попытаться доказать тебе, что я искренне раскаиваюсь. И люблю.

— Главное, держись от меня подальше.

Глава 28

Глава 28

Дрожащими пальцами я набрала код на замке подъезда и нырнула в его затхлую полутьму. В голове было пусто и звонко. Хотелось выпить… Но сначала все-таки поесть. А еще хотелось придушить своими руками того человека, который слил Максу мой новый адрес. Вычислю и уволю к черту лысому! Потому что ну что такое? В том, что это кто-то с работы, и сомнений не возникло. Хотя бы потому, что никто, кроме весьма узкого круга лиц, такими сведениями просто не обладал. Не следил же Макс за мной, чтобы узнать, где я обосновалась… Хотя… Хотя от него, если он себе что-то действительно вбил в голову, ждать можно было всего. Тем более, если я не ошиблась и причиной его внезапного раскаяния были деньги.

«Деньги-деньги-дребеденьги… Вот такая дребедень…»

Захотелось пересмотреть этот старый советский мульт, но, когда я села за стол, поставив перед собой чашку чая и блюдце с парой бутербродов, направление мыслей сменилось. Я жевала, глядя в одну точку перед собой, и думала вот о чем: как бы я отнеслась к этому внезапному визиту Макса, если бы не Стас с его игрищами и, главное, та сцена, которую получилось случайно подсмотреть у нашего некогда общего дома; если бы не родившаяся после твердая уверенность, что измена для него — не что-то разовое и случайное, а норма! Что наверняка он изменял мне и водил в нашу квартиру разных девок не раз и не два. Смогла бы я его простить? Захотела бы? Липкий страх. Вот что я испытала, поняв: да, он вполне смог бы меня уговорить через какое-то время. Просто потому, что всегда имел на меня очень сильное влияние, а я… я его любила преданно и долго. Такое быстро не уходит.

Но теперь всё! Для того, чтобы я окончательно оставила Максима в прошлом не хватало, как видно, самой малости. Которой и стало понимание: он-то как раз меня не любил никогда, раз изменял вот так, на постоянной основе, да еще и ничего не стесняясь — прямо у нас дома.

Заснула я поздно, в очередной раз наревевшись вдосталь, а проснулась оттого, что под окнами раненым в жопу мамонтом орала моя машина. Этот трубный рев ни с чем нельзя было перепутать. Сигналку на моего боевого старичка устанавливали уже довольно давно, и делал это какой-то гаражный умелец. Так вот он тогда и поменял мне противную пищалку, которая стояла на пикапе вместо нормального сигнала, на клаксон, снятый с какой-то фуры или даже с паровоза, блин. Теперь, если я кому-то на дороге бибикала, от меня шарахались даже те, кому некуда было. Так вот именно на этот самый клаксон тот же умелец и завел звуковое сопровождение установленной им сигнализации.

Я подорвалась с дивана, помчалась в прихожую за ключами, потом хлопнула себя по лбу и помчалась к балкону, чтобы увидеть, что стало причиной того, что мой боевой «конь» теперь громогласно жалуется на свою судьбу, вспомнила, что голая, метнулась назад, чтобы натянуть на себя хоть что-то, опять ринулась к балконной двери… И в итоге успела увидеть только какого-то типа в темной куртке с накинутым на голову капюшоном, который торопливым шагом удалялся прочь по дворовому проезду. Ну и, конечно, мой бедный пикап, кузов которого был опять набит каким-то дерьмом, стыдливо прикрытым толстым слоем пленки с пупыриками.

— Ах ты сука! — заорала я, но никто меня, понятно, не услышал — вой сигналки заглушал вообще все.

Нет, надо все-таки озаботиться ипотекой, чтобы хотя бы так, в кредит, купить себе однушку в приличном доме с охраняемой, а лучше подземной (снег в кузове, чтоб ему!!!) парковкой. Распахнув створку, я вытянула наружу руку, чтобы попытаться заткнуть хотя бы этот рев. Получилось! Сигналка послушно пикнула напоследок и затихла. Я же, вздыхая и матерясь, оделась в уличное и потопала вниз, чтобы избавиться от той дряни, которой меня одарили на этот раз.

Но это оказалась не дрянь…

Когда я добралась до своей машины и приподняла старательно подоткнутую по кругу пупырку, то даже подвисла, потому что ничего такого в моей жизни не было никогда: кузов немаленького полугрузового пикапа был по самые борта наполнен цветами!

Это не был тот самый «миллион алых роз». Скорее, все выглядело так, будто кто-то ограбил цветочный ларек, вытащив из него все, что было. Потому что тут были и хризантемы, и все-таки розы, и астры, и хризантемы, и какие-то яркие штуки, похожие на ромашки — знала, как они называются, но забыла. А! Герберы!

Гадать о том, кто был этот щедрый даритель даже не стоило: Максик вышел на тропу… и сказала бы «войны», но не ведь нет. Хотяяя… Действуя на адреналине, я даже позвонила ему тут же, и он даже сразу взял трубку, этим еще и дополнительно доказав мне свою причастность: обычно-то Максинька редко просыпался рано. Я уходила на работу, а он так и дрых без задних ног в нашей большой супружеской постели… Как выяснилось, очень большой и очень гостеприимной. На всех его девок хватило!

— Я же сказала тебе держаться от меня подальше, Максим!

— Но я…

— Что это за дебильные красивые жесты? Зачем все эти цветы? Лучше бы своему будущему ребенку памперсов на вырост накупил. Всяко дешеветь не будут!

— Лен… — на том конце виртуального провода повисла тишина, потом последовал тяжкий вздох, и Макс все-таки нашел слова, чтобы озвучить свои помысли и, сука, устремления: — Я не шутил, когда говорил, что сделаю все, чтобы вернуть тебя.

— А ребенок?

— Я не оставлю его, раз уж так вышло. Буду платить алименты…

— Ты еще давай его мамашку пригласи с нами пожить. И ту, другую, из-за которой тебя твоя нынешняя по всему двору пинками гоняла. Будет у нас крепкая шведская семья.

— Лен, ерунды не говори… Ммм… А ты откуда про ту глупую случайность знаешь? Зойка, что ли, звонила?

— Зайка? — переспросила я.

— Зойка. Зоя. Та женщина, которая беременна от меня. Ее так зовут. Ты не знала?

— Еще не хватало мне всех твоих заек по именам знать!

— Если не она, то… Ты следила за мной! — с ясно читаемым восторгом выдал Макс, и я даже на расстоянии почувствовала, как он преисполнился собственной значимостью.

— Не обольщайся! — гаркнула я, пылая стыдом и злостью на собственную глупость. — Мне соседка позвонила. Очень веселилась. А ты, Максинька, все-таки держись от меня подальше. Это все, что мне от тебя надо.

— А секс?

— А этим добром что, только у тебя можно разжиться? У меня есть мужчина…

— Однако, получив в подарок цветы, ты первым делом подумала обо мне, а не о нем!

— Просто потому, что он человек серьезный и такими глупостями, как багажник пикапа, под завязку забитый романтическими ромашками и прочими лютиками, точно страдать бы не стал! Так что оставь меня в покое, Макс. А подарок твой вот прямо сейчас отправится в помойку. Благо тащить далеко не придется!

Глава 29

Глава 29

Я отбила звонок и задумалась, постукивая себя телефоном по оттопыренной губе. На самом деле цветы было жалко. И вот что с ними делать? Поехать, что ли, сдать в ближайший цветочный магазинчик, который мне по пути встретится? На улице было по-осеннему промозгло, но пока не морозно. Полежат, пока я позавтракаю и оденусь для офиса. Или поесть тоже по дороге в каком-нибудь кафе круглосуточном?..

Вариант понравился, так что я просто привела себя в порядок и сразу села за руль. Ехала не торопясь, крутила головой. Район был чужим, незнакомым, так что, где точно может быть цветочная лавка, я знать не знала. Но мне повезло (хотя в тот момент я даже не предполагала, насколько) — мелькнул рекламный указатель «Цветы», я свернула по стрелке и тут же притормозила у аккуратного стеклянного павильончика. И только переступив его порог, я поняла: все то, что сейчас мерзнет у меня в багажнике, вывезено именно отсюда! Просто потому, что небольшой торговый зал выглядел так, будто тут Мамай с Тамерланом прошли под ручку. Но девушка, подметавшая пол от листочков, лепестков, ошметков ленточек и упаковки, выглядела абсолютно спокойной и даже счастливой.

— Ммм… — выдала я, оглядываясь.

— Ой! Я вас не услышала. Но мы все равно закрыты. Товар просто взял и закончился.

— Вас обокрали?

— Нет, что вы! Пришел мужчина и купил все.

— И что это был за мужчина? — я прищурилась хищно.

— Ну не знаю… Наверно, с моей стороны будет неправильно рассказывать о клиенте. Может, он сюрприз хотел сделать…

— Сделал! — решительно кивнула я и поманила девушку за собой.

Она, любопытствуя, вышла и даже ахнула, когда я приоткрыла пупырку, по-прежнему оберегавшую цветы.

— Давайте я вам это вот все назад верну, а?

— Вы хотите… Хотите за деньги? Чтобы я вам назад деньги?..

— Да боже упаси! Просто… ну куда их мне? Умрут же сразу. А вы, может, хорошим людям продадите.

— Нуу…

— А мне все-таки опишете этого мужчину.

Что сказать? Когда через час я ехала в сторону своей работы, кузов моего пикапчика уже был пуст, а на пассажирском сиденье лежал один-единственный особо понравившийся букет. Уговорила меня девушка-цветочница. А еще она все-таки согласилась описать человека, который и скупил все содержимое ее лавки. И сразу стали очевидны две вещи: из окна я видела кого-то другого, а кем был тот тип, который оптовую закупку и осуществил, я знать не знала. Под описание не подходил никто из моих знакомых. Максим попросил купить цветы кого-то из друзей-приятелей, а загружать их в мой пикап уже отправился сам? Похожая темная куртка с капюшоном у него действительно была…

На работе мое появление с букетом встретили присвистом (от парней) и валом смешливых вопросов (от девиц и дам постарше). Было приятно, но я помнила, что кто-то из этих «свистельщиков» и «вопрошальщиков», сдал моему бывшему мужу мои пароли и явки. Впрочем, это самое «кто-то» существовало в таком неопределенном виде очень недолго, потому что Юленька сдала сама себя, восторженно спросив:

— Значит, вы приняли извинения от Максима Леонидовича?

— Юля, блин! — я только и смогла что закатить глаза.

Расследование по горячим следам выявило следующее: начитавшись любовных романов, где героини сплошь и рядом снисходили до прощения неверных мужей, эта юная глупышка решила помочь Максу, который позвонил в офис, чтобы узнать, где я теперь обретаюсь.

— Юль, он трахнул какую-то левую бабу прямо на нашей с ним кровати! Он обрюхатил ее, пардон за мой французский, и у них вот-вот родится ребенок, в то время как я своего потеряла! Он во время развода зубами вцеплялся в каждый совместно нажитый рубль, и вы все чудом не остались безработными, потому что из-за тех кренделей, который он выписывал, наша компания едва не обанкротилась. Он оставил меня на улице, лишив даже части квартиры, деньги на которую мы ни фига не совместно зарабатывали, а все оплатила я, и теперь живет там с той самой беременяхой. Ты, вообще, о чем? О каком прощении может идти речь⁈

— Я хотела как лучше, — ныла Юлька и только сопли размазывала.

Ну что? Пришлось ее простить, потому что, в отличие от Макса, она прощения как раз вполне заслуживала. Действительно же не по злобе… Так что после, когда весь остальной офис тоже успокоился и вернулся к работе, я поставила цветы в вазу и отнесла их Юленьке на стол в качестве компенсации за слезы. А потом вернулась к себе за аквариумную офисную перегородку и в очередной раз вспомнила то, о чем думала уже не раз и даже не два: все то время, пока я строила козни против Стаса Смирнова, а до того проигрывалась ему в пух и в прах и оплачивала долг своим телом, я ведь ни разу даже не вспомнила о долбаном Максе!

Нет, вру: вспоминала, конечно. Но при этом не страдала! И не мучилась неразрешимыми вопросами идиотского формата «простить иль не простить». Он оставался где-то на обочине или вообще в кювете моей новой жизни формата «без него». И настроение у меня, хоть и было иногда далеким от безоблачного, упадническим никто бы точно не назвал! Все это время, которое могло стать для меня абсолютно, мертвенно черным, я, наоборот, жила! Жила полной жизнью, играя в очень странные, но очень яркие и откровенно возбуждающие игры с мужчиной, который… Нет, я по-прежнему считала, что он не из числа тех, кого я могла бы назвать мужчиной моей мечты, но зато он обладал одним важнейшим свойством: его финты и экзерсисы заставляли меня бороться и интриговать, а не лежать и подыхать от тоски.

Если Макс стал для меня синонимом обиды, боли и униженного достоинства, то Стас Смирнов, хоть и нагнул меня самым свинским образом, ассоциировался в первую очередь не с этим, а с тем огнем, который он вернул в мою слишком резко ставшую мрачной жизнь.

Да и трахался он, как бог, если честно!

Может, все-таки действительно сыграть с ним еще один раунд? Но уже точно так, чтобы победить без вариантов!

Глава 30

Глава 30

Полученные от Стаса уроки пошли на пользу: бросаться на амбразуру грудью… или, скорее, безоглядно ложиться под каток его нелегкой личности я не стала. Зато оказалось, что строить новую стратегию и очередные планы, которые бы позволили все-таки щелкнуть по носу господина свет Смирнова, — занятие исключительно увлекательное. Позволяющее отвлечься от всего наносного и уже совсем ненужного…

Начала я с того, что углубилась в изучение его жизни, решив на этот раз действовать максимально взвешенно и, прежде чем предложить следующий раунд игры, самым тщательным образом провентилировать вопрос: поузнавать у разных людей и в разных местах, чем занимается на отдыхе и в деловых поездках некий Станислав Дмитриевич Смирнов, что любит, чем увлекается, что умеет, а где регулярно лажает. Подготовиться, чтобы в очередной раз не сесть известным местом в лужу.

На изучение «матчасти» ушло какое-то время, но результат устроил вполне: Стаса частенько видели за игрой в снукер. Играл он в него, по словам найденных сначала в сети, а после в клубах «информаторов» или, попросту говоря, сплетников, хорошо, но при этом по уровню мастерства совершенно точно был ниже меня. Об этом мне сообщил давно и хорошо известный мне работник того самого клуба, где мы со Стасом и сыграли свою первую партию в покер. Оказалось, что господин Смирнов там тоже постоянный клиент. Собственно, это стало предельно ясно уже в тот момент, когда я увидела: обслуживают его по первому щелчку пальцев, сразу понимая, чего он захочет в тот или иной момент.

Даже странно, что мы никогда с ним там не сталкивались. Или я просто не смотрела на других, увлеченная Максимом?..

Да, если игре в карты меня учил отец, то за свои умения по части бильярда я должна благодарить своего уже бывшего мужа. Макс эту игру обожал и на отдыхе, где бы мы ни оказывались, всегда искал уютненькое местечко, где стоял покрытый зеленым сукном стол и слышались характерные хлесткие звуки, сопровождавшие удары кием по шарам.

Я, понятно, ходила с ним за компанию. Сначала, если честно, скучала, потом попробовала и неожиданно увлеклась. В том числе и потому, что у меня реально получалось. Кий и шары словно бы слушались меня! Ну а после сказалась, конечно, моя азартная натура. Макс посмеивался, смотрел свысока, за победы хвалил так, как взрослый мог бы похвалить малыша-несмышленыша, который смог впервые покакать в горшок, а не себе в штанишки. Заедало меня такое отношение просто-таки адски, так что тайком от мужа я начала брать уроки.

Представлялось, как удивится Максим, когда поймет, насколько я выросла в мастерстве. Ну… Да. Он удивился. Вот только после того, как понял: я обыграла его не потому, что произошла странная случайность, а потому, что теперь реально в этом деле лучше его, он бильярд резко разлюбил. По крайней мере, во время нашего совместно отдыха более его уговорить взять кий в руки так и не удалось. А вот я подсела: не пропускала трансляции чемпионатов, с подчиненными своими постоянно играла, когда возникал повод всем вместе посетить бильярдную и немного выпить. Да и одна под настроение погонять шары захаживала.

Как и некий Станислав Дмитриевич Смирнов, который играл неплохо, но все же не так, как я.

Идеально! Потому что при таком раскладе пригласить его на партию будет удачно со всех сторон: и постыдным избиением младенцев все со стороны не покажется, и шанс в затеянном противостоянии победить почти стопроцентный.

Приглашение «повторить» я собиралась прислать с курьером — в официально-письменном виде. Но вмешался случай: я случайно встретила Стаса в кулуарах международной промышленной конференции. Сама я пролезла на нее, чтобы переговорить с глазу на глаз кое с кем, в ином случае труднодостижимым, а господин Смирнов, как выяснилось, был приглашен, чтобы выступить с докладом.

Я сидела в переполненном зале, сверлила Стаса взглядом и с привычным азартом предвкушала, как безо всяких словесных выкрутасов, в которых этот хитрец явно был сильнее, просто предложу ему сыграть на секс! Выиграет он — на его условиях, если я — на моих. Неприличное для взрослой разумной женщины желание? Ну так и что? Плевать на вот это вот все, если призом станет возможность все-таки поставить Стаса Смирнова на колени, а главное… Главное в любом случае (кто бы ни выиграл) получить от последующей расплаты уже начавшее немного забываться наслаждение. То, которое, если честно, повторять бы и повторять.

Явно удивленный и, кажется, даже обрадованный неожиданной встречей со мной Стас, которого я выловила из толпы после завершения доклада, предложение о партии в снукер выслушал и очевидно замялся, задумался. «Силы свои прикидывает», — внутренне ликуя, решила я. Однако оказалось, что беспокоит его не это. Ну, по крайней мере, объяснил он свою задумчивость другим:

— Видите ли, Елена Георгиевна, время-то у нас уже, считай, предновогоднее. Мои иностранные коллеги, да и ваши, я уверен, спешат завершить дела до рождественских каникул. Итог: сейчас у меня жестокая запара, как говорит мой сын-студент. Причем еще и с разъездами связанная.

— У вас есть взрослый сын? — поразилась я и вдруг даже воздухом захлебнулась: — Быть может… Быть может, вы еще и женаты?

Глава 31

Глава 31

— Нет, Елена Георгиевна, — Стас смотрел очень серьезно и, как показалось, понимающе. — Нет. Уже говорил вам: это не мой размерчик. И с замужними женщинами никогда, и сам, если уж беру на себя некие обязательства — хоть деловые, хоть личные, даже тем более личные, — их выполняю. Так что нет, жены у меня нет. Не сложилось у нас. А вот сын-лоботряс — да. И сказал бы, что ошибка молодости, да люблю его. Хороший добрый парень… Хоть и лоботряс.

— Живет с вами или?..

— Учится сейчас, — тут он назвал знаменитый на весь мир иностранный университет, в котором, насколько я знала, требования к студентам были таковы, что вылететь оттуда, несмотря на поражавшую воображение плату за обучение, всегда можно было просто-таки со свистом.

— Ну, раз учится там, то не такой и лоботряс, зря вы его так… Надо же, и не подумала бы… Но все же, Станислав Дмитриевич, что насчет вашего «повторим»? На попятный? Или это было что-то не из разряда «взятых на себя обязательств», которые вы выполняете всегда? Ну же, скажите уже что-нибудь, тем более что речь всего-то о партии в снукер!

