Солянка-2 (СИ) [Тимур Сытников] (fb2) читать онлайн

Annotation

Путь Салека продолжается. Зона уже позади, но уже на самом пороге его ждут новые испытания. Сектор, который должен был стать местом для спасения, вполне может стать смертельно опасной ловушкой.

Солянка-2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог

Солянка-2

Глава 1

— Как тебя зовут и кто ты такой? Представься.

Я все так же стоял в комнате, окруженный солдатами, а напротив меня стоял, как я понял по наличию звезд на погонах, офицер. Он задавал мне, как казалось бы, элементарный вопрос, но именно он вызывал у меня огромное затруднение. Я совершенно не представлял, как мне ответить, чтобы не вызвать каких-то негативных последствий для себя. Пятая должна была быть где-то рядом с этим пропускным пунктом, у меня были все шансы, чтобы догнать ее и спросить, почему она решила меня бросить.

Но все эти люди в виде солдат и офицера, создавали для меня непреодолимую преграду. Насколько я помнил разговоры с Пятой и прочими, всех новичков, попавших в этот мир отправляют в центры подготовки и реабилитации. Избежать этого не выйдет, а значит, стоит только мне заявить, что я безымянный новичок, то сразу окажусь в месте, откуда меня выпустят не сразу. Был и второй вариант, это представится чужим именем, человеком, за которого меня уже принимали, а именно Салеком. Но тут появлялся огромный подводный камень, а именно то, что я не знал, как складываются отношения Салека и законов в секторе.

Вполне могло быть так, что этот Салек был в розыске, а значит я рисковал тем, что меня могут сдать местной полиции, до тех пор, пока все не выяснят, после чего, меня опять же ждал реабилитационный центр. Но если я хотел проскочить через пункт контроля быстро, то мне не оставалось ничего другого, кроме как представиться чужим именем.

— Я Салек. Меня зовут Салек, я сталкер.

Офицер кивнул в ответ головой, после чего повернулся к солдату, который стоял рядом с моими вещами. Тот поднял ПДА, которое досталось мне от Салека, после чего поднес к нему некий прибор. Прибор пискнул, солдат ухмыльнулся и поднес прибор к офицеру, показывая ему результаты, которые отобразились на экране прибора. Офицер покосился на меня, после чего подошел к моему рюкзаку с вещами.

— Что вы с собой несете, сталкер Салек?

— Всякую добычу из зоны, ничего стоящего. — Я пожал плечами, стараясь сохранять невозмутимый вид. На самом деле, я и представления не имел о том, что я мог нести с собой. Пятая складывала некоторые вещи в мой рюкзак, при этом, особо не объясняла, что это были за предметы. Офицер кивнул, затем достал перчатки из кармана и надел их. Расстегнув рюкзак, он вывалил все содержимое рюкзака на стол. По комнате пронесся невольный гул, который издали все собравшиеся, кроме меня. Я остался в стороне от этого флешмоба по той причине, что так и не понял, что же вызвало такую реакцию, но судя по тому, как все сразу повернулись ко мне, ничего хорошего меня не ждало. Офицер вновь обратился ко мне, с некоторым удивлением на лице и в голосе.

— Салек, судя по данным с ПДА, ты уже десять лет ходишь в зону. И что, за десять лет, ты так и не узнал, что является запрещенным к провозу в сектор? Я тут работаю уже третий год, но столь наглой попытки провоза контрабанды, я вижу в первый раз.

И тут я окончательно понял, что все мои шансы на быстрый проход окончательно рухнули. Я вновь вспомнил, как Пятая укладывала предметы в мой рюкзак, а после чего пришло понимание, что она уже тогда запланировала, как она сможет избавиться от меня. В ушах раздался жуткий шум, который оглушил меня, а после чего вызвал не менее жуткий гул, который заглушил все звуки. Практически одновременно, мои глаза ослепила сильнейшая вспышка света, которая практически полностью ослепила меня.

На этом все не закончилось, у меня возникло странное чувство, что мои ноги стали жидкими и хотя мои ступни прочно стояли на полу, все остальное тело начало стекать на пол. Рассудок слегка помутился, а потом вновь стал чутким, но при этом, я понял, что с ним случилось некое раздвоение. Теперь, у меня было две личности, одна из них, все так же жила в моем теле, а другая, была где-то вне меня. При этом, мы были единым целым. На ум пришла мысль, что наше сосуществование можно сравнить с цифрой 8. Два кружка это были две личности, которые в данный момент изучали друг друга, а та линия, которой цифра была нарисована, собственно и делала нас единым целым.

Я вновь попытался вернуть контроль над своим телом, которое уже упало на пол, но безуспешно. Тем временем, вторая личность, послала мне некую мысль, которую я одновременно воспринял как свою.

— Вспышка была раньше, чем звук.

— А это имеет значение? — мысленно ответил я, пытаясь понять, какое это и правда имеет значение.

— Ну скорость света выше, чем скорость звука. Так что тебя сначала ослепило, а потом оглушило.

Внезапно вторая моя личность исчезла, а я понял, что лежу на полу. В глазах прояснилось, хотя я и не сразу понял, что происходит вокруг меня. Все помещение было заполнено дымом, некоторые предметы, перевернутые и разбросанные горели, все окна были разбиты и теперь осколками было усеяно все вокруг. Я повернул голову и увидел, что рядом со мной лежит офицер. Впрочем, узнать его я смог только по звездам на погонах. Случилось так, что в него прилетело большая часть всех стеклянных осколков с ближайшего окна, превратив его тело в сплошной кусок изрезанного мяса.

Я попытался встать. Руки и ноги слушались плохо, меня всего трясло, а в ушах до сих пор раздавался ужасный звон. Тем не менее, мне удалось приподняться и сесть, оперившись спиной к перевернутому столу, я смог оглядеться. Еще двое солдат, которые были в комнате, лежали на полу, их тела покрывали различные ранения, из которых текла кровь. Признаков жизни они не подавали, а потому я продолжил осматриваться, пытаясь понять, что произошло. При более детальном осмотре, я понял, что пострадала не только та комната, где я находился, но и все здание пропускного пункта. Всюду были следы погрома, дым и огонь быстро распространялись по всему помещению.

Сквозь гул в ушах, я услышал странный хлопок, который вызвал прилив боли в ушах. Я прижал уши руками, стремясь приглушить звук, который вызывал боль. А буквально через долю секунды, все помещение вновь охватила очередная вспышка. Здание содрогнулось, после чего часть перегородок, которые еще оставались целыми, просто смело в разные стороны. Меня вместе со столом, рядом с которым я находился, откинуло к стене, об которую я и ударился со всей силы.

В этот раз я не потерял сознания и понял, что только что, в помещении пропускного пункта, случился второй взрыв. Память любезно подсказала, что такой по силе взрыв, может вызвать осколочно-фугасный снаряд танка, а потом все так же любезно выложила сравнительную характеристику с другими снарядами, которые могут использовать те или иные танки. Я не стал обращать всю эту информацию внимания, а сосредоточился на главном. Кто-то целенаправленно стрелял по зданию, причем, судя по разрушениям, обстрел происходил со стороны зоны.

Я с трудом оторвался от пола, перевернулся на живот, после чего пополз в ту сторону, где мог находиться выход в сектор. Раздался еще один хлопок, а я вновь обхватил уши руками. Третий взрыв не причинил мне особого вреда, но теперь пожар охватил практически все здание, впрочем, в этот момент сработала пожарная сигнализация. С потолка хлынули потоки воды, гася огонь, впрочем, взрывом повредило трубы, поэтому вода лилась неравномерно. От этого, часть помещения по-прежнему было охвачено огнем. На удивление, вытяжки работали, но вытягивать дым полностью они не успевали, поэтому половина помещения было скрыто за дымом.

Я смог подняться на ноги и пошатываясь и стараясь не упасть, двинулся к полу заваленному обломками выходу из комнаты. Я уже почти добрался до нужного мне места, как у меня промелькнула мысль, что не стоит уходить с пустыми руками. Первым делом, нужно было получить свое оружие обратно, что-то мне подсказывало, что те, кто обстрелял пост, непременно придут посмотреть на результат своего обстрела. Я повернулся и отправился к тому месту, где раньше стоял стол, на котором были сложены мои вещи.

По пути мне пришлось переступить через тело солдата, я бросил на него беглый взгляд и заметил, что его голова была пробита осколком. Это натолкнуло меня на мысль, что мне нужно надеть шлем, который я снял при входе на пост и который теперь болтался привязанный к моему ремню. Я быстро натянул шлем, принялся возиться с ремешками крепления, попутно оглядываясь по сторонам, разыскивая свой автомат. Он обнаружился рядом, частично заваленный обломками. Вытащив его, я перезарядил его, после чего продолжил искать подсумок с патронами.

Подсумок обнаружился рядом с рюкзаком, я поднял сначала подсумок, нацепил его на ремень, а после чего поднял рюкзак. Под ним лежали те чертежи, которые мы нашли в сейфе особняка, тут же был пистолет Суеты. Не задумываясь, я подхватил их и закинул в рюкзак, после чего огляделся в поисках фляги с водой. Ее не нашлось, зато на глаза мне попался ПДА Салека. Его я тоже закинул в рюкзак, продолжая оглядываться, в надежде найти флягу или аптечку. Но все остальное было надежно укрыто обломками. Я хотел немного порыться в них, уходить без запаса воды мне не хотелось, но тут до меня разнеслись хлопки.

Поскольку слух ко мне еще не полностью вернулся, я не сразу понял, что это звуки выстрелов. Но как только это понимание ко мне пришло, я моментально пригнулся и бросился к дверям, насколько быстро, насколько я мог. При этом, насколько я мог понять, звуки выстрелов доносились как из самого здания, так и снаружи. Где-то совсем рядом шел стрелковый бой, но судя по всему, защитники здания явно были в меньшинстве.

Я перебрался через обломки, что преградили выход и оказался в небольшом коридоре, он соединял несколько комнат, я пошел вперед, рассчитывая, что наткнусь на выход из здания. Внезапно из одной комнаты выскочил один из бойцов, которые охраняли здание, у него в руках было несколько цинковых ящиков с патронами. Он перебежал в соседнюю комнату, совершенно не заметив меня. Я же не стал дожидаться, что кто-то еще выскочит из той же комнаты, быстро свернул в первую попавшуюся комнату.

Это была раздевалка, вся комната была плотно заставлена металлическими ящиками для одежды. Я пробежал до конца комнаты, но тут меня ждало разочарование, за раздевалкой оказалась душевая комната, без дополнительных дверей и без окон. Я развернулся, собираясь вернуться в коридор, но в этот момент, в самом коридоре раздались выстрелы. Очевидно атакующие уже были внутри здания, но сопротивление погасить не смогли. Выстрелы затихли, видимо атакующие взяли передышку, чтобы скорректировать план штурма, я же, понимая, что мне получится проскочить через коридор, повалил на пол пару шкафчиков и укрылся за ними.

Взяв под прицел дверной проем, я подумал о том, что в данный момент, я буду целью для двух сторон стычки. Солдаты с пункта пропуска наверняка сочтут меня одним из напавших, а сами напавшие явно поймут, что я не из их числа. Так что выходило так, что случись так, что если на прицеле появятся бойцы из числа защитников, то мне придется стрелять и по ним. Это меня огорчило, поскольку убивать солдат, в мои планы не входило точно. А просто ранить или напугать стрельбой, не факт что получится.

В коридоре было по-прежнему тихо, но в самом здании были слышны выстрелы. Видимо штурмующие наткнулись в данном коридоре на серьезное сопротивление и решили отступить, либо обойти с другой стороны, либо…Я покачал сам себе головой, слишком много догадок, нужно было идти на разведку, ожидать слишком долго на одном месте плохая идея, как не крути. Я уже собирался подняться и двинуться к выходу, как в коридоре раздался звук сильного выстрела, а следом, вдоль коридора что-то промелькнуло, оставив за собой белый дым.

Прежде, чем в конце коридора раздался взрыв, я понял, что стреляли с ручного гранатомета. Раздался взрыв, здание в очередной раз содрогнулось. А следом, в коридоре раздались звуки, словно кто-то быстро бежал, едва я успел перехватить автомат поудобнее, как в ту комнату, где находился я, вбежал один из нападавших. Я успел разглядеть его, у него было точно такое же снаряжение, как у тех бойцов Гремучего, которых я видел возле базы Привратника. В руках у него был ручной гранатомет, причем уже со вставленным снарядом.

В коридоре раздались выстрелы, видимо кто-то из защитников был еще жив и попытался достать нападавшего, но не успел. Зато успел я, ровно одним выстрелом в голову, я свалил гранатометчика, а затем вжался в пол, надеясь, что тот перед смертью не успеет нажать на курок и не подорвет нас. Выждав пару секунд, я понял, что взрыва не будет, после чего подскочил и схватил гранатомет. Память тут же предоставила все сведения, необходимые для стрельбы, чем я и воспользовался. Развернувшись, я направил оружие в сторону душевой, целясь в стену здания. После чего нажал на спуск, гранатомет дернулся, ракета ушла вперед, а я вновь нырнул к поваленным шкафам, прячась от возможных осколков.

Громыхнул взрыв, я выглянул и увидел, как в стене здания, теперь была дыра, достаточная, чтобы выбраться наружу. Я бросился вперед, пригнулся, после чего вылез на улицу. В глаза ударил солнечный свет, немного ослепив меня, я прикрыл глаза рукой и увидел, что нахожусь на небольшом плацу, а напротив того места, где я находился, было длинное одноэтажное здание, с тремя широкими воротами. Решив, что это гараж, я бросился к нему, рассчитывая, что смогу воспользоваться одной из находившихся там машин.

На ходу, я пытался сообразить, умею ли управлять автомобилями, на что память любезно ответила, что да, водить я умею. Я дернул одну из створок, в надежде, что ворота откроются и удача не отвернулась от меня. Ворота распахнулись и я увидел, что в гараже стоит небольшой легковой автомобиль, видимо ранее возивший начальство пропускного пункта. К такому выводу я пришел по той причине, что остальные автомобили в гараже представляли из себя легкие бронетранспортеры. У меня мелькнула мысль о том, чтобы угнать именно бронетранспортер, но память тут же подсказала мне, что скорость и маневренность будет куда ниже, чем у легкового автомобиля, а прямое попадание из танка, который ревел двигателями совсем рядом, одинаково не выдержат что легковое авто, что и бронетранспортер.

Я дернул дверцу и заскочил на переднее сидение. Ключей в замке зажигания не было, поэтому я принялся рыться в бардачке, в надежде, что найдутся запасные ключи. Вся моя надежда крепилась на том, что командирскую машину вряд-ли станет брать кто-то из бойцов, а вот водитель вполне может забыть ключи или потерять их, и если в этот момент, командиру потребуется срочно уехать, то машину всегда можно будет завести запасным комплектом. В этот момент, в проеме ворот, промелькнула фигура, которая быстро направилась в мою сторону.

Это был солдат, его правая рука, чуть ниже локтя была оторвана, в левой же он сжимал автомат, хотя было понятно, что пользоваться им одной рукой он не в состоянии. Видеть меня издалека он не мог, солнце светило прямо на лобовое стекло, которое отражая солнечный яркий свет, становилось зеркальным. Я воспользовался этим и выскочил к солдату навстречу в тот момент, кода он был совсем рядом с машиной, а затем ударом ноги выбил автомат у него из руки.

Сделал я это на всякий случай, мне не хотелось, чтобы не оказалось так, что солдат все таки сможет стрелять одной рукой. Солдат отшатнулся, посмотрел на меня, затем на автомат, а потом попытался его подхватить с земли. Я схватил его за воротник кителя, а потом развернул и толкнул к машине, наставив на него автомат. Теперь я мог видеть, что оторванная рука, это не единственное ранение его ранение. На груди имелось еще два отверстия, из которых лилась кровь.

— Слушай, я не твой враг! Я сталкер, пришел из зоны! К напавшим я не имею отношения! Я просто хочу выбраться отсюда, как и ты! Понимаешь меня?

Я заметил, что зрачки солдата сильно расширены, при этом, его взгляд был расплывающимся. Это подсказало мне, что солдат был явно под каким-то допингом. Мое подсознание ехидно подкинуло мне мысль, что понять это можно было и по той причине, что если солдат с оторванной рукой и пулевыми ранениями продолжает бегать, то дело тут явно не в его природной выносливости. Впрочем, солдат закивал головой, развернулся и попытался сесть в машину, на водительское сидение. Видимо по привычке, он протянул свою покалеченную руку вперед и видимо только сейчас понял, всю свою беду.

Глава 2

Боец повернулся ко мне, с недоумевающим видом, словно я мог исправить то, что с ним приключилось. Пару секунд он смотрел на меня, но потом похоже в его затуманенный мозг пришло понимание, после чего он начал оседать на пол. Я подскочил и поддержал его, а потом протащив, усадил на пассажирское сидение. Боец не сопротивлялся, видимо ему стало окончательно все равно на свою дальнейшую судьбу. Сев, он закрыл глаза и полностью откинулся на сидение. Я осторожно встряхнул его, боец открыл глаза и посмотрел на меня.

— У тебя есть ключи от машины? Как ее завести?

Боец кивнул, а потом потянулся культей к правому карману штанов, затем он протянул левую руку, но достать что-то из кармана ему было сложно. Поэтому я, не дожидаясь, сам засунул руку к нему в карман и вытащил брелок с ключом. Захлопнув дверь, я обежал автомобиль, попутно подхватив автомат, который валялся на полу, запрыгнул на место водителя. Машина завелась сразу, я захлопнул дверь, после чего покосился на бойца, он по-прежнему был без памяти, поэтому я протянул руку и протащив ремень безопасности, пристегнул бойца к креслу.

После чего переключил передачу скоростей и по полной выжал газ в пол. Машина тут же рванула вперед, причем так быстро, что я едва успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в здание напротив. Я вновь переключил передачу и вновь выжал педаль газа, машина пошла на разгон еще быстрее. И тут я увидел, как из того же пролома в стене, через который недавно выбрался я сам, на улицу выбрался человек в черном защитном костюме и шлеме. Щиток был приподнят и с ним приключилось тоже, что совсем недавно со мною.

Яркий солнечный свет на мгновение ослепил его, он попытался прикрыть глаза рукой, пытаясь понять, откуда движется автомобиль. Вскинув одной рукой автомат, он нажал на спуск, я инстинктивно пригнулся вперед, пытаясь спрятаться от возможного попадания. При этом, я случайно вывернул руль и теперь машина неслась точно на стрелявшего. В последний момент, он успел разглядеть автомобиль, но отскочить уже ему не удалось. Раздался звук удара, машину затрясло от того, что колеса наехали на тело, я вывернул руль и машина вновь выскочила на ровный асфальт.

— Еще выжившие есть? Кого-то можно спасти?

Я вновь потряс солдата свободной рукой. В ответ он лишь прохрипел, а затем отрицательно помотал головой. После этого я продолжил разгонять машину. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидел, что фигура в черном лежит у обочины, без каких-то признаков жизни. Я попытался вспомнить, кто бы это мог быть, выходило так, что это был либо Седьмой, либо Восьмой, но уверенности у меня не было.

Тем временем, мы уже подъехали к выезду с территории пропускного пункта. Через зеркало я видел, как из здания выскакивают люди, которые сразу же начинали стрелять в нашу сторону. Заднее стекло лопнуло, пара пуль просвистели по салону, в итоге вспоров обшивку, а потом машина странно дернулась. Я взглянул в боковые зеркала и увидел, что одно из задних колес пробито. Пришло понимание, что уехать не получится, я уже планировал остановить машину и попытаться уходить с боем, но тут вновь очнулся боец. Он протянул руку и щелкнул небольшим тумблером на панели приборов.

— Подкачка колес, будет подкачивать колеса. Там внутри колеса жидкость, она заполняет дырку, а затем твердеет при контакте с кислородом. Правда, хватает ненадолго, скоро начинает рассыпаться, но километров сто мы еще протянем.

— Где аптечка? Тебе нужно сделать перевязку, ну и уколы если есть…

— Нет, не поможет. Я на «Адреналине», он блокирует все, препарат для последнего рывка на поле боя…если принял его, то можно забыть о других лекарствах, либо выживешь так, либо нет…

Боец замолчал, вгляделся в дорогу, а потом указал мне рукой вперед.

— Там, за поворотом, притормози. Будет съезд на грунтовую дорогу, поворачивай на нее. Так нас не будет видно с базы, а на трассе нас смогут из танка достать.

Я послушал совета и свернул в указанном месте. Дорога петляла среди деревьев, разогнаться не получалось, но в любом случае, мы удалялись от пропускного пункта. Прошло пару минут, адреналин ушел, а затем вернулась и ясность мышления. И тут же у меня возник вопрос, а что собственно будет дальше и что делать мне в этой ситуации. Боец был в сознании, поэтому я обратился к нему, желать узнать, что последует за последними событиями.

— А это нападение? Что вообще случилось? Что теперь будет? Впереди есть какая-нибудь больница? Куда ведет эта дорога?

— А черт его знает…никто не ожидал нападения…разведка ничего не сообщала…просто, внезапно начался обстрел…мы стреляли в ответ, те кто выжил после первых двух попаданий из танка…а потом они начали стрелять из гранатометов…я остался один…я добежал до тревожной кнопки, подал сигнал…а потом, я был один, все мертвы, еще один взрыв…было больно, я вколол адреналин…а потом не помню…

Боец говорил с трудом, каждая фраза давалась ему с трудом. Я молчал, стараясь ловить все его слова, которые звучали очень тихо, порой теряясь за шумом двигателя.

— Тревога в секторе…сейчас сюда пойдут штурмовые группы…обложат все кругом…никто не пройдет, а авиация добьет всех, кто не успеет убежать…больница за мостом…там будет…

Голос стих, я обернулся и увидел, что парень мертв, это был не очередной обморок. Это стало сразу, хотя я и не мог объяснить себе, почему и как я это понял. Некоторое время я ехал сквозь лес, стараясь не погружаться в свои мысли. Но они неизбежно проскальзывали, вызывая уколы совести, невольно перед глазами проплывали образы тех, кто погиб с того самого момента, когда я согласился помочь Пятой. Я невольно вздрогнул, когда понял, как много народу погибло с того самого момента.

Я нажал на тормоз и остановил автомобиль, поскольку почувствовал, что проваливаюсь в ступор. Вести машину в таком состоянии было опасно. Заглушив двигатель, я открыл дверь и вышел из машины, после чего сел на траву у обочины. Было тепло, даже жарко, все кругом было покрыто зеленью. А еще весь лес был наполнен звуками, шумели ветвями деревья, пели птицы, мимо меня пробежал заяц, которого я тут же взял под прицел автомата, даже не обратив на меня внимания. Обстановка кардинально отличалась от зоны, а я вдруг понял, что нормальный мир, непривычен для меня и мне еще долго предстоит привыкать к тому, что бегущий мимо заяц не собирается убить меня.

Постепенно все те чувства, которые охватили меня в машине, начали стихать. Образы убитых исчезли, а я смог спокойно подумать над тем, насколько я виноват в тех событиях, что происходили вокруг меня в последнее время. И насколько виновата в этом Пятая. В итоге, я пришел к мысли, что не я, не Пятая, не виноваты в том, что случилось после нашего ухода с усадьбы. Лично я действовал так, как считал должен был действовать, чтобы все было правильно. А Пятая? Тут я не смог найти себе ответа, не зная, почему она поступала именно так. Теперь, все ее рассказы вызывали сомнение и вызывали множество вопросов.

Я поднялся с земли и принялся оглядываться по сторонам. До этого, как-то все подробности ландшафта ускользали от меня. Оказалось, что я нахожусь на небольшом пригорке, на краю леса, а внизу находиться неширокая речка, через которую проложен узкий мост. На другом берегу реки было видно несколько одноэтажных домов, окруженных садами. Я подошел ближе к краю леса, желая осмотреться. В этот момент, я услышал шум двигателя и над моей головой пронесся вертолет.

Направлялся он в сторону пропускного пункта, и судя по тому вооружению, которое крепилось у него на небольших крыльях по бортам, это был вполне себе боевой вертолет. Некоторое время до меня доносился рокот его двигателя, а потом послышались звуки выстрелов. А за ними хлопки, в которых угадывались запуски ракет, вскоре последовали и взрывы. Раздался новый гул и надо мною, пролетели еще три вертолета, направлявшиеся вслед за первым.

Я понял, что это пришла первая волна боевых сил сектора, значит скоро пожалуют и сухопутные силы. Продолжать движение на автомобиле было опасно, нужно было уходить пешком. Я подошел к машине, забрал свой рюкзак, а потом взглянул на мертвого бойца. Мне тут же пришло в голову, что любой, кто обнаружит машину, сразу поймет, что в машине был кто-то еще. Поэтому я аккуратно вытащил тело, а затем протащив уложил его на землю со стороны водительского места. Затем залез внутрь и завел двигатель, автомат же погибшего, я бросил рядом с телом. Подобрав сломанную ветку, я замел следы вокруг машины и осмотрелся. Теперь со стороны казалось, что погибший был один и просто не успел доехать до нужного ему места, в какой-то момент его покинули силы, он остановился, попытался выйти и умер.

После этого я развернулся и двинулся вглубь леса, стараясь уйти как можно дальше от автомобиля, при этом стараясь не отклоняться далеко от реки. Через пару километров, я понял, что начинаю потерял ориентиры и вскоре рискую заблудиться. Ходить по кругу не входило в мои планы, поэтому я достал ПДА, включил его и открыл раздел карты. ПДА пискнул, а через пару секунд показал мне мое местонахождение и карту окрестностей. По карте выходило, что я и впрямь отклонился в сторону, причем в сторону зоны. Это меня не обрадовало, поскольку именно вдоль зоны можно было ожидать большое количество военных.

Я взял такое направление, чтобы двигаться как можно дальше от зоны, при этом, минуя населенные пункты, так совпало, что мой путь вновь возвращался к речке. Для меня это было плюсом, поскольку запаса воды с собой у меня не было, как и запаса еды. А голод и жажда скоро дадут о себе знать. Я прикинул, смогу ли я подстрелить какого-нибудь зайца себе на ужин, но потом понял, что делать этого не нужно. Звук выстрела может услышать кто угодно, а потом придти чтобы посмотреть, кто и зачем стрелял.

Лес становился все гуще, стало больше всяческого бурелома и мне уже с трудом получалось продвигаться вперед. Постепенно начала накатывать усталость, я сделал пару привалов, но с каждым разом силы восстанавливались хуже, переходы становились короче. Постепенно дала знать о себе и жажда. Я свернул в сторону реки, осторожно вышел к берегу. Берег был пологим, поросшим камышом. Убедившись, что вокруг нет людей, я подошел к речке и напился воды. Жажда отступила, но теперь чувство голода проступило более явственно.

Солнце уже приближалось к горизонту, а потому я решил, что мне стоит поискать место для ночлега. Немного побродив среди деревьев, я нашел пару поваленных деревьев, которые находились рядом. Упав, они уперлись ветками в землю и теперь находились на некотором возвышении над землей. Я наломал веток, которые накидал поверх стволов, соорудив своеобразный шалаш, а затем нагреб и натаскал себе сухой листвы, которую использовал как подстилку для ночлега.

Закончив подготовку, я присел на поваленный ствол дерева. В голову пришла мысль, что можно было бы развести костер, память даже услужливо напомнила, как это можно сделать путем трения, но я отбросил эту мысль. На улице было тепло, замерзнуть мне не грозило, а выдать свое местонахождение мне не хотелось. Под вечер в лесу стало тихо, настолько тихо, что я смог слышать, как по округе скачут зайцы. Их тут было очень много, при этом, они совершенно меня не боялись, при этом, сами близко они не подходили, как и не подпускали меня, удирая сразу в сторону, едва я начинал двигаться к ним.

Немного восстановив силы, я решил вновь сходить к реке и попить воды. Решив, что нет смысла таскать с собой рюкзак, я снял его и бросил на свою лежанку, с автоматом же я решил не расставаться. Не спеша я пошел к реке, размышляя, из чего можно изготовить себе какое-нибудь подобие фляги. Мыслей на этот счет не было, как и во всей округе не было ничего подходящего. Осматриваясь, я заметил среди травы небольшую тропинку, я подошел ближе и увидел, что она сплошь покрыта следами лап зайцев.

В голове пронеслась идея залечь рядом с тропой, в засаде, с палкой в руках. Я себе представил эту картинку со стороны, вот я лежу, по тропе скачет заяц, я подскакиваю и бью ему палкой по голове. Стало жалко пушистика, но чувство голода быстро погасило любовь к животным. Тем не менее, я отбросил мысль, что мне удастся застать зайца врасплох, слишком уж осторожное животное.

Я дошел до воды и напился. В этот раз, когда жажда была уже не так сильна, я почувствовал в воде запах тины и привкус ила. Пришла мысль о том, что тут можно подхватить какую-нибудь дизентерию или тиф, чему я усмехнулся. Все таки, человек очень быстро становиться капризным, когда его не мучает голод или жажда. Я попил еще воды, чтобы уже до утра точно не возвращаться к реке, попутно заметив, что берег реки глинистый, как раз в такой глине будет удобно запечь зайца. Вздохнув, я отправился назад, перебирая возможные способы поимки зайца.

И тут мне в голову пришел старый и проверенный способ ловли с помощью петель. Нужно было иметь лишь достаточно леску или тросик. Я уже хотел отбросить эту мысль, поскольку тросика у меня не было, но тут вспомнил, что мой рюкзак обшит весь крепкой ниткой. За время моих приключений, он уже под истрепался, в некоторых местах ткань прорвалась. И вот для таких случаев, в рюкзаке имелся небольшой ремкомплект, который содержал в себе иголку и небольшой запас ниток. Все это хранилось внутри рюкзака, в небольшом кармашке, который я обычно игнорировал.

Я ускорил шаг, чтобы пока светло, оценить запас ниток. Добравшись до места, я расстегнул рюкзак и вытащил пакетик с нитками. Нитка была прочной, я попробовал ее порвать руками, но нитка скорее предпочитала порезать мне руки, чем порваться. Тем не менее, я решил соединить несколько ниток в одну веревку, чтобы если заяц все таки попадется в петлю, не смог ее разорвать. Начинало темнеть, а я спешно сплетал веревку, чтобы позже не возиться в темноте. Нитки хватило на три короткие веревочки, на которых я завязал короткие петли.

Теперь оставалось их только расставить, что вызвало некоторые сложности, поскольку уже стемнело и мне пришлось воспользоваться фонариком на ПДА. Это могло меня демаскировать, но немного поразмыслив, я решил пойти на этот риск, слишком уж хотелось кушать. Петли я расставил на тропке, а сам залег в десяти метрах, с автоматом в руках, который планировал использовать как дубинку, когда заяц попадаться в петлю.

Лежать неподвижно было сложно, поскольку все местные комары, явно восприняли меня как подарок судьбы. Впрочем, весь тот шум, который я издавал, когда отбивался от атак комаров, заглушался хором лягушек. Тут мне пришла мысль, что в принципе, можно и лягушек наловить, причем это будет сделать проще, чем поймать зайца. Конечно, не сейчас, а под утро, когда станет достаточно светло. Настроение у меня улучшилось, поскольку судя по тому шуму, который устроили лягушки, умереть с голоду мне не грозило точно.

Внезапно, лягушачий хор прервало чье-то верещание, я сначала даже и не понял, что одна из моих петель сработала и заяц попался. Я подскочил и бросился вперед, в одной руке сжимая ПДА, а в другой автомат. Заяц, который крутился по земле, дергая лапами в попытке освободиться, вновь заверещал на всю округу, а потом подскочив, бросился в сторону, в надежде сбежать.

Веревочка выдержала его рывок, но вот та ветка кустарника, которую я использовал как колышек, наклонилась и узел, которым я закрепил веревочку, начал сползать. Это грозило мне тем, что сейчас заяц сбежит вместе с моей веревкой, оставив меня и дальше мечтать о ловле лягушек. Я бросил ПДА на землю, чтобы освободить одну руку и кинулся вперед, стремясь ухватиться за веревку раньше, чем заяц сбежит. Заяц, дико вереща, дернулся еще раз, ветка хрустнула, но в последний момент, я успел ухватиться рукой за веревку.

Заяц предпринял последнюю попытку сбежать, его рывок едва не вырвал веревочку из моих рук, но я смог его удержать. И тут же, не медля, я с размахом опустил приклад автомата на голову несчастного зайца. Он дернулся, коротко пискнув, после чего затих. Тем не менее, я сделал еще пару ударов, чтобы убить зайца наверняка. Раздался хруст, по всей видимости, я переломил зайцу шею. Я отпустил веревку и повернулся к ПДА, после чего быстро вернулся и погасил свет.

Вернувшись к месту ловушки, я поднял тушку зайца. Он был довольно увесистым и по моим прикидкам, его мяса должно было хватить мне на пару дней. Довольный собой, я побрел к месту своей стоянки, таща в одной руке зайца, а другой подсвечивая себе дорогу ПДА. В голове крутилась мысль, что меня впереди ждет еще одно испытание, в виде разжигания костра, но почему-то мне казалось, что с этим проблем не будет.

Глава 3

Разжечь огонь оказалось не таким уж и простым занятием, как я предполагал. Для начала пришлось найти подходящую изогнутую палку. Я пожертвовал одной из сплетенной мною веревкой, привязал ее к двум концам палки и получил что-то вроде лука. Затем я нашел короткую, но крепкую палку и обкрутил ее ее веревкой, которая была привязана к «луку». Листвы и деревянной трухи в округе было полно, сложнее оказалось найти подходящий по размеру камень.

Поиски заняли у меня полчаса, но в итоге мне удалось найти небольшой булыжник. Вернувшись с ним к своему лагерю, я подтащил к месту будущего костра толстую ветку, которую сломало ветром. В месте излома, древесина лопнула так, что образовалась небольшая ровная площадка. Именно на эту площадку я и упер одним концом палку, которая была обмотана веревкой с «лука», а другой конец я придавил камнем, который держал в руке.

Свободной рукой, я взял «лук» и принялся водить им вперед и назад. Палка, которая была обмотана веревкой, принялась крутиться на месте. Я довольно усмехнулся, уже рассчитывая, что вскоре получу огонь, но не тут-то было. Чтобы древесина начала тлеть, нужно было, чтобы палка крутилась очень быстро, а это у меня не получалось. Палка все время норовила соскочить с подставки, приходилось ее прижимать сильнее, но тогда палка не крутилась быстро.

Около часа у меня ушло на то, чтобы приноровиться, но и тут у меня продолжились трудности. Труха, которую я подсыпал, совершенно не хотела разгораться. Мелкие огонечки, которые появлялись, тут же тухли, я не успевал раздуть пламя. Устав, я взял себе перерыв на пять минут и сел в сторонке. В лесу было тихо и в этой тишине я услышал, как где-то вдалеке пролетело несколько вертолетов. Летели они не в моем направлении, поэтому я не стал особо беспокоится. Было лишь интересно, чем закончился вчерашний обстрел пропускного пункта.

Задумавшись об обстреле, ко мне в голову пришла простая мысль, настолько простая, что я хлопнул себя по лбу рукой. А затем раскрыл подсумок с патронами и вытащил один патрон. Вернувшись к месту розжига костра, я аккуратно принялся раскачивать пулю, чтобы извлечь ее из гильзы. Пуля сидела крепко, поэтому пришлось придавливать ее камнем. Постепенно пуля расшаталась и выскочила из места крепления, оставив у меня в руках лишь гильзу. Я осторожно высыпал порох на деревяшку, обложил его листвой и трухой, после чего взяв «лук», вновь принялся крутить палку.

В этот раз все получилось практически сразу. Порох вспыхнул и поджег листву, я отпросил «лук», а затем начал подкладывать мелкие веточки в огонь. Огонь постепенно разгорался, поэтому я подложил более крупные ветки. Убедившись, что огонь не думает затухать, я быстро отправился к реке. Там, у самой кромки воды, я накопал глины и сложил ее в свою куртку, поскольку у меня больше ничего не было, чтобы перенести ее. Глина была упругая, копать ее было тяжело, лишь у самой воды она была более менее мягкой, но кое-как мне удалось набрать нужное количество.

Вернувшись к костру, я отложил глину в сторону, после чего принялся стягивать в костер все ветки, которые только смог найти. В голове мелькнула мысль, что еще днем я боялся выстрелить из автомата по зайцу, а теперь уже не стесняюсь разводить костры по ночам. Усмехнувшись с самого себя, я оправдал себя тем голодом, который меня охватил. И ведь это я еще только сутки без пищи, чтобы было, если бы я голодал неделю? Начал бы стрелять по вертолетам?

Костер разгорелся хорошо, но я продолжал кидать все новые и новые ветки, мне было нужно, чтобы получилось как можно больше углей. Проблема была в том, что тонкие ветки быстро сгорали, оставляя после себя мало углей, а нарубить толстых мне было нечем. Но в конце концов, мне удалось набрать нужное количество углей. Я вернулся к глине с тушкой зайца в руках. Разделывать его мне было так же нечем, а потому запекать его придется вместо со шкурой. Вся моя надежда была на то, что после того, как заяц запечется, весь мех останется в глине, вместе со шкурой. Оставалась еще одна проблема, а именно то, что пусть мне и не удастся содрать шкуру, но вот кишки выпустить зайцу все таки было нужно.

Все таки, запекать зайца с кишками, было несколько неразумно. С решением этой проблемы мне пришлось повозиться. Шкура у зайца была плотной, разорвать ее голыми руками было можно даже и не мечтать. Я вытащил из костра одну из веток, после чего попытался заострить обгоревший край об камень. Вышло плохо, конец получился скорее округлым, чем острым. Я засунул палку обратно в огонь, дождался пока края обуглятся, после чего вновь попытался заточить. После нескольких попыток, у меня получилась более менее острая палка.

Я с размаха ударил по животу зайца, но палка лишь от пружинила, вырвав небольшой клок меха. Тем не менее, я решил не сдаваться ударил еще пару раз. Результата особого я не получил, а потому принялся обжигать палку еще. Следом была еще одна безуспешная попытка, после которой я задумался над тем, чтобы прострелить зайцу брюхо. Но желание не шуметь оказалось сильнее, поэтому я попытался еще раз, но уже с применением камня. Острым концом я упирался в шкуру, а камнем бил по обратной стороне палки, словно забивал гвоздь. В какой-то момент шкура не выдержала и палка сделала небольшую дыры в ней. Засунув пальцы в тушку, я попытался расширить отверстие. Мне пришлось приложить много усилий, прежде чем шкура лопнула хоть еще немного и я смог выпустить кишки из тушки зайца.

Следом возникла еще одна трудность, которую я и предположить не мог ранее. Глина уже подсохла и упрямо не хотела прилипать к зайцу. Это меня разозлило, но делать было нечего и мне вновь пришлось идти к речке с тушкой зайца, чтобы обмазать его мокрой глиной. Возле воды дело пошло веселее, мокрая глина хорошо прилипала к зайцу. В итоге, у меня получился овальный кокон из глины, который я вновь положил в свою куртку, чтобы он не развалился по дороге обратно. В лагере, я аккуратно разгреб угли палкой, после чего положил глиняный кокон в заранее приготовленную ямку, после чего нагреб поверх кокона углей.

После чего я без сил рухнул на землю перед костром. Теперь оставалось ждать пару часов, пока мясо не запечется и можно будет покушать. Я уставился в небо, над моей головой как раз оказался участок, который не загораживали ветки. В небе светили звезды, но одна из них была особенно яркой. Я немного понаблюдал за ее свечением, затем отвел взгляд в сторону, но тут же вернул его обратно. Что-то смутило меня в этой звезде. Я попытался понять что, а через пару секунд понял, что звезда становилась все ярче и ярче, а кроме того, она двигалась.

Я поднялся и прошел на более открытый участок, чтобы лучше видеть. Это и впрямь была не звезда. Подозрительный огонек стал еще ярче, кроме того, он значительно продвинулся по небу, после чего начал снижаться, пока не исчез за горизонтом. В моей голове пронеслась лишь одна догадка, которая могла объяснить увиденное мною. Это был космический корабль, который шел на посадку. В принципе, направление движения огонька было в глубину сектора, а там был космодром.

В голове всплыл образ Пятой и ее рассказы о космосе, стало немного грустно и я вернулся к костру. Там я подкинул еще веток в огонь, а потом, не удержавшись, потыкал палкой по глиняному кокону. Тот уже успел достаточно обжечься и покрыться прочной коркой. Голод вновь подступил и я с трудом удержался от того, чтобы не вытащить мясо из костра раньше времени.

Нужно было чем-то отвлечься, а потому я ушел в свой шалаш, лег на подстилку. Просто так лежать было скучно, а потому я достал ПДА и включил его. Тут меня ждал еще один сюрприз. ПДА отказался включаться, а на экране всплыла надпись: «Для дальнейшего использования, необходимо пройти авторизацию.». Я попытался переключить ПДА, но бесполезно, надпись не желала исчезать. Делать было нечего, кроме как согласится с требованием, работающий ПДА нужен был мне сейчас так, как никогда ранее. Перспектива остаться без карты, была хуже, чем отказ от регистрации.

Всплыло следующие окно, на котором можно было ввести данные уже существующейучетной записи, либо создать новую. Я хотел создать новую учетную запись, но вспомнив, что в таком случае, все старые данные будут удалены, остановился. Я задумался над тем, как мне поступить, с одной стороны, тайны Салека, которые могли храниться на ПДА, конечно были мне интересны. Все таки, некоторые всерьез теперь принимают меня за него, было бы полезно узнать, чем жил тот, чье имя я использовал. С другой стороны, меня пугало то, что я могу случайно узнать. Какие тайны мог хранить тот, с телом которого, я очнулся в подвале. Ведь тогда я буду погружен в чужие дела, в которые возможно не стоит лезть. Собственно, в нынешнем положении я оказался только потому, что влез в чужие дела.

Я задумался, но потом у меня промелькнула мысль, что я все равно не знаю кода, который установил Салек на свой ПДА. Переключив обратно на страницу выбора, я хотел уже начать регистрацию, как память подсунула мне образ подвала и ту надпись на стене, которую я видел. Это вызвало у меня новые размышления, можно было попробовать ввести ту надпись в качестве кода, но тогда…поняв, что мысли мои зациклились, отложил ПДА и отправился подкинуть ветки в костер, попутно проверив готовящиеся мясо. Кокон не лопнул, угли исправно тлели, а потому я вернулся обратно и вновь взял ПДА в руки.

А потом вписал имя Салек в графу имя пользователя, а затем код, который я видел на стене подвала. ПДА завис, после чего появился новое окошко с сообщением о том, что биометрические данные не соответствуют старым. Я думал, что на этом все и закончится, но система предложила мне их поменять. Я дал свое согласие, после чего фронтальная камера ПДА считала сетчатку моих глаз, а после потребовала приложить указательный палец для съема отпечатка. Проделав все затребованное, я принялся ждать.

Экран мигнул, а затем выдал мне рабочий интерфейс ПДА. Я немного растерялся, поскольку теперь на экране было множество иконок от различных приложений и инструментов. Выбор был раза в четыре больше, чем до этого момента. Но меня по-прежнему продолжало смущать то, почему ПДА перестал работать именно сегодня и потребовал авторизации, хотя до этого он вполне работал и без нее.

Я нашел окошко с настройками безопасности и открыл, немного полистал, почитал описания, после чего выяснил, что на ПДА установлен режим «ложного экрана», когда незарегистрированный пользователь, получает доступ к некой общей для всех информации, а так же к тем файлам, которые может указать владелец ПДА. Это все мне объяснило, после чего я вновь вернулся обратно в меню. В первую очередь меня интересовали новости, а именно то, чем завершился налет на пропускной пункт и то, что происходит сейчас в его округе.

Полистав список приложений, я нашел нужное для выхода в сеть, открыл его и ввел запрос. Приложение выдало огромную кучу новостных ресурсов, на некоторое время я даже растерялся, поскольку выбор предложенных тем был настолько огромен, что сложно было определить, где искать нужные мне сведения. Пришлось уточнять запрос, введя в поиск дополнительные слова о нападении на пропускной пункт. Страница обновилась, но список новостных ресурсов меньше не стал. Это явно было темой номер один, все новостные ресурсы пытались привлечь пользователей громкими заголовками, но при переходе давали слишком мало информации, либо и вовсе ограничивались лишь предположениями.

Тем не менее, крупица за крупицей, я смог собрать полную картину, которая сложилась на данный момент. Выходило так, что налет удался, пропускной пункт был полностью уничтожен, а все защитники погибли. После этого, нападавшие вновь ушли вглубь зоны, но не без потерь. Часть из них были уничтожены на месте подоспевшими вертолетами, а еще часть получила удар уже на отходе, на этот раз ракетным ударом.

Но само нападение не стало главной темой скандала, нападения случались и раньше. Скандал вызвало то, что нападавшие использовали тяжелую технику, чего раньше не было. Некоторые издания провели расследование и выяснили, что техника была взята с военных частей, которые ранее располагались на территории зоны. И которая, согласно отчетам военных, должна была быть уничтожена давны-давно. Это вызывало множество вопросов к военному ведомству сектора, ведь за каждым таким «отчетом», стояли денежные премии, а так же новые звания.

Но меня мало интересовала тема коррупции в местной армии, поэтому я продолжил листать новости, разыскивая, что еще смогли узнать местные журналисты. Темой номер два стало обсуждение, зачем собственно было совершенно нападение. Это заинтересовало меня больше и я погрузился в чтение. Тут тоже не было особых подробностей, так, лишь общая информация, местные журналисты не особо погружались в подробности. Пришлось немного покопаться, прежде чем я наткнулся на заявление, которое сделал глава Службы Безопасности Сектора.

На портале, которое публиковала его заявление, было видео, которое я тут же включил. На экране возникло изображение пожилого мужчины, одетого в серый костюм, с таким же серым и не запоминающимся лицом. Рядом с ним стоял журналист, который задавал вопросы, но все они были не острыми, скорее формальными. Так он спросил о количестве напавших и убитых военных, после чего спросил о том, как правительство сектора планирует обезопасить сектор от дальнейших нападений. Глава безопасности отвечал односложно, называл цифры, потом обещал, что все необходимые меры будут приняты, но таким же скучающим тоном, как и журналист. Я подумал, что журналист наверняка работает на издание, которое финансируется правительством сектора, раз он так ведет интервью.

Я собирался выключить видео, как неожиданно, уже в конце видео, журналист задал вопрос о том, какие цели были у нападавших и почему они сразу же ушли вглубь зоны. Судя по всему, это был дежурный вопрос, но именно на нем, глава безопасности оживился. Это было слышно по тону его голоса, видимо невольно журналист задел ту струнку, которая заставила беспокоится. Я прислушался в ответ, стараясь не пропустить не слова.

— Нападение было совершенно с целью провоза в сектор запрещенных предметов. Благодаря героическим действиям наших солдат, данная попытка была пресечена. В данный момент ситуация находится под полным нашим контролем…

Далее последовала обычная болтовня, на которую я уже не обращал внимания. Все мои мысли крутились вокруг слов о запрещенных предметах. Я закрыл глаза, чтобы вспомнить все, что происходило на пропускном пункте с того момента, как я туда попал. Перед глазами поплыли картинки. Сначала меня обыскали и забрали все вещи, кроме одежды и обуви. Далее меня завели в комнату досмотра. Там я увидел Пятую. В тот момент она спокойно прошла досмотр и собиралась уходить. В этом быть сомнений не может, она точно забрала свой рюкзак, солдаты не мешали ей, как и офицер, который находился рядом с ней.

Это означало, что у нее не было запрещенных к провозу предметов. Эти предметы оказались у меня. И меня точно не собирались отпускать. Я открыл глаза и вновь открыл поисковую строку. Быстро вбил в поиск «Блоки памяти» и стал ждать результат. Выходило так, что блоки памяти не являются чем-то запрещенным. Я сомневался, что Пятая спрятала их где-то в зоне, чтобы пронести их позже. Она либо попыталась пронести их сразу через пункт пропуска, либо пошла бы обходным путем, который бы позволил ей их пронести. Ведь у нее реально «горела земля» под ногами, Пятую искали все, спецслужбы, корпорация, бандиты. У нее не было возможности, чтобы спокойно приди в сектор, а потом вновь вернувшись в зону забрать то, что она могла теоретически там оставить. У нее есть только один вариант, как можно быстрее исчезнуть, уж не знаю куда, но только так.

Поиск выдал мне кучу разной информации, которую я принялся разгребать. Оказалось, что мой запрос был не совсем корректный, результаты были слишком разнообразные. Покопавшись десять минут, мне все же удалось найти среди рекламы обычных информационных носителей, нужную мне информацию. Как оказалось, правильное название у тех двух накопителей, что забрала Пятая, было Модули Памяти. Я переиначил поиск, и вскоре уже читал описание в местной энциклопедии. Это оказались и впрямь очень ценные предметы, к тому же очень редкие. Описание было сделано на очень техническом языке, но краткую суть я уловить смог. Суть сводилась к тому, что на этих модулях, было записано множество различных знаний, а так же модуляция их взаимных использовании. Но хранением этих знаний, роль модулей не ограничивалась. При помощи специализированной аппаратуры, эти модули можно было подключить к человеческому мозгу и передать их напрямую в память.

После такой процедуры, которая занимала от минуты, до получаса, человек получал все знания, которые хранились в модуле, а так же мог практически их применять. В качестве примера, приводилось умение управлять огромными космическими королями класса дредноут. Обычное обучение занимало около десяти лет, а с помощью модуля, на это уходило всего шесть минут.

Этим полезные свойства не ограничивались. Человек, который был подключен к такому модулю, мог не получать навык заложенный в самом модуле, а использовать заложенные вычисления для обучения других навыков и умений. В таком случае, часть данных терялась, но все равно ускоряло процесс обучения.

Далее шли рассуждения о том, как лучше применять модули, эту часть я пропустил и перешел к описанию минусов модулей. Их оказалось немного, в первую очередь то, что такие модули могли использоваться только один или два раза, в зависимости от количества информации, заложенных в них. После этого, все данные очищались, оставляя пользователям пустой модуль, то есть, для массового обучения они не подходили. При этом, сами пользователи могли применять к себе любое количество модулей. Вторым минусом было то, что для создания такого модуля, нужен был человек донор, из памяти которого, все эти знания извлекались.

При этом, технология извлечения была крайне затратной и технологически сложной. К тому же, количество доноров, знания и навыки которых действительно могли послужить для наполнения модуля, было крайне невелико. Я отложил ПДА и продолжил свои размышления.

Выходило так, что вся суета вокруг блоков памяти, не стоит и скорлупы от яйца. Да, корпорация могла заинтересоваться блоками, на них и впрямь могло храниться что-то ценное. Но это вряд-ли бы вызвало интерес у службы безопасности сектора. Да блоки, да корпорация хочет их получить. Это не повод посылать спецназ в зону, чтобы перехватить их. Или все таки повод? Я слишком мало знал о местных реалиях, но предпочел исходить из того, что все таки служба безопасности скорее будет занята перехватом запрещенных предметов, чем вполне себе законных вещей.

Тогда ради чего вся эта заваруха случилась? Я вновь открыл ПДА и принялся листать странички, без особой надежды найти подсказку, просто чтобы занять руки. Среди вкладок мелькнуло приложение Карты, которое я и открыл. Хотелось посмотреть на свое местоположение, но вместо этого я начал искать то место, откуда все начиналось. Я вспомнил, что группа Первого двигалась целенаправленно, в конкретную точку, в особняк местного ученого. Я логично предположил, что он мог оставить после себя блоки памяти, которые и вызвали интерес корпорации. Возможно, это были какие-то разработки…или чертежи.

