Прерванный поход. Новый перевал Дятлова [Михаил Александрович Моргунов] (fb2) читать онлайн

Михаил Моргунов Прерванный поход. Новый перевал Дятлова

Солнце припекало все сильнее, надетая ещё утром на голову белая панамка давно промокла от пота. По ощущениям уже наступил полдень, я намерено не смотрю на часы и стараюсь отвлекаться, думать о чем-то другом, так время проходит быстрее. Делаю шаг за шагом, тяжёлый рюкзак оттягивает назад, особенно на крутых подъемах. Ноги в ботинках разбиты. Носил эти ботинки несколько раз в городе, чтобы разносить перед походом, так как зимой купил новые. И вроде как разносил. Но вот пошел в поход и в первый же день разбил себе обе ноги. Хорошо не очень сильно, идти хоть и неприятно, но можно, никого не задерживаю.

Передо мной идут четыре больших рюкзака, раскачиваясь в такт ходьбе. Первым идёт Серёга, наш руководитель в этом походе. Он самый опытный и самый старший из нас, организатор этого похода. За ним его коллега по работе Никита, молодой улыбчивый парень, поджарый и сильный, уже имеющий опыт походного туризма. За ними два рюкзака поменьше, наши девушки, Аня и Лена. Первоходы. Мы стараемся идти быстро и поспевать за Сергеем. Уходим, то есть срочно прервали поход и возвращаемся. Бежим, правильно сказать. Сегодня второй день нашего горного похода, который должен был быть четырех дневным, с тремя ночевками. Первой же ночью случилось происшествие. Очень странное и страшное. Сейчас при свете дня все кажется не так. Как-будто мы все вообразили неизвестно что. Что ничего странного и не было, череда обычных событий. Но ночью мы были перепуганы до смерти и решили уходить самой короткой дорогой до ближайшего села, только бы не проводить больше ни одной ночи в горах. В общем вот как всё было:

Ночью я проснулся от рыка около палатки. Как мне показалось, кто-то крупный находился прямо в лагере, среди палаток и страшно рычал. Я не сразу сообразил, что происходит, а когда сообразил, схватил рюкзак и с криками выскочил из палатки прямо босиком. Судорожно роясь в нижнем кармане, где были припасены петарды и зажигалка, на случай, если придется отпугивать хищника, и не находя ничего, как оно обычно и бывает в панике. Выбежав, я увидел, что в лагере никого нет. Слева и справа от меня выскочили из палаток и тоже застыли Никита и Серёга с лицами полными ужаса.

— Видели бы вы свои рожи; -

сказал я громко. У меня всегда всплески адреналина и экстренная ситуация вызывали не очень приятную браваду. Знаю за собой такой недостаток. Сам дал бы по роже за такое, раздражает. но поделать с этим ничего не могу. Как снова экстренная ситуация, оно из меня само вылезает.

— Витя, на свою посмотри!; -

огрызнулся Серёга.

Я наконец нащупал трясущейся рукой петарды в кармане, в котором кроме них ничего и не было и вытащил одну наружу. Чиркнул зажигалкой и поджигая фитиль, уже ровным и спокойным голосом смог сказать:

— Внимание парни, кидаю петарду.

И тут же спохватился, что девушки, которые находились в палатке с краю, этого могли и не расслышать и хлопок напугает их сейчас ещё больше.

— Кидаю петарду!; успел громко крикнуть я, кидая ее в кусты метрах в десяти от палаток.

Рвануло громко, эхом перекатываясь с ближайших склонов куда-то вниз по ущелью. Это окончательно отпугнет хищника, если он всё ещё близко. После грохота взрыва, на несколько секунд наступила полнейшая тишина. Я слышал собственный пульс, где-то в барабанных перепонках. Потом тишину разорвали звуки “молний” замков и всей прочей возни, вылезающих из палатки девушек.

Мы до глубокой ночи сидели у костра, спать никому больше не хотелось, несмотря на усталость. Варили чай из трав в котелке. Все слышали одно и то же, низкий, громкий рык. Какой может издать только крупный зверь. Но с зоологией у всех нас было одинаково плохо и никто не мог сказать точно, что это был за зверь. Решили, что медведь.

Кое-как мы отправили спать девушек, под твердое уверение, что один из нас будет дежурить всю ночь, поддерживая костер и держать под рукой петарды.

Но стоило им залезть в палатку и улечься в спальники, как все повторилось. Раздался такой злобный и страшный рык, что у меня ноги и спину как-будто свело судорогами. Прямо вот здесь, в паре метров, за границей света от костра. Никита проблеял что-то нечленораздельное, одним продолжительным, тоскливым звуком. Сергей сидел с неестественно прямой спиной, побелевшими костяшками на руке, вцепившейся в в сухую ветку, которой он поправлял костер, открытым ртом и таращил глаза в темноту. Долгую минуту все молчали, не в силах произнести ни звука, потом тишину снова нарушили звуки “молний” и спешных сборов.

Минут через 10, когда все, в подавленном молчании, снова сидели у костра, в который в этот раз Сергей закинул куда больше дров, вдалеке раздался громкий, низкий и тоскливый вой. Он эхом перекатывался от дальних склонов в нашу сторону. Еще несколько раз до утра мы слышали этот вой, он то приближался к нам, то отдалялся. Серега сказал нам с Никитой потихоньку, что зверь явно за нами охотится. Видимо это не медведь, так как он никогда не слышал про медвежий вой. Наверное громадный волк. Пока горит костер опасаться нам нечего, а то бы уже напал. Продержимся до утра и надо уходить.