Стас мгновение сверлил меня нечитаемым взглядом, потом прикрыл глаза и вздохнул:

— Для вас, может, и так, может, и «всего-то», а я… Нет, я не отказываюсь. Вы правы, уговор дороже денег, да и заинтересованность моя в вашей персоне никуда не делась, но… Хотяяя… — тут он снова впал в некоторую задумчивость. — А как вы посмотрите, если мы сместим все на Новогодние праздники?

— Ну… можно и так, — не стала спорить я, пытаясь при этом никак не показать свою реакцию на Стасово признание, что для него наше «повторим» — совсем не «всего-то», да и его желания в отношении меня никуда не делись.

Все-таки странный он мужик. Если заинтересован, почему просто не начать ухаживать? Макс вон и тот сподобился на пусть и небольшой, но все-таки грузовик цветов… Вопрос этот засвербел, и удержать язык за зубами я не смогла. Спросила. Еще и зачем-то подарком бывшего мужа как дура похвасталась. Но если и хотела этим как-то Стаса, что ли, уязвить, или, может, даже заставить его ревновать, то ничего такого не вышло. Он лишь пожал плечами с прежним невозмутимым видом:

— И что, после этого самого грузовика вы решили своего бывшего супруга простить? Кстати, как узнали-то, что это именно он вас одарил?

Я вздохнула:

— Так он вчера приходил извиняться. Сказал, что сделает все, чтобы я его простила. Так что, когда увидела эти цветы, вывод было сделать несложно. Не на вас же… грешить.

От помолчал, а потом опять вернулся к тому своему вопросу, на который я не посчитала нужным отвечать:

— И все же: что в планах? Прощение и воссоединение семьи?

— Нет, — я вздохнула. — Как вы изволили выразиться — «не мой размерчик». Так что цветы отвезла обратно в ту палатку, из которой их, как выяснилось, и забрали оптом. Один букетик, правда, не удержалась, оставила…

— Какой, если не секрет?

— Я банальна в этом смысле. Розы.

Стас кивнул, будто в чем-то для себя убеждаясь:

— Колючие, как вы…

— Ой, уж кто бы говорил, Станислав Дмитриевич. Уж точно не вам других в сложности характера обвинять.

— Есть такое. Потому и не складывается у меня в личной жизни, наверно. Не выдерживают меня дамы… Так что насчет того, чтобы сыграть партию в снукер в новогодние празники?

Я уже была готова сказать «да» — чего ж не выкроить пару часов, чтобы покатать шары в один из дней длинных новогодних каникул, в течение которых я наверняка окажусь так «занята», что хоть волком вой. Но тут Стас вдруг выкатил новые вводные, в корне менявшие все:

— Правда, тут еще одно «но»: у меня с тридцать первого декабря уже оплачено бунгало на островах… Готовы полететь со мной? Если, скажем так, сыграем в ничью, то там две отдельные спальни. Да и стоять в очереди в общий туалет точно не придется — в каждой комнате он свой…

— Новый год под пальмами? — уточнила я, попутно торопливо прикидывая варианты.

С одной стороны, естественно, можно было бильярдную партию со Стасом отложить на после праздников и на этом тему пока что закрыть, но с другой… Вдруг вспомнилось, что на море я не была… да, блин, уже, считай, года четыре! С тех самых пор, как затеянное расширение бизнеса стало сжирать все деньги без остатка, ничего не оставляя даже на любимую Максову Лазурку. Собиралась свозить мужа туда на наш десятилетний юбилей, но до него брак просто не дожал по известным причинам. Стас, конечно, был слишком сложным и слишком непредсказуемым компаньоном для того, чтобы отдых вышел спокойным, но я ведь уже пришла к совершенно определенному выводу: это как раз то, что мне сейчас и надо. А главное, мне действительно так остро захотелось ощутить под ногами горячий песок, а на губах соленые брызги, что и не передать!

А еще заодно получится посмотреть, как привык отдыхать господин свет Смирнов…

Да и в случае чего ж всегда можно улететь обратно…

Но не расценит ли сам Стас подобную готовность бросить всё и мчать по первому зеленому свистку на край света, как?.. Да блин! Как признание, что на самом деле я просто-таки мечтаю прыгнуть к нему в койку. Так что, испросив время на раздумья, я отчалила, оставив Стаса в окружении набежавших на него уже знакомых китайцев.

Господин Лян косился, но я сделала вид, что его не заметила. Мне было совсем не до этого типа и его непонятных хотелок. Предстояло решить проблему куда более важную.

Глава 32

Глава 32

Удержать от поездки на моря-окияны могли бы какие-то уже сформированные планы на Новый год. Но тут действительно было удручающе пусто. Имелся запланированный на двадцать восьмое декабря корпоратив, а после всё! А тут шикарное предложение совместить отдых с яркими планами отмщения некоему Станиславу Смирнову, чтоб ему ни дна, ни покрышки!

Короче говоря, я выдержала показавшуюся мне достаточной паузу и согласилась. А после и охнуть не успела, как мне в офис доставили конверт с билетом на самолет, а в телефон свалилась ссылка на сайт отеля, в котором и снял отдельно стоящее бунгало Стас.

Я глянула, невольно кося взглядом по сторонам, чтобы никто из моих любопытствующих сотрудников нос не сунул и ничего не подсмотрел, и только вздохнула сладко: мечта. Бесконечный океан, пляж формата «Баунти — райское наслаждение», девственные джунгли, а между ними отрезанные друг от друга до полной интимности дома. Крытые пальмовыми листьями крыши; просторные, распахнутые навстречу морскому бризу спальни с огромными кроватями, защищенными белоснежной сеткой балдахинов; личное джакузи, вынесенное на свайном основании прямо в океан; собственный, скрытый от чужих взглядов пляж. К каждой вилле в комплекте шел электрокар. На нем при желании можно было добраться до поля для гольфа или до центрального здания отеля, где располагались рестораны, ночной клуб, спа, казино и просторный игровой комплекс с боулингом и бильярдной на несколько столов.

Изучив все это, я глянула на ценник и, честно говоря, прифигела: «Ай да Станислав Дмитриевич, ай да сукин сын!»

Билеты оказались тоже не в эконом и даже не в бизнес, а в самолетный первый класс. Так я еще не летала никогда — чтобы спать можно было даже не полусидя, а лежа, в полноценно раскладывающейся кровати-коконе. Стояли эти… гм… вместилища просторно, даже не парами, а каждое отдельно у своей стены и своего окошка, да еще и со смещением, в шахматном порядке. Так, чтобы пассажиры друг друга никак не смущали и создавалась практически полная интимность…

Стас, заняв свое кресло, сразу открыл ноутбук и сосредоточился на чем-то явно не развлекательном. Что-то читал, что-то писал, на что-то морщился, чему-то улыбался хищно и предвкушающе. Даже звонил каким-то своим очередным китайцам, воспользовавшись относительно новой услугой связи, которую активно рекламировали уже многие авиакомпании.

Я сначала было «соответствовала», тоже изображая бурную деятельность, но потом плюнула, привела в действие автоматику кресла-лежанки, натянула на себя уютное простеганное ромбами одеялко, взбила принесенную вместе с ним милейшей стюардессой подушечку в белоснежной наволочке и даже заулыбалась — так хорошо было просто лежать и отдыхать, зная, что никто не побеспокоит, никто не начнет ломиться в дверь, названивать по телефону, ловить за рукав в коридоре и, уже окончательно ума лишившись, стучаться в кабинку офисного туалета, как давеча учудила Наташка, кода притащила мне трубку забытого на столе мобильного, в окошке которого высветился вызов, который ну совсем нельзя было пропускать. Так я и беседовала с важным клиентом, сидя на унитазе. Зато потом, когда мы все-таки пришли к некоторым очень важным для меня договоренностям на моих условиях, такое облегчение наступило…

Тьфу ты! Не в том смысле, но… Короче, бизнес, мать его! Ни дня без сделки или связанного с ней геморроя…

А ведь, кроме клиентов, мне еще и Макс принялся названивать. Все пытался забиться со мной на совместную встречу Нового года: мол, как встретишь, так и проведешь.

— А что же твоя зайка? Или мы по классике: на троих соображать будем?

— Зою на сохранение положили. И точно не отпустят — там проблемы какие-то…

— Какая же ты все-таки сволочь, Максим. Ты сам-то отдупляешь, какую мерзость творишь и по отношению ко мне, и по отношению к этой твоей Зойке?

Но Макс всегда отличался поразительной непробиваемостью. Вот и в этот раз все мои слова от него отлетали, словно от стенки горох. И в какой-то момент, не придумав ничего лучше, я и сказала ему, что на Новогодние праздники меня просто не будет в Москве: мол, улетаю к теплу, да еще и не одна.

— Врешь! — убежденно заявил Максим. — Это ты для того, чтобы мне больно сделать, да?

— Конечно! — окончательно обозлилась я. — Все ж только вокруг тебя вертится! Никак иначе! Если не лень, приезжай в Шереметьево да посмотри сам. Только близко не суйся, у моего спутника, знаешь, охрана такая, что лучше не надо.

— Врешь, — убежденно повторил Макс.

Я же в ответ просто отбила звонок, уже сейчас жалея, что сказала слишком много. Да и после, в аэропорту, то и делала что оглядывалась: постоянно казалось, что чей-то взгляд буквально сверлит мне спину между лопаток. Однако, сколько ни пыталась выследить этого «смотрящего», так в этом и не преуспела.

Нервишки, нечего и гадать…

Неудивительно, что после того, как самолет поднялся в небо и было разрешено отстегнуть ремни и опустить спинки кресел, чем я вскоре и воспользовалась, усталость навалилась большим и тяжелым одеялом — совсем не самолетным, а ватным. Из разряда тех, про которые мой отец говорил «будто гробовую плиту положили». Глаза моментально начали слипаться. Кто-то вроде бы пытался меня будить, но смутно знакомый голос запретил, сказав: «Потом, пусть поспит».

Глава 33

Глава 33

Короче говоря, проснулась я, только когда в салоне самолета включился свет, а капитан по громкой связи начал говорить что-то традиционно-предпосадочное.

— Быстро, — пытаясь осознать себя во времени и пространстве, сообщила я, глянув через проход на повернувшегося ко мне Стаса и случайно при этом зевнув так, что за ушами хрустнуло.

— Почти девять часов, — с улыбкой пожал плечами тот, а после с видимым наслаждением потянулся, выгибаясь в пояснице и сцепляя над собой пальцы рук.

«Неужто работал все это время?» — с неудовольствием в свой адрес подумала я.

— Вы совсем не спали?

— Спал. Немного. Я вообще мало сплю. Повезло — хватает четырех-пяти часов.

— Помрете так раньше времени.

— Было б ради кого в постели оставаться, — произнес Стас так, что из кресла сзади кто-то недвусмысленно хмыкнул.

С трудом удержав себя от того, чтобы полюбопытствовать, что там был за хмыкальщик, я привела спинку кресла в вертикальное положение и пристегнулась, как и требовал командирский голос из динамиков. Посадка прошла успешно, хотя и казалось, что обезумевший летчик собрался сесть прямо в лазурные океанские воды. Полоса открылась в последний момент, и только тогда стало понятно, почему все так: она занимала практически весь узкий, длинный, но совсем небольшой остров. Лишь в одном месте, там, где было чуть пошире, к аэропорту прилепился город.

— Что теперь? — спросил я Стаса.

— Срочно переодеться!

— Чулочки, надеюсь, прихватили?

— Я вас вижу в ином… обрамлении.

— Черная кожа и латекс? — было засмеялась я и мигом притихла, когда Стас, сверкнув хищной улыбкой, коротко ответил «как вариант».

В коротеньких шортиках, в футболке, а главное, в шлепках на босу ногу действительно было много комфортнее. И даже настроение как-то незаметно сменилось на любопытствующе-туристическое с легкими нотками аромата… гм… бздежа перед предстоящей партией в бильярд.

Интересно, каково это все-таки будет — победить, а значит, по сути, отыметь такого мужика, как Стас Смирнов? Перед внутренним взором предстала картинка: я таки в черной коже, латексе и с плеткой-семихвосткой в руке, и Стас в собачьем ошейнике и на четвереньках у моих ног… Картинка была хороша, да, но почему-то не годилась. Возможно, потому что ни кожа, ни латекс никак не желали сочетаться с тропической жарой. Да! Точно! Именно поэтому, а не из-за того, что на Стасе Смирнове собачий ошейник не желал держаться даже в глупых фантазиях. Получалось, что тоже «не его размерчик»? Или дело было даже не в нем, а моем к нему отношении?.. Скорее всего, так, потому что со Стасом, уже не раз доказавшим свою непредсказуемость, никогда нельзя было знать наперед, чем то или иное действие обернется.

«Ничего! Бильярд — не карты! Тут уметь надо, чтобы лузером не оказаться! А там уж посмотрим, как оно все пойдет!»

После огромного Аэробуса-330, которым мы и прибыли из Москвы, маленький гидросамолет, затесавшийся между роскошными океанскими яхтами у отдельного причала, показался ненадежным и слишком легким, несерьезным. Да и бросало его на волнах так, что под ложечкой квакало.

— Вас не укачивает, Елена Георгиевна?

— Раньше не укачивало, — проворчала я и глянула в окошко. — Но я раньше никогда и не плавала… на самолете.

— В жизни всегда что-то случается впервые, — подтвердил Стас. — Первый полет на гидросамолете, первый сексуальный контакт… Кстати, наверно, уже пора поговорить, каким вам видится секс, который ждет нас после решающей партии.

— Вы будете очень послушны, Станислав Дмитриевич, — отрезала я и нахохлилась — затылок пилота был слишком близко, чтобы поддерживать подобную тему. И плевать, что по-русски тот как пить дать ни ухом ни рылом.

— Надеюсь, это предусматривает то же самое и с вашей стороны, если выигрыш останется за мною? — улыбка Стаса была столь иезуитски «мила», что так и хотелось предложить ему поесть лимончика. — Страна тут, конечно, мусульманская, ислам в отношении сексуальных утех строг и вообще накладывает некоторый отпечаток на мировосприятие местных жителей и ограничивает поведение отдыхающих… Но ради вас я что-нибудь придумаю, Елена Георгиевна.

Стало не по себе. Это он сейчас о чем? Я вот, как ни старалась, даже толком план «страшной мсти» не придумала. Мелькнула даже мысль, что на самом-то деле причина этого в том, что мстить-то я Стасу не так уж и хочу, но пришлось внутренне оправдаться перед собой суеверием: никак нельзя было сглазить конечный результат таким вот планированием всего раньше времени.

До нужного островка, где и располагалось арендованное Стасом бунгало, добрались в два счета. Не успели взлететь, как уже начали садиться. После самолет подрулил прямо к длинному причалу, где гостей отеля поджидал учтивый служащий в белой рубашке и «бой» в форме, задачей которого явно была переноска багажа.

Электрокары оказались двухместными, так что Стас сел в тот, которым правил менеджер отеля, а я в другой, вместе с багажом. Пели птицы, шелестела листва, пахло морем и нагретой на солнце землей. После промозглой Москвы, которая никак не могла определиться: наступила ли уже зима, или все еще не кончилась осень, а потому, то схватывалась ледком, то растекалась грязными лужами, все вокруг казалось сказочно нереальным. Как и то, что прибыла я сюда, чтобы в очередной раз попытаться обвести вокруг пальца человека, которого, судя по тому, как успешен он был в бизнесе, редко кому удавалось переиграть. И как бы он ни был во мне заинтересован, уступать он мне точно не будет. Просто потому, что характер не тот, да и проигрывать не умеет. Причем настолько, что даже проигрыш способен вывернуть так, что после лузером себя будет чувствовать не он, а его противник. Плавали, знаем.

Неожиданные ощущения, которые довелось пережить во время предыдущего раунда, когда Станислав Дмитриевич Смирнов расхаживал в кружевном белье и чулочках под офисным костюмом, вспоминались иной раз так ярко, что… Уф!

— Жара? — по-английски поинтересовался парень в форменном костюме отельного служащего и покосился на меня.

— О да! — не стала спорить я, впрочем, имея в виду совсем не погоду.

Глава 34

Глава 34

                               

Крытое пальмовыми ветвями бунгало оказалось просторным и каким-то совершенно прозрачным, распахнутым в мир — даже стен как таковых и то не было: только сдвинутые в углы широченные, но составленные из нескольких сегментов стеклянные двери, целиком сдвигавшиеся к стене, и легкие занавеси, не скрывавшие вообще ничего. Да и от кого было прятаться, если вокруг ни души — только джунгли по бокам и огромный океан впереди?

— До ближайшего бунгало несколько сотен метров. Вас никто не побеспокоит, — сказал служащий, кланяясь, а я глянула на него недовольно — уж очень с намеком все прозвучало.

С другой стороны, а что еще про нас можно было подумать? Смущало ли меня это? В теории вообще бы не должно, не пятнадцать же лет, однако ж вот: топталась дура дурой, прятала глаза и ловила себя на том, что ужасно хотелось взглянуть на Стаса будто в поисках защиты или и вовсе отступить, скрыться от отельных работников за ним… Зачем, с какой целью, господи, если Стас сам — и есть единственная здесь для меня опасность⁈

Вот ведь некстати вылезло чисто женское: искать широкую спину, за которой можно спрятаться… И ведь на самом деле это иной раз так было нужно, так помогало! Даже если вся поддержка состояла из слов и объятий, а дела все равно делать приходилось самой… Вот только Максим, который, как я наивно считала и был моей главной опорой в жизни, дал слишком впечатляющий урок: даже самое надежное, казавшееся вечным, может оказаться зыбким, как туман. Обернуться обманом.

«Главное, что спален в этом чертовом бунгало, как и говорил Стас, действительно две, — утешила себя я, — а значит… А вот что это будет значить, вскоре станет ясно».

Пока один служащий таскал наши вещи, а Стас о чем-то говорил с другим — явно должностью повыше, я пошла осматривать остальное. Кроме спален имелась большая гостиная и даже крохотная кухня, где основную часть пространства занимал бар с льдогенератором, винным холодильником и кегератором. Очень актуально при такой-то погоде: и пивом хоть залейся, и льдом хоть целиком обложись.

Интересно, а Стас тут тоже впервые? Или как раз нет? Постоянный клиент, который ранее уже не раз приезжал сюда и привозил других девиц… И как я об этом не подумала⁈ Тогда понятно, почему мне настолько не по себе под взглядами служащих. Они-то поди обо мне думают, как о даме пониженной социальной ответственности, которую русский богатей привез на острова, чтобы потрахать всласть.

— Вы бывали уже здесь, Станислав Дмитриевич? — первым делом спросила я, когда служащие убрались восвояси.

— Нет, Елена Георгиевна, впервые, — с улыбкой откликнулся Стас, сразу разрушая все, только что мною себе напридуманное. — Вот решил себе подарок сделать по случаю удачного завершения года. Какую спальню выбираете?

— Да мне, собственно…

— Тогда я левую.

— Любите ходить налево?

