Красавица и кузнец (ЛП) [Тесса Дэр] (fb2) читать онлайн

Тесса Дэр «Красавица и кузнец» (Спиндл-Коув 3.5)

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Перевод seemannsrose

Редактура Talita

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Глава 1

Господи. Только взгляни… Толщиной, должно быть, с мою лодыжку.

Обмахиваясь перчаткой, словно веером, Диана Хайвуд старалась избавиться от румянца на шее. Она была леди, рожденной и взращенной в утонченном комфорте, если не в пышной роскоши. С самого нежного возраста считалась надеждой семьи. Ей предназначено, как торжественно заявляла мать, заарканить высокородного джентльмена.

Однако в кузне Аарона Доуса все изящное воспитание Дианы улетучивалось. Да и как не таращиться на кузнеца? У него же запястья толщиной с ее лодыжку. Рукава, как обычно, закатаны до локтя, обнажая мускулистые предплечья. Он качал меха, заставляя пламя танцевать. Широкие плечи натягивали домотканую рубаху, кожаный фартук висел низко на бедрах. Достав из огня светящийся кусок металла, Доус положил его на наковальню, и тут незастегнутый ворот сорочки распахнулся.

Диана отвела взгляд, но недостаточно быстро. Мельком она все же увидела образчик чистого, раскаленного мужества. Вылепленные грудные мышцы, бронзовая кожа, темные волосы…

— Веди себя прилично, — сказал он.

Диана едва не задохнулась. Он знает, знает! Понял, что утонченная, идеальная, получившая аристократическое воспитание мисс Хайвуд приходит в кузню полюбоваться на его животную мужественность. И в самом деле — ведите себя прилично, леди.

Как глупо и стыдно! Ее уличили. А потом, внезапно, Диана испытала облегчение. Аарон говорил вовсе не о ней. Он обращался к детали, над которой работал.

— Так-то… — Лоб кузнеца блестел от пота. Крепкими руками и густым баритоном он обуздывал сломанную застежку. — Будь умницей.

Диана потупила глаза, усиленно рассматривая пол. Часть кузни, где посетители ожидали заказы, выстилала аккуратно выметенная и хорошо подогнанная каменная плитка. Землю вокруг горна покрывали черные дымящиеся угольки. Строгая граница — куда уж выразительнее.

Черта между гостем и кузнецом. Линия, разделяющая мир благородной дамы и территорию рабочего человека.

— Во-от так, — приговаривал кузнец. — Да, вот так.

Господи! Можно не смотреть на эти мощные предплечья и мускулистую грудь, но голос...

Диана заставила себя встряхнуться. Пора положить конец этому ребячеству. Она взрослая женщина, нынче ей исполнялось двадцать четыре. Никакого греха в восхищении мистером Доусом нет: он привлекательный мужчина. И все-таки необходимо сосредоточиться на причинах, не имеющих ничего общего с чувственностью.

В эту прибрежную деревеньку Хайвуды приехали ради поправки здоровья Дианы, однако она уже начала считать Спиндл-Коув своим домом. За время пребывания здесь Диана многое узнала о сельской жизни. Оказывается, хороший кузнец в деревне незаменим. Он подковывал фермерских лошадей, чинил уключины на рыбацких лодках. Вырывал зубы и вправлял кости больным соседям. Гвозди, выкованные на его наковальне, скрепляли всю деревню. Кузница была раскаленным докрасна железным сердцем Спиндл-Коув, и Аарон Доус был ее пульсом. Сильным, незыблемым, полным жизни.

Он бил по наковальне молотом. Бам-м, бам-м, бам-м-м… И глаза Дианы снова прикипели к предплечьям кузнеца.

— Погода нынче… — сказала она, стараясь подобрать тему. — Ужасный март, неправда ли?

— Почти две недели без солнца, — согласно хмыкнул Аарон.

Он опустил раскаленный металл в ведро, стоявшее наготове. Пар взметнулся в воздух, отчего короткие волосы на загривке Доуса принялись завиваться.

— Так и должно быть, — кивнул он, осмотрев охладившуюся застежку цепочки Дианы, а потом стал полировать деталь клочком ткани. — Будем надеяться, на сей раз тепло продержится дольше.

— Кажется, мне не везет с этой застежкой… — нервно улыбнулась Диана.

— По моим подсчетам, она ломается уже третий раз за год. Вы, наверное, решили, что я плохо ее изготовил.

— О, нет! — поспешила заверить его Диана. — Вовсе нет. Вы проделали прекрасную работу, мистер Доус. Просто я была неуклюжа, только и всего.

— Неуклюжи? Вы? — Он вперился в нее с другого конца кузницы мрачным внимательным взглядом.

Ей уже доводилось замечать, что Аарон так на нее смотрит. В церкви, в деревне… Диана не знала, что и думать об этом, но не могла отрицать — смущение подобного рода было весьма волнующим.

Аарон вытер лицо и шею, а затем и руки, влажной тряпкой.

— Как любопытно, мисс Хайвуд. Вы не производите впечатление неуклюжей.

Диана беспокойно заерзала.

— И ко всему прочему, — продолжил он, — я полагал, что с этим предметом вы будете поаккуратнее.

Доус привинтил крошечную склянку обратно на цепь. Внутри плескалась настойка полевого хвоща. Диана всегда носила при себе порцию на случай приступа астмы.

— Верно. — Невзирая на участившееся сердцебиение, она наградила его легкой улыбкой. — Мне следует обращаться с ним осторожнее. Впредь так и будет.

Доус окинул ее взглядом.

— Вы здоровы?

— Вполне.

— Но вы будто покраснели.

— О. Ну...

Аарон обошел ее, встал позади и повесил цепочку ей на шею. Чтобы застегнуть замок, ему пришлось придвинуться ближе. Если до сей поры Диана просто краснела, теперь же она прямо-таки воспламенилась. Словно кузнец впитал весь жар огня и отдал ей, растапливая все напряженные узелки ее тела. Точно горячий кирпич, который она брала в постель, когда у нее бывали крови. Господи! Вот уж о чем не стоило сейчас думать — так это о постели. Тем более, о том, каково делить ее с этим здоровенным твердым… кирпичом.

— Все еще не представляю, как вам удалось его сломать, — заметил Аарон.

Зажала дверцей комода. А после еще и камнем пристукнула.

— И я не знаю, — прошептала Диана.

Сердце бешено колотилось в груди.

— Мне даже было показалось, что кто-то сделал это нарочно. Конечно, всякое случается. Но обычно не два раза подряд.

Аарон застегнул цепочку, и его пальцы коснулись ее шеи. Диана резко вдохнула. Хотелось бы ей думать, что так просто совпало. Он сам сказал — всякое случается. Но не два раза подряд. Аарон уже вторично погладил шею Дианы. Шероховатый палец скользнул по нежной коже затылка.

— Зачем вы пришли? — спросил кузнец.

Она не нашлась с ответом. Не смела шевельнуться, и даже думать.

— Я все задавался вопросом — зачем вы так часто приходите. Почему все ваши металлические застежки, защелки, заклепки в последнее время постоянно нуждаются в починке. — Он произнес это почти мечтательно. — Я сказал себе: леди наскучила деревня. С такой погодой больше нечем заняться.

Он снова погладил шею под ожерельем. Создавая собственное ожерелье — из ласк.

— Но иной раз, — в его голосе зазвучали насмешливые нотки, — мне казалось, что вы посланы мне дьяволом — пытать меня за мои грехи.

Аарон обошел ее, встав перед ней, и взялся за склянку, свисавшую с цепочки. Осторожно потянул, и Диана качнулась к нему. Лишь на дюйм.

— А иногда я думал, может быть… только может быть, вы на что-то надеетесь. На что-то вроде этого.

Диана с трудом сглотнула, уставясь прямо в ложбинку на его груди. Бесстыдно чувственное перекрестье костей, мышц, жил и кожи. Жар, исходящий от Доуса, затопил ее. Она словно… Ощущение возникло странное, но ей стало будто бы щекотно. Точно каждый дюйм тела был тонко настроен и ждал его прикосновения.

Возможно, Аарон прав. Возможно, она надеялась.

Он отпустил цепочку.

— Так что же?

Собрав всю храбрость, Диана посмотрела на него. С мужчинами она общалась лишь в ходе светских визитов и приемов. Но если благородное воспитание хоть чему-то научило Диану, это как распознать приглашение. Если бы она выказала мистеру Доусу хоть малейшую благосклонность...

О, небеса! Он бы ее поцеловал. Эти сильные чувственные губы коснулись бы ее губ, могучие руки крепко обняли бы, и отступать стало бы некуда. Из кузни она выйдет с изменившимися представлениями о самой себе, и мазками сажи на лучшем синем платье. В глазах всего мира она будет запятнана.

Грязна.

— Мне пора. — Слова изверглись паническим фонтаном. — Я должна идти.

Кивнув, он тут же отступил.

— Вам пора.

Диана соскользнула с табурета и потянулась за плащом. Казалось, тот не желал уходить — как и его хозяйка. Она боролась с тканью, путаясь в завязках.

— Сомневаюсь, что в кузне для вас безопасно, мисс Хайвуд, — небрежно произнес Доус, вернувшись к горну и раздувая мехи. — Много дыма и пара. Летучие искры…

— Возможно, вы правы.

— В следующий раз, когда нужно будет что-нибудь починить, просто пошлите одну из горничных.

— Так и поступлю. — Диана отчаянно схватилась за дверь и открыла ее. — Доброго дня, мистер Доус.

— Доброго дня, мисс Хайвуд.

Отойдя на приличествующее расстояние вниз по улице, Диана остановилась, прижала руку к груди, потом закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

О господи! Какая она дура.

Проклятье! Аарон чувствовал себя слабоумным. О, нет. Слабоумный — слишком мягко сказано. Их проступки невинны. Аарону следовало бы соображать что к чему. Неотесанный деревенщина с бараньими мозгами — вот кем он был. О чем он, черт побери, думал? Доус и сам не знал, что его заставило так поступить. Разве что платье — на ней было ярко-синее платье с кружевной оторочкой. Так и хотелось унести мисс Хайвуд на поле диких цветов, разложить, как одеяло для пикника, и устроить пир bf1428.

Возможно, все к лучшему. Она больше не явится его соблазнять — на сей раз уж точно. День предстоял еще длинный, а Аарон никак не мог найти покоя. Работы не было, поэтому он решил наковать гвоздей и достал тонкий железный брус. Гвоздей у кузнеца много не бывает.

Он снова и снова раскалял стержень, укладывал на наковальню и стучал по кончику, чтобы его заострить. С легкостью, рожденной годами практики, Доус одним ударом разрубил стержень, превратил тупой конец в шляпку и погрузил готовый гвоздь в ведро с водой.

А потом начал все заново.

Заливаясь потом, Аарон несколько часов бездумно колотил по наковальне и в результате обзавелся такой кучей гвоздей, что их хватило бы отстроить заново всю деревню, если вдруг ту смоет море, однако так и не сумел избавиться от воспоминаний о нежной коже мисс Хайвуд. Такая мягкая, теплая… Она пахла душистым тальком и собственной свежестью. Черт бы побрал его глаза и все остальные чувства!

Аарон погасил огонь. Убрал инструменты, обмылся у водокачки и оседлал кобылу для поездки в деревню. Кузнец не был выпивохой, но сегодня нуждался в паре пинт.

Привязав лошадь к изгороди, Аарон вошел в знакомую красную дверь таверны “Бык и Цветок” и присел на стул в полупустом зале, уложив кулаки на стойку.

— Тотчас подойду, мистер Доус, — пропела из открытой двери кухни подавальщица.

— Не спеши, — ответил он. Впереди был весь вечер. Никто не ждал Доуса. Ни единая душа.

Он склонил голову и ударился о собственные кулаки, точно о наковальню.

Скотина. Баранья башка. Деревенщина.

— Доус, тебе бы женщину.

— Что?! — поднял голову Аарон.

Фосбери, хозяин таверны, метнул кружку эля по стойке.

— Ненавижу такое говорить. Несчастные холостяки приносят больше прибыли. Но тебе нужна женщина.

— Не сегодня. — Аарон сделал большой глоток эля.

— Она приходила в кузню?

Доус поднял кружку и сделал еще один глоток.

— Кто?

— Мисс Хайвуд.

Аарон подавился выпивкой.

— Тоже мне секрет. — Фосбери принялся вытирать стойку. — Каждый раз, когда она заявляется в деревню, ты не сводишь с нее глаз. Ничего удивительного. Ты мужчина в расцвете сил, а она самая прелестная девица, которую только видел Спиндл-Коув в последнее время.

Аарон потер лицо обеими руками. Фосбери, будь он проклят, зрил в корень.

Аарон был сражен с первого взгляда. Он питал слабость ко всему совершенному, и, видит Бог, Диана Хайвуд была просто… идеальной. В любой другой деревне мужчины могли сидеть за барной стойкой и часами спорить, которая из женщин в городе заслуживает звания самой хорошенькой. В этой таверне прения заканчивались за один глоток эля. Почестей без лишних вопросов удостаивалась нежная и прекрасная Диана Хайвуд с ее ангельским личиком.

И хотя внимание Аарона привлекла безупречная внешность леди, сердце его покорили другие качества.

Все началось с ночи, когда они пытались спасти жизнь Финна Брайта. Мальчик после взрыва потерял ногу, и его принесли в кузню, чтобы сделать операцию. Мисс Хайвуд не обладала навыками знахарки или сиделки, но решительно осталась и принялась помогать. Приносила воду, вытирала кровь, промакивала горячечный пот со лба Финна.

В ту ночь Аарон узнал правду о Диане Хайвуд: что ее хрупкость была лишь внешней. И в глубине души она так же красива, как и снаружи.

Чем дольше мисс Хайвуд жила в деревне, тем больше он ею восхищался. Она была не только красива, но и отважна. А так же решительна, умна и милосердна. Для Аарона Диана стала своего рода эталоном. Доус переживал, что после ее отъезда еще долго будет сравнивать с ней каждую женщину. И все они потерпят неудачу.

Он вытянул перед собой руку, рассматривая ее в тусклом свете. Подушечка большого пальца все еще горела в том месте, которым он смахнул локон с ее шеи. Кожу словно опалили, прижгли окалиной. Аарон приложил палец к холодной кружке, но тот все еще болезненно пульсировал.

Проклятье, у него ныло и горело все тело. Он дал волю чувствам, и теперь мысли о Диане пропитали все его существо. Самую кровь.

— Она не для тебя, — заметил Фосбери.

— Знаю. Прекрасно знаю. — Если он и лелеял какие-то надежды, сегодняшний отчаянный побег Дианы напрочь их уничтожил.

— Она не единственная женщина в деревне.

— И это я тоже знаю. Просто… пока она здесь живет, я ни на кого и смотреть не могу.

Фосбери склонился к нему и понизил голос:

— Ответ может быть прямо у тебя под носом. Далеко искать не придется.

Трактирщик мотнул головой в сторону подавальщицы, которая как раз вышла из кухни с тряпкой, чтобы протереть столы. Она послала Аарону дружескую улыбку, а тот ответил на приветствие кивком.

Когда девушка удалилась за пределы слышимости, Аарон пробормотал:

— Хочешь, чтобы я ухаживал за Полиной Симмз?

— Она станет хорошей женой. Работящая и с цифрами неплохо управляется. Да и созрела уже. — Фосбери многозначительно побарабанил по столешнице и отошел. — Подумай об этом.

Притворившись, что разминает шею, Аарон бросил на подавальщицу еще один взгляд. Он всерьез задумался о словах трактирщика. Фосбери прав. На Полину Симмз и впрямь стоило обратить внимание. Она была одной из своих. Рабочий класс, дочь фермера. Как сказал Фосбери, у нее ловкие руки и шустрые мозги. Сумеет помочь мужу с торговлей. По всеобщему мнению, у нее имелись некоторые недостатки, но ничего такого, что не исправило бы немного заботы и время. Полина в этот момент как раз опрокинула декоративную тарелку и пробормотала: “Вот растяпа”.

Аарон улыбнулся. Их разница в возрасте составляла всего четыре года, Полина успела превратиться в женщину — и прехорошенькую, но Аарон смотрел на нее и видел веснушчатую девчонку с дыркой вместо зуба, что была на год младше его собственной сестры.

В том-то и проблема маленьких деревень. Каждая подходящая женщина кажется сестрой. Возможно, виноваты и жизненные обстоятельства Аарона, из-за которых ему приходилось выполнять роль старшего брата. Отец умер десять лет назад — упал возле наковальни от сердечного приступа. Аарону только исполнилось семнадцать, но это не имело никакого значения — нужно было становиться во главе семьи и быстро. Он принялся заправлять кузней, работая на износ, чтобы прокормить мать и сестер.

Когда Спиндл-Коув стал прибежищем благородных леди, многие мужчины разворчались, что женщин развелось слишком много. Но Аарона все устраивало. К тому времени сестры вышли замуж и переехали, как и их мать. Поэтому Доусу нравилось, что к нему захаживают девушки. Он чинил их замки и пряжки, а дамы покупали серебряные и медные безделушки, что кузнец мастерил в свободное время. Словно у Аарона появилась стайка младших сестер взамен тех, по которым он так скучал.

За исключением Дианы Хайвуд. К ней он никогда не относился по-братски.

Аарон осушил кружку эля. Тот был недостаточно крепок.

— Полина?

— Да, мистер Доус? — откликнулась протиравшая стол Полина. — Хотите чего-нибудь еще?

— Не подашь ли виски?

Глава 2

Согласно обычаю, все дамы, проживающие в “Рубине королевы”, после ужина собирались в гостиной. Огонь, ревущий в камине, прогонял холод. Даже спустя несколько часов после бегства из кузницы Диана все еще пребывала в дурном расположении духа. Вышивка, над которой она трудилась, никак не ладилась. Это раздражало. Диана сама себя раздражала. Аароном Доусом она была, словно девчонка, увлечена уже два года, все это время полагая, что ничего у нее не выйдет. Он чинил каждый кусочек металла, который имелся в ее распоряжении — иногда по два или три раза, — выказывая лишь добрососедское терпение. До сего дня. Сегодня кузнец продемонстрировал нечто большее.

А Диана запаниковала и спаслась бегством. Крайне невежливо с ее стороны, можно подумать, кузнец был каким-нибудь людоедом. Она не сомневалась: ее поспешное отступление его задело. Теперь придется избегать Доуса все время пребывания в деревне. Невыносимый конфуз!

Диана бросила шитье и устремила взгляд за окно. Сквозь тьму и дождь она разглядела пасущуюся на деревенской лужайке знакомую вороную кобылу. Должно быть, ее хозяин в таверне.

— Ох уж этот ливень! — простонала Шарлотта, сестра Дианы. — Из-за него мы сидим дома. Две недели без прогулок, без работы в саду… Мы не можем побродить по руинам замка! Никаких развлечений.

— А я ничего не имею против дождя, — провозгласила мисс Бертрам. Она была новенькой — прибыла в Спиндл-Коув только этой весной. — Мне всегда нравилось проводить дождливые дни с мистером Эвермуром.

Шарлотта подавила смешок. Диана умоляюще посмотрела на сестру.

“Не надо! Не смейся…”

Спиндл-Коув стала прибежищем для эксцентричных, чуждых условностям и непонятых юных леди. Но мисс Бертрам выделялась даже в стайке белых ворон. Ее было сложно узнать поближе — в основном потому, что за исключением описания своих отношений с таинственным прохвостом, мистером Эвермуром, рассказывать ей было нечего.

— Мои родители не одобряли мистера Эвермура, — продолжила мисс Бертрам. Ее темные брови смелым росчерком выделялись на более ничем не примечательном лице. — Они не понимали нашей привязанности. Вот почему я здесь, как вам известно.

Шарлотта снова хихикнула.

Брови мисс Бертрам вытянулись в оскорбленную линию.

— Никто не понимает. Никто. — Она закрылась книгой и шумно перевернула страницу.

Шарлотта спрятала лицо в ладонях, содрогаясь от безмолвного хохота.

— Перестань, — прошептала Диана. — Нельзя же вот так насмехаться.

— Да кто насмехается? Она сама все охотно выложила. — Шарлотта пискляво передразнила: — О, мистер Эвермур. Никто не понимает нашей любви.

— Едва ли она первая девушка, потерявшая голову от недостойного мужчины.

— А как насчет воображаемого? Держу пари, легендарный мистер Эвермур только в легенде и обитает. Мисс Бертрам просто хочется произвести на нас впечатление.

— Тем больше причин обращаться с ней по-доброму.

— Хорошо быть твоей сестрой, Диана. У тебя доброты хватит на нас обеих.

Диана почувствовала укор совести. Вряд ли сегодня она проявила доброту к мистеру Доусу. Диана в смятении ткнула иглой в вышивку и проколола палец.

— Фу ты пропасть!

Диана поискала наперсток. Ни в корзинке для шитья, ни в складках юбки он не обнаружился.

— Тебе не попадался на глаза мой наперсток, Шарлотта?

— Нет. Когда ты последний раз его видела?

— Кажется, сегодня в полдень. Когда мы отправились на чай в “Бык и Цветок”. Он точно лежал у меня в сумке, а теперь куда-то пропал.

Не успели они произвести более тщательные поиски, как скрипнула, отворившись, дверь. Ворвался резкий порыв ледяного ветра, и в проеме показалась гостья. Она откинула капюшон, обнажив копну белокурых волос. Салли Брайт сняла влажную накидку и повесила ее на крючок.

Щеки гостьи разрумянились.

— Я принесла почту! Из-за размытых дорог она прибыла ужасно поздно, и я не стала дожидаться завтрашнего дня, когда вы, леди, за ней явитесь.

Диана улыбнулась про себя. Вместе с братьями Салли управляла магазинчиком “Всякая всячина”. В деревне она слыла самой большой сплетницей. Если уж Салли взяла на себя труд лично доставить почту, должно быть, прислали нечто представляющее интерес. Нечто, чего она не могла открыть при помощи пара, прочитать и вновь запечатать без следа.

И действительно, Салли протянула сверток, перетянутый бечевкой.

— Смотрите! Замечательная посылка от нашей дорогой миссис Торн. И она адресована всем вам.

— От Кейт? — Шарлотта вскочила, схватила сверток и принялась сдирать бечевку. — О, как чудесно!

До прошлого лета Кейт преподавала в деревне музыку, а затем вышла замуж за капрала (ныне капитана) Торна, и уехала вслед за получившим повышение супругом. Разумеется, все в Спиндл Коув были за них счастливы, но жители деревеньки все же скучали по жизнерадостной Кейт и ее мелодиям.

— Здесь пачка рукописных проспектов, — провозгласила Шарлотта, перебирая содержимое. — И письмо! Полагаю, сначала нужно прочесть его.

— Вслух, если угодно, — попросила Салли.

Леди придвинулись ближе.

Шарлотта пробежала взглядом страницу, и глаза ее удивленно расширились.

— Она шлет нам поклон из Амбервейла.

Новость встретили взволнованным ропотом. Амбервейл — имение эксцентричной семьи Грамерси, возглавляемой маркизом Дрю. Кейт с ними связывали очень дальние и довольно неоднозначные родственные узы. Тем не менее Грамерси радушно приняли ее в свой круг, а теперь и в свой дом, располагавшийся в нескольких часах езды от Спиндл Коув.

— Надеюсь, она приедет нас навестить, — сказала Диана.

— Даже лучше! — воскликнула Шарлотта. — Лорд Дрю приглашает нас в гости. Всех нас!

— Бал! — вскричала матушка. — О, я так и знала. Лорд Дрю наверняка мечтает еще об одном шансе, Диана.

— Уверена, это ничего не значит, — отмахнулась Диана.

— Разумеется, значит. Такой привлекательный элегантный господин. Из вас выйдет чудесная пара, это же всем ясно.

Ну вот, опять. Когда прошлым летом Грамерси приехали в Спиндл-Коув, матушка без конца делала несчастному лорду Дрю весьма прямолинейные намеки на его союз с Дианой.

Шарлотта бросила собравшихся полный превосходства взгляд.

— Вы дадите мне прочитать письмо или весь вечер будете гадать о его содержании?

Матушка замолчала и приготовилась слушать.

— Кейт пишет: “Мы с капитаном Торном приехали в Амбервейл на месяц. До сего дня лил ужасный дождь. Могу лишь представить, как вы переносите эту несносную погоду в Спиндл-Коув. Мои дорогие кузины, леди Гарриет и леди Кларк составили программу…”

— Программу? — эхом отозвалась матушка. — Что за странное приглашение?

— “Поскольку лорд Дрю постановил, что танцы и игра в карты неподходящее занятие на время Поста, дамы задумали устроить театральное представление”...

— Мистер Эвермор очень любит театр, — оживилась мисс Бертрам.

Шарлотта продолжила, резюмируя прочитанное:

— Это групповое выступление, мы все будем актерами bf1428. В следующий четверг лорд Дрю пошлет экипажи, чтобы доставить леди из Спиндл-Коув в Амбервейл. Мы должны приехать уже подготовившись, чтобы представить прилагаемую к письму пьесу. Которая, как полагает леди Гарриет, несет крайне важный религиозный посыл.

Диана взяла один из проспектов и прочла заглавие вслух:

— “Погублена добродетелью: жизнь и смерть Святой Урсулы”.

— Леди Гарриет весьма странная особа, — прищелкнула языком матушка.

— Она гениальна! — возразила Шарлотта. — В какой еще пьесе есть дюжина женских ролей? Все эти девицы… И никто не сможет обвинить нас в том, что это неподобающее развлечение. В конце концов, наш собор назван в честь Святой Урсулы.

— Вам предстоит заняться костюмами! — обрадовалась Салли перспективе неминуемых трат. — Завтра открою магазин пораньше.

Копии пьесы разошлись по рукам, планы репетиций, списки костюмов и реквизита так и летали то туда, то сюда, и настроение в комнате переменилось к лучшему.

Диане пришлось согласиться с сестрой. Леди Гарриет гениальна! Именно это им всем было необходимо: предстоящая неделя целиком пройдет в радостной суете, леди будут с нетерпением ждать выхода в свет. Такой повод отвлечься. Возможно, теперь некогда станет думать о мистере Доусе.

— Разумеется, Урсулу сыграет Диана.

— Почему? — удивилась Диана.

Она надеялась на роль самой что ни на есть незаметной прислужницы.