Вчера мы начали поход в глухом месте, вдалеке от любого жилья. Туда нас забросили местные ребята на УАЗиках. Прийти мы должны были к какой-то турбазе, весь маршрут проходил по глухомани, где нет вблизи жилья и других туристов практически нет. Маршрут составлял Серёга, как он сказал, с месяц сидел дома над картами, и он очень хорошо ориентировался на местности. От точки первой ночевки, до ближайшего населенного пункта самый короткий путь был около двадцати километров. Нужно было идти на северо-запад. Но рельеф здесь горный и 20 километров гораздо длиннее и дольше, чем пройти их по ровному. Плохо, что не спали, но должны пройти за день без затруднений, а там уже отоспимся. Оставаться на маршруте опасно, но даже если бы зверь прямо сейчас исчез и провалился сквозь землю, наши девушки настолько деморализованы, что продолжать приключения не может быть и речи. В общем с утра собираемся, завтракаем и уходим.

И вот мы идём. По моим ощущениям уже наступил полдень, панамка вся мокрая от пота, идти тяжело, в висках отдают шаги, сказывается недосыпание. Ноги разбиты, на правой болит пятка с внешней стороны, на левой большой палец. Надо было ходить в ботинках не пару дней по городу, передвигаясь, в основном, на машине. А взять и пройти километров тридцать. В другой раз буду готовится лучше.

Сергей впереди шел уверенно, но все же меня начинает беспокоить то, что километров пятнадцать мы сегодня уже должны были пройти, осталось совсем немного. А ландшафт не меняется и никаких признаков близости селения. Обычно в радиусе пяти километров уже встречаются какие-то проселочные дороги, строения, загоны для баранов в конце концов, сельские отары. Хоть бы один трактор мельком услышать или грузовик. Нет, полная глухомань. Надо бы его тихонько догнать и поговорить об этом, но идти быстрее я никак не мог, а он вообще не останавливался. Окликать же его не хочется, так поговорить, не привлекая внимания девушек, которым и так хуже некуда, не получится. Вот и маюсь в сомнениях примерно последний час. Нет, пора начинать что-то делать. Расстегиваю две пуговицы ветровки и отвожу рукав повыше, высвобождая запястье с часами — три пятнадцать. Конечно, полдень давно миновал, солнце уже движется к закату. Решаюсь окликнуть Серёгу.

— Серёга! Можешь мне пожалуйста помочь? Ребят, вы идите, мы на минутку, сейчас догоним!

Но номер не срабатывает. Аня и Лена тоже подходят ко мне.

— Перерыв тогда на пять минут, — говорит Аня. — а что случилось у тебя?

— Ничего, Ань, немного с ногой проблема, сбил. Хотел разуться, перемотать чем-то и с Серёгой проконсультироваться.

— Давай я посмотрю. Лен, достань пластырь у меня из рюкзака, в переднем нижнем.

Пока Лена копошится за спиной Ани в ее рюкзаке, я чертыхаясь про себя снимаю правый ботинок. Серёга смотрит на нас немного раздражённо и как-то мне совершенно ясно, что он сбился с пути и не знает куда мы идём. По выражению лица, по мрачности, потому что он сам об этом не говорит. Пока Аня мазала мне ноги какой-то мазью и заклеивала пластырями, я скинул и второй ботинок, пусть лучше полечит все, похоже идти нам гораздо больше и дольше, чем планировалось, Лена пытала Серёгу сколько нам ещё идти. Он хмуро отвечал, что прошли больше половины, идти ещё наверное часов пять, но точно сказать он не может, все зависит от того, как будем идти. Обувшись и хорошо зашнуровав ботинки, действительно стало намного лучше, я пришпорил за Серёгой и пошел с ним рядом.

— Серёга, мы заблудились? — как мог тихо спросил я, как только остальная группа отстала на несколько метров.

— Идём точно по курсу, — ответил он, показав мне адрияноский компас.

— Мы идём с шести утра, сейчас уже почти четыре. Всего остановок было не больше часа. Так что промахали мы не меньше тридцати километров. А все ещё в полной глухомани. Нет здесь селений, в ближайшей округе.

— С этими доводами я согласен. Ты все верно говоришь. Но видишь какая штука, тут всего две вещи: местоположение и направление. Я на сто процентов уверен в том, что точно знаю местоположение нашей точки ночевки. Также хорошо знаю направление к ближайшему селу. И мы идём в этом направлении. — он ещё раз продемонстрировал свой компас.

— Карты у тебя с собой нет?

— Есть. Очень точная топографическая. Со всеми отметками по маршруту.

— Ладно, Серёга. Ты не подумай, я не против тебя. И нервы помотать не хочу. Ты веди, я за тобой. Но тут херня какая-то. Либо в направлении, либо в расстоянии. Скорее всего место ночёвки придется скоро присматривать, пока светло.

Дальше шли молча. У Лены и Ани кончилась вода в бутылках и мы с Никитой разделили мою. Его отдали девушкам. Скоро тени стали удлиняться и Серёга объявил привал. Видно было, как ему тяжело, но он проговорил нам всем выводы из нашего с ним разговора.

— Серёга, покажи свою карту. — попросил Никита.

Они разложили на земле очень качественную карту местности большого размера и Сергей показал нам всем наш маршрут, точку заброски, точку первой ночевки и место, где находится селение. Никита достал свой смартфон.

— Связи же нет. — Сказала Аня.

— Местоположение по GPS покажет, — ответил Никита, держа кнопку включения. — карты не прогрузит, но на общей хоть примерно можно будет понять, где мы находимся.

Смартфон быстро показал нашу точку, а карта оказалась не детализированной картой мира. На ней не были отмечены маленькие горные селения и местные региональные дороги. Зато белым цветом были обозначены зоны обледенения в горах и настроив удобный масштаб мы смогли сопоставить обе карты. И у нас получилось что мы находимся примерно на месте нашей прошлой ночёвки.

— Мы что, кругами ходили весь день? — тихо спросила Лена.

