Обыкновенное чудо (СИ) [Katerinka_Pel] (fb2) читать онлайн

За окном был жуткий снегопад. Уэнсдей стояла в комнате своего Богом забытого особняка, наблюдая, как хлопья липнут к стеклу и образуют красивые узоры. Гаргульи во дворе словно надели белые шапки. Атмосфера праздника съедала всё желание мучить и калечить кого-нибудь. Она почти забыла, какая на её душе была огромная рана. Как болезненно и горько было ощущать себя преданной человеком, которого ты подпустил столь близко. Тайлер произвёл на неё неизгладимое впечатление. Он оставил на её сердце защитные шипы. Показал ей, что даже она может быть слабой и уязвимой. И что она была права… Чувства — это то, что могут использовать против тебя. Уэнсдей вглядывалась вдаль и будто слышала насмешки Санта Клауса. Она давно не верила в чудо, но в глубине души всё же надеялась на отклик вселенной.

— Если ты слышишь меня, то я загадала желание, — шёпотом оставила она дыхание на замерзшем окне и нарисовала там могилку с надгробием.

— Тук — тук… Дорогая, все ждут тебя. Время подарков, — улыбнулась Мортиша, зазывая дочь, но, увидев её грустное выражение лица, насторожилась. — Что-то случилось?

— Нет, мама. Последствия детских травм, — равнодушно ответила Уэнсдей, направившись вниз, где её ждала огромная высокая ёлка с кучей серебряно-чёрных игрушек. Под деревом, как и всегда, было много разных пакетов и коробок. Аддамсы любили баловать детей странными подарками. Уэнсдей отыскала первый пакет со своим именем и открыла его, пока родители и Пагсли наблюдали за ней со стороны со счастливыми лицами.

— Надеюсь, ты оценишь, — улыбнулся её младший брат, когда она достала оттуда шар с предсказаниями.

— Как банально, — ответила она, но в глубине души всегда хотела такой.

— А ты потряси его, — посмеялся он, и Уэнсдей последовала его совету.

— Всё будет настолько ужасно, что ты потеряешь связь с реальностью, — всплыло на шаре.

— Хм… Мне нравится, — довольно посмотрела она на него и потрясла тот вновь.

— В этом году только ужасы и кошмары, — показал он новое предсказание. — Пагсли, похоже, что это теперь будет моя любимая игрушка на ночь.

Паренёк расслабился, ведь всегда мечтал угодить сестре. Как бы она ни отрицала, у них была особая связь. Уэнсдей с детства таскала его на руках и пыталась оказывать странную заботу. Даже если это было кормление сырым мясом, игры с пауками и прочие подобные забавы.

— А теперь наш подарок. Вон та коробка, — указала Мортиша в самый конец ряда. Уэнсдей потянулась туда и достала увесистую ношу. Быстро открыв её, она увидела дорогущий запакованный ноутбук.

— Как бы тебе ни претили внедряемые обществу технологии, нужно начинать писать здесь, — сказала её мама спокойным тоном. — Иначе о твоём творчестве никто не узнает. А ты очень талантлива.

— Надеюсь, это не обязует меня создавать соцсети и вести блог, — подъела она, рассматривая нового чёрного друга.

— Нет, это твой выбор, дорогая. Можешь вообще не выходить в интернет, — сообщили родители. — И ещё там пожелание.

Уэнсдей увидела на дне музыкальную открытку.

— Раз, два, три, ты на ёлку посмотри. Четыре, пять, шесть, на ней демоны тоже есть. Семь, восемь, девять, воспоминаниями детскими веет. Мы споём тебе — десять, и Дьявол на ёлку гирлянду повесит. (От любящей семьи).

— Кхм… — задумалась Уэнсдей. — У меня тоже для всех вас сюрприз. Пагсли, полосатая коробка — твоя, — заявила она эксцентричным тоном. Она и сама удивилась, как ей понравился обмен подарками.

— Ура, я так и знал! — дернулся он распаковывать его, как маленький ребёнок. — Ваааау… Набор юного пыточника. Ты научишь меня, как не жалеть о том, что пытал кого-то?!

Уэнсдей покачала головой. Садизм либо был присущ с рождения, либо его не было вообще. И в этом забавном пухлячке явно было что угодно, но только не это качество.

— Мама, папа, это вам лично от меня, — протянула она им билеты на экскурсию.

— Дом Винчестеров… Но это ведь Калифорния, дочь, — удивилась Мортиша. — Так далеко…

— Но мы ведь давно мечтали побывать там. Где ты взяла такие деньги? — удивился Гомес, обнимая супругу.

— Вы меня недооцениваете, папа. У меня много сбережений. Я не трачу деньги направо и налево, — сообщила она серьёзным тоном. — Кроме того, это шанс показать вам мою самостоятельность. Билета три. Возьмите с собой Пагсли, я бы хотела побыть дома одна эти пять чудесных дней.

— Я даже не знаю, — задумалась Мортиша. — Ты снова влезешь в неприятности…

— Нет, мама, я снова вытаскиваю из них других, — ответила Уэнсдей категорично. Мортиша ведь не знала и маленькой части того, что произошло. Спасения Гуди, того, что у Уэнсдей теперь был шрам не только на животе, но и на маленьком чёрном сердце.

— Хорошо, мы согласны, — сказала она, и Гомес деловито поправил усы.

— Спасибо, волчья ягодка, — посмотрел он на дочь с теплом и любовью.

— Ура, Калифорния! — обрадовался Пагсли, и Уэнсдей закатила глаза.

— Ну, а теперь ты, мой дорогой сын, — потёр ладони Гомес в предвкушении. Пагсли достал аккуратный чёрный пакет издалека и открыл его.

— Хм… Это не мне, — задумался он, глядя на упаковку. — Тут вообще нет имени.

— Мы тоже не готовили этого, — рассудила вслух Мортиша. — Что там?

— Книга… Повесть Джекилла и Хайда, — промолвил Пагсли, и Уэнсдей вырвала у него из рук подарок, оглядевшись по сторонам.

— Мне надо уединиться, — побежала она наверх, семеня маленькими ножками по лестнице. Сердце бешено колотилось. Ей следовало выбросить её в камин и сжечь, даже не открывать, но она не могла. Забежав в комнату и закрыв её на ключ, она рухнула на огромную кровать, открыв первую страницу и зажмурив глаза, как только увидела его почерк на форзаце.

— В результате, хотя теперь у меня было не только два облика, но и два характера, один из них состоял только из зла, а другой остался прежним двойственным и негармоничным Генри Джекилом ©. Я всё тот же. А тогда ты столкнулась с чистым злом. С Рождеством, Уэнсдей. Навсегда твой Т.

Уэнсдей читала эти строки снова и снова. Жалкий абзац. Он уместил любовь к ней в один абзац, но такой для неё важный, такой чувственный. Она захлопнула книгу и отбросила её в сторону, простонав на всю комнату.

— Ненавижу тебя, Галпин! — промолвила она, сцепив зубы. — Гори в Аду!

Не в состоянии успокоиться, она вновь схватила эту книгу и прошерстила её от и до на предмет хоть чего-либо еще, но больше в ней ничего не было. Сердце начало кровоточить, и она положила ладонь на грудь.

— Вырвать бы тебя с корнем! — сказала она со злостью, ощущая болезненные ощущения повсюду. Уэнсдей решила вернуться вниз к родным, но когда спустилась, везде был выключен свет, и вокруг горели проклятые гирлянды, возвращая её в тот самый дорогой сердцу момент.

— О, дорогая, мы решили посмотреть фильм, — сказала Мортиша, и Уэнсдей окончательно психанула.

— Аааааааааааааааааааааа!!! — тяжелые шаги направили её обратно к себе. Она не хотела вспоминать тот вечер, не хотела больше думать о нём. Особенно, учитывая, как подло он с ней поступил. И, вновь попав в комнату, она взяла книгу и принялась читать повторно. Прошло время, она подросла с момента первого прочтения, и восприятие этой истории было совершенно иным. Поглощая строчку за строчкой, она и не заметила, как уснула с книгой в руках, разлегшись на кровати прямо в платье. Всю ночь ей снился первый поцелуй и видение, которое ломало её на части. Жестокий оскал того другого Тайлера отпечатался в её воспоминаниях. Весь в крови, совершенно бездушный и злобный, он тяжело дышал, как загнанный в клетку зверь. Эти картинки сменялись теплом и мягкостью его губ на её коже, и запахом кофе с корицей, от которого её душа плавилась даже во сне…

Ранним утром, книга лежала на столике, сама Уэнсдей была накрыта тёплым пледом, и её косы были распущенны. Она удивилась, что мама вновь влезла в её пространство, ведь она не делала этого с её шестилетия. Спустившись к ёлке, она обнаружила, что родители и Пагсли спят втроём на диване прямо в сидячем положении, и насторожилась этому. Если мама уснула здесь, то кто тогда накрыл её пледом? Уэнсдей умылась, налила себе чашечку кофе и посмотрела на себя в зеркало, расчесав густую копну лоснящихся до поясницы волос.

— Пора брать себя в руки… Размазня… — сказала она вслух и глядела в свои разочарованные жизнью глаза, которые ранее никогда не были столь несчастны.

— О, ты уже проснулась, — промолвила Мортиша сонным голосом. — Мы вчера и не заметили, как уснули… — она замерла. — Ого, так давно не видела твои красивые волосы распущенными. — коснулась их Мортиша, любуясь.

— То есть… Ты вчера не заходила в мою комнату?! — спросила она, находясь в шоковом состоянии.

— Нет, дорогая, я ведь смотрела фильм. Ты забыла? — спросила она, и Уэнсдей вновь направилась к себе наверх, топая по полу пятками, как отбойным молотком.

— Вылезай! Я не шучу. Где ты прячешься?! Я знаю, что ты здесь! — принялась она шариться по шкафам и заглядывать под кровать. — Тайлер! Когда я найду тебя… Я…

— Убьёшь меня? — улыбнулся он, выглядывая из-за плотной шторы. — С Рождеством, Уэнсдей…

Она опешила, замерла, и сердце её улетело в ноги. По её лицу было видно, что она даже не знала, что ему сказать. Странные ощущения завладели разумом. Рядом с Тайлером она переставала быть самой собой.

— Что ты здесь делаешь?! — спросила она дрожащим тонким голоском, звучащим в воздухе, как трель соловья.