— Уже докладывал вам, что не мой размерчик. Я все понимаю — скверный опыт, но вам уж как-то придется поверить, что не все мужчины такие, как ваш бывший муж…

Как мысли мои недавние прочел…

Несколько смущенная этой отповедью, я ушла к себе, радуясь уже тому, что спальни, лишенные стен, обращенных к океану и прибрежной зелени, имели плотные деревянные перегородки со стороны остальной части дома. Да и отдельная ванная комната, более всего похожая на какое-то тропическое спа с душем под открытым небом, давала необходимое уединение. Совершив омовение (все вокруг было такое, что иначе как в возвышенном «штиле» описывать собственные действия не получалось), я в одном шелковом халате, обнаруженном здесь же, на крючочке, улеглась на кровать и, вдыхая незнакомые тропические ароматы, которые так и били в нос, принялась расслабленно любоваться бесконечным лазорево-бирюзовым простором, оживленным лишь небольшими белоснежными облачками в небе и барашками волн на поверхности океана. Никакой тебе грязно-серой Москвы с нависшими сизыми облаками, никаких нескончаемых рядов забрызганных грязью по самую крышу машин, никаких толп, с диким видом мечущихся по магазинам в поисках новогоднего настроения, сублимированного в подарки…

Все другое: тишина, нега, шум лениво набегающих на берег волн. И неожиданный букет роз в вазе на низком столике. Белых. Как раз таких, что я оставила себе из всего многообразия, набитого в мой багажник Максимом… Хм… Специально для меня? Потому и выбрал именно левую спальню, потому что в правую служители уже отнесли заказанный заранее букет? Неужели предусмотрел и спланировал даже это?..

Вдруг вспомнилось: а я ведь Стасу про то, какие именно розы предпочла прочим подаренным мне цветам, не говорила. Сказала, что просто розы, и все. Значит, специально узнавал? Интересно, как… И у кого… С другой стороны: а какая разница? Главное ж, что узнавал. Специально. Потому что хотел точно знать, какие цветы я люблю.

Думать об этом оказалось приятно. Да что там — об этом! Эти мелочи более чем наглядно показывали, что происходящее Стасу важно. В противном случае он бы не продумывал все так тщательно. Неужели и правда настолько заинтересован? По-прежнему не верилось. Я попыталась убедить себя, что вполне могу быть интересна… Но мысли мои становились все менее четкими, начали повторяться, странным образом сливаясь с шуршаще-завораживающим ритмом волн… И в итоге я не заметила, как снова задремала, чтобы уже то ли во сне, то ли наяву увидеть на горизонте большой корабль с резными украшениями на бортах и высокими мачтами, одну из которых венчал Веселый Роджер…

«Я не ищу неприятностей, Джек!» — «Какой ужасный подход к жизни!»

Глава 35

Глава 35

Разбудили меня голоса. Оказалось, что это Стас и двое местных — юноша и девушка, похожие до полной идентичности. Какая-то прислуга, закрепленная за виллой? Я было приладилась понаблюдать, но в этот самый момент Стас скинул на деск у джакузи уже знакомый мне отельный белоснежный шелковый халат. И тут же стало ясно, что только в него он и был облачен. Обнажилась спина, классически сужающаяся от плеч к талии, крепкие, по-мужски угловатые ягодицы… Впрочем, их я толком рассмотреть не успела: Стас слишком быстро шагнул в воду.

Ничуть не смущенные близняшки засуетились: девица подобрала и бережно сложила на стоящее рядом плетеное кресло халат, ее брат вынул из стоявшего на столике серебряного ведерка бутылку шампанского, ловко откупорил ее, чтобы после, наполниввысокий бокал, подойти и подать его Стасу. Тот принял, аккуратно прихватив пальцами за длинную тонкую ножку, некоторое время любовался игрой мельчайших пузырьков, отхлебнул, а потом, словно что-то почувствовав (как, блин? Вот как⁈), отсалютовал бокалом, одновременно окликая меня:

— Не хотите присоединиться, Елена Георгиевна? Новый год, все такое…

— Новый год, — негромко повторила я и еще раз осмотрелась, якоря себя в реальности: ни тебе снега, ни тебе «С легким паром» по телевизору. Да и вместо елки — пальмы. ЧуднО. И в то же время чУдно.

— Идите! — вновь позвал Стас. — Я вас познакомлю с этими милыми ребятами.

«С ребятами? Уж не задумал ли он групповушку? Если так, то у меня для него плохие новости», — подумала я и, на мгновение внутренне зависнув, с изумлением обнаружила, что… ревную.

Опять, как и в тот раз, когда увидела Стаса за карточным столом с какой-то теткой, банальным образом ревную, потому что в любом другом случае мне было бы на все его эротические планы наплевать: пусть развлекается с кем угодно, лишь бы чего ненужного не подцепил. Однако ж сейчас больше всего захотелось выставить близнецов пинками под зад и… И что дальше? Забыть планы мести и просто сбросить с себя халат, как давеча сделал сам Стас, чтобы после шагнуть к нему в джакузи и одновременно в объятия? Новый год, все такое?..

Нет! Я стиснула зубы и кулаки. Как там выразился давеча этот тип, чтоб ему? «Не мой размерчик»? Да и вообще, с самого ж начала было ясно, что он — не мужчина моей мечты… Правда, стоило быть честной с собой: в последнее время это утверждение все больше смахивало на что-то вроде отмазы. Или психологического щита, которым я защищала свое внутреннее от слишком активного вторжения извне. Возможно, потому что там все еще не затянулась рана, нанесенная мне Максимом. А возможно, потому что я просто не верила, что могу заинтересовать такого человека как Стас Смирнов всерьез. А «наиграется и бросит» было еще в меньшей степени подходящим для меня «размерчиком».

«Трусиха!» — сказала я сама себе и, сменив халат на купальник, спустилась к блаженствовавшему в словно бы кипящей воде Стасу.

Так и тянуло скосить глаза туда, где в обрамлении завитушек темных от воды волос отдыхал его член… То, каков он, уже подзабылось. В памяти засело лишь, что был он ровным, большим и в возбужденном состоянии заметно расширялся от аккуратной головки к основанию. Да, так и свербело убедиться в этом, а еще увидеть, среагировало ли естество Стаса на мое появление, но пришлось проявить мужество и уставиться на улыбавшихся близнецов. И парень, и девушка были смуглыми, с идеально чистой кожей, иссиня-черными гладкими волосами длиной до талии и миндалевидными яркими глазами…

— Это Джес, — промурлыкал Стас. — Ее брата-близнеца зовут Джей. Они будут обслуживать нас здесь, в бунгало, если вы, конечно, не против, Елена Георгиевна.

Я пробурчала что-то, отдаленно похожее на согласие, и Стас тут же продолжил:

— Ребята не местные. Тайцы. По-английски говорят свободно. И так же свободно, даже раскрепощенно ведут себя во всех отношениях. Так что можно не стесняться своих желаний…

— Звучит как приглашение к разврату…

— Дихотомия добра и зла! — с усмешкой ответствовал Стас, а после повел бокалом в сторону близкого океана, где, как видно, не только мне мерещились хищные обводы «Черной жемчужины».

Демонстративно прошествовав мимо, я спустилась к набегавшим на берег волнам, некоторое время брела по мелководью, а потом, достигнув достаточной глубины, еще дольше плавала. Возвращаясь, почему-то была уверена, что застану какое-то непотребство, но на вилле было тихо. Юные тайцы как сквозь землю провалились, а Стас, похоже, убрался к себе — один только пустой бокал остался стоять на бортике, да початая бутылка шампанского ждала в ведерке с уже подтаявшим льдом. Я немного полежала на солнышке, а потом, почувствовав, что хватит, ушла под полотняный навес беседки, где и устроилась на мягких подушках с телефоном в одной руке и холодным шампанским в другой.

Сообщения в лентах соцсетей пестрели поздравлениями с наступающим Новым годом. Народ постил елочки, Дедов Морозов с детьми или себя со Снегурками разной степени раздетости, жбаны с оливье и кадры украшенной огнями, но по-прежнему бесснежной, а потому все равно мрачной и унылой Москвы. А я истово тащилась, наблюдая перед собой нечто прямо противоположное: лазоревое море, белый песок, резную зелень пальмовых листьев…

И было это все хорошо. До того самого момента, пока выспавшийся Стас не вышел из своей спальни, предложив съездить поужинать и, сука, сыграть в бильярд…

Столов с русским вариантом этой игры здесь не наблюдалось, но мне это было только на руку. В снукер я играла лучше. Конечно, мне было далеко до тех парней, что гоняли шары всю жизнь, но для любителя весьма и весьма. Стас тоже против снукера ничего не имел, даже оживился, поняв, что сложностей «русской пирамиды» не будет и попутно продемонстрировав мне то, на что и был расчет — поверхностность знаний о вариантах этой игры.

«Мало знает — плохо умеет. Добро пожаловать к расплате, Станислав Дмитриевич!»

Ужин прошел под неспешный разговор, который двигали вперед скрытые течения и легкий стеб. Я упорно называла своего визави по имени-отчеству, впрочем с легкой улыбкой пообещав совершить переход к более… интимной форме общения позднее, после того, как выиграю.

— Всегда готов к любым приятным переменам, — ответствовал на это Стас и тронул одну из пуговичек на своей «счастливой» рубашке, в которую демонстративно вырядился перед «выходом в свет» — благо здесь, в клубной части отеля, во всю работали кондиционеры. — С вами, Елена Георгиевна, мне будет одинаково приятно и выиграть, и проиграть. Смекаете?

Чертов хитромудрый пиратище!

Глава 36

Глава 36

Играть договорились из семи партий. Не по общему счету, а по результату — кто выиграл четыре, тот и диктует условия дальнейшего уже совсем не спортивного действа. Я была уверена в себе, а потому спокойна и поначалу играла точно, идеально рассчитывала выходы под следующий удар и вообще нравилась сама себе. Вот только очень быстро выяснилось, что и Стас не лаптем щи хлебает. Первая же допущенная мною ошибка привела к тому, что противник перехватил инициативу и закончил партию (к тому моменту третью) уже в свою пользу, ловко загнав все оставшиеся шары в лузы, и более мне даже к столу подойти не дав.

Это было… неожиданно. Даже возникли неприятные мысли о том, что Стас того самого информатора из клуба, который все мне про уровень его мастерства и рассказал, самым пошлым образом подкупил. Именно для того, чтобы тот сказал мне неправду. Или просто у него было достаточно времени с момента моего предложения, чтобы свой уровень максимально подтянуть?.. А я ведь даже не подумала о такой вот возможности…

Было обидно, но я встряхнулась, я постаралась сконцентрироваться, я выиграла следующую партию! И все равно, как видно, этого оказалось недостаточно. В пятой и в шестой партиях удары раз за разом ложились не так точно, как хотелось, постоянную жажду приходилось удовлетворять шампанским, бокал с которым всякий раз словно сам собой совался под руку, да и жара внезапно стала нестерпимой — руки так и хотелось вытирать услужливо принесенным очередным «боем» полотенцем.

В итоге к седьмой решающей схватке мы со Стасом, который действительно играл хуже меня, но зато был спокоен как танк, подошли, как говорится, ноздря в ноздрю. Со счетом три-три. И вот тут стало окончательно ясно, что решают все не точность глазомера и крепость руки. Нет. Нервишки, чтоб им! Стас потягивал виски и даже закурил сигару, чтобы уж окончательно достичь степени невозмутимости английского джентльмена-стоика, а вот я дергалась все сильнее. И потому, что наступил решающий момент. И потому, что вокруг, видимо, почувствовав растущее напряжение между игроками, как-то незаметно собрался народ.

Решающая партия затягивалась. Я ускользала, ставя один снукер за другим. Стас же раз за разом лишь аккуратно отыгрывался, не пытался опасно атаковать и выжидал со спокойствием большого удава. И таки дождался! Я ошиблась, вызвав у стоявших рядом со столом разочарованный, сочувствующий вздох, и Стас моей ошибкой незамедлительно воспользовался, закончив партию под аплодисменты зрителей, которые сразу после стали расходиться.

— Еще выпьем? Или уже в бунгало? — Стас усмехнулся, знакомо вскидывая бровь, а потом в который раз коснулся пуговки на рубашке — кажется, той, что изображала черепашку.

Ага! «На морских черепахах, Елена Георгиевна, на морских черепахах!» Да и как иначе?

— В нумера! — с наигранной беспечностью махнула рукой я.

— В нумера, так в нумера. Тем более что нас там уже ждут, — легко согласился Стас и первым пошел к электрокару.

Всю дорогу до бунгало я сидела, невольно сжимая коленочки и косясь на сидевшего за рулем электрокара Стаса. У того же вид был будто у кота, вдоволь нажравшегося ворованной сметаны.

— Вы же не думаете, что я соглашусь… с этими вашими тайцами, Станислав Дмитриевич.

— Елена Георгиевна, мы же, вроде, договорились, что после того, как кто-то из нас выиграет, проигравший будет очень и очень послушным. Что ж вы теперь на попятный-то?

Возразить было нечего. Действительно, я была настолько уверена в своей неизбежной победе, что совсем не позаботилась о том, чтобы подстелить себе соломки на случай падения. Можно и нужно ведь было хотя бы рамки, за которыми для меня начиналось полное «никак невозможно», обозначить. Еще один урок на будущее, который трудно будет забыть… Причем не только и не столько в делах личных, сколько в вопросах бизнеса. Да и вообще общения с людьми.

— Значит, все-таки групповуха? Не думала, что ваш… размерчик, Станислав Дмитриевич, окажется таким…

Стас рассмеялся, вдруг подмигнул как-то откровенно пошло (даже неприятно вспомнилась наша самая первая игра, когда он за карточным столом изобразил пантомиму родом из подворотни и формата «отсоси»), но от прямого ответа с прояснением ближайших планов уклонился:

— Ну что вы, Елена Георгиевна. Мой размерчик вам должен быть отлично известен без всяких лишних фантазий и домыслов. Еще с нашего с вами первого раза. Или забылся? Напомним, не страшно. Но в любом случае сначала гигиенические процедуры. Я, если честно, переволновался так, что даже вспотел. Вы отлично играете! В клубе, где вы предпочитаете оттачивать свое мастерство, мне не соврали.

Я только выдохнула, закатывая глаза. Как… кучно пошло мое обучение-то! Еще один урок: никогда не считай других глупее себя. Было ж вполне логично предположить, что не только я начну что-то узнавать о Стасе, но и он может поинтересоваться. Причем для этого даже не потребуется личное участие. Наверняка ведь у такого человека, как он, есть специально обученные люди на все случаи жизни. Нашли болтуна, вызнали, а после еще и денежек предложили, чтобы он был столь же разговорчив и со мной, случись мне начать интересоваться неким Стасом Смирновым…

— Что еще вам донесла обо мне ваша ищейка?

— Обижаете, Елена Георгиевна. Есть вещи, которые я (в силу особой для меня важности) никогда и никому не перепоручаю.

Глава 37

Глава 37

Входя в бунгало, Стас по-прежнему самым отвратительным образом излучал полное довольство жизнью. Что же задумала эта самоуверенная сволочь в свете только что сказанного: этого самого «все сам, все сам»? Прикажет мне присоединиться к общему «веселью», центром которого должен стать именно Стас? Скорее всего я бы так и решила, если бы в компанию к нам предполагались две тайки, а не тайка и ее брат. Хотя бы потому, что в гетеросексуальности господина Смирнова у меня не было никаких сомнений. Или все проще: ему юная тайка, а мне ее мужская копия?.. А Стас будет смотреть?..

— До встречи после душа, — почти пропел этот гад и отправился в свою левую спальню. — После не утруждайте себя одеванием.

Сука!

Я метнула Стасу в спину взгляд такой интенсивности, что, казалось, убить можно, но он даже не споткнулся, зараза. А вот я, переступив порог уже своей спальни, чудом не растянулась, отступившись. И все потому, что мне навстречу с плетеного табурета у столика с зеркалом поднялась Джес.

— Ааа… — невнятно заблеяла я.

Джес была голой, если не считать микро-трусиков, и совершенной, будто статуэтка.

— Госпожа… — девушка с поклоном указала в сторону ванной комнаты.

Она мне что, спинку потереть вознамерилась⁈

Хотелось заорать: «Я не хочу!», но, конечно, ничего такого я не сделала. Если сейчас начать капризничать, все это будет выглядеть весьма так себе. Потому что в любом случае, как бы я носом ни крутила, скоро меня уже во второй раз отжарят так, что мама не горюй. Да еще и в присутствии посторонних. Или даже с их участием…

Эх! Ну почему, почему так? Я бы — чего уж там врать-то самой себе! — с чистым удовольствием отдалась бы Стасу… Причем в какой-то момент стало казаться, что сделала бы я это и безо всякого спора, просто так, по собственному немаленькому такому желанию.

Но точно не в том случае, если во всем этом будут участвовать другие люди! А ведь придется… Я ж себя уважать перестану, если не выплачу проигрыш сполна. Для меня не только карточный, но и любой другой игровой долг всегда был делом чести. Что бы там мужики про женскую честь ни думали.

Нет, страха не было. Но поджилки все равно тряслись так, что дрожали пальцы и во рту становилось сухо. А главное, где-то внутри глухо рычала и корчилась в очередной раз ущемленная гордость. Дура! Устроила новые игрища! И с кем! Но так хотелось победить, выиграть в честном, полном азарта противостоянии! Что-то не совсем понятное доказать самой себе и Стасу… А главное за всем этим отвлечься, забыть клятого Макса, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Забыла, ага! Так, что после больше всего будет хотеться забыть уже то, что вот-вот со мной произойдет.

Пока я жевала сопли и пыталась разобраться в своих внутренних метаниях, Джес начала действовать. Помогла мне — вялой и какой-то расфокусированной — раздеться, а потом с прежним полупоклоном открыла передо мной дверь ванной комнаты. Пускать ее следом за собой я не собиралась, но она настаивать на чем-то подобном и не подумала, а осталась в комнате, где принялась аккуратно развешивать мое шмотье…

Стоп! Я замерла в дверях ванной, прикидывая и заранее пугаясь:

— Сколько тебе лет?

Джес глянула с легким удивлением, но после вновь поклонилась, вышла и через пару минут вернулась со своей сумочкой. В ней оказался паспорт, который она мне и предъявила. Это наверняка выглядело совершенно по-идиотски, но вопрос был принципиальным, а так я успокоилась хотя бы по этому поводу, уяснив: что бы Стас Смирнов ни задумал, никакой педофилии не предвидится.

Встав под струи воды, лившиеся, кажется, прямо с черного, утыканного звездами неба, я замерла, пытаясь успокоиться. И, наверно, стояла бы долго, если бы не все та же Джес.

Бесшумной тенью она скользнула внутрь, и с поклоном подала мне полотенце. Прислуживая… и одновременно поторапливая.

Стас был в гостиной: сидел на диване все в том же шелковом халате, а у него за спиной стоял абсолютно нагой, как показалось мне с испугу, Джей.

— Если ты думаешь, что я…

И тут этот засранец захохотал.

— Что⁈

— Ты бы видела свое лицо, Лен. Ты бы только видела! Да за одно только это я бы заплатил любые деньги!

— Ты!!!

Я сжала кулаки и кинулась на него. Уже второй раз в истории нашего с ним противостояния. Думала, хоть вломлю разик, как в далеком уже подростковом детстве обычной пацанки, у которой в друзьях была сплошная шпана и ни одной приличной подруги-девочки. Но опять выяснилось, что или я былую сноровку растеряла, или Стас ее помнил лучше. В любом случае он оказался ловчее и, главное, сильнее. Перехватил, крутанул, зажал за спиной руки и вдруг дернул на себя, усаживая к себе на колени.