Салли пожала плечами, словно это было очевидно:

— Невинная, прекрасная, безгрешная. Это ведь вы, мисс Хайвуд, не так ли?

“Нет! — хотела возразить Диана. — Я не такая! Вы смотрите на женщину, которая не далее как сегодня днем с вожделением любовалась мужскими мускулистыми руками. И убежала без поцелуя из одной лишь трусости, а вовсе не из добродетели”.

Зато маменька впервые после объявления театральной программы проявила энтузиазм:

— Конечно, Урсулой будет Диана. А лорд Дрю сыграет роль ее жениха! Просто идеально.

Диана зажала пальцами переносицу:

— Мама, вы понимаете, чем заканчивается эта история? За что Урсулу причислили к лику святых? Гунны ее обезглавили, она умерла девственницей.

— Верно, — перелистала пьесу Шарлотта. — Как и все ее прислужницы.

— Вот видишь! По крайней мере, ты станешь их предводительницей, — заявила маменька. — И костюм у тебя будет самый лучший. Платье невесты! Это повернет мысли лорда Дрю в нужное русло.

— А я говорю, этому не бывать! — Пытаясь положить беседе конец, Диана вновь принялась искать наперсток. Куда же он подевался?

Самодовольно фыркнув, маменька возложила ноги на низкую скамеечку и расправила юбки.

— Тебе предначертано стать женой знатного джентльмена, Диана. Я всегда это знала! У меня предчувствие…

— Простите, но ваше предчувствие определенно с изъяном, — отозвалась Диана, заглядывая под стул. — Вы не первый год прочите мне удачный брак. За это время в деревне проживало не менее трех благородных господ. И ни один не выказал ни малейшего желания на мне жениться.

— Потому что ты не подавала им надежды! Если тебе нравится джентльмен, ты должна ему намекнуть. Разумеется, не на словах, а деликатным дамским языком.

Деликатный дамский язык! Маменька обладала деликатностью слона на параде. Она беззастенчиво подталкивала Диану к каждому более или менее подходящему джентльмену.

К слову сказать, тот, кого находила привлекательным сама Диана, был вовсе не джентльменом, а просто деревенским кузнецом. И уж конечно, деликатность Диане была чужда, поскольку объект воздыханий видел ее уловки насквозь. Уж Аарон Доус знал, что мысли Дианы отнюдь не безгрешны. И все равно хотел ее поцеловать.

Она снова бросила взгляд за окно. Кобыла Аарона все еще стояла у таверны.

— Я не бесчувственная, мама. Просто проявляю осторожность. Вы же знаете, что мне иначе нельзя.

Она коснулась висящей на шее цепочки и маленькой склянки с настойкой. Это был ее талисман. Настойку Диана носила при себе на случай приступа астмы, которой страдала с самого детства.

Для большинства детей вспышки гнева, слезы и дикие крики радости были обычным делом. Только не для Дианы. Ее не только держали взаперти, запрещая бегать, играть и топать по снегу, но и учили усмирять чувства. Любые всплески эмоций не допускались, это было слишком опасно.

Шарлотта втиснулась на кресло к Диане и принялась успокаивающе поглаживать ее по плечу.

— Ты знаешь, как я ненавижу соглашаться с маменькой, — пробормотала сестра, — но она не так уж неправа. Ты должна играть Урсулу. И флиртовать с лордом Дрю, если захочется. Пришла пора взять все в свои руки.

— Стать казненной девой-мученицей?

— Поступать, как хочется. Помнишь, что Сюзанна сказала в прошлом году о твоей астме? Она не вернется. Если тебе больше не нужно волноваться о смерти… может быть, время начать жить? — Она вручила Диане копию пьесы. — Держи. Выбирай любую роль. Кроме Кордулы — она моя! Ее казнили самым кровавым способом.

Диана на секунду уставилась на сценарий, а потом вернула его обратно сестре и встала с кресла:

— Только не сейчас. Кажется, я поняла, где забыла наперсток.

— Неужели? Где же?

Диана сняла плащ с вешалки у двери.

— В “Быке и Цветке”. Сбегаю и заберу.

— Но на улице дождь! — вскричала матушка.

В ответ на это Диана закрыла дверь и поспешила наружу.

Шарлотта права. Поскольку здоровье Дианы теперь в полном порядке, нет нужды сдерживать чувства. Она хотела начать жить! Прямо сегодня.

Еще один стакан и на этом все, сказал себе Аарон. А потом заказал еще. Фосбери давно отослал Полину домой. Зевая, он отправил Доусу по стойке очередную порцию.

— Пора, — заметил Ааарон. — Уже поздно.

— Не спеши. — Фосбери повязал фартук. — Я поставлю опару для завтрашних булочек. Крикни, если что понадобится.

И посвистывая, отправился на кухню.

Аарон уже начал привыкать к уютной тишине, как ту вдруг разорвал скрип двери. Доус повернул голову — должно быть какой-нибудь рыбак или фермер забрел пропустить пинту, — и чуть не свалился со стула от открывшегося ему зрелища.

Диана Хайвуд!

Она ворвалась в таверну, захлопнула за собой дверь и встала как вкопанная, уставясь на единственного посетителя.

Тот не знал, что сказать, но гостья, казалось, ждала приветствия.

— Добрый вечер, — наконец нашелся Аарон после длинного неловкого молчания.

Диана посмотрела на пустой стул возле него.

— Можно к вам присоединиться?

Ошеломленный Доус приглашающе махнул рукой. Диана подошла к нему и уселась, изящно расправив юбки.

Аарон поднял стакан, краем глаза косясь на мисс Хайвуд. Он часто украдкой ею восхищался, но сегодня что-то изменилось.

Изменилась сама Диана. Сегодня вечером Аарон смотрел на нее и не видел образец совершенства, что возвел на пьедестал. На барном стуле сидела растрепанная девушка. Промокшая под дождем, с разрумянившимися щеками, с прядями прилипших ко лбу льняных волос. Она выглядела порывистой. Чувственной. Прекрасной как никогда.

Доус был сбит с толку: ее ли взгляд его опьянил или третий виски? Аарон не знал, зачем Диана сюда явилась, но собирался как следует на нее насмотреться, раз уж она здесь. Он облокотился на стойку и принялся впитывать, смакуя, каждую мельчайшую черточку ее влажного от дождя лица.

Она бросила взгляд на виски в его руке.

— Вы пьете?

— Да.

Диана взяла стакан и заглянула внутрь.

— Бренди?

— Вообще-то это…

Не успел Аарон договорить, как она поднесла стакан к губам и одним глотком опустошила его наполовину.

— Виски.

Диана, широко распахнув глаза, отставила выпивку и закашлялась.

— О. Так вот что это было. Господи.

Помедлив немного, она снова взяла стакан.

На сей раз Аарон успел. Он перехватил тонкое запястье, остановив ее порыв.

— Вы не должны, мисс Хайвуд…

— О, думаю, что должна. Это как раз то, что мне нужно.

— Но ваше здоровье!

— Вы о моей астме? — Диана поставила стакан, и Аарон отпустил ее. — Она давно меня не беспокоит.

— Разумеется. Потому-то вы и живете в Спиндл-Коув.

Диана медленно покачала головой.

— Последний приступ у меня случился в этой таверне. Вы стали ему свидетелем два года назад. Сюзанна консультировалась с лондонскими врачами, она считает, что я переросла болезнь. Такое бывает. Возможно, я… выздоровела.

Выздоровела? Аарон был сбит с толку. Это не имело смысла! Из-за приступов Дианы Хайвуды и поселились в деревеньке. Морской воздух благотворно влиял на легкие.

Диане теребила цепочку, которую Аарон починил днем — ту самую, со склянкой драгоценной настойки.

— Даже микстура мне больше не нужна. В глубине души я это знаю. Ношу просто по привычке. — Она уставилась на него голубыми глазами. — И потому что вы ее смастерили.

Признание было сродни удару в челюсть. Оно взялось ниоткуда и вскружило Аарону голову.

Видимо, виски разгорячило и Диану. Это было ясно по ее заблестевшим глазам, по суетливым движениям рук. Но главное — по губам, лепетавшим глупости.

Бросив на стойку пару монет, Аарон встал, взял мисс Хайвуд под руку и помог ей подняться на ноги.

— Пойдемте, провожу вас обратно в пансионат.

Лишив Диану возможности протестовать, Аарон положил ее ладонь на свой локоть, понадеявшись, что если их кто-то и увидит, то не сочтет его поведение непозволительным.

— Вы были правы, — призналась Диана. — Я вовсе не неуклюжа.

Едва произнеся это, она тут же споткнулась о порог и захихикала:

— Обычно нет.

Аарон удивился и не сумел припомнить, слышал ли раньше, как она хихикает.

— Я специально сломала замок, чтобы вам пришлось его чинить. А я бы на это смотрела. — Диана покачала головой. — Как непорядочно, правда? Зачем я так поступила? Лгала вам, лгала себе…

Он повел ее по дорожке на луг. Тропинка была грязная, зато самая короткая. Аарону показалось, что лучше доставить Диану домой как можно скорее.

— Мисс Хайвуд, вам нужно отдохнуть.

— Не нужно. Я выздоровела и чувствую себя превосходно.

— В любом случае уже поздно. А еще сыро и холодно. Вам следует вернуться в пансион, пока ваша мать и сестра не начали беспокоиться.

— Нет! — Диана подняла руку к виску. — Мне не нужно никуда возвращаться. Я хочу… — Она скривилась и попробовала заново: пусть речь ее теряла в плане вразумительности, зато набирала в скорости: — Я сама не знаю, чего хочу! В том-то и беда. Всю жизнь я воздерживалась от желаний. Не могла позволить себе спорить, как Минерва, радоваться, как Шарлотта, или даже нервничать, как матушка. Приходилось сохранять спокойствие. Хрупкая, невозмутимая, безмятежная Диана. Я всегда была такой. Никаких страстей, никаких авантюрных мыслей. Казалось глупостью планировать будущее — все равно не доживу.

Аарону не понравился такой поворот.

— Вы же сказали, что выздоровели.

— А сегодня… — Диана махнула рукой в направлении “Рубина Королевы”, и ее голос дрогнул. — Сегодня сестра поинтересовалась, не хочу ли я начать жить? И я поняла, что даже не представляю, чего хочу от жизни. Я знаю, чего хочет от меня мать. Знаю, чего ожидают все остальные. Но как же я? Чего хочу на самом деле я?

Отличный вопрос. Аарон с нетерпением ждал ответа.

Диана положила руку ему на грудь.

— Хочу ли я провести сезон в Лондоне и выйти за лорда? Или жить в деревне и навсегда остаться девицей? А может, сбежать с бродячим цирком? Не знаю, мистер Доус. Не знаю, и это меня пугает. Я годами подавляла чувства. Мои легкие исцелились, но какой ценой? Я не знакома с собственным сердцем.

Капли дождя усеяли лицо Дианы, словно роса лепестки цветка. Проклятье, ну что за пытка! Аарон желал утешить ее или защитить, только не знал, как. Да и не ему за ней присматривать, он-то ей кто? Аарон увлек Диану под ветви каштана. По крайней мере, от дождя он ее мог уберечь.

— Я только в одном уверена полностью, — заявила она.

— В чем же?

Аарон в душе поклялся: чего бы ни пожелала Диана, она это получит.

Диана наконец стряхнула сдерживающие ее оковы — ограничения из-за болезни и ожидания матери. Хорошо. Ей это на пользу. Она заслуживала всего, о чем мечтает.

— Сегодня днем, — Диана прильнула ближе, — я хотела, чтобы вы меня поцеловали. Я никогда ничего в жизни так не хотела. — С этими словами она откинула голову и закрыла глаза.

Аарон уставился на нее сверху вниз, наблюдая, как с ее губ слетают клубы пара. Он мог бы попробовать их на вкус. Крошечные облачка виски.

Затрепетав, ее веки открылись.

— Разве… Разве вы тоже не хотели меня поцеловать?

— Хотел.

— Но почему не целуете? Мы одни. Никто не узнает.

Услышав последнее утверждение, Аарон фыркнул.

— В этой деревне невозможно ничего утаить.

— Неправда. Мне годами приходилось скрывать разные секреты. Например, иногда я весьма старательно представляла, как вы выглядите без сорочки. Вы бы сами ведь никогда бы не догадались? Никто не подумал бы.

Аарон не сумел сдержать изумленный смех.

— А еще таращилась на ваши волосы. — Подняв обнаженную, без перчатки, руку, она поймала прядь его волос. — Порой они отрастают и касаются воротника. А потом вдруг снова становятся короткими. Всегда гадала, к кому вы ходите стричься.

Она была наполовину пьяна и крайне возбуждена. Ее слова пробудили в нем глубокое любопытство. Аарон всегда знал, что за красивым личиком, которым все любовались, скрывалось нечто большее. Диана обладала немалым мужеством и добрым сердцем. Но сейчас он разглядел в ней еще кое-что: чувственность, ревнивость, озорное чувство юмора.

Это была совершенно новая Диана Хайвуд. Настоящая. И она стояла с ним в обнимку в темноте под дождем.

— Хотите меня поцеловать? — прошептала она, прижавшись теснее. — Всего разок?

— Дело в том, мисс Хайвуд, что я не собираюсь целовать вас всего разок.

— О… — Она склонила голову.

Аарон взял ее за подбородок, заставив снова приподнять лицо.

— Если я вас поцелую, одного раза будет недостаточно. Я хочу целовать вас долго. Во все места.

Диана распахнула глаза.

— О… Понимаю.

Вряд ли она и правда понимала — не в силах была даже вообразить! Полстакана виски не дает столько понимания. От плотских образов, возникших в воображении Аарона, смутились бы даже ее шелковые чулки.

— Послушайте, — сказал Аарон. — Конечно, вы живете в своего рода клетке. И сегодня вам показалось, что все это время у вас был ключ. Вы жаждете устроить небольшой бунт, но только не со мной. Я не стану мужчиной, с которым вы проснетесь, полная сожалений.

— Так поцелуйте меня как следует. Чтобы мне не пришлось ни о чем жалеть. — Улыбаясь, Диана обняла его за шею и подалась вперед.

Господь милосердный. Она едва стояла на ногах! То есть буквально висела на Аароне. К счастью, ее шерстяной плащ толщиной был с конскую попону.

— Мисс Хайвуд…

— Зови меня Дианой. — Она уронила голову, прижимаясь к его пальто.

— Диана. — Пока Аарон не произнес ее имя вслух, он и не подозревал, как сильно ему хотелось это сделать.

Диана, Диана…

— Ты такой сильный, — промурлыкала она. — И теплый. И пахнешь мылом.

— Диана, я вас знаю. Мы прожили в этой крохотной деревне почти два года и вместе прошли несколько испытаний. Предположим, я обратил на вас внимание. Не стану отрицать, я хотел поцеловать вас, но не так. Вы обескуражены, расстроены и, можно сказать, далеко не трезвы. — Он положил ей руку на плечи, поддерживая. — Сегодня этого не произойдет.

Она прижалась к нему, упрямо уткнувшись ему в пальто. Аарон обнял Диану, оберегая от холода. С его стороны поступок был не совсем бескорыстным: ему нравилось держать ее в своих объятиях.

Доус склонился и пробормотал ей на ухо:

— Я провожу вас.

Она протестующе пискнула.

— Нет, Диана. Нам пора. Иначе я поддамся искушению отвести вас ко мне домой и не отпускать. И больше у вас не останется никакого выбора. Вы будете обесчещены и вынуждены выйти замуж за мастерового. Вы этого не хотите.

Диана ничего не сказала, только крепче его обняла.

— Вы этого не хотите, — тверже повторил Аарон.

Или хочет?

Она еще немного помолчала, и его сердце на миг замерло с надеждой. А потом Диана все же дала ответ — нежный, безошибочно узнаваемый храп.

Глава 3

Утром Диану терзало раскаяние. Это раскаяние кололо ей глаза. Голова гудела, словно… наковальня кузнеца.

Диана застонала, поднеся руку к лбу. Она смутно помнила, как вошла в дверь пансиона, быстро пожелала матери и сестре доброй ночи, а потом рухнула в кровать. Увы, как бросилась на шею Аарону Доусу, Диана тоже помнила слишком хорошо.

Какое унижение! Что он, должно быть, о ней подумал…

Она натянула одеяло на голову и уткнулась лицом в подушку. Тщетно! И здесь ей было не скрыться. Вжалась лицом в тюфяк, вспоминая вчерашние яростные объятия. Тепло Аарона, его непоколебимую силу. То, как уважительно он с ней обращался, когда она бросила в грязь к его ногам всю свою благовоспитанность.

В висках стучало. Все тело ныло от яростной безнадежной тоски.

— Диана? — поскреблась в дверь Шарлотта. — Ты здорова?

«Нет. Нет, я не здорова. Голова болит. И сердце. Будь добра, уйди прочь».

— Дождь перестал, — сказала Шарлотта, приоткрыв створку на волосок. — Мама хочет нанести визит в Саммерфилд. Ты с нами?

Было искушение остаться в постели и сказаться больной, и даже не пришлось бы преувеличивать. Но если Диана чем-то и гордилась после прошлой ночи, так это тем, что больше не собиралась ссылаться на свое «деликатное здоровье».

Она решительно откинула одеяло.

— Я с вами!

Диана встала, оделась, с трудом впихнула в себя чай с тостом и надела самые прочные ботинки. Может быть, если уйти куда-нибудь подальше, терзания останутся позади?

Прогулка в Саммерфилд действительно принесла некоторое облегчение. Все получили удовольствие от краткого визита к сэру Льюису Финчу. Пожилой господин поведал дамам последние новости о своей внучке. К тому времени, когда леди отправились домой, небо заметно посветлело. Диана почти забыла стыд, что испытала прошлой ночью.

Почти.

— Как все вчера прошло? — поинтересовалась Шарлотта.

Диана запнулась о камень.

— О чем ты?

— О наперстке. Ты нашла его в «Быке и Цветке»?

Ах, наперсток…

— Его там не было, — покачала головой Диана.

— Как странно!

— Ничего странного. Всего лишь наперсток, они часто теряются.

— Но сегодня выяснилось, что чернильница миссис Николс тоже исчезла таинственным образом.

Диана улыбнулась. Воображение Шарлотты всегда заставляло ее волноваться больше необходимого.

— Уверена, этосовпадение.

— Какая трагедия! — вскричала маменька, остановившись в переулке. — Ах, это невыносимо.

— Исчезновение моего наперстка — трагедия? Полагаю, вполне могу это вынести.

— Нет же, взгляните, — указала маменька на небо, где раскинулась пышная перина облаков. Посередине образовалась голубая заплатка, а в ней — яркий радостный лик солнца. — Выглянуло солнце! О, ужас…

— Ужас? — засмеялась Шарлотта. — Первый просвет за две недели. Это изумительно!

— Это кромешный ужас. Твоя сестра вышла из пансиона с одним лишь плащом и не взяла шляпку. Каких-нибудь десять минут и она покроется веснушками. До визита в Амбервейл меньше недели! Что подумает лорд Дрю?

— Если он заметит — в чем я сильно сомневаюсь, — то подумает, что я была на солнце.

— Именно! — Матушка как можно глубже натянула Диане на голову капюшон плаща. — Не поднимай голову, Диана. Просто смотри под ноги.

Диана воспротивилась, и капюшон упал обратно.

— Как же я тогда увижу, куда иду? Я могу упасть лицом вниз. Полагаю, на синяки лорд Дрю обратит больше внимания, чем на веснушки.

— Голову вниз, я сказала! — Матушка снова натянула на нее капюшон.

— Нет! — Диана решительно его сбросила. — Мама, это нелепо! Утро прекрасное, и я намерена им насладиться.

Она приготовилась продолжить соревноваться в перетягивании капюшона, но маменька не захотела вступить в игру. Ее отвлек стук копыт и скрежет колес повозки, и она принялась вглядываться в переулок.

— Это же мистер Кин в своей бричке. Он тебя спасет!

— Спасет? Я выжила, несмотря на астму! Сомневаюсь, что веснушки смертельны.

— Голову вниз! — рявкнула мама. Экипаж подъехал ближе, и она подняла руку, размахивая платком, словно тонущий моряк, умоляющий о веревке. — Мистер Кин! О, мистер Кин, помогите!

— Пожалуйста, не утруждайте его.

— Но он викарий. И обязан вершить добрые дела.

Бричка остановилась. Солнце светило так ярко, а тени были слишком резкие, Диана с трудом разглядела, кто примостился на крытом сиденье возницы. Но на викария он мало походил. Мужчина был намного… больше.

— У вас что-то стряслось? — осведомился он густым и слишком знакомым баритоном.

О, нет! Нет, не может быть...

Что за невезение. Диана последовала совету матери, опустив капюшон и уставившись на свои ботинки.

— Надо же, мистер Доус! — настороженно сказала матушка. — Что вы делаете в бричке мистера Кина?

— Мама! — прошипела Диана.

Господи, помилуй, маменька говорила так, словно он украл повозку!

— И вам доброе утро, миссис Хайвуд, — терпеливо поздоровался Доус. Краем глаза Диана заметила, как он снял кепку. — Мисс Шарлотта, мисс Хайвуд…

Она чувствовала, как он на нее смотрит. Прятаться от солнца уже не было необходимости — щеки Дианы покрылись таким яростным румянцем, что не сойдет еще месяц.

— Мистер Кин попросил меня починить ось, — объяснил Аарон. — Я поехал прокатиться, чтобы проверить, все ли ладно, прежде чем вернуть бричку. Что-то не так?

Слушая, как ее мать повествует об ужасающем влиянии солнечного света и необходимости сохранить цвет лица дочери незапятнанным ради лорда Дрю, Диана сжалась от стыда.

— Разумеется, вы можете отвезти ее в пансион, — заявила маменька. — Знаю, это вольность, и вы, как наемный работник, не вправе решать самостоятельно, но полагаю, я могу дать разрешение от лица мистера Кина. Ведь он джентльмен, и поступил бы именно так.

«Мама!» Сколько раз она его оскорбила? Мистер Доус никакой не «наемный работник». Он искусный ремесленник и мастер своего дела. Все в деревне — включая мистера Кина — его уважают.

Диана заставила себя поднять голову.

— Пожалуйста, не обращайте внимания, мистер Доус. Я прекрасно прогуляюсь.

— Прекрасно! — пронзительно вскричала матушка. — Ты прекрасно поджаришься!

Диана виновато перехватила взгляд Аарона. «Прости ее! И меня».

Но выражение его лица было совершенно бесстрастным.

— С радостью подвезу мисс Хайвуд в деревню. Я все равно туда направляюсь.

— Очень мило с вашей стороны, — заявила маменька. — При встрече обязательно расскажу мистеру Кину о вашей любезности. Возможно, он вознаградит вас шиллингом.

— Вы очень добры, мэм.

Мистер Доус спешился, расправил складной капюшон, чтобы затенить повозку, и подал Диане руку. Ее ладонь в ней полностью скрылась. Аарон с легкостью подсадил Диану наверх, и та, невзирая на неловкость ситуации, испытала трепет.

Аарон взобрался в бричку, и Диана подвинулась на сиденье как можно дальше.

— Увидимся в «Рубине королевы», — сказала матушка. — За меня не беспокойся — я отлично дойду пешком. Несмотря на мой возраст.

— Не сомневаюсь, — пробормотала Диана.

Мистер Доус щелкнул поводьями, коляска покатилась по дорожке, и Диана забилась в самый угол. Пока они ехали, она узнала нечто новое.

Неловкость — это не только тишина. О, нет! У неловкости была собственная симфония. Глухие удары лихорадочного биения сердца диссонировали с размеренных стуком копыт по утоптанной грязи. В горле ревели тысячи невысказанных слов, стремящихся вырваться наружу. Столбики ограды со свистом пролетали мимо — каждый приближал повозку к деревне, словно жаля Диану укором. Очередная упущенная возможность.

В груди зародились неистовые чувства. Она больше не могла молчать.

— Мистер Доус. Позвольте принести вам извинения. За поведение матушки. И за то, что я натворила вечером. И за то, что произошло днем. Не знаю, что на меня… — пролепетала Диана. Аарон поднял руку, осторожно прерывая собеседницу. — Верно. Вы должно быть считаете меня слишком бесцеремонной…

— Ничего подобного, — возразил Аарон, не отводя глаз от дороги. — Я просто слушаю ось. Мне показалось, она скрипнула.

— О… Простите. — Диана сильно прикусила губу.

«Замолчи, дурочка!»

— Подержите-ка… — Доус вручил Диане вожжи, а затем развернулся и принялся смотреть вниз, наблюдая за осью в движении.

Диана уставилась на кожаные поводья, что держала в руках. Затем бросила взгляд на скачущих лошадей и грязную дорогу, пролетающую под их копытами.

— Мистер Доус, — прошептала она, хрипя от страха. — Мистер Доус, я никогда…

Он снова поднял руку, требуя тишины.

— Погодите немного.

Но ждать было нельзя и минуты.

— Мистер Доус!

Аарон выпрямился и посмотрел на нее.

— Да что стряслось?

— Пожалуйста, заберите вожжи, — попросила Диана. — Я не знаю, как править лошадьми.

— Похоже, вы правите ими прямо сейчас.

— А вдруг нам нужно будет повернуть? Или поехать медленнее? Или остановиться? — Она натянула поводья. — Боже! Теперь они скачут еще быстрее!

Доус придвинулся ближе, прижавшись к ней плечом.

— Вы прекрасно справляетесь. Дорога не оживленная, лошади сами знают, куда ехать. — Он взял ее за запястья и легонько встряхнул. — Просто слегка поднимите поводья и ослабьте хватку. Это хорошие лошади. Они привыкли к мягкому обращению.

Аарон помог ей удобнее расположить поводья между пальцами.

— Так? — спросила Диана, садясь прямее.

— Именно так. У вас хорошо выходит. — Низкий задушевный голос очаровывал и вселял уверенность.

Доус показал, как управлять правой и левой лошадью, как заставить их бежать быстрее, и как вынудить остановиться. Урок стал приятным отвлечением. По меньшей мере, было что обсудить, кроме унизительных событий вчерашнего вечера.