Я почувствовал, как у меня сжались внутренности, и причина была вовсе не в голоде. В голове промелькнула картинка, как Пятая забирает блоки, а я забираю чертежи, которыми Пятая пренебрегла. Далее, я с этими чертежами прихожу на пункт пропуска, где меня обвиняют в контрабанде. Ну и потом, я вновь забираю их с собой, в момент бегства. Я покосился на рюкзак. Чертежи лежали там, безмолвным грузом. Я вновь перевел взгляд на ПДА. Местоположение особняка я нашел быстро, благо мне много раз показывали карту окрестностей. На самой карте не было сведений, кому принадлежал особняк, но адрес был. Я быстро его скопировал, а затем ввел в поисковую строку.

Результат выпал мгновенно. Владельцем числился некий А.М.Гринбок. Я ввел в поиск это имя, после чего просто обомлел от количества информации, которая на меня вывалилась. Информации было настолько много, что я даже не знал с чего начинать читать. И судя по заголовкам, Гринбок был настоящим местным эпицентром зла. Решив, что не стоит читать всю местную «желтую» прессу, я открыл энциклопедию.

Статья посвященная ему тоже была огромной, а потому я отложил ПДА и отправился проверять мясо. Голод уже не давал мне нормально думать, тем более воспринимать информацию. Нужно было немного передохнуть, а главное подкрепиться, пока я не словил голодный обморок.

Глава 4

Костер уже догорал, поэтому я подкинул еще веток, чтобы не кушать в темноте. Возвращаться и включать фонарик на ПДА не хотелось, уж слишком я проголодался. Я подцепил палкой глиняный кокон и выкатил его из костра. Он был очень горячим, трава на которую лежал, моментально пожухла и почернела. Я потыкал в кокон палкой, после чего понял, что просто так разбить его мне не получится. Я попытался ударить палкой посильнее, но все так же без результата. Разозлившись, я сходил за автоматом.

Мне настолько хотелось есть, что я был готов расстрелять кокон, если не получится разбить его прикладом. Но все обошлось без стрельбы, после первого же удара, кокон лопнул и всю округу заполнил запах тушенного мяса. Я хотел тут же броситься и попробовать на вкус зайчью лапку, но вовремя сообразил, что она будет очень горячей и я просто обожгу себе весь рот. Поэтому, я присел рядом с коконом и принялся дуть на мясо, чтобы оно быстрее остыло. Все мои опасения на счет меха, оказались напрасным, шкура отвалилась вместе с глиной, оставив мне только мясо. От мяса парило, а я жалел, что у меня с собой не было приправ, ну да и ладно.

Осторожно потыкав пальцем, я убедился, что мясо достаточно остыло. Я отломал лапку и принялся есть. Было очень вкусно, я даже и не обратил внимания на отсутствие соли. Закончив с первой лапкой, я принялся за вторую, закончив с ней так же быстро, как с первой, перешел на остальную тушку. А потом понял, что мне не удастся оставить что-то на завтра. Впрочем, это было уже не важно, во всяком случае, у меня будет возможность наловить лягушек.

Доев последний кусочек с грудки, я еще раз проверил все косточки, что не упустил не одного кусочка мяса. После чего тяжело, но довольно вздохнул. Собрав все объедки, я закинул их в костер, туда же закинул кишки, которые остались после разделки зайца, потом нагреб сверху углей. Затем сходил за ПДА и отправился к реке, чтобы умыться и попить воды. Вода была теплой и тут я вспомнил, что еще не разу не мылся с тех пор, как проснулся в подвале. Да и одежда, в которой я ходил, тоже не разу не стиралась. А мое лицо уже покрывала довольно густая и длинная щетина. В голове пронеслась мысль, что рано или поздно, но при таком образе жизни, я рискую обзавестись вшами.

От этой мысли меня передернуло, но помывку и стирку, я решил перенести на следующий день. Было уже довольно поздно и нужно было отправляться спать. Я вернулся в лагерь, лег на приготовленную лежанку и тут же уснул, хотя хотел перед сном почитать о Гринбоке. Проснулся я довольно поздно, солнце уже вовсю светило и было довольно высоко от горизонта. Я осторожно выбрался из своего шалаша и огляделся. Вокруг, как и раньше, никого не было, кроме меня и той мелкой живности, которая населяла округу. Я прошел по своему лагерю, собрал все свои вещи, после чего присев на бревне, открыл ПДА. Свернув открытые страницы, которые выдал мне вчера поиск, я открыл карту. Чтение про Гримбока, я решил отложить до вечера, сейчас было важнее решить, куда мне двигаться дальше.

Немного подумав, я пришел к мысли, что мне нужен большой город, там я смогу затеряться. В любом небольшом поселке, где все друг друга знают, я тут же вызову подозрение, тем более, сейчас, когда мой внешний вид оставляет желать лучшего. Небольшие города тоже мне не подходили, по той причине, что я не был уверен, как часто там появляются новички вроде меня. Если это происходит не часто, то я тоже окажусь в центре внимания. Поэтому, мне нужен был большой город, место, где всем на всех плевать, где каждый мечтает лишь скорее отработать необходимое количество часов и вернуться к себе домой. Там, с любым новичком, будут работать скорее формально, а именно это и было мне нужно.

Я увеличил масштаб карты, желая увидеть весь сектор целиком. В крупном разрешении, территория сектора походила на спрута, огромный круг от которого исходило множество щупальцев. Щупальца были разной длины, многие были изогнуты, порой пересекая друг друга. Территории, которые были между щупальцами, зачастую являли собой различные зоны, но занимали они не все пространство, а лишь сравнительно небольшие участки, все остальное было помечено как неизвестные земли.

Переключая карту в различных режимах, я понял, что местные картографы реально не знают, что находится в таких районах. Я подумал о том, что это весьма странно при наличии спутников, но потом пришел к мысли, что это как-то связано с какими-то аномалиями, которые могут блокировать работу спутников. Но поскольку это была сейчас, не самая главная проблема, я вернулся к карте сектора. Поиск крупных городов не занял много времени, он был тут только один и находился в самом центре круга. От него во все стороны расходились дороги, вдоль которых находились другие поселения, но чем дальше от центра, тем меньше они становились.

Я проглядел еще раз карту и пришел к мысли, что в принципе, возможно пройти к самому центру, минуя большую часть населенных пунктов. Прикинув расстояние, я подсчитал примерное время, которое может занять подобное путешествие. У меня вышло что-то около полутора недель пешком. И это мне еще повезло, поскольку то щупальце, в котором я находился, было относительно коротким. Это вызвало у меня некоторые размышления, я вновь принялся изучать карту. В первую очередь, я начал искать водоемы, которые могут встретится мне на пути.

И тут меня ждал неприятный сюрприз. Примерно два дня пути я буду двигаться вдоль речки, но вот потом, я окажусь в таком участке, где на три дня останусь без водоемов. Преодолев его, я попаду в край мелких озер, путь через которые займет у меня еще дня четыре, а за ним будет вновь участок, где не будет водоемов до самого города. Все это меня крайне огорчило, поскольку без еды я мог бы протянуть, но вот без воды будет крайне сложно.

Я проверил возможный маршрут на наличие населенных пунктов. Они были, разных размеров, но все их можно было миновать, будь на то желание. Но теперь все складывалось так, что мне все таки придется в них заглядывать, чтобы раздобыть еды или воды. Все это усложняло мои планы. Поднявшись с бревна, я принялся ходить вокруг костра, разминая ноги и прикидывая, как же мне все таки лучше поступить. В голове промелькнула мысль о том, чтобы вернуться в зону и примкнуть к какой-нибудь группе сталкеров и не мучатся. Но я тут же отбросил эту мысль, мне нужно было попасть в город и выйти на легальное положение.

Внезапно, я вновь почувствовал, как мое сознание разделилось. Мое второе Я, разглядывало меня со стороны, при этом, было видно, что ему крайне интересно, почему я так хочу попасть в город. У нас вновь начался обмен мыслями.

— Зачем тебе город? Ты так хочешь найти Пятую? Зачем?

— Хочу.

Объяснить зачем я ее хочу найти, я не успел, вторая половинка сознания вновь растворилась во мне. Чему я крайне обрадовался, поскольку объяснить, зачем я хочу найти Пятую, я бы не смог. Да и не собирался я сейчас искать ответ на этот вопрос, у меня было достаточно других проблем. Я закинул рюкзак за плечи, взял в руки автомат и двинулся в сторону речки. Нужно было попить воды, умыться и отправляться в дорогу, впереди меня ждал долгий путь.

Сегодня я решил не отклоняться от реки и двигаться вдоль берега. Расчет был на то, что возле реки лес не будет таким густым и я смогу двигаться быстрее. Так и вышло, я и впрямь продвигался быстрее, но уже после полудня, я вышел на заболоченную местность. Двигаться вдоль реки стало опасно, я всерьез опасался того, что могу угодить в трясину и утонуть. Нужно было искать обход, это означало, что к тем полутора неделям пути, которые я насчитал, теперь будет прибавляться лишние часы или даже дни.

Это несколько меня разозлило, от злости я пнул лягушку, которая не успела убежать с моей дороги. Лягушка отлетела в сторону, упала на спину, а потом, оглушенная ударом, задергала лапками. Я вспомнил о своем вчерашнем плане включения в рацион лягушек, добил ее прикладом, после чего взял в руки. Выглядела она мерзко и не особо аппетитно, но я понял, что вся моя брезгливость временная. К вечеру, уж наверняка, эта лягушка будет весьма желанной на ужин.

Я хотел закинуть ее в рюкзак, но потом понял, что она перепачкает мне весь рюкзак кровью. Нести ее в руках было тоже не особо удобно. Несколько минут я стоял с лягушкой в руках, не зная, как мне поступить, после чего с раздражением выкинул ее в воду, решив, что наловлю лягушек вечером, когда определюсь с местом для лагеря. Лягушка упала в воду, но не пошла сразу ко дну, а на некоторое время задержалась на поверхности воды. Я сделал пару шагов, после чего услышал всплеск за спиной.

Я тут же развернулся, выставив вперед автомат и увидел, как огромный сом проглотив лягушку, вновь уходит на дно реки. Это вызвало у меня очередное расстройство по поводу отсутствия удочки, после чего я вновь зашагал вперед. Постепенно я вновь оказался в лесу, но тут лес отличался от того, по которому мне приходилось пробираться ранее. Не было бурелома, как и просто сухостоя. Весь лес был аккуратно подчищен, периодически мне попадались тропики или грунтовые дороги.

На одной из таких дорог, я наткнулся на относительно свежие следы от автомобиля. Отступив в лес, я спрятался в кустах, после чего достав ПДА, принялся искать, есть ли в округе поселки, жители которых могли бы кататься в лес по своим делам. Ближайшие поселки были довольно далеко, отчего я пришел к выводу, что если кто-то и катается сюда, то какие-то лесозаготовщики. И наверняка у них есть какая-то база в лесу, типа летнего лагеря. Я вернулся к дороге и вновь внимательно оглядел следы. Накатанной колеи не было, а потому мне без проблем удалось найти отпечатки колес автомобиля, которые вели в разные стороны. В одном направлении след от протектора был глубже, отчего я пришел к выводу, что автомобиль двигался груженным. Я немного задумался о том, где может находится стоянка лесорубов и куда мне двигаться в первую очередь. Затем пришел к мысли, что нужно сперва посетить то место, где они рубят или рубили лес.

При этом, нужно будет сделать это осторожно, не попадаясь на глаза. Я осторожно двинулся вдоль дороги, прислушиваясь, не звучат где-то впереди голоса или не едет ли автомобиль. Цель, ради которой я хотел найти место пребывания лесорубов, была проста, я хотел разжиться какой-нибудь емкостью для воды. Такой, чтобы я мог спокойно нести ее с собой в рюкзаке. Шагать мне пришлось не долго, всего около получаса, после чего я вышел на вырубленный участок. По краям лежали кучи веток, самих бревен уже не было. Листья на ветках были еще довольно зеленными, не успевшими засохнуть окончательно. Оглядевшись, я убедился, что лесорубов на месте нет, я вышел и прошелся по округе, высматривая брошенные бутылки или забытую канистру.

На мое разочарование, ничего подходящего найти мне не удалось, пришлось возвращаться к дороге и идти в обратном направлении. У самого края дороги, я увидел след от еще одной машины, он был уже, чем след от грузовика, скорее подходил какому-нибудь автобусу. В одном месте, была небольшая площадка, где этот автобус часто останавливался и разворачивался. Я вспомнил расположение населенных пунктов, они были далеко, чтобы рабочие ездили оттуда каждый день.

Я вновь пошел вдоль дороги, до тех пор, пока не вышел к развилке. Осмотрев следы, я увидел, что автобус тут часто катался, причем если следы грузовика уходили из леса, то автобус лес не покидал. Свернув, я вновь отправился вдоль дороги, в этот раз идти мне пришлось недолго, уже через минут десять, я вышел к обжитому лагерю. Собственно сам лагерь был небольшим. Одно здание, самое большое, видимо служило местом для ночлега. Чуть дальше, на самом берегу речки, стояла небольшая баня, с кучей сложенных у стены напиленных дров. Было еще одно здание, рядом с ним, под навесом стоял длинный стол и лавки. Я решил, что это либо кухня, либо просто столовая. Ближе к дороге была пара сараев без окон.

Я прошел по краю леса, стараясь увидеть, есть ли кто-то из людей в лагере. Было тихо и никаких признаков присутствия в лагере людей я не заметил. Дойдя до реки, я прошел к бане и заглянул внутрь. Внутри было пусто и прохладно. Пройдя вдоль речки, я так же, по кромке леса, прошел к основному зданию. Не заметив никого, я немного осмелел и подошел ближе. Двери были закрыты на навесной замок. Я заглянул через окно и увидел ряд коек, а так же различную мебель, вроде шкафов и тумбочек. Кое-где лежала оставленная кем-то одежда, но понять, как давно это было сделано, было трудно.

Я направился к кухне и тут меня ждало еще одно разочарование, двери кухни были так же закрыты на замок. Я подергал его, в надежде, что он откроется, но без успеха. Разочарованно вздохнув, я пошел к сараям, надеясь хоть там найти что-то полезное. Сараи были так же заперты, но возле одного из них, мне удалось найти пару пустых пластиковых бутылок. Каждая была объемом в два литра, в принципе, этого должно было хватить. Я уже хотел уходить, но ноги сами понесли меня обратно к кухне.

В душе теплилась надежда, что получится попасть внутрь. В принципе, я легко мог сбить замок прикладом, но мне не хотелось оставлять следов взлома. Не известно, как отреагируют лесорубы, когда увидят, что кто-то взломал дверь. Вполне возможно, что тут же сообщат властям, а те, прикинув, что совсем недалеко и недавно была попытка прорыва из зоны, придут к выводу, что кто-то из нападавших бродит по округе.

Вновь подергав замок, я убедился, что он все так же крепко держится, я прошел к окнам. Их было три, я заглянул внутрь. Кухня была небольшой, пара плит, разделочный стол, какие-то полки и ящики. В конце кухни было небольшая, дверь, которая видимо вела в небольшой склад. Я толкнул первое окно, оно было плотно закрыто изнутри, затем перешел ко второму, а затем к третьему. Все они были закрыты, я уже был готов смириться и уйти, но в последний момент, интуитивно, еще раз сильно надавил на окно.

Внутри рамы что-то хрустнуло, после чего одна из рамок распахнулась вовнутрь кухни. От неожиданности я ударился об подоконник, но не придал этому значения, не веря своей удаче. Я быстро запрыгнул внутрь, после чего прикрыл створку. Быстро оглядевшись, я принялся осторожно осматривать содержимое полок и ящиков. В одном из ящиков, я наткнулся на большой набор ножей, все они были разного размера и лежали в одной куче. Я выбрал один, среднего размера, после чего спрятал его в рюкзак.

В другом ящике, мне попалась раскрытая упаковка небольших пластиковых пакетов. Подумав, что они пригодятся, если удастся найти крупу, я взял с десяток и в этот момент услышал, как где-то совсем рядом тарахтит мотор машины. Я подскочил к окну и увидел, как в лагерь заезжает небольшой автобус. Отступив от окна, я принялся наблюдать, планируя, что я буду делать дальше. Автобус подъехал к кухне, после чего остановился. Двери открылись и на улицу вышло два человека.

Они о чем-то говорили, но из-за двигателя, я не слышал, о чем идет речь. Тем не менее, они не стояли на месте и подошли к кухне. Я развернулся и быстро, стараясь не шуметь, направился к кладовой, надеясь, что она не закрыта на замок. Толкнув дверь, я проскочил внутрь. Было темно, вся кладовая была заставлена ящиками, коробками, мешками, какими-то банками. Поэтому я не стал прикрывать дверь до конца, оставив небольшую щель, чтобы был хоть какой-то свет, пока я пролезал через ящики, чтобы спрятаться в углу кладовой. Послышался звук открывшейся двери, после чего я услышал голоса, уже внутри кухни.

— Да такое каждый раз. Как только соберемся шашлыки жарить, то обязательно что-то забудем, если не соль, так еще что-нибудь.

— Да я вообще не знаю, чего бригадир каждый раз шашлыки ездит жарить куда-то подальше от лагеря. Тут такая красота, все под рукой, а мы едем куда-то на выселки.

— Ха, чего тут непонятного? Ну смотри, мы норму сделали? Сделали. За переработку нам не платят, но и отдыхать нам не дадут, понимаешь. Вроде пока часы свои не выработал, ты должен что-то делать. Ну вроде ветки стаскивать и так далее. И вот как тут шашлыки в лагере жарить? А если начальство приедет? Это уже залет будет. А так, мы где-то в лесу, пока нас найдут, пока доедут, понимаешь?

— Ааа, вон оно что! А я чего-то и не подумал. Нашел соль?

— Нашел, сейчас в пакет насыплю. Загляни в кладовку, возьми пару упаковок воды.

Я услышал шаги, которые приближались к столовой. Я вжался в угол, стараясь, чтобы меня не было видно за ящиком, за которым я прятался. Дверь открылась, после чего в комнату кто-то вошел, послышалось тяжелое дыхание. Я не видел, кто это был из тех двоих, как и не мог видеть, видит ли меня вошедший. Сжав автомат, я прислушивался, ожидая того, заметит ли меня вошедший и как он отреагирует, если заметит. Ожидание затянулось, похоже вошедший был в кладовке в первый раз. Так и оказалось, я услышал, как он развернулся и спросил у стоявшего на кухне.

— А где тут вода?

— С левой стороны, прям возле дверей. Ослеп, что ли?

— Да тут темно, как ночью. А вот, теперь вижу.

Я вновь услышал тяжелое дыхание, какую-то возню, потом все стихло и дверь закрылась. Я лежал и прислушивался, пытаясь понять, ушли ли лесорубы или нет. Но до меня не доносилось не звука. Я выждал пять минут, хотел подняться и выглянуть, но не решился, и выждал еще десять минут. Внезапно, я почувствовал легкую вибрацию, словно где-то рядом проехал автомобиль. Поднявшись, я на ощупь добрался до двери и приоткрыв ее, выглянул наружу. В кухне никого не было и я вышел из кладовой, подошел к окну и выглянул на улицу. Там никого не было, а потому я бросился обратно к кладовой.

Там я принялся быстро осматривать мешки и ящики, в первую очередь те, которые уже были открыты. Находя крупу, я нагребал в пакет, после чего тут же прятал его в рюкзак. Наполнив пакеты, я осмотрелся в надежде найти консервы, они нашлись и я принялся закидывать их в рюкзак, стараясь брать разные, чтобы исчезновение не бросалось в глаза. Рюкзак распух и я проверил его на вес, оказалось, что по жадности я уже нагреб довольно много.

Выйдя из кладовки, я прошел к полкам, где видел соль и прочие приправы. Там я забрал упаковку соли, а затем, не удержавшись, заглянул еще и в холодильник. Там я обнаружил замороженное мясо, которое уже было разделано и разложено по пакетам. Я взял пару и закинул рюкзак, забив его окончательно. Мелькнула мысль о том, чтобы прихватить кастрюлю, но я ее отбросил, слишком уж заметна будет пропажа.

Выбравшись на улицу, я тщательно стер следы от ботинок на подоконнике, после чего прикрыл окно. Закинув рюкзак за спину, я бросился бежать в лес. Бежать было тяжело, но я настолько был рад, что мне удалось разжиться продуктами, не обращал внимания на избыточный вес. Единственное, что вызывало досаду, так это то, что я совершенно забыл прихватить спички, хотя и видел целую упаковку возле плиты.

Глава 5

Консервной банки, которые я использовал в качестве кастрюли, чтобы сварить кашу, хватало ровно на два раза. На третий раз банка неизбежно прогорала и вся вода тут же убегала, заливая костер. Все это я успел установить в конце первой недели, после того, как покинул лагерь лесников. Так же, за эту неделю, я успел уйти от реки, пересечь равнинную безлюдную местность без водоемов и теперь приближался к местности с множеством мелких озер. Это меня радовало, не столько потому, что запас воды у меня уже подходил к концу, сколько по той причине, что я надеялся, что возле озер будет куда больше деревьев, а значит дров.

Всю неделю, я промучился с тем, что мне приходилось обламывать мелкий кустарник, чтобы разжечь костер. Горел он быстро, совершенно не давая углей и его приходилось использовать невероятно много. А поскольку все делал я голыми руками, то процесс этот был длительным. Ночевать мне приходилось под открытым небом, благо дождей не было и мне удавалось поспать по ночам с относительным комфортом. Вот и сейчас, я устраивался на ночлег, плотно поужинав. Подложив под голову похудевший рюкзак, а под бок автомат, я достал ПДА и погрузился в чтение.

Читать я старался все, что так или иначе было связано с сектором и тем, как все устроено в этом мире. Но на мое удивление, в сети оказалось крайне мало информации, словно кто-то специально ограничивал доступ к конкретным знаниям. Например, Катаклизм, который привел планету к ее нынешнему состоянию, упоминали часто, но о том, что собственно случилось, говорили как правило вскользь. И хотя я пытался найти хоть какие-то подробности, каждый раз я натыкался на один и тот же результат, мол случилось и все тут, а что случилось никто не знает, ученые пытаются понять, но успехов пока нет. Однако, очень часто, Катаклизм связывали с именем Гринбока, как результатом одного из его экспериментов или применения им оружия, которое он разработал, или экспериментом над созданием оружия, в общем, мнения разнились и вновь возвращали меня к личности Гринбока.

О нем я прочитал в первый же вечер, после того, как украв продукты у лесорубов, я убежал достаточно далеко в лес, чтобы можно было развести огонь и неспешно поджаривая мясо, читать у костра. Гринбок оказался весьма выдающийся личность, вместе с тем, довольно неоднозначной. Родился он на той же планете, где я сейчас находился. Довольно одаренный с детства, он начал удивлять своей гениальностью всех довольно рано. В семь лет он уже закончил школу и поступил сразу в несколько университетов. Направления его интересов были довольно разнообразны, от биологии до ядерной физики, и во всех направлениях он преуспевал.

К пятнадцати годам, он уже закончил все высшие учебные заведения, после чего открыв свою первую фирму, ушел в головой в коммерцию. К двадцати годам он был среди самых богатых людей планеты, это позволило ему открыть массу исследовательских центров. В этот момент у него случился конфликт с местными властями. Один из его заводов сильно загрязнял окружающую среду, власти требовали его закрытия, Гринбок по каким-то причинам отказывался это сделать.

Конфликт затянулся на несколько лет, погряз в судебных тяжбах, в итоге, завод был все таки закрыт, но Гринбока это уже не беспокоило. Он перенес большую часть своего бизнеса в космос, на просторы космической империи, частью которой и была его родная планета. На безжизненных планетах, которые раннее никому были малоинтересны, если только не обладали богатыми месторождениями, он начал строить свои заводы. Управлялись они автоматически из планетарных центров управления, а работали там исключительно роботы, которых разрабатывала корпорация Гринбока.

Собственно на этом этапе, во всю свою силу проявили себя те исследовательские центры, которые так усердно создавал Гринбок. Благодаря разработкам, которые они вели, на галактический рынок хлынула масса разработанных ими товаров, причем спектр их был просто невероятным. Тут было все, бытовые товары, различная техника, роботы и дроны, но самым дорогим и ценным товаром стали импланты. Вживленные в человеческое тело, они расширяли человеческие возможности, в связи с чем пользовались огромным спросом.

Таким образом, к тридцати годам, Гринбок вошел в десятку самых богатых и влиятельных людей звездной империи. Будущее тоже казалось безоблачным, технологии, которыми обладал Гринбок, на десятки лет опережали все технологии, которыми обладали конкуренты, при этом, ему удавалось сохранять хорошие отношения и с властями империи. Поставки оружия и космических кораблей для империи, а так же боевых имплантов и стимуляторов, делали его крайне ценным жителем империи. Тем не менее, среди всего этого успеха, был один момент, который и сыграл свою роковую роль в судьбе Гринбока.

Все дело было в ресурсах, которые были необходимы для всех тех заводов, которые круглыми сутками производили продукцию. Некоторое время, ресурсы покупались на галактическом рынке, но с ростом производства, возникла проблема нехватки. Тут сказалось все, и помехи, которые создавали конкуренты, которые зачастую владели крупными местами добычи полезных элементов, так и те ограничения, которые вводили другие космические державы на поставки таких элементов.

Гринбоку оставалось либо сократить производство, либо искать новые месторождения. Сокращение производства привела бы к утрате финансового могущества, а вместе с ним и политического, сводя Гринбока в нишу хоть и гениального ученого и бизнесмена, но весьма дорогого и узконаправленного. Мириться с таким положением он не захотел и все силы были брошены на решение проблемы.

Собственно, вся проблема состояла в том, что космические корабли на тот момент, оборудовались прыжковыми гипердвигателями, которые позволяли совершать прыжки между звездами. Занимали места на корабле двигатели довольно много, как и требовали расхода большого количества топлива. В итоге, логистика становилась огромной проблемой для всех, начиная от коммерсантов, заканчивая имперскими властями. И тут вновь сыграли свою роль исследовательские центры Гринбока. В одном из них, была разработана модель стационарных гиперворот, которые позволяли отправлять космические корабли на огромные расстояния, при этом, время в пути было очень небольшим. Корабли, теперь можно было строить без гипердвигателей, оставляя лишь обычные, которые служили для перемещения внутри звездных систем. Так же отпадала необходимость возить с собой топливо для работы гипердвигателя.

Это вызвало настоящую революцию в мире космических технологий, а так же вызвало всплеск галактической экспансии, которую начала вести империя. Ранее недоступные регионы космоса, теперь стали доступными, заселение происходило довольно просто. В интересующую систему, забрасывался исследовательский корабль, который осуществлял разведку в автоматическом режиме, после чего, все данные передавались в командный центр. А уже там, принималось решение о том, колонизировать ли систему или нет. Если такое решение принималось, то следом в систему забрасывали следующую группу кораблей, которые несли с собой оборудование для строительства гиперворот. После установки, ворота активировали и связывали с межзвездной сетью гиперворот. Ну а далее, в систему могли лететь все, кто имел в этом интерес.

Теперь Гринбок больше не имел проблем с ресурсами, а вскоре, и вовсе принялся переносить часть производств в колонизированные системы. Теперь в империю текли уже готовые товары, заполняя собой все доступные рынки. Тут и начались роковые для Гринбока события. Поскольку рынок был заполнен, Гринбок начал искать выходы новые рынки сбыта, но поскольку остальные космические державы не имели доступа к технологии гиперврат, возникали сложности с логистикой.

Это не было проблемой для Гринбока, он был готов разместить у всех желающих работающие гиперврата и дать доступ ко всей системе межзвездных путешествии, если взамен они откроют свои рынки. Это предложение вызвало гневную реакцию в правительстве империи. Слишком уж большое преимущество давало единоличное владение и использование сети гиперврат. Последовал запрет на экспорт любых товаров, произведенных корпорацией Гринбока в другие империи.

На этом моменте, все источники, которые я смог найти в сети, разнились. Некоторые считали, что Гринбок принял заперт спокойно, продолжив развивать свою корпорацию, другие утверждали, что это спокойствие было лишь показным. Как бы там не было, но буквально через полгода, после запрета экспорта, технология гиперврат появилась у всех космических держав. Каждая держава объясняла появление по разному, кто-то хвастался и приписывал открытие своим ученым, кто-то хвалил разведку, но итог был один, все получили доступ к гиперворотам. Империя обвинила Гринбока в передаче стратегически важной технологии, был осуществлен арест, но доказать ничего не смогли и вскоре он был отпущен на свободу.

После этого, события начали развиваться стремительно. Все государства устремились расширять свои владения, впрочем, корпорации не оставались в стороне, они тоже спешили занять богатые ресурсами планеты, причем не всегда в том же секторе, куда стремились государства. Это породило практику, когда государства начали продавать корпорациям право на колонизацию планет. Нужно ли говорить, что именно Гринбок возглавил подобный процесс? Теперь, он становился практически независимым от своей родной империи, добыча, производство, исследования, все это было вынесено в новые миры, куда теперь стремились люди со всей галактики.

Тут и проявились все амбиции Гринбока, на свой сороковой день рождения, он объявил себя императором и взял себе новое имя, теперь его звали Айша. Все системы, которые находились под управлением его корпорации, он объявил своими владениями, а так же полную независимость от старой империи, для которой это стало весьма болезненным событием. Дело начало набирать обороты, горячие головы требовали немедленно начать войну, но вскоре притихли, поскольку оказалось, что вся военная мощь держится исключительно на поставках корпорации Гринбока. При этом, практически все остальные государства поддержали его независимость. Это остудило все страсти, после чего последовали два десятилетия спокойствия, но старая империя не забыла своих обид. Все это время шло перевооружение собственной армии, а так же активныйшпионаж вкупе с саботажем внутри империи Айши.

Все это дополнялось дипломатической работой, которую проделала империя по отношению к другим государствам. Имя Гринбока старательно очернялось, из него формировали образ врага всему человечеству. Подобной работе, впрочем, помогал своим поведением и он сам. После провозглашения себя императором, он не успокоился, в его речах, то и дело проскальзывали мысли, что он является живым воплощением бога. Некоторое время, на подобные заявления не обращали внимания, воспринимая как шутку. Но чем больше проходило времени и чем чаше звучали подобные заявления, то у многих начали возникать вопросы о психическом здоровье новоявленного императора.

Да и в общем поведение Гринбока поменялось, если раньше он действуя в своих интересах, прибегал к компромиссу с другими людьми, то теперь требовал абсолютного подчинения. Эта практика начала распространяться и на государства, которые контактировали с империей Айши. И если какое-то государство, вызывало недовольство Гринбока, то могло навлечь на себя множество последствий, например на полный запрет заниматься межзвездной торговлей. Гринбок со своей торговой корпорацией занимал большую часть рынка, а потому вполне мог влиять на всех участников.

Постепенно, Гринбок стал мешать всем, при этом, никто ничего не мог поделать в одиночку. Тут — то и начала работать вся та дипломатия, которую проводила старая империя. Негласные договоры, которые касались всего, начиная от обмена научными достижениями, так и военные союзы опутали всю галактику. И все они были направлены против доминирования Айши. Война потихоньку зрела, хотя в публичном пространстве все было тихо и ничего не предвещало.

Последней каплей стало заявление Гринбока о том, что им была разработана технология переноса сознания в клоны. Но не само изобретение испугало всех, а то, что Гринбок обещал всем, кто примет гражданство Айши, практическое бессмертие. И если до этого, поток переселенцев в империю был большим, то после подобного заявления, он просто стал невероятно огромным. Это грозило всем государствам тем, что очень скоро они остануться без поданных.

И хотя, казалось, что империя Айши должна была победить, этот момент стал началом ее краха. В галактической сети начали всплывать данные о тех экспериментах, которые проводились в лабораториях Гринбока. Многие из них, проводились на добровольцах из числа заключенных, но это было уже абсолютно не важно, важнее было то, как преподносили в своих пропагандистских роликах сливавшие в сеть информацию. Видеоролики были и впрямь ужасные, эксперименты по установке имплантов в человеческий мозг и тело, не всегда проходили гладко, да и разработки по переносу сознания не всегда удавались успешными. Я включил пару прикрепленных видео, бегло просмотрел их, на кадрах скользили изображения людей, которые корчились в муках, пуская кровь и пену из всех возможных отверстий. Не выдержав, отключил и продолжил чтение.

Шпионы империй, которые смогли все это зафиксировать и вынести, конечно могли собой гордиться. Эффект видео усиливали заявлениями, что Гринбок таким образом создает себе рабов, которые слепо и безрассудно ему служат. После этого, любая миграция в империю Айши была запрещена, границы закрыты, а все контакты были оборваны. Все державы начали скапливать боевые флоты на границах, готовясь к вторжению, что было довольно сложно, поскольку на тот момент вся экономика оказалась парализована.

Гринбок, тем временем попытался оправдаться, была запущена ответная информационная компания, где показывали достижения в сфере биологии. Они и впрямь впечатляли, люди получали возможность избавиться от всех своих генетических проблем, получали утерянные конечности, глухие обретали слух, слепые зрение, а смертельно больные, получали лечение, которое возвращало их к жизни. Но поскольку, все контакты были оборваны, то вся информационная компания оказалась проваленной. Тогда Гринбок пошел другим путем, быстро построенные корабли, которые несли на себе трансляторы, закидывались в жилые системы, где начинали передавать сигналы с выступлениями Гринбока.

Это и послужило поводом к войне. Космические державы объявили империю Айши в агрессии и нападений, после чего двинули свои флоты в системы империи. Война получилась очень быстрой, нападающие, хоть и отставали по качеству технологий, могли давить своей массой. Очень быстро центральные системы Айши оказались заняты коалицией, сопротивление было вынуждено уйти на окраины империи. Это грозило многолетней партизанской войной, но тут один из бывших соратников Гринбока, решил сменить сторону в замен на амнистию. Он передал коды доступов к системе управления гиперкоридорами, после чего все флоты, которые еще продолжали сопротивление, оказались запертыми в тех системах, где находились.

После этого, добить последние очаги сопротивления оказалось несложным делом. Сложнее оказалось найти самого Гринбока, все таки, в его распоряжении оставалось еще множество ресурсов, как и возможностей к передвижению между звездами. Около пяти лет ушло на поиск беглецов, пока еще один из соратников не решил сдаться и обменять амнистию на координаты убежища Гринбока. Этим убежищем оказалась космическая станция, спрятанная на орбите черной дыры. Станция охранялась остатками боевого флота, причем эти остатки были дополнены моделями новых кораблей, результатом последних разработок Гринбока, которые показали просто невероятные показатели в бою.

Но все же, объединенный флот, который прибыл для уничтожения станции, смог выиграть сражение. И хотя потом, пропаганда империй пыталась рассказывать о том, что победа была одержана за счет гениальных командующих и технического превосходства, для любого, кто погружался в подробности сражения, становилось понятно, что победа была одержана за счет численного преимущества. Сбежать не удалось никому, да и последние защитники империи Айши не стремились бежать, те, кто не погиб в бою, после того, как станция была взорвана, развернули свои корабли в сторону черной дыры.

Именно по этой причине, так и не удалось заполучить хотя бы обломков тех кораблей, которые явились последней разработкой Гринбока. Впрочем, тогда это мало кого волновало. Державы принялись делить то наследство, которое осталось после его смерти, каждый старался урвать свой кусочек, тут то и всплыл вопрос о тех технологиях, которые продолжали находить во всяческих заброшенных исследовательских комплексах. Тогда и было принято решение, что все разработки Гринбока, объявляются вне закона и должны быть запрещены к обороту внутри всех космических держав.

Конечно, этот запрет был скорее мнимым, все державы продолжали гоняться за разработками, но теперь делали это нелегально. Если удавалось найти что-то стоящее, то эти разработки выдавались как результат собственных исследований. Статью в энциклопедии заканчивало видео, на котором было видно те самые последние корабли империи Айши, которые летели прямо в черную дыру. Это видео использовали в качестве доказательства, что кораблями во флоте Гринбока, управляли послушные зомби, которые после смерти своего властелина, сошли с ума и отправились на верную смерть, не имея более никаких целей в жизни.

Я вновь включил это видео. На нем было хорошо видно, как средних размеров корабли, один за другим проходят сквозь точку не возврата. Корабли были необычной формы и чем-то напоминали летящих гусей. Из крупного и приплюснутого основного корпуса, выступали два крыла, на которых крепились ракетные установки, а впереди, на довольно длинном основании, находилась кабина пилота.

Отключив ПДА, я отложил его в сторону, поле чего расстегнул рюкзак и вытащил чертежи, которые вынес из особняка. Пролистав их, я нашел нужный, после чего принялся его рассматривать. На чертеже был нарисован точно такой же корабль, как и на видео.

Глава 6

Я повертел в руках листок с чертежом, только сейчас я понял, что это не обычная бумага, а что-то вроде пластика. На рисунке был изображен все тот же космический корабль, что и на видео. Ряд цифр рядом с условными знаками и стрелочек вокруг корабля на рисунке мне был не понятен. Предположив, что это возможно размеры, я повертел листок, надеясь найти какую-нибудь расшифровку. И тут мой палец наткнулся на странное углубление в листке. Заметит его взглядом было невозможно, но вот под пальцем чувствовался некий провал в гладком пластике.

Заинтересовавшись, я провел пальцем по углублению и тут увидел, как рисунок ожил, буквально на секунду. Корабль теперь был изображен летящим, с работающими двигателями, стреляющими пушками и крутящимися вокруг корабля дронами. Я убрал палец и рисунок вновь застыл. Заинтересовавшись, я вернул палец на место. Рисунок вновь ожил и я вновь видел летящий корабль. Изображение приблизилось, теперь я мог видеть более мелкие детали. Затем угол немного сместился, а затем пошел ряд изображений отдельных частей корабля, с рядами цифр и странных знаков.

Показав весь корабль снаружи, изображение переместилась во внутреннюю часть корабля. Теперь передо мною мелькало внутреннее устройство корабля, расположение всех отсеков и палуб. Было довольно интересно смотреть, и хотя я мало что понимал в инженерном деле, но пришел к выводу, что настоящий инженер вполне сможет построить такой корабль, получи он этот чертеж в руки.

Впрочем, на чертеже был показан только лишь корпус, поэтому, я достал другие листки и просмотрел изображенные на них рисунки. Некоторые предметы, вроде пусковых установок для ракет, было вполне легко распознать, а вот с другими было сложнее. Но на всех листках был тот самый активатор, а потому я мог запустить изображение и по показанному действию понять, для чего предназначен тот или иной агрегат.

Закончив просмотр, я спрятал все чертежи обратно в рюкзак. Судя по всему, что я увидел, у меня был полный комплект чертежей для постройки самого передового космического корабля. Это вызвало у меня приступ нервного смеха, который я с трудом подавил. Теперь мне было понятно, что вызвало такой интерес всех, кто оказался замешан в данную историю. Впрочем, некоторые участники даже и не догадывались, что действительно было самым ценным из того, что хранилось в сейфе. Пятая точно не знала, да и Суета скорее всего тоже. А вот Первый, тот вполне мог знать, а потому и смог нанять к себе в помощники всех мародеров зоны.

Я попытался представить, сколько может стоить подобный чертеж, но быстро понял, что не зная местных цен, то сделать это правильно не выйдет. Одно лишь точно можно было сказать, если продать этот набор чертежей, то я буду явно очень обеспеченным человеком. И не только в секторе. Оставалось только продать эти чертежи, а для этого…В голове пронеслась такая длинная цепочка всего, что мне нужно будет сделать, что я даже немного приуныл. Путь предстоял еще долгий.

Вслед за этим пришла мысль, что мне не следует таскать с собой все эти чертежи. Слишком уж дорогой и опасный груз, чтобы разгуливать с ним повсюду. Да и от автомата тоже следовало избавится, хотя у меня только от одной подобной мысли начиналась ломка. Мысль, что я останусь без оружия в руках, была совершенно невыносимой. Но сделать это было совершенно необходимо, поскольку из того, что я смог почерпнуть из информационной сети о секторе, то для ношения автоматического оружия требовалось разрешение. Такого разрешения у меня не было, а это означало, что меня ждет довольно большое наказание, если я попадусь местным правоохранителям. И сразу же возникла другая проблема, а куда мне собственно спрятать чертежи и оружие?

Первой мыслью было закопать в землю, благо почва вокруг меня была песчаной и я бы без труда смог вырыть ямку руками. Но я тут же отбросил эту мысль, поскольку местность была без особых ориентиров, я бы легко забыл место с тайником. Открыв карту, я немного поизучал местность, после чего решил, что удобное место будет возле того озера, к которому я выйду завтра. Озеро станет удобным ориентиром, и мне не придется ставить отметки в ПДА или где-то еще. Подумав о метках, я вспомнил, что листая ПДА, пару раз натыкался на папку с координатами, которая осталась от Салека. Я открыл ее, после чего наложил на карту координаты в виде меток.

Их оказалось довольно много, но большей частью, все они лежали в зоне. Те же, которые приходились на Сектор, были ближе к центру. Тем не менее, пара из них лежала рядом с моим маршрутом, а потому я не задумываясь, внес их в свой маршрут, желая проверить на месте, что мог оставить или увидеть в той местности Салек.

Я еще пару минут полистал ПДА, желая почитать или посмотреть еще что-нибудь, но сил уже не было, глаза просто закрывались. Перевернувшись на бок, я закрыл глаза, собираясь спать. Последней мыслью перед сном, была мысль о том, что я в последнее время стал очень сильно уставать, все таки одиночное путешествие требовало больше сил.

Проснулся я рано от чувства, что сильно замерз. Я быстро подскочил и принялся разминаться, чтобы согреться. В этой пустынной местности, утренние заморозки стали для меня сюрпризом, после комфортных ночей в лесу. Размявшись, я быстро разжег костер, из приготовленных накануне веток и разогрел остатки ужина. Быстрый завтрак и я вновь выдвинулся в путь.

Местность постепенно менялась, стали появляться засеянные поля, а вскоре я и вовсе оказался окруженный этими полями. Продираться сквозь высокие посевы было неудобно, поэтому мне пришлось двигаться грунтовыми дорогами вдоль полей, постоянно прислушиваясь, не движется ли мне на встречу какой-либо транспорт. Пару раз мне и впрямь пришлось встретиться с ехавшими по дороге машинами, но каждый раз я успевал спрятаться раньше, чем они появлялись на виду. Автомат все больше и больше превращался в обузу, но я все таки решил не бросать его до того момента, пока не достигну озера. Все таки, не известно, при каких обстоятельствах я буду забирать чертежи и не потребуется ли мне автомат в тот момент.

К озеру я добрался вечером, но до заката было еще часа три. Оглядевшись и убедившись, что людей в округе нет, я подошел к воде, собираясь напиться. Но едва я сделал первый глоток, я тут же сплюнул все назад. Вода в озере оказалась соленой. Такой подлянки от судьбы я не ожидал, но все таки расстроился не сильно. Небольшой запас воды у меня еще оставался, на ужин должно было хватить, но вот уже на завтра у меня воды не будет.

Я прошелся вокруг озера, собираясь выбрать место для лагеря и обнаружил, что это место пользуется огромной популярностью. Кострищ вокруг озера было много, как и вытоптанной травы вокруг них, кое-где попадался брошенный мусор. Я задумался над тем, чтобы уйти с этого места, но прикинув, что путь до следующего озера займет пару часов, отказался от этой мысли. Выбрав заросли кустарника, который рос вдалеке от озера, я забрался в самую гущу и расчистил себе место для ночлега, затем сложил там рюкзак и автомат.

После чего хотел вернуться обратно к озеру и развести костер, но услышал шум двигателя. Я залег и принялся наблюдать. Вскоре появился автобус, который подъехал к озеру, оттуда вывалила толпа народу, которые с радостными и громкими разговорами принялись разводить костер и накрывать импровизированный стол на постеленных на земле покрывалах. Это была обычная группа отдыхающих, которая решила пожарить шашлыки на природе. Тем не менее, я старался не шевелиться, чтобы не выдать себя.

Даже без автомата в руках, я сейчас выглядел довольно жутковато, с отрастающей бородой и в лохмотьях, в которые постепенно превращалась моя одежда. Эта мысль заставила меня оглядеть людей, которые собрались на озере. На мое удивление, оказалось, что все они одеты практически одинаково. Могли быть небольшие отличия в расцветке ткани, но сшито все было по одному образцу. Я сперва решил, что все эти люди просто работники одной организации и просто одеты в свою униформу, но потом вспомнил те ролики, которые видел в сети. Там тоже у всех людей была однообразная одежда.

Праздник у озера продолжался, а я, чтобы не думать о еде, перевернулся на спину и принялся разглядывать небо. Его постепенно затягивали серые тучи, намекая, что скоро будет дождь. Это меня не особо обрадовало, остаться голодным, да еще и под дождем, было не лучшим завершением этого дня. С другой стороны, я смогу набрать хоть немного воды, хоть с этого можно было порадоваться. Не успел я подумать об этом, как мне на лицо упала первая капля дождя. За ней последовала вторая, потом дождь пошел сплошным потоком.

От озера раздались крики, люди убегали прятаться в автобус, впрочем, не все, самые стойкие еще держались у костра, на котором жарили шашлыки. От костра валил пар, но людей это не смущало и лишь только крики водителя о том, что скоро дорога развязнет и они могут тут застрять, заставили людей отойти от костра и сесть в автобус. После чего он завелся и уехал, а я же радостно побежал собирать оставленные вещи. Настроение поднялось, все таки я получил ужин на халяву, да и после уехавших осталась упаковка с водой, в моем положении, я словно получил гору сокровищ. Впрочем, гора сокровищ лежала у меня в рюкзаке без особого толку, но я предпочел не думать об этом.

Выскочив из кустов, я пробежал десяток метров и вдруг увидел, что из кустов напротив меня, выскочил человек, который как и я, устремился к костру. Видимо он тоже не сразу заметил меня, поскольку пробежал еще метров пять, прежде чем остановился и с удивлением уставился на меня. Мы замерли, разглядывая друг друга и оценивая намерения. Мужчина был средних лет, с довольно длинной бородой и с такими же длинными волосами, при этом, было видно, что он давно уже не мылся. Одет он был в различные лохмотья, причем явно пошитые в ручную. А вот обувь у него была разномастной, на левой ноге у него был сапог с высоким голенищем, а на правой были намотаны какие-то тряпки, а поверх них была надета галоша с трещиной по центру.

Сам мужчина был ниже меня ростом, примерно на целую голову, но при этом, был крайне широкий в плечах. В руках у него была весьма крепкая палка с заточенным концом, которую мужчина тут же выставил перед собой. Дико ухмыляясь он потихоньку двинулся в мою сторону, впрочем, было заметно, что он не так уверен в себе, поскольку оглядывался по сторонам весьма часто, словно ожидая, что ко мне на помощь сейчас выскочит еще кто-то.

Я растерялся, не зная, как мне поступить. С одной стороны, мне хотелось тут же броситься к автомату, с другой стороны, расстояние между нами было еще довольно большим и можно было попробовать сперва поговорить. Поэтому, я выставил левую руку перед собой, а правую поднес к карману куртки, словно у меня там что-то лежало. Тут же мелькнула мысль, что пистолет у меня остался лежать в рюкзаке, откуда я его так и не достал. Впрочем, в карманах куртки у меня уже были довольно большие дырки и носить пистолет там, было бы весьма неудобно.

Тем не менее, мужчина увидел мои жесты и остановился. Он по-прежнему корчил злые рожи, но теперь с опаской косился на мою руку возле кармана. Помахав копьем, он постепенно успокоился, опустил копье, ткнув тупой часть в землю. Второй рукой он указал на меня и закричал, хотя в этом не было необходимости. Голос у него был хриплым и крайне противным.

— Эй! Ты кто такой? Это территория Зубастых!

В качестве доказательства, мужчина подхватил бусы, которые весели у него на шее и которые я не заметил раньше, поскольку они были скрыты под лохмотьями. Потреся бусами, мужчина уставился на меня, ожидая ответа. Я же в свою очередь вспомнил, что с несколько подобным уже сталкивался, когда мы с Пятой, попали на территорию Гремучих Змей. Но наличие подобных банд, на территории сектора, стало для меня сюрпризом. Я сделал удивленный вид, словно в первый раз слышу о каких-то бандах, решив разыграть из себя только что попавшего в этот мир новичка.

— Кто? Что? Какие Зубастые? Кто ты? Я ничего не понимаю, я проснулся возле озера и уже неделю брожу тут, пытаясь найти людей.

Мужчина уставился на меня, с неким удивлением, после чего спросил.

— Что? Ничего не помнишь и не понимаешь, где оказался?

Я отрицательно покачал головой и развел руками. Мужчина замолчал, разглядывая мою одежду. Видимо, одежда новичка заставляла поверить его в мою версию, но какие-то сомнения у него еще были. Он почесал голову, причем сделал это скорее по той причине, что давно не мылся, чем от недоумения. Видя это, у меня самого зачесалась голова, поскольку и я мылся последний раз когда был еще у реки.

— Понятно. Но все равно, это территория Зубастых! Проваливай!

— Нет!! Я уже два дня ничего не ел! Мне плевать, кто ты такой, хоть зубастый, хоть безрогий, пока я не поем, я отсюда не уйду! Хочешь подраться? Ну давай подеремся! Но зачем, когда тут вполне хватит еды на двоих?

Мужчина задумался, было видно, что он не вполне уверен в своих силах. Он покосился на оставленные продукты, их и впрямь было много, и все они постепенно размокали под дождем. Поняв, что пока мы спорим, многие продукты могут пропасть, мужчина развел руками и указал на костер.

— Можешь поесть, но учти, все что останется, я заберу себе. Отнесу ребятам в наш лагерь, у нас много народу, запасы еды всегда нужны.

Мужчина отвернулся и направился к костру, где мясо уже не жарилось, а скорее парилось. Я воспользовался моментом и быстро подхватил довольно крупный камень, который лежал у моих ног, спрятал его в левый карман куртки, где дырка была поменьше и пошел к костру. Камень давал хоть какое-то ощущение, что я не безоружный. Мелькнула мысль, что я могу сходить за автоматом, а затем просто прогнать своего неожиданного конкурента, но я передумал. Пусть считает меня и впрямь новичком и далее. Убивать я его у меня и мысли не было, а светиться с оружием в руках не хотелось, мало ли, кому он сможет рассказать.

Мужчина тем временем подхватил один из шампуров с мясом, а затем отступил в сторону, давая возможность мне подойти ближе к костру, но сохраняя между нами некую дистанцию.

Я тоже подхватил шампур и тут же впился в мясо, словно и впрямь был настолько голоден, как говорил об этом раньше. Мясо было уже хорошо прожаренным, что меня порадовало, поскольку не пришлось изображать голодного, жуя сырое мясо. Глотая мясо, я принялся засыпать вопросами своего сотрапезника. Отвечал он вначале неохотно, а потом растерял всю свою опаску, прихватил еще пару шампуров с мясом и указал мне в сторону покрывал, где лежали другие продукты, приглашая меня проследовать туда.

— Что это за место? Я ничего не понимаю и ничего не помню. Я проснулся в каком-то овраге, с рюкзаком в руках. Я даже имени своего не помню. Тебя как зовут? Кто ты такой? Кто такие Зубастые?

— Я Михась.

Мужчина пожал плечами, а потом развел руками по сторонам.

— А это место называется Сектор. Только тебе не свезло, что ты очнулся тут, в глуши. Обычно все в городе просыпаются.

— Что за город? Как он называется?

Михась вновь пожал плечами.

— А черт его знает, он мне вообще до лампочки, мне и тут неплохо.

— Так. А ты кто такой? О каких Зубастых ты говорил?

— Нуу, Зубастые это мой клан, живем мы тут, вокруг озер кочуем. У нас самый сильный клан и Озера это наш район. Вольные люди мы.

— А эти, которые на автобусе были? Они кто? Я не упел добежать до них, они быстро уехали.

— Аа, так это городские. Тупые рабы сектора.

— Рабы?

— Ну да. Горбатятся целыми днями на правительство сектора, никакой свободы.

— Ничего не понял. Вольные, рабы, что?

— Ох, ладно, сейчас поясню. Кстати, ботинки у тебя классные. У новичков всегда хорошая обувь, хватает на пару месяцев. Одежда за месяц в труху рассыпается, а вот обувь хорошая.