— Нет, мы шли на Северо-Запад, практически по прямой. — твердо ответил Серёга.

Аня всхлипнула и быстро отвернулась. По щекам текли слезы. Лена бросилась утешать подругу и вместе они отошли от нас на несколько метров.

— Серёга, как так получилось? — заговорил Никита. — мы реально пришли обратно. Вон посмотри на ту гору! — он указал пальцем на красивую белую вершину на Юго-Востоке.

Я тоже только сейчас обратил на это внимание. Мы любовались этой горой вчера вечером, она очень величественно возвышалась над остальными вершинами. С этого самого места.

Серёга посмотрел на гору, покрутил головой вокруг и тяжело опустился на камень.

Мы с Никитой ставили лагерь, девушки разложили припасы и готовили ужин, Серёга ушел в дальнюю рощу за сушняком. Все, что можно было собрать вокруг, мы собрали ещё вчера. Как-то не хотелось разговаривать и в лагере слышались только стук ножа и шорох тентов палаток. Сказывалась и усталость, скоро сутки на ногах, спали с вечера совсем немного, да ещё стресс и испуг от ночного происшествия. У меня уже с трудом поднимались руки и в правом виске засела тупая боль. Хотелось только растянуться на траве и полежать. Закончив с палатками я сел на траву и стал аккуратно снимать ботинки. Ногам значительно лучше после Аниного лечения, кажется уже завтра смогу идти без боли. Это хорошо, так как идти снова весь день. Девушки, тоже закончив свои дела, сели рядом с Никитой, который сооружал кострище из камней и принялись негромко болтать. Я лег на спину и под гул их голосов задремал.

Проснулся я уже в почти полной темноте, от тряски. Лена держала меня за плечо и всматривались в мое лицо. Увидев, что я открыл глаза улыбнулась и сказала вставать и идти ужинать. В лагере ярко полыхал костер. Серёга наносил сушняка примерно с грузовик, куча возвышалась над палатками как главный шатер. Ребята сидели у костра, на анином полотенце разложены припасы.

— Вы чего меня раньше не разбудили?! Черт, сам не заметил, как заснул…

— Нормально, нам всем сегодня спать по очереди. Парням, я имею в виду. — сказал Серёга. — Будем дежурить, поддерживать костер, охранять лагерь. Как вчера не пойдет, всем нужно выспаться.

Я сел у костра и Оля протянула мне будерброд. На очень ровно отрезанном куске хлеба лежала ветчина, сыр и салатный лист. Вот что такое женская компания в походе. Даже когда ничего уже нет, девушки умудряются из этого ничего сообразить целый обед, да ещё и сервировать стол. Вспомнилась холодная гречка и выковыривание ножом куска тушёной говядины из банки в своем последнем походе. В крайнем. В горах не говорят в последнем… Вот ведь интересно, салатный лист они не поленились упаковать в какой то твердый контейнер, раз он не мятый.

— Я дежурю, Серёга. — сказал я, жуя этот бесподобный бутерброд, который оказался ещё и смазан каким то вкусным соусом. — Уже поспал нормально. Подниму Никиту через полночи. Ты спи.

Серега посмотрел на нас всех хмуро.

— Я прошу прощения у всех. Девушки, особенно у вас. Я не халтурил, я старался все делать правильно. Ума не приложу, где я ошибся и как все это получилось.

— Серёг, все нормально. — улыбнулась Лена. — кто не работает, тот не ошибается. Завтра выйдем.

Да уж, девушки нам достались просто чудо, что тут еще скажешь. Обе первоходы, но ума и выдержки обеим не занимать. И хозяйственности в придачу. Это ж надо, соус с собой взять и тащить в своем рюкзаке.

Никита поддержал мою идею о нашем дежурстве, но Серёга все таки постановил делить на троих. Распределил нам время, моё с вечера и до часу, Никита с часу до четырех, потом будит его. Он с четырех и до побудки в семь. На том и порешили. Сразу после ужина девушки забрались в свою палатку, а мы втроём немного прошлись вокруг.

— Если опять придет, старайтесь его отогнать подальше горящей веткой. Но из круга света не выходить! Петарды ещё есть?

— Да, четыре штуки.

— Как крайняя мера, если станет нападать. Главное костер поддерживать, так, чтобы пламя всегда было побольше, он огня боится.

— Лишь бы друзей не привел, — мрачно сказал Никита. — то ли медведей, то ли волков.

— Медведи точно не воют, как вчера.

— А волки обычно по одиночке не ходят и не охотятся. — возразил я. — Тем более в одиночку не нападают на пятерых человек.

— Да и выло очень низко и рычало так, как будто размером с корову, — задумчиво проговорил Серёга. — может это был пес пастуший всего навсего? Убежал от пастуха, или даже просто ночью погулять отправился?

— Очень может быть, — сказал я, — даже, пожалуй, это наиболее вероятно.

— Кавказская овчарка намного крупнее волка и намного сильнее. Это волкодав. Волков он жрет и нам с таким справится будет сложнее, если все же нападет. Но он не дикий зверь и не охотится, его кормит человек. Так что он может и не хочет нас сожрать, а просто воспринял нас как угрозу, может они сюда баранов выгоняют. Или просто ночевали неподалеку вчера. А сегодня угнали стадо и их тут нет. В общем расходимся.