— Каждая женщина должна уметь править повозкой, — заявил Аарон. — Сестер я научил, когда они были уже довольно взрослые. Никогда не понимал, почему леди в Спиндл-Коув с удовольствием проводят время за стрельбой из пистолетов и мушкетов, но не берут уроки верховой езды.

— Полагаю, после занятий стрельбой мы чувствуем себя сильнее. Способными контролировать себя и свою жизнь.

Именно это стрельба по мишеням означала для самой Дианы.

— Я не говорил, что это плохо, — пожал плечами Аарон. — Но одно дело ощущать контроль, а другое — действительно управлять происходящим. В жизни часто случаются ситуации, когда женщине не помешало бы уехать. Необходимость стрелять возникает куда реже.

Верно, подумала Диана. Возможно, стрельба из огнестрельного оружия и дарит леди прилив сил, но вот она — настоящая власть, когда ты вольна сама выбирать направление и использовать силу, чтобы туда добраться.

— Ну вот, теперь вы знаете, как править лошадьми, — отметил Аарон и отодвинулся от нее. — Куда бы вы хотели отправиться?

Диана натянула поводья, заставив упряжку остановиться посреди пустой дороги.

— Я хочу встать здесь и принести вам извинения. Конечно, вы не хотите говорить о вчерашнем вечере, но я не успокоюсь, пока не выскажусь. Вы были так добры ко мне, и я не могу… Я слышала, как матушка только что с вами разговаривала, и хочу, чтобы вы знали: я о вас так не думаю. Придя вчера вечером в таверну, я не пыталась взбунтоваться. Я… — Диана усиленно таращилась на собственные руки, но все же заставила себя поднять глаза и посмотреть на Аарона. Привлекательные черты исказила растерянность. Ох, кажется, кто-то наломал дров… — Могу я говорить откровенно? Полагаю, это лучшая стратегия — взять и рассказать все, что держала в себе. Разумеется, моя речь прозвучит нелепо. Мы вместе посмеемся, да и делу конец. Сможете выдержать?

Широкий рот Аарона искривила улыбка.

— Я могу выдержать гораздо больше.

— Я… — Выкладывай уже! — Я давно в вас влюблена. Это ужасно.

— Ужасно… — эхом отозвался Аарон.

— То есть, разумеется, вы не ужасны. Я не о том. Вы замечательный, это я ужасна. Все это началось в ту ночь, когда с Финном случилось несчастье. Вы вели себя так уверенно, были таким сильным. Просто сделали, что надо, без колебаний.

— Той ночью? Поверьте, я колебался. В душе я колебался.

— Я бы никогда этого не узнала, — чуть улыбнулась Диана. — Хорошенькое же место я нашла, чтобы кем-то увлечься! Пялиться на мужчину у ампутационного стола. Стыдно, не так ли?

— В какой-то степени.

— Такую историю не поведаешь внукам…

— Полагаю, нет.

Диана почувствовала облегчение.

— Вот видите, я же говорила — звучит нелепо. О, но это еще не все. Вы уже знаете, что я специально ломала вещи, чтобы оправдать визиты к кузнецу. Когда вы заподозрили правду?

— Не так давно, — уничижительно сморщившись, признался Аарон. — Я не слишком сообразителен.

— Неправда! — отмахнулась Диана. — Вы очень проницательны. Это видно по вашей тонкой работе. Я часами разглядывала украшения во «Всякой всячине». И даже купила пять вещиц.

— Пять?!

— Да. Пять, — поежилась Диана. — Пришлось сказать Салли, что хочу послать их в подарок подругам. Маленькая частичка Спиндл-Коув. Но я никому не собиралась их дарить. Все оставила себе. Весьма глупо с моей стороны, ведь теперь я не могу носить ни одну из них. И держать в шкатулке для драгоценностей нельзя — Шарлотта найдет, она всегда лазит в моих вещах без позволения. Поэтому я прячу их в сундуке с приданым, завернутыми в скатерть.

— У вас в приданом лежат пять моих украшений?

— Вообще-то четыре.

— А где еще одно?

Покачав головой, Диана прижала руку к щеке.

— Ох.. Вот теперь мне действительно неловко. Была там одна вещица, с которой я не смогла расстаться bf1428. Но и храбрости, чтобы ее надеть, мне не хватило. Я сняла ее с цепочки и пришила к платью маленький кармашек. Каждое утро, когда одеваюсь, я кладу ее туда, а на ночь убираю… — Она спрятала лицо в ладонях.

— Куда? — Голос Аарона звучал так, словно он получал от беседы удовольствие.

— Под подушку! Как четырнадцатилетняя девочка… — простонала Диана, зная, что Доус будет смеяться. Тот и правда рассмеялся, но вполне добродушно. — Мне нравятся все ваши работы, но эта — моя любимая. Стоило мне увидеть его на прилавке у Салли, я сразу поняла, что он должен принадлежать мне. Просто… — Диана зашла так далеко… Назад дороги нет. — Он был словно специально для меня сделан.

Аарон помолчал немного.

— Небольшой серебряный кулон в виде четырехлистника?

— Да, — кивнула Диана.

— Тогда все верно. Раз уж мы говорим начистоту: создавая его, я думал о вас.

У Дианы замерло сердце.

— О…

— Все лучшие работы я создал, думая о вас. Я никогда не спрашивал, зачем вы приходите в кузницу, потому что просто радовался встречам. Не хотелось, чтобы вы прекращали. Та ночь с Финном… Для меня все тоже началось именно тогда.

Они уставились друг на друга. Аарон пожирал ее взглядом темных глаз.

— Я нахожу вас ужасно красивым, — выпалила Диана, потому что все остальное уже было сказано.

Аарон потер затылок.

— Я бы ответил, что вы своей красотой затмили розы и рассветы. Вряд ли наша беседа приведет к тому результату, на который вы рассчитывали.

— Нет, увы. Мы должны были просто посмеяться, но ничего из сказанного не кажется нелепым. Вообще-то, теперь все стало еще серьезнее.

Знать, что ее влечение взаимно, что она оказалась права насчет всех этих долгих ищущих взглядов, которыми он ее одаривал… Диана приободрилась, от макушки до кончиков пальцев ног пробежало восхитительное покалывание. И все же она не могла предугадать, что будет дальше…

Очевидно у Аарона имелись кое-какие идеи.

Он забрал у нее вожжи и привязал их к перилам, потом обнял Диану и привлек к себе. Сердце красавицы пропустило удар. Это и правда сейчас произойдет! В первый раз она сбежала от его поцелуя. Во второй — умоляла о нем. Диана усвоила урок. Она не сделала ничего, оставаясь абсолютно, совершенно неподвижной.

И все получилось!

Его губы коснулись ее с той неповторимой смесью силы и нежности, что Диана начинала боготворить. Жаждать. Но тут Аарон поднял голову. Слишком быстро.

— Вас уже целовали раньше?

— Не знаю, что и сказать. Какой ответ заставит вас это повторить?

— О, я повторю непременно. — Он большим погладил пальцем ее щеку. — Просто хочу понять, как быстро можно действовать.

— Можно чуть быстрее. — В конце концов, она ждала двадцать три года.

— Как скажете, — волнующе и чувственно промурлыкал Аарон.

И снова прижался ртом к ее губам. От теплого трения те разомкнулись, и его язык проник внутрь. Вторжение ошеломляло. Диане показалось, что сама земля под ней растаяла, унося неведомым течением в неизведанные моря далеко за пределы ее опыта.

Словно почувствовав неуверенность Дианы, Аарона напрягся, прижимая ее крепче к груди. Голова Дианы сама по себе откинулась назад, оставляя ее уязвимой. Аарон тут же углубил поцелуй. Его язык коснулся ее языка. Жесткие усы кололи губы. Так интригующе и по-мужски! Ей хотелось погладить его кончиками пальцев по щеке, но храбрость оставила Диану — она боялась совершить ошибку и положить всему конец. Пусть это длится вечно.

Когда Аарон наконец от нее отстранился, то не сделал ни малейшей попытки скрыть, что тоже ошеломлен. Это было заметно по его взгляду: там бил глубокий родник взаимного желания, что они едва всколыхнули.

— Мистер Доус, — вздохнула Диана. — Что мы делаем?

— Для начала, зовите меня Аарон.

Диана сразу же попробовала:

— Аарон… Что мы делаем?

Тот немного отодвинулся.

— Полагаю, сейчас я должен вновь произнести свою вчерашнюю речь. Напомнить тебе, что ты благородная леди, а я ремесленник, и у нас ничего не выйдет. Сказать, что нам лучше вновь обмениваться долгими взглядами через лужайку и никогда больше не заговаривать о произошедшем. Но дело в том, что сегодня мне не хочется снова произносить ту речь.

— Отлично, — вздохнула с облегчением Диана. — Потому что у меня нет настроения опять ее слушать.

— Мы оба трезвы. Стоит прекрасный ясный денек. Ты взрослая женщина, и разумная к тому же. Думаю, вполне способна правильно оценить ситуацию. Я полагаю, ты знаешь, чего хочешь.

Сердечко Дианы забилось сильнее. Какой чудесный подарок! Никто ей такого еще не преподносил.

Аарон опустил ладонь ей на руки.

— Между нами что-то происходит. Сомневаюсь, готовы ли мы дать этому название, не говоря уж о том, чтобы решить, как нам это сохранить. Но если ты не против, можем провести больше времени вместе и во всем разобраться.

— Не возражаю. Совсем не возражаю.

Боже. Они договорились. Впервые в жизни у Дианы появился подходящий поклонник — и он был кузнецом. Если матушка узнает — ее удар хватит

— Но, наверное, нам следует проявлять осторожность. По крайней мере пока, — добавила Диана.

Что-то вспыхнуло в глазах Аарона, и она разволновалась, не оскорбила ли его. Разумеется, это не означало, что Диана стыдилась поклонника. Просто вела себя осмотрительно.

Диана потеребила флакончик с микстурой, что висел на шее. От старых привычек сложно избавиться.

Аарон потянулся отвязать поводья.

— Лучше верну-ка я тебя в пансион. Я ведь обещал твоей маменьке, что ты не покроешься веснушками. — Он криво ухмыльнулся. — Говорят, мне дадут за это шиллинг.

— Подожди… — Бричка не успела тронуться с места, как Диана встала, повернулась и толкнула складную крышу. Их залило солнечным светом. Потом сняла плащ и уселась на место, взяв Аарона под руку. — Теперь можем ехать.

Глава 4

— Я распределила все роли, — сказала Шарлотта, вручая листки с пьесой собравшимся в “Рубине Королевы” леди. — Давайте разок пробежимся по сценарию.

— Господь свидетель, больше нам заняться нечем, — посетовала мисс Прайс, глядя в окно, где занимался очередной дождливый день.

Диана посмотрела на свою копию. Наверху было подписано: “Урсула”.

— В самом деле? Я думала, мы еще ни о чем не договорились. Почему я играю Урсулу?

— Это самая легкая роль, поверь, — принялась увещевать ее Шарлотта. — Остальным придется кричать и умолять сохранить им жизнь, а твоя задача просто стоять на сцене и выглядеть невинно.

Невинно? Диана приподняла бровь. Если бы они видели, как она вчера целовалась с мистером Доусом в бричке викария, все еще считали бы ее идеальной кандидатурой на эту роль? Нет, не с мистером Доусом. С Аароном.

Аарон, Аарон, Аарон!

— Диана!

— Прости, что? — встряхнулась та.

— Твоя реплика.

Просмотрев первую страницу, Диана отыскала свою часть и прочла вслух ровным тоном:

— О, горе, горе. Отец согласился выдать меня за сына языческого царя. Я скорее умру, чем позволю себя осквернить.

— Громче, Диана! — с упреком выкрикнула матушка с другого конца комнаты. — Тебя совсем не слышно. Представь, что за кулисами стоит лорд Дрю и ждет выхода.

— И с выражением! — добавила Шарлотта. Она встала, откинула руку в сторону, прижав другую ко лбу: — О, горе, ГОРЕ! Я скорее УМРУ!

— Сомневаюсь, что у меня хватит актерского дарования, — вздохнула Диана.

— Разумеется, хватит.

— Что ж, возможно, мне это сегодня просто не по силам.

— Ты больна? — вскинулась матушка.

Диана помедлила. Она обещала себе больше не оправдываться болезнью. Но ей не хотелось торчать в пансионе, когда можно было бы увидеться с Аароном.

Целовать Аарона. Касаться Аарона. Обнимать Аарона и тонуть в его больших, сильных руках. И совершенно не хотелось представлять из себя деву-мученицу.

— Я так и знала, — запричитала матушка. — Знала, что от солнца ты расхвораешься. Хватит с тебя на сегодня репетиции. Ступай наверх и отдохни. Я не позволю тебе свалиться с приступом, когда наступит пора отправляться в Амбервейл. Настойка леди Райклиф еще осталась?

— Уверена, она не понадобится. Но пожалуй, я и правда пойду. — Диана повернулась к мисс Бертрам: — Не могли бы вы почитать мои реплики?

Та тревожно вздернула брови:

— Я… О, даже не знаю…

— Полагаю, из вас выйдет замечательная Урсула. К тому же, вы сделаете мне большое одолжение.

Девица взяла буклет у Дианы, застенчиво улыбаясь.

— Что ж… Мистеру Эвермуру нравится, как я декламирую.

— Не сомневаюсь.

Выходя из гостиной, Диана пыталась успокоить муки совести. Она не лгала. Маменька просто ошибочно предположила, что ей нездоровится. Так же, как ошибочно предположила, что Диана отправится наверх отдыхать. Однако та поступила иначе — схватила плащ и улизнула через заднюю дверь.

Приблизившись к кузне, Диана ощутила в груди головокружительный трепет. У крыльца не было ни повозок, ни лошадей: значит, скорее всего, она застанет его одного. На лбу заблестела испарина еще до того, как Диана ступила в жаркое помещение, где повсюду летали искры.

Войдя, она обнаружила, что Аарон не стучит по наковальне, а сидит, сгорбившись, за столом и трудится над мелкими деталями.

— Доброе утро, — сказала Диана, слегка покачивая юбками.

Он ненадолго поднял взгляд и коротко поздоровался, а потом снова уткнулся в работу.

— Прости, ты застала меня в сложный момент. Не могу прерваться, иначе все остынет.

— Конечно. Может, лучше заглянуть позже?

Лоб Аарона прорезала морщина.

— Нет. Разве что ты хочешь уйти.

— Я бы хотела остаться. — Диана уселась на свое обычное место. — Если я тебе не помешаю.

На сей раз он посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты не можешь помешать.

Не ревущий в горне огонь, а этот взгляд обдал Диану жаром. Господи! И почему она не догадалась захватить веер...

Аарон вернулся к работе, а Диана молча застыла. Ей нравилось смотреть, как он трудится. Это было не то что восхищаться видом влажных от пота мышц. Когда Аарон корпел над чистым металлом, вся его сила сужалась до одной точки. Результатом была страсть. Страсть художника к своим творениям. Диана погладила кулон-четырехлистник, что носила в кармане.

— Ну вот. — Аарон отложил изделие в сторону и утер лоб рукавом.

На виске осталось пятно сажи. Диане это показалось удивительно соблазнительным. Знак страсти, украсивший кожу. Сама мужественность в первозданном виде.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.

Он в ответ продемонстрировал серебряный браслет из двух переплетенных лоз.

— Особый частный заказ для ювелира из Гастингса.

— Ты продаешь свои украшения в Гастингс?

— А так же в Рай и Истборне. Вскоре надеюсь добраться и до Брайтона.

— А потом до Лондона?

— Возможно, — пожал плечами Аарон. — Но я работаю в одиночку. И могу делать лишь ограниченное количество украшений.

— Ты не думал взять кого-нибудь в подмастерья?

— Мне не столько нужна помощь в кузне, сколько со всеми остальными делами. Фосбери говорит, на самом деле мне нужна же…

Аарон не договорил, но Диана мысленно закончила предложение. “На самом деле мне нужна жена”. Звучало разумно. Брак в любом сословии — это партнерство. У дворян вкладом леди было приданое или хорошие связи в обществе. Аарон — ремесленник. Ему пошло бы на пользу, женись он на женщине с практическими навыками, что помогала бы кузнецу управляться с хозяйством и делами bf1428. Навыками, которыми женщина вроде Дианы не обладала.

Аарон и Диана обменялись неловкими взглядами. Похоже, оба подумали об одном. Что они здесь вообще делают? Аарон не тот жених, которого примет ее мать, Диана не подходит на роль его жены. Если брак невозможен, они лишь рискуют разбитыми сердцами и скандалом.

И все же Диана не могла заставить себя уйти.

Между нами что-то происходит, сказал он вчера и был прав. Диана пока не готова была сдаться.

Аарон вернулся к работе, разжег огонь и принялся раздувать мехи, подпитывающие кузню.

— Как бы мне ни хотелось взять выходной и провести этот день с тобой, я должен закончить. Пообещал уже завтра его доставить.

— Понимаю. Давай, я чем-нибудь помогу?

— Ты очень добра, но я не собираюсь заставлять тебя носить дрова и воду.

— Почему нет? В ту ночь, когда ранили Финна, я этим занималась.

— Ну да, но ведь тогда мы оказались в бедственном положении. Не будь я так занят, ни за что бы этого не допустил.

— Если бы ты попытался отослать меня, я бы не послушалась. — Диана упорно гнула свою линию. Для нее обязательно найдется дело! — Ты уже обедал?

Аарон покачал головой.

— Тогда этим я и займусь. Пока ты заканчиваешь работу, я приготовлю еду. А потом мы сядем перекусить и поговорим, и я не буду чувствовать угрызения совести, что отвлекаю тебя, — упрямилась Диана. Аарон неуверенно посмотрел на нее. — Аарон, пожалуйста! Позволь помочь. Ты говорил, я разумная женщина.

— Верно, — выдохнул Аарон, вытирая руки об тряпку. — Что ж, ладно.

Повернувшись к очагу, он подхватил крошечным совком раскаленные угольки и протянул Диане. Та потянулась взять совок, толком не представляя, что с этим дальше делать.

— Чтобы развести огонь, — объяснил Аарон.

— Да, разумеется.

Разумеется! Разве можно готовить еду без огня?

— Один из рыбаков утром принес свежий улов. Также есть масло и сливки. Картошка и лук — в корзине. Поройся в шкафах, уверен — найдешь все необходимое.

— Кажется, мне необходим поцелуй. Как думаешь, я найду его в шкафу?

— О, это у меня прямо здесь. — Склонившись, Аарон подарил ей короткий, но все же пьянящий поцелуй.

Диана вцепилась в ручку совка, полного светящихся угольков.

— Все будет хорошо, увидишь. А теперь возвращайся к работе.

Повернувшись, она направилась к задней двери. Прямо за ней лежал узкий двор, отделяющий кузню от дома.

— Диана…

При звуке ее имени, произнесенного низким задушевным баритоном, Диану охватила дрожь. Она едва не рассыпала угли.

— Что?

— Если тебе что-то понадобится, ты ведь попросишь?

— О, разумеется, — заверила Диана. — Не смотри так тревожно. Я и раньше это делала.

Раньше Диана ничего подобного не делала. Вообще ничего. Не разжигала огонь, не чистила рыбу и, уж конечно, не готовила еду. Но сегодня она намеревалась попробовать и справиться на отлично.

Диана вошла в кухню дома кузнеца. Та была бедно обставлена, но чистая и прибранная. Очевидно, ее все же касалась женская рука: занавески на окне выглядели выстиранными, однако выцветшими.

В накрытом тазу на столе лежала, как предположила Диана, рыба. Должно быть, палтус или камбала. Плоская, грязная рыбина, которую еще предстоит как-то обезглавить. И выпотрошить. Почистить и разделать, и… Диана тяжело сглотнула.

Это может подождать. Сначала она займется овощами.

“Огонь!” — вдруг опомнилась Диана. Господи. Без огня ничего не приготовить.

Обычно Диана не подходила близко к плите или камину. Не только потому, что маменька твердила, мол, благородные дамы не пачкают руки подобными делами, но и потому, что Диана боялась вдохнуть дым или пепел и спровоцировать тем самым приступ. Все эти тревоги остались в прошлом. Сегодня перед ней новая задача.

Диана осторожно перенесла совок с тлеющими углями к кухонному очагу. В коробке поблизости лежали солома и сухой мох. Присев на корточки, она положила сушняк на решетку, а затем аккуратно высыпала туда несколько угольков. Сушняк зашипел, поднялся кудрявый дымок. И тут же угас вместе с радостным возбуждением Дианы. Что она сделала не так? Диана вспомнила, как Аарон разжигает огонь в кузне, подгребая и переворачивая угли… раздувая мехи. Вот именно, мехи! Огню нужен воздух.

Она бросила еще несколько угольков на сушняк, а потом опустилась так низко, что почти легла на живот, и подула. Взметнулись искры. Воодушевившись, Диана медленно вдохнула и выдохнула. Осторожно, стараясь не перегружать легкие. На сей раз искр было больше, они уцепились за лучинки, породив несколько язычков пламени.

Диана поднялась на колени и тихо порадовалась, отряхивая пыль с рук и юбки. Победа невелика, но начало многообещающее!

Радость быстро увяла, когда огонь начал разгораться, а дров под рукой не оказалось. Диана огляделась: ничего по обе стороны очага. Потом вспомнила, что у кузни, под навесом, сложена добрая поленница.

Еще раз медленно, любовно дунув в очаг, стараясь подпитать крошечный огонь, Диана встала и выскочила во двор, набрала охапку щепок из кучи и поспешила обратно, беспрестанно молясь, чтобы пламя без нее не угасло.

Она опустилась на колени перед очагом, больше не заботясь о юбках, и положила поверх горящей золы самую тонкую щепку. Огонь тут же потух, превратившись в тонкую струйку белого печального дыма.

— Нет! — вскричала Диана, — Нет, нет!

Приникла к очагу и отчаянно дунула, стараясь заставить пламя разгореться вновь.

Опять отправиться к Аарону за углем Диана не могла. Тогда он узнает, что она потерпела неудачу даже не приступив, и не способна выполнять простейшую домашнюю работу. Какая от нее польза? Конечно, о браке они не разговаривали, но Диана не исключала такую возможность.

— Пожалуйста, — принялась она умолять огонь. — Пожалуйста! Не исчезай…

И словно какой-то языческий бог услышал ее мольбу, с нижней стороны деревяшки занялось пламя и начало пожирать ее, роняя частички пепла.

Осанна!

Диана осторожно подпитывала пламя, не решаясь ни на шаг отойти от очага, пока оно не разрослось. Поняв, что уже можно без опаски подняться, она бросила настороженный взгляд на тазик на столе. И решила, что пока не готова заняться рыбой.

Вместо этого, отыскав нож, принялась чистить овощи и складывать их в котелок с подсоленой водой. Ей удалось одолеть три картофелины, две морковки и луковицу, порезавшись всего лишь раз. Она обвязала ранку полоской ткани, оторванной от носового платка. Лук замечательно оправдал глупые слезы.

Диана повесила котелок на крючок и повернула над огнем, чтобы вскипятить. Дальше откладывать неизбежное было нельзя.

Пора потрошить рыбу.

Диана подошла к столу и подняла крышку с таза.

— Ай! — И с приглушенным криком уронила ее на место, куда та с грохотом опустилась.

Боже милостивый!

Лишь через несколько минут Диана осмелилась снова поднять крышку и заглянуть внутрь, надеясь, что на сей раз там что-то поменяется. Но нет.

Все осталось по-прежнему.

Внутри была не рыба. Там лежал угорь! Все еще живой. растревоженный, а теперь еще сердитый, он сплетал восьмерки в мутной воде. Содрогнувшись, Диана снова закрыла крышку. Затем взяла стул, решив немного посидеть и подумать, сильно ли она этого хочет.

Закрыла глаза и вспомнила поцелуй Аарона. Крепкие объятия. Жар его тела, нежность языка, ласкающего ее язык. Вспомнила, как он учил управлять повозкой. Как радостно было мчаться в бричке с опущенным козырьком по проселочной дороге так быстро, как только позволяла весенняя грязь.

Затем представила извивающегося в тазу скользкого угря, полного воли к жизни.

Она просто не могла. Или могла?

Диана открыла глаза, подкрепляя решимость. Порой, подумала она, свобода — это ветер в волосах, солнце в лицо и опухшие от запретных поцелуев губы.

А порой свобода — это мертвый угорь.

Отыскав самый большой нож, она взяла его в одну руку, а другой подняла крышку таза.

— Я ничего против тебя не имею, — заявила угрю Диана. — Уверена, ты чудесное создание. Но между нами с Аароном что-то есть. И я не позволю ничему встать… или скользнуть... между нами.

И только потянулась его схватить, как он прыгнул.

Выпрыгнул из таза и, к ужасу Дианы, приземлился прямо ей на грудь.

Глава 5

Только Диана скрылась в доме, Аарон тут же окунулся в работу. Нужно было довести украшение до ума. Если угодить ювелиру, в кармане Аарона окажется кругленькая сумма, а потом и комиссионные.

Он создавал украшения, потому что ему это нравилось. Выгода всегда шла на втором месте. Жил он просто, так что заработок деревенского кузнеца всегда более чем удовлетворял его нужды. Но теперь Аарон задумался о будущем. Крепко задумался.

Аарон не осознавал, сколько прошло времени, пока не поднял глаза от готового браслета. Только тогда понял, что перевалило за полдень. Проклятье! Диане пришлось не один час его дожидаться...

Он загреб жар в топке, снял фартук, убрал инструменты и запер браслет в ящик для ценностей. Еще несколько минут отняло омовение возле насоса, прежде чем отправиться в дом. Не стоило идти внутрь потному и покрытому сажей. Аарон в радостном предвкушении намыливал руки и предплечья. Мечты сбывались. Честная работа в кузне, отличный результат, а дома его ждет Диана Хайвуд с теплой улыбкой и горячим обедом.

Аарон провел руками по влажным волосам, укрощая их, и вошел в коттедж через дверь кухни.

И обнаружил, что от кухни остались одни руины. Внутри было холодно. Из шкафов для посуды словно вытащили все тарелки, горшки и ложки. Пол усыпали очистки овощей. В воздухе повисла вонь горелой картошки. За столом, шумно рыдая, сидела Диана, уронив голову на сложенные руки.

— Боже, что здесь стряслось? — Аарон быстро подошел к ней и опустился на колени. — Расскажи, что?