— Пришёл поздравить свою девушку с Рождеством, — ответил он, держась на расстоянии. — Я знал, что ты начнёшь читать. Надеялся, что ты поймёшь меня.

— Я не собиралась читать, и я не знаю, что дернуло меня поверить, — опустила она глаза. — Тебя ищут.

— Я в курсе, Уэнсдей. Поэтому сначала пришел к тебе, потому что хотел извиниться, — подошёл он ближе, и она немного вздрогнула. — Не бойся меня.

— Я не боюсь, — притопнула она ногой. — Я не доверяю. Откуда я могу знать, что ты не пришёл закончить начатое?!

— Нет, Уэнсдей… Нет, — оказался он в метре от неё. — Я сожалею… Обо всём. Поверь, это был не я.

— Я видела твою записку, не повторяйся, — отрезала она, буравя в нём дыру жестоким взглядом. — Я вернусь в Невермор после каникул.

— А я сяду в тюрьму, — сообщил он спокойным смирившимся тоном.

— Надеешься вызвать жалость? — спросила она, изогнув бровь.

— Это вряд ли, ты не умеешь жалеть, — ответил он честно. — Но я надеюсь, что ты дашь мне шанс перед заключением.

— Шанс на что?

— На отношения. На нас, — полез он в куртку, и она напряглась. — Не волнуйся, я не причиню тебе боль.

— Уже поздно. Я другого и не жду, — ответила она, и он протянул ей ёлочную игрушку в виде настоящего сердца.

— Это моё. Теперь будет висеть у тебя на ёлке, — сказал он, положив его на её ладонь. — Прости меня…

Он опустился на колени, склонив перед ней свою голову и заставив её нахмуриться от того, как сильно болела за него её душа.

— Обманщик… — сказала она, шмыгая носом, и он поднял на неё свой опечаленный, но удивлённый взгляд. — Ты сказал, что не причинишь мне боли, но мне больно.

Она подошла ближе, и он уткнулся лицом в её дрожащий живот, пальцами сгребая плотную ткань её платья в кулаки. Его глаза слезились, и он тяжело дышал своим горячим дыханием, заставляя тело плыть от этого воздействия.

— Пожалуйста, прости меня, Уэнсдей… — целовал он её через платье, отчего она невольно вздрагивала, ощущая, как счастье окутывает её своими крепкими объятиями. Это было чудо. Она мечтала об этом в глубине души и своих неправильных мыслях, а сейчас её мечта сбылась… Пальцы её залезли в его кудри и нежно массировали его голову, вызывая приятные мурашки.

Уэнсдей смиренно опустилась к нему и присела прямо на его колени.

— Мне нужно было поговорить с тобой. Я не должна была бросать тебя в лапы темноты. Я поняла, что человек на самом деле не един, но двойствен, — процитировала она строчку из книги. — И ты меня прости.

Их взгляды окончательно утонули друг в друге. Уэнсдей боялась вновь прикоснуться к нему, потому что однажды уже полностью ему отдалась, вопреки своим внутренним установкам. Тайлер смотрел с такой любовью, что расплывался, когда она едва касалась его рук.

— Завтра мои родители и брат улетают из города… Ты… Проведёшь со мной эти новогодние каникулы? — стеснительно спросила она, ощущая, как его ладони нежно убирают роскошные чёрные волосы ей за спину и обрамляют её лицо.

— Я буду счастлив провести с тобой последние дни своей свободы, — выдохнул он ей в губы, касаясь их, и она отдалась этому порыву, сплетаясь с ним в новом дразнящем пламенном поцелуе…

Комментарий к ***

Не знаю, нужно ли продолжать, скажете сами😄Пока ставлю статус “завершен”.

========== *** ==========

Комментарий к ***

По просьбе любимых читателей я продолжаю🩵Предупреждаю, что рассказ не будет очень длинным, но закончится на положительной, доброй ноте и логически завершенным.

Спасибо всем за поддержку, в том числе моей постоянной бете, которая исправляет мои косяки🙏 Всех с наступающим! Безумно вас всех обожаю😌🩵

Уэнсдей услышала краем уха посторонние шаги и быстро прервала поцелуй.

— Спрячься где-нибудь! — скомандовала она, наблюдая, как он заходит обратно за плотную штору и исчезает из виду.

В дверь раздался заученный наизусть стук отца.

— Тучка… У тебя всё хорошо? Мама беспокоится за тебя, — промолвил взволнованно Гомес, закрывая за собой дверь.

— Всё приемлемо, отец. Я нахожусь в обычном состоянии, — ответила она, замерев перед ним, как статуя, и опасаясь, что он сболтнёт лишнего.

— Что ж… Это хорошо… Твоя заинтересованность тем мальчиком… — промолвил он. — Сыном шерифа Донована… Мы знаем, что между вами что-то…

— Довольно, отец, — перебила она его, направившись к двери. — Я не нуждаюсь в подобных разговорах.

— Жаль, потому что я хотел рассказать тебе о том, как мы с твоей мамой полюбили друг друга, — задумчиво фантазировал он, пока она выпроваживала его из комнаты.

— В другой раз, — закрыла она дверь и провернула ключ, пряча стыдливые глаза. — Ты не должен был этого услышать.

— Заинтересованность, — улыбался он, глядя на неё своей тёплой улыбкой. Как тогда, когда они проводили время вместе.

— Не более, чем монстром, — оправдала она себя, и он кивнул.

— Я так и понял, — сказал он, присаживаясь на её кровать. — У меня есть идеи на завтра… А вот, чем мы займемся сегодня, я не знаю…

— Ты, наверное, голоден? — поинтересовалась она. — И, возможно, хочешь принять душ?

— И как ты объяснишь присутствие голого парня в ванной комнате родителей? — приподнял он одну бровь, и на его щеке образовалась ямочка от милой улыбки. Уэнсдей ловила себя на мысли, что постоянно нездорово пялится на него.

— У меня есть своя, — ответила она, указывая ручкой на дальнюю дверь.

— Аристократы… — выдохнул Тайлер вслух, но тут же извинился. — Из меня иногда вылетает что-то подобное, но я не хотел тебя обидеть. Извини.

— Я не обижаюсь на правду, — ответила она, глядя на него. — Ты можешь помыться. Я спущусь вниз, приготовлю тебе поесть и принесу сюда вещи. Полотенце найдёшь в шкафу.

— Не ожидал, что ты будешь столь добра… Ты ведь не готовишь меня к предсмертным пыткам? — спросил он, ухмыльнувшись и вспоминая её издевательства в сарае.

— Посмотрим, — молча направилась она вниз, прихватив с собой подаренную ёлочную игрушку.

Родители сидели внизу и пили вино, болтая о насущном.

— Ох… Какая оригинальная, — промолвила Мортиша, глядя на то, как Уэнсдей встает на носочки чтобы повесить её выше.

— Я совсем забыла, мне друг подарил, — любовалась она окровавленным сердцем на дереве.

— Очень похоже на настоящее, — ответила Мортиша, одобряя декор.

Уэнсдей направилась в столовую, достала поднос и принялась собирать Тайлеру ужин, как заботливая домохозяйка. Через пару минут она даже задумалась об этом, а точнее, о том, как презирает подобное поведение, но всё равно продолжала заботиться о нём, потому что он был действительно дорог ей. Как человек, которому она впервые открылась. Прошмыгнув мимо флиртующих родителей, она занесла еду в комнату и увидела Тайлера, сидящего на её кровати в одном полотенце на мужских бедрах. С голым торсом, с мокрыми торчащими волосами и незатейливой улыбкой. Она растерялась и стояла, как заворожённая, думая о том, куда бы побыстрее деть поднос и убежать от него, чтобы не видеть эти соблазнительные плечи и грудные мышцы, что так невероятно горячо выглядели в его восемнадцать лет. Вечно бледные щеки окутал румянец, и она поставила поднос на тумбу с характерным грохотом.

— Я за вещами, — исчезла она за три доли секунды, оставив его сидеть там в полном ощущении того, что она боится оставаться с ним наедине. Особенно с голым.

Через несколько минут отчаянной борьбы с эмоциями она принесла ему домашние вещи Пагсли. Поскольку мальчишка был пухлым, то Тайлеру с его взрослой комплекцией пришлись впору футболка и чёрные шорты.

— Вот, поешь, — присела она рядом, взяв в руки горячий шоколад.

— Спасибо, Уэнсдей, правда, — сказал он, впервые за долгое время набивая желудок чем-то по-настоящему вкусным и тёплым. Он ведь скитался достаточно долгое время.

— Как ты нашёл мой адрес? — спросила она, наблюдая за его диким аппетитом.

— Пришлось пробраться в Невермор и украсть твоё досье, — улыбнулся Тайлер, уплетая утку.

— Боже, ты ешь как настоящий монстр, — засмеялась она, прикрывая рот рукой.

— Мне, конечно, стыдно, но перспектива быть сытым — на первом месте… И не думай, что я пришёл сюда, чтобы поесть и помыться. Это не так, — сказал он, коснувшись её лица тыльной стороной ладони.

— А зачем ты сюда пришёл? — посмотрела она в его зелёные, до боли любимые глаза.

— Я уже сказал… Ради тебя. Из-за своей ошибки, — ответил он, вытирая салфеткой рот. — Спасибо. Безумно вкусно.

— Пожалуйста. Ларч сам убил эту утку, а после ощипал и запек, — сообщила Уэнсдей с кичливым видом. — Все его блюда славятся идеальным вкусом.

— Не сомневаюсь, — согласился Тайлер. — Мы… Можем поговорить?

— Можем, но не сегодня. Сегодня я просто хочу побыть с тобой и, возможно, даже… — неловко замешкала она, пытаясь подобрать слова.

— Что?

— Как бы я ни противилась, родители подарили мне ноутбук, — сказала она, заставив его пораскинуть мозгами.

— Оуу… Ты хочешь посмотреть фильм? — уточнил он, глядя на то, как она морщит нос от того, что испытывает.

— Скорее, да, чем нет, — прозвучал уклончивый ответ, и Тайлер окончательно расплылся в улыбке.

— Я мечтал обнять тебя всё это время. И просто посмотреть с тобой что-нибудь. Просто быть рядом, — сказал он, будучи с ней абсолютно искренним. — Так что… Неси сюда свой ноутбук.

— И что мы будем смотреть? — спросила она, достав его из коробки.

— Удивить тебя? — посмотрел он на неё с довольным лицом.