Серега и Никита залезли в палатки и, по крайне мере, один из них сразу заснул. Послышался храп. Я присел поближе к костру и стал смотреть в огонь. Хоть и поспал, все равно чувствовалась противная усталость. Хотелось лечь. В таком состоянии ложится вообще нельзя, не заметишь, как уснешь. Поэтому я встал и принялся ходить вокруг лагеря. Время от времени я подкладывал в костер сушняка, поддерживая высокое, яркое пламя. Вокруг все было спокойно, ночную тишину не нарушали никакие посторонние звуки. Я посмотрел на часы, было начало одиннадцатого, дежурить еще почти три часа. Вот жаль, что не додумался попросить у Сереги его карту, сейчас бы изучил, чтобы завтра ориентироваться на маршруте. И все же как такое могло получится, что мы прошли кругом и вернулись прям в то же самое место? Если Серега нас вел по прямой в одном направлении. Да еще и сверялся с компасом время от времени и компас показывал Северо-Запад. Может ли такое совпасть, что компас заело на Северо-Западе, а мы плавно на полпути повернули, думая, что идем по прямой и пошли в обратном направлении? Одними и теми же местами мы точно не шли, я помню как утром проходили тропой над обрывом в речку, а после обеда поднимались на холм с березами. Значит обошли кругом. Ну, как-то так получилось, что мы снова в том же месте. Теперь главное пережить спокойно ночь, выспаться и завтра выбраться отсюда.

Хождение кругами вокруг лагеря скоро перешло в небольшие радиальные выходы в разные стороны. Я не уходил далеко от палаток, метров на тридцать — сорок и возвращался. Проходя очередной раз мимо костра посмотрел на часы, было уже начало первого, оставалось дежурить меньше часа. И тут издалека, со стороны снежных гор донёсся тот самый вой. Я был к нему готов, но все равно почувствовал как зашевелились волосы на затылке и на секунду спину свело судорогой. Ну вот и все, он идёт. Бросился к костру и подкинул сушняка, огонь затрещал сильнее выбрасывая вверх искры. Выхватил горящую головню подлиннее и встал спиной к огню. Вой повторился намного ближе. Я оторопел, по ощущениям ближе на несколько километров. Или их несколько, или эта тварь передвигается с какой-то невообразимой скоростью, с костром я возился не больше полутора минут.

Я замер и стал прислушиваться. Тишину вновь разорвал вой, такой страшный, что внутри все похолодело. Столько злобы и дикой ярости было в нем. И прозвучал он совсем уже близко, ближе еще на несколько километров. На грани паники я метнулся к своей палатке, у входа в которую стоял рюкзак с открытым нижним карманом. В этот раз засунув руку я сразу ухватил петарду, поджег фитиль от полыхающей головни в другой руке, крикнул изо всех сил:

— Ребята, петарда! — и бросил ее в ту сторону, откуда слышался вой.

Громыхнуло в тишине страшно, вспышка света осветила даже окружающие склоны гор. И всю ровную местность рядом с лагерем. Светло было долю секунды, вспышка погасла, а мозг всё ещё обрабатывал полученную за мгновение информацию и дорисовывал картинку. По зелёной траве к нам неслась огромная тень. Волнообразными, как показалось, движениями. Такие стремительные и длинные были скачки. Неслась со скоростью гоночного автомобиля.

Эхо взрыва все ещё перекатывалось по ущелью, а Серёга уже вылезал из палатки. У Никиты тоже слышалась возня. И тут за кромкой света от костра раздался тот самый низкий и злобный рык большого зверя.

— Серёга, это не собака. Эта тварь пробежала километров пять за несколько минут.

— Погоди, дай соображу, не понял ничего.

— Я говорю, эта тварь передвигается со скоростью метров пятьдесят в секунду. И мне не померещилось! Я говорю совершенно серьезно!

— Какого хера? — подошедший Никита, смотрел на меня с суеверным ужасом на лице. — Что тут было?

— на завыла с той стороны, километрах в пяти отсюда. Я сразу подкинул дров в костер, двух минут не возился, а она завыла уже с полпути. Я подумал их несколько и рванул за петардой. Вон рюкзак, схватил, поджёг, бросил. За это время она была уже здесь. Я ее увидел когда петарда рванула. Огромная черная зверюга. Вроде как намного больше любой собаки.

Серега молча подошёл к палатке девушек и сказал им не выходить и по возможности ещё поспать. Мы их охраняем, все хорошо, им ничего не угрожает. В ответ послышались голоса девушек, но что они ему говорили я не разобрал. Голос Лены подрагивал и мне вдруг самому стало до ужаса страшно. Страшно не вернутся домой, страшно попасться в зубы этой странной дикой твари и умереть здесь в этих горах. Мой город, мой дом, моя работа и все, что было у меня в жизни вдруг отодвинулось куда-то очень далеко. Стало как будто старым воспоминаем. Мир сузился до границ света нашего лагеря. Сзади раздался новый раскат рыка — тварь ходила вокруг. И правда боится огня и не может подойти ближе, иначе уже убила бы нас всех. Наше спасение в нашем костре, пока он горит — мы живы. Никита посмотрел на часы:

— Ещё и часа нет. Светлеет только ближе к четырем. Нам три часа надо продержаться.

Совсем рядом с ним раздался злобный рев взбешенного зверя. Никита инстинктивно шарахнулся в противоположную сторону, пробежал несколько шагов, споткнулся и упал в темноту. Чертыхаясь он начал подниматься, его ноги были различины в свете костра. Рывком они исчезли.

Послышались сначала ворчание крупного зверя, хруст, а потом истошный вопль. Серёга рванулся за ним, но я схватил его за руку. Он дернулся так, что мы оба повалились на землю.

— Серёга, я видел эту тварь, ты ничего не сделаешь, она сожрёт и тебя. — буквально прохрипел я ему в ухо, стараясь удержать его и не позволить встать.

Из палаток выскочили наши девушки, Лена истерично кричала, спрашивая что случилось и где Никита. Аня держалась лучше, была бледна и молчала. Серёга перестал сопротивляться, сел и обхватил голову руками.

— Серёга, мы ничего не сделаем, нам нужно оставаться у огня и выжить. — повторил я.