— Все пропало, — простонала она.

— Что пропало?

— Все! Твоя еда, моя жизнь, наш шанс… — хныкала она. — Угорь!

— Угорь? — Аарон попытался успокоить ее, поглаживая волосы и спину. — А с угрем что случилось?

— Он… — всхлипнула Диана, — сбежал…

Остальную часть реплики заглушил новый поток слез.

— Сбежал? — Аарон мужественно старался сдержать смех.

— У меня был нож… А он… взял и прыгнул. Не знала, что они умеют прыгать! Ты знал? — Она махнула рукой на свою шею и голову. — Мне на грудь! В волосы... Я не смогла… — отчаянно давилась слезами Диана. — Я его сбросила. Он приземлился прямо за окно и сбежал.

Аарон бросил взгляд на окно, куда показала Диана. Из-за погоды почва стала довольно влажной и грязной. Ясное дело, угорь пробрался в колею и уполз. Скорее всего, далеко не уйдет, но сбежать может.

— Что ж, угорю даровано помилование, — засмеялся Аарон.

— А потом закипели овощи, вода выплеснулась и потушила огонь, а когда я пошла его разжигать, окалина брызнула мне на щеку. Конечно, остался след. — Диана снова опустила голову на руки. — Все пропало. Еда пропала, и я тоже. Я слишком бесполезна. Мне не быть женой ремесленника, к тому же… — ее плечи содрогнулись от очередных рыданий, — я изуродована. Ни один джентльмен не женится на мне. Я умру старой девой. — Ее голос поднимался все выше и выше.

— Старой девой? — эхом отозвался Аарон. — Из-за испорченного обеда? Не знаю, что и сказать, Диана. Разве что поздравить.

— Поздравить?

Посмеиваясь, он похлопал ее по плечу.

— Я вырос с матерью и двумя сестрами. Они любили поговорить. Но несомненно, твои слова — самый чистый образчик женской логики, что я когда-либо слышал. Один сбежавший угорь сделал тебя старой девой? — переспросил Аарон. Диана фыркнула. Он придвинул стул к ней и погладил по щеке. — Дай-ка я взгляну на ожог.

Она нехотя повернулась к нему лицом.

— Совсем отвратительно?

Ну что за вопрос. Будто бы что-то в ней могло показаться ему менее чем прекрасным.

— Это? — Он прижал палец к крошечному следу от ожога, краснеющему на нежной скуле. — Ерунда. Почти незаметно, совсем скоро и вовсе исчезнет. Я сто раз так обжигался.

— И ты по-прежнему невероятно привлекателен. Это утешает. — Диана промокнула глаза обрывками платка. — Ты считаешь меня смешной. Я и есть смешная.

— Конечно нет. Я все понимаю.

— Почему? Ты тоже боишься умереть перестарком?

— Я знаю, что нас воспитали по-разному, — улыбнулся Аарон. — Но у нас больше общего, чем ты думаешь. Я ведь тоже был старшим ребенком в семье. И когда отец умер, мне пришлось присматривать за матушкой и двумя младшими сестрами.

— Сколько тебе было лет, когда он умер?

— Семнадцать.

— Мне так жаль. Слишком рано, чтобы становиться главой семьи.

— Слава всевышнему, я был достаточно взрослым, чтобы занять место отца в кузнице. Я пустился в работу, потому что только так мог спасти семью. Проводил у наковальни столько времени, что ложась спать, продолжал во сне стучать молотком. И вот как-то раз, подковывая лошадь, положил руку не туда. Она ухватила меня за большой палец и сильно укусила. — Аарон поднял руку, показывая Диане. — Тот весь опух и почернел. Целую неделю я не знал, раздавлена ли кость. После потери отца это была худшая неделя в моей жизни. Я думал, что больше не смогу работать. Семья будет голодать…

— Всей жизни конец.

— Именно.

— Понимаю, о чем ты, — кивнула Диана. — Ты прав, мы похожи. Дело не в моей уязвленной гордыне, просто… Меня растили в убеждении, что моя семья зависит от меня. Что мои перспективы и — скажем прямо, мое лицо — залог нашего будущего.

— И потому понятно, почему обожженная щека заставляет тебя переживать о вечном девичестве bf1428. Однако логики в рассуждения все равно не добавляет. Ты должна уяснить, что больше не в ответе за семью. Особенно после того, как твоя сестра вышла за лорда Пейна.

— Знаю, — еще раз промокнула глаза Диана и вздохнула. — Не представляю, почему я сижу здесь и хнычу. Мне просто ужасно хотелось правильно приготовить обед.

Тронутый ее словами, Аарон опустил шероховатую ладонь на нежную руку Дианы. Ей не просто хотелось правильно приготовить обед. Как и самому Аарону, ей хотелось, чтобы у них все получилось. Но будет непросто.

Он нежно пожал ее руку и встал.

— Еще не все потеряно. Давай-ка все тут приберем и что-нибудь состряпаем.

Они принялись за дело вместе. Пока Аарон разжигал очаг, Диана протерла стол и подмела полы, а потом улизнула на минутку умыться и пригладить взъерошенные волосы. Какая-то гордость у нее все же осталась.

Вернувшись, она обнаружила, что Аарон достал из чулана яйца и сыр.

— Надеюсь, омлет подойдет, — сказал он. — Изысканной кухне я не обучен, но в холостяцкой стряпне поднаторел. После отъезда матери и сестер оставалось только выучиться готовить или голодать.

— Омлет звучит чудесно. — Диана удивилась, как все четыре яйца помещаются в большой руке Аарона, при этом своими большими пальцами он удерживает их отдельно друг от друга. — Куда они уехали? Твоя мать и сестры.

— Обе сестры вышли замуж за моряков. У первой муж военный, они уехали в Портсмут. Мама отправилась с ними, чтобы помогать сестре, пока муж в море. Другой зять служит в торговом флоте. Они живут недалеко от Гастингса.

— А племянники или племянницы у тебя есть?

— Пока пять, — гордо ответил Аарон, разбив последнее яйцо в миску. — Если хочешь помочь, настрогай немного сыра.

Взяв доску и маленький нож, Диана принялась нарезать сыр так тонко, как могла. Задание было простым, но она едва не попала лезвием по пальцам. Мощные руки Аарона на кухне приковывали взгляд так же, как раньше в кузне. Диана зачарованно наблюдала, как он взбивает вилкой яйца.

Эти руки со всем справлялись чудесно. Сложно было не представлять, какие бы чудеса они могли сотворить с ней. Диана опустила голову и закончила нарезку сыра. Сняв сковородку с крючка, Аарон бросил на нее кусок масла и поставил на огонь.

Пока омлет готовился, Диана нарезала хлеб и сервировала стол на двоих. Под влиянием прихоти достала с верхней полки пару китайских подсвечников, смахнула с них пыль и вставила тонкие свечи.

— Мило. Ими не часто пользуются, — улыбнулся Аарон, увидев это.

И когда они принялись за еду, у Дианы возникло ощущение, что она наконец сделала что-то правильно.

— Я тут задумался… — произнес Аарон, наколов на большую вилку омлет. — Тебя назвали Дианой, в честь древнеримской богини охоты.

— Богини-девственницы. — Губы Дианы тронула улыбка.

— Верно. — Аарон взял еще кусок омлета. — Вторая сестра — Минерва.

— Древнеримская богиня мудрости.

— Так почему младшая — Шарлотта? Разве ее не должны были тоже назвать в честь богини?

— Должны. Эти классические имена во времена матушкиной молодости были в моде. Ты ведь знаешь, она все делает по последней моде. — Диана погоняла еду по тарелке. — Ей взбрело в голову назвать всех дочерей в честь богинь. Кажется, Шарлотта должна была зваться Венерой. А, нет — Вестой.

Аарон чуть не подавился омлетом.

— И то, и другое жестоко!

— Знаю, знаю. Моего отца звали Шарль. Сына родители хотели назвать в его честь. Но когда мать носила третьего ребенка, папа заболел. Полагаю, мама знала, что дать жизнь четвертому ребенку, да и вообще сыну, ей не суждено. Так что Шарлотту назвали Шарлоттой, избавив ее от жестокого имени.

Аарон отложил вилку.

— Уверен, она предпочла бы зваться Вестой, лишь бы ваш отец остался жив. Прости, не стоило шутить на эту тему.

— Не извиняйся. Мать часто поступает так, что грех не посмеяться. Но иногда она желает добра.

Они слишком быстро расправились с простой трапезой.

— Только посмотри, — сказал Аарон. — Солнце выглянуло. Как раз, когда ему пора вновь скрыться.

— Мне и правда нужно возвращаться в “Рубин Королевы”. Если не появлюсь к ужину, все будут волноваться.

Аарон вышел проводить Диану. Они встали рядом, бок о бок, и принялись наблюдать, как солнце уплывает за горизонт. Огненно-красный диск разукрасил облака яркими оранжевыми и розовыми красками.

— Как красиво, — заметила Диана.

— Отец говаривал, Иисус может и плотник, но Отец Небесный — кузнец. Каждую ночь он плавит солнце и наутро выковывает его заново.

— Замечательная мысль, — улыбнулась Диана.

— Просто вздор. Так я решил после его смерти. Если хороший человек всего в сорок два года вдруг падает у наковальни, его Создатель — не ремесленник. — Аарон задумчиво вздохнул, грудь его приподнялась и опала. Он снова повернулся к Диане: — Но вдруг порой я замечаю нечто настолько изящно сделанное, такую тонкую работу, что не могу не удивляться. Может, отец был прав. Только рука Господа могла сотворить такую красоту. Боже, ты идеальна, — добавил он, легко коснувшись ее щеки.

Диана негромко засмеялась. Во-первых, потому что ее повеселило сочетание благоговейного удивления и беззастенчивого богохульства в его словах. А во-вторых, потому что смутилась.

— Я не идеальна. Ни внутри, ни снаружи.

— Ты ужасная кухарка, могу тебя заверить. И совершенно не умеешь пить. Да и в мужчинах не слишком разбираешься. Так что да — ты не идеальна. — Аарон покосился на ее губы, и его голос опустился до хриплого шепота. — И все же почти идеальна. Настолько, чтобы снова заставить человека поверить в чудо.

Он склонился поцеловать ее, и сердце Дианы затрепетало.

Вдруг со стороны кузни донесся голос:

— Доус! Доус, ты здесь?

Диана отскочила назад, переживая, не заметили ли их. А потом принялась переживать, не оскорбила ли таким быстрым отступлением Аарона. Снова.

— Все в порядке, — пробормотал он.

Она не поняла, которую из ее тревог он хотел унять. Аарон в свою очередь не проявил ни малейшего беспокойства. Он обошел кузницу и поприветствовал посетителя. Похоже, тому понадобилось подковать коня. Дианаслышала, как мужчины разговаривают.

— Прогуляйся с ним пока, я скоро вернусь. Нужно взять кое-что в доме для мисс Хайвуд.

Диана оглядела себя. Перчатки, плащ, сумочка… Все с чем пришла, было при ней, однако она все равно последовала за Аароном.

— Что ты хотел мне отдать?

— Это.

Он обнял ее за талию, прижал к стене и прильнул к ее губам в страстном поцелуе. Времени на переговоры не было, так что Аарон просто взял, что хотел, просунув язык ей в рот, а руки положив на самые скандальные места. Тонкие ребра корсета вдавились в тело — и пожалуй, только они и удерживали Диану, ведь все остальное, казалось, растаяло под прикосновениями.

— И правильно, — выдохнула Диана парой мгновений позже. — Я рада, что ты не позволил мне без этого уйти.

Аарон проложил цепочку поцелуев до ее ушка. Бакенбарды прелестно щекотали щеку.

— Завтра я везу товар в Гастингс, — пробормотал Аарон. — Придумай повод поехать со мной. Допустим, тебе нужно за покупками или кого-то навестить. Что угодно.

— Я… Хорошо. Только с нами поедет Шарлотта.

— Договорились. — Оставив на ее губах последний поцелуй, он отстранился. — Я приеду за тобой в пансион с первыми лучами солнца.

Аарон оставил ее стоять, затаив дыхание, у стены. Голова кружилась, и лишь Бог знал, как подкашивались ноги. Диана слабо улыбнулась.

— Я буду ждать.

Глава 6

– Ах, мистер Доус! – воскликнула Шарлотта. – До чего же вы сегодня элегантный. Я вас даже не сразу узнала.

Аарон напустил на себя скромный вид.

– Диана, взгляни же, какой он шикарный.

– Наряд у мистера Доуса замечательный, – признала, улыбнувшись, Диана.

– Я отправляюсь по делам, – сообщил Аарон, приподняв край шляпы, – необходимо выглядеть соответствующе.

Он и правда был великолепен. Роскошное коричневое пальто своим цветом напоминало растопленный шоколад, накрахмаленный шейный платок контрастировал с бронзовой кожей и темными волосами. Волосы эти, все еще слишком длинные, завивались в кольца, касаясь воротника. Очень волнующая картина.

На сей раз Аарон не взял бричку мистера Кина, он запряг собственную повозку. Сиденье было достаточно широким, чтобы вместить всех троих, и Диана заняла место посередине. Утро выдалось прохладным, поэтому колени пришлось укрыть меховой полостью.

Гастингс был примерно в двух часах езды, и первый из них прошел почти в полном молчании. Впрочем, это не означало, что отсутствовали любые попытки общения. Одна сторона тела Дианы – та, что оказалась прижата к Аарону – словно обрела способность говорить собственным языком и вела с ним беседу посредством неуловимого обмена теплом, давлением, “случайными” прикосновениями руки к руке, колена к колену. Каждое такое движение пронзало ее точно разрядом молнии. Приходилось то и дело отводить взгляд в сторону, чтобы Шарлотта ни о чем не догадалась.

Наслаждаясь этим тайным флиртом, Диана заработала головокружение. Они еще и половины пути не проехали к месту назначения, но она уже знала, что прогулка запомнится ей на долгие годы.

– Ах, боже, вы оба такие молчаливые, – наконец заявила Шарлотта. – Мы должны немедленно о чем-нибудь поговорить!

– Я рада, что в череде дождливых дней наступил перерыв, – откликнулась Диана.

– Только не о погоде! – возмутилась Шарлотта. – Все кругом ее обсуждают, я устала это слушать.

– Куда вы хотите пойти в городе? – поинтересовался Аарон. – Где мне вас высадить, когда прибудем в Гастингс?

– Сначала мы заглянем в галантерею, – отозвалась Шарлотта, – это самое главное. Нам нужны ярды белой ткани на костюм для Дианы, во “Всякой всячине” нужного количества просто нет.

– Мисс Хайвуд понадобился костюм?

Диана совершенно запамятовала, что не сообщила ему о грядущей театральной постановке. Когда они с Аароном оставались наедине, им и без того было о чем поговорить. Да и на поцелуи уходило много времени.

– О да! В четверг мы отправляемся в Амбервейл, – объяснила Шарлотта, – давать театральное представление. Пьесу о жизни и смерти Святой Урсулы. Я играю Кордулу, а у Дианы – главная роль.

– Неужели? – Аарон наградил Диану изумленным взглядом. – Наверняка на это стоит взглянуть.

– О, вы непременно должны увидеть спектакль, – охотно предложила Шарлотта. – Придут все! И капитан Торн, разумеется. Вчера я получила письмо от Минервы, они с лордом Пейном тоже прибудут из Лондона.

– Что ж, я был бы рад с ними увидеться. Так как вы считаете, мисс Хайвуд, мне стоит посмотреть представление? – осведомился Аарон.

– Полагаю, да. Если обещаете не смеяться.

По приезду в Гастингс Аарон оставил дам у галантереи, отогнал повозку в конюшню и отправился по делам.

Дианна и Шарлотта же целый час спорили, атлас купить или креп, а затем приобрели огромные бобины лент и золотой тесьмы для головных уборов одиннадцати подруг Урсулы.

– Как думаешь, лорд Дрю наденет гульфик, когда будет играть принца-язычника? – прошептала Шарлотта.

– Что за вопрос! Даже если наденет, я смотреть не стану.

– Зато он станет смотреть на тебя. – Шарлотта набросила отрез белой парчи на плечо Дианы. – Ты будешь просто ослепительна!

От такого поворота беседы Диане сделалось неуютно, она взяла ткань, сложила ее и перешла к витринам.

– Нужно поискать маме новый лорнет. Старый куда-то исчез.

Шарлотта досадливо цокнула языком.

– Говорю тебе, в пансионате творится что-то странное. Похоже, в “Рубине королевы” завелся вор!

– Полагаю, тебе просто нравится так думать.

– Я внимательно приглядываю за мисс Бертрам. Она среди нас как белая ворона.

– Возможно, мистеру Эвермуру нравятся белые вороны.

Шарлотта рассмеялась.

– Кстати, о птичках. Я не прочь взглянуть на перья.

Шарлотта удалилась, а Диана все внимание обратила на витрину с лорнетами. Среди них не нашлось ни одного, похожего на тот, что пропал у матушки, посему Диана решила просто выбрать самый лучший и уже собиралась попросить продавщицу принести ей пару лорнетов для сравнения, как к прилавку подошел мужчина в темно-коричневом пальто и глубоким баритоном произнес:

– Прошу прощения, мисс.

Сердечко Дианы пропустило удар. Аарон!

Она уловила намек, повернулась к нему и притворилась, что они незнакомы.

– Да, сэр?

– Не окажете ли любезность дать мне женский совет?

Диана смерила его взглядом с головы до ног, затем обратно.

– С удовольствием помогу, чем смогу.

Он поманил ее за собой и отошел в сторону, задержавшись у витрины, где лежали головные сетки с бисером, кружевные перчатки и резные веера слоновой кости.

– Хочу выбрать подарок моей любимой, – сказал он. – Но сомневаюсь, понравится ли ей. Не будете ли вы так добры помочь мне с выбором?

На губах Дианы невольно расцвела улыбка bf1428. Подарки были совсем не обязательны, однако от одной мысли об этом голова у нее пошла кругом от удовольствия.

Но тут между влюбленными вклинилась Шарлотта.

– Мистер Доус, неужели у вас есть дама сердца? Но кто же она, ответьте!

С лица Дианы сбежали все краски. Она в панике посмотрела на Аарона.

– Ну скажите же, скажите! – приплясывала от нетерпения Шарлотта. – Кто ваша возлюбленная, мистер Доус?

– Я…

Аарон не знал, что сказать. Врать он не хотел, но Диана определенно не говорила сестре об их отношениях. Ему это показалось странным: сестры Аарона без утайки сплетничали о своих романах. Впрочем, они были ближе по возрасту, чем старшая и младшая мисс Хайвуд. И, что более важно, никогда не путались с юношами не своего круга.

– Шарлотта, прекрати. Не стоит так на него давить, – сказала сестре Диана и добавила, явно стремясь сменить тему: – Вы покончили с делами, мистер Доус?

– Да, благодарю вас. А вы все купили?

– Почти.

Диана позвала продавщицу и попросила завернуть один из лорнетов.

– У нас есть еще немного времени до отъезда, – сказал Аарон. – Полагаю, мы можем где-нибудь пообедать…

– Но вы так и не купили подарок возлюбленной! – запротестовала Шарлотта.

Боже, упрямством она могла бы посоперничать с бульдогом, вцепившимся в кость!

– Скажите нам, кто она, и мы поможем сделать выбор. Это Салли? Или Полина? О, знаю-знаю. Гертруда – горничная из Саммерфилда!

– Никто из них, – покачал головой Аарон.

– Одна из девушек Уиллет! – щелкнула пальцами Шарлотта. – Ах, нет – дочка мельника из соседнего прихода. Как же ее?.. Бетси?

Аарон снова покачал головой.

– Но мы хотя бы ее знаем…

– Я… уверен, что да.

Диана забрала покупки у продавщицы и стукнула ими сестру.

– Довольно, Шарлотта. Ты смущаешь мистера Доуса.

И ее саму тоже, полагал Аарон.

– Мы будем рады пообедать, – продолжила Диана. – Спасибо за предложение, мистер Доус.

Пока вся компания лакомилась голубиным пирогом, Аарон задумчиво молчал. Он не знал, что делать с нежеланием Дианы раскрывать правду. Она определенно не готова была кому-либо о них поведать. Ее позиция понятна: слишком рано. Но решится ли Диана вообще когда-нибудь? Большой вопрос. Видать, так далеко она не загадывала.

Аарон незаметно коснулся пакета, лежавшего глубоко в нагрудном кармане – немного золота и драгоценных камней в уплату за работу. Кузнец специально попросил заплатить ему сырьем, а не монетами, поскольку хотел сделать нечто особенное.

Возможно, кольцо…

Однако теперь ему казалось, что его одурачили. Если Диана даже собственной сестре не собирается о них рассказывать, значит он забежал слишком далеко вперед.

Аарон глянул на нее поверх кружки с элем. Диана, по своему обыкновению, теребила цепочку, что всегда висела у нее на шее. Цепочку, на которой обычно болталась склянка с лекарством.

Вот только… Аарон моргнул и посмотрел пристальнее.

Бутылочки сегодня не было. Вместо нее цепочку украшал его кулон. Четырехлистник, что кузнец выковал для Дианы. Тот самый, который она месяцами прятала в карманах и под подушками. До сегодняшнего дня.

Разумеется, этот шаг мало походил на публичное признание. Но хоть что-то!

Осушив кружку, Аарон ударил ей по столу и заявил:

– Если не возражаете, по пути в Спиндл-Коув я хотел бы кое-куда заскочить. Нужно заглянуть в одно место.

– К вашей возлюбленной? – оживилась Шарлотта и тут же ойкнула.

Аарон мог поспорить, что Диана пнула ее под столом.

– Нет, мисс Шарлотта, не к возлюбленной – к сестре.

Глава 7

– Что это ты вытворяешь, Аарон Джейкоб Доус? – злобно шипела Джемма, гоняясь за ним по кухне с мокрой тряпкой в руках. – Шкуру с тебя спустить мало за то, что привел ко мне дам без предупреждения!

Аарон примирительно воздел руки.

– Не злись, леди не в обиде.

Джемма выглянула в приоткрытую дверь маленькой гостиной: Шарлотта и Диана с тремя детьми хозяйки пили там чай.

– Твое счастье, что я испекла сегодня печенье, больше и сказать нечего.

Джемма наградила брата пристальным взглядом искоса, столь характерным для всех Доусов женского пола.

– Ты знаешь, зачем я приехал. – Он вытащил из ящика комода набор ножниц и вручил сестре. – Выйдем и покончим с этим.

В саду позади дома, сняв пальто и галстук, Аарон уселся на пень. Во влажном воздухе разливался запах зелени. Из земли уже пробилось несколько ранних нарциссов.

Джемма принялась за стрижку. Какое-то время тишину нарушало лишь щелканье ножниц. Джемма была упрямицей – уж такой уродилась, – но и любопытства у нее хватало. Сестру терзали противоречивые чувства: жажда узнать и нежелание спрашивать. Однако Аарон по-прежнему хранил молчание, ведь и без того знал, что победит.

– Так что ж, – помедлив, начала она.

Аарон улыбнулся, глядя на гроздь поганок возле своего ботинка.

– Что ж.

– Почему ты явился с этой богатой и заносчивой мисс… как ее там?

– Она вовсе не богатая и не заносчивая.

– Конечно нет! Она весьма мила. К тому же прекрасна и так далее. Но что она делает с тобой?

– Путешествует в Гастингс и обратно, вот что она со мной делает.

– Аарон. Ты же не думаешь, будто я поверю в этот вздор. Ты ведь привез ее сюда! А я стригу твои волосы.

Щелканье ножниц стало угрожающим, и Аарон встревожился – не лишиться бы ушей!

– Хватит кудахтать надо мной, точно наседка! Я взрослый мужчина. У меня есть право на личную жизнь.

– После всех неприятностей, что ты устроил моему Деннису? Настал мой черед! – фыркнула Джемма. Потом отложила ножницы, потрепала брата по голове и, смягчившись, добавила: – Я просто хочу уберечь тебя от боли.

Аарон встал, повернулся и глянул на нее с высоты своего роста, как бы говоря: “Думаешь, кто-то может причинить боль таком здоровяку?”.

Джемма стряхнула с его плеч остриженные волосы.

– Да, ты большой и сильный. Что не означает “неуязвимый”. Я слишком хорошо помню, как ты страдал из-за той учительницы.

– Это было сто лет назад, – раздраженно вздохнул Аарон. – Мисс Хайвуд совсем не такая.

Когда-то он был влюблен в школьную учительницу из соседней деревни. Ухаживал за ней и строил планы. А потом выяснилось, что она вовсе не интересовалась им, просто хотела вызвать ревность у одного банковского клерка. Как только уловка сработала, бессердечная дамочка отшвырнула Аарона словно мусор.

Клерк и учительница поженились и жили теперь в Льюисе, в доме с остекленными окнами.

– Я знаю мисс Хайвуд уже два года. Она хороший человек.

– Хм-хм. И в самом деле, хороший. Она слишком хороша для тебя! Эта леди может сделать прекрасную партию, жить в большом особняке, кататься в чудесном экипаже и иметь кучу слуг!

– Ты мне не помогаешь, – проворчал Аарон.

– Еще как! Наилучшим способом, каким могу. – Она впилась в него карими глазами. – Отпусти ее, Аарон.

Он подумал о кулоне на шее Дианы. Слезах, что она пролила на кухонный стол, когда позволила сбежать их ужину. Ее сладких поцелуях…

– Не могу. Между нами что-то происходит.

– Что ж, – фыркнула Джемма, – надеюсь, ты готов бороться за это “что-то”.

Еще как, подумал он про себя.

Джемма скрестила руки и заглянула в дом.

– Надо отдать ей должное: она уже почти четверть часа играет в камешки с Билли. Ни один человек не станет терпеть этого дьяволенка, если только ему не родственник или не собирается им стать.

Услышав ворчливое одобрение Джеммы, Аарон улыбнулся. В конце концов за этим он сюда и пришел bf1428.

– Билли хороший мальчик. И у него хорошая мама. – Он нежно, словно ребенка, потрепал сестру по макушке. – Заготовлю тебе дров до отъезда.

Часом позже Диана поблагодарила добрую, однако несколько настороженную хозяйку за чай с печеньем и пожелала прогуляться по саду. Обошла дом, и едва не столкнулась с Аароном, что ныне щеголял короткими волосами и тремя малышами, прилипшими к нему – хихикающие племянницы цеплялись за ноги, а Билли висел на шее. Похоже, Диана застала их в разгар любимой игры.