— Это снова будут пытки? Тогда нет, — ответила она категорично.

— Классика про новый год? “Один дома”? Ты же хотела остаться одна, — рассмеялся Тайлер, включая девайс.

— Это та история, где маленький мальчик отдыхает от общества назойливых родственников? — спросила она, равнодушно присаживаясь рядом и поправляя подушку.

— В смысле, та история? Ты… Что… Не смотрела его?! — спросил он, выпучив глаза от удивления.

— Нет, а должна была? Из старых фильмов я смотрела только Хичкока. Предпочитаю книги, — ответила она честно, пока он рылся в интернете.

— Так… Ладно… А что насчет экранизаций Кинга? — спросил он, глядя на неё, и она растянула губы.

— Нет? Уэнс… “Зеленая миля”? Ты не смотрела “Зеленую милю”?! — спросил он, совершенно ошеломлённый её реакцией.

— Нет. Я её читала.

— Послушай меня… Это реально одна из достойнейших экранизаций, которая, пожалуй, соответствует или даже превышает качество романа, — ответил Тайлер, отыскав фильм и включив его.

— Так… Ну, погоди… Я ведь не готова, — Уэнсдей сорвалась с места, выключила везде свет, закрыла шторы, проверила замочную скважину и направилась к кровати, где уже лежал Тайлер. Она легла в метре от него и замерла, глядя на экран.

— Может, подвинешься ближе? Я не кусаюсь, — спросил он, разглядывая её в темноте. Уэнсдей и так хотела это сделать, но не знала, как подступиться, потому что все эти нежности были у неё впервые.

— Так нормально? — спросила она, чуть приблизившись, и он слегка приподнялся.

— Ляг на моё плечо.

Он помог ей оказаться ближе, и она, наконец, прижалась щекой к его телу. Они лежали так весь фильм, и он гладил её распущенные волосы, порой поднося их к носу чтобы вдохнуть приятный запах.

— Значит, ты их распустил? — спросила она, когда фильм уже закончился.

— Всегда хотел это сделать… Тебе очень идет, — ответил он, выключая титры. — Ну, как тебе? Ни слезинки…С ума сойти.

— Мне, правда, понравилось. Но есть расхождения.

— Как и всегда… Но я рад, что ты оценила, — улыбнулся он и коснулся большим пальцем ямочки на её подбородке. — Ты такая красивая. Как Рождественское чудо…

— Можно мне прикоснуться к тебе? — спросила она, заставив Галпина опешить. Он и не ожидал такого странного вопроса прямо в лоб, но и не понимал, о чём конкретно она спрашивает.

— Эм… Да, почему ты спрашиваешь? — задал он вопрос, почувствовав, как она кладёт руку ему на шорты прямо между его ног. Брови юноши тут же взлетели вверх, он совершенно обомлел, и в его глазах читался шок и недоумение, наряду с явным восторгом. Это было быстро, странно и очень интимно. Излишне интимно. И, поскольку у него внизу было невыносимое напряжение от поцелуя, это произвело на неё пугающий эффект. Девичья рука тут же дёрнулась назад.

— Я и не думала… Что… Чёрт возьми, — не могла подобрать она слов.

— Что ты хотела сказать? — уточнил он стеснительно. — Я и не думал, что ты спрашиваешь об этом…

— Я не знаю, зачем так сделала. Мне просто захотелось. В последнее время моё тело… Странно реагирует на любые обстоятельства, наверное, это пубертат, — сказала она, вызвав у него улыбку.

— Не «наверное», а совершенно точно, — кивнул он, обняв её. — Но вот это всё… Рановато.

— Это ещё почему?! — возмутилась она. — Ты не думал об этом?

— Конечно, думал… Но… — начал он говорить, но Аддамс, как и всегда, перебила.

— Но ты не хочешь меня, — как бы смирившись, сказала она.

— Ты точно сошла с ума, — посмеялся он. — Я очень хочу тебя. Но мы не готовы к этому.

— Почему? Как приходит эта готовность? — спросила она, глядя на него серьёзным взглядом.

— Не знаю… — пожал он плечами. — Но я не хочу торопить события. Потому что ты важна мне.

— Хм… — задумалась, Аддамс и легла на подушку, уставившись в потолок. — У тебя тоже так? Твоё тело тоже реагирует в последнее время?

— На тебя. Да, конечно, — ответил он, повернувшись на бок и не отводя от неё взгляда.

— А ты покажешь мне? — спросила она, не глядя на него, и от её слов он весь покрылся багряным румянцем.

— Показать тебе…? Говори точно, чтобы я снова не накрутил себе что-то не то, — сказал он, изучая её лицо.

— Ты покажешь мне, как реагирует твое тело? Там… Внизу… — спросила она, вызвав у него смех, а у неё легкое недоумение.

— Извини, прости… Просто ты такая забавная… Ты действительно хочешь всё это лицезреть? Для чего?

— Хочу понять, что и каким образом происходит. Это природа, мне интересны физиологические процессы моего организма. Как и процессы другого пола, — ответила она, и он растянул губы.

— Уэнсдей Аддамс… Ты самая необыкновенная девушка на свете…

Тайлер и не знал, как его угораздило влюбиться в такую.

— Хочешь мороженое или горячий шоколад? — спросила она, сменив тему.

— Хочу поцеловать тебя, — ответил он, коснувшись её ежевичных губ. Нарастающая энергетика поцелуя уносила рассудок далеко за горизонт. Аддамс совершенно не понимала, что такое с ней происходит. Живот ныл, тело горело огнём почти в болезненной агонии, и каждое его касание приносило расслабление, но лишь ненадолго. Это была почти наркотическая ломка. Хотелось ещё и ещё. Позабыв о всех правилах и запретах.

— Нет, я не понимаю, что со мной, — сказала она, глядя вниз. — У меня тремор, как у наркозависимого, и болит всё тело.

— Это перевозбуждение. Ты ведь никуда не выплескиваешь это. Оно копится, — ответил он, успокаивая её. — Нам просто надо немного отойти… Выдохни.

— Потрогай меня, — настойчиво произнесла она, уставившись на него чёрными глазами.

— Ты уверена? — спросил он с волнением.

— Да, — резко выпалила она, дожидаясь, когда его рука начнет наступление. И как только он задрал её платье и добрался до заветной точки, подушечкой пальца надавив на ткань промокших трусиков, у них в головах начался апокалипсис. Она въелась в его предплечья руками и жалобно застонала, закусив свою губу и окончательно провалившись в это безумное чувство возбуждения. — Не останавливайся. Пожалуйста.

Тайлер изнемогал от желания, казалось, что в его шортах не осталось места, всё вдруг стало так невыносимо тесно. Она переселила себя и положила ладонь на его огромный, твердый, налитый член, лаская его через ткань шортов и заставляя провалиться сквозь землю.

— Твою мать, — выдохнул он, обхватив её запястье второй рукой и помогая двигаться в нужном темпе. От её неадекватных плясок бедрами, он психанул и отодвинул вбок насквозь вымокшую ткань трусиков, начав трогать голое тело и слегка проникать пальцем внутрь. Он боялся, что своими воплями они привлекут её родителей.

— Тайлер, — совершенно на пределе промолвила она, всхлипнув и запрокидывая голову от ощущения подступающего тепла. Живот сковало в тиски на одну долю секунды и тут же начало отпускать, перебивая боль нарастающей волной наслаждения, что будто взрывало в её голове яркие фейерверки. Через несколько секунд, ощутив её сокращения и внезапную мягкотелость, словно она стала мартовской кошкой в его руках, он стянул вниз свои шорты и заставил её обхватить себя, двигаясь вдоль изнемогающей плоти. Она смотрела на это. Как он пульсирует, как красиво наливается кровью, ей казалось, что с каждой секундой он становится всё больше. Аддамс никогда бы не подумала, что будет любоваться мужским органом, но это завораживало её так же сильно, как любой процесс пыток. Через секунду он дернулся в её руке, изливая теплую жидкость в её ладонь и пряча лицо в подушке, пока перед глазами горели бенгальские огни.

— Это… У меня слов нет, — выдохнул он, глядя на неё. Она сняла со стула полотенце и вытерла ладонь, прикладываясь рядом.

— А говорил, что нам рано, — сказала она, пожирая его взглядом. — Мне понравилось смотреть на него…

— Я передумал. Кажется, нам действительно пора…

========== *** ==========

Тайлер целовал её и позабыл о том, что он здесь незванный гость. Это во многом было неправильно, но разве можно было сдерживаться, когда она сама ласкала его тело своими маленькими настойчивыми ладонями? От плеч до низа живота, порой забредая ещё ниже, как бы невзначай.

— Давай сегодня просто поспим вместе? А когда останемся вдвоём, я обещаю, что дам тебе делать со мной всё, что ты захочешь, — возбуждённым голосом сказал он, еле сдерживаясь от напряжения. — Там твои родители. Мне неудобно. Мы и так перешли границы.

— Всё, что захочу? Позволишь даже пытать себя? — прошептала она, поглаживая крепкие мышцы на его руках.

— Позволю, — ответил он, пока она играла на его нервах своими соблазнительными касаниями.

— Может, тогда… Расскажешь, чем хотел завтра заняться? Помимо пыток, — улыбнулась она, повернувшись к нему на бок.

— Это сюрприз… Тебе понравится, но нужно будет тепло одеться, — сказал он, присев перед ней в позу лотоса.

— Ладно, это несложно, — согласилась она, рассматривая его довольное лицо.

— Что ты так смотришь? — спросил он, улыбаясь.

— Просто я думала обо всём, что произошло… И сотни раз представляла тебя здесь… Не думала, что мои фантазии окажутся правдой, — взгрустнула она, ковыряя чёрный лак на своих ногтях.

— Но я здесь. Я сам так решил… — дотронулся он до её лица. — Это лучшее Рождество в моей жизни.

— И в моей… Я не праздновала с шести лет, — ответила она шёпотом в его губы, приблизившись к нему.

— Нам всё же нужно успокоиться… — уткнулся он в неё лбом. — Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Тогда я точно не успокоюсь, — поёрзала она ногами. — А, может… Сыграем в игру? Правда или действие.

— Ты серьёзно? — улыбнулся он, глядя на её загоревшийся взгляд. — Ладно, давай.

— Правда или действие? — спросила она, загадочно глядя на него. — Но учти, менять выбор нельзя!