Потом поднялся, подмигнул Лене, указав глазами на Серёгу и подошёл к костру. Теперь нужно постоянно подкидывать ветки, чем больше огонь, тем безопаснее.

Лена, взяв за руку Аню, подошла к Серёге, они сели с ним рядом на землю и Лена погладила по плечу Серёгу попросила рассказать что тут случилось.

Через некоторое время Сергей присоединился ко мне, он доставал из кучи сухие ветки покрупнее, ломал при помощи колена, на куски удобного размера и складывал у костра. Лена и Аня сидели с застывшими лицами и смотрели в огонь. Вокруг лагеря была тишина, тварь куда-то утащила Никиту и не возвращалась. У меня теплилась надежда, что она и не вернётся, получила свою добычу, на неделю ей хватит, охотится пойдет когда еда кончится. За это время мы успеем уйти из этих гор и сообщить о случившемся. Эту тварь найдут и убьют, как и любого хищника людоеда. Опасного для человека.

— Вы уверены, что Никите не нужна помощь? — глухо спросила Аня, не отрывая взгляда от огня.

— Никита погиб. — припечатал Серега тоном, не терпящим возражений. — Это не пастуший Алабай, Ань. Эта тварь куда пострашнее.

На несколько минут наступила тишина. Говорить не хотелось, мы все осознавали произошедшее.

— Здесь все места имеют какой-то юридический статус. — сказал Серёга, тяжело садясь на землю, закончив с ветками. — заповедник, заказник, охотучасток. Значит есть ответственные егеря. Зверьё все поголовно посчитано и переписано. Я смотрел на сайте заповедника, там указано, что обитает медведь, волк, рысь, лиса. Может ещё кто-то, не помню. Но никаких кошачьих точно не указано. А это не медведь и не волк. И не пастушья собака. Это очень крупная тварь, типа тигра или пумы. Говоришь быстро бегает? Прикинь ещё раз, где ты ее услышал в первый раз?

— Ну, мне показалось километров за пять. Но в темноте и на слух хрен разберешь точно. Я слышал первый вой очень вдалеке. Так показалось, что от ледника примерно.

— Ледник отсюда в десяти километрах.

— Ну, может не с ледника, ближе. Хотя постой! Точно сверху! Не с уровня земли, то есть не с нашего уровня а выше нас. С той стороны. — я указал направление.

Серега принес из рюкзака карту и расстелил на земле у костра. Карта отображала рельеф волнообразными неровными кольцами с отметками высоты над уровнем моря. Задумчиво проводил пальцем и сказал:

— Ледник выше нас на четыреста метров и расстояние до него одиннадцать с половиной километров. Сколько точно прошло времени, как тварь добежала до нас?

Я задумался, понимая важность вопросов. Серёга мужик очень матёрый, видимо он сможет определить зверя. А это возможно поможет ему понять, как от него спастись. Тщательно вспоминая хронологию, я стал рассказывать:

— Слышу вой. Еле доносится, хоть и слышно что громкий очень. Сразу кидаюсь к костру, подбрасываю веток, ну не валом, а по одной, чтобы горело. И вытащил одну головню, вот эту. — Я показал давно потухшую на конце ветку. — Минуты полторы примерно. Может чуть больше. Потом встал спиной к костру в ту сторону и услышал второй вой. Примерно, по ощущениям на полпути к нам. Бросился к рюкзаку, достал петарду. Карман был расстегнут, я не копался. Только палку перехватил в другую руку и отвёл подальше. Достал, вернулся сюда же, зажёг фитиль, крикнул и бросил. Тоже минуты полторы. В свете вспышки от петарды я увидел как эта тварь сюда скачет, большими прыжками. Черная, здоровенная. Бежала уже по траве совсем рядом. Ну и тут она уже зарычала где-то здесь, за кромкой света.

Серега внимательно все выслушал, неприятно поморщился, как-будто ему было больно глотать, как при простуде, и сказал:

— Если прикинуть время в четыре минуты, то получается, что эта тварь бегает со скоростью примерно 50 метров в секунду. Или три километра в минуту. Или сто восемьдесят в час. Так никто известный науке не бегает.

— Я могу ошибаться в расстояниях, рассказываю только как мне показалось. По времени не ошибаюсь.

— Я не к тому, я не говорю, что такого не может быть. Давай смотреть на факты. Тварь боится огня до такой степени, что не подходит близко к костру, даже не выходит на свет. Она не нас боится, мы для нее никакой угрозы не представляем, она не подходит именно к огню. Ещё она воет когда выходит на охоту. И слишком большая для волка и собаки, размером наверное с медведя или льва.

— И что это может быть?

— Витя, я думаю, что эта тварь либо неизвестный науке вид, либо какой-то чертов демон. И в первом случае получается, что у нас тут череда невозможных случайных событий. А во втором объясняется все. И мы не смогли уйти отсюда, потому что она нас не отпускает.

— Я верю. — вмешалась в разговор Лена. — это точно какая-то тварь из ада. Вы же слышали как она рычит?

— И я верю. — поддержала Аня.

Я тоже в это сразу поверил, хотя мне самому такое объяснение до сих пор в голову не пришло.

— А что делают, чтобы защититься от демонов и всякой нечисти? — спросил я.

— Мы точно знаем, — ответил Серёга. — что она не может подойти близко к огню. В первую ночь никто не отходил от костра и ничего не случилось. Нам нужно только поддерживать огонь и продержаться до утра. А потом уйти отсюда.