Аарон неловко застыл с совершенно беспомощным выражением на лице.

– Вы… – Диана откашлялась и, понизив голос, заговорщически произнесла: – Мистер Доус, у вас там кое-что… – она указала на свою шею, – прилипло.

– О… Неужели?

Диана кивнула.

Аарон затрясся всем телом, словно пес, выбравшийся из озера. Ребятишки только ухватились покрепче и расхохотались.

– Помогло?

– Боюсь нет.

Он встряхнулся снова, и дети засмеялись еще громче.

– А теперь?

– Все на месте.

– Что ж, тогда остается последнее средство… – притворно нахмурился Аарон. – Придется как следует облиться водой!

Малыши тут же заверещали, отпустили его, и с визгом унеслись прочь.

Диана расхохоталась.

Аарон выпрямился и принялся оправлять одежду.

– Прости, это отняло столько времени.

– Ничего. Не извиняйся.

– Муж Джеммы давно ушел в море. Я стараюсь заглядывать почаще – следить за поленницей, устранять протечки, ремонтировать заедающие двери…

– Гонять детвору по саду, – подхватила Диана.

Аарон лениво растянул губы в умопомрачительной улыбке:

– И это тоже.

Диана могла бы поклясться, что содрогнулось само ее чрево. Каким чудесным мужем и отцом он станет! Заботливым, ласковым, любящим. Здесь, вдали от Спиндл-Коув и честолюбивой матери, все казалось возможным.

Но Аарон бросил взгляд на небо.

– Лучше бы нам поспешить домой.

На обратном пути Шарлотта объявила, что слишком устала, и устроила себе ложе в задней части повозки.

Диана же уселась на козлах рядом с Аароном. Примерно час, пока солнце опускалось все ниже, они болтали ни о чем. Потом Диана бросила взгляд через плечо на Шарлотту.

– Кажется, она спит.

– Слава богу! – Аарон взял поводья в одну руку, а другой обнял Диану, прижав ее голову к своему плечу. – Ты тоже отдохни, если хочешь.

– Так бездарно потратить драгоценное время наедине? Ни за что. – Диана посмотрела на него. – Твоя сестра мне очень понравилась.

– И ты ей тоже.

– Вот уж нет, – негромко рассмеялась Диана. – Она была добра и гостеприимна, но чрезвычайно подозрительна.

Аарон упрямо помотал головой.

– Еще как подозрительна! Ведь она за тебя так переживает. Именно потому Джемма мне пришлась по душе. – Диана потрепала его стриженые волосы. – Я рада, что за тобой кто-то присматривает.

Аарон погладил ее по руке.

– Надеюсь, ты не обиделся, что я не сказала правду Шарлотте, – продолжила Диана.

– Нет, я все понимаю.

– Неужели? Возможно, тогда ты сумеешь объяснить это мне?

Она почувствовала, как Аарон в ответ пожал плечами.

– Ни к чему мутить воду, пока ты не будешь уверена.

– Полагаю, ты прав.

– Спешить некуда. Мы пока только узнаем друг друга.

В самом деле? Диана пришла в замешательство. Они ведь не просто случайные знакомые. Она начинала влюбляться в него. По правде говоря, это произошло уже давно, но теперь каждый час, что они проводили вместе, лишь усиливал влечение.

Дело не только в крепком теле, красивом лице и волнующих поцелуях. Аарон – хороший человек и заслуживает, чтобы его любили без всяких оговорок. Он терпеливо ждал, когда Диана созреет, но она знала, что обязана решиться. Либо принять его как есть, либо отпустить и дать найти кого-то другого.

Аарон словно услышал ее мысли.

– Я не стану хуже о тебе думать, – сказал он, бросив на нее взгляд.

– Я стану.

Аарон немного отодвинулся и строго произнес:

– Не стоит делать это, чтобы что-то себе доказать, Диана. Или мне, или своей матери – кому угодно. В честности ничего зазорного нет. Как нет ничего романтичного в приукрашивании реальности. У нас обоих есть причины не вступать в эти отношения.

– Ты имеешь в виду, что твоя жена должна уметь готовить?

– А тебе нужен муж, который сможет вращаться в обществе.

– Твоя сестра, наверное, никогда меня не примет…

Аарон кивнул и самым серьезным тоном подхватил:

– А твоя мать просто взорвется.

Диана рассмеялась и снова опустила голову ему на плечо.

– Все дело в Шарлотте. Больше всего я волнуюсь за ее перспективы.

– От этого нельзя просто отмахнуться. Если бы будущее моей сестры оказалось под угрозой, я как следует бы призадумался.

Повозка вкатилась на холм, и Диана принялась гадать – встретится ли ей когда-нибудь мужчина, с которым она будет чувствовать себя такой свободной и откровенной. А еще у нее возникло жуткое ощущение, что своей откровенностью они отговорили друг друга от совместного будущего.

– Аарон, я знаю, что различия наших положений имеют значение. Нет смысла обманываться, заявляя обратное. Легко сказать “любовь побеждает все”, но…

– Тш-ш! – толкнул ее в бок Аарон.

Вот черт! Она произнесла То Самое Слово. Нарушила основное правило, которому их учила матушка, забыла о деликатном языке намеков. Вслух заговорила о любви, и Аарон оказался к этому не готов.

Вот теперь действительно всему конец.

Глава 8

Никогда еще Аарон так не сожалел, что приходится прерывать леди, но в нынешних обстоятельствах выбора не оставалось.

Он пустил лошадей шагом и объяснил:

– Впереди кто-то есть. Сиди смирно и предоставь говорить мне.

К обочине прижалась телега с запряженным в нее осликом. Похоже, отвалилось колесо. Посреди дороги стоял возничий в заплатанном пальто и размахивал шляпой, привлекая внимание.

– У него что-то стряслось? – прошептала Диана.

– Видать, просит о помощи, – отозвался Аарон.

Или напрашивается на неприятности...

Аарон остановил повозку на приличном расстоянии от телеги и достал из-под козел пистолет. Перед поездкой Доус зарядил оружие и теперь радовался своей предусмотрительности. На первый взгляд незнакомец не выглядел грабителем, но предосторожность никогда не повредит.

Заплатанный нацепил шляпу на голову и направился к повозке.

– Добрый день, сэр! Колесо у телеги соскочило, починить мне одному невмочь, а жена моя – сами видите – в деликатном положении, – протараторил он, кивнув в сторону своей колымаги. За ней виднелась фигура женщины с большим округлым животом. – Не поможете ли, сэр? Вдвоем мы бы мигом управились!

Аарон медлил. Незнакомец смотрел с хитринкой, а улыбка его была слишком масляной. Доусу все это не нравилось.

Но Диана пихнула его локтем в бок.

– Она же беременна! Скоро ночь, мы не можем просто проехать мимо.

Ее слова все решили. Аарон был обязан помочь. Нельзя показать себя бесчувственным твердокожим чудовищем перед той, кто всего пару минут назад почти призналась ему в любви.

– Я сейчас, – сказал Аарон незнакомцу, направил повозку к обочине, а Диане, понизив голос, твердо приказал: – Оставайся здесь. Скорее всего, я быстро вернусь. Но если дело примет плохой оборот, немедленно трогай. Ясно? Когда велю уезжать – тут же уезжай. Я сам все улажу. Разбираться с этим типом и защищать вас с Шарлоттой одновременно будет затруднительно.

Он положил ей на колени пистолет и вручил вожжи.

– Ясно, – кивнула Диана.

Аарон спрыгнул с козел, с шумом приземлившись в грязь. Вот теперь-то он пожалел, что утром надел лучшее пальто, так глупо желая произвести впечатление на любимую. Чем ближе ночь, тем опаснее дорога. Любые признаки богатства могут подвергнуть Диану риску.

– Благодарствую за помощь, – раскланялся Заплатанный и повел кузнеца к месту. – Дельце-то плевое, особливо для такого здоровяка. Приподымите телегу, а я надену колесо на ось.

Пригнувшись, Аарон заглянул под колымагу, но ничего сломанного или разбитого там не увидел – просто соскочило колесо. Засохшая грязь на ободьях подсказывала, что телега простояла здесь несколько часов.

– Не желаете ли снять пальто? – предложил Заплатанный. – Моя женушка с радостью его поддержит.

Ну разумеется. Заодно и карманы обчистит с неменьшей радостью.

Теперь-то Аарону все стало ясно. Эта парочка, должно быть, весь день проторчала у обочины со снятым колесом. Они ловили прохожих и просили оказать “помощь”. Пока ничего не подозревающие путники совершали доброе дело, “женушка” избавляла их от монет.

Что ж, по крайней мере это не грабители с большой дороги, а всего лишь мелкие жулики. Аарон полагал, что легко с ними расправится.

Он решил им подыграть. Послушно поднял телегу, чтобы Заплатанный надел колесо на ось – в точности так, как, вероятно, проделал сегодня не меньше четырех раз.

Аарон почтительно коснулся шляпы, раскланявшись с миссис Заплатанной, чей живот поражал воображение – никогда еще кузнецу не доводилось видеть у беременных такого бугристого чрева, – и направился к своей повозке.

– Всего вам наилучшего!

“Дурачьте кого-нибудь другого”. Но вот проклятье – ублюдок пошел за ним следом.

– Кстати, нет ли у вас запасного покрывала…

Аарон встал как вкопанный и повернулся:

– Ни шагу дальше!

– Да я ж ничего такого…

– Даже близко не подходи к моей повозке, – угрожающе прорычал Аарон, нависая над чужаком. – Помочь я тебе помог, и коли не хочешь неприятностей – уноси ноги подобру-поздорову.

– Аарон? – окликнула его Диана. – Все в порядке?

Аарон, приподняв бровь, посмотрел на Заплатанного. “Что скажешь, приятель? Хватит ли тебе ума убраться к своей телеге или дело примет дурной оборот?”

Увы, дело приняло дурной оборот – жулик вытащил нож.

Аарон быстро отпрянул назад, за пределы досягаемости.

– У тебя там милая дамочка. – Чужак ткнул блестящим лезвием в сторону повозки. – Представляю, как ты вкалываешь, чтобы ее порадовать. Уж наверняка в повозке найдется что-то и для моей миссис.

Не поворачиваясь, Аарон прокричал:

– Диана, уезжай! Сейчас же!

– Нет! – отозвалась та. – Я тебя здесь не брошу!

– Трогай да побыстрее!

Прошло несколько секунд. Диана не послушалась, и Заплатанный расплылся в улыбке. Он принялся, дразня, поигрывать лезвием.

– Должно быть, я ей понравился!

Аарон инстинктивно замахнулся – так и хотелось стереть эту мерзкую улыбку и ткнуть ублюдка носом в землю. Удар достиг цели – как и лезвие жулика, пропоровшее рукав кузнеца.

Они разошлись в стороны и изготовились к схватке. Аарон догадывался, что его задели, но разум не воспринимал боль, откладывая это на потом. Он мог вынести и худшее – и вынесет, ибо силен как дуб. Если ублюдок задумал зарезать Аарона своим игрушечным ножичком, ему придется крошить его всю ночь напролет.

– Диана! – крикнул Доус, не отводя взгляд от мелькающего блестящего лезвия. – Последний раз тебе говорю, уезжай!

– Вишь ты! – захихикал Заплатанный. – А моя женушка всегда меня слушается. – И окликнул жену: – Обыщи повозку, пока я его тут задержу!

Но тут раздался звук, от которого все застыли на месте – щелчок взведенного пистолета bf1428.

– Вот уж вряд ли, – раздался голос Дианы. Необычайно спокойный, какого Аарону еще не доводилось слышать. – Отойдите от него, – велела она Заплатанному, – или я буду стрелять.

Аарон содрогнулся. Проклятье! Ну почему она не уехала? Все это добром не кончится. Потеряй Диана самообладание, это может стоить ей жизни. А если выстрелит… Он хорошо знал любимую. Убийство, даже оправданное, ляжет на ее плечи тяжким грузом.

– Отойдите, – повторила она, – или я стреляю!

Третьего предупреждения не последовало.

Бам!

Дым рассеялся, Заплатанный взвыл от боли и схватился за руку. Крови видно не было, но нож он выронил.

Господи помилуй! Аарон понял, что произошло: Диана выстрелом выбила у жулика клинок. Должно быть, пуля ударила с такой силой, что отдача сломала Заплатанному пальцы или повредила запястье.

Боже…

– Исусе… – проскулил грабитель, согнувшись и баюкая раненую руку. – Чертова стерва!

Аарон, сколько себя помнил, смотрел в раскаленное пламя. Но тут глаза его застило такой краснотой, что он и в жизни не видывал. Доус наотмашь хлестнул Заплатанного по лицу, затем сгреб за лацканы и притянул к себе.

– Я вырву тебе язык и заставлю сожрать, – прорычал кузнец и дал мерзавцу коленом в брюхо.

И уже было собрался от души врезать ему в челюсть, отпинать по ребрам, повалить бандита в грязь и оставить на корм падальщикам, но голос Дианы не дал скатиться дальше во мрак насилия.

– Аарон, прошу… Пожалуйста, у тебя кровь! Давай просто уедем.

Диана знала, что, оглянувшись назад, удивится, как ей удавалось настолько владеть собой. Но сейчас имело значение лишь то, на что она оказалась способна. Все в ней – и тело, и чувства – застыли. Какая-то мощная сила овладела ею, и она подняла пистолет. Годы, что Диана училась сохранять спокойствие, сегодня принесли плоды. Она не нервничала, не рыдала. У нее даже не сбилось дыхание. Она просто взяла и сделала то, что должна была.

Диана отогнала повозку на несколько миль дальше, нашла безопасное место и встала у обочины. Медлить было нельзя – солнце сядет.

Она помогла Аарону снять пальто, разрезала рукав и обнажила рану. Чтобы разглядеть лучше, взяла питьевую бутыль и смыла кровь.

Порез был узким и чистым, около двух дюймов в длину. Если не загноится, жизни Аарона ничего не грозит – плотная шерсть пальто послужила некой броней. Однако и на царапину рана не тянула.

– Нужно зашить, – хладнокровно заявила Диана.

Снова промыла рану, чтобы внутри не осталось малейших волокон ткани рубашки и пальто. Затем среди покупок из галантереи отыскала иглу и катушку крепких ниток.

Диана уже почти наложила третий стежок, когда на голову ей упала капля. Однако то был не дождь, а пот Аарона. Бедняга покрылся холодной испариной и весь трясся. А она даже ничем не могла унять его боль – под рукой не было даже кусочка кожи, чтобы закусить.

– Давай же, – прошипел Доус сквозь стиснутые зубы, – заканчивай.

Сделав еще три стежка, Диана завязала узел, откусила нить и обернула пострадавшую руку тонкой белой тканью.

– Какое везение, что мы сегодня были в галантерее, а не у шляпника, – сухо заметила она.

Аарон уставился на импровизированную повязку.

– Мне очень жаль. Ткань предназначалась для твоего костюма.

– Забудь об этом дурацком представлении. К тому же, мы взяли с запасом. Я просто радуюсь, что купила иголки и нитки.

Когда наконец-то все было кончено, Аарон вытер лицо и успокоился. А потом задал вопрос, которого страшилась Диана.

– Почему ты не послушалась? Я велел тебе уезжать. Предполагалось, что ты поступишь, как обещала.

– Знаю, но…

– Но что? – Вот теперь он разозлился. Голос дрогнул, железные кулаки сжались. – Ты рисковала жизнью! И жизнью Шарлотты, кстати, тоже.

– Аарон, как я могла тебя бросить? Это ведь из-за меня ты остановился помочь этим жуликам. Неужели я должна была взять и уехать?

– Нам чертовски повезло, что ты такой хороший стрелок. Целиться в нож – опасный поступок. Стоило промахнуться…

– Я промахнулась. – Чувства хлынули волной. Из глаз покатились слезы, и Диану затрясло. – Я промахнулась, черт тебя дери! У меня рука дрогнула, я не приготовилась к отдаче. Не целилась я в дурацкий нож. Я целилась в того мерзавца!

Аарон нежно коснулся ее лица.

– Милая…

Диана нетерпеливо вытерла глаза.

– Ты только подумай – совсем недавно я гадала, смогу ли убить угря ради наших отношений. А сегодня, увидев, что тебе угрожают ножом, ни секунды не колебалась. Я бы сделала что угодно, Аарон. Но не оставила бы тебя.

Он немного помолчал, а потом схватил ее за руки и прохрипел:

– Я должен знать! Должен знать прямо сейчас, моя ли ты. Я ждал годами и, если понадобится, буду ждать сколько угодно. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы тебя завоевать. Но сейчас, в эту минуту, я должен знать, будешь ли ты в конце концов моей. – Он крепко, так что ей стало неудобно, обхватил ее лицо ладонями и впился в нее взглядом. – Скажи же!

Сердце Дианы лихорадочно стучало в груди. В груди, на которой покоился кулон Аарона. Если Диана искала ответ – то что это, если не он?

– Да, – выдохнула она. – Да…

И не успела закончить, как его рот накрыл ее губы. Руки Аарона наконец получили волю. Проникли под плащ, погладили дрожащее тело. Обхватили через платье грудь, скользнули ниже, к талии и бедрам. Трогали смело, властно. Дерзкие прикосновения зажгли девичью кровь. В них не было ничего утонченного или соблазнительного. Только заявление своих прав. Яростная примитивная жажда.

Он лизнул шею Дианы, прихватил зубами мочку уха, а потом, проведя ладонью по ноге, задрал юбки. И Диану снова посетила давняя головокружительная мысль, которая терзала ее еще с той поры, когда она ничего о нем не знала. Еще до того, как все стало возможным.

“Запястье… должно быть, толщиной с мою лодыжку”.

И действительно, его пальцы с легкостью обхватили ее обтянутую чулком лодыжку. Жилы на предплечье Аарона напряглись, рука двигалась все выше и выше… Сначала к колену, затем дальше.

Меж ее ног запульсировала сладкая тянущая боль.

– Диана, – простонал он. – Я хочу быть в тебе. Глубоко погрузиться в тебя.

Это было безумие. Это было невозможно. Не здесь и не сейчас. Но она тоже этого жаждала. И всепоглощающая природа этого желания стала для Дианы откровением. Она открыла для себя радость желать – яростно, всем существом, безмерно, не сдерживаясь.

Все это для Дианы было ново. Грубые, волнующие слова, что шептал ей Аарон, не могли с той же легкостью слететь с ее губ.

Она сумела вымолвить одно:

– Да. Да, да…

Рука скользнула выше, за подвязку, потом еще дальше, клеймя своим жаром обнаженное дрожащее бедро.

Диана схватила Аарона за шею и поторопила:

– Да!

Но тут в повозке сонно заворчала Шарлотта, и влюбленные отпрянули друг от друга.

Тело Дианы страдало без прикосновений Аарона. Напряженные соски болезненно терлись о ткань.

– Я совсем про нее забыла, – сказала Диана, хлопнув себя ладонью по лбу.

Аарон прерывисто вздохнул и усмехнулся.

– Поверить не могу – она все проспала!

– Шарлотта всегда крепко спит. С самого детства из пушки не разбудишь. Завтра она мне просто не поверит.

– А ты не рассказывай. Полагаю, лучше сохранить наш секрет.

– Аарон, но…

Говорить Шарлотте о грабителе и драке Диана и сама не хотела, но свои отношения они больше скрывать не могут…

– Подожди до четверга, – попросил Аарон. – Прежде всего я собираюсь побеседовать с лордом Пейном. Прежде у нас были разногласия: меня не сильно обрадовало, как он вел себя, когда сбежал с твоей сестрой. Но сам я намерен поступить иначе. Он твой зять и глава семьи. Мне не нужно его позволение, но я хочу поговорить с ним о нас, послушать, что он скажет. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Диана.

Он прижался лбом к ее лбу, запечатлел на губах Дианы нежный поцелуй и пробормотал:

– Вот это моя девочка...

Они поцеловались, и ее смутные мысли уплыли в двух противоположных направлениях: возвышенном и очень приземленном.

Возвышенное – она его девочка. Его девочка. ЕГО ДЕВОЧКА.

Приземленное – теперь и правда придется репетировать дурацкий спектакль.

Глава 9

На следующий день в гостиной “Рубина королевы” Шарлотта пролистала сценарий и скривилась.

– Урсула просто была слишком чувствительна для жизни. Чудо, что ее не обезглавили раньше.

– По словам викария, – отозвалась Диана, – нынче даже церковь считает, что ее история – миф. Однако полагаю, мы должны проявить немного уважения.

– Проявите немного уважения к моим нервам, – перебила ее маменька. – Шарлотта, передай флакон с нюхательной солью.

– Не могу, мама! Он пропал. – Шарлотта посмотрела на сестру, приподняла бровь, выразительно перевела взгляд на мисс Бертрам и прошептала: – Я же говорила, существует связь.

– Пропал? Какой вздор! Вероятно, он где-то здесь. – Мадам Хайвуд встала и принялась бродить по комнате.

– Вернемся к пьесе, – сказала Диана. – Ты должна помочь мне выучить роль.

Поскольку спектакль вознамерился посмотреть Аарон, Диана хотела предстать во всем блеске. Но маменька, разумеется, превратно истолковала ее рвение.

– Я рада, что ты все же решила постараться. Нужно обязательно произвести впечатление на лорда Дрю.

Диана проглотила все возражения. До четверга осталось лишь несколько дней. Пусть маменька пока пребывает в иллюзии, что ее дочь послушная, благонравная и весьма завидная невеста. Содрогаясь, она представила, что же случится, когда мама узнает правду.

Диана открыла сценарий на первой странице.

– О, горе, ГОРЕ! Отец согласился выдать меня за сына языческого царя. Я скорее УМРУ, чем позволю себя осквернить.

Шарлотта не стала читать свою реплику.

– Очень сложно проникнуться симпатией к моему персонажу, – пожаловалась она. – Если бы я была подругой этой Урсулы, я бы вбила немного ума ей в голову. Ну в самом деле! Родители сосватали ее за языческого принца, и Урсула не хочет за него замуж. Взяла бы и просто объявила об этом! А она попросила об отсрочке и отправилась на три года в плавание с одиннадцатью тысячами девственниц.

– Похоже на Спиндл-Коув, только в мореходном варианте, – пожала плечами Диана. – Возможно, они там тоже развлекались театральными постановками.

– Небесную навигацию они не изучали, точно вам говорю. Потому что через три года мотания по морям вся армада высадилась на берег в ста милях от Франции.

– Мы с мистером Эвермуром, – вмешалась мисс Бертрам, – мечтали совершить турне по Европе. Война ведь уже окончена.

– О, конечно, – закатила глаза Шарлотта.

– Ну так что там со Святой Урсулой? – перевела разговор Диана, тревожась о чувствах мисс Бертрам.

– Мы дошли до самого интересного. Ее армия девственниц… – Шарлотта захихикала. – Нет, правда! Представьте поля Галлии, где кишмя кишат девственницы? Должно быть, эти девы как полчища саранчи оставляли за собой только голые пастбища и высушенные реки.

– Полагаю, именно потому ее история считается лишь легендой.

– Верно. Итак, мифический рой девственниц добрался до Кельна, где столкнулся с грабителями-гуннами. Разумеется, Урсула наотрез отказалась выходить за одного из них замуж. Но стала ли она противиться? О нет! – Шарлотта провела пальцем по шее, издав ужасающий звук. – Слишком жеманна, чтобы жить. Конечно, если она вообще жила на свете, но, похоже, история, церковь и сам здравый смысл это отрицают.

– Это не означает, что нам нечему у нее поучиться, – заметила Диана.

Измученная бесплодными поисками флакона с нюхательной солью, мадам Хайвуд упала в ближайшее кресло и со щелчком открыла веер.

– Ты права, Диана. Мораль пьесы очевидна. Урсула должна была выйти замуж по воле родителей. Уверена, они не без причин выбрали принца Мериадока. Он обладал высоким положением и, вероятно, был богат.

– Нет-нет! – недовольно отмахнулась Шарлотта. – Мораль вовсе не в том. Урсула должна была постоять за себя! Устроить родителям приличный скандал и заявить: “Не собираюсь я выходить за вашего грязного язычника и все тут!”. Она бы уберегла себя и одиннадцать тысяч подруг от многих бед! – И пристально уставилась на сестру.

Та не совсем поняла, чего добивается Шарлотта. Однако Диане сделалось неловко. Неужели сестра как-то догадалась об их отношениях с Аароном?

– Верно, мисс Шарлотта! – вскочила на ноги мисс Бертрам. – Немедленно напишу родителям, что, пусть они меня не одобряют, я не могу расстаться с мистером Эвермуром.

Она тут же вылетела из комнаты, а Шарлотта проворчала:

– Ну хоть кого-то убедила.

– Почему нельзя просто порепетировать? – осведомилась Диана.

– И в самом деле, – сказала маменька. – Диана должна вызубрить свои строки наизусть! Уж поверьте, лорд Дрю свою роль выучит. Сколько у тебя с ним сцен, Диана? Там есть поцелуи?

Диана с раздражением отшвырнула сценарий.

– Урсула умерла девственной, мама! В этом весь смысл пьесы. Там нет ни свадьбы, ни поцелуев.

Что скажет маменька, узнав, что дочка уже три раза поцеловала Аарона? Диана уважала желание любимого сначала поговорить с ее зятем, но продолжать этот фарс не собиралась.

– Мама, я не выйду за лорда Дрю! Он не просил моей руки и вряд ли попросит. А даже если решится, я ему откажу.

Шарлотта молча стиснула кулаки в знак поддержки bf1428.

Мать прижала руку к сердцу и медленно заморгала. Диана задумалась, не стоило ли придержать свою речь до тех пор, пока не найдется злополучный флакон с нюхательной солью.

Помедлив, мадам Хайвуд негромко произнесла:

– Я так горжусь тобой, Диана.

– Ты мной… что?

– Да, я горжусь тобой, дорогая. В глубине души я желала того же, только говорить не хотела. Ты так долго ждала замужества, поэтому не стоит идти ни на какие уступки.

Ошеломленная Диана потеряла дар речи. Знай она, что все пройдет так легко, давным-давно завела бы этот разговор.