— Как скажешь, — рассмеялся он. — К чёрту. Действие.

— Проберись вниз, выкради мороженое из холодильника и принеси мне, — улыбнулась она, заставив его измениться в лице.

— Ты издеваешься? Твой отец пристрелит меня, если увидит, — промолвил он с ужасом в глазах.

— Тем и интереснее, — с хитрым лицом промолвила она, глядя в его испуганные глаза. — Ну, что замер, иди!

Уэнсдей открыла ему дверь, и Тайлер покачал головой.

— На что я только не иду ради тебя, женщина, — прошмыгнул он вдоль по коридору и услышал шаги, тут же спрятавшись в какой-то открытой комнате. Сердце стучало, как бешеное, и почти ушло в пятки, когда его чуть не застукали там. Мимо прошёл Пагсли, а Тайлер направился дальше. Быстро оббежав весь холл, он спустился вниз по лестнице прямиком к столовой, где двухметровый Ларч довольно рычал и готовил что-то из вкусностей на вечер. Тайлер ужаснулся, глядя на огромного Франкенштейна, но, в случае чего, готов был даже превратиться в монстра, лишь бы остаться живым. Он тут же бросил что-то в другую сторону комнаты, и пока Ларч отвлёкся проверить, быстро открыл холодильник и схватил мороженое с верхней полки. Оказалось, что Галпин умеет очень проворно двигаться и вполне неплохо ворует в стрессовой ситуации. Через минуту в дверь Уэнсдей раздался бешеный стук.

— Да-да? — спросила она издевательским тоном.

— Уэнсдей, открой, блин, это я, — волновался Тайлер, держа в руках ведёрко, и трясся от напряжения. Она, наконец, открыла дверь и громко рассмеялась, закрывая её за ним на ключ.

— Молодец, добытчик, — похвалила она его, переняв ведёрко, и открыла крышку, чтобы поесть мороженое.

— Теперь ты, — посмотрел он на неё, пока она сексуально облизывала ложку.

— Правда, — выпалила она с надменным видом.

— Ты влюблена в меня? — спросил он в лоб, и Уэнсдей вся покрылась мурашками. Щёки порозовели, она тут же исправилась:

— Нет, давай действие.

— Так нечестно, ты сказала, что выбор менять нельзя, — настоял он, глядя на неё хищными глазами.

— Сказала… Чёрт… — уставилась она на него. — Я не… Я… В общем…

— Так, я понял, — взглянул он на неё с укором. — Ладно, на этот раз я принимаю это блеяние за ответ, но в следующий раз не прокатит. Тайлер громко посмеялся, а Уэнсдей скривила губы, не зная, что сказать.

— Я готов снова выполнить для тебя действие, — кичливо промолвил парень, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Хмммм, отлично. Поцелуй Норму, — загадала она, поедая мороженое.

— Что? Кто такая Норма? — нахмурился он, не понимая, о чём идет речь.

— Это паучиха Пагсли. Домашний тарантул. Сидит вон там, в клетке, — указала она пальцем в угол комнаты. Тайлера в мгновение передёрнуло.

— Ты же шутишь, да? — состроил он жалобное лицо. — Нет, пожалуйста, Уэнсдей. Выбери что-то другое.

— Сдавшийся покидает дом, — улыбнулась она, протянув ему ложку с мороженым. Он тут же облизал её и с видом смертника направился к клетке. При виде огромного паука, у Тайлера вздыбились все волосы на теле, он рассматривал её со стороны, и его чуть не хватил инфаркт, когда она зашевелилась. Он нервно сглотнул слюну и потянулся к клетке, но Уэнсдей остановила его.

— Достаточно, я верю тебе, — сказала она, посмеиваясь. — Лучше поцелуй меня.

Его губы потянулись к ней, и он крепко прижал её к себе, лаская языком приоткрывшийся рот.

— Ты такая вкусная… — прошептал он, собирая привкус мороженого с её уст. Ей не терпелось, наконец, остаться вдвоём.

— Мы будем еще играть? Я бы хотела, чтобы ты хоть раз сказал мне правду, — промолвила она теплым дыханием.

— Спрашивай, — согласился он, рассматривая её красивые глаза, которые буквально топили его в своей глубине.

— Свидание в склепе… Почему ты выбрал блондинку в законе? — задала она самый странный вопрос. — Долго ли ты готовился?

— Достаточно долго. Не хотел банальных ужастиков, которые, наверняка, тысячу раз тебе предлагали. Мне хотелось как можно сильнее показать тебе, что именно мне в тебе понравилось, — сказал он, и она вопросительно на него посмотрела. — Отрицание, бунт, твоя внутренняя статика. Внешне ты всегда оставалась холодна. Мне это нравилось. И мне очень хотелось провести с тобой время вне этих чёртовых приказов.

— Рада, что ты сказал мне правду. Завтра я посажу тебя на семейный электрический стул, — улыбнулась она, взяв его за руки.

— Это что, угроза? — спросил он, недоверчиво глядя на неё.

— Конечно нет, это честь! Обычно я пытаю на нём только любимого брата. Теперь это будешь ты, — радостно заявила она, заставив его сомневаться в логике её слов.

— Завтра у тебя будет болеть задница, — посмотрел он на неё, будто угрожая.

— Так… Отшлёпаешь меня? — спросила она, флиртуя с ним. Перспектива быть отшлёпанной его широкими ладонями заставляла её гореть и стягивала живот в тугой узел. Она уже начинала считать себя извращённой особой.

— Лёд отшлепает, — улыбнулся он, чмокнув её в нос, чем вызвал легкое недоумение, нависшее в комнате…

— Значит, Рождество на льду? У нас есть коньки, — сказала она, блеснув умениями. — Я катаюсь с пяти лет.

— Почему-то я абсолютно этому не удивлён, — расслабился Тайлер. — Маленькая мисс «Я всё могу»…

========== *** ==========

От одних только неоднозначных фраз Тайлера, Уэнсдей покрывалась мурашками. Ей было очень лестно и приятно слышать его комплименты и похвалу такого высокого уровня, оценку её умений и амбиций.

— Значит, ты составишь мне здоровую конкуренцию? — спросила она, практически улыбаясь ему.

— Это вряд ли, я отвратительно катаюсь, — посмеялся он, скуксив лицо. — Любой первоклашка держится на льду лучше меня. Но мне не терпится попробовать снова.

— Что ж… Смелый шаг, — подметила она. — Но оставайся живым, потому что ты мне ещё нужен.

— Договорились, — растянул он улыбку и замер, услышав стук в дверь.

— Уэнсдей, ты будешь ужинать? — спросил из-за двери Пагсли заинтересованно. — Ларч приготовил вкусности!

— Нет, я не голодна, — ответила она грозным тоном.

— Ты такая злая, потому что не ешь сладкое, — сказал мальчишка ехидным тоном, и как только услышал её тяжелые шаги к двери, ринулся бежать оттуда в истерике.

— А ты умеешь общаться с детьми, — прикрыл рот Тайлер, пытаясь скрыть лёгкую усмешку.

— Этот ребенок только кажется похожим на меня, на деле он — обычный слюнтяй, — пожала Уэнсдей плечами, и Тайлер осуждающе на неё посмотрел.

— Я всегда мечтал о брате, — задумался он и молча присел на кровать в расстроенных чувствах.

— Наслаждайся свободой. Быть старшим братом — ответственность, — заявила она напряжённо. — Ну… Время уже 21:35… Может…

— Ляжем спать? — уточнил он с наивным выражением лица.

— Я хотела предложить тебе прогуляться по поместью. Ночью зимой там особенно красиво, — сказала она, глядя в окно. — Горгульи, мрак, запах смерти…

— Уэнсдей, — подошёл Тайлер сзади и обнял её, положив подбородок на её плечо.

— М? — спросила она, ощущая его тёплые руки на своем животе, и закрыла глаза.

— Боюсь, твои родители заметят нас на территории… И не оставят меня здесь, но если ты этого хочешь… — промолвил он, и она тут же покачала головой.

— Ты прав… Нет, я не хочу этого, я хочу провести с тобой ночь… — прошептала она в ответ, повернув к нему голову и фиксируя на нём свой пронзительный ежевичный взор. Если бы Тайлер мог быть с ней человеком всегда, это было бы первым желанием, которое бы он загадал, но он знал, что это невозможно. Медленно и неспеша он принялся целовать её губы с трепетом и нежностью, ощущая, как её тело отвечает непреодолимыми импульсами. Её холодные ладони легли на крепкие мужские плечи и принялись мять их, прощупывая каждую мышцу и каждый рельеф. Казалось, что они с ним уже не смогут остановиться, потому что оба тела горели в нетерпении оказаться друг у друга первыми. Она снилась ему тысячу раз. Её дыхание, запах, вкус кровавых губ.

Тайлер медленно поволок её на себя и приподнял, бережно обхватив женские бедра, пока она въедалась пальцами в его лицо, рассматривая и провоцируя его на нечто большее своими жестами.

— Мы ведь договорились, — промолвил он, ощутив как по шее бежит волна дрожи от её рваных поцелуев, и зажмурился, пытаясь отвлечься.

— Я хочу сделать это сейчас. Тихо. В этом что-то есть, — сказала она, уже будучи возле кровати, и он застыл, волнительно глядя на неё.

— Нет, я переживаю за тебя. Будет больно и… — начал он оправдываться, но она перебила его.

— Галпин, не тебе мне указывать. Особенно про боль, — отрезала она и посмотрела на него стальным непробиваемым взглядом. — Раздевайся.

На лице у Тайлера в мгновение нарисовалось безумное удивление от её напора.

— Ты хочешь… Может… — начал переживать он, пытаясь найти отговорки, и увидел, как она снимает с себя вещи одну за другой. В конце остались лишь маленькие черные трусики, почти как ниточки, абсолютно ничего на ней не скрывающие.

— Надеюсь тебе нравится то, что ты видишь…

У Тайлера чуть не отвисла челюсть при виде всего этого, а член жалобно пульсировал в штанах и умолял его приступить к полномасштабным действиям.

— Ты… Безумно красиво выглядишь… — ответил он, разглядывая её при свете ночника.

— Только красиво? — провела она рукой от шеи до бедра, соблазнительно закусывая перед ним нижнюю губу.

— И сексуально, — сказал он вдогонку и боялся пошевелиться. Уэнсдей подошла к нему в упор и обхватила руками мужские запястья.

