Журналюга [товарищ Морозов] (fb2) читать постранично

Журналюга

Глава 1

— Пашенька, сынок, вставай!

Павел Дмитриевич Мальцев с трудом открыл глаза. Где он? В больнице? Но почему тогда это не плата, а обычная жилая комната? В своей квартире? Точно нет. И главное: кто эта женщина, которая сейчас стоит над ним и настойчиво трясет за плечо? Уж точно не медсестра! Лет сорока пяти, полноватая, с густыми темно-каштановыми волосами и добрым, милым лицом… И почему она называет его «сынком» и «Пашенькой»? Так к нему обращались лет пятьдесят назад…

Он попытался слегка приподнять голову, чтобы осмотреться получше, и тут же почувствовал сильную боль. Слегка застонал.

— Да ладно, хватит тебе притворяться! — уже более строго сказала женщина. — Не прикидывайся умирающим лебедем! Врач сказал, что у тебя всего лишь легкое сотрясение мозга, ничего страшного. День-два полежишь дома — и все в порядке. Ты и полежал, а теперь пора в школу. Давай, просыпайся! Васька уже встал и умывается, ты — за ним. В конце концов, сам виноват, нечего было так не велике гонять! Сколько раз я тебе говорила: асфальт после дождя скользкий, да еще и листья опавшие, остановиться сразу не удастся. Но нет же — любишь разогнаться, как какой-нибудь гонщик! Вот так и вышло, что врезался с ходу в фургон «Хлеб», что у нашей булочной стоял. Головой — прямо в кузов… Хорошо хоть удар был не слишком сильный, да и друзья тебе помогли, отвели сразу домой. А то ты вроде бы сначала даже не понял, что произошло. «Скорая» приезжала, посмотрели тебя, сказали, что ничего опасного — нужен только покой. А так — голова крепкая, организм молодой, в госпитализации нет необходимости. Впредь тебе уроком будет! Чтобы всегда слушал мать! Ладно, завтрак уже готов, вставай. Десятый класс, пропускать занятия нельзя…

Допустим, Пашенька значит Пашенька, а там разберемся что к чему… Паша закрыл глаза и снова слегка застонал. Голова действительно болела, и вставать решительно не хотелось. Да и вообще все окружающее казалось каким-то странным сном.

Попытался напрячь память и вспомнить, что было совсем недавно. Ну, тут все ясно: пошел, как всегда, утром в магазин (пока для пенсионеров действует льготная скидка), по дороге задумался о чем-то своем, не посмотрел по сторонам, когда вышел на проезжую часть, и, похоже, его сбила какая-то машина. Он, кажется, даже вспомнил, что это был небольшой грузовичок («Газель» вроде бы?) и четко увидел удивленные и испуганные глаза шофера… Тот, похоже, даже пытался срочно затормозить, но не получилось — скорость была большой. Потом — какие-то крики, противный визг тормозов, сильный удар — и внезапная темнота. По идее, его должны были доставить в ближайшую больницу, но эта комната вот совсем не похожа на палату.

В случившемся Паша винил прежде всего себя: в последнее время он стал очень рассеянным. Что было неудивительно: во-первых, возраст (шестьдесят пять лет), во-вторых, неизбежные болезни, в-третьих, одиночество и общее ощущение своей ненужности. Он часто чувствовал себя брошенным: дочь с зятем давно (еще в начале десятых годов) перебрались в Германию. У Мишки оказались немецкие корни его (фамилия Вальцев, оказывается, произошла от немецкого walzer, «вальс»), и он попал в какую-то местную программу по переселению этнических немцев, фольксдойче, Лена поехала с ним (а куда деваться любящей жене?). С тех пор они виделись всего насколько раз, а с внуками (Мариусом и Питером) он в основном общался только по телефону и скайпу. Так и жили — далеко друг от друга, по сути, без всяких настоящих семейных связей.

Паша был немного обижен на дочь с зятем — вполне могли бы жить и здесь, в России. В самом деле: профессии у обоих — хорошие (он — компьютерщик, айтишник, она — специалист по пиару, рекламе и маркетингу), зарабатывали прилично. Жили отдельно (снимали квартиру неподалеку), никаких проблем в общении не было. Паша очень хотел внуков — вот появятся, тогда можно будет заняться их воспитанием, и это еще больше сблизит семьи, но молодые заводить детей не торопились. Мол, можно еще пожить для себя…

Раньше, горько вздыхал Паша, ребятишек рожали сразу, пока молоды и здоровы, а теперь все откладывают и откладывают. А куда, зачем? Ему — уже тридцать два, ей — тридцать, чего тянуть-то? Но дочь и зять ссылались на отсутствие своей жилплощади, хотя вопрос был более чем решаемый — вполне могли взять ипотеку, в две семьи потянули бы… Разве он не помог бы своей родной дочери, разве не стал бы заботиться о своих внуках? Но нет, не сложилось. А потом зять Мишка узнал о новой программе правительства Германии по переселению «русских немцев» — и понеслось!

Тут же вспомнил, что у него немецкие корни — от прапрапрадедов, переселившихся в Поволжье еще при царице Екатерине Второй. Германские колонисты получили хорошие земли под Саратовом, обосновались солидно, надолго. Жили в достатке, можно сказать — почти богато (по русским меркам).