– Ты права, – продолжила маменька. – Ты не можешь выйти за маркиза Дрю. Мы должны целиться в герцога!

Господи…

Шарлотта изобразила, как перерезает себе горло, и рухнула на софу.

В небесной войне над Спиндл-Коув, похоже, наступило временное перемирие, и Аарон оказался по горло занят в кузне. В перерыве между дождями фермеры спешили подковать лошадей и привести в порядок мотыги, бороны и орала. И разумеется, весь этот шквал заказов случился именно в те дни, когда Аарону кузня требовалась для личного дела. Работать над кольцом для Дианы днем стало затруднительно, так что над формой он трудился по ночам в доме, зажигая на кухонном столе несметное количество свечей.

Наконец Аарон закончил с делами, и ему удалось выкроить час, чтобы заняться кольцом. Доус нагрел золото в тигле и залил в форму. Когда же украшение остыло, достал его и придирчиво осмотрел.

Неплохо. Но не идеально. Аарон подправил форму и снова растопил металл. И вдруг заметил в окно, как в проулке мелькнула золотистая макушка. В любое другое время он бы обрадовался, но сейчас?

Дьявол! Проклятье! Дерьмо!

Аарон поспешно отодвинул незаконченное кольцо и прочие улики в сторону, а поверх набросил тряпку. Дверь открылась.

И тут же выяснилось, что все усилия пропали даром – золотистые локоны принадлежали вовсе не Диане.

– Мисс Шарлотта, – вздохнул Аарон, утирая пот со лба. – Какой сюрприз. Чем могу помочь?

Шарлотта без стеснения взгромоздилась на стул.

– “Рубин королевы” захлестнула волна загадочных ограблений. Исчезли наперсток Дианы, бутылочка чернил мисс Николс, лорнет маменьки, мой флакон с нюхательной солью, а также разные монеты.

– Похоже, только мелочи.

– Но все складывается в общую картину, – возразила Шарлотта. – Здесь кроется какая-то тайна. И я решила ее расследовать. Не возражаете, если я задам пару вопросов?

– Вовсе нет.

Шарлотта приготовила карандаш и записную книжку.

– Итак, мистер Доус, догадываетесь ли вы, кто мог похитить пропавшее?

– Нет, мисс Шарлотта.

– Возможно, кто-нибудь приносил в кузню подозрительные предметы?

– Нет.

– Очень хорошо. Тогда последний вопрос. – Шарлотта опустила записную книжку. – Вы намерены жениться на моей сестре?

Аарон потрясенно уставился на нее.

– Какое отношение это имеет к пропавшим безделушкам?

– Никакого, – пожала плечами Шарлотта. – Просто упражняюсь в дедукции. Возможно, я не знаю, кто таскает вещи из пансиона – пока! – зато знаю, что между вами с Дианой что-то происходит.

– Это она вам сказала?

– Нет.

– Но тогда как?..

Боже. Аарон всей душой надеялся, что она не подсматривала за ними на обратном пути изГастингса.

– Я уже больше года как догадалась, – отмахнулась Шарлотта. – Я упустила из вида признаки, что Минерва собирается сбежать, и после такой промашки решила держаться настороже. Так что я давно знаю, что Диана от вас без ума. И если вы собираетесь просить ее руки, сначала вам придется выдержать бой с матушкой.

– Я… – Аарон не представлял, как ее разубедить, поэтому даже не стал пытаться, – понимаю.

– Вы подготовили план нападения?

– Нападения?!

Изящные губы Шарлотты с изгибом, напоминающим лук Купидона, ехидно дрогнули.

– Такова наша маменька. Сущий дракон. Поэтому вооружитесь лучшим мечом, препоясайте чресла и наберитесь мужества. А также подготовьте план нападения.

Аарон потряс головой. Разумеется, мадам Хайвуд будет удивлена и недовольна – по меньшей мере, однако он не видел в ней врага. Обычно Аарон прекрасно ладил с матерями и сестрами.

Шарлотта достала веер из сумочки, резко открыла его и принялась энергично обмахиваться.

– Давайте порепетируем.

– Понимаю, что вам, леди, нравятся все эти театральные постановки, однако я напрочь лишен актерского дарования.

– Вам не нужно играть роль. Просто будьте собой. А я изображу маменьку. – И пропищала фальцетом: – Моя Диана станет женой кузнеца?! Ужасно, немыслимо! Она должна выйти за лорда, если не за герцога! Ведь она самая красивая из моих дочерей, все это знают.

Аарон тяжело вздохнул. Он терпеливо сносил выходки главы семьи Хайвуд, поскольку понимал, что в основном они продиктованы самыми благими намерениями. Однако кузнец не выносил, когда она начинала сравнивать сестер друг с другом.

– Поверьте, мисс Шарлотта, вы очень хорошенькая и вскоре станете по-своему красивой.

– Я вовсе не напрашивалась на комплимент, – скривилась Шарлотта. – Я хороша собой, но Диана из нас самая красивая, а Минерва – самая умная.

– А вы?

– А я самая решительная! Итак, продолжим. – Шарлотта взмахнула веером. – Спорьте же со мной!

Аарон вытер руки тряпкой и уселся напротив нее.

– Видите ли, мисс Шарлотта, если мы с вашей сестрой поженимся, это повлияет на всю семью.

– Конечно. Диана поселится здесь, а значит, у нас с Минервой всегда будет повод навестить Спиндл-Коув. И все мы будем счастливы.

– Вы же понимаете, что я не об этом. Я о ваших перспективах. Вскоре вам предстоит первый сезон в Лондоне. Полагаю, вы с нетерпением его ожидаете, хотя для ваших сестер это было неважно. Если мисс Диана совершит мезальянс, – он жестом пресек возражения Шарлотты, – пойдут сплетни. Меньше приглашений, меньше поклонников...

Аарон понял, что его слова медленно проникли в сознание Шарлотты. Она неловко поерзала на стуле.

– Послушайте, мистер Доус. Кажется, вы ничего не поняли. В нашем представлении роль моей матушки отводилась мне, а вы взяли себе все ее реплики.

– Скажем так, кое-что я все-таки понял. Если мне и нужно спрашивать позволения у кого-то из Хайвудов, то не у вашей матушки, а у вас.

– Что ж, – расправила плечи Шарлотта. – Вот теперь я заважничала.

– Важничайте на здоровье. Я знаю, Диана меньше всего хотела бы, чтобы вы пострадали.

– Это взаимно, мистер Доус. И все же с тех пор как себя помню, страдала именно сестра. Я держала ее за руку в те ужасные бесконечные мгновения, когда она пыталась просто сделать вдох. Пока я бегала, карабкалась по деревьям и играла в свое удовольствие, сестра сидела под замком. Тогда я была совсем юной, но теперь-то подросла. Я не дам запереть ее еще на два года, ради того чтобы самой плясать и веселиться в столице. – Шарлотта посмотрела ему в глаза. – Я очень хочу, чтобы Диана была счастлива. Если вам нужно мое благословение – оно у вас есть.

Аарон кивнул.

– Что ж, хорошо. Боюсь, вы еще пожалеете об этом, когда за вами станут ухлестывать лондонские повесы, а ваш зять будет отгонять их раскаленной кочергой.

– Вы на это не пойдете, – рассмеялась Шарлотта.

– Еще как пойду. Спросите моих сестер. – Аарон устало потер лицо. – Впрочем, я забегаю вперед. Я еще не сделал должным образом предложения.

Шарлотта спрыгнула со стула и потянулась за плащом.

– Это единственный ответ, о котором вам не стоит переживать.

Глава 10

В четверг Аарон как следует подготовился к представлению.

Начисто вымылся под насосом и принялся тщательно бриться. Сегодня все должно быть идеально. Вероятно, девушки в “Рубине королевы” тоже заняты сборами. Порхают по комнатам в исподнем, обмениваются лентами и заколками. А Диана раскатывает шелковый чулок по ноге… Стоило Аарону вообразить эту картину, как он порезал шею. Внимательно осмотрев царапину в маленькое зеркальце, кузнец выругался. Вот тебе и идеально!

Аарон надел белую накрахмаленную сорочку, широко растянув ворот, чтобы не испачкать его кровью. Сражаясь с запонками, он старался не думать, что у настоящего джентльмена есть камердинер, который помогает ему в таких делах. Наконец настал черед коричневого пальто – вычищенного и заштопанного. Даже после потасовки у обочины оно было лучшим, каким доводилось владеть Аарону.

Хорошо, что в доме не имелось большого зеркала, иначе там отразилась бы довольно унылая картина.

На какое чудо он надеялся? Диана знала, кто такой Доус – простой деревенский кузнец. Аарон не сумел бы ее облапошить, выдав себя за благородного господина.

Он вышел за дверь, намереваясь оседлать лошадь, но остановился на полпути.

В спешке Аарон едва не забыл про кольцо. А ведь это было самое главное! Единственное, чем он мог впечатлить даму.

Аарон прошел в спальню, взял маленькую коробочку, вытащил кольцо и положил на ладонь. Оно блеснуло на свету. Аарон сделал его из золота, потому что этот превосходный материал подходил к пшеничным волосам Дианы. Ободок он украсил листьями; в центре, среди бриллиантовых лепестков, угнездился рубин. Аарон хотел, чтобы кольцо принадлежало Диане, даже если она не согласится выйти за него замуж.

Это было самое лучшее, что он когда-либо делал, и лучшее, что мог ей предложить.

На душе стало тоскливо. Он тот кто есть. Либо Диана согласится пойти за него, либо нет. Сегодня все выяснится.

Но тут из кузницы донесся голос:

– Мистер Доус! Мистер Доус!

Аарон убрал кольцо в нагрудный карман и отправился на звук. У кузницы его поджидала Кора Мейдстон, дочь местного селянина. Щеки ее раскраснелись, подол юбки испачкался в грязи. Похоже, девушка бежала всю дорогу до кузницы.

– Что стряслось? – спросил Аарон.

– С отцом беда, – выдохнула она. – Кобыла у нас с норовом, взяла да и сбросила его. Дело плохо, кажись, он ногу сломал.

Аарон потер рукой лицо. Мейдстоны, как и многие крестьяне, жили от урожая до урожая. Шла посевная; хозяйские сыновья еще не доросли до плуга, пахать они не могли. Если нога не заживет быстро (или вообще не заживет), Мейдстонам придется голодать.

– Пожалуйста! – взмолилась Кора. – Отцу так больно!

– Конечно. Погодите-ка чуток.

Аарон вернулся в дом, снял пальто и повесил на крючок. Взял фартук, настойку лаундаума, бинты и прочее снаряжение, что леди Райклиф велела держать при себе на случай ампутации. После Аарон убрал драгоценное кольцо назад в коробку и крепко сжал в кулаке. Сегодня ему не видать ни театрального представления, ни приема. Впереди сложная работа, и ее не избежать.

Он тот, кто есть.

Согласится ли Диана пойти за него… Аарону оставалось лишь молиться, чтобы ему представился еще один шанс сделать предложение.

Спустя несколько изматывающих кровавых часов Аарон вернулся в деревню. Ему было не по пути, но что-то заставило кузнеца проехать мимо жизнерадостного фасада “Рубина королевы” с его зелеными ставнями и окнами с горшками бегоний.

Аарон уставился на окно, принадлежавшее Диане. Там, как и в остальных окнах, царила темнота. До Амбервейла было несколько часов езды, так что, скорее всего, леди вернутся домой почти на рассвете. Кто знает, что теперь думает о нем Диана? Аарон содрогнулся. Ведь он обещал прийти и не сдержал слово. Следовало, по меньшей мере, прислать записку, но у него не нашлось времени.

Что ж, остается только извиниться завтра. Аарон направил лошадь к дому. Уже подъезжая, он заметил, что внутри горит слабый свет. Странно! Возможно, второпях забыл погасить лампу...

Кузнец спешился, отвел кобылу в стойло, почистил ее, позаботился о воде и корме, посмотрел на себя и поморщился. Новая сорочка, что он надел по особому случаю, была вся в крови. Кузнец мрачно хмыкнул, вспомнив, как осторожничал, чтобы не посадить во время бритья ни единого пятнышка.

У насоса он сорвал с себя рубаху и бросил в ведро отмокать. Нести домой ее нет толку. Затем полил водой голову, плечи и руки, смывая злосчастные улики своей работы, выпрямился, стряхнул капли с лица и волос и пошел в дом.

Внутри сидела Диана. Прямо за кухонным столом, опустив голову на сложенные руки.

– Диана?!

Она вздрогнула, широко распахнула сонные глаза и наконец посмотрела на него.

– Аарон… Ты здесь.

– Я здесь, и ты тоже. Ты не поехала в Амбервейл?

– Я сказала всем, что страдаю от мигрени, и попросила мисс Бертрам сыграть за меня.

– Но почему?

– Одна из горничных обмолвилась, что с мистером Мейдстоном произошел несчастный случай. Я знала, что тебя к нему вызовут. Как он?

Аарон вздохнул и потер подбородок.

– Выживет. Перелом сложный, я сделал, что смог. Заживать будет очень долго, но если он не станет тревожить ногу, то выздоровеет.

– Какое облегчение.

– Видеть тебя – вот облегчение. Я переживал, что ты подумаешь обо мне, когда я не приду.

– Сначала я хотела пойти помочь тебе, но решила, что буду только мешаться. Тогда я решила, что закончив работу, ты ужасно проголодаешься. И, возможно, захочешь с кем-нибудь поговорить. – Диана отвела взгляд; ее ресницы затрепетали…

Аарон вдруг понял, что стоит перед ней без рубашки. И Диана, разумеется, удивленно посмотрев на его влажные руки и грудь, это заметила. Но, хоть и неприлично было торчать перед дамой неодетым, исправить положение Аарон не мог, поскольку гостья сидела на пути в спальню, где хранился его гардероб. Ведь тогда он задел бы ее, пусть и ненамеренно. Поэтому Аарон решил вообще ничего не предпринимать.

Кузнец откашлялся. Ее взгляд метнулся к его лицу, и она вскочила на ноги.

– Я принесла ужин! – Диана показала на стол, уставленный накрытыми салфеткой тарелками, и самокритично улыбнулась: – Не переживай, я не сама готовила. Просто остатки с кухни “Рубина королевы”.

Аарон не знал, что и сказать. Сам факт, что она позаботилась об ужине и отказалась от поездки в Амбервейл, чтобы побыть с ним… Такая предупредительность не стала для него сюрпризом, однако в душе Аарон надеялся, что она означает нечто большее.

Этим вечером Диана была чертовски красива. Если она и собиралась надеть на представление костюм или какое-то особенное платье, то уже избавилась от него и облачилась в самый обычный повседневный наряд. А вот волосы были завиты локонами и подняты наверх, как напоминание об удовольствии, которого она лишилась. Аарон подошел ближе и накрутил на палец чудесную золотистую прядь.

– Как жаль, что тебе пришлось отказаться от поездки.

– А мне не жаль. – Она с усилием сглотнула. – То есть, это все равно ни к чему.

– Неправда. Тебе необязательно сидеть дома. Ты ведь с таким нетерпением ждала встречи с сестрой и друзьями.

– В основном я с нетерпением ждала встречи с тобой.

Он ошеломленно погладил ее по щеке – просто не мог вообразить, чем заслужил эти слова. Эту женщину.

– Так ты голоден? – спросила Диана.

– Да, – кивнул Аарон.

– Тогда я достану тарелки и…

И он ее поцеловал.

О да, Аарон был очень голоден. Он изголодался по ней. Ничего иного его душа не желала. Кузнец каждый вечер возвращался в этот коттедж, в эту самую комнату. Но впервые за долгое время и впрямь почувствовал, что вернулся домой.

Она была такая нежная, так чертовски хорошо пахла. Аарон крепко обнял ее стройную талию, прижав руки Дианы к своей обнаженной груди. Тонкие пальцы принялись изучать, поглаживать, ласкать. Затем скользнули наверх: Диана обняла Аарона за шею и притянула к себе.

Они целовались и трогали друг друга. Он положил руку ей на грудь, огладил и смял округлость. Диана прерывисто вздохнула, выгибаясь под ласками. Умоляя о большем. Аарон притянул ее ближе и бедром раздвинул ей ноги. Диана в ответ хрипло застонала и требовательно поцеловала его.

На дворе стояла ночь. Они были одни, и никто не мог им помешать. В соседней комнате манила кровать. Аарон был почти раздет, и не требовалась гадалка, чтобы предсказать ближайшее будущее.

– Если ты не хочешь… – пробормотал Доус, не в силах закончить предложение.

А сам безмолвно молил: “Скажи, что хочешь! Хочешь этого, хочешь меня, хочешь разделить со мной жизнь так же сильно, как я хочу тебя.”

– Хочу… – прошептала Диана, поерзав на его твердом бедре, отчего Аарон испытал еще больший прилив первобытной жажды. – Аарон… я так сильно хочу тебя.

– Я должен был кое о чем спросить тебя сегодня.

– Знаю. – Ее голубые глаза смело смотрели прямо на него. – Я пришла ответить “да”.

Он не проронил ни слова. Сказать было нечего. Если она хотела его – он принадлежал ей. Сегодня, завтра, всегда.

Аарон отстранил ее и взял на руки. Диана негромко засмеялась, и он почувствовал себя счастливым, поскольку мечтал об этом с первой встречи.

Опустив любимую на постель, Аарон пожалел, что его кровать – не роскошное деревянное ложе с пышным матрасом, мягкими простынями и одеялом. Однако эти мелочи ничуть не уменьшали его вожделение. Ни на йоту. Аарон просунул руку Диане под сорочку, и его естество в брюках превратилось в железный стержень. Такая страстная жажда не обуревала кузнеца с шестнадцати лет.

Однако он решил действовать медленно, ведь сначала необходимо доставить удовольствие женщине, иначе она может его вообще не испытать bf1428.

Аарон неуклюже расстегивал крючки на спине ее платья, и его нервные окончания гудели, словно потревоженные пчелы. Даст Бог, у него получится подарить ей наслаждение. Аарону еще не доводилось спать с девственницей. По правде говоря, он уже давно не был с женщиной.

Всю юность он слишком усердно работал, и ему было недосуг гоняться за девицами. В конце концов веселая вдовушка из соседней деревни прибрала к рукам кузнеца и обучила множеству способов ублажить леди. Какое-то время они встречались, но Аарон порвал отношения, когда начал ухаживать за учительницей. После того, как та его бросила, он несколько вечеров кутил в городе, успокаивая израненную гордость.

На этом его опыт заканчивался. Таков был Аарон – зрелый мужчина двадцати семи лет, и своих дам он мог пересчитать по пальцам одной руки. Причем эта самая рука была самой привычной из всех его любовниц.

Ладони Дианы стали долгожданной переменой к лучшему. Они были нежными – потрясающе нежными – и удивительно любопытными. Аарон стянул с нее лиф платья, она изучающе огладила его плечи и грудь, пробуждая чувства и пуская сердце кузнеца в галоп.

Аарон избавил ее от платья и аккуратно убрал его в сторону, оставив Диану лежать в простой сорочке и чулках. Шелковых чулках, судя по ощущениям. Он погладил ее по голени, представляя, как эти ноги обнимают его талию, и от одной мысли застонал, предвкушая удовольствие.

– Тебе нравится? – спросила Диана. – Это мои лучшие чулки.

– Удивительно, что ты не переоделась, когда решила остаться дома. – Аарон коснулся края подвязки, но не распустил ее.

Диана шаловливо улыбнулась в ответ.

– О, я переоделась. Они специально для тебя.

Вожделение пронзило его, едва не расколов надвое. Любовники еще не обнажились до конца, но Аарон уже чуть не излился.

– Боже, я люблю тебя!

Диана заслуживала более красноречивого признания, но Аарон и так готов был взорваться и предпочел сделать это на словах.

Она засмеялась и поцеловала его. Их языки сплелись в танце, и Аарон принялся расстегивать крошечные пуговицы ее сорочки. Ему показалось, их было не меньше сотни. Наконец он смог развести полы и просунуть руку внутрь.

И словно очутился на небесах.

Аарон был кузнецом. Целый день напролет он работал с твердым неподатливым материалом. Но здесь... все было такое мягкое.

Ничто не шло в сравнение с ощущением ее груди, лежащей в его ладони. Абсолютно ничто. Он гладил, приподнимал, сминал, дразнил и никак не мог насытиться. Затем склонился и оставил цепочку поцелуев на шее и груди Дианы, дергая края сорочки, пока не отлетели последние пуговицы. Потом помедлил, рассматривая сосок – тот оказался бледно-розовым, – и наконец взял его в рот.

Диана ахнула и застонала, крепко сжимая волосы любовника.

Аарон приподнял подол сорочки, на миг полюбовавшись блеском шелка, и погрузил пальцы в нежные складки. Диана доверчиво раздвинула бедра, но дальше дело пошло менее успешно.

Она была такая маленькая, такая тесная. Даже один палец проходил с трудом. А Аарон, если говорить о мужественности, знал, что сам из тех, у кого крупный член. Обычно женщин это радовало, но теперь...

Призвав на помощь все свое терпение, он принялся водить пальцем внутрь и наружу, посасывая грудь и надавливая основанием ладони на маленькую жемчужину. Хриплые и чувственные стоны Дианы, как и растущий жар, приободрили его. Однако когда Аарон попытался добавить второй палец, она напряглась.

Он сразу перестал, проклиная свои грубые рабочие руки, и прикрыл ее сорочкой до колен.

– Я не хочу, чтобы ты этого боялась. Я не могу причинить тебе боль. – Следующая фраза далась адским усилием, но Аарон знал, что это необходимо. – Возможно, нам стоит подождать.

Голубые глаза Дианы заблестели от переполнявших ее чувств. Опухшие от поцелуев губы приоткрылись, и она произнесла самые что ни на есть нехарактерные для себя слова:

– Черта с два! Мы должны!

Диана наслаждалась потрясенным взглядом Аарона. Не привык он слышать от нее подобное! Да и она не привыкла сквернословить. Но в тот момент было не до приличий. Нельзя допустить никакой двусмысленности. Это должно случиться. Нынче же ночью.

Диана перекатилась на бок и приподнялась на локте, чтобы они оказались лицом к лицу.

– Аарон, ты пленил меня с первой встречи, и вскоре я увлеклась. Но полюбила я тебя потому, что ты вложил мне в руки вожжи. Доверил самой познать собственные желания и придал смелости следовать зову своего сердца. Поэтому сегодня я здесь.

Он погладил ее по руке.

– Скажи, что ты уверена...

– Уверена. Всю жизнь я старалась отгораживаться от чувств. Но больше не хочу. Если страх – часть этого, тогда я с радостью его испытаю. Как и боль. А также счастье, волнение, желание и удовольствие… – все, все сразу! Я жажду окунуться в это, и обязательно с тобой.

На лице Аарона отразилась непреклонность.

– Значит, ты все это получишь.

О да! Торжествуя, Диана откинулась назад и выгнулась, моля о ласке. Аарон обвел ее все тело жарким взглядом.

– Ты знаешь, каким бывает наслаждение? – Он просунул руку меж ее бедер, накрыв лоно. – Все пройдет легче, если ты сначала достигнешь кульминации.

Вопрос был таким прямым, и в нем даже звучала некая надежда, поэтому Диана сказала правду:

– Да.

– Хорошо, – негромко пробормотал Аарон, – хорошо.

Диана приподняла бедра, прильнув к его руке.

– Да, – отозвался он, – покажи мне, как тебе нравится.

Решимость Дианы дрогнула. Одно дело признаться, а другое – продемонстрировать. Но она зажмурилась, собрала остатки смелости и накрыла его руку своей. Не просунула ее под белье, а прижала пальцы к плоти сквозь тонкий муслин, поглаживая в нужном месте. Как только Аарон подхватил ритм, она расслабилась и отдалась чувствам.

Он целовал ее груди, уши и шею… Умелые касания и искусные губы пробуждали такие ощущения, каких Диана прежде не испытывала. Это было не минутное удовлетворение в ванной, а целый океан блаженства. Безбрежное море наслаждения кружило ее, приподнимало и сотрясало, не поддаваясь контролю. Оставалось лишь сдаться на его милость.

Дыхание Дианы стало прерывистым, она извивалась на кровати в поисках облегчения. Аарон взял сосок в рот и потянул, дразня вершинку острыми ударами языка. Удовольствие было невыносимым. Восхитительная жажда расцвела и растеклась по всему ее телу. Диана уперлась пятками в постель, двигая бедрами навстречу прикосновениям.

– Да, – прошептал он, оставляя один сосок и тут же ловя другой, – вот так...

Аарон убрал ладонь от ее лона, и она протестующе застонала, но он накрыл любимую собой. Аарон все еще оставался в брюках, однако Диана с радостью ощутила жар и вес его тела. Жесткие волосы на груди Аарона щекотали чувствительные соски. Он широко раздвинул бедра Дианы, и массивный напряженный стержень плотно прижался к ее расщелине.

О да. Вот так. Диана нуждалась именно в этом – твердом идеальном нажиме. Аарон принялся двигаться мучительно медленно и ритмично, а она ему вторила.

– Аарон… – Диана изо всех сил вцепилась в его плечи и шею, пока удовольствие разливалось по всему телу, а затем все затопило оглушительной волной экстаза.

Едва кульминация угасла, Аарон отстранился, яростно рванул пуговицы на брюках и, проклиная свои ботинки, разделся донага. Затем задрал сорочку до талии, откровенно разглядывая самые интимные места любимой. Но не успела Диана засмущаться или отодвинуться, как он снова накрыл ее собой.

Крепкие бедра, покрытые, как и его грудь, волосками, прижались к ней. Гладкая и большая головка мужского естества уткнулась в ее сердцевину.

– Не знаю… смогу ли я ждать еще, – простонал Аарон.

– Думаю, мы оба достаточно ждали.

Его бедра выгнулись, и он подался вперед – внутрь нее. Диана уткнулась ему в шею, стараясь сдержать крик.

Аарон выругался.

– Обещаю, в следующий раз будет намного лучше.

Было больно. Очень больно – так сильно, что только привкус крови во рту подсказал, что Диана прикусила губу.

В следующий раз будет лучше, утешала она себя, пока мерные, неослабевающие удары проникали глубже. Делали их обоих ближе.

В следующий раз будет лучше.

Но как только Диана уговорила себя на это, все стало налаживаться.

