— Напыщенные павлины, — криво хмыкнул я, отхлебнув вина и смотря на разворачивающееся представление по награждению.
Тронный зал императорского дворца был огромен, но даже его размеров не хватало, чтобы вместить в себя всю шоблу аристократов. Напомаженные, расфуфыренные, увешанные цацками и в дорогих одеждах. Они и правда были похожи на павлинов в брачный сезон.
О, Кодекс! Разве не мог ты выбрать мне иной мир? Где-нибудь в Многомерной Вселенной подальше от подобного сброда, интриг и прочего дерьма. Почему ты не переродил меня в одном из своих миров, а выбрал именно этот? Молодой и ещё не нюхавший пороха мирок, оберегаемый Хранителями. Все эти люди, что сейчас стояли с важными рожами и лицемерными улыбками даже не знают, что однажды их существование будет висеть на волоске. Не сейчас, нет, но это случится.
И ведь реально угораздило. Нет, я конечно не был подарком и даже будучи Охотником был тем ещё говнюком, но такую подставу не заслужил. Хотя… Это не точно. А ведь помню, как ещё вчера вместе с братьями и Легионами мы сражались за мир под названием Славия. Чёртов Неназываемый, вставший костью в горле всего Ордена. Его эмиссары захватили Славию посулами, интригами и прочим дерьмом. Когда мы явились, то Скверна поглотила практически всё. Там я и подох, оставшись последним и убив при этом пятёрку мудаков, которые решили расслабится. Не тут-то было, гады. Нельзя праздновать победу, когда жив хотя бы один Охотник!
— Смотри, Дим, сейчас дедушку будут награждать! — подбежала ко мне Кристина, что стала в этой новой жизни моей сестрой.
— Ну хоть кто-то заслужил её честно, — хмыкнул я.
— Хватит тебе уже брюзжать, Дим! — посмеиваясь, сказала Кристина. — Сегодня знаменательный день для Российской Империи!
М-да, сестричка такая сестричка… Яркая и жизнерадостная. У меня раньше были сёстры. И братья тоже. Но только по Ордену. Ни родни, ни даже целой рубахи. Гранд-Мастер Вульф нашёл меня ребёнком в канаве, полуживым и с несколькими ножевыми. Разумеется старик мог меня бросить, но не стал этого делать. Подлечил, отогрел, откормил, а затем просто спросил: Что будешь делать дальше, Райнер?
После того вопроса моя жизнь развернулась на все сто восемьдесят градусов. Гранд-Мастер Вульф что-то разглядел во мне в тот день. И как оказалось позже, это было отнюдь не желание жить, хотя и оно имелось. Я был Душеловом. Человеком, в душе которого находился целый океан, способный поглощать, содержать и пленить души тварей. Именно этот дар и помог мне стать Охотником, а затем и Великим Охотником на службе Кодекса.
Выйдя из своих мыслей, я внимательно наблюдал за тем, как император с улыбкой и почестями закрепил медаль на мундире деда. Старик находился в своём амплуа и вместо того, чтобы принять строевую стойку и прокричать: «Слава Империи», просто кивнул, пожав руку венценосному. Другого бы аристократа за такое поведение, как минимум, не погладили бы по голове. Но Белов Пётр Алексеевич вертел мнение высшего общества, как в принципе и я.
— Опять этот старик отличился…
— Их род обнищал, а гордости не убавилось ни на грош…
— И за что его вообще награждают? Подумаешь удержал форт от волны тварей в Разломе! Вот остальных по делу наградили…
Я улыбнулся. Собаки лают, а караван идёт. В одном они правы. Род Беловых обнищал, по сравнению с тем, что было ранее. Впрочем, так было на бумагах и в мыслях аристократов, ну ещё и Кристины с дедом. На деле же чуть-чуть иначе.
— За службу империи, за воинскую доблесть и заслуги, — вещал император, а дед почему-то стоял до сих пор возле него. — Именем своим и властью, я дарую барону Белову Петру Алексеевичу титул графа и земельный надел близ Царицына!
Зал потонул в тишине. Аристократы распахнули глаза в удивлении, сестра прикрыла рот ладошкой, а я приподнял бровь и тихо прошептал:
— Какого хера?
Серьезно? Земляной надел и титул графа роду, который вот-вот должен был загнутся? Чем император думал, когда подписывал бумаги и грамоту, что вручал деду?
Пусть эта новость меня не сильно порадовала, ведь у меня были другие планы на эту жизнь, которую мне милостиво подарил Кодекс, но что мне конкретно не понравилось, так это жгучая зависть и ненависть. Несколько аристо буквально сочились ими.
Казалось бы, что в этот день меня уже ничего не удивит, но не тут-то было… Океан душ, а точнее его малая часть, оставшаяся после боя с эмиссарами на Славии, всколыхнулся. Пламя моей души, что тлело мелким костерком и долгие девятнадцать лет собирало энергию по крупицам при помощи печати Сбора, вспыхнуло и разгорелось.
Кодекс, неужели?..
Я прикрыл веки и ушёл в себя, ощущая, как от лёгкого усилия под рубашкой костюма появляется тонкая плёнка Гибкого Барьера.
— Наконец-то… — открыл я глаза и улыбнулся. Широко,
Последние комментарии
14 часов 56 минут назад
15 часов 31 минут назад
16 часов 24 минут назад
16 часов 29 минут назад
16 часов 40 минут назад
16 часов 54 минут назад