И снова издалека, как-бы в ответ Сереге, послышался вой. Протяжный, дикий и страшный. Тварь опять вышла на охоту? Вой вибрировал у меня в ушах, вызывая дикое желание бросится бежать подальше отсюда, даже начала бить крупная дрожь. Усилием воли я заставил себя сидеть на месте и посмотрел на девушек, что же чувствуют они? Лена обхватила голову руками, заткнув уши, по щекам текли слезы. Аня сидела, все так же молча глядя в огонь, расфокусированным взглядом. Серега с побелевшим лицом, подобрался и взялся рукой за ветку подлиннее, одним концом лежащую в костре. Несколько минут прошли в мучительном ожидании и наконец, с упавшим сердцем, я расслышал тяжелый топот приближающийся к нам. Она идет сюда и не оставит нас в покое, пока не перебьет всех. Топот замедлился метрах в десяти от нас и наступила тишина. Я смотрел на костер, не осмеливаясь посмотреть в ту сторону, где замерли шаги, боясь увидеть эту тварь. Ребята тоже застыли и смотрели на огонь. Наконец я поборол себя и поднял голову, в свете костра никого не было. Стало немного легче и я посмотрел на часы, уже половина третьего, через час начнет светать и все закончится. Подбросил в огонь охапку хвороста, он сразу вспыхнул и подняв голову я встретился глазами с этим чудовищем. Это был черный, огромный пес. Тела видно не было, только голову, висящую в полутора метрах над землей. Он смотрел прямо на меня.

Через мое тело, как-будто пропустили электрический ток, ноги пригвоздило к месту. В горле застрял колючий ком и я не мог издать ни звука. Голова пса напоминала череп, на огромной тупоносой морде совсем не растет шерсть, глава утоплены глубоко в глазницы. И в этих черных глазах блестела лютая злоба. Прищурившись, он отступил дальше и исчез в темноте.

Оглушенный этим зрелищем, я подавил крик, как только отпустил ком в горле. Не издав ни звука я стал смотреть в костер. Никто кроме меня его не видел, все сидели и наряженно молчали. Надо просто продержаться до зари и все будет хорошо. Он не сунется сюда, к костру, здесь я в безопасности. Час тянулся, кажется, как целая ночь, но вот на востоке стало светлеть небо. У меня замёрзла спина, очень похолодало. Зато лицо обдавало жаром от костра так, что потрескались губы и болели веки, но все равно хотелось сесть ещё ближе к огню. Я поднял голову вверх, звёзды уже почти погасли, остались только самые яркие созвездия. Полоса света расширялась на глазах и уже не было так темно. Вдруг порывисто встала Аня.

— Я не могу больше терпеть, мне надо в туалет!

— Ань, подожди ещё немного, все терпим! — испуганно вскрикнул Серёга. — ещё минут двадцать и станет достаточно светло, чтобы все видеть!

— Нет, я не могу терпеть! И нет там никого! Я иду!

Голос Ани немного срывался от пережитого напряжения. Она направилась за их с Леной палатку, освещённую костром только спереди. Я наблюдал за ней как в замедленной съемке. “Останови ее!” — Стучало в голове. — “Он там! Ты знаешь, что он там!”. Но я продолжал безвольно смотреть, как она уходит. Вот её спина растворилась в темноте. Послышался звон пряжки ремня и звук “молнии”. И следом мощный низкий рык. Мне показалось, что у меня остановилось сердце от этого рыка. Истошный крик Ани и дальше звуки, сопровождаемые клацанием челюстей,

которые не описать, но которые я продолжаю слышать и сейчас. Лена закричала в голос и забилась в истерике. А я продолжал отупело сидеть на месте. “Я же знал это. Я же знал” — повторялось в голове. Так мы и сидели не сходя с места до самого рассвета. А когда рассвело, мы спешно собирали вещи, упаковывая рюкзаки. Твари конечно нигде не было, забилась на день в свое логово. Аня лежала совсем рядом с лагерем, мы старались не смотреть на нее. Никита подальше, и подробностей было не разобрать. Не хотелось терять ни единой минуты, мы рвались отправится в путь как можно скорее. Серёга распорядился вещи ребят не трогать, оставить все как есть, но мы и не собирались ничего брать, все необходимое есть и у нас, а тащить лишнего мы и не могли. У меня гудела голова до звона в ушах, мы фактически не спим третьи сутки. И чтобы выжить, нужно пройти очень много. Не только преодолеть дневной переход через горы, но и идти так, чтобы опять не прийти на это самое проклятое место. Серёга предложил такой план: мы двигаемся по очереди, один стоит отдыхает, пока двое других проходят вперёд с километр. Потом они останавливаются, а он догоняет и уходит вперёд на километр. Только не терять друг друга из виду, уходить меньше, если рельеф не даёт прямой видимости. Компас несём по очереди, направление Северо-запад. Отдыхающий следит за идущими, чтобы двигались по прямой. Дополнительно все следим за ландшафтом, каждый выбирает себе одну вершину по нашему пути следования и следит за тем, чтобы она приближалась и не сходила с курса.

Ещё раз перепроверил наш путь по карте, сверил направление, поставил отметку на корпусе компаса.

И вот мы одели рюкзаки и отправились. Я оглянулся напоследок. Две палатки стояли на поляне. Лена не стала собирать свою, которая была у них с Аней на двоих, если придется ночевать в горах ещё раз, не придется пользоваться палаткой. А если и придется, то она воспользуется одной из наших. Для нее это сейчас просто лишний груз. Рядом с палатками ещё дымится кострище. Поодаль два тела. Мы ничего не можем для них сделать и лучше оставить все как есть. Если мы выберемся отсюда, за ними приедут. Измерят каждый сантиметр, осмотрят все следы, установят причину и время смерти, проверят нашу непричастность.

Проклятое место, хоть бы больше никогда его не видеть.