— Ох и азартная ты. Огонь, а не баба. А муж твой дебил. К моему счастью.

— Отпусти! Ты!

— Обещаешь не царапаться, не кусаться и не наставить мне фингалов раньше времени?

— По-моему, самое время как раз сейчас!

— А по-моему, кто-то обещал быть послушной…

— Да плевать я хотела, если ты…

Тут он перехватил меня еще крепче и ловчее, одной рукой по-прежнему за запястья, другой — за шею, и поцеловал. Настойчиво, даже грубо, сильно. А потом отстранился, всмотрелся в мое наверняка опрокинутое, несчастное и растерянное лицо и приказал:

— Вставайте, Елена Георгиевна, и давайте уже доведем мою задумку до конца. А то Джес и Джей поди уж и ждать устали.

Глава 38

Глава 38

— Укладывайся и уже начинай получать удовольствие! Новый год как-никак. Говорят же: как встретишь его, так и проведешь. — Глаза Стаса смеялись. — Ложись! И руки устраивай так, чтобы я видел: своими действиями ты ничему не будете мешать.

«Чему — ничему?» — хотела поинтересоваться я, с изумлением таращась на высокие массажные столы, сейчас установленные в метре друг от друга на берегу бесконечного океана, под высокими звездами. Вот когда мы отправлялись играть в бильярд, их здесь не было. А теперь…

— Ну ты…

— А ты что подумала?

— Лучше не вспоминать, чтобы не позориться.

— А я был бы не прочь послушать твои фантазии… И какие-нибудь самые горячие даже воплотить.

— Твой секс с Джеем в нижней позиции?

— Оу…

Теперь засмеялась я… И тут же схлопнулась, когда Стас мстительно приказал раздеваться и сам потянул с себя такой же, как у меня, халат.

— Ммм… А почему они почти голые? — Теперь-то я видела, что нагота Джея, как и у Джес, все-таки хотя бы чуть-чуть, но прикрыта такими же узкими трусиками телесного цвета.

— Мало массажное. Его будет много… Да что я тебе объясняю? Не может же быть, чтобы ты ни разу не дарила себе сеанс эротического массажа… Или может?

— Ни разу, — подтвердила я, укладываясь лицом вниз на покрытую простыней довольно твердую поверхность.

— Тогда могу лишь сказать: тебя ждут потрясающие ощущения.

— Но… — я кивком указала на Джея, который в этот самый момент взялся за Стаса.

— Все еще намекаешь на мою не совсем традиционную ориентацию?

— Нет. Прости, — смутилась я.

— Честно, Лен, уступил бы его тебе, но не могу. Джей, в отличие от малышки Джес, имеет серьезное медицинское образование, а у меня ж спина болит. Даже специальный лечебный пояс носить иногда приходится. Ты это должна помнить.

Взгляд у него был хитрющий, губы улыбались расслабленно, тело уже все, от пяток до шеи лоснилось от масла…

— Ай! — вскинулась я, привставая.

Обнаружившаяся за моей спиной Джес смотрела удивленно. Вот я балда! Все еще была в таком взвинченном состоянии, что шарахнулась только оттого, что и мне на спину пролилось масло из флакона, который и держала сейчас девушка.

— У тебя потрясающей формы грудь, Лен, — мурлыкнул Стас. — А теперь приляг обратно и помни про руки! Хочу видеть их. И чтобы ты не пыталась мешать Джес делать то, что доставит тебе удовольствие.

И все же, когда, размяв мне плечи, спину и ягодицы, она, смазывая и лаская, скользнула между ног, я не сдержалась и принялась Джес отталкивать.

— Я же просил! — упрекнул Стас, как видно, действительно наблюдавший за всем происходящим. — Придется связать вас, Елена Георгиевна! И противиться этому вы не будете. Да? Вы же человек слова, верно? Обещали — сделаете?

— Блинский блин! — проскулила я, когда увидела, что взяла Джес с низкого столика, установленного рядом и целиком заполненного какими-то баночками, скляночками и флакончиками.

Они-то — да. Были понятны и уместны. Но наручники⁈ Или ребятам сковывать своих клиентов приходится часто? Аксессуар, который ранее у меня никак не ассоциировался с массажем, мало походил на те штуки, которые показывали в фильмах про полицию. Хотя бы потому, что «браслетики» были не железными, а широкими, мягкими, из хорошо выделанной кожи. Соединявшая их цепочка оказалась совсем короткой. В сознании пролетело: «я вас вижу в ином… черная кожа и латекс». Сначала наручники, а потом? Я торопливо приподняла голову, осматриваясь, но более ничего такого, садомазохистского, не увидела: ни плетей, ни какой-нибудь раскладной походной дыбы, прислоненной по соседству к пальме.

Стас ждал. Джес тоже. И даже ее братец, занятый тем, что разминал своему клиенту плечи, нет-нет да посматривал и едва заметно улыбался.

— Тебе понравится! — негромко заверил Стас, в очередной раз будто бы рентгеном просвечивая мысли в моей голове. — Просто отпусти себя.

И я, еще секунду поколебавшись, покорно свела запястья, вытянув руки вперед, перед собой. Джес закрепила наручники, а после вернулась к тому, на чем и прервалась: тонкими, но сильными и опытными пальцами сначала прошлась по спине, размяла поясницу, привела меня почти что в жидкое состояние, сделав массаж стоп и вообще ног, а после вновь скользнула мне в промежность.

Следовало признать, что ощущения были немыслимо, просто-таки невероятно приятными. Стыдными, но такими, что хотелось поджимать пальцы на ногах, тискать скованными руками край массажного стола, тихо пристанывать сквозь зубы от нараставшего чисто механического, но все же самого настоящего возбуждения… И при этом безотрывно смотреть, как рядом, очень близко, свою часть удовольствия получает Стас Смирнов.

Он тоже не сводил глаз уже с меня, и в них плыло ясно читаемое возбуждение. Я видела, как приоткрываются его губы, дыхание становится чаще… и неожиданно поймала себя на том, что очень легко могу представить: это не Джесс, а Стас ласкает меня. Но ведь то же самое мог чувствовать и сам Стас, который будто бы удерживал меня все это время, пленял и притягивал одним только жарким и жадным взглядом.

— Сейчас лучше будет перевернуться, — попросила негромко Джесс, заставляя меня временно спуститься с небес на землю.

— Да, — подтвердил ее на редкость молчаливый брат.

Я села, опираясь о стол по-прежнему скованными руками, и во все глаза уставилась на Стаса, который тоже принялся менять положение. А посмотреть-то было на что! Его член — красивый, большой, сужающийся от толстого основания к аккуратной головке — стоял, а когда сам Стас, перевернувшись на спину, улегся, тяжело шлепнулся ему на живот.

— Ложитесь, госпожа, — попросила Джес. — И руки пожалуйста за голову. Господин желает смотреть. Не откажем ему в этом удовольствии.

— Расслабься и наслаждайся, — подтвердил Стас. — Потом будешь злиться на судьбу и обижаться на меня. А пока просто наслаждайся.

Глава 39

Глава 39

В голове шумело. Мысли и чувства плавились от ощущений. Точнее, от их смешения. Но даже если бы я смогла раскатать весь этот клубок, там не нашлось бы и клочка того, о чем сказал сейчас Стас: обиды на него или злости на судьбу. Потому что… Господи!

— Ах!

Стас что-то сказал все это время колдовавшему над ним Джею, тот кивнул и взглянул на меня, а после на сестру. Она сместилась выше, проходясь скользкими от масла ладонями по моей горячей, ставшей особо чувствительной коже, а секунду спустя я почувствовала…

— Ах!

Джей! Его губы! Прямо там! В тот самый момент, когда чего-то такого хотелось особенно сильно… Правда, не от чужого тайца, но…

— Не дайте ей кончить, — напряженно прошелестел по-английски Стас.

А я… Я, кажется, даже обиженно выкатила губу, всем телом впитывая жаркую ласку, которая вот-вот, вот еще совсем немного… Стыдливость оказалась смыта ярчайшим возбуждением, и я сама (сама!) разводила шире ноги, выгибала спину и подставлялась под странные, неправильные и в то же время такие точные и умелые ласки.

— Ахххх!

— Господин, — негромко произнесла Джес.

— Все прочь, — тут же откликнулся Стас. — Бегом. И чтобы духа вашего до завтра не было. Сам позову!

Быстрый топот ног. Чей-то стон разочарования. Кажется, мой, но…

— Сейчас, моя хорошая, сейчас. Сюда. Скорее, а то я умру, если не получу тебя всю.

Руки под спиной и под коленями, хрипловатое дыхание, шаги, прохлада простыней… Мгновение — и Стас накрыл меня собой.

Дыхание сбилось, я раскрыла рот, пытаясь схватить хоть сколько-нибудь так необходимого сейчас воздуха, но вокруг, кажется, возник космос. Огромное безвоздушное пространство, в центре которого Стас торопливо и жадно целовал меня, возился где-то там, внизу и, кажется, даже рычал от нетерпения.

— Чертова резинка… Как бы я хотел тебя без нее…

— Ах!

— Перевернись. Вот так… Вот так еще лучше…

Теперь простыни под коленями и под щекой, а Стас…

— Ах господи ты боже мой!

Губы… Нежные, настойчивые, жадные… Язык… Везде… Вылизывает, проникает, двигается.

— Скажи, что хочешь! Не молчи!

— Стас!

— Повтори!

— Убью!

Смех. И наконец-то такое желанное проникновение. Сразу на всю длину, до конца.

— Давай! Покричи, если хочется. Никто не услышит.

И я послушалась, выпустила из себя то, что скопилось. Я кричала и скулила, дергала по-прежнему скованными руками и материла любовника последними словами, если мне вдруг начинало казаться, что он просто сбавляет темп. А Стас в ответ трахал меня размашисто, яростно. Наклонялся, нашептывал что-то совершенно непристойное, целовал плечи и шею, после кусая их. Я же лишь мотала головой и выгибалась в пояснице, стискивая в себе член.

Оргазм плавал совсем близко, тело затрясло в приступе сладкой дрожи. Почувствовав это, Стас задышал сквозь стиснутые зубы, то ли взрыкивая, то ли вскрикивая на каждом вдохе, и я в ответ, чувствуя, что накрывает и его, кончила так оглушающе ярко, что пришла в себя только под утро.

Теплый ветерок шевелил расправленную вокруг кровати москитную сетку. За распахнутыми навстречу ночи сдвижными стеклянными стенами шумел прибой. Руки оказались свободны. А вот к ягодицам по-прежнему прижималось что-то теплое и живое. Я торопливо откатилась в сторону, повернулась и увидела Стаса. Он лежал, смотрел в потолок и курил. Причем не сигару, а обычную беспонтовую и совсем не сексуальную сигарету, с которой я его не видела вообще никогда! Накинутая на бедра скомканная простыня скрывала пах, а вот широкая грудь была видна. А еще плечи и руки — красивой лепки, перевитые мышцами, наверняка нажитыми регулярными тренировками в фитнесе… И когда он только все успевает?.. И правда спит всего ничего?..

— Мешает? — Стас качнул сигаретой.

— Не больше, чем твое присутствие в моей постели. И вообще, тебе эта штука не идет. Совсем. Лучше скажи: ты точно знал, что я продую тебе и поэтому заранее заплатил Джес и Джею?

— Нет. Все было по-другому. — В темноте лицо Стаса было плохо видно, но о многом сказали интонации его голоса. — Я думал, что после истории с кружевным бельишком ты надолго уйдешь в тину. Будешь сначала переваривать, после начнешь строить планы мести. А потом поймешь: все, что тебе нужно, — это просто ждать. Потому что я сам к тебе рано или поздно постучусь. И раз это будет моя инициатива, мое желание, ты легко сможешь поставить мне любое условие.

Я упала лицом в подушку и замерла. Стыд накатил новой еще более жаркой волной. Причем не по причине недавней почтигрупповушки, а от мысли, что Стас думал о своей противнице (или все-таки любовнице?) лучше, чем я есть на самом деле. Считал меня умнее и хитрее, в то время как я…

А ведь если бы я не горела жаждой сквитаться, а просто спокойно посидела и продумала это, сейчас бы все было наоборот: это я лежала бы вальяжно, ощущая победительное удовлетворение, а Стас… Господи, о чем это я? Не стала бы я его ведь страпонить на самом деле! А значит… Значит, итог был бы тем же, ведь даже в моих фантазиях мы все равно оказывались в одной постели. И не как победитель и побежденная, а совсем по-другому!

— И тогда я подстелил соломки, — тем временем продолжил Стас со вздохом, и я все-таки выглянула из своего подушечного укрытия, чтобы видеть выражение его лица. — Заплатил за эту виллу, решив, что просто приглашу тебя сюда на Новогодние праздники, просто как интересную мне женщину, о совместной постели с которой я давно мечтаю. Но ты мало того, что все еще зачем-то страдаешь по этому твоему муженьку бывшему…

— Не страдаю.

— А история с цветами? Почему решила, что это он?

— А кто еще?

Глава 40

Глава 40

Стас вздохнул.

— Ну вот я и говорю, что еще от мыслей о нем не избавилась. Настолько, что тебя и к следующему шагу провоцировать пришлось.

— Та женщина в клубе?

— Конечно. Думал, теперь-то точно все получится… Я подойду, выбрав момент, и… Но ты предложила новую игру.

«Новую игру! Именно!»

— Я такая дура! — прохныкала я, судорожно соображая, как поступить дальше в свете всего сделанного и сказанного.

— Разве тебе вчера было плохо?

— Физически? Про физически врать не стану. Возможно, это был лучший секс в моей жизни. А вот что касается другого. Эти ребята…

— Я полагал, что тебе будет легче расслабиться, если начать с массажа. Ну и, раз мы все-таки играли… — тут он немного нервно хмыкнул. — Прости, но уж очень хотелось посмотреть на твою реакцию, когда я стал намекать тебе на возможный секс вчетвером.

— Посмотрел? Молодец.

Стас кивнул, затянулся, разом спалив сигарету до самого фильтра, и загасил бычок — с силой вжал его в стоявшую рядом на прикроватном столике пепельницу, в которой валялся еще и использованный презерватив, полный спермы… Значит Стасу опять было со мной очень хорошо… Как, впрочем, и мне с ним… Подумав об этом, я села, решительно отодвинулась к изножью кровати, прикрыв наготу кончиком все той же простыни, а после принялась объясняться:

— Ты прав, виноваты те долбаные цветы в багажнике и подаривший их мне муж-изменник, вдруг решивший, что должен вернуть меня себе. Я искала способ отвлечься. Им стал ты и, как следствие, новый раунд нашей, кажется несколько затянувшейся игры.

— Даже не знаю, как это расценивать: как хорошо или как плохо. С одной стороны, вроде хорошо, что именно во мне ты увидела отдушину. С другой… Ну как-то не очень греет, что я для тебя лишь она. Кстати, почему?

— Ты совсем не мужчина моей мечты, — загнула первый палец я, начиная перечислять… Потом поразмыслила и отогнула его обратно.

Стас следил за моими действиями очень внимательно. Так, будто ему все это и на самом деле было важно.

— И?

Я вздохнула:

— Просто вспомнилось, что, всякий раз, как мы схлестывались с тобой, я подчистую забывала все другое. Это… помогало.

— Как все было-то?

И сомнений не возникло — спрашивал он о Максиме и о том, что стало причиной нашего развода.

— Тупо. И банально. Пришла домой в неурочное время, а там он и эта его. Еще и скорую им пришлось вызывать.

— В смысле? — Стас задрал бровь. — Мне уже начинать за себя бояться? Что ты с ними сделала-то?

Я засмеялась невесело и пересказала ему всю диспозицию про застрявший член, неожиданно вскрывшуюся беременность любовницы Макса и, главное, про топор судьбы, который и стал причиной всего.

— В этом вся ты, — Стас не смеялся, но почему-то выглядел очень довольным. — Даже в такой ситуации сразу, с места, отыграться сумела. Думаю, с топором ты была неотразима.

— Да уж… — вяло откликнулась я и завозилась, собираясь вставать, но Стас торопливо потянулся и меня удержал:

— А если я тебе скажу, что те цветы подарил тебе я?

— Я не поверю. Я ж нашла ту лавку, где все было куплено, и продавщица описала мужчину, который за цветы и заплатил…

— Это был мой охранник Генка. Он… Он немного присматривал за тобой по моей просьбе. И видел твою встречу с бывшим мужем. Сначала даже рыпнулся, чтобы бежать тебя отбивать. Поздно ж было, а тут на лавочке какой-то тип, который явно тебя поджидает. Потом понял, узнал этого твоего… Мне доложил, ну и я… решил поднять тебе немного настроение. Но ты решила, что это муж, и я… не стал тебя разочаровывать. Прости.

— Погоди, — я выдернула руку из его захвата и все-таки поднялась, потянув за собой простыню, тем самым оставляя Стаса нагим. — Погоди! Ты хочешь сказать, что следил за мной⁈

— Не следил, Лен. Просто… присматривал, — он перекатился на живот, скрывая пах, и теперь смотрел просительно, снизу вверх. — Ты пойми, это не из-за того, что я лез в твою личную жизнь, хоть иногда мне этого и хотелось очень сильно. Дело в другом. Я не раз проявлял к твоей и без того яркой особе вполне определенный интерес. Ты присутствовала на том совещании с китайцами, после которого господин Лян к тебе с интересными предложениями сунулся…

— Ты и там следил за мной⁈

— Не следил! Да пойми ты! Это для твоей же безопасности! — Стас резко сел в кровати.

— Ну да, конечно… Сначала выслеживал самым паскудным образом. Даже не сам, а поручив это охраннику… Кстати, цветочки в багажник тоже он совал? Не отвечай, не поверю никогда, если скажешь, что ты лично сподобился. Ты — вон, только эротический массажик устроить горазд. И плевать, что обо мне после будут думать и болтать эти двое, с которыми ты меня, по сути, сексом заниматься вынудил… — Стас попытался возразить, протянул ко мне руку, но я отступила прочь, вздохнула и припечатала совсем уж печально: — И Новый год я проспала. Впервые с детсадовских времен проспала!

— Он через полчаса, если по Москве, — мрачно сказал Стас. Пальцы его дрожали, а потом он сжал кулак и опустил руку, так и не дождавшись ответного жеста с моей стороны. — Я как раз собирался будить тебя. Потому что, как Новый год встретишь…

— … так его и про@бёшь, — мрачно огрызнулась я и поискала глазами, во что бы одеться.

Ничего не нашлось, потому что ночь я провела в комнате Стаса, куда он меня переправил в одних только наручниках. Это рассмешило, и пришлось срочно убираться из бунгало. Бросив простыню на колени поникшему Стасу, я как была, обнаженной, сбежала по ступеням к океану, вошла в воду, вспенивая ее ногами, а после поплыла. Заре, блин, навстречу!

Глава 41

Глава 41

Между ног после вчерашних «упражнений» немного защипало, но улыбка все равно вползла на губы, и я тихо захрюкала в воду, все еще пытаясь прятать смех.