— Расслабься, — промолвил тонкий голос, и она положила его ладони себе на грудь, заставив его окончательно утонуть в этих ощущениях. Взаимодействие их тел уже на физическом уровне формировало какой-то общий процесс соединения. Волшебство, магия… Которые позволяли им чувствовать и понимать мысли друг друга через прикосновения. Она помогла снять его футболку и очень аккуратно прошлась пальцами по выразительным грудным мышцам, задевая россыпь аппетитных родинок. Тело, которому не было равных в плане эстетики.

— Тайлер… — выдохнула она, пока он гладил её и опускался всё ниже.

— Уэнсдей, мы ведь не сможем остановиться. Зачем ты это делаешь? — спросил он, глядя на то, как её пальцы уже стаскивают его шорты вниз. Одно быстрое движение, и его огромный член был перед ней во всей красе, поднятый вверх и готовый сделать её своей. — Уэнс, пожалуйста…

— Тайлер, я сама хочу этого. Прекрати, — толкнула она его на кровать и принялась пристально изучать его тело и реакции. При каждом поцелуе или мягком прикосновении, его орган соответствующе реагировал, вызывая у нее дикий восторг чуть ли не до воодушевленного визга.

— Не знаю, почему… Но мне так нравится, как он набухает, — нависала она сверху и не скупилась на фразы, которые доводили его до гула в ушах. Он еле касался её бедер и боялся полноценно её трогать.

— Я правда хочу этого, — прошептала она ему в губы, и он тяжело выдохнул, начав глубоко целовать её. Мужские руки резко перевернули её тело, перекладывая на лопатки.

— Я хочу предупредить, что я не брал с собой презервативы, — ответил он честно, надеясь, что она не передумает, потому что тело уже изнемогало от желания.

— Мне всё равно, — ответила она, настроенная на результат. Ей не терпелось отдать ему свою девственность. — Природа вряд ли захочет делать меня матерью, но в любом случае, я бы не допустила рождения спиногрыза.

Тайлер прикрыл ей рот ладонью.

— Помолчи, — расставил он её руки по сторонам и провёл по ним шершавыми ладонями, соединяя свои пальцы с её и зарываясь носом в её волосы.Его правая рука обхватила член и немного провела им по напрочь промокшей ткани её трусиков. Клитор чувствовал небольшое давление, и она совершенно обмякла под ним, расставив свои ноги ещё шире до самого предела.

— Пожалуйста, — очень тихо и жалобно молила она, ощущая, как вся кровь прилила к низу её живота.

— Не терпится? — елозил он пальцами по сетчатой ткани, то и дело оттягивая её вниз и будто нечаянно касаясь нежной влажной кожи. — Будет больно, Уэнсдей…

— Очень на это надеюсь, — коснулась она его лица ладонью. Тайлера удивляло её поведение, но вместе с тем и безумно притягивало.

— Давай вместе… Расслабься, — потянул он ткань вниз, оставляя её абсолютно голой и целуя её дрожащие колени. Крепко прижав её к кровати, Тайлер направил свой огромный член внутрь. Медленное распирающее чувство боли окутало её с ног до головы, он был предельно осторожен, но вместе с таким размером, принимать его было невероятно упоительно. Уэнсдей всхлипнула и обхватила ладонями мужские предплечья, вонзая острые ноготки в его тёплую кожу. Она хотела, чтобы он был глубже. Чтобы он резко вошёл в неё и заставил терпеть эту боль. Её всю трясло от желания подчиниться ему и стать его самкой.

— Всё нормально? — спросил он, будучи в ней почти наполовину. — В тебе так туго… Я боюсь, что тебе будет больно.

И хотя член весь скользил от её смазки, он старался держать себя в руках, входя в неё постепенно и аккуратно.

— Тайлер, давай уже, — приказала она ему, желая чувствовать его всего и сразу, и он расслабился, полностью наполняя её, и ощутил, как каждый волосок на его теле вздыбился. Ему было так хорошо и так невероятно приятно в ней. Движения были столь редкими и медленными, но при каждом новом его толчке она безмятежно всхлипывала, ощущая пленительное растяжение, которое доставляло ей столько новых эмоций, от коих кружилась голова. Её руки подталкивали его, требовательно заставляя ускорить темп, и Тайлер слушался её, хотя в глубине души он просто ужасно за неё переживал.

— Ты можешь? — свела она брови домиком и жалобно посмотрела вниз.

— Потрогать тебя? — спросил он, запыхавшийся, в десяти секундах от того, как кончить.

— Да, пожалуйста, — попросила она, чувствуя болезненную пульсацию своих мышц, и он пропустил свою руку между их телами, нащупав пальцами клитор, и вынуждая её окончательно провалиться в это чувство бесконечной эйфории. Её ручки вцепились в подушку над головой, она сжала её так сильно, что всё тело затряслось. В голове вдруг засверкали звезды, ноги содрогнулись, пытаясь удержать его внутри, пока она абсолютно обмякла и её пульсирующие стенки обволакивали его, вызывая при этом чувство блаженства. Ему пришлось немного резко выйти из неё, отдирая от себя сковавшие его женские ноги, и выпустить напряжение на её дрожащий, пульсирующий живот, в котором томительно разливалось до безумия приятное тепло.

— Мне нужно было это… — сказала она, уставившись на него влюблёнными глазами. — Я чувствую себя твоей.

— Так и есть, ты — моя, — сказал он, вытирая её живот и накрывая голое тело покрывалом. — Тебе больно?

— Нет. Мне хорошо, — выдохнула она, поворачиваясь на бок и свернувшись калачиком. Тайлер лег рядом и коснулся её щеки пальцами.

— Если бы ты только знала, как ты нужна мне, — сказал он, поглаживая нежную кожу.

— Я знаю. С Рождеством, Тайлер, — посмотрела она на него, не моргая.

— С Рождеством, Уэнсдей…

Они уснули в обнимку. Уэнсдей была безмерно счастлива, что они перешагнули барьеры и сломали границы, возведённые ими друг для друга. Теперь её тело принадлежало ему. И она с полной уверенностью знала, насколько они с ним подходят друг другу. Ранним утром в её дверь раздался стук, и Тайлер чуть не упал с кровати от такого неожиданного пробуждения.

— Дочь, скоро вылет, позавтракай с нами, — звала её Мортиша, пока Уэнсдей надевала на себя хоть какую-то одежду. На чёрной простыне кровь была видна не так сильно, однако быстро забросав всё покрывалом и подушками, пока Тайлер залезал под кровать, Уэнсдей пошла к родителям, чтобы как можно быстрее и вежливее избавиться от них.

— Тучка, всё хорошо? — спросила мама, глядя на неё в смятении. — Твои волосы…

Уэнсдей направилась в ванну и посмотрела на себя в зеркало. Её прическа была похожа на взрыв на макаронной фабрике. Волосы торчали в разные стороны, и она принялась расчёсывать их, заплетая в привычные строгие косички. Приведя себя в порядок, она вернулась на кухню, ощущая себя женщиной, и это было дико странное чувство.

— Доброе утро, сестра, — улыбался Пагсли во весь рот и намазывал толстый слой шоколадной пасты на тост.

— Фу, — посмотрела она с пренебрежением на брата.

— Дорогая, перестань обижать Пагсли. Это первый его тост за утро, — улыбнулась Мортиша.

— Так, моя ядовитая змейка, ты остаешься за главную в доме, и тебе нужно знать все тонкости, — промолвил Гомес. — Ларч будет приезжать для контроля, но мы отпустили его на праздники.

— Не нужно приезжать, я справлюсь сама, — настаивал тонкий голосок.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Мортиша ехидной улыбкой.

— Покормишь норму, пожалуйста? — попросил её Пагсли с несчастным видом.

— Пагсли, не раскармливай её, тарантулов оптимально кормить 2-3 раза в месяц. На прошлой неделе ты скормил ей дюжину гусениц. Не мучай свою подругу, — резко наехала она на брата, и тот расстроенно выдохнул.

— Ну всё, дети, прекратите ссориться, — осекла их Мортиша, и они продолжили трапезничать в мёртвой тишине.

— Ты как-то иначе выглядишь, — коснулась Мортиша бледного плеча.— Все хорошо? И температура тела выше обычного…

— Нет, всё так же, — сразу же прервала допрос Уэнсдей, убирая грязную посуду со стола, но предательски покраснела.

— Если что, звони нам, и мы тут же вернёмся, дорогая, — сказала Мортиша, собирая документы.

— Упаси меня Дьявол, — равнодушно произнесла девушка, встав перед мамой со сжатыми в кулачки руками.

Семья быстро собралась и покинула дом. Уэнсдей закрыла входную дверь на защёлку и смотрела в глазок, как они покидают порог, а затем и поместье, довольным, абсолютно безумным взглядом.

— Галпин!!! — громко крикнула она на весь дом. — Пора вылезать из своего логова!!!

========== *** ==========

Комментарий к ***

С наступающим! Всем прекрасного настроения🌲🌲🌲🌲🍾🍾🍾🍾

С довольным видом Тайлер спустился к Уэнсдей, держа в руках подарочный пакет.

— Что это? — изогнула она бровь, изучая серебряную упаковку.

— Ты же не думала, что я принёс только книгу и ёлочную игрушку? — посмеялся он, глядя на неё с милой улыбкой. — Если надо завоёвывать твоё прощение, это должно быть что-то стоящее.

— Ну, что там, Галпин, показывай! — напрыгнула она на него, пытаясь отобрать пакет, и он обнял её, одной рукой обхватив тонкую талию.

— Я уже говорил, что я от тебя без ума? — вдохнул он запах её волос, от которых пахло сандалом и цитрусами, и закрыл глаза.

— Показывай, — настойчиво произнесла девушка, сцепив зубы в шутку. Тайлер открыл пакет, и Уэнсдей тут же вытащила оттуда кучу петард и прочей взрывотехники.

— Ты серьезно? — загорелись её глаза безумным огоньком.

— Почему нет? Ты ведь любитель такого, — усадил он её на колени, притянув к себе. — Надеюсь, у вас есть раздражающие соседи?

— Есть те, кто обижал Пагсли круглый год, но для этого нам нужно выбраться в город к школе Нэнси Рейган, — сказала она, обвив его шею руками. — Это в пяти километрах отсюда.

— Я за, к вечеру, верно? А пока… — предложил он, глядя на ноги.

