Травля. Прекратить нельзя продолжить [Ирина Приль] (fb2) читать постранично, страница - 4

в толпе нереагирующих людей они не сделают это. В свою очередь, когда один человек уверенно реагирует на ситуацию, показывая своим поведением и действиями неправильность происходящего, скорее всего, остальные последуют его примеру. Мы снова имеем замкнутый круг: безразличие порождает безразличие. Люди ждут как отреагируют другие люди, потому что-то думают, что другие лучше понимают, чем они — что происходит. Но другие ждут того же и выходит, что никто не проявляет своей реакции. Если другие люди не ведут себя так, как если бы произошла чрезвычайная ситуация, то мы думаем, что они действительно уверены, что никакой чрезвычайной ситуации нет.

Такое поведение свойственно нам, и причина, как и прежде в нашем мозге. Когда мы видим, как другим нужна помощь, в мозге активируется моторная кора, отвечающая за действие, но, когда вокруг много людей включается визуальный анализатор, а моторная кора снижает свою активность. Чтобы мы начали действовать должен появится человек, который устранит любую двусмысленность и скажет «это хорошо», а это «плохо». Кроме того, для нас очень важна возможность обсудить то, что мы видим — это тоже прямой способ убрать двусмысленность.

Существуют признаки того, что в группе происходит травля, но эти признаки неочевидные, они могут относиться к нескольким причинам, помимо травли. И выходит единственный способ убрать двусмысленность если жертва придет и скажет «меня травят». Догадайтесь как часто такое происходит? Всего 5 % жертв травли говорят об этом своим родителям, близким и 2 % говорят об этом другим взрослым (учителям, тренерам или классным руководителям).

Почему дети не обращаются за помощью? Основная причина в том, что никто из окружающих не реагирует на ситуации травли как на что-то чрезвычайное. Раз никто так не реагирует, ребенок тоже не знает правильно ли это или нет. Сам ли он это заслужил и так с ним можно общаться или нет. Чувствует, что, что-то неправильное, но ведь никто не паникует не говорит, что так нельзя. И со временем ребенок привыкает к тому, что так общаться с ним это нормально, адаптируется.

Даже если уровень насилия станет невозможным для того чтобы его выносить, и ребенок рассказывает о том, что его побили или отобрали что- либо, что происходит наше классическое «надо уметь давать сдачи», «разбирайся сам» или даже «а ты уверен, что ты сам не выпросил?». Почему так? Мы так привыкли, мы привыкли избегать любой боли. И это тоже чисто человеческое. Я говорю о боли, ведь боль социального отторжения испытывается так же, как и физическая, реагируют те же участки мозга. Замечено, что люди принимающие анальгетики меньше способны к эмпатии и состраданию, когда видят чужие страдания. Так как заглушая физическую боль (головную или мышечную) они заглушают и возможную социальную.

Включается так же незнание что делать. Ведь если врач видит на улице человека, которому стало плохо, он не думает о том, что же делать. Он идет и помогает, потому что знает как. Взрослые же столкнувшиеся с буллингом не знают, как помочь. Даже если каким-то чудом родитель воспринимает ситуацию, происходящую с ребенком как чрезвычайную, инструменты для борьбы невероятно малы. Малы и вместе с тем огромны.

Для ребенка в ситуации травли как никогда важны поддержка и понимание, важно осознание того, что отношения к нему это ни есть норма. Осознание того, что ни с одним человеком нельзя так поступать дает ребенку возможность увериться в себе в том, что он не плохой в том, что в этой ситуации ни он виноват. Это дает ребенку такой необходимый ресурс, который поможет выстоять, выдержать бой до тех пор, пока травля не сойдет на нет.

Почему дети наблюдатели не могут сказать, что происходит в их классе. Да, на них тоже влияет «множественное невежество» ведь, если не реагирует никто и даже учитель, значит то, что происходит — допустимо. Да, в силу недостаточной зрелости аналитических секторов дети не могут полноценно воспринять ситуацию. Но есть и еще кое, что о чем нужно помнить и что нужно понимать. Эти знания очень пригодятся нам в дальнейшем, когда мы, кто обладает знаниями назовем проблему, громко и четко «травить кого-либо = не правильно!».

Так почему же так сложно бросить вызов членам своего сообщества? Недавние исследования нейробиологии показали, что желание соответствовать нормам нашей социальной группы встроены в наш мозг. Для нас гораздо удобнее вписаться и быть своим чем выделяться.

Нам приятно знать, что наши взгляды разделают другие люди. Это равносильно, как если бы мы ели шоколад или выиграли деньги. Это, кстати, объясняет почему агрессор не может остановиться самостоятельно даже если именно ему скажут о том, что его поступок плох, а его окружение «зрители» не выражали открытой поддержки. Т. е. он получил негласное одобрение, воспринял молчание как разделение его взгляда на то, что кого-то нужно наказать, ощущения приятные, ведь он фактически испытывает себя героем. По этой причине с буллерами гораздо сложнее