Разумеется, на сей раз она не достигнет пика, это не вызывало сомнений. Но осознание, что в ней нуждаются, ее желают, любят с такой силой и страстью – само по себе необыкновенно пьянило. Диана сжала Аарона в объятиях, наслаждаясь ощущением крепких напрягающихся мускулов, пока он вонзался в самую сердцевину, стараясь проникнуть еще глубже.

Движения Аарона стали быстрыми, отнюдь не изящными и не поддавались контролю. Она дышала так тяжело, что прежде ее бы это ужасно встревожило. Но теперь нет.

Аарон удерживал себя на локтях, и Диана стала целовала его в грудь, в шею – везде куда смогла дотянуться. Провела языком по ключице, чувствуя себя бесстыдной обольстительницей.

С протяжным стоном Аарон ухватил ее за ягодицы, крепко сжал и обрушил на нее последний шквал толчков. Лицо его исказилось в мучительном наслаждении.

Наконец с рыком он рухнул на нее, задрожав от мощной кульминации. Глубоко наполняя лоно.

Тяжелое дыхание Аарона ласкало ей шею; он все еще оставался внутри, постепенно расслабляясь, и долго лежал тихо и неподвижно.

Ведь оба они это заслужили – найти убежище в объятиях друг друга. Никогда в жизни Диана не чувствовала, что ее так любят и берегут.

– Ты даже не представляешь, – прошептал Аарон, уткнувшись ей в волосы, – как давно я об этом мечтал.

Она повернулась к нему, губами ища его губы.

– Думаю, могу догадаться.

Глава 11

Наутро она проспала. Диана полагала, что все в “Рубине королевы” тоже встанут поздно.

Когда послышался шум въехавших в деревню экипажей, она уже час как лежала в собственной кровати. Девушки, смеясь и перешептываясь, поднялись по лестнице. Похоже, они и без Дианы замечательно повеселились. И она была рада этому. В глубине души ей хотелось выйти и все разузнать в мельчайших подробностях, послушать новости о Кейт и Минерве, но Диана решила, что утром будет предостаточно времени для вопросов. После ночи с Аароном она чувствовала блаженную усталость, к тому же накануне сказалась больной.

Так что, когда Шарлотта приоткрыла дверь и тихонько окликнула ее, Диана не ответила, притворившись спящей. А потом и правда уснула. Очень крепко – телу требовался отдых.

Спальня Дианы располагалась как раз над столовой. Проснувшись, она по отдаленному звону фарфора и приборов, а также витающему в воздухе аромату гренок в масле, поняла, что наступило время завтрака.

Диана встала, умылась, надела любимое платье и поспешила вниз. О нет, не поспешила – буквально спорхнула! Ведь она влюблена и выходит замуж. Они с Аароном будут жить в деревне в чудесном маленьком коттедже – Диана начала думать о нем, как о своем доме. Возможно, матушка планировала не такое будущее для дочери, но Диана о подобном счастье раньше и мечтать не могла.

И уже сегодня к вечеру все узнают правду.

В холле Диана замедлила шаг – ее заинтриговали звуки, исходящие из столовой.

– Она идет! – прошептал чей-то голос. Все тут же хором друг на друга зашикали, а потом раздался грохот – кто-то в панике принялся переставлять посуду.

Диана завернула за угол и вошла в столовую, и все сидящие там тревожно умолкли.

– Господи, – перепугалась Диана. – Да что случилось?

Одна из девушек опустила ложку.

– Видите! Я же говорила, она ничего не знает! Это не Диана!

– Тише, Фанни. – Мисс Прайс откашлялась и внимательно посмотрела на Диану. – Чудесно выглядите, мисс Хайвуд. Даже не скажешь, что вчера вам нездоровилось.

– Благодарю, – отозвалась Диана. Подозрительные нотки в голосе мисс Прайс ей не понравились. – Мне намного лучше.

Леди с опаской смотрели на нее, бросая друг на друга многозначительные взгляды.

Сердце Дианы пустилось в галоп. Господи. Они знают! Неужели кто-то заметил, как она кралась к Аарону? Или возвращалась в пансион...

– Я не верю, что это она, – прошептала одна из девушек.

– Но больше некому, – возразила другая.

– Возможно это было необъяснимое пристрастие. Я слышала, что такое происходит с женщинами. Они знают, что это неправильно, но не могут устоять.

Необъяснимое пристрастие? О нет! Диана была влюблена, бесконечно счастлива и собиралась сегодня всем об этом рассказать. Здесь нет ничего нечестивого.

Но леди поглядывали на нее искоса и шептались, прикрывшись ладошками.

Это полный крах, поняла Диана. Все предыдущие годы безупречной репутации потеряли смысл. Присутствующие смотрели на нее с ужасом и отвращением. Словно она испачкала свое красивое синее платье в саже, и если они подойдут ближе, тоже окажутся запятнаны.

Вот теперь Диане и правда стало дурно. Что о ней подумают? Как это отразится на Шарлотте?

Одно она знала наверняка – представление об идеальной мисс Хайвуд безвозвратно пошатнулось.

Мисс Прайс пихнула локтем соседку в бок.

– Давайте же! Кто-то должен спросить.

– Я спрошу. Я здесь хозяйка, мне и задавать вопросы. – Миссис Николс поднялась, сложила ладони в молитвенном жесте и осторожно начала: – Диана, дорогая… Вы не хотите нам ничего рассказать? Что-нибудь о прошлом вечере?

Снова зарядил дождь – с удвоенной силой. Аарон не знал, куда себя девать. Все дамы из пансиона, включая Диану, наверняка проспят весь день. Не стоило и надеяться увидеть ее до самого позднего вечера. Опять же так лило, что вообще не было смысла выходить из дому.

Мистера Мейдстона Аарон уже навестил – рано утром, после того как проводил Диану в “Рубин королевы”.

Поэтому кузнец решил взяться за кованую калитку для палисадника. Он давно собирался заменить скромную деревянную, да все руки не доходили. Что ж, сегодня времени было полно.

Аарон развел в кузне жаркий огонь и взял железный брус. Чтобы сделать для калитки витые балясины, нужно было раскалить металл, быстро зажать в настольных тисках, ухватить другой конец щипцами, а затем провернуть столько раз, сколько получится, пока брусок не остынет. Потом повторить процедуру еще раз. И еще.

Работенка была непростая, потная, зато отвлекала от дум – а именно это сегодня требовалось Аарону.

Час или два он трудился, а потом заметил в переулке торопливо шагающую по направлению к кузне фигуру. Кто отважился выйти в такую погоду? Лишь бы не дочка Мейдстона с известием, что отцу стало хуже.

Но когда дверь распахнулась, внутрь ворвалась Диана.

Она сняла плащ и повесила на крючок, попрыгала на одной ноге, потом на другой, стягивая парусиновые гетры, закрывавшие обувь.

Брусок железа остывал в тисках, а Аарон оторопело смотрел на Диану, но вскоре опомнился.

– Не стоило гулять в такой ливень. Ты простудишься.

Возможно, лучше было приветствовать невесту словами “Доброго дня”, или “Какой приятный сюрприз”, или “Я упоминал прошлой ночью, что люблю тебя всей душой?” Однако сейчас он не был расположен к любезностям. Она обещала отдать себя ему навсегда. И Аарон хотел, чтобы это “навсегда” длилось очень, очень долго.

– Мне нужно было увидеться с тобой и поговорить. Это не может ждать, – зашагала к нему Диана.

– Стой! – резко велел он.

Опешив, она остановилась.

Аарон снова мысленно проклял свою опрометчивость.

– Прости. Я не хотел повышать на тебя голос. Но ты испачкаешь подол и туфли, – кивнул он на пол.

Она уже миновала мощеную часть кузницы и стояла прямо на золе. Влажные оборки платья волочились по утрамбованной саже. Такую грязь отчистить невозможно. Любой сразу догадается, где побывала Диана.

– Это неважно, – сказала она. – Я замерзла, хочу погреться у огня. И возле тебя.

– Клади руки мне на плечи, – велел Аарон. Диана повиновалась, а он подхватил ее предплечьями и усадил на наковальню, стараясь не раскрывать кулаки, чтобы не испортить платье.

Но как только она оказалась на наковальне… Ему немедленно захотелось ее испачкать.

Еще пять минут назад он готов был поклясться, что нет на земле зрелища соблазнительнее Дианы Хайвуд в ее синем платье. Как выяснилось, есть: Диана Хайвуд в намокшем от дождя синем платье.

Плащ защитил ее от ливня, но влага все равно просочилась под ткань, и теперь лиф облегал тело как вторая кожа, обрисовывая четкие очертания твердых сосков.

Ноги Дианы болтались над полом, Аарон мельком заметил лодыжки в белых чулках – уже не шелковых, а шерстяных, но тонких. Они все еще возбуждали его до чертиков.

– Я тебя не ждал, – сказал он, утерев лоб рукавом, и показал ей почерневшие от сажи руки. – Посиди здесь. Я пойду помоюсь, надену свежую рубашку и разожгу огонь в доме. А потом согрею тебя как следует.

– Нет, – потянулась к нему Диана, – останься. Останься со мной.

– Как скажешь.

Нахмурясь, Аарон пристально посмотрел на нее, гадая, дрожит ли Диана от сырости, или от переживаний. Ему не нравилось, что он не может ей помочь. Греть руками ее нельзя. Но ведь у него есть не только руки.

– Должно быть, у тебя пальцы замерзли, – заметил он, глянув на ее сжатые кулаки.

Диана кивнула. Она носила вязаные перчатки, что нынешней весной были в моде у дам. Кажется, их называли митенки. Но в такую погоду они были совершенно бесполезны. Впрочем, Аарон и не думал притворяться, будто знает толк в женской моде.

Он развязал кожаный фартук и бросил в сторону, а потом приглашающе поднял домотканую рубаху.

– Давай их сюда.

Диана плотно прижала замерзшие ладони к его телу. Аарон вздрогнул.

– Господи, – пробормотала Диана, – ты весь пылаешь.

“Милая, ты даже не представляешь…”

Разумеется, ее руки были холодными. Но ледяные пальчики имели не больше шансов притушить вожделение Аарона, чем десяток снежинок, упавших в костер.

Все тело кузнеца горело желанием. И это случилось задолго до того, как Диана ворвалась в дверь. С прошлой ночи он мог думать только об ее обнаженном теле под собой. О нежных прикосновениях к его голой коже.

Он склонился и поцеловал губы Дианы, ее щеки, ткнулся носом в замерзший нос, слизал одинокую каплю дождя со лба.

– Уже лучше, – пробормотала она.

– Я только начал… – Он прижался губами к ее шее. – Но ты намеревалась о чем-то поговорить?

– Это не к спеху.

– Хорошо. – Поцелуи спустились ниже. – Хорошо.

Она погладила его грудь, перешла на спину, притягивая ближе. Аарон инстинктивно хотел обнять любимую, но вовремя опомнился, боясь испачкать платье сажей. Он опустил руки и схватился за наковальню.

Вырез наряда препятствовал планам Аарона. Намокнув, муслин становился совершенно неподатливым. Кузнец склонил голову ниже, прижавшись к ее груди через лиф. Диана вздохнула и подалась вперед, стараясь быть ближе.

Аарон понимал – она желала большего. Нуждалась в большем. А он знал, как это ей дать. Просто не был уверен, что она готова.

Однако выяснить можно только попробовав.

Кузнец опустился на колени и нырнул ей под юбки. Диана не шелохнулась, не дрогнула, но он слышал, как она дышит – глубоко, из самого низа живота. Хрипло и томно.

Однако остановиться не потребовала.

Аарон провел губами по затянутой в чулок голени, по колену, пробираясь в тоннеле из юбок. Оказавшись у подвязки, он понял, что рай близок. Прикоснулся языком к обнаженной шелковой коже на внутренней поверхности бедра и смело направился дальше. Поднимаясь выше, он раздвигал широкими плечами ноги Дианы.

Под его ищущим ртом ее плоть слегка задрожала. Аарон добрался до потайного местечка, прильнул губами и разделил складки языком.

Диана резко вздохнула.

Аарон помедлил, давая ей время освоиться или запротестовать, если она пожелает, и тоже сделал глубокий вдох. Пахло весенним дождем, муслином, нагретым горячим утюгом, и опьяняющим запахом женщины. Таким чистым и чувственным. Это свело Аарона с ума, и он набросился на нее.

Диана вскоре поддалась наслаждению, растаяв под его поцелуями. Аарон нежно изучал ее – что ей нравится, а что нет, ему хотелось подарить любимой экстаз именно таким образом. Но когда она потянула его за плечи, безмолвно прося подняться, он не нашел в себе сил возразить.

Зубами Аарон задрал ее юбки до талии, протиснул бедра меж раздвинутых ног и прижался натянувшим штаны вздыбленным естеством к возбужденной женской плоти.

Это было так правильно.

И так неподобающе.

У него мелькнула тень сомнения. Разгар дня, на улице дождь, но все равно кто угодно может заглянуть в любую минуту. Например, в поисках Дианы.

Неужели они и впрямь собираются этим заняться?

Стройные ноги легли ему на талию. Каблуки туфелек уперлись в зад, словно шпоры, подстегивая внутреннего зверя.

О да, они обязательно этим займутся.

Аарон крепче сжал наковальню по обе стороны от ее бедер.

– Тебе придется самой его достать.

Диана просунула между ними руку и уверенно расстегнула пуговицы ловкими пальцами. Затем эти пальцы нащупали напряженный стержень и вытащили наружу. Диана направила его в себя.

Она была влажной и готовой. Аарон скользнул внутрь, издав глубокий грудной стон.

Святые угодники… черт бы все побрал.

Сколько ночей он сжимал член, воображая именно эту сцену? Идеальная, утонченная, нежная Диана Хайвуд сидит на его наковальне широко раскинув молочно-белые бедра. И жаждет заняться с ним любовью. Спина выгибается от наслаждения, груди вздымаются над лифом, а он берет ее снова и снова, вколачиваясь в гостеприимное лоно членом, точно выкованным из железа. Это была любимая эротическая фантазия Аарона.

Но реальность превзошла все ожидания.

Такого он никогда не представлял. Дождь барабанит по крыше кузницы. Дыхания любовников смешиваются облачками пара, а запах свежевыстиранного муслина – с ароматом животной страсти. Боже, а какие ощущения! Бархатный жар, обнимающий его естество. Так тесно. Стройные ноги, взявшие в обольстительные тиски его бедра. Нежные царапины ногтей по шее.

Я тоже этого хочу, отвечало ему тело Дианы. Хочу этого, хочу тебя. Хочу больше, больше, больше.

С низким стоном Аарон крепче сжал наковальню и удвоил темп. Он даст ей больше. Даст ей все.

– Аарон! – Диана застучала кулачками ему в грудь. – Стой, Аарон!

Тяжело дыша он замер. Вот черт. Она пришла в себя. Осознала, что благородной даме не подобает обжиматься на наковальне в деревенской кузнице. Проклятье! Да он просто похотливый ублюдок. Наверное, лучше извиниться и помириться с ней, отнеся ее в дом и на постель.

Иначе она уйдет. Навсегда bf1428.

– Я… – Аарон не знал, что сказать. Лишь надеялся, что Диана не станет плакать.

Но она опалила его помутившимся от страсти взглядом.

– Дотронься до меня, – хрипло попросила Диана. – Испачкай. Я не против.

Святые угодники…

Аарон не возносил молитв уже с десяток лет, только вторил викарию на воскресной службе. И полагал, что слова “Боже, не дай мне опозориться перед ней раньше времени” возвращению на путь истинный отнюдь не поспособствуют. Неважно, как бы искренне их ни произнесли.

Он стиснул зубы и замедлил движения. Диана держалась за его шею, но откинулась назад, предоставив им обоим возможность наблюдать за происходящим.

Она широко распахнутыми глазами смотрела, как он сжал округлость ее груди. Девичье тело выгнулось. Палец Аарона оставил темную полосу на светлом муслине. Пометив ее.

Диана резко вскрикнула от удовольствия, сжав мышцами лона стержень любимого. Крепко сжав.

Этот крик… был криком облегчения, порожденного острым желанием. Словно она давным-давно ждала его грубого прикосновения.

“Дотронься до меня. Испачкай. Я не против”.

– Будь я проклят! – Аарон сморгнул каплю пота. – Ты тоже этого хотела.

Диана прикусила губу и залилась краской, застенчиво затрепетав ресницами.

– Я… Я не понимаю, о чем ты.

Аарон хохотнул и взял ее за другую грудь. Разумеется, так просто она не признается. Это испортит им обоим удовольствие.

Но теперь он знал правду. Диана тоже представляла это. Мечтала об этом. Возможно, даже запускала руку под одеяло и трогала себя, воображая их соитие.

Проклятье, как он любил ее! Что ж, Аарон намеревался сделать так, чтобы им обоим понравилось.

Он обвел ее затвердевший сосок большим пальцем, непристойно и смело размазывая сажу кругами и, понизив голос, самодовольно сказал:

– Не изображайте невинность, мисс Хайвуд. Вы ждали этого. Жесткой, потной любви деревенского кузнеца. Чтоб эти сильные грязные руки ласкали ваше тело. Ждали, верно?

– Я…

Он почти вышел из нее, затем скользнул глубже и строго повторил:

– Ждала? – Аарон сделал еще пару движений, и Диана несмело кивнула. – Скажи это!

Он сильнее вонзился в нее.

– Да! – выдохнула она.

Дрожь триумфа охватила его тело, затем укоренилась в основании позвоночника – напряженная и жаждущая.

– Покажи мне, любимая. Покажи, как ты этого хотела.

Диана в ответ глубоко и жадно поцеловала Аарона, поймав его язык и сильно всосав, издавая горловые нежные стоны.

– Возьми меня, – прошептала она. – Отметь меня своей. Пусть все видят.

Эти слова пошатнули сдержанность Аарона, подстегнули желание двигаться резче и быстрее, однако он по-прежнему старался придерживаться неспешного размеренного темпа, от которого Диана стонала и извивалась. Натягивалась как струна и тесно сжимала его.

Но вот наконец она содрогнулась, охваченная сладким экстазом.

Слава богу.

Когда Диана пришла в себя, Аарон подхватил ее, снял с наковальни и выпрямился.

– Держись, – проворчал он, – крепко за меня держись.

Та повиновалась, обвив руками его шею, а ногами талию.

Она желала грубой дикарской случки? Значит, именно ее и получит. Десять лет в кузнице выковали из юнца мужчину. Он научился терпению, вниманию к деталям, сдержанности – всему, что необходимо дабы удовлетворить женщину. Но помимо этого, из-за физического труда Аарон стал сильным, подобно буйволу. И теперь пришел его черед.

Расставив ноги на ширину плеч, он напряг бедра, отчего те затвердели, словно древесные стволы. А затем, используя каждую каплю с таким трудом обретенной силы, принялся поднимать и опускать Диану, нанизывая ее на член. Бесстыдно и жестко овладевая ею, сжимая попку своими перепачканными руками.

Всю ночь повторять сей подвиг он бы не смог, но этого и не требовалось. Желание так сводило с ума Аарона, что до финиша ему оставалось всего пара минут. В лучшем случае.

Он упорно не закрывал глаза. Ведь его мечта, самая жаркая фантазия воплотилась в жизнь. Он держал в объятиях Диану, такую идеальную, всю в кружевах, и одновременно растрепанную и испачканную. Хотел видеть ее, не отводить взгляда от блестящей потом ложбинки меж грудей в тот миг, когда его охватит экстаз.

Но вот тело пронзило наслаждение, и веки смежились сами собой. Яростные спазмы обрушились на него, ослепили, вознесли на небо, а потом оставили совершенно опустошенным.

Нежные объятия любимой вернули Аарона в реальность. Объятия и неустанно барабанивший по крыше дождь.

Каким-то образом Аарону удалось отнести Диану к столу и усадить на него. Он натянул брюки и грузно опустился рядом. Над калиткой ему сегодня не работать.

– Ах, Аарон. У меня такие неприятности, – вдруг пробормотала Диана.

Стряхнув посторгазменную истому, тот повернулся и посмотрел ей в глаза.

– То есть?.. Я…

– О, нет, – поспешила она его уверить. – Я не о том. О случившемся я ни капли не жалею. И о прошлой ночи тоже. Совершенно.

Аарон облегченно вздохнул.

– Я разберусь с любой проблемой. Чинить вещи – моя работа.

– Дело посложнее, чем сломанная защелка.

– Что бы это ни было, я разберусь. Если ты еще не поняла… – Он провел пальцем по ее щеке, оставив черную полосу. – Я люблю тебя больше жизни.

Диана закусила губу.

– То-то и оно. На карту поставлена моя жизнь. Меня могут обвинить в преступлении.

Глава 12

Затаив дыхание, Диана ждала ответа. И после долгой напряженной паузы он наконец прозвучал.

Аарон рассмеялся.

Как ей самой хотелось, чтобы это была шутка!

– Боюсь, все серьезно. Меня и правда подозревают.

– Но в чем?

Диана села прямо, болтая ногами в воздухе.

– Когда утром я спустилась из спальни, все дамы уже собрались в столовой. Они шептались обо мне. Я решила, они как-то узнали о нас, опрошлой ночи. Но нет. Миссис Николс обвинила меня совсем не в этом. Они думают, я воровка.

– Воровка?! – нахмурился Аарон, теперь ему стало не до смеха. – Ты?

– В пансионе постоянно пропадали мелкие вещи.

– Знаю, – кивнул Аарон. – Шарлотта мне рассказывала.

– Неужели? Когда?

– Теперь это неважно, – отмахнулся он. – Продолжай!

Диана расправила испачканный лиф и продолжила:

– Прошлой ночью, когда все уехали в Амбервейл, опять кое-что пропало. На сей раз более ценное. Мисс Прайс не досчиталась золотой броши, а миссис Николс – гинеи, причем в собственном столе. И поскольку дома оставалась лишь я…

– Ты не могла быть там одна. Как же горничные?

– Ночевала только Матильда, – покачала головой Диана. – Она спала в комнате миссис Николс. Мадам бы заметила, если бы ее служанка пошевелилась. Возможность взять ценности была только у меня.

– Но ты не крала.

– Разумеется, нет. Я ни разу в жизни ничего не украла. Никто не хочет верить в мою вину, но это кажется единственным логическим выводом. Они считают, у меня развилось необъяснимое пристрастие к чужим вещам. Нечто вроде болезни, которая заставляет воровать.

Диана тяжело вздохнула и нервно переплела пальцы.

– Мисс Прайс требует вызвать магистрата. У меня нет выбора – придется сказать правду. Что это не могла быть я, поскольку провела всю ночь с тобой.

– Что?! – Глаза Аарона вспыхнули. – Диана, ни в коем случае не говори этого!

Такой яростный порыв застал ее врасплох. Кузнец слез со стола, подошел к печи, сгреб в затухающем очаге угли и подбросил дров.

– Вряд ли у меня есть выбор, – сказала Диана. – Это правда.

– Да. Но если ты все расскажешь, погубишь свою репутацию. За эту правду.

– Лучше погубить репутацию, чем дать заподозрить себя в воровстве. Разве нет?

Кузнец промолчал.

– Брошь была золотая, Аарон! Очень дорогая. Воров вешают и за меньшее.

– Никто тебя не повесит. Ты не преступница. Все пропавшие ценности найдутся, либо кто-то признается. Доказательств нет, одни подозрения. – Подойдя к ней, он опустил ей на плечи руки, тяжелые, словно ярмо. – Зачем всем рассказывать о прошлой ночи и провоцировать сплетни?

– Может мне плевать на сплетни? – возразила Диана.

– Не верю!

– А ты попробуй. – Диана была огорчена – ведь Аарон сам говорил, что она разумная женщина! И постаралась объяснить: – Когда я спустилась утром в столовую и увидела как они на меня смотрят, то решила, что мы попались. На мгновение меня охватил ужас. Я была уверена: моя репутация погублена. Но потом что-то изменилось. Как только я смирилась с неизбежным, то вдруг поняла, что свободна. Ни стыда, ни волнения. Аарон, я хочу, чтобы люди узнали!

– А я нет. По крайней мере, не так. – Он отпустил ее и принялся расхаживать по кузнице.

Диана недоуменно наблюдала.

– Не понимаю. Разве мы не собирались пожениться?

– Да, но я хотел, чтобы все было пристойно. Если наш секрет всплывет, все подумают, что я соблазнил тебя и ты вышла замуж, поскольку другого выхода не осталось.

– Так дело в твоей гордости, – догадалась Диана. – Речь о твоей репутации, не о моей.

– И в том, и в другом, дорогая. Но да – у меня тоже есть доброе имя. В этой деревне меня уважают. Это мой дом.

– Я надеялась, он станет и моим.

– Тогда обдумай все как следует. А вдруг до Лондона дойдут слухи, что тебя обесчестил местный ремесленник? Порядочные семьи перестанут посылать своих дочерей в Спиндл-Коув. Пострадает вся деревня, и то будет моя вина. Возможно, в таком случае я не смогу тебя содержать.

Наверное, было не время напоминать ему, что приданое Дианы, пусть и скромное по меркам аристократов, могло обеспечить им комфортную жизнь на десятки лет вперед. Гордец определенно воспринял бы это как очередное оскорбление.

– Не знаю, что и сказать, Аарон. Разве одно: может быть, стоило обо всем этом подумать прежде, чем укладывать меня в свою постель прошлой ночью.

– Прошлой ночью я был не в состоянии думать, – потер рот кузнец. – Это же очевидно.

Диана изо всех сил постаралась не обижаться, а попытаться истолковать его слова в другом свете.

До того, как явиться накануне к нему в дом, она тщательно все обдумала и рассчитала риск. Однако Аарон был застигнут врасплох. Весь день он боролся со смертью, ужасно устал и пошел на поводу чувств. Если бы у него нашлось время поразмыслить, он не занялся бы с ней любовью, а отправил восвояси.

Но даже если так… Неужели теперь Аарон сожалеет? То, что случилось, было чудесно. По крайней мере для нее. Она почувствовала, что готова остаться с ним, выйти замуж и вверить ему свою жизнь.

Возможно, Аарон думал иначе.

– Я понимаю, ты напуган. Ведь и я тоже испугалась. Мы знали, что придется тяжело, даже в более приятных обстоятельствах. Но я не представляю, как выкрутиться, не рассказав правды.