Я покосился на свои ботинки, подумав, что Михась намекает, чтобы я отдал свою обувь в обмен на рассказ, но продолжения мысли не последовало. Михась тем временем принялся рассказывать, впрочем, рассказчик из него был плохой, приходилось постоянно задавать дополнительные вопросы, много чего он и вовсе не знал.

С его рассказа, выходило следующие. Названия города, в котором находилось правительство сектора, он не знал, как и других населенных пунктов. С его слов, это было вообще не важно, везде одно и тоже, с небольшими лишь различиями, поэтому он часто путал сектор, как общую территорию с городом. Различия были в том, что в некоторые районы банально не пускали всех желающих.

— Закрытые районы сектора, короче, туда не пустят, если пропуска есть. Что там такого и почему не пускают, пес их знает, мне вообще плевать, я туда не стремлюсь, мне и тут хорошо.

— А ты говорил, что другие просыпаются в городах. С ними что делают?

— Так свозят в школы развития. Ну или как их там называют, не помню уже. В общем, такое место, где тебя проверят, псих ты или нет, после чего предложат профессию получить. Учат всему, чему захочешь. Меня вот на сварщика обучили.

— Так ты тоже проснулся без памяти?

— Да тут все без памяти проснулись. Не, ну есть те, которые местные, они тут рождаются и живут всю жизнь, но они как болванчики тупые, ограниченные во всем. Пообщаешься, увидишь. У нас тут местный торговец, с которым мы дела ведем, из местных Тупица редкостный. Я у него обувь уже второй месяц прошу, а он завести забывает.

— И что в этих центрах развития?

— Да ничего, говорю же, учат профессии. Отучился, тебе работу сразу предлагают. Как только на работу устроился, тебе от правительства сектора дают жилье, питание в общественных столовых, минимальный набор необходимых предметов, вроде одежды, бритвенных станков и так далее. В общем, все, что является общественным, для любого работника в секторе является бесплатным и доступным.

— Ого, круто!

Михась поморщился, взмахнул досадливо рукой, после чего подхватил бутылку с каким-то недопитым напитком, щедро приложился, а затем протянул мне. Я отказался, делая вид, что больше занят едой. Михася, впрочем мой отказ обрадовал.

— Не хочешь медовуху? Зря, хорошая, двадцать градусов.

— А чем общественное тебе так не нравится?

— Да тупая обязаловка. Ну смотри, ты там с утра до вечера на работе. Работаешь, работаешь. Месяц наработал, тебе баллы начислили. Только ты ими сразу воспользоваться не можешь. Сначала, у тебя подоходный налог вычитают. Затем, вычитают за все то, что тебе сектор дает, вроде как бесплатно! Ха! Смешно, правда? Эти болванчики реально думают, что квартира от сектора, им просто так досталась. А с них, каждый месяц сдирают полную стоимость, а то и больше. Ну а потом, все что от баллов осталось, они и перечисляют такому работнику. Но бывает и так, что кто-то норму не выработал, так еще и долги остаются перед сектором. Тогда тебе на следующий месяц, еще больше работы начисляют.

— О, как! А что, большие нормы?

— Да кому как. Лично мне, так пары недель хватило, чтобы надоело все. Там же все как болванчики, с утра до вечера, работа, работа, норму сделать, норму перевыполнить, чтобы баллов больше упало. А на что их тратить? На вещи, которые из космоса завезли? Или на частные бары? Скукота. Лично меня и местная медовуха устраивает.

— Частные бары?

— Ну да. Ну в общем, у них там, в секторе, да и тут, любой может бизнес свой открыть. Главное налоги плати и минималку потребления. Тоже самое, работай круглыми сутками, если хочешь успеха. А в чем успех их? В том, что они покупают обувь, привезенную с другой планеты? Которой хватает на четыре месяца? Ха! Идиоты.

— Погоди. А кто тогда Вольные люди? Чем вы отличаетесь?

Михась гордо вытянулся, после чего ухмыльнулся, а затем вновь приложился к бутылке с медовухой. Про еду он забыл и перешел исключительно на алкоголь. Допив все, что оставалось в бутылке, он откинул ее в сторону, а затем подхватил другую.

— Мы вольные, понимаешь?

Я помотал головой, показывая, что не понимаю. Михась поморщился, после чего защелкал пальцами, подбирая слова.

— Ну смотри, мы отказались работать на сектор и на его предприятиях, а так же пошли работать к коммерсантам. Нам плевать на все эти нормы и выплаты минималок. Да, нам закрыли доступ до всего, якобы, бесплатного, а нам плевать. Мы работаем только на себя и ровно столько, сколько захотим сами. И живем там, где хотим.

— И чем вы занимаетесь?

— Ну сейчас, собираем соленные кристаллы. Видишь озеро? Вода в нем соленная сейчас, но в определенный промежуток времени, вода из него полностью уходит, на пару дней, после чего сменяется нормальной, пресной. А потом опять вода уходит, пару дней и вновь соленая приходит. Читал в газете, что ученые объяснили это как-то приливами и отливами на море, а как по мне, так это чушь. Ну правда, где сектор, а где море? Тысяча километров, а они про какие-то приливы и отливы. Ну вот! А когда вода уходит, но именно соленная вода, остаются соленные кристаллы. Можно подумать, что это соль, но нет. Какая-то непонятная дрянь, но ее активно скупают. Говорят, используют потом в каком-то производстве в космосе, да и вообще плевать, главное, что тут хорошо платят.

— Погоди, а как правительство сектора на вас реагирует?

— Оно нас игнорит. Типа, нас нет вовсе. У нас же какой народ? Вольный! В основном те, кто забил на все правила и ушел в вольную жизнь. У многих долги перед сектором, а нам плевать. Живи мы в секторе, нас бы могли в тюрьму отправить и заставить работать принудительно, пока долг не отработаем. Но мы то не в секторе, а на вольных хлебах. Короче, правительству нужны эти самые кристаллы. А завозить рабочих, правительство не желает. Вроде как, не выгодно, ага. А на самом деле, чтобы не вести строгий учет, сколько кристаллов добыли и куда их дели, понимаешь?

Я кивнул, а Михась вновь припал к бутылке. Дождь прекратился и выглянуло солнце, которое уже было на самом горизонте. Я доел последний кусок мяса, а Михась потянулся за третей недопитой бутылкой.

— Короче, правительство делает вид, что нас не существует, пока кто-то из нас, что-то крупное не сотворит. Тогда присылают армию, нас отлавливают, виновных наказывают, часть отправляют в тюрьму, вроде как на профилактику, ну а остальных не трогают, чтобы кто-то кристаллы добывал.

— Так вы одни тут добываете их?

— Не, есть еще Махровые, тех мы прогнали практически, но они еще десяток крайних озер сохранили. Мы бы их и оттуда прогнали, но те озера далеко, всем лень туда ходить, поэтому решили, что пусть живут, плевать на них. А есть еще Приживалы, ну они так, то приходят, то уходят. Они не только кристаллами промышляют, по сезонам. Они просто всегда много полезного приносят с собой на обмен и плату за аренду озер, поэтому мы их и допускаем на свою территорию. Я сначала подумал, что ты из Махровых. Они порой пытаются шакалить на наших озерах, а потом смотрю, одежда у тебя ньюфага. Понял, что ты совсем еще зеленый, хотя одежда уже и расползается, но обувь еще хорошая. Сразу видно, в секторе еще не был, не привлекли тебя к работе. Кстати, а где твой рюкзак? Оставил где-то? Неси сюда, возьмешь продуктов в дорогу.

— А нету рюкзака. Украли. Ночью лег спать, проснулся, а рюкзака нет.

— Свезло тебе. Могли бы и голову проломить, чтобы обувь забрать. Всегда обувь забирай, если есть возможность. Обувь самая ходовая вещь, если ты меня понимаешь.

Я согласно кивнул головой в ответ. Михась ткнул рукой в упаковку с водой.

— Возьми хоть воды в дорогу. Хватит бутылки, чтобы до деревни добраться. Там всегда староста есть, ему расскажешь, что новичок, он тебя в центр обучения отправит. Поживешь пару месяцев за счет сектора, красота. Кормят по шесть раз в день, спи сколько хочешь. Я пока там жил, самое лучшее время было, с тех пор, как проснулся. Они мне предлагали, как только я тесты прошел, мол, давай на сталкера тебя обучим, работа для тебя. А я ролики посмотрел, увидел, как их там по аномалиям разматывает и думаю, а зачем мне это? Говорю, нет, давайте мирную профессию, чтобы я мог в городе с комфортом жить. Они мне тогда и говорят, ну давай на сварщика отучим. Самая высокая ставка и низкая норма, но работа вредная. А я и говорю, плевать, сварщик, так сварщик. Отучился, походил на работу, поползал по конструкциям, а потом плюнул на все. Ушел в вольный народ и не жалею.

— А как к вам попасть? Может мне к вам сразу податься?

— Нее, извини, но у нас набор закрыт. Слишком много народа к нам хочет, после того, как мы Махровых победили. Теперь только через оплату поступление, а у тебя ничего ценного нет, чтобы взнос оплатить. Даже ботинок твоих не хватит. Ха-ха-ха.

Я тоже усмехнулся шутке, но зациклиность Михася на ботинках, меня уже несколько утомила. Поднявшись, я направился к бутылкам с водой, намереваясь и впрямь взять одну из них. Я вполне наелся, а тех продуктов, что были в рюкзаке, мне вполне было достаточно. То, что все, что оставалось на полянке, мне было в принципе не нужно и то, что все достанется Михасю, мало меня заботило.

Можно было еще поболтать с ним и узнать про сектор побольше, но уже темнело, нужно было найти место для ночлега. Оставаться на ночлег рядом с Михасем, мне не хотелось. Доверия у меня он не вызывал, поспать не получится, ведь всю ночь придется следить за тем, чтобы он не украл мою обувь или не проломил мне череп, чтобы эту самую обувь забрать.

Я подошел к упаковке с водой, и наклонился, чтобы вытащить одну из бутылок. Тут то и оказалось, что не зря я, не доверял Михасю. Стоило мне наклониться, как он подхватил свое копье и запустил им в мою сторону. Бросок у него получился сильным, но медовуха сыграла свою роль, а потому он промахнулся. Метился он судя по всему в мою голову, но поскольку краем глаза я держал его на виду, я успел увернуться и копье прилетело в бутылки с водой.

Однако, отскочить в сторону я уже не успевал, Михась подскочив на ноги, успел добраться до меня. Обхватив меня руками, он хотел повалить меня на землю. Для этого, он был весьма сильным, но бороться с ним я не собирался. Левой рукой, которую Михась не видел, я выхватил камень из кармана и когда Михась обхватил мой корпус руками, я размахнулся и с силой ударил его камнем в голову.

Метил я в висок, но удар пришелся нос Михася. Его переносица тут же сплющилась, во все сторону хлынула кровь. Михась закричал дурным голосом и оторвав меня от земли уже собирался бросить на землю, как я ударил во второй раз. В этот раз удар пришелся точно в висок. Михась зашатался и неожиданно выпустил меня из захвата. Я упал на землю, но тут же ударил его двумя ногами по коленкам. Михась упал на четвереньки, замотал головой, пытаясь приди в себя. Такой возможности предоставлять ему, не входило в мои планы.

Я подскочил, подхватил копье, которое валялось на земле, а потом пару долей секунды решал, как и куда мне ударить. Убивать его мне все так же не хотелось, но оставлять его в сознании, тоже было плохим вариантом. Поэтому, я размахнулся, после чего с размаху ударил его по затылку, словно у меня была в руках дубина, а не копье.

Удара хватило, чтобы Михась тут же упал лицом в песок. Судя по тому, как он хватал воздух ртом, он был жив. Но попыток встать или пошевелиться он не делал, а потому я отбросил копье, быстро подхватил пару бутылок с водой и бросился к рюкзаку. Спрятав воду, я закинул рюкзак за спину, подхватил автомат, после чего бросился бежать, чтобы уйти подальше от озера, пока еще было светло.

Глава 7

Бежал я довольно долго, прежде чем опомнился, что совершенно забыл свериться с тем, куда я собственно бегу. Я открыл карту и обнаружил, что весьма существенно отклонился от маршрута. Солнце уже давно село, но света от луны было более чем достаточно, чтобы можно было идти. Немного поразмыслив, я решил, что все таки лучше не останавливаться и продолжать идти. Михась наверняка уже пришел в себя и вполне уже может спешить в свой лагерь, с рассказом о том, что по округе бродит новичок с хорошими ботинками.

И кто его знает, какие у них там порядки, у этих «вольных людей», судя по описанию Михася, это была типичная банда, причем банда на которую местные власти смотрели сквозь пальцы. Скорее всего, все эти вольные побоялись бы напасть на тех отдыхавших у озера, поскольку они были из числа тех жителей сектора, что каждый день ходили на работу, платили налоги и так далее, что означало, что они были на уровень выше в местной иерархии. А вот я, в данный момент был таким же бродягой, как и Михась. Поэтому убей меня, никто бы и не всполошился. Да и припрятать мое тело не было бы проблемой в этом диком краю.

Собственно поэтому, я и старался, как можно быстрее убраться из этого района. Что-то в моем подсознании говорило мне, что такие банды, как правило, очень жестко отвечают на нападения на своих членов. И уже не важно, напал член этой банды на меня первым или нет. Самое главное тут то, что я победил в схватке, а подобное в мировоззрении таких банд прощать нельзя. Ведь на их жестокости по отношению к чужакам и строится, отчасти, их авторитет. Прости они такое, как сразу потеряют авторитет в глазах других банд, а это порой хуже, чем прямое поражение. Хотя, у меня была еще мысль о том, что Михась вполне сможет умолчать о том, что он проиграл в драке с каким-то бродягой. Но вспомнив, во что превратилось лицо Михася, я отбросил такую мысль. Даже с местной волшебной регенерацией, сломанный в лепешку нос, будет заживать крайне долго, да и не факт, что восстановит свою форму.

А вот объяснить такую травму банальным «упал», будет несколько сложно. Впрочем, возможные проблемы Михася в общении и доверии с другими членами его банды, меня волновали мало. Я продолжал идти, хотя сил уже практически не было, уже под утро, когда луна скрылась, но солнце еще не взошло, я позволил себе привал. Жадно попив воды, я присел под деревьями в очередной лесополосе рядом с полем. Глаза тут же начали закрываться и я понял, что продолжить путь, прямо сейчас, уже не смогу.

Поэтому, я решил немного вздремнуть, чтобы организм хоть немного набрался сил. Выйдя из лесополосы, я осторожно, стараясь не мять посевы, пробрался подальше в поле. Там я лег среди высоких побегов, подложил под голову рюкзак, обнял автомат, после чего моментально уснул. Спал я не долго, всего пару часов. Разбудил меня шум двигателя и грохот, с которым промчался по грунтовой дороге грузовой автомобиль, совсем недалеко от меня.

Дождавшись, пока он затихнет, я приподнялся и огляделся. Никого живого в округе не было видно, все те же поля и лесополосы. Я достал ПДА, сверился с направлением и вновь продолжил свой путь. Меня мучил легкий голод, но я решил, что не буду разводить костры, пока не покину этот район. К полудню, я опять устал и вновь спрятавшись в поле, среди посевов, я прилег на землю и достал ПДА. До конца края с озерами, мне оставалось не так много и на мою удачу, мне удалось пройти так, чтобы миновать все водоемы.

Мелькнула мысль о том, что может ли впереди меня ждать засада? Я покрутил карту, после чего пришел к мысли, что скорее всего, никакой засады впереди не будет. Все таки, вряд-ли у этих Зубастых, столько людей, чтобы перекрыть весь озерный край по периметру. Опасаться их стоило, пока я был непосредственно рядом с их лагерем, а судя по словам Михася, он был где-то рядом. Да и сам Михась не стал бы далеко отходить от лагеря, особенно учитывая то, что враги у Зубыстых все таки имелись.

Решив, что засады не будет, я пришел к другой мысли. Мне нужно было избавляться от автомата и чертежей. После озер, местность была более многолюдной, скрываться долго по полям не выйдет, рано или поздно я попадусь кому-то на глаза с оружием в руках. Место для этого, было удобное, если верить карте, я сейчас был окружен четырьмя озерами. Найти позже эту местность на карте, будет не сложно. Оставалось найти надежное место на самой местности. Я поднялся на ноги и побрел к лесополосе, рассчитывая найти там какое нибудь дерево, где можно будет организовать тайник.

Побродив по лесополосе, я наткнулся на густой кустарник. Его заросли были весьма широкими, а мне стало лень обходить, поэтому я решил пройти напролом. Ветки кустарника не были жесткими, поэтому я без труда пробился сквозь гущу, но в какой-то момент понял, что моя нога проваливается в пустоту. Я попытался ухватиться за куст, но его хрупкие ветки сыграли злую шутку, обломавшись, едва я только схватился за них.

Далее я почувствовал удар, весь мир замелькал перед глазами и я понял, что качусь по склону оврага. Я попытался ухватиться хоть за что нибудь, но результатом стало то, что моя левая рука оказалась между моим туловищем и небольшим камнем. Резкая вспышка в глазах, а следом острая боль, я потерял ощущение пространства на пару секунд, а пришел в себя когда лежал на дне оврага. Рука болела, я попытался ее поднять и увидел, как она беспомощно провисает чуть ниже кисти. Последовала новая волна боли и я поспешил опустить руку на землю, чтобы не держать ее на весу.

Я застонал, после чего принялся ругаться, при этом, ругался я шепотом, продолжая сохранять конспирацию. Ругался я на самого себя и то, что оказался таким олухом, который из-за собственной лени сломал себе руку. Продолжал я это делать около минуты, после чего понял, что подобное занятие бессмысленно. Нужно было вставать и продолжать свой путь. Но теперь, с учетом того, что рука у меня сломана, все планы приходилось менять. Дойти до столицы у меня не выйдет. Или выйдет? В этом мире же быстро заживают даже огнестрельные ранения, сколько времени займет, чтобы срастить кости?

Я повернулся и упершись здоровой рукой в землю, поднялся на ноги, после чего оглядел овраг, где я оказался. Он был довольно узким, склоны его поросли травой, среди которой, я увидел пару больших валунов. Они торчалииз земли, нависая над дном оврага. Я быстро прикинул, что если вырыть под одним из них ямку, то это место станет неплохим тайником.

Скинув рюкзак, я подполз под один из валунов и принялся копать землю здоровой рукой.

На мое счастье, почва оказалась песчаной, мне удавалось ее разгребать. В голове пронеслась ехидная мысль, что для полного счастья, мне только того не хватает, чтобы валун рухнул и придавил меня. Тайник тогда выйдет славным, на все деньги. С покойником охранником. Но смеяться у меня желания не возникло. На то, чтобы разгрести землю, у меня ушло часа три. Приходилось часто останавливаться, поскольку копать одной рукой я уставал, а вторая никак не хотела приходить в норму.

Это натолкнуло меня на размышления, по каким причинам этого не происходило. Я сам видел, как люди в этом мире залечивали и более серьезные травмы за более короткое время. И тут же понял, что каждый раз, раненым оказывалась медицинская помощь. Я же никакой медицинской помощи себе не оказал, впрочем, у меня и не было никаких аптечек, даже бинта. В голове промелькнула мысль, что можно найти ровную палку и к ней привязать руку. Веревки у меня были. Подумав про веревки, я вспомнил, что и палка у меня тоже есть.

Я выполз из под камня и раскрыв рюкзак, принялся доставать из него все мне необходимое. Достав палку и веревки, я попытался привязать руку к палке, но тут же понял, что это будет весьма сложной задачей. Палка постоянно выскакивала, не желая держаться, одной рукой было сложно затянуть узел, пришлось подключить зубы. Зажав один конец веревки в зубах, а другой в руке, мне удалось затянуть узлы на веревке. Провозившись с час, мне все же удалось закрепить руку к палке.

Вся эта возня выбила меня из сил, я откинулся на спину и уснул. Проснулся уже ближе к вечеру, первым делом, я проверил руку. Она уже не болела, но пальцы не слушались, отказываясь шевелиться. Тем не менее, я обрадовался тому, что боли нет, мне это показалось признаком того, что перелом срастается и скоро рука восстановится. Я открыл рюкзак и достал оттуда пару банок с консервами. А затем принялся ковырять крышки ножом, пытаясь открыть банку одной рукой. Нож постоянно соскальзывал, поскольку банка не желала стоять на месте ровно и хотя мне удалось пробить пару дырок, вскрыть банку не получалось, не хватало зажима для банки.

Минут через десять, я решил зажать банку между ног. Пришлось действовать аккуратно, поскольку я не хотел, чтобы нож соскочил и воткнулся мне в ногу. Постепенно мне удалось вскрыть банку, это оказалась мясная консерва, поковыряв ее ножом, чтобы разделить на более мелкие кусочки, я принялся есть. Одной банки мне оказалось мало, пришлось вскрывать еще одну банку. Вторую банку я вскрыл быстрее, все таки, опыт уже был.

Поев, я попил воды, после чего вновь попытался пошевелить пальцами на руке. Рука по-прежнему не слушалась. Немного поразмыслив, я принял решение, что подожду еще до утра. Если рука начнет слушаться, то тогда можно будет продолжать путь к главному городу сектора. А если нет, то…я достал ПДА и открыл карту. Ближайший населенный пункт был недалеко, всего в пятнадцати километрах. Судя по карте, это был довольно крупный городок. Это давало мне надежду, что возможно я не буду бросаться там сильно в глаза прохожим. Можно будет пройтись и поискать возможную медицинскую помощь. В крайнем случае, я всегда смогу разыграть из себя недавно попавшего в этот мир новичка, который заблудился и наконец-то вышел к людям.

Я спрятал ПДА и вновь растянулся на земле, стараясь устроиться поудобнее, если такое было возможно, когда ты спишь на голой земле. Перед глазами встал образ шикарной двухместной кровати, с мягким и упругим матрасом, с подушками, чистым и свежим постельным бельем. Как бы чудно было бы сейчас упасть на такую кровать и проспать пару суток. Да ладно кровать, сейчас бы и небольшой диванчик сгодился, главное, чтобы можно было вытянуть ноги.

Впрочем, прежде чем ложиться на кровать, нужно было бы как следует вымыться. Не просто поплескаться в речке, как это я проделал недавно, а сделать это под хорошим горячим душем или в просторной ванне. С мылом. И шампунем. Мочалкой…

Я открыл глаза и образ роскошной жизни пропал. Потянувшись, я достал бутылку с водой, попил, а затем, вновь лег. Коварный образ кровати вновь попытался занять все мои мысли, но я прогнал его. Вместо этого, я подумал о том, куда могла деться Пятая. Эта мысль моментально отогнал остальные. Я вспомнил окрестности пропускного пункта, благо в последнее время я так часто на них смотрел на карте, что мог без проблем вспомнить все. Она явно не успела бы уйти далеко до момента нападения. Разве только у нее был транспорт, на котором она могла уехать. К тому же, у нее было преимущество, она могла вполне легально передвигаться по сектору.

Все попытки понять, куда могла пойти Пятая, так ничего и не дали. Слишком мало я о ней знал, я даже имени ее не знал. Единственной зацепкой было то, что она в свое время пела в барах. Там ее наверняка знали и помнили, забыть Пятую было бы трудно, а значит, искать ее следует именно оттуда. Но между тем моментом, когда я смогу попасть в бары сектора и оврагом, где сейчас находился я, по-прежнему была пропасть. Я так и лежал, размышляя о том, как и где искать Пятую, пока вновь не уснул.

Проснулся я уже утром, все так же от того, что замерз. Мелькнула мысль, что я так рано или поздно заработаю воспаление легких. Первым делом проверил работоспособность руки. Пальцы, как и сама кисть, совершенно не желали слушаться. Я поднялся, принялся разминаться, дрожа от холода. Настроение было плохим, все таки я надеялся, что рука начнет работать. Теперь, у меня не оставалось выбора, кроме как идти в ближайший поселок.

Согревшись, я принялся складывать все, что было у меня с собой в рюкзак. Брать что-то с собой, что могло хоть как-то быть связано с прошлыми событиями, я не собирался. В рюкзак отправилась каска девушки из метро, ПДА Салека, так же я сложил и все оставшиеся консервы. Всю крупу я рассыпал по земле, побоявшись, что ее могут почуять мыши или еще какие-то грызуны и тогда они могут разгрызть рюкзак. Единственное, что я взял с собой, это бутылку с водой.

Следом я разобрал автомат, запихал все детали в рюкзак, после чего затянул все лямки. Затащив рюкзак под валун, я запихнул его в вырытую накануне яму, после чего старательно заровнял землю и насколько смог затрамбовал ее. Выбравшись из под валуна, я походил по кругу, осматривая, насколько заметен тайник со стороны. И хотя, ничего подозрительного, за чтобы мог уцепиться глаз, я не заметил, где-то в глубине души таилось сомнение, что я все равно спрятал ненадежно. Поняв, что находясь тут, я только подпитываю паранойю, я развернулся и пошел к городу.

Выбравшись из оврага, я осмотрелся, старательно запоминая местность, после чего пошел по грунтовой дороге, не таясь. В голове я прокручивал возможные диалоги, все вопросы, которые мне могут задать и свои ответы на них. В мыслях у меня, выходило все ровно и гладко. Это меня приободрило.

До городка я добрался без особых приключений. Пару раз по дороге проезжали грузовые машины, которые что-то развозили по полям. Водители не обращали на меня внимания, спокойно проезжая мимо, видимо вид бродяг не вызывал у них особых вопросов. Останавливать их я не пытался, хотя у меня и мелькала мысль, что у них вполне может быть с собой аптечка или они могли довезти до местной больницы. До городка я добрался довольно быстро и на некоторое время остановился недалеко от окраины, рассматривая городок.

Насколько я мог видеть, городок имел жилую часть, где располагались высотные дома, а так же промзону, которая вполне активно работала, судя по тому дыму, что валил из труб. Грунтовая дорога, по которой я шел раньше, выходила на асфальтированную, которая вела как раз к жилому району. Не особо спеша и оглядываясь по сторонам, я пошел по обочине в сторону города. Постепенно вокруг меня начали появляться здания, сначала небольшие одноэтажные дома, которые были о всей видимости чьими-то дачами, а потом пошли уже и высотные дома.

Так же стали встречаться и люди. На меня они особого внимания не уделяли, скорее наоборот, даже если люди и бросали на меня равнодушный взгляд, то как правило отводили его, с брезгливым выражением лица. А меня это полностью устраивало, во всяком случае, на меня на смотрели, как на некую диковинку. Значит, бродяги, вроде меня, здесь были более менее постоянным явлением. А вот я в свою очередь, разглядывал людей с интересом. В глаза бросалось то же самое, что и возле озера, все люди были одеты практически одинаково.

Более того, у мужчин были еще и одинаковые прически, женщины в этом плане были более разнообразны. Да и в одежде, различия встречались у них чаще. Кроме одежды, бросалась в глаза и манера поведения. Люди были крайне расслаблены, никакой спешки в их жизни не чувствовалось. Они выходили из своих домов и спокойно, прогулочным шагом шли к своим автомобилям или к автобусной остановке. Даже я, умудрялся обгонять их, хотя и вовсе никуда не спешил.

Постепенно я прошел в глубь района и попал в микрорайон, который выполнял бытовую роль. Ряды магазинов, парикмахерских, прачечных, заполняли собой всю округу. Возле одного из магазинов, я заметил человека, который разительно отличался от остальных. Он был таким же заросшим волосами, как и я, и точно так же одет в различные лохмотья. Вспомнив Михася, я посмотрел на его обувь, ее не было вовсе. Меня мужчина не видел, поскольку стоял ко мне спиной, а его взор был направлен на двери магазина. Он встречал всех выходивших, протягивал к ним свой ПДА и обращался с каким-то вопросом. Некоторые с брезгливым видом проходили мимо него, некоторые подносили свой ПДА к его, после чего, с таким же брезгливым видом шли дальше. Мне стало интересно и я подошел ближе, теперь я мог слышать его обращения.

— Эй, братишка! Помоги бедному сталкеру! Потерял все снаряжение в последнем выходе, даже обувь! Помоги собрать на экипировку! Хотя бы балл лояльности! Хоть половинку!

Слушая его, я вспомнил, как кто-то, вроде бы Первый, что-то говорил о бомжах Третьему. Мне стало интересно, а вдруг это и впрямь был бывший сталкер, который попал в беду или просто лентяй, вроде Михася. Но подходить и уточнять я не стал, подумав, что не хватало мне еще, чтобы и у городских бомжей тут были какие-то свои группировки и кто-то из них решил, что я вторгаюсь на их участок. С другой стороны, мне нужна была помощь медиков и возможно этот «сталкер» знал, где ее можно получить без проблем.

Мужчина словно почувствовал, что я думаю о нем и повернулся в мою сторону. Взгляд его скользнул по мне, чуть задержавшись на моей обуви. Я усмехнулся, поскольку понял его интерес. Мужчина заметил мою ухмылку, но не улыбнулся в ответ, наоборот, его взгляд стал напряженным. Тем не менее, он отвернулся и подошел к выходящей из магазина паре. Девушка тут же отвернулась и поспешила дальше, а вот мужчина отреагировал неожиданно резко.

— Опять ты тут? Ох, да вас уже двое! Да сколько можно, каждый день ты тут околачиваешься! Иди уже работай! Найди себе работу и корми себя сам! Сколько можно попрошайничать!

— Пойдем, дорогой! Зачем тратить время на этих попрошаек? Все равно они никуда не пойдут. А баллы потратят либо на выпивку, либо на наркотики.

Девушка подхватила мужчину под руку и потащила от магазина, тот принялся ей рассказывать, что ему просто надоело видеть, как кто-то не хочет жить честным трудом, в то время, когда им приходится каждый день ходить на работу.

— Понимаешь? И ведь им кто-то подает милостыню, иначе не стояли бы тут. Куда только полиция смотрит? А что будет, когда им не хватит на дозу наркотиков? Они начнут нападать на людей?

Пара удалилась, а Сталкер, как я его окрестил, повернулся ко мне, со злым видом.

— Ну чего встал? Не видишь, точка занята! Вали отсюда, инвалид, пока вторая рука целая! Не мешай работать!

Я вновь усмехнулся, на этот раз со слова работать, но спорить не стал, повернулся и побрел вглубь района. Спрашивать сейчас у него что-то, было явно бесполезно. Я прошел до конца улочки и повернул на точно такую же улицу, которая была забита всяческими магазинами. Рядом с проезжей частью, на гратуаре, я заметил небольшую водяную колонку. Решив напиться, а заодно и умыться, я подошел ближе. Активировалась она с помощью кнопки, при каждом нажатии, из крана вытекало около литра воды. Двух нажатий мне хватило, чтобы напиться и умыть лицо.

— Мура! Там опять какой-то бомж плескается возле колонки! Выйди, прогони его! А то опять лужа будет, к нам всю грязь с улицы потянут.

Я оглянулся и увидел, кричавшую женщину. Находилась она внутри парикмахерской была занята тем, что подметала пол. Сидевшая на диване девушка, которая до этого окрика копалась в своем ПДА поднялась и направилась к выходу. Я хотел было уйти, но девушка оказалась на пороге раньше.

— Эй! Сколько вам говорить, что это не место, чтобы мыться? Набирайте воду в бутылки и мойтесь в другом месте, иначе мы вызовем полицию в следующий раз, понятно?

Я оглядел девушку, чем-то она мне напомнила Пятую, я пригляделся и понял, что своими роскошными волосами. В ответ я развел руками, показывая, что ничего не имею против. Девушка покосилась на мою руку и на ее лице промелькнула тень сочувствия. Я решил, что можно попробовать с ней заговорить.

— Да я тут впервые. Ничего не понимаю. Проснулся в каком-то овраге, неделю шел, пока не наткнулся на этот город.

— Оо, так ты новичок? А что с рукой?

— Упал неудачно.

— Тебе в центр реабилитации нужно. Там тебе помогут. Сейчас вызову полицию.

И прежде, чем я успел сказать хоть что-то, девушка развернулась и собралась куда-то идти. Но тут же наткнулась на стоявшую за ее спиной женщину, которая уже успела бросить свой веник и подоспеть к дверям, видя, что скандал протекает тихо. Она услышала наш разговор, но похоже мой рассказ ее не тронул, как и не тронула ее моя сломанная рука.

— Ой, да какой это новичок? Посмотри на его рожу, сразу видно, прохиндей обычный. Думаешь, ему нужны какие-то курсы? Да он сбежит через день и опять припрется милостыню просить. Не нужно никуда звонить, вон, если хочет, пусть сам идет. Полиция на углу дежурит, они его доставят в центр реабилитации.

Женщина взмахнула рукой и я повернувшись увидел, как на перекресток выехал легковой автомобиль, с сигнальными огнями на крыше. Он остановился и я увидел двух сидящих внутри мужчин в форме. Впрочем, они не обращали никакого внимания на нас, погруженные в какой-то свой разговор. Я мог бы тихонько улизнуть, но почему-то мне показалось, что в таком случае, женщина из парикмахерской тут же поднимет крик. Чувствовалось в ней какая-то нотка, которая так и говорила, дай только повод для скандала и я его устрою.

Да и в целом, начни я бы сейчас убегать, все это похоронило мою легенду. Зачем убегать человеку, который сам только что искал помощи, верно? Не найдя ответа, я улыбнулся и отправился к полицейской машине. Полицейские перебирали какие-то бумажки и вообще не обращали на меня внимания. Мне пришлось постучать в окошко, и только тогда они повернулись и с удивлением уставились на меня. Сидевший ближе ко мне, открыл окно, после чего смерив взглядом, спросил.

— Тебе чего нужно?

— Да я, в общем, даже не знаю. Я просто проснулся и не помню, кто я. И не понимаю, где нахожусь.

Полицейские переглянулись, после чего один отбросил бумажки на панель, видно было, что мое появление не обрадовало его.

— И откуда ты взялся, а? Ну я только что доложил, что участок проверен и никого мы не нашли. Вот как мне теперь начальству докладывать?

Он повернулся ко мне с вопросительным видом. Я не знал, что ему ответить и развел руками. Зато второй полицейский с неким удивлением и интересом оглядел меня. Задумавшись, он вновь обратился ко мне.

— И давно проснулся?

— Ну может неделю назад.

— А остальные вещи где?

— Украли. Хотели вообще убить, какие-то отморозки с палками и бусами из зубов. Еле убежал, вот, руку сломал, упал в яму, пока бежал.

Первый полицейский кивнул и повернулся к тому, что прежде возмущался.

— Давай его доставим в центр реабилитации. Докладывать не будем. Просто привезем и сдадим. А там, пусть сами разбираются.

Второй полицейский задумался, а потом неожиданно улыбнулся и кивнул головой. Первый полицейский вновь повернулся ко мне.

— Ты с кем-нибудь общался? Рассказывал, кто ты и откуда? Нам просто нужно знать, чтобы в отчете написать. Друзья может тут есть? Или еще кто-то?

— Да нет. Пришел вот, прошелся, смотрю вы стоите. Пытался с людьми поговорить, но они от меня шарахаются только.

— Так конечно шарахаются, посмотрись вон, в зеркало.

Полицейские засмеялись, после чего один из них повернул боковое зеркало ко мне. Я заглянул и увидел человека с густой бородой и размазанной по лицу грязью, которую я так и не смог смыть. Первый полицейский вышел из машины, обошел ее и открыл задний отсек, предназначенный для перевозки задержанных.

— Садись сюда. И пристегнись.

Я послушно прошел, забрался внутрь и сел на лавочку. После чего оглянулся и увидел ремень безопасности. Я попробовал его застегнуть, но одной рукой получалось плохо, после чего полицейский забрался внутрь и помог мне. Затем он выпрыгнул обратно на улицу и захлопнул дверь. Я услышал, как щелкнули замки, после чего с облегчением откинулся на спинку. Было похоже на то, что мне поверили и теперь отвезут в центр реабилитации без какой-то проверки и тому подобного.

Автомобиль завелся, а после небольшого прогрева, неожиданно взлетел в воздух. Я с удивлением выглянул в окно и увидел, что автомобиль парит в паре десятков метров над землей. Далее последовал легкий толчок, после чего машина понеслась над городом, стремительно ускоряясь. Мимо промелькнули многоэтажки, промзона, а вскоре город и вовсе остался где-то позади. Пару минут мы летели над лесом, после чего внизу мелькнула какая-то река, а за ней появился еще один город.

Автомобиль принялся снижать скорость, после чего мы зависли над каким-то заводом. Машина постепенно опускалась вниз, а я разглядывал завод, на который мы прилетели. Но все мои попытки понять, что это за завод и зачем мы тут, не увенчались успехом. Я попытался увидеть хоть каких-то рабочих, но их не было. Зато была в наличии охрана. Я успел насчитать не меньше шести вышек, а так же две проходные, прежде, чем мы сели н землю. К самой машине уже спешили люди, человека четыре охранника в униформе, а с ними еще двое, одетые в гражданскую одежду.

Глава 8

Дверь открылась и я увидел стоявшего рядом с ней полицейского. Он взмахнул рукой, указывая мне на улицу.

— Давай, на выход, прибыли.

Я отстегнул ремень и выбрался на улицу. Ко мне тут же подступили охранники, окружив меня. Полицейский захлопнул дверь, после чего направился к стоявшим чуть в отдалении двум гражданским и второму полицейскому. Я хотел пойти следом, но мне тут же перегородил дорогу один из охранников. Жестом он указал, чтобы я стоял на месте. Спорить я не стал, но все происходящие резко перестало мне нравится. Тем временем, первый полицейский подошел к ждавшим его людям и до меня донесся их разговор. Один из гражданских обрушил целый поток вопросов к подошедшему полицейскому.

— Это кто такой? Почему без предупреждения?

— Нашли его только что. Сдавать в участок не стали, поскольку уже доложили, что никого не нашли.

— Вы его проверили?

— Нет, а зачем? По нему видно, что новичок. Куртка, штаны. Такое только у ньюфагов. Не подделать.

— А с рожей у него что? Почему борода, да и вообще потрепанный?

— Говорит, что неделю бродил по лесу, бродяги чуть не пришибли. Так и впрямь бывает, не все в городе просыпаются.

— А что у него с рукой?

— Да ты еще зубы его проверь! Чего пристал, тебе уже все пояснили, новичок, нигде не засвечен. Мы свою работу сделали, дальше сами разбирайтесь. Ждем сообщения. Полетели.

Полицейский резко оборвал разговор, кивнул напарнику, после чего они оба развернулись и сели в автомобиль. Тот Загудел, после чего резко взлетел, развернулся и вскоре скрылся за горизонтом. Я стоял и удивленно смотрел вслед скрывшейся машине, пытаясь понять, что ей позволило вот так вот взлетать и лететь без всяких помех. Что-то мне подсказывало, что это не вполне рядовая возможность любого автомобиля.

— Ну чего встали? Ведите его в приемную.

Я обернулся и увидел, как двое мужчин в гражданской одежде, стоят и разглядывают меня. Окрик исходил от одного из них и предназначался охранникам. Те моментально отреагировали. Меня тут же ткнули дубинкой в спину, показывая направление, куда нужно двигаться. Я сделал шаг вперед и оглянулся на лица охранников. И увидел там смесь угрюмого раздражения и скуки. Пришла мысль, что они только и ждут, чтобы я начал дергаться, чтобы развеять эту скуку и избавиться от дурного настроения.

Поэтому, не став спорить, я зашагал в указанном направлении. Меня вели в небольшое здание, которое находилось рядом большим ангаром, назначение которого я не понял. Я хотел оглянуться, чтобы лучше разглядеть завод, за что получил еще один тычок дубинкой.

— Шагай ровно и не дергайся. И давай, живее, живее.

Меня завели в здание, где мы оказались в небольшом приемном отделении. Оно было перегорожено металлической решеткой, которая делила комнату наполовину. В решетке была дверь, закрытая на магнитный замок, а так же небольшое окошко для передач, закрытое небольшой дверцой из той же металлической решетки. За решеткой, в глубине комнаты, стоял стол, рядом с которым располагалось два стула. Там сидело двое охранников, которые откровенно скучали. Так же, было несколько закрытых дверей. Все они были сделаны из металла, и были весьма прочными на вид. Завидев нас, они оживились и тут же подошли ближе к решетке. Один из моих конвоиров указал на меня рукой, после чего сказал ожидавшим охранникам.

— Принимайте пассажира. Свежая партия.

— Так сегодня не планировался привоз.

— Ну позвони начальству, возмутись.

Это решило все споры. Один из охранников за решеткой ушел за боковую дверь, вернулся оттуда с ящиком в руках, открыл окошко для передач и вытолкнул ящик наружу. Стоявший рядом конвоир пнул его в мою сторону, после чего последовал короткий приказ.

— Раздевайся полностью. Вещи сложишь в ящик.

Я принялся стягивать с себя одежду, но проделать это одной рукой, оказалось весьма проблематично. Один из конвоиров, как я понял, самый старший, заметил, что я долго копошусь и отреагировал.

— Ну ты чего возишься, быстрее давай.

— Не могу, рука сломана, не слушается.

— Черт, еще инвалидов нам тут не хватало. Давайте, помогите ему, надоело тут торчать.

Прочие охранники с неохотой подошли ко мне и принялись помогать мне снять одежду. Дело пошло быстрее и вскоре я стоял полностью раздетый, а все мои вещи были свалены в ящик. Палку с веревками, которая поддерживала мою руку, тоже снял и теперь моя кисть провисала, едва я только поднимал руку. Вернулась боль, впрочем, не особо сильная. Один из конвоиров подтащил ящик с одеждой и затолкал его обратно через окошко для передач.

Охранники по ту сторону решетки, надев перчатки принялись с брезгливостью копаться в моих вещах, тем не менее, проверили они их тщательно, после чего один из них забрал ящик и унес его куда-то за дверь. Вскоре он вернулся, подошел к двери в решетке, достал из кармана карту и провел ей по замку. Тот запищал, дверь открылась и меня запихнули внутрь. Я прошел внутрь и дверь за мной захлопнулась. Охранники, которые привели меня быстро развернулись и ушли, зато оставшиеся двое, не теряя времени, повели меня через одну из дверей. За ней был небольшой коридор, который привел нас в душевую комнату. Охранник открыл ящик, который стоял у стены, достал оттуда кусок мыла и бритвенный станок, после чего вручил их мне.

— Моешься, бреешься. У тебя десять минут.

— У него рука сломана, не успеет.

Охранники переглянулись, после чего дававший инструктаж тяжело вздохнул.

— Ладно, двадцать минут. Время пошло.

Охранники вышли из комнаты, оставив меня одного. Я подошел к одному из кранов и открыл воду. На мое удивление, горячая вода в кране все таки была, хотя по той атмосфере, которая царила в этом заведении, я ожидал, что мыться придется в холодной воде. Я встал под поток воды и с наслаждением закрыл глаза. Постояв так с минуту, я взял мыло и принялся намыливать голову и лицо.

Теперь, когда я остался один, я мог спокойно обдумать все происходящие. И первой мыслью стало то, что все это происходящие мне крайне не нравилось. Немного по другому я представлял себе центр реабилитации, а то, что окружало меня сейчас, больше походило на тюрьму. Впрочем, я тут же вспомнил, что некоторые проснувшиеся, могут быть агрессивными, так что вполне допустимо большое количество охраны, а так же строгие порядки.

Я взял бритву и принялся сбривать бороду. Волосы отросли уже длинными, станок постоянно забивался, а потому половину времени, которое мне отвели на помывку, я потратил на то, чтобы сбрить бороду. Мыться одной рукой и впрямь было тяжело, так же не хватало мочалки, но учитывая то, что за все это время, я впервые смог помыться как человек, то все было не так уж и плохо.

Дверь открылась и в комнату вошли охранники. Один из них нес сверток в руках, который он небрежно кинул на ящик. Второй крикнул мне и взмахнул дубинкой, указывая на двери.

— Хватит мыться, одевайся и на выход. Давай, пошевеливайся, и так опаздываем по графику.

— Что за график?

— График, про который тебе забыть сказали. Оделся, вышел.

Я выключил воду и подошел к свертку. Это была одежда, но не моя, в которой я пришел. При этом, одежда была хоть и чистая, но уже кем-то поношенная и неоднократно постиранная. Было понятно, что мне выдали комплект одежды, который регулярно ходит по кругу, от заключенного к стирке, от стирки к другому заключенному. В голове мелькнул огонек, который выделил слово, которое я использовал. Заключенный. Выходило, что я и впрямь сейчас, как заключенный. Я покосился на охранников. Помимо дубинок, которые они держали в руках, на поясах у них весели электрошокеры, а так же кобуры из которых виднелись пистолеты.

Помочь мне одеться, охранники не спешили, вместо этого они принялись обсуждать какие-то события, которые произошли где-то в секторе. Я же от нечего делать, принялся прислушиваться к их болтовне. По их беседе, я понял, что сегодня утром, в столице сектора, был обнаружен глава одной довольно крупной корпорации. Его нашли повешенным в собственной ванне, при этом, у него было сломано несколько ребер. А причиной, которая толкнула его на самоубийство, была некая неудачная операция, в которую он вложил крупную сумму денег.

Трепотня охранников сводилась к тому, что денег у покойника было более, чем достаточно, и ведь если бы не его жадность, то он мог бы жить до конца жизни не отказывая себе не в чем. А я размышлял о том, имел ли покойник отношение к отряду Первого и не провал ли Первого, является той самой неудачной операцией. Сломанные ребра намекали на то, что в петлю покойник, лезть особо не желал, а потому ему пришлось помочь. А ведь, если этот покойник и впрямь имел отношение к отряду Первого, то это означало, что вся история с чертежами не закончена. Кто-то где-то продолжает их искать, попутно подчищая тех, кто много знал или не справился с порученной задачей.

Я оделся, после чего меня вновь вывели в коридор, затем мы прошли через комнату с решетками, повернули и вошли в соседнюю дверь. Там находился еще один охранник, а с ним был еще один заключенный. Его я смог опознать по такой же одежде, что была и на мне, а так же по тем легким тапочкам, которые мне выдали в качестве обуви. Судя по обстановке, комната была местной парикмахерской. Меня усадили на стул, накинули простынь, после чего заключенный принялся меня подстригать электрической машинкой.

Выбрать варианты причесок мне не дали, судя по тому, что сам парикмахер был выстрижен налысо, особых вариантов тут не было не у кого, кроме охраны. Охранники вновь принялись болтать, а вот парикмахер оказался молчаливым, причем он постоянно с опаской косился на охранников. Каждый раз, когда охранники начинали говорить громче или смеялись, он вздрагивал, больно цепляя машинкой меня за волосы.

Я отметил про себя эту его странность в поведении. Было видно, что он явно боится охранников и это было для меня несколько странно. Разум мой немного поплыл и разделился на две части. Вторая половинка теперь выглядела точной копией меня, которая сидела так же на табуретке и вокруг нее так же суетился парикмахер. Наши взгляды встретились, после чего начался уже привычный обмен мыслями.

— А ведь на таких должностях, обычно стоят привилегированные личности. И они как раз таки не ведут себя, как затравленные и забитые существа.

— Быть парикмахером привилегия?

— Ну это лучше, чем чистить сортиры. Тепло, сухо, чисто и не воняет.

— Согласен.

— Нужно быть осторожным. Странно тут все.

За спиной вновь засмеялись охранники и контакт прервался, я вновь сидел на стуле и смотрел в стенку, пока парикмахер заканчивал стрижку. За спиной раздался недовольный голос охранника.

— Ну что там? Долго еще?

— Закончил стрижку! Провожу уборку!

Заключенный произнес это так громко, что я даже испугался и чуть не подскочил на стуле. Я с удивлением повернулся к нему, но тот даже не смотрел на меня. Он стоял вытянувшись и ожидал команды от охранника. Тот лениво взмахнул рукой и повернулся к другим охранникам. Заключенный быстро смахнул с моей головы остатки волос, затем с покрывала и снял его с меня. После чего слегка подтолкнул, указывая, что мне нужно освободить табуретку. Я встал и отступил в сторону. Заключенный же принялся быстро сметать волосы и убирать все предметы по своим местам.

Один из тех охранников, что привел меня, бросил взгляд в мою сторону и заметил, что я стою уже подстриженный. Он досадливо поморщился, поскольку разговор ему явно нравился и ему не хотелось его прерывать. Но видимо у него и впрямь был некий график, который подгонял его, потому он указал мне на дверь и скомандовал.

— На выход.

Я двинулся вперед, и краем глаза увидел, как внезапно заключенный остановился с уборкой. Он повернулся к охранникам и так же громко, почти крича спросил.

— На кого выписать счет, гражданин старший охранник? На чье имя?

Охранник, который был с заключенным изначально, повернулся к заключенному и раздраженно закатил глаза. За тем подошел ближе и с размаху ударил ладонью заключенного по голове. Учитывая то, что охранник был в два раза больше заключенного, то что несчастный парикмахер смог устоять на ногах, вызвало у меня некое удивление его стойкостью.

— Идиот! Я же тебе сказал, целых три раза повторил, кретину! Что я тебе сказал?

— Приведут ньюфага. Подстричь. Вопросов не задавать.

— Что ты сделал не так?

— Задал вопрос, гражданин старший охранник.

— Видали? Дошло наконец-то.

Старший охранник повернулся к моим конвоирам и засмеялся, те тоже взорвались смехом. Я же вспомнил свои первые дни в этом мире и тот эмоциональный стопор, который испытывал на тот момент. И впервые пожалел о том, что уже практически избавился от него, поскольку в данный момент, мне почему-то захотелось взять табурет и просто проломить голову этому охраннику так, чтобы мозги разлетелись по стенам. Но поскольку сделать этого я не мог, мне пришлось все свои эмоции скрыть под маской равнодушия.

Спокойным старался выглядеть и заключенный, который склонившись с веником, принялся подметать пол. Я перешагнул через ту горку волос, которую он состриг с меня и вышел в коридор. Охранники повели меня в новую комнату, при этом, если еще минуту назад, они были веселыми, тут они внезапно стали серьезными. Меня остановили перед дверью, после чего один из охранников подошел ко мне практически вплотную и принялся инструктировать меня.

— Сейчас входим в кабинет. Там будет врач. Четко отвечаешь на все его вопросы, не врешь, не пытаешься придумать себе болезней, вопросы лишние не задаешь. Врача называешь гражданин доктор. На предложение полежать на профилактике даешь отказ. Понял?

Это было слегка неожиданно, но я понял, что происходит. Мне только что наглядно показали, что бывает, когда инструкции охраны не выполняются. И вот, такие инструкции получаю уже я. Что будет, если я их нарушу, тоже понятно. Так же понятно то, что теперь я не буду нарушать эти инструкции, поскольку желания, чтобы меня избили, у меня нет. И дело тут не в моей трусости, уж точно эти ребята не страшнее корпуса, с которым мы устроили дуэль на крыше особняка. Дело тут в бесполезности подобного демарша.

Было ясно, что у охраны есть наработанная методичка, как ломать всех, кто к ним прибывает. Тот парикмахер яркий тому пример, тут у меня промелькнула мысль, что задать вопрос и получить затрещину, вполне могло входить в первоначальную инструкцию. Так вот, эта методичка наверняка уже отработана и рассчитана на разные модели поведения, а цель одна единственная, заставить заключенного быть полностью покорным и не вызывать проблем.

Мне даже стало немного смешно, поскольку все это было так примитивно, но в тоже время столь же действенно. Буйных, будут бить до тех пор, пока они не смирятся или пока не забьют до смерти, покорных запугают до такой степени, что они тени будут бояться. Я прикинул эти варианта из методички, после чего подумал, а как они будут действовать, если к ним попадет кто-то умный, кто разгадает всю их методичку еще в самом начале? После чего пришел к мысли, что я недостаточно умный, чтобы разгадать этот вариант.

