Чертов лог [Владимир Александрович Кораблинов] (pdf) читать постранично, страница - 3

образом к его пенсии прибавился еще за­
работок от рыбы. Дела пошли отлично, он купил себе но­
вые сапоги, брезентовый плащ, починил крышу на избе и
так ублаготворился жизнью, что окончательно позабыл
свою старуху. И мало того, что позабыл, но в голове его
даже стала время от времени мелькать одна тайная и до­
вольно чепуховая мыслишка.
Эта мыслишка пришла вдруг, как-то нечаянно, сама
по себе. Михайла Иваныч ни с кем не поделился ею, он
даже старался прогнать ее, заглушить и, верно, заглушил
бы, если б не неожиданно приехавшая из Владивостока
дочь.
7

Ее звали Олимпиадой. Это была очень энергичная и
крикливая женщина. Она постоянно лезла не в свое дело,
вечно кого-нибудь сватала или, наоборот, разводила и,
хоть никто ее об этом не просил, любила давать всевоз­
можные советы и наставления.
Олимпиаде перевалило уже за тридцать. Ее муж, мо­
ряк торгового флота, по целым Месяцам находился в от­
лучке, детей у них не было, работать она, очевидно, не хо­
тела и вот с безделья-то, получая от мужа хорошие день­
ги, сидела и выдумывала разную ерунду.
Она нагрянула вскоре после майских праздников, как
снег на голову, и, не успев еще как следует оглядеться,
сразу же приступила к своим пустым и ненужным хлопо­
там.
— Фу, какой у вас тут воздух тяжелый! — сморщив
нос, сказала она. — Вы тут, папа, ужас какую грязь раз­
вели... Полюбуйтесь — в зеркало поглядеться нельзя, му­
хи засидели! Тут прибирать и прибирать!
Но за приборку не принялась, все осталось по-преж­
нему.
Старик не видел дочь около десяти лет, с тех пор как
она укатила со своим моряком во Владивосток. Сейчас он
глядел на нее и не понимал — рад он ей или нет, нравится
она ему или не нравится. Что же до зеркальца, то оно
было ему совершенно не нужно, он и в молодые-то годы
сроду в него не гляделся, и мухи, верно, его засидели.
Но то, что дочь не поплакала, не сходила на материну мо­
гилку, а сразу стала прихорашиваться перед зеркалом,
ему пришлось не по душе. «Свистушка Липка, — презри­
тельно подумал он о ней, — про покойницу и не вспомни­
ла, чисто не мать померла, а корова сдохла... Ишь, губы-то накрашивает, трясогузка...»
А Олимпиада, точно угадав его мысли, вдруг оберну­
лась и сказала:
— Это, конечно, жалко, что я маму не повидала, но
что же сделать, сами знаете, ехать к вам сюда — не ближ­
ний край. Так что об этом и толковать нечего, дело про­
шлое. Как говорится, мертвым — мертвое, а живым —
живое. Вам, папа, об себе подумать надо.
— Да что ж такое мне об себе думать,— удивился
Михайла Иваныч. — Мне об себе думать нечего.
— Жениться вам надо, — вздохнула Олимпиада, — а
то вы без женщины совсем запсеете. Вас тараканы
съедят.
8

Старик смущенно засмеялся. Дочь нечаянно попала в
точку: то смутное и тайное, что все чаще и чаще в послед­
нее время мелькало в его голове, и была именно мысль о
женитьбе.

4.

Вскоре все село знало, что Михайла Иваныч задумал
жениться. И многие женщины, у которых время было в
избытке, стали принимать живейшее участие в этой затее.
Больше же всех суетилась и хлопотала, конечно, Олим­
пиада.
Чуть ли не каждый день в Михайла Иванычевой избе
стали появляться знакомые и незнакомые гражданки. Они
приходили будто бы невзначай — попить водицы или с
просьбой перевезти через речку. Слово за словом завязы­
вался разговор, сводившийся к одному: без бабы изба
кривая, старушке, разумеется, царство небесное, а Михай­
ла Иваныч еще мужчина хоть куда, — так за чем же дело
стало?
И одни говорили туманно, притчами да поговорками,
а другие прямо и откровенно предлагали себя в жены.
Михайле Иванычу, конечно, было ясно, что все эти неве­
сты интересуются не столько им самим, сколько его избой
и пенсией. И хотя для своих семидесяти двух лет Михай­
ла Иваныч был еще довольно свежим и бодрым челове­
ком, он понимал, что жить ему осталось не так уж много,
что бодрости его скоро наступит конец и придет дряхлая,
беспомощная старость. На этот-то случай ему и требова­
лась жена, ио, разумеется, не жена-любовница, а женанянька.
Так разумно рассуждал старик до тех. пор, пока неве­
сты не хлынули потоком. Когда же он увидел, как много
всевозможных женщин (из которых иные были довольно
еще молоды) желают сделаться его женами, то стал не
только примериваться к их, так сказать, деловым каче­
ствам, но и поглядывать на наружность: на чистоту,
приятность лица и на упитанность.
Безусловно, это было заблуждение, и в нем прежде
всего была виновата Олимпиада.
— Вы, папа, — трещала она, — еще очень и очень вид­
ный мужчина, за вас всякая пойдет. Какой же вам, по­
звольте спросить, интерес навязывать себе на шею какуюто жлобиху кособокую, когда дело у нас с вами не к спеху
9

и вы можете выбрать себе если не первой молодости, то во
всяком случае по вкусу...
Михайле Иванычу хотелось поначалу плюнуть на по­
добные разговорчики, крикнуть: «Замолчи, дура!»