Стас повелся! Да, я сваляла дурака, заварив всю эту кашу с бильярдом, повела себя как девчонка-пацанка, выращенная отцом, без влияния матери, а потому привыкшая все вопросы с парнями решать «на кулачках», а не как взрослая и, черт меня побери, вполне привлекательная женщина, которой бы давно следовало научиться использовать совсем иные инструменты влияния на представителей противоположного пола. Да! Я сглупила! Но все же полной и окончательной дурой я никогда не была и кое-что тоже умела сделать так, чтобы добиться нужного мне результата. Не в личной жизни, в которой я, как распоследняя наивняша всегда поступала предельно честно и даже прямолинейно, а как в бизнесе, где все средства хороши.

А там ведь все было предельно ясно: ни в коем случае не следовало доказывать партнерам-мужикам, что ты умнее и сильнее! Нет! Или тем более открыто, у всех на глазах, брать над ними верх. Тогда они упирались рогом, шли ва-банк, перли напролом, невзирая на жертвы и разрушения, и делали прочие, никому не нужные глупости. А вот если периодически включать в общении с ними «сладкую идиотку», то эффект всякий раз оказывался выше всяческих похвал. Мужчины тут же начинали чувствовать себя главными, важными, брали меня под крыло, советовали, помогали… И в итоге многие из них (не все, что уж тут, но достаточное количество!) делали все, как мне и было нужно. А уж если слезу в правильный момент пустить… Ооо!

Короче говоря, в тех вопросах, где требовалось не в позиционные игры на расстоянии играть, выдерживая стальной характер, и не покерфейс хранить, а, наоборот, плеснуть на собеседника, от которого чего-то требовалось добиться, волной ярких эмоций, я считала себя если не докой, то уж точно не лузером. А сейчас настал именно такой момент. Да и эти самые эмоции у меня были очень, просто очень яркими! Зарядилась я ими вчера полностью. При этом на самом деле не испытав никаких моральных терзаний, не почувствовав себя как-то особо униженной из-за присутствия Джея и Джес! Эти двое то ли из-за их профессионализма, то ли в силу не самой крепкой морали у меня самой воспринимались лишь как высокоточные и высококлассные инструменты, благодаря которым последовавший за массажем секс со Стасом стал таким, что воспоминать его я точно буду до самой старости!

Вообще, вышло, что этот несносный самоуверенный мужчина просто-таки сорвал джекпот, собрав воедино все, что обычно возбуждало меня, и добавив к этому свое, ранее мною не испытанное, но на редкость точно вписавшееся в картину идеального секса. Даже наручники и те попали в десятку! О таком вот легком намеке на игры в подчинение я и так-то мечтала достаточно часто, а тут… Тут все это оказалось особенно уместным и психологически исключительно точным! Потому что Стас, надев их на подневольную (отчасти, если честно, но все же) любовницу, тем самым целиком взял на себя ответственность за проделанное с нею позднее! За эротический массаж и все мое последующее грехопадение в объятиях в общем-то малознакомого партнера!

Благодаря кожаным браслетам на руках и усиленному с их помощью зависимому положению получилось, что я не сама встала на скользкий путь порока, а меня вынудили! Я не хотела, а меня заставили! А то, что в итоге мне все понравилось… Ну, с кем не бывает, порок атакует и вообще силен, а моей вины во всем этом точно нет! «Стоит разок умереть, и приоритеты тут же меняются»… Ну или, перефразируя вечно цинично-оптимистичного капитана Джека Воробья: «Стоит разок распробовать по-настоящему, и…»

Я все-таки засмеялась в голос. Чтобы не нахлебаться воды, пришлось перевернуться на спину. Так было даже лучше — открылось огромное небо над головой. Я закачалась на неторопливых пологих волнах, наслаждаясь этим невероятным голым купанием в сейчас тихих и ласковых водах Индийского океана. В некотором отдалении ясно читался берег — белела линия прибоя. А над ней, чуть выше, темнел силуэт виллы. Утренний бриз раздувал легкие занавеси, за которыми чернела уже совсем полная тьма. А потом показалось, что я увидела там довольно яркий красный огонек. Вновь закуривший Стас так яростно затягивался сигаретой, что ее кончик было видно за версту? Или это тлели эмоции малость заигравшегося, а потому и пойманного на крючок вины за содеянное господина свет Смирнова? Вины, сотканной из ответственности за «неформатный» секс, а главное, из моей на самом деле мнимой обиды из-за слежки. Вины, за которую придется рассчита-а-аться… Я ухмыльнулась с удовлетворенным коварством, а после перевернулась на живот и погребла назад.

Стас уже не курил, а сидел на краю кровати, комкал в руках что-то подозрительно похожее на его традиционные снежно-белые боксеры и смотрел куда-то перед собой. Но сразу обернулся и встал, открывая взгляду свою наготу, словно душу:

— Я должен извиниться… Я не подумал…

— Повторим? — перебила его я и даже дыхание затаила, наслаждаясь тем, как стало меняться выражение его лица.

— Что? — даже растерялся Стас, явно ожидавший от меня новую волну адского по силе русского бунта — как известно, бессмысленного и беспощадного, но при этом сильно смахивающего на истерику.

— Я спрашиваю: повторим? С условием, что ты больше никогда не посмеешь следить за мной. А еще без привлечения посторонних к нашим… отношениям и с пониманием, что за тобой из-за всей этой истории серьезный такой должок. Смекаешь?

— Ты спятила! — сказал Стас, то ли просто отреагировав на услышанное, то ли четко уловив пасхалочку со «смекаешь».

— Нормальная не пошла бы на такое, — согласилась я, продолжая тихо пиратствовать в чужих территориальных водах. — Но об этом мы с тобой потом поговорим. А сейчас надо срочно выпить. Местный Новый год я безбожно продрыхла, утомленная сексом с тобой. Так давай хоть по Московскому времени его встретим как положено!

— Шампанского, Елена Георгиевна? — жестом опытного официанта набрасывая на предплечье так и не надетое белье, спросил Стас.

— Обижаете, Станислав Дмитриевич! — откликнулась я. — Водки! В нашем с вами положении только водки!

Глава 42

Глава 42

Упились мы «в честь праздничка» и на нервах так, что наутро в голове зияла огроменная дырища размером в несколько часов. Одно можно было сказать точно: проснулась я в постели Стаса, по-прежнему без трусов и с тянущим ощущением там, внизу. Но при этом сам Стас — лохматый, помятый и с адским выхлопом изо рта — категорически утверждал, что это последствия моей расплаты за проигрыш и «ну и еще всего разок».

— Вы же всю ночь не слезали с меня, Елена Георгиевна. Неужто забыли? — тут он поднял с кровати какую-то невесть откуда взявшуюся, но совершенно неприличную хреновину.

В ней я с ужасом узнала тот самый страпон, о котором как-то заикнулся Стас и про который я после, выпучив глаза от изумления, читала в интернете.

— Елочки зеленые… — с чувством выдохнула я. — Эт-то… Эт-то вообще откуда взялось⁈

— «Любой каприз за ваши деньги». Мы позвонили, и нам привезли.

— Врешь! Ты ведьсейчас врешь, да? Опять в игры эти свои играешь? Не могла же я?.. Вот этим… И ты…

— Можете пощупать и убедиться, если не верите, — с некоторой даже обидой предложил он.

Я поизучала его лицо и со стоном упала на подушки:

— Да блин!

Реально? Я всю ночь имела Стаса в задницу? Искусственным членом, который сюда, в бунгало, доставил вышколенный «бой» на электрокаре? Привез передал в руки как всегда невозмутимому Стасу, он — мне и… И я теперь, сука, начисто про все про это забыла⁈ Или он все-таки в очередной раз врет и играет? Я уже разинула рот, чтобы задать этот очевидный вопрос, но Стас меня опередил: взял и перекатился по кровати, открывая этим доступ к своим тылам — на предмет «пощупать и убедиться», как видно.

Задница у него была забавно розовой. Но к сексу это точно не имело никакого отношения. Как видно, Стас, ранее бывавший на солнце только в плавках, загорая вчера в чем мама родила, филей себе малясь подпалил. Я тыкнула в покрасневшую кожу пальцем и сообщила растерянно:

— Облезет.

— В смысле?

— Задница у вас, Станислав Дмитриевич, облезет. Вчера на солнышке припеклась. Шкура точно сойдет.

— Да хрен с ней со шкурой! Ты делаешь вид или на самом деле ничего не помнишь?

— Все я помню, — буркнула я, испытывая при этом острейшее смущение и еще более серьезное сожаление: это ж надо — впервые в жизни заниматься чем-то таким абсолютно неприличным и стопудово странным с самим Станиславом Дмитриевичем Смирновым и… благополучно забыть всё! Подчистую!

Я даже зажмурилась, стискивая в кулаках простыню. Но нет — не помогло, никаких картин произошедшего в голове не появилось.

— Тебе хоть понравилось? — глухо спросил Стас, так и лежавший, уткнувшись лицом в подушку.

— Нет, — мрачно буркнула я.

— Тогда чего три раза?

«Три⁈»

— Счет уравнивала.

— Понятно…

Стас поднялся и ушел в сторону ванной, а я, вот только вчера торжествовавшая, понимая, что наконец-то удалось подловить противника, внушив ему чувство вины, поняла, что теперь сама чувствую себя полной скотиной. Идиоткой и скотиной! Это ж надо…

Остававшийся до конца нашего очень странного и очень короткого отпуска день, даже, скорее, его вторая половина, потому что первую мы проспали, прошел странно. Нет, все было здорово: море, пляж, еда. Но вот Стас… Мысли о том, что между нами произошло, — о том, что помнилось и, главное, что забылось, — тяготили так, что в его сторону даже смотреть и то невозможно было. Так что в самолет я села даже с некоторым облегчением. Стас всю дорогу опять работал — читал, писал, звонил, легко переходя с китайского на английский, а с него на родной русский. Глядя на него, я тоже решила проверить почту и телегу. Навалило много, но на самом деле ничего критичного, требовавшего немедленного вмешательства не нашлось.

Разве только Макс наприсылал какой-то пошлой дряни с сердечками, пухлыми херувимчиками и прочими извинениями, да коллеги интересовались планами на мою днюху, которая уже была не за горами. Выслав в качестве парламентера Наташку, эти любители пожрать и выпить на дармовщину спрашивали, где и как будет праздноваться, а главное, что именно мне дарить. Я написала, что планов пока нет, поинтересовалась, неужто им Нового года не хватило, раз они готовы продолжать, а на вопрос про подарок ответила кратко: «Топор судьбы!», чтобы после полюбоваться на смайл с выпученными глазами, которым мне в ответ просимафорила Наташка.

В Москве было сыро, ветрено и мрачно. Я тут же, прямо на трапе самолета, пожалела, что у меня нет с собой шапки и позавидовала шедшему впереди Стасу, который просто натянул на голову капюшон парки, надетой им еще в салоне. Запасливый, сволочь, предусмотрительный…

В небольшом микроавтобусе, спецом поданном для вип-пассажиров, мы по-прежнему молчали. А вот на парковке, когда пришло время прощаться и расходиться по своим машинам, все это время поджидавшим хозяев на баснословно дорогой стоянке, оплаченной, понятно, Стасом, он вдруг заговорил:

— Не было ничего.

— Что?

— Я говорю: не было тех трех раз. Не отымела ты меня искусственным хером той ночью. Напилась, очень мило меня соблазняла на новую порцию секса, а потом заснула прямо на моем члене, этим, следует признать, изрядно ущемив мое мужское самолюбие. Ну и я… Я решил тебя протроллить, чтобы посмотреть, как ты крутиться будешь. Вышло херово — переиграл по итогу сам себя. Нет, ты, конечно, так славно демонстрировала вину, которую испытывала в отношении меня, но…

— Ты! — я, кажется, уже привычно замахнулась сумкой («арфы нет — возьмите бубен», блин!), Стас легко уклонился, подмигнул совершенно по-мальчишески, а после просто развернулся и ушел.

Глава 43

Глава 43

Он уже скрылся между рядами машин, а я так и стояла, разевая рот и разве что пузыри от злости не пуская. Не было⁈ Ничего не было⁈ А я-то чудом заживо себя не сожрала, убиваясь из-за этой, как оказалось, полной и абсолютной выдумки⁈ Ну Стас! Ну зараза ж такая! Сука! Хитрая, умная, расчетливая! И талантливая! Даже господин Станиславский и тот бы в сыгранное Стасом там, на островах, поверил бы!

И ведь как провернул все! Теперь вот сказал, что переиграл сам себя, но ведь не так все на самом деле! Не так! Потому что этими своими словами… Этими своими словами он мне так хорошо виртуально по роже съездил, что в реальности кожа на щеках горит. Я-то как раз на вину его цеплять решила, казалось, что получилось, и тут он весь такой в белом уже про свою мнимую или реальную попытку провернуть то же: «я не хочу этого между нами».

Сука!!!

Сев за руль, я завела машину, выдохнула, стараясь максимально успокоиться, но мгновенно взбесилась вновь, когда мимо прошелестел шинами автомобиль моего любовника, который опередил даже в этом — в выезде с долбаной аэропортовской парковки. Хорошо хоть крытой — не пришлось на глазах у общественности и, главное, у господина свет Смирнова снег из кузова выгребать! Вот бы я была хорошааа… Он такой мимо на своей дорогущей машинерии — а я разве что не в оранжевом жилете, но точно с лопатой в руках. Картина маслом…

Стоп!

Я даже невольно притормозила.

А с чего это я решила, что этот, как выяснилось, на редкость артистичный черт соврал тогда, а не теперь? Что если все не так, как кажется? Я же сразу подумала об этом, еще там — на островах! Подумала, а потом эти мысли унесло. Отливом, как видно. Или капитан Джек Воробей при помощи своей верной пиратской умыкнул… Ага! Прям вот на «Черной жемчужине»!

Но если отставить в сторону всю эту пиратскую романтику, преследовавшую меня все это время, и взглянуть на все случившееся трезво, то выводы-то напрашивались сами собой: Стас вполне мог сказать правду тогда, а не сейчас. Возможно, ждал, что теперь, когда в игре между нами наступила своеобразная ничья (оба в прямом смысле этого слова поимели друг друга), все изменится к лучшему, и в Москву мы вернемся уже сладкой парочкой? Но вместо этого я, объятая, блин, чувством вины, ушла в себя, вновь отдалилась, и Стас отыграл назад! Соврал, сказав, что на самом деле никакой мести с моей стороны не произошло, а значит, он по-прежнему ведет в счете!

Возможно… Еще как возможно! Но разве узнаешь правду⁈

Я сама лично и собственноручно выстроила наши с ним отношения так, что теперь не было никакой возможности доверять сказанному. Но тогда… Тогда, действовать следовало так, как когда-то учил меня отец: верить не словам, а делам.

Максим, всегда щедрый на признания в любви, на всякое там сюсю-мусю, которое меня вечно повергало в смущение, оказался свиньей и предателем.

И все тот же отец, который в силу понятных причин навсегда остался для меня идеалом мужчины. Из-за скудости его реакций на мои девчачьи проблемы я выплакала когда-то столько слез, в одиночку вырастил меня, дал все, что мог и даже больше в смысле воспитания, образования, поддержки во всех моих начинаниях, а главное, любил меня так, что в силе и верности его чувства не сомневалась даже я — соплюха. Устраивала «цыганочку с выходом», упрекала его то в том, то в этом, но на самом деле никогда, ни одной секундочки, не думала, что он может как-то осознанно обидеть, обмануть в чем-то важном и уж тем более предать.

К какой категории мужчин принадлежал Стас? Да, вроде бы его никак нельзя было назвать человеком, щедрым на слова; фонтанов эмоций и чувств от него тоже было не дождаться, но кое-какие мелочи: то дрожание пальцев протянутой мне руки, взгляд, полный чего-то действительно большого… Господи, да даже то, что он приказал этому своему охраннику Генке присматривать за мной!

Ну и цветы, конечно… Ну не стал бы Стас врать о таком! А вот Максим мог. Еще как мог, сволота! Взять и присвоить себе чужие заслуги, раз уж я, дура такая, только про него в связи со всем этим цветочным безумием и думала… Гм… Кстати об этом! Проверить-то сказанное Стасом по крайней мере про момент покупки цветов на самом деле было легче легкого! Я просто сфотаю тайком этого его охранника Гену, а потом предъявлю той самой продавщице в цветочной лавке.

И, блин, именно это я и сделала в первый же рабочий день! И все подтвердилось!

— Точно, он! — сразу уверенно закивала девица-цветочница, ни секунды не усомнившись. — Клиента такого… масштаба, — тут она поводила руками у себя над головой, показывая даже не платежеспособность, а габариты Стасова охранника, — я вряд ли смогу забыть.

Но тогда, кем был тот, другой, кого я сама видела из окна уходящим от моего уже набитого цветами пикапа? Он и ростом, и шириной плеч был точно меньше Гены… Стас припахал кого-то еще?.. В то, что он сам, лично, пользуясь тем, что ранним утром все еще спали, перегружал цветы из своей машины в мою, по-прежнему не верилось. Но почему тогда не Гена? Вовлекать кого-то еще? Зачем?

Конструкция получалась слишком сложной, и хотя бы по этой причине ее следовало отмести: множить сущности (ну, если брать на вооружение «бритву Оккама») в моей ситуации точно не было смыла, если вполне получалось обойтись имеющимися. И что же тогда получалось? Все-таки сам Стас, который как-то уже сказал мне, что некоторые важные для него вещи никогда не перепоручает другим?..

Ох…

Глава 44

Глава 44

Остаток праздников я провела дома. Точнее, в съемной квартире, на которую наконец-то появилось время, чтобы превратить ее именно что в дом. Я содрала с окон мерзкие безвкусные занавески формата «дорого-богато» — с какими-то фалдами, немного облезлыми кистями и бахромой по краю и заменила их простыми, купленными в ближайшем строймаркете, но, главное, светлыми. Я отмыла полы, стены и плинтуса. Я скатала в рулон ковер с какими-то райскими (или скорее адскими?) птицами и стоймя задвинула его в угол коридорного шкафа. Хотела оставить просто паркет, но оказалось, что за то время, пока тут лежали эти самые птицы, в центре комнаты появился светлый квадрат. Пришлось опять смотаться в тот же строймаркет и купить еще и ковер, который бы сочетался с уже повешенными шторами, а ко всему этому еще и пару пледов, которыми можно было бы застелить диван и единственное кресло. В завершение в тележку отправилось еще несколько уютных подушек и внезапный цветок в красивом горшке, про который работница строймаркета сказала мне, что он «выносливый». Выглядел он скорее несчастным, и я решила бедолагу забрать к себе.

После того, как я отмыла кухню и расставила в шкафах все по своему вкусу, я уже падала с ног, но зато теперь мое новое жилище не вызывало у меня чувство тоски и безысходности, а даже нравилось.

Завалившись на обновленный при помощи пледов и подушек диван, я с наслаждением вытянула уставшие конечности, потерлась щекой о приятную пушистость новенькой подушечки… и поняла, что внутри все еще свербит — приступ активности не прошел, хоть сил уже ни на что не осталось. Дело кончилось тем, что я утащила к себе на диван свой рабочий ноут, чтобы навести порядок еще и в нем: почистила захламленный рабочий стол, повыкидывав с него кучу каких-то уже ненужных скринов, а после решила разгрести и «авгиевы конюшни» в почте. Можно было бы просто отправить весь скопившийся спам в корзину сразу, но уже были прецеденты, что вместе с прочим мусором система оправляла туда и что-то важное. Так что я решила прежде листануть ранее неоткрытые сообщения.