Поэтому, я выбрал второй вариант поведения. Ну и в самом деле, зачем мне нужно, чтобы меня били? Ведь я уже понял, что агрессивное поведение это изначально проигрыш. Я кивнул в ответ головой, после чего, не дожидаясь тирады охранника о том, что нужно отвечать голосом, подтвердил свое понимание и вслух. Если уж и изображать труса, то пусть думают, что самый трусливый трус. Промелькнула мысль, что нужно было ответить так же громко, как и парикмахер, но понял, что это будет перебором. Ведь от меня пока что не требовали подобного.

Охранник досадливо поморщился, видно ему не нравилось, когда заключенные оказывались трусливыми и не шли на конфликт. Видимо у него были садистские наклонности, которые он мог удовлетворять через избиение заключенных. Он открыл дверь и подтолкнул меня внутрь. Я зашел в комнату, отметив, что охранник даже не ударил меня, пусть просто так, ради «профилактики», при всей своей садисткой натуре. Это навело меня на мысль, что у охраны, возможно есть некий запрет на любое немотивированное проявление агрессии. Над этим нужно было подумать, но сейчас был не самый лучший момент для раздумий.

Глава 9

Кабинет врача оказался просторным, при этом, он был заставлен различной аппаратурой, а так же имел несколько подсобных помещений. Самую малую часть из всего кабинета занимал широкий стол, на котором были разложены стопки бумаг, за которым сидел в роскошном кресле полноватый мужчина лет пятидесяти. У него были небольшие очки с круглыми линзами, которые постоянно сползали и ему приходилось ежеминутно их поправлять.

Завидев нас, он поднялся из-за стола и двинулся в нашу сторону. Он был невысокого роста и теперь, когда он не сидел, его полнота еще больше бросалась в глаза. Одет он был в шорты и короткую рубашку, поверх которых, был небрежно накинут халат. На ходу врач посмотрел на наручные часы, после чего повернулся к охраннику, который проводил со мной инструктаж.

— Ви опоздали на десять минут. Я ждал лишнее время, ви понимаете, как ценно мое время?

Охранник замялся, а потом принялся бормотать, что у меня сломана рука, из-за этого случилась задержка, о чем они предупреждали господина доктора. Тот покивал головой, после чего указал на свои часы, после чего выдал новую порцию нравоучений. Я невозмутимо слушал его тираду, подметив, что доктор либо не выговаривает букву ы, либо сознательно заменяет ее. Так же я понял, что зрение у доктора отличное, а очки он носит по какой-то неведомой причине, возможно считая, что они создают некий образ.

— Я помню, ви позвонили и сказали. Я прибавил к обичному получасу еще десять минут, но после прибития прошло целих пятьдесят минут. Вопрос, где ви били еще десять минут? Я пока займусь пациентом, а вы займитесь написанием объяснительной.

Охранник тут же исчез из кабинета, а я подумал о странной иерархии царящей в этом заведении. Доктор же повернулся ко мне, осмотрел меня, после чего приглашающим жестом предложил пройти ближе к кушетке, которая располагалось в углу комнаты.

— Раздевайтесь до трусов, молодой человек. Имеются ли у вас жалоби?

— Ну. я вроде руку сломал.

— Как давно?

— Вчера.

— Вчера? И до сих пор не зажила?

— Нет.

— Странное дело. Позвольте взглянуть.

Доктор подошел ближе, а я поднял сломанную руку выше, показывая ее. Доктор обхватил мою руку, прощупал ее, после чего отвел меня к небольшому столу, над которым нависал некий аппарат. Уложив мою руку на стол и велев не шевелиться, доктор опустил аппарат ниже, раздался щелчок, после чего из бокового отверстия аппарата выполз снимок. Доктор оглядел его и повернувшись ко мне, покачал головой.

— Рука болит?

— Ну. иногда.

— Понятно. Эх, проклятые наркотики, губят нашу молодежь. Как это печально. Пройдемте, молодой человек, вилечим вашу руку.

Меня завели в подсобное помещение, где уложили на операционный стол. Охранник, видимо уже привычный, принялся фиксировать мои руки и ноги. Доктор же копошился рядом со странным прибором, нажимая какие-то кнопки, попутно он болтал.

— Видите ли, молодой человек, наркотики страшное зло. Они разрушают наше общество, губят его, вот и вас, чуть не погубили.

— Меня? Но я не употребляю наркотиков!

— Все верно, молодой человек, все верно. Я не только вам верю, я точно знаю, что в данний момент, ви наркотики не употребляете. Но при этом, точно знаю, что употребляли их ранее. Расскажите, как ви оказались в нашем заведении?

— Ну…я…проснулся, в лесу. Один, я был один, я не мог понять, где я и кто я. Я пытался выйти к другим людям, долго блуждал. Несколько дней, пока не вышел к озеру. Там на меня напали какие-то люди с палками в руках. Они хотели меня убить. Я побежал, потом упал в овраг, там и сломал руку. Потом еще бродил, пока не вышел к городу, там я подошел к полицейским, которые привезли меня сюда.

— Да, понимаю, понимаю. Скажите, у вас было такое состояние, когда вы не ощущали никаких эмоций?

— Да, было…да и до сих пор, я не всегда понимаю, как я должен относиться к тем или иным событиям.

— Понятно. Это типичные последствия приема микродолита. В последней стадии. Вам повезло, что вы смогли проснуться. Многие не просыпаются и вовсе. Хорошо, если их находят вовремя, таких еще можно откачать. А вот если помощь опаздывает, то тогда все, конец. Смерть во сне.

— Не понимаю…я был наркоманом?

— Да, молодой человек, как би это не било печально для вас и нас. Понимаете, микродолит, визивает эйфорию, при чем, эффект долгий, яркий. При этом, нет физического привикания. То есть, наркоман, которий будет принимать микродолит, не будет испитивать физических страданий, при отсутствии нових доз. Зато, у него начинается проблеми со психикой. Жизнь кажется тусклой, начинается депрессия. А поскольку, микродолит визивает такой прилив дофамина, какой никогда не может визвать человеческий мозг, то все человеку неизбежно кажется жалким и убогим. Это приводит к тому, что человек, который хоть раз попробивал этот наркотик, неизбежно пробует его еще раз и так до самого конца.

— Не понимаю. А как это связано с тем, что я оказался в лесу и нечего не помню?

— Тут все просто, молодой человек. У микродолита есть несколько побочных эффектов, которые, к счастью, порой позволяют спасти таких наркоманов, как ви. В первую очередь, микродолит постепенно стирает всю память, пока не приводит к полной потери, без вариантов восстановления. Но это же и служит хорошим подспорьем в лечении, поскольку человек не помнит, как ему, якоби, было хорошо, когда он был наркоманом. Люди начинают новую жизнь. А другой побочный эффект заключается в том, что люди начинают ощущать тягу к приключениям, походам, сражениям. Они закупают минимальный набор снаряжения, одеваются, вооружаются, некоторые даже успевают покинуть город и забраться весьма далеко, затем принимают последнюю дозу наркотика, а потом просыпаются, вот как вы. У вас было с собой оружие?

— Нет, не было. Рюкзак был, но он валялся вдалеке, я его случайно нашел. Но его отобрали у меня.

— Вот. Так тоже бывает. Последние минути, которие проводит наркоман перед тем, как уснуть, самие непредсказуемие. Микродолит самая опасная вещь для нашего общества в наше время.

Доктор замолчал, после чего подошел к небольшому шкафчику, открыл его, достал оттуда упаковку со шприцем, а так же упаковку с ампулами. Вытащив одну ампулу,он сломал ее и наполнил шприц. Затем он подошел ко мне и наклонился над моей рукой.

— Не переживайте, это не микродолит. Это обезболивающие. Нужно для того, чтобы ви не скончались от болевого шока. Скажите, ви же не испитиваете сильних болей при ранениях? Вам кажется, что боль должна быть сильнее, но на деле это часто лишь небольшой дискомфорт?

— Да, так и есть. Это тоже из-за наркотиков?

— Нет. Это последствия тех генних модификаций, которие проделали наши предки над собой. Они избавили человечество от мучительных болей, от которой страдали многие. Когда болели, например. Дело в том, что микродолит блокирует все эти модификации, и некоторое время, человек живет, как жили наши предки, ощущая боль в полной мере. Это неизбежно откладывается в подсознании, даже после того, как человек проснулся, он продолжает это помнить.

Я хотел спросить еще про побочные эффекты наркотика, но доктор уже склонился надо мной и сделал укол. Сознание тут же поплыло, как это бывало, когда появлялась вторая половина моего сознания. В этот раз мне пришлось покоситься глазами, прежде чем я увидел воплощение этой половинки. Я отметил, что с каждым появлением, моя вторая половинка все более независимо от меня. В этот раз, второй я, свободно разгуливал по кабинету и разглядывал приборы, доктора, его бумаги на столе. Доктор и охранник его не замечали, из чего я сделал вывод, что вижу эту галлюцинацию только я.

— В смысле галлюцинацию? Тебе рассказали, что ты наркоман, и мы тут же стали галлюцинацией?

— Я нет, а вот ты, похоже и впрямь галлюцинация.

— Хм.

Мой двойник подошел и сел на операционный стол. Он склонился и осмотрел ремни, которыми я был привязан. Затем он повернулся ко мне.

— Во всяком случае, не нужно рассказывать обо мне. Сам подумай, наркоман с галлюцинациями. Так и до изолятора не далеко. Тебя зовут.

— Молодой человек? Ви меня слишите?

— Я? Да, слышу.

Доктор стоял рядом со столом и внимательно смотрел на меня. В руках у него был небольшой планшет, в который он что-то записывал, когда отрывал свой взгляд от меня.

— Скажите, у вас били какие-то видения? Что ви чувствуете сейчас?

— Ну…я как бы уснул, а вот сейчас проснулся. Спать хочется. И пить.

— Хорошо, значит обезболивающие работает. Приступим. Постарайтесь не дергаться, чтобы я смог срастить кости. Похоже, что ви питались залечить свою руку, но использовали неподходящий предмет. Вам нужна была ровная доска и бинты, а ви использовали что-то другое.

— Палка и веревки. Что было под рукой, ну боль прошла, по крайней мере.

— Боль да, рука била зафиксирована. Но кости не могли срастись, поскольку были смещенени.

Доктор опустил один из аппаратов, который нависал над столом, от него исходил небольшой столб света, а затем навел его на мою руку, слегка подрегулировал, наводя на место перелома. Затем он уставился на экран, который был на приборе. Затем его руки обхватили мою кисть, а потом он надавил на нее. Я вздрогнул от прилива боли, но боль тут же ушла, оставив лишь сильное жжение в руке. Доктор отключил аппарат и вернул его на место. Затем он взял планшет, что-то записал и вновь повернулся ко мне.

— Вот и все, молодой человек. Пошевелите пальцами.

Я сжал пальцы в кулак и почувствовал боль, после чего сразу разжал их, боль пропала.

— Не останавливайтесь, молодой человек. Будет слегка больно, но так нужно. Дело тут в том, что аппарат Эйкурха, позволяет сращивать кости, но при этом, несколько меняет структуру нервних волокон. Из-за этого, сигнали, которые идут от мозга к конечности и обратно, несколько искажаются. Мозг не может их правильно считивать и воспринимает как сигнал боли. Средство лечения тут только одно, нужно послать как можно больше сигналов в мозг, чтоби он вновь научился их правильно расшифровивать. Освободите молодого человека и проводите в кабинет.

Последняя фраза адресовалась охраннику, который тут же принялся развязывать крепления. Сам же доктор забрал планшет и вышел из комнаты. Охранник видимо заскучал, а потому решил поболтать со мной.

— Ну вот, подправили тебя. Будешь здоровым. Со временем, последствия от наркотиков уйдут, станешь настоящим членом общества. Слушайся доктора, он настоящий светила в медицине, по всей империи его знают. Тебе вообще повезло, что ты к нам попал, доктор тут регулярно практику проводит. Ты главное, на все его вопросы отвечай, не скрывай нечего. Тогда быстро выздоровеешь. А то, многие боятся признаваться, а чего бояться? Тут и так все знают, что у наркоманов бывших, бывают всяческие видения.

Охранник развязал меня, я встал на пол, слегка пошатнулся и ухватился рукой за стол. Было странное ощущение, мне хотелось разговаривать, рассказать все, например о том, что я и впрямь вижу галлюцинации. Или о Пятой. Кстати, а Пятая тогда тоже наркоманка. А почему она мне ничего не рассказала не о каких наркотиках? Это кольнуло меня и разум прояснился. Никто ранее не разу не сказал мне о наркотиках. Хотя я пообщался с достаточным числом людей, хоть кто-то из них, должен был хоть словом обмолвиться об этом. Выходило так, что сейчас меня старательно обманывают, но для чего и зачем?

Мы вернулись в кабинет, доктор сидел за столом и что-то писал на листке бумаги. Он указал мне рукой на кресло, напротив себя, приглашая присесть. Пару минут он что-то записывал, после чего взял исписанные листки и сложил в отдельную папочку, которую тут же убрал в сейф, который был расположен за его спиной. Повернувшись ко мне, он поправил очки, после чего некоторое время разглядывал меня.

— Ну что же, руку мы вам залечили. Ви продолжайте шевелить пальцами, так бистрее восстановится связь и боль уйдет. Ну а по вашей наркомании, ми будем работать. Знаете ли, процесси, которые запускает микроделит, могут сказаться со временем. Поэтому, вам нужно некоторое время будет провести в нашем учереждении. Плановий осмотр назначу вам на послезавтрашний день. А сегодня, после того, как ви посетите кабинет директора, пропишу вам отдих. Завтра сможете жить по распорядку учреждения. Медикоменти вам доставят, с ними будет и инструкция по применению. Есть еще у вас вопроси?

— Да…что это за микроделит? Откуда он берется? Как мне узнать, кто я такой? Я могу вспомнить?

— Ну я уже говорил, память восстановить практически невозможно. Говорю практически, поскольку иногда бывают некие проблески, которие легко спутать с галлюцинациями. Поэтому важно, чтоби ви говорили мне о них. Вместе, ми сможем определить, чгде правда, а где последствия от наркотиков. А по поводу микроделита…вам что-нибудь говорит имя Гринбок?

— Нет.

— Ну что же, это долгая история. Расскажу ее вам, когда придете на осмотр в следующий раз.

Доктор поднялся, показывая, что разговор закончен. Подскочил и я, выказывая всю свою благодарность.

— Спасибо вам, доктор. Простите, не знаю вашего имени. Вы очень мне помогли. Я не знаю, как выразить вам благодарность.

— Виздоравливайте, молодой человек, поверьте, это лучшая моя награда. А зовут меня профессор Гренуа.

— Еще раз спасибо.

Охранник вывел меня из кабинета, закрыл дверь, после чего мы столкнулись со вторым охранником, который спешил с исписанным листком в кабинет. Он оглядел меня и спросил у второго охранника.

— Ну что там?

— Все нормально, доктор доволен, без косяков. Парень молодец, ведет себя прилично.

— Ясно. Что по работе?

— Сказал, завтра по общему графику.

— Понял. Давай его к директору, а я пошел отчитываться перед этим старым уродом.

Охранник постучал в дверь, после чего исчез в кабинете. Мы же направились в другую сторону, к очередной двери, возле которой был установлен мягкий диван. Охранник постучал в дверь, после чего раздался голос по громкой связи.

— Подождите.

Охранник зачем-то кивнул головой, после чего повернулся ко мне.

— Занят шеф, подождем. Как себя чувствуешь? Видений нет?

— Спать хочу. А так, все хорошо вроде. Чертики по стенам не бегают.

— Чертики? Ха! Ха-ха, а ты шутник. — охранник рассмеялся, но быстро стал серьезным. — ты главное, с доктором не шути. И видения не придумывай. Доктор быстро поймет, что ты его дуришь. И о том, что видишь не молчи. Поверь, это очень серьезно, в первую очередь для тебя. Некоторые скрывают, в итоге не получают лечения. А потом в петлю лезут или на охрану нападают, а это здоровья не прибавляет. Понимаешь? В общем, смотри, тут парни нервные в охране работают. Каждый из них видел, как пациенты, вроде тебя, с ума сходят. Поэтому шутить не будут.

— Входите!

Охранник не договорил и открыл передо мною дверь. Я вошел внутрь и оказался в небольшом кабинете, где за столом сидел мужчина в гражданской одежде. Я его узнал, это был тот, с кем разговаривал полицейский. Я оглядел его и понял, что одежда директора отличается от той, что я видел у горожан. Это была явно дорогая одежда, судя по ткани и явно не являлась ширпотребом. Директор оглядел меня, улыбнулся и указал на крело напротив себя.

— Рад видеть, что вас уже не только привели в человеческий вид, но и вылечили вам руку. Присаживайтесь, обсудим вашу ситуацию.

Я присел в указанное мне кресло и уставился на директора, который тем временем доставал какие-то листки из разных папок и выкладывал их на стол. Собрав все нужное, он повернулся ко мне.

— Итак, вам уже сообщили о том, как и почему вы оказались в той ситуации, которая привела вас к тому, что вы оказались здесь?

— Мне сказали, что я наркоман. Но я ничего не помню.

— Да, это вполне нормально, что вы потеряли память. Нормально в том плане, что это не самый страшный исход. Наркотики страшная вещь. Итак, вы согласны с диагнозом?

— Я…не знаю. Я же не медик, да я вообще не знаю, кто я.

— Ага, значит вы подтверждаете диагноз. Согласны ли вы на лечение?

— Я даже не знаю. А что у меня есть выбор? Ну в том плане, если я откажусь, то что мне делать дальше? Куда мне идти? Есть ли возможность, хоть как-то узнать, кем я был раньше? Быть может, у меня есть семья и меня ищут?

— Ну, покинуть сразу нас, вы не сможете, к сожалению. Есть ряд процедур, которые нужно выполнить, чтобы получить право на выход. Обычно это бывает, когда человек полностью здоров и может пройти тест на психическое здоровье. Вы поймите, это не попытка вас удержать, это необходимость, чтобы спасти вас от жутких последствий, которые могут вызвать изменения в вашей психике, а так же спасти возможные жертвы, которые могут появиться от ваших действий. Вот посмотрите.

Директор протянул мне листок, который я взял и принялся читать написанное. Текст был заурядным порождение бюрократии, тем не менее, за скупыми и заумными словами в тексте, таилась страшная статистика. По ней, каждый второй наркоман, который употреблял микроделит, совершал тяжелое преступление, если оставался без лечения. Из оставшейся половины, которая не шла на преступление, две трети сходили с ума, погружаясь в овощное состояние. Остальные же либо сводили с собой счеты, либо пропадали без вести, и лишь единицам хватало сил, чтобы вернуться в обычную жизнь.

— Как видите, мы просто не можем выпускать всех, кто не пожелал остаться.

Я задумался и понял, чего от меня хотят. Это была двойная ловушка, выхода из которой не было. Если бы я сказал, что хочу покинуть эту лечебницу, то меня бы оставили под предлогом того, что необходимо провезти проверку. А если дам согласие, то меня оставят тут согласно моему же желанию. Это был хитрый ход, отчего у меня возникло понимание, что никуда меня не выпустят, да и не собираются. Вот только не было понимания, к чему вся эта сложная игра.

Глава 10

— Да, пожалуй вы правы, мне и впрямь лучше остаться. Я понял, что это пожалуй и впрямь будет лучше для всех.

Я опустил голову и прикрыл лицо ладонями. Так я продолжал свою игру, где изображал слабого и сломавшегося человека. А тем временем, в моей голове неслась одна единственная мысль: «Вот это я попал!!!». И хотя я не мог толком пояснить себе, почему мое положение безнадежно, но моя интуиция продолжала выть волком от безнадежности положения. Я почувствовал, как меня потрепали за плечо, после чего я поднял голову. Рядом со мной стоял охранник, в руках у которого был стакан с водой. Я взял стакан и не спеша выпил, после чего поблагодарил и вернул стакан обратно.

Уж не знаю, насколько моя игра удалась, но некие очки я заработал. Нужно было было продолжать изображать подавленного человека, который осознал свое печальное положение, заодно посмотреть, как будут вести игру мои оппоненты. Я повернулся к директору и срывающимся голосом спросил.

— А мои родные? Есть возможность, как-то узнать, есть ли у меня родные?

— Не волнуйтесь, мы пошлем запрос в полицию. Они обязательно проверят вашу личность. Знаете, бывают мошенники, которые пытаются через центр реабилитации сменить личность, чтобы избежать наказания за свои преступления. У них это не выходит. Уж поверьте. Но…есть одно но. Дело в том, что ежегодно, пропадает без вести множество людей. В том числе, из-за микроделита. А родственники наркоманов, если они есть, не всегда спешат подать заявление об исчезновении такого родственника. Знаете, обычно к тому моменту эти люди так настрадались, что исчезновение такого проблемного родственника это … спасение для них.

— Я понимаю.

— Так вот. Ну а что до установки вашей личности, то полиция этим займется, это не проблема. Думаю, через пару дней мы получим полное досье на вас, и конечно же ознакомим вас с ним.

— Это хорошо. Я хочу знать все о себе. Пусть даже…это будет неприглядная история. Я сейчас почему-то ощущаю, что являюсь совсем другим человеком, в отличии от того, кем был ранее.

— Это вполне нормально. Многие так говорят, поверьте мне и говорят искренне, как вы. Это все от того, что жизнь дает второй шанс. Ну что же. Раз мы все выяснили с вашим согласием, то нам нужно оформить вас. Пусть вас не удивляет, что с вами занимается непосредственно директор заведения. У нас весьма сложный контингент, это вы увидите сами. Поэтому, приходится заниматься этим самому. Такую работу нельзя поручать неподготовленным девочкам из регистрации, у них не справляются нервы и начинаются истерики. А мы их любим и должны беречь. Итак, вот, прочтите и подпишите. Это лист идентификации. Поясню. Пока мы не знаем вашего имени, но как-то должны проводить по нашим документам. Посмотрите на номер в заголовке, под этим номером вы пробудете у нас до конца лечения. Это делается для того, чтобы другие пациенты не могли распространить про вас какую-то информацию, ведь когда вас выпишут, вы станете вновь полноправным членом общества, а значит, никому не нужно, чтобы кто-то мог негативно о вас отозваться.

Я взял листок и принялся читать. Скупой канцелярский текст, что-то вроде того, что я, нижеподписавшийся, в отсутствии основной информации о себе, соглашаюсь на лечение и на период реабилитации соглашаюсь на использовании цифрового обозначения в качестве имени. Я глянул на цифру и улыбнулся краем губ. Судьба явно издевалась надо мною, присвоив мне в качестве имени цифру пять. Я оглянулся по сторонам, в поисках ручки или карандаша, ничего не нашел и повернулся к директору. Тот ткнул пальцем в сторону листка.

— Просто приложите большой палец туда, где стоит графа подпись. Почувствуете там небольшую выемку. Этого будет достаточно. Подпись можно подделать, отпечатки нет.

Я повернул листок и приложил палец в указанное место. По листку пробежало странное свечение, которое тут же исчезло. Директор протянул руку и я вернул ему листок. Взамен он вручил мне новый.

— Итак, пока вы находитесь у нас на излечении и реабилитации, на вас будут исчисляться средства из бюджета сектора. Поскольку, неизвестно, в каком состоянии ваша медицинская страховка, то все потраченные на вас средства, будут вычтены с вашего финансового счета. Все выплаченные вами средства, вы сможете потом вернуть, затребовав выплаты у своей страховой компании. Скажите, у вас есть финансовый счет?

— Я без понятия. Я даже имени своего не знаю.

— Понятно. Тогда смотрите. Мы откроем на ваше имя счет внутри нашего лечебного заведения. На этот счет, мы будем заносить все ваши расходы, а так же доходы, которые вы заработаете, пока находитесь у нас. После прояснения всей вашей финансовой состоятельности, вы сможете выплачивать свои долги за лечение и услуги с основного счета, а так же переводить свои средства для оплаты дополнительных услуг. Это ваш текущий счет, прочтите, подпишите.

Я взял листок и пробежал по тексту глазами. В тексте были перечислены услуги, которые были мне оказаны, а так же их стоимость, в список входило все, начиная от помывке в душе, до проката одежды, при этом, с меня вычли даже стоимость утилизации моей старой одежды. В конце был подведен итог, согласно которому, я уже на данный момент задолжал центру реабилитации восемьсот баллов лояльности. Это повергло меня в раздумья, поскольку я не понимал, много это или мало.

— Скажите, я просто не понимаю, это много или мало? И что это вообще за баллы? Как их получить?

— Я не могу вам ответить, много или мало. Скажу лишь, что хороший работник в секторе, который не лениться работать, даже не заметит подобной суммы.

— А вот, вы сказали, что я смогу заработать. Как?

— В нашем учреждении, мы подходим весьма понимающе к своим пациентам. Поскольку с памятью, они потеряли и трудовые навыки, мы предоставляем возможность обучения. Попутно, мы представляем возможность работать и зарабатывать баллы. К тому моменту, когда вы выздоровеете, для вас не будет являться проблемой выплатить всю задолжность и покинуть наш центр.

— То есть, я должен сперва рассчитаться с центром, прежде, чем покинуть его?

— Конечно. Способность человека выплачивать свои долги, является одним из пунктов теста на дееспособность. Кстати, мы понимаем, что вам некоторое время будет тяжело втянуться в трудовую жизнь, поэтому, мы начисляем вам еще двести баллов лояльности, чтобы вы могли первое время освоиться, не начиная надрываться на работе. Но не следует думать, что вы всегда сможете отлынивать от работы и жить жизнью тунеядца. Новых баллов вам больше не дадут, а далее последуют штрафные санкции и воспитательные работы. Мы вас не пугаем, мы вас просто предупреждаем. Поверьте, у нас богатый опыт в том, как научить человека ценить труд. И речь идет вовсе не о насилии. Уверяю вас, на территории центра, к вам никто не применит насилия без уважительных причин. А если такое случится, то незамедлительно сообщите об этом. Гарантирую, мы во всем разберемся и накажем виновных. Наша охрана и сотрудники очень дорожат своей работой.

Я покосился на охранника, после чего нажал пальцем на нужное место на бумаге. Говорить о том, свидетелем чего я стал в парикмахерской, я не стал. Во всяком случае, у меня ведь не спрашивали, стал ли я свидетелем применения насилия к другому пациенту. И не являлось ли подобное применение силы оправданным, я тоже не знал. Поэтому я промолчал, делая вид, что мне нечего сказать по этому вопросу. Вернув бумажку директору, я выжидающе посмотрел на него. Взамен он протянул мне еще несколько листков.

— Вот, возьмите, почитаете на досуге. Там правила поведения пациентов, права и обязанности. Так же, там есть график работы учреждения. У вас остались ко мне вопросы, пациент Пятый?

— Да, простите, не спросил вашего имени? У меня прям какая-то сильная рассеянность, все элементарное вылетает из головы.

— Ничего, это нормально. Поверьте, скоро это пройдет. Меня зовут Футц. Директор Футц. На этом, прошу прощения, закончим нашу встречу. Мы еще не раз увидимся, если у вас будут вопросы по прибыванию, всегда рад помочь.

— Спасибо.

Я поднялся, сжимая в руках листки, охранник указал мне на дверь, и я пошел на выход. Мы вышли в коридор, где нас поджидал второй охранник. Вид у него был раздраженный и в тоже время какой-то понурый. Бывший со мной охранник спросил у него.

— Ну что там? Сильно бухтел? Обошлось?

— Да куда там…сказал, что потребует от директора моего перевода во внешний периметр охраны. Орал, как неадекватный. Главное орет, я из-за тебя десять минут потерял. Главное, орать на меня, он время не тратит, ага. Ладно, пойдем, а то еще выползет из своего логова.

— Куда его отправим? Директор ничего не сказал.

— Ну раз не сказал, то кинем в карантин, посидит ночь, а завтра пусть с ним другая смена разбирается.

Меня повели через очередные двери, только на этот раз, обстановка резко поменялась. Коридор, куда меня завели, имел две перегородки из металлической решетки с дверьми из таких же решеток. Между перегородками коридор имел небольшое ответвление в виде отдельной комнаты, которая была закрыта дверью, но имела большое окно, которое выходило в коридор, там был расположен пункт охраны, где находилось трое охранников. На паре столов стояли мониторы, за изображением на которых и наблюдала пара охранников. В отдельной загородке сидел третий охранник, как я понял, именно он отвечал за дистанционное открывание замков на дверях.

Мы подошли к первой перегородки и остановились. Сидевший на пульте охранник открыл нам дверь и мы прошли внутрь. Дверь за нами закрылась, но вторую дверь нам никто не спешил открывать. Один из охранников поднялся из-за стола и вышел в коридор. Он подошел к нам, попутно внимательно меня разглядывая. Один из бывших со мной охранников протянул ему лист бумаги, который тот взял и принялся внимательно читать.

— Новое поступление, вне плана. Кодовый номер Пятый. С завтрашнего дня на общем режиме. Определим пока в карантин, а завтра пусть заселяется.

Читавший бумажку охранник кивнул, после чего повернувшись ко мне, указал на стену.

— Лицом к стене, руками уперся в стену, ноги на ширине плеч.

— Да мы его проверили…

— Да мне вообще плевать, проверили вы его или нет, у меня тут свой порядок.

Я подошел к стене и выполнил указание, после чего меня быстро обыскали. Не найдя нечего, охранник вернул бумажку и ушел на свой пост. Дверь на пост открывалась так же через пульт, отчего ему пару секунд пришлось ждать, прежде, чем сидевший за пультом охранник открыл ему дверь. Охранник прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Через окно, которое было защищено решеткой, мы увидели, как он подошел к сидевшему за пультом и принялся ему что-то рассказывать. Мы же стояли перед второй коридорной дверью и ждали.

Пауза затянулась, наконец сидевший за монитором охранник повернулся и что-то сказал болтавшим. Вслед за этим, раздался щелчок и дверь открылась. Мы прошли внутрь, один из сопровождавших меня охранников злобно пробормотал.

— Вечно у них пульт барахлит. Лучше бы ремонтом занялись, вместо того, чтобы болтать.

Коридор закончился небольшой площадкой, с которой расходилось две лестницы. Одна шла наверх, а другая ввела вниз. Оба проходы были так же перекрыты решетками и дверьми с магнитными замками. Сверху висела камера видео наблюдения. Охранник помахал рукой и дверь на лестницу вниз открылась. Мы спустились на два длинных пролета и вновь оказались перед еще одной дверью. За ней была площадка, с которой было два прохода, на лестницу, которая вела еще ниже, а так же в коридор, и которые тоже были перекрыты дверьми. У меня промелькнула мысль, что если и планировать побег отсюда, то точно не через этот путь. С такой массой дверей, прорваться быстро не выйдет.

Охранник вновь помахал рукой на камеру и дверь открылась. Это натолкнуло меня на раздумья, поскольку либо охрана на пункте наблюдения слабо следила за происходящим и таким образом приходилось привлекать внимание, либо взмахи рукой были условными сигналами. Было странно, что охрана не использует радиостанции. Это меня немного удивило, но развить мысль и обдумать, я не успел. Мы прошли еще через одну дверь и оказались в коридоре, который оканчивался тупиком. В коридоре было четыре двери, все они были металлическим, закрытые на массивные засовы и дополнительные замки. На дверях были также небольшие заслонки, которые выполняли роль окошек для передач, а так же глазки для наблюдения.

Мы подошли к одной из камер, на двери которой была табличка с номером, один из охранников взмахнул рукой на камеру, после чего нажал на кнопку громкой связи, которая была расположена на стене.

— Откройте 6701.

Пришлось ждать секунд пять, прежде чем замок щелкнул. Охранник сдвинул запоры и открыл дверь в камеру. Второй охранник не сильно подтолкнул меня внутрь, после чего дверь закрылась. Я слышал шум затворов и щелчок замка за спиной, но меня в данный момент больше интересовала камера, в которую я попал. Она была небольшой, с расчетом, судя по количеству кроватей всего на двух человек. Кровати были с металлической сеткой, поверх которой, лежали свернутые матрасы. Так же отдельно лежали свернутые одеяла.

Помимо кроватей, в камере был небольшой стол, два стула, а так же тумбочка с двумя отсеками. Слева от входа, была небольшая душевая кабинка, а с правой стороны санузел, скрытый за небольшой перегородкой. Я прошел по камере, пространство было небольшим, всего пять-шесть шагов. Оглянувшись, я заметил в углу, под потолком, небольшую видеокамеру. Впрочем, я сделал вид, что не замечаю ее. Рядом с ней, были расположены электронные часы.

Раскатав матрас по кровати, я развернул одеяло. Внутри обнаружилась небольшая подушка. Видимо простыни пациентам не полагались. Пациентам? Мысли закрутились, но я пресек их. Обдумаю все позже, пока нужно продолжать осматриваться. Расстелив кровать, я прошел к столу и сел на стул. Положив перед собой листки, я принялся изучать все написанное. Начал я с прав и обязанностей пациентов. И как оказалось, прав у пациентов было не так уж и много. Они, как и обязанности, сводились к одному, к выполнению требований администрации центра. Я отложил листок в сторону, после чего принялся изучать график работы центра. Ничего интересного не обнаружилось, три приема пищи, восемь часов на работу, десять на сон, все остальное отводилось личному времени или неким лечебным процедурам.

Я вернулся к кровати, положил листки на тумбочку, после чего сняв верхнюю одежду и разувшись, лег на кровать. Закутавшись в одеяло, я повернулся на бок и закрыл глаза. Некоторое время я прислушивался, ожидая, не заявятся ли охранники. Все таки, сейчас по распорядку не было время сна. Но было тихо, никто не пришел, а я вспомнил, что жизнь по общему распорядку у меня начинается только завтра. Поэтому я с наслаждением вытянул ноги и подтянул подушку поближе.

После всех ночевок, которые проходили где попало, у меня сейчас был максимальный уровень комфорта. Я сделал вид, что сплю, а сам тем временем погрузился в свои мысли. Их было много и они делились на два лагеря. Первый лагерь, самый многочисленный утверждал, что я попал совершенно не в центр реабилитации, другой лагерь, впрочем, стоял на тех позициях, что пока очень мало данных, чтобы утверждать подобное.

Я начал перебирать все те странности, которых я совершенно не мог понять. Первое это конечно заявление о том, что я являюсь бывшим наркоманом. Перебрав в памяти все разговоры, мне не удалось вспомнить не одного упоминания, что «проснувшиеся», это наркоманы. Тогда зачем руководству центра утверждать подобное? Ну скажем, чтобы было проще удерживать всех «пациентов». Но тут же в памяти всплыло, как мне рассказывали о том, что в центре реабилитации и впрямь удерживают некоторое время пациентов. Пока они не придут в себя. Это вновь спутывало мои мысли. Я вновь вспомнил подвал в зоне, свое пробуждение.

Холодный и сырой подвал, лежащий на полу труп, надпись на стене. Затем в подвал приходит группа Первого. Короткое знакомство, а после меня проверяют. Первый предлагает подобрать мне предметы с трупа и говорит, что не может это сделать сам. Почему? В чем причина? Что ему мешает? Потом мне кратко рассказывают о других проснувшихся. Никто даже не упоминает о наркотиках. Хотя, скрывать этого нет смысла.

Я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Тем временем, в голове продолжали проплывать картинки воспоминаний. Вот мы ужинаем, все в том же подвале. Пятая дает мне инструкцию, как и что употреблять в пищу. Она просит оставить ей некоторые продукты из рациона, которые она сможет забрать позже, когда пройдет некий срок. Откуда этот срок берется? На что это похоже?

Это похоже на галлюцинации сумасшедшего или бред наркомана. Я вспомнил слова доктора о том, что у наркоманов, которые сидят на микроделите, просыпается тяга к путешествиям и приключениям. Что, если мне все события, которые происходили со мной в зоне, это всего лишь бред наркомана? Хорошо, предположим, что момент пробуждения в подвале, это мой бред, в который я поверил. Тогда выходит, что все остальное, что происходило со мной в зоне, тоже бред. Не было никакой зоны, не было нападения на пропускной пункт.

А что тогда было? Пробуждение в лесу сектора? Тогда откуда у меня взялись чертежи? Или нет, пробуждение было, когда уже зарыл рюкзак. Ведь утром я не проверял чертежи, я просто сложил все остальные вещи в рюкзак и спрятал его. Тогда почему, все спокойно восприняли мой рассказ о том, что на меня напали бродяги? Сочли бредом наркомана?

Я вновь перевернулся, ища удобную позу. Все мои мысли привели к тому, что мне перестало быть комфортно. Но тут ко мне пришло решение этой проблемы. Мне нужен был доступ в информационную сеть. Даже в той, насколько я ее помнил, бедной на информацию сеть, новостей про микроделит и его последствия, должно быть полно. Нужно будет попросить предоставить мне такой доступ. А вот если администрация откажется, то это будет весьма знаковым показателем.

Внезапно раздался лязг со стороны двери и я резко обернулся, притворно щурясь, будто проснулся. Окошко на двери было открыто и на меня смотрел пациент учреждения. Он поднял бумажку, что-то прочитал на ней, а потом вновь посмотрел на меня.

— Пятый? Ужин брать будешь?

— Буду.

Я поднялся и направился к дверям. За спиной пациента стоял и откровенно скучал охранник.

— Сегодня есть набор за один балл лояльности, а так же за полтора. Стандартный сегодня дешевле, всего ноль пять балла. Что брать будешь?

— А в чем разница?

— Понятия не имею, я всего лишь разносчик. Так что, что брать будешь?

— Ну давай за один балл.

Разносчик протянул мне листок, я взял его и увидел, что там написан мой номер, а так же пара скупых строк. Одна из которых гласила, что мой баланс баллов лояльности равен двум сотням. Вторая указывала, что затребованный мною ужин стоит один балл, после чего мне предлагали подтвердить покупку. Я приложил палец, по листку пробежала волна света, а затем счет моих баллов уменьшился на единицу. Разносчик забрал листок, после чего протянул мне небольшой запечатанный пластиковый контейнер.

— Остатки сдашь утром, когда будешь получать завтрак.

После этого окошко захлопнулось, оставив меня одного. Я повертел контейнер в руках, он был небольшим и чем-то напоминал мне те сухпайки, которые я нашел в своем рюкзаке после пробуждения. Пару секунд я смотрел на него, после чего отправился ужинать.

Глава 11

Из сна меня вырвал громкий вой сирены. Я поднял голову и посмотрел на часы, они показывали семь часов утра. Вой сирены затих, после чего громкий голос объявил: «Встать, заправить кровати.». Я поднялся с кровати, после чего задумался, какие здесь правила заправки кроватей, не придал ничего лучше, кроме как завернуть все так же, как и было раньше. После чего пошел умываться. Умывальник поразил меня еще накануне, когда умывался перед сном. Он был электронным и запросил с меня одну десятую балла лояльности за один сеанс умывания.

Из интереса я потом сходил в душевую кабинку, сеанс помывки стоил половину балла, а вот туалет был практически бесплатным и требовал всего лишь одну сотую балла. Закончив с умыванием, я вернулся к столу и уселся на стул. Согласно распорядку, до восьми часов утра, у меня должен был быть завтрак и утренние процедуры. Ждать пришлось недолго, вскоре окошко на двери открылось и в нем возник вчерашний разносчик еды. Он вновь смотрел на список и не поворачиваясь громко прочитал.

— Пятый, прием таблеток. Две таблетки мизитропазикола, одна таблетка сузпензата. Подходим, принимаем.

После этого, разносчик поставил на откинутое окошко небольшую пробирку. Подойдя ближе, я увидел, что внутри нее находится три таблетки. Разносчик отодвинулся в сторону, вместо него к окошку подошел охранник. Он указал на пробирку, после чего властным голосом потребовал.

— Закидываешь таблетки в рот, глотаешь, открываешь рот и показываешь мне. Понятно?

Я кивнул, после чего взяв пробирку, высыпал таблетки в рот. Они были невероятно горькие и тут же высушили весь рот. С огромным трудом я их проглотил, хотя не был уверен в том, что они не застряли посреди горла. С трудом разжав зубы, я показал охраннику рот. Тот внимательно осмотрел его, после чего кивнул и отошел в сторону. К окну вновь вернулся разносчик.

— Пятый, завтрак брать будешь? Сегодня есть пайки по баллу, а так же стандартные, за две десятые балла.

Я хотел взять за один балл, вчерашний паек оказался вкусным. Но затем передумал, поскольку вспомнил, что баллами тут приходиться рассчитываться буквально за все. Поэтому, я взял стандартный, решив, что пока не выясню, как тут можно получать эти баллы, то буду на режиме экономии. Мне вновь дали пластиковый контейнер, забрали старый, после чего окно захлопнулось. Взглянув на часы, я увидел, что до окончания завтрака у меня осталось полчаса. Далее, по распорядку, у меня должен был быть развод на работу. Я быстро направился к столу, чтобы успеть покушать.

У меня совершенно неожиданно поднялось настроение. Все проблемы и опасения ушли. В голове скользили счастливые мысли о том, что все у меня хорошо. Скоро я научусь зарабатывать баллы, выплачу долг, а потом пройду тест на самостоятельность и адекватность. Ну а после этого, я выйду отсюда, совершенно здоровым членом общества. Только в этот раз, я не повторю прежних ошибок, я не буду больше употреблять наркотики…что?

Я замер на секунду и обнаружил, что погруженный в свои радужные мысли, я успел съесть завтрак, убрать мусор и теперь стою напротив входа, ожидая, когда меня поведут на работу. При этом, я широко улыбаюсь. Я пробежал глазами по камере, при этом не пряча улыбку. А затем попытался разобраться, что со мною происходит. А со мной и впрямь происходило странное. Меня просто переполняло радостное настроение, попутно хотелось что-то делать, трудиться не покладая рук, до полного изнеможения.

И лишь где-то в глубине меня, оставался небольшой островок сознания, который за всем этим наблюдал с огромным интересом. Пару минут я продолжал оценивать свое состояние, оно оставалось все таким же восторженным, после чего я пришел к мысли, что таблеточки оказались явно не простыми. Я попытался успокоится, но бесполезно. Более того, я понял, что постепенно, практически потерял над собой контроль.

Теперь я мог лишь наблюдать за тем, как дверь в камеру открылась, а затем в камеру вошли двое охранников. Они быстро обыскали меня, после чего вывели в коридор. Я шел словно на автомате, так же на автомате выполнял все их требования. Мы вышли на лестницу, спустились на пять этажей вниз. Каждый пролет, как и раньше, был отгорожен дверью, которая открывалась из другого места. Поэтому, нам приходилось задерживаться. Я пытался вернуть контроль над телом и оглядеться, но без успешно.

Поняв, что пока длится эта странная эйфория, мне не удастся ничего сделать, я успокоился и занялся исключительно наблюдением. Впрочем, наблюдать выходило плохо. Тот болванчик, который захватил мое тело, совершенно не крутил головой, а смотрел строго на дорогу перед собой. Тем не менее, мне удалось разглядеть, что мы в итоге повернули в небольшой коридор, который вывел нас в огромный цех.

Кругом работали неизвестные мне агрегаты, было довольно шумно. Краем глаза, я видел, что вокруг суетятся такие же пациенты, как и я. Пару раз, мне удалось увидеть не только обрывки, но и полностью этих людей. Они совершенно не обращали на нас внимания, полностью поглощенные своей работой. Из этого я сделал вывод, что они, так же как и я, под действием подобных веществ, которые содержались в проглоченных мною таблетках. Можно было бы сказать, что они и впрямь поглощены своей работой и без всяких препаратов. Если бы только не тот стеклянный замерший взгляд и та счастливая улыбка, которая не сходила с их лиц. Совсем как у меня.

Мы прошли цех, вновь оказались на лестнице, затем еще пара этажей вниз, новый коридор, а затем меня завели в небольшую комнату. В комнате была установлена лента, по которой двигались какие-то непонятные детали. По центру комнаты, стоял небольшой станок, возле которого стоял пациент. Он смотрел на ленту, дожидаясь, пока деталь не поравняется с ним. После этого, он дергал ручку на станке, лента замирала. Далее, от станка выдвигались два манипулятора, которые подхватывали деталь. Оторвав ее от ленты, они проворачивали ее, переводя в нужное положение. Из станка выезжала колба, в которой находилась странная серебристая субстанция. На определенном расстоянии колба останавливалась, после чего распыляла на деталь определенное количество субстанции.

Дождавшись окончания распыления, пациент вновь дергал рычаг. Деталь возвращалась на место и лента вновь приходила в движение. У меня промелькнула мысль, что эта работа абсолютна бессмысленная. Автоматический станок или робот, справились бы точно так же, а то и лучше. Тем не менее, тут трудился именно человек.

Тем временем, охранник повернувшись ко мне лицом, давал мне инструкцию, как и что я должен делать. Болванчик, который управлял моим телом, внимательно слушал, временами кивая головой. Я вдруг понял, что отвлекся и пропустил часть из того, что мне говорили. Но как оказалось, все, что мне рассказывал охранник, сохранилось в памяти. Там все сохранилось дословно, причем, всю инструкция я мог видеть, словно она была записана в книге.

Охранник закончил говорить и потребовал от меня подтвердить, что я все понял. И вот тут меня ожидал небольшой сюрприз. Болванчик, который управлял телом, оказался не способен разговаривать. Он тряс головой, но охранник требовал устного ответа. Тогда я попытался заговорить и неожиданно для меня, у меня получилось заговорить. Я подтвердил свое понимание, охранник кивнул в ответ, после чего указал мне на место возле станка. Болванчик в виде меня, тут же двинулся к рабочему месту и ухватив рычаг, принялся управлять станком.

А я погрузился в размышления, насколько правильно я сделал, что ответил. Было ли то, что я могу говорить нормальным или все таки, говорить должен был болванчик? Я мысленно глубоко вздохнул, поскольку устал от таких вопросов, на которые не мог получить ответа. Охранники ушли, а затем потянулись долгие часы скуки. Мне совершенно нечем было заняться, тело мне не подчинялось, а перегонять по сотому кругу одни те же мысли, мне банально надоело.

К довершению всех бед, у меня начался чесаться нос. Управлявшему телу болванчику, было плевать на такую мелочь, он был полностью поглощен рычагами. А вот для меня, это стало жутким кошмаром. Я пытался, хоть на секунду перехватить управление рукой, но тщетно. Через час я понял, что если так будет продолжаться и дальше, то я попросту сойду с ума. Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялся петь. Песня была на простой мотивчик, ее я слышал когда просматривал новости в информационной сети. Отчасти это помогало забыть о зудящем носу, да и время тянулось иначе.

Пропев песенку раз сорок, я принялся ее переиначивать, пытаясь подобрать другие слова и ритм. На некоторое время, я и вовсе забыл о носе. Подобрав слова, я перепел песенку на новый лад и тут опять вернулось ощущение зуда. Я рассердился на свою беспомощность и неожиданно для себя оторвал руку от рычага и почесал надоевший нос. Болванчик, который как раз в этот момент ждал подхода детали, задергался, но теперь рука не слушалась его. Он повернулся и дернул рычаг другой рукой, после чего принялся массировать непослушную руку.

В первый раз за все время, в нашем общем сознании с болванчиком, появилось отчаяние. Я почесал нос еще раз, хоть он и не чесался, но сделал это больше про запас, а потом вновь вернул руку под контроль болванчика. Отчаяние пропало и он принялся энергично дергать рычагами далее. Я же немного поразмыслил над тем, что позволило мне получить контроль над рукой. Вывод был простым, моя личная злость перебивала ту эйфорию, позволяя получить контроль над телом.

Я решил попробовать еще раз. Разозлиться просто так, на ровном месте, оказалось сложнее, чем я думал. Но через полчаса попыток, мне удалось вновь захватить контроль над рукой. Почесав нос, чтобы зафиксировать достижение, я вновь вернул контроль над телом болванчику. Восстанавливать полный контроль над телом, мне не хотелось. Тогда бы пришлось самостоятельно дергать рычаги, а мне этого не хотелось. Вместо этого, я принялся заниматься тем, что брал под контроль ту или иную часть тела, а затем отпускал.

Вскоре я уже умел делать это практически моментально. Тем более, было похоже на то, что действие таблеток постепенношло на спад. Эйфория спадала, болванчик дергал рычаги не так восторженно. Более того, контроль над телом у него становился все слабее и слабее. В какой-то момент, я почувствовал, как падаю от того, что ноги начали подкашиваться. Пришлось срочно брать их под контроль, чтобы не упасть.

Я задумался, а не стоило ли мне упасть и показать, что действие таблеток закончилось? Нет, плохой вариант, тогда мне могут увеличить дозу. Следовало действовать наоборот, показать, что та доза, которую мне выдают, даже избыточна. Поэтому, я напрягся и усилием воли взял все свое тело под контроль. Болванчик сжался и остался где-то на задворках сознания, откуда с радостью наблюдал, как теперь я дергаю рычагами.

Вместе с контролем над телом, вернулись и все те ощущения, которые испытывал организм. Я почувствовал сильнейшую усталость. Руки от непривычной работы болели, каждое движение давалось с трудом. Бросив взгляд на руки, я увидел, как ладони покрывают мозоли, причем в некоторых местах ладони были стерты до крови. Конечно, с той регенерацией, которой я обладал, это была мелочь, но все же было довольно неприятно.

За спиной раздался звук захлопнувшийся двери и лишь усилием воли я заставил себя не оборачиваться. Я услышал легкий скрип, словно кто-то совсем рядом со мной прокатил тележку. Я же старательно делал вид, что до конца увлечен рычагами. Наконец-то за спиной раздался голос.

— Эй, кончай работать. Обед!

Я не отреагировал и продолжил дергать рычаги. Все таки, мое имя никто не назвал, а значит по логике болванчика, никто не отменял работу. За спиной кто-то выругался, после чего на мое плечо легла чья-та рука и встряхнула меня.

— Как там тебя? Пятый! Закончить работу и идти обедать!

Я отпустил рычаги, выпрямился и повернулся. Перед мною стоял охранник, а чуть поодаль стоял уже знакомый мне разносчик с тележкой, на которой были расставлены пластиковые контейнеры. Я двинулся к тележке, стараясь, чтобы шаги мои были твердыми и четкими, хотя ноги основательно затекли за то время, пока я стоял на месте.

Подойдя к тележке вплотную, я остановился и уставился на разносчика. Я понимал, что возможно делаю ошибку, но по-прежнему старался играть роль болванчика. Но судя по реакции охранника и разносчика, в моем поведении не было ничего необычного. Они стояли напротив меня, разглядывая мое лицо с застывшим взглядом. Первым заговорил охранник.

— Эка его расколбасило. А вроде здоровый парень, на него доза даже маловата была.

— Может притворяется?

— Ты дурак? Те, у кого доза раньше времени спадает, обычно с ног валяться. А этот, глянь, стоит как солдатик оловянный. Ладно, корми его. И из дозы одну таблетку мизита убери, а то до вечера не отойдет, будет потом в камере скулить, на работу проситься.

— Не думаю, что Гренуа одобрит такое…

— Ты его тут видишь?

— Кого?

— Коня моего! Ты что, сам таблеток пережрал? Профессора Гренуа тут видишь?

— Нет!

— Ну тогда и не спорь со мной! Иначе займешь место этого убогого, а его на твое место поставлю. Профессор в космосе, не ему вой этого идиота слушать, а мне. Черт, ненавижу, когда они выть начинают. Даже бить бесполезно. Ты его бьешь, а он радуется. Ну чего замер? Давай ему пайку уже и пошли дальше, еще два этажа обходить.

Разносчик засуетился, после чего открыл коробку, в которой было три отсека. В первом лежали пробирки, а два других отсека были забиты таблетками. Разносчик взял пробирку, после чего кинул в нее по одной таблетке разного вида и протянул мне. Стоявший рядом охранник скомандовал.

— Принять лекарство!

Я протянул руку, взял пробирку и высыпал в рот таблетки. Невероятным усилием воли, мне удалось удержаться от гримасы, когда таблетки встали в глотке. Разносчик вручил мне контейнер, затем протянул листок. В дело снова вступил охранник.