— Коньки? — спросила она, прижавшись к его носу своим.

— И это… — начал целовать он её, бережно касаясь кончиками пальцев девичьих скул. Каждый новый поцелуй заставлял Уэнсдей плыть по волнам вечности. Ощущение, что всё вокруг не имеет никакого смысла. Только он и она… И этот его запах, от которого у Уэнсдей окончательно слетала крыша. Она не могла думать о чём-то другом, в том числе, о дурацких коньках. И, почувствовав, как у него в штанах всё твердеет, пока она сидит у него на коленях, он тут же обхватил тонкое запястье и потащил её одеваться, лишь бы отвлечься от постоянного желания. Уэнсдей достала для него теплые вещи, они укутались, как два снеговика, и пошли на снежную улицу, взявшись за руки.

— А ты права… Здесь красиво, — осматривал он поместье, глядя на статуи, кованные лавочки и столики. Местность выглядела аристократически прекрасно. Такому, как он, это было незнакомо, а Уэнсдей равнодушно относилась к дорогим вещам. Привыкшая с детства к роскоши, она не видела в ней особенности. Скорее, наоборот, раздражающие черты. Тогда как самое простое всегда казалось ей самым важным. Тайлер, недолго думая, завалился на заснеженную поверхность и принялся делать «ангела» руками и ногами.

— Как банально, — улыбнулась она глядя на него. — Ты как маленький ребёнок.

Тайлер встал и подделал пальцем своему следу острые рожки и Дьявольский хвостик.

— Ну вот, так лучше, — посмеялся он, и Уэнсдей тоже неловко улыбнулась.

— Замёрзнешь, — отряхнула она его куртку и шапку. — Пошли.

— Вечером ты меня согреешь, — улыбался он, показав ей ровные белоснежные зубы.

— Ага, размечтался, — ухмыльнулась она, ведя его за собой за руку.

— А ты… Готова немного поговорить со мной? — спросил он, пока они шли до катка. На улице светило яркое солнце, и снег переливался яркими блестками, ослепляя всё вокруг.

— Готова… — ответила она, кивнув, и слушая его.

— То, что было… Я не мог поступить иначе… Я хотел… Но не мог, Уэнсдей. И мне жаль, ведь я обидел тебя. Из-за меня ты чуть не умерла… И я не знаю, как мне загладить вину, — опустил он глаза и тяжело выдохнул, остановившись, а вместе с ним остановилась и сама Уэнсдей.

— Послушай… Я не знаю, каково это. Жить с этой… Тварью внутри. Я не знаю, как ты справлялся, и не знаю, что было бы со мной, будь я на твоём месте. Поэтому я хочу лишь сказать, что я рада смерти Торнхилл, рада твоему освобождению и рада, что ты пришёл ко мне, ведь это именно то, что я загадала на Рождество, — взяла она его за руки.

— Правда? — наивно спросил он, рассматривая её прекрасные глаза.

— Чистая правда, — подтвердила она, обняв его. — Так что, пошли… Взрывать ублюдков нормисов.

— Это его ты чуть не убила? — поинтересовался Тайлер в ответ.

— Не убила, а предотвратила размножение, и то лишь наполовину, — сказала она холодным тоном. — Надеюсь, природа исполнит и свою часть, и он никогда не породит себе подобного. Но мы идем к его собрату, который так и не понёс должного наказания.

— Боже, Уэнсдей, — усмехнулся Тайлер, пока она целеустремлённо шла вперёд. — В кого ты столь кровожадна? Я-то понятно, — посмеялся он, поймав её сердитый взгляд.

— В Вельзевула. Его частички передались мне из утробы матери, — обхватила она его руку и потащила его вперёд быстрыми шагами.

Добравшись до катка, они были странно, но приятно удивлены, что людей там почти не было. Только смотритель, выдающий коньки, и ещё одна семья.

— Нам же лучше, ненавижу толпу, — осмотрелась она, выезжая на лёд и красуясь перед ним, как самая настоящая фигуристка.

— Ну, обалдеть, — посмотрел он на неё, как завороженный. — Похоже, что единственный, кто отобьёт здесь задницу, это я.

— Отобьёшь мне её другим образом, — подъехала она вплотную и потянула к себе непослушное мужское тело. — Расслабься. Почувствуй лёд…

— Ты сейчас серьёзно?! — испуганно произнёс он, пока она ехидно улыбалась и вытащила его почти до середины. Тут же удрав от него в противоположную сторону, она оставила его стоять прямо в центре катка и пытаться катиться самостоятельно. Это было ужасно сложно, и через минуту усердного труда, он всё же шмякнулся прямо на задницу, а после развалился прямо на льду всем телом.

— Ты катайся, а я пока посплю, — закрыл он глаза, и она слегка пнула его с недовольным лицом, заставив его рассмеяться заливистым смехом.

— У меня ужасно получается, — приподнял он корпус. — Я точно утяну тебя за собой.

— Не утянешь, давай руку, — протянула она свою ладонь, и он повалил её на себя, ощущая, как его душа сплетается с её воедино. Глаза в глаза они смотрели друг на друга и мечтали, чтобы так проходил каждый день. Уэнсдей уже чувствовала, что это неправильно. Что она не сможет отпустить его. И не допустит, чтобы его забрали в тюрьму или в любое другое место.

— Что? — спросил он, глядя на её полное думок лицо.

— Ничего, — отошла она от транса и встала на ноги, отъезжая в сторону.

Они катались около двух часов, и Тайлеру даже удалось проехать несколько кругов самостоятельно, несмотря на отбитую задницу.

— Держи, — протянул он ей горячий шоколад, потирая руки от холода.

— Спасибо, — присела она напротив. — Ну? Куда мы сейчас?

— Не знаю… Хочешь в кино? — спросил он, протянув ей руку на столике.

— Кино, как тогда в склепе? — спросила она, сжав его ладонь своей.

— Это вряд ли… В обычное кино… Хотя я бы очень хотел переиграть назад, — расстроенно промолвил он, пряча от неё виноватый взгляд.

— Для меня всё было по-настоящему. Ты хотел поцеловать меня. И я была впервые в кино с мальчиком. Такой поход понравился мне больше любого кинотеатра, — ответила она, глядя на него с любовью. — Тайлер… Не знаю, что со мной не так, но я поверила тебе. И хочу, чтобы у нас получилось.

— Уэнсдей… — склонил он голову к её рукам. — Я тебя не заслуживаю.

— Прекрати нести чушь. Ты меня плохо знаешь, — рассмешила она его снова, и они с ним всё же настроились на поход в кинотеатр. И им было абсолютно неважно, что смотреть, лишь бы друг с другом. Как раз поэтому они пошли на самый низкий рейтинговый ужастик, который только можно было придумать. И оказались в зале совершенно одни. Это было подарком судьбы. Смотреть с ним фильм в огромном тёмном помещении и чувствовать его касания невероятно возбуждало. Уэнсдей расстегнула толстовку, позволяя ему нырнуть под неё ладонью. Он нежно трогал её грудь, заставляя её сжимать ноги и ёрзать по креслу, представляя, как он делает это дома. Без запретов и ограничений. Ей так хотелось этого, настолько, что она и не думала о фильме. Экран освещал их лица друг для друга, и Тайлер загадочно улыбался, глядя на неё, изучая её черты, как когда-то на Вороньем балу. Она уже видела этот нежный и глупый взгляд наивного мальчишки с соседнего города, который отбивает ради неё задницу на льду и ворует мороженое под страхом смертельной опасности. От этого мальчишки она и таяла. Каждое новое его касание заставляло её жалеть, что они не могут молниеносно оказаться дома и заняться самым важным делом.

— Уэнсдей, — прошептал он ей на ухо, прокручивая её сосок пальцами, как регулятор на магнитоле.

— М? — смотрела она на экран, пока в глазах расплывалась реальность.

— У меня сейчас лопнут штаны… — посмотрел он вниз, прошипев. — Пойдём взрывать фейерверки и поедем домой… — провел он рукой по её бедру.

Домой… Как же приятно это прозвучало. Ощущая, что промежность совсем намокла, она схватила его за руку и потащила прочь из кинотеатра. Пока они приходили в себя по пути в дом того самого задиры, Тайлер поправлял штаны и забавно передвигал ноги, вызывая у Уэнсдей смех.

— Хватит смеяться, — сказал юноша, растянув губы.

— Что-то мешает? Может, мне поправить? — потянулась она к его штанам.

— Нет, не надо, — резко дернулся он, молниеносно уходя вперёд. И Уэнсдей тоже ускорила шаг.

— Так, ну что, прямо в окна? — посмотрела она на Тайлера, и он кивнул. Они расставили пиротехнику прямо перед огромным панорамным окном того придурка и принялись зажигать всё по очереди.

— Потом беги за вон ту машину, — указал Тайлер пальцем, и они ринулись бежать, засев там в ожидании волшебства. Три секунды. Мёртвая тишина перед тем, как всё заполнилось яркими красками и громкими хлопками. Внутри дома закричал женский испуганный вопль, и этот уродец выбежал на улицу в панике вместе со своими родителями в одной пижаме с оленями. Взрывы продолжались, пока они всем семейством думали, что им делать, и бегали по лужайке, как сумасшедшие. Уэнсдей даже немного позабавило это. Жаль только, Пагсли этого не видел. Тайлер всегда и везде мог читать её мысли, ведь чувствовал её сильнее себя самого.

— Ты прекрасная сестра, — сказал он взяв её за руку.

— Ну, что… Наконец, домой? — посмотрела она на него с нетерпением. — Спасибо, мне понравился сегодняшний день.

— Поехали на такси… Чем раньше мы будем там, тем будет лучше… Для нас обоих…

========== *** ==========

Не успели ребята зайти на территорию поместья, ведь дальше водитель ехать отказался, их тела уже жаждали вновь ощутить друг друга. Уэнсдей напрыгнула на Тайлера прямо на улице, и ему пришлось нести её на руках, пока она целовала его. Раньше Тайлер бы и не подумал, что она настолько чувственна и открыта. Зато сейчас вдоволь в этом убедился. Уже на пороге её дома одежда полетела в разные стороны, и они с ним остановились у горящего камина прямо на любимом коврике её родителей. Тайлер не мог наглядеться красотой её тела. Столь изящные изгибы и идеальные пропорции, которые можно было сравнить со скульптурами эпохи Ренессанса. Она оседлала его сверху и целовала так, словно боялась, что он исчезнет. В камине раздавался приятный треск дров, ласкающий уши, и Тайлер чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Ты подарил мне столько всего… — провела она ладонями по его грудной клетке, периодически опускаясь к ней губами. — А я тебе совершенно ничего, мне стыдно…

— Ты подарила мне себя… И лучшее Рождество, что у меня когда-либо было, — промолвил он, нежно поглаживая её позвоночник. Они соприкасались телами в самых интимных местах, но пока что она просто тёрлась об него, пытаясь довести до точки кипения. Тайлер закатывал глаза он наслаждения, ощущая влагу, что из неё выходила и вынуждала их скользить друг по другу.