До полудня все было как в тумане. Я еле волочил ноги, такой усталости до потемнения в глазах я не испытывал никогда в жизни. Ноги снова напомнили о себе, сбитые места разболелись, отдаваясь скрипом в зубах при каждом шаге. Но нужно было идти и я шел. Шел и вспоминал Аню. Как она лечила мои ноги, обрабатывала мазью и заклеивала пластырем с простой женской заботой. Как все это могло случится? Сознание всё ещё проваливалось куда-то в пустоту и казалось что все происходящее это горячечный кошмарный бред. Ошибка. Что настанет момент и все закончится, оказавшись не по настоящему, просто какой-то чудовищной ошибкой. Но нет, это никакая не ошибка. В лагере остались лежать двое наших друзей. А мы сами пытаемся спастись бегством от неминуемой страшной смерти. Нужно продолжать идти чего бы мне это не стоило. Между тем дела у нас шли прекрасно, мы двигались и судя по всему двигались точно к цели. Согласно карте мы быстро перемещались на Северо-запад, выбранные вершины исправно приближались и, что самое важное, это были новые места. Мы точно тут не шли вчера. По мере того, как солнце поднималось все выше, ночной кошмар начинал представляться совершенно по другому. Уже сейчас я был почти уверен в том, что Серёга вчера запутался с компасом, мы заблудились и пришли обратно. Да и тварь эта вполне материальна. Медведь болеющий бешенством, скорее всего. А то, что я видел в свете костра… Мало ли чего ни нарисует воспалённое воображение посреди ночи ужаса, когда погибают друзья. Да и ты сам на волосок от гибели. Ещё и спал всего несколько часов.

Когда перевалило за полдень, мы набрели на загон для баранов, построенный из веток и небольшой деревянный домик, стоящий рядом. У домика стоял старенький, местами ржавый УАЗик. Серёга очень оживился и поспешил к домику. Земля внутри загона была свежая, черная, истоптанная, ни одной травинки.

— Здесь ночует отара, — весело сказал он нам через плечо не сбавляя шага. — И сегодня ночевала!

Мы с тоже из последних сил прибавили шагу и поспешили за ним, подойдя к дому все вместе. Серёга стучал в дверь, а Лена держась за очищенное от коры, ещё совсем свежее и даже не просохшее бревно, служившее опорным столбом для маленького навеса, примыкающего к дому, вдруг разрыдалась. Ее плечи тряслись, она спрятала лицо в ладони, уткнувшись лбом в этот столб. Серёга оглянулся, сочувственно посмотрев на нее и снова постучал в дверь. Я тоже решил ее сейчас не трогать, дать спокойно выплакаться, пусть со слезами уйдет хоть немного пережитого ужаса и стресса. А пока осмотрелся по сторонам, машина стояла здесь не долго, на поросшей редкой, чахлой травой площадке ещё отчётливо различались следы колес. Загон был закрыт накинутой на створки ворот петлей из толстой ржавой железной проволоки. Кольца из такой же проволоки заменяли воротам и петли. Клоки бараньей шерсти прицепились к сучкам и трещинам в древесине.

Никто не отзывался и на второй стук и Серёга нажал на ручку двери. Она отворилась и он заглянул внутрь.

— Никого, но тут конечно живут. — отойдя от двери с удовлетворённым видом, сказал он нам. — Жилая кошара. Где то рядом хорошие пастбища, баранов отгоняют туда на день, а на ночь пригоняют сюда. Значит до темноты пастухи сюда вернутся.

Лена уже перестал рыдать и только тихонько всхлипывала, все также закрыв лицо руками и опустившись на землю, спиной прислонясь к столбу. Глядя на нее, на меня вдруг обрушилась вся усталость этих дней и бессонных ночей, нестерпимо захотелось зайти в дом и лечь на кровать.

— Вечером пастухи пригонят баранов, найдут здесь нас и мы спасены. Договоримся отвезти нас в село. Если даже в ночь не отвезут, то переночуем здесь с ними. Раз здесь держат баранов, значит здесь безопасно. Они же тут каждый день ночуют. И у любого пастуха всегда с собой ружье.

Он подошёл и сел рядом с Леной.

— Все позади, — сказал он ей. — мы можем отдыхать. Пойдем в дом, ляжешь и поспишь до вечера.

Лена покорно поднялась и пошла следом за ним. Я тоже зашёл в дом. Внутри сильно пахло кислым молоком, в углу стояла ванна. Настоящая, старая чугунная ванна, полная какой-то белой жижи, она, эта жижа и источала это бьющий в нос запах. Ещё сильно пахло бараньей шерстью. От шкур, которыми были густо застелены четыре топчана вдоль стен. Единственное мутное маленькое окошко почти не пропускало свет и в доме царил полумрак. В каменном очаге лежала зола а сверху из дымохода свисала цепь с крюком. Тут же на очаге стоял и закопченный казан с ручкой.

— Вы не волнуйтесь. — Сказал нам Серёга. — Пастухи всегда очень гостеприимны и добры. Они не будут против, что мы зашли в кош и отдыхаем. И помогут всем, чем смогут. Тут так принято. Ни о чем не переживайте, ложитесь и спите.

И подавая пример, он снял рюкзак и растянулся на ближайшем топчане. Лена тоже прошла к стоящему у противоположной стены и неуверенно села. Мне вдруг стало не по себе и я попытался отогнать непонятную тревогу. Прошел к топчану по соседству с тем, который занял Серёга и сел. Попытался расслабиться и уперевшись рюкзаком, который я не снял со спины о стену, закрыл глаза. И видимо сразу провалился в сон.

Задыхаясь я открыл глаза, было нестерпимо плохо, руки непроизвольно взмахнули перед лицом, пытаясь отгнать какой-то кошмар. Что-то очень плохое и страшное. Дышать было очень тяжело, сердце отчаянно стучало. Как-будто вынырнув из под воды я огляделся. Лена когда-то успела снять рюкзак и лечь спать на своем топчане. Она лежала на боку, по детски подложив под щеку ладошку. Серёга спал лёжа на спине и закинув руки за голову. На лице застыла безмятежная улыбка. Сердце медленно приходило в норму, дышать становилось легче с каждым вдохом. Отчаянно застучала в голове мысль о том, что нужно срочно уходить отсюда. Это было настолько очевидно, что не требовалось никаких объяснений самому себе, я просто знал что нужно бежать как можно скорее. Я схватил Серёгу за плечо и стал трясти изо всех сил. Он вскочил непонимающе вытаращив на меня глаза

— Серёга надо валить отсюда!