— Пятый, распишись за получение обеда. После чего приступаешь к приему пищи, двадцать минут отдыха, а потом возвращаешься к работе.

Таблетки уже действовали, а потому команды охранника выполнял не я, а болванчик. Я вновь пребывал на уже привычных мне задворках сознания, обдумывая то, о чем говорили охранник с разносчиком. Первой мыслью было то, что передо мною вновь разыгрывают спектакль. Охранник, который сам решает и так смело отменяет решения профессора, который явно стоит намного выше этого охранника по рангу. Такое возможно? Ну а почему бы и нет? Можно вспомнить, как охранники в первый раз вели меня на разговор к профессору и опоздали на десять минут.

Видимо, профессор хоть и пользовался властью, но не был тут главной фигурой и безусловным авторитетом. И чем далее дело обстояло от его кабинета, тем более саботировались его приказы. И правда ведь, профессор далеко, в космосе ему не слышно тех, кто под действием наркотика, которым тут пичкали пациентов, воет посреди камеры. А охранник в коридоре слышит и ему не нравится. Может спать мешает, кто знает, или книгу читать.

Болванчик тем временем, ткнул пальцем в листок бумаги, я успел заметить, как у меня со счета списалось два балла лояльности. Затем болванчик сел на пол, положил на колени контейнер и принялся обедать. Я же продолжал думать над теми таблетками, которыми тут пичкают пациентов. Было непонятно, зачем тогда весь остальной спектакль со всеми этими баллами и рассказами о бывших наркоманах. Немного поразмышляв, я пришел к мысли, что наверное это как-то связано с побочными эффектами.

Наркотик и впрямь был невероятно сильным, контроль над телом и разумом терялся практически полностью. Наверняка это приводило к постепенному или очень скорому разрушению личности, на выходе получая существо, которое является человеком лишь формально. Без памяти, эмоций и тому подобного…это было очень знакомо и по описанию полностью подходило под действие микроделита

Глава 12

— Лицом к стене! Руками уперлись в стенку, ноги на ширине плеч!

Охранник не кричал, а говорил будничным и уставшим голосом. Его напарник с скучающим лицом стоял напротив нас и вертел в руках дубинку, пытаясь хоть так себя развлечь. Я и еще трое других пациентов развернулись и выполнили требование охранника. Он прошел мимо нас, а затем открыл дверь камеры. Пациенты стояли безмолвно и не шевелясь, я так же старательно подражал их поведению.

Собственно, проблема с тем, как себя вести, когда закончится моя рабочая смена, разрешилась легко. Охранники пришли с группой других пациентов. Один из них, который должен был меня менять, был радостным и энергичным. Другие же, были хмурыми и выглядели весьма подавленными. Я тут же принял такой же истощенный вид, не выдавая, что у меня вполне сохранился интерес к происходящему. Впрочем, особо притворяться мне не пришлось, я и впрямь чувствовал сильную усталость.

Нас повели через цех, теперь я мог осторожно осматриваться. По всей видимости, работа в цеху шла круглыми сутками. Я попытался понять, что именно тут производят, но так и не смог. Детали были разнообразные и не складывались у меня в целую картину. При этом, цех был действительно очень большим. Прежде, чем мы свернули на лестницу, я успел насчитать около сорока линии конвейера, которые расходились в разные стороны. Сложно было удержаться от соблазна повертеть шеей, приходилось ограничиваться небольшими поворотами головы.

На лестнице, охранник вновь взмахнул рукой перед видеокамерой, на этот раз я смог заметить, его условный жест. Это были два выставленных пальца, остальные пальцы были сжаты. Перед следующей дверью, он показал уже пять пальцев. Мы спустились на пару этажей ниже, лестница уходила еще ниже, но мы повернули в коридор. Прежде чем нас повернули к стене, я успел насчитать около десятка тюремных камер.

— Заходим по одному! Первый пошел!

Я стоял самым последним, а потому, когда до меня дошла очередь, я уже мог оценить поведение остальных пациентов, которые зашли в камеру раньше. Все они тут же попадали на кровати, при этом, никто не разговаривал. Я прошел к свободной кровати и лег. Все лежали с закрытыми глазами, потому и мне пришлось прикрыть глаза. Дверь в камеру захлопнулась, после чего в камере воцарилась тишина. Правда, эту тишину слегка разбавлял гул от работающих цехов. Я попытался определить направление, откуда шел гул, но у меня ничего не вышло. Гул доносился с разных направлений, иногда затихая, а затем вновь появляясь.

Поэтому, я пришел к выводу, что наши камеры находятся где-то в глубине завода. Который, в свою очередь, расходиться на большую глубину вниз, так и по сторонам. Вывод про большую глубину я сделал основываясь на тех лестничных пролетах, на которые мы опустились, а так же по грузовым лифтам, которые я видел в цехах. Сейчас, в тишине камеры, я мог слышать их гул, который уходил куда-то в глубь.

А в камере было очень тихо, я даже приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что нахожусь в ней не один. Мои сокамерники лежали на кроватях, изредка шевелясь, но никто из них не вставал и уж тем более не разговаривал. Причина такого поведения, мне была понятна. Усталость. Ее чувствовал и я, а еще к ней добавлялось чувство «похмелья» от того лекарства, что нам давали утром и в обед. Похмелье несло сильную апатию, грусть и тоску. Хотелось поскорее провалиться в сон и не просыпаться уже никогда. А если и проснуться, то только чтобы получить заветную таблетку и отправиться на работу.

Работа казалась единственным смыслом в жизни, ради которого хотелось жить. Я провел взглядом по сокамерникам и прикрыл глаза. Мне, в отличии от остальных, было явно легче. Своего внутреннего болванчика, который появился после приема таблеток, я уже научился контролировать, а потому все его тревоги и страдания, уже мало меня заботили. А вот что меня действительно заботило, так это мысль о том, как мне отсюда выбраться. Настоящий это центр реабилитации или нет, оставаться мне тут не хотелось. Лучше обратно в зону, в банду Степных Ужей или как их там. А то и вовсе организовать свою банду, выгнать Привратника из его логова и сидеть там до тех пор, пока не появиться более удачливый претендент.

Прошло примерно полчаса, окошко на дверях камеры открылась и в нем появилось уже знакомое лицо разносчика. Он осмотрел на список и выкрикнул номер. Один из сокамерников поднялся и подошел к дверям. Разносчик выдал ему какую-то таблетку, а следом пластиковый контейнер с ужином. На этот раз, никто не проверял, принял ли пациент выданное лекарство. Это было довольно серьезное отклонение от тех порядков, что я видел днем. Тем не менее, вызванный сокамерник тут же проглотил таблетку. На его лице, теперь, вместо усталости появилась расслабленная улыбка. Он взял контейнер и пошел к столу, где уселся и принялся ужинать. За ним вызвали следующего сокамерника и история повторилась.

— Пятый!

Я поднялся и подошел к дверям. Разносчик сунул мне таблетку, после чего контейнер. Сегодня он не предлагал что-то выбрать. Это было несколько странно, но спрашивать я не стал. Закинув таблетку в рот и проглотив ее, я пошел к столу. Усталость исчезла, а страдающий болванчик тут же затих. Ушли все тревоги, пришло состояние покоя, хотелось поскорее поесть и лечь спать.

Сев за стол и вскрыв контейнер, я принялся за еду. Сокамерники ели молча, даже не обмениваясь взглядами. Меня это молчание нервировало, но я старательно не подавал вида. Так и не сказав ни слова, сокамерники закончили ужин и разошлись по камере. Поведение у них изменилось, кто-то отправился в душевую кабинку, кто-то принялся прохаживаться по камере, разминаясь. Я тоже закончил с ужином, после чего отправился в освободившуюся душевую кабинку. Оплатив помывку, я узнал, что мой счет увеличился и теперь составлял двести два балла.

Помывшись, я отправился на свою кровать. Такое поведение не отличалось от остальных, один из моих сокамерников так же уже был в кровати. Я лег и закрыл глаза. Свет в камере постепенно затухал, оставляя лишь легкий полумрак. Приоткрыв глаза, я увидел, что на видеокамере мигает красный огонек. В голову пришла мысль, что этот полумрак не помеха для оператора, который следит за нами. А вот насколько нужно подобное наблюдение в этой химической тюрьме? Ведь все заключенные тут, постоянно находятся под воздействием наркотиков. Неужели, люди подобные мне, которые способны противостоять воздействию препаратов, не так уж и редки?

Если это так, то у местной охраны, наверняка есть способы вычислять таких людей. Я вздохнул и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Сегодняшний день выдался очень тяжелым, а потому я быстро провалился в сон. И тут же открыл глаза. Ревела сирена и голос в громкоговорителе требовал встать и заправить кровати. Я поднялся, пытаясь понять, что происходит и почему нам не дают поспать. Бросив взгляд на часы, я с удивлением обнаружил, что уже утро.

И тут я впервые услышал, что мои сокамерники разговаривают между собой. Разговоры были вялые, не особо информативные, но тем не менее, это были именно разговоры. Я прислушался, поскольку говорить они старались тихо, склоняясь к собеседнику, как можно ближе.

— Утро, люблю утро. Значит на работу скоро. Здорово. Люблю работать.

— И завтрак всегда самый лучший прием пищи. Даже в обед так не кормят.

— Да, завтрак это хорошо. Я всегда беру тот паек, что один балл стоит.

— Ты богатый. А я беру стандартный. Он не хуже. До обеда хватает. А вот в обед хорошо кушаю, не жалею.

— Нет, стандартный хуже. Я уже через пару часов голодный, после стандартного.

— Ну, у тебя хорошая работа, много баллов дают, можно не жалеть баллы, брать все хорошее и все равно оставаться будет. Не всем так везет.

— Так а я что? Мне эта работа за хорошую работу на других участках досталась. Когда прежний работник на выписку пошел. Старайся и ты тоже получишь хорошую работу со временем.

Окошко на дверях открылось и все смолкли. Разносчик вновь смотрел в список и вызывал по одному. Процедура была все та же, прием лекарства, выдача порции еды, поэтому, когда вызвали меня, но не выдали лекарства, а сразу предложили выбрать паек, я удивился. Впрочем, охранник, который стоял рядом с разносчиком, тут же прояснил ситуацию.

— Так, Пятый, быстро завтракай, а потом на прием к врачу.

Болванчик внутри меня обиженно плакал, что ему не дали таблетку. Я заглушил его полностью, чтобы не мешал собраться с мыслями. Впрочем, для этого потребовалось некоторое усилие, что намекнуло мне, что с зависимостью от этих препаратов будет весьма сложно справиться. Усевшись за стол, я стал думать, как я сейчас должен себя вести. В принципе, можно было копировать поведение болванчика, это понятно. Но вот то, что говорить и что спрашивать, а главное, как это делать, оставалось вопросом.

То, что осмотр у врача был назначен на следующий день, после первого приема лекарства, меня не удивляло. Это наверняка была проверка на то, какую реакцию препарат вызовет. И теперь мне было нужно показать, что эффект оказался положительным. Я закончил с завтраком, после чего отправился к умывальнику. Болванчик не мог контролировать мое тело, но сам организм реагировал на отсутствие таблеток. Меня слегка лихорадило, лицо покрылось каплями пота.

Я быстро умылся, после чего подошел к дверям. Возле нее уже стояли мои сокамерники. На их лицах читалась радость и восторг. Они с нетерпением смотрели на двери, ожидая появления охраны. Ждать долго не пришлось. Дверь открылась и я увидел троих охранников. Двое из них забрали моих сокамерников, после чего повели по коридору. Оставшийся охранник, дождался, пока коридор не станет свободным, после чего приказал мне выйти.

Мы прошли по коридору, оказались на лестнице. Я ожидал, что мы поднимемся по лестнице, но вместо этого, мы спустились на пролет вниз. Там мы повернули в коридор, который соединял три отдельных комнаты. Каждая комната была закрыта тяжелой металлической дверью, но не такой, как в камеру. Эти двери более походили на сейфовые, главной задачей которых была не допустить посторонних внутрь. Мы остановились возле одной двери, которая не отличалась от других. Никаких табличек или отметок. Ждать пришлось долго, около получаса.

За это время, успели придти еще несколько охранников, каждый из которых привел с собой одного пациента. Вид у них был нервный, они постоянно дергались, отчаянно осматривались, топтались на месте. Было заметно, что их «похмелье», проходит куда хуже, чем у меня. Впрочем, я сейчас мало отличался от них, поскольку активно крутил головой, осматриваясь и прислушиваясь.

Раздалось шипение и дверь открылась. Все повернулись в направлении двери, разглядывая вышедшего из комнаты человека. На нем был белый халат, на голове белый колпак, а на руках резиновые перчатки. Его лицо было скрыто под медицинской маской, а потому его голос был слегка приглушен. Достав из кармана листок, он прочитал мой номер и вопросительно взглянул на собравшихся. Я поднял руку, после чего вышедший из комнаты указал рукой вглубь комнаты, а охранник подтолкнул меня вперед.

Я прошел внутрь, после чего человек в халате закрыл дверь. Теперь мы были в небольшой комнате, которая была странной смесью регистратуры и приемного отделения. Из комнаты было еще два выхода, дверь одного из них открылась, и оттуда вышел профессор Гренуа. Он взглянул на меня. Затем на часы на своей руке, после чего довольно кивнул головой.

— Ви весьма вовремя, молодой человек. Я понимаю, от вас ничего не зависит, но все же, ви прибили весьма вовремя. Проходите в кабинет.

Я прошел вслед за Гренуя в кабинет. Он был просто огромным. Посередине комнаты стоял широкий стол, заваленный различными бумажками. Могло показаться, что на нем царит хаос, но приглядевшись, я понял, что все бумажки лежат аккуратными стопками, при этом, разложены в своеобразном порядке. Отследить это было легко, поскольку все бумажки были помечены цветными маркерами.

Возле стола стояло два кресла, на одно из которых указал мне Гренуа. Я сел в указанное мне кресло, оно было неудобным, ноги постоянно задирались вверх. Было совершенно невозможно сидеть в нем так, чтобы иметь возможность моментально с него подняться. Впрочем, видимо на это и был расчет, что буйный пациент не сможет неожиданно кинуться на кого-то. Кидаться на кого-то я не собирался, поэтому полностью откинулся в кресло, стараясь расположиться поудобнее. Гренуа прошел и сел напротив меня. Некоторое время он рассматривал меня, сделал несколько пометок в своем блокноте, а затем обратился ко мне.

— Итак, молодой человек, как прошел ваш первий рабочий день в нашем учреждении?

— Это был довольно странный день. Если честно, я довольно озадачен тем, как все прошло.

— Расскажите подробно, не упускайте деталей, все это очень важно, для вас в первую очередь.

Гренуа внимательно смотрел на меня, взгляд у него был цепкий и холодный, словно он смотрел на подопытную мышь. Хотя, в принципе, так оно и было. Я сейчас являлся подопытным, на котором уже начали проводить неведомый мне эксперимент. И все, что я мог сейчас поделать, это предоставить ту информацию, которую от меня ждали. Я быстро прокрутил все те варианты поведения, которые рассматривал ранее и пришел к мысли, что играть роль «болванчика», для меня выгоднее. Ведь болванчиков я уже видел, их судьба понятна. А вот судьба тех, кто не поддался наркотическому забвению, мне не известна. А она может быть весьма печальной.

— Ну весь день был каким-то странным. Я вышел на работу. И это меня невероятно вдохновило. Я проработал целый день и не хотел останавливаться. Я словно стал другим человеком. Я не ожидал, что простой физический труд, настолько может мне понравиться. И я, я не мог контролировать себя, словно я стал другим человеком.

— Ага, понимаю. Ну тут все просто. Смотрите, я вам сейчас все объясню. У любого человека, кроме его сознания и рассудка, есть еще и подсознание. Оно обично незаметно, даже более того, оно практически всегда незаметно. Лишь в крайних случаях, оно может проявиться и показать себя.

Гренуа встал и подошел к стене. Там был расположен большой монитор. Гренуа включил его, после чего вернулся к столу и что-то переключил на своем компьютере. На экране настенного монитора появилось изображение человеческого мозга. Некоторые доли были подсвечены и мигали.

— Посмотрите. Эти мигающие доли, это и есть то, что називается человеческим разумом. Убрать их и человек превращается в овощ. Или разорвать их связь, результат тот же. А теперь обратите внимание на остальную часть мозга. Может показаться, что она и вовсе не нужна. Но это не так. Любой участок мозга критически важен и отвечает за какой-то процесс в организме. Часто, контроль за этими процессами дублируется. Вот, например, участки мозга, которые отвечают за дихание, при разних обстоятельствах. Как видите, сложнее найти участок, который бы не имел контроля над диханием. Это не удивительно, процесс очень важный.

Мозг на картинке мигал практически полностью. Гренуа убедился, что я увидел, после чего переключил изображение. Теперь были вновь подсвечены лишь некоторые части мозга.

— Так вот, наш рассудок и сознание, это тоже один из процессов нашего мозга. И этот процесс, так же имеет дублирующие центри. Сейчас вы можете видеть, где они расположени. Обично, эти центри не имеют прямого доступа к управлению человеческим телом, но могут на него влиять. Ви меня понимаете?

— В целом да, но не понимаю, как это работает.

— О, это весьма сложная работа, это не удивительно, что ви не понимаете сразу. Потребовалось много лет, чтоби все это изучить. Вам би потребовалось много лет учиться в институтах, чтоби все досконально понять. Но сейчас, я могу изложить лишь основи и вам все станет ясно. На самом деле, все это невероятно сложно, но в тот же момент предельно просто.

Гренуа прокашлялся, налил себе воды из графина в стакан, выпил, а затем продолжил.

— Человек с детства впитивает в себя различную информацию, перерабативает ее и на этой основе строит свою норму поведения. Все это храниться в той части мозга, которую я вам показал на первой картинке. Назовем эту часть мозга зоной «А». Тем временем, вторая часть нашего глубинного сознания, назовем ее зоной «В», живет своей жизнью. Там тоже есть свои желания и стремления. Они могут быть разними, как плохими, так и хорошими. Но все они, как правило заблокировани. Лишь иногда, при особих обстоятельствах, когда зона А ослабевает и теряет контроль, в дело вступает зона В. Действовать напрямую она не может, но вполне может видать свои мисли за мисли зони А. Или вступить в диалог с зоной А, навязивая свою волю. У вас бывали такие моменти в жизни?

Я моргнул и сделал задумчивый вид, будто вспоминаю. Рассказывать о том, что я периодически и впрямь общаюсь со своей второй половинкой разума, мне не хотелось. На секунды мое сознание разделилось и вторая половинка буквально закричала в моей голове.

— Правильно! Не говори ему ничего, это по-любому ловушка! Пусть себя наркотой пичкает.

Я еще раз моргнул и мой рассудок вновь стал единым. Тем временем, пауза, которая была нужна для создания видимости размышлений закончилась и пора было отвечать.

— Ну, иногда, у меня бывают странные мысли. Например, сегодня утром. Я завтракал с другими пациентами. Там был вкусный десерт. Я внезапно подумал, что было бы хорошо, если бы я мог забрать весь десерт себе, пусть даже с помощью силы. Хотя я вообще не конфликтный человек и не люблю насилие. Ну это странное чувство было. Наверное, я зря это рассказал, теперь вы подумаете, что я какой-то садист или еще что-то.

— Нет, нет. Все хорошо, молодой человек, не переживайте. Как раз то, что вы не скриваете своих мислей, а так же то, что вы осознаете, что ваши мисли неправильние, показивает, что вы хороший человек.

Гренуа что-то записал в своем блокноте. Вид у него был равнодушным, словно он так и не получил того, чего хотел, но при этом, не терял надежды получить свое.

— Ви сейчас показали работу своей зоны В. Она на долю секунды получила доступ к зоне А и закинула туда свою мисль. Ви обработали эту мисль и отбросили ее, как вредную.

— Получается, эта зона В несет только плохое?

— Нет. Тут не все так однозначно. Дело в том, что зона В не имеет настоящего рассудка и не может мислить рационально, в отличии от зони А. Скажем так, зона В живет лишь своими сиюминутними желаниями, не утруждая себя размишлениями о том, к чему могут привести действия, которие будут направлени на исполнение этих желаний. Ваш случай, это хороший пример. Конечно, ви би могли отобрать десерт у других пациентов, вы крепкий молодой человек. Но ваши действия могли визвать конфликт, в которий бы вмешалась охрана и тогда, вам би не поздоровилось. Но зона В не думает об этом, она не в состоянии делать это. А вот зона А может.

Я задумался. Рассказ Гренуа выглядел весьма разумным и я не видел возможных несоответствий. Могло ли быть так, что я со своим разделяющимся разумом, а так же внутренним «болванчиком», который появился после лекарств, на самом деле являюсь обычным сумасшедшим?

— Профессор, это интересно, но я немного потерял нить нашей беседы. Как это связанно с тем, что мне так понравилось работать физическим трудом?

— О! Всему свое время, молодой человек, ви все поймете, я же лишь рассказал вам малую часть. Как я и говорил, тут все сложно. Итак. Несмотря на то, что зоны А и В разделени, они все таки являются частями одного целого. Взгляните, что вы видите?

На экране появилась новая картинка, где была нарисована цифра 8. Я тут же вспомнил свои ощущения, когда мой разум впервые разделился. Тогда мне тоже пришла на ум мысль о восьмерке, она точно описывала мое состояние.

— Ну цифра восемь…ммм…погодите, два кружочка это разные зоны, но они едины и являются целой структурой. Нельзя убрать какую-то зону и не потерять целостность.

— Все верно, молодой человек, верно. Вы сейчас описали своими словами принцип, как его называют, восьмерки разума. Но кое что ви упустили. А именно центр соприкосновения, точку, которая соединяет всю фигуру. Назовем эту точку зоной центра. Еще ее називают точкой баланса или канатоходца. Вижу, что вам непонятно. Представьте себе человека, которий идет по канату. В руках у этого человека находиться шест, с помощью которого, этот человек поддерживает свой баланс. Перенося вес шеста из сторони в сторону, человек смещает центр тяжести. Так же работает и зона центра. Она оценивает наши намерения и поступки, а затем смещает наше восприятие так, чтобы между сигналами из зон А и В сохранялся баланс. Теперь представьте, что на разные стороны шеста, кто-то начинает навешивать различные грузы.

Гренуа включил новое изображение. На нем был изображен человек, который шел по канату с шестом в руках. Внезапно, на шесте начали появляться дополнительные груза. Канатоходец был вынужден начать смещать шест из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие. Некоторое время, ему это удавалось, но потом появился еще один груз, на появление которого канатоходец не успел отреагировать. Несколько раз дернувшись, пытаясь восстановить равновесие, канатоходец не удержался и рухнул вниз.

— Как видите, зона центр не всегда способна справляться с нагрузками. Тут ми переходим к тем лекарствам, которие ви получаете. В вашем случае, ваша зона А, полностью вижжена наркотиками. Вся память, навики, накопленний опит, все вичищено. Вам приходится создавать свою личность с нуля. В это же время, ваша зона В, так же подверглась изменениям. Каким, никто не может знать, поскольку туда не может заглянуть даже сам человек. В итоге, ваша зона центр находится в невероятних колебаниях, которие присущи тем людям, которие находятся в состоянии сильного эмоционального и нервного срива. Наши лекарства, которые ми даем нашим пациентам, отключают работу А и В центров. Это позволяет сохранять душевное спокойствие нашим пациентам. Понимаете меня?

— Кажется. Но погодите. А эта радость от работы? Как это связана с отключенными зонами?

— Тут тоже просто. Ваши зони А и В отключени, но при этом, зона Центр нет. Она находится в полном равновесии, в абсолютном, я би так сказал. Видите ли, любая работа, для человека разумного, это висшее благо. Ведь работа может приносить не только материальние блага, но и чисто эмоциональное удовлетворение. Весь человеческий разум построен на том, чтоби через свой труд получать средства к существованию, а так же к демонстрации своего превосходства над другими. При этом, это превосходство не обязательно должно бить явним.

Вновь щелкнув клавишей на клавиатуре, Гренуа запустил ряд картинок, на которых были изображены люди различных профессий и занятий.

— Любой человек, так или иначе воплощает свое стремление к труду. Вот например, писатели. Кто-то пишет книги ради денег, кто-то ради простого одобрения. А кто-то пишет их для себя. Или садовники. Они могут годами ухаживать за своим садом, не ожидая одобрения от других. Или виращивают новий сорт роз, чтоби получить миллиони и стать известним. Именно поэтому, ваш мозг, после приема лекарств, погружается в эйфорию от работи. На него более не действует негативное воздействие других зон. Ведь лень или презрение к труду, это следствие искажения нашего сознания в следствии эволюции. Можете представить обезьяну, которой будет лень лезть за бананом? Или обезьяну, которая будет брезговать сбором созревших ягод? В природе это немыслимо.

— И что будет в итоге? Ну после этих лекарств? Мне придется употреблять их регулярно?

— Нет, вовсе нет. Курс довольно краткий, всего пара месяцев. Иногда, лечение случается раньше. Зона Центр форматирует остальные зоны под себя, не допуская отклонений. Человек становиться спокойним, сдержанним. Он легко отличает где хорошо, а где плохо. А так же, легко блокирует свои дурние намерения.

Я вспомнил Михася, который после центра реабилитации, жил вполне не утруждая себя работой, а так же был не прочь убить меня ради ботинок. Это не ложилось в лекцию Гренуа, вообще никак. И этот момент следовало выяснить.

— Скажите, профессор. А могут ли быть у таких людей, как я, ложные воспоминания?

— А ви что-то вспомнили? Расскажите.

— Ну просто, я тут думал. Знаете, когда пришел в себя в лесу, на меня напали какие-то люди. Они были странные. Одетые в различные лохмотья. С палками в руках, заточенными, словно это копья. Они пытались меня убить. Я бежал от них, сквозь лес. Потерял рюкзак, какие-то еще вещи, уже не помню даже, что именно. Потом провал и вот я уже в овраге, с поломанной рукой. Теперь я думаю, а не были те дикари, плодом моего воображения?

Гренуа слушал меня с явным интересом на лице. Правда, под конец моего спутанного рассказа, его интерес постепенно пропал. Это меня навело на мысль, что он явно ожидал услышать от меня что-то другое. Но что? Рассказ о моих приключениях в зоне? Или что?

— Ну, тут сложно сказать, молодой человек. В тех местах, откуда вас привезли, действительно есть бродяги, которые сбиваются в банды. Так что, ваше бегство от них было реальным. Просто, ваш мозг находился еще под воздействием наркотиков, поэтому воспоминания получились фрагментарными. А вот ложные воспоминания, они действительно бывают. Обычно, наши пациенты вспоминают какие-то события, которые с ними случались в прошлой жизни. Например, видят себя летчиками на войне или строителями пирамид. Это обычно полная ерунда, но тем не менее, это очень важный симптом. Если у вас появятся такие воспоминания, то обязательно расскажите мне о них. Даже если это будет казаться полной ерундой.

Я молчаливо кивнул, старательно делая вид, что для меня это был рядовой вопрос. На самом же деле, я лихорадочно размышлял на тот счет, что все, что мне тут нес Гренуа, было полным бредом. Или даже не бредом, а просто враньем, не важно. Важнее было то, что Михась не был плодом моего воображения. Я его реально видел и реально с ним дрался. А значит и чертежи были не плодом моего воображения. А значит и Пятая существовала, как и зона, как и тот подвал. И нахожусь я не в центре реабилитации, в этом уже никаких сомнений не было.

— Профессор! Профессор Гренуа!

На столе оживился аппарат громкой связи. Говорил тот санитар или медбрат, который встречал меня на входе. Гренуа тут же протянул руку к аппарату и ответил.

— Слушаю!

— Профессор Гренуа! У нас случай острого обострения! Пациент тут, в приемной, охрана пытается его удерживать, но он никак не приходит в себя.

— Готовьте операционную!

Гренуа подскочил с кресла, поднялся и я. Профессор указал мне одной рукою на дверь, обходя стол.

— Пойдемте, Пятий, со мною. Поможете, с взбесившимся пациентами, всегда нужни дополнительные руки.

Я подошел к двери, открыл ее и увидел, как в приемной, двое крепких охранников пытались удержать пациента. Его била сильная дрожь, из-за рта летела пена, а глаза, налитые кровью, были выпучены и с ненавистью смотрели на окружающих. Охранники пытались вывернуть ему руки, но сил у них на это не хватало. Санитар стоял чуть в стороне, испуганно смотря на происходящее. Я сделал пару шагов в приемную, намереваясь помочь охране, а за моей спиной раздался голос Гренуа.

— Ну что ви стоите? Я же сказал, готовить операционную!

Санитар очнулся, подхватил широкий поднос, накрытый крышкой, который стоял на стеллаже. Но стоило ему сделать пару шагов, как пациент, который до этого просто пытался вырвать руки из захвата, неожиданно подпрыгнул. Сложив в прыжке ноги вместе, так, чтобы его пятки были прижаты друг к другу, он резко опустил ноги вниз. Целился он так, чтобы пятки попали точно в пальцы на ноге одного из охранников.

Все происходящее замедлилось, словно в кино. Я успел опустить взгляд и увидел, что охранник обут не в тяжелые ботинки, в которых тут обычно ходили охранники, а в обычные кроссовки. Поэтому, удар вышел удачным, охранник взвыл от боли и на мгновение выпустил руку пациента. Этого мгновения хватило, чтобы пациент освободившейся рукой, успел сорвать с пояса охранника электрошок. Развернувшись, пациент вжал электрошок второму охраннику прямо в рот.

Теперь и второй охранник, пытаясь оттолкнуть от себя электрошок, отпустил пациента. И тут же получил электрический разряд. Раздался жуткий треск, который дополнял тот стон, который издавал охранник, пока через него проходил разряд. В воздухе разнесся запах паленого мяса и жженного пластика. Треск затих, видимо электрошок был настроен на максимальный разряд и поэтому быстро разрядился. Тем не менее, охраннику вполне хватило, чтобы рухнуть на пол без чувств. Из его рта валил дым, вперемешку с кровью. Я успел заметить, что губ у охранника больше нету.

Замедление закончилось и реальность вновь начала набирать скорость. Охранник в кроссовках, успел отойти от боли в пальцах на ноге и теперь тянулся за другим оружием, которое у него еще оставалось. Его пальцы скользнули по кобуре, в которой хранился пистолет, но в последний момент он почему-то передумал и потянулся за дубинкой. Это и стало его главной ошибкой, поскольку он потерял ту долю секунды, которой воспользовался пациент.

Размахнувшись, он ударил разряженным электрошоком прямо в висок охранника. Прибор разлетелся, но удара хватило, чтобы охранник отлетел назад и врезался в стоявшего санитара. Они оба рухнули на пол, а по всей приемной полетели различные медицинские инструменты. Среде них был и скальпель, который тут же подхватил взбесившийся пациент. Не раздумывая, он тут же бросился к лежавшим на полу охраннику и санитару. Охранник, который еще не пришел в себя, даже не успел понять, как в его шею воткнулась острая сталь и рассекла плоть от уха до уха.

Санитар же, успел все понять, он даже закричал что-то тонким голосом, но поскольку был прижат охранником, не смог даже дернуться, когда скальпель воткнулся уже в его шею. Теперь из двух тел хлестала кровь, покрывая собою всю приемную. Она перемешивалась с кровью другого охранника, рот которого все еще продолжал дымится. Пациент развернулся и двинулся в нашу с Гренуа сторону. Все это происходило так быстро, что я даже не успел ничего предпринять. В отличии от Гренуа, который уже успел убежать обратно в кабинет.

Я бросил взгляд по сторонам, оценивая обстановку. Бежать, кроме как обратно в кабинет, который был тупиком, было некуда. Можно было попробовать проскочить сбоку пациента, но пространства для маневра было мало, да и сам пациент наверняка ждал подобного от меня. Поэтому, я медленно попятился назад в кабинет. Мелькнула мысль о том, что нужно захлопнуть дверь и спрятаться, но тут же увидел, что внутренние двери, в отличии от входной, буквально картонные. Пациент, которого с трудом удерживали двое охранников, легко вышибет их одним ударом.

Оставалось только пятится, ожидая возможности либо сбежать, либо хоть как-то увеличить свои шансы в драке против психопата со скальпелем в руках. Давать мне такие возможности, психопат был явно не намерен. Его рывок был стремительным, я успел отскочить буквально в последнюю долю секунды. Там, где буквально только что, находилась моя шея, воздух рассек скальпель. Пара капель крови, которые были на клинке, слетели и прилетели на мое лицо. Психопата же неудачная атака разозлила еще больше. Он вновь кинулся на меня, но я же был готов к его атаке.

Обхватив двумя руками кресло, я швырнул его под ноги нападавшему. Он споткнулся, после чего рухнул на пол. Его рука, в которой у него был зажат скальпель, оказалась вытянутой вперед. Я подскочил и из-за всех сил пнул ногой по его запястью. Удар хоть и вышел сильным, но поскольку я был обут в легкие тапочки, то вместо тог, чтобы сломать ему запястье, мне удалось только выбить скальпель. Пациент вновь зарычал, после чего двумя руками ухватился за мою ногу и резко дернул на себя. Я упал спиной на пол, а на меня сверху тут же навалился психопат.

На мое лицо обрушился град ударов, я пытался прикрыться, но одна рука у меня оказалась зажатой между мною и психопатом, а второй не хватало, чтобы полностью прикрыть лицо. Мир стал багровым, а затем, внезапно сузился до тонкой щели. Я в последней попытке спастись вцепился психопату в кадык, надеясь хоть так успеть нанести ему вред. Психопат зарычал и обхватив мою руку руками, принялся выкручивать ее. Я попытался дернуться, чтобы высвободить вторую руку, но в этот момент раздался грохот. Меня оглушило, а следом я ощутил, как на меня льется поток чужой крови.

Глава 13

— Вам лучше подняться и стать к стене. Упритесь в нее руками, а ноги поставьте на ширине плеч. Сейчас сюда прибежит охрана, будет проявлять героизм, когда непосредственная угроза миновала.

Я столкнул с себя тело мертвого пациента и принялся вытирать лицо. Видел я плохо и дело было не только в тех огромных синяках, которые практически полностью скрывали мои глаза, но и в той крови, которой я был покрыт с головы до ног. Перевернувшись, я подтянул ноги под себя и придерживаясь рукой за стоящий рядом стол, поднялся. В голове стоял туман, мысли путались. Оглянувшись по сторонам, я увидел Гренуа, который стоял с коротким дробовиком в руках. Рядом со мной лежало тело мертвого пациента, головы у него практически не было, лишь нижняя челюсть еще болталась на обрывках шеи.

Я почувствовал позыв к рвоте, но смог сдержаться. Впрочем, тошнило меня скорее от сотрясения мозга, чем от трупов. Сдержавшись, я побрел к стене, стараясь не упасть. Добравшись, я уперся руками в стену. Тут я уже не смог сдержаться и меня вырвало. Сзади послышались щелчки, я обернулся и увидел, что Гренуа перезаряжает дробовик. Вид у него был полностью невозмутимый, словно и для него убивать людей и видеть трупы было вполне рядовым занятием.

Послышался топот и в комнату ворвался десяток охранников с оружием в руках. На этот раз это были короткоствольные автоматы, а сами они были в необычных бронированных костюмах. Двое охранников тут же подскочили ко мне, скрутили мне руки за спину, зафиксировав их наручниками, после чего поставили на колени. Слышался какой-то шум, но я слабо понимал, что происходит. Длилось все это пару минут, после чего раздался недовольный голос Гренуа.

— Довольно! Хватит наводить суету в моей лаборатории! Напавший мертв, нужно было ранее проявлять героизм. Где начальник охрани?

— Я тут, Гренуа! Не стоит сердиться, парни делают свою работу, проводят полную проверку помещения по инструкции.

— Я уже видел, буквально несколько минут назад, как ваши парни действуя по инструкции, умудрились потерять свое оружие и дать пациенту шанс вирваться. Где ви били в этот момент? Смотрели футбол?

— Мы поднялись по тревоге моментально, Гренуа. Вы похоже забыли, что сами отправили трех охранников с этажа во внешний сектор. Якобы, они не справлялись со своими обязанностями. Если бы вы не докапывались по мелочам, штат охранников на этом этаже был бы полон.

— Все верно, Клещ, все верно. Я отправил с этого этажа трех неспособних лентяев, которие не способны били охранять даже ночной горшок. А вот заменить их, уже ваша прямая обязанность.

— Гренуа! Но у меня нет в запасе пары сотен людей, чтобы проводить такие замены моментально. Вы сами знаете, какие требования к кандидатам. Либо вы перестанете придираться к людям по мелочам, либо мы и вовсе останемся тут одни.

— Хорошо, обсудим это позже. В данний момент, ми еще можем спасти одного охранника. Пусть ваши люди отнесут его на операционный стол. И да, отпустите этого молодого человека. Мне потребуется ассистент во время операции, а мой старый мертв.

class="book">Я почувствовал, как с меня снимают наручники, после чего меня подхватили и поставили на ноги. Повернувшись, я увидел, что рядом с Гренуа стоит уже знакомый мне человек. Его я видел раньше, еще в день прибытия, рядом с директором, когда тот общался с полицейскими. Сейчас он был одет так же в защитный костюм, а в руках у него был автомат. Я пошатнулся. Ноги не совсем хотели меня слушаться. Гренуа бросил на меня взгляд и слегка поморщился.

— Похоже, что у вас сотрясение мозга, молодой человек. Позже займемся этим. А пока придется ограничится стимулятором. Клещ, у вас есть что-то из экстренной медицины? Вколите ему, а я пока поищу одежду для него. Он весь заляпан кровью, в операционную совершенно нельзя в таком виде. Да и сам переоденусь.

Гренуа вышел из комнаты, а ко мне подошел Клещ. Он расстегнул один из подсумков, вытащил шприц-тюбик и вколол его мне в плечо. Мир прояснился, отеки с глаз моментально исчезли, а я почувствовал, что меня переполняет энергия. Прямо сейчас был способен на что угодно, хоть в одиночку начать прорываться на выход из этого странного места. Тем не менее, ясность рассудка ко мне вернулась тоже, а потому я сразу понял, что вся моя энергия следствие приема наркотика.

Клещ пошел к выходу, следом направился и я. Охрана возилась с телами убитых, грузя их в черные пластиковые пакеты. Мы прошли через приемную, но в коридор выходить не стали, а повернули в еще одно помещение, соседнее с приемной. Это была комната подготовки к операции, тут были шкафы с одеждой, душевые кабинки, несколько простых умывальников. Возле одного из них, стоял Гренуа. Он уже успел переодеться и теперь мыл руки.

— Пятий! Быстро раздевайтесь и в душ. После чего наденьте комплект одежди, который лежит на лавке. Поторопитесь. У нас мало времени. Состояние охранника стабильно тяжелое.

Я не стал медлить, быстро скинул с себя одежду перепачканную кровью, закинув ее в корзину для грязной одежды. Затем зашел в душевую кабинку и включил воду. Кровь уже успела засохнуть и плохо смывалась. Тем не менее, я тщательно и как можно быстрее соскребал с себя всю грязь. Я еще не понимал до конца, что происходит, но все говорило мне о том, что мне представился шанс, изменить свои местный статус.

Помывшись, я вышел из кабинки и принялся одеваться в приготовленную мне одежду. Штаны, футболка, халат, все было белого цвета. Тапки и колпак, а затем и маска. Я обернулся к Гренуа, он был одет так же, как и я. Он протянул мне комплект резиновых перчаток, а затем жестом указал мне следовать за ним. Тут опомнился Клещ и попытался вмешаться.

— Гренуа! Этот пациент не прошел проверку! Что вы задумали?

— Этот пациент тут уже третий день. Это полностью ваша проблема, что пациенти такой долгий срок находятся на объекте без проверки. Это поднимает вопрос о вашей компетентности. Идите и займитесь проверкой, а мне пока что нужен ассистент.

Лицо Клеща надулось и покраснело, но он больше ничего не сказал, лишь развернулся и вышел из комнаты. Мы же прошли в следующую комнату, наполненную различным оборудованием. Гренуа остановился перед одним из них. Это было кресло, над которым нависала странное устройство, похожее на большую сушилку для волос, какие бывают в парикмахерских.

— Присаживайтесь, Пятий. У нас мало времени. Не беспокойтесь, это устройство безопасно. Оно поможет загрузить в вашу память необходимие знания и навыки. Должен отметить, что то, что ви получите, стоит довольно немало, если переводить стоимость в балли лояльности. Впрочем, если ви не захотите обладать этим знаниями, то ми всегда сможем извлечь эти данние обратно.

Я сел в кресло, Гренуа опустил «сушилку» вниз так, чтобы моя голова полностью оказалась внутри устройства. Затем до меня донесся звук клавиш, которые Гренуа набирал на клавиатуре.

— Не шевелитесь, Пятий. Перенос данних проходит бистрее, когда будущий носитель статичен.

Раздался легкий гул, после чего я вдруг начал понимать, что обладаю познаниями в медицине. Теперь я мог без проблем рассказать, как устроен человеческий организм, как работают и взаимодействуют его органы. Причем, это было не простое понимание, какое может быть у простого человека, а детальное, какое может быть только у того, кто провел много времени в изучении предмета. Я без проблем представил себе организм человека, затем запустил работу всех его органов. Затем, ради интереса принялся добавлять различные заболевания или повреждения. Работа органов тут же менялась, а я мог отслеживать эти изменения по симптомам.

Затем я усложнил себе задачу, скрыв вид работу внутренних органов и принялся ставить диагнозы лишь по внешним признакам и симптомам. Результат вышел впечатляющим, на мой взгляд, в семидесяти процентов случаев, я мог поставить диагноз и принять решение, как лечить человека. А в девяноста девяти процентах случаев, я мог не допустить моментальной смерти человека, чтобы он мог протянуть до того момента, когда прибудет более квалифицированный медик. Так же, я теперь знал, какое воздействие оказывает на организм тот или иной препарат. Это позволяло мне находить способы лечения тех или иных болезней.

Помимо всего, я понял, что все эти знания, я могу вполне воплотить на практике. Например, остановить кровотечение на оторванной конечности. А вот уже пришить ее, я не мог, не хватало знаний и умений. Это был более высокий уровень навыков, которым меня не наделили. Гудение закончилось, колпак поднялся. Гренуа с интересом взглянул на меня.

— Как прошло, Пятий? Чувствуете изменения?

— Да! Я…я теперь медик? Но как? Я пытался использовать знания, чтобы понять, как эти знания появились, но не нашел решения.

— Это технология блоков памяти, Пятий. В данний момент, ваш уровень слишком низок, для понимания, как это делается. Ну ничего, позже ви сможите изучить эту технологию, если проявите интерес к медицине. А теперь пойдемте, ми уже опаздиваем.

Мы прошли в следующую комнату, которая была операционной. Посередине, на столе, лежал покалеченный охранник. Он был еще жив, но уже приближался к агонии. Судя по признакам, он успел потерять много крови, так же, травмы затрудняли его дыхание, отчего у него начиналось кислородное голодание. Его губы полностью отсутствовали, зубы были черными в следствии ожога, полость рта и глотка были также покрыты сильными ожогами.

В голову тут же пришло решение, как можно оказать помощь охраннику. Но решение могло только стабилизировать состояние, излечить бы я не смог. А вот поддерживать его жизнь, я бы смог без проблем. Впрочем, от меня никто не требовал этого.

— Пятий, вколите пациенту пять кубов этроколина, затем три кубика адреналина. Подготовьте аппарат искусственного дихания.

Я без проблем понял, что от меня требовали. Я прошел к стеллажу, где располагались препараты. Набрав в шприцы препараты, я сделал два укола. При этом, я прекрасно знал, что первый препарат нужно вводить внутривенно, а другой в мягкие ткани. С аппаратом искусственного дыхания, проблем тоже не возникло. Я быстро подключил его и вставил трубки, словно проделывал это каждый день. Гренуа тем временем, подключил другой прибор и с ним подступился к охраннику. Это был лазер, который служил для удаления поврежденных тканей.

— Пятий, приготовьте отсос, а так же следите за пульсом. Как дойдет до критических значений, то сделайте еще один укол этроколина. Так же, пять кубиков.

Я немедленно подтянул прибор для отсасывания, приготовившись убирать все те отмершие ткани, которые будет удалять Гренуа. А так же вывел на монитор, который нависал над столом, жизненные показатели оперируемого. Раздался легкий свист, который издавал лазер. Гренуа водил им по полости рта пациента. Обожженные ткани отваливались, обнажая не пострадавшую плоть, я тут же удалял все лишнее отсосом. Пару раз пульс поднимался, но до критической точки не доходил. Вместо этого, начало падать давление, о чем я тут же сообщил Гренуа. Он велел мне вколоть еще один препарат, после чего операция продолжилась.

Процесс удаления пострадавших тканей получился долгим, я уже начал уставать. Немного подумав, я вспомнил про своего внутреннего болванчика. До этого момента, он был полностью мною подавлен. Поразмыслив, я дал ему немного воли, отчего он тут же оживился. Мои новые знания, были для него полностью доступные. Поэтому, я передал ему полное управление телом. Болванчик обрадовался и принялся за работу. Конечно, без медикаментов, это была не та восторженная радость, но тем не менее, работу болванчик выполнял с удовольствием.

Я же погрузился в свои размышления. Блоки памяти, тоже оказались вполне себе реальностью. Это еще раз подтверждало реальность существования Пятой. И ставило под сомнение многое из того, что мне сообщали Гренуа и прочие сотрудники «центра реабилитации». Единственное, что оставалось непонятным, так это цели этого центра. Дешевые работники находящиеся в постоянном наркотическом трансе? Идеальные рабы, которые не способны на восстание. Ну это не совсем так, один из примеров, что не все так гладко в наркотическом рабстве, лежит передо мною на операционном столе. Да и сами наркотики с таким воздействием, не могут быть дешевыми.

Этот вывод я сделал на основе своих новых знаний. Такое воздействие, могло оказать только сложное по своему составу вещество. А значит, оно будет сложным и в производстве. Пронеслась мысль, что я не знаю, что тут производят, возможно, что-то такое, что полностью покрывает издержки. Я допустил такую мысль, но следующая мысль вновь поставила знак вопроса. Почему тогда тут не используют роботов? Ведь они гораздо производительнее и уж точно не устроят кровавую бойню. А траты на их обслуживание будут меньше, чем постоянная накачка наркотиками большой массы людей, а так же содержание охраны.

Гренуа закончил чистку ран, болванчик убрал остатки поврежденной плоти и свернул отсос. Гренуа велел вколоть пациенту очередной препарат и готовить новый прибор для операции. Болванчик послушно выполнял приказы, а я наблюдал за его действиями, чтобы не случилось ошибки. Впрочем, болванчик справлялся так хорошо, что у меня промелькнула мысль, что управляй всем происходящим я напрямую, не факт, что у меня бы все так хорошо вышло.

Начался новый этап операции. Болванчик подкатил к столу устройство, которое служило для подачи и хранения биогеля. Биогель, как я теперь знал, был новейшей медицинской разработкой. Нанесенный на поврежденные участки тела, он вызывал регенерацию тканей. Единственной проблемой было то, что биогель вызывал рост именно тех клеток, на которые был нанесен. Поэтому, чтобы вырастить новые губы и язык охраннику, нужно было поочередно наносить гель на различные клетки. Получалось что-то вроде конструктора, где поочередно выращивались нервы, сосуды, кожа и так далее.

Болванчик закончил разворачивать установку с биогелем и протянул Гренуа тонкую длинную иголку, которая была соединена тонким шлангом с аппаратом. Сам же болванчик взял в руки такую же иголку, но на конце которой находилась мини видеокамера. Изображение с нее выводилось на монитор, который висел над столом. Вставив иглы в рот несчастному пациенту, оба уставились на монитор. Теперь Гренуа мог давать команды о том, куда двигать камеру, а сам распылял биогель в нужные места.

Болванчик справлялся отлично, а потому я вновь отвлекся на размышления. Единственным ответом, который мог бы объяснить все, что я видел вокруг себя, был вариант, что все происходящие, это большой эксперимент над людьми. А все это производство, это так, антураж. Или даже вполне себе часть эксперимента. Я вспомнил названия тех лекарств, которые мне назначили в первый день и тут же понял, что совершенно не знаю их назначения. В моей памяти отсутствовали какие-либо сведения о них. Как и не было сведений об микроделите.

Операция, тем временем, подходила к концу. На моих глазах у охранника вырос новый язык, зубы, затем губы. Дыхание стало ровным, кожа вновь обрела розовый оттенок. Гренуа убрал иголку, я заглушил болванчика и вернул контроль над телом. Гренуа критично осмотрел охранника еще раз, а затем протянул мне свою иглу.

— Думаю, ми тут закончили. Все остальное, доделает естественная регенерация. А нам можно сворачиваться. Я пойду в офис, дам команду охране вивести отсюда пострадавшего, пусть теперь им занимается врач из внешнего контура. А ви, Пятий, соберите всю аппаратуру и произведите обслуживание. Как закончите тут, зайдите ко мне в офис. Кстати, ви неплохо справились. Я был приятно удивлен. Конечно, ви получили навик от блоков памяти, но все равно, первое время у всех происходят заминки, поскольку отсутствует мышечная память. Ви же действовали без заминок.

— Спасибо, профессор. Мне очень понравилось помогать вам во время операции. Скажите, а есть возможность стать вашим ассистентом на постоянной основе?

Глава 14

Я сидел на полу и отмывал успевшую засохнуть кровь. Поддержание чистоты входило в мои обязанности, как ассистента Гренуа. Вообще, в мои новые обязанности входило много чего, но сейчас первоочередной задачей было очистить кабинет и приемную от крови. Должность ассистента мне досталась без особых проблем. Хотя, я подозревал, лишиться я ее могу, так же без особых проблем. Выкачать из меня все знания и навыки, было делом двух минут. Даже инструкцию по моим обязанностям, которую Гренуа загрузил мне после того, как одобрил мысль оставить меня ассистентом на постоянной основе.

Выжав пропитанную кровью тряпку в ведро, я сполоснул ее в воде, после чего продолжил отмывать пол. Болванчик просился перепоручить работу ему, но я заглушил его. Сделал я это из опасений, что если болванчик будет часто получать волю, то сможет выйти из-под контроля. Впрочем, работа не требовала особых мысленных усилий, поэтому я мог спокойно думать о своем. Заодно подслушивать разговоры, которые доносились из кабинета Гренуа.

Разговоры он вел с другими пациентами, которых ему приводили в течении дня. Я имел минимальный доступ к информации о них, но из того что было, я мог делать определенные выводы. Например, я мог посмотреть на карте пациента срок его нахождения в центре реабилитации. Очень быстро стало понятно, что месяца в центре хватает, чтобы человек полностью превращался в болванчика. Те же, чей срок прибывания был меньше, еще могли сохранять свое сознание. Это было хорошо заметно по тем ответам, которые давали пациенты, на вопросы, что задавал Гренуа.

Мигнул дежурный сигнал на стене, это означало, чтобы я открыл входную дверь и вызвал очередного пациента. Сам же Гренуа в этот момент выводил из кабинета предыдущего. Это был пациент с двухмесячным стажем пребывания в центре реабилитации. Он все время восторженно благодарил Гренуа за то лечение, которое тот ему предоставил. Гренуа в ответ благодушно улыбался и делал скромный вид.

Я взглянул на список. Номер следующего пациента был сорок седьмым. Открыв дверь, я громко выкрикнул номер. К дверям двинулось двое охранников, которые вели пациента с закованными наручниками за спиною руками. Его лицо украшали свежие синяки и ссадины. При этом, он еще и прихрамывал на одну ногу. Сделав пару шагов в сторону дверей, пациент остановился. Охранник его подтолкнул вперед, в ответ пациент пнул охранника ногой в коленку. Охранник взвыл, но не растерялся, а выхватив дубинку, ударил ею пациента по голове. Второй охранник тоже не остался в стороне, добавив своею дубинкой удар в печень строптивого пациента. Тот сложился, упал на колени и опустил голову вниз, пытаясь отдышаться. Его рывком подняли и потащили вперед.