— Я тебя не отпущу, — выдохнула она скулящим голосом, чувствуя как весь живот сковывает тяжёлыми цепями.

— Я никуда не ухожу, — сказал он, аккуратно усаживая её на свой огромный член. Медленно. Томительно. Невероятно. Она вся выпрямилась, как струна, чувствуя как он наполняет её, как растягивает и заставляет чувствовать себя полноценной. Это именно то, чего ей хотелось последние сутки. Уэнсдей принялась раскачиваться на нём, словно танцуя свой этот танец, от которого у него кружилась голова. Дыхание обоих сбилось, любовь окутала всю гостиную. Тела чувствовали друг друга так тесно и так близко, что внутри всё взрывалось, как те самые фейерверки.

— Тайлер, — ощутила она последний импульс, который прошёлся от макушки до пят, покрывая её тело гусиной кожей, и она рухнула на него своим станом, зарываясь носом в мужскую напряженную шею.

— Я рад, что ты всё… — продолжал он медленно двигаться в ней, и она абсолютно обмякла на нём, вдыхая запах еловых веток, которыми пахли его волосы. Внезапно он ощутил, что она заплакала. Его совершенно выбили из колеи скупые слёзы на его шее, и он остановился.

— Ты чего? Тебе больно? Я сделал что-то не так? — испугался он, глядя ей в глаза, и касался кожи её лица кончиками пальцев.

— Я не знаю, что со мной. Похоже, что я плачу, когда думаю, что ты исчезнешь из моей жизни, — шмыгнула она носом, и он крепко обнял её своими крепкими мужскими руками.

— Я люблю тебя, Уэнсдей, — признался он, прижимая её к себе, но она тут же вынырнула из объятий, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Любишь? — спросила она тревожно. — Как ты это понял?

— Легко, — улыбнулся парень. — Мне безумно хорошо тобой. Я готов отдать свою жизнь, чтобы чувствовать твои объятия чуть дольше, чем нам с тобой отведено. И я никогда не встречал никого интереснее и прекраснее тебя.

Уэнсдей тяжело выдохнула, вытирая намокшие раскрасневшиеся щёки.

— Значит, и я люблю тебя, — сказала она, посмотрев на него серьёзным взглядом и нежно поцеловав в пухлые губы. — Тайлер…

— М? — спросил он, закрыв глаза.

— Ты шевелишься, — посмотрела она вниз, ведь он всё ещё был внутри неё.

— Знаю, — выдохнул он, пытаясь сдерживаться для серьёзного разговора. — Потому что хочу тебя…

— Я тоже хочу… — приподнялась она и вновь опустилась, чувствуя всю его приятную длину. — Не оставляй меня.

— Я не могу, Уэнсдей… Я должен ответить за свои поступки, — нежно приподнимал он её и насаживал снова, до безумных вспышек в своей голове. Столь яркие ощущения, которые могли быть у них только друг с другом.

— Уэнсдей, я сейчас кончу, — завершал он движения и резко приподнял её, уткнувшись головкой в её бедро и изливаясь теплым эякулятом на её нежную кожу. — Как же хорошо…

— Я никогда бы и не подумала, что секс так приятен… Во всех смыслах слова… Он лучше пыток, — констатировала она, задумавшись и прижавшись к нему голым телом.

— Давай укроемся, — накрыл он её пледом, что лежал рядом на отцовском кресле, и внезапно увидел знакомое лицо вдалеке, возникшее из ниоткуда.

— Твою мать! — укрылся Тайлер, уставившись на дядю Фестера, который стоял за окном. Уэнсдей тут же покраснела, осознав, в какую неудобную ситуацию они попали. Они моментально накинули на себя вещи, и она открыла дяде дверь, запуская его внутрь.

— Дядя Фестер… Думала, ты уехал на новое дело, — выдала она с безэмоциональным видом, словно ничего странного не произошло.

— Моя протеже с косичками, не мог же я оставить тебя без подарка на Рождество, — улыбнулся он, бросая взгляд на Тайлера. — А с Вами, молодой человек, мы, кажется, виделись. Чувствую своё электричество, — посмеялся он, протягивая ему руку.

— Да, это Тайлер, дядя, — сообщила она ему, уходя на кухню.

— А вы прямо как твои родители, — посмеялся Фестер. — Яблоко от яблони…

— Прекрати, — перебила его племянница, пока Тайлер пожимал ему руку и молчал в растерянности.

— Не бойтесь, юноша, я вас не выдам. Вы ведь не выдали меня, — подмигнул он ему. — Кроме того, я здесь ненадолго… Жизнь в бегах… Сами понимаете.

— Тайлеру может быть интересно… — зашла Уэнсдей обратно с подносом в руках. На нём был чай и имбирное печенье в виде ёлок и пауков. Фестер тут же принялся хрустеть им, и Тайлер тоже взял парочку.

— Расскажи Тайлеру о том, что жить в бегах не так уж ужасно… Он должен послушать, — намекала она на то, чтобы он не сдавался полиции, а остался с ней.

— Я бы так не сказал, юная леди, но… — чавкал он и ковырялся пальцем в зубах, отлепляя прилипшее печенье. — Это лучше, чем жизнь в тюрьме.

— Уэнсдей говорила, что Вы провели несколько лет в Тибетском монастыре… — вспомнил Тайлер. — Каково это?

— Ох, юноша, я много, где был. Я провел там так много времени из-за того, что там мне больше всего понравилось, — рассмеялся Фестер безумным смехом. — Ну а ты… Поборол своего Хайда?

— Как ты догадался? — посмотрела Уэнсдей на него, нахмурив брови.

— Легко… Между вами столько вины, что моё тело всё чувствует… Я помню Ольгу и её поведение… Концентрат боли, что от неё исходил. От твоего парня веет таким же.

— Женщина, что была мне хозяйкой, умерла, и я освободился, — ответил он, опуская взгляд. — Но мои мысли — нет… Я помню всё. И ненавижу себя за это.

— Боль пройдёт, мой мальчик, придётся учиться прощать, и себя в том числе, — ответил Фестер, похлопав его по плечу, и взглянул на Уэнсдей. — Я привёз тебе это.

Он открыл старинную шкатулку прямо перед её глазами, а внутри красовалось невероятной красоты ожерелье.

— Погоди… Это Патиала?! — уставилась на него Уэнсдей огромными глазами. Фестер загадочно улыбнулся, а Тайлер не понимал, о чём идёт речь.

— Что ещё за Патиала? — спросил он, глядя на драгоценность.

— Это предмет редкой красоты, который был создан домом Картье в 1928-м году. Это был подарок махарадже сэру Бхупиндеру Сингху, и состоял он из пяти рядов платиновых цепочек, украшенных 2930 бриллиантами. Также ожерелье было инкрустировано бирманскими рубинами, а центральное место в нём занимал седьмой по величине в мире бриллиант, знаменитый Де Бирс Даймонд. Это жёлтый бриллиант весом в 234,6 карата, размером примерно с мячик для гольфа, — сказала она, перебирая пальцами по блестящим камням. — Ожерелье исчезло в 1948-м году. Известно, что последний человек, носивший его, был сын махарджи Ядавиндра Сингх. 50 лет спустя, представители дома Картье в Лондоне восстановили утраченное ожерелье, однако в нём не хватало самых впечатляющих драгоценностей… Погоди… Как ты смог его найти?

— Был в Индии, — улыбнулся её дядя. — Познакомился с волшебниками, — перебрал он пальцами в воздухе. — Вылечил кое-кому голову своим током. Меня отблагодарили.

— Но оно стоит миллиарды. Я не могу взять его, дядя, — заявила она, мотая головой.

— Можешь и возьмёшь. Продав его, вы сможете обеспечить себе и вашим отпрыскам безбедное существование! Уверен, на чёрном рынке ты будешь как рыба в воде, и тебе не будет равных. Тогда не придётся и расставаться, — посмотрел он на них обоих по очереди. — Берегите себя. Дядя Фестер покидает вас.

— Дядя, — посмотрела она на него расстроенным взглядом. — Когда я смогу увидеть тебя снова?

— Скоро, моя бандитка… Время пройдёт быстро, не успеешь моргнуть, — поклонился он и надел на себя шляпу. — Заботься о моей девочке.

— Насколько смогу, — пожал ему руку Тайлер, и Фестер оставил их, покидая дом. — Что это было?

— Дядя только что подарил нам с тобой шанс… — ответила она, взглянув на Тайлера, а затем на ожерелье.

— Уэнсдей… Ты не можешь быть в бегах. Ты должна учиться. Стать известной писательницей, как ты и хотела, — ответил он, удивив её своими словами. — Кинботт… Делала о тебе заметки, и я читал их, когда она выходила… Мне нужно было больше узнать о тебе. И чем больше я узнавал, тем сильнее влюблялся.

— Тайлер… Это шанс… Почему ты отказываешься от этого? — спросила она, огорчённо на него глядя. — Я ведь хочу быть с тобой, и мне всё равно, если это возможно только в бегах. Я готова к этому!

— Но это не твой путь, а моё искупление, пойми?! Я не смогу жить счастливо, зная то, сколько душ я загубил, и отнял тебя у твоих родителей! — громко вскрикнул он, пытаясь её переубедить.

— Мне всё равно, — категорично заявила она, уставившись на него огромными глазами.

— А мне нет! Мне не всё равно, и я не буду отнимать у тебя будущее! Можешь говорить, что хочешь, но это не та жизнь, которая тебя ждёт!

— Тайлер, если ты продолжишь в том же духе, то можешь, нахрен, валить отсюда! — указала она на дверь в отчаянии.

— Отлично… Видимо, это и должно было случиться, — принялся он одеваться. Уэнсдей не знала, куда себя деть. Её всю трясло, потому что она любила его так сильно, что боялась до смерти его потерять.