В основном это были какие-то рассылки, от которых приходилось постоянно отписываться, но которые потом вновь плодились, будто мушки-дрозофилы, однако в какой-то момент наметанный глаз зацепился за письмо, явно отличавшееся от этого мельтешения. Сначала адресом отправителя, а потом… потом и содержимым: некто, пожелавший остаться неизвестным, предупреждал, что в самом ближайшем будущем меня ждут серьезные неприятности, если я не буду вести себя разумнее. Текст был корявым, как… как гуглоперевод, блин. Или это безграмотные, неспособные нормально мысль изложить подростки развлекались? «Хренота какая-то!» — решила я и выкинула это, прости господи, творчество, в корзину.

А потом и вовсе про него забыла, потому что ко мне опять приперся Максим. Вид мой бывший муж имел какой-то по-кошачьи блудливый: постоянно отводил глаза, облизывал губы и вообще как-то мялся. Но при этом почему-то не сомневался, что я тут же брошусь ему на шею. С чего бы? Так уверен в себе? Или в том, что я вот прям под корень сражена подаренным «им» грузовиком цветов?

— А что, Максинька, Зайка твоя тебя пайки не лишила за то, что ты, поди, весь семейный бюджет на лютики-цветочки, мне после подаренные, спустил?

— Лен, ну что ты ерунду-то говоришь?

Вот ведь… Опять от прямого ответа ушел! Захотелось все-таки заставить его соврать: прямо сказать, что да, это он был таким щедрым и внимательным, что осыпал меня, а точнее мой пикап цветами.

— Сколько стоило-то?

— Я не помню, и вообще это не важно…

— Мне важно!

— Все-то ты норовишь измерять деньгами. А чувства… — тут он принял вид торжественно-романтичный и даже возвел очи к свежеотмытой мною в порыве постотпускного смутного настроения люстре. — Чувства — они не измеряются в твердой валюте, Лен.

— Ммм… — протянула я. — Вон оно чё, Михалыч.

— Он тебя бросит! Потрахает в свое удовольствие и бросит!

— Кто⁈ — я даже ушам своим не поверила.

— Твой новый любовник, ради которого ты тут все так вылизала. Блестит, как яйца у кота. А я ж тебя знаю: тебя генеральной уборкой может заставить заняться только стресс какой-то. Уже бросил? Я угадал?

— Макс, ты вот сейчас говоришь, а ощущение, что бредишь. Ты вообще о чем? О каком моем любовнике, который меня уже бросил, а я и не заметила как и когда? А! Я поняла! Может, о том, который на самом деле мне те цветы подарил? М? Или это все-таки был ты?

— Я — не я. Что ты вот все…

— Так ты или не ты?

— Ну, если тебе так важно это услышать вот так, таким вот образом, если ты мне до такой степени не доверяешь, то да — это был я!

— Х@я! — отрезала я, внезапно от этого всего взбесившись просто-таки адски. — Топай отсюда, Максинька, к своей Зайке. К памперсам, молочным смесям и ночным подъемам под детский крик. Окончательно и навсегда. На хрен! И как я с тобой, скользким таким, до вранья и подлостей охочим, столько лет рядом прожила? Почему была настолько слепой? Любовь глаза застила?.. Так нет уж ее-то, ушла твоими стараниями. Прозрела я и все про тебя поняла. Так что просто уйди с моего нового ковра, чтобы его собой не запачкать, а дальше по коридору будет дверь, выйдешь из нее — и по лесенке на один пролет вниз, к мусоропроводу. Самое тебе там и место… Максинька.

— Думаешь, теперь все можно? Бесстрашная стала? — он разозлился так, что даже шагнул вперед, навис, сжимая кулаки.

Темные глаза, которые еще совсем недавно казались мне очень красивыми, яркими, выразительными… Хотя что это я? Они и сейчас еще как выражали массу на редкость ярких эмоций: мой бывший любимый муж ненавидел меня так остро, что даже страшно стало. Господи, зачем я его вообще пустила на порог⁈

— Убирайся, Макс!

— Да я-то уберусь. Уж точно рядом с такой сукой злобной не останусь. Да только и ты помни: сколько веревочке не виться, конец будет, у палки два конца…

— А у медали две стороны. Что-то поумнее будет, Макс?

Он прикрыл горевшие злобой глаза, отступил в сторону (тут я тихонько перевела дух, потому что на самом деле видела его в таком состоянии впервые и было совершенно непонятно, чего от этого, как оказалось, совершенно незнакомого мне человека можно ждать), а потом вдруг засмеялся. Холодно и неприятно.

— Я предупреждаю, Лен. Просто предупреждаю. Жизнь — она штука такая, сложная. Всякое может случиться.

— Я не поняла — это ты мне сейчас угрожаешь?

Но на этот вопрос Макс ничего не ответил. Улыбнулся как-то совсем уж отвратительно, развернулся и молча ушел.

Фуф! И вот что это было? «Больше никогда!» — пообещала я мысленно себе, запирая за спиной бывшего мужа сразу показавшуюся слишком хлипкой дверь. Надо обсудить с хозяином и поменять ее на что-то более внушительное. Или все-таки действительно заняться покупкой нового жилья?.. А еще завести собаку побольше и позубастей… Хотя как она тут будет одна, если я все время на работе?..

Глава 45

Глава 45

Словно доказывая мне, что нет, Леночка, никакой тебе собаки не светит, да и купленному тобой зачем-то фикусу и тому в магазине было бы лучше, чем у тебя дома, первые послепраздничные дни выдались просто адскими. Собственно, как и всегда, но тут как-то вообще было не продохнуть… Жрать и то получалось только на бегу. Так и носилась по городу и по родному офису с бутером в зубах, захлебывая его дрянным кофе из стаканчика с крышкой.

В спаме по-прежнему иногда появлялись анонимки с угрозами, но я уже приноровилась определять их «на подлете» и выкидывала, не читая. Зато сотрудники и сотрудницы мои верные, ранее регулярно теребившие меня насчет дня рождения, угомонились, кажется, махнув на меня с моим теперь постоянно непостоянным настроением рукой. Только Натаха как-то очень серьезно сообщила, что «топор судьбы» они мне точно дарить не будут:

— А то и так, того гляди, на всех орать «голову с плеч» начнешь.

Может, Стасу позвонить?.. Просто набрать номер и сказать «привет»…

— Сссууукааа! — выдохнула я, а после решительно отодвинула от себя очередную стопу каких-то мегаважных бумажек, переобулась из офисных туфель в теплые ботинки, напялила шапку и, схватив куртку, рванула из офиса.

Хотелось воздуха, хотелось прочь из ставшего вдруг душным офиса, из узких коридоров, тесного лифта. Все равно куда, лишь бы ушло это давящее чувство стесненности в груди. Мой пикап, кузов которого, кстати, теперь все-таки обзавелся даже не крышкой, а целым кофром приличного объема, стоял на привычном месте, но дойти до него не удалось: кто-то налетел сзади, а на голове мигом оказался глухой мешок. Предварительно обыскав, чтобы отобрать телефон, напавшие на меня люди связали мне руки за спиной, затолкали, кажется, в багажник, а потом их машина тронулась, набирая скорость. И только тогда я, ошалевшая от стремительности произошедшего, осознала: меня реально похитили. На самом деле, без шуток!

И произошло это именно тогда, когда я, дура такая, со скандалом стребовала со Стаса обещание, что более никто — ни его охранник Гена, ни какие-то другие мимокрокодилы с чебурашками — таскаться за мной, чтобы «присматривать», не будут!

Ехали долго. Я то начинала истерить, с трудом удерживая себя от совсем уж полной паники, то думала, пыталась понять, оценить перспективы. Основной была мысль, что сцапали меня недалеко от входа в офисное здание, почти у подъезда, который отлично просматривался сразу несколькими видеокамерами. Да и на выезде с парковки они тоже стояли. Так что вычислить похитителей не составит труда. Наверно. Если они, конечно, не предприняли каких-то дополнительных мер, не придумали, как перехитрить ментов и систему.

Господи! Но кто это вообще может быть? Кому до такой степени есть дело до мелкой (уж будем честны с собой!) предпринимательницы, которая только ценой адских усилий в последнее время потихоньку начала выползать из минусов? Вот если похищать человека уровня Стаса Смирнова, — это да, это понятно, а тут…

Или прав он был, когда говорил?.. Что же он тогда точно говорил? Что-то о том, что всем видно его особое ко мне отношение… Я, честно говоря, как-то пропустила мимо ушей. Злилась. Да и решила, что эти слова — чистой воды попытка умаслить меня, чтобы сгладить ситуацию. Неужели я была настолько неправа? Неужели кто-то действительно увидел, что между мной и Стасом происходит что-то особое и решил вот так, через меня, добиться чего-то от него?

Тут же вспомнился китаец, который лез ко мне в офисе у господина свет Смирнова, чтоб ему, и тот факт, что послания с угрозами, которые в последнее время прямиком отправлялись в корзину, в самый первый миг показались гуглопереводом — такими корявыми и… не по-русски сформулированными они были.

— Звездец тебе, косоглазая морда, — бодря себя, гаркнула я и тут же закашлялась — в мешке было пыльно.

Черт! А если все это вообще не имеет никакого отношения к бизнесу? Как там говорят? Бизнес, ничего личного? Так, может, тут наоборот: личное и никакого бизнеса? Может, это все затеял разобиженный Максим? Он же реально мне тогда угрожал! Нес какую-то чушь про «сколько веревочке не виться», и вид у него был при этом какой-то совсем безумный. Настолько, что я реально испугалась!

Испугалась и ни черта не предприняла, чтобы хоть как-то себя обезопасить! А ведь могла бы хоть Стасу позвонить — отличный ведь был повод. Но я-то была абсолютно убеждена, что муж мой, к счастью, уже бывший, для чего-то подобного слишком труслив, ленив и непредприимчив, а тут…

Неужели действительно Макс? Настолько обезденежел? Или настолько сильно на меня обозлился? Или и то, и другое? Стало совсем уж страшно. Если бы похищение организовал кто-то вроде господина Ляна, все бы наверняка решилось быстро и, главное, для меня безболезненно. А вот если это слетевший с катушек Макс…

Машина тем временем свернула с торной дороги и запрыгала по ухабам и рытвинам. В одном месте даже застряла, и ее пришлось толкать прямо со мной внутри. Похитители суетились, шипели друг на друга, переговаривались шепотом, а потом кто-то из них произнес четко различимое слово «трактор»… Сказала это почему-то женщина, на которую тут же зашикали все остальные, и это, пожалуй, было бы совсем смешно, если бы не всё сопутствующее. Нет, ну бред же: люди, выкравшие человека и везущие его куда-то в тьмутаракань, вызывают трактор, чтобы тот вытащил их застрявшую машину. Кажется, они считали так же, а потому ругались, толкали, раскачивали, машина натужно взрыкивала двигателем то в такт их усилиям, то не очень, но в итоге они все-таки победили и двинулись дальше.

Глава 46

Глава 46

Еще по ощущениям часа два, а на самом деле наверняка не больше пятнадцати минут, и вроде бы доехали — был характерный звук открывшихся сдвижных ворот, а потом двигатель заглушили. К этому моменту я уже замерзла так, что приходилось стискивать зубы, чтобы не начать выстукивать ими дробь. А тут, во дворе неизвестного дома, обо мне, кажется, и вовсе забыли — вышли из машины и свалили куда-то, бросив околевать.

Я уже начала прощаться с жизнью, погибая столь глупо и бесславно, когда багажник машины все-таки открылся, а с моей головы стянули мешок. И тут же, сука, стало ясно: всю эту хрень устроили не какие-то там коварные похитители, которым миллионы Стаса Смирнова покоя не давали, а мои собственные любимые подчиненные во главе с Наташкой в шапке с меховым помпоном и укутанной в пестрый Павлово-Посадский платок Олечкой Сергеевной!

— Испугалась? Скажи, испугалась хоть чуть-чуть? — орала, азартно вращая глазами, Натаха, а у нее за спиной стоял и улыбался во все тридцать два (или сколько там у него осталось с такой-то женой?) ее муж Сергей. Он же мой бессменный зав.складом.

Даже орать на них сил не осталось, такое опустошение я испытала, поняв, что никто меня ни убивать, ни допрашивать под пытками в ближайшее время не собирается.

— Если я из-за вас, сволочей, заболею и умру, — мрачно сообщила им я, передернувшись, — я вам этого точно не прощу. Вы что, совсем ох@ели? Это что за шуточки, мать вашу⁈

— Так днюха ж, — немного растерянно сообщила Натаха и тут же возмутилась: — Ты что, в свою почту вообще не заглядываешь? Мы ведь тебе писали!

— Что вы, блин, писали?

— Что сюрприз будет на днюху…

— Какую, на хрен, днюху?

— Так вашу, Еленочка Георгиевна! Или совсем заработались, счет времени потеряли? — Серега только руками развел, тут же получил от меня кулаком в пузо и даже обиделся на это: — Больно ж — по животу. А мне в него еще сегодня есть. И пить.

— Есть им! А то, что я сначала чуть со страху не померла, а после задубенела до хруста — это ничего? Водка хоть есть?

Водка у них, конечно, была. А еще они ждали остальных членов нашего славного, прости господи, коллектива, которые где-то задерживались, но должны были точно-точно приехать и привезти еще и еды, и выпивки.

— Наверно, застряли там же, где и мы. Или до того места доехали, а дальше соваться не рискнули.

— Тогда позвонили бы, — рассудительно возразила Юленька, но глянула на телефон и вдруг охнула: — Ой, а тут связи нет…

Вид у нее сделался таким испуганным, как только может быть у человека, выросшего в большом городе, никогда ни в какие пампасы не выезжавшего, а потому знавшего только одно самое страшное дело в жизни: телефон не вовремя сдох. А тут-то вообще просто страх и ужас: связи нет! Шокированная Юленька в поисках немедленной помощи посмотрела на топтавшегося чуть в стороне Павла — еще одного моего сотрудника-бездельника, чтоб им всем — и он тут же шагнул ближе, расправил плечи и вообще принял вид самого мущинского мужчины. Я посмотрела на это, чертыхнулась и добила всех не без мстительного удовольствия и со знанием дела:

— А тут телефоны никогда толком не ловили. Только местами, которые еще и поискать придется.

Ну да, к этому моменту я уже поняла, куда эта свора бешеных меня завезла. Оказалось, что все творится на моей собственной даче, некогда отстроенной отцом так далеко от Москвы, что не то что Макар, вообще никто сюда никого не гонял. Ну, кроме моих сотрудников, которым, как видно, в точности как для той самой нездоровой на голову, но энергичной собаки — даже не семь, а семьдесят семь верст не крюк.

Оказалось, что все то время, пока я околевала в багажнике, эти добрые люди топили печь, чтобы прогреть дом. Наивные! Не так все это быстро. Часа через четыре — да, а пока… Пока пришлось греться «изнутря». Трясущимися руками я набулькала себе пол стакана водки и выглотала до дна, после торопливо заев подсунутым мне Оленькой Сергеевной куском сала с черным хлебом. Пищевод будто кипятком опалило, мгновенно распространившийся всюду жар докатился до головы и ударил в нее так, что аж качнуло. Я рухнула в хорошо знакомое старенькое, еще отцовское кресло, и захохотала.

— Что, и правда так перепугалась? — всматриваясь мне в лицо, спросила Натаха.

— Настолько, что вот сейчас еще немного приду в себя и переубиваю вас всех, блин. Где вы ключ-то от дома взяли, ироды? И как вообще сюда попали?

— Так ты ж вечно по это место рассказывала. И про него, и про то, что нравы тут такие, что никто вообще ничего не закрывает, а у вас, поскольку редко кто бывает, заперто, но ключ под кадушкой справа от двери припрятан.

— Погоди ты со своей кадушкой, — Павел сунулся ближе и смотрел теперь очень серьезно. — У вас проблемы Елена Георгиевна, раз вы так сильно испугались? Из-за бизнеса? Реально решили, что вас похитили?

Свои версии того, как мне там, в багажнике, виделась ситуация, пересказывать никому не хотелось от слова «совсем», так что я только рукой махнула:

— Можно подумать, похищенная невесть кем женщина не может испугаться, даже если у нее вообще нет в жизни проблем.

— И все же?

Все смотрели на меня так, что стало ясно: не отстанут. Блин! Рассказать про угрозы Макса? Или прикрыться не столь мерзким и вообще, по большому счету, меня не касающимся про господина Ляна? Точняк! Переведу стрелки на Стаса. У него шея крепкая, всех собак выдержит. Скажу, что всех подробностей не знаю и знать не могу, они и отстанут…

— Тут… сложнее, — начала я. — Если проблемы и есть, то, кажется, не у меня.

— Ну так рассказывайте, не томите, именинница вы наша! А мы пока все для пьянки-гулянки подготовим! — Сергей игриво пошевелил бровями и взмахнул ножом, которым как раз только что принялся резать мясо на шашлык.

Глава 47

Глава 47

Я проследила за этим его кровожадным движением, приняла от Павла уже не стакан, но стопочку, опрокинула ее в себя, опять заела салом с хлебцем и начала. Причем, памятуя о своих страхах выболтать слишком многое, еще и касавшееся моих иногда слишком тесных отношений с неким господином Смирновым, я реально собиралась ограничиться рассказом лишь о долбаном китайце и его тогдашнем ко мне подкате. Но вдруг выяснилось, что одно слишком сильно цепляется за другое. Так что после еще одной стопочки пришлось отвечать на вопрос, как я сама оказалась в офисе у Смирнова во время того совещания, затем — как получилось, что мы с ним вообще познакомились так близко, что дошли до споров на желание, а потом… Потом, уже окончательно опьянев, я выболтала своим друзьям-сослуживцам то, что совершенно точно не следовало: что Станислав Дмитриевич Смирнов и я вроде как иногда спим вместе.

— Он тебя что, принуждает? Шантажирует? — очень серьезно спросила Натаха.

Да и остальные смотрели так, что я вдруг даже как-то протрезвела.

— Нет! Вы что? Он так-то… нормальный. Просто… Ну… Началось у нас странно, а теперь… Теперь он говорит, что влюбился.

— Так прям и влюбился? — поразилась все та же недоверчивая Натаха. — Ой, не могу! Смирнов!

— А что Смирнов? Он, что ли, не человек? — неожиданно обиделась за Стаса (и, если честно, немного за себя) я и полезла в интернет искать фотки.

На них Станислав Смирнов был исключительно красив, уверен в себе и на сухаря, неспособного на чувства, с моей точки зрения, совсем не походил.

— Вот ведь, — подумав немного, постановила Натаха и толкнула мужа, чтобы Сергей снова всем разлил в собранные ею в центре стола стопочки.

Тот все исполнил в лучшем виде, начал раздавать и заозирался, увидев, что место, на котором вот только что сидел Павел, пустует. Впрочем, вернулся тот быстро, минут через пятнадцать, поржал в ответ на вопросы, нашел ли он, что искал, или некультурно наделал желтого снега, туманно сообщил, что сюрпризов не избежать, а после все-таки взял свою полную стопочку. Мы еще разок выпили — теперь наконец-то все-таки за именинницу, то есть за меня. После подкинули дров в печь, выпили еще, и тут я, кажется, заснула — срубило из-за пережитого и от водки на голодный желудок. Впрочем, долго спать мне никто не дал — растолкали и еще рюмочку поднесли. После из Серегиного джипа, на котором меня сюда эти гаврики и завезли, достали еще водки, потому что в доме она вся неожиданно кончилась, выяснили, что шашлык как раз замариновался, а значит, пора разжигать мангал, было заспорили, кто будет это делать…

И тут в дом через порог незапертой двери шагнул бледный и взлохмаченный Стас.