Я отступил в сторону, пропуская их внутрь приемной. Строптивый заключенный к этому моменту отдышался и вновь поднял голову, оглядываясь по сторонам. Внезапно он замер и с изумлением увидел ту кровь, которой была залита вся приемная. Он попятился, но его тут же вновь толкнули вперед охранники. В это же время, выходивший из кабинета пациент, даже в упор не замечал кровь. Гренуа похлопал его по плечу и сделал знак охране.

Один из охранников подошел ближе и подхватив продолжавшего изливать благодарности пациента под руку, вывел его в коридор. Я закрыл дверь, после чего вернулся к ведру и тряпке, продолжив уборку. Смывая кровь, краем глаза я наблюдал за тем, как станут развиваться события. Пациент немного пришел в себя и теперь смотрел на Гренуа с неким вызовом, но явно растеряв долю своей уверенности. Гренуа же не стал уводить пациента в свой кабинет, видимо так же заметив, какой эффект на него производит вид крови.

— Я вижу, что ви так же продолжаете упорствовать, Сорок Седьмой. Хотя я вам уже неоднократно объяснял, что это не к чему хорошему, для вас не приведет. Видите эту кровь? Тут кровь четырех человек. Три трупа и один тяжело ранений. Такая цена упрямства такого же пациента, как ви. Скажите, что это наша вина? Нет, нашей вини тут нет. Ми предоставили все условия для того, чтобы человек, которий все это натворил, мог излечиться. Вместо этого, он предпочел устроить бунт. Убил охранника, хотя, вас это вряд ли расстроит. Но при этом, он убил другого пациента, которий как раз таки хотел жить и приносить пользу обществу. Спросите, кто бил третим? Так сам пациент и стал третьим убитим. Он убил сам себя, а мог би жить и дальше. Что скажите?

— Вы удерживаете меня тут незаконно! Это какая-то тюрьма, а не центр реабилитаций! Я вам не какой-то новичок, который не знает, как выглядят центры реабилитации!

— Ви ошибаетесь, Сорок Седьмой. И я, и директор, уже неоднократно показивали вам документи, которые подтверждают тот факт, что мы работаем на законних основаниях. А вот те данние, которие ви предоставили о себе, как раз таки являются ложними. Ви никогда не били в центре реабилитации. «Проснулись» ви в зоне, там же и прожили некоторое время. Ви ведь били в банде «Гремучих Змей», не так ли? А затем сбежали оттуда, украв их кассу, так?

Сорок Седьмой с удивлением уставился на Гренуа. Видимо тот попал в самую точку, при этом, Сорок Седьмой явно не ожидал, что эти сведения могут быть кому-то известны. А я в этот момент тоже замер от удивления, поскольку узнал самого Сорок Седьмого. Его я видел в том городке, возле магазина, выпрашивающего милостыню у прохожих.

— Молчите? Ну хорошо, молчите дальше, это не изменит того, что нам все известно про вас. Хотя, на вашем месте, било би лучше, начать с нами сотрудничать. Поймите, у нас не тюрьма, а то место, которое поможет вам стать настоящим членом общества. Ви думаете, так сложно било би привести вас к покорности и сделать безвольним существом, которое би никогда не смогло би причинить вред другим людям? Пятий?

— Да, профессор!

Я поднялся и повернулся к Гренуа. Теперь мое лицо мог видеть и Сорок Седьмой, который судя по всему, тоже узнал меня. Гренуа тем временем театрально взмахнул рукой, затем указал на Сорок Седьмого.

— Расскажите нашему гостю, как производиться лоботомия и что это такое.

— Лоботомия это вид хирургического вмешательства, форма психохирургии, нейрохирургическая операция, при которой одна из долей мозга иссекается или разъединяется от других частей головного мозга. Операция выполняется путем…

— Думаю достаточно, Пятий. Вижу, наш собеседник понял, о чем ми ведем речь. Так?

— Твари! Я вас ненавижу!

— Ага, значит и впрямь понял. Так что, Сорок Седьмой, вам следует подумать, стоит ли продолжать вести себя асоциально или же все таки стать на путь исправления. Ну а пока ви будите думать, я хочу продемонстрировать вам, как важен труд в вопросе виживания. Пятий, пригласите второго охранника, нам нужно будет совершить небольшую прогулку. Не хочу, чтоби Сорок Седьмой навредил себе во время этой прогулки.

Я открыл дверь и позвал охранника. Он вернулся и занял место возле Сорок Седьмого. Гренуа тем временем, закрыл свой кабинет, после чего указал нам всем на выход.

— Прогуляемся на «галеры», друзья мои. Пятий, оставьте эти тряпки, у вас еще будет много времени, чтобы закончить уборку. Ви обязательно должни увидеть эту прекрасную демонстрацию того, как человек с помощью труда добивается права на жизнь.

Вышли в коридор, после чего Гренуа закрыл дверь и заблокировал ее магнитным ключом. Затем мы прошли по коридору мимо дожидавшихся пациентов и охранников, вышли на лестницу и принялись спускаться вниз. Дожидаться, чтобы охранник на пульте открывал нам двери, нам не пришлось. Магнитная карта Гренуа открывала все дрери на пути. Спустившись на десяток пролетов вниз, мы повернули в коридор. Одна из стен коридора была частично сделана из толстого стекла, за стеклом находились находились небольшие комнаты, в которых располагались трубы и насосы. Мы остановились перед одной из таких комнат. Гренуа подошел к двери и открыл ее.

— Одной из проблем таких подземних комплексов, как наш, являются грунтовие води. Трудно найти такое место, где би их не било, по крайней мере, на этой планете, где ми находимся. Решения проблеми бывают разние, одна из них, постоянная откачка прибивающей води. Бивает так, что насоси ломаются и тогда, приходится использовать человеческий труд. Видите тот ричаг? Это ручной насос. Конечно, он не так эффективен, как электрический насос, но все же, способен удалять лишнюю воду из комплекса. Сорок Седьмой, у вас есть уникальний шанс встать на путь исправления и помочь не только нашему центру, но и самому себе.

Гренуа кивнул головой, после чего один из охранников снял наручники с Сорок Седьмого. Тот принялся разминать затекшие руки, но не успел сделать даже пары движений, как охранники запихнули его в комнату и захлопнули дверь. Теперь нас разделяло толстое стекло, которое впрочем, совершенно не мешало обзору. Некоторое время, ничего не происходило. Сорок Седьмой размял руки и принялся с недоумевающим видом бродить по комнате, разглядывая трубы, насосы и рычаг. Я так же не понимал до конца, что происходит, хотя и имел некоторые догадки. Охранники и Гренуа, тем временем, видимо понимали, чтопоследует дальше, а потому с интересом наблюдали за Сорок Седьмым. Ему как раз надоело ходить без дела, а потому он подошел к стеклу и показал Гренуа неприличный жест.

Это вызвало лишь смех самого Гренуа, а следом и охранников. Один из них повернулся к Гренуа, а затем с крайне вежливой и угодливой интонацией спросил.

— Господин профессор, позвольте я принесу стулья и закуски? У нас все как обычно приготовлено.

— Да, будет прекрасно. Благодарю вас за беспокойство. Поспешите, скоро начнется.

Охранник подмигнул второму, после чего они чуть ли не бегом бросились в конец коридора. Там располагалось небольшое подсобное помещение. Охранники вытащили оттуда раскладные стулья, столик, которые расставили возле стекла. Затем охранники вновь сходили в подсобку, откуда вернулись с большими мисками, которые были наполнены различными орешками и сухофруктами. Расставив все на столе, охранники замерли, ожидая, пока мы с Гренуа займем места.

Эта деталь меня немного удивила, получалось так, что мой статус ассистента профессора, ставил меня несколько выше охранников? Или же охранники просто желали таким образом заполучить мое расположение? Но разобраться в этом я не успел, поскольку в этот момент началось то самое представление, ради которого мы и собрались.

В комнате, где находился Сорок Седьмой, под потолком, находилось множество небольших отверстий. Я вначале принял их за вентиляционные отверстия. Хотя, быть может это было и так, знаний в архитектуре у меня было мало. Из одного из таких отверстий теперь бежала тонкая струйка воды. Напор был слабым, поэтому вода стекала сначала на стенку, а потом по ней вниз, на пол. Сорок Седьмой, который демонстративно лег на трубы, не замечал ее. Более того, в этот момент он повернулся на бок, подложил руку под голову и закрыл глаза, показывая, что собирается спать.

Прошло пару минут, на полу комнаты уже скопилась небольшая лужа. Сорок Седьмой спал или делал вид, а из второго отверстия так же появилась вода. Напор из нее был слабым, но зато напор из первого отверстия усилился. Охранники оживились и принялись спорить. Делали они это негромко, видимо зная, какой уровень громкости допускается в присутствии Гренуа.

— Ставлю сотню баллов, что он сломается на десятом воздуховоде.

— Ха! Твоя сотня, моя сотня. До десятого еще никто не доходил. Седьмой максимум.

— Ну, вообще-то, рекорд бил на одиннадцатом воздуховоде. В принципе, я готов поспорить с вами двумя, что сегодня этот рекорд будет повторен, но не превзойден. По рукам? Пятий, желаете поучаствовать?

Я отрицательно покачал головой, попутно подсчитывая, количество воздуховодов. Их было пятнадцать. И уже из трех из них бежала вода. При этом, как только из нового воздуховода начинала прибывать вода, напор из других увеличивался. Охранники тем временем продолжали делать ставки.

— Одиннадцать? Я не помню такого, как-то этот случай ускользнул от меня.

— Таки да, это било еще когда только комплекс открылся. Кстати, пациент тогда не справился и утонул. Поэтому, предлагаю еще одну ставку, господа, на тысячу баллов, что пациент сегодня виживет.

Охранники переглянулись. Видимо сумма в тысячу баллов была весьма серьезной. Гренуа рассмеялся и взмахнул рукой.

— Можите скинуться по пятьсот баллов. В итоге проиграете мне по шесть сотен. Мелочь же, не так ли? Не делайте такие жадние лица, вам хорошо платят.

Охранники помялись, но вызов Гренуа приняли. Я же откинулся на спинку стула, взял тарелку с орешками и принялся их грызть, наблюдая за происходящим в комнате за стеклом. Вода уже лилась из четвертого отверстия. На полу комнаты уже была не просто лужа, а примерно по щиколотку взрослому человеку. Струя из первого отверстия уже была такой сильной, что достала до труб и окатила лежавшего Сорок Седьмого. Он подскочил и принялся удивленно оглядываться.

Гренуа и охранники засмеялись, а я же все так же невозмутимо ел орешки. Дело было не в том, что я не переживал за судьбу Сорок Седьмого, просто ко мне пришло понимание, что сейчас происходит испытание не только для него, но и для меня. И таких испытаний, будет еще много, в этом я был уверен. Меня всячески будут испытывать на возможное сочувствие к другим пациентам. И это сочувствие должно быть ровно таким, каким необходимым посчитает видеть его Гренуа.

И раз он считает, что пациента вполне можно утопить в воспитательном процессе, то пусть будет так. Помочь Сорок Седьмому я сейчас был не в силах. Устроить скандал? Драку? Закончится все тем, что я окажусь в одной комнате с Сорок Седьмым. Или в соседней комнате, куда так же будет поступать вода, но вот только откачивать ее будет из своей комнаты Сорок Седьмой, а я буду откачивать воду из его комнаты. Почему-то именно такой вариант развития событий всплывал в моих мыслях. Оставалось пытаться помочь самому себе, а значит есть молча орешки и просто наблюдать, до тех пор, пока я и впрямь не смогу что-то сделать.

Сорок Седьмой тем временем подошел к стеклу и уставился на нас. Он что-то говорил, пару раз ткнул рукой в сторону льющейся воды, а потом вновь сделал неприличный жест. Это вызвало новый приступ смеха у охранников. В принципе, я понимал, почему они смеются. Вода уже лилась из шестого отверстия и общий уровень воды поднялся по колено. Это означало, что скоро пациент сломается и все его неприличные жесты сменяться на умоляющие о прощении.

Наверное, так происходило обычно, но не сегодня. Сорок седьмой вернулся к трубам, запрыгнул туда, куда не попадала вода, после чего вновь лег. Вода хлынула из седьмого отверстия, что вызвало оживление у охранника.

— Эй, чего улегся? Давай вставай! Качай воду! Я на тебя сотку поставил, лодырь ты!

— Да ладно тебе, все равно он тебя не слышит. А я тебе говорил, это крепкий орешек, раньше десятого отверстия не двинется.

Вода пошла из восьмого отверстия, что вызвало вздох сожаления охранника.

— Ну вот и все!

— Еще не все. Он может на девятом качать начнет, тогда твоя ставка тоже не сработала.

Вода поднялась до труб и теперь уже у Сорок Седьмого не получалось спокойно лежать. Он соскочил обратно в воду и подошел к окну. Некоторое время он молча смотрел на нас, потом его взгляд сфокусировался на Гренуа. Гренуа так же, как и я, молча ел орешки и смотрел на Сорок Седьмого. Пауза несколько затянулась, ровно настолько, что вода и впрямь хлынула из девятого отверстия. Теперь вода достигала уровня груди Сорок Седьмого.

Он не выдержал и принялся что-то говорить, а затем кричать. Слышно его не было, но судя по жестам, он просил остановить воду, взамен обещая все, вплоть от примерного поведения до приема всех лекарств. Его мольбы продолжались некоторое время, за ним молча поедая орешки, наблюдал Гренуа, который внезапно повернулся к одному из охранников.

— Ви совершенно напрасно забили принести напитки. От орешков всегда хочется пить. Будьте любезни! Всяко, ваша ставка уже провалилась.

Охранник быстро поднялся и бросился в подсобку. Было видно, что не хочет терять даже секунды происходящего за стеклом. Вернулся охранник быстро, с десятком бутылок в упаковке. Он вытащил одну из них, открыл крышку и протянул Гренуа.

Глава 15

Вода хлынула из десятого отверстия, а общий уровень воды уже был чуть выше плеч. Сорок Седьмой заметался по комнате, принялся дергать дверь. Но та была плотно закрыта, при этом, была настолько герметичной, что даже капли воды не проникло в коридор. Поняв, что с дверью нечего сделать не выйдет, Сорок Седьмой вернулся к стеклу. Несколько раз он ударил по нему кулаком, но мы даже не услышали звука ударов. В какой-то момент, Сорок Седьмой посмотрел на меня, я воспользовался моментом и пальцем указал ему на рычаг насоса.

Сорок Седьмой обернулся к рычагу, который располагался на небольшом постаменте. Затем не медля, Сорок Седьмой направился туда. Поднявшись, он остановился, принявшись вновь оглядываться по сторонам. Вода хлынула из одиннадцатого воздуховода, уровень воды стал подниматься очень быстро, буквально за пару секунд, скрыв Сорог Седьмого с головой.

Тем не менее, вода была прозрачной и мы могли видеть, как он ухватившись за рычаг, принялся дергать его из стороны в сторону. Охранники разочарованно бормотали, а Гренуа, посмеиваясь, отдал инструкцию, как поступить с теми баллами, которые он выиграл. Один лишь я внимательно наблюдал за тем, как Сорок Седьмой дергает раз за разом рычаг, как постепенно слабеют его движения. Уровень воды больше не поднимался, остановившись практически под самым потолком. Запаса воздуха было мало, но вынырнувшему Сорок Седьмому хватило, чтобы быстро отдышаться, а затем набрав воздуха, вновь нырнуть обратно к рычагу.

Дело пошло быстрее, вода постепенно убывала. Минут через десять, уровень воды опустился настолько, что голова Сорок Седьмого находилась над водой. Зрелище наскучило Гренуа и он поднялся со стула. Вслед за ним, поднялся я и охранники. Гренуа подошел поближе к стеклу и задумчиво уставился на качавшего воду. Я почувствовал, что настроение у Гренуа переменилось и из шутливого переросло в нечто угрожающие. Почувствовали это и охранники. Тем не менее, один из них осмелился и задал вопрос.

— Господин профессор, сколько нам его держать там?

— Полную рабочую смену. Через четире часа дать ему поесть, а так же лекарства. Если откажется от приема, то не настаивать, просто не засчитивать рабочие часи. Держать его тут, пока не отработает полную смену. Пойдемте Пятий, у нас много работи наверху.

Мы вышли на лестницу и принялись подниматься вверх.

— Что скажите, Пятий? Как вам зрелище?

— Ну было весьма поучительно. Он не ожидал, что тут не шутят. Вы бы дали ему утонуть?

— Ну не совсем. Конечно, ми би провели спасательние действия и попитались его откачать. Но ви сами понимаете, что не всегда виходит спасти того, кто наглотался води. Разве у вас нет знаний в области реанимации утопленников? Наверняка они должни бить.

— Да, такие знания у меня есть, профессор. Кстати, по поводу знаний, в одном из пунктов указанно, что я должен регулярно сливать часть знаний и навыков обратно в блоки памяти. Я не совсем понял, о чем идет речь.

— Это просто. В свободное время, ви будете получать обучающую литературу. Изучать ее, а затем сливать в сеть полученные знания. Таким образом, база знаний в блоках памяти будет пополняться. И не стоит переживать, что ви потеряете какой-то пласт знаний. Там идет поэтапное изучение. Два раза ви сдаете знания, в третий раз оставляете себе. Со временем, ви соберете полный комплект и сможете и сами стать профессором. Спешить вам некуда.

Мы вышли в коридор и подошли к лаборатории. Пациенты и охрана были на месте, Гренуа открыл дверь и пригласил очередного пациента. Я же вновь отправился отмывать кровь, которая к этому времени засохла еще сильнее. Время от времени, я завидев сигнал, вызывал новых пациентов, пока они не иссякли. К тому времени, я отмыл кровь в приемной и переместился в кабинет Гренуа. Казалось, того вообще не смущает вид крови, он спокойно возился со своими записями. В какой-то момент, он отвлекся на меня.

— Пятий, если у вас есть вопроси, то можете их задавать. Сегодня такая скука в наблюдениях, что мне нужно чем-то отвлечся, чтоби не заснуть. Я би конечно мог лечь поспать, но тогда мне совершенно нечем будет заняться во время перелета. Я сегодня улетаю на одну конференцию в паре звездных систем отсюда, поэтому меня не будет пару дней. Надеюсь, ви справитесь с работой в лаборатории.

— Да, профессор, у меня был вопрос по поводу микроделита. Я получил весьма скудное описание в полученных знаниях. Точнее, его совсем там нет.

— Все верно. Его там и не может бить. Дело в том, что все знания о микроделите относятся к пятому уровню, а у вас только первий. Но и там нет особых сведений. Более того, даже точной формули микроделита никто не смог вивести до сих пор. А, я вспомнил, я же обещал рассказать вам эту историю. Хорошо, что напомнили.

Гренуа откинулся в кресле, закинув ноги на стол, задумчиво уставился на стопку бумаг, на которые попали капли крови. Я же продолжал оттирать кровь с пола. Голос Гренуа был задумчивым, словно ему приходилось вспоминать историю Гринбока.

— Когда профессор Гринбок объявил себя императором, у него под подчинением уже находились тысячи миров. Думаю, что коалиция империй, которая напала на него, даже не подозревала, насколько обширна империя Айша. Но самого Гринбока на тот момент уже не так интересовало расширение границ, как освоение всего полученного. Каждый день строились новые научные лаборатории и вскоре возникла проблема с персоналом. Банально не хватало людей, которые будут вести разработки. Тогда-то и появилась технология блоков памяти. Тысячи ученных, день за днем, получали знания в различных направлениях, а затем сливали их в блоки памяти. Теперь, можно было брать любого бродягу и за пару часов делать из него профессора наук.

Я усмехнулся, ведь это было прямое указание на меня. Гренуа тем временем продолжал рассказывать. История была весьма интересная. Со слов Гренуа, Гринбоку удалось в короткое время получить огромное количество ученных. При этом, многие из них, были узко направленными и работали лишь над определенными задачами, которые скидывались в лаборатории из некого центра, туда же уходили полученные результаты исследований. И лишь небольшую часть из накопленных знаний удалось получить после падения империи Айша.

А вот большая часть открытий погибла или безвозвратно утеряна. Таким потерянным открытием стала технология добычи материи из черных дыр. Айши это умели и со слов Гренуа, могли добывать не только материю, но и синтезировать прямо на месте эту материю в необходимые химические элементы. Это сразу же дало огромный скачок для экономики. Теперь не нужны были шахты и сотни тысяч колоний на планетах с месторождениями руды, отпадала необходимость обработки и так далее. Вместо этого строилось множество станций на орбитах черных дыр, которые попутно служили как и лаборатории. Это дало для ученых Айши просто невероятные возможности для экспериментов.

Так на одной из таких станций и был создан микроделит. Создавался он, как это часто бывает с различными препаратами, совсем для других целей. И по задумке ученых, должен был служить для уменьшения усталости пилотов космических кораблей после гиперпереходов.

— Теперь ви понимаете, почему у наркоманов, которие употребляли микроделит, так активизируется тяга к приключениям? Учёние метили в определенние доли мозга и попали. Но не ожидали, что возникнут такие проблеми с побочними эффектами.

Впрочем, то что препарат оказался негодным, быстро выяснили, испытав его на добровольцах. Возможно, микроделит, так бы и остался в истории всего лишь результатом неудачного эксперимента. Если бы дело не происходило в империи Айша. После того, как данные экспериментов над людьми, ушли в центр обработки результатов, оттуда пришел приказ приступить к массовому производству микроделита.

Долгое время, микроделит производился и крупные его партии уходили в известных только Гринбоку направлениях. Его использование долгое время не удавалось отследить и в аналитических центрах других империи, которые получали сообщения от своих шпионов, никак не могли понять, зачем он вообще нужен Гринбоку. Ровно до тех пор, пока в приграничных зонах, между империей Айши и другими империями, не активизировались пираты. Собственно, небольшая доля пиратов всегда существовала и существует в подобных регионах. Но империя Айши, которая на тот момент была главным снабженцем, всего занятого человечеством космоса, привлекла к себе просто небывалое количество пиратов. Возникали даже небольшие государства пиратов. Военные рейды не принесли успех, пираты не сражались, а просто разбегались по другим приграничным зонам. Причем, конкуренции с другими пиратами, которые заняли какую-то территорию раньше, не возникало, добычи хватало всем. Ну а после того, как рейд заканчивался, пираты спокойно возвращались на свои места.

Держать постоянно боевые флоты в приграничных зонах, было накладно даже для Айши. Попытки договориться с пиратами, тоже не привели к успеху. Те просто смеялись, когда им предлагали какие-то альтернативные занятия, вроде охоты на других пиратов или на исполнение обязанностей пограничной стражи. Тогда то и случилось первое применение микроделита, как оружия.

Все случилось довольно просто, в одной из пограничных систем, которая не находилась под охраной, пираты захватили космический корабль, который служил грузовиком. Он был полностью забит микроделитом. Пираты не проводили каких-то исследований, но очень быстро поняли, что к ним в руки попала крупнейшая партия наркотиков. Задумываться над тем, кто и куда вез эту партию, они так же не стали. Вместо этого, они занялись активной реализацией товара. Но вскоре выяснилось, что грузовые корабли с подобным грузом, начали появляться во всех приграничных регионах. И очень часто они становились добычей пиратов.

А вот с реализацией выходило плохо, сбывать в империи получалось только небольшие партии. В итоге, у пиратов на руках оказалось просто огромное количество наркотиков, которые они же сами и начали употреблять. Подсесть на микроделит было просто, а о том, к чему приводит употребление микроделита, они не знали. А когда начали проявляться первые случаи потери памяти, что-то поделать было слишком поздно. Пираты массово теряли память в своих космических кораблях, станциях, колониях на планетах. Кто-то из них погибал в космосе, «проснувшись» и не зная, как управлять кораблем или станцией. Кого-то настигали флоты империи. Кто-то оседал на планетах, совершенно забыв, что такое космос. Разгром был полным.

— Неплохо и главное, очень хитро. А что же, было потом с теми запасами микроделита? Или кто-то смог наладить его производство?

— А этого никто не знает, Пятий. Микроделит по-прежнему поступает во все империи. И каждый раз, если получается вийти на распространителей, то картина получается разной. Кто-то нашел пиратский склад, а кто-то наткнулся на дрейфующий грузовик в космосе. Станций, которие производили би микроделит, так никто и нашел. Впрочем, никто не смог и другие станции вокруг черних дир получить в целом состоянии. Они просто вривались при попитке приблизиться к ним, а остатки тут же исчезали за горизонтом собитий.

Гренуа замолчал, молчал и я. Конечно, верить всему, что он говорил, я не стал, но…Но мне стало жалко того, что могло исчезнуть вместе с Гринбоком. Ведь там наверняка были тысячи других открытий, помимо микроделита. Я вымыл всю кровь, после чего отправился к выходу. Гринбок все так же сидел, погруженный в свои мысли. Я вышел и осторожно прикрыл дверь. Сверившись со своими обязанностями, я отправился в комнату подготовки перед операцией. Быстро навел порядок и там, после чего отправил всю грязную одежду в стирку, заодно переодевшись в чистую одежду.

Далее быстро обошел все помещения, в которые у меня был доступ. Проверив, что все в порядке и нигде не требуется мое вмешательство, я вернулся в приемную. У меня образовалось небольшое окошко, которое я мог использовать как время для приема пищи. Подойдя к терминалу внутренней связи, я заказал себе обед. После чего прошел к своему столу и ожидая доставку, открыл учебник по медицине. Его как раз изучал мой предшественник, согласно плану изучения. Я взглянул на сроки, выходило так, что за сутки, я должен изучить этот учебник дважды, после чего слить все полученные знания в банк данных.После чего, должен был еще раз изучить учебник, но в этот раз, вся информация оставалось со мною.

Решив не терять времени даром, я открыл учебник и принялся читать. Темой учебника были инфекционные заболевания, которые возникают на космических кораблях. Книга была объемной и я сначала испугался, что точно не смогу выучить все написанное. Но реальность оказалось интересной, мне не нужно было учить все написанное. Достаточно было прочитать, после чего все написанное откладывалось у меня в памяти моментально. После этого, эти знания сливались с уже имеющимися и начинали работать совместно.

Я расслабился, поскольку читал я быстро, а значит времени на исполнение этой обязанности у меня уйдет немного. На стене мигнул сигнал, который означал, что прибыл разносчик еды. Я выглянул через дверной глазок, убедившись, что это именно доставщик, после чего открыл дверь. Этот доставщик был мне не знаком, отчего я задумался над тем, насколько доставщикам пищи позволено передвигаться между этажами. И главное, где находится тот центр, откуда они разносят пищу и сколько этих центров существует. Тем временем, доставщик рассказывал мне, какие комплекты обеда есть. Оказалось, что для меня теперь стандартные наборы были исключены. Зато, взамен было два набора на выбор за три балла и четыре.

Я пожал плечами и взял тот, который был за четыре. Сделал это по той причине, что я пришел к мысли, что экономить нет смысла. Выбраться отсюда, путем набора баллов тут никому не светило. А вот полностью уйти в минус, при условии, что ты будешь работать, у тебя тоже не выйдет. Я забрал свой паек и хотел было закрыть дверь, но меня остановил охранник.

— Погоди, Пятый. Сначала прием лекарств, потом пойдешь обедать.

То, что лекарства мне не отменят, я предполагал. Единственное, что я думал, что это будет явно какой-то другой препарат, чем тот, который я принимал ранее. Все таки, тот болванчик, которого пробудили вчерашние таблетки, мало подходил для моей нынешней работы. Он был рассчитан на роль робота, которые не думает. А вот мне, с моими обязанностями, нужно было сохранять хотя бы подобие разума.

В этот раз, охранник извлек таблетки из своего подсумка., этот препарат не доверяли раздавать и хранить разносчику. Это вызвало вопрос, почему так, но задавать его, я естественно не стал. Охранник вытащил пробирку, в которой находилось три розовые таблетки. В том, что препарат будет новый, я не ошибся. Охранник передал пробирку мне, после чего произнес уже знакомую мне инструкцию. Я не стал спорить, а просто выполнил все, что он требовал. Проглотив таблетки, я показал охраннику, что не оставил их у себя во рту. Тот кивнул, после чего они с разносчиком пошли по коридору. Я закрыл дверь и прислушался к ощущениям.

Ничего не происходило, болванчик смирно сидел в своем дальнем уголке сознания, куда я его загнал ранее. Я дал ему полный контроль над телом, но он даже не отреагировал. Других новых сущностей тоже не появилось. Я прошел к столу и принялся обедать, по прежнему контролируя каждую свою мысль. И все так же безрезультатно. Это меня несколько пугало, поскольку я точно понимал, что эти таблетки совершенно точно должны вызвать какой-то эффект. Но его не было. Промелькнула мысль, что это некая разводка и проверка на то, насколько честен я в своих рассказах о том, насколько эффективны препараты на мне. Эту мысль я не исключил.

Дверь слегка скрипнула и вв приемную вышел Гренуа. Он переоделся в гражданскую одежду, которая отличалась от той, что я видел в городе у обычных горожан. Качество ткани было намного выше, а так же покрой был более удобным. Гренуа подошел к столу и внимательно посмотрел на меня. Я ощутил себя микробом, которого разглядывают через микроскоп.

— О, я вижу, ви уже успели заказать себе обед. Это значит, что ви успели виполнить часть своих обязанностей. Это хорошо. Это значит, ви более расторопний, чем ваш предшественник. Что весьма радует. Ви приняли препарат? Пусть вас не пугает, что его заменили. Эта версия более продвинутая и видается тем пациентам, которие привлекаются к более ответственному труду.

— Да, я принял. Три таблетки, розовые. Но, совершенно не чувствую никаких изменений в себе.

— Совсем никаких желаний?

— Нуу, я хочу скорее пообедать и начать читать про космические болезни. Хочется сдать норму и получить уже себе в комплект эти знания. Например, очень интересен «темный струпень». Надо же, человек постепенно превращается в гриб, но даже не осознает это, пока полностью не раствориться в грибе.

— Да, весьма интересное заболевание. Причем, паразитирует исключительно на человеке, а лечится простым приемом древесного угля. А по поводу таблеток, не переживайте. У них весьма мягкий эффект, уви, ми не можем позволить себе держать всех пациентов на нем, слишком дорогой. Но можем поощрять тех, кто стремиться бить более полезним. Вроде вас. Хорошо, Пятий. Я сейчас должен улететь. Вернусь через пару дней. Виполняйте свои обязанности, принимайте лекарства. А так же, подготовьте полный отчет об ощущениях от приема.

Глава 16

Я убрал остатки обеда со стола и задумался, чем мне заняться в первую очередь. Можно было начать изучать учебник, а можно было быстро написать отчет об ощущениях от приема таблеток. Ощущений никаких не было, поэтому я решил быстро составить отчет и забыть о нем. Гренуа уже давно ушел, оставив меня в одиночестве. Было тихо и тишина немного действовала на нервы. Я повернулся к своему рабочему компьютеру и поискал музыку в сохраненных файлах. Такая нашлась, но в основном это были инструментальные композиции.

Пожав плечами, я включил воспроизведение всех хранившиеся на компьютере музыкальных треков. Заиграла легкая музыка, а я взяв листок бумаги, начал писать отчет. Образцы отчетов у меня хранились в памяти, а потому быстро написав «шапку», я перешел к самому отчету. И тут меня ждал сюрприз, пальцы совершенно не слушались меня, выводя на бумаге совершенно другой текст, нежели я хотел написать. Я скользнул взглядом по тому, что появлялось на бумаге, после того, как мои взбунтовавшиеся пальцы провели по ней пишущей ручкой и обомлел.

«Настоящим сообщаю, я, известный под наименованием Пятый, сознательно ввел руководство реабилитационного центра в заблуждение. Вся поведанная мною история при поступлении, является ложью….»

Я сделал усилие, стараясь разжать пальцы, чтобы выронить ручку. Это мне не удалось и тогда я просто поднял руки вверх, чтобы ручка не доставала до бумаги. Это удалось мне лишь отчасти. Руки задергались, ручка заплясала по бумаге, оставляя каракули. Я попытался встать, ноги еще слушались, но тут же накатила волна боли по всему телу. Боль была настолько сильной, что я просто рухнул на пол. На пару секунд контроль над телом вернулся, я попытался встать, чтобы схватить исписанный листок бумаги, но тут же получил еще один приступ боли.

Болело все тело, каждый орган посылал в голову сигналы о боле. В глазах все меркло, сознание туманилось. Шевелиться я не мог, как и не мог воспринимать мир вокруг. На какой-то момент я не смог больше терпеть и отключил контроль над телом, перекинув его болванчику. И тут же понял, что совершил ошибку. Болванчик, который до этого был полностью забитым и не выражавшим эмоций, тут же принял контроль над телом, поднял его и бросился к столу. Подобрав ручку, он уселся за стол и принялся продолжать писать отчет.

Я обомлел на пару секунд от такого предательства. Болванчик усердно описывал то, как я проснулся в подвале зоны и тут я понял, что должен остановить его, иначе мне придет конец. Контроль над телом не возвращался, болванчик крепко держал управление у себя. Это заставило меня задуматься. Приступ боли, это была работа болванчика. Но если, подобное вышло у него, то и я наверняка способен на подобное. Оставалось только понять, как он это сделал. Перестав обращать внимание на то, что происходит вне тела, я полностью погрузился в себя. Теперь я видел лишь пару облаков в своей голове, в одном облаке находился я, а в другом болванчик. Его облако было больше и оно стремилось обхватить все свободное пространство вокруг нас. На сколько я мог понять, что от размера облака зависело то, кто управляет телом. Я мысленно попытался расширить свое облако, но безуспешно. Не понимая, как это работает, я продолжил всматриваться в облако болванчика. И в какой-то момент увидел небольшой проблеск, словно на солнце блеснула паутинка.

Вглядевшись, я увидел, что наши облака соединены тонкими ниточками. Хотя, вернее тут как раз было первое сравнение с паутинками. Я мысленно дернул за одну такую паутинку и облако болванчика вздрогнуло. Не понимая, что это значит, я принялся дергать за все паутинки, которые только мог заметить. Осторожно выглянув во внешний мир, я увидел, как мое тело под управлением болванчика сидит на стуле, руки опущены к полу, а само тело непроизвольно дергается. Я погрузился в себя, продолжил дергать за паутинки, продолжая оглядываться.

Через некоторое время, я заметил что паутинки соединяют не только, наши облака с болванчиком, но уходят еще куда-то вдаль от нас. Я дернул одну такую паутинку, попутно выглянув во внешний мир. Мое тело все так же находилось на стуле, но теперь я понимал, что сейчас болваничик испытывает боль в локтях. Я тут же добавил паутинок и теперь уже болванчик оказался запертым в теле, полностью погруженное в боль.

Терпеть боль болванчик не стал и бросил контроль над телом. Оно тут же обмякло и свалилось на пол. Я тут же перехватил контроль и потянулся к листку. Болванчик тут же ответил новым приступом боли, но я решил не сдаваться. В глазах темнело, мое тело выворачивало, но я смог приподняться и схватить листок. Болванчик видимо решил, что я просто начну рвать листок, поэтому приложил все свои силы на то, чтобы блокировать мои руки. Но я вместо этого просто изогнулся и запихнул листок себе в рот.

Рот наполнялся неприятным ощущением от сухой бумаги, а чуть позже пришел и мерзкий привкус. Я попытался ее жевать, на что болванчик тут же ответил тем, что свел мои челюсти, а затем накрыл меня новой волной боли. Ответить мне было нечем и оставалось лишь терпеть, ожидая, пока лист бумаги окончательно не размокнет у меня во рту. Иногда болванчик ослаблял потоки боли, я воспользовался таким моментом и попытался проглотить бумажную массу. Но бумага еще плохо размякла и вместо того, чтобы провалиться в желудок, встала комом в горле.

Я попытался ее проглотить, но безуспешно. А следом понял, что не могу дышать. Бумага плотно перекрыла горло, проглотить или выплюнуть ее я не мог, поскольку тело полностью мне не подчинялось, да и постоянная боль мешала сконцентрироваться. Болванчик видимо это понимал, но останавливаться не собирался. Я же тоже не собирался сдаваться и возвращать контроль над телом, поскольку опасался, что уже не смогу вернуть его обратно. Слишком уж много возможностей получил болванчик, после приема таблеток. И не известно, где эти его способности закончатся. Уж лучше задохнуться, чем оказаться изгоем в своем собственном теле.

По телу начали прокатываться странные волны, оно начало непроизвольно дергаться. Хотелось немедленно сделать вдох, в глазах темнело. Я уже начал проваливаться в темноту, как почувствовал, что болванчик полностью прекратил попытки вмешаться в мои действия. Я тут же закашлял, выплевывая куски бумаги на пол, очищая горло. После чего сделал глубокий вдох. По телу прокатилась приятная волна, организм радостно отреагировал на возвращение в него кислорода.

Я поднялся на ноги, болванчик вообще мне не мешал. Он вообще скрылся в своем облаке и не подавал признаков активности. Пошатываясь, я побрел за веником и совком, чтобы убрать бумагу с пола. В голове была только одна мысль, что в этот раз наркота, которой меня тут накачивают, оказалась настолько сильной, что я не выдержу постоянного сопротивления. Болванчик рано или поздно сломает меня, если я не найду способ заглушить его.

Убрав остатки бумаги с пола и смыв в унитаз, я подошел к умывальнику и умылся. Вид у меня был неважный, лицо было красным, глаза выпучены и так же налиты кровью. Я немного постоял перед зеркалом, рассматривая себя, попутно размышляя, какие препараты из дежурной аптечки можно принять, чтобы облегчить свое состояние. И тут ко мне пришла мысль, что я могу подобрать препарат, который будет блокировать воздействие тех наркотиков, которые мне тут дают.

Только для начала, нужно было получить хоть небольшой кусочек таблетки, чтобы я мог провести химический анализ. Все необходимое оборудование у меня есть и я умею им пользоваться. Я немного задумался, можно было взять у себя анализ крови и выделить состав таблетки, но я тут же отказался от этой мысли. В крови будет уже не чистый препарат, точную формулу получить не выйдет.

Оставалось придумать, как оставить таблетку и не вызвать подозрений охранника. Раздумывая над этим, я пошел обратно в приемную. Писать отчет мне уже не хотелось, было понимание, что болванчик моментально попробует вновь получить контроль над телом. В принципе, у него была беспроигрышная позиция. Он мог сколько угодно блокировать мои попытки написать свои отчет, дожидаясь возвращения Гренуа. Тот обязательно потребует отчитаться о приеме таблеток и тогда болванчик сможет проявить себя во всей красе. Я взял учебник со стола и сев в кресло, принялся читать.

Чтение шло с трудом, я постоянно отвлекался на то, чтобы посмотреть, как там дела у болванчика. Он все так же висел в моей голове, скрытый в облаке. Я посмотрел на часы, прошло уже три часа, с момента приема таблеток. Облако не думало сокращаться, а значит, эффект от таблеток и не думал заканчиваться.

Я отложил книгу, поднялся и принялся бродить по комнатам, осматривая оборудование и обстановку. Делать плановые обходы входило мои обязанности, но сейчас я это делал с целью отвлечься. Усилившийся болванчик беспокоил меня, причем, у меня были опасения, что в арсенале Гренуа есть более сильные вещества, которые вполне могут сломать меня в два счета. Единственная причина, по которой ко мне не применили такое вещество, я предполагал была в том, что меня еще не заподозрили в том, что я что-то скрываю.

Войдя в лабораторию, я остановился у анализатора веществ. На секунду, мне стало страшно, что болванчик сможет прочитать мои мысли и узнать о моем плане. Я осторожно заглянул внутрь себя и увидел, что облако болванчика несколько уменьшилось. Из этого я сделал вывод, что действие таблеток спадает. Я оставил анализатор и перешел к синтезатору веществ. На нем можно было производить, не особо сложные медицинские препараты. Это было проще, чем иметь большие запасы различных медикаментов, которые бы утрачивали свои свойства.

Закончив осмотр, я собрался уходить, но тут мне на глаза попался стенд, на котором располагались различные пробирки. Я подошел ближе и быстро нашел такую же, которую использовали охранники и разносчики пищи. Взяв одну в руку, я покрутил ее в руках, примеряясь, как можно держать ее скрытно. Она была немного длинновата, чтобы можно было прятать ее без проблем. Тем не менее, я вернулся к синтезатору, а затем создал три таблетки с розовой оболочкой и нужной формы и размера. Это было простое средство для понижения температуры.

Закинув их в пробирку, я попытался покрутить ее, примеряясь, получится ли у меня вынуть одну таблетку раньше, чем я закину таблетки в рот. Выходило плохо, пальцы оказались не такими ловкими, чтобы быстро выхватить таблетку, а затем спрятать ее, зажав между пальцами. Болванчик ожил, облако зашевелилось. Видимо, он подсмотрел мои манипуляции, и теперь пытался понять, что я задумал. Или понял и теперь просто продумывал, как можно мне помешать.

Мое сознание разделилось, но на этот раз, моя вторая личность не покинула моей головы. Мы оба были внутри моего облака и смотрели за тем, как дергалось облачко болванчика. Пару секунд, мы молчали, хотя, мысли у нас явно были одинаковые. Затем, моя вторая половина все таки прервала эту тишину.

— Вырастили гадину, однако, ты гляди. И понимает же, что вредит не только нам, но и себе.

— Думаешь, понимает? По мне, так как раз он считает, что это мы себе сами вредим.

— К черту его! Нужно избавляться от него, чего бы он там не думал. Сдаст он нас, как только случай будет. В общем, действуй, делай что хочешь, но избавиться от него нужно.

Половинка не стала дожидаться ответа и исчезла. Мне лишь осталось выругаться от злости, что я вновь не получил не толкового совета, так и толковой информации. Я пошел в приемную, размышляя над тем, что если у меня будет возможность избавиться от болванчика и от второй половинки, то избавлюсь не раздумывая. Поскольку толку от них нет, лишь только мысли о том, что я шизофреник приносят. Дойдя до приемной, я смог накрутить себя до такой степени злости, что меня начало потряхивать. Но в этот раз злость вообще не помогла мне, болванчик по-прежнему висел в моей голове.

Промелькнула мысль о том, что можно было бы попробовать другие эмоции. Например полюбить болванчика. Но додумать мысль я не успел. Внезапно замигал сигнал на стене и я подбежал к двери. Это был сигнал экстренного вызова. Выглянув в глазок, я увидел, что за дверью стоят четверо охранников. Я испугался, что меня раскрыли и охранники пришли за мною, но потом увидел, что они держат в руках носилки, в которых лежит человек.

Я открыл дверь и в комнату вошли охранники, занося с собой человека на носилках. Я узнал его моментально, это был Сорок Седьмой. Он был накрыт простыней, которая была пропитана кровью. Я моментально указал в сторону операционной, а сам бросился переодеваться в чистую одежду. Охранники прекрасно знали, куда идти, похоже доставлять пострадавших было для них привычным делом. За мной же увязался пятый охранник, которого я изначально не заметил. Я не успел его спросить, что произошло, как он сам принялся рассказывать. Тон у него был ворчливый и недовольный.

— Мы хотели в камеру отвести, но перед этим, таблеток дать, успокоительных. Он пробирку взял, таблетки в рот закинул, ну мы расслабились. А он как вцепится зубами в пробирку. Раскусил ее, гад. И тут же, сам себе осколком вены вскрыл. Ну тут успокоительное сработало. Стоит, кровища хлещит, а он улыбается, довольный. Мы его на носилки и сюда.

— Жгут наложили? Как давно?

— Наложили, все по инструкции. Минут десять назад.

— А чего так долго несли?

— Так мы его с нулевого уровня тащили. Десять этажей, пока двери только все откроешь..

Охранник еще что-то рассказывал мне про то, что быстрее никак не вышло бы. А я тем временем внимательно вслушивался, запоминая все те детали расположения помещений, которые он сам того не понимая, выдавал мне. Видимо, ему даже в голову не приходило, что кто-то может воспользоваться этими сведениями, чтобы спланировать побег. Ведь внутри каждого пациента, сидит болванчик, который не допустит подобного. Я закончил переодеваться, кивнул охраннику и прошел в операционную.

Сорок Седьмой лежал на столе, его руки и ноги были уже зафиксированы. Он был в сознание, но глупо улыбался, под воздействием наркотиков. Я подошел и взглянул на порез. Он был достаточно глубокий и продолжительный, чтобы вызвать достаточную потерю крови, которая приведет к смерти, если не оказать медицинскую помощь. Регенерация в данный момент не работала, в ране осталось много стекла, которое не давала ране закрыться самостоятельно.

Согласно инструкции, я должен был предотвратить смерть пациента, если есть такая возможность. Поэтому, если бы травма была сложной, то мне нужно было стабилизировать состояние, а потом перевести пострадавшего в кому, до того момента, пока не вернется Гренуа. Травма же Сорок Седьмого не была сложной. Имевшихся у меня знаний было достаточно, чтобы полностью вылечить рану, поэтому мне предстояло заняться лечением самому.

Охранники вышли из операционной, оставив нас одних. Я склонился над Сорок Седьмым, взглянув ему в глаза. Взгляд его расплывался, я поводил рукой перед его глазами, надеясь получить хоть какую-то реакцию. Ее не было. В принципе, можно было начинать обрабатывать рану, анестезия не требовалась, поскольку пациент и так прибывал в отключке.

Инструкция мне это позволяла, но я решил действовать по другому. Я вышел из операционной в комнату ожидания. Там сидели охранники, при мое появлении, они смолкли и уставились на меня. Я подошел к ним ближе, протянул руку ладонью вверх.

— Мне нужен образец того успокоительного, которое принял пациент.

Охранники замешкались, после чего принялись переглядываться. Я же не смущаясь, подошел еще ближе, не опуская руку.

— Пациент находится под воздействием не известного мне вещества. Я не могу продолжать операцию, пока не знаю, какое воздействие на него оказано.

Охранники уставились на того охранника, который разговаривал со мной ранее. Видимо он был у них старшим. Тот пожал плечами, после чего вытащил коробочку с таблетками, вытряхнул из нее одну таблетку и вложил ее в мою ладонь. Я сжал ладонь, после чего быстро направился в химическую лабораторию. По пути, я размышлял над тем, почему охранник согласился дать мне таблетку. Выходило так, что все они, охрана, Гренуа и прочие, через чур сильно полагались на силу своих таблеток.

Эта вера была оправданной, болванчик, которого подпитывали таблетки, был очень сильным. Это я испытал на себе. И это порождало у меня единственный вопрос, почему я смог противостоять болванчику. Возникала мысль, что являюсь уникальным человеком. Тем самым исключением из правила, которое подтверждает существование правила. Но эту мысль я отбрасывал. По той причине, что в собственную уникальность я не верил.

В конечном счете, я легко попал под психическое воздействие мха в подземельях зоны. Тогда мне помог только препарат, которым откачивала меня Пятая. Я замер и тут же в голове всплыло описание того препарата, который вколола мне Пятая. Да, активное воздействие длилось несколько часов, но остаточное воздействие, длилось месяц. Это остаточное воздействие, плюс то, что охранник самостоятельно уменьшил дозу препарата, помогло мне сохранить контроль над сознанием.

Я закинул таблетку в анализатор веществ, после чего включил его. Пока шел анализ, я прошел к синтезатору веществ, вбил в поиск нужный мне препарат против психического воздействия. Аппарат вывел на экран нужную мне формулу. Я немного задумался, поскольку в памяти аппарата останется все, что я синтезирую. Если Гренуа по возвращению, решит проверить, что я синтезировал за время его отсутствия, то неизбежно возникнут вопросы. Или скорее не вопросы, а понимание того, что я не нахожусь под воздействием препаратов и сохраняю свою волю.

Я прикинул, стоит ли рисковать. Гренуа говорил, что его не будет пару дней. С другой стороны, насколько были верны его слова? Я задумался и пришел к мысли, что скорее всего Гренуа и впрямь сейчас отсутствует. Ведь наблюдай он за тем, как я уничтожил лист бумаги, на котором писал отчет, то точно бы понял, что я способен противостоять болванчику. Тут меня озарила еще одна мысль. Ведь Гренуа, может не только проверить работу синтезатора веществ, но еще и просмотреть видео с камер наблюдения.

В том, что они есть, я не сомневался, просто наверняка они были скрытыми и наблюдение за лабораторией Гренуа не велось постоянно. Выходило так, что у меня есть двое суток, чтобы организовать свой побег. Если не выйдет, то я неизбежно на чем-то проколюсь, рано или поздно.

Сзади пискнул анализатор, сообщая о готовности анализа. Я вернулся и взглянул на формулу. Она была довольно простой, при этом, частично пересекалась с формулой препарата, который был предназначен против психического воздействия. По факту, это была легкая версия, сдобренная обычным наркотиком для вызова эйфории. Казалось несколько не логичным то, что сначала человеку давали препарат для усиления воздействия болванчика, а затем глушили его. Но быстро пришло понимание, что делалось это специально, для постепенного погружения человека в полное подконтрольное состояние.

Как раз таки, быстрое погружение человека под полный контроль болванчика и вызывал те приступы безумия. По крайней мере, без данных об испытаниях, только в этом видел единственное логическое объяснение.

Глава 17

Синтезатор веществ пропищал несколько раз, сообщая мне, что все запущенные в производство вещества готовы. Я прошел к нему и взял те, которые были мне необходимы в первую очередь. После чего отправился обратно в операционную. Первым делом, мне нужно было вывести Сорок Седьмого из наркотической комы. Как только он придет в сознание, я смогу обсудить с ним то положение, в котором мы оказались.

Я приготовил раствор с препаратом, который должен был нейтрализовать действие успокоительного, после чего вколол его Сорок Седьмому. Пришлось подождать пару секунд, прежде чем его взгляд стал осмысленным. Он дернулся, пытаясь встать, но ремни удержали его.

— Спокойно, не дергайся. Рана у тебя еще не закрылась, опять начнется кровотечение. Этого нам не нужно. Лежи спокойно и мы сможем поговорить, пока я обрабатываю рану.

— О чем нам говорить? Вы, твари, держите меня тут против моей воли!

— Спокойно, не ори. Охрана рядом. Нам не нужно, чтобы нас услышали.

— Да мне плевать! Я никогда не буду рабом, понял? Я лучше сдохну. Не сегодня, так завтра.

Я разозлился, отчего перешел на громкий шепот. Склонившись к Сорок Седьмому, почти к самому его лицу, я поймал его взгляд. После чего приложил скальпель к его шее. Видимо, он уловил мое настроение, моментально затих. Теперь он слушал меня очень внимательно.

— Я думаю, что ты врешь, когда говоришь, что хочешь умереть. Более того, я лично убедился, что жить ты хочешь. Иначе ты бы просто утонул, там, внизу. Вместо этого, ты решил откачивать воду. И сегодняшнее представление со вскрытыми венами, это всего лишь часть представления, которым ты пытаешься набить себе цену. Спешу тебя разочаровать. Тут это вообще не сработает. Тебя просто напичкают химией так, что даже пикнуть не сможешь.

Сорок Седьмой уставился на меня с изумлением в глазах, я же продолжал.

— У нас мало времени. Двое суток, повезет, если будет больше. Если за это мы не выберемся отсюда, то нам конец. Ты уже наверняка в черном списке, второго шанса тебе не дадут. Единственное, что тебя спасло, это отсутствие Гренуа. Как я понял, он тут центральная фигура, которая решает судьбу всех и вся. И времени на подумать у тебя нет. Ты сейчас должен принять решение, будешь ли ты помогать мне и себе выбраться отсюда или нет. Предупреждаю сразу, если ты начнешь занудно вещать о том, что не веришь мне, я просто добавлю в раствор тех чудесных таблеток и ты отправишься под контроль болванчика.