— Ты чего, Вить, что случилось?

— Я не знаю, просто мы должны валить отсюда! Пошли!

— Куда пойдем?

— Дальше! В село!

— Все нормально, Вить, успокойся. Мы в кошара, можно отдохнуть. Мы до села и не дойдем сами, сил не хватит уже.

— Серёга, тут оставаться нельзя, мы должны идти в село! Срочно! — я почти кричал в отчаянии. Как он не понимает, не чувствует?

Лена проснулась от шума и порывисто села на своем топчане. Непонимающе переводила глаза с меня на Серегу.

— Вить, прекрати пожалуйста истерику, — уже неприязненно сказал Серёга. — мы в безопасности, нам не нужно никуда убегать отсюда.

— Я не знаю, как тебе это объяснить, но нам нужно отсюда уйти. Здесь нельзя оставаться. Мы должны дойти до села, как собирались. Мы можем, нам недолго осталось идти, мы дойдем до вечера.

— Вить, почему надо уходить? — Вмешалась Лена. — Ты хоть объясни толком.

— Вы что как заведенные болваны? — обозлился я, — Я же говорю, я не знаю как вам это объяснить.

— Ложись спать. — все также неприязненно сказал Серёга. — немного выспишься и все пройдет.

Я отчаянно посмотрел на Лену, но она отвела глаза и снова улеглась, только уже спиной к нам. Меня охватила злость. Почему эти идиоты меня задерживают? Не понимают пусть остаются здесь. Я встал, чувствуя каждую мышцу в ногах.

— Дай мне компас на минуту, я сверюсь с направлением, — сказал я глядя в стену перед собой.

Серега порылся в кармане и протянул мне компас. Я вышел из дома и отошёл от него метров на десять. Северо-запад отсюда, это немного правее, примерно на две высоты, очень приметной вершины, похожей на острый искривлённым клык. Постарался удержать этот вид в памяти как можно дольше, возвращаясь в дом. Серёга уже спал, на лице все та же дурацкая безмятежная улыбка. Лена, судя по ровному дыханию тоже спала. Я молча положил компас на топчан, рядом с Серёгой, повернулся и вышел.

То ли всплеск адреналина, то ли эта короткая передышка подействовали целительно на мои сбитые ноги, но идти стало намного легче. Я просто держал выбранный курс и старался не останавливаться. Когда сбивалось дыхание на подъемах, я продолжал идти медленно восстанавливая его на ходу. Несколько раз гора-клык, как я ее про себя назвал, терялась из виду из за рельефа и я страшно боялся не увидеть ее больше. Но залезая на очередной склон я видел её там, где и рассчитывал увидеть. И каждый раз все ближе. Скоро я вышел на грунтовую дорогу, накатанную как раз в нужном направлении и по ней, ещё до наступления темноты, вышел к селению. Ночевал я в доме хозяина местного магазинчика, он сразу же настоятельно пригласил к себе, как только я зайдя к нему заикнулся о том, что хотел бы снять комнату на ночь. Денег никаких не взял и слышать не хотел. Они так хлопотали надо мной всей семьёй, что мне было крайне неудобно. Я рассказал ему все как было, кроме того, что я видел в свете костра. Сказал, что наверное это был бешеный медведь. Он очень озабоченно качал головой и хмурился. Позвонил в службу спасения и все подробно рассказал, назвав координаты местности по моим объяснениям. Меня же с утра отправили в город с первой попутной машиной, которой оказался синий почтовый фургон. Добравшись до аэропорта, я купил билет на самолёт до Москвы, вылетающий прямо через полтора часа. Из этого аэропорта был всего один рейс на Москву, вылетающий раз в два дня. Мне просто повезло приехать как нельзя вовремя. Салон был заполнен пассажирами едва ли наполовину, я сел у иллюминатора и когда самолёт после взлета разворачивался на север, увидел сверху горы. Суровыми хребтами протянувшиеся с запада на восток, от моря до моря. Где то там все это случилось ещё вчера. Как трудно в это поверить отсюда, из салона самолёта..

Уже вечером, я узнал из новостей о гибели группы туристов на Кавказе. Об этом тркбили во всех новостях, называя этот случай новым перевалом Дятлова. Двоих нашли растерзанными на месте ночёвки, по всей видимости они подверглись нападению крупного зверя. Ещё двоих в десяти километрах в заброшенной много лет кошаре. По всей видимости они пытались спастись бегством и укрылись там на ночь. Кошара расположена на пути к ближайшему селению, они не добежали всего несколько километров.

— Гнилое строение, без крыши, окон, и дверей — рассказывал диктор, — и они не могли там забаррикадироваться. Видимо хотели простоспрятаться и пересидеть. Зверь настиг их там следующей ночью. Тела нашли в высокой траве, которой порос весь земляной пол внутри строения. Пока остаётся неизвестным, какой зверь напал на туристов, будут проведены все необходимые экспертизы, работают судмедэксперты. Дело взял под личный контроль глава следственного комитета Александр Иванович Бастрыкин, очень скоро мы вам расскажем о развитии событий.

P.S. Я никому не рассказал о том, что там случилось на самом деле. Дело так и осталось делом взбесившегося медведя. Эту версию я сам сказал следователю и с тех пор слышу при каждом упоминании в СМИ. И я не знаю, какая сила уберегла меня в тот день.