— Ты… зачем здесь? — в наступившей тишине заплетающимся языком спросила я.

— Теперь вижу, что незачем, — немного помолчав, откликнулся невесть как здесь оказавшийся, абсолютно неуместный и в то же время совсем не показавшийся чужим и лишним в этом дорогом мне доме Стас.

— Ты, вообще, как сюда⁈ — я была в таком шоке, что твердила одно и то же, даже не замечая этого.

На этот раз Стас ничего не ответил. Улыбнулся кривовато, ни на кого не глядя, и вышел — только дверь за его спиной, обтянутой темным пуховиком с капюшоном, притворилась неслышно, но как-то так, что ударила по мне наотмаш.

— Я не поняла, — растерянно спросила я, осмотрев притихших друзей. — Я, блин, не поняла!

— Это… Это я, — вдруг придушенно признался Павел и втянул голову в плечи. — Ну… Пошутить… хотел… Точнее, пошутил… я…

— Что я⁈ Что — пошутить, мать твою⁈

— Я… ну… позвонил ему. С вашего телефона, — тут он выложил перед собой на стол мой аппарат, как видно, им же и вытащенный у меня из кармана еще в Москве, когда мнимые похитители меня обыскивали и лишали возможности испортить им задумку, позвонив ментам. — Вышел на улицу, пока все отвлеклись, нашел место, где связь все-таки была, ну и…

Я опять осмотрела своих, чтобы теперь целенаправленно и требовательно вцепиться в Оленьку Сергеевну, которая совершенно точно была среди нас самой трезвой:

— Хоть вы мне объясните…

— Сама не больше вас понимаю, Еленочка Георгиевна. Павлуш, уж будь любезен, поведай нам, что за великую интригу ты тут учинил. Без соплей и коротко.

— Я пошутить хотел, — повторил Павел и сглотнул. — Ну, просто продолжить нашу же общую шутку. Позвонил Смирнову… Ну, Елена Георгиевна же говорила, что он… Что у нее с ним роман. Ну вот я и подумать… проверить. Сказал ему, что… Что вас похитили. Ну… мы похитили. Ну… в смысле не вот прям мы, а похитители. И убьем, если Станислав Дмитриевич… ну, господин Смирнов… Короче, если он не явится сюда сам, один, и не обменяет себя на… на вас, Елена Георгиевна.

— Ну ты, блин… — выдохнула Натаха и посмотрела на мужа.

Но тот имел вид совершенно ошарашенный и максимум что смог, это выругаться. А вот я даже ругаться и то не могла. Вообще говорить не могла никак. Только рот разевала и глазами хлопала. И ведь не потому, что была пьяна, а потому, что и по трезвости слова, которыми бы удалось точно определить мое состояние в тот момент, вряд ли бы нашла. В голове была каша из обрывков растерянных вопросов и разодранных в клочья эмоций.

— Делать-то что теперь? Что делать-то?.. Он же… не простит! Он же… он же подыхать сюда ехал! Ты понимаешь? И приехал, блин! За мной! Чтобы вместо меня! А тут шашлыки и водка…

— Можем попробовать его догнать. Гаишников мы тут вряд ли встретим, а я выпивать, по сути, только начал — пока вы отдыхать все изволили, я вокруг шашлыка скакал, — Сергей смотрел растерянно и сочувствующе. — Так что, если это важно для вас, то…

— Ты даже не представляешь, как мне это важно, Серег!

Глава 48

Глава 48

В машину погрузились все ('Ну а вдруг опять застрянем? Кому тогда толкать?), рванули с гиканьем и улюлюканьем — будто кавказские родственники уродливой невесты за сбежавшим из-под венца женихом. И нам повезло. Я сама, первой, приметила Стаса на ближайшей заправке у дороги. Он стоял под фонарем, привалившись к высокому капоту своего джипа, курил, пил кофе из картонного стаканчика, и смотрел куда-то в пространство перед собой.

— И простите меня дуру старую, — завела было издалека как всегда боевитая и инициативная Натаха, но получила локтем в бок от мужа и замолчала.

— Здравствуйте. Нам бы объясниться, — Олечка Сергеевна подступила ближе и подала руку, представляясь: — Меня зовут Ольга Сергеевна Попова. Я бухгалтер Елены Георгиевны и, так уж получилось, невольная участница случившегося… балагана.

Стас посмотрел ей в лицо, вздохнул, но на рукопожатие ответил. А потом стоял и слушал то, что говорила Олечка Сергеевна, а следом за ней бормотал, оправдываясь, Павел при поддержке зачем-то поддакивавшей ему Юленьки.

— Простите нас, мы правда не ждали, что так выйдет. Были уверены, вы и не подумаете ехать…

— Ну пожааалуйста! А Елена Георгиевна тут вообще ни при чем. Это все мы! Честно!

— Такие дела, Станислав Дмитриевич, — подвела черту Ольга Сергеевна и отступила в сторону, взглядами призывая более молодых и куда менее трезвых сослуживцев сделать то же.

— Мне еще до звонка этого вашего, — Стас указал подбородком в сторону кучки моих подчиненных, кравшихся в сторону припаркованной машины, — охрана показала видео. Как тебя заталкивают в машину два мужика в масках. Я ж после поднял на уши полгорода…

— А потом приехал сам, — откликнулась я и пьяно шмыгнула носом, расчувствовавшись.

— Еленочка Георгиевна, вы как? С нами или?.. — прокричали мне от машины.

Я обернулась, махнула рукой и вновь посмотрела на Стаса:

— А у меня сегодня день рождения…

— Знаю и даже хотел…

— Подаришь мне ночь любви?

— Ты слишком пьяна. Опять все забудешь.

Я глянула виновато:

— Ну вот так все у меня… Простишь?

Стас повел плечами и вдруг улыбнулся, будто бы оживая, внутренне оттаивая:

— Я подумаю над этим. А ты пить бросай, а то так и будешь пропускать все самое интересное. И никогда не узнаешь всей правды.

— Я знаю главное: ты приехал.

Доро́гой, пока добирались до Москвы, я опять заснула. Уже у своего дома Стас растолкал меня, дотащил до своей квартиры, где и загнал в гостевую спальню, будто в вытрезвитель.

— Не хулиганить, не бузить, а лежать и спать… Еленочка Георгиевна!

— У меня стресс и панические атаки! — заявила ему я и ухватила за неожиданную на нем, совсем непривычную футболку, которая обнаружилась под теплой курткой.

Как ни странно, эта самая футболка ему шла — красиво очерчивала фактурные мышцы груди, обтягивала крепкие бицепсы. А главное, делала Стаса еще более молодым. И почему мне раньше это в мужчинах не нравилось?..

— Не придумывай. Какие панические атаки, если ты чудом на ногах держишься?

— Сильные. Знаешь, как я испугалась, когда эти ироды мне мешок на голову натянули?

— Да что могло?..

Я привалилась к нему и пожаловалась с облегчением, радуясь, что наконец-то могу это сделать, и меня в ответ, если и отругают, но после точно приютят… Или как там у Ипполита в «Иронии судьбы»? «Подогрели, обобрали… То есть: подобрали, обогрели…». Вот, прям про меня. Только в исполнении двух разных мужчин. Один подобрал и обогрел, а второй, сука, обобрал, а после еще и угрожал!

— Макс! Он мог!

— Так… Я не понял… — Стас будто бы заледенел.

— Он был у меня недавно. Приходил вроде как в очередной раз примирения искать. Я ему высказала про цветы, а он… Понимаешь, он мне ведь реально угрожать начал! Нес какую-то чушь. Я подумала: пустословит, а когда все случилось… Так страшно стало, что думала прямо там, в багажнике, и помру.

Стас молчал и только прижимал меня к себе крепко-крепко. Стало хорошо. Я потерлась лицом о его грудь, жалея, что между нами слой ткани. Полезла вытаскивать футболку из его плотных джинсов… И тут он отстранился, смерил меня нечитаемым взглядом, развернул и придал ускорение в сторону все-таки не своей, а гостевой кровати.

— Раздевайся и ложись. Утром все обсудим. Когда ты протрезвеешь.

Я побухтела недовольно, но смирилась. И правда нечего было так напиваться. Однако правило про сон алкоголика, который, как известно, чуток и краток, сработало и в этот раз: я проснулась окончательно, вроде как даже выспавшись, когда за окном еще было темно. Телефон подтвердил: начало шестого. Адски хотелось пить, так что пришлось, пользуясь все тем же телефоном вместо фонарика, искать кухню или ванную.

Стараясь ни стуком, ни скрипом, ни шорохом не нарушить сонную тишину темной квартиры, я двинулась по коридору, как мне показалось, в сторону прихожей, а значит, и неизбежно соседствующих с ней интересных мне помещений.

В одной из комнат, мимо которых надо было пройти, горел экран почему-то так и не заснувшего компа. Оказалось, что это кабинет. Кстати, очень подходящий его хозяину — такой… типично английский. Никакого хайтека, сплошная классика. Темное дерево шкафов, обитые кожей диван и рабочее кресло у письменного стола. Я подошла, глянула на широкий экран монитора, задумчиво поцмыкала мышью, проглядывая открытые файлы и сайты, вздохнула, качая головой, и направилась, куда изначально и метила.

Ванная сыскалась быстрее кухни, и это, пожалуй, порадовало: можно было совместить приятное с очень нужным. Пописав, я после похлебала прямо из-под крана, умылась, понюхала сама себя под мышками, скривилась и, убедившись, что чистые полотенца выложены ровными стопками на полке над полотенцесушителем, решительно потянула с себя одежду, в которой, как выяснилось, и спала.

Глава 49

Глава 49

Контрастный душ прочистил и упорядочил мысли в башке. Зубная паста, которую пришлось за неимением чего-то другого (не лазать же по чужим шкафам в поисках наверняка где-то припасенных гостевых щеток!) намазать себе на палец, а после энергично растереть по зубам, вернула некоторую уверенность в собственной убийственной красоте. Причесавшись и поизучав себя в зеркале, я вздохнула и, даже не подумав одеваться, отправился искать спальню хозяина.

А что? Раз Стас сам такие танцы с бубнами вокруг меня только и делает, что выплясывает, наверно ж, такому только рад будет? Смущение, густо замешанное на возбуждении, бурлило в крови, улыбка растягивала губы. Я глубоко вздохнула, взявшись за дверную ручку комнаты, в которой по всем прикидкам и должна была обнаружиться нужная мне спальня, а потом тихонько повернула ее и шагнула в бархатистую темноту, пропахшую сигаретами, мужским одеколоном и немного самим Стасом. Запах был очень мужским и очень теплым, притягательным. Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, я без приключенийдобралась до кровати и замерла, решаясь.

Стас спал на боку, подложив ладонь под щеку и согнув ноги в коленях. Я сначала присела на краешек, прислушиваясь к чужому дыханию, а потом, не дождавшись реакции, все-таки скользнула под одеяло. Повозилась, пристраиваясь поудобнее, потерлась грудью Стасу о спину, боднула его пару раз бедрами, посопела просительно и замерла. Он наверняка давно проснулся, но все равно молчал и не двигался. Отдавал инициативу? Или намекал, что на дворе ночь, и приличные люди спят, а не всякими непотребствами занимаются? Ну так я никогда особо приличной и не была.

Стас вздохнул чуть глубже, и я решила, что это отличный повод сказать что-нибудь дурацкое. Ну так… Чтобы просто забросить удочку.

— А ты знаешь, что этот твой китаец — господин Лян — не к шпионству меня подбивал, а шары подкатывал, чтобы я ему, типа, личный сеанс массажа устроила?

Стас некоторое время размышлял, что на такое вот можно ответить, а потом, видимо, принял решение детский сад не устраивать:

— Нет. Я не могу знать вообще все. Я не вездесущ. Как вчера вечером выяснилось, вообще! — Тут он помолчал, явно удерживаясь от новых комментариев, и завершил мысль уже куда спокойнее: — Мои просто видели, что Лян к тебе прицепился сразу после того, как все вы вышли из моего кабинета и, как им и положено, предположили худшее.

— Правда? А я думала, ты сквозь стены видишь и мысли читать мастак, всезнающий и наихитрейший Станислав свет Димитриевич, — усомнилась я и опять двинула бедрами изображая тонкий намек на толстые обстоятельства.

Стас так и не шевельнулся, но этот странный предутренний разговор все же поддержал:

— Не вижу и не мастак.

— Не верю.

— Почему?

«Потому что я таки сунула нос в твой комп, который ты так любезно не запаролил и время для „засыпания“ на нем увеличил до бесконечности — так, чтобы точно меня к нему привлечь. Один вопрос: зачем и почему сейчас?» — подумала я, а потом продолжила уже вслух и совсем о другом:

— Где у тебя лежат презервативы?

— Уверена, что понадобятся? Поищи в ванной.

— Что ж так далеко? Почему не в тумбе рядышком?

— Нет нужды. Не вожу сюда любовниц.

— А я?

— В виде исключения.

— Мне нравится быть для тебя исключением. Сейчас вернусь.

Непочатая пачка презервативов действительно нашлась в выдвижном ящике тумбы под раковиной. Я взяла сначала один, но потом прихватила все. Стас ждал, так и не изменив позу.

«Ладно!» — подумала я и, насильно перекатив его на спину, нависла над ним, рассматривая.

Как он тогда мне сказал? Легко только со шлюхами за бабки? А когда по-настоящему, всерьез, то все иначе? Ну что? Правильно сказал. Да и наверняка ведь на основе своего непростого опыта. А если так, то ему ведь сейчас тоже страшно. Даже еще страшнее, чем мне. Потому что в жизни любого успешного и уверенного в себе мужчины непременно наступает момент, когда «просто» становится главной сложностью в жизни. Потому что «просто» уже неинтересно. Потому что хочется как раз «сложно». Так, чтобы дух захватывало, чтобы всё ради цели (ага, зюйд-зюйд-вест, поднять паруса, заряжай!) и вот тогда на кон можно и хочется поставить не только деньги или тело, но душу и сердце…

Губы у Стаса приоткрылись, будто он собирался что-то сказать, но я не позволила — склонившись, поймала это так и не произнесенное своим ртом. Поцелуй был сладок, но еще приятнее оказалось ласкать Стасу соски — нежные, чуть припухшие и явно очень чувствительные… А после и член. Сначала я действовала рукой, потом сползла вниз, чтобы целовать, лизать и посасывать. Стас вздыхал, сжимал кулаки и смотрел со странной и совершенно нетипичной для него неуверенностью. Гадать, что тому причиной, не приходилось. Все было понятно. Не зря же я столько времени и ранее проводила, пытаясь понять этого мужчину. Я вздохнула:

— Как же я мечтала переиграть тебя, нагнуть так или иначе, отомстить за то, через что ты меня провел…

— Многие мечтают. Да мало кому удается. Собственно, так, чтобы всерьез, пока никому, кроме, пожалуй…

Он не договорил, а мне показалось очень важным увидеть теперь его лицо, заглянуть в глаза, чтобы увидеть там, в глубине, правду. Те чувства, которые на самом деле владели им сейчас.

Мне пришлось тянуться, чтобы зажечь лампы у изголовья. Они не были яркими, но все равно слепили. Стас тут же сощурился и спрятал лицо за согнутыми в локтях руками. Вот ведь вредина! Зато тело его теперь будто бы моим стало, будто бы было отдано мне для любых затей. Я вновь с наслаждением очертила кончиком пальца его соски, повела ладонью вниз и проделала то же со впалым пупком, а потом скользнула к паху. Склонилась, вытянулась рядом, прижимаясь щекой к бедру и наблюдая за тем, как в результате моей неспешной ласки и без того возбужденный член Стаса начинает истекать влагой.

Раньше не замечала, что на стволе, почти у основания, есть небольшая чудесная родинка, а теперь получила возможность лежать и трогать ее, а после целовать… Кожа здесь была очень нежной, но совсем близко кустились кудрявые волоски, и один из них тут же сунулся мне в нос. Я чихнула, рассмеялась, а затем провела губами до головки, захватила ее, вбирая вкус его секрета.

Стас шевельнулся, вздохнул и все-таки заговорил…

Глава 50

Глава 50

— Не хочу, чтобы ты делала все это только из благодарности.

— Не говори глупостей, — откликнулась я, звонко чмокнула его в живот, а потом вновь сдвинулась выше, так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Я вот иной раз думаю: убила бы, змеюку такую, а благодарить… Не стану спорить, есть за что. Но и рассказывать долго, и… Нет, я потом поблагодарю и буду делать это долго и с чувством, но… давай не сейчас! А сейчас, — я перевела дыхание, решаясь. — Сейчас возьми уже меня. По-простому. Глядя глаза в глаза. Отставив в сторону все наши с тобой недоговоренности и игры. Просто… возьми.

Стас потянулся, обхватил меня, перекатился так, чтобы я оказалась снизу, под ним, а потом с некоторой робостью сказал:

— Но ты ведь прочла все там… в моем компьютере.

— Это в том, который ты нарочно оставил работающим и незапороленным? Ну прочла. И что?

Он был совсем близко, а потому я все-таки увидела, как в его глазах мелькнуло удивление.

— Нуу… Теперь ты знаешь, что я ни фига не герой, явившийся спасать тебя ценой своей жизни. Что это я подстроил все, случившееся сегодня, от начала до конца — сначала уговорил твоего менеджера, чтобы он подбил остальных на твое похищение, после помог его организовать. Ну а потом просто сидел в машине неподалеку от этой твоей… заимки и ждал, чтобы он позвонил мне…

— Дачу мою не тронь. Ее отец своими руками строил. А что до остального… Это было не спортивно, Станислав Дмитриевич!

— Я был в отчаянии, Елена Георгиевна! Настолько, что решился реализовать на практике дурные фантазии сына…

— Ты обсуждал меня со своим сыном⁈

— Да блин! Не тебя! Не тебя! Вот только не надо сейчас опять на меня обижаться без повода! Я просто заговорил с ним про женщину, с которой все у меня… как раз ох как непросто…

— С ума сойти… — проворчала себе под нос я, чувствуя, как в груди разливается тепло: Стас говорил обо мне даже с сыном!

Хотелось задрыгать радостно ногами. Хотелось… заорать «ура!» куда-то в мировое пространство. Хотелось… нет, все-таки именно сейчас мне по-настоящему сильно хотелось кое-чего другого. Во-первых, щелкнуть Стаса с его очередными чудо-затеями по носу, а во-вторых… Мммм!

— Нет, за свой испуг и пару килограммов убитых нервных клеток я с тебя спрошу по полной, не обессудь, — начала я и куснула его в плечо — несильно, но вразумляюще. — С Павлом по этому поводу воспитательно-убивательную беседу проведу тоже, но, понимаешь… Ты, о великий мастер интриги и магистр Ордена хитропопых, облажался! Причем не сейчас, а много раньше, — я засмеялась, а после обхватила Стаса ногами, сжала коленями бока, а пятки вдавила ему в ягодицы. — Ты, может, будешь удивлен, но так уж вышло, что я все про твое участие в деле поняла, как только проснулась, немного протрезвев. Так что твой комп… Ну мне вовсе не нужно было лезть в него, чтобы узнать главное: откуда в истории моего похищения ноги растут.