Сорок Седьмой вздрогнул, было видно, что он тоже успел оценить контроль болванчика над телом. Я же в свою очередь отметил тот факт, что не только я сделал такое определение тому, что поселилось в моей голове после приема лекарств. Засопев носом, он оглянулся по сторонам, после чего странно заскулил, но быстро взял себя в руки.

— Хорошо, хорошо. Чего тебе от меня нужно? Я не понимаю, ты же один из них. Это какой-то фокус? Погоди, стой! Я согласен, согласен. Черт бы тебя побрал, согласен. Только не нужно больше этой дряни, она разорвет мой череп.

Я остановил руку, которую протянул в сторону капельницы, когда Сорок Седьмой начал речь о том, что не доверяет мне. В принципе, я был готов и впрямь отправить его в сказочный мир власти болванчика. Слишком уж я раскрылся, чтобы оставлять его в четком сознании. И если он не станет мне помогать, то пусть и дальше прибывает в том состоянии, где не сможет указать на меня.

— Что тебе нужно? У тебя есть план? Что это вообще за место такое?

— Не мельтеши. Как ты сюда попал?

— В смысле?

— Слушай, не тупи. Я задал тебе простой вопрос, как ты сюда попал? В последний раз, я видел тебя возле магазина, ты побирался. Что было дальше?

Я посмотрел на жизненные показатели Сорок Седьмого, которые отображались на мониторе. Нужно было начинать операцию, поскольку мы и так задерживались по распорядку. Сходив за обезболивающим, я сделал Сорок Седьмому укол, который должен был сделать местный наркоз в руке, оставив самого Сорок Седьмого в сознании. Он боязливо покосился на шприц, но нечего не сказал по этому поводу. Вместо этого, он рассказывал, как попал в центр реабилитации.

— Ну все было как обычно. Я пришел в очередной городок, собирался закупить припасы и идти дальше. Такие, как я, мы никогда не остаемся в одном месте надолго. Не то, чтобы нас гоняли, но власти не любят, когда в городах, долго живут бродяги. Это всегда вызывает недовольство местных. Ну вроде как, они же работают, сами себя кормят, а мы, дескать, паразиты общества.

— Ближе к теме, времени мало.

— Ну вот, я как обычно, набрал денег, закупил продуктов и отправился восвояси. Уже из города вышел, думаю, сверну в лесополосу с дороги, а там по полю. Тут смотрю, летят полицай. Ну я думаю, нужно побыстрее убираться, пока не решили докопаться. Только подумал, смотрю, а они уже приземлились и по дороге едут ко мне. Я побежал, но метров через десять, меня как током ударило. Упал на землю, вою от боли. Они ко мне подходят, ржут, как кони. Я слышу, один другому говорит, что за день, у них уже вторая рыбка на ужин попалась.

Я полил рану антисептиком, который должен был вымыть из раны всю грязь. Обезболивающие уже действовало, Сорок Седьмой даже не заметил, что я начал операцию.

— Я им кричу, что вам нужно? А они меня в наручники, после чего закинули в кузов. Ну я думаю, сейчас в участок привезут, я им покажу свою корочку вольного сталкера. И тогда у них проблемы будут, поскольку не имеют права они меня вот так задерживать. Смотрю, взлетели и летим. Только не в город, а куда-то в другое место. Я вообще не понял, что происходит. Привезли на какой-то завод. Охрана набежала. Я им кричу, что это какой-то произвол, а они как начали меня бить. Думал убьют. Очнулся уже в душевой, вода сверху льется. И охранники орут, чтобы я мылся быстрее. Я опять рот открыл, а они вновь за дубинки. В общем, я снова сознание потерял. Очнулся в камере. Вокруг какие-то зомби безмолвные. Слушай, что вообще происходит? Тебя как зовут, кстати?

— Понятия не имею. Зови Пятым. Значит тебя сюда полиция сдала. Значит, у наших пленителей, прочные подвязки в местной полиции. По крайней мере, на низовом уровне. Это значит, что нам следует избегать ее, пока мы не доберемся до крупного города.

— У тебя есть план? Что нам нужно сделать?

Я промолчал и сделал вид, что крайне занят тем, что извлекаю осколки стекла из раны. Четкого плана у меня не было, лишь какие-то наметки, которые могли привести к чему угодно. Но сообщать это Сорок Седьмому, я не собирался. Пусть думает, что у меня есть разработанный план, тогда меньше будет сомневаться.

— План у меня есть, но полностью посвящать тебя в него не буду. Это слишком не безопасно для всех. Достаточно будет, если ты выполнишь свою роль и тогда мы все будем на свободе.

— Всех? Так есть еще кто-то?

— Достаточно. Скажи, насколько болванчик контролирует тебя? Насколько ты способен ему сопротивляться?

Сорок Седьмой задумался. Было видно, что он пытается подобрать слова для определения своих ощущений. Он пощелкал пальцами на второй руке, а затем тяжело вздохнул.

— Да практически не могу я ему сопротивляться. Как только дадут эту дрянь, так сразу в башке этот уродец появляется. Давит на меня, словно из головы выжать меняя пытается. Боль жуткая, словно огнем жгут. Я кричать пытаюсь, а тело меня не слушается. Я бы с ума сошел, но эффект быстро проходит. Сам болванчик не исчезает, ходит, что-то делает, а я словно засыпаю. Сколько сплю, я не знаю, но всегда, когда просыпаюсь, то уже могу телом управлять, вне зависимости от того, активен болванчик или нет.

— Скажи, ты и впрямь сталкер?

— Что за вопрос? Черт, да я и впрямь сталкер. Ходка у меня неудачная была, выполз в одних трусах из зоны, с ногами переломанными. Вот и скитаюсь уже третью неделю, пытаюсь денег на снаряжение добыть.

— Что из препаратов принимал, когда в зоне был?

— Да какая разница? Это когда уже было. Что? Ладно, да все я принимал. В аномальку я залетел, карусель называется. Мне повезло, перед мною консерва шла. Его в ошметки разорвало, а меня краем зацепило, прокрутило и выкинуло. Все снаряжение разорвало, ноги переломало. Упал на землю, боль дикая. Ну я аптечку подхватил, благо, она целая осталась. Ну и начал колоть все, что было в ней, без разбора. Мы недалеко от входа были, мне там нужно было два километра проползти…

Я закончил вытаскивать стекло из раны. Вновь промыв ее, я собрался зашивать рану, впрочем, в этом не было особой необходимости. Без стекла и грязи, рана начала затягиваться сама по себе. Это был не быстрый процесс и без швов, занял бы пару часов, но у меня не было столько времени.

— Значит и от психического воздействия колол?

— Возможно, не помню. А что? Это так важно?

— Да. Если я не ошибаюсь, то именно это средство и помогло нам выйти из под контроля болванчика. Значит слушай, у меня тут работы осталось на пять минут. После этого, я дам тебе средство, но я до конца не уверен, что рассчитал все верно. По идее, оно должно будет нейтрализовать воздействие успокоительных, а так же болванчика. Потом сюда зайдет охрана и даст тебе уже местных таблеток, это будет успокоительное. Ты должен будешь сделать вид, что находишься в эйфории. Тебя отведут в камеру. Там ты должен будешь накормить этим средством других пациентов и тихонько объяснить им, что происходит.

— Ты думаешь, что это сработает? А что будет, если это средство не сработает? С чего ты решил, а черт…ладно. И что дальше?

— Дальше, мне нужно будет, чтобы кто-то из этих людей попал сюда с какой-то травмой. Он должен будет доставить мне образец тех таблеток, которые выдают всем. Как вы это сделаете, я не знаю, но только это спасет нас. Через него я передам еще препаратов, которые смогут нейтрализовать воздействие болванчика. Главное, чтобы никто из этих людей не подавал вида, что лекарство больше не действует. Все должны сохранять видимость того, что они все так же послушные биороботы.

— Погоди. Я запутался. Ты говоришь, что болванчика придется отключать дважды?

— Да, все дело в том, что есть остаточное воздействие препаратов. Болванчик будет ослаблен, как после успокоительных, но без погружения в эйфорию. Так же, он не так сильно будет бить по мозгам, когда дадут препарат для его активации.

Сорок Седьмой промолчал, а я закончил зашивать рану. Я отложил иголку в сторону, наложил бинт, после чего вышел в лабораторию. Там меня уже ждала сотня таблеток, которые произвел синтезатор. Я сгреб их в карман и вернулся в операционную. Склонившись над Сорок Седьмым, я распихал часть таблеток по его карманам. Их должно было хватить на пару десятков людей. Одну таблетку я поднес ко рту Сорок Седьмого. Он поморщился, но затем проглотил ее. Я вернулся к монитору и подал сигнал охране.

Они не заставили себя долго ждать. Войдя в комнату, они тут же окружили операционный стол, а их главный подошел к Сорок Седьмому вплотную и склонился над ним, разглядывая перемотанную бинтом руку. Усмехнувшись, он посмотрел уже в лицо Сорок Седьмого. Тот невозмутимо смотрел перед собой, не выражая эмоций.

— Что с ним, доктор? Он в сознании?

— Да, в сознании. Просто под действием анестезии. Дайте ему вашего успокоительного и отведите в общую камеру. С завтрашнего дня на работу.

— В смысле? Он же из этих, суецидников. Его же на карантин положено.

— На карантин положено тех, на кого не действуют лекарства. На него лекарства действуют нормально. Просто ему не дали полную дозу.

— Такого быть не может. Мои парни всегда выдают полные дозы, как назначено.

— Тем не менее, в его крови доза лекарства была ниже нормы. Хорошо, можете отвести его на карантин, тогда мне придется написать рапорт на имя Гренуа.

С лица охранника пропала улыбка. Я его понимал, ведь только что, вся ситуация начала оборачиваться против него и его подчиненных. Я блефовал, но похоже, что мой блеф сработал.

— Ээ, может не нужно рапортов? Мы конечно не виноваты и докажем это, но Гренуа не любит, когда возникают такие ситуации. Я допускаю, что этот ловкач смог как-то спрятать таблетку во рту, а потом выплюнуть ее. Могу гарантировать, что подобного не повториться.

Я пожал плечами, после чего указал на Сорок Седьмого, который по-прежнему пялился в пространство перед собой.

— Гренуа можно не сообщать, но лишь в том случае, если пациент не попадает на карантин.

Тут я не врал, в инструкции и впрямь был такой пункт. Другое дело, что я не мог не сообщить Гренуа, если бы и впрямь проверял кровь Сорок Седьмого и нашел бы там концентрацию лекарств ниже нормы. Но охранник либо не знал об этом, либо забыл. Немного подумав, он взмахнул рукой.

— Ладно. Парни, запихните ему в рот таблетку успокоительного, а потом в общую камеру. В рапорте укажем, что был несчастный случай. В конце концов, это возможно и впрямь наш косяк.

Другие охранники возражать не стали. Видимо тот факт, что им грозит разборка с Гренуа, если они будут возмущаться, перевешивал все возможные нарушения инструкции. Один из охранников достал коробочку с успокоительными, после чего подойдя к Сорок Седьмому, схватил его челюсть рукой и приоткрыл рот. Далее он закинул туда таблетку и убедился, что Сорок Седьмой ее проглотил.

Сорок Седьмой пару раз моргнул, а потом расплылся в широкой улыбке. Охранники тут же расслабились и принялись отвязывать его от стола. Я же делал вид, что увлечен уборкой операционной. Сорок Седьмого подняли на ноги, а потом повели на выход. Уже на самом пороге, наши взгляды пересеклись и я увидел, как Сорок Седьмой, очень быстро подмигнул мне одним глазом.

Я остался один, после чего взглянул на часы. До ужина оставалось совсем немного времени. Мне следовало подготовиться, поэтому я быстро убрал операционную. Выйдя в раздевалку, я скинул с себя одежду, принял душ и надел повседневный халат. Времени оставалось все меньше и меньше. Меня охватил легкий мандраж. Я заглянул в свою голову, проверяя, как там дела у болванчика. Он все так же был скрыт в облаке, которое приняло пугающий багровый цвет.

Вытащив из карманов операционного халата таблетки, я переложил их к себе. Затем вновь проверил болванчика, он все так же не подавал признаков активности. Я вытащил одну таблетку из кармана, собираясь ее проглотить. Мои опасения были в том, что в последний момент, болванчик сможет выкинуть какой-то фокус. Рука у меня задрожала, таблетка чуть не выскочила из пальцев. Я испугался и быстро закинул ее в рот и проглотил.

Пару секунд нечего не происходило, а потом по телу пронеслась волна свежести. Мое сознание стало четким и ясным. Заглянув в свою голову, я не увидел и следа от болванчика. Исчезло все. И облако, и все те уголки в которых он любил отсиживаться, когда я его полностью подавлял. Довольный эффектом, я поспешил в приемную. Успел я как раз вовремя, буквально секунд через десять, как только я вошел, раздался сигнал от входной двери.

Я выглянул и увидел разносчика, в сопровождении охранника. Я старательно принял равнодушный вид и открыл дверь. Процедура выдачи пайка прошла по обычному сценарию. Охранник выдал мне таблетки и замер, внимательно следя, как я буду их глотать. Я закинул из в рот, а потом быстро подтолкнул языком, одну таблетку под самые дальние зубы. Осторожно, так, чтобы этого не заметил охранник, я раскусил ее. Все внутри меня сжалось от мысли, что сейчас таблетка хрустнет и выдаст меня.

Тогда охранник, который будет проверять мой рот, наверняка будет делать это более тщательно. Но таблетка оказалась мягкой и разломилась беззвучно. Я пропихнул осколок подальше под десну и губу, а все остальное проглотил. Потом повернулся к охраннику и открыл рот, показывая, что таблеток не осталось. От таблетки во рту, началось сильное слюноотделение. Охранник был явно из брезгливых, а потому бросив легкий взляд, тут же отвернулся.

Я забрал паек и потянулся к двери, собираясь ее закрыть. Разносчик и охранник отступили в сторону, не обращая на меня внимания. А я же, прикрыл дверь, стараясь не делать этого слишком поспешно. Дверь закрылась, еще звучали затворы, которые запечатывали дверь, а я отбросив паек, засунул палец в рот, чтобы вытащить осколок таблетки. Он был небольшим, всего лишь в треть таблетки. Но этого было достаточно, чтобы провести анализ.

Я заглянул в свою голову. Болванчик вновь появился. На этот раз, он был виден в своем облаке, которое было полупрозрачным. Вид у него был странным, словно он был сделан из пластмассы, которая попала в огонь. Его тело растекалось и он пытался подцепить свои части и вернуть их на место. Я понял, что у меня мало времени. Действие психического препарата ограничено и скоро болванчик обретет полную силу. Да, дозировка уменьшена, но не настолько критически, чтобы свести к минимуму воздействие.

Я бросился в лабораторию. Анализатор уже был включен и настроен на анализ, оставалось лишь только вложить образец для анализа. Я закинул остаток таблетки в приемное окошко и активировал аппарат. Он загудел, а я от нетерпения принялся ходить по кабинету. Все это время, я разрывался между тем, что следил за шкалой готовности анализа и тем, как себя чувствовал болванчик.

И на мою беду, болванчик обреталсилы гораздо быстрее, чем я предполагал. Он перестал плавиться, но все никак не мог обрести целостный вид. Его лицо было перекошенным, а глаза, налитые кровью, с ненавистью смотрели в мою сторону. Пискнул анализатор, возвещая меня о готовности. Я бросился к экрану и посмотрел на формулу, после чего присвистнул от удивления. Она была настолько длинной и сложной, что даже не поместилась в одну строчку. Если быть точным, она занимала почти три строчки на экране.

Я пытался ее прочесть, но понимал, что знаний у меня не хватит, чтобы полностью понять, какое именно противоядие нужно, чтобы блокировать препарат. Оставался только один вариант. А именно блокировать хоть часть формулы. Остальная часть будет вносить свой эффект на организм, но это уже будет не болванчик. Но вся беда в том, что мне нужно было просчитать, какой именно будет эффект. Как бы не вышло так, что убив болванчика, я убью и сам себя.

Глава 18

Таблетка черного цвета лежала на полу, в метре от меня. Я тоже лежал на полу, пытаясь дотянуться рукой до таблетки. Этому пытался помешать болванчик, который носился по моей голове. В этот раз, его атаки были слабее, чем в прошлый раз. Но и их хватало, чтобы я корчился от боли, практически не в силах пошевелится. Тем не менее, понемногу ползти мне удавалось и с каждой секундой, я становился все ближе и ближе к таблетке.

Мне не хватило буквально пары мгновений до того момента, как я подобрал более менее подходящую формулу для антидота. На счет возможных побочных симптомов, я не был уверен, но выбора у меня уже не оставалось. Синтезатор выполнил свою работу, в окошке выдачи появились таблетки, я уже успел протянуть руку, но тут то меня и настиг набравший силу болванчик. Падая на пол, я успел зацепить рукой таблетки и теперь они рассыпались по полу. К одной из таких таблеток я и полз.

На стене замигал сигнал от входной двери. Плановых обходов лаборатории охраной, предусмотрено не было. Да и просто так, сюда бы никто не пришел. Это мог быть только очередной больной, которого доставили охранники. В моей голове раздался смех, это был болванчик. Тут я понял, что могу чувствовать его эмоции, как и он мои. Болванчик не скрывал своей радости, что скоро меня обнаружат. Я быстро собрался и представил, как меня поместят в комнату, куда будет поступать вода, вот только насос не будет работать. Мысль о том, что я буду захлебываться водой, оказалась такой сильной, что болванчик на пару секунд замер.

Этого мне хватило, чтобы рвануть вперед и схватить таблетку. Болванчик попытался накрыть меня болью, но я уже не обращал на нее внимания. Перед глазами мигал сигнал вызова, а я закинув таблетку в рот, принялся ждать эффекта. Замер и болванчик. Затем пришел эффект от таблетки. Болванчик рассыпался и исчез. Я прислушался, пытаясь понять, какой побочный эффект я получу. Его не было, кроме того, что мне сильно хотелось пить. Я поднялся и пошел к дверям. По пути завернул к умывальнику и напился. Это помогло ненадолго, уже к тому моменту, когда я открывал дверь, мне вновь хотелось пить.

В коридоре меня ожидало двое охранников, а так же один пациент. У него был рассечена кожа на лбу. Рану он зажимал полотенцем, но при этом счастливо улыбался. Охранники завели его в приемную. Один из охранников недовольно проворчал.

— Ты уже спишь, что ли? Звоним пять минут уже.

— Нет, проводил эксперимент по указанию Гренуа. Не мог оторваться от процесса.

Имя Гренуа заставляло охранников тут же смолкать. Я это понял, но решил, что следует быть осторожнее в таких заявлениях. Мало ли, какие у них есть на это инструкции. Но сейчас была как раз такая ситуация. Охранник повернулся и подтолкнул ко мне пациента. В его жестах чувствовалось раздражение.

— Принимай пациента. Разбил лоб об раковину. Подскользнулся. Теперь отчеты писать.

Я подхватил пациента под руку и повел его в операционную. Рана была пустяковой, достаточно было промыть рану, немного биогеля сверху и наложить бинт. Посадив пациента на кушетку, я повернулся за антисептиком, как вдруг пациент заговорил. Его шепот прозвучал так громко, что я вздрогнул.

— Пятый? Ты Пятый? Я от Сорок Седьмого. Он передает, что все прошло успешно, вся наша камера чистая. И мы все готовы действовать. Ждем таблеток и инструкций.

Я повернулся к пациенту. Он все так же улыбался, но это уже была чистая улыбка, не та, которую вызывала эйфория от успокоительного. Я принялся обрабатывать рану, попутно пытаясь сформулировать тот план, который все так же мутной схемой висел у меня в голове.

— Нам нужно как можно больше пациентов, которые придут в сознание. Охранников внутри комплекса мало, но и их хватит, чтобы подавить бунт десятка человек. Кроме того, нам нужно, чтобы кто-то занял место разносчика пищи. Как туда можно попасть?

— Ну один из нынешних разносчиков, попал туда просто потому, что когда на старого разносчика упала вагонетка, он просто оказался рядом. Охранник перевел его на эту должность просто своим решением.

— Хм, нужно подумать.

В голове тут же промелькнула мысль о том, что нужен кто-то, кто получит серьезную травму. Сорок Седьмой не подходил, слишком он уже негативно отметился. Кто-то другой, кто получив травму, попадет ко мне. Я смогу выписать ему направление на облегченные работы. Разносчик пищи, как раз такая работа. Так у меня будет человек, который имеет доступ ко многим пациентам, а так же передвигается по части комплекса. Я обрисовал ситуацию сидевшему пациенту перед собой, тот понимающе кивнул.

— Это нужно сделать, когда вас утром выведут на работу. Остальные должны действовать осторожно и продолжать распространять таблетки. Как только они будут заканчиваться, нужно будет находить возможность попасть ко мне на прием.

Я закончил обработку раны, после чего быстро сходил за таблетками и передал их пациенту.

— Так а что в итоге? Как мы отсюда вырвемся? Мы с парнями немного обсудили, но так и не нашли нормального варианта.

— Я дам в свое время инструкцию. Передай остальным, никаких разговоров быть не должно. Вы должны жить так же, как жили ранее. Нельзя, чтобы охрана что-то поняла раньше времени. Соблюдайте конспирацию, собирайте сведения о комплексе.

Я проводил пациента в приемную. Он все так же счастливо улыбался, охранники совершенно не обращали на него внимания. Закрыв за ними дверь, я поспешил к графину с водой. Меня по-прежнему мучила жажда. Это был по всей видимости тот самый побочный эффект от таблеток. В принципе, не самый плохой из всех возможных. Напившись, я отправился в лабораторию. Нужно было приготовить новую партию таблеток. Попутно я прихватил учебник, чтобы не терять время.

Время, пока синтезатор изготавливал таблетки, пролетело быстро. Я успел закончить читать учебник и слить полученные данные в сеть. Само наличие сети меня удивило, ведь это означало, что комплекс не изолирован и имеет связь с внешним миром. Я даже специально проверил, сохранение данных не было локальным. Это открытие меня слегка расстроило, поскольку у меня не было навыков, чтобы попытаться подключиться к сети и попытаться подать сигнал о помощи. Пятая, будь она тут, несомненно смогла бы.

Вспомнив Пятую, я расстроился еще больше. В голове вновь возник ее образ, она вновь что-то мне рассказывала, но я ее не слышал. Ее это не смущало, она мило улыбалась и продолжала свой рассказ. В голове промелькнула мысль, что лучше бы она поселилась у меня в голове, чем какой-то болванчик. Мысль о болванчике тут же вернула меня в реальность и я обнаружил, что успел задремать. Взглянув на часы, я увидел, что уже довольно поздно и мне пора идти спать.

У меня была своя отдельная комната, рядом с приемной. Небольшая, она вмещала в себя кровать и небольшую тумбочку. Я заглянул туда и обнаружил там несколько книг, которые остались от предыдущего ассистента. И хотя мне хотелось спать, я быстро проверил, что это за книги. Мысль о том, что в комплексе есть связь с внешним миром, не давала мне покоя.

Я прикинул, с кем может быть такая связь. Самым логическим объяснением было то, что комплекс не является независимым. Скорее всего, все местные делишки управляются откуда-то из другого места. И тут я вспомнил рассказ Гренуа о Гринбоке. Его лаборатории, как раз были устроены по такому принципу. Очевидно, что кто-то использовал такую же систему. По бумагам, тут может быть какой-то завод, который выпускает продукцию, а внутри завода проходит какой-то эксперимент. Например, по управлению людьми с помощью наркотиков. Почему бы и нет. Или еще что-то, чего я не вижу.

Тогда было бы очень важно знать, как проходит эта связь между неким центром и комплексом. Если путь лежит через некие каналы, которые являются не закрытыми, то может выйдет выйти за пределы закрытой системы. И если у бывшего ассистента есть учебники на эту тему, то…таких учебников не было. Были учебники по медицине, а так же один учебник по управлению космическим шаттлом.

Я удивился, взял учебник в руки и полистал его. На мое удивление, моих знаний хватало на то, чтобы освоить данный учебник. Так же было удивительно, откуда такая книга могла быть у бывшего ассистента. Гренуа позволял ему осуществлять полеты? Или брал с собой, позволяя в дороге управлять шаттлом? Слишком много вопросов без ответа. Я отложил книгу, решив, что выучу ее, как только будет время.

Раздевшись, я лег на кровать и быстро уснул. Разбудил меня звуковой сигнал, который возвещал о начале рабочего дня. Я поднялся, быстро оделся и направился в умывальник. В отличии от других пациентов, утро у меня было более нагруженным. Умывшись, я отправился на обход лаборатории и операционной. Оборудование должно было быть в исправном состоянии, так же, должна была быть идеальная чистота. Все время, до завтрака, я провел именно за этим.

Еще не до конца освоившись, я немного задерживался, а потому едва успел закончить до завтрака. Световой сигнал возвестил меня, что прибыл разносчик пищи. Я быстро закинул антидот, после чего отправился получать свою пайку и то, что здесь называли лекарством. Антидот вновь справился, болванчик возник в голове и тут же исчез. Я спокойно позавтракал, после чего продолжил свою работу. Теперь мне нужно было заполнить ряд бумаг, которые извещали о том, какие медицинские услуги я оказал. Тут пришлось слегка подумать, чтобы несколько исказить те данные, которые я указывал на счет Сорок Седьмого.

Закончив, я вспомнил, что мне нужно написать отчет для Гренуа. Я вздрогнул, поскольку в памяти еще была свежи воспоминания о том, к чему привела прошлая попытка.

Тем не менее, в этот раз все прошло без проблем. Отчет у меня вышел ровно такой, какой от меня и ожидался. Послушный болванчик, который послушно работает от одного приема таблеток до другого. Внезапно вновь раздался сигнал вызова. На этот раз, он был со звуковым сопровождением. Это означало, что травма, с которой ко мне доставят пациента, весьма серьезная.

Я быстро прошел к дверям и принялся ждать. Вскоре перед дверью оказалась группа охранников, которые тащили носилки. На них лежал человек полностью покрытый ожогами. Это была вторая степень ожогов, которую я лечить не мог. Я быстро прикинул, что смогу лишь погрузить пациента в анабиоз, до тех пор, пока не прибудет Гренуа. Охранники пронесли пациента в операционную, а я спросил у старшего охранника о том, что случилось.

— Взорвался один из котлов в цеху. Как раз в тот момент, когда рядом проходил разносчик пищи. Надо же, как не свезло. Только смена началась и тут такое.

— Еще пострадавшие есть?

— Да, оператор котла. Сейчас его допрашивают, но без толку, он же деревянный. Говорить не может совершено. Позже приведем, у него только руки обожжены.

Я кивнул и отправился в операционную. Процедура погружения в анабиоз была довольно простой. Требовалось поместить пациента в специальную капсулу, затем поставить капельницы, после чего ждать, пока пациент не погрузиться в анабиоз. На этом моя роль, как врача заканчивалась. На все процедуры у меня ушло около получаса. Я вышел в приемную, где меня уже дожидался пациент с обожженными руками. На его лице расплывалась широкая улыбка, а взгляд был бессмысленным. Старший охранник указал на него и спросил.

— Мы можем вывести его из этого транса? Нужно узнать, как так вышло, что котел взорвался.

— Да, можем. Ведите его в операционную.

Врать о том, что я не могу снять наркотическую эйфорию не было смысла. Единственное мое опасение было на тот счет, что если пострадавший из числа тех, кто принял мои таблетки, то избавленный от болванчика, может внезапно проявлять эмоции. Пациента завели в операционную и уложили на стол. Зафиксировав его, охранники отошли в сторону, рядом остался только старший. Я подтащил капельницу и принялся подключать ее к пациенту. Через минуту его взгляд стал более менее осмысленным. Старший охранник тут же приступил к допросу.

— Рассказывай, как случился взрыв? Ты что, не следил за приборами?

— Я следил, все было в порядке.

— Кто нибудь подходил к котлу, кроме тебя?

— Нет, никого не было. Только я.

— Почему тогда котел взорвался? Он не мог взорваться, если давление было на уровне нормы.

Пациент пару раз моргнул, на его лице совершенно не было эмоций. Тут я понял, что он находится под контролем болванчика. Сейчас он и впрямь пытался понять, как так вышло, что котел взорвался, не смотря на то, что свою работу он выполнял четко по инструкции.

— Я заступил на смену. Проверил все показатели. Все было в норме. Я сделал обход котла, после чего вернулся к панели приборов. Давление упало, я вернулся к топливному вентилю и добавил подачу топлива, чтобы нарастить давление. После чего, давление выравнивалось. Я вновь отправился на обход. В этот момент, внизу проходил разносчик еды и охранник. Я начал спускаться к ним и тут произошел взрыв. Я нечего не понимаю.

Охранник вздохнул и отошел от пациента к другим охранникам. Один из них вопросительно взглянул на старшего, в ответ тот взмахнул рукой.

— Похоже, что датчик давления был неисправен. Оставайтесь тут, как только врач закончит лечение, отведешь пациента на его место.

— Опять на работу? Ну, в смысле к котлу?

— Котел взорвался! Что он там будет делать? Он оператор котла, а не техник по ремонту. Отведешь на другое рабочее место или в камеру, в зависимости от того, какой режим укажет врач.

Старший охранник вышел, с ним ушли и другие охранники, остался только один, которому было доверено сопровождать пациента. Впрочем, мне в операционной он был не нужен.

— Подождите в приемной. Операционная не зал ожидания.

Охранник пожал плечами и вышел. Я повернулся к пациенту. Тот все так же равнодушно смотрел перед собой. Вернувшись к нему, я достал таблетку, которая должна была погасить болванчика и закинул ее в рот пациента. Тот без разговоров проглотил ее, потом пару раз моргнул, дернулся, его взгляд ожил и он с изумлением повернулся ко мне.

— Что? Что происходит? А, больно, блин! Руки болят. Где я?

— Тихо, не шуми. Нас могут услышать. Болванчик исчез?

— Болванчик? Ты про что…аа, ты про это, да, он исчез. Что происходит? Кто ты? Черт, кто я?

— Спокойно. Мы находимся в тюрьме. Нас пичкают наркотиками, чтобы держать под контролем. И сейчас у нас есть шанс, вырваться отсюда. Ты готов принять участие?

— Я? Какая тюрьма? Я не понимаю. Мне сказали, что меня отвезут в центр реабилитации. Что я наркоман и моя психика нарушена. Так и было, я видел, что внутри меня живет другой человек. Он полностью управлял мною. Профессор объяснил, что я опасен для общества.

— Тебя обманули и все это время накачивали наркотиками, чтобы ты был послушным биороботом. Лежи спокойно, я обработаю твои раны и все тебе расскажу.

Ожоги у пациента были не сильными, их можно было залечить очень быстро с помощью мази. Пока я наносил мазь на поврежденные участки, я рассказывал пациенту правду о том месте, где мы находились. Постепенно к нему приходило осознание. Он хотел вскочить и начать немедленно громить охрану, мне едва удалось удержать его на месте.

— Их слишком много. Так с ходу, нам их не победить. Нам нужно больше участников для восстания.

— Хорошо, что мне тогда делать? Они же вновь заставят принимать меня таблетки.

— Я дам тебе антидот. Он поможет устранить болванчика. Единственное, тебе придется продолжать изображать послушание. Ты помнишь, как вел себя болванчик? Копируй его поведение, у охраны не должно быть подозрений. Давай антидот другим пациентам, объясняй им, что происходит. Если таблетки будут заканчиваться, то нужно будет вновь попасть ко мне. Травма, ожог, порез и так далее. Все, что нельзя решить простым пластырем на месте.

Я отсыпал таблеток пациенту, после чего вывел его обратно к охранникам.

— У пациента еще не до конца зажили ожоги. Его нужно отправить на более легкую работу.

— Хорошо, придумаем, что нибудь.

Охранники увели пациента, а я бросился к синтезатору веществ. Нужно было создать еще партию. Что-то подсказывало мне, что это не последний пациент за сегодня. Так и вышло, уже через полчаса ко мне доставили еще троих пострадавших от несчастного случая. Два охранника и пациент. На них упала вагонетка с рудой, которую доставляли на переплавку. У одного охранника была сломана только рука. Ее я мог залечить очень быстро. А вот другим повезло меньше, их пришлось погрузить в анабиоз.

Едва я закончил возиться с рукой охранника, как привезли еще двоих. Охранник и пациент. Платформа, на которой они поднимались, внезапно рухнула вниз. Высота была небольшой, оба отделались лишь переломанными ногами. Охранника я погрузил в анабиоз, несмотря на то, что его травмы можно было залечить. А затем занялся переломами пациента. Едва мы остались одни, он тут же перестал изображать из себя биоробота.

— Это ты Пятый? Круто! Минус охранник, неплохо, да? Тебе все передают привет, а так же то, что таблетки быстро заканчиваются. Нужно больше таблеток.

— Таблетки не проблема, нужен лишь канал, как их передавать регулярно большими партиями.

— Да, мы это обдумали. Одного из нас поставили разносчиком пищи. В обед, он должен будет забирать пустой контейнер из под завтрака.

Не успел я ответить, как в операционную зашел охранник.

— Бросай возиться с ним! Сейчас доставят двух охранников. На них упал поддон, травмы тяжелые, оба без сознания.

Я кивнул, после чего откатил кушетку, на которой лежал пациент в сторону. Охранник вышел, а пациент, который притворялся истуканом усмехнулся.

— Работают, ребята. Мы решили, что нужно устраивать несчастные случай, чтобы избавляться от охранников.

— Будьте осторожны. Это очень быстро привлечет внимание руководства. Нельзя, чтобы кто-то понял, что это целенаправленный саботаж.

— Мы…

Пациент замер, поскольку дверь распахнулась и в операционную занесли первого охранника. У него был проломлен череп, часть черепа отсутствовала, обнажая мозг, который каким-то чудом остался целым. Охранник еще дышал и я немедленно принялся подключать его к аппарату анабиоза. Второй охранник отделался переломами руки и ключицы, но и его я тоже отправили в анабиозную камеру. То, что охранники постепенно нейтрализовали, было хорошо, но возникала проблема, что анабиозных камер в моем распоряжении было всего двадцать штук. Закончив возится с охранниками, я вернулся к пациенту с переломами.

Тут я понял, что все происходящее, вышло из-под контроля. При этом, все по-прежнему было завязано на мне, но как-то управлять происходящим я не в состоянии. Мне оставалось только передавать таблетки и надеяться, что восстание не захлебнется. Я закончил залечивать переломы, передал таблетки, после чего включил производство еще одной партии. В контейнер для еды, можно было поместить много таблеток, поэтому следовало приготовить большую партию.

Тем временем, пациенты продолжали поступать. Все они были жертвами несчастных случаев и их было настолько много, что я уже не просто не успевал выйти из операционной. Ближе к обеду, поток пациентов прекратился. Охрана увела излеченных пациентов и впервые с утра, я остался один в лаборатории. Я быстро переложил партию таблеток в контейнер из под завтрака. После чего вернулся в операционную. Нужно было быстро провести обслуживание аппаратуры и навести порядок. Но закончить я не успел, вновь замигали огни вызова.

Глава 19

Я открыл дверь и в приемную вошли Футц и Клещ. С ними был десяток охранников. Первой моей мыслью было то, что меня раскрыли и теперь пришли меня арестовывать. Но на меня никто не обратил внимания. Футц и Клещ прошли в операционную и остановились возле капсул, где лежали погруженные в анабиоз охранники. Я не решился подходить ближе к ним и сделал вид, что занят обслуживанием оборудования. Впрочем, на меня никто не обращал внимания. Вид у посетителей был встревоженный и рассерженный одновременно. Некоторое время они молчали, после чего тишину прервал Футц.

— Пятеро охранников в анабиозе, двое погибло. Это не считая пациентов. С утра по всем цехам масса несчастных случаев. Что происходит, Клещ?

— Мы разбираемся. Но все без толку, пострадавшие охранники, из тех, кто остался в сознании, ничего не видели. А от пациентов мало толку. Кроме того, у нас осталось мало людей на этажах.

— А видеокамеры? Что по ним? Мы зря поставили камеры по всему комплексу? Столько денег в это вложили.

— Камеры были установлены не в нужном количестве. Кроме того, на большей части из них, нет записи, только прямое наблюдение оператора. Если он что-то просмотрел, то нет возможности проверить запись. Вы не выделили средств на дополнительные сервера. И да, повторю, у меня не хватает людей. Часть операторов, я вынужден был перевести в конвойную службу.

— Чушь! У вас две сотни охранников в штате. Этого более чем достаточно, чтобы поддерживать порядок среди тысячи пациентов. Они же зомби, ваши охранники, откровенно скучают на своих постах.

— Две сотни из которых только пятьдесят человек, допущены во внутренний сектор безопасности. Гренуа вычеркнул доступ большей части охранников.

— Верните им доступ, немедленно! Мне нужно, чтобы цеха были под контролем.

— Я не могу этого сделать без одобрения Гренуа. Он старше меня по должности. Вы…

— Хорошо, считайте это мои распоряжением. Как только вернусь в кабинет, моментально вышлю вам письменный приказ. Гренуа страдает ерундой, а у нас завелся какой-то буйный пациент диверсант. Черт, такого у нас еще не было! Эти зомби, если и начинали бунтовать, то всегда делали это в открытую. Какие у вас будут предложения по тому, как нам его выловить?

— Для начала, нам нужно заполнить штат операторов. Чтобы они могли наблюдать за всем, что происходит на этажах. Кроме того, я предлагаю остановить работу комплекса, поместить всех пациентов в камеры. Это облегчит работу операторам и мы сможем выявить тех, кто вышел из под влияния таблеток.

— Разве это возможно? Гренуа смеялся, когда я его спрашивал об этом. Сказал, что единственным подобным проявлением будет буйное поведение. И вот, что мы имеем в итоге? И главное, где он сам в такой момент? Катается в космосе, пока мы вынуждены сидеть на этой поганой планете, где даже приличной выпивки не найти. А по поводу того, чтобы закрыть пациентов в камерах, речи быть не может. У нас готовится крупная партия продукции, которую мы должны сдать в срок. Любое простаивание исключено.

— Если саботаж продолжится, то мы рискуем и вовсе не выполнить этот заказ.

— А вот потому и займитесь своей работой! Всех охранников направить внутрь комплекса!

Футц развернулся и вышел из операционной. Клещ посмотрел ему вслед с нескрываемым раздражением, после чего бросил взгляд на меня. Я с невозмутимым видом продолжал заправлять капельницы анестезирующим веществом. Клещ еще раз бросил взгляд на лежавших в анабиозе охранников, после чего направился к дверям. На пороге он остановился и повернулся ко мне.

— Эй, как там тебя? Пятый, вроде. Да?

— Да. Я пациент под номером Пять.

— Ага, значит не ошибся. У тебя же есть познания в медицине, раз ты замещаешь Гренуа, когда он отсутствует, верно?

— Верно. Но у меня многие познания фрагментарны. Много чего я не знаю и не умею.

— Ясно. Скажи, ты сможешь изготовить снотворное, чтобы погрузить человека в сон?

— Да, вполне. Знание химии входит в обязательный набор знаний медика. Хотя и тут я…

— Отлично. А сможешь высчитать, сколько потребуется подобного снатворного, чтобы погрузить в сон весь комплекс?

— Мне нужно знать, сколько будет человек, а так же способ, как будет происходить доставка снотворного. Если это будет газ, то так же нужно знать объем помещений. Если через пищу, то там другая доза будет, как и через воду. Ну или уколы…

— Через воду? Да, через воду. Самый удобный способ. Рассчитай нужное количество на тысячу человек и изготовь. Так же подготовь отчет, где распиши сроки действия и так далее.

— Мне нужно знать, какой объем воды будет использован, чтобы рассчитать концентрацию.

Клещ задумался, после чего пожал плечами.

— Да пес его знает. Думаю большой. Так что смело можешь приступать к производству, а я пришлю тебе техника, который сообщит тебе, сколько воды содержится в баке с питьевой водой, которая поставляется в комплекс.

Клещ вышел, а я с трудом удерживался от того, что бы не начать прыгать от счастья. Замысел Клеща я понял. Он явно подозревал, что дело явно не в одиночке, который внезапно начал партизанить против охранников. Поэтому он и хотел изолировать пациентов по камерам, пока не будут выявлены все саботажники. После этого можно было разбираться, в чем проблема, в таблетках или нет, главное, комплекс был бы под контролем. Но Футц, пресек его намерения на корню. Но сам Клещ не успокоился и предпринял меру безопасности, на случай, если ситуация выйдет из под контроля.

Теперь, в случае восстания, он сможет добавить снотворное в воду, чтобы без всяких боев погрузить запертых в комплексе пациентов. Вот только, он не учел того, что снотворное будет готовить как раз таки саботажник. Или учел? Нужно быть осторожнее, этот Клещ явно не простак. На стене сработал сигнал вызова. Я взглянул на часы, было время обеда.

Я пошел к дверям, прихватив с собой контейнер с таблетками. Тут мне стало страшно, поскольку я не мог знать наверняка, является ли разносчик пищи очищенным от болванчика или нет. Какой будет реакция у разносчика, если он получит контейнер, который явно не пустой? Решит ли он проверить? Даже если не проверит, то все равно, кто-то моет эти контейнеры. Что будет, когда кто-то откроет контейнер и увидит, что он до краев заполнен таблетками. Я почувствовал, как по моему лицу прокатились капли пота. Постаравшись взять себя в руки, я открыл дверь. Разносчик смотрел на меня с улыбкой, а вот охранник даже не обратил на меня внимания, нервно озираясь по сторонам. Тем временем, разносчик заговорил со мной. Он все так же улыбался, а потом незаметно подмигнул.

— Что-то ты плохо выглядишь! Приболел? Может тебе стоит принять таблеточку?

Разносчик протянул мне контейнер, я взял его в руки, отставил в сторону, после чего передал ему наполненный таблетками контейнер. Разносчик взял его, прикинул вес, после чего его улыбка стала еще шире. Мне следовало бы облегченно вздохнуть, но тут в моей голове зазвучала сирена. Ведь я настолько замотался, что забыл принять антидот. Я осторожно провел рукой по халату и нащупал в кармане пару таблеток. Мысленно я уже с облегчением вздохнул и собирался уже было расслабится, но тут в голове пронеслась очередная мысль.

Я вспомнил о том, что изготовил несколько таблеток пустышек, которые потом куда-то дел. И вполне может быть, что сейчас у меня в кармане лежат именно эти самые пустышки. Я попытался успокоить себя мыслью, что успею добежать до лаборатории, но тут же вспомнил, что изготовление партии закончится только через час. По моему лицу вновь побежали капли пота. На этот раз мое состояние заметил и охранник.

— С тобой все в порядке? Что-то ты и впрямь выглядишь не очень.

— Все нормально. Просто сегодня пришлось много работать со средством для анабиоза. Пришлось его много потратить, поставил на изготовление новую партию, а он бывает токсичным, в некоторых этапах производства. Слегка отравился, скоро пройдет.

— А, ну ясно. Ты это, осторожнее там. Не хватало нам еще без медика остаться. Держи.

Охранник протянул мне пробирку с таблетками, которые я тут же закинул в рот и проглотил. Потом не спеша прикрыл дверь и тут же вытащил таблетки из кармана. На вид они были, как и таблетки с антидотом. Я тут же проглотил одну из них, но расслабиться не получилось. Ведь я совершенно не помнил того, какими я создал те самые таблетки пустышки. Я стоял перед дверью и с тревогой наблюдал, как внутри головы появляется облако с болванчиком внутри. Но сформироваться он не успел и вновь растаял без следа. Я вздохнул с облегчением и тут же почувствовал сильную жажду.

Я сходил и напился воды. Настроение мое улучшилось и я отправился обедать. Было тихо и я смог обдумать сложившуюся ситуацию. Да, ситуация была мне не подконтрольна, но в общем все складывалось хорошо. Рано или поздно, все пациенты в комплексе освободятся от болванчика. Конечно, охрана вооружена, но их мало, а если пациенты получат доступ к оружию, то это и вовсе сведет их преимущество в ноль. Единственное, что играло на руку охране, так это разбитость пациентов по разным этажам. Пробиться сквозь лестницу, где каждый этаж отделен дверью, будет сложно. Охрана вполне сможет блокировать проходы.

Тут я вспомнил от той карте, которая была у Гренуа. Она могла открывать двери и без разрешения от охраны. Если завладеть ею, то можно будет быстро прорваться на поверхность. Если это получится, то можно считать, что побег удался. Ведь насколько я помнил, то завод, на котором мы находились, находится рядом с городом. Не думаю, что охрана решит устроить бой, ведь даже если у них и есть какие-то контакты с местной полицией, то полноценный бой на территории завода, вызовет массу вопросов у остальных граждан.

Итак, все сводилось к Гренуа. Он действительно становился серьезной проблемой. Ведь он мог без проблем понять, что происходит на территории комплекса. А потом принять быстрые решения, которые похоронят весь тот успех, который мы можем достичь. К тому же, я не исключал, что он уже имеет заготовки к такому повороту событий, когда пациенты выйдут из-под контроля. А это значит, что Гренуа нужно будет выводить из игры сразу, как только он появится.

Я закончил обедать и отправился в лабораторию. Партия таблеток была готова, но тут меня ждал неприятный сюрприз. Запасы химических веществ, необходимых для производства антидота, значительно сократились. Я сделал расчет и выяснил, что запасов химикатов хватит на еще одну партию в две тысячи таблеток. После этого, придется делать запрос к Футцу, а сделать подробный запрос мог только Гренуа. Немного подумав, я загрузил синтезатор на полную. Выхода у меня и не оставалось, такой расход химикатов не удастся скрыть.

Я вернулся в приемную, решив проверить дверь в кабинет Гренуа. Я положил руку на ручку двери, но тут же ее отпустил. Я не мог знать, не подключена ли дверь к сигнализации и не ворвется ли в лабораторию охрана, если я смогу открыть дверь. Я вернулся за свой стол, сел в кресло и взял в руки учебник. Нужно было продолжать сохранять видимость, что я продолжаю следовать инструкции. Чтение давалось с трудом, я постоянно отвлекался на то, что смотрел на стену, в ожидании очередного сигнала.

Но почти до самого вечера никто меня не побеспокоил. Лишь перед ужином, замигал сигнал и я поспешил к дверям. Но там обнаружился охранник, который привел ко мне техника. Он дал мне сведения о том, на какое количество воды нужно рассчитывать снотворное. Я тщательно все записал, после чего быстро посчитал, сколько времени потребуется для изготовления снотворного. По расчетам выходило, что партия будет готова к завтрашнему обеду.

Техник закивал головой и сообщил, что прибудет после обеда, чтобы забрать всю партию. Я проводил их, после чего принял таблетку антидота, поскольку приближалось время ужина. Ужин прошел спокойно, пострадавших больше не приводили, а потому я закончив свои дела, отправился спать. Сегодня я решил сделать это пораньше, поскольку хотел перед сном изучить учебник по управлению шаттлом.

Изучение навыка заняло всего полчаса времени. Память любезно мне подсказала, что шаттлы это самые простые летательные аппараты, которые могут передвигаться в космосе. Они не могли перевозить много груза, на них нельзя было установить вооружение или какую-то аппаратуру. Зато, они хорошо подходили для быстрого перемещения небольших групп людей, а так же, это был единственный тип космических кораблей, который мог приземляться на планеты.

Я вздохнул и отложил учебник, всяко у меня не было сейчас шаттла, а потому навык был по сути бесполезным. В памяти всплыла Пятая, которая так хотела в космос. Мне даже стало немного смешно, от мысли, что она сейчас летает где-то в космосе, пока я сижу в подземелье. С этой мыслью я и уснул.

Проснулся я чуть раньше звукового сигнала. Что-то разбудило меня, заставив поднять голову и прислушаться. Было тихо, за исключением странного звука, который доносился сквозь стену. В воздухе запахло дымом, после чего я моментально подскочил на ноги. Теперь мне было понятно, что за странный звук я слышал, это был звук пожара. Огонь вызывал сильную воздушную тягу, оттого стоял гул по всей системе вентиляции.

Я быстро оделся и выскочил в приемную. Выглянул в коридор, тут дыма было значительно больше, он нависал над потолком, причем тянуло его со стороны лестницы. Гул тут тоже был сильнее, я постоял немного, вслушиваясь, после чего вернулся в приемную и закрыл дверь. Завыла сирена, после чего голос начал возвещать об пожарной тревоге. Согласно инструкции, я должен был обойти помещения лаборатории и проверить наличие возгорании. Этим я и занялся, пройдя по кругу и убедившись, что возгораний в лаборатории нет. Тем временем, сирена смолкла, а после нее затих и гул. Очевидно пожар потушили, но запах дыма еще висел в воздухе.

Было время завтрака, но вместо привычного светового сигнала, взревел звуковой вызов. Я открыл дверь и увидел целую толпу охранников, которые тащили носилки с пациентами. Пострадавших было шестеро, у всех были серьезные ожоги. Я принялся подключать их к капсулам с анабиозом, попутно выясняя у охранников, что произошло. Один из них пожал плечами и коротко бросил мне в ответ.

— На кухне случился пожар. Кто-то оставил на плите огромную кастрюлю с маслом и не выключил газ. Масло закипело и вспыхнуло.

Я молча кивнул в ответ, продолжив заниматься с пациентами. Было непонятно, было ли это целенаправленная диверсия или нет. Во всяком случае, еще шесть мест в капсулах для анабиоза оказались заняты. Это несколько меня напрягало, поскольку случись еще один такой приток пострадавших, мне просто некуда будет их подключать. Я походил по лаборатории, все мои действия были автоматическими, поскольку я весь был погружен в размышления о том, что я натворил. Слишком уж поспешными были все мои последние действия, в итоге я получил ситуацию, которую совершенно не могу контролировать.

Но теперь приходилось иметь дело с тем, что есть. В голове продолжали мелькать мысли о том, как я должен был поступить, чтобы подольше протянуть свою игру и найти более хитроумный ход, но я их тут же отбрасывал. Все это было уже пройденным этапом и вернуть то время, чтобы исправить ошибки я не мог. Оставалось выкручиваться из этой ситуации используя сложившуюся ситуацию.

При рассмотрении, ситуация оказалась не такой уж и плохой. Насколько я понимал, никого из тех, кто принимал антидот, еще не поймали. И если даже поймали кого-то из тех, кто устраивал диверсии, он меня не выдал. Конечно это был вопрос времени, но я все равно был по-прежнему ограничен во времени возвращением Гренуа. Вспомнив об антидоте, я закинул таблетку в рот и проглотил. Замигал сигнал вызова и я уже с некоторой опаской отправился к дверям. Я выглянул через глазок и понял, что принял антидот как раз вовремя.

За дверью оказался охранник и разносчик пищи. Оба были перепачканы копотью, как и тележка разносчика вместе с контейнерами. Охранник был хмурый, а вот разносчик улыбался. Он взял контейнер и протянул его мне. Я осторожно его взял, стараясь не испачкаться.

— Извини, у нас случилось небольшое ЧП. Не успели порядок навести, но завтрак приготовили. Думаю будет вкусно и весьма необычно.

Разносчик подмигнул мне, пользуясь тем, что охранник не видит. Я едва кивнул головой в ответ. Охранник тем временем достал таблетки и вручил их мне. Я привычно заглотил их и отправился завтракать. Усевшись за столом, я открыл контейнер и обнаружил там записку.

«У нас уже много освобожденных от контроля людей. Я решил не тянуть время, а максимально использовать имеющиеся возможности. Благодаря диверсиям смогли продвинуть наших людей на ключевые места. Удалось выяснить местоположение двух опорных пунктов охраны, готовим возможности для захвата. Охранники пока не смогли никого поймать из нас, их мало и на все этажи их не хватает. Очень нужны таблетки, а так же ждем сигнала к масштабному восстанию.»

Немного подумав, я перевернул листок и на обратной стороне написал ответ.

«Таблетки будут в водопроводной воде, как только начнется бунт. Охрана рассчитывает таким образом всех усыпить. Найдите способ вскрывать камеры, чтобы можно было освобождать людей. Время выбирайте более удобное для себя.»