– Легко, – заявил Доус. – Мы подождем. День-другой, и неразбериха с вором уляжется. И тогда я сделаю тебе предложение должным образом.

– А если не уляжется? Если меня попросят объясниться, я окажусь в тупике. Или стать подозреваемой в воровстве, или назваться блудницей. Мне уже не быть достопочтенной Дианой Хайвуд. Возможно, прозвучит странно, но я рада. Впредь я буду просто собой. – Диана заглянула ему в глаза. – Итак, вот в чем вопрос: ты любишь меня или тот идеальный образ, что нарисовал себе в голове?

Аарон покрутил в пальцах ее локон.

– Конечно, я люблю тебя. Идеальная или нет, ты для меня целый мир, Диана. Именно поэтому я не могу позволить нашим друзьям и соседям думать о тебе дурно. – Он провел рукой по ее испачканному платью. – Не хочу, чтобы они решили, что ты из таких девиц.

Диана всплеснула руками.

– Видимо, я как раз из таких! И десять минут назад ты не возражал.

– Это совсем другое дело! Сама знаешь. Ни к чему выносить на публику то, что произошло между нами. Наши отношения могут превратно истолковать… – Аарон посмотрел на ее грудь, где красовался темный отпечаток его руки, и содрогнулся. – Сейчас ты похожа на потаскушку, которая развлекала целую бригаду углекопов.

Уязвленная Диана отшатнулась.

– До сего момента я не чувствовала себя по-настоящему грязной.

– Я не то имел в виду.

– Я прекрасно поняла, что ты имел в виду. Ты хочешь, чтобы ночью я была для тебя потаскушкой, а днем – незапятнанной девственницей. – Она прижала ладонь к сердцу. – Но мне нужен мужчина, который знает меня. Хочет меня. И не боится и не стыдится, что весь мир это увидит.

– То есть, теперь я стыжусь? – раздраженно махнул рукой он. – Диана, прошедшая ночь не была бы таким скандалом, если бы люди – твои друзья, семья, соседи – догадывались, что я тебе небезразличен bf1428. Но они ничего не замечали. Разве не так?

В голосе Аарона сквозило обвинение, что сильно ранило Диану. А ведь он прав, подумалось ей. Выказывай она свои предпочтения более откровенно, все гораздо меньше удивились бы, узнав правду. И, если уж на то пошло, для начала не стоило лгать о головной боли.

– Я… не из тех, кто с легкостью выставляет чувства напоказ. – Диана по привычке хотела схватиться за флакончик, что прежде висел на шее, но пальцы сомкнулись в воздухе. Словно ей больше не за что было уцепиться. – Я всегда была замкнутой.

– Замкнутой, – эхом отозвался Аарон. – Вплоть до прошлой недели ты даже не смотрела в мою сторону, когда наши пути пересекались. И я не обижался. А теперь говоришь, будто я стыжусь? Сама знаешь – это неправда.

Диана знала только то, что ей пора уходить.

Дрожащими руками она, как смогла, поправила одежду и пошла к двери. Если он не признавал собственных поступков и оставлял ее одну сражаться с обвинениями в воровстве, обсуждать больше нечего. Теперь она сама по себе.

– Не уходи так, – смягчившись попросил Аарон. – Бог даст, мы будем жить в этой деревне до конца дней. Через неделю все вздорные обвинения забудутся, но если ты расскажешь о прошлой ночи, сплетничать будут годами. Я просто хотел быть поосторожнее, только и всего.

– Я буду осторожна. У меня в этом деле большой опыт. Не волнуйся, Аарон. – Диана набросила плащ на плечи и накрепко завязала шнурки. – Я доберусь до дома так, что пятна останутся незамеченными. Никто о нас не узнает. Никогда.

Она захлопнула за собой дверь, и Аарон содрогнулся от силы удара.

Проклятье. Он все испортил.

Аарон вырастил двух сестер. Ему приходилось испытывать на своей шкуре женскую ярость. Но выход Дианы из кузницы получился первосортным. Он словно говорил – беги за мной. Умоляй, валяйся в ногах, обещай дать все, чего я хочу.

Именно так Аарон и намеревался поступить.

Проклятье! Зачем он сболтнул про потаскушку? Прозвучало оскорбительно для Дианы, а на деле Аарон оскорбил себя самого. Все это – только его вина. Если бы кто-то иной обошелся с Дианой (или с какой-нибудь другой девушкой) подобным образом, Аарон задал бы ему трепку – вся деревня это знала. Для местных женщин он был словно старший брат, защитник всех дам в Спиндл-Коув. А вот своей любимой прийти на выручку не сумел.

Нужно идти к ней, да поскорее. Только сначала помыться, побриться и сменить одежду. Надеть лучшее пальто, захватить букет весенних цветов. На то, чтобы выучить какие-нибудь стихи, времени не оставалось, зато у него есть кольцо.

Они впервые поссорились, и Аарон не пожалеет усилий, чтобы с ней помириться. Он помчится за Дианой и упадет к ее ногам, тут не может быть никаких полумер.

Нужно открыть свое сердце – даже если это означает поставить на карту все.

Глава 13

К тому времени, как Диана дошла до центра деревни, ее подол и туфельки промокли от грязи. Волосы из-за дождя превратились в паклю. Она плотно завернулась в плащ, и никто не смог бы догадаться о пятнах на платье. Опухшие глаза и красный шмыгающий нос можно было легко списать на непогоду.

Диана вздохнула. Как всегда, ее деликатное здоровье стало удобным оправданием. Никто ничего не узнает, если она сама не захочет обратного.

Как выяснилось, оправдания ей не потребовались. Постояльцев “Рубина королевы” занимали другие проблемы: на крыльце, сгрудившись под навесом, теснились юные леди в плащах с капюшонами, точно кучка монахинь.

– А вот и она! – К Диане подбежала Шарлотта. – Где же ты пропадала?

– Ходила на прогулку.

– В такую-то пору? – Шарлотта задрала голову вверх, к хмурым небесам, и наградила сестру подозрительным взглядом.

– Да какая разница. Что здесь происходит?

– Мы собирались отправиться в “Бык и Цветок”, – подхватила Диану под руку Шарлотта. – Мисс Прайс настояла, чтобы все покинули пансион. Нужно осмотреть комнаты. Она просто свихнулась на своей броши. Говорит, это семейная реликвия.

– Они обыскивают комнаты?

К сестрам присоединилась миссис Хайвуд. Черный плащ развевался вокруг нее, точно крылья зловещей птицы.

– Какое безобразие! – горько заметила матушка. – Мы два года жили в пансионе, а теперь вынуждены терпеть подозрения? Я позволила им осмотреть твою спальню, Диана.

– Что?

– А почему нет? Тебе нечего скрывать. Как только мерзкая мисс Прайс удовлетвориться сим фактом, мы забудем эти глупости, – с отвращением фыркнула миссис Хайвуд. – И все из-за уродливой старомодной броши! Мисс Прайс стоит поблагодарить добрую душу, что избавила ее от этой нелепой вещицы.

Пока миссис Николс и Матильда обыскивали пансион, все леди по зеленой лужайке отправились в “Бык и Цветок” и расселись за столиками. Матушка заказала горячий чай. Диане хотелось набраться смелости и попросить мистера Фосбери сдобрить напиток виски. Взгляды других дам были невыносимы.

Диана скорчилась на стуле и плотнее завернулась в плащ, молясь, чтобы все скорее кончилось.

– Возможно, пришла пора покинуть Спиндл-Коув, – тихо сказала она.

Мать взволнованно схватила ее за руку.

– О, Диана! Если твое решение – результат произошедшего, тогда я сожалею, что тебя не обвинили в воровстве еще год назад. Мы можем немедленно отправиться в город. Минерва и лорд Пейн примут нас с распростертыми объятиями.

Насчет объятий Диана немного сомневалась, но и не думала, что родня отвернется.

– По крайней мере ты начнешь вращаться в других кругах. Там, где тебе место. Мы познакомимся с замечательными джентльменами. Богатыми, образованными и прекрасно воспитанными.

Диана чуть не расплакалась. Ей не хотелось знакомиться с богатыми и образованными джентльменами. Ей нужен был только Аарон, с его уютным домиком и приверженностью своему ремеслу.

Какая ирония! Насчет одобрения общества и маменьки переживала Диана, но сплетен испугался Аарон.

– Это нелепо! – вставая, провозгласила Шарлотта. – Диана ничего не крала. Я точно знаю.

Она пристально посмотрела на мисс Бертрам, что сгорбившись сидела в углу.

– Вы очень тихо себя ведете.

– О чем вы? – неловко поерзала мисс Бертрам. – Вчера я вместе со всеми была в Амбервейле. Со всеми, кроме мисс Хайвуд.

Тишина взорвалась торопливыми шепотками домыслов.

Мистер Фосбери, благослови его Господь, выступил миротворцем. Он вышел из кухни с подносом пирожных.

– Ну-ну! Не сомневаюсь – все это просто недопонимание. Любой, кто знаком с мисс Хайвуд, не поверит в подобный вздор.

– Любой, кто жил с ней последние две недели, не станет отрицать, что она ведет себя странно. Исчезает во время трапез, замыкается в себе, – щелкнула языком мисс Прайс и обратилась к Диане напрямую: – Вчера вы сказались больной, однако утром были свежа как роза.

– Да, – подтвердила Диана. – Я солгала насчет головной боли.

Итак, время настало! Пора сказать правду. Даже если придется отринуть мечты выйти за кузнеца, она не собиралась отдавать с таким трудом завоеванную свободу.

– Но зачем вы это сделали, мисс Хайвуд? – озадаченно спросила другая леди. – Неужели вам не хотелось ехать в Амбервейл?

– Полагаю, причина очевидна, – провозгласила мисс Прайс. – Она осталась в пансионе, чтобы нас обчистить.

– Нет! – отважно выпрямилась Диана. – Я симулировала болезнь по той же причине, что многие годы изображала слабое здоровье. По привычке. И из страха. – Она повернулась к матери, подкрепляя решимость. – Астма давно меня не беспокоит, мама. Мне сказали, я исцелилась. Но я отговаривалась слабым здоровьем, потому что это было легче, чем терпеть настоящую головную боль от споров с вами!

В зале воцарилась тишина. Все молча уставились на Диану.

– Простите, мама. Мне следовало честно сказать, что я не желаю ехать.

– Но почему?! – вскричала миссис Хайвуд – У тебя была главная роль в представлении. Знаю, мы сошлись на том, что лорд Дрю не годится, но там присутствовал и лорд Пейн. Один из них мог пригласить высокопоставленного друга.

– Да плевать мне на лорда Дрю! – воскликнула Диана. – И на его друзей. Я не хочу того же, чего желаешь ты, мама. Это твоя мечта выдать меня за герцога, а не моя.

Мадам Хайвуд недовольно поджала губы и раскрыла веер.

– Думаю, ты все же больна. Никогда не слышала, чтобы ты говорила подобным тоном.

– Что ж, полагаю, вам стоит к этому привыкнуть. – Диана встала и посмотрела прямо в потрясенные лица собравшихся леди. – Я виновна во лжи. Это было неправильно с моей стороны. Не только неправильно, но и трусливо. Прошу прощения за это. Но клянусь, я не брала вещи. В моей комнате ничего не найдут.

В дверь ворвалась миссис Николс в сопровождении Матильды.

– Мы нашли кое-что в комнате мисс Хайвуд!

– Что?! – вскричала Шарлотта. – Это невозможно!

– А моя брошь? – осведомилась мисс Прайс.

– Броши там не было, – сказала миссис Николс, подарив Диане извиняющийся взгляд. – Но мы обнаружили это…

Хозяйка пансиона развернула платок. Внутри скрывалось множество сверкающих побрякушек.

Ох, нет! Украшения Аарона. Те, что Диана прятала на дне сундука с приданым. У нее закружилась голова.

Диана снова села.

– Я их не крала. Можете спросить Салли Брайт.

– О чем спросить? – поинтересовалась сама Салли, только что вошедшая в таверну, и нахально улыбнулась: – Вы же не думали, будто я пропущу такое представление?

Замечательно. Полюбоваться на унижение Дианы собралась вся деревня. Дамы из “Рубина королевы”, мистер Фосбери и его подавальщица, завсегдатаи таверны, а также Салли Брайт. Уж она-то поделится подробностями с теми немногими жителями, что остались в стороне.

– Взгляните на украшения, которые держит миссис Николс, Салли. Я ведь купила их во “Всякой всячине”, верно?

– О да, – подтвердила Салли, разглядывая пригоршню серебра. – Кажется, в прошлом году. Сказали, что вам нужны подарки к Рождеству.

– Тогда почему она все еще прячет их на дне сундука? – удивилась Матильда. – Словно какой-то секрет.

– Да все же ясно! – заявила мисс Прайс. – Мисс Хайвуд так старалась быть идеальной дочерью, что не выдержала давления. У нее развилось нездоровое пристрастие к блестящим предметам. Сначала она их покупала, а теперь крадет. Необходимо позвать магистрата.

– Но здесь нет вашей броши! – воспротивилась Шарлотта.

– Что с того? Значит, она спрятала ее в другом месте! Утром мисс Хайвуд снова куда-то пропала, и вот теперь найден тайник с безделушками.

– Это не безделушки! – рассердилась Диана. – А предметы искусства. Они представляют ценность.

– Ценность? – Мисс Прайс, вздернув бровь, повернулась к миссис Николс, точно хотела сказать: “А я что говорила!”

– Уверена, всему есть объяснение, – произнесла миссис Николс. – Мисс Хайвуд, если прошлую ночь вы провели в пансионе, не слышали ли вы, как кто-то входил или выходил?

– Нет, – ответила Диана. – Я не могла ничего слышать.

– Отчего же?

– Оттого, что меня там не было.

По таверне прошел ропот.

– Разумеется, ты была там, – фыркнула маменька. – Шарлотта видела тебя, когда мы вернулись.

– Да, знаю. Я сама только что пришла.

– Откуда? – поинтересовалась въедливая мисс Прайс.

Диана уронила лицо в ладони и потерла виски. Безумие! Даже если она скажет правду, неизвестно, поверят ли ей. При всех лишиться доброго имени и потерять Аарона навсегда...

– Она была со мной.

Сердце встрепенулось при звуке знакомого голоса. Диана подняла голову. Аарон.

Его силуэт возник в проеме двери. Влажные волосы прилипли ко лбу. Ботинки покрылись грязью. На нем было то самое пальто, что Диана зашила после того, как заштопала его руку. Он показался ей прекраснее всех смертных мужчин.

– Она была со мной, – повторил Аарон, входя в таверну. – Всю ночь.

Диане хотелось закричать от радости. Вот Шарлотта не удержалась и восторженно пискнула – правда, очень тихо.

– Ну разумеется! – воскликнула миссис Хайвуд. – Это все объясняет!

Как?! Диана не ожидала, что матушка воспримет новость так хорошо. Она огляделась. Кажется, остальные тоже отреагировали спокойно.

– Ах, да, – сказала миссис Николс, уловив догадку, которую поняли все, кроме самой Дианы. – Ведь с мистером Мейдстоном вчера произошел несчастный случай.

Все согласно закивали, перешептываясь.

– Мистера Доуса вызвали сложить ему кости. Должно быть, мисс Диана, прослышав о новостях, отправилась ухаживать за раненым, как помогала делать операцию Финну.

– Это так похоже на мою дочь, – расчувствовалась маменька. – Она неизменно добра к тем, кому повезло меньше.

О, ради всего святого!

Что за нелепица. У Дианы не получалось опорочить собственное имя, как бы она ни старалась bf1428.

Диана поймала взгляд Аарона. Она знала, что он думал о том же. Можно и дальше оставить всех заблуждаться, и дело будет улажено без скандала.

Но я не хочу лгать, безмолвно сказала она Аарону.

Тот согласно кивнул.

– Все в порядке. Скажи правду.

Сердце Дианы пустилось вскачь.

– Вы ошибаетесь, матушка. Я пришла к мистеру Доусу уже после того, как он закончил с мистером Мейдстоном. Я... провела ночь у него дома.

Миссис Хайвуд недоверчиво засмеялась.

– Ну и зачем ты это сделала?

Диана ударила себя ладонью по лбу. Неужели ей требуется письменное заявление?

– Мы занимались любовью!

Таверна онемела.

– Какой вздор, – фыркнула матушка. – Я скорее поверю в то, что ты воровка.

– Это правда, миссис Хайвуд, – подтвердил Аарон. – Хотите верьте, хотите нет. И я пришел просить руки вашей дочери.

Он достал из нагрудного кармана кольцо и положил на стол – золотую полоску в виде двух переплетенных виноградных лоз. Бриллиантовые листья обрамляли рубиновый цветок.

Диана прижала ладонь к сердцу. Кольцо было прекрасно! Лучшая работа Аарона. Должно быть, он долго трудился над эскизом.

– Мисс Хайвуд… – Доус откашлялся и уже собирался припасть на колено. – Диана, я…

– Стойте! – возопила матушка.

Аарон застыл в неловкой позе.

– Вы же не думаете, что я это допущу? – сердито воззрилась на него миссис Хайвуд. – Как вы смеете ставить под сомнение добродетель моей дочери? Гнусный хапуга! Разумеется, вы воспользовались возможностью спасти ее от этих глупых подозрений в воровстве, надеясь, что из благодарности она за вас выйдет. Иначе такому как вы не представилось бы ни малейшего шанса! Только знайте: ваш план не сработает!

– Нет никакого плана, – сказала Диана. – К тому же Аарону не просто “представился шанс”. Я его люблю. И выйду за него замуж.

Она потянулась за кольцом, что кузнец положил на стол, но мать ударила ее по руке. Словно дочь была расшалившейся трехлеткой!

Диана заклокотала от гнева. Она уже не ребенок. Давно выросла, так что матери пора узнать правду.

– Мама, – начала Диана. – Послушайте меня внимательно. Я уже не первый месяц люблю мистера Доуса. Я покупала его украшения во “Всякой всячине”, потому что восхищаюсь им. Первый раз мы поцеловались в бричке викария, а когда ездили в Гастингс, он представил меня своей сестре. Ради него я пыталась убить угря. Выстрелила в грабителя, который угрожал Аарону. А прошлой ночью… – она повысила голос, – мы занимались любовью! В кровати. До утра. Было жарко, потно и просто великолепно. Я расцарапала ему спину. Справа от пупка у него родинки. И если ты не веришь всему этому...

Диана развязала плащ и отшвырнула его в сторону, показав декольте с черным отпечатком ладони Аарона.

– Вот! Смотри сама.

Какое-то время стояла тишина, лишь в ушах Дианы отдавался бешеный стук сердца.

Потом кто-то завизжал.

Странно. Диана, конечно, ожидала, что все будут потрясены ее откровениями, но визг – уже перебор.

Завизжала еще одна девушка, потом другая.

– Крыса, крыса!

Крыса?

Боже, там и впрямь была крыса. Здоровенная, как буханка хлеба, с длинным хвостом, большими усами и розовым подергивающимся носом. Существо бросилось на стол, схватило кольцо и скрылось с ним.

С кольцом Дианы!

Аарон выругался и попытался вернуть пропажу.

– Мистер Эвермур! – вскочила на ноги мисс Бертрам. – Нет, мистер Эвермур, вернитесь немедля!

В таверне начался переполох. Некоторые из дам вскочили на столы и стулья, другие схватили то, что оказалось под рукой – кастрюли, сковородки, экземпляры “Житейских премудростей” миссис Уортингтон.

– Я знала! – мстительно вскричала Шарлотта. – Я знала, что вор – мисс Бертрам!

– Полагаю, все же не она, – заметила Диана. – То есть, очевидно, это ее… питомец. Должно быть, мисс Бертрам оставила крысу в пансионе, когда все уехали в Амбервейл.

– Мелкий ублюдок здесь, – завопил Фосбери, – на кухне!

Послышался грохот разбитого стекла, затем в воздухе повисли клубы мучной пыли.

Миссис Хайвуд рухнула на ближайший стул, закатив глаза. Обморок. Самое время!

– Умоляю, не убивайте его, – рыдала мисс Бертрам. – Он не может удержаться и таскает побрякушки. Но такой умный! Вы не понимаете… О, мистер Эвермур!

Диана поморщилась:

– “Никто не понимает нашей любви”, так ведь она всегда говорила?

– Я тоже не понимаю, – содрогнулась Шарлотта. – И не хочу понимать.

Обе смущенно засмеялись.

Если что-то и могло затмить аморальные откровения Дианы, то только подобный скандал. Она отдала сердце и невинность деревенскому кузнецу, но по крайней мере не была влюблена в крысу.

– Есть! – Аарон вынырнул по другую сторону барной стойки и позвал Диану: – Я нашел кольцо!

Она пробилась сквозь толпу к нему, однако их все еще разделяло препятствие. Диана не желала оставаться с любимым порознь, поэтому забралась на стойку, и Аарон проделал то же самое. Они скрестив ноги уселись на лакированной столешнице, пока вокруг кипела охота на крысу.

Аарон вздохнул, сдул муку с кольца и потер его об рукав.

– Я заготовил речь, но…

Диана засмеялась, посмотрела на бурлящий вокруг беспорядок и протянула жениху руку.

– Просто надень его мне на палец, да побыстрее.

Он повиновался.

– Ах, Аарон, – взволнованно сказала Диана. – Оно прекрасно.

– Ты прекраснее.

Кузнец обхватил ее щеку своей большой ладонью, повернул к себе, поцеловал, и весь мир исчез.

– Что тут?.. Боже, где я? О, мне дурно!

Диана моргнула, внезапно очнувшись. Матушка пришла в себя как раз в тот момент, когда они, покрытые грязью, мукой и сажей, обнимались на барной стойке и жадно, страстно целовались.

– Прекрасные новости, маменька! – Диана подняла левую руку и продемонстрировала безымянный палец. – Я наконец помолвлена.

Миссис Хайвуд посмотрела на кольцо, моргнула, перевела взгляд на Аарона. И мигом лишилась чувств еще раз.

Несколько недель спустя...

– Ты уверена, милая? Еще не поздно передумать.

Диана покачала головой.

Она стояла на цыпочках в притворе церкви Святой Урсулы и вглядывалась в длинный проход, украшенный гирляндами и букетами нарциссов. Вся ее семья, соседи и друзья собрались на венчание.

– Мама, церемония вот-вот начнется. Жду-не дождусь. И не передумаю!

– Я должна была спросить! – Миссис Хайвуд скомкала кружевной платок. – Знаю, что вы, девочки, считаете меня глупым, истеричным созданием, которое только и думает, как бы выдать вас за богатых джентльменов... Но я поступала так лишь из любви к вам.

Диана смягчилась.

– Знаю, матушка.

– С тех пор, как мы потеряли вашего отца, я не находила себе места. На что нам жить? Куда податься? Как позаботиться о вас? – Она промокнула глаза и продолжила: – Я лишь хотела избавить дочерей от тех же тревог.

Сердце Дианы дрогнуло.

– Я все понимаю. Правда. И ценю твои хлопоты. Пожалуйста, порадуйся сегодня за меня. Обещаю, в дальнейшем тебе не придется обо мне волноваться. Аарон будет любить и защищать меня всегда.

– О большем я и не мечтаю. – Миссис Хайвуд шумно высморкалась. – Ах, но какие виды у меня на тебя были! Чутье подсказывало: в один прекрасный день в деревушку в своем великолепном экипаже завернет заезжий герцог, чтобы выбрать невесту. Но, полагаю, подобное вряд ли случится.

– Сомневаюсь, – ответила Диана. – А даже если и так, я все равно выйду за Аарона.

Матушка взяла ее за руку и нежно сжала.

– Возможно, мистер Доус и не джентльмен, зато твое кольцо красивее, чем у Минервы.

Диана улыбнулась. Кое-что остается неизменным.

– Мы готовы? – В переднюю вошел элегантный Колин Сэндхерст, лорд Пейн.

Уж он-то определенно был готов. Подав руку миссис Хайвуд, лорд Пейн повел ту по проходу. За ними последовала Шарлотта. Ее переполняла радость, вызванная ролью подружки невесты – в возможно, же пошитым по случаю новым платьем.

Процессию замыкала сама Диана.

Она ступила на покрытый ковром проход и пошла навстречу красивому широкоплечему мужчине, ожидающему ее у алтаря. В разноцветных витражах церкви Диана видела их будущее – здесь они станут отмечать Рождество и Пасху, крестить своих детей.

Если она все правильно посчитала, то первые крестины состоятся чуть меньше, чем через девять месяцев. Аарону Диана пока не сказала – слишком рано, сначала надо удостовериться самой. Но возможно, он уже догадывался.

Орган доиграл последний псалом, и Аарон подошел к невесте. Сильная рука задела ее руку, и Диана легонько вздрогнула от счастья. Как ни странно, она никак не могла набраться смелости посмотреть ему в лицо, потому что знала – все чувства отражены у нее в глазах. И пусть к концу церемонии Диана станет его навечно, ей хотелось пока сохранить тайну.

– Ты вся сияешь, – пробормотал Аарон. – И выглядишь очень загадочной.

– Приготовила тебе небольшой подарок к свадьбе, – прошептала она. – Потом узнаешь.

– Хорошо. У меня тоже есть подарок для нас обоих.

– Неужели?

Аарон наклонился и сказал ей на ухо:

– Я нанял кухарку.

Диана закрыла ладонью рот, пряча смех.

“О, как же я его люблю!”

– Кто отдает эту женщину этому мужчине? – Викарий пристально посмотрел на лорда Пейна, что стоял в первом ряду.

К счастью зять Дианы остался все тем же прохвостом, и его оказалось легко уговорить. Как и просила невеста, он промолчал.

– Я! – Диана с улыбкой посмотрела на Аарона. – Я отдаю себя ему!

Внимание! Электронная версия книги не предназначены для коммерческого использования. Скачивая книгу, Вы соглашаетесь использовать ее исключительно в целях ознакомления и никоим образом не нарушать прав автора и издателя. Электронный текст представлен без целей коммерческого использования. Права в отношении книги принадлежат их законным правообладателям. Любое распространение и/или коммерческое использование без разрешения законных правообладателей запрещено.

Оглавление

Тесса Дэр «Красавица и кузнец» (Спиндл-Коув 3.5)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13