Да, сейчас я Стаса не обманывала ни капельки. Содержимое его компа лишь подтвердило мне мои догадки и открыло не столь уж важные детали организованного этим несносным мужиком «мероприятия». Стас шевельнулся, пытаясь выбраться из моего захвата, однако я не пустила.

— Дело в том, Станислав Дмитриевич, что у меня в телефоне, с которого якобы звонил тебе Павел, чтобы шантажировать, твоего номера нет. Наизусть я его, знаешь ли, помню из-за твоей общей… незабываемости. Так что позвонить тебе на личный мобильник Пашка мог, только этот самый номер зная. Заранее. А от кого, если не от тебя? Остальное додумать было несложно. Раз уж на горизонте появились твои уши, Станислав Дмитриевич, и без остальных весьма примечательных частей твоего тела точно не обошлось.

Стас опять дернулся, но из захвата и в этот раз никуда не делся — так и остался лежать зажатым у меня между бедер, еще и уткнувшись по-прежнему напряженным членом мне в лобок.

— Одно мне неясно. Ну вот организовал ты все это, еще и своими актерскими талантами блеснул в очередной раз. Так чего ж теперь-то задний ход включил, решил раскрыть мне правду-истину про себя «не героя»? Неужто, когда я пьяная, нагая и беспомощная — ну чисто дева в беде из какого-нибудь любовного романа — спала в твоей гостевой комнате, тебя заела совесть?

— Да. И потому, что ты права: неспортивно. А главное, — он вздохнул, — стыдно стало после твоего рассказа про бывшего мужа. Я ведь и правда не вездесущ, Генку, как ты и просила, отозвал, так что даже не предполагал, что это дерьмо — твой бывший — до сих пор таскается к тебе, да еще и угрожать смеет. Был уверен, что ты сразу поймешь: похищение — шутка, и, если и испугаешься, то совсем чуть-чуть. Твои же сослуживцы должны были подготовить тебя к сюрпризу…

— Они и готовили, как выяснилось! Но я-то всю ту фигню, которую они мне писали, сразу в спам отправляла! Да и Макс…

— Да уж, Макс этот твой…

— Не мой. Но испугалась я реально очень сильно.

— Вот поэтому я и понял, что это уже не игра, что я реально перешел черту и теперь действительно очень сильно виноват перед тобой — испугал, заставил мучиться.

— И все? — я вскинула бровь.

— Да… Нет! Если совсем уж честно, последствий испугался. Подумал: если я сейчас промолчу, ты останешься уверена, что я герой, явившийся тебя спасать, собой пожертвовав. А вдруг потом выяснится, что все было не так? Ты ж меня не простишь! Захлопнешь в наших и без того странных отношениях дверь и не отопрешь ее передо мной уже никогда. Так ведь?

— Так.

— Но тогда почему?..

— Почему тогда я здесь и в этой позе? — я потянулась изо всех сил, еще крепче стискивая ноги вокруг охнувшего Стаса. — Ну… Может, потому что просто хочу? Твоего внимания, которое иной раз выливается в такие… очень заковыристые формы. Твоих бесконечных игр, когда каждая встреча — как квест с неожиданными поворотами и сюрпризами. Рожденного твоими вывертами и интригами интереса, без которого мне теперь скучно жить… Ты сумел заставить меня полюбить, понимаешь? Просто полюбить, когда казалось, что я уже никогда не смогу что-то чувствовать! А главное: полюбить тебя, хоть я, балда, и считала, что ты совсем не мужчина моей мечты. И теперь я хочу тебя, Стас. Всего. И надолго.

Маска формата «покерфейс» на его лице не дрогнула, в глаза, полуприкрытые густенными ресницами, было не заглянуть. Я затаила дыхание, ожидая… Что он надумает? Как отреагирует? Примет предложенное сразу, откажется… или затеет новую, еще более захватывающую игру?

— День рождения у вас был вчера, Елена Георгиевна! — чопорно напомнил Стас и наконец-то поднял на меня глаза, полные хорошо знакомого жадного желания и азартного предвкушения.

— Так ведь и вы совсем не подарок, Станислав Дмитриевич, — сдерживая смех, голосом строгой учительницы одернула его я и… приглашающе раздвинула колени.

Эпилог

ЭПИЛОГ

— Ого! Ленок, все так плохо?

Я вздрогнула так, что тарелки и блюдечки с набранной воровским образом жратвой чудом не съехали с подносика, на котором я их и тащила в соседний зал. А все метрдотель, который категорически запретил мне трогать еду там:

— Елена Георгиевна, войдите в положение, наш шеф-повар так старался, такую красоту в подаче навел… — вибрировал он, заламывая руки.

И я входила, очень даже входила, но одна самовлюбленная зараза застряла где-то на входе, выцепленная из реальности каким-то мегаважным звонком, а есть уже хотелось так, что не до положений и даже не до приличий было. Помог тот самый метрдотель, который и встал стеной на моем пути к насыщению:

— Там, в соседнем зале, шведский стол накрыт и пока особо нет никого — все там, на улице толпятся. Поперек батьки, так сказать, не рискуют.

— Батька этот… — проворчала себе под нос я и отправилась к хлебосольным «шведам» на охоту за едой.

И вот только набрала, собираясь после вернуться в вип-зону, чтобы там пристроить задницу на стульчик, этим облегчив хотя бы на время участь звеневшим от усталости ногам, как нос к носу столкнулась с бывшим мужем. Поначалу даже глазам не поверила, но да, это был Максим. На локотке у него, словно сумочка или, скорее, якорь, висела его Зайка. Смотрела она на меня при этом так, словно загрызть хотела, а вот Максинька так и лучился довольством:

— Отличная карьера: от бизнесвумен в официантки. Все-таки просрала то, что у меня столько времени выторговывала?

— Что ты тут делаешь, Максим?

— Ну, не в обслуге тружусь, это точно.

— Максиньку пригласили на торжество. С супругой! — важно пояснила Зайка и заправила за ухо завитой локон, одновременно демонстрируя мне обручальное кольцо на пальце.

С того момента, как я видела этих двоих в последний раз, прошло… Я попыталась вспомнить, мысленно перебирая те реперные точки, которыми теперь только и отсчитывала время своей жизни: кругосветка всеми возможными видами транспорта; пойманное как раз тогда случайное счастье по имени Данька; Эльбрус (на спор! И чтобы я еще когда-нибудь!), а потом Машка в качестве расплаты за проигрыш; чертова авария, случившаяся по глупости, чисто из-за клятого азарта и заставившая меня все-таки уступить в принципиально важном вопросе…

— На торжество? — я вскинула бровь, начиная кое-что, а вернее, кое-кого подозревать.

— Ну да, — Максим смотрел по-прежнему снисходительно. — Из офиса Смирнова позвонили. Ну… того самого Стаса Смирнова, ты понимаешь, да? — Тут мой бывший муженек ткнул пальцем в потолок с таким видом, будто куда-то в небеса недостижимые указывал. — Фильм он про себя и свою семью, понимаешь ли, заказать надумал. Я сначала, конечно, собрался отказаться. Не мой уровень — кинцо про величие очередного богатея делать, но мне такую сумму озвучили, что я все-таки съездил и договор подписал.

— И сколько, если не секрет, озвучили? — внутренне начиная звереть, поинтересовалась я.

— Считать деньги в чужом кармане неприлично, — влезла Зайка и приосанилась, выпячивая бюст, который, кажется, стал еще больше. — Не твои они, а наши!

— Ну, пока не ваши, а господина Смирнова. Могут его и остаться. Он тот еще… любитель игр разного рода.

— Да уж наслышан: на спор на Эверест, — Макс качнул головой, — из-за какой-то бабы? Я б и не подумал.

— Не из-за какой-то… — мрачно проскрипела я.

— Обидно, да? — тут же мстительно осклабился Макс. — Что, как я и предсказывал, одним совместным отпуском все у вас тогда и закончилось? Потрахал и выставил вон? Теперь вот прислуживать на его свадьбе приходится?

Я усмехнулась, переваривая услышанное: значит, не показалось, значит, угрожая мне и расписывая мои «страшшшные» перспективы «брошенки», он имел в виду вполне конкретного мужчину, с которым меня где-то видел? Ох, выходит, не зря у меня тогда, в аэропорту, когда мы со Стасом улетали в Новый год на острова, все время между лопаток чесалось, будто бы кто-то спину взглядом сверлил. Выходит, Максим тогда действительно приезжал посмотреть, с кем это я отправляюсь на моря-окияны… Увидел, понял, кто именно мне багажник цветов подарил, и решил меня у Стаса обратно себе отбить?..

— Да кому нужна такая, которая даже родить мужу сына не может, да, Максинька? — Зайка покрепче перехватила захваченную в капкан руку отвоеванного у меня супружника и взглянула победно.

Значит, у них сын… Пожалуй, даже поздравила бы, но уж больно злые у малыша родители. Злые и самодовольные. Хотя даже забавно, насколько эти двое сейчас стали похожи друг на друга — и выражением лиц, и как-то даже внешне. Будто близнецы. Не по крови, но по подлости натуры. Всегда больше всего ненавидела тех, кто готов потоптаться по другому человеку просто потому, что уверен: безопасно, в ответ не прилетит.

Может, и прав Стас, который, судя по всему, Макса сюда совсем не просто так пригласил?.. Одно плохо: мог бы и предупредить, зараза такая, когда моего бывшего «на торжество» звал! Хотя я бы тогда его послала с такой вот чудо-затеей и обложила запретами, а ему этого явно не хотелось. Мстительный он у меня оказался, злопамятный, непростой… Хотя чему ж тут удивляться? Простые и добрые такую карьеру, как у Стаса Смирнова, не делают.

— Говорят, он на той самой, из-за которой на Эверест полез, и женится сегодня. Она-то ему уже двоих родила. Сына и дочь.

— Говорят, да, — не стала спорить я, поискала глазами, где бы все-таки присесть, не нашла ничего, кроме подоконника, и пристроилась на нем, начиная поглощать все то, что только что натырила с тарелок и подносов. Терпеть адский голод и дальше не было никаких сил. Да и зачем?

— А разве официантам можно?..

— Обеденный перерыв, — отрезала я и облизала пальцы.

— Или ты не официанткой тут? — Макс, прищурившись, окинул взглядом мой костюм, серьги в ушах, обувь, короткую стрижку, только сегодня подновленную у стилиста.

Это она еще ничего сейчас — короткая, но уже на стиль похожая. Недавно-то я вообще лысая ходила. Побрилась, чтобы Стаса позабавить и поддержать, когда он после той аварии вынужденно все сбрил. Не ходить же плешивым только местами — там, где медикам пришлось глубокие порезы латать. Думала, настроение ему поднять, а он расстроился: жалко ему стало мои волосы, дурачку… Ругался так, что только и осталось расцеловать в ответ.

Макс по-прежнему смотрел испытующе и молчал. Наконец-то начал соображать и сразу заосторожничал? Не дурак. Этого не отнять.

— Да кем еще-то, если не официанткой? — презрительно оттопыривая губу, фыркнула его, как видно, куда более глупая женушка.

— Действительно, — подтвердила я и, примерившись, откусила половинку от тарталетки с черной икрой. Кажется, десятой по счету.

— Погоди… Хочешь сказать, что тебя тоже на свадьбу Смирнова пригласили?

— В числе первых, — заверила его я, доела икру… и вдруг поняла, что сделала это зря.

Да чтоб тебе! Бросило в пот, накатила дурнота. В конце зала, там, где были высокие двустворчатые двери, ведущие от входа в ресторан, началось характерное движение: тяжелые створки поползли в стороны, метрдотель и возглавляемая им рота официантов вытянулись во фрунт, словно почетный караул где-нибудь в Георгиевском зале Кремля, немногие гости, все-таки просочившиеся в ресторан заранее — так же, как это сделал Макс, — торопливо зашагали туда же…

— Пошли! Не видишь, что ли, сам появился! — Зайка тоже потянула мужа за собой, делая страшные глаза…

И в этот самый миг я сорвалась с места и пулей помчалась искать туалет. Парочка сзади обидно засмеялась. Новая Максова жена, торжествуя, даже крикнула в след что-то в духе «вот оно и вскрылось все, никто ее сюда не приглашал», но мне было не до них — сейчас более всего на свете меня интересовал унитаз.

Вывернув все только что съеденное, после я еще какое-то время стояла, приходя в себя и прикидывая открывшиеся перспективы. Уже начавшие забываться, но хорошо мне знакомые. Это что ж получается? Опять беременность и опять впереди «радости» чертова токсикоза?

«Ничего не поделаешь, такой, видно, организм у вас, Елена Георгиевна, — разводила руками гинеколог, а после успокаивала: — Пройдет и не заметите как, зато потом какое счастье».

Счастье, блин! Когда ж словила-то его? Варианты были. Стас оказался человеком не только злопамятным, артистичным и хутромудрым, но и, как любая творческая натура, ярко эмоциональным. И эмоции эти часто выливались во внезапные приступы «эротического безумия», как я это называла. Так вот в эти моменты (оказавшиеся еще и опасно-заразными, потому что их тут же подхватывала и я!) он мог возжелать секса «вотпрямщас» и в самых удивительных местах. Ну и, понятно, презерватив оказывался в кармане, мягко говоря, не всегда… Вот ведь!

Адски хотелось умыться, но милая девочка-визажист так старалась, рисуя мне «естественную красоту» на лице. Пришлось просто промокнуть салфетками лоб и нос, напиться прямо из-под крана, припудриться, подновить помаду, а после, еще немного подышав для успокоения, отправиться искать Стаса.

Он предсказуемо обнаружился в окружении начавших прибывать гостей. Рядом с ним топтался явно уже начавший изнывать от скуки в своем парадном костюме Данька. Важная Машка вся в образе принцессы из сказки пока что вела себя спокойнее, но, зная ее характер (весь в родителей!), можно было смело прогнозировать: это ненадолго.

Стас стоял ко мне спиной и что-то рассказывал, а вот напротив него замерли, внимая, Максим и его, кажется, полуобморочная от осознания значимости момента Зайка. Что он им, интересно, втирает? Скрываясь за спинами других гостей, я подобралась ближе и навострила уши: оказалось, рассказывает Стас моему бывшему мужу про меня. Впрочем, имен не называя — иначе-то реакция Максима была бы совсем другой.

— Никак не мог ее уговорить, — жаловался тем временем Стас. — Чего только ни делал, а все не получалось…

— Но как это возможно⁈ — явно не веря услышанному, почти выкрикнула Зайка. — Такой, как вы, Станислав Дмитриевич…

— Оказался мужчиной не ее мечты. Увы. Бывает и такое. Так что пришлось попотеть, соблазняя.

— Соблазнили?

— Соблазнил. Но после оказалось еще сложнее. Не хотела она замуж и все тут. Секс — как в сказке. Дети… Ну вы сами видите — чудесные. Отцом меня записала, а вот чтобы официально скрепить отношения… Только авария и помогла.

Я сглотнула, испытав мгновенное желание вновь умчаться туда, откуда только что пришла. Вернувшееся воспоминание о том кошмаре было не из приятных. Решение поучаствовать в любительской гонке по пересеченной местности (я водитель, Стас штурман), скорость, вывернувшийся из рук руль, короткий полет, удар. Секундная темнота, ужас от мысли, что дети останутся одни, и такой же сильный страх за жизнь Стаса. Кровь на его лице, на голове, на шее, на груди… Скорая, медицинский вертолет, двери операционной и хриплая просьба: «Пообещай, что станешь женой».

— … вот и поймал ее наконец-то, уговорил принять кольцо и мою фамилию, — тем временем продолжил Стас.

— Но почему⁈

— Почему так сложно все оказалось? Первый муж у нее редким мудаком был. Изменил, во время развода судился за каждую копейку… Да и потом проходу не давал. Уж другую семью завел, а все таскался: воссоединения желал и нервы трепал.

— Вот ведь мерзавец!

— А я считаю, молодец: дал мне шанс завоевать женщину, о которой я давно мечтал.

— Но где же она? Когда же мы с ней наконец-то познакомимся?

— Так вы знакомы, — Стас, который, как и всегда, почувствовал мое присутствие рядом каким-то даже не шестым, с один черт знает каким чувством, вдруг обернулся и протянул мне руку.

— Но…

— Мама! — заверещали наперебой Данька и Машка, кинулись, уткнулись в ноги, обхватили.

Наш первенец Данька — подарок морских богов, которые почтили нас своим вниманием во время кругосветки, когда мы шли под парусом через Атлантику — получился в меня. А вот Машка родилась уменьшенной копией Стаса. Да и любил он ее как-то особо, не так как сына, к которому уже сейчас предъявлял довольно жесткие мужские требования и цыкал на меня, когда я лезла со своим извечным женским желанием защитить и оберечь.

— Мам, ты где была? Мы смотрели-смотрели, а тебя нет, — Данька.

— Ты пляталась? — пока что картавая Машка.

— Пряталась. Но не от вас, а кое от кого другого, до интриг и заговоров слишком охочего, — сварливо сообщила я, адресуясь к Стасу, а после кивнула в сторону замершего Макса и его Зайки. — Это и есть твой подарочек к свадьбе?

Стас начал было отвечать, но его перебил только сейчас отмерший Максим:

— Я не понял, — он провел рукой по лицу, мотнул головой, посмотрел на меня еще раз и опять протер глаза, будто не верил тому, что они видели. — Я не понял…

— Да все ты понял, — отмахнулся Стас. — А если не все, перечитай еще разок договор, который ты подмахнул, не глядя.

— Максинька… — пролепетала Зайка и половчее перехватила свой ридикюль. — Так это ты тот бывший муж, который таскался и воссоединяться хотел?.. А, Максинька?..

Но тот ей ничего не ответил, зато прямо на глазах стал бледнеть, а после даже как-то вроде бы синеть. Уже заранее чувствовал удары сумкой или чем потяжелее? Или вспомнил что-то из того самого договора, который составили зубастые юристы моего пока еще не мужа? Даже интересно, в какую позу Стас Максима загнул, чтобы отыметь позаковыристей…

Или нет? Или как раз не интересно совсем? Я прислушалась к себе и с удовлетворением признала: наплевать абсолютно, пусть себе играются. Для меня же сейчас куда важнее другое.

— Мне нужно сказать тебе кое-что.

Стас смотрел очень внимательно, а потом шагнул ближе, притянул к себе, зарылся носом в короткие волосы за ухом, замер, будто бы прислушиваясь, отстранился и вдруг сделался обольстительно коварен:

— Спорим, я угадаю, что?

— На что спорим? — прищурилась я, готовясь к долгому торгу по условиям.

Но Стас разочаровал и одновременно изумил, на этот раз ничего такого устраивать и не подумав:

— На право дать имя кое-кому тут, — он положил ладонь мне на живот и засмеялся, с удовольствием глядя мне в лицо, на котором наверняка отразилась вся полнота чувств.

— Но как, черт бы тебя подрал? Как, если я сама поняла все про себя вот только что, там, в туалете⁈

Стас выглядел счастливым и смотрел так, с таким чувством, что даже стало неловко.

— Просто я люблю тебя, Лен. То есть, это как раз совсем непросто, но…

— Я помню. Просто — неинтересно.

— Просто — неинтересно, — подтвердил Стас и обнял одной рукой меня, а другой притянул к нам наших беспокойных отпрысков, которые сейчас странным образом притихли и лишь глядели полными счастья глазенками.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Эпилог