— Если ты выйдешь, Тайлер… Если ты бросишь меня… Если ты не хочешь бежать со мной… Больше не приходи, — спрятала она зарёванные глаза и проглотила ком в горле, который не давал дышать.

— Уэнсдей… Прости меня… Но я должен уйти, пока всё не зашло слишком далеко, — опустил он глаза и направился к выходу. — Прощай…

========== *** ==========

— Тайлер! — сквозь слёзы выкрикнула она, и у него защемило сердце. Он так и остался стоять к ней спиной, обхватив ручку двери. Естественно, они оба не могли друг без друга. Это было уже ясно. Вот только каждый противился и даже не пытался понять другого.

— Пожалуйста… — впервые промолвила она, и он обернулся.

— Ты ведь знаешь, что ты нужна мне… Знаешь, что я волнуюсь за тебя… Но мне также важно, чтобы ты не жила с трусом и убийцей. Я хочу и молю тебя лишь об одном. Дать мне шанс искупить вину. И уже если… Суд решит, что я не виноват… Я готов всё бросить. Ради тебя.

Уэнсдей буквально бросилась к нему в объятия, снесла его с ног и запрыгнула сверху, ударив об дверь мужскую спину. Рваные поцелуи накрывали его измученное лицо, и он тоже целовал её в ответ, пытаясь показать всю силу своей любви. Он ведь вовсе не хотел её обижать.

— Примешь со мной ванну? — жалобно промолвил её голос, и он загадочно улыбнулся.

— Хорошо… — понес он её наверх.

— Не туда… Внизу… Тут джакузи… — выдохнула она, снимая с него одежду. Уже на пороге комнаты, увидев эту царскую ванну, он открыл рот в изумлении.

— Ого… — опешил парень, разглядывая чёрный мрамор.

— Раздевайся, — включила она воду, добавила пены и быстро стащила с себя одежду. Аккуратные ступни шагнули внутрь, и она прилегла, дожидаясь его. Как только Тайлер залез внутрь, она тут же прильнула к нему, обвив руками мужскую шею.

— Ты прав… Прости меня, — уткнулась она в его щеку носом. — Тебе это нужно… Значит, я должна принять это… Но учти, Галпин… Я буду ходить к тебе в тюрьму каждый день…

— Договорились, — улыбнулся он, целуя её в губы. Уэнсдей наслаждалась каждым мгновением в его надёжных руках. Крепкие мышцы перекатывались, и от каждого такого зрелища всё внутри неё плавилось. Они нежились и тонули в объятиях друг друга.

— Хочу сварить тебе глинтвейн, — сказал Тайлер, отмокая в тёплой ванной. — И посмотреть с тобой «Один дома».

— Ни разу не пила глинтвейн, — задумчиво произнесла она, поглаживая его грудную клетку влажной мочалкой.

— Ты серьезно? — спросил он в изумлении, и она пожала плечами. — Ого… Значит, я буду у тебя первым…

— Ты и так первый, — рассмеялась она, зачёсывая его влажные волосы назад своей пятернёй. — Во всех смыслах.

— Думаю, фильм про мальчика-садиста тебе тоже понравится? Кстати… Что насчет трудного ребёнка и Дэниса-мучителя? — посмеялся Тайлер.

— Ээээм… Нет, — покачала она головой. — Я, конечно, люблю пытки, но не настолько.

— Ладно… — сказал он с лукавой улыбкой. После ванны они с ним направились на кухню. Там Тайлер доставал всё необходимое из их заваленного едой холодильника, пока Уэнсдей издевалась над ним, надев на него фартук и разглядывая его шикарную голую задницу.

— Это просто загляденье, — отошла она подальше, рассматривая его и прикусывая губу.

— Я сейчас усажу тебя на столешницу и заставлю скулить, Уэнсдей, — сказал он, протянув ей нож. — Режь апельсины.

— Ладно, — сглотнула она слюну. На ней был лишь махровый халат, довольно короткий, чтобы скрыть от Тайлера её прекрасные формы. Поэтому, как только он посмотрел на её старания по нарезанию оранжевого фрукта, он тут же подстроился сзади, положив подбородок на хрупкое плечо и слегка задирая ткань. Она ощутила как он упирается в неё своей внушительной твердостью.

— Подожди, — выдохнула она дрожащим шёпотом, выпустив из рук нож. Тайлер был непростительно близко от её ягодиц, и это не могло не смущать ее.

— Хочу поцеловать тебя… — прошептала она, не оборачиваясь.

— Так целуй, — ответил он, дожидаясь её губ, но она внезапно встала перед ним на колени, и смотрела прямо в глаза, развязывая вязочки за его поясницей. Тайлер уже тогда понял, что до глинтвейна дело точно не дойдет… А когда его фартук отправился восвояси, он вообще тревожно замер, слыша сумасшедший стук своего сердца и подрагивая. Уэнсдей смотрела так, словно была во всем и всегда уверена, и хоть это было не так, с ней все чувствовали себя более смелыми. Она обхватила его член ладонью, начав сладко ласкать его языком как леденцовую карамель. У Тайлера чуть не выпрыгнули глаза из орбит от этого зрелища. Мужские руки въелись в столешницу. Вены на кистях рук привлекали взор как показатель того, как ему сейчас было хорошо. Она делала это впервые, но делала с такой любовью, что в ушах звенело. В кухне приятно пахло цитрусами и гвоздикой. Тайлер периодически поглаживал её взмокший после ванной затылок и смотрел прямо в чёрные глаза, которые отражали свою бесконечную любовь к нему. Первый опыт, первые чувства, но уже такие сильные, что Уэнсдей отыскала собственное сердце и спасла своего парня от рук монстра. Тайлер и не знал, за что ему досталось такое чудо… Когда движения стали быстрее, он уже не сдерживался и кончил, поглаживая её тонкую шею и закрыв глаза.

— Это было… Совершенно невероятно. Я никогда не… Это… Я и не представлял… — пытался отыскать он слова, пока она прижималась к нему щекой и понимала, что окончательно влюбилась, раз захотела делать с ним такое. А самым страшным было то, что ей безумно понравилось. И на вкус, и на цвет, как говорится…

— Приготовишь свой глинтвейн? — шмыгнула она носом в районе его живота, и он поднял её на руки с пола, усадив на столешницу.

— Не плачь… — вытер он слезы с её щек. — Мне тоже больно, когда тебе плохо.

— Думаю, что, когда тебя посадят, я буду, как моя мама, — опустила она голову. — Не зря дядя Фестер сказал так…

— Твои родители неразлучны, да? — спросил Тайлер с лёгкой улыбкой. — Хотел бы и я, чтобы мои никогда не расставались.

— Смерть — вынужденное расставание, — заявила она, утирая щёки.

— Знаю, но от этого не легче, — ответил Тайлер, поправляя её волосы. — Такие длинные и красивые…

Уэнсдей положила ладони на его щёки и направила свои губы к его. Нежно и безрассудно. Словно это был ветренный порыв.

— Я хочу быть с тобой, — посмотрела она на него влюбленными глазами. — Я буду на суде, и потом… Я буду ждать тебя. Что бы ни случилось. Потому что шанс встретить своего монстра в этом мире был ничтожным…

— Это и есть обыкновенное чудо, верно? — прижал он её к себе. — Давай готовить напиток… А потом я бы хотел есть с тебя апельсины. — улыбнулся он, помогая ей слезть со стола.

Они готовили вместе, как самая настоящая семейная пара. Смеялись, шутили и были счастливы. Все эти пять чудесных, волшебных для них дней…

По приезде её родителей, они с Тайлером решили, что признаются, и её отец лично отвезёт его к отцу. Ни Гомес, ни Мортиша не стали спрашивать о том, почему сердце дочери было не на месте, ведь она сама им всё рассказала, не выдержав. Отец предоставил Тайлеру семейного адвоката. Донован чуть не свихнулся, пока искал сына по всем захолустьям в округе, и теперь был счастлив, что хотя бы видит его. Под следствием Галпин младший находился около месяца, пока не начался судебный процесс. На удивление Уэнсдей, ни Энид, ни Юджин не стали давать против него показания. Дал только Ксавье, и они с ней перестали общаться. Тайлеру дали десять месяцев в колонии общего режима, и это было лучшим, что можно было выжать из предложения следователя. С его способностями, к нему боялись подходить, поэтому срок проходил спокойно. Там ему даже позволили дистанционно получать образование. За это время Уэнсдей опустошала ожерелье по одному камню, сливая их на черном рынке и закапывая миллиарды в лесу близ Невермора. Она ждала своего любимого и верила в то, что теперь всё будет хорошо. Тайлера должны были выпустить аккурат перед праздниками. В декабре, который когда-то свел их вместе. Как только он стал свободным человеком, она не слезала с него и обнимала так крепко, словно её тело прилипло к его, а души давно срослись воедино.

— Завтра Рождество, — уткнулась она носом в его шею прямо в полицейском участке.

— Знаю, — закрыл он глаза, держа её на руках, пока Донован и её родители наблюдали за этим со стороны и глупо улыбались. Взрослые тоже помнили, что значит искренняя любовь. Первая любовь, которая заставляет тебя меняться…

— У меня для тебя сюрприз. Но для него нужна лопата, — улыбнулась она, глядя на него безумными глазами.

— Я совершенно не удивлён, — посмеялся он в ответ. — Будем раскапывать трупы?

— Нет… Лучше, — поцеловала она его в нос. — В этот году Санта очень щедр к нам.

— Что ты делала, маленькая бандитка, — усмехнулся он, и она достала из куртки новогоднюю игрушку в виде снеговика. — Это тебе, — сказала она, вызвав у него искреннюю улыбку и умиление. — Мы не стали наряжать ёлку. Будем праздновать в доме Галпиных. Донован пригласил нас к вам.

— Мы не праздновали Рождество с 2011, — ответил Тайлер, взяв в руку снеговика. — Это будет странно. Аддамсы и Галпины вместе спустя тридцать лет вражды.

— Зато мы будем полноценной семьей. Ты научил меня ценить это, — ответила она, поцеловав его в щёку.

— Я люблю тебя… — произнёс он, глядя ей в глаза.

— А я люблю тебя, — сказала она, и родители взорвали сзади них хлопушку.

— С Рождеством!!!!! — раздались восторженные поздравления, и они все вместе, наконец, направились домой…