Я отложил ручку, поскольку не знал, что еще можно дописать. Быстро позавтракав, я спрятал листок в контейнер. Время тянулось мучительно медленно, а потому я решил отвлечься работой. Выполнив часть своих утренних обязанностей, я прошел к синтезатору веществ. Партия для Клеща была полностью готова. Теперь ее предстояло передать техникам, которые поместят эти таблетки в водопровод, когда начнется бунт. Далее охрана скорее всего заблокирует проходы и будет ждать, пока все пациенты уснут. Если Сорок Седьмой найдет способ вскрывать камеры, то тогда число восставших можно будет увеличить.

Оставалось понять, что делать мне в этом случае. Примкнуть к восставшим и пытаться пробиться через охрану? Делать это придется фактически с голыми руками. Хотя Сорок Седьмой указал на некие опорные пункты, где может храниться оружие. Чем сможет ответить охрана? Предусмотрен ли еще какой-то вариант, на случай бунтов? Ответов не было и я принялся складывать таблетки в контейнер, готовя к передаче.

До обеда все было тихо, без происшествий. В обед я передал записку Сорок Седьмому через разносчика еды, а после обеда заявились техники, которые забрали у меня таблетки. После этого вновь наступило затишье. Оно протянулось до момента доставки ужина. В контейнере я обнаружил еще одну записку, с коротким сообщением. «Завтра. Перед обедом.» Я несколько раз перечитал, после чего отнес записку в туалет и смыл в унитаз. Рабочий день закончился и я отправился спать. Уснуть сразу не удалось, я долго ворочался в кровати, в голове царила неуверенность в завтрашнем успехе. Но постепенно пришла усталость от постоянного напряжения, за ней апатия и я уснул.

Утро началось с обычного сигнала. Я спокойно обошел лабораторию, принял антидот. Принесли завтрак, но в этот раз, записки внутри не было. Усевшись за учебники, я попытался погрузиться в чтение. Но не вышло, мой взгляд постоянно возвращался к часам на стене. Обед приближался, но никаких событий не происходило. Отбросив учебник, я поднялся и вышел из лаборатории в коридор. Там никого не было. Шум от работающих цехов долетал до меня, но нечего более того. Дойдя до конца коридора, я подергал дверь, которая вела на лестницу. Она была закрыта. Я вернулся к своей лаборатории, хотел войти внутрь, но остановился. Меня заинтересовали две другие двери.

Они были такие же массивные, как и дверь, которая вела в мою лабораторию. Единственным отличием, которое я заметил только сейчас, было количество терминалов под магнитные карты, которые открывали эти двери. На второй двери таких терминалов было два, а на третей три. Рядом с моей лабораторией, был всего один терминал. Я вспомнил магнитную карту, которая была у Гренуа. Выходило так, что в свою лабораторию он мог входить свободно, а вот в две другие, только в присутствии еще кого-то, у кого были необходимые карты.

Было очень интересно, что же там может быть. Но карт у меня не было, а потому это грозило тем, что содержимое лабораторий, так и останется загадкой. Я повернулся к своей лаборатории, собираясь войти, как прямо где-то над моею головой раздался взрыв. С потолка летели куски штукатурки, коридор окутало пылью. Кроме того, на пару секунд пропало освещение, но затем включилась аварийное. Я отряхнулся и протер глаза, которые залепило пылью. По комплексу заревела сирена, а следом уже в лаборатории заработал сигнал вызова.

Я быстро заскочил внутрь и принялся ожидать прибытие охранников с пострадавшими. То, что они будут, я уже не сомневался. Ждать пришлось долго, минут двадцать и все это время сирена не затихала. Пыль постепенно осела и теперь было видно, чтовесь потолок покрыт трещинами. Слышался сильный гул, словно сверху полыхал пожар. Дверь в конце коридора распахнулась и в проеме появилась пара охранников, которые на руках тащили третьего охранника. Они были в полных комплектах брони, автоматы были закинуты за плечи. Голова раненого безвольно свисала к груди, а ноги волочились по полу.

Бросившись в операционную, я принялся готовить стол к операции. Раненого затащили в операционную и положили на стол. Осмотреть его раны мешал бронежилет, который был пробит в нескольких местах. Я принялся расстегивать лямки, один из охранников хотел мне помочь, но я жестом погнал их из операционной. Дело было не в каких-то медицинских соображениях, да и стягивать с раненого бронежилет было тяжело. Просто мое внимание привлек автоматический пистолет, который крепился у охранника на бедре. Охранники видимо забыли про него и не забрали сразу. И теперь мне не хотелось, чтобы про него вспомнили.

Дождавшись момента, когда охранники выйдут, я быстро протянул руку и извлек пистолет из кабуры. Следом я достал и две обоймы к нему из подсумка на ремне. А затем спрятал их в небольшой нише под операционным столом. После чего продолжил возиться с бронежилетом. Стянув его, я осмотрел раны охранника. У него было около десятка весьма крупных ран, причем глубоких и рваных. Я включил рентген и увидел довольно крупные осколки, которые повредили внутренние органы охранника. С моим уровнем навыков, раненый был явно не жилец, поэтому мне только и оставалось, что погрузить его в анабиоз, если конечно он не помрет раньше.

Я склонился к раненому, собираясь подключить трубку, как дверь в операционную открылась. Повернувшись, я увидел Гренуа, который с недовольным видом шагал по операционной. Вид у него был недовольный и явно раздраженный. Одет он был в гражданскую одежду, что меня удивило еще больше, чем его такое скорое появление. Он не отреагировал на мое приветствие, все его внимание занял раненый. Оглядев ранения, он раздраженно взмахнул рукой.

— Не тратьте на него времени, Пятий. Как и ресурсов. Он уже не жилец, тут можно использовать только пулю в лоб, чтоби он не мучался.

Я кивнул головой в ответ и убрал трубку. Гренуа направился к анабиозным камерам, видимо намереваясь изучить скопившихся там пациентов. Но дойти он не успел, как дверь вновь распахнулась и в дверях появился Клещ. Он был в полном комплекте брони, со шлемом на голове и автоматом в руках. Его взгляд уперся в Гренуа, который развернулся, заслышав звук открывшейся двери. За спиной Клеща маячило еще двое охранников, которые охраняли входную дверь в лабораторию.

— Что происходит, Клещ? Я бил занят весьма важними делами, когда прилетело ваше сообщение о том, что комплекс подвергся нападению. Я прочел ваш отчет, но ничего не понял. С чего ви решили, что препарат, которий ми даем пациентам перестал работать? Мне пришлось бросить все и немедленно лететь сюда.

— В комплексе произошел ряд диверсии. Все выглядит, как несчастные случаи, но тем не менее, я уверен, это были целенаправленные диверсии. Я говорил с техниками, они утверждают, что все случаи не могли произойти без вмешательства человека. Например, взрыв котла высокого давления. Кто-то вывел из строя датчик, который показывал уровень давления. В итоге оператор получал неверные данные и загнал котел в критическое состояние. Это только один из случаев.

— А почему ви думаете, что датчик бил исправним? Ви проверили его?

— Техники накануне производили плановую замену. Датчик был новым и проверенным.

— Плохой монтаж, бить может. А что случилось сегодня? Почему отсутствует основное освещение? Как я понял, в генераторной тоже что-то произошло?

— Да. Операторы заметили, как двое пациентов производят манипуляции в системе подачи топлива на генераторы. Туда выдвинулась тревожная группа, но в момент их прибытия, произошел взрыв. Мы пытаемся найти виновников, но они где-то прячутся. Это ненадолго.

— Нужно немедленно их найти. Взять их нужно живими, если они вишли из-под воздействия препаратов, то ми должни вияснить, как они это сделали и что этому послужило.

— Предлагаю ввести в комплексе режим повышенной тревоги. Загнать в камеры всех пациентов. Ваш ассистент подготовил запас снотворного, мы готовы сбросить его в систему водоснабжения, все пациенты, которые не вернуться в камеру, уснут и не смогут нам мешать. Я хотел сделать это сразу, но Футц заблокировал мое решение. Он все время твердит о своем плане выработки и не хочет понимать, что весь комплекс под опасностью.

— Думаю, нет смисла закривать комплекс из-за двух взбесившихся пациентов. Оцепите этаж и два прилегающих к нему, прочешите их. Подключите операторов на видеонаблюдении. Они не смогут прятаться долго.

Клещ поморщился, но спорить не стал. Он развернулся и направился к выходу, но едва он прошел пару шагов, как рация, которая висела на его груди ожила. Голос из рации вызывал Клеща, при этом было слышно, что он крайне перепуганный. На заднем фоне слышались выстрелы и крики. Клещ схватил рацию, но ответить не успел, поскольку раздался новый вызов, на этот раз голос был другой, более спокойный, но на заднем фоне так же слышалась стрельба. Теперь два голоса вызывали Клеща, накладываясь друг на друга и перебивая.

— Клещ, ответь…нападение на опорный пункт…Клещ…совершенно нападение…

Клещ развернулся к Гренуа.

— На посты идет нападение, я требую немедленно объявить общую тревогу.

Теперь уже испуганным выглядел Гренуа. Понимание того, что таблетки перестали работать не только у пары пациентов, пришло к нему. Нервно оглянувшись, он закивал головой, после чего заговорил срывающимся голосом. Меня это немало удивило, поскольку я не ожидал, что он может так испугаться.

— Объявляйте тревогу, Клещ! Блокировать все этажи! Всю охрану максимально в комплекс! И да, подайте снотворное, что угодно. Бунт нужно погасить!

Клещ кивнул, после чего схватившись за рацию, принялся вызывать кого-то. Последовал ряд приказов, сигнал сирены сменился, к нему добавились световые сигналы на стенах. По инструкции у меня был ряд обязанностей при объявлении общей тревоги, но я не спешил их выполнять. Вместо этого, я осторожно опустил руку и нащупал пистолет. На мгновение мне показалось что время замедлилось. Гренуа, который смотрел на Клеща, вдруг покосился на меня и я увидел на его лице сперва удивление, а потом понимание того, что я не нахожусь под контролем болванчика.

Впрочем, понять это было не сложно, ведь болванчик бросился бы исполнять свои обязанности, едва только заслышал бы сигнал. Я же стоял, а потом и вовсе поднял руку с пистолетом, направляя его в сторону Клеща. Тот не замечал меня, что-то еще говоря в рацию, Гренуа вскрикнул, желая его предупредить, но не успел. Я нажал на спусковой курок, раздался выстрел.

Глава 20

Расстояние между мной и Клещем было небольшое, но я умудрился промахнуться. Пуля, вместо того, чтобы попасть в переносицу Клеща, угодила выше, точно в шлем. Шлем оказался на удивление прочным и выдержал прямое попадание пули. Но вот шея Клеща оказалась не такой прочной. От удара голова Клеща резко отклонилась назад и я услышал, как хрустнули шейные позвонки.

Клещ рухнул на пол, жутко хрипя. Гренуа сначала хотел бежать, дернулся в сторону дверей, но потом отскочил в сторону и спрятался за массивным аппаратом, стоявшим в стороне. Поступил он так, поскольку из приемной уже бежали охранники, которые услышали шум выстрела. Я прицелился в сторону дверей и едва она начала открываться, начал стрелять. Первый охранник, который появился на пороге, сразу получил пулю в лоб, после чего рухнул на пол.

Второй охранник успел вскинуть автомат и выпустить короткую очередь в мою сторону. Целился он в мою грудь, но промахнулся и очередь ушла целиком в охранника, который лежал на операционном столе передо мною. Я продолжал стрелять, первые три пули пришлись в бронежилет охранника. Пробить его они не смогли, но заставили непроизвольно дергаться и орать от боли. От этого, его вторая очередь ушла в потолок. Четвертая пуля пришлась в горло охранника, после чего он бросил автомат и рухнул на пол. Он пытался зажать одной рукой рану, а второй достать бинт.

Я не позволил ему этого, добив пятой пулей, которая угодила точно в висок. Я достал новую обойму и быстро перезарядил пистолет. Гренуа воспользовался моментом и бросился к двери. Мне не хотелось в него стрелять, в данный момент он мне больше нужен был живым, а потому я бросился за ним следом. Гренуа уже успел выбежать в приемную, но тут же подскользнулся на луже крови и рухнул на пол. Я подскочил к нему, а потом наотмашь ударил рукояткой пистолета по его виску.

Гренуа странно булькнул и растянулся в луже крови без сознания. Не теряя времени, я вернулся в операционную и принялся стягивать с Клеща его амуницию. Тяжелая обувь, наколенники, разгрузка, бронежилет и шлем. Все пришлось как раз, благо мы с Клещем были одной комплекции. Он еще хрипел, поэтому я выстрелил ему в голову, чтобы быть уверенным в его смерти. Затем я подобрал автомат охранника, собрал все патроны и распихал их по разгрузке и карманам. Рация Клеща разрывалась, в эфире царил сплошной бардак. Я повесил ее на грудь, зацепив за разгрузку. Полезно быть в курсе того, о чем болтает противник.

Теперь я был готов к тому, чтобы пробиваться на поверхность. Направившись к Гренуа, который все так же лежал без сознания, я уже подошел к порогу, остановился и вернулся к Клещу. Обыскав его карманы, я нашел магнитную карту, которую тут же убрал в карман. Если карта Гренуа открывала все двери в комплексе, то и карта Клеща вполне могла работать так же. Тут я заметил, что общий фон звуков сирены и мигания тревожных огней изменился. Разница была небольшой, чуть другой звук сирены, более быстрые световые сигналы. Решив, что мне показалось, я выбросил это из головы.

Подойдя к Гренуа, я склонился над ним и прежде чем его приводить в чувства, быстро обыскал его. Карта нашлась в нагрудном кармане пиджака, там же обнаружился небольшой бумажник. Я спрятал его в карман, после чего принялся хлопать Гренуа по щекам.

— Эй, очухивайся! Не прищуривай глаза, вижу, что ты очнулся, благо, медицинские познания у меня есть.

Гренуа открыл глаза и оглянулся по сторонам. В его взгляде явно жила надежда увидеть кого-то из живых союзников, но она быстро угасла. Он осторожно приподнялся и пощупал свою голову, после чего повернулся ко мне. Тем не менее, вид у него не был растерянным, он явно продумывал варианты, как ему выбраться из этой ситуации. Через пару секунд он видно что-то решил и заговорил со мною.

— Ти смог вийти из под действия таблеток. Этого я не мог ожидать. Ведь ти же ньюфаг, тебя нет в базах. Я мог ожидать, что Сорок Седьмой вийдет из под контроля, но не ти. Но не понимаю, в чем моя ошибка. Таблетки работают на сто процентов с новичками. Как?

— Это не важно. Важно другое. Что это за место? Только говори правду, не начинай нести чушь про наркоманов, я уже давно понял, что это полная ложь. Так?

Гренуа осторожно кивнул головой, соглашаясь со мною.

— Все верно, Пятий, все верно. Это не центр реабилитации для новичков. Но что это за место, тебе лучше не знать. Поверь, так будет лучше для тебя. Давай поступим так, я виведу тебя отсюда, после чего ти просто уйдешь.

— Предлагаешь мне бросить остальных? Зачем мне это? Мы и так отсюда выйдем.

— Это вряд-ли. Футц на поверхности, он запустил протокол консервации комплекса. Виход закроется, после чего весь комплекс будет затоплен. Воду потом откачают и вновь запустят цеха. Такая возможность предусмотрена, просто это хлопотно. Футц уже запустил этот процесс, поскольку не я, не Клещ не виходим на связь. Клещу просто било не вигодно доводить ситуацию до этого, ведь это бил би его провал. Соглашайся. Ти не просто уйдешь отсюда, ти улетишь. В космос. Я дам тебе космический корабль, шаттл, а так же навики по управлению.

— Шаттлом? А где он? Как мы до него доберемся? Ты можешь выйти на связь с Футцем и отменить консервацию?

— Да, шаттлом. Рядом с заводом, спрятан. Находиться там на случай экстренной эвакуации. Есть проход, но там сможет пройти только небольшая группа. Два-три человека, не более и только один раз. Если запущен процесс консервации, то пройти можно только один раз. А Футц не отменит своего решения, если только я не явлюсь туда лично и один. Соглашайся на мое предложение, ти улетишь, я остановлю затопление. Все будут в плюсе, ти будешь в космосе, начнешь новую жизнь, а пациенти останутся живи.

— Что будет дальше с пациентами?

— Разве это так важно? В данний момент они обречени утонуть, если ми не вийдем отсюда.

Я задумался над словами Гренуа. Не доверять ему в том, что комплекс будет затоплен, смысла не было. Я уже видел отношение к пациентам, жалеть тут никого не будут, разве кроме, что Футц может пожалеть Гренуа.

— Футц так легко согласиться на то, чтобы и ты утонул, если будет знать, что ты жив?

— Ему плевать на меня. Даже будет лучше, если я умру. Слушай, поверь, тебе лучше не питаться понять, что это за место. Слишком уж серьезние сили в это замешани. Уходи и живи своей жизнью, забудь про это место. Ти ничего не знаешь, а потому никому не нужен. А вот знания приведут тебя к беде. Могу лишь сказать, что я и Футц, ми поставлени сюда, чтоби контролировать друг друга. Когда создавалось это место, били разние мнения, как развивать его. Убив меня, Футц, укрепит свои позиции, как и тех, кто за ним стоит. Поэтому, не рассчитивай, что сможешь использовать меня как заложника. Не тяни время, нужно решать бистрее. Виход на нижних уровнях, скоро их затопит.

Я кивнул головой, соглашаясь с Гренуа и указал ему дулом автомата на двери. Гренуа вышел в коридор первым, дождался, пока выйду я, а потом захлопнул дверь в лабораторию. Видя мой вопросительный взгляд, он кратко пояснил.

— Лаборатория герметична, ее не затопит. А я планирую в нее вернуться.

Мы направились к лестнице. Оттуда, иногда доносились звуки выстрелов, которые смешивались со звуками перепиливаемых решеток. Я приложил карту и дверь на лестницу открылась. Гренуа хотел двинуться вниз, но я остановил его.

— Идем наверх!

Гренуа передернуло, он нервно взмахнул рукой, указывая на нижние пролеты лестницы.

— Пятий, я не шучу! Комплекс уже начало затапливать. Нам нужно уходить!

— Мы идем наверх.

Я указал Гренуа наверх лестницы, откуда доносились визг пилы, которой резали решетку и периодические выстрелы. Гренуа попятился и выставил перед собой руки.

— Зачем нам туда? Я же говорил, виход находится внизу.

— Мы пойдем к выходу, только когда я закончу тут все свои дела.

Гренуа помялся, но деваться ему было некуда, а потому он послушно пошел наверх, осторожно высматривая тех, кто мог быть на лестнице. Я зашагал следом, так же осторожно осматриваясь. Восставшие пациенты не знали меня, да и моя броня снята с охранника, как компания Гренуа, могла вызвать не то, что вопросы, но и вовсе нападение. Я хотел найти Сорок Седьмого и передать ему одну из магнитных карт. Это позволит продвигаться восставшим быстрее, не тратя время на выпиливание решеток.

Гренуа, шедший впереди, остановился и попятился назад. Я не стал его останавливать, позволяя отступить, а сам продвинулся вперед. Теперь я видел, что испугало Гренуа. На лестничной площадке лежал охранник, голова его была проломлена ударом чего-то тяжелого, типа трубы. Амуниция с него была снята, оружия так же не было. Судя по позе, удар его настиг в тот момент, когда он пытался убежать, но его задержала дверь. Оператор либо не успел ее открыть, либо не пожелал этого делать. Сейчас дверь стояла открытая, замок на ней был перепилен.

Я продолжил подниматься, стараясь держаться так, чтобы постоянно быть спиною к стенке. Это позволяло одновременно видеть лестницу впереди и Гренуа, который постепенно стал отставать от меня. Я повернулся к нему и с многозначительным видом навел на него автомат.

— Гренуа, не вздумай выкинуть какой либо фокус. Убивать не стану, прострелю колени, после чего быстро их залечу и так, пока все мысли о побеге не исчезнут. Понятно?

Гренуа промолчал, но часто закивал головой, соглашаясь со мною. Я продолжил подниматься. Шум от резаков становился все сильнее. Мы поднялись на три пролета и тут я увидел пациентов. Их было трое, в руках у них были металлические трубы. Заметив меня, они дернулись в мою сторону, собираясь атаковать. Я поднял руку и закричал.

— Стоп, стоп! Свои!

Пациенты остановились, смотря на меня с недоверием. Я закинул автомат за плечо, показывая им, что я не представляю им угрозу. Пациенты же не опускали труб, держа их перед собой. Мне стало даже немного смешно, поскольку желай я их убить, то проблем особых не возникло. Взгляд одного пациента соскользнул с меня и перешел на Гренуа. Лицо пациента исказилось в злобной гримасе и он шагнул вперед. Пришлось вновь поднимать руку и кричать.

— Спокойно, отставить эмоции. Он слишком ценен и может вывести нас отсюда.

Пациент замер и вновь перевел взгляд на меня.

— Ты кто такой?

Я ткнул пальцем в халат, который был на мне надет.

— Я Пятый, лаборант, который изготовил антидот. Где Сорок Седьмой?

Пациент по-прежнему смотрел на меня с недоверием, но выражение лица его смягчилось.

— Он наверху, там, где пилят двери.

— А что за выстрелы?

— Охрана пытается мешать, но мы захватили склады с оружием и боеприпасами, так что можем стрелять по ним в ответ.

— А почему у вас нет? Будь на моем месте охрана, вас бы тут легко положили.

— Да мы зачистили этажи, охраны не осталось.

— Может быть обходной путь и вас смогут окружить. Пусть Сорок Седьмой даст оружие и вам. Вот, передай ему карту. Она сможет открыть все двери в комплексе.

Я протянул пациенту карту Клеща, тот с опаской и недоумением взял ее. Я повернулся, чтобы уйти. Вслед мне донесся удивленный голос пациента.

— А ты куда? Разве не хочешь выбраться отсюда? Охрана явно не хочет нас выпускать, так что возможно придется пробиваться с боями. В одиночку будет трудно.

— Комплекс хотят затопить. Я хочу остановить это, для этого мне нужно спуститься вниз. Передай Сорок Седьмому, пусть продолжают пробиваться.

Я кивком указал Гренуа, чтобы тот начинал спускаться. Сообщать пациенту то, что я планирую покинуть комплекс другим путем, я не собирался.

— Погоди!

Обернувшись, я увидел, как пациент указывает на Гренуа.

— Он может помочь нам выбраться отсюда. Он же один из местных вожаков. Используем его как заложника. Ценного заложника.

Я отрицательно покачал головой и указал на нижние этажи комплекса.

— Не получится. Комплекс будет затоплен вместе с ним, если кто-то узнает, что он у нас в плену. А вот предотвратить затопление, он вполне способен помочь.

Пациент явно не поверил мне, но ничего не сказал, промолчали и другие. Все таки автомат в моих руках давал мне преимущество в любых спорах. Мы с Гренуа начали спуск, через пару этажей, когда нас уже не могли услышать, он цокнул языком и с легкой усмешкой обратился ко мне.

— Хорошая попитка, Пятий. Но бесполезная. Комплекс закривается сверху, там бетонная кришка в несколько метров. Даже если пациенти доберуться до нее, то вибраться уже не смогут. Ми лишь зря потратили время. Впрочем, я еще успею отменить приказ о затоплении.

Гренуа болтал, шустро спускаясь по лестнице, я старался не отставать. Но при этом, старался не терять бдительности. От Гренуа можно было ожидать любого подвоха. Чем ниже мы спускались, тем тише становилось. Звуки пил смолкли, зато выстрелы стали слышаться чаще. Но тут, внизу, они уже были едва слышны. В цехах, мимо которых мы проходили, тоже царила тишина. Вскоре окончательно затихли и выстрелы, мы были на уровне предпоследнего этажа, когда Гренуа неожиданно повернул в коридор.

Я на пару мгновений потерял его из виду, это заставило меня ускориться и одновременно беря автомат на изготовку. Но Гренуа и не думал устраивать фокусов, он по-прежнему просто шел, попутно рассказывая мне о том, что у пациентов нет никаких шансов выбраться.

— Кришка толщиной метров пять. Закроет комплекс надежно, у пациентов просто не будет шансов ее пробить. Там не просто бетон, а бетон с металлическим усилением…

— А зачем такая крышка на этом комплексе? Неужели строители так боялись пациентов, которые могут устроить бунт?

Гренуа внезапно смолк и тут я понял, что Гренуа невольно проболтался. С этой крышкой, которая должна была закрыть комплекс, было явно что-то не так. Но сейчас меня волновало не то, что может тут быть что-то такое ужасное, что не должно вырваться наружу. Меня волновало то, что мне точно не дадут уйти. Все эти предложения Гренуа на счет того, что я смогу просто улететь, не более, чем просто «морковка для ослика». Я свидетель, причем, свидетель очень серьезный и опасный. Даже если я сейчас и не понимаю в полной мере, что я видел и знаю. Гренуа тем временем сменил тему разговора.

— А должен признать, что ти смог провести меня. Я до сих пор не могу понять, как ти смог вийти из под действия препаратов. Не поделишься?

— Случайно проглотил не ту таблетку.

— А где ти ее взял? Ну же, Пятий, открой свой секрет. Для тебя это уже не важно. Через полчаса ти будешь лететь в космосе, на самом передовом шаттле. Два прижка и ти окажешься в самом крупном торговом хабе этой части космоса. Продашь шаттл, сделаешь себе документи и перед тобой откроется вселенная. Кстати, на тебя не нашлось не одного документа в сети сектора. Ти же и впрямь ньюфаг. Но как-то смог избежать воздействия препаратов.

— Ты был прав, когда не доверял охранникам. От них я получил антидот, а далее действовал самостоятельно. Это все, что я могу тебе рассказать, поскольку больше нечего.

Гренуа посмотрел на меня с задумчивым видом, но промолчал. Я же не стал продолжать разговор, посчитав, что сказал достаточно. Пусть идет по ложному следу, мне так будет проще. Остаток пути мы прошли молча, благо идти пришлось недолго. Гренуа остановился посреди коридора и повернулся, на первый взгляд, к глухой стене. Он провел по ней рукой и неожиданно на стене появился небольшой дисплей.

Набрав небольшой код, Гренуа приложил руку к дисплею, после чего часть стены отъехала в сторону. За стеной нас ждала небольшая кабинка, в которой могло поместиться четыре человека максимум. Гренуа пригласительно взмахнул рукой, предлагая мне зайти первым, но я отрицательно покачал головой. В ответ Гренуа пожал плечами и вошел первым. Ничего не произошло, а потому я зашел следом. Гренуа дернул небольшой рычаг, стена встала на свое место. Кабинка дернулась, а затем плавно поехала куда-то в сторону.

Продолжалось это недолго, вскоре кабинка остановилась, раздался щелчок, после чего кабинка начала подниматься. Подъем был быстрым, настолько, что нас с Гренуа покачнуло на ногах. Он слегка навалился на меня, в голове промелькнула мысль, что Гренуа попробует завладеть оружием. Я ухватил автомат покрепче, в готовности пристрелить его, но Гренуа сам поспешно отстранился и показал пустые руки. Кабинка остановилась, а затем одна из стенок отъехала в сторону. В помещении, куда мы приехали, было темно. Света из кабинки едва хватало на пару метров. Гренуа вышел из кабинки, а затем хлопнул ладонями.

Вспыхнул свет и я увидел, что мы приехали в огромный ангар, в центре которого стоял огромный космический корабль. Точнее, он был относительно огромным, больше, чем любой пассажирский или грузовой самолет, но меньше любого настоящего космического корабля. По форме, он был похож на обычный самолет, только крылья были более массивными и несколько короче по сравнению с длинной основного корпуса. Гренуа повернулся ко мне, развел руки, а затем указал ими на шаттл.

— Как видишь, Пятий, я тебе не врал. Вот шаттл. Садись и лети. Нужно только снять навигационную защиту. Как только ты взлетишь, я тут же отправлюсь в комплекс. Торопись, затопление скоро начнется.

— Что за навигационная защита?

— Устройство, которое отправляет корабль в порт прописки, если пилот не может сам управлять кораблем или корабль захватили враги. Я отключу его и ти сможешь сам спланировать маршрут. Пойдем.

Гренуа зашагал к шаттлу, я отправился следом. Мы подошли к трапу и начали подниматься, перед дверью в шаттл, система безопасности шаттла просканировала нас, а потом опознав Гренуа, открыла дверь. Мы прошли внутрь, миновали тамбур и оказались в технических помещениях. Гренуа свернул в одно из них, это оказалась генераторная, а затем подошел к одному из генераторов. Взявшись за крышку, он потянул ее на себя.

Генератор оказался макетом, внутри него был спрятан странный модуль, по всей видимости тот самый прибор навигационной защиты. Гренуа осторожно отсоединил от него провода, после чего, вытащил прибор наружу. Повернувшись, он хотел приставить его к стене, на пару мгновений оказавшись ко мне спиной. Этим я и воспользовался и сильно ударил его прикладом по затылку. Гренуа молча рухнул на пол, а я, не теряя времени, склонился над ним и принялся связывать его.

Пришлось использовать брючной ремень Гренуа для связывания рук, а так же снять ремень с разгрузки, чтобы связать ноги. Память подсказала мне, что Гренуа может связаться с бортовым компьютером с помощью голоса. Пришлось воспользоваться ножом и порезав рубашку Гренуа, затолкать ему кляп в рот. Подхватив его под руки, я поволок его к выходу. Оставлять Гренуа в шаттле мне не хотелось, поскольку я не был уверен, что смогу попасть в него, если приду один. Пусть пока полежит под трапом, пока я буду доделывать свои дела. А оставшиеся дела у меня были простыми, вернуться в комплекс и освободить заключенных в нем пациентов.

Да, я мог прямо сейчас взять и улететь. С Гренуа на борту, я мог бы не опасаться, что шаттл неожиданно взорвется или случится еще какая-то неприятность. Во всяком случае, я бы мог напоследок утащить с собой и Гренуа, если тот приготовил мне какую-то ловушку. Но что-то внутри меня не давало мне просто так уйти, оставив на произвол судьбы такое количество людей, пусть даже и незнакомых мне.

Риск умереть, конечно же пугал меня. Даже сама мысль о том, что я могу умереть, сдавливала голову, руки становились ватными, отчего тело Гренуа выскальзывало из моих рук и тогда он падал на пол. Как раз в одно из таких падений, он очнулся, попытался замотать головой, но затем ударился головой об ступеньку трапа и вновь потерял сознание.

Я затащил его под трап, после чего принялся осматриваться в поиске выхода. Из ангара нашлось два пути, один был через огромные ворота, через которые шаттл должен был выезжать из ангара. А так же небольшие двери в боковой стене. Я подошел к ним, попробовал открыть, но они оказались заперты. Отступив, я навел автомат в район замка и дал короткую очередь. Дверь была пластиковой, а потому пули легко раздробили ее. Не сильного удара ногой хватило, чтобы открыть дверь и выйти наружу.

На улице было солнечно, настолько, что мне даже пришлось зажмуриться на некоторое время. Привыкнув, я огляделся, пытаясь понять, где я нахожусь. Память услужливо подкинула картинку, которую я видел, когда полицейские привезли меня на завод. Такого ангара я на ней не видел, зато, одна из труб завода маячила за забором, который ограждал ангар. Не теряя времени, я бросился бежать к забору. Он был довольно высоким, мне пришлось напрячься, чтобы в прыжке ухватиться за его верхушку.

Но допрыгнуть было еще половина беды, чтобы подтянуться и забраться наверх, у меня ушло тоже много сил. В голове промелькнула мысль, что мне нужно взять себе за правило заниматься спортом при любой возможности. Миновав забор, я очутился на улице. Нужный мне завод, был через дорогу. Но его забор был еще выше, чем тот, который я перепрыгнул. Оставалось искать проходную или найти способ пробить забор. Забор был сложен из бетонных плит, а потому пробить его будет сложно. Поэтому, я развернулся и бросился на поиск проходного пункта.

На улице мне попадались редкие прохожие, которые завидев меня, тут же бросались в сторону или прижимались к стенам. Это вызвало у меня усмешку. Я представил себя со стороны, как должен был выглядеть в их глазах сейчас. В полном защитном комплекте, с оружием в руках и с перекошенным в ухмылке лицом, да, это должно было вызвать страх у тех, у кого самым страшным кошмаром было опоздание на работу.

В голове промелькнула шальная мысль открыть стрельбу на улице. В принципе, это было бы правильным решением. Перепуганные местные побегут звонить в полицию, местное отделение безопасности и так далее. Даже, если часть из этих служб подкуплена, то все равно скрыть это не выйдет. А значит, сюда прибудет кто-то, кто решит проверить деятельность завода. Это играло мне на руку. Даже если я не смогу спасти заключенных в комплексе, то хотя бы смогу оборвать деятельность на заводе.

Проходная обнаружилась сразу за углом забора. Я быстро выглянул из-за угла и спрятался, пытаясь отдышаться. Мне удалось заметить охранника, который стоял перед воротами проходной, но он не успел меня заметить, поскольку весь его взор был обращен вглубь завода. Наверняка он не ожидал, что кто-то будет прорываться на завод. Это играло мне на руку, отдышавшись и восстановив силы, я приготовился к атаке. Еще раз вспомнив то, что я видел с воздуха, я проложил для себя маршрут движения по заводу.

Главной целью для себя я поставил кабинет Футца, поскольку это было единственное знакомое мне место, где его можно было найти. Быстро проверив экипировку, я перехватил автомат поудобнее, после чего выскочил из-за угла. Охранник по-прежнему стоял перед воротами и сквозь небольшую щель наблюдал за заводом. Но на мою беду, в этот момент, рядом с охранником проходила женщина, судя по робе, работница какого-то завода. Она увидела меня и непроизвольно вскрикнула, видимо испугавшись. Ее вскрик привлек внимание охранника и он тут же вскинул пистолет, успев выхватить его из кабуры.

Я мог бы не дать ему это сделать, но пожалел женщину, которая находилась на одной линии с охранником и могла попасть под мою очередь. Поэтому, я бросился в сторону, а затем упав на землю, перекатился, прячась за бетонный столб. Раздались выстрелы, где-то рядом зажужжали пули, а затем протяжный женский крик. Я навел автомат на охранника, теперь кричащая женщина не прикрывала его и сделал короткую очередь.

Шум выстрелов на мгновение оглушил меня, перебив даже женский крик. Охранник покачнулся, а затем выпустив пистолет из рук и обхватив себя руками, в попытке зажать раны, сделал несколько шагов в сторону, после чего рухнул на землю. Я поднялся и бросился к дверям проходной. Сидевшие там охранники, явно не поняли, что произошло и уже спешили проверить уличный шум. Дверь распахнулась и из нее показалось двое охранников. Не дожидаясь, пока они поймут обстановку, я открыл по ним огонь. На охранниках были бронежилеты, поэтому я метил в головы.

Так и не поняв, что происходит, они рухнули на землю с пробитыми пулями головами. Зато, все происходящие, прекрасно понял сидевший третий охранник, который сидел в отделенной комнате пропускного пункта. Комната была скрыта за небольшой перегородкой из кирпича и стекла. Охранник успел нажать кнопку тревоги, от которой тут же завыли сирены, а так же открыть стрельбу в мою сторону. Вышло у него довольно успешно, поскольку я уже успел заскочить внутрь пропускного пункта и прекрасно попал ему под прицел.

Три пули ударили меня в грудь, сбив меня с ног и выбив из меня дыхание. Пластины бронежилета спасли меня от смерти, но не спасли от сломанных ребер. От боли, у меня пошли круги перед глазами, автомат выпал из рук. Не пытаясь нащупать его, я выхватил гранату из подсумка, вырвал чеку и бросил гранату через перегородку. Охранник явно не ожидал такого, а потому я успел услышать его возглас перед взрывом. За ним раздался крик боли, а я увидел, как надо мной пролетела оторванная рука охранника.

Я осторожно поднялся, сжимая зубы от боли. Автомат валялся на полу, поднять его оказалось настоящим испытанием. Прижавшись к стене, я взглянул на раненого охранника. Он продолжал причитать от боли, но время зря не терял, а достав из аптечки какой-то препарат, собирался вколоть его себе. Давать ему возможность вновь вернуть себя в чувства, не входило в мои планы. Поэтому, я вскинул автомат и пустил ему в голову последние три пули из магазина.

Охранник обмяк, выпустив из рук шприц-тюбик. Я тут же поспешил к нему, подобрал шприц и тут же вколол в себя. Тратить свои препараты мне не хотелось, ведь было не известно, что ждет меня впереди. Боль тут же исчезла и я вновь почувствовал себя полностью здоровым. Медицинская память подсказала мне, что у меня есть полчаса, прежде, чем боль вернется. Нужно было спешить, я перезарядил автомат и отправился далее.

Я подошел к двери, которая вела на завод, толкнул ее и осторожно выглянул. К пропускному пункту бежала группа охранников. Их было человек семь, точнее посчитать я не успел, да это и не имело большого значения. Они совершили большую ошибку, поскольку бежали рядом, теснясь друг к другу, при этом, они были в своеобразном коридоре, между забором и зданием. Вскинув автомат, я выжал спусковой крючок, поливая их пулями. Охранники слишком поздно осознали, что происходит. Те из них, кто не упал сразу, сраженный пулей, попытались отскочить в сторону, но деваться из коридора было некуда.

Убитые и раненые, все они скоро оказались на земле. Кто-то из них, даже вскинул автомат, попытавшись выстрелить в меня, но сделать этого не успел, поскольку я уже кидал в них оставшиеся у меня гранаты. Хлопнуло несколько взрывов, раскидав тела в разные стороны. Проверять, есть ли там кто-то живой, я не стал, в любом случае, моему проходу сейчас никто не мешал. Я вновь перезарядил автомат и тут услышал, как где-то вдалеке, воют сирены.

Нужно было спешить, Футц наверняка попытается скрыться. Я побежал по направлению к зданию, в котором находился кабинет Футца. Из здания, мимо которого я пробегал, выскочили двое охранников, но они не обратили на меня внимания. На ходу сбрасывая с себя амуницию, они спешили покинуть территорию завода. Похоже они испугались возможных последствий, когда сюда прибудут местные силы правопорядка, а потому решили быть к этому моменту подальше отсюда. Меня это устраивало, поэтому я не стал по ним стрелять.

Дверь в нужное мне здание была открыта, я осторожно вошел внутрь, никого из охраны не было видно. Зато в воздухе стоял запах дыма. Оглядываясь по сторонам, я попытался определить, что горит, но так и не понял. Наплевав на это, я подошел к решетке, которая разделяла помещение. Дверь была закрыта, а массивный замок намекал мне, что выстрелами по нему, я нечего не смогу сделать. Зато было открыто окошко, через которое подавали ящики.

Я прикинул размер окошка и понял, что смогу пробраться через него. Но только, если сниму с себя всю амуницию. Не раздумывая, я скинул с себя бронежилет и всю остальную амуницию. Лег на пол и принялся пролазить сквозь окошко. Для меня оно было тесным, пришлось выпустить из рук автомат, просунув его на другую сторону. Пробравшись, я взял его вновь в руки, быстро огляделся. Коридор был пуст, а вот дыма стало больше. Теперь он валил плотной стеной из кабинета Футца.

Не став тратить время на то, чтобы достать свою амуницию, я бросился к кабинету и распахнул дверь. Кабинет был пуст, на полу полыхал костер из кипы различных бумаг. Бумага еще только разгоралась, было понятно, что ее свалили только недавно. Сделавший это, ушел буквально перед тем, как я попал в кабинет. Пригнувшись, чтобы не дышать дымом, который поднимался к потолку, я прошел вглубь кабинета. Дополнительного выхода не было видно, я прошел по кругу, пытаясь понять, куда исчез поджигатель. Дыма становилось все больше, огонь начинал перекидываться на мебель. Я подошел к кнопке пожарной сигнализации, в надежде включить систему огнетушения. Но она либо не работала, либо была отключена, во всяком случае, от нажатия на нее ничего не произошло.

Нужно было уходить, поскольку дышать становилось все труднее и труднее, а голову держать все ниже к полу. Я развернулся к выходу и тут заметил, что один из шкафов, стоящий у стены, слегка повернут, а на полу под ним, на паркете есть пара царапин, словно шкаф тащили. Подойдя ближе, я ухватился за шкаф и дернул его на себя. Он довольно легко поддался, съехав в сторону, открывая спрятанное за ним отверстие в стене.

Отверстие вело в узкий туннель, освещенный лампами на стенах. Туннель был сделан дугой, поэтому уже через пять метров изгибался, полностью пряча обзор. Я перехватил автомат и направился внутрь туннеля. Идти пришлось недолго, всего метров двадцать, после чего я уперся в дверь. Я толкнул ее, она оказалась не заперта, после чего дверь открылась. За ней обнаружилась довольно большая комната, половину которой занимали столы с мониторами, а другую половину стеллажи с бумагами и системными блоками.

Посреди комнаты стояла тележка, возле которой стоял Футц. Он размахивал руками, отдавая приказы пяти охранникам, которые бегали по комнате. Они снимали определенные системные блоки, которые относили к тележке. Так же в комнате было еще трое охранников, которые устанавливали на стены помещения мины, к которым были прикреплены дистанционные взрыватели. Пульт от взрывателей, как я понял, был один и находился он в руках у одного из саперов, который был очевидно страшим из них.

То, что меня не заметили сразу, было просто невероятной удачей. Это дало мне буквально пару секунд преимущества, которым я поспешил воспользоваться. Перестрелять всю охрану я не надеялся, как и не надеялся добраться до Футца, чтобы взять его в заложники. Слишком далеко от меня он был. Зато саперы были ко мне очень близко. Старший из саперов, как раз подключил очередной взрыватель, связав его с пультом, когда в его голову прилетела пуля от моего выстрела.

Стрелял я с близкого расстояния, поэтому успел подскочить и подхватить пульт раньше, чем тот упал на пол, вместе с телом убитого сапера. Автомат я бросил, теперь он только мешал мне. Сжав пульт в руках, я поднял его над головой и закричал, настолько громко, насколько у меня хватило сил.

— Всем стоять на месте и бросить оружие! Один шаг или выстрел, и я сразу жму на кнопку подрыва!

Время будто замерло и теперь я мог видеть, словно в замедленном видео, как охранники, которые уже вскинули оружие, чтобы стрелять в меня, останавливаются и неуверенно начинают оглядываться друг на друга, а затем в сторону Футца. Тот в свою очередь стоял с пистолетом в руках, который он успел достать и направить в мою сторону. Лицо у него было злым, рука подергивалась, отчего пистолет скользил по сторонам. Я испугался, что он может случайно выстрелить и тогда, мне придется привести свою угрозу в действие.

Взрываться мне не хотелось, все таки, я хотел выйти живым из этой передряги. Но подобный вариант не был самым плохим. Так случилось, что я совершенно не знал, какая кнопка на пульте отвечает за подрыв детонаторов. А их на пульте было много. Если я начну перебирать их, меня вполне успеют застрелить. И тогда я мало того, что умру, так еще и свою задачу не выполню.

Но Футц и охранники этого не знали, что играло мне на руку. Футц опустил пистолет, а затем громко крикнул.

— Всем убрать оружие! Стоять на местах! Пятый, что тебе нужно? Ты на свободе, уходи! Зачем ты пришел сюда?

— Я хочу, чтобы комплекс был открыт и пациенты смогли покинуть его.

— Это невозможно. Комплекс должен быть уничтожен.

— Тогда я подорву эти заряды. Комплекс погибнет, но и ты вместе с ним, как и любой в этой комнате. Выбирай, твоя жизнь и жизнь пациентов, либо мы все сегодня умрем.

Лицо Футца перекосилось и тут он непроизвольно покосился на охранников. Это породило у меня одну мысль, которую я поспешил озвучить.

— Но может, мне не обязательно иметь дело с тобой? Может кто-то из присутствующих тут, знает, как открыть комплекс и выпустить пациентов? И этот знающий, хочет жить, а не умереть за неведомую организацию?

Это вызвало еще одну волну сметения, охранники принялись переглядываться. Сначала между собой, а затем коситься на Футца. Видимо умирать им не особо хотелось. А мне пришла в голову мысль, что руководство комплекса поступило глупо, когда не посадили на таблетки и охрану. У болванчиков и мысли бы не возникло о том, чтобы предать Футца. А эти, вполне спокойно уже смотрели на Футца. Сам же он, видимо почувствовал, что предательство возможно, поэтому быстро заговорил, пытаясь не дать вклиниться в разговор другим, раньше него.

— Спокойно, Пятый, спокойно. Давай так, мы сейчас откроем крышку, а ты даешь нам спокойно уйти. Иначе, может взрывать бомбы прямо сейчас, без этих данных, мы и так покойники, все покойники.

Последние слова Футца, были направлены не столько мне, сколько охранникам. Видимо Футц хотел сохранить над ними контроль. Я пожал плечами, на судьбу данных мне было плевать, хочет их забрать Футц, пусть забирает. Идти по следам некой корпорации, мне не хотелось. Хотя, конечно стоило узнать, кому я сейчас наступал на хвост. Но момент был неподходящий, в любом случае, я могу вернуться и допросить Гренуа.

— Открывай крышку и проваливайте. Вы мне не нужны и не интересны.

Футц кивнул головой и указал на одиниз столов, на котором стояли мониторы, а так же располагались тумблеры.

— Давай пройдем к столу и я открою крышку. Парни, собирайте блоки, время не ждет, скоро тут будет полно полиции.

Охранники вновь засуетились, с опаской косясь на меня. Я же осторожно, стараясь держать всех на виду, прошел с Футцем к столу. Футц указал мне рукой на один из мониторов. На нем был виден коридор, который шел из здания на поверхности к лестнице комплекса. По этому коридору меня вели, когда я только попал в комплекс. Сейчас коридор перегораживала стена из бетона. Возле стены суетились пациенты, которые ломами пытались пробить перегородку, но выходило у них плохо. Футц переключил пару тумблеров, нажал несколько кнопок, после чего по зданию пронеслась слабая дрожь. Я повернулся к монитору и увидел, как бетонная стена, начала подниматься. Пациенты с радостным видом бросали ломы и бросались в появившуюся щель, спеша оказаться на свободе. Футц развел руками.

— Ты получил что хотел. А теперь, сделай милость, не мешай нам уйти.

Я молча кивнул, после чего уселся на стул. Меня охватила усталость, хотелось спать. Накатилось странное чувство бессмысленности всего происходящего. С этой апатией я наблюдал, как Футц и его охранники покинули комнату, через еще одну потайную дверь. На мониторах я мог видеть, как пациенты выбегали из здания, где их встречали полицейские. Полицейских было много, очень много. Вид полиции вырвал меня из апатии, поскольку я заметил, что между обычных полицейских, находятся и агенты службы безопасности сектора. Отличить их можно было по более лучшей экипировке и по знакам отличия.

И это мне не понравилось. Слишком уж быстро они прибыли, да еще в таком количестве. Можно было подумать, что ничего необычного в этом нет. Все таки, стрельба в городе, взрывы. У местного населения, наверняка, паника. Но что-то внутри меня, упрямо твердило мне, что дело тут не в оперативности службы безопасности сектора. Скорее всего, за комплексом велось наблюдение и служба безопасности просто ждала момента, чтобы войти на территорию завода. А это значит, всех причастных, кого успеют поймать, будут допрашивать. Ну и так выходило, что я довольно много знаю, если сравнить меня с простым болванчиком.

В голове закрутились мысли о том, как мне лучше всего сбежать. На улицу выходить было бессмысленно. Вся территория завода охвачена силами полиции. Оставался один вариант, спуститься в комплекс и попытаться пройти тем путем, по которому мы уходили с Гренуа. Да, он говорил, что так покинуть комплекс можно только один раз, но кто его знает, быть может, он просто соврал. Мысль о том, чтобы идти путем, по которому ушел Футц, я отбросил, кто его знает, какие сюрпризы в виде мин, он мог оставить.

Я поднялся со стула, сделал несколько шагов и тут почувствовал, как силы покидают меня. Ноги подогнулись, после чего, все мое тело сложилось на пол. Контроля над телом больше не было. Мысленно я выругался, поскольку мне до чертиков надоели все эти сюрпризы со стороны моего организма. Заглянув внутрь себя, я ждал, что обнаружу там ликующего болванчика, но там никого, кроме меня не оказалось. Я вернулся в реальность, пытаясь понять, что происходит. Пару минут я просто лежал, постепенно погружаясь в сон.

И хотя я пытался побороть его, с каждой секундой мир становился все более и более расплывчатым, стремительно темнея. Последнее, что я увидел, прежде чем погрузился в темноту, это были спецназовцы, которые ворвались в комнату, размахивая своим оружием. Но мне уже было на них плевать, поскольку я уже висел в темноте, все больше погружаясь в сон. Прошло пару мгновений, прежде чем в этой темноте вспыхнули странные слова, смысл которых я так и не понял.

«Тестовое время закончилось»

— Ну и плевать, — подумал я и уснул.

Эпилог

Я стянул с головы шлем и оглянулся по сторонам. Я был в своем частном доме, на своем диване, на спинке которого сидел мой кот. Он мыл свою шерсть, которую начал мыть в тот момент, когда я только надел на голову шлем. Обернувшись на часы, я убедился, что прошло чуть более минуты. В голове закрутилась карусель из воспоминаний, каждое из которых, все ставило на свои места.

Сегодня, после работы, я зная, что впереди у меня два дня выходных, заехал в магазин и взял на тестовый период шлем виртуальной реальности. Соблазнила меня на это реклама, которая неслась из каждого утюга. Реклама обещала полное погружение в новый игровой мир, который создают сами игроки. При этом, игроки не имеют полного контроля над своим персонажем, а являются скорее сторонними наблюдателями.

Я рассмеялся, вспоминая, как контактировал сам с собой, пытаясь направить своего персонажа в нужную мне сторону. Да, все было, как и обещали производители, некоторое привыкание к игре, когда мозг адаптируется к новой реальности, все это объясняло мою апатию в начале. А не полный контроль над персонажем, пояснял некоторое сумбурное его поведение. Мысли о поведении персонажа вернули меня к событиям в игре. Да, разработчики не врали, погружение было полным. Все было таким реалистичным, страхи, веселье и так далее. Ну кроме боли, конечно. Тут разработчики подстраховались. Все таки, мало кто станет платить за то, чтобы по настоящему сгореть в огне, например, испытав полный букет ощущений.

Я поднялся, собираясь сходить на кухню и заварив чай, обсудить на игровом форуме свои ощущения. И тут меня пронзила мысль! Пятая! Эта стерва меня кинула! Самым наглым образом! И сейчас она где-то гуляет с блоками памяти, в то время, когда я валяюсь в каком-то бункере рабовладельцев. Это вызвало у меня целое море веселья. Я достал свой сотовый телефон, кося взглядом на часы.

Одна минута реального времени, это примерно десять дней игрового. И пока я тут наслаждаюсь своими ощущениями, в игре прошло уже около месяца.

Возможно, это большой отрезок времени, но не настолько, чтобы следы Пятой окончательно затерялись. Шансы найти ее, еще есть, а значит, нужно это сделать. Нельзя просто так позволить ей, уйти не поделившись прибылью от блоков. Пусть хоть чаем с тортом угостит за то, сколько из-за нее у меня неприятностей случилось.

— Здравствуйте! Вы дозвонились на горячую линию игровой компании «Варрим». Для подключения услуг, нажмите единицу, для…

Я принялся быстро нажимать на экран телефона, вводя нужные цифры. Покупка месячного абонемента не заняла много времени и вот я вновь оказался на диване, со шлемом в руках. Быстро прокрутив в голове все игровые события, я проработал свои дальнейшие действия в игре. План был неплохим, но как будет вести себя игровой персонаж, было сложно предсказать. Ну да и ладно, главное, чтобы он смог найти Пятую, а там посмотрим. На этой мысли я надел на голову шлем и улетел в темноту.

